Ищи её на Чёртовом кладбище бесплатное чтение

Я не вернусь

Великие тайны нашего бытия ещё только предстоит разгадать,

даже смерть может оказаться не концом.

Никола Тесла

19 мая, Санкт-Петербург.

«Предположительно находилась дома по адресу г. Санкт-Петербург, Лиговский проспект…»

«Ни о каких поездках я не слышал…»

«Работает на дому…»

«Созванивались с ней недавно. Собирались девчонками отдохнуть. Не знаю, куда она могла подеваться…»

«Она обязательно сказала бы мне, своей матери, что собирается куда-то уехать…»

«Невозможно! Она даже из магазинов только доставку заказывает…»

Устало потерев глаза, следователь Сорокин отложил протоколы допросов с однообразными показаниями. Домой уж пора, где же этот опер? Обещал явиться через два часа, а прошло уже… На часах было почти восемь вечера. Вот гад!

Без стука влетел тощий паренек лет пятнадцати на вид, закашлялся в прокуренном воздухе кабинета.

– Получил статистику оператора! Вы только гляньте! Неожиданно, да?

Долгожданный листок лег на стол. Биллинг мобильного телефона – великая поддержка для органов дознания! И почему эту поддержку приходится ждать по несколько дней? Мошенники вон сразу пробивают все данные, а госструктуры…

Раздраженно бурча про себя, Сорокин вгляделся в написанное. Бурчание смолкло. Опер гордо замер около ободранного стула, глядя сверху вниз на одинокий листок бумаги. За окном громыхнуло, затем еще раз. Молния рассекла темноту и мгновенно погасла, но мужчины даже не заметили разгула непогоды.

– Это точно? – следователь поднял удивленное лицо к молодому оперу, – как это может быть?

***

12 мая, Красноярский край

Чёрный гриф наклонил голову и распахнул свои огромные крылья, приготовившись спикировать на добычу. Солнце перевалило за полдень, и лёгкие золотистые лучи играли бликами на смоляном оперении огромной птицы. Жертва не шевелилась уже несколько часов, гриф долго наблюдал за ней с высоты полёта, постепенно сужая круги, и сейчас решился приблизиться.

Женщина лежала неподвижно, распластавшись ничком на огромном каменистом поле. Лёгкий ветерок шевелил рассыпанные рыжеватые волосы, руки были вытянуты вперёд, словно она перед смертью пыталась уползти от кого-то. Светло-голубые джинсы и малиновая рубашка выделялись яркими пятнами на тёмной земле. По лицу, ещё не тронутому тлением, прополз муравей.

Вокруг не было других посягателей на его трофей, и гриф перелетел на другой выступ скальной породы поближе к телу. Отчего-то он не спешил начать пиршество, чувствуя странную необъяснимую опасность. Острое зрение позволяло разглядеть мельчайшие песчинки на расстоянии до километра, и птица не видела ни одного животного поблизости, однако что-то было неправильно, и инстинкт не позволял приблизиться к жертве. Издав тихое шипение, гриф взмыл в воздух и принялся кружить над поляной.

Из-за стройной стены пихт и елей бесшумно выскочили двое волков, их также привлекло тело, но в отличие от грифа, они безбоязненно приблизились, поводя мордами и вдыхая близкий запах крови. Один волк, покрупнее, впился зубами в ногу женщины, второй кружил рядом, словно охраняя добычу. Внезапно хищник поднял голову, словно почуяв что-то, из его пасти закапала слюна, смешиваясь с кровью. Издав сдавленный вой, оба волка метнулись в чащу, и через мгновение ничто не напоминало об их присутствии.

На поляне вновь воцарилось спокойствие, зачирикали свиристели в еловых ветвях, крупный чёрный жук пролетел, гудя крылышками. Где-то в синей небесной вышине сибирской тайги раздавался шум вертолета. Довольно быстро летающая машина достигла границы поля, распугав всю живность поблизости. Волна воздуха от вращающегося винта долетела до тела женщины и взметнула полы яркой рубашки. Яркой каплей какой-то предмет соскользнул с ее шеи и исчез, погрузившись в серую пыль.

Легитимное лицемерие

Есть две бесконечные вещи – Вселенная и человеческая глупость.

Впрочем, насчёт Вселенной я не уверен.

Альберт Эйнштейн

1 декабря, Санкт-Петербург

Шум вертолета рокотал в ушах, Андрей лежал на спине, закрыв глаза. Дышать было тяжело от дыма, во рту чувствовался металлический вкус крови. Крови убитого товарища.

Мельтешение света и тени, гортанные выкрики, лязг оружия и свист ветра – все слилось в единый мучительный гул. Левая рука и плечо горели огнем, он чувствовал, как напитывается теплой кровью рукав.

Молчать. Терпеть. Не выдать себя!

Кто-то наступил на руку, затем Андрей почувствовал неслабый пинок под ребра. Раздался хриплый мужской голос, ему ответил второй. Чьи-то руки деловито обшарили его, автомат и патроны перекочевали к чеченцам.

Отдаленный взрыв отозвался мелким дрожанием почвы, за ним еще один, уже ближе. Топот бегущих ног, крики, рычание автомобильных двигателей. Враг покидал место побоища.

Легкое прикосновение отвлекло бойца от шума вокруг. Кто это?

– Андрюша! – такой знакомый голос… Откуда?

Прикосновение повторилось, кто-то уже сильнее затряс его прямо за раненое плечо.

– Вставай!

Попытавшись открыть залитые кровью глаза, Андрей дернул рукой и задел что-то мягкое. Раздался раздраженный возглас. Наконец, удалось приподнять веки и попытаться рассмотреть увиденное.

Облупившаяся лепнина вместо облачного неба. Запах дыма как-то незаметно превратился в аромат кофе с нотками парфюма.

Вот же черт! Тусклое серое утро в окне, голоса за стенкой. Пора вставать… Чей-то строгий силуэт заслонил свет. Невольно залюбовавшись, Андрей раскрыл глаза пошире.

– Опять этот сон? – участливо спросила Мальвина, – может, к психотерапевту…

– Тетя Мальвина, ты опять? – процедил Андрей, приходя в себя, – сколько времени?

Не отвечая, женщина вышла, на ходу поправив идеальное каре перед старинным зеркалом.

Обиделась, что назвал ее тетей! А нечего делать из него психа!

Цоканье каблуков стихло за дверью, послышался приглушенный голос матери и чей-то еще, вроде бы соседа. Стены в старой коммуналке пропускали большинство звуков, и было слышно, как в кухню вошла Мальвина, подвинула стул.

Андрей с трудом поднялся. Тело отказывалось повиноваться, словно его на самом деле только что ранили, привычная упругость мышц куда-то подевалась. После подобных снов всегда так было. Да и сон ли это?

Его мозг записал произошедшее с точностью кинопленки и выдавал иногда отдельными «сериями» в виде сновидений. Андрей готов был отдать что угодно, лишь бы сменить жанр проклятого сериала. Ведь бывают на свете счастливые люди, не видящие никаких снов! Везучие…

В квартире было холодно и сыро. Старый дом словно насквозь пропитался влажным морозом и свободно пускал его внутрь, как доброго друга. Подойдя к зеркалу, мужчина потер лицо, присел, подпрыгнул, разгоняя кровь. Черные волосы стояли торчком, как у вампира из Сумерек, а по лицу словно проехал танк. Где-то в глубине черепа стучали назойливые молоточки, болезненно отдаваясь в ушах. Похмелье и то легче переносится!

Привычный легкий беспорядок в знакомой с детства спальне немного привел Андрея в чувство. Навязчивые картины из сна поблекли, хоть и не исчезли совсем.

Полукруглые высокие окна выходили на тихую улицу, и он машинально отметил, что накрапывает дождь. Остальные комнаты коммуналки смотрели внутрь двора-колодца. В них с утра до вечера царил полумрак.

На столе стояло маленькое фото. Группа молодых парней в военной форме, веселых, беззаботных. Еще не знающих, что ждет их впереди. Сейчас живы были лишь трое из них. Андрей открыл шкаф, бездумно пробежался рукой по висящим разноцветным рубашкам, задержался на военном кителе. Фото отправилось в глубокий карман. Пора избавиться от этого наследия. Сегодня же он отнесет на помойку все, связанное с прошлой жизнью.

В утреннем полумраке головная боль переносилась легче, и Андрей не стал зажигать лампу. Вместо этого он взял со стола лист бумаги, аккуратно упакованный в файл. Кроме листка, исписанного длинными медицинскими терминами, на столе небрежной стопкой валялись деньги. Двадцать тысяч евро. Он еще раз для порядка пересчитал купюры и сунул их в борсетку.

Звякнуло сообщение на мобильном, и Андрей мельком взглянул на экран. Писал шеф, Смирчук Роман Игнатьевич.

«Через час подгребай!»

Шеф не отличался изысканностью речи, зато не терпел опозданий. Ключи от новенького Мерседеса Майбах завалились за спинку дивана, брюки оказались измяты, а электробритва безнадежно разрядилась. Что за утро!

– Уходишь, Андрюш? Даже не позавтракал, – Мальвина не умела долго злиться, – мусор возьми.

Еще пять минут драгоценного времени съел поход до баков. Торопливо швырнув с трех метров пакет в контейнер, Андрей с ужасом увидел, как в полете мешок порвался. Содержимое разлетелось перед баками. Собирать мусор времени не оставалось, и мужчина, оглянувшись по сторонам, с независимым видом быстро пошел в сторону стоянки. Свидетелем некрасивого поступка оказался лишь одинокий облезлый голубь. И то хорошо!

В прогретом салоне пахло новой кожей. Утробное рычание двигателя приятно отдавалось в ушах. Полсотни лошадок – это вам не шутка. Да и рулить таким авто почти не надо – он все делает сам. Вот бы приобрести себе такую малышку! Но лучше в белом цвете.

Плавно нажав на газ, Андрей выехал на проспект и вдавил педаль. Плевать на штрафы! Зато какой кайф… Автомобили мелькали по обеим сторонам, словно стоящие на месте. Послушный Мерседес словно сам собой огибал препятствия, и даже светофоры услужливо загорались зеленым.

До Синопской набережной ехать пришлось недолго, и вскоре Андрей свернул во двор. Автоматические ворота открылись, считав номер автомобиля. На парковке возле дома машин не оказалось, значит Смирчук уже уехал. Маленькая женская фигурка стояла на крыльце, за ней возвышалась другая, втрое превышающая первую по габаритам.

– Доброе утро! – поздоровался Андрей с обеими.

Надменно кивнув, громада удалилась в дом.

– Привет! – поздоровалась Риана, устраиваясь на заднем сиденье, – нам надо к десяти быть в медцентре, Рома очень просил быть вовремя.

Очень просил! Интересно было бы послушать, в каких выражениях Смирчук «очень просил» кого бы то ни было. Словно в ответ на его мысли, телефон затрезвонил.

– Слышь, ты Ринку забрал? Я ей, овце, вчера так и сказал: попробуй только телиться долго, морду мазать всякой херней по часу, глаз на жопу натяну! – громкий бас Смирчука проникал через динамик, и сидящая сзади женщина не могла не слышать его слов.

– Мы уже едем, Роман Игнатьевич, – спокойно ответил Андрей.

– Лады тогда. Смотри там, чтоб все чики-пуки было! Бабосы взял?

Ответить Андрей не успел, шеф уже отключился. Дослушивать до конца собеседника он всегда ленился.

– Что это ваша домоправительница такая неприветливая с утра? – спросил он, чтобы сменить тему.

Риана помолчала.

– Я ее приветливой ни разу не видела, – наконец произнесла она, – ее Рома нанял, она ему нравится, работает хорошо, не ворует. Чего еще надо? – закончила она явно чужими словами.

«Например, чтобы не пугаться ее вида» – хотел сказать Андрей, но не стал. Зачем?

Здание медицинского центра оказалось очень уж маленьким для серьезного заведения. Попросив подождать Риану в холле, Андрей подошел к рецепшн. Блондиночка-администратор не успела даже поздороваться.

– Главный врач на месте? – сам не зная почему, мужчина заговорил враждебным тоном.

Спустя пять минут он уже сидел в удобном, почти домашнего вида кресле. Блеснув очками, тощий мужчина в белом халате взял у него лист бумаги и вгляделся в написанное.

«И как эти врачи разбираются в своих же каракулях?» – в который раз удивился Андрей.

– Все это необходимо сделать сегодня, – дав врачу несколько минут на изучение записей, произнес он.

Сняв очки, доктор уставился на Андрея.

– Сегодня? Вы с ума сошли? Ну ладно УЗИ, маммография и гинекологические тесты… Но анализы на генетику невозможно! Да и стандартную кровь мы отправляем…

– Вы меня не поняли, – перебил Андрей, – сегодня. С вами была определенная договоренность. Естественно, сами тесты и осмотры будут оплачены отдельно, по прайсу вашей клиники.

И выложил на стол половину суммы из борсетки.

Очки вернулись на нос, и врач смахнул купюры в ящик стола.

– Действительно. Договоренность. И все же некоторые анализы делаются достаточно долго, до месяца. Это не зависит от… суммы нашей договоренности. Экзомное секвенирование, например. Оно включает четыре этапа: выделение ДНК из биоматериала, обогащение полученных образцов, затем секвенирование по Сэнгеру, это классический метод. В результате появляется громадное количество последовательностей, так называемых чтений. Их отбраковывают различными методами. Отрезают концевые участки, имеющие большое число ошибок, затем картируют на геном. Эти манипуляции требуют не только точности, но и огромных вычислительных мощностей. В России экзомное секвенирование большинство клиник делают от полутора месяцев до четырех. Я гарантирую, что мы уложимся в двадцать дней, но это предел. Помимо этого, ПЦР-тесты. Качественные будут готовы сегодня. Но если потребуются количественные… Минимум три дня. Онкомаркеры… Здесь я вообще молчу. Провести все их одновременно не позволит оборудование. Предлагаю CA-125 и HE4 в первую очередь…

Андрей смотрел ему в переносицу, отмечая точечки пота на носу, бегающие пальцы и непроизвольные глотательные движения. Определенно, жадность. При этом, как ни странно, доктор абсолютно правдив. И рассказывает интересно.

– Для каких же целей делают такие сложные анализы?

Зашуршав листами, доктор нашел нужный и протянул. Андрей пробежал глазами длинный список заболеваний и поразился дотошности шефа. Это же надо так исследовать собственную жену. Как лабораторную мышь! Например, на болезнь Унферрихта-Лундборга, о которой никто никогда и не слыхал. Мнение врача, видимо, совпадало с точкой зрения Андрея.

– Если честно, – он понизил голос и снял очки, – у Рианы Арнольдовны нет показаний для столь обширной диагностики. Как правило, любой врач исходит из жалоб конкретного пациента. Если их нет, как в нашем случае, можно провести стандартный чек-ап, да и вообще ежегодный скрининг сейчас крайне желательно проводить всем без исключения. И если есть отклонения, тогда уже расширять круги в предпочтительном направлении. А вот такое исследование без малейших оснований – это выстрел из пушки по воробью.

Бедная Риана. Безумно захотелось ответить врачу что-то вроде «шлите таких клиентов подальше» или «разорви проклятый листок и брось мне в лицо». Но пришлось сдержаться. Смирчук найдет другого жадного доктора, а потом нового помощника вместо Андрея.

Тем более вроде бы врач этот не совсем уж черствый мудак. С пониманием. Объяснил суть дела по-человечески. Анализы, сроки, показания… Звучало все это убедительно, наверное, у шефа в очередной раз заискрило в мозгу, и он решил вывести Риану на чистую воду. Вечно он подозревает супругу во всех смертных грехах! И как она выдерживает?

– Давайте так! – врач неверно истолковал молчание собеседника, схватил ручку и обвел несколько пунктов, – вот это точно не сделаем сегодня. Ни мы, никто. Остальное будет готово в семнадцать часов.

Он повертел в руках очки и едва не переломил их пополам, взглянув в лицо визитера. Как его там? Серов Андрей. Тот смотрел на него с отвращением. Вот как, значит. Конечно, он, как врач, поступает не совсем этично. Но по чьей инициативе? А? Серов этот сам-то на вид вампир-вампиром. Бледный, черные волосы дыбом стоят. Бедная Риана Арнольдовна. Он постарается доставить ей как можно меньше неудобств. В конце концов, деньги на дороге не валяются, а вреда он ей не причинит.

Успокоив себя последним аргументом, доктор повторил более уверенно:

– В семнадцать часов.

– Тогда и с моей стороны остальное будет в семнадцать часов, – согласно кивнул Андрей, – И еще одно. Пациентка не должна покидать ваше заведение до момента, пока результаты не будут получены ее мужем.

Очки доктора блеснули стеклами словно от возмущения.

– Погодите, как прикажете ее удерживать? А если она захочет уйти? Это незаконно, вы же понимаете?

– Это ваши проблемы, если она сделает хоть один шаг за порог, вся сделка будет считаться недействительной, – небрежно ответил Андрей, чувствуя, что противен сам себе, – предложите ей сеанс солярия, кофе, массаж ног, мне без разницы. Если надо – свяжите, усыпите.

– Как собаку, что ли? – вырвалось у доктора.

«Как собаку!» Сам того не зная, главврач попал в точку. Андрей и сам подумал об этом, выслушав задание Смирчука относительно его супруги. Что творится в башке у шефа, он никогда не пытался понять, но порой Андрею жутко хотелось взять Смирчука за шею и окунуть в бочку с водой. И подержать подольше, пока тело не перестанет дергаться в конвульсиях. Или приложить мордой об кирпичную стену. Или…

Новое сообщение прервало поток сладостных мыслей об убийстве. «Жду на московском через 20 смарт». На Московском шоссе? Московском проспекте? Хотя, скорее всего, Смирчук имел в виду вокзал. И что означает загадочный «смарт»?

Слава богу, Яндекс не подвел и развеял сомнения. «Smart hotel» имелся на Московском вокзале. Что там понадобилось шефу?

В холле Рианы уже не было, жадность главврача явно была сильнее медицинских принципов. Администратор, молоденькая девушка в белоснежном костюме с интересом посмотрела на Андрея. И она ничего! Он подошел к стойке и написал на рекламном буклете свой номер мобильного.

– Позвоните, когда закончите с пациенткой Смирчук. Или просто позвоните, – подмигнул Андрей смутившейся девушке. Она позвонит, это читалось у нее на лбу большими красными буквами. И зачем тратить время на кино и цветы, когда все так просто? Этого Андрей никогда не понимал.

Нужно спешить, шеф не просто так написал «через 20», если он имел в виду двадцать минут, то Андрей уже опоздал. До Московского вокзала ехать не меньше часа.

– Легче смерти дождаться, чем тебя! – с этими словами Смирчук продирал свое монументальное тело сквозь толпу, – какого хрена завис в этой сраной больничке? Я же предупреждал, ты мне сегодня весь день нужен.

Упоминать о том, что ничего подобного шеф не говорил, было бессмысленно. Тем более, Смирчук не нуждался в ответе.

– Сейчас с новым безопасником потолкуем. И ты мне скажешь вердикт. Стоит с ним связываться или лажа это. Они тут филиал открывают. В Питере, в смысле. Сам он из Москвы приехал, этот хер. Компания «Одеон Икс» или как-то так. В общем, на одеколон похоже название. Налаживают какие-то суперсистемы компьютерные. С защитой данных, вся херня. Встречаемся в Бургер кинге, хоть пожрем нормально. Задолбали эти рестораторы с молекулярной кухней. Подадут чего-нибудь, как будто на тарелку харкнули.

Пристрастие шефа к фастфуду было необъяснимо. Ведь можно выбрать любой ресторан, где готовят нормальную вкусную еду, не молекулярную и не атомную. И уж не пережаренную в сто раз сгоревшем фритюрном жире!

Растолкав очередь у кассы, Смирчук проорал в лицо девушки с бейджиком «Зафира»:

– Двойной ангус острый, картошку большую, колу большую, креветки. И наггетсы давай тоже.

– Сколько креветок? – пискнула Зафира.

– Чего? – оскалился шеф, – большие давай, непонятливая. И быстрей!

Заказ собрали мгновенно. Видимо, сотрудники обладали даром эмпатии и решили отдать еду Смирчука в обход остальных гостей. Очень предусмотрительно с их стороны.

Две тысячи сверх чека шеф бросил на кассу небрежно, как два рубля. Зафира порозовела. Довольный Смирчук впился желтоватыми зубами в бургер. По подбородку потек соус. «Жрет, как скотина!» Чему-чему, а молчанию Андрей научился за время службы у шефа. Бесстрастное выражение лица он тоже причислял к своего рода молчанию. Хотя порой это давалось крайне непросто.

– Добрый день! – бледный, как поганка, мужик присел за их стол, – Михаил Михайлович.

Белые волосы, бесцветно-прозрачные глаза, белая рубашка.

– Виделись уже, – буркнул с набитым ртом Смирчук, – моему помощнику все еще разок растолкуйте.

Сделав вид, что поведение шефа его никак не задело, бледный достал из папки кипу каких-то распечаток и разложил на липком столике. Ближайший листок тут же влез уголком в пятно кетчупа, капающего с бургера Смирчука.

– В наши дни кибербезопасность как никогда актуальна…

Слушать размеренное вещание оказалось невыносимо скучно. Альбинос, наоборот, расцвел, расписывая свою компанию. Даже легкий румянец появился на щеках.

– Защита от взлома и угона авто, шифрование данных…

Смирчук доел и теперь вытирал жирные пальцы влажной салфеткой. Казалось, он не прислушивается к разговору, но Андрей видел, что шеф весь внимание.

– Спасибо за подробную раскладку, – поблагодарил он Альбиноса, когда тот замолк, – мой помощник свяжется с вами. Обсудите детали.

Собрав измазанные листы обратно в папку, бледный Михаил удалился. Когда вывеска «Бургер Кинг» скрылась из виду, он вызвал такси и снова пролистал бумаги. А еще говорят: Питер – культурная столица! Да такого быдла ни в одном колхозе не встретишь. И морда бандитская. Набитый деньгами новый клиент вызывал у Михаила дрожь. В нем чувствовалась скрытая угроза. Даже то, как Смирчук ел свой сэндвич, напоминало пиршество гиены над трупом крокодила. А его помощник! Вроде тихий, ни слова лишнего. А как взглянет, словно рентгеном просветит. И неприятный какой-то, словно вот-вот ножом пырнет под столиком!

Офис Михаила располагался в огромном бизнес-центре «Варяг». Его команда, недавно собранная из молодых парней-компьютерщиков, оказалась очень занята. Они пили колу из высоких стаканов и резались в «Atomic Heart», развалившись в креслах и почесывая лысые головы. Придурки!

Единственный из них, кто не играл, оказался рыжим пареньком. Он сидел в углу и что-то сосредоточенно и быстро набирал на клавиатуре. Кажется, этот только сегодня утром устроился. Кадровик что-то писала по этому поводу, но Михаилу было не до нее. Встреча с клиентом выбила из головы все остальные проблемы.

Вот! Кстати о проблемах. Новая знакомая в Тиндере попыталась изобразить из себя страстную любительницу фотошопа. Зайдя в переписку, Михаил обнаружил новый шедевр, который девушка прислала час назад. Она питает явное пристрастие к ЛГБТ! Радуга вместо фона, а сам Михаил был превращен в нечто женственное и отвратительное. Нечто имело сиськи третьего размера и половой член, свисающий до колен.

Заблокировав эту дуру, Михаил прошелся по кабинету, пару раз споткнувшись о кабели и пнув ногой пустой пластиковый стакан. На него никто не обратил внимания. Хоть новенький занят чем-то полезным, судя по его сконцентрированности. Михаил встал за его спиной и присмотрелся. Хотя… На мониторе появилась череда QR-кодов, сменилась потоком цифр и исчезла.

– Любимая, – тихо-тихо проговорил рыжий в трубку, – я тебе отправил сертификаты в «Золотое яблоко», как ты просила.

– А девочкам моим, – капризный голос из динамика был прекрасно слышен Михаилу, – что я должна одна по магазинам ходить?

– Ладно, – вздохнул рыжий, – только дисконт свой не свети там, скажи, у тебя его нет. И номер телефона не диктуй.

Он снова застучал по клавиатуре, не отрывая телефон от уха.

– Ой, не нуди, а? Как-нибудь разберусь. И стендап женский ты обещал! Два билета! Стейдж Стендап клаб! Я с подругой схожу.

– Стендап? – испуганно прошептал парень, – Как же места, они ведь ограничены… А если…

– Коть, ты что? – протянула трубка, – Ради меня! Ну зай!

– Ладно, – повторил он со вздохом, – сейчас… Кинул ссылку, заполни ФИО и прочее. Только прямо сейчас. А я скомпилирую код.

Трубка замолчала. Михаил заинтересованно наблюдал за рыжим. Тоже занят личными делами. Но хотя бы способный! Сначала хакнул сервер магазина и скачал сертификатов на двадцать тысяч. А теперь билеты на стендап. С точки зрения кибербезопасника его действия были абсолютно правильными. Ни одного шанса обнаружить следы взлома сети. Профессиональным взглядом Михаил оценил и быстроту, с которой парень справился с задачей.

Из динамика донеслось:

– Готово.

Парень тут же открыл новое окно и скачал билеты в PDF-формате. Открыл, пролистал и вдруг замер. Михаил тоже замер, читая данные в билетах. Вот ведь лузер этот парниша!

«Котова Ксения Ивановна»

«Петров Семен Семенович»

– Интересная подруга у твоей девушки, – Михаил решил обозначить свое присутствие.

Рыжий вздрогнул и обернулся. Это что за альбинос такой?

– Зай, ну чего там? Получилось? Денис, ты пропал что ли? – не успокаивалась невидимая Ксюша.

– Получилось, – убитым голосом ответил Денис, – и у Семена Семеновича получилось. Как так, Ксень?

– Ой… Ты не так понял, коть. Это муж подруги… Она попросила…Ты как посмотрел имя его?

Парень нажал отбой и бросил телефон на стол. Сочувствовать рыжему Михаил посчитал лишним, у него появилась идея.

– Вот тебе задание, – он набросал несколько символов на листе бумаги, – проверишь всю историю нашей местной сетки за последний час. А также активности с мобильных. Кто какие сайты посещал, сколько времени там пробыл, что скачивал. И выведешь в обратном порядке на этот монитор.

Огромный экран предназначался для презентаций, но сейчас Михаил решил использовать его для показательной кары любителям поиграть в рабочее время. Безопасники! Входи, кто хочешь, им все по барабану!

– Всех, кто здесь присутствует? – уточнил Денис.

– Да, да, – нетерпеливо подтвердил Михаил и добавил громче, – Стоп игра!

– Вам че? – один из игроков соизволил оторваться от монитора, когда его героя подстрелили. Он погладил себя по голове, очумело глядя на Михаила.

Остальные не прерывали своего занятия, обмениваясь короткими междометиями и глядя в мониторы. Наконец, до парня дошло, что прибыло начальство, и он быстрым движением вырубил игру.

– Ты охренел… – трое остальных секунд двадцать соображали, что происходит и почему вдруг экраны погасли.

– Я Михаил Михайлович, руковожу питерским филиалом «Одеон Икс». И хочу напомнить вам, что вы сюда пришли работать. И что я вижу? Помимо свалки в кабинете.

– Так это… Серваки перегружаются… Мы работали, – парни наперебой начали оправдываться.

Обведя рукой пейзаж вокруг, Михаил добавил:

– Сейчас Денис протестирует результаты вашей работы. Вот на этом мониторе.

Он повернулся к экрану спиной и строго уставился на притихшую команду. Команда злобно уставилась на рыжего.

– И еще, – Михаил собрался как следует вправить мозг этим «специалистам», – вы должны…

Глаза сидящего у двери парня стали квадратными, он подавился глотком колы и закашлялся. Следом раздался оглушительный смех второго, за ним – третьего. Удивленный Михаил обернулся и остолбенел, побледнев еще сильнее.

Фото, жестоко отфотошопленное его знакомой из Тиндера, красовалось на огромном экране. Позади парни никак не могли успокоиться, один даже выскочил в коридор и ржал там, как ненормальный. Лишь один Денис спокойно загружал что-то, не глядя на монитор. Изображение сменилось заставкой «Atomic Heart», затем какой-то таблицей. Дальше смотреть Михаил не стал. Он подскочил к Денису и за шкирку выдернул его из кресла, едва не оторвав воротник рубашки.

– Ты уволен! – проорал он парню в лицо. И добавил тише, – Сволочь!

Не убить

Справедливость без силы – одна немощь, сила без справедливости – тиран.

Блез Паскаль

От смешанных запахов вокзала и жареных котлет из «Бургер Кинга» у Андрея щекотало в носу. Он чихнул и отпил минералки. Смирчук впился в него глазами и процедил:

– И что? Берем? Хотя этот белый Михаил мне не нравится. Какой-то он мутный. В этой Москве одно жулье.

– Ничего не понял из его объяснений, – признался Андрей, – но он верит в то, что говорит.

Шеф кивнул, допил колу и рыгнул.

– Короче, вот его номер. Юристам передашь, договора там, вся остальная фигня. Налоги, долги, обременения. Пусть пошуршат. Если все в ажуре, заключай. А сейчас для тебя задание особое. Проследишь сейчас за одним хреном. Потом мне все доложишь.

– Что за хрен? – удивился Андрей.

Это что-то новенькое. Смирчук случайно не спутал его с разведчиком?

Вместо ответа шеф потащил Андрея за рукав вглубь вокзала и указал на тощеватого неприметного мужчину в грязной куртке, сидящего в углу за ларьком с хот-догами. Его седая голова торчала из синтепона, как гриб из осенней листвы.

– Он твою работу делает, между прочим!

Выяснять, что имеет в виду Смирчук, не стоило, можно и на скандал нарваться. Андрей молча ждал продолжения, хотя начал догадываться, в чем дело.

– Вот, вот этот гондон! – зашипел Смирчук ему в ухо, даже капли слюны попали на шею.

Подавив желание вытереть кожу, Андрей смотрел на человека, который вызвал у шефа такие яркие эмоции. «Гондон» ел хот-дог, его темно-синее пальто висело на соседнем табурете. Невзрачный, на голове лысина. Рядом с ним сидела девушка и пила что-то из высокого стакана.

– Мне следить за ним или за обоими? – бесстрастно спросил Андрей.

– За ним, за лысым мразотом. Он жену мою трахает. Стопудово щас к ней поедет. Шмару свою отошлет куда-нибудь и поедет! Андрюха, я только тебе могу такое доверить, ты человек надежный, язык не распускаешь.

Проглотив вопрос «откуда вы знаете про жену?», Андрей удивленно посмотрел на свой будущий объект слежки. Словно повинуясь мысли Смирчука, мужчина накинул пальто, подал своей даме сумку и пошел в сторону выхода. Девушка направилась к перронам, помахав ему на прощание. Бомжеватого вида мужичок тут же переместился от своего наблюдательного пункта к месту, где стоял Андрей с шефом.

– У меня сейчас важная встреча, а потом я ими займусь, суками, – зловеще пообещал Смирчук и обернулся к мужичку, – отец, это тебе. И трубку себе оставь.

Толстая пачка денег перекочевала к бомжу, а мужчины пошли к выходу. Синее пальто мелькало далеко впереди, и Андрей ускорил шаг. Мужичок остался стоять, открыв рот, затем достал из кармана драной куртки новенький айфон и обалдело уставился на него.

– За что бомжу такое богатство? – полюбопытствовал Андрей, – мне вы за месяц столько не платите. Или он тайный ваш агент?

– Какой еще агент? – зарычал Смирчук, – я его подрядил присмотреть за гнидой, он тут мотался со своей телкой по всему вокзалу, как обшалдоренный, то пожрать, то посрать. Не мог же я сам за ними таскаться! Все же я – личность приметная. Он скоро узнает, насколько приметная. А бомж… Он же не всегда бомжом был. Так сложились обстоятельства, никто от сумы не застрахован.

Приметная фигура шефа наконец уселась в свой Порше Макан и отчалила. Андрей поиграл бровями. «Никто от сумы не застрахован!» Что вы, что вы, какое благородство!

Объект слежки тем временем спустился в метро, Андрей держался немного позади, прячась за каким-то толстяком. Как вообще нужно следить за кем-то? Вешать жучки на одежду или подсматривать в бинокль, балансируя на карнизе небоскреба? Познания Андрея в этой смутной сфере ограничивались просмотром кинофильмов.

Ладно, попробовать можно. А там как пойдет…

Провожать «объект» по городу оказалось очень муторно, тот никак не желал сидеть на месте и за несколько часов посетил парикмахерскую, нотариальную контору, магазин стройматериалов и ювелирный салон «Левада», принадлежащий Смирчуку. Тут Андрей напрягся, хотя это могло быть совпадением. В салоне мужчина пробыл почти час, осматривая витрины. Войти следом означало тут же выдать себя, в помещении кроме двух консультантов и «объекта» никого не было.

Огромные окна салона были увешаны неимоверных размеров «бриллиантами», спрятаться за ними невозможно. И Андрей выбрал себе наблюдательный пост в маленьком уличном кафе, из-за его столика просматривался вход в «Леваду». Спустя некоторое время в дверях салона мелькнуло синее пальто, мужчина повертел лысой головой и направился прямиком к Андрею. Засек слежку?

Но мужик прошел мимо, заглянул в окно раздачи и заказал Ростмастер и капучино. В ожидании заказа он достал телефон и набрал номер.

– Алло, Риана Арнольдовна? Да, это я, узнали? Сегодня вечером?.. В семь удобно, да. Адрес пришлете?.. До встречи!

Спиной чувствуя, как мужчина подходит ближе, Андрей напряг слух. Надо же, как повезло, что именно сейчас «объект» решил связаться с Рианой. Только вот что-то непохоже на разговор любовников. Риана Арнольдовна! Хотя, может, у них такие игры?

Пора доложить шефу, скоро пять часов, а ему забирать Риану из клиники. Не разорвешься.

– Езжай за Ринкой, – выслушав, ответил Смирчук, – домой ее доставь и жди меня там. Результаты из больнички мне сбрось, я ознакомлюсь, чего она там нацепляла. И допроси сучку как ты умеешь.

– Роман Игнатьевич, я не могу этого сделать. Лезть в чужие семейные дела…

– Брось балаболить. Это ты у нас ходячий детектор, вот и работай.

Вечер насмарку…

Уже сидя в гостиной Смирчука, попивая кофе, Андрей смотрел в потолок. Громадных размеров люстра переливалась разноцветными искрами и отбрасывала по всей комнате блики. Краем глаза он наблюдал за Рианой. Женщина не испытывала нервозности, наоборот, излучала уверенность и безмятежность. Время подбиралось к половине седьмого, а она никуда не собиралась, сидела на диване и пила коктейль. Неужели Риана такая дура, что пригласила любовника прямо домой? Не может быть.

– У вас сегодня гости? – невинным тоном осведомился Андрей.

– Можно и так сказать, – неопределенно ответила Риана, – хотя… Тебе я расскажу, ладно. Только ты пока Роме не говори! В общем, я случайно познакомилась у подруги с одним человеком. Он из России, но давно живет в Индии, приезжает два раза в год. И занимается… Ну ты-то в курсе, как это бывает… В общем, золотом.

«Нелегальными поставками золота» – перевел для себя Андрей.

– И я хочу сделать Роме сюрприз. – продолжала Риана. – Он давно жалуется, что цены на сырье выросли, закупаться негде. А тут я! С предложением. А то он считает меня бесполезным существом, словно женщина – не человек, а мебель.

Вот оно что. Деловая встреча. А идиот-Смирчук мгновенно решил, что жена изменяет ему. Наверное, случайно увидел ее вместе с этим лысым, и у него картинка сложилась. Но не та.

Зная шефа, Андрей мог предположить, как он поступит. Не разбираясь, что к чему, просто прибьет и супругу, и невезучего поставщика золота. Поэтому осторожно спросил:

– И этот человек должен сейчас прийти?

– Ну да! Не знаю только, когда Рому ждать, он не сказал. Я спросила его, где он будет вечером и во сколько придет, но он такой злой сегодня… Просто ужас.

Зря она это сделала! Смирчук явно подумал, что жена неспроста интересуется его планами, чтобы без помех встретиться с любовником. Что сейчас будет! Надо Риану спасать, сейчас ее обезумевший муженек не станет слушать никого, кроме своей ревности.

Андрей взял телефон и встал, решив позвонить шефу из кухни, чтобы его слова не слышала Риана.

– К тому же у меня для него есть еще одна новость, просто шикарная! – не замолкала женщина, – мне сегодня подтвердили в клинике. Хотя я тест вчера делала… В общем, у нас с Ромой будет ребенок, мы так долго ждали. Рома мечтает о сыне, а девочку больше хочу. Дочка ведь лучше?

Беда! Пробормотав невнятные поздравления, Андрей набрал номер Смирчука, но опоздал. Знакомый рингтон раздался из холла, а спустя секунду на пороге гостиной возник шеф. Выражение, с которым он смотрел на жену, не предвещало ничего приятного.

– Ах, ты ж сука, – почти ласково произнес Смирчук.

Андрея передернуло. От Смирчука исходило бешенство, в чистом виде, без примесей жалости или сомнения. Риана побледнела, она явно не поняла, в чем дело и поднялась с дивана.

Трель телефона оборвалась, в повисшем молчании все трое замерли в разных концах гостиной. В затылке забегали горячие точки, и Андрей мгновенно пересек помещение, схватил Смирчука покрепче за рукав:

– Роман Игнатьевич, выйдем. Срочно.

Глаза шефа с расширенными зрачками крутанулись, взгляд остановился где-то в точке над головой помощника.

– Риана Арнольдовна вам не изменяет. Она от вас беременна. Тот мужчина, за которым я следил, ваш потенциальный партнер. Продает золото, сырье, – Андрей говорил очень быстро и тихо, стараясь максимально донести краткую информацию до сознания Смирчука.

– Я понял, – очень спокойно произнес шеф, – Спасибо. Ты можешь быть свободен.

Неужели так просто? Может, стоит остаться на всякий случай… Додумать Андрей не успел.

В следующую секунду шеф вырвался и оказался возле Рианы. Его явно переклинило. А в такие моменты Смирчук переставал соображать здраво, навязчивая идея затмевала для него все рациональные доводы.

Сочный шлепок, визг Рианы и тяжелое сопение – Андрей опоздал буквально на секунду. Оттаскивая Смирчука от жены, он различал глухое булькание, в которое превратился голос шефа:

– Нагуляла на стороне и мне решила… Если бы я тебя ко врачам не погнал… Мразь… Сдохни… Я для тебя все… А ты…

Риана судорожно пыталась вырвать волосы из сжатого кулака мужа, а Андрей прижимал его к полу. Смирчук брыкался, как дикий бизон, и хрипел, Риана стонала, поэтому дверной звонок услышал только Андрей. Хлопнула дверь, видимо ее открыла гостю мужеподобная домоправительница.

Возглас ужаса подтвердил догадку Андрея, следом раздался мужской голос:

– Что здесь происходит?

С трудом обернувшись, Андрей увидел на пороге лысого мужика в синем пальто. Глаза его были смешно вытаращены. Позади него возвышалась домработница с разинутым ртом. Смирчук рванулся, освободившись от хватки Андрея, и пошел на лысого, как бык на красное полотно. Их его рта вырвалось рычание, и гость попятился, а в следующее мгновение шеф набросился на него.

Черт, он ведь убъет невинного человека! Андрей вскочил и нанес Смирчуку резкий удар в шею ребром ладони. Обмякшее тело рухнуло на ковер. Хрипящий лысый мужчина, стоя на коленях, хватался за горло, а Риана тоненько скулила возле окна.

– Давайте сгрузим его что ли на диван, – предложил Андрей ошарашенной домоправительнице, указывая на Смирчука.

Та наконец захлопнула рот и без малейшего напряга подняла шефа подмышки и уложила на диване, зачем-то накрыла пледом до подбородка.

– Он живой? – с сомнением спросила она.

– Через пару минут очнется, – успокоил Андрей.

– Да вы мастер! – уважительно проговорила домоправительница.

Риана на дрожащих ногах подошла к лежащему без сознания мужу и присела возле него.

– Рома, – позвала она.

Под глазом у нее расплывался синяк, на ковре валялась вырванная прядь волос. На пороге переминался лысый.

– Вам лучше уйти, – посоветовал Андрей, – обращаясь одновременно к нему и Риане.

– Стоять.

Все замерли, как по команде. Смирчук приподнялся и с ненавистью уставился на Андрея. Риана встала и попятилась.

– Какого хера ты влез? Тебя просили?

– Вы неверно поняли ситуацию. Этот человек – ваш потенциальный деловой партнер. Риана Арнольдовна собиралась познакомить его с вами сегодня.

Слова «любовник» и «измена» Андрей благоразумно не стал употреблять, хотя в эту минуту Смирчук вряд ли вообще понимал смысл человеческой речи. Бешенство никуда не делось, оно окутывало шефа ореолом, как магнитное поле. Казалось, прикоснись, к нему, и полетят искры. Андрей пожалел, что у него нет с собой транквилизатора. Всадить бы ампулу в шею Смирчуку!

Помолчав, Смирчук смиренно ответил.

– Конечно. Я понял. Партнер. Рианочка, помоги мне встать.

«Нет!» Андрей не успел даже крикнуть. Смирчук вскочил с дивана, словно подброшенный батутом, и набросился на жену. Он успел ударить ее всего два раза, Риана упала, рука ее вывернулась под очень неудобным углом, изо рта стекала струйка крови.

Это явный перебор! Ведь Смирчук явно понял, что жена не виновата. И все равно измордовал ее. Как же, ведь уже настроился на драку. Что зря задору пропадать!

Андрей подлетел к шефу, развернул его и со всей силы впечатал кулак в перекошенную рожу. А потом еще раз. И еще. Это подействует лучше фармы!

Смирчук осел на пол, схаркнул кровь на ковер и поднял глаза на Андрея.

– Много на себя берешь…

– Ты придурок, – членораздельно, чтобы дошло, проговорил Андрей, – безмозглое говно, твоя жена беременна. От тебя. Хотя на ее месте я бы сделал аборт. И это не любовник.

Лысый мужик, сжавшийся в углу гостиной, поднял голову.

– Риана Арнольдовна хотела тебе, говнюку, помочь. Нашла выход на поставщика золота из Индии.

– Индия? – тупо переспросил шеф и тяжело поднялся. Налитые кровью глаза остановились на лысине гостя.

Достав из бара бутылку Курвуазье, Смирчук налил полный стакан и выпил, утер рот рукавом, размазав кровь. Исподлобья взглянул на Андрея.

– Вали отсюда. Навсегда. И скажи спасибо, что живым уйдешь. А ты, – он наставил палец на лысого, – выпьешь со мной. За эту вон! За беременную жену!

Он засмеялся, икая и кашляя одновременно. Андрей давно подозревал у шефа расстройство личности. Но теперь он засомневался. Никакое это не расстройство. Самая настоящая шиза. Но агрессия сейчас пошла на убыль, можно спокойно оставить Риану в одном доме с мужем.

Перед уходом он уложил стонущую женщину на диван, где до нее валялся Смирчук и накрыл тем же пледом. Погладив ее по волосам, Андрей вызвал скорую, предупредил домоправительницу. Подумал было, что стоит позвонить еще 02, но глянул в сторону кухни и передумал. Там уже бывший шеф с расквашенной рожей опрокидывал в себя полный стакан коньяка. Полупустая бутылка стояла на полу, на столе валялись три куска хлеба. Лысый сидел напротив, уронив голову на руки. Сцена напоминала пир алкашей на помойке.

Пусть Риана сама решает, сообщать ли в полицию о побоях. Впрочем, это наверняка сделает врач скорой.

Вроде бы все. А, ключи от Майбаха. Небрежно швырнув их на стол, Андрей вышел и вдохнул прозрачный вечерний воздух. С набережной доносились веселые голоса, тянуло сыростью. В голове все еще звенело от злости. Надо пройтись.

И все же стало немного легче от того, что он высказал придурку-Смирчуку все, что о нем думает. Как груз с души упал!

Народ, шедший навстречу, расступался, словно отталкиваемый невидимым электрическим полем. После сегодняшнего дня тянуло только в одно место. Бар. Желательно многолюдный, с орущей музыкой и отвратительной кухней, чтобы заглушить душевное настроение.

Тут же внимание Андрея привлекла моргающая вывеска «Поющая килька». Караоке вполне подойдет, известные песни в исполнении нетрезвых людей с отсутствием вокальных данных. То, что надо!

Телефон затрезвонил совсем некстати. Номер незнакомый… Наверное, опять предложение взять кредит, погасить долги или пройти курс депиляции, первый сеанс бесплатно. Но в трубке прозвучал хорошо поставленный женский голос:

– Алло! Андрей? Это Мила, то есть Людмила. Администратор из клиники.

Он резко остановился на пороге заведения. Так еще лучше! Для этого вечера найдутся более приятные занятия.

И… перезагрузка

Предпочитаю быть пять минут трусом, чем всю жизнь – трупом.

Лев Ландау

От нехватки воздуха побелело в глазах. Андрей силился вдохнуть, но горло словно сжалось, в голове гулко отдавался пульс. Невозможно было пошевелить даже пальцем, тело не слушалось, словно больше не принадлежало ему.

В какое-то мгновение спазм исчез, и он шумно вздохнул, резко сев на кровати.

– Как ты меня напугал! – раздалось из-под одеяла, – с тобой все нормально?

Показалась взлохмаченная голова Милы, она протирала глаза. В темноте ее волосы казались совершенно белыми, словно светящимися.

– Я в порядке, – пытаясь отдышаться ответил Андрей, – просто плохой сон.

«Просто плохой сон!» – повторил он про себя, снова откинувшись на подушку. Если бы все, что с ним случилось, действительно было сновидением! Может, действительно стоит сходить к психологу? Или как его там… психотерапевту. Вдруг поможет? Мальвина совсем недавно упоминала, что ее бывший ухажер художник Фалолей ходит к какому-то супер-мега-крутому спецу, чудодейственному мастеру-мозгоправу. Хотя, Фалолею вряд ли кто-то поможет, медицина в его случае бессильна. Чего только стоит его последняя выходка, когда он заявился к ним домой голым! В парадной что ли разделся? Ну, Мальвина любит эпатажных поклонников…

Незаметно подкрался сон, мысли растворились, словно капли акварельной краски в прозрачной воде. Тихое сопение девушки, лежащей рядом, капающий кран в ванной, все навевало дремоту. Сердце замедлило свой бешеный галоп, и… резко наступило утро. Солнечный лучик щекотал веки, и Андрей едва смог открыть глаза. Вот его рубануло! Уже почти одиннадцать.

Он повернул голову, девушка испарилась. И к лучшему, кормить ее завтраком, слушать болтовню и вызывать такси не хотелось.

Какое сегодня число? Конец года, срок подошел. В приложении банка Андрей открыл вкладку с платежами и зашел в шаблоны операций. Тридцать девять шаблонов. Каждый на сто тысяч рублей. По очереди он стал отправлять деньги, с каждым разом смехотворность суммы неприятно покалывала. Что такое сто тысяч за смерть сына? Семенов, Казаркин, Шмелькин, Карасев, Малдин, Иванов, Гришин… Если бы он мог, отправлял бы больше.

Пару раз платежи возвращались назад, получатели не принимали деньги, считая это каким-то мошенничеством. Андрей через некоторое время отправлял снова. Наконец, список подошел к концу. «Баланс карты 16752,39 рублей» – пискнуло последнее уведомление. Вот и хорошо. Денег хватило.

– Проснулся? – в дверь просунулась голова Мальвины, – девица твоя свинтила, так что вставай смело.

– Ммм… Щас…

– Тебе разве на работу не надо? Скоро обед, а ты все дрыхнешь!

Андрей сел на кровати и потер ноющую кисть.

– Мне теперь никуда не надо. Я официально безработный. Все расспросы потом, – предупредил он, видя зажегшееся любопытство в глазах женщины, – свари кофейку что ли…

Проигнорировав его слова, Мальвина просочилась в комнату целиком, и в глазах у Андрея заплясали искры. Сегодня на ней красовались ярко-синие джинсы со стразами, дико сверкающими на солнце, и какая-то летящая блузка. Халатов и тапочек Мальвина не признавала, считая их нарядом старух. В свои почти пятьдесят она иногда одевалась как подросток. И странным образом ей это шло!

– Шикарно! Надо помочь кое-кому, – Мальвина уселась на диван и сложила руки на груди в умоляющем жесте.

Еще лучше! «Помочь кое-кому» в ее устах обычно означало «сделать что-то бесплатно для нужд великого господина адвоката Бережковского».

– Опять кошку с рыжим пятном искать? Или нарядиться в желтые штаны, как дурак? Знаешь, даже для такой любимой родственницы, как ты, я не готов больше строить из себя дебила.

– Это было для алиби клиента! А кошка определенного окраса – это вообще гениальная задумка. Ветеринары ведь обычно не запоминают хозяев, а вот животных – да. И ты гениально изобразил эксцентричного немецкого туриста, босс был очень доволен! Когда тебе понадобится адвокат, лучше Бережковского не найдешь.

А что, вполне может быть такое. Если Смирчук надумает мстить…

– Боюсь, сейчас расценки вашего гениального адвоката мне не по карману. Зарплата должна была быть завтра. Кстати, не одолжишь пару штук?

Ничуть не смутившись, Мальвина сунула руку в декольте и достала две тысячные купюры.

– Кошельки вышли из моды, а я не заметил? – удивился Андрей, – я вообще-то пошутил. Пока продержусь. Дня два-три.

– Хочешь, поговорю с боссом? Пойдешь к нему помощником, опыт у тебя уже есть.

Скривившись, Андрей покачал головой:

– Такого жадного человека, как твой Бережковский, больше не найдешь. Сколько он тебе платит? Штуку долларов?

– Ну и как знаешь! – фыркнула Мальвина и пошла к двери.

Быстро натянув штаны за ее спиной, Андрей вышел следом и столкнулся с незнакомым мужчиной. Ростом тот едва доставал ему до плеча. Тощее тельце, кривые волосатые ноги и неожиданно приятное умное лицо. Одет он был в короткий полосатый халат. На вид Андрей бы не дал мужчине и тридцати лет, но тот без малейшего стеснения подошел к Мальвине и сочно чмокнул ее в губы. Для этого ему пришлось встать на цыпочки, и Андрей едва сдержал смех.

– Познакомься, это Джимарик, мой бойфренд, – пропела Мальвина и повела гостя на кухню.

Дверь в ее спальню осталась открытой, в проеме видна была огромная круглая кровать со смятым бельем и одежда, валяющаяся кучей на полу. Андрей догнал сладкую парочку и тронул Мальвину за плечо:

– Постой. Поговорить надо.

Неохотно отцепившись от своего Джимарика, женщина повернулась.

– А как же этот… Кеша-философ? Братозвездный вроде его фамилия. Бросил что ли тебя? Он же тебя водил на собрания членов журнала «Лого Вита», ты пищала от восторга, – тихо заговорил Андрей.

Небрежно отмахнувшись, Мальвина закатила глаза:

– Аркадий такой нудный. Надоел! Но и от него есть толк, он познакомил меня с Джимариком.

Втолкнув Мальвину обратно в свою комнату, Андрей спросил смущенно:

– Я надумал по поводу психолога. Дай контакт.

Понимающе кивнув, Мальвина не стала ничего уточнять, лишь коротко ответила:

– Пришлю.

***

Потолок уныло нависал над головой серыми квадратами, стены тоже были выкрашены серой краской, и только жалюзи на окне выделялись черным квадратом. Определенно, в этом кабинете будет сложно обрести душевное равновесие.

– Это обязательно? – спросил Андрей, устраиваясь поудобнее на жесткой кушетке. Валик под головой был словно из камня.

Седой полный доктор в крохотных очечках поднялся из-за стола и важно ответил:

– Сеансы проводятся в положении лежа, так вы будете чувствовать себя комфортнее. Пока у нас с вами идет терапевтическое интервью, затем перейдем к детальному рассмотрению каждой вашей проблемы. Итак, насколько я понимаю, вы плохо спите и страдаете апноэ. Видите один и тот же сон. Как вы считаете, что стало причиной подобных сновидений?

Андрея покоробило слово «сеансы». Он хочет сказать, что их будет много? А насчет комфорта, так в гробу его и то больше, чем в этом помещении. Ладно, сегодня попробуем, а дальше будет видно.

– Это началось после войны. Я служил в десантных войсках, но мне пришлось… уволиться до окончания контракта.

– Отлично! У нас есть отправная точка. Давайте с этого момента подробнее.

Над головой Андрея в потолочной плитке мигнул голубой огонек, разгорелся ярче и застыл, словно под светлым материалом спряталась потайная лампочка. Невольно присмотревшись, он обнаружил, что свет не был однородным, он едва заметно пульсировал. В ту же секунду через две плитки загорелся желтый, затем померк и поменял цвет на оранжевый. При этом Андрей обнаружил, что пока смотрит на синий свет, то не видит оранжевый и наоборот.

Невольно заинтересовавшись этим явлением, Андрей чуть не пропустил появление третьего огонька, на этот раз зеленовато-белого. Глаза заметались между тремя светящимся точками, выступили слезы.

– Закройте глаза, – раздался голос психотерапевта, – отдохните. Затем посмотрите на зеленый свет.

На этот раз почти весь потолок мерцал разноцветными огнями. Мягкая пульсация напоминала игру пламени множества свечей, она словно передавалась через зрительный нерв по всему телу. Впервые за очень долгое время Андрей начал ощущать умиротворение. Даже жесткость кушетки уже не чувствовалась, как будто тело стало чуть-чуть легче. Заботы словно отодвинулись куда-то далеко, стали мелкими и незначительными. А прошлое и вовсе не стоящим того, чтобы о нем переживать.

– А сейчас представьте, что вы снова на войне. Но вы там не присутствуете, вы смотрите фильм о самом себе. И можете в любой момент его выключить. Я сам не могу смотреть это кино, поэтому вы мне перескажете его своими словами.

Находясь в полном сознании, Андрей удивлялся тому, куда девалось его раздражение. Воспоминания о последнем трагическом бое он привык прятать на дно разума. Они лежали там ржавыми тяжелыми обломками, но иногда острыми краями впивались в мозг и вызывали почти физическую боль. И сейчас этот врач предлагает освежить их, вытащить на свет.

Будто отозвавшись на его мысли, свет в нескольких плитках потускнел, запульсировал быстрее. Затем выровнялся, медленно вернулся к прежнему уровню. Ровное спокойствие души не исчезало, и Андрей решился.

– Наш батальон был заброшен на окраину поселка Дюбаюрт. Это восьмисотая высота. Задание – занять ее.

– Это ваша первая боевая операция?

– Нет. До этого мы шесть месяцев продвигались от границы Ингушетии. Бои были, конечно. Но о основном местные относились к нам ровно. Продукты мы закупали на самом крупном рынке около села Борзое. Там был парень, Аслан, он всех знал и его тоже все знали. Мог достать все, что угодно. Он и проговорился, что через Дюбаюрт собирается бежать Хасан. Якобы он совершал налет на наши войска в Агиште и потерял почти всех своих боевиков.

Светящиеся пятна над головой начали меркнуть, зато перед глазами Андрея четко встала картина того дня.

Командир батальона Бусыгин, рослый худой мужчина с изможденным лицом громко позвал:

– Серов! Твой взвод пойдет первым. Через Дюбаюрт идет снабжение у боевиков. Перекроете дорогу, радируете, мы двинемся к вам. Пойдете по тропе, так срежете километров семь. Аслан сказал, там сейчас тихо. Группа Хасана должна прибыть через три дня. Вот мы их и встретим.

Хитрые глаза Аслана моргнули, он стоял далеко и не мог слышать слов комбата, но Андрей почувствовал неприятный холодок внутри, чувствовал исходящую от чеченца холодную злобу. Потому решился возразить:

– Товарищ майор, а если Хасан через Дюбаюрт пойдет раньше? Может всем батальоном выдвинемся?

Подскочил вертлявый Аслан и вмешался:

– Откуда здесь взяться группе Хасана? Они три дня назад под Грозным мелькали, им сейчас в горах делать нечего. Провизию и боеприпасы набирают.

В горле у Андрея запершило, словно внезапно началась изжога. Неужели командир поверил Аслану? Не из-за того ли, что вчера Аслан достал для их батальона сорок гранат и набор метательных ножей? И литровую бутыль вискаря для самого Бусыгина. Зарабатывает доверие!

Огневая мощь одного взвода против группировки Хасана… Довериться словам чеченца означает рискнуть жизнями сорока человек. Андрей чувствовал, точнее, знал наверняка, что Аслан соврал. Не из-за гранат и ножей. Просто знал и все. Поэтому заявил командиру, чуть понизив голос:

– Я не верю этому чеченцу, товарищ майор. Отмените приказ!

Брови сошлись на переносице Бусыгина, и он прошипел:

– Серов! Ты охренел? Ты что возомнил себе? Верит-не верит. У нас тут армия, а не угадайки!

К ним подходили командиры остальных двух взводов. Они пока не слышали весь разговор, но явно поняли, что Серов осмелился спорить с самим Бусыгиным. На лицах читалось явное любопытство, все знали, что свой авторитет командир бережет, как Кощей – золото. Злобно взглянув в сторону двоих лейтенантов, комбат громко, чтобы они услышали, произнес:

– Товарищ старший лейтенант, выполняйте приказ! – затем что-то решив про себя, добавил более тихо, – Дюбаюрт поселок крохотный, пять домов, три ямы. Нет там никого, кроме старух. Пешим ходом до места четыре часа. Стартуете прямо сейчас.

Закурив сигарету, комбат отвернулся, показывая, что разговор на эту тему закрыт.

В бараке царила суматоха. Несколько солдат склонились над одной из коек и спорили.

– Хорош притворяться, Леха, вставай. Вчера профилонил, а сегодня тебе в госпиталь надо. Я бы тоже не отказался! Не хрен отдыхать! – слышались голоса.

– В чем дело? – Андрей подошел ближе, – вышли все. Построение через пять минут.

Со стоном лежащий на койке солдат тоже попытался встать.

– Подожди. Что с тобой? – заподозрив неладное, Андрей положил руку на плечо бойца, не дав ему подняться.

Бледность кожи и пот. Не похоже, что симулирует. Но проверить надо, такие умельцы попадаются, что угодно изобразят. Хотя Леха Мельник не замечен в таких проказах. Парень серьезный, ответственный.

– Живот побаливает. И тошнит. Как-то не по себе мне, – просипел солдат.

– Точно болит живот? – было и так ясно, что парень не врет, но Андрей решил убедиться.

– Товарищ старший лейтенант, клянусь, херово мне, – Мельник прикрыл глаза.

Искать Бусыгина пришлось минут двадцать, он разговаривал в штабе с кем-то по телефону. Недовольство командира было обоснованным:

– Серов! Я приказал выдвигаться полчаса назад. Почему ты еще здесь?

– Товарищ комбат, прошу отправить рядового Мельника в госпиталь. У него, похоже, аппендицит.

Поднявшись во весь рост, Бусыгин прикурил сигарету и прищурился. Кулаки его вжались в столешницу.

– Вот только вчера из госпиталя сообщили любопытную информацию. Трое наших оказались здоровыми. Трое! А сейчас еще один нарисовался, хрен сотрешь! Я приказываю. Ты понял, приказываю. Взвод в полном составе отправляется на задание. В полном.

Голос комбата упал до еле слышного шепота. Это плохо, Бусыгин уперся в свой приказ, теперь не отступит. Но брать с собой больного бойца тоже неправильно. Как-никак Андрей несет ответственность за своих людей. Что бы ни говорил комбат, Мельник действительно болен. И что делать, если он не дойдет пешком до места? Бросить его? Эти мысли вызвали у Андрея неудержимую волну ненависти к Бусыгину, хоть он и уважал комбата за боевые заслуги.

– Товарищ комбат, я настаиваю. Рядовой Мельник должен попасть в госпиталь. Он болен. Его нельзя отправлять вместе со всем взводом.

Глубокий вздох вырвался у Бусыгина, он отвернулся к окну и затянулся сигаретой.

– Если ты, щенок, смеешь со мной спорить, сделаем так. Аппендицит, говоришь? Я вызову санитарную машину для Мельника. И если вдруг! Вдруг окажется, что у твоего бойца обычный понос или вообще ничего, я тебя разжалую в рядовые. Сортиры будешь копать!

– Есть, товарищ комбат! – быстро согласился Андрей и вышел.

Главное, Леху Мельника отправят в больницу. С остальными проблемами можно разобраться позже, а сейчас нужно выдвигаться.

Солнце поднималось над горными вершинами, темно-зеленый лес окутался дымкой. Вчерашняя гроза принесла сильный ливень, и сейчас влага испарялась, унося из воздуха кислород. Тяжело дыша, Андрей поднимался по тропе в гору, по лбу струился пот. За ним шел связист, таща на спине рюкзак с рацией. Первым двигался командир первого отделения, его долговязая фигура мелькала среди деревьев. Остальные бойцы растянулись по тропе метров на тридцать.

– Сержант! – негромко позвал Андрей командира отделения, – не отрывайся. Двигаемся вместе. Рассредоточимся, когда подойдем к Дюбаюрту на сто метров, – он сверился с картой, – через десять минут.

Насколько хватало глаз, вокруг простирались горы. Ни одного признака жилья, но план местности, сложившийся у Андрея в голове, указывал верное направление. Вниз уходили крутые склоны, кое-где поросшие колючими кустами. Справа от тропы начинался лес. Дикое, неуютное место, здесь можно спрятать целую армию, не говоря уже о группе Хасана. Обнаружить затаившихся людей в такой чаще никто не сможет. Поэтому взвод продвигался медленно, разговоры Андрей запретил, также как и курение. Запах дыма выдаст их быстрее, чем голоса. Не давало покоя какое-то смутное чувство, словно он что-то упустил, просмотрел. Словно что-то не так вокруг.

Тропа расширилась, а через сто метров на пути взвода встретилась настоящая дорога. Две грязные взрытые колеи указывали на то, что недавно по ней проезжали тяжелые грузовики.

– Дорога на Дюбаюрт, – прошептал связист за спиной Андрея.

Вскинув руку с зажатым АКС-74, Андрей подал бойцам знак остановиться. Тишину нарушал лишь птичий щебет и шелест леса. Нужно было двигаться дальше, но Андрей медлил. Не нравилось это обманчивое спокойствие вокруг, он спиной чувствовал опасность. Но приказ есть приказ, чтоб его!

– Свяжись с нашими, – наконец решил он, – доложи, что мы на подходе к поселку.

Свист снаряда раздался за спиной, но Андрей даже не успел обернуться, лишь почувствовал дрожь под ногами. «Хаттабка!» – пронеслась мысль, а за ней следующая: «Засада!»

По опыту зная радиус сплошного поражения этой кустарной гранаты, Андрей мгновенно припал к земле. В нос набилась пыль, сухая трава колола лицо.

Загремел пулемет, из-за толстых стволов выскочило не меньше тридцати чеченских боевиков, отрезая взводу отходной путь. Андрей обежал взглядом кромку леса и ужасом увидел, что почти из-за каждого дерева виднеется чье-то лицо. И ствол оружия. Прикрываясь деревьями, чеченцы открыли ураганный огонь, солдатам же некуда было укрыться, за спиной тропа обрывалась в пропасть. Попадав на землю, бойцы отстреливались, в живых осталось не больше десятка.

А со стороны дороги, взревев двигателем, надвигался грузовик. Его металлический кузов ощетинился стволами. Сколько же здесь их? Не меньше сотни! Это явно не отряд Хасана, а хорошо подготовленная ловушка. Аслан, сволочь!

Лежа за хилым кустом, Андрей прицелился в надежде снять выстрелом водителя. Но из кузова вылетела очередная хаттабка и приземлилась прямо на тропу рядом с командиром первого отделения, он оказался ближайшим к дороге. Сержант вскочил в надежде убраться подальше от разрушительной осколочной гранаты, но не успел. Секундой позже его швырнуло на Андрея. Боец больше не шевелился, его тело оказалось каменно-тяжелым. В левом плече и груди вспыхнула огненная боль, спутывая сознание. «Задело, – безразлично подумал Андрей, – теперь уже все равно, в живых не оставят.» А еще он понял, что больше не слышит криков своих бойцов. Стрельба стихла. Послышалась гортанная чеченская речь, вокруг затопали сапоги.

Андрей замер, ожидая выстрела в голову. Он вдруг осознал, до чего же не хочет умирать! А мама, как она это переживет? У него даже нет детей, после его смерти ничего не останется, кроме старых фото.

Кто-то сдернул автомат с его руки, ремень больно царапнул кожу. Чья-то рука обшарила карманы, опустошив их. Запахи дыма и горелой плоти разъедали нос, накатила тошнота. Молчать! Терпеть! Не выдать себя!

– Айбам Дюбаюрт! Вийла, вийла!

Кровь сержанта текла прямо в лицо, забивая нос и рот, ее приходилось глотать. Зато появилась надежда. Враг уходит, Андрей с выжившими бойцами сможет вернуться к своим. И лично казнить Аслана.

Бесконечно текли минуты, солнце жарило так, словно собиралось спалить эти проклятые горы. По липкой от крови и пота щеке Андрея ползали какие-то мерзкие кусачие мухи, левая половина тела и рука онемели под весом убитого товарища. Это было даже неплохо, боль от ранения приутихла.

Медленно начала наплывать пелена дурмана. Отдавая себе отчет, что это последствие потери крови, Андрей изо всех сил старался не потерять сознание. Есть риск больше не очнуться.

Терпеть!

Сколько миновало времени, Андрей не понял. Скорее всего, не очень много, солнце еще висело в жарком небе, опаляя сухую траву. Враг убрался, теперь можно попробовать встать.

Это оказалось непросто, малейшее движение вызывало острую боль, словно в теле сидели иглы. Впрочем, так оно и было, осколки хаттабки глубоко проникли в мягкие ткани. Это ничего, но сил не осталось даже спихнуть с себя тело сержанта.

Подвывая и постанывая, Андрей по сантиметру выползал из-под убитого товарища. Наконец, удалось освободиться, и он поднял голову. Все его планы разом рухнули. Перед глазами сквозь пляшущие огненные точки раскинулся кошмарный пейзаж. Все тридцать девять бойцов были мертвы. Кровь затопила тропу, словно какой-то сумасшедший ведрами разливал ее среди убитых.

Кое как собрав руки и ноги вместе, Андрей поднялся. Его так шатало, что через три шага он свалился прямо возле трупа связиста. Жутко хотелось пить. Такой жажды Андрей не испытывал еще ни разу в жизни. Превозмогая слабость и боль, он обошел место побоища, проверил пульс у каждого бойца. Оружие, воду, припасы, аптечки, а главное – рацию, все забрали чеченцы. Наконец, обессилев, он опустился на землю. Дойти в таком состоянии до штаба нечего и думать. Перевязать раны нечем. Их батальон прибудет сюда не раньше завтрашнего утра. Столько не продержаться.

Остается один путь – в Дюбаюрт, поселок совсем рядом. Может, там найдется колодец или лужа, откуда можно попить. Возможно, удастся добраться до рации…

Медленно наступал вечер, длинные тени протянулись по горной дороге. Оглянувшись, Андрей поразился. Маленькие фигурки в камуфляже, живописно раскиданные по тропе, были прекрасно видны. Он не удалился от места битвы даже на полкилометра. Во рту царила пустыня, в голове – сумбур. Поняв, что далеко не уйдёт, Андрей присел в ближайшей канаве, затем лёг, закрыл глаза. Какое-то время он слышал лишь вой усиливающегося ветра, но сквозь него пробирался едва слышный звук шагов. С усилием открыв слипшиеся веки, Андрей поморгал. Небо в белых облаках закружилось перед ним, и в тот же момент его заслонило что-то тёмное. Глаза, пытаясь сфокусироваться, остановились на морщинистом коричневом лице в чёрном платке. Старуха, хмурясь, рассматривала умирающего молодого солдата и что-то пришёптывала тонкими сухими губами.

Очнулся Андрей в полутёмном помещении с единственным крохотным окошком. Пахло плесенью и грибами, в открытое окошко задувал прохладный ветерок. Жёсткая лежанка оставила болезненные синяки на том боку, который касался её. Плечо и рука ныли, и, скосив глаза, он увидел свежую повязку без следов крови. Ужасно хотелось пить. На деревянном полу стояла кружка с мутной коричневой жидкостью. На вкус она оказалась жутко горькой, зато пробудила воспоминание: ночь, свеча, морщинистые руки, удерживающие чашку около его рта. Лицо старухи, за ее спиной стоит молодая женщина, закутанная по самую макушку в темные тряпки. И этот горький вкус, напоминающий отвар полыни.

Судя по всему, он провел в этом странном месте несколько дней.

Звуки из другой части дома указывали на то, что тут есть ещё люди. Видимо, они не желали ему дурного, раз притащили сюда и оказали помощь. Андрею это показалось невозможным чудом. Они приняли его, чужестранца, врага, не выдали своим властям!..

– Если бы я мог отблагодарить их, – прошептал Андрей.

Психотерапевт его услышал и участливо спросил:

– Что же вам мешает это сделать?

Чуть не рассмеявшись, Андрей вовремя остановился. Что мешает? Действительно…

– Давайте просто продолжим, – после недолгого замешательства произнес врач, – вы очнулись в доме чеченской семьи. Кроме двух женщин, молодой и пожилой, кто-то еще жил там?

– Никого… Их мужчины, видимо, были на войне.

Андрей понимал, что своим присутствием навлекает опасность на своих спасительниц. Надо уходить, добираться до штаба. Он осторожно встал, прислушался к себе. Раненая рука двигалась, внутри ничего особенно не болело.

За дверью оказалась крошечная комнатка с убогой обстановкой. Печка-буржуйка, стол, четыре стула и шкаф. За столом сидела старуха, перед ней стояла тарелка с жидким варевом. Она молча посмотрела на Андрея, встала и налила из котелка еще одну тарелку, указала ему на стул.

– Спасибо вам, – проговорил Андрей.

Голос больше напоминал кваканье лягушки, чем человеческую речь. Старуха лишь остро взглянула и подвинула тарелку ближе к Андрею. Скорее всего, она не понимает по-русски! Вкус супа оказался довольно приятным, жидкий бульон согрел больное горло.

Вещей у Андрея никаких не было, кроме одежды, так что сборы заняли ровно минуту. Доев суп, он встал. Не имея возможность выразить благодарность за свою жизнь словами он поклонился старой женщине. Потом снял с шеи золотую цепочку с крестиком и вложил старухе в ладонь. Хотел обнять, но побоялся. Поклонился еще раз и почувствовал твердую сухую ладонь на голове. Старая женщина погладила его по волосам и сняла крестик с цепочки, протянула его Андрею. Да, они же исповедуют ислам… Повернувшись к двери, Андрей поклялся себе, что вернется сюда, и услышал за спиной старческий голос с сильным акцентом:

– Беги, сынок.

Мышцы спины напряглись, сжались кулаки. «Беги, сынок». От этих простых слов будто лопнула тугая пружина внутри. Расслабив пальцы, Андрей толкнул дверь и вышел в ночной мрак.

– В моей голове что-то сдвинулось тогда, – закончил он свой рассказ, – я понял, что враг – это не всегда враг. Враг может стать твоим другом. Не знаю, как лучше объяснить.

– Вы как раз хорошо объяснили. Так что же помешало вам вернуться после войны в Дюбаюрт с цветами и мешком подарков? Вы ведь смогли вернуться в штаб?

А в штабе…

Сигарета свисала с уголка рта Бусыгина, сам он шагал по комнате из угла в угол. Негодование, злость, неуверенность, возмущение и… презрение. Андрей даже зажмурился на секунду, не в силах защититься от этого потока.

Прошло уже двое суток с момента его возвращения, и все это время приходилось выдерживать жуткий наплыв подозрений, облеченных в слова. Это усугублялось собственной неуверенность и больше всего – стыдом.

– Я понял, Серов, понял. Но ты и меня пойми. Командир дивизии прибудет с минуты на минуту, а я не знаю, что ему сказать! Как объяснить, что ты положил взвод, а сам объявился только через неделю! С перевязанными ранами, в удовлетворительном состоянии! Твой рапорт я ему отправил, но…

Скрипнула дверь, в помещение с улицы проник запах жареной баранины. Вместе с ним вошел командир дивизии, дородный седовласый мужчина с колючим взглядом.

– Товарищ генерал-майор! – вытянулся в струнку Бусыгин.

С трудом поднявшись с шаткого стула, Андрей тоже отдал честь. Голова снова начала кружиться, но в госпиталь его отправят скорее всего не сегодня. Генерал-майор не стал ходить вокруг да около:

– Старший лейтенант Серов, вы получили приказ идти на Дюбаюрт. Поэтому уволить вас из армии я не могу. Но командовать взводом вы больше не будете. Неверная тактика боя привела к гибели всего личного состава. Нарушения воинской дисциплины, как такового, не было, у вас был приказ. Выполняя его, вы подвергли опасности военную операцию, попали в засаду. А вот дальше начинается крайне неясная ситуация с ваши чудесным спасением. Лично я считаю вас виновным, а доказать ваши слова не может никто. Ситуация неоднозначная… У вас есть что сказать, старший лейтенант?

От этого человека исходил такой холод, что внутри у Андрея все застыло, неприятно заныли зубы. Любые объяснения сейчас были бессмысленны, тем не менее, он произнес:

– Я невиновен. Противник троекратно превосходил нас по численности. То, что я выжил, это случайность. Меня спасла чеченская семья из Дюбаюрта. Вы можете допросить их…

Поморщившись, словно съел лимон, генерал-майор отмахнулся:

– Все это есть в рапорте. Я умею читать буквы. Но не умею слушать мертвецов.

Молча ожидая продолжения, Андрей перебирал про себя «мертвецов» и ужасался. Его бойцы… Почему именно он остался в живых? А с точки зрения командования ситуация выглядит и вовсе паршиво. Если бы Андрей нашел в себе силы нарушить приказ и не идти на проклятый Дюбаюрт… Если бы он не притворился мертвым, спрятавшись за телом товарища…

– Ваша мифическая семья чеченцев тоже не подтвердит ваши слова. Поселок Дюбаюрт подвергся атаке группировки Хасана через четыре часа после вашего появления в штабе. Одиннадцатый батальон занял эту позицию и выбил противника. Но сам поселок был сожжен дотла. Хасан использовал зажигательные снаряды. Не выжил ни один житель.

Горький комок застрял в горле. «Беги, сынок». Андрей вспомнил теплую сухую руку на своих волосах, тарелку теплого бульона, строгий взгляд темных глаз. Боясь пошевелиться, чтобы не показать командиру свою слабость, он подавил подступившие слезы и опустил голову.

Хлопок двери заставил его оторваться от созерцания половиц. Бусыгин положил перед ним лист бумаги.

– Подпиши. Это приказ о твоем переводе в воинскую часть 07001. Город Уссурийск. И скажи спасибо, что не дисбат!

Какая, в сущности, разница? Дисциплинарный батальон? И пусть было бы так. Но генерал-майор проявил милосердие. Если это слово вообще применимо к этой ситуации!

Андрей снова ощутил жесткость кушетки, тело словно налилось тяжестью. Голос врача донесся как сквозь туман, разгоняя воспоминания:

– И сейчас все пережитые моменты этой военной операции преследуют вас. ПТСР или посттравматическое стрессовое расстройство. Не вы первый, как говорится. Но мы справимся, я обещаю.

Воцарилась тишина. Кабинет психотерапевта погрузился в сумрак, лампы погасли окончательно.

Молча сидя на кушетке, Андрей тупо смотрел на черный квадрат окна. Покачав головой, врач поправил очки и сложил руки домиком.

– Что касается второй проблемы… Я не буду утомлять вас терминами, назовем ее чувством вины. Так вот… Инстинкт самосохранения у любой живой особи сильнее самого разумного разума. Человеку кажется, что он способен преодолеть его. Вас специально учили преодолевать его. Но как врач скажу: это невозможно.

– То есть выхода нет? Я зря пришел на ваш сеанс? – резко спросил Андрей и встал.

Голос психотерапевта остановил его:

– Есть один способ…

***

Ледяной ветер с Невы охладил лоб и принес небольшое облегчение. Мозг после сеанса психоанализа кипел, как разъяренный пчелиный рой. Путь до дома оказался странно коротким, хотя Андрей пошел пешком, решив забрать машину завтра. Садиться за руль он не рискнул, ощущая себя нетрезвым, хотя не выпил ни капли алкоголя. Хотя после такой мозгопромывки можно и выпить! Должно помочь.

Сидеть в одиночестве в кафе или баре не хотелось, и Андрей зашел в ближайший супермаркет. Баккарди подойдет, еще кола и лимон. Этого хватит, чтобы утихомирить бушующий шквал в голове. На работу вставать не нужно, так что он может позволить себе напиться.

Выходя на улицу, Андрей подумал, что вопрос с работой все-таки нужно решать. И желательно не занимая денег у Мальвины. Он пересчитал наличность в портмоне. Пять тысяч, плюс на картах около тридцатки. Не разгуляешься. Смирчук обратно его не позовет, отражение в зеркале с двумя фингалами долго не даст забыть шефу бывшего помощника. Хорошо, что трудоустройство было неофициальным, не придется ехать за документами и лишний раз любоваться на мерзкую морду Романа Игнатьевича.

Уж лучше работать дворником, чем под началом вот такого «директора». И на свежем воздухе целый день, разве плохо? Взгляд его задержался на женщине пенсионного возраста с лопатой в руках. Рядом с ней стоял здоровенный черный мешок. Представив себя на ее месте, Андрей засмеялся. Пара прохожих удивленно обернулась. Нечасто увидишь, как серьезный взрослый мужчина танцующей походкой подходит к дворничихе и галантно помогает ей донести мусорный пакет до помойки.

Старый темный двор встретил его привычными запахами капусты, лука и бензина. Приветственно махнув приемщику макулатуры, Андрей вошел в парадную и взбежал на свой третий этаж.

Дверь квартиры открылась прямо перед его носом, врезавшись в стену. Зеленая краска в этом месте давно облупилась от бесчисленных ударов. В проеме маячила худосочная фигура соседа Зямы. Повеяло острым чесночным духом.

Настоящее имя Зямы знал, наверное, только почтальон, приносящий пенсию. Сосед сегодня нарядился в свой костюм-тройку. Это означало, что запой вот-вот начнется. Пил он редко, по его мнению, всего дважды в год. На Пасху и Новый год, поэтому сегодняшний наряд вызвал у Андрея недоумение. Приглядевшись, он понял, что не ошибся: карман потертого пиджака оттопыривался, из него торчало горлышко бутылки.

В свою очередь сосед внимательно просканировал полупрозрачный пакет из Дикси, вычленил силуэт бутылки с ромом. Андрею даже показалось, что Зяма принюхался.

Вот уж мать обрадуется внеплановой соседской пьянке! Вера Матвеевна давно бросила попытки вразумить Зяму, считая его «не воспитабельным». Сам же Андрей и подавно не собирался учить соседа жизни. Поэтому прошел мимо, кивнув старичку. Разговаривать ни с кем не тянуло. Он тихо прошел в свою комнату и плотно прикрыл дверь, достал из пакета ром, лимоны и колу. Отличный натюрморт!

Раздался стук в дверь, и Андрей прошипел сквозь зубы что-то вроде «задолбаливсеидитена…». Заклинание не помогло, в комнату упруго вошла Мальвина и сразу направилась к горячо любимому старинному зеркалу. Не отрывая взгляд от своего отражения, женщина протянула руку к столу и взяла колу.

– Может нальешь? – она игриво повела плечами и нахмурилась, разгладила едва заметную складку на блузке.

– Иди в пень! Я собираюсь напиться, и ты мне мешаешь!

Уперев руки в бока, Мальвина ткнула пальцем в лицо Андрею, едва не выколов ему глаз длиннющим зеленым ногтем:

– Пьянка в одного – это алкоголизм. А в компании – уже психотерапия! Тем более в моей компании. Наливай, не куксись, мне колы поменьше. И льда принеси!

– Я еще от сегодняшней психотерапии отойти не могу, а ты мне уже следующую предлагаешь! – возмутился Андрей, направляясь в кухню. Еще лимончик порезать, вспомнил он.

Вот же неугомонная гражданка, напиться нормально не даст! И все же ощущение тепла и безопасности, исходившие от тети, отогнали дурное настроение. К тому же завтра не на работу! Жизнь не так уж плоха!

– Знаешь, твой хваленый психотерапевт – шарлатан, – протянул Андрей после третьего бокала.

Пискнули электронные часы. Одиннадцать вечера. Мальвина изо всех сил сдерживала любопытство. Пытаясь соблюсти тактичность, она пока не задавала вопросов о пройденном сеансе.

– Он поморгал лампочками надо мной. Правда это было прикольно, – признал Андрей, – но потом…

– Что? – не выдержала Мальвина.

Пока она разливала остатки рома, Андрей бездумно разглядывал потолок. Наконец, он произнес:

– Этот психиатр посоветовал мне сменить род занятий. И уехать куда-нибудь. Вроде как дать психике отдохнуть и перезагрузиться. Якобы тогда навязчивое состояние, как он выразился, пройдет. Блин, это я и без него мог бы догадаться. Банальщина!

– Мог, но ведь не догадался, – возразила тетя, – знаешь, я бы тоже с удовольствием перезагрузилась. Как же меня достал великий и ужасный адвокат Бережковский!

Спектакль в юриспруденции

Скромность должна быть добродетелью тех, у кого нет других.

Георг Лихтенберг

Откинувшись на подушку, Мальвина устало выдохнула. Наконец-то нашелся достойный во всех отношениях мужчина, который в постели умеет делать больше двух движений. Рядом завозился Джимарик, обнял ее, притянул к себе.

– О, моя бесподобная Электра! Ты достойна блистать на небосклоне днем и ночью! Особенно ночью!

За окном было подозрительно светло, и мысли Мальвины приняли другое направление, не связанное с кроватью и Джимариком. Где-то здесь валялся телефон, сколько времени?

Восемь сорок пять! А еще душ принять! Накраситься. Собраться. И доехать до работы! Черт, черт, черт!

В это утро Мальвина поставила личный рекорд по скорости сборов, а обалдевший поклонник незаметно ушел. Обиделся, что не проводила его? Ну и фиг с ним.

Уже около двери в рабочий кабинет Бережковского она на полминуты остановилась перевести дыхание и посмотреть на себя в зеркало. Мало ли, вдруг один глаз забыла накрасить?

– Мои подчиненные должны быть счастливы уже тем, что имеют возможность работать со мной. Мои знания – это в первую очередь ваши деньги! Запомните, ваш главный порок – скудоумие! Оказывать помощь нищебродам в государственной юридической консультации – вот ваш потолок!

Голос великого адвоката гулко разносился по коридорам. Эти ежедневные «пятиминутки» больше соответствуют слову «часоговорильни»! Мальвина опоздала почти на час, а он все еще не закончил свою оскорбительную проповедь!

Что у нас на сегодня? Из сумочки выглядывал край ярко-зелено-попугайного ежедневника. При Бережковском Мальвина старалась лишний раз не доставать эту кричащую книжечку. Яркие цвета бесили шефа. Наверное, поэтому он с ней постоянно резок и неприветлив. Матово-бархатистая поверхность обложки приятно легла в руки, лаская кожу как тач-пластик. Так, вот мелко исписанная страница с сегодняшней датой. Четыре встречи, и одна уже через час, а она совершенно не подготовилась. Мальвина осторожно заглянула в приоткрытую дверь.

Господин адвокат Бережковский, толстый, как Джабба Хат из культового фантастического фильма, расплылся в своем громадном кресле. Над его курчавой головой, словно корона, возвышалась гора грамот в золоченых рамках. Четверо помощников трусливо сжались на неудобных стульях.

Стараясь быть незаметной, Мальвина просочилась в кабинет. Вот черт, еще и башка разламывается! Баккарди что ли паленый был?

Естественно, босс впился в нее своими заплывшими глазками, перевел взгляд на сверкающие стразами колготки, затем – на ярко-красные лаковые кроссовки. Все же красивая баба! Любая другая выглядела бы в этом наряде, как продавщица на базаре. Но не она.

И все же оставить опоздание без наказания нельзя. Тут же все на шею сядут и примутся филонить! Бережковский скривился и елейным голосом промолвил:

– А вот и наш очередной образец пунктуальности! Госпожа Мальвина обладает несомненными талантами. И один из них мне сегодня очень пригодится. Останетесь после совещания здесь, у меня есть поручение лично для вас.

А вот это уже плохо, очень плохо! Если уж Бережковский не стал хаять ее при остальных сотрудниках, жди беды.

Предчувствия Мальвины оправдались на полную катушку. Босс, с трудом согнув свое тело, достал из нижнего ящика стола тонкую голубую папку и швырнул на стол.

– Сегодня в двенадцать я обедаю в «Марчеллисе». Столик на втором этаже. Со мной будут двое мужчин и женщина. В двенадцать десять подойдете к нам и поздороваетесь со всеми. А одного из них обнимете и поцелуете в губы. В папке его фото и ваш текст. Ни одного лишнего слова! Надеюсь, хотя бы с этот раз вы не облажаетесь. И не перепутайте мужчин, внимательно запомните лицо.

Мальвина открыла папку и прочла текст на единственном листочке.

– Господин Бережковский, это… В общем, это…

– Это да! Вам что-то не нравится?

– Но я… удивилась. Вы же никогда не используете ненормативную лексику, – нашлась Мальвина.

– Я не использую. А вы, – с нажимом произнес Бережковский, – употребите эти слова. И не один раз. Все по сценарию, – он кивнул на листок.

Босс опустил глаза на какие-то документы и сделал ладонью жест, словно сгонял со стола надоедливую муху. Вот козел! Мальвина поднялась и нарочно неспешно пошла к двери. Ее остановил голос босса:

– Сегодняшние встречи перенесите. И блузку лучше бы сменить.

Поганый жирный козел! Мальвина смотрелась в зеркало, за ее спиной отражалась унылая стена уборной. Чем ему не понравилась шелковая коралловая рубашка? Пошел он, Бережковский, как можно дальше, не будет она переодеваться!

Перечитав текст внимательно, Мальвина почувствовала, что закипает от злости. Интересно, он сам придумал этот абсурдный спектакль? Вечно этот Бережковский раздает невыполнимые задания, хорошо хоть Андрюша иногда соглашается помочь. Но сегодня не тот случай.

Два часа пролетели вмиг, текст был вызубрен, в такси Мальвина еще раз пробежалась глазами по листку и вздохнула.

Витая лестница привела Мальвину на балкончик. Компанию Бережковского трудно было не заметить – остальные столики оказались пусты. Фигура босса выделялась огромной кляксой среди остальных гостей, он еле-еле втиснул свое тело между стулом и креслом. Какое надменное выражение лица! Точнее, морды, поправила себя Мальвина. Казалось, что его колыхающееся тело сейчас взорвется фонтаном спеси, жадности и непомерной гордыни.

Перед входом в ресторан Мальвина целых пять минут настраивала себя на нужную волну, но сейчас ощутила дрожь в коленках. Боже мой, ну что особенного? Сколько раз она говорила подобные вещи мужчинам! Но это было по велению души, а не по указке босса.

Медленно проходя мимо пустых столиков, Мальвина неуклонно приближалась к сладкой компании.

– Знаете, сколько я не занимался сексом? – визгливый голос одного из мужчин был хорошо слышен сквозь музыкальный фон ресторана, – Десять лет! Десять гребаных лет с первой брачной ночи! А все из-за нее. Она сделала из меня импотента! И прославила этим среди всех знакомых. Об этом сейчас знает даже самая распоследняя собака в Питере!

Так это ведь ее «клиент»! Вспомнив сценарий, Мальвина удивилась. Бережковский явно задумал ловушку для этого мужика-импотента. И ведь рассчитал все точно! Так, вот уже сейчас…

Ее заметили, двое мужчин синхронно повернули головы в ее сторону и с интересом осмотрели с головы до ног. Знакомое чувство собственной привлекательности слегка успокоило женщину, она остановилась возле их столика. Прямо перед глазами едва покачивалась огромная люстра, увешанная зелеными бутылками, ее нижний край спускался вниз, к залу, и не был виден с балкона. Она перевела взгляд на искомого мужчину, он оказался не совсем похож на собственное фото, но второй – точно не тот.

– Добрый день! – натянуто улыбнулась она.

Компания нестройно поздоровалась в ответ. Бережковский едва заметно одобряюще кивнул.

Свободного стула не было, как и указывалось в «сценарии», и Мальвина грациозно провела бедром по плечу своего ошарашенного «избранника» и уселась к нему на колени. Компания замерла, никто не нашелся, что сказать.

– Ты трахаешься как бог, милый! Я так соскучилась… – протянула она и осеклась.

По плану сейчас должен последовать страстный поцелуй, но обнаружилась одна проблема. Неразрешимая. У мужчины на нижней губе краснела болячка. Она блестела, сочилась сукровицей и выглядела настолько омерзительно, что Мальвину едва не стошнило прямо на белоснежную рубашку «клиента». Она поняла, не сможет поцеловать этого человека, даже если десять Бережковских будут ее пытать.

В щеку впился пронзительный взгляд босса, и Мальвина попыталась выкрутиться:

– Я очень спешу, заскочила буквально на секундочку увидеть тебя, но уже убегаю!

Внезапно ей стало жаль этого несчастного. А если у него и вправду десять лет не было… Мальвина представила на его месте своего бывшего мужа и неосознанным жестом погладила по волосам.

Молчание за столом приобрело угрожающий оттенок, исходивший в основном от Бережковского. Его план срывался, а этого он Мальвине не простит! Она поспешно встала и поправила юбку. Бежать отсюда!

– Сумасшедшая, – наконец отмер «клиент», – я вас впервые вижу!

– Неужели? – с издевкой спросил адвокат в попытке спасти ситуацию, – а вот нам всем показалось, что очень даже не впервые.

Дальнейший разговор остался за кадром, Мальвина развернулась и, стараясь не бежать, направилась к лестнице. Щеки горели. Боже мой, она выглядела не просто дурой, а самой настоящей безумной нимфоманкой! Стоит ли этого унижения работа у Бережковского? Его-то гонорары исчисляются шестизначными суммами. А ее оклад? Хоть раз он выдал ей премию за подобные «изыски»? Прав был Андрюша, пусть великий адвокат подавится своей штукой баксов и поищет другую идиотку для исполнения своих прихотей.

От воспоминания о болячке на губе ее передернуло. В конце концов, она – профессионал в юриспруденции, а не в проституции!

В конторе оказалось пусто и тихо, все разъехались по делам. Мальвина слегка остыла и теперь уныло ждала приезда босса и пыталась не переживать. В два часа раздался мелодичный звонок, и она глянула в экранчик домофона. Его заслонила необъятная тень. Явился адвокат.

Не успела Мальвина сесть на место, как сигнал раздался снова. Замок что ли не сработал?

У двери она столкнулась с вошедшим Бережковским, отпружинив от его объемного пуза. Никаких сомнений, что босс в ярости, у Мальвины не возникло. Он швырнул свое кашемировое пальто на пол и уставился на помощницу, словно решил прожечь в ней дыру. Мальвина кивнула ему и нажала на кнопку звенящего домофона, даже не посмотрев, кто пришел.

– Ты безмозглая бесполезная бессовестная курица, – прошипел адвокат, – у тебя не хватит мозгов осознать, какое дело ты мне порушила.

С каждым словом он наступал на Мальвину, вынуждая ее пятиться к стене.

– Ты хоть понимаешь, кто мой клиент? Сколько он заплатил за наш маленький спектакль? Который ты сорвала! Свидетели должны дать показания, что у этого мужчины есть любовница! Что они видели ее своими глазами! А что они скажут сейчас? То ли это любовница, то ли чокнутая шлюха с панели!

Еще два шага назад.

– Ты знаешь, что будет, если моего клиента все-таки посадят? Что он сделает с моей репутацией?!

Последние слова Бережковский просто провизжал.

– Ты! – он ткнул пальцем в горло Мальвине, и она закашлялась, – Знаешь! Что я. Никогда. Не проигрываю. В гребаном суде!!!

Отступать дальше было некуда, лопатки уперлись в стену. Одна из бесчисленных грамот, врученных великому господину Бережковскому, больно впилась в спину острой рамкой.

– Простите, я не вовремя? – раздался от дверей робкий мужской голос.

На пороге стоял холеный мужчина в коричневом пальто и с портфелем подмышкой. Профессор что ли?

– Почему же, заходите. Сюда, пожалуйста, в мой кабинет, – мгновенно приняв человеческий облик, проговорил Бережковский, – не обращайте внимания на нашу маленькую репетицию. Вы, наверное, слышали, что искусство адвоката сравнимо с игрой актера?

Произнося эту чушь, он искренне улыбался вошедшему, и Мальвина в очередной раз убедилась, насколько неординарный человек ее босс. Неординарная мразь, поправила она сама себя. Значит, клиент заплатил ЕМУ за спектакль. А целовать слюнявого незнакомого мужика в язвы на губах должна ОНА! И орать можно на НЕЕ. Как вообще можно обращаться с женщиной подобным образом? Если этот раздутый козел не извинится…

Мужчины закрылись в кабинете, но не прошло и пятнадцати минут, как дверь приоткрылась.

– К сожалению не смогу вам помочь, это не совсем мой профиль, здесь скорее в детективное агентство нужно обращаться, – услышала Мальвина.

– Я приму к сведению ваши рекомендации, – церемонно произнес гость, выходя из кабинета и протягивая адвокату сине-белую визитку.

Он чуть поклонился Мальвине, надевая коричневое пальто и застегивая портфель. Когда за клиентом закрылась дверь, Бережковский небрежно уронил визитку в мусорную корзину и повернулся к ней. Три его подбородка затряслись, как холодец.

– Вы еще здесь? Заявление пришлете почтой, расчет придет на карту. А сейчас покиньте мой офис. Здесь вы больше не работаете.

Дверь кабинета захлопнулась с такой силой, что ближайшая к ней рамка сорвалась и брякнулась на блестящий плиточный пол. Мальвина осталась стоять, хлопая глазами.

К глазам подступили непрошенные слезы. Так, нечего размазываться, подумаешь, уволили! Она сделала шаг к уборной, чтобы перед выходом на улицу привести себя в порядок. Дверь кабинета снова открылась.

– И блузочку все же смените, – с мерзкой улыбочкой добавил Бережковский, – красное вас старит. Еще сильнее, чем есть на самом деле. Кстати, перед уходом можете вынести мусор, потренируйтесь в будущей профессии.

Адвокат давно скрылся в кабинете, а Мальвина все еще осмысливала последнюю фразу. Старит. Блузка ее старит. Сильнее, чем есть. Слезы мгновенно иссякли, ее затопило давно сдерживаемое бешенство. «Значит, мусор тебе вынести! Ну сейчас я вынесу!»

Видеонаблюдения в конторе не было, и сейчас Мальвину это очень порадовало. Она вспомнила лицо адвоката, когда мастер назвал сумму сметы и стоимость ежемесячного обслуживания и хранения записи. Даже для доходов Мальвины эта сумма была вполне посильной, а уж для Бережковского и вовсе смехотворной. Но даже такая малая стоимость вызвала судорогу на его губах, и он в резкой форме обещал подумать насчет установки системы. Естественно, не надумал.

Жадный бегемот! Пусть теперь попробует доказать порчу имущества.

В уборной было чисто. Очень чисто, почти стерильно. Ну, сейчас станет вообще безупречно! Желтые хозяйственные перчатки были на месте, висели на батарее отопления, отлично! Крайне аккуратно Мальвина выдавила три дозатора жидкого мыла в сливные бачки и раковины, открыла краны на всю. Пена, как живая, поползла из труб вверх, перекатываясь через края раковин. Остатки мыла разлила в приемной и особо тщательно размазала возле кабинета Бережковского.

Суперклей, крошечный тюбик за тридцать рублей, хранился в хозяйственном шкафчике. Заклеить замки в туалете было делом двадцати секунд. Тюбика хватило еще и на замок входной двери, и Мальвина оставила ее приоткрытой.

На той же полке стояла бутыль с «Белизной». Едкая жидкость сюррелистичными брызгами покрыла столы, кресла, ковер и дорогущее пальто адвоката, все еще лежащее на полу. Жаль, нет краски, можно было бы изобразить на стенах прощальные рисунки в память о себе.

Аммиак Мальвина оставила напоследок. Уборщица отмывала им окна, игнорируя специальные жидкости. Теперь он очень пригодится! Стеклянная бутылочка тяжело легла в ладонь, и женщина подошла к кабинету адвоката.

Взгляд ее упал на мусорное ведро, на дне белела визитка. Мальвина вытащила ее и сунула в карман. Неясная пока идея промелькнула в голове, но зацикливаться на ней не было времени.

Сначала нужно проучить Бережковского по полной программе.

Громко постучав в дверь, она швырнула бутылку об пол и бросилась к выходу, подхватив сумочку. За спиной раздался щелчок открываемой двери кабинета, сдавленный крик и шаги. На секунду в стеклянной двери Мальвина увидела отражение приемной позади себя. Громадная туша на разъезжающихся ногах рухнула на пол. От грохота дрогнули стены.

– Сука! Еб…я мразь! Тебе п…ц, тварь! – адвокатский мат, перемежающийся с кашлем, показался Мальвине музыкой. Оказывается, бранные слова этот говнюк еще как знает!

Клей на замке подзастыл, ригели вошли в пазы. Теперь открыть замок сможет только вызванный слесарь или МЧС. А великий адвокат пусть посидит в газовой камере.

Оказывается, отличный сегодня день! Глянув на свои руки, Мальвина едва не расхохоталась. Перчатки! Поспешно сняв их, она направилась в кафе. Рядом с адвокатской конторой располагался громадный бизнес-центр «Варяг», а в нем – неплохой фудкорт. Птифуры там всегда шикарные. А чем еще успокоить нервы, помимо сладкого? Хотя… есть и другой способ, не вредящий фигуре.

Мысли переключились на Джимарика, он оказался весьма неплох в постели, несмотря на неказистую внешность. К тому же он такой умный, начитанный, образованный. И посвятил ей стихи! Это так старомодно, но очень мило. Или лучше все же позвонить Лене Крише?

В предвкушении приятного вечера Мальвина дошла до ряда разнообразных ресторанчиков и решилась все же взять любимых пирожных. В этот послеобеденный час народу на фудкорте было не особенно много, это хорошо.

– «Анна Павлова», «Шу» и «Шарлотка» по одной штуке. Американо без сахара и, наверное, кокосовый макаронс.

В ожидании заказа Мальвина присела за ближайший столик и собралась написать Крише какое-нибудь суперчувственное сообщение. Подогреть перед свиданием! В голову лезла всякая чушь, к тому же два соседних стола оккупировала галдящая компания молодых людей, одетых словно по шаблону. Мешковатые черные джинсы, кеды и толстовки на пять размеров больше их щуплых тел. Это даже не оверсайз. Это какой-то гиперохренительный сайз!

А прически! Что прикольного в стрижке «налысо» с торчащей хилой пальмой из трех волосинок? Она насчитала четыре штуки «лысиков», единственный паренек с нормальными волосами выделялся на их фоне, как морковка на грядке. Рыжий, кудрявый и, кажется, чем-то расстроенный. Все время поправляет длинную челку, спадающую на глаза. Мальвина невольно прислушалась к разговору компании.

– Ты реально натянул Белого! – с восхищением протянул лысик номер один, обращаясь к рыжему, – там такой движ в офисе!

– Ваще огонь! Мы выпали с тебя. У Михаила Михайловича до сих пор пукан горит. Как он визжал! Все сбежались, даже дура-кадровичка, – перебил второй.

Третий лысик неожиданным басом поддержал их:

– Точно, орала как потерпевшая: «Я только сегодня прием оформила, как мне увольнение делать?» Во проблемы у людей, а? У нас сервак лег, а она про свои бумажки…

У рыжего парнишки их восторги не вызвали радости, он, наоборот, помрачнел еще больше и промямлил:

– Ага, вот и он.

Прямиком в сторону компашки парней направлялся бледный, как смерть, мужчина. «Лысики» синхронно встали и попрощались с рыжим:

– Удачи, Дэн. Мы погнали, щас Белый опять хай поднимет, у нас маршрутизатор накрылся, висит все. И сервак…

Понятно, айтишники. Мальвина увидела, как кассир махает ей. Заказ готов. Интересно, что натворил этот рыжий парнишка? Взломал банк? На вид неглупый, да и не противный, симпотный вполне.

Мужик-альбинос, которого лысики называли Белым, подлетел к соседнему столу и оперся на него кулаками.

– Вот твоя трудовая. Со статьей. И скажи спасибо, что я тебя ментам не сдал за твои сертификаты и билеты. Хакер хренов. С таким бэкграундом тебя в серьезную компанию теперь никто не возьмет, – перед рыжим шлепнулась тонкая книжечка, – думаешь, самый умный? Подставил меня, сучонок!

Пирожные оказались волшебно-вкусными. Пока Мальвина наслаждалась, за соседним столом бушевали страсти, бледный мужик что-то тихо высказывал рыжему. От злобы он стал похож на макаку, которая беснуется в клетке при виде банана. Паренек попытался робко возразить:

– Михаил Михайлович, вы же сами сказали…

Не слушая его оправданий, Белый развернулся и быстрым шагом направился прочь.

Рыжий нахохлился, как воробышек под дождем, и вяло мешал в бумажном стакане напиток пластиковой палочкой. Мальвине стало его жалко, все же они с этим рыжим сегодня вроде как товарищи по несчастью. Она неторопливо допила кофе и подсела к нему:

– Может, расскажешь, за что он тебя?…

Спустя двадцать минут дверь офиса «Одеон Икс» тихонько приоткрылась. В щель просочился Денис и промямлил:

– Михаил Михайлович, это я. Насчет незаконного увольнения.

Начальник не поверил своим ушам. Этот малолетний нахал посмел явиться сюда после того, как опозорил его перед сотрудниками. Да еще и заявить, что его незаконно уволили! От ярости Михаил просто задохнулся, поэтому ничего ответить не успел. А Денис продолжил, глядя в пол:

– Тут это…в общем, адвокат… Насчет меня…

Какой на хрен адвокат? Откуда? Скорее всего, какой-нибудь тупой дружок этого рыжего решил выдать себя за юриста. Ну-ну. Взяв себя в руки, Михаил удержал лицо и как можно вежливее ответил:

– Адвокат? Ну что ж, пусть запишется у секретаря. Когда у меня будет свободное окно, назначим встречу.

Отвернувшись, он демонстративно хлопнул дверью своего кабинета. Налил из кулера ледяной воды и залпом выпил. Он снова вспомнил мерзкую фотографию и затрясся от злобы. Каким же умственным инвалидом нужно быть, чтобы такое продемонстрировать при всех!

В дверь уверенно постучали. Кто там еще?

– К вам адвокат, – растерянным голосом сообщила секретарь, она же кадровик и уборщица. За ее спиной маячила тень.

Еще одна дура. Сколько раз говорить: сначала узнай, сможет ли он принять человека. Нет, тащит сюда всех подряд. От электриков до промоутеров. Михаил отвернулся от раздражающего лица сотрудницы и снова налил воды. Ну сейчас он покажет этому «адвокату»! Если он такой же дрищ, как этот рыжий, вообще стоит втащить ему. Нет, наверное, это лишнее. Нужно держать себя в руках. Но как же хочется кому-нибудь дать по мордасам!

– Ваша секретарь проинформировала, что свободное окно у вас прямо сейчас, – пропел нежный голос от двери, – так что я не стала откладывать.

Михаил обернулся и поперхнулся. Вода потекла по подбородку, воротник рубашки намок. Такого адвоката он точно не ждал. Она выглядела одновременно строго и ярко. Идеальная прическа, макияж, при этом колготки блестят стразами. Кроссовки… А фигура… Сиськи какие! Огонь!

– Вы же не возражаете, если я присяду? – она прошла мимо ошалевшего Михаила и расположилась на маленьком красном диванчике. Открыла сумочку и достала ежедневник. – Господин адвокат Бережковский поручил мне разобраться в сложившейся ситуации. Ваш сотрудник был уволен… так… позавчера. Одним днем.

Ярко-зеленая обложка резко контрастировала с розовой блузкой. У Михаила зарябило в глазах. Он слегка опомнился и занял свое кресло. Фамилия Бережковского была на слуху. Откуда у этого рыжего чмошника такие знакомые?

Мальвина наслаждалась замешательством мужчины. Соврала она не задумываясь. Пусть имя козла-Бережковского сыграет ей на руку. Все равно этот бледный не пойдет проверять.

– Произошло… Произошел инцидент…

У Михаила не получалось в присутствии этой сногсшибательной женщины рассказать все, как было. Представить ей себя в таком унизительном положении. Но Мальвина уже пришла на помощь:

– Я все понимаю, уважаемый Михаил Михайлович. Молодежь сейчас такая неуправляемая. Кстати, я Мальвина. И предлагаю продолжить без отчеств. Эта современная тенденция мне импонирует. А вам?

С готовностью кивнув, он расслабился. Нужно просто объяснить свою позицию, она обязательно поймет. Мальвина участливо продолжила, поглаживая обложку ежедневника пальцем вверх-вниз:

– Выслушав сторону сотрудника, я, признаюсь, была на его стороне. Но теперь вижу, что Денис ошибался. Сразу видно, что такой мужчина, как вы, всегда принимает только взвешенные решения.

Палец снова проделал движение по обложке. Глаза женщины не отрывались от лица Михаила, но иногда непроизвольно стреляли ниже. Все же с бабами хорошо иметь дело! Она на него запала, точно. Надо закрепить результат.

– Тогда стоит сегодня поужинать, – предложил он, подсаживаясь на диванчик рядом с Мальвиной.

А он еще хотел выкинуть всю старую обстановку! Диван остался от прежних арендаторов. Сиденье было рассчитано на двух человек, с условием, что они будут прижиматься друг к другу. Очень полезный предмет мебели!

– О, я не против, – Мальвина инстинктивно наклонилась поближе к мужчине, – только закончим с нашим вопросом. Ненавижу за ужином говорить о делах. Всего за сто тысяч мы с Денисом готовы забыть о его незаконном увольнении.

Рука Михаила, уже подбирающаяся к бедру женщины замерла. Какие сто тысяч? Какое увольнение?

– Трудовой кодекс говорит нам, что увольнение по инициативе работодателя возможно, – тон Мальвины ни на грамм не утратил доброжелательности.

– Возможно, – тупо подтвердил Михаил.

Неужели дура-кадровичка-секретарша напортачила с трудовой книжкой? А он не проверил. Почему надо самому вникать абсолютно во все вопросы и контролировать каждый шаг работников?

– Трудовая инспекция с огромным нетерпением ждет подобных нарушений. Если отбросить причины, не связанные с работником лично, остается совсем немного вариантов. Опьянение, предоставление подложных документов, недостаточная квалификация. Подтвержденная результатами аттестации! Посмотрим, по какой статье уволен ваш сотрудник…

Из сумочки появилась трудовая книжка Дениса, женщина неторопливо пролистнула одну страницу. Михаил протянул к ней руку, но не успел.

– Грабли убрал! Это теперь наше! – Мальвина сцапала книжечку и показала ему фак, – если ваша сраная контора сегодня же не выплатит компенсацию уволенному сотруднику, то заплатит штраф государству. Размер его будет в несколько раз больше. И я лично потружусь сообщить официально вашему директору о виновнике данного инцидента!

Резко поднявшись с неудобного диванчика, Мальвина открыла фото на своем телефоне и поднесла поближе к глазам Михаила.

– И это тоже дойдет до вашего руководства, будьте уверены. И появится в социальных сетях ваших знакомых и родственников. И в картинках Яндекса и Гугла. И на баннерах по всему городу.

Михаилу не нужно было присматриваться. Фигура с огромной грудью на радужном фоне… Черт побери! Что же делать? Этот позор уже ничем не смыть, никто не станет разбираться, откуда это фото! У него даже мелькнула глупая мысль придушить шантажистку прямо здесь, на этом самом диване.

Уловив его настрой, Мальвина широко улыбнулась, блеснув белыми зубами:

– Вы сами дали сотруднику задание, определили конкретно. Этому есть трое свидетелей. Так что в суде вы проиграете. Плюсом приобретете репутацию неадеквата с нетрадиционной ориентацией и тенденцией к шоуменсингу. Заплатите Денису компенсацию, плюс штраф, плюс судебные издержки. С этой работы вас выкинут, а новую вы не найдете. Вот вам калькулятор.

Она взяла счетную машинку с его же стола.

– Мои сто тысяч против вашего провала.

– Это незаконно, – сипло проговорил Михаил.

– Естественно, – легко согласилась Мальвина, – но вот в чем штука. Вы уволили не уборщика и не директора. Вы уволили хакера. И никогда не докажете его причастность к размещению контента в цифровом пространстве.

За Мальвиной закрылась дверь, а Михаилу пришлось посидеть пару минут одному. За тем он позвал секретаршу.

– Оформите выплату уволенному сотруднику. Сто тысяч. Оформите как… как-нибудь оформите. Материальная помощь или еще что… Вы кадровик или кто! – заорал он в лицо непонимающей девушки.

Она выскочила за дверь. Михаил расслышал только невнятное «неадекватный».

Птифуры ждали своего часа. Мальвина с полным подносом подошла к столику и весело предложила:

– Отпразднуем?

– Спасибо, конечно, – скованно пробормотал Денис, – зря вы это… Ничего мне не заплатят.

Тряхнув волосами, Мальвина собралась возразить, но в этот момент на телефоне Дениса пиликнуло уведомление.

Парень мельком взглянул, затем схватил телефон и подпрыгнул.

– Зачисление сто тысяч! – выкрикнул он, – Как вы смогли?

Он с обожанием уставился на Мальвину. Она откусила от пирожного и небрежно махнула рукой:

– Фигня. Лучше угости меня кофе. Или нет. Коктейль!

Бегом Денис кинулся к торговым площадкам фудкорта. Как назло, коктейлей нигде не было. Самым близким по смыслу оказался «Мохито» из Ростикса. На всякий случай Денис еще купил «Милкшейк» и три банки пива «Бад». Сгрузив эту батарею перед Мальвиной, парень развел руками:

– Могу сбегать в магазин за ромом. Если добавить в «Мохито»…

– Расслабься! – засмеялась Мальвина, – пирожные с пивом, это ты, конечно, здорово придумал. Хотя, почему бы и нет?

С готовностью Денис откупорил банку «Бад» и понял, что забыл стаканы. Мальвине пришлось ухватить его за рукав, чтобы парень не сорвался в новый спринт по кафешкам. Она отпила пиво из банки, откинулась на спинку стула и почувствовала, как ей что-то мешается в кармане юбки.

Визитка! Она поднесла ее к глазам.

«Винецкий Станислав Викторович. Заведующий кафедрой литературы, журналистики и методики обучения. Доктор филологических наук». Неясная идея начала обретать очертания.

Смущенный Денис тыкал трубочкой в молочный коктейль. Наконец, он решился:

– Мальвина, а вы кто? Правда адвокат?

Покачав головой, она отпила еще пива и ответила:

– Вполне возможно, твой будущий работодатель. Считай, ты прошел кастинг!

Семь минут лжи

Есть два способа жить: вы можете жить так, как будто чудес не бывает,

и вы можете жить так, как будто всё в этом мире является чудом.

Альберт Эйнштейн

25 апреля, Санкт-Петербург

Как же приятно, когда нежный пушистый комок греет тебе ступни! Девушка пошевелила ногой, и Патрик недовольно мяукнул, перекладываясь поудобнее. Тяжелое тельце мейн-куна мягко придавило левую ногу. Работа продвигалась быстро, пальцы Ани летали по планшету, стилус валялся рядом на подушке.

Из ванной доносился шум воды и гудение электробритвы. Что-то весело насвистывая, Станислав собирался в свой университет. Спустя минуту он показался в дверях ванной, рукава белой рубашки чуть намокли, на блестящих коричневых туфлях застыли капли пены для бритья. Лишь брюки были в порядке, как всегда идеально отглаженные и подогнанные точно по фигуре. Невольно залюбовавшись мужем, Анна крикнула:

– Обувь смени!

Переведя взгляд вниз, Станислав быстро прошел в гардеробную, зашуршал пакетами. Поиск подходящих ботинок занял еще минуты три. Неудивительно, как тут выбрать быстро, когда их у тебя пар двадцать?

Анна снова сосредоточилась на работе. Задание на этот раз оказалось несложным, и она рассчитывала освободиться через полчаса. Впрочем, доделать можно и позже! А поболтать с подругой – святое, так что нужно тоже слезать с постели и приводить себя в порядок.

Планшет полетел на подушку следом за стилусом, а здоровенный котяра вольготно раскинулся на кровати. Теперь ему никто не мешал и не клал на его королевское тело ноги!

– Анюта, я поехал! – Станислав заглянул в спальню, – какие у вас планы сегодня?

Неторопливо потянувшись, девушка набрала на айфоне номер и поставила вызов на громкую связь. Громкие гудки наполнили комнату, и Анна шагнула к мужу, обвив его шею руками.

– Алло! Ань, слышишь меня? – раздался голос из динамика.

– Мам, привет!

Обняв супругу, Станислав тоже поприветствовал тещу:

– Доброго утра, Алевтина Ивановна!

– Ой, Стасик, как дела? – заверещала трубка, – небось в свой институт убегаешь, торопыга? Анька тебя и не видит совсем!

Изменившись в лице, Станислав отрывисто попрощался:

– Извините, мне пора.

Хлопнула дверь, и Анна торопливо проговорила:

– Я же просила назвать его Станиславом! Мам, это так трудно? Ты же знаешь, как мой муж реагирует на фамильярность!

Не слушая маминых возражений, она отключилась и вышла в прихожую. Мрачно глядя в зеркало, супруг пытался застегнуть свой велюровый пиджак. Сдерживая усмешку, Аня мягко отстранила его руки от несчастных пуговиц и увидела, что одна из них вырвана с клочком ткани.

– Аня, как же я пойду? – растерянно глядя на дыру в пиджаке спросил Станислав, – у меня сейчас лекция в СПГУ, а потом курс межкультурной коммуникации! И заседание…

Открыв шкаф, она обвела рукой ряд висящих пиджаков всех оттенков коричневого цвета.

– Выбирай! Профессор в рванье действительно не может вести лекции, молния ударит или язык откажет.

Неуверенно проведя рукой по одежде, супруг достал две вешалки с удивительно похожими пиджаками, различающимися только карманами. Не дав ему времени зависнуть, Анна сдернула один из них и набросила мужу на плечи.

– Опаздываешь! – чмокнув Станислава в губы прошептала она.

Методично застегнув все пуговицы, супруг ее раз проверил наличие носового платка, ключей в портфеле, провел влажной салфеткой по блестящим оксфордам и лишь после этого наконец ушел.

Представив какой невообразимо муторный день ожидает мужа, Анна поежилась. Как хорошо, что она додумалась вовремя свернуть с ученой стези и заняться по-настоящему интересным делом!

Испорченный пиджак отправился в мусорную корзину, а девушка снова прошла в спальню и открыла на планшете приложение РЖД. Сапсан до Москвы на завтра… Один билет для себя, после сегодняшнего короткого разговора с мамой Станислав точно к ней не поедет. Девушка улыбнулась и приступила к оформлению. Винецкая Анна Сергеевна. Паспорт… Место… Готово!

Так, что бы надеть? Апрель такой холодный, надо в Невском центре на третьем этаже присмотреть себе пару вещичек на весну. Может, Жорику прикупить что-нибудь этакое? Брат обожает итальянские бренды, особенно Agnona и Brioni. Огромный торговый центр произвел на него впечатление обилием невообразимо дорогого шмотья. В Москве-то он не ходит в подобные магазины, откуда у него деньги?

Надо ведь вещи в прачечную собрать, сегодня придет домработница! Еще встреча с подругой… Аня обещала увидеться с Лизкой целую неделю, но столько дел…

Нацепив любимые синие лоферы, Анна пошарила в рюкзачке. Ключи нашлись в боковом кармашке, и девушка вышла из квартиры. Новый замок проворачивался с трудом, и пока она возилась с ключом, услышала за дверью требовательное мяуканье.

Черт! Покормить ненасытное животное!

Мейн-кун сидел на коврике в прихожей и укоризненно смотрел своими раскосыми глазами на хозяйку.

– Сейчас, мой хороший, – наполняя миску сухим Роялом, приговаривала девушка. Любимый розовый шарфик соскользнул с шеи и упал прямо в кучу кошачьего корма.

Раздраженно подняв вещицу, Аня понюхала ее и сморщилась.

– Это Армани, между прочим, – укорила она Патрика, словно кот был виноват в ее промахе.

Запах нужно чем-то перебить. Чем-нибудь очень стойким. Перебрав флакончики, Анна остановилась на аромате унисекс от Тома Форда. Адская смесь цветочных, фруктовых, травяных, цитрусовых ароматов должна заглушить остаточный запах корма.

Благоухая, как апельсин в розовой оранжерее, шарфик занял свое место на шее. Все же это талисман, и расставаться с ним нельзя. К тому же с ним прекрасно гармонирует подаренный мужем кулон. Редкий розовый оттенок сапфира, называемый Предпараджа. Станислав перевел ей это слово. Что-то вроде «оттенок ясного цейлонского заката». Кажется, еще про лотос там было. Неважно!

Осмотрев себя в зеркале, девушка осталась довольна. Новый мастер-парикмахер просто волшебник! Анин цвет волос, какой-то блеклый, он превратил в естественный, с легкой рыжиной. Она не признавала ультрамодных фиолетово-красно-синих оттенков, предпочитая натуральность.

«Натуральность», конечно, достается нелегко. Пилинги, филеры, татуаж и прочие манипуляции должны подчеркивать красоту. А не заменять родные черты лица нарисованными или раздутыми до неимоверных размеров.

Тщательно заперев дверь, Анна сбежала вниз по лестнице. Лиговский проспект встретил ее шумом голосов, сигналами автомобилей и каплями начинающегося дождика. Вернуться? Новый розовый зонт Moschino дожидался на вешалке.

Да ну его! Такси приехало мгновенно, и девушка поспешно нырнула в теплый сухой салон.

– Кронверкский проспект. Ко входу в зоопарк.

И умирает правда

Человек, который осмеливается потратить впустую час времени,

еще не осознал цену жизни.

Чарльз Дарвин

Сапсан прибывал на Ленинградский вокзал в четыре часа семнадцать минут. Комфортабельную поездку омрачали лишь шумные девчонки-соседки, всю дорогу громко обсуждавшие какую-то Катьку и включавшие без конца видеоролики, вызывающие у них приступы истерического смеха. Их болтовня, проникающая сквозь наушники, под конец так утомила Анну, что она почти задремала.

Уже на перроне она встряхнулась, дел предстояло много. Точнее, одно дело, очень-очень важное.

Приложение показывало, что такси будет уже через минуту, и девушка заспешила к выходу. Московская грязь уже высохла, превратившись в пыль. Воздух пах свежей распускающейся зеленью.

По дороге Аня заехала в Ашан и быстро набросала в тележку разных вкусностей. Рыбки красной обязательно, и побольше. Так, икра. Три баночки, нет четыре. Потом сладкое… Торт! В Ашане они не особо вкусные, но в кондитерскую некогда заезжать.

Таксист открыл багажник и помог девушке загрузить два тяжелых пакета.

– Жорик, приветик! Я подъезжаю… Конечно, сама донесу! Не придумывай, спускаться не надо.

Обычная блочная девятиэтажка, родной обшарпанный подъезд и вечно сломанный домофон. Пока Аня поднималась в лифте, в который раз подумала, что стоит родителям помочь с новой квартирой. Но это позже.

Брат ждал ее у открытой двери в квартиру. Обняв его, Аня почувствовала, как он похудел. А ведь она всего месяц назад приезжала в Москву! Он молча стоял в ее объятиях, и девушка чувствовала каждую кость сквозь футболку.

– У тебя волосы отросли, – сказала она, лишь бы нарушить скованное молчание.

Что-то невнятно хмыкнув, Георгий прошел в глубину квартиры. Аня втащила пакеты и принялась разбирать их на кухонном столе. Крошечная кухня не позволяла развернуться вовсю, пришлось часть упаковок оставить на полу.

– Икру будешь, Жор? – крикнула она.

Тишина. Аня зашла в комнату брата, он рассеянно листал ленту ВК, лежа на кровати.

– Примерь, – она протянула ему фирменный пакет Agnona, – помнишь, тебе понравился свитер?

Оживившись, Георгий вытряхнул на кровать молочного цвета пуловер.

– Тот самый? Итальянский? Кашемир с шелком… Супер! Спасибо, Ань.

Вещь села отлично, скрывая нездоровую худобу парня. Лицо его на фоне свитера казалось бледной маской, и Анна отвернулась. Потом радостным тоном сообщила:

– Завтра едем в центр гематологии, я договорилась. На этот раз все будет хорошо, они тебя возьмут в экспериментальную программу!

Резко сдернув свитер через голову, Георгий швырнул его на кровать.

– Лучше бы они тебя взяли в экспериментальную программу! Чтобы костный мозг подошел мне. И не надо было бы никаких опытов надо мной проводить. Сколько уж можно!

«Столько, сколько потребуется!» Вслух сказать такое невозможно, но пока Аня подбирала слова, прозвенел дверной звонок.

– Наверное, отец, – отрывисто бросил Жора и пошел открывать.

Глядя в его худую спину, девушка сощурилась и прошептала чуть слышно:

– Это не отец…

На крючке

Один произведенный опыт намного дороже тысячи теорий,

которые так и остались мыслями.

Михаил Ломоносов

Разглядывая гостя, Жора отступил назад, и тот вошел, пользуясь моментом. Ни фига себе, громила! Бритая голова едва не задела верхний край косяка. Монументальное тело заняло почти все место в тесноватой прихожей. Через губу мужика тонкой струйкой змеился шрам. Может, татуха? Колючий взгляд раскосых зеленых глаз остановился где-то у Жоры между глаз, и парень не сразу заметил, что пятиться ему некуда.

– Добрый вечер, – прозвучал за спиной голос сестры, и Жора обернулся.

Анна загораживала ему выход из коридора, лицо ее было серьезно.

– Что происходит? Кто ты такой?! – выкрикнул парень, собственный голос показался ему писклявым и никчемным. Наверное, это грабитель! Хотя, вроде бы воры сначала получают наводку, а у них в квартире самая ценная вещь – только что подаренный Анькой свитер. Почти двести тысяч! Ну, она денег не считает, добрый Стасик ей еще отстегнет.

Значит, убийца, маньяк? И почему сестра так странно себя ведет? Она заодно с этим громилой?

Не обращая внимания на вошедшего амбала, Анна тянула брата в кухню.

– Идем, идем, Жор.

Громила двигался следом, не оставляя места для маневра. Жору пробрал страх. Смерти он не боялся. Уже не боялся. Но свою смерть он как-то привык откладывать на потом. Два года, год, шесть месяцев. Интервалы все сокращались, последний озвученный врачом составил два месяца, может, три. Но ведь не сегодня же! К тому же парень в глубине души был уверен, что умирать и вовсе не придется. Анька же выжила!

Эти мысли пронеслись в мозгу быстрее молнии, Жора не мог оторвать взгляд от лица гостя. Поэтому не сразу понял, что говорит сестра.

– Ни о чем не беспокойся…

Ее слова доносились как будто издали, а вошедший амбал до сих пор не произнес ни единого слова. И почему он не может отвести взгляд от рябого смуглого лица с невнятного цвета глазами?

– Георгий… Жора…– шепот громилы перешел в неразборчивое бормотание.

В следующую секунду рука гостя коснулась лба Георгия, его словно пронзило током. Парень замер, потом опустился на колченогую табуретку, подставленную Анной. Амбал обменялся с сестрой взглядами и также молча покинул кухню. Даже щелчка дверного замка Жора не услышал, словно гость растворился в воздухе прихожей.

Он моргнул, перед глазами плясали рябые узоры старой клеенки, постеленной на обеденном столе. Что это было? Что за фокусы?

Щелкнул замок, и Георгий вздрогнул, обернулся. В кухне горел свет, хотя он совершенно не помнил, кто его включал. Из коридора раздался голос матери, затем сестра что-то ответила ей. Парень перевел взгляд на стол и обомлел.

Бутерброды с рыбой и икрой красивой горкой лежали на блюде. Рядом с ним – миска с салатом из овощей. Креветки, соусы двух видов… Как… что? Он вскочил и едва не сшиб вошедшую в кухню маму.

– Тихо, сынок. Ты что подпрыгнул-то?

– Да я… так… просто…

Георгий уперся глазами в Анну, сестра стояла у матери за спиной.

– Садимся ужинать! – бодро произнесла она, – все готово.

Женщины быстро расставили табуретки вокруг стола и сели. Жора остался стоять, растерянно переводя взгляд с сестры на мать, силясь понять, что с ним случилось.

– Да что это с тобой? Ты как себя чувствуешь? – забеспокоилась мама, – присядь, пожалуйста, ты весь бледный!

– А где отец? – спросил Жора, лишь бы не молчать.

Мама тоже поднялась и всмотрелась в его лицо.

– Жорик, ты забыл? Он завтра только будет, на объекте задержался.

Точно! Только утром ведь об этом говорили, а он забыл! В последние недели мозг работал плохо, в этом все дело!

Аппетита не было совершенно, и Георгий ушел в свою комнату. На причитания матери он не обратил ни малейшего внимания, просто захлопнул перед ней дверь. Спустя некоторое время к нему вошла сестра и присела на краешек кровати.

– Жорик, ты завтра вставай пораньше, нам к девяти на прием.

Он молча смотрел на нее, непонимающе моргая. Прием? А объяснять про визит амбала не обязательно?

Истолковав его молчание по-своему, Анна обняла его за плечи и проникновенно сказала:

– Это врач из Штатов. Он всего три недели будет в Москве, и добиться консультации было очень непросто. Это твой шанс.

Вырвавшись из объятий, Георгий встал. Даже находиться с Анной в одной комнате было невыносимо, словно она вдыхала в себя весь воздух в помещении.

– Что это был за мужик?

Ответом ему был недоумевающий взгляд сестры. Еще попытка.

– Мужик. Здоровый, нерусский, приходил сегодня. Кто он? Почему я не помню, как он ушел?

Сестра тоже встала и заглянула Георгию в глаза.

– Жор, какой мужик? Никто не приходил, мы были с тобой на кухне, я накрывала на стол, а ты задремал. Я не стала будить тебя, решила дождаться маму…

Бешенство затопило Георгия ледяной волной. Эта сука разыграла с ним какой-то спектакль, а теперь врет?

– Мне нужно побыть одному, прилечь, я устал, – парень привычно сдержался и даже выдавил кривую улыбку.

Часы на стене, раритет советских времен, показывали всего десять вечера, но от пережитого стресса Георгия оставили силы. Нужно в деталях вспомнить, что происходило после того, как он пошел открывать дверь. Но это завтра… Сон одолел парня мгновенно, и Анна тихо закрыла дверь в спальню.

Улыбнулась, набрала сообщение в мобильном. Все шло по плану.

Конфликтное предложение

Ваша идея, конечно, безумна.

Весь вопрос в том, достаточно ли она безумна, чтобы оказаться верной.