Взломай моё сердце, Уолтер бесплатное чтение

Плейлист

Для того, чтобы прослушать плейлист к книге, переходите по этому QR–коду. Приятного прослушивания и чтения!

Пролог

– Ты что-то хотел? – грубо, с вызовом прозвучал голос Уолтера.

Он появился совсем близко, так неожиданно, что я едва удержалась от того, чтобы не отстраниться. Я мельком взглянула на него и заметила в его глазах странный блеск, и мне стало интересно – неужели это ревность? Чутьё подсказывало, что между ними может завязаться что-то нехорошее, и на секунду мне стало даже забавно.

Грейсон ответил спокойно, с ленивой улыбкой, не показывая ни малейшего волнения:

– Да, хотел пригласить Эллисон в кафе или ресторан, – он бросил на меня взгляд, полный какого-то уверенного вызова, как будто хотел показать, что не намерен отступать.

Я стояла между ними, словно невольный зритель странной драмы, разыгрывающейся у меня на глазах.

Ему точно не стоило этого говорить. Я видела, как взгляд Уолтера темнеет, словно тучи скапливаются в его глазах, и поняла, что что-то назревает. Всё это вызывало странное дежавю – воспоминание, когда на гонке Уолтер набросился на парня, который чересчур настойчиво пытался привлечь моё внимание. Я тогда не понимала, почему он так остро отреагировал, но сейчас, наблюдая, как его пальцы всё сильнее сжимаются вокруг моего плеча, я отчётливо осознавала, что вот-вот разразится буря.

– Этого не стоило… – прошептала я, стараясь унять напряжение в голосе, словно надеялась, что мои слова смогут его остановить. Но Уолтер не слушал.

Он отпустил моё плечо и стремительно шагнул к Грейсону. Движение было молниеносным, резким, как удар. В следующую секунду Грейсон оказался прижат к холодной стене, и я услышала, как Уолтер что-то шепчет ему, почти неразборчиво, но так угрожающе тихо, что даже у меня мороз пробежал по коже.

Грейсон замер, на его лице смешались удивление и негодование, но, как оказалось, этого было недостаточно, чтобы его остановить. Он быстро оправился, и, казалось, ещё увереннее вскинул голову, обратившись ко мне с неожиданной усмешкой.

– Эллисон, – сказал он, чуть поправляя воротник. – Наш танец заканчивается поцелуем, – он подмигнул, словно эта новость должна была меня обрадовать.

Поцелуем? Как? Почему я об этом ничего не знала? Эта мысль будто застряла в голове, не находя отклика. Всё это было настолько неожиданным, что я лишь недоверчиво смотрела на него, надеясь, что это какая-то глупая шутка. Тем временем я уловила движение сбоку, и, взглянув на Уолтера, поняла, как сильно он сдерживается. Его сжатые кулаки и суровый взгляд говорили сами за себя.

– Почему Мисс Авис мне ничего не сказала? – спросила я, с трудом находя в себе силы звучать ровно.

Ведь если это правда, то мне нужно было знать.

– Я думал, ты знаешь, – ответил Грейсон, и его голос стал тише, немного растеряннее. Он почти виновато опустил глаза, как будто не ожидал такой реакции.

В этот момент Уолтер сделал шаг вперёд и неожиданно положил руку мне на талию, притягивая ближе. Я почувствовала, как тепло его ладони проникает через ткань, заставляя всё внутри меня сжаться. Он не говорил ничего, не смотрел на меня, но этот жест… Этот жест выбил меня из равновесия, заставил чувства запутаться в коварной сети мыслей. Мы ведь не вместе, не пара – он сам сказал мне это, напомнил, что наша близость была лишь на одну ночь. И теперь, когда он так держит меня рядом, когда его взгляд почти прожигает меня… почему это ранит? Словно что-то колючее пронзило сердце. Трудно дышать.

Я открыла рот, чтобы ответить, но не успела – Грейсон уже уходил, небрежно бросив через плечо:

– Я буду ждать следующего занятия.

Он попрощался с легкой улыбкой, словно ничего не произошло, и исчез за дверью студии. Я проследила за ним взглядом, а затем медленно повернулась к Уолтеру, и в груди уже закипало. Я вырвалась из его хватки, одарив его злым, настороженным взглядом.

– Что? – спросил он с недоумением, будто не понимал, почему я так отреагировала.

– Что это сейчас было? – выпалила я, слова сами собой сорвались с губ, полные разочарования и возмущения.

Он нахмурился, будто искренне не понимал, в чём проблема.

– А что не так? Он явно рассчитывал на что-то, – произнёс он, и в его голосе прозвучала едва уловимая насмешка, словно он с самого начала знал, к чему идёт дело.

– И что? – зло бросила я, сама не осознавая, как в этом простом ответе проскользнула обида. – Мы не вместе!

Сказала резко, но уже в следующее мгновение пожалела об этом. Мой голос чуть дрогнул, выдавая чувства, которые я так старалась скрыть. Внутри всё сжалось, когда я поняла, что сказала вслух то, что хотела скрыть даже от себя.

– То есть, ну… – попыталась оправдаться, чувствуя, как жар обжигает лицо.

Но было уже поздно. Его взгляд потемнел, он выдержал паузу, прежде чем медленно ответить, его голос был отстранённым, почти холодным.

– Я понял тебя, – произнёс он, но в его глазах читалась какая-то глубинная боль.

В этот момент я почувствовала, как стало невыносимо некомфортно в собственном теле, словно меня разрывали изнутри противоречия. Слова будто застряли в горле, оставляя горькое послевкусие. «Молодец, Эллисон», – мелькнуло у меня в голове, – «Ты действительно умеешь поддерживать людей». Я опустила глаза, не зная, что сказать и как вернуть прежнее настроение, будто что-то сломалось в нашей хрупкой связи.

Глава 1

Вернувшись из университета, я тихо захлопнула дверь и быстро поднялась по лестнице в свою комнату. Шаги отдавались в тишине дома, и я старалась не издавать лишних звуков, будто не хотела, чтобы кто-то заметил мое присутствие. Мысль о том, что день наконец-то закончился, приносила облегчение, но гнетущая усталость всё ещё не отпускала. Это был один из тех дней, когда каждая минута в аудитории тянулась бесконечно, а каждая беседа казалась пустой и чуждой.

Я даже не обратила внимания, что мой брат уже вернулся. Всё, чего я хотела, – это тишина. Закрыться в своей комнате, спрятаться от всего мира.

Перекинув сумку через стул, я остановилась у окна. Солнечные лучи мягко касались оконного стекла, но даже их теплота не могла пробить холод, что поселился внутри меня. Всё шло не так. День был тяжёлым – лекции, напряжение, бесконечные вопросы от преподавателей и странное чувство, будто все взгляды направлены на меня, даже когда я просто шла по коридору.

И вдруг, среди всей этой серости дня, как маленькая искорка, воспоминание: меня пригласили на вечеринку. Казалось бы, обычное событие, но в этот момент оно было чем-то вроде спасательного круга. Мысленно я уже начала представлять, как звуки музыки заглушат внутренний хаос, как люди и яркие огни растворят тревогу и дадут хоть временное ощущение лёгкости.

Но даже эта мысль быстро поблекла. Я стояла у двери ванной, готовая погрузиться в привычный ритуал подготовки, когда услышала тихий стук в дверь своей комнаты.

– Пап, я не хочу разговаривать, у меня нет настроения, – сказала я в закрытую дверь, садясь на кровать.

– А это и не папа, малышка. Ты так пронеслась, что я даже не успел тебе ничего сказать, – ответил голос из-за двери, который сразу поднял мне настроение.

– Адам, ты вернулся из института! – открыв дверь, взвизгнула я и прыгнула в объятия своего брата.

Мой старший брат учится в Массачусетском технологическом институте на факультете менеджмента. Из-за этого мы видимся с ним очень редко, так как приезжать у него не всегда получается, и он нашел ещё какую-то работу, которая отнимает еще больше времени, он ничего про неё не рассказывает. Зато мы каждый день общаемся с ним по телефону. Он знает про все мои ночные тусовки, про все наши ссоры с отцом и, в принципе, он всё про меня знает.

– Ну привет, Эллисон, я тоже очень соскучился по тебе! – все с той же ласковой улыбкой ответил мне Адам, обнимая.

– Ты надолго вернулся или на несколько дней? – начала я расспрашивать брата, попутно собирая все необходимое для вечеринки.

– На пару недель точно, у нас начались каникулы и я сразу взял билеты сюда, чтобы побыть с тобой, а ты куда собираешься? – так по доброму, спросил у меня Адам.

Я уже была в ванной комнате и начала краситься и собираться на вечеринку, как Адам задал этот вопрос. Я знала, что могу ему доверять, и также знала, что отцу он не расскажет, поэтому без раздумий ответила ему.

– Меня Кейтлин пригласила на вечеринку… в честь скорого окончания семестра, – сказала я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно, хотя сердце бешено колотилось. – Если хочешь, пошли с нами?

Вопрос повис в воздухе, и я замерла, ожидая ответа. Я действительно хотела провести с ним время, увидеть, как его глаза светятся в шуме музыки и людей. Я знала, что такие моменты давали мне чувство близости, которое я не могла выразить словами.

Он посмотрел на меня, чуть прищурившись, как будто взвешивал что-то в голове, и тихо выдохнул.

– Прости, малышка… – его голос прозвучал мягко, как будто он не хотел меня разочаровывать, но я уже почувствовала лёгкий укол разочарования. – Мне ещё нужно по работе пару дел доделать.

Слова прозвучали почти буднично, но внутри меня всё как-то сжалось. Я понимала, что работа для него важна, но сейчас мне хотелось, чтобы он выбрал меня, хотя бы на этот вечер. Я пыталась скрыть своё разочарование, улыбнулась и кивнула, хотя внутри всё дрогнуло. Он всегда был ответственным, всегда выполнял обещания – это я и любила в нём. Но иногда мне казалось, что эти обязательства отдаляют нас, оставляя меня где-то на втором плане.

– Но… – его голос прервал мои мысли, и я снова взглянула на него с тонкой ниточкой надежды. – Если хочешь, я могу потом вас забрать.

Эта простая фраза заставила меня чуть расслабиться. Он не оставлял меня совсем. Мои мысли метались между желанием провести с ним весь вечер и пониманием, что хотя бы в конце ночи он будет рядом. Я кивнула снова, уже с чуть более искренней улыбкой.

– Это было бы здорово, – ответила я, чувствуя, как тревога понемногу отступает. – Я точно не хочу садиться за руль после вечеринки.

Его губы тронула едва заметная улыбка, и я поняла, что он не просто предлагает помощь, а действительно хочет быть рядом. И это дало мне ощущение, что даже несмотря на все дела и обязанности, он по-прежнему рядом, и этого мне сейчас хватало.

Когда Адам вышел из моей комнаты, я взглянула в зеркало, разглядывая свою прическу и макияж. Вроде бы всё получилось так, как я хотела, но я всё равно склонилась ближе к зеркалу, присматриваясь к мелочам: волосы аккуратно уложены, не выбивается ни одного лишнего локона, а макияж – в меру лёгкий, но подчёркивающий глаза и черты лица. Внутри поселилось удовлетворение от того, как всё выглядит, но было ещё слишком рано одеваться. До вечеринки оставалось целых два часа, и я чувствовала, что времени более чем достаточно.

Не торопясь, я встала с кресла и направилась вниз на кухню. В голове мелькала мысль, что, возможно, я могла бы ещё что-то изменить, но уже на полпути я решила отбросить эту идею. Сейчас я хотела позволить себе расслабиться.

Когда я спустилась на кухню, Донна, наша домработница, как обычно, хлопотала у плиты. Её теплая улыбка и заботливое отношение всегда приносили ощущение уюта и спокойствия в дом. Я подошла к ней и попросила:

– Донна, не могла бы ты сделать мне омлет и кофе?

Она, не раздумывая, сразу начала готовить. Всегда такая отзывчивая и внимательная, Донна была не просто домработницей. Она была чем-то большим – чем-то родным, как старая добрая подруга, которая всегда рядом. Я могла бы приготовить сама, и готовила я действительно неплохо, но сейчас… сейчас мне не хотелось этого делать. Внутри меня поселилось что-то вроде лёгкой усталости после всех сегодняшних забот, и возможность передать кому-то эту простую задачу приносила облегчение.

Я села на барный стул у стойки, вытянув ноги, и открыла ленту соц.сетей на телефоне. Палец лениво скользил по экрану, а мысли блуждали где-то между постами друзей и предстоящей ночью. Может, кто-то посчитал бы это капризом – попросить приготовить завтрак, когда сама могла бы это сделать. Но дело было не в лени или избалованности. Просто сейчас мне хотелось немного отдохнуть, позволить себе этот маленький момент заботы.

Донна всегда относилась ко мне с добротой и заботой, и я знала, что ей не в тягость мои просьбы. Она, как и я, понимала, что иногда все мы нуждаемся в минутке, когда можно отложить все дела и просто наслаждаться моментом.

– И куда это ты такая нарядная собралась? – послышался сзади голос отца, который судя по всему был уставший.

Энтони Рой Ведсон – глава семьи, уважаемый человек в обществе, бизнесмен, имеет сеть автосалонов, рестораны по всему миру и несколько дорогих клубов. Ему важнее репутация, чем семья, а я устала от этого. Я хотела жить, а не существовать. Я живу в огромном доме, где все есть и я ни в чем не нуждаюсь, но это моя клетка. Я так устала от этого, и только редкие ночные вечеринки помогают забыться.

Я хотела почувствовать жизнь. Настоящую, яркую, необузданную. Хотела ощутить её вкус на губах, как свежий воздух ранним утром после дождя. Почувствовать страсть, что захватывает тебя целиком, любовь, что проникает в самое сердце, заполняя его до краёв. Мне нужно было что-то большее, чем эта рутина, чем рамки, в которые меня загнали с самого детства.

Да, моя семья была богатой. Денег у нас хватало на всё: на самые дорогие вещи, лучшие путешествия, роскошные ужины. Но чем больше этого было вокруг, тем хуже я себя чувствовала. Это было как жить в золотой клетке – красиво, но бездыханно. Деньги не могли дать того, чего я жаждала. Они не могли заставить меня почувствовать себя живой.

К чёрту всё это. К чёрту правила. К чёрту отца и его холодные порядки, его строгий голос, звучащий в голове каждый раз, когда я пыталась выйти за рамки. «Делай, как я сказал», – эти слова словно кандалы, сковывающие каждое моё движение. Но я больше не хотела жить по чужим указаниям, не хотела быть той, кого направляют, как марионетку, тянут за ниточки.

К чёрту. К чёрту и ещё раз к чёрту.

Я хочу дышать полной грудью, хочу чувствовать, как кровь пульсирует в венах, как сердце бьётся от возбуждения и свободы. Я устала прятаться за маской послушной дочери, устала оправдывать чужие ожидания. В университете, где каждый мой шаг казался заранее просчитанным, я чувствовала себя словно запертой в коробке, где нет места настоящим желаниям. Я знала, что должна быть благодарной за всё, что у меня есть, но эта благодарность никогда не могла заглушить внутренний крик – крик души, которая хотела большего.

Я мечтала сорваться с места, убежать туда, где никто меня не знает. Где можно быть собой, без осуждения и бесконечных советов, без давления, которое каждый день становилось всё сильнее. Я хотела танцевать до рассвета, чувствовать ветер на лице, целовать того, кого захочу, любить так, как захочет моё сердце, а не так, как будет угодно другим.

Мне хотелось быть свободной.

– Меня Кейтлин позвала к себе с ночёвкой, а перед этим мы собирались сходить в кино с ней, – ответила я, заранее придумав отмазку, чтобы у него не было лишних вопросов.

– Ну, хорошо, может тебя Роберт подвезет, пока я его не отпустил? – спросил он у меня.

Я не хотела, чтобы меня на вечеринку подвозил наш водитель, потому что он мог рассказать всё отцу, поэтому я отмахнулась и сказала, что меня заберёт Кейтлин.

– Держи, приятного аппетита, Эллисон, – подала мне тарелку с омлетом и кофе Донна.

– Спасибо, пахнет очень вкусно, – похвалила я её еду.

В комнате я остановилась у шкафа, раздумывая, какой наряд выбрать для вечера. Пробегая пальцами по одежде, взгляд задержался на коротком мини-платье ярко-синего цвета. Оно всегда казалось мне особенным – смелое и выразительное, как будто само по себе могло менять настроение. Его насыщенный оттенок напомнил мне о той энергии, которую я сегодня хотела чувствовать – дерзость и свобода. Я решила, что именно это платье станет идеальным выбором для вечеринки.

Белые туфли с тонкими ремешками подчёркивали элегантность и завершали образ. Их лёгкость и изящество придавали мне ощущение уверенности, как будто каждая деталь говорила: «Смотри, это твой вечер». Я выбрала белую накидку – весна ещё прохладная по вечерам, и её мягкая ткань приятно согревала. Накинув её на плечи, я окинула себя последний раз взглядом в зеркале, вглядываясь в отражение, и почувствовала лёгкий трепет предвкушения.

Телефон на столе завибрировал, и я взяла его в руки. Сообщение от Кейтлин: «Я уже жду возле дома». Волнение усилилось, переходя в приятное томление – наконец-то вечер начнётся.

Спустившись по лестнице, я мельком посмотрела на брата и отца, сидящих за столом. Подошла ближе, поцеловала Адама в щеку – лёгкий, почти привычный жест, но в этот момент он дал мне ощущение стабильности. Как будто этот небольшой ритуал успокоил часть меня, и я, выдохнув, вышла из дома.

Отец бросил на меня взгляд, который сразу всё сказал. Его брови слегка приподнялись, а на лице появилась та напряжённая маска, которую я знала слишком хорошо. Он явно не одобрял мой выбор наряда – короткое платье, туфли на высоком каблуке. Его осуждение витало в воздухе, даже без слов, и это ощущение колючими иглами впивалось в моё сердце. Но я внутренне выдохнула. Плевать.

Сегодня я хотела оторваться. Не думать, не оглядываться назад, не искать чужого одобрения. Пусть он думает, что хочет. Я не была маленькой девочкой, которую можно контролировать. Сегодня я выбирала себя, свои желания и своё право на веселье.

На улице Кейтлин уже ждала меня, прислонившись к своей машине. Её глаза вспыхнули, когда она меня увидела, и мы крепко обнялись, как всегда – без слов, но с таким пониманием, которое бывает только у лучших подруг. Её поддержка была тем якорем, что держал меня на плаву, когда весь мир казался слишком сложным и непонятным.

Я уселась на пассажирское сиденье, хлопнув дверью, и уже мысленно настроилась на расслабленный вечер – музыка, смех, забыть о том, что осталось за порогом дома. Но как только Кейтлин завела машину, её лицо стало серьёзнее. Она на мгновение помедлила, прежде чем заговорить, и в её голосе послышались нотки беспокойства.

– Слушай, нам надо поговорить… – начала она, тяжело вздохнув.

Моё сердце сразу сжалось, будто предчувствуя, что этот разговор будет нелёгким. Я не хотела этого сейчас. Внутри поднялась волна раздражения – зачем, Кейтлин? Почему именно сегодня, когда я больше всего хочу просто расслабиться и забыть обо всём?

– Только не сейчас, – мысленно повторяла я, стараясь не дать своим эмоциям вырваться наружу.

Я знала, что она затронет тему, которую я не хотела обсуждать, что она всегда говорит правду в лицо, но я так отчаянно не хотела этого разговора. Не сегодня. Не тогда, когда всё, что я хотела, – это свободы, хоть на один вечер.

– Нет, сейчас, – её голос был твёрдым, без намёка на улыбку, которая обычно всегда сопровождала наши разговоры. Я почувствовала, как в груди что-то сжалось. Кейтлин продолжала, глядя прямо на меня: – Что у тебя случилось в универе?

Я отвела взгляд в окно, не желая встречаться с её настойчивым взглядом. Всё внутри сжалось от этого вопроса. Я не хотела говорить об этом. Не хотела раскрывать ту бурю, которая клокотала внутри. Даже с Кейтлин, с которой мы всегда всё делили.

– Ты про что? – Я постаралась говорить как можно более безразлично, надеясь, что она отступит. Словно это был просто вопрос, который можно пропустить мимо ушей. Я сделала вид, что не поняла, о чём она говорит, хотя прекрасно знала.

Кейтлин не купилась. Она слегка нахмурилась и снова начала говорить, не отводя от меня взгляда:

– Ты очень быстро убежала сегодня. Даже не подождала меня, хотя мы всегда вместе возвращаемся домой, – её голос был спокойным, но в нём слышалось нечто большее. Обида, разочарование.

Она права. Мы действительно всегда возвращались домой вместе. Это была наша маленькая традиция – мы болтали в машине, смеялись, обсуждали лекции и людей вокруг нас. Но сегодня я просто сбежала, не оглянувшись. И сейчас, когда она напомнила мне об этом, чувство вины медленно начало подниматься внутри. Я знала, что она права. Но почему-то это лишь усилило моё желание защититься.

– Мне пришлось ждать Рона с тренировки, чтобы он меня подвёз домой, – продолжила она, и в её голосе появились нотки упрёка.

Рон… Я представила, как она стояла одна, возможно, нервно перебирая телефон, пока он не освободился. Это было так на неё не похоже – зависеть от кого-то, кроме меня. Я знала, как она ненавидела ждать.

Моё сердце сжалось ещё сильнее. Я глубоко вздохнула, пытаясь найти слова, чтобы объясниться, но ничего подходящего не находилось. Внутри меня бушевали эмоции, но я никак не могла решить, стоит ли делиться ими сейчас. Сказать правду? Рассказать, как тяжёл был сегодняшний день? Или снова скрыть всё за маской безразличия?

Кейтлин ждала ответа. Её глаза выражали непонимание, и я знала, что если сейчас не скажу что-то, что сможет объяснить мой поступок, она почувствует себя преданной. А я не могла позволить себе потерять её доверие.

«– Эллисон, ты самая умная в этом университете, – проговорил Мистер Гроссман, от чего по коже пошли мурашки от страха.

Я молчала. Слова застряли где-то в горле, запутавшись в страхе. Он снова что-то сказал, но я почти не слышала. В ушах стучала кровь, а перед глазами всё начало слегка расплываться.

– Подойди ко мне, – его голос звучал спокойно, даже слишком. Как будто ничего не происходило, как будто это было чем-то обыденным. Я сжала руки в кулаки, чувствуя, как внутри нарастает тревога, но послушно шагнула вперёд, не понимая, что делать.

Я подошла к нему, и в этот момент всё изменилось. Он схватил меня резко, неожиданно. Его руки крепко сомкнулись на моих запястьях, и прежде чем я успела что-то понять, он усадил меня к себе на колени. Дыхание сбилось, а сердце забилось так сильно, что я подумала, оно вот-вот выскочит из груди. Внутри всё сжалось в тугой узел – страх окутал меня с головой, словно холодная вода, захлестнувшая все мои мысли и чувства.

Я не могла двигаться. Казалось, что время замерло. Его руки – такие сильные, такие взрослые, – держали меня крепко, и этот момент показался бесконечным. Что он собирается сделать? Мысли метались в панике, каждое движение казалось опасным.

Он был намного сильнее меня. Я знала это, понимала с болезненной ясностью. Мне с ним не справиться, не было шансов на победу, если дело дойдёт до чего-то худшего. Моя беспомощность захлестнула меня, и я чувствовала, как внутри нарастает ужас.

Не успела я открыть рот, как его рука, влажная и грубая, скользнула под мою юбку. Сердце замерло на мгновение, а затем забилось с такой силой, что казалось, оно рвёт грудную клетку изнутри. Холодный ужас парализовал меня, каждую клеточку моего тела. Я не могла пошевелиться, не могла даже дышать нормально. Словно все мои силы, воля и даже способность мыслить исчезли в этот момент.

Его рука была такой чужой, неприятной, липкой. Я чувствовала, как мои ноги ослабели, как будто они больше не могли меня держать. Хотелось кричать, но ком застыл в горле. Слова, крик, всё, что должно было спасти меня, не смогло пробиться сквозь страх. Только тихие всхлипы, которые предательски начали вырываться из моей груди, сопровождали этот ужас.

На глаза начали наворачиваться слёзы. Они жгли, расплываясь перед глазами, но я старалась их сдержать. Я пыталась бороться с этим, хотя борьба была внутренней, тихой, невидимой. Всё во мне кричало: «Это не должно происходить! Стой!». Но я была как парализованная.

Страх настолько заполнил всё пространство внутри, что мне казалось, он сейчас задушит меня.

– Не надо, пожалуйста, – начала я умолять его, когда его рука добралась до моего нижнего белья.

Но он не слушал меня. Мне хотелось разреветься от несправедливости и собственной слабости. Его пальцы начали массировать меня между ног и я почувствовала сзади, что в меня что-то начало упираться. К горлу подкатил ком, меня начало тошнить от отвращения.

Я проморгала несколько раз, пытаясь вернуть себе ясность. Внутри всё переворачивалось, а сердце колотилось, словно хотело вырваться из груди. Я знала, что должна собраться, хотя страх и отвращение сжимали мою грудь в железные тиски. Я дышала коротко, с каждой секунды становясь всё более напряжённой, и в какой-то момент поняла: пора действовать.

Собрав всю силу, которая оставалась во мне, я резко толкнула преподавателя рукой. Это было больше инстинктивное движение, чем осознанное решение. Его удивлённый вздох резонировал в воздухе, и в этот момент, словно из тумана, его руки выпустили меня. Я быстро встала и выбежала из кабинета, не оглядываясь, с чувством, будто за мной гонятся. Солёные капли стекали по щекам, и я не могла остановиться, несмотря на то, что старалась.

Слезы были полны горечи и ярости. Как же мне было противно! Я чувствовала, как во мне поднимается волна гнева и безнадежности одновременно. В голове крутилось: «Почему это произошло? Почему я не могла сказать или сделать что-то раньше?» Каждый шаг по коридору был трудным, но я заставляла себя двигаться вперёд, в надежде покинуть это ужасное место.

Ощущение стыда и унижения преследовало меня, как тень. Я никогда не думала, что окажусь в такой ситуации, и это чувство глубоко ранило. Я бежала, пряча лицо от всех, чтобы никто не увидел. Каждый миг казался бесконечным, но я знала, что мне нужно выбраться на свежий воздух, подальше от всех, кто мог бы меня осудить.»

– Прости, что оставила тебя в универе, просто… – помолчав некоторое время и приводя мысли в порядок, все же решила рассказать ей, что произошло.

– Преподаватель по гражданскому праву, Мистер Гроссман, попросил остаться обсудить успеваемость и оценки. Я осталась, а когда все вышли, он сел за свой стол и попросил подойти к нему. После того, как я подошла он посадил меня к себе на колени и начал залезать под юбку, в общем приставать ко мне, я постаралась оттолкнуть его со всей силы, встала и убежала, хорошо, что он кабинет не закрыл, – поделилась я ситуацией со своей подругой. Она ответила лишь спустя пару минут.

– Обалдеть… – снова молчание, – Значит слухи и сплетни были правдой.

– Какие ещё слухи? – непонимающе посмотрела я на нее.

– В прошлом году он изнасиловал какую-то ученицу, после чего та перевелась в другую школу, – я в шоке просмотрела на Кейтлин, – Да-да, я тогда в это не поверила, думала бред полный.

– Боже, в тот момент мне хотелось только заплакать, но от страха я даже пошевелиться не могла, – высказала все свои эмоции подруге, – Лучший университет называется, ещё и самая лучшая, просто класс.

Оставшееся время в дороге мы провели под звуки музыки, смеясь и весело общаясь. Кейтлин включила плейлист, и в машине раздались знакомые ритмы. Я закатила глаза от радости, когда зазвучала песня «Chase Atlantic – Phases».

– Помнишь, как мы первый раз пели её на вечеринке? – спросила я, вспоминая ту ночь, когда мы с Кейт напились, танцевали на столах и смеялись до слёз.

– Конечно! – кивнула подруга, её голос наполнился ностальгией. —Мы тогда так расшумелись, что чуть не прогнали всех гостей!

Я хихикнула, представляя это забавное зрелище. Мы обе начали подпевать, смех смешивался с нашими голосами, когда мы кричали строки припева:

– Feel like I'm going insane, I'm going through phases – мы обе закрутились на своих местах, подпевая и стараясь повторить энергичные движения, словно на сцене.

– Pharmacy's rotting my brain, I'm going through phases! – кричала подруга, добавляя громкости.

Кейтлин посмотрела на меня с искренним восторгом, её глаза сверкали, как звезды. Она продолжала ритмично качаться в такт музыке, а я, в свою очередь, не могла удержаться от смеха.

– Мы с тобой вообще должны записать альбом! – предложила я.

– Да, и будем петь только на вечеринках, – ответила она, смеясь. – Скажи, где подписываться на наш первый хит!

Мы обе рассмеялись, чувствуя, как невесомость момента развевает все проблемы, оставляя только веселье.

В этот момент я поняла, как важны такие моменты. Мы были не просто друзьями, мы были командой, готовой покорить мир. Под музыку, которая наполняла машину, я почувствовала, как все тревоги и страхи остаются позади. Этот вечер обещал стать незабываемым, и я была готова к приключениям.

Кейтлин Салован была моей лучшей подругой с детства, и сейчас, сидя рядом с ней, я понимала, как важно иметь такого человека рядом. Мы вместе прошли через множество трудностей, и каждый момент нашей дружбы был как драгоценный камень, который я хотела беречь.

В университете к нам присоединилась Шеррил, которая быстро стала нам как сестра. Наша троица всегда была неразлучна, мы делили между собой всё – секреты, мечты, смех и даже слёзы. Я знала, что сегодня вечером нас ждут новые воспоминания, которые только укрепят нашу связь. Шеррил должна была ждать нас у клуба, и мысль о том, что скоро мы снова будем вместе, поднимала мне настроение.

Подъехав к клубу, который арендовал на эту ночь один из старшеклассников, я заметила яркие огни и слышала гул музыки, доносящийся снаружи. Это предвещало весёлую ночь, полную танцев и смеха. Мы вышли из машины, и в этот момент нас встретил Рон – парень Кейтлин. Он был с ней уже несколько лет, и их отношения всегда вдохновляли меня своей искренностью.

Он подошёл к Кейтлин, обнял её, а затем начал целовать, будто вокруг никого не было. Это было мило, и я не могла не улыбнуться, наблюдая за ними. Они были такими счастливыми вместе. Я же просто поздоровалась с ним в ответ, чувствуя, как тёплые волны счастья накатывают на меня. Затем, обняв подругу, я почувствовала, что всё на своем месте.

У меня были отношения всего два раза, и то максимум поцелуи были, потому что я знала, что им нужно было только одно от меня. Первые отношения были в мои шестнадцать, но как оказалось потом, парень поспорил со своими друзьями на секс со мной, узнав это, я сразу порвала с ним. Вторые отношения были не лучше, хотя первые месяцы все было хорошо. Парень начал следить, угрожать мне, несколько раз пытался убить меня в порыве злости. Когда я рассказала об этом брату в слезах, он сразу прилетел и как-то нашел адрес парня и больше я его не видела.

А потом я, после расставания, сидела в парке и плакала от обиды и боли. Ко мне тогда подошла девушка, Моника, которая поддержала меня и стала моей подругой. От этого я немного улыбнулась. Вот именно поэтому я была рада, что у моей лучшей подруги любящий молодой человек, который все для нее сделает.

– Привет, Шерри, – поздоровалась с ней, – Выглядишь потрясающе, – оценила я ее образ.

– Спасибо, Элли, ты тоже, – немного засмущалась подруга.

Так называли меня только Кейтлин и Шеррил. Не знаю почему именно эта форма имени, но мне нравилось как оно звучит. Было в этом что-то милое.

– Вы готовы к вечеринке? – спросила я у друзей, пытаясь вернуть себе уверенность, которая в последнее время так часто покидала меня.

– Абсолютно! – она светилась от радости. – Мы же собираемся оторваться по полной!

Я тоже почувствовала, как внутри меня зажигается искорка надежды. Этот вечер стал для меня не только возможностью развеяться, но и шансом почувствовать, что я всё ещё могу быть счастлива, даже после всего, что случилось. Мы вошли в клуб, и на меня сразу нахлынула волна музыки, света и улыбок. Это была возможность забыть о своих тревогах, хотя бы на одну ночь.

Мы зашли вчетвером в клуб, и атмосфера сразу захватила меня. Ночной клуб «Lust» – это было место, о котором говорили все. Его вход был обрамлён яркими огнями, а изнутри доносились звуки музыки, которая рвала пространство на части, маня нас в свой ритм. Я почувствовала, как волнение заполняет каждую клеточку моего тела. Это было именно то, что мне нужно – место, где можно забыть о проблемах и просто оторваться.

Когда мы вошли, мне стало видно, как стены клуба играют цветами, сменяя оттенки от яркой фуксии до глубокого синего. Пульсирующие огни освещали лица людей, которые уже танцевали, словно они были частью живой картины. Запах пота, парфюма и адреналина смешивался в воздухе, создавая ощущение полной свободы. Я не могла не улыбнуться, чувствуя, как энергия клуба проникает в меня.

Здесь огромное пространство для вечеринок с подземным танцполом, приподнятой будкой диджея, потрясающим 3D-мэппингом, есть ещё зона на втором этаже, где отдельно были комнаты, думаю там явно не просто проспаться, также есть какая-то закрытая дверь, возможно подвал. Мы были поражены этой атмосферой клуба.

– Смотрите, как здесь классно! – закричала Кейтлин, её глаза светились, отражая ритм музыки. Она сразу потянула меня за собой, и я почувствовала, как волнение нарастает.

Шеррил, иногда готовая к приключениям, подмигнула мне, и её уверенность придавала сил. Я обернулась к Рону, который с гордостью смотрел на свою девушку, и почувствовала, как радость переполняет меня. В такие моменты понимала, что настоящая дружба – это то, что поддерживает в самые тяжёлые времена.

Мы танцевали, не обращая внимания на время, увлечённые атмосферой и друг другом. Я ловила взгляды случайных людей, и они казались такими же счастливыми, как и мы. Эта ночь, полная драйва и свободы, стала островком спасения от всей той боли, что накопилась за последнее время.

– Давайте закажем что-то выпить! – предложила я, когда закончилась песня. Кейтлин кивнула, и мы направились к бару, где свет переливался в ритме музыки. Я понимала, что эта ночь обещает быть незабываемой, и мне было так хорошо, что хотелось, чтобы этот момент длился вечно.

Забрав коктейли, мы все вместе направились к танцполу, поглощённые атмосферой этого места. Вокруг нас всё было как в замедленной съёмке – разноцветные огни переливались, лица людей мелькали, но музыка, исходящая из колонок, захватила всё моё внимание. Из динамиков доносились первые ноты «Jann – Gladiator», и я почувствовала, как мелодия буквально проникает в моё тело, подчиняя себе каждый мой вздох.

Эта песня была не просто красивой, она завораживала, словно гипноз. Мелодия была мощной и одновременно нежной, её ритмы стучали прямо в сердце. Каждый удар баса эхом отдавался в груди, заставляя меня забыть обо всём на свете. Я начала двигаться медленно, чувствительно, сначала следуя за музыкой, но потом – за тем, что происходило внутри меня.

Танцпол как будто исчез. Осталась только я и этот ритм, который постепенно становился частью меня. Мои движения были плавными, но полными внутренней силы. Руки сами собой поднимались, описывая в воздухе сложные линии, мои бедра двигались в такт мелодии, каждый звук проходил сквозь меня, заставляя чувствовать свободу.

Я оглянулась и увидела, что Кейтлин и Шеррил тоже погружены в танец, их движения были легкими, словно они сами стали частью этого ритма. Улыбка на лице Кейтлин сияла, как никогда. Она была такой счастливой, такой живой, что мне стало тепло на душе. Рон стоял чуть в стороне, но смотрел на неё с той самой любовью, которая заставляла меня верить, что настоящие чувства существуют.

Хотела ощущать жизнь так остро, что каждая минута казалась вечностью. Здесь, на этом танцполе, я могла сбросить с себя все маски, страхи и переживания, просто быть собой – сильной, свободной, такой, какой я хочу быть. Музыка была моим спасением, моим ответом на все вопросы.

Я закрыла глаза, погружаясь в каждый звук, и почувствовала, как мир вокруг растворяется, остаётся только музыка и движение. Это было как бегство от реальности, от всех тех проблем и боли, которые накопились. Этот танец был для меня не просто движением, это было освобождение, шаг навстречу себе, настоящей.

Мои движения скользили по танцполу, плавные и изящные, словно музыка сама управляла ими. Каждая нота, каждый ритм были отражением того, что происходило внутри. Я чувствовала себя свободной, настоящей. Мои ноги легко двигались в такт, руки мягко очерчивали пространство вокруг, а тело подчинялось каждому звуку. Это не было просто танцем – это было выражение того, что я чувствовала.

Я всегда любила танцевать, и эта страсть была со мной с детства. Каждый раз, когда я выходила на танцпол или просто двигалась под музыку в своей комнате, я чувствовала, что танец – это моя стихия. Но с годами это стало больше, чем увлечением. Теперь у меня была мечта. Мечта, о которой я думала часто, особенно в такие моменты. Я хотела открыть свой собственный дансинг-зал. Пространство, где люди могли бы прийти, танцевать, забыть обо всём и погружаться в ритм жизни.

Я представляла, каким этот зал мог бы быть. Светлый, просторный, с большими окнами и гладким деревянным полом. Вечера, наполненные музыкой, танцы под светом прожекторов и ощущение бесконечной свободы. Я хотела создать место, где люди могли бы жить в моменте, как я живу сейчас – наслаждаясь каждым движением, каждым вдохом, каждым мгновением.

А после и вовсе купить целое здание, где будут проводиться разные виды танцев, где можно будет выступать и все в этом духе. На лице застыла счастливая улыбка.

Эта мечта согревала меня. Я знала, что однажды она станет реальностью.

Мимо проходил официант, едва заметив его среди толпы, я на ходу выхватила бокал с каким-то напитком. Не раздумывая, я сделала несколько быстрых глотков. Тепло пронзило горло, оставляя за собой легкий привкус пряности и хмеля, а затем упало в желудок, рассеивая лёгкий жар по всему телу. Вот, что значит – жизнь. В такие минуты я могла забыть обо всём – о давящей ответственности, которую несла на своих плечах, о нескончаемых ожиданиях, которые возлагали на меня, и о постоянных упрёках, висящих над головой.

Наверное, в свои двадцать мне казалось, что мир вокруг слишком сложен. Всё, что должно было казаться легким и беззаботным, становилось невыносимо тяжёлым: тесты, экзамены на носу, вечные напоминания отца о том, что я должна быть лучше, умнее, сильнее. Эти его слова, словно размытое эхо, звучали в моей голове: «Эллисон, относись к своему будущему серьёзнее!». А любимая фраза отца? Как она могла не прозвучать: «После окончания университета, я выдам тебя замуж, не смей опозорить меня!».

Замуж… Как будто это конечная цель моего существования. Я отдавала себе отчёт, что такие традиции в нашей семье нельзя было избежать. Но каждый раз, когда он это говорил, я чувствовала, как внутри всё закипает, как будто меня пытаются упаковать в коробку. Неужели он не понимал? Я не могла жить в рамках его ожиданий. Но сегодня… сегодня я была здесь, в этом клубе, среди музыки и людей, и ни одна забота не могла пробиться сквозь музыку, разрывающую воздух.

Ощущение независимости захватывало меня, и с каждым шагом я ускользала от тех мыслей, которые обычно не давали покоя.

Уловив снова ритм музыки, я слегка двинулась, утягивая в волны танца и музыки за собой и Шеррил. Кто-то целовался во всех углах клуба, кто-то просто грязно танцевал, но а я наслаждалась своими ритмичными движениями. Макияж девчонок со школы сверкал в свете прожекторов и диодов.

Именно этого мне и не хватало – страсти, безрассудства, азарта, искрящегося на грани дозволенного. Здесь, в этой пульсирующей музыкой темноте, никто не требовал от меня чего-либо, никто не взвешивал каждое моё слово. Меня не окружали строгие правила и чопорные взгляды. Я могла дышать полной грудью, освобождаясь от маски, которую вынуждена была носить дома.

Здесь я могла быть собой. Такой, какую никогда не одобрит Отец. Его вечные нравоучения, строгие правила, требования быть идеальной. «Эллисон, ты должна стать примером! Ты – лицо нашей семьи!» – эти слова эхом звучали в моей голове, пока я танцевала, теряясь в толпе. Но здесь, среди шума и света, они теряли свою силу, рассыпаясь на мелкие осколки. Я могла двигаться так, как хотела, могла забыть о приличиях, о необходимости быть «правильной».

И при этом… Я знала, что если бы здесь был мой брат, он бы не осудил меня. Напротив, он бы с лёгкой улыбкой посмотрел на меня, как всегда, с гордостью и одобрением. Он всегда поддерживал меня, видел во мне ту, кого я сама в себе ещё не до конца разглядела. Адам знал, что я не та, кем хочет видеть меня отец, и это его не пугало. Он понимал меня, как никто другой, и в этой свободе я ощущала его незримое присутствие. Именно такие моменты напоминали мне, что я живу для себя, а не для чужих ожиданий.

Глава 2

«– Мелони, твою мать, что ты натворила? Ты обещала, что все будет нормально, но в итоге что?! – я злился не только на нее, но и на себя.

За то, что доверял такому человеку, что он не оправдал все то, что говорил и обещал. Я хотел просто убить ее и этого мудака.

– Она так противно кричала… Так плакала, – еле говорила брюнетка, от чего по мне прошла дрожь.

– Что. Ты. Сделала?! – начал орать я.

– Не кричи на меня, не смей повышать на меня голос! – её голос звенел, словно натянутая струна, готовая вот-вот лопнуть. Глаза сверкали злобой. – Не моя вина, что оно мне было не нужно! Я просто хотела развлечься, а в итоге потратила на тебя три года своей жизни!

– Я жалею обо всём! – продолжала она, и в её голосе не осталось ничего, кроме презрения. – Всё, абсолютно всё было ошибкой, и даже то, что…

– Заткнись! – взорвался я, ненависть переполняла меня так, что я едва контролировал себя. – Не смей даже произносить это вслух! Проваливай отсюда, немедленно!»

Проснувшись в холодном поту, я не сразу понял, где нахожусь. Темнота комнаты казалась плотной и осязаемой, как будто тени сжимали меня в своих цепких объятиях. Тело дрожало, а горло сковывало так, что даже слабый вздох казался невозможным. Мгновение длилось целую вечность, и только учащённое сердцебиение напоминало, что я всё ещё здесь, в этой реальности, а не там, в том давнем прошлом, откуда вновь вернулись призраки.

Я чувствовал, как холодный пот стекает по вискам, липнет к коже, оставляя неприятную прохладу на спине. Каждую ночь эти кошмары настигали меня, как старые раны, которые никак не заживут. Каждый раз, закрывая глаза, я погружался в глубины воспоминаний, настолько реальных, что границы сна и яви размывались.

Воспоминания всплывали волнами, накатывали, душили. Я снова был там, среди криков, звуков, которых не мог забыть. Страх, отчаяние и боль – всё возвращалось с такой силой, что казалось, будто это происходит прямо сейчас. В груди нарастала тяжесть, словно воздух вокруг стал густым и неподвижным.

Я сжал простыни, пытаясь вернуть себя в настоящее, ведь каждый момент кошмара казался таким реальным.

Рука, почти автоматически, потянулась к пачке Winston Classic, лежащей на прикроватной тумбочке. Словно это был единственный способ снова почувствовать контроль над ситуацией, хоть и такой временный, мимолётный. Пальцы дрожали, пока я выуживал сигарету, но привычное движение зажигалки и лёгкий щелчок стали едва ли не спасательным кругом, вытаскивающий меня из бездны.

Первый глоток дыма обжёг горло, разливая по лёгким знакомое, почти приятное жжение. Я втянул его глубже, сжав сигарету между губами, и ненадолго позволил себе закрыть глаза, будто никотиновый туман мог затуманить и мысли, вытеснить их прочь. Хоть на минуту. Дым плавно растекался по комнате, но внутри всё оставалось таким же: глухая боль, тревога, что будто застряли под рёбрами.

Этот кошмар… Он возвращается каждую ночь уже два года. Снова и снова, он настигает меня, как хищник. И каждый раз – как первый, как нож, по новой рассекающий старую рану. Мог бы привыкнуть, но нет. Он всегда захватывает врасплох, даже если я точно знаю: стоит закрыть глаза, и я снова окажусь там.

Глубокая затяжка… На секунду голова кружится от резкого удара никотина, но это даёт лишь иллюзию облегчения. Я ощущаю, как густой дым, смешанный с горечью внутри, временно притупляет остроту переживаний. Но стоит лишь сигарете догореть, как всё снова навалится.

Я знал, что нужно найти другой способ справляться. Но легче было обмануть себя, дать иллюзии успокоить сознание.

Лежа на спине, я вглядывался в тусклый, серый потолок. Огонёк сигареты медленно тлел в тишине, дым мягко поднимался вверх, завивался ленивыми кольцами, исчезая где-то в полутьме комнаты. Я затягивался глубже, чувствуя, как теплый никотин проникает в легкие, обволакивая их, словно наполняя меня чем-то нужным, чем-то, что позволяло хотя бы ненадолго расслабить напряжённое тело. Пряный вкус табака мягко щекотал горло, и я задержал дыхание, словно надеясь, что этот момент продлится чуть дольше.

На этот раз я проснулся один. Без этих одноразовых ночных связей, без чужих волос, запутавшихся на подушке, без сбивчивого дыхания рядом. Не было того странного ощущения неловкости, когда пытаешься вспомнить имя женщины, чьё лицо вскоре превратится в нечто размытое, незначительное. Проснуться одному – было неожиданно спокойнее. Впервые за долгое время я не чувствовал… пустоту.

Я смотрел на потолок, выдыхая дым, и размышлял. Жизнь текла мимо, а я просто был её случайным свидетелем. Кто-то приходил, кто-то уходил, оставляя за собой лишь слабый аромат духов и неразрешённую тишину по утрам. Это повторялось, как заезженная пластинка.

Выкинув окурок в пепельницу, наблюдал, как он тихо гаснет в пепле и встал с кровати, ведь пора было браться за дело. Работу, которую я обещал доделать. Сигаретный привкус всё ещё стоял во рту, когда я направился к столу, но мысли о кошмарах перестали тревожить.

Я сидел перед экраном, в комнате горел только тусклый свет монитора. В воздухе витал слабый запах кофе и табачного дыма. В такие моменты время теряло значение: ночи могли плавно перетекать в утро, но я этого не замечал. Вся концентрация уходила на строки кода, на ту сеть данных, которую мне предстояло взломать или защитить. За подобную работу мне отваливают кучу денег.

Это было как игра на грани – с одной стороны, предвкушение успеха, а с другой – опасность что-то упустить. Достаточно было одного неверного шага, и важная деталь могла ускользнуть, оставшись в тени.

Сайт, доступы… Иногда это всё, что я получал. И от этого внутри всегда росло лёгкое возбуждение. Не было чёткой карты или инструкции, по которой можно было бы войти в систему. Только интуиция и опыт. Это как бродить по незнакомому дому вслепую – на ощупь, на звук, надеясь найти ключ к двери, которая должна быть где-то здесь. Каждое действие – это шаг в неизвестность. Ты словно бросаешь вызов самому себе, проверяя, насколько глубоко сможешь копнуть.

Я любил этот процесс. Любил не просто за деньги, хотя они, конечно, играли роль. Мне нравилось ощущение, что я держу в руках что-то важное – чужие данные, которые доверили мне. Моя задача – найти слабые места, убедиться, что никто не сможет ими воспользоваться или же наоборот. Взлом приложений, сайтов… Для кого-то это просто работа, для меня – азарт. Это не просто рутинные тесты, это своего рода охота.

Иногда я просто начинал наугад. Клик, проверка, ещё клик… Иногда находил что-то за считанные минуты, а иногда – ничего. Это было как танец с кодом, с системой, где партнёр мог быть коварным, прятать свои слабости, но, тем не менее, он всегда выдавал себя, если быть достаточно внимательным. Ускользающие детали, мельчайшие лазейки. Когда я находил их, по телу пробегала волна удовлетворения – как если бы ты поймал неуловимую нить в огромной паутине.

Я пришел в хакеры именно так – через интерес и любопытство. Мне было семнадцать, и я отчаянно искал что-то, что могло бы стать моим. Мир казался слишком большим и слишком неопределённым, и я чувствовал себя маленькой деталью в этом бескрайнем механизме. В школе всё казалось одинаковым: химия – скучная, как и ее бесконечные формулы, биология – набор понятий, не оставляющих следа в душе. Но была одна вещь, которая заставляла меня замирать – информатика. Это была другая вселенная, где каждый код был загадкой, которую нужно было разгадать, каждый символ – инструментом для создания чего-то великого.

Любопытство вело меня дальше. Я тратил часы, сидя за компьютером, изучая каждый байт информации, как голодный исследователь. Я хотел не просто понимать, я хотел взламывать – проникать туда, куда другие не могли. Это было похоже на вызов, на тот момент, когда ты стоишь перед закрытой дверью, и где-то внутри тебя горит неугасаемое желание узнать, что за ней.

Момент, когда я впервые вошёл в систему безопасности, был странным. Я помню, как сердце застучало быстрее, как экран светился холодным светом, и всё вокруг исчезло. Это было как попадание в невидимый мир – место, которое принадлежало только мне. Не было ни страха, ни колебаний. Только восторг. Я начал творить свою магию, словно танцор, который наконец-то нашёл ритм, где каждый шаг был выверен и точен, но при этом свободен.

Каждая строчка кода, каждый обход барьера давали чувство свободы, как если бы я сам создавал свои законы в этом цифровом пространстве. Это было одновременно опасно и невероятно захватывающе. Я чувствовал себя живым, и каждая новая преграда становилась лишь новым вызовом, который я с удовольствием принимал.

Было уже поздно, когда я, наконец, с облегчением закрыл ноутбук. Работа была закончена – сложная, местами даже нудная. Еще раз проверив, что все в порядке, я скинул результат заказчику. Тот быстро ответил – короткое сообщение с подтверждением, а следом за ним звук уведомления о поступлении оплаты. Легкая ухмылка тронула мои губы. Всё, я свободен.

Выдохнув, я откинулся на спинку кресла и почувствовал, как напряжение покидает мышцы. За окном уже сгущались сумерки, и комнату заливал мягкий, теплый свет лампы на столе. С улицы доносился шум машин, глухой и отдалённый, словно город тоже готовился замедлиться, встретить вечер.

Телефон в руке завибрировал – сообщение. Я взглянула на экран. Один из знакомых, с которым не так часто пересекались. Мы общались редко, а потому я удивился его сообщению. Открыв его, я увидел приглашение – вечеринка.

Несколько секунд я просто смотрел на экран, переваривая информацию. Казалось бы, вечеринка – отличный способ расслабиться после рабочего дня.

Я не хотел идти, так как мне там делать было нечего. Вечеринка для студентов, но я ведь даже не учусь нигде.

Откуда я знал, что она для них? Да потому что мой знакомый – студент, как и все, кто будет на этой вечеринке. Она для них. У него таких событий полно – вечеринки, встречи в кампусе, разговоры, о которых я и представления не имею. Внутри всё словно протестовало против этого предложения.

Но вот он прислал ещё одно сообщение. «Всё за мой счёт. Тебе понравится, честно.» Я остановился, задумался. Деньги меня не особо волновали. Да и не было необходимости экономить – у меня всё в порядке с финансами. Но… он явно хотел, чтобы я пришёл.

Снова бросил взгляд на экран, всё ещё колеблясь. Вечеринка? Почему бы и нет. Вдруг я ошибаюсь? Вдруг это не будет так уж плохо. «Хорошо, я приду.»– ответил я, и отправил сообщение. Через минуту он скинул мне адрес и время.

Я собирался сходить в душ, а потом начать одеваться, поэтому направился в ванную, сбрасывая с себя день, словно усталую одежду. Почти почувствовал, как с первым касанием струи воды смоется и весь груз сегодняшних мыслей.

Но телефон зазвонил. Громкий звук, как будто вырвавший меня из этого почти медитативного состояния. Я на мгновение замер, раздумывая, брать ли трубку или просто игнорировать. Взглянув на экран, увидел имя – Адам, мой друг. Взяв трубку, услышал его весёлый голос. Он поинтересовался, занят ли я сегодня.

– Привет, нет, не занят, а что? – он звонил обычно, если ему нужна моя помощь или чтобы я пробил какого-то человека.

– Мне надо разобраться с одним типом, но для этого мне надо все о нем знать, сможешь помочь? – как я и думал, но на то он и друг, помогу ему, потом он поможет мне.

– Это прям срочно или может до завтра подождать? – спросил у него, надеясь на то, что мог бы заняться этим завтра.

– Ну как тебе сказать, ночью мне надо будет уже с ним встретиться, – как всегда, в своей манере ответил Адам, он никогда ничего не делает вовремя, поэтому я согласился и попросил его данные.

Я вновь сел за компьютер, чувствуя, как в голове уже выстраивается план действий. Это было своего рода ритуалом: когда перед тобой стоит задача, ты просто берёшь и начинаешь копать. Глубже и глубже, пока не доберёшься до сути. Вот и сейчас, пальцы быстро заскользили по клавиатуре, пробивая запрос за запросом. Я знал, что искать и где искать. Этот человек оставил слишком много следов, а в нашем мире, где всё хранится в цифрах, оставаться невидимым практически невозможно.

Всё оказалось проще, чем я думал. Он хранил всё у себя на компьютере, абсолютно всё – даже то, что, возможно, лучше бы держать в секрете. Странная беспечность, как будто он не верил, что кто-то всерьёз будет за ним следить. Но такие люди часто ошибаются.

Каждый новый файл, каждое открытое сообщение словно добавляло детали в картину его жизни, давая мне всё больше понимания о том, кем он был на самом деле. Я не испытывал ничего, кроме холодного спокойствия. Я хакер, вскрывающий защиту системы, просто выполнял свою работу, шаг за шагом приближаясь к цели.

Когда вся необходимая информация была собрана, я быстро скинул всё Адаму. Это заняло считаные секунды, а вот ощущение выполненного долга накрыло волной облегчения.

Закрыв ноутбук, я встал и потянулся. В голове ещё оставался отзвук того, что я только что закончил, но тело уже требовало передышки. Душ. Вода смоет всё – и усталость, и напряжение, и остатки мыслей, крутящихся вокруг сегодняшнего дня. Я направился в ванную, чувствуя, как каждая минута приближает меня к спокойствию, которое я так жаждал.

Вода из душа сперва коснулась кожи. Теплые капли, медленно падая, растворялись в напряжённых мышцах, унося с собой остатки усталости. С каждым новым потоком жар проникал глубже, и тело, наконец, расслаблялось. Было в этом что-то успокаивающее, как будто мир на мгновение замедлился, оставив только звук воды, ритмично стекающей по кафелю, и ощущение её мягкого, почти целительного прикосновения.

Мышцы постепенно отдавались этой блаженной тяжести, ненавязчиво напоминая о том, как сильно они нуждались в отдыхе.

После того как вся усталость, казалось, растворилась в горячем пару, я выключил воду. Холод воздуха комнаты неожиданно стал контрастом к только что пережитому теплу, но эта прохлада была приятна, как резкий глоток свежего воздуха после долгого времени в закрытом помещении.

Обтеревшись полотенцем и выйдя из ванной, я протянул руку к полке и быстро накинул черную рубашку, а затем также надел джинсы. Ткань мягко легла на кожу, словно обволакивая меня.

Бросив взгляд на часы, я понял, что времени ещё достаточно. Никто не торопит, не подгоняет, и в этом – своё особенное удовольствие.

Я спустился в паркинг. Тишина здесь была иной – холодной, почти стерильной. Под ногами гулко отзывались шаги, а вокруг мерцал редкий свет от ламп. Мой Nissan GT-R стоял, как всегда, в темноте. Мощь, скрытая под капотом, ещё дремала, но я знал, что стоило только прикоснуться к ключу зажигания, как вся эта скрытая сила проснётся. Машина, словно продолжение меня самого, ждала своего момента, чтобы рвануть вперёд.

Внутри поднялась странная смесь адреналина и предвкушения.

Сначала я просто хотел прокатиться по городу. Как обычно это бывает – ночь, дороги пусты, и ощущение, что весь мир принадлежит только тебе. Шум двигателя был как музыка – ритмичный, глубокий, обволакивающий. Свет фонарей мелькал за окнами, но все это казалось далеким, будто в другом мире. На какой-то момент я забыл обо всём. Прошлое, будущее – ничего не существовало. Был только этот момент, только я и дорога.

Взглянув на часы, я осознал, что езжу уже больше часа. Как? Когда успел пролететь этот час? Время будто размазалось, исчезло, оставив меня где-то в промежутке между «тогда» и «сейчас». Я бы мог продолжить кататься, но опоздание напомнило о себе, и мне пришлось нехотя повернуть машину в сторону клуба. Вечеринка давала возможность сбежать, пусть и ненадолго, от собственных мыслей. Разве это не то, чего все мы иногда хотим? Забвения, пусть хотя бы на вечер, хотя бы на несколько часов. Да и если удастся забыться в чужом тепле, почему бы и нет? Это ведь проще, чем разбираться с собственными проблемами.

Клуб уже маячил впереди, его неоновые огни будто звали внутрь. Я припарковался, небрежно хлопнув дверью своей машины, и направился ко входу. Как только я ступил на тротуар, гул музыки стал ощутимым – он пробирался сквозь стены, обещая забыть обо всём. Я на секунду остановился, глядя на здание. Этот клуб всегда нравился мне – в нём было что-то… просторное, что ли. Здесь можно было потеряться среди людей, среди звуков и световых бликов. Ты становишься лишь частью большого целого, теряешься в толпе, и это даёт ощущение свободы, некий побег.

Я прошел внутрь, и шум мгновенно поглотил меня. Мягкий полумрак, смешанный с яркими вспышками света, создавал ощущение другой реальности. Глаза быстро привыкли, и я заметил своего знакомого у бара. Он уже три раза звонил мне. Наверное, уже перестал ждать меня.

Может быть, однажды этот клуб станет моим? Мысль промелькнула, и я поймал себя на том, что серьёзно начал размышлять об этом. Это было бы интересно – владеть местом, где люди приходят забыть о своих заботах, где они могут стать кем угодно, хотя бы на ночь. Может, стоит поговорить об этом с кем-нибудь? В голове всплыли образы того, как я бы всё устроил, как изменил бы некоторые вещи. Интересно…

– Ну наконец-то ты пришел, я уж думал не ждать тебя, – с сарказмом и ухмылкой крикнул мне парень.

– Да-да, Тревер, просто решил, что ты забыл обо мне, – с тем же сарказмом ответил ему.

Мы обменялись коротким кивком, словно негласно соглашаясь: да, сегодня будет длинная ночь.

Он поманил официантку, едва уловимым движением руки, и та мгновенно отреагировала, подходя к нам с плавной, почти хищной грацией. Брюнетка. Высокая, с уверенной походкой, её фигура притягивала взгляды, и было понятно, что она осознавала своё влияние. Она легко улыбнулась ему, приняв заказ, а потом, будто по инерции, перевела взгляд на меня. Её карие глаза задержались на мгновение дольше, чем обычно, и уголки губ чуть тронула игривая улыбка. Взгляд был обжигающим, как искра, пробежавшая по коже.

Её подмигивание было дерзким и лёгким, словно без слов говорящим: «Я хочу тебя». В этом движении было что-то… забавное, почти нарочитое, и я поймал себя на том, что не смог удержать ухмылку. На миг пространство сузилось до этой короткой, почти мимолётной игры взглядов. Окружающий шум казался далёким, словно размытым. Я знал, что таких моментов она переживает десятки за вечер – привычная игра, флирт ради внимания.

Когда официантка ушла, я перевёл взгляд на своего знакомого. Он посмотрел на меня с тем самым выражением лица, будто мы оба поняли, что только что произошло. Его глаза блеснули, а на губах появилась лёгкая усмешка, едва заметная, но всё равно говорящая о том, что он не упустил этой сцены.

С Тревером я познакомился около года назад, хотя само знакомство было, мягко говоря, далеко не из приятных. В тот вечер я был пьян – усталый, разочарованный, и, если честно, не слишком осознавал, что происходит вокруг. Тревер, как назло, подрезал меня на дороге, и я помню, как внутри взорвался гневом. Вся эта накопившаяся за день, за неделю, может, даже за месяц злость прорвалась наружу. Я буквально вылетел из машины, крича на него так, словно именно он был причиной всех моих проблем. Кричал, размахивал руками, а он стоял, глядя на меня, и явно ничего не понимал.

Я помню его взгляд – чуть расфокусированный, с таким выражением лица, будто он тоже не совсем в себе. Было очевидно: он, как и я, был пьян, возможно, даже сильнее. Это осознание сначала разозлило меня ещё больше – кто-то, такой же не в себе, как и я, оказался на дороге и чуть не угробил меня. Но потом… потом что-то во мне щёлкнуло. Мысли, эмоции – всё резко замедлилось, и я вдруг увидел ситуацию со стороны: два пьяных парня, один злится, другой ничего не понимает. В этом было что-то почти абсурдное, и постепенно гнев сменился на апатию.

Мы стояли посреди улицы, и я почувствовал, как вся энергия, вся злость просто отступает. Я не знал, как долго мы так простояли, но в какой-то момент я просто махнул рукой. В конце концов, кому это было нужно? Тревер подошёл ко мне, его движения были медленными и немного неуклюжими. Он извинился, запинаясь на словах, но его искренность была очевидной. Я видел, что он чувствовал себя виноватым, хотя в его состоянии он вряд ли понимал, насколько серьёзной могла быть ситуация.

Через несколько дней мы встретились снова, на этот раз уже в более трезвом состоянии. Тревер настоял на том, чтобы оплатить ремонт моей машины, и, честно говоря, это стало для меня неожиданностью. В те моменты я думал, что таких людей уже не осталось – людей, которые не просто готовы признать свою ошибку, но и сделать что-то, чтобы исправить её.

Когда он расплатился за ремонт, я предложил ему выпить. Это было как жест – не столько благодарность, сколько признание того, что в этот раз ситуация обернулась правильно. Мы посидели в баре, поболтали, и с того момента всё как-то само собой завязалось. Странно, конечно, начинать дружбу с такой дикой сцены, но с тех пор мы и стали общаться.

Тревер лениво покачивал стакан с виски в руке. Его хитрый взгляд уже встретил мой, а губы тронула ухмылка.

– Только пришёл и сразу нашёл себе девчонку на вечер, – кивнул он в сторону, откуда только что ушла официантка.

Голос его был наполовину насмешливый, наполовину одобрительный, как будто он всерьез оценил мою «удачу».

– Такими темпами ты всех официанток тут перетрахаешь, – продолжил он с той же ноткой, в которой слышалось больше завистливого восхищения, чем шутки.

Его слова зависли в воздухе на секунду, пока я не подался вперед, сдерживая улыбку.

– Не переживай, тебе оставлю парочку, – отозвался я, ухмыльнувшись, играя с его словами, будто это было нечто, что могло случиться в любой момент.

Мы оба коротко засмеялись, словно это было обычное дело – смеяться над такими вещами, делая их чем-то мимолётным. Тревер взял стакан с виски и легко поднял его, как будто это был жест не просто к выпивке, а к нашему общему пониманию. В его глазах был блеск, знакомый мне. Что-то дерзкое, но при этом живое, как будто за его улыбкой всегда скрывался мир, полный сомнений и вопросов, которые он не озвучивал.

Я поднёс стакан к губам, чувствуя тяжёлый аромат виски – он пробирался в лёгкие, согревая изнутри. Виски был горьким, тягучим, как иногда затянувшиеся ночи, когда разговоры начинали обретать чуть более серьёзный оттенок, чем нам хотелось. Мы выпили, ощущая это привычное ощущение.

Посмотрел на Тревера – его расслабленный вид не скрывал того, что и ему нужно было это лёгкое общение, эта шутливая маска, за которой можно прятаться от настоящего.

***

Прошёл уже час с тех пор, как я приехал сюда. За это время я успел осушить несколько стаканов виски, каждый из которых плавно уходил внутрь, согревая горло, но не оставляя за собой того привычного тумана в голове. Я чувствовал, как крепкий алкоголь чуть расслаблял мышцы, но сознание оставалось удивительно ясным.

Виски действовал на меня медленно, слишком медленно для тех, кто привык напиваться от пары глотков. Я знал своё тело, знал, что мне нужно больше, чтобы почувствовать настоящее опьянение. Пара стаканов – это просто разминка, лишь прикосновение к краю того состояния, когда начинаешь отпускать все внутренние зажимы, позволяешь себе быть более искренним. Но сейчас я был ещё слишком трезв. Я осознавал каждое слово вокруг, каждый звук, мельчайшее движение людей в клубе. Это не было неприятным, но я хотел большего. Хотел той лёгкости, которая приходит после пятого или шестого стакана, когда мир начинает плыть, и проблемы растворяются в дымке.

Я оглянулся вокруг, осознавая, как постепенно теряю ощущение времени. В этом клубе всё всегда было странно: вроде бы снаружи проходят минуты, но здесь внутри – другое измерение. Музыка, свет, движение людей – они словно утягивают тебя в свой ритм, подстраивают под него. И ты больше не следишь за временем. Остаёшься лишь ты и момент. Но алкоголь, несмотря на свои крепкие нотки, ещё не добрался до той черты, где я мог бы по-настоящему расслабиться.

Тревер, сидевший рядом, уже немного осунулся, видно, что его виски взяло быстрее, чем меня. Он пьяно качал головой в такт музыке, иногда поднимая стакан, но я видел, что его глаза начинают чуть больше затуманиваться. А я всё ещё был здесь, во всей этой ясности, и это, как ни странно, придавало мне чувство контроля. Трезвость в такой обстановке казалась чем-то почти чуждым, но она давала возможность наблюдать за всем с холодной дистанции.

Я сидел среди этих людей, шумные разговоры и музыка сливались воедино, создавая особую атмосферу, в которой можно было просто плыть по течению. Тревер уже немного осел на своём месте, а его друг – человек, о котором я почти ничего не знал – сидел рядом, впитывая мои слова с таким вниманием, словно я рассказывал ему что-то жизненно важное. Мне это нравилось.

Я опустошил ещё один стакан виски, и тепло от него разлилось по телу, даря некую легкость, но всё ещё не достигая той точки, когда мысли начинают расплываться. Хотелось ещё одного шага вперёд, чего-то, что отвлечёт меня от внутреннего спокойного контроля. В этот момент в голове мелькнула мысль о той брюнетке – официантке, которая успела зацепить меня своим подмигиванием. Идея найти её, пообщаться, закрутилась в голове, как ненавязчивый план, который, казалось, должен был спонтанно сработать. Я уже хотел подняться, как вдруг почувствовал руку на своём плече.

Обернувшись, я увидел своего знакомого. Он стоял чуть неловко, и что-то в его взгляде было необычным. Тревер явно ещё не успел отключиться окончательно, но в его глазах плескалось что-то большее, чем алкоголь. Его лицо было слегка напряжено, как будто он решался на что-то.

– Мы можем поговорить? – голос Тревера звучал тихо, почти неуверенно, что было для него совсем нехарактерно.

Я чуть прищурился, пытаясь понять, что за этим стоит. Обычно он был расслабленным, шутливым, и его просьбы не выходили за рамки повседневного. Но сейчас было по-другому. Что-то в его тоне, в том, как он избегал прямого взгляда, заставило меня напрячься. Чего он хочет?

– Чего ты хочешь? – спросил я слишком резко, не скрывая раздражения.

Наверное, виски начал давить на нервы, хотя трезвость всё ещё оставалась со мной. Это было бестактно, и я знал это, но не мог удержаться. Тревер на мгновение замолчал, его лицо напряглось. Он явно не ожидал такого ответа и немного стушевался.

– В общем… я знаю, как ты зарабатываешь и какие услуги можешь выполнить, – начал он, пытаясь вернуться к теме.

– Ближе к делу, – отрезал я, выпрямившись на стуле.

Тревер вздохнул, будто собрался с мыслями, и, наконец, выпалил:

– Мне нужно взломать сайт универа… чтобы кое-что найти. Я заплачу двойную цену, деньги не проблема.

Эти слова повисли в воздухе между нами, как удар. Его спокойствие теперь казалось только внешним фасадом, под которым кипела неуверенность. Я смотрел на него, пытаясь понять, что именно он от меня хочет и насколько это серьёзно. Взлом сайта универа? Это была задача, которую я мог выполнить даже с завязанными глазами. Но вопрос был в другом: зачем ему это? Что он ищет? В его словах было нечто большее, чем просто желание получить доступ к данным.

Я мог бы спросить, мог бы разузнать больше, но… зачем? Это не было моим делом. Тревер предложил деньги, и если он был готов их заплатить, зачем копаться глубже? Мне не сложно было это сделать. Лёгкая задача, тем более за двойную цену.

Я посмотрел ему в глаза, пытаясь прочитать, что кроется за его мимолётной маской смелости.

– Ладно, – я кивнул, соглашаясь. – Давай всё обговорим.

Тревер, явно облегчённый, расслабил плечи и чуть заметно улыбнулся. Мы обсудили детали – что именно ему нужно найти, как я выполню задачу, сколько времени это займёт. Всё прошло быстро, ведь это было очередное задание, не требующее особого внимания.

Я выпил ещё два стакана, чувствуя, как алкоголь наконец начинает прокладывать себе дорогу через мой разум, смывая все лишние мысли, оставляя лёгкое тепло и ту самую желанную безмятежность. Непривычная для меня лёгкость заполнила тело, и мир вокруг стал чуть более туманным, словно границы реальности расплылись, оставив место только для настоящего момента. Я оглянулся, и взгляд сам собой нашёл её – ту самую официантку. Её звали Минди. Теперь, зная её имя, всё казалось ещё проще. Она выделялась на фоне остальных – не внешне, а тем, как её взгляд скользил по мне весь вечер. Каждый раз, когда я поднимал глаза, ловил её заинтересованное, чуть кокетливое выражение. Она явно не скрывала, что её интересует, и это было слишком очевидно.

Найдя её взгляд в очередной раз, я встал и без лишних слов направился к ней. Шум клуба стал фоном и, когда я подошёл, она улыбнулась, чуть прикусив нижнюю губу, словно это был знак, который мы оба понимали без слов.

– Пойдём на второй этаж? – мои слова прозвучали спокойно, без давления, но с той уверенностью, которая обычно не оставляет места для отказа. В конце концов, весь этот вечер был предсказуемым, словно сцена из фильма, где сюжет заранее прописан.

Минди не раздумывала. Её глаза загорелись, а в движениях была лёгкость, как будто она ждала этого приглашения с самого начала. Было ясно, что она искала этого момента, так же как и я, просто другой причиной. Бывают такие встречи, где всё уже ясно заранее, где никто не задаёт лишних вопросов. Точно такие же, как этот вечер.

Она шла рядом, чуть впереди, ведя нас через толпу людей, и я ощущал, как нарастает тот знакомый внутренний азарт. Мы поднимались по лестнице, и каждый шаг был наполнен предвкушением.

На втором этаже было тише. Мягкий свет приглушал всю суету внизу, и это место казалось почти оторванным от остального мира. Здесь можно было просто находиться, не притворяясь, не задавая лишних вопросов, не вдаваясь в подробности.

Зайдя в комнату, воздух вокруг словно стал гуще, насыщеннее. Минди не медлила ни секунды, как будто держала всё это напряжение внутри весь вечер, и, наконец, оно вырвалось наружу. Она резко потянулась ко мне, жадно приникая губами, словно боялась потерять момент. Её порыв был почти инстинктивным, но для меня это было слишком. Поцелуи, прикосновения – это всегда казалось мне лишним, чем-то ненужным. Нежность не была моей частью.

Я действовал быстро, отбросив её назад на кровать, ловко, с той уверенностью, которую всегда имел в таких ситуациях. Я знал, чего хочу и как это получить. Поцелуи? Нет, не моё.

Брюнетка, едва потеряв равновесие на мягком матрасе, улыбнулась, будто это было частью игры, которую она приняла. Её дыхание стало тяжёлым, а глаза затуманенными. Я сбросил одежду, не торопясь, но чётко, каждый мой жест был продуман, как будто это была не просто сцена, а нечто более серьёзное, ритуал. Лёжа рядом с ней, я чувствовал, как её тело напрягалось в предвкушении, а потом я навис над ней, видя её реакцию – желание, которое плескалось в её взгляде. Она не медлила, её руки плавно скользнули по моему телу, мягко, почти дерзко, а потом она приняла решение, которое я заранее ожидал.

Её движения были быстрыми, самоуверенными. Спустившись ниже, она осторожно, но решительно взяла мой член в рот, начав ласкать его с той страстью, которая ощущалась сразу. Это не было робко, и в этом не было ни тени сомнений. Она знала, как доставить удовольствие, и каждое её движение было точным, будто мы оба находились на одной волне.

Извиваясь подо мной, девушка всё больше терялась в своих ощущениях, словно каждый её вздох и стон были откликом на мои действия, отражением того, что происходило между нами. Её тело то напрягалось, то расслаблялось, как будто волны удовольствия накрывали её снова и снова, каждый раз всё сильнее. Она выгибалась, почти как хищное животное в охоте за собственным наслаждением, и её просьбы о большем звучали настойчиво, громко, ведь она была на грани того, чтобы потерять контроль над собой.

Я всегда действовал чётко, не позволяя эмоциям полностью захватить меня. Одноразовый секс – это просто момент, вспышка, которая не оставляет за собой следов. Поэтому я всегда предохранялся, был внимателен к деталям. В такие моменты важно было сохранить дистанцию, не привязываться к тому, что происходит. Я знал, что будет дальше – стоны, крики, кульминация. Всё это было предсказуемо и в то же время каждый раз уникально, как отдельная история.

Минди кричала, её голос резонировал в комнате, отдавался в стенах, как эхо, и я чувствовал, как она приближается к финалу. В её движениях появилась хаотичность, её тело стало будто неуправляемым, подчиняясь лишь собственным ощущениям. Я ускорился, полностью погружаясь в этот ритм, чувствуя её приближающийся оргазм, словно это было неизбежно.

И вот оно – её тело напряглось, дыхание сбилось, и она потерялась в этом мгновении. Её крики стали громче, и волна удовольствия захлестнула её полностью. Я ощущал, как она трясётся подо мной, её мышцы сокращались, а дыхание стало рваным и прерывистым. Она кончила, и это было похоже на освобождение – для неё, для нас обоих. Её тело ещё несколько минут оставалось в напряжении, словно не могло сразу прийти в себя, медленно возвращаясь к реальности.

Брюнетка лежала, тяжело дыша, её грудь поднималась и опускалась в ритме с сердцем, которое, казалось, готово было выскочить наружу. Она всё ещё отходила от оргазма, погружённая в это состояние полной расслабленности и удовлетворения.

Одевшись, я бросил последний взгляд на девушку, лежащую на кровати, всё ещё погружённую в лёгкое послевкусие момента. Её лицо выражало спокойное удовлетворение, а губы чуть тронула слабая, едва заметная улыбка. Она была хороша, но это был всего лишь один вечер, ничего больше.

– Ты была хороша, – сказал я спокойно, без лишних эмоций.

Это прозвучало как формальность, словно нужно было просто поставить точку в нашем коротком взаимодействии. Она не ответила, лишь посмотрела на меня взглядом, в котором читалось то самое удовлетворение, за которым она, наверное, пришла сюда.

Я вышел, закрыв за собой дверь, и на мгновение задержался в коридоре. Здесь было тихо, воздух казался прохладнее, чем в той комнате, где жар её тела и близость заполнили всё пространство. Прислонившись к стене, я достал из кармана пачку Winston Classic. Зажигалка щёлкнула с привычным звуком, и огонь коротко мигнул, освещая кончики моих пальцев. Вдохнув первый глоток дыма, я почувствовал, как никотин мягко разнёсся по телу, создавая привычное ощущение спокойствия.

Руки нащупали в кармане джинсов сложенную бумажку. Я вытянул её и бегло посмотрел на номер, не особо утруждая себя чтением. Возможно, это был её номер – Минди, или как там её звали? Да, наверное, так. Но какая разница? Никакой. Я не собирался перезванивать.

Скомкав бумажку, я выкинул её в ближайшую урну. Официантка была хороша, но этот вечер уже закончился, и завтра я, скорее всего, даже не вспомню её имени.

Спустившись через пару минут на первый этаж, я ощущал, как клубная жизнь снова накрыла меня своим шумом и движением. Музыка билась в такт с пульсом, люди толпились, танцевали, смеялись, теряясь в темноте и огнях. Внутри же было всё так же тихо – ощущение пустоты после бурной ночи.

Я направился к бару, отыскивая в толпе барную стойку. Бармен, с его привычной серьёзностью и отточенными движениями, мгновенно обратил на меня внимание. Я заказал виски, и едва стакан оказался в моих руках, сделал первый глоток. Горечь алкоголя растеклась по языку, спускаясь вниз, согревая желудок, словно возвращая меня к реальности.

Ставя пустой стакан на стойку, я чувствовал, как алкоголь начал медленно впитываться в кровь. Но этого было мало. Одного стакана всегда недостаточно, чтобы стереть беспокойство, скрытое где-то глубже, за всеми этими стенами безразличия.

– Повтори, – сказал я бармену, и он, молча кивнув, налил мне ещё.

Я сделал очередной глоток, затем третий. Каждая новая порция виски давала то самое ощущение лёгкости, за которым я сюда пришёл.

Я прищурился, чтобы вспомнить лицо последней девушки, с которой я спал. Зачем? Просто чтобы не потеряться. Но ничего, кроме серого тумана моего сознания ничего не проявлялось.

Туман…

Он укрывал последние два года моей жизни. Грязь, похоть, алкоголь и постоянный секс – я не был немым, но именно такими «жестами» разговаривал с судьбой. Почему я не убил себя? Не знаю. Это слишком банально – лучше умереть от чьих-то рук, а не своих. Только сумрак и позволял мне дышать.

В нем я не притворялся – снимал с себя все маски, которые я надеваю днём. Что будет сложнее: брести по лабиринту, постоянно наталкиваясь на преграду, или бесконечно погружаться в таинственность Бездны Челленджера?

По крайней мере, так у меня есть возможность ощущать то, что я ещё не достиг дна.

Тот, кто горит заживо, обречен ли превратиться в пепел? Вот и я спасался адом внутри меня.

Кругом танцевали люди, ди-джей ставил свои ремиксы, которые мне не нравятся, но внутри бушевало одиночество. Все эти люди: банкиры, школьники, наркоманы и тому подобное – сейчас были сами собой, но днем. Днем они все будут снова серьезные, скучные и в рутине.

Похоть… Людей от животных отличало, по сути, лишь одно – правила. Тонкие, невидимые границы, которые мы создаём, чтобы держать себя в рамках. Но здесь, в клубе с таким названием, правила, казалось, теряли свою силу. Здесь всё было проще. Здесь не было нужды притворяться, соблюдать эти границы. Желания обнажались – сырые, животные, без масок и предосторожностей. Именно за этим сюда приходят.

Я провёл пальцем по краю стакана, обдумывая это. Если я куплю этот клуб, всё станет ещё проще. Он станет местом, где я смогу устанавливать свои собственные правила, или же, наоборот, убрать их совсем.

Вне рамок.

Вне границ.

Вне правил.

Вот, что такое мой мир.

Отвернувшись от бара, я осушил стакан и, посмотрев в центр танцпола, я увидел грациозный танец одной девушки, которая заворожила меня своими плавными движениями. Песня сменялась одна за другой, но она будто и не слышала, а просто… наслаждалась. Она словно парила, а не танцевала, настолько это было великолепно. Девушка грациозно изогнулась, заставляя мой член твердеть. Согнув ногу в коленке, она выгнулась назад. Ее коротенькое платье то и дело, норовило подняться от каждого ее движения.

Подчиняясь заданному темпу, девушка поплыла по маленькому пространству между людьми, принимая необычно грациозные позы. Казалось, ее ноги скользили по гладкому полу, как по водной поверхности, а похожие на две маленькие змеи руки извивались отдельно от тела, изображая замысловатые узоры, словно она рисовала ими.

Ее волосы кружили вслед за ней, в такт движениям, она так искусно танцевала. Кружила и прогибала свой корпус назад. Черт, я только недавно ублажил девчонку, а член снова налился кровью от ее танца. Может это и вовсе галлюцинация? Человек не может так танцевать, чтобы это было настолько красиво.

Она словно лебедь – была изящной. Я потерял счет времени, пока смотрел на нее. Она здесь с друзьями или может парнем? Плевать. Я хотел с ней познакомиться. Сколько времени прошло? Минуты или секунды? Часы или вечность?

Я заказал коктейль и виски, и пока ждал, не мог отвести от нее взгляд. Она великолепна, многие на нее смотрят также, как и я. Возможно она и не моя галлюцинация. Взяв коктейль и выпив виски, я направился к ней.

Пока я пробирался через толпу, заметил, что девушка выхватила у официантки коктейль и залпом выпила его. Неплохо.

Подойдя к ней, я протянул коктейль.

– Ты божественно танцуешь, – проговорил ей я.

Взяв девушку за талию, я начал кружить ее в одном темпе, забыв обо всем другом, что нас окружало. Она аккуратно взяла меня за шею, а я наклонил ее и прижал к себе, не в силах отпустить ее.

Ее огромные глазки уставились на меня, поедая черты моего лица. Знаю, я хорош собой. Мамочка с папочкой постарались. Воспоминания о родителях заставили меня протрезветь. Выкинув из головы мысли, я обратился к девушке.

– Миледи, я вам настолько понравился? – с ухмылкой поинтересовался я. Миледи? Что за бред я несу?

– Ещё чего, – выплюнула она, – Просто в ваших глазах отражаюсь я, вот и любовалась собой. – съязвила она с обворожительной ухмылкой. Что за девчонка!

– Вот как значит, может тогда и представишься?, – со смешком спросил у нее.

– Пожалуй… – она сделала вид, что думает, – Нет.

И она отстранилась, начиная теряться в толпе. Я тебя понял. Я найду тебя, малышка.

Игра началась…

Глава 3

Я наслаждалась танцами. Это было не просто увлечение – это была моя страсть, мой воздух. Каждый раз, когда я вбирала в себя музыку, ноги сами начинали двигаться, а тело находило ритм. В эти мгновения я была свободна, никем не скованная, и мир вокруг исчезал, оставляя только меня и музыку.

Каждый шаг, каждое движение наполняло меня радостью, а в воздухе витала энергия, которой не хватало в повседневной жизни. Я могла танцевать часами, погружаясь в свои мысли и эмоции, позволяя им переплетаться с музыкой. Несколько раз в неделю я ходила на занятия, и каждое посещение приносило мне неподдельное удовольствие. Эти моменты давали мне силы, позволяя забыться и сбежать от реальности.

Танец заполнял мою душу светом, а тело – легкостью. Я забывала о времени, терялась в ритме, и вдруг заметила, что люди смотрят на меня. Это было удивительное чувство, когда ты понимаешь, что твой танец привлекает внимание, что кто-то может видеть в этом нечто большее. Но эта мысль лишь на мгновение отвлекла меня. Я продолжала двигаться, все глубже погружаясь в музыку, пока взгляд, который словно врезался в меня, не заставил меня остановиться.

Я почувствовала, как чьи-то глаза изучают каждую линию моего тела, каждое движение.  Чувство, что на меня кто-то смотрит, наполняло меня одновременно волнением и тревогой. Взгляд был настойчивым, и я не могла не ощутить, как будто этот человек видел во мне что-то большее, чем просто танцующую девушку. Мои мысли замедлились, а сердце забилось быстрее.

От этого ощущения сердце подскочило к горлу, а страх, как холодный пот, собрался на спине, прокатился по позвоночнику, вызывая мурашки. Я вдруг осознала, что не могу просто игнорировать этот взгляд, что он не просто интерес, а нечто большее, возможно даже угроза. Губы пересохли, и я нервно провела по ним языком, пытаясь привести себя в порядок.

Проблема детей известных людей заключается в том, что ими могут воспользоваться в своих целях. Это понимание всегда сидело у меня в голове, как черное пятно, напоминание о том, что моя жизнь никогда не будет обычной. Угрозы, которые приходят вместе с популярностью, оставляют свой след, заставляя чувствовать себя уязвимой. Я помнила, как однажды меня преследовали, как пытались использовать моё имя и связи, чтобы добраться до моих родителей. И теперь, когда возможная угроза снова возникла, я понимала, что повторять подобное не хочу.

Я глубоко вдохнула, стараясь успокоить себя. Взгляд этого человека был настойчивым, и я не могла просто так уйти от него. Внутри меня разгорелся огонь противоречивых эмоций: с одной стороны, это был страх, как невидимая паутина, затягивающая меня в свой капкан, а с другой – стремление понять, кто же это, кто стоит за этим взглядом.

Сейчас я должна быть особенно осторожной, и это знание подавляло меня. Я научилась не доверять слишком легко, защищая себя от возможных нападений. Внутри я собирала все силы, чтобы не показать своей тревоги.

– Такое чувство, будто кто-то следит или пристально смотрит на меня, – поделилась я с подругами своими мыслями.

Меня правда это напрягло из-за того, что было днем. Я знала, что красивая, но не хочу из-за этого страдать. Может у Моники пару уроков по борьбе взять? Было бы неплохо и всегда поможет в подобных ситуациях.

– Да ла-адно, на тебя почти все смотрели, – протянула Кейтлин с усмешкой. Что здесь веселого?

– А я все думал, почему ты черлидерша, но с такой растяжкой и гибкостью, я понял, – добавил Рон.

– Даже не смей засматриваться на меня, у тебя девушка моя лучшая подруга, поэтому и не мечтай, – отшутилась я, с чего Кейтлин посмеялась.

Мне нравились их отношения. Каждый раз, когда я наблюдала за ними, меня охватывало теплое чувство, как будто я была свидетелем чего-то по-настоящему красивого. Они были наполнены любовью, страстью и взаимопониманием. Я могла видеть, как они делились взглядами, полными нежности, и как их смех звучал, создавая атмосферу близости, которая завораживала.

Они могли часами обсуждать что-то мелкое, и в этих разговорах ощущалась глубокая связь, словно между ними существовала невидимая нить, связывающая их мысли и чувства. Каждый их жест, каждое прикосновение вызывало у меня восхищение, и я часто задумывалась, как же это – быть частью такой крепкой пары. Я смотрела на них и чувствовала, как мой внутренний мир наполняется радостью.

Но, несмотря на всю эту красоту, я никогда не засматривалась на парня подруги. Не было и тени сомнения – он был не для меня. Эти шутки о «чувствах», которые иногда всплывали в разговоре, были всего лишь шутками, искренними и безобидными. Они никогда не казались мне чем-то большим, чем дружескими комплиментами, потому что у меня не было ни капли желания пересекать границы.

Когда я видела, как они обнимаются, делятся секретами или просто смеются, я понимала, что на самом деле это именно то, что мне хотелось бы иметь – такую же теплоту и искренность. И, оглядываясь на свою жизнь, я чувствовала, как внутри меня растёт желание найти что-то похожее, не трогая то, что уже существует. В их счастье я искала вдохновение, не чувствуя ни капли зависти.

– Да всё-всё, у меня встаёт только на мою сладость, – ухмыльнулся тот, на что его девушка засмущалась.

– Фу, Рон, избавь меня от подробностей, – возразила я и засмеялась.

Каково это – когда тебя настолько любят? Этот вопрос снова и снова вертелся у меня в голове и никак не могла найти на него ответ. Я никогда не ощущала ничего подобного. Смотря на их парочку, невольно улыбалась, когда они перешептывались, хихикали и смотрели друг на друга с такой нежностью, что казалось, будто весь мир вокруг них исчезает.

Но иногда, наблюдая за ними, в душе возникало чувство одиночества, как тень, накрывающая меня своим холодом. Я видела, как они делятся мечтами, поддерживают друг друга в трудные времена. А я… я оставалась в стороне, словно за стеклянной стеной, не имея возможности прикоснуться к этому счастью. Но никогда не показывала этого ни подругам, ни семье. Скрывала свои чувства за маской, смеясь и подшучивая.

Внутри же я чувствовала себя взаперти, как будто застряла в клетке, откуда не видно света. Все эти ожидания, навязанные обществом, и давление, которое я ощущала, заполняли меня беспокойством. Я мечтала о том, чтобы однажды увидеть мир другим – не через призму одиночества, а с надеждой на настоящие чувства, о которых читала в книгах и слышала в песнях. Но в эти моменты казалось, что мне не суждено испытать подобное счастье.

С друзьями я могла хоть немного начать дышать, быть собой. Они принимали меня такой, какая я есть, и именно это помогало мне справляться с внутренними терзаниями. Вместе с ними я могла смеяться до слез или просто молчать, не чувствуя необходимости объяснять, что происходит внутри. Но даже в их компании я чувствовала, как что-то важное ускользает от меня, как будто я танцую на краю пропасти, не зная, как сделать шаг вперёд и найти свою настоящую свободу.

С возрастом я поняла, что главная любовь в наших жизнях это любовь к самим себе. Как бы хорош ни был мужчина – он всего лишь мужчина. И не каждый будет мил и заботлив. Я могу доверять только себе и брату. Немного грустно, конечно, но разве жизнь когда-то была справедлива?

Мое сердце еще никому не принадлежало. Да, в моей жизни были отношения, но они оставляли после себя лишь горечь. Я ощущала себя игрушкой, которую можно было взять в руки, поиграть и выбросить, как старую куклу. Эти мимолетные увлечения казались мне просто тщетной попыткой заполнить пустоту, которая росла внутри меня. Я искала тепло и близость, но вместо этого находила только пустые обещания и холодные взгляды.

Отец воспитывал меня не как любимую дочь, а скорее как товар, который нужно выгоднее «продать». Его представления о будущем для меня сводились к тому, чтобы найти «хорошего» жениха, который сможет обеспечить меня. Ненавижу! Эти ожидания давили на меня, как свинцовая ноша, заставляя чувствовать себя неудачницей, потому что ни один из его замыслов не соответствовал моим мечтам и желаниям. Я не хотела быть просто «замужней женщиной», я хотела быть кем-то большим, кто может встать на ноги и следовать за своей страстью.

С другой стороны, брат, наоборот, мог слишком сильно опекать меня, охраняя от внешнего мира и его разочарований. Иногда его забота ощущалась как кандалы, связывающие мои мечты и амбиции. Я хотела, чтобы он понимал, что мне нужно не только его внимание, но и быть собой.

Внезапно я невольно вспомнила маму. Как она заплетала мне волосы, аккуратно разделяя пряди и создавая из них красивую косу. Каждый её жест был полон любви и заботы. Мы вместе играли, смеялись, танцевали под звуки музыки, и именно она привила во мне любовь к танцам. Помню, как мы кружились по комнате, и мне казалось, что ничего другого в жизни не существует. В те моменты я была по-настоящему счастлива. Это была моя свобода, моя самореализация, и я всегда чувствовала, что танцы – это часть меня.

Осмотревшись по сторонам, я никак не могла найти того человека. Атмосфера клуба напоминала настоящую бурю – музыка гремела, люди танцевали, а свет прожекторов рвал темноту на куски, создавая яркие вспышки. Я пыталась сосредоточиться, но мысли путались, а сердце стучало как сумасшедшее. И тут, спустя минуту, мой взгляд остановился на парне, сидящем у бара.

Он был немного отстранённый, погружённый в свои мысли, словно весь этот шум и веселье вокруг него не имели значения. Его глаза, тёмные и глубокие, были устремлены на меня, и в этот момент время словно замерло. Казалось, между нами возникла невидимая связь, которая притягивала меня, как магнит. Интересно, кто он? Я не могла припомнить, чтобы видела его раньше – ни в университете, ни на каких-либо вечеринках.

Он выглядел достаточно привлекательно, хотя полное его лицо скрывалось в тенях, которые отбрасывали прожектора. Вокруг его губ играла легкая усмешка. Я ощутила прилив волнения, смешанного с любопытством, которое заставляло меня все больше тянуться к нему.

Мои мысли начали бежать в разные стороны. Почему он смотрит на меня? Что он думает? Может, он такой же, как и я – потерянный в этом безумном мире, где каждый стремится к своей порции счастья? Я чувствовала, как пульс стучит в висках, и в груди разгорается непонятное желание подойти к нему, узнать, что за мир скрывается за его спокойным лицом.

В этот момент все вокруг словно притихло, а клуб наполнился лишь звуками моего сердца, которое напоминало барабан.

Я решила не обращать внимания на его взгляд и продолжить танцевать, погружаясь в ритм музыки, который захватывал и уносил прочь. Это было моим спасением, моим средством бегства от серых будней.

Пока я кружилась в танце, мне на глаза попалась официантка, проносящая поднос с коктейлями. Вдохновившись, я выхватила один из них – ярко-красный с кусочками фруктов, который выглядел так, будто был создан специально для того, чтобы добавить немного огня в этот вечер. Как только я сделала первый глоток, сладкое послевкусие с легкой кислинкой разлилось внутри меня. Но в нем была и перчинка, которая добавила остроты, как и в жизни – иногда слишком сладко, а иногда – немного горько.

С каждым глотком я ощущала, как преграды между мной и миром становятся все тоньше. Я продолжила танцевать, вбирая в себя этот напиток, и в какой-то момент не заметила, как парень из бара подошел ко мне. Его уверенная походка и пронзительный взгляд заворожили меня, и я вдруг почувствовала, как в груди снова сердце забилось быстрее.

Он приблизился, и время остановилось. Музыка стала тише, а окружающие звуки растворились, оставив только нас двоих в этом потоке эмоций. Я не могла отвести от него взгляда – его лицо было почти идеальным, а в глазах светилась искра интереса. Я ощутила легкое смущение, которое обожгло щёки, но одновременно с этим волнение, которое подстегивало моё желание узнать о нём больше.

«Что он подумает обо мне?» – мелькнуло в голове, когда я сделала шаг навстречу. Но вместо страха я почувствовала решимость. Я поняла, что у меня есть шанс – шанс сделать шаг в неизвестность, шанс на что-то большее.

– Ты божественно танцуешь, – подав мне ещё один коктейль, сказал парень.

Взяв меня за талию, мы начали танцевать вместе в одном темпе, забыв обо всем другом. Он изящно и аккуратно наклонял меня, а затем прижимал к себе, кружил меня в своих руках, не отпуская. Я не ожидала, что мы так гармонично и красиво будем смотреться в танце.

Он был очень красивый. Зелёные глаза, яркие, как свежескошенная трава, с тонкими желтоватыми прожилками, которые придавали ему загадочный и слегка диковатый вид. Пухлые губы казались словно созданными для того, чтобы их целовать – они притягивали взгляд, заставляя задумываться о том, каково это, почувствовать их прикосновение. Острые скулы добавляли его лицу выразительности, придавая ему уверенность и мужественность.

Его волосы, словно цвет солнца, светились под яркими огнями клуба, как будто отражая каждую искру, которую разносила музыка. Они были немного взъерошены, что придавало ему небрежный, но в то же время стильный вид. Он блондин от природы? У многих его цвет волос выглядел бы по-детски, но ему это шло. Он словно излучал тепло, и это только усиливало его мужественность.

Не знаю, сколько времени я так смотрела на него, но он явно это заметил. Я чувствовала, как в груди загорается легкое волнение – что-то такое трепетное и странное. Я попыталась отвлечься, вернуться в танец, но мой взгляд снова и снова находил его, как будто он был магнитом, а я – кусочком магнитом, не в силах вырваться из его притяжения.

– Миледи, я вам настолько понравился? – с ухмылкой спросил парень.

На моем лице выступило замешательство, которое длилось всего секунду. Но даже этого ему хватило, чтобы оценить меня и мою внешность.

– Ещё чего, – фыркнула ему, – Просто в ваших глазах отражаюсь я, вот и любовалась собой. – съязвила я с обворожительной ухмылкой.

– Вот как значит, может тогда и представишься? – со смешком спросил у меня этот загадочный парень.

Через мгновение его взгляд встретился с моим, и в тот же момент я почувствовала, как по моему телу пробежала волна. Его зелёные глаза начали скользить по моему лицу, как будто изучая каждую деталь, каждую черту. Это не был просто мимолётный взгляд. Нет, его глаза буквально «поедали» меня, как будто пытались проникнуть под кожу, понять, кто я на самом деле. Было в этом что-то гипнотическое, что-то неуловимо притягательное. С каждой секундой, что его взгляд задерживался на мне, я чувствовала, как уходит контроль – как я теряюсь в этом моменте, в этих зелёных глубинах.

Неожиданно осознание пришло ко мне, словно вспышка: в его присутствии я не просто теряла контроль, я растворялась. Это было нечто большее, чем просто физическое притяжение. Когда он смотрел на меня так, словно только я существовала в этот момент, моё сердце начинало биться быстрее, а дыхание становилось тяжелее. Я чувствовала, как вся моя решимость, весь мой самоконтроль рассыпались на мельчайшие осколки.

Его мощное тело, сильное и уверенное, буквально нависало надо мной, создавая ощущение, будто весь мир сжался до размеров этого мгновения, до этого единственного пространства между нами. Его присутствие ощущалось, как грозовая туча перед бурей – густое, электрическое напряжение витало в воздухе. И я не могла не поддаться этому. Его голос, глубокий и бархатный, обволакивал меня, соблазнял каждую мою мысль. Он говорил что-то простое, может быть даже банальное.

Его глаза продолжали бегать по мне, словно он пытался найти что-то скрытое, что-то, чего я сама ещё не осознала. Они изучали мою кожу, мои губы, мои глаза с таким пристальным вниманием, что я ощущала, как тепло поднимается по моему телу, захватывая каждую частичку меня. Я не могла отвести взгляд, не могла уклониться от этой игры, в которой я уже была поймана. Это чувство захватывало, но одновременно пугало своей силой.

Я начала осознавать, что в его взгляде и присутствии я теряюсь, растворяюсь. Как будто этот парень мог сломать все мои барьеры, все стены, которые я выстроила вокруг себя за столько лет. И именно это было настолько манящим – это ощущение уязвимости перед ним, которое вдруг стало сладким и желанным.

– Ну-у? – привел меня в чувства парень.

– Пожалуй… – сделала вид, что думаю над вопросом, – Нет.

Боже, его взгляд… У меня задрожали коленки, а ухо пекло от его горячего дыхания. Мой острый язык никогда до добра не доводил! Говорил мне Отец, чтобы я была более тактичной!

Это было так странно. Ощущение всего пространства, звуков и своих эмоций – было нереальным. Лёгкость, свобода и эйфория. Веки были тяжёлыми, поэтому я прикрыла их и начала двигаться в ритм музыки, которая лилась отовсюду.

– Ты где-то занимаешься танцами? – поинтересовался у меня незнакомец.

– А тебе все расскажи, – съязвила ему.

Выгнувшись и развернувшись в танце последний раз, я оттолкнулась от него и ушла подальше от него, оставив его думать обо мне и размышлять о том, что же сейчас произошло. Что-то загадочное и интригующее было в этом парне. Мне хотелось прикоснуться к нему, но я не хотела быть его очередной девчонкой. А их у него было много, я уверенна в этом.

Сдерживая дурацкую улыбку, которая так и рвалась наружу, я скользила между гостями, как тень, мелькала в поле его зрения и тут же исчезала, словно играла в кошки-мышки. Хотелось смотреть на него еще и еще, но я упрямо держала дистанцию. Кто-то случайно задевал меня плечом, кто-то неуклюже предлагал станцевать, но я мягко уклонялась, словно была невидимой, скользя сквозь людскую массу.

Музыка гремела, оглушая, но я всё равно продолжала искать глазами друзей, цепляясь за любые знакомые лица. Танцпол пульсировал яркими огнями, а тела вокруг двигались, сливаясь в единое море. Воздух был пропитан потом, алкоголем и чем-то электрическим, что заставляло сердце биться чаще. В каждом шаге, в каждом повороте головы я чувствовала себя частью этого хаоса.

Хотелось скрыться от его взгляда, и в то же время – почему-то не исчезать. И это тягучее противоречие накатывало волнами, подогревая каждый мой шаг, каждое движение интересом и любопытством.

Вернувшись к друзьям, я почувствовала, как лёгкость танца уступила место странной усталости. Выпив коктейль, сладкий и с лёгкой горчинкой на языке, я осознала, что желание танцевать здесь полностью исчезло, хотя буквально час назад мне казалось, что я готова провести на танцполе всю ночь. Наверное, это был один из тех моментов, когда настроение неожиданно меняется, и даже любимое дело не приносит того удовольствия, которого ожидаешь.

Я встретила взгляд Шеррил – она всегда понимала меня без слов. Лёгкий кивок, и мы направились к бару, оставив друзей погружённых в тихий разговор.

Шум клуба отступил, когда мы приблизились к стойке. Бармен уже был занят, но я жестом попросила его подойти, как только появится возможность. Мы заказали по мартини, и я села на высокий стул, ощущая, как холодное дерево под пальцами немного успокаивает.

– За скорое окончание семестра! – отсалютовала моя подруга бокалом, чуть наклоняясь, чтобы опрокинуть в себя порцию алкогольного напитка.

– За любовь и нашу дружбу! – поддержала я ее, так же отпивая из своего бокала.

Любовь…

Это слово растаяло у меня во рту, как шоколадное мороженое, которое я обожаю. На секунду я прикрыла глаза, позволяя себе представить ее. Если бы можно было ощутить прикосновения от слов – это ударило бы. Больно, стремительно направляясь в самое сердце, без шанса на какое-либо спасение. Как болезнь. Неизлечимая, а для кого-то и смертельная, но все равно до ужаса прекрасная.

Я поморщилась, глядя на коктейль, но тут же рассмеялась, обменявшись с Шеррил понимающими взглядами. Было что-то забавное в этих моментах, когда ты разделяешь простое удовольствие с друзьями – бокал мартини, шум в ушах, лёгкие шутки, которые как будто не имеют значения, но согревают сердце. Мы попросили бармена повторить заказ, и пока он готовил нам очередную порцию, болтали обо всём на свете – от случайных встреч до воспоминаний о прошедших вечеринках.

Когда бармен подмигнул Шеррил, я заметила, как её щеки слегка порозовели. Она всегда была такой скромной – самой тихой, самой рассудительной из нас. Даже в такие вечера, когда мы расслаблялись, она оставалась той, кто смотрел на всё со стороны, словно наблюдая за миром через невидимые очки, оценивая каждое слово, каждое действие. И это всегда было её сильной стороной. Мудрость, спокойствие – она умела держать нас в руках, когда ситуация выходила из-под контроля.

Я с улыбкой вспомнила, как мы с Кейтлин однажды ввязались в драку с какой-то девушкой, которая перешла черту и начала оскорблять других. Мы не могли это стерпеть. Мы всегда были теми, кто отстаивал свои и чужие границы, и пусть это выглядело не всегда благородно, но мы действовали искренне. Шеррил же, напротив, всегда выступала голосом разума. Она была той, кто мягко, но уверенно удерживал нас от необдуманных поступков.

Теперь же, сидя у бара, я смотрела на неё с лёгкой улыбкой. Шум вечеринки продолжался, но он уже не трогал меня так, как раньше. Моё желание танцевать испарилось, словно его и не было.

Танцы для меня были отдушиной, наслаждением, после которых была приятная усталость. Я пробовала себя в разных видах танцев, от хип-хопа до стрип-пластики, но нигде не задерживалась дольше пары месяцев. Но сейчас, я уже больше полугода увлекаюсь направлением high heels. Оно мне понравилось и я почувствовала, что это мое.

– Вы куда пропали?, – произнесла подруга, явно потерявшая нас.

– Я сначала с каким-то красивым парнем танцевала, а потом сидели у бара и пили, – честно призналась ей.

– Ухх… – присвистнула Кейтлин, от чего мне и Шеррил хотелось рассмеяться, – Что за парень? – начала она расспрашивать меня.

– Не знаю, никогда его не видела, но в танце он был неплох, – парировала на вопросы подруги.

Спустя время, я устала и ужасно начала болеть голова, поэтому подойдя к подруге я поинтересовалась у нее:

– Кейтлин, ты со мной поедешь или к Рону?

– К Рону, у него сегодня никого нет, а это бывает достаточно редко, – погружаясь в свои мысли, ответила она, на что я посмеялась.

– Хорошо, меня тогда Адам заберёт, он наконец-то приехал, – попрощавшись с подругами, мы обнялись и я пошла к выходу.

Выйдя наружу, я глубоко вдохнула прохладный ночной воздух. После душного клуба этот свежий поток сразу ударил в голову, заставив её немного проясниться. Я машинально потянулась к телефону, чтобы позвонить брату. Его голос всегда приносил какое-то спокойствие.

Я быстро набрала его номер и, пока ожидала ответа, начала ходить из стороны в сторону. Высокие каблуки, которые несколько часов назад казались неотъемлемой частью моего образа, теперь только раздражали. Я вздохнула и, немного поколебавшись, сняла их, почувствовав, как тепло асфальта медленно передаётся моим босым ногам. Это было странное, но приятное ощущение.

С телефоном у уха, я поглядывала на мигающие огни вдалеке. Машины проезжали мимо, редкие прохожие спешили по своим домам. В этот момент я чувствовала себя немного потерянной, но одновременно – свободной. Брат не отвечал, и каждый сигнал гудков казался всё длиннее.

Но через пару мгновений телефон ожил, и его голос, немного сонный и хрипловатый, раздался в динамике, на который я ответила:

– Привет, Адам, ты уже освободился? – с улыбкой спросила я в трубку.

– Привет, солнышко, да, тебя уже забрать что-ли? – хоть и уставший, но брат поинтересовался у меня.

Каким же все таки родным был его голос. И как же я скучала по брату все эти полгода, пока его не было дома.

– Да, я устала и хочу спать, забери пожалуйста, – на что в трубке послышался смех.

– Но время ведь только три утра, – проговорил мой брат в телефоне.

– Ну и что? Хочу спать ужасно.

Сказав Адаму адрес, я услышала его быстрое и уверенное: «Буду через пятнадцать минут», и сбросила вызов. Это простое обещание, что скоро он приедет, принесло мне облегчение. Я глубоко вздохнула, оглянулась на вход в клуб, где сквозь двери пробивались звуки басов и приглушённый шум голосов, а затем села на холодный бордюр.

Голова ужасно гудела. Этот гул словно не только от алкоголя, но и от всех мыслей, разговоров, музыки, которые словно разрывались внутри меня. Хотелось просто закрыть уши или найти какой-то способ вырубить этот бесконечный фоновый шум, как будто жизнь не давала мне передышки. Я сидела, чувствуя, как прохладный бетон под моими пальцами отдавал мягкой вибрацией – машины проезжали мимо, клуб продолжал жить своей жизнью.

Я подняла голову к небу. Звёзды скрывались за городским светом, и только луна, одинокая и холодная, висела где-то над крышами домов. В этот момент мне вдруг показалось, что она понимает меня лучше, чем кто-либо ещё. В этой тишине улицы, в отсутствии спешки, я впервые за вечер почувствовала себя хоть немного спокойно. Без маски, без необходимости быть кем-то. Просто я.

– Элли, подожди, – выходя из клуба, крикнула мне Шеррил.

– Чего такое? – тихо проговорила я ей.

– Ты сумку забыла, – она протянула мне ее и обняла, возвращаясь в клуб.

Сон одолевал меня всё сильнее. Казалось, что веки стали невыносимо тяжёлыми. Каждый вздох давался с усилием, и я по-прежнему сидела на бордюре, чувствуя, как постепенно весь мир вокруг меня замирает. Внутри осталась только одна мысль: когда же приедет Адам? Хотелось спрятаться в его машине, забиться на заднее сиденье и наконец отключиться от всего.

Возвращаться домой не хотелось. Дом… Что он мне давал сейчас? Тишину? Укрытие? Или это просто место, где ты одна, где никто не заглядывает в твою душу и не интересуется, что там внутри? Но сегодня, похоже, я выпила больше, чем стоило. Может, именно поэтому всё казалось таким подавляющим. Мартини словно раскрыло нечто глубинное, запертое во мне так долго, и теперь это что-то вырвалось на поверхность, заливая меня тяжёлой волной.

Но усталость была не только от алкоголя. Это была усталость душевная, та, которую ты не можешь просто проспать. Она висела на плечах, давила на грудь, медленно вытягивала силы, оставляя только пустоту. А ещё… была какая-то тяга, желание почувствовать больше. Ощутить жизнь не только через бездумные ночные встречи, но и через что-то настоящее. Что-то внутри меня говорило: «Попробуй всё. Пока у тебя ещё есть шанс». Понимала, что такая жизнь не навсегда, от этого ощущения были острее и желаннее.

Услышав какой-то шум у клуба, хотела повернуться, чтобы посмотреть что там происходит, но меня опередили.

– Что ты тут одна сидишь? Родители не учили, что поздно ночью девушке одной небезопасно? – откуда-то из темноты донёсся голос.

Визг сорвался с моих губ прежде, чем я успела осознать происходящее. Меня бросило в дрожь, сердце рухнуло куда-то в пятки, а мысли моментально заполонил страх. В голове мелькнула картинка, как какой-то пьяный парень тянет свои грязные руки ко мне, готовый начать приставать. Я уже почти сжалась, как пружина, готовая защититься, когда вдруг осознала, что голос мне знаком.

Что с ним не так? Он появлялся внезапно, как тень, точно выныривая из темноты, и также легко исчезал, оставляя меня в состоянии лёгкой растерянности.

Он был высоким, на голову выше меня, с крепким телосложением, которое говорило о силе и выдержке. Широкие плечи, будто созданные для того, чтобы нести на себе мир, контрастировали с его, казалось бы, расслабленным выражением лица. Подтянутость его фигуры была такой естественной, как если бы он родился готовым к любому вызову.

А его глаза… В них было что-то неуловимое. Глубокие, зеленовато-жёлтые, с тёмными пятнами у радужки, они будто проникали в меня, заставляя чувствовать себя разоблачённой. Взгляд, такой спокойный, но в то же время настороженный, словно он всё время что-то выжидал, пристально следил за мной, читая каждую мысль. Я чувствовала, как от этого взгляда что-то щекочет внутри, будто всё моё тело отзывалось на его присутствие. Почему же я не могла отвести глаз? Почему меня тянуло к нему?

Блондин был хорош собой. Впервые вижу такого парня… Нет, скорее мужчину. Небольшая щетина, придававшая ему небрежную мужественность, делала его образ завершённым, как будто каждая деталь в нём была продумана до мелочей, но не намеренно, а сама собой. Он был тем, кто легко вливается в любую обстановку, будто создан для того, чтобы не быть замеченным сразу, но и не оставаться в тени.

Я заметила тонкую линию, выглядывающую из-под воротника его футболки. Татуировка. Необычная, почти неразборчивая, но что-то в её форме привлекало взгляд. Что это было? Может, что-то личное? Или просто символ, который что-то значит только для него? В любом случае, она казалась частью его, как и этот задумчивый взгляд, которым он всё ещё меня не отпускал.

Что он вообще делал на вечеринке, посвященной окончанию семестра? Он выглядел так, будто эти шумные студенческие вечеринки не для него. Он не вписывался в толпу, хотя и не выделялся. Его присутствие казалось ненавязчивым, но ощущалось так сильно, что невозможно было не заметить.

Может, ему не было дела до всех этих праздников и экзаменов. Может, он здесь по какой-то другой причине. Или просто случайно зашёл. Эти мысли роились в моей голове, но каждый раз, когда я пыталась найти ответ, его взгляд возвращал меня к реальности, словно напоминая, что прямо сейчас, в этот момент, важнее всего был он.

– Ты меня преследуешь что-ли?! Зачем так пугать?! – начала кричать я этому загадочному парню.

– Прости, лисичка, не хотел напугать.

У него сейчас было такое… виноватое лицо. Словно он сделал глупость и винил себя за это. Но вряд-ли такое описание про него.

– Прощаю, – ляпнула ему я, – Так все-таки ты меня преследуешь? – он начал подходить ко мне.

Его смех раскатился по пустой улице, как тихий, но уверенный гром. Я вздрогнула, ощутив, как внутри всё перевернулось от раздражения. Напугал меня, а теперь смеётся! Что в этом смешного? Я сжала руки в кулаки, но, стоило взглянуть на его лицо, как злость стала угасать, сменяясь каким-то странным чувством.

Он возвышался надо мной, казался еще более внушительным на фоне темного ночного неба. Может быть, он и был на голову выше меня, а может, и больше, но этот факт почему-то не вызывал страха. Наоборот, внутри что-то щелкнуло, словно пробуждая возбуждение, которое я даже не сразу осознала.

Мои губы сами по себе сжались в тонкую линию, пытаясь скрыть бурю эмоций, которая клокотала внутри. Я проморгала, быстро отвела взгляд в сторону, будто это могло спасти меня от того, что творилось в голове и теле. Но я всё равно чувствовала его присутствие. Даже не глядя на него, я ощущала, как его зелёные глаза будто бы прожигают меня, изучают, считывают всё, что я пытаюсь скрыть.

Сердце билось неровно. Почему меня так задел этот смех? Может, потому что в нём было что-то… завораживающее.

– Что смешного я сказала? – вопрос слетел с моего языка быстрее, чем я успела подумать.

– Ничего смешного, – со смешком сказал он, поднимая бровь, – И нет, я не преследую тебя, а хочу узнать имя.

Мне потребовалось несколько секунд на осмысление сказанного, ведь во мне сейчас было много алкоголя.

– Чтобы ты вообще во мне голову потерял? – ухмыльнулась ему я.

Черт, что я за чушь ляпнула?

Плевать.

– Хмм… В тебе я еще не был, – шепотом произнес он, от чего у меня пробежал по телу табун мурашек. Засранец!

– И не будешь, – протянула я и добавила, – Я тебе не по зубам.

Впечатления – от него пахло ими. Ты хочешь игры, незнакомец?

Давай же поиграем.

Глава 4

После нашего танца я уже не мог перестать думать о ней. В голове будто застряли обрывки её образа, как непокорные листья, что ветром пригнало в самый угол сознания. За её глазами, за её движениями скрыто что-то большее, неразгаданное, будто тайна, которую только мне предстоит раскрыть.

Я вышел на улицу, надеясь, что прохладный воздух поможет мне избавиться от этих странных мыслей. Сигарета почти стлела, но, если честно, она была просто поводом уйти. Как выбросить её из головы? Я тянул затяжку за затяжкой, но перед глазами всё равно стояла она. Её рыжие волосы… В этих локонах было что-то притягивающее, тёплое, словно осень, когда солнце уже низко, но всё еще приятно греет. Казалось, что с каждым движением они чуть менялись на цвет: от огненно-рыжего до мягкого медного, как листья, которым вот-вот предстоит опасть.

А её глаза… Глаза цвета морских волн. Не просто синий или голубой – они были переменчивыми, глубже, чем я мог себе представить. Словно в них были заключены истории целого мира. Я почти рассмеялся над собой, словно пытаясь убедить, что всё проще, чем мне казалось. Но их цвет, этот нежно-голубой оттенок, порой казался нереальным, будто она могла исчезнуть, если моргнуть. Она была такой… неземной.

«Лисичка» – промелькнула мысль, неожиданная, но точная. Почему именно лиса? Она была как грациозный хищник – мягкая в движениях, но с той самой искрой в глазах, которая говорила: не верь тому, что видишь на поверхности. За её милой улыбкой, за её мягкими чертами скрывалась какая-то внутренняя сила, независимость. Хитрая, неуловимая, как огонёк, который не догорает, как бы ты ни пытался его загасить. Это не было лишь внешним впечатлением – это была вся она.

Я докурил сигарету, но мысли о ней не покинули меня. Она осталась со мной – загадочная, недосягаемая, как сама природа, как море или огонь. Лисичка… да, она была именно такой: свободной и независимой, но стоило прикоснуться к ней – и она исчезала, оставляя лишь воспоминание.

Когда мы танцевали, время будто остановилось. Пространство вокруг растворилось в ритме, оставив только её всполохи рыжих волос передо мной. В свете диодов, мерцающих приглушённо, эти волосы были похожи на языки пламени – настоящие, живые, неугомонные. Каждый раз, когда она поворачивалась или слегка наклоняла голову, это огненное сияние переливалось, словно дразня. Оно не успевало погаснуть, оставляя за собой лишь ощущение тепла.

Я словно терял связь с реальностью. Музыка звучала где-то на грани сознания, но уже не имела значения. Мы с ней двигались, как две тени, которые сливаются воедино, но никогда по-настоящему не соприкасаются. Её дыхание казалось таким близким, я чувствовал его на своей коже, но на самом деле она не прикасалась ко мне. Я был опьянён – не алкоголем, не музыкой – чем-то большим. Её присутствием, её огнем. Это было почти нереально, как будто я шагнул в другой мир, где нет ничего, кроме нас двоих.

Сердце билось сильнее, каждое мгновение растягивалось до бесконечности.

Докурив, я почувствовал, как сигарета, в отличие от моих мыслей, просто догорела, не оставив ничего, кроме запаха табака и горстки пепла. Выбросив окурок, я машинально повернул голову в сторону клуба, уже готовый вернуться туда, но вдруг замер. Её силуэт выделялся среди мерцающих огней улицы. Она сидела на бордюре, телефон в руке, разговаривала с кем-то. С этого расстояния я не мог расслышать её слов, но выражение её лица было уставшим. Что-то во мне дрогнуло, я не мог просто пройти мимо.

Я сделал шаг в её сторону, потом ещё один, медленно, словно не был уверен в том, что мне действительно стоит приближаться. Внутри что-то говорило: «Оставь её в покое. Это не твоё дело». Но в то же время я чувствовал, что не могу уйти, не сказав ни слова. Я думал о её, рыжего цвета, волосах, о том, как она смотрела на меня во время танца, о той тайне, которую она несла в себе. Может, это был шанс узнать её немного лучше.

Она закончила разговор и, опустив телефон, будто погрузилась в свои мысли, касаясь пальцами колена. Казалось, что в этот момент она совсем потерялась в мире, и это придало её образу ещё больше хрупкости.

Я подошёл ближе, не ожидая того, что мой вопрос испугает девушку. Глаза расширились, в них мелькнула паника. Я не ожидал такой реакции и тут же почувствовал, как холод пробежал по спине.

– Ты меня преследуешь что-ли?! Зачем так пугать?! – крикнула на меня эта рыжая бестия.

– Прости, лисичка, не хотел напугать, – начал зачем-то оправдываться я.

– Прощаю, – протянула она, – Так все-таки ты меня преследуешь? – съязвила мне, пока я подходил к ней.

Её взгляд пронзил меня. Голубые глаза, цвета ясного летнего неба, встретились с моими, и я на секунду замер, будто попав в ловушку этого взгляда. Он был не просто внимательным – в нём была какая-то настороженность, даже недоверие, как у дикого животного, которое чутко следит за каждым движением незнакомца.

Ресницы были густыми, длинными, но прятались под тонкой линией тёмных бровей. Они казались искусно нарисованными, подчёркивая черты её лица.

Но всё это вдруг отошло на второй план, когда её взгляд вновь встретился с моим. В этих глазах было что-то большее. Было ощущение, что она могла прочитать мои мысли, если бы захотела. В них уже плескалось спокойствие, но под поверхностью словно что-то бурлило.

От неё исходил тёплый, почти уютный запах – ваниль и что-то свежее, фруктовое, с лёгкой сладостью, как спелая груша. Я едва заметил, как невольно вдохнул глубже, пытаясь запомнить, уловить этот запах, прежде чем он растворится в прохладном ночном воздухе.

Духи? Скорее всего. Но тогда откуда в клубе был этот еле уловимый, едва ощутимый аромат персика? Он цеплялся за неё, словно был её собственным – не просто запахом, а чем-то, что исходило изнутри. Может, это был её запах лёгкий, почти невесомый? Феромоны кожи? Или другой слой духов, замешанный на этом необычном фруктовом оттенке? Я не знал. И эта неопределённость только больше завораживала. Она вся была как смесь противоречий, загадок, и даже её аромат был чем-то неуловимым.

Я почувствовал, как она сделала шаг ближе, и понял, что она намного ниже меня, на целую голову, а то и больше. В обычной ситуации это вызвало бы какое-то желание власти, но в ней было нечто совсем иное. Рост девушки совсем не смущал её, наоборот, казалось, будто она подчёркивает это, делая из этого свою сильную сторону. На лице рыженькой отразилась почти злобная решимость, такая, что я невольно улыбнулся. Даже рассмеяться хотелось, но я сдержался, не желая разозлить её ещё больше.

Она смотрела на меня с прищуром, почти яростно, словно маленький зверёк, который внезапно встретил на своём пути кого-то гораздо крупнее, но не собирался отступать. Глаза сузились, черты лица напряглись, и я подумал, что она могла бы сейчас начать шипеть, как разъярённый котёнок. Её взгляд не отступал, он был прямым, острым. Я мог бы поклясться, что в тот момент она всерьёз обдумывала, что сделать, если я подойду ближе. Ударить? Убежать? Она была готова ко всему.

Эта её решимость, эта злоба, исходившая от такой маленькой, почти хрупкой фигуры, на самом деле не внушала страха – наоборот, это было настолько неожиданно и забавно, что я едва сдерживался от смеха.

– Что смешного я сказала? – последовал моим мыслям вопрос.

– Ничего смешного, – со смешком сказал я, – И нет, я не преследую тебя, а хочу узнать имя.

– Чтобы ты потом вообще голову потерял во мне? – с сексуальной ухмылкой парировала мне девушка.

– Хмм.. – протянул я, – В тебе я ещё не был, – понизив голос до шёпота, улыбнулся я.

Рыжая стрельнула в меня своими глазами – быстрый, пронизывающий взгляд, полный чего-то неуловимого. Я почувствовал, как внутри что-то дрогнуло, и расплылся в улыбке, которая сама по себе появилась на лице. Этот её взгляд – одновременно дерзкий и хитрый, напоминал, что она не из тех, кого можно предугадать.

Сделав шаг вперёд, я приблизился к ней, и в этот момент её образ окончательно захватил мои мысли. Рыжие волосы, которые всё ещё блестели, как пламя в тусклом свете, обрамляли её лицо, тонкое, с острыми скулами и резкими чертами, от которых трудно было отвести взгляд. Её губы, слегка приоткрытые, напоминали сочные фрукты – такие, что их хочется попробовать. Я ощутил, как внизу живота начинает нарастать жар, а в джинсах проявляется знакомое напряжение.

Честно? Я не спорил с собой. Она была чертовски сексуальной. В её фигуре, в том, как она держалась, было что-то дикое и одновременно притягательное. Это не была красивая, хрупкая кукла, это была та, которая могла бы укусить, если подойти слишком близко. И это будоражило меня.

Но я знал, что это за чувство. Оно было быстрым, как вспышка огня, которое вспыхивает и так же быстро гаснет. Да, сейчас она захватила моё внимание, пленила своей необузданной энергией, но я был уверен – к утру её образ растворится, оставив лишь лёгкое воспоминание о ночи. Это было больше похоже на краткий импульс, желание момента, не оставляющее глубокого следа. Я знал себя достаточно хорошо, чтобы понять: такие встречи, какими бы страстными и интригующими они ни были, на утро часто кажутся почти как сны, которые тают при свете дня.

И всё же… её присутствие здесь и сейчас было сильнее любой рациональной мысли.

– И не будешь, – парировала голубоглазка, а потом добавила, – Я тебе не по зубам.

Это выглядело почти мило. Её маленький вызов, поданный так непринуждённо, словно она даже не осознавала, что сделала это. Она стояла передо мной, чуть склонив голову, будто поджидая мой следующий шаг, с каким-то лёгким напряжением, но уверенной в себе. Мы стояли на улице перед клубом, а вокруг нас всё будто исчезло: город, машины, люди. Оставались только мы вдвоем.

Её аромат… Боже, он затуманивал мои мысли. Он исходил от неё, был её частью. Я мог почувствовать его, когда делал короткие вдохи, и он захватывал мой разум, проникая в каждый уголок сознания, стирая остатки рассудка. Её аромат манил, как тайна, которую хочешь разгадать, но при этом боишься раскрыть слишком быстро.

Он исходил не от её тела напрямую, а от тех мельчайших движений, которые я считывал, от взгляда, который она бросала на меня, от её уверенности, что она держит меня в своих рука, и желания.

Сердце неслось от адреналина, мой пульс стучал в висках, а каруселью играла лишь одна единственная мысль – хочу.

– Это мы ещё посмотрим, лисичка, – проговорил я, на что та смущённо отвернулась, пытаясь это скрыть.

– Эллисон.. – тихо произнесла рыженькая, настолько тихо, что я думал, мне послышалось, – Меня зовут Эллисон, – уже увереннее сказала девушка.

– Просто Эллисон? Ни фамилии, ничего? – я подошёл ближе к ней, на что она сделала шаг назад.

– Тебе и этого достаточно. Все что тебе надо знать обо мне, – ехидно протянула девушка.

Эллисон. Я медленно произнёс её имя про себя, словно пробуя его на вкус, как редкий, экзотический фрукт, который не спешишь проглотить. Это имя как-то сразу прочно закрепилось в моей голове, мягкое на слух, с мелодичным ритмом, оно идеально сочеталось с её внешностью и характером.

В ее имени было что-то лёгкое, но в то же время цепляющее, будто подчеркивающее её противоречивую природу: нежную и дерзкую одновременно. Оно как-то сразу подходило ей – с этим взглядом, в котором читался вызов, с тем, как она держалась.

Она была права. Одного имени мне бы хватило, чтобы узнать всё – её фамилию, где она живёт, кто её семья, чем она занимается. Я мог бы погрузиться в её прошлое, узнать мельчайшие детали, разложить её жизнь по полочкам, словно разбирая головоломку. В наши дни это не сложно. Пара кликов, пара запросов, и её жизнь стала бы для меня открытой книгой.

Но… почему-то мне не хотелось этого. Внутри поднялась странная волна сопротивления. Это было бы слишком легко, слишком предсказуемо. Вся магия момента, вся её загадка испарилась бы в один миг. А я не хотел разрушать это.

Это было бы как читать финал книги, не перевернув ни одной страницы, лишив себя самого интересного.

Честная игра. Именно это я хотел с ней. Если она захочет рассказать – расскажет сама. Это будет её выбор, её решение, а не моя добыча. Я чувствовал, что именно в этом и заключается вся суть нашего с ней взаимодействия – игра, в которой оба мы знаем правила, но никто не торопится раскрыть все карты. Это напряжение, этот баланс между непредсказуемостью и тягой к разгадке – оно притягивало, заставляло идти вперёд, но не слишком быстро, чтобы не разрушить всё.

– Ну а я, Уолтер Коллинз, – с уверенностью произнёс я, чуть наклонив голову, наблюдая за её реакцией. – И я уверен, тебе понравился танец так же, как и я, лисичка.

Мои слова прозвучали самоуверенно, но в этом была моя игра. Я знал, что этот лёгкий вызов может вызвать улыбку или же новую острую реплику в ответ, и ждал её реакции. Эллисон посмотрела на меня с лёгким прищуром, её губы медленно начали растягиваться в усмешке, которая играла на её лице, словно она уже знала, что сказать.

– Нет, думаю, тебе больше подходит «Тёмный рыцарь», – её голос был мягким, но в нём чувствовался скрытый подтекст. Эта лёгкая улыбка и искорки в глазах… Она явно наслаждалась ситуацией.

Я приподнял бровь, непонимающе смотря на неё. Почему «Тёмный рыцарь»? Бэтмен что-ли? Это прозвучало неожиданно и… странно.

– И почему же именно «Тёмный рыцарь»? – спросил я, слегка наклонившись вперёд, стараясь прочитать её лицо, понять, что она имеет в виду.

Она рассмеялась, и в её смехе была та непринуждённая дерзость, которая говорила о том, что она играла со мной, как кошка с мышкой, наслаждаясь каждым моментом.

– Ну как, – сказала она, широко улыбаясь, – Тёмный рыцарь или Бэтмен… Про него никто ничего не знает, он появляется ночью, исчезает к утру и… подкатывает ко всем, как ты сейчас.

Её смех был звонким, искренним, и я невольно улыбнулся в ответ. В её словах было что-то простое, но она донесла это с такой ловкостью, с таким тонким юмором, что я не мог не оценить её находчивость. Её слова попали точно в цель, и я понял, что, возможно, она и правда увидела во мне что-то похожее на этого загадочного героя. Или же просто умела заставить меня задуматься о себе через её остроумие.

Я усмехнулся, чуть поднимая плечи, признавая её победу в этой словесной дуэли, и кивнул:

– Ну что ж, если я Бэтмен, то тогда ты определённо – моя Женщина-кошка.

– Тогда поймай меня, если сможешь, – прошептала девушка, заставляя меня ухмыльнуться.

Она рассмеялась, но услышав звук подъезжающей машины, Эллисон внезапно бросилась в её сторону, не говоря ни слова. Она словно осталась в плену момента, в её глазах заблестела искорка ожидания. Я же, застигнутый врасплох, замер на месте, не в силах отвести взгляд.

С каждым мгновением, пока она стремительно приближалась к автомобилю, я жадно охватывал каждый дюйм её тела. В моей памяти запечатлелся эти идеальные изгибы: тонкая талия, плавно переходящая в плоский живот, округлые бёдра, которые притягивали взгляд, словно магнит. Я не мог не заметить, как её стройные, вытянутые ножки элегантно двигались в её высоких каблуках, издавая звук, который отголоском отдавался в тишине ночи.

Каждый шаг был уверен и грациозен, как у кошки, и в этом была своя магия. Я наблюдал за тем, как её волосы развиваются за ней, придавая её движению легкость и свободу. Это было не просто физическое восприятие; внутри что-то щемило, заставляя сердце биться быстрее. Её присутствие заполняло пространство, а её образ оставлял в душе что-то неизъяснимое, почти волшебное.

Она была живым воплощением уверенности и привлекательности. Всё, что имело значение, это она, стремящаяся к машине.

Видимо, её парень приехал за ней. Я наблюдал, как она, полная ожидания и лёгкой радости, стремительно подходит к машине. Внутри меня что-то сжалось. Она исчезала, и, казалось, с ней уходит и всё то тепло, что я успел почувствовать.

Оставшись один на один со своими мыслями, я понял, что не хочу оставаться здесь. Этот вечер превратился в что-то непонятное, оставив после себя только неизвестность. Я направился к бару, заказал ещё стакан. Жгучая жидкость скатилась по горлу, обжигая и словно стирая нарастающее напряжение. Каждый глоток приносил кратковременное облегчение, позволяя забыться, хотя бы на мгновение. Но даже на фоне гудящей музыки и светящихся огней клуба мысли о ней не покидали меня. Они кружили в голове, как неугомонные мухи.

Я знал, что это не лучший способ справляться с эмоциями, но в мне было всё равно. Я искал способ отключить разум, чтобы не думать о том, что произошло, о том, как она исчезла так же быстро, как появилась. Эллисон… её образ всё ещё оставался свежим в памяти, как будто я мог её коснуться.

В этот вечер я решил, что проще будет забыть, отвлечься. Так мне казалось. Я познакомился с другой девушкой. Мы разговорились, и я почувствовал, что она помогает мне отвлечься от всех мыслей о Эллисон. В конце концов, я предложил ей поехать ко мне.

Когда мы вышли из клуба, я смотрел на улыбающееся лицо девушки, но не мог избавиться от чувства, что внутри меня всё ещё что-то пустовало. С каждым шагом к машине возникало странное противоречие – радость и печаль одновременно, будто я пытался заполнить пустоту, но не находил подходящей детали.

Глава 5

Поднявшись на свой этаж, я почувствовал, как адреналин всё ещё бурлит в крови, заполняя пространство вокруг. Девушку, которую даже не запомнил – как-то не до этого было, – я закинул себе на плечо, ощущая её лёгкость, словно она ничего не весила. Мысли о том, что меня ждет, кружили в голове, но я не хотел их слушать. Я просто шёл вперёд, стремясь отдалиться от эмоций, которые преследовали меня на протяжении всего вечера.

Когда я занёс её в спальню, свет мягко рассеивался по комнате, создавая интимную атмосферу. Мы разделись, и все звуки исчезли, остался только шум наших дыханий. Я чувствовал, как нарастает напряжение, как будто в воздухе витала искра, готовая воспламениться. Но вдруг, в самый разгар этого момента, раздался настойчивый звон телефона. Я вздрогнул, как будто кто-то резко выдернул меня из этого волшебного сна.

Отстранившись от блондинки, я быстро произнёс:

– Подожди, я скоро вернусь, – и, увидев в её глазах лёгкое недоумение, вышел на кухню.

На кухне я взял телефон, который продолжал звонить, как будто упрямо требуя внимания. Зачем мне это сейчас? Мои пальцы дрогнули, когда я посмотрел на экран. Имя, которое появилось там, вызвало у меня смешанные чувства – радость и раздражение. Я не хотел отвечать, не хотел слушать о делах.