Ао: малыш из неоткуда. бесплатное чтение

Глава 1. Оранжевое одеяло.

Владимир наслаждался покоем и тишиной. Перед ним стоял этюдник, еще пахнущий новой древесиной. Художник с удовольствием выдавил на палитру несколько комочков масляной краски. Полюбовался на расстилающуюся перед ним игривую гладь реки, отражающую молодые зеленые березки, и сделал первый мазок.

Небо потемнело так внезапно, что Владимир сначала подумал, будто у него помутилось в глазах. Одиночный раскат грома, раздавшийся словно над его головой, заставил художника подскочить с места и настороженно оглядеться.

Загадочная черная туча постепенно уходила с неба, и все бы осталось без объяснений, если… Если бы у Владимира вдруг не кольнуло где-то в груди странным ощущением присутствия…

Все вдохновение, навеянное свежим весенним утром, смело как рукой. Небо очистилось, но тревога не проходила. Владимир нервно теребил бородку, раздумывая о причине этого события. Внезапная гроза исключалась: ветра не было, ничто не могло так быстро пригнать и угнать эту тучу. Здесь что-то иное… Мужчина нервничал, он не любил загадок, они вводили его в состояние нервного потрясения и умственного ступора. Это было еще со школы, когда он мялся перед экзаменаторами в ответ на самые простые вопросы только потому, что не любил, когда его о чем-то спрашивают.

Владимир крепко сжал кулаки, и тюбик с зеленой краской выплеснул свое содержимое на его белоснежные брюки. Это разозлило художника, и он решил выяснить, что же тут произошло, чтобы хоть как-то разрядить свое напряжение.

Прислушавшись, мужчина уловил странные всхлипывающие звуки, доносившиеся из-за ближайших зарослей молодых дубов. Позабыв о красках, этюднике и испачканных штанах, художник стал медленно пробираться сквозь кусты.

Сначала Владимир не понял, что он видит. Нечто ярко-оранжевое оплело пень и странно взбухало. Приглядевшись, мужчина догадался, что это всего лишь одеяло, покрывшее остатки от дерева. А под одеялом кто-то ворочался и издавал хнычущие звуки.

− Ребенок! – как молния вспыхнуло в уме художника.

Весь страх и осторожность мигом улетучились. Он подбежал к пню и аккуратно откинул одеяло.

− Что за черт! – выругался Владимир сквозь зубы.

В одеяло был завернут голенький малыш… на правом виске его было что-то вроде татуировки в виде синей семиконечной звезды, от одного луча которой шла линия до затылка, где оканчивалась непонятным символом.

Мальчик открыл глаза. Его чудесный бирюзово-золотистый взгляд сфокусировался на Владимире, и он залепетал, протянув ручки к художнику. Тот невольно потянулся в ответ, и вот на руках его лежит уютно устроившийся малыш и улыбается.

Мужчина завернул мальчугана в одеяло, и заметил, что на траве возле одеяла что-то блеснуло. Это был маленький золотой медальончик с таинственным символом. Тем же самым, что был изображен на затылке малыша. На боку медальона виднелась щель, но открыть его не удавалось.

Владимир положил находку в карман, и понес малыша к своему этюднику, не представляя, что ему с ребенком делать.

Рисование не представлялось больше возможным, и художник, быстро сложив в чемодан все свое «рисовальное оборудование», подхватил ребенка на руки, зажал под мышкой чемодан и отправился к своему автомобилю, который он оставил на обочине.

Дорога возле леса была девственно чиста… Либо художник перепутал обочину, либо…

− Черт! – снова выругался мужчина, присмотревшись, и обнаружив примятую траву и знакомый рисунок протекторов.

От бессилия Владимир грузно осел на траву, бережно придерживая малыша. Ему с тоской вспомнилась его огромная пятикомнатная квартира-студия, частично заваленная незаконченными и готовыми холстами. Как он теперь вернется домой? На чем? Деньги и документы остались в машине…

Малыш на руках беспокойно завозился, и, серьезно глядя в глаза художнику, пролепетал что-то, размахивая ручкой.

Владимир улыбнулся малышу и только хотел произнести какие-то успокаивающие слова, как его взгляд упал на землю… Точнее, на то место, где только что была земля, а сейчас обнаружился такой родной рисунок паркета, что мужчина от удивления чуть не выронил ребенка.

Он стоял посреди своей квартиры и озирался. Малыш зашевелился, поднял головку, огляделся и, радостно залепетав, захлопал в ладоши.

У художника начали закрадываться подозрения. Он даже боязливо положил ребенка на диван и отошел от него подальше. Малыш радостно смотрел на него своими чудесными бирюзово-золотистыми глазами, и, казалось, ничего опасного из себя не представлял.

− Так, так… − усиленно потер виски Владимир. – Надо во всем разобраться. Я был в лесу. Раздался гром и потемнело небо, потом я нашел малыша. Потом у меня украли машину, и я каким-то образом переместился в квартиру. Ключевая фигура – малыш. Надо с ним разобраться.

Было еще довольно рано, в лес он поехал на заре. Поэтому все социальные службы, занимающиеся найденными малышами, работали. Художник сделал пару звонков, где ему объяснили, что с такими случаями нужно сначала обращаться в милицию.

Владимир по неопытности не подумал даже, что ребенок может проголодаться, или еще как-то проявить свою жизнедеятельность, поэтому мужчина просто переоделся, еще раз разглядел малыша, медальон, вызвал такси и поехал в милицию.

Ребенок заснул в машине, и вел себя просто исключительно прилично.

Пока мужчина добирался до участка на такси, обдумывал, что им расскажет. Решил, что о туче с громом и загадочном перемещении в пространстве стоит умолчать.

В отделении его приняла доброжелательный следователь по фамилии Романова.

− Какой чудесный малыш! − воскликнула она, увидев поразительный взгляд ребенка. – Где вы его нашли?

Художник обстоятельно описал место, умолчав о странных событиях. Не сказал он, почему-то, и о медальоне, равно как и забыв об угоне своего лексуса.

− Оставляйте малыша у нас, мы определим его в дом Малютки, а пока будем разыскивать родителей. Надо же, ему еще и татуировку сделали! В общем, нужно его обследовать, нет ли проблем со здоровьем. Вам, товарищ Пенкин, большая признательность за ваш поступок, мы с вами свяжемся.

Владимир поехал домой. На душе его было не спокойно. Как будто отдал свое родное чадо в чужие руки… Нет, надо отвлечься!

− Шеф, в«Мегаполис», пожалуйста! – одернул он таксиста.

«Мегаполис» − крупный развлекательный центр, мог развеять любые неприятности, загасить их светом своих неоновых огней.

Владимир отправился прямиком в кинотеатр, выбрал кино по понравившемуся названию, купил сладкий попкорн, и отправился в зал №5, забываться под киноленту.

В середине просмотра его штанину обожгло сухим жаром. Едва сдержавшись, чтобы не вскрикнуть, художник вытащил из кармана мягко светящийся медальон. Стоило коснуться его рукой, как тот моментально остыл, и открылся… Внутри тихим зеленым светом мерцали кристаллы, похожие на изумруд. Глядя на эти кристаллы, Владимир вдруг четко понял – малыш в беде.

Забыв про сеанс, мужчина помчался обратно в милицейский участок. Ворвавшись в кабинет следователя, он остановился, глядя на растерянный вид Романовой.

− А, это вы. А ребенок исчез…

− Как исчез? Куда???

− Не имею понятия. Я оставила его здесь, на диване. Закрыла дверь и пошла встречать социальных работников. А когда мы вернулись, его уже здесь не было, и одеялка его тоже… Я спрашивала у охранника – никто не заходил в кабинет, а на окнах решетки… Я ничего не понимаю! Может быть, вы нам объясните, в чем дело, товарищ Пенкин?

Художник растерялся. Малыш, вероятно, опять переместился в пространстве, и где он сейчас, можно было только догадываться. Но рассказывать об этом было бы очень неосторожно.

Видя его смущение, следователь мягко притронулась к руке Владимира, тихо сказав:

− Не переживайте, как бы ни было удивительно объяснение, я его приму. Я чувствую, что это не простой ребенок, у него странный взгляд…

И мужчина решился. Он рассказал ей все, начиная от черной тучи и заканчивая медальоном в кинотеатре.

− Могу я взглянуть на медальон? – аккуратно спросила следователь.

Владимир с неохотой достал загадочный предмет и положил на стол перед Романовой.

− Позвольте мне снять с него отпечатки пальцев. Ваших там, конечно, много, но вдруг найдутся чьи-то еще.

Владимир позволил.

Женщина посыпала медальон порошком и произвела необходимые манипуляции.

− Хм, как странно! На медальоне есть очень бледные отпечатки, но их рисунок чрезвычайно необычен! У людей такого не встречается!

Художник почувствовал, как ёкнуло его сердце.

− Вы позволите, я их сфотографирую и отправлю на экспертизу.

− Да, конечно.

Дамочка убежала из кабинета, строго наказав мужчине ждать ее возвращения.

Как только за следователем закрылась дверь, медальон снова привлек внимание Владимира. Он замерцал мягким золотым светом. Художник аккуратно открыл крышечку, изумрудики внутри мерцали не равномерно, а каждый в своем ритме. Мужчина заворожено коснулся одного из камней пальцем, и в глазах его замелькали разноцветные точки. Возникло ощущение, будто он расширился до небывалых размеров, а потом начал куда-то падать. Головокружение было все сильнее, Владимир закрыл глаза, мелькание все равно не прекратилось. Затем – сильный удар о твердую поверхность, и он погрузился в забвение…

***

Тихо капала вода. Прохладно и сыро, но, почему-то так уютно… Что это – сон или невероятная реальность?

Владимир потянулся и открыл глаза. Он находился в абсолютно темном месте, ни один лучик света не падал на окружающее пространство, и мужчина не знал, где он.

Художник ощупал место, на котором лежал. Вроде бы трава, мокрая, с лесным мусором. Но в лесу свет может быть хотя бы от звезд, а тут… Он принюхался – пахло пряным и сладким запахом, как от тропических цветов. Запах приятно дурманил голову и вызывал мелькание разноцветных пятен перед глазами.

Владимир потряс головой, чтобы сбить наваждение запахом.

Тут его внимание привлек далекий огонек, мерцающий едва видно. Мужчину охватил страх и любопытство. Ему ведь нужно было понять – где он и что с ним, и в то же время, необычность его состояния держала художника на расстоянии от огонька.

Видя замешательство его, огонек, наверное, сам решил подойти ближе. Шел он странно, будто плыл по воздуху. Художник чувствовал, как в груди его бьется сердце все глуше и испуганнее.

Огонек приблизился на расстояние хорошей видимости, и осветил кусочек пространства…

Мгла не рассеялась, но оказалось, что источником света была татуировка на виске малыша, найденного художником сегодня утром возле реки…

− Малыш! – обрадовался Владимир и протянул руки… и тут же отдернул их, потому что ребенок летел… летел на двух перепончатых черных крыльях как у дракона или летучей мыши.

− Мама!!! – закричал художник, закрыл глаза руками и затрясся от страха.

Раздался тихий и нежный смех ребенка, а потом мужчина почувствовал, как что-то холодное и мокрое легло на его лоб.

Он вздрогнул и открыл глаза.

Белый потолок резал взгляд. Над ним склонилась следователь, с мокрой тряпкой в руке.

− Вы очнулись? Вы были без сознания десять минут, я хотела вызвать скорую, но наш медик сказала, что вы в порядке, и надо подождать. Как вы? Что с вами случилось? Ребенок, кстати, нашелся…

− Нашелся? – хрипло переспросил мужчина, и затравленно оглядел комнату. На столе на расстеленном одеяльце как ни в чем не бывало спал Малыш…

− Н-ну и слава Ббогу… − залепетал художник и вытер холодный пот со лба.

− С вами точно все в порядке? – насторожилась следователь.

− Да. Знаете, я вас сейчас опять удивлю, что со мной было!

− Подождите, сначала я. Я ходила к эксперту, его пришлось тремя чашками кофе отпаивать, когда он на отпечатки взглянул. Представляете! Оказывается, мне даже говорить странно – это вообще не отпечатки пальцев, а свитые в спираль ноты! Зашифрованные мелодии! Причем, мы их расшифровали уже, они близки по написанию к нашим обычным нотам…

− Что? Подождите, какие мелодии? Я уже запутался, если честно.

Романова вздохнула и посмотрела на малыша.

− Какие-какие, обычные мелодии со странным ритмом. В общем, слушайте сами.

Она достала из кармана флэшку, и вставила в свой компьютер. Когда заиграла недоступная нашим чувствам мелодия, малыш очнулся, и стал гулить в такт.

Чашки в шкафу задребезжали, а на внезапной визгливой ноте лопнуло стекло в окне. Малыш радостно засмеялся и захлопал в ручонки. Видимо, ему шоу понравилось. В отличие от следователя.

− Так, все, хватит! Слишком много загадок для простого угрозыска. Я вызываю ученых из НИИ!

− Подождите! – Владимир схватил Романову за руку.

− Что?

− Они же его заберут и станут исследовать как подопытного кролика! А он же еще малыш совсем, ребенок! Мы же ему всю жизнь испортим…

Романова со сжавшимся сердцем вспомнила о своих собственных сыновьях.

− И что вы предлагаете?

− Давайте я.. я заберу его обратно домой, а потом попробую усыновить. А вы, ну, никому не скажете об этих странностях, по крайней мере, пока…

− И не думайте даже, я молчать не буду… Но и подопытной мышкой его делать не стану. Я подумаю над этим как следует. Хорошо, идите домой, и свой телефон мне оставьте. Меня зовут Лайла.

− Владимир.

− Очень приятно. А как мы назовем его? Ведь у него нет имени пока.

− А он… Он с неба как дар божий спустился, наверное… Дар божий… Божидар!

Лайла улыбнулась.

− Да, древнее русское имя. Хорошо, Божидар, до встречи!

Художник бережно завернул малыша в одеяло, взял медальон и пошел домой.

***

Глава 2. Таинственное исчезновение.

Весь день до вечера художник ездил по детским магазинам и закупался различными принадлежностями, нужными, как он считал, для малыша: пеленки, погремушки, детское питание, ползунки, памперсы, коляску, и уйму одежды.

Малыш сидел в это время дома с соседкой по этажу. Ольга – женщина средних лет с образованием педагога – была по мнению художника идеальной сиделкой. Конечно, мужчина не посвящал ее во все подробности появления Божидара, сказал что, мол, это его племянник. Неспокойно было ему оставлять малыша без своего присмотра, хоть и с профессиональным педагогом, но делать нечего…

Когда Владимир вернулся, нагруженный доверху, дома стояла пронзительная и пугающая тишина…

Уняв нервную дрожь, мужчина осторожно опустил на пол коробки с покупками, и прислушался. Тишина гробовая, даже холодильник, обычно трещавший на всю кухню (до нового он ленился в магазин добраться), и то молчал.

Обойдя всю квартиру, он никого не обнаружил. Электричество отсутствовало, но это не удивляло – у них часто бывали проблемы с пробками. Дом хоть и новый, но проводка была сделана тяп ляп.

Не найдя ни Божидара ни Ольги, Владимир с холодными и мокрыми от пота руками побежал на этаж выше, в ее квартиру. Дверь оказалась открытой – это привело мужчину в состояние паники. Он ворвался внутрь, и на полном ходу чуть не споткнулся о большого пушистого белого пуделя, блаженно развалившегося на спине поперек ковровой дорожки в коридоре.

−…! – матюкнулся художник, ухватившись за приоткрытую дверь, чтобы не упасть.

Дверь под его рукой жалобно скрипнула и открылась. Художник заглянул в комнату, и по лицу его поползла счастливая улыбка: малыш сидел на своем одеяле на полу и играл с пушистым котиком, рыженьким как лисица.

Ольги не было, но малыш явно в полном порядке и счастлив.

Владимир уже более спокойно прошелся по всей квартире, но женщина странно отсутствовала… Мобильный ее тоже молчал. Правда, новоявленного "отца" это не особо забеспокоило – ведь малыш-то в порядке! Придя к умозаключению, что соседка могла просто отойти в магазин или к другой соседке, и забыть закрыть дверь – он успокоился и забрал малыша домой вместе с котиком (пушистика было невозможно вытащить из ручек Божидара).

Вечер прошел относительно мирно и тихо. Котик требовал еды и туалета, но художник с этим быстро справился – он раньше постоянно держал кошек, и знал, как с ними нужно обращаться.

Малыш поражал своим чудесным поведением – Владимир так ни разу и не слышал, как тот плачет или проявляет какое-либо недовольство. Казалось, что ребенок искренне радуется всему, что вокруг него происходит, и печаль вообще никогда не трогала его души.

Уложив ребенка в кроватку, которую мужчина купил сегодня и сам успел собрать, он отправился на свой диван, накрытый медвежьей шкурой и погрузился в глубокий исцеляющий сон.

Мужчина устал за день так сильно, что не слышал, как ночью в квартире раздались тихие, вкрадчивые шаги, как малыш, левитируя, выбрался из кроватки и неслышно скрылся в темной глубине квартиры. Потом мягко хлопнула входная дверь, и все стихло…

***

Ближе к полудню резкая трель телефонного звонка подняла Владимира как холодный душ. Но еще сильнее разбудил его сам разговор. Сначала художник не понял, что ему вообще говорят. Звуки были не похожи на человеческую речь, а скорее напоминали чириканье птиц или экстравагантную музыку. Мужчина даже решил, что телефон сломался, как в этом чириканье стали прослеживаться разборчивые слова:

− Сиди дома, никуда не уходи. Ребенка не ищи. Мы следим за тобой.

− Что?! – Вскричал Владимир, и, бросив трубку мимо телефона, помчался к кроватке.

Оранжевое одеяльце сиротливо сморщилось в углу колыбели…

− Божида-ааар!!!!! – закричал Владимир, не в силах совладать с охватившим его отчаянием. Он впервые за двадцать лет заплакал, и чувствовал что бессилен…

***

За окном плыли дождевые серые тучи. Вода никак не могла прорваться очищающим потоком, и лишь моросила мелкими каплями. Будто у туч тоже в горле встал ком, не пускающий наружу даже слезинки…

Художник в прострации мусолил в пальцах кисть, но за два часа не сделал ни одного мазка. Просто хотел чем-то занять дрожащие руки.

Еще один телефонный звонок, на этот раз мобильника, вывел его из ступора.

− Алло? – осторожно начал он разговор, чувствуя, как леденеют и дрожат внутренности.

− Володя? Это Романова, следователь. Как малыш себя чувствует?

У художника с груди камень упал – стало легче дышать, и забрезжила призрачная надежда.

− Не знаю… Лайла, случилась беда! Малыша похитили…

− Что?!! Кто?!! И где вы были, почему оставили его одного?

− Это случилось ночью, они забрались ко мне в квартиру, пока я спал, наверное… Не знаю, он такой странный, этот ребенок, может и те, кто его взял, такие же… Что мне делать?!

− Сиди дома, я сейчас приеду! – вмиг перейдя на"ты",твердым голосом профессионального следователя отчеканила женщина, , и повесила трубку.

Владимир ощутил себя намного спокойнее. Когда твою беду кто-то разделяет, ее груз уже не так давит на грудь, и становится легче.

Романова приехала через пятнадцать минут на машине с мигалками.

Художник едва успел вскипятить чайник и заварить успокоительный отвар из мяты, пустырника и ромашки.

− Рассказывай все по порядку, учитывая все детали и твои собственные ощущения. – с места в карьер приступила к расследованию Лайла.

Горе-папа поведал ей все, что знал, описав и таинственный телефонный звонок. Следователь сразу связалась со своими, дав задание определить, откуда звонили эти злоумышленники.

После чего женщина стала искать отпечатки пальцев.

− Есть! – радостно вскрикнула она, сидя на корточках у входной двери.

Владимир подошел к ней и сел рядом.

− Что там? – спросил он, всматриваясь в хитросплетения отпечатков.

− Отпечаток пальцев, но почему на пороге?.. Погоди! Да это след ноги! Похитители, что, босые пришли?! Ничего не понимаю… − пробормотала женщина, потирая подбородок. − Ну ладно, эксперты разберутся.

Она сфотографировала все отпечатки, которые нашла. Кроме этого следа, на пороге, были еще отпечатки на полу в сторону к двери в спальню, но ни одного на уровне рук.

− Так, видимо у них на руках были перчатки, или же они не касались дверей… Как же они их открывали, не ногами же! – с нервным смешком сказала следователь, и отправила фото отпечатков по е-мэйлу своим экспертам.

− И что теперь делать? – спросил заинтригованный Владимир. История становилась все запутаннее…

Романова задумчиво терла подбородок.

− Ах, да! – воскликнул мужчина, стукнув себя по лбу, − я вспомнил еще одну странную деталь. Вчера с ребенком сидела моя соседка. Когда я пришел из магазина, их тут не было. Я нашел малыша, играющего с котиком… Кстати, а где котик?!!

− Погоди, потом его найдешь, что дальше было?

− Нет, надо найти кота, мне не по себе от этой нервотрепки, хоть кота поглажу! – Владимир стал искать животное, на ходу рассказывая о вчерашних странностях, − Ольгу я так и не нашел, мобильный не отвечал, ну я особо не беспокоился, ребенок-то нашелся!

− Ты можешь ей сейчас позвонить, чтобы мы…

− ААА!!!!! – нечеловеческим голосом вскрикнул Владимир. – А−аааа!!!

Следователь подбежала к нему, заглядывающему за шкаф и закрывающего глаза рукой.

− Какой ужас! – женщина прикрыла рот ладонью, чувствуя биение сердца в висках.

Истерзанное тельце котика валялось возле стены. Бока его еще подымались, но кровоточащая рана у груди навевала самые плохие предчувствия.

Лайла быстро совладала с собой:

− Мы еще сможем ему помочь, у меня есть друг-ветеринар, но срочно надо в больницу. Поехали! Хотя нет, ты сиди дома, вдруг похитители снова позвонят. Будь на связи! Я оставлю с тобой моего помощника-охранника, на всякий случай.

Лайла быстро и аккуратно обернула котика чистым полотенцем, и спустилась вниз к машине.