Убегая от плача совы бесплатное чтение

«Я хочу быть похожим на своего кумира,

У него разбитая рожа, но он сделает всё ради мира»

Песня «Бабушки компот», группа «Рубеж веков»

1

– Артур, Бога ради! Опусти ты этот грёбаный пистолет, пожалуйста, не будь таким упрямым ослом и успокойся!

– Ох, дорогая, поверь мне, моё спокойствие сейчас достигло предела, – я направил пистолет в сторону шкафа.

Но действительно. Если задуматься, то что именно сейчас происходит? Я нахожусь дома, в своей квартире, где уже много лет мы беззаботно живём с моей обожаемой и ненаглядной женой Олей. Мне просто хотелось после тяжёлого рабочего дня прийти домой, поцеловать жену, принять душ, поужинать и спокойно провести вечер в её объятиях. Может, она бы даже согласилась на секс, но он в последнее время был у нас как будто только по праздникам.

– Я вызову полицию прямо сейчас!

– Считаю до трёх.

Давно ли всё пошло не в ту сторону? Познакомились с ней совершенно случайно, казалось, что сама судьба нас свела! Я не рассказывал ей о своём прошлом… да чего кривить душой, никому толком о нём и не рассказывал. Оно же моё.

– Пожалуйста, Артур! Ты со своей работой совсем рехнулся!

– Один.

И сколько мы там лет вместе? Кажется, семь или даже восемь. Съехались спустя год отношений, всё было здорово. Моя работа её сначала напугала, но затем Оля успокоилась, старалась относиться с каким-то пониманием, но я же видел, чёрт, я видел, что ей часто бывает страшно, да и какое же облегчение она испытывала каждый раз, как я возвращался домой!

Затем прошёл ещё год, я сделал ей предложение, от чего она расплакалась. Да, помню-помню, это было на Дворцовой площади зимой. Снег кружился и падал, уличные музыканты, как всегда, играли надоевшую «Батарейку», которую я ненавидел, но момент был подходящий. Хотя сейчас мне кажется, что песня оказалась пророческой.

– Нет. Ты точно идиот! Давай, да, стреляй, ты же у нас такой крутой, давай!

– Два.

Но я же люблю свою жену. И она меня люби…ла, судя по всему. Но почему я раньше не замечал? Ведь моя работа – замечать то, что не замечают другие, и находить то, чего не находят другие. Видимо, просто не хотел.

– Давай, давай, будь мужиком, отвечай за свои слова, делай, давай!

– Один.

А что же, собственно, я не замечал? Холод, безразличие. Еда перестала быть вкусной, меня больше не спрашивали о моих делах, о том, как я себя чувствую. Оля не проявляла ко мне плотского интереса. Она просто была. Или просто был я, а Оля пыталась жить?

Хотя нужно быть честным с самим собой. Скорее всего, я просто надеялся, что она первая сделает тот самый шаг: либо мы мирно разойдёмся, либо же она подаст на развод, либо же решим поговорить. А сам то я мешкал, да чёрт его знает, почему. Боялся? Да уж, здоровый лоб, который через день сталкивается с ножами, пистолетами, розочками и всякими кретинами, которым хватает ума лишь на то, чтобы подставить своего друга и сдёрнуть при первой возможности. Да, на таких я горазд бросаться и не думать, а здесь, в отношениях с любимой женщиной побоялся.

– Артур!

– Что ж, я дал вам шанс.

Взвёл курок. В напряжённой тишине, которая густо заполонила спальню, он звучал, как лезвие ножа, разрезающий кожу. Но этот щелчок оказался вразумительным.

– Господи, нет, Артур! – Оля бросилась на мою руку и толкнула её в сторону.

Нажать на спусковой крючок я успел, да. Хотел ли я в действительности выстрелить? Не уверен, но настрой мой был решительным. Выстрел прогремел в квартире, пуля угодила в потолок, рассыпав побелку. Чёрт, придётся теперь подметать, но это позже. Я привык к этому звуку, но в маленькой квартире он был оглушительным, что даже я поморщился, но быстро вернул руку в направлении шкафа, из которого с ужасом в глазах вырвался мужчина.

– Не стреляй, не стреляй, не убивай меня, пожалуйста, не надо, Господи, пожалуйста!

Он бросился к моим ногам, а я смотрел на него с презрением. Полиции я не боялся, всё равно на этот шум вряд ли кто-то из соседей обратил бы внимание. А он? А Оля? Да никто из них не заявит. А даже если и итак, то я разберусь. Всегда разбирался.

Он даже не смотрел на меня, да и мне было плевать. Я держал этого голого мужика, которому было около сорока, на прицеле, а сам же в это время смотрел на беспомощные глаза Оли. Я видел в них страх, который смешивался с неприязнью, мольбой и какой-то жалостью ко мне. Никогда в жизни не поднимал на неё руку и не делал ей больно, она это знала. И так же она знала, что сейчас тоже не сделаю ей ничего плохого. Но она боялась. Боялась за то, что я могу сделать с ним.

Я перевёл взгляд на него.

– Как тебя зовут?

– Не убивай, всё сделаю, только не убивай…

– Как. Тебя. Зовут?

Он поднял взгляд. Гладко выбрит, на лицо вроде бы симпатичен. Прямой нос, чуть суженные глаза. Не пускай он сейчас сопли, то да, вполне мог бы сойти за симпатичного парня. Вот только отсюда я заметил, что совсем скоро ему грозит озеро в лесу на голове, а это, что ж, серьёзно. Понимаю, на самом деле, почему Оле он понравился. Даже если он правда старше меня, то выглядит опрятнее, более интеллигентно что ли.

– Ме… меня зовут…

– Да хотя неважно. Просто выметайся отсюда. Забирай шмотки и убирайся.

Он потихоньку отполз ближе к шкафу и встал. Да, всё-таки и фигура у него ничего. У меня не хуже, но я всегда делал больший упор не на красоту и эстетичность, а на функциональность моего тела. Его кубики не помогут ему в трудной ситуации, хотя вот…

– Эй! – окликнул я его. Он в ужасе одёрнулся и остановился.

– Д-д-да?

– Мой пистолет, может, не такой огромный, как твой, но стреляет точно в цель. Так что не размахивай им тут.

Секундная пауза, я думал разрядить обстановку, но Оля всегда говорила, что шутки у меня идиотские. Сейчас видимо тоже не сработало, да и ситуация щепетильная такая, да, наверное, зря сказал. Лучше бы просто молча дал ему уйти.

– Давай, давай, шевелись, – поторапливал я его.

Парень из Нарнии быстро влетел в свои джинсы, натянул футболку и побежал в коридор, по пути что-то бормоча. Затем он немного осмелел.

– Прости, прости, я не знал, что у неё кто-то есть, она мне не говорила…

Я обернулся на Олю, которая в ту же секунд отвела взгляд. «Настолько всё плохо?» – подумал я про себя, но не спросил у неё сразу. Этот разговор не для лишних ушей, это касается только нас двоих. Даже этот мистер «волына» не виноват. В измене всегда виноват тот, кто состоит в отношениях.

– Кто ж знал, что она такая шлюха! – выругался безымянный тип. Видимо, он решил, что мы с ним на одной стороне, раз Оля ничего ему не говорила, но чёрт, за язык его никто не тянул.

Пары шагов мне хватило, чтобы оказаться ближе. Пистолет уже находился в кобуре подмышкой, но он мне и не был нужен. Три удара: лёгкая двоечка в нос, затем один под дых. Урод из шкафа лишь взвизгнул и осел, уперевшись спиной во входную дверь.

Я наклонился к нему:

– Никогда. Не смей. Оскорблять мою жену. Понял?

– Ддда, да, понял, понял, – он прикрывался одной рукой, а второй держался за побитый нос, смешивая ей не только сопли со слезами, но и выступившую кровь.

Он больше не шевелился. Чёрт, да сколько можно уже тянуть с этим! Я повернул замок входной двери и под тяжестью его тела она резко открылась. Тип выпал в подъезд, наконец-то, вышел из своего оцепенения и удрал, громко топая по лестнице.

Спокойно закрыв дверь, я вернулся в спальню. Оля как сидела на кровати, так и продолжала сидеть. Я взял стул и устроился напротив неё, смотря в глаза. Её же взгляд гулял по квартире.

Она робко начала первой:

– Я не… спасибо за…

– Никому не позволю тебя оскорблять, это неправильно, – я продолжал смотреть прямо на неё.

– Да. Спасибо.

Но вот и она подняла глаза (Господи, какие же они красивые!) и посмотрела на меня. Из них вытекало солёное море.

– И что теперь? – спросила она, не пытаясь вытереть слёзы. – Что, чёрт возьми, теперь?!

– Теперь… – проговорил я, вдохнул поглубже и продолжил. – Теперь я пойду ночевать к себе в офис. Ты выспись, а завтра собирай вещи и проваливай отсюда. Не хочу тебя видеть.

Она молчала и лишь моргала широко раскрытыми глазами. Я встал, убрал стул к столику, накинул на себя свою драную кожаную куртку и пошёл к выходу.

– В смысле… подожди, нет. Артур! Артур! В смысле собирай вещи и убирайся?! Это и моя квартира тоже!

– Нет, квартира оформлена на меня, потому что я горбатился, чтобы её оплатить.

Сжал свой кулак, я еле держался. И нет, я бы ни за что не поднял на неё руку, никогда. Даже голос редко повышал. Не знаю, что мне хотелось сделать, может, расстрелять весь барабан в стену, найти какую-нибудь шпану на улице и подраться, броситься под машину. Может, даже найти того козла, чьего имени я так и не узнал, который окучивал мою ненаглядную. Хотя, он то в чём виноват? Если ему верить, то он даже не знал, что Оля замужем.

Судя по звуку, Оля широкими шагами направлялась в мою сторону. Хочет ударить? Что ж, больнее, чем она уже сделала, её удар точно не будет. Я повернулся к ней.

– Какой же ты козёл, Артур!

– Я то? – надо оставаться спокойным, гнев и ядовитая горечь подождут.

– Ты, да, ты! Тебя никогда не было рядом, ты всегда где-то! Даже когда ты был со мной, тебя не было рядом! Постоянно в мыслях, постоянно в делах, а делиться тем, что с тобой происходит ты не хочешь! О себе ты не рассказываешь, о родных тоже, всегда сторонишься этой темы! А теперь ещё и выгоняешь меня, делаешь крайней, как будто я здесь виновата во всём!

Она смотрела на меня снизу вверх и грозила то кулаком, то пальцем. Как будто отчитывала, хотя пару минут назад сидела на кровати и ревела, а ещё 20 минут назад была в постели не со мной. Пожалуй, хватит.

– Я не подарок, это факт! И виновата не только ты! – Чуть повысил голос, затем замолчал. Глубоко вдохнул, взглянул на себя в зеркало в прихожей: уставший, давно потухший взгляд, недельная щетина, горбатый и приплюснутый нос. Да, я не подарок, но не настолько же, чтобы изменять. Я убрал рукой прилипшие ко лбу волосы назад, протёр лицо. А затем продолжил, – но лучше бы ты подала на развод, а не трахалась с каким-то мудаком.

– Артур…

– Или завела бы кота, но это! – Я указал пальцем на чужие ботинки. Этот кретин даже не забрал их! – Но это, Оля, пропасть, которая навсегда раскидала нас по разные стороны.

Ещё несколько секунд я смотрел в её чудесные глаза, которые снова превращались в солёный океан. Затем развернулся, толкнул входную дверь, где меня поглотила темнота подъезда.

2

Ночь я провёл в офисе. На какое-то время мне удалось уснуть, но меня разбудил странный звук, исходящий от окна. Сначала пытался отвадить его, надеялся, может, он прекратится, но нет. Что-то упорно, с определённым ритмом стучало с наружной стороны, вот только мой офис находился на втором этаже. Чтобы стучало какое-то живое существо, ему нужно было сильно постараться.

Я присел на кровати. Сонные глаза не сразу привыкли к темноте, но слух был в порядке. Стук переместился внутрь офиса. Теперь он исходил из дальнего угла. Неужели питерские крысы добрались и до меня?

Когда я протёр глаза, всё утихло. Я слышал монотонное и убаюкивающее капание воды в кране, но больше ничего. Скорее всего, просто показалось, поэтому я лёг обратно и заново укрылся курткой. Но затем снова из-за окна меня потревожил звук: как будто скрип зубов, вперемешку с плачем. Лёгкий, издаваемый откуда-то с эхом скрипучий плач становился всё отчётливее.

Я никогда не был пугливым человеком, но все мы во время сна ощущаем себя беззащитными. Ты просыпаешься посреди ночи, один в темноте, и каким бы храбрецом ты ни был, инстинкты берут своё: адреналин заставляет сердце стучать учащённее, холодный пот выступает по всему телу, а воображение рисует самые разные картины. Я всегда старался пресекать подобные моменты, потому что знал – самое настоящее зло физически ощутимо, а всё остальное – не более, чем сказки.

Но когда я перевернулся и посмотрел в сторону окна, то из-за него на меня уставились два больших жёлтых глаза, разделённых между собой кривым клювом. Эти глаза без зрачков не двигались, но шевелилась голова: она перемещалась вдоль оконной рамы, вжимаясь в стекло всё сильнее и сильнее.

Я достал из кобуры пистолет, но за окном уже ничего не было.

– Что за чёрт…

Подойдя к окну, за ним я увидел ночной Петербург. Несколько разухабисто идущих прохожих, да мокрый ветер – это всё, что там было. Но затем скрипучий плач раздался за спиной. Я медленно повернулся и увидел на кровати всё те же два жёлтых глаза. Они смотрели на меня, а две искривлённые руки, покрытые перьями, напоминавшие скрюченные крылья, медленно тянулись ко мне. Тело сгорбленное, с выпирающими рёбрами и позвоночником. При каждом неловком шаге каждая косточка хрустела, а покрытые перьями груди сотрясались в такт шага.

Я не мог пошевелиться и выстрелить. Существо двигалось ко мне, не моргая, а звук из его клюва становился лишь громче. И когда глаза жуткой твари, напоминающей изуродованную сову, сравнялись с моими, раздался звонок.

Трещание стационарного телефона вывело меня из забытья. Он всё звонил и звонил, а я не мог понять, где нахожусь: пыльное помещение, на столе куча бумажек, стоит около 8 кружек (не точные подсчёты), но когда я привёл тело в полувертикальное положение, то голова постепенно стала соображать, что я, кто я, где я и зачем я.

Телефон продолжал звонить, а одеяло ночного кошмара ещё не спало.

– Зло, самое настоящее зло… – я упёрся локтями в ноги и пытался удержать голову, немного массируя виски, – какой же смысл быть трезвым, если утром всё равно так болит голова…

Телефон не унимался.

– Да, да… – зачесал рукой волосы назад, понял, что их надо бы помыть, а другой рукой небрежно схватил трубку и поднёс к уху, – алло, да, офис частного детектива «Цепь» – если вы позвонили мне, значит, вам действительно больше не к кому обратиться. Вас внимательно слушает Артур Цепев.

– Артур!

Этот голос… меньше всего ожидал услышать её.

– Да, привет, Жень, – хоть звонок был неожиданным, но приятным, я был рад услышать голос родного человека, – как ты там?

– Это я у тебя хотела спросить! – голос её немного срывался. – Почему твой мобильный выключен?

– Разве? – я зажал трубку плечом и начал рыскать среди документов и бумаг, затем попросту скинул их все со стола. Женя что-то говорила мне, но я был слишком увлечён поиском.

– Алло, приём, вас вызывает Земля.

– Да тут я, тут, телефон ищу.

– Прекрасно…

– Повиси минуту.

Потерял то, что было всегда под носом. Ну и где я мог его оставить? Может, выронил в квартире, когда… мда. Может и выронил, когда бил по морде хахаля жены. Хотя нет, телефон же всегда в джинсах. Точно!

Достал его из кармана и слегка улыбнулся. Маленькая, но первая за сегодня победа. Я вернулся к сестре.

– Сестрёнка, не поверишь…

– Ты снова нашёл его в кармане джинс, и он разряжен. Класс. Я переживала!

– Прости, прости, да, – я плюхнулся обратно на стул, – неужели не привыкла?

– Никогда не привыкну, потому что от твоей работы у меня по спине всегда мурашки. Ты каждый вечер где-то пропадаешь.

– Ну не каждый, не наговаривай. Будь так, я был бы самым богатым детективом города. Да и давно бы уже не занимался этим.

– Хм.

– Что такое?

– У тебя всё в порядке, Артур?

Вопрос, который всегда выбивает меня из колеи. Хотя нет, не так. Когда его задаёт мне Женя, то да, тогда он и выбивает меня из колеи. Что мне ей сказать? Или что рассказать? Посвящать в подробности дел, над которыми работаю, не хочу, ей это не надо. Пусть девчонка не догадывается о том, какая грязь скапливается на улицах больших городов.

Нет, истории о поиске питомцев Жене я рассказывал, да и так, всякие бытовые ситуации. Обратилась однажды женщина, утверждающая, что её муж пропал. В полиции от неё открещивались, поисковые бригады игнорировали. Странное поведение, страдающая и безутешная женщина, пытающаяся найти близкого человека. Что ж, решил помочь. Пошёл к ней в квартиру, осмотрел комнату мужа. Меня сразу насторожило то, что комната не выглядела такой, будто в ней кто-то недавно жил. Запах такой стоял ветхий, пыль кругом.

А затем в старом советском серванте я заметил урну. Да, да, ту самую с прахом давно умершего мужа. Женя очень смеялась, да и я потом тоже, хоть это и вовсе не смешно. В итоге по моей наводке к женщине приехал мед персонал.

Но всё то, что было связано с насилием, кровью и всей той людской животной сущностью – нет, об этом никогда.

3

История с пропавшей девочкой и её похитителем, закончившаяся поножовщиной. Благо, девочку удалось спасти, но как ей живётся сейчас – страшно представить. Или тот случай с банкиром, чей сын, попав в дурную компанию, увлёкся запрещёнными веществами. Он постепенно выносил всё из квартиры, пока с осколком зеркала не набросился на соседского мальчишку. Мальчишка погиб, а вот наркошу отмазали деньги отца. Но мне удалось нарыть на всю эту семейку достаточно компромата, чтобы упечь и отца, и сынишку.

Женщину, правда, жалко. Она проклинала меня, умоляла ничего не предпринимать, но нет, так это не работает. В итоге муж и сын в тюрьме на пожизненном по разным статьям, а она одна. Справедливо ли это? Не знаю. По закону – да, они получили по заслугам. А женщина виновата лишь в том, что когда-то вышла замуж за этого мудака и родила такого же мудака сына.

Но самое жуткое, с чем я столкнулся, случилось 5 лет назад. Я как раз тогда только выполз со дна бутылки и перешёл в частный сыск. Голова часто болела, ещё только-только въехал в свой офис, мне пришла наводка. Мой единственный друг, оставшийся в полиции, Гоша Алексеев позвонил мне и попросил встретиться. И когда мы увиделись, на нём лица не было. В баре, где мне еле хватило сил снова не взяться ещё дрожащей рукой за рюмку с егермейстером, Гоша рассказал о деле, которое, казалось, было плёвое: он сам пару лет назад поймал одного педофила и вытащил из его квартиры нескольких напуганных и изувеченных на всю жизнь детей. Суд состоялся быстро – никакой жалости подонку, ему дали пожизненное.

Но вот прошло два года, и он вышел. Как? Очень хороший вопрос, который стоило бы задать местному правосудию. Откуда деньги, кому заплатили, кто конкретно впрягся за это животное – никто не знал. Просто пришёл приказ. Ходили слухи, мол этот ублюдок, звали его Максим, стал менять свои показания или пошёл на сделку со следствием и сдал чуть ли не подпольное сообщество педофилов, либо же там нашли опровержение улик. Но чёрт возьми, какое опровержение улик, если его взяли с поличным! В общем, чёртова бюрократия, взятки и идиоты – всё, что я могу сказать.

Гоша был в ужасе. Он поднял на уши весь отдел, но все лишь разводили руками, даже его начальник.

– Поэтому ты и позвал меня? – потягивая горький кофе, спросил я его.

– А куда мне было ещё идти? У меня связаны руки, да и начни я копать, ты сам знаешь, что со мной будет.

Я усмехнулся и отвернулся от него.

– Что?

– План у тебя простой, да? Попросить меня взяться за это дело, потому что я могу сделать то, чего не можешь ты. А почему ты не можешь? Боишься потерять насиженное место, а мне же терять нечего, меня итак вышвырнули оттуда, да?

– Чего ты психуешь?

– Действительно! – я вскочил со стула и пошёл к выходу. Затем развернулся, подошёл снова к стойке и оплатил кофе.

– Артур, в районе его проживания пропала девятилетняя девочка. Зовут Маша, была в белом платьице и красных босоножках.

– Так, а я тут причём? Наряд в руки и поехали, что мне тебе объяснять? Или ты там совсем погряз в бумажках и не помнишь, как это делается?

– Мы уже были у этого ублюдка дома, – я видел, что Гоша сам еле сдерживается. Пылкий малый, его эмоции часто брали верх над ним, но сейчас он держался, потому что знал – кроме меня ему не к кому идти.

– И что?

– И ничего. Никаких следов девочки. Но, Боже, Артур, я знаю, что это он!

– Ох, чёрт… – и я просто забрал папку с делом и ушёл.

Вслед он прокричал мне: «И чего ты выкаблучивался, если сразу всё решил?!». На это я, не глядя, показал ему средний палец и вышел на улицу.

В офисе я перечитал дело.

Максим Алексеевич Рьянов, 1970 года рождения. В школе был не примечательным и тихим ребёнком, увальнем. Воспитывала мачеха, усыновившая его после смерти настоящего отца. Про настоящую мать ничего неизвестно. При разговоре с психологом после ареста рассказал, что мачеха усыновила его лишь ради пособий, а в остальном он ей был не интересен. Иногда била, называла девочкой и наряжала в женскую одежду, что повлекло за собой и домогательства. Обвинял во всех своих бедах её, поэтому в какой-то момент начал срываться на младших.

Что ж, это с его слов. В любом случае женщине никаких обвинений не предъявили и ничего не доказали, а через год она умерла. Квартира же перешла Максиму.

Причастность Рьянова сумели доказать к ещё нескольким случаям, произошедшим до поимки. Так что пожизненное заслуженное.

– И как же такого ублюдка выпустили? – пробурчал я себе под нос.

Но жалеть ли его за такое плохое детство или нет – вопрос индивидуальный. Я же сужу людей за поступки, которые они совершают здесь и сейчас. Поэтому ещё немного поизучав дело, наткнулся на адрес проживания и решил наведаться туда. На часах как раз уже за полночь.

Я умыл лицо, зачесал волосы назад рукой, надел старую поношенную куртку и проверил пистолет. Всё в порядке. Пора было выдвигаться

Машину я не водил, ещё не полностью себе доверял, поэтому вызвал такси. Планировалось, что это будет просто визит. Если повезёт, то не застану ублюдка дома и смогу обыскать его квартиру. Если же он там, заставляю говорить. Меня он никогда не видел, поэтому спишут на ограбление, а Гоша меня прикроет. Иначе бы он ко мне не пришёл.

Мой офис располагался на Васильевском острове ближе к заливу, поэтому прямо оттуда на такси я проехал весь Большой проспект, выехал на Университетскую набережную, затем через мост к Дворцовой площади и на великий и ужасный Невский проспект. Попросил остановить у одного итальянского ресторанчика, откуда свернул во дворы.

И ох уж эти питерские дворы. Такие чарующие днём и такие пугающие ночью. В одном из таких и должен был обитать Рьянов.

Пройдя через арку, я замедлил шаг и сунул руку к кобуре под курткой. На всякий случай. Чувствовал, как рука дрожит, но надеялся, что в нужный момент она меня не подведёт. В углу колодца неосвещенный подъезд, через который я поднялся ко второму этажу. В досье было указано, что Максим сейчас живёт в однокомнатной квартире своей мачехи. Может, и не такой страшной женщиной она была, раз оставила ему наследство.

Сначала постучался в дверь. Никто не открыл. Хотя на что я рассчитывал? На часах почти 2 ночи. Он либо спит, либо его правда нет дома. Но меня бы устроил и тот, и другой вариант. Я постучал снова и прислонился к двери ухом. Никакого движения. Больше медлить было нельзя.

Я вышел обратно на улицу и нашёл окно, относившееся к квартире. Без решётки, так что пролезть будет не проблемой. Вот за что я любил всё-таки ночные колодцы – камер здесь по не бывает, а света – тем более. И даже если бы мой шум привлёк каких-то забулдыг, то им было бы попросту всё равно.

Надел перчатки, взял небольшой, примерно с яблоко, камень и положил в карман. Затем пододвинул мусорный бак, залез на него, затем на козырёк подъезда. Дальше по газовой трубе бочком прошёл к окну, и вот я уже на месте. В таких местах редко бывают стеклопакеты. Мне кажется, что сюда это придёт только в том случае, если подобные дома снесут и построят новые.

Достал пистолет, развернул и рукояткой ударил в угол окна. Звон разбившегося стекла эхом пронёсся по колодцу, но ни одно из соседских окон не загорелось. Даже если бы кто-то закричал о настоящем пожаре, то бушующий огонь встретился бы лишь с людским безразличием.

Изнутри квартиры тоже не донеслось ни звука. Пистолет обратно в кобуру, затем курткой убрал осколки с рамы и, подтянувшись, залез внутрь. Фонариком стал освещать себе путь и ждать двух вариантов развития событий: либо мне сейчас окажут сопротивление, либо же я успею обыскать квартиру на предмет наличия улик. Выпал второй вариант, поэтому времени старался не терять.

Среди смрада, сваленной в кучи одежды и мусора я отыскал лишь ещё больше сваленного мусора и грязной одежды. Ничего из этого не походило на то, что могла бы носить маленькая девочка. Поиски на кухне и в ванной также не дали результатов. Но нутром я чуял – ответы где-то здесь. Шкафы я вывернул, на антресоли ничего. А вот в морозилке холодильника, куда наверняка никто из полицейских не удосужился заглянуть, за несколькими пакетами с пельменями я увидел небольшую красную босоножку.

Моя голова сама опустилась на грудь, я тяжело выдохнул. Всё-таки не успел… поэтому его и нет так поздно ночью. Теперь мне оставалось лишь ждать.

И ждал совсем недолго. Разбитого окна он не заметил. Просто поднялся в квартиру и открыл дверь ключом. Включил свет, на долю секунды увидел меня.

– Ты кто т…

Но договорить он не успел, потому что я быстро вырубил его рукояткой пистолета.

Когда же Максим очнулся, он сидел на полу спиной к батарее, а руки были связаны сзади. Во рту одна из старых тряпок. Я же сидел на стуле напротив него с пистолетом в руке, лица я не скрывал. Да и зачем? Всё равно он обо мне не вспомнит.

Непонятное бурчание сквозь тряпку. Я приблизился и ударил его кулаком по лицу, отчего тот всхлипнул и жалобно заскулил. Во взгляде читалось непонимание, но он не пытался кричать. Лишь сопливо мычал.

Я отошёл на кухню, порылся в холодильнике и принёс к нему детскую босоножку. Забавно наблюдать за тем, как быстро меняется человеческий взгляд, лишь стоит им понять безысходность ситуации. До сего момента наивная беспомощность и искреннее непонимание сменилось глубоким осознание происходящего. Пару секунд Максим молча смотрел то на босоножку в моих руках, то на меня, но затем всё понял. Глаза наполнились слезами, из носа потекли сопли. Ублюдок заёрзал на полу, всё громче и громче мыча, он пытался сделать хоть что-нибудь, но что он мог? Я присел ближе к нему, указал пистолетом на детскую обувь и задал вопрос:

– Где?

Он продолжал мычать и извиваться. Я быстро ударил его уже рукояткой пистолета два раза по лицу. Скула рассечена, а из носа уже вместо соплей текла кровь. Слёз стало ещё больше.

Снова показал на босоножку и задал тот же вопрос. На этот раз Максим кивнул головой. Я поставил обувь на пол и достал изо рта тряпку. Он откашлялся, сплюнул кровь изо рта и тяжело задышал. Взгляда он на меня не поднимал.

– Е… Е…. Елагин остров. Под мостом

– Жива? – второй вопрос.

Максим лишь пару раз дёрнул головой в стороны. И снова моя голова рухнула на грудь, я тяжело выдохнул. Рукоятка пистолета как будто заскрипела в моей руке от сжатия, вторая рука сама по себе сжималась и разжималась. Посмотрел над собой, посмотрел на эту мразь перед собой. Последний вопрос.

– Изнасилована?

В ответ тишина. Никакого звука, никакого движения. Просто многослойная, тягучая тишина, которая сейчас была громче любых слов. И после этого я сорвался.

На часах было 5 утра. До офиса я шёл пешком, что заняло у меня несколько часов. Походка была медленной, руки держал в карманах. Всю дорогу смотрел себе под ноги. Когда подошёл к Дворцовому мосту, то спустился к Неве и окунул руки в воду. Она приятно омывала опухшие костяшки пальцев и смывала чужую кровь. Руки больше не дрожали. А пить мне больше не хотелось.

К 10 утра Гоша с нарядом выехал к Невскому проспекту на вызов. Анонимный источник сообщил о стрельбе и разбивающихся окнах. Конечно, ничего из этого, кроме битого стекла не было, но этого хватило, чтобы наряд полиции ворвался в ту самую квартиру, где они обнаружили Максима Рьянова. Его лицо было разбито, челюсть и нос сломаны, руки и ноги тоже. Тогда он ещё хрипло дышал, и его туша при каждом болезненном вдохе и выдохе то поднимала, то опускала красную босоножку, лежащую на его груди. Под обувью – окровавленная записка со словами «Елагин Остров, под мостом».

Чуть позже в новостях сообщили о том, что пропавшую Машу, к сожалению, нашли мёртвой, а надругавшегося над ней человека уже поймали и доставили в больницу. Подробностей толком не сообщили, но мне они и не требовались.

Спустя какое-то время мы снова встретились с Гошей в том самом баре. Разговор не заладился, мы просто молчали и каждый пил что-то своё: он пиво, а я кофе. Гоша напоследок лишь сказал спасибо, и мы разошлись. С тех пор виделись, наверное, несколько раз только в тех случаях, если нас сталкивали рабочие случайности. Когда-то ему помогал я, когда-то он помогал мне. Но о том случае мы больше никогда не вспоминали.

4

Ничего подобного я сестре, конечно же, не рассказывал. И никогда не расскажу.

– Да, почти всё в порядке.

– Опять с Олей поругались? Или ты вдруг взялся за то дело с пропавшими детьми?

– Нет, точно не дело. Там я ничего не смогу сделать. А с Олей, да… Ох, Жень, этот раз определённо точно последний. Думаю, что мы скоро подадим документы на развод. Даже нет, не мы, а я.

– Господи, что случилось?

И я рассказал ей. Нет, без подробностей. Ничего о пистолете и о том, что разбил нос тому ушлёпку. Просто вкратце посвятил в то, что жена мне изменила, на этом всё.

– Чёрт, звучит отстойно.

– И не говори, но что поделать?

– Артур.

– Нет, не начинай снова только, я уже столько лет в завязке, ни капли в рот, ни сантиметра никуда, только кофе. Крепкий, натуральный, чёрный кофе. Даже без молока

– Не врёшь?

– Не вру. Я же обещал тебе. Кстати, пора бы за кофе и сходить, нужно немного размять кости.

– Ну ладно, не буду тебя отвлекать тогда. Рада была услышать и, пожалуйста, молюсь всем богам, но заряжай телефон вовремя!

– Если пообещаю, то придётся выполнять. Я побежал, сестрёнка.

– Пока-пока, будь аккуратнее.

– Жень, стой!

– Да?

– Ох… – мне всегда было тяжело задавать этот вопрос, но его нужно было задать. – Как там родители?

– Хорошо, хорошо. Спрашивают о тебе, скучают.

– И я по вам всем скучаю, но пока никак не могу вырваться. Работа, сама понимаешь, а тут ещё и развод скоро прибавится.

– Я всё понимаю. И они тоже. Но не забывай нас, мы тебя ждём и любим.

– И я вас люблю.

Звонок оборвался, в ухо стучали гудки. Немного помешкав и послушав этот ритм, совпадающий с ударами сердца, я положил трубку. Пора прогуляться до любимой питерской кофейни.

5

Как и любой другой большой город, Санк-Петербург тебя либо принимает, либо выпроваживает за порог. Но вот что отличает его от остальных – перед тем, как выпроводить за черту, он поселится в твоей голове. Постепенно, совсем понемногу, будет окучивать тебя, предлагая возможности, предлагая такую тягучую атмосферу, такие виды! Разум будет одурманен, тебе захочется раствориться в нём и почувствовать город каждой частичкой своего тела. Гулять, смотреть, чувствовать и глубоко дышать, находя всё больше и больше ниточек к той самой неведомой тайне города, которой он обещает поделиться, нужно лишь подождать ещё совсем немного. В какой-то момент может даже показаться, что ты приближаешься к самому его сердцу. Не кто-то, а именно ты. Вот только сердце города ты не найдёшь. Это город найдёт твоё сердце, которое больше не захочет отпускать.

Питер начнёт биться с тобой в унисон. Запахи пышек и свежий, морской ветер. Невский проспект, аортой растягивающийся по всему городу. Этот темп, этот ритм биения сердца, которому ты поддаёшься. Движешься вперёд, назад, влево и вправо, город позволяет тебе находить всё больше уникальных мест, о которых ты даже не догадывался.

Дворы-колодцы, кажущиеся свободной клеткой, где на захудалой, но той самой особенной скамейке, ты закуришь сигаретку, поцелуешь девушку, либо выпьешь кофе, после чего задумчиво отправишься бродить под фонарями вдоль набережной, мимо каналов. И ты будешь трепетно ждать, когда же город решит показать тебе что-то ещё. Пройдёт сколько-то времени, ты влюбишься, и вот уже во время Белых ночей день превращается в бесконечность, вы с той самой истаптываете дырявые кеды, проходя километр за километром, находя новые улочки, местечковые бары, где после пары кружек пенного, продолжаете свой долгий путь в бесконечность. И вновь уловив запах свежей выпечки, смешанной с сигаретным дымом, Питер обволакивает твои лёгкие. Всё это только для тебя, всё это – для вас.

Дыхание учащается, без этих запахов ты уже не представляешь жизни. Тебе хочется больше и больше, найти какое-то вдохновение, почувствовать причастность, ты растворяешься в городе и… гуляя очередной, но уже тёмной ночью по знакомым каналам, замечаешь, что какие-то вещи изменились. Ветер больше не гладит по голове, ты не слышишь ритма сердца. Может, подумаешь ты, просто наступает осень? Но у неё свои планы, она просто наступает, а Питер есть всегда. Он приоткрывает другую свою часть, ранее тебе неведомую.

Что-то явно подкрадывается к тебе, ты этого не видишь, но отчётливо слышишь. Оборачиваешься, в надежде увидеть хотя бы краешком глаза, но нет. Бежишь, желая спрятаться в своей коммуналке, но с каждым днём оно всё ближе. Близится и близится, близится и близится.

Так проходит год, два, может больше. Сезоны меняются, тебя уже не удивляет отсутствие солнца (хотя это всё байки, солнца тут достаточно), резкая смена погоды, настроения и атмосферы. Вот ты в нуарном детективе идёшь под проливным дождём, который пытается омыть этот город, но его черноту невозможно смыть дождевой водой. Спустя несколько часов под палящим солнцем снимаешь верхнюю одежду, забывая о недавнем наводнении. А сейчас, укутываясь в туже невысохшую куртку от резкого ветра, попадаешь в историю северных народов.

Но в какой-то момент ты начнёшь сходить с ума, и тогда город показываеь истинное лицо, которое увидишь только ты. Ведь каждому человеку Питер являет уникальное лицо, которое поймёт только этот человек. Он не ослабит хватку твоего сердца, сожмёт его лишь сильнее, но именно в этот момент ты либо примешь его полностью, либо сбежишь. И если же решишь сбежать, то сердце оставишь здесь навсегда.

Будучи студентом, я переехал в Питер получать высшее образование. Мне хотелось стать журналистом, но потом кое-что случилось, и моя жизнь свернула в совершенно иное русло. Это сравнимо с тем, как тебя сбивает автомобиль: вот ты шёл по своим делам, по дорожке, по которой ходишь уже много лет. И в секунду что-то происходит, после чего ты не сразу осознаёшь, как всё именно сейчас поменялось и стало совсем другим.

6

Открыв дверь подъезда, я поморщился. Яркие лучи солнца пытались ослепить меня, что у них вполне успешно получалось, а снегодождь норовил попасть за шиворот.

– Что ж, – пробурчал я, – типичный ноябрьский полдень.

Подняв воротник куртки и укутавшись в неё посильнее, я побрёл вдоль улицы Марата до места, где всегда варили чертовски вкусный кофе. Иногда там даже бывал вишнёвый пирог, но он был настолько хорош, что к полудню его уже не оставалось. Не понимаю, почему их нем могут испечь сразу несколько, чтобы хватило всем?

Не то снег, не то дождь то падал не спеша, то норовил залезть в самые интимные места. Может, надо было надеть шапку? Хотя я её оставил дома, забыл вчера взять. Пойду уж так, куда деваться. Да и судя по тому, как одеты мимопроходящие, они тоже вряд ли ожидали такой погоды. Их лица хмурны, взгляды упёрты вниз. Каждый из них просто идёт своей дорогой.

Кофейня, а точнее сеть кофеен, пользовалась большим спросом. Не знаю, я мог, как каждый уважающий себя петербуржец, найти какую-нибудь таинственную, одиночную кофейню, где всегда варили авторский кофе по каким-нибудь старинным секретным рецептам, доставшимся хозяину или хозяйке от прапрабабушки. И да, этот кофе был бы божественен, но я не прихотлив. Спроси любого, а особенно Олю, она бы сказала то, что часто любила повторять:

– Тебе лишь бы было тепло, лишь бы был кофе, даже если это остатки гущи, и тебя всё устраивает! – передразнил я вслух её.

Ну да! Зачем усложнять? С моей то работой на изыски попросту не хватает времени. Хотя вот про гущу – это она врёт, я никогда её не пил. Она же горькая. А просто хороший кофе – это да, это я люблю.

Подойдя к кофейне, я придержал дверь нескольким улыбающимся дамам, выходящих на улицу и держащих стаканы с горячим напитком. И тоже любопытная мысль: когда становится холодно, то стоит вам зайти в тёплое место, либо выпить что-то горячее, то настроение, какое бы они не было до этого, сразу становится лучше. Завидую им, ведь чтобы улучшить моё настроение, надобно что-то покрепче. Но нет, нет, ничего крепче кофе, я обещал.

Дамы прошли мимо меня, легко окинув взглядом. Скорее всего у них там какое-нибудь соевое молоко с сиропами. Брр.

За кассой стоял молодой бариста, который сразу же меня узнал.

– О, здравствуйте, Артур!

– Привет, Кость. Смотрю, сегодня у вас бодренько?

– Да, чем ближе Новый год, тем больше у нас посетителей! – парнишка ловко варил кофе, отдавал заказы другим людям и попутно беседовал со мной. Удивляет эта молодая кровь и энергичность.

– Хорошо, хорошо. Выручка больше, зарплата больше, чай больше.

– Ох, если бы зарплата больше…

– Эй, мужик! – по моему плечу постучали. – Не задерживай очередь!

Я посмотрел через плечо и увидел коренастого парня, чуть меньшего ростом, чем я. Ударить его? Или достать пистолет? Нет, нет, о чём я думаю! Просто парень, коих миллионы, думает, что бессмертный, бойкий и сильный. В чём его вина? Но всё же я к нему повернулся.

– Слушай, – обратился я к нему и смотрел прямо в глаза, – это называется вежливость и немного манер. Слышал такое выражение из фильма? Манеры – лицо мужчины. Вот и подожди немного, пока я не сделаю заказ.

Реакции я никакой не ждал. Парень громко засопел и топтался на месте, но ничего мне не сказал. Я же просто повернулся обратно к стойке и увидел перед собой готовый напиток.

– Чёрный кофе с двойным эспрессо.

– Без…

– Без сахара, как всегда. Мы уже все тут помним, что вы заказываете.

– Этот день стал чуточку лучше, спасибо. Сколько с меня?

– Не нужно. Сегодня угощаем.

– Уверен?

– Да, да, конечно, тут никто против не будет.

Я кивнул ему, забрал свой кофе, который тут же стал отпивать, подмигнул парню в очереди, из-за чего тот вскипел ещё сильнее, но ничего не сделал. Дальше я пошёл вглубь заведения. Мне хотелось забуриться куда-нибудь в уголок и немного выдохнуть.

И мне повезло: нашёлся идеальный столик у окна, который я и оккупировал. За то время, что я шёл от стойки к столу, уже выпил половину кофе, так что придётся повторить этот маршрут ещё несколько раз, но чуть позже.

Парень, стоявший за спиной, заказал кофе, наклонился через стойку и что-то громко пролаял. Адресовано это было явно не Косте. Но да чёрт с ним, его итак жизнь обидела.

Ситуация с Олей так быстро меня не отпустит. Я потёр руками лицо, вдохнул и выдохнул. Так, пора собраться. Буду поступать так, как и всегда – разложу всё по полочкам, обдумаю каждый важный элемент и решу, что делать дальше. Никакой суеты, никаких поспешных выводов. Просто разложенные папки в мыслительном офисе на моей детективной доске.

Итак, что я имею на данный момент? Чашку кофе, изменившую жену и один висяк по делу. Кофе цепляем в самый угол доски, это облегчающее мою жизнь обстоятельство. Отягчающее – Оля. Не знаю, где она сейчас, наверное, у родителей, либо же у этой подружки Юли.

Но, увы, назад пути нет, мы точно разведёмся и наши дороги разойдутся. Как это сделать помягче, без её истерик, подумаю попозже. Мы всё равно увидимся, как ни крути, произойдёт какой-нибудь разговор. Пока что это второстепенное, нам в любом случае нужно не видеться какое-то время. Так что цепляю это чуть дальше, чтобы не потерять. Но что делать с зависшим делом?

Неделю назад ко мне обратился человек по имени Андрей Кощин и попросил найти одного человека. Этот человек – бывший коллега по бизнесу Павел (они занимались ювелиркой), который хватанул долю денег и скрылся. Казалось бы, всё просто – хищение чужого имущества в особо крупном размере, обращайся в полицию, делов то. Но полиция ничего не нашла. Человек будто вовсе пропал, растворился, или его никогда не было. Но этот вариант отметается сразу, так как записи с камер и документы говорят об обратном.

Дал взятку полиции, чтобы они его не нашли? Нет, от его похищенных денег ничего бы тогда не осталось. Я был на самом предприятии, изучил подноготную того коллеги, поднял документы. Ничего странного. Учился, жил, познакомился с Андреем, они вместе вложились в дело, расшевелили его, подняли денег. А затем те деньги, которые шли на налоги, зарплаты и тому подобные штуки тайком шли в карман парня. С ними-то он сдёрнул.

Какие ещё варианты есть? Человек бесследно пропасть не может, это факт. Нужно слишком, слишком сильно постараться, чтобы это сделать, но особенно сейчас, когда на дворе 21 век, чаще всего это попросту невозможно. Поэтому просто согласиться с тем, что он какой-то Джейсон Борн, я не могу.

Может, здесь замешаны ещё люди, а не один коллега? И я ещё не копал под самого Андрея. Да, пробил его, но что, если тут всё проще, чем кажется? Андрей может отводить от себя подозрение. Допустим, он сам забирал себе деньги, а коллега узнал об этом. Андрей от него избавляется на самом предприятии, затем заявляет в полицию о краже. Может быть рабочей версией, но нужно это проверить. Это лучше, чем ничего, буду думать в этом направлении.

Вот и кофе кончился.

Я повторил заказ. Просто махнул рукой Косте, он сразу всё понял и попутно с другими заказами сделал мне новую порцию.

7

В кофейне просидел несколько часов. Уже стало смеркаться, но так было даже лучше. Пусть я и любил город, но для он именно родным и нужным становился только ночью.

В это время стихал гул машин, людей становилось меньше, и все они менялись: вся утренняя и дневная вычурность испарялась, оголяя истинные лица. Кто-то прекращал показушно вести себя и просто хотел попасть домой после работы, другие, наоборот, раскрепощались и начинали вести себя так, как им давно хотелось – выть на Луну и превращаться в животных. С такими я сталкивался чаще всего, ведь все мы оказывались в совершенно другом мире – куда более опасном, чем тот, с которым знакомы многие.

По статистике ночью совершается куда меньше преступлений, чем днём. Но здесь главное себя не обманывать, ведь ночью совершаются куда более серьёзные и тяжкие происшествия, а днём, так, пустяки за редким исключением. Хоть в современном мире сложно остаться незамеченным, тем более в большом городе, это мало кого останавливает: камеры в подъездах, на столбах, в домофонах, регистраторы на машинах, камеры телефонов не могут делать абсолютно всё. Конечно, благодаря им в 8-9 случаях из 10 таких негодяев, посягнувших на чужое имущество, находят.

Особенно обожаю, когда подобные идиоты сами начинают кичиться своими преступными достижениями в интернете. Они потом ещё искренне удивляются, как же их таких гениальных, сумевших без проблем в будущем стать подельниками Оушена, сумели поймать.

Плюсом идёт и то, что сами добропорядочные жители города стали активнее принимать участие в раскрытии преступлений, а наша доблестная полиция, в которой я и сам отслужил больше 5 лет, ответственно выполняет свои обязанности. Но их действия скованы рамками закона, что сильно ограничивает. А вот уже когда этими рамками нужно пренебречь, то к делу подключаюсь я. Либо меня об этом просятт, либо сам решаю, что нужно действовать.

К столу подошёл милая невысокая девушка с полной чашкой кофе.

– Константин попросил принести вам чашку кофе, – она стояла как по струнке, волосы были идеально убраны в хвост, а на бейджике красовались два слова: «Кристина, стажёр». Она поставила кофе передо мной.

– Недавно тут работаешь? – спросил я её.

Она опешила, видимо, мой вопрос не входил в её планы, поэтому выученный пару дней назад, а, может, даже сегодня, шаблон дал сбой.

– Да, вчера устроилась…

– Нет, ты не пугайся, – я чуть поёрзал на стуле, – да я и не хотел тебя конфузить. Я сюда захожу почти каждый день, поэтому всех знаю, меня все знают. Да и работа у меня такая: знать всё обо всех. Будем знакомы, я Артур.

– Кристина, рада знакомству.

– Что ж, и я.

Зачем мне нужен был этот диалог? Можно сказать, что уже профессиональное. За эти несколько фраз я узнал куда больше, чем хотел. Кристине между 20-23 годами. Это её первая работа в общепите, ведь держится она пусть и стойко, но по дрожащим рукам, неуверенности в словах видно, как ей страшно подходить к людям. На шее позолоченная цепочка, которая очень сильно хочет походить на настоящую. Фирменные, но уже из давней коллекции кроссовки, которые она очень любит и не хочет выбрасывать. В них или удобно, или нет возможности купить новые. Часто смотрит на часы, ждёт окончания смены. Нет, ей здесь нравится, она действительно старается и пытается быть милой, но раз это первая подобная работа, то каждый час здесь похож на муку, особенно в начале.

Но всё это мелочи, которые подмечаются почти сразу, на которые как будто даже не стоило бы обращать внимание, но что поделать, такая у меня работы. Куда печальнее были совсем другие детали, которые отметил мой взгляд.

Кристина носит длинную рубашку – это не фирменная одежда, фирменные футболки здешней кофейни красные и с коротким рукавом. У неё же – рубашка, застёгнутая на запястьях. Ручки худенькие, поэтому, когда она ставила передо мной кофе, то рукав на левой руке чуть задрался, и я увидел желтоватый синяк.

– Спасибо за кофе, Кристин. Очень тебе благодарен, – я улыбнулся ей.

Её губы растянулись в улыбке, из-за чего она поморщилась. Кристина собралась уже уходить, но я остановил её рукой.

– Секундочку, – я продолжал держать руку, второй взял кофе и поднёс ко рту, сделал глоток, затем умиротворённо выдохнул. – Это чертовски хороший кофе, так и передай Косте.

– Это же «Твин Пикс»! – радостно сказала девушка и засмеялась, легко прикрываю рот рукой. Она снова чуть поморщилась, но в этот раз радостные эмоции оказались сильнее боли.

Поставив чашку обратно на стол, похлопал в ладоши.

– Похвально, похвально. Даже удивительно, что ты смотрела такой старый сериал. Значит, ваше поколение ещё не потеряно.

– Он мой любимый!

– Это отлично. Спасибо ещё раз за кофе, я скоро подойду расплатиться.

И она, улыбаясь, ушла обратно к Косте.

Я же продолжил пить кофе, ещё какое-то время смотрел ей вслед и размышлял.

8

– Так, всё по порядку, всё по порядку, только так, – сказал я себе.

В голове снова возник образ пробковой доски. Слева теперь была фотография Кристины, с другой стороны всё, что относилось к делу Андрея. Будем действовать поэтапно, но сейчас мне нужно было в офис. Я хотел немного убраться, взять кое-какие вещи и пойти делать свою работу, за которую мне всё-таки платят.

Накинул куртку, допил кофе парой глотков. Затем отнёс чашку к стойке и попросил Костю сделать один кофе с собой.

– Когда-нибудь этот напиток вас убьёт, Артур.

– Когда-нибудь что-нибудь или кто-нибудь меня точно убьёт, но только не кофе, нет. Такого ножа в спину я не переживу.

Кристина стояла позади Кости и старательно нарезала чизкейк. Кусочки получились кривоватые, но она старалась. Я слегка кивнул Косте в её сторону:

– Она старается, так что будь с ней помягче.

– Артур, вы же знаете, я всегда всем даю шанс.

– Знаю, знаю, да. Сколько, кстати, с меня?

– С учётом вашей скидки будет 980 рублей.

– Но я напил куда больше! – карточка уже была в руке.

– Там скидка, бонусы, бесплатный шестой кофе, поэтому просто поверьте мне.

– Вот постоянно ты пытаешься меня обмануть!

Я убрал карточку, достал из кармана полторы тысячи и положил рядом с кассой. Костя закатил глаза, но благодарственно кивнул. Я пожелал ребятам хорошего закрытия смены, ещё раз окинул взглядом уставшую Кристину и пошёл на улицу, где меня встретил не то снег, не то дождь. Снегодождь? Но хоть ветра не было.

Укутавшись посильнее в куртку, я вышел на Невский проспект, свернул в метро. Хоть и вечер, а людей мало, особенно молодёжи. Может, напуганы последними происшествиями в городе? Будь у меня ребёнок, я бы тоже не пускал его одного, да ещё и вечером.

Уже по привычке меня остановили для досмотра, на что я лишь легко ухмыльнулся. Неужели моё лицо такое подозрительное? Хотя что уж говорит: укутавшийся, обросший здоровяк с кривым носом и в поношенной куртке, во взгляде которого явно не считываются благие намерения. Хотя благими намерениями я полон. Пусть и достигаются они не такими благими методами.

С Невского до Васильевского острова доехал быстро, но этого хватило, чтобы погода сменилась. Ноябрь такой ноябрь: всегда подкидывает какие-то погодные интересности, благодаря которым работа иногда превращается в сущий кошмар, но я привык жить в этом кошмаре ежесекундно, поэтому уже попросту не обращал на этто никакого внимания. Обтекаю я потом, мёрзну от промокшей одежды и холода, либо же испытываю всё сразу – не важно. Меня устраивает.

Прокручивая в голове случившееся вчера с Олей, я даже хмыкнул сам себе: и как только она сумела со мной протянуть столько лет? Она привносила тот самый яркий свет фонарика, который хоть иногда мог разогнать сгущавшуюся темноту надо мной. И уже за это я должен быть ей благодарен. А что она получала в ответ? Погрязшего в дёгте воспоминаний и неутихающей злобы меня, который никогда не открывался ей полностью и никогда не рассказывал всей правды о прошлом, тяготеющим смирительной рубашкой, из который не выбрался бы даже сам Гудини. Но всё пришло к тому, к чему пришло. Я просто не хотел этого замечать, меня всё устраивало. А Оля… она поступила так, как поступила.

До офиса я добрался через пол часа, поднялся на второй этаж и открыл дверь. Мне хотелось скинуть грязную и промокшую обувь, лечь на затхлый диванчик, выпить чего-нибудь крепкого и провалиться в мрак сна. В последнее время выпить хотелось всё чаще, ведь и сны становились куда хуже, но времени на всё это не было.

Сел в кресло и набрал номер. После нескольких гудков послышалось недовольное бурчание:

– Да, кто это?

– Мой номер не сохраняете?

– О, Артур! А я только о вас и думал!

– Андрей, я по делу, а не просто поболтать. Нужно встретиться в ближайшее время. Есть новые догадк о пропаже вашего Павла.

– Новые детали? Наконец-то! – радовался голос на другом конце. – Я уже начал терять веру…

– Через час у стрелки Васильевского. Буду ждать вас там.

– Да, да, я приеду!

У меня было минут минут 10 на сборы, чтобы затем не спеша дойти до места встречи. Из ящика стола достал маленький микрофон и сунул его в карман. Проверил наушники и програмку на телефоне, надел кобуру с пистолетом. Перед уходом лишь вытер голову полотенцем, зачесал волосы назад и пошёл на встречу с Андреем.

9

Ветер усилился. Андрей приехал на дорогой машине с охраной. Без этой свиты я его и не видел никогда, даже в мой офис он зашёл со здоровенным амбалом, чья рука с лёгкостью могла бы расколоть чей-нибудь череп. Видимо, за это Андрей им и платил.

Когда мы встретились впервые, то ничего в нем не выдавало волнения: строгий костюм, сдержанный вид, деловая улыбка, в которой не было ни капли искренности, вычурная манера общения – типичный бизнесмен, владеющий компанией и большим состоянием. Куда уж мне до него. Но я слишком часто сталкивался с такими людьми, чтобы уяснить одно – за всей надменностью и деловитостью вполне может скрываться нечто куда более тёмное.

А за дело, которое он мне поручил, я взялся лишь из-за денег. Думал, что будет пустяковое, но уже несколько дней никакой конкретики. Все мои поиски сводились к одному результату: коллега Андрея Павел не выезжал за пределы Питера. Возможно, он даже не выходил за пределы ювелирной компании, потому что абсолютно никаких следов не было. Ни звонков, ни банковских карт, ни записей с камер. Полиция его не нашла, люди не видели. На вокзалах он не был замечен, в аэропорту тоже. Невозможно сейчас исчезнуть так, чтобы нигде не засветиться. Но Павлу это каким-то образом удалось, во что я не верил. Поэтому и решил пойти на этот шаг, чтобы докопаться до истины. Ведь самый главный мотив в таких делах – деньги. И даже те, у кого их хватает, всегда хотят больше.

– Артур! Рад вас видеть, – Андрей пожал мне руку и широко улыбнулся. Он махнул рукой своей охране, чтобы они не отходили далеко. Я же просто ему в ответ кивнул. – Вы что-то узнали?

– Давайте чуть отойдём, – и я повлёк его ближе к воде.

Погода успокоилась, с неба ничего не сыпало и не лило. Лишь под ногами растаявшая каша с чавканьем разлеталась во все стороны.

– Вам всё-таки удалось что-то выяснить, да? Не томите!

– Андрей, – я наклонился к нему ближе, чтобы никто вокруг ничего не услышал, даже его охранники, – всё оказалось гораздо серьёзнее, чем я думал сначала.

Такие люди, как Андрей, всегда стараются демонстрировать отточенную выдержку. Поэтому я наблюдал. Пока что ничего.

– Господи, о чём вы? Его… – теперь уже сам Андрей шептал. – Его всё-таки убили?

– Возможно, да. И есть доказательства, указывающие на вашу компанию.

Глаза расширились, секундная пауза и напряжённость во взгляде. Слишком часто он стал моргать. Видимо, в яблочко.

– Но… как такое возможно?

– Я нашёл записи с камер видеонаблюдения. Не буду скрывать, тут мне помог мой один хороший знакомый. Но на этих записях обнаружилось кое-что интересное.

– И что же?

– Здесь говорить опасно, потому что под подозрением – каждый. Я завтра планирую сразу же отправиться в полицию, поэтому и попросил вас о встрече. Хочу, чтобы вы там тоже были. Вы будете главным свидетелем. В компании сговор, вы можете быть следующей жертвой.

– Ужасно… звучит просто ужасно, – Андрей уже несколько секунд держал меня за предплечье и не выпускал. – И где сейчас эта запись?

А это вопрос, который был мне так нужен. Его заинтересованность не была поддельной. Я подошёл к нему вплотную так, что моя правая свободная рука оказалась на уровне его кармана, наклонился почти к самому уху и тихо сказал:

– Запись у меня на флешке. Она в единственном экземпляре и станет главной уликой.

Рука сжала предплечье сильнее, но затем резко отпустила. Андрей отошёл и резко выдохнул, он немного ослабил воротник куртки.

– Я… я в шоке… в моей компании… ужасно! Но я знал, что вы не разочаруете, Артур. Спасибо, спасибо вам!

– Ещё рано благодарить. Предлагаю завтра в 9:00 встретиться на 1-ой линии у участка полиции. Там всё и решится.

– Без проблем, конечно. Я также возьму документы с сотрудниками, чтобы мы тотчас опознали мерзавца!

– Это будет отлично, Андрей.

– Вас подвезти?

– А, нет, спасибо, я возьму такси. Не буду вас отвлекать, вам итак нужно подготовиться.

– Тогда я пошёл. Не буду терять ни минуты. Бедный Павел…я всё же надеюсь, что он жив.

Мы попрощались, и Андрей, расплёскивая всё под ногами, умчался к машине. Он что-то сказал одному из своих громил, обернулся на меня, махнул рукой и сел в машину, которая в туже секунду тронулась с места. Я проводил машину взглядом и достал телефон.

10

Чёрная машину уже стояла неподалёку от офиса. Стёкла затонированы, внутри ничего не было видно. Но оно мне и не нужно было, я итак уже всё знал.

– Итак, приготовились.

Войдя в здания, я достал пистолет. Вряд ли он был бы мне нужен именно сейчас, но рисковать не стоило. Если эти люди так запросто могли избавиться от одного из своих лучших сотрудников, да ещё и сделать так, чтобы он исчез, то чего им стоило убрать меня? Хотя моя смерть предалась бы огласке благодаря Гоше, который к сегодняшнему дню стал замом начальника ГУ МВД по Питеру.

Путь к офису прошёл спокойно. Никто не прятался по углам, в сама дверь офиса была цела. Я зашёл внутрь, закрыл дверь на щеколду, сел в своё кресло и стал ждать. Пистолет не убирал. И уже через пару минут услышал скрип за дверью.

Их было двое, и они не стали красться. Одного мощного удара хватило, чтобы дверь офиса открылась, и на пороге появился тот самый здоровый амбал, который здесь уже бывал, и второй, коренастый, но чуть меньшего роста с пистолетом наперевес. Доля секунды понадобилась им, чтобы увидеть меня в темноте, но ещё меньше мне понадобилось, чтобы выстрелить.

Вспышка от выстрела ярко осветила комнату, отбросив чёрные тени на лица моих гостей. Я целился в колено, и, судя по всему, пуля угодила именно туда. Амбал замычал и рухнул, я как будто даже слышал хруст его коленной чашечки. Второй же тип выскочил за дверь и спрятался за стеной. Я услышал щелчок чужого предохраниттеля.

Я знал в своём кабинете каждый уголок, поэтому в темноте мне не составляло труда в нём ориентироваться. Сделал выпад и нырнул за дубовый стол, за которым так часто засыпал.

– Отдай флешку с записью, и никто не пострадает!

– Так подойди и забери, тварина!

Но с места никто не сдвинулся. Нас разделяло несколько метров и лежащая на полу, корчившаяся от боли мычащая туша. Сердце тряслось столь усиленно, будто участвовало в самом жёстком рейве на планете. Каждый стук гулко бил по вискам, а с промокших волос вместе с потом стекала уличная вода. Я так и не сходил в душ.

Вариантов развития событий было несколько. Первый – кто-то из нас убьёт другого. У меня шансов больше, ведь моя позиция хорошо защищена, а один из противников выведен из строя, но всё это не гарантия успеха. Второй – мы решим всё мирно, пожмём друг другу руки и разойдёмся. Третий – кто-то из жильцов всего дома обратит внимание на шум, вызовет полицию и пойдёт суета, но даже второй вариант звучит куда убедительнее, нежели этот. И последний – Гоша, мать его, раздаст пинков своим сотрудникам и заставит их ехатть быстрее!

– Эй! – закричал мне тот чёрт за дверью. – Ты ведь понимаешь, что уже труп?!

– Эй! – ответил я ему. – На хер иди!

Раздался выстрел. Но это было не прицельно, скорее так, наугад, чтобы показать своё превосходство. Видали мы таких и побольше, видали мы и покруче.

– Промазал, ушлёпок!

– Ах ты сука…

Но дальше ничего не последовало. Скорее как. Я услышал приближающийся вой сирены, а в окне увидел свет сине-красных огоньков, чьи блики преломлялись оконным стеклом и разносились по всему офису. Значит, всё-таки, четвёртый вариант.

Мои гости же сиюминутно ретировались.

11

Кабинет Гоши не изменился. На стене с каждым разом лишь прибавлялось количество медалей, да благодарственных грамот.

– Артур, скажу тебе лишь одно – я не всегда смогу тебя вытаскивать из таких передряг.

– Да, да, знаю, спасибо, но тебя же всё более, чем устраивает. Поэтому будешь меня вытаскивать столько, сколько нужно. Или я не прав, гражданин начальник?

– Не умничай!

– Да к чёрту. Доказательств, чтобы посадить Андрея, хватит?

– Так… – Гоша откинулся на стуле и протёр лицо, затем надел очки и вернулся к папке с описью. – Запись разговора по твоей прослушке может помочь, но ты знаешь, что такие вещи незаконны, поэтому вряд ли будут учитываться судом.

– Он говорил что-то про меня? – я улыбался.

– Иди ты со своими шуточками! Тебя посадить за такое могут!

– А те двое, которых твои ребятки не сумели поймать?

– Пока что нет вестей. И ты вообще слышишь? Тебя могут посадить.

– Так давай, сделай это уже. Ты уже вот тут у меня сидишь со своими угрозами, хоть и прекрасно знаешь, что такой, как я, тебе нужен даже больше, чем многие сотрудники!

Гоша взглянул на меня исподлобья, скинул бумаги на стол.

– Артур, что с тобой? Ты итак постоянно несносен, но сегодня особенно, хотя даже ни с кем не дрался. С Олей что-то не так?

– Да какая там разница.

– Ладно, я понял. Давай так: как поступить с Андреем, мы разберёмся. А ты просто езжай домой и отдохни.

– Такой план мне нравится. Звони, пиши, присылай цветы.

– И тебе хорошего дня.

Через час я уже стоял на пороге собственной квартиры и держал в руке ключ. Долго смотрел на дверь и номер квартиры, но открыть её так и не смог. Духу не хватало зайти внутрь. Ночевать отправился в офис.

12

Утро началось не с кофе, а с тяжёлой головы. Не знаю, сколько было времени. Может, за полдень, может, позже, может, раньше. В любом случае, пора было вставать.

Уснул я прямо в одежде на диване, укрывшись своей курткой. Давно пора сюда купить плед, поставить душ и маленькую кухню. Тогда можно будет домой вовсе не возвращаться. Взглянув на телефон, не увидел никаких сообщений, не было ни одного пропущенного звонка.

– Ну да, – бурчал под нос, – когда телефон заряжен, то я никому и не нужен, но вот когда разряжен, то все с ума сходят.

Я сел на диване, потянулся и услышал треск спины и суставов, от чего стало легче. Затем прохрустел шеей, протёр лицо руками и потихоньку встал. Кобура с пистолетом также при мне, а мятая зелёная рубашка насквозь пропиталась моим запахом.