Воля тьмы бесплатное чтение

Глава 1

Холодный пот проступил на лбу, а в горле скребло, словно песчинки. Яблоко, стыренное с кривого прилавка старого, полуслепого Герда, торговца вялыми травами и надеждами на исцеление, царапало слизистую терпкой кислятиной, оставляя во рту привкус земли и старой кожи. Лира, прижавшись худой спиной к шершавой, поросшей мхом стене полуразрушенного дома, жадно вгрызалась в твердую мякоть, стараясь не обращать внимания на гниль, пропитавшую каждый сантиметр этого квартала. Она прислушивалась к гвалту рыночной площади, словно к дыханию огромного, непредсказуемого зверя. Толпа кричала, спорила, торговалась, словно сотня голодных гиен, дерущихся за протухшую кость. Солнце, обманчиво яркое, но уже склонившееся к закату, окрашивало лоскут неба над крышами Гнилого Края в вульгарные багряные и грязно-золотые мазки. Этот короткий, но претенциозный парад красок, обычно вызывающий у горожан, живущих в более благополучных районах, немые вздохи восхищения, здесь выглядел лишь злой иронией, неспособной хоть на миг скрыть убогость, нищету и безнадежность квартала, где она выросла, как сорняк, пробивающийся сквозь треснувший камень.

Длинные, каштановые волосы, местами выгоревшие на солнце, заплетены в небрежную косу, которая то и дело выбивается, обрамляя её лицо мягкими прядями. Глаза Лиры, цвета лесного ореха, обычно лучащиеся наивностью и любопытством, сейчас полны тревоги и настороженности, словно отражают грядущие испытания. Она одета в простую, но удобную одежду: поношенную кожаную куртку, грубые штаны и высокие сапоги, свидетельствующие о её готовности к долгим переходам.

Площадь бурлила жизнью – грязной, зловонной, но, тем не менее, жизнью. Торговцы, с лицами, измазанными землей и потом, хрипло зазывали покупателей, расхваливая свой товар так, словно от него зависело их выживание.

– Свежие огурцы! Только сегодня!

– Целебные травы от всех болезней! Кто купит, тот счастлив будет!

Стражники в тусклых, местами проржавевших доспехах лениво патрулировали ряды, их взгляды, усталые и равнодушные, скользили по лицам, выискивая малейший признак беспорядка или неповиновения. Уличные попрошайки, костлявые и грязные, словно выкопанные из забытой могилы, тянули свои тонкие, дрожащие руки к прохожим, надеясь на жалостливую монетку, брошенную из милости. Лира знала этот хаос наизусть, словно выучила наизусть грязные улицы и кривые переулки. Она была частью этой паучьей сети переулков, незаметным элементом, ловким паучком, выживающим за счет чужой рассеянности и удачно оброненных монет.

Доев яблоко до твердой сердцевины, Лира ловким движением руки бросила огрызок в грязную канаву, где он тут же слился с общим пейзажем гнили и нечистот, будто его там всегда и место было. Сегодня день выдался на удивление прибыльным, даже пугающе щедрым. Она незаметно стянула увесистый, набитый до отказа кошель у толстого мясника, чье лицо расплывалось жирными складками, словно тесто, а язык был острее и ядовитее любого ножа. Мясник любил спорить с покупателями, упрямо доказывая, что даже протухшая падаль заслуживает высокой цены, а кошелек, судя по довольной тяжести в руке, был набит серебряными монетами, а, может, даже и редким, сверкающим золотом. Пора сматываться. Даже самый близорукий стражник рано или поздно заметит воровку, стоящую посреди рыночной площади и подсчитывающую добычу, как жадный гном, охраняющий свое сокровище.

Но стоило ей сделать всего пару шагов из тени, планируя маршрут побега через запутанные переулки, как хриплый окрик, прорезавший какофонию звуков площади, заставил ее замереть на месте, словно прикованную невидимыми цепями.

– Эй, ты! В лохмотьях! Куда это собралась, а?

Лира не обернулась, притворившись, что окрик адресован не ей. Она уже ощущала на себе тяжелый, подозрительный взгляд стражника.

Слишком близко.

Слишком много потенциальных свидетелей.

Слишком высокий риск.

Она глубоко вздохнула, стараясь не задохнуться от вонючего коктейля, состоящего из ароматов гниющих овощей, нестиранной одежды и пролитого пива, и, словно юркая, серебристая рыбка, нырнула в узкий проход между двумя лавками, бесследно исчезая в надвигающейся тени.

Переулок встретил ее, как старый друг, знакомым смрадом гнили, мочи и дешевого табака. Лира поморщилась, стараясь не дышать слишком глубоко, чтобы не почувствовать тошноту, но не замедлила шаг. Она знала, что стражник не отстанет, по крайней мере, сразу. Они всегда пытались показать свою власть, доказать свою значимость, особенно над такими, как она – сиротами, бродягами, отбросами общества, которых можно было безнаказанно пнуть ногой, как бродячую собаку, и отправить валяться в грязной канаве, не боясь получить отпор.

Она пробиралась сквозь лабиринт узких улочек, словно голодная крыса по темным норам, словно инстинктивно чувствуя приближение опасности где-то за спиной. Мимо проплывали обшарпанные дома с покосившимися окнами, из которых тянуло сквозняком и отчаянием, словно из открытой могилы. Грязные, оборванные дети, с лицами, измазанными грязью, играли в пыли с обглоданными костями животных вместо игрушек, и изможденные женщины, чьи лица были испещрены глубокими морщинами и безнадежностью, словно вырезанными острым ножом, развешивали на веревках серое, пахнущее плесенью белье, похожее на призрачные саванны. В Гнилом Крае жизнь была жестокой и беспощадной, каждый день – это была отчаянная битва не на жизнь, а на смерть, и в этой битве выигрывали, к сожалению, далеко не все.

В одном из особо темных и узких переулков, настолько узком, что, казалось, можно было дотянуться рукой до обеих стен одновременно, она заметила крошечную лавку, словно случайно затерявшуюся среди грязных и убогих строений. Лавка была забита до отказа старыми книгами в кожаных переплетах, пахнущими пылью и давно забытыми секретами, и пучками сушеных трав, излучающих странный, пряный аромат, словно намек на далекие страны и чудесные исцеления. Над покосившейся, скрипучей дверью висела обветшалая табличка с выцветшей надписью, едва различимой в полумраке: “Мудрость Предков”. Лира никогда не заходила туда. Она не умела читать – роскошь, недоступная для уличных сирот, вынужденных бороться за каждый кусок хлеба. А мудрость предков, как она наивно полагала, абсолютно бесполезна для тех, кто пытается не умереть с голоду и не попасть в лапы к алчным и жестоким городским головорезам.

Найдя укромный уголок за покосившимся забором, ограждающим заброшенный сарай, заросший колючим кустарником, Лира, наконец-то, достала из-за пазухи кошель мясника. Он оказался значительно тяжелее, чем она предполагала, даже сквозь толстую ткань лохмотьев чувствовалась приятная тяжесть монет. Пальцы дрожали от волнения и предвкушения. Пересчитав монеты, стараясь не привлекать лишнего внимания к своей скромной персоне, Лира невольно ухмыльнулась, чувствуя, как тепло распространяется по всему телу. Сегодня она точно не будет голодать, а, может, даже сможет позволить себе кусок свежего, душистого хлеба, а не черствый, заплесневелый сухарь, который она обычно покупала у старой карги, торгующей остатками еды на задворках рынка. И, может быть, даже…

Внезапный хриплый голос, словно скрежет ржавого металла, заставил ее подпрыгнуть от испуга, чуть не выронив драгоценный кошель.

– Эй, красотка, не хочешь поделиться своим богатством?

Лира судорожно обернулась, и ее взгляд встретился с мутными, наглыми глазами незнакомца. Перед ней стоял тощий мужчина, одетый в грязные, рваные лохмотья, пропахшие мочой и дешевым пивом. Его лицо было покрыто рыжей щетиной, гнилые, редкие зубы оскалились в подобии угрожающей улыбки, а мутный, затуманенный взгляд ясно говорил о том, что он пьян и, следовательно, чрезвычайно опасен. От него исходил тошнотворный запах кислых помоев и немытого, потного тела.

– Оставь меня в покое, – огрызнулась Лира, инстинктивно пряча кошель за спину, словно это могло ее защитить. Она понимала, что ей, хрупкой и беззащитной девчонке, вряд ли удастся справиться с пьяным, озлобленным мужланом, но она не собиралась сдаваться без боя. Это ее добыча, заработанная потом, кровью и риском, и она не позволит какому-то подонку просто так ее отобрать.

– Ну что ты, не будь такой жадной, – прохрипел мужчина, делая шаг вперед и нагло перекрывая ей единственный путь к отступлению. Его взгляд скользил по ее фигуре, словно голодный волк выбирал самый лакомый кусок. – У меня тоже есть желания… И, может быть, ты сможешь помочь мне их исполнить.

Лира почувствовала, как по спине пробежал холодок. Это был знакомый, леденящий кровь страх, посещавший ее каждый раз, когда она оказывалась в опасной ситуации. Сердце бешено заколотилось в груди, словно пойманная птица, а в животе образовался тяжелый, ледяной ком.

Внезапно, словно по волшебству, словно ангел-хранитель услышал ее немой призыв, из-за угла выскочил старый торговец деревянными игрушками, которого она видела утром на площади, громко напевающий под нос какую-то бессмысленную песенку. Его лицо было красным от гнева, а в руках он сжимал крепкую, дубовую трость, словно оружие возмездия.

– Эй, ты! Отброс общества! – закричал он, размахивая тростью, словно палач топором. – Оставь девчонку в покое, грязный пес! Иначе я позову стражу! Слышишь меня, мерзавец?

Мужчина, испугавшись громкого крика и угрожающего вида торговца, шаткой походкой, спотыкаясь и бормоча что-то невнятное и злобное, поспешно скрылся в темном переулке, растворившись во мраке, словно его и не было никогда. Лира облегченно выдохнула, чувствуя, как напряжение медленно покидает ее тело, словно вода уходит в песок.

– Спасибо вам большое, – сказала она торговцу, искренне благодарная за его неожиданную и своевременную помощь.

Старик улыбнулся, показывая беззубый рот, и поправил на носу кривые, сползающие очки.

– Не за что, дитя мое, – проскрипел он своим старческим, слегка дрожащим голосом. – Будь осторожна, девочка. В этом городе полно хищников, больших и маленьких. Все хотят урвать свой кусок, а особенно любят нападать на одиноких, беззащитных. Не забывай об этом, никогда.

Лира кивнула, понимая, что он абсолютно прав. Она знала это лучше, чем кто-либо другой.

– Знаешь, – продолжил торговец, понизив голос до шепота и оглядываясь по сторонам, словно боялся, что их случайно подслушивают, – ходят слухи, что в городе появился новый благодетель, щедрый правитель. Говорят, он может исполнить любое желание, какое только можно себе представить.

– Любое? – скептически переспросила Лира, приподняв тонкую бровь, словно не веря ни единому слову. Она не верила в сказки, не верила в чудеса. В ее суровой жизни, в ее мире, наполненном грязью, голодом и отчаянием, не было места для сказочных благодетелей и исполняющихся желаний.

– Говорят, что любое, – подтвердил старик, таинственно подмигнув и поправляя вязаную шапку. – Но цена за это великое благо велика, очень. Говорят, он забирает души твоих самых близких, тех, кого ты любишь больше всего на свете.

Лира нахмурилась, задумавшись над его словами, словно пытаясь понять, есть ли в них хоть капля правды.

– Близких? – она криво усмехнулась, в ее голосе слышалась горечь и сарказм, словно она выпила глоток прокисшего молока. – У меня никого нет, старик. Никого, кто мог бы считаться моим близким. Я одна в этом мире.

– Тем лучше для тебя, дитя мое, – вздохнул торговец, печально покачав седой головой. – Значит, тебе нечего терять. Значит, ты свободна. Но помни, Лира: даже у тех, у кого, казалось бы, ничего нет, всегда найдется что-то, что можно потерять. Счастье, свобода, жизнь… Береги их, девочка. Береги их, как зеницу ока.

Внезапно, Лира увидела, как рядом с ними упала старушка, с морщинистым лицом и дрожащими руками. Ее корзина с яблоками рассыпалась, и фрукты покатились по грязной мостовой.

– Ох, беда-то какая, – прошептала старушка, пытаясь подняться, но у нее ничего не получалось.

Лира, не раздумывая, подошла к ней.

– Вам помочь? – спросила она.

– Ох, спасибо, милая, – ответила старушка. – Ноги совсем не держат.

Лира помогла ей подняться и собрала рассыпавшиеся яблоки.

– Вот, держите, – сказала она, протягивая корзину.

– Спасибо тебе, девочка, – улыбнулась старушка. – Добрая душа у тебя. Дай тебе Бог здоровья.

Лира пожала плечами и отошла, не желая привлекать к себе внимание.

Лира достала из кошеля несколько медных монет, отдав их торговцу в знак благодарности, и купила у него маленький деревянный кулон в форме волка. Она внимательно осмотрела искусно вырезанную фигурку, словно пытаясь разглядеть в ней нечто большее, чем просто кусок дерева. Наконец, она надела кулон на тонкую, грязную веревочку и повесила на шею, чувствуя, как холодное дерево приятно согревается на ее коже, словно отдавая часть своего тепла.

Вечером, сидя на крыше заброшенного дома, одной из немногих крыш в Гнилом Крае, с которой открывался захватывающий вид на весь город, Лира смотрела на замок Каина, возвышающийся над городом, словно зловещая тень, брошенная исполинским чудовищем. Замок сиял тысячами огней, словно маяк, заманивающий тех, кто отчаянно нуждается в исполнении своих самых сокровенных желаний, тех, кто готов отдать за них все, даже свои бессмертные души.

– Каин, – прошептала Лира, сплевывая с отвращением на шершавую черепицу. – Я приду за тобой. И я заставлю тебя заплатить за все страдания, которые ты причинил этому городу. За все, что ты отнял у тех, кто не мог защититься.

Она потерла пальцами волчий кулон, ощущая под пальцами грубую, но надежную резьбу.

– У меня нет родственников, которых ты мог бы забрать, Каин, – с горечью подумала она. – У меня нет семьи, которую ты мог бы мучить и сломать. Но у меня есть кое-что другое. У меня есть ненависть. Ненависть, которую я вынашивала годами, ненависть, которую я питала каждой несправедливостью, каждой болью, каждой потерей. И этой ненависти хватит на всех нас. Ее хватит, чтобы разрушить твой проклятый замок и твою лживую власть, построенную на слезах и отчаянии.

Глава 2

Последний, робкий луч солнца, просочившийся сквозь зияющие дыры в прогнивших крышах Гнилого Края, погас так же внезапно, как искра, упавшая в холодную воду. Ночь опустилась на город, словно тяжелый, бархатный занавес, скрывая убогость трущоб и выставляя напоказ великолепие замка Каина, словно бриллиант, сверкающий на фоне кучи мусора. Лира, закутавшись в свой старый, пропахший дымом и потом плащ, словно в ненадежную броню, скользнула в ночную тьму, направляясь к своей единственной цели – к замку Каина, возвышающемуся над городом, словно надменная корона, выкованная из лунного света, звездной пыли и чужих, несбывшихся надежд.

До замка было далеко и опасно. Нужно было пересечь весь Гнилой Край, миновать лабиринты трущоб, где даже в темноте можно было почувствовать смрад гниющих отбросов, перемешанный со сладковатым запахом страха, исходящим от голодных крыс и озлобленных, готовых на все обитателей. Затем – зловещую нейтральную полосу, узкую полоску выжженной земли, отделяющую бедность от богатства, тьму от яркого, искусственного света. И, наконец, неприступные стены замка, словно ощетинившиеся каменные зубы, готовые в любой момент сомкнуться и раздавить любого, кто осмелится подойти слишком близко, кто осмелится нарушить покой “Правителя”.

Лира помнила этот путь наизусть, словно он был выжжен на ее ладонях. Последние несколько дней, после трагического события на рыночной площади, она посвятила тщательному изучению периметра замка, словно опытный стратег, выискивающий бреши в обороне, слабые места в непробиваемой броне. Она была почти уверена, что найдет их, эти трещины. В любом, даже самом неприступном замке, есть свои уязвимости, есть щели, через которые можно проскользнуть, если обладать достаточной ловкостью, достаточной хитростью и, самое главное, достаточной долей отчаянного безумия.

И вот, наконец, она у цели. Перед ней возвышались огромные, черные ворота замка, словно вход в царство мертвых, охраняемые двумя стражниками в блестящих, но холодных доспехах, отражающих свет факелов, словно пустые глаза. Факелы, закрепленные на высоких стенах, отбрасывали зловещие, танцующие тени, превращая обычные камни в причудливых монстров, готовых в любой момент сорваться с места и наброситься на непрошеного гостя. В воздухе витал слабый, но отчетливый запах железа и крови, напоминающий о тех, кто пытался проникнуть в замок раньше, и поплатился за это своей жизнью.

Лира прижалась к холодной, шершавой стене, стараясь слиться с густой тенью, отбрасываемой высоким деревом. Она знала, что не сможет пройти через главные ворота. Это было бы чистым самоубийством, глупой и бессмысленной тратой времени. Она знала, что ее ждет другая дорога – узкая, извилистая тропа, ведущая вдоль стены, к тому месту, где, по ее тщательным расчетам, должна находиться та самая брешь, тот самый шанс проникнуть внутрь.

Добравшись до условленного места, Лира с облегчением выдохнула. Она была права. В стене зияла большая, небрежно заделанная дыра, достаточно широкая, чтобы пролезть даже с мечом за спиной. Осторожно оглядевшись по сторонам, убедившись, что поблизости нет патрулей, Лира, словно тень, протиснулась сквозь грязное отверстие, оказываясь, наконец, на территории замка Каина.

Мир, в который она внезапно попала, резко, ошеломляюще отличался от грязного и нищего Гнилого Края, словно она переступила порог, отделяющий ад от рая. Здесь царила чистота и безупречный порядок, словно каждый камень мостовой был тщательно выметен невидимой рукой, словно каждый куст был пострижен с маниакальной точностью. Газоны, изумрудно-зеленые и мягкие, словно ковер, приятно пружинили под ногами, а в воздухе витал приятный, едва уловимый аромат экзотических цветов и дорогих благовоний, привезенных из далеких стран. Вместо смрада и удушливой грязи – изысканный аромат, кружащий голову и вызывающий легкое головокружение, вместо голода и отчаяния – ощущение сытости, достатка и ленивого спокойствия. Это был другой мир, мир, в котором жили избранные, те, кто заключил сделку с Каином, те, кто продал душу за исполнение своих самых сокровенных желаний.

Лира шла по узким, извилистым коридорам, стараясь не шуметь, стараясь оставаться незамеченной. Она прекрасно понимала, что в замке полно стражников, готовых разорвать ее на мелкие кусочки за малейшую провинность, за малейшее подозрительное движение. Она прижималась к холодным, каменным стенам, словно тень, скользила мимо запертых дверей, заглядывала в темные ниши, прислушиваясь к каждому шороху, к каждому приглушенному звуку.

В одном из коридоров, отделанном дорогим деревом и украшенном гобеленами, изображающими сцены охоты, она услышала приглушенные голоса. Прижавшись ухом к двери, украшенной серебряной ручкой, она прислушалась, стараясь разобрать слова.

– Говорят, сегодня Правитель особенно щедр, – прошептал один голос, дрожащий от страха и предвкушения.

– Щедр? – презрительно усмехнулся другой голос, звучащий более грубо и самоуверенно. – Не смеши меня, Гертруда. Он не щедр, он дьявол во плоти, одетый в бархат и кружева. Он дает тебе то, что ты хочешь, все твои самые сокровенные желания, но взамен забирает самое дорогое, что у тебя есть, твою душу, твою семью, твое будущее.

– Но что делать? – прошептал первый голос, почти плача. – У меня нет выбора, Хьюго. Моя бедная жена умирает от ужасной болезни, и только Каин, только он может ее спасти. Больше никто.

– И что ты отдашь ему взамен, глупец? – спросил второй голос, злобно шипя. – Свою душу? Свою свободу?

– Я отдам все, что угодно, – ответил первый голос, и Лира отчетливо услышала, как он всхлипнул. – Я отдам все, что у меня есть, лишь бы она выжила, лишь бы она снова улыбнулась.

Лира содрогнулась, чувствуя, как по спине пробегает неприятный холодок. Она прекрасно понимала, что происходит в этом роскошном замке, полном зеркал и золота. Здесь действительно исполнялись желания, но за каждое исполненное желание приходилось платить ужасную, непомерную цену. Здесь люди продавали свою жизнь, свою любовь, свою человечность за мимолетное счастье, за иллюзию благополучия.

Она продолжила свой путь по бесконечным коридорам, полным теней и шепотов, и вскоре вышла к большому, просторному залу, освещенному тысячами мерцающих свечей, словно кусочками упавших звезд. Зал был украшен дорогими картинами, изображающими мифологические сцены и портреты знатных особ, а пол был устлан мягким, персидским ковром, на котором почти бесшумно ступали ноги.

В зале толпились люди, одетые в дорогие, изысканные одежды. Они стояли в длинной, извилистой очереди, словно в ожидании смертного приговора. На их лицах читалось нервное напряжение, надежда, страх и отчаяние. В конце зала, на высоком, резном троне, сделанном из черного дерева и украшенном драгоценными камнями, восседал Каин, словно безжалостный бог, готовый даровать милость или обрушить свой гнев.

Он был одет в черный, бархатный костюм, идеально подчеркивающий его стройную фигуру, на его тонких пальцах сверкали массивные перстни с драгоценными камнями, а его лицо, казалось, излучало мягкий, призрачный свет, словно он был создан из лунного серебра. Он был невероятно красив, чертовски привлекателен, но в его глазах читалась такая бездонная пустота, такая всепоглощающая тьма, что Лире стало по-настоящему страшно, словно она заглянула в самую бездну, в самое сердце зла.

Она наблюдала, спрятавшись в тени за колонной, как Каин заключает свои мерзкие сделки. Он улыбался, обещал, клялся в вечной верности, а потом, словно коварная змея, обвивающая свою жертву, медленно и неотвратимо высасывал души из своих доверчивых жертв. Она видела, как отцы, обливаясь слезами, отдают своих детей, мужья – своих жен, матери – своих престарелых родителей, лишь бы получить то, что они так отчаянно желали, лишь бы на миг почувствовать себя счастливыми, успешными, любимыми. Она чувствовала, как ее переполняет отвращение, гнев, ярость, все смешалось в ее голове в единый, обжигающий клубок.

Вдруг ее взгляд случайно упал на мужчину, стоящего прямо перед троном Каина. Он был одет скромно, но чисто, и в его глазах читалась глубокая, невыразимая печаль. Он просил исцеления для своей любимой, тяжело больной дочери, которая медленно угасала на его руках. Каин, как всегда, с улыбкой согласился, но взамен потребовал душу его молодой, любящей жены.

Мужчина застыл на месте, словно пораженный молнией. Он колебался, разрываясь между любовью к дочери и любовью к жене. Он смотрел на Каина, словно ища в его лице хоть каплю сострадания, потом отводил взгляд на толпу, надеясь найти поддержку, потом снова смотрел на Каина, умоляя его о пощаде. В его глазах читалась такая невыносимая боль, такое глубокое отчаяние, что Лире стало физически плохо.

– Я… я согласен, – прошептал он, еле слышно, словно выплюнул слова вместе с последней надеждой, и горькие слезы, словно проклятие, потекли по его щекам, оставляя грязные полосы на его бледном лице.

Лира почувствовала, как ее охватывает обжигающая ярость. Она больше не могла этого выносить. Она больше не могла стоять в стороне и наблюдать, как гибнут люди. Она не могла позволить Каину и дальше творить свои злодеяния. Она должна что-то сделать, должна остановить это безумие. Она, движимая внезапным, необъяснимым порывом, шагнула вперед из тени, намереваясь остановить Каина, во что бы то ни стало, но вдруг чья-то сильная рука внезапно схватила ее за плечо, останавливая ее на самом краю пропасти.

– Не делай этого, девочка, – прошептал незнакомый, приглушенный голос прямо у нее над ухом. – Не сейчас. Ты только все испортишь. Не время.

Лира, удивленная и сбитая с толку, резко обернулась. Рядом с ней стоял высокий, худощавый мужчина, одетый в темный, бесформенный плащ с капюшоном, скрывающим большую часть его лица, оставляя видимыми лишь бледные губы и пронзительные, серые глаза, полные грусти и глубокого понимания. Он смотрел на нее с сочувствием и сочувствием.

– Кто ты такой? – спросила Лира, настороженно глядя на незнакомца.

– Это не имеет значения, девочка, – ответил мужчина, сохраняя спокойствие. – Не сейчас. Важно лишь то, что ты делаешь здесь, в этом проклятом месте, в логове зверя.

– Я пришла, чтобы остановить Каина, – твердо ответила Лира, не отводя взгляда от мужчины.

Мужчина слабо усмехнулся, в его усмешке чувствовалась горькая ирония.

– Остановить Каина? – переспросил он, покачав головой. – Ты наивна, девочка. Ты совершенно не понимаешь, с кем тебе предстоит иметь дело. Ты думаешь, что это так просто? Ты ошибаешься.

– Я все прекрасно понимаю, – уверенно ответила Лира, сжимая кулаки. – Я вижу, что он творит с этим несчастным городом. Я вижу, как он методично высасывает души из отчаявшихся людей, оставляя после себя лишь пустые оболочки. Я должна остановить его, во что бы то ни стало.

– И каким образом ты собираешься это сделать, юная героиня? – скептически спросил мужчина. – У тебя нет ни сил, ни власти, ни армии, чтобы противостоять ему. Ты всего лишь одна маленькая девочка против целого замка, полного стражников и слуг, готовых выполнить любой его приказ.

– Я найду способ, – твердо ответила Лира, не отступая. – Я не знаю, как именно, но я найду способ остановить Каина. Я должна это сделать.

В этот самый момент, словно услышав их разговор, словно прочитав их мысли, Каин, до этого внимательно выслушивающий мольбы очередного отчаявшегося просителя, внезапно поднял голову и посмотрел прямо на Лиру, словно пронзая ее своим взглядом, как острым кинжалом. Она почувствовала, как по спине пробегает ледяной холодок, как ее пронизывает липкий страх. Он улыбался, его улыбка была холодной и зловещей, и в его глазах читался нескрываемый интерес, словно он рассматривал экзотическое насекомое, пойманное в паутину.

Само воплощение власти и ужаса. Окутанный тьмой, он возвышается над миром, словно изваяние из ночного кошмара. Его лицо, скрытое за маской презрения и ненависти, лишь изредка проглядывает сквозь тень, демонстрируя острые, словно клыки, черты и ледяной, пронзительный взгляд, способный заморозить саму душу. Его тело облачено в доспехи из черного металла, исписанные зловещими рунами, пульсирующими зловещим светом. Каждый его шаг отдает эхом в сердцах подданных, напоминая о его безграничной власти. От него исходит аура холода и смерти, отравляющая все вокруг. Не просто тиран, он – живое воплощение тьмы, стремящееся поглотить мир.

– Я вижу, у нас сегодня незваный гость, – проговорил Каин своим бархатным, завораживающим голосом, заставляющим сердца биться быстрее. – Что привело тебя в мой скромный замок, девочка? Какое желание ты хочешь исполнить?

Лира, собрав всю свою храбрость в кулак, выпрямилась и ответила, глядя прямо в глаза Каину:

– Я пришла вовсе не для того, чтобы просить тебя об одолжении, Каин. Я пришла остановить тебя, положить конец твоей кровавой тирании.

Каин откинулся на спинку трона и расхохотался. Его смех, словно звон разбитого хрусталя, эхом разнесся по всему залу, заставляя дрожать свечи и бледнеть лица его гостей.

– Ты наивна, девочка, – наконец сказал Каин, перестав смеяться и вытирая выступившие слезы. – Ты действительно веришь, что можешь остановить меня? Ты думаешь, что в твоих силах изменить этот прогнивший мир? Ты глубоко заблуждаешься. В этом мире есть только желания и цена, которую приходится платить за их исполнение. И ты тоже рано или поздно захочешь желать, девочка. Я уверен в этом. Это лишь вопрос времени.

Он грациозно спустился с трона и, словно хищник, подкрадывающийся к своей добыче, направился прямо к Лире, плавно и бесшумно скользя по мягкому ковру.

– Я предлагаю тебе сделку, девочка, – проговорил Каин своим завораживающим шепотом, остановившись прямо перед ней и наклонив голову, словно изучая ее. – Я дам тебе все, что ты только пожелаешь. Богатство, власть, славу, бессмертие, любовь… Все, о чем ты только можешь мечтать. Взамен я прошу лишь самую малость – твою преданность.

Лира внимательно посмотрела в его глаза, полные бездонной тьмы и холодной пустоты. Она не колебалась ни секунды, словно предвидела этот момент.

– Я отказываюсь, – твердо ответила она, глядя Каину прямо в глаза.

Каин удивленно приподнял тонкую бровь, выражая легкое недоумение.

– Ты отказываешься? – переспросил он, словно не веря своим ушам. – Ты отказываешься от всего, что я могу тебе предложить? От власти, от славы, от богатства, от безграничной власти?

– Да, Каин, я отказываюсь от всего, что ты можешь мне предложить, – ответила Лира, в ее голосе звучала стальная твердость. – Я никогда не предам свои принципы. Я никогда не стану такой, как ты, монстром, питающимся чужими страданиями.

Каин усмехнулся, его улыбка стала еще более холодной и зловещей.

– Ты еще пожалеешь об этом своем глупом решении, девочка, – проговорил он, в его голосе зазвучала неприкрытая угроза. – В моем замке нет места для тех, кто отказывается от желаний, для тех, кто смеет противиться моей воле. Здесь правят только жажда и цена, которую приходится платить за ее утоление. А ты… Ты заплатишь свою цену сполна. Ты заплатишь за свое неповиновение.

В этот момент стражники, словно по невидимой команде, со всех сторон окружили Лиру, выставив вперед свои мечи, готовые в любой момент выполнить приказ своего хозяина. Лира понимала, что попала в тщательно расставленную ловушку. Она знала, что ее ждет плен, унижения, жестокие пытки, и, возможно, мучительная смерть. Но она не боялась. Она знала, что сделала правильный выбор. Она выбрала свободу, пусть даже ценой собственной жизни. Она выбрала принципы и верность своим убеждениям, а не жалкий компромисс с совестью.

И, стоя в окружении стражников, как загнанный зверь, Лира смотрела прямо в глаза Каину и думала: “Ты можешь забрать мою свободу, Каин. Ты можешь забрать мою жизнь, если тебе это угодно. Но ты никогда, никогда не заберешь мою надежду. И пока во мне живет хоть малейшая искорка надежды, я буду бороться с тобой до конца.”

Глава 3

Лира проснулась от навязчивой мелодии. Не грубая рыночная какофония Гнилого Края, а нежный, льющийся трелью звук, словно песня канарейки, запертой в золотой клетке. И клетка эта была вокруг нее, сотканная из шелка, бархата и прохладного мрамора. Она открыла глаза, осматриваясь в роскошной комнате, ставшей ее тюрьмой.

Солнце, проникающее сквозь тяжелые, расшитые золотом шторы, окрашивало комнату в теплые, медовые тона. Стены были обиты шелком цвета слоновой кости, на полу лежал мягкий персидский ковер, под ногами словно пружинил мох. В углу стоял туалетный столик с серебряным зеркалом и флаконами дорогих духов, источавших дурманящий аромат. На столе, рядом с кроватью, стояла ваза с алыми розами, излучающими терпкий, пьянящий запах. Красиво. Слишком красиво. Душило этой красотой, словно удавкой.

Лира села на кровати, накрытой шелковым покрывалом. Она была одета в тонкую ночную рубашку из батиста, приятно скользящую по коже. Не ее рваные лохмотья, конечно. Все здесь было не ее, чужое, купленное ценой ее свободы. Она посмотрела на свои руки, на свои исцарапанные, испачканные углем пальцы. Они казались неуместными в этом роскошном окружении.

Дверь тихонько отворилась, и в комнату вошла молодая служанка, одетая в безупречно чистый фартук. Ее лицо было бледным и испуганным, в глазах читалась какая-то обреченность.

– Доброе утро, госпожа, – проговорила служанка дрожащим голосом. – Господин Каин желает вам доброго утра. Он надеется, что вы хорошо отдохнули. Он приказал приготовить вам завтрак. Чего вы желаете?

Лира смерила служанку холодным взглядом. Она знала, что служанка – не ее враг. Она – такая же пленница Каина, как и она сама, только запертая не в золотой клетке, а в клетке из страха и повиновения.

– Ничего, – ответила Лира. – Я ничего не желаю. Оставь меня в покое.

Служанка поклонилась и, словно тень, выскользнула из комнаты. Лира вздохнула и встала с кровати. Она подошла к окну и посмотрела на сад.

Сад был великолепен. Сотни роз самых разных цветов и оттенков благоухали в воздухе, опьяняя своим ароматом. Фонтаны, с журчащей водой, сверкали на солнце. Дорожки, посыпанные белым гравием, вели к тихим уголкам, где стояли скамейки и статуи. По саду прогуливались люди, одетые в дорогие одежды. Они читали книги, беседовали друг с другом, играли в шахматы. Они казались счастливыми, беззаботными, свободными. Но Лира знала, что это – лишь иллюзия. Она видела в их глазах ту же пустоту, ту же обреченность, что и в глазах служанки. Все они были пленниками Каина, запертыми в своих собственных золотых клетках.

Лира решила прогуляться по саду. Ей нужно было узнать больше об этих людях, понять, что ими движет, найти хоть какую-то искру надежды.

В саду ее встретили настороженными, любопытными взглядами. Люди шептались за ее спиной, указывали на нее пальцами. Она была для них чужой, странной, опасной.

На одной из скамеек она заметила молодую женщину, сидящую с опущенной головой. Она была одета в красивое платье из голубого шелка, но выглядела очень печальной. Лира подошла к ней.

– Добрый день, – сказала Лира.

Женщина подняла голову и посмотрела на Лиру пустыми, потухшими глазами. Ее лицо было бледным и изможденным, словно она не спала несколько ночей.

– Здравствуйте, – тихо ответила женщина. – Вы новенькая?

– Да, – ответила Лира. – Меня зовут Лира.

– Меня Мария, – сказала женщина. – Приятно познакомиться. Хотя… – она грустно усмехнулась. – В этом месте мало приятного.

– Что вы здесь делаете? – спросила Лира.

– Я? – Мария вздохнула. – Я заплатила Каину за то, чтобы он спас моего брата от смертельной болезни. Он согласился. Но взамен забрал его душу. Теперь мой брат жив, но он – лишь пустая оболочка. Он не помнит меня, не чувствует ничего. Он – как кукла.

Лира сочувственно посмотрела на Марию. Она понимала ее боль, ее отчаяние.

– Мне очень жаль, – сказала Лира.

– Жаль? – Мария горько усмехнулась. – Жаль – это мало сказано. Я бы лучше умерла, чем видеть это.

– Но вы ведь можете что-то сделать, – сказала Лира. – Вы можете попытаться вернуть ему душу.

Мария покачала головой.

– Нет, это невозможно. Каин слишком силен. Никто не может ему противостоять.

– Это неправда, – возразила Лира. – Всегда есть шанс. Всегда есть надежда. Мы должны попытаться.

– Ты наивна, девочка, – сказала Мария. – Ты еще не понимаешь, что это за место. Здесь нет места для надежды. Здесь есть только отчаяние.

Лира не ответила. Она знала, что Мария права. В этом месте было мало надежды. Но она не собиралась сдаваться. Она должна была найти способ выбраться из этой золотой клетки, спасти себя и других пленников Каина.

В этот момент к ним подошел старик, опирающийся на трость. Он был одет в поношенный сюртук, а его лицо было испещрено глубокими морщинами.

– Здравствуй, Лира, – сказал старик, улыбаясь. – Меня зовут Гораций. Я слышал, что ты – новая гостья Каина.

– Здравствуйте, Гораций, – ответила Лира. – Вы тоже здесь пленник?

– Можно и так сказать, – ответил Гораций. – Я заключил с Каином сделку, чтобы получить доступ к знаниям, недоступным простым смертным. Он дал мне то, что я хотел. Но взамен забрал мою способность радоваться этим знаниям. Теперь я знаю все, но не чувствую ничего.

– Это ужасно, – сказала Лира.

– Да, это ужасно, – согласился Гораций. – Но это – цена, которую приходится платить за желания.

– Но разве нельзя что-то изменить? – спросила Лира. – Разве нельзя разорвать эту сделку?

Гораций покачал головой.

– Нет, это невозможно. Каин – слишком силен. Никто не может его победить.

– Это неправда, – возразила Лира. – Всегда есть выход. Всегда есть шанс.

– Не трать свои силы, девочка, – сказал Гораций. – Каин – неуязвим. Лучше прими свою судьбу и наслаждайся теми благами, которые он тебе предоставляет.

Лира сжала кулаки. Она чувствовала, как в ней закипает гнев. Она не могла понять, как эти люди могут так легко сдаться. Неужели они действительно не хотят бороться за свою свободу?

В этот момент их разговор прервал голос.

– Лира, – прозвучал бархатный голос. – Я ждал тебя.

Лира обернулась и увидела Каина. Он стоял в конце дорожки, окруженный своей свитой. Он улыбался, и в его глазах читался нескрываемый интерес.

– Простите меня, – проговорила Мария, испуганно глядя на Каина. – Я должна идти.

Она поспешно поклонилась и удалилась. Гораций тоже поспешил уйти, бормоча что-то невнятное. Лира осталась одна.

Каин подошел к ней и взял ее под руку.

– Не скучай, – проговорил Каин, нежно улыбаясь. – Я приготовил для тебя сюрприз.

Лира, стараясь не выказывать страха, посмотрела ему в глаза.

– Мне не нужны твои сюрпризы, – ответила она. – Я хочу уйти отсюда.

Каин нахмурился.

– Не говори глупостей, – сказал он. – Ты – моя гостья. Ты будешь жить здесь в роскоши и достатке. У тебя будет все, что ты пожелаешь.

– Мне не нужно ничего из этого, – ответила Лира. – Я хочу лишь одного – свободы.

Каин остановился и посмотрел на нее с любопытством.

– Свободы? – переспросил он. – А что ты будешь делать со своей свободой? Вернешься в свой грязный Гнилой Край? Будешь снова воровать и голодать?

– Это не твое дело, – ответила Лира. – Я сама решу, что мне делать.

Каин усмехнулся.

– Ты не понимаешь, – сказал он. – Свобода – это иллюзия. В этом мире нет свободы. Есть только желания и цена, которую приходится платить за их исполнение.

– Это ложь, – возразила Лира. – Свобода существует. И я ее найду.

Каин покачал головой.

– Ты упряма, – сказал он. – Но мне это нравится. Ты не такая, как все эти сломленные марионетки. В тебе есть искра.

– Я не марионетка, – возразила Лира. – Я – человек. И я буду бороться за свою свободу.

Каин отпустил ее руку.

– Хорошо, – сказал он. – Я не буду тебя удерживать. Но помни: этот замок – лабиринт. И выбраться из него будет непросто.

Каин усмехнулся и, оставив Лиру одну, ушел в глубь сада.

Лира посмотрела ему вслед. Она знала, что он прав. Замок – лабиринт, полный опасностей. Но она не собиралась сдаваться. Она должна была найти способ выбраться отсюда, спасти себя и других пленников Каина.

Она пошла в библиотеку, решив найти книги о магии и демонологии. Может быть, там она найдет хоть какой-то ключ к разгадке силы Каина, хоть какую-то подсказку, как его остановить.

Пробравшись тайком в библиотеку, Лира начала искать нужные книги. Она перерыла полки, заставленные пыльными томами, стараясь не шуметь.

Вдруг услышала тихий шорох. Она замерла, прислушиваясь.

– Кто здесь? – прошептала она.

Из-за стеллажа вышла Мария. В ее руках был небольшой томик в кожаном переплете.

– Это я, – сказала Мария. – Я видела, как ты сюда зашла.

– Что ты здесь делаешь? – спросила Лира.

– Я… Я просто хотела посмотреть, – ответила Мария. – Я слышала, что в этой библиотеке хранятся старинные книги.

– Ты ищешь способ остановить Каина? – спросила Лира.

Мария опустила голову.

– Я не знаю, – прошептала она. – Я так устала. Я не хочу больше бороться.

Лира подошла к ней и взяла ее за руку.

– Не говори так, – сказала она. – Мы должны бороться. Мы должны спасти себя и других.

Мария посмотрела на Лиру с надеждой в глазах.

– Ты думаешь, это возможно? – спросила она.

– Я уверена, – ответила Лира. – Вместе мы сможем все.

Вдруг в библиотеку вошел Каин.

– Что вы здесь делаете? – спросил он ледяным голосом.

Лира и Мария испуганно посмотрели на него. Каин подошел к ним и выхватил из рук Марии книгу.

– Что это? – спросил он, рассматривая обложку.

– Это… Это просто книга, – пролепетала Мария.

Каин усмехнулся.

– Ты лжешь, – сказал он. – Это книга о магии. Ты пытаешься найти способ меня остановить?

Лира выступила вперед, заслоняя Марию своим телом.

– Оставь ее в покое, – сказала она. – Она ни в чем не виновата.

Каин посмотрел на Лиру с любопытством.

– Ты всегда защищаешь слабых, – сказал он. – Это похвально. Но глупо.

– Я не боюсь тебя, Каин, – ответила Лира.

Каин расхохотался.

– Ты смешна, – сказал он. – Ты думаешь, что можешь меня победить? Ты – всего лишь маленькая, глупая девчонка.

– Я знаю, что я не сильна, – ответила Лира. – Но у меня есть то, чего нет у тебя. У меня есть надежда.

Каин нахмурился.

– Надежда? – переспросил он. – Надежда – это слабость.

– Нет, – возразила Лира. – Надежда – это сила. И она поможет нам победить тебя.

Каин посмотрел на Лиру долгим, пристальным взглядом.

– Ты ошибаешься, – сказал он. – Но я восхищаюсь твоей храбростью. Я дам тебе шанс доказать свою правоту.

Каин повернулся и вышел из библиотеки, оставив Лиру и Марию одних.

– Что это было? – прошептала Мария. – Он нас отпустил?

– Не знаю, – ответила Лира. – Но я чувствую, что он что-то задумал.

Лира посмотрела на книгу, которую держала в руках.

– Мы должны найти способ выбраться отсюда, – сказала она. – И мы должны сделать это как можно скорее.

Свобода начинается с малого: с украденной книги, с робкой улыбки, с шепота за спиной Каина.

Глава 4

Утро в замке Каина начиналось с мелодии, переливающейся по коридорам, словно струи кристальной воды. Но для Лиры, заключенной в своей золотой клетке, эти ноты превращались в насмешку, напоминая о свободе, которой она была лишена. Она проснулась от звука, исходящего из сложной музыкальной шкатулки, стоявшей на туалетном столике, мелодия которой, казалось, проникала в самую душу, вызывая одновременно восторг и смертельную тоску. За окном – расцветающий Розовый Сад, символ роскоши и заточения. Ветер, подобно невидимому танцору, легко и непринужденно перебирал лепестки роз, осыпая землю сладким ароматом. В голове у Лиры же было совсем не до ароматов: ей необходимо было закончить то, что начато.

Встреча с Марией и Горацием была назначена на полдень – в самом укромном уголке сада, у заброшенного фонтана, чья чаша заросла плющом. Лира, прижавшись к холодному мрамору, достала из-под широких рукавов платья украденную из библиотеки книгу. Ее толстые страницы, покрытые пылью веков, таили в себе знания, которые могли либо спасти, либо погубить.

– Итак, – начала Лира, осторожно перелистывая страницу. – У нас крайне мало времени. Судя по этой книге, Каин уязвим… когда занимается проведением ритуала. Он черпает силу из чужих желаний, а не из своих. Если мы сможем помешать ему подпитываться, то он ослабеет и… может быть, потеряет власть.

Мария, одетая в свое безупречное платье небесно-голубого цвета, рассеянно смотрела на цветы, которые должны были радовать глаз, но, казалось, вызывали у нее лишь тоску. Ее бледное лицо отражало усталость, а голос звучал тихо и неуверенно:

– Это все хорошо, Лира, – перебила Мария, нервно теребя край платья. – Но как? Мы даже не знаем, как выглядит этот ритуал, куда именно Каин ходит для его совершения. Не говоря уже о том, как мы к нему подобраться сможем. Мы же – никто. Простые смертные. А он… Он – Правитель. Всемогущий.

Гораций, старик с глубокими морщинами, подчеркивающими его мудрость и горечь, поправил очки и придвинулся ближе к книге. Его глаза, когда-то полные любопытства и жажды знаний, теперь светились лишь печалью.

– Именно! – воскликнул Гораций, сжимая трость. – Даже если мы сможем как-то подобраться, то как сможем помешать? У него наверняка огромная охрана, сильнейшие маги и верные ему, преданные слуги! Мы ничто по сравнению с ним!

Лира сжала кулаки. Она понимала сложность плана, но отступать было некуда.

– Мы должны действовать, и действовать решительно. Если Каин узнает, что мы готовим побег, то нас ждет участь куда страшнее, чем здесь. Мы должны получить как можно больше информации, – сказала Лира, решительно указывая на книгу. – Я попытаюсь проникнуть на кухню. Там слуги, возможно, знают что-то полезное. Если повезет – что-нибудь выведаю, и мы узнаем хоть что-то о его распорядке дня и системе охраны. И… где именно он проводит этот ритуал.

Мария и Гораций переглянулись, не решаясь сказать, насколько рискованным казался им этот шаг. Но выбора у них действительно не было.

На следующее утро, облачившись в простое платье, Лира отправилась на кухню под предлогом попросить у повара помощи в поисках нужных трав для приготовления целебного отвара. За ней закрепилось это странное, но благородное хобби, которое ее, вроде бы, никак не выдавало. Она ожидала увидеть роскошь, но кухня замка поразила ее своей грязью и суматохой. Слуги, одетые в серые, запачканные фартуки, суетились у раскаленных печей, рубили мясо, чистили овощи. Повсюду царил хаос, крики, стук посуды. Лира попыталась завести разговор, расспросить о жизни в замке, о распорядке дня Каина, но наткнулась лишь на молчание, испуганные взгляды и откровенное нежелание делиться информацией. Все были запуганы и подавлены. Каин внушал ужас, и мало кто хотел навлечь на себя его гнев.

Заглянув в кладовые, Лира случайно услышала разговор двух служанок, спрятавшихся за мешками с мукой.

– Говорят, сегодня прибывает новый гость, – шептала одна.

– Да уж, несчастный. Интересно, что на этот раз потребует Каин? – ответила вторая, перекрестившись.

– Говорят, что у него дочь тяжело больна.

– Ну, дочь… это, наверное, дорого обойдется.

– И что взамен попросят?

– Как обычно, – раздался зловещий голос. – Что-то ценное. Что-то самое дорогое для гостя. Что-то такое, что он не сможет вернуть…”

Лира, почувствовав, как от услышанного холодеет кровь, поспешно покинула кухню. Она уже начинала понимать масштабы происходящего, и ей стало еще страшнее.

Вернувшись в сад, побледневшая Лира поделилась своими наблюдениями и опасениями с друзьями.

– Они боятся, – сказала она. – Они боятся Каина больше, чем смерти. Нам будет очень сложно что-то узнать.

Их план натолкнулся еще на одно, казалось бы, непреодолимое препятствие. Гораций, продолжая изучать план замка, тщательно перерисовывая его по памяти и анализируя карту, которую он смог раздобыть из библиотеки, обнаружил, что на ней нет важнейших деталей: на карте не были отмечены тайные ходы, спрятанные в стенах, полу и потолках замка.

– У меня есть очень смутные воспоминания о том, что где-то читал о них, – пробормотал Гораций, потирая виски и хмурясь. – Где-то в древних книгах, которые были написаны о прошлом замка… но… Я не могу вспомнить точно! Это было очень давно. А моя память с возрастом меня подводит…

Надежда, казалось, таяла с каждым днем, как лёд под весенними солнечными лучами.

В саду, где они вели свои тихие, но опасные обсуждения, Лира часто замечала старого садовника, ухаживающего за розами. Его морщинистое лицо, казалось, было высечено из камня, а глаза, скрытые под густыми бровями, всегда внимательно наблюдали за происходящим вокруг. Лира уже несколько раз пыталась заговорить с ним, но он отвечал уклончиво, словно не желая никого впускать в свою душу.

– Прекрасные розы, не правда ли? – спросила она его как-то.

– Да, прекрасные, – ответил старик. – Но красота, дитя мое, всегда требует жертв. Всегда, для достижения чего-то прекрасного, нужно что-то отдать взамен…

– Жертв? – удивилась Лира. – Каких жертв, старик?

– Да, жертв. – Старик вздохнул, будто вспомнив о чем-то очень тяжелом. – Чтобы розы расцветали во всей своей красе, их нужно удобрять. Поливать, обрезать. Нужно делать это, чтобы они жили. Иначе они погибнут, зачахнут, не принеся никакой пользы.

– И чем удобряют эти розы, старик? – спросила Лира, не сводя глаз с его лица, пытаясь разгадать секрет, скрытый за его мудрым взглядом.

Садовник лишь покачал головой. – Не стоит тебе знать это, дитя мое. Не стоит. Тебе незачем это знать.

В тот вечер, когда солнце уже опустилось за горизонт, окрашивая небо в кроваво-красный цвет, Лира, лежа в своей роскошной, но такой одинокой комнате, услышала, как тихо скрипнула дверь. Она села в кровати, чувствуя, как сердце бешено забилось в груди. Дверь скрипнула снова. В комнату, не постучавшись, вошел сам Каин.

Он был одет в темный халат, его лицо казалось еще более бледным, чем обычно, а глаза сверкали неестественным блеском. Он не улыбался, его губы были плотно сжаты, словно он хотел скрыть свои истинные чувства.

– Лира, – проговорил он мягким, но все же опасным голосом. – Мне нужно с тобой поговорить. У меня есть к тебе небольшое предложение.

Лира, чувствуя, как напрягаются все ее мышцы, молча кивнула, сдерживая дрожь, которая начинала охватывать ее тело.

– Я знаю, что ты планируешь, – сказал Каин, не садясь, а бесшумно обходя комнату, словно дикий зверь в золотой клетке, изучающий свою добычу. – Я знаю о твоих тайных встречах в саду, о книге, которую ты украла, о твоих попытках сбежать. Я знаю всё. Ты же понимаешь, что это – бессмысленно? Ты не справишься.

Лира замерла, пораженная его осведомленностью. Как ему это удается? Как он все знает?

– Ты знаешь, – повторил Каин, остановившись перед ней. – Но ты не понимаешь, насколько это бесполезно. Ты ничего не знаешь о том, как устроен этот мир. Ты совершаешь ошибки. Ты не знаешь, что любые желания, самые дерзкие и смелые, имеют свою цену. И цена эта часто оказывается слишком высокой. Ты думаешь, что так просто выбраться из того, что я тебе предлагаю? Ты же не знаешь, чем тебе придется заплатить за попытку побега!

Он приблизился к ней, и Лира почувствовала его ледяное дыхание на своем лице.

– Я предлагаю тебе сделку, Лира, – прошептал Каин. – Ты можешь стать моей союзницей. Ты можешь получить все, о чем только мечтаешь: власть, богатство, славу, бессмертие. Ты можешь жить в роскоши и достатке, никогда ни в чем не нуждаясь. Тебе больше не придется бояться ничего. Ты можешь помогать мне, а взамен я дарую тебе жизнь, наполненную смыслом и радостью.

– И что я должна буду сделать? – спросила Лира, пытаясь скрыть дрожь в голосе.

– Ничего особенного, – ответил Каин, его голос, казалось, был полон очарования и соблазна. – Ты просто должна будешь забыть о своих глупых принципах, о своей борьбе за свободу. Ты должна будешь перестать верить в эту ненужную наивность и понимать, что мир устроен совсем не так. Ты должна будешь помогать мне управлять этим миром, помогать мне вершить судьбы.

– И предать своих друзей? – спросила Лира, и в ее голосе прозвучала нотка гнева.

Каин улыбнулся, и эта улыбка была ледяной и жестокой.

– Твои друзья – слабые, глупые люди, – сказал он. – Они ничего не стоят. Они не смогут тебе помочь, не смогут выжить здесь. Они только помешают тебе. Они обречены на провал. А ты можешь быть спасена, Лира. Ты можешь быть по-настоящему счастлива.

– Я никогда не предам своих друзей, – твердо ответила Лира, глядя Каину прямо в глаза. – Я лучше умру, чем предам свои убеждения. Я лучше умру, чем стану такой, как ты.

Каин вздохнул, но в этом вздохе читались не досада, а, скорее, восхищение.

– Ты упряма, – сказал он. – И это восхищает меня. Жаль, конечно, что ты не хочешь принять мою помощь. Но я не стану тебя принуждать. Я знаю, что тебе придется нелегко, но я не буду мешать тебе выбирать. Ты будешь делать все, что посчитаешь нужным.

Он развернулся и направился к двери.

– Но помни, Лира, – сказал он, остановившись в дверях и повернувшись к ней, – ты будешь жалеть об этом решении. Ты будешь страдать, ты будешь мучиться, ты будешь видеть смерть своих друзей. И когда тебе станет совсем плохо, когда ты будешь готова отдать все, чтобы избавиться от мучений, ты поймешь, что я был прав. Ты поймешь, что только я могу тебе помочь. Только я могу спасти тебя от этого безумия. А сейчас… спокойной ночи, Лира.”

Он вышел, оставив Лиру в полной тишине, где каждый шорох и звук начинали казаться ей предвестниками беды. Ей было страшно. Она понимала, что Каин – могущественный противник, и что он способен на все. Она боялась за себя, за своих друзей, за то, что их план может провалиться.

Через несколько дней, когда надежды уже почти не осталось, Мария снова заговорила о своих страхах. Она казалась сломленной, поникшей, словно увядший цветок.

– Каин – слишком силен, – прошептала она Лире в саду, пряча глаза. – Мы никогда не сможем его победить. Наша борьба – это всего лишь безумная попытка, обреченная на провал. Мы не можем это делать. Мы только погубим себя, навлекём беду на головы тех, кто нам дорог. Может быть, стоит просто смириться? Может быть, стоит просто… принять свою судьбу?

Лира, выслушав ее, поняла, что теряет союзника. Но она не могла позволить себе сдаться, даже если на кону стояла ее собственная жизнь.

В один из солнечных дней, когда Мария казалась готовой к отчаянию, когда надежда вот-вот должна была погаснуть, к ним подошел старый садовник. Он молчал, глядя на розы, и словно пытаясь что-то сказать, но слова не находились. Он остановился около них, и на его морщинистом, покрытом сеткой морщин лице читалась печаль.

– Я знаю, что вы ищете, – сказал он, и его хриплый голос показался им в этот момент лучом надежды, словно глас с небес. – Я знаю о тайных проходах.

Лира и Мария замерли. Они удивленно переглянулись.

– Как? – спросила Лира, не в силах скрыть свое изумление.

– Неважно, – ответил старик. – Важно другое. Я могу вам помочь. Но я не стану помогать тем, кто боится, кто не верит в себя. Я помогу только тем, кто готов бороться до конца, кто готов пожертвовать всем ради свободы. Я помогу только тем, в ком горит огонь, не дающий покоя.

Лира и Мария обменялись многозначительными взглядами.

– Мы готовы, – твердо сказала Лира, глядя старику в глаза. – Мы готовы сделать все, что потребуется.

Старик кивнул, и в этот момент Лира поняла, что он им верит, что он готов помочь им, несмотря на все опасности.

– Хорошо, – произнес старик, сжимая в руках секатор, – когда будете готовы бежать, вы найдете меня. Я всегда буду здесь, в Розовом Саду.

Он развернулся и, не сказав больше ни слова, ушел, оставив Лиру и ее подругу в состоянии смешанных чувств – радости и страха, надежды и сомнений. В паутине лжи Каина пробивался тонкий, серебряный луч надежды, но путь к свободе, как они теперь знали, был тернист и полон опасностей.

Глава 5

Час настал. Ночь, словно хищная птица, расправила свои угольно-черные крылья над замком Каина, поглотив в непроглядном мраке Розовый Сад. Только самые стойкие звёзды, словно крошечные бриллианты, мерцали в вышине, не смея освещать грехи, творящиеся под сенью замковых стен. Лира, закутанная в старый, грубый плащ, выцветший от времени и пропитанный запахом уличной пыли, чувствовала, как колючая ткань царапает её кожу, напоминая о прошлом, от которого она отчаянно пыталась убежать. Внутри, однако, царил настоящий ураган. Дыхание сбивалось, словно она бежала марафон, а сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот вырвется из груди и умчится прочь. Она крепко сжимала в правой руке небольшой кухонный нож, ставший единственным оружием в её арсенале. Лезвие, заточенное до бритвенной остроты, отражало тусклый свет звезд, словно насмешливо шептало: “Жизнь или смерть?” Память услужливо подкинула образ старого, ворчливого повара, строго предупреждающего молодого помощника: “Смотри, чтобы этот нож не пропал! Он режет, как демон! Не шути с ним!”. Ирония судьбы: нож, предназначенный для разделки мяса, должен был проложить ей путь к свободе.

Рядом с ней, словно испуганный оленёнок, сжалась Мария, кутаясь в свой тонкий шелковый платок. Её лицо, бледное в полумраке, казалось почти прозрачным, словно вырезанным из лунного камня. Она шептала беззвучные молитвы, словно взывая к богам, которые давно забыли об этом проклятом месте. Слезы, словно бусины, скатывались по её щекам, оставляя влажные дорожки.

Горация не было.

– Он опаздывает, – прошептала Мария, нервно оглядываясь по сторонам, словно ожидая, что из-за каждой куста роз выскочит демон. Её голос дрожал, как тонкая струна, готовая оборваться в любой момент. – Может быть… что-то случилось? Может быть, его схватили? Или… он передумал?

– Надеюсь, что нет, – ответила Лира, стараясь, чтобы голос звучал уверенно, хотя внутри всё сжималось от тревоги. – Он говорил, что это рискованно, что ему потребуется время, чтобы убедить слуг, чтобы отвлечь внимание стражников. Он должен появиться. Он обещал. – В глубине души, однако, закрадывалось сомнение, словно ядовитый сорняк, пускающий корни в её сердце. “А что, если…?”

Наконец, словно ответ на её тревоги, из-за густой завесы роз, словно призрак из старинной легенды, возникла высокая фигура садовника. Он шёл бесшумно, как тень, словно сливаясь с окружающей темнотой. Его лицо было скрыто глубоко надвинутой на лоб широкополой шляпой, скрывающей его истинные намерения. В левой руке он держал старый фонарь, отбрасывающий слабый, мерцающий свет, выхватывает из мрака лишь фрагменты его морщинистого лица, похожего на высохшее русло реки. Правая рука, как заметила Лира, была спрятана под широким рукавом плаща, и это вызывало у неё неясное беспокойство.

– Простите за задержку, – прошептал садовник, оглядываясь по сторонам, словно боялся подслушивающих ушей. Его голос звучал хрипло, словно от долгого молчания. – Всё готово. Коридор чист. Идём. Каждая минута на счету. Скоро стража поменяется, и все наши труды пойдут насмарку.

Лира кивнула, подавляя растущую тревогу. У неё не было времени на сомнения. Сейчас или никогда.

– А где Гораций? – спросила она, не сводя глаз с садовника.

Старик нахмурился, его лицо стало еще более мрачным. – Горация я не видел. Он не пришёл. Но у нас нет времени его ждать. Идём.

Лира почувствовала, как по спине пробегает холодок. Что-то было не так. Она чувствовала это каждой клеточкой своего тела. Но нужно было двигаться дальше. Времени на раздумья не было.

Садовник, не говоря больше ни слова, развернулся и повёл их к старому, заброшенному фонтану, увитому плющом и мхом, словно зелёной паутиной, скрывающей его тайны. Он, приложив немало усилий, отодвинул тяжелую, каменную плиту, открывая темную, зловещую пасть прохода в подземелье. Воздух оттуда, казалось, был пропитан холодом, сыростью и запахом тлена.

– Будьте осторожны, – прошептал садовник, освещая фонарем узкий, извилистый ход, уходящий вглубь земли. Его голос звучал предостерегающе. – Там внизу темно, сыро и скользко. Говорят, что там небезопасно. Ходят слухи, что прежний хозяин замка, безумный старик, устраивал там страшные вещи… Там можно встретить всякое.

Лира, собрав всю свою волю в кулак, переступила каменный порог и шагнула в густую, непроглядную темноту, словно прыгая в бездонную пропасть. За ней, дрожа всем телом и бормоча молитвы, последовала Мария. Садовник, тяжело вздохнув, словно прощаясь, закрыл за ними каменную плиту, отрезая их от внешнего мира и бросая в пасть каменного лабиринта, полного тайн и опасностей.

Тоннели оказались узкими и извилистыми, словно кишки огромного, неведомого чудовища. Воздух, казалось, с каждым шагом становился всё более тяжелым и спертым, с отчетливым запахом плесени, гнили и сырой земли. Капли воды, словно хрустальные слёзы, капали с низкого потолка, создавая жуткое эхо, усиливающее чувство клаустрофобии и безысходности. Сердце Лиры бешено колотилось в груди, словно пойманная в клетку птица, отчаянно пытающаяся вырваться на свободу.

Лира шла впереди, стараясь унять дрожь в коленях и освещая путь слабым лучом фонаря. Её воображение, разыгравшееся в темноте, рисовало жуткие картины: зловещие тени, скрывающиеся за поворотами, призрачные фигуры, шепчущие неразборчивые слова, и скользких тварей, поджидающих в тёмных углах.

– Вы уверены, что мы правильно идём? – спросила Мария, с трудом переводя дыхание. Она шла сзади, цепляясь за плащ Лиры, словно утопающий за соломинку. Её голос звучал приглушенно и испуганно. – Здесь так темно и жутко… Мне кажется, мы ходим по кругу.

– Мы должны доверять плану, – ответила Лира, стараясь, чтобы голос звучал как можно более уверенно, хотя внутри всё сжималось от страха. Она чувствовала ответственность за Марию. – Гораций говорил, что в этих тоннелях полно ловушек. Что старый хозяин, говорят, был помешан на защите своих сокровищ. Но если мы будем внимательны и осторожны, мы сможем их обойти. Он говорил, что нужно… вот, тут должен быть поворот… налево. Да, точно.

Они продолжали свой путь, ступая осторожно и внимательно осматривая каждый участок пути. Несколько раз им пришлось испытать на себе правдивость слов Горация: они избежали падающих камней, перепрыгнули через замаскированные ямы, наполненные ледяной водой, и обошли хитроумные механизмы, о которых упоминалось в старинной книге. Знания, которые Гораций собирал всю свою жизнь, теперь служили им проводниками во тьме, позволяя обходить расставленные ловушки.

Наконец, после нескольких часов, проведённых в этом подземном кошмаре, они вышли к большому, заброшенному залу. Стены его были исписаны странными, непонятными символами, словно письменами давно забытого языка. На полу валялись обломки статуй, разбитая мебель и сломанные предметы, покрытые толстым слоем пыли. В воздухе витал запах запустения и тлена. Зал освещался лишь несколькими тусклыми факелами, висящими на стенах и отбрасывающими причудливые, танцующие тени, превратившие знакомые очертания в пугающих монстров.

– Здесь… здесь должен быть какой-то рычаг, или скрытый механизм, – задыхаясь, проговорила Лира, оглядываясь по сторонам. – Что-то, что откроет нам путь дальше. Гораций говорил, что это должно быть… за одной из картин…

Они принялись тщательно осматривать зал, ощупывая каждый квадратный сантиметр стен, исследуя картины, висевшие на них. Лира помнила слова Горация, словно молитву: “Ищите скрытый символ, ищите знак, который откроет дверь.”

И вот, наконец, Мария, проявляя необычайную внимательность, заметила что-то странное за большой, выцветшей картиной, изображавшей пейзаж. Присмотревшись, она обнаружила небольшую, едва заметную кнопку, скрытую в резной раме.

– Лира, я кажется, нашла! – прошептала Мария, дрожащими пальцами нажимая на кнопку.

Тишина зала взорвалась резким скрежетом. Часть стены, находившаяся за картиной, медленно отошла в сторону, открывая узкий, темный проход.

Лира облегченно вздохнула. “Всё получилось! Мы сделали это!” – подумала она, не подозревая, какая страшная цена ждёт их впереди.

И тут, словно из самой преисподней, из густой тьмы, заполонившей проход, выскочили вооружённые стражники, одетые в чёрные доспехи, их лица скрыты за глухими шлемами, словно масками смерти. В их руках, зловеще поблескивая в свете факелов, были зажаты острые мечи, готовые разорвать любого, кто встанет на их пути. А впереди, словно предводитель этого адского войска, с самодовольной ухмылкой на лице стоял… Гораций.

– Сюрприз, девочки, – произнес Гораций, его голос звучал холодно, расчетливо и чуждо, словно он обращался к незнакомцам. В его глазах, казалось, не осталось ничего человеческого. – Вы и вправду думали, что сможете меня обмануть? Вы правда верили, что я помогу вам сбежать? Как наивно! Я был верен Каину, и им же остаюсь. А ваш план… он был известен ему с самого начала. Все благодаря мне.

Лира почувствовала, как её словно окатили ледяной водой. Предательство! Она не могла поверить в это. Гораций, их друг, их наставник, человек, которому они безоговорочно доверяли, оказался предателем. Но почему? Что им двигало?

– Зачем? – прошептала Лира, не отводя глаз от Горация. Боль, разочарование и гнев смешались в её душе в один клубок. – Зачем ты это сделал, Гораций? Как ты мог так поступить с нами?

– Затем, Лира, что я устал. Устал от борьбы, устал от надежды, устал от этой бессмысленной, утопической веры в свободу, – ответил Гораций, пожимая плечами. Его лицо выражало лишь холодный расчёт и циничное презрение. – Я хочу жить. Жить в комфорте, в безопасности, в окружении книг. А Каин предложил мне это. Он пообещал сохранить мою жизнь, предоставить доступ к своей библиотеке и освободить от всяких забот. Всего лишь за вашу свободу. Не такая уж и высокая цена, не находите?

Мария, услышав его слова, зарыдала в голос. – Как ты мог… – сквозь слёзы шептала она. – Как ты мог так поступить с нами? Мы же верили тебе! Мы считали тебя своим другом! Это подло.

– Дружба… Вера… Глупости, достойные лишь юных дур, – пренебрежительно бросил Гораций. – Что вы мне могли предложить? Ничего. А Каин…

Лира понимала, что дальнейшие разговоры бессмысленны. Нужно действовать. Каждая секунда, проведённая здесь, приближала их к неминуемой гибели.

– Беги, Мария! – закричала Лира, бросаясь на стражников и надеясь выиграть хоть немного времени. – Беги! Не думай обо мне! Спасай себя!

Мария, словно очнувшись от кошмара, послушно кивнула и, не оглядываясь, бросилась в тёмный проход.

Лира, вооружённая лишь кухонным ножом, яростно атаковала стражников, стараясь держаться как можно дольше. Она двигалась быстро и ловко, уклоняясь от ударов мечей, нанося короткие и точные удары. Но силы были неравны. Стражники, закованные в броню, были профессиональными воинами, а Лира – всего лишь уличной девчонкой, отчаянно сражающейся за свою жизнь.

Вскоре она почувствовала острую боль в левом плече. Один из стражников задел её мечом, и из раны хлынула кровь. Нож, выскользнув из ослабевшей руки, с глухим стуком упал на каменный пол.

– Всё кончено, Лира, – услышала она голос Горация, стоящего неподалёку. – Сопротивление бесполезно. Прими свою судьбу.

В этот момент, словно ангел-хранитель, появившийся из ниоткуда, в зал ворвался садовник. С диким криком, полным ярости и отчаяния, он бросился на стражников, отвлекая их внимание от Лиры.

– Бегите! – крикнул он, отбиваясь от мечей с помощью садового инструмента. – Бегите! Не думайте обо мне! У вас есть шанс вырваться! Бегите! Бегите, пока есть время!

Лира, воспользовавшись замешательством, подняла с пола нож и, не раздумывая, бросилась в тёмный проход, куда скрылась Мария. Она слышала, как за её спиной разгорелась ожесточённая схватка, слышала крики, звон стали и предсмертный хрип. Она знала, что садовник, скорее всего, погибнет, защищая её и Марию. Но она ничего не могла сделать. Она должна была бежать. Должна была выжить.

Выбежав из прохода, она увидела Марию, стоявшую в небольшом зале, оглядывающуюся по сторонам.

– Что ты стоишь? – закричала Лира, подталкивая её вперёд. – Мы должны бежать! Скоро они будут здесь!

Они побежали дальше по узким, извилистым тоннелям, спотыкаясь и падая, стараясь не отстать друг от друга. Преследователи не отставали, их тяжелые шаги отдавались эхом в тишине, словно приближающаяся смерть.

Наконец, они выбежали в большой, заброшенный зал, стены которого были испещрены странными, непонятными символами, словно письменами давно забытого языка. В центре зала стоял старый, каменный саркофаг, покрытый толстым слоем пыли и мха. Казалось, здесь когда-то хоронили королей.

– Мы… мы загнали себя в тупик, – задыхаясь, прошептала Мария, оглядываясь по сторонам. – Выхода нет. Они нас поймают.

В этот момент, словно материализовавшийся из воздуха, из самой глубины темноты, вышел человек. Он был одет в лохмотья, его лицо было грязным и заросшим, а длинные, спутанные волосы падали на плечи. Его глаза, запавшие и безумные, светились в темноте, словно у дикого зверя.

– Кто вы? – спросила Лира, инстинктивно сжимая в руке нож, готовясь к нападению.

– Неважно, кто я, – ответил незнакомец, его голос звучал хрипло и странно, словно он давно не разговаривал с людьми. – Важно то, что я знаю, кто вы. И что вы делаете здесь, внизу. Вы – беглецы. Вы пытаетесь обмануть Каина.

Лира и Мария переглянулись, не зная, что ответить.

– Вы хотите нам помочь? – с осторожностью спросила Лира, не доверяя незнакомцу.

– Помочь? – усмехнулся незнакомец, и эта усмешка показалась Лире еще более зловещей, чем гнев самого Каина. – Я никому не помогаю. Я просто живу здесь. Внизу. Вдали от света, вдали от людей. Я живу в этом лабиринте, как крыса. Но я ненавижу Каина. Я ненавижу его власть, его жестокость, его ложь. И я рад видеть, как кто-то пытается ему противостоять. Хотя бы попытаться.

Лира молчала, пытаясь понять, что движет этим странным человеком, живущим в подземельях замка. Могла ли она ему доверять? Или он – лишь ещё одна марионетка в руках Каина?

– Хорошо, – наконец сказала Лира, принимая непростое решение. – Мы принимаем вашу помощь. Что нам делать? Куда нам идти?

Незнакомец медленно, словно обдумывая каждое слово, обвел их безумным взглядом и зловеще усмехнулся.

– Теперь, девчонки, вы будете играть по моим правилам, – прошептал он. И если вы хотите выбраться отсюда живыми, вам придется довериться мне. Я покажу вам дорогу.

Глава 6

Комната, куда Тень (как Лира про себя окрестила своего нового проводника – имя он упорно отказывался называть, словно оно было проклятием) привёл их, мало напоминала жилое помещение. Скорее – склеп, убежище безумца или логово хищного зверя. Воздух здесь был ещё более спертым и тяжелым, чем в запутанных коридорах, словно его веками никто не проветривал. Запах плесени, сырой земли, гниющих кореньев и чего-то неуловимо жуткого, похожего на запах старой крови и отчаяния, бил в нос, вызывая тошноту и заставляя невольно сморщиться. Стены были выложены из грубого, необработанного камня, покрытого липким, склизким мхом и хаотично исписанного непонятными символами, похожими на древние руны, алхимические знаки или просто бессвязные каракули, начертанные чьей-то дрожащей рукой, потерявшей рассудок. Пол был усыпан костями мелких животных, обглоданными дочиста, и какими-то обрывками ткани, похожими на лохмотья старой, когда-то дорогой одежды. Всё здесь дышало запустением и забвением.

Единственным источником света служили три оплывшие свечи, грубо воткнутые в пустые глазницы черепов, расставленных по углам комнаты. Их пламя трепетало, словно испуганные огоньки, отбрасывая на стены причудливые, танцующие тени, превращая и без того зловещее место в настоящий театр абсурда, где каждый предмет казался живым, одушевленным и готовым в любую секунду наброситься на непрошеных гостей.

Тень же, казалось, чувствовал себя здесь вполне комфортно. Он двигался уверенно и свободно, словно был частью этого мрачного пейзажа. Он не выказывал ни малейшего признака отвращения или брезгливости. Сел на грубый каменный выступ, служивший ему подобием кровати, и жестом, больше похожим на гримасу, пригласил Лиру и Марию присесть рядом.

– Добро пожаловать в мой скромный дом, – произнёс он, и его хриплый, скрипучий голос, казалось, был соткан из шороха крыльев летучих мышей и шепота ветра, гуляющего по заброшенным тоннелям. Его слова эхом отразились от каменных стен, усиливая ощущение нереальности происходящего. – Здесь, конечно, не так уютно и роскошно, как в верхних покоях замка, зато здесь, я вас уверяю, совершенно безопасно. Каин сюда не заглядывает. Брезгует. Ему противно спускаться в эти низины. Считает это ниже своего достоинства. Здесь, как он выражается, кишат крысы и тени.

Лира, настороженно оглядываясь по сторонам, не решалась присесть. Она чувствовала себя здесь чужой и неуютно, словно дикий зверь, загнанный в клетку. Её интуиция, обостренная жизнью на улицах, кричала об опасности. Она чувствовала, что Тень что-то скрывает, что он не тот, за кого себя выдаёт, что за его безумным взглядом и странными манерами скрывается что-то ещё более темное и пугающее.

Мария же, совершенно обессилевшая, измученная дорогой и потрясенная предательством Горация, казалось, была совершенно безразлична к окружающей обстановке. Она сидела на краю каменного выступа, опустив голову и закрыв лицо руками, словно пытаясь спрятаться от всего мира. Её плечи беззвучно вздрагивали от рыданий.

– Кто вы? – спросила Лира, стараясь, чтобы голос звучал как можно более уверенно, хотя внутри всё дрожало. Она не сводила глаз с Тени, пытаясь разглядеть в его лице хоть какую-то искренность. – Зачем вы нам помогаете? Что вам от нас нужно?

Тень усмехнулся, и его лицо, и без того изуродованное шрамами и глубокими морщинами, стало ещё более зловещим. В свете свечей его глаза казались чёрными, бездонными провалами, полными безумия и ненависти.

– Вопросы, вопросы… Всегда одни и те же вопросы, – пробормотал он, покачав головой. – Что ж, я отвечу на них. Насколько это возможно. Меня зовут… неважно. Имя давно потеряло для меня всякий смысл. Оно ничего не значит. Важно лишь то, кто я есть. А я… я – один из тех, кого Каин сломал, выжал досуха и выбросил, как сломанную игрушку. Я – его жертва. Я – его проклятие.

Он замолчал, словно резко выдохнул, словно погрузившись в болезненные, мучительные воспоминания, от которых ему хотелось избавиться, но которые преследовали его, словно кошмар. Лира почувствовала, что ему очень трудно говорить об этом, что каждое слово причиняет ему невыносимую боль.

– Когда-то, давным-давно, я был другим человеком, – продолжил Тень, его голос стал тише и хриплым, словно он обращался к самому себе. – У меня было имя, семья, друзья… Я был счастлив. Но потом появился Каин. Он предложил мне… неважно, что именно. Важно то, что я согласился. Я заключил с ним сделку. И он забрал у меня всё. Сначала – мою семью. Потом – моё имя. Потом – мой разум. Он превратил меня в тень, в пустое место, в тень самого себя. Потом – выкинул сюда, на самое дно, на верную смерть.

Он замолчал, глядя в одну точку. Словно переживая тот момент заново.

Лира и Мария молчали, потрясенные услышанным. Они не могли даже представить, какую боль он пережил, какие мучения ему пришлось вынести.

– И зачем вы нам тогда помогаете? Если вы и сами жертва… – спросила Мария, подавленным голосом.

Тень поднял голову и посмотрел на них своими безумными глазами. В них горел огонь, и этот огонь был отнюдь не доброты.

– Потому что я ненавижу Каина, – прошипел он, словно змея. – Я ненавижу его всем сердцем, всей душой. Я хочу видеть его страдания. Я хочу видеть, как он мучается. Я хочу, чтобы он заплатил за всё, что сделал со мной и с другими. И если вы можете помочь мне в этом, то я готов рискнуть. Я готов отдать вам всё, что у меня есть. Даже свою жизнь.

Он встал с каменного выступа и направился к выходу из комнаты.

– Пойдемте, – сказал он. – Я покажу вам то, что вы должны увидеть. Я покажу вам правду о Каине. И тогда вы сами решите, стоит ли бороться дальше.

Лира и Мария, не говоря ни слова, последовали за Тенью.

Он повёл их по узким, извилистым коридорам, освещая путь своим фонарём. Чем дальше они шли, тем хуже становилось вокруг. Запах становился всё более удушающим, тени – всё более густыми, а звуки – всё более жуткими. Вскоре они начали слышать стоны, вопли и нечленораздельные крики, доносящиеся из-за стен.

– Что это? – прошептала Мария, дрожа всем телом.

– Это – его жертвы, – ответил Тень, не оборачиваясь. – Те, кого Каин сломал и бросил умирать в темноте. Те, чьи души он забрал, оставив лишь пустые оболочки. Посмотрите на них. Запомните их лица. И пусть это станет вашей мотивацией.

Вскоре они вышли к большому залу, который мало чем отличался от комнаты Тени. Та же грязь, та же плесень, те же символы на стенах. Но здесь было ещё кое-что. В зале находились люди. Вернее, то, что от них осталось.

Это были безумцы. Они бродили по залу, словно тени, издавая нечленораздельные звуки. Их лица были искажены гримасами боли и безумия. Их глаза были пустыми и безжизненными. Они не реагировали ни на что, словно жили в своём собственном, кошмарном мире.

Лира почувствовала, как её тошнит. Она отвернулась, не в силах смотреть на это зрелище.

Мария же, наоборот, словно завороженная, смотрела на безумцев, не отрывая взгляда. В её глазах читался ужас, но в то же время – какое-то странное любопытство.

Тень остановился посреди зала и обвел рукой безумцев.

– Посмотрите на них, – сказал он, его голос звучал жестко и бесчувственно. – Это – те, кем вы можете стать, если позволите Каину сломать вас. Если сдадитесь. Если перестанете бороться. Это – ваше будущее.

Один из безумцев, высокий, худой мужчина, подошёл к Лире и протянул к ней свою грязную, костлявую руку. Его глаза были полны безумия, а рот искривлен в жуткой улыбке.

– Хочешь конфетку? – прохрипел он, протягивая Лире что-то грязное и склизкое.

Лира отшатнулась от него с отвращением.

– Оставь её в покое, – рявкнул Тень, отталкивая безумца.

– Мы должны идти дальше, – сказал Тень, прерывая молчание. – Чтобы выбраться из этого проклятого места, нам нужно пройти через этот зал. Но… как видите, это не так просто. Они могут быть опасны. А их крики привлекут стражу. Так что есть только один способ – расправиться с ними раз и навсегда.

Взгляд Тени стал жестким и недвусмысленным. Он смотрел на Марию, явно предлагая ей что-то сделать.

Лира посмотрела на Тень в ужасе.

– Ни за что, – сказала она. – Я не буду убивать этих людей. Они и так настрадались.

Мария молчала, пристально глядя на безумцев. Лира могла видеть борьбу, происходящую в её душе.

Тень пожал плечами.

– Как знаешь, это твой выбор. Но помни: в этом месте выживает сильнейший. Слабых здесь ломают и выбрасывают.

Затем, Мария взяла камень и оглушила одного из безумцев. Это произошло быстро и безжалостно.

Лира отпрянула от нее. Она не понимала, как Мария могла это сделать.

– У нас не было другого выхода, – сказала Мария, ее голос дрожал. – Я не хотела этого, но я не могла рисковать.

Глава 7

Тьма подземелья, словно липкая, вязкая субстанция, с каждой минутой сжимала кольцо вокруг Лиры и Марии. Шаги, раздававшиеся эхом в узких коридорах, звучали, словно похоронный марш, отбивающий ритм их страха и безысходности. Тень, их проводник, казалось, был совершенно равнодушен к окружающему мраку, словно вырос в нём, став его частью. Он вёл их уверенно, зная каждый поворот, каждый закоулок, словно имел карту этого кошмарного лабиринта, выгравированную в своей памяти. Фонарь, который он держал, выхватывал из темноты лишь клочки реальности, показывая лишь то, что нужно было увидеть, оставляя остальное во власти воображения, разжигающего страх.

Воздух, с каждым шагом становившийся всё тяжелее, был пропитан запахом сырости, затхлости, плесени, а также тонким, но отвратительным ароматом тления – запахом, который въелся в легкие и вызывал тошноту. Но Тень, казалось, не замечал этого, он лишь двигался вперед, словно призрак, ушедший в мир теней. Его лицо, испещренное шрамами и морщинами, казалось, застыло в маске равнодушия, а глаза, глубоко посаженные и почти черные, излучали странный, леденящий душу блеск.

Лира шла впереди, стараясь не отставать от Тени. Каждый шаг давался ей с огромным трудом. Сердце бешено колотилось в груди, словно пойманная птица, готовая вырваться на свободу. Ей казалось, что она задыхается, что подземелье пытается задушить её своей тьмой. Перед глазами мелькали ужасающие картины: заброшенные камеры пыток, безумные жертвы Каина, окровавленные мечи стражников. Её разум отчаянно цеплялся за воспоминания о солнце, о свежем воздухе, о свободе, но тьма поглощала всё, оставляя лишь страх.

Мария, еле передвигая ноги, шла сзади, словно призрак, потерявший связь с миром живых. Её лицо, бледное, словно мел, отражало ужас и отчаяние, а глаза были пустыми, лишенными всякого блеска. Предательство Горация, жестокость Каина, увиденные ею картины в комнате безумцев, сломили её дух, превратив в безвольную тень. Она перестала плакать, перестала говорить. Она просто шла, подчиняясь воле Лиры и Тени, ожидая, когда кошмар закончится.

– Куда мы идём? Скажите, где мы хоть немного передохнем? – прошептала Лира, стараясь заглушить нарастающую тревогу, разъедающую её изнутри. – И что нас ждёт?

Тень усмехнулся, не оборачиваясь и продолжая свой путь, словно игнорируя ее вопрос. Усмешка его была кривой и горькой, словно он насмехался над их судьбой.

– Туда, где нас не достанут и слуги Каина, – ответил Тень, голос его был глухим и пустым. – Туда, где нет надежды и лживых обещаний. Туда, где можно найти хоть немного покоя. Туда, в самое сердце лабиринта, в его самые тёмные уголки.

– Но… разве нельзя найти более безопасный путь? – спросила Лира, её голос дрожал. – Почему мы должны идти по этим жутким и опасным коридорам? Почему мы должны рисковать своей жизнью? Ведь наверняка есть более лёгкий способ выбраться отсюда. Может, стоит просто сдаться?

Тень резко остановился, и его фонарь, задрожав, отбросил на стены причудливые, зловещие тени, пляшущие в такт их страхам. Он повернулся к Лире, и она увидела в его глазах знакомый безумный огонь, в котором отражалась вся его боль, вся его ненависть, вся его потеря.

– Безопасный путь? – прорычал он, его голос сорвался на хрип, словно он произнёс эти слова сотни раз. – Ты хочешь безопасный путь? В этом проклятом месте, в этих подземельях, где царит тьма, где правит смерть, нет безопасных путей, девчонка. Здесь нет ничего, кроме страха, опасности и крови. А если ты хочешь выжить, то должна научиться танцевать в этой тьме. Ты должна научиться играть по её правилам. Иначе… либо сдохнешь тут, либо вернёшься наверх, к Каину, в объятия которого так и стремишься. Выбор за тобой.

Лира нахмурилась, чувствуя, как её охватывает гнев. Она не хотела, чтобы Тень разговаривал с ней в таком тоне, словно она – глупая девчонка, не понимающая, что происходит. Она знала, что подземелья опасны, но она не была готова слепо следовать за ним, не задавая вопросов.

– Я не трусиха, – ответила Лира, её голос был твёрдым и решительным. – Я просто хочу быть уверенной, что мы делаем всё правильно. Я не хочу, чтобы мы попали в ещё большую беду. Я не хочу, чтобы мы стали жертвами!

Тень усмехнулся, и его лицо, и без того жуткое, стало ещё более зловещим. Его глаза, в свете свечей казались бездонными провалами, которые вот-вот поглотят её.

– Хорошо, девочка. Я понимаю твои страхи, – произнес он, уже немного спокойнее. – Но поверь мне, я знаю эти подземелья, как свои пять пальцев. Я прожил в них долгие годы. Я знаю здесь каждый камень, каждую трещину, каждый запах. Я чувствую, где есть опасность, а где – шанс. И я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось. Пока ты мне нужна.

Не успела Лира ответить, как в воздухе раздался тихий, еле слышный звук – лёгкий треск, похожий на ломающуюся сухую ветку. Лира насторожилась.

– Тихо! – прошипел Тень, прислушиваясь к чему-то. – Кажется, у нас гости.

Лира напрягла слух, пытаясь услышать хоть что-нибудь, но кроме тихого капания воды, эха их шагов и своего бешено бьющегося сердца, она ничего не слышала.

Вдруг, из-под их ног, словно из самой преисподней, раздался глухой, приглушенный треск, а затем – звук падающих камней. Лира инстинктивно отпрыгнула в сторону, оттащив за собой Марию, и в тот же миг, прямо на том месте, где они только что стояли, разверзлась яма, утыканная острыми, смертоносными копьями.

– Ловушка! – закричала Лира, осознав, что они чуть не погибли. Её сердце бешено застучало в груди, словно пытаясь вырваться на свободу.

Тень же, казалось, предвидел это. Он действовал быстро и решительно, словно тренировался в этом всю свою жизнь. С необычайной ловкостью он схватил Лиру и Марию, перетащив их на безопасное расстояние, прежде чем яма успела сомкнуться.

– Будьте осторожны, – предупредил он, переводя дыхание и оглядывая их. – Каин не дурак. Он знает, что мы здесь, что мы пытаемся бежать, и он наверняка расставил ловушки, чтобы поймать нас. Но он не знает, что я, тоже хорошо знаком с этим проклятым лабиринтом.