Духи и существа Японии бесплатное чтение

«Долго оставаясь в одиночестве, мы населяем пустоту призраками».

Ги де Мопассан. Орля. 1887

© ÉDITIONS SOLEIL / LACOMBE

Édition révisée © 2020 – Collection Métamorphose

© Грушецкий В. И., перевод, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

Esprits & Créatures du Japon by L. Hearn and illustrated by B. Lacombe

© Editions Soleil, 2020

In the Métamorphose collection directed by Barbara Canepa and Clotilde Vu.

Я посвящаю эту книгу художникам прошлого, мастерам-граверам, рассказчикам, которые вдохновили меня и позволили почувствовать вкус этих историй о духах и привидениях из страны восходящего солнца: Куниёси, Хокусай, Хасуи Кавасэ, Якучу, Ёсида Хироси.

Большое спасибо Клотильде Ву, Барбаре Канепа и Аделине Рише-Лартиг за их работу, терпение и доброту.

Наконец, большое спасибо Маттиасу Хайеку и Шарлотте Демани за помощь в написании этой книги.

Бенжамен Лакомб

Предисловие Матиаса Хайека

«Шествие ёкаев, или Метаморфозы духов Японии, представленные Лафкадио Хирном и Бенжаменом Лакомбом»

Сведения о фантастических существах содержатся в разных культурах разных эпох повсеместно. Возможно, их породил страх, а возможно – неистребимый интерес, о чём свидетельствует их неизменное присутствие в изобразительных и литературных традициях, письменных и устных, научных и популярных, вплоть до наших дней.

С этой точки зрения Япония особенно богата; её фольклор и изобразительное искусство полны сказочных существ, иногда страшных, иногда комичных, а иногда и вызывающих жалость.

На японском архипелаге издавна бытовало множество традиций, они не могли не породить огромное количество необычных существ и духов. В японской культуре отчётливо прослеживается влияние культуры китайской, также присутствуют элементы индийской, пришедшие в Японию вместе с буддизмом. Из сочетания буддизма и местных верований родился огромный пантеон, включающий множество оригинальных представлений.

Не этот ли «космополитизм» персонажей японской фэнтези-культуры соблазнил Лафкадио Хирна (1850–1904)? Хирн, британский подданный (отец Хирна – ирландец, мать – гречанка), писатель и журналист, прибыл в Японию в 1890 году после не самой спокойной молодости и восхитился «простой и бедной человечностью», так не похожей на мир Запада.

«Наивные» верования японцев включают неизменное поклонение ка́ми (духам и божествам), подателям всяческих благ. Молитвы, обращённые к многочисленным буддам ради спасения души, показались Хирну кратчайшим путём к человечности, утраченной на промышленном Западе.

На протяжении всего времени, проведённого в Японии, Хирн помогал своим читателям открывать для себя этот «заколдованный» мир, существование которого, по его ощущениям, подходило к концу. Благодаря своим сборникам, сочетающим описания, рассказы и адаптации сказок и легенд, отчасти рассказанных женой, отчасти почерпнутых из фольклора, литературных и театральных источников, он одним из первых познакомил западный мир с формами японских верований и с огромным бестиарием нечеловеческих сущностей.

Во Франции произведения Хирна получили распространение благодаря переводам Марка Логе (под таким псевдонимом писала Мари-Сесиль Логе).

«Призрачная Япония» Хирна населена многими странными существами, весьма разнообразными по природе и происхождению. Призраки умерших (юрэ́й) и внезапные появления оборотней (оба́кэ) соседствуют с ограми из средневековых легенд (о́ни), горными духами (тэ́нгу) или существами, живущими в море или реках, такими, как человек-акула (самэбито́) или ка́ппа из настоящего сборника.

Все эти сущности в целом теперь именуются одним термином: ёка́и. Это понятие охватывает все виды не-людей, которые не являются объектами положительного поклонения и, следовательно, не принадлежат к божественному миру. «В целом», потому что, как видно из приведённых в этой книге историй, грань между призрачными существами и определёнными местными божествами (или «демонами») иногда очень тонкая. Так же, как и ками, ёкаи могут привлекаться для объяснения некоторых непонятых или опасных природных явлений. Таким образом, они являются выражением дикой, угрожающей, непредсказуемой и неконтролируемой природы, которая может карать, а может и миловать тех, кто поклоняется ей и бережёт её. Это подчёркивает неоднозначность отношений между человеком и природой, до сих пор существующую в Японии. Духи населяют сады и рощи, живут среди краснолистых осенних клёнов и цветущих сакур, добавляя жизни любому месту. Каппа, например, издавна олицетворяет опасности рек, особенно для детей. В прежние времена родители предупреждали своих детей, чтобы они держались подальше от воды, потому что там могут жить каппы, такие, как их изобразил Бенджамин Лакомб – среди лотосов. Однако эти жутковатые существа могут и вознаградить человека, если тот будет к ним добр.

Особенно это свойственно духам животных и растений, истории которых мы рассказываем в этой книге. За оказанные услуги они могут наделять благами, способны подолгу сотрудничать с людьми. Но это редкость. Обычно взаимодействие непродолжительно, даже с учётом разного хода времени для людей и духов. Встреча людей с не-людьми всегда содержит в себе предвестие окончательного расставания, часто непредвиденного, означающего возврат к обычному состоянию, закрытие фантастических скобок. Вот человек-акула спасает своего благодетеля Тотаро, умирающего от любви, он плачет рубиновыми слезами, необходимыми Тотаро, а затем возвращается в море – стихию, в которой узнаются одновременно и буддийское царство нагов, которых в Японии считают драконами, и китайский остров Пэн Лай, обитель бессмертных.

В отличие от большинства рассказов о возвращении в родную среду, человек-акула не собирается маскироваться; он живёт у своего благодетеля почти как домашнее животное. Такое случается не часто. Скорее подобные сущности становятся любовниками или любовницами, ищут компаньона или хозяина, как Аояги из истории о «Зелёной Иве», или в «Сне Акиносукэ», где муравьи-духи переносят человека в королевство Токойо, эвфемизм для обозначений загробного мира, даже принимают форму женщины, чтобы на время соединить свою жизнь с жизнью человека. Но, несмотря ни на что, они сохраняют свою неординарность, связь с миром духов; так Лакомб представляет кодама, древесных духов, переосмысленных Хаяо Миядзаки.

Способность к трансформации характерна для большинства ёкаев, по крайней мере, для тех, которые, подобно лисе, енотовидной собаке (тану́ки) или выдре, принадлежат и к обычному миру, где на них могут охотиться, и к миру иному. Эти животные способны со временем развить свои духовные силы, и за счёт этого совершенно изменить отношения с людьми. Они способны менять внешний облик так, что их уже невозможно отличить от людей, они живут среди людей и даже могут уводить их в свой чудесный, но часто иллюзорный мир. Их названия возникли в древности, они старше самих духов, таких как оба́кэ お化け, хэ́нгэ 変化 или кэсё-но-мо́но 化性の者; во всех этих названиях содержится китайский иероглиф 化, означающий принцип изменчивости. Что касается лис (кицунэ́), животных, наиболее способных к изменению облика, интересно отметить, что средневековые тексты и рисунки показывают, что они используют маски: черепа, человеческие волосы и т. п., то есть сила их основана не на действительной транформации, а на создании иллюзии. Бенжамен Лакомб прекрасно отобразил эту особенность в своих иллюстрациях, раскрывая истинную природу лисиц.

Но лисы и другие животные меняют внешность не только для того, чтобы обмануть людей. Человеческий облик позволяет этим существам говорить о своих желаниях и мыслях, в частности, о том, что когда-нибудь и они будут спасены Буддой и его учением. В традиционной культуре Японии способность не-людей, растений или животных к духовному пробуждению открывает им путь к спасению, возможному лишь для человека.

Таким образом, внешний вид ёкаев, какими мы их себе представляем, возможно, всего лишь иллюзия, частично созданная поколениями художников. Лакомб со своей интерпретацией «культуры ёкаев» Японии, стои́т, таким образом, в ряду, начинающимся со средневековых изобразительных свитков (эмакимо́но) (XIII–XVI вв.) и заканчивающимся работами Мизуки Сигэру (1922–2015). В середине этого ряда мы видим художников эпохи Э́до (1603–1868), таких, как Торияма Сэкиэн (1712–1788) или Утагава Куниёси (1798–1861) и его учеников. Каждый из них внёс свой вклад в формирование образа японских не-людей, населяя ими собственные художественные вселенные.

Иллюстрации Бенжамена Лакомба переносят нас в красочный и сказочный мир, где ёкаи Хирна чувствуют себя вполне комфортно. Ещё немного – и мы услышим призрачные фанфары, флейты, возвещающие о начале ночного шествия духов Японии. Давайте же начнём, или, как говорят в Японии: «Са́а, хаджима́ри хаджима́ри…»

Маттиас ХайекИсследователь истории и верований Японии

Духи и существа Японии

История человека-акулы

Давным-давно в провинции О́ми жил человек по имени Тота́ро. Его дом стоял неподалёку от известного буддийского храма на берегу большого озера Би́ва. Тотаро владел приличным наделом земли и жил на широкую ногу. Но вот беда: в свои двадцать девять лет он всё ещё оставался холост. Причина была только одна: он хотел жениться на красавице и никак не мог найти такую девушку, которая полностью отвечала бы его представлениям об идеале.

Однажды, прогуливаясь по длинному мосту Сета́ на озере, он присел на парапет и тут заметил в воде странное существо. В первый момент Тотаро показалось, что тело существа принадлежит мужчине, только оно было чёрным, как тушь. А вот лицом существо напоминало демона: с зелёными, точно изумруды, глазами и бородой, как у дракона. Тотаро испугался. Но зелёные глаза смотрели на него так жалобно, что он слегка приободрился и спросил чудище, кто он.

– Я самэбито́, человек-акула. Ещё недавно я служил восьми великим королям-драконам в чудесном дворце на дне моря. Но однажды я оставил пост, и за этот проступок меня изгнали из Дворца Драконов и из моря. С тех пор я скитаюсь по этому озеру, а здесь нет для меня подходящей пищи.

Жуткое существо проговорило это так жалобно и так смиренно, что Тотаро расчувствовался.