Пропавшая принцесса. Фатум бесплатное чтение

Горе побеждённым.

Над полем битвы быстро темнело. Пара минут сама лощина, невысокие, поросшие ярко зелёной травой горы и пологий каменистый уклон, усыпанный трупами людей и лошадей, лежавших друг на друге, погрузился во тьму. Умирающие лошади стонали совершенно человеческими голосами и от этого вся картина этого побоища становилась ещё более жуткой, если это вообще было возможно. В кромешной тьме мороз пробирал по спине всякого, кто осмелился бы в такой ситуации ступить на это поле, где несколько часов назад смерть собрала обильную жатву. Но вот из облаков выкатился на волю серебряный диск Луны, осветив поле битвы и косогор своим холодным светом. И сразу стали заметны тёмные тени людей копошащихся между убитыми. С факелами в руках они переходили от одного убитого к другому, освещали его дрожащим колеблющимся светом и если находили что-то заслуживающее внимания, то принимались шарить жадными руками по трупу ища чем поживиться. Люди эти двигались молча, недоверчиво озираясь по сторонам. Там и тут возникали стычки из-за очередной поживы и тогда над полем разносились оскорбления и ругательства, сменявшиеся тревожным затишьем.

– Дэвон! Дэвон! Где ты мой мальчик? – жалобный, резкий крик женщины, похожий на крик чайки, разнёсся над полем смерти.

Худая высокая женщина, шла через поле качаясь словно пьяная.

– Дэвон! Где ты? – продолжала кричать женщина.

Спотыкаясь, она падала, ползла некоторое время на четвереньках бормоча себе под нос что-то неразборчивое. Потом вставала и продолжала идти сама не зная куда. Волосы её растрепались, платье висело лохмотьями. Наткнувшись на мародёра, она остановилась, некоторое время смотрела на него, как будто не понимая, что происходит и вдруг пронзительно закричала:

– Дэвон! Дэвон!

– Заткнись! Заткнись, идиотка! –  прошипел ей грабитель.

Женщина удивлённо замолчала.

– Вы не видели моего Девона? – спросила она.

– Нет! Убирайся прочь! – рявкнул на неё мародёр.

Она помолчала и опять пошла вперёд, выкрикивая время от времени имя Дэвон и с каждой секундой её крик всё больше походил на птичий, всё более становился нечленораздельным. Одна из обиравших трупы женщин бросила в неё камень осыпая проклятьями. Камень ударил женщину в спину, но она, казалось, этого даже не заметила. Всё также шла она, вперёд выкрикивая имя словно голодная чайка.

– Полей!

Латник наклонил ведро, и ледяная вода полилась Боргесу на руки. Он с наслаждением умывался, отфыркиваясь, точно лошадь на водопое. После разгрома армии герцога прошло уже трое суток и Боргес с сожалением подумал, что те, кого им пока не удалось поймать, вероятно смогли уйти уже достаточно далеко. С другой стороны, эта мысль приносила сиру Боргесу определённое облегчение. Даже для него, повидавшего всякое и ожесточившегося до самой последней степени, такое количество повешенных всего за три дня несколько встало поперёк горла. Взяв у воина ведро Боргес окатил свою седую голову. Ледяная жидкость полилась под панцирь, струйками побежала по спине и животу. Боргес сощурился, потом уселся на край сложенного из серых камней колодца и огляделся вокруг. Перед ним был двор богатого скотовладельца. Солидный каменный дом, несколько пристроек, большая овчарня и за ней несколько других сараев поменьше, всё здесь выглядело солидно и основательно. К сиру Боргесу подошёл Макдермотт и взглянул на своего командира своими красными глазами альбиноса.

– Хозяева скорее всего где-то недалеко прячутся! – произнёс он, улыбаясь своими тонкими почти бесцветными губами.

Белые волосы его торчали в разные стороны словно пакля.

– Я бы не бросил такое хозяйство! – добавил он хищно, недобро улыбаясь.

– Оставь их! – устало сказал ему сир Боргес, – эти мужики просто ещё не поняли, что война закончилась!

– А она закончилась? – с кривой усмешкой спросил Призрак.

Боргес подумал, что Макдермотт прав, банды грабителей и убийц ещё долго будут наводнять эту страну. А для простых деревенских жителей, эти бандиты были куда хуже регулярных войск.

– Я проверю последний сарай! – сказал Призрак.

– Я сам! – остановил его Боргес, – приведи лошадей!

Он толкнул тяжёлую дверь овчарни и зашёл внутрь. В сарае было темно, пахло овчиной, жалобно, тоскливо блеяли овцы. Боргес огляделся, но ничего подозрительного не заметил. Он хотел уже уходить, когда ему показалось, что куча прелого сена слегка шевельнулась. Подойдя ближе, старый рыцарь ткнул палкой в эту кучу и оттуда на него неожиданно выскочил человек взмахнув мечом, впрочем, довольно неуклюже. Боргес увернулся и схватился уже за рукоять своего клинка, но присмотревшись понял, что перед ним мальчик лет двенадцати-тринадцати. Несмотря на то, что на нём была неплохо подогнанная по размеру броня, старый рыцарь сразу понял, что перед ним всего лишь ребёнок. Мальчик тяжело дышал, сжимая обеими руками свой тяжёлый меч. Время от времени он облизывал сухие потрескавшиеся губы. Боргес смотрел на него.  Мальчик полностью отчаялся. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что он не ел и не пил уже несколько дней.

– Где твоя лошадь? – спросил сир Боргес.

Мальчик не ответил. Старый рыцарь прошёл мимо него и вышел на улицу. Около колодца Призрак подтягивал подпругу своего коня.

– Всё чисто, – равнодушно сказал ему Боргес делая вид, что осматривается вокруг.

– У меня возникло одно срочное дело, – добавил он после паузы, – езжай в лагерь без меня!

Призрак молча кивнул. Копыта его коня простучали по булыжнику, которым местами выстлана была дорога. Сир Боргес вернулся в сарай. Мальчик стоял на коленях, руки его сжимавшие рукоять меча бессильно опустились. Боргес помог мальчику дойти до колодца и поставил перед ним на землю ведро полное прозрачной влаги. Подросток пил долго, захлёбываясь и кашляя, почти погружая лицо в ледяную воду. Когда он наконец напился и откинув мокрые волосы со лба взглянул на старого рыцаря, Боргес смог рассмотреть его как следует. Светлые волосы, голубые глаза, мальчик был красив и хорошо сложён. Даже его измученный вид не мог этого скрыть. Лицо мальчика вызвало у старого рыцаря какие-то смутные, полузабытые воспоминания и воспоминания эти неожиданно для него самого кольнули его очерствевшее сердце. Перед глазами Боргеса промелькнули ряды повешенных, глядя мальчику в глаза он проговорил твёрдо:

– Нужно найти твоего коня!

Порыв ветра поднял валявшийся на мостовой мусор и хлопая незапертыми ставнями протащил его по улице до самой набережной, не встретив по пути ни одного человека. Ни одного живого человека. Трупы лежали на улицах, и никто не пытался их ограбить. Послышался стук колёс тяжёлой телеги и через секунду она появилась из-за угла влекомая двумя флегматичными тяжеловозами. Морды лошадей закрыты были чёрными тряпками, на телеге кроме возницы сидели трое мужчин в масках, напоминающих птичьи морды с узкими прорезями для глаз. На каждом из них были длинные, почти до самой земли плащи с рукавами, из плотной похожей на дерюгу материи, в руках они держали нечто напоминающее своим видом деревенский ухват, которым вынимают из печи тяжёлые горшки. Поравнявшись с первым трупом, лежавшим у распахнутых настежь дверей дома, возница натянул поводья, и телега остановилась. Трое "птицеголовых" бодро спрыгнули с воза и ловко подхватив своими "ухватами" мёртвое тело закинули его на телегу.

– Поехали, Хьюго! – проговорил один из них, голос его глухо звучал из-под уродливой маски.

– Подожди! – отвечал другой "птицеголовый".

Обернувшись, он принялся внимательно осматривать дом, перед дверьми которого лежал умерший, как будто стремился проникнуть взглядом сквозь его стены. В окне второго этажа мелькнуло чумазое детское лицо и тут же исчезло.

– Девчонка, – мрачно проговорил Хьюго, – наверняка уже тоже больна.

– Оставь её! Не хочу я входить внутрь! – сказал ему тот птицеголовый, который предлагал быстрее уезжать.

Тот, кого он называл Хьюго, некоторое время колебался не сводя глаз с распахнутых дверей, за которыми чернела бездна. Потом тихо выругавшись, полез на телегу. Возница хлестнул лошадей и телега, грохоча поехала вдоль улицы к следующему умершему.

Ласло открыл глаза, он почти сразу вспомнил об Эвелине и попытался приподнять голову. Заметив, что он пришёл в себя, к нему подошла пожилая женщина и силой уложила его на кровать. Раньше Ласло без труда справился бы с ней, но сейчас он был так слаб, что даже не попытался оказать старухе хоть малейшее сопротивление.

– Где Эвелина? – прошептал Ласло.

– Твоя сестра умерла десять дней назад! – спокойным голосом отвечала женщина.

Она смочила тряпицу в помятом жестяном тазике и положила её больному на лоб. Ласло заплакал. Это правда, Эвелина умерла у него на руках, теперь он вспомнил. Всё что он сделал, было напрасно. Больше недели дрался он с матросами, на шхуне, которая должна была доставить их в Харбор, но не дал этим канальям выбросить сестру за борт. Он мог позволить себе только несколько минут сна в сутки и то в обнимку с мечом. Он убил то ли пять то ли шесть человек, прежде чем они оставили его в покое. Затем уже в Харборе, он заколол, стражника, глупого увальня, чья вина состояла лишь в том, что он мешал Ласло пройти в город. И он нашёл доктора, доктора, который сказал, что попытается помочь. Но Эвелина всё равно умерла. Позже и сам Ласло слёг с той же болезнью. Чума, чёрная смерть, где-то в глубине души Ласло знал, что Эвелина обречена, но не хотел в это верить. И вот теперь сестра умерла, а он, Ласло, почему-то выжил. Слёзы текли по его щекам и никак не желали останавливаться.

Вошёл пожилой доктор в чёрном потёртом сюртуке, изучающе с удивлением и даже как будто с восторгом посмотрел на Ласло.

– Ему лучше, – сказала женщина, – температура спала.

– Чудесно! Чудесно! – доктор довольно хихикнул.

– Нужно взять кровь у молодого человека! – добавил он, посмотрев на женщину.

Та засуетилась, вышла и вернулась с небольшим медным тазиком.

– Сейчас сделаем, – бормотала она себе под нос.

Ласло овладела апатия. «Эвелины больше нет», – думал он. Сводная сестра была его солнцем, его светом, его смыслом жизни. Ласло ещё не исполнилось одиннадцати, а он уже твердо решил, что женится на Эвелине.  Тогда же они поклялись друг другу, что всегда будут вместе. Непрошенные слёзы опять потекли по его впалым бледным щекам. Старуха вскрыла ему вену и набрала в таз тёмной, почти чёрной крови. Доктор стоял рядом и смотрел.

– Достаточно, – сказал он.

Женщина прижала тряпицу к ранке.

– Доктор, как умерла Эвелина? – спросил Ласло.

– Она не страдала, если Вы об этом, – серьёзно отвечал врачеватель, – она впала в забытьё, не осознавала, где находиться и постоянно повторяла имя Ласло. Это Ваше имя?

Ласло кивнул.

– Что происходит в городе? – спросил он.

– В городе эпидемия чумы, – отвечал доктор.

– Это я принёс её сюда! – сказал Ласло, приподнимаясь на своей постели.

– Я знаю – отвечал врачеватель

– Это я принёс в гавань чёрную смерть! Вы должны сообщить обо мне! – твёрдо проговорил Ласло, – жизни множества людей потеряны благодаря мне!

– Молодой человек, – отвечал доктор, глядя на Ласло серыми спокойными глазами, – я всего лишь врач, кто я такой чтобы судить Вас? В любом случае я всегда мечтал схватиться с чёрной смертью и благодаря Вам моя мечта сбылась!

Ласло не поверил своим ушам.

– Что Вы такое говорите! – простонал он.

– Молодой человек, благодаря Вашей крови, я надеюсь получить вакцину и раз и навсегда победить чёрную смерть! Если у меня получится это сделать, то больше не нужно будет никому умирать! Вы меня понимаете?

Ласло растеряно молчал. Доктор сделал знак женщине следовать за собой. Они вышли, аккуратно прикрыв за собой дверь. Ласло остался один. Последние слова доктора звучали у него в ушах.

– Больше никому не придётся умирать!

«А как же Эвелина?! Почему?! За что?! Рыдания душили его. Я хочу умереть!» – думал Ласло и сердце его разрывалось от боли.

Жаспар понял, что заразился ещё пару дней назад, да и не могло быть по-другому, последние недели он каждый день контактировал с заражёнными. Не говоря уже о Ласло и его сестре находившихся у него дома с самого начала эпидемии. Честно признаться, когда Ласло постучался в его дверь держа на руках умирающую сестру, доктор в первый момент испугался. Он и правда думал донести на них в магистрат. Но не сделал этого. С одной стороны он успокаивал себя тем, что всё равно уже поздно, а с другой не смог отказать себе в удовольствии сразиться с самым страшным врагом с каким может столкнуться врач. С тем врагом, который пугал Жаспара до дрожи в коленях и в тоже время, он знал, что был рождён для того, чтобы встать против чёрной смерти, сразиться с ней и победить. Жаспар знал, что это ему по силам, он верил в то, что может добиться того, чего не добивался ещё ни один доктор. Жаспар мечтал, что таким образом он навсегда впишет своё имя в историю медицины и эти тщеславные мысли заставили его скрыть у себя Ласло и Эвелину. И вот теперь ему приходилось расплачиваться за своё тщеславие. Начался озноб, руки дрожали, сухость во рту и слабость. Вчера Жаспар обнаружил у себя на локтевом сгибе два чёрных пятна размером с медную монету, чёрная смерть пришла по его душу. Жаспар заперся в подвале и когда Мира, его немолодая помощница стучалась в его дверь, он вначале грубо отказывался от её помощи, а потом совсем перестал отвечать на её мольбы. Утром пятна появились на щеках и на лбу.  Жаспар смешал несколько проб крови Ласло и трясущимися руками сделал себе укол. Перед глазами его всё плыло и двоилось. Лоб его горел, всё тело пылало, язык распух и, казалось, не помещался во рту. Начался бред и Жаспар вначале осознавал, что видения из его детства, его голодная жизнь в монастыре, это просто бред, вызванный болезнью, но потом уже перестал осознавать это. Он полностью погрузился в странный фантасмагорический мир, который казался ему совершенно реалистичным.

Жаспар пришёл в себя лёжа на полу, нестерпимо хотелось пить. Он дополз до кадки с водой и долго, жадно пил захлёбываясь и всхрапывая точно старая лошадь. Он и правда ощущал себя сейчас немощным стариком. Жаспар попытался встать на ноги, но конечности его столь сильно ослабели, что это простое действие далось ему напряжением всех имевшихся у него сил. Жаспар взглянул на себя в начищенное до зеркального блеска медное зеркало. Он увидел чужое, исхудавшее, заросшее щетиной лицо, но чёрные пятна на его лице побледнели и как будто стали менее заметными. И тогда Жаспар глухо и радостно рассмеялся. Он сполз на пол, он смеялся как сумасшедший и не мог остановиться. Его помощница ишвантка Мира билась в дверь, умоляя его отпереть, а он смеялся и плакал одновременно. Слёзы лились по впалым щекам.

– Я победил! Я жив! – повторял Жаспар как безумный.

Сад был чудесным, деревья образовывали тенистые аллеи, сквозь которые пробивались одинокие солнечные блики. По устланным белым песком дорожкам важно расхаживали павлины с пышными разноцветными хвостами. В многочисленных гротах журчали ручьи обещая прохладу, тёплый ветер приносил с побережья терпкий запах моря. Здесь в южной резиденции было тихо и умиротворённо. Королева лениво спустилась вниз по ступеням из белого мрамора и её обутые в сандалии ноги ступили на песчаную дорожку аллеи. На Королеве был полупрозрачный халат из розового почти невесомого шёлка, сквозь который угадывались очертания её соблазнительного тела, тела прекрасной девушки в самом расцвете своей женственности. Густые белые волосы её были заплетены в толстую косу и обёрнуты кольцом на затылке, заколки из чистого золота скрепляли её причёску. Королева зевнула, даже не потрудившись прикрыть рот ладошкой. Зазевавшийся павлин получил от неё пинок и возмущённо ругаясь поспешил убраться с пути её Величества.

– Пошёл прочь, старый куриный фарш! – напутствовала его Лалатина.

Да, здесь она ощущала себя словно в раю. На секунду в её голове проскользнула непрошенная мысль о том, как сейчас выглядит столица. Столица того королевства, которое она завоевала после пяти лет непрерывных сражений, в течение которых она множество раз была на волосок от неминуемой гибели. Сейчас в её столице бушует чума. На и без того обезлюдивших улицах лежат трупы, которые некому убирать. Лалатина удивила сама себя, когда позорно бежала на Юг, в свою летнюю резиденцию. Здесь совершенно не ощущался запах смерти и Королева убеждала себя в том, что чума не сможет дотянуться до неё пока она защищена стенами этого рукотворного рая. Маленькая червоточина не давала ей полностью расслабиться: коронация в столице так и не была проведена. Формально Лалатина была Королевой, признанной только главами горных кланов. Но всё это пустое! Сейчас во всём государстве нет силы способной противостоять ей. О том что происходит на Севере ей думать сейчас не хотелось. Вчера Марк прислал очередное письмо, вернее просьбу. Как всегда, он просил пороха и пушек и ещё прислать врачей. Чума добралась уже и до северных земель. «Откуда я возьму ему врачей?» – раздражённо думала Лалатина. Она распорядилась отправить брату немного пороха и десяток пищалей. Этими крохами она откупалась от его настойчивых постоянных просьб. Эти просьбы становились всё более частыми, они злили Королеву. «Неужели ему мало того, что он уже подучил от меня?!» – думала она с раздражением. В своих посланиях Марк сыпал какими-то именами, которые она не могла, да и не желала запоминать. Какие-то Джек-петля, Жирный Жак, и всё в таком же духе. Будь они все прокляты! Да ещё ишванты всё время чего-то требуют! Лалатина подумала, что быть Королевой совсем невесело. По прикидкам Королевы день уже перевалил свой экватор. В последнее время она привыкла не вставать раньше полудня. Тяжело было это признавать, но она совсем обленилась. На дорожке захрустел песок под сапогами и обернувшись, Лалатина увидела Сельму, в походном мужском костюме, в дублете, обшитом толстыми металлическими пластинами и с мечом у пояса. Королева влезла с ногами на скамейку, сделанную из тёмного дуба и в таком положении ожидала приближения своей лучшей подруги.

– Ваше Величество, – Сэльма опустилась на одно колено и прижалась губами к руке Королевы.

– Что за вздор! Сядь рядом! – ласково отвечала ей Лалатина.

– Почему ты так одета? – продолжала она, заглядывая Сэльме в глаза.

– Ваше Величество, мой муж принял решение вернуться в наш замок, и я приняла решение последовать за ним! В нашей области свирепствует чума и мы должны хоть чем-то помочь людям которые умирают! – твёрдым голосом произнесла леди Синт.

Королева вскочила с места и заметалась по дорожке ломая руки.

– Ты бросаешь меня? В момент, когда сбылось всё о чём мы мечтали?! – простирая руки к Сэльме проговорила Королева.

– Ваше Величество, я приняла решение! – отвечала Сэльма вставая.

– Ты там погибнешь! Ты и твой глупый муж! Он старик! Но ты так молода! Ты не должна умирать! Останься здесь со мной в моём раю! – умоляющим голосом сказала Королева.

– Мой муж не был слишком стар для того, чтобы разгромить твоих врагов! – сказала Сэльма, – Лалатина, я не думала, что когда-нибудь увижу тебя такой! Мне больно и противно! Куда девалась храбрейшая из храбрых, та которую я искренне полюбила и которой восхищалась?!

Сэльма встала, на лице Королевы выступили красные пятна.

– Прошу меня простить! Уверена Ваша преданная собачка Луиза Гаверн с лёгкостью сможет заменить меня! – Сэльма поклонилась и пошла к выходу.

– Убирайся! Не желаю тебя больше видеть! – вслед ей закричала Королева.

Когда Сэльма скрылась из виду она залезла с ногами на скамейку и обхватив руками колени спрятала в них лицо. Послышались лёгкие шаги и к Королеве робко приблизилась Луиза Гаверн, одетая почти также, как и сама Лалатина и похожая на неё словно сестра. Сходство это усиливалось причёской и цветом волос, которые Луиза осветлила, чтобы ещё более походить на свою Королеву.

– Ваше Величество, – неуверенно пролепетала Луиза.

– Это ты, Луиза! Иди ко мне! – протягивая к ней руки позвала Лалатина.

Гаверн села рядом и Королева улеглась на скамейку положив голову Луизе на колени.

– Мне так тяжело, Луиза, – простонала Королева, – все бросили меня! Ты одна у меня осталась!

– Я всегда буду верна Вам, Ваше Величество! – с детской горячностью ответствовала Гаверн.

– Слова, слова! – пробормотала Королева чуть слышно.

– Я никогда не покину Вас! – твёрдо заявила Луиза.

– Хорошо! – Королева села и тряхнула головой словно пыталась отогнать дурные мысли.

– Я думаю выдать тебя замуж за моего брата! – с наигранной беспечностью заявила она.

Луиза вспыхнула.

– Я…, – жалко пролепетала она, – я была бы счастлива стать женой принца Рейгардена, но захочет ли он…

– Значит решено! – оборвала её Лалатина, – я напишу Марку и потребую, чтобы он явился сюда как можно скорее! Пойдём Луиза, я хочу сыграть в шахматы!

И схватив юную Гаверн за руку она повлекла принцессу за собой в беседку.

Лукас Синт прошёл мимо не осмелившегося остановить его секретаря, толкнул тяжёлую дверь и оказался в кабинете главного казначея. Ещё когда он проходил мимо столов чиновников министерства он с удивлением замечал знакомые по столице лица. Это почти сплошь были люди Канцлера, каким-то невероятным образом теперь служившие новой власти. «Воистину, чиновники самые живучие звери на свете!» – усмехнулся про себя сир Лукас. Главный казначей поднял голову, на лице его промелькнула тень неудовольствия, но он тут же расплылся в подобострастной улыбке.

– Лорд Синт! Рад видеть Вас в добром здравии! Чем обязан Вашему появлению в нашей скромной обители? – ласково проговорил он.

Лукас поморщился.

– Есть распоряжение Королевы, чтобы мне компенсировали затраты на военную компанию, которые я понёс с самого начала восстания! Я имею намерение отбыть в свои владения, но я до сих пор не получил причитающихся мне денег! Замечу, что я не прошу награды! Я хочу только, чтобы мне вернули мои деньги, которые я потратил на то, чтобы Королева Лалатина Рейгарден получила свой трон! – сказал сир Лукас.

– Да, да, да! Конечно, конечно! – зачистил чиновник, – только вот одна проблема!

Казначей слащаво улыбнулся.

– Мы до сих пор так и не получили на этот счёт распоряжение её Величества! – он развёл руками так как будто безумно сожалел о случившейся мелкой неприятности.

– Может быть бумага просто ещё не дошла! Зайдите ко мне дня через три! – продолжал казначей весь извиваясь от переизбытка учтивости.

Лукас Синт усмехнулся. «Почему меня это всё ещё удивляет?! Неужели я настолько наивен?!» – подумал он. Не прощаясь сир Лукас вышел из кабинета Главного Казначея громко хлопнув дверью. Клерки испуганно вжали голову в плечи, когда он проходил через длинную залу, уставленную столами, за которыми все они сидели, похожие друг на друга словно уродливые братья. Лукасу казалось, что несмотря на их согбенные спины все они провожают его насмешливыми взглядами. Выйдя во двор, он подошёл к ожидавшей его Сельме. По его лицу она сразу всё поняла и не смогла сдержать яростного ругательства. Лицо её исказилось от бешенства.

– Я поговорю с Лалатиной! – сказала она резко.

– Это ни к чему не приведёт! – спокойно отвечал ей Лукас, – я ей больше не нужен. У всех Королей есть особенность забывать тех, кто стал им бесполезен! Ты только разозлишь её и неизвестно, чем всё это может закончиться!

– Она не тронет меня! – возмутилась Сельма.

– Ты не можешь быть в этом уверена! Ты сама говорила, что она изменилась!

Сэльма ещё раз выругалась сквозь зубы.

– Пошли они все к чертям! – твёрдо сказал сир Лукас, – больше я никому служить не намерен!

– Послушай, Сельма, – он взял руку жены в свою, – я вернусь в свой замок, но ты можешь остаться здесь! При дворе у тебя будет шанс сделать карьеру! Ты всё ещё можешь помириться с Лалатиной, а не связывать свою жизнь со стариком, который одной ногой в могиле!

– Вы имеете намерение развестись со мной? – спросила Сэльма, глядя Лукасу в глаза.

Когда она смотрела на него так, он забывал обо всём, забывал о том, что уже давно не молод. Лукас подумал, что несмотря на слова, которые он только что сказал, он не в состоянии отпустить эту женщину, годящуюся ему во внучки.

– Нет, – признался он.

– Что ж, тогда я воспользуюсь своим правом как Вашей жены, и последую за Вами в наш замок! – с усмешкой заявила Сельма.

Вслед за Синтом она поднялась в седло, и они бок о бок поехали прочь со двора королевской резиденции. Проехав мимо охраны, они оказались за воротами и тут сидевший на камне худой человек с бледным, измождённым лицом бросился к сиру Лукасу.

– Лорд Синт! – закричал он, – выслушайте меня!

– Кто Вы? – спросил сир Лукас, останавливая своего коня.

– Меня зовут Жаспар Неер! Я доктор! Я нашёл средство победить чёрную смерть! – выпалил бледный человек.

Синту показалось, что он ослышался.

– Я хотел встретиться с Королевой! Но стража не пускает меня во дворец! Они говорят, что она никого не принимает! Я пытался объяснить им, что я сделал величайшее открытие, которое спасёт множество жизней! Спасёт нашу страну! Но меня никто не слушает! – полным отчаянья голосом продолжал доктор.

– Лорд Синт, Вы самый могущественный из баронов! Помогите мне увидеться с Королевой! – взмолился Жаспар.

– Друг мой, – с грустной улыбкой отвечал ему Лукас, – я давно уже выпал из числа фаворитов её Величества! Помочь Вам встретиться с ней не в моей власти!

– Но Ваша жена! Все знают…

– Королева не желает меня больше видеть! – с кривой усмешкой оборвала его Сэльма.

– Что же мне тогда делать? – в отчаянье ломая руки простонал врачеватель.

Лицо его побледнело, скулы обозначились резче.

– Откуда Вы прибыли? – спросил его Лукас.

– Из Большой Гавани! – отвечал Жаспар, усаживаясь на придорожный камень и обхватив голову руками.

Синт обменялся быстрым взглядом с Сельмой и заметил, как его жена побледнела.

– Но там свирепствует эпидемия! – вырвалось у неё.

– Это так! Я тоже заразился. Месяц назад. Но я смог излечиться! Вернее, я излечил себя сам! – отвечал Жаспар.

– Друг мой, – серьёзно сказал ему Лукас, – лучше Вам не кричать об этом! Королева отдала приказ вешать всякого кто прибывает сюда из мест, где свирепствует чума! Чудо что Вы вообще добрались сюда живым!

– Но как же так?! Что же мне делать? – растеряно проговорил доктор.

– Я не могу организовать Вашу встречу с Королевой! Но я могу выслушать Вас! – сказал ему Лукас, – залезайте на лошадь позади меня и поедем на постоялый двор, где мы с женой остановились. Там я выслушаю Вас. Возможно, наша встреча предопределена самой судьбой!

Синт освободил ногу из стремени и протянул Жаспару руку.

– Лукас, он из Большой Гавани! – с ужасом прошептала Сэльма.

– Сэльма, мы едем туда, где люди мрут как мухи от чёрной смерти! Возможно, этот человек наш единственный шанс! – отвечал ей Синт.

– Садитесь на лошадь!

Жаспар ухватился за протянутую руку старого рыцаря и с трудом взобрался на лошадь позади сира Лукаса.

– Лукас, ты самый храбрый человек из всех, кого я знаю! Но твоя храбрость иногда граничит с безумием! – на языке гошей, сказала ему Сэльма.

– Но ведь за это ты меня и любишь! – с улыбкой отвечал ей Синт.

Юный чемпион.

После того, как копьё ударилось в шлем его противника, оно расщепилось и осколки разлетелись в разные стороны. Закованные в тяжёлые латы рыцарь повалилась назад и со страшным грохотом рухнул на землю под рёв восхищённой толпы. Удар был сильным, Дэвон ощутил это по онемевшей на секунду руке. Доскакав до конца ристалища, он с трудом остановил своего коня. Подбежавшие оруженосцы схватили лошадь под уздцы.

– Прекрасный удар, господин! – с восхищением сказал Ортис, молодой человек лет шестнадцати, он был всего лишь на год старше самого Девона.

Молодой рыцарь оглянулся. Его противник лежал на земле не шевелясь, к нему торопились оруженосцы, спотыкаясь и падая на ходу. Поверженного им противника звали Рене или, как-то вроде того. Перед началом их схватки, он, будучи сильно пьяным насмехался над Девоном, обзывал его мальчишкой и сосунком, обещал, что не будет бить его слишком сильно. От Рене разило дешёвым элем, тучный пошатывающийся, самоуверенный, Дэвон привык к подобному отношению к себе. Так было и на тех двух мелких турнирах, которые он выиграл. Там тоже поначалу никто не воспринимал его всерьёз и только увидев его хорошие доспехи начинали прикидывать за какую сумму смогут продать их. Те рыцари были плохо экипированы, на худых лошадях. Победив в этих турнирах, Дэвон не был уверен, обязан ли он своему успеху мастерству или низкому уровню своих соперников. Но здесь в Карсе всё было иначе. Не успела страна отойти от последствий чумы, как турниры возобновились по всем крупным городам. Турнир в Карсе был довольно престижным по местным меркам и Дэвон немного нервничал, когда в сопровождении своего опекуна сира Боргеса приехал сюда. Дэвон поднял забрало своего шлема.

– Вот он наш юный чемпион! Прекрасный и непобедимый! – орал глашатай дурным голосом.

Дэвон медленно проехал вдоль трибун, он снял шлем и тряхнул светлыми волосами под визг молоденьких дочерей местных торговцев.

– Он, красив словно ангел! – кричали они.

Ему бросали цветы, каждая протягивала ему платок и Дэвон милостиво принимал их подарки.

– Сир Дэвон Боргес! Племянник могучего лорда Боргеса, внушающего ужас всем своим врагам! – восторженный голос глашатого временами переходил на визг.

Дэвон поравнялся с лежавшим в грязи Рене. С него сняли шлем, молодой человек увидел, что лицо его поверженного противника залито кровью, острый кусок расщеплённого древка вонзился в глаз пьяному обжоре. Оруженосец с бледным лицом пытался обнаружить признаки жизни в недвижимом, похожем на сломанного паяца теле. Дэвон вернулся к своему шатру, слуги помогли ему спешиться. Он зашёл в свой шатёр и сел на скамью.

– Хотите вина, господин? – спросил Ортис.

– Воды. Спасибо.

В шатёр вошёл сир Боргес.

– Пьяный дурак умер, – сказал он, пристально глядя на Девона.

Молодой рыцарь равнодушно пожал плечами.

– Это его вина. Я не хотел его убивать! – сказал он.

– Я знаю. Это был отличный удар, – спокойно отвечал Боргес.

– Неужели Вы думаете, что это первый человек, который умер от моей руки?! – презрительно проговорил Дэвон.

Боргес усмехнулся.

– Теперь многие будут ненавидеть тебя, – сказал он.

– Плевать! К тому же, как только слышат, что я воспитанник сира Боргеса, на меня и так смотрят словно я чудовище! Так что мне не привыкать! – криво усмехнувшись отвечал юноша.

– Но меня это устраивает! Это напоминает мне что все вы мои враги! – добавил он решительно.

– Хорошо если так! – Боргес уселся напротив.

– Я только что узнал имя твоего будущего противника, это некий сир Эванс, – продолжал он, принимая у Ортиса бокал с вином.

– Он силён? В скольких турнирах он победил? – спросил Дэвон.

– Ни в одном крупном. И всё же его стоит опасаться. Этот человек профессиональный турнирный боец. Он живёт с доходов от них.

– И как ему это удаётся, если он их не выигрывает? – удивился Дэвон.

– Похоже, что на тех турнирах, где он проиграл, он заработал больше, чем победители! – заметил Боргес.

– Как это? – удивился мальчик.

– Очень просто, он ставил против себя и получал на этом большие деньги, – отвечал старый рыцарь.

– Это бесчестно! – возмутился Дэвон.

– Так или иначе, сейчас после того, что случилось с этим придурком Рене, все ставят на твою победу над Эвансом. А это значит, что, поставив на себя он может выиграть большие деньги. Следовательно тебе стоит быть осторожным! – заметил Боргес.

Дэвон ухмыльнулся.

– Я не боюсь! – заметил он.

– Я знаю, – Боргес поднялся.

– Я думаю, что этого пьяного придурка специально дали тебе в противники, чтобы ты победил его. Раньше у сира Рене была неплохая репутация и твои акции теперь сильно поднялись! – заметил он выходя.

– Подождите! – окликнул его Дэвон.

– Что?

– Спасибо лорд Боргес за то, что дали мне возможность участвовать в турнирах! – сказал молодой человек.

Старик кивнул и вышел на улицу.

– Ортис, разбуди меня, когда объявят мою схватку! – сказал оруженосцу Дэвон вытягиваясь на скамье во весь свой уже немаленький рост.

Доспехи он снимать не стал, по его прикидкам у него было пару часов чтобы перевести дух. Едва он закрыл глаза, как перед ним встал пологий склон, залитый кровью людей и коней. «Боже, когда уже это кончится!» – подумал Дэвон скрипнув зубами. Ему казалось, что он задремал буквально на секунду, но кажется он проспал минут тридцать, может чуть больше. Нагрудник врезался в подбородок причинив ему боль и Дэвон поморщился.

– Вставайте сир! – Ортис тронул его за плечо.

– Трубач уже протрубил! – добавил он.

Дэвон быстро сел и прислушался. Вновь раздался призывный звук трубы. Юноша вышел наружу, около своего закованного в панцирь коня он увидел лорда Боргеса, подтягивавшего подпруги. Лицо старого рыцаря было встревоженным и мрачным. Дэвон ощутил вдруг странное полузабытое чувство, которое можно было бы назвать благодарностью и даже любовью. Своего отца он не помнил, что-то подобное он когда-то давно испытывал к своей матери и сестре. Девону пришло в голову, что сколько бы он не убеждал себя в том, что должен ненавидеть этого человека, руки которого были по локоть в крови его друзей, он не мог заставить себя испытывать это чувство. «Так глупо!»– подумал Дэвон. Старый рыцарь сам помог ему подняться в седло.

– Не волнуйтесь лорд Боргес! Всё будет хорошо! – весело сказал ему Дэвон.

Ортис подал ему щит с гербом клана Боргес и длинное турнирное копьё с тупым наконечником. С поднятым забралом юноша подъехал к центру трибуны, где сидел местный лорд Роберт Найт с молодой симпатичной женой, весёлой, вечно улыбающейся, похожей на ребёнка и мрачный, немолодой губернатор города Карс, у которого было такое лицо, как будто он постоянно страдал желудочными коликами. Дэвон проехал вдоль ристалища, ветер рвал разноцветные флаги с гербами города Карс и горных кланов. Всех их Дэвон мечтал уничтожить, думал об этом каждый день. Если дочери простолюдинов радостно приветствовали его, то среди знати Девона встречало холодное молчание. Он знал, что его опекуна ненавидят и бояться, знал, что репутация сира Боргеса чернее чёрного и был благодарен ему за это. Это постоянная ненависть и презрение ни на секунду не давало Девону забыть, что он окружён врагами. Но в тоже время это презрение окружающих невольно сближало юношу со своим опекуном. Подъехал сир Эванс и встал рядом с Девоном напротив центральной трибуны. Юноша смог разглядеть его как следует. Это был высокий худой мужчина лет тридцати пяти, некрасивый с длинными до плеч волосами и крючковатым носом. Доспехи его были не новы, лошадь также казалась излишне худой и старой. Дэвон подумал, что лорд Боргес зря беспокоится, сир Эванс не выглядел сильным противником.

– Леди Найт! – с улыбкой сказал лорд Роберт, подавая жене руку.

Щёки девушки залил румянец, когда она встала, она сделала это с преувеличенной осторожностью, под свободно ниспадающим платьем угадывался большой живот и Дэвон подумал, что этот ребёнок похоже сама уже беременна.

– Бейтесь честно, милорды и да победит сильнейший! – звонким детским голосом провозгласила леди Найт.

Сир Эванс поднял копьё и она, зардевшись ещё больше повязала на наконечник свой платок. Когда она села на своё место, лорд Найт что-то тихо сказал ей и девушка, несильно хлопнув его по руке прошептала:

– Дурак! – щёки её пылали.

Только теперь Дэвон понял, что и сам лорд Найт не сильно старше своей юной жены. Раньше он не обращал внимания на подобных низко стоящих людей. Но сейчас он был Королём без Королевства, а у этого почти ровесника был большой замок и много земель. Дэвон невольно позавидовал лорду Найту. Сир Боргес был очень богат, но Дэвон никогда не считал, что все эти земли и три замка имеют к нему хоть какое-то отношение. Между тем ему нужно было выбрать даму, за которую он будет биться в этой схватке. Проследовав мимо главной трибуны, где на него глядели с нескрываемым презрением, он поравнялся с тем местом, где сидели дочери лавочников и мастеровых. Здесь ожидали его блестящие глаза и игривые улыбки простолюдинок. Дэвон знал их, знал, что любая из них ляжет с ним в постель стоит ему поманить их пальцем. Но сейчас он почему-то не мог презирать этих девушек, в жизни которых возможно ничего красочнее этого местного турнира никогда не было и скорее всего не будет. Дэвон проехал вдоль теснившихся к ограде горожан, взгляд его упал на девушку, почти девочку, смотревшую на него с восторгом и обожанием. Она была чиста и невинна словно только что распустившийся цветок. Выдержав небольшую паузу, Дэвон протянул к ней своё копьё. Девочка в первый момент онемела, она покраснела так сильно, что белая кожа её щёк стала пунцовой.

– Ну что же ты! Давай! – подталкивали её подруги, и она дрожащими руками повязала розовый платочек на древко копья Девона.

Молодой рыцарь улыбнулся ей и отсалютовав своим оружием поскакал на исходную позицию для атаки. Сир Эванс уже ожидал его на противоположенной стороне ристалища. Конь его нетерпеливо бил копытом и уже не выглядел старым. Дэвон поймал на себе встревоженный взгляд лорда Боргеса, стоявшего рядом с оруженосцами и опустив забрало своего шлема приготовился. Трубач протрубил, глашатай завопил что-то неразборчивое и Дэвон ударив шпорами своего коня бросился вперёд. Изначально он хотел повторить удар, которым выбил из седла сира Рене, но теперь вдруг засомневался в своих силах. Девону показалось, что сир Эванс ждёт от него этого удара, может быть, просто показалось, но юноша всё же опустил копьё направив его в щит своего противника. Сир Эванс сделал то же самое. Они столкнулись и удар этот потряс Девона до самых печёнок. Казалось, все его внутренности взлетели в воздух и затем кое как улеглись обратно, не совсем так как необходимо. Перед глазами его на секунду поплыли цветные круги, во рту появился вкус крови. Девону вспомнилась битва под Карсом, битва, где он потерял всё, где едва не лишился жизни. Доскакав до конца ристалища он развернул своего коня. От удара копьё его расщепилось и Ортис подал ему другое. Внутренние органы продолжали у него в животе пляску Святого Витаса.

– Ты в порядке? – спросил его сир Боргес.

– Я в порядке, – отвечал Дэвон стараясь, что бы голос не звучал слишком хрипло.

Он подумал, что это только сражение за попадание в четвёрку сильнейших, а он уже на грани поражения. Однако Дэвон ощущал себя сейчас так паршиво, что уже не в силах был даже разозлиться. Метить теперь в шлем сира Эванса нечего было даже и думать. После первого столкновения Дэвон уже не в силах был нанести столь точный и сокрушительный удар. Он понимал, что если попытается это сделать, то просто будет выбит из седла. Трубач затрубил и Дэвон снова пустил коня в галоп. Сир Эванс сперва метил в шлем Девона и сердце юноши уже ушло в пятки, он вспомнил беспомощно лежащего в грязи сира Рене. Но в последний момент Эванс опустил древко. Копья их сломались расщепившись. Дэвон не мог объяснить себе, как смог он пережить второй удар. Руки и ноги его онемели, голова кружилась, рот был полон крови. Доскакав до отметки где нужно было развернуться, Дэвон швырнул сломанное копьё на землю и прохрипел:

– Следующее!

Тут он заметил, что щит его также треснул, он хотел сказать об этом Ортису, но лорд Боргес схватил под уздцы его коня.

– Достаточно! – сурово сказал он, – я запрещаю тебе биться дальше!

– Я могу сражаться! – прохрипел Дэвон, – Ортис, мне нужен другой щит!

Запыхавшись от быстрого бега к ним, приблизился пожилой оруженосец сира Эванса.

– Лорд Боргес! – проговорил слуга, тяжело дыша, – мой хозяин просит Вашу милость снять своего воспитанника с поединка! До сих пор он сдерживался, потому что не хотел покалечить мальчика! Но более тянуть невозможно…

– Передай сиру Эвансу мою благодарность! – отвечал лорд Боргес, – мы признаём своё поражение!

Слуга кивнул и побежал обратно к своему господину, ожидавшему решения с поднятым забралом своего помятого в нескольких местах шлема.

– Дэвон, ты молодец! Ты отлично сражался! Но дальше продолжать невозможно! – почти с мольбой обратился лорд к своему подопечному.

Перед глазами Девона всё крутилось и никак не могло остановиться.

– Ортис, щит! – прохрипел он и потерял сознание.

Дэвон пришёл в себя и понял, что лежит в своём шатре, а доспехи с него сняты. Он сел на застеленной волчьими шкурами лавке, голова его кружилась, во рту отпечатался металлический привкус крови. Вошёл Боргес и внимательно оглядел его. Кажется, он остался доволен увиденным и с некоторым облегчением уселся рядом со своим воспитанником.

– Нужно отправить мои доспехи и коня сиру Эвансу! – сказал Дэвон.

– В этом нет необходимости. Я выплатил ему компенсацию, которая этого достойного воина вполне устроила, – отвечал Боргес.

Дэвон недовольно скривился, но в глубине души он был рад, что сохранил свои доспехи и коня, к которым успел привыкнуть и которыми немного гордился.

– Я хочу извиниться перед сиром Эвансом, – сказал Дэвон вставая.

– За что? – Боргес удивлённо поднял брови.

– За то, что не смог составить ему достойную конкуренцию! – отвечал юноша.

На самом деле ему хотелось до конца испить чашу своего унижения. «Дурак, дурак! Возомнил о себе невесть что! Думал, что всех победишь! Мальчишка!» – корил он самого себя.

– Как знаешь, – равнодушно пожал плечами старый рыцарь.

Сир Боргес объяснил Девону как разыскать шатёр сира Эванса. Молодой человек прошёл мимо рядов палаток, над которыми развивались знамёна с причудливыми гербами, большинство из которых были Девону незнакомы. Он поймал себя на том, что невольно стал лучше понимать этих людей, может быть, даже в какой-то степени ощутил своё сходство с ними. Дэвон вспомнил каким был он в то время, когда они с матерью и сестрой жили в столице, находясь в полной зависимости от Де Боша-старшего. Ему стало стыдно за себя тогдашнего. Единственное что немного оправдывало его, это то, что тогда он был совсем ребёнком. По сравнению с тем, кем он был сейчас, для Девона прошла как будто целая жизнь и между двумя этими жизнями пролегла глубокая пропасть. У располагавшегося на отшибе, серого шатра сира Эванса стоял тот самый пожилой оруженосец, что предлагал Девону сдаться.

– Могу я поговорить с твоим хозяином? – спросил мальчик.

– У господина гость. Если можете немного подождать, то мой хозяин примет Вашу милость с превеликим удовольствием! – отвечал оруженосец с поклоном.

Несмотря на его скромный наряд речь его была учтива и не лишена достоинства. Дэвон потоптался рядом с ним некоторое время, пока из шатра не вышел хорошо одетый господин. Заметив Девона, он от чего-то смутился и поспешил скрыться с глаз. Дэвон ничего не понял. Пожилой оруженосец ухмыльнулся и заглянув в шатёр спросил:

– К Вам молодой сир Боргес!

– Пусть заходит! – услышал мальчик покровительственный голос Эванса.

В тот момент, когда Дэвон вошёл, хозяин сгрёб и ссыпал в ящик пригоршню серебряных монет.

– Добрый день, молодой человек! – весело произнёс сир Эванс, развалившись в потёртом бархатном кресле, – чем обязан Вашему визиту?

– Я хотел поблагодарить Вас за то, что оставили мне жизнь! – сказал Дэвон и поклонился.

Эванс рассмеялся.

– Юноша, для своего возраста Вы очень умны и проницательны! – сказал рыцарь улыбаясь.

– Но Вам нет нужды благодарить меня! Я сохранил Вам жизнь не из жалости, а ради собственной выгоды! – продолжал он.

– Да Вы присаживайтесь! Хотите поужинать со мной? Благодаря Вам и Вашему опекуну я сегодня неплохо заработал! – предложил он, видя искреннее удивление Девона.

– Том! – позвал сир Эванс слугу, – принеси нам мяса, овощей и вина! Того что по лучше!

Пожилой оруженосец накрыл на стол. Когда Дэвон отпил немного вина, голова его закружилась, он всё ещё ощущал себя слабым, обе руки ныли, грудь болела, но в целом он был жив и почти здоров. Мясо оказалось вкусным и Дэвон понял, что сильно проголодался.

– Понимаете, молодой человек, я живу с этих турниров. Если про меня пойдёт слава, что я убиваю своих соперников это сильно повредит моей коммерции. Так что Вам нет нужды быть мне благодарным! – откусывая большие куски и запивая их ещё большим количеством вина разглагольствовал Эванс.

– Я не понимаю, – честно признался Дэвон, – Вы бы могли побеждать в турнирах!

Эванс улыбнулся.

– Молодой человек, у меня нет ни земель, ни замка. Создатель не наделил меня смазливой внешностью, как Вашу милость и на моём пути не встретился щедрый опекун, вроде досточтимого сира Боргеса! Я пробивал себе путь наверх своими скромными силами и быстро понял, что могу зарабатывать, гораздо больше не выигрывая турниров!

Эванс рассмеялся и налил себе ещё вина.

– Не слишком ли много Вы пьёте? – осторожно спросил его Дэвон, – Ваш поединок состоится завтра утром!

– Ха! В этом ещё один плюс моего бизнеса! – сир Эванс отсалютовал Девону своей чашей, – прямо перед Вашем визитом у меня был мой завтрашний противник. За скромный взнос в мой карман, он приобрёл себе право биться завтра в решающем поединке! От меня потребуется лишь эффектно упасть, а это я могу сделать, даже будучи пьяным!

Эванс добродушно рассмеялся.

– Я заработал уже гораздо больше, чем получил бы за победу в этом жалком турнире! Отсюда я отправлюсь в Риден. Не хотите поехать со мной, молодой человек? Мы с Вами могли бы стать отличной командой! Впрочем, о чём это я?! Вы ведь в деньгах не нуждаетесь! Вы грезите о славе! – Эванс добродушно улыбнулся и Девону от чего стало перед ним неудобно.

Попрощавшись, он направился к себе и на выходе из шатра столкнулся с двумя размалёванными девицами самого разбитного вида.

– О, какой ангелочек! – произнесла одна из них облизывая пухлые, ярко-красные губы, – я могла бы переспать с тобой даже без денег! Что скажешь ангелочек?

Дэвон отшатнулся от неё и девица хрипло, нахально расхохоталась.

– Проходите! Проходите птички мои! – закричал Эванс и девицы хохоча как безумные впорхнули в шатёр.

Уже совсем стемнело, Дэвон шёл между рядами палаток, больших и скромных, ярко раскрашенных и латанных из неокрашенной рогожи. Хотя турнир почти закончился импровизированный городок жил активной ночной жизнью. Туда-сюда сновали торговцы, неприлично одетые девицы, оруженосцы с деловым сосредоточенным видом. Около каждого шатра горели факелы и в палаточном городке было светло как днём. Около своего шатра Дэвон разглядел маленькую завёрнутую в тёмный плащ фигурку. Заметив, его фигурка едва слышно вскрикнула и подбежав остановилась перед ним, откинула капюшон и перед Девоном предстала девочка, которую он днём выбрал своей дамой.

– Боже мой! Вы живы! Я так рада! – вырвалось у неё.

Дэвон невольно улыбнулся про себя.

– Милая девушка, простите меня за то, что я так неудачно сражался за Вас! – сказал он с поклоном.

– Нет! Что Вы! Вы невероятно храбро сражались! – горячо возразила девочка, – Ваш противник был такой страшный, но Вы бились против него с такой отвагой! Мне никогда ещё не приходилось видеть столь храброго воина!

Она осеклась и покраснела, потупившись. Дэвон хотелось спросить сколько турниров посетила его случайная знакомая, но сдержался.

– Что Вы делаете в таком месте? Оно совсем Вам не подходит! – сказал он с мягким упрёком.

– Вы правы! – оглянувшись по сторонам произнесла девушка, – но я так хотела увидеть Вас! Я боялась, что Вы сильно ранены!

Выпалив это, она окончательно смутилась и замолчала.

– Войдём внутрь! Здесь холодно, – предложил Дэвон приподняв полог шатра.

Девочка секунду поколебалась, но потом решительно проскользнула внутрь. «Она дочь лавочника, она сама пришла ко мне, и я могу взять её если захочу!» – подумал Дэвон.

Оказавшись в шатре, девочка помедлила секунду, потом сбросила с плеч плащ и повернулась к Девону. На ней было простенькое светлое платье, которое очень ей шло, волосы были уложены, как у взрослой дамы, видимо, чтобы выглядеть старше. Большие голубые глаза были кроткие и влажные, маленький ротик, ямочки на щёчках, нежные детские ключицы, вся она была чистая, невинная, пахнущая цветами.

– Сегодня, когда такой знатный рыцарь, как Вы выбрали меня своей дамой, моё сердце едва не выскочило из груди! Я никогда в жизни не была так счастлива! – проговорила девушка, глядя Девону в глаза.

– Это как сбывшаяся мечта! – продолжала она торопливо.

– Если Вы хотите… если сочтёте меня достойной…, то я могла бы провести эту ночь с Вами! – поспешно закончила она, покраснев до корней волос и глядя вниз.

Дэвон подошёл к ней, девочка дрожала словно пойманная в силки птичка. От её волос пахло деревенскими цветами, названия которых Дэвон не знал.

– Как тебя зовут? – спросил он.

– Мина, Ваша милость, – тихо отвечала девочка.

– Сколько тебе лет?

– Двен… мне пятнадцать! – закончила она решительно.

Дэвон взял её за подбородок и подняв её лицо прикоснулся губами к её полуоткрытым детским губам. От Мины пахло молоком, она вся потянулась к нему приподнявшись на цыпочки. Поцелуй их длился долго, а может быть всего секунды. Оторвавшись от её губ, Дэвон заглянул ей в глаза.

– Я воспитанник лорда Боргеса, палача Боргеса. Ты должна научиться больше ценить себя! – сказал он ей.

Девушка побледнела и присев на корточки закрыла лицо руками. Дэвон укутал её плащом и позвал своего оруженосца.

– Ортис проводи девушку домой! – приказал он.

– Пойдём-те леди! – пробасил молодой оруженосец.

Девушка вскочила и бросилась вон из шатра так быстро, что едва не сбила Ортиса с ног.

– Постойте, леди!

Оставшись один Дэвон, расстегнул верхние застёжки камзола и с наслаждением вытянулся на скамье. Голова всё ещё гудела, тело ныло. «Она симпатичная,» – подумал Дэвон и от этой мысли ему стало немного приятно.

– Пошли прочь, маленькие негодяи! – старуха в лохмотьях, махнула похожими на сухие крылья руками.

Стайка ребятишек отбежала прочь от неё.

– Ведьма! Старая ведьма! – кричали они, дразнясь высовывая языки и непристойно жестикулируя.

– Негодяи! – повторила нищенка, она уселась на ступенях храма и вытащив откуда-то кусок чёрствого хлеба стала есть, прикрывая рот рукой.

Мальчишки ещё некоторое время пытались задирать её, но она как будто совершенно потеряла интерес ко всему что происходит вокруг. Губы её повторяли слова на не знакомом им языке, длинные седые волосы висели спутанными прядями, глаза глубоко запали, сквозь прорехи в платье, бывшем когда-то, судя по всему, очень дорогим, просвечивалось худое, грязное тело. Наконец мальчишкам она наскучила, и они убежали куда-то. Церковь, на ступенях которой сидела нищенка, казалась полу заброшенной. После смены власти в Королевстве, священники боялись попадаться на глаза горцам, у которых были свои Боги. Нередки были случаи, когда храмы осквернялись, а священно служителей прибивали гвоздями к их воротам. В начале улицы послышался топот копыт множества лошадей, и яркая кавалькада рыцарей и оруженосцев заполнила улицу. Турнир закончился и теперь эти достойные люди двигались в славный город Риден, на следующий турнир. Старуха подняла лицо и с восторгом уставилась на всадников.

– Добрые сиры, храни вас Господь! – бормотала она.

Разволновавшись, она вскочила на ноги и пошла вдоль по тротуару, сжимая в руке недоеденный ломоть хлеба. Изо рта её похожего на узкую щель вырвались слова какой-то гошской песни. Мимо неё проезжали рыцари и их слуги, не обращая на нищенку никакого внимания. Если взгляд их падал на неё, то на лице отображалось брезгливое презрение. Старуха увидела молодого человека, почти мальчика, настолько красивого, что он был похож на ангела. Его светлые волосы и большие, как у девушки глаза невольно приковывали взгляд. Нищенка вся засветилась от восторга, она приблизилась к юноше и пошла вслед за его конём, шепча какие-то слова, она спотыкалась и едва не падала, но казалось совершенно этого не замечала. Молодой человек несколько раз недовольно косился на неё, но, когда взгляд его задержался на её лице, он едва не вскрикнул. Лицо его побледнело, он не сводил глаз с высохшего лица нищенки. Поймав его взгляд, она застенчиво улыбнулась и протягивая к нему костлявые руки проговорила:

– Подайте несколько медяков, бедной старой женщине, чей сын пал в бою под Карсом!

Молодой человек смотрел на неё расширенными от ужаса глазами. Он отъехал в сторону и остановился перед нищенкой, всё ещё стоявшей перед ним с протянутой за подаянием рукой.

– Что случилось, Дэвон? – спросил, подъехавший к нему пожилой мужчина неброско, но дорого одетый.

– Моё имя Гуго Девон Артур Гаверн, – сквозь зубы процедил юноша.

– Эта женщина, – он указал на нищенку пальцем, – моя мать!

– Дэвон! Дэвон! – растеряно повторила женщина, как будто пытаясь что-то вспомнить.

Глаза её закатились, и она без чувств упала на мостовую. Юноша вскрикнул и спрыгнув с коня, подхватил нищенку на руки. Проезжавшие мимо него всадники косились на него с изумлением, но он не обращал на них никакого внимания.

– Чёрт! – пробормотал пожилой лорд, раздражённо оглядываясь по сторонам.

Неприветливый Север.

С раннего утра над оврагами повис серый мокрый туман. Находясь под обманчивой защитой подлеска, Марк и его отряд ожидали начала сражения. Даже на лошади Рейгардену было зябко. Он поёжился, рядом с ним на тощей кляче сидел молодой парнишка с обезображенным клеймом щекой, большой не по размеру шлем без забрала то и дело съезжал ему на глаза. Он посинел от холода, зубы его стучали так сильно, что Марк боялся, как бы он не откусил себе язык. Рейгарден снял с себя плащ и набросил его юноше на плечи.

– А как же Вы милорд? – спросил тот, заикаясь и вздрагивая.

– Мне не холодно, – спокойно отвечал Марк.

Подул ветер, принц подумал, что на холме, на котором расположились отряды Роланда Жирного сейчас куда хуже, чем им. Отряд Эдварда Кента, к которому принадлежал находившийся в засаде отряд Марка, с ночи расположился на равнине в двух милях от холма и сейчас вооружённые ручными пушками стрелки в сопровождении немногочисленных лучников, подошли вплотную к неприятелю. Люди Роланда поставили перед собой телеги и по всей видимости спускаться с холма не собирались. Марк подумал, что ветер подул вовремя. В тумане стрелки, от которых и так-то было не слишком много толку, становились практически бесполезны. Небо хмурилось, Марк боялся, что дождь может пойти в любую минуту. Кент видимо думал так же. Именно поэтому едва просветлело, как он двинул вперёд стрелков. Сражение началось с перестрелки лучников. Находившиеся на возвышенности были в явном преимуществе, однако их стрелки были плохи и редкие выстрелы достигали цели. Однако Марк всё же видел, как некоторые люди Кента падали, сражённые стрелами, громко вопя от боли. Что касается лучников наступавших, то их стрелы видимо не достигали цели вообще. В этот момент заговорили ручные пушки. Они издавали жуткий грохот, низину затянуло дымом. Даже первый залп произвёл значительный эффект, хотя, возможно, и более психологический чем реальный. Металлические ядра весом около фунта пробивали положенные на бок телеги поражая прятавшихся за ними людей Родерика Жирного. Вопли боли и ужаса доносились с холма. Стрелки дали ещё один залп. Когда дым от выстрелов развеялся, Марк увидел, что обороняющиеся растаскивают телеги открывая себе проход. По всей видимости они решили не стоять под огнём, а перейти в атаку и значит план Кента сработал. Марк знал, что боеприпасов и пороха у них максимум на ещё один залп. Со злостью и раздражением он вспомнил Королеву. Та помощь что она им присылала выглядела смехотворно маленькой. Марк отлично знал, что у сестры есть средние и тяжёлые пушки, знал, что Хельга производит порох в огромных количествах. Но при этом Лалатина почти ничего из всего этого не прислала на Север. Около пятидесяти ручных пушек за полгода, вот и всё что они получили от неё! Внутри Марка росло негодование и злость. Вдобавок эти ручные пушки были из самой первой партии и не отличались надёжностью. Вот и сейчас пара тройка взорвалась при выстреле покалечив своего стрелка. Между тем люди Родерика спускались с холма размахивая топорами и громко крича. Воины Кента выступили вперёд, пропустив стрелков назад и сражение началось. К неудовольствию Рейгардена, многие стрелки присоединились к битве бросив свои пушки. На их обучение было потрачено много времени и использовать их в качестве рядовых пехотинцев, Марк считал неразумным. Однако он прекрасно понимал, что у Кента меньше людей, чем у Родерика и стрелки просто не могут бросить своих товарищей на произвол судьбы. Во что Марк твёрдо верил, так это в отвагу этих людей. Он уже достаточно хорошо их изучил, несмотря на то что отряд Кента представлял из себя скорее разбойничью шайку, чем регулярное войско, Рейгарден не стеснялся того, что стал частью этого отряда. Пусть эти люди были неграмотными, живущими в плену собственных предрассудков и странных, с точки зрения Марка, представлений о жизни, он был уверен, что ни один из них не бросит его в беде и сам посчитал бы себя недостойным если бы отвернулся от них. Между тем сражение развернулось перед ним сейчас как на ладони, и Марк прекрасно видел, что люди Родерика теснят их товарищей. Сталь звенела о сталь, крики ярости и боли заполнили долину. Сражающиеся постепенно разворачивались в правую сторону, теперь Марк и его всадники оказались позади наседавших на отряд Кента людей Родерика. К принцу подъехал Ленор, грузный, немолодой мужчина, седой как лунь. Ветеран всех последних войн, бившейся ещё в армии Короля Трора, он пользовался у Марка особенным доверием. К его советам молодой Принц относился с особым вниманием.

– Милорд, пора атаковать! – пробасил он, – если промедлим наших всех перережут! Мессир Кент сражается в первом ряду, надеюсь он ещё держится, да хранят его древние Боги!

Марк окинул взглядом поле битвы и обнажив меч закричал:

– За мной, ребята!

Его конь был куда лучше, чем лошади большинства его подчинённых и Принц значительно опередил всех. Он первым врезался в ряды врагов и начал рубить, раздавая удары направо и налево. Его доспехи были необычайно хороши, здесь на Севере о таких даже никто не мечтал. Марк словно нож в масло вклинился в ряды врагов, ведя за собой свой отряд. Кто-то из людей Родерика закричал дурным голосом:

– Измена!

Их ряды смешались и через секунду левый фланг наступающих ещё минуту назад, казалось бы, побеждавших, обратился в паническое бегство.

После обеда распогодилось. Скупое северное Солнце осветило равнину, расположенную между двумя холмами, усеянную мёртвыми и умирающими. Большинство людей Родерика перешли к Кенту и тем сохранили себе жизнь. Близких к жердяю людей повесили. Сам Родерик без шлема, с разбитой головой, грязно ругался понося Кента, Богов и всех вокруг на чём свет стоит. Руки его были связаны за спиной толстой грубой верёвкой, жидкие каштановые волосы слиплись от запёкшейся крови. Он хрипел и плевался кровью. Перед ним на трупе лошади сидел Кент с непокрытой чёрной головой, и голубоглазая блондинка бинтовала ему раненое левое предплечье.

– Как твоя рука? – спросил Марк подойдя ближе.

– А! – Кент небрежно махнул здоровой рукой, – щит раскололся надвое и пришлось мне собственной клешнёй останавливать меч!

Он весело засмеялся.

– Марк друг мой! Если бы не ты меня и моих людей порубили бы псы этого борова!

Он кивнул в сторону продолжавшего изрыгать проклятья Родерика.

– Теперь эти псы стали твоими людьми! – сказал ему Марк.

– Это верно. Да повесьте вы уже эту скотину! Надоело слушать его вопли! – сказал Кент с раздражением.

– Спасибо милая! – проговорил он, обращаясь к девушке, которая закончила бинтовать его руку.

Блондинка прикоснулась губами к руке Кента и бросив на Рейгардена томный бесстыдный взгляд удалилась, покачивая бёдрами, словно торговая барка на волнах. Марк недовольно поморщился.

– Друг мой, нельзя быть таким аскетом! – наставительно сказал ему Кент, – Абигайль очень хороша! В постели она настоящая кошка! А как она…

– Эдвард, как ты можешь таскать с собой этот бордель! – возмущённо перебил его принц.

– А что в этом такого? – пожал плечами предводитель, – завтра и ты и я можем сдохнуть, вот как эта скотина!

Родерик успел ещё раз обматерить их обоих и через секунду толстая ветка прогнулась под его немаленьким весом. Пока он дёргался, хрипел и обливался соплями и слюной, Кент продолжал, не обращая на него никакого внимания.

– Глупо отказывать себе в маленьких радостях жизни! Кроме того, эти девушки готовят, ходят за ранеными и вообще очень полезны!

– И довольно голосисты по ночам! – язвительно заметил Марк.

– Это верно! – засмеялся Кент, – любая из них думает так же, как я! Мы будем наслаждаться жизнью, пока мы молоды и наша кровь горяча!

Марк опять поморщился.

– Не дуйся, друг мой! Хочешь вечером я пришлю тебе Абигайль? Или Глорию? Малышка Глория сходит по тебе с ума! Она сама сказала мне об этом!

– Эдвард, мне кажется, что ты растрачиваешь свою жизнь на ерунду вместо того, чтобы сосредоточиться на главном! – сказал ему Марк, – с твоей отвагой и харизмой ты давно мог бы покорить весь Север!

Кент грустно улыбнулся.

–Марк, – сказал он, похлопав друга по плечу своей здоровой рукой, – хоть в тебе течёт кровь Королей, ты ещё очень молод и мало знаешь о жизни. Взять власть гораздо легче чем потом её удержать. Особенно здесь на Севере.

Родерик перестал дёргаться и затих.  Из его рта вывалился толстый красный язык, похожий на язык коровы. Наблюдавшие с живым интересом за его последними секундами зеваки, среди которых были как люди Кента, так и люди самого Родерика, начали расходиться.

– Давай-ка теперь пообедаем! Мы с тобой это заслужили!  – заявил Кент.

Идя вслед за ним, Марк думал, что этот главарь не так прост, как кажется. Принц давно уже убедился в том, что Эдвард, хоть и не получил почти никакого образования, обладал редкостным чутьём и неплохими аналитическими способностями. Собрав пару лет назад горстку людей, теперь, после победы над Родериком Жирным, он фактически стал правителем Севера. «Если бы он был дураком, он никогда бы не добился этого!» – подумал Марк. Около на скорую руку сделанного навеса жарилось мясо. Судя по запаху это, была конина. Рядом с этим импровизированным шатром принц увидел тощую нескладную фигуру Ледвина Длинного. Прямые чёрные волосы обрамляли узкое худое лицо с вечно мрачным выражением.

– Рад тебя видеть, друг мой! – приветствовал его Кент, – наконец-то ты решил присоединиться к нам!

Ледвин бросил взгляд на Марка и отвечал низким скрипучим голосом:

– Поздравляю со славной победой, Кент! Мне эта жирная скотина никогда не нравилась!

Эдвин рассмеялся.

– Отлично! – заявил он, – ты как раз явился к обеду! Составишь нам компанию?

– Не откажусь, – проскрипел Ледвин.

Заметив, что он то и дело посматривает на Марка, Кент сказал:

– Кстати, представлю вас! Это Марк Рейгарден, принц, наследник и брат нашей новой Королевы! А это славный Ледвин Свенсон, выдающийся командир и я надеюсь с этого момента, наш верный союзник!

Марк пожал узкую руку Ледвина и рукопожатие это оказалось на удивление крепким. Марк подумал, что этот нескладный на первый взгляд мужчина, гораздо сильнее чем можно было подумать. Они сели за стол. Подали мясо, улыбающиеся красотки принесли вина. Среди них была, и Глория, о которой Марку говорил Кент. Она отличалась от других девушек своей южной красотой. Жгучая брюнетка, небольшого роста, гибкая и быстрая, большая грудь только подчёркивала стройность её точёной фигуры. Марк невольно то и дело наблюдал за ней. Почувствовав его взгляд, Глория взглянула на него из-под густых длинных ресниц и загадочно улыбнулась. Марк смутился и поспешно отвёл глаза. Он почти не притронулся к вину. Во рту у принца был привкус металла, он не ощущал вкуса конины, которую жевал, руки его ломило от усталости, тело ныло. Кент же, несмотря на ранение был весел и энергичен. Что до Ледвина, то тоший быстро захмелел. Не спуская взгляд с Марка, он наклонился к Эдварду и проговорил громким шёпотом, таким громким, что принц прекрасно его слышал:

– Он точно сын Короля Трора? Что-то не похож! Простоват слишком!

– Наш принц начисто лишён высокомерия. Он не считает для себя зазорным есть с нами, простыми солдатами!

– Офигеть! – восхитился Ледвин.

– Вы Ваша милость, или как там Вас называть, видели Короля Трора? – обратился он к принцу.

– Можно просто Марк, – сказал ему Рейгарден.

– Да я помню своего отца. Мне было четыре года, но я помню его достаточно хорошо. Впрочем, в моём отряде есть человек, который сражался за моего отца. Думаю, он может рассказать куда больше, чем я! – скромно добавил он.

Кент засмеялся.

– А! – нетерпеливо махнул рукой Ледвин.

– Знаешь, Кент я решил к тебе присоединиться, когда узнал, что у тебя отрядом командует принц крови! Чёрт! Я этому не верил, но теперь верю! По нему, – он ткнул пальцем в Марка, – сразу видать, что он из благородных! Да и похож он на Трора, как его мне описывали старики!

– А помнишь, Кент, как пару лет назад мы были всего лишь простыми солдатами! А теперь сам Рейгарден ходит под твоим началом!

Ледвин сильно набрался он то и дело громко смеялся, хлопая Кента по плечу и не замечая, что причиняет боль его раненной руке.

Этот долгий день наконец закончился. Марк постоял около могилы куда опустили парня с заклеймённой щекой, которому он перед атакой одолжил свой плащ. Принц настоял, чтобы каждого погибшего похоронили по-людски. Он сам копал могилы вместе со своими ребятами. Он знал, что за глаза они называют его сумасшедшим, малохольным, тем кто ведёт себя совсем не как принц. Но ему было плевать на это. Все перемены нужно начинать с самого себя! В это Марк твёрдо верил. «Если не объяснять им, то они так и будут думать, что убитые заслуживают только того, чтобы быть ограбленными!» – думал он. Темнело, он с трудом нашёл свою палатку, поставленную братьями Ривз, двумя рыжими детинами самопровозглашёнными его оруженосцами. Как Марк не гонял их они не унимались, и он в конце концов смирился. Сейчас, когда он едва передвигал ноги, принц был им сильно благодарен за то, что было где преклонить голову. К вечеру хлынул дождь, на улице стало холодно и неуютно. Армия победителей попряталась под телегами и самодельными навесами. Марк пролез в палатку и не снимая прошитого металлическими пластинами дублета вытянулся прямо на земле завернувшись в плащ. Принц думал, что сразу уснёт как голова его коснётся пожухлой травы, но несмотря на сильную усталость сон всё не приходил. Укрытие это было столь мало, что, вытянув ноги он едва помещался здесь, дождь хлестал по палатке, сквозь швы кое-где капало. Марк лежал в темноте с открытыми глазами, перед ним стояло лицо юноши, заклеймённого как преступник. Рейгарден никогда не спрашивал его об этом клейме, стеснялся. А теперь спрашивать было уже поздно. Рядом с его палатой стояла телега, под которой прятались братья Ривз. Они считали, что охраняют его, но Марк был уверен, что рыжие здоровяки спят как убитые. Поэтому он не удивился, когда полог его палатки приподнялся и внутрь проскользнула маленькая, явно женская фигурка в насквозь промокшем плаще. Девушка откинула капюшон и фыркнула словно наступившая в лужу кошка. Марк видел только контуры её тела, глаза её сверкнули во тьме, он был почти уверен, что это Глория. Когда она заговорила он убедился, что не ошибся.

– Я была уверена, что Вы не спите мой принц, – прошептала она нараспев, как будто собиралась запеть.

– Тебя прислал Кент? – спросил Марк, приподнимаясь на локте.

Она усмехнулась.

– Я сама себе хозяйка! – отвечала Глория, с неприкрытым нахальством.

– Прости.

– Ничего.

Она сняла мокрый плащ и аккуратно сложила его.

– Тебе лучше уйти, – мягко сказал ей Рейгарден.

–Может быть. Но я всё же надеюсь, что Вы передумаете, – отвечала она.

– Вы можете трахнуть меня, если хотите, – она взяла руку Марка в свою и прижала её к своей груди.

Под тонкой тканью сорочки грудь её была упругой и очень горячей. Марк давно не прикасался к женщине, и его верный друг тут же заявил о своих потребностях. Принцу пришлось приложить усилие, чтобы вырвать свою руку из неожиданно цепких рук Глории.

– А можем просто поговорить, – продолжала она, отпустив его руку.

Глаза её снова сверкнули в темноте.

– Знаете, я сразу поняла, что Вы Рейгарден, едва взглянув на Вас, – сказала она.

– Ты знакома с кем-то из моих родственников? – удивился Марк.

– Это не нужно, – отвечала Глория, – достаточно одного взгляда чтобы понять, Вы истинный принц крови!

Марк усмехнулся.

– У тебя неплохо подвешен язык, Глория! – сказал он, – о чём ты хотела поговорить со мной?

Марк понял, что она пришла не для того, чтобы соблазнить его. Глория вытащила огрызок свечи, который принесла с собой и чиркнув огнивом, с третьего раза зажгла её. Укрепив свечу так чтобы, она не упала она обхватила руками колени и склонив голову на бок взглянула на принца. Теперь слабый свет свечи отбрасывал на её лицо и руки тусклые блики света. Пламя колебалось и казалось, что её чёрные волосы шевелятся в полумраке точно змеи. Странно, но эта жутковатая картина не вызвала у Марка отторжения. Наоборот, Глория казалась ему сейчас необыкновенно красивой.

– Мой принц, – проговорила она своим певучим голосом, слегка растягивая слова, – что Вы делаете здесь на Севере? Вернее, чего Вы хотите добиться?

Марк смутился. Он сам часто думал об этом и от этих мыслей его охватывало раздражение и злость. Честно говоря, он и сам не мог объяснить себе, что он здесь делает.

– К чему этот вопрос? – отвечал он раздражённо.

– Я просто не понимаю, – мягко продолжала Глория, – неужели Вы не видите, что Эдвард Кент просто использует Вас?! У него ведь даже нет фамилии! Кент это название деревни, где он родился! И имя его вовсе не Эдвард! А Джон! Джон из Кента! Что может быть общего у Вашей милости и такого, как он?!

Марк ощутил такое сильное раздражение, что даже милый внешний вид Глории перестал действовать на него. Он и сам отлично всё это знал. А если не знал, то подозревал.

– Господи, что же Вы все за люди! До каких пор вы будете судить людей не по их способностям и моральным качествам, а только по происхождению?! – с горечью проговорил он.

Тёмные глаза Глории расширились от удивления.

– Неужели всё, что говорят о Вас правда?!– вырвалось у неё, – Канцлер считал, что Вы просто притворщик, но мне кажется, что Вы искренни!

Она подняла голову, лицо её стало серьёзным.

– Ты шпионка Канцлера Рибона? – спросил Марк.

– Да, – отвечала она, таким невинным тоном, что Марк невольно про себя усмехнулся.

– Почему ты решила открыться мне? Я могу рассказать о тебе Кенту, – язвительно заметил он.

– Если я верно оценила Вашу милость, то Вы этого не сделаете, – не моргнув глазом отвечала Глория, – мой принц, сама мысль о том, что меня будут пытать, а потом повесят рядом с несчастным Родериком, для Вас непереносима!

– Вы бы стали пытать женщину? – осведомилась она, заглядывая принцу в глаза.

– Только не такую милую, – отвечал Марк с кривой усмешкой.