Саша, сушки и Любовь. Год из жизни женщины с шизоаффективным расстройством бесплатное чтение

«28» января 2009 года. Мой второй день рождения.

На лестничной площадке соседка среднего пенсионного возраста пытается взобраться на табуретку, чтобы включить выбитые пробки.

– Давайте я помогу!

Любовь Аркадьевна. Любовь как Любовь и Аркадьевна как Укупник, запомнила я для себя, радостно проговорив это вслух, обычно плохо запоминаю имена и лица, но не в этот раз. За чаепитием Она в числе прочего пожаловалась, что ее персидская персиковая девочка опять неистово хочет мальчика, я в ответ посетовала, что мой персиковый мальчик кастрат. А какая могла быть пара!

Обжигающий чай с сушками, черный, которому я всегда предпочитала кофе. Черный чай из пакетика – напиток богов. И житейский разговор.

Два этажа назад я была дома и это был Новый день. Первый лучший день. Новое начало.

В этот солнечный зимний день в воздухе звучала весна. Чуть выше нуля и капель среди сибирской зимы неспешно выбивает ритм. Свет небрежно роняет тени домов на местами белоснежный снег. Стайка свиристелей (кажется, тогда я их видела в первый раз) отдыхает на молодом дереве и их цветасто-серое оперение словно привет из будущего лета.

Казалось бы, при чем тут Любовь?

– Просто идти, куда глаза глядят, и впитывать умиротворяющую энергию.

– Дышать в унисон с этим маленьким спальным кусочком небольшого города.

– Зайти в супермаркет и просто глазеть, залипнуть у полки с игрушками, потом – у полки с вкусняшками.

– Взять мороженое в вафельном стаканчике, самое дешёвое и даже не пломбир, и съесть его, смакуя, словно в первый раз.

– Отдыхать.

– Быть в движении и одновременно в покое, проживать эмоции, не застревая.

А что так можно было? Как в детстве… Детские воспоминания были обесценены уже давно: травмирующие и вдохновляющие, все события слились в одно сплошное «норм, как у всех». И тем ценнее эти редкие моменты единения со всем Сущим, с собой прошлым и собой будущим. Принять и простить, по-настоящему возлюбить. Себя. А потом уже ближнего, как самого себя.

От первой госпитализации в пограничное отделение меня отделяло несколько последних дней зимы.

«01» марта 2023 года – день, когда я начала свой прошлый путь в психушку, с 2014 года это уже острые отделения в разных городах России, сегодня я решила писать эту книгу, посреди ночи, чувствуя приближение очередного эпизода, я вместо сна открыла Word и начала писать, взяв в качестве вступления один из моих самых любимых текстов.

«30» декабря 2024 года. Маниакально-депрессивный психоз.

Поздняя ночь постепенно превращается в раннее утро. Очередная ночь без сна, периодами они случаются, это ничем мне не грозит. Это последний мой рабочий день в уходящем 2024-ом и я всё яснее чувствую предвестники приступа безусловной Любви и единства со всем Сущим. Я скучаю по этому ощущению, когда внутренний монолог остановлен, а слова рождаются прямо на языке или на кончиках пальцев. И пусть я несу порой несуразицу, уходя в эзотерику, религию или экстремальную искренность, это такое облегчение – не фильтровать поток мыслей, бесконечный поток. Хочу обратно в умственную тишину. По моим прогнозам, всё должно случиться в Новый год, ну в самом крайнем случае, в шестнадцатую годовщину моего первого просветления, мне «28» января 2025 года стукнет сорок. Вне эпизодов мне трудно находить подходящие слова, мне не хватает объёма.

Сейчас вспоминаю февраль 2009-го:

– Я знаю-знаю, у меня маниакально-депрессивный психоз (прим.: это старое стигматизирующее название биполярного аффективного расстройства)!

– Саша, ну откуда ты такие слова-то знаешь, у тебя просто избыток энергии, его надо полечить.

Это наш разговор с моей первой и любимой докторкой Снопковой Юлией Георгиевной в коридоре клиники неврозов и психотерапии, где меня частным образом анонимно наблюдали в тот мой первый эпизод гипомании. Диагноз мне никто никогда не говорил, я знаю о динамике моей диагностики из заключения моего участкового психиатра для медико-социальной экспертизы, которая выдала мне в прошлом году бессрочную инвалидность второй группы по поводу моей «приступообразной шизофрении». Да, до 2014 года у меня стоял диагноз БАР, но после моего выхода из окна весной 2014-го и моего попадания в острое отделение он превратился в ШАР, шизоаффективное расстройство смешанного типа.

Про свой драматический поступок расскажу в какой-нибудь из грядущих дней, с тех пор я знаю две заповеди, чтобы сознание не расширялось до безграничности: есть и спать хоть немного и иногда, и наоборот: если клонит в депрессию, то поменьше есть, поменьше спать, советы в книжках не искать, как пели в мою юность группа «Демо».

«31