НЕЙРО. Книга первая бесплатное чтение

СОДЕРЖАНИЕ

ГЛАВА 1. Дора

Техас, наши дни

______________

В помещении было тихо, раздавался только писк медицинского прибора, который тут же поглощался шумоподавляющим покрытием стен.

– Ты готов? – тишину пронзил тихий голос девушки, прозвучавший громче, чем предполагалось.

В ответ молодой мужчина лишь кивнул и мягко улыбнулся.

Он смотрел в глаза Доры с таким теплом и принятием, словно они сейчас собирались прыгать на батуте, взявшись за руки, а не выводить его инфицированную младшую сестру из искусственной комы.

– Тьерри, спасибо тебе, – все также тихо произнесла Дора и сделала короткий шаг к койке с зараженной.

– Как договаривались: я отключаю прибор и выхожу, ты распыляешь раствор на себя. Если что-то пойдет не так, не геройствуешь и используешь электрошок. Да?

Дора настойчиво искала в глазах Тьерри согласие с планом, опасаясь, что может настать момент, когда у парня не поднимется рука на сестру. Но с облегчением она не обнаружила ни тревоги, ни сопротивления во взгляде мужчины. Хотя, может, именно это и должно было насторожить ее больше всего.

Она коротко вздохнула и взялась за тумблер прибора, который вводил специальный раствор в вену инфицированной, поддерживая ее в состоянии искусственной комы. Вывернув тумблер до отметки ВЫКЛ, Дора быстро ударила по кнопке, размыкающей оковы на руках и ногах темнокожей девочки-подростка. Затем девушка юркнула в проем, герметично закрыла дверь стеклянной комнаты снаружи и затаила дыхание.

Тьерри надел капюшон и маску с пластиковыми вставками, закрывающими лицо, затем достал металлический баллончик, похожий на спрей от кашля, и обильно обрызгал свой защитный костюм раствором. Казалось, он готовится к пикнику на природе и пытается защититься от москитов. Правда у зараженных с насекомыми из общего была только жажда человеческой крови – плоть они ели уже не подражая москитам.

Дора почувствовала, как у нее похолодели руки. Она напряженно закусила внутреннюю сторону щеки и неотрывно смотрела на Мишель – сестру Тьерри, которая, уже не отзывалась на свое имя. Теперь ее внимание могли привлечь только запах и тепло тела жертвы.

Дора, будучи нейробиологом, уже более трех лет изучала поведение зараженных. И, казалось, как никогда была близка к прорыву. Этот изначально небольшой проект, который ей согласовали в уплату за молчание и отказ от авторства собственных открытий, теперь представлялся ей как самое важное и полезное дело из всех, которыми она когда-либо занималась.

По ушам резанул крик, словно металлический коготь прошелся по стеклу. Мишель затряслась, начала вскидывать руки и выгибаться всем телом, издавая ужасающие звуки из своей глотки. Мужчина напрягся, встал в оборонительную позу, но не отступил. Он был уверен, что все получится. Не могло не получиться. Ведь Дора уже много месяцев разрабатывала рецептуру «маскирующего агента». Он должен был помочь тем, кто остался снаружи, спастись от полчищ зараженных и стать для них буквально невидимыми в плане запаха.

Тем временем Мишель резко села и начала, как зверь, водить носом по помещению, активно принюхиваясь. Ее угольно черные глаза без зрачков, с красной каемкой вокруг радужки и лопнувшими капиллярами, безумно блуждали вокруг, ни за что и ни за кого не цепляясь взглядом. Рваными движениями ее голова поворачивалась то в одну, то в другую сторону. Вдруг она оттолкнулась руками от койки, словно от ветки дерева, и приземлилась на четвереньки. Пружинистыми движениями, будто хищник, который подкрадывается к жертве, девочка начала исследовать прозрачную комнату, все также принюхиваясь и бессистемно вращая глазными яблоками в разные стороны. Дору она не замечала, хотя их разделяла одна прозрачная перегородка. Пока зараженная изучала пространство возле койки, Тьерри не двигался. Не шелохнулся он и когда она подобралась вплотную и начала взбираться на него руками, яростно обнюхивая. Мишель так плотно прижималась лицом к торсу брата, стремясь что-то унюхать, и так крепко обхватывала его руками, что казалось, она ищет защиты в его объятиях.

Дора зажала рот рукой. Она не могла представить, насколько сильную боль Тьерри испытывает, видя сестру в таком состоянии, а уж участвовать в экспериментах над ней – и подавно. Однако сейчас ученая больше переживала за физическую целостность мужчины и то и дело косилась на палку-электрошокер, которую тот плотно зажимал в руке.

Мишель вдруг замерла и резко вскинула голову. Послышался утробный рык, который становился громче с каждой секундой. Зараженная оскалилась и нанесла несколько ударов по груди Тьерри, пыталась разорвать ткань. Но ни костюм, ни мужчина не поддались – парень продолжал стоять неподвижно. Девочка сделала еще несколько глубоких вдохов и отпустила брата, продолжив исследовать пространство вокруг.

«Получилось?» – пронеслось в голове у Доры. – «Сработало?!»

Ученая подавила восторженный крик и лишь тихонько затопала на месте от радости. Но воодушевление быстро померкло от того, что должно было произойти дальше.

Дора кивнула Тьерри, и он одним резким движением прислонил электрошокер к телу сестры. Аппарат был настроен на гораздо большую мощность, чем могло выдержать человеческое тело. Будь на месте Мишель обычный человек, его внутренности бы закипели. Однако зараженная лишь выгнулась и потеряла ориентацию в пространстве. Тьерри воспользовался заминкой и подхватил тело девочки на руки. Со стороны выглядело странным, как нежно и бережно он обращается с самым беспощадным и эффективным хищником, который сейчас делит Землю с людьми.

Мужчина ловко вернул оковы на конечности сестры, подключил трубку капельницы к катетеру и выкрутил тумблер на максимум. Пространство снова наполнили пикающие звуки медицинского аппарата и глаза девочки начали закатываться – она погружалась в кому. По тому, как быстро и ловко действовал Тьерри, сразу стало ясно: он делал это уже много раз, каждый из которых подвергал себя опасности. Но это было одно из условий, благодаря которым он мог находится рядом с сестрой. С тем, что было ей когда-то.

Дора набрала код на панели и дверь в прозрачную комнату отъехала в сторону с шипящим звуком. Ученая осторожно подошла к Тьерри, который мягко гладил по голове девочку в коме. Она аккуратно положила руку ему на плечо, то ли поддерживая, то ли привлекая внимание. Но он верно истолковал этот жест – положил свою руку на ее и сжал, как бы говоря: все в порядке. Но ничего не было в порядке – мир давно сошел с ума, и люди искали для себя новые понятия нормы.

Тьерри снял маску и капюшон и пошел к выходу из комнаты, где, как спящую красавицу в стеклянном гробу, держали его сестру уже несколько месяцев. Дора бегло осмотрела оковы и катетер Мишель и сразу же последовала за мужчиной.

Он уже снял защитный костюм, оставшись в обычной гражданской одежде. Тьерри был высоким, хорошо сложенным и обаятельным чернокожим мужчиной. Три с половиной года назад он с семьей приехал из Франции в Америку, чтобы принять участие в знаменитом шоу талантов. Но проклятый вирус отнял у него родителей и уже практически забрал сестру. Это было еще одним стимул для Доры победить молекулярного хищника, который ускользал от нее столько времени.

Молодая женщина подошла к Тьерри и взяла за руку.

– Еще раз большое спасибо тебе! Без тебя я не смогла бы продвинуться так далеко. Теперь, возможно, у людей появится шанс продержаться до того, как мы изобретем вакцину…

Мужчина вдруг крепко обнял ее, приподнял и закружил по комнате.

– Все это благодаря тебе, Дора! Я так рад за тебя! За нас всех!

Дора сначала опешила, но потом заливисто рассмеялась и начала шутливо колотить Тьерри по мускулистым плечам, чтобы он ее опустил на землю. Мужчина был значительно выше Доры, поэтому у нее слегка закружилась голова от высоты и вращения.

Поставив девушку на пол, он сказал, не разжимая объятий:

– Может это спасет жизнь чьей-то сестре, близкому человеку… Я буду рад, если так…

Тьерри говорил тихо, опустив глаза. За время проведенное с ним, девушка уже научилась читать его сигналы: человек, который с такой готовностью дарит тепло и поддержку, нуждается в ней с такой же силой. Поэтому она крепко его обняла, не говоря ни слова. Он сжал ее в ответ и стал мягко гладить по голове и спине, тихонько напевая что-то на родном языке. С любым другим мужчиной такой жест смутил бы Дору, но не с Тьерри. Он, казалось, умел любить весь мир без пошлости и желания обладать.

Так они простояли какое-то время, пока не раздался звук открывания двери отсека.

– Оу, Дора, не ожидал, – раздался голос Эдварда Сильвера, научного руководителя девушки..

Тьерри разжал руки и отпустил ее. Дора зарделась, шагнула вперед, заправляя выпавшую из хвоста прядь за ухо, и отвела глаза.

– Профессор Сильвер, я..мы..только что закончили эксперимент, – начала она сбиваясь.

– Я вижу, – сказал он с издевкой в голосе, тем не менее увел взгляд в сторону Мишель. – И как прошло? Есть подвижки?

– Да! Все получилось! Агент работает! Теперь только надо наладить производство, – затараторила Дора воодушевленно, но профессор ее перебил.

– Надо же? Хм. Тогда, как обычно, жду отчет об эксперименте у себя на столе с приложенной видеозаписью, – он указал пальцем на красную точку в углу стеклянной комнаты, – И, Дора, не забудьте описать мое авторство и вклад в исследования. На каждой странице – моя подпись. Я сам представлю открытие Совету, а вы, как обычно, будете мне ассистировать.

С каждым его словом уголки губ Доры опускались все ниже, а внутри поднимался гнев. Да, когда-то она на это согласилась, но с каждым разом понимала, как все это неправильно.

– Сколько еще выдержит объект? – вдруг холодно спросил Эдвард.

Тьерри напрягся. Он понял, что речь про сестру. Дора украдкой прикоснулась к его руке, успокаивая.

– Думаю, месяц точно. Нужно провести еще тесты маскирующего агента и..

– Прекрасно, – вновь перебил профессор. – Мне она будет нужна завтра для демонстрации аттрактанта. К нам приедет мистер Смит, и он хочет воочию убедиться, что средство работает.

– Но есть же видеозапись и подробный отчет, который я всегда делаю. Да и военные уже применяли его за периметром неоднократно. Зачем проводить эксперимент еще раз? И на ком? – растерянно проговорила девушка.

– Ох, моя милая мисс Новак, сложись судьба мира иначе, Вам бы уже в пору было детей нянчить, а вы сами еще – наивное дитя. Поэтому я и беру все взаимодействия с начальством на себя.

Приторная снисходительность в его тоне отнюдь не успокаивала, а, наоборот,подрезала крылья и словно погружала Дору в склизкую, тягучую субстанцию, которая обездвиживала и отупляла. А профессор тем временем продолжал:

– Никакой документ не может быть настолько убедителен, как реальная демонстрация. Завтра все должно пройти идеально. Так что подготовьте препарат, объект и вашего «помощника», – на этом слове Эдвард поднял уголок губ и одну бровь так, будто говорил Доре, что понимает, с чем именно Тьерри ей помогает, и что это не только наука. – Второго участника эксперимента я предоставлю сам. Это не ваша забота.

Тьерри в этот момент ответно сжал руку Доры, пытаясь поддержать как мог. Он понимал, что его слова в этом месте имеют столь малый вес, что он скорее своими репликами навлечет на Дору беду, нежели поможет ей. Поэтому он просто был рядом, чтобы она могла опереться на него и найти силы, чтобы защитить себя.

Ощутив прикосновение мужчины, молодая ученая вышла из ступора, пару раз моргнула и наконец ответила:

– Д-да, профессор. Я все подготовлю. Хорошо..

Она пропустила мимо ушей едкий и совсем неуместный комментарий Сильвера, зацепившись за тревожный сигнал – еще один эксперимент с аттрактантом? На Мишель? Кто второй участник? Мысли Доры носились в голове, как бешеные, так что она не заметила, как до боли сжала руку Тьерри.

– Вот и славно, – ответил Эдвард, собираясь уходить.

И, уже почти скрывшись в проеме двери, он обернулся и добавил с самодовольной ухмылкой:

– Приятно иметь с вами дело, мисс Новак.

Как только дверь за профессором закрылась, Дора почувствовала сильное напряжение в запястье и резко расслабила руку. Тьерри медленно притянул свою кисть к груди и начал разминать второй рукой:

– Представляла, что это шея профессора? – спросил он с лёгкой улыбкой, без намека на издевку.

Девушка шумно выдохнула и прикрыла глаза.

– Надо подумать, как стереть с его лица превосходство так, чтобы меня не отстранили от исследований.

– Ты шутишь? – удивился он. – Большая часть того, что сейчас работает с вирусом и против него – твои изобретения. Правительство не дураки, чтобы лишаться своего лучшего ученого.

– Ха-ха, – без тени улыбки проговорила Дора, – только все эти исследования описаны и представлены так, что все они принадлежат Сильверу. Он воспользовался моей слабостью, а я теперь жалею, что пошла у нее на поводу.

Тьерри положил ладонь на плечо девушке и слегка развернул ее к себе, заглядывая в глаза:

—Страх за близких – это нормально. Не жалей о том, что беспокоишься за тех, кто тебе дорог.

– Но это не принесло никаких плодов! – воскликнула она. – О родителях по-прежнему ничего не известно. Профессор только и кормит меня завтраками. Я понимаю, что в нынешних условиях связь между странами и в целом возможности разведки сильно ухудшились. Но три года – это достаточный срок, чтобы узнать хоть что-то! Иногда я думаю, что известие об их смерти принесло бы мне облегчение, потому что неизвестность убивает даже больше, чем горе от потери.

Дора осеклась и с тревогой посмотрела на Тьерри. На того, кто уже потерял родителей и наблюдал за тем, как сестра угасает. Но мужчина не выглядел так, словно ее слова его задели. Он просто крепче сжал ладонями ее плечи и спокойно произнес:

– Порой мы не властны изменить случившееся в нашей жизни. Но мы властны над тем, как обойтись с этими обстоятельствами. Что будешь делать ты, Дора?

Девушка улыбнулась.

– Ты такой мудрый. Так и не скажешь, что тебе всего тридцать. Порой, ты напоминаешь мне моего дедушку.

– О, нет! – Тьерри наигранно схватился за сердце, и шатаясь сделал несколько шагов назад, пока не рухнул на диван. – Выстрел в самое сердце! Это не то, что мужчина желает услышать от девушки в свой адрес.

– Дурак! – смущенно произнесла Дора, – я, между прочим, очень любила своего дедушку!

Мужчина добродушно рассмеялся и с нежностью взглянул на нее. Девушка отвела взгляд, почувствовав неловкость.

– Ты прав. Я имею власть над тем, как обойтись с обстоятельствами. Я подготовлюсь к завтрашнему эксперименту так, чтобы Сильвер ничего не заподозрил. А после – свяжусь с Кристэль и спрошу у нее совета. Она всегда знает, что делать.

С этими словами, Дора уже садилась за компьютер, чтобы начать работать. Тьерри не стал ее отвлекать. Она слышала, как мужчина ходит по комнате, перекладывая какие-то вещи. Все эти месяцы он жил в ее отсеке, на диване. В условиях дефицита ресурсов и пространства – это было лучшее, что она смогла для него организовать. У Доры была отдельная небольшая спальня внутри отсека и свой санузел, а также комната из пуленепробиваемого стекла для экспериментов. Несмотря на токсичного научного руководителя, в остальном условия, в которых она жила в бункере, можно было назвать привилегированными.

Она вдруг задумалась: может, Тьерри был прав и Джон Смит знал, что за изобретениями стояла она, а не профессор? Дора тряхнула головой и вернулась к написанию отчета. Об этом сейчас бессмысленно было думать.

За спиной послышался знакомый мотив: Тьерри напевал песню, с которой прошел отборочный тур на шоу талантов. Он часто так делал, когда Дора сидела за компьютером. Она скрыто наслаждалась его лирическим баритоном, создающим атмосферу глубокой эмоциональности. Это позволяло отбросить все тревоги и погрузится в рабочий процесс.

Вскоре мужчина затих – он сменил пение на писательство. Тьерри сам писал все тексты к своим песням и частенько хватался за блокнот, когда в голову приходила та или иная строчка. Но в последнее время он ударился в прозу. При этом Дора постоянно ловила его задумчивый взгляд на себе. Но все попытки узнать, что же он там пишет, проваливались и обычно заканчивались шуточной борьбой. В которой всегда побеждал Тьерри – он просто поднимал блокнот над головой и ученая не могла до него допрыгнуть.

«Что он там пишет?» – от одной мысли, что кто-то может написать о ней произведение, девушка съежилась. Она никак не причисляла себя к главным героиням. Скорее к тем, кто им помогает.

Дора понимала, что проявления Тьерри иногда выходили за рамки дружеских знаков внимания и поддержки, но она не могла позволить себе сейчас отвлекаться от ее главного дела – охоты на вирус. Возможно, после решения этой головоломки, она попробует впустить в свою жизнь что-то, кроме работы. Если к этому моменту останется жива.

***

Пока внутри прочных стен бункера одна гениальная ученая охотилась за вирусом своими методами, снаружи группа людей в черных банданах на лицах также вышла на охоту.

В вечерних сумерках они бесшумно передвигались по разрушенному Джексонвиллю, словно тени. Женщина, возглавлявшая небольшой отряд, остановилась возле угла одноэтажного, когда-то жилого дома. Она подождала, когда все участники – их было в общей сложности четверо – доберутся до нее и вопросительно мотнула головой в сторону стены дома. Мужчина, который стоял к ней ближе всего, утвердительно кивнул.

Женщина достала пластиковый трафарет размером с лист А4, свернутый в трубочку, и расправила его на стене. Другой рукой вытащила банку желтой флуоресцентной краски, и, слегка приоткрыв ее, вылила часть себе на ладонь, обмотанную какой-то ветошью. Обильно смазав трафарет и убедившись, что краска осталась на стене, она свернула его обратно и убрала в сумку.

Так они поступили еще с несколькими домами в округе и стали возвращаться другим маршрутом, чтобы не столкнуться с зараженными, которые могли пойти по их следу.

Если бы кто-то наблюдал за их передвижением со стороны, он мог бы догадаться, что все участники или проходили военную службу, или были к ней приближены. Они двигались перебежками и общались только с помощью жестов, чтобы не создавать лишнего шума.

Вдруг один из мужчин резко выпрямился и поднял вверх руку, согнутую в локте. Остальные замерли. Он аккуратно сделал несколько шагов вперед и пошевелил что-то ногой. После чего дал знак остальным, чтобы они подошли к нему. Все собрались возле его находки и хмуро переглянулись. Перед ними лежала часть туши оленя, по ровным краям ран которой было видно, что его разделали ножом. Очевидно, это была не очередная жертва стада зараженных – они не оставляют после себя ничего, кроме костей.

Задерживаться было нельзя: очень скоро на запах мертвечины придут зомби. Мужчина ловким движением отхватил от оленины кусок, уложил в зип-пакет, и обмотал тряпкой, которая едко пахла ацетоном. Весь отряд, стараясь не шуметь, быстрым шагом отправился дальше в путь. И уже перейдя на бег, мужчина забросил трофей себе в сумку.

Через некоторое время они достигли участка, где из раскуроченной стены с шумом выбивался поток воды – это давало людям небольшую передышку от опасности быть услышанными. Но риск быть обнаруженными по запаху или теплу их тела никуда не делся. Поэтому женщина, притормозив у стены, лишь коротко уточнила у остальных:

– Сколько таких туш насчитали сегодня?

Остальные подняли руки и каждый показал несколько пальцев на них. Женщина окинула их взглядом, быстро сосчитав.

– Тринадцать.. это уже серьезно.

– И откуда у них столько наркоты! – прошипел мужчина, несший с собой трофей.

– Генерал Чжан сказал, что на днях будут перевозить каких-то важных шишек, вот они и решили усложнить нам жизнь, чтобы мы отвлеклись на эту угрозу и не сорвали поставку.

– Поставку? Поставку людей? – спросил другой участник отряда.

– Называй как хочешь. Но наш человек сообщил, что повезут каких-то ученых, которые напрямую связаны с вирусом. В том числе и того, кто изготовил твой «любимый» аттрактант.

Остальные скривились, кто-то сплюнул на землю. Женщина толкнула его в плечо:

– Не раскидывай тут свое ДНК! Хочешь, чтобы нас было еще проще выследить? Все, завязали трепаться, возвращаемся на базу.

Но стоило им отойти от стены метров на двадцать, как они услышали нарастающий гул за спиной.

– Чёрт! Учуяли!

Громко прошептала женщина, на ходу доставая из сумки две белые бутыли с какой-то химией внутри. Одну она передала мужчине, а вторую открыла и начала обильно обливаться – по запаху это был ацетон. Вероятность сгореть от какой-то искры сейчас пугала их меньше, чем перспектива быть съеденными заживо.

ГЛАВА 2. Мишель

Громкий звук будильника пронзил сонное сознание Доры. Она в полудреме начала шарить в поисках кнопки выключения. Забавно, что до апокалипсиса такие ретро-будильники она видела только в фильмах 80-х и 90-х годов, а теперь мир сам откатился в прошлое.

С третьей попытки Доре удалось победить источник назойливого звука. Она широко раскинула руки и потянулась на кровати. На кровати? Стоп! Как она сюда попала? Последнее, что она помнит, – это как после загрузки отчета для Сильвера на флешку, решила еще раз перепроверить все расчеты.

«Тьерри», – в голову Доры сразу пришло это имя. Она оглядела себя: «Перенес на кровать, но раздевать не стал, чтобы не нарушить личных границ». – девушка тихо улыбнулась своим мыслям и слегка покачала головой. Почему-то осознание того, что мужчина укладывал ее на кровать, заставило смутиться.

– Так, – сказала она уже вслух, чтобы вывести себя из тягучих романтических дум, которые навевали сладкую дрему, – надо вставать.

Она резко поднялась и начала делать разминку. В бункере был спортзал, сплошь утыканный кардиотренажерами, но Дора предпочитала заниматься в уединении.

Закончив с простыми упражнениями, она сходила в душ и переоделась в чистую одежду – футболку, джинсы и кроссовки. Она всегда выбирала удобство во всем, что касалось внешнего вида. Сегодня ей предстояло выступать перед Джоном Смитом. Дважды. Это осознание холодом прошибло ее вдоль позвоночника. Смит чаще молчал, но смотрел так, словно знал о собеседнике все – прошлое, настоящее и даже будущее. Что было чистой правдой: по его указу люди как появлялись здесь, так и пропадали.

Дора старалась избегать высокопоставленных чинов: там игра шла уже на уровнях, к которым она не привыкла. Она не любила и не умела плести интриги, манипулировать и просчитывать свои слова и поступки наперед. И уж тем более не хотела идти по головам. Вероятно, поэтому она никогда не стремилась к величию в науке. Ей было достаточно знать, что она помогает людям. Сам процесс исследований и открытий завораживал ее настолько, что большей награды было не нужно.

А может, она просто боялась, что выйдя на новый уровень, придется принимать решения, которые лишат ее сна?

С этими мыслями она собрала волосы в тугой пучок, оставив несколько прядей, обрамляющих миловидное лицо с россыпью родинок. Затем надела очки, заботливо оставленные Тьерри на тумбе у кровати. Дора смотрела на свое отражение, не моргая, пытаясь придать себе решимости. Глубоко вдохнув и выдохнув, она кивнула зеркалу и направилась в гостиную. По крайней мере, так называлась бы эта комната, если бы это был не отсек в бункере, а квартира в обычном жилом доме.

Тьерри уже заканчивал готовить завтрак – заваривал содержимое армейских сухпайков. Под землей не было естественного освещения, и время суток можно было определить только по часам. Но Доре они были не нужны, чтобы понять: ее сосед практически не спал этой ночью. Его блокнот, оставленный на расстеленном диване, был исписан больше чем наполовину. Хотя вчера дебютное произведение мужчины занимало от силы десять листов.

Услышав, что Дора вышла из комнаты, Тьерри, не оборачиваясь, радостно поприветствовал девушку:

– Доброе утро! Как спалось?

– Лучше, чем я ожидала. Спасибо, что обеспечил комфорт моего сна, – нарочито бесстрастно постаралась ответить ученая.

Она боялась, что краска зальет ее лицо прямо перед парнем.

– Мне не сложно, ты же знаешь, – мужчина бросил быстрый взгляд на нее и улыбнулся своим мыслям.

Он закончил сервировку нехитрого завтрака и жестом пригласил Дору присоединиться. Она с готовностью принялась за еду. Девушка вдруг поняла, что вчера из-за эмоций забыла поужинать и сейчас была чертовски голодна.

– Ешь-ешь, силы тебе сегодня понадобятся, – спокойно сказал Тьерри, но сам не спешил притрагиваться к еде.

– А ты? – спросила Дора с набитым ртом и тут же поморщилась, с усилием проглотив большой комок пищи.

Тьерри по-доброму усмехнулся:

– Не торопись, воробушек. У тебя еще есть время, насколько я понимаю.

Вопрос Доры он предпочел оставить без ответа. Молодая женщина пристально вглядывалась в его лицо. Он иногда звал ее воробушком – когда они дурачились или когда он пытался скрыть то, что чувствует на самом деле. Сейчас, очевидно, был второй вариант.

– За всем этим ажиотажем вокруг эксперимента с маскирующим агентом и внезапным поручением Сильвера, я совсем забыла спросить: как ты? – вкрадчиво начала Дора.

Мужчина вновь натянул улыбку, но не спешил поднимать на Дору глаза.

– Не знаю, если честно. Иной раз думаю, что я привык к тому, что происходит. Но время от времени на меня накатывают непонимание и злоба, а еще страх. – Он говорил открыто, без утайки.

Девушка отложила ложку и внимательно слушала.

– Я все пытаюсь найти высший смысл в том, что произошло с миром. И в том, что я все еще жив, а Мишель – нет.

Он резко замолчал, отвернув лицо. Мужчина словно осознал что-то, озвучив мысли вслух. Он свел брови на переносице и поджал губы. Дора видела его внутреннюю борьбу, которую он больше не мог скрывать. Она робко прикоснулась к его руке, и, почувствовав, что Тьерри не против, накрыла ее своей ладонью. Девушка молчала, понимая, что слова тут не помогут.

– Я все еще цепляюсь за жизнь в ее теле, понимая, что и ему осталось недолго. Но это неважно, потому что моей Мишель уже нет, – он вдруг посмотрел Доре прямо в глаза. – Я понимаю тебя, когда ты говоришь, что известие о смерти родителей скорее принесло бы тебе облегчение, потому что неизвестность разрушает сильнее. В моем случае, я бы предпочел уже развеять прах Мишель по ветру. Потому что видеть ее подобие жизни невыносимо.

Тьерри выдернул свою руку из-под ладони Доры и сжал в кулак. Он говорил с жаром, к которому ученая не привыкла. Тема была душераздирающей, но девушка отчего то залюбовалась тем, как парень раскрывает ей свою новую часть – бушующую, несогласную.

– Но потом я понимаю: если исследования, в которых участвует ее тело, поможет спастись другим – это и будет ее наследием. Как много других людей удостаивались чести внести такой вклад в будущее человечества? Кто я, чтобы мешать этой памяти? Я чувствую себя эгоистом, когда просто хочу для нее покоя, а для себя – свободы.

К концу речи Тьерри сник. Его плечи опали, грудь уже не вздымалась так яростно. Казалось, он погружается в свое внутреннее царство, полное горя и сомнений.

Дора без лишних слов встала и обогнула стол, она мягко потянула парня на себя и тот удивительно легко поддался. Он положил голову ей на плечо и закрыл глаза, шумно выдохнув. Так прошло несколько минут: девушка обнимала его плечи и успокаивающе гладила по голове, а он согревал своим дыханием ее ключицы.

Ученая не хотела спугнуть этот хрупкий момент и поэтому оставила свои наблюдения при себе. Но пока Тьерри говорил, она не могла отделаться от мысли как похожа эта ситуация на те, с которыми она работала до вируса NKT-53. На протяжении пяти лет до апокалипсиса Дора трудилась в лаборатории исследования мозга, изучая деменцию. Она пыталась найти методы ранней диагностики и восстановления утраченных частей мозга. Ей приходилось беседовать с родными больных, которые испытывали примерно то же, что и мужчина в ее объятиях – наблюдение за подобием жизни близкого человека, от которого осталась всего лишь тень. И постыдное желание, чтобы это подобие жизни скорее прекратилось.

Почувствовав, как Тьерри стал слегка отстраняться, она взяла его лицо в ладони и сказала, смотря прямо в глаза:

– Мы сделаем так, чтобы выжившие помнили Мишель и то, что она сделала для них.

На самом деле, это Тьерри для них сделал, но он никогда с этим не согласится.

– Я не знаю, как именно, но я добьюсь этого. Это уже вопрос не тщеславия, а справедливости и подвига, – закончила Дора.

Тьерри устало, но благодарно прильнул щекой к ее ладони и улыбнулся. Дора притянула его к себе и соприкоснулась своим лбом с его. Этот жест вывел их на новый уровень взаимоотношений, куда глубже романтических или партнерских. Девушка еще не понимала, что это будет для нее значить, но в грудной клетке танцевали лёд и пламя.

Мужчина мягко взял ее руки и развел их в стороны от своего лица.

– Тебе пора, воробушек, – по голосу Тьерри Дора поняла, что он вернулся – тот, к кому она привыкла. Спокойный и уверенный.