Грань жизни и чуда: «Студия силуэт» бесплатное чтение

Когда-то у песен смысл был,

И стихи вплетались в мелодию снов.

Отражением жизни был куплет,

А припев волновал, развлекал…

Сердца желали, биться и жить.

Нестись в истории, словно чистый родник.

Кровь бурлила, мечты росли…

И мечтой – было просто идти…

Идти и петь о любви…

– Прекрати, Ал.

Любил Творец и создал мир,

С терпением, песней на устах,

Любил Отец своё дитя!

Заботясь и имя шепча!

Любил…

– Ал, прошу… Прекрати петь.

Любил, не чаял он узреть!

Как сердцем ведает лишь мать!

И страстью, что зверьё живёт.

И юность слепнет и…

– Ал, хватит! Прекратить петь! Сколько можно повторять? Заткнись, пожалуйста! Давай посидим в тишине!

– Сам заткнись. Не нравиться, не слушай…

– Закрой рот!

– Иди к чёрту! Сам закройся!

– Ал!

– Эй! Всё! Тишина!

– Да пошёл ты, Макс!

– Тихо! Я сказал!

В маленьком минивэне нас было пятеро. Медея Тори – наша виртуозная гитаристка, она так же имела опыт игры на скрипке и виолончели – сидела на переднем сидении и хмуро смотрела в окно. Пряди рыжих волос лезли ей в глаза, и она раз за разом, каждый раз, как кузов встряхивали кочки и ямы, раздражённо убирала их с лица. Макс – ударник, самый спокойный и крупный из нашей пятёрки, всегда стригущийся под ёжик – крутил баранку и глубоко посаженными карими глазами внимательно следил за дорогой. Асами – бас-гитарист, только осваивающая вверенный ей инструмент, была младше всех. Её черноволосая головка покоилась на моём правом плече. Несмотря на бездорожье, она умудрилась заснуть, и даже крики Виктора не могли потревожить её сон. Виктор сидел с левой стороны от меня. Он был зол, опечален и подавлен одновременно. В группе «Студия Силуэт» он являлся голосом разума и клавишником. Паренёк с раннего детства неплохо играл на пианино и был гением. Правда, в своих и бабушкиных глазах. Возможно, немножко и в наших.

– Вот! Только дождя нам не хватало! – Ворчливо буркнул он себе под нос и посмотрел на быстро темнеющее небо. – И ты ещё распелся! Итак, настроение херовое. Нет! Всякую херню поёт…

Изначально мне не хотелось садиться на задний ряд. Я знал, что Виктор будет всю дорогу причитать и ныть. Так и произошло. Слушая его, мне хотелось втащить по его узкой физиономии. Да так! Чтобы его прилизанные соломенные волосы истрепались.

– Ну, блин! Говорил же. Дождь! – Сокрушённо воскликнул он. – А мы едем по просёлочной дороге… Почему нельзя было ехать по трассе?

Редкие капли дождя начали с громким стуком биться по кузову минивэна. Дождь усиливался, обещал перерасти в самый настоящий ливень. Минуту-две, капли дрожа, просто искрились на стёклах. Потоки воздуха, обтекающие транспорт пытались стряхнуть их, но они, соединяясь, обращались в тонкие ручейки, что мелкими змейками без конца и начала поползли по прозрачной гладкой поверхности.

Наблюдая, как мирно посапывает Асами, я широко зевнул.

– От меня несёт пивом. – Продолжил ворчать Виктор. – Старый ублюдок швырнул в меня бутылку. Блин. Какого хера мы вообще туда сунулись? Нельзя было найти место получше. Первое выступление и полный… слов не хватает…

– Ал, прошу, врежь ему по роже. – Послышался голос Медеи. – Задрал уже. Ноет и ноет, ноет и ноет. Врежь ему от души.

– Читаешь мои мысли. – Улыбнулся я. – Но ты ведь знаешь, я против насилия.

– Да пошли вы! – Рыкнул Виктор. – Будете ещё при мне обсуждать, бить меня или нет? Скорее сами по щам получите.

– Нет, Виктор. – Тихо произнёс Макс. – Успокойся, наконец. Всё. Мы скоро будем дома. Забудь о том, что произошло. Кто же знал, что так получиться.

– Я знал. – Подался вперёд Виктор. – И я предупреждал. Не всем придётся по вкусу наша музыка.

Покачав головой, я снова зевнул. Рок, будь он хардкорным и тяжелым, с элементами попсы, инструментальным, не пользовался популярностью в нашем городе. Что говорить о маленьком городке, жанр музыки, на который мы тратили всё своё свободное время, не мог прижиться во всём государстве. Молодёжь большой страны, возможно, имела в списках любимых исполнителей пару-тройку групп, исполняющих рок. Кто-то увлекался провокационным жанром всю свою жизнь и имел внушительные коллекции альбомов известных на планете рок коллективов и не ограничивался парой песен в плеере. Но! Что есть, то есть. В большинстве проигрывателей… преобладала… попса.

Нет. Рок в Казахстане не был под запретом. Он был скорее терпим, как «рэп», но не был настолько любим, как жанр «поп». Рок никак не мог набрать обороты. Он мог занимать первые места в чартах, быть обсуждаем, живым и душевным. Только, увы, какая-нибудь убогая по смыслу попсовая песня, расхваливающая ягоды и ягодицы звучала со всех колонок и радио, а громкие голоса рок исполнителей и визг металлических струн лишь изредка.

И Виктор был прав, когда продолжил свои стенания, становящие всё громче и надоедливее:

– Я ведь говорил. Они нас закидают тухлыми яйцами и гнилыми помидорами. Мы не успели даже начать, а нас уже чуть не посадили на вилы. Ублюдки! Могли бы прослушать нас для начала и только затем делать выводы. Видите ли, им не по нутру громкая музыка. Быдло! Барханы грёбанные!

– Бывает. – Успокаивающе произнёс Макс. – Ошиблись с выбором места первого выступления. В следующий раз будем умнее.

– А будет ли следующий раз? – Сварливо произнёс Виктор. – Лучше бы и дальше репетировали в гаражах. Там нас хоть никто не материл и не посылал куда подальше. Пели и играли в своё удовольствие.

– Вообще… – Повернулась в нашу сторону Медея, – Чья была идея выступить в этой дешевой забегаловке?

– Твоя. Разве… нет? – Улыбнулся я.

– Вот… ты!

– Общая. – Не отрывая глаз от дороги и включая дворники, произнёс Макс. – Объявление ведь все читали.

– А кто принёс газету с объявлением? – Спросил я. – Точно не я.

Медея, сузив глаза, посмотрела на Виктора.

– Твоя газета же была?

– Эй! Всё! Прекращайте! – Слегка повысил голос Макс. – Впереди железная дорога. Сейчас её переедем и можно считать – мы дома.

– Да. Моя была газета. – Подался слегка вперёд Виктор. – Но я никому насильно её не подсовывал. Я, между прочим, из-за кроссвордов её принёс.

– Вот и решал бы свои кроссворды. Умник. – Холодно ответила Медея. – Предупреждал он. Ты специально притащил эту газету. Изначально знал, что мы заметим объявление.

– Да. – Кивнул я. – И мы заметили. Маркер был на всю страницу. «В придорожное кафе «Правильный путь» требуется музыкальный коллектив для выступления на один вечер. Оплата договорная. Возможно, сотрудничество на постоянной основе». Им требовалась обычная группа музыкантов, а не рок ансамбль. Невезуха. Да, Виктор?

– Старик ничего не сказал о жанре музыки. – Вырвалось у него.

– Ага. – Медея, скрипнув сидением, потянулась в сторону Виктора. – Ага. Попался. Серый кардинал. Манипулятор чёртов. Сейчас ты у меня получишь.

– У нас был выбор! У всех у нас был выбор! – Отбиваясь от рук Медеи, крикнул Виктор. – Но я сразу сказал, что мне не по нутру эта идея.

– Эй! Хватит! Прекратите! – Пытаясь успокоить Медею и Виктора, заголосил Макс. – Не дети же? Заканчивайте!

– Я никогда не испытывала такого унижения! – Взвизгнул Медея. – И виноват в этом ты, Виктор!

– Отстань, отстань от меня! – Стиснул он зубы и вжался в сиденье. – Нам всем досталось. Всем.

– Эй! Алё! – Повернулся в сторону Медеи Макс. – Заканчивайте!

Откинув голову назад, я громко рассмеялся. Драки между Виктором и Медеей были обычным делом и заканчивались быстро, так же, как и начинались. Асами, проснувшись, сонно и одновременно удивлённо посмотрела на меня и вдруг завизжала:

– Поезд!!!

Мне снилось, как Виктор с кем-то говорил по телефону:

– Да. Мы можем выступить. Максимум пять песен, минимум три. Сумма нас устраивает. Спасибо большое.

Рядом стояли Макс и Медея и одобрительно кивали. Асами возилась с новыми струнами на бас-гитару, я стоял уже на сцене и готовился петь. Микрофон поправлять не пришлось. Кто-то уже подогнал его под мой рост. Занавес, тихо шурша, отъехал в стороны и я немного прокашлявшись, объявил:

– Добрый вечер, дамы и господа! Сегодня с вами группа «Студия Силуэт»! Итак! – Я кивнул Медее. – Начали!

Медея, улыбнувшись, подняла руку с медиатором и только приготовилась ударить по серебряным струнам электрогитары тяжелым роком, как кто-то из зала, вскочив, хрипло крикнул:

– Что? Рок!?

В зале – довольно большом для придорожного кафе – было около двадцати столиков на пять и больше человек, длинная барная стойка с хмурым лысым барменом – хозяином заведения и несколько бильярдных столов, окруженных посетителями. На противоположной от бара стене ещё висел круглый диск для игры «Дартс». Но в неё никто не играл.

– Вы рокеры что ли? – Повторил голос.

Я присмотрелся. Человек, так грубо прервавший нас, был одет в потёртый джинсовый костюм и имел неприятную узкую физиономию, напоминающую морду добермана.

– Да. – Ответил я. – Есть ещё вопросы? Можем ли мы начать?

– Можете сваливать отсюда. – Грубо произнёс он и, повернувшись к бармену, гаркнул. – Эй, Серик, какого хера? Ты же говорил, нормальная группа будет выступать. Где шансон? Где песни про жизнь?

– Так. – Бармен, протирая стакан, кивнул в нашу сторону. – Уходите, молодые люди. Сегодня выступления не будет.

От его слов я онемел. Хотел возразить, но меня опередил Виктор:

– Вы серьёзно? Выступления не будет?

– Да. – Рассматривая стакан, сказал он. – В другой раз. Собирайте инструменты и аппаратуру и уезжайте.

– Вы не можете так с нами поступить! – Гневно прервал его Виктор. – Мы договорились. Нельзя… нельзя нарушать контракт!

– Какой контракт? Уходите. – Даже не удостоив его взглядом, буркнул бармен.

– Тогда заплатите нам. – Подошёл к краю сцены Виктор. – И мы уедем.

– Э!

Зал наполнился звуками отодвигаемых стульев и на Виктора двинулся старик в кожаной куртке.

– Не слышали что ли? Шуруйте отсюда! Да побыстрее!

– Я требую, чтобы нам заплатили! – Сорвался на крик Виктор. – Мы не уйдём без оплаты!

Старик, шатаясь, швырнул в него бутылку из под пива. Виктор увернулся, громко матеря зал и бармена. Бутылка разбилась, ударившись об стену, и обдала нас брызгами и осколками. Я отступил от микрофона.

– Уходим. Собираемся. – Скомандовал Макс.

– Да! Валите со сцены! – Заголосила толпа. – Валите!

Вслед за криками на нас полетели ещё бутылки и остатки еды. Прикрывая Асами, я схватил штатив с микрофоном и тут получил удар по голове. Стакан из под пива! Но ведь этого не было! Я…

Открыв глаза, я встретил темноту и тихие пищащие звуки. Ночь? Нет. Точно не ночь. Пытаясь собраться с мыслями, я попробовал встать и тут же рухнул назад. На что? Где я вообще? Было мягко. Я был дома, в постели или где-то ещё? То, что произошло в придорожном заведении и позже, на дороге… Это было наяву или мне всё приснилось?

Чувствовался слабый запах лекарства. Возможно, я был в больнице. Тяжело дыша, я вновь попробовал принять вертикальное положение. И вновь неудача. Тело не слушалось меня. Ни руки, ни ноги, ни позвоночник. Неужели меня парализовало? Асами крикнула: «Поезд!!!» Поезд? Я ничего не чувствовал. Ничего. Моя кожа не ощущала прикосновения ткани, как это бывало обычно. А ведь я обладал очень чувствительной кожей. Она была у меня бледной и нежной. Асами крикнула. Что она крикнула? Мысли начали путаться в голове. И из мрака реальности, я сам того не осознавая, погрузился во мрак иного рода. В этой тьме не было ничего. Лишь пустота и боль. Боль разбитого тела…

И она появилась внезапно. Будто вспышка белой молнии она пронзила меня и вернула назад. Звуки, несущие в себе писк, усилились. Усилился и запах лекарства. Руки ожили. Пальцы сами собой потянулись к лицу и коснулись марлевой повязки. Кто-то перебинтовал мою голову. Кто? Пальцы соскользнули вниз, прошлись по липкой от слёз или крови коже. Что со мной произошло? Асами ведь что-то крикнула? Она крикнула…

– Поезд. – Ответил чей-то голос. – Она крикнула «Поезд!!!»

Не отрывая пальцев от лица, я затаил дыхание. Кто это? Мысли в голове вновь начали путаться. Этому способствовала и боль, которая желала добраться и до моей грешной души. Будто искалеченного тела ей было мало. К горлу подступила тошнота, сердце сжалось, начала кружиться голова.

– Ты смеялся, когда это произошло.

– Кто вы? – Тихо спросил я.

Точнее выдохнул. Голос не слушался меня. Он был тихим, тише шепота. Но он услышал:

– Неважно, кто я.

На второй вопрос: «Зачем вы здесь?» у меня не хватило сил. Но он ответил на него. Усмехнувшись, он вкрадчиво произнёс:

– Я здесь, чтобы помочь тебе.

Не будь повязки на глазах, я бы закрыл и открыл их. Я всегда так делал, когда нужно было о чём-то серьёзно подумать. Но он – Неважно, кто он, – продолжил:

– Отделался ты лишь потерей глаз. Другим повезло меньше. Одна лишилась руки, у другой поезд отнял глаза и ногу, тому, кто сидел за рулём, поломало хребет, четвёртому оторвало обе ноги.

Слова незнакомца немного придали сил, но вместе со вздохом облегчения, что я не прикован на всю жизнь к кровати, я выдохнул горечь, что краски мира вокруг меня навсегда погасли. Ещё более опечалила меня участь товарищей. Как так могло случиться?

– Лучше смерть, возможно, решишь ты. Но не спеши проклинать судьбу. Как я говорил ранее, я здесь, чтобы помочь тебе.

– Верни мне глаза. – Прохрипел я в отчаянии. – Верни мои глаза.

– То, что утратило тело, я вернуть не могу. Пока не могу.

Дрожащими руками, я попробовал нащупать опору, чтобы встать с кровати.

– Лежи. Не поднимайся. Ты ещё слишком слаб.

– Мои глаза. – Уткнулся я лицом в ладони.

– Посмотри на меня. – Велел голос. – Я сижу напротив тебя. Посмотри на меня. Убери руки от лица и подними на меня взор.

Я подчинился. Медленно, я отнял руки от лица. Тьма и только тьма. Но в этой тьме был Некто. Я не увидел его глаз, ни как он выглядел, ни как шевелил губами, с улыбкой наблюдая за мной. Лишь нечто напоминающее ореол вокруг сгустка мрака. Мрака имеющего очертания человеческой фигуры. Искаженной, испорченной, демонической.

– Нужна ли мне помощь? – Прошептал я, обращаясь скорее к себе.

– Она нужна каждому, кто в ней нуждается.

– И какова цена?

Даже не видя черт лица незнакомца, я мог с уверенностью сказать – он улыбнулся. Широкая улыбка похожая на оскал хищника, склонившегося над несчастной жертвой, зазмеилась по его лицу. Душа?

– Душа? – Спросил я.

Голос стал твёрже. Неужели ко мне возвращались силы?

– Нет. Не душа. – Ответил незнакомец. – Взаимная помощь.

Непроизвольно из груди вырвался вздох облегчения. Голова закружилась сильнее. Из-за чего даже мысли потеряли чёткость, стали размытыми. Ему не нужна моя душа. Я часто-часто задышал. Хоть было и трудно.

– В душе нет ничего ценного. – С усмешкой в голосе произнёс он. – Самая дешевая разменная монета в мироздании – эта душа. Она ничего не стоит. Так что? Какой дашь ответ на моё предложение? На возможность видеть без глаз, видеть истину, суть происходящего, понимать без слов. Что скажешь?

– В чём заключается помощь тебе? – Осторожно подбирая слова, задал я вопрос.

Фигура во мраке еле заметно зашевелилась. Не отрываясь, я смотрел на него и услышал тихий смех.

– Остальные согласились сразу же. Видимо их подгоняла агония боли и утраты. Но ты другой. Желаешь знать всё? Хорошо. Помощь, которая нужна мне – небольшая. Мизерная, так бы сказал ты. Ты и твои друзья станете легендами, великими и могущественными. Больше не будут в вашу сторону лететь гниль и бранные слова. Лишь мольбы и благословения. Люди, обладающие большой властью, мнящие себя созидателями истории будут стоять перед вами на коленях. Нищие, не имеющие ничего за душой, со слезами восторга на глазах будут смотреть на вас, как в лживых священных писаниях смотрели на вымышленного сына Бога. Люди будут просить у вас исцеления и доброго слова и вы – мой дорогой – дадите им и то и другое.

– Невозможно. – Прохрипел я и заёрзал на больничной койке. – Возможно, это сон. Мне сниться странный сон. Возможно, действие препаратов.

– Ваша музыка, ваши стихи, ваши голоса станут целебным бальзамом для раны, что мир наносит себе раз за разом, стремясь уничтожить и поработить…

Писк медицинского оборудования в ушах стал сильнее. Вытянув вперёд руки, я попытался схватиться хоть за что-нибудь, пусть это будет даже воздух. Но ловя скованными движениями пальцев пустоту, лишь усилил головокружение и вызвал в теле тошноту и слабость. Боль тоже была. Только не такая сильная, как желание вскочить и бежать из мрака куда угодно, но только не быть здесь.

– Твой ответ? – Почти рядом прозвучал голос незнакомца.

Разум, замутнённый болью и слабостью, пытался предостеречь. Мне нужно было время, чтобы подумать. Чтобы взвесить всё и дать разумный ответ. Но уста подвели меня.

– Согласен. – Вертя мокрой головой, прошептал я. – я согласен.

Вдали слышались голоса и шаги. Кто-то шёл сюда или просто проходил мимо?

– Я согласен. – Повторил я ответ. – Помоги мне. Я согласен.

Утром – правда, мне было не важно, какое сейчас время суток: утро, день, вечер, ночь – меня навестили родители. Их силуэты окружал яркий ореол света. Я видел в этом свете, что они испытывают в данный момент, что терзает их мысли. Чтобы хоть как-то приободрить отца и мать, я встретил дорогих сердцу людей улыбкой и громким приветствием. Это произвело на них впечатление, но не уменьшила боль, которая наоборот усилилась, когда они увидели меня лежащего на больничной койке. Мама расплакалась, увидев, в каком я теперь состоянии.

О случае на железной дороге, они узнали утром. Им позвонили с больницы, как только моя личность была установлена. Они могли приехать и раньше, но задержались. Слушая отца, я старался не сводить с него фантомных глаз. В связи с утратой реальных и обретением духовной способности видеть… видеть хоть что-то. Я назвал новую силу – фантомным зрением.

– Прошу, мам, не плачь. – Потянулся я в её сторону. – Всё хорошо. Утри слёзы.

Отец, сидящий рядом с матерью, медленно встал со стула. Его всего трясло.

– Отец? – Обратился я к нему. – Всё хорошо.

– Как только тебя выпишут. – Дрожащим голосом сказал он. – Мы заберём тебя к себе. Будешь жить с нами.

– Думаю…

– Здесь не о чем думать. – Прервал меня отец. – Авария лишила тебя зрения. Ты… ты… теперь инвалид. – В его голосе прозвучала горечь. – И тебе нужен будет уход. Пока мы с мамой живы… мы будем помогать и поддерживать тебя. Так что! Всё решено. Будешь жить с нами.

Продолжая улыбаться, я всё же смог дотянуться до матери и взял её руку в свою.

– Успокойся, мам. – Погладил я её. – Я потерял глаза, но не зрение. Всё хорошо.

– Прекрати! – Вспылил отец. – Что за чушь ты несёшь? Мы слишком многое тебе позволяли. И к чему это тебя привело? Где твои друзья по группе? Я слышал, их состояние ещё хуже, чем у тебя.

– Верно. Но… – откинулся я на койку и скрестил руки на груди, – я говорю правду, отец. Я вижу. Зрение, правда, несколько иное. Но я всё вижу. Твой гнев, твою печаль, слёзы матери…

– Ты слышишь, а не видишь. Возможно, такое бывает, у тебя обострился слух и другие чувства. Но не обманывайся…, сынок, и не пытайся обманывать нас.

– Хорошо. – Сдержанно ответил я.

Тихо жужжа, рядом закружил комар. Я вновь улыбнулся. Комар кружил надо мной. Я неотрывно следил за ним. Он должен был сесть мне на лицо, как раз на правую щёку. Я видел, как гнус прицелился и тут резко вытянул руку и схватил его на лету двумя пальцами.

От резкого движения, мама вздрогнула, отец слегка нахмурился.

– Вот ты и попался, кровопийца. – Вертя его перед собой, сказал я, и тут же повернувшись к матери, мягко добавил. – Всю ночь спать не давал. Всё хорошо, мама, утри слёзы.

Медею я увидел ещё до того, как она вошла в палату. Навестила она меня сразу же, после визита родителей. Свет вокруг её фигуры был не стабилен. Он, то резко вспыхивал, заливая всё вокруг яркой белизной, то становился тусклым и погружал мир в своего рода сумрак.

– Привет. – Улыбнулся я ей.

Медея опиралась на костыль. Правая нога выше колена отсутствовала. Ей было больно, очень больно. Но стиснув зубы, она медленно опустилась на стул, на котором каких-то полчаса назад сидел мой отец.

– Дай перевести дух. – Тяжело дыша, сказала она. – Я потеряла много крови. Было тяжело тащиться с одного крыла больницы на другой. Плюс ещё лифт у них не работает.

– Ты…

– Мне никто не помогал. Твоя палата, Ал, на третьем этаже. Мне пришлось подниматься сюда с первого.

– Ясно.

Сделав глубокий вдох, она откинулась на спинку стула и попробовала перекинуть одну ногу на другую. Старая привычка стоила ей равновесия, и она упала со стула. Рядом с громким стуком упал костыль.

– Медея! – Крикнул я.

– Со мной всё в порядке. – Сказала она и тут же громко рассмеялась.

Слушая её смех, я тоже не удержался и начал смеяться. Сначала тихо, затем истерически и громко. Смех так и изливался из меня неудержимым и горьким потоком. Больно закололо в правом боку. Я смеялся и смеялся. Казалось, вот-вот, захлебнусь смехом и умру. Но тут Медея заплакала.

– За что! – Всхлипывая, крикнула она. – Что мы такого сделали? Я убью Макса!

– Ему досталось больше нас, Медея.

Сотрясаясь от слёз, Медея кое-как уселась на стул. Грустно взглянув на правую ногу, она откинулась на спинку и тяжело вздохнула.

– Ты же видишь меня, Ал? – Спросила она. – Что ты видишь?

– Трудно сказать. – Ответил я. – Но если … если вкратце. Я вижу свет вокруг тебя. Своего рода свечение, сияние…

– Мою ауру?

– Возможно. А что видишь ты?

– М-м-м… Иное. Линии. Тонкие, еле уловимые, как паутина на ветру. Они в постоянном движении… Если не сосредотачиваться… превращаются в клубок. А-а-а… Больно. Действие лекарств проходит. Как же меня трясёт.

Боль потоками одолевала и меня. Она охватывала тело полностью, иногда смещаясь, то к конечностям, то к голове. Ноющая и пульсирующая. Она хоть немного заглушалась препаратами и частично беспокойными мыслями о туманном будущем. Но с болью Медеи она не могла сравниться. Свет вокруг фигуры девушки становился всё ярче и ярче, передавая насколько же ей тяжело приходиться.

Чуть переместившись к краю койки, я немного наклонился в её сторону. В моих фантомных глазах, она была подобно солнцу. Её свет ослеплял, но не причинял боли.

– Медея. – Позвал я её. – Тебе плохо. Я вызову доктора.

– Не нужно. – Сквозь стиснутые зубы, сказала она. – Терпимо. Лучше скажи, почему у нас разные способности видеть? Это он постарался? Дьявол.

– Дьявол?

– Он приходил к тебе, Ал. Что он сказал? Что обещал?

– Откуда тебе знать, кто он?

– Я ношу имя древнегреческой мифической колдуньи. Ты ведь прекрасно знаешь, что перед тем, как увлечься музыкой, я изучала оккультизм. Всё что связано с падшими ангелами, демонами, Сатаной. Это был он, я знаю. Это он явился нам.

– Странно. – Погладил я себя по щеке. – Если бы не удивительно обретённая способность видеть, я бы посчитал беседу с ним… сном.

– Скорее кошмаром. – Тихо произнесла Медея. – Так, что он сказал?

– Он… – Нахмурился я. – Он… точно не помню. Он сказал, что я обрету способность видеть за небольшую помощь ему. Он сказал, что наша музыка станет целебным бальзамом для… для мира или…

– Я помню его речи урывками. – Покачала головой Медея, неуклюже убирая за ушко выбившийся локон. – Он говорил, что мы станем, как Иисус. Целители. Так он назвал нас.

– Об Иисусе. Да. Он и при мне его упоминал. – Кивнул я. – Значит, мы может лечить? То есть, исцелять?

За ярким сиянием Медеи, показалось ещё два. Мужчина и женщина – врач и медсестра. Холодное свечение от их фигур залило маленькую комнатку, и женщина, наклонившись над Медеей, сказала:

– А мы вас ищем по всей больнице. Как вы здесь оказались?

– Доковыляла. – Грубо ответила Медея. – Костыль помог. Что дальше?

– Дальше? – Открывая какую-то папку, холодно сказал доктор. – Дальше вас проводят в вашу палату. А вы. – Он пристально посмотрел на меня. – Вы же, расскажете мне – старшему лейтенанту полиции Симонову Валентину, что произошло на железной дороге.

– Хорошо. – Кивнул я, внутри кипя от негодования, что не сразу понял, кто передо мной. Всё-таки фантомное зрение было неполноценным. И из-за этого – первый прокол, если так можно было выразиться.

Остаток дня прошёл без посетителей. Лейтенант Симонов задал пару вопросов и ушёл. Конкретно его интересовало, кто был за рулём, были ли мы под действием каких-нибудь психотропных или наркотических веществ и что мы делали около железнодорожного переезда?

Ночь – я даже не заметил, как она наступила – окружила больницу тишиной и мраком. Но мне было не важно. Сон не шёл ко мне. Наоборот, события минувшего дня и предыдущей ночи яркими красками заиграли в голове. Как я ни старался, я не мог вспомнить, когда появился поезд и что было дальше? Как мы вообще оказались там – на железной дороге? Обычно, шлагбаум загораживал дорогу, когда поезд совершал свой путь. Но в ту ночь… Я не помнил, чтобы он преградил путь машине и поезда мы не услышали. Мы не услышали стука железных колёс о рельсы, ни шума двигателей локомотива, в машине было шумно, но шумели мы сами. Проигрыватель был выключен. Медея и Виктор пытались достать друг друга, Макс пытался их успокоить, я… я смеялся, а Асами крикнула: «Поезд!»

Ответы Медеи были аналогичными. Она не пожелала уйти из моей палаты и ушла, точнее её укатили в инвалидной коляске следом за полицейским и обещали проводить в её палату на первом этаже на работающем лифте, который всё же был в больнице.

Мимо палаты проходили люди. В основном медперсонал, иногда поздние посетители. Я видел их даже сквозь стены. Это было удивительно. Пугающе, но удивительно.

Иной раз до меня доходили отрывки разговоров. Врачи обсуждали больных. Кто выживет, кто нет. Кому предстоит тяжелая операция, кому просто дадут нужные препараты и всё. В больницу в этот день поступило много больных. Не так много, как вчера, но достаточно, чтобы назвать текущий рабочий день тяжелым. Поступило несколько больных с переломами. Переломы разной степени тяжести. У кого-то простой вывих, кому-то повезло меньше – перелом ноги в трёх местах. Несколько врачей громко обсуждали девушку, выпившую щёлок. Она была в очень критическом положении. Как ей помочь? Так же поступил мальчик с сильными ожогами по всему телу и женщина, отравившаяся угарным газом. Были ещё две пожилые женщины, пострадавшие в мелкой аварии. Обе испытали шок и отделались несколькими царапинами. Да. Это вам не поезд в ночной мгле. О мужчине, упавшем со строительных лесов можно было не говорить. Он был в сильном алкогольном опьянении и больше удивился, нежели испугался или получил хоть какое-то увечье от нетрезвого падения. Даже боли, со слов эскулапов, не испытывал. Не то, что я. Мне было больно.

Тело ныло, правда, не так сильно, как утром, но было неприятно. В голове, отвлекая от боли, стоял вопрос, кем же всё-таки был ночной визитёр. Дьяволом, как предполагала Медея или кем-то ещё? Хотя…, кто мог быть хуже Сатаны? Падший ангел воплощал главное зло во вселенной и был главным среди сонма демонов и прочей нечисти. Но даже, если не он. Кто это мог быть?

Мысли гигантскими вопросительными знаками стояли передо мной и чем больше я думал, тем больше их становилось. В какой-то момент, знаки перед глазами начали расплываться. Сон, наконец, пришёл. Но даже сквозь одолевающую дрёму, я продолжал видеть и вдруг почувствовал чьё-то присутствие. Кто-то медленно шёл по коридору. Серое существо бесшумно пробиралось в сторону палаты. Я насторожено присел и сосредоточился на двери. Существо, кем бы оно ни было, прошло мимо. Я продолжил наблюдение. Существо не было человеком. Совершенно иная аура, иной свет. Грязновато-серый, испуганный, но жаждущий утолить голод.

Медленно, скрипя зубами, я свесил ноги с койки и, коснувшись пальцами холодного гладкого пола, встал. По телу пробежала дрожь, ловя руками воздух, я кое-как сохранил равновесие. Возможно, я совершал ошибку. Не по мою душу, в здание проникло странное существо. Не меня оно искало. Но природное упрямство взяло верх. Несмотря на боль, которая с каждым шагом чуть ли не сбивала меня с ног, я поспешил за серой тенью. Касаясь пальцами стены, я старался не упустить его. В коридоре кроме меня и существа никого не было. Это было мне на руку. А существо как будто не замечало, что я слежу за ним. Так же, не торопясь и с опаской оно шло впереди. Затаив дыхание, я плёлся следом и тут оно исчезло. Внезапно испарилось, будто его и не было. Я завертел головой. Мало ли, оно могло возникнуть за спиной, но в коридоре теперь кроме меня никого не было. В замешательстве, я простоял на месте пару минут. Меня подвело фантомное зрение или я на самом деле шёл за кем-то? В какой-то момент, я решил вернуться в палату. Я уже повернул назад, но снова остановился. За стеной кто-то плакал. Плач был тихим, безутешным, таким, каким обычно бывает у людей, потерявших всё и которым ничего не остаётся, как отдать миру и то единственное, что у них осталось – жалкие крупицы слёз.

Слушая тихие стенания, я напомни себе, что нахожусь в больнице. Слёзы и боль здесь были обычным явлением. Но порочное любопытство после секундной борьбы со здравым смыслом и тут взяло верх и я, отыскав и открыв дверь палаты, откуда доносились всхлипывания, спросил:

– Добрый вечер. Могу ли я чем-то вам помочь? Может позвать врача?

Плач прекратился. Я, прикрыв за собой дверь, осмотрелся. В палате никого не было. Это показалось мне странным.

– Наверное, в другой палате плакали. – Сказал я самому себе.

Повернувшись к двери, я потянулся к дверной ручке.

– Вы кто? – Раздался за спиной тихий голос.

– Я… я думал, здесь никого нет. – От неожиданности пролепетал я.

– Ваша голова перебинтована. Повязки скрывают глаза. – Ответил голос. – Откуда вам знать, есть ли здесь кто или нет?

– Верно подмечено. – Вновь осмотрев комнату и никого не обнаружив, сказал я. – Но… я особый случай. Услышал плач, решил узнать, возможно, вам нужна помощь.

– Помощь? – Голос оставался тихим, бесцветным, лишенным эмоции. Я никак не мог определить, кому он принадлежит. Точно не взрослому. Голос мог принадлежать ребёнку. Но я мог ошибаться. – Увы, вы опоздали. Помощь мне не нужна. Она бесполезна в моём текущем положении.

Растерявшись и не зная, что ответить, я двинулся в сторону голоса.

– Как это? Как это вам нельзя помочь? Мы находимся в больнице. Я могу позвать врача, и он вам поможет.

– Мне уже больше никто не поможет. – Прошелестел голос. – Но вы не ответили, кто вы?

– Отвечу, когда вы покажетесь. – Начал я медленно углубляться в комнату. – Где вы? Я вас не вижу.

– Удивительно. Какая наглость. Вы у меня, можно сказать, в гостях. Ответьте, пожалуйста, на мой вопрос. Он простой. Кто вы?

– Человек. Пациент.

– Вы ослабли от потери крови и действия лекарств, но всё же, упрямитесь.

– Хорошо. Я обычный парень. Все зовут меня Алом. Недавно окончил факультет политологии. В настоящее время ищу себя. Выступаю в группе.

– Интересно. Группа? Это музыкальный коллектив? И кто вы там? На чём играйте?

Голос, будто бы прозвучал за спиной, но я не обернулся. Я всё ещё никак не мог понять, почему не вижу таинственного собеседника. Или моё фантомное зрение утратило силу?

– И как называется ваша группа? – Тем временем продолжил голос. – Что за песни вы поёте?

– Группа называется «Студия Силуэт». Я там вокалист. Голос хороший. От бабушки унаследовал. А поём мы… ну, обычные песни в стиле рок.

– Рок. – Будто пробуя слово на вкус, произнёс голос. – Дьявольская музыка. Так говорят многие. Ещё рок имеет иное значение. Им определяют тяжелую судьбу. Тёмную и полную страданий. Совсем, как у меня.

– С вами что-то случилось? Что-то плохое? – Спросил я.

– Неважно. Это моя жизнь. Но… прошу. Если ваш голос так хорош, как вы говорите. Спойте мне, пожалуйста.

– Думаю… – немного колеблясь, ответил я, – мне лучше позвать врача.

– Прошу не надо. Мне страшно и больно. Вокруг тишина и темнота. И только ваш голос немного успокаивает меня. Спойте, пожалуйста. Прошу…

Слова мольбы лёгким вихрем окутали меня. Я дёрнулся. Человек, говоривший со мной, был всё ещё невидим для моего взора, но в его голосе впервые прозвучали нотки печали.

– Прошу. – Вновь прозвучал его голос.

И я, тяжело вздохнув, запел.

О! Ночь! Бегут облака, и ярко на небе сияет луна…

И я, словно школьник, дрожа, сижу, звёзды считая,

Тебя, любовь ожидая…

Сижу на крыше, глядя, как скоро огни разорвут небеса…

В руках немного помятый букет, трепеща, тебя ожидая,

И вновь и вновь звёзды считая…

Но время но-о-о-чь! Возможно, до-о-о-ждь!

Неужели скоро взрывы! Я же жду, в небо моргая,

Вновь и вновь, звёзды считая…

Фейерверк! О-о-о! Фейерверк! О-о-о!

Застыло время. Не слышно шагов. Любуюсь блеском далёких миров!

Я не успел допеть. За спиной скрипнула дверь       и в палату, включая на ходу свет, вошла медсестра. Увидев меня, она остолбенела, но тут же, взяв себя в руки, спросила:

– Что вы здесь делайте?

Не зная, что ответить, я нервно закусил нижнюю губу и увидел слабый свет, исходящий со стороны больничной койки. Его ведь раньше не было.

***

В большом гастрольном автобусе нас было шестеро. Группа «Студия Силуэт» в полном составе и водитель с множеством категорий, где главными были категории «ВС» – молчаливый Вован или как мы его дружески именовали – Тихий Вов.

Прошло три года со злополучного происшествия на железнодорожном переезде. «Студия Силуэт» теперь была не просто обычной заурядной рок группой. Мы стали легендами. Точнее, таковыми нас считал Виктор.

Я привык к фантомному зрению. Оно стало частью меня. Таким же, как прежнее – обычное зрение. Я прекрасно овладел им и мог двигаться в любом направлении без чьей-либо помощи. Будто у меня были глаза. Медея тоже освоилась со своими способностями. А протез, изготовленный ей взамен утраченной ноги, был будто специально создан для неё. Если не знать, что это протез, можно было подумать – это её родная нога. С протезами ног Виктора и протезом руки Асами было так же. Максу же пришлось тяжелее всех. Первые месяцы после прописки он передвигался в инвалидной коляске. Затем, к великому удивлению врачей, стал ходить на костылях. А после операции на позвонки и упражнений с помощью специального медицинского экзоскелета, смог встать на ноги и не только ходить на своих двоих, но и бегать. Правда, по совету курирующего врача, он старался не сильно перегружать себя физически. И чаще всего, когда нужно было напрячь спину, использовал экзоскелет.

За затемненными окнами автобуса проносились деревья, поля и иногда другие автомобили. Миром правил самый жаркий месяц года – июль. Над асфальтом поднимался жар, создавая миражи разлитой влаги, что сразу же исчезали, стоило только до них доехать.

Автобус был оборудован по последнему слову техники. Здесь было всё, что нужно для комфортного времяпровождения. Шесть спальных мест, небольшая кухня, душевая кабинка, туалет, столовая с маленьким телевизором и гардеробная. Музыкальные инструменты и кое-какое оборудование мы загрузили в багажное отделение. Исключение сделали только для гитар Асами и Медеи. Асами по вечерам иногда играла на своей и пела, если у неё было настроение. В настоящее время она спала на втором ярусе кровати. Хотя я просил её не спать перед наступлением сумерек. Было уже около шести вечера. Мы пересекли границу Литвы и Латвии и ехали в сторону Риги, где у нас должен был состояться небольшой концерт через два дня. Город уже маячил на горизонте. Каких-то пятнадцать – двадцать минут и мы должны были быть на месте.

В Литве, в городе Шауляй у нас тоже был концерт. Выступление было коротким. Мы спели всего восемь песен. Слушателей в зале небольшого городского клуба «Пик Пушкина» собралось около сорока человек. Все смотрели на нас с недоверием и немного с надеждой. Мы обещали исцелить их недуги своими песнями, как и многим, чьи города посетили во время гастрольного тура. Но ответом после выступления нам было лишь молчание и редкие хлопки.

Сидя возле окна и наблюдая за приближением города, я погрузился в воспоминания. Было тяжело вновь собраться и продолжить творческий путь. Полиция так и не смогла отыскать поезд и машиниста, что сбил минивэн Макса. Машина превратилась в груду металлолома. А локомотив, протаранивший нас, будто испарился в воздухе.

Возвращение в группу далось каждому из нас, если не тяжело, то не просто. Каждый из нас был сломлен не только телом, но и духом. Я не помнил, кому пришло в голову вновь возродить коллектив, но инициатором точно был не я. Блуждая в мыслях о таинственном незнакомце, я всё ещё не мог понять, сон был это или всё произошло на самом деле? Медея звала его Дьяволом. Остальные члены группы согласились с ней. Виктор и Асами, как и я, путали реальность со сном. И лишь Макс мог твёрдо сказать, что он был и был вовсе не ночным кошмаром, а кем-то, кто наградил нас, но за этой наградой крылось нечто, что мы не могли осознать. Нечто зловещее. После той жуткой ночи, он более не являлся никому из нас. И это пугало. Что он замыслил там, во мраке?

Когда Асами и Медея пришли ко мне с предложением вернуться в «Студию Силуэт», я жил у родителей. Из разговора с ними я узнал, что силы, дарованные нам, работают сильнее, когда мы объединены. Пришли они к такому выводу с помощью эксперимента. Эксперимента над тяжело больным мальчиком, к которому они поочерёдно ходили и пели на гитаре. С их слов пение и игра на музыкальном инструменте делали паренька более уверенным, что он выздоровеет, что вновь встанет на ноги и проживёт долгую и счастливую жизнь. Результат хороший, позитивный. Но нужный эффект он дал лишь тогда, когда они спели ему перед операцией, и она прошла для него легко, словно и не было тяжёлой болезни. Спели они ему вместе.

Слушая их, я задумался. Я не ставил никаких экспериментов. Ни на ком не ставил. Конечно, я пел. Я пел, когда мне действительно хотелось петь. Но чтобы экспериментировать. Нет. Асами вскользь, буквально двумя предложениями сообщила и об экспериментах Виктора и Макса. А мне при этом было совершенно нечего добавить. Обладая способностью исцелять, я бездействовал. Иногда веря, что благословлён даром целителя, иногда отвергая всё, что касается проклятой способности. Возможно, пареньку, слушавшему пение Асами и Медеи, просто повезло. Его спасла операция, а вовсе не целебное пение. Чудо. Так ведь иногда говорят люди? А не магия музыки.

Сомнения, естественно, грызли и остальных. Виктор предположил, что нужно провести эксперимент над безнадёжно больным человеком. Над таким, который находиться одной ногой в могиле. А так, все эксперименты прошли успешно, но песни были спеты больным, ожидавшим операции и имевшим надежду, что выздоровеют. Со стороны выглядело, что им помогли врачи, когда исцеление шло от нас. Возможно, от нас.

Отвлекая меня от нахлынувших мыслей, Виктор сел на противоположное сиденье и начал копаться у себя в планшете. Спустя пять минут, он, покачав головой, отложил его в сторону и сказал:

– Ничего. Абсолютно ничего. Почему нам так не везёт? Люди вообще странные. Сколько наблюдаю. Они могут отказаться от всего, чтобы только излечиться, пожить хоть каких-то пару лет. Ради избавления от болезни, они едут за тридевять земель к шаманам и прочим шарлатанам, оставляют у порогов их домов целые состояния. А тут. Тут им предлагают и исцеление, и музыку, а они…

Рядом, подхватив планшет, опустилась Медея и, активировав голосового помощника, улыбнулась:

– В социальных сетях нас обсуждают. Конечно, мы в их глазах совсем не те, кем хотим казаться, но… моральный дух укрепляем. Нас благодарят за то, что мы есть и дарим людям надежду на лучшее…

– Этого мало. – Огрызнулся Виктор. – Благодарностями мы не сможет пробиться на вершину Олимпа.

– Ещё про нас говорят, что мы обманщики. – Усмехнулась Медея. – Уверяют всех, что мы предложением исцеления заманиваем слушателей и песни наши… Ха-ха-ха… песни наши наоборот… могут вызвать болезни…

– Твари! – Вскипел Виктор. – Твари не благодарные!

– Ладно. – Продолжая улыбаться, сказала Медея. – Ладно, Виктор, не нервничай. У нас ещё всё впереди. Мы только начали. Не забывай об этом.

Медея была права. Наши первые гастроли. Мы так долго готовились к ним. И стоило ожидать, что у нас появятся недоброжелатели. На текущий момент мы посетили двенадцать городов из двадцати восьми. И все города были расположены в странах бывшего Союза. В каждом городе нам пришлось искать место для выступления, договариваться об условиях проживания, установке аппаратуры, подготовке сцены, бороться за каждую копейку, что составляли наши гонорары. Была проделана колоссальная работа. И чтобы не ночевать на улице, так как не везде нам были рады, а в редких случаях, местные отели и гостиницы были переполнены, мы арендовали автобус для гастролей. И весьма удачно. Он стал для неизвестных рок-музыкантов с добрыми намерениями и искалеченными телами вторым домом и избавлял от статуса гостей на день, которых так пренебрежительно и с подозрением терпели большие и малые города.

«Мы только начали». Я улыбнулся. Медея была на позитиве. Как всегда.

Широко зевнув, рядом села Асами.

– Привет, народ. – Поздоровалась она. – Мы уже приехали?

– Нет. – Поправляя наушник, ответила Медея. – Ехать ещё около двадцати минут.

– Лучше бы ещё поспала. – Грустно произнесла Асами и, бросив на меня короткий взгляд, спросила. – Где твоя повязка на глаза, Ал?

– Не знаю. – Пожал я плечами. – Лежит где-нибудь, наверное.

– Твои шрамы. Они…

– Ужасны. Я понимаю. Если найдёшь, принеси мне её, пожалуйста.

– В них ты похож на персонажа компьютерной игры. – Ухмыльнулся Виктор. – Седой и с чёрной повязкой на глазах. Лучше не одевай её. Шрамы украшают мужчину.

– Нет. Асами права. – Сказал я. – Они ужасны. Лучше их скрыть. Так намного проще.

– А где моя повязка? – Спросила Медея.

– Задай этот вопрос своему голосовому помощнику. – Съехидничал Виктор.

Автобус дёрнувшись, медленно затормозил.

– Что случилось? – Повернулся я в сторону водительского сиденья.

– Дорожная полиция! – Крикнул Макс. – Сидите на местах. Сейчас разберёмся.

– Как всегда. – Буркнул под нос Виктор. – Видят большой красивый автобус и тормозят его.

Осмотр занял не больше пяти минут. Вован и Макс пообщались с патрульными и, предоставив им все необходимые документы, повезли нас дальше.

– Как ты сказал, называется гостиница, где мы остановимся? – Подсела поближе Асами.

– Вроде «Виктория». – Ответила за меня Медея. – Недорогой отель, где мы сможем нормально отдохнуть и принять душ.

Отель Виктория, где мы заранее забронировали номера, встретил нас радушно и время перед концертом, мы провели с комфортом и удобствами, что нам не могли дать гастрольный автобус и долгая дорога. За короткое время, что мы отвели себе на отдых, были проведены несколько часов репетиции и экскурсии по городу. И если Шауляй удивил нас больше всего своими музеями и в частности музеем, посвященным кошкам и удивительной горой Крестов, то Рига восхитила своей архитектурой, как передающий дух старого города, так и нового. Больше впечатлений все получили от прогулки по воде, которая показала Ригу с необычных ракурсов и подарила море удовольствий и незабываемых эмоций.

Мне и Медее было немного некомфортно участвовать в экскурсиях. Но друзья не давали нам скучать и время, проведённое с ними, прошло весело и с некоторой долей пользы. Мы многое узнали о Латвии и об её истории.

Концерт, к нашему великому удивлению, прошёл лучше ожидаемого. Провели его мы в одном из ночных клубов города. Ночной клуб «Эверест» был небольшим, но популярным клубом. Сцена маленькая. По мнению Макса, крохотная. И как же здорово было на нём выступать. Перед нами зал растрясли два братских нашему стилю коллектива: рок группа из России «Красный Вьетнам» и финский готический рок дуэт «Северное сияние». Песни, спетые ими, были нестандартными, громкими, но зажгли народ. После их выступления нам толком ничего не пришлось делать. Только спеть и так как ночь была коротка, всего пять песен и за ними ещё шесть. Толпа громко аплодировали нам, кричала и требовала ещё музыки и как мы могли им отказать?

После выступления, Виктор, принимая чехлы для барабанов от Макса, заметил:

– Не наша целевая аудитория, но как же мне понравилось. Везде бы так! А? Ребята?

Мы уже грузили аппаратуру в транспорт. Все радовались. Гастроли давали свои плоды к путям славы. Но тут возле автобуса медленно затормозила машина представительского класса, и из неё вышел мужчина лет сорока. Одет он был в тёмно-серый костюм и, окинув нас возбуждённым взглядом, поднял перебинтованную руку, сорвал с неё повязку и спросил:

– Как вы это сделали?

– Для начала скажите, кто вы? – Выдержав короткую паузу, задал Виктор встречный вопрос.

Мужчина, опустив голову, издал нервный смешок. Виктор нахмурился.

– Я что-то смешное сказал?

– Нет. Нет. – Мужчина, ещё более нервно улыбаясь, поспешил подойти к Виктору. – Прошу прощения, если невольно оскорбил вас, молодой человек. Я… Меня зовут Янис Плуме. Я был на ваш концерте в Шауляй. Ваши песни…

– Ясно. – Подошла к ним Медея. – Покажите руку, пожалуйста.

– Вот. – Янис протянул ей правую руку. – Я порезал её неделю назад. Рана была глубокой. Я обработал её и перебинтовал.

– Что вы делали на нашем концерте? – Спросил Виктор. – Не думаю, что простая рана могла стать причиной покупки билета.

– Так и есть. – Янис нервно сглотнул. – Я болел… был болен. Два месяца назад мне поставили диагноз… рак лёгких. Всё из-за курения. Но после вашего концерта, после ваших песен… У меня будто открылось второе дыхание, гора свалилась с плеч. Стало так легко, так непривычно радостно. Просто нет слов, выразить, как улучшилось моё самочувствие. Я проверился у врача. Сдал все необходимые анализы. Болезнь исчезла. Испарилась. Будто её и не было. Как вы сделали это, молодые люди? Кто вы? Я ведь… я ведь человек не верующий.

Тем временем, Медея, убедившись, что раны на руке у мужчины нет, опустила её и спросила:

– Ваш лечащий врач? Он назначил вам лечение? Вы пили какие-нибудь препараты? Проходили какие-нибудь процедуры в больнице?

– Медея! – Возмущёно повернулся к ней Виктор. – Ты что несёшь?

– Да. – Закивал Янис. – Да. Но назначенное лечение. Оно не помогало. Я был сломлен. Совсем пал духом. Многим ведь приходиться на много хуже. Ужасная болезнь может настигнуть в самый неподходящий… неожиданный момент. В своей я был виноват сам. Но всё же, я исцелён. Как вы это сделали? Как мне вас отблагодарить?

Он вновь окинул нас быстрым взглядом:

– Даже шрама не осталось. А ведь я не поверил афишам, что ваша музыка целебна. Я просто пришёл на ваш концерт и…

– Мы просто спели. – Сказала Медея.

– Я…

– Как мы исцелили вас? Мы просто спели. – Улыбнулась Медея.

– Просто спели… – Янис часто-часто заморгал. – Как так? Чудо в ваших песнях? Нет. Голосах? Инструментах? Как мне вас отблагодарить? Всё… я… всё что пожелайте! Только скажите.

– Приходите на наши конце… – Вышел вперёд Виктор.

– Вы уже нас отблагодарили. – Перебила его Медея. – Купили билет на наш концерт, послушали наши песни, поверили в нас. Это мы вам благодарны. Спасибо вам, Янис, большое. А теперь… нам нужно ехать в другой город.

– О! – Янис растерянно посмотрел сначала на Виктора, затем на Медею. – Я… я обязательно приду на ваши следующие концерты. Приду не один. И, если вам ничего не нужно… – Она начал лихорадочно шарить по карманам и, вытащив из правого кармана брюк бумажник, протянул Медее визитку. – Возьмите хотя бы мои контакты. Я всегда на связи. Повторюсь. Всё! Всё, что пожелайте! Я помогу. Только позвоните. Я вам очень благодарен. Вы чудо! Вы… мои спасители.

И тут он разрыдался. Виктор осторожно взял из его трясущейся руки визитку и кивнул в знак благодарности. Медея, улыбнувшись, погладила его по руке и сказала:

– Хорошо. Мы вам позвоним, Янис. Обязательно позвоним. А теперь прощайте и берегите своё здоровье. Больше не курите.

Рига осталась позади, а вместе с ним и рыдающий от счастья Янис. Впереди было ещё много работы. Гастроли, начавшиеся уныло и серо, обещали яркое и запоминающееся завершение и мы все с нетерпением ждали его.

До Пскова было около четырёх часов езды. Макс сменил Вована за рулём, чтобы тот немного поспал. Мы же, расположились на кухне. Вытащили напитки, еду и начали обсуждать прошедший концерт.

– Надо было потребовать, чтобы он нам по машине купил? – Открыв пачку чипсов, сказал Виктор. – Мы ему жизнь спасли. Жизнь – штука бесценная. Минимум джип или что по круче. Что скажете?

– Не будь таким… такой скотиной. – Скривилась Медея.

– Ой! Не надо! – Чуть не рассыпав на себя картошку, возмутился Виктор. – На одних продажах билетов сыт не будешь. Нужно и расходы учитывать. А когда предлагают нечто весомое. Нужно брать и брать без вопросов. Не раздумывая.

Медея покачала головой. Асами, открывая коробку с персиковым соком, заметила:

– Меня вот что интересует. Конечно, сила исцеления исходит от нас, от наших музыкальных инструментов. Но как это работает? Должен ли человек верить в то, что излечиться? Что думайте?

– Мы это уже обсуждали. И не раз. – Раздраженно буркнул Виктор. – Почему ты снова поднимаешь этот вопрос?

– Из-за того человека, – наливая сок в стакан, произнесла Асами, – который сказал, что не поверил нам, но всё равно пришёл на концерт и получил исцеление. Мне кажется, он не до конца был честен с нами. Да и к себе тоже. Он верил в то, что выздоровеет. И хоть и отрицал чудо. Где-то в глубине души желал исцеления. И это помогло ему.

– Ему помогла наша музыка и точка. – Буркнул Виктор. – Современные эскулапы содрали бы с него кучу бабла на операции и лекарства. Одни процедуры при записи на приём к хорошему врачу сколько стоят. А так, он купил билет и просто послушал нашу музыку и всё! Здоров, как бык! Да и не верил он в исцеление. Иначе не пошёл бы проверяться. Его грызли сомнения. Ещё раз повторюсь, надо было принять его предложение и потребовать, чтобы он нам заплатил.

– Ал, – повернулась ко мне Медея, – слышишь, что он несёт?

Я нахмурился. Действительно, как и сказал Виктор, этот разговор у нас уже был. Тема разговора одна, обстоятельства слегка иные.

– Мы же не знахари, не врачи. У нас нет соответствующих дипломов, лицензии или что там ещё нужно. – Произнёс я. – Где-то Виктор прав, где-то права Асами. Стоит посмотреть на данный вопрос с другого угла. Мы музыкальная рок-группа «Студия силуэт». Законно ли будет нам брать оплату за лечение, если мы, итак берём деньги за выступления?

– Тоже мне, юрист нашелся. – Скривился Виктор. – Я не говорю об оплате в целом. Деньги, предлагаемые нам можно принимать, как… как подарок. От шоколадок и букетов цветов врачей и учителей не судят?

– Шоколадки и цветы? А если предложат квартиру или машину, как ты только что говорил? – Принимая из рук Асами стакан сока, сказала Медея. – Что будешь делать? Здесь уже другой масштаб.

– Возьму, конечно. – Сразу же ответил Виктор. – Приму без вопросов, как очень дорогой подарок от щедрого фаната. Я что? Я что дурак что ли? Кто от таких даров отказывается?

– Девицы лёгкого поведения и прочие шкуры точно нет. – Съехидничала Медея. – Нужно соблюдать грань дозволенного…

– Эй! – Взбеленился Виктор. – Мы людям жизни спасаем, мы исцеляем их души и тела. Разве мы не заслуживаем поощрений и даров? После стольких лет неудач и лишений.

– Вообще. – Передавая мне стакан с персиковым соком, сказала Асами. – Разговор был не об обогащении, а об исцелении.

На пару минут в автобусе воцарилась тишина. Затем, Виктор взвыл:

– Опя-я-я-я-ть!

– Хватит. – Поднял я руку. – Асами, я с тобой согласен. Человек должен верить в своё исцеление. Но инициаторами его исцеления являемся в первую очередь мы. Наша музыка может излечить любого. Мы не можем выбирать, кого исцелять. Пусть это будет самый последний скептик на земле. Он получит наше благословение и выздоровеет. И это прекрасно.

– Да. – Одобрительно кивнула Медея.

– Только. – Я отпил немного сока и поставил стакан на стол. – Жаль, что наши песни могут лечить и плохих людей. От этого мне иногда становиться не по себе.

– Мне тоже. – Вздохнул Виктор. – И поэтому… поэтому нам нужно жить на полную катушку. В следующий раз, если мне предложат что-то очень ценное, я возьму. И не отговаривайте.

– Снова о своём. – Покачала головой Асами. – Но откуда у нас эти силы? Со стороны наши способности выглядят, как бож… высшее вмешательство. Дар высших сил, а на деле… Дьявол…

– Не надо. – Нахмурилась Медея. – Не вспоминай о нём, пожалуйста.

И действительно, как только Асами упомянула о Дьяволе, внутри автобуса стало немного прохладно. По коже будто пробежал холодок.

– Силы, дарованные нам, помогают всем. – Тихо продолжила Медея. – Только не нам. Нам не вернуть утраченное. Он, кто бы он ни был – зло. Стоит ждать подвоха от его дара. И ты, Виктор, прекращай…

– Что?

– Ценные подарки – это хорошо. Но люди… они… многие будут требовать к себе особого внимания. Вручив тебе какую-нибудь, скажем, дорогую гитару, они будут считать, что ты обязан им. Будем осторожны с подобными предложениями. Что скажете?

Тут у Виктора зазвонил телефон и он, слегка вздрогнув, приложил его к уху:

– Ало… Да…

Он медленно встал и двинулся в сторону кабинки водителя.

– Кто это? – Спросил я.

– Не нравятся мне его телефонные разговоры. – Ворчливо заметила Медея.

– Наверное, фанатки. – Улыбнулась Асами.

Медея, выпив сок одним залпом, поставила стакан на стол. Продолжая улыбаться, Асами налила ей ещё напитка.

– Спасибо. – Поблагодарила её Медея.

– Мне тоже. – Подавая свой стакан, попросил я.

– Пожалуйста. – Асами потрясла коробку. – Ещё осталось. Ага. На два… может на три стакана. Чипсы будете?

Медея и я одновременно кивнули. И с удобством расположившись за столом, приняли с рук Асами две пачки чипсов.

– Со вкусом краба и… краба. – Усаживаясь на место, произнесла Асами.

Отправляя в рот первую чипсу, я прислушался к гулу, идущему со стороны кабинки водителя. Виктор что-то говорил Максу или продолжал разговор по телефону? Было не понятно. Голоса ребят сливались с шумом двигателя транспорта.

– Нет! Ни за что! У нас в Пскове концерт! – Вдруг воскликну Макс.

Тут же последовал голос Виктора:

– Это очень важный момент в нашей музыкальной карьере. Человек обратился к нам за помощью. Нам нужно в Москву. Псков подождёт.

– Эй! Что там происходит? – Встала со стола Медея. – Что за шум?

– Мы сейчас где, Макс? – Раздался взволнованный голос Виктора.

– Скоро проедем город Смилтене. – Ответил он и тут же категорически добавил. – Даже не уговаривай. Мы не свернём в Москву. Сколько ехать туда, знаешь? Так что отмени всё!

– Я обещал! Я ей обещал! – Взвыл Виктор. – Я поговорю с ребятами, всё им объясню…

Медея прошла в сторону кабинки водителя и повторила свой вопрос:

– Что за шум?

– Медея, выслушай! – Кинулся к ней Виктор. – Только что позвонила одна… одна моя знакомая. У неё заболел ребёнок. Тяжело заболел…

– И что. – Холодно ответила Медея. – У нас завтра концерт в Пскове. Пусть отвезёт своего ребёнка в больницу…

– Он умирает…

– Каждую минуту. Нет. Каждую секунду кто-то умирает. – Тем же холодно-терпеливым тоном продолжила Медея. – Виктор, мы столько трудились, чтобы организовать этот тур. Столько работы провели, чтобы добиться нескольких часов выступления в не самых лучших клубах и сценах мира…

– Медея, не преувеличивай. – Постаралась поправить ей Асами.

– Не суть. – Отмахнулась Медея. – Бывших стран СНГ… СССР. Чёрт! Сбили! Короче! Концерт в Пскове состоится и точка! Макс, ни куда не сворачиваем. Многие города нам отказали. Москва. Она первая нам отказала. Ни один клуб столицы не согласился принять нас. Даже на полчаса…

– Медея, там ребёнок умирает… – Сделал шаг вперёд Виктор. – Это важнее, чем концерт… это…

– Это? Погодь, Виктор. – Крепко сжимая пальцами баранку, рыкнул Макс. – Не отгораживайся ребёнком. Кто-то минуту назад говорил о музыкальной карьере. Голосил, о том, насколько это важно для нас.

– Ну, это же Виктор. – Развела в стороны руки Асами. – Чего вы от него ждали?

– Асами! – Возмущённо посмотрел на неё Виктор.

– Я тоже слышала, что ты говорил о важном моменте в нашей музыкальной карьере. – Скрестила на груди руки Медея. – Что она тебе обещала? Эта… твоя знакомая? Что-то очень ценное?

В автобусе на минуту воцарилось молчание. Посмотрев на Виктора, я чуть не поперхнулся соком. Мне не хотелось вмешиваться в разгоревшийся спор. Медея так и излучала холодный свет, Виктор был раздражён. Ореол вокруг него искрился. Ребята ударили точно в цель. Виктор был не до конца честен с нами. Что она ему обещала?

– Хорошо! – Прервал он молчание. – Я скажу вам, что она мне…точнее нам обещала.

– И что же? Не тяни. – Возбуждённо воскликнула Асами.

– Свести с человеком, который владеет звукозаписывающей студией. – Ответил Виктор. – Ведь это круто!

– Какое совпадение. – Парировала его выпад Медея. – Человек со связями со звукозаписывающей студией. И ни где-нибудь, а в столице России. Да ещё и с больным ребёнком. Виктор, мы уже записали два альбома. У себя на родине записали. Что ты несёшь?

У Виктора забегали глаза. Он с надеждой посмотрел на Асами, затем на меня и Макса. Медея скривилась от гнева и щёлкнула пальцами, возвращая Виктора к разговору.

– Она тебе что-то обещала, дружок. Обещала. Не отпирайся. Больной ребёнок всего лишь предлог. Я ведь права? Да?

Виктор, молча уставился на Медею.

– Я жду ответа.

– Нет. – Неожиданно тихо для всех ответил Виктор. – Он действительно умирает. И студия звукозаписи. Это… Это известная, крупная студия. Совершенно другой уровень. Это наш шанс, понимайте? Мы можем помочь ребёнку и заодно можем прославиться. О нас быстрее узнают. Мы же об этом мечтали. Нам… – Тут он немного поколебался. – Нам ещё и заплатят…

– Вот! Вот ты мудак! – Взревела Медея. – Всё из-за бабла! Да как тебя земля носит?

– Я ради группы стараюсь! Ради нашего имиджа!

– Ты – эгоист! Эгоист! И всегда им был! Ты всегда думаешь о себе! И только о себе! – Ткнула в него пальцем Медея. – Мы не будем срывать тур ради денег. Мы завершим концертную программу, как и планировали.

Я, отложив чипсы в сторону, медленно встал и подошёл к Медее.

– Успокойся, пожалуйста, Медея. – Тихо попросил я и положил ей на плечо руку. – Виктор, ты тоже.

Виктор сокрушенно покачал головой:

– За всё время гастролей нас только один раз встретили радушно. И это было в Риге. До этого, выступления проходили в сухую. Унылые лица и полупустые, если не пустые залы. Вдруг в Пскове будет то же самое? Я не думаю, что люди верят нам. Отжиг в Риге даже не наша заслуга. Перед нами выступили две группы. Люди не верят в целителей, они верят в медицину. А в Москве всё может измениться.

– У нас завтра концерт. Его отмена выставит нас теми ещё уродами. Кто знает, что нас там ждёт? Возможно, всё пройдёт не так плохо, как ты думаешь, Виктор. Возможно, нас ждут…

– Вот именно! Возможно! Мы хоть знаем, что нам даст Москва. А Псков и другие города?

– Ладно. Хватит. – Поднял я руку. – Если получиться, можно будет убить двух зайцев одним выстрелом…

– Ал! – Медея резко повернулась ко мне. – Ты что! Ты его поддерживаешь?

Улыбнувшись, я отступил на шаг назад. Свет, исходящий от ребят бил эмоциональными лучами, охватывал автобус, переливался и будто старался проникнуть, если не в сердце, то в душу. Медея так и излучала разочарование вкупе с гневом. Виктор выжидающе, затаил дыхание. Асами почти не было видно за ними двоими. Как и Макса, следящего за дорогой.

– Виктор, – нервно спросил я, – твоя знакомая может организовать самолёт из Пскова в Москву и… где у нас следующее выступление?

– Ал! – Возмущённо воскликнула Медея.

– Новгород. – Тихо произнесла Асами.

– Новый Новгород. – Кивнул я. – Через четыре дня будем выступать там. Короче, Виктор, твоя знакомая сможет организовать самолёт из Пскова в Москву и из Москвы в Новгород?

– А? Я спрошу у неё. – Вытащил он из кармана телефон. – Думаю, сможет. Но, как же ребёнок? Вдруг мы не успеем…

– Как будто тебя волнует судьба несчастного малыша. – Язвительно прервала его Медея. – И не звони ей. Мы в Москву не полетим. Ал, не смей принимать его сторону.

– Медея. – Успокаивающе поднял я руки. – Мы успеем. Не переживай. У нас получиться.

– Я сказала, Ал, нет. Нет! Мы не полетим в Москву.

– Хорошо. – Кивнул я. – Тогда, как на счёт голосования? Кто за, кто против небольшого путешествия в Москву?

– Ал! – Гневно топнула ножкой Медея. – У нас гастрольный тур!

– Всё ради «Студии Силуэт». – Ответил я. – Если у знакомой Виктора есть хоть толика влияния продвинуть нашу группу вперёд, я за поездку в Москву.

– Я тоже! – Листая контакты, откликнулся Виктор.

– Это отклонение от плана. – Холодно сказала Медея. – Я против.

– Я против Москвы! – Крикнул Макс.

– А я… за. – Тихо произнесла Асами.

Медея медленно повернулась к ней. Асами опустила голову:

– Просто ребёнка жалко, Медея. – Промолвила она так же тихо. – Наши небольшие выступления в больницах города многим помогли. Вспомни. Но никто даже спасибо нам не сказал. Конечно, мы навязывались им. Но здесь…иное. У нас просят помощи. Неужели мы откажем? Не одарим чудом исцеления дитя?

Виктор, наконец, набрав нужный контакт, отошёл в сторону туалета, чтобы предложить наши условия своей знакомой. Медея опустилась на сиденье и тяжело вздохнула. Асами кротко села рядом.

– Риск в том… – Медея повернулась к Асами, – что мы можем не успеть. Даже, если отменим всё и свернём на трассу, ведущую в Москву, мы можем опоздать.

– Сделаем, как я сказал. Успеем. – Сел я на соседнее сиденье. – У нас всё получиться.

– Да. – Кивнула Асами. – Мы сможем спасти малыша.

– Хоть у тебя чистые мотивы, Асами. – Погладила Медея её по голове. – У Виктора лишь материальные ценности на уме, у Ала возвышенные, только ему понятные цели… Но я всё же, против. Если мы не успеем или что-нибудь произойдёт с ребёнком, обвинять будут нас. И только нас. Доверим его судьбу…

И тут Медея запнулась, недоговорила. Нахмурившись, она плотно сжала губы…

– Ты имела в виду… – Асами озадаченно посмотрела на неё, и приложил руку к губам.

– Его. – Выдохнула Медея. – Доверим судьбу малыша Ему.

Из туалетной кабинки вышел Виктор. Тихо прикрыв дверь, он широко улыбнулся. Свет яркими лучами радости исходил от его фигуры.

– Она всё организует. После выступления в Пскове, едем в аэропорт. Места в самолёт забронируем заранее, через официальный сайт аэропорта. Билеты и перелёт она оплатит, и будет ждать нас в назначенном месте. Ну, что скажете? Круто же? Правда? Круто же?

Страхи Виктора не подтвердились. Концерт в Пскове прошёл, если не хуже, чем в Риге, но намного лучше, чем в других городах. «Студия Силуэт» была на сцене одна. Ночной клуб «Килиманджаро» встретил нас радушно. Никакого подогрева, никакого вмешательства, ничего лишнего. Только мы, музыка и тускло освещённый зал, полный веселья и танцев. Чьи души и тела были исцелены, а кто получил удовольствие от наших песен? Осталось за ширмой.

После выступления, мы, поймав такси, приехали в аэропорт и вылетели в Москву. Макс и Вов поехали на автобусе дальше, в Новый Новгород. Перелёт прошёл без происшествий. Самолёт доставил нас в столицу за считанные часы. И там, в назначенном месте одного из аэропортов города, нас встретила знакомая Виктора. Всё, как по плану.

Женщина в сером, с короткими волосами и с тёмными кругами под глазами, с недоверием посмотрела на нас и бросила Виктору:

– Нас ждёт машина. Идёмте.

Медея и я чуть отстали от Асами, Виктора и странной женщины.

– Что скажешь? – Вполголоса спросила меня Медея.

– Нам не доверяют. – Ответил я так же тихо.

– Она даже не поздоровалась с нами. – Вздохнула она.

– Ага…

– Надо будет в будущем пресекать подобные индивидуальные заказные выступления. Вылеты с одного города в другой, с одного конца света на другой. Мы замучаем себя до смерти. Будем держаться гастролей. Они надёжны и более безопасны.

Я молча кивнул. Мы вышли из здания аэропорта, и знакомая Виктора повела нас к припаркованной к обочине чёрной машине.

– Садитесь. – Угрюмо скомандовала она.

Медея скривилась. Виктор, немного поколебавшись, спросил:

–Ребёнок сейчас в больнице?

– Да. – Кивнула женщина. – А теперь садитесь. Время дорого.

Кое-как, мы втиснулись в тесную кабину автомобиля. Знакомая Виктора, которую, как она затем нам представилась, звали Надежда, дала водителю адрес, куда нас нужно повезти и мы выехали на оживлённую дорогу.

– Музыкальные инструменты мы отвезли в больницу ещё утром. – Повернулась она к Виктору. – Малыш в критическом состоянии. Надеюсь… вы сможете ему помочь.

– А что с ним случилось? – Спросила Асами. – Чем он болен? Виктор нам не сказал.

– Он не болен. – Буркнула Надежда. – Он упал с четвёртого этажа. Москитная сетка, чёрт его дери. Малыш каким-то чудом остался жив, но даже операция не смогла привести его в чувство. Врачи говорят, он не выживет. Умрёт, так и не придя в сознание.

– Какой ужас. – Покачала головой Асами. – Значит мальчик. А сколько ему лет?

– Три. – Коротко ответила Надежда.

– Ясно.

Всю оставшуюся дорогу мы провели в молчании. Мимо проносились столбы, прохожие, дома. С шумом обгоняли другие машины или проносились мимо. Всё серое, пропитанное унынием и тоской. Не смотря на то, что миром правило лето. Яркий месяц – июль, здесь ощущался лишь зноем, стремившимся обжечь сквозь стекло.

Довольно скоро, водитель сбавил скорости и припарковался возле шестиэтажного здания, покрашенного в белый цвет. «Вот и больница», – открывая дверь со своей стороны, подумал я.

– А нам разрешат играть на инструментах? – Выбираясь из машины следом, спросила Асами. – Всё-таки лечебное учреждение. Могут и запретить.

– Это частное учреждение. – Промолвил Виктор. – Думаю, разрешат.

Надежда, тем временем, вытащив телефон, начала кому-то звонить.

– Пойдём, наверное, – кивнула в сторону двустворчатых дверей Медея.

– Да. – Отрываясь от телефона, сказала Надежда. – Вас ждут. Идите.

Быстрым шагом, преодолев лестницу, мы вошли в больницу, и тут на Виктора бросилась девушка в белом халате. Крепко обняв его, она залилась слезами и дрожащим голосом произнесла:

– Я думала, вы не успейте или вообще не приедете. Спасибо, Виктор. Спасибо. А…

Она вопросительно посмотрела на меня, Медею и Асами.

– Вас четверо. А где пятый? Виктор, вас же в группе пятеро. Как так? У вас получится спасти Мишку? Вы сможете помочь ему?

– Да. – Отстраняясь от неё, ответил Виктор. – Мы справимся.

Девушка улыбнулась и, утерев слёзы рукавом халата, подошла к нам и схватила Медею за руки:

– Спасибо большое! Спасибо! Он там… – Она указала рукой в сторону одного из коридоров. – Там. В одной из палат. Прошу! Умоляю! Помогите моему сыну!

Всё ещё сжимая руку Медеи, она, тряхнув светлыми волосами, упала на колени. Медея попробовала освободиться, но девушка крепко схватила её за руку.

– Прошу вас. Я ничего не пожалею. Всё отдам. Всё что имею. Только помогите ему! Спасите его жизнь!

Всё. Всё. Хорош. Успокойся. Мы здесь. – Подошёл к ней Виктор. – Мы поможем. Поднимайся. И ещё… Лиз. Лиза, покажи, где палата Мишки. Проведи нас туда. Лиза. Давай, поднимайся.

– Да. – Быстро закивала она головой. – Идёмте за мной. Идёмте. Он там. Ждёт нас. Ждёт. Только спасите его…

Виктор и Медея кое-как помогли ей подняться. Со стороны регистрационной стойки подошли несколько человек медперсонала и предложили провести Лизу в комнату отдыха. Но девушка отчаянно замотала головой и потребовала позвать главного врача.

– Николай Сергеевич попросил позвать его, когда приедет «Студия Силуэт». Позовите его, пожалуйста.

– Что?

Все удивлённо посмотрели на неё.

– Значит, нам не разрешат… – Печально опустила голову Асами. – Зря только приехали…

– Нет! – Лиза в ужасе повернулась к ней. – Прошу вас! Я всё уладила. Николай Сергеевич разрешил. Помогите мне! Не уезжайте!

– Что здесь происходит?

В одном из коридоров послышались быстрые шаги, и к нам вышел низенький человечек с лысой головой:

– Что? Кто? – Поправив очки, он озадаченно посмотрел на Асами. – А вы? Вы та самая группа?

– Да. – Поддерживая под руку Лизу, сказал Виктор. – Можете провести нас в палату к больному?

– Конечно. – Скептически рассматривая наши чёрные костюмы, пробормотал главный врач. – Прошу за мной.

– Спасибо, Николай Сергеевич. – Дрожа всем телом, произнесла Лиза. – Спасибо большое.

Он кивнул и потопал в сторону коридора, куда нас минуту назад звала Лиза. Мы поспешили следом. За нами, цокая каблуками, пристроились две медсестры. Я огляделся. От стен коридора веяло холодом. Большинство палат были пустыми. В тех же, где отдыхали больные, слабо переливался свет, очерчивая человеческие фигуры, показывая, что им пришлось пережить, за что бороться, чтобы сохранить жизнь.

– Авиценна. – Не сбавляя шага, сказал главный врач. – Вам знакомо это имя?

– Да. – Медея шла следом за ним. – Авиценна известен и под другим именем – Ибн Сина. Восточный философ и лекарь.

Николай Сергеевич кивнул:

– Мальчик в состоянии комы. После падения с такой высоты… хм… чудо, что он вообще остался жив. Операция, которую мы провели, помогла лишь частично. Организм у паренька крепкий, тело восстанавливается. Медленно, но… всё же, он идёт на поправку. Только, увы, это лишь общие наблюдения. – Он резко остановился. – Опыт подсказывает, что он может весь остаток жизни провести в коме или… умереть. Это…

– А причём здесь Авиценна? – Виктор с лёгким раздражением посмотрел на врача. – То, что мальчик умирает. Мы в курсе. Но… Авиценна…

– Вы не дали мне договорить… – Печально улыбнулся Николай Сергеевич. – Самый наилучший вариант, если мальчик уйдёт во сне. Провести жизнь в бессознательном состоянии, не способным познать жизнь, причиняя этим боль окружающим. Главным образом, родителям… Ужасная участь. Ужасная. Но пришли вы…

– И что? – Вызывающе спросил Виктор. Рядом всхлипнула Лиза и ещё сильнее схватила его за руку.

– Снова перебили. – Покачал головой главный врач. – Так вот. Ваш визит в наше учреждение, ваша вера, что музыка может помочь там, где не справились сильнейшие, опытнейшие хирурги столицы. Вы действительно верите, что сможете излечить травмы мальчика и вернуть его к нормальной жизни? Операцию провели лично я и мой коллега Вениамин Фёдорович. А он – фигура известная и за пределами страны. Благодаря нашим усилиям и рукам, мальчик ещё дышит. А Авиценна? Вы спросили, какое он имеет отношение к делу? Он основатель, точнее будет сказать, один из основателей современной медицины. И он верил, что музыка может лечить. Так же, как и вы, друзья…

– Да. Музыка и Авиценна. – Скрестила на груди руки Медея. – Музыка действительно благотворно влияет на духовное состояние человека. Мелодия, голос исполнителя, звучание и вид музыкального инструмента, его тон, темп, настроение, такт… Здоровая душа может обитать только в здоровом теле. Ведь так, Николай Сергеевич?

– Приблизительно. – Чуть скривился Николай Сергеевич. – Вы по-иному трактуйте старую поговорку. В здоровом теле – здоровый дух. Будучи ещё студентом, я писал диссертацию о внешних факторах, влияющих на здоровье человека. Тело можно усилить, закалить, улучшить. Физические упражнения и хорошее, сбалансированное здоровое питание – главные из факторов, что способствуют этому. Но, как усилить душу?

Он выдержал небольшую паузу и многозначительно посмотрел на Медею.

– Музыка. – Развёл он в стороны руки. – Музыкотерапия, как и завещал великий Авиценна. Есть, правда, медитация, сон, обычный отдых, задушевная беседа и другие факторы, которые могут оздоровить и усилить душу. Но он именно музыку считал лекарством для души, эликсиром, что приносит радость, быстрее гоняет кровь по сосудам, помогает телу справиться с ранами, как внешними, так и внутренними. Работая над диссертацией, я не сильно верил его записям. Но вы верите. Возможно не великому лекарю и его древним трактатам, но музыке. Почему? Что в вас такого, что может спасти ребёнка?

– Николай Сергеевич, вы же сказали, что им можно будет выступить. – Слёзно посмотрела на главврача Лиза. – Вы хотите забрать свои слова назад? Прошу! Не надо! Умоляю!

– Нет, Лизонька, нет. – Успокаивающе поднял руку главврач. – Они споют свои песни вашему сыну. Я сдержу данное слово. Я просто не понимаю, как музыка может помочь там, где медицина не может пройти до конца…

Закончив, он вновь – уже в пятый или шестой раз – оглядел нас. И если вначале от него веяло обычным любопытством, смешанным с недоверием. То, смотря на него сейчас, я поразился, насколько он скептически относится к нашему присутствию. Естественно, он нам не верил. Это не нужно было доказывать. Наука отрицает чудо, если оно не имеет за собой основания. У каждого чуда есть объяснение. Приблизительное, не точное, поверхностное. Но оно возникает, когда за дело берутся подобные энтузиасты, как стоявший перед нами низенький главврач большого учреждения. Только… он не мог понять нас. Кто стоит перед ним – шарлатаны или те, кто может создать чудо?

– Да, уж. – Улыбнулась Медея и, сняв затемнённые очки, приблизилась к Николаю Сергеевичу почти вплотную. – Как вы думайте, что с моими глазами, доктор?

Главврач не отшатнулся, как это происходило со многими, кто видел покрытые шрамами белые глаза Медеи. Он внимательно всмотрелся в них. Асами и я затаили дыхание. Виктор, чуть поддавшись вперёд, сжал кулаки.

– Это ведь не контактные линзы и грим? – Спросил Николай Сергеевич.

– Нет. – Ответила Медея. – У меня нет глаз и у Ала тоже. Как нам удаётся передвигаться по незнакомому зданию, будучи «слепыми» с научной точки зрения?

– Хорошо. – Опустил глаза главврач и тут же, махнув рукой, добавил. – Следуйте за мной. Палата мальчика уже рядом.

Как и сказала Надежда, музыкальные инструменты уже ждали нас в палате. Синтезатор, две гитары, барабаны и скрипка. Медея, пройдя внутрь комнаты одной из первых, усмехнулась и взяла в руки смычок и скрипку, но сразу же, положила их обратно и потянулась к одной из гитар.

Остальные, кроме двух медсестёр, прошли дальше и окружили детскую кроватку, где лежал маленький мальчик с перебинтованной головой и правой рукой.

– Помогите ему, пожалуйста. – Тихо, в очередной раз умоляюще попросила нас Лиза. – Верните мне его.

– Да. Мы поможем. – Кивнул Виктор. – Я за синтезатор.

Я встал рядом с Асами. Мальчика я не видел, но, как и требует внутреннее зрение, видел слабое сияние вокруг него. Он был слаб. Очень слаб. Рядом с ним было установлено медицинское оборудование с огромным количеством проводов, капельницы с прозрачными трубочками на тонконогих штативах. Пищащие звуки мониторов раздражали, и я на несколько секунд мысленно вернулся в ту беспокойную ночь, услышал тихий голос тёмного незнакомца и вздрогнул, когда Медея окликнула меня:

– Ал, не спи. Виктор, отдыхай. Мы с Алом справимся.

– Погоди. – Возразил Виктор. – Как это? Как это вы справитесь? А мы с Асами? Что нам делать?

– Стойте тихо и слушайте. – Не принимающим никаких возражений голосом отрезала Медея и вновь окликнула меня. – Ал.

Я подошёл к ней. Медея поставила возле кроватки с мальчиком стул и начала настраивать гитару.

– Что с тобой сегодня? Устал что ли?

– Нет. – Тихо произнёс я.

– «Волшебное одеяло». Помнишь её?

– Да.

– Ок. Начали.

– Что за «Волшебное одеяло»? – Спросила Асами.

– Не сейчас. – Подняла руку Медея. – Итак, Ал, поехали.

И как только Медея ударила по струнам, я, тяжело вздохнув, запел:

Я не лягу на эту кровать!

Монстр под ней мешает мне спать! Монстр под ней мешает мне спать!

Он шипит и царапает дно.

И очень хочет меня сожрать! И очень хочет меня сожрать!

Выслушав сына, кричит громко мать.

Иди скорее спать!

Хватит мне нервы трепать!

Никто не хочет тебя сожрать! Никто не хочет тебя сожрать!

Бабуля, я боюсь дремать!

Монстр хочет меня сожрать! Монстр хочет меня сожрать!

Он рычит и слюнявит пол.

Живьём хочет меня сожрать! Живьём хочет меня сожрать!

Внучек, шепчет мамина мать.

Ложись спокойно спать.

Укройся одеялом волшебным,

И монстр не сможет тебя сожрать! И монстр не сможет тебя сожрать!

Монстр, ты слышишь, я ложусь спать!

Так что не смей мне тут причитать! Так что не смей мне тут завывать!

Я укроюсь одеялом волшебным.

И скоро мне будет тридцать пять! И скоро мне будет тридцать пять!

Мужик, вдруг громко скрипит кровать.

Ложись быстрее спать.

Никто тебя ночью не тронет,

Завтра тебе на заводе пахать! Завтра тебе на заводе пахать!

А если ты ночью не будешь спать!

Семье придётся тебя прогнать! Семье придётся тебя сожрать!

– Всё! – Убирая пальцы со струн, сказала Медея.

– Всё? – Послышалось со всех сторон. – И это всё?

– Да. Всё. – Сказал я. – Хотя, Медея, может ещё одну?

– Нет. – Ставя гитару в угол, произнесла она. – Давайте лучше обговорим условия нашего выступления. Что там, Виктор, напомни, пожалуйста…

– Медея. – Виктор озадаченно посмотрел на всё ещё находящегося в коме ребёнка. – Может споём ещё одну песню? Споём «Тени танцуют на Луне»?

– Нет. – Медея подошла к Лизе. – Мы выполнили условия, как вы того требовали. До конца этого дня сведите нас с человеком из звукозаписывающей студии. Затем мы уедем. И ещё… – Она кивнула в сторону Виктора. – Заплатите ему.

– Но Миша… он… Миша ведь ещё в коме. – Еле сдерживая слёзы, возразила Лиза. – И песня. Она… что это вы спели? Она не подходит. Совсем-совсем. У вас других песен нет что ли? Каких-нибудь детских?

Николай Сергеевич, громко кашлянув, медленно подошёл к Медее:

– Я ведь вас предупреждал, Лиза. – Сузил он глаза и неодобрительно посмотрел на меня и Медею. – Они сейчас скажут, что мальчик проснётся завтра или послезавтра. Действие песни не сразу наступает. Так они начнут себя оправдывать. Они просто мошенники, аферисты.

– Эй! – Крикнул Виктор. – Я тебе покажу мошенники, старый пень!

– Зовите охрану! – Ещё громче крикнул главврач в сторону двери. И за ней послышались громкие шаги.

Но Медея на это лишь улыбнулась и вновь обратилась к Лизе:

– Так! Когда вы нас отведёте к своему знакомому из звукозаписывающей студии?

– Вы меня обманули. – Прошипела ей в лицо Лиза. – Вы не спасли моего мальчика. Мошенница! Вас надо сажать в тюрьму! Вы обманывайте людей! Делайте деньги на их несчастиях! Виктор! Скотина! Я думала, ты изменился! А ты, как был последней сволочью! Таким и остался!

Дверь вдруг внезапно распахнулась, и в палату, тяжело дыша, ворвались два охранника. Николай Сергеевич, отступив в их сторону, указал на Виктора и тут Асами крикнула:

– Тихо! Мальчик открыл глаза! Вы его разбудили.

Мгновенно, палату охватила тишина. Все взгляды устремились на детскую кроватку и мальчика, щурящегося в потолок.

– Миша! – Громко крича и одновременно вытирая потоки слёз, бросилась к сыну счастливая мать.

– Не может быть. – Прохрипел главврач и испуганно попятился в сторону выхода.

– Мы не закончили. – Холодно промолвила Медея, подзывая рукой к себе Асами и Виктора. – До конца этого дня, Лиза, организуйте нам встречу с человеком из звукозаписывающей студии. Извинений я не принимаю. Виктору оплатите тройную сумму…

– Не слишком жёстко? – Шепнул я ей.

– Нет. – Покачала она головой. – Даже излишне мягко. Я знала, что так будет. Но не думала, что мальчик так быстро исцелится. И, Виктор. – Она повернулась к нашему клавишнику. – Деньги возьми обязательно. Восемьдесят процентов от суммы принесёшь нам, остальные двадцать, можешь оставить себе. Думаю, – тут она обратилась к самой себе, – я начинаю входить во вкус творческой жизни. Или всё же, нет?

***

«Гастроли завершились. Начало было не таким, каким они его ожидали. Низкие продажи билетов, нежелание владельцев клубов сотрудничать с неизвестной группой, недоверие людей громким афишам. Это, конечно же, не подорвало дух дружного музыкального коллектива, не потушило огонь энтузиазма. И в итоге, упрямое движение вперёд, привело «Студию Силуэт» к результату, которого они совсем не ждали.

Группа стала известной в определённых кругах, а затем и в широких массах. О ней заговорили, у неё появились поклонники и доброжелатели. Песни «Студии Силуэт» теперь можно было услышать не только на закрытых выступлениях в ночных клубах, но и на радио. Благодаря заключённому контракту с одной крупной студией звукозаписи столицы России, группа записала три альбома. Что только способствовали их продвижению к заветной славе и росту числа фанатов.

Вершина музыкального Олимпа была совсем рядом. И ничто не должно было помешать молодым людям, достичь её и оставить глубокий след в музыкальной истории планеты»

Я вновь и вновь прослушивал звуковую дорожку, присланную мне на телефон Медеей. Она вела своего рода аудио дневник о группе и дала ему название «Хроники успеха Студии Силуэт». Вступление хроник мне особенно зашло. Название аудио дневника было несколько пафосным, но тоже мне очень понравилось. Но ещё больше мне на записи понравился голос Медеи. Нет. Он мне всегда нравился. Её голос. Возможно, из-за неё я и прослушивал дорожку, не обращая внимания на то, что мне говорил водитель такси.

– Эта группа. Название у неё странное. Вы похожи на их солиста. – Тем временем сказал он, наблюдая, как пешеходы спешно перебегают дорогу на зелёный свет светофора.

– А? – Вынимая из ушей наушники, поднял я голову.

– Я говорю, вы на одного певца похожи. – Давя на педаль подачи газа, произнёс он. – Группа. Не помню названия. Студия… там какая-то. Но вы очень похожи.

Тут по радио поставили песню «Лунный дар» и водитель такси, добавив громкости, улыбнулся:

– Вот. Их песня. Как их…

– Студия Силуэт. – Убирая наушники в карман, и поправляя очки, промолвил я. – Студия Силуэт. Так называется группа.

– Точно.

– У них песни странные. Громкие, очень депрессивные, но… – он прибавил немного скорости, – народ их любит. Я сам лично не фанат рока и визга гитары. Только вот, что интересно. У меня спина больная. Грыжа. Молодым был, на стройке тяжести таскал и… заработал её. Грыжу. Ну, вы поняли. Так вот! В последнее время стал замечать, что когда звучит песня «Студии Силуэт», любая песня, спина перестаёт болеть. Хех. – Усмехнулся он и покачал головой – Правда-неправда. Поговаривают, что эта группа своими песнями могут лечить людей. И они – группа эта. Они ведь это не отрицают. Говорят, что действительно могут лечить. И… я не знаю. Но мне не сильно в это вериться. Но позвонки не стреляют после их песен и как после этого не верить? Чудеса.

Впереди зажёгся очередной красный свет, и таксист нажал на педаль тормоза.

– Кстати. – Повернулся он ко мне. – А адрес, какой? Можете повторить?

– Адрес? – Растеряно переспросил я. – Адрес. Улица Жаяу Муса Байжанова, дом 55.

Песня «Лунный дар» завершилась, загорелся жёлтый, затем зеленый свет и машина, под громкие сигналы других транспортных средств, тронулась дальше.

– Блин. – Выругался водитель. – Опять спина заныла. Может диск этой группы купить?

Я промолчал и погрузился в раздумья. Дом был ещё далеко. Десять-пятнадцать минут езды. Но вот слова таксиста? В одной из дорожек аудио дневника, Медея разбирала вопрос лечения болезней через радио и записи на носителях. Помню, мы обсуждали подобный подход к целительству. Виктор сказал, что было бы здорово так лечить людей. Только через записи на дисках, мы могли бы вылечить огромное количество больных и заработать немыслимое количество денег. А о трансляции песен по радио и клипов по телевиденью, говорить было нечего. Если бы нас крутили круглосуточно, то мир бы избавился от всех возможных и невозможных недугов. Слово «болезнь» исчезла бы с планеты. Возможно, смерть была бы побеждена. Хотя… маловероятно.

Все были воодушевлены подобным открытиям. Но надежды себя не оправдали. Точнее будет сказать, почти не оправдали. Песни, звучащие по радио и из записей на носителях облегчали боль, снимали усталость, делали жизнь слушателя лёгким и более радостным, но болезни не лечили. Чтобы исцелить больного, нужны были мы – наши голоса, звучание наших инструментов, наша музыка. Медея, изучая данный вопрос, провела несколько экспериментов. И всё больше убеждалась, что песни, исполненные вживую, имеют огромную силу. Когда записи имели лишь временный эффект.

«Нельзя сделать операцию человеку по телефону. Это невозможно. Коронарное шунтирование сосудов сердца нельзя провести без хирургического вмешательства. Это приведёт его к краткосрочной смерти. Так и нам придётся петь, дабы исцелять, только в присутствии больного. Иначе эффект от нашей музыки, как глажка кота по шерсти. Кот останется доволен лаской, но от болезни не избавиться».

Таков был вердикт Медеи на записи, и он был очень печален.

– Приехали. – Вдруг сказал таксист и, оторвавшись от мыслей, я протянул ему деньги за проезд и вылез из машины.

Не смотря на месяц май, на улице было прохладно. Дом, в котором я жил, имел пять этажей. Я жил на пятом и тяжело вздохнул. В доме не было лифта. Подъём на самый верх, я всегда воспринимал, как испытание своим слабым ногам. А ведь до аварии, всё было иначе. Я не был настолько слаб. Но улыбнувшись, я вошёл в подъезд и тут же, остановился. Стены дома и подъезда были расписаны письменами, которые имели прямое отношение, если не к моей персоне лично, то к группе «Студия Силуэт». Фантомное зрение не позволяло увидеть их, но эмоции и настроения, которыми были расписаны стены, охватили меня со всех сторон. В них были заключены желания наших поклонников. И многие из них носили в себе интимный характер, от которого у меня по спине побежали мурашки. Соседи, простите меня.

– Домой. Скорее домой. – Пробормотал я сам себе и поспешил наверх.

Поднимаясь и преодолевая очередной лестничный пролёт, я с опаской ждал, что ко мне на встречу может выскочить безумная фанатка и с предлогом родить от меня или принять её нижнее бельё в подарок, помешает мне, попасть домой. На пути, слава Богам музыки, никто меня не ждал. Соседи за стенами своих квартир, занимались своими повседневными делами. Одна парочка молодых людей под очень громкую музыку занималась сексом. Что самое интересное, мне не нужно было это видеть. Их было прекрасно слышно на весь четвёртый этаж. Музыка не помогала. За обычной попсой было явственно слышны их стоны и крики.

Поморщившись и переведя дух, я вытащил из кармана ключи и снова остановился. Дома кто-то был.

– Вот чёрт. – Выругался я. – Неужели мама или отец?

Но это было маловероятно. Они редко гостили у меня. А после восстановления группы, вообще мало общались со мной. Причины я так и не узнал. Я не редко звонил им, но разговоры были короткими и сухими. Приветствие, интересы о здоровье, делах, погоде и прощание. Всё!

Покачав головой, я открыл дверь квартиры и тут ощутил запах готовящейся на плите еды. Пахло вкусно. Может всё-таки… мама? Но я ошибся. В нос ударил сладковатый запах духов и я увидел женскую фигуру, от которой исходило неистовое желание обладать и радость, сбивающая с ног яркими лучами.

– Привет, милый. – Воскликнула она и, подбежав, крепко обняла меня.

При этом, свет, исходивший от неё, окутал меня, подобно тёплому, воздушному пледу.

– Эла… – Прошептал я. – Что ты здесь делаешь?

– Как что? – Удивилась Эла. – Жду любимого.

– Но… но откуда у тебя ключи от моей квартиры?

– Твой папа дал. – Ответила она. – Я представилась твоей девушкой, и… он дал мне ключ. Ал, мы же всё-таки пара. Я люблю тебя. Проходи, переоденься. Я приготовила первое, второе. На десерт взяла пирожные. Шоколадные, как ты любишь.

Отстранившись от неё, я разулся и прошёл внутрь комнаты. Вещи, оставленные мной впопыхах, когда я собирался на гастроли, лежали не на своих местах. Эла сделала уборку. Ничего не пропало. Она не была воровкой, но и девушкой моей не являлась.

Я помнил тот день, когда встретил её. Одинокая, в растрёпанных чувствах, она сидела за столиком одного из многочисленных кафе города. Так получилось, что в тот же день, мы решили отметить итоги удачных продаж первого альбома. Студия звукозаписи отправила Виктору сводку продаж, и они были отличными. Отличными, со слов директора студии. Просто хорошими, по мнению Макса и Медеи. Виктор выбрал место, где можно приятно провести время и одновременно отпраздновать хорошую новость и выбрал кафе, в котором и произошло наше с Элой знакомство.

В тот миг, когда я увидел её, меня охватило неприятное и немного знакомое чувство. За тусклым ореолом её фигуры, источающим слёзы и обиды, стояла сущность, не принадлежащая нашему миру. Мы только приступили к еде и напиткам. Виктор произнёс воодушевляющую речь о будущем покорении музыкальных вершин. Но тут она медленно поднялась со своего столика и направилась в дамскую комнату. Она шла медленно, и я проводил её взглядом до двери уборной.

«Ты не сводишь с неё глаз. – Ехидно заметила Медея. – Ал влюбился. Асами, опиши, пожалуйста, девушку, прошедшую в туалет».

«Красивая. – Отрываясь от куска пиццы, улыбнулась Асами. – С чёрными, длинными волосами, большими миндалевидными глазами и узким подбородком. И фигурка ни чё так».

Я не обиделся на Медею и Асами. Лишь горько усмехнулся и спросил:

«Медея, разве ты не видишь, что с ней что-то не так?»

«И что же с ней не так?»

«Кажется… я видел с ней рядом смерть».

Макс и Виктор, увлечённые пивом, не обратили на наш с Медеей разговор внимания. Дверь кафе хлопнула. К нам, извиняясь и потея, присоединился Тихий Вов. Но как только он сел за стол и начал изучать меню. Из дамской комнаты раздался истошный крик. Медея тут же вскочила, за ней со стола встала Асами, и они вместе побежали в сторону туалета.

К ним на встречу выбежали две посетительницы кафе. Сбивчиво, трясясь от волнения и страха, они начали звать врача. Официанты заведения забегали, каждый схватился за телефон и начал звонить на «103». Охваченный тревогой зала, я тоже вытащил свой телефон. Макс и Виктор последовали моему примеру. Тут, оценив ситуацию, из туалетной комнаты вышла Медея и призывно помахала мне рукой.

«Ал, она порезала себе вены! Беги сюда! Иначе она умрёт! Ал!»

И я побежал. Стул за моей спиной, издав грохот, упал. Я быстро, как только мог, влетел в уборную и увидел фигуру той самой девушки, чей свет жизни угасал прямо на глазах. Медея и Асами подложили ей под голову полотенце. Пол был весь в крови.

«Зачем она это сделала? – Воскликнула Асами. – Ещё и в общественном месте? Зачем?»

«Она явно нуждалась в помощи. – Взволновано сказала Медея. – Она искала её. Помощь. Её поступок – это крик. Мольба. Ал, что ты молчишь! Пой!»

Но я не смог выдавить из себя и звука. Возле ног умирающей девушки стояла сущность, что я заметил ранее. Теперь я видел её отчётливо. Сотканная из марка и отчаяния, она с ненавистью смотрела на меня. Медленно, она покачала головой и кивнула в сторону девушки. Искры жизни покидали её, и сущность хотела этого. Она жаждала смерти девушки.