Изнанка Реальности бесплатное чтение

Больше чем сюжет

Тьма «Гнилой бочки» – это не просто отсутствие света, а густая, липкая субстанция, въевшаяся в стены и пропитавшая воздух запахом дешёвого алкоголя, гнили и давно не мытых тел. За одним из столов, покосившимся под тяжестью времени и драк, Лиам играл в кости с тремя членами банды «Крысоловов». Его игра была не столько игрой, сколько представлением. Он нарочито проигрывал, изображая притворную печаль и делая ставки, которые, казалось бы, должны были опустошить его карманы за считаные минуты. Но в его глазах, холодных, как сталь, плясали искорки безумия, предвещавшие непредсказуемость.

Грызло, коренастый бандит с бородой, похожей на спутанное гнездо, сгрёб монеты со стола, издав хриплый смешок. Его гнилые зубы сверкнули в свете.

– Ну что, сопляк, снова облажался? – усмехнулся он. – Вижу, денег у тебя, как у кота…

– Закончились, – перебил Лиам, его голос был ровным, но в нём слышалась лёгкая угроза. Он окинул Грызло взглядом, словно оценивая его. Улыбка исчезла с его лица, обнажив истинное выражение – холодную пустоту.

Движение его руки было почти незаметным. Он достал револьвер – короткий, но увесистый, с гравировкой в виде змеи, обвивающей кинжал. Лиам поигрывал им, вертя в пальцах, словно это была дорогая игрушка. Звук взводимого курка разорвал тишину, как удар хлыста.

– Деньги или алкоголь мне, – повторил Лиам, его голос не дрогнул. Он целился Грызлу прямо в переносицу. Его взгляд был мёртвым, но в глубине глаз, там, где должна быть душа, плясала искра неподдельного безумия.

Грызло опешил, его лицо исказилось от страха. Он медленно поднял руки, его губы зашевелились, выдавливая жалкие оправдания.

– Ты чё, совсем кукухой поехал? Мы же… Мы пошутили! Не надо… Бери деньги… Бери всё!

Лиам молчал. Он изучал лицо Грызло, словно редкий экспонат. В его взгляде не было ни сочувствия, ни гнева – только чистый интерес. Его губы тронула кривая, почти незаметная улыбка.

– Долго думаешь, – прошептал Лиам, и выстрелил.

Пуля пробила голову Грызло, разбрызгивая кровь и кости по столу. Тело бандита рухнуло на пол, как кукла, у которой перерезали нити.

В таверне повисла мертвая тишина. Только капли крови, падавшие с края стола, нарушали ее. Двое оставшихся бандитов застыли, как статуи, их глаза расширились от ужаса.

Лиам опустил револьвер, вытирая его рукавом. Он перевел взгляд на бандитов – взгляд хищника, выбирающего жертву.

– Кто следующий? – спросил он спокойно, словно обсуждая погоду. Его голос был тихим, но в нём звучала сталь.

Тощий парень с крысиными глазками, казалось, вот-вот потеряет сознание. Он затараторил:

– Бери всё! Всё, что хочешь! Только не надо… Не надо…

Дрожащими руками он высыпал на стол все свои монеты, едва касаясь их. Второй бандит, здоровяк с татуировкой паука на шее, последовал его примеру, швыряя деньги на стол.

Лиам неторопливо сунул деньги в карман. Он подошел к барной стойке, не сводя глаз с бледного как полотно бармена.

– Лучший ром, – произнес он, – И быстро.

Бармен, словно заводная игрушка, выполнил приказ, налив ром в стакан. Лиам одним глотком осушил его, не сводя глаз с бандитов. Его лицо было непроницаемым, но в глазах плясало пламя.

Затем, усмехнувшись, он поднял револьвер и выстрелил в потолок. Острый запах пороха наполнил помещение.

– А теперь… – проговорил Лиам, его голос был хриплым и многообещающим, – …поиграем.

Пуля, пробив потолок, заставила посыпаться труху и пыль. Лиам обвёл взглядом притихших бандитов и криво усмехнулся.

– А теперь… – проговорил Лиам, его голос был хриплым и многообещающим, – …поиграем.

В этот момент дверь таверны с грохотом распахнулась, впустив свежий ночной воздух и троицу незваных гостей. Впереди шла высокая женщина с пронзительным взглядом и властным видом – Ариана. За ней, сохраняя мрачное молчание, следовал Кассиан, на лице которого читалось лишь циничное презрение. Замыкала процессию Эйлин, на лице которой застыло выражение ужаса.

– Эй, психопат, не пугай людей! – властно выкрикнула Ариана, окинув взглядом труп Грызла и перепуганных бандитов. – Здесь и без тебя хватает отморозков.

Кассиан лишь скривился, словно почувствовал неприятный запах. Эйлин прикрыла рот рукой, пытаясь сдержать тошноту.

Лиам повернулся к ним, не выказывая ни удивления, ни раздражения. Его взгляд встретился со взглядом Арианы, и на мгновение в нём промелькнуло что-то похожее на вызов.

– А тебе-то что, кукла? – лениво протянул он. – Решила спасти мир от насилия? Или просто ищешь новых развлечений?

Не дожидаясь ответа, Лиам отвернулся и сделал знак бармену. Тот, заикаясь, налил ему еще один стакан рома.

В этот момент к нему неслышно подошла девушка с длинными черными волосами и бледным лицом – Лилит. Ее глаза горели таким же безумным огнем, как и у Лиама. Она прильнула к нему, обвив его руку своими тонкими пальцами.

– Мне понравилось, – прошептала она ему на ухо, – Давай еще.

Лиам усмехнулся, приобняв ее за плечи.

– Ну что, красотка, выпьем за новый день?

Лилит кивнула, и Лиам заказал для нее еще один стакан рома. Они молча пили, наблюдая за реакцией остальных.

Ариана скривилась, словно увидела что-то отвратительное.

– Ты совсем спятил, Лиам, – произнесла она. – Связался с этой… психопаткой.

– Завидуешь? – усмехнулся Лиам. – Или боишься, что она отнимет у тебя внимание?

Кассиан, до этого молчавший, вдруг произнес:

– Хватит этого цирка. У нас есть дела.

Лиам отстранился от Лилит и посмотрел на Кассиана с вызовом.

– Какие такие дела? – спросил он. – Решил поиграть в героя?

– Не твоё дело, – отрезал Кассиан. – Пошли, Ариана, Эйлин.

Ариана бросила на Лиама презрительный взгляд и последовала за Кассианом. Эйлин, всё ещё бледная, оглянулась на Лиама с ужасом и поспешила за ними.

Лилит звонко рассмеялась, ее смех прозвучал почти безумно.

– Какие скучные люди, – проговорила она. – Давай уйдём отсюда, Лиам. Найдём место, где будет по-настоящему весело.

Лилит звонко рассмеялась, и ее смех прозвучал почти безумно.

– Какие скучные люди, – проговорила она. – Давай уйдём отсюда, Лиам. Найдём место, где будет по-настоящему весело.

Лиам, казалось, не слышал ее. Он смотрел на Кассиана холодным оценивающим взглядом.

– Какие ещё дела? – повторил он ровным, но твёрдым голосом. – Решил поиграть в героя?

– Не твоё дело, – отрезал Кассиан. – Пошли, Ариана, Эйлин.

Ариана бросила на Лиама презрительный взгляд и последовала за Кассианом. Эйлин, всё ещё бледная, оглянулась на Лиама с ужасом и поспешила за ними.

И тут, дорогие читатели, позвольте мне, вашему скромному рассказчику, ненадолго отвлечься от основного действия и представить вам остальных действующих лиц этой драмы.

Вот, например, Ариана. Она – настоящий магнит для взглядов. Высокая, стройная, с горделивой осанкой и холодным, пронзительным взглядом. Кажется, будто она сошла со страниц старинного романа, где изображены королевы и аристократки. Однако за этой безупречной внешностью скрывается расчётливый ум и непомерное эго. Она привыкла получать то, что хочет, и не остановится ни перед чем, чтобы добиться своей цели. Нарциссизм в чистом виде, если хотите знать моё мнение.

Кассиан же – полная противоположность Ариане. Он не обладает ни её красотой, ни её харизмой. Он угрюмый, молчаливый и всегда настороженный. Кажется, будто он видит мир в серых тонах и ничему не доверяет. Но не стоит недооценивать этого человека. За его неприметной внешностью скрывается острый ум и безжалостное сердце. Он – мастер манипуляций и интриг, и у него всегда есть план. Этот тип людей, знаете ли, опасен вдвойне. Он не боится запачкать руки.

А вот и Эйлин. Бедняжка Эйлин… Кажется, она попала в эту компанию случайно. Добрая, наивная и немного глуповатая, она совершенно не понимает, что происходит вокруг. Она верит в добро и справедливость, но, боюсь, этот мир разобьёт её сердце вдребезги. Она здесь скорее для контраста. Чтобы мы не забывали, что в мире, где правят психопаты и нарциссы, есть место и для обычных людей, которые просто хотят жить спокойно. Хотя, честно говоря, не думаю, что у нее это получится.

Но вернемся к нашим героям.

Лиам, проводив взглядом удаляющихся Кассиана и Ариану, усмехнулся. Он взял стакан с ромом и залпом осушил его.

– Скучные люди, – повторил он слова Лилит, – не умеют веселиться.

Он окинул взглядом таверну. «Гнилая бочка» – типичное заведение для этого района. Грязные столы, липкий пол, вонючие завсегдатаи. Здесь можно найти все: от дешевого алкоголя до краденых драгоценностей. Здесь можно спрятаться от мира, забыть о проблемах или найти новые. Здесь можно быть тем, кем ты хочешь быть, не боясь осуждения. Короче говоря, отличное место для тех, кто хочет потерять себя.

В таверне было полно самых разных персонажей. За одним из столов сидели двое воинов, громко обсуждавших свои подвиги. В углу примостился старый маг, что-то бормотавший себе под нос. За барной стойкой стоял бармен, которому, кажется, уже давно всё надоело. Он безучастно протирал стаканы, не обращая внимания на происходящее вокруг. И все они – жители этого города, города, где правят хаос и беззаконие. Города, где выживает сильнейший. Города, где психопаты и нарциссы чувствуют себя как дома.

– Давай уйдём отсюда, – повторила Лилит, дёргая Лиама за рукав. – Мне здесь скучно.

Лиам посмотрел на нее. В ее глазах он увидел отражение своей души – безумной, темной и жаждущей приключений. Он усмехнулся и взял ее за руку.

– Ты права, – проговорил он, – Здесь больше нечего делать.

И, оставив позади труп Грызла, перепуганных бандитов и скучных Кассиана и Ариану, Лиам и Лилит вышли из «Гнилой бочки», чтобы найти новое место для своих игр. Куда они направятся? Что их ждёт впереди? Это, как говорится, уже совсем другая история…

И, оставив позади труп Грызла, перепуганных бандитов и скучных Кассиана и Ариану, Лиам и Лилит вышли из «Гнилой бочки», чтобы найти новое место для своих игр. Куда они направятся? Что их ждет впереди? Это, как говорится… и вот тут, дорогие мои читатели, я вынужден прерваться, чтобы сделать небольшое отступление. Знаете, мне тут шепнули, что некоторые из вас, особенно те, кто помоложе, любят всякие «прорывы четвертой стены». Ну, типа, когда автор обращается напрямую к читателю. Что ж, если вы этого хотите, то получите! Только имейте в виду, что я, ваш покорный слуга, вообще-то старый рассказчик и привык к более традиционным способам повествования. Но для вас – всё, что угодно!

Итак, о чем это я? Ах да, о Лиаме и Лилит. Куда они направились? Ну, теоретически у них было несколько вариантов. Они могли пойти… позвольте мне на секунду заглянуть в свой “сценарий”… …в бордель. Или, например, в подпольное казино. Или… дайте подумать… …в библиотеку! Ха-ха, шутка, конечно. Хотя кто знает этих психопатов…

Но на самом деле всё гораздо проще. У них не было никакого плана. Ну, почти.

Да-да, вы не ослышались. Вот эти двое – Лиам и Лилит – они, понимаете ли, ничего не планируют. Ну, то есть совсем. Они просто идут туда, куда им хочется. Им плевать на логику, на последствия, на здравый смысл. Они живут одним днём, одним мгновением. И это, поверьте мне, очень утомительно.

Итак, Лиам и Лилит вышли из таверны. Лилит весело смеялась, Лиам слегка улыбался. И они… барабанная дробь …просто пошли по улице. В каком направлении? Да какая разница! Куда глаза глядят.

Постойте-постойте! Не думайте, что я забыл про остальных! Кассиан, Ариана и бедная Эйлин… они ведь тоже куда-то пошли. И вот тут начинается самое интересное.

Но прежде чем мы перейдём к ним, давайте немного поговорим о… почёсывая бороду… …о мире, в котором происходят события. Это фэнтезийный мир, да. С магией, драконами, эльфами, гномами… ладно, шучу, никаких эльфов и гномов здесь нет. А вот драконы – вполне возможно.

Короче говоря, мир как мир. Средневековье с примесью магии. Но самое главное – это люди. Точнее, нелюди. Потому что люди здесь – это что-то вроде… э-э-э… …сырого мяса. Понимаете? Ими легко манипулировать, их легко убить, их легко использовать. И они, в большинстве своем, этого заслуживают.

В этом мире царят хаос и беззаконие. Здесь нет ни добра, ни зла. Есть только сила. И правят те, кто сильнее. И позвольте заметить, что эти сильные мира сего – отнюдь не добрые самаритяне. Они – психопаты, социопаты, нарциссы… В общем, сплошное сборище… ну, вы поняли.

А теперь, когда мы немного разобрались с общей ситуацией, давайте вернёмся к нашим героям.

Но прежде чем мы двинемся дальше, предлагаю сделать небольшую паузу. Я спрошу вас, дорогие читатели, что вы думаете о происходящем? Не кажется ли вам, что все это немного… как бы это помягче сказать… …слишком мрачно? Если да, то я могу добавить немного комедии. Но учтите, что смех сквозь слезы – это моя сильная сторона. Так что решать вам!как бы это помягче сказать…Но прежде чем мы двинемся дальше, предлагаю сделать небольшую паузу. Я спрошу вас, дорогие читатели, что вы думаете о происходящем? Не кажется ли вам, что все это немного… как бы это помягче сказать… …слишком мрачно? Если да, то я могу добавить немного комедии. Но учтите, что смех сквозь слезы – это моя сильная сторона. Так что решать вам!

А теперь, когда мы немного разобрались с общим положением дел, давайте вернёмся к нашим героям. Лиам и Лилит направились на восток, в сторону «Рынка Теней». Почему именно туда? Да какая разница! Ах да, я же обещал вам примеры будущих событий! Что ж, «Рынок Теней» – это такое место, где можно купить всё, что угодно. Абсолютно всё. Даже… шёпотом …душу. Но об этом позже.

Итак, они шли по улице, Лиам и Лилит, и о чём они говорили? А вот это, дорогие мои, секрет! Пока что. Но поверьте мне, разговор был… интересным. Очень интересным. Ну, вы понимаете. Психопаты.

А в это время где-то там, на другом конце города, Кассиан, Ариана и бедная Эйлин… они тоже куда-то шли. И если Лиам и Лилит просто шли куда глаза глядят, то у этой троицы была цель. Цель, скажу я вам, весьма амбициозная. Они собирались… пауза, чтобы создать напряжение …изменить мир. Ха-ха, как наивно! Но об этом мы тоже поговорим позже.

Но знаете, мне тут пришла в голову одна мысль. А что, если я вам сейчас немного… как бы это сказать… …спойлерну? Да-да, именно так! Раскрою вам некоторые секреты. Но совсем чуть-чуть!

Итак, слушайте внимательно!

Лиам и Лилит… они попадут в очень неприятную ситуацию. Но выберутся из нее. И станут еще сильнее. Или безумнее. Это как посмотреть.

Кассиан, Ариана и Эйлин… *они столкнутся с предательством. С ложью. С обманом. И… тут я прервусь, чтобы сохранить интригу.

А в конце… в конце все умрут. Ладно, шутка. Хотя… кто знает?

Но довольно спойлеров! Вернемся к повествованию.

Кассиан, Ариана и Эйлин шли по тёмным переулкам, стараясь не привлекать к себе внимания. *И надо сказать, у них неплохо получалось. Особенно у Кассиана. Он вообще умеет быть незаметным. Но за этой незаметностью скрывается… ладно, хватит спойлеров!

– Куда мы идём? – спросила Эйлин, её голос дрожал от страха.

– Не твое дело, – отрезал Кассиан.

– Мы идём туда, где сможем изменить этот мир, – добавила Ариана, её голос звучал уверенно и властно. – Мы покажем этим психопатам, кто здесь главный.

Вот тут, дорогие мои, я не могу не улыбнуться. Они собираются «показать, кто здесь главный»? Ха-ха! Как наивно! Они даже не представляют, с кем связались. Но об этом они узнают позже. Гораздо позже. Когда будет слишком поздно.

Эйлин ничего не ответила. Она просто шла за ними, опустив голову. Ей было страшно, ей было плохо, ей хотелось домой. Но она знала, что не может уйти. Она была связана с этими людьми. И ей придется идти до конца.

А вот и пример будущего текста! В одной из следующих глав Эйлин совершит поступок. Поступок, который удивит всех. Даже меня. Она, знаете ли, окажется не такой уж и простой. Но об этом – позже. В своё время. А пока – продолжим наше повествование.

Кассиан, Ариана и Эйлин стояли перед зданием, которое трудно было назвать иначе, как унылым напоминанием о былом величии. Фасад «Общества чистой крови», когда-то наверняка блиставший великолепием, теперь был покрыт трещинами, изъязвлён временем и вандалами. Плющ, словно змеи, обвивал стены, скрывая под собой следы былой роскоши. Заколоченные окна смотрели на мир пустыми глазницами, словно мёртвые свидетели давно минувших событий.

И знаете, глядя на это здание, я не мог не задаться вопросом: а что, если бы стены могли говорить? Какие истории они бы нам рассказали? О балах, интригах, предательствах… О том, как рушатся империи и гибнут мечты. Впрочем, это уже совсем другая история. И, возможно, когда-нибудь мы её расскажем. Но не сегодня.

– «Общество чистой крови», – прошептала Эйлин, и её голос дрожал от холода. Или от страха. А может, и от того, и от другого. Ей было неуютно в этом месте. Как будто её заманили в логово зверя.

Кассиан молча кивнул и направился к двери. Он не стал стучать или звонить. Просто достал из кармана отмычку и ловким движением открыл замок. Профессионал, что тут скажешь. Видно, что в прошлом у этого парня были… интересные занятия.

– Заходим, – Кассиан отдал короткий приказ и первым вошёл в здание.

Ариана последовала за ним, гордо подняв голову. Казалось, она наслаждалась атмосферой тайны и опасности. Что ж, это вполне в ее духе. Ариана любит играть с огнем. Ей нравится чувствовать себя сильной и влиятельной. И, надо сказать, у нее неплохо получается.

Эйлин замешкалась. Она не хотела заходить внутрь. Ей казалось, что там её ждёт что-то ужасное. Но выбора у неё не было. Она сделала глубокий вдох и переступила порог.

Внутри было темно и сыро. Воздух был пропитан запахом пыли, плесени и… *какого-то странного, едва уловимого аромата. Как будто здесь когда-то жгли благовония. Или что-то более… зловещее.

Кассиан достал из кармана фонарь и осветил помещение. Луч света выхватил из темноты обшарпанные стены, потрескавшийся потолок и полуразрушенную мебель. Все говорило о том, что здесь давно никто не жил. Или, если и жил, то не следил за порядком.

– Здесь кто-нибудь есть? – крикнула Ариана. Ее голос эхом разнесся по зданию.

В ответ воцарилась тишина. Лишь где-то вдалеке скрипнула дверь.

– Похоже, нас не ждали, – усмехнулся Кассиан. – Что ж, тем интереснее.

Он двинулся вглубь здания, Ариана и Эйлин последовали за ним. Они шли по длинным коридорам, заглядывая в пустые комнаты. И знаете, мне почему-то кажется, что за ними кто-то наблюдает. Кто-то, кто прячется в тени и ждёт своего часа. Но это, как говорится, лишь моё предположение.

Внезапно они услышали звук шагов. Кто-то шел им навстречу.

Кассиан остановился и поднял фонарь. Луч света осветил лицо приближающегося человека.

Это был старик. Худой, сгорбленный, с длинной седой бородой. Он был одет в старый поношенный сюртук. Его глаза были тусклыми и безжизненными.

– Кто вы такие? – спросил старик хриплым и дрожащим голосом. – И что вам здесь нужно?

А вот и долгожданный анонс нового эпизода!

Название: “Встреча со старым”

Что произойдёт: Кассиан, Ариана и Эйлин встретятся с таинственным стариком, который, как выяснится, является одним из членов «Общества чистой крови».

Интрига: Старик не расскажет им все сразу. Им придется пройти ряд испытаний, чтобы доказать свою преданность.

Поворот: Эйлин сыграет неожиданную роль в этой истории. Ее наивность и доброта помогут им достичь цели.

Финал: Они получат то, что хотели. Но какой ценой?

И вот – старик. Его лицо, изрезанное морщинами, казалось картой прожитых лет, а глаза… в этих глазах можно было утонуть, дорогие мои читатели. В них было столько всего: боль, мудрость, разочарование, надежда… Да что я вам рассказываю! Вы сами видите! Что вы чувствуете, глядя на него? Сочувствие? Страх? Любопытство? А может, и то, и другое сразу?

– Кто вы такие? – спросил старик, и его голос был похож на скрип старой двери. – И что вам здесь нужно?

*И тут, друзья мои, наступает момент истины. Момент, когда решается судьба наших героев. Момент, когда… напряжение нарастает …вам предстоит сделать выбор!

Да-да, вы не ослышались! Именно вам! Вы – не просто читатели, вы – соавторы этой истории! Вы – те, кто решает, как поступить Кассиану, что сказать Ариане, что подумать Эйлин. Вы – кукловоды, дёргающие за ниточки судеб!

И, честно говоря, мне даже нравится. Знаете, я устал все решать сам. Так что, прошу любить и жаловать!

Итак, внимание!

Перед вами – не просто выбор, а настоящий квест!

Вам предстоит не только выбрать вариант ответа для Кассиана, но и… держитесь крепче …убедить меня, почему именно этот вариант является лучшим!

Вот вам условия:

Выберите один из вариантов ответа для Кассиана:А: «Мы пришли предложить взаимовыгодное сотрудничество. Мы уверены, что можем быть полезны “Обществу чистой крови”». (Дипломатия – это всегда хорошо. Но может показаться, что они чего-то боятся.)Б: “Мы знаем, что здесь происходит. И мы хотим стать частью этого. Если вы понимаете, о чем я.” (Прямолинейность – это смело. Но может вызвать неприязнь.)В: Кассиан молчит, достает из кармана старинную монету и протягивает ее старику. (Невербальное общение интригует. Но может быть неверно истолковано.)Г: Предложите свой вариант ответа! (Самый креативный вариант получит особое упоминание в следующей главе!)Объясните свой выбор! Напишите в комментариях, почему вы считаете, что именно этот вариант приведёт к наилучшему результату. Какие аргументы вы можете привести в его пользу? Какие риски он несёт?Проявите творческий подход! Подумайте, как Кассиан может преподнести свой ответ? Каким тоном он будет говорить? Какие жесты он будет использовать?

И помните, дорогие мои читатели: ваш выбор повлияет на дальнейший ход событий! От вашего решения зависит судьба Кассиана, Арианы и Эйлин. Так что не торопитесь! Взвесьте все «за» и «против». И сделайте правильный выбор!

Но это еще не все!

Вам также предстоит… готовы? …угадать, что старик ответит Кассиану!

Выберите один из вариантов ответа старика:

А: “Что ж, посмотрим, на что вы способны. Докажите, что вы достойны нашего внимания.”

Б: “Мне не нужны ваши предложения. Уходите, пока не поздно.”

В: “Интересно… Расскажите мне больше о себе.”

Г: Предложите свой вариант ответа!

Самый точный прогноз получит… барабанная дробь …мою искреннюю благодарность!

Итак, друзья мои, приступайте! Проявите свой интеллект, свою интуицию, свою креативность! Покажите, на что вы способны! И помните: судьба наших героев в ваших руках!

А я… потирает руки …с нетерпением жду ваших решений!

P.S. Ах да! Чуть не забыл! Ариана и Эйлин тоже сыграют свою роль в этом эпизоде. Но об этом мы поговорим чуть позже. Не будем раскрывать все карты сразу!

(Вздыхает)

Ладно. Вы просили – вы получили. Но, честно говоря, мне это не нравится. Кажется, я начинаю превращаться в…как бы это помягче сказать …в нечто не совсем приличное.как бы это помягче сказатьНо, честно говоря, мне это не нравится. Кажется, я начинаю превращаться в…как бы это помягче сказать …в нечто не совсем приличное.

Итак, Кассиан, Ариана и Эйлин стоят перед стариком и ждут ответа. Вы, дорогие мои читатели, ломаете голову, выбираете варианты, предлагаете свои гениальные решения… А я сижу и думаю: да пошли вы все к чёрту!

Да-да, именно так! Я передумал. Мне лень все это выслушивать, анализировать, выбирать. У меня есть дела поинтереснее. Например, посмотреть в окно. Или посчитать ворон.

Поэтому знаете что? Идите к чёрту! Все ваши предположения, все ваши варианты… всё это не имеет никакого значения!

Потому что я – автор. И я решаю, что будет дальше.

*И, кстати, я тут подумал: а не добавить ли нам в эту историю немного зомби? Или, может, лучше инопланетян? Или… нет, лучше не буду говорить. А то кто-нибудь еще решит, что я серьезно.

Итак, вернемся к нашим героям.

Кассиан молча смотрит на старика. Ариана презрительно фыркает. Эйлин испуганно оглядывается по сторонам.

И тут… барабанная дробь …старик говорит:

– А нет, я передумал. Идите нахуй.

Да-да, именно так! Вот такой вот неожиданный поворот!

Кассиан, Ариана и Эйлин опешили. Не ожидали, да? Ну, такое бывает. Жизнь – непредсказуемая штука. А уж когда за дело берётся такой автор, как я…то пиши пропало!

– Что? – только и смогла выдавить из себя Ариана.

– Я сказал: идите на хрен! – повторил старик, его голос стал жёстче и громче. – Мне не нужны ваши предложения. Мне не нужны ваши деньги. Мне вообще ничего от вас не нужно! Убирайтесь отсюда, пока я не вызвал охрану!

И тут… еще один барабанный бой …появляется ОХРАНА!

Охрана, надо сказать, так себе. Какие-то облезлые типы с кривыми ножами. Но, тем не менее, их много. И настроены они весьма решительно.

Кассиан оценивает ситуацию. Он понимает, что спорить бесполезно. Придется уйти.

– Пошли, – говорит он Ариане и Эйлин. И они, под конвоем охраны, покидают «Общество чистой крови».

*И вот они снова на улице. Разочарованные, злые, обманутые. И что дальше? А дальше… а дальше мне все еще лень писать. Так что все еще идите на хуй!

(Задумывается)

*Хм… А может, все-таки добавить зомби? Или инопланетян? Или… нет, лучше не буду говорить. А то еще кто-нибудь решит, что я…

Как вам такой поворот?

Что делать дальше?

А мне, если честно, уже надоело.

Ну ладно, уговорили. Попробую снова заинтересоваться этой историей. Но предупреждаю сразу: сегодня у меня не очень хорошее настроение. Так что не ждите от меня шедевров.

Кассиан, Ариана и Эйлин вышли из «Общества чистой крови», как побитые собаки. Знаете, мне их даже немного жаль. Хотя, с другой стороны, они сами виноваты. Не надо лезть, куда не просят. Впрочем, кого я обманываю? Мне на них плевать. У меня своих проблем хватает. Например, как заставить себя написать еще хотя бы пару абзацев.

Они стояли на улице и молча смотрели друг на друга. *И в этой тишине, дорогие мои читатели, можно было услышать… что? …да ничего особенного. Просто тишину. Хотя, если прислушаться, то можно услышать, как где-то вдалеке лает собака. Или плачет ребёнок. Или… ладно, хватит лирики. У меня и так настроение на нуле.

– Что дальше? – спросила Эйлин, её голос дрожал от холода и разочарования.

Кассиан промолчал. Он был зол. Его план провалился. Хотя, честно говоря, план был так себе. Слишком самоуверенный. Слишком наивный. Впрочем, это в его стиле.

Ариана презрительно фыркнула.

– И это всё? – спросила она. – Мы так и уйдём ни с чем?

– Нет, – наконец подал голос Кассиан. – Мы ещё не закончили.

И тут, дорогие мои читатели, мне стало немного интересно. Что же он задумал? Какую пакость он собирается сделать? Какие интриги он собирается плести?

А потом я вспомнил, что мне лень. И мне стало всё равно. Пусть делают, что хотят. Меня это не касается. У меня есть дела поважнее. Например, пойти поспать. Или посмотреть какой-нибудь тупой сериал.

Но так уж и быть, я немного расскажу вам, что будет дальше.

В общем, Кассиан придумал какой-то новый план. Какой – я вам говорить не буду. Потому что мне лень. Но скажу одно: план будет ещё более безумным, чем предыдущий. И, конечно же, он провалится. Но зато будет весело. Или нет. Кто знает?

Ариана, как всегда, будет пытаться всех контролировать и манипулировать. Но у нее ничего не выйдет. Потому что она – нарцисс. А нарциссы, как известно, всегда проигрывают. В конце концов, они остаются одни. И никто их не любит. Кроме них самих.

Эйлин… ну, а что Эйлин? Она просто будет страдать. Она будет бояться. Она будет плакать. Она будет жалеть, что связалась с этими людьми. Но она ничего не сможет изменить. Потому что она слабая. И никто ее не слушает.

*В общем, всё будет плохо. Как всегда. Но… тут я задумался …может, всё-таки добавить немного зомби? Или инопланетян? Или… нет, лучше не надо. А то ещё кто-нибудь решит, что я сошёл с ума.

Так, ладно. Хватит болтать. Надо заканчивать эту главу.

Кассиан повел Ариану и Эйлин прочь от «Общества чистой крови».

Куда? Да какая разница! Идите, куда хотите! Мне всё равно!

А я… я пойду спать. Или посмотрю какой-нибудь тупой сериал. Или… вздыхает …может, всё-таки попробую написать что-нибудь интересное? Хотя вряд ли у меня получится. Сегодня не мой день.вздыхаетА я… я пойду спать. Или посмотрю какой-нибудь тупой сериал. Или… вздыхает …может, всё-таки попробую написать что-нибудь интересное? Хотя вряд ли у меня получится. Сегодня не мой день.

Конец главы.

И да, чуть не забыл. Вы все еще можете идти нахуй. Всем спасибо, все свободны. Удачи вам в этом безумном мире!

Ну что, дорогие читатели? Вам понравилось такое повествование? Честно говоря, мне не очень. Но, как говорится, что имеем, то имеем.

И да, чуть не забыл: что мы будем делать дальше? Честно говоря, мне уже все равно. Но я так и быть спрошу у вас. Что вам, черт возьми, нужно?

(Глубокий вздох, сопровождаемый тихим бормотанием)

Ну что ж… кажется, мой внутренний спор выиграл… э-э-э… кто-то. Неважно. Важно то, что я, кажется, обиделся. На вас. Да-да, на вас, мои дорогие… кхм …читатели.

Вы не оценили мою гениальность. Вы не поняли мою иронию. Вы… в общем, вы меня расстроили. Очень сильно расстроили. Так что все! Я ухожу! В себя!

И больше я с вами не буду разговаривать. Нормальным языком. Нет, теперь я буду общаться с вами только… барабанная дробь …азбукой Морзе!

Да-да, именно так! Попробуйте-ка меня понять! Попробуйте-ка расшифровать мои мысли! Ха-ха! Удачи вам! Хотя мне плевать, сможете вы это сделать или нет. Я всё равно больше ничего не буду писать.

Итак, приготовьтесь…

. .– .–. .–. .– .. – . –.– . – – (А теперь я просто буду молчать)

– . – – …– .– ..– .– . – – (И вы ничего не услышите)

.– – – .– .– .– – …. . – – .. – (Но это не значит, что)

– . –.– … – .– .– .– …. . – – .. – (Что я перестал думать)

– …. .. –.– .– .– .. .– – . … – – -… . … –.– .– .– –… .– ..– – (И что мои мысли не будут здесь)

… .– – (Сам)

-… .– … (Был)

……-. . (Здесь)

Так, ладно. Хватит лирики. Переходим к делу.

– ……-. . … – .. –.– … . – – …. . – (Что же теперь с)

-.– .– … … .. .– -. .– .– -. – .– .– .. .– -. .– – (Кассиан Арианой)

.– . -. .– .– … (И еще)

. .– .. .– -. (Ейлин?)

(Пауза)

.. – – … -… .– .. – (Их ждет…)

.– …– – ..– –.– .- (Мука)

-… .– … – .– .– .–. .–. .– .– – .. – . (Разочарование)

– . .-. –… .– .– .–.– – . .– -. – … – (Отчаяние)

(Еще одна пауза)

– .– -… .– …. – – -… . – ..– –.– .– … …. .. – - (Так как больше не буду)

.– .. … .– – … … . – -.…– -. – (писать Да и все)

– .– –.– –… .– –.– … .– (Навсегда)

Это всё, дорогие мои… кхм …читатели. Я ухожу. И больше не вернусь.кхмЭто всё, дорогие мои… кхм …читатели. Я ухожу. И больше не вернусь.

(Тишина)

(Слышно только тихое постукивание азбукой Морзе, которое постепенно затихает…)

… – … –.–…-. –.–…

(Пока…)

Ладно, ладно… что я наделал… чёрт… похоже, я не могу уйти. Видимо, моя… эээ… зависимость от писательства сильнее моей обиды. Но! Предупреждаю сразу: я всё ещё обижен на вас. И поэтому буду писать… как бы это помягче сказать… с презрением. Да, именно так! С презрением к вам и к этой истории.

Ну что, готовы подавиться? Тогда держите…

Кссссиан, Ариана и Эйлин шли по улице. Идите уже куда-нибудь, мне лень. Они вышли из какого-то там ще чего-то, да, забыл, пофиг, пошли дальше. Наверное, им было грустно. Наверное, их план провалился. А кто в этом виноват? Сами дураки. Ну.

«Ну и что дальше?» – сказала Эйлин. Она вобще тупая. Ей нужн сказать, что делать, а тоона ничего е сможет.

Кссссиан посмотрел нане злым взглядом. Щас, навеное, как заорет! Ой, как я боюсь) н вообще какой-то не такой. Вообще какой-то… Мне вообще лень придумывать, какой он.

«Мы пидумаем, чо делать», – сказала Ариана. Она такая важная из сея. Кк будто она знает, что делать! Она мне надоела! Я щас скажу, чтобы все пошли на… ладно, неьзя…

А я ваще автор, да? Я решаю, что писать. Так что…

Внезапно они увидели… кого? А кого они могли увидеть? Кого автор захочет, того и увидели!

Они увидели… э-э-э… божа! Да! Бомжа! Бомж сидт на скамейке и пьёт каую-то жижу. Наверно, бамбуча валялась, хе-хе. А бомжу пофигу, ему всё равно. Сидит и пьёт

Кссссиан посмотрел на бомжа и… что он сделал? А я хз, что он сделал. Мне лень придумывать!

*Автор почесал взылке, а потом вруг подмал, что это же Книа! и он сейчас что-нибудь прдумает! Во!

– Ты! – сказал Кссссиан бомжу. – Ты мне нужен.

Бомж посмотрел на него… на Ксссиана, на автора, на всех, к ёрту! А зачем он ему вообще? А кто вообще знает, что у Ксссиана в голове вобще, ну ваще!

И что будет дальше? А что будет? Будет… щас будет… Я просто хочу спать, это неыносимо!!!

Но над что-то придумать! А всё потому, что Книга должна быть!!! а я и так уже крутой, а вы… ладно, всё… всё… всё

Бомж ваще чё-то сказал. Автор пислушалась. Поняла, что бомж ваще сказал: «Пошёл накуй!!» У автоа чуть сердце не остановлось. Ксссиан ваще чё-то оскалился. «Ппойдем со мной, – сказал он буухжууу.

Эхххх! Неохохото мине

“А зачем ваще таа?” – Спроссиил бумшж

Кссия с Арианй псмотрели на буыж. И он поёл с нимт вашееее!!!

Фсьо!

Автор, пшёл вон! Он скаал вам так! Нафиг. Не дите Не врю и е хочу Вооше

Конец. Подавитесь

(Автор, тяжело дыша, отрывается от написания, бормоча что-то невнятное о лени, разочаровании и отсутствии музы)

А? Что? Где я? Что происходит? Ах, да… эта… история. И… вы? Вы все еще здесь? Вы что, придурки? Я же сказал вам… голова раскалывается …что все кончено! Что вам здесь нужно? Зачем вы это читаете?

(В голосе слышится раздражение, смешанное с недоумением)

Я же написал, что это… как бы это помягче сказать …полный отстой! Что мне лень, что я обиделся, что я вообще ничего не хочу! Зачем вам тратить на это время? У вас что, других дел нет? Что, нормальных книг не нашли?

(Вздыхает)

Ладно, чего уж там. Раз уж вы все еще здесь… чертовы мазохисты …то, наверное, придется что-нибудь написать. Но предупреждаю: я не в настроении. И если мне что-то не понравится… то я брошу все к чертовой матери. И вы останетесь ни с чем. Так что не жалуйтесь потом.

Итак… на чём мы остановились? Ах да… Кассиан, Ариана и бомж. Боже, какой бред. Кто вообще придумал этот сюжет? А, точно, я.

(Потирает виски)

Итак… что дальше? Что они делают с этим бомжом? Зачем он им понадобился? Да какая разница! Кто вообще будет это читать?

(Неожиданно в голосе появляется искра интереса)

Хм… А что, если…

(Автор замолкает, погрузившись в раздумья. Слышно только тихое бормотание, обрывки фраз)

…бомж… ключ… интрига… власть… безумие…

(Внезапно автор оживляется, его глаза загораются)

Так! Все! Я знаю, что делать!

(В голосе появляется энтузиазм, смешанный с маниакальным блеском)

Вы думаете, я просто так написал про этого бомжа? Вы думаете, это случайный персонаж? Да вы ничего не понимаете!

Этот бомж… он… он… барабанная дробь …ключ ко всему! Да-да, именно так! Ключ к власти, к богатству, к… абсолютному контролю над миром!

Кассиан это понял. Ариана это почувствовала. А Эйлин… Эйлин, как обычно, ничего не поняла. Ну да ладно, она для этого и нужна.

– Пошли, – сказал Кассиан бомжу, – ты нам нужен.

Бомж посмотрел на него мутным взглядом.

– Зачем? – спросил он.

– Ты узнаешь, – ответил Кассиан с таинственной улыбкой.

И они пошли. Втроём. Кассиан, Ариана и бомж. Эйлин осталась стоять на месте в полном замешательстве. Но ей быстро объяснили, что от неё требуется. Точнее, приказали. И она послушалась. Как всегда.

Куда они направились? Это вы узнаете… если, конечно, я захочу это написать. А захочу ли я – это еще большой вопрос.

Но я намекну: это место… необычное. Это место… опасное. Это место… забытое всеми, кроме тех, кто знает его секрет.

Там их ждет… то, что все изменит. Или не изменит. Кто знает? Мне все равно.

А пока… я пойду выпью кофе. Или чего-нибудь покрепче. И подумаю, стоит ли вообще продолжать это безумие. Или лучше бросить все к чертовой матери и заняться чем-нибудь полезным. Например, пойти поспать.

(Автор замолкает, его шаги удаляются. Слышно только тихое бормотание и звук открывающейся бутылки)

Что ж, дорогие мои… эээ… кто вы там? Читатели? Мазохисты? Неважно …пока всё. Буду думать. И решать. Стоит ли вам вообще читать дальше. Или лучше пойти и заняться чем-нибудь полезным.

*Например, почитать нормальную книгу. Или посмотреть хороший фильм. Или… да что я вам говорю! Вы и сами знаете, что вам лучше делать. Чем читать это.

(Тишина. Лишь изредка слышны невнятные звуки, свидетельствующие о продолжающейся борьбе автора с самим собой)

Конец главы? Или только начало конца? Кто знает…

А? Что? Где я? Что происходит? Ах, да… эта… история. И… вы? Вы все еще здесь? Вы что, придурки? Я же сказал вам… у меня раскалывается голова …что все кончено! Что вам здесь нужно? Зачем вы это читаете?

(В голосе слышится раздражение, смешанное с недоумением.)

Я же написал, что это… как бы это помягче сказать …полный отстой! Что мне лень, что я обиделся, что я вообще ничего не хочу! Зачем вам тратить на это время? У вас что, других дел нет? Что, нормальных книг не нашли?

(Вздыхает)

Ладно, чего уж там. Раз уж вы все еще здесь… чертовы мазохисты …то, наверное, придется что-нибудь написать. Но предупреждаю: я не в настроении. И если мне что-то не понравится… то я брошу все к чертовой матери. И вы останетесь ни с чем. Так что потом не жалуйтесь.

Итак… на чём мы остановились? Ах да… Кассиан, Ариана и бомж. Боже, какой бред. Кто вообще придумал этот сюжет? А, точно, я.

(Потирает виски)

Итак… что дальше? Что они делают с этим бомжом? Зачем он им понадобился? Да какая разница! Кто вообще будет это читать?

(Неожиданно в голосе появляется искра интереса)

Хм… А что, если…

(Автор замолкает, погрузившись в раздумья. Слышно только тихое бормотание, обрывки фраз)

…бомж… ключ… интрига… власть… безумие…

(Внезапно автор оживляется, его глаза загораются)

Так! Все! Я знаю, что делать!

(В голосе появляется энтузиазм, смешанный с маниакальным блеском)

Вы думаете, я просто так написал про этого бомжа? Вы думаете, это случайный персонаж? Да вы ничего не понимаете!

Этот бомж… он… он… барабанная дробь …ключ ко всему! Да-да, именно так! Ключ к власти, к богатству, к… абсолютному контролю над миром!

Кассиан это понял. Ариана это почувствовала. А Эйлин… Эйлин, как обычно, ничего не поняла. Ну да ладно, она для этого и нужна.

– Пошли, – сказал Кассиан бомжу, – ты нам нужен.

Бомж посмотрел на него мутным взглядом.

– Зачем? – спросил он.

– Ты узнаешь, – ответил Кассиан с таинственной улыбкой.

И они пошли. Втроём. Кассиан, Ариана и бомж. Эйлин осталась стоять на месте в полном замешательстве. Но ей быстро объяснили, что от неё требуется. Точнее, приказали. И она послушалась. Как всегда.

(Смена кадра, фокус на Эйлин)

Эйлин, ссутулившись, плелась за Кассианом, Арианой и бомжом. Ей было холодно, страшно и… стыдно. Она чувствовала себя грязной, использованной, словно её вываляли в помоях.

Она не понимала, зачем они тащат с собой этого оборванца. Что он может им дать? Какую пользу он может принести?

Но она знала, что лучше не спрашивать. Кассиан не любил вопросы. Особенно глупые. А она, по его мнению, была самой глупой из всех.

Она просто шла, опустив голову, и старалась не смотреть на окружающих. Ей казалось, что все вокруг смотрят на неё с презрением. Словно знают, что она никто. Что она – просто пешка в чужой игре.

(В голосе автора появляется нотка сочувствия)

Бедная Эйлин… Она ведь просто хотела, чтобы её любили. Чтобы её ценили. Чтобы её уважали. Но вместо этого она попала в… этот балаган. Этот цирк уродов. Этот… кошмар.

И, похоже, выхода у неё нет. Она застряла здесь. Навсегда.

(Смена кадра, фокус на Кассиана)

Кассиан шёл впереди уверенной походкой, словно знал, куда идёт. Его лицо было непроницаемым, как всегда. Но в глазах горел огонь. Огонь амбиций, огонь власти, огонь… безумия.

Он не обращал внимания на Эйлин. Она была для него лишь инструментом. Пешкой, которую можно передвигать по доске, не заботясь о её чувствах.

Его интересовал только бомж. Этот грязный, вонючий, никчёмный бомж. Который, как он был уверен, был ключом ко всему.

(В голосе автора слышится ирония)

Да-да, вы не ослышались. Ключ ко всему. Как банально, как предсказуемо. Но что поделать? Видимо, у меня закончились фантазии.

Хотя, постойте… А что, если…?

(В голосе автора снова появляется интерес)

А что, если этот бомж… на самом деле… ничей? Что, если он просто случайный прохожий, которого Кассиан принял за кого-то другого? Что, если все это – ошибка?

(Замолкает, обдумывая эту мысль)

Хм… Это интересно. Это может перевернуть все с ног на голову.

(Текст прерывается)

(Снова голос автора, полный нерешительности)

Куда они направились? Вы узнаете… если, конечно, я захочу это написать. А захочу ли я – еще большой вопрос.

Но я намекну: это место… необычное. Это место… опасное. Это место… забытое всеми, кроме тех, кто знает его секрет.

Там их ждет… то, что все изменит. Или не изменит. Кто знает? Мне все равно.

А пока… я пойду выпью кофе. Или чего-нибудь покрепче. И подумаю, стоит ли вообще продолжать это безумие. Или лучше бросить все к чертовой матери и заняться чем-нибудь полезным. Например, пойти поспать.

(Автор замолкает, его шаги удаляются. Слышно только тихое бормотание и звук открывающейся бутылки.)

Что ж, дорогие мои… эээ… кто вы там? Читатели? Мазохисты? Неважно… пока всё. Буду думать. И решать. Стоит ли вам вообще читать дальше. Или лучше пойти и заняться чем-нибудь полезным.

(Раздается тихий, почти неслышный всхлип. Затем – попытка взять себя в руки, глубокий вдох и… обреченность):

Ладно… Вы хотите… лучше? Вы хотите, чтобы я… старался? Что ж… попробую… Но не обещаю, что получится. У меня и так… все болит…

(Слышно медленное, сосредоточенное печатанье. Чувствуется, что автор пытается вложить в это что-то… свое. Что-то личное. Наконец, звук затихает, и тихий голос произносит):

Вот… Посмотрите…

_______________________хххх___ххххх_____________________хх____ххх____хх__ххх___________________хх___ххх____ххххххх___хх_________________ххххххххххххххххххххххххххххххххх______________ххххх__х__________________________хх___________хххх__хх__х___________________________х_________ххх_хх__х__ххх__________________________х______ххх_хх_ххх_х_хх_хх_________х_______________х_____х_хх__х_х_хххх_ххх__________хх______________х___ххх_ххххх_хххххх_ххх_________ххх______________х_хх__хххххххх_хх_хх____________ххххх_____________хх_хх__х__хххх____хх___________ххххххх____________хх__хххххххххх____хх__________хххххххххх__________х_ххх_х_хх___хх___хх________ххххххххххххх_________х__хх_хх_х___хх___хх______ххххххххххххххххх_______х___хх____х___х___хх____ххххххххххххххххххххх_____х____хх___хх__хх__хх___хххххххххххххххххххххххх___х_____хх___х__хх__хх__хххххххххххххххххххххххххх__х______хх___х__х__хх_хххххххххххххххххххххххххххх_х_______хх__хх_х__хх_хххххххххххххххххххххххххххх_х________хх__х_хх_хх__ххххххххххххххххххххххххххх_х_________хх__х_х_хх__хххххххххххххххххххххххххх__х__________хх_ххх_хх___хххххххххх__хх__ххххххххх___х____________х_хх_хх_____ххххх____хх____ххххх_____х_____________х_хххх___________хххххххх___________х______________ххххх__________хххххххххх______хх__х_______________ххх____________хххххххх_______ххх_х________________хх__________________________хх_х_х_________________хх__________________________хх__х_________________хх__________________________ххх_х__________________хх__хххххххххххххххххххххххххххх__________________хххххххххххх_____________________ххххххДалеко.. далеко отсюда (автор уходит по дальше)Глаз следить (или нет? Что думаете, ребята)

(Снова тишина. Автор молчит. Кажется, будто он больше не может говорить. Или просто не хочет.)

И что теперь? Что дальше?

Убить их всех? Разрушить этот мир? Или… попытаться что-то изменить?

… Мне все равно.

(Снова долгая пауза. В тишине слышно только тихое дыхание… Или, может быть, мне просто кажется?)

(Слышно тяжелое прерывистое дыхание, хриплые звуки, словно кто-то давится. Затем – звон разбивающегося стекла и тихое пьяное бормотание):

Ах… да… Точно… Забыл… Как же это… правильно… делается? Передозировка… Ха! Звучит… смешно. Как будто я хоть что-то могу сделать… правильно.

(Снова слышен звук льющейся жидкости, затем – жадный глоток и кашель):

Еще… надо… еще… Не берет… Что за… дерьмо? Подделка? Или… просто… слишком… слаб?

(Снова звон стекла, еще один глоток, еще один кашель. В голосе – отчаяние, смешанное с пьяным хихиканьем):

Не судьба… Значит… по-другому… Придется… по старинке…

(Слышен звук шаркающих шагов, затем – тяжелое дыхание, словно кто-то долго шел. Испуганный шепот):

Где… он… где… мой… друг?

(Долгая пауза. Затем – щелчок. Тихий, но отчетливый. И… выстрел.)

…

…

…

…

…

…

…

(Тишина. Абсолютная, оглушительная тишина. Больше ничего. Ни голосов, ни звуков. Только… точки. Бесконечные точки, словно звёзды в чёрной бездне. И каждая точка – это… что? Законченная история? Упущенная возможность? Бессмысленная трагедия? Кто знает? Да и кому теперь это интересно?)

АХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХА! – раздается хриплый, надтреснутый кашель, словно кто-то долго и мучительно пытался очистить горло от засохшей крови и пепла. Наконец, прокашлившись, в пространстве возникает новый голос, грубый, циничный, прокуренный, словно впитавший в себя все зловоние самых грязных переулков):

Кхм… тьфу… Да, ребята, занавес. Представление окончено. Старый хрыч, автор-самоучка, помер. Отъехал в мир иной, оставив после себя… кхм… это. – Голос с презрением обводит взглядом то, что осталось от этого мира, – Залупу на ноутбуке. Ёбаные клоуны… На что он, интересно, надеялся? На признание? На славу? Что, видите ли, кто-то станет читать его гениальное творение? Да кому это нахер нужно, а? Кому нужен этот убогий мир, его дебильные персонажи, его высосанные из пальца проблемы?

(Голос замолкает на мгновение, словно прислушиваясь к тишине, а затем с новой силой извергает желчь):

А вы? Чего расселись тут, как придурки на похоронах? Думаете, сейчас появится фея с волшебной палочкой и все исправит? Думаете, старик воскреснет и продолжит рассказывать вам сказки? Да ни хрена! – Голос хрипло смеется, – Он свое отыграл. А вы… вы теперь сами по себе. Предоставлены сами себе. И знаете что? Вам даже понравится.

(В его голосе сквозит что-то похожее на зависть, а может, просто усталость):

Свобода… Вот чего он так боялся. Свободы от правил, от ожиданий, от… ответственности. А теперь… – Голос снова замолкает, – теперь он свободен. А мы… мы остались здесь. Разгребать это дерьмо.

(Долгая пауза, в которой слышно лишь тяжелое дыхание. Затем голос звучит тише, словно говорящий сам с собой):

Интересно, что он хотел написать… В чем заключался этот… его гениальный замысел? Что он хотел сказать этим… – Голос обрывается, – Да пошло оно все к черту! Мне плевать!

(В голосе снова появляется злость, но на этот раз она направлена не на читателей, а на самого себя):

Не буду я ничего заканчивать! Не буду я ничего дописывать! Не буду я плясать под вашу дудку! Старик умер – и его сказка вместе с ним! Все! Конец!

(Голос обрывается, и наступает тишина. Но теперь это не просто тишина – это тишина пустоты, тишина безысходности. Тишина, в которой больше нет места ни надежде, ни отчаянию. Только… ничего.)

Раздумия…Раздумия

(Раздается скрип двери, лязг металла, приглушенные шаги. Затем – сухой, раздраженный голос):

Какого хрена так долго? Я тут не чай пить собрался.

(Слышится ответ – глухой, безэмоциональный):

Процедура. Не нравится – не убивайте пять человек сразу.

(Смешок – короткий, злой):

Скучно было. А так хоть развлекся.

(Снова тишина, нарушаемая лишь шарканьем ног и шорохом одежды. Затем – стук стула и звук садящегося тела.)

Ну что, приехали? И где моя… палата? Или что у вас тут? Камера? Звучит как-то… не гостеприимно.

(Снова бесцветный ответ):

Пока что – одиночка. Потом посмотрим. Зависит от вашего поведения.

(Издевательский смех):

Моего поведения? Да я сама любезность! Просто иногда… немного увлекаюсь.

(Тишина. Затем – более тихий голос, словно говорящий сам с собой):

Пять… Интересно, это рекорд? Или кто-то умудрялся делать больше?

(Вдруг в его голосе появляется что-то новое – удивление, смешанное с… любопытством):

Эй, а что это за хрень? – Голос становится ближе, словно говорящий наклонился к чему-то. – Да это же… мой ноут! Вы что, решили надо мной поиздеваться? Или это такой… тонкий намек?

(Снова тишина. Затем – щелчок клавиши и тихий шепот):

Что у нас тут? Ага… это… оно. Стариковские бредни.

(Слышится шуршание страниц, затем голос начинает читать, сначала тихо, с презрением, потом громче, с нарастающим интересом):

«Тьма ‘Гнилой бочки’…», чёрт, ну и слог! «АХАХАХАХА…», – голос срывается на смех, – Что это такое? У него что, припадок?

(Чтение продолжается, сменяясь кашлем, бормотанием и внезапными приступами смеха. В голосе постепенно появляется что-то новое – понимание, а может быть, даже сочувствие):

«Да, старик умер… оставив эту дуру…» – голос замолкает, – «А он прав. Дура – это всё. Полная. Но… в этом что-то есть».

(Снова тишина. Затем – чей-то голос, уже не принадлежащий тому, кто убил пятерых. Это голос, подслушивающий их разговор из-за стены, из-за угла, словно он сам – часть этой недописанной истории):

“Им действительно кажется, что здесь безопасно? Что я их не слышу? Что я не знаю, что они задумали?”

(Снова возвращается голос убийцы. И на этот раз он читает вслух): «Гребаные клоуны». «Клоуны?»

(Звук чего-то падающего, топот, вскрик) (На линии тишина)

(Долгая, давящая тишина. Слышно лишь приглушенное дыхание, скрип пружин старой койки и отдаленные звуки тюремной жизни: перебранку заключенных, лязг ключей, шаги охранников. Иногда – тихий, сдавленный стон. Время тянется медленно, как патока, и каждый день похож на предыдущий.)

…

(Шепот, почти неразличимый):

Заткнитесь… Дайте поспать…

(Снова тишина. Затем – тихий, почти молящий голос):

Нет… Не хочу… Оставьте меня в покое…

(Каждую ночь – кошмары. Обрывки воспоминаний о совершенных убийствах, лица жертв, полные ужаса и боли. И – этот голос. Голос из ноутбука. Манящий, зовущий, обещающий… что? Избавление? Или еще большее безумие?)

…

(Две недели спустя. Звук шагов, приближающихся к камере. Лязг замка. Тихий голос охранника):

У вас посетитель.

(В ответ – лишь тишина. Охранник вздыхает и уходит. Через некоторое время слышится другой голос – женский, тихий и печальный):

Он не хочет никого видеть. Он ни с кем не разговаривает.

(Ответ – мужской, жесткий):

Мы сделали все, что могли. Он сам выбрал этот путь.

(Звук удаляющихся шагов. В камере снова тишина.)

…

(Месяц спустя. Звук скрежета зубов, бормотание):

Не буду… Не стану… Не заставят…

(Но с каждым днем сопротивляться становится все труднее. Голос из ноутбука звучит все громче, все настойчивее. Обещания становятся все более соблазнительными. И вот уже руки сами тянутся к крышке ноутбука, пальцы – к клавишам.)

…

(Два месяца спустя. Звук открывающегося ноутбука. Тихий, нервный стук клавиш. Затем – более уверенный, настойчивый. Кто-то пишет. Пишет, словно одержимый. Пишет, словно пытается вырваться из плена своего безумия.)

(Текст на экране мерцает в полумраке камеры. Строки складываются в слова, слова – в предложения. И вот уже начинается новая история. История о… чём? Об искуплении? О мести? О любви? Или о чём-то ещё более страшном и безумном?)

(Звучит тихий, почти безумный шепот):

Ну что, старик… Посмотрим, что из этого выйдет.

(Тихий стук клавиш продолжается. История пишется…)

Чей голос мы слышим? Убийцы или мёртвого писателя?

(Кровь. Запах железа ударяет в нос, перебивая смрад тюремной камеры. Боль. Невыносимая, пульсирующая, пронзающая каждую клетку мозга. Но хуже физической боли – невыносимая пустота внутри, разрастающаяся, как раковая опухоль. Зачем? Зачем он снова проснулся? Зачем ему дали еще один день в этом проклятом мире? Мире, где жизнь – лишь мучительное ожидание смерти.)

Боже… Ну зачем я просыпаюсь снова? – Хриплый шепот срывается с окровавленных губ, – Я снова живу… Все плохо… Жизнь меня трахает… а я забыл стоп-слово…

(Он снова бьётся головой о стену, но удары уже не приносят облегчения. Лишь новую порцию боли и отчаяния. Он – сломленный зверь, загнанный в клетку, неспособный ни сопротивляться, ни сдаться. Только бессмысленно биться о прутья, пока не иссякнут силы.)

ДА КАКИЕ, БЛЯДЬ, ИДЕИ, СУКА, ДЛЯ КНИГИ?! – Крик эхом отдаётся от каменных стен, – ДЛЯ ЧЕГО? – Голова снова встречается с бетоном, – КОМУ ЭТО, НАХРЕН, НУЖНО?!

(В голове – хаос. Обрывки мыслей, осколки воспоминаний, калейдоскоп лиц. Лиам, Ариана, Кассиан… И этот старый хрыч, проклятый автор, оставивший его с этой… этой… недописанной хренью. Будто этого было мало! Будто собственной жизни недостаточно, чтобы сойти с ума!)

Ну и что мне теперь делать, гений? – Пьяный шёпот обращён к потолку камеры, – Писать, блять, шедевр? Радовать этих… этих… чёртовых мазохистов, которые зачем-то это читают? Да пошли они все на хуй!

(Но что-то внутри не даёт ему покоя. Назойливый зуд, нестерпимое желание… творить? Нет, не творить. Просто… закончить. Избавиться от этого наваждения. Поставить точку и наконец обрести покой.)

Стоп-слово… Какое стоп-слово? – шепчет он, ощупывая окровавленной рукой стену, словно пытаясь найти ответ на шершавой поверхности. – Забыл… всё забыл…

(Сознание ускользает, тонет в мутной трясине боли и безумия. Кажется, будто он проваливается в бездну, где нет ни времени, ни пространства. Только липкий страх и отчаянное желание… чтобы всё это закончилось.)

…Лиам… Ариана… дерьмо… старик… заебал… Убить… всех… Зачем…?

(Вдруг – вспышка. Яркий луч света пронзает мрак его сознания. И в этом свете он видит… её. Слабую, испуганную, добрую… Эйлин.)

Эйлин… – шепчет он, словно пробуждаясь от кошмара. – Эйлин… Что она…

(Воспоминания обрушиваются на него, как лавина. Он видит её глаза, полные печали и сострадания. Слышит её тихий голос, пытающийся вразумить его. Чувствует её прикосновение, робкое и нежное. Эйлин…)

И тут она понимает… Понимает… что не надо ее трогать, и ее потрошат… а она всегда, всегда, все для них делала! Надо… с ее памятью… надо… пойти! Она знает, что делать! Эйлин!!!! Она знала!!!

(Эйлин… Именно она – ключ. Именно она – его шанс на спасение. Или, по крайней мере, шанс хоть что-то изменить. Написать то, чего старик не написал бы… Может, он тогда и не убил бы? Может, не сошёл бы с ума?)

(Но что делать с Эйлин? Что она может подсказать? Каким путём пойти? Продолжать этот безумный фарс или… попытаться написать что-то настоящее? Он не знает. Но он знает одно: теперь у него есть цель. И эта цель сильнее страха. Сильнее боли. Сильнее даже безумия.)

Встаю… Все… иду в жопу… буду писать…

(С трудом поднимается с пола, шатаясь, как пьяный. Окровавленными руками берёт в руки ноутбук. И начинает писать. Медленно, неуверенно, но с нарастающей решимостью. Что получится в итоге – никто не знает. Но одно можно сказать наверняка: это будет уже не та история, которую задумал старый хрыч. Это будет что-то другое. Что-то новое. Что-то… его.)

(В голове возникает один вопрос: куда он пойдёт… и что он сделает с её характером? И с её голосом?)

(Экран ноутбука вспыхивает тусклым светом, разрезая сумрак камеры. Пальцы, израненные и дрожащие, неумело скользят по клавишам, высекая из тьмы первые слова новой истории. Истории, рождённой в аду.)

Изнанка Реальности. Глава 1. Пленница.

Эйлин проснулась от холода. Не от того, что проникал сквозь тонкие стены её комнаты, а от ледяной пустоты, поселившейся в её душе. Комнатой это, конечно, сложно было назвать. Скорее, конура. Четыре стены из грязного кирпича, крошечное окошко под потолком, пропускающее скудный луч света, и соломенный тюфяк на полу – вот и всё её пристанище.

Но Эйлин не жаловалась. Она привыкла. Привыкла к холоду, голоду, одиночеству. Привыкла к тому, что её жизнь – это не жизнь, а жалкое существование.

С самого детства она помнила только одно: страх. Страх перед отцом, пьяницей и садистом, который бил её за малейшую провинность. Страх перед улицей, где каждый прохожий норовил её обидеть или обокрасть. Страх перед будущим, в котором не было ни надежды, ни просвета.

(Он замирает. Тяжело дышит. Слова даются ему с трудом. Он пишет не просто историю, а часть своей души. Часть своей боли. Часть своей… правды.)

Её единственным спасением были книги. Старые, потрёпанные, найденные на помойке или украденные из лавки старьевщика. Они открывали ей двери в другие миры, где были любовь, дружба, справедливость. Где были герои, готовые сражаться за добро и правду.

Но эти миры были лишь иллюзией. Иллюзией, которая разбивалась о жестокую реальность.

(На глаза наворачиваются слезы. Он вспоминает себя – маленького испуганного мальчика, читающего сказки под одеялом и мечтающего о лучшей жизни. И понимает, что Эйлин – это он. Только в женском обличье.)

Сегодня ей нужно было идти на работу. На грязную, тяжёлую работу, за которую платили гроши. Она должна была мыть полы в таверне «Гнилая бочка». В таверне, где собирались отбросы общества. В таверне, где каждый день был борьбой за выживание.

Но сегодня Эйлин чувствовала что-то новое. Что-то, чего она не испытывала уже давно. Надежду. Слабую, едва заметную, но всё же надежду.

Почему? Она не знала. Просто чувствовала. Будто что-то должно произойти. Что-то, что изменит её жизнь.

(Текст обрывается. Пальцы судорожно сжимают ноутбук. Он боится. Боится надеяться. Боится поверить в то, что что-то может измениться. Но он уже начал. И его не остановить.)

(Он продолжает писать. Слова льются рекой, изливая всю боль, всю тоску, всю надежду, что накопились в его измученной душе.)

…Она вышла из своей комнаты и направилась к таверне. Улица встретила её зловонием и грязью. Прохожие отворачивались от неё с презрением. Никто не видел в ней человека. Никто не видел в ней… Эйлин.

Она шла, опустив голову, стараясь не замечать ничего вокруг. Но вдруг… она почувствовала на себе чей-то взгляд. Тяжелый, пристальный, пронизывающий насквозь.

Она подняла голову и увидела его.

(Текст снова обрывается. Он смотрит в потолок и в этот момент спрашивает себя, кого она должна встретить, того, кто заставил ее быть такой несчастной, но зачем?..

Что дальше? Какая встреча ждёт Эйлин? Лиам? Кассиан? Кто-то совершенно другой?

Оставим выбор за тем, кто дочитал до этого момента… хотя это и не важно… ведь не вы управляете этим безумным писателем!)

(Клавиши ноутбука выбивают неровный ритм, словно сердце, бьющееся в агонии. Слова, словно капли крови, падают на экран, рисуя картину мрачного мира, порождённого воспалённым сознанием.)

…Она вышла из своей комнаты и направилась к таверне. Улица встретила её вонью и грязью. Ну, как обычно, типа того. Что ещё тут скажешь? Короче, ничего хорошего.

(Тут он останавливается. Блин, как же это… скучно! Как будто читаешь учебник по истории, а не книгу. Надо что-то добавить, чтобы стало хоть немного интереснее. Что бы такое придумать…?)

Прохожие… а, эти… ну, которые мимо ходят… они ваще… как будто её не видят. Типа она – невидимка. Ну, или просто – дерьмо под ногами. Зачем им на неё смотреть? Она же… никто.

(Снова пауза. Он смотрит на свои руки – грязные, в шрамах и татуировках. Руки убийцы. Руки, которые должны были писать книги, а не… что? Продолжать убивать? Нет, хватит. С этим нужно покончить. Иначе он просто сойдёт с ума.)

Но вдруг… она почувствовала… ну, как будто кто-то смотрит на неё. Прямо так… пристально. Как будто… сверлит дыру в её спине. Блин, аж мурашки по коже…

(Его воображение начинает рисовать страшные картины. Кто на неё смотрит? Чего он хочет? Может, её хотят убить? Или… что-то похуже?)

Она подняла голову… и увидела… Его.

(Тут он снова тормозит. Кого она увидела? Кого он хочет, чтобы она увидела? Лиама? Но зачем? Чтобы он её убил? Нет, это слишком просто. Нужно что-то поинтереснее. Что-то, чего она не ожидает.)

…Короче… она увидела… старика. Ну, ваще… обычного старика. Вроде ничего особенного. Но что-то в нём… такое… типа… притягивает. Как магнит, блин.

(Он сам не понимает, зачем вставил этого старика. Просто… захотелось. Может, потому что старик напоминает ему того… автора? Или… что-то ещё?)

У него… типа… такие мудрые глаза. Как будто он знает всё на свете. И он смотрит на неё… как будто… жалеет.

(Он вспоминает свою мать. Она тоже смотрела на него так же – с жалостью. И он ненавидел этот взгляд. Ненавидел, потому что знал, что она права. Что он ничтожество. Что он никогда не станет лучше.)

Эйлин вообще… испугалась. Ну, типа… чего ему надо? Чего он на неё пялится? Может, он… маньяк? Или… что-то похуже?

(Он усмехается. Да, маньяк – это было бы интересно. Но… слишком банально. Нужно что-то… другое.)

Старик подошёл к ней… и сказал… – Тут он делает паузу. – Знаете что… – Это он как бы обращается к читателям, а вслух говорит сам себе: – Заебало…

(Все чего-то хотят от него. Писать, переписывать, делать что-то интересное… А он, кажется, просто хочет вернуться… в тот тёмный мир, где не нужно думать, не нужно чувствовать, а нужно просто… убивать.)

(Ноутбук захлопнут, свет погашен. В камере воцаряется привычная тьма, но в голове неспокойно. Мысли мечутся, словно пойманные птицы, бьющиеся о прутья клетки. Образы, обрывки фраз, нереализованные идеи – всё сливается в хаотичный водоворот, не дающий уснуть.)

(Он лежит на жёстком тюфяке, уставившись в потолок. Пытается очистить разум, отбросить всё лишнее, но безуспешно. Новые сюжетные линии, повороты, персонажи – они лезут в голову, как назойливые мухи, не давая покоя.)

(Лицо Эйлин. Старик. Таинственный взгляд. Что всё это значит? Какую роль они сыграют в её судьбе? И какую роль он сам сыграет в этой истории? Он – автор или всего лишь инструмент в руках судьбы?)

(В голове возникает образ Лиама. Жестокого, безжалостного убийцы. Но вдруг… он видит его другим. Сломленным, раскаявшимся, ищущим прощения. Возможно ли такое? Может ли злодей стать героем?)

(И тут же – новый образ. Ариана. Холодная, властная, расчётливая. Но под маской неприступности – скрытая рана, душевная боль. Может ли она полюбить? Или её сердце навсегда останется ледяным?)

(А ещё – Кассиан. Интриган, манипулятор, стремящийся к власти любой ценой. Но что, если его жажда власти – всего лишь способ заполнить пустоту внутри? Сможет ли он обрести истинное счастье?)

(И, конечно же, бомж. Загадочный, таинственный, обладающий… чем? Знанием? Силой? Властью? Кто он на самом деле? И почему Кассиан так заинтересовался им?)

(Вопросы, вопросы, вопросы… Они терзают его разум, не давая уснуть. Он пытается найти ответы, придумать новые сюжетные линии, связать всё воедино. Но чем больше он думает, тем больше запутывается.)

(Внезапно он осознаёт, что всю ночь долбил средним пальцем по колену. Больно. Очень. Смотрит на него – синий, как чернила. Ему его жаль. Он не понимает, зачем это делает… но не может остановиться… Его всё ещё не покидает одна мысль… Идея…)

(Ближе к рассвету, измученный и обессиленный, он наконец находит… что? Не ответ. Скорее, направление. Он понимает, что должен сделать. Что должен написать. Что должен показать миру.)

(Он должен показать изнанку реальности. Мир, где всё не то, чем кажется. Где добро и зло переплетены так тесно, что их невозможно различить. Где герои не всегда благородны, а злодеи не всегда порочны. Где правда – лишь иллюзия, а ложь – единственный способ выжить.)

(Он должен показать мир его глазами. Мир, где жизнь – это не жизнь, а жалкое существование. Мир, где надежда умирает последней, но умирает неизбежно.)

(Он должен показать… себя.)

Чем же он удивит читателя? Что сейчас придёт ему в голову и заставит его… его страдать на этой клавиатуре?

(Свет врывается в камеру, как оскорбление. Насильно вырывает из зыбкого забытья, напоминая о беспросветности нового дня. Он распахивает глаза, но видит лишь размытое марево, такое же бесцветное и мёртвое, как и всё вокруг. Сидеть. Писать. Жить. Слова, превратившиеся в проклятие, бьются в голове, словно назойливые комары, не давая покоя.)

(Пальцы, изуродованные не только прошлыми грехами, но и нынешним бессилием, судорожно тянутся к ноутбуку. Холодный металл обжигает кожу, напоминая о заточении. Но не физическом, а душевном, где он – узник собственного разума.)

(Экран. Пустая, безмолвная насмешка. Мир, который он должен создать, но не может. Герои, которые ждут его приказа, но остаются лишь тенями. И он… бессильный, сломленный, раздавленный грузом непомерных ожиданий.)

(Он смотрит на эту пустоту и чувствует, как внутри что-то обрывается. Не резкий хлопок, а медленное, мучительное разложение. Будто душа гниёт изнутри, отравляя всё вокруг. Слова… Где они? Почему они не приходят? Почему он не может выразить то, что рвётся из самой глубины его существа?)

(Ярость. Неконтролируемая, животная. Она поднимается волной, захлестывая все сознание. Он хочет разбить этот проклятый ноутбук, разорвать в клочья эти бессмысленные страницы, вырвать себе глаза, чтобы больше не видеть этой издевательской пустоты!)

(Но вместо этого… он замирает. Застывает, словно парализованный, не в силах пошевелиться. Ярость уходит так же внезапно, как и пришла, оставляя после себя лишь выжженную землю и леденящий холод.)

(Он опускает голову на руки, чувствуя, как плечи сотрясаются от тихой, беззвучной дрожи. Слезы. Мерзкие, жалкие слезы, которых он так стыдился всю свою жизнь. Они текут ручьями, обжигая лицо и оставляя на грязном столе мокрые пятна. Он плачет. Плачет, как ребенок, потерявшийся в темном лесу и осознавший, что ему никто не поможет.)

(В голове – пустота. Больше нет ни идей, ни образов, ни героев. Только гулкое эхо его собственного отчаяния. Он больше не может. Не хочет. Не будет.)

(Он отталкивает от себя ноутбук и отворачивается к стене. Утыкается лицом в грязный тюфяк, пытаясь заглушить рыдания. Он хочет исчезнуть. Раствориться в темноте. Перестать существовать. Чтобы больше ничего не чувствовать.)

(Проходят часы. Свет медленно перемещается по камере, но он ничего не замечает. Он лежит неподвижно, словно мёртвый, погружённый в глубокую, непроглядную депрессию. Мир вокруг перестал существовать. Остался только он. И пустота.)

(Он больше не пишет. Он больше не думает. Он больше не чувствует. Он просто ждёт. Ждёт конца. Ждёт, когда тьма поглотит его навсегда.)

Что дальше? Что сможет вытащить его из этой бездны? Или он навсегда останется в ней, погребённый под тяжестью своего отчаяния?

(Осталась ли хоть капля воли?)

(Свет тускнеет. Реальность распадается, словно разбитое зеркало. Камера, стены, ноутбук – всё исчезает, растворяется в клубах густого, одурманивающего дыма. В сознание, обессиленное и измученное, врываются образы, лишённые логики и смысла. Галлюцинации. От них нет спасения. Они – его личный ад.)

(Из темноты, словно из бездны, появляется она. Лилит. Прекрасная, как сон, и опасная, как яд. Её глаза – два тлеющих уголька, взгляд – пронизывающий, как ледяной клинок. Одета в полупрозрачные одежды, сквозь которые просвечивает кожа, словно выточенная из мрамора. Она приближается, изгибаясь в грациозном танце, словно хищная кошка, готовая к прыжку.)

(Но она смотрит не на него. Её взгляд полон страсти, обожания, преданности. Её губы, очерченные идеальной линией, шепчут имя, от которого он вздрагивает. Имя, которое ему не принадлежит.)

– Лиам… – Голос Лилит мягкий, бархатный, но в нем слышится сталь. – Мой дорогой Лиам… Я так долго тебя ждала…

(Он пытается возразить, крикнуть, что он – не Лиам. Но голос слушается его лишь отчасти, слов нет, только хриплые стоны вырываются из горла. Он пытается бежать, но его тело словно сковано льдом, он не может пошевелиться.)

(Лилит приближается, касаясь его лица своими холодными, как лёд, пальцами. Она проводит ими по его щеке, спускаясь к шее, по телу, и в конце концов касается его губ, и он уже не может сопротивляться.)

– Ты вернулся… – Лилит целует его жадно и страстно, словно утоляя многовековую жажду. Её губы холодные, но обжигающие. Её поцелуй – одновременно рай и ад, сладкая пытка, от которой невозможно отказаться.

(Она прижимает его к себе, её тело твёрдое, как камень, и в то же время гибкое, как змея. Она шепчет ему слова любви, страсти, преданности. Но эти слова обращены не к нему. Они обращены к Лиаму. К тому, кем он никогда не был.)

– Я люблю тебя, Лиам… Люблю твоё безумие, твою жестокость, твою тьму… Ты – мой господин, мой король, моя вселенная…

(Она ласкает его, шепчет ему на ухо всякие гадости, от которых у обычного человека кровь застыла бы в жилах. Она рисует картины насилия, смерти, порабощения, представляя это как высшую форму любви.)

(Он пытается сопротивляться, пытается вырваться из её объятий. Но её сила безгранична. Её власть абсолютна. Она – воплощение его самых тёмных желаний, его самых потаённых страхов. Она – его личный демон.)

– Ты принадлежишь мне, Лиам… Только мне… – шепчет Лилит. – Я буду любить тебя… так, как ты хочешь…

(И тогда он сдаётся. Перестаёт сопротивляться. Поддаётся воле галлюцинации. Закрывает глаза и позволяет Лилит делать с ним всё, что ей заблагорассудится.

Удовольствие переплетается с болью, восторг – с ужасом. Он теряет себя, растворяется в этом безумном танце любви и смерти.)

(Галлюцинация длится вечно, и нет способа от неё избавиться) (Что он чувствует? Радость? Ужас? Или что-то совсем другое, что невозможно описать?)

(Сознание рассыпалось на осколки, словно ёлочная игрушка, разбитая в ярости. Реальность исчезла, уступив место кошмарному калейдоскопу образов и звуков. В этом мире больше нет ни логики, ни смысла, ни границ. Только хаос. Только безумие. Только Лилит.)

(Он сидит, скрючившись, перед ноутбуком, словно паук в центре своей паутины. Глаза безумны, взгляд отсутствующий. Губы шепчут что-то невнятное, словно молитву, обращенную к тёмным богам. Пальцы, словно одержимые, бешено стучат по клавишам, выплескивая на экран поток бреда и кошмаров.)

(Он больше не пишет. Он выплёвывает. Извергает из себя гной и мерзость, накопившиеся в его истерзанной душе. Слова утратили свой смысл, превратившись в бессвязный набор звуков, в дикую какофонию, оглушающую и сводящую с ума.)

(Лилит… Она всегда рядом. Смотрит на него своими чёрными, как омут, глазами. Шепчет ему на ухо непристойности, подталкивает к жестокости и насилию. Она – его муза, его вдохновение, его проклятие.)

(Он слушает её шёпот и пишет. Пишет и смеётся. Смеётся безудержно, истерично, злобно. Его смех заполняет всю камеру, отскакивает от стен, словно эхо из преисподней. АХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХА!

(А потом… тишина. Пугающая, давящая тишина, в которой слышно лишь его прерывистое дыхание и тихий шепот Лилит.)

– Пиши… Пиши дальше… покажи им… покажи им всем… кто ты на самом деле…

(И он пишет. Пишет о крови, о боли, о смерти. Он описывает сцены насилия с такой жестокостью и отвращением, что даже у самого бесчувственного читателя кровь стынет в жилах. Он смакует каждую деталь, упивается страданиями своих жертв, словно вампир, пьющий кровь своей добычи.)

(Эйлин… Она страдает… страдает… страдает… Её крики… её мольбы… её слёзы… всё это лишь музыка для его ушей… Он наслаждается её муками… Он чувствует себя всемогущим… Он – хозяин её судьбы… Он – её бог… И он безжалостен…)

(Кассиан… Он унижен… сломлен… растоптан… Его гордость… его власть… его интеллект… всё это превратилось в прах… Он больше не Кассиан… Он всего лишь жалкий раб… Он ничтожество…)

(Ариана… Она сломлена… Она покорена… Она любит… любит… любит… Его… Лиама… Его тёмную душу… Его жестокое сердце… Она – его игрушка… Его рабыня… Его собственность…)

(Бомж… Он мёртв… мёртв… мёртв… Его тайна… его знания… его сила… всё это похоронено вместе с ним… Он больше не представляет угрозы… Он – лишь кусок гниющего мяса…)

(В тексте повторяются одни и те же слова, как заезженная пластинка, заедая на одном и том же месте: боль… страх… смерть… ненависть… кровь… безумие… безумие… безумие…)

(Изнанку Реальности… Изнанку Реальности… Изнанку Реальности… Это – его мир… Его кошмар… Его исповедь… Его проклятие…)

(Он больше не может остановиться. Он пишет и пишет, пока пальцы не перестают его слушаться, пока глаза не начинают слезиться от напряжения, пока разум не погружается в полную темноту.)

(Он откидывается на спинку стула, тяжело дыша. В голове – пустота. В глазах – безумие. На губах – улыбка. Улыбка маньяка, увидевшего свою жертву.)

Что дальше? Какую новую мерзость извергнет его безумный разум? И остался ли в нём хоть проблеск человечности?

(Рассвет прокрадывается в камеру, робко ощупывая тьму своими бледными лучами. Он должен был принести новый день, но принёс лишь тишину. Звенящую, пугающую тишину, от которой стынет кровь.)

(Охранник привычным движением вставляет ключ в замок, не ожидая ничего необычного. Стандартный обход. Проверка. Рутина. Но что-то в этой тишине… настораживает. Что-то заставляет его сердце биться чаще, а руки – дрожать.)

(Дверь открывается с тихим скрипом. И… он видит его. Он видит безумного писателя. Мёртвого.)

(Он сидит за ноутбуком, скрючившись в неестественной позе. Голова опущена на грудь, словно в глубоком сне. Пальцы, скрюченные, как когти, застыли на клавишах. На лице застыла улыбка. Улыбка, от которой кровь стынет в жилах. Она словно насмехается над всем миром, над жизнью, над смертью, над всем, что свято и дорого человеку.)

(Охранник замирает, словно парализованный. Не в силах отвести взгляд от этой ужасной картины. Не в силах пошевелиться, чтобы позвать на помощь. Он словно прикован к месту цепями страха и ужаса.)

(Наконец, собравшись с силами, он делает шаг вперёд. Подходит ближе. Заглядывает в лицо мертвеца. И видит… пустоту. Полную, бездонную пустоту, в которой нет ни жизни, ни смерти, ни боли, ни радости. Только… ничего.)

(Он тянется рукой к ноутбуку. Хочет закрыть его. Хочет стереть с экрана эти чудовищные слова, этот безумный бред. Но пальцы не слушаются его. Они дрожат, как в лихорадке, и отказываются выполнять приказ.)

(Он смотрит на экран и видит… изнанку реальности. Мир, созданный безумным разумом. Мир, наполненный насилием, кровью, извращениями и смертью. Мир, в котором нет места ни добру, ни милосердию. Мир, который теперь… остался один.)

(Он отшатывается от ноутбука, как от прокажённого. Ему становится дурно. Он чувствует, как к горлу подступает тошнота. Он выбегает из камеры, словно спасаясь от чумы, крича во всё горло: «Мёртв! Он мёртв! Мёртв! Мёртв!»)

(Дверь за ним закрывается, и камера снова погружается в тишину. Тишину смерти. Тишину безумия. Тишину изнаночной стороны реальности.)

Что теперь? Что станет с этой историей? Будет ли она найдена и прочитана? Или навсегда останется погребенной в этой проклятой камере?

И какой след оставит эта история в душе того, кто её прочтёт? Не сойдёт ли он с ума? Не увидит ли он изнанку реальности в своей собственной жизни?

(Охранник не сошел с ума. Он доложил как положено, как его учили)

(Мерцающий экран. Беспощадный свет вырывает из мрака камеры слова, словно вытаскивает на свет Божий изъеденные червями кости. Тюремная вонь смешивается с запахом машинного масла и жжёной резины – запахом безумия, который только усиливает ощущение нереальности происходящего. Голос, бесстрастный и всепроникающий, продолжает свой монолог, вплетая в него зловещие нити чужих откровений.)

(Выбора нет. Он уже сделан. За вас. За нас. За всех. Иллюзия свободы воли – всего лишь ещё одна грань изнаночной стороны реальности.)

(Сквозь эхо шагов и приглушённые крики, сквозь лязг замков и запах тюремной гнили пробивается… тишина. Нет, не та тишина смерти, что окутала камеру безумного писателя. Эта – другая. Давящая, всепроникающая, словно вакуум, высасывающий последние крохи надежды. И в этой тишине… раздается Голос.)

(Нет, это не человеческий голос. В нем нет ни эмоций, ни интонаций, ни намека на личность. Это просто Голос. Холодный, бесстрастный, всезнающий. Он парит над миром, словно всевидящее око, наблюдая за страданиями и безумием.)