Смех сквозь слёзы бесплатное чтение

Глава 1. Пустая квартира

Григорий Мятежев сидел за своим рабочим столом, глядя на пустой экран ноутбука. Его пальцы застыли над клавишами, словно в нерешительности, будто боялись испортить белизну цифровой страницы. За окном падал мокрый снег, оставляя разводы на грязных стеклах. В квартире стояла тишина, нарушаемая только тиканием старых настенных часов – единственного предмета интерьера, который Григорий привез с собой после развода.

"Скоро полночь", – подумал он, но не пошевелился.

На столе лежало письмо – настоящее, бумажное. Его прислал давний друг детства, Егор Смоляков.

"Привет, Гришка! Надеюсь, ты еще не забыл, как писать смешные истории. У нас тут в Глуховске решили устроить фестиваль юмора, и ты должен быть нашим главным гостем! Ждем тебя. Не вздумай отказываться!"

Григорий усмехнулся. Забавно, как люди из прошлого помнят тебя таким, каким ты был двадцать лет назад. Тогда он действительно был тем, кто мог рассмешить любую компанию. Но теперь? Даже собственные шутки казались ему натянутыми.

– Фестиваль юмора в Глуховске, – пробормотал он. – Кто бы мог подумать?

Его мысли прервал телефонный звонок. Экран мигнул именем "Мама". Григорий вздохнул и взял трубку.

– Да, мама.

– Гриша, ты ел сегодня?

– Мама, я взрослый человек.

– Взрослый человек сидит в пустой квартире и голодает. Ты хоть суп сварил?

– Суп сварил. Утром. Вымышленный.

– Господи, какой ты несерьёзный…

Разговор закончился, оставив его с чувством странной легкости. Егор был прав: фестиваль – это хотя бы движение.

Григорий достал из ящика стола старый блокнот. Когда-то он записывал в него идеи для рассказов. Перелистывая пожелтевшие страницы, он наткнулся на наброски, которые казались ему не менее остроумными, чем двенадцать лет назад. Но сейчас он не видел в них смысла. Он закрыл блокнот и принял решение: "Поеду в Глуховск".

Спустя несколько минут он набрал Егора по телефону. Трубку сняли на первом же гудке.

– Гришка! Ну что, получил мое письмо?

– Получил, Егор. Ты серьёзно?

– Абсолютно! Город ждёт тебя! У нас будут местные таланты, гости из соседних районов. Но главное – ты! Народ хочет увидеть настоящего писателя. Приезжай, это тебе будет полезно.

Григорий помолчал, прикидывая. Что он потеряет? Книга всё равно не пишется, квартира давит пустотой, а здесь хотя бы повод вырваться из этого болота.

– Ладно, я согласен. Но у меня одно условие: ты меня встретишь.

– Договорились! Жду тебя в субботу, на автовокзале.

Вечером Григорий попытался собрать чемодан. Он провел двадцать минут, решая, стоит ли брать пиджак, который когда-то покупал для телеинтервью.

"А вдруг в Глуховске телевидение?" – подумал он, а потом рассмеялся, представляя местного корреспондента с микрофоном, сделанным из картошки.

Но перед поездкой нужно было завершить несколько дел: купить билеты, написать пару статей для журнала, которые он откладывал. Он работал до глубокой ночи, но впервые за долгое время ощущал подъем. Впереди была неизвестность, которая одновременно пугала и притягивала.

Заметки из личного дневника:

Сидел весь день за ноутбуком. Экран белый, как моя совесть, – ни единой идеи. Часы тикали так громко, что, кажется, начали издеваться. Поймал себя на мысли, что, если в этой тишине заскрипит пол, я точно перееду к маме. Единственное, что оживило день, – письмо от Егора. Он предлагает стать главным гостем на фестивале юмора. Видимо, у них в Глуховске совсем плохо с юмором, если зовут меня.

Открыл свой древний блокнот. Там наброски шуток 12-летней давности. Например: «Если ты нашел смысл жизни в Глуховске, значит, кто-то его там потерял». Тогда это казалось смешным. Сейчас кажется, что смысл действительно можно только потерять.

Позвонил Егору. У них фестиваль, местные таланты, «настоящий писатель» в программе. Это про меня, конечно. Согласился поехать. Егор обещал встретить. Надеюсь, это не означает, что он подъедет на велосипеде с надписью «Такси».

Собирать вещи оказалось труднее, чем я думал. Пиджак, купленный для интервью, всё ещё смотрит на меня с укором. Возьму, мало ли, вдруг в Глуховске появилось телевидение? Правда, представляю корреспондента с микрофоном, сделанным из картошки. Надо будет спросить Егора, есть ли у них местный канал.

Ощущаю странный прилив сил. Возможно, это радость от того, что я наконец-то вырвусь из этой унылой квартиры. Или от мысли, что в Глуховске даже мои шутки могут считаться юмором.

Завтра начало нового этапа. Или катастрофы.

Уезжаю в Глуховск. Беру с собой блокнот, ноутбук и, кажется, надежду. Если это сработает, вернусь с новой книгой. Если нет, вернусь с картошкой от корреспондента местного телевидения.

Глава 2. Дорога в Глуховск

Ранним утром Григорий, захватив свой старый чемодан с потрёпанными наклейками, отправился на автовокзал. Путь до Глуховска обещал быть долгим и извилистым – так ему казалось, глядя на карту маршрута с множеством мелких остановок. Но, как ни странно, предвкушение дороги слегка взбодрило его. Наконец-то что-то новое. Наконец-то выход из затяжного круга серых будней.

Автобус оказался не первой свежести, но чистым и уютным, если можно так назвать облезлые сиденья с вышитыми узорами цветов. Водитель, суровый мужчина с густыми усами, словно прямиком из старых советских фильмов, включил магнитофон. В салоне зазвучал хриплый голос Владимира Высоцкого.

– Пассажиры, пристегнулись, – громко объявил он, хотя в автобусе не было ремней безопасности. – Едем с ветерком!

Григорий занял место у окна, раскрыв блокнот. На первых страницах был беспорядочный набор заметок, шуток и идей, каждая из которых казалась глупее предыдущей.

Он задумался: “Как давно я вообще писал что-то стоящее?”

На соседнее место плюхнулся мужчина лет сорока в ярком спортивном костюме с золотыми полосками. Его румяное лицо светилось от радости, а руки – от щедро нанесённого крема.

– Привет, земляк! В Глуховск? – дружелюбно спросил он, протягивая руку.

Григорий сдержанно кивнул и пожал ладонь незнакомца.

– Валера, – представился тот. – Тебя как звать?

– Григорий.

– Приятно познакомиться! Ты, случайно, не журналист? Или, может, блогер?

– Писатель, – нехотя ответил Григорий, гадая, как скоро Валера угомонится.

Однако угомониться тот и не думал. Пока автобус выруливал на шоссе, Валера уже рассказывал про свои приключения на местном рынке, как он нечаянно съел три пирожка, не заплатив.

– Но потом вернулся и отдал вдвое больше! У нас, в Глуховске, честность – на первом месте, – громко заявил он, подмигнув.

Григорий записал в блокнот: “Валера – герой с пирожками. Рассказать, как он спасает мир честностью”.

Пейзаж за окном менялся: серые многоэтажки сменялись низкими деревянными домами с разноцветными крышами. Где-то мелькали таблички: “Осторожно, собаки!”, а где-то – проржавевшие вывески: “Магазин ‘Ромашка’”.

Когда автобус остановился на промежуточной станции, в салон зашла пожилая женщина с огромной сумкой. Валера мгновенно вскочил и предложил свою помощь.

– Спасибо, милок. Ты, вижу, не местный, – с улыбкой заметила она, усаживаясь на его место.

Григорий наблюдал за этой сценой, не удержавшись от улыбки. Женщина вдруг повернулась к нему и задала вопрос:

– А ты о чём всё в блокноте строчишь?

– Да так, в основном комедийные заметки, – ответил Григорий, стараясь скрыть лёгкое смущение.

– Вот и молодец! Смех – лучшее лекарство от старости. Ты нам там, в Глуховске, юмору научи, а то все только жалуются. Смеяться надо больше, понимаешь? – она говорила с такой искренней убеждённостью, что Григорий невольно почувствовал тепло в душе.

По мере приближения к Глуховску пейзаж за окном становился всё однообразнее: редкие деревья и старые остановки, на которых никого не было. Автобус, в который он пересел на конечной станции, подскакивал на каждой выбоине, напоминая старый аттракцион. Григорий задумался о том, что именно здесь, среди этой простоты, он мог найти то, что давно потерял – вдохновение.

Когда автобус остановился на автовокзале, Григория встретил Егор – круглолицый, чуть полноватый мужчина с неизменной улыбкой.

В его руках был картонный плакат: "Добро пожаловать, гость фестиваля!". Григорий невольно усмехнулся.

– Ты серьёзно? – спросил он, указывая на плакат.

– Стараемся, как можем, – улыбнулся Егор. – Ладно, пошли. В гостинице тебе номер забронировали. Она, правда, немного… историческая. Но зато центр города!

Григорий с лёгким недоумением посмотрел на друга, но решил не уточнять, что именно он имеет в виду под "исторической". Они погрузили его сумку в багажник видавшей виды "Нивы" Егора и отправились в путь.

Заметки из личного дневника:

Водитель автобуса – человек уникальный. Объявил, чтобы все пристегнулись, хотя в автобусе ремней, наверное, не было даже при сборке. Видимо, это такой тест на доверие к вселенной.

Сосед в автобусе – Валера. Спортивный костюм с золотыми полосками сиял так, будто его сшили из фольги от шоколадок. Рукопожатие крепкое, щедро увлажнённое кремом. Валера рассказал, как на рынке в Глуховске случайно съел три пирожка. Заметка: сделать Валеру героем рассказа. Название: “Валера и пирожковая этика”.

На промежуточной остановке подсела бабушка с огромной сумкой. Сумка явно весила больше неё самой. Валера тут же рванул помогать. Валера мог бы быть талисманом честности и гостеприимства для любого города. Или супергероем с силой говорить слишком много. Когда бабушка увидела мой блокнот, она спросила, что я там пишу. Я ответил: “Юмористические заметки”. Она сказала: “Смех – лучшее лекарство от старости”. Мудро. Запишу это как эпиграф для своей книги. Или для своей жизни.

Егор встретил меня на вокзале с плакатом “Добро пожаловать, гость фестиваля!”. Серьёзно? Это было настолько нелепо, что даже трогательно. Он сказал, что гостиница, в которой я остановлюсь, “историческая”. Что это значит? Нет горячей воды? Или привидения?

Глуховск. Новый город, новые люди. Чувствую, как внутри начинает шевелиться что-то давно забытое. Надеюсь, это вдохновение, а не реакция на местные пирожки.

Глава 3. Первые шаги в Глуховске

Здание гостиницы "Ласточка" оказалось двухэтажным домом с облупившейся штукатуркой и вывеской, на которой слово "гостиница" писалось без одной буквы "и". Внутри всё было ещё аутентичнее: скрипучие полы, деревянные перила и старые ковры, которые наверняка помнили лучшие времена.

Администратор, строгая женщина с высокой причёской, похожей на купол собора, выдала ключи и строго сказала:

– Горячая вода по расписанию: утром с шести до восьми и вечером с семи до девяти. Постельное бельё в шкафу, телевизор работает, но только первый канал.

– Никакого Интернета, разумеется? – уточнил Григорий.

– А зачем вам Интернет? Вы сюда отдыхать приехали! – ответила она с таким укором, будто он предложил своровать у города памятник.

Поднявшись в номер, Григорий обнаружил, что "телевизор" был размером с микроволновку и показывал только снег. Зато на столе стояла бутылка минеральной воды и лежало два яблока. На прикроватной тумбочке лежал журнал "Крестьянка" за 1998 год.

– Историческая, это точно, – усмехнулся он, развязывая шнурки.

Вечером Егор предложил сходить в местное кафе, чтобы Григорий познакомился с местными активистами фестиваля. Заведение носило гордое название "Рубин" и представляло собой типичный провинциальный общепит: пластиковые столы, искусственные цветы и караоке, из которого доносился трагический вой очередного исполнителя.

– Это Зинаида Петровна, главный бухгалтер. – Егор указал на полноватую женщину с ярко-красной помадой. – А это Семён Иваныч, заведует культурным центром.

– А кто здесь заведует караоке? – с улыбкой спросил Григорий, кивая в сторону Зинаиды Петровны, которая уже взяла микрофон.

– Это у нас не караоке, это национальное достояние! – засмеялся Егор.

Вскоре к Григорию подошёл Семён Иваныч, крепкий мужчина лет пятидесяти с густыми усами.

– Так вы тот самый писатель, который про смешное пишет? – начал он, наливая себе в стакан домашней наливки.

– Ну, когда-то писал, – смущённо ответил Григорий.

– Тогда у меня к вам просьба: напишите про наш клуб! У нас тут такие таланты! Вот Зинаида Петровна, например, шутки сочиняет, аж животы надорвёшь. Хочешь, расскажет?

Зинаида Петровна, подслушав, подошла к ним и с энтузиазмом начала:

– Значит, стоит ежик на границе и… —

Григорий не успел дослушать шутку, потому что в кафе погас свет. Егор, не растерявшись, выкрикнул:

– Это у нас тут каждую неделю! Эй, кто свечи видел? Зажигайте романтику!

В темноте раздались смешки и голоса, а Григорий вдруг ощутил, что здесь, среди этих людей, действительно есть что-то настоящее. Может быть, именно это и есть та самая искра, которую он давно искал.

Вернувшись в гостиницу, Григорий долго не мог заснуть. В памяти крутились образы: Зинаида с её анекдотами, Семён Иваныч с наливкой, смех Егора. Он понял, что впервые за долгое время чувствует себя частью чего-то настоящего. Это чувство было новым, но приятным.

– Может, и правда написать про них? – пробормотал он, засыпая под треск батареи.

Но прежде чем заснуть, он успел записать в блокнот: "Гостиница без интернета. Писатель без вдохновения. Люди с большими сердцами. Вот и начало рассказа".

Заметки из личного дневника:

Гостиница «Ласточка»

Здание – уникальный объект архитектуры. Облупившаяся штукатурка и вывеска без буквы "и" создают ощущение, что гостиница сама пережила не только перестройку, но и революцию. Внутри – исторический квест: полы скрипят так, что кажется, будто под ними прячется оркестр. Телевизор – как из детства, но показывает только снег. Интернет? "А зачем вам Интернет?" – спросила администратор, как будто я собирался нарушить священный покой их провинциального уюта.

Горячая вода по расписанию

Ощущение, что она подаётся в соответствии с фазами луны. Если пропустил утренний интервал, придётся ждать вечера. А пропустишь вечер – что ж, "отдыхай", как посоветовала администратор.

Пластиковые столы, искусственные цветы и караоке – три кита, на которых держится местная гастрономическая культура. Караоке, кстати, здесь официально признано "национальным достоянием". Особенно исполнение Зинаиды Петровны. Если бы проводился чемпионат мира по драматичному пению, она бы взяла золото. Главный бухгалтер, профессиональная певица-каратист (по моим ушам), а ещё – мастер остроумия. Правда, анекдот про ёжика на границе так и остался для меня загадкой. Возможно, его смысл был унесён внезапным отключением света.

Семён Иваныч

Культурный центр Глуховска и ходячий рекламный агент местной наливки. Предложил написать про их клуб и "таланты". Думаю, под "талантами" он имел в виду Зинаиду Петровну и её анекдоты. Или караоке. Или наливку. Скорее всего, всё сразу.

В комнате было тепло, но по-настоящему согревали мысли о людях, которых я встретил. В этих простых, шумных, иногда немного сумасшедших жителях было что-то настоящее. Записал в блокнот: “Гостиница без интернета. Писатель без вдохновения. Люди с большими сердцами. Вот и начало рассказа”. И уснул под аккомпанемент батареи, которая явно тоже умела петь караоке.

Глава 4. Знакомство с Глуховском

Утро в Глуховске начиналось неспешно, словно само время здесь текло медленнее. Григорий шагал по центральной улице городка, окружённой небольшими деревянными домами с ярко раскрашенными ставнями. Где-то из окна доносился запах свежеиспечённого хлеба, а вдалеке слышался гул трактора.

У самого крыльца местного продуктового магазина стоял импровизированный столик с весами, за которыми восседала Мария Петровна. Она была статной женщиной с острым взглядом, пронзающим каждого прохожего. На её голове красовался клетчатый платок, который, по мнению Григория, вполне мог быть семейной реликвией.

– О, новый человек! – радостно воскликнула Мария Петровна, заметив Григория. – Ты, случаем, не тот писатель, о котором Егор по всему селу разболтал?

– Возможно, – осторожно ответил Григорий. – Зависит от того, что он вам рассказал.

– Да он сказал, что ты смешнее Петросяна! – Мария Петровна рассмеялась, хлопнув себя по колену. – Ну, заходи, познакомимся. У нас тут скучать не дают.

Она встала, и, казалось, весь её образ пропитался энергией: от лёгкой небрежности в движениях до звонкого смеха. Мария Петровна быстро организовала его знакомство с местными.

– Вот, например, Василий Степанович, наш шеф-повар, – указала она на невысокого мужчину с круглым лицом, из-под которого выглядывал мятый фартук. Василий как раз выкатывал тележку с коробками, на которых большими буквами было написано: "Курица, фермерская, свежая".

– Не слушай Марь Ивановну, она преувеличивает, – махнул рукой Василий, подавая Григорию руку. – Писатель? Значит, не руками работаешь. Ну, ничего, у нас тут все найдут себе занятие!

– А это Клава, почтальон. У неё своя миссия – разносить новости быстрее интернета, – продолжила Мария Петровна. Клава, стройная девушка с большими серьёзными глазами, только улыбнулась и поправила свою сумку через плечо.

– У нас новости интересные, – сказала она, обращаясь к Григорию. – Недавно у деда Захара козу украли. Он потом два дня за ней гонялся. А коза вернулась сама, да ещё с козлом! Теперь Захар не знает, радоваться или бояться.

Григорий рассмеялся, чувствуя, как абсурдные, но милые истории оживляют его. Каждая из них словно наполняла местных жителей индивидуальностью, создавая целую палитру образов.

К полудню Григорий оказался в парке, где собралась небольшая группа людей. Егор, заметив его, сразу же принялся махать руками.

– Гриша, иди сюда! Хочу познакомить тебя с Борисом Петровичем! Он у нас мастер на все руки. Борис, иди сюда! – прокричал он.

Из-за деревьев появился высокий худощавый мужчина с длинной бородой и очками, которые выглядели так, будто были сделаны им самим.

– Это наш изобретатель, – пояснил Егор, подталкивая Григория вперёд. – Если что-то сломалось, Борис Петрович тут как тут. Правда, его изобретения иногда имеют неожиданные побочные эффекты.

– Это неправда, – с достоинством заявил Борис Петрович. – Всё, что я делаю, работает, просто иногда… с неожиданными результатами.

– Помните, как вы сделали автоматическую кормушку для кур, а она начала раздавать еду соседским котам? – усмехнулась Клава, проходившая мимо.

Борис Петрович замялся, но тут же широко улыбнулся. – Это было творческое переосмысление задачи!

Разговоры с местными шли легко, будто Григорий был здесь давно. Местные жители без стеснения рассказывали ему о своей жизни, делились историями, в которых комичное всегда переплеталось с бытовым. К вечеру Григорий чувствовал себя частью этого сообщества.

Когда солнце начало клониться к закату, Егор объявил, что все приглашены на вечернюю ярмарку. Это был небольшой импровизированный праздник, где продавались свежие пироги, мед и поделки. На сцене уже устанавливалась колонка, а Григорий заметил, что его блокнот снова наполняется идеями.

"Здесь каждый день – маленькая книга," – подумал он, наблюдая, как Борис Петрович пытается наладить микрофон, который внезапно начал издавать звуки, напоминающие рычание медведя. Местные дети стояли рядом и смеялись, а взрослые одобрительно кивали.

Когда небо потемнело, ярмарка расцвела огнями. Лампы на уличных столбах сияли мягким золотистым светом, отражая на земле рябь огоньков, как если бы сама ночь была покрыта тысячами маленьких звезд. Песни и смех смешивались с ароматами свежей выпечки, сладкого меда и жареных орешков, создавая атмосферу уюта и легкости.

По всему пространству растягивались палатки, украшенные тканями и гирляндами, в воздухе висел запах хвои, из-за чего казалось, что этот фестиваль стал частью самого леса, словно он родился из самой земли. Здесь, среди этих простых, но красивых вещей, каждый находил что-то свое – дети с азартом кидались мячами на надувных батутных аренах, а старики в уголках спокойно беседовали о прошлом, время от времени поднимая бокалы с квасом.

Местные мастера выставляли свои работы: резные фигурки из дерева, яркие глиняные горшки, украшения ручной работы. В каждом предмете чувствовалась любовь и труд, вложенные в создание этих маленьких шедевров. Григорий, идя мимо, ловил каждую деталь – улыбку продавца, который гордился своим товаром, или взгляд покупателя, который, возможно, искал что-то особенное, что могло бы добавить яркости его жизни.

Тот же Борис Петрович, исправивший микрофон, теперь стоял у сцены с гитарой, его руки уверенно играли старинные мелодии, заставляя слушателей притихать, как будто музыка умиротворяла сам воздух. Дети присели вокруг, внимая этим звукам, а взрослые постепенно поднимались в танце, оставляя позади всю повседневную суету.

Григорий стоял в стороне, наблюдая. Он открыл блокнот и поставил на первой странице несколько строчек, едва заметных, но таких значимых: "Вдохновение – это не стремление к совершенству, а стремление к жизни в её простоте."

Егор тихо подошел, улыбаясь с чашкой горячего чая в руках, Григорий, заметив друга, оторвался от своих мыслей.

– Ну как дела? Вдохновение нашел? – спросил он с озорным блеском в глазах.

Григорий улыбнулся и кивнул, не говоря ни слова. Он знал, что этот вечер стал чем-то большим, чем просто ярмарка.

Солнце уже почти скрылось за горизонтом, но огни на ярмарке продолжали гореть, отражая свет в его блокноте, в котором вновь начали появляться новые строки.

Заметки из личного дневника:

Глуховск просыпается неторопливо. Здесь даже петух, кажется, кричит со словами: "Ну, подожди чуть-чуть". Из окна доносится запах свежего хлеба, но найти его в магазинах так и не удалось. Думаю, это была рекламная акция для туристов.

Познакомился с местной знаменитостью – Марией Петровной. Её взгляд пробивает наискосок, а клетчатый платок внушает уважение, как офицерская фуражка. Узнав, что я писатель, она заявила: "Если про меня книжку напишешь, я тебе на следующей неделе килограмм картошки отложу. Только без выдумок!". Теперь думаю, как совместить это с жанром фэнтези.

Местный почтальон Клава сообщила мне о приключениях козы дедушки Захара. Она сбежала, нашла себе кавалера и вернулась домой. Захар теперь не знает, вешать на неё табличку "Домой не приходить с незнакомцами" или благодарить судьбу за прибавление в хозяйстве. Глуховск живёт сериалом, который никто не пишет.

"Василий Степанович – мастер куриных афоризмов"

Местный шеф-повар Василий заявил, что в Глуховске "праздник – это когда курица фермерская, а не своя". С ним сложно не согласиться, особенно когда в супе, кажется, плавает неизвестный ингредиент.

"Борис Петрович – Эдисон с юмором"

Познакомился с мастером-изобретателем Борисом Петровичем. Его устройство для кормления кур оказалось хитрее самой природы: корм доставлялся котам, а куры не возражали. Когда спросил, в чём смысл изобретения, он ответил: "Это не устройство, это концепция!".

На ярмарке Борис Петрович устроил музыкальный перформанс. Правда, его микрофон сначала рычал, как медведь, а потом затих, будто ушёл в спячку. Дети аплодировали, а я записал себе: "Если техника вышла из строя – это искусство!"

Глуховск не пишет историю. Он её живёт – шумно, смешно, а иногда даже с наливкой. Похоже, мне придётся остаться подольше, чтобы успеть всё задокументировать. Ведь как сказал Егор: "Если вдохновения нет, его можно взять у Марии Петровны. За картошку".