Легенды Сьеррвуда бесплатное чтение

1 Грауштайн

Это был самый трудный месяц в жизни Бруно Джексона. Он совершенно не помнил, чем питался. Ночи стали бесконечным источником тревог – ни одной спокойной, ни одной полноценной. Постоянное пребывание в дороге изнуряло. Бруно прочёсывал леса Сьеррвуда, отчаянно пытаясь найти следы той самой лаборатории Уоллеса. Каждое утро просыпался с ощущением пустоты и бессмысленности. Ничего нового, в аду пока без изменений.

Бруно старался действовать осторожно, помня, каким опасным был его противник. Едва Уоллес закончит с Вальтерией, сразу же примется за самого Джексона. Нельзя было этого допустить.

Бруно должен был добраться до Уоллеса первым.

Старые научные блоки станции не дали даже подсказки – их покинули в большой спешке, уничтожив все документы и записи. Как бы Джексон ни старался петлять вокруг станции, выискивая следы, он ничего не обнаружил. Однажды он даже решился включить телефон. Игнорируя огромное количество неотвеченных сообщений от Эстер, набрал тот самый номер, с которого звонил Уоллес. Номера больше не существовало. Еще бы. Наверняка, тоже скрывается и разыскивает Джексона.

Но парень, усвоив горькие уроки прошлого, передвигался только ночью, а днем старался останавливаться в пещерах, поглощая скромные запасы того, что удалось поймать днем. Вся жизнь превратилась в бесконечный день сурка, лишённый радости и света.

Оставалось последнее – вернуться в Грауштайн.

И подождать, пока Уоллес придёт за ним сам.

От одной мысли о сером камне родного Грауштайна ныло сердце. Дом его любимой Вал, который она так тщательно оберегала от посторонних, теперь стал символом утраты и разрушения. Представив, как наёмники Уоллеса топчут полы этого неприкосновенного места, Джексон начинал непроизвольно рычать от гнева и горя. Они ему ответят. За каждую перевёрнутую книгу на идеальных книжных полках. За каждое пятно на сером полу.

За то, что забрали у Бруно самое дорогое.

Душа рвалась так сильно, что он был вполне готов отречься от всего человеческого и снова стать чудовищем. Без Вал жизнь среди людей больше не имела смысла. Даже разговоры с Эстер в какой-то момент свелись к выключению мобильного. Девушка рвалась на поиски вместе с Бруно, но тот устал ее отговаривать. Пришлось пропасть в сумраке Сьеррвуда – сбежать и выключить мобильный телефон. Компания ему была ни к чему. Все равно эти блуждания по лесу напоминали не поиски убийцы, а вечное паломничество в мире, где каждый шаг давал отсрочку разбитой душе. Остановись – и снова будет болеть.

Но у любого пути всегда есть конечная точка. В одну из ночей Джексон обнаружил на древнем кедре свою зарубку. Он уже проходил это место больше двух недель назад. Уставший, потерявший почти все мышцы от постоянного голода и бессонных ночей, Бруно хмыкнул и двинулся в таком до боли знакомом направлении.

Выбирать больше не из чего. Он смертельно устал. И не знал ни одного места, которое любил бы больше, чем Грауштайн. Где каждый уголок напоминал ему о тепле, которое теперь казалось таким далёким и недостижимым.

Самым страшным были даже не пыль на полках, не спёртый воздух комнат, не потеря привычной обитаемости. Едва переступив порог, Бруно на целую долгую минуту перестал дышать, чтобы не чувствовать, как Грауштайн покидает мятный запах его любимой.

Сняв куртку и повесив ее на крючок, он даже не смог поздороваться с пустыми стенами. Посмотрел в пустоту комнат и молча достал из кармана маленький, истерзанный путешествиями блокнот с крошечным огрызком карандаша, втиснутым между корешком и страницами. Личный дневник, который Бруно повсюду таскал с собой. Вал когда-то говорила, что у дневников есть психотерапевтическая польза, только польза эта пока не наблюдалась.

Как было невыносимо больно, так и осталось. Сколько раз в записях повторялась фраза о том, что очень хочется заснуть и не проснуться?

Устроившись на диване в гостиной, Бруно перечитал дневник ещё раз. Здесь была отражена вся его жизнь: как он встретился с Вал, когда она спасла его от безумного ученого Норвуда; как они помогли Байрону устроиться на научную станцию, где обитал тот самый безумный убийца Уоллес; как они вместе с Вал отправились на поиски Байрона; как они плыли на Морбатор, где Вал была ранена; как они с ней впервые поцеловались в прибрежном отеле; как танцевали на свадьбе Оливии; как он впервые держал свою самую любимую девушку в объятиях в лесу, дрожа от волнения и бесконечной любви.

И как Уоллес потом забрал её и убил.

За окном послышался странный звук. Поднявшись с дивана, Бруно осторожно выглянул в окно. Недосыпание постоянно играло с его воображением, порождая галлюцинации. На сегодняшний день Бруно уже несколько раз превзошёл рекорд бодрствования своей любимой Вал. Будь что будет. Пожав плечами, парень открыл дверь и улыбнулся.

Кристиансен. Крупная летучая мышь, собрат Вал, который постоянно увязывался за ней хвостиком. Бруно плохо понимал, как вампиры связаны между собой, но, судя по всему, у каждой антропоморфной особи рядом был младший братец, о котором заботились как о собственном ребенке. И вот он, маленькое любимое дитя Вальтерии. Цепляясь острым когтем за козырек над крыльцом, вампирчик удерживался на черепичной крыше. Едва заметив Джексона, он радостно пискнул.

– Доброе утро, – поздоровался Бруно. – Давно тебя не видел. Зайдёшь?

Кристиансен неловко вспорхнул со своего места и шлёпнулся на крыльцо, слегка не рассчитав траекторию. Джексон открыл дверь, и маленький вампирчик пробрался внутрь, забавно перебирая кожистыми крыльями. Вопросительно пискнув, он посмотрел на парня своими огромными глазами.

– Нет мамы. – Бруно едва смог произнести эти два слова, сухие рыдания опять подступили к горлу. – Больше нет.

Кристиансен остановился возле его ног и осторожно зацепился коготками за колени джинсов, громко чего-то требуя.

– Обниматься хочешь?

Утвердительный писк. Слабо усмехнувшись, Джексон наклонился к маленькому вампирчику и осторожно устроил его на руках. Кристиансен весил не больше джек-рассел-терьера. Вжавшись в горячую шею оборотня, вампирчик громко и грустно сопел.

– Я знаю, Крис, я тоже очень по ней скучаю.

Бруно сел на софу, придерживая маленького собрата Вал на руках. Тёплый уютный Кристиансен продолжал прижиматься к нему, словно тоже сообщая, как ему было грустно все это время.

– Почему ты не поехал с нами на Морбатор? – спросил Бруно. – Куда потерялся?

Кристиансен недовольно поскрипел, и на каком-то интуитивном уровне Бруно понял, что малыш хотел сказать.

Не поехал, потому что никогда не покидает свой лес.

– Вот бы она была жива… – Бруно осторожно поглаживал Кристиансена между ушей, заглядывая в умные черные глазки. – Я бы всё за это отдал, веришь?

Вампирчик тихо пискнул, словно изъявив желание помочь. Но Бруно не знал, что этот очаровательный комок шерсти мог сделать. Вот бы посвятить ему заботу об Эстер и Терри…

Хватит об этом думать. Словно уловив ход мыслей Бруно, Кристиансен требовательно пискнул.

– Там вороньё слетелось, – пробормотал Бруно, растерянно глядя в пустой камин. – Если голодный, можешь пойти их погонять.

Джексон непроизвольно вздрогнул, когда Кристиансен посмотрел на него как на недотёпу. Слишком уж выражение этих круглых глаз напомнило ему недовольный взгляд Вал.

И сколько ещё ночей придется плакать в одиночестве? Когда уже наступит та самая стадия принятия? Бруно не знал и не хотел об этом думать.

Какая-то часть его души наотрез отказывалась признавать Вал мертвой. Он специально заколотил досками то окно, в котором виднелся мраморный памятник. И старался не вспоминать похороны.

Кристиансен недовольно завертелся и спрыгнул с рук парня. Громко ворча, вампирчик двинулся к двери.

– Уже уходишь? – грустно спросил Джексон, но малыш его вопрос проигнорировал. Поцарапав запертую дверь, Кристиансен остановился и пискнул, призывая хозяина выпустить гостя на свободу. Тяжело вздохнув, Бруно поднялся с дивана и щёлкнул дверной ручкой. Не успел он и слова сказать, как Кристиансен оттолкнулся от крыльца и выпорхнул наружу.

2 Тенеброн

– Джонс, прекрати, нас выселят, – Абаддон нахмурился, когда Ричи ещё раз попытался покрутить ручку радио, и музыка заиграла так громко, что задрожали стекла. – Произноси уже тост, будь добр.

– Ладно, – буркнул оборотень и поднял свой бокал вина. – Я пью за то, чтобы мы когда-нибудь перестали пить.

– Хороший тост.

Они отсалютовали друг другу бокалами и, морщась, допили кислое вино. Фермерская лавочка, в которой они регулярно что-то приобретали, закрылась. Ранее там работал молодой человек, который распродавал остатки медовухи и домашнего вина, но позже парень сообщил, что настоящий владелец давно уехал, продал свою старую медоварню и не собирается возвращаться. Все таланты разбежались, только успевай догонять. Оставалось довольствоваться тем, что мог предложить ближайший страшный супермаркет.

Теперь осталось только это дурацкое кислое вино. И смутное воспоминание о тех временах, когда их веселая компания заправляла всем на тайном этаже отеля. , его брат-близнец Кристоф, очаровательная нимфа Элин, добродушный демон Абаддон, вампир Вальтер и ведьма Клэр. Кучка чудовищ из сказок братьев Гримм, скрывающихся на секретном этаже отеля Тенеброн, доступном лишь им и его владельцу. Они прятались в этом небольшом гостиничном пристанище, укрываясь от внешнего мира и живя в тени своей тайны.

Помнится, как Клэр впервые заявилась на Тенеброн – тогда с Абаддоном как раз устроили очередную гулянку и умудрились взорвать пентаграмму прямо в номере. Влетевший хозяин отеля, Лукрус Лэйк, готов был им головы поотрывать, но тут как раз появилась гостья, которой Тенеброн пришел в вещем сновидении. Что ж, видно, Клэр решила, что здесь будет безопаснее, чем в Нью-Ривер, где она так мучилась из-за всяких энергетических полей. Сперва Клэр могла лишь причинять боль одним лишь прикосновением, но тут, на свежем воздухе и в хорошей компании, ее талант просто расцвёл – девушка поняла, что эта боль – не что иное, как электрический ток.

А Элин, в которую Бруно был без памяти влюблён, в итоге выбрала вместо него его брата Кристофа – спокойного и рассудительного оборотня без зачатков алкогольной зависимости. Абаддон даже продал одно из своих персидских колец, чтобы купить им особняк в Сьеррвуде, где они тихонько сыграли свадьбу. Но ведь Тенеброн – это всё-таки гастролирующий цирк. Так что во время очередной поездки к будущим молодожёнам умудрился запрыгнуть в шикарный спорткар, где случайно провёл веселую ночь с бывшей Абаддона. Знал бы, кто его соблазняет, ни за что бы не согласился.

– Прости меня за ту выходку с твоей пассией, – сказал Джонс, грустно глядя на свой бокал. – Я не удержался.

– Никто бы не удержался, – пробормотал Абаддон. – Если бы я вышел на шоссе, и светловолосая красотка предложила мне хорошо провести вечер, то я бы ещё подумал. Но Алла… то есть Махаллат… она ведь демон. Ей невозможно противиться, если не осознаёшь, чему противостоишь.

– Я догадывался, что с ней что-то не то, – Ричи нахмурился. – Но, сам понимаешь. В такие моменты мозг улетает в командировку. Заметь, она первая начала. Ну, а я, дурак, продолжил.

– Будь спокоен, бусинка, я это понимаю. – Абаддон примирительно улыбнулся и тут же изменился в лице, лукаво сверкнув глазами. – Какая всё-таки невероятная женщина! Могла ведь просто выкрасть мой перстень, но ударила куда более изощрённо.

– Что думаешь делать? – спросил оборотень, опираясь спиной на кровать и сгибая одну ногу в колене.

– Попробую её найти и начать все сначала. – Абаддон вздохнул и снова улыбнулся. – Теперь мы квиты. Я похитил у нее кольцо. Она украла у меня друга.

– Прости, Абба, ради Бога! Я…

– Угомонись, Ричи! – оборвал его демон. – И не поминай, пожалуйста, при мне, ради кого тебя надо прощать, меня этим можно изгнать. Конечно, я взбесился, когда узнал. Но бить мне нужно было не тебя. А её спорткар. Лопатой.

– Истинно по-демонически, брат. – Ричи икнул и неловко разлил остатки кислого вина по бокалам. – За это определенно нужно выпить.

Через слегка приоткрытое окно проникал прохладный ночной воздух, родные облупленные стены продолжали источать затхлый запах. Удивительно, что Абаддон и Вальтер в складчину приобрели два дома – гнёздышко Элин и Кристофа и маленький домик Клэр. И еще более удивительно, что оба продолжали жить в старых стенах скрытого этажа. Хотя Абаддон не раз отмечал, что Тенеброн стал ему родным местом, Ричи верилось с трудом.

А Вальтер вообще однажды упомянул о своей родной сестре, которая построила себе целый замок в другой части Сьеррвуда. Когда они с Вальтером убежали от лесных вампиров, то вместе занимались медицинской практикой, а затем расстались не на самой доброй ноте. Неудивительно: на площади в квадратный километр может существовать только один Рихтенгоф. Если Вальтер ворчал так, что уши отвисали, трудно представить его точную копию в женском облике. Вампир больше ничего не рассказывал о своей семье, но Джонсу сильно запомнился этот замок.

Целый же ведь замок для одной персоны! Вампирские замашки!

Теперь их этаж Тенеброн остался почти необитаемым, а дни становились все грустнее и грустнее. Прежде чем приступить к своему кислому вину и не менее кислому вечеру, Ричи и Абаддон решили дождаться Рихтенгофа. Однако вампир куда-то исчез. Надвигалась гроза. Вероятно, Рихтенгоф планировал охоту под дождем. Он иногда говорил, что влажный воздух усиливает запахи, что является своеобразным вампирским обострением чувств.

– Осторожно! – воскликнул Абаддон, указывая на окно.

Ричи едва успел отпрыгнуть в сторону. Через распахнутое окно влетел небольшой вампир, напоминающий крупную летучую мышь. Он пискнул и завис под потолком, угрожающе взмахивая крыльями и рискуя сбить очки с носа Ричи.

– Кажется, Носфер потерялся, – пробормотал Ричи, пригибая голову. – Неймётся же ему…

Вальтер и Носфер когда-то жили в одной стае, и маленький подопечный постоянно летал за Рихтенгофом. Иногда засыпал в его комнате, иногда просто сворачивался уютным клубком на коленях старшего представителя стаи.

– И где ты пропадал? – громко осведомился Абаддон, когда вампирчик закружил возле лампы. – И где, чёрт побери, твой Вальтер?

– Погоди… – Ричи поднялся и принюхался. Сладковатый мятный запах, не такой терпкий, как у Вальтера. Что-то незнакомое, будто бы женское. Шкурка в темноте блеснула карим, а Джонс хорошо помнил, что Носфер всегда был тёмно-чёрным. – Это не Носфер.

– Что значит – не Носфер?! – Демон поднялся с пола и прищурился, едва не перевернув почти пустую бутылку вина. – Вот дьявол… И правда не он.

Вопросительно пискнув, вампирчик словно пытался что-то узнать. Громко хлопая крыльями, зверёк завис в районе лампы и оглядывал присутствующих внимательным взглядом.

– Тебе Вальтер нужен? – растерянно спросил Ричи, разводя руками. – Так его тут нет. Он где-то кого-то жрёт. Вернется под утро.

– Думаешь, они понимают по-человечески? – Абаддон нахмурился.

– Пойди разбери…

Словно действительно смекнув, о чем идет речь, вампирчик снова громко хлопнул крыльями. Раздражённо пискнув, развернулся и вылетел тем самым ходом, каким и оказался на Тенеброне. Обескураженно поморгав, Ричи бросился к окну и выглянул наружу, но гостя уже и след простыл.

– Кто это был? – спросил Абаддон.

– Не знаю. – Ричи тут же потянулся к смартфону. – Нужно позвонить Вальтеру. Если мелкий тут кого-то искал, то только Рихтенгофа.

3 Дом Клэр

Вальтер Рихтенгоф, будучи сдержанным и хладнокровным вампиром, решил проявить заботу о Клэр весьма необычным способом – он купил для нее целый дом. Это было весьма неожиданно и трогательно, учитывая его замкнутый характер. Однако налаживать с ним близкие взаимоотношения оказалось куда сложнее, чем казалось.

Древний вампир слишком привык к одиночеству и неприкосновенности, поэтому плохо шел на контакт. Он смущался объятий и любых открытых проявлений чувств, что еще больше затрудняло сближение. Клэр и Вальтер прожили под одной крышей уже целую неделю, но девушка видела его всего пару раз за это время. Большую часть времени Рихтенгоф проводил в лесу, на Тенеброне или углубившись в чтение древних талмудов в гостиной их нового дома.

Ей было очевидно, что Вальтер старается искренне заботиться о Клэр. Но вёл себя при этом крайне сдержанно, словно боялся переступить какую-то невидимую границу. Девушка прекрасно понимала, что он просто беспокоится за хрупкость ее человеческой жизни рядом с могущественным бессмертным. Сколько бы она ни напоминала Вальтеру, что в случае чего сможет отбросить его мощным ударом тока в другой конец комнаты, вампир лишь загадочно улыбался, кивал и вновь погружался в свои дела.

Однажды обняв, Рихтенгоф должен был растеряться. Такова была его природа. Осознав, что излишне расчувствовался, он тут же смущённо разомкнул объятия и отошел к шкафу.

Кроме руки, крепко стиснувшей его галстук.Отступать было некуда. Клэр понимала, что выбор у неё один: либо проявить настойчивость и убедить вампира, что способна стать неотъемлемой частью его семьи, либо смириться с ролью изящной, но слишком хрупкой фарфоровой статуэтки, которую бережно хранят за стеклом серванта. – Куда-то собираешься? – спросила Клэр, кивая на одежду в руках Рихтенгофа. – Мне надо на Тенеброн. У меня предчувствие. – А как же я? Последний вопрос выбил Вальтера из равновесия. Он обернулся. На небольшом обнаженном участке кожи под распахнутым воротником рубашки танцевали оранжевые блики пламени камина. – Ты ляжешь спать. – Он слегка наклонил голову. – Есть возражения? – Вальтер, пожалуйста. – Клэр практически умоляла. – Что это было? – Меня перемкнуло, и я тебя обнял. – Он закрыл шкаф и остановился перед девушкой, засунув руки в карманы брюк. – Случайная эмоция, подавленный страх и… – И страсть, Вальтер. Я же вижу. Вампир отвел взгляд, не зная, что ответить. Клэр, не тушуясь, продолжала смотреть прямо в его лицо. – Ты наблюдал за тем, как я читаю. – Девушке удалось сделать лишь один осторожный шаг навстречу Вальтеру. – И так смотрел, что… – Пожалуйста! – Он зажмурился. – Не обманывай самого себя. – Голос Клэр перешел в шепот, сердце колотилось как сумасшедшее. Еще один робкий шаг вперед. – Я никогда не думала, что твой взгляд может быть таким тёплым. – Это опасно, – отрезал он. – Вспомни Ричи и Абаддона, сцепившихся на лужайке из-за женщины. Сама знаешь, что происходит, когда чудовища перестают себя контролировать. – Пожалуйста, перестань себя контролировать еще раз… – Остановись! Его звучный голос прокатился эхом по комнате. Стыд, жгучее чувство вины и желания катились по венам Клэр, вымывая остатки страха и оставляя за собой лишь стремление двигаться вперед. – Зачем ты меня отталкиваешь?! – воскликнула она. – Даришь дом, целуешь, а потом всю неделю дёргаешься в своей привычной манере! – Я не дёргаюсь, а веду себя осторожно. – Он методично застегнул рубашку и выученным ловким движением завязал галстук. – Неужели?! – почти заорала Клэр. – А выдашь мне дешифровщик от твоей головы?! Может, хоть тогда пойму, чем занят этот гениальный ум! – Кричать можно и потише. Окно открыто. – Пускай знают, что я влюбилась в придурка! Руки Клэр дрожали, на глаза набегали горячие слёзы. Ей еще никогда не было так трудно говорить о собственных чувствах, она будто не знала, что делать. Опустив глаза, девушка задрожала, словно мёрзла на крепком северном ветру. – Ты – крепость, – прошептала она. – Ты – железо и сталь. И ты не причинишь мне вреда. Доверься. Прошу. – Ты плачешь? Вальтер наклонился, чтобы заглянуть в лицо девушки. Подняв голову, она даже не попыталась смахнуть слезу, скатывающуюся по щеке. Выпрямившись, смотрела в его бесконечно глубокие глаза с надеждой на то, что он наконец поймёт. – Клэр? – тихо позвал он. – Ты в порядке? – Я… – Она резко вдохнула и выдохнула. – Я люблю тебя, Вальтер. Так сильно, что сейчас просто возьму и откинусь, если ты меня не поцелуешь. Глухой раскат грома выбил пробки, и свет в комнате мгновенно погас. Несколько долгих секунд они выдерживали эту темноту, пронзающую своей недосказанностью. Вальтер мог бы в одно движение броситься прочь или найти миллион причин выскочить в открытое окно. И Клэр бы ни за что бы не поверила, что ему не хватит духу это сделать. Но они были нужны друг другу именно сегодня. Именно в эту чёртову минуту, когда мир вокруг буквально разломился пополам. Ему не хватило выдержки. В полумраке комнаты Клэр увидела, как черные зрачки его глаз расширились. Самое прекрасное чувство в мире, наконец, овладело неприступной крепостью. – Иди сюда. Боже, да, да, ДА! Пальцы Клэр – на идеальном воротнике рубашки, сминают и тянут ткань так, что готовятся разорвать, а её губы накрывает целомудренный выдержанный поцелуй, ловят прерывистый вздох и бархатный грудной стон. Они целуются с таким наслаждением и жаждой жизни, что Клэр почти падает на пол, Вальтер лишь ловит её и мягко подталкивает к кровати. Его поцелуи на нежной шее – требовательные, влажные, дерзкие. Клэр дрожит всем телом, когда Вальтер поднимает ее на ноги, чтобы раздеть и уронить обратно. Последнее, за что она успевает ухватиться, – галстук. Гладкий и атласный, прохладный в контраст того поцелуя, что она ощущает на своей груди. Галстук почти полностью выскальзывает из ладони, Клэр хватает лишь кончик, едва успев вцепиться в единственное, что нашли пальцы. От ощущений кружится голова – призрак его дыхания на её губах, атласная безукоризненная нежность у неё между пальцев, медленные прохладные печати поцелуев на животе. Она почти вскрикивает и тянет галстук на себя, правой рукой вцепившись в мягкие влажные волосы. Её стоны – почти хныканья – быстрее, сильнее, пожалуйста. Её больше нет. Нет больше ничего.

4 Бункер Уоллеса

– Сюда тащи!

Вал распахнула глаза. Наверху послышались торопливые тяжёлые шаги. Команда Уоллеса просто с ног сбивалась. Даже не хотелось знать, что они там тащат в лабораторию.

Опершись перебитой рукой на каменный пол, она прислушалась, но до подвального помещения донёсся лишь грохот двери в лабораторию. Слишком плотные стены процедурной наверху, в которой Уоллес обычно занимается со своими подопечными. Может, оно и к лучшему. Если бы мир слышал, как может кричать существо, запертое в его чертогах, он бы перевернулся.

Снова тишина. Прижавшись спиной к холодной стене, Вал попыталась сглотнуть и закашлялась. Горло не просто пересохло, оно нещадно саднило. Любое бьющееся сердце в коридоре теперь казалось ей живительным родником. Но узникам Уоллеса не положена еда. Особенно вампирам.

Безразлично глядя из-под опущенных век на тускло освещённую комнату, она отслеживала удары сердца, которые становились всё реже. Истощение организма могло сыграть с ней злую шутку. Ещё один забор крови для анализов, ещё одна проверка на яды, способные заменить дорогой и сложный в изготовлении «ультимум-спиритум»… И, возможно, один из этих экспериментов станет последним в её жизни.

Вначале её успокаивала мысль о том, что Бруно Джексон в безопасности. Однако Уоллес вскоре сообщил, что её возлюбленный недавно установил могильный памятник во дворе Грауштайна. Хуже смерти может быть лишь осознание того, что самое дорогое создание умирает от тоски по ней, а она сама беспомощно сидит с переломанными конечностями, которые очень медленно срастаются. Хотя, по крайней мере, заживление идёт в правильном направлении. Уоллес очень точно подобрал способ обезопасить стальную дверь от атак вампира.

Сломай чудовище, и оно не доставит проблем.

Вальтерия в тысячный раз оглядела свою камеру, довольно жуткое и мрачное помещение, полностью отвечающее мерзкой сущности создателя. Прямоугольная комната с высоким потолком. Бетонные стены были покрыты блестящим напылением, на некоторых виднелись следы когтей и пятна крови. Бессловесное напоминание о том, что узники здесь подвергались не только заточению. Подачу воздуха обеспечивала маленькая решётка вентиляции под потолком. А выход на свободу закрывала неизменно тяжёлая стальная дверь с массивными запорами. Истинная тюрьма для самых опасных существ.

Для таких, как Вальтерия или Бруно.

Под потолком снова замерцали холодные неоновые лампочки. Свет здесь часто моргает, а иногда и полностью гаснет на несколько часов. Вальтерия злобно посмотрела на потрескавшееся синеватое стекло, представляя, насколько страшно могло быть тем, чьи глаза слабо видели в темноте. Как Бруно удалось так долго выдерживать условия в лаборатории Норвуда? Беспомощность, дезориентация и постоянный тупой гнев. Жить в таком ужасе ни одно нормальное существо долго не сможет.

Уоллес недалеко ушёл от своего покойного деда Норвуда, не к ночи будь помянут. Хорошо, что он стал покойным благодаря Вал. Когда придурок летел с крыши, она была уверена, что никогда не пожалеет об этой крови на своих руках.

Включилась система вентиляции, издав угрожающий гул. Даже воздух сюда поступал порциями, чтобы не слишком баловать и без того измученную зверушку. Вальтерия поморщилась, опираясь на руки и приподнялась, чтобы вдохнуть свежий запах, который тянул лесом и недостижимой свободой.

Снова хлопнула дверь лаборатории наверху. Обычно этот звук сигнализирует о том, что Уоллес решил поставить рекордное количество экспериментов за день и уже спускается к ней в камеру. Пускай попробует. Если ему так хочется увидеть, как она ломается, то придётся подождать.

Однако тело среагировало быстрее, чем холодный ум. Едва в коридоре послышались шаги тяжёлых военных ботинок, плечи будто сами вжались в бетон, словно пытаясь слиться с напылением.

Дверь открылась, и Вал сама не заметила, как оскалила клыки. Загнанный дикий зверь: чёрные голодные глаза, острые зубы и угрожающая поза, едва ли схожая с человеческой. Пусть она и сидит на полу, измождённая, как лиса, на которую охотится волчья свора. Она всё равно остаётся древним вампиром, чьи ранения лишь усиливают его опасность.

Уоллес появился на пороге с привычной отстранённостью и спокойствием. Армейская выправка и совершенно отсутствующие эмоции во взгляде самой настоящей акулы. В этом холодном выражении лица не читалось ничего. Словно он был не просто человеком, а хищником, лишённым всяких чувств.

– Надумала? – холодно спросил он, прислонившись спиной к железной двери.

– Сколько можно повторять, что бессмертие – это не вакцина? – Вал едва не закашлялась, её голос звучал очень сипло, в горле пересохло.

– Никогда не поверю, что ты не пыталась изучать этот вопрос. У тебя ведь друзья среди людей. – Он прищурился. – Или ты мечтаешь однажды их похоронить?

– Меня никогда не занимали вопросы создания мутантов, – резко ответила она.

– Хочешь сказать, что из тебя не сделать эликсир вечной жизни?

– Ты о чистоте эксперимента что-нибудь слышал, придурок? – Она оскалилась. – Или у вас с дедом была такая общая мерзкая черта? Проверять на одном подопытном яды, серебро, пули и одновременно пытаться выявить ген бессмертия? Ты добьёшь меня раньше, чем хоть до чего-нибудь додумаешься.

– Вот как. – Он повернулся в сторону коридора и кивнул одному из наёмников. – Тащи его сюда. Может быть, это немного умерит её желание постоянно мне хамить.

В дверях появился ещё один здоровенный детина. Открыв небольшую переноску для животных, он бесцеремонно вытащил оттуда небольшого зверька и швырнул его на бетонный пол комнаты. Уоллес дожидаться реакции Вальтерии не стал, лишь скомандовал покинуть помещение. Стальная дверь захлопнулась.

Существо на полу тихо запищало от боли.

– Кристиансен? – Глаза Вал защипало от слёз. Гнев и бесконечная боль за маленького собрата, над которым этим тварям хватило наглости издеваться. Что он с ним сделал? Очередные заборы крови и исследования? Или проверка серебром?!

Маленький вампир почти не двигался, его бок медленно поднимался и опускался от тяжёлых вздохов, на шкурке виднелись многочисленные ссадины. С трудом повернув голову, он взглянул на Вальтерию и протяжно запищал – смесь радости и призыва о помощи.

Преодолев сильную боль в мышцах, Вал осторожно приблизилась к Кристиансену и наклонилась, внимательно осматривая его травмы. В груди бурлил гнев.

Уоллес мог издеваться над ней сколько угодно, но трогать слабого и беззащитного вампирчика, который прилетел ей на помощь… Уоллес очень дорого за это заплатит. Она была готова выдержать гораздо дольше, чем планировала, лишь бы увидеть этот проклятый бункер в огне.

– Осторожно, – успокаивающе прошептала она, нежно гладя его по голове. – Я найду способ тебя подлатать. И обязательно вытащу отсюда.

Её взгляд задержался на вентиляционной решётке, где постепенно стихал гул подаваемого воздуха. На ум сразу пришёл план Бруно Джексона, который вывернул с корнем точно такую же, чтобы пробраться внутрь. Однако эта была значительно меньше. Тем не менее, Кристиансену места протиснуться хватит.

Страшно представить, что Уоллес сделает, когда узнает, что она помогла пленнику.

Но насколько сильно её это волнует? Вампиры очень редко умирали собственной смертью.

Обнажив клыки, Вальтерия прикусила собственное запястье. Голова закружилась, драгоценные капли крови, источающие последние искры жизни, заблестели на её белоснежной коже. Несмотря на слабость, охватившую тело, она была полна решимости помочь тому, кто нуждался в этом намного сильнее. Слегка наклонившись над Кристиансеном, Вал протянула ему руку, с которой капала кровь.

– Пей столько, сколько необходимо, – прошептала она.

Единственный способ восстановить вампира – это питание. Если нет ничего другого под рукой, подойдёт и кровь собрата.

Тихо пискнув, Кристиансен пошевелил усиками и запустил крошечные клыки в её запястье. По телу Вал прошла болезненная дрожь, тело содрогнулось словно в лихорадке. Пока маленький собрат тихо урчал и жадно пил, она пыталась просто не потерять равновесие. Молча сидя на коленях, каждой клеткой тела чувствовала, как жизненные силы постепенно покидали тело. Руки дрожали, но в глазах продолжал блестеть холодный свет непоколебимой решимости.

Она уже начала терять сознание, когда тёплое крыло Кристиансена коснулось её колена. С благодарным мурлыканьем он облизывался и смотрел на неё своими выразительными, крохотными звериными глазками, передавая всю ту благодарность, которую только мог выразить.

– Погоди немного, – прошептала она. – Я рада, что тебе лучше, но мне нужна буквально минута.

Собрав последние силы, она поднялась на ноги и направилась к другому краю комнаты. Ухватившись за выступающую из стены трубу, осторожно оперлась ногой и начала подниматься, пока вентиляционная решётка не оказалась на уровне глаз. Как там говорил Бруно? «Не пылим и работаем тихо». Аккуратно раскачивая болты, Вальтерия потянула металл на себя.

Чудо, не иначе, но её руки всё ещё хранили силу. Отодвинув решётку в сторону, она вздохнула, стараясь прогнать серебристые мушки, внезапно появившиеся перед глазами.

– Иди сюда, – обратилась она к Кристиансену, который беспокойно крутился на полу, наблюдая за движениями старшей по стае. – Только тихо.

Вампирчик вспорхнул, и Вал едва успела поймать его тёплое тело, не дав малышу врезаться в стену.

– Давай в этот лаз, – тихо скомандовала она.

Кристиансен забрался внутрь и повернулся к ней. Протянув кожистое крыло, нежно коснулся её груди. Жест благодарности среди вампиров. Возможно, он сможет передать какое-то сообщение во внешний мир. Вампиру достаточно дотронуться до груди другого представителя стаи, чтобы обменяться мыслями. До появления разговорного языка этот метод общения был незаменим.

– Сам ты мне не поможешь, поэтому найди моего брата, Вальтера Рихтенгофа, – прошептала она. – Его зовут так же, как и меня. Мы похожи. Ты не перепутаешь. По глазам вижу, что ты уже искал, но попробуй ещё. Посмотри в южной части Сьеррвуда, в самых отдалённых от людей домах. И передай, что я в опасности.

По её щеке потекла слеза, и Вал покачнулась на ногах, почти потеряв равновесие. Вовремя схватившись за холодный металл трубы, вампир стиснула зубы и восстановил устойчивость.

– И сообщи Бруно Джексону, что меня ещё рано хоронить, – она улыбнулась сквозь слёзы. – Обязательно скажи ему, как сильно я его люблю, ладно?

Кристиансен снова едва слышно пискнул и прижался носом к её лицу, благодарно потёрся о щеку. Ловко развернувшись, он начал продвигаться вдоль вентиляционной шахты, где всевидящие глазки легко находили путь на свободу.

Всё ещё глядя на пустой распахнутый рот люка, Вальтерия зажмурилась.

Она очень надеялась выдержать завтрашнее наказание за свой альтруизм.

5 Дом Клэр

– Абба, он не открывает! – Ричи навалился на дверной звонок всем телом, словно пытаясь вдавить его в стену дома. – Я тебе говорил, нужно было ещё вчера к ним ехать! Вальтер всегда с первого гудка отвечает, а тут всю ночь недоступен! Кошмар!

Прошедшие часов семь Ричи с Абаддоном просидели в комнате демона, приговаривая остатки вина, как вдруг на Тенеброн прилетел незнакомый им вампир. Если бы Ричи выпил чуть больше, то точно перепутал бы его с Носфером. Вампирчик явно кого-то искал. Из особых примет запомнилось только то, что шкурка у него была гораздо темнее, чем у Носфера. Если бы не гроза, Ричи бы ещё ночью пришёл к Вальтеру поговорить.

Кого ещё могла искать эта егоза, если не Рихтенгофа?!

– Слышу шаги! – отозвался Ричи, действительно заметив, что дома кто-то был. – Давай, Абба, люблю-целую, позвоню ещё! Нет, троглодит, печенье моё не трогай, мы договорились напополам. Ну и чёрт с тобой, ужрись. Перезвоню.

Дверь открыл Вальтер, и в таком виде Ричи его ещё ни разу не видел. Взъерошенные волосы, как попало застёгнутая рубашка и совершенно потерянный заспанный взгляд. Такое ощущение, что вампир всю ночь сражался с армией демонов, отсыпался, а потом наспех одевался.

– Приве-е-т! – громко поздоровался Ричи, но вампир тут же прижал указательный палец к губам. – Ой, Клэр спит?

Вальтер коротко кивнул.

– Что у тебя? – шёпотом спросил он.

– У нас ночью были гости. – Ричи потоптался на пороге. – Я войду?

– Конечно. – Вампир отошёл в сторону, пропуская друга в дом. – Будешь кофе?

– Давай, – весело отозвался парень, плюхаясь на софу. – Как там Клэр?

Когда Рихтенгоф говорил, что у Ричи и Клэр здорово получается выставлять его идиотом, он не обманывал. Иногда для этого им даже не нужно было сговариваться.

– Вальтер, ты мне в своём порыве весь халат в клочья изорвал! – Клэр выплыла из спальни в широкой рубашке Рихтенгофа, которая ей была откровенно велика и выглядела как платье. – Я твою надела… Ой, Ричи, привет.

Вальтер закрыл глаза, прикладывая ладонь ко лбу. Ричи вытянул физиономию и издал очень деликатное и ни разу не стесняющее протяжное: «О-О-ОХ, НИ ФИГА СЕБЕ!». Клэр смущённо привалилась к дверному косяку, пряча лицо в ладонях и сдавленно хихикая.

– Я почему-то даже не сомневался, что именно так всё и будет, – Вальтер нахмурился. – Сменим тему. Кто к вам пришёл?

– У вас ночка была явно интереснее. Ясно, почему ты на телефон не отвечал, – Ричи хихикнул и тут же покорно стих, ощутив на себе всю мощь пригвождающего взгляда Рихтенгофа. – Всё-всё, заткнулся. Мы с Аббой выпивали, обсуждали его отъезд. Окно было распахнуто, потому что у демона в комнате всегда очень душно. Сам знаешь, он там хранит какие-то свои травы-муравы, которым лет больше, чем тебе…

– Ближе к делу.

Вальтер требовательно смотрел на Ричи, пока за его спиной Клэр, всё ещё едва сдерживаясь от хохота, шлёпала в сторону кухни. Зажужжала кофеварка, и с кухни донёсся совершенно превосходный горьковатый запах.

– К нам прилетел Носфер, только это был не Носфер, – Ричи пожал плечами. – У него шкурка была темнее.

– Чей-то маленький собрат? – уточнил Вальтер. – Ты точно ничего не путаешь?

– Я зашёл за тобой, чтобы мы пошли это выяснять, – парень шмыгнул носом. – Там погодка после вчерашнего чудесная. Абаддон попросил лишних полчаса, чтобы мелкого за отелем поискать. Вдруг притаился где.

– Только после завтрака! – донёсся возмущённый голос Клэр. – Иначе я никуда не пойду. А ты никуда не пойдёшь без меня, ясно?!

– Ты мне? – Ричи слегка вытянул шею, чтобы заглянуть на кухню.

– Нет, я твоему другу-супермену.

Вальтер закатил глаза, и парень рассмеялся.

– Нормально плющит тебя, да? – Ричи захохотал и тут же словил крепкий вампирский подзатыльник. – Ай.

Клэр выплыла из кухни, сжимая в руке сковороду.

– Я приготовлю тостов и яичницы, – сказала она. – Позвоните Аббе, пусть тоже заскочит червячка заморить. Испеку ему маффины. Пока Элин занята, у нашего демона может упасть сахар в крови, нужно его прикормить.

Мысленно обрадовавшись, что Джонс перейдёт к чему-то более полезному, Вальтер отправился в спальню, чтобы переодеться. Вызвонив друга, Ричи устроился на диване, всё ещё тихо смеясь и воровато оглядываясь. Вот вам и непробиваемая крепость. Хорошо, что оборотню хватило ума не появляться здесь ночью.

Абаддона долго ждать не пришлось. Он не обнаружил никаких признаков ночного посетителя, однако вошёл в дом и сразу расплылся в улыбке, едва уловив аромат свежей выпечки. Аббе потребовались всего несколько секунд, чтобы понять намёк Джонса, который сделал страшные глаза и жестами показал, что тут происходило вчера. Их молчаливый диалог не успел продолжиться, так как Клэр, выйдя в гостиную, позвала их завтракать. А Рихтенгоф, шагающий в сторону кухни своей привычной угрожающей походкой, однозначно поставил крест на шутках в свой адрес.

– Совершенно восхитительные маффины, – Абаддон прикрыл глаза, тщательно пережёвывая лакомство. – Клэр, моё сердце покорено.

– Лучше бы тебе заткнуться, – посоветовал Ричи, кивая на Вальтера, сидевшего с другой стороны стола. Вампир помрачнел. – Дружище, Абба просто шутит. Ты попробовать не можешь, но мы тебе так скажем – маффины отличные!

– Спасибо! – откликнулась девушка. Она уже переоделась в лёгкий спортивный костюм и крутилась на кухне, расставляя на столе тарелки и раскладывая добавку яичницы. – Сто лет не готовила, давно забытое чувство.

– Элин всегда нам что-то пекла, – мечтательно отозвался Ричи. – Ну, точнее, когда у нас получалось дорваться до кухни. Хозяин отеля, он же противный старый Лукрус, нас обычно на выстрел туда не подпускал.

– Кстати, давненько его не видел, – пробормотал Абаддон, потянувшись за очередным маффином. – Обычно всегда ходит и ворчит, аж на первый этаж спускаться боязно. А что насчёт нашей нимфы Элин – Кристофу повезло с женщиной, будет вкусно есть и красиво жить.

– Ага, мой братец скоро разожрёт себе огромное лицо. – Ричи усмехнулся. – Ну и пускай. А мы будем как одинокие лесные волки.

– Не такие уж мы и одинокие, – улыбнулась Клэр. Она поставила на стол кофейник и осторожно коснулась плеча Рихтенгофа. Тот медленно кивнул.

– Не стесняйся, старина, – поддел Абаддон. – Ну, так когда?

– Что когда? – холодно осведомился Вальтер.

– Свадьбу вашу пышную гулять будем?

Вампир собирался откликнуться в своей привычной бесстрастно-едкой манере, но Клэр его перебила:

– Зачем нам пышная свадьба, когда можно потратить деньги на что-нибудь другое? – Она водрузила на стол очередную порцию горячих маффинов. – Мы, например, решили отгрохать в подвале дома лабораторию.

– Мы решили? – растерянно переспросил Вальтер.

– Ну, да. – Клэр говорила об этом, как о само собой разумеющемся. – Мы вчера с тобой лежали, и ты сказал, что хочешь себе здоровенную лабораторию, в которой сможешь изучать генетику и возиться с экспериментами по межвидовому размножению. Было же дело?

– Мне казалось, ты заснула.

– Конечно, нет, – девушка собрала пустые кружки со стола и убрала их обратно в кухонный шкаф. – Для тебя это важно, как я могла уснуть? Погодите, пойду принесу из серванта новые чашки. У них такие ручки прикольные!

Вальтер ошарашенно смотрел перед собой, совершенно не зная, что сказать.

– Ты даже в такой ситуации с девушками говоришь про науку, – Абаддон прыснул, и Ричи тоже засмеялся, запрокинув голову.

– Потому что он умный, а вас, поросят, сейчас заколдует злая ведьма. – Клэр вернулась и сделала вид, что замахивается чем-то большим. – Не слушай их.

– Я и так не слушаю. – Вальтер хмыкнул.

– Вот и правильно. – Девушка улыбнулась. – Без пышных свадеб. Тихое семейное торжество, если пожелаем. И лаборатория с большой библиотекой. Чтобы мне тоже было чем заняться, пока ты там возишься.

Рихтенгоф вздохнул и прикрыл глаза, будто готовясь заурчать от удовольствия. Клэр вернулась к сервизу на подносе, осторожно расставляя чашки на столе. Абаддон мечтательно сложил руки, подпирая ими подбородок.

– За-а-ависть, – протянул он и улыбнулся. – Зато я могу попробовать эти маффины, а ты нет.

– Наслаждайся, – прохладно отозвался Рихтенгоф, потянувшись за утренней газетой. Развернув её в огромный квадрат, он спрятался за сводкой свежих новостей.

Какое-то время они спокойно сидели за столом, поглощая вкусный завтрак. Абаддон, расправившийся с маффинами, молча глядел из окна. Внезапно подскочив со стула, демон подошёл к окну, приподнял занавеску и повернулся к друзьям:

– Не наш ли это вчерашний вампир там с Носфером?

– Что?!

Отшвырнув газету, Вальтер метнулся к окну, Ричи с Клэр тоже побросали вилки и протиснулись к подоконнику.

– Кто это? – спросила Клэр, оглядывая маленькое создание, которое сейчас громко общалось с Носфером, словно обсуждая что-то важное.

– Не может быть. – Рихтенгоф был поражён до глубины души. – Этого просто не может быть.

– Вальтер, кто это?! – спросил Ричи, но вампир словно остолбенел, не в силах выговорить ни слова. – Приём, мы с тобой разговариваем!

– Кристиансен, – Рихтенгоф тут же бросился на выход. – Собрат моей сестры. Он ранен.

– Сестры?! – Абаддон округлил глаза, вцепившись в подоконник, как в единственную точку опоры. – Рихтенгоф, подожди! У тебя есть сестра?!