Стимбокс бесплатное чтение

Глава 1

Бродяга

Ветер с лёгким шелестом гнал волны по степной траве, выгоревшей за лето. Бледно-жёлтый простор равнины, выжженной солнцем, с бегущими по ней волнами чем-то напоминал море.

А город Трэшвиль в Южной Октании с кольцом стен и парой башен, подобно мачтам возвышающихся над ними напоминал корабль, неспешно плывущий посреди степного моря.

У городских ворот дежурили двое псов-стражей. Один, сидя прямо на земле, дремал, спрятавшись в тенёк. Второй пёс стоял над ним на вышке, опираясь на древко копья, и обозревал окрестности. Не по-осеннему жаркий вечер и монотонность пейзажа навевала дремоту, но он пытался держаться. До окончания смены оставалось немного.

– Скоро стемнеет, – заметил стражник на вышке. – Подымайся, Хокли. Пора закрывать ворота.

Сонный стражник, зевнув, лениво поднялся с земли и поплёлся к запирающему ворота механизму, стоящему у сторожки. Но его остановил оклик дозорного:

– Хотя нет. Погоди.

– Чего там, Айман? – недовольно отозвался тот.

– Кто-то по дороге чешет. К нам, вроде бы. Судя по фигуре, пёс.

– Далеко этот бродяга?

– Где-то с милю отсюда.

– К шеварам. Пускай в поле ночует, – отрезал Хокли. – Я закрываю.

– Слушай, а давай поспорим! – предложил Айман. – Дойдёт этот пёс до ворот до того, как пробьют часы на башне у магов или нет. Если дойдёт, я выиграл, если нет – ты. Идёт?

– На что спорим?

– Как насчёт пяти медных монет?

– Десятку на то, что не успеет.

– Договорились.

Оба стражника уселись у ворот и принялись ждать припозднившегося путника.

Время шло. Странник приблизился достаточно, чтобы стражники смогли его хорошенько разглядеть.

Путешественник был молодым псом. Невысокий, но жилистый, по масти видно было, что в нём течёт кровь полудиких кочевников. Его чёрную с рыжими подпалинами шерсть прикрывал длинный коричневый плащ. За плечами виднелся складной лук и простой дорожный мешок.

– Да уж, небогатая псина, – заметил Айман.

С башни между тем послышался звонкий удар колокола, отмеряющего время.

– Всё, я закрываю, – сказал уверенный в своей победе Хокли и направился к лебёдке. – Доставай деньги, Айман!

Странник, однако был уже недалеко. Увидев, что створки ворот начали смыкаться, он встал на все четыре лапы, не слишком заботясь о сохранении лица, и вприпрыжку понёсся ко входу, успев вбежать в городские ворота аккурат с последним ударом колокола. Ворота захлопнулись за самым его хвостом.

– Ай молодец, успел! – засмеялся Айман. – Не пришлось тебе ночевать прямо в поле под стеной! Гони мои десять монет!

– Можешь содрать их со своего дружка, – огрызнулся Хокли.

Айман фыркнул и подошёл к путнику.

– Кто таков? Зачем пришёл в город? – осведомился он у путника.

– Моё имя Номад, – представился пёс. – Иду из Диких земель. Зашёл переночевать. Это Трэшвиль, верно?

Странник говорил, будто нехотя сплёвывая слова через зубы. Видно, в Диких землях ему нечасто случалось найти собеседника, и он почти отвык разговаривать. Голос его, несмотря на молодость, был хриплым, как у поживших своё псов.

– Другого Трэшвиля в здешних местах нету, – сказал Хокли. – Так что, если тебе нужно именно в Трэшвиль, то ты пришёл по адресу. Плати пошлину и оставайся, если надо.

Номад послушно открыл кошелёк, доставая мелочь.

– Не подскажешь? Есть тут трактир или что-то в этом роде? – спросил он.

– Вон, гляди – на площади двухэтажный дом под красной крышей. Это трактир «Три топора», – сказал Хокли. – Все, кто приходит в Трэшвиль, в первую очередь туда идут. Там и вывеска есть, если читать умеешь, в чём я сомневаюсь, то не ошибёшься. Трактирщика зовут Феликсом. В трактире и поешь, и переночуешь.

– Благодарю, – кивнул Номад.

– Да не за что. Шагай отсюда.

Стражники ушли в сторожку. Номад огляделся по сторонам.

Сразу за воротами начиналась городская площадь, замощённая диким камнем, сквозь который пробивались пучки травы. От площади расходились узкие улицы, похожие на норы.

Прямо напротив ворот – здание, выкрашенное жёлтой краской, с белым портиком и башенкой. Верно, городская ратуша.

Чуть в стороне – круглое строение, похожее на обвалившийся термитник – такое же грубое и такого же землисто-рыжего цвета.

Башня с часами, которую было видно издалека, стояла не на площади, а где-то в глубине городских кварталов. «Выстроена качественно, – отметил про себя Номад, – не в пример прочим городским построена. Почти как в столице».

Чуть левее от неё высилась фабричная труба. Работа в мастерской уже закончилась, но остывающая труба всё ещё выбрасывала копоть на крыши окружающих домов.

Так, а вот, левее ратуши – двухэтажный дом. Стоит не на самой площади, скорее уже на улице, так, что сразу и не разглядишь. Над входом вывеска, а на вывеске что-то написано и нарисованы три топора. Похоже, это и есть трактир, о котором говорил стражник.

Номад вошёл внутрь.

Зал трактира погружён в полутьму. Обстановка скромная, даже более чем. Только тяжёлые столы и длинные скамьи, да несколько высоких стульев у барной стойки. Хотя чисто, прибрано.

Посетителей в этот час было немного. Номад, не обращая на них внимания, направился к барной стойке и устало плюхнулся на стул. Вещевой мешок и лук бросил рядом.

Трактирщик Феликс, толстый полосатый кот, протирал тряпкой стаканы. Выгоревшей шерстью и жилистыми лапами, привыкшими скорее к мотыге, чем к посуде он больше напоминал фермера, чем трактирщика.

Заметив нового посетителя, он посмотрел на него исподлобья, пристально оценивая. Запылённый плащ и всклоченная шерсть не произвели на него впечатления. Вряд ли у такого бродяги достаточно денег в кошельке.

– Чего желаешь? – буркнул он.

– Чего-нибудь выпить с дороги. И пожрать. Всё равно что, лишь бы побыстрее.

– Пить что будешь? Воду из колодца или кипячёную? – усмехнулся Феликс.

– Пива нет случайно? – спросил Номад, не обращая внимания на саркастический тон трактирщика, и вытащил из кошелька латунную монету. Трактирщик моментально оживился.

– Почему нет? Есть.

Он нацедил пиво в большую кружку и крикнул в сторону кухни:

– Эй, Капля! Принеси посетителю поесть, поживее!.. – и снова Номаду: – Вот, держи своё пиво. А еду скоро принесут.

Пёс сделал большой глоток. Хмельной напиток приятно освежил, но на голодный желудок сразу ударил в голову. Номад отхлебнул ещё пару раз, чтобы утолить жажду, и отставил кружку в сторону. Он решил пока не пить, чтобы не захмелеть слишком быстро, и подождать ужина.

Трактирщик тем временем с подозрением рассматривал позднего посетителя. Странный тип, на вид оборванец, а гляди ж ты – латунь в кармане водятся. Кто он – вор, контрабандист, или даже вовсе бандит? Надо разузнать, чего ему здесь надо…

– Вижу, ты не из наших краёв, – завёл беседу Феликс.

Пёс молча кивнул.

– И откуда родом будешь, товарищ?

– С Ржавых пустошей, – ответил пёс.

– Не слыхал. Далеко отсюда, наверное?

– Да, далеко, – согласился пёс.

– И как тебя зовут? – спросил он, протирая тряпкой стойку.

– Номад.

– Имя как у вельможи какого. Сказать честно – в жизнь не поверю, что тебя так при рождении назвали.

– Это моё прозвище. На старинном наречии значит – «странник»… или «бродяга», – пояснил Номад.

– Что ж, подходящее для тебя прозвище! – усмехнулся в усы трактирщик. – Сам придумал?

– Нет, меня так прозвали однажды. Вот оно ко мне и привязалось. А я и не против. Мне оно нравится.

– А чем по жизни вообще занимаешься, а, Номад?

– Ничем особенным. Брожу по Диким землям. Зарабатываю чем придётся.

Феликс хмыкнул и посмотрел на посетителя исподлобья. Подобные «странники» без определённых занятий обычно ни у кого не вызывали доверия.

С тех пор, как несколько лет назад королевство Элерон и герцогство Октания нанесли поражение Альянсу Стальных гор и степных племён, по дорогам ошивалось много наёмников, бывших солдат альянса. Часто они сбивались в шайки и грабили всех, кто подвернётся.

А этот ещё и неразговорчивый, отметил про себя трактирщик. Вообще не поймёшь, что у него на уме. Откуда он, с Ржавых равнин? Среди этих наёмников кого только не было. Может, и этот пёс из их числа?

Тем временем Номад откашлялся и сам обратился к трактирщику:

– Уважаемый, я что хотел спросить. Мне рассказали недавно, в этом городе можно найти работу. Можешь чего подсказать?

– Хм… – задумался Феликс. – Часто спрашивают, как устроиться искателем на свалке. Если и ты по этому вопросу, то говорю сразу: здесь искать больше нечего. Есть у нас две свалки, да, но с них давным-давно выгребли всё, что можно. Сейчас на них найдёшь только проволочку какую, или, если сильно повезёт – кусок железного прута или жести, но не более того. За хорошим хабаром стоит идти на свалку «Котёл», вот там настоящее раздолье для искателей. Но это если найдёшь общий язык с бандюгами, что всем там заправляют. Там всё просто – хочешь работать, делишься с ними доходом. Но и то не факт, что тебя всё равно не ограбят, а то и хуже – не шлёпнут просто-напросто. Что ещё… Ты сам-то чем раньше занимался? Что делать умеешь?

– Могу быть охранником. Или охотником. Я несколько лет бродил по Диким землям. Знаю повадки всех хищников. Знаю, как на них охотиться. До этого служил в армии…

Так и знал, бывший наёмник Коалиции, подумал трактирщик.

– Не бойся, я не разбойник, – сказал Номад, поймав на себе его подозрительный взгляд.

– Чего мне тебя бояться, городская стража в соседнем доме. Да и мне когти нужны не только для того, чтобы об стойку точить. Лично мне охранник, если что, не нужен, я вполне справляюсь сам, – отрезал трактирщик. – Да и в самом городе той работы, что ты ищешь, тебе не найти, предупреждаю сразу. Разве что разнорабочим там, или грузчиком. Ну, что ещё? Если есть желание, можешь попробовать и охотником, почему нет. Только не здесь, а в лесах Предгорья, это южнее и города, и большой свалки. Правда, у тамошних охотников своя гильдия, и незнакомых они к себе неохотно принимают. Можешь охотиться сам, но без поддержки гильдии можешь вмиг стать кормом для какого-нибудь челюстника. К тому же, товар – ну там, мясо, шкуры, чешую тебе всё равно надо будет куда-то сбывать, а торговцы по-любому предпочтут иметь дело со знакомой гильдией, чем с неизвестным одиночкой.

– Понятно, – вздохнул Номад. – Попытаю удачу в другом месте. Слушай, где у вас можно переночевать?

– В моем трактире, на втором этаже есть свободные комнаты. Могу сдать одну, раз деньги имеются. Если хочешь, даже подружку на ночь найдём.

– Имеются, – усмехнулся Номад – Не слишком много. Но пока хватает.

Он соврал. Не считая мелочи, у него оставалась последняя латунная монета, которую он только что разменял. Хорошо, что в Диких Землях деньги негде и не на что было тратить, а то дошёл бы до Трэшвиля без единого гроша.

Тем временем подоспел ужин. Молодая полненькая собака (видимо, та самая Капля) принесла миску с жирным мясом зверобыка, тушёным с овощами и кореньями.

Номад сразу принялся за еду. Он ничего не ел с самого утра и только сейчас понял, как проголодался. Он быстро прикончил всё, что принесли, запил ужин несколькими большими глотками пива и откинулся на спинку стула, довольно виляя хвостом.

Трактирщик занялся своими делами и больше не обращал внимания на Номада.

Номад спокойно рассматривал зал трактира и его посетителей.

Их было немного. Компания весёлых молодых котов и кошек в белых мантиях, за столиком у окна. Несколько мышей-рабочих, отдыхающих после трудового дня. Одинокий коренастый пёс с массивной нижней челюстью сидел в углу и наблюдал за тем, что происходило в трактире.

Номад пересёкся с ним взглядом. Пёс, совершенно не стесняясь, разглядывал Номада, впрочем, безо всякой агрессии. Номад отвёл взгляд и отхлебнул пиво.

Дверь открылась и в зал вошло несколько посетителей – долговязый пёс, тощий рыжий кот с разорванным ухом и пара мышей. Они сразу направились к стойке.

– Эй, трактирщик! Выпивки для всех, и поживее! – фальцетом выкрикнул кот. – А ты нищеброд, вали отсюда, – добавил он, обращаясь к Номаду.

Тот не сдвинулся с места.

– Пёс, ты что, меня не слышал! Ты чё, глухой? Ну-ка, живо взял освободил место!

– Здесь достаточно места для вас всех, – спокойно ответил Номад.

– Если ты такой тупой, то поясню на когтях – нам не хочется сидеть с бродягой. Так что давай сваливай отсюда.

Кот раздражённо дёрнул хвостом.

– Ладно. Сейчас допью пиво и уйду, – сказал Номад.

Рыжий в ответ взял кружку Номада и вылил остатки пива ему на голову.

– Всё, ты его допил. Теперь вали! – и с этими словами кот схватил Номада за отворот дорожного плаща и попытался стащить со стула.

Номад стряхнул с себя лапу противника, и встал со стула. Кот наотмашь ударил Номада ладонью с выпущенными когтями, целясь ему в морду. Номад лишь слегка отклонил корпус и удар прошёл мимо цели. Рыжий ещё пару раз попытался ударить Номада, но с тем же успехом.

В зале начали смеяться над незадачливым драчуном.

От чужого смеха кот рассвирепел и набросился на Номада, решив поскорее с ним расправиться.

Трое других не вмешивались в драку. Они хотели посмотреть, как их товарищ расправится с нахальным бродягой. Тем более, они не считали низкорослого Номада серьёзным противником.

Зря.

Номад поднырнул под очередной удар, и быстрым резким движением ткнул противника в солнечное сплетение. Кот сложился напополам. Следующий удар – локтем в переносицу, и противник без сознания брякнулся на пол, обзаведясь вдобавок к разодранному уху ещё и сломанным носом.

Его спутники в первый момент с недоумением посмотрели на упавшего товарища. А в следующий – одновременно набросились на Номада.

Номад отшвырнул в сторону одного мыша и пинком ноги отбросил другого, но удар высокого пса он пропустил. Удар пришёлся вскользь, но оказался болезненным. Номад успел заметить в лапе противника кастет из кожаного ремешка с металлическими бляхами.

«Вот, значит, как!» – подумал Номад, встряхнув головой. Пёс попытался снова огреть его кастетом, но Номад был уже начеку. Снова поднырнув под удар, он распрямился подобно пружине и врезал ему кулаком в челюсть, вложив в силу удара всю инерцию тела. Долговязый растянулся на полу в проходе между столами.

Грузный пёс, сидевший в одиночестве за угловым столом, с интересом следил за схваткой.

Мыш, только что получивший пинка, выхватил короткий ножик и ринулся в атаку. У Номада был старый охотничий нож, не раз спасавший ему жизнь в схватках. Но он не хотел устраивать поножовщину в трактире. Но мыш наседал, и его клинок нагло мелькал прямо перед глазами.

Номад быстро схватил ближайший стул. Удачный выпад – и лапа противника зажата между ножками стула. Номад резко повернул стул. Хрустнул вывернутый сустав. Крысёныш завизжал и выронил нож, скрючившись от боли. Номад бросил стул и ударил мыша ногой, отправив его по тому же маршруту, что и предыдущего противника.

«Так… Их было четверо. Где ещё один?»

Номад оглянулся и оцепенел. Прямо на него нацелилось дуло небольшого пистолета, который держал последний из противников – плюгавый мыш с жидкими усиками. Его глаза горели дикой злобой.

– Ну всё, тебе не жить, урод! – прошипел он сквозь зубы.

Молодая кошечка из компании молодёжи вскрикнула от страха. Мыш даже ухом не повёл. Номад стоял на месте. Бросаться на противника не имело смысла – он всё равно успеет выстрелить…

Мыш взвёл курок и уже готов был нажать на спусковой крючок. Взгляд Номада был прикован к чёрному дулу, откуда вот-вот должна была вырваться смерть.

Он даже не заметил, как пёс, до того спокойно наблюдавший за дракой, поднялся со своего места и с неожиданной для его комплекции ловкостью подкрался к мышу.

Тот почуял какое-то движение, или может просто услышал звук шагов (ведь у мышей очень тонкий слух) и в последний момент попытался обернуться. Но было поздно. Пёс врезал ему основанием кулака по уху. Удар пса оказался такой силы, что мыша подняло в воздух и перевернуло. Опрокинув ближайший стол, он грохнулся на пол без чувств.

Номад с облегчением вздохнул и опустился на стул возле барной стойки.

В зале раздались аплодисменты. Первой захлопала в ладоши хорошенькая кошечка, сидящая у окна, мгновением позже к ней присоединилась вся её компания, а затем и все остальные посетители трактира.

– Слышишь? Это ведь в твою честь, – улыбнулся грузный пёс, садясь рядом с Номадом.

– Скорее в вашу. Спасибо вам. Отменный был удар, – сказал Номад.

– Ты как, товарищ? Нормально? – добродушно спросил его спаситель. Номад утвердительно кивнул. – Вот мерзавец! – Пёс посмотрел в сторону поверженного противника. – Он бы выстрелил, с него бы сталось. Таким как он, это раз плюнуть…

– Кто они? – спросил Номад.

– Не знаю. Может, искатели с большой свалки, – ответил пёс. – А может, и бандиты. Впрочем, там, на «Котле», порой такая публика, что особо не разберёшь, кто есть кто. Все одинаковы… Приходят в город, сбывают свой хлам торговцам или мышам в мастерскую, а деньги пропивают. Не прочь побуянить, подраться с кем-нибудь. Вот и тебя пытались задрать, хорошо, что ты им не по зубам оказался! – и пёс засмеялся. – Я хотел было вмешаться раньше, но увидел, что ты и без меня хорошо им раздаёшь!

В трактир вошли трое городских стражей. Одним из них был уже знакомый Номаду Хокли. Серебристая нашивка на форме другого означала, что он был командиром местной стражи.

Командир заметил грузного пса и подошёл к нему, приветливо виляя хвостом. Оба пса обнюхали друг другу носы в знак приветствия.

– Привет, Снэп, – сказал он. – Мы тут услышали шум, решили зайти.

– Верно услышали, – ответил ему пёс. – Тут проходимцы с большой свалки попытались позадираться к посетителю, да получили по заслугам.

– Опять ты? – увидев Номада, бросил Хокли.

– Что такое? Он тебе уже попадался? – спросил его начальник.

– Пришелец не виноват, – возразил грузный. – Я всё видел. Драку начали эти четверо на полу.

– Это что, он один всех четверых так уделал? – с удивлением спросил страж.

– Нет, этого уже я приложил, – Снэп мотнул головой в сторону мыша с пистолетом, который до сих пор лежал без сознания.

– Узнаю твою тяжёлую лапу! – начальник стражи засмеялся. – Ты его хоть не убил?

– Вроде нет, должен очухаться.

Трое бандитов, сражённых Номадом, уже начали приходить в себя. Стражники за шкирку подняли их с пола и повели к выходу, забрав оружие. Мыш, которого ударил пёс, так и не пришёл в сознание, товарищам пришлось его вытаскивать на себе.

– Ещё раз увижу вас здесь – пеняйте на себя! – крикнул Снэп им вдогонку.

– Ну, попадись мне только, пёс! – прошипел драный кот, ощупывая сломанный нос.

– Пасть закрой! – толкнул его в спину Хокли.

Все скрылись за дверью.

Номад тем временем осмотрел повреждения, полученные в схватке. Отделался легко, могло быть хуже. Кроме порезанного ножом плаща и ушиба от кастета на голове – только глубокая царапина на лапе – проклятый крысёныш всё же порезал его. Да, если имеешь дело с ножом, невозможно обойтись совсем без повреждений. Разве только если у тебя нет меча и доспехов. Номад принялся зализывать порез.

– Феликс, налей-ка ещё пива для гостя. За мой счёт, – сказал Снэп трактирщику.

– Слушай, друг, ты вообще по каким делам в городе? – спросил Снэп Номада.

– Работу ищу. С деньгами плохо. Последнюю латунь разменял на ужин, – ответил Номад, решив быть честным со своим спасителем. – Но работы в городе нет. Так что завтра пойду дальше. Может, где ещё свезёт.

– Снэп, я думаю, он бывший наёмник Альянса, – вмешался в разговор Феликс. – Знаю, у них были такие же плащи, как и у него.

– Вот как, значит… – пёс задумался. После чего вновь обратился к Номаду: – Дружище Феликс тебе правду сказал по поводу работы. Но в то же время соврал, но тут уже не его вина – он просто не знает кое-чего. В общем, к делу. Я хозяин Арены собачьих боев. Может, видел круглое здание по соседству с трактиром? Это она и есть. Меня зовут мастер Снэп. Я хоть и не главный в городе, но определённый авторитет имею. Как тебя зовут, кстати?

– Номадом, мастер, – спохватился пёс. – Я так и не назвался. Прошу прощения.

– Ничего. Тебе было не до того, – усмехнулся хозяин Арены. – Теперь мы, считай, официально знакомы. Вот что, Номад, ты хорошо дерёшься, как я заметил. Тебя кто-то учил?

– Жизнь научила, – без лишних подробностей ответил Номад.

Хозяин арены усмехнулся.

– Скажи, Номад, ты хотел бы поработать на моей Арене? – спросил он.

– Бойцом, что ли? Однажды я дрался на арене. В другом городе.

– Не совсем. Мне сейчас нужен помощник тренера. Дрессировать молодёжь. Раньше я сам и был тренером, а сейчас вот старею, и хочу отдохнуть от этой работы, заняться больше деловыми вопросами. Тренерские обязанности будет выполнять мой нынешний помощник, он же мой сын Гролл. Думаю, он уже годится для этого. А ты, Номад, пойдёшь на его место. Мне всё равно, кем ты был раньше. Действительно ты наёмник или просто где-то нашёл или купил этот плащ. Даже если и воевал раньше против нас – то это дело прошлое, и ворошить его незачем. Главное, дерёшься ты здорово, и мне это нравится. Тебе надо только освоить стиль, что принят у нас на Арене. Думаю, ты быстро усвоишь. Если тебе это нравится, приходи завтра утром ко мне. Понял?

Номад радостно кивнул.

Глава 2

Секрет Академии

Магистр Аль Лор, глава Академии Техномагов, смотрел из окна на ночной Трэшвиль. Отсюда, с вершины Кошачьей башни весь город был виден как на ладони, а днём открывался прекрасный вид на окрестности города и на горную цепь, в которой выделялась похожая на палатку гора Тейп.

За окном сгущалась темнота, но зоркий кошачий взгляд магистра хорошо различал очертания зданий.

Видна городская площадь, на которой уже зажгли фонари. Арена собачьих боев, неосвещённая, напоминает сверху огромный круглый валун, будто ради забавы выкаченный шутником-великаном на площадь. В примыкающей к ней казарме горят огоньки, но лишь кое-где – ученики мастера Снэпа рано ложатся спать.

Здание Ситихолла – городского совета – загораживает ворота. Но виден огонь на сторожевой вышке – знак для припозднившихся путников.

Правее – «Три топора». Трактир хорошо освещён – вывеска подсвечена фонариком, в окнах на верхнем этаже горит свет.

Магистр, мягко ступая, перешёл к западному окну.

В Мышиной мастерской уже окончили работу, хотя труба ещё дымит, не всё топливо догорело. Работы у них сегодня было много. Мастерская дымила с самого утра, а лязг металла, шум механизмов и ругань инженера Слота, хозяина мастерской, временами долетала даже до кабинета Аль Лора, заставляя его закрывать окна.

Окошки приземистых лачуг Мышиной слободки светятся огоньками. Семьи рабочих собираются за столом, жёны и дети встречают возвратившихся с работы усталых отцов, мужей и братьев.

Магистр Лор помнил Трэшвиль с тех времён, когда тот был ещё не городом, а всего лишь маленьким грязным посёлком собирателей металлического хлама, лежащим между двух свалок. Здесь ещё не было ни мастерской, ни арены, ни Ситихолла. Трактир уже существовал, но тогда назывался по-другому и был отвратительной забегаловкой, в которой околачивалось всякое отрепье.

Как давно всё это было? Не в такие уж и далёкие времена. Каких-то три десятка лет тому назад. Сущие пустяки по историческим меркам…

Внизу, под полом кабинета, пробили башенные часы. Десять звонких, чётко отмеренных ударов.

Звуки колокола вывели магистра из состояния отрешённости. Воспоминания о прошлых временах рассеялись, как утренний туман, заставив Аль Лора вновь вспомнить о том, что весь день тяготило его душу. О том, что вновь и вновь заставляло шагать взад и вперёд по кабинету, то сложив лапы на груди, то возбуждённо теребя длинную шерсть на подбородке и взмахивая хвостом.

Магистр отошёл от окна и погрузился в непроглядную тьму кабинета. Темнота не волновала его – зрению ещё далеко не старого кота она не была помехой. К тому же он настолько хорошо знал каждый уголок кабинета, что мог бы свободно в нём ориентироваться, даже будучи совершенно слепым.

К тому же в темноте замечательно думалось.

Но не сегодня.

Сегодня Аль Лор ожидал возвращения своего начальника охраны, Элексиора, даже не зная, вернётся ли он вообще.

Он пробовал зажечь свет, занять себя чтением. Бегло пролистал «Географию Октании и Элерона», «Развитие жизнеформ в Больших ожогах» техномага Лессара, парочку книг по прикладной техномагии и тут же забросил их обратно на полку. Всё это было ему давно известно и совершенно не отвлекало от мрачных мыслей…

Аль Лор подошёл к письменному столу, снял трубку переговорного аппарата и покрутил ручку. В трубке послышался голос дежурного привратника:

– Слушаю вас, магистр.

– Лекс ещё не вернулся? – спросил Лор.

– Нет, магистр. Я непременно вам сообщу, когда он вернётся.

Магистр вздохнул и вновь подошёл к окну, запустив пальцы в бороду. Его глаза в темноте сверкали зелёными огоньками.

…Первое время приходилось ой как непросто. Бандиты, держащие в кулаке обе свалки, не горели желанием делить место с какими-то пришлыми котами-техномагами. Но постоянные угрозы бандитов не уменьшали решимости и настойчивости молодого магистра Аль Лора и его сподвижников.

Помощи от властей не было. Герцог Октании, пожилой и ленивый пёс, не желал прислушиваться к доводам и просьбам нахальных котов, явившихся неизвестно откуда. Его, похоже, устраивало сложившееся положение вещей. Но Аль Лору удалось найти общий язык с его единственным сыном Рутгером.

Этот пёс-подросток, ещё почти щенок совсем не напоминал отца. В его жилах текла кровь матери-северянки. Вспыльчивый, порывистый и тщеславный, несмотря на юный возраст, он жаждал воинских подвигов и славы. Неизвестно, что его привлекло в магистре Лоре, внешне их характеры казались полностью противоположными. Возможно, отпрыск герцога увидел в нём отражение его собственного неуёмного огня, выраженное в иной форме. Они быстро подружились.

Рутгер повёл отцовскую дружину на покорение Трэшвиля. С помощью нового оружия, полученного от Ордена Техномагов, он полностью разгромил бандитов. Их остатки бежали на большую свалку «Котёл», к самым окраинам Октании.

Старый герцог простил сыну его ослушание. В конце концов, после взятия Трэшвиля и последующих походов Рутгера на юг и восток, отодвинувших границы Октании до самых южных гор, размер его страны увеличился более чем вдвое. Рутгера по возвращении из похода вместо наказания ожидало заслуженное возвышение. Он получил то, чего хотел – славу выдающегося воина, которая разнеслась далеко за пределы Октании.

Сам Аль Лор серьёзно выиграл от этой сделки. Он построил Октанскую Академию Кошачьей Техномагии. В его ведении оказались две свалки, богатые металлом. Немалая доля ценностей, добытых там, проходила через лапы котов-техномагов, немало способствуя обогащению Ордена…

Магистр глядел в ночную темноту, на то место, где раньше располагалась большая свалка. Обе свалки давно истощились. Малая вошла в черту города, частично застроенная домами, частично приспособленная под городское кладбище. Большая свалка осталась за стенами Трэшвиля, также полностью опустошённая.

Из захудалого посёлка Трэшвиль превратился в настоящий город. В нём появилось много новых зданий. Ситихолл, Мышиная мастерская, больница, первая в этих краях. Капитан Снэппарт, ветеран ещё первых походов Рутгера, открыл свою Арену Собачьих боев. Прежний хозяин «Трёх топоров» продал своё заведение фермеру из окрестностей Трэшвиля и уехал на «Котёл».

Город с каждым годом рос, ему становилось тесно в кольце стен, и он выплёскивался за их пределы предместьями и хуторами, как кипящий бульон выплёскивается через края котла…

Что такое?

Аль Лор подался вперёд, вцепившись когтями в подоконник и вглядываясь во тьму.

Неужели показалось? Пара зелёных огоньков там, внизу. На свалке. Они мелькнули на мгновение и сразу исчезли.

Техномаг пристально вглядывался вниз, на свалку, пытаясь разглядеть то, что на ней скрывалось. Ему повезло, он снова увидел огоньки. Теперь они горели куда дольше. Казалось, что они встретились взглядом с магистром и несколько секунд изучали его, прежде чем снова скрыться в ночи.

Аль Лор ждал, появятся ли они в третий раз. Но раздавшийся звонок переговорного аппарата заставил его отойти от окна.

– Слушаю, – буркнул он.

– Магистр, Лекс только что вернулся, – доложил привратник. – Пусть поднимается?

– Ну наконец-то! – выдохнул Аль Лор. – Конечно, живо зови его ко мне!

Те полторы минуты, необходимые для того, чтобы подняться на вершину башни на подъёмнике, показались магистру целой вечностью.

Звякнула открывающаяся дверь подъёмника.

– Сидите без света, магистр? – послышался голос Лекса.

– Сейчас зажгу, проходи, – спохватился маг.

Свет лампы осветил кабинет и ночного посетителя – молодого чёрного кота, с белой грудью и мордой. На концах его лап тоже росла белая шерсть, отчего казалось, что на нём надеты белые перчатки. Одет он был в просторный темно-зелёный камзол – форму Кошачьей охраны.

Лекс подождал, пока магистр усядется в кресло за письменным столом, после чего сам сел напротив, разглаживая длинные усы.

– Ну что, Лекс? Докладывай! – нетерпеливо воскликнул Лор.

Лекс покачал головой.

– Мы не смогли его задержать. Он вырвался, разорвал сеть, как тряпку. При этом покалечил одного из моих ребят. А второго отбросил на добрый десяток шагов, как малого котёнка, он чудом уцелел…

– Во имя Луны, что за сила в нём сидит… – прошептал ошеломлённый магистр.

– Наши энергопосохи в режиме оглушения оказались неэффективны, – продолжал Лекс. – Он вырвал мой посох, как тростинку. Думал, убьёт. Но нет – он посмотрел на меня и в один прыжок перескочил стену. Только мы его и видели.

Лекс вздохнул.

– Знаете, магистр, мне показалось, что он узнал меня. И поэтому не тронул.

– Такого не может быть, Лекс, – возразил Аль Лор.

– И всё же… Я никак не могу отделаться от впечатления.

– Помни, Лекс: ты командир Кошачьей охраны. Тебе нельзя думать о чувствах, когда ты на задании.

Лекс опустил глаза, постукивая когтями по столу.

– Не стучи, и без тебя нервы, как струна, – сказал магистр. – Лучше подумаем, как задержать Оррина. Нельзя, чтобы он оставался на свободе. Тем более нельзя, чтобы его заметил кто-нибудь из горожан. Если понадобится, надо применить крайние меры. Ты понимаешь, о чём я.

Магистр встретился взглядом с Лексом.

– Ты не сможешь этого сделать, – понял он. – Даже тренировки Академии тут бессильны.

Он вновь запустил когти в бороду.

– За несколько минут до твоего возвращения я видел огоньки на свалке, – сказал он. – Должно быть, это были глаза Оррина. Он смотрел прямо на меня.

– Не могу понять, зачем Майрон прислал его сюда, – пробормотал Лекс. – От него же никакого толка, как от разведчика.

– Лекс, расскажи: как вы его обнаружили? – попросил Лор. – Ты мне так толком и не рассказал.

– Тут нечего рассказывать, магистр. Один из охранников заметил, что Оррин пытается забраться в окно Академии и поднял тревогу. Как он попал в город – не знаю. Я осторожно расспросил стражу у главных ворот, не проходил ли кто посторонний – они ничего не знают. Наверное, он просто перепрыгнул через стену, так же, как и при побеге.

– Никто из жителей города его не видел?

– Надеюсь, нет. Время позднее, на улице было пусто.

– Оррина нельзя оставлять на свободе, – напомнил магистр. – Если он будет околачиваться вокруг города, его рано или поздно заметят. Думай, Лекс, думай!

– Я думаю, магистр, – ответил Лекс.

– У меня есть одна идея, – заявил он после некоторого раздумья. – Горожан мы, понятное дело, привлекать не можем. Своими силами нам не справиться.

– Что же, сообщить герцогу?

– Не нужно. На Арене мастера Снэпа сейчас работает один пёс. Зовут Номадом. Тренирует щенков, несколько раз даже участвовал в боях.

– Лекс, мы же оба хорошо знаем, что эти бои на Арене – сплошная показуха для обывателей, – усмехнулся магистр. – Мастер Снэп даже диких зверей специально морит голодом, чтобы они ослабли и ненароком не покалечили его бойцов.

Лекс покачал головой.

– Нет, магистр. Я к этому Номаду уже давно приглядываюсь. Он неплохой боец. Ловкий и сильный, хотя по виду не скажешь. У него любопытная манера боя. Со стороны выглядит, как простая уличная драка, однако весьма эффективна. Вы знаете, магистр, в боевых искусствах я разбираюсь хорошо, так что знаю, о чём говорю. Думаю, против Оррина это будет то, что надо.

– Продолжай, Лекс, – сказал заинтересованный Лор.

– Вообще – этот пёс обычный наёмник. За деньги сделает всё что угодно. При этом не болтливый. Думаю, если ему хорошо заплатить, то он не станет ничего рассказывать. И ещё. Он в городе совсем недавно, каких-то три месяца. Так что, если Оррин его убьёт, никто о нём особо скучать не станет.

– Хм… А приведи-ка этого Номада ко мне, я хочу лично на него взглянуть, – приказал Аль Лор. – Надеюсь, всё, что ты про него сказал – правда, и он нас не подведёт. Не хочется нарушать правила Академии, но раз так сложились обстоятельства… Ступай, Лекс, и чтобы завтра этот пёс был здесь!

Командир охраны ушёл. Магистр остался один. Было так тихо, что даже слышалось, как стучит механизм башенных часов и трещит фитиль в лампе. Магистр протянул лапу, чтобы потушить светильник, но в последний момент передумал.

Много, много веков назад, когда ещё и в помине не было ни Аль Лора, ни Трэшвиля и его Академии появился Орден Техномагов. Коты-техномаги сумели обуздать и подчинить себе дикую силу небесных молний. Заключённая, эта сила превратилась в магическую энергию – основу могущества Ордена.

Маги заметили, что этой энергией в небольших количествах природа наделила всех котов и кошек. Их шерсть могла производить слабые заряды магической энергии. Ни собаки, ни мыши не обладали такой способностью.

Орден принял к сведению и это. Обычно заряды кошачьей энергии бывали слишком слабыми. Но коты-техномаги изобрели комплекс тайных практик, которые в разы увеличивали их магические способности, позволяя управлять энергией молний.

Техномаги сохраняли в глубочайшей тайне способы получения магической энергии и свои магические практики, никто посторонний под страхом смерти не смел переступить порога кошачьих академий и энергетических станций. Это наделяло Орден ореолом таинственности и привилегированным статусом, все прочие – от простых фермеров до правителей государств смотрели на техномагов со смешанным чувством страха и уважения.

Элементы с заключённой в них магической энергией приносили Ордену огромный доход. Магическая энергия пользовалась большим спросом, она двигала механизмы и двигатели самоходных повозок и кораблей. Прибыль от монопольной торговли энергетическими элементами заставляла магов хранить способы их производства в ещё большей тайне.

Орден стал владельцем огромных ценностей. Это позволило котам-магам свободно заниматься магическими практиками и исследованием тайн мира. А ещё – использовать правителей и их приближённых в своих интересах.

Аль Лор немного притушил свет в лампе, погрузив кабинет в темноту.

…Со временем некоторые техномаги, почувствовав свою мощь, решили, что им всё дозволено и начали проводить опасные опыты, часто на живых существах, вмешивались в дела государств, стремясь получить власть. Их действия привели к конфликту с основной частью техномагов, считавших, что следует хранить нейтральность в отношениях с внешним миром, а также ужасавшихся методам магических исследований своих коллег, считая их неприемлемыми в деле познания.

Это привело к расколу. Техномаги, не признававшие никаких ограничений, вышли из Ордена и основали свою организацию. С тех времён их стали называть «тёмными техномагами». С годами неприязнь, переросшая во взаимную ненависть, только усилилась. Орден Техномагии считал «тёмных» своими злейшими врагами. Да и прочим они внушали ужас и отвращение…

В то время, когда Аль Лор основал Академию Техномагии в Трэшвиле, одним из самых влиятельных тёмных техномагов был Майрон. Он был фигурой загадочной и зловещей, и Орден уже давно с тревогой следил за его действиями.

Аль Лор смотрел на мерцающий огонёк лампы, и разум его был наполнен беспокойными мыслями.

– Почему Оррин появился здесь? – шептал он, размышляя вслух. – Это просто знак для нас? Или нечто большее? Быть может, Майрон догадывается о том же, о чём догадывался я, когда именно здесь выбирал место для Академии? Он давно приглядывается к Южной Октании. Похоже, скоро для всех настанут неспокойные времена…

В это утро Номад, как обычно, проводил занятия с юными учениками.

За три месяца, что он работал на хозяина Арены, он уже мало напоминал того бродягу, что пришёл осенним вечером в Трэшвиль. Он отъелся, его шерсть пришла в порядок и уже лоснилась, как у пса, всю жизнь прожившего в городе.

Но его характер остался прежним. Номад по-прежнему был неразговорчивым псом, предпочитавшим одиночество. За годы странствий он привык к тому, что чаще приходилось оставаться одному. И Номаду так было даже проще и удобнее.

Тем не менее, мастер Снэп был доволен своим новым тренером. Своё дело он знал, и младшие ученики в его лапах добивались существенного успеха.

Номад провёл с учениками разминку, после чего показал им несколько новых приёмов и велел им хорошенько отработать их.

Щенки послушно принялись за тренировку. Номад, прохаживаясь взад-вперёд, наблюдал за ними.

Тут он заметил краем глаза стоящего в дверях старшего тренера Гролла, сына мастера Снэпа. Гролл жестом подзывал его к себе. Номад разрешил запыхавшимся щенкам сделать перерыв и подошёл к товарищу.

– Привет, Номад! – сказал Гролл. – Ну как, гоняешь молодёжь?

– Как видишь.

– Пожалел бы их немного – лица на них нет! – засмеялся Гролл.

– Ничего. Сейчас нет. Зато станут настоящими бойцами. Чего зашёл, Гролл?

– Тебя отец вызывает. Говорит, для тебя есть дело.

– Я не закончил тренировку. Что-то важное?

– Не бойся, я тебя заменю. Я сейчас всё равно не занят.

– А чего хочет мастер Снэп?

– Знаешь, если честно, я не в курсе. Сегодня утром к отцу пришёл один из помощников магистра Лора, директора Академии. Они говорили наедине, а потом отец велел позвать тебя. Думаю, дело касается Академии.

– Странно! Они ж вроде не посвящают других в свои дела.

– Не посвящают. Но вот ты им зачем-то понадобился. Слушай, может ты когда-то задел кого из Академии и теперь они хотят разобраться? Ничего такого не помнишь?

– Вроде нет. Не помню такого. Ладно, посмотрим, что им надо.

В кабинете хозяина Арены, кроме него самого, сидел чёрно-белый кот, одетый в зелёный камзол. Молодой, примерно того же возраста, что и Номад. Он даже не обернулся, когда Номад вошёл в кабинет.

– Вы хотели меня видеть, мастер? – спросил Номад.

– Да, проходи. Для тебя есть дело.

Номад сел за стол рядом с котом-стражем. Тот сидел с наигранно равнодушным видом, колотя когтями по столу. Когда Номад протянул к нему морду для приветствия, кот прищурил один глаз, отчего его морда приобрела лукавое выражение и нехотя согласился себя обнюхать, после чего тихо фыркнул.

Этого кота Номад уже встречал в городе, но знаком с ним не был. Пару раз замечал его во время боёв на Арене, среди зрителей. Кот тогда глядел на Номада, хитро прищурившись, но с явным любопытством.

– Это Элексиор, начальник Кошачьей охраны Академии, – представил его Номаду мастер Снэп. – Он говорит, что у них есть для тебя задание.

– Можно просто Лекс, – снисходительно разрешил кот.

– Вы же не пускаете к себе чужих, – заметил Номад. – Или не так?

– Это так, – кивнул кот. – Но в данном случае нам пришлось сделать исключение.

– Почему? – спросил Номад.

– Извини, я не могу тебе сказать прямо сейчас. Если пойдёшь со мной, сам узнаешь.

Номад нахмурился.

– Не люблю, когда со мной темнят. Хоть вкратце объясните?

– Вкратце – можно. Нас интересуют твои бойцовые навыки. Выполненное задание будет очень хорошо вознаграждено. Можешь быть спокоен, тебя не обманут. Задание опасное, предупреждаю. Но для такого бойца, как ты, мне кажется, вполне выполнимое.

– Подробностей, как я полагаю, больше не будет?

– Пока нет. Более обстоятельно тебе расскажет магистр Аль Лор.

Лекс дёрнул своим пушистым хвостом, уже начиная раздражаться.

– И сколько мне заплатят? – поинтересовался Номад.

– Пятидесяти латунных монет достаточно? – спросил Лекс, продолжая постукивать когтями по столу.

Глаза Номада загорелись. Пятьдесят латунных – равнялось бы его жалованью за больше чем полгода безупречной работы на мастера Снэпа.

– Это за день? Вполне!

Ему не нравился тон Лекса, а особенно то, что тот что-то скрывал. Явно был какой-то подвох. Годы бродячей жизни научили Номада тому, что в мире ничего не дают за просто так. Но с другой стороны, что ни говори, а возможность быстрого и хорошего заработка прельщала. Ради такой награды стоит и рискнуть, подумал пёс.

– Могу я отказаться, если что? – спросил он.

– Конечно. Ты волен в выборе. Можешь отказаться и навсегда забыть об этом разговоре.

– А я соглашусь… Наверное… Если хозяин позволит.

– С ним мы уже договорились, – кивнул Лекс. – Только предупреждаю: ты обязан будешь дать клятву, что никому и ни при каких обстоятельствах не станешь рассказывать обо всём том, что увидишь и услышишь. Мы сможем рассчитывать, что ты не проболтаешься?

– Можете, – пообещал Номад. – Я не пустобрёх. Тем более за такие-то деньги.

– В таком случае иди за мной, – приказал Лекс, поднимаясь со стула.

– Номад, – сказал на прощание мастер Снэп. – Только знаешь. Будь поосторожней… всё-таки! Лады?

До этого хозяин Арены получил от Лекса кошелёк с латунью, а также гарантию на щедрую компенсацию в случае гибели Номада. Тем не менее, мастер Снэп переживал за помощника, к которому успел привязаться.

– Всё будет нормально, мастер! – пообещал Номад.

Лекс вывел его через чёрный ход Арены и по задворкам, не выходя на центральную улицу, провёл до здания Академии.

По пути он сделал несколько наставлений:

– Перед магистром веди себя прилично. Скверных слов не говорить, блох не чесать, в зубах не ковыряться. И не дыши своим говяжьим перегаром на магистра. И главное – не задавай лишних вопросов. Понял?

Номаду уже хотелось дать в морду наглому коту, однако он сдержался. Ради будущего гонорара. Только буркнул что-то в знак согласия.

Они вошли в башню Академии, оказавшись в просторном зале.

– Это Зал Приёмов. Единственное место Академии, где позволено находиться посторонним, – сообщил Лекс. – Дальше тебе нельзя. Жди здесь, а я позову магистра Аль Лора.

Он скрылся за сводчатой дверью. Номад остался ждать, осматривая интерьер зала. Лучи зимнего солнца пробивались сквозь высокие окна.

Ждать долго не пришлось. Послышался тихий скрип двери, и в зал вошёл серый кот с длинной шерстью, одетый в мантию тёмно-синего цвета. На его шее висел блестящий тонкий диск из неизвестного материала, отсвечивающий на свету всеми цветами радуги. В лапах – массивный посох со спиральным металлическим навершием.

Это и был магистр Аль Лор – директор Академии. Следом за ним шёл Лекс.

Номад поклонился ему, вежливо вильнув хвостом, помня о наставлениях Лекса и не решаясь по-простому обнюхать столь важную персону. Магистр, вежливо заурчав, склонил голову в ответ и сделал жест, приглашая Номада присесть в кресло под окном. После чего сел напротив, сладко жмурясь под лучами зимнего солнца.

– Вы и есть Номад, младший тренер мастера Снэпа? – спросил он. – Я наслышан о вас, хотя пока не видал лично.

– Точно. А вы, похоже, магистр Аль Лор, мастер? Для меня честь встретиться с вами! – сказал Номад, смутно припоминая, как следует обращаться к важным лицам.

Аль Лор улыбнулся и погладил длинную шерсть на своём подбородке.

– Вы смышлёный пёс, – тихо сказал он. – Именно потому мы решили выбрать вас для одного важного дела. И раз я вижу вас здесь, то значит, вы согласны выполнить наше задание.

– Слушаю вас, магистр.

– Не буду тянуть время и перейду сразу к делу. Задание довольно опасное. Но Академия щедро оплатит его выполнение. Но прежде чем объяснить, в чём оно состоит, я вынужден буду потребовать от вас поклясться в том, что вы никогда, никому и ни при каких условиях не должны будете рассказывать о том, что вам предстоит совершить.

– Можете рассчитывать, – пообещал Номад.

– Вот и хорошо. Обычные жители не должны знать о делах Академии. Поверьте, мы храним секреты не просто так. Мы знаем много чего такого, что способно нарушить общественный покой.

Магистр Лор сложил лапы на груди и продолжил тем же невозмутимым голосом:

– Итак, что вы должны сделать. Ваше задание, Номад – выследить, задержать и скрытно доставить в Академию кота по имени Оррин, который в данный момент скрывается на большой свалке, что за западной стеной города. Но, – добавил Аль Лор. – Если не будет возможности взять его живым, придётся его убить.

При последних словах магистра во взгляде Лекса промелькнула тень тревоги.

– А что он вам сделал? – поинтересовался Номад и тут же осёкся, вспомнив о наказе не задавать лишних вопросов.

– Когда-то Оррин был учеником магистра Лора, – сквозь зубы процедил Лекс. – Но он предал нас и нашу Академию, перейдя на сторону Тёмных Техномагов. Он стал приближённым Майрона, одного из заклятых врагов Ордена. Нам известно, что в последнее время Майрон по какой-то причине интересуется Трэшвилем и окрестностями. Нам нужны сведения.

– Вчера Лекс встретил в городе Оррина, – продолжил магистр Лор. – Охрана Кошачьей башни пыталась его задержать, но он скрылся от них, перепрыгнув через городскую стену. После чего убежал в сторону большой свалки.

– Понятно, – кивнул пёс. – Но у меня нет ни оружия, ни снаряжения. Я ушёл с Арены с пустыми лапами.

– Мы снабдим тебя всем необходимым, – сказал Лекс.

– Номад, я должен вас предупредить кое о чём, – сказал магистр. – Вид Оррина может вас удивить или даже испугать. Дело в том, что он превращён в зомби.

– В кого? – удивлённо спросил Номад.

– Оррин превращён в зомби, – повторил Аль Лор. – Майрон практикует превращение рабов в зомби – существо без чувств, разума и желаний, способное выполнять только простую работу и во всём подчиняющееся своему хозяину. Он также применяет такую практику и в качестве наказания для врагов и провинившихся. Возможно, и Оррин чем-то провинился перед господином. Но он выглядит совершенно диким, хуже лесного гуара. И с ним будет довольно трудно справиться.

– Ничего. Имел дело с разными тварями. Справлюсь и с вашим Оррином, – заявил Номад.

– Вы не имели дела с зомби, – покачал головой Аль Лор. – Впрочем, я надеюсь на ваш опыт…

Номад почесал шерсть на затылке и осмелился задать вопрос:

– Магистр, а будет прок от кота, который умом всё равно что гуар? Что от него узнать-то?

– Это уже не ваше дело, а наше. Мы можем восстановить его память и получить нужные сведения. Не задавайте лишних вопросов, Номад. От вас требуется просто доставить его к нам. Или уничтожить, если у вас не будет другой возможности.

Аль Лор хлопнул в ладоши, показывая этим, что аудиенция окончена, поднялся с кресла и вернулся во внутренние покои Академии. Лекс, следуя за магистром, велел Номаду немного подождать и вскоре вышел, держа свёрток.

– Здесь всё, что тебе необходимо, – сказал он.

Номад развернул свёрток. Длинный кинжал, железная кольчуга, закрывавшая всё тело и голову. Прочная сеть с металлическими грузиками на концах, какой обычно пользуются ловцы животных. Ещё – затычка для пасти и лёгкие, но прочные кандалы.

– Одевайся, – приказал Лекс. – Я провожу тебя к выходу на Большую свалку. Дальше будешь действовать сам.

– Она мне жмёт, – пожаловался Номад, надевая кольчугу. – Неудобно будет действовать.

– Что поделать, – развёл лапами Лекс. – Она для котов, а не для собак. Мы и так подобрали самый большой размер.

– Может, вернёмся на Арену? Подберу что-то из наших доспехов.

– Нет времени. И привлекать внимание посторонних незачем. Идём как есть.

Глава 3

Зомби

Номад осторожно двигался по свалке, озираясь и принюхиваясь. В лапах он держал сеть, кинжал заткнул за пояс.

Свалка представляла собой ряды земляных холмов, поросших жёсткой травой. Глядя на неё в первый раз, нельзя было даже подумать, что некогда это место было месторождением полезных материалов. Всё ценное давно пошло на строительство города и составляло основу городских строений. А сейчас на свалке осталось лишь то, что за многие века окончательно сгнило, переварилось и превратилось в землю.

При некоторой удаче здесь ещё можно найти кусок проволоки или железного листа. Но в целом, оно того не стоило, и поисков здесь давно никто не вёл.

Поэтому Большая свалка была местом уединённым. И на ней можно было легко скрыться.

Промозглый северный ветер дул с самого утра. Он гнал позёмку, похожую на маленьких белых змеек, скользящих по холмам и тропинке. Низкие холмы не давали защиты от ледяного дыхания наступающей зимы. Холодное небо нависало над свалкой железными тучами, осыпаясь на землю мелкой снежной крупой.

Номад уже продрог. За время, проведённое на свалке, ему не встретился никто, кроме парочки свалочных раттов. Грызуны, едва его завидев, быстро ушмыгнули прочь.

Пёс уже думал плюнуть на всё, прекратить поиски и вернуться, доложив, что никого не нашёл.

Внезапно до его уха донеслось тихое шипение. Он обернулся в сторону звука, но никого не заметил. Ветер донёс до него запах давно не мытой шерсти. Номад, навострив уши и стараясь ступать тише, осторожно двинулся в сторону холма, из-за которого послышался звук.

Злобное шипение послышалось ещё раз, гораздо ближе и громче. Сделав ещё несколько шагов, Номад увидел того, за кем охотился.

Грязно-белый кот, тощий и оборванный, сидел на корточках прямо перед Номадом. Он обернулся. Номад был предупреждён магистром, но его всё равно в первый момент испугал взгляд кота-отступника. В его глазах не было ни проблеска разума, в них горел безумный огонь, страдание, смешанное с жаждой крови… Из полураскрытой пасти капала слюна.

На лбу кота – то ли вытатуированный, то ли выжженный знак: вписанный в круг перевёрнутый треугольник, концы которого выступают за края круга.

С диким визгом и невероятной даже для кота быстротой Оррин кинулся на Номада.

Номад не успевал метнуть сеть и поэтому наотмашь ударил подбегавшего кота висевшими на её краях железными шарами, используя их как кистень. Удар, способный проломить ребра и уж точно остановивший бы обычного противника, не произвёл на кота-зомби никакого впечатления. Он словно одержимый набросился, выпустив когти, на Номада. Если бы не кольчуга, ему бы пришлось несладко.

Когти безумного Оррина скребли по металлу кольчуги. Номад, находясь вплотную к коту, не мог использовать сеть. Пришлось использовать своё умение рукопашного боя. Хорошенько врезав коту несколько раз по голове и брюху, он заставил его поумерить пыл. Отбросив противника на землю, Номад хлестнул его сетью по спине. Кот с визгом сорвался с места и скрылся за холмом.

Пёс тяжело дышал. Кольчуга давила грудь, не давая хорошенько вздохнуть. Кое-как отдышавшись, Номад осмотрел доспех и увидел, что Оррин порвал его в нескольких местах. В переплетении колец застрял оторванный коготь.

Ничего себе, подумал ошеломлённый Номад.

Чуть переведя дух, он принюхался, взяв след, и направился за Оррином.

Кот не ушёл далеко, Номад нашёл его сразу за холмом. Зомби сидел на земле, злобно глядя на Номада. Он сжался в комок, готовясь прыгнуть. Но Номад не дал снова застать себя врасплох. Тесная кольчуга мешала, не давая толком размахнуться, но псу повезло – бросок оказался удачным. Сеть со свистом пронеслась по воздуху и попала точно на кота, спутав ему лапы.

Зомби повалился наземь, злобно воя и извиваясь всем телом. Номад стянул с себя надоевшую порванную кольчугу и пошёл к Оррину, готовя кандалы.

Тут произошло непредвиденное. Кот разорвал связавшие его путы с такой силой, что обрывки сети полетели во все стороны. В мгновение ока он снова оказался на всех лапах, готовый к новому нападению.

Вся жизнь в одно мгновение пронеслась перед глазами Номада. Он с ужасом понял, что зря раньше времени понадеялся на победу и снял кольчугу. Оррин с яростным шипением прыгнул на Номада, выпустив когти.

Уже не думая о том, чтобы захватить Оррина живьем, Номад бросил кандалы и выхватил кинжал. Думая не о задании магистра, а только о том, чтобы спасти собственную жизнь, он принял прыгнувшего кота прямо на острие.

Удар кошачьей туши выбил оружие из лапы. Зомби в прыжке насадил сам себя по самую рукоять. Номад был готов пустить в дело клыки и когти, но этого уже не понадобилось.

Оррин вытянулся на земле, издавая жалобный стон, переходящий в предсмертный хрип. По его телу пробежала последняя конвульсия и он замер окончательно.

Всё было кончено.

Переводя дух, Номад смотрел на убитого кота. Истощённый до крайности, грязный, оборванный. Номаду даже стало жалко своего противника. Он выдернул из трупа кинжал, вытер его прямо о шерсть покойника и тихо сказал:

– Прости, товарищ. Я не нарочно.

После чего подобрал кольчугу, кандалы и остатки сети и побрёл к городу, не оборачиваясь.

Лекс ждал его у калитки. Его обычно розовый нос побелел, когда он увидел, что Номад вернулся один. Стараясь не выказывать волнения, он спросил:

– Ты нашёл отступника?

– Да. Удержать не смог, пришлось убить. Извините уж.

Лекс на мгновение выпустил когти. Повернувшись спиной к Номаду, он сказал:

– Ничего, ты получишь награду. Идём к магистру.

Они вернулись к Кошачьей башне. Лекс за это время не проронил ни слова. Только у дверей Академии он сказал коту-привратнику:

– Доложи магистру Лору, что Номад выполнил задание и вернулся за наградой.

Привратник пропустил их в Зал приёмов. Вскоре вышел магистр.

– Рад видеть вас живым, Номад! – невозмутимо произнёс он. – Вы выполнили задание?

– Так точно, магистр. Оррин убит. Жаль, живым взять не смог.

– Очень жаль, – покачал головой магистр. – Он был бы полезен для нас. Впрочем, вы всё равно заслужили вознаграждение за свою работу, мастер Номад. Вот, – Аль Лор протянул Номаду увесистый кошелёк, – здесь пятьдесят монет, как мы и договаривались. Можете пересчитать, если хотите, тут всё точно.

– Благодарю, магистр! – Номад с удовольствием подкину кошелёк в ладони, оценивая вес, и вильнул хвостом.

– Не стоит благодарности. Вы помните, что не должны рассказывать о том, что видели?

– У меня нет желания даже вспоминать об этом.

– Вот и замечательно. Вы свободны, мастер Номад. Можете возвращаться на Арену.

– Эй, подожди! – окликнул направившегося было на выход Номада молчавший до этого Лекс и обратился к своему настоятелю: – Магистр Лор! Я считаю, не стоит оставлять Оррина просто так, на съедение свалочным раттам!

– Ты хочешь его похоронить по нашим обычаям? – спросил Аль Лор.

– Да, магистр.

– Хорошо. Делай то, что считаешь нужным.

– Номад! Ты можешь показать мне место, где оставил Оррина? – спросил Лекс.

– Без проблем. Только что тебе за дело до него?

Лекс молчал несколько секунд. Потом тихо произнёс:

– Дело в том, что Оррин был моим младшим братом.

Номад и Лекс пришли к месту недавней схватки, захватив с собой лопату.

Возле трупа уже крутилась стайка свалочных раттов, принюхивавшихся к свежему корму.

– А ну, пошли прочь отсюда! – закричал Лекс, бросаясь на них. Испуганные падальщики с писком скрылись за холмами.

Лекс подошёл к телу брата и опустился на землю рядом с ним. Сидя перед мёртвым Оррином, он с горестным урчанием гладил его по голове. Номаду стало даже как-то не по себе.

– Я не хотел его убивать. Он сам прыгнул на меня и мой нож, – извиняясь, сказал он.

Кот ничего ему не ответил.

– Бедный мой братик. Зачем только ты связался с ними, – прошептал он.

– Слушай, Лекс! – заметил Номад, зябко вздрогнув от очередного порыва ледяного ветра. – Скоро стемнеет. Может, стоит поспешить?

– Да. Ты прав, – Лекс поднялся с земли, взялся за лопату и принялся копать.

Скованная ранним морозом земля поддавалась с трудом. Лекс, не глядя на Номада, выворачивал комья мёрзлой земли, не обращая внимания даже на ледяной ветер.

– Тебе помочь? – поёживаясь от холода, спросил Номад.

Лекс, не отрываясь, отрицательно помотал головой. Номад отошёл в сторону и сел на вершине холма.

Выкопав яму достаточного размера, Лекс позвал Номада. Вдвоём они перетащили в могилу труп Оррина, уложив его по кошачьему обычаю – на правом боку, со скрещёнными лапами. После чего быстро закопали яму.

– Вот так, – прошептал Лекс. – Прощай, брат. Спи спокойно.

С далёкой Кошачьей башни пробил колокол. Лекс развернулся и побрёл к городу. Номад, подобрав лопату, последовал за ним.

Солнце уже почти село. Наступили сумерки. Очертания предметов тонули в полумраке. От холмов по земле бежали тени.

Когда они дошли до Кошачьей башни, уже совершенно стемнело. У дверей Академии Лекс повернулся к Номаду и сказал:

– Мне не хочется возвращаться в Академию. Хочу в «Три топора». Присоединишься?

Номад молча кивнул.

Они сели в дальнем тёмном углу трактира, в стороне от прочих посетителей. Капля подошла к ним, добродушно виляя хвостом, и спросила:

– Что желаете заказать?

– Настойку синеягоды. Одну бутылку, – сказал Лекс. – Это всё.

– На двоих! Не слишком крепко, господин начальник охраны?

– В самый раз, – огрызнулся Лекс. – И вообще, перестань вилять хвостом. Раздражает.

– Я же по-дружески! – обиделась Капля.

– А у нас это знак агрессии. Да, я всё понимаю, извини. Но всё равно… лучше не надо.

– Ты уж извини моего спутника, – сказал Номад. – У него… у него горе.

– Конечно, – вздохнула Капля. – Да, я всё поняла. Подождите немножко.

Синеягода росла на колючем кустарнике, в обилии произраставшем в окрестностях Трэшвиля. При перегонке её забродившего сока получали настолько крепкое пойло бирюзового цвета, что его не отваживались пить даже многие прожжённые пьяницы. Более храбрые пили настойку синеягоды понемногу, маленькими стаканами.

Естественно, собачку-официантку удивил заказ целой бутылки.

Но Номад понимал, что Лексу это сейчас крайне нужно.

Капля принесла бутылку настойки и пару стаканов. Лекс заплатил за обоих, отказавшись от предложения Номада разделить счёт напополам. Заплатил сразу, опасаясь, что потом окажется просто не в состоянии.

Лекс зубами откупорил бутылку и разлил по стаканам голубоватую жидкость.

– Ну что, начали? – спросил Лекс. Номад кивнул.

У пса от адского пойла перехватило дыхание после первого же глотка. Лекс же даже не поморщился. Только в глазах у него сразу же появился хмельной блеск…

Было уже далеко за полночь, когда Номад принёс Лекса к Кошачьей башне. Где они оставили лопату, они уже не помнили. Номад, выпил гораздо меньше своего напарника, но всё равно чувствовал себя паршиво и знал, что наутро его ждёт жесточайшее похмелье.

Возле самой Академии начальника кошачьей охраны в очередной раз стошнило. Номад прислонил его к стене над сточной канавой и постучал в дверь. Привратник открыл и помог внести Лекса вовнутрь.

– Надо же было так ужраться, – заметил привратник. – Спасибо тебе, пёс, что не бросил его, а принёс к нам, – Он порылся в своей сумке и вытащил маленький флакон. – Вот, выпей. Полегчает.

Номад выпил содержимое флакона. В самом деле, стало гораздо лучше. Он поблагодарил кота-привратника за помощь и вышел на улицу.

Ночной воздух вкупе с лекарством подействовал освежающе.

Номад, вдохнув полной грудью, прокручивая в памяти события минувшего дня. Беседу с магистром Аль Лором. Схватку с зомбированным котом. И вечерний разговор в трактире с Лексом.

Лекс долго рассказывал ему о своей жизни, о погибшем брате, то и дело прерываясь на то, чтобы опрокинуть в себя очередной стакан.

Рассказывал, как они были неразлучны с самого детства. Как вместе поступили в Академию. Лекс, будучи не столь силён в магических науках, как брат, оказался в Кошачьей Охране. Зато Оррину светило большое будущее в деле изучения техномагии. Светило бы… если бы он не увлёкся её тёмным аспектом.

– Мы пытались на него воздействовать. Предупреждали. Но он и слушать никого не хотел. Даже меня. Однажды я не выдержал и сорвался. Кто знает, если бы я его не ударил, возможно всё могло сложиться по-другому…

Лекс уронил голову на лапы и замолчал. Потом налил новый стакан и продолжил:

– На следующий день Оррин сбежал. И из Академии, и из города. Не смог перенести нанесённой мной обиды. Это было три года назад. Позже нам сообщили, что кота, похожего на Оррина, видели среди окружения Майрона. И вот буквально вчера я встретил брата на улице Трэшвиля. Худшие опасения подтвердились – из моего брата с помощью тёмной магии сделали зомби. Зомбированные приобретают невероятную силу и скорость. Думаю, ты и сам это сегодня видел на свалке. Но расплата за это – их собственный разум. Зомби – просто живая машина без чувств и души. Не знаю, почему брат оказался в городе. Может, он был послан с неким заданием. Может, ему просто удалось сбежать.

Лекс задумался. Потом отхлебнул настойки и продолжил:

– Да. Думаю, что он сбежал. Наверное, Оррин чем-то провинился перед господином. Ты видел, клеймо у него было на самом лбу. Специально, чтобы было видно всем. В первую очередь – нам. Тех зомби, которых Майрон использует как рабов, клеймят так, чтобы знак был незаметен для окружающих. Оррин сбежал и пришёл в Трэшвиль. В Академию. В место, хорошо ему знакомое, где он провёл столько лет, где жили его друзья. Где его ждали, несмотря ни на что. Ждали, что он одумается и вернётся.

Кот пристально посмотрел на Номада.

– Знаешь, Номад, почему магистр нанял тебя? Это было внутреннее дело Академии и Ордена. И им должен был заняться я, как лучший боец Академии. Просто магистр знал, что я не смогу пойти на крайнюю меру. Ты понимаешь, о чём я говорю. Не буду скрывать – я ненавижу тебя за то, что ты убил моего брата. Хотя и понимаю, что по сути ты не виноват. Может, со временем это пройдёт. Не знаю.

– Магистр сказал, что его вроде как могли вылечить, – неуверенно сказал Номад.

– Ничего подобного! – прошипел Лекс и стукнул кулаком по столу так, что полупустая бутылка и стаканы подпрыгнули, едва не опрокинувшись.

Прочие посетители обернулись на шум, и Номад поспешил утихомирить Лекса. Чуть успокоившись, тот продолжил:

– Никогда не бывало, чтобы зомби вернулся к нормальной жизни! Магистр так сказал, только чтобы меня немного успокоить. Хотя мы оба знали, что это неправда. Да, были редкие случаи излечения от зомбирования. Если это можно так назвать. И то, это были бывшие рабы, а не наказанные. Да и то, они оставались безмозглыми, пускающими слюни существами, которых едва удавалось заново научить простейшим вещам. Запомни, Номад: зомбирование – это худшее, что может с тобой случиться. Я хотел бы снова быть с Оррином. Как раньше. Но знаю, это невозможно. Даже если бы наши маги и сняли заклятье, это всё равно был бы уже не мой брат. Просто кот, ничего не соображающий и лишь внешне похожий на него. Так что, может оно и к лучшему, что вышло именно так.

Лекс ещё выпил синеягодной настойки и тихо произнёс:

– Прости меня, Оррин. Клянусь именем Лунного света, что отомщу настоящему виновнику твоей гибели.

Глаза Лекса вспыхнули яростным зелёным огнём. Он выпустил когти и процарапал ими по доскам стола, оставив глубокие борозды.

– Майрон ответит мне за всё!

Глава 4

Аджи и Мастер

Прошло несколько месяцев.

Миновала осень, за ней зима с её снежными бурями. Наступила весна. Уже сошёл снег, и холмы покрылись свежей травой.

Номад продолжал тренировать младших учеников. Своё обещание он сдержал – о тайном задании, выполненном для Академии, в городе знали только мастер Снэп и Гролл, и то, знали они не более того, что Номаду пришлось поработать на Академию.

С Лексом Номад почти не виделся. Лишь изредка, встречаясь случайно на улице, они обменивались скромным приветствием и иногда – парой слов.

Однажды мастер Снэп вызвал Номада к себе.

– Желаешь прогуляться? – без лишних предисловий спросил он.

– Что нужно, мастер?

– Я отправляю ежегодное пополнение в армию герцога. Он сейчас не у себя в замке, а недалеко от Трэшвиля, стоит в лагере между городом и Белой Скалой. Проводит манёвры. Так что за день, думаю, управишься. Сопроводишь рекрутов до лагеря и сдашь в лапы командирам.

На следующий день Номад топтал лапы по дороге, ведущей к лагерю, вместе с несколькими молодыми псами – будущими новыми солдатами герцога.

Солнце стояло высоко, когда на горизонте показалась белоснежная столовая гора. На её фоне виднелись сторожевые вышки лагеря, стоящего на верхушке холма. Над лагерем реяли красные знамёна с эмблемой в виде отпечатка собачьего следа. Это была «Звериная Лапа» – личный знак октанского герцога. Этот же знак красовался и на мундирах солдат.

Номад предъявил часовому на входе записку с подписью мастера Снэпа, и тот пустил их внутрь.

Лагерь встретил новоприбывших букетом запахов и звуков. Незнакомых для рекрутов и изрядно уже подзабытых для Номада. Запах металла, пороха и оружейного масла. Запах дыма и свежего мяса со стороны кухни. Слышался звон оружия и треск выстрелов со стороны тренировочной площадки, лай офицеров, стук молотов, доносившийся из военной мастерской.

Псы-воины не были единственными жителями лагеря. Номад заметил мышей-техников, несколько молодых собак, пару котов-торговцев.

Часовой рассказал ему, как добраться до герцогского шатра. Но Номад и сам издалека заметил самый большой шатёр, возле которого красовался флагшток, на котором реяло большое знамя с неизменным изображением «Звериной Лапы». Весенний ветер лениво колыхал тяжёлую ткань полотнища.

Под знаменем стоял рослый пёс в богатых доспехах, наблюдающий за тренировками солдат. Учуяв запах незнакомцев, он обернулся.

Так Номад впервые увидел герцога Рутгера – правителя Октании.

Герцог был высоким, ростом гораздо выше Номада, крепко сложенным псом с гладкой серой шерстью и колючим, пронзительным взглядом голубых глаз. На шее он носил цепь с тяжёлой гайкой – артефактом Прежней расы, служившим символом его власти.

Номад, сделав шаг вперёд, поклонился. После чего начал заранее заученную речь:

– Приветствую вас, ваша светлость. Я Номад, младший тренер мастера Снэпа, хозяина Арены собачьих боев Трэшвиля…

– Кончай трепаться, – перебил Номада герцог, к его облегчению. – Вижу, новое мясо привёл, – Подойдя ближе, он критически обнюхал новичков и удовлетворенно хмыкнул. – Пахнет неуверенностью. Но это ничего. Её из вас живо выбьют. Легко не будет, это вам обещаю. Но если не сдохнете, то и награда будет достойная. Не говоря о том, что служить в моей армии – само по себе честь, которой не каждый достоин. Вам понятно?

– Так точно! – рявкнули хором новички.

– Вот и отлично. Поступаете в распоряжение сержанта Фосташа. Он сейчас на стрелковом поле.

Герцог свистом подозвал одного из солдат и приказал ему сопроводить рекрутов. После чего вновь обратил внимание на Номада.

– Я тебя не знаю. Как тебя там, Номад, верно? Давно работаешь на хозяина Арены?

– С осени, ваша светлость.

– Понятно. Как идут дела на Арене, как там мастер Снэп и его семья?

– Всё хорошо, ваша светлость.

– Рад за него. Передашь ему мой привет. Мастер Снэп – бывший капитан в моём войске и мой старинный друг. Думаю, ты это и так знаешь. До того, как открыл свою Арену, был одним из лучших моих воинов. Жаль, ему пришлось уйти после ранения. Он до сих пор немного прихрамывает, ты видел, конечно. Ты свободен, Номад. Кстати, настало время обеда. Ступай на кухню, тебя накормят. Потом отправишься обратно.

Пообедав и передохнув, Номад в прекрасном расположении духа направился обратно.

Стояла ясная погода. Земля ещё не прогрелась, и по утрам на траве оставался иней. Но сейчас солнце ярко светило с высоты, припекая совсем по-летнему.

Отойдя подальше от лагеря, Номад сошёл с дороги. Ему захотелось прогуляться по лесу, ближе к предгорьям. Свободное время позволяло.

Местность была пустынной. Номад не встретил никого, кроме пары диких драфов, которые спали по своему обыкновению вниз головой, зацепившись когтями за ветку дерева. Когда Номад проходил мимо, они проснулись и полетели прочь, хлопая перепончатыми крыльями и недовольно крича. Пёс посмотрел им вслед и продолжил путь.

Вскоре он встретил первого путника. Пожилого мыша, который сидел на камне у ручья, опустив голову.

– Доброго дня! – подойдя ближе, поздоровался он.

Мыш обернулся.

– Здравствуйте, молодой господин, – грустно ответил он.

Номад опустился на четыре лапы, напился из ручья. После чего взглянул на старика и поинтересовался:

– Что-то случилось, дедушка? С вами всё хорошо?

Старый мыш недоверчиво посмотрел на Номада, думая, стоит ли ему говорить или нет. Потом сказал:

– Я странствующий механик. Путешествую с молодым учеником. Но сегодня случилась беда: я его потерял. Видимо, он отбился от меня и заблудился в дебрях. Я долго его искал, но без толку. Я уже выбился из сил, и к тому же подвернул ногу.

Он схватился лапами за голову.

– Я так за него переживаю! В этих местах полно диких зверей. А он почти ребёнок. Ему не найти дороги одному. Вдруг с ним что-то случится? Я этого не вынесу…

– Хотите, я его найду? – вдруг предложил Номад, тронутый горем старого мыша.

Старый мыш дрожащей лапой схватил лапу Номада и спросил, с надеждой глядя ему в глаза:

– Правда? Это было бы так хорошо! Но я небогат. И не смогу достойно заплатить вам.

– Пустяки, – сказал Номад. – Просто, меня учили помогать старым. Да и дело нехитрое, как для меня.

– Спасибо, спасибо вам огромное, молодой господин…

– Рано благодарить. Скажите лучше: давно вы расстались? И где?

– Часа два назад. Не особенно далеко отсюда, чуть к югу. Там ещё было большое дерево с раздвоённым стволом. Мы прошли мимо него. Да, у моего ученика светлая шерсть, и он одет в жёлтый плащ.

– Хорошая примета. Но главное вот что. Мне нужен его запах. У вас случайно нет какой-нибудь его вещи?

– Конечно, конечно… – Старик начал рыться в дорожном мешке. – Вот, возьмите! – Он протянул Номаду кусок ткани. – Это моё полотенце, но ученик утром вытирал им лапы. Надеюсь, на нём остался её запах.

– Её? – удивился Номад.

– Его, его, – сразу же поправился мыш. – Я оговорился. Это от волнения, знаете ли.

– Все будет нормально, – успокоил его Номад.

Он внимательно обнюхал полотенце и старика. На ткани действительно остался запах, не принадлежавший старому мышу. Запах слабый, но работать с ним можно.

– Мы собирались зайти по пути в город Трэшвиль, – сказал старик. – Он где-то здесь неподалеку. Вы случайно не оттуда?

– Именно оттуда.

– Наверное, хорошо знаете здешние места?

– Более-менее. Чуть севернее есть дорога. Пойдёте на запад, попадёте в Трэшвиль. На восток – в лагерь герцога Рутгера. Если что, до лагеря ближе. Можете пойти туда и подождать.

– Хорошо, молодой господин.

– Не называйте меня господином, я от этого смущаюсь. Можете звать меня Номадом. В общем, я приведу вашу пропажу сразу в лагерь. Идёт?

Старик кивнул. Номад перемахнул через ручей и скрылся в зарослях.

Он шёл по следам старого мыша. Скоро он нашёл дерево, о котором тот упоминал. Ствол дерева был когда-то расщеплён молнией. Но оно, несмотря ни на что, продолжало жить.

Именно здесь на земле, помимо запаха следов мастера, обнаружился ещё один запах.

Номад достал полотенце и снова понюхал, сравнивая с новым запахом. Никакого сомнения – это то, что он искал.

Он снова опустился на четыре лапы, взял след и быстро побежал по цепочке следов, ведомый новым запахом.

Следы, следы… Каждый, шагая по земле, оставляет свой след. Он ни о чём не скажет обывателю. Но следопыт по одному-единственному следу сможет многое рассказать о его владельце.

Слабый отпечаток на мягкой земле. Едва примятая трава. Ничто не укроется от взгляда следопыта. Но не внешние признаки имеют значение для идущего по следу пса. Запах – вот то, что выдаёт путь. Запах остаётся даже там, где не осталось отпечатков ног.

Номад шёл по следу. Следы пропавшего ученика рассказывали ему о том, что произошло раньше. Вот здесь молодой мыш сошёл с тропы. Видно было, что он сразу потерял дорогу и не смог вернуться – заросли были очень густыми. Следы рассказывали Номаду, что мышонок долго метался, пытаясь найти выход из дебрей, но запутывался ещё больше.

Вот в этом месте он вышел к ручью. Здесь, на поляне возле самой воды он просидел довольно долго, надеясь, что учитель сам найдёт его. А потом – неожиданно сорвался с места. Следы вели прямиком к воде.

Перепрыгнув ручей, Номад обнаружил след мышонка прямо напротив того места, где тот вошёл в воду. Следы были уже не двух, а всех четырёх лап. Мышонок бежал. Неужели спасаясь от чего-то? Что же его так напугало?

Номад на время оставил след мышонка и изучил берег ручья. И ближе к лесу, на влажной земле он почуял резкий запах и увидел отпечаток когтистой лапы с тремя длинными пальцами.

След челюстника. Вот что напугало молодого мыша.

Челюстники. Два ряда длинных острых зубов, огромные когти, приземистое тело, покрытое крепкой костяной броней, длинный хвост с шипом на конце. Острый взгляд, великолепный нюх и неутомимость в поиске добычи. Большая сила, молниеносная реакция и великолепное атакующее вооружение делали челюстника самым опасным хищником здешних краёв.

Передвигались эти твари либо большими прыжками, либо ползком на брюхе. Собственно, это и был излюбленный способ охоты челюстников – незаметно подобраться к жертве и настигнуть её одним прыжком, застав врасплох. Однако если жертве чудом удавалось ускользнуть, челюстник преследовал её с завидным упорством.

Самым надёжным оружием против челюстника была пуля или, по крайней мере, стрела мощного лука. У Номада не было с собой ни того, ни другого, только меч-тесак, которым можно наносить только рубящие удары. Против костяной брони большого челюстника это может и не помочь. Номад надеялся, что до рукопашной схватки дело не дойдёт, ведь ещё неизвестно, на чьей стороне окажется победа.

След, оставленный на земле у ручья, был поистине огромным. Номаду ещё не попадались экземпляры такого размера. Вот и хорошо, что не попадались, сказал бы он в другое время. Но сейчас он должен был привести старому мастеру его ученика. Живым и невредимым.

Похоже, мышонок вовремя заметил приближающегося челюстника и пустился наутёк. Но он допустил серьёзный промах. Вместо того, чтобы скрыться в зарослях кустарника, где челюстнику было бы сложнее поймать его, он побежал на открытую местность.

Отпечаток челюстника был свежим, ещё влажным. Это случилось совсем недавно. Номад вернулся к следам мышонка и направился по ним, прибавив шагу. Ему не хотелось найти груду обглоданных костей вместо живого мыша.

По пути он наткнулся на дорожный мешок. Ученик старого мастера сбросил свою ношу, спасаясь от преследователя.

Номад мчался уже со всех лап. След вывел его к зданию заброшенной много лет назад мышиной мастерской.

Дверь была распахнута настежь. Номад тихо вытащил меч и осторожно вошёл внутрь.

Внутри стоял полумрак. Пахло пылью, паутиной и сыростью. Номад с мечом наготове осторожно продвигался вперёд.

Из дальнего конца зала доносился грохот. Номад, стараясь не шуметь, пошёл на звук.

Первым, что он заметил, был огромный челюстник. Ещё по следу у ручья Номад прикинул его размеры. Но то, что он видел перед собой, превосходило его ожидания. Столь крупные экземпляры нечасто встречались даже в Диких землях.

Челюстник клацал своими страшными челюстями. Своим гибким хвостом он яростно хлестал во все стороны, а лапой пытался что-то достать из маленького закутка между двух верстаков.

В этом-то закутке Номад и увидел того, за кем отправился. Мышонок, одетый в жёлтый плащ с капюшоном, сидел на полу. В трясущихся лапках он держал маленький нож, глядя на врага расширившимися от страха глазёнками.

Проход между столами был, к счастью, слишком узким для челюстника. И из-за того, что он никак не мог достать добычу, которую уже считал своей, хищник приходил в ещё большее исступление.

Долго так продолжаться не могло. Номад видел, как расшатываются старые, прогнившие крепления столов. Скоро они не выдержат, и тогда челюстник прорвётся в убежище маленького ученика.

Нужно было срочно что-то предпринимать.

Номад подобрал с пола кусок чугунной шестерёнки и запустил им в челюстника. Тот сразу обернулся, злобно глядя на невежливого незнакомца.

– Вот я, здесь! – Номад сразу же бросил в хищника ещё одной железякой, угодив ему точно в голову. Челюстник зашипел и набросился на Номада.

– Убегай отсюда, скорее! – крикнул Номад мышонку, отскакивая в сторону.

Челюстник не смог схватить Номада, но удар его хвоста отбросил пса на кучу какого-то хлама. Оставив мышонка без внимания, челюстник напал на не успевшего подняться Номада. Его челюсти щёлкнули перед самыми глазами.

Номад как мог отбивался мечом. Но для хорошего замаха не было места, и его меч не мог пробить костяную броню. Его ещё можно поразить в мягкое место под стыком броневых пластин, но попробуй доберись до него в горячке боя.

Псу удалось отбросить челюстника и наконец подняться самому.

Челюстник снова хлестнул хвостом, но Номад смог увернуться. Удар когтистой лапы сорвал с него наплечник, оставив глубокие царапины на левом плече. Несколько метких ударов меча снова заставили монстра отступить.

Номад заметил, что ученик мастера все ещё стоит и наблюдает за схваткой.

– Ты ещё здесь? Уходи! – крикнул он. Мышонок отрицательно покачал головой и показал пальцем на что-то за спиной Номада.

Номад бросил быстрый взгляд назад. Одно мгновение, не больше, но он успел увидеть то на что указывал мышонок. Старый подъёмник на подвесной балке, которым пользовались для перетаскивания тяжести. Сейчас этот механизм держался только на добром слове и гнилом тросе, грозя в любой момент рухнуть вниз. Пёс сразу понял, что задумал его маленький помощник.

– Предлагаешь заманить его в ловушку? Хорошо! – усмехнулся он.

Прикинув, куда должна упасть балка, он сделал несколько выпадов мечом в сторону челюстника и начал потихоньку, шаг за шагом отступать, завлекая его. Челюстник с яростью бросался на Номада, разнося в щепки остатки ветхого оборудования мастерской. Пёс отмахивался мечом, не давая монстру подойти. Сделав очередной выпад, он резко отпрыгнул назад.

– Будь готов резать трос! – скомандовал он.

Мышонок послушно кивнул и с ножом в лапках побежал к лебёдке.

Челюстник, взбешённый до последней степени, хлестал хвостом, круша все вокруг. Он слегка прижался к полу, не сводя глаз с Номада.

Сейчас прыгнет, понял Номад.

– Режь! Живо! – крикнул он.

Челюстник прыгнул. Номад быстро откатился в сторону. Разъярённый челюстник шипел, готовый прыгнуть снова. Но сверху на него с грохотом обрушилась тяжёлая балка, крепко придавив его к полу.

Челюстник извивался всем телом, стараясь выбраться из-под свалившейся тяжести. Но пёс не дал ему такой возможности. Уклоняясь от ударов хвоста, он спокойно подошёл к обездвиженному челюстнику, отбросил меч и достал старый охотничий нож.

Слегка приподняв костяную пластину на шее, он уверенным движением вонзил нож в горло врагу, туда, где пульсировала артерия.

Из раны брызнула тёмная кровь. Челюстник пронзительно шипел, постепенно затихая. Удары хвоста становились слабее и, наконец, прекратились вовсе.

Всё было кончено. Монстр умер.

– Готов! – Номад удовлетворённо поглядел на поверженного врага. Затем вытер и спрятал нож, подобрал меч и подошёл к спасённому мышонку.

– Всё закончилось, малыш. Пойдём отсюда.

Мышонок обессилено опустился на пол, выронил из лапок нож и вдруг расплакался, закрыв мордашку ладонями.

– Ну-ну, – Номад погладил мышонка по голове, стараясь говорить ласковее. – Давай, парень, успокаивайся. Монстр мёртв. Больше он не обидит ни тебя, ни других. А мы пойдём к твоему учителю. Он тебя ждёт и беспокоится. Пошли, а то не успеем до темноты.

Он взял маленького ученика за лапу и повёл прочь из мастерской.

Они вернулись той же тропой. По пути Номад подобрал брошенный мышонком мешок и вернул ему. Перейдя ручей, он решил немного передохнуть. И заодно осмотреть полученные повреждения.

Мышонок сел на землю. Номад снял броню и поморщился от боли в зудящей царапине. Проклятый челюстник крепко его приложил.

– Вам больно? – спросил мышонок.

– Ничего. Терпеть можно, – ответил Номад, зализывая царапину. – Зато доспехи – в хлам.

– Позвольте, я починю! У меня есть все необходимые инструменты. Вы спасли меня. Я буду рада что-то сделать для вас!

– «Рада»? Ты что, девчонка, что ли? – удивился Номад.

– Ну да! – мышонок засмеялся и откинул капюшон плаща.

Он, а точнее, она оказалась хорошенькой мышкой со светлой, почти белой шёрсткой. Курносая, с озорным взглядом, смешно торчащими ушами.

– Но… Почему ты пахнешь как мальчик? – удивился пёс.

– Настойка корня чернеца. Мастер говорит, надо мыть им шёрстку. Для безопасности. Не знаю, для какой, хищники всё равно чуют, как оказывается, но думаю, ему виднее, он старше и опытнее в путешествиях.

– Вот как, – Номад покачал головой.

– Давайте вашу броню. Будет как новая! Ну почти, – сказала мышка.

Номад с интересом наблюдал, как ловко её тонкие пальчики управляются с инструментами. Мышка работала быстро и уверенно. Очень скоро лёгкий панцирь Номада был приведён в более-менее нормальное состояние.

– Держите, господин… Простите, я не знаю вашего имени! – смутившись, сказала мышка. Кончики её ушек покраснели.

– Номад.

– Всё готово, господин Номад.

– Можешь звать меня просто Номад.

– Хорошо, госп… Ой, извиняюсь, Номад!

Она звонко рассмеялась. Смущённая мышка была такой забавной, что Номад тоже засмеялся.

– А тебя-то как зовут? – спросил он, надевая доспехи. – Кого мне благодарить за такую хорошую работу?

– Меня зовут Аджи. Просто Аджи!

– Красивое имя, – заметил Номад.

– На языке моего народа это значит «соль». Меня так назвали за мою белую шёрстку.

– Что ж, спасибо, Аджи! – пёс пригладил лапой железо доспехов. – Ты как, отдохнула немного?

– Да.

– Тогда пойдём. Тебя ждёт твой учитель. Это он меня послал.

Аджи послушно вскочила.

– Куда мы идём? – с интересом спросила она.

– В лагерь герцога Рутгера. Правителя Октании. Мы договорились, встретимся там.

Номад широким шагом пошёл вдоль ручья. Аджи семенила за ним.

– Никогда не встречалась с настоящим герцогом. Вы ему служите, Номад?

– Не совсем. Я живу в Трэшвиле. Работаю на Арене собачьих боев. А с герцогом мы, так сказать, немного сотрудничаем.

– Трэшвиль? Мы с мастером собирались зайти в этот город, – мышка споткнулась о камень и ойкнула.

– Не отставай, Аджи. Слушай, мастер тебе кто – отец, дедушка?

– Вообще-то нет. У меня нет родителей. Я… потеряла их, – мышка вздохнула. – Ещё несколько лет назад. Мастер взял меня к себе на воспитание. С тех пор мы путешествуем вместе.

– Жаль, – Номад отодвигал нависавшие ветви кустарников, придерживая их, чтобы Аджи могла свободно пройти. – А как ты сегодня отбилась от учителя?

– Даже не знаю. Как-то случайно вышло. Сделала всего шаг в сторону от тропы и сразу потерялась. Пыталась найти путь, но не смогла. Долго ходила по лесу, кричала, чтобы мастер меня услышал…

– Вот челюстник тебя и услышал! – заметил Номад.

– Это да, – согласилась Аджи. – Потом я вышла к ручью, присела отдохнуть. Услышала шум и увидела, как челюстник подбирается ко мне. Тогда побежала прочь.

– Тебе следовало скрыться в чаще. А не выбегать на открытое место. На открытом месте он бы тебя быстро сцапал.

– Мне не хотелось снова лезть в чащу. Мы с мастером ночевали в старой мастерской. Я решила спрятаться в ней и переждать, пока челюстник уйдёт. Но он не ушёл, а забежал следом за мной. А дальше вы всё видели сами.

– Понятно, – кивнул пёс.

Больше вопросов у него не было. Вскоре они добрались до лагеря.

– Эй, как тебя, Номад? Ты что-то забыл? – поинтересовался часовой у входа.

– К вам не заходил пожилой мыш? Такой седой, полноватый?

– Был такой. Остановился у мышей из нашей мастерской.

– Отлично. Он-то мне и нужен. Пройти дашь? – часовой посторонился и покосился на Аджи, пугливо выглядывающую из-за спины Номада. – Она со мной, – объяснил Номад.

Старый мастер сидел у входа в мастерскую герцога. Аджи первой увидела его и со всех ног бросилась к нему.

– Мастер! Я здесь! Со мной всё в порядке! – Мышка крепко обняла учителя.

Тот не мог поверить своим глазам.

– Аджи! Девочка моя! Как же я рад, что ты вернулась! – Старый мыш ласково гладил свою ученицу по голове.

– Мастер, простите меня! Я не должна была отходить от вас в этой глуши, – прошептала Аджи – Как же вы волновались обо мне! Если бы не этот воин, меня бы не было в живых. Поблагодарите его, что я вернулась!

Старый мастер поднялся и подошёл к Номаду.

– Номад, я чрезвычайно признателен вам за спасение моей ученицы! – сказал он. – Она для меня – единственная родная душа на всём свете. У меня никогда не было своих детей, и Аджи для меня – всё равно что дочь. Я бы не пережил, если б с ней что-то случилось.

Сейчас он уже не выглядел тем растерянным стариком, которого Номад встретил возле ручья. В его осанке и голосе появилась уверенность и даже достоинство, присущее аристократам.

– Я же обещал, что найду. И сделал что обещал, – ответил Номад.

Мастер порылся в кошельке и вытащил несколько цинковых монет.

– Вот, возьмите. Это вознаграждение за вашу помощь. Знаю, что немного, но большего, к сожалению, пока не могу заплатить. Прошу, примите, сколько есть.

Номад потянулся было к монетам, но подумав, мягко оттолкнул лапу мыша.

– Оставьте себе. Вам с Аджи это будет нужнее.

– Но я всё равно буду вам вечно обязан, – сказал мастер. – Может, судьба ещё сведёт нас, и тогда я постараюсь помочь вам, как вы помогли мне.

– Как хотите. Кстати, можно кое-что спросить, пока не ушёл? – спросил Номад.

– Конечно. Что вы хотите узнать?

– При первой встрече вы говорили об Аджи, как о мальчике. Почему?

Мыш смутился.

– Понимаете, Номад… Признаюсь честно: я всё же опасался, что вы можете её обидеть. Народ попадается разный, одинокой мышке, особенно в глуши, могут причинить вред. Вы понимаете, о чём я говорю. Я даже на свои старые силы особо не рассчитываю, поэтому и применяю настойку чернеца, чтобы отбить запах самки. Простите, теперь-то я понимаю, что зря в вас сомневался.

– Ничего. Вы правы – первому встречному доверять не стоит.

Попрощавшись с мастером и Аджи, Номад направился к выходу из лагеря. Но по пути столкнулся с герцогом.

– Номад? Я думал, ты уже ушёл, – удивился герцог.

– Пришлось вернуться, ваша светлость. Но я уже ухожу.

– Уже темнеет. Останься и переночуй здесь, – предложил герцог – А утром вернёшься к себе в Трэшвиль. Кстати, за каким хреном ты вернулся-то?

Номад вкратце рассказал герцогу о встрече со старым мастером и о поединке в заброшенной мастерской.

– Большой был челюстник? – спросил герцог.

– Не маленький, – уклончиво ответил Номад, не вдаваясь в подробности.

– Это он тебя так цапнул? – герцог ткнул когтем в царапину на шкуре Номада. Тот кивнул.

– Нехилый был удар. Покажись нашему врачу, – распорядился герцог. – Кстати, где сейчас этот мастер и его ученица? Я хочу поговорить с ними.

Перед тем, как лечь спать, Номад зашёл посмотреть, как расположились его новые знакомые. Им отвели место в палатке, где жили мыши-инженеры.

– Спасибо, всё хорошо, – сказал старый мастер. – Герцог разрешил остаться в его лагере на ночь. А завтра мы снова отправимся в путь.

– Вы тоже останетесь? – спросила Аджи.

Номад молча кивнул.

– Здорово! – обрадовалась мышка. – Проведём ночь под вашей охраной!

– Тут сотни сильных псов. Каждый из них не хуже меня, – улыбнулся Номад. – Вы оба в полной безопасности. А тебе стоит хорошенько отдохнуть.

– Но ваша защита – лучшая, – заявила Аджи и нырнула под одеяло – Спокойной ночи, Номад!

– И тебе, приятных снов, Аджи! – ответил пёс.

Маленькая мышка так утомилась за день, что, накрывшись одеялом, сразу же заснула. Номад тихо, чтобы не разбудить её, сказал мастеру:

– Пожалуй, провожу вас до Трэшвиля. Нам по пути.

– Благодарю, Номад.

– Не за что. Скажите… Кстати. Так и не узнал, как вас зовут.

– Зовите меня просто Мастером.

– Это же не настоящее имя, да?

– Так ведь и «Номад» – тоже не ваше настоящее имя, не так ли? – улыбнувшись, спросил Мастер. – Насколько я знаю, на старом языке Страны Островов это означает «странник». А вы совсем не похожи на уроженца Островов, больше – на степняка.

– Да, так и есть. Моё настоящее имя – Цэрен. А эту кличку мне дали давно. И она как-то сразу ко мне пристала. И даже нравится больше, чем настоящее имя.

– Так же и со мной. Все зовут меня просто Мастером.

– Хорошо. Буду звать вас так. Мастер, вы давно странствуете?

– Очень давно, Номад. Наверное, даже дольше, чем вы живёте на свете. Аджи со мной последние семь лет. Её родители погибли, и я взял её к себе на воспитание. Она обучается всему тому, что знаю я. – Мастер посмотрел на мирно сопящую во сне мышку. – Она очень способная ученица. Я ею горжусь.

– Я заметил. Она так быстро починила мои доспехи, порванные челюстником.

– Да, ей не так много лет, но она много чего умеет! – улыбнулся Мастер.

– Почему бы вам вдвоём не поселиться где-нибудь в тихом месте? – поинтересовался Номад. – Открыли бы себе мастерскую. Нашли доброго мужа для Аджи, когда придёт время. Походы в вашем возрасте уже утомительны.

Мастер вздохнул.

– Знаете, Номад, я и сам мечтаю о спокойной жизни без переездов. Но… пока это невозможно. Не спрашивайте, почему. У меня есть причины не задерживаться на одном месте, – Мастер лёг на постель. – Простите, Номад, я так устал за день.

– Не буду больше вас задерживать. Отдыхайте! – и Номад вышел из мышиной палатки, отправившись спать в солдатский шатёр.

Наутро герцог отправил двух солдат, приказав притащить в лагерь труп убитого Номадом челюстника. Солдаты вернулись, принеся с собой отрезанную голову монстра.

– Он оказался слишком тяжёлым для нас, – сказали они в оправдание.

Но и одна только голова немало впечатлила герцога.

– Могу представить, каков он целиком! – удивлённо воскликнул он.

Посмотреть на трофей сбежалось всё население лагеря.

– Похоже, это тот самый, что долго донимал здешнюю округу. И которого мы не могли поймать, – предположил капитан Горан, командир телохранителей герцога.

– Вряд ли бы с ним справились и несколько воинов с хорошим оружием. Номад, ты сказал правду, что убил его в одиночку? – спросил герцог.

– Не совсем. Ученица старого мастера мне помогла, – признался Номад.

– Я только обрезала трос, всё остальное сделал Номад! – пискнула в возражение стоявшая рядом Аджи.

– Это дела не меняет, – возразил герцог. – Вижу, мастер Снэп не зря сделал тебя своим помощником. У него всегда было чутьё на хороших бойцов. Думаю, мне пригодились бы такие сильные и сообразительные бойцы, как ты. Скажи, ты хотел бы вступить в ряды моей армии?

– Соглашайся, Номад! Это большая честь и выгода! – добавил капитан Горан. – Не прозябать же тебе на Арене всю жизнь!

– Я подумаю, ваша светлость, – ответил Номад.

– Хорошо. Думай, только не затягивай. А как надумаешь, приходи, – сказал Рутгер. – А пока прими от меня небольшой подарок, в качестве задатка на будущее.

Он что-то тихо приказал сержанту. Тот побежал на склад и вернулся, держа длинный меч.

– Держи, Номад, – сказал герцог. – Это – оружие Мастеров клинка, сильнейших солдат моей армии, моих личных телохранителей. Ты показал, что достоин владеть этим оружием.

Номад, поклонившись, принял подарок.

Меч был длинным и увесистым, но хорошо сбалансированным, управляться с ним было легко. Рукоятка шириной в две ладони позволяла удобно держать его и одной, и двумя лапами.

– Куда лучше той железки, что у тебя сейчас, не так ли? – спросил герцог. Номад согласился.

Вскоре он отправился в обратный путь, сопровождая Мастера и Аджи.

На прощание герцог вручил Номаду кошелёк с монетами, а также письмо для хозяина Арены.

Дорога в город прошла без приключений.

У ворот мыши задержались у механической лебёдки.

– Что можешь сказать, Аджи? – Мастер хитро поглядел на свою ученицу.

Мышка критически осмотрела механизм.

– Хорошая работа. Тот, кто сделал эти ворота, настоящий мастер своего дела, – не по возрасту серьёзным тоном сказала она. – Хотя конструкцию можно было и упростить. Вот эти шестерёнки мне кажутся совершенно лишними. Они только усложняют механизм. Вместо них вполне уместно смотрелась бы червячная передача. При должном натяжении получился бы даже некоторый выигрыш в силе и облегчение конструкции в целом.

– Умница! Ты всё правильно определила. Добавлю от себя: вот этот противовес могли бы разместить чуть левее. Опять-таки получили бы дополнительный выигрыш из-за смещения рычага. Кроме того, мне не нравится то, что лебёдку расположили сбоку от ворот, в сторожке. Идёт излишнее трение, и тросы изнашиваются быстрее.

– Наверное, это сделали по личной просьбе стражников. Чтобы им не приходилось лишний раз выходить из своей комнаты, – Аджи рассмеялась.

– Скорее всего, так оно и есть! – улыбнулся в ответ Мастер и потрепал её по голове.

На городской площади Номад расстался со спутниками. Посоветовав им остановиться в «Трёх топорах», а сам вернулся на Арену.

– Я ждал тебя ещё вчера, – сказал мастер Снэп.

– Прошу прощения. Пришлось задержаться. Кстати, вот, – Номад протянул хозяину Арены свиток. – Герцог велел передать вам.

– Давай сюда, посмотрю. Вижу, ты разжился новым мечом? Ого, это ж длинный меч Мастеров клинка, такой же, как у меня! Чем ты так впечатлил герцога?

– Убил большого челюстника, – ответил Номад.

Мастер Снэп тем временем пробежался взглядом по строчкам.

– Ничего себе. Герцог хочет, чтобы ты вступил в ряды его армии. И предлагает мне большую компенсацию, чтобы я тебя отпустил.

– Я как раз хотел вам об этом сказать.

– Будь я на твоём месте, согласился бы не раздумывая, – сворачивая письмо, заметил мастер Снэп. – Быть не абы кем, а Мастером клинка – большая привилегия. Ты подумай, Номад. Мне, конечно, жаль расставаться с таким хорошим тренером, как ты, но если пойдёшь к герцогу, возражать не стану.

– Подумаю, – согласился Номад. – Надо только сначала доучить щенков. Не хочу оставлять недоделанную работу.

– На том и порешим, – согласился мастер Снэп.

На лесной поляне, среди зарослей синеягоды у потухшего костра сидело трое котов. По виду они не отличались от простых путешественников или искателей. Даже оружие в лапах не удивляло – редко кто путешествовал невооружённым.

И всё же было в их облике нечто, что заставило бы насторожиться опытного солдата или бойца Кошачьей охраны.

Коты чего-то ждали. Серый кот, видимо, главный в этой компании, бросал нетерпеливые взгляды по сторонам, нервно дёргая хвостом.

– Разведчики возвращаются, – принюхавшись, произнёс один из его спутников.

В кустах синеягоды послышался шорох и к кострищу вышли два мыша. Один из них доложил:

– Господин Хэлтор, мы видели Хранителя. И девчонку тоже.

– Отлично, – серый кот, кого назвали Хэлтором, потянулся и встал. – Вы их перехватили?

– Нет, господин. Они были не одни. С ними был пёс-воин, вооружённый длинным мечом. Мы не рискнули нападать.

– Но мы знаем, куда они направляются, – добавил второй мыш. – Они шли по дороге в Трэшвиль.

– Что ж! – сказал Хэлтор. – Будем выслеживать дальше. Рано или поздно им придётся покинуть Трэшвиль. А пока – последуем за ними. Пусть будут на виду…

Глава 5

Побег в ночи

Пару дней Мастер и Аджи прожили в гостинице при «Трёх топорах». Затем перебрались в Мышиную слободку. Мастер отдал Аджи в мастерскую инженера Слота – чтобы она набиралась опыта.

Весёлая и жизнерадостная мышка быстро стала всеобщей любимицей – и у рабочих мастерской, и у других жителей Трэшвиля. А в мастерской проявила себя отличной механицей, не уступающей более опытным рабочим. Инженер Слот часто ставил её другим в пример, говоря:

– Смотрите, остолопы, как надо работать. Даром что она ещё почти ребёнок, а знает побольше вашего.

Но сразу замолкал, наблюдая, как Аджи, одетая в техноробу, с улыбкой приступает к какому-нибудь делу. То смешно наморщит носик, размышляя над проблемой, то совершенно по-детски злится, если что-то не выходит.

По вечерам она частенько выбиралась в «Три топора» – отдохнуть и повеселиться, вместе со своими новыми друзьями из числа молодых мышей-рабочих и учеников Академии, с которыми тоже легко нашла общий язык.

И, конечно, там, в трактире она зачастую встречала Номада. К своему спасителю она испытывала особое отношение. Пёс, будучи более чем вдвое старше юной мышки, не участвовал в развлечениях молодёжи и не отличался словоохотливостью, но душа Аджи замирала каждый раз, когда она его встречала.

Естественно, она рассказала всем о том, как он её спас, из-за чего популярность Номада только выросла, чему он сам, впрочем, был не очень рад – излишнего внимания к своей персоне он не любил.

Даже Лекс был очарован маленькой мышкой. Однажды, встретив Номада, он сказал ему:

– Она чем-то похожа на Оррина. Он в её годы был точно таким же… – и вдруг осёкся.

В отличие от своей юной ученицы, Мастер вёл замкнутую жизнь, почти не покидая лачуги в Мышиной слободе. Иногда инженер Слот просил его разобраться с наиболее сложными заказами. Старый мыш никогда не отказывал, и Слот каждый раз восхищался мастерством и скоростью, с которой старик справлялся с работой.

– Он настоящий гений! – говорил он. – Неудивительно, в кого пошла Аджи.

Рабочие мастерской, как и их хозяин, испытывали трепет перед старым Мастером. Тактичный и вежливый со всеми без исключения, он, тем не менее, не терпел халтурно выполненной работы, но даже в этом случае не повышал голос, спокойно объясняя оплошавшему работнику его недочёты.

Изредка Мастер заходил в трактир. Там он занимал отдалённый столик, стараясь не привлекать внимания, заказывал чайник травяного чая, растягивая его на весь вечер, и наблюдал за Аджи и её приятелями. С горожанами он общался мало, делая исключение разве что для Номада.

Лекс пробовал поговорить со стариком, но тот хранил свои секреты не хуже техномагов Академии. Лексу так и удалось ничего разузнать. Однако, вскоре Мастера пригласил к себе сам магистр Аль Лор и долго с ним беседовал. О чём – осталось тайной.

Как-то раз, сидя вечером в «Трёх топорах» Мастер, глядя на резвящуюся молодёжь, сказал Номаду:

– Ажди уже почти взрослая. Я вот думаю, может ей стоит остаться в городе?

– Вы собираетесь уходить? – удивился Номад.

– Да. Рано или поздно мне придётся уйти.

– Оставайтесь в Трэшвиле, Мастер! В ваших годах трудновато уже бродить по миру.

– Вы правы, Номад… Но в то же время многого не знаете. Мне нравится здесь, но я всё равно не смогу долго задержаться. А для Аджи будет лучше остаться. Ей опасно находиться рядом со мной.

– Почему? Вас кто-то преследует?

Мастер не ответил.

– В Трэшвиле вы в полной безопасности, – уверил его Номад – Мы не дадим вас с Аджи в обиду.

Старик молчал. Потом тихо сказал:

– Я не сомневаюсь, что нас не выдадут. Но пока я здесь, опасность может грозить не только мне, но и городу.

– Что же такое вам угрожает? – спросил Номад.

– Лучше вам не знать… – тихо ответил Мастер.

Оба замолчали. Номад отхлебнул пива из кружки. Мастер же задумчиво глядел на пар, поднимающийся над чашкой с остывающим чаем. В это время Аджи выпорхнула из-за столика и подбежала к ним. Улыбнувшись, она спросила:

– Почему вы оба всегда сидите в тёмном углу? Идите к нам!

– Я не умею танцевать, – ответил Номад.

А Мастер сказал:

– Не переживай, детка! Я старый, буду только стеснять вас молодых.

– Да как вы можете так говорить? – Аджи обиженно посмотрела на наставника. Он засмеялся своим тихим стариковским смешком и нежно её обнял.

– Не обижайся, маленькая! Я всё равно собираюсь домой. А ты развлекайся, только не задерживайся допоздна.

– Хорошо, Мастер! – Аджи лизнула учителя в нос и убежала обратно.

Мастер посмотрел ей вслед и произнёс:

– Трудно будет нам расставаться, но придётся. Пока не стану ей ничего говорить.

Прошёл месяц, за ним другой. Становилось теплее. Номад уже закончил дела и начал готовиться к новому месту службы.

В один из дней он встретил Мастера. Вид у того был встревоженный.

– Что случилось? – спросил его Номад.

– Нам придётся покинуть город. Не думал, что это придётся сделать так скоро.

Мастер с опаской оглядывался по сторонам. Номад понял, что случилось что-то действительно серьёзное.

– Аджи останется у нас? – спросил он.

– Нет. Видимо, на этот раз ей снова придётся уйти со мной…

Последние слова Мастера слегка расстроили Номада. Он уже привязался к маленькой весёлой мышке.

Старый мыш ещё раз оглянулся, удостоверяясь, что их не подслушивают. После чего обратился к псу:

– Я вам доверяю, Номад. Вы могли бы помочь нам покинуть город? Так, чтобы об этом никто не узнал?

– Что за таинственность, Мастер?

– Просто так нужно. Так вы поможете нам выбраться из города?

– Хорошо, помогу. Когда вы собираетесь уходить?

– Прямо сегодня. Когда стемнеет.

– Идти в ночь? – Номад покачал головой.

– Ночь поможет нам скрыться, мой друг.

Мастер замолчал. Номад понял, что расспрашивать его дальше бесполезно.

Он предложил мышу идею побега.

Ворота Трэшвиля закрывались на ночь, но существовали другие выходы. Один – калитка в стене недалеко от городских ворот, скрытая от посторонних глаз. Второй – выход на Большую свалку недалеко от Академии (тот самый, по которому прошедшей зимой выходил сам Номад, в поисках кота-зомби). Обе калитки охранялись – первая городской стражей, вторая – Кошачьей Охраной. Пройти через вторую нечего было и думать, но городские стражники охотно договаривались с припозднившимися путниками, особенно за дополнительную плату.

Мастер согласился с планом Номада. Встретиться договорились сразу после наступления темноты, за Мышиной мастерской.

Номад ждал, стоя в тени, в проходе между мастерской и соседними домами. На всякий случай он захватил свой меч – подарок герцога.

На невидимой отсюда Кошачьей башне пробили часы. Мастер и Аджи должны были появиться с минуты на минуту.

Нюх Номада уловил знакомый запах, а в переулке послышались тихие торопливые шаги. Пёс шагнул навстречу.

– Номад, это вы? – услышал он шёпот старого мыша.

– Да, это я. – так же шёпотом ответил пёс.

– Вы меня напугали. Вас никто не видел?

Номад отрицательно помотал головой.

– Хорошо, – сказал Мастер. – Мы тоже дождались, пока все уснут, и собрались.

За спиной мастера Номад увидел Аджи. Маленькая мышка заметно волновалась.

Беглецы кутались в свои дорожные плащи с капюшонами. Вещей у них было мало, все умещались в двух заплечных мешках.

– Готовы? – спросил Номад. Мыши утвердительно кивнули. – Идите за мной.

Краем глаза пёс заметил, что Мастер сунул Аджи свёрнутый конверт и шепнул, чтобы она спрятала его получше. Мышка тихо спросила, что в конверте, Мастер только приложил палец к губам, с опаской оглядываясь по сторонам.

Номад не стал вести спутников через главную улицу и городскую площадь, хотя это был кратчайший путь, а провёл их переулками. Слежки он не заметил, но излишняя осторожность не мешала.

Они вышли к городским воротам. Номад сказал мышам немного подождать, зашёл в сторожку и вернулся с одним из стражников. Тот провёл их к калитке.

Пришло время прощаться.

– Благодарю вас, Номад, за всё, что вы для нас сделали! – сказал Мастер. – Я этого никогда не забуду. Может, нам ещё доведётся когда-то встретиться?

Мастер на прощание пожал лапу Номаду. Аджи крепко обняла пса, прижавшись мордочкой к его мохнатой груди.

– Прощайте, Номад! Я вас никогда не забуду!

– Прощай, Аджи! – с улыбкой ответил Номад.

Странники пошли прочь, растворившись в ночной мгле. Зевающий стражник запер за ними дверь и вернулся в сторожку.

Номаду не хотелось ни спать, ни возвращаться на Арену. Он забрался на вершину городской стены, глядя на россыпи ярких звёзд в чернильно-чёрном небе и на скрытую во тьме долину, где скрылись Мастер и Аджи.

И вдруг до его слуха донеслись звуки борьбы. Затем – пронзительный крик Аджи:

– На помощь!!! Спасите! Нома-ад!!!

Крик оборвался внезапно, будто мышке заткнули рот.

Кровь ударила Номаду в голову. Он спрыгнул со стены вниз, даже не думая о высоте. Приземлившись, он привычно перекатился по земле, но это ненамного смягчило удар. Пёс сильно ушибся, но сейчас было не время думать об этом.

Галопом, что было сил, он помчался в ту сторону, откуда донёсся крик.

Впереди показались несколько тёмных фигур. Три кота и два мыша, все в чёрных плащах, делающих их незаметными в ночи. Один из котов держал трепыхающуюся Аджи. Мыш нагнулся над лежащим на земле Мастером.

Номад налетел на них как вихрь, раскидав в стороны. Мыша, склонившегося над Мастером, он ударил ногой в морду, отбросив на землю. Выхватив меч, одним ударом сразил кота, находившегося ближе к нему.

Но остальные быстро оправились. Неожиданное нападение на миг привело их в замешательство, но в следующий момент они были уже во всеоружии, не намереваясь расставаться с добычей.

Кот, державший Аджи, отшвырнул её в сторону, как тряпичную куклу и выхватил короткий меч, замаскированный под дорожную палку. Сбитый с ног мыш поднялся с земли, сплюнув с кровью несколько передних зубов.

Номад оскалился и зарычал, обнажив клыки. Шерсть на его загривке встала дыбом.

Враги быстро рассредоточились, окружая со всех сторон. Скверно, подумал пёс, обратив внимание, как быстро и слаженно они действовали. Не похоже на обычных дорожных грабителей. Совсем не похоже…

Как бы то ни было, Номад не собирался подпускать их к Мастеру и Аджи. Пусть даже врагов всё ещё было больше.

По возбуждённой дрожи в пальцах, по внезапно обострившемуся зрению и слуху, Номад чувствовал, как входит в боевую ярость. Замахнувшись, он ринулся на ближайшего противника…

…И почувствовал, как горло охватила тугая петля. Мыш, которому он выбил зубы, подкрался сзади, запрыгнул ему на спину и накинул проволочную удавку. Номад попытался освободиться, но не мог ни перехватить удавку, впившуюся в горло железной змеёй, ни дотянуться до своего противника, висевшего за спиной…

Дышать было нечем. В глазах потемнело. Номад захрипел, судорожно пытаясь вдохнуть, и повалился на землю, выронив меч. Он встретился взглядом с Аджи. В её взоре он видел страх и растерянность. И немой вопрос: «Как же так, Номад, ведь ты такой сильный, как тебя могла одолеть простая проволока?»

Кот подошёл к теряющему сознание Номаду с клинком в лапах, не говоря ни слова. В его взгляде не было ничего, кроме равнодушия профессионального убийцы, выполнявшего свою работу.

Номад понял, что это конец. Конец для него, а значит – конец для Аджи и старого Мастера. Он не боялся принять смерть, но его душу обжигала горькая мысль – он не смог защитить тех, кто ему доверился.

Кот замахнулся клинком. Номад глядел ему в глаза, готовый принять смерть так, как подобает истинному псу-воину.

И тут появился Лекс. Непонятно, откуда он взялся… С диким шипением он бросился на кота, готового прикончить Номада. Лекс был безоружен, но, выпустив когти, он вцепился в морду врагу, пытаясь выцарапать глаза. Ошарашенный убийца выпустил из лап оружие. Второй кот бросился на выручку главарю.

Номад почувствовал, что удавка несколько ослабла. Он смог наконец вдохнуть немного воздуха. Чуть приподнявшись, пёс с силой резко бросился назад, придавив всем весом лёгкого противника. Он только услышал за спиной сдавленный мышиный писк и почувствовал, что петля больше не впивается ему в горло. Номад быстро сорвал удавку, освободившись окончательно. Бой ещё не был окончен.

Второй мыш метнул в Номада копьё. Пёс успел откатиться, и брошенное копьё пронзило незадачливого бандита, прикончив его окончательно. Мгновенно перекатившись и подхватив меч, Номад оказался возле противника. Тот даже не успел взять запасное оружие. Меч пронзил его насквозь.

Номад огляделся.

Лекс сцепился с обоими котами-бандитами. Номад заметил, что Лекс бьёт не кулаками, а раскрытой лапой с выпущенными когтями, нанося молниеносные хлещущие удары.

Это был тайный стиль Ордена Техномагов. О чём он узнал позже.

Главарь, получив двойной удар – в грудь и в живот, отлетел в сторону. Теперь Лексу противостоял только один противник, заметно уступавший во владении боевым искусством.

Предводитель бандитов, придя в себя, тихо подбирался к выроненному мечу. Номад, заметив это, опередил его одним прыжком. Перед глазами кота сверкнул клинок. Кот решил не искушать судьбу и скользнул в сторону, сразу скрывшись в ночной темноте. Судьба подельника его не интересовала.

Противник Лекса, сражённый резким ударом, рухнул наземь. Лекс отточенным движением свернул ему шею и встал, самодовольно улыбнувшись и прищурившись. Номад мог только кивнуть в ответ, тяжело дыша. Схватка порядком его измотала.

Тут по ушам хлестнул крик Аджи, полный боли и отчаяния:

– На помощь! Он умирает! Пожалуйста, помогите!

Номад и Лекс мигом, словно по команде оглянулись. Аджи стояла на четвереньках перед учителем. Своими маленькими лапками она пыталась зажать глубокую рану на его груди, и слёзы ручьём текли по её мордочке.

– Лекс! Живо в город, за доктором Линдерманом! – выдохнул Номад.

Лекс не заставил просить себя второй раз, и со всех ног бросился к городу.

К месту схватки уже спешили стражники и жители города, разбуженные шумом.

Номад опустился на землю рядом с Мастером и зажал края раны. Ему удалось немного ослабить кровотечение. Аджи, всхлипывая, с тревогой глядела на Номада, держа дрожащие кулачки возле глаз. Номад спокойно произнёс:

– Держитесь, Мастер. Помощь сейчас придёт.

Мастер попытался что-то ответить. Но из его горла вырвался лишь слабый хрип. Номад не смог разобрать ни слова из того, что пытался сказать старый мыш.

– Вам не нужно разговаривать, – сказал он. – Скоро придёт врач. Мы поставим вас на ноги.

Мыш пытался что-то нащупать лапой. Номад взял его за лапу и держал так до тех пор, пока не подоспела помощь.

У кого-то нашёлся подходящий кусок ткани. Мастеру смогли сделать перевязку.

Одними из первых, подоспевших на помощь, был Гролл и несколько старших учеников Арены.

– Что тут произошло, Номад? – спросил Гролл, окинув взглядом поле битвы.

– Какие-то бандиты напали на Мастера и Аджи! – ответил Номад.

– Все убиты?

– Один ушёл. – Номад махнул лапой, показывая, куда побежал главарь убийц.

– Ничего, далеко он от нас не уйдёт! Ребята, за мной! – крикнул Гролл и бросился в погоню.

Доктор Линдерман – глава факультета Целителей Академии и одновременно главный городской врач – пришёл довольно быстро. Вместе с ним явился и сам магистр Аль Лор. Они попросили толпу расступиться и подошли к умирающему. Мастер уже не пытался говорить и только хрипло дышал, булькая кровью в горле.

Линдерман снял повязку. Оба кота-мага осмотрели рану и переглянулись. Доктор молча покачал головой. Аль Лор приподнял Мастера, прижал его к своей груди и, прикрыв глаза, тихо заурчал. Через несколько минут он осторожно опустил старика на землю, поднялся и сказал Аджи, не отходившей от них ни на шаг:

– Прости, девочка. Твоему учителю ничем нельзя помочь. Повреждения настолько серьёзны, что с ними не справится ни один врач…

– Нет! Не-ет!!! – вскрикнула Аджи, и слезы брызнули из её глаз. – Мастер! Не умирайте! Пожалуйста!

– Крепись, малышка, – Магистр мягко погладил её по голове. – Я немного продлил ему жизнь и дал сил на оставшееся время. Можешь попрощаться с ним. Большего мы, увы, сделать не в силах. У тебя есть несколько минут, Аджи.

Аджи, захлёбываясь от слез, подошла к Мастеру. Магистр Лор приказал горожанам отойти подальше. Рядом с Мастером осталась только его ученица и ещё Номад, продолжающий держать его за лапу.

Мастер открыл глаза и слабо улыбнулся, увидев перед собой свою маленькую ученицу.

– Ты плачешь, дитя моё, – тихо сказал он. – Не стоит. Я уже достаточно пожил. Жаль, только, что… – Мастер закашлялся. – Номад, вы тоже тут? Это хорошо. Я хочу кое-что сказать вам…

– Слушаю, Мастер, – отозвался Номад.

– Пожалуйста, Номад… Позаботьтесь об Аджи. Хотя бы до тех пор, пока она не сможет сама о себе позаботиться. Я знаю, вы честный и смелый пёс и она будет в полной безопасности под вашей опекой. Обещаете присмотреть за ней?

– Обещаю, – твёрдо сказал Номад.

– Это хорошо. Моя малышка не останется одна… – он перевёл угасающий взгляд на Аджи. – Теперь ты послушай меня. Сохрани вещь, за которой приходили эти негодяи. Нельзя, чтобы она попала в дурные лапы. Этого нельзя допустить ни в коем случае. Сохрани её. Любой ценой! Ты поняла?

Плачущая мышка кивнула в знак согласия. Мастер продолжил:

– Осталось совсем немного, я чувствую… Мне жаль, что пришлось взвалить на тебя такую ответственность. Но ничего не поделаешь. Помни: никогда, ни при каких обстоятельствах она не должна попасть в лапы сама знаешь кого… – он тяжело вздохнул и ласково взглянул на свою ученицу. – Пожалуйста, не плачь! Не плачь, моя маленькая! Я так люблю, когда ты улыбаешься! Улыбнись для меня ещё раз, последний! Пожалуйста!