Маленькая книжка о больших уроках жизни, или о том, что все мы родом из детства бесплатное чтение

Предисловие

Когда я была маленькой, а деревья еще были большими, я училась жизни. У своих. Своими считались мама с папой, дедушка с бабушкой и прадед, человек невероятно мудрый и харизматичный. Еще своими считались двор и некоторые друзья родителей. Вы скажете: мало. Но ведь у меня жизнь только начиналась!

Так вот. Уму-разуму я набиралась постепенно, по мере поступления и решения проблем, а еще – в общении «со своими».

Говорят, ребенок все впитывает, как губка. Сложно сказать, что конкретно впитывала я, но впоследствии, через много лет я осознала, что самые важные в жизни уроки я извлекла не в зрелом возрасте, а именно тогда, когда деревья были большими. Оказалось, остальные уроки, во всяком случае их львиная доля, лишь подтверждали и закрепляли уроки детства, придавая им больше осознанности. Поэтому я и решила написать эту книгу.

Да, мы становимся такими, какими нас воспитали, какие принципы вбили нам в голову и как объяснили, что такое хорошо и что такое плохо.

Причем объяснили в ту самую пору, когда любознательность и способность удивляться даются человеку в полной мере. И эта пора – наше детство.

Конечно, эта мысль не нова. Все мы знаем, что основной стержень человека формируется в детстве – тогда же, когда и страхи. Но одно дело – читать об этом в умных книгах по психологии, совсем другое – понять самой, на собственном опыте. И несмотря на то, что я всегда являлась ярой поклонницей теории перманентного развития и самосовершенствования, в какой-то момент все же пришло понимание: а паттерны у меня все те же, что были заложены в детстве. Надежно так заложены, основательно закреплены, и никуда мне от них не деться. Они живут со мной и руководят моими поступками и мыслями всю жизнь, как бы я ни менялась и ни мучила свое эго.

Знаете, ведь моя работа заключается именно в том, чтобы помогать людям понять свои принципы и ценности, разобраться в себе и в своем поведении, обозначить свои стремления и стать более успешными в бизнесе, в развитии и в отношениях. И какое я имею право заниматься этим, если не разберусь в первую очередь в себе. Думаю, в себе я разобралась, даже слишком. Порой меня даже пугает, насколько хорошо я себя знаю. Иногда я чувствую себя лабораторной крысой, которая ставит опыты сама над собой.

Эта книга – экскурс в детство, упражнение в самопознании. Она основана на моем личном опыте (не буду же я писать о других). Я искренне надеюсь, что она не только будет читаться как художественное произведение (в этом весь смысл, ведь художественная литература воспринимается намного легче, согласны?), но и сможет подвигнуть некоторых читателей на раздумья.

Признаюсь, об уроках детства я стала размышлять не так давно. Возможно, меня подтолкнул накопленный опыт и осознание того, что мне есть, что сказать. Или, может быть, в моей постоянной беготне по аэропортам между полетами просто появилось чуть больше свободных «окон для себя», в которых, собственно, и родилась эта книга. Страницы ее могут быть разными по настроению и стилю, поскольку писались они в разное время суток, за разными столами и в разных местах в условиях кросс-культурного взаимодействия с людьми, ожидающими своих рейсов. Однако, несмотря на обстоятельства, содержание и основной посыл этой книги строятся вокруг одного стержня: личности человека и того, как она формируется.

Я думаю, что выражение «у него в детстве не было велосипеда», которое мы используем, когда хотим сказать, что детство человека было трудным, теперь устарело. Сейчас, возможно, стоит говорить о том, что у кого-то не было приставки или айфона. Звучит, конечно, несколько странно: «У него в детстве не было айфона», – но что поделать, мир изменился.

Так вот, в детстве у меня был велосипед, и это был «Салют» – тщательно выбранный родителями и прошедший крутой апгрейд при помощи разноцветных проволок, сплетенных вокруг спиц колес. Когда я крутила педали, проволоки мелькали всеми цветами радуги, как в калейдоскопе. На этом «Салюте» я прокаталась как минимум пять классов школы и продолжила бы дольше, если бы не переезд из-за смерти дедушки. Кроме велосипеда, у меня были ролики, ставшие частью моего естества и приносившие необыкновенное чувство свободы. Подобное чувство свободы я вновь испытала лишь много лет спустя, когда стала водить машину. Правда, это чувство улетучилось по мере появления пробок и лихих водителей на улицах нашего города.

По моему поверхностному анализу, причин для детских травм у меня было мало. Хотя, если покопаться, их всегда можно найти – да стоит ли, если послевкусие счастливое? Детские воспоминания живут со мной по сей день и прямым образом влияют на мое отношение к жизни, к людям, к работе, к неожиданным событиям, которые происходят, к головоломкам настоящего и будущего. Они активируются в любых ситуациях, когда нужно принимать решение не с позиции рациональности и выгоды, а опираясь на свои принципы и ключевые ориентиры. И поверьте, это бывает довольно-таки часто. Эти воспоминания содержат в себе очень большую ценность, поскольку связаны с дорогими моему сердцу людьми, которые являются для меня образцом порядочности, правильного и справедливого отношения к действительности. И эти люди – моя семья.

Прежде чем двинуться дальше, расскажу, как строилась эта книга, в какой логике она организована. Когда родилась мысль ее написать, я в первую очередь внутренне обозначила возраст, с которого помню себя (тут все просто: все дети помнят себя начиная с трех лет).

Себя трехлетнюю и свое первое воспоминание я помню очень отчетливо. Мы сидим с соседским мальчишкой, ныне известным дирижером, на лестнице нашего дома, которая соединяет нижний этаж с верхним (таких лестниц я больше не видела нигде в своей жизни: невероятно узкая, с очень крутыми ступеньками, покрытыми бордовым ковролином). Сидим, потому что устали скатываться вниз и нам нужна передышка. Я его спрашиваю: «Сколько тебе лет?» Он говорит: «Пять исполнилось». – «А мне всего три». И я понимаю, что я маленькая. Очень маленькая. А он, естественно, чувствует, как он крут: якшается с малолеткой по доброте душевной. Одним словом, себя я помню с трех лет, и здесь я точно не оригинальна.

Следующий этап, по логике вещей, – обозначить возраст, когда я стала считать себя взрослой. Вот тут дело обстоит труднее, поскольку даже сегодня я порой ловлю себя на мысли, что детство еще не закончилось, и мы остаемся детьми, пока живы наши родители.

И знаете, детство обрывается неожиданно. У кого-то оно может закончиться чуть раньше или позже, чем у меня, ведь всякое деление возрастов по международным стандартам ВОЗ приемлемо, однако биологический возраст сильно отличается от психологического. А ведь именно психологический возраст мы и анализируем. Мне захотелось вспомнить момент, когда я приняла первое серьезное и взрослое решение, пошла на какой-то шаг или справилась с какой-то проблемой, что придало мне ощущение скачкообразного взросления. Покопавшись в воспоминаниях, я поняла, что для меня этим моментом стала кончина деда. А случилось это, когда мне было двенадцать лет.

Дальше я стала перебирать все события, людей и обстоятельства, наиболее ярко отпечатавшиеся в памяти в промежутке от трех до двенадцати лет, – подумаешь, каких-то девять лет! Проделав определенную работу, я вывела для себя целых двадцать четыре одномоментных или повторяющихся события, которые я помнила весьма ярко и которые могли как-то повлиять на становление меня как личности. И потом уже, через некоторое время я вернулась к этому списку и выделила из двадцати четырех обстоятельств основные десять с наиболее яркой эмоциональной окраской, причем как положительной, так и отрицательной.

Смысл всего этого заключается в том, что наибольшим образом на нас влияют те события, которые в свое время породили или до сих пор порождают сильные эмоции, то есть те, которые важны для нас в эмоциональном плане.

Просмотрев итоговый список из десяти самых ярких и, по всей видимости, самых значимых воспоминаний, которые тем или иным образом влияют на меня сегодняшнюю, я отметила одно любопытное обстоятельство. Все они полностью соответствуют моим принципам построения отношений с людьми и ведения бизнеса.

И пока вы еще не перевернули эту страницу, скажу, что вас ждет дальше. Дальше будут представлены десять маленьких рассказов о том, как формировалось мое мировоззрение, когда деревья еще были большими.

Добро пожаловать в мир моего детства!

Это факт из их биографии

Меня обидели. Сильно и несправедливо. Ну во всяком случае, я так считала. Откровенно говоря, до сих пор я плачу только от несправедливости. А тогда я рыдала во весь голос. Конкретную причину не помню, у меня вообще плохая память на неприятные происшествия. Наверное, если бы я помнила все обидные события, даже могла бы стать злопамятной. А так, нет воспоминаний – нет событий.

Прихожу домой вся в слезах. Моя бабушка сидит на диване, у нее в гостях очередная подруга (до сих пор не понимаю, как она не уставала от такого количества гостей и разговоров за день). Бабушка у меня мудрая. И обаятельная. Возле нее всегда стояла огромная пепельница, к которой снизу была приделана специальная труба для окурков. Примерно раз в полчаса, по мере наполнения пепельницы, окурки скидывались в трубу. Красивая вещь, куда-то пропавшая после ухода бабушки из жизни. Наверное, антиквариат какой-то, я долго искала похожую пепельницу после смерти бабушки, чтобы купить. До сих пор не нашла. Так что, если увидите, скажите.

Так вот, я захожу в тот самый момент, когда бабушка переворачивает пепельницу, чтобы выбросить окурки в трубу. Знаете, как мы страницы в книге переворачиваем. Ассоциация такая же. Бабушка зажигает очередную сигарету, провожает гостью и зовет меня присесть.

У нее была особая черта характера, которую мне до сих пор не удалось перенять: не показывать эмоции и то, что происходит внутри. Было невозможно угадать, что она думает или что скажет. При всей своей открытости и общительности, ей удавалось укрыть от посторонних свои душевные переживания. Только сейчас я по-настоящему оценила этот талант, который был дан человеку с рождения. Есть вещи, которым просто нельзя научиться.

Так вот. Я сажусь на свое место, где обычно бабушка ведет со мной «разговоры», и выплескиваю все, что накопилось. Говорю очень долго, не переставая при этом плакать. Обычно, когда я плачу, слезы текут ручьем – прямо соленые брызги из глаз, которые я не успеваю вытирать.

Бабушка курит, и я обращаю внимание, что у нее практически отсутствует правая бровь (видимо, спалила, зажигая сигарету). Еще у нее новый цвет ногтей, который она получила сама, смешав лаки из разных флакончиков. Я никогда не понимала, как она выводила эти сдержанные цвета различных оттенков красного, которые так эффектно смотрелись на ее красивых ухоженных маленьких руках. Руки бабушки изящны, она сама изящна и элегантна. У нее большие, проницательные и очень умные глаза, потрясающая улыбка и женственный облик.

Прошло много лет, прежде чем я все это осознала, как и то, почему ее любил дед. И для меня до сих пор является комплиментом, если кто-то из знакомых бабушки говорит мне, что я на нее похожа. И я, как правило, отвечаю: мне до нее далеко, но спасибо.

Итак, бабушка молча слушает. Очень внимательно. Не перебивает. Ждет, пока мой чайник перестанет булькать и я смогу ее выслушать. Пауза. Я замолкаю, но продолжаю всхлипывать и шмыгать носом. Она смотрит на меня и слегка улыбается. Берет следующую сигарету. Зажигает, медленно так, слегка прикрыв правый глаз. Пауза затягивается, ну или ее специально затягивает бабушка, чтобы подчеркнуть смысл того, что она собирается сказать. А потом она говорит: «Арпи, все, что ты сейчас мне рассказываешь, это не про тебя. Это факт из их биографии. Это про них. Ты просто пойми это и иди дальше. Потерпи, и в конце концов они сами себя съедят».

«Факт из их биографии». Фраза, которая осталась со мной на всю жизнь. Фраза, которую знают мои дети и, надеюсь, будут знать внуки. Нет, вы не подумайте, я до сих пор плачу от несправедливости. Однако зачастую, когда что-то случается, я стараюсь проанализировать ситуацию. Спрашиваю себя: так это факт про меня, или же факт из биографии кого-то другого, кто поступил неправильно? Ведь не всегда все однозначно.

Если смотреть с точки зрения психологии взаимоотношений, то все довольно просто: есть вещи, которые мы можем контролировать (например, наше поведение и отношение к людям, наши шаги и решения), и есть вещи, которые находятся в зоне контроля и этических норм других людей, никак с нами не связаны и нас не характеризуют.

Мы не в ответе за действия, принципы и ценности людей, которые могут вести себя совершенно по-разному. У каждого человека свой фильтр восприятия и анализа, свое понимание справедливости и порядочности, и все мы кривим душой, думая, что мы «белые и пушистые». Это вовсе не так. У каждого из нас свои тараканы в голове. Мои тараканы (или муравьи, если угодно) – это мои тараканы. Тараканы других людей, которые зачастую становятся причиной тех или иных действий, не должны перебегать к нам. У нас самих их предостаточно. Поэтому иногда я просто отпускаю ситуацию и говорю себе: «Это не про меня, это факт из их биографии. А если это не про меня, то и переживать не надо». Поверьте, сильно помогает.

Главное, не переусердствовать с этой фразой, поскольку очень часто определенные поступки оказываются фактом именно из нашей биографии. А мы приписываем их другим, чтобы как-то себя оправдать. Найти золотое правило, позволяющее однозначно отделять «факты из их биографии» от самого себя, – дело сложное, но на то мы и наделены логикой, чтобы анализировать ситуацию, не кривя душой, и давать событиям объективную оценку.

Фраза «Они сами себя съедят» в моей жизни оправдывала себя десятки раз. И, наверное, именно поэтому я не трачу силы, чтобы наказывать или поучать кого-то, кто непорядочно поступил. У меня своих дел предостаточно, лучше я посвящу это време себе или дорогим моему сердцу людям.

Пусть чайник остынет

«Немедленно спустись с дерева, ты же девочка!» – сказал дед и быстро направился к гаражам, где начиналась тропинка, ведущая к нашему дому. Я замешкалась. Что значит «девочка»? Какое отношение это имеет к тому, что сейчас я лакомлюсь шелковицей на дереве и мне очень приятен этот процесс? Если шелковицу не слопать сейчас, то через неделю ее уже не будет – соберутся соседи, распрострут большую простыню, которую еще с прошлого года не стирали, и начнут трясти дерево. Кроме того, поедание шелковицы с простыни не идет ни в какое сравнение с ее добычей прямо с дерева: тут присутствует азарт, желание дотянуться, причем до самой крутой и недосягаемой ветки. Ну, вы меня понимаете. Мотивация и правильная геймификация процессов, как мы говорим в корпоративном мире.

Я быстро слетаю с дерева, потому что знаю все препятствия наизусть – спуститься вообще не проблема, было бы желание, – и бегу за дедом. Дед у меня замечательный и необычный во всех отношениях. У него была необычная жизнь, необычные взгляды, необычный характер и невероятный юмор. Пока бегу, вижу его туфли – всегда вычищенные до блеска, костюм, который сидит идеально благодаря статной фигуре и умению его носить. Так носить костюм умел только дед. И ходил он тоже красиво. Был фрагмент фильма, где деда попросили пройтись по улице нашего старого города в облике прохожего. Я вам клянусь, для меня это была самая важная роль в фильме. Уж очень красиво он прошелся. Дед у меня высокий, импозантный, очень элегантный. Вообще у него аристократическая внешность, что прямым образом гармонирует с его внутренним кодексом. Он относился к миру доброжелательно, с легким оттенком юмора и понимания. И всегда радуется жизни и разным мелочам, которые другие люди просто не замечают.

Так вот, я бегу за ним и думаю, что он, наверное, шутит. Окликаю пару раз, но он не оборачивается. Чувствую напряжение в его широкой спине и замечаю, как неподвижна его голова, смотрящая прямо вперед. Плохо дело, думаю я, не обернется. В моей долгой жизни (на тот момент она мне казалась очень долгой) не было случая, чтобы дед на меня злился.

В этот день дед со мной не разговаривает. Ну, как не разговаривает – поглядывает так, чтобы я не заметила, и сразу отводит глаза, стоит мне поймать его взгляд. Не знаю, что послужило поводом для его гнева, но, наверное, тогда я впервые поняла, что есть какой-то особый вид поведения, который отличает девочек от мальчиков, и, видимо, я что-то напутала.

Вообще, во дворе, где ты чуть ли не единственная девочка, играешь в футбол и казаки-разбойники, участвуешь в потасовках, трудно воспринять свою половую принадлежность. Впоследствии мне это очень помогло в ведении собственного дела, потому что в мире мужчин я – «своя». Я понимаю их взгляды, устремления, обороты речи и в эмоциональном плане мыслю так же. Мне легко вести с ними бизнес, ходить на переговоры, высказывать свою точку зрения. Такой меня воспитал двор.