Веселые и не очень сказки для взрослых бесплатное чтение

Вы смотрели старый и очень романтичный музыкальный фильм «Тридцать первое июня»? Думаете, что это просто красивая сказка? До некоторых пор в этом была уверена и я. Но вот только жизнь убедила меня в обратном. В нашем мире, полном загадок и тайн, оказывается, есть место и для настоящего чуда. Только любителям опасных приключений и исследователям тайн мирозданья нужно быть готовым к стрессам и неприятностям.

Поэтому стоит серьезно задуматься, точно ли вам надо знать, что творится на обратной стороне Луны? На этот знаменитый вопрос лично я решительно дам отрицательный ответ. И, как только вы узнаете из этого повествования о проблемах тех, кто отвечает на вопрос положительно, думаю, согласитесь, что я права.

Но, обо всем по порядку.

Так получилось, что все самое важное в моей жизни связано с бабушкой, Марией Николаевной, и ее комнатой в коммунальной квартире в центре нашей столицы. Именно здесь все для меня начиналось: и занятия музыкой, и увлечение иностранными языками, и первая работа, и неожиданная любовь, и необыкновенные потрясающие воображение приключения. Мудрая, веселая и терпеливая бабушка постоянно занималась моим воспитанием, умело направляя меня в нужную сторону. Родители мною, конечно же, тоже занимались, но с появлением горластого и неугомонного младшего брата львиная доля их внимания и свободного от работы времени доставалась ему. Но зато все время моей замечательной бабушки принадлежало мне, поскольку у нее я была гораздо чаще, чем в родительской квартире. Когда же брат Игорь превратился в шумного подростка со множеством друзей и всевозможных увлечений, я переехала к бабушке окончательно. Здесь можно было без помех готовиться к занятиям в институте, заниматься пением и музыкой, что было моим давнишним и любимейшим делом.

А брат быстро занял своими ударными музыкальными инструментами, закадычными друзьями и подаренным щенком всю нашу маленькую трехкомнатную квартиру и, похоже, без меня совсем не скучал. Родители согласились с моим окончательным переездом, поскольку здраво рассудили, что пусть лучше неуемная энергия и фантазия младшего ребенка реализуется у них на глазах, то есть в нашем довольно скромном по метражу жилище.

Я, как ребенок старший и положительный, быстро поняла, что увлечения и занятия Игоря стоят дорого и надо бы на собственные нужды зарабатывать деньги самой. И тут мне, как всегда, пришла на помощь бабушка. Она договорилась, что я три раза в неделю по вечерам буду петь в ресторане, который находился через дорогу от нашей парадной. Это было очень удобно, как и то, что ресторан принадлежал сыну давней бабушкиной подруги. Такое знакомство давало мне необходимую в таких местах защиту и покровительство.

Надо сказать, что слух и голос у меня были не плохие – я даже одно время мечтала о карьере оперной певицы. Но скоро стало понятно, что моему очень приятному голосу, которым все дружно восхищались, не хватает настоящей силы и большая сцена мне не грозит. Тогда я спокойно занялась иностранными языками, которые старательно учила с детства, мечтая петь на разных наречиях мира. Все было хорошо, правда, времени на романы мне не хватало. Но восторженных поклонников было предостаточно, и цветы всегда стояли у нас на столе – не зря же я пела самые популярные мировые хиты в хорошем ресторане. Но едва мне исполнилось двадцать, как скоропостижно умерла бабушка, оставив мне комнату в наследство. Я очень горевала, но к родителям не вернулась. Осталась жить в коммуналке, где однажды судьба вероломно подбросила мне под ноги банановую кожуру самым неожиданным образом.

Жилье мне пришлось делить с людьми довольно интересными. Самую большую комнату с незапамятных времен занимала Анастасия Захаровна – давняя соседка бабушки. Эта старушка постоянно раскладывала пасьянс, увлекалась картами таро и делала предсказания. Я и Константин (математик, нумеролог и археолог-любитель в одном лице) волею судьбы стали ее соседями. Константин, как и я, получил комнату в наследство и переехал в эту квартиру два года назад. По утрам на своих дверях мы находили прикрепленные Анастасией Захаровной записки о том, что день грядущий нам готовит. Пророчества были интересными и неординарными и даже иногда сбывались, как это и положено предсказаниям. На эти выходные соседка пообещала мне встречу с чудом. Я не совсем была уверена, что все еще верю в чудеса, но попыталась убедить себя, что ждет меня нечто хорошее. Как же я ошибалась, отрицая чудеса в современной жизни!

Константин, владелец угловой комнаты нашей коммуналки, был человеком лет тридцати пяти, довольно замкнутым и даже таинственным. Он все свободное время занимался какими-то изысканиями и вычислениями или уезжал на раскопки. Его страстью были древние цивилизации. Странные звуки слышались иногда из его комнаты. Временами казалось, что там поселился оркестр первобытных людей. Если добавить сюда еще пение, доносящееся из моей девичьей светелки, то вполне понятно, почему моя подруга в шутку назвала наше жилье «нехорошей квартирой». Но жили мы дружно, не докучая друг другу, занимаясь своими делами и проблемами.

Как-то поздним вечером, когда я уже превратила свой любимый диван в спальное место, в мою дверь постучали. На пороге стоял взъерошенный Константин с лихорадочно горящими глазами, рассматривающими меня с неподдельным интересом. Его вид сразу вызвал у меня воспоминания о пьяных заигрываниях посетителей ресторана, и я уже придумала фразу, чтобы выпроводить соседа из комнаты. Но его неожиданный вопрос заставил меня проглотить так и не родившиеся слова и даже замереть от изумления.

– Вы верите, что можно создать некое подобие машины времени, опираясь на музыкально-числовую основу? – не здороваясь, на одном дыхании выпалил он, снимая очки и просачиваясь мимо меня в комнату.

«Сумасшедший», – тревожно прозвучало у меня в голове, поскольку запаха алкоголя я не почувствовала.

– Не знаю, – неуверенно пролепетала я, лихорадочно ища выход из создавшегося странного положения.

– А я вот только что до конца осознал, что с помощью музыки можно заглянуть в прошлое. И, сегодня по моим расчетам лучший для этого день, – возбужденно и быстро говорил Константин, подходя к моему окну и показывая рукой в небо, где блестела, лукаво подмигивая, слегка надкушенная лепешка луны.

Я тоже подошла к окну и посмотрела вверх, но ничего подходящего для такого вывода там не увидела и воззрилась на соседа, не в силах скрыть некоторый испуг в глазах.

– Мне нужна ваша помощь. Мне нужен ваш голос. Я слушал, как вы поете, Людмила, и понял, что вы можете мне помочь. Поможете? – шагнул ко мне сосед.

Я совершенно растерялась, но на всякий случай внимательно посмотрела в большие глаза Константина, стараясь найти там озорные огоньки розыгрыша или хотя бы признаки здоровой психики. Но глаза соседа на волнующие меня вопросы ответов не давали – были бездонны и непроницаемы. Побарахтавшись в синих омутах этих бархатных и умных глаз, я, кажется, утонула в них, даже не заметив, как это произошло. И, вероятно, поэтому стала внимательно слушать непонятные и взволнованные речи, в которых мне пытались объяснить смысл готовящегося эксперимента.

– У вас, Людочка, музыкальное образование, поэтому вы наверняка слышали, что в согласии с большинством античных теорий, Аристотель, например, сближал музыку с математикой.

Я кивнула, вспоминая учебу в музыкальной школе при консерватории, и даже процитировала Пифагора, поскольку с этой фразы когда-то начинался мой реферат:

– «Человеческая душа и весь мир в целом имеют музыкально-числовую основу».

– Вот-вот, – радостно потер руки Константин. – А учение Пифагора о музыке сфер подтверждается и современной теорией, ведь колебаниями пронизано все космическое пространство.

– Но каким образом все это может быть связано с машиной времени? – спросила я, уже справившись с испугом и невольно любуясь воодушевленным и красивым лицом соседа.

– Музыка – олицетворение времени. Музыка – тот вид искусства, который теснее всего связан со временем. Природа музыки – движение. У каждой эпохи свой музыкальный ритм, своя мелодика, их диктует сама Вселенная. Нужно только точно все рассчитать, я в этом почти уверен. А там уже наш мозг, этот суперкомпьютер, покажет нам картинки прошедших времен, заданных музыкой, вытащив их из толстого нотного альбома вечно звучащей Вселенной, – с жаром объяснял мне сосед. – То есть вы как бы окажетесь в видениях того, другого мира.

– О чем вы, я не понимаю. По вашей теории «Лунная соната» Шопена, исполненная с авторского листа, должна рождать картины жизни того времени, но этого не происходит. Эта музыка рождает совсем другие образы. Хотя именно сонатная форма способна отражать сложные явления действительности в их динамике.

– Людмила, на музыку «Лунной сонаты» надо наложить еще музыку сфер того времени, то есть колебания пространства. Музыка Вселенной – это хранилище эзотерического знания.

– Но ведь никто и никогда не записывал музыку сфер. Каким же образом можно это воспроизвести?

– Это можно вычислить математически, анализируя музыкальные произведения, написанные в определенный отрезок времени. Именно Вселенная диктует музыку эпох. Но это огромная и очень сложная работа. Мне одному она не под силу.

– Значит, мы зашли в тупик? – вздохнула я с некоторым облегчением.

– Мне кажется, я случайно обнаружил древнюю запись музыки сфер. По крайней мере, мне хочется в это верить. И там же зашифровано музыкальное произведение тех времен. Я попытался переложить это на наши ноты и хочу как можно скорее услышать, что же у меня получилось, – Константин вопросительно посмотрел на меня. – Я работал над этим долгое время, и мне не терпится получить подтверждение своей теории.

– Где нашли? И что именно нашли? – я перебила рассуждения соседа, требуя доказательств.

– Несколько лет назад на горе Шаманке, недалеко от Аркаима, я нашел вот это, – Константин протянул мне округлую каменную пластинку, исписанную крохотными знаками. – Там по горной тропе проходили тысячи людей, но почему-то никто не обратил на нее внимания. Она лежала в куче камней, несмело выглядывая из-под булыжников. Правда, и я разглядел рисунки не сразу. Я просто подобрал тонкий черный камешек необычной формы, он чем-то напомнил мне пластинку для старого проигрывателя.

Я рассмотрела, что значки на одной стороне камня были записаны по спирали, а на другой стороне – по семи окружностям.

– Но почему вы решили, что здесь записана музыка? – поинтересовалась я, возвращая соседу его таинственную находку.

– Эта мысль родилась не сразу, но семь повторяющихся значков навели меня постепенно на эти мысли.

– Но почему именно музыка сфер? Кто и когда ее слышал? – пожала я плечами.

– Современную музыку Вселенной ученые пытались записать, и мне удалось ее послушать. И она похожа на ту, что записана на одной стороне камня, хотя в то же время совсем другая.

– Можно послушать и мне?

– Да. Сейчас принесу. Я записал ее с помощью варгана, горлового пения и шаманского бубна. Получилось интересно, – бросил он на ходу.

Константин отправился в свою комнату, а я попыталась собраться с мыслями. Но пока из всех чувств преобладало любопытство и неожиданно возникшая симпатия. Конечно же, он фанатик, чудак и ему уже лет тридцать пять, но он очень красив, а фанатики толкают мир вперед. Эти путаные размышления прервал сосед, снова появившийся на пороге моей комнаты.

– Это ноты древнего произведения? – поинтересовалась я, рассматривая аккуратно заполненные листы нотной тетради, протянутой мне Константином.

– Именно так. У вас хороший диапазон, поэтому вы сможете это спеть. А музыка Вселенной будет звучать в записи, аккомпанементом. Запись сделана профессионалами в нескольких вариантах, поскольку по расчетам мне пришлось не раз менять размер. Может быть, размер и зашифрован, но я так и не смог понять как. Поэтому ваша партия тоже в разных размерных версиях – придется экспериментировать, – Константин огляделся. – А куда можно поставить ноутбук?

– Ставьте на стол. Но сейчас уже поздно. Мы разбудим Анастасию Захаровну.

– Она до утра раскладывает пасьянс. А четвертая комната уже пятый месяц пустует, так что никому не помешаем. К тому же завтра выходной, мы сможем выспаться, – Константину явно не терпелось услышать последний вариант своей работы.

– Хорошо. Давайте попробуем. Но тут сложно петь с листа без подготовки. Это вообще очень сложно петь, – пробуя тихонько напеть необычную партию, объясняла я соседу.

– Я понимаю. Хотя у меня за плечами только не оконченная музыкальная школа. Я сейчас включу запись, а вы постарайтесь подстраиваться под нее.

Константин вставил флешку в ноутбук.

– Хорошо. Но сначала я послушаю вашу музыку Вселенной.

Сложное горловое пение на фоне размеренных ударов в бубен и вибрирующих звуков варгана, то замирающих, то вновь возникающих, быстро вызвали у меня сначала какое-то оцепенение, а потом безудержное желание запеть. И через пять минут звуки свободно полились сами собой, как будто я уже пела это много-много раз. Мой голос то взлетал, то проваливался в бездну, дрожа и замолкая, чтобы снова взлететь ввысь. Постепенно я забыла о находящемся в комнате Константине, о нотной тетради в руке, о ночном городе за окном. Постепенно мой голос окреп, мне показалось, что он превратился в вихрь и заполнил собой сначала все пространство комнаты, а потом и весь наш многоквартирный дом, стремясь куда-то в бесконечность. И через некоторое время я уже не видела ни комнаты, ни нот, ни Константина. Стены растаяли, и другой мир стремительно ворвался в нашу квартиру. Перед моими глазами крутилось катящееся по цветущему весеннему лугу колесо. Это пламенеющее алыми маками поле, залитое солнцем, как-то само собой появилось перед моим внутренним взором. Колесо горело и катилось по нему, диктуя мне ноты, размер и паузы, подпрыгивая на кочках и постепенно ускоряясь. От него разлетались яркими звездами искры благодатного огня, никому не причиняющие вреда. За колесом бежали люди в белых длинных рубахах, много людей. Некоторые из них догоняли колесо и дотрагивались до него, и их тут же охватывал этот необыкновенный священный огонь. И они продолжали некоторое время бежать рядом с колесом живыми факелами, а потом их улыбающиеся счастливые лица мелькали среди горящих спиц и исчезали, а на их месте возникали другие.

В какой-то момент мне показалось, что в колесе мелькнуло лицо Константина, а потом еще какие-то знакомые лица. Но этот факт не удивил меня и не вызвал никаких эмоций, я была поглощена завораживающим видением катящегося горящего колеса и своим пением. Я была полна этими звуками и, казалось, жила сейчас только для того, чтобы рождать их. Я пела и пела, и никогда я не пела лучше. Я была счастлива, слезы блаженства заволокли мне глаза. И вот я взяла высокую ноту, и мой голос зазвенел, зарядив серебряным сиянием окружающее пространство, а воздух стал тяжелым и подвижным, как ртуть. И в этой ртути увязло и растворилось все, просто вокруг ничего не стало, но в этот момент я неожиданно почувствовала острую иглу в сердце и страшную, валящую с ног усталость. И тут же у меня подкосились колени, и я боком неловко упала, завалилась на диван, теряя сознание.

Очнулась я от звонков и стука в дверь, когда комната уже была залита солнечным светом. Надеясь, что соседи встретят гостей, я все же поспешно постаралась встать. На ходу растирая голову и плечи, попыталась справиться с головной болью и затекшим в неудобном положении телом. Мои переживания и воспоминания о вчерашнем вечере почему-то совершенно потускнели и размылись. Я о них даже не вспомнила.

Продолжали звонить и стучать, но ни Константин, ни Анастасия Захаровна открывать не спешили, и мне пришлось ковылять, пошатываясь от слабости, по коридору. Распахнув дверь, я к удивлению своему обнаружила двух молодых полицейских, смотревших на меня с непритворным интересом.

– В семьдесят седьмой есть человек, – тут же по рации доложил кому-то один из них.

– Что случилось? – выдавила я, силясь понять происходящее вокруг.

– Мы пытаемся в этом разобраться, – ответил второй, представившись и показав удостоверение. – Разрешите войти в квартиру и задать вам несколько вопросов.

– Проходите, – буркнула я, не пытаясь быть любезной и привлекательной, ибо головная боль мне этого не позволяла.

Я двинулась на кухню со скоростью доживающей свой век черепахи, надеясь, что меня сможет спасти чашка горячего кофе. Один из вошедших пошел за мной, а второй бесцеремонно осмотрел все комнаты и опять доложил по рации, что больше в квартире никого не обнаружено.

– Не слышали ли вы ночью, где-то около двенадцати, каких-либо выстрелов, шума? Не привлекло ли что-то ваше внимание?

– Нет. Вчера в это время мы музицировали. Музыка была достаточно громкой, поэтому ничем не могу помочь, – ответила я, судорожно глотая кофе. – А что случилось?

– Видите ли, возможно, это и ложная тревога, поскольку сегодня воскресенье и люди могли просто без предупреждения куда-то уехать. Но поступило два заявления, что ночью из этого дома пропали люди.

– Как это пропали? – искренне удивилась я.

– Вот именно. Говорят, просто исчезли. Были дома, занимались своими делами, а потом просто исчезли. Но ведь так не бывает. Вы же понимаете? А из этой квартиры никто не исчезал?

– Это коммунальная квартира. Мы друг другу редко говорим, куда отправляемся. А сейчас воскресный полдень, и мои соседи могут быть где угодно. А я только что проснулась, – сказала я, но почему-то в мою душу закралась какая-то неясная тревога.

– Вот и все свидетели в доме у нас такие: кто слушал музыку, кто болтал по телефону, кто смотрел фильм или просто завис в соцсетях, кто музицировал, а большинство спали. Ничего не происходило, а люди рядом исчезли. Мистика какая-то. А возможно, чья-то глупая шутка. Но сейчас ваших соседей нет, и вы не знаете, где они находятся? А вчера вечером все были дома? – спросил лейтенант, записывая мои показания.

– Совершенно верно. Все так, как вы говорите, – ответила я, холодея от возникших дурных предчувствий.

– Спасибо. Если в течение трех суток ваши соседи не появятся или вы что-то вспомните, то позвоните, пожалуйста, по этому телефону, – протянул мне визитную карточку полицейский.

Я кивнула, и мои неожиданные гости ушли. Я же вернулась в свою комнату и залезла под одеяло. Весь вчерашний вечер почему-то казался мне не стоявшим внимания эпизодом. Несмотря на появившееся после разговора с полицейскими беспокойство, я снова быстро и крепко уснула.

Ни вечером, ни утром следующего дня мои соседи не появились, как не появились и несколько других жильцов нашего старого дома, о чем громко беседовали две солидные дамы на лестничной площадке первого этажа. Я не знала, что и думать. Мысль о том, что Константин с помощью музыки переместился в другое время, прихватив с собой некоторых жителей нашего дома, казалась чересчур фантастической. Почему же, в таком случае, я не отправилась с ними? И что же произошло, когда я потеряла сознание по какой-то непонятной причине? К тому же, как я ни старалась, я не смогла найти ни нотной тетради, ни черного камня, ни ноутбука соседа. Все эти вещи исчезли вместе с ним. И попытайся я в полиции рассказать эту историю, меня просто сочли бы сумасшедшей. А может быть, вся эта история мне вообще приснилась? Я не знала, что делать и что думать. Промучившись все утро, я уже решила позвонить по имеющимся телефонам, которые каждый из проживающих в нашей квартире, оставил на всякий случай. Но сначала все же решила собраться с мыслями, а заодно и подышать свежим воздухом. Поэтому я отправилась в парк размять мышцы, надеясь, что это поможет мне принять правильное решение. Во время пробежки я вдруг вспомнила, что ставила на запись смартфон в начале нашего с Костей эксперимента. Опустившись на первую попавшуюся скамейку, я включила запись и услышала свое пение под аккомпанемент древней музыки сфер. И когда мой голос зазвенел металлом, я вдруг провалилась в возникшую вокруг меня зыбкую пустоту.

2

Очнулась я, лежащей на траве, посреди цветущего летнего луга, по краям которого возвышалась стена буйной зелени широколиственного леса. Это место не было похоже ни на одно из тех, которые я видела в своей жизни. И я понятия не имела, где и каким образом очутилась. Посмотрев на свой летний спортивный костюм и зажатый в руке смартфон, я вспомнила, что слушала запись на пробежке в парке. Но окружающий меня пейзаж претендовать на парк никак не мог, это явно был уголок дикой природы. Ужас охватил все мое существо, сердце тревожно застучало. Я быстро встала, чтобы получше рассмотреть незнакомую местность и собраться с мыслями. И тут еще из высокой травы показалась большая серая собака. Она смотрела настороженно, скалила зубы и явно не была настроена приветливо вилять хвостом и лизать мне руки. Пес медленно приближался справа, а когда я чуть повернула голову налево, пытаясь найти путь спасения, то увидела вторую собаку, с белеющими клыками. И тогда мою затуманенную голову посетила мысль, что передо мной волки, а не собаки, и я, скорее всего, в данный момент рассматриваюсь ими как обычный обед. От страха я закричала, используя все возможности своего горла, переходя на ультразвук.

Елена Петровна Блаватская утверждала, что звук может поднять в воздух египетские пирамиды. Мне с помощью звука удалось сделать даже больше – я обратила в бегство волков. Но успешно используя свои феноменальные способности по поиску опасных для жизни приключений, я тут же попала в еще более затруднительное положение.

Прямо передо мной из травы вырос мускулистый бородатый дикарь, прикрытый волчьими шкурами. Пока я изо всех сил старалась справиться с желанием умереть или хотя бы грохнуться в обморок, дикарь с бесстрастным лицом внимательно меня рассматривал. Я рассматривать его столь пристально не решалась, да все мои силы уходили на то, чтобы унять стук зубов и дрожь в коленях. И вдруг я услышала вопрос: «Кто ты?» Я готова была поклясться, что этот странный человек рот открывал, но я не слышала ни звука. Вопрос прозвучал в моей голове, как будто его пристальный взор заставил мой мозг работать особым образом. Только теперь я обратила внимание, что я не слышу пения птиц, жужжания насекомых, ползающих по цветам, вообще не слышу никаких звуков, кроме собственного голоса, а вернее барабанной дроби, которую продолжали выбивать мои зубы. Но нужно было ответить на вопрос, и я сказала, что зовут меня Людмила и что я студентка четвертого курса МГУ, москвичка. Я хотела продолжить рассказ о себе, но поняла по глазам, что мой собеседник ничего не понял, и растерянно замолчала. Похоже, мы жили в разных мирах, и в его мире нет таких понятий, из которых соткан мой родной, и такой желанный в данный момент, мир. А может быть, он тоже меня просто не слышит? Но тут я ошиблась, поскольку в моей голове прозвучало: «Иди за мной, Людмила».

Вспомнив про волков, бродящих здесь неподалеку, я с готовностью и даже с радостью последовала этому приказу. Но рано я обрадовалась. Как только мы миновали луг с высокой травой и ступили в лес, я увидела, что волки сопровождают нас. Они бежали по обе стороны тропинки, изредка поглядывая в нашу сторону с нескрываемым интересом. В испуге я схватила своего спутника за руку, показывая на волков. Он остановился и поспешно стряхнул мою руку.

– Чужим нельзя меня трогать, – строго сказал он. – Теперь я должен или убить тебя или взять за себя.

Внимательно глядя на меня, он, видимо, оценивал эту перспективу. Я же в данном конкретном случае решила, что для меня оба варианта примерно равноценны. Но в моих глазах, вероятно, была мольба и жажда жизни, так что убивать меня не стали. Более того, этот бородач в волчьей шкуре сам взял меня за руку и потащил за собой.

Скоро лес расступился, и мы вышли на берег небольшой живописной реки. Здесь горели костры, ходили люди в волчьих шкурах, которые с интересом смотрели на нас, но не подходили, а продолжали заниматься своими делами. Люди были довольно симпатичны: русоволосы, стройны и мускулисты, в основном среднего роста. У них были открытые, приятные лица, без следов враждебности или агрессии. Это меня несколько успокоило. Теперь страх сменился любопытством, и я с интересом рассматривала все вокруг. Волчьи шкуры в качестве одежды и невозмутимое спокойствие этих людей поразили меня больше всего. Я вертела головой, пытаясь понять, куда же я попала. Это была деревня, но она состояла всего из трех очень длинных деревянных сараев, стоящих довольно далеко друг от друга на большом лугу. Вокруг домов паслись лошади, козы и коровы.

Мы подошли к одному из строений. Мой спутник толкнул дверь, и мы вошли в полумрак помещения. В нос ударил запах душистых трав, высушенные пучки которых висели повсюду. Внутри вдоль стен тянулись бесконечные лежаки, покрытые шкурами, шкурами же были затянуты и стены. Окон не было, свет проникал через небольшие отверстия в крыше над расположенными по центру этого сарая очагами. Эти круглые очаги располагались по всей длине строения, через каждые четыре-пять метров. Они были сложены из камней разного размера, скрепленных глиной. В самом конце этого незамысловатого строения у последнего очага сидели люди в нормальной одежде, казавшиеся в этом сарае инородными телами.

Я бросилась к ним. Первым навстречу мне встал Константин, затем я увидела Анастасию Захаровну с колодой карт в руке и еще двух соседей, с которыми иногда встречалась на лестнице, но знакома не была. Это был мужчина лет пятидесяти с большим пивным животом и бледная астеничная девица, вероятно, художница, поскольку я часто видела ее со складным мольбертом.

– Людмила, вы тоже здесь? – взволнованно и виновато, как мне показалось, спросил Константин.

– Да. Только очень хотелось бы понять, где именно находится это «здесь», – заикаясь, но пытаясь взять себя в руки, промямлила я.

– Похоже, что мы попали в далекое прошлое или какую-то параллельную реальность. Но это точно не наша действительность, – со вздохом ответил мне Константин.

Все остальные хранили гробовое молчание и только переводили взгляд с нас на стоящего за моей спиной бородача в волчьей шкуре. Шок, страх, отчаяние и уныние застыли на лицах моих соседей. Выражение собственного лица я сейчас видеть не хотела бы.

– Что вы смогли понять за прошедший день? – поинтересовалась я у Константина, пытаясь разговором развеять пелену растерянности и ужаса, накрывшую всех нас с головой.

– О каком дне вы говорите? – удивленно посмотрел на меня сосед. – Мы очнулись на берегу реки среди костров, собак, похожих на волков, и людей в волчьих шкурах с час назад. Нас только что привели сюда. О каком же прошедшем дне вы говорите?

– Я отправилась за вами с помощью записи своего пения через день.

– Значит, у нас день, а здесь час? Но зачем вы это сделали, Людмила? – схватился за голову Константин.

– Я ничего не могла понять, волновалась и просто прослушала запись.

Я совсем забыла, что за моей спиной стоит абориген в волчьей шкуре. Но мне пришлось вспомнить о нем, поскольку в моей голове настойчиво зазвучали вопросы:

– Что это за люди? Зачем вы сюда пришли?

Я повернулась к своему спутнику и сказала:

– Это мои друзья. Мы не знаем, как мы сюда попали. Мы никому не хотим причинять зла. Мы только хотим вернуться домой. Мы живем в совсем другом мире.

Я не знаю, насколько понял меня абориген, но он ушел. Зато мои уши слушали многочисленные вопросы, задаваемые взволнованным Константином:

– Ты слышишь его? И ты его понимаешь? Что он сказал?

От волнения Константин перешел на «ты». Я сделала то же самое:

– Нет, я ничего здесь не слышу, вообще никаких звуков, кроме наших голосов. А ты?

– Мы тоже ничего не слышим, кроме наших голосов. Это так жутко. Но как же ты сейчас разговаривала с ним? – Константин удивленно смотрел на меня.

– Это я объяснить не могу. Вопрос звучит в голове, и я на него отвечаю. Я не знаю, слышит ли он меня или ответ также звучит в его голове. А у вас такого нет?

– Нет. Он не сказал тебе, что они с нами сделают?

– Не знаю, но я дотронулась до своего спутника и теперь должна или стать его женой, или умереть. Так что имейте в виду, что до него, а возможно, и до них всех нельзя дотрагиваться. К тому же не уверена, что в отличие от нашего мира здесь берут в жены мужчин, – попыталась пошутить я.

Моя шутка ни у кого не вызвала даже улыбки, пожалуй, ее даже никто не заметил, но информация о моих перспективах испугала моего соседа.

– Как это женой или умереть?! – вскрикнул Константин.

Этот возглас заставил наконец-то выйти из оцепенения остальных пленников.

– Где мы? Мы умерли и в аду? – истерично взвизгнула девица.

– Не думаю, на ад не похоже, – устало и как-то обреченно сказал Константин. – Ад умело использует самые передовые технологии, это скорее в раю все по старинке: арфы, хоровое пение, цветущие зеленые просторы и бесконечное голубое небо.

– Так это рай? – раздался истеричный хохот художницы вперемежку со слезами, заставивший нас уложить ее на шкуру и побрызгать водой из деревянного ведра, стоявшего возле кострища.

Девушка затихла. В разговор вступил мужчина с большим пивным животом:

– Так все-таки где мы? И как сюда попали? Современные технологии могут просто с ума свести.

– Где мы и как сюда попали, Сергей, понять невозможно, – в раздумье отвечал ему Константин. – А вот попытаться поскорее отсюда выбраться просто необходимо.

– Но карты говорят, что нас ждет дальняя дорога, а Люду важная судьбоносная встреча, – с улыбкой и совершенно спокойно, раскладывая карты, сказала Анастасия Захаровна.

К счастью для себя, старушка уже давно жила в индивидуальном карточном мире предсказаний, чудес и надежд.

– Что, что нам надо делать? – засуетился Сергей, поворачиваясь во все стороны, и его живот затрясся. – Кто все же задумал это дурацкое шоу?

Его вопрос остался без ответа, потому что перед нами снова появился мой потенциальный жених и велел мне идти за ним.

– Меня куда-то зовут, – растерянно сказала я.

– Не ходи, – выпалил Константин. – Не трогайте ее! – заорал он на аборигена.

Тут я поняла, что женщины когда угодно и кого угодно доведут до героического поступка. Вот только здесь и сейчас героизм Константина меня скорее пугал, чем восхищал. Надо было как-то разрядить обстановку, чтобы не случилось непоправимого. Я шагнула вперед, закрывая потерявшего над собой контроль соседа и стараясь втолковать ему очевидное:

– Константин, нужно успокоиться. Он мне вреда не причинял, да и никому из вас тоже. Не надо забывать, что мы здесь в гостях, хотя нас никто не приглашал, и накалять мирную пока обстановку. К тому же это шанс хоть что-то понять.

Я держалась мужественно и старалась говорить спокойно, хотя неизвестность меня очень пугала.

Константин замолчал. Я же покорно последовала за человеком в волчьих шкурах, который мог отправить меня на казнь или в гарем, согласно ранее заявленной программе. Но он просто вывел меня из сарая и подозвал к себе двух лошадей.

– Как тебя зовут? – спросила я аборигена, понимая, что мне же нужно как-то к нему обращаться.

– Зови Ясен, – коротко ответил он.

Далее без вопросов и разговоров Ясен подсадил меня на маленькую кобылку. Я была знакома с верховой ездой, в чем абориген почему-то нисколько не сомневался. Но здесь меня просто закинули на голую спину лошади: без седла, без сбруи, без стремян – ну вообще без всего. Я вцепилась в лошадиную гриву, лошадь закружилась на месте. Мой спутник и не думал мне помогать, он на меня даже не смотрел. Сам же он ловко вскочил на свою лошадь, буквально взлетев на нее, и поскакал к группе всадников, ожидающих нас вдали. В другое время и в другом месте этот полет без крыльев вызвал бы у меня настоящее восхищение, но здесь на восторги не хватало ни сил, ни эмоций. Все это уходило на то, чтобы просто удержаться на лошади. Хорошо, что никто не видел, как я извивалась всем телом, чтобы не съехать с лошадиной спины. Зрелище, конечно же, было достойным цирковым номером в лучших традициях клоунады, но мне было не до смеха. Наконец кое-как мне все же удалось направить лошадь в нужном направлении, хотя вполне возможно это было ее решением, и через некоторое время приблизиться к группе. Неожиданно для себя я успокоилась и наблюдала за всем происходившим с большим интересом.

Багровый летний закат постепенно сменили зыбкие голубоватые сумерки. От блеснувшей впереди серебряной ленты реки потянулись неровные лоскуты тумана. Ясен, скакавший впереди отряда, подал знак остановиться. Он пружинисто спрыгнул с лошади, поправил на русой голове шапку, нависавшую надо лбом оскаленной волчьей пастью, завернулся в серую с проседью шкуру, висящую на плечах. Почему-то я больше его не боялась, я любовалась им, исходившей от него силой и твердостью, а еще – какой-то безграничной мудростью. Я поняла, что этот человек играет здесь важную роль, а мне просто хотят показать и объяснить правила и законы их непростой жизни. Я сидела, а вернее, полулежала на лошади и наблюдала за происходящим, в моей голове звучали слова всех присутствующих. Вокруг своего учителя быстро сгруппировались безусые наездники и юные наездницы, легко скатившиеся с гладких лошадиных спин. Сбруй на этих лошадях тоже не было. Освободившихся от седоков животных отпустили на водопой. Волки легли неподалеку, внимательно наблюдая за волхвом, обучавшим подростков, и, вероятно, тоже считая его своим вожаком.

– Смотрите, как уходят волки, повторяйте их ход. Охотиться сегодня будете вместе.

– А если я своего Серого опять не смогу догнать? – смущенно спросил паренек, постоянно оглядывавшийся на меня.

– Ты, Смешило, делай все, как он. У тебя перед глазами только Волк должен стоять, на другое ты не гляди. Тогда и не отстанешь. Сильно ты вертишь головой по сторонам, все-то тебе нужно.

– А как же тогда дичь усмотреть? – не сдавался мальчик.

– Дичь чуять надо и себя чуять волком. Надо рыскать, как он. Когда ты в голове своей волк, тогда и враги твои в бою будут видеть перед собой волка. И тогда ты сможешь обратить их в бегство даже без боя.

Русоволосый предводитель обвел учеников взглядом, ожидая следующих вопросов.

– А добычу после охоты сюда нести? – поинтересовалась голубоглазая девчушка с задорными веснушками на миловидном личике.

– Ты, Яромила, сначала излови добычу-то. В прошлый раз ты одна налегке вернулась. Смотри в глаза своему Серому Семаку, а потом – на охоту! Ты – это он, запомни! Прежде всего, в голове своей ты должна стать волком! Ты не гладь его, а через глаза зажгись желанием догнать и победить на охоте любого зверя. В глаза волку почаще заглядывай! Долго гляди! Ты его вырастила, не забывай показывать ему, что ты – хозяйка. Волк не может стать человеком, а ты волком – можешь. Ты сильнее его, ты сильнее всех, дочка!

Яромила взяла в руку рожок, висящий на шее на суровой льняной нитке, и подула в него. Какой он издал звук, я не услышала, но все волки навострили уши. А Серый Семак подошел к хозяйке и лег у ее ног. Девчушка наклонилась и посмотрела в глаза хищнику долгим отрешенным взглядом. Животное приподнялось, как будто услышало приказ, девочка же как-то вся ощетинилась, глаза ее загорелись злым охотничьим азартом, и они вдвоем побежали к лесу, темнеющему невдалеке.

– Все на охоту! – скомандовал предводитель и подул в свой рожок. Звука, издаваемого рожком, я, конечно же, не услышала, но все волки встали и подошли к своим хозяевам. К самому волхву подошли два матерых хищника, дрожа всем телом от нетерпения в предчувствии ночной охоты. В сумерках их русоволосый хозяин в своей шкуре и шапке казался огромным волком. Он поднял голову к небу и завыл, и ему тут же на разные голоса ответила вся стая из волков и людей, которым надо было научиться чувствовать себя волками. Картина была торжественной и завораживающей.

Затем предводитель повернул ко мне голову и пристально посмотрел на меня. «Возвращайся!» – прозвучало в моей голове. Через минуту вокруг никого не было, так что мне даже некому было объяснить, что я очень боюсь оставаться здесь в одиночестве. Я заплакала, но вскоре взяла себя в руки. Молясь всем богам по очереди, имена которых я только смогла вспомнить, я со страхом озиралась по сторонам. Но разглядеть мне ничего не удалось, поскольку уже наступила ночь, и мои глаза, как и глаза любого городского жителя двадцать первого века, к темноте не привыкли.

Я попыталась развернуть лошадь. С третьего раза, а может, и с тридцать третьего мне это удалось. Больше всего я боялась упасть с этой кобылки, поскольку забраться на нее самостоятельно мне бы уже не удалось, да и из нас двоих только она знала дорогу домой. Я же про здешний мир вообще ничего не знала. А перспектива плутать в темноте по незнакомой местности, полной диких животных, меня очень пугала. Хотя из-за леса уже выкатилась луна, добавив пейзажу множество зыбких мрачных теней, я не смогла рассмотреть хоть какой-то намек на дорогу. Я буквально приклеилась к крупу лошади, вцепилась в гриву и уговаривала кобылку не сбрасывать меня, а спокойно идти домой. Вероятно, речь моя была очень убедительна, и доброе животное двигалось достаточно медленно и даже плавно.

Хотя за последние дни чувство страха уже должно было притупиться, этого, увы, не произошло. Я на благополучный исход своего ночного путешествия почти не надеялась, но, к счастью, мы с лошадкой без происшествий добрались до знакомой поляны с тремя длинными сараями. Умное животное остановилось перед нужной мне дверью, но я никак не могла разжать пальцы, намертво вцепившиеся в гриву. Наконец, немного успокоившись и уняв дрожь и слезы, я, как куль, свалилась с лошади. У меня не было сил дальше сдерживать эмоции, и я завыла не хуже тех, кто отправился с волками на охоту. Откуда-то издалека мне ответил протяжный вой. Ну вот, я почти вписалась в местное загадочное общество.

Я толкнула дверь сарая и ступила в полную темноту, но постепенно глаза привыкли к мраку, едва разбавленному лунным светом через дыры в крыше, и я пробралась в угол, где оставила своих соседей. Никто не спал, все сидели на лежаках, ожидая моего возвращения. Я почему-то подумала, что мне ни разу за этот бесконечный день не пришла в голову мысль о сне или еде – как-то совсем не хотелось.

– Где ты была? С тобой все в порядке? – спросил Константин, вскакивая с лежанки.

– Все хорошо. Я просто понаблюдала за их жизнью. Это племя охотится с волками, еще они защищаются с их помощью, как я поняла. Волки у них вместо собак, но они им не хозяева, а скорее друзья. А мой потенциальный жених – учитель или волхв, поскольку обладает необыкновенными способностями. Похоже, что здесь все ими обладают в той или иной степени. Нам можно этих людей и их волков не бояться, – не совсем уверенно сказала я, успокаивая не то себя, не то соседей.

– Но где в наше время можно найти такое племя? – спросил мужчина с большим пивным животом. – Или завтра нам скажут, что мы на съемках грандиозного шоу или фильма.

– Только это все равно не объясняет нашего появления здесь. Я же говорил тебе, Сергей, что это не наше время.

– Оставь эти сказки, Костя. Я никогда в это не поверю. Вы с Людмилой явно в теме: она все «понимает», а ты напускаешь туман о других мирах. Но должен признаться, что постановка отличная. И вы – актеры высшего класса. Искренне восхищаюсь!

– Но здесь какие-то другие оттенки у зелени, огня, неба. Как будто смотришь через слегка тонированное стекло. Я это заметила, когда очнулась там, на берегу. И я не ошибаюсь, я же художник, – поддержала Константина девушка, успокоившаяся за время моего отсутствия.

– Здесь ты, Юлия, права. Я тоже обратил на это внимание. Я же как-никак фотограф. Но это ни о чем не говорит, – упорствовал Сергей.

– А как же объяснить, что здесь мы не слышим звуков? – поинтересовалась я.

– Все это лишь последствия стресса, – досадливо махнул рукой Сергей. – Это перемещение объяснить нельзя. Кто такое может пережить без последствий? Но мы о нем еще будем по телевизору рассказывать. Помяните мое слово. Сейчас что только не придумают, вся жизнь – сплошное шоу. Все ради денег, про людей никто не думает. Вот в такое время живем!

– Странно, – сказала я.

– Что странно? – спросил Сергей.

– Что последствия стресса у всех одинаковые, – я вздохнула, взвешивая свои дальнейшие слова. Я же не знала, что рассказал соседям Константин.

– Значит, это сделали специально. Какие-то сверхновые достижения науки и техники, о которых еще не известно широким массам, – не сдавался Сергей. – Меня не обманешь, я только сразу растерялся. Где тут работает скрытая камера? – почти весело осведомился он, вглядываясь в темноту.

Пока меня не было, здесь все поближе познакомились и уже о чем-то поговорили. В темноте Анастасия Захаровна не могла раскладывать карты, но была спокойна и дремала, прикорнув на шкуре. Она в разговоре не участвовала, лишь сказала, что рада меня видеть. Я же про себя поблагодарила всех богов, что со старушкой все хорошо без ее лекарств и привычного образа жизни. Мысли в моей голове вдруг начали путаться, и я поняла, что у меня закрываются глаза. Усталость навалилась неожиданно и как-то сразу. Похоже, что так же чувствовали себя и остальные.

– Предлагаю немного поспать, – сказал Константин.

Все разбрелись по лежанкам и мгновенно уснули.

Рано утром мы проснулись от запаха жареной дичи. На больших душистых листьях незнакомого растения лежал огромный свежеприготовленный заяц. Вчера о пище никто не вспоминал, а сегодня все набросились на еду, даже не пытаясь выяснить, как она здесь появилась. Зубы вонзились в теплое сочное мясо, но уже через несколько секунд на лицах появилось некоторое удивление и даже разочарование.

– У меня такое чувство, что я жую старую купюру, – сказал Сергей, брезгливо возвращая оторванную ногу на лист.

– А вы жевали купюры? – оживилась Юлия. – Лично я очень редко ем мясо и никогда не считала, что это вкусно. Но сейчас нужно подкрепиться, поскольку еду здесь предлагают редко, а что-то другое может оказаться еще противнее. А тут по крайней мере понятно, что мясо свежее и хорошо прожаренное и нет никаких незнакомых ингредиентов.

Ее здравомыслие заставило Сергея снова взять ногу зайца и с недовольной миной продолжить трапезу. Через несколько минут он привык к незнакомому вкусу, довольно быстро расправился с ногой и потянулся за добавкой.

– А мне нравится это мясо, очень вкусно, но больше на сыр похоже, – сказала Анастасия Захаровна. – После корона вируса вкус у меня сильно изменился.

Я тоже ела с удовольствием. Мясо изумительно пахло, и было нежным и сочным, с румяной хрустящей корочкой, хотя вкус его и не очень напоминал вкус мяса. Но, может быть, это от того, что я никогда не ела зайчатины? Константин ел молча, без особого наслаждения, но и без отвращения. Через двадцать минут от зайца остался только остов. Едва мы успели насытиться, как к нам подошел Ясен. Он подал мне кожаный мешок:

– Это ваше?

– Да, – ответила я, рассматривая содержимое мешка: ноутбук, черный камень, нотную тетрадь, флешку, кисточку для рисования и фотографию танцующих молодоженов на фоне Спасской башни.

– Это скорее всего те вещи, которые мы держали в руках или до которых дотрагивались, во время перемещения, – предположил обрадованный Константин.

– Точно. Я пыталась закончить пейзаж, вот и на кисточке остатки высохшей краски, – беря в руки кисточку, сказала Юлия. – Кисточка – это знак, что в этом шоу будет нужен художник? Поэтому я здесь очутилась?

– А я сортировал фото, – Сергей показал на снимок. – Оцените мою работу. Какой я поймал кадр! Но зачем они мне дали эту фотографию, лучше бы фотоаппарат!

– Если ноутбук не разрядился, то мы спасены, – колдуя с флешкой, уверенно заявил Константин.

Все посмотрели на него. А он включил компьютер и радостно воскликнул:

– Есть. Работает.

Но засветившийся на долю секунды экран погас. Все молчали. Рано было праздновать победу. Энергия нашего мира не совпадала с энергией мира людей в волчьих шкурах. Я ведь уже сталкивалась с этим, когда очнувшись и еще не понимая, где я нахожусь, попыталась позвонить, но заметила, что заряженный час назад смартфон разрядился полностью. Краска сбежала с моего лица. Нет, я не очень-то надеялась, что ноутбук будет тут работать. Но все здесь случившееся я до сих пор рассматривала как опасное, но захватывающее приключение. И только сейчас до меня дошло, что вернуться назад в привычную и комфортную жизнь не получится никогда. Эта мысль заставила меня не только побледнеть, но и заплакать. Слезы хлынули потоком, смывая остатки храбрости, спасительного юмора и последней надежды на простое решение проблемы.

Ясен внимательно наблюдал за всеми, не задавая вопросов. Через некоторое время я заметила, что он смотрит на меня удивленно и грустно, как будто никогда не видел плачущих женщин. Он сочувственно покачал головой, заглянул мне в глаза. Затем он взял черный камень с магическими знаками, оставив все остальные наши вещи, и позвал меня за собой. Мы вышли из сарая в прекрасное теплое летнее утро.

– Я понял, что вы пришли издалека, – как обычно внимательно меня разглядывая, проговорил он.

– Да, мы из другого мира, – всхлипнула я.

– Но миры нельзя смешивать, – продолжил Ясен. – Поэтому люди не подходят к вам, и вы к ним не подходите.

– Я поняла. Хорошо. Мы оказались здесь случайно, – я не знала, как объяснить ему наше невольное путешествие. – Этот плоский черный камень, то, что записано на нем, дали нам возможность попасть сюда, – я показала на каменную пластинку в руках своего собеседника.

– Как священный камень попал в ваш мир? – Ясен посмотрел мне в глаза.

– Костя случайно нашел его среди камней на горе Шаманке, когда ездил в экспедицию, – заторможено проговорила я, как будто под действием сыворотки правды. – А что на нем записано?

– На священном магическом камне расписана вся основа нашей жизни: алфавит, музыкальная грамота и законы. У нас люди живут в основном в городах. А это селение что-то вроде специальной деревни для воспитания детей.

Я была удивлена, хотя чувствовала, что эти люди совсем не дикари.

– Вы должны вернуться. Почему вы этого не делаете? – строго спросил Ясен.

– Мы не можем! – воскликнула я с отчаянием.

– Смогли прийти сюда, но не можете назад? – удивленно уточнил Ясен.

– У нас нет энергии, таких специальных сил, с помощью которой может работать электроника, ну то, что ты сейчас принес, – объясняла я, как могла. – А без них мы не можем вернуться.

– Так дайте им свои силы, – он наклонился и дотронулся рукой до зеленого бутона мака. И тот мгновенно вырос, окрасился в ярко пурпурный цвет и раскрылся на моих глазах.

Продемонстрированное чудо по-настоящему меня потрясло. Несмотря на уныние, царившее в моей душе, восторг охватил все мое существо. Я видела в Ясене почти бога. Этот человек обладал недюжинными способностями! Если бы сейчас по взмаху его руки река вдруг поменяла бы течение или выпал бы снег, я бы уже не удивилась.

– Все дело в том, что мы так не умеем, – зачарованно глядя на цветок и на своего собеседника, объяснила я.

– Не умеете делиться силой? – опять удивился Ясен.

Он не мог понять, как можно не уметь столь простых и важных вещей. Думаю, что ему до сих пор в голову не пришло, что можно не уметь ездить на лошади без седла и сбруи или не ориентироваться в незнакомой местности по уже однажды виденным тобой приметам.

– Нет, не умеем. В нашем мире все устроено совсем по-другому, – попыталась оправдаться я.

– Жаль, что ты из другого мира и наша сила вам не подойдет, – задумчиво проговорил он.

– А ты можешь научить меня делиться силой? – в моем дрожащем голосе слышалась мольба.

– В тебе нет так много силы. Но ее хватит, если ею поделитесь вы все.

– И ты нас научишь? – в моей душе проснулась надежда.

– Мы умеем это с детства, но долго учимся. Нет, я не смогу вас быстро научить, но смогу заставить, – он развернулся и быстро пошел в сторону реки, бросив мне на ходу: – Иди к своим.

3

Я вернулась в сарай. Перед моими глазами все еще стоял расцветающий бутон. Я впервые сталкивалась с добрым волшебником. Думая о Ясене, я поймала себя на мысли, что очень хочу узнать его получше, что он мне интересен. Это было непонятно и странно, но сердце мое заполнилось нежностью и обожанием. Я вдруг поняла, что этот человек умен и великодушен, силен и ловок, надежен и смел, и, наконец, просто красив и обаятелен. С трудом остановив эти восторженные мысли о Ясене, я вернулась в действительность. Среди моих соседей царила некоторая растерянность. Правда, Сергей и Анастасия Захаровна были в приподнятом настроении. Анастасия Захаровна раскладывала карты и утверждала, что сегодня нас ждет невероятное путешествие, которое мы запомним на всю жизнь. Сергей же вел себя так, как будто находился на сцене, но перед невидимыми зрителями.

– Ну, какое следующее испытание придумали нам режиссеры этого шоу? Ау, привет! – он вертелся, раскланиваясь во все стороны, махал рукой. – Не думайте, что вам удалось обмануть всех. Кстати, было бы интереснее, если бы мне предложили фотоаппарат, а не фото. Что-то вы здесь не продумали. Представляете, какие снимки я предоставил бы вам в конце программы? – громко говорил он стенам, надеясь, что за ним пристально следят скрытые камеры.

– Что нового тебе удалось узнать? – неожиданно спокойно обратилась ко мне Юлия. – Нам еще долго тут сидеть? А ты не знаешь, сколько нам заплатят за участие в этом маскараде?

Похоже, что она окончательно успокоилась и приняла сторону Сергея. Я улыбнулась Юлии и заверила ее, что через пару часов новости будут. Я поняла, что, кроме меня и Константина, никто не осознает размера катастрофы, поэтому я подошла к нему и сказала:

– Нам помогут оживить ноутбук, надеюсь, что помогут. Только не спрашивай меня как, я сама не знаю. Давай лучше решим, что на этот раз я буду петь. И постарайся найти на своей флешке звучание нашей Вселенной максимально быстро, как только появится такая возможность.

Через пару часов за нами пришел Ясен.

– Надо спешить, вы не должны быть здесь дольше одной луны. Соберите все свое, ничего не оставляйте, – объяснил он мне.

Я повернулась к своим соседям и сказала:

– Забираем свои вещи и идем за ним. Ничего не забывайте – это важно.

– А я бы сделал фото на память. Попроси у него, Людмила, фотоаппарат, – засмеялся Сергей.

– Сергей, ты хочешь дальше участвовать в шоу? – устало спросила я.

– Да, интересно же.

– Тогда делай, что говорят, без лишних разговоров. Стараемся выиграть, еще и приз будет для победившей группы. Только выполняем все быстро и точно, – деловито сказала я, понимая, что если еще кто-то начнет умничать или приставать с вопросами, то я взорвусь.

Мы вышли из сарая и пошли к реке. Там на пологом берегу была довольно большая утоптанная площадка. Ясен посадил всех соседей в ее центр, а меня отвел в сторону.

– Скоро вы будете дома. Ничего не бойся. Прощай, Людмила, – сказал он мне, глядя в глаза.

– Прощай, Ясен. Скажи, а почему тебя понимаю только я? – я тоже смотрела ему прямо в глаза. Сейчас его лицо казалось мне иконописно красивым, нет – умным и прекрасным.

– Потому что я выбрал тебя, но ты из другого мира. Ты не можешь быть здесь, даже если я этого очень хочу, – просто объяснил он. И вдруг в его больших глазах зажглись смешливые искорки: – Скажи, а у вас детей рожают мужчины? – он показал на Сергея с его большим животом.

Я удивилась вопросу и заулыбалась. А потом поняла, что все люди в этой деревне очень мускулистые и стройные. У костров я заметила пару беременных женщин, но все мужчины были жилисты и подтянуты. Здесь просто никогда не было мужчин с такими огромными животами. Понятно, что при их образе жизни живот не отрастишь. Потом я посмотрела на очень стройную, почти прозрачную Юлю, на свою спортивную фигуру и засмеялась. Да, пожалуй, из нас троих заподозрить в беременности можно только Сергея. Мы же из другого мира, мало ли что мы там придумали. Но скорее всего он просто хотел меня приободрить и рассмешить этим вопросом. Это была шутка, у него было и чувство юмора. Он просто добр и умен.

– Нет, детей у нас рожают женщины, как и у вас. А это просто толстый мужчина, – на всякий случай объяснила я. – Он много пьет пива и ест.

Ясен кивнул и кивком же показал мне, чтобы я возвращалась к своим. Затем он подул в свой рожок, и на площадку отовсюду хлынули всадники в волчьих шкурах и набежали волки. Всадники и волки кружили вокруг нас по площадке. Мы внимательно наблюдали за ними. После третьего круга мне стало казаться, что на лошадях тоже сидят волки, а количество бегущих хищников увеличилось во много раз. Постепенно вся площадка заполнилась волками и всадниками, и они образовали какой-то мелькающий водоворот. Нас била мелкая дрожь, и вот загорелся монитор, и Константин нашел музыку нашей Вселенной.

Когда она неожиданно громко зазвучала, я собралась с силами и запела. Я пела арии из опер и знаменитые шлягеры наших дней. Я давала концерт для волков и своих соседей. Только, по-моему, меня никто не слушал. Хотя я могла и ошибаться. Постепенно мой голос набрал невероятную силу, и воздух стал гуще, и все увязло в подвижной ртутной тяжести и зазвенело металлом – и тогда все бесследно исчезло. Пропали в водовороте стремительно мчащиеся волки, превратилась в каплю и испарилась река, соседи, словно быстро удаляясь, растворились в густом и непрозрачном воздухе, последним в темную точку съежилось небо – и я провалилась в звенящую черную пустоту. И эта поглотившая все пустота остановила мысли, погасила чувства, наглухо закрыла дверь в чужие миры.

– Можно?

– Войдите.

– Я вам уже второй раз стучу. Вы не спите, Людмила?

– Уже нет.

– Извините за вторжение, но не могу найти черный камень. Помните, я вам его показывал ночью, тот, что нашел на горе Шаманке. Можно я у вас посмотрю. А то ко мне пришел специалист, – услышала я торопливые реплики знакомого голоса моего соседа Кости, еще не успев до конца проснуться.

В приоткрытую дверь заглядывал Константин. Я лежала в любимой пижаме на своем диване, в своей комнате. Я еще хотела поваляться, тело было ватным, а голова тяжелой.

– Извините, что я в постели. Посмотрите, раз вам срочно нужно. Только можно я не буду вам помогать, что-то я не совсем здорова.

Константин искал камень на полу под диваном, на столе, на фортепиано. И вдруг я вспомнила, все вспомнила! Я резко села. Но Костя искал камень, хотя прекрасно знал, что он остался там, в том мире, что священный камень вернулся домой. Получается, что он ничего не помнит?! Я вскочила, мигом позабыв про головную боль и вялость, и помчалась к Анастасии Захаровне. Дверь в ее комнату была открыта. Старушка сидела в ночной рубашке и восхитительной кружевной шали в своем огромном кресле с картами в руках.

– Доброе утро, Анастасия Захаровна. А почему у вас дверь открыта?

– Доброе утро, Людочка. Это я ночью слушала, как ты пела, да так и не закрыла дверь. Ах, как ты пела!

– Спасибо. Тогда я дверь закрою, а то вас просквозит.

Я прикрыла дверь и прижалась к стене. В голове у меня поселились сомнения: или мне приснилось это путешествие в другую Вселенную, или они всё забыли, а я почему-то помню. Вечно со мной что-то не так. Я вернулась в комнату и включила телевизор. Шли воскресные передачи, мы никуда не исчезали – все было как всегда.

«Вам нельзя быть здесь дольше одной луны», – вспомнила я слова и облик человека в волчьей шкуре. Мы и были там только одну ночь, вероятно, именно поэтому вернулись без потери времени. Если Костя не найдет камень, то мы там были. А если найдет? Костя опять постучал в дверь:

– Можно я еще посмотрю камень? Куда я его дел? Вроде бы после нашего эксперимента все у себя на стол положил, но на столе его нет.

– Смотрите, конечно. Только его тут нет, я бы на него наткнулась. Он же довольно внушительных размеров, – говорила я, внимательно глядя на Константина.

Нет. Он не играл. Он ничего не помнил. Уверена, что ничего не помнят и Юля с Сергеем. Но камень исчез, мне ничего не приснилось.

– Мистика какая-то, да еще и запись каким-то образом стер, – расстроенно проговорил Костя, выходя из комнаты.

Я сидела и вспоминала каждый момент в другой Вселенной. Мне вдруг захотелось плакать. Я поняла, что больше никогда не встречу человека, который понимал бы меня без слов, мог поделиться своей силой и мог найти достойный выход из безвыходного положения. Я никогда не увижу мужчину, который взлетает на лошадиную спину, как барс. Я никогда не увижу такого мудрого мужчину, который повелевает волками и который находит такие правильные слова для детей. Мужчину, который выбрал меня, пусть я и из другого мира.

Странно устроено женское сердце: вчера я готова была влюбиться в Константина, а сейчас он мне совсем не интересен. Я плачу, вспоминая мужчину, которого никогда не увижу, который, наверняка, не смог бы жить в нашем мире, которого я по-настоящему даже не знаю. Но мне хватает того, что я знаю. Я впервые почувствовала в своем сердце такую любовь, которая не дала мне забыть тебя – мой далекий жених, которая смогла сохраниться, преодолевая бесконечную дорогу между мирами, которая одна только сильнее смерти и даже законов Вселенной.

Я подошла к зеркалу и сказала туда, в зазеркалье, в другой мир:

– Здесь нет таких, как ты, мой удивительный жених из другой Вселенной. Я теперь просто обречена на одиночество. В нашем мире сейчас очень мало мужчин, которые могут поделиться силой. Но ты же что-нибудь придумаешь? Ты же укажешь мне на того, кто хоть чем-то похож на тебя? Теперь я точно знаю, каким должен быть настоящий мужчина, каким большим, добрым, благородным и мудрым должно быть его сердце.

И он меня услышал. И пришел на помощь, потому что не мог не прийти.

Это произошло почти через год, весной, когда в сердце рождается томление и жажда любви. В тот день настроение у меня было самое отвратительное: в ресторане мешал работать своим избыточным и по-комариному назойливым вниманием один богатый клиент, который мне совершенно не нравился и очень раздражал; в университете – суета последнего курса; дома – я не знала, как вести себя с Константином, решившем обрести во мне не только друга, но и жену. Очень хотелось сбежать куда-нибудь, но пока такой возможности не было. И тут ко мне подходит администратор и предлагает работу. Я не раздумывая соглашаюсь.