Светлый. Книга 2. Долины бесплатное чтение

Дракон. Осознание

Мысленно создав малую часть того, чем ОН был до забвения, ОН начал чувствовать не только мысли собственного сознания, ОН начал понимать себя. И чем прочнее было плетение мыслей, тем больше он осознавал себя. Стали появляться первые воспоминания. Стали возвращаться эмоции. Это всё давало возможность укреплять плетение сознания, не давало снова соскользнуть в глубокую пустоту, из которой ОН только-только начал выбираться. Воспоминания не были приятными. Это была боль, ярость бессилия, горечь потери, чувство разочарования, ненависть, гнев, тоска. И каждое такое воспоминание ещё сильнее укрепляло его в желании стать могущественнее, каждое такое воспоминание словно кричало ему: рвись на свободу! С каждым таким воспоминанием ОН всё яснее осознавал, что свобода не будет покоем, что свобода это – сражения, битвы, войны, что это боль и кровь. И с каждым таким воспоминанием ОН осознавал неизбежность своего триумфа. Вернуться, вот, что сейчас было необходимо. Вернуться, чтобы свершить отмщение, воздать тем, кто посмел выступить против, кто нашёл силы для сопротивления, для разгрома и изгнания. Теперь ОН хорошо знает не только своего врага, но и себя самого. Трепещите же, посмевшие в безрассудном коварстве восстать против воли Дракона!

Гном

Первая вылазка Адама в людское поселение прошла удачно. Башан, слушая причитания тревея об упущенной прибыли, думал в первую очередь не о деньгах, а о безопасности. Никто из них не был готов к любому виду известности. Ни в коем случае. Слишком рано. Конечно, предстояла зима, холодная поступь которой явственно ощущалась каждую ночь. Замерзающая за ночь в лёд вода в лужах и всё увеличивающееся время на розжиг печи в открытой кузне свидетельствовали о приближении белого сна. Время, когда окружающий мир засыпал, набирался сил для нового периода буйного цветения и размножения. В прошлом такая цикличность долгое время почти не интересовала Башана, погружённого в совершенствование своего ремесла. Лишь когда он стал одним из делегатов от своего рода, он столкнулся с необходимостью не просто выполнять свою работу, но и обрёл обязанность обеспечивать всем необходимым таких же гномов. Вот тогда и началась его новая жизнь. Вынужденный постоянно общаться с тревеями, столкнувшись вплотную с их пониманием сотрудничества, он приходил в бешенство, когда ремесло, искусство, да и саму жизнь его собратьев оценивали по весу, размерам и стоимости на рынке. Но ещё большим откровением для него стали открывшиеся взаимоотношения с другими расами. Будь она неладна, политика! Способность старейшин лавировать между людьми, орками и эльфами, соблюдая при этом ещё и собственные интересы, была недосягаема для Башана. Все эти открытые и закрытые советы, тайные голосования, уступки, сдержки и противовесы, улыбки и рукопожатия на виду, а за пазухой камни и стилеты в рукавах. Двуличие, полуправда, недоговорённости, хитрость, изворотливость, вот способы, при помощи которых старейшины поддерживали хрупкое равновесие в межрасовых, да и не только, отношениях. Ценные подарки, обещания и откровенный подкуп, всё это помогало достичь договорённостей даже в, казалось бы, безнадёжных случаях. Такие методы вызывали у Башана неприятие, несогласие и отвращение, а иногда даже открытое сопротивление. Но прошло несколько лет, и он научился контролировать свои чувства, эмоции. Обретая опыт, узнавая о взаимоотношениях рас за последние годы больше, чем за всю прожитую жизнь, он становился тем, кем, видимо, ему суждено было стать. Он отошёл на второй, третий план, почти не появлялся на встречах посольств и делегаций. Он стал практически незаметен, ушёл в тень, не присутствуя за столом переговоров, он стал тем, кто стоит за шторой или в соседнем помещении. Но он всегда знал, о чём будут говорить послы, и к каким договорённостям они придут. Ведь он сам готовил их. Познакомившись и общаясь с такими же, как и он, серыми переговорщиками, он погрузился в совершенно иной мир, мир полутонов, теней и паутины. В этом мире у всех игроков были свои кости и свои скелеты в подвалах. В этих играх главным оружием было знание и скорость его обретения. В то же время, само по себе знание не могло помочь, помочь могло правильное его применение. Как лучший в мире молот и чистейший металл не могли сами по себе что-нибудь создать. Нужен был мастер, обладающий нужным мастерством. Сами переговоры велись о разделе земель, о доступе к воде, лесу, в земные недра и условиях торговли. Вооружённые конфликты практически никогда не происходили неожиданно, о них знали или подозревали заранее. Другой вопрос в том, что какая-то из сторон могла просто не успеть к нему подготовиться должным образом. Создавались и разрушались союзы, иногда и то и другое происходило в течение нескольких дней. Часто требовалось личное присутствие одновременно в разных местах, приходилось мотаться по долинам взад и вперёд, вдоль и поперёк, заодно получая нужную информацию из первых рук.

Занимаясь этой невидимой работой, Башан познакомился и начал узнавать другие расы. Что было общего, что рознило представителей каждой из рас. При подготовке к встречам приходилось учитывать даже такие факторы как: цвет одежды, форму причёски, а иногда ещё и запах. Эльфы, к примеру, не ели мяса, поэтому прийти к ним на встречу, со стойким запахом жареного мяса, означало провалить переговоры. Ну, или на редкую, но всё же встречу с орками заявиться в одежде с преобладающим зелёным цветом. Они воспринимали это как намёк на оттенок их цвета кожи, крови, и, соответственно, как оскорбление. С людьми в этом плане было попроще, может из-за одного цвета крови, может ещё из-за чего. И в то же время, как же с ними было тяжело! В силу того, что люди были самой многочисленной расой, то и запросы у них были соответствующие. Зачастую, они не считали нужным договариваться, искать удобные для сторон переговоров варианты, а просто ставили условия. Один из любимых подходов состоял в следующем: как сделать, чтобы было хорошо? Сначала сделать плохо, а потом вернуть, как было! Проводя политику агрессивной колонизации, они не считались с чужими интересами. Да даже с интересами своих собственных людей их правящая верхушка не считалась, используя их, как расходный материал. Мир долин представлял собой лоскутное одеяло, на котором цвет и размер лоскутов постоянно менялся. На заре Мира были, конечно же, твердыни, замки, города и территории, стабильно, на протяжении многих поколений удерживаемые одной из рас. Как например, человеческий Кажак-Сар. Находясь близко к окраине Мира, он обладал необходимыми для процветания условиями: в долинах были плодородные земли, близость гор открывала доступ к их недрам, обилие воды в реках и озерах – всё это давало возможность развиваться и богатеть. На заре развития люди Кажак-Сара были доброжелательны к соседствующим с ними гномам, эльфам и оркам. Вместе с эльфами они растили сады и собирали урожаи с земли. Вместе с орками охотились и проникали в горы. Ну а гномы, пусть нехотя, но делились мастерством обработки не только металлов, но и камня, дерева. Эльфийский Тсаридун был вечнозелёным, цветущим садом, в долинах которого было неисчислимое разнообразие жизни и растений. Оркский Каривра был городом-горой, который был построен в момент расцвета расы, был величественным творением, высеченным из целой горы. И даже без помощи гномов. Почти. А вот гномий Сахкаин был подобен огромной мастерской, в которой постоянно били молоты, жужжали пилы, кричали, и в то же время бойко торговали и заключали сделки. Город-мастерскую окружали высочайшие и прочнейшие стены, в то время непонятно, для защиты от кого построенные. Ходили слухи, что их построили на «слабо?». Постоянных границ между расами не существовало, да и Мир долин был далеко не освоен, многие территории пустовали. Но даже тогда старались не допускать перенаселения разных рас в соседствующих долинах. Места хватало всем, даже с избытком. И хотя о тех временах мало кто что может рассказать, считались они наиболее счастливыми. Советы старейшин, лидеров рас, помогали решать спорные вопросы так, чтобы это никоим образом не влияло на жизнь простых людей, эльфов, гномов и орков. Магия, и тогда доступная любому желающему, не была предметом споров или конфликтов: да бери и пользуйся! Если сумеешь, конечно. Она ведь, как любое ремесло, требовала навыка, внимания и осторожного использования. По какой-то причине, наибольший интерес всегда проявляли к ней люди. Больше всего извлекали пользы от её использования, но и больше всех страдали от её непредсказуемых последствий. Но время шло, поколения сменяли поколения, и постепенно, сначала практически незаметно, Мир начал меняться.

Первое, на что стали обращать внимание, это рост численности людей. Не обладая такой же длительностью жизни, как эльфы, гномы и даже орки, люди начали плодиться с невероятной для других рас скоростью. Попытки остальных как-то этот рост рождаемости притормозить, во-первых, не встретили понимания со стороны лидеров долин Кажак-Сара, а во-вторых, столкнулись с какой-то неуёмной человеческой похотью. Это стало вообще какой-то отличительной их чертой: превратив тончайшие эмоции, благодаря которым расы имели возможность продолжать свой род, в какое-то развлечение, извратив всю интимность отношений между полами, выставив напоказ, они стали предаваться похоти по поводу и без, просто так, от нечего делать. Иногда даже устраивая это на потеху праздной публике за деньги, как какой-то товар. Объясняли же своё поведение достаточно просто: раз мы, люди, живём значительно меньше, чем другие, то можем позволить себе маленькие радости. Остальные расы восприняли подобное изменение нравов людей с нескрываемым отрицанием, порой даже брезгливостью, посчитав его грязным, недостойным. И реакцией стало желание отстраниться, не оказаться даже поблизости. А отстранившись, они не заметили других изменений, происходящих в человеческих долинах.

А происходившие изменения заслуживали самого пристального внимания. Резко увеличившееся людское население Кажак-Сара, стало испытывать трудности с обеспечением предметами первой необходимости такими как еда, кров, одежда и предметы обихода, да даже просто места для проживания. Этого всего просто не хватало для новых людей. Для новых полей не хватало места, для производства новых товаров и даже одежды не хватало мастеров. Всё это можно было попросить у других рас, но они не хотели иметь дело с осквернившими себя похотью людьми. Нехватка необходимых для жизни вещей начала порождать агрессию. Сначала это были просто драки между односельчанами или жителями соседних улиц в городах. А поскольку лидеры людей никак эту ситуацию не пытались разрешить или хотя бы облегчить, напряжение постепенно нарастало. Когда начала литься кровь, власти Кажак-Сара придумали выход: был пущен слух, что люди в долинах живут в лучших условиях, что там и места полно, и еды. А близость других рас позволяет жить, почти не напрягаясь, за их счёт. Ведь люди умнее, хитрее, сильнее, люди, это-ЛЮДИ, а остальные так, второй сорт. Слишком долго все эти расы нелюдей занимали главенствующее положение и пользовались преимуществами. Пора уже людям занять первое место среди рас, которое им принадлежит по праву. Одурманенные и вдохновлённые речами лидеров, люди хлынули из городов и перенаселённых долин на окраины Кажак-Сара. Ещё больше наполняя, также не избежавших перенаселения, окраинные долины, прибывающие неизбежно вступали в конфликты с местными. Началось никем не контролируемое формирование банд, деливших между собой долины. Тогда и началась история оружия. Необходимость атаковать и защищаться от ранее невиданных врагов – людей, породила переделку под новые нужды уже имеющегося арсенала. Это был, в первую очередь, охотничий арсенал: луки со стрелами, пращи, рогатины, ножи. Следующим шёл инвентарь хозяйственный: вилы, топоры, цепы для обмолота и те же ножи. Кто и где именно, в какой из долин, догадался сделать нож с лезвием длиной с руку и назвать это мечом, так никто и не узнал. Но это новое оружие, созданное людьми специально для убийства себе подобных, практически за одно поколение прошло путь превращения из металлической палки с острой кромкой в страшное оружие. Появились и те, кто владел этим (и не только) оружием лучше других. Сначала стихийно собиравшиеся банды стали превращаться в строго контролируемые воинские подразделения – дзаны. Агрессивные, жестокие командиры этих дзан – талие, подчинялись своим вожакам – арранордам. Вместе с упорядочиванием сражающихся отрядов, обрели порядок и боевые столкновения. Теперь это уже были войны. Первые, с участием пока только одной расы. Но войны.

В какой-то момент сложилась ситуация, когда окраинные долины Кажак-Сара были поделены практически полностью, центральная часть не представляла интереса в силу перенаселённости и тесноты, а сформировавшиеся и прошедшие закалку постоянными боями дзаны стояли без работы, так как кроме войны ничего не умели, да и не хотели уметь. Вот тогда-то и вспомнили арранорды, а может, кто-то и напомнил, что собрались они все на окраинах людских долин не для того, чтобы резать друг друга, а напомнить своим ближайшим соседям, кто здесь хозяин?! К тому же, не слишком ли много места под солнцем и луной они заняли? А людям приходится ютиться в ставших тесными и неплодородными долинах? Так не их ли в этом вина и зловещий план: держать людей, как крыс в вёдрах, чтобы они сами друг дружку пожрали? Для подтверждения достаточно было просто посмотреть на условия жизни других рас: на территории, где они жили сотней, люди ютятся тысячами, их поля дают большие урожаи, недра отдают богатства, а их леса делятся добычей с охотниками, реки более полноводны и полны рыбы, да даже погода более благосклонна.

Гномы, эльфы и орки, живущие поблизости от людей, естественно беспокоились о непрерывно растущей агрессии людей, но лидеры из центральных долин успокаивали их старейшин, что это всё внутренние дела, что всё под контролем, что побузят и успокоятся, что всё это не направлено на какие-то другие расы, а на некоторых особо буйных и кричащих не надо обращать внимание, что это всего лишь исключение из правил. Когда же стали происходить случаи изгнания людьми общин эльфов, гномов и орков с привычных мест, то те же лидеры людей заявили, что те сами виноваты! Конечно! Они же сами отвернулись от людей! Сами почти полностью прекратили общение с ними, из-за какой-то ерунды! А что касается арранордов, так вы же с ними там живёте, сами и разбирайтесь! Зачем вы их провоцируете? И не надо вину за собственную недальновидность перекладывать на других. Прекратив общение с людьми, вы поступили жестоко, бросив их, лишив возможности общения и шанса стать лучше.

Сказать, что старейшины были поражены, не сказать ничего. Они буквально потеряли дар речи, оказавшись виновными в том, что их самих изгоняют с собственных земель! И тут лидеры людей сделали следующий ход, смысл и последствия которого все осознали только спустя длительное время.

Здесь необходимо упомянуть ещё об одном изменении в Кажак-Саре. Возможно, по каким-то независящим от них причинам, людей больше, чем все другие расы тянуло к магии. Они постоянно с ней что-то пробовали сделать, использовать, подчинить себе. Множество случаев не только массовой гибели людей, но и значительных разрушений их не останавливали. Наоборот, казалось, их это только раззадоривает. И в то же время, необходимо отдать должное их настойчивости, иногда они добивались потрясающих успехов! Способность влиять на предметы, изменяя их свойства, а также повышение личных качеств самого адепта, позволяли им становиться лидерами, уважаемыми людьми. К ним шли за советами, просили представлять их интересы и даже просто шли к ним в услужение, будучи уверенными в нужном результате. Так вот вместе с началом роста населения людей, а может и немного раньше, у таких вот лидеров стали появляться драконы. ДРАКОНАМИ они станут позднее, а тогда это была сама магия, воплощённая в животных. Магия изменяла их до неузнаваемости, наполненные ею кролики, собаки, домашние птицы обретали совершенно другие формы, более соответствующие их сущности. Они обретали возможность общаться с некоторыми людьми и передавать свои знания и мудрость. Вполне очевидно, что эти люди стали вскоре правителями мудрыми, справедливыми, обладающими не только неоспоримым авторитетом, но и неограниченной властью над людьми.

И вот эти мудрые и справедливые лидеры людей предложили нелюдям вариант действий, который мог бы помочь всем избежать пролития крови. Поскольку Мир долин был огромен, и большая его часть ещё не была даже известна, они предложили эльфам, оркам и гномам пропустить через свои территории тех людей, которые захотят покинуть Кажак-Сар. Ведь в выигрыше оставались все: люди избегали перенаселения, наиболее агрессивные могли покинуть тесные долины и уйти туда, где ни с кем не пришлось бы драться за место под солнцем и луной, расы нелюдей обретали на своих границах мир и покой. А чтобы подобное переселение прошло как можно спокойнее, часть драконов готовы были пойти вместе с переселенцами. Все затраты люди готовы понести самостоятельно, кроме одной мелочи: те земли, которые у нелюдей уже отжали, должны остаться под контролем людей. Мир велик, и если у кого-то появится желание расширить свои долины, пусть тоже переселяются на свободные места. Был и ещё один нюанс, который нелюдям необходимо было учитывать: поскольку на их границах стояли готовые к началу войны дзаны людей, решение надо было принять как можно скорее, по сути, уже вчера.

Естественно, старейшины нелюдей, стоя перед выбором: война или переселение? Выбрали переселение. И даже с долей радости. Ну, ведь и вправду, чем плохое решение?

И вот, массы людей, под предводительством людей-драконов, стали проходить через земли орков, гномов и эльфов. Проходили по большей части организованно. Растянувшиеся на дни пути обозы, контролировались дзанами, талие и арранорды следили за порядком, стараясь избегать каких бы то ни было недоразумений с местными. А местные, в свою очередь, старались сделать всё, чтобы переход по их землям прошёл как можно быстрее. По ходу движения возникала стихийная торговля разными мелочами, люди и нелюди знакомились, общались, обменивались некоторыми знаниями и опытом. В результате произошёл некоторый обмен, последствия которого тоже были оценены далеко не сразу. Хотя по началу даже приветствовался. Некоторые люди, познакомившись с нелюдями, по долинам которых они проходили, решали остаться и жить среди них, конечно, только при полном согласии обеих сторон. Таких было не много и на общее количество переселенцев практически не влияло. Как и тех эльфов, гномов и орков, которые по разным причинам решали присоединиться к переселению людей на новые места.

Да, среди переселенцев были ещё и те нелюди, которые жили на землях людей ещё до переселения. Те, которые приняв меняющийся уклад людей, стали меняться вместе с ними. Они принимали непосредственное участие в Первый Войнах, жили и сражались вместе с людьми, стали почти неотличимыми от них, изменившись не только внешне, но и духовно. Такие изменения делали из них самых свирепых бойцов, лучше остальных владевших самыми разными видами оружия, не знающих страха и сомнений. Попытки установить с ними контакт представителями рас, от которых они произошли, не увенчался успехом. Даже сохраняя ещё какое-то внешнее сходство, они напрочь отрицали своё родство, считая себя людьми. Очень часто, благодаря своим способностям, становясь талие и арранордами, они были самыми ярыми противниками мира, они жаждали войны. Их отряды считались самыми жестокими и беспощадными. Их воины были лучшими, а порядок в дзанах считался безупречным. И только контакты, общение с Драконами делали их немного сговорчивее, податливее и договороспособнее. И именно эти дзаны встали на охрану Драконов при переселении, особенно через долины гномов. Хотя далеко не всё происходило спокойно. Обнаружилась совершенно не объяснимая неприязнь Грифонов и Драконов. Грифоны, которые были неизменными спутниками гномов, их лучшими друзьями, связанными необъяснимыми, но крепчайшими узами, никогда не проявлявшие агрессии ни к одной расе, открылись в отношении к Драконам с неожиданной стороны. Они чувствовали друг друга на расстоянии пары сотен шагов, начинали проявлять беспокойство и агрессию. С трудом удавалось их успокаивать, разводя на большие расстояния. Причин этой, в какой-то степени даже ненависти, выяснить тогда не удалось. Но ускорив движение через долины гномов, переселенцам удалось избежать инцидентов.

Ну вот и всё. Всё когда-нибудь заканчивается. Последние обозы людей покинули долины нелюдей и, вздохнув с облегчением, все занялись своими обычными делами: эльфы продолжили жить в гармонии с природой, гномы занялись совершенствованием своего ремесла, а орки продолжили свою жизнь охотников и скотоводов. И всё бы ничего, да вот только и люди занялись привычными для них делами. Опустевшие после переселения долины, особенно те, которые при Переселении люди отжали у нелюдей, стали вновь быстро заселяться. Насторожившиеся по началу старейшины нелюдей, почти успокоились увидев, что сейчас Драконы не отпустили ситуацию, а старались тщательно её контролировать. В каждой долине они поставили наместника, пользующегося авторитетом у жителей, всячески ему благоволили, через него проводя свою волю. Оставшиеся без прямого применения дзаны были реформированы. Их непосредственные командиры – талие, были сохранены, а вот арранордами стали те самые наместники Драконов, правители долин. Дзаны помогали им поддерживать порядок внутри долин, не допуская возникновения других формирований. Люди начали делиться на классы, сословия, переход между которыми стал почти невозможен. Ведь если ты родился в семье земледельца или мастерового, то жизнь закончишь земледельцем или мастеровым. Если ты родился в семье наместника, то и жить будешь не в хижине охотника, а в замке. По мнению Драконов это было вполне разумно: ведь живущий с рождения в определённом окружении, с детства впитывает знания и опыт своих родных и близких, быстро совершенствуется и становится мастером своего дела. Постепенно, люди приняли такой порядок, а разногласия возникали из-за возрастающего соперничества между группами мастеров за возможность реализовать свои изделия. Подобные конфликты, возникающие как внутри долин, так и между ними, показывали, насколько нужны оказались наместники, арранорды. Ведь все ещё помнили Первые Войны, и как держать в руках оружие ещё не забыли не только дзаны, но и другие жители долин. Наместникам приходилось улаживать возникающие разногласия, а для предотвращения их появления в будущем, они придумывали и устанавливали правила, которые потом охватили практически все стороны жизни и стали уже законами, обязательными к соблюдению. Поколения сменяли поколения, Драконы набрали вес и силу, и их власть стала уже чем-то вполне естественным. С течением времени переселение людей основательно подзабылось, столкновений между людьми и нелюдями не происходило. Каждая раса занималась своими делами. Но один из неписанных законов людей гласит: если всё идёт хорошо, значит, вы чего-то не замечаете.

Пришедшие однажды новости со стороны людей, казались невероятными. События, о которых шла речь, в тот момент времени не представлялись возможными. Пришедшие через территории орков люди, рассказывали страшные вещи. Переселенцы, ушедшие через земли орков, действительно ушли очень далеко, Мир долин действительно оказался огромным, почти безграничным. Они основали колонии, начали обживаться, но оказывается, их скрытно преследовали орки, старавшиеся не проявлять своего присутствия. И им это по началу неплохо удавалось, ведь они были великолепными охотниками. Люди только по каким-то незначительным признакам догадывались, что они не одни. И вот, когда люди не то, чтобы меньше всего этого ожидали, а даже и предположить подобного не могли, орки ударили. Ударили всей своей мощью, неожиданно, не оставляя шансов оказать хоть сколько-нибудь организованное сопротивление. Не одно поколение переселенцев, вынужденные заниматься мирными делами, вынужденно потеряли навыки ведения войн, а вот орки – наоборот, именно к войнам и готовились. Их способ ведения боевых действий проявил их натуру: злобные, безжалостные, бившие исподтишка и практически всегда с гарантированным успехом. Орочьи отряды нападали сначала на отдаленные селения и территории, блокировали их и уничтожали полностью. Никто не успевал выбраться и предупредить другие селения. Они не жгли дома, чтобы дым пожарищ не вызывал подозрений. Нападали днём, ночью, внезапно, застигая врасплох. Обладая серо-зелёным цветом кожи и одеждой, собранной из лоскутов кожи и шкур делали их неразличимыми среди листвы, среди травы, среди камней. Рост выше среднего, звериная ловкость и сила давали им преимущество против более многочисленных людей. Через некоторое время, потеряв связь со многими долинами, окружавшими центр, люди наконец-то забеспокоились, засуетились. Вдруг обнаружив себя в кольце врагов и пытаясь дать хоть как-то организованный отпор, обнаружили, что орки действуют быстрее, точнее, слаженнее и злее. Серо-зелёные иногда как будто знали, что собираются предпринимать люди: где будут собирать отряды, где держать оборону, а где отступать и маневрировать. Огромные, жуткие секиры, наиболее распространённое оружие орков, наводили ужас на наспех формируемые дзаны людей. Потери были огромны. Кольцо непрерывно атакующих орков неумолимо сжималось. Тогда Драконами было принято решение послать гонцов во все стороны, чтобы призвать на помощь все расы и народы, готовые вступиться и остановить истребление. Отбирали лучших, несмотря на их востребованность в поддержании обороны. Однако те, кто смог выбраться из кольца и принести эти вести, лучшими не выглядели совсем. Это были жалкие, измотанные и оборванные люди, постоянно озирающиеся и трясущиеся от страха. Но свою работу они всё-таки выполнили: доставили крик о помощи. По последней имеющейся у них информации, люди собирали остатки сил в ставшей центральной долине с наиболее крупным городом, где в срочном порядке возводились оборонительные сооружения, завозились припасы, готовились к, насколько это представлялось возможным, длительному сопротивлению. Сколько они могли продержаться? Или уже пали? Срочно созванный Совет Старейшин всех рас, на который не явились представители орков, заявившие, что это всё обман, а с обманщиками они разговаривать не собираются, решил, что тянуть нельзя. Первыми рванули на помощь дзаны людей, и так находившиеся почти в состоянии боевой готовности. Следом ушли отряды эльфов, буквально растворившиеся в лесах. Последними отправились гномы, со всей своей обстоятельностью. Ведь люди убегали налегке, эльфы вообще непонятно с чем ушли, а вот на гномах как раз и повис обоз. Продукты, походные мастерские, материалы, всё это тащили на себе гномы. Вот только грифоны с ними не пошли, да ещё и всем своим видом показывали, что совершенно не одобряют эту затею. Ну, не одобряют, да и ляд с ними. Живых свидетелей было вполне достаточно для принятия решения об участии в этой кампании. А ещё гномы знали, какими отвратными могут быть орки: высокомерными, признающими только свои интересы и свирепыми. Так что сомнений не возникло.

Отряды объединённых рас подоспели в последний момент: орки после затянувшейся осады могли ворваться в город уже буквально на следующий день. Первый удар людей смёл орков со стен города и заставил отойти в окружавшие леса. Второй удар нанесли эльфы уже в лесах. Обладая труднообъяснимой, но в то же время вполне реальной связью с растениями, деревьями и живностью, обитавшей в лесах, эльфы использовали это в своих интересах. Они, подобно оркам, были неразличимы в лесах, столь же коварны и смертоносны. Будучи великолепными лучниками, они не давали покоя оркам ни днём, ни ночью, и всё-таки выдавили их на открытые пространства, где их уже ждали гномы. И если раньше извечное соперничество между расами гномов и орков выражалось в способности добыть металл из недр, обработать камень или создать вещь, которой будут восхищаться все расы, то сейчас это вылилось в прямое боестолкновение. Обе расы были готовы к этому по-своему. Имея некоторое преимущество над другими расами в росте и телосложении, орки предпочитали сражаться, атакуя лавиной, которая неслась, сметая всё на своём пути, огромные оркские секиры крушили любую броню, не оставляя шансов защищающемуся. Но чтобы не сковывать движения и сохранять маневренность, серо-зелёные одевали на себя минимум брони, что давало преимущество лучникам противника и мастерам меча, которые могли противопоставить мощи орков более искусное владение оружием. Это были, в первую очередь, эльфы, а затем уже и люди. Но гномы пошли другим путём: они создали построение, названное «Пагонг-ползущая броня». Большие щиты из металла почти полностью закрывали своих носителей, образуя сплошную не только стену, но и крышу, прорубиться сквозь которую даже оркские секиры могли далеко не всегда. Это выглядело, как перевёрнутая миска. А ещё, длинные толстые копья, которыми словно шипами гномы ощетинивали пагонга. Эти копья были длиной в три-четыре человеческих роста, и всегда были в движении. Они стремительно вылетали в приблизившегося врага и также стремительно уходили обратно, чтобы снова вылететь, но уже в другого. А иногда, подчиняясь чётким слаженным действиям, копья выдвигались абсолютно одновременно в приближающуюся лавину врага. А когда враг сквозь лес копий всё-таки подбирался вплотную к строю, оттуда выбрасывались группы бойцов с молотами. Может быть, орки и были выше гномов, но в силе гномы не уступали нисколько. Несколько бойцов с тяжёлыми молотами на длинных древках раскручивали своё оружие и, подобно смерчу, страшными ударами, ломающими и доспехи, и кости, раскидывали врага и снова уходили за стену щитов. А ещё лучники, которых периодически поднимали над строем, чтобы они сверху могли поражать противника. Выпустив несколько стрел, они опускались, чтобы самим не стать целью. Такой строй был почти неуязвим. Как оказалось, именно почти.

Когда орки вывалились из леса на равнину, выяснилось, что их количество вполне сопоставимо с количеством людей, эльфов и гномов, вместе взятых. Это была грозная сила. И внутри этой силы что-то постоянно двигалось, перемещалось, раздавались постоянные крики, удары металла о метал, треск дерева. Пагонг гномов встал прямо на пути орков к городу. Люди и эльфы смешались и расположились по обеим сторонам от гномов. Оба войска криками и ударами оружия о щиты и доспехи подбадривали себя и старались напугать врага. И вот, масса орков начала постепенно смещаться в сторону пагонга. Поля, на которых всё сейчас и происходило, были вытоптаны сражающимися сторонами настолько, что были почти идеально ровными, с небольшим уклоном в сторону города. Этим орки и постарались воспользоваться. Понемногу набирая скорость, их лавина приближалась к построению гномов. Когда до столкновения оставалось совсем немного, их ряды неожиданно раздались и на пагонг стремительно понеслись здоровенные брёвна, поставленные на колёса. Удар таранов оказался страшен. Сразу в нескольких местах стена щитов была проломлена и в образовавшиеся пространства хлынули орки. Строй гномов потерял преимущество: в ближнем бою оказались не нужны ни длинные копья, ни огромные, тяжёлые щиты, ни лучники, бьющие с дистанции. Оказавшиеся не готовыми к такому развитию сражения гномы замешкались, потеряли инициативу и управление и, как следствие, начали нести огромные потери. В какой-то момент это стало походить на обычную резню. Стройные, хрупкие, в сравнении с гномами и орками эльфы не могли принять участия в этом замесе, а стрелять из луков в постоянно меняющуюся массу тоже не было возможности, опасность перестрелять своих же была слишком велика. Люди попробовали было сунуться в гущу сражения, но сразу же были атакованы второй волной накативших орков и отброшены. В какой-то момент показалось, что объединённые расы терпят поражение. И вот тогда в бой вступили Драконы. Выросшие, за несколько поколений людей, от мелких домашних животных до размеров огромных буйволов, они врезались в самую гущу сражения. Прекрасные, красивейшие создания магии не были похожи ни на одно из населявших Мир животных. Они были грациозны и сильны, под их ударами орки не смогли устоять. Преимущество в сражении стало переходить к объединённым расам. Строй почти выровнялся, что дало возможность эльфам зайти с флангов и бить по врагу из луков, не боясь попасть в своих. От контратак орков их прикрывали дзаны людей. Произошёл перелом в сражении, и дальше уже объединённое войско, постепенно разгоняясь, обратило орков в бегство. Но потери были огромны, поэтому о немедленном преследовании не могло быть и речи. Даже драконы и сопровождавшие их люди потеряли большую свою часть. Для них смертельными оказывались раны, нанесённые тёмными клинками, которыми владели непонятно как и откуда взявшиеся люди в рядах орков. Они появились на поле боя одновременно с драконами и также неожиданно исчезли, а может быть, были просто убиты в сражении. Отступившие орки скрылись в лесах ближайших долин. Три дня и три ночи после сражения объединённые расы хоронили павших, врачевали живых, а после этого началось возмездие и продолжалось ещё далеко не одно поколение. Гномы и эльфы вышли из навязанной людьми кампании по истреблению орков уже в первом поколении. Люди же проявили поразительную настойчивость в этом вопросе. Их ход мыслей был достаточно прост: раз орки хотели уничтожить род людской, значит, люди не будут в безопасности, пока число орков не будет уменьшено до безопасного уровня, а сами они не будут жить на подконтрольных людям территориях. Вот только орки оказались с этим не согласны. Потеряв значительную часть своей расы, они перешли к войне «из кустов». Рассеявшись по значительной территории, создавая небольшие, легко перемещаемые посёлки, они стали почти неуловимы. А если добавить к этому их природные склонности к жизни в лесах и горах, становится понятно, почему борьба людей против них затянулась на множество поколений. Пожалуй, результат этого противостояния был достигнут если и не полностью противоположный, то явно не тот, которого ожидали. Ставшие изгоями орки научились выживать в самых тяжёлых условиях, научились просто растворяться в окружавших их долинах, будучи прекрасными охотниками, они научились наносить такие неожиданные и эффективные удары, причём малыми силами, что надолго выводили силы людей из боевого противостояния. Орков теперь можно стало встретить в любой из долин, но определить хоть сколько-нибудь реальную их численность, стало совершенно невозможно. Каривра стоял опустошённый, покинутый хозяевами, разрушаемый временем и силами природы. Людям не пришлось его штурмовать, орки сами его покинули, а тратить время и силы на его уничтожение Драконы не пожелали. Лишь раз в несколько лет сюда прибывали отряды людей, осматривали брошенный город и уходили, не находя признаков обитания.

В качестве благодарности за оказанную помощь в борьбе против орков Драконы одарили эльфов способностью созерцать этот мир бесконечно долго, а попросту почти бессмертием. Жизнью настолько долгой, что жизни других рас стали казаться им жизнями мотыльков, пробуждающихся на рассвете и угасающих в ночи. Это породило в душах эльфов гордыню и надменность. Вот только не все эльфы приняли этот дар с благодарностью, многие восприняли это, как проклятие. Ведь живя жизнью многих поколений, они стали терять возможность иметь детей, продолжать свой род. Живя долгую жизнь, накапливая знания и богатства, но не имея возможности передавать это своим потомкам, многие эльфы теряли рассудок. Многие, очень многие лишили себя дара долгой жизни вместе с самой жизнью, а кто-то находил уединенные долины и там настолько сливался с окружающим миром, что становился его частью, растворяясь в растениях, реках, горах, становясь их духами, подчас злобными, не терпящими ничьего присутствия. Однако другая часть расы, не смирившаяся с потерей возможности продолжать род, обратила внимание на тех людей, которые остались жить в их долинах со времен Переселения. Многие поколения живя бок о бок, люди стали почти неотличимы от самих эльфов, но сохранили способность деторождения и человеческую длительность жизни. Тогда было принято решение породниться двум расам и, о чудо! Эльфы снова обрели возможность иметь детей! Правда, детей рождалось как правило один-два, редко, когда трое, да и бесконечной жизни тоже не стало, но она стала продолжительнее обычной человеческой в несколько раз. В результате всех этих потрясений эльфы отдалились и от людей, и от Драконов, стали их сторониться, а то вдруг ещё чем-нибудь «одарят»! Да и люди, плодясь с неимоверной скоростью, были очень неспокойными соседями. Они постоянно дрались, воевали между собой, постоянно пытались втянуть в свои распри другие расы. И это вместе со ставшей уже какой-то врождённой ненавистью к оркам. Многие из людей их даже никогда не видели, но постоянно пугали ими своих детей. Один из законов людей гласил: только мёртвый орк может быть безопасен. Постепенно эльфы уходили как можно дальше от этих постоянно источающих агрессию и злобу созданий. И как бы ни было больно и горько, но Тсаридун, эти цветущие долины тоже были оставлены. Но как, как можно жить в доме, под окнами которого постоянно кто-то орёт, гремит оружием, убивает друг дружку?! Когда в окна летят камни, а иногда и стрелы, а в двери кто-нибудь долбится, то прося спасения, то требуя помощи? Когда вокруг твоего дома устраивают свалку, жгут вонючие костры и устраивают опасные эксперименты с магией! И всё это утром, днём, вечером и ночью! Невзирая на погоду и время года! Ответ один: никак. И когда эльфы покидали свои долины и уходили в неизвестность, им в спину летело: ну и валите отсюда, пока целы! Так появилась вторая раса изгоев.

Гномы. Гномы тоже получили свою порцию «даров». И тоже, как и эльфы, далеко не сразу осознали всю тяжесть последствий от них. Началось всё с того, что Драконы стали приглашать к себе молодых гномов, чтобы поделиться с ними своей мудростью и знаниями. Что же в этом плохого? Гномы стали многое узнавать о том, как правильно искать в недрах металлы, камни, какие способы обработки материалов можно применять, как улучшить добычу и много, много чего ещё. И действительно, возвращаясь в свои общины, эти, по сути, ещё юнцы умудрялись создавать такие вещи, что старейшины начинали завидовать подобному мастерству. Уровень мастерства гномов рос, гномы стали лучшими строителями, ювелирами, оружейниками. Их работа была востребована и хорошо ценилась. Для любого человека иметь гномью работу, было показателем достатка. Раса была на пике славы и почёта, когда лишилась главного, но не сразу поняла это. Гномов покинули грифоны. Они уходили не сразу, и не все. Но их исход определил дальнейшую судьбу расы мастеров. Во время своих бесед с молодыми гномами Драконы иногда их спрашивали: а зачем вам грифоны? Что они дают вам взамен крова и пропитания, которым вы их обеспечиваете? Настолько ли вам необходима их, якобы, помощь? Ну разве вы, раса величайших мастеров, действительно в них настолько нуждаетесь? Разве те знания, которые вы получаете от Драконов, не превосходят многократно то, что вы, наверное, сможете получить от грифонов ещё только через многие поколения? Да и получите ли? И постепенно, совершенно незаметно, отношение гномов к грифонам изменилось, и они его почувствовали. К ним перестали относиться, как к друзьям, как к очень близким, исчезла теплота в отношении. Они стали казаться надоедливыми, бесполезными домашними питомцами, которые непонятно с чего решили, что им здесь рады. Их даже пробовали заставить работать, подобно тягловой скотине. Грифоны такого отношения не стерпели и ушли. А гномы, потеряв самых своих близких друзей, вдруг начали замечать, что отношение к ним людей стало меняться. Если раньше, ещё совсем недавно, люди упрашивали гномов взяться за какую-нибудь работу, то теперь они это стали сначала навязывать, а потом и требовать. Куда-то стало пропадать восхищение трудолюбием и мастерством. Стали происходить, а потом и участились случаи не полной оплаты работы под надуманными предлогами. А иной раз и просто оставляли работу без оплаты. Но пока ещё стоял и во всю пыхтел Сахкаин, да и просто мастерских и артелей по миру было много. Но как-то странно происходило, всё чаще и чаще мастерские гномов стали переходить в собственность людей, под предлогом каких-то долгов и невыполненных гномами обязательств. А ещё через какое-то время вообще стало происходить доселе немыслимое: вооруженные столкновения между гномами и людьми. А поскольку гномы не отягощали себя никакими законами и способами разрешения конфликтных ситуаций, то и происходящие конфликты решались судом человеческим. Всегда в пользу людей. Живущие вдалеке от Сахкаина гномы, не имея возможности получить помощь и поддержку, становились батраками, а иногда и просто заложниками людей, шантажировавших их семьи. Некоторые общины гномов неожиданно снимались с насиженных мест и исчезали в неизвестном направлении. Отношения между людьми и гномами неизбежно портились. Во время одного из редких, но всё же имевших место контактов с орками, один из зелёных как-то очень туманно выразился Башану об имевших место проблемах у гномов. Выразился в том смысле, что, мол, если всё идёт хорошо, значит, вы чего-то не замечаете, а если всё идёт плохо, то скоро всё будет ещё хуже. Поскольку контакты с орками гномы не оглашали, и вообще в прошлом они сражались друг с другом, то всё сказанное было передано старейшинам слово в слово с максимально возможной скоростью. Их реакция удивила Башана и вызвала ещё больше вопросов. Зная, с какой подозрительностью и въедливостью старейшины относятся к любым словам представителей рас-изгоев, сейчас Башан вообще не увидел никакой реакции. Тогда он начал ковырять ситуацию самостоятельно. Потратив не один год и кучу сил, стараясь не вызывать подозрений ни со стороны старейшин, ни со стороны людей, он начал обнаруживать поначалу странные, а потом и вовсе страшные вещи. Начал с того, что постарался посмотреть на людей другим взглядом, взглядом человека. Увиденное вселило тревогу, а потом и ужас. К тому времени империя людей, возглавляемая Драконами, занимала почти весь известный мир. Несколько крупнейших городов-столиц, в которых обитали Драконы, представляли собой огромные крепости, а сами Драконы выросли до размеров домов и обитали в специально для них построенных колизеях, тщательно охраняемых. Людское население было огромно, вело постоянные междоусобные войны, было агрессивно, злобно и диковато. Вот только войны эти никогда не были направлены против столиц, любой другой город мог быть осаждён, разграблен и даже разрушен, но только не столицы с Драконами. Любые войны обходили их стороной. Они были некими священными местами, о которых многие могли только мечтать. Разница в уровне жизни между столицами и обычными долинами была огромна: где-то одни купались в роскоши, а где-то другие боролись за выживание. И так небольшая продолжительность человеческой жизни постоянно сокращалась убийствами, болезнями, голодом. Но всегда, во всех своих злоключениях они винили только орков, эльфов и гномов. Причины могли быть разными, порой абсолютно нелепыми. Как будто все остальные расы были виноваты просто одним своим существованием, а потому подлежали уничтожению за малым исключением: гномы-чтобы работать, эльфы-чтобы поля и сады приносили хорошие урожаи, а орки … мммм?, а нужны ли они вообще?

Поняв истинное отношение людей к гномам, но не имея возможности реально что-то доказать, Башан решил присмотреться к тем людям, которые сопровождали гномов со времен Переселения, к тревеям. Но не нашёл, как ни искал, ничего похожего. Да, они зачастую злились, воспринимали гномов, как больших детей, но не ненавидели и не желали их сломать, подчинить своей воле. Их целью было сотрудничество, а не власть. Не обнаружив опасности от тревеев, Башан решил предположить самый худший вариант развития событий. Что люди и Драконы готовят уничтожение гномов так же, как многие поколения назад уничтожали орков. Поскольку теперь они значительно многочисленнее, более агрессивны и организованы, союзники им не нужны. Поселения гномов, их количество, а главное, возможности, не составляли тайны. Проанализировав все известные ведущиеся сейчас людьми военные конфликты, Башан ощутил, как волна ужаса, холодного и липкого, окатила его с головы до ног и оставила леденящую пустоту внутри. Ведь получалось, что все дзаны, неважно, ведущие ли прямо сейчас активные боевые действия, передвигающиеся или стоящие лагерем, выполняют всего одну функцию: блокируют гномьи поселения и более-менее крупные общины. Препятствий при перемещении гномы пока не испытывали, но Башан ясно видел, что стоит отдать всего одну команду, и ловушка захлопнется. Огромное число гномов, раздробленные на артели и общины, окажутся блокированными и изолированными друг от друга. Неминуемая гибель. Совершив стремительный рывок, Башан в течение пары-тройки месяцев объехал прилегающие к Сахкаину долины, после чего вернулся в город прямиком к старейшинам. Его красноречивый, убедительный доклад, однако, не произвёл на старейшин практически никакого впечатления. Так, несколько уточняющих вопросов и полнейшее равнодушие. А ведь речь шла о выживании расы! Да, у Башана не было прямых доказательств злого умысла Драконов, но в такой ситуации этого и не требовалось! Надо было все лишь включить разум! Заниматься подготовкой к войне необходимо было срочно, прямо сейчас. Созывать всех гномов к Сахкаину, укреплять стены, ковать оружие, собирать запас провианта, обратиться к эльфам и даже к оркам! Никакой возможной помощью пренебрегать нельзя, необходимо было признать свои ошибки. Но старейшины остались глухи. Тогда Башан принял решение, заняться подготовкой самостоятельно. Пользуясь своим положением и возможностью обращаться напрямую к главам кланов, семей, артелей, он переговорил со всеми гномами, которые согласились его выслушать. Он рассказывал о том, что видел и смог узнать, он уговаривал своих собратьев к действиям, а не пустым разговорам. Кое-кого даже удалось склонить на свою сторону, и в нескольких семьях даже начались некоторые приготовления, но тут старейшины сказали своё слово. Башан во всеуслышание был объявлен слабым умом, всем гномам запрещалось общение с ним. Он был лишён звания, положения и возвращён обратно в кузницу, получив заказ на изготовление непростого оружия. Это был даже не столько заказ, сколько повинность. Вернув в кузницу, ему попросту приказали вернуться к изначальному ремеслу, выполняя обязательную работу. А ещё, ему дали для этой работы металл, ценнее которого не существовало ничего. Это были Слёзы луны. Металл, приходящий с неба только в лунные ночи. Металл, придающий железу новые, невероятные свойства: твёрдость и в то же время гибкость, стойкость к старению и серой порче. И что самое главное: изделия, созданные с применением Слёз луны, не нуждались в магических заклинаниях для сохранения всех этих своих качеств, да это было бы и невозможно, ведь такие вещи вообще не поддавались воздействию магии. Знали об этом очень немногие гномы, не говоря уж об остальных расах. И они старательно хранили эту тайну. Это знание делало их теми, кем они были, МАСТЕРАМИ. Однако, это было известно и Драконам. И они предлагали за Слёзы луны хорошую цену. Даже ОЧЕНЬ хорошую. Никак не оглашая свой интерес и не объясняя. Объяснялись при этом всегда недомолвками, полунамёками. Ну, к примеру, – А не мог бы почтенный гном поделиться, за хорошую оплату, конечно же, малой частичкой своего мастерства и того, что помогает создавать такие восхитительные вещи? Вот только далеко не каждый гном мог понять о чём идёт речь, а если и понимал, то никак не выдавал своего знания.

Что ещё увеличивало и так огромную ценность Слёз луны? Это сложность их поиска. Даже если кому-то несказанно повезло, и он увидел в лунную ночь, как Слеза прочертила небо, то шансов найти место падения примерно один из тысячи. Хотя нет, один из тысячи тысяч. Когда-то, гномам в этом помогали грифоны. Но вот уже много поколений, после ухода грифонов, самим гномам найти Слёзы удавалось значительно реже. Башану же Слёз луны было предоставлено значительно больше, чем было необходимо, но и требования к заказу были запредельные. Не зная причин, но всем своим нутром ощущая важность заказа, Башан трудился так, как сотня гномов. Забывая о сне, еде, отдыхе и справлении естественных нужд. Работа поглотила его целиком и полностью, вернув в годы молодости, когда, будучи ещё подмастерьем, он с такими же молодыми гномами, соперничали в овладении мастерством.

Забыв о людях, забыв об опасностях мира, он творил, создавая если не шедевр оружейного мастерства, то точно лучшее изделие в своей жизни. Выводя гравером последний штрих родового клейма, он неожиданно обнаружил, что это клеймо старое, которым его род не пользовался много поколений с тех пор, как их покинули грифоны. Клеймо, которое он видел всего один раз в своей жизни. Клеймо, которое он видел, будучи ещё совсем ребёнком, сидя на коленях своего деда, могучего главы некогда великого рода. Клеймо, выжженное раскалённым металлом прямо на груди. Оказывается, он помнил его в мельчайших подробностях. И в таких же мельчайших подробностях он воспроизвёл его на оружии. Старейшина, пришедший за заказом, был очень стар. Двигался медленно, плавно, словно во сне. Он не выглядел строгим, злым, скорее очень печальным и в то же время мрачным. Таким же мрачным получился и разговор.

– Своей работой ты вновь подтвердил великое мастерство своего рода. Ты создал оружие, которым не будешь пользоваться сам, но которое будет помогать выжить многим, очень многим. Ты – последний из рода. И ты был прав. Драконы готовят уничтожение нашей расы. Готовят уже очень давно. Насколько давно? Не одно поколение. Достаточно будет сказать, что потеря грифонов лишь часть их плана. И сейчас они готовы нанести решающий удар. Да ты и сам это видел. Почему старейшины знали и ничего не предпринимали? Знали. Предпринимали. Если ты не смог увидеть наши приготовления, значит, всё было сделано правильно. Нельзя было привлекать внимание, кого бы то ни было. Если бы Драконы увидели наши приготовления, они нанесли бы удар раньше, когда мы совсем не были бы готовы. Да мы и сейчас не готовы к войне с ними, но сейчас есть уверенность, что после разгромного поражения раса гномов не сгинет окончательно. Останется наследие, знания, которые будут храниться настолько скрытно и надёжно, насколько это вообще возможно. Твои действия не остались незамеченными, и Драконы нанесут удар раньше. Тревеи, для которых ты выковал оружие, уйдут, спрячутся и унесут с собой часть наследия, чтобы сохранить его для будущих поколений. И эти сёрикены тоже часть наследия. По всему известному нам миру, группы гномов уходят в места, где их будет не достать Драконам, хотя бы несколько поколений. Они даже не подозревают о важности той задачи, которую им предстоит выполнить. Но узнают. Выживут очень немногие, но это хоть какой-то шанс для всей расы. Мы не можем победить, но дать бой Сахкаин просто обязан. Будет битва, которых ещё не было. И для этой битвы нам понадобятся все гномы, способные держать оружие. В том числе и ты.

– За что? За что они нас так ненавидят?

– Это не ненависть. Некоторым образом, это их самооборона. Просто холодный расчёт. Ведь только мы, гномы можем находить и обрабатывать Слёзы луны. Этот металл представляет смертельную угрозу для их магической сущности. И нет возможности договориться или откупиться. Ведь если будут существовать руки, способные выковать смертельное для Драконов оружие, значит, обязательно найдутся руки, способные это оружие направлять. Оружие создаётся не для мира, а для войны.

Разговор со старейшиной продлился ещё немного, но Башан так и не узнал: какие гномы и куда ушли, где спрятались? Как собираются выживать? Понятно было только то, что помощь в этом им оказали и орки, и эльфы. Мельком старейшина упомянул о каких-то людях, играющих во всём этом противостоянии рас чуть ли не главную роль, назвав их Тёмными, и опять Башан не смог или не успел понять: на чьей стороне эти Тёмные? Кому помогают? И вообще, хватит болтать, надо приниматься за работу.

После того разговора, как потом выяснилось, у Сахкаина было всего одиннадцать дней на подготовку к войне. Одиннадцать дней понадобилось Драконам, чтобы перегруппировать свои войска и нанести удар. Связь с остальным миром прервалась в первые несколько дней. Были перекрыты все дороги, обходные пути и потайные тропы. За одиннадцать дней были блокированы все долины с известными поселениями, где находились гномы. На десятый день люди осадили Сахкаин. Но и гномы использовали оставшиеся дни максимально. Стены были усилены камнем из разбираемых построек внутри города, углублен, расширен и наполнен до краёв ров вокруг города, отрыты дополнительные колодцы, весь имеющийся металл пошёл на изготовление оружия и доспехов. Вооружались все, даже те женщины и дети, которых не успели вывезти. Работали все, и днём, и ночью. Никто не проводил никаких собраний, никто не произносил речей, но все, от мала до велика, понимали, что надежды на спасение нет. Слишком хорошо подготовился враг, слишком был силён. Оставалось только как можно дороже продать свои жизни. Весь одиннадцатый день люди строили башни из дерева и металла, метательные машины и штурмовые лестницы. А ранним утром двенадцатого дня, под проливным дождём полетели в сторону города первые камни. Штурмовать город в первый день Драконы не стали. Они сосредоточились на нанесении максимального ущерба стенам города. Гномы отвечали своими катапультами, и даже иногда попадали по машинам людей. Однако ущерб был минимальным. Ливень закончился ночью, а утром второго дня на город обрушились горящие бочки со смолой, город охватили пожары. Не в силах справиться с бушующим огнём, гномы гибли десятками. При свете полной луны и зареве пожаров, люди начали штурм. Атаковали сразу почти по всему периметру стен, большими силами, не прекращая обстрела стен каменными глыбами и зажигательными бочками. Собранные башни подкатывались ко рву и опрокидывались. Получались подобия мостов, по которым переносились длинные штурмовые лестницы и верёвки с крючьями. На накатившую волну людей со стен был обрушен град стрел, камней и дротиков, практически каждый выстрел и бросок находил свою цель. Но и люди не заканчивались. Перелом наступил, когда в бой вступили Драконы. Подобно живому пламени в ночном небе, двое из них пронеслись над крепостными стенами и ударили по ним магией, разрушающей камень. Крепчайшая гномья кладка начала трескаться и рассыпаться под ударами камней из катапульт. Стали образовываться проломы. Понимая, что успех необходимо развивать, драконы пошли на второй заход. И в этот момент гномы выкатили из укрытий полтора десятка огромных арбалетов, направили навстречу летящим Драконам и пустили стрелы-копья. Три копья из всех попали в цель. Два пронзили одного из Драконов, и он буквально был разорван на части. Третье копьё нанесло скользящую и казалось бы, незначительную рану, но Слёзы Луны, находившиеся в острие, причинили непоправимый вред магической сущности Дракона. Потеряв способность к полёту, он рухнул в ров и взорвался с такой силой, что вокруг испарилась вода, оплавились стены, а люди вспыхивали и сгорали, как мотыльки. Невероятный, ужасающий по силе и мощности крик, рёв или даже стон, пронёсся над осаждённым городом. Подстёгнутые этим звуком, словно плетью, люди с утроенной яростью бросились на штурм. Их не останавливало ничего, они шли по телам павших, падали сражённые и своими телами устилали путь идущим следом. Остальные Драконы также двинулись к стенам Сахкаина. Первые приблизившиеся к стенам на полёт стрелы остановились и снова ударили магией. В этот раз она отнимала силы у живых. И люди, и гномы роняли из рук оружие, падали под тяжестью доспехов. И если атакующие прибывали волна за волной и тут же восполняли павших, то у защитников таких резервов не было. Вновь пройдя по телам, только теперь ещё живых, людям удалось закрепиться на стенах. Однако, гномы и здесь не обошлись без ловушки: под Драконами и вокруг них была обрушена сеть тоннелей, откуда группы гномов в упор ударили по Драконам. И снова, мощнейшие взрывы магии и смерть всего живого и неживого вокруг.

Всю битву Башан находился на стенах, сражался вместе со всеми, укреплял проломы, падал без сил для короткого отдыха и снова шёл на стены. В какой-то момент боя к нему подбежал гонец с требованием старейшины немедленно явиться в мастерскую. Подробностей он сообщить не успел, был сражён ворвавшимися на стену людьми. Вступив в рукопашную и сбросив атакующих со стены, Башан бегом направился на вызов. Пробегая по разрушенным и горящим улицам города, он не думал о причинах вызова, а только о том, чтобы скорее вернуться обратно. Ворвавшись в мастерскую с такой скоростью, что дверь от удара слетела с петель, он замер посередине зала. Перед ним находились двое. И если одним был известный ему старейшина, то второго он видел первый раз в жизни, хотя и слышал немало. Вторым был человек. Если точно, то не совсем человек, это был так называемый маг. Выглядя, как люди, людьми они не являлись. Хотя и были ну ооочень похожи. Дорожный плащ, странной формы шляпа, с широкими полями и острым концом, и, конечно же, посох. Был он худощав, в меру упитанным или толстяком, разглядеть под широким плащом не представлялось возможным. Цепкий, внимательный взгляд светло-серых глаз, приковал к себе внимание Башана.

– Ты прекрасно понимаешь, что какого-то перемирия, а уж тем более победы быть не может. Идёт война на уничтожение гномов. Ты можешь сегодня, максимум завтра погибнуть сражаясь с людьми. А можешь покинуть эту битву и вернуться для борьбы позже. Чтобы возглавить сопротивление и добиться возрождения гномьей расы. Выбор необходимо сделать прямо сейчас.

Некоторое время Башан, только что выйдя из боя, не мог понять, чего такое ему толкует этот странный мужик. Какой выбор? Какая борьба? Кого возглавить? То ли ему самому в последней схватке досталось по шлему сильнее, чем он подумал сначала? То ли действительно эти самые маги ну совсем уж странные создания? Предлагает какую-то хню, требует сделать выбор, что за бред вообще? Или это последствия магической атаки Драконов? Слабоумие? Видимо, со стороны он выглядел точно, как слабоумный, поскольку старейшине пришлось довольно резко одёрнуть Башана, – Очнись! Послушай, что тебе говорят! Гномы гибнут, пока ты тут сопли жуёшь!

– Они и так погибнут!

– Но у тебя есть возможность пережить эту войну! Чтобы вернувшись позже, возродить гномов!

– А маг-то здесь причём?!

– Башан, не старайся показаться глупее, чем ты есть на самом деле! Подобное под силу только магу!

– Похоже, вы тут без меня уже всё решили, так чего вам надо-то?!

– Подойди ближе, – голос мага был ровен, обладал очень своеобразными оттенками, он успокаивал, подчинял своей воле.

Приблизившись на расстояние шага, Башан почувствовал исходящую от мага силу. Она окутала его, спеленала и начала убаюкивать. Последнее, что запомнил гном, это пронзительный взгляд мага.

Знахарка

Всё-таки Адам был настоящим тревеем. Из одной поездки он привёз больше, чем могла бы вместить его повозка. Он привёз не только травы и выручку от проданных безделушек, он привёз информацию. Однако делиться ею Адам не спешил. Первым делом он приготовил отвар и напоил им пацана, а пока Башан в нетерпении топтался рядом, весь изворчался по поводу Барки, которого он заметил пару раз в своей поездке. Дескать, он очень ценит заботу о своей безопасности, но так подставляться нельзя ни в коем случае! А если бы кто-нибудь заметил грифона?! А?! Да тут через несколько дней всё будет кишмя кишеть желающими добыть зверя! И господину гному придётся хватать ноги в руки и бежать из этого благословенного места быстрее, чем ужаленный поросёнок! Поэтому он настаивает, чтобы впредь подобного не повторялось! А вообще, всё было не так уж и плохо. Собственно поселение людей было не большим, но и не маленьким, своей крупной ярмарки они не имели, так, небольшая улочка с несколькими лавчонками. Но, в паре недель от этого поселения, было ещё одно, и вот оно было и по-крупнее и по богаче. Вот там и проходили ярмарки раз в полгода. Вот туда и стекались с окрестных долин товары и деньги, новости и слухи. А в этом посёлке жизнь поддерживалась в основном из-за небольшого участка плодородной земли, густого леса, полного дичи, пары речушек да озерца, богатых рыбой. Да ещё и за счёт периодически возникающих поселений мастеров, располагающихся в, как они называют, «тарелке». Ну вот эта та самая небольшая долина, круглая по форме, с поднятыми краями. По какой-то причине там селятся те, кто способен обрабатывать металл, камень, дерево. Ну и происходит взаимовыгодное сотрудничество. Только почему-то долго такие поселения не держатся, самое долгое, пару поколений, а потом оттуда все куда-то исчезают. То ли помирают от неизвестных поветрий, то ли уходят в лучшие места, последнее вот, к примеру, говорят, что выгорело дотла. Почему? Так мастерские же у них там, вот и вырвался огонь наружу. Кто говорит? Так молва людская. Были правда заезжие охотники до чужого добра, поживиться хотели, да только не вернулся никто. И такое бывает. А вы, господин, в той «тарелке» поселились? Там что, мастера новые появились? Странно как-то, дорога туда вроде бы всего одна, да и то сказать не дорога, а так, тропа широкая, но проходит она как раз мимо их посёлка и обычно всех видно, кто по ней проезжает. А вот Вас, господин, мы как-то и не заметили, что вы в «тарелку» проехали. Да и ладно, может, в поле были все или на охоте. О! А какой инструмент у вас хороший, новый! Давненько у нас такого не было! Да вы не стесняйтесь, если чего в обмен нужно, так говорите, поищем. Продукты там, вещи какие? А, травы нужны? Ребёночка поправить? Так это мы мигом, знахарка тут у нас одна есть, как раз травками лесными да полевыми занимается. Ох и знахарка, скажу я вам! Не злая, вроде, даже можно сказать, отзывчивая, но хитрющая! Если чего по её части требуется, роды тяжёлые облегчить, хворь какую из человека прогнать, ну, или порчу с урожая вытравить, так это она всегда безотказно. Но вот если кто какую шалость затеял, так она с того в три дорого возьмёт. Вот случай был, овдовел мужичонка один, погоревал, да заново жениться надумал, вроде не совсем ещё старый был. Приглянулась ему молодка одна, мила, да и хозяйка хорошая. То да сё, съехались они. Только стали вместе жить, а какие-то странные стали, дёрганые, словом добрым не обмолвятся, только что не дерутся. Несколько лет так прожили. Вот как-то знахарка и просит мужичка того помочь ей по хозяйству, плетень поправить, отблагодарю говорит. Со скрипом согласился, молодка косо смотрит, чего это её мужик к другой пошёл, что за благодарность она ему обещала? Полдня у неё поработал и бегом домой, хвать молодку да на сеновал, и крику-то, стонов! С тех пор с десяток ребятишек народилось, да мир в семье образовался. А был у нас один похабник, всё молодкам проходу не давал, всё норовил к телу их подобраться, да всё без обязательств. Своих-то немного, да и поколотили его пару раз, отцы да братья молодок обиженных, вот он и повадился на ярмарки ездить, там молодок охмурять. А как-то раз вернулся и бегом к знахарке, дескать дай мне отвару какого, чтобы силы мужские не кончались! А она ему: а точно тебе именно это нужно, а не чего другого? Он говорит: да, да, именно это! Она ему и говорит: к следующей ярмарке зелье подготовлю, а мне с тебя ничего и не надо, только зелье это, не здесь, а на ярмарке выпьешь. На том и сговорились. На ярмарку он приехал, хлебнул, да такая сила мужеская в нём пробудилась, что отбоя от вдовушек и дам незамужних просто не стало. По началу герой-то наш радовался, счастливый был, домой с ярмарки не поехал, типа, мне и здесь хорошо. Кормят, поят, одевают, и работать не надо, ну разве что похабничать. Только до следующей ярмарки, прилетела весточка от него к знахарке, что он на всё готов, лишь бы всё обратно вернуть! А оно ведь как? Заприметили его таланты люди, которые и на руку нечисты, и что такое совесть позабыли. Вот они его обманом да посулами к себе заманили, заперли и начали за деньги барышням в аренду сдавать, на ночь или больше, кто как заплатит. А там уж с ним чего только не вытворяли, да ещё поговаривали, что не только дамы, но и, срам сказать, мужчины, которые и не мужчины как бы … Он вроде бунтовать, но для смирности поколотили его как следует, так что от всего его здоровья только мужеское и осталось, а другого им и не надо. Как зверушку невиданную показывать в клетке начали. Ни свободы, ни достоинства, ни счастья. Собирались даже после ярмарки в другие города везти, там на нём денежку зарабатывать. Ну, что делать? Человек о помощи просит, надо помочь. Поехала знахарка с мужиками нашими на ярмарку, а там его в клетке прилюдно показывают, да расхваливают, ах, какой молодец, всем огурцам огурец! Она потихоньку к нему подошла и спрашивает: ну что, сполна насладился силой мужеской, стояк называемой? А он ей: ой сполна, ой сполна! Забери, говорит, её обратно, силу эту окаянную! Всё, что хочешь, всё, что есть у меня забери вместе с ней! А она ему пузырёк с зельем сквозь решётку протягивает и говорит: на, выпей, а в последний день ярмарки я к тебе за оплатой приду, вот тогда и отдашь долг. А дальше и вовсе чудеса начались! Слух-то о нём разнёсся за полгода по округе и прибыла на ярмарку дама одна знатная, состоятельная, зрелая уже женщина. Да чего уж там, старуха какая-то, которая, чувствуя близость кончины решила оторваться, видимо, и молодость вспомнить. Вот она его за деньги немалые и выкупила. Денёк, другой она с ним развлекается, а он всё удивляется, а чего это, после зелья выпитого, стояк никак не заканчивается? А на третий день, вот уж умора, старушка прямо во время утех похабных дух испустила! Шум, гам, стража, все кричат убийца! Да какой жестокий! Но тут приказчик старушки этой, достаёт завещание, по всем правилам оформленное и спокойненько так оглашает, что всё своё имущество, изрядно потрёпанное, но ещё значительное, а самое главное, свободу, завещает она самцу этому, который доставил ей радость в последние дни её бренной жизни. Ну, там слугам всем по чуть-чуть, приказчику долю солидную за службу верную. И вот уже кандалы с него снимают, наместник, извиняется, говорит, мы все как лучше хотели, не желаете отобедать в кругу семьи? А он стоит на площади, перед толпой гудящей и мыслишка уже в голове крутится: стояк не закончился, значит знахарка обманула? Значит теперь с деньгами да с силушкой этакой можно и ещё по куражиться? И вдруг, чувствует на себе чей-то взгляд пристальный, начинает по сторонам зыркать и видит, в толпе знахарка стоит и внимательно так на него смотрит. Ту до него доходит, что ведь это последний ярмарочный день и надо бы долг знахарке отдавать! Но за что? Тут его силы мужские и покинули. И как-то так сразу спокойно стало, прям от сердца отлегло. В общем, в тот же день он всё наследство на знахарку отписал и домой с мужиками вернулся. Там у него домишко небольшой был, знахарка не стала забирать, да и зажил тихой жизнью и за чужими молодками больше не бегал. А знахарка через пару недель вернулась с бывшей старухиной служанкой, сирота она оказалась и деваться ей некуда было. Она её себе в помощницы взяла. И как-то постепенно он с ней сошёлся, стали вместе жить, детишки пошли. Четыре сыночка и лапочка дочка. Вон, по двору носятся.

– Ты на кой ляд мне это рассказываешь? – Башан смотрел на Адама круглыми глазами, – на кой мне история этого похабника?!

– Если бы вы меня слушали внимательно, господин гном, то поняли бы, что история эта не про похабника (тьфу!), а про знахарку! Которая наверняка не только травами занимается, но и чем-то ещё по серьёзнее! Вот только встретиться мне с ней не удалось, помощница её сказала, что она в лес ушла, травы собирать. И ещё, деталь важная, в своей истории он ни разу не упомянул ни о магии, ни об эльфах, ни о гномах, ни об орках, никаких Светлых или Тёмных, как будто здесь вообще о таком не слыхивали! А знаете, что нам это даёт? Время! Так необходимое для осуществления некоторых намеченных планов! Вот только использовать его надо с умом.

Обладая редкой наблюдательностью, в новых для себя местах, Адам обращал внимание на разные мелочи, которые неизменно выдавали присутствие сил, встреча с которыми не сулила бы ничего хорошего. То, как и что люди говорят, как одеваются, как строят и даже, как ходят, из всего это он научился узнавать то, что неоднократно спасало ему жизнь. Как именно у него появлялось чувство опасности, он объяснить бы не смог, но оно не подводило достаточно давно. Иной раз, достаточно было даже просто изменившихся взглядов, чтобы понять, что опасность близко и необходимо срочно уходить. Здесь же, всё было спокойно, даже несмотря на недавнюю трагедию, которая оставила мальчика сиротой. Это, как будто прошла буря и, оставив после себя разрушения, всё-таки на какое-то время подарила покой. И, раз уж такая возможность есть, то и использовать её необходимо с умом. Обмолвившись в посёлке о том, что пара-другая крепких рук ему не помешает, он оставил приглашение, на которое неизменно кто-то должен будет откликнуться. И произошло это буквально через пару месяцев, когда ночи стали уже не такими тёплыми и приходило время, чтобы задуматься о том, как пережить зиму. Со своей стороны, нутром чувствуя скорые перемены, Адам заставлял Башана делать как можно больше изделий, чтобы успеть их сдать к ярмарке и выменять наибольшее количество припасов, по холоду и снегу каждый раз в посёлок не наездишься! И вот, в один из визитов Адама в посёлок, его давнишний знакомый, с которым удалось наладить некоторое взаимопонимание, вдруг, во время обмена товарами, заявляет, что буквально пару дней назад, у них в посёлке остановились пара человек, ищущих заработка и, если Адаму до сих пор нужны помощники, то он их пригласит. Конечно, он согласился. Эти два человека были ещё достаточно молоды и проявили заинтересованность не просто в работе, а в длительном сотрудничестве. Вот только людьми они не были. Это были гномы. Гномы, которые не знали, что они гномы и вообще не подозревали о существовании такой расы. Конечно, их натура всячески проявлялась в стремлении постоянно что-делать, чем-то заниматься, в их постоянном поиске чего-то нового. Аккуратно расспросив их по дороге к «тарелке», Адам узнал, что ещё их родители жили в некоем посёлке, среди таких же людей, в маленькой долине, в нескольких днях пути от небольшого городка. И вроде бы всех всё устраивало, вот только в один не прекрасный день старейшина вдруг заявил, что вернулась опасность и надо всем разъезжаться. И несколько семей, живущих в посёлке, собравшись за один день, разъехались в разные стороны. Сами братья и родились уже в пути, который с тех пор не прекращался. Постоянно переезжая и нигде надолго не задерживаясь, они понемногу научились разным ремёслам, поэтому будут полезны на разных работах. Родители их умерли уже несколько лет назад, а другие родственники постепенно откололись и пошли своими дорогами. Все эти скитания им порядком надоели, так что, если есть возможность где-то осесть, так они согласны. Башан по началу искренне недоумевал, как такое возможно: быть гномом и не знать об этом, но, решив, что время всё расставит по местам, с тройным усердием принялся за работу, а Адам с Кавалем увидели, как могут работать гномы. Башан ставил задачи, объяснял суть и, пока сам занимался с Кавалем, братья воплощали задуманное. Как грибы после дождя появились два небольших, но добротных дома с печами, в которых можно было спокойно перезимовать, возводилась новая кузня, только улучшенная, как раз для подрастающего Каваля. Ну, а Адам уже смело начал принимать заказы на изготовление не только металлического инструмента для работ на земле, но сундуков, столов, лавок, братьев стали приглашать на работы в посёлке для починки заборов, сараев, домов. Пошло дело. Да не просто пошло, а закрутило так, что у опытного гнома иной раз дух захватывало от несущихся перемен. Что-то, что было сильным, мощным, разогнало жизнь до огромных скоростей. Как будто он, Каваль, Адам, Барка и остальные неслись по склону горы, не встречая препятствий на пути, но и не имея возможности остановиться или хотя бы притормозить. Работая с Кавалем, Башан как будто выпадал из Мира, существовало только ремесло, в которое они погружались полностью и без остатка. Изредка, словно выныривая, он обнаруживал, что всё вокруг него стремительно меняется. Куда-то неожиданно пропали два брата, но на их месте вдруг оказалась целая семья гномов, и старики, и женщины, и дети. Но, и они куда-то уехали, а вместо них появились другие. Какие-то гномы, периодически сменяя друг друга, помогали им в работе. Их поселение начало разрастаться, появлялись новые дома, мастерские, амбары. Башан потерял чувство времени, ремесло настолько поглотило его вместе с учеником, что они уже даже не пытались считать дни, запоминать мельтешащие перед глазами лица новых поселенцев. Иногда он замечал, что у него оказывалась новая одежда, что откуда-то берётся еда, а возникающий изредка недостаток в материале и инструментах восполнялся молниеносно. Бывало, выходя иногда с Кавалем глотнуть воздуха, перевести дух, они вдруг обнаруживали, что за стенами их кузницы зима или лето, день или ночь, тепло и сухо или холодно и сыро. И почти всегда к Кавалю приходил Барка, ложил свою здоровенную голову ему на колени и что-то урчал по-своему, по грифоньему. Глядя на ставшего воплощением упругой силы и мощи, зверя, который совсем по-детски ластился к Кавалю, Башан испытывал некое необъяснимое чувство правильности своей жизни, своего ремесла и принятых решений. В этих двоих он видел будущее своего народа. И он старался сделать всё от него зависящее, чтобы это будущее состоялось. А вот делать им приходилось исключительно оружие. Мечи, боевые топоры, доспехи, всё, что было необходимо в сражениях. Хотя, изготавливать наконечники копий и стрел они перестали достаточно быстро, передав технологию другим. Иногда приходилось перековывать старое оружие, настолько старое, что Башану иногда казалось, что это оружие ковалось ещё во времена Первых войн. Ведь новое, которое выходило сейчас из-под его с Кавалем молотов, было уже другим, более совершенным. Работая, они старались учитывать все факторы, которые могли бы повлиять на качество: вес, форма, балансировка, даже способность клинкового оружия резать воздух. Удивительно, но чем смертоноснее получалось оружие, тем более изящными становились формы, тем более привлекательными. Необъяснимое сочетание смерти и красоты.

Со всем остальным прекрасно управлялся Адам. Настоящий тревей. От его взора не ускользало ничего. Вся их жизнь проходила под его неусыпным контролем. Еда, материалы, инструменты, жильё, торговля, буквально всё было завязано на нём. И во всё это Адам был погружён настолько же, насколько Башан был погружён в обучение Каваля. Взаимопонимание между гномом и тревеем было практически полным, им почти не требовались слова, чтобы понять друг друга. Одна мысль беспокоила гнома: если тревей заботится обо всех, то кто позаботится о нём самом? Как он выдерживает такие нагрузки? И на сколько его хватит? Ответ пришёл неожиданно и поразил своей простотой. Как-то раз, серым пасмурным днём, Башан вышел из кузницы и застал Адама, неподвижно стоящего посреди улицы и пристально смотрящего на медленно приближающуюся повозку. Вроде бы ничего особенного, старик-тревей ведёт в поводу лошадь, а на повозке сидит девушка, в принадлежности которой к народу Адама сомнений не возникло бы ни у кого. Учитывая, сколько лет Адам был в полной уверенности, что он такой последний и умрёт, не оставив потомства, и практически смирившийся с этим, можно было понять его состояние. Однако, надо было выводить его из состояния камня. Встав рядом с Адамом, гном слегка похлопал того по спине:

– Будущее. И для твоего народа.

Адам вышел из состояния оцепенения, повернулся к Башану, попытался что-то сказать, но только беззвучно несколько раз открыл рот, рукой указывая в сторону приближающейся повозки. Гном решил помочь товарищу.

– Да, всё верно. Тебе это не привиделось, я тоже их вижу, и очень рад за тебя. Вот только если ты не перестанешь молча махать руками, строя мне страшные рожи, то, боюсь они могут подумать, что я буду более подходящим вариантом для юной красавицы.

После чего подмигнул тревею и слегка подтолкнул в сторону повозки. Адам сделал несколько шагов и остановился. В нескольких шагах от него старик остановил повозку. Все молча смотрели друг на друга. Пауза затягивалась и Башан уже хотел было вмешаться, когда старик заговорил:

– Хммм. Мне вас описывали, как очень подвижного, неутомимого и общительного молодого человека. Пока я вижу только молодость. Может здесь есть ещё кто-то, кто бы представлял наш угасающий народ? Мне необходимо с ним встретиться. Я, видите ли, уже не так молод, и мне бы хотелось, чтобы после моего ухода, внучка оставалась среди своих, а не в одиночестве. Молчите. По всей видимости, речь шла не о вас. Ну хотя бы скажите, где можно остановиться отдохнуть, чтобы со свежими силами продолжить поиски некоего Адама?

Сар*Раг

До сих пор не пришедший в себя, от потери Ол*Гареда, Арт*Ом почти не разговаривал с Драг*Ашем. Чувство опустошения, повышенной тревожности не покидали его с момента их стремительного отъезда из княжеской долины в Горы. Жалкий лепет Драг*Аша о неготовности Арт*Ома, да и всей их кампании, к этой поездке, только лишний раз раздражали и нервировали. Сколько можно топтаться на одном месте? Нужен прорыв, кардинальное изменение хода противостояния. Старики топтались на месте, а Князя вообще можно было бы списать, поскольку известие о предательстве сына повергло его в полную апатию. Толку от него и так было немного, а сейчас проще было бы совсем от него избавиться, если бы не вопрос наследия. Поэтому перед отъездом, Старику были даны чёткие указания относительно Князя: беречь его жизнь до возвращения Арт*Ома с Драг*Ашем, оградить от всяких потрясений, продолжать борьбу с Тьмой. То есть, фактическим правителем становился Старик. Задача, по мнению Арт*Ома, вполне тому по силам. Ничего невероятного не требовалось: нужно будет просто удержать княжескую долину, войск для этого было вполне достаточно, последователей Света тоже. Проведённая инициация десятка адептов давала уверенность в моральной убеждённости населения долины.