Хранители. Часть 4 Луцяхамато – Озеро погибших русских бесплатное чтение

Глава 1 Не званые гости

– Да, место выбрано удачно… – мрачно усмехнулся Костя, напряжённо щуря слезящиеся от ветра глаза.

Над ещё заснеженной с чёрными проталинами, напоминающей шкуру далматинца, весенней тундрой завис тяжёлый МИ-6 с подвешенным на длинных тросах вагончиком ярко-зелёного цвета. Вертолётами на Ямале никого не удивишь, здесь это самый привычный вид транспорта после оленей и снегоходов, но обычно это всем привычные, небольшие МИ-8. Шестёрки же, как в простонародье называли МИ-6, и в советское время можно было увидеть не часто, а последние десятилетия их здесь вообще не было. Сейчас их прилетело целых три. Пока первый с ювелирной точностью опускал вагончик на середину широкого холма у берега реки Сеяха, два других с таким же грузом, кружили неподалёку. Место действительно было выбрано удачно. В этом месте из озера Нёйто малто вытекала река Сеяха и несла свои воды на запад до самого Карского моря. Название реки Сеяха в переводе с ненецкого языка означало «горло реки», а Нёйто переводилось как «Налимье озеро». Приставка «малто» означало «крайнее». Это озеро действительно было крайним в цепи самых больших на Ямале Нёйтинских озёр, состоящих из Нёйто малто – «крайнее», Нёйто ерто, – «среднее», Нёйто нгэвахыто – «первое или начальное», и Ямбуто – «Длинное озеро». Площадь зеркала самого маленького из этих озёр составляет сорок шесть квадратных километров, а самое длинное – Ямбуто, растянуто с севера на юг на двадцать один километр. В шестнадцатом веке здесь проходил известный каждому историку «Ямальский волок», через который поморы совершали свои походы в Обскую губу, а в семнадцатом веке это был уже довольно оживлённый путь в Мангазею – первый русский заполярный город, расположенный на реке Таз. Сейчас этим историческим озёрам с богатыми оленьими пастбищами и краснокнижными видами рыб грозила опасность. Некая российская компания, истинные хозяева которой были гражданами далёкого зарубежья, решила хитростью отобрать эти земли у ненцев, чтобы тайно извлечь сохранившиеся в вечной мерзлоте целые туши доисторических животных, даже не подозревая о том, что это может вызвать на всей планете невиданную эпидемию смертельной болезни. Для этого и появились в Ямальской глуши три МИ-6 с вагон-домами, из которых планировалось собрать, якобы, пункт медицинской помощи оленеводам, чтобы потом объявить эти места опасными для здоровья кочевников. Две недели назад над Нёйтинскими озерами долго кружил вертолёт, делая короткие посадки в разных местах, выбирая, по всей видимости, место для будущего «благотворительного» пункта. Костя по нескольку раз в день поднимался на сопку и внимательно следил за тем, что происходит на озёрах. И вот сегодня прилетели три грохочущих мощными моторами воздушных монстра, а через два часа, на холме уже стояли в ряд три новеньких модуля ярко-зелёного цвета, которые, судя по их конструкции, осталось соединить между собой специальными переходами. Десятка два рабочих споро выгрузили из вертолётов внушительное количество разнообразного груза, и тяжёлые машины улетели прочь, оставив четверых рабочих и трёх вооружённых охранников. Костя рассмотрел их внимательней. Рабочие были одеты в добротные синие комбинезоны и куртки, без каких-либо эмблем, охрана же была в коротких форменных куртках чёрного цвета с нашивками, на которых жёлтыми буквами было написано «ОХРАНА» и «ЧАСТНОЕ ОХРАННОЕ ПРЕДПРИЯТИЕ «СОКОЛ»». На чёрных меховых шапках красовались металлические кокарды с парящим соколом. У двоих на поясе висели кобуры с пистолетами, у третьего через плечо гладкоствольный карабин «Сайга» двенадцатого калибра. По бывшей работе Костя хорошо знал все охранные предприятия и службы безопасности Надыма, Нового Уренгоя и Салехарда, но про охранное предприятие «СОКОЛ» не слышал никогда. Либо эта контора образовалась за те девять месяцев, что он отсутствовал в городе, либо это были приезжие.

Не званые гости быстро перекурили и стали обустраиваться на новом месте.

Поёжившись от ледяного ветра, Костя стал осматривать стойбища и увидел, как от двух самых дальних чумов у озёр Нёйто нгэвахыто и Ямбуто почти одновременно выехали две оленьи упряжки. Значит, оленеводы уже созвонились между собой по спутниковой связи, и теперь едут говорить с чужаками. Стоявшим ближе всего к «вражескому лагерю» Жене Езынги и Геннадию Худи на дорогу через многочисленные ручьи и болота потребуется около часа, но они наверняка будут ждать остальных, чтобы ехать всем вместе, так что есть минимум три часа, чтобы спокойно обогреться, пообедать, и созвониться с Сергеем.

Костя спустился по тропинке и пошёл к дому. Линда и Лорд, ждавшие хозяина у подножия сопки, потрусили вслед за хозяином. Они всегда сопровождали его, куда бы он ни шёл, но на вершину за ним никогда не поднимались. Возможно, причиной тому был необъяснимый оптический эффект, который позволял с относительно небольшой сопки осматривать в мельчайших подробностях окрестности на сотни и даже тысячи километров вокруг. Этот эффект производило скрытое внутри сопки озеро Стиг, и, возможно, собак отпугивали исходящие из-под земли некие потоки энергии, которые не чувствовали люди. На редкие деревца, росшие на вершине и склонах сопки, никогда не садились птицы, и за всю зиму Костя ни разу не видел здесь ни одного звериного следа, хотя внизу, к расположенному внутри этой же сопки жилищу, песцы, лисы, росомахи, приходили регулярно, а привезённые из Надыма кошки – Муська и Марсик чувствовали себя в доме замечательно.

Войдя в жарко натопленное помещение, он подошёл к очагу и протянул руки к огню. Кошки, распушив хвосты, тут же подбежали к хозяину, но увидев, что ни рыбы ни мяса тот не принёс, немного потёрлись у ног и скоро потеряли к нему интерес. В доме было тихо. Сыновья спали в своих кроватках, а Лесна уже закончила печь пироги и сейчас занималась уборкой. На столе стояли два блюда с аппетитными горками румяных пирожков и лепёшек. Увидев хмурое лицо мужа, она оставила свои дела, подошла к нему и тихо спросила:

– Ну что там?

– Похоже, началось… – вздохнул Костя и стал рассказывать жене обо всём, что видел сейчас на сопке.

Внимательно слушая тревожные новости, Лесна накрыла на стол, налила горячего чая и села на лавку напротив. Она была в курсе всех дел, и отлично понимала, что означает появление на Нёйтинских озёрах вертолётов с таким грузом.

– Сейчас пообедаю и позвоню Серёге. Будем думать, как избавиться от этой напасти. Нужно тундровиков предупредить чтобы дров там не наломали, а то, как бы хуже не вышло. – закончил Костя.

– Правильно. – одобрила Лесна. – Сначала надо за гостями понаблюдать и хорошо всё обдумать. Торопиться вам некуда. Пока губа ото льда не вскроется, вы всё равно на озёра не попадёте. Скажите ненцам, чтобы не ругались с ними, а расспросили кто они и за чем прибыли. – и, немного помолчав, со вздохом добавила: – Значит, не остановили их ваши сенсационные открытия и уникальные находки…

Вспомнив прошлогоднюю октябрьскую экспедицию, Костя вздохнул.

– Идея была замечательная, и отработали на высшем уровне, но видно не сработало…

В конце сентября прошлого года, спустя месяц после событий на Сядэйто, Сергей поделился с Костей идеей, что неплохо бы открыть и зарегистрировать на Нёйтинских озёрах археологический памятник. А лучше несколько. Возможно, это будет дополнительным аргументом против ведения строительных работ на этих землях. Лесна тоже одобрила эту идею, и дала дельный совет: взять хранящиеся в кузнице старинные предметы и выдать их как найденные во время раскопок. Ведь все собранные погибшими хранителями уникальные предметы древности были собраны здесь, на Ямале, и должны быть переданы в местные музеи, чтобы люди могли их увидеть. А как уж они туда попадут – большого значения не имеет, тем более, когда речь идёт о спасении человеческих жизней. Сергею сначала эта идея не понравилась, но, немного подумав, он всё-таки согласился. Следов городищ раннего железного века и средневековья на Ямале, что называется, – пруд пруди. Вся территория полуострова была когда-то плотно заселена. Осколки керамической посуды, медные и бронзовые наконечники, идолы и подвески попадаются во многих местах. Поговорив с ненцами, которые кочуют в районе озёр, Филимонов выяснил точное местонахождение самых больших и хорошо сохранившихся круговых валов, характерных для  старинных городищ. Первого октября он приехал на своей лодке на бывшую рыболовецкую факторию Хоровая в устье реки Надым, где его встретил Костя на своём сделанном по заказу катере на воздушной подушке с весёлым названием – «Мячик». Они перегрузили привезённые Сергеем бензин и снаряжение, оставили лодку в ненецком стойбище неподалёку от Хоровой, и отправились в центральную часть полуострова. На раскопки ушло десять дней. На участке, который показали кочевники, в древности действительно было крупное городище раннего железного века, и находок здесь оказалось предостаточно даже без того, что привёз Костя. У Сергея был открытый лист на проведение археологический исследований, и всё делалось по всем правилам науки. Друзьям помогали ненцы Гена Худи и Женя Езынги, стойбища которых появились на Нёйтинских озёрах уже через две недели после памятного разговора со стариками в посёлке Ярцанги. С погодой тогда исключительно повезло. Стояло настоящее бабье лето, и за все десять дней только пару раз прошёл небольшой дождь. Бронзовый Кулайский котёл и несколько медных литых фигурок Костя с Сергеем закопали в песок на четвёртый день работ, когда были одни, чтобы не объяснять ненцам их происхождение. Ещё, неподалёку от городища, на  берегу Нёйто ерто в песчаном выдуве были найдены уникальные Булгарские украшения, так же заранее туда уложенные. Помимо этого, уже без всяких фальсификаций, в разных местах в районе озёр было зафиксировано ещё шесть указанных ненцами перспективных объектов требующих изучения. Находки, включая большое количество фрагментов керамики, были тщательнейшим образом оформлены, а все работы сопровождались подробнейшим фотоотчётом. По возращении Сергей написал большую статью по этой экспедиции и выступил с предложением дать Нёйтинским озёрам статус памятника, чтобы сохранить эти уникальные места. Открытия произвели большой резонанс в научных кругах и принесли историку, археологу, этнографу Сергею Николаевичу Филимонову ещё большую известность, но сам он считал этот успех не заслуженным, и очень переживал из-за того, что пришлось прибегнуть к обману. Зимой он снова оформил открытый лист на проведение археологических работ, чтобы летом выделить несколько дней и, уже без всяких подтасовок, продолжить исследования на Нёйтинских озёрах, но в свете сегодняшних событий рассчитывать на спокойное лето, похоже, теперь не приходилось.

Обсудив с женой новости и плотно пообедав, Костя посмотрел на часы и поднялся.

– Спасибо, солнышко, всё как всегда очень вкусно. Пойду, с Серёгой поговорю, да надо будет ненцам позвонить.

Поцеловав жену, он вышел из дома и направился к бане, за которой начиналась ведущая на сопку тропинка. Ручные вороны Клара и Карл, которых с утра что-то не было видно, с громкими криками слетели с крыши ангара и полетели рядом.

– Привет, разбойники! – улыбнулся Костя. – Где пропадали?

Он снова глянул на часы. Прошёл всего час. Ещё было время, чтобы зайти в кузницу и набрать гвоздей для ремонта ангара. За прошлую осень он успел разобрать завалы вокруг драккара и частично починить обвалившуюся крышу, но на зиму все работы были прекращены. И вот неделю назад он снова принялся за ремонт.

Надев рукавицу, Костя стал накладывать из стоявшего на столе ящика гвозди в ведро, любуясь выставкой старинных вещей на полке. Часть когда-то лежавших здесь предметов хранилась теперь в Надымском музее, но осталось ещё много раритетов, которые предстояло как-то легализовать, и каждый раз заходя в кузницу, Костя любовался на искусные работы старых мастеров. Глядя сейчас на крупную продолговатую бляху Пермского звериного стиля, изображающую фигуру человека-великана с лосиной головой в окружении людей, которые были на две головы ниже, Костя пытался вспомнить, какого она века. Сергей говорил ни то восьмого, ни то десятого… Среди тундровиков ходит легенда об обитающем на Ямале гигантском обнажённом человеке с головой лося, которого иногда встречают кочевники в самых разных местах, и кто посмотрит ему в глаза, сразу умирает или сходит с ума. Легенда легендой, но лет двенадцать назад в стойбище у ненцев неподалёку от Надыма действительно был странный случай: во время праздника День оленевода, который обычно проходит в городе в первые выходные марта, большая ненецкая семья, собравшись в одном чуме отмечала победу своего родственника, который в первый день праздника смог взять главный приз по прыжкам через нарты. И вот, в самый разгар празднования, победитель, кажется, его звали Лёня, вышел из чума по нужде, а вернулся уже не в себе, бледный и с трясущимися руками. Заикаясь, он кое-как смог рассказать, что только что возле чума видел человека с лосиной головой. Весь остаток вечера Лёня в таком же состоянии просидел за столом, а на утро родственникам пришлось везти его в город и вызвать скорую помощь. Вчерашний чемпион был уже совершенно не вменяемый, – не реагировал ни на что и ходил под себя. Так и увезли бедолагу в Салехард, в психиатрическую клинику. Об этом случае в городе ходило много разговоров, но все сходились во мнении, что парень просто допился до белой горячки. Хотя знавшие его ненцы говорили, что он вообще спиртного в рот не брал. Вспоминая эту историю, Костя снова посмотрел на покрытую зелёной патиной бляху, и, вдруг, замер на месте. С минуту он стоял напряжённо о чём-то думая, потом резко снял перчатку, и выбежал на улицу.

Быстро поднявшись на площадку, он сразу стал вглядываться вдаль, попутно доставая из кармана куртки спутниковый телефон. Перед глазами привычно пронеслись изрезанные реками и ручьями леса, покрытая серыми ледяными торосами Обская губа, и унылая в чёрных проталинах ямальская тундра. Вот на возвышенности показались вагончики, вокруг которых суетились рабочие.

Снова быстро замелькала тундра и Костя увидел как к стойбищу Геннадия Худи, которое находилось на берегу Нёйто ерто, мчится запряжённая четырьмя ездовыми быками[1] нарта. Василий Няруй, коренастый мужчина лет тридцати пяти, бойко орудовал хореем[2], погоняя оленей. Его чум стоял на Нёйто нгэвахыто, километрах в двадцати пяти от ближайшего соседа. Костя не знал Василия лично, но слышал от ненцев, что он был одним из лучших охотников Ямала.

Костя перевёл фокус километров на тридцать южнее, немного пошарил по тундре и наконец увидел одинокую упряжку. Это Юрий Харючи, четвёртый обитатель Нёйтинских озёр, чум которого стоял дальше всех, на Ямбуто, гнал своих оленей к ближайшему соседу Жене Езынги. Юрию было лет пятьдесят или немного больше. Всю жизнь он был рыбаком. С ним Костя тоже не был знаком, но не раз видел его в городе возле входа в парк, где ненцы обычно торговали рыбой, ягодой, кедровыми орехами и обувью из оленьего меха.

Выяснив всё, что нужно, Костя включил телефон, и, спустившись с сопки, чтобы укрыться от ветра, набрал номер Сергея.

– Костян, привет! А я как раз тебе звоню! – сразу раздался в трубке возбуждённый голос Филимонова. – Знаешь уже что произошло?

– Привет. Да, видел. Вертушками доставили и установили на берегу Сеяхи три новеньких вагон-дома. Ещё завезли кучу стройматериала, какого-то оборудования, десятка три газовых баллонов, бочки с горючим, генераторы. Со всем этим четверо рабочих и три вооружённых охранника.

– Понятно… – задумчиво протянул Сергей. – А мне Женька Езынги позвонил, сказал, что над ним пролетело три вертушки с домиками, оставили их где-то на Сеяхе и улетели. Он соседей уже предупредил, но они пока решили никому ничего не говорить, а сначала со мной посоветоваться. Собираются все вместе туда съездить, поговорить с гостями. Вдруг это просто какие-нибудь газовики или нефтяники. Я велел им не отключать телефоны, а ждать моего или твоего звонка.

– Правильно, что пока никому ничего не говорили. Вряд ли это газовики – нефтяники. Думаю, это именно то, чего мы опасались. А посему у меня возник один план полный изящества и стратегии!

– Уже страшно! – рассмеялся Сергей. – Рассказывай.

И Костя подробно изложил другу свой план, сразу раскладывая по полочкам все детали и обозначая могущие возникнуть сложности. Тот не перебивал, и, дослушав до конца, некоторое время молчал, обдумывая услышанное.

– Да, мощно завернул… – усмехнулся он, наконец, – Попробовать можно. В конце концов, собрать всех кочевников и устроить массовый протест мы всегда успеем. Ну что, я звоню Генке, а ты Женьке. Инструктируем мужиков, когда и что говорить, а ты потом обязательно послушай, как гости всё это будут обсуждать между собой.

– Обязательно. Димке с Пашкой, когда сообщим?

– Давай вечером, когда будет больше информации. Ещё Женьке шаману надо будет всё рассказать, пусть поговорит с дедушкой Кульчиным, может тот чего присоветует.

– Правильно. Позвони шаману, чтобы он был в курсе.

– Ну, всё, буду ждать от тебя звонка.

Сергей отключился. Костя улыбнулся, почувствовав, как от нахлынувшего азарта учащённо забилось сердце, а внутри что-то сладко затрепетало. Всё-таки в его теперешней размеренной и счастливой жизни, о которой он так мечтал, ему всё же чуть-чуть не хватает острых ощущений.

– Ну, ребята, кажется, скучно не будет! – он весело подмигнул Линде и Лорду не сводившим с хозяина преданных глаз.

Женю Езынги друзья знали ещё с тех пор, когда он, как говорится, – пешком под стол ходил. Костя, Сергей, и Дмитрий с детства дружили с его старшими братьями – Валерой и Иваном Езынги, и хорошо знали весь их многочисленный род. Как и Костя, Женя после срочной службы в армии служил по контракту, и много чего успел повидать. Костя чётко, по военному, изложил ему свой план, и разъяснил, что от них с Юрой требуется.

– Ну, ты, Кот, замутил! – послышался в трубке Женькин смех. – Думаешь прокатит?

– Ну, если не прокатит, объявим мандаладу[3].

– Добро! – снова рассмеялся Женька. – Потом отзвонюсь, расскажу, как поговорили. До связи!

Всё. Теперь оставалось только ждать. Худи и Няруй должны первыми прибыть во «вражеский стан», но это будет не раньше чем через час. Мёрзнуть целый час на сопке не имело смысла, поэтому Костя решил пока затопить баню. Сегодня ему предстояло ещё много времени провести на ледяном ветру, так что, вечером будет просто необходимо прогреться как следует.

Растопив в бане печку, поделав ещё кое-какие мелкие дела, Костя снова поднялся на сопку. И вовремя. Упряжки Василия Няруй и Геннадия Худи как раз переезжали ещё не вскрывшуюся ото льда Сеяху. Рабочие и охранники оставив работы, с интересом наблюдали с возвышенности за приближающимися тундровиками.

– У них наверное стойбище где-то рядом, знакомиться едут. – сказал здоровяк с карабином, по-видимому, главный из охранников. Он явно был старше своих напарников и держался более уверенно. Форма на нём сидела как влитая. Судя по крепкой шее, сплющенному носу и мясистым сломанным ушам, парень много лет занимался борьбой или боксом. Костя сразу про себя окрестил его Кабаном. Двоим его напарникам, стоявшим немного позади, было, наверное, чуть за двадцать. По новенькой, висящей мешком форме, новым кобурам и портупеям, можно было предположить, что оба работали в охране совсем недавно. Худощавые, востроносые, они с одинаково настороженными лицами поглядывали то на приближающиеся упряжки, то на Кабана, и очень напоминали своим видом сурикатов.

– Серьёзные ребята. Видать охотники. – сказал кто-то из работников, заметив за спинами ненцев стволы карабинов.

Выехав на возвышенность, упряжки остановились. Василий и Гена бодро соскочили с нарт, и, оставив на земле хореи, подошли к стоявшему впереди всех Кабану.

– Здорова, мужики. – первым протянул руку Гена. – Что строите?

– Здорова! – весело улыбнулся Кабан. – Цивилизацию для вас строим! Медпункт здесь будет для кочевых ненцев. Даже со стоматологом. Ещё комната отдыха и пекарня. Будет теперь у вас всегда свежий хлебушек.

– А что за организация нам такой подарок решила сделать? Газпром?

Кабан рассмеялся.

– От Газпрома, пожалуй, дождёшься! Нет, это благотворительная организация – «Счастливый мир». С десяток филиалов уже по стране, а головной офис находится в Питере.

– А вы тоже Питерские? – спросил Василий.

– Мы трое – да. – Кабан кивнул на своих напарников. – А строители Уренгойская фирма. Подрядчики.

– Идея-то хорошая, – вздохнул Гена, разглядывая вагончики и упаковки стройматериалов, – только это в другом месте надо строить. Здесь нельзя. Почему с нами, оленеводами, не посоветовались, если для нас делать хотят?

– Почему здесь нельзя? – удивился Кабан, оглядевшись вокруг. – По-моему подходящее место. Отовсюду видать. По проекту ещё скважину пробурят с системой очистки воды, ветряной генератор поставят, складское помещение построят. Цивилизация!

Василий покачал головой.

– Не поставят. И не построят тут ничего. Сгорит всё опять.

– Что значит – опять? – нахмурился старший охранник.

– На озёрах Нёйто, нельзя быть долго. – стал объяснять Гена. – Здесь живёт хибяри-хабарта – человек-лось. Это его места. Если дать ему хороший подарок – жертву принести, то недолго можно погостить. И рыбу в его озёрах можно немного ловить, а потом обязательно уезжать надо. Но это нам, ненцам. А русским вообще здесь нельзя находиться – плохо будет. А если сильно его разозлить, то и нам, оленеводам, беды наделает. Это у нас каждый мальчишка знает. Нельзя здесь ничего строить.

«Ай да молодец Генка!» – про себя отметил Костя, внимательно слушая разговор. – «Вот тебе и повод для всеобщего возмущения кочевников, если здесь опять что-то станут строить после пожара, который тут скоро произойдёт».

– Ну, с человеком-лосем мы уж как-нибудь договоримся! – расхохотался Кабан. – Выпьем с ним по сто грамм, поговорим по душам, и он нам разрешит!

Сурикаты, так про себя Костя окрестил остальных двоих охранников, и рабочие тоже рассмеялись, а кто-то из них ещё добавил: – Можем его к себе в бригаду взять, пускай помогает, раз уж такой сильный!

– Ну что, мужики, давайте-ка по капле за знакомство. Мы ведь теперь соседи, надо познакомиться поближе. – энергично потёр руки Кабан, и сделал приглашающий жест к вагончикам. – Меня Николай зовут, это мои бойцы – Юра и Рома. – показал он сначала сурикатов, а затем представил по именам и четверых рабочих.

– Спасибо за приглашение, – поблагодарил Василий, – но нам ехать надо. Мы вертолёты видели, приехали посмотреть, зачем прилетали. Сейчас возвращаться надо, олени без присмотра разбредутся, собирать потом трудно. Водку мы не пьём, а вот на чай, обязательно на днях заедем. И рыбы вам привезём.

– Чтобы не думали, что мы тут вам сказки говорили, идёмте, покажу кое-что. – махнул рукой Генка, и направился по краю возвышенности вниз по реке. Кабан дал знак остальным следовать за ними, догнал быстро шагающего оленевода и пошёл рядом. Остальные, переглянувшись, двинулись следом.

По Костиному плану ненцы должны были сразу уехать, но они, похоже, что-то затеяли. Он с тревогой стал наблюдать, что будет дальше.

Отойдя от вагончиков на довольно приличное расстояние, Генка остановился и показал куда-то на землю.

– Вот. Они с хибяри-хабарта не смогли договориться.

Костя увидел старое, заросшее травой и кустарником пепелище. На довольно большом участке среди прошлогодней травы торчали обломки кирпичей, ржавые, прогнившие до дыр куски железных листов, загогулины покореженных труб и уголка, осколки бутылок и фарфоровой посуды. В стороне ощетинясь рваными краями валялись две развороченные двухсотлитровые бочки и деформированные от высокой температуры части снегохода «Буран». В стороне, метрах в тридцати стояли четыре покосившихся деревянных креста с деревянными табличками.

– Здесь в восьмидесятых годах уже строили магазин и пекарню. Семья жила: муж, жена, и двое детей. Муж был русский, а жена из наших. Государство тут решило факторию поставить. Они здесь жили и работали. Очень вкусный хлеб пекли. – Гена прошёл по пепелищу, и выковырял сапогом из травы две погнутые железные формы для выпечки хлеба. – Когда дом только построили, пришёл хозяин – хибяри-хабарта, стёкла в доме разбил. Предупредил так, чтобы уходили. Они не послушали. Потом он им в глаза посмотрел. Хозяина Булыга звали, он с ума сошёл, жену с детьми застрелил, а потом дом вместе с собой сжёг. Мой отец и ещё люди здесь стояли недалеко, дым увидели, на помощь приехали, а он в них через окно из ружья стрелять стал. Никто подойти не смог пока всё не сгорело. Вот так. Родню Булыги разыскать не смогли, тут всех и похоронили.

– Пойдёмте дальше. – словно заправский экскурсовод махнул рукой Генка, и повёл всех к росшим в сотне метрах густым зарослям ивняка и ольховника.

Проходя мимо крестов, охранники и рабочие всматривались в таблички, пытаясь прочесть надписи. Костя напряг зрение, и кое-как разобрал сильно выцветшие, выведенные красной краской буквы на одном кресте с краю: Булыга Иван Михайлович 06.01.1942 – 05.07.1983. Это была могила хозяина сгоревшей фактории.

Немного не дойдя до кустарника, вся компания остановилась возле ещё одного пепелища, но уже меньшего размера. Здесь так же валялись куски железа, обрывки толи и осколки стёкол. Из земли между зарослей карликовой берёзы торчала верхняя часть самодельной печки-буржуйки.

– А вот здесь наши оленеводы, избушку поставили. – объяснил экскурсовод. – Хибяри-хабарта тоже к ним приходил, предупреждал. Они молодые были, не послушали и оба теперь вон там. – он показал в сторону кустарника. – С ближнего стойбища увидели дым, прибежали, вытащили их из огня, но они задохнулись уже. Давайте сходим, проведаем.

Среди голых веток с набухающими почками стояли два грубо сколоченных продолговатых ящика из толстых досок. Один из них был повреждён: крышка провалена внутрь и сдвинута в сторону, оторванная боковая стенка лежала на земле. Это был обыкновенное ненецкое захоронение – хальмер, какие можно встретить по всему Ямалу в самых разных местах. Спокон веков ненцы не закапывали покойников в землю, потому что всё, что ниже уровня земли это территория тёмного бога Нга, а сколачивали деревянные ящики, либо заворачивали в бересту, и оставляли прямо на земле, на высоком месте. Иногда такие захоронения разоряют медведи или росомахи, чтобы полакомиться мертвечиной. Ненцы редко ходят на могилы предков, предпочитая не тревожить покойников, но иногда кости всё-таки собирают и складывают обратно в ящик. Костя немного повернулся и чуть наклонил голову, чтобы заглянуть под крышку. Он давно уже научился пользоваться оптическим эффектом озера Стиг, и мог без труда рассмотреть любой объект с разных сторон. Для этого нужно было, не отрывая взгляда от объекта, немного переместиться самому, наклонить или повернуть голову. Из ящика на него пялился пустыми глазницами человеческий череп без нижней челюсти. Рядом белела длинная кость предплечья и несколько рёбер. Здесь же лежала синяя эмалированная кружка, топор, и костяные детали оленей упряжи. Значит, похоронен мужчина. С женщинами обычно кладут фарфоровую посуду, чайник, ножницы и прочие вещи, какими в быту пользуется хозяйка чума. Если покойника привозят на нарте, её оставляют тут же, перевернув вверх полозьями, но рядом с этими ящиками нарт было не видно. Костя сделал себе заметку расспросить потом у Генки, что же произошло на самом деле на обоих этих пепелищах. Но, что бы тут ни произошло, всё это было сейчас как нельзя кстати. Ненцы к таким явлениям как разбросанные по земле человеческие кости привычные, а вот для русских это шокирующее зрелище. Вот и сейчас, Костя смотрел на лица рабочих и охранников, и видел, что на них всё это произвело сильное впечатление. Они заглядывали под сдвинутую крышку, качали головами и переглядывались между собой. Кто-то даже перекрестился.

– Я такие гробы на Ямбурге видел. – тихо сказал самый молодой рабочий по имени Артём. – Мы там компрессорную станцию строили, а рядом ненецкое кладбище было. Там несколько десятков таких гробов прямо на земле стоит.

Гена кивнул.

– Ты видел родовое кладбище, где один какой-нибудь род своих умерших хоронит. А эти двое здесь погибли. Да ещё так нехорошо. Вот их отдельно и похоронили.

– А зачем эти ленточки и рога? – спросил Кабан, показывая на кривую невысокую берёзу, росшую здесь же, на ветвях которой висели оленьи рога и были привязаны цветные, развивающиеся на ветру ленточки.

– Это священное место. А ленты вязали и оленя забивали чтобы хозяина – хибяри-хабарта задобрить. – объяснил Василий. Он достал пачку сигарет, вытащил четыре сигареты и положил по две штуки на каждый ящик. Закурив сам, он посмотрел на Геннадия.

– Ну, всё, поехали, и так сильно задержались.

– Это у вас так делают подношения умершим? – поинтересовался Кабан, глядя на оставленные сигареты.

Василий, молча, кивнул.

Назад все шли заметно приунывшими. Проходя мимо большого пепелища, рабочие снова посмотрели на место когда-то разыгравшейся здесь трагедии.

– Ну, бывайте. – кивнул на прощание Генка, подбирая с земли хорей. – Если что, моё стойбище там. – она показал на север. – Пойдёте вдоль берега, увидите. Мимо не пройдёте.

– А я там, дальше стою. – Василий показал на северо-восток, – Сами не найдёте, если что, у Генки спросите.

Когда две упряжки, выполнив свою миссию, покатили на север, Костя облегчённо вздохнул и стал смотреть на Нёйто малто. Оказалось, что Женька с Юркой уже выехали из Женькиного стойбища и прошли, приблизительно, четверть пути до Сеяхи. Теперь можно было послушать, о чём говорят строители у вагончиков.

– …и поживей давайте! – услышал Костя сердитый голос Кабана, поймав в фокусе его плотно сбитую фигуру.

Рабочие в это время выставляли по уровню вагончики, регулируя специальными ключами высокие стойки с широкими квадратными «лапами».

– Мы и так стараемся. Если бы нас эти чукчи не отвлекали, уже бы закончили, а так битый час слушали их бредни. – оправдывался Михаил – самый пожилой из рабочих.

– А если это не бредни? – послышался из-под вагончика голос Артёма. – В мире есть много явлений, которые наука объяснить не может.

– Да брось! Такой большой, а всё ещё сказкам веришь. – ответил ему голос с татарским акцентом там же под вагончиком. Это был Рифат – низенький коренастый татарин неопределённого возраста.

– Ага, сказки… А четыре креста и два гроба тут просто так, случайно появились? – вмешался сурикат Рома. Он вместе со своим напарником Юрой распаковывали новенький бензиновый электрогенератор.

Четвёртый рабочий в разговоре участия не принимал. Это был молчаливый мужчина лет сорока по имени Костя. За всё время он только один раз произнёс своё имя, когда знакомился с ненцами. Сейчас он находился метрах в двадцати от вагончиков, и с завидным усердием копал яму, ковыряя ломом мёрзлую землю. Должно быть для туалета.

Поняв, что визит ненцев всё-таки произвёл на некоторых впечатление, Костя некоторое время рассматривал привезённый груз и стройматериалы, потом снова обратился к Женьке с Юрой.

Отыскав в тундре две медленно идущие рядом упряжки, он увидел, что Женя держит в руках спутниковый телефон. Видимо, только что говорил с Геной или Василием. Сложив антенну, он убрал телефон под малицу[4], что-то сказал Юрию, и погнал оленей быстрее.

– Смотрите, ещё кого-то к нам несёт. – показал охранник Рома на приближающихся с южной стороны ненцев.

Рабочие уже закончили выставлять вагончики по уровню и теперь вносили внутрь газовые баллоны. Бросив дела, все отправились встречать гостей.

Также как их предшественники, Женя с Юрой познакомились с рабочими и охранниками, расспросили их о новом строительстве, но про пожары и человека-лося ничего говорить не стали. Когда Кабан рассказал о будущей пекарне, Юра только покивал головой и вздохнул:

– Хорошо если так будет. Хлеб всем нужен. И магазин в тундре нужен. А то в Яр-Сале[5] или в Каменный[6] далеко ехать. Будем думать, что всё получится.

– А что тут может не получиться? – как ни в чём не бывало, спросил Кабан. – Серьёзная фирма за дело взялась, значит, обязательно получится!

Юра глянул на Женю и неопределённо пожал плечами.

– Ну, в тундре всякое бывает…

Кабан улыбнулся.

– К нам вот только перед вами оленеводы Геннадий и Василий приезжали, их стойбища тут недалеко, они нам про какого-то человека-лося рассказывали – хиби…хаби…

– Хибяри-хабарта. – подсказал Юрий.

– Да. Так вот они нам ещё два пепелища показали, и кресты с ненецкими могилами. Сказали, это человек-лось таких дел наделал. Что, правда?

Юра снова пожал плечами.

– Кто его знает, в тундре всякое бывает…

– И когда всё это начнёт работать? – меняя тему разговора, спросил Женя.

– Если человек-лось не вмешается, то через пару месяцев всё уже заработает! – иронически усмехнулся Кабан.

Поговорив ещё с рабочими о погоде и рыбалке на Нёйто малто и Сеяхе, ненцы отправились в обратный путь.

– Ох, и мутный народ эти северные индейцы… – глянув вслед уходящим упряжкам, покачал головой Кабан.

– Вот и они знают про этого человека-лося. Так что, надо быть начеку. Мало ли что… – хмуро проворчал охранник Рома.

– Вот ты первый и заступишь на дежурство сегодня в ночь. Иди, спать ложись. – раздражённо махнул рукой в сторону вагончика Кабан. – Первые две недели дежуришь в ночь. Потом поменяетесь. Всё, проваливай.

Рома, кажется, хотел что-то возразить, но передумал, и, развернувшись, поплёлся к дальнему от озера вагончику, окна которого выходили на тундру.

Костя закрыл глаза, и устало потёр веки. Первая часть плана прошла лучше, чем он ожидал. Спускаясь с сопки, он улыбался, вспоминая, как натурально тундровики играли свои роли. Не зря считается, что ненцы очень артистичный народ, и сейчас Костя сам в этом убедился.

Не успел он дойти до бани, как позвонил Сергей. Ему только что отзвонились Генка и Василий. Костя со смехом дополнил их рассказ подробностями, рассказал другу о визите Женьки и Юры, и о том, какое впечатление всё это произвело на охранников и строителей.

– А что там на самом деле случилось? – спросил Костя. – Что это за пожарища?

– Насчёт сгоревшей семьи Генка правду рассказал. Там магазин был. Правда, не долго. Этот Булыга действительно умом тронулся ни с того ни с сего. Всю семью убил, дом поджёг и в окно отстреливался от тех, кто их спасти хотел. А ненцы, что там дальше похоронены, просто в избе от печки по пьяному делу угорели, и пролежали там две недели, пока их обнаружили. Дело осенью было, трупы сильно разложились. На родовой хальмер их в таком виде не повезли, а похоронили там же. Ну а избу специально сожгли.

Костя грустно вздохнул:

– Всё ясно.

– Ну что теперь? Будем обзванивать наших?

– Да, пора. Сейчас смотрел, лёд в Губе хорошо идёт, думаю, дня через два – три смогу уже на «Мячике» проехать. Так что, объявляй общий сбор и готовься к экспедиции.

Обсудив предварительный список того, что понадобится для дела, друзья договорились ещё раз созвониться ближе к ночи.

Глава 2 Снова вместе

Костя лежал с закрытыми глазами и слушал, как разыгравшийся к ночи западный ветер выводит свою унылую песню в приоткрытом дымоходе. После насыщенного событиями дня в голове роилось множество мыслей, прогоняя сон. Лесна и малыши уже давно спали, а он всё продолжал прокручивать в голове сегодняшние события. Вечером позвонил Сергей и сообщил, что их друзья: Дмитрий Велянский, Павел Зырянов и Иван Хартаганов послезавтра будут уже в Надыме. Поскольку из Салехарда ближайший рейс в Надым будет только через три дня, то Пашка с Иваном сделают крюк через Москву и прилетят одним рейсом с Димкой. Костя тоже созвонился со всеми тремя и с каждым обсудил кое-какие детали предстоящей экспедиции. Теперь оставалось только ждать, когда Обская губа освободится ото льда настолько, чтобы можно было пройти на катере к устью реки Надым. Там у фактории Хоровая он заберёт друзей, и они отправятся на «Мячике» к Нёйтинским озёрам. Думая о предстоящей экспедиции, Костя испытывал двоякое чувство: радостное предчувствие скорой встречи со старыми друзьями боролось с грустью предстоящего расставания с женой и детьми. Девять месяцев, что они вместе прожили здесь, в лесной глуши, вдали от всех, он не мог нарадоваться своему тихому счастью. Вместе с Лесной они обустраивали своё уютное семейное гнездо, и легко преодолевали небольшие трудности, которые возникали на их пути. Его переживания по поводу того, как Лесна с детьми перенесут суровую ямальскую зиму, оказались напрасными. Устроенное прежними хранителями Стига жилище в сопке было настоящим шедевром плотницкого искусства. От большого каменного очага под деревянный двухуровневый пол уходили воздуховоды, через которые, благодаря какой-то особенной циркуляции воздуха в помещении, горячий воздух словно вакуумом затягивало вниз, отчего пол во всём доме был тёплый, и даже дальние от очага углы хорошо прогревались. Костя несколько раз пытался разобраться в этой хитроумной системе, разглядывая её через ведущий внутрь сопки потайной ход, но безрезультатно. Скрытый под широким козырьком вход в жилище тоже был тщательно продуман: даже в самые сильные метели, сугробы наметало только по краям длинной веранды, а дверь, окна, ворота склада всегда  были свободными от снега. Старые окна из кусочков стекла, Костя разобрал и сложил в плотницкой, а вместо них вставил качественные деревянные стеклопакеты. Теперь в доме было гораздо светлее. Зимой, когда световой день длится всего два – три часа, они обходились бензогенератором и свечами. Длинные зимние вечера незаметно пролетали за интересными беседами на самые разные темы. За всю свою непростую жизнь Костя не встречал собеседника умнее Лесны, и сам заметил, что его взгляды на некоторые вопросы кардинально поменялись. Иногда они устраивали музыкальные вечера. Почти весь февраль стояла тёплая погода, и Костя несколько раз ездил в Надым. Он привёз свой синтезатор YAMAHA c гитарой, и теперь в доме часто звучала музыка. Сыновья – Димка и Серёжка росли крепкими и здоровыми. Послезавтра – десятого июня, близнецам исполнится год. Они обязательно вместе отметят первый день рождения сыновей, а потом он ненадолго уедет, чтобы вместе со своими друзьями помочь ненцам избавиться от паразитов, появившихся на их земле. Приятные мысли небесно-голубого цвета сменились на тревожные свинцово-серые, в тон мокрым ледяным глыбам в Обской губе. Дело предстояло непростое, опасное и противозаконное. Сжечь несколько вагон-домов с дорогостоящим оборудованием, это попахивает хорошим тюремным сроком, так что нужно тщательнейшим образом продумывать каждый шаг, чтобы на них с друзьями не пала даже тень подозрения. Ничего, они справятся. Всё будет сделано как надо. Настраивая себя только на положительный результат, он, наконец, уснул.

Утром, пока жена готовила завтрак, Костя поднялся на сопку и первым делом осмотрел Губу. За ночь ледоход продвинулся километров на двадцать пять – тридцать. До Тазовской губы оставалось ещё километров около шестидесяти. По всем расчётам к завтрашнему обеду выход на большую воду будет открыт. На Хевняныяхе лёд ещё стоял, и ближайшие два-три дня вряд ли тронется. Отлично. А в «Форте» – такое название появившемуся на Сеяхе пункту помощи придумал Сергей, вовсю кипела работа. Три вагончика уже были соединены между собой собранными из блоков переходами и связны жёсткими регулируемыми стяжками. Был готов и туалет с двумя кабинками. Сейчас двое рабочих заканчивали собирать неподалёку от него клетку из металлической сетки, в которую третий составлял газовые баллоны. Охранник Юра со своим начальником Кабаном собирали на берегу озера какую-то большую квадратную конструкцию из полупрозрачной полиэтиленовой плёнки. Заметив рядом печку-буржуйку, бочки со срезанным верхом и вёдра, Костя догадался, что это походная баня.

– Одним словом – молодцы, умеют работать. – уважительно заметил он, заканчивая на обратном пути доклад Сергею об изменениях в «Форте».

– Значит, хорошо платят. – усмехнулся тот. – Да и ночи белые сейчас, круглые сутки можно ковыряться. Только нам такая их поспешность совсем не на руку. Нужно действовать, и как можно скорее. Сейчас еду в гараж за канистрами, буду бензином затариваться. Потом за продуктами.

Сборы в дорогу много времени не заняли. К обеду Костя уже проверил техническое состояние «Мячика» и загрузил в катер необходимое снаряжение. Продукты и бензин для экспедиции друзья привезут из Надыма. Пока он занимался делами Лесна с детьми в сопровождении Линды и Лорда прогуливались рядом. У подножья сопки и в низинах ещё лежали сугробы, но площадку перед домом, и тропинки, Костя всю зиму старательно чистил от снега и они уже давно просохли.

После полудня погода начала портиться. Западный ветер поменялся на ледяной северный, начинал срываться снег. Барометр на веранде показывал резкое падение давления, а температура опустилась до плюс пяти градусов. Наблюдать с сопки в такую погоду было очень трудно. Приходилось сильно напрягать зрение и долго выискивать нужный объект, поэтому Костя решил оставить это на завтра в надежде на то, что погода хоть немного улучшится. А сегодня ещё предстояло наполнить водой бочки, подвезти от поленниц на веранду запас дров, и затопить к вечеру баню.

В трудах и заботах день пролетел быстро, и завершили его отшельники – хранители Стига, жаркой русской баней и романтическим ужином при свечах.

Утром первыми проснулись именинники. В два голоса они подняли родителей в начале седьмого. Оба кряхтя и хныкая, настырно пытались перелезть через бортики своих кроваток.

Пока Костя раскрывал шторки на окнах и зажигал светильники, Лесна подошла к сыновьям и расцеловала малышей:

– С днём рождения, мои хорошие! Вот какие мы уже большие!

Она быстро поменяла малышам мокрое и села кормить именинников. Костя достал из рюкзака приготовленные ещё зимой подарки: две красивые погремушки и серьги с изумрудами жене.

– Это нашим мужикам, – откладывая пока в сторону игрушки, улыбнулся Костя, – а это моей любимой лесной волшебнице! – он открыл бархатную коробочку и протянул жене подарок. – Спасибо, солнышко, за сыновей!

– Какая красота! – восхищённо выдохнула Лесна, глядя на яркие искорки драгоценных камней. – Спасибо, любовь моя! У меня тоже есть для тебя подарок. Открой шкаф и загляни поглубже в третью полку снизу.

Костя вытащил из шкафа свёрток и развернул его. Это был вязаный жилет с красивым орнаментом и замысловатыми рунами вышитыми белой нитью на спине и груди.

– Надень его в дорогу, пусть моя любовь и священные руны помогают тебе и оберегают от опасности.

Он расцеловал жену и примерил обнову. Жилет сидел отлично.

– Замечательно! Мне как раз нужна такая вещь для дела. И когда только ты успела связать этакую красоту…

Пока Лесна занималась детьми, Костя разжёг очаг и занялся своими делами. Метель кончилась. Градусник за окном показывал два градуса мороза. Одевшись потеплее, он накормил домашних питомцев и отправился на сопку, чтобы осмотреть местность вокруг Стига.

У Клары и Карла была своя кормушка, но хитрые вороны всегда подворовывали у собак, из-за чего на веранде частенько возникали свары с громким лаем и карканьем. Вот и сейчас, направляясь в сторону сопки, Костя услышал, как Линда принялась отгонять кого-то из пернатых воришек от своей миски.

Выпавший за ночь снег снова укрыл всё вокруг белым покровом. Ветер немного стих и теперь неспешно гнал тяжёлые серые тучи над самыми верхушками елей. Зима неохотно сдавала свои позиции, из последних сил цепляясь за жизнь ледяными колючками сосулек и холодными когтями северного ветра. Костя осторожно поднялся по скользкой, покрытой наледью тропинке на вершину и с тоской огляделся по сторонам. Среди заснеженных сопок чётко виднелись тёмно-серые ленты покрытых мокрым снегом рек и такие же унылые пятна озёр. Кое-где на реках севернее Тазовской губы уже начинал трогаться лёд. Хевняныяха пока что спала, но два-три тёплых дня, и пройти по ней на «Мячике» из-за ледяных торосов будет весьма проблематично. В Губе лёд уже почти прошёл мыс Трёхбугорный, так что часов через пять-шесть путь на большую воду будет открыт. В «Форте» все ещё спали, а в стойбищах ненцев уже виднелись натоптанные по свежему снегу тропинки от чумов к озёрам. Это женщины ходили за водой.

Пока Лесна пекла праздничный торт и готовила обед, Костя играл с сыновьями. Малыши росли шустрыми и едва оба научились кое-как ползать, оставить их без присмотра ни на минуту уже было нельзя. Самым любимым местом Димки и Серёжки была кухня, и, само собой – очаг, где так привлекательно горел огонь. Оба не оставляли попыток перелезть через плетёную загородку вокруг очага, пытались достать с полок всё до чего могли дотянуться, и гоняли Муську и Марсика по просторному дому. Одним словом, делали то, что делают все дети в этом возрасте. Костя до сих пор так и не научился различать близнецов, и, если малыши были одеты одинаково, чтобы разобраться, кто есть кто, смотрел сыновьям на левую руку, где у старшего – Снеурса, было родимое пятнышко. Лесна же всегда могла сразу сказать, где Снеурс, а где Остор. Она звала старшего Димку и младшего Серёжку только так, и малыши давно уже привыкли к своим двойным именам. Вот и сейчас, когда Лесна всё приготовила, она безошибочно рассадила близнецов по их именным детским стульчикам. После традиционного задувания свечей, все сели за праздничный стол. Глядя на запечённого глухаря фаршированного гречкой, на заливного осетра, жареную лосятину в клюквенном соусе, хрустящие солёные грузди и румяные лепёшки, Костя только развёл руками:

– Жена, я же после такого пира в катер не влезу! Тут же столько всего вкусного! А ещё торт с черникой и мои любимые пирожки с брусникой…

К часу дня, немного передохнув после праздничного обеда, отец семейства надел подаренный Яраном и Радмиром комбинезон, поцеловал уснувших сыновей, и был готов отправиться в дорогу. Лесна сложила мужу с собой еду в походные контейнеры, и вышла проводить его до катера. Лорд и Линда, думая, что хозяин отправляется в лес, радостно повизгивая, вертелись под ногами. Костя ласково погладил их по лохматым холкам:

– Нет, ребята, сегодня вы остаётесь дома. Вот вернусь, мы обязательно прогуляемся с вами куда-нибудь подальше. А пока охраняйте дом.

У Коридора Времени животные и люди действительно понимали друг друга с полуслова, и собаки сразу приуныв, шли теперь рядом опустив хвосты, поглядывая на хозяина обиженными глазами.

– Ну всё, душа моя, я поехал. – вздохнул Костя, когда подошли к катеру. – Как потеплеет, посматривай иногда с сопки за обстановкой на Нёйтинских озёрах. Если увидишь что-то подозрительное, сразу звони. На карте в твоём телефоне ещё минут триста есть, хватит нам общаться. Главное – смотри за сыновьями. Они сейчас такие, что глаз нельзя спускать.

Лесна обняла его за шею и нежно поцеловала.

– За нас не переживай. Дома всё будет хорошо. Делайте своё дело и берегите себя. Возьми с собой наших пернатых друзей, они могут вам пригодиться.

Она посмотрела в сторону дома. Между раскидистых ветвей огромных елей, укрывавших под своей сенью ангар и другие строения, вынырнули две чёрные тени и с гортанным ворчанием сели на плечо и руку своей любимой хозяйки. Та с улыбкой погладила обоих по блестящим мокрым перьям:

– Вот они, красавцы! Карлуша, Кларочка, летите с нашим папой, и помогайте ему во всём.

– Ну, пусть летят, – усмехнулся Костя. – Ворон у северных народов считается птицей священной. У хантов даже праздник есть – «Вороний день», так что может и впрямь пригодятся.

Он ещё раз поцеловал жену и запрыгнул в катер.

Взревев двигателями «Мячик» плавно вышел на реку, и стал потихоньку набирать скорость.

Под ритмичный блюз Костя плавно огибал повороты реки, постепенно привыкая к управлению катером после длительного перерыва.

Путь до озёр деда Макара Вануйто занял больше трёх часов, но выйдя на открытый простор, катер побежал быстрее. Едва позади остались припорошенные снегом лодки, лабазы и увязанные нарты с нехитрым скарбом кочевников, как ожил молчавший до сих пор спутниковый телефон. Звонил Женя Езынги. Он сообщил, что несколько минут назад в сторону Сеяхи пролетел Ми-6 с ещё одним вагон-домом, но вдвое большего размера, чем те, что уже установили, а следом за ним прошла «восьмёрка» сине-белого цвета, судя по всему газпромовская. Назад оба вертолёта ещё не возвращались.

Обдумывая новость, Костя задумчиво погладил бороду:

– Вот что, Жень, разведай по-тихому, что они там привезли, и позвони потом. Скажи ребятам, чтобы пока ничего не предпринимали. Сегодня Димка с ещё двумя нашими друзьями из Москвы прилетает, и где-то послезавтра уже все вместе будем в ваших местах. Пойдём по Тыяхе, там недалеко от реки есть озеро под названием Нероварто, знаешь такое?

– Нероварто знаю.

– Встреть нас на берегу реки прямо напротив этого озера, там всё и обговорим. И подумай, где нам лучше всего катер спрятать. Хорошо?

– Хорошо. Как будете подъезжать, часа за три позвони. Мы с Юркой или с Генкой приедем. Сейчас гляну, что за дом привезли, и наберу тебя.

– Добро.

Костя отключился, и собрался было набрать номер Сергея, как тот позвонил сам и сразу сообщил печальную новость:

– Мне только что шаман Женя Вэла звонил. Пынжа Ойкавич умер. Нет больше безухого шамана. После того как я Женьке позавчера рассказал наши новости, он спехом отправился на Луцяхамато к дедушке. Вот только что кое-как туда добрался и нашёл старика в избе мёртвым. Вэла больше месяца у него не был, с больным отцом сидел. Говорит, Кульчин давно умер, – вся изба промёрзла, а шаман как живой на кровати лежат, и рядом всё для погребения было приготовлено. Знал, видно, что умрёт. Женька сейчас дедушку похоронит, сделает там что надо, и едет обратно. Позже договоримся, где встретимся.

– Да, жаль старика… – грустно вздохнул Костя.

– Не то слово… Такой человечище был… Такой кладезь знаний и очевидец стольких исторических событий ушёл. А я так и не поговорил с ним. Думал, ещё увидимся… А оно вон как…

По голосу было слышно, что историк очень расстроен. Костя поспешил сменить тему, и рассказал полученные новости с Нёйтинских озёр.

– Торопятся, гады… – зло процедил Сергей. – Чувствуют, что земля под их погаными ногами горит, вот и торопятся…

– А у вас как дела? Ребята прилетели?

– Да, все уже на месте и привезли всё, что ты заказал. Смех, да и только! – немного повеселел Сергей. – Я их к тебе на квартиру отвёз переодеться. Сейчас купим себе и ненцам свежих овощей, хлеба, колбасы, и едем на берег. Там всё готово, сразу выезжаем. Пока они собираются, я домой зашёл кое-что подсобрать.

Костя улыбнулся, потому что теперь по себе знал, как не хочется куда-то уезжать от жены и детей. У археолога наверняка всё давно было собрано и приготовлено в гараже, а домой он зашёл, чтобы ещё немного побыть с семьёй. Как и предсказал шаман Вэла, у Филимоновых в октябре родился сын, которого назвали в честь деда по отцовской линии – Николаем. Сергей в Кольке души не чаял, и очень любил Сашку – Настиного сына от первого брака, который постоянно ходил с ним на работу и помогал в музее.

– Как дети? Как Настя? Справится там без тебя?

– Конечно. Пока меня не будет, тёща поможет. Хотя Настя и сама прекрасно справляется.

– Ладно, передавай всем привет! До встречи на Хоровой!

По пути от стойбища Вануйто до мыса Трёхбугорного Костя сделал остановку, чтобы выпить кофе, покормить Клару и Карла, и проверить тайник с бензином, который в феврале они с Сергеем сделали в удобном месте между сопками. Накрытые брезентом четыре двухсотлитровые бочки были в полном порядке. Запас был сделан на всякий случай. Дел ещё планировалось много, и горючее, тем более в такой глуши, никогда не помешает.

В седьмом часу вечера впереди наконец открылся бескрайний простор Обской губы. Основной ледоход здесь уже прошёл, лишь одинокие льдины медленно плыли по тёмной воде, но слева, в Тазовской губе стояли ещё большие ледяные поля. По всей береговой линии громоздились высокие выдавленные ледоходом торосы. Пришлось хорошо поработать багром, чтобы расчистить себе путь. Погода к счастью пока не менялась, лишь ветер здесь был значительно сильнее. Дальше предстоял большой переход в триста сорок километров. Костя посмотрел на своих пернатых спутников, прикидывая, смогут ли они пролететь такое расстояние, и решил, что лучше забрать их в салон. Он уже начинал жалеть о том взял их с собой. Уж больно много хлопот с ними было.

Самый длинный участок до фактории Хоровая, Костя преодолел за шесть часов, но почти не устал. После долгой зимы приятно было с комфортом лететь на хорошей скорости по большой воде, наслаждаясь чудесной музыкой. Один раз он сделал остановку, чтобы ответить на звонок Жени Езынги и перекусить. Разведка сообщила, что доставленный утром вагон-дом установили там же, позади других вагончиков, и сейчас соединяют с остальными в единый комплекс с переходами. Зачем прилетал второй вертолёт, выяснить не удалось. Он быстро вернулся обратно. Возможно, это начальство проверяло, как идут работы. Больше новостей не было.

Воды в устье реки Надым в этом году было много. Не смотря на то, что фактория стояла на самом высоком месте в округе, после особенно снежных зим или резкого потепления её во все времена сильно подтапливало. Вот и сейчас, вода почти дошла до середины высокого крыльца единственного оставшегося полуразрушенного бревенчатого дома. Свой «Прогресс» и Серёгину «Казанку» Костя заметил ещё издали. Лодки стояли в бухте у подножия высокой сопки, в сотне метрах от старых сгоревших складов некогда процветающей фактории. Сергей, Дмитрий, Иван, и Павел сидели на раскладных стульчиках, укрывшись от ветра за натянутой между деревьями целлофановой плёнкой. На костре грелся большой походный чайник. Неподалёку вдоль берега бегали две лохматые собаки, значит где-то поблизости стояли ненцы. Костя выехал на покрытый прошлогодней травой берег и выключил двигатели. Захватив куртку и сумку с едой, он вышел из «Мячика».

– Это что за дикая образина к нам приехала? – послышался голос Зырянова.

– Ёлы палы! Ямальский йети! – Рассмеялся Димка, первый раз увидев друга с отросшей за год бородой.

– Отшельник, старовер Константин Студилин. – спокойно сказал Филимонов. – Хоть картину с тебя пиши.

– Беги за красками, а я пока косоворотку с лаптями надену… – язвительно огрызнулся Кот.

После тёплой радостной встречи, друзья сели перекусить.

– Давно приехали? – спросил Костя, помешивая в кружке чай.

Сергей, с аппетитом уплетая приготовленного Лесной глухаря, помотал головой.

– Нет, часа два. Обсуждали тут твою грандиозную затею… Слушай, какая вкуснотища! Надо будет рецепт записать.

– Ну что, господа авантюристы, какие дальше планы? – сразу повернул разговор в деловое русло Дмитрий.

Все посмотрели на мозговой центр операции. Костя осторожно сделал глоток горячего чая и поставил кружку.

– Предлагаю вот что: сейчас грузимся в «Мячик» и едем на ту сторону Губы, пока погода позволяет. Тут километров восемьдесят, через два часа там будем. Зайдём в Худобинскую протоку, найдём подходящее место и переночуем. Утром забираем сумку и едем на Нёйтинские озёра. Там на подъезде с ненцами созвонимся, они нас встретят и подскажут место, чтобы спрятаться. Для осуществления нашей задумки, оптимально расположиться с южной стороны от «Форта». Понаблюдаем за вражеским лагерем, и приступаем к осуществлению нашего плана.

– Почему такое название – «Форт»? – спросил Иван. – Там забор, что ли, высокий?

Костя покачал головой:

– Заборов пока там нет. А почему «Форт», это ты у него спроси. – он показал на Сергея.

Тот пожал плечами и смущённо улыбнулся:

– Так, романы Фенимора Купера вспомнил… Мы же охраняемую вражескую цитадель хотим сжечь. Прям как индейцы.

Романов Фенимора Купера Иван видимо не читал, и на объяснение ничего не ответил.

После большого перехода Костя, как положено, проверил техническое состояние катера, и убедился что всё в полном порядке. Потом перегрузили в «Мячик» вещи и перелили в баки привезённый в канистрах бензин. Когда всё было готово, Костя с Сергеем перегнали лодки к стоявшему неподалёку у подножья соседней сопки чуму. Хозяин стойбища – Валерий Анагуричи с сыном Антоном не смотря на то, что время было хорошо за полночь, готовили свой старенький «Крым» к выходу в Губу. Сергей с Дмитрием уже наведались в гости к старому знакомому, поделились по традиции свежим хлебом, луком, картошкой и договорились, что оставят лодки под его присмотр.

– Здорова, Валерка! – радостно крикнул Костя, выходя на берег. – Как дела?

Хозяин стойбища внимательно посмотрел на бородатого здоровяка и его смуглое, обветренное лицо расплылось в радостной улыбке:

– Костя! Здорова! Тебя совсем не узнать! Ты чего такую бородищу отрастил?

– Бриться лень, плюс на кассетах и пене экономия выходит! – рассмеялся Костя. – А вы куда это в ночь собрались?

– Поедем, глянем, не идёт ли корюшка. Что-то запаздывает, пора бы. Может уже подо льдом вся прошла, как в позапрошлом году. Ни щёкура, ни муксуна, тоже какой день нет. Воды много, ушла рыба, совсем сетки пустые. Даже вас угостить нечем. Пока инспекции нет, кинем сети, может, к утру будет чего.

Сергей уже успел рассказать ненцам, что они едут искать древнее городище в районе Яр-Сале и те вопросов больше не задавали.

Оставив лодки и вернувшись к катеру, Костя собрал остатки еды и, отойдя в сторону, подозвал Клару и Карла, чтобы покормить. Глядя на эту забавную картину, Филимонов с улыбкой заметил:

– Так вот откуда у самоедов взялось поверие, что шаманы с Хевняныяхи понимали язык зверей и птиц!

Костя не оборачиваясь, кивнул.

– Так и есть. У нас уже есть ручная медведица Тучка, лиса Рыжуха, молодая росомаха ещё стала приходить. Имя Лесна ей ещё не дала, и с собаками она не ладит, но это дело времени. Целый зоопарк скоро наберётся.

– И никто их не стреляет? – удивлённо спросил Иван, который ещё не был посвящён в особенности обиталища семейства Студилиных.

– Да мы там отшельниками живём. Соседи только осенью приезжают рыбу ловить. Ты то, Вань, как? Обжился в Пилторе?

– Ещё как! – ответил за него Павел. – Уже и хозяйку в дом привёл, и скоро пополнение в семействе Хартагановых будет.

– Вот это молодец. – одобрил Костя. – Вот это правильно.

– А ещё Ванька, оказывается, хорошо разбирается в народной медицине. Меня вот лечит. – Зырянов похлопал себя по больной ноге. – Я даже хромать меньше стал. И на погоду больше не ноет. На вкус его варево и мази гадость мерзостная, но очень помогают.

– Да, – улыбнулся Иван, – жизнь, слава богу, наладилась. Народ в посёлке хороший, с Пашкой на рыбалку, охоту гоняем. Денежка с аренды московских квартир, спасибо Димке и Светлане, капает. Больше и желать нечего.

Через четверть часа «Мячик» вышел в Обскую губу и взял курс на Худобинскую протоку. Когда берег был уже далеко, Костя передал Ивану штурвал, и, пересев назад нетерпеливо потёр руки:

– Ну, показывайте всё что привезли!

Дмитрий раскрыл объёмную сумку, вытащил оттуда большой пакет и бросил ему на колени:

– Ну и задачу ты мне задал! Все московские магазины приколов и товаров для аниматоров обзвонить и объехать пришлось.

В пакете лежал костюм сказочного гоблина из латекса в цвет человеческой кожи и резиновые тапочки в виде огромных босых ног с кривыми грязными ногтями. Развернув и рассмотрев заказ, Костя пришёл в полный восторг.

– Это же именно то, что нужно! А ну-ка!

Он быстро разделся, с помощью друзей натянул на себя костюм и отрегулировал по размеру. В плечах и бёдрах костюм сидел как надо, но по росту был маловат. Между рукавом и перчаткой в виде узловатой гоблинской длани, не хватало сантиметров пятнадцать латекса. Тоже было и с ногами. Но Дмитрий предусмотрительно купил несколько ремонтных комплектов с клеем и кусками такого же материала, чтобы можно было добавить сколько нужно. Сразу сделав замеры, костюм пока отложили. Потом из сумки появился шлем для игры в хоккей, виртуальные очки и непонятные миниатюрные устройства с аккумуляторами и пучками проводов.

– А это зачем? – удивился Костя.

Дмитрий пожал плечами.

– Взял на всякий случай, думаю, что очень может пригодиться. Вот, смотри.

Он полез в другую сумку и вытащил сложенную шкуру с головы лося. Рога лежали здесь же. Лет пять назад Костя добыл на охоте этого сохача, и заказал чучельнику сделать голову, которую потом повесил у себя в гараже. Теперь для дела Сергей аккуратно срезал с деревянной формы шкуру, открутил рога и привёз всё с собой.

Дмитрий показал на широко расставленные стеклянные глаза:

– Глянь, какое расстояние. Даже если вытащить один глаз и смотреть в дыру, у тебя будет сильно ограничен обзор. Вот я и решил установить в глаза две камеры и вывести их на очки со встроенным монитором. Будешь всё вокруг отлично видеть.

Костя с сомнением посмотрел на друга.

– А если аккумулятор сядет?

– Но ты же не собираешься сутками разгуливать в этом маскараде? Полной зарядки батареи хватит часов на семь беспрерывной работы. Тебе мало?

– Вполне хватит. А это надёжно? Не погаснет у меня экран в самый ответственный момент?

– Не погаснет. Наша фирма делала. – Дмитрий грустно вздохнул. – Хорошая была лаборатория. Долго теперь восстанавливать будут…

Все понимающе заулыбались.

– Тогда так и сделаем. – кивнул Костя, складывая всё кроме костюма гоблина обратно в сумку. – Давайте, чтобы не терять времени, будем вместе сейчас костюм клеить. С головой возни больше, её на базе соберём, а костюм можно и по ходу лепить. А ты нам как раз расскажешь, как у тебя в лаборатории по безалаберности иностранных коллег сгорело уникальное изобретение вместе с дорогостоящим оборудованием.

– Так пить не умеют! – со смехом развёл руками Дмитрий. – Хорошо хоть самих успели вынести, а то бы дурни вместе с лабораторией погорели. Теперь они нашим ребятам за спасение по гроб жизни обязаны.

– И как же это их так угораздило? – спросил Сергей.

– Когда наше новое изобретение после испытания показало на мышах и на обезьянах блестящие результаты, иностранцы, что с нами разработкой занимались, плясали от радости. Собирались уже всё как надо оформить и докладывать заказчикам. Нашей команде удалось на несколько этапов опередить лаборатории, работающие в других странах по этой же теме. Мы у наших иностранных спецов официально всего лишь помощниками были, но, по сути, половину всей работы сделали, и ещё их ошибки исправляли постоянно. В общем, поздравляют они нас, премии обещают, ну а Илья с Рустамом – мои коллеги, тут же на радостях из раздевалки притащили бутыль вискаря, знаете, такой пятилитровый, на железной качельке, и предложили по рюмочке за успешное окончание проекта. Выпили по рюмке, ещё по одной, заказали на закусь пиццу и суши, ну и понеслось… По моей задумке лаборатория должна была загореться от короткого замыкания сразу после окончания испытаний. То есть всё должно было случиться через день – два. Я сам планировал организовать на рабочем месте спонтанную вечеринку с обильными возлияниями и под шумок всё устроить. Ночью должна была вспыхнуть большая центрифуга, которую частенько забывал отключать один из наших иностранных коллег, пламя перекинулось бы на стойку с химическими реактивами, а рядом сейф, куда на ночь убирали все образцы и документацию. Сейф красивый, с мудрёными замками, но не несгораемый. Вот и сгорело бы там всё, вместе с остальным уникальным оборудованием вокруг, а взорвавшиеся баллоны с кислородом и азотом дополнили бы картину. Противопожарная сигнализация у нас хорошая, но она должна была отключиться из-за замыкания, а аварийные аккумуляторы оказались бы севшими. У меня всё было готово, оставалось только сделать кое-какие манипуляции уже прямо перед операцией, и тут как раз такой случай! Забугорных спецов четверо было: британец, два американца и индиец. У Джима со здоровьем проблемы, он немного посидел с нами и в гостиницу уехал, и Настя – наш лаборант, тоже быстро ушла. Остались я, Рустам, Илья и трое иностранцев. К полуночи иностранцы основательно накидались и уснули кто где. Рустам наш тоже в комнате отдыха на диване сопит. Остались мы с Ильюхой. Он здоровый чертяка, наливаю ему, а он всё не падает. Чувствую, ещё немного и сам упаду. Решил, сделаю вид что вырубился, дождусь, пока он уйдёт или уснёт, и за дело. Хотел всех спящих в комнату отдыха и раздевалку перенести, двери у нас между помещениями мощные, огнеупорные, да и запалить всё. Упал на диван рядом с Шаном – индийцем, и делаю вид что сплю, а сам подглядываю потихоньку. Ильюха на меня, на наших иностранных гостей посмотрел, и в комнату отдыха пошёл, а через минуту оттуда вместе с Рустамом выходит, и оба как огурчики. Слышу, Ильюхин голос: – «Димку уносим, а этих козлов перетащим, когда всё уже гореть будет». И ко мне идут. Я глаза открыл, говорю: – «Сигнализацию надо сначала отключить, а то «Дождь» сработает, всё вокруг водой зальёт и ничего у нас не получится». Видели бы вы их физиономии! – Димка расхохотался. – Ну а дальше действовали по моему плану. Через десять минут вся лаборатория красиво полыхала, спасённые отважными русскими коллегами иностранные специалисты откашливались в соседних помещениях, а мы втроём обгоревшие и закопчённые, но, прям герои! У меня и Рустама волосы обгорели, а у Ильюхи руки в ожогах. После комиссия установила, что возгорание случилось по вине британца Тима, который мало того, что как обычно забыл отключить центрифугу, так ещё и облитый вискарём халат на неё сложил. И пожарному инспектору, конечно, влетело, за то что плохо следит за исправностью систем пожаротушения. Забугорные коллеги нас потом очень благодарили за спасение. Мы условились сохранить в секрете результат нашей работы, и как только получим новое оборудование и помещение, в кратчайшие сроки восстановить всю документацию и образцы. Они нам предлагали ехать с ними за бугор и там поработать, но мы патриоты и никуда ехать не согласные. К тому же всем необходимо поправить здоровье после такого происшествия. Получили хорошую денежную компенсацию и разъехались все до времени. Отдыхаем.

Закончив рассказ, Дмитрий довольный собой откинулся на сидении и посмотрел на друзей.

– Ну, вы герои, что тут скажешь… – уважительно покачал головой Сергей.

– Красавцы! – коротко оценил Костя подвиг друга.

– А зачем Илье и Рустаму нужен был этот пожар? – спросил Павел. – Вам же, наверное, большущие доллары должны были заплатить за ваше изобретение. Правильно?

Дмитрий кивнул.

– Большущие. И премию бы не маленькую ещё подкинули. Но, к счастью, не всё ещё в этом мире измеряется деньгами. Мы занимались нанороботам, которые попадая в живой организм, могут проникать в любые ткани и выполнять там сложнейшую работу. В одной капле воды таких роботов может содержаться несколько миллионов. Если надо, они способны собираться внутри организма как конструктор в большие и сложнейшие схемы и, например, удалить опухоль внутри глаза или очистить от тромбов кровеносный сосуд. Питание они получают от электричества живого организма. Сделав своё дело, естественным путём выводятся из него. Всё это изобрели давно, а нашей задачей было усовершенствование систем связи и управления этими чудесами. Я в прошлом году написал, не буду скромничать, – уникальный алгоритм шифрования информации, и мы с Шаном и Джимом подгоняли мой алгоритм к мозгам этих устройств, а Рустам с Ильёй занимались связью. Парни в процессе работы выяснили, что механизмы, попав в организм, уже никогда не выводятся из него полностью, а контролировать их заказчик планирует непрерывно – от начала внедрения и до гибели носителя. В общем, опасная штука эти роботы. Добавь перенасыщенную этими микроскопическими паразитами жидкость в питьевую воду или напитки, сделай так, чтобы люди по всему миру приняли в себя эту заражённую субстанцию, и лечи потом кого хочешь и как хочешь. Или убей, если тебе вдруг захочется.

– Вот же уроды замутили! – криво усмехнулся Костя. – А у нас в России ещё полстраны дровами печки топит…

– Самые гениальные изобретения величайших учёных нашего времени хранятся в строжайшем секрете и используются совсем не так как планировали их создатели. На этом проекте я понял и действительно ужаснулся масштабу дьявольских замыслов тех, кто финансирует эти работы по всему миру. Да и не только я понял. Все кто с нами работает в этом проекте, отлично понимают, что мы делаем. Только наших иностранных коллег, в отличие от нас, это вполне устраивает.

– Они совсем что ли без мозгов? – удивился Павел. – Те, кто управляют этими устройствами, становятся почти богами. Так?

Дмитрий кивнул.

– Так. Я ещё не сразу во всём разобрался, а ребята быстро сообразили, что к чему, и договорились после окончания работ уничтожить то, что сделали.

Павел непонимающе нахмурился:

– Ну, если они сразу всё поняли, почему просто не отказались делать эту работу?

– Ну, во-первых, тогда на их место взяли бы других людей, у нас в фирме немало талантливых специалистов, а во-вторых, – профессиональный интерес. Илья и Рустам помешаны на своей работе, они бы ни за что не отказались от такого интересного проекта. И дело не в деньгах. Они оба очень не бедные люди. Их цель была решить эту сложнейшую задачу, а потом уничтожить результат. Что и было сделано.

Зырянов с усмешкой покачал головой:

– Замороченный вы народ, учёные…

За работой и интересным разговором время пролетело быстро. Когда уже в половине пятого впереди показался низкий берег и устье Худобинской протоки, костюм был полностью готов. Клеить латекс оказалось делом не сложным, но на ходу, в условиях качки, все изрядно перемазались быстросохнущим клеем. В салоне, не смотря на открытые форточки, стоял резкий химический запах. Устав от долгой дороги, и надышавшись химией, всем уже хотелось поскорее размять ноги на свежем воздухе, поужинать и лечь отдыхать.

Поднявшись по протоке километра на четыре, Костя, наконец, нашёл удобное для ночёвки место. Он свернул на широкое болото слева по курсу и направил «Мячик» к видневшемуся за болотом ельнику.

Друзья накрыли катер маскировочной сеткой, наскоро перекусили и стали располагаться на ночлег. Дмитрий, Иван и Павел остались спать в салоне, а Сергей и Костя поставили себе между деревьями палатку. Карл и Клара поклевав колбасы и сала, устроились на крыше катера.

Глава 3 База

Утром Костю разбудил заполошенный крик ворон. Обычно дома они так кричали, когда к сопке подходил какой-нибудь зверь. Часы показывали без десяти минут девять. Выбравшись из спального мешка, он обулся, накинул куртку и, взяв карабин, выбрался наружу. Ветер почти стих, с неба медленно падали большие хлопья снега. Дверь «Мячика» была открыта, в проёме зевая, стоял Павел.

– Выключи ты уже свою сигнализацию. Надоели! – кивнул он на сидящих на дереве ворон, которые завидев хозяина захлопали крыльями и принялись орать ещё громче.

Костя вытянул вперёд руку, и подопечные тут же к нему слетели.

– Тихо, ребята, тихо, это свои. Не нужно на них ругаться. – он погладил Клару и Карла. Те, уже тихо ворча, вытягивали от удовольствия шеи и возбуждённо топтались, цепляясь за рукав куртки острыми когтями.

– С тебя хоть картину пиши! – расхохотался показавшийся позади Павла Дмитрий. – Леший и его свита!

Костя отпустил ворон, пригладил всклоченную со сна бороду и растрёпанные волосы:

– Они охранники лучше собак, между прочим!

– Так и есть. – подтвердил Иван, выбираясь из катера вслед за Павлом и Дмитрием. – Зря смеётесь, даже молодой ворон умнее любой собаки.

– Всем доброе утро! – послышался голос Сергей. – Что за суета с утра пораньше?

Он бодро выбрался из палатки и посмотрел вокруг. И без того неприглядные в этих местах кривые ели уныло опустили облепленные мокрым снегом ветви, на кочках и слипшихся волнах прошлогодней травы лежали белые шапки. По укрывшемуся мягким белоснежным одеялом болоту проступали чёрные пятна воды. Пушистые снежинки, коснувшись лица и рук, тут же таяли. Сергей зачерпнул в ладони снега, обтёр лицо и довольно улыбнулся:

– Великолепная погода! Для вертушек нелётная, а нам в самый раз. Завтракаем и в путь.

Пока Дмитрий с Иваном готовили на газовой плите омлет из концентратов и грели чайник, остальные собрали палатку и маскировочную сетку.

Ровно через час «Мячик» уже катился на север, оставляя на белой равнине широкую полосу, которую быстро заносило снегом. К трём елям, неподалёку от которых в августе прошлого года Иван спрятал трофейную гермосумку с оружием и прочим инструментом для разведывательно-диверсионной работы, Костя поехал не по Худобинской протоке как планировал сначала, а от места ночёвки напрямую, что на несколько километров сокращало путь. На спутниковых снимках было видно, что тундра здесь ровная и серьёзных препятствий на пути нет. Да и Иван, проезжавший в прошлом году этот участок на оленях, подтвердил это.

Дорога и в самом деле оказалась лёгкой. За всё время пришлось объехать только несколько участков с густыми зарослями ивняка, со стороны напоминавших торчащими в стороны длинными голыми ветками собрания каких-то гигантских дикобразов, да пару небольших возвышенностей. Через полтора часа впереди показалось вытянутое озеро, знакомое Павлу и Ивану по прошлогодним приключениям.

– Гляньте-ка! – Павел показал на небольшое болотце у леса в конце озера. – Вон там стоял катер замечательной компании – «Интергеоконсалтинг – ЯМАЛ». Кстати, давайте проедем на обратном пути ближе к Святому мысу, глянем как он там.

Костя и Дмитрий посмотрели на место, где им довелось пережить самые неприятные в жизни моменты. Где-то там, в лесу остались лежать двое агентов какой-то засекреченной организации претендующей на вечную жизнь и мировое господство.

Проехав ещё немного вдоль зарослей кустарника, друзья увидели три ели, стоявшие в ряд, словно кто-то лет пятьдесят назад начал было зачем-то высаживать в тундре еловую аллею, да не закончив, бросил это бестолковое занятие.

– Стой! – скомандовал Павел, когда «Мячик» поравнялся с деревьями. – Мы на месте.

Как только Костя остановился и заглушил двигатели, Иван выскочил из катера, накинул на голову капюшон, и пошёл в сторону росших неподалёку берёзок. Через пять минут он вернулся назад с гермосумкой тёмно-зелёного цвета, размером немногим меньше чем он сам. Возле катера, он обтёр снегом с её гладкой поверхности налипшие травинки и мох и осторожно подал объёмный баул в салон.

Открыв сумку, Павел откинул в сторону лежавшие сверху комбинезоны с нашивками «Интергеоконсалтинг – Ямал» и вытащил две пневматические винтовки необычной конструкции.

Осмотрев оружие, он удовлетворённо кивнул:

– Отлично. Даже не поржавели.

– А дротики где? – нетерпеливо спросил Костя. – Сразу достань. Посмотрим.

Павел покопался в сумке и вытащил два герметичных пластиковых контейнера разных размеров. Поставив оба на стол, он первым делом открыл тот, что был поменьше. В нём, в двух отсеках хранились дротики для стрельбы из пневматической винтовки, наподобие тех, что используют ветеринары для обездвижения животных. В первом отсеке их было штук двадцать, новых и без заряда внутри, в другом, который, похоже, предназначался для дротиков уже использованных, всего два. Оба были с подломанным оперением и пустыми капсулами-шприцами внутри. Павел достал их и показал Косте и Дмитрию.

– Вот этими вас тогда выключили.

Взяв один, Костя осторожно потрогал тонкий, острый кончик иглы, и осторожно вытащил пустую полиэтиленовую капсулу, на которой синей краской были нанесены какие-то буквы и цифры. Рассмотрев непонятную аббревиатуру, он протянул его Павлу:

– Надо поискать такие же целые.

В большом контейнере хранились различные бутылочки, тюбики, коробочки и блистеры с неизвестными препаратами. Все обозначения на упаковках были на иностранных языках. Выложив содержимое этой аптечки на стол, друзья нашли несколько десятков полиэтиленовых капсул-шприцов, спаянных между собой в ленты. Среди них были две ленты с нужной маркировкой.

– Упаковка вроде целая. – пробормотал Костя, разглядывая капсулы с замёрзшей внутри прозрачной жидкостью. – Будем надеяться, что препарат не потерял свои свойства после заморозки.

– Лишь бы не умер никто от этой дряни. – озабоченно заметил Сергей.

– Мы с Дёмой не умерли, а им с чего бы? Но сперва, конечно, надо на животных испытать. Возьмём у Женьки оленя покрупнее, посмотрим, как на него подействует. Это зелье рассчитано на то чтобы вырубить на какое-то время, а не убить. Убивают, должно быть, вот этими. – Костя постучал пальцем по капсулам маркированным буквами и цифрами чёрного цвета.

– Я, когда очнулся, думал, голова вот-вот взорвётся от боли. – поморщился Дмитрий, вспоминая прошлогодние события. – И тело болело, словно меня толпой пинали. Сперва так и подумал, что пинали, но потом смотрю, ни у меня, ни у Кота, ни одного синяка. Оба же раздетые сидели.

– Правильно. – кивнул Костя, – Ни ты, ни я, даже не заметили, что у нас на теле есть след от укола. И как нас вырубили – оба не помним. Я лично, только и смог вспомнить, как перед глазами что-то светлое мелькнуло. И всё. Так ведь?

Дмитрий кивнул.

– Я стоял у лодки, а потом как будто свет выключили. Очнулся уже голым и связанным.

– Вот именно! – Костя многозначительно поднял вверх указательный палец. – Если бы вы нам потом не сказали, что нас этими дротиками выключили, мы бы и не узнали, что с нами произошло. Вот я и подумал, почему бы нам тоже с обитателями вражеского «Форта» не проделать. Они уже наслушались про человека-лося всяких ужасов, ненцы с этой задачей справились блестяще, потом увидят его пару раз, это мы им устроим, а потом, за то, что чужаки на его землю пришли, хибяри-хабарта их всех обязательно убить захочет, а постройки сжечь. Хорошо, что ненцы вовремя придут на выручку, и людей спасут. Ну а вагончики, само собой, сгорят синим пламенем.

– Я всегда говорил, что ненцы артисты от бога! – улыбнулся Сергей. – Они без всяких курсов актёрского мастерства могут сыграть кого угодно и в любое время. Главное, толково объяснить, что от них требуется. Они и дальше всё сделают как надо. Вот хорошо бы ещё шаман Вэла как-то в этом поучаствовал. Надо с ним поговорить и что-то придумать.

– Правильно. – согласился Костя. – Обязательно поговорим. Эх, только бы погода не подвела…

– Нам ещё нужно эти хитрые машины изучить и пристрелять. – сказал Павел.

Слушая разговор, он внимательно рассматривал пневматическую винтовку. Вторую крутил в руках Иван.

– А если зелье в этих шприцах уже не действует, что тогда будем делать? – спросил Дмитрий. – Есть запасной план?

Студилин кивнул:

– Конечно, есть. Тогда просто всех перестреляем и «Форт» подожжём. А тела вывезем подальше в тундру и утопим в каком-нибудь болоте.

В салоне повисла тишина.

Оглядев всех присутствующих, Костя расхохотался.

– Видели бы вы свои рожи! Да шучу я! Тогда уже вместе с ненцами будем думать, как дальше действовать. А пока давайте смотреть, что тут у нас ещё интересного. Пашка, ты же хвастался что ещё «Глок 18» затрафеил, где он?

Зырянов вытащил из сумки маскхалаты, свёрнутые разгрузки, наручники, два новых камуфляжных костюма, пару боевых ножей с креплениями на одежду, и, наконец, нашёл то, что искал – два пистолета в кобурах с ремнями для ношения под одеждой. Один из них он передал Косте.

Тот вытащил пистолет из кобуры, отсоединил магазин, проверил патронник, пощёлкал переключателем сбоку затворной рамы и восхищённо поцокал языком:

– Восемнадцатый «Глок»! Цирроз мне в печень – он самый! Вот это машина! Тысяча двести выстрелов в минуту в автоматическом режиме! Ай красота!

– Штаны от счастья не намочи. – усмехнулся Дмитрий.

Павел заглянул в открытый баул:

– Кот, если что, подгузников тут нет…

– Отстаньте зануды… – отмахнулся Костя, вставил на место магазин и убрал пистолет обратно в кобуру.

На самом дне сумки лежали ещё три герметичных контейнера. Один с пачками пистолетных патронов и принадлежностями для чистки и смазки пистолетов, другой со средствами связи. Его Костя сразу передал Дмитрию:

– Это по твоей части. Разберись что тут к чему, может что-нибудь нам пригодится.

Открыв третий контейнер, Зырянов и Студилин одновременно присвистнули. В нём лежали четыре гранаты Ф-1, аккуратные брикеты какого-то, судя по соседним предметам, взрывчатого вещества, электронные часовые механизмы, коробка с различными детонаторами, мотки изоленты, лески, разноцветных проводов и какой-то инструмент.

– Давайте-ка сразу выбросим эту коробку. – предложил Сергей, опасливо глядя на всё это.

– Вы знаете, как этим пользоваться? – спросил Иван, посмотрев на бывших спецназовцев.

Оба кивнули.

Зырянов взял один брикет, завёрнутый в серую бумагу, развернул, потрогал, а затем и понюхал похожее на пластилин вещество оранжевого цвета:

– Пластид. Замечательная вещь! Может когда-нибудь пригодиться в хозяйстве.

– Тогда зачем выбрасывать? – спросил Иван. – Здесь ментов нет, а для дела всё это может пригодиться. Выкинуть никогда не поздно.

– Тогда вы, как специалисты, уберите пожалуйста куда-нибудь эту адскую коробку подальше. – попросил Сергей.

– Ладно, – вздохнул Костя, – Пашка, и ты, Иван, пока едем, займитесь оружием. Разберите, почистите, смажьте. И с ружьями этими разберитесь. Ты, Димон, изучаешь всю эту электронику, – он кивнул на контейнер со средствами связи, – а ты, Серёга, сидишь со мной и учишься водить «Мячик». Ванька с Пашкой уже умеют, остались ты и Дёма. Отсюда до Нёйтинских озёр чуть меньше трёхсот километров по прямой. Значит, по нашим петляющим реками и ручьям выйдет все триста пятьдесят. Пока губа вскрывается, и такая погода стоит, нужно успеть всё сделать. Потом будет сложнее. Так что до ночи будем ехать максимально быстро и без длительных остановок. Всё, погнали!

Набирая обороты, «Мячик» повернул на северо-восток.

В четвёртом часу пополудни, поднявшись по Худобинской протоке, друзья выехали на открытый участок тундры. Датчик температуры за бортом показывал ноль градусов. Вокруг, насколько хватало глаз, тянулась ровная заснеженная пустыня. Судя по торчащим из-под снега редким пучкам прошлогодней травы, отсутствию деревьев и кустарника, и попадающимся тёмным пятнам воды, они ехали по болоту площадью в десятки квадратных километров. Снегопад прекратился, но встречный злой северный ветер усилился. Низкие тяжёлые тучи клубились и грозно наползали с серого туманного горизонта, готовые, кажется, вот-вот обрушиться на землю и похоронить под тоннами снега ползущую куда-то по своим никчёмным делам мелкую зелёную букашку, каким-то чудом оказавшуюся в этой безжизненной пустыне. Глядя вокруг, казалось, что на Земле произошёл какой-то глобальный катаклизм, и на всём земном шаре больше нет ничего кроме снега, ветра и этого похожего на гигантский перевёрнутый кипящий котёл, серого неба.

Костя оторвался от нагоняющего уныние пейзажа и посмотрел на друзей. Сергей напряжённо и сосредоточенно, как всякий осваивающий новую технику, вёл катер, держа курс по навигатору. Дмитрий уже перебрал всю электронику, кое-что даже успел разобрать и собрать обратно. Немало подивившись отличному качеству и, предположительно отличным характеристикам трофейного оборудования, он отобрал и поставил заряжаться всё, что может пригодиться, и теперь дремал, откинувшись на спинку сидения. Иван и Павел всё ещё возились с пневматическими винтовками. Помимо рычага накачивающего воздух в резервуар для стрельбы, на винтовках ещё был установлен диковинный электрический механизм, в несколько раз увеличивающий мощность выстрела. Пришлось после разборки, чистки и смазки, по очереди заряжать обе винтовки от прикуривателя. Теперь лучшие стрелки их команды обсуждали, как лучше пристреливать незнакомое оружие.

– Давайте-ка, мужики, проедем эту болотину и сделаем коротенькую остановку? – предложил Костя. – Надо ноги размять. А обедать будем на ходу.

– Я бы сейчас водочки грамм сто пятьдесят тяпнул. – послышался голос Сергея. – А то у меня от напряжения аж спина взмокла. Думаю, для первого урока достаточно.

Подходящее место нашлось минут через двадцать. За болотом начиналась холмистая, поросшая невысоким кустарником местность. Вдали кое-где виднелись островки редкого леса. Сергей под чутким руководством наставника медленно завёл катер между двух холмов, чтобы хоть немного укрыться от ветра, и остановился. Тут же что-то глухо дважды ударило по пластиковой крыше и послышалось громкое карканье.

– Чёрт! – спохватился Костя. – Я ведь совсем про вас забыл! От трёх елей ни разу на глаза не попались.

Костя заманил ворон в салон «Мячика», чтобы погрелись, высыпал им в пластиковую тарелку рыбную консерву, взял бинокль и вышел пройтись.

С трудом поднявшись по скользкому склону холма, он принялся в бинокль осматривать местность, прикидывая как лучше ехать дальше. Спутниковые снимки этого участка были плохого качества и не давали ясной картины, а местность здесь была сложная: С левой стороны от них, с севера на юг тянулся размытый талыми водами глубокий овраг, который постепенно расширялся и метров через двести заканчивался небольшим озером с обрывистыми берегами, а прямо по курсу, метрах в семидесяти, дорогу преграждал густой высокий кустарник. Значит дальше им нужно забрать правее и…

В нагрудном кармане куртки резко зазвонил спутниковый телефон.

Это была Лесна.

– Здравствуй, любовь моя! – послышался в телефоне весёлый голос жены. – Вы заехали в тупик! Объезжайте холм справа от вас и двигайтесь строго на восток. Километров через пять упрётесь в ручей. Там поверните на север и держитесь всё время ручья пока не выйдете к большой реке. А по ней уже до самых озёр. Только на ручей не выезжайте – по нему не пройдёте. Сбоку держитесь.

Костя улыбнулся.

– Спасибо, солнышко! Как у вас дела?

Убедившись, что на него никто не смотрит, он помахал жене рукой.

– У нас всё хорошо! Ну, всё, я побежала, мальчишки наверное уже проснулись. Пока! Целую!

Убирая телефон, Костя увидел Сергея, который шёл по краю оврага в сторону озера, осматривая осыпи. Нужно было срочно возвращать археолога назад, пока тот не ушёл далеко.

Двинулись дальше. Костя медленно и осторожно вывел «Мячик» из дебрей, в которые забрались, и скоро они выехали к ручью, о котором говорила Лесна.

Потом, повернув на север, долго шли вдоль ещё скованного льдом мелкого ручья, временами делая большие петли, чтобы объехать непроходимые заросли кустарника, или озёра, которые нельзя было проскочить из-за высоких берегов. Лесистых участков и больших зарослей кустарника становилось всё меньше. Зверья в этих местах было много, особенно часто встречались песцы и лисы. Смешные, с облезлыми линяющими шкурами, они сновали по тундре и не особенно боялись шума винтов катера. Несколько раз на глаза попадались зайцы и дикие олени.

К вечеру друзья, наконец, выехали к реке Тыяха. Её название переводилось с ненецкого языка как «оленья река», и оленя-дикаря здесь действительно было много. На недавно выпавшем снегу часто встречались вытоптанные разрытые участки, где олени добывали из-под снега ягель – основной свой корм. Из-за сильно пересечённой местности ненцы здесь, по-видимому, не каслали[7]. Во всяком случае, по пути пока не встретилось ни одного следа от стойбищ.

Выбрав удобное пологое место, Костя спустился на лёд Тыяхи и повёл катер по широкому руслу. Река сильно петляла, и развить приличную скорость не представлялось возможным, но по гладкому льду ехать было куда удобнее, нежели рядом по берегу, объезжая многочисленные препятствия.

Судно на воздушной подушке машина отнюдь не тихая, и в тундре рёв её винтов разносится далеко. Первостепенной задачей сейчас было незаметно подобраться к озёрам, а при сильном северном ветре, который не стихал, а наоборот усиливался, сделать это было гораздо проще. Поэтому друзья решили не останавливаться на ночёвку, а ехать уже до самого озера Нероварто.

Делая короткие остановки, Костя, Иван и Павел вели катер по очереди, и к семи часам утра «Мячик» благополучно прибыл в условленное место. Женя Езынги и Юра Харючи уже ждали на берегу.

Покачиваясь от усталости, все выбрались из катера. Костя повертел головой, высматривая ворон, но их не было. Часть пути они ехали в катере, а на предпоследней остановке куда-то улетели и с тех пор на глаза больше не попадались.

– Не беспокойся за них. – успокоил Иван. – Они умные, отыщут нас по следу.

– Найдутся, никуда не денутся… – махнул рукой Костя, глядя на идущих к ним оленеводов.

– Хорошая у вас подушка, вон аж куда доехала! – уважительно сказал Женька, больше разглядывая катер, чем его пассажиров. Юра тоже с интересом смотрел на красивую машину. Все ненцы очень интересуются и хорошо разбираются в лодках, лодочных моторах и снегоходах, от которых в этих суровых местах зависит не только хороший улов и удачная охота, но зачастую и жизнь, и появление новой техники всегда вызывает у них живейший интерес.

После приветствий и знакомств, Костя сразу перешёл к делу:

– Нам нужно хорошее место, чтобы спрятаться и всё подготовить. Желательно где-то с этой стороны, и чтобы не очень далеко от «Форта». Есть подходящее место?

Женька кивнул, не спеша достал из-под малицы сигареты и закурил.

– Есть несколько, но с этой стороны хорошо можно спрятаться только в одном месте. – он смущённо, по детски шмыгнул носом. – Это место у нас, вообще, нехорошим считается. Так-то выдумки, конечно, ничего там нехорошего нет, норы под землю в мерзлоту уходят. Внутри вмёрзшие в лёд кости мамонта. Старики верят, что там сихиртя живут, могут под землю утащить или с ума сойдёшь, но вам, велели, место показать, если нужно будет. Вам, вроде как, туда можно, сказали, сихиртя вас не тронут. – Женька улыбнулся. – Мы когда-то в детстве с Валеркой брательником туда лазили, правда, не далеко, с краю только заглянули. Отец узнал, так палкой обоих отходил, что на всю жизнь отпало желание в ту сторону смотреть!

– Вот там и сделаем базу! – сразу оживился Сергей, слушавший очень внимательно. – Далеко отсюда? Сможем проехать незаметно?

– Конечно, сможем, ветер северный, от Нёйто. Никак не услышат. Тут километров шесть – семь. До Сеяхи пешком оттуда далековато ходить, но когда будет надо, мы на оленях быстро доедем.

Размяв затёкшие мышцы и умывшись снегом, чтобы взбодриться, все быстро загрузились в катер и поехали к «нехорошему» месту.

– Как удачно складывается! – продолжал радоваться Сергей. – А я всё думал, как бы туда попасть! – Он уселся на переднее сидение и следил за идущими впереди оленьими упряжками. – Это же как раз те самые пещеры с замороженными древними животными, про которые нам рассказывали. Вот это удача! Настоящая удача!

– Будет замечательно, если мы не подцепим там какую-нибудь древнюю заразу. Про которую нам тоже рассказывали, если ты помнишь. – проворчал Костя, и глянув на озеро, мимо которого они сейчас проезжали, спросил: – Как Нероварто переводится?

– Озеро, по берегам которого растёт тальник. – быстро ответил учёный, не обратив внимание на предшествующий вопросу реприманд.

«Нехорошее» место представляло собой старый карстовый провал с осыпавшимися пологими склонами, который открылся неожиданно, когда к нему подъехали уже совсем близко. Высокий плотный кустарник, росший по краям воронки, хорошо скрывал это место даже сейчас, когда ещё не было листьев. Ненцы дали знак «Мячику» остановиться, и оставив в стороне упряжки, подошли к катеру.

– Вон там можно заехать. – показал Женька на наименее заросшее место. – Вырубить пару – тройку веток и как раз пройдёшь.

Костя и Сергей в сопровождении ненцев пошли смотреть, где лучше разбить лагерь.

Карстовая воронка когда-то давно образовалась на склоне обширной возвышенности уходящей на север, и сейчас представляла собой сколотую с одного края чашу диаметром метров около тридцати, и с пологими краями. Вода внутри не собиралась, а уходила как раз в том месте, где был удобный заезд.

Костя разгрёб ботинком снег и увидел красноватый мох и траву.

– Глянь! – Сергей показал на самый высокий край провала, где за длинными ветками кустарника чернели две круглые дыры размером в рост человека.

– Не лазьте лучше туда. – предупредил Женька. – Сихиртя не сихиртя, а завалить сверху песком точно может. Никто потом не откопает.

Расчистив путь, Костя загнал «Мячик» в чашу, развернулся носом к выходу и прижался к западному краю, где кустарник был выше.

Пока остальные ставили навес, палатку, укрывали всё маскировочной сеткой, Иван с Юрой, взяли канистру и топор, чтобы прорубить лунку, и съездили на оленях за водой. Оказалось, что питьевую воду здесь можно было набрать только в одном глубоком непромерзающем ручье в километре от лагеря.

Закончив обустройство, все вместе выпили в катере чаю с печеньем, и, проводив ненцев, легли отдыхать. Женьке и Юрке было дано задание сообщить шаману, что они уже на месте, разведать, что делается в «Форте», и к вечеру привезти ещё одну ёмкость с водой. Для пятерых человек одной десятилитровой канистры маловато, а топить лёд сейчас было хлопотно. Дров для костра здесь не было, да и разводить его было рискованно, так что обходиться предстояло походной газовой плитой, а обогреваться и сушить вещи автономной печкой в «Мячике».

После двухдневного перехода отсыпались долго. И спали бы, наверное, ещё, но к двум часам дня всех разбудили вороны, которые, как Иван и предсказывал, отыскали катер, и, усевшись на крышу, громко требовали еды. Их тут же забрали отогреваться в тёплый салон.

Только к трём часам дня, кое-как раскачавшись, взялись за дело. Иван, с детства зарабатывавший изготовлением чучел, и разбиравшийся в таксидермии лучше, чем кто-либо из присутствующих, занялся головой человека-лося. Дмитрий ему помогал и попутно готовил обед. Они сняли с Кости необходимые мерки, и вдвоём, надолго заняли весь салон. Остальные, взяв ружья и бинокль, отправились было осматривать местность, но поднявшись на возвышенность, сразу отказались от этой затеи. В чаше ветер ощущался не так сильно, но на возвышенности порывы буквально сбивали с ног и больно хлестали по лицу сыпавшейся с неба ледяной крупой.

Вернувшись обратно, Сергей закинул ружьё в палатку, достал из своего рюкзака фотоаппарат, три фонарика, три пары толстых прорезиненных перчаток, очки, респираторы, и раздал всё это Косте и Павлу:

– Заняться всё равно нечем, так что идём на экскурсию в пещеры! Воздух там свежий, бояться, вроде как, нечего, но, всё же, лучше перестраховаться.

– Лучше бы поспали ещё пару часиков. – проворчал Костя, вытирая мокрое от снега лицо.

– Да брось. – укоризненно глянул на него Павел. – Интересно же!

– За мной! – бодро скомандовал неугомонный археолог, уже направляясь к чёрным дырам, зловеще зияющим на обледеневшей стене провала, словно глазницы на старом, выбеленном ветрами черепе.

Пробравшись сквозь высокие заросли кустарника к ближайшему входу, они увидели, что забраться в него не так просто. Он находился на высоте двух метров от земли, а склон под ним был крутой и скользкий. Второй вход чернел метрах в десяти левее и был ещё более неудобный.

Сергей повернулся к друзьям.

– Так. Все идут за мной. Не разбредаемся. Стараемся ни к чему не прикасаться ни руками, ни одеждой. Осторожно ходим, смотрим. Очки, маску, перчатки не снимать пока не выйдем оттуда. Лицо и открытые участки тела руками не трогать.

Закончив короткий инструктаж, он включил камеру, передал её Павлу, и, опершись ногой на подставленные Костей руки, первым полез в дыру.

Подсвечивая путь фонариками, и стараясь не касаться стен, они медленно пошли по узкому проходу, уходящему вниз под небольшим углом. Постепенно расширяясь, метров через пятнадцать он превратился в похожую на тоннель метрополитена уходящую в темноту пещеру, шириной метров около семи, с необычным волнистым сводом. Всё вокруг было покрыто буграми замёрзшей чёрно-серой грязи. Всюду под слоем грязи угадывались силуэты камней, поломанных веток и вырванных с корнем деревьев. Температура здесь была ниже, чем снаружи.

Через несколько шагов фонарь Сергея выхватил из темноты у стены справа два больших светлых пятна. Подойдя ближе, друзья увидели продолговатые холмы, сплошь покрытые длинной густой шерстью пепельного цвета.

– Мамонты. – тихо сказал Сергей. – Кажется, это спины мамонтов. Гляньте сколько их тут!

Здесь же из стены торчала толстая светло-коричневая дуга мамонтового бивня, и большой клок шерсти с обломком широкой плоской кости. Дальше, метрах в шести от этого места, из земли торчало что-то похожее на большой пылесос. При ближайшем рассмотрении это оказалась задранная кверху смятая с одной стороны голова мамонтёнка с выгнутым хоботом. По левую сторону, чуть дальше в стене виднелась узкая щель с гладкими обтекаемыми краями. Должно быть, сюда выходила вторая дыра из карстового провала.

Дальше продвигались молча. Даже Сергей, продолжая снимать всё, что было в пещере, вопреки обыкновению, ничего не комментировал, как будто боялся нарушить покой этого могильника. На каждом шагу здесь, словно в каком-то фантастическом фильме, попадались останки животных. Заканчивался этот склеп высоким завалом из брёвен, мелких веток, кусков шерсти и костей, намертво скрепленных замёрзшей кашей из ила, песка и льда. Слева, у самой стенки, в паре метрах от земли чернел небольшой проход, добраться до которого, не опираясь ни на что, было невозможно. Подойдя ближе, три новоявленных спелеолога сгрудились у стены, разглядывая препятствие.

– Здесь уже целая тропа натоптана. – послышался в тишине голос Зырянова.

Он показал на большой бурый ком глины у подножья прохода, потом на торчащие из завала брёвна. Везде на шершавом фоне замёрзшей грязи, чётко виднелись вытертые обувью участки.

– От самого входа полно следов, – продолжал Павел, – но они не так заметны. Вам, кажется, говорили, что здесь была недавно какая-то экспедиция, наверное, они натоптали.

– Наверное. – пожал плечами Сергей, и осторожно стал пробираться к проходу.

С другой стороны завала друзей ждал сюрприз. Они оказались в большой ледяной пещере, резко контрастирующей с той, где они только что были. Словно из тёмного царства Кощея они попали во дворец Снежной королевы. А застывшая грязевая каша, растёкшаяся веером от завала, очень походила на гранитную лестницу, ведущую вниз, в главный зал дворца. Лучи трёх мощных фонарей пошарили по искрящимся инеем стенам, и собравшись в одном месте, замерли.

– С ума сойти! Это невероятно! – потрясённо выдохнул Сергей. Костя и Павел выразились не менее эмоционально, но несколько другими словами…

Вторая и третья пещеры были втрое больше первой, метров на пять глубже и, благодаря соединяющей их широкой арке, хорошо просматривались с того места где сейчас стояли друзья. Судя по гладким оплавленным стенам и ровному дну, эти пещеры образовались в толстом слое ледника в результате какой-то термальной активности. Должно быть, когда-то здесь было подзнмное озеро, которое потом замёрзло и это место стало прибежищем больным обезумевшим животным, которых тут были десятки. Вся дальняя, третья пещера, и половина второй были буквально забиты ими. Плотно прижимаясь массивными тушами, и наползая друг на друга, замерли в стоячем положении мамонты и бизоны. Сразу было ясно, что все они замёрзли мгновенно, будто Снежная королева осердясь на непрошеных гостей, проникших в её дворец, дунула на них своим ледяным дыханием. Над покрытыми инеем спинами гигантов, то здесь, то там, торчали загогулины бивней и рогов, и трудно было представить, сколько животных поменьше было ещё внизу, под их тушами. На свободном пространстве виднелись заиндевелые сплющенные силуэты растоптанных ни то лис, ни то песцов, а внизу справа, из-под застывшей грязи торчала голова оленя с единственным ветвистым рогом.

Осторожно ступая на волны, расходившимися ровными уступами по поверхности застывшего грязевого потока, друзья стали спускаться вниз.

– Гляньте-ка! – послышался голос шедшего позади Павла. – Тут кто-то уже во всю бивнями промышляет.

Сергей и Костя повернулись, и увидели, направленный влево луч фонаря. Там, у самой стены были сложены три мамонтовых бивня метра по три-четыре каждый.

Все сразу же направились туда.

Спустившись первым, Филимонов осмотрел ровные срезы на бивнях и кивнул:

– Так и есть. А вот и инструмент.

Здесь же рядом лежали две ножовки, одна по дереву, другая по металлу.

– Сначала, видно, пытались пилить простой, а потом поняли, что ножовкой по металлу это делать удобнее. – принялся дедуктировать Костя, разглядывая находки. – Обе вполне себе современные и…

– Одной пилили кость, другой мясо. – перебил его Павел. – Посмотрите сюда.

Он уже стоял у туши мамонта, разглядывая большое тёмное пятно на задней ноге гиганта.

Повернув туда фонари, Сергей и Костя увидели, что на поднятой кверху голове зажатого сородичами животного, на месте бивней торчат два коротких обрубка, а из задней ноги вырезан большой кусок мяса. На земле валялись клочья шерсти и стружки мороженого мяса.

Когда подошли ближе, Павел отошёл в сторону, и показал на узкую щель между исполинских туш:

– Тут и лестница есть.

К задней части мамонта была прислонена короткая добротно сколоченная из деревянных брусков лестница. Ножки её упирались в специально выдолбленные во льду углубления.

Осмотрев и сняв на камеру лестницу и срез на замороженном мясе, Сергей посмотрел на друзей и покачал головой:

– Это точно не экспедиция. Похоже, кто-то из местных не особенно веря страшилкам про сихиртя, забрался сюда, обнаружив этот Клондайк и задумал подзаработать на бивнях.

– А потом решил ещё и мамонтятины пожрать. – продолжил Студилин. – Но не знал что оно заражено, и помер не состоявшийся предприниматель в страшных мучениях.

– По-твоему этот предприниматель для себя одного такой кусок вырезал? – Павел показывал на широкий срез на ноге мамонта. – Почему тогда никто больше не заразился? Вам же сихиртя сказали, что это страшная инфекция.

Костя пожал плечами:

– Ну, может, просто по-тихому вымерло какое-нибудь стойбище и не успели никого больше в этой глуши заразить.

– Кажется, я знаю кто тут хозяйничал. – задумчиво сказал Сергей. – На ножовках должны быть заводские клейма, давайте-ка посмотрим, может там дата изготовления стоит…

Вернулись к стене. Сергей отдал Косте фотоаппарат, присел на корточки, подобрал с земли деревянную щепку и стал аккуратно убирать ею иней с ножовки по дереву. На чёрной пластмассовой ручке действительно стояло клеймо с какими-то буквами и цифрами, но тут их ждал сюрприз: Над клеймом ножом были вырезаны три большие буквы – БИМ.

– Кот, ты не помнишь, как звали Булыгу, что сгорел тут в доме вместе с семьёй? – спросил Сергей.

Костя стал вспоминать могильные кресты у старого пепелища, которые недавно видел с сопки. Перед глазами всплыла надпись на табличке первого креста: «Булыга Иван Михайлович 06.01.1942 – 05.07.1983».