Августина лучше всех бесплатное чтение

Августина лучше всех

Часть I. Письма

Письмо 1

Дорогая Нора, я начну свое письмо (к счастью, его никогда не прочитает мисса Строг) не с вопросов о здоровье и погоде на побережье, а с более интригующего сообщения. Ровно три часа назад твоя верная подруга вот этой самой рукой, которой пишет сейчас, размашисто начертала на бумаге совсем иные строки:

«Клянусь, что не имею желания или намерения становиться женой гесса Ролана Северина и даже в том случае, если вышеуказанный гесс сделает мне предложение руки и сердца, обязуюсь выслушать его с возмущением и ответить немедленным отказом».

Ну вот теперь, когда я уверена, что ты прочтешь мое письмо до конца только лишь для того, чтобы узнать, кто такой Ролан Северин, можно начинать рассказ с самого начала.

Как помнишь, еще до твоей свадьбы я получила от крестной предложение провести месяц на материке, в родных краях моей матери. Тогда я сообщила всем, что приняла приглашение и даже добилась разрешения у дяди Зенона…

В общем, это была только половина правды… ну ладно, полуправда. Хорошо, хорошо, это была наглая ложь.

Но ты не сможешь злиться на меня дольше минуты, особенно когда узнаешь, какую гениальную аферу задумала и провернула твоя ответственная и положительная во всех других отношениях подруга.

Итак, я ответила крестной, что мне приятно получить ее приглашение и я непременно собралась бы в дорогу, если бы не наклевывающееся предложение (совсем иного рода) от состоятельного плантатора, вниманием которого мне не хотелось бы рисковать.

Я прямо вижу, как ты ломаешь голову, ведь в моем окружении достаточно состоятельных плантаторов, но мало кто из них еще не добрался до своего пятидесятилетия и может взобраться на лошадь без крепкого слова и посторонней помощи. Мой дядя, конечно же, не в счет.

Так вот, это абсолютно мифический господин, я бы даже сказала, мифический и очень-очень ветреный. Если ты еще даже не улыбаешься, то слушай дальше.

В ответном письме я с жаром поблагодарила крестную и тут же попросила об одолжении. Если уж она морально готова приютить в своем поместье скучающую девицу, то было бы неплохо переадресовать это приглашение воспитаннице дяди – Мае Лакшин. Особа сия всегда мечтала побывать на материке, весьма недурна собой, бойка на язык и вечно вертится под ногами того самого мифического, очень состоятельного и очень ветреного плантатора, чем мешает мне строить на него матримониальные планы.

Уверена, брови твои уже достигли начала аккуратного пробора (кстати, как, во имя всего разумного, тебе удается делать его таким прямым?) и ты уже не раз воскликнула: «Но ведь у твоего дяди нет воспитанницы!»

Твоя правда, не было, до того момента, как я ее придумала!

Сейчас начнется сложная часть рассказа, поэтому налей себе кофе и попроси Виктора немного погулять, чтобы он не отвлекал тебя от моих многословных объяснений своим божественным профилем.

Не знаю, обратила ли ты внимание, но у меня серьезная проблема! Да-да!

Мне уже двадцать лет, и я честно не представляю, как переживу последний оставшийся год до своего совершеннолетия. Именно в этот опасный период мой простодушный дядя может выдать меня замуж по своему выбору за одного из своих приятелей или приятеля приятелей просто потому, что это покажется ему правильным. И поверь мне, Зенону Кермезу покажется, так как единственная наследница всего рода. Тот самый мифический состоятельный плантатор, которого я придумала для крестной, очень скоро может стать не таким уж мифическим.

Я не хочу замуж за старика!

Мама успела достаточно рассказать мне о сути супружеских отношений, чтобы сама мысль об этом вызывала дурноту, не хуже ложки касторового масла. Знаю, девицам не принято распространяться о таких вещах, но я ни разу не заговорила с тобой на щекотливую тему лишь потому, что твой Виктор красавец. Будь уверена: если бы ты собралась замуж за дряхлого и морщинистого гесса Люта, я выложила бы тебе все, невзирая на приличия.

Вот почему я решила принять предложение крестной. И только лишь она и дядя наивно полагают, что мое пребывание на материке продлится не более месяца. Я не собираюсь возвращаться, пока мне не исполнится двадцать один или пока не найду себе мужа по собственному вкусу.

Как ты понимаешь, первое событие гораздо более вероятно.

А теперь о Мае Лакшин.

Дело в том, что приглашение крестной сразу заставило меня насторожиться. Гесса Версавия недвусмысленно намекала, что уж на материке-то у меня будет более приличный по сравнению с колониями выбор женихов.

И она туда же! Такое ощущение, что их с дядей не разделяет ни океан, ни сложившаяся еще в юности неприязнь.

Меньше всего мне хочется видеть молодых людей, к какому бы блестящему обществу они ни принадлежали, калькулирующих у себя в голове мою родословную и размер приданого. Глаза у них при этом делаются как блюдца, а на лице появляется коровье выражение.

Потенциальным женихам в первую очередь следует думать обо мне, а не об одаренных предках до седьмого колена и плантациях кофе.

Вот поэтому я придумала Маю Лакшин. Помнишь, в половине книг, которые нам когда-то с тобой понравились, героиней была сиротка? Без денег и покровителей, только благодаря личным качествам характера она находила счастье. Не знаю, почему счастьем всегда был муж – наверное, какое-то особое условие от издателя, но это неважно.

Я решила стать такой героиней хотя бы на время.

К счастью, изобразить сиротку, когда ты богата, гораздо проще, чем наоборот – сиротке представиться состоятельной наследницей. Все преображение заняло у меня не больше недели и, уж конечно, не потребовало даже половины имеющихся в распоряжении карманных денег.

Первым делом я взяла себе новое имя.

Достаточно вспомнить, как распорядитель на сезонных балах объявлял мое появление. Гесса Августина Аврора Кермез! Честное слово, я поначалу вздрагивала. У моей новой личности имя должно было быть простым, коротким и тихим.

Меня назвали Августиной по месяцу, в котором я родилась, и Авророй в честь бабушки, на которую так похожа.

Пусть же бедняжка родится в мае, подумала я. Надеюсь, уж сейчас-то ты улыбаешься, чувствуя мою иронию. Естественно, бабушки своей сиротка никогда не знала – так что никакого среднего имени. Ну и согласно традиции колоний, когда подкидышам дают фамилию по населенному пункту, где их обнаружили, моя Мая получила фамилию Лакшин. Если ты и теперь не улыбаешься, медовый месяц слегка притупил твои ранее блестящие логические способности, и я вынуждена объяснить.

Лакшин – город во владениях моего дяди, это раз. С чего бы это полковник в отставке, охотник и закоренелый холостяк взял себе на попечение еще одну девицу, хотя у него и без того племянница на руках? Это два. Ну и вишенка на пирожном – мое поразительное сходство с бабушкой.

Я не знаю, что должно случиться, чтобы, сложив все эти факты, крестная, которая и без того невысокого мнения о гессе Зеноне, не заподозрила в Мае его внебрачную дочь.

Но разве она не узнает свою крестницу, спросишь ты.

Конечно, нет. В этом я была абсолютно уверена. В последний раз, когда мы с ней встречались, я была пухлым ангелочком с хохолком почти белых волос на голове. Людям всегда трудно предположить, что ангелочек перестанет кудрявиться, растеряет все свои щеки и потемнеет до русо-золотистого цвета.

Придумав имя, отправив письмо и не сомневаясь в ответе крестной, я поехала в тот самый Лакшин, чтобы частично купить, частично заказать себе новый гардероб. Мая должна была одеваться в простые, но добротные вещи, а также проявлять чудеса смекалки и разумной экономии.

Бедный дядя потом удивился, что моя поездка обошлась ему в такую скромную сумму. Наивный, он и не догадывается, что, когда женщина тратит на наряды мало, волноваться надо гораздо сильнее, чем когда она тратит все.

Мне же с легкостью удалось убедить беднягу, что куда целесообразнее будет приобрести необходимое по приезде, ведь на материке совсем другая мода и гораздо более прохладный климат.

После гардероба дело оставалось за малым – зайти в лавку артефактора и купить столько детских ограничителей, сколько у него будет. Ведь странно, если сиротка начнет демонстрировать чудеса силы. Ты представляешь, что я нечаянно могу натворить, просто задумавшись или испугавшись?

В итоге удивленный мастер отсчитал мне шестнадцать бусин – как раз чтобы хватило сделать браслет на ногу, не стану же я щеголять ожерельем.

И знаешь, сработало – в таком украшении с помощью дара можно разве что свечу зажечь. Самое то для Маи Лакшин.

Нора, случилось страшное! Я сложила уже исписанные страницы и поняла, что они едва влезают в конверт!

Поэтому мое обещание рассказать тебе о Ролане Северине придется отложить до утра. Честно говоря, я и так валюсь с ног от усталости после бала. Моя Мая танцевала! С не очень блестящими партнерами, но зато без всякой задней мысли об их меркантильности.

Это письмо я отправлю завтра утром и тут же примусь за второе. Честно-честно!

Передавай привет Виктору, скажи, что материковые кавалеры танцуют хуже молодых людей из колоний и я рада, что хотя бы тебе повезло с партнером.

Твоя подруга-авантюристка

Августина

Письмо 2

Милая Нора, начала писать, как только позволили обстоятельства. Не поверишь, оказывается, на материке незамужняя девушка не может попросить завтрак к себе в комнату, эта привилегия только для жен.

Я уже несколько дней ломаю голову, откуда пошла эта традиция. Будь снисходительна и объясни мне в ответном письме, чем вы так усердно занимаетесь ночью, что утром не в состоянии сойти к общему столу?

Но не буду больше отвлекаться и продолжу свой рассказ. Хоть в этот раз я и пишу более убористым почерком, с подобными отступлениями места может вновь не хватить. Вряд ли ты простишь мне такой фокус во второй раз.

Вернемся к моему путешествию. К счастью, дядя Зенон не настаивал на сопровождающих, поэтому на корабль я поднялась в компании одной лишь Гусмы, с мыслью о том, что уж преданная няня в качестве надзора за не совсем простой, но все же сироткой вопросов не вызовет. По крайней мере, их будет гораздо меньше, чем при виде пары вооруженных пакимов. Да и, как не раз говаривал дядя, Августина постоит за себя лучше любого пакима.

Впрочем, мы провели пару ужасающих недель на корабле, и вид страдающей морской болезнью Гусмы отпугивал от нас остальных пассажиров гораздо действеннее, чем вид любой вооруженной охраны, хоть магической, хоть нет.

И все равно, когда я предстала перед глазами крестной, то услышала от нее дословно следующее: «Ох, Зенон Кермез так до сих пор и не понял, как надо обращаться женщинами. Послать молодую девушку одну через океан!»

Гусму, которая едва ли может (или хочет, я так до сих пор и не разобралась) произнести хоть пару слов на эрландском, она в расчет не взяла.

Кстати, о крестной… это величественная дама весьма внушительных статей. Но лицо у нее узкое, поэтому при знакомстве не сразу замечаешь, сколько места в комнате занимает ее персона, а в этом плане она серьезно обогнала даже няню. Кажется, теперь я понимаю, что нашел в ней дядя, любящий повторять, что по-настоящему красивую женщину всегда заметно.

Видимо в память об этом неудавшемся ухаживании, гессе Версавии не понравилось в моей сиротке решительно все: от неправильного пробора до слишком вольных манер.

Я, конечно, и сама виновата: от усталости после путешествия не сразу вошла в роль компаньонки для богатой дамы, но и без предвзятости тут явно не обошлось.

В соответствии с классическим сюжетом мне выделили комнатку едва ли не на чердаке, а Гусму так и вовсе отправили в помещения для слуг. Знаю, она не привередлива, но так жалко бедных слуг!

На следующий день я была во всеоружии. Милая улыбка, готовность услужить, восторгаться домом и гостеприимством хозяйки – честно, это было непросто. Ты же знаешь, я не люблю откровенной лжи (ха-ха, смешно это слышать от притворщицы), поэтому, прежде чем восторгаться, надо было честно найти чем.

После Иланки кажется, что в Эрландии стерли большую часть красок и, несмотря на лето, солнце светит словно бы через полупрозрачный полог. Имение крестной, Белый Яр, огромно и окружено аккуратно подстриженным парком, поэтому первым делом я сосредоточила свои восторги на зелени, но потом появилась Гусма и все испортила.

Ты ведь представляешь, как тихо она может возникнуть из тени за твоим плечом и леденящим голосом объявить: «Касим, у нас проблема». В этот раз сцена повторилась точь-в-точь, за исключением того, что было сказано: «У наших хозяев проблемы».

– Ты тоже не понимаешь, что говорит эта туземка или просто устала после завтрака? – тут же потребовала от меня ответа крестная, без сомнения оскорбленная тем, что в ее присутствии гости осмелились общаться на другом языке.

– Она говорит о проблеме со слугами, – перевела я.

– У меня отлично вышколенная прислуга! – резко оборвала меня гесса Версавия.

Тут Мае Лакшин, безвестной сиротке, и прикрыть бы свой рот, но я еще не освоилась с новой ролью и переводила дальше:

– У ваших слуг не установлено время отдыха.

– Что?! У них есть целый выходной раз в две недели!

Я опустила глаза, но все равно продолжила:

– В течение дня.

– В течение дня они должны работать! – Крестная смотрела на меня как на дурочку, которой нужно объяснять простые вещи.

– Простите меня за дерзость, но Гусма говорит, что если у человека нет законного времени, когда он может передохнуть, то он все равно будет делать это тайком и чувствовать, что нарушает доверие своего господина. А самоуважение очень важно для хорошего слуги, потому хороший господин всегда дает ему возможность это самоуважение сохранить.

Крестная фыркнула, но совсем по-иному посмотрела на невозмутимую Гусму, которая, скрестив руки на объемном животе, ждала, словно нисколько не сомневалась, что разумное непременно победит гонор нашей хозяйки.

– Что ж, пусть твоя Гусма попробует изложить эту мысль Клини, посмотрим на его решение.

Лишь чуть позже я смогла оценить изощренное наказание за неуместные советы. Мастер Клини, дворецкий крестной, был крепким орешком, о который ломали зубы такие выскочки, как я, пытавшиеся внести что-то новое в привычный уклад поместья. Но, Нора, не могу писать без улыбки, ты же видела – у моей Гусмы уже половина рта железная, спасибо иланкийским зубодерам… так что еще посмотрим, кто кого.

Мне тоже досталось, но, к моему удивлению, вовсе не наказание.

– А ты, милочка, готовься сопровождать меня вечером на бал. А то что-то много в тебе прыти, говорят, танцы от этого помогают.

Мне пришлось прервать письмо на некоторое время, и вернулась я, безумно хохоча, с новой историей для тебя. Как жаль, что писать приходится по порядку! А то уж я бы сейчас развернулась, пока эмоции еще свежи.

Поэтому давай перейдем сразу к балу, чтобы не терять драгоценного времени и места.

Собралась к выходу я не без затруднений. Мне, ни разу в жизни не державшей в руках утюг, сложно было подготовить даже платье, не говоря уж о собственной прическе. И если бы не юная помощница камеристки, сжалившаяся при виде моего полного поражения, щеголять мне подпалинами не только на подоле, но и на собственных локонах. Кто мог подумать, что щипцы для завивки окажутся таким коварным инструментом…

И еще это странное ощущение – собираться на бал без сундучка с фамильными украшениями, без горничной, предлагающей несколько платьев на выбор… Для гардероба Маи я заказала всего одно основательное бальное платье (зато из хорошей ткани) и несколько верхних накидок из лакшинской тафты. Через тонкую сетку прекрасно виден блеск благородного атласа.

Помнишь, мы с тобой удивлялись, как лакшинцам удается производить ее так много и так дешево, нанося при этом сложные рисунки?

Я заглянула в мастерскую – оказалось, никакой тайны нет, особенно когда ты подкрепляешь свою просьбу милой улыбкой и парой монет. Весь секрет в большом наборе резных штампов, разных видах краски и умелых руках мастериц.

В тот вечер я надела верхнее платье с летящими рукавами, испещренное сине-зелеными листьями – они особенно хорошо подчеркивали рыжий отблеск волос. Из украшений у Маи Лакшин были только скромные маленькие капельки серебряных серег, подаренные мне в детстве мамой. О фамильных изумрудах придется на некоторое время забыть.

– Настоящая дикарка, – покачала позже головой гесса Версавия, осмотрев мой наряд, затем как-то странно остановила взгляд на серьгах…

На секунду я подумала, что прокололась по вине дешевой безделушки и сейчас мой маскарад будет раскрыт, но крестная ничего не сказала, лишь вздохнула.

Объяснений по поводу природы своей так называемой дикости я не дождалась. Все стало на свои места, когда мы приехали в соседнее поместье и я увидела других гостей.

Кстати, ни за что не догадаешься, чье это было поместье! Вот умора!

Ручьев Камень – фамильное имение Кермезов, которое с легкой руки дяди мы сдаем семье его торгового партнера вот уже несколько лет!

Я с трепетом ждала бала, хотя никаких детских воспоминаний об этом месте у меня нет.

Ручьев Камень оказался почти что замком, немного перестроенным и расширенным, но все равно несущим на себе отпечаток грозного военного прошлого. Настоящие арендаторы наводнили его дорогими безделушками, странно сочетающимися с портретами моих предков, почему-то так и оставшимися на стенах некоторых галерей.

Сами О’Бозы показались мне неплохими. Глава многочисленного семейства Флор О’Боз – громкоголосый, упитанный мужчина с подкупающими манерами. Видимо, именно благодаря его характеру и связям семья была принята в местном обществе, несмотря на отсутствие титула и, как я предполагаю, силы.

Его старшая дочь, Флора, внешне пошла в отца, но, к сожалению, абсолютно лишена родительского обаяния. Крупная и неуклюжая, она все время подвергается нападкам матери за то, что не так сидит, не так стоит и, наверное, даже не так дышит. Более ужасного способа поддержать и без того мало уверенную в себе девушку не придумаешь.

Мне было почти что физически больно наблюдать эту «родственную заботу», и, улучив момент, когда мы оказались рядом в толпе, я вполне искренне похвалила ее прическу, у девушки прекрасные каштановые волосы. Бедняжка моментально расцвела и тут же начала искать взглядом предмет для ответного комплимента, что, признаюсь, было непросто.

Нора, сейчас ты начнешь хихикать, узнав, как выглядела признанная модница Августина Аврора Кермез на том злополучном балу.

Девушки материковой Эрландии выбирают платья пастельных тонов, настолько нежных, что, находясь в их скоплении, кажется, будто ты упала в вазу с зефиром. К этим практически белым одеяниям полагается носить самые дорогие украшения, которые только есть в распоряжении твоей семьи.

Я в своем зеленом платье с прической, украшенной резными листьями какого-то растения из сада крестной, была похожа на гусеницу среди бабочек. Уже скучаю по нашей колониальной моде, по ярким платьям и живым цветам вместо украшений.

Флоре О’Боз пришлось напрячь все свои светские таланты, прежде чем она сдалась и отметила, что у меня у самой чудесный оттенок волос и что в этом платье я удивительно похожа на красивую даму с одного из портретов в верхней галерее.

Не успела я узнать, где именно находится упомянутый портрет (не изображение ли это моей бабушки?), как вдруг все девушки в зале взволнованно завздыхали, и сама Флора сильнее прочих. По белому скоплению «зефира» пронесся такой звук, который может вызвать только появление очень привлекательного мужчины.

– Кто это? – спросила я Флору.

– Ролан Северин, – хриплым голосом ответила она.

Указанный молодой человек как раз проходил мимо.

Помнишь, нам однажды показывали пойманную пантеру, фантастическое по красоте животное? Ее черная шкура лоснилась на свету, словно шелковая, а когда лежащая в вольере кошка вдруг медленно и презрительно открыла глаза, они оказались очень светлыми, почти прозрачными, в угольном ободке.

Таков же Ролан Северин.

Темные волосы, сияющие в свете ламп, оливковая, будто бы тронутая загаром кожа и ленивый, поразительно светлый взгляд хищника, который вдруг останавливается на тебе. В этот момент ты инстинктивно перестаешь дышать и замираешь, словно любое движение будет означать неминуемый прыжок и твою смерть.

Неудивительно, что местные барышни могут лишь слегка попискивать при его появлении.

Рядом с ним шла сестра – совсем юная девушка той же поразительной красоты. Ее кожа и глаза были чуть темнее, и благодаря этому да еще милому выражению лица выглядела она гораздо более приветливо.

Не буду распыляться на мелочи прошедшего вечера и перейду прямо к тому событию, из-за которого и начала эти письма.

Заинтересовавшись предполагаемым портретом бабушки и получив подробные указания от Флоры, как его найти (бедняжка была твердо намерена оставаться в бальной зале и ловить любой взгляд своего кумира), я отправилась в довольно извилистое путешествие по коридорам дома.

По дороге мне повстречался мой дальний предок Рыжеусый Гарольд, про которого дядя рассказывал столько одновременно смешных и страшных сказок. К счастью, Гарольд повстречался мне на холсте, а не в виде привидения – ты же знаешь, как я их терпеть не могу! Зато теперь понятно, от кого Зенон Кермез унаследовал свой выдающийся нос!

Бабушкин портрет висел в одной из ближних галерей, куда долетали звуки бального зала. Я замерла перед ним на секунду, пораженная неоспоримым сходством. Женщина на холсте была старше, вероятно, художник немного польстил ей, стерев с белой кожи даже намек на веснушки, и все же ощущение того, что я смотрю на свое отражение, холодком прокатилось по спине.

Хах, ты, конечно, скажешь, что это был простой сквозняк, потому что именно в этот момент рядом раздался девичий голос.

– Мне кажется, вы на нее похожи.

– Мне тоже, и это просто поразительно насколько. – Я обернулась и увидела ту самую девушку, что была с Роланом Северином. – И слава богу, на нее, а не на того усача, что висит в соседней галерее.

Моя собеседница не удивилась такой откровенной шутке (если не крестная, так ее слуги уже поделились подозрениями на мой счет со всей округой), рассмеялась и изобразила легкий поклон.

– Не буду отрицать! Лунара Северин.

– Мая Лакшин. – Я потянулась поцеловать воздух за ее ухом, но вовремя вспомнила, где и в каком статусе нахожусь. – Извините, все еще теряюсь в материковом этикете, гесса Северин.

– Ничего, зови меня Лу. Я не против. – Она с жаром пожала мою руку, и, видимо, на моем лице отразилось такое удивление, что девушка смутилась. – Если хочешь, конечно…

Я уверила ее, что мечтаю о подруге, так как никого здесь не знаю и в буквальном смысле только вчера сошла на берег с корабля.

– О! Каково это было – переплыть океан? – Блестящие от любопытства глаза уставились на меня с таким восторгом, будто водное пространство я преодолела вплавь. Вторая моя рука тут же попала в плен темных пальчиков новой знакомой. – Я сама никогда не покидала Эрландию!

– Скучно, – честно призналась я, и мы обе рассмеялись, но уже через секунду смех Лунары будто обрезали.

Я обернулась, проследив за взглядом девушки, и увидела позади себя ее брата.

– Не думайте, что вы первая, кто решил подобраться ко мне через сестру, – ледяным тоном сообщил Ролан Северин, – но самая прыткая, это уж точно.

Я глубоко вдохнула, борясь с приливом праведного возмущения и желанием испепелить этого самовлюбленного индивида прямо на месте.

– Ролан! – обиженно воскликнула Лунара. – Ты мне так всех подруг распугаешь!

– Они тебе не подруги. – Гесс Северин покосился на портрет на стене, потом на меня и фыркнул. – Просто охотницы за титулом и состоянием.

Я взяла себя в руки, как учила моя благоразумная матушка, и, спокойно оглядев грубияна с головы до ног, с сомнением спросила:

– С воспитанием и так все понятно, но я надеюсь, вы все же получили классическое образование?

Ролан вспыхнул, а Лу прикрыла ухмылку ладошкой.

– Какое отношение это имеет к моей сестре?

– Тогда сейчас нам не составит труда сочинить письменное обязательство о том, что я в дальнейшем не буду выказывать никакого интереса к вашей персоне. Если я его подпишу, вы разрешите нам продолжить знакомство?

Оба Северина опешили.

А вот это уже дядина наука. Именно Зенон Кермез научил меня никому не верить на слово и подкреплять важные соглашения договором. И все потому, что почти тридцать лет назад крестная внезапно разорвала их уже объявленную помолвку.

– Пожалуй, это будет честно, – пробормотал сраженный то ли моей предприимчивостью, то ли готовностью отказаться от притязаний на его личность гесс Северин. – Если в случае нарушения нашего соглашения, вы обязуетесь покинуть пределы Эрландии первым же кораблем!

Я закатила глаза. Что он о себе возомнил?

– Отлично! Тогда все, что нам нужно, это чернила и бумага!

– Я видела в малой гостиной столик с чернильницей! – радостно подхватила Лунара и по-детски захлопала в ладоши.

Да, Нора, именно так я вывела те странные строки: «Клянусь, что не имею желания или намерения становиться женой гесса Ролана Северина и даже в том случае, если вышеуказанный гесс сделает мне предложение руки и сердца, обязуюсь выслушать его с возмущением и ответить немедленным отказом».

…И поставила под ними имя и подпись Маи Лакшин.

Как видишь, ученица превзошла своего учителя. Потому что по-настоящему деловой человек, подписывая договор, обязательно оставляет для себя лазейку на всякий случай.

Я снова не помещаюсь ни в какие разумные объемы! И даже если сильно мельчить, переписывая с черновика, – выйдет скорее посылка, нежели письмо. Ну что ж, вложу тебе в нее образчик ткани своего бального платья и быстрый набросок Ролана Северина во всей красе. Да, он получился несколько карикатурным, но, поверь мне, самовлюбленный красавец это заслужил.

А вот забавное происшествие, произошедшее со мной только что, придется отложить до следующего послания. Лишь втисну еще одну последнюю строчку, чтобы вновь подстегнуть твое любопытство.

Когда мы уже возвращались с бала, в экипаже крестная больно сжала мое плечо и грозно предупредила:

– Не вздумай влюбляться в молодого Северина, девочка! Все их старшие сыновья прокляты.

Теперь, моя дорогая Нора, я могу с чистой совестью попрощаться с тобой до следующего письма.

Твоя бессовестная подруга

Августина

Письмо 3

Милая Нора, если ты еще не сгрызла ногти до локтя от нетерпения (знаю, общение с Гусмой сильно портит мой письменный стиль), то я готова продолжить рассказ о своих приключениях.

Сама понимаешь, при слове «проклятие» мои уши встали торчком, почти как у лучшей дядиной охотничьей собаки, и никакая холодность крестной не могла меня остановить.

Я буквально взяла свою гостеприимную хозяйку в осаду и пытала все время обратного пути, пока на ступенях собственного дома терпение гессы Версавии не лопнуло и она не приказала:

– Мая, спать!

Но вот что мне удалось выяснить. Всем соседям хорошо известно, что род Северинов проклят. Первая жена старшего сына всегда тем или иным образом погибает сразу же после свадьбы.

Ты только представь, какой ужас!

Никто из прилегающих имений уже давно не рискует отдавать своих дочерей вообще за любого из Северинов. Но этот род продолжает испытывать свою удачу. Их наследники привозят невест из других городов и даже стран.

Бедные девушки и не подозревают, какая судьба их ждет!

Ах, Нора, хорошо, что я сохраняю черновики своих писем! Представь, если мне удастся разгадать загадку этого проклятия! Ты всегда говорила, что я лучше всех разбираюсь в магии, вдруг и на этот раз выйдет? Тогда мои записки можно будет издать под псевдонимом. Чем я уступаю какой-нибудь Амате Христи?

За всеми этими мыслями и письмом к тебе вчера меня застал визит кого бы ты думала? Лунары Северин!

Нет, решение подружиться с этой малюткой было положительно одним из самых верных с момента моего приезда.

Я уже настроилась на мистический лад и, взяв под локоток, потащила юную гессу Северин гулять в сад, где без бдительного ока крестной разговор можно будет навести на семейную тайну, но вместо леденящей кровь истории прогулка подкинула мне самый натуральный водевиль.

Лунара была очень жизнерадостна и с неподдельным интересом расспрашивала меня о колонии. Правда ли, что у всех жителей там кожа цвета орехового дерева? Правда ли, что каждая иланкийка с детства умеет варить любовное зелье? И верно ли, что в праздник огня нужно танцевать голышом? Вот что прежде всего интересует материковых барышень!

Я отвечала правдиво, хотя про праздник огня тянуло приврать. Не смейся! А что? Мы с тобой всего лишь две несовершеннолетние девушки – возможно, нас просто не пускали посмотреть на настоящее веселье.

К нашему разговору с неодобрением прислушивалась гувернантка Лунары. Эта немного высушенная особа все время поджимала губы, но в беседу не вмешивалась, хотя мне показалось, что на вопросе про любовное зелье глаза ее пытливо блеснули.

– Жара! – внезапно вздохнула малышка Северин и оттянула воротник платья (а ведь на улице было никак не больше тридцати градусов!). – Ты уже видела озеро в поместье Яринов?

Фраза содержала одновременно и вопрос, и предложение.

У крестной действительно есть премиленькое озеро, круглое, как тарелочка, с небольшим песчаным пляжем.

Единственной, кто выступил против затеи охладиться, оказалась гувернантка. Но Лунара, вот хитрюга, согласившись, что купаться сейчас крайне неуместно, услала бедняжку за зонтиками от солнца, а сама схватила меня за руку, словно мы были подружками детства (не ревнуй, Нора), и потянула в сторону водоема.

– А если нас кто-нибудь увидит из дома? – задыхаясь от быстрого бега, спросила я.

– Не увидят, – пообещала Лу, остановившись у края кустарника, ровный прогал в котором открывал прямой вид на пруд из окон поместья.

Гесса Северин прикусила нижнюю губу, и в этот момент земля под нашими ногами с легким ворчливым рокотом пришла в движение, прогал между кустами вздыбился и тут же сросся, образовав что-то вроде алькова, где можно было скинуть одежду и не попасться никому на глаза.

Минуты две я стояла с открытым ртом. Мне, конечно, приходилось слышать о даре земляной магии, но ни разу не доводилось встретить носителя у нас на Иланке. Говорят, что обладатели такого дара настолько привязаны к месту, в котором родились, что им физически сложно путешествовать, не то что перебраться в другие края навсегда.

Вот, значит, какой талант скрывается в крови Северинов! И вот почему, несмотря на ужасные слухи о проклятии, семья до сих пор не переехала!

– А гесса Версавия не рассердится, что мы испортили сад и вид из окон гостиной? – только и смогла спросить я.

Лунара лишь рассмеялась, уже стягивая с себя платье.

– Она не заметит! – Девушка резко выдохнула и, не снимая нижней сорочки, ухнула в темно-зеленую поверхность пруда.

Мне ничего не оставалось, как раздеться и последовать за ней.

Озеро было ледяным, я даже, кажется, перестала дышать, прежде чем погрузилась. И слава богу, потому что вода совершенно не держала тело на поверхности!

Как же повезло нам, живущим у теплого моря!

Признаюсь, мне пришлось постараться, чтобы не утонуть. Но когда я, отфыркиваясь, наконец-то вполне сносно поплыла, то в полной мере смогла оценить купание в пресном озере. Вода ощущалась упругой, отливала чернотой, как бутылочное стекло, и (ты не поверишь!) пахла разрезанным арбузом.

Мы уже вдоволь подурачились и поплескались с Лунарой (та не испытывала ни малейших угрызений совести, зная, что где-то блуждает гувернантка с тремя зонтиками в руках), как вдруг раздался страшный треск и вспышка света.

– Ой! – пискнула Лу и погрузилась в воду по самый подбородок.

Кто-то с помощью магии ломился сквозь нашу импровизированную ширму из кустов.

Я тоже затаилась, а затем постаралась как можно тише отплыть к зарослям камыша.

На маленький пляжик, ругая садовников на чем свет стоит, вывалился молодой, покрытый внушительной щетиной мужчина в военном мундире. Позади него посреди зелени осталась обугленная дыра.

Не обратив никакого внимания на наши светлые платья, затерявшиеся в густой листве, незваный гость стал стягивать с себя одежду.

Мы с Лунарой переглянулись, и она, сверкнув шкодливой улыбкой, знаком показала мне затаиться и хранить молчание. Чем дальше молодой военный раздевался, тем больше смеха и искр появлялось в ее глазах.

Я невольно зажала рот рукой, когда мужчина стянул с себя рубашку и показал скульптурно вылепленные плечи.

Еще один обмен красноречивыми взглядами – и ни одна из нас уже не могла выносить это в тишине. Мы обе покатились со смеху.

Незваный гость вздрогнул и схватился за подштанники, которые уже почти был готов снять.

– Кто здесь? – спросил он, сощурившись против солнца.

– Русалки! – звонко откликнулась Лунара, не прекращая хихикать.

– Тьфу, Лу! Предупреждать надо! – Военный выругался, но тут же попытался прикрыться, как стыдливая девица.

– Я выстроила целый редут в предупреждение, еще и платье на него повесила! – откликнулась моя соседка по пруду. – Кто ж виноват, что ты ломишься как лось к водопою!

Бравый лось сгорбился, похватал свои вещи и ломанулся обратно.

Пора было и нам вылезать. Я посмотрела на Лунару вопросительно.

– Не беспокойся, не вернется, можешь спокойно одеваться.

Мы двинулись к берегу.

– Ой, – вдруг выдохнула девушка, – что это у тебя?

Я обернулась, проследила за ее взглядом и поняла, что гесса Северин рассматривает низку крупных перламутровых бусин у меня на лодыжке.

Отпираться не было смысла.

– Ограничители, – честно ответила я. – Меня почти не учили обращаться с силой.

– Так много?!

– Они слабенькие. – Пришлось все же немного приврать.

Лунара покачала головой и стала отжимать подол нижней сорочки, по которому ледяными ручейками стекала вода.

Я же по привычке провела руками вдоль своего тела, и вся влага медленно испарилась с одежды, оставив после себя лишь небольшое облачко пара.

– Действительно слабенькие, – согласилась Лу, не придав особого значения моей оплошности, затем повторила это движение, и вода с ее сорочки закапала в разы быстрее, словно земля вытягивала влагу из ткани.

Гесса Северин легко вернула кусты вокруг пляжа на их первоначальное место, оставив только прожженную незнакомцем дыру как есть, и мы направились на поиски несчастной гувернантки.

Так вот знаешь, Нора, кем в итоге оказался тот бесцеремонный «лось», прервавший наше купание? Одним из сыновей крестной!

Но о нем я расскажу в следующем письме.

Целую тебя в нежные щечки. Передавай привет Виктору, пусть не злится, что я отвлекаю его новоиспеченную женушку.

Августина, истощившая почти все запасы чернил в чужом поместье

Письмо 4

Дорогая Нора, как проходит твой медовый месяц? Надеюсь, прекрасно, и ты читаешь мои письма за завтраком только из дружеского участия, а не от скуки, которая раньше одолевала нас на побережье.

Тем временем в моей истории становится все больше действующих лиц. Слишком многих мне надо тебе описать, да и о семье крестной я упоминала настолько мало, что ты, скорее всего, представляешь эту даму суровой затворницей, коротающей дни в обществе неразговорчивого дворецкого.

Конечно же, это неправда, хотя на момент моего приезда поместье действительно пустовало.

Крестная овдовела несколько лет назад, но уже вполне оправилась от горя. Супруг был многими годами старше, и, судя по всему, гесса Версавия предвидела такой исход. Да и четверо сыновей доставляют ей достаточно забот, чтобы не поддаваться унынию.

Старший занимает место в парламенте, сам в поместье почти не появляется, зато прилежно исполняет роль наследника, чуть ли не каждый год одаряя матушку новым внуком или внучкой.

Двое младших еще учатся, один в столичном университете, другой в морской академии.

Со вторым сыном ты имела удовольствие познакомиться на страницах моего предыдущего письма. Да-да, это тот самый «лось», помешавший нашему с Лунарой купанию. Чуть позже мне представили его как гесса Вистеррия Ярина, а сам молодой человек, игнорируя красноречивый материнский взгляд, предложил называть себя Терри.

Предполагалось, что «лось» Терри служит в четвертом артиллерийском полку под командованием его высочества принца Эрландского, хотя признаюсь, не только при первом, но и после, при официальном знакомстве военный чин вызвал у меня определенные сомнения.

Неряшливый внешний вид гесса Ярина и небритость, которую у пруда еще можно было объяснить последствиями дальней дороги, оказались естественным его состоянием, потому что именно в том же виде он появился во время обеда.

Мы столкнулись в коридоре около столовой, и, вообрази себе, этот мужлан со словами «не знал, что русалки едят суп» кольнул меня электрическим разрядом! Кажется, я рассказывала, что Ярины у нас потомственные «повелители молний», так вот этот их отпрыск сполна унаследовал семейный дар, но, к сожалению, не семейную рассудительность и рост.

Нахал, несмотря на внушительную ширину плеч, оказался едва ли на полголовы выше меня, что дало мне возможность взглянуть ему прямо в глаза и ответить на электрический удар огненным.

Весь обед в столовой пахло паленой шерстью от его камзола (надеюсь, что камзола, потому что громовержец отличался редкой волосатостью). Крестная едва заметно, как и полагается благородной даме, шевелила ноздрями, но не говорила ни слова. На этот раз для разнообразия ее неодобрительный взгляд был направлен на сына, а не на меня.

– Почему ты не предупредил, что собираешься взять отпуск? – наконец поинтересовалась она.

– Видишь ли, мама… – Раздолбай беспечно взмахнул бокалом вина, который вытребовал у дворецкого, игнорируя многозначительное покашливание гессы Версавии и тот факт, что, судя по запаху, учуянному мной в коридоре, вином он был прекрасно обеспечен еще в покоях. – Меня тоже о нем никто не предупредил, особенно о том, что отпуск может оказаться бессрочным.

– Вистеррий! Что ты натворил?! – Хозяйка так скрутила салфетку, что я невольно вжалась в спинку стула, хотя это вовсе не меня выгнали из полка.

– Мы всего лишь отмечали с товарищами новый чин… Ну и увлеклись немного…

– Какой позор. – Крестная расправила чудом выжившую салфетку и притворно промокнула ею уголки глаз. Но мне сбоку было видно, что слез там даже не намечается, эта поразительная дама давала себе время на размышления. – Что скажет твой старший брат?

– Что я ставлю под угрозу его карьеру и репутацию. – Беспутный сын продолжал невозмутимо поглощать еду и вино, будто разговор шел на самые тривиальные темы.

– Какой пример ты подаешь младшим? – использовала следующий козырь гесса Версавия, но и тут промахнулась.

– Мама, им не по десять лет, они уже давно думают своей головой, так что абсолютно никакого.

Крестная закусила губу, и это движение, на мой взгляд, выдавало ее переживания гораздо больше, чем все предыдущие нарочито театральные жесты.

– Скажи, насколько все было безобразно? Я могу воспользоваться связями, чтобы тебя восстановили… не сразу, но через какое-то время…

Я съежилась на стуле еще сильнее – сложно было представить более неуместное время для столь откровенного разговора. Но крестная не обращала на меня внимания, хотя перед этим дождалась момента, когда слуги покинут столовую. Неужели в этом доме по статусу я на уровне мебели?

Гесс Вистеррий бросил на меня мимолетный взгляд, улыбнулся краешком губ, и в ту же секунду в мою лодыжку стукнулся электрический разряд. От неожиданности я подскочила на стуле и ударилась коленом о столешницу. Звон посуды и приборов разнесся по всему дому. Из вазы с фруктами выпало несколько яблок, и одно из них, бодро проскакав мимо крестной, продолжило свой путь уже по полу, где его подхватил немедленно явившийся на шум дворецкий.

– Я думаю, что не стоит, – как ни в чем не бывало ответил матери коварный «лось». – И уж точно не стоит обсуждать это сейчас.

К вечеру обстановка в доме только накалилась, и никаким электрическим разрядом ее было уже не спасти. Дело в том, что крестная запланировала званый ужин для соседей.

В таких обстоятельствах избежать вопросов о службе Терри было практически невозможно, разве что запереть непутевого сына в его комнате в компании с бутылкой вина, но тогда вопросов станет еще больше, только не во время ужина, а после.

Видимо, затем, чтобы отвлечь гостей от мыслей об одном из неудобных персонажей, на почетное место посадили другого, то есть меня. Совсем неожиданно моя сиротка оказалась едва ли не во главе стола, что привело всех присутствующих в недоумение.

Я, как и полагается безропотной компаньонке, смиренно сносила любопытные взгляды и скромно (в меру своих актерских возможностей) улыбалась в ответ.

Кстати, Северинов, несмотря на то что они одни из ближайших соседей, на ужине не было. И мне в голову закралась мысль: уж не моя ли в том вина? Вспомнилось предупреждение крестной.

Я ведь ни слова не сказала ей о выданной расписке. И если подумать, Мая Лакшин – идеальная первая жена для Ролана Северина. Моя сиротка предположительно ничего не знает о проклятии, у нее нет достаточно влиятельных родственников или какого-либо состояния, которое заставило бы попечителя разбираться в причинах ее скоропостижной смерти. Мая здесь чужая… и ее не жалко.

Чувствуешь, как в нашу переписку вернулась нотка ужаса, присущего мистическим романам? Не пугайся, Нора, я могу за себя постоять и не намереваюсь делать глупостей больше, чем уже совершила.

И вообще, от размышлений об ужасе выдуманном меня отвлек ужас настоящий. Знаю, в империи принято считать колониальное общество отсталым, но, согласись, встретить на Иланке запечатанного мага невозможно. Вообрази выражение моего лица, когда среди гостей крестной я увидела запечатанную девушку!

И что еще большая дикость – крупная темно-серая печать была поставлена прямо посередине ее груди и инкрустирована драгоценными камнями. Несчастная несла ее гордо, демонстрируя в глубоком вырезе голубого шелкового платья.

Не могу себе даже представить, каково это – ходить с такой печатью! Гроздь детских ограничителей, что болтается у меня на лодыжке, ощущается так, будто на меня повесили гирю, а тут настоящий артефакт.

И все ради чего? Ради неподтвержденного поверья, что запечатанные гессы производят на свет самых сильных магов?

Как жаль, что нет знака препинания, способного передать тот скептический вздох, который я только что произвела. Гусма на такой в свойственной ей манере отмечает, что благородная касим не должна фыркать как лошадь. С чем я, кстати, полностью согласна.

Запечатанную девушку представили как гессу Лигию Биргит, но у этой привлекательной клубничной блондинки оказалась такая заносчивая манера общения, что весьма скоро мое едва вспыхнувшее сочувствие сошло на нет.

Впрочем, вся семья Биргитов, ее мать, отец и старший брат, отличалась поразительной высокомерностью. Не знаю уж, какой дар живет в их крови, чтобы можно было оправдать хоть десятую часть такого отношения к окружающим.

К примеру, заметив взгляды, которых я не могла не бросать на печать, нарочно выставленную на всеобщее обозрение, Лигия спросила:

– Что, милочка, не привыкли к такой роскоши? Если вам интересно, можете подойти и рассмотреть.

Я, конечно, не привыкла вовсе не к роскоши, а к тому, что кто-то готов добровольно искалечить собственного ребенка, но гесса Биргит и не ждала моего ответа, она оглядела столовую и поинтересовалась:

– А разве, Северинов сегодня не будет?

Я только открыла рот, чтобы вставить хоть слово, а не просто хлопать глазами, как Лигия снова опередила меня:

– О, только не делайте скоропалительных выводов! Я знаю, как камеристки и компаньонки обожают сплетничать. Пусть люди и питают некоторые надежды на породнение наших семейств, я задала этот вопрос только для поддержания беседы. Вы слишком стеснительны, чтобы помогать хозяйке дома в создании надлежащей светской атмосферы.

Нора, вообрази себе эту тираду! Если отбросить всю высокомерную чушь, которую она несла, то у меня возник только один вопрос: что значит «люди питают надежду» на породнение семейств Северинов и Биргитов?

У меня лишь два варианта ответа. Первый: Лигия уже так достала местное общество, что оно кровожадно мечтает избавиться от нее с помощью проклятия, сделав первой женой Ролана.

Второй: о Ролане мечтает сама Лигия и в разговоре выдает желаемое за действительное. Тогда возникает еще один вопрос: а существует ли проклятие на самом деле? Ведь эта девушка явно не из тех, кто будет рисковать собственной жизнью ради любви.

Ну да ладно, мои размышления занимают слишком много места, и, боюсь, их придется писать едва ли не на полях.

Обед оказался довольно скромным, помимо семьи Биргит присутствовали еще О’Бозы, их старшая дочь и священник с женой.

Меня усадили между главами приглашенных семейств, Флором О’Бозом и Карлом Биргитом. Последний был до глубины души оскорблен таким неравным соседством. Терри поместили как можно дальше от гостей мужского пола, между женой священника и Лигией, скорчившей такую гримасу, будто на тарелку перед ней положили нарезанных лимонов.

Карл Биргит посмотрел на меня сверху вниз, с удивлением осознавая, кого ему придется занимать беседой, впрочем, удивление почти сразу сменилось сомнением. Видимо, благородный гесс прикидывал, сколько разумных слов я буду способна сказать в ответ. Отец Лигии был еще по-своему привлекательным человеком, хотя его светлые волосы уже давно приобрели серебристый оттенок, но тот же презрительный изгиб губ, что и у дочери, вновь портил впечатление.

– Я правильно понял, вы, молодая мисса, приехали к нам откуда-то из колоний?

– С Иланки, – уточнила я. Начало беседы не предвещало ничего хорошего.

– Получили домашнее образование, как и моя Лигия?

– Отчего же? – Я удивленно отвлеклась от салата. – На острове есть Елизаветинский женский институт.

– Не пансион? – в свою очередь удивился гесс Биргит, и мы некоторое время мерили друг друга скептическими взглядами.

– Не пансион, – медленно и осторожно произнесла я, опасаясь, что сосед крестной относится к когорте тех оголтелых, что вечно торчали под окнами наших классов, призывая не смущать женские умы наукой. В отношении тригонометрии я бы, может, с ними и согласилась, но только оттого, что мой ум смущался не математикой, а удручающей к ней неспособностью. – Полковник Кермез считает, что гувернантки дают слишком изнеженное образование для колоний.

– Я бы тоже отправил Флору в институт, если бы она не была столь застенчива, – поддержал меня с другой стороны мир О’Боз, а потом добавил тише: – А моя жена чуть менее категорична в этом вопросе.

– И что же вам рассказывали про возникновение Эрландской империи? – спросил Карл Биргит противнейшим тоном экзаменатора, видимо подразумевая, что женский институт может давать только азы истории.

– Ученые считают, что первым толчком к возникновению Эрландской империи стала охота на ведьм, когда Платон I дал убежище семьям одаренных в Эрландии на приграничных территориях.

– Отлично, отлично, – перебил меня удовлетворенный экзаменатор, не дав перейти даже к первым завоеваниям. – Хотя бы в колониях имперская система образования работает как надо.

Я удивленно захлопала глазами, и Флор О’Боз пояснил:

– Некоторые революционно настроенные учителя пытаются преподавать по-иному. Буквально на прошлой неделе прогремело несколько скандалов. Но вы были на корабле и не могли прочитать прессу. Вскрылось, что в первой мужской гимназии и в юридическом колледже юношам рассказывали, как, спасаясь от инквизиции, магессы тех времен бежали на земли Северинов, под их защиту…

– И… – начала я, в последней надежде сказать что-нибудь умное, но ты же знаешь, Нора, отвлеченные политические дискуссии никогда не были моей сильной стороной. И вообще никакой моей стороной в принципе…

– Историческая правда – это, конечно, хорошо, но не в рамках образования молодежи. Как знание того, что давно почивший правитель был печальным тугодумом и лишь через десятки лет понял, что такое скопление семей силы на границе опасно не только него, но и для его соседей, поможет укрепить нашу империю? В любом случае Северины не спешили вступать в борьбу за власть много веков назад и уж тем более не могут даже подумать об этом теперь. Спасибо дару земли… – Гесс Биргит иронично поднял бокал с вином.

Нора, ты же понимаешь, что слова своих собеседников я передаю очень приблизительно, поэтому прости меня, если заметишь в них какую-то неуклюжесть. На самом деле и Карл Биргит, и Флор О’Боз отличаются знатным красноречием. Да и остальные гости были вполне светскими людьми, кроме разве что Флоры О’Боз, которая весь вечер вымученно отвечала лишь на придирки матери, отмечавшей, что дочь ест то слишком много, то неправильно…

Но речь не о бедняжке, а о дальнейшем развитии разговора, который вдруг со скоростью мяча для тенниса стал перескакивать с одного края стола на другой до тех пор, пока дело не кончилось катастрофой.

– Остается только надеяться, что следующий король будет дальновиднее своих предшественников и ему не понадобятся десятки лет размышлений, чтобы начать переманивать к нам новых чудотворцев, – поднял бокал Флор О’Боз, и его благожелательная улыбка сделала фразу гораздо более похожей на тост.

– О ком это вы? – поднял брови гесс Биргит.

– Конечно же, об ученых, инженерах и механиках, папа, – вдруг вступил в беседу Марк Биргит с другого конца стола, и с этого момента к разговору прислушивались уже все.

– Игрушки для неодаренных, – фыркнул его отец.

– Молодой человек прав, – возразил Флор О’Боз. – То, что сейчас творит техника, не всегда под силу магии. Не говоря уж, что мало какой гесс выстоит против нескольких вооруженных винтовками людей.

Марк Биргит так же неожиданно обратил внимание на меня.

– А почему бы нам не спросить о винтовках миссу Лакшин? Мая, вы ведь с Иланки, видели бунт в Елизваре?

Все повернулись ко мне… А я оцепенела, словно зверь, пойманный в силок.

Веришь ли, Нора, воспоминания о событиях того дня до сих пор выбивают из моей груди дыхание.

Видимо, я сильно побледнела, потому что даже «лось» Терри, который прежде уделял внимание только вину, бросил на меня странный, какой-то расфокусированный взгляд и вдруг тоже вступил в беседу:

– Бунт в Елизваре был бы подавлен гораздо быстрее, если бы благородные гессы из гарнизона не так массово и не с таким упоением предавались охоте в джунглях. Его вообще могло бы не быть, если бы те же гессы занимались своей службой, а не ездили на Иланку как на курорт.

Марк Биргит прищурил один глаз и вдруг превратился в точную копию своего отца: такой же светлый, тонкий, с презрительной усмешкой на губах.

– Странно слышать это от военного, подавшего в отставку накануне отправки своего полка в… Куда бы вы подумали? На Ила…

– Марк! – оборвал сына Карл Биргит. – Прояви уважение к дому.

В руках у Терри хрустнула тонкая стеклянная ножка бокала.

– Странно слышать это от того, кто вообще не захотел поступить на какую-либо службу… Или не смог? – Тут гесс Ярин зачем-то бросил выразительный взгляд на печать на груди Лигии.

– Вистеррий! – закричала уже крестная, но было поздно.

Уязвленный Марк вскочил и хлопнул руками по столу так, что зазвенела посуда.

– Выбирай выражения или за слова придется отвечать!

– Всегда готов!

– Прекратите оба! – потребовал гесс Биргит, но лица молодых людей выражали лишь гнев и баранье упрямство.

Ох, Нора, хотела бы я ошибиться, но настрой у обоих был такой, что дуэли не миновать.

Гесса Биргит тут же заторопилась домой, на вытянутое лицо Лигии казалось опасно смотреть – или укусит, или расплачется. О’Бозы тоже ушли раньше – вечер был безвозвратно испорчен, и ладно бы только вечер…

И все из-за глупой перепалки!

Хочется верить, что к утру горячие головы остынут, родители найдут управу на своих сыновей и ничего непоправимого не случится.

С любовью и надеждой,

твоя Августина

Письмо 5

Доброе утро, Нора!

У меня сейчас действительно утро, и оно действительно доброе. Как в детских сказках, когда с восходом солнца все ужасы ночи растворяются на свету.

Теперь мне кажется, что вчерашний вечер был лишь кошмарным сном, внезапной вспышкой ярости, которые случаются у перебравших вина молодых мужчин. Не будет никакой дуэли, потому что вспылить легко, а вот на трезвую голову сделать все приготовления для ритуала вероятной смерти… Тут уж требуется решимость иного рода.

Тем более что утреннее вторжение, ради описания которого затеяно это письмо, вполне подтвердило мои надежды.

Я как раз вносила последние штрихи в безобразие, которое теперь вынуждена называть прической, когда в дверь моей комнаты постучали. Или вернее будет сказать, поскреблись.

На пороге я обнаружила довольно помятого Терри, сложившего огромные ладони в просительном жесте.

– Спаси меня от этой женщины, пожалуйста!

Не успела я удивиться и бестактно спросить, кого еще он успел довести до белого каления, как из-за угла появилась Гусма с перекинутым через плечо белым полотенцем и длинным бритвенным лезвием, зажатым в руке…

– Что бы ты ни натворил, разбирайся сам, – заявила я и с притворным испугом попыталась закрыть дверь.

Мы с Терри некоторое время поборолись за власть над створкой, причем я даже побеждала, потому что не стеснялась пользоваться ногой, обутой в холщовую домашнюю туфельку, и тут раздался хорошо знакомый мне звук.

– Грм-грм, – произнесла Гусма, скрестив руки под грудью, и, уставившись на испугавшегося не на шутку Лося, задала витавший в воздухе вопрос.

– Что она говорит? – Терри застыл, уже не пытаясь отжать бедную дверь плечом.

– Спрашивает, какого… кхм… ну, допустим, черта ты забыл в комнате ее незамужней воспитанницы, – перевела я, благоразумно заменив слово «хозяйки».

Гесса как пружиной вытолкнуло из проема. Видимо, с такой точки зрения свое вторжение он до сих пор не рассматривал.

Гусма не упустила момент и тут же схватила покусившегося на мою честь за ухо. Как дворового мальчишку – не очень-то и вырвешься, разве что без уха.

Все вынужденно успокоились, и я наконец смогла узнать подробности этого противостояния.

Оказалось, крестная велела дворецкому проследить, чтобы молодого гесса привели в порядок хотя бы внешне. Камердинера у Терри не было (зачем он, когда в полку есть денщики?), всех лакеев и даже самого мастера Клини Лось послал подальше (Гусма не постеснялась предположить, куда именно), поэтому няня взяла дело в свои бесстрашные руки.

На мой вопрос, как же так получилось, она лишь ответила, что мастер Клини (дворецкий) очень умный человек. Настолько умный, что уже начал учить иланкийский.

Вот, значит, чем закончилась попытка нянюшки поменять распорядок работы слуг!

– Что смешного? – с беспокойством спросил Терри, несколько минут терпеливо слушавший наш разговор на незнакомом ему языке.

– Придется бриться, – без всякого сочувствия сообщила ему я. – С чего вообще ты начал отращивать бороду?

– Весь полк начал… – смутился Лось.

И я тоже смутилась, вспомнив, что эрландские военные, расквартированные в Елизваре, единственные во всей империи отпускали бороды. Уж не в подражание ли княжеским раджитам? Или так мужчины приспосабливаются к иланкийскому климату? Теперь весь день я буду мучиться догадками по поводу тайных свойств густой растительности на лице…

Но главное в другом. Терри собирался с полком на Иланку. Так что же такого страшного он натворил?

– Тогда тем более бриться, – безапелляционно заключила я, пока мысли не успели отразиться на моем лице.

– А если она меня прирежет? – Лось скосил глаза на Гусму, но не двигался, боясь за свое ухо.

– Будешь сопротивляться – обязательно.

Эх, видел бы он, как Гусма бреет дядю, да не этим игрушечным лезвием, а кинжалом карит-аза, острым настолько, что им реально можно отрезать голову. И ничего – ни паники, ни царапин.

– Пойдем с нами. – Кажется, в этот момент Терри смирился со своей участью. – Не хочу быть зарезанным.

– Что говорит этот медведь? – спросила Гусма.

Я не стала ей возражать, что не медведь, а лось, так как пришлось бы объяснять, что такое лось, и перевела разговор в общих чертах. Добрая иланкийка оскорбилась до глубины души.

– Что я ему, головорез с черной галеры? – возмутилась няня и провела большим пальцем по горлу, изобразив известный пиратский жест.

Лицо Терри вытянулось, и я решила, что это достаточно удачный момент, чтобы поторговаться.

– Я пойду, но что мне за это будет?

– Что угодно! – безрассудно пообещал приготовившийся к пиратской казни Лось.

– Ты прекратишь бить меня током.

– Даже слегка, чтобы взбодрить? – удивился он.

Я грозно свела брови и стала закрывать дверь.

– Ладно, ладно, договорились! Даю слово чести!

Чисто выбритый и даже немного подстриженный Терри выглядел вполне презентабельно, чем несказанно удивил нас с Гусмой. Высокий лоб, твердый подбородок, правильный абрис губ и при этом совершенно очаровательные ямочки на щеках, которые сделали бы честь любой кокетке.

– Что? – спросил он нервно и потрогал, на месте ли нос. – Что?!

– Ничего, – поспешно сказала я и отвела глаза. Ты же знаешь, Нора, мужчины склонны делать неправильные выводы из простого женского удивления.

– Не вертись, – скомандовала Гусма и, зафиксировав голову молодого человека, стала доводить свою работу до совершенства.

Сам того не замечая, с начала процедуры Терри послушно следовал ее указаниям на иланкийском, и только в конце когда до него дошло, что я не перевела ни единой фразы… он со священным ужасом уставился на Гусму.

– Она что, ве… – Бранное слово остановила только бритва, все еще лежавшая на туалетном столике.

– Бануш, – подсказала я, так как вежливого перевода на эрландский, наверное, не найти. Не магесса же.

Обитателям этого дома еще предстоит познакомиться с иланкийской магией.

Знаю, Нора, письмо вышло пустое, но зато веселое.

Дописываю последние строки и собираюсь в поместье Северинов, Лунара прислала коляску с приглашением на маленький пикник, ну не милашка ли? Мне надо о стольком ее расспросить.

Поэтому прекращаю тратить чернила и вернусь к перу, когда будет что рассказать.

Все, убегаю!

Извини, что не набело!

Твоя Августина

Письмо 6

Милая Нора, я снова пишу мелким почерком, это значит, что мне не просто есть о чем рассказать, а что рассказывать придется эмоционально и много.

Черт дернул меня упомянуть за завтраком пикник у Северинов. И дело вовсе не во взгляде крестной (чуть позже выяснилось, что не так уж настойчиво она опекает доверенную ей сиротку), а в том, что свежепобритый Лось увязался со мной.

Я окончательно решила писать прилипшую к нему кличку с большой буквы, так как есть у меня настойчивое ощущение, что использовать ее придется часто. Хотя… учитывая обстоятельства, в которых я пишу… Ладно, не буду забегать вперед.

Пусть я и приняла участие в Лосином туалете, но на тот момент мне вовсе не хотелось, чтобы Терри в ответ принимал участие в нашем с Лу пикнике, мешая моему маленькому расследованию. Поэтому в дороге, пока Лось настойчиво расспрашивал про Гусму, я пыталась придумать, как вежливо от него избавиться. К концу пути пришлось признать, что подойдет и не слишком вежливый способ.

О Гусме же я рассказала, практически ничего не искажая. То, что у совсем юной няни на руках был собственный трехлетний ребенок, когда меня передали ей на попечение, несказанно смутило Терри, незнакомого с иланкийскими обычаями.

Этот разговор заставил меня вспомнить о Фатихе. Интересно, как он там сейчас, справляется ли с плантациями? Управляющий в последнее время совсем сдал. Надо написать ему письмо, не все же переводить бумагу на свои приключения.

Родовое гнездо Северинов оказалось настоящим замком, словно целиком вытесанным из скалы. Зная о даре хозяев, я не удивлюсь, если это действительно так. Признаюсь, мне еще не приходилось посещать настолько древнего сооружения. Даже наша Елизаветинская крепость в Елизваре кажется уютной и гостеприимной по сравнению с этим серым чудовищем.

А изваяния на подъездных воротах! Никогда не видела подобных перепончатых тварей! Кто в здравом уме мог счесть их достойным украшением для своего дома? Согласись, в таком жилище тайна семьи владельцев кажется лишь необходимым штрихом к общему портрету.

К счастью, день был солнечный, рядом беспечно посвистывал Терри, а Лунара вышла встречать нас на подъездную дорожку в нежно-желтом платье и шляпке, украшенной маргаритками, – иначе я бы серьезно задумалась, а не повернуть ли обратно.

Я уже упоминала, что Лу чудо как хороша, но при виде моего сопровождающего она сделалась еще краше, засияв, будто ее зажгли изнутри. Оказывается, Лось умеет нравиться девушкам, а не только бить их током!

Мои скороспелые выводы не замедлили подтвердиться.

– Смотрите-ка, кто тоже решил поесть пирожные на травке и послушать девичьи разговоры! – радостно воскликнула Лунара, когда коляска остановилась.

– Обязательно, но сначала мне нужно поговорить наедине с твоим братом, – ответил Терри и вытащил одну маргаритку из ее шляпки. – На удачу.

Я с удивлением отметила внезапно вспыхнувший на щеках маленькой гессы румянец, такой жаркий, что стало заметно даже на смуглой коже.

– Он в библиотеке, – засмущавшись, пробормотала Лу.

– Ты же не подумала, что он пошел просить твоей руки? – удивленно спросила я, когда Лось удалился по направлению к замку.

Девушка стала совсем пунцовой и резко приложила руки к горящим щекам.

– Это так заметно? Я совсем глупая? – расстроенно спросила она.

– Нет, не глупая, что ты, – поспешила успокоить ее я. В конце концов, что я могу знать об отношениях живущих здесь людей? – Просто гесс Ярин сегодня полчаса бегал по дому от моей няни, только чтобы не бриться. Не очень похоже на подготовку к объяснению в любви. Если только тебе не нравятся мужчины, заросшие бородой…

Лунара хихикнула, воспрянула духом и потянула меня на просторную лужайку за замком, с которой открывался захватывающий вид на реку, требуя немедленно посвятить ее в подробности утренней охоты, устроенной Гусмой.

На траве уже был расстелен плед, стоял поднос с чайными принадлежностями и еще один с фруктами и пирожными. Знаешь, Нора, в Эрландию стоит съездить хотя бы ради выпечки, в которой иланкийцы, как бы ни старались, понимают так же мало, как мы в рисе.

Комфортно устроившись на пледе, я так же подробно, как и тебе в прошлом письме, рассказала об утренних приключениях гесса Ярина и его несостоявшейся бороды.

– Узнав, что Терри вернулся, я уговаривала брата пойти на ужин к гессе Версавии, – простодушно поделилась Лу, – но он ни в какую.

– Почему? – удивилась я, уверенная, что это из-за меня крестная не приглашала Северинов. Еще одна подобная ошибка – и я начну считать себя мнительной. Нора, пожалуйста, скажи, если это правда.

– Он узнал, что там будут Флора О’Боз и Лигия Биргит… – Лунара сделала паузу, подбирая подходящие слова. – Эти двое проходу не дают Ролану…

– После разговора с гессой Биргит могу представить, – призналась я, но девушка покачала головой.

– Ты просто не видела. Ролан многим нравится, но Флора и Лигия похожи на помешанных, их поведение не лезет ни в какие рамки приличий.

Если уж крошка Лу заговорила о приличиях, то поведение девиц и впрямь должно быть впечатляющим. Скажи, Нора, ведь не одной мне кажется, что для человека, над которым висит смертельное проклятие, Ролан Северин слишком популярен среди местных барышень? Да, он красив, да, подает себя с определенным стилем, но не настолько, чтобы… Чтобы что? Не будет ли слишком бессовестно с моей стороны подстроить встречу одной из этих девушек с гессом Северином в чисто экспериментальных целях?

– Хорошо, что вы не пришли, вечер закончился скандалом, – ответила я своей маленькой подруге, хотя меня так и распирало расспросить поподробнее о поведении поклонниц ее брата. Но о подобных вещах все же лучше говорить с кем-то менее предвзятым, а то может оказаться, что это вовсе не девушки вышли за рамки приличий.

Я кратко пересказала Лунаре обстоятельства вспыхнувшей ссоры, но закончила на мажорной ноте, заверив, что, к счастью, наутро все волнения улеглись.

Каково же было мое удивление, когда, подняв взгляд от своего клубничного пирожного, я увидела расширенные от ужаса глаза Лу.

– Что?! Что такое?! – испуганно спросила я.

– Пойдем со мной. – Маленькая гесса схватила меня за руку и повела куда-то в сторону от замка, вдоль кладки старой стены, сплошь покрытой потеками разноцветного мха. Через несколько минут Лу скомандовала: – Пригнись.

В полусогнутом положении мы преодолели еще некоторое расстояние, прежде чем моя проводница показала жестом, что можно аккуратно выглянуть из-за стены.

За каменной кладкой оказалось небольшое вытянутое пространство с ровно утоптанной землей странного черного цвета, словно кто-то рассыпал внутри несколько мешков золы. Сначала я подумала, что площадка предназначена для выездки лошадей, но потом поняла – слишком узко.

Почти в то же мгновение на другом конце обнесенного стеной прямоугольника показались две фигуры, я узнала пшеничную шевелюру Терри и блеск черных волос Ролана. Лу тут же дернула меня за рукав, заставляя спрятаться за кладкой.

– Что это за место? – спросила я, хотя в глубине души уже догадалась.

– Площадка для дуэлей, – прошептала Лунара, – единственная в округе. Когда-то здесь было древнее ристалище…

– Значит, Терри не просто так увязался за мной?

Бедняжка помотала головой и вытерла увлажнившиеся глаза ладонью.

– И уж точно не для того, чтобы просить у брата разрешения на ухаживания.

Хороши аристократы! Слова им не скажи, сразу силой начинают мериться, наплевав на всех, кому они небезразличны!

Нора, представь, что бы было, если бы в нашем институте девушки стали сражаться из-за каждого злого слова в свой адрес! Ну подумаешь, насыплют противнице в туфли колючек или песка в пудру – пройдет неделя, глядишь, и помирились, против кого-то другого уже дружат.

Мужчины считают, что сражаются за свою честь, я думаю, что за собственную глупость. Если на престоле Эрландии когда-нибудь окажется королева, надеюсь, первым делом она запретит дуэли, потому что глупость надо пресекать. Со всем остальным можно разобраться в суде.

Я потянула Лунару обратно на лужайку, пока нас не заметили, и уже по дороге заявила:

– Надо что-то сделать, чтобы это остановить! Может, рассказать гессе Версавии или попросить твоего брата запретить дуэлянтам появляться в ваших владениях?

Лу лишь печально покачала головой.

– Он не станет. Это обязанность Северинов как наместников земель – следить, чтобы дуэли проводились честно. Да и Терри просто выберет другое место и время. А это еще хуже, ристалище хотя бы окружено специальной стеной, которая защитит все вокруг.

Ох уж этот Лось! Но ты понимаешь, Нора, я просто обязана была попытаться уберечь упрямца от необдуманного шага, хотя бы в благодарность за гостеприимство крестной.

– А что, если помешать им с помощью магии? – задумчиво предположила я, когда мы без настроения вернулись к расстеленному пледу и чаю.

Лу задумалась вместе со мной.

Забавное дело: в один момент ты полагаешь, что природа одарила тебя способностями слишком щедро, и не знаешь, как ими распорядиться, но, когда доходит до дела, предложить нечего.

Ну что я могла? Поджарить дуэлянтов до золотистой корочки, чтобы у них в кои-то веки появились гораздо более серьезные проблемы, чем пара обидных фраз?

В лучшем случае мне удастся вовремя подлечить пострадавшего, а в худшем – вернуть дух погибшего, чтобы тот смог попрощаться с семьей.

Бр-р-р!

Я посмотрела на нахмуренный лобик Лу и спросила:

– А кто зачаровывал стены вокруг ристалища и как они работают?

– Один из наших предков. Стены не пропускают магию и опасные физические объекты вовне. На самом деле они гораздо выше, чем видимая часть. Но каждые пять лет их надо подновлять.

Нора, даже не представляю, насколько древняя магия заключена в этом сооружении, если, находясь рядом, я не смогла не то что оценить, даже почувствовать весь его масштаб.

– А кто последний раз подновлял магию в стенах? – поинтересовалась я, практически уверенная, что это был Ролан и мы опять в тупике, так как с ним договориться не удастся.

– Я, – внезапно ошарашила меня Лунара.

Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы не спросить почему. Причина казалась очевидной: гессу Северину не досталось родового дара…

– Хорошо, а ты сможешь сделать еще одну? Новую. Посередине. Так, чтобы ее не было видно.

– Я никогда не пробовала, – с сомнением протянула Лу, но глаза ее заблестели надеждой.

– Что не пробовала? – раздался за моей спиной голос Ролана Северина.

Мы так увлеклись разработкой плана по спасению двух молодых оболтусов, что склонились головами друг к другу и не заметили внезапного вторжения.

– Иланкийский суп из крокодила, – бодро назвала я первое, что пришло в голову, и с удовольствием проследила, как меняется в лице благородный гесс. У Терри за его плечом, наоборот, появилось заинтересованное выражение.

– Милые дамские разговоры, – умилился Лось.

– Мне даже интересно, о чем шла речь, – более сдержанно сказал Ролан, присаживаясь на свободный край покрывала, будто его приглашали.

– О моем представлении свету, – наконец-то взяла себя в руки Лу, передвигая тарелки с пирожными так, чтобы на покрывале поместился еще и Терри. Горе-дуэлянт по мере своих способностей помогал ей, бросая в рот содержимое некоторых полупустых блюдечек.

Знаю, Нора, в письмах к тебе я называла гессу Северин малюткой. И мне действительно казалось, что Лу не больше пятнадцати лет. Но вдруг выяснилось, что совсем скоро ей восемнадцать!

– И что же, мисса Лакшин посоветовала тебе подать суп из крокодила? – Ролан явно издевался.

Терри замер, не донеся пирожное до рта, и тоже с сомнением посмотрел на меня, видимо, даже он со своим аппетитом не одобрял настолько широких кулинарных взглядов.

– Нет, – пришлось их огорчить, – я лишь рассказывала, что на Иланке юношам и девушкам в честь их совершеннолетия обязательно варят крокодиловый суп.

– Действительно, Лунара не стала бы спрашивать вашего совета в этом вопросе, – снисходительно согласился Ролан, намекая на то, что Мая Лакшин вряд ли давала прием в день своего восемнадцатилетия. Мне пришлось его разочаровать и описать праздник, устроенный когда-то для Августины Авроры Кермез.

– Почему же, она спросила. Я предложила разбить прием на две части. Пусть первая проходит в саду, вы только посмотрите, как светится кожа Лунары на фоне этих гортензий. – Лу как по команде зарделась, подтверждая мои слова. – Гесса Северин наденет простое светлое платье, и это лучше любых украшений подчеркнет ее молодость и красоту. А вторую часть и танцы проведите в какой-нибудь парадной зале замка, где на стенах будут висеть портреты всех ваших славных предков. Там вы, гесс Северин, выведете сестру в фамильных драгоценностях и шикарном платье, тем самым показав, какая сила и какой род стоит за спиной этой юной красавицы.

Нора! Все трое уставились на меня еще ошеломленнее, чем когда я рассказывала про суп из крокодила.

Лу очнулась первой и вцепилась в локоть брата.

– Ролан, давай сделаем, как предлагает Мая!

Я же воспользовалась секундой и отобрала последнее пирожное у Терри, который так и застыл в попытке стянуть его с тарелки.

– Обсудим это позже, – пообещал гесс Северин и одарил меня каким-то особенно серьезным взглядом, так что добытое пирожное чуть не застряло в горле.

Признаюсь, именно в тот момент я подумала, что неплохо было бы по-настоящему проучить Ролана Северина за высокомерие. Сделать так, чтобы он собственными руками разорвал обязательство, которое мне пришлось подписать из-за его мнительности. Нет, я не буду добиваться, чтобы этот зазнайка пал передо мной на одно колено и просил быть с ним до самой смерти. Срок может оказаться достаточно непродолжительным, если слухи о проклятии правда.

Ты скажешь, что это мелочно, но пусть Ролан добивается от меня не согласия на брак, а простого одобрения, улыбки, хотя бы намека на флирт. Уверена, что для человека, который привык к женскому восхищению, будет непереносимо осознавать, что есть кто-то, кто видит в нем одни недостатки.

Можешь считать меня избалованной, но гессу Северину не сойдет с рук такое обращение ни со мной, ни с сестрой. Представь себе, до моего появления бедняжка Лу была вынуждена коротать свои дни в обществе одной лишь гувернантки!

Пока коварные планы зрели в моей голове, ничего не подозревающая цель сама решила помочь мне с их осуществлением.

– Мисса Лакшин, не согласитесь ли вы остаться у нас до завтра? – внезапно спросил Ролан. – Вечером мне придется отлучиться по делам поместья. Не хочу, чтобы сестра скучала в одиночестве.

Неужели? Мы с Лунарой многозначительно переглянулись.

– Конечно, – без тени сомнений согласилась я, – только получу разрешение гессы Версавии. Терри, отвезешь записку?

Ах, Нора, думаю, ты уже понимаешь, что так много и так подробно я пишу неспроста. Сейчас мне надо себя чем-то занять и успокоиться.

Я все еще в замке Северинов. Сейчас ночь. Лу давно ушла приводить в действие наш план по спасению дуэлянтов, а я сижу в ее комнате с приоткрытой дверью и караулю гувернантку, чтобы в случае, если той вздумается проверить подопечную, сказать, что гесса Северин давно спит.

Пожелай нам удачи и безмятежного утра.

С любовью,

Августина

Письмо 7

Моя терпеливая Нора, чтобы оправдать излишне игривый тон этого письма, сразу скажу, что все герои предыдущих живы и здоровы. Лишь мы с Лунарой слегка напортачили, но ничего такого, что не обойдется строгим выговором от старших и парой приступов мурашек, не случилось.

Мурашек, правда, придется подождать до конца письма.

В прошлый раз я остановилась на поляне и пикнике, который продолжался еще некоторое время, пока Ролану не надоело наблюдать, как его сестра строит глазки Терри, а я делаю вид, что пришла исключительно ради бесплатной выпечки.

Мужчины ушли и оставили нас с Лу заканчивать план спасения, препятствием к осуществлению которого могла стать только гувернантка Лунары, мисса Гелена, то и дело, как сова из дупла, выглядывавшая из верхних окон замка.

В конце концов было решено, что Лу проберется к месту дуэли, после того как мы отправимся готовиться ко сну, а я останусь в ее комнате держать оборону на случай вторжения гувернантки. Времени было достаточно, ведь обычно дуэли проводятся ранним утром. Что логично, потому что ночью сложно увидеть противника, а днем все заметят двух идиотов, стоящих друг напротив друга на ристалище. Оставалось только перетерпеть предстоящий вечер и ничем не выдать своего возбуждения.

Как ты понимаешь, навести разговор на проклятие в этой обстановке мне так и не удалось, но кое-что любопытное я узнала. До сих пор мне казалось, что брат и сестра Северины уже потеряли обоих родителей, как и я.

В действительности это соответствует реальности только для Ролана… Мать Лунары была второй женой их отца и сейчас, как деликатно выражаются в этом странном доме, «находится в поиске себя после смерти мужа». Поиск отчего-то длится уже два года по всему континенту и с удивительным постоянством приводит ее на дорогие курорты империи.

Но суть не в том. Выходило, что мать Ролана была первой женой наследника рода и, согласно местным поверьям, должна была умереть сразу после свадьбы.

Откуда тогда взяться Ролану? Я уже вообразила себе скандальные обстоятельства его появления на свет, но Лу рассказала мне вполне обыкновенную историю о преждевременных родах, в которых, несмотря на все усилия повитухи и врача, скончалась Марина Северин.

Какое-то странное проклятие, ты не находишь? Где немедленная смерть после венчания, которой меня пугали? Бедная женщина смогла выносить свое дитя, прежде чем умереть от не такой уж и редкой даже для нашего времени причины.

Но я не буду торопиться с выводами, пока не узнаю о судьбе тех, кто был до нее, хотя, боюсь, это не так-то просто.

Ты сильно удивишься, прочитав, как в итоге прошла вторая половина дня в доме Северинов. Мисса Гелена словно потусторонним чутьем уловила, что ее подопечная задумала нечто недопустимое, и практически все время не отходила от Лу ни на шаг. Господи, какое счастье, что мама и дядя определили меня в женский институт, а не отдали на попечение гувернантки! Только сейчас я в полной мере могу оценить их доброту.

В общем, после обеда мы оказались в странной диспозиции. Гувернантка едва ли не приковала Лу к фортепьяно, заставляя упражняться в мелодии, которую теперь мне не захочется слышать до конца своей жизни. А я по странному стечению обстоятельств оказалась за шахматной доской напротив Ролана Северина.

Ты знаешь, я справляюсь с шахматами не лучше, чем Лу с фортепьяно. Но мама всегда говорила, что девушке в этой игре достаточно поводить соперника за нос, во время чего он сможет оценить, насколько хороша ее головка, склоненная над доской, и как изящны пальцы, переставляющие фигуры. Не лучший совет от разумной женщины, но для моих планов на гесса Северина он вполне сгодился.

Поэтому я очень долго и очень красиво обдумывала каждый ход и с удовольствием демонстрировала запястья (правое и левое, чтобы противник был уверен, что оба хороши), пока не заметила, как Ролан делает то же самое.

Гесс Северин задумчиво тер подбородок, привлекая внимание к его форме и полным губам, затем вдруг откидывал прядь черных волос со лба, и все это при помощи длинных красивых пальцев.

– Вы так внимательно на меня смотрите, что я вынужден напомнить вам о нашем соглашении, – вдруг сказал он, когда я, сама того не замечая, застыла, разглядывая разлет черных бровей.

К счастью, азарта мне в тот момент было не занимать.

– Я как раз добросовестно его исполняю.

– Каким же образом?

– Выискиваю ваши недостатки.

– Очень интересно. – Ролан отвлекся от доски и посмотрел на меня гипнотическим взглядом человека, уверенного в своей неотразимости. – И много нашли?

– Прилично, – уверила его я. – К примеру, ваши плечи. Сами по себе ничего… пока рядом не появится пример для сравнения. Вот как сегодня гесс Вистеррий.

– Я вижу, и вы, и моя сестра попали под атлетическое обаяние Терри, – усмехнулся Ролан, но чувствовалось, что сравнение его все же задело. – Что еще? Отсутствие военной выправки или красного мундира?

– Ваш нос, – безжалостно сказала я.

– А что с моим носом? – с неудовольствием спросил мой оппонент, обладавший на удивление прямым и красиво вылепленным предметом обсуждения.

– Вы держите его слишком высоко, так что даже удивительно, как не спотыкаетесь при ходьбе.

– Браво! – демонстративно похлопал мне гесс Северин.

– Как видите, я выполняю свои обязательства, что собираюсь делать и впредь.

– Шах и мат, – мстительно сказал Ролан, передвигая коня по доске. – Хотя бы признайте, что в шахматах я хорош.

– Признаю, что в них нехороша я. А вы по сравнению с предыдущими соперниками потратили слишком много времени, чтобы меня обыграть.

– Вот теперь я вам верю. – Он встал. – Лу, заканчивай мучить фортепьяно и свою гостью. Мне пора собираться по делам. Надеюсь вернуться к завтраку, но не обещаю.

– А куда ты едешь? – спросила умница Лунара, потому что не спросить о странной ночной поездке было бы подозрительно.

– Утром расскажу, – увильнул от ответа Ролан, поцеловал сестру в лоб и вышел из гостиной.

Я так подозреваю, ему предстояла поездка к Биргитам, оговаривание условий дуэли и поиск целителя, который согласился бы присутствовать при поединке, – и все это в тайне, как того требовал негласный кодекс дуэлей в Эрландии.

Я и Лу с трудом дождались момента, когда мисса Гелена соберется спать. Признаюсь, у меня даже появилась крамольная мысль вытащить у гувернантки немного энергии, чтобы ее быстрее потянуло в сон, и только азы целительской этики, вдолбленные нам на курсе профессора Римова, предотвратили это безобразие.

Когда за непреклонной менторшей закрылась дверь спальни, мы уже едва не подпрыгивали от нетерпения. Нужно было успеть до рассвета.

– Ты точно не хочешь, чтобы я пошла с тобой? – в который раз спросила я свою боевую подругу, когда она ради предосторожности выглянула из своей комнаты в коридор.

– Нет, – покачала головой малютка. – Одна я буду более незаметной.

Не то чтобы я сомневалась в ее способности найти дорогу в собственных владениях, но оставаться в замке Северинов на ночь глядя одной – весьма сомнительное удовольствие.

Нора, ты бы его видела! Внутри он ничуть не лучше, чем снаружи. Складывается впечатление, что заработать проклятие здесь можно так же легко, как насморк, просто от долгого нахождения в каменных коридорах, где сквозняк дует из самых неожиданных углов.

Не удивлюсь, если строение напичкано тайными проходами, в одном из которых до сих пор бродит дух самой первой погибшей гессы, ставшей женой наследника Северинов.

Бр-р-р!

Теперь ты понимаешь, почему писать об этом я начала сегодня при свете дня, а не вчера, когда ждала Лунару?

Сама Лу вернулась из своей вылазки очень довольная, с застрявшими в темных волосах веточками и листьями. В руках девушка держала громоздкое сооружение на внушительной подставке, состоящее из часов и странной конструкции, напоминающей крышку от кастрюли, закрепленную над железным блюдом.

Мне, конечно, сразу стало любопытно, но в первую очередь я спросила о главном:

– Удалось?

– Кажется, – не очень уверенно ответила Лу и указала на свою ношу, – поэтому вот!

– Что это?

– Будильник!

Нора, помнишь маленький аккуратный будильник, который мы видели в комнате комендантши института? Так вот, его сложно было заподозрить даже в отдаленном родстве с тем чудищем, которое притащила Лу, о чем я ей тут же и сообщила.

– Это будильник моего деда, – пояснила маленькая гесса. – Он очень им гордился. Механизм срабатывает каждый день в четыре утра. У нас в доме так рано не встает даже кухарка, поэтому Ролан хранит его в библиотеке.

– А сегодня он нам впервые пригодится? – поняла я. – Ты собираешься пойти на дуэль?

– Должна же я убедиться, что моя стена работает как надо, – уверенно сказала Лунара, стараясь разместить дедушкино наследство на прикроватном столике.

Не знаю, как Лу, а я долго не могла сомкнуть глаз, улегшись с краю на ее громадной кровати с балдахином. Голову не покидали мысли, а все ли мы сделали, что было в наших силах.

Прости меня, Нора, кажется, увлекшись описанием событий, я совсем забыла посвятить тебя в подробности своего плана! Ты, наверное, недоумеваешь, почему какому-то будильнику (уж очень он меня впечатлил!) посвящено несколько абзацев, а о самом важном лишь намеки.

Так вот, во время своей вылазки Лу должна была зачаровать землю прямо посередине ристалища двусторонними защитными чарами, похожими на те, что лежат на стенах вокруг. Таким образом наши дуэлянты окажутся в безопасности, словно в коробочках. Невидимая преграда должна будет поглотить всю недружественную магию и остановить любой опасный материальный объект.

Лунара говорит, что много веков назад ее предки нажили состояние благодаря своей работе по возведению фортификационных сооружений. Даже над нашей Елизаветинской крепостью поработал один из ее далеких прапрадедов. Сама понимаешь, в военное время богатство рода неизменно росло, то есть, учитывая насыщенную историю Эрландии, росло практически постоянно.

Да что об этом говорить, если всего год назад крошка Лу ездила обновлять защиту стен загородного королевского дома! Когда я поинтересовалась, удалось ли ей увидеть короля, скромница ответила, что его величество очень славный и тихий, да к тому же подарил ей золотую табакерку.

Но ты, наверное, спросишь: неужели дуэлянты не заметят такую защиту прямо посередине площадки?

До дуэли точно нет, раз уж я не заметила чар вокруг самого ристалища. А вот во время… Один раз мне пришлось видеть тренировку боевых офицеров в Елизваре – светопредставление стояло такое, что противники друг друга-то видели с трудом. Молнии Терри должны производить такой же эффект.

Что до способностей Марка, Лу говорит, в роду Биргитов передается дар воздуха (шквальные порывы ветра тоже довольно ухудшающая обзор штука), а его мать из рода Веспов, способных ускорять движения своего тела до нереальных пределов. Представляешь, есть и такие гессы! Я надеялась, обе стороны подумают, что столкнулись с очень ловким и сильным противником.

Дуэлянты просто израсходуют все силы и будут вынуждены признать свои претензии удовлетворенными, раз уж вопрос, слава богу, не о кровной мести или несмываемом оскорблении.

Именно так наивно думали мы с Лу.

Мне все же удалось задремать той ночью, поэтому пробуждение вышло неожиданным. В спальне внезапно раздался такой звук, будто кто-то со всего маху грохнул об пол железной кастрюлей, что оказалось не так уж далеко от правды. Это крышка «будильника» опустилась на свою подставку.

Четыре утра.

За окном была уже не непроглядная чернота, а только серые предрассветные сумерки, которые вот-вот прорежут солнечные лучи.

Я тайком стащила с ноги низку из ограничителей и спрятала под подушкой. К счастью, в то утро мне показалось глупым оставаться без магии. Одевшись неброско (Лу одолжила мне серую накидку), мы потихоньку выскользнули из комнаты и без особых приключений добрались до места дуэли.

Подолы платьев быстро собрали росу и неприятно холодили ноги, но ни одна из нас не посмела даже пикнуть, потому что за стеной на бывшем ристалище уже было видно несколько фигур.

Ролан обсуждал что-то с целителем, непримечательным мужчиной средних лет. Терри стоял в отдалении, с каким-то странным воодушевлением вглядываясь в сторону восхода. Марк еще не приехал.

У меня мелькнула мысль, что, может, он и вовсе не появится. В конце концов, какие у него шансы против тренированного военного мага? И я повернулась к затихшей Лунаре, чтобы поделиться обнадеживающей мыслью, но на лице у маленькой гессы был такой испуг, что слова застыли на языке.

Лу вдруг отмерла и стала быстро-быстро шарить руками по старой каменной кладке, прикладывая ладони то к одному камню, то к другому.

– Ой, – прошептала она, а затем все отчаяннее: – Ой-ой-ой.

– Что стряслось?

– Кажется, я напортачила с контуром, – жалобно призналась гесса.

– С каким контуром? – Их фортификационная магия была для меня темным лесом.

– Стена составляет замкнутый контур, в котором запечатана энергия, – пояснила Лу. – Я не хотела… Но, кажется, нечаянно подключила к нему новый барьер посередине. И вся магия по периметру ушла!

– Тише! – Я шикнула на нее, прикладывая палец к губам. – А что с барьером?

– Работает, – сообщила расстроенная Лунара. – В десять раз сильнее, чем предполагалось, ведь вся энергия теперь там.

– Ну вот и ладно, – успокоила ее я. – Наши герои будут целы.

– Но что с замком? Брат мне этого не простит.

– Каменный твой замок. А если Терри что-то и подпалит, горе-герои первыми побегут тушить. Не до дуэлей будет.

Лунара немного выдохнула, хотела что-то сказать, но я вновь приложила палец к губам, потому что на площадке появился Марк Биргит с деревянной плоской коробкой под мышкой.

Мы с Лу недоуменно переглянулись.

Видимо, у мужчин тоже возник вопрос относительно его ноши. Не аптечку же он захватил, в самом деле!

Марк перевернул ящик плоской стороной вниз и откинул крышку, демонстрируя содержимое. Даже с нашего места был виден матовый блеск дуэльных пистолетов.

– Согласно кодексу, сторона, получившая вызов, вправе выбрать оружие.

Я и Лу зажали ладонями рты. Гессы всегда сражались магией. Мы настолько к этому привыкли, что даже мысли не допускали об ином варианте.

Все, кроме…

– Я так и знал, что этим кончится, – язвительно усмехнулся Терри. – Но не думаешь же ты, что в артиллерийском полку не учат стрелять?

До меня внезапно дошло то, что я упустила потрясенная видом огнестрельного оружия. Это не Марк отправил вызов на дуэль! Это Лось с его лосиным упрямством!

Развить эту мысль помешала Лу, радостным шепотом сообщив, что уж с пулей-то ее барьер справится, а замок и роща вокруг точно не пострадают.

Довольные, мы расположились поудобнее и прильнули к краю стены, где было несколько подходящих выбоин, позволяющих скрытно наблюдать за происходящим внутри.

Терри, а затем и Ролан проверили пистолеты. Гесс Северин на правах распорядителя в последний раз спросил, не желают ли стороны примириться. Судя по тому, с какой готовностью Лось схватил оружие, никто из упрямцев не желал.

Не то чтобы я ждала, когда они уже обнимутся и простят друг друга, но, Нора, я решительно не понимаю, зачем все это. Не понимала тогда и еще больше не понимаю теперь.

Противники разошлись, и мы с Лу оказались позади и чуть сбоку от Терри. Когда дуэлянты достигли отметок в виде квадратных каменных плит и повернулись к центру спиной, Ролан резко хлопнул в ладони и крикнул: «К атаке!»

По команде оба молодых человека развернулись, Марк резко скользнул в сторону, а Терри, не обращая внимания на его маневр, просто выстрелил, направив оружие чуть вниз. Пуля вошла в черный песок, подняв небольшое темное облачко и так и не проверив на прочность барьер Лунары.

Гесс Ярин застыл, опустив руки. Марк напротив тоже. У него все еще оставался заряженный пистолет, и он мог использовать его, подойдя к противнику настолько близко, насколько позволит собственное чувство справедливости. Учитывая, что инициатором дуэли выступал другой, любой исход и любое действие должно было сойти гессу Биргиту с рук. Но юноша медлил, видимо заметив в Терри нечто странное… Его противник был будто не до конца в себе.

– Стреляй! – бросил Лось, которому надоело ожидание.

Марк все еще не двигался.

– Стреляй, черт тебя подери! Ты же для этого выбрал пистолеты! – На свободной ладони Терри стала разгораться бледно-голубая искра, которая очень скоро превратилась в крутящийся клубок маленьких молний.

Ролан крикнул, что Терри не вправе пользоваться магией.

– Пусть тогда выстрелит! – зло ответил тот. – Или мы все же проверим, остался ли у Биргитов хоть какой-то дар! Стреляй – или я ударю!

Молния на ладони Терри стала размером с футбольный мяч, а Марк, вместо того чтобы выстрелить, опустил пистолет.

– Я не буду в этом участвовать, – отчетливо сказал он. – Можешь считать, что я принес тебе извинения.

– В благородство решил поиграть? – Руки Терри тряслись, и в конце концов, не выдержав, он запустил сверкающий клубок, к тому времени уже достигший размера колеса от телеги, вперед.

Удар хоть и был произведен на эмоциях, но молнии летели так, чтобы не задеть ни Марка, ни стоявших за стеной Ролана и доктора.

Вот только Терри не знал о поднятом посреди ристалища барьере, а Лу, как выяснилось, пока не сильно преуспела в фортификационном искусстве своих предков.

Время будто замедлилось, и я с удивлением увидела, как огромный, сыплющий искрами сгусток магии ударяется о зачарованный барьер, но вместо того, чтобы раствориться в нем, отскакивает, словно мяч от сетки.

Только благодаря натренированной реакции Терри успел откатиться прочь от несущегося обратно шара.

У нас с Лу таких рефлексов не было.

Не знаю, как мне удалось сообразить, что боевая магия не поможет, но, слава богу, я использовала именно тот единственный шанс, который у нас оставался: вскочила на ноги и приняла весь магический удар на себя.

У нас принято считать, что целители практически беспомощны в сражениях. Да, мы можем впитать чужую силу без остатка, но что с ней потом делать, если под рукой не окажется в достаточной степени истощенного человека? Другое дело, если целительство не единственный твой вариант.

Сила Терри вошла в меня словно сотни игл, она потрескивала голубыми искрами на коже и норовила разорвать на клочки в попытке найти выход. Забрать чистую энергию само по себе сложно, но взять энергию, уже облеченную в стихийную магию, к которой у тебя нет способностей… Я чувствовала, как волосы встают дыбом у меня на голове.

Самый простой вариант выпустить силу через огонь мог сделать это утро последним для парка в имении Северинов. Оставался только второй способ.

Я сделала несколько шагов прочь от ристалища, сколько смогла, а затем упала на колени и приложила руки к земле. Позади кто-то кричал, но мне некогда было оборачиваться, я искала…

Что-нибудь достаточно старое, достаточно мирное и находящееся глубоко. Что-то, что заберет все без остатка. Наконец, мой импульс нашел искомое в корнях соседнего дерева, ткнулся победно и вытянул из меня энергию, что вложил в удар Терри.

Я снова смогла дышать свободно и первым делом попыталась пригладить волосы, которые и в самом деле торчали в стороны, как у огородного пугала.

Оглянувшись, я увидела Ролана, аккуратно стряхивающего каменную крошку с испуганной и виноватой Лунары. Молнии все же зацепили верхний слой стены. Рядом со мной оказались Терри, Марк и целитель, они застыли в нерешительности, не до конца уверенные, что можно приблизиться.

– Я в порядке, – сказала я, сама еще не до конца в это веря.

– Что ты сделала с силой? – спросил Терри. Тот отрешенный взгляд, который был у него на ристалище, будто стерли.

А то, что я сделала, вдруг бледно-бледно замерцало под соседним деревом, принимая все более знакомые очертания. Наконец, оно дернуло большими ушами с кисточками, а затем отчетливо сказало: «Мяу?»

– На что это вы уставились? – спросил Марк, и мы с Лосем удивленно переглянулись.

– Там кот. – Терри указал под дерево, словно это не он только что стоял с оружием в руках напротив своего собеседника.

Да, Нора, я подняла призрачного кота! Зная мою нелюбовь к подобным фокусам, ты, конечно, понимаешь, насколько безвыходной была ситуация.

Сейчас это просвечивающее на свету создание трется о мои ноги, выпрашивая ленточку поиграть. Я не даю, потому что, если в доме крестной кто-то увидит ленту, летающую в коридорах саму по себе, нам с котом не поздоровится.

Есть еще несколько странных моментов, о которых я хотела бы тебе написать, но оставлю их до следующего послания. Честно говоря, очень устала рука.

Твоя Августина,

Укротительница молний

Письмо 8

Моя милая Нора, это письмо немного потрепано и пожевано с краев, потому что побочный призрачный продукт дуэли до сих пор рядом. Если бы это был обычный кот, ты бы увидела еще и отпечатки лап, поэтому смело дорисовываю их на полях для создания нужной атмосферы.

Ты спросишь, как моей сиротке сошло с рук такое чудо?

Начнем с того, что кота видели всего трое: я, Терри и Лунара. Со мной все ясно, так как именно я подняла духа, Лось, думаю, примазался по той же причине. Ведь фактически призрак использовал его энергию и его магию, пусть и в несколько переработанном виде. Над способностями Лу мне пришлось поломать голову, вспоминая общую теорию, пока до меня не дошло, что гесса Северин сильно привязана к владениям своих предков земляной магией. А где лежал наш котик все это время? Правильно – в земле.

Причем лежал довольно долго, раз не осталось даже скелета. Прекращай морщиться, Нора, я уже почти закончила с этой темой.

Остальные, наверное, некоторое время подозревали у Терри и Лунары галлюцинации на нервной почве, пока я не признала, что кот действительно есть. Но вряд ли кто-либо осмелится упомянуть призрака, тем более перед гессой Версавией, потому что иначе им придется рассказать и о дуэли тоже. Так что мой маскарад в безопасности, ведь единственный человек, который может знать, что дар некромагии периодически проскакивал в роду моей матери, это крестная.

Когда первое потрясение прошло, Терри и Ролан накинулись на нас с Лу за то, что мы ускользнули от гувернантки и тайком пробрались к ристалищу (это они еще не знали, что случилось со стеной).

Лунара виновато повесила голову, я же непреклонно скрестила руки на груди (жест, который волей-неволей перенимаешь у несгибаемой Гусмы) и высказала все, что думаю о дуэлях в общем и безответственном поведении Терри в частности. Конечно же, досталось и Ролану, который в моей интерпретации потворствовал этому безобразию. Похвалы удостоился только Марк, как единственный человек, которому хватило смелости не стрелять. Сама понимаешь, Нора, ничто так не ранит мужское самолюбие, как комплименты в адрес другого.

Терри и Ролан попытались возразить, но я пригрозила:

– Мне терять нечего, но, если я услышу еще хоть один упрек в адрес Лунары, пойду и все расскажу гессе Версавии и семье Биргит, пусть тогда они решают, кто здесь виноват.

Странное дело, никого не смутил ни детский тон угрозы, ни наше с Лу сомнительное участие в происшествии. И хотя почва под моими ногами казалась довольно зыбкой, в некоторые моменты мужчинам проще поддаться женской логике, чем ее победить.

– Нам всем нужен хороший завтрак! – закрепила успех я, и Терри с Лунарой поддержали предложение. После таких приключений магам хотелось подкрепиться.

Ролан кивнул, хотя наверняка уже уверился, что я приехала к ним исключительно для того, чтобы поесть.

Марк отказался присоединяться к общей идиллии. Он одарил странным взглядом сначала меня, затем своего недавнего противника и пошел в сторону замка.

Знаешь, Нора, у меня уже было достаточно времени подумать над тем, чему я стала свидетельницей. И могу с полной ответственностью заявить, что теперь у нас на руках не один, а целых два мужчины с неразгаданной тайной.

Секрет Терри, конечно, не такой древний и мистический, как у Ролана, но не менее драматичный, раз заставляет его делать столько глупостей. Может быть, неразделенная любовь? Как думаешь?

Хотя Лось – и романтическая трагедия? Мне плохо в это верится, но на будущее надо присмотреться, не носит ли он у груди чей-то портрет, чтобы тайком вздыхать на него при лунном свете.

А пока вернемся к коту. Была у меня робкая надежда, что поднятый дух так и останется в имении Северинов, но нет, призрачное животное увязалось со мной и Терри в Белый Яр, чтобы нервировать крестную. Очень уж пушистому нравились кисточки на ее домашних туфлях.

Бедная гесса Версавия все время спрашивает, откуда так сквозит по ногам, а это Кабачок пытается играть с украшениями на ее обуви. Как знать, если бы мое первое проявление некромагии было именно таким игривым и хвостатым, возможно, я не испытывала бы к непрошеному дару неприязни. Обычно духи стараются завершить что-то, что не успели в реальной жизни, поэтому от поднятых людей можно ожидать любого вида пакостей. А кот… кот просто немного недоиграл…

Кстати, угадай, почему я назвала его Кабачком?

Когда мы хорошо присмотрелись (призрак как раз пытался стянуть у меня из тарелки сосиску за завтраком и очень обиделся, что встретил сопротивление), то заметили на шее животного ремешок с круглым плоским медальоном, на котором было два смутно знакомых мне знака. Я все пыталась вспомнить, где могла их видеть, пока после возвращения не начертила символы на бумаге и не показала Гусме.

– Кабачок, – прочитала та.

Кот тут же упал на спину, показывая продольные полоски на животе, а затем несколько раз перекатился в сторону няни.

Так вот где я видела эти символы! На базарах Иланки, в местах, где готовят и продают кабачки с чесноком! Но откуда иланкийские знаки на ошейнике?

Я описала внешний вид Кабачка Гусме: призрачную полосатую шерсть, длинный пушистый хвост и даже нарисовала форму ушей с миниатюрными кисточками.

– Это кун, касим, островной кот, – сказала няня. – Только что ему здесь делать?

– Может быть, кто-то привез с Иланки? – предположила я, но она лишь покачала головой.

– Их очень сложно приручить. Кун стоит как рубин с грецкий орех величиной. Говорят, такие коты вместо игрушек у детей махиров. Мягкие и ласковые, словно котята, но в гневе могут задрать до смерти и взрослого человека.

Как кот, принадлежащий одной из правящих династий с Иланки, оказался похоронен под деревом в имении Северинов?

Скорее всего, это тот дальний предок, о котором упоминала Лу, привез животное из своего путешествия на остров. Вот только за какие заслуги он получил такой подарок? Не за возведение же Елизаветинской крепости, постройку которой пришлось охранять лучшим боевым гессам, иначе бы местные племена камня на камне от нее не оставили.

Признаюсь, я жадно рассматривала кота, пытаясь запомнить малейшие нюансы его облика, пока дух не начал развеиваться. Что, по моему скромному опыту, должно было случиться уже к вечеру.

Но пришел вечер, миновала ночь, наступило следующее утро, а кот не просто был на месте, а бодро висел на занавесках в моей комнате, довольно помяукивая.

Я ломала голову, пока не увидела, как после обеда Лось заманивает призрака в малую гостиную при помощи длинной камышины, вынутой из букета в холле. Проследовав за ними на цыпочках, я осторожно приоткрыла дверь.

Терри сидел на корточках перед Кабачком и, создавая маленькие шарики молний, аккуратно пулял их в воздух. Кот с азартом подскакивал, ловил яркую игрушку и тут же проглатывал. Шерсть призрака при этом становилась все плотнее и ярче…

Еще немного такого корма – и животное станет видно обычным людям!

– Чем это ты тут занимаешься? – угрожающе спросила я, переступая через порог.

– Кормлю кота, – спокойно ответил Лось, ни на секунду не прекращая своего развлечения. – Ты знала, что так можно?

– Думаешь, в Эрландии так мало некромагов потому, что они все переехали на Иланку? Откуда мне вообще что-то знать? – разозлилась я. – Заканчивай сейчас же, иначе его станет видно!

– Ты хочешь избавиться от нашего сына? – патетически возопил Терри, попытавшись прижать к себе Кабачка, но, к счастью, призрачные коты не были созданы для того, чтобы с ними обниматься. – От нашего общего творения?

Вместо ответа я сняла с ноги туфлю и многозначительно ею замахнулась. Лось поднял руки вверх и медленно попятился к противоположному выходу. Кот гордо распушил хвост и пошел за ним. Предатель!

Вот. Написала последнюю сценку и задумалась.

Полагаю, все же надо признать версию несчастной любви Терри весьма маловероятной. С нетерпением жду твоих предположений, Нора. Что же скрывается за поведением гесса Вистеррия Ярина?

Твоя скромная повелительница кабачков и лосей,

Августина

Письмо 9

Дорогая Нора, ради твоего интереса я честно пытаюсь повысить градус мистического в своих посланиях, но все время сползаю в комедию. Думаю, и в этот раз мое письмо будет больше похоже на представление ярмарочного балагана. Знаешь те сценки, где герои появляются перед публикой друг за другом, при этом каждый прогоняет предыдущего вопиюще нелепым способом?

Приготовься, сейчас ты прочтешь практически готовый сценарий для одной из них.

Началось с того, что я вновь потеряла кота, а вместе с ним и Терри. Это могло означать только одно: паршивец снова подкармливает призрака. Настроенная воинственно, я бродила по дому в поисках обоих, пока в холле меня не застиг дверной колокольчик и узкий целеустремленный Клини не впустил в дом Марка Биргита.

Несколько мгновений я разглядывала молодого человека, не представляя, что могло привести его в Белый Яр после злополучной дуэли.

– Добрый день! – поклонился он, и настроение приветствия показалось мне чересчур жизнерадостным, я бы сказала даже, не свойственным представителю семейства Биргитов.

– Здравствуйте, рада вас видеть, – от удивления ляпнула я.

– Не ожидал такого теплого приема.

Я и сама от себя не ожидала.

Боюсь, мне надо будет на секунду остановиться и чуть подробнее рассказать о неожиданном госте, иначе у тебя не возникнет достойной картинки перед глазами. До сегодняшнего дня я и не подозревала, что Марк будет играть какую-то значительную роль в моем рассказе, поэтому не сильно утруждалась описанием его внешности. Мне часто пеняют тем, что я всех считаю красивыми, но тут и ты бы согласилась, что внешне молодой человек как минимум интригующ. Не в классическом смысле слова… но…

Как я уже отмечала, на первый взгляд все Биргиты отличаются поразительным сходством. Марк тоже высок, светловолос и при этом очень худ, или, наверное, надо сказать, строен. На его лице в глаза прежде всего бросается крупный породистый нос с горбинкой и, конечно, характерный Биргитовский изгиб губ, исполненный то ли сарказма, то ли неприязни. Теперь, узнав его чуть ближе, я бы все же поставила на первый вариант.

– Вы к гессу Ярину? – осторожно спросила я, прикидывая в голове, что могло понадобиться дуэлянту.

– Нет, я к вам, – огорошил меня Марк.

– Тогда пройдемте в гостиную. – Я указала в нужном направлении и обернулась к дворецкому. – Клини, сообщите, пожалуйста, гессе Версавии о госте, и пусть подадут чай.

– Не уверен, что вы захотите, чтобы гесса Версавия слышала наш разговор, – обернулся ко мне Марк, как только мы очутились в гостиной.

– Что же такого вы собираетесь сказать? – усмехнулась я, самоуверенно усаживаясь в кресло напротив окна в сад и предлагая посетителю сделать то же самое. – Обсудить прошедшую дуэль?

– Нет, Августина, вовсе не это, – буднично ответил гесс Биргит, пристально глядя мне в глаза.

– Что?

Губы Марка вновь изогнулись в полуусмешке.

– У меня много недостатков, но одно могу сказать точно: глупость в их число не входит. Несколько дней назад вы продемонстрировали нам свои таланты на ристалище. Целительство, так как только целитель мог бы перехватить чужую энергию, – самый распространенный дар, особенно у женщин. Некромагия – наоборот, достаточно редкий. И, я подозреваю, есть еще один, третий, – огонь, не так ли, гесса Кермез?

– Но как? – только и смогла выдохнуть я.

– Моя семья поколениями ведет записи об одаренных родах и особенно подробно о собственных соседях. До сегодняшнего дня это казалось мне лишь причудой. Но дед был прав, знание – сила не хуже магической. А про огонь – очень просто, по странному стечению обстоятельств каждый одаренный семейной стихией Кермезов помечен рыжиной в волосах. Вам даже не нужно ждать пробуждения способностей, чтобы определить, есть ли они у ребенка. Сейчас на свету хорошо виден медный отблеск. – Он внезапно потянулся к пряди моих волос, но остановился.

– Вы так говорите, будто на свете мало рыжих людей. – Я откинулась на кресле и смерила собеседника взглядом, показывая, что не собираюсь сдаваться.

– Рыжих, конечно, много, но сколько тех, кто владеет сразу тремя видами силы? Вы же знаете, такое возможно только для последних и единственных наследников сразу нескольких семей, когда велик шанс, что именно на этом маге линия прервется. Благодаря нашему личному архиву вычислить, кто вы, не составляет большого труда. Так что нет никакой Маи Лакшин, верно?

Открылась дверь, и вошел лакей с чайным подносом.

– Поставьте на стол, пожалуйста, я сама позабочусь о госте. – Мне стоило немалых усилий дождаться, пока слуга выйдет. – И что вы хотите?

– Вы же не подумали, что я собираюсь вас шантажировать?

Честно говоря, именно так я и подумала.

– А вы заглянули похвастаться собственной логикой? Так чего вы хотите?

Я разлила чай и могу с гордостью сказать, что ни одно блюдечко даже не звякнуло. А ведь от радости, что мне настолько повезло, я могла и чайник уронить!

Да-да, Нора, ты все правильно прочитала. Именно повезло! Даю тебе пару строк, чтобы догадаться почему.

– Всего лишь вашего внимания и интереса. – Марк принял у меня чашку, случайно или специально коснувшись моих пальцев.

– Надеюсь, не романтического? – улыбнулась я.

– Почему бы и нет, разве ваше сердце уже занято?

Я на секунду задумалась, а потом рискнула.

– Можно и так сказать.

– Только не говорите, что тоже строите планы на Ролана Северина. – Легкий светский тон беседы моментально испарился.

– А что не так с гессом Северином? – разыграла дурочку я.

– Вы разве не слышали о проклятии?

– Слышала, но я не очень верю в проклятия. Может быть, это сказочка для отпугивания меркантильных девиц?

– А в архивные записи вы верите?

– После вашей блестящей догадки – определенно.

– Я понял. – Марк прищурился, словно раскусил мою уловку. – Тогда приезжайте завтра в Ближний Берег…

Открылась дверь, пропуская в гостиную величественную хозяйку дома. Гесс Биргит тут же вскочил на ноги и поклонился.

– И почему все приглашения достаются только молоденьким девушкам? – кокетливо спросила крестная.

– Гесса Версавия, вы же знаете, мы всегда рады вас видеть. Приглашение для миссы Лакшин прислала моя сестра, они приятно пообщались на вашем ужине.

Я закатила глаза и повернулась налить чаю для крестной, чтобы никто не увидел выражения моего лица.

– Да, но вы сами не часто радуете меня визитами, – продолжала ворчать хозяйка.

– Сегодня я как раз приехал, что принести извинения за свою несдержанность в прошлый раз. – Марк и не думал садиться, снова сгибаясь в поклоне.

– Полно-полно, главное – до дуэли не дошло, – замахала на него рукой гесса Версавия, а я все же чуть не упустила чашку. – Это хорошо, что ты пришел, к нам вот-вот должна приехать Флора, час назад я получила записку от ее матери.

Лицо Марка приняло такое выражение, которого я не видела у него даже на ристалище.

– Какая жалость, – выдавил он, каждым жестом демонстрируя, что испытывает вовсе не сожаления, а, скорее, панический ужас. – Но мне уже пора.

– Ты уверен? – переспросила крестная, будто издеваясь. – Может быть, еще один кусочек кекса?

Марк был очень уверен, он вежливо, но быстро отговорился какими-то срочными делами и практически моментально исчез за дверью вслед за лакеем, пришедшим его проводить.

Я подняла брови и посмотрела на крестную.

– Родители пытаются их сосватать, – пояснила гесса Версавия. – К несчастью, оба уже совершеннолетние, поэтому пока упираются.

Нора, ну как же все сложно на материке! Я здесь уже столько времени и пока еще не встретила ни одной счастливой юной пары, вот как такое может быть среди молодых и симпатичных людей?

Не прошло и десяти минут, как Клини объявил о прибытии Флоры О’Боз. Сильно удивлюсь, если они не встретились с Марком на подъездной дорожке. Надо было выйти его проводить – он же хотел внимания…

Флора вошла вся розовая от смущения, гостья не знала, куда смотреть, куда девать руки и что сказать.

– Как ваше здоровье, гесса Версавия? – наконец решилась она.

– Мое-то прекрасно, а вот ты, голубушка, не обгорела ли, часом, на солнце? – ответила безжалостная крестная, и мне захотелось запустить в нее надкушенным кексом.

– Садитесь, пожалуйста. – Я вскочила, освобождая девушке кресло, потому что посадить бедняжку на высокий стул показалось мне негуманно. – Кусочек кекса?

Флора отпрянула от угощения, как от яда, и покраснела еще гуще.

– Нет, спасибо. Не надо. Мне нельзя, – замахала она руками.

– Вздор, девочка! – внезапно рассердилась хозяйка дома. – Разве ты больна?

– Мама говорит, что мне надо следить за своим весом.

– Представляю, что она думает о моем, – усмехнулась гесса Версавия и взяла у меня из рук тот кусочек, который я готовила для гостьи. – К счастью, ты уж прости за откровенность, мне на это глубоко плевать, чего и тебе желаю.

Помнишь, Нора, я описывала Флору как крупную девушку, и это действительно так. Она чуть выше меня, сложена крепко и плотно, но это вовсе не болезненная полнота, которую надо лечить диетой. Уверена, сколько бы миссу О’Боз ни мучали ограничениями, даже на одной воде она никогда не станет такой хрупкой, как ты, и уж тем более маленькой, как Лунара.

На секунду повисла тишина, я заняла злополучный стул и решила разрядить обстановку.

– До сих пор с восторгом вспоминаю бал у вас в поместье, – светским тоном сообщила я, повернувшись к гостье. – Вы были так добры ко мне.

– Я? – испугалась Флора, будто подозревала, что получила похвалу за чужие заслуги.

– Ну, дорогуша, – хохотнула крестная, которая сегодня находилась не в лучшем своем настроении, – неужели ты думаешь, что добра была я?

– Нет… вернее, да… ой… Я хотела сказать, вы, конечно же, очень добрая… – Флора совсем запуталась и, казалось, вот-вот расплачется.

Мне захотелось показать гессе Версавии туфлю, точно так же, как когда безобразие творил ее сын.

– Очень рада, что вы сегодня заехали, – сказала я с нажимом на слове «очень» и многозначительно посмотрела на крестную.

– Да? То есть правда? – зачастила девушка, едва не выплескивая чай. – А я так хотела с вами пообщаться! Только не знала, с чего начать! Думала-думала, но не знала как… И даже несколько раз готовила коляску… но потом поворачивала…

О боже! Только в тот момент я начала понимать масштаб катастрофы! Думаю, ты тоже уже это заподозрила, Нора.

Флора – моя полная противоположность!

Похоже, ей всю жизнь говорили, что она недостаточно хороша: миловидна, стройна, общительна или что там еще. И теперь это печальное создание стесняется приехать и поболтать с девчонкой-приживалкой без рода и особых достижений!

Ты только вдумайся, Нора!

Или лучше вспомни тот день, когда я впервые появилась в институте и вела себя как царица Иланки. Помню, тогда ты с возмущением спросила меня, уж не считаю ли я себя лучше других учениц.

И я на полном серьезе ответила «да, считаю», потому что это именно то, что я слышала от папы, мамы и временами даже дяди: «Наша Августина лучше всех».

Пишу, и слезы наворачиваются от воспоминаний. Похоже, «наша Августина» та еще плакса, ты так не думаешь?

Ну да ладно, разговор закончился, когда крестная громко посетовала на то, что компаньонку она пригласила для себя, а переманивают ее все кому не лень.

– Почему вы не можете общаться между собой, Северины, Биргиты, О’Бозы? Нет, вам подавай несчастную Маю!

В это время «несчастная Мая» давилась от смеха, представляя, как Лигия будет дружить с Флорой и в каком диком восторге будет Ролан, если обе придут дружить с Лу.

Пока гостья сбивчиво пыталась объяснить, что она ни в коем случае не хотела ничего плохого, я со своего высокого места краем глаза уловила движение за окном. По парковой дорожке степенно шли мастер Клини и Гусма, под ручку…

Крестная проследила за моим взглядом и тут же с невероятной легкостью вскочила на ноги и приникла к окну.

– Это что еще такое! Среди бела дня!

Гесса Версавия подобрала подол и вылетела из гостиной со скоростью, которой позавидовала бы любая молоденькая девушка. Я осталась у окна в надежде подглядеть, как Гусма будет объяснять на иланкийском, что прикосновения ей нужны для общения, а не для того, о чем подумала эта испорченная «гарам аба» («громкая женщина», как зовет крестную няня), но сладкая парочка уже скрылась за поворотом.

Зато появилась другая…

– О! – удивилась я. – Северины!

Флора, которая тоже поднялась, чтобы посмотреть, из-за чего рассердилась хозяйка дома, ахнула и в буквальном смысле заметалась по комнате.

– Мне пора! – кричала она, то бледнея, то розовея. – Можно отсюда как-нибудь выйти?..

– Оставайтесь, – попыталась уговорить ее я.

– Я не могу! – в отчаянии вскричала она.

– Почему?

– На мне старое платье! И простая прическа! И… и… и прыщик, вот здесь! – Флора указала на едва заметное пятнышко на подбородке и разрыдалась. Платье на ней было красивое, голубое, а волосы аккуратно стянуты лентой на затылке – так что я осталась в полном недоумении, но, видя истерическое состояние гостьи, схватила ее за руку и вывела из гостиной.

Мы обошли стороной парадный холл, по которому должны были пройти Северины, и спустились помещение для прислуги, где привезший Флору лакей вовсю любезничал с местными горничными.

Я сдала ему на руки расстроенную хозяйку, извинилась и кинулась обратно наверх, встречать следующих визитеров.

Северины были уже в холле.

– Мы всего на пару минут, – заверил меня Ролан, закончив с приветствиями. Видимо, после побега Флоры мой внешний вид не наводил на мысль, что я рада новым гостям.

– Может быть, все же чаю? – Я пригладила волосы и попыталась быть гостеприимной.

Лу схватила меня за руки и вопросительно оглянулась на брата, но тот непреклонно покачал головой.

– Мы проездом из Верхнего Лога…

– Мы пригласили учителя танцев на день! – перебила его Лунара и запрыгала вместе с моими руками в своих. – Поэтому и заехали, чтобы…

– Во-первых, чтобы поблагодарить за спасение моей сестры. – Ролан многозначительно положил ладонь на плечо попрыгуньи, пытаясь хоть немного пригасить ее энтузиазм. – О чем совершенно непростительно забыли во время событий, о которых лучше не упоминать в этом доме.

Я открыла рот от удивления и посмотрела Лу, которая делала мне какие-то страшные знаки глазами. Судя по всему, смелая малютка взяла всю вину на себя и не рассказала брату, что эксперименты с фортификационной магией были моей идеей.

– Ну что вы, это была простая самозащита, – отмахнулась я, чувствуя себя обманщицей больше, чем когда-либо.

– А во-вторых! – тут же вступила Лунара, стряхивая руку брата с плеча. – Ты сможешь приехать к нам послезавтра? Нам нужна еще как минимум одна пара для репетиции первого танца на мой день рождения. И Терри возьми с собой. Ну пожалуйста-пожалуйста!

Малютка сложила ладони и взглянула на меня снизу вверх огромными блестящими глазами.

– Ты уверена, что тебе будет восемнадцать? – с сомнением спросила я.

– Я не уверен, – мрачно откликнулся Ролан. – Такое ощущение, что по-прежнему пять.

Лу надула губки.

– Конечно, приеду, – поспешила с ответом я. – Тем более это послезавтра. Представляешь, гесс Биргит был здесь до вас и пригласил меня завтра в Ближний Берег!

– О-о-о-о! – многозначительно протянула моя маленькая подружка.

– Зачем? – не очень тактично спросил гесс Северин.

– Не знаю, – беспечно пожала плечами я, с исследовательским интересом наблюдая за его реакцией. – Но он был очень мил.

– Мая, – строго сказал Ролан, так что я даже чуть не вытянулась по струнке – это был первый раз, когда он назвал меня по имени. – Учитывая ваши таланты, которые… вы нам продемонстрировали…

– Он сделает мне предложение! – пронзительно вскрикнула я, и мы с Лу вновь взялись за руки и на пару захихикали.

Гесс Северин поморщился, будто мое возбуждение его нервировало. Ну а что, любой девушке приятно получить предложение руки и сердца! Даже если придется отказать. И уж что-что, а отказывать я умела.

– Будьте аккуратны, – продолжил Ролан тем отеческим тоном, которым иногда общался с Лу. – Возьмите сопровождающего, а еще лучше не ездите вовсе.

– Если у вас есть аргументы против гесса Биргита, – «помимо ревности», – мысленно добавила я, – то лучше скажите прямо.

Гесс Северин понял, что перегнул палку, потому что Лу тоже обернулась на него в немом удивлении.

– Ничего такого, просто помните, что люди в отчаянии могут пойти на отчаянные меры.

Я нахмурилась и переглянулась со все еще недоумевающей Лу.

Марк будет просто феерическим (я бы даже сказала, пламенным) идиотом, если попытается обойтись со мной плохо, зная о даре огня. Возможно, все дело в том, что о нем не знает Ролан…

Очень надеюсь когда-нибудь его удивить.

А пока клубок отношений вокруг гесса Северина становится все интересней и интересней. С нетерпением жду поездки к Биргитам, внутреннее ощущение подсказывает, что она будет очень познавательной.

Пойду и запасусь чернилами на завтра. Крестная думает, я их пью, поэтому вчера даже попросила показать язык. Что я и сделала с превеликим удовольствием. Когда еще представится законный шанс?

В предвкушении приключений,

Твоя Августина

Письмо 10

Милая Нора, приготовься! То, что ты прочтешь в этом письме, поставит с ног на голову все наши представления о моих новых знакомых. Я буквально бью себя по рукам, чтобы начать свой рассказ по порядку, а не перескочить к тем моментам, которые поразили меня более других.

От нетерпения почерк ужасный, но я уверена, что с пользой перепишу это письмо пару раз просто для того, чтобы уложить в своей голове все произошедшие события.

Собираясь во владения Биргитов, я, признаюсь, минут пять сидела на кровати, вытянув ноги, и разглядывала браслет на лодыжке. Слова Ролана заронили во мне определенные сомнения, писать о которых сейчас даже немного неловко. Понадеявшись на то, что свое фамильное захоронение гессы расположили подальше от дома, я все же стянула с ноги ограничители.

На Иланке меня сильно выручало целительство, давая выход энергии. Здесь лечить некого, поэтому я постоянно чувствую покалывание силы во всем теле. Иногда даже подумываю, не присоединиться ли к Терри и не начать ли подкармливать кота. Останавливает только то, что наш Кабачок и так уже достаточно плотен, чтобы двигать материальные объекты, видимый и громкий призрак разрушит мою легенду окончательно.

Спустившись вниз, где меня должны была ожидать Гусма (нужно же заботиться о добром имени Маи) и простенькая бричка управляющего, я не обнаружила ни первую, ни вторую. Поозиравшись несколько минут, я двинулась в сторону конюшни, где и увидела нечто поразительное.

Навстречу мне рука об руку шли крестная и няня, за их спинами кучер впрягал лошадь в легкую лакированную коляску, которой пользовалась гесса Версавия. Как выяснилось позже, моя Гусма уговорила хозяйку, что негоже посылать компаньонку к соседям в бричке.

Чует мое сердце, не пройдет и месяца, как Белый Яр падет к ногам простой иланкийской женщины без боя, как когда-то пали владения дяди.

Даже сейчас, когда пишу эти строки, хмурюсь. Лишь бы крестная не сманила мою Гусму. Нора, что я буду делать без няни?

Кстати, увидев Ближний Берег, блюстительница моей девичьей чести одобрительно закивала, да и я, честно говоря, не смогла остаться равнодушной. Владения Биргитов не похожи ни на одно из соседних.

Имение плавно спускается к широкой реке, той самой, которую видно с лужайки для пикников у Северинов. На берегу белеет открытая пристань с пришвартованной яхтой и парой выкрашенных в яркие цвета лодок. Сам дом всего в два этажа, с плоской крышей, но длинные открытые веранды, колонны и несколько внутренних двориков делают его словно бы наполненным воздухом и светом.