Ключи от воздуха бесплатное чтение

Предисловие

Абсурд бумажек. Вы замечали, что в нашем мире все ориентировано на совершенно нелепый и странный обмен тонкими полосками древесины и кусочками металла? Они окружают повсюду. Везде каждый только и стремится их получить. Ради них люди преодолевают себя, достигают высот, а кто-то, напротив, губит свою жизнь, свое здоровье, свою семью и собственное счастье. И все это ради прямоугольного листочка с изображением памятника, города или портрета. Или же ради подобных картинок на круглом кусочке металла.

Разве это не выглядит смешно? Посудите сами: выйдя из высшего учебного заведения, молодой специалист, только что получивший бумажку об окончании, приносит ее на первое место работы, где со временем начинает получать листочки с картинками. Он спокойно живет один, но в определенный момент решает начать семейную жизнь с возлюбленной. Требуется новая квартира. Посмотрев цены, молодой человек понимает, что бумажек с изображениями не хватает. Тогда он забирает с первого места работы свои листочки и отдает их в иную организацию или другому работодателю, где подписывает новые бумажки. Спустя время он получает больше листочков с картинками, и семья живет благополучно. Но так происходит ровно до того момента, когда его профессия перестает быть востребованной. Чтобы поддерживать уровень жизни жены и детей, мужчине приходится переквалифицироваться. Он забирает свои первые бумажки из университета, несет их в учебное заведение и платит за обучение заработанными ранее цветными листочками. И все это, чтобы через несколько лет снова получить бумажки, дающие ему возможность зарабатывать все те же листочки с изображениями, которыми он платил. И однажды мужчина выйдет на пенсию и получит об этом бумажку, по которой государство будет отдавать за ранее заработанные им листочки с картинками такие же полосочки с изображениями. Звучит абсурдно, если разобрать все ровно так, как оно есть, или, если попытаться объяснить это человеку, никогда не жившему в нашем социуме, не так ли?

Теперь задумайтесь, что раньше чаще всего в обиходе были кусочки металла или листочки с картинками. А сейчас вообще циферки! Набор общепринятых значков на экране телефона, компьютера или ноутбука, реже – на бумажке. От изменения циферок на мониторе или дисплее переворачивается жизнь. Кто угодно может пойти в магазин и, вычтя часть знаков на виртуальной карточке, получить совершенно материальный продукт, вроде хлеба или газеты. Какого уровня договоренности и компромисса достигло человечество, чтобы спокойно обменивать несуществующие понятия на совершенно реальные вещи!

Конечно, всем понятно, что деньги – общепринятое средство обмена. Вполне очевидно, что каждый стремится ими обладать. Это неизбежно и просто необходимо для жизни в современном мире. Но с точки зрения обычного человека, не экономиста, не юриста, не социолога, не политолога, не философа, ни кого бы то ни было еще, такой обмен выглядит совершенно нелепо, если задуматься над его фактической сутью. Все общество так к нему привыкло, что не замечает его несуразности. И это абсолютно нормально. Человеку в принципе несвойственно поступать рационально.

Вроде как общего согласия на глобальном уровне достигли даже в таком сложном и многоступенчатом процессе, как обмен. Но при этом не удается прийти к компромиссу в других вещах. Почему-то до сих пор случаются войны и стороны не могут договориться о мирных условиях, хотя с циферками на экране по всем континентам определились. Почему-то происходят революции и применяется насилие. Почему-то на бытовом уровне не могут решиться простейшие вопросы, возникает множество ссор и скандалов, вплоть до преступлений. И все это при такой, казалось бы, высокой коммуникативности современного человека и его способности определять общий знаменатель. Может, человеку просто свойственно везде находить конфликт? Может, он не умеет существовать в спокойствии или хотя бы стремиться к его сохранению? Может, это естественно?..

Глава 1

Погода сегодня слякотная.

Катя поежилась, стоя у окна и допивая остатки еще недавно горячего кофе.

Евгений не ответил. Тогда она перевела глаза с мужа, сидевшего рядом за столом и доедавшего завтрак, приготовленный ею на скорую руку, на вид за стеклом.

Осень клонилась к закату. Промозглые дожди и сильные, пронизывающие насквозь ветра стали не редкостью. Иногда выходило солнце, да и то ненадолго. Видимо, чтобы посмеяться над прохожими, которые как раз в этот момент держали путь с работы на перерыв или домой. Чтобы подразнить их, а потом скрыться в снеговых тучах до самой середины весны.

Катя невидящим взглядом глубоких карих глаз окинула знакомый до боли пейзаж. Серые, изредка бежевые здания, пару деревьев во дворе и вдоль улицы, сейчас состоявших из одних только кривых веточек. И бесконечное количество дорожного полотна, которое извивалось повсюду, куда ни взглянешь, заполняло собою все свободное от жилплощади и кусочков природы пространство, уходя далеко за горизонт. С 25 этажа было видно многое. Невероятное количество машин, которые откуда-то брались каждый день в еще большем числе, неслось куда-то с утра до вечера, и гул за окном в центре столицы не прекращался. И толпы пешеходов, вечно опаздывавших на свой поезд по маршруту воплощения всех планов и также вечно забывающих купить на него счастливый билет. Возможно, это вылетало у них из головы по причине отсутствия кассы, продающей подобные билеты, даже в таком инновационном и прогрессивном городе, как Москва. Но эта мысль в голову им очевидным образом не прилетала.

Также и Кате в эту минуту, вернее, в несколько секунд, пока она смотрела за оконную раму, не пришли на ум все эти мысли. Привычная, обыденная картинка не могла рано утром привлечь внимание человека, которому через считанные минуты пора было отправляться на работу, чтобы не слишком сильно задержаться в пробке и окончательно не затеряться в бесконечном лабиринте дорожного полотна. Каждая минута утром, как час.

Но ее мимолетный взгляд привлекло другое. На дне любимой красной кружки причудливо изгибались и изворачивались следы кофейной гущи. Девушка медленно наклоняла предмет в руках то в одну, то в другую сторону и наблюдала, как меняется изображение. В какой-то момент Кате показалось, что из темной массы нарисовалась бабочка. Странно было видеть существо, ассоциирующееся с летом и солнечными днями, в столь пасмурную, совершенно не легкую и не летящую погоду, если не считать мгновенно налетавшего холодного ветра. Катя наклонилась поближе, чтобы лучше разглядеть. Ее руки замерли, наклонив чашку «от себя».

– Пора идти.

Евгений, нарушив тишину утра, с шумом отодвинул стул и встал.

Катя мгновенно забыла про кофейную гущу и начала убирать со стола.

Муж надел пальто и подошел поцеловать супругу.

– До вечера.

– До вечера, дорогой.

Он всегда уходил чуть раньше жены. Ехать было дольше.

Хлопнула входная дверь. Катя смыла остатки завтрака и кофе с посуды, по привычке посмотрелась в зеркало в прихожей, оценив свой вид, как весьма подобающий для утра среды, и вышла из квартиры.

Она направилась к своей машине. Еще одно транспортное средство на просторах городских дорог появилось год назад, когда муж сделал подарок на третью годовщину свадьбы. Катя работала скорее для личного самоудовлетворения, семью почти полностью обеспечивал Евгений. Девушка была дизайнером интерьера в небольшой фирме. Имея возможность рисовать эскизы дистанционно, из дома, она предпочла каждый рабочий день находиться в офисе. Это создавало для нее определенную атмосферу, ради которой Катя и трудилась. Коллектив был небольшой и в целом довольно приятный, отчего любимое дело становилось еще более важной частью ее жизни. Муж был только рад ее самореализации, поэтому пара быстро отыскала баланс между работой и семьей. По крайней мере до появления детей, которых Евгений и Катя пока не планировали.

Дорога занимала у Кати несколько минут, так что она быстро оказалась в уютной комнате на третьем этаже. Помещение было маленькое, но тут вполне умещались четыре рабочих стола для всех дизайнеров в штате. За счет больших окон в комнате всегда было светло. Возможно, именно изменения погоды при таких рабочих условиях влияли на эскизы всех, кто здесь трудился. Иначе невозможно объяснить закономерность, при которой летом в рисунках преобладали оттенки желтого, оранжевого, бежевого, зеленого и голубого цветов. Зимой же палитра в основном состояла ахроматических тонов, синего, фиолетового, изумрудного и бордового. Если такая связь и правда существовала, то сейчас, поздней осенью, квартира в элитном комплексе на юго-западе столицы должна была в скором времени стать окрашенной в серый и темно-синий в сочетании с бежевым. Как, однако, сильно человек подвержен влиянию матушки-природы, как бы он ни старался от нее отречься!

Катя прошла к своему столу, по пути в очередной раз взглянув на мотивационную надпись на стене: «if you can dream it, you can do it» [1]. Девушка неосознанно читала этот призыв всегда, заходя в офис, но сегодня она почему-то обратила на него внимание. В какой-то момент стало модно писать подобные слова на стенах или вешать готовые изделия с ними. Еще и на английском. Кате всегда казалось это довольно странной идеей, но спорить из-за надписи с коллегами было бессмысленно.

«Может, она и правда работает, если я все равно читаю ее ежедневно?» – подумала девушка. Но долго останавливаться на размышлениях о значимости влиянии клишированных фраз на успешность и личную мотивацию не стала и принялась вносить правки в финальный эскиз квартиры элитного комплекса.

*

Евгений в принципе был не разговорчив по утрам, особенно когда мысли в его голове были в совершенно ином месте. Катя к этому привыкла, не задавала лишних вопросов и не обижалась отсутствию ответов на свои фразы. Сейчас у Евгения хватало забот. На кону стоял новый проект. Он часто в нерабочее время отвечал на звонки от команды и коллег, подолгу разъяснял задачи и заново присылал файлы, которые удивительным образом снова терялись в информационном потоке у всех, кроме него. Жене Евгений никогда не рассказывал о деталях работы, с его коллегами она тоже не общалась, но где-то на уровне женской интуиции догадывалась, в чем причина внутренней озабоченности при внешнем спокойствии. И не интересовалась больше, чем этого хотел муж.

Сидя за рулем, Евгений не переставал прокручивать в голове сценарии развития событий. Он обладал профессиональным чутьем и не раз предвидел множество ситуаций, шедших не по плану. Но для этого требовалось немало умственных усилий, а больше всего – личного времени, которого оставалось не так много. Находясь в раздумьях, он не заметил, как проехал нужный поворот. Евгений выругался и направил машину в другом направлении. Так и опоздать было недолго. Но в этот день своевольное божество дорожного транспорта благоволило ему, и молодому человеку удалось добраться до офиса вовремя.

Поднявшись в свой кабинет, проектный менеджер на ходу отдал указания помощнику и принялся изучать отчеты о последних выполненных работах. Как у человека прагматичного и практичного, у него не было времени задумываться о виде из окна, о любви к своему делу или о модных мотивационных надписях. Удивительно все-таки, как мечтательный и творческий человек даже в обыденности находит время полюбоваться прекрасным, погрезить о великом, задуматься о смыслах и эмоциях. Но, вероятно, такая способность или скорее потребность присуща далеко не всем.

Евгений долгое время работал в крупной компании, настолько монополистической на рынке, что у нее было множество филиалов, отвечавших за разные функции и почти никогда не пересекавшихся друг с другом. Он никогда особо не любил свою работу, но она приносила стабильный доход и была достаточно сносной, чтобы идти на нее каждое утро. Евгений начал работу в компании помощником менеджера и за несколько лет смог занять одну из руководящих должностей в филиале. Его задача состояла в курировании и ведении всех крупнейших начинаний фирмы, поэтому на плечах Евгения лежала большая ответственность. Каждый день требовалось просматривать множество отчетов о выполненных задах на пути большого общего дела и распределять оставшиеся поручения между участниками команды, разъясняя, что конкретно требуется и каков должен быть результат. Сегодняшнее утро не стало исключением.

Пока Евгений работал, по старой привычке никогда не смотрел на часы. О встречах и даже о перерыве ему сообщал помощник. Евгений считал, что постоянная слежка за временем мешает продуктивной работе и сбивает, наводя иные более приятные или наоборот гораздо менее приятные мысли.

Так было и сегодня. Евгений с головой погрузился в работу, когда за дверью послышался шум. Его кабинет находился в отдалении от других, поэтому, когда кто-то подходил, в особенности в туфлях на каблуках, как сейчас, это было очень хорошо слышно. Шаги остановились где-то в районе рабочего пространства помощника.

– Надеждина ко мне! – слова прозвучали очень выразительно, – Через 15 минут.

Глава 2

В этот момент жизнь начиналась, конечно же, не только в квартире на 25 этаже новостройки. Тихое утро одного из дней поздней осени застало меня не в самом лучшем состоянии. Голова начала болеть ровно со звуком будильника и не проходила, пока не подействовало лекарство. Такое бывало у меня нечасто, но сейчас, после недели больничного, было вполне объяснимо.

Никогда не понимала, как Пушкин любил осень, когда в этот период вокруг были одни сплошные звуки кашля или насморка, а погода не располагала ни к одной капельке хорошего настроения. И, как бы не хотелось спорить с великим классиком, подобие улыбки пришлось надеть на себя в качестве аксессуара к офисной одежде. Слишком уж много угрюмых, как тучи, и серьезных людей по утрам в метро. Хоть кому-то нужно дарить прохожим и окружающим улыбку. И эту роль ежедневно брала на себя я.

Если бы мне позволили однажды поучаствовать в процессе законотворчества или хотя бы издать рекомендации Минздрава для всех граждан столицы в осенний период повышения заболеваемости, я бы письменно зафиксировала необходимость улыбаться по утрам. Только представьте, сколько бы проблем это решило! Тысячи, а, может, миллионы людей не совершат в этот день чего-то плохого кому-нибудь на зло или же будут работать, совершая меньше ошибок и с гораздо большим желанием, просто увидев в начале буднего дня у кого-то из прохожих улыбку на лице. Ведь у многих, к большому сожалению, нет возможности посмотреть на сияющее лицо близкого человека, но даже незнакомец может обрадовать каждого хорошим настроением. Счастье гораздо более заразительно, чем печаль, которую обычно делить никто не хочет, но также, увы, гораздо более быстротечно.

Выходила из метро по этой причине, как обычно, с чувством выполненного долга. Мне всегда казалось, что улыбкой или хотя бы не самым хмурым выражением лица я делала старушку, студента или работника офиса немного счастливее. Может, мне только казалось, и все же было приятно тешить себя этой мыслью.

Мне некого было радовать дома. Я была одной из тех, кого обычно называют одинокими, хотя сама никогда этого особо не ощущала. Возможно, просто привыкла находиться одна. Если кратко описывать мою скромную биографию, то я росла в одном из столичных детдомов. О моих родителях ничего не было известно. В далекий период неопределенности и некого смятения незадолго до слома прежнего режима и становления новой страны они (или же только моя мама) оставили меня двухнедельную на улице столицы. Безусловно, мне повезло родиться и остаться в Москве. Этим вряд ли можно хоть как-то оправдать поступок моих родителей, но, по правде говоря, я их никогда и не винила. Не потому, что пыталась мысленно найти оправдание, скорее просто не знала их.

Период детства помню смутно. Вроде было пару подружек, но их в дошкольном и школьном возрасте удочерили. Помню только, как они радовались появлению семьи и как я должна была радоваться за них, но ощущала только чувства пустоты, грусти и злости. Такая детская зависть, сравнимая с тем, как кому-то купили в магазине новую игрушку, а тебе – нет. После этого мы постепенно переставали общаться, а с годами совсем теряли контакты.

Возможно, появляется вопрос, почему в семью не забрали меня. Я не раз думала об этом не только в детстве и юности, но уже и в осознанном возрасте, пытаясь представить, как бы могла сложиться моя судьба иначе, если бы это случилось. Каждый раз в воображении возникали счастливые картинки и долгие, подробные сценарии вроде тех, что обычно представляешь перед сном, и такие же несбыточные. Однако, конкретную причину такой несправедливости судьбы я выделить не смогла. Несколько раз со мной приходили общаться бездетные пары. Один раз были муж с женой, которые уже имели детей, у меня могли появиться братик с сестричкой. Но все эти люди никогда не задерживались надолго. Как бы ужасно ни было сводить все к внешности, но, думаю, это тоже сказалось по-своему. Я всегда была гадким утенком. Расцветать, и то немного, начала уже ближе к окончанию интерната, но таких взрослых детей редко забирали в семью. И я не стала исключением. Возможно, здесь уже повлияли моя застенчивость, неразговорчивость, даже скорее некоторая дикость. Сложно это представить сейчас, когда спустя годы, я подробно пишу воспоминания о прошедших годах и собственные мысли. Но на тот момент общение давалось мне крайне сложно. Со мной просто не находили контакт те, кто нуждался в ребенке.

Единственным человеком, который всегда мог получить от меня искреннее общение, была одна из воспитательниц в нашем детском доме – Нина Васильевна. Она много времени проводила со мной с самого раннего детства, но не настолько много, чтобы я начала воспринимать ее в качестве матери. Женщина скорее была для меня единственным и настоящим другом. Когда я начала учебу в интернате, то редко видела ее, но всегда приходила с проблемами за советом или помощью, или просто за разговором. Хотя назвать этот вид коммуникации диалогом в привычном смысле слова сложно. Даже Нине Васильевне я не открывалась до конца. Заходила, кратко отвечала на вопрос о моих делах и на последующие уточняющие вопросы, а дальше слушала наставления воспитательницы или истории из ее жизни. Удивительно, что, не зная, что у меня произошло, эта женщина с идеальной точностью определяла, что не так, и подбирала историю или совет, подходящие под конкретную ситуацию. «Разговоры» были недолгими, но мне хватало пищи для размышлений до следующего раза.

Вероятно, Нина Васильевна так точно находила слова потому, что сама была одинокой. Об этом я узнала уже много лет спустя. Просто в один момент, мне тогда было шестнадцать, это женщина-волшебница пропала. Через несколько дней мне сообщили, что врачи не смогли спасти ее после инсульта. Это, наверное, был самый большой удар в моей жизни, ведь больше терять было некого. Но даже на похороны я не попала из-за необходимости вернуться в интернат. Скорее всего это было скромное отпевание, ведь, как сказала через пару лет одна ее знакомая, случайно встретившаяся мне в магазине, Нине Васильевне никто тогда, во время приступа не мог помочь. Она жила одна, а единственная дочь давно уехала с мужем заграницу и вернулась лишь попрощаться с матерью. Я не знаю судьбы этой удивительной женщины, но могу представить, что ей многое пришлось пройти, чтобы так научиться чувствовать окружающих и помогать им. Настоящее доброе сердце. До сих пор постоянно вспоминанию многие слова моего первого друга.

Отучилась я вполне сносно. С совершеннолетием получила какое-никакое жилье – однушку, надо сказать, в весьма приличном районе и в не самом убитом доме. В университет я не поступила. Думаю, что тогда голову занимала первая и, как водится, несчастная влюбленность. Договор найма жилого помещения был рассчитан всего на несколько лет, а социальных выплат едва ли хватило бы, чтобы сводить концы с концами. Так жизнь заставила меня отвлечься от романтических чувств и искать любую возможную работу. Этот момент, как мне кажется, стал переломным в моей личной жизни. С тех пор я всего пару раз была на свиданиях, да и то очень давно. Но этого мне хватило, чтобы осознать, что из этой затеи ничего не выйдет. Я тогда решила пустить все на самотек. Нет, я не надеялась на прекрасного принца, который увезет меня на жаркие острова от всех жизненных невзгод, с кем я буду бесконечно счастлива и с кем мы умрем в один день в окружении детей и внуков. Нет. Я просто с чего-то решила, что отношения не для меня. Мне кажется, именно в тот момент обрекла себя на одиночество. Но мне было комфортно. Я, конечно, не сторонник гедонизма или просто жизни ради себя любимой, но сложилось так, что в одиночестве и осталась. А после тридцати пяти, как известно, даже в нашей современной реальности внешнего «счастья без ограничений» крайне сложно построить личную жизнь. Так я и осталась без заветной для многих второй половинки. Я не спорю, что она необходима в жизни. Очень необходима. Бывают минуты, когда мне горько от того, что я не являюсь одной из счастливых жен и мам. Но вскоре я осознаю, что больно мне от того, что не имеется красивой картинки из социальных сетей, а не от реального отсутствия чувств. Их попросту у меня никогда и не было.

Преодолев маршрут от метро до стеклянных автоматических дверей современного небоскреба, я приложила пропуск к турникету и направилась к рабочему кабинету на втором этаже.

Глава 3

Стук каблуков начал отдаляться от кабинета помощника. И другие более мягкие и редкие шаги стали приближаться к двери Евгения.

Инесса Владимировна, начальница Евгения, была женщиной безусловно очень активной и компетентной. Она четко формулировала задачи, и ничего в отделе не проходило мимо ее взора. Но иногда энергичность была чрезмерна. Инесса Владимировна всегда могла позвонить Евгению или его помощнику, могла воспользоваться должностными обязанностями своей секретарши, могла в целом многое делать в стенах своего просторного кабинета этажом выше рабочего места проектного менеджера. Но женщина предпочитала во всем участвовать лично, приходить ко всем самостоятельно и следить за выполнением поставленных задач своими глазами. Видимо, только так ее гиперответственная натура получала спокойствие. Евгений каждый раз, как в первый, удивлялся привычкам и методам работы своей начальницы, но не мог не признать, что они способствовали эффективной деятельности всего коллектива.

По ощущениям, до обеденного перерыва было еще достаточно много времени. И правда. Против своей привычки посмотрев на часы, он увидел, что прошло всего чуть больше часа. Цифры показывали 10:12. «Выглядит, как дата годовщины нашей свадьбы. Уже совсем скоро», – пронеслась мысль в его голове, – «надо не забыть подумать о подарке Кате».

Раздался стук в дверь.

– Войдите, – отозвался Евгений.

На пороге показался его помощник.

– Евгений Андреевич, вас вызывает к себе Инесса Владимировна. Через 15 минут, – оттарабанил он.

– Спасибо, Герман.

Ровно в назначенное время Евгений стоял перед дверями кабинета с золотой надписью «Директор проектного отдела. Соколова Инесса Владимировна». Темно-коричневый оттенок двери прекрасно сочетался с цветом букв. «Катя бы оценила», – подумал Евгений. Он постучался и, не дожидаясь отдельного разрешения, вошел в комнату.

– Добрый день, Инесса Владимировна!

Женщина что-то искала в документах и отвечала на звонок: «Да, да… Конечно! Ближе к концу недели… Что вы! Успеем!». На секунду она повернулась к Евгению с легким удивлением в глазах, затем, вероятно, вспомнила, зачем он ей был нужен, кивнула и указала на кресло.

«Будьте уверены… Наберу Вам, как только будет выполнена основная часть работ… И Вам! Всего доброго!». Инесса Владимировна отложила телефон. Пару секунд она концентрировалась на следующей стоящей перед ней задачей, а потом обратилась к Евгению:

– Здравствуйте, Евгений Андреевич! Подождите здесь еще несколько минут. С Вами хочет встретиться помощник руководителя нашей компании. Он будет с минуты на минуту.

Повисла небольшая пауза. Евгений смутился.

– Хорошо, я понял, Инесса Владимировна, – ответил он.

В этот момент ей снова позвонили. «Да, слушаю… Сейчас проверю…». Женщина встала и вышла из кабинета, по пути кивнув Евгению.

Иной раз он бы снова удивился поведению и методам работы своей руководительницы, но сейчас его мысли занимало другое. Евгений раньше никогда не общался с руководством компании, работая в отдельном филиале. Пересекался с этими людьми только в виде их имен и подписей на документах об утверждении той или иной программы проекта. Казалось, что они так и существовали в чьей-то руке, которая выводила буквы и закорючки на бумаге. И Евгений все никак не мог представить их в виде отдельных личностей.

Вообще удивительно, как люди пересекаются друг с другом через абсолютно каждую вещь. Берешь в руки карандаш и не задумываешься, сколько людей участвовали в его создании. Или как яблоко, которое ты кусаешь, было выращено чьими-то руками, собрано, отправлено, отгружено и продано тебе. Большинство этих действий были выполнены машинально, но некоторые, например, при выпечке хлеба в маленькой частной пекарне, вполне могли оставить в предмете частичку любви другого незнакомого тебе человека к окружающим или к своему делу. Если в книге или фильме контакт с писателем или режиссером представить не так сложно, то с другими предметами это менее очевидно. И все же взаимодействия и пересечения есть. Весь мир неразрывно связан между собой триллионами предметов, используемых нами ежедневно. Нечто вроде такой полу-осознанной связи было у Евгения с руководством, которого он лично никогда не видел.

Прошло около десяти минут. Евгений почти не двигался и смотрел в одну точку на другом конце стола, как наконец-то двери открылись и в комнату поочередно вошли Инесса Владимировна и широко улыбающийся мужчина среднего возраста. Он был одет в идеально выглаженный дорогой костюм с галстуком и запонками. Двигался широкими шагами, излучая уверенность в себе и харизму. Внешность нельзя было назвать красивой, но мимика значительно добавляла привлекательности. Он подошел к занявшему прямое положение Евгению и пожал ему руку.

– Добрый день! Я так полагаю, Вы и есть Евгений Андреевич, – мягко и быстро сказал он и, не дожидаясь ответа продолжил, – меня зовут Александр Дмитриевич. Очень приятно!

– Очень приятно! – чуть растерянно ответил Евгений.

Александр Дмитриевич занял кресло напротив и жестом пригласил Евгения присесть. Инесса Владимировна села на свое рабочее место. Со стороны она за столом должна была занимать доминирующую позицию для хода диалога, но центр был очевидно смещен на Александра Дмитриевича, который всем своим видом показывал, что все зависит только от него.

– Позвольте потратить несколько минут на предисловие, – все также улыбаясь и смотря на Евгения, сказал он, – несколько дней назад я разговаривал с Инессой Владимировной по телефону и спрашивал, может ли она порекомендовать своего сотрудника для реализации одного крупного проекта.

Инесса Владимировна улыбнулась.

– В ответ я услышал Ваше имя и при первой возможности решил встретиться с Вами, так как сроки поджимают. Инесса Владимировна очень хорошо отозвалась о Вас и заверила, что в случае Вашего увольнения с должности… – он запнулся.

– Проектного менеджера, – подсказала Инесса Владимировна.

– Благодарю, проектного менеджера, сумеет найти достойную замену, чтобы компания ничего не потеряла от этого.

Евгений продолжал молчать, не зная, что сказать.

– Вам, – продолжил, Александр Дмитриевич, – должно быть кажется странным, что требуется увольнение с должности при том, что ваше настоящее место работы напрямую связано с главной задачей – организацией и реализацией мероприятий и проектов. Но я не вправе сообщать подробности предложения без присутствия Павла Антоновича. (По подписям Евгений знал, как звали генерального директора и одновременно владельца компании. Его фамилия была Самойлов). И прежде, чем спросить, интересует ли Вас это предложение, я задам Вам пару вопросов.

Ответа этому человеку, судя по темпу речи, не требовалось, и Евгений просто кивнул.

– Где Вы работали ранее, до нашей организации?

Ответ явно имелся в резюме, но Евгений сделал скидку на то, что помощник генерального директора мог не успеть его изучить, и ответил:

– Я работаю в компании семь лет, а начинал с должности банкетного менеджера в небольшом ресторане. Если считать стажировки в период магистратуры, то приходилось проходить практику в IT-компании и в энергетических структурах.

– Прекрасно, что опыт у Вас имеется разный. А ка- кое бы качество Вы назвали самым значимым в себе? – скучающим тоном продолжил Александр Дмитриевич.

– Ответственность, – не задумываясь, ответил Евгений.

– Предпочитаете работать в команде или самостоятельно?

– Самостоятельно. Но команда необходима для качественного контроля за всеми аспектами проекта, – уверенно сказал кандидат.

– Можете работать с разными проектами или в Ваших компетенциях есть конкретные типы?

– Думаю, что в принципе с любыми. Механизм всегда примерно одинаков.

– Замечательно. У Вас есть семья?

– Жена. Детей нет.

– А Вы готовы уволиться со столь крупной должности, если мы предложим оклад в несколько раз больше?

У Евгений создалось впечатление, что весь диалог был формальностью и задачей Александра Дмитриевича было только получение его согласия. Теперь почти не оставалось сомнений, что резюме было тщательно изучено.

– Это сложный вопрос. Я доволен своей должностью, на которой нахожусь почти три года. В проектном отделе мне все привычно. Заработная плата и гонорары за проекты устраивают, – задумчиво произнес кандидат.

Лицо Александра Дмитриевича выразило разочарование, больше похожее на личный укор Евгению. Последний, заметив это, продолжил:

– Однако, если я требуюсь как сотрудник компании на другом месте, то готов обдумать это предложение.

– Превосходно! – Александр Дмитриевич засветился еще ярче, – Инесса Владимировна, сможете подготовить все документы на добровольное увольнение в течение сегодняшнего дня?

– Да, конечно. К вечеру они будут у Вас на столе. Жаль будет потерять столь ценного сотрудника в нашем отделе, – она со слегка грустной улыбкой посмотрела на своего подчиненного.

Евгений не понял, в какой момент в своем монологе дал полное согласие на увольнение. Но Александр Дмитриевич говорил и действовал так быстро, с видом человека, знающего свое дело, что спорить с начальством Евгений не посмел.

– Замечательно, – ответил Александр Дмитриевич, проигнорировав последний комментарий про Евгения, – в таком случае, Евгений Андреевич, сегодня Вы подпишите все необходимые формальности, а завтра в десять часов я жду Вас в своем кабинете. На входе просто назоветесь. Вас проводят.

Он встал с кресла и за ним цепной реакцией его харизмы поднялись остальные участники диалога. Евгений не успел опомниться, как ему пожали руку, пожелали хорошего дня, на что он невнятно пожелал того же. И Александр Дмитриевич с Инессой Владимировной исчезли в дверях. Тогда Евгений сам поспешил к кабинету, который пока что был еще подписан его именем.

Глава 4

Было уже почти темно, когда Катя возвращалась с работы. Предзимними вечерами темнеет рано. Провернув ключ в замке, она услышала шум в квартире. Зайдя, обнаружила, что обувь мужа стоит в прихожей, а тапочек нет. Следовательно, он был дома. Евгений очень редко приходил домой раньше жены. Обычно проекты требовали переработок, которые, однако, хорошо оплачивались. Кате нравилось, что есть возможность спокойно приготовить ужин и встретить Евгения, который приходил в уютный и теплый дом, где его уже ждали.

Она прошла в гостиную, которая по совместительству являлась столовой. Евгений сидел на диване и медленно передвигал фигуры по шахматной доске. Он с детства увлекался игрой. Когда находил время, изучал по книгам разные стратегии и техники или играл сам с собой, повторяя за Цвейгом и называя процесс «мозговой атакой». Периодически предлагал разделить это хобби жене, хотя исход всегда был один, как бы Катя не старалась. Поэтому чаще приглашал на партию товарищей, а, бывало, и сам ходил в шахматные клубы.

Игра не была для него азартом или чем-то для развития мышления, скорее приносила умиротворение. Евгений часто сравнивал фигуры с людьми, а саму игру – с жизнью. «Сильные и способные поглощают слабых и бездейственных – закон природы и мироздания», – не раз говорил он жене. Это сравнение является весьма стандартным, но Катя никогда до конца с ним не соглашалась: «Жизнь состоит не только из борьбы за выживание, как у животных. У человека есть чувства, эмоции, привязанности, что рушит теорию существования, основанную лишь на поглощении слабых и возвышении сильных. Человек слишком нерационален, иначе все в мире было бы гораздо проще».

Смысл игры вызывал дискуссии супругов. В какой-то момент они перешли в разряд шутки для обоих и стали возможностью подкалывать другого за иную точку зрения. Так и сейчас, видя мужа не в самом лучшем расположении духа, Катя решила начать диалог на стандартную тему.

Заметив жену в дверях, Евгений отвлекся от своего занятия, подошел к Кате со словами приветствия, не выражавшими особых эмоций, и поцеловал ее. Затем вернулся на прежнее место и продолжил. Катя прошла следом, поставила сумку на кресло напротив дивана и опустилась рядом с ней.

– Неужто сегодня сильные вновь побеждают, не оставляя шанса тем, кто изначально имеет меньше? – спросила Катя озорным тоном, явно настраивающим на оживленную дискуссию, – не показалось ли Вам во время сложной умственной деятельности, Евгений Андреевич, что крайняя правая пешка, – она бросила взгляд на доску, – имеет гораздо больший потенциал с возможностью получить более высокую квалификацию, нежели слон, оказавшийся запертым в своих детских травмах и старых комплексах и не видящий возможности выхода из сложившегося положения (они оба не признавали модных современных словечек и мнений инстапсихологов о первопричинах всех проблем из семьи; это было второй темой их взаимных подколов)? Не подверглось ли Ваше мнение о законе выживания по животным принципам изменениям, пока Вы наблюдали разлад в клане элиты и падение короны (на доске к тому моменту оставался только один ферзь)?

Евгений ответил не сразу. Катя продолжала прожигать его выжидающим задорным взглядом. Евгений медленно подвинул единственного ферзя вперед и поднял глаза на жену.

– Я уволился, – без особой интонации сказал он.

На этот раз пауза была дольше. Выражение озорства на лице Кати сменилось непониманием.

– Уволился? – проговорила она с явной надеждой в голосе на очередную шутку. Она давно не слышала ни слова о работе мужа, и было большой неожиданностью получить такую информацию.

– Что-то не получалось? Перестало нравиться? Или тебя вынудили? – с беспокойством продолжила спрашивать она.

– Нет, нет…, – поспешно отозвался Евгений, – дело в другом. Сегодня приходил помощник нашего босса. Он хотел меня видеть. Задал пару вопросов и предложил работу с другим проектом и окладом в несколько раз больше. Был настойчив и убедителен. У меня не было возможности отказаться.

– Но ведь это же просто другой отдел вашей компании. Почему нельзя было просто перевести тебя на другую должность и назначить ответственным за проект? Зачем так радикально – увольнение? Еще и по собственному желанию, да? – в голосе Кати непонимание смешивалось с недовольством.

– Да. По собственному. Почему так? Не знаю, Кать, правда не знаю. Он сказал, что подробности мне озвучит наш босс. Завтра нужно быть с утра в главном офисе.

– Документы уже подписал?

– Да. Но не переживай, я уверен, что эти люди знают, что делают, – Евгений отодвинулся от стола и откинулся на спинку дивана, – я все-таки семь лет работаю в компании…

– Работал, – перебила Катя.

– Работал, – согласился Евгений, – в любом случае что-то ясно станет только завтра. А временно и формально да, я являюсь безработным.

По интонации мужа и отсутствию иных сведений Катя поняла, что дальнейшее обсуждение этой темы не имеет смысла. Немного помолчав, она предложила:

– Хочешь чаю, пока я готовлю ужин?

– Давай. В такие промозглые вечера чай никогда не будет лишним.

Остаток вечера прошел в привычной домашней рутине. Никто не возвращался к теме будущего собеседования, как будто в паре царило негласное правило разделять рабочее время и семейное. Только Катя долго не могла заснуть в эту ночь. И один раз, встав утолить жажду, остановилась у окна и также, как недавним утром, смотрела на осенний город, на этот раз в ночных огнях.

Глава 5

Мои туфли на шпильке издавали громкий стук, пока я по обыкновению шла с папкой в руках по идеально вымытому и начищенному белому полу. Я тогда еще работала секретаршей у крупного бизнесмена. Если возвращаться к моему краткому жизнеописанию, то после провала в университете должен был бы последовать рассказ о бесконечной смене мест работы в попытках сводить концы с концами и копить на будущую аренду или выкуп квартиры. Затем обязательно – о поиске себя и саморазвитии и, конечно, о неожиданном и грандиозном успехе. Но нет. Хотя определенная сказочность в рассказе присутствует.

Сначала я была кассиршей в одном продуктовом магазине. Это была первая и самая недолгая моя работа. Вскоре я увидела вакансию официантки с зарплатой повыше и перешла в ресторан. Работала на полторы ставки, и на жизнь хватало с учетом всех социальных льгот, полученных временно после детского дома.

Как-то раз, спустя полгода работы, я обслуживала очередной столик, где сидели двое серьезных мужчин средних лет в строгих костюмах. Они яростно о чем-то спорили. В какой-то момент их дискуссия зашла в тупик, и один из них неожиданно решил найти арбитра. Под рукой оказалась я, проходившая мимо с подносом в руках. Как сейчас, помню краткий диалог:

– Девушка! Да, Вы. Подойдите. Как думаете, какая стратегия лучше, один раз, почти ничего не тратя и работая не покладая рук, накопить настолько большую сумму, что всю оставшуюся жизнь провести в отдыхе и наслаждениях, или работать в меру до конца своих дней, постепенно расходуя получаемые средства?

Помню, как была ошарашена вопросом вместо заказа еще одного напитка или просьбы принести счет. Тогда я даже всерьез не задумалась над этой довольно философской темой распределения времени и сил и решила найти золотую середину для ответа. Все-таки эти джентльмены могли оставить хорошие чаевые, и нерационально было бы в моей ситуации не угодить кому-то одному. Помолчав, я ответила:

– Я думаю, что все зависит от темперамента и склада ума конкретного человека. И, конечно, от его ценностных установок, – я старалась говорить максимально красиво. Когда речь идет о потенциальном заработке, под что только не подстроишься. – кто-то знает, что не сможет тратить средства постепенно, а кому-то это покажется более спокойной и комфортной версией. Распределение отмеренного на жизнь времени – слишком сложный вопрос, чтобы отстаивать одну конкретную позицию.

Сделав паузу, я добавила:

– Это скорее конфликт вечности и момента, – внутри улыбнулась себе, вспомнив красивую цитату, прочитанную мною за день до этого в каком-то паблике в ВК.

По лицу задававшего вопрос было понятно, что ответ его не устроил. А его собеседник странно посмотрел на меня и произнес:

– Девушка…, – перевел взгляд на бейджик, – Алиса, Вам нравится Ваша работа?

Это был второй вопрос, который я никак не ожидала услышать.

– Работа меня вполне устраивает, – ответила я.

– А Вы не хотите работать в крупной компании? Скажем, секретаршей?

После третьего непредсказуемого вопроса мне предложили на следующий день явиться в главный офис. Я прошла достаточно долгое собеседование, которое больше походило на разговор по душам, потому что расспрашивали о личной жизненной истории. В итоге я была принята на должность секретарши того самого мужчины, который спрашивал о работе. Он оказался владельцем и руководителем крупной консалтинговой компании, в которую, как оказалось чуть позже, попасть стремились очень многие с высшим образованием. А мне просто первый раз в жизни выпал счастливый билет.

Но, как я выяснила по прошествии немалого времени, это не было действительно и только «счастливым билетом». Павел Антонович, мой начальник, был человеком незаурядным. Однажды добившись успеха, он получил определенную власть. Павел Антонович мог бы использовать ее для связей и личного благополучия, но все это он и так имел. Его интересовали люди, сама сущность человека. В какой-то степени Павел Антонович был философом с бесконечной жаждой познания. Но, если другие, стремящиеся к постижению чего-либо, обычно ищут знания в книгах, архивах, документах, искусстве или иных привычных источниках, то он ставил эксперименты над психологией и поведением других людей. Павел Антонович помещал человека в новые условия существования, менял несколько переменных в биографии и рутине, а затем наблюдал за химической реакцией и ее результатом. Вероятно, это отчасти происходило неосознанно, но приносило много плодов для размышлений.

Я, по-видимому, была интереснейшим объектом для исследования и должна была стать очередным экспериментом на счету своего начальника. Но вышло иначе. Мы сошлись с ним чисто по-человечески. Ни в коем случае не в романтическом плане. Просто я стала для Павла Антоновича правой рукой во всех делах и в почти буквальном смысле этих двух слов. Через пару лет он стал давать поручения, не относящиеся к деятельности компании. А в итоге я, хоть и числилась секретаршей генерального директора, скорее работала личной помощницей своего начальника и его семьи.

Не могу сказать точно, как он относился ко мне. Возможно, как к дочери или племяннице. Во всяком случае я воспринимала его, если не как отца, то как дядю или иного родственника, который приютил меня в сложный период и не оставил одну. Он фактически устроил мне всю жизнь за то, что я добросовестно работала и ответственно подходила ко всем задачам.

С тех пор прошло почти пятнадцать лет, а я все также осталась работать секретаршей. За этот период компания разрослась во множество филиалов и отделов и заняла доминирующее положение на рынке. Также появились две дочерние организации. Собеседник Павла Антоновича из ресторана успел заработать крупные деньги на бирже и в других денежных махинациях. Он колесил по миру, пока не промотал состояние окончательно. После этого мой начальник пару лет назад прервал с ним связь и я больше не видела этого горе-предпринимателя.

Сам Павел Антонович, несмотря на многолетний опыт исследований, продолжал ставить когнитивные эксперименты, в которых иногда была задействована и я для контроля и сбора информации. Возможно, из-за такого незаметного, но постепенно давящего психологически влияния от него ушла первая жена, забрав двоих детей. Во всяком случае организация относительно недавней второй свадьбы была частично поручена мне. Я не совсем поддерживала эту своеобразную склонность своего начальника, но приняла ее, как недостаток «названого отца».

Сейчас я поднималась на лифте в свой кабинет, который находился рядом с рабочим пространством владельца компании. 8:54 на часах означало, что у меня оставался еще час до собеседования у Павла Антоновича, на котором я должна была присутствовать. Как раз было время на кофе начальнику, сортировку последних отчетов и поиск магазина, где продавался какой-то плюшевый фиолетовый котенок, которого очень хотела себе младшая дочь Павла Антоновича. Чем я и занялась, пока будильник на телефоне не провозгласил, что пора выходить из кабинета. Я направилась к белым двустворчатым дверям, которые мне открыл охранник.

– Алиса Сергеевна, Вы как раз вовремя, – обратился ко мне Павел Антонович, подняв глаза с письменного стола, – присаживайтесь, – он указал на кресло рядом.

Несмотря на многолетнее взаимодействие и даже некоторую личную привязанность, он продолжал называть меня по имени и отчеству. Павел Антонович даже к своей жене вне домашней обстановки в основном обращался официально.

Вообще, если задуматься, обращение по ба- тюшке – одно из уникальных свойств нашего родного языка. Мало того, что отчество само по себе есть далеко не во всех культурах, в основном у славянских народов, кавказских, тюркских, скандинавских и еще некоторых других, если не брать в расчет конструкцию «сын отца», существующую во многих европейских и семитских традициях. Так еще и в нашем языке не сложилось единого паттерна обращения, наподобие «мистер и миссис» или «сеньор и сеньорита». Конечно, существует обращение «господин», но все же нельзя сказать, что эта версия прижилась в качестве привычной и традиционной. В русском языке обращение очень персонифицировано и индивидуально. Поэтому привычка Павла Антоновича называть людей по имени и отчеству была мне в определенной степени приятна. А, может, я просто свыклась с ней, ведь особо некому было обращаться ко мне неформально.

– Вы заказали игрушку для Софии? – продолжал начальник, пока я занимала свое место.

– Да, она будет у Вас послезавтра, то есть в пятницу.

– Хорошо, – он отложил бумаги в сторону и положил перед собой блокнот, который всегда был у него под рукой в любой ситуации, хотя до конца не было понятно, что он туда записывал. Возможно, результаты своих наблюдений или же просто мысли и идеи. За все время работы с Павлом Антоновичем я видела примерно семь или восемь таких блокнотов.

– Как Вы знаете, сейчас будет проходить собеседование для нового организатора. Наш гость прибудет через несколько минут. Жаль, конечно, было отказаться от услуг Петра Николаевича, но делать нечего, – он перевел взгляд с блокнота на меня, – так вот, Ваша задача будет состоять в фиксировании основных положений разговора. После встречи дадите мне свою краткую характеристику этого человека по личным впечатлениям. Вы все-таки за время нашего долгого и продуктивного сотрудничества знаете, какие люди мне подходят и кто нужен для конкретно этого дела. Если я приму решение работать с новым кандидатом, то Вы будете приставлены к нему в качестве консультанта, помощника и, можно сказать, надзирателя. Но об этом позже.

В этот момент дверь в кабинет распахнулась. В просторную и светлую комнату с панорамными окнами вошел, как всегда, широко улыбающийся Александр Дмитриевич. За ним следовал человек среднего роста, весьма симпатичной наружности со светло-русыми волосами и голубыми глазами.

Тогда я впервые познакомилась с Евгением.

Глава 6

Доброе утро, Павел Антонович! – Александр Дмитриевич пожал руку вставшему из-за стола руководителю.

– Приветствую, Александр Дмитриевич! – отозвался начальник и повернулся к гостю, – Евгений Андреевич, если не ошибаюсь, – он протянул руку кандидату.

– Все верно. Доброе утро! – сказал Евгений, отвечая на рукопожатие.

– Меня, как Вам скорее всего уже известно, зовут Павел Антонович, – продолжал руководитель, выходя из-за стола, – это моя секретарша Алиса Сергеевна, – он указал на меня.

– Доброе утро! – сказала я дружелюбно.

– Александр Дмитриевич, Вы можете быть свободны. Я наберу, когда Вы мне понадобитесь, – произнес руководитель.

Помощник кивнул и, напоследок улыбнувшись, покинул кабинет.

Павел Антонович пригласил своего собеседника устроиться на креслах в другой стороне кабинета. «Достаточно неформальная атмосфера для собеседования, но это вполне ожидаемо в рамках вопроса, выносившегося на обсуждение» – отметила я, оставшаяся чуть в отдалении, но на достаточно близком расстоянии, чтобы отчетливо слышать разговор.

– Я полагаю, Александр Дмитриевич не говорил, зачем Вы здесь, – начал Павел Антонович.

– Мне известно только то, что мне предлагается работа с крупным проектом, – Евгений покосился на меня. Его явно смущало мое присутствие.

– Да, все верно, – ответил Павел Антонович, – нам требуется человек, готовый взять на себя организацию крупного мероприятия. Если можно так выразиться, торжества или приема. Как мне известно, вы не раз были успешны в курировании масштабных проектов. Но данное мероприятие не связано непосредственно с деятельностью фирмы. Потребуются Ваши навыки и Ваш опыт независимо от знания нюансов нашей компании. Несколько дней назад мы были вынуждены отказаться от услуг организатора, который занимался этим проектом много лет. Времени остается немного. Если быть точным, чуть более месяца. Срок очень маленький, и будет необходимо действовать быстро, приступив к работе и влившись в процесс сразу же. За это полагается крупный гонорар. Не баснословный само собой, но превосходящий Вашу стандартную заработную плату в несколько раз.

Он немного помолчал, подбирая слова. Евгений вопросов не задавал.

– Я не могу сейчас озвучить всех деталей, поскольку данная работа предполагает определенные особенности. В первую очередь надо сказать, что Вы будете устроены на должность заместителя менеджера по работе с клиентами в главном отделе и соответственно будете получать сумму, записанную в трудовом договоре, в качестве официальной заработной платы. Но Вы не будете исполнять обязанности, прописанные в договоре. Я думаю, мы оба, как управленцы, пускай и разных уровней, понимаем, что иногда требуется отклонение от формальностей при их соблюдении, – легкая самодовольная улыбка промелькнула на лице Павла Антоновича из-за собственной красивой формулировки, – Ваши обязанности будут озвучиваться Вам отдельно мной, моими сотрудниками или иными участниками процесса. Однако основной особенностью предлагаемого Вам проекта является подписание договора о неразглашении.

На лице Евгения выразилось непонимание, смешанное с удивлением. Но совсем ненадолго. Он старательно скрывал недоумение.

– Возможно, – продолжил руководитель, – вам кажется странным такое условие и предложение в целом. И Вас в этом случае можно понять. Но без этого соглашения работа будет невозможна. Это пока все, что могу Вам озвучить. Понимаю, что информации очень немного, однако я открыт к сотрудничеству и диалогу. Вы всегда будете вправе предлагать корректировки для более плодотворной деятельности. Сейчас Вы можете задать все интересующие Вас вопросы. По мере возможности постараюсь на них ответить.

Евгений немного помолчал, а затем с недоверием спросил:

– Я правильно понимаю, что основная задача состоит в организации праздника?

– Да, прошу прощения, – Павел Антонович выглядел слегка сконфуженным, но заметно это было только по глазам, – я ушел в детали работы при объяснении особенностей и почти ничего не сказал о главной задаче. Праздник – все-таки более детский термин. Я предпочитаю назвать это приемом, наподобие тех торжеств, которые ранее устраивались в дворянском обществе, если Вы понимаете, о чем я. Задача состоит в создании масштабного и незабываемого для гостей вечера и в контроле во время его проведения. В целом это все описание основного дела, ведь Вы и сами знаете, насколько много подзадач имеют крупные проекты.

– Я раньше никогда не занимался непосредственно торжествами. Возможно, Вам следует привлечь к этой деятельности человека из ивент-сферы. Не уверен, что действительно подхожу Вам, – было заметно, что Евгений разочарован предложением, но не может потерять лицо перед начальни- ком.

– Понимаете, Евгений Андреевич, – в эту секунду Павел Антонович чуть внимательнее всмотрелся в лицо собеседника, чтобы убедиться, что не перепутал имя и отчество, – поскольку дедлайн крайне небольшой, а дело очень ответственное, у нас нет права на ошибку. Вы давно работаете в нашей компании и имеете достаточно положительного опыта, чтобы имелись основания вам доверять.

Евгений колебался. Это было видно по ясным и светлым глазам.

– Хорошо. Если я соглашусь, а очень возможно, что это будет так, ведь мне необходимо продолжать обеспечивать семью, то что будет потом? Мероприятие пройдет, я получу свой гонорар. А какие у меня дальнейшие перспективы? Вы примите меня на прежнее место работы?

– Нет, на прежнее место Вы однозначно не вернетесь. Я сейчас не могу с полной гарантией озвучить ваши дальнейшие полномочия, но могу заверить, что без работы Вы не останетесь. Если в точности выполните указания и добьетесь успеха, Вам будут поручены и иные проекты, но уже не связанные с этой сферой. Лично от меня и моих партнеров.

– Знаете, Павел Антонович, – немного помолчав, сказал Евгений, – я привык к стабильности. Долгое время упорно работал, чтобы обеспечить достойный уровень жизни себе и супруге, а в дальнейшем – и своим детям. Вчера события сложились так, что я заявление на увольнение по собственному желанию. И сейчас мне сложно представить, как сложится моя карьера, а главное – жизнь моей семьи после принятия Вашего предложения. Сложно идти на риск, когда отвечаешь не только за себя.

– Вы правы. Ваша жизнь сильно изменится. И взять ответственность за близких при высокой неопределенности сложно. Это так. Но я могу утверждать, что все изменится в лучшую сторону, – Павел Антонович отвел глаза в сторону окна, а затем снова посмотрел на Евгения, – я чистосердечно могу Вам сказать, что на эту должность, кроме Вас, мы никого не рассматриваем. Случай уникальный, ведь мы привлекаем человека, изначально незнакомого с тем, с чем придется работать, и не рекомендованного нам кем-то из доверенных лиц. Вы наверняка поняли, что Ваше резюме и личное дело были заранее тщательно изучены. Ваша личная жизнь и репутация имеют большое значение для того, чтобы мы могли себе позволить обратиться к Вашим услугам. Вы нам подходите. Но несомненно только Вам самому решать, готовы ли Вы к кардинальным переменам в своей жизни.

Евгений тоже перевел взгляд на панорамные окна. Его лицо было невозмутимо и не было вполне ясно, продолжает ли он колебаться или уже принял решение и формулирует ответ.

– Когда я смогу подписать договор о неразглашении и узнать подробности?

Лицо Павла Антоновича, редко и неярко выражавшее колебания внутреннего состояния, на несколько секунд озарилось.

– Вы сможете сделать это прямо здесь и сейчас. Экземпляр у меня на столе. Как только там будут стоять обе подписи, мы перейдем к обсуждению всех деталей.

– А какие санкции последуют при нарушении договора? И распространяется ли акт неразглашения на супругу? – как бы прыгая в последний вагон перед неизбежным, спросил Евгений, пока Павел Антонович начал подниматься с кресла.

– Распространяется на определенные аспекты, но не на все. А про санкции и прочие условия подробнее сможете прочитать сами, – с этими словами Павел Антонович окончательно встал, взял со стола несколько листов договора и протянул их Евгению.

– Можете не торопиться, я дам Вам время, – сказал руководитель и отошел в сторону окна, бросив на меня взгляд.

В его глазах я прочитала полную уверенность в успехе и некое самолюбование. Я и сама нисколько не сомневалась в решительности Евгения, которого и так почти молниеносно за сутки оставили без выбора. Сложно было не согласиться, когда от этого зависела спокойная жизнь любимого человека.

Но я не знала, стоило ли порадоваться за кандидата. Понимая, что ему выпадает уникальный шанс в жизни, который даст возможность построить свою карьеру на совершенно ином уровне, я чисто по-человечески беспокоилась за него. Евгений выглядел светлым и в прямом, и в переносном смысле. Я была уверена, что он профессионал, но борьба за лучшую жизнь рядом с такими людьми, как Павел Антонович, была очень сложной, гораздо труднее, чем с теми, с кем привык работать и развиваться Евгений. За пятнадцать лет мне пришлось увидеть немало человек, кто не выдерживал требований и задач, поставленных моим руководителем, и очень рано выбывал из гонки за успехом и счастьем. Немногим удавалось сохранить свои позиции.

С каждым новым прочитанным листом договора выражение лица Евгения становилось все серьезнее и решительнее. Он повторно изучил отдельные статьи, перевернув листы обратно, и затем произнес:

– Я готов подписать.

Павел Антонович тут же отвернулся от окна и слегка улыбнулся, жестом показав необходимость подойти к столу. Через минуту обе подписи красовались на бумаге, а собеседники вернулись в прежнее положение на креслах.

Глава 7

В глазах Павла Антоновича горел неподдельный интерес. Он смотрел на Евгения, как ребенок на зверька в цирке, с ожиданием того, как будет развиваться разговор дальше.

– Теперь, когда часть необходимых формальностей соблюдена, мы можем поговорить с Вами непосредственно о деле, – сказал Павел Антонович, – Вы когда-нибудь слышали о Рождественском бале?

Евгений довольно ошарашено взглянул на руководителя.

– Если говорить в общем о понятии, то думаю, что мне известно, что это за мероприятие, – Евгений снова покосился на меня. Даже спустя время мое присутствие при неучастии в диалоге смущало его, – я правильно понимаю, что в этом смысле мы обращаемся обратно к дворянским приемам и торжествам, упоминаемым ранее?

– Да, все верно. Вы наверняка хоть раз слышали и о бале дебютантов. Сейчас эта традиция поддерживается в некоторых высших учебных заведениях. Есть и просто праздничные агентства, которые устраивают балы, в основном в новогодний период, и продают на них билеты для разнородной публики. Конечно, в наше время стали популярны иные форматы проведения мероприятий, но некоторые все же стремятся воссоздать атмосферу торжества и великолепия прошлых веков. Честно сказать, обычно эти попытки довольно ничтожны. Сейчас же я Вам говорю о настоящем приеме, который, однако, имеет свои особенности. То, что освещается в прессе, на телевидении и в средствах массовой информации, не имеет никакого отношения к настоящим балам и торжествам, доступ к которым имеет исключительно ограниченный круг лиц. Не подумайте, речь не идет о какой-либо конспирологии, вроде масонского клана или иной теории заговора. Это все не более, чем очередные больные фантазии. Рождественский бал – главное мероприятие в году, где собираются влиятельные люди из бизнеса и правящего слоя нашей страны. Что-то вроде продолжения традиций элиты дворянского общества. Собственно происхождение семьи, как на протяжении веков, тоже имеет определенное влияние на возможность принять участие, но с годами эта граница все больше стирается. Опять же надо сказать, что это вовсе не Тайная вечеря и не конклав. Просто мы стараемся избежать лишнего внимания, особенно в социальных сетях. А для людей, которые обслуживают мероприятие, праздник выглядит в основном как большое торжество нескольких семей, что в целом стало привычно для общества, часто видящего в интернете роскошные свадьбы и дни рождения, на которые тратятся огромные суммы.

– То есть задача состоит в организации праздника на несколько семей с соблюдением ряда традиционных аспектов и атрибутов эпохи? – в голосе Евгения было уже чуть меньше недоумения.

– В общем смысле, да. Несколько семей – довольно аккуратно сказано. Число участников не такое маленькое. Но в целом именно так. И атрибутика необходима для визуального и эмпирического восприятия, – Павел Антонович на пару секунд отвел взгляд от собеседника, будто вспоминая следующую мысль, и продолжил, – традиция Рождественского бала была заложена в современной Российской Федерации почти два десятилетия назад. За это время состав участников несильно изменился, в основном немного пополнился. Наш многоуважаемый, ныне покойный, основатель торжества, Даниил Владимирович, мой наставник и мой дядя, создал мероприятие с целью укрепления взаимосвязей частного сектора и государственных органов и сотрудничества между их членами. Он придерживался точки зрения, что в нашем молодом государстве, которое еще не определилось с политическим курсом и всеобщими ценностями, нужно создать новую элиту. Уже не партийную и не сословную, но основанную на личных качествах и семейном воспитании. По задумке Даниила Владимировича, она должна стать основой для управления государством посредством укрепления экономики и согласия в направлении развития. Сотрудничество элиты способствует единству народа через артикуляцию основных ценностей и традиций. Изначально идея была поддержана немногими, и в основном собирались ради статусности и пафоса. А впоследствии, с изменениями политического курса и переориентацией с запада на собственное государство, пользы от торжества стало гораздо больше. Надо сказать, что помимо общей цели, каждый само собой преследует на балу и свою. Предприниматели в основном ищут партнеров или связи для развития бизнеса, их жены зачастую занимаются благотворительными организациями и находят спонсоров, а молодое поколение знакомится, поддерживает контакты и стремится создать семейные союзы. В итоге все оказываются в выигрыше и общая задача постепенно реализуется. Но для этого важно создать все необходимые условия, что является весьма ответственной задачей. Вам, наверное, интересно, какое отношение к этому всему имеете Вы? И почему я сейчас рассказываю это все именно Вам? – Павел Антонович продолжал с любопытством разглядывать реакцию Евгения.

– Да, это так. Вы сказали о доверии и моем опыте работы в компании, но не думаю, что этих двух аспектов вполне хватило бы. В рамках бала, по Вашим словам, реализуются столь сложные и масштабные задачи, что я начинаю чувствовать себя не в своей тарелке и пока не сильно осознаю происходящее, – честно признался кандидат. В его интонации мне послышались бессилие и неуверенность.

– Это вполне нормально, – любезно и успокаивающе ответил Павел Антонович, – новой информации сейчас для Вас будет очень много. Но поверьте, что после подписания договора и начала работы у вас будет возможность опереться на помощь других людей, кто при необходимости все объяснит и ответит на возникающие вопросы. Сама организация на протяжении многих лет была поручена одному человеку, доверенному лицу Даниила Владимировича. Бал в целом назван в честь основателя – Рождественский бал Самойлова. И я могу гордиться одной фамилией с этим человеком. После смерти Даниила Владимировича в начале этого года по праву преемственности семей торжество и несколько более мелких событий в течение года были делегированы мне. Это безусловно почетная доля. И до недавнего времени я сотрудничал с предыдущим организатором. Однако из-за расхождения во взглядах и несоблюдения им моих новых условий работы, нам пришлось разорвать контракт и прекратить взаимодействие. Это произошло очень не вовремя. Как Вы понимаете, раз роль принимающей стороны у меня в этом году впервые, необходимо показать себя с наилучшей стороны. Поэтому на поиск нового организатора были брошены все силы. И в итоге по ряду требований были выбраны Вы. Помимо опыта работы, положительных отзывов сотрудников и начальницы и долгого успешного сотрудничества с нашей компанией Ваша личная жизнь не вызвала у нас никаких вопросов. Вы не были замечены в скандалах и неподобающем поведении, социальными сетями не пользуетесь, а Ваша жена пользуется по минимуму. У вас не имеется административных или уголовных нарушений, кроме пары штрафов за нарушение скоростного режима. Нет второго гражданства и недвижимости заграницей. Отсутствуют проблемы с налоговой службой и иными органами власти. Нет кредитов, ипотеки и задолженностей. Вы сейчас не имеете детей, поэтому семья не будет мешать на этапе, когда нужно влиться в процесс и действовать очень быстро. Также у Вас не имеется других моментов, которые могли бы отвлекать, например, родственник-инвалид, требующий большого количества времени. И Ваши личные качества впечатляют, поэтому с уверенностью можно сказать, что Вы подходите на эту должность. А самое главное – Вы стремитесь к большему, готовы рисковать и приспособиться к новым условиям, а это станет частью Вашей работы, – начальник внимательно смотрел на выражение лица Евгения.

Собеседник ответил не сразу, видимо анализируя услышанное.

– Да, это все так. Сейчас на первом месте у меня карьерный рост. Надеюсь, что всего перечисленного и правда хватит для работы со мной.

– Абсолютно хватит, – заверил Павел Антонович.

– Тогда с историей мероприятия и вашим выбором все в принципе ясно. А какие условия и требования к работе?

– Их Вы тоже подробно можете изучать сами. Трудовой договор на должность помощника менеджера можете тоже посмотреть, но думаю, что там ничего интересного не найдете. А вот акт об организации бала предлагаю Вам изучить.

Павел Антонович второй раз передал листы бумаги Евгению и стал ожидать вопросов, которые очевидным образом должны были возникнуть.

– Тут сказано про новое местожительства. Что имеется в виду? – спросил Евгений.

– С началом работы Вам нужно будет часто держать контакт со мной, моими сотрудниками и теми гостями, кто появляется в главном здании компании. Насколько мне известно, вы проживаете ближе к своему прежнему месту работы, к филиалу компании в другом районе. До локации, в которой Вы находитесь прямо сейчас, добираться будет долго, что сократит продуктивность. Поэтому Вам будет предоставлена хорошая квартира неподалеку. Уверяю Вас, что более чем достойная.

– Переезд обязателен?

– Да.

– Хорошо, – Евгений перевернул лист, – тут есть пункт номер двенадцать про обеспечение условий для успешного сотрудничества всех сторон участников бала. Для достижения ими компромиссов и соглашений. Я не совсем понимаю, о чем речь.

– Ваша задача состоит не только во внешней красоте мероприятия и в его качественной организации, но и в продуктивности всего дела. Не зря же я подробно рассказывал про цели и задачи. Вам нужно будет узнать и соотнести намерения и идеи разных сторон. В зависимости от этого любыми средствами и методами способствовать взаимодействию тех или иных гостей. Возможно, это будет рассадка или танец, общая фотосессия или аукцион. Я не специалист. Вам нужно придумать варианты для реализации диалога между заинтересованными сторонами. Это основное, что от Вас требуется.

– Да, прошу прощения. Теперь ясно, – Евгений чуть смущенно посмотрел на руководителя, – иметь иное место работы параллельно не полагается?

– Да. В конце концов Вы убедитесь, что на это не останется времени. А в целях предупреждения нехватки дедлайнов и избежания ошибок и казусных ситуаций, мы решили, что лучше заниматься балом и только балом.

– Хорошо. С гонораром и бюджетом торжества тоже все понятно, – Евгений проглядел страницу, а потом вернулся к предыдущему листу, – из статей про сохранение конфиденциальности я сделал вывод, что не разглашаются посторонним все внутренние процессы, интересы сторон, гости и общая задача торжества. Верно? При этом самым близким родственникам и семье, в моем случае это супруга, можно сообщить сам формат.

– Вы все правильно поняли. А вот с Вашей супругой вопрос самый интересный. Видите ли, мероприятие семейное, поэтому скорее всего ее присутствие будет обязательным. Вам так или иначе придется ей сообщить какую-то часть информации, а что-то она увидит своими глазами. У нас тоже нет сомнений в доверии к личности Вашей жены. Но основной предмет размышлений состоит в том, что нам требуется человек, который будет на протяжении всего вечера общаться с гостями, направляя их на нужное взаимодействие. Это и Ваша задача в том числе. Но у Вас будет хватать дел, поэтому частично необходимо поручить их кому-то еще. Ранее общением с гостями занималась супруга нашего бывшего организатора. Конечно, я могу поручить это другому доверенному человеку, Алисе Сергеевне, например, – он на мгновение перевел взгляд на меня, – но, как показывает практика, взаимодействие в супружеской паре происходит в разы лучше. А с Алисой Сергеевной Вам и так придется плотно сотрудничать, чтобы узнать все необходимые сведения. Безусловно, только Вам решать, втягивать ли супругу в это дело, отвлекая от привычных обязанностей и меняя обычный ритм жизни. Она также, как и Вы, будет вынуждена подписать акт о неразглашении. И само собой гонорар на двоих увеличится. Как Вы считаете, нужно ли это Вашей жене и Вам?

– Я не могу говорить за супругу, – Евгений погрузился в раздумья, – она любит свою работу и занимается ей не из-за денег. С переездом и так будет чуть сложнее, а Вы предлагаете изменить жизнь моей жены полностью. Ведь она тоже будет вынуждена уволиться с нынешней работы?

– Да, другого варианта не предусмотрено, – Павел Антонович наклонился чуть ближе к собеседнику.

– Что ж, я попробую осторожно и без деталей озвучить жене предложение. Не могу утверждать, какой у нее будет ответ. Как только получу согласие или отказ, сообщу Вам. Как с Вами связаться?

– Договорились. Контакты указаны в договоре. Если будете еще думать над подписанием, то возьмете номер телефона у Алисы Сергеевны. У Вас есть еще вопросы по поводу предложения или Вы готовы к сотрудничеству?

– Думаю, что согласен на заключение обоих договоров, – уверенно сказал Евгений.

– Я нисколько в Вас не сомневался, – слегка улыбнулся Павел Антонович, – тогда можем приступить.

По окончании всей процедуры руководитель подошел ко мне и отдал листы с подписями. Я поднялась с кресла, приняв бумаги.

– Разберитесь с документами, пожалуйста, – он жестом попросил Евгения подойти ближе.

– Евгений Андреевич, с этого момента Вашим главным помощником и консультантом станет Алиса Сергеевна. Она расскажет Вам все тонкости мероприятия, пояснит Ваши задачи и цели гостей. Вы будете совместно работать и отчитываться мне о прогрессе. Прошу по всем вопросам не стесняться и обращаться к Алисе Сергеевне. Она мой доверенный человек.

– Хорошо, Павел Антонович, – Евгений дружелюбно, но с осторожностью посмотрел на меня.

– Алиса Сергеевна, сейчас я попрошу Вас остаться, – обратился ко мне начальник, и я кивнула, – а Вас, Евгений Андреевич, пройти с Александром Дмитриевичем и подождать, пока Алиса Сергеева освободится. Он будет ждать Вас у моего кабинета.

С этими словами он протянул руку Евгению. После рукопожатия свежеиспеченный организатор с кратким прощанием удалился.

Глава 8

Осенние дни по неведомой никому причине всегда тянутся дольше остальных дней в году. Это вовсе не означает, что кто-то успевает за сутки сделать больше обычного. Как правило, еще меньше из-за паршивого настроения. А на привычные занятия вообще не хватает энергии. Но долгота и продолжительность от этого ощущаться не перестают.

– Я все-таки переживаю за него, Насть, – сказала Катя, допивая свежевыжатый апельсиновый сок, – вчера Женя был сам не свой, хотя и пытался этого не показывать. Ты знаешь, как он обычно садится в шахматы играть, когда думает о чем-то. Вот вчера также. И все равно не могу понять, зачем он согласился на увольнение?

– Слушай, может, все не так плохо и ты зря беспокоишься. Ему выпал шанс зарабатывать хорошие деньги и улучшить Вашу жизнь, – Настя отложила телефон.

– Он и так зарабатывал хорошие деньги, все шло по нашему общему плану. И одно предложение за пару часов все изменило. Непонятно мне это как-то. Непохоже на Женю, чтобы вот так резко…

– Ты имеешь в виду, что у него могли быть на это иные причины? – с легким удивлением спросила Настя.

– Не хочется так думать, но ты знаешь, мысли разные посещают голову, – вздохнула Катя.

– Да брось, он тебя обожает, если ты намекаешь на причину в другой девушке. Он не всегда показывает это, но не перестает заботится о тебе и строит планы не будущее. А это о чем-то все-таки говорит, – Настя сделала акцент на последнем предложении.

– Да, я все понимаю. Возможно, ты права, – Катя посмотрела в сторону, – а что, если он откажется от предложения или ему откажут в конце концов? Ведь тогда Жене придется искать новую работу. А у нас скоро годовщина, хотелось бы подвести положительный итог четвертому году брака.

– Да что ты думаешь об этом раньше времени? – Настя немного раздраженно посмотрела на подругу, – еще неизвестно, с какими новостями он вернется сегодня. Тогда и будете решать проблемы по мере их поступления. А вот про годовщину хорошо, что напомнила. Будете отмечать?

– Если только чисто вдвоем. На юбилейную дату, возможно, что-то запланируем. А пока только вместе день проведем.

– Как же я рада за Вас! – Настя улыбнулась, – уже четыре года. А вот от Леши, ты знаешь, предложения не дождаться.

– Напомни, сколько вы уже вместе?

– Больше, чем полтора года.

– Вообще немного для брака по современным меркам.

– Кто бы говорил, – ехидно ответила Настя, – тебе твой через три месяца сделал.

– Мы уже с тобой это обсуждали, – нехотя сказала Катя, – ведь мы с ним знакомы были давно. А Вы только познакомились чуть более полутора лет назад.

– Зато вместе уже гораздо больше трех месяцев.

– Ладно, ладно, – примирительно ответила Катя, – уверена, что тебе осталось недолго ждать. Я буду за тебя очень рада.

– Надеюсь… Принесите счет, пожалуйста, – попросила Настя, подозвав официанта.

Оплатив счет, девушки вышли на улицу. Начался сильный ветер. До машины Кати требовалось пройти еще приличное расстояние, поэтому невзгод погоды было не избежать. Девушки сильнее закутались в пальто и шарфы и продолжили разговор.

– Я еще подумываю о новой работе, – сказала Катя.

– Да? Ты же так любишь дизайн и проекты, которыми занимаешься, – озадаченно ответила Настя.

– Я и не собираюсь уходить из дизайна, просто стало немного скучно работать в одном и том же тихом месте. Каждый день все одинаково. Никакого разнообразия. Понимаешь?

– Очень даже. И все же мне кажется, дело не в работе конкретно, – Настя продолжала выглядеть задумчивой, – ты просто устала от рутины и повседневности в быту. Вроде как у тебя все в порядке и в отношениях, и на работе, и с личными интересами, но нет никакого драйва, что ли. А я очень хорошо помню, как тебе со старших классов и в период универа постоянно требовалось пробовать новое, бесконечно открывать что-то для себя и находиться в неизменном поиске. Энергии у тебя всегда было хоть отбавляй. А сейчас, уже, наверное, с полгода, тебя не узнаю. Я думала, что ты просто стала взрослее, менее активной. Семейной, так сказать. Но видимо нет. Сама за тебя беспокоюсь.

Настя помолчала и продолжила:

– Ты не думала о ребенке?

– Что ты, пока еще рано, – небрежно ответила Катя, – мы с Женей обсуждали эту тему с год назад. Пришли к тому, что в ближайшее время точно нет. Мы хотим детей. Просто позже. Женя пока посвящает себя карьере и должен обеспечить жизнь семье.

– Так он уже обеспечивает. Вы переехали в новую квартиру, он купил тебе машину, хотя бы раз в год бываете в путешествиях. Да и потом, ваш разговор был год назад. Сейчас все могло поменяться. В общем, подумай об этом. Я просто спросила. Может, тебе и что-то иное требуется.

Катя задумалась и не стала отвечать. Девушки подошли к машине.

– Давай, до встречи! Пиши и звони, если что, – сказала Настя, потянувшись обнять подругу.

– Могу тебя подвезти. У меня есть время. Что ты на метро будешь? – предложила Катя.

– Да не стоит, тут быстро, всего пару остановок по одной ветке. Ты потом дольше возвращаться будешь, – быстро ответила Настя.

– Уверена? Погода сегодня обещает желать лучшего, – Катя посмотрела на серое пальто подруги, которое никак не соответствовало ветру и начинающемуся мокрому снегу и было довольно заношенным.

– Да, – поймав взгляд Кати и немного смутившись, сказала Настя, – все в порядке. Давай!

– Ладно. Пока! На связи!

Подруги обнялись. Катя отправилась по вечерним пробкам домой, а Настя поспешила в сторону метро.

*

Вернувшись домой, Катя обнаружила квартиру пустой, хотя думала, что Евгений сегодня придет пораньше. «Значит, его сегодня все-таки приняли и сразу дали работу» – подумала она, – «Хотя, возможно, он просто решил посидеть где-нибудь с Олегом и Димой».

Казалось бы, технологии развиты в наше время настолько, что всего несколько секунд занимает спросить другого человека, где он, как себя чувствует и когда его ждать. И столько же требуется, чтобы получить ответ. Но Катя с Евгением по какой-то причине редко пользовались телефонами для общения между собой. Они предпочитали живые разговоры и даже не узнавали друг у друга, когда каждый вернется и что другой делает. В какой-то степени это можно было назвать доверием. Однако иногда эта система была определенно неудобной, несмотря на привычность. Информация могла бы распространяться куда эффективнее. Но и сейчас Катя не стала писать или звонить мужу, а принялась за вечерние дела, ожидая его с новостями.

Готовя ужин, она никак не могла отделаться от мыслей про слова подруги. Настя не сказала ничего такого, о чем бы она сама хоть раз не думала. Но зачастую из уст другого человека собственные мысли и умозаключения звучат иначе. Выразительнее скорее всего. И только когда правда, которую не получается признать самостоятельно, проговаривается кем-то другим открытым текстом, становится невозможно ее не осознать. Начинаешь действительно об этом думать и анализировать происходящее.

Катя замерла, смотря в пустоту комнаты, забыв помешивать соус к горячему. Она вдруг поняла, что сама уже много раз думала о ребенке. Что не до конца осознанно эта мысль мелькала у нее в голове, но никогда не задерживалась, потому что все можно было бы сделать потом. А сейчас и так хорошо. Ох, это «потом»! Так и вся жизнь может быть «потом»!

Катя очнулась, когда содержимое в небольшой кастрюльке начало издавать запах подгоревшего. К этому моменту размышления привели ее к необходимости разговора с мужем. Катя не любила начинать диалог с чего-то из серии «Нам нужно серьезно поговорить» или «У меня к тебе есть разговор». Это больше пугало и настораживало и совсем не настраивало на конструктивное обсуждение. Но, видимо, сегодня было неизбежно. «Сразу два важных диалога – вечер обещает быть самым нескучным», – подумала она.

Глава 9

Редкое, играющее со всеми пешеходами солнце ненадолго выглянуло и залило лучами кабинет, отражаясь солнечными зайчиками от глянцевых поверхностей.

Павел Антонович сделал звонок Александру Дмитриевичу. Попросил встретить Евгения и подождать моего прихода. Затем задумчиво опустил телефон и обратился ко мне:

– Как Вам Евгений Андреевич? Я, конечно, уже принял его, но тем не менее Ваше мнение имеет для меня значение в любом случае.

Он разместился за рабочим столом после ухода нового организатора.

Я уже мысленно подготовила ответ:

– Евгений Андреевич показался мне человеком, умеющим действовать быстро, что сейчас очень потребуется. Если поначалу были сомнения в его готовности к работе, то теперь очевидно, что решительности ему не занимать. Он весьма приятный и вежливый. Амбициозный, – я бросила взгляд на подпись на документах в своих руках, – рассудительный и аккуратный. Даже по почерку это заметно.

В эту секунду я задумалась, что очень многое можно сказать о человеке по тому, как он пишет. По размеру букв, наклону, резкости или мягкости, отрывистости или слитности. Графология и почерковедение занимаются именно стилем и внешним видом написанного текста, и очень жаль, что нет отдельной науки, изучающей именно подписи. Мне показалось, что автограф может рассказать гораздо больше, чем размашистость или сжатость букв.

– Возможно, немного закрытый, – продолжила я, – допускаю, что такое впечатление о Евгении Андреевиче сложилось из-за неожиданности всех нынешних обстоятельств. Я также разделяю оценку Александра Дмитриевича, которую он сообщил мне вчера после встречи с Евгением Андреевичем. Этот человек безусловно честный. Иногда излишне. С такими качествами он представляет большую ценность как работник, но это может помешать акту неразглашения.

– Вы правы. Это важное замечание. Но поверьте, я знаю, как с этим работать, – лицо руководителя было бесстрастно, но говорил он с неизменной уверенностью.

Я не стала уточнять, что он имел в виду.

– Извините меня, Павел Антонович, к чему были все эти формальности с договором?

– Я не могу оступиться в этом году, Вы знаете, – начальник смотрел в сторону, – как бы хорош ни был человек, которого мы нашли, каким бы ни было мероприятие, я не могу доверять ему в достаточной степени. Вы видели, что я указал в договоре достаточно весомые условия, чтобы конфиденциальность сохранялась.

– Да, я успела посмотреть, – не стала развивать тему я, – Вы сказали, что нам с Евгением отныне нужно сотрудничать. Постараюсь помочь всем, чем смогу. Но скажите, пожалуйста, Павел Антонович, почему Вы сразу не сообщили мне, что нам с новым организатором придется работать вместе?

– Я думал о том, чтобы Вас предупредить. В конце концов оставил Вас слушать весь наш с Евгением Андреевичем диалог, – руководитель перевел взгляд на меня, – но я не до конца был уверен в правильности вашего взаимодействия. А сейчас, поговорив с новым организатором, я решил, что вы сработаетесь, и принял окончательное решение.

– Думаю, что проблем в работе у нас не возникнет, – согласилась я.

– Теперь мне следует рассказать, что от Вас требуется, – сказал Павел Антонович.

– Да, я действительно не до конца понимаю свою роль. На протяжении многих лет я видела, как проходит бал. И все же, что из этого требуется знать Евгению Андреевичу?

– Для начала Вы опишите ему общий сценарий. Все основные элементы. Мне не требуется Вам их пояснять. Только уточните, что в случае конкретной рассадки необходимо максимально избежать конфликтных ситуаций.

Я кивнула.

Павел Антонович продолжил:

– Само собой Евгений Андреевич в первую очередь должен узнать место проведения, дату, выбрать время. И как можно скорее, разослать приглашения. Ваша помощь потребуется уже на этих этапах. Я думаю, с программой наш организатор разберется сам. Утвердите ее у меня на следующе неделе.

– Хорошо, Павел Антонович.

– Ваша задача состоит в том, чтобы помочь Евгению Андреевичу выяснить цели гостей и подобрать варианты для их реализации. Кто, как ни Вы, за столько лет знает подход к большинству участников торжества. Ваш опты в этом деле бесценен. Нельзя допустить, чтобы повторилась ситуация, как два года назад с Нелей Петровной и Артемом Валерьевичем. Вы понимаете, о чем я. Нужно воспроизвести вновь успех прошлого года. Сколько там было по нашим подсчетам? – начальник задумался, – около ста тридцати сделок реализовано. Три пары за прошедший год образовали семьи, – он сделал паузу, – да, насколько помню, так. Вот это работа профессионалов. Я на Вас рассчитываю, Алиса Сергеевна.

Руководитель посмотрел на меня, как на сына, которому передает все свое состояние.

– Поняла, Павел Антонович, – кратко ответила я, видя, что речь начальника не окончена.

– И, конечно, моя цель, цель моей семьи и организации, должна быть реализована в первую очередь. Вы наверняка догадываетесь, что мне по-прежнему требуется контракт с Иваном Алексеевичем Загадаевым. Уже два года он отказывает мне в сотрудничестве из-за недостаточного оборота компании и отсутствия связей с силовыми структурами. Но я выполнил его условия, как Вы знаете. Сделка требуется мне как можно скорее. Евгений Андреевич, на мой взгляд, вполне способен это устроить. Особенно, если вызвать у него личный интерес к этому делу, – руководитель слегка улыбнулся.

– Вы хотите предложить Евгению Андреевичу участие в Вашей сделке с Иваном Алексеевичем? – удивленно спросила я, не понимая, очередной ли это эксперимент или мой «названный дядя» настолько доверяет этому человеку, – думаете Иван Алексеевич будет не против?

– В какой-то мере это так. Думаю о том, чтобы предложить. Все зависит от того, как нам себя покажет новый организатор. Если так, как я предполагаю, тогда и Иван Алексеевич оценит его способности, – Павел Антонович посмотрел на меня своими мутно-серыми глазами, – Ваше замешательство мне понятно. Но уверяю Вас, что все станет ясно очень скоро.