Сердце звёздного дракона бесплатное чтение

Содержание

– Содержание -

ПРОЛОГ

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4

ГЛАВА 5

ГЛАВА 6

ГЛАВА 7

ГЛАВА 8

ГЛАВА 9

ГЛАВА 10

ГЛАВА 11

ГЛАВА 12

ГЛАВА 13

ГЛАВА 14

ГЛАВА 15

ГЛАВА 16

ГЛАВА 17

ГЛАВА 18

ГЛАВА 19

ГЛАВА 20

ГЛАВА 21

ГЛАВА 22

ГЛАВА 23

ГЛАВА 24

ГЛАВА 25

ГЛАВА 26

ГЛАВА 27

ГЛАВА 28

ГЛАВА 29

ГЛАВА 30

ГЛАВА 31

ГЛАВА 32

ПРОЛОГ

Эллера поправила тугое колье, огладила корсаж вечернего платья – нежно-голубого, расшитого драгоценными ильрутскими кристаллами. И то и другое не давало сделать вдох, но деваться было некуда – до конца вечера оставалось ещё несколько часов.

Оглядевшись по сторонам и убедившись, что никто её не видит, она достала из сумочки сигарету и быстро раскурила. Вдохнула дым в четыре быстрых глубоких затяжки и, ещё раз оглядевшись, швырнула окурок в траву.

Вечера, проведённые с Колбертом, давались ей с каждым месяцем всё тяжелей. «На такой работе один месяц – за три», – мрачно подумала она. Окурок тлел на земле, но Эллере уже хотелось ещё.

Крайтон постоянно говорил, что надо бросать курить. «Попробовал бы он сам завязать, когда кругом такое… такая дрянь».

Эллера пригладила светлые волосы, пытаясь помешать ветру трепать их в разные стороны, но успеха не достигла – Колберт любил девушек с роскошными искусственными кудрями.

Снова залезла в сумочку и разочаровано застонала.

Пачка сигарет оказалась пустой. Эллера оглянулась на серебристый бок корабля, слабо отблёскивавший в свете луны. Колберт если и станет её искать, то вряд ли придёт сюда. Посол Гестора мог спать исключительно на шёлковых простынях, а на борту яхты из всех удобств – биотуалет и кондиционер. На то и был расчет. Но вот беда: на яхте не достать и сигарет. Ввоз их на Ноктюрн строго воспрещён Инквизицией, как и ещё тысяча безобидных развлечений, которые позволяли коротать вечера на других, не столь тесно связанных с Ядром мирах. Эта, последняя, пачка по чудесному недоразумению миновала личный досмотр. А если точнее, Эллера просто имела некоторый навык по провозу всяких мелких вещей. Хотя Крайтон и прыгал бы до потолка, узнав, что подопечная рискует почём зря.

Эллера наклонилась, пытаясь подобрать окурок – может, ещё не потух, – и замерла, почуяв движение в траве.

Сигарета стремительно отходила в её сознании на задний план. Рука поползла к бедру в поисках шокера, когда в ночной тишине прошелестел едва слышный шёпот:

– Помоги…

Эллера стиснула зубы и напряжённо вгляделась в темноту. В траве вырисовывались длинные ноги в несуразных кожаных штанах, какие носили разве что в самых отсталых внешних мирах. Рука – крупная, но с тонкими аккуратными пальцами. Пальцы эти скребли по земле, собирая клоки травы и, видимо, пытаясь вырвать её из чернозёма.

Ладонь Эллеры всё-таки добралась до шокера и замерла.

– Кто здесь? – ровным голосом спросила она.

– Помоги… – повторился тихий шёпот в темноте. – Кровь…

По судорожным движениям пальцев Эллера и так догадывалась, что у незнакомца кровь. Но кем он был и как попал на задний двор посольского дворца, куда любого, кроме уроженцев Гестора, пускали только по специальным пропускам?

Эллера судорожно вспоминала.

ГЛАВА 1

На Ноктюрн они с Колбертом прибыли неделю назад – у мистера «много дел» здесь была очередная миссия в поддержку дипломатии Гестора. Эллера его сопровождала, во-первых, как представитель «Гестор-Таймс» – очень удобное прикрытие для человека, который постоянно вляпывается во всякие истории, лезет на рожон и путешествует по таким местам Галактики, куда в жизни не сунется никто из тех, у кого есть голова на плечах. Ну, а во-вторых, как сотрудник «ОПВЭ» – «Ордена Последних Воинов Эквилибриума» – полудобровольной организации, руководство которой ставило своей целью восстановление единого содружества человечества.

Содружество протянуло ноги вот уже двадцать пять лет как, и большая часть населения новой Конфедерации была уверена, что от Эквилибриума не осталось и тени. Но… Эллера и ещё некоторые её знакомые знали, что это всё-таки не так.

В первые годы после смены режима борьба оставалась довольно острой, но лет через десять благополучно сошла на нет. На сцену галактической политики выходила новая сила – Инквизиция. Раздробленная инфраструктура Галактики постепенно собиралась в новую сеть, и многие из тех, кто упорно стоял за восстановление Содружества, с удовольствием приняли новые веяния.

«Потому что им было наплевать на всё, кроме собственного благополучия», – считала Эллера. Вывод был спорным, но Олсон спорные выводы никогда не смущали.

Эллера видела в новой Конфедерации больше десятка проблем, из которых, откровенно говоря, самой малой было отсутствие сигарет. Вращаясь среди посольского корпуса, она слишком хорошо знала, что у этих людей на уме, чтобы поверить в святые принципы Очищающего Звёздного Пламени. Не говоря уже о том, что ей казалась абсурдной сама идея собирать содружество космических планет на основе древних предрассудков.

Эллера была рационалисткой до мозга костей – по крайней мере, считала себя таковой. И любые апелляции к разного рода духам Звёзд, Ветров и Врат заставляли волосы у неё на голове шевелиться.

Путешествие на Ноктюрн с самого начала казалось ей не слишком сложным – обычная наблюдательная миссия при человеке, с которым она работала уже не в первый раз. В свете считалось, что у них с Венсеном Колбертом вялотекущий, но долгоиграющий роман, который позволяет обоим партнерам время от времени развлекаться на стороне.

Колберт был Эллерой искренне увлечён. Олсон тоже испытывала к Колберту некоторый интерес – сильный харизматичный мужчина сорока лет, тот как магнит притягивал к себе разного рода легкомысленных девиц. Наверное, потому Колберт и выбрал её – Эллера была в меру легкомысленна, но ни за кем не бегала и предпочитала смотреть на конкуренцию свысока. К тому же по праву считалась одним из красивейших агентов в своём выпуске. Миссии с подобным прикрытием ей, тем не менее, доставались редко – Эллера их не любила и имела достаточно других талантов, чтобы избежать судьбы вечной приманки в медовых ловушках.

Считалось, что Колберт – большая и довольно богатая шишка, но, откровенно говоря, ОПВЭ никогда не интересовал сам посол Гестора. Задачей Эллеры было выйти на контакт с руководством Инквизиции, о котором никто толком ничего не знал. Великий Инквизитор появлялся на людях в изукрашенных золотом нарядах, профессионально играл на камеру, но даже во время съёмок лицо его скрывала маска. Тайной оставалась не только его личность, но и более серьёзные вещи – например, в какой степени политика Инквизиции зависит лично от него, а в какой является плодом закулисных интриг и результатом работы тайных конклавов. «Двадцать лет, а мы до сих пор не знаем ничего», – думала Эллера, наблюдая, как Колберт пожимает руки другим послам. На самом деле они не знали точно даже того, сколько именно лет существует Инквизиция. Возникла ли она в один миг или стала пасынком какой-то другой, более старой организации.

Эллера с опаской шагнула вперёд, вглядываясь в лицо того, кто лежал перед ней на траве.

«Красивый, – отметила она про себя. – Колберт ему не чета». Сердце почему-то кольнула боль. Ощущение неправильности той жизни, которой она жила и живёт. Близости чего-то настоящего, кристально чистого, для чего она, возможно, уже не годится, потому что она – это именно она. И там, в десятке метров за спиной, её ждёт зрелый мужчина, с которым она делит постель.

Незнакомец приоткрыл глаза. В зрачках стоял туман.

– Помоги… – одними губами повторил он.

Ровеналь с трудом соображал. Боль затопила сознание. Смутно он понимал, что с раной в плече что-то не так. Иначе его тело не могло бы так онеметь.

Ровеналь смотрел в голубые глаза той, чьё лицо нависало над ним, и впервые в жизни боялся умереть. Умереть, так и не вспомнив имени той, что на него смотрела. Потому что Ровеналем овладело отчётливое чувство, что они уже встречались. Были вместе миллионы лет и должны быть вместе теперь.

«Безумец… – пронеслось в голове, и Ровеналю стало смешно от вороха неуместных чувств, разрывавших его на части. – Сейчас она позовёт охрану… и тебе конец».

Ровеналю ужасно не хотелось просить в третий раз, а голубоглазая, тем временем, стояла и смотрела. И Ровеналь любовался серебристым светом луны, игравшим в её длинных платиновых волосах. «Не бывает таких людей…»

Вдали послышался топот ног.

Ровеналь попытался шевельнуться. Нужно было встать. Сознание на миг стало ясным, как небо над головой. Встать, схватить это ненормально красивое существо и затащить в стоящий рядом звездолёт.

Тело не слушалось. Боль стала только сильней, и Ровеналю показалось, что он чувствует струйку крови, бегущую по плечу.

«Неужели это конец?…»

В одно мгновение Ровеналь понял, что да. Его конец мог быть только таким. Должен был стать только таким. И последним, что он должен увидеть перед смертью, могли быть только эти глаза, в которых сейчас отражались огоньки звёзд.

«Убей меня… – захотелось прошептать, но не было сил, чтобы произнести это вслух. – Если я погибну – пускай от твоей руки».

Но голубоглазая стояла, и смотрела, и не делала совсем ничего. Казалось, она вообще находится не здесь. И ей абсолютно наплевать на топот ног. Наплевать на то, что если её застанут здесь, рядом с ним, то отправят в застенки так же, как и самого беглеца.

«Дурак… она же не знает, кто ты». Ровеналь понял, что должен предупредить. Должен спасти. А значит, просто не имеет права умереть здесь и сейчас.

Он снова попытался шевельнуть рукой, и сознание мгновенно заволок кровавый туман.

ГЛАВА 2

Хотя Колберт в обществе проявлял себя как человек вежливый и приятный, Эллера уже давно заметила, что временами с ним бывает тяжело. Венсен не был мизантропом, но глубоко в душе страдал от неуверенности в себе, которая заставляла его сомневаться в каждом, кто находится рядом.

В тот вечер Колберта как раз несло.

Раньше, чем они выехали из отеля, Эллера узнала о себе много совсем не нового – а именно, что она – охотница за лёгкой наживой, проходимка и использует Колберта… для всякого.

Олсон молчала, потому что знала, что Колберт во многом прав. Однако её собственная злость с каждым новым выпадом становилась сильней.

Эллера уже в семь начала поглядывать на часы, хотя и знала, что приём в посольстве начнётся только в восемь, а ей самой торчать на нём до тех пор, пока не отправится спать последний гость.

«Нужно использовать все возможности», – уговаривала она себя. Но мысли вместо этого сворачивали на рассуждения о том, что она, вообще-то, всегда хотела быть оперативником. Никогда не любила приёмов, костюмов и светской болтовни. Эллера плохо ладила с людьми и предпочитала общаться с теми, с кем можно говорить откровенно.

Она успела поздороваться с девятым астрологом Дюраля, Малером, который, по слухам, поддерживал советами самых влиятельных людей Конфедерации. Это был седовласый мужчина с мягкой окладистой бородой и добрыми, но очень хитрыми глазами.

Колберт как раз увлёкся разговором с молодой эльдаркой, и Эллера решила, что это хороший случай договориться о неформальной встрече. Она с искренним удовольствием выслушала рассказ Малера о том, что Вселенная движется по кругу, а траектории звёзд лишь позволяют тому, кто умеет видеть, разглядеть, что было вчера, – и так понять, что будет завтра.

– Вы так уверены, что ничего нового произойти не может? – вежливо поинтересовалась Эллера.

– А вы уверены, что время движется вперёд? Я вижу это по вашим глазам.

Эллера задумалась. Ей стало грустно.

– Так меня учили, – ответила она и тут же подумала, что выдаёт себя. Со времени падения Эквилибриума появилось множество новых исторических теорий – но все они возникали именно для того, чтобы создать альтернативу линейному видению, предложенному Мастером несколько сотен лет назад. Эллере было двадцать семь, и она определённо должна была изучать одну из них, а не ту, о которой говорила.

Малер, однако, не удивился.

– Одна из старых школ, – понимающе кивнул он.

– Вы, очевидно, учились не в такой, – не удержалась Эллера, чтобы не поддеть.

– Почему же, – Малер поднял густую бровь. – Я много старше вас, молодая леди. Когда я учился, считалось, что наука всего одна, разных вариаций нет. Все остальные теории – ложь.

В сердце Эллеры поднялась не совсем понятная ей самой злость. Захотелось спорить, но она лишь крепче стиснула кулак. Олсон изо всех сил старалась держаться непринуждённо, хотя и знала, что ближе к ужину у неё разболится от этого голова.

– Но вы не поверили, – Эллера всё-таки не смогла промолчать.

– Нет, я просто считал, что эту теорию есть куда развивать, – во взгляде Малера не было злости, когда он это говорил. – Я согласен… по крайней мере, я очень хотел бы верить… что существует прогресс. Но оглядитесь по сторонам… Наша жизнь ничуть не отличается от той, которую вели наши предки, не зная космических полётов. Ну, может быть, тогда аэрокары не летали, а передвигались на колёсах по земле. Да гвинир, – Малер поднял в воздух бокал с искрящимся вином, – выдыхался до того, как успевали его допить.

– Прогресса науки недостаточно, чтобы жизнь людей изменилась.

– Я не совсем о том, – мягко поправил её астролог. – Если бы вы застали те времена, которые видел я… – он бросил косой взгляд на стоявших поодаль девушек в длинных и узких чёрных платьях. Те явно с любопытством слушали разговор. – Всё повторяется, – продолжил Малер. – Не в точности. И в этом самая большая сложность при создании прогнозов. Но её можно преодолеть. Если хотите… Обсудим это более подробно как-нибудь в другой раз.

Эллера натянуто улыбнулась и кивнула.

– Я бы с удовольствием навестила вас в надежде на индивидуальный совет, – сказала она. Подумала и добавила: – А если позволите – ещё и интервью.

– Я бы тоже не отказался послушать ваши антимагические рассуждения, – подал голос молодой мужчина, которого по сводкам новостей Эллера хорошо знала как Окулюса Вестана, члена коллегии магов и специалиста по межпланетной политике.

– Боюсь, – Малер натянуто улыбнулся и невзначай протянул Эллере визитку, однако взгляд его уже был сосредоточен на новом собеседнике, – вам мои прогнозы не помогут. Вы слишком уверены в собственной непогрешимости.

– А вы не разделяете взгляд местра Малера на историю? – вклинилась Эллера, которая пока не знала, что за конфликт стоит между этими двоими.

– Я не разделяю его склонности к метафизике, – поправил Окулюс. – У нас хватает сегодняшних проблем. А все попытки заглянуть в будущее на сотню лет подходят только для галаматографа, но не для серьёзной науки.

– Местр Вестан организовал вступление самого Великого Инквизитора в Верховный Совет, – пояснил Малер, но Окулюс тут же негромко рассмеялся.

– Это только слухи. У Великого Инквизитора хватает помощников помимо меня.

Эллера старалась не подавать виду, с каким любопытством разглядывает того, кто стоит перед ней. Кроме того, что Вестан был магом и, по слухам, знал самого Великого, сейчас, при личной встрече, Эллера отчётливо видела, что он минимум на четверть эльдар. Окулюса выдавал голос, тонкие черты лица, чуть миндалевидные глаза с нехарактерными для людей рыжеватыми крапинками. «И эльдар вхож в ближний круг Великого Инквизитора?..» – думала она с удивлением.

Инквизиция открыто не проявляла враждебности к другим расам, однако пропаганда работала вовсю. С одной стороны, между Конфедерацией и неприсоединившимися мирами царил мир. С другой – о подлости и бесчестности эльдар, рыбохвостых и всех прочих не совсем человекообразных можно было услышать в каждом выпуске новостей.

До сих пор Эллера считала, что Инквизитор никогда не подпустит к себе одного из представителей Иных.

– Но вы действительно знакомы с ним? – стараясь скрыть под светским любопытством настоящее, спросила Эллера.

Вестар мягко улыбнулся.

– Я знаком со многими людьми.

«Завязывай, спалишься», – прозвучало в голове у Эллеры так резко, что она невольно потёрла кончиками пальцев висок. Конечно, Крайтон её мысли слышать не мог. По крайней мере, если сама Олсон этого не хотела. А вот всё, что Эллера говорила, слышал и видел – вполне. Олсон этот факт никогда особо не смущал – она с детства была у воспитателей, а затем и у кураторов, на виду и привыкла вести себя так, как будто личное пространство начиналось и заканчивалось у неё в голове. Наблюдение за физиологическими аспектами жизни давно было привычным, прослушка разговоров – просто необходимой, передачи велись в прямом эфире, на случай, если агент не вернётся на базу живым. К тому же, Крайтон в целом неплохо её понимал и был интересным собеседником – куда более интересным, чем все, кто находились здесь.

Эллера улыбнулась и, отбившись от двоих мужчин несколькими вежливыми фразами, развернулась лицом к окну.

Корпуса посольства располагались в самом центре города, так что простор был не очень велик. Но всё же за окнами виднелся пруд, в зеркальной поверхности которого сейчас отражались яркие огоньки звёзд Ноктюрна. Одна из них медленно двигалась над планетой, то и дело моргая и вспыхивая, и Эллера некоторое время наблюдала за ней, размышляя о том, спутник это или просто метеор. В это время года метеоров над Ноктюрном было полно.

– Красивая планета, – вполголоса сказала она, обращаясь одновременно и к Крайтону, и к самой себе.

– Ты здесь впервые? – тут же раздался голос из-за спины. И прежде, чем Эллера успела обернуться, незнакомец продолжил: – Как бы ни была красива эта планета, она не красивее, чем ты.

Олсон позволила себе бросить взгляд через плечо, а через пару мгновений увидела перед собой ещё одно знакомое лицо. С этим не-человеком она встречалась не только на страницах газет – впрочем, и в газетах в том числе.

– Дарен, – Эллера изобразила улыбку, хотя по спине пробежал холодок. Как и с Колбертом, с Дареном она была знакома уже довольно давно. В основном по заданиям – в том смысле, что Дарен Осан интересовал ОПВЭ так же, как и посол. Никто из кураторов пока что не смог дать Эллере ответ на вопрос, на кого работает Осан, но подозрения относительно него возникали не раз. Как и Эллера, он слишком часто оказывался в горячих точках и скандальных ситуациях. Как и у Эллеры, у него было абсолютно чистое досье – комару носа не подточить. Считалось, что Дарен Осан – обыкновенный авантюрист, не пойманный на незаконных делах. Но Эллере слишком часто казалось, что этот даэв с чёрными кудрями рокового красавца и зелёными ведовскими глазами слишком много знает и слишком мало говорит.

– Любуешься на звездопад? – Дарен остановился возле окна. Как и Олсон, он смотрел на тот участок неба, по которому только что пронеслась мерцающая звезда. – Или на созвездие Дракона?

– Что? – Эллера вскинулась. Последние слова отозвались холодком в спине, хотя и не говорили ей ничего.

– Там, видишь… – Дарен ткнул пальцем в черноту небосвода, и только теперь Эллера поняла, что на этом участке нет ни одной звезды. Ни одной, кроме той, что только что пронеслась и потухла где-то вдали.

– Чёрное небо, – озвучила она.

Дарен улыбнулся и посмотрел на неё тем взглядом, от которого большинство девушек в зале переставало контролировать себя.

– Только кажется, – насмешливо ответил он. – Раньше с любого края Галактики можно было разглядеть, что в этих координатах мерцают семнадцать звёзд. Семь ярких – и ещё десять потускней.

Эллера молчала, не понимая, к чему клонит собеседник. Однако тот ждал реакции, и Эллере пришлось принять игру.

– И что стало с ними теперь?

– Никто не знает, – полуулыбка Дарена стала ещё хитрей. Он снова отвернулся к окну и кончиками длинных пальцев провёл по стеклу. – Одни говорят, они потухли… и не вспыхнут уже никогда. Другие верят, что Звёздный Дракон уснул – и проснётся, когда настанет срок.

Эллера подошла ближе и некоторое время всматривалась в темноту. Потом хмыкнула и отвернулась.

– Я не верю в сказки, – озвучила она. – Извини, мне нужно найти того, с кем я прилетела.

Рубка пылала. Ровеналь буквально чувствовал, как опаляющие алые языки подкрадываются к нему.

Что горело, он не знал – и не хотел знать. Все мысли сосредоточились вокруг того, чтобы посадить истребитель.

Угнанный истребитель. «Наверное, поэтому меня и вычислили. Вшитые маячки или что-то вроде того», – пронеслось в голове. Сожаления Ровеналь не испытал – его заглушила обжигающая боль.

На мгновение промелькнула мысль, что это конец – промелькнула и тут же исчезла, потому что по носовым камерам хлестнули ветви деревьев. Видимость пропала напрочь.

Ровеналь попытался вывернуть штурвал и поднять нос, но стоило истребителю начать набирать высоту, как тройной залп заставил его нырнуть снова в листву.

Ровеналь зажмурился – потому что смотреть всё равно было не на что. Одна рука потянулась к амулету, висевшему на груди. «Спрятать», – короткая мысль. Но Ровеналь никак не решался его отпустить. В крупном дискообразном предмете сошлись все его надежды, вся его жизнь. И Ровеналь продолжал сжимать его одной рукой, пока истребитель сбивал носом с деревьев крупные хрустящие плоды.

«Почти нашёл, – думал он. – Столько лет поисков… И ты почти что здесь. Неужели я так и не узнаю, кто ты такая?»

Ровеналю впервые в жизни стало страшно. Не от того, что он мог умереть. Ровеналь Вартарион потерял уже всё, что мог. Его жизнь стала ошмётком другой жизни, в которую уже нельзя вернуться. Он сам был атавизмом времени, которое кануло в небытие. Он не боялся умирать. Но цель была так близка, что под сердцем невольно заныло от этой мысли: «Я так и не увижу тебя».

Никогда Ровеналь не думал, что вся его жизнь, все помыслы и мечты могут вот так вот скрутиться тугой спиралью вокруг одного-единственного человека. Никогда – до тех пор, пока мир, за который он боролся, существовал. Пока жила вера, что им удастся победить.

«А теперь ничего нет», – привычная боль кольнула под сердцем. Ровеналь давно не пытался от неё избавиться. Привык, как к последнему напоминанию о тех, кого больше нет. Изо всех сил он старался заставить себя поверить, что надежда спасти Кармелон ещё есть. Но сейчас как никогда понимал, что история звёздных драконов подходит к концу. Вот-вот. Через несколько секунд. Когда нос истребителя ударится о каменный карниз скалы и взрыв разорвёт на части его тело – тело дракона, которое могло бы перенести столько ран, сколько не видел на своём веку ни один человек.

Корабль качнуло, и Ровеналь почувствовал, что из рассечённого виска сочится кровь. Он не заметил удара – только ноющую боль, которая с каждым мгновением становилась сильней.

Снова попытался вывернуть штурвал, но крылья не слушались. Трещали, грозили рассыпаться в прах.

Погоня исчезла, и Ровеналь подумал, что его, видимо, зачислили в мертвецы. Это было хорошо. Очень хорошо. Если бы не одно «но» – оставалось не стать мертвецом на самом деле.

Очередной утёс пронёсся в опасной близости от корпуса корабля.

Ровеналь не сдержал витиеватого ругательства, когда прямо из-за него вынырнул другой.

Третий.

Наконец, ущелье закончилось, и Ровеналь увидел перед собой ровные пики небоскрёбов столицы Ноктюрна.

Судорожно защёлкал по сенсорной панели, пытаясь активировать режим невидимости. «Если бортовой компьютер ещё не сдох».

Бортовой компьютер не сдох. По крайней мере, не до конца. И двое патрульных флаеров прошли в считанном десятке метров от него.

Ровеналь с облегчением выдохнул – и тут же об этом пожалел. Из-за спины раздался протяжный скрип и треск.

Ровеналь понял, что отваливается хвост.

Судорожно принялся вводить на панели поисковый запрос.

До места, на которое указывал энколион, оставалась пара десятков километров. Между зданий, по узким улочкам города.

Переулки были пусты – все до одного. Планеты, вступившие в Конфедерацию, вводили комендантский час.

Зато за пылающими окнами домов виднелись силуэты людей, которые расслаблялись вовсю – пить и развлекаться в пределах стен собственного дома никто не мешал. Формальный закон о том, что нельзя мешать соседям по ночам, никто не собирался соблюдать.

Если бы у Ровеналя была парочка свободных пальцев, он бы их скрестил. Но вместо этого оставалось лишь бормотать забытые всеми молитвы Звёздным Ветрам. Не то чтобы Ровеналь слишком верил в них – но знакомые слова успокаивали. Позволяли не думать о том, что у истребителя уже нет шасси и приземлиться он не сможет вообще никак.

Наконец впереди показались внешние стены комплекса зданий, отмеченного на навигаторе как «Посольство Гестора».

Оставалось не вписаться в них.

В последний раз поднять корабль вверх.

Перескочить…

И можно падать на траву.

Отключив двигатели.

Так, чтобы не случился взрыв.

Ровеналь протяжно выдохнул и, не давая себе расслабиться, стал отстёгивать ремни.

Одной рукой перехватил огнетушитель, скрытый под панелью управления, и, поднявшись, дал залп пеной по пылающему хвосту.

Механизм, открывающий кабину, заело, и пришлось приложить усилия, чтобы его открыть.

Тут-то Ровеналь и заметил, что при любом движении плечо пронзает боль.

«Ничего, – успокоил он себя. – Осталось чуть-чуть».

Но стоило выбраться из корабля и оглядеться по сторонам, как Ровеналь обнаружил, что у него кружится голова. Слабость накатила мгновенно и накрыла с лихвой. Он почувствовал, что падает на траву, и успел подумать только одно.

«Чёрт».

ГЛАВА 3

Время уже близилось к полуночи, когда терпение Эллеры стало исссякать.

Она переговорила ещё с несколькими людьми, однако никакой особенно важной информации не раздобыла. Зато Колберт начинал нервничать и нервничал всё сильней – ему не нравилось, что красотка, которую он привёл на приём, обращает внимание на всех, кроме него.

Несколько раз он подходил к Эллере и настойчиво пытался прервать очередной разговор. Наконец Эллера решила, что с неё хватит. Она больше ни минуты не могла продержаться без сигарет – и вышла во двор.

Большая часть приёма проходила в банкетном зале, окна закрывали плотные шторы, а музыка гремела так, что заглушала любые звуки, какие могли донестись снаружи. Но она видела – или теперь ей казалось, что видела, – как в самом начале вечера по небу пронеслась падающая звезда.

«Авария», – поняла Эллера. Впрочем, для того, чтобы приземлиться на посольский двор, падать надо было с дьявольской точностью. Точно зная, куда и зачем.

– Кто ты такой? – Эллера наконец извлекла шокер и, направив его на лежавшего на земле мужчину, приблизилась на шаг.

Теперь она видела чёрные пряди длинных волос, разлетевшиеся по вискам и слипшиеся от крови. Кровь была на лбу и на одной щеке, на плече, затянутом в чёрную водолазку, – там, где ткань порвалась. Чёрный кожаный бомбер оказался расстёгнут на груди, и под одну его полу убегала серебряная цепочка. Что висело на ней, Эллера не разглядела – да и не очень-то старалась. Она перевела взгляд выше и замерла, рассматривая неожиданно красивое лицо.

Эллера видела аккуратный прямой нос и бледные губы, сейчас сжатые в одну тонкую черту. Мужчину, кем бы он ни был, терзала боль.

Несколько мгновений Олсон разрывалась между разумом, требовавшим крикнуть охрану, и жалостью, к которой добавлялось понимание того, что охрана не обрадуется этому человеку, кем бы он ни был. Несанкционированное проникновение на территорию посольства – не нарушение порядка, а весьма серьёзное преступление, после которого в лучшем случае можно попрощаться с правом на выезд из родного мира, а в худшем – до конца жизни просидеть в застенках Инквизиции.

– Не надо… – прошептал мужчина, и глаза его закатились. – Они… уничтожат… меня.

Эллера стиснула зубы. А в следующее мгновение эхом слов незнакомца в голове прозвучало:

«Не надо! Не смей! Олсон, у нас хватает своих проблем!»

Эллера сжала пальцы на рукоятке шокера так, что побелели костяшки. Она сама не знала, что на неё нашло. Смотрела в лицо человека, распростёртого перед ней на траве, и понимала, что просто не может оставить его здесь. В одно мгновение блеснувший из-под ресниц взгляд стальным гарпуном вцепился в её сердце и не желал отпускать.

«Олсон, если ты немедленно не позовёшь охрану!..»

Эллера нервно улыбнулась самой себе.

«Что тогда?» – так же беззвучно спросила она.

Крайтон замолк. Явно не придумал, что сказать. Олсон находилась слишком далеко, чтобы можно было на неё повлиять.

«Ты сорвёшь миссию!» – попытался напомнить тот.

Эллера искренне постаралась заставить себя вспомнить о том, что ей нельзя светиться и привлекать к себе лишнее внимание… Не помогло. Мысли путались. Сердце билось бешено, как будто ей предстояло спрыгнуть со скалы.

«Ты помешалась…» – предупредила она сама себя, и этих слов Крайтон услышать уже не мог. Но и они ничего не значили в сравнении с бешеным стуком обезумевшего сердца.

Эллера осторожно отступила назад, и в то же мгновение незнакомец снова приоткрыл глаза.

Олсон прошило током. Необычные, глубокого синего цвета зрачки смотрели на неё и будто бы говорили: тебе решать.

Незнакомец слабо шевельнулся, пытаясь встать. Эллера видела, что лицо его исказила боль. Как ни старался, подняться он не мог. Собрав последние силы, мужчина перекатился на бок и попытался встать на колени – но тут же снова завалился на траву.

Эллера закусила губу, чтобы не закричать. Она знала, что без жестокости обойтись нельзя, но сейчас ей казалось, что каждое мгновение боли этого незнакомца отдаётся болью в её собственном теле.

«Да что ж это со мной?!» – пронеслось в голове.

Топот ног и голоса охранников приближались.

Эллера тихонечко зарычала.

«Почему я всегда вляпываюсь в какую-то дрянь?» – подумала она, пряча шокер под юбку. Взяла мужчину за плечи и потянула в сторону своего корабля.

Незнакомец был тяжёлым. Намного тяжелее, чем сама Эллера, к тому же во время самых неловких движений протяжно стонал.

Трап стал почти непреодолимым испытанием – высокая, но хрупкая и стройная, Эллера абсолютно не привыкла держать в руках что-то тяжелее, чем бокал шампанского. Волоком, однако, мужчину по ступеням было не протащить. Пришлось подставить ему плечо. Тот кое-как передвигал ногами, пытаясь помочь.

Наконец, оба ввалились в медицинский отсек. Раненый с прицельной точностью упал на койку биоцентра и даже сам нащупал управляющую панель, так что Эллере оставалось только привалиться к стене и, тяжело дыша, наблюдать, как скользят над стройным и сильным телом незнакомца щупы биосканеров.

– Воды… – прошептал мужчина и направил на свою спасительницу умоляющий взгляд.

«Точно… воды…»

Воду биощупы пока ещё не научились подавать, хотя, если бы спросили Эллеру, она бы сказала, что давно пора. Пить ей хотелось и самой. Потому, ни слова не говоря, она выскользнула в коридор и отправилась в пищевой блок. Нацедила два стакана и собиралась было уже вернуться обратно в медотсек, когда корабль тряхнуло и Эллера поняла, что пол и стены поднимаются вверх.

– Что за… – выдохнула она и, ткнув стаканы на ближайшую горизонтальную поверхность, бросилась к коридору. Уже у дверей медотсека она поняла, что именно произошло: биоцентр опустел, а из рубки доносилось торопливое щёлканье тумблеров.

Вырвав из кобуры шокер, Эллера бросилась туда.

– Вон из моего кресла! – выпалила она, увидев, что незнакомец, ещё недавно умиравший у неё на глазах, действительно забрался на место пилота и вовсю орудует на панели.

– А то что? – поинтересовался тот, и Эллера увидела в лобовом мониторе отражение его кривой улыбки.

Эллера объяснять не стала, ринулась вперёд, намереваясь всадить в угонщика электрический заряд, но в это мгновение – случайно или нет – корабль тряхнуло, так что Эллера полетела на пол, а шокер выскочил у неё из рук и зазвенел где-то под пультом управления.

Олсон слабо дёрнула рукой, пытаясь встать, но перед глазами танцевали цветные круги.

– Фу ты чёрт… – пробормотала она и провалилась в туман.

На мгновение Ровеналь испугался. Он слишком долго искал эту девушку, чтобы вот так потерять. Манёвр, которым он собирался отбросить Эллеру назад, был скорее инстинктивным, чем осознанным – стандартная реакция на то, что кто-то кидается на тебя с шокером наперевес. Перехватить, обезвредить, оттолкнуть.

Ровеналь Вартарион абсолютно не хотел ничего разбивать этой незнакомой, но уже слишком дорогой для него девушке. Слишком дорогой – потому что, едва сознание Ровеналя прояснилось настолько, что он сумел рассмотреть ту, кто ему помог, он понял, что пропал.

Он не знал имени этой девушки с волосами, сияющими как платина. Он знал только то, что острые черты её лица пробуждали в груди давно забытую боль. Голубые глаза смотрели резко, кололи остриями ножей, невысказанными упрёками – хотя Ровеналь и не знал, в чём виноват. Всё его тело походило на лунный свет, сгустившийся настолько, чтобы принять облик человека.

«Это оно?» – с удивлением думал Вартарион. И рука тянулась к энколиону, висевшему на груди. Проверить. Понять. Узнать. Сердце пело и рвалось ввысь, и только этот колючий взгляд удерживал его на земле.

В первые мгновения Ровеналь действительно не мог встать. Он силился отвлечься от видения, стоявшего перед ним, и сосредоточиться на собственном теле. Потом начал понимать – атмосфера. При посадке не было времени проверить, подходит она ему или нет. А теперь непривычный воздух, наполненный чужеродными газами, входил в лёгкие при каждом вдохе, убивая его быстрее, чем раны на теле.

Нужно было что-то делать, и для Ровеналя не составило проблемы решить – что.

Улучив момент, отослать спасителя за водой.

Заставить себя встать…

До рубки всего несколько шагов.

Упасть в кресло – и можно позволить себе облегчённый вздох.

Новая порция ядовитого воздуха врывается в грудь.

Снова накатывает слабость…

Ровеналь из последних сил дёрнул рычаг, поднимающий трап, и поднял корабль в воздух.

Только это он и успел сделать, когда со спины на него налетела недавняя спасительница с электрошокером.

Руки действовали сами собой – толкнули корабль вверх, затем резко вниз. Спасительница полетела на пол. Вартарион заметил в зеркале заднего вида, как та ударилась головой… Он не хотел причинять вреда. Но и помочь сейчас не мог. Главным и самым срочным было отрегулировать атмосферу внутри корабля. Сбросить немного метана, совсем чуть-чуть… добавить кислород…

Вот теперь Ровеналь действительно мог облегчённо вздохнуть. В ближайшие несколько минут у него не было необходимости умирать.

Удостоверившись, что захваченная яхта плавно плывёт по воздуху выше уровня облаков, а режим невидимости активирован и радары не должны её поймать, Ровеналь поднялся. Всё ещё пошатываясь, подошёл к своей спасительнице. Присел на корточки, проверяя пульс. Облегчённо вздохнул.

Похоже, та, кого он искал, не слишком пострадала.

Ровеналь осторожно поднял её на одно плечо и понёс в медотсек. Опустил на койку биоцентра. Несколько секунд просто смотрел на красивое, но очень бледное лицо. Потом вернулся в рубку и стал решать, что делать дальше.

Первым делом попытался войти в систему управления кораблём и поднять его на орбиту. Потребовалось минут двадцать, чтобы Ровеналь понял, что все системы заблокированы. Особенно хорошим взломщиком он не был – но сидеть без дела не мог, и потому продолжил попытки получить доступ к управлению. То и дело посещали мысли о том, что выход на орбиту – от силы полумера. Предстояло ещё убраться из этой системы, где на каждой железке радары и сканеры Инквизиции. Предстояло найти со «спасителем» общий язык… Но это всё потом.

Снова рука нащупала висевший на шее амулет. Энколион. Драгоценный подарок, который наконец-то привёл его к цели. Ровеналь пока что не знал, что именно он нашёл. Не знал, чем эта девушка может ему помочь. Только чувствовал: она – именно то, чего Ровеналю недоставало всю жизнь. «Недоставало для чего?» Он не стал искать ответа на вопрос. Вместо этого полностью сосредоточился на том, чтобы установить контроль над кораблём.

ГЛАВА 4

Эллера приходила в себя медленно.

Первым, что она увидела, был силуэт Колберта, проступающий в тумане. Колберт что-то бубнил и явно имел к ней какие-то претензии. Насколько Эллера могла вспомнить, что-то насчёт того, что Эллера позорит его, и что Эллера испортила переговоры.

– Святая Инквизиция… Как будто все послы собрались поглазеть на меня…

Теперь Эллеру окружили послы. Длинноухие и черноглазые, они тыкали в неё пальцем и хохотали.

– Чтоб вас всех смыло в канализацию…

Эллере, наконец, удалось окончательно проснуться и открыть глаза.

Над головой простиралась серая металлическая пластина потолка. Жизнь налаживалась, и почти что можно было поверить, что Колберт, послы и все последние месяцы жизни Эллере приснились…

Она пошевелилась, проверяя, целы ли конечности, и поняла, что эластичные ленты фиксаторов удерживают её на ложементе биоцентра.

– Ой, мамочки… – пробормотала Эллера, начиная вспоминать, чем закончился вечер. Дёрнулась, пытаясь сесть, – но ленты тут же уложили её назад.

Эллера сделала глубокий вдох, успокаивая бешено забившееся сердце, и аккуратно вынула руки из-под лент. Сняла последнюю, пересекавшую лоб, и села.

В медотсеке царил полумрак – видимо, захватчик экономил энергию. Корабль слегка покачивался. «Дрейфует в стратосфере», – заключила Эллера.

Варианты действий судорожно проносились у неё в голове. Казалось, всё просто – нужно только вырубить и без того ослабленного ранением противника и опустить яхту обратно на планету. А потом уже пускай люди Колберта разбираются, что за дрянь тут произошла.

Эллера потрогала рассечённый висок. Упала она неудачно, и если проклятый угонщик специально сделал этот манёвр, то его результаты вполне можно расценивать как попытку убийства.

За убийство – и его попытку – в Конфедерации карали не так сурово, как за проникновение на территорию посольства или несанкционированный ввоз сигарет. За сигареты давали десять лет, за убийство, как правило, – два или около того.

И всё-таки парня было жалко. Чем-то он Эллеру зацепил, как брошенный котёнок цепляет патологического собирателя всяких бестолковых существ. «Этот котёнок едва тебе мозги не вышиб!» – напомнила себе Эллера и снова почувствовала, как в груди закипает злость.

Она огляделась по сторонам в поисках оружия. Ничего, конечно же, не нашла.

Встала и направилась к дверям рубки.

Коридор на яхте был небольшой, узкий и длинный. Вся жилая половина рассчитана на одного-двух человек. Они с Колбертом обычно делили спальню, потому что вторая комната использовалась как кабинет. В кают-компании пассажиры могли отдохнуть, но она служила проходным помещением между двумя «спальнями» и коридором, куда выходило ещё три двери – в медотсек, в пищевой блок и в рубку. Фитнес-зона, без которой дальние перелёты немыслимы, тоже располагалась в медотсеке, но все снаряды надёжно крепились к стенам эластичными лентами, так что взять с собой в рубку что-то из грузов тоже не получилось бы.

«Ну и… с тобой», – подумала Эллера, которой в принципе было несвойственно сомневаться в своих намерениях.

Она сложила руки в замок и медленно и, как ей казалось, бесшумно двинулась к рубке.

Над креслом пилота чернели волосы угонщика. На приближение опасности тот никак не реагировал.

«Сейчас ты у меня у…», – успела подумать Эллера, прежде чем обнаружила, что сильные руки сдавливают её горло. Эллера захрипела, расцепила пальцы и попыталась оторвать от себя локоть противника. Но не тут то было: мышцы у врага оказались прямо-таки стальные. Эллера даже подумала, что, захоти противник свернуть ей шею, уже сделал бы это без всяких затей.

– Пусти!.. – выдохнула она, осознав, что силой конфликт не разрешить. – Я тебя спасла!

– К сожалению, с твоими мотивами пока ничего не ясно, – обрадовал её голос незнакомца у самого уха. – А вот навредить ты можешь вполне неслабо. Лучше бы ты оставалась лежать там, где лежала…

Эллера разозлилась, но спорить не стала. Улучив момент, когда противник отвлёкся на болтовню, всадила локоть ему в живот и, как только тот согнулся от боли, отскочила в сторону, к пульту управления.

– Не смей нажимать SOS! – выдохнул угонщик раньше, чем Эллера нащупала соответствующую кнопку на панели.

Эллера, впрочем, и сама прибегать к помощи Инквизиции не слишком хотела. Те, на кого работали они с Крайтоном, не всегда находили со священниками общий язык.

– А то что? – ядовито поинтересовалась она, демонстративно опуская пальцы на нужную сенсорную панель. И, стараясь сделать это незаметно, скосила глаза на кресло – то было абсолютно пустым. Чью бы голову она ни видела от входа, теперь в кресле не было никого.

– Мне придётся тебя убить.

Эллера хохотнула. Её бледно-голубые, похожие на две льдинки, глаза пристально смотрели на врага.

Незнакомец тем временем извлёк из кармана какой-то кристалл и, подбросив в воздух, отправил к Эллере.

Та поймала кристалл и на ощупь, не отводя взгляда от похитителя, вставила в ромбовидное отверстие на приборной панели. В зеркале, висевшем рядом со входом исключительно для украшения интерьера, отразились какие-то графики и таблицы. Пока что Эллера понятия не имела, что они могут означать.

– Считай, Инквизиция вынесла тебе смертный приговор, – с удовлетворением произнёс незнакомец и выпрямился – почти, потому что он всё ещё чуть кособочился на правое, раненое плечо.

– С чего это вдруг? – в сердце Эллеры всколыхнулись беспокойство и злость.

Инквизиции в самом деле не требовались доказательства или суд, чтобы убрать того, кто видел лишнее. И если так… Если это самое «лишнее» сейчас мелькало на экране и отражалось в зеркале… то показывать его незнакомой девушке было абсолютно бесчестно.

Эллера поспешно нажала на кнопку рядом с отверстием кристаллоприёмника, и носитель выпрыгнул ей в ладонь. Эллера спрятала его в декольте.

Незнакомец продолжал удовлетворённо смотреть на неё.

– Ты всё поняла, – отметил он.

– Ничего я не поняла! Знать не знаю, что это за дребедень!

– Но она у тебя в… там. На ней отпечатки твоих пальцев. И внутренние камеры зафиксировали, что ты её просмотрела.

Эллера взвыла и без лишних слов метнулась вперёд. Вздёрнула налётчика за шиворот, встряхнула и стукнула затылком о металлическую переборку.

Глаза противника закатились.

– Эй, эй, эй! – торопливо забормотала Эллера. – Ты ещё сдохни у меня на руках! Как будто без тебя проблем не хватает!

К её великому сожалению, незнакомец, похоже, в самом деле собрался отправиться в антимир.

Пока тот ещё не отключился совсем, Эллера взвалила его на себя и потащил в медицинский отсек. Швырнула на ложемент и включила сканеры.

– Кто ты, демоны тебя разбери, такой?! – почти не рассчитывая на ответ, выдохнула Эллера. Но, к её удивлению, похититель приоткрыл глаза и прошептал:

– Ровеналь…

Потом опустил веки и окончательно потерял сознание.

ГЛАВА 5

– Ровеналь… – шёпотом повторила Эллера и на мгновение замерла, глядя на расслабившееся лицо незваного гостя. Хотелось склониться к нему и провести кончиками пальцев по щетинкам густых чёрных ресниц.

Эллера качнула головой, отгоняя наваждение, и решительно шагнула вперёд.

Настраивая сканеры, она думала о том, с какой планеты может происходить этот расовый тип и где встречаются такие имена, но ответ в голову не шёл. Большинство обитателей Конфедерации имело русые волосы, круглые лица и блёклые глаза – Инквизиция не любила крайностей, и каждый, у кого были деньги, предпочитал на будущее обезопасить ребёнка и себя генетической коррекцией.

Сканеры обнаружили, наконец, перелом. Биоцентр выбросил два тонких щупа, которые тут же раскрылись, выбрасывая пару ещё более миниатюрных, и уже эти принялись осторожно раздвигать края раны.

Ровеналь тихонько застонал.

– Потерпи, – шепнула Эллера и инстинктивно погладила раненого по щеке.

Ещё пара сканеров продолжала обследовать тело неизвестного, но, кажется, никаких существенных повреждений не нашла.

Эллера нахмурилась. Сломанная ключица никак не могла стать причиной потери сознания.

– Просканировать голову, – скомандовала она. Однако и эта процедура ничего не дала. – Снять маску биоритмов.

Включился монитор, по которому тут же поползло несколько кривых. Медиком Эллера не была, но в силу профессии с медицинскими приборами дело имела.

– Эй! – возмутилась она и тут же замолкла.

Угонщик точно был в сознании и попросту дурил ей голову. Но… нужно ли показывать, что Эллера об этом знает, – чтобы тут же вступить в новое противоборство?..

«В Инквизицию сообщать не стоит», – решила она. Затем задумалась, не связаться ли с охраной Колберта, но тут же представила, как те будут отчитывать её за идиотскую выходку, – и отказалась от этой затеи.

Можно было ещё позвонить Крайтону. Строго говоря, это был бы, наверное, самый правильный вариант, потому что неожиданная встреча могла иметь ещё более неожиданные последствия, но… До плановой связи оставалось ещё два дня, а Эллере не хотелось, чтобы Крайтон смотрел на неё так, как будто Эллера не способна разрешить малейшую внештатную ситуацию сама.

Эллера тяжело вздохнула.

– Фиксаторы, – скомандовала она, и тут же на запястьях угонщика сомкнулись уже не просто эластичные ленты, а довольно крепкие пластиковые кольца.

– Эй! – возмутился тот.

– Так и знала, что ты в сознании, – спокойно прокомментировала Эллера и отступила на безопасное расстояние. – Не знаю, кто ты такой, но если тебе хватило запала пробраться на территорию посольства Гестора, то должно хватить фантазии, чтобы представить, что может сотворить с тобой медцентр, если моей задачей станет не вылечить тебя, а допросить.

Ровеналь молчал. «Видимо, представил», – отметила про себя Эллера.

– Спрашиваю по-хорошему в последний раз: кто ты такой?

Ровеналь устало откинул голову на валик.

– Наёмник, – соврал он. Впрочем, Эллера пока ещё не поняла, что это ложь.

Ровеналь лежал, разглядывая аккуратную, как мраморная скульптура, светловолосую девушку. Иногда Эллера хмурилась совсем по-детски, но ребёнком уже явно не была. Да и манерами обладала достойными посольства, в котором Ровеналь её отыскал.

Улыбка наползала на губы.

«Она», – сомнений быть не могло.

Ровеналя привёл в эту точку старинный амулет, и до последнего Ровеналь не верил, что из этой затеи что-нибудь выйдет. А теперь он смотрел на свою то ли спасительницу, то ли захватчицу, и ему становилось всё равно. Улыбка наползала на лицо при виде малейшего движения бровей, когда незнакомка едва заметно поводила плечом. Она делала это всё время, силясь отбросить за спину прядь длинных волос, – и у Ровеналя щемило в груди. Он как будто бы знал эту девушку давным-давно. Когда оба они были ещё лишь лучами звёзд. И теперь малейшие детали, жесты, интонации возвращали его в прошлое, незнакомое ему самому.

– Ты не сказала, как зовут тебя, – неожиданно спокойно и мягко проговорил похититель, и от бархатистых ноток его голоса Эллеру слегка повело.

– Эллера… – ответила она, потеряв нить собственных рассуждений, – Эллера Олсон.

И тут же тряхнула головой.

– Вопросы здесь задаю я! – напомнила она. – Биоцентр, затянуть фиксаторы!

Ровеналь ойкнул, когда тугие пластиковые кольца впились ему в запястья.

– Что ты делал во дворе посольского дворца? И что за дрянь ты показал мне?

– Послушай… – незнакомец осторожно подёргал руками, проверяя крепость импровизированных наручников. – Я просто человек, который попал в неприятности.

– Надо думать, в большие неприятности, – хмыкнула Эллера.

Она собиралась было отдать биоцентру ещё какую-нибудь полезную команду, когда сознание накрыл возмущённый голос Ровеналя:

– Я с тобой так не поступал! Мог бы тоже тебя привязать!

Эллера и сама хотела бы знать, почему похититель не додумался её связать, но уточнять этот нюанс не стала и вместо этого парировала:

– Зато ты меня похитил! Когда я просто пыталась тебе помочь!

– Мне нужно было взлететь! – процедил Ровеналь. – Инквизиция была уже рядом!

– Отлично, – констатировала Эллера. – То есть тебя всё-таки ищет Инквизиция.

Оба замолкли. Ровеналь ждал, пока Олсон осознает новую информацию. Руки его едва заметно покачивались, пытаясь расшатать фиксаторы.

Эллеру, с одной стороны, не пугало противостояние с Инквизицией. Однако далеко не каждый, кого разыскивала Инквизиция, был невиновен. И Олсон это хорошо понимала. К тому же взаимодействие с кем-то из еретиков означало риск. Риск провалить собственную миссию, на которую ушло уже немало сил.

Она сама не заметила, как закусила губу, а Ровеналь так залюбовался этим жестом, что даже на некоторое время прекратил издеваться над фиксаторами.

«Нужно разобраться, кто он такой и что всё это значит», – вяло подумала Эллера. После подобных внештатных ситуаций на неё всегда нападала вялость. Хотелось есть и попить чаю.

– Я тебя освобожу, – сказала она наконец. – Но ключевые системы корабля находятся под моим контролем и слушаются только моих команд. – Не советую тебе впредь предпринимать в отношении меня какие-либо агрессивные действия. Выйти на орбиту без моей помощи ты не сможешь. А если мой пульс и другие биоритмы перестанут фиксироваться в пределах корабля, все системы жизнеобеспечения уйдут в спящий режим.

– Понял уже… – буркнул Ровеналь и снова дёрнулся в наручниках. – Можно это снять?

– Можно, – согласилась Олсон и отдала команду биоцентру. – Но если мы выяснили, что ты достаточно здоров, чтобы портить мне жизнь, то ты делаешь чай. Пищевой блок подчиняется всем.

Она дождалась, пока Ровеналь встанет и выйдет в коридор – поворачиваться к нему спиной Эллера абсолютно не хотела, – и последовала за ним.

Добравшись до пищевого блока, она пристроилась в кресло в уголке. Это была единственная деталь, отличавшая интерьер от типового 17Б. Подобная комплектация предполагала наличие кухонной стойки с довольно большим ассортиментом разнообразных приборов, от чайника до вафельницы, и ещё одной стойки, уже барного типа, с прозрачной столешницей, по обе стороны от которой стояли высокие одноногие стулья с кожаной обивкой. На свободной стене висел монитор, по которому сейчас проплывали сиреневые облака. Он мог показывать новости или данные видеосвязи, но Эллера большую часть времени держала его включённым на воспроизведение картинки из-за борта. Ей было неуютно находиться в замкнутом помещении и не знать, что происходит за стеной.

Ровеналь покопался в приборах и, разобравшись в оборудовании, включил чайник. Он тоже размышлял – о том, как повести разговор. Наконец, наполнив чашки и подав одну девушке, которая даже не соизволила встать, он сам уселся за стойку и, помешивая ароматный напиток ложечкой, произнёс:

– Итак, что ты хочешь знать?

ГЛАВА 6

– Галактика в опасности.

Эллера испустила негромкое «хрюк» и отодвинула чашку от губ.

– Что, прости? – поинтересовалась она.

– Если не остановить Инквизицию, скоро вся Конфедерация…

– Стоп. Промотаем к списку сегодняшних новостей.

Ровеналь молчал. То, что избрал неправильный подход, он уже понял, но пока ещё не сообразил, как переиграть ситуацию на себя.

– Я не буду обсуждать политику Инквизиции с человеком, которого вижу в первый раз, – взяла на себя инициативу Эллера. – Ты можешь быть кем угодно, и у меня нет никаких оснований, чтобы тебе доверять. Инквизиция заботится о нас! – произнесла она громче в расчете на то, что где-нибудь спрятан микрофон.

Ровеналь огляделся по сторонам. Вопросительно приподнял брови.

Олсон пожала плечами.

– Хорошо, – куда медленней и задумчивей проговорил Ровеналь. – Я тоже не знаю, кто ты такая. Но когда почувствовал тебя рядом, понял, что именно тебя искал… всю свою жизнь.

Теперь бровь приподняла Эллера.

– Ты не первый, кто мне об этом говорит, – заметила она. – Но всё же мне кажется, когда ты валялся в саду с разбитой головой, у тебя были более важные проблемы, чем мои голубые и яркие, как звёзды, глаза.

– Отчасти – да, – согласился Ровеналь. Поколебавшись, оттянул ворот водолазки.

Эллера тут же потянулась к шокеру, но, не обнаружив его у пояса, сделала вид, что просто поправляет платье. Вечерний наряд, в котором её застало неожиданное происшествие, в самом деле создавал всё больший дискомфорт, но Олсон решила ещё немножко потерпеть.

– И мне действительно нужна твоя помощь, – негромко, подпуская в голос рокочущие нотки, продолжил Ровеналь и пристально посмотрел на девушку.

Нотки подействовали. Взгляд в целом – тоже. Но Эллера быстро справилась с собой.

– Мог бы попросить. Собственно, я и пыталась тебе помочь. Как ты вообще попал на задний двор? – начиная злиться, спросила она.

– Я пытался приземлиться в окрестностях города, но меня сбили ПВО и едва не добил патруль. Энколион, – Ровеналь наконец извлёк из-под водолазки то, о чём говорил – крупный выпуклый амулет. Металлическую поверхность его покрывали старинные узоры, и Эллера не выдержала – любопытство победило осторожность. Она встала с кресла, опустила чашку на стойку и склонилась над амулетом. Вязь гравировок слабо мерцала алым. Затем Ровеналь снял амулет через голову и положил на стол. Стоило отодвинуться его руке, как алое мерцание исчезло, и Эллера невольно потянулась к реликвии, но тут же отдёрнула пальцы.

– Коснись его, – подбодрил её незнакомец.

– В нём может быть, к примеру, ядовитая игла, – заметила Эллера.

– Не трусь, – хмыкнул Ровеналь.

Эллера обожгла его презрительным взглядом и осторожно, двумя пальцами, взяла в руки амулет.

В то же мгновение по гравировкам пробежали голубоватые всполохи. Эллера отшатнулась и выронила бы амулет, но руки Ровеналя чашей сложились вокруг её рук, заставив удержать пальцы на месте.

Металлическая крышка щёлкнула и раскрылась, как лепестки цветка.

Эллера с удивлением смотрела на прозрачный камень, спрятанный внутри. Сейчас в его гранях метались разноцветные всполохи, но стоило Ровеналю убрать руки, как камень стал абсолютно голубым.

– Он просто реагирует на ДНК, – фыркнула Олсон. – Реагировал бы и на любого другого. Разве что цвет мог бы быть не таким.

– На биоритмы, – поправил её Ровеналь. – Ловит их довольно-таки издалека. И ты права, он среагирует на любого. Но только… – внезапный попутчик замолк. Эллера чувствовала, что тот недоговаривает, но молчала и ждала. – Искусство читать энколионы довольно сложно, – наконец произнёс Ровеналь. – Однако такая реакция может быть только на одно существо. То, которое нужно мне сейчас. Нужно, чтобы спасти мой мир.

– Почему не всю галактику? – между делом поинтересовалась Эллера. Она всё ещё не могла оторвать взгляда от камня, в котором теперь проплывали серебристые облака и время от времени вспыхивали голубые звёзды.

– Потому что Галактика сама сделала свой выбор.

Эллера вскинулась и посмотрела на собеседника. Сейчас в синих зрачках Ровеналя плясали отсветы голубых огней, мерцавших в камне. Блики от них скользили по его лицу и выражение трудно было разобрать. Но в то же время Эллера видела, что Ровеналь смотрит на неё как-то по-особенному. Как будто взгляд его проникает сквозь глубины космоса, разделившие их, а сам попутчик находится далеко-далеко.

– Мой мир не выбирал.

– Замечательная мораль, – заметила Эллера и со злостью брякнула на стол энколион. – Спасу свою семью, а мир пусть горит синим пламенем.

– Я не вправе их принуждать!..

– Да чем ты лучше Инквизиции тогда? – не слушая ответа, продолжила Эллера. – «Думайте о своих матерях», – передразнила она один из самых известных призывов Святой церкви. – «Все силы отдайте на воспитание детей!..» Рвите, жгите, убивайте – всё во благо ваших семей! – уже другим голосом закончила она. – И главное, никаких сигарет!

Эллера нащупала на столе сумочку, вынула оттуда пустую пачку и, окончательно расстроившись, швырнула её на стол.

Ровеналь с удивлением и любопытством смотрел на неё.

– Ты что, из Эквилибриума?

Олсон на мгновение заледенела. Резко развернулась и, прищурившись, посмотрела Ровеналю в глаза.

– А что ты имеешь против Эквилибриума?

Попутчик поднял брови.

– Ничего кроме того, что они – убийцы и властолюбивые двуличные твари, – с усмешкой сказал он. – Если подумать, даже Инквизиция – всего лишь цветочки по сравнению с тем, что сделал бы с Галактикой Эквилибриум, будь у них достаточно оружия. Выжженные дотла миры…

– Миры повстанцев и предателей, – оборвала его Эллера и чуть заметно улыбнулась, но взгляд её оставался всё таким же ледяным. – Предателей, которые позволили разрушить Объединённое человечество, чтобы затем Инквизиция собрала его вновь под своей пятой.

– И заботилась о нас, – подсказал Ровеналь.

– Да, – согласилась Эллера и в одно мгновение расслабилась. Улыбка её стала мягче, а острые льдинки ушли в глубину глаз и затаились до поры. – Счастье, что Инквизиция сумела победить воцарившийся хаос. Конечно же, я не из Эквилибриума. Неужели похоже, что я не в своём уме?

– Чуть-чуть, – признался Ровеналь.

– Итак, – заключила Эллера, снова усаживаясь в кресло, – подытожим. Тебе наплевать на Галактику. Тебе наплевать на то, что ей правит Инквизиция. Твоя хата с краю. Но! Ты думаешь, что я брошу свою спокойную и комфортабельную жизнь, чтобы отправиться вместе с тобой в бега и спасти эту самую хату… в смысле, планету… которая сочувствовала предателям Человечества и которая впредь не собирается никому помогать.

Ровеналь молчал. Всю дорогу сюда, на Ноктюрн, он мог только гадать, что за встреча ждёт его здесь. Было бы очень удобно, если бы его цель оказалась какой-нибудь нищим девочкой… живущей в трущобах на окраине мегаполиса. Увы, шанс был не слишком велик.

Было бы хуже, если бы ему предстояло иметь дело с каким-нибудь менеджером среднего звена… Ровеналь просто не знал, как говорить с подобным человеком, но такую тоже можно было бы купить обещаниями богатых перспектив и финансовых благ… Ну, или приключений, на худой конец.

В особо запущенном случае он представлял, что придётся перевербовывать ярую фанатичку от Инквизиции, и даже заготовил несколько речей и парочку инфокристаллов, в которых показывалось, как живут обитатели окраинных миров.

Шанс на реализацию первого сценария составлял процентов тридцать – потому что именно такая доля населения Конфедерации жила ниже уровня бедности. Шанс на встречу с менеджером Ровеналь расценивал примерно как сорокапроцентный, и только двадцать бросал на то, что ему предстоит столкнуться со сторонницей существующей власти… Хотел он того или нет, но ему подходила одна-единственная, даже если бы иметь дело с ней оказалось очень тяжело.

Но Ровеналь был абсолютно не готов к тому, что сыграет карта с шансом выпадения около одного процента и ему придётся лететь в одном корабле с той, кто сочувствует Эквилибриуму. «Эквилибриум давно перестал существовать!» – хотелось ему крикнуть. Но если существовать Эквилибриум и перестал, то вот эта конкретная мечтательница об Объединенном Человечестве явно всё ещё была жива. Сидела перед ним. И… чего-то ждала.

– Одна планета всё равно не сможет победить Инквизицию… – осторожно предупредил Ровеналь, – которая заботится о нас. Даже если бы я вдруг и решил, что мы имеем право вмешиваться в чужую жизнь.

– Одна конкретно взятая Эллера Олсон, – вздохнула Эллера, – не сможет спасти целую планету. Даже если бы она и решила, что имеет право… вмешиваться в чужую жизнь.

– Это смешно.

– Смеяться будешь, когда я высажу тебя на Ноктюрн, – сказала Олсон и встала.

– Нет! – крикнул Ровеналь, когда Эллера уже отвернулась от него. Та замерла в проходе, стоя к нему спиной.

– Что – нет? – не оборачиваясь, спросила она.

– Погоди… – Ровеналь сделал глубокий вдох. – На Ноктюрн мне нельзя.

– Знаю. И что с того?

Попутчик молчал. Эллера всё-таки обернулась к нему и куда мягче добавила:

– Я не могу болтаться здесь слишком долго. Меня будут искать. И если я не найдусь к утру, люди моего… партнёра… разнесут к чёрту яхту и нас с тобой вместе с ней.

– Партнёра?.. – переспросил Ровеналь.

Олсон вздохнула и закатила глаза.

– Да, моего партнёра, – повторила она. – Я – постоянная спутница Колберта Венсена. Посла Гестора на Ноктюрне. Теперь, наконец, дошло?

Судя по виду незнакомца, ничего до него не дошло, и Эллере пришлось пояснить:

– Ты же меня взял на посольском дворе. Только не говори, что ты этого не знал.

– Знал, но…

– Ты что, надеялся, что я официантка?

Ровеналь молчал. Эллера заподозрила, что да. Именно на это и был расчет.

– Далёкие звёзды… – пробормотала она. – Слушай, друг, не обижайся, но с таким спасителем твой мир точно обречён.

– Мне нельзя на Ноктюрн, – повторил Ровеналь, вспомнив, наконец, о чём шёл разговор. – Если не поможешь, высади меня на орбитальной станции или на Луне… пожалуйста, – он умоляюще посмотрел на собеседницу.

Олсон вздохнула.

– Ну, хорошо, – она посмотрела на маленькие часики на холотой цепочке, украшавшие её запястье. – До рассвета время ещё есть. Заброшу тебя на Луну и вернусь.

Эллера отвернулась и двинулась в направлении рубки. А Ровеналь остался стоять, раздумывая о том, что делать теперь. Он не умел и не любил отступать.

ГЛАВА 7

Эллере всё-таки удалось задремать.

Под мерное рокотание двигателей она стремительно падала в звёздную бездну.

Дворцы и пирамиды вырастали вокруг и рассыпались прахом.

Чёрные и алые крылья драконов тенями проносились в небе, чтобы исчезнуть за горизонтом.

– Всё повторяется, – звучал в ушах усталый, старческий голос. – Вселенная движется по орбите времени, чтобы снова и снова возвращаться на круги своя.

Эллера щурилась и сжимала кулаки. Она не любила фатализм.

Силуэт в белом бесформенном одеянии выплывал из тумана и пыли, из смутных силуэтов ушедших эпох. Белоснежная борода незнакомца покачивалась в потоках воздуха. Полы мантии слабо трепыхались на ветру.

– Не знаю, как Вселенная, – не сдержалась Эллера, встретив его спокойный и благостный взгляд, – а я двигалась и буду двигаться по прямой.

Старик рассмеялся, и грусть отразилась в его глазах.

– Тогда ты снова умрёшь, – отрезал он. – Как всегда.

Силуэт его стал таять. Его прозрачную плоскость пронизали лучи солнца, наполовину опустившегося за горизонт.

Наступила ночь.

Эллера вскрикнула, когда контуры новой фигуры выступили из темноты. На мраморном полу лежало тело человека, которого Олсон видела наяву только раз. Но в это мгновение ей казалось, что она знает умирающего всю свою жизнь.

– Ровеналь… – выдохнула она. Бросилась на колени, силясь успеть, коснуться пальцами окровавленного лица, пока мужчину ещё не покинуло последнее дыхание жизни – и резко открыла глаза.

Как рыба, выброшенная на берег, Эллера хватала ртом воздух. Ужас ещё не отпустил. Бледное, неподвижное лицо стояло перед ней как наяву.

– Ровеналь… – повторила она. Подавила первый порыв метнуться и проверить – жив её спутник или нет.

«Тебе не всё равно?! – со злостью оборвала она сама себя и тут же с отчаянием признала: – Нет, не всё равно».

А в следующую секунду поняла, что именно прервало её сон: над кают-компанией звенел сигнал приближения. Но явно не тот, который Эллера установила на приближение к Луне. Она бросила быстрый взгляд на часы и ещё раз убедилась в том, что за это время они никак не могли добраться до цели.

Компьютер, однако, продолжал надрываться, и Эллера сорвалась с места, чтобы броситься к рубке.

«Ты не можешь быть на стороне Эквилибриума!» – сознание Ровеналя основательно заклинило на этой мысли. Он был среди тех, кто разрушал Центр. Среди тех, кто взрывал Башни, транслировавшие излучение, подавлявшее волю к сопротивлению.

Ровеналю было тогда семнадцать, но он твёрдо знал, что делает и зачем.

Прошло семь лет, и он, как и все, кто сражался вместе с ним, оказался не нужен. Новое солнце вставало над человечеством, едва выбравшимся из хаоса гражданской войны.

Когда темпоральные бомбы упали на первые города Кармелона, Ровеналь рвался в бой, чтобы погибнуть вместе с теми, кто принимал атаку передовых отрядов Инквизиции на орбите планеты.

Ему не позволили. И это было правильно. Умом Ровеналь понимал: нужно затаиться до поры, уйти в тень. А то и вовсе отказаться от попыток борьбы.

Никто не сказал, почему выбрали его. Возможно, потому, что он стал одним из двадцати, кто возглавил прошлый бунт. Возможно, причина была иной. Но вместо того, чтобы отправить его на войну, которую Кармелону не суждено было выиграть, для него приготовили собственный хрустальный саркофаг. Саркофаг, остановивший время.

Пока по одну сторону планеты пылали корабли, с другой стороны саркофаг с последним выжившим пустился в вечный дрейф. Он мог затеряться среди звёзд, и тогда Кармелон был бы окончательно похоронен в безвременье. Но так не произошло. Судьба, как часто случалось, выступила на его стороне. Ровеналю всегда везло. Его подобрал корабль контрабандистов, а дальнейшее стало делом времени и техники.

Мир, в котором Ровеналь проснулся, оказался холодным, чужим и пустым. Не только потому, что в нём больше не существовало Кармелона. Будущее, за которое он готов был умереть в семнадцать, оказалось слишком непохожим на его мечты.

Но Ровеналь твёрдо знал: люди сделали свой выбор. Его интересовало одно – он хотел вернуться домой.

«Но я всегда знал, – думал он теперь, – что настоящее зло побеждено. Как бы то ни было, дороги назад нет. Время мира, застывшего в равновесии, прошло».

Оказалось, что это не так. Ровеналь не знал, что разочаровывает его сильней: то, что Эквилибриум продолжает существовать, или то, что самый важный для него человек верит в эту ересь, приведшую к миллионам человеческих жертв.

Когда сознание его в который раз замкнулось в петлю, и он в который раз задал себе вопрос, не имевший ответа, комнату огласил тревожный звон.

Ровеналь, до того тщетно пытавшийся задремать, вскочил и на голых инстинктах бросился в сторону рубки.

Он столкнулся с Эллерой в дверях, и та в последнюю секунду успела затормозить, чтобы не приложить Ровеналя повреждённым плечом о металлическую переборку.

– Вон из моего кресла! – заблаговременно оповестила Олсон пространство. – Управление кораблём настроено на мой голосовой тон.

Слова прозвучали вовремя: Ровеналь инстинктивно метнулся к пилотскому месту и замер, держась рукой за подлокотник.

Эллера спокойно отодвинула его в сторону и села.

– Лиана, показать объект.

«Лиана» – бортовой компьютер Эллериного корабля – мягким женским голосом ответила: «Да, капитан», – и на мониторе показались шипастые контуры Омеги-3.

В первое мгновение Эллера успокоилась.

– Просто сбились с курса… – пробормотала она.

Но уже через секунду два десятка истребителей, полыхая энергетическими флагами с красным крестом инквизиции, отделились от её бортов.

– Нас тянет магнитным лучом, – озвучил Ровеналь.

– Вижу, не слепая! – буркнула Эллера и застучала пальцами по сенсорной панели, пытаясь выровнять тягу так, чтобы обойти станцию. – Что за дрянь ты мне показал? – на мгновение она искоса зыркнула на Ровеналя. – Я уж думала, что это блеф.

– Какую… А! – опомнился Ровеналь и растерянно закончил: – Да это и был блеф…

– Тогда какого чёрта два десятка инквизиторов несутся прямо на нас?! – выпалила Эллера.

Ровеналь слабо улыбнулся – Олсон разглядела эту улыбку, не поворачивая головы, в полупрозрачном отражении на мониторе.

– Может, они поняли, что я на борту?

Эллера тихонько застонала. До неё начинала доходить вся безысходность ситуации, но она пока ещё не хотела верить, что ничего нельзя изменить.

– Если корабль запишут в список чёрных реликвий, то и меня запишут в еретики!

– Скорее всего, это уже произошло… Слушай, дай мне управление кораблём, я знаю, как можно их обойти.

– Мне нужно вернуться на Ноктюрн! – в ярости выпалила Эллера, но руки уже сами поворачивали штурвал. Истребители Инквизиции дали первый залп. Корабль тряхнуло, Ровеналя швырнуло к стене. – Сядь и пристегнись! – приказала Олсон.

– Я могу увести корабль! Ты не уйдёшь через обычные Врата!

Эллера и сама это знала. Стиснув зубы, она наконец вывернула штурвал, и корабль совершил кульбит на сто восемьдесят. Ровеналю не оставалось ничего иного, как плюхнуться во второе крутящееся кресло, пока его не размазало по переборкам.

Однако дальше делать было нечего. Кораблей противника оказалось слишком много. Яхта – слишком тяжела и не приспособлена к серьёзным боям. На верхней плоскости располагалась одна автоматическая турель, а под днищем – ещё две. Больше под видом противометеоритного оборудования зарегистрировать не удалось.

Нужно было отступать, но гиперворот неизбежно привёл бы обоих в Ядро – зону, где перекрещивались все линии гиперпространственных туннелей. В самый центр Империи и прямиком в руки Инквизиции.

– В половине парсека отсюда проходит линия космического Ветра, – спокойный голос Ровеналя разрезал воцарившуюся в рубке тишину. – Я умею ходить по ветрам. Передай управление мне.

Эллера облизнула губы.

– На гашетку! – приказала она. – Управление останется у меня.

Она быстро сменила комбинацию ключей так, чтобы орудия реагировали на прикосновения чужих рук.

Спорить времени уже не было – очередной снаряд прошёл в миллиметре от дефлекторов, и шкала защиты стремительно скакнула вниз и снова вверх.

Ровеналь молча подогнал кресло к пульту управления орудиями и нажал на кнопку активации. 3D-шлем мгновенно опустился ему на голову, и Ровеналь двумя быстрыми движениями застегнул ремешки под подбородком, а затем полностью сосредоточился на космическом пространстве, окружившем его со всех сторон.

Водить корабли он любил больше, чем стрелять. Но спорить с Эллерой явно было себе дороже, а делом первой важности стало прожить лишние несколько секунд.

Он развернул нижние турели и включил автоматический режим. Затем повернул верхнюю и, прицелившись по ближайшему кораблю, дал первый залп. Алый цветок пламени расцвёл на фоне чёрной бездны космоса, и Ровеналь перевёл прицел, примериваясь для следующего залпа.

Эллера, тем временем, судорожно вбивала в сенсорную панель поисковые данные, силу излучения частиц и квантовое напряжение, которое обычно нагнеталось вокруг линий Ветров.

Идея казалась ей безумной, но иных альтернатив она предложить не могла.

Говорили, что выжить в потоке Космического Ветра нельзя. Говорили, что течение Ветра может занести корабль так далеко, что, даже если сможешь покинуть поток, костей не соберёшь.

Говорили много… Рационалистка внутри Эллеры визжала на ультразвуковых волнах, но альтернативы по-прежнему не видела, и потому, когда на радаре появился узел, в котором пересекалось сразу два космических Ветра, Эллера выжала штурвал, закладывая новый крутой разворот. Вошла в штопор, не давая преследователям – а заодно и Ровеналю – прицелиться, и с громким «уо-о-о-оу!» нырнула в энергетический поток.

Ровеналя подбросило так, что он ударился шлемом о потолок.

Олсон вжалась спиной в спинку кресла, а ногами – в приборную панель.

– Выходи! – рявкнул Ровеналь, который понял, что произошло, по тому, что космос кругом сменился фиолетовыми всполохами электрического шторма.

– Только вошла! – Эллера почти кричала, силясь перекрыть нарастающий в двигателях гул, к которому постепенно прибавлялся подозрительный треск.

– Я сказал, выходи! – Ровеналь усилил напор в голосе и, на ходу отстёгивая шлем, попытался встать, но корабль трясло так, что он тут же завалился обратно в кресло. – Они за нами не пойдут!

– Ладно! – сдалась Эллера. Обещать было проще, чем сделать. Штурвал перестал слушаться. Яхту несло, кидая из одного потока в другой.

Наконец удалось развернуть корабль под углом девяносто градусов и разогнать настолько, чтобы преодолеть тягу Ветра. Яхта с треском выломилась из потока и врезалась бы в небольшую луну, если бы Эллера в последний миг не вывернула штурвал и не выжала тормоз.

Ровеналь вскрикнул, когда лёгкие и сломанную кость сдавило перегрузкой, и сжал подлокотники, чтобы не вылететь из кресла.

– Фух… – озвучила Эллера, в последний раз проверяя целостность систем.

Ровеналь промолчал. Он содрал с головы шлем и теперь сидел, неподвижно глядя на лобовой монитор и слушая, как бешено стучит его собственное сердце.

Хотел высказаться о том, что он думает об Эллерином умении водить корабли, но не нашёл слов.

– Ты в порядке? – тем временем поинтересовалась спутница. Покачиваясь, поднялась с кресла и подошла к Ровеналю. Наклонилась и зачем-то коснулась его щеки.

Ровеналь поднял лицо.

– Я жив, – с удивлением ответил он.

– И я. Значит, всё хорошо. Надо глянуть, что с двигателями – как-то подозрительно трещит.

Олсон скрылась в коридоре, а Ровеналь снова надел шлем и огляделся по сторонам.

– И ещё хорошо бы понять, где мы… – пробормотал он. Ровеналь успел достаточно полетать и повидал немало миров, но местный рисунок звёзд ему абсолютно ни о чём не говорил.

ГЛАВА 8

Ровеналь присоединился к Эллере в машинном отделении спустя полчаса.

– Нас занесло на самый конец галактического витка, – возвестил он. – Прямого лёту отсюда до любого обитаемого мира – лет десять или около того.

Эллера, которая к тому времени отчаялась понять, что же стучит в движке, выкатилась из-под разобранного наполовину цилиндра размером в человеческий рост и недовольно посмотрела на спутника.

– То есть ты пришёл мне сказать, что за полчаса, пока я торчала по уши в машинном масле, ты не сделал ничего?

– Ничего, что превышало бы мои возможности, – подтвердил тот. – Ты ведь поставила запрет на доступ к системам корабля. Я даже в базу с картами войти не смогу.

Эллера лежала, поглядывая то на своего непрошеного гостя, то на двигатель.

– Ты в курсе, что от тебя одни проблемы? – спросила она наконец. Взяла валявшуюся на полу тряпицу из микрофибры и, оттирая руки, села.

– Иногда мне об этом говорят, – признался Ровеналь. Впрочем, Олсон явно не слышала его слов.

– Моя жизнь была почти прекрасна до того, как я встретилась с тобой. У меня был замечательный кораблик… Самый быстрый в своём классе, хочу сказать! Он отлично летал, и я была любовницей человека, который давал мне всё…

– Тебе нравилось с ним спать? – перебил её Ровеналь, и Эллера запнулась.

– Что?.. При чём здесь это, я не пойму! Каким бы он ни был без штанов, я знала… ну… почти знала… что ожидает меня с утра! Два часа в одном помещении с тобой – и на меня охотится Инквизиция! Мой корабль пыхтит, как будто у него туберкулёз! А ты пришёл порадовать меня замечательной новостью – до ближайшего населённого пункта лететь десять лет! Я не бессмертна, если хочешь знать, но это меня сейчас волнует меньше всего!

– Отползи, – велел Ровеналь.

– Что?.. – снова запнулась Эллера.

– Отползи, я говорю! – настойчивей повторил тот и в подтверждение своих слов спихнул Эллеру с гравитационной платформы. Забрался на неё сам и, активировав моторчик, подплыл под цилиндр двигателя.

– К слову! – крикнул он оттуда, изучая сопряжение деталей, пока Эллера сидела на полу и потирала ушибленное плечо. – Ты не выглядела как та, кто не ожидает нападения Инквизиции. Да и как невинная жертва вообще.

– Я привыкла быть готовой ко всему, – буркнула Эллера и, пододвинувшись к стене, уселась возле неё. – Не всю жизнь, знаешь ли, прожила за пазухой у посла.

Ровеналь хмыкнул и ненадолго выкатился из-под двигателя.

– Родители были военными? – спросил он.

– Нет, – сухо ответила Эллера, – я сирота.

Голосом она постаралась дать понять, что не хочет развивать эту тему, но, когда Ровеналь молча закатился обратно под двигатель, почувствовала себя неловко и посчитала необходимым объяснить:

– Я из приюта… одного приюта… с углублённой военной подготовкой. Так что имей в виду…

– Что, можешь и уши оторвать? – поинтересовался Ровеналь со своего места.

Эллера промолчала. Встала. Прошлась по машинному отделению туда-сюда.

– Клапан переключения напора топлива сгорел, – Ровеналь выкатился из-под цилиндра и продемонстрировал спутнице пострадавшую деталь. – По системе мы полетать сможем, но лучше не пробовать сделать прыжок… или, тем более, нырнуть в Ветра.

Эллера поджала губы и какое-то время недовольно смотрела на него.

– Положим, – сказала она. – В прыжок нам и так нельзя. Хоть и считается, что гипертоннели пронизывают Галактику, как сеть, на деле они через раз выходят к Ядру. А на всех выходах у Ядра заставы Инквизиции. Они обсидели главный перекрёсток космических дорог. Ты мог бы и сам догадаться… если давно в бегах.

Ровеналь пожал плечами.

– Вряд ли ты стала бы меня слушать, – он тоже сел и повертел в руках клапан. – Надолго нам хватит кислорода и еды?

– Не на десять лет, – отрезала Эллера и, махнув спутнику рукой, первой двинулась к жилым отсекам. – Идём.

Она поднялась на кухню и, оглядевшись по сторонам, принялась готовить чай. Достала из холодильника лимонный пирог и, отрезав два куска, одну тарелку продвинула по барной стойке туда, где устроился Ровеналь. Сама села по другую сторону и, задумчиво помешивая чай, произнесла:

– Я сама посмотрю карты… Может быть, отыщу место, где мы купим новый клапан. У меня есть на этот счёт одна мысль.

Она представила, как будет объяснять Крайтону, зачем притащила на базу непонятно кого, и её одолела грусть. Эллера вздохнула. Вселенная была несовершенна, и никто не хотел давать ей чрезвычайных полномочий и полный карт-бланш.

– Стало быть, в двигателях ты немножко понимаешь? – рассеянно спросила она.

– Не во всех, – сознался Ровеналь. – В последние годы… я не следил за новинками. И кое-что пропустил. Но у тебя стоит интересная железка, на таких ещё Эквилибриум летал… Где купила?