Сын от бывшего. Я верну твою любовь бесплатное чтение

Пролог

– Беременна? – недоуменно спрашиваю у врача, пытаясь заглянуть в свою карточку. – Вы уверены?

– Как дважды два четыре, – продолжая заполнять карту, подтверждает гинеколог частной клиники, в которую я забежала перед работой. – ХГЧ повышен, но срок пока небольшой. На УЗИ пойдем?

– Пойдем… – говорю оглушенно.

Ого.

Беременна.

Внутри меня растет новая жизнь. Малыш. Мой и Андрея.

Несколько дней назад у меня стало тянуть спину и левый яичник, а новый цикл никак не приходил, и я поспешила сдать анализы и пройти обследование. О беременности даже не думала. В наши встречи с Андреем мы постоянно предохранялись. Как же нам удалось забеременеть?

– Вот и доказательство, мамочка. Поздравляю, – улыбаясь говорит врач, поворачивая ко мне монитор.

Боже.

Там на черном фоне небольшая, но отчетливо заметная точка. Меня охватывает жар, радость и смятение.

Я не знаю, как мой мужчина отреагирует на эту волнующую новость. Мне хотелось бы, чтобы он был рад, так как я очень рада. Дезориентирована, но счастлива! Хотя ребенок в мои ближайшие планы никак не входил. Все время занимает диплом и работа в небольшой фирме переводчиком. Но решение рожать или не рожать передо мной даже не стоит. Не так меня воспитывали, чтобы выбирать.

Уму непостижимо: через девять месяцев я стану мамой.

Врач дает мне последние рекомендации и предлагает через несколько недель прийти встать на учет либо к ним в клинику, либо по месту жительства.

Киваю, что все поняла, сжимая в руках листок с результатами узи и небольшой черно-белой распечаткой. Скорее всего придется вести беременность в частном порядке, потому что регистрации в городе у меня пока нет…

Приехала из провинции покорять центральный город нашей области и все так закрутилось. Съемное жилье, первая работа, диплом, встреча с Андреем.

С улыбкой вспоминаю момент знакомства прошлой осенью. Был ужасно дождливый день, я спешила на свою работу, так как ужасно проспала, потому что до ночи смотрела сериалы, автобус ушел, такси никак не приезжало, я выглянула с остановки, чтобы посмотреть не идет ли какой-нибудь еще транспорт, как вдруг меня с ног до головы окатили грязной водой из лужи.

Машина резво помчалась вперед, а потом, пока я стояла и в шоке обтекала, капли были даже на лице, сдала назад и остановилась строго напротив.

Стекло с пассажирской стороны опустилось, и я встретила его. Андрея. Человека от вида которого мое сердце замерло в моменте и до сих пор сладко трепещет каждый раз при встрече. Это была любовь с первого взгляда. Я даже злиться на него за лужу не могла: стоило ему только виновато улыбнуться, продемонстрировав ямочки на щеках, предложить подвезти меня, а еще оплатить химчистку вещей и угостить кофе, я пропала.

Он довез меня до работы и забрал, несмотря на протесты, мое пальто. Которое мне вернули через несколько часов с огромной охапкой белых роз и маленькой запиской “осталось еще кофе”. В тот вечер у нас было первое свидание, а еще через два – первый поцелуй. А теперь… Прижимаю к сердцу распечатку УЗИ… Теперь у нас есть нечто большее.

С той первой встречи прошло девять месяцев, как символично.

– Женька, ты чего такая загадочная? – интересуется Аня, моя коллега по работе. – Твой опять какой-то сумасшедший сюрприз для тебя устроил?

– Нет, в этот раз я ему делаю сюрприз, – улыбаюсь, мечтательно закусив губу.

– Счастливая! Тьфу на тебя, не сглазить бы… – смеется коллега.

Мы вместе стучим каждый по своему столу и углубляемся в работу до обеденного перерыва.

В час дня приглашаю Аню сходить в кафетерий на другой стороне улицы.

– Что-то отмечаем? – проницательно спрашивает девушка.

– Кое-что. Пока не могу сказать что именно, но повод бомба! – шепчу доверительно.

Пока никому не буду рассказывать про малыша. Сначала нужно порадовать любимого. Я уже заказала торт для Андрея и шарики, должны привезти к семи часам, как раз когда он обещал приехать ко мне.

В предвкушении прекрасного вечера, покупаю нам с Аней по десерту и кофе.

– Смотри, это твой мужик там в телеке? – показывает коллега куда-то в сторону.

Оглянувшись в направлении экрана, и правда вижу в висящем в кафетерии телевизоре Андрея. Он как-то говорил мне, что его работа связана с публичностью, но никогда не вдавался в подробности. Поэтому мне становится любопытно, и я прошу мимо проходящего официанта сделать громкость чуть больше.

С улыбкой смотрю на своего красивого мужчину, одетого в строгий синий костюм, представляя как вечером обниму его и сообщу прекрасную новость…

– Добрый день! Сегодня в нашем городе открывается новая детская больница на триста мест, с самым современным оборудованием, которые мы бы никогда себе не могли позволить, а теперь оно у нас есть. И это все благодаря нашему замечательному кандидату в мэры от партии “Сила” Андрею Смолову и его очаровательной супруге Елизавете Смоловой…

Кровь отливает от моего лица…Улыбка гаснет в моменте. Изображение перед глазами расплывается.

Андрей берет слово и улыбаясь что-то говорит смотря то в камеру, то на красивую брюнетку в красном платье рядом с собой. Он обнимает ее за талию, касается губами щеки. На его пальце поблескивает кольцо, которого раньше там никогда не было… На ее руке целых два колечка, одно гладкое, другое с крупным камнем…

Боже…

Кожа покрывается липким потом и меня начинает подташнивать.

Это сон?

Что там только что сказали?

Супруга? Жена? Это какая-то ошибка…

Ведь не могу я быть для него просто любовницей…

1 Глава

– Мой уже в этом возрасте говорил предложениями, не остановить было.

– А мой соску никогда даже в рот не брал.

– Моя уже умеет читать. Да, и на английском тоже.

– А мы подгузники никогда не использовали, сразу на горшок высаживали и…

Ну надо же, какие умелые дети! Вундеркинды. А песок на площадке все одинаково в рот суют и на голову друг друга сыпят. Не отличить, кто умеет разговаривать с младенчества и ходит на горшок с того самого момента как появился на свет, а кто как мой Павлик, развивается согласно возрасту.

Сынишке два, и он немного уступает в навыках остальным гениям. Говорит мало, только некоторые слова, соску все еще сосет на ночь, читать не умеет и слава богу, этого мне еще не хватало в два года, а подгузники мы продолжаем надевать на прогулку, потому что около нашего дома нет детской площадки по возрасту и приходится на коляске проезжать несколько кварталов от дома, чтобы сын мог покопаться в песке в окружении сверстников.

Скривив на лице гримасу отвращения, отворачиваюсь от болтающих на детской площадке мам.

– Хочешь на качели, Павлик? – спрашиваю у орудующего лопаткой сына.

– Неть.

– А попить хочешь?

– Неть.

Вообще он сейчас на все отвечает “неть”. Особенно меня ранит, когда я задаю ему вопрос: “Любишь маму?”, и получаю в лоб его коронное “неть”. Понимаю, что это такая мелочь, и ребенок еще не до конца осознает, что от него требует мать, только мое сердце все равно начинает обливаться кровью от его маленького отрицания.

Поправив солнечные очки на лице, окидываю взглядом парк.

Мне уже несколько недель кажется, что за нами кто-то наблюдает.

Вот и сейчас я останавливаю взгляд на мужчине, который уже несколько часов сидит на лавочке в тени прямо напротив детской площадки. Он один, появился здесь несколько часов назад, сразу после того как мы с Павликом пришли. Может быть совпадение? Но мне почему-то ужасно не по себе от того, что я чувствую его взгляд на себе и сыне, но как только поднимаю голову он сразу отворачивается, утыкаясь в свой телефон.

Кто он? Что ему нужно? По спине бежит змейка ужаса и холода.

Вдруг Андрей нашел нас и хочет забрать у меня сына? Это мой навязчивый инстинктивный страх, хотя умом я понимаю, что быть такого не может. Он ясно дал понять, что мы его не интересуем.

– Привет! Ну и жара, – рядом останавливается темно-зеленая коляска. – Я взяла нам, ну и ребятам, по ванильному мороженому.

– Спасибо…

Щурясь от солнца смотрю на свою подругу Катю Городецкую. Мы познакомились когда я попала первый раз в больницу на сохранение, обменялись телефонами и начали общаться на фоне общей темы беременности. Наши мальчишки появились на свет с разницей в пять дней, хотя срок у меня был значительно меньше чем у Кати, но как вышло, так вышло…главное мы это преодолели и сейчас все хорошо. Павлик старший, Давид младший. И вот уже на протяжении двух лет наши мальчишки лучшие друзья. А как иначе если они видятся каждый день с самого рождения?

Павлик завидев друга кидает лопатку и формочку в песок и бежит в направлении знакомых. Давид пытается вырваться из коляски на встречу, стуча кулачками по ручке.

– Соскучились что ли? Не виделись целый день, – с милым смешком говорит Городецкая, вытаскивая из коляски сына.

Мальчишки чуть не стукнувшись лбами обнимаются крепко-крепко.

Мы с Катей дружно смеемся.

– Для нас вчера – это ничего, а для них огромное количество времени назад!

– Ага, целый ночной сон. У вас как с ним? Лучше не стало? – интересуется Катя, протягивая мне стаканчик пломбира.

– Нет, я уже и забыла, что такое нормальный сон, – произношу и не могу скрыть зевок, сводящий мою челюсть.

Скоро у нас начинаются ясли и я очень надеюсь, что пройдет без ужасной адаптации о которой я уже начиталась на форумах.У Павла сильный атопический дерматит, который ужасно чешется и беспокоит сына особенно по ночам. Так что мой сон на протяжении двух лет “вышел из чата”, и я уже не надеюсь на его возвращение. Стараюсь не жаловаться. В дневной сон тоже пытаюсь немного поспать, а по вечерам у меня время, когда удается поработать, потому что мой маленький нарушитель спокойствия спит и позволяет маме немного “пожить для себя”. Когда к нам в гости приезжают мои родители и брат, становится немного полегче и мне даже удается сходить в парикмахерскую или в кафе одной! Но это случается редко, потому что у родных тоже идет чередом своя жизнь: работа, учеба, дела.

Катя выгружает из коляски два больших трактора, я приношу поближе наши формочки и ведерко и ребята увлекаются игрой в стройку.

Расположившись прямо на деревянном ободке песочницы под теньком от грибка, чтобы наблюдать за возней наших мальчишек мы лакомимся мороженым, иногда давая ребятам лизнуть, но они так поглощены игрой друг с другом, что дают нам немного поболтать.

Ужас леденящий душу понемногу отступает, и пропадает совсем, когда оглянувшись на злосчастную лавочку никого там не обнаруживаю.

– Все ребятки, пора расходиться на обед и сон, – произношу я, поднимая уже капризного сына из песка.

Отряхиваю его шортики, хлопая по попке и, прижав к себе, целую сладкую пухлую щечку.

– Неть! Неть!

Павлик морщит нос и выворачивается, требуя опустить его на землю. Поправляю на его голове панамку и щекочу под подбородком, чтобы хоть немного отвлечь его. Он, повернув ко мне голову, смотрит своими серыми глазищами, прямо как у его отца, мне в душу, размахивая лопаткой в возмущении. Каждый раз удивляюсь, как так получилось, что мой ребенок взял от человека, который его не хотел, так много внешне? А от меня, которая рожала его восемнадцать часов, ничего? Где в этом мире справедливость?

– Вечером еще погуляем, малыш, – утешает Катя ревушего горькими слезами Давида.

Через пять минут нам все-таки удается разойтись. Катя с сыном идут в сторону высокой элитной многоэтажки, а нам с Павликом предстоит тридцатиминутная прогулка до дома, где я уже третий год снимаю симпатичную квартиру, за вполне приемлемые деньги.

За время прогулки сын засыпает, я покупаю себе кофе и пирожок с черникой перекусить.

В этом небольшом городе я спряталась от своего позора и сбежала от отца Павлика. Мне было сложно смирится с мыслью, что я оказалась обычной любовницей влиятельного человека. И не хотелось, если правда всплывет наружу, подвергать травле Павлика. Я была готова сделать и отдать многое, чтобы мой сын жил счастливо и беззаботно, и не знал, что такое жизнь внебрачного ребенка. Поэтому переезд стал для нас единственным решением.Разглядывая усаженные цветами клумбы, размышляю, что все-таки накрутила себя и никто нас не преследует.

2 Глава

– Я не могу, – говорю в динамик мобильного, попутно следя за тем, чтобы Павлик не подавился корочкой хлеба, которую он с удовольствием посасывает на завтрак, сидя в своем стульчике. – Вы знаете, я с радостью беру работу на дом, Игорь Сергеевич, но выйти пока не готова.

– Ты нужна нам на месте, – сокрушается Агеев, начальник фирмы, от которой я в официальном декрете. – Баренцева слегла с ангиной. Заметить ее кроме тебя некем. Это всего два часа максимум, Евгения. Мероприятие очень важное. Делегации приезжают из ЮАР и Китая.

– Я же говорю, что мне не с кем оставить сына.

– А няня?

– У нас нет няни. Павлик не любит оставаться с незнакомыми людьми.

– Я заплачу тебе двойную ставку за выход. Кто-то же должен тебе помогать с твоим ребенком? – не выдерживает босс.

Положив трубку, я тяжело вздыхаю и ерошу волосы на макушке своего ребенка. Наверное, хорошо, когда есть кто-то, «кто должен помогать». Но нет, мы с Павликом все делаем сами. А вот от двойной оплаты за выход в качестве переводчика на официальное протокольное мероприятие я бы, конечно, не отказалась…

– Кать, мне неудобно спрашивать… – двумя часами позднее, я набираюсь смелости, чтобы позвонить подруге. – Но ты не могла бы сегодня взять к себе Павлика на три часа? Босс предложил работу с очень хорошей оплатой, а мне сейчас дополнительные финансы лишними не будут.

– Конечно! Ты еще спрашиваешь? – легко соглашается Городецкая. – Давид будет просто счастлив.

– Мне так неудобно…

– Брось! – категорично заявляет Катя. – Во сколько привезешь нашего дружка?

– К двенадцати. Это протокольное мероприятие. По расписанию – всего два часа, но я закладываю еще час на дорогу туда и обратно. Так что в три уже заберу Павлушу, – тараторю я, испытывая одновременно облегчение от решения вопроса и некоторую нервозность.

– В три они с Давидом спать будут, надеюсь, – смеется Катя, ничуть не страшась перспективы остаться одной с двумя детьми. – Так что делай свои дела и не спеши. Мы справимся. Даня сегодня из дома работает. Он тут начал поползновения делать в сторону второго ребенка. Вот пусть и понянчится с двумя, чтобы оценить свои ресурсы.

Поговорив с подругой, я немного выдыхаю, но стоит взглянуть на часы – снова начинаю паниковать. Времени у меня в обрез. С утра выгляжу как черти что, а для протокольных мероприятий нужна и прическа, и макияж, и еще бы желательно в брючный костюм влезть, в сторону которого я после родов даже не смотрела.

– Так, Павлуша, – говорю сыну, снимая его со стульчика и пересаживая на коврик перед телевизором. – Запретное удовольствие только потому, что маме очень нужно в душ.

Щелкнув пультом, включаю наших любимых «Малышариков». Взгляд Павлика зачарованно приклеивается к экрану, а я, не мешкая, бегу в ванную, чтобы привести себя в порядок.

Через два с половиной часа мы с сыном стоим у входа в подъезд элитной многоэтажки, в которой живут Катя и Данил Городецкие. Подруга говорила, что скоро они переедут в дом чуть дальше за городом, там сейчас идет ремонт, а я уже заранее грущу – наших прогулок и мне, и Павлику будет очень не доставать.

– Шикарно выглядишь! Такая фифа! – отвешивает мне комплимент Катя, когда я вручаю ей своего сына и пакет со сменой одеждой и любимыми игрушками. – Что там за мероприятие, говоришь? Официальное? Может, найдешь себе там какого-нибудь министра.

– Не надо мне министра, – отвечаю натянуто. У меня ко всем подобным должностям отвращение уже как три года. – И вообще мне никого не надо. Нам с Павликом вдвоем хорошо.

– И зря. Ты вон какая красотка. Ставить крест на своей жизни рано тебе, – со знанием дела заявляет Городецкая.

– Катюш, я побежала, – клюю ее в щеку, посылаю воздушный поцелуй сыну, который даже на меня не смотрит – уже с Давидом в кубики играет. – Нельзя опаздывать.

– Беги! И не торопись. У нас все будет нормально.

Прыгнув в такси, которое дожидается меня у подъезда (и которое мой босс обещал оплатить дополнительно), называю адрес Экспоцентра недалеко от центра города.

Там сейчас проходит большой инвестиционный форум. Деньги городу, да и региону в целом, очень нужны, а учитывая, что недавно у нас открыли новое газовое месторождение, инвесторы тоже заинтересованы. Неудивительно, вообщем, что подобных мероприятий все больше, а значит и работы мне – тоже.

Я одна из немногих в городе, кто бегло говорит по китайски. Как-то увлеклась в детстве, посмотрев с отцом мультфильм без перевода. Очаровали меня все эти иероглифа и значки – сама карпела над учебниками и приложениями, чтобы выучить. И как-то пошло-поехало… Вот что значит детское увлечение, которое повлияло на всю жизнь.

Выпорхнув из такси, тороплюсь к входу в Экспо.

– Василевская, какие люди! Сто лет тебя не видел.

Оборачиваюсь, встречаясь лицом к лицу с моим знакомым Денисом Разумихиным. Он тоже переводчик и тоже с китайского. Стоит на ступеньках и улыбается мне.

– Пришлось из декрета выйти, сказали, что один ты сегодня не справишься, – шучу я с широкой улыбкой, потому что действительно рада его видеть. Отношения у нас всегда были чисто профессиональными, но теплыми. И я до сих пор порой строчу ему смс, когда не знаю, как лучше перевести контекст той или иной фразы. Денис в приветственном жесте касается щекой моей щеки, подает руку, чтобы проводить меня внутрь Экспоцентра.

– Как жизнь? – спрашиваю я. – Я совсем из реальности выпала со своими мамскими заботами.

– Бьет ключом. Ездил в Китай на стажировку на полгода. Развелся, – он демонстративно указывает на палец без кольца.

– О, – не знаю даже как реагировать на последнее известие. Три года назад Денис был глубоко влюбленным в свою жену. Вот как все меняется…

– Да нормально все, Жень. Разошлись как в море корабли. Без претензий.

– А как в Китае? – спрашиваю я. – Я никогда не была, хотя всегда мечтала… Теперь даже не знаю, когда попаду. Может быть, когда Павлик подрастет.

– Какие твои годы, – улыбается Денис. – Слушай, а ты знаешь уже, к какой делегации тебя прикрепили?

– Ага, Агеев присылал программу. Надо бейдж только забрать. Знаешь где?

– Пойдем, провожу. Это недалеко.

Продолжая поддерживать меня под локоть, Денис ведет меня к стойке регистрации, как вдруг я сбиваюсь с ритма шагов и едва не падаю… Краска бросается мне в лицо, дыхание перехватывает, колени становятся ватными.

Этого не может быть…

Как? Почему здесь? За что?

Все эти риторические вопросы остаются в моей голове без ответа. Но когда первый шок проходит, я осознаю весь ужас происходящего – Андрей Смолов, мой жестокий бывший, отец моего ребенка, который швырнул мне в лицо мою любовь, как ненужную вещь, здесь.

Стоит прямо по курсу и смотрит на меня недобрым взглядом.

3 Глава

– Жень, ты в порядке? – обеспокоенный голос Дениса доносится до меня как сквозь плотный слой ваты.

Я не в порядке. Я в шоке. Я напугана. Я разорвана на куски одним лишь взглядом Смолова. Человека, которого я любила когда-то с той же силой, с какой теперь ненавижу… Впрочем, ненавижу ли? Это слишком сильное чувство, чтобы тратить его на него. Я его презираю. И я не должна теряться в его присутствии – он не заслуживает этого, он не заслуживает ровным счетом ничего от меня.

– Я в порядке, – нацепив на лицо дежурную улыбку, я демонстративно отворачиваюсь от Смолова, который все еще таранит меня взглядом, и смотрю на Дениса. – Давай поскорее заберем бейджи и пойдем. Хочу найти организаторов, чтобы точно знать, в какой момент я должна вступить.

Улыбка дается сложно, как и каждый шаг. Спиной чувствую тяжелый прожигающий взгляд Смолова. Даже мысли нет гадать узнал или не узнал. Точно узнал. От этого еще страшнее. Я была бы рада никогда больше не встречаться с Андреем. Моя жизнь была спокойной. Теперь же я чувствую себя неуверенно и скованно. Сердце колотится в груди на разрыв. За Пашку неспокойно. Все мои страхи теперь вертятся вокруг маленького двухлетнего мальчика, которого я вопреки желанию его отца, родила в тайне.

– Евгения, Денис! Спасибо большое, что приехали, – пожав руку Денису и дружески потрепав меня за плечо в знак приветствия произносит Руслан Агеев.

– Не знала, что вы здесь тоже будете, – произношу, надевая через голову бейдж и поправляю нервным жестом прическу.

Выкинуть Смолова из головы не получается. Он будто повсюду! Куда ни гляну – везде маячит его широкая спина, обтянутая тканью черного пиджака, или вижу его точеный профиль с легкой трехдневной небритостью, которая так ему идет, или натыкаюсь на взгляд его карих глаз и злюсь, потому что вижу в них отражение своего сына.

– Как же, такое событие! Хочу вас представить вашим группам, Денис ты будешь с Юрьевым Владимиром, а ты Евгения, присоеденишься к группе Андрея Смолова. Потом объединимся на общей конференции, но все равно держитесь их. Кроме вас двоих здесь китайский никто не знает. От вас ребята в прямом смысле зависит успех сегодняшней встречи.

– Понял. Принял, – Денис, бросив на меня озорной взгляд, отправляется к своей группе.

А я не представляю как дышать буду рядом одним воздухом с Андреем, не то что переводить ему что-то. И просить поменяться как-то групо и по-детски, не профессионально.

Приходится собрать всю волю в кулак и проследовать с Агеевым к компании мужчин, расположившихся рядом со столиком с водой, среди которых, возвышаясь почти на голову над остальными, стоит Андрей.

– Смолов, познакомься, мой лучший переводчик Евгения Василевская. Умница, красавица, спортсменка. Ничего не забыл? От сердца отрываю. Прошу вернуть в целости и сохранности, – шутит Руслан, хлопая моего бывшего по плечу.

Видимо это не первая их встреча. Слишком неформально они общаются.

– Постараюсь не подвести, но не обещаю. Здравствуйте, Евгения Марковна, – чуть склонив голову насмешливо произносит Смолов.

Так бы и вцепилась в его красивое лицо ногтями, исполосовала царапинами, лишь бы стереть эту ухмылку с его губ.

Спокойно, Женя. Ты на работе. Это важная встреча. Важно отработать, получить гонорар и уйти в закат. И плевать на этого навозного жука.

– Здравствуйте, Андрей Викторович, – произношу я, прямо смотря в глаза человеку от которого сейчас хочу быть за тысячи километров, но никак не стоять рядом. – Рада познакомиться.

Не знаю, как мне удается сохранять внешнее спокойствие, потому что внутри меня трясет, как осиновый лист на ветру. Мой бывший почти не изменился, разве что немного сменил прическу и отрастил легкую небритость, как часть имиджа. Костюм на его спортивной фигуре сидит потрясающе, ресницы такие же темные и длинные, глаза – холодно-серые, на губах легкая насмешливая улыбка, а на правой руке по классике нет кольца. Но он и в нашем прошлом его жаловал, но это не помешало мне узнать о том, что у него есть жена. И теперь на мне навсегда горит клеймо позора “любовница”.

– Я тоже очень рад, – немного растягивая слова произносит Смолов. Смотрит на меня не отрываясь. Пялиться. Оценивает. А я продолжаю внутренне дрожать и надеятся. Может не узнал все же. – Прекрасно выглядите, Евгения. Нисколько не изменились.

– Спасибо, – отвечаю хрипло.

Желание провалиться сквозь шикарный мраморный пол становиться невыносимым.

– Так вы знакомы? – удивляется стоящий рядом Игорь Сергеевич.

– Виделись пару раз, – говорю спешно.

Тогда как Смолов наоборот произносит уверенно и спокойно:

– Знакомы.

– Отлично. Тогда вам будет проще сработаться. Кажется, китайская делегация уже прибыла. Начинаем.

Я чувствую головокружение и слабость в коленях, когда занимаю свое место рядом с Андреем. Рукав его пиджака касается кожи на моем запястье, и я спешно отдергиваю руку под еще одну неприкрытую насмешку.

– Не нервничайте так, Евгения Марковна. У меня нет желания вас украсть. Давайте сделаем так, чтобы эта встреча закончилась подписанием договора. Это в ваших интересах. И моих.

– Хорошо, – говорю, отводя взгляд от профиля мужчины.

Устремляю его на большие стеклянные двери напротив, через которые вот вот должна зайти иностранная делегация. И молюсь. Молюсь о том, чтобы эта встреча с Андреем была лишь странным стечением случайных обстоятельств. Всякое в жизни бывает, я это уже уяснила на своем опыте. И когда она наконец закончится, я еще не скоро вновь увижу Андрея Смолова. И он никогда не узнает, что в пяти километрах от этого места на детской площадке играет наш сын.

4 Глава

Вопреки моим ожиданиям, работа позволяет мне немного расслабиться. Возможно потому, что я очень давно не переводила синхронно и, чтобы не упасть в грязь лицом, мне приходится сконцентрироваться на китайской грамматике, а не на перипетиях своей личной жизни. А может быть во время переговоров Смолов сознательно отошел на второй план, чтобы лишний раз меня не нервировать и не испортить тем самым важную для него сделку. Раньше он очень тонко улавливал оттенки моего настроения – лицемер и хороший психолог, это ли не идеальные качества успешного политика…

Когда два часа спустя на бумагах, заранее подготовленных юристами, появляются символические подписи, знаменующие начало российско-китайского сотрудничества, я бросаю взгляд на часы.

Теперь начинается неофициальная часть, на которой я не нужна. Моя миссия здесь практически завершена. Время, которое мы обговаривали с Агеевым, истекло. Меня ждут хороший гонорар, который покроет основные расходы на месяц вперед, и мой ребенок. И я ни о чем не жалею. Тем более, Смолов последние двадцать минут на беглом английском переговаривается с членами делегации и на меня не обращает никакого внимания. Я могу просто уйти и никто не заметит.

Прощаюсь. Пишу Агееву, что закончила и хочу уйти. Получаю на это его благословение и почти сразу же на счёт падает гонорар. Ого, да тут еще и щедрые чаевые, походу. Приятно. Игорь Сергеевич, в отличие от других работодателей в сфере переводов, никогда не заставляет меня ждать оплаты.

Снова шикую и беру такси – ехать на автобусе на каблуках и в костюме будет глупо, к тому же, времени в обрез. Еще надо забежать в магазин, купить Кате хотя бы тортик за помощь с Павликом.

Обратная дорога занимает минут двадцать. Оплатив поездку, прошу таксиста остановиться перед супермаркетом. В отделе со сладостями покупаю набор пирожных в подарочной коробке, спешу забрать сына. Но когда до многоэтажки, где живут Городецкие, остается лишь один переход по зебре, дорогу мне перегораживает идеальный чёрный БМВ. И по тому, как резко открывается задняя дверца, из которой появляется широкоплечая фигура Смолова, я понимаю, что это не простая случайность…

– Ты следил за мной? – выдыхаю потрясенно, встречаясь взглядом с мрачными глазами Андрея.

– Ты так резко сбежала, никого не предупредив, – произносит он насмешливо. – Я не мог позволить тебе проделать тот же трюк во второй раз.

– Я не сбегала, – отвечаю воинственно. – Моя работа закончилась. Я ушла, потому что у меня есть другие дела.

– Я тебя не отпускал.

– Ты? – на мгновение я даже немею от его наглости. – Ты меня не нанимал, чтобы иметь право меня отпускать.

– Технически, заплатил тебе я. Через Агеева, ладно. Но это не меняет факта…

– Не меняет факта, что ты остался таким же эгоистичным и заносчивым…

Окончание фразы умирает на моих губах.

Андрей вдруг резко приближается ко мне, так что между нами остаются считанные сантиметры и до меня доносится терпкий аромат его одеколона, и склоняет голову, смеривая меня внимательным взглядом.

– Поэтому ты сбежала три года назад? – спрашивает внезапно серьезно.

– Я не сбегала. Я уехала, – поправляю я, хотя сама знаю, что лгу. – И вообще, удивлена, что ты заметил, учитывая наличие у тебя супруги.

– Больше нет, – отвечает быстро, но будто нехотя.

– Что? – уточняю непонимающе.

– Супруги больше нет. Мы в разводе, – поясняет хмуро.

Он явно не привык давать какие-то объяснения. И ему эта роль не нравится.

– Мне до этого давно нет никакого дела, – бросаю я и делаю попытку обойти Смолова. – Твоя жизнь меня не касается.

– Нам надо поговорить, – он хватает меня за руку, не позволяя уйти.

– Не о чем мне с тобой разговаривать! Отпусти.

– Жень… – его тон меняется на более миролюбивый, вкрадчивый, от которого у меня по спине внезапно бегут мурашки.

– Не надо мне «женькать», Смолов! Мы с тобой чужие друг другу люди. Дай пройти. Меня ждут.

Он оборачивается, окидывая подозрительным взглядом многоэтажки, потом снова смотрит на меня.

– И кто же тебя ждёт? – спрашивает напряженно. Словно у него есть какое-то право интересоваться моей жизнью, словно мы все еще связаны… – Неплохой район. Сама заработала на него или нашла себе богатого покровителя?

– Не твоего ума дело! – чеканю я, поражаясь своей собственной смелости. – Ты лишился права задавать мне какие-либо вопросы три года назад, когда я узнала, что со мной ты изменял своей жене. А может быть, и не со мной одной… Не удивлюсь, если я была лишь одной из многих дур, которых ты соблазнил и обманул.

– Не говори глупости, Женя! Кроме тебя у меня никого не было, – рычит Андрей.

– Это ровным счетом ничего не значит, – говорю четко, с силой вырывая свою руку из его крепкого захвата. – И дай мне, черт возьми, пройти!

На этот раз Смолов меня отпускает, но когда я обхожу машину и, не оборачиваясь, тороплюсь к дому, в спину мне летит мрачное обещание «Еще увидимся, Женя». И я вдруг с ужасом понимаю, что это не конец…

Я нарочно иду к другому дому, чтобы не давать Андрею никакой дополнительной ниточки. Хотя, кого я обманываю? Он знает Агеева. У Агеева есть все мои данные. Он знает, что у меня есть ребенок…

Волна удушающей паники прокатывается по телу. Первая мысль – снова бежать – тонет в какофонии других, таких же сумбурных и пугающих.

Я позволяю себе обернуться лишь спустя несколько минут, стоя совсем у другого подъезда. Черного БМВ уже нет и Смолов не преследует меня, но мне кажется, что воспоминание о нем угрожающей тенью нависло надо мной, грозя разбить всю мою жизнь.

Вдребезги.

5 Глава

– Привет, заходи, только тихо. Мальчишки спят, – говорит Катя, открывая для меня входную дверь и пропуская внутрь квартиры.

– Давно уснули? Может, будить пора? – спрашиваю шепотом.

Меня все еще колотит от встречи со Смоловым, и я хочу поскорее прижать к себе своего мальчика, вдохнуть его родной запах и, закрыв глаза, почувствовать безопасность. Иллюзорную. Мнимую. Но все же безопасность, в которой есть только мы.

– Даня только минут двадцать назад их уложил и убежал на совещание по конференц-связи. Так что проходи на кухню, напою тебя чаем. Или суп хочешь? С фрикадельками есть, твой сын тарелку вылизывал и требовал добавки, – тихо смеется подруга, махая рукой в сторону просторной кухни-гостинной.

Мнусь в нерешительности на пороге, а потом все же решаю остаться и дать сыну выспаться. У Павлика проблемы со сном из-за аллергии и дерматита, поэтому я не особо надеюсь на то, что он будет спать три часа подряд. Обычно наш дневной сон занимает всего полтора часа. И я часто вырубаюсь рядом.

– Ладно. Буду чай, суп не хочу, – улыбаюсь, опуская сумку на комод заставленный флакончиками с духами.

– А зря!

Я захожу в ванну и тщательно мою руки, разглядывая свое отражение в зеркале. Выгляжу устало и напряженно. Глаза мечутся, и в них плещется беспокойство. Закусив губу, вытираю пальцами осыпавшуюся тушь и распускаю волосы.

Я в безопасности. Смолов скоро уберется из города, и ему не будет до нас дела. Никогда не было. То что он больше не женат, ничего не меняет. Совсем ничего.

Тяжело вздохнув, выхожу из ванной и заглядываю в комнату к мальчикам. Ребята спят на большой двухспальной кровати родителей Давида, обложенные подушка со всех сторон. На полу тоже несколько подушек от дивана лежат. Павлик обнимает во сне огромную синюю акулу и, выпятив пухлые губки, причмокивает ими, словно сосет грудь. Умиляюсь. Ему уже два года и грудное вскармливание мы закончили довольно давно, но эта привычка чмокать у сыночка до сих пор осталась. И когда я смотрю на него сонного, такого маленького и беззащитного в душе все переворачивается.

Ведь у него никого кроме меня нет в этом мире. Никому мой малыш не интересен. Никто кроме меня не знает как он заливисто смеется, когда я купаю его в ванной, а он играет с крабом пускающим мыльные пузыри. Или как он поскуливает и хнычет во сне, когда у него поднимается температура. Или то, что из всей команды “Щенячьего патруля” он больше всего обожает далматинца и внимательно слушает сказку про Мишку-пожарного, разодрав эту книжку в клочья, а я зная как он ее любит, раз за разом заклеиваю ее скотчем.

– Жень, ты чего плачешь? – спрашивает озабоченно Катя, когда я появляюсь на кухне и стараюсь незаметно стереть слезы. – На работе проблемы? Или ты забеременела и не хвастаешься?

Плоская шутка. Дурацкая. Катя сама это понимает и прикусывает губу.

– Перестань, от кого я могу забеременеть? От святого духа? – отмахиваюсь. – Я просто… На сына посмотрела и расстрогалась. Так быстро они у нас выросли.

Катя продолжает на меня внимательно поглядывать, словно не поверила моим словам. Наливает нам в красивые белые кружки ароматный чай с мятой, расставляет на столе нарезки из сыра и салями, корзинку с хлебом и вазочку со сладостями.

– Угощайся. И суп есть, если захочешь.

А мне кусок в горло не лезет, хотя выглядит все аппетитно и очень вкусно. Делаю себе бутерброд, откладываю его на тарелку, и неожиданно для самой себя произношу:

– Я отца Павлика сегодня встретила…

Никогда и никому не рассказывала правдивую историю своей беременности. Родители думают, что по глупости залетела, Катя вообще никогда вопросов не задавала, а больше у меня никого и нет.

– И? Он хочет общаться с ним? Не прошло и двух лет, тоже мне папаша. Пропустил самые сложные годы, которые ты одна тянула, – взвивается Катюша.

Слабо улыбаюсь.

– Да ничего он не решил. Разговора толком и не было. Я трусливо сбежала, потому что не знаю о чем нам с ним разговаривать. Он Павлика никогда не хотел. Скинул деньги на аборт и вычеркнул нас из своей жизни. Он женат был и карьеру, строил. А мы мешали, видимо. Блин, Кать… Я ведь не знала, что у него жена была! Влюбилась в женатого мужика, спала с ним, еду ему готовила, – на глазах снова слезы вступают, надо замолчать и остановиться, но меня прорывает на откровения. – Папа тоже маме как-то изменил по молодости. Я тогда у них одна была, это потом они брата решили родить, видимо чтобы спасти брак. Так ведь раньше было принято в советских семьях. Так вот любовница эта, еще года два в нашу жизнь лезла, маме нервы делала. Не знаю, как мама отца простила. У меня до сих пор какая-то подсознательная обида на него за ту ситуацию, а получается я ничем не лучше чем та женщина, понимаешь? В семью влезла. Разрушила.

– Глупенькая, ты ни в чем не виновата. Прекрати себя терзаться чувством вины. Это был твой жизненный опыт. И ты не знала, что у него есть жена.

– Не знала. Как узнала, сразу разорвала все отношения. Попросила только поговорить насчет беременности, я всегда считала, что за ребенка ответственность должны нести двое, ведь сексом занимаются тоже двое людей, а не только мать. А он… Он скинул деньги на аборт и сообщение, чтобы больше его не беспокоила. Зато сейчас явился такой весь из себя. Ненавижу… – всхлипываю, закусив губу.

Катя резко встает со своего места и обнимает меня, а я обнимаю ее в ответ, пачкая своими слезами ее пижаму. Так мы и сидим обнявшись, пока из комнаты не доносится тонкий возмущенный голосок Павлуши. И я понимаю, что с минутной слабостью пора заканчивать. Ведь мой мальчик, мой воробушек может положиться только на свою маму, на меня. А мне нужно быть сильной, ради него.

6 Глава

– Привет, Жень! – доносится до меня жизнерадостный голос Дениса, когда я принимаю входящий звонок с незнакомого номера. – Это Разумихин.

– Привет. Я узнала.

– Это приятно, – хотя я не вижу его лица, я знаю, что коллега улыбается. – А у меня номер новый. Для друзей. Решил, что надо позвонить, обозначиться.

– Это приятно, – отвечаю ему в тон, и мы оба смеемся.

– Знаешь, я тут подумал, – начинает Денис слегка смущенно. – Может, кофе выпьем на днях? На Экспо и не пообщались толком из-за работы. Интересно как ты живешь, чем занимаешься.

Ого. Надо же. Это что же, Разумихин со мной флиртует? Кофе, разговоры? Мы с ним никогда раньше… Впрочем, никогда раньше он для меня не был свободным человеком. Раньше у него была жена, а я была беременна.

– Я бы с удовольствием, но у меня ребенка не с кем оставить, – сразу обозначаю я, не собираясь делать вид, что Павлика не существует.

– Бери его с собой! У меня у сестры шкет, я отлично управляюсь с ними, – с подкупающей теплотой произносит Денис.

– Я даже не знаю… – произношу с сомнением. Я тысячу лет никуда не выходила с мужчиной. На самом деле, после Смолова у меня не было даже намека на отношения.

– Да брось, Жень. Не вечно же нам формы глаголов в китайском обсуждать в чате. Выпьем кофе, пообщаемся. Можем кафе с детской комнатой выбрать. И ты немного отдохнешь, и парню твоему будет интересно. Он у тебя как, компанейский? Если с погодой повезет, можем потом в Зоопарк сходить.

То, насколько легко Денис принимает наличие у меня ребенка и предлагает варианты для его развлечений, ломает все мое возможное сопротивление. Я не привыкла к этому…

Павлика никто никогда не хотел. Его отец отказался от него еще до его рождения, а другие мужчины сразу делали ноги, как только видели рядом со мной коляску. Я давно смирилась с этим. У сына есть я. А у меня есть он. В нашем уютном мире долгое время не было место для других.

– Хорошо, давай. Кафе с детской комнатой нам подходит, – произношу я. – Когда?

– Что за вопрос? Сегодня, конечно! Если у вас нет планов.

– Мы абсолютно свободны, – отвечаю с улыбкой.

– Вы в каком районе живете?

– Мы недалеко от центра, – я называю адрес, а Денис, видимо, сразу смотрит по карте ближайшие кофейни.

– О, тут есть хорошее место не так далеко, – сообщает Разумихин бодро и тут же скидывает мне в мессенджер координаты. – Давай я заеду за вами?

– Мы пройдемся, Денис. Судя по карте это, действительно, недалеко. А мы любим гулять.

– Хорошо. Во сколько вам будет удобно?

– Давай после дневного сна. В 16.00?

– Договорились, Жень! – говорит он, а потом добавляет: – Я рад, что ты согласилась.

– Я тоже, – отвечаю, немного подумав.

А что? Я действительно рада. Денис приятный собеседник и очень интересный мужчина. Он, в отличие от Смолова, не сшибает наповал своей харизмой, но при этом выглядит солидно и надежно. И он был в Китае… Я бы с удовольствием послушала его рассказ об этой стране.

К тому же, период нашего вынужденного заточения с сыном рано или поздно должен подойти к концу. Из-за мрачного предупреждения Смолова у меня развилась паранойя, и мы с Павликом не отходили от дома дальше чем на сто метров целую неделю. Но он так и не появился. Все его обещания, как всегда, оказались лишь умелой бравадой. К тому же, что ему тут делать? Вся его жизнь и карьера в другом городе. Смешно даже подумать, чтобы из-за такой незначительной фигуры как я, он задержался тут.

– Павлуша, гулять сегодня пойдем с дядей Денисом? – спрашиваю сына, который весело играет с печеньем и соком.

Он лепечет что-то неразборчивое в ответ и заразительно улыбается. И в этот момент так сильно напоминает мне своего отца, что я даже на мгновение теряюсь. Ерунда какая-то. Смолов в нашу последнюю встречу вообще не улыбался, только угрожал и следил. Чего вдруг у меня такие ассоциации?..

Пока Павлик спит, я готовлюсь к встрече с Денисом. Принимаю душ, делаю легкий макияж, феном и расческой укладываю волосы, чтобы они мягкими волнами рассыпались по плечам. Не то, чтобы Разумихин сильно интересовал меня как мужчина… Просто я давно никуда не выходила с кем-то кроме Кати Городецкой и наших детей. И мне чисто по-женски хочется выглядеть привлекательной в глазах мужчины.

С Денисом мы встречаемся в 16.10 в кафе, которое он предложил. Когда мы с Павликом появляемся в дверях, он уже внутри. Сидит за столиком у окна лицом к входу, так что сразу замечает нас и, встав с места, идет навстречу. В приветственном жесте касается губами моей щеки, а потом опускается на корточки перед коляской и с совершенно серьезным выражением лица произносит:

– Привет, Павел. Я Денис. Твоя мама мне о тебе рассказывала, – а потом достаёт из кармана небольшую игрушечную лодку и вручает ее смущенному сыну.

“Спасибо” – произношу за Павлика одними губами, а Разумихин лишь улыбается, мол “Ерунда. Ничего особенного”.

Мы садимся за столик, рядом с которым уже стоит детский стульчик. Удивительно, что Денис об этом подумал заранее.

– Я узнал про детскую комнату, – говорит он деловито, окончательно меня сражая. – У них есть няня-аниматор. Можешь посмотреть, когда парень поест. Вдруг ему будет интересно. А если нет, не будем тут задерживаться. Погода хорошая, можно и погулять.

– Вау, – смеясь, беру в руки меню. – Ты все предусмотрел.

– Просто хочу, чтобы ты отдохнула и расслабилась.

Желание Дениса удивительным образом становится реальностью. Павлик ведет себя на редкость послушно, и после легкого перекуса я веду его в детскую, где его сразу увлекают новые игрушки, и он даже не реагирует, когда я говорю ему, что пойду обратно в зал. Рассказав молоденькой няне о предпочтениях сына и предупредив, что сижу за столом у окна, так что вижу вход в игровую, и ей достаточно просто махнуть рукой, чтобы я заметила, возвращаюсь к Денису. Но не перестаю оглядываться на детскую.

– Выдохни, мама, – улыбается Разумихин.

– Что, так заметно?

– Ты хорошая мама, Жень. Это заметно.

– Просто… Просто жизнь матери-одиночки заставляет постоянно быть начеку, – объясняю я свое беспокойство.

– И это тоже объяснимо, – Денис наливает мне чай из чайника и тоже смотрит в сторону детской. – Но кажется у твоего парня все сейчас в порядке.

За легкой беседой мы проводим минут пятнадцать. Я действительно расслабляюсь, время от времени наблюдая через стеклянную дверь за перемещениями по игровой Павлика и слушая рассказ Разумихина о стажировке в Китае. Как вдруг атмосфера в кафе неуловимо меняется, а затылок у меня начинает нервно припекать.

Резко оборачиваюсь, чтобы понять причину беспокойства, и едва не опрокидываю на себя чашку с чаем. В дверях кофейни стоит Андрей Смолов. И его взгляд, который перемещается с меня на Дениса и обратно, не сулит мне ничего хорошего.

7 Глава

Опустив голову, я прячу глаза в чашке, пытаясь выиграть несколько мгновений для себя. Для того, чтобы прийти в себя от этого нового нежелательного столкновения с прошлым.

– Надо же, какие люди, – произносит спокойно Денис. – Узнала? Это Смолов. Видимо, задержался у нас по делам после Экспо.

– Возможно, по политическим причинам, – бормочу я, отставляя чашку, потому что руки так дрожат, что я всерьез опасаюсь за ее сохранность.

– Политика? Он уже года три как завязал с этим. После скандала с женой в большой бизнес ушел. И правильно сделал, – в голосе Разумихина сквозит неподдельное уважение. – Видела же масштабы с китайцами. Я с ним несколько раз работал за последние годы – у него ум как капкан. Диву даешься порой, сколько всего он помнит, и как умело выстраивает контакты.

– Думала, он просто посредник.

– Шутишь? Полностью его проект. Он… – Денис внезапно осекаеся. – Черт, он к нам идет.

И правда. Этот жар в затылке и области лопаток, который я ощутила, когда он появился на пороге кафе, становится сильнее, невыносимее… Потому что его источник тоже рядом.

Денис встает, чтобы вежливо поприветствовать его. Пожимает ему руку и с энтузиазмом говорит:

– Андрей Викторович, здравствуйте.

– Привет, Денис, – непринужденно произносит Андрей своим глубоким голосом, от которого все во мне леденеет.

Возникает пауза. Я физически ощущаю на себе взгляд двух пар мужских глаз: недоумевающий – Разумихина, выжидающий – Смолова. Но… Что я могу, если страх сковал все мои мышцы? А единственная мысль, которая бьется в голове – это то, что Смолов находится в одном помещении с моим ребенком. С нашим. И я боюсь поднять глаза, потому что из меня паршивая лгунья, и я знаю, что стоит Андрею присмотреться, он прочтет всю правду на моем лице.

– Евгения Марковна, вы хорошо себя чувствуете? – его насмешка больно сечет по моим натянутым как струна нервам. Он все понимает. Знает, как тяжело мне сносить его присутствие. И наслаждается этим.

Ублюдок.

– Извините, я просто обычно не общаюсь с людьми, которые мне неприятны, – выпаливаю резко и тут же жалею о своей несдержанности. Нужно было просто поприветствовать его с ледяной отстраненностью. В этом выпаде… В этом выпаде все еще чересчур много обиды. И эмоций, которых просто не должно было остаться за три года.

Краем глаза вижу, как в ужасе вытягивается лицо Разумихина, а Смолов же, напротив, раскатисто усмехается.

– Эм… Я… Мы… – Денис отчаянно пытается спасти ситуацию, но у него явно ничего не выходит. Я, наверное, впервые вижу, чтобы Разумихин ощущал себя настолько не в своей тарелке. Он всегда легкий и компанейский, легко заводит знакомства, легко их поддерживает…

– По работе общаетесь? – как ни в чем ни бывало спрашивает Смолов.

– Мм… Да. Мы с Евгенией давно знакомы, – говорит Денис, наконец, почувствовав почву под ногами.

– Вряд ли дольше, чем мы, – бросает Смолов с непонятной интонацией.

Я чувствую, что краснею. Это звучит провокационно и двусмысленно. Что ему нужно? Зачем он подошел? Зачем все это говорит? Что, если он следил за мной?..

– Женя не очень хорошо чувствует себя сегодня, – произносит Денис, потому что молчание снова становится вызывающе некомфортным.