Образ финнов и Финляндии на страницах правой и либеральной печати: 1905 – февраль 1917 гг. бесплатное чтение

Введение

Актуальность проблемы исследования. Россия и Финляндия – два государства, чья история тесным образом переплетается, пронизывая все сферы жизнедеятельности и уклада. Культурные, экономические, социально-правовые и политические аспекты взаимодействия существенно влияют на мироощущение народов, населяющих территории. В существующих реалиях для дальнейшего эффективного развития отношений необходим беспристрастный анализ истории взаимоотношений двух государств. Финляндия, будучи некогда в составе Швеции, неоднократно вовлекалась в конфликты против России. Это приводило к формированию устойчивых стереотипов и негативному взаимному восприятию двух народов. Присоединение Великого княжества Финляндского к Российской империи в корне изменило сложившийся за предшествующие столетия формат отношений. За время пребывания Финляндии в составе России они прошли путь от взаимной терпимости и стремления финляндцев интегрироваться в имперские институты, до обоюдного недоверия и стремления первыми выйти из состава Российской империи. Во многом на это повлияло отсутствие последовательной политики в национальном вопросе со стороны России и возросшие амбиции самих финляндцев. Драматичное начало XX века − Первая мировая война, революции в России − привели к распаду империи и обретению Финляндией независимости. В ходе этих событий вскрылись многие противоречия, накопившиеся за время нахождения Финляндии в составе России. Вторая мировая война способствовала усилению взаимного недоверия. Вторая половина XX столетия, отмеченная нормализацией отношений между двумя соседями, позволила начать полноценный диалог, который позволяет видеть перспективы развития многопрофильного сотрудничества.

На данный момент взаимная заинтересованность способствует выстраиванию продуктивных отношений. Но при этом сложившееся недоверие мешает их большей интенсификации. Изменить существующее положение вещей возможно путём изучения инструментов и механизмов формирования устойчивых стереотипов посредством их критического всестороннего анализа.

Наиболее действенным инструментом воздействия на массовое сознание с момента появления до настоящего времени являются средства массовой информации (далее − СМИ). Эффективность использования СМИ в целях формирования общественного мнения является проверенным временем инструментом.

Для выстраивания конструктивного диалога в настоящем необходимо учитывать предшествующий исторический опыт. В истории Российской империи одним из самых ярких примеров политически ангажированного окраинного вопроса был финляндский. В период его обсуждения в начале XX века жаркая полемика разгорелась не только на заседаниях Государственной думы, но и на страницах печати. Для отстаивания своей позиции парламентарии не ограничивались думскими выступлениями, в борьбе за общественное мнение они прибегали к содействию партийной печати и сочувствующим им изданиям, используя самые разнообразные подходы при освещении вопроса для достижения желаемого результата. Обсуждению законов, определявших дальнейшую судьбу Великого княжества Финляндского, каждый раз предшествовала «артподготовка» со стороны заинтересованных печатных изданий либерального и правоконсервативного толка.

«Образ народа и государства», являясь сложным, устойчивым феноменом массового сознания, формировался в течение длительного периода под воздействием многих социально-экономических, культурных и политических факторов. Без исследования генезиса «образа» в кризисной ситуации, предшествующей военно-политическим столкновениям периода 1905 – февраля 1917 гг. вряд ли можно адекватно оценить его социальную роль и эффективность воздействия на массовое сознание.

Необходимо отметить, что на данный момент в российской и зарубежной историографии не достаточно исследован образ финнов и Финляндии на страницах правой и либеральной печати периода 1905 – февраль 1917 гг. Кроме того, остается дискуссионным вопрос о специфике теоретического конструкта «образ» в исторической науке.  Динамика восприятия Финляндии в России на современном этапе существенно изменилась в сторону принятия не только историко-культурной самобытности развития, но и в сторону расширения сферы исследований, раскрытия факторов, влиявших на формирование и эволюцию стереотипов и представлений о соседней стране, связанных с проблемами взаимодействия и взаимовлияния культур, соотношения общего и особенного в мировом культурном процессе.

Данный период особо интересен и в связи с появлением нового, никогда ранее не существовавшего в государстве такого политического института, как Государственная дума. Ее появление обозначило развитие в нашей стране традиций парламентаризма и межпартийной борьбы. Национальный вопрос изначально занял свою нишу в программах партий. Лидеры, рядовые члены партий или просто люди, относящие себя к тем или иным идеологическим течениям, неоднократно высказывали в печати свое видение национального вопроса. Обстоятельства обсуждения «финляндского вопроса» на заседаниях Государственной думы России в современной историографии изучены достаточно хорошо, и ревизию по этому вопросу делать не имеет смысла.

В то же время остаются недостаточно исследованными используемые правыми и либералами приемы для создания подходящего им образа финнов и Финляндии. Не в полной мере изучены основные полемические направления, средства (темы, жанры, сюжеты), используемые периодической печатью разных направлений для характеристики образа финнов и Финляндии. Отсутствует всесторонний анализ методики выборки материала, выпускаемого в печать. Все вышеперечисленное обусловило стремление автора представить всестороннее освещение обозначенных вопросов, посредством изучения правой и либеральной печати за период 1905 – февраль1917 гг.

Объект исследования.      Объектом исследования являются публикации российских либеральных и правых периодических изданий за 1905 – февраль 1917 гг., посвященные Великому княжеству Финляндскому, работе финляндских административных учреждений, политическим партиям, бытовой культуре, социально-экономической ситуации, особенностям взаимоотношений России и Великого княжества Финляндского.

Предмет исследования – эволюция образа финнов и Финляндии, представленного на страницах ведущих российских газет и журналов начала XX в., а также механизмы и способы его формирования.

Степень изученности проблемы и её историография.

Работ, непосредственно посвященных проблеме обсуждения «финляндского вопроса» на страницах партийной печати с 1905 по 1917 гг., нет. Но за период вхождения Финляндии в состав Российской империи и последующий период существования в статусе независимого государства, сформировался широкий пласт литературы, который затрагивает отдельные аспекты обозначенной проблемы.

Работы, наиболее важные для исследования, можно разделить на ряд тематических блоков.

1. Работы, посвящённые анализу правового статуса Великого княжества Финляндского;

2. Исследования, проливающие свет на роль политических партий в период обсуждения антифинского законодательства в стенах Государственной думы;

3. Работы, анализирующие окраинную политику российского самодержавия;

4. Исследования, анализирующие взаимовосприятие двух народов в различные исторические периоды;

5. Работы иностранных авторов, раскрывающие тему исследования.

Работы, относящиеся к первому тематическому блоку, стали появляться практически сразу после присоединения Великого княжества Финляндского. Условной стартовой точкой является начало исследовательской полемики о правовом статусе Великого княжества Финляндского, относящейся ко второй четверти XIX в. Она связана с именами финских авторов: И. Вассера и А. Арвидссона. Согласно их взглядам, на Боргском сейме финляндцы освободились от власти Швеции, заключив с российским императором сепаратный мир (договор), по которому Финляндия превратилась из шведской провинции в конституционно управляемое государство1. Последователями И. Вассера и

А. Арвидссона в конце века стали их соотечественники Л. Мехелин, Р. Германсон,

Ю. Вуолле-Апиала2. Будучи специалистами в области государственного права, они в своих работах стали развивать тезис о Финляндии как о конституционном государстве, находящемся в реальной унии (союзе) с Россией, персонифицированной фигурой императора и Великого князя Финляндии.

Работы финских юристов нашли отклик среди их российских коллег. Среди ведущих российских юристов возникла дискуссия о правовом статусе Великого княжества Финляндского. Выводы российских учёных не были столь однозначны, и в их среде произошло условное разделение на два лагеря, отстаивающих различную природу отношений Великого княжества Финляндского и империи. К сторонникам идеи унии следует отнести Б.Н. Чичерина, В.И. Сергеевича, В.В. Ивановского3. Представителями второго лагеря, стоявшими на той позиции, что Финляндия являлась нераздельной частью государства, инкорпорированной в состав империи, были Н. Таганцев, Н. Коркунов, Э. Берендтс, В. Даневский, Ф. Мартене, А.С. Алексеев4.

В 1910 г. вышел сборник, содержащий выдержки из статей российских юристов, составленный М.М. Ковалевским5, ставший обобщающей работой по упомянутой ранее дискуссии между российскими юристами, имеющей цель пролить свет на правовое положение Великого княжества Финляндского. Сборник, составленный М.М. Ковалевским, являлся своеобразным ответом депутатам финляндского сейма. Последние, в ходе обсуждений по вопросам реформирования законодательства Великого княжества Финляндского, настаивали на однозначно союзническом характере отношений между Великим княжеством Финляндским и империей, из этого утверждения они делали далеко идущие выводы, в некоторых аспектах несоотносимые с реальным положением вещей6.

В советский период долгое время не появлялось работ, тематически связанных с обозначенной проблемой. Своеобразный прорыв произошел только в 60-х годах XX века. В это время появляется множество работ, которые мы относим ко второму тематическому блоку. Советские историки в своих исследованиях пролили свет на тему обсуждения антифинского законодательства в стенах Государственной думы в начале XX столетия. В рамках нашего исследования наибольший практический интерес представляют работы таких авторов, как Е.Д. Черменского7, А.Я. Авреха8, В.С. Дякина9, Т.Ю. Бурмистровой,10 В.В. Колина11. По этим работам можно проследить эволюцию «финляндского вопроса» в стенах Государственной думы, отношение к нему различных политических сил, партий, формировавшихся при дворе, правительстве. Но на перечисленных работах сказалось влияние времени. Основное внимание большинства названных авторов было уделено национальной программе партии большевиков в ущерб рассмотрению национальных программ других политических направлений. По тем немногочисленным аспектам, по которым авторы всё-таки рассматривают программы партий иного политического толка, они подходят к анализу исключительно с критической позиции, подводя читателя к логическому выводу о всестороннем превосходстве национальной программы партии большевиков. В рамках настоящего исследования практически значимыми являются работы А.Я. Авреха12. Автор в исторической ретроспективе рассмотрел обсуждение антифинского законодательства на заседаниях Государственной думы. Указанные работы с высокой степенью точности реконструируют картину проходивших прений и сопутствующих им закулисных интриг.

Определенный интерес вызывают монографии Д.В. Аронова, осветившего законотворческую деятельность российских либералов в Государственной думе в дореволюционный период13. Работа Н.Г. Думовой прослеживает изменения в тактике и идеологии кадетов в годы Первой мировой войны и Февральской революции14. В коллективной работе С.С. Секиринского и В.В. Шелохаева предоставлен информативный обзор развития либеральной мысли и становления либеральных партий в имперской России15. Основное содержание законотворческой деятельности правых воспроизводит работа А.А. Дорошенко. Автор предоставляет всесторонний анализ теоретических основ программ правых партий, а также описывает деятельность правых в Государственной думе16. Наряду с работой А.А. Дорошенко, полезным для исследования стал труд Ю.И. Кирьянова, где автор уделил большое внимание изучению программ правых партий, проанализировал деятельность их лидеров17. Исследование Д.А. Коцюбинского отвечает на вопрос теоретического обоснования националистической идеологии правых партий18. Информативной для исследования стала коллективная работа под редакцией О.А. Платонова «Чёрная сотня. Историческая энциклопедия». В энциклопедии представлен широкой массив информации о деятельности правых партий. Приведена биографическая информация о членах партий19. Даёт возможность ознакомиться с обсуждением «финляндского вопроса» работа И.В. Бельской, вышедшая в 2001 г.20 В исследовании автор анализирует позиции крупнейших политических партий России и тактику их фракций в I−IV Государственных думах по вопросу создания национальных автономий, также в работе проанализирован широкий спектр думских дискуссий по вопросам народного образования "инородческого" населения в законодательной работе первого представительного органа России. На историю появления лозунга «Россия для русских» проливает свет работа А.А. Иванова «Вызов национализма. Лозунг "Россия для русских" в дореволюционной общественной мысли». Исследование позволяет реконструировать историю появления лозунга21 и дополняет некоторые штрихи в общий контекст формирования "образа" нации и государства.

Большое значение для понимания окраинной политики самодержавия имеет монография В.С. Дякина «Национальный вопрос во внутренней политике царизма (начало XX века)». Работу можно отнести к третьему тематическому блоку. В ней автор приходит к выводу, что «начинаясь с движения за защиту и развитие собственной культуры, процесс национального самосознания приходит, независимо от искренности деклараций возглавляющих его социальных групп, к лозунгу территориальной автономии, а при благоприятствующих радикализации требований обстоятельствах – полной независимости»22. Учитывая этот факт, автор считает, что русификаторская политика самодержавия на окраинах была мерой, основной целью которой являлось сохранение целостности государства, а не воплощением шовинистических настроений самодержца и его окружения. Также имперскую окраинную политику изучают такие авторы, как Д.А. Аманжолова23, И.В. Вельможко24, И.Л. Дамешек25, Л.М. Дамешек26, В.Ю. Зорина27, Д.П. Кондратенко28, И.М. Соломещ29. Современные российские учёные, как установила исследователь А.Ю. Бахтурина, наиболее пристальное внимание уделяют таким вопросам, как роль этнополитического фактора в распаде Российской империи, организация управления обширной территорией государства с учетом этнических особенностей, политика самодержавия в отношении «инородцев» и окраин30.

Среди современных исследователей, занимающихся окраинной политикой, необходимо выделить работы И.Н. Новиковой31. В своей статье И.Н. Новикова (1997) поставила перед собой задачу показать историю Финляндии в контексте российской имперской политики. Также она частично затронула вопросы о связи внешней политики Российской империи и политики в Финляндии. В монографии, относящейся ко времени Первой мировой войны, И.Н. Новикова исследует роль Германии в процессе обретения Финляндией независимости. Автор прослеживает эволюцию финляндской политики Германии в течение Первой мировой войны, изучает мотивы и формы немецкой поддержки финляндского сепаратизма, выявляет значение «финляндского вопроса» в германо-российских отношениях. По ходу исследования И.Н. Новикова приходит к выводу о том, что «финляндский вопрос» занимал в германо-российских отношениях накануне Первой мировой войны очень скромное место, так как интересы Германии в Финляндии тогда ограничивались в основном экономикой − завоеванием дополнительного рынка сбыта своей продукции. Мировая война заставила изменить отношение немецкой элиты к Финляндии. В Берлине пришли к выводу, что сепаратизм финнов можно использовать для внутреннего ослабления Российской империи, политического подавления восточного противника. Среди работ И.Н. Новиковой есть статья, относящаяся к первому тематическому блоку. Автор описывает, как с момента присоединения Финляндии к Российской империи в течение времени изменялась оценка государственно-правового статуса Великого княжества Финляндского финляндскими подданными российского императора и какой была реакция со стороны российских властей и научной общественности. И.Н. Новикова прослеживает эволюцию в позиционировании Великого княжества Финляндского финнами на начальном периоде как одной из провинций империи до формирования теории об особом государстве32. В другой своей статье, посвящённой участию Финляндии в Олимпийских играх 1912 г., автор обращает внимание на то, что для самих финнов «спорт был не только существенным фактором сплочения нации, но и средством сопротивления финляндцев российской политике унификации»33.

В этом вопросе И.Н. Новикова солидарна с Л.В. Лемпияйнен, исследовавшей внешние контакты Великого княжества Финляндского за 1809-1914 гг. Л.В. Лемпияйнен приходит к выводу о зачастую «имевшейся политической подоплёке» со стороны Финляндии во внешних контактах, связанной со стремлением обозначить свою самостоятельность от метрополии34.

Среди работ, относящихся к четвёртому тематическому блоку, необходимо отметить один из самых широкомасштабных проектов, который пролил свет на проблему восприятия финнов русскими, коллективное исследование «Многоликая Финляндия. Образ Финляндии и финнов в России»35. В авторский коллектив вошли историки, литературоведы, искусствоведы и социологи. В работе показана динамика восприятия Финляндии в России с древнейших времен до наших дней, раскрыты факторы, влиявшие на формирование и эволюцию стереотипов и представлений о соседней стране. Авторы проделали объемную работу, но, описывая события обозначенного периода, основные свои выводы делали на основании полемических заявлений депутатов, озвученных во время обсуждения проектов финского законодательства в стенах Государственной думы, оставляя без внимания печатную полемику правых и либералов.

В семидесятые годы XX в. вышла работа В.В. Похлёбкина, рассматривающая историю взаимоотношений России и Финляндии с 1713 по 1973 гг.36 Изначально она вышла в Хельсинки под названием   «Финляндия как враг и как друг»37, а затем, спустя несколько лет, в Москве под новым названием: «СССР – Финляндия. 260 лет отношений 1713-1973». Среди широкого круга вопросов, затрагиваемых в работе, В.В. Похлёбкин также обратил внимание на «миф о русской опасности», распространённый в скандинавских странах, определявший отношение финнов к своим восточным соседям. По его мнению, «миф» был привнесён из Швеции и на протяжении длительного времени являлся препятствием в выстраивании добрососедских отношений. Отдельные направления этой широкой по своей сути проблемы стали предметом специального исследования. Е.Г. Сойни в своей работе «Русско-финские литературные связи начала XX века»38 выявила, как русская литература, осмысленная творчески, повлияла на формирование мировоззрения финского общества, и проанализировала, что дала Финляндия России в литературном отношении.

Сложный вопрос положения национальных диаспор был изучен В.И. Мусаевым. В данном исследовании в исторической ретроспективе прослеживаются миграционные контакты русских и финляндцев39.

М.А. Витухновская рассмотрела вопрос российской Карелии и карел в имперской политике начала XX столетия. Автор приходит к выводу о том, что «к началу XX века маленький карельский этнос оказался объектом направленного воздействия двух противоборствующих национальных проектов – финляндского и российского»40. Среди вопросов, напрямую относящихся к теме исследования, М.А. Витухновская-Кауппала также в одной из своих работ рассмотрела вопрос о роли руководителей СРН в убийстве на территории Финляндии члена партии конституционных демократов М.Я. Герценштейна. Автор на основе обширной источниковой базы приходит к выводу о причастности руководителей СРН к убийству М.Я. Герценштейна в качестве непосредственных организаторов41.

Тема воздействия посредством печати на представления населения, проживающего в приграничной полосе, рассматривается в статье Е.Ю. Дубровской. Автором исследовались материалы епархиальных журналов начала ХХ в. – «Православного Финляндского сборника» (1910–1911) и «Карельских известий» (Салми-Выборг, 1913–1917). Установлена зависимость формата подачи материала и его содержания от конъюнктурных задач ведомств, в подчинении которых они находились. Так, автор замечает, что в «1910-х гг., формируя представления своих читателей об этносах-соседях, прежде всего, карелах и финнах, стремились представить имперскую историю как общее прошлое жителей многонационального государства»42. В ряде других своих работ, анализируя особенности взаимного восприятия населения Финляндии и российских военных в годы Первой мировой войны, Е.Ю. Дубровская отмечает их сложный и противоречивый характер, вобравший в себя и дружеские отношения на почве личных знакомств и обилие межэтнических конфликтов по причине накопившихся глубинных противоречий43.

Природу обращения к финской проблематике со стороны консервативных кругов российского общества исследовал М.В. Пулькин. На основании изученных материалов автор приходит к выводу о связи её с распространением панфинских идей в Карелии, на северной окраине Российского государства и как следствие неизбежной обратной реакции со стороны патриотических кругов44.

Выборка тематических направлений, связанных с «финляндским вопросом» на страницах газеты «Окраины России», была изучена О.В. Мякининым и Л.К. Рябовой в совместной статье. Так, авторы, анализируя содержания материалов «Окраин России», касающихся «финляндского вопроса», выделили три главных направления в его отражении на страницах газеты: обращение к истории Великого княжества Финляндского в составе Российской империи; обсуждение проблемы определения государственно-правового статуса Великого княжества Финляндского; освещение общественно-политической стороны «финляндского вопроса»45.

Отдельные проблемы восприятия финнов русскими были рассмотрены на ежегодной научной конференции «Скандинавские чтения» и вошли в материалы сборников конференции46.

Работы в рамках пятого тематического блока разнообразны. Финская историография охватывает широкий спектр вопросов истории Великого княжества Финляндского. Полезными для исследования стали работы: О. Юссила, С. Хентиля, Ю. Невакиви, В. Расили, П. Мустонева, К. Корхонена, М. Клинге, П. Томилла, Р. Ренвалла, Т. Полвинена47 В. Расила, анализируя развитие системы управления Финляндией, совершенно справедливо отмечает, что уже Александр II высказывал опасения относительно расширения свобод Княжества, предполагая, что оно может стать второй Польшей. В коллективной работе О. Юсили, С. Хентиля и Ю. Невакиви обращается внимание на возникновение сложностей во взаимоотношениях между Финляндией и империей уже в период правления Александра II и дальнейшую эскалацию напряжённости в начале XX столетия.

Информативной является статья П. Лунтинена, в исторической ретроспективе рассматривающая историю военных формирований Финляндии в системе вооруженных сил Российской империи48.

В работах К.Р. Бротхерус, М. Осса, исследуются вопросы становления полиции Финляндии и развитие правовых основ ее деятельности49.

Исследования М. Клинге дают представление о развитии отношений Великого княжества Финляндского с другими государствами50.

Своеобразным ответом со стороны финских учёных на упомянутую ранее работу «Многоликая Финляндия. Образ Финляндии и финнов в России» стал выход работы «Два лика России» под редакцией именитого финского историка Т. Вихавайнена51, в которой все обозначенные вопросы рассматриваются в зеркальном отражении.

Финская историография, охватывающая широкий спектр вопросов, тем не менее оставляет без должного внимания полемику по «финляндскому вопросу» в российской правой и либеральной печати начала XX в.

Анализ историографии позволяет сделать вывод о недостаточной изученности вопроса "Образ финнов и Финляндии на страницах правой и либеральной печати: 1905 – февраль 1917 гг." Внимание исследователей было обращено на отдельные аспекты и хронологические периоды изучения проблематики образа, но при этом отсутствует комплексное исследование, изучающее печатную полемику правых и либералов в обозначенный хронологический период.

Целью исследования является воссоздание образа финнов и Финляндии по материалам правой и либеральной печати за период 1905 – февраль1917 гг. Автор рассматривает широкий спектр представлений о финнах и Финляндии, сформированный на страницах правой и либеральной печати.

Задачи исследования. Для достижения главной цели исследования диссертантом был поставлен комплекс взаимосвязанных задач:

– Выявить причины и условия формирования биполярного отношения правых и либералов к финнам и Финляндии.

– Определить основные проблемные направления среди спектра обсуждаемых тем, представленных на страницах печатных изданий правого и либерального толка, позволяющие систематизировать композиционный фон образа финнов и Финляндии.

– Посредством анализа материалов изданий определить периоды полемической активности правых и либералов по вопросам, относящимся к Финляндии.

– Выявить взаимосвязь контекстуального тематического дублирования публикаций в определенные хронологические периоды с принятием антифинского законодательства.

– Структурировать основные черты образного восприятия финнов и Финляндии в России в период 1905 – февраль1917 гг., установить базовые стереотипные представления, формирующиеся под воздействием СМИ.

– На основе анализа текстов публикаций выявить основные публицистические жанры и лексические приёмы, используемые правыми и либералами, для формирования образа финнов и Финляндии.

– Провести сравнительную характеристику официальных оценок взаимоотношений между Финляндией и империей и оценок, представленных на страницах правой и либеральной печати.

Хронологические рамки исследования обусловлены периодом существования на легальном положении в политическом поле Российской империи партий правого и либерального толка, сыгравших ключевую роль в обсуждении и принятии антифинских законодательных актов. Нижняя хронологическая рамка связана с появлением в 1905 г. правых и либеральных партий. Верхняя хронологическая рамка исследования – февраль 1917 г., когда деятельность правых партий была фактически прекращена, а либеральных партий претерпела значительные изменения в связи с установлением нового политического режима. При этом представляется целесообразным выделить два периода в печатной полемике: 1905-1907 гг. и 1908-1917 гг. Первый период − 1905 – 1907 гг. − относительно благоприятный для Финляндии в контексте системных преобразований первой русской революции, и «второй период угнетения» 1908-1917 гг., связанный с принятием антифинского законодательства, и, как следствие, существенного сокращения полемики на страницах печати.

Источниковая база исследования.

Следует выделить несколько видов источников, используемых в работе:

Законодательные акты.

Делопроизводственные документы:

Запросы по финляндскому управлению в Государственной думе 1908 года.

Материалы Канцелярии Совета Министров по делам Финляндии (материалы по всем вопросам управления) и Особые журналы заседаний Совета Министров

Документы политических партий и съездов.

Источники личного происхождения.

Публицистика и исследования правых и либералов.

Материалы периодической печати.

В рамках обозначенной проблемы исследования рассматривались такие законодательные акты как «Высочайше утвержденный 17 (30) июня 1910 года одобренный Государственным Советом и Государственной Думой закон о порядке издания касающихся Финляндии законов и постановлений общегосударственного значения» и «Высочайше утвержденный, 20 Января 1912 года, закон об уравнении в правах с финляндскими гражданами других русских подданных»52. Изученные законодательные акты коренным образом изменяли политико-правовой статус Великого княжества Финляндского, должны были способствовать интеграции Княжества Финляндского в общеимперское правовое пространство. Помимо этого, названные законодательные акты стали рубежной точкой в печатной полемике правых и либеральных изданий. Процесс обсуждения и принятия Государственной думой Российской империи «ограничительного законодательства» активно обсуждался на страницах правых и либеральных изданий.

Среди делопроизводственных документов особое место занимают «Запросы по финляндскому управлению в Государственной Думе 1908 года»53, обозначившие новый вектор в финляндской политике Российской империи начала XX в. Запросы способствовали активизации печатной полемики, вовлечению в неё изданий, ранее слабо интересовавшихся финляндской проблематикой.

Одним из важнейших источников в процессе работы стали архивные материалы, находящиеся на хранении в Российском государственном историческом архиве. Фонд 1276: Совет Министров (1905-1917), описи 18 (Канцелярия Совета Министров по делам Финляндии (материалы по всем вопросам управления)) и опись 20 (Особые журналы заседаний Совета Министров). Архивные материалы содержат ценную информацию о позиции руководства империи к процессам, происходившим в Великом княжестве Финляндском. На основании их автором была сделана попытка определить спектр наиболее приоритетных для высшего руководства страны вопросов, связанных с Финляндией, акцентировать внимание на мерах, предпринимаемых для решения «финляндского вопроса». Материалы Особых журналов Совета Министров благодаря работе, осуществленной коллективом авторов под руководством доктора исторических наук, профессора Б. Д. Гальпериной, опубликованы54.

Вместе с этим были изучены программы правых и либеральных партий и материалы съездов. Широкий массив информации, важной для исследования, содержится в сборниках программ политических партий России, изданных под редакцией В.В. Водовозова55.

Материалы сборников представляют возможным познакомиться с программными положениями правых и либеральных партий, касающихся национального вопроса в империи.

Важная для исследования информация содержится в материалах III Всероссийского съезда русских людей, прошедшего в Киеве в октябре 1906 г.56 Материалы съезда представляют информацию о видении правыми окраинного вопроса. Также необходимо отметить вышедшее в конце 1990-х гг. двухтомное издание, подготовленное Ю.И. Кирьяновым57. Издание включает в себя частную переписку членов правых партий; программные положения правых организаций и союзов; отчеты монархических съездов и совещаний, в деятельности которых правые парламентарии принимали активное участие, и некоторые другие. Сборник даёт возможность охарактеризовать видение правыми окраинной политики империи, отдельные материалы содержат информацию о предполагаемых правыми мерах для решения «финляндского вопроса». Большую значимость представляет энциклопедия «Российские либералы: кадеты и октябристы»58. Работа содержит наиболее важные программные документы основных либеральных партий и организаций, отрывки из публицистических произведений и воспоминаний их лидеров. Содержащийся в энциклопедии материал даёт возможность сформировать видение либералами национального вопроса.

Помимо этого, рассматривались источники личного происхождения. Среди них воспоминания членов партии конституционных демократов И.В. Гессена59 и П.Н. Милюкова.60 Воспоминания дали возможность оценить личную позицию лидера партии конституционных демократов к окраинной политике самодержавия, выявить теоретические обоснования национальной программы партии кадетов.

Наряду с охарактеризованными источниками, автором анализировались публицистические материалы и исследования, выходившие из-под пера приверженцев правого и либерального лагерей61. На основании этих материалов анализировалась позиция различных политических движений и их представителей по финляндскому вопросу.

Так, в начале XX века в преддверии открытия Государственной думы вышли работы, в которых отстаивалась позиция необходимости инкорпорации Княжества Финляндского в систему общеимперского законодательства, а также за более активную русификаторскую политику в княжестве. Их авторами были А.Е. Алекторов62, А.С. Будилович63. А.Е. Алекторов в своей работе развивал тезис о неустанном радении самодержавия по отношению к инородцам и обратного, основанного на эгоистичном чувстве маленького этноса с большими амбициями, неблагодарного, принимающего порой радикальные формы поведения инородцев. А.С. Будилович, будучи славянофилом по убеждениям, основу стабильности государства видел в более активной русификаторской политике, с прививанием инородцам культуры доминирующего этноса, то есть русских. Автор называл ошибочной политику уступок инородцам в сторону развития местных автономий и национальной культуры. В качестве примера провальной политики по отношению к инородцам, А.С. Будилович ссылается на процессы, происходившие в Великом княжестве Финляндском в начале XX века, всё больше тяготевшему к независимому положению. С этой позицией полностью были солидарны представители правого думского крыла. В своих работах они делали акцент на необходимости инкорпорации законодательства Княжества Финляндского в систему общеимперского законодательства, а также усиления русификаторской политики64. Эта линия весьма активно поддерживалась лояльными к ним печатными изданиями65.

Важное место среди работ, посвящённых Финляндии и обстоятельствам вхождения Великого княжества Финляндского в состав Российской империи занимают труды члена правой группы Государственного Совета, историка и публициста, члена-учредителя и члена первого Совета Русского Собрания М.М. Бородкина. Как установил исследователь В.Н. Барышников, «его перу принадлежат свыше 20 книг, а также довольно большое число научных статей, причём часть из них была опубликована под псевдонимом Г.А. Абов и С.К. Михайлов»66. М.М. Бородкин, в совершенстве владея финским и шведским языками, осуществляя свои исследования, активно использовал не только российские, но по возможности финские и шведские источники. Освещая обстоятельства вхождения Финляндии в состав Российской империи, он характеризовал это как историческую неизбежность. Затрагивая проблему жестокостей со стороны солдат по отношению к мирным финнам во время военных действий в период Северной войны и русско-шведской (1808-1809), признавая подобные факты, обращал внимание на их незначительный масштаб. Анализируя экономические успехи Великого Княжества, в большей мере связывал их с благоприятными условиями, созданными метрополией67.

Совершенно в ином тоне выдержана работа М. Руссобтовского68. Автор принадлежал к либеральному лагерю, неоднократно публиковался в кадетской газете «Речь». Он не скрывает от читателя, что главной его целью является развенчание русификаторской политики самодержавия по отношению к Великому княжеству Финляндскому. М. Руссобтовский открыто придерживается профинляндской стороны и по ходу изложения материала автор зачастую не утруждает себя выяснением истинных мотивов правительства и каждую законодательную меру по отношению к Княжеству Финляндскому интерпретирует с позиции актов притеснения.

Наряду с названными источниками анализировались материалы периодической печати. Начало XX столетия значительно улучшило техническую составляющую издательского дела. В России в большом количестве появлялись новые печатные издания. Преимущественно газеты, находившие и формировавшие свою читательскую аудиторию. Естественным явлением было появление партийной печати, доносившей до общественности официальную позицию политического движения.

Газета «Русское Знамя» была официальным рупором СРН69. Именно на ее страницах появлялись передовицы, посвященные, в том числе и финляндскому вопросу. Выходила в Петербурге (Петрограде) с 27 ноября 1905 по 26 февраля 1917, издателем газеты был А.И. Дубровин. Издатель газеты вспоминал в 1910г.: «Вскоре по образовании Союза всеми первыми его членами была осознана необходимость в собственной газете. Мысль эту я решил осуществить во что бы то ни стало. Не имея ровно никакого понятия о газетном деле, я обратился к Ив. Серг. Дурново с просьбой помочь осуществить нашу мысль. Ив. Серг. изъявил согласие принять на себя редактирование газеты… Получив разрешение на издание “Русского знамени”, мы тотчас же приступили к осуществлению заветной мысли – выпуску 1-го номера газеты. Откровенно сознаюсь, я с особым трепетом относился к делу, смотрел на него как на нечто священное…»70. Действительно, в первом номере, в котором было опубликовано Обращение СРН «К русской армии», издатель осторожно сообщал, что газета будет выходить еженедельно или по мере накопления материала. Однако успех превзошел все ожидания, и уже с 1906 газета начала выходить ежедневно. В объявлении о подписке на газету указывалось, что «Русское знамя» является «органом, стоящим исключительно на народной почве в смысле внутреннего и внешнего единства всех ветвей великого русского племени, равноправие с которым в государстве может быть даровано инородцам лишь под условием их внутреннего единения с Русским Народом и полного проникновения интересами нашей государственности». Скоро «Русское знамя» стало самой популярной монархической газетой, ее тираж в разное время колебался от 3 тыс. до 14,5 тыс. экз. Газета выходила под девизом «За Веру Православную, Царя Самодержавного, Отечество нераздельное и Россию для Русских». После И.С. Дурново редакторами газеты были видные деятели Союза А.И. Дубровин, А.И. Тришатный и П.Ф. Булацель, затем «Русское знамя» редактировали секретарь СРН М.Н. Зеленский, А.В. Ососов, Е.А. Полубояринова, Е.Д. Хоменков, С.С. Потапочкин, Ф.Д. Клюев, В.А. Богданов. Самое продолжительное время во главе газеты стояли А.И. Дубровин, неоднократно совмещавший обязанности издателя и редактора, Н.И. Еремченко (1910−12) и последний редактор «Русского знамени» М.П. Петров (1912−13, 1915−17). Газета издавалась в основном на личные средства Е.А. Полубояриновой, которая как-то заявила, что, пока она жива, газета выходить будет, и от слова своего не отступала71. После Февральской революции газета была запрещена постановлением Исполкома Петроградского совета от 5 марта 1917 г., вместе с другими центральными органами правых партий. По большинству вопросов газета стояла на реакционных позициях, чем заслужила симпатии среди правомонархических кругов. В период обсуждения антифинлядского законодательства она занимала обличительную позицию, в превратном свете демонстрируя финляндскую действительность, а также обвиняя Великое княжество Финляндское в злоупотреблениях по отношению к метрополии. Посредством газеты Союз выражал свое отношение к злободневным вопросам современности.

Неоценимую поддержку правому лагерю оказывала газета «Новое Время». Издавалась в 1868 – 1917 гг. в Петербурге. Издание, при А.С. Суворине достигшее пика своей популярности и могущества, было востребовано среди чиновников и правомонархических кругов. Газета была одной из немногих, удостоенной внимания Николаем II. В правительственных кругах высоко ценили заслуги А.С. Суворина перед русским самодержавием. Ему было предоставлено монопольное право газетной торговли на железных дорогах страны и доверена цензура его изданий.

Единственной точкой расхождения с правыми у «нововременцев» было отношение к Государственной думе. Правые в этом вопросе настаивали на незыблемости самодержавия и бесполезности законодательного учреждения. А.С. Суворин склонялся к необходимости подобного учреждения, но при непременном условии: оно должно проводить инициативы правительства в жизнь, обеспечивая им законодательное сопровождение, становясь тем самым посредником между обществом и правительством. Этот подход делал А.С. Суворина сторонником октябристов, хотя и последним доставалось от него за отсутствие сплоченности и последовательной программы действий.

В национальном вопросе А.С. Суворин и "подшефное" ему издание придерживались позиции, схожей с правыми. Активно на страницах издания разворачивается тема антисемитизма, а самая распространённая характеристика инородцев – «паразиты». Закономерно, что в период обсуждения антифинского законодательства у «Нового Времени» нашёлся ряд критических замечаний в адрес Великого княжества Финляндского и его жителей. Газета была закрыта сразу после октябрьского переворота.

Сочувствующим правым также являлось московское издание «Московские Ведомости». Одна из старейших дореволюционных газет, открытая по личному распоряжению императрицы Елизаветы Петровны в 1756 г. при Московском университете. В 1863 г. редактором-арендатором газеты стал М.Н. Катков. При нем газета получила репутацию политически правого органа печати. Катков с реакционной позиции рассматривал происходящие в империи события, выступал с нападками в адрес революционного и либерального движений, видя в них угрозу стабильности государства. Эта линия была продолжена в начале XX столетия его приемником В.А. Грингмутом. В национальном вопросе газета настаивала на необоснованности претензий окраин в вопросе расширения, сохранения за ними автономных прав. После революции газета прекратила свое существование72.

Еще одно из самых влиятельных изданий накануне революции, ежедневная монархическая газета «Земщина». Начала выходить с 3 июня 1909, первым издателем был депутат III Государственной думы С.А. Володимеров, практически бессменным редактором − известный публицист С.К. Глинка-Янчевский (только в 1912 несколько номеров газеты вышло под редакцией Н.П. Тихменева). С осени 1915 г., после назначения Володимерова Томским вице-губернатором и прекращения «Вестника Союза Русского Народа», издателем газеты стал Н.Е. Марков, и она превратилась фактически в орган Союза Русского Народа (СРН), хотя формально таковой не была. В газете печатались многие видные правые публицисты, в том числе Г.В. Бутми-де-Кацман, Н.П. Тихменев, Н.А. Энгельгардт, Л.Т. Злотников, Г.Г. Замысловский и др., однако основным автором газеты был С.К. Глинка-Янчевский, статьи которого публиковались практически в каждом номере. На страницах «Земщины» были высказаны многие идеи, ставшие затем неотъемлемой частью идеологии правомонархического движения. Газета была закрыта сразу после февральского государственного переворота (последний номер появился 26 февраля 1917). Редактор «Земщины», несмотря на преклонный возраст, был арестован, затем выслан из Петрограда, но большевики снова заточили его в тюрьму, откуда он уже не вышел. В финляндском вопросе газета стояла на националистических позициях, не признавая за финляндцами права даже на ограниченную самостоятельность73.

Наряду с названными газетами позицию правоконсервативных кругов выражало специализированное издание «Окраины России», являвшееся официальным рупором окраинного отдела «Русского Собрания». Газета, созданная по инициативе руководителя особого Окраинного отдела Русского собрания А.М. Золоторёва и профессора Н.Д. Сергеевского, должна была содействовать всестороннему изучению окраин и содействовать укреплению в них русских начал и русской государственности.

Газета издавалась в Петербурге с 1906 по 1912 гг. Распространялась как по подписке, так и в розницу. С 1907 имела своих корреспондентов на всех окраинах. За время существования с газетой сотрудничали М.М. Бородкин, А.С. Будилович, И.И. Булатов, П.Г. Бывалькевич, В.Ф. Дейтрих, Н.А. Зверев, П.А. Кулаковский, Н.Л. Мордвинов, А.Ф. Риттих, А.А. Ширинский-Шихматов, Б.М. Якунчиков и другие. Издателем был П.А. Кулаковский, редактором – П.Г. Бывалькевич. На своих постах они оставались на протяжении всего периода издания газеты74.

Финляндский вопрос в силу ряда факторов на страницах газеты занимал особое место: близость Княжества Финляндского к столице империи, высокий уровень развития общественных и государственных институтов, а также усиливающиеся сепаратистские настроения среди жителей Финляндии. Авторы издания критично оценивали финляндскую действительность и историю. Они не склонны были в большинстве своём ставить достижения в заслугу финляндцам, представляя всё в большей степени как стечение благоприятно сложившихся обстоятельств.

Финляндскому вопросу уделяли внимание не только правые газеты, но и журналы. Таковым был журнал «Прямой путь», издававшийся Главной Палатой Русского Народного Союза им. Михаила Архангела. Выходил с мая 1909 по июль 1914. Ответственным редактором был К.А. Фепонин. Журнал освещал широкий круг вопросов: политику, экономику, литературу.

С журналом сотрудничали как депутаты Государственной думы, так и видные правые общественные деятели: И.И. Балаклеев, П.В. Березовский, П.Ф. Булацель, Г.В. Бутми, С.А. Володимеров, С.К. Глинка−Янчевский, Г.Г. Замысловский, В.В. Казаринов, Н.Е. Марков, Н.Д. Облеухов, В.А. Образцов, В.М. Пуришкевич, бар. М.Ф. Таубе, В.М. Скворцов, Н.П. Тихменев, Л.А. Тихомиров, Г.А. Шечков и др. Журнал имел сатирико-юмористический отдел «Зверобой», в котором публиковались карикатуры, стихотворные пародии, юмористические объявления, одним из авторов отдела был художник Л.Т. Злотников.

Последний номер журнала вышел в июле 1914 г. С началом Первой мировой войны В.М. Пуришкевич, следуя провозглашенному им принципу, что во время войны всякая политическая деятельность должна быть свернута, все силы должны быть направлены на нужды фронта, закрыл журнал75.

Позиция журнала по финляндскому вопросу ничем не отличалась от общей для всех правоконсервативных изданий. Финляндцев представляли как баловней судьбы, несправедливо награждённых различными привилегиями. Для решения вопроса издание настаивало на использовании жёсткого курса.

К числу партийных изданий относится орган партии октябристов «Голос Москвы». Газета издавалась в Москве с 23 декабря 1906 (5 января 1907) по 30 июня (13 июля) 1915. Первым редактором, а в дальнейшем фактическим руководителем издания, был лидер партии октябристов А.И. Гучков. В разное время с газетой сотрудничали Н.С. Авдаков, А.В. Бобрищев-Пушкин, князь Н.С. Волконский, профессор В.И. Герье, Ф.И. Плевако, П.А. Столыпин и др.

По большинству вопросов газета придерживалась проправительственной позиции. Совершенно ожидаемо в финляндском вопросе издание выступает с позиции нападок в адрес Великого княжества Финляндского, хотя в сравнении с правыми изданиями отличается сдержанностью и фактологической обоснованностью.

Наряду с изданием октябристов в Москве выходила ещё одна достаточно влиятельная газета «Утро России». Газета была создана как рупор «Партии мирного обновления», а после ее преобразования в ноябре 1912 г. в «Партию прогрессистов» − стала центральным органом этого нового политического объединения. «Партия прогрессистов», которую возглавляли текстильные фабриканты А.И. Коновалов и братья П.П. и В.П. Рябушинские, выражала взгляды оппозиционно настроенной крупной московской буржуазии. Прогрессисты считали, что торгово-промышленный класс должен играть важную политическую роль, поддерживая борьбу за социальные и политические реформы и одновременно защищая свои специфические интересы. Они стремились объединить кадетов и октябристов и создать «единый фронт либерализма», достаточно сильный для противодействия как революционным силам, так и царскому правительству.

Газета находилась в оппозиции к действующей власти, требуя последовательного проведения в жизнь принципов Манифеста 17 октября76. В1914 г. ее тираж превышал 40 тыс. экземпляров.

В финляндском вопросе газета стремилась к объективному анализу, попеременно критично оценивая как деятельность центральных властей, стремившихся к фактическому уничтожению автономии Великого княжества Финляндского, так и позицию финляндской стороны, не представлявшей возможности достижения консенсуса.

В 1918 г. от руководства изданием отошли крупные капиталисты, их сменили представители либеральной кадетской интеллигенции во главе с С.А. Котляревским. В апреле 1918 г. газета была закрыта, после этого выходила под названием «Заря России». Была окончательно запрещена в конце июля 1918 г.77

У конституционных демократов было множество сочувствующих изданий, но центральным органом была газета «Речь». Первый номер газеты вышел 23 февраля 1906 г. Редакторами в разное время были Ю.Б. Бак, Н.К. Милюков, В.Д. Набоков, И.И. Петрункевич, но фактическими руководителями – И.В. Гессен и П.Н. Милюков.

Посредством издания кадеты популяризовали идеи парламентаризма, либерализма. Пытались давать свои рецепты решения проблемы национального вопроса путем предоставления окраинам более широкой автономии в вопросах самоуправления и культуры. Финляндия из-за относительно высокого уровня жизни, развития парламентской системы, эффективной промышленности и экономики в описании кадетской печати представала образцом для остальных окраин империи78.

Еще одним изданием, посредством которого кадеты пытались воздействовать на общественность, были «Биржевые ведомости». Газета биржи, финансов, торговли и общественной жизни (с 1905 − политическая, общественная и литературная газета) умеренно-либерального направления. Основана С.М. Проппером на базе газет «Биржевой вестник» и «Русский мир». Выходила с ноября 1880 – по октябрь 1917 (в 1880 − 2 раза в неделю; в 1881 – 4; с 1885 − ежедневно); с 1893 − двумя изданиями: для Санкт-Петербурга и (удешевленное) для провинции. С 1902 первое издание выходило двумя выпусками: утренним и вечерним. В 1905 стала печатным органом конституционно-демократической партии, была переименована в «Свободный народ». Позднее была закрыта за публикацию Манифеста Петербургского совета рабочих депутатов. С декабря 1905 года стала выходить под новым названием – «Народная свобода», но вскоре была закрыта за публикацию П.Б. Струве о вооружённом восстании в Москве. Вскоре была вновь открыта С.М. Проппером под первоначальным названием. В «Биржевых ведомостях» публиковались: А.В. Амфитеатров, П.Д. Боборыкин, Н.Н. Брешко-Брешковский, А.Л. Волынский, З.Н. Гиппиус, С.М. Городецкий, С.Г. Петров (Скиталец), Н. Тэффи и др. Газета выпускала многочисленные приложения и серии брошюр. Была закрыта в октябре 1917г. постановлением ПВРК, типография была передана Балтийскому флоту. В оценке «финляндского вопроса» издание придерживалось взвешенного, детального подхода. Издание воздерживалось от публикации эмоциональных статей. Рассматривало проблему на широком фактическом материале79.

Наряду с либеральными газетами финляндский вопрос освещался «толстыми» журналами. Одним из них был «Вестник Европы». Журнал на протяжении более полувека играл ведущую роль среди «толстых» ежемесячных журналов. Основанный в 1802 г. Н.М. Карамзиным в Москве, журнал закрылся в 1830 г. В 1866-м пять опальных профессоров Петербургского университета, вынужденных уйти в отставку из-за несогласия с политикой правительства в области образования, – М.М. Стасюлевич, К.Д. Кавелин, А.Н. Пыпин, В.Д. Спасович, Б.И. Утин – выпустили в свет новый журнал в Петербурге. В последующем журнал издавался с марта 1866 до апреля 1918 гг. в Санкт-Петербурге (Петрограде), сначала четыре раза в год, а с 1868 г. – ежемесячно. В течение сорока трех лет редактором-издателем журнала был М.М. Стасюлевич, для которого издание «Вестника Европы» стало главным делом жизни80. В 1909 г. в связи с ухудшением здоровья он оставил руководство журналом. Издателем «Вестника Европы» стал известный ученый М.М. Ковалевский (а после его смерти в марте 1916 г. − Д.Н. Овсянико-Куликовский), редактором − юрист и литературный критик К.К. Арсеньев.

С момента образования партии кадетов журнал симпатизировал их деятельности, но руководство журнала и его авторы, оставаясь верными своим принципам, не допускали мысли об эволюции в партийное издание. В начале XX века, как и в момент своего второго рождения, журнал оставался верен своему курсу: пропаганде реформ с целью дальнейшего прогрессивного развития России.

В освещении «финляндского вопроса» «Вестник Европы» стоял на профинляндской позиции. Для авторов издания Великое княжество Финляндское являлось образцом реформаторских начинаний. В действиях центрального правительства они видели угрозу дальнейшему благополучному существованию Финляндии.

Партийная печать, как лидер общественного мнения, являлась основной площадкой в борьбе за сознание масс. На страницах изданий идеологи партий, используя весь доступный арсенал словесных убеждений, шли в массированное наступление на своих оппонентов, не оставляя безучастной общественность. Последовательно проводя свою линию, используя различные лингвистические приемы, «партийцы» пытались склонить чашу общественного мнения в свою сторону, ориентируясь главным образом на образованные круги населения.

Научная новизна исследования:

Научная новизна исследования заключается в том, что оно является одним из первых в отечественной историографии комплексным исследованием образа финнов и Финляндии формируемого периодической печатью. В исследовании выявлена взаимосвязь между позицией автора печатных материалов и принадлежностью к определённому политическому движению. Определена периодическая активность печатной полемики в зависимости от обсуждения «финляндского вопроса» в Государственной думе Российской империи. Сочетание исторических и культурологических методов позволило выявить категорию образа, как инструмента воздействия на общественное мнение.

Также новизна диссертации состоит в том, что в ней исследуются принципы и приемы конструирования образа финнов и Финляндии, его смысловое наполнение и эволюция на материале правой и либеральной печати в период 1905 – февраль 1917 гг.

Определена специфика механизмов создания образа иной национальной культуры для собственной читательской аудитории.

В диссертации впервые описаны метафорические конструкты использовавшиеся правыми и либералами в печатной полемике по «финляндскому вопросу».

Выявлены основные жанры статей, которым отдавали предпочтения вовлечённые в полемику авторы.

Определены темы в большей мере эксплуатируемые правыми и либеральными авторами для создания положительного либо отрицательного образа финнов и Финляндии.

Установлена взаимосвязь частоты публикаций в правой и либеральной печати статей о финнах и Финляндии с обсуждением «финляндского вопроса» в Государственной думе.

В диссертации представлена систематизированная концепция, объясняющая зависимость отношения правых и либералов к «финляндскому вопросу» и в частности их образов финнов и Финляндии от общей политической конъектуры начала XX столетия.

Показано, как посредством печатных публикаций формировался необходимый для политических движений образ финнов и Финляндии, а также соответствующий ему общественный фон.

Наряду с этим в научный оборот вводятся материалы правой и либеральной печати за 1905 – февраль 1917 гг., посвящённые Финляндии, ранее не публиковавшиеся.

Практическая значимость работы. Научные результаты диссертации могут быть использованы при создании обобщающих трудов по истории русско-финских отношений, международных отношений в начале XX в. и истории правой и либеральной печати. Материалы диссертационной работы могут представлять интерес также при подготовке спецкурсов по истории отечественной историографии, русской журналистики и русского общественного мнения, развенчании клише, навязываемых печатными изданиями. Представленные материалы способствуют расширению исторических знаний о специфике формирования общественного мнения и взаимосвязи социально-политических и идеологических установок официальных партий с публикуемым в прессе материалом. Кроме того, выводы могут использоваться при подготовке к лекционным и семинарским занятиям, при чтении лекций по отечественной истории.

Методология исследования проблемы базируется на принципах историзма и объективизма. Принцип историзма применяется с целью «проникновения» в эпоху начала XX столетия, насыщенного событиями, влиявшими на взгляды представителей консервативного и либерального течений. Любое явление социальной действительности, формирующее образ нации и государства, представлено в развитии, во взаимосвязи с другими явлениями и процессами и с учетом конкретной исторической обстановки. Это означает, что восприятие образов финнов и Финляндии исследуется в тесной взаимосвязи с конкретными историческими условиями их возникновения. Принцип объективизма позволяет дать научное определение основных направлений, которых придерживались авторы, освещавшие вопросы, связанные с Великим княжеством Финляндским.

При анализе материалов периодической печати применяется системный метод: органы прессы рассматриваются как элементы единой системы информационного пространства, каждый из которых выполнял свою определенную функцию, ориентировался на определенную аудиторию и соответствующим образом выстраивал свою информационную политику. Кроме того, при сопоставлении текстов периодических изданий, различающихся по своей социально-политической направленности при сравнении высказываний о финнах и Финляндии, встречающихся в разных газетах и журналах, широко применяется традиционный для исторической науки историко-сравнительный метод.

Важнейшее методологическое значение для данного диссертационного исследования имеет междисциплинарное научное направление имагология81, в рамках которого исследуются механизмы формирования и функционирования в социуме образов «других», в первую очередь образов иных стран, этносов и культур. Зародившись в 1950-х гг. в недрах сравнительно-исторического литературоведения, имагология давно вышла за его рамки; ее методы нашли широкое применение в исторических исследованиях, а также в культурологии, социологии, политологии. В России в последние годы заметно усилился интерес к имагологической тематике, что отразилось в появлении целого ряда работ, посвященных проблемам взаимовосприятия народов и культур82. Предпринимаются попытки углубленного теоретического осмысления самого понятия образ «другого»/«чужого» как сложной историко-антропологической категории83.

В то же время проблема взаимовосприятия наций, народов – одна из актуальных сфер для потенциальных исследований и пристального внимания историков. В настоящий момент в исторической и социологической науках отсутствуют четко формализованные методики для выявления эволюции общественного мнения и массовых представлений народов, правительств, политических партий и социальных групп одних стран о других.

Особенностью данного диссертационного исследования является то, что впервые в отечественной историографии осуществляется анализ лексических и фразеологических средств создания образа «другого» в текстах правых и либеральных печатных изданий: автором выделяются метафоры и метафорические модели, в рамках которых описывался образ финнов и Финляндии. При выявлении метафорических моделей, использовавшихся в российской прессе для характеристики Финляндии, а также при рассмотрении стереотипов образов финнов, частоты их упоминания в российской прессе применяется традиционный и широко распространенный для социологических исследований средств массовой коммуникации метод контент-анализа, позволяющий через количественное выявление определенных характеристик текста делать выводы относительно намерений создателя этого текста или возможных реакций адресата84.

В диссертации нами представлена попытка выявить, систематизировать и проанализировать комментарии к внешнеполитической и внутриполитической ситуации в Великом княжестве Финляндском, а также освещение национального вопроса и окраинной политики; сюжеты, позволяющие дать оценку деятельности законодательных и правоохранительных органов и системы власти в целом, оценку экономики и финансов, поведения финнов в обыденной жизни и профессиональной сфере, отношение к развитию революционных настроений. Данная задача предопределила и отбор газетного материала: основное внимание мы уделяем статьям информационно-аналитического и публицистического характера (передовая статья, проблемно-аналитическая статья, комментарий), в которых превалирует функция идеологического воздействия на читательскую аудиторию, осуществляемого посредством комментирования и интерпретации событий.

Положения, выносимые на защиту:

Природа биполярного отношения правых и либералов к финнам и Финляндии была обусловлена различиями в идеологии, а также необходимости соответствия чаяниям потенциального электората в условиях становления парламентаризма в России в начале XX столетия.

Основными проблемными вопросами, затрагиваемыми в публикациях правых и либералов в рамках финляндского вопроса были: правой статус Великого княжества Финляндского, деятельность органов управления Княжества Финляндского, революционное движение в Финляндии, повседневная Финляндия.

Период наибольшей полемической активности по финляндскому вопросу приходится на 1908-1912 г. Обусловлен обсуждением ограничительного законодательства в отношении Княжества Финляндского.

Содержание публикаций правых и либералов в большей степени определялось сущностью обсуждаемых в Государственной думе законов в рамках финляндского вопроса.

Для кадетов Великое княжество Финляндское являлось неким образцом, в соответствии с которым они предполагали развивать всю остальную империю, для правых Княжество Финляндское было паразитом, сформировавшимся за счет метрополии, стремившимся к отделению.

В печатной полемике в рамках финляндского вопроса правые и либералы активно использовали такие публицистические жанры как: информационные (заметка, репортаж, интервью); аналитические (беседа, статья, корреспонденция, обзор, обозрение); художественно-публицистические (эссе, очерк, фельетон, памфлет).

Апробация исследования. Основные положения работы получили апробацию в семи публикациях85. Пять из них в изданиях, рекомендованных ВАК.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, разделённых на параграфы, заключения, списков источников (архивные источники, периодическая печать) и литературы на русском и финском языках, а также 1 приложения.

Глава 1. Великое княжество Финляндское на страницах правой и либеральной печати в преддверии «второго периода угнетения»

(1905 – 1907 гг.)

1.1.Национальный вопрос в программах правых партий, октябристов и кадетов

Правые партии, появившиеся в начале XX столетия, стали преемниками консервативной идеологии. Так, по свидетельству А.А. Дорошенко86, «консерватизм времен думской монархии отличается от консерватизма предшествующего периода. Но именно к нему он восходит своими истоками». В конце XIX – начале XX столетий в консервативной мысли России господствовали два основных направления: реакционеры (К.Н. Леонтьев, К.П. Победоносцев, В.П. Мещерский) и консерваторы-прогрессисты (Л.А. Тихомиров, С.Ф. Шарапов, Б.Н. Чичерин). Для первых было характерно неприятие всего, что связано с западной демократией − они не принимали идею прогресса в общественной жизни. К.Н. Леонтьев считал, что «спасение не в том, чтобы усиливать движение, а в том, чтобы приостановить его». Демократическая же форма правления, как считал К.П. Победоносцев, «повсюду была лишь преходящим явлением и нигде, за редким исключением, не держалась долго, уступая место другим формам».

Представители второго направления – консерваторы-прогрессисты полагали, что прогресс есть «развитие основ», как писал Л.А. Тихомиров. Среди консерваторов-прогрессистов отчетливо видны представители неославянофилов: С.Ф. Шарапов и Д.Н. Шипов. Они полагали, что власть в России принадлежит не царю, а бюрократии, и считали: «Иной, кроме царской и самодержавной, Верховной власти в России быть не может. Но под нее нужно подвести совсем иной фундамент. Этот фундамент – широкое земское самоуправление, которое должно всецело заместить бюрократию». Среди консерваторов-прогрессистов существовало также еще одно направление: либеральные консерваторы, стоявшие за учреждение в России узкосословных представительных органов и поэтапное превращение России в конституционную монархию»87. Основу государственного строя правые видели в сохранении самодержавной власти монарха, обосновывая свое убеждение утверждением о богоизбранности правящего лица и отеческом отношении к подданным. Указание на сохранение обозначенного варианта устройства правления содержится во всех программах правых партий, появившихся в начале XX столетия88.

Имевшиеся противоречия в идеологии приводили к разделению консервативного лагеря как по вопросу о существовании и полномочиях Думы, так и по отношению к пониманию сущности установившегося в результате издания манифеста 17 октября строя: одни считали его конституционным (консерваторы-конституционалисты), другие (консерваторы-охранители) полагали, что Манифест 17 октября не затрагивал основ самодержавного строя в стране89. Различия в оценках осуществившихся преобразований оформили три основные отличительные черты русского консерватизма времен думской монархии. Первая – это партийный характер консервативной идеологии. Вторая состояла в том, что тезис об отличии пути России отходит на второй план и уступает место тезису о наличии мирового заговора, на пути которого стоит русское самодержавие. Третья черта – ярко выраженный внутриимперский национализм90.

Последняя черта была характерна для всего правого лагеря, стоявшего на основе националистической парадигмы развития государства и понимавшего Россию как будущее национальное государство русских, стоявших во главе «национальной империи»91. Если внутри лагеря правых партий были расхождения по вопросам формы правления, то по вопросам национальной (окраинной) политики они противоречий практически не имели. Национализм был объединяющим стержнем для правого лагеря.

В XIX столетии одним из первых, обративших внимание на неравноправное положение жителей центральной России и окраин, был Ю.Ф. Самарин. Путешествуя по прибалтийским губерниям, он неоднократно сталкивался с фактами ущемления в правах выходцев из центральной России. В дальнейшем он издал ряд работ, в которых наглядно описал увиденное им положение дел. В своих трудах Самарин суть проблемы представлял в том, что имперская организация власти стала давать сбой на окраинах России потому, что она изменила земскому принципу и стала ориентироваться на национальный признак при нулевом национальном сознании русского человека. То есть некоторые окраинные народы стали получать привилегии. В то время как в России традиционно на каждое сословие возлагались обязанности перед государством. Тяготы оставались русским, привилегии инородцам. А это создавало возможности существования в России псевдонаций, или народов-призраков. Что в свою очередь уже в XIX веке поставило Российскую империю перед выбором: или полная денационализация империи, или Россия – для русских. Всякие промежуточные варианты будут губительны потому, что они при нулевом национальном сознании русских создадут нерусские квазинации, децентрируют власть и она перестанет служить защищающим панцирем для русского народа, который должен будет либо умереть, либо стать материалом для какого-то иного народа. За свои рассуждения Ю.Ф. Самарин прослыл одним из первых националистов и даже был вынужден за них пребывать под следствием.92

Во второй половине XIX века в печати идеи национализма активно продвигал М.Н. Катков. Начиная свою публицистическую карьеру как либерал, позднее он переменил свои воззрения и стал ярым консерватором. На страницах «Московских Ведомостей» он рисовал картину пренебрежительного отношения инородцев ко всему русскому. Напоминал о благих начинаниях, осуществляемых империей на окраинах. Призывал к открытому противодействию, даже с применением силы93.

Национализм в консервативной идеологии имел широкое фундаментальное обоснование. Правые в начале XX столетия делали ставку на него как на основную опору будущего существования империи. Д.А. Коцюбинский приходит к выводу, что идеологической первоосновой своей доктрины русские националисты называли национал-либеральную традицию общественной мысли, оформившуюся в Европе в конце XVIII – начале XIXв. С точки зрения П.Н. Ардашева, национализм развивался в Европе под влиянием Великой Французской революции: «Великая революция действительно отмечает собою конец века космополитизма и начало того века национализма, в апогей которого вступила Западная Европа на глазах нашего поколения».94 По мнению безымянного автора брошюры, изданной Московским отделом ВНС, возникновение теории национализма в Европе произошло «около 1814 года» «под политическим влиянием на почве воодушевления западных народов, освобождавшихся от порабощения и угнетения их Наполеоном»; в дальнейшем под непосредственным воздействием этой теории «совершились многие исторические перевороты: освободилась Греция и славянские народы, объединилась Италия и Германия, отделилась Норвегия от Швеции». Таким образом, идея национализма в своем аутентичном значении рассматривалась идеологами ВНС не просто как концептуализированная идея этнического предпочтения, но как идея «национального пробуждения» и «освобождения»95. Повседневная жизнь с имевшимися фактами ущемления в правовом отношении положения русских на окраинах империи приводила к возмущению представителей правого лагеря96. Они в этом видели угрозу как дальнейшему существованию этноса, так и государства. Кроме того, видя в России страну покорительницу – собирательницу земель, они настаивали на том, что «общий закон таков: покоренная страна – для завоевателей, а покоренные народы пользуются лишь теми правами, которые, смотря по обстоятельствам, благоразумно могут им дать завоеватели, но равноправия быть не может, пока население завоеванной страны не ассимилировалось и не слилось с завоевателями»97. Правые акцентировали внимание на праве сильного − диктовать свою волю побежденному98. Но, к сожалению правых, ничего подобного на окраинах империи не происходило. Они утверждали, что окраины не могут считать себя обиженными по сравнению с коренными областями, инородцы отнюдь не обделены по сравнению с русским народом. Совершенно наоборот: «окраины цветут и богатеют в то время, когда центр хиреет: инородцы живут, бесспорно, сытнее, чем русский народ»99. В рассуждениях о праве сильного, опираясь на патриотические заявления о ратных подвигах предков, правые тем не менее все больше склонялись к открытому национализму, прорывавшемуся и в ряде публикаций.

Националистическая парадигма будущего строительства государства стала основой для части программ правых партий, касающихся национального (инородческого) вопроса100. Общее отношение представителей правого лагеря по основным моментам национального вопроса выражено в постановлении IV Всероссийского съезда объединенного русского народа в Москве. Его основные положения следующие:

«Россия едина и неделима, никакие «автономии» недопустимы…; При определении прав отдельных народностей необходимо сообразоваться с готовностью … служить России и Русскому народу…; Во главе управления окраинами … должны стоять православные Русские по духу люди…; Государственным языком должен быть на окраинах один только Русский язык….; …суд должен быть русским…; Закон, войско, полиция и монетная система должны быть для окраин общими с Россией…; Православная Церковь, как господствующая в Российской империи, должна иметь на окраинах соответственное внешнее выражение…»101.

Данные положения являются теоретическим оформлением идеи о первенствующем положении русского народа среди «разношерстной» массы инородцев. Фактически это план русификаторской окраинной политики, по мнению правых, единственно верной. С думских трибун, с кафедр научных обществ, в печати – правые неуклонно проводили линию необходимости принятия вышеперечисленных мер102. Согласно разрабатываемой ими концепции, русский национализм в начале XX века достаточно «созрел», чтобы стать движущей силой для дальнейшего развития государства. Но они выдвигали одно существенное условие: для успешного применения потенциала, накопившегося в недрах русского этноса, русские должны получить ряд существенных преференций, в чем-то ставивших их выше представителей других национальностей, входивших в состав империи. По утверждению корреспондентов «Московских Ведомостей» «Россия для процветания своих учреждений, жизни, науки – должна быть русскою»103. «Русское собрание» в своем обращении к избирателям в ноябре 1905 г. заявляло: «Чуждое стеснений местной жизни, управление окраинами должно ставить на первое место общегосударственные интересы и поддержку законных интересов русских людей»104. Обращаясь к читателем со страниц партийного издания газеты «Русское Знамя», вторили им представители «Союза Русского Народа», «Россия – для русских» − в этом девизе объединяются все незыблемые основы и все заветные помыслы русского народа… Всё в России должно быть приноровлено для сознательной, здоровой в нравственном и крепкой в материальном отношении жизни русского народа»105. Правые, раскрывая смысл заявления, утверждают, что «Россией, в ее целом, нисколько не интересуются инородцы, и единственным цементом, связующим всю Россию с ее различными областями и народами, служит русский патриотизм»106.

Русский народ в представлении правых, является гарантом стабильности и благополучия государства, защитником от внешних врагов. Правые утверждали, что русский народ должен быть старшим братом в большой семье различных народностей, по «справедливости распределяющий общее благо»107. Русский народ, согласно представлению правых, составляет не только ядро, но и сущность России, ее дух и мощь, ее силу, которой «создалось, которой дышит и держится государство»108. Инородцев к подобным делам они считали неспособными как задумывающихся исключительно о собственном благе, не радеющих о благополучии государства в целом. Они настаивали на том, что в Государственной Думе инородцы будут лишь «проводить при помощи подкупленных ими других участников Думы законы, выгодные для них, обязательные для всей России и вредные для русских»109. Чтобы подобное не произошло, в качестве предупреждающей меры правые предлагали разработку избирательного закона, который «должен быть соображен с основными политическими потребностями России, чтобы обеспечивать сильное преобладание за русским народом»110. Прочие же народности, имевшие свои территории, в этих вопросах должны были, по их мнению, пользоваться лишь правом совещательного голоса. Право участия решающим голосом инородцам должно было представляться лишь в тех случаях, если законопроект касался вопросов, имеющих отношение только к их народности и их территории, не распространяющихся на всю империю111. Помимо Думы, преобладание русского народа, по мнению правых, также должно было быть обеспечено и в губерниях, «хотя бы русское население составляло меньшинство»112, и на окраинах113. Подобный подход, согласно их воззрениям, исключал появление зловредных замыслов, негативно могущих сказаться на развитии государства. Инородцы в силу своего происхождения, по концепции правых, уже являлись потенциальными носителями подобных идей.

Соответствие статусу народа – управленца должно было обеспечиваться, по мнению правых, изначальным «воспитанием русского народа как народа властелина и господина, который умеет разумно и ответственно с чувством чести и долга управлять великой страной; который умеет быть справедливым с верноподданными, но умеет также грозно смирять дерзких и непокорных»114.

Упование на русский национализм как основной локомотив будущего развития государства предопределило отношение правых к инородцам. Лояльность к жителям окраин зависела от их сочувствия всему русскому, если этого не было, то правые автоматически записывали их в разряд врагов, не дружественных и опасных империи. Сохранение и пропаганда национальной культуры воспринимались правыми как противодействие распространению влияния русской культуры, предвестием сепаратизма. Опасения правых не были столь надуманными. Как свидетельствует профессор В.С. Дякин, «начинаясь с движения за защиту и развитие собственной культуры, процесс национального самосознания приходит независимо от искренности деклараций возглавляющих его социальных групп к лозунгу территориальной автономии, а при благоприятствующих радикализации требований обстоятельствах – полной независимости»115.

Но при всем этом изначально националистический подход правых к окраинной политике не позволял им выявить все причины обострения национального вопроса в начале XX столетия. Как следствие они не могли предложить эффективные меры для решения накопившихся противоречий. Разделение инородцев по принципу «лояльные», «нелояльные» изначально обрекало «нелояльные» на искусственно демонизированный образ в правой печати, особую пристрастность в освещении вопросов, связанных с ними, акцентируя внимание на негативных моментах. Обратное мы можем проследить на примере «лояльных», где последние подвергались совершенно незаслуженному восхвалению116. Подобный подход всегда ставил в разряд виновных жителей окраин империи. Правые, отчасти из-за своего почитания самодержавия, не пытались даже вскрыть истинные причины ущемленного в правовом отношении положения жителей центральной России. Во всех высказываниях правых идеологов и публицистов указывается на то, что жители окраин последовательно (обманным путем), расширяли свои права и привилегии. Но при этом умалчивали, что расширяла им эти права русская администрация. Ранее уже отмечалось, что правительство было вынужденно вести гибкую окраинную политику. Привилегиями инородцев в большинстве случаев наделяли из оборонительных соображений, чтобы иметь на пограничных территориях лояльное империи население, быть в уверенности, что в случае военных конфликтов оно не будет оказывать содействие врагу. Такой подход, как отмечает финский историк М. Энгман, приводил к ограничению в правовом отношении жителей центральной России, бывших основной податной единицей. Согласно его мнению правительство намеренно не стремилось к уравниванию в правовом отношении жителей окраин и центральной части империи, чтобы последние не стали покидать обжитые места, переселяясь в более комфортные для жизни. В результате под нажимом политически грамотных инородцев (в основном это касается западных губерний) и уступчивой окраинной политики правительства разница в правовом отношении между русскими и жителями окраин становилась существенной117.

Националистическая парадигма под девизом «Россия для русских», несмотря на методологическую разработанность, была совершенно нежизнеспособна в многонациональном государстве. Принцип империализма, некогда составивший основу будущего строительства империи, обязывал учитывать интересы всех народностей, входящих в её состав. Изначально провокационный подход правых приводил на деле лишь к обострению ситуации в национальном вопросе. Освещённый подход правых в окраинной политике предопределил ракурс, под которым рассматривались инородцы и окраины империи.

Наряду с правыми свое отношение к национальному вопросу в программах партий, в печати и в публичных выступлениях выражали русские либералы. Российский либерализм конца XIX – начала XX столетия – явление уникальное. Испытывая постоянные стеснения со стороны официальной власти, он изначально воспринимался как проявление оппозиционных взглядов. В силу объективных причин либерализм не мог оформиться в общественное движение. Но совершено естественным становилось появление людей, которым были близки идеи либерализма. Среди них следует назвать, прежде всего, Т.Н. Грановского, П.Б. Струве, Б.Н. Чичерина, П.Н. Милюкова, попытавшихся развить и применить принципы либерализма к российской реальности. В частности, они заложили основы русского конституционализма, идеи правового государства и гражданского общества. Их заслуга состояла также в постановке в практическую плоскость проблем прав и свобод личности, подчинения государственной власти праву, верховенства закона. После объявления Манифеста 17 октября у российских либералов появилась возможность образовать монолитное движение в виде единой партии, но из-за различий в понимании оптимального характера власти этого не произошло. Своеобразным итогом стало появление нескольких либеральных партий: кадетов, демократических реформ, свободомыслящих, мирнообновленцев, октябристов и, наконец, в 1912 г. – прогрессистов118. Двум из них, партии конституционных демократов и «Союзу 17 октября», суждено было в последующем сыграть большую роль в решении финляндского вопроса.

Одним из камней противоречия в стане либералов было понимание решения национального вопроса. Полярность мнений не способствовала приходу к консенсусу. Относительно национального вопроса в программе партии «Союза 17 октября» есть соответствующий пункт, который дает ясное представление видения этой проблемы самими октябристами. Согласно ему октябристы выступали за унитарную форму территориально-государственного устройства, при этом они считали возможным создание областных союзов для решения вопросов культурного плана отдельных народностей. «Исключительно за Финляндией признаётся особое положение, дающее ей право на известное автономное государственное устройство при условии сохранения государственной связи с империей»119.

Фактически октябристы не были против культурной автономии, но в строго ограниченных рамках. Согласно их представлениям подобный подход к национальному вопросу являлся оптимальным, одновременно учитывающим культурные и духовные запросы жителей окраин, сочетающим эти потребности с задачами государственного строительства в многонациональной стране. Учитывая различный уровень развития жителей окраин, октябристы придерживались различного подхода к каждой из национальностей. В этой связи русскому народу отдавалась роль путеводителя этой разношёрстной многонациональной массы. Именно на его плечах лежала задача развить «отстающих», держать в общем русле «выбившихся» вперед. В этом октябристы несколько схожи с правыми, также отдающими предпочтение русским. Но коренным отличием является отсутствие стремления к русификации жителей окраин. Обязательным, согласно мнению октябристов, являлось приобщение к русской культуре всех народностей, входивших в состав империи. По их мнению, это должно было стать основным стержнем, благодаря которому обеспечивалось бы единство народностей. В связи с этим они были сторонниками умеренного русского национализма, понимая под этим пропаганду русской культуры, истории, языка.

Сам термин «национализм» в интерпретации октябристов имел романтизированный оттенок. В национализме октябристы видели источник позитивной энергии, исходящий от русского этноса, который может быть направлен на обустройство государства. Они сознательно наполняли термин национализм чувственным содержанием, уводя тем самым от проблемы межнациональных противоречий.

Приобщение к русской культуре эффективнее всего, по мнению октябристов, стоило делать посредством системы образования.

Представленное понимание формирования националистической идеи является характерным для «Союза 17 октября», терпимо относящегося к культуре инородцев, но отдающим предпочтение русской культуре. Подобные рассуждения можно охарактеризовать как скрытый национализм. Идеологи октябристов намеренно завуалировали свои взгляды за рассуждениями о высоких задачах, стоящих перед русским народом, о признании национальной культуры и языка, тем самым избежав открытых обвинений в национализме. Что для них было совершенно неприемлемо, так как они позиционировали себя как либералы.

Октябристы вполне определенно высказывались об оптимальном формате взаимодействия между центром и окраинами. Согласно их рассуждениям, «Русский центр столько поработал для окраин и на окраины, что он в праве категорически отказаться от затрат хотя бы одной копейки для вящего процветания окраин»120. Подобные высказывания практически в унисон звучали с заявлениями правых идеологов, также стоящих на точке зрения о благотворном воздействии метрополии на окраины и паразитическом характере поведения со стороны последних. Вслед за подобными высказываниями, звучали призывы к справедливости, которые начиная с 1907 г. были адресованы к Великому княжеству Финляндскому. В отношении северной соседки октябристы не проявляли последовательности. Декларировав в программе партии особый статус Великого княжества Финляндского, в последующем они не стесняли себя в резких выпадах в его адрес. По мнению А.Я. Авреха, в национальном вопросе октябристы не являлись проводниками собственного мнения, а лишь покорно следовали в фарватере намеченного курса, определяемого Столыпиным и правыми121. С автором стоит согласиться. Потому как публикации явно националистического содержания стали появляться на страницах партийного издания с момента обсуждения национального вопроса, в частности финляндского, на заседаниях Государственной Думы. В них октябристы являлись сторонниками предложений председателя правительства, зачастую выступали в полном согласии с правыми. До этого момента тон публикаций был совершенно иным. Видный правовед Э.Н. Берендтс в одной из своих публикаций уличал правых в откровенной лжи относительно Финляндии122. Зависимым положением партии от председателя правительства во многом объясняется резкий крен октябристов в финляндском вопросе, наглядно проявившийся в период обсуждения проекта общеимперского законодательства в Государственной Думе. Когда октябристы выступили ярыми сторонниками введения общеимперского законодательства, выражая солидарность с П.А. Столыпиным, с правыми, отступая от пункта собственной программы123. Пример партии октябристов весьма показателен. Несмотря на декларативные установки, вписанные в программу партии, при условии изменения позиции правительства в отношении Великого княжества Финляндского изменилась и позиция партии. Весьма отчетливо это прослеживается в тоне публикаций, соответствующих периоду обсуждения проекта общеимперского законодательства в Государственной Думе, приемов, используемых в освещении вопросов, связанных с Финляндией.

Партия кадетов, в духе либеральных традиций, проявляла максимальную взвешенность в национальном вопросе. Конституционные демократы настаивали на необходимости взаимоуважения и равноправия между представителями различных национальностей. С одной стороны, приверженность к подобным взглядам в какой-то мере объяснялась основными постулатами либерализма, с другой обходительное отношение к представителям иных национальностей обеспечивало кадетам ответную лояльность. Это было немаловажным в горниле политической борьбы. Закоренелых либералов, в силу низкого образовательного уровня большинства населения Российской империи начала XX столетия, в большом количестве среди широких масс населения быть не могло. Поэтому одним из инструментов политической борьбы для кадетов являлся национальный вопрос, которым они неоднократно пользовались для привлечения дополнительных голосов. Мы не можем утверждать о единстве мнений по национальному вопросу среди членов партии кадетов, но нам доступны материалы, публиковавшиеся лидерами партии, выражавшие официальную позицию конституционных демократов.

Преобладание национализма в официальной политике правительства начала XX столетия достаточно резко объяснял П.Б. Струве. По его мнению, «в этом одном умалении народного представительства и превознесении национального начала заключается целая историческая проблема русского развития.

Весь этот официальный национализм неизбежен при современных политических обстоятельствах уже потому, что только он может психологически скрашивать бессилие и унижение народного представительства. Он наркотизирует народное представительство и «оправдывает» абсолютизм с его противолиберальной и противодемократической политикой»124. П.Б. Струве принадлежал к правому крылу партии кадетов, являлся представителем национал-либерализма. Его нельзя заподозрить в излишних симпатиях к представителям нерусской национальности. Но, будучи человеком энциклопедических знаний, в своих работах о столь щекотливой проблеме, он мог отстраниться от своих личных чувств и дать полноценный анализ природе национализма в России, в том числе и на самом высоком уровне, характеризуя это явление как абсолютно неприемлемое.

Позиция кадетов по национальному вопросу достаточно конкретно обозначена в программе партии. Первый пункт гласит: «1. Все российские граждане, без различия пола, вероисповедания и национальности, равны перед законом. Всякие сословные различия и всякие ограничения личных и имущественных прав поляков, евреев и всех без исключения других отдельных групп населения должны быть отменены»125.

В этом пункте прослеживается стремление конституционных демократов к созданию гражданского общества, для построения которого жизненно важным условием являлось равенство перед законом, что в полной мере соответствовало идеям либерализма. Именно посредством главенства закона кадеты рассчитывали решить национальный вопрос. Исключить таким образом все возможные притеснения в отношении представителей иных национальностей. В этой же программе мы находим пункт 26, разъясняющий видение кадетов по финляндскому вопросу. Согласно этому пункту, «Конституция Финляндии, обеспечивающая ее особенное государственное положение, должна быть всецело восстановлена. Всякие дальнейшие мероприятия, общие империи и Великому княжеству Финляндскому, должны быть впредь делом соглашения между законодательными органами империи и Великого княжества Финляндского»126. Кадеты весьма почтительно относились к успехам северной соседки. И склонны были связывать это с её особым статусом. Своеобразным гарантом статуса и одновременно защитой от проникновения спрута российской бюрократии была конституция Великого княжества Финляндского. Давление на Финляндию со стороны российского правительства в конце XIX − начале XX столетия на Финляндию привело к обострению взаимоотношений между метрополией и окраиной. Давление производилось при фактическом несоблюдении действующего законодательства. Абсолютизм, с привычным пренебрежением к силе закона, был свойственен империи, но законопослушные финны за столетия привыкли к верховенству закона. Поэтому в режиме активного противодействия они встречали инициативы российского правительства. Для кадетов являлось принципиальным возвращение к предшествующей модели взаимоотношений между империей и Финляндией, потому как именно она стала залогом интенсивного развития Княжества Финляндского. В противном случае судьба Великого княжества Финляндского представлялась весьма туманной.

Близкий к кадетам некогда выпускник юридического факультета Санкт-Петербургского университета, а в последующем видный общественный деятель М.А. Славинский следующим образом объяснял оговорки в программе конституционных демократов по национальному вопросу: «Особые оговорки делаются относительно Царства Польского и Финляндии. История возникновения в программе партии народной свободы, в первоначальной редакции принятого еще на одном из земских съездов, указывает на то, что он явился результатом соглашения между представителями имперских прогрессивных групп и представителями национальных организаций недержавных народностей империи»127. Учитывая ранее сделанное замечание относительно заинтересованности кадетов в лояльности со стороны представителей нерусских национальностей, данное предположение заслуживает внимания, в связи с тем, что последующая деятельность кадетов в рамках национального вопроса является подтверждением предположения.

Исследователь Д.П. Кондратенко приходит к выводу, что ЦК и думская фракция кадетов осторожно подходили к постановке финляндской проблемы, не стремились форсировать ее решение. Однако такой подход в конечном итоге привел к расхождению между финскими и российскими либералами. В связи с этим он предполагает, что можно выделить определённое развитие кадетской точки зрения на финляндский вопрос в период 1907 и 1914 гг. Прежде всего кадеты исходили из принципа безусловного преобладания общегосударственных интересов в регионе. Но это не мешало им в начале 1908 г. отстаивать позицию сохранения за финским законодательством приоритетного значения на территории Великого княжества (сохранение прав, данных Александром II и Александром III). К осени 1909 г. в таком подходе произошли изменения. Они проявились в создании особой финляндской комиссии при ЦК и разработке идеи так называемого «параллельного законодательства». При этом кадетская фракция в Думе выступила против законопроекта об объединении имперского и финляндского законодательства, а после же его принятия кадеты начали охладевать к финляндским делам, что проявилось в поддержке некоторыми из них осенью 1911 г. новых законов о распространении общеимперского законодательства на Финляндию, которые фактически лишали какой-либо автономии северо-западную окраину империи. С начала 1912 г. вопрос о финляндской автономии, по существу, был снят с повестки дня, поскольку кадеты вынуждены были признать новое положение Финляндии в составе России. То есть фактически произошел отход кадетов от обозначенной ими в своей программе формулировки по финляндской проблеме128. Схожей точки зрения на судьбу финляндского вопроса в рядах партии кадетов придерживаются авторы коллективного труда «Либерализм в России. Очерки истории (середина XIX – начало XX в.)» С.С. Секиринский, В.В. Шелохаев. Согласно их выводам, некоторые из членов партии кадетов − Н. А. Бердяев, С.Н. Булгаков, С.Л. Франк, С.А. Котляровский, В.А. Голубев и другие − разделяли точку зрения П.Б. Струве о здоровом национализме. Что приводило к оживленным дискуссиям внутри партии. Но предупреждаемые П.Н. Милюковым о негативных последствиях подобного рода рассуждений на отношения кадетов и национальных партий, не предавали на тот момент свои суждения огласки. Придерживались официально утвержденной формулировки по национальному вопросу, закрепленной в программе партии. Это приводило к поверхностному единению в официальной партийной печати129.

Поэтому относительно Финляндии конституционные демократы, посредством своего печатного органа − газеты «Речь» делились множеством самых разнообразных замечаний. Большинство из них носили подчеркнуто положительный характер. Затрагивая тему национализма среди представителей окраин империи, они отмечали, что он носит ответный характер и воспринимать его надо только как меру противодействия засилью извне. Причем финляндский национализм в отношении друзей Финляндии, по заверениям кадетов, выражался в проявлении всяческого расположения, отзывчивости и оказании самой разнообразной помощи. Эти суждения кадетов были основаны на личном опыте после визита конституционных демократов в Великое княжество Финляндское осенью 1906 г.130

Позиция кадетов относительно национального вопроса была предопределена основными идеологическими постулатами либерализма, сторонниками и проводниками в жизнь коих являлись кадеты, а также практической необходимостью нахождения в дружеских отношениях с представителями окраин в интересах партии. Финляндия занимала особое положение в программе партии в силу ряда объективных причин. Во многом Великое княжество Финляндское являлось полным антиподом Российской империи. Антиподом в положительном смысле. В лице Финляндии кадеты имели реальный пример своим идеалистическим устремлениям в вопросе реформирования государственной системы. На примере ее они могли доказательно демонстрировать, как посредством верховенства закона за короткий период времени возможно добиться колоссальных успехов в вопросе государственного строительства, культурного развития масс. Ракурс статей относительно Финляндии в близких кадетам печатных изданиях был предопределен этими исходными. Увеличение объема статей о Финляндии являлось в большей степени ответной мерой на критические публикации правых и октябристов. Кадеты, будучи «защитниками» Великого княжества Финляндского, были вынуждены реагировать на подобное, ввязываясь в печатную полемику.

1.2. «Споры о праве»: взгляды правых и либералов на статус Финляндии в составе Российской империи в 1905-1907 гг.

Характеризуя правовой статус Великого княжества Финляндского, думские партии стояли во многом на кардинально различных позициях. Правые были сторонниками теории завоевания Финляндии, ставя её в один ряд с другими провинциями империи. Теория оформилась во второй половине XIX века, в результате дискуссий о правовом статусе Великого княжества Финляндского между сторонниками теории унии и теории завоевания. Сторонниками второй были известные специалисты-правоведы, профессора Н. Таганцев, Н. Коркунов, Э. Берендтс, В. Даневский, Ф. Мартене, А.С. Алексеев131. Профессор А.С. Алексеев писал: «Финляндия не присоединилась к России, а была присоединена к России. Связь между Финляндией и Россией основывается на договоре не между Финляндией и Россией, а между Швецией и Россией. Финляндия не самостоятельное государство, связанное с Россией реальной унией, а инкорпорированная Россией провинция».132 Акцент на завоевание Финляндии имел важное значение в анализе правыми финляндского вопроса.

Подобный ракурс рассмотрения проблемы проявился уже на первоначальном этапе полемизирования по финляндскому вопросу. Известный ученый правовед конца XIX − начала XX столетия Э.Н. Берендтс, неоднократно публиковавшийся на страницах октябристского издания «Голос Москвы», комментируя события, сопутствующие сейму в Борго, напоминал, что после подписания договора «остатки финской армии отчаянно сражаются с войсками контрагента и, получив известие о мире, рвут знамена, ломают ружья и с проклятием возвращаются на родину!».133 Замечание Э.Н. Берендтса живописало обстоятельства вхождения Великого княжества Финляндского в состав Российской империи, делая акцент на настроениях среди солдат «финской армии» шведского короля, несогласных с решением представителей финского народа на сейме в Борго. По отношению к финляндским участникам сейма в Борго правые занимали критическую позицию, уличая их в фактической измене шведскому королю, подданными которого они являлись. Подобного рода комментарии указывали на зыбкость верноподданнических чувств финляндцев, вне зависимости по отношению к кому бы они выражались: к шведскому королю или российскому монарху134.

В одной из своих публикаций Э.Н. Берендтс упоминает о появлении теории о финляндской государственности, связывая это с бывшим профессором Александровского Университета (перешедшим в 1830 г. в Упсалу) Вассером. Ученый в 1838 г. напечатал рассуждение о союзном трактате России со Швецией в 1812 г., в котором он защищал политическую самостоятельность Финляндии. После этого по данному вопросу началась печатная полемика, которая обнаружила, что финское образованное общество смотрело на теорию Вассера как на утопию. Но уже к началу 60-х г. подобные взгляды на природу русско-финских отношений в Финляндии стали распространенными135. Наблюдение, сделанное Э.Н. Берендтсом, свидетельствует об изменениях, произошедших во взглядах финнов. Они, окрыленные своими экономическими, промышленными и культурными успехами, в ином ракурсе стали смотреть на Россию, видя в ней не освободительницу от шведского владычества, а стесняющий фактор на дальнейшее развитие. Подобную эволюцию взглядов названный автор отмечает в отношении финских студентов, желающих стать стипендиатами для изучения русского языка. Если в 30-е г. XIX в. инициатива со стороны финских студентов их товарищами встречалась позитивно, то уже к середине столетия желающие получить стипендию для изучения русского языка рисковали стать объектом унизительных насмешек со стороны своих товарищей136.

В обозначенный период публикуются статьи, рассматривающие причины формирования теории о личной унии Княжества Финляндского с императором. Правые авторы связывали это с привилегиями, которыми обладало Великое княжество Финляндское в соответствии с решением Александра I. Акт наделения Финляндии привилегиями правые оценивали как проявление неудачной окраинной политики Александра I, приведшей в дальнейшем финляндцев к убеждению в предоставлении им не только государственной автономии, но и некоторых признаков государственной самостоятельности137.

«Окраины России» критично относились как к самим привилегиям Великого княжества Финляндского, так и к попыткам их расширения. В 1907 г. гнев издания вызвал проект новой Формы Правления, разработанный финской стороной, согласно которому предполагалось значительно расширить права финляндского сейма. Профессор Н.Д. Сергеевский в попытке принятия Формы Правления видел посягание на интересы России в Финляндии. Согласно его мнению, посредством этой Формы финны хотели сделать для себя имперское законодательство «обязательным лишь настолько, насколько это будет признано в местном финляндском законе»138.

Наряду с правовым статусом Великого княжества Финляндского в печати активно обсуждалось правовое положение русских на финляндской окраине. Правовое положение русских на территории Финляндии было особой темой в критике Княжества Финляндского, с которой нередко солидарны были как правые, так и либералы. Правые, напоминая о полноправном положении финнов на территории всей империи, требовали того же и для русских на территории Финляндии139. Среди основных претензий, предъявляемых к динамично развивающейся окраине, были следующие: ограничения в правах русских, находящихся на территории Княжества Финляндского, запрет на занятие ими административных должностей, отсутствие свободы занятия торговлей, препятствие повсеместному распространению русского языка, невозможность участия в выборах в местные представительные учреждения, как в качестве избирателя, так и кандидата140. Характеризуя положение русских на финляндской окраине, октябристы определяли его как «угнетенные русские»141. Используемая формулировка является примером использования эпитета как одного из приёмов создания нужного образа. В данном случае образа врага. Яркая характеристика положения русских на финляндской окраине была лаконична и содержательна. Рассуждая о справедливости притязаний, корреспонденты «Русского Знамени» и «Голоса Москвы» напоминали, что «в России мы видим Финляндцев всюду: и на постах министров, командующих армиями, и в рядах русского войска, и в составе русских министерств, и при дворе. Видим мы их бездонно и беспошлинно торгующими наравне с русскими людьми, видим целые финляндские предприятия в самом Петербурге, словом, видим их всюду в России пользующихся благами и преимуществами русских подданных»142. Положение русских чиновников в Финляндии в период занятия должности генерал-губернатора Н.Н. Герардом подробно освещали «Окраины России». По заверению автора издания «шведоманский» сенат во главе с Л. Мехелиным при попустительстве администрации Н.Н. Герарда «рьяно» принялся за восстановление позиций шведов во властных структурах. При этом «пострадавшей» стороной стали русские чиновники. «Шведоманский» сенат сумел добиться решения о выплате компенсаций чиновникам, уволенным в 1902 −1904 гг. Эти выплаты полагались, по заверению автора, в первую очередь шведам, на них могли претендовать и финны в судебном порядке и «лишь только русские чиновники ни на что не могли рассчитывать. Были обречены на вымаливание помощи у местных властей». В результате чего, по мнению газеты, появилась «новая профессия русских чиновников – попрошаек»143. Характеризуя положение русских чиновников в Великом княжестве Финляндском, автор, как в одном из предыдущих примеров, использует эпитет для усиления эмоциональной подачи материала.

Анализируя положение русских на финляндской окраине, правые и октябристы признавали его неприемлемым. В своих статьях, в выступлениях в стенах российского парламента требовали от властей принятия решительных действий, направленных на исправление ситуации.

Взаимосвязанным вопросом с дискуссией о правовом статусе Великого княжества Финляндского было обсуждение финского законодательства. В преддверии опубликования запросов на имя председателя Совета Министров корреспонденты «Русского Знамени» во главе со своим редактором П.Ф. Булацелем настойчиво уверяли своих читателей в отсталости правовой системы Финляндии144. В качестве основного аргумента в большинстве статей они использовали напоминание о сохранившихся в законодательстве Финляндии средневековых пережитках, которые, не без участия российского правительства, постепенно устранялись. Среди них наказания за колдовство, разрешение использования пыток при допросе обвиняемого145. «Окраины России», развивая тему несовершенства финляндского законодательства, настаивали, что при погружении в «дебри» финляндского законодательства, в конечном счёте, можно прийти к выводам прямо противоположным. Это обстоятельство, по мнению издания, давало возможность «вероломным финнам» интерпретировать законы в собственных интересах, «изящно жонглируя юридическими понятиями»146.

Одной из причин обращения к теме отсталости и несовершенства правовой системы Княжества Финляндского со стороны правых стало судебное разбирательство по делу убийства депутата Государственной Думы М.Я. Герценштейна. Убийство произошло 18 июля 1906 г. в Териоки. Из-за этого судебное разбирательство проходило в городе Кивенепе на территории Великого Княжества. Следствие в дальнейшем доказало, что убийство М.Я. Герценштейна было делом рук черносотенцев. В историографии также доказана причастность к убийству главы «Союза Русского Народа» доктора А.И. Дубровина147. Правые сразу после убийства стали основными подозреваемыми. Дело, получившее широкий общественный резонанс, вынудило их оправдываться на страницах партийной печати. Начиная с критики финского суда, правые переходили к прямым обвинениям в предвзятости и надуманности обвинений148. Корреспонденты «Русского Знамени» уверяли своих читателей, что члены «Союза» стали невинными жертвами еврейско-финского заговора, не обошедшегося без участия кадетов, направленного на дискредитацию честного имени правого движения149. Также дело Герценштейна, по словам правых публицистов, эксплуатировалась финнами в политических целях, из-за дружеских связей с русскими революционерами150. Себя при этом они называли верными слугами Царя и постоянно уповали на его мудрость. Они настойчиво требовали переноса судебного разбирательства из финского суда в русский, видя в самом факте разбирательства на территории Финляндии унижение империи151. Акцентируя внимание читателей на последнем обстоятельстве, правые рассчитывали представить Финляндию в виде зарвавшейся провинции, диктующей волю остальной России, берущейся вершить суд над её подданными. Своеобразным подтверждением обозначенной позиции, по мнению корреспондентов «Русского Знамени», был договор русского правительства с финляндским о взаимной выдаче преступников. Рассуждая о последствиях данного договора, члены «Союза Русского Народа» заявляли: «Отныне знайте, русские люди, все без исключения: никто из вас, хотя бы самый скромный, безобидный человек, ни в чем решительно неповинный, не может никогда быть уверен в том, что он не будет неожиданно лишен свободы и даже жизни, и притом, на самом законном основании!»152