Глава 1
Мужчина сразу привлекал внимание, хотя на первый взгляд в нем не было ничего особенного. Простой черный плащ, затертый, как у любого путника, стоптанные охотничьи ботинки с комками грязи, налипшими на каблуки, глубоко надвинутый на лицо капюшон.
Выделялся он только ростом – на голову выше мельтешащих вокруг него продавцов – и манерой держаться. В нем не было ни суеты, ни торопливости, зато просматривалась стать. Он спокойно ходил мимо прилавков, на которых кожевники раскладывали свои товары: цветные браслеты, нательные сумки и новые, поблескивающие заклепками упряжи. Иногда брал какую-то вещь и рассматривал ее так, будто ему на самом деле было интересно.
В этот момент Мелена не могла отвести взгляда от его рук. Сильные, с крепкими длинными пальцами, по-мужски красивые. Такие могут защитить, подарить неземное удовольствие… и причинить боль. Много боли.
– Нам сюда, – произнес один из стражников, распахивая перед ней дверь.
Даже не взглянув на него, Мелена вошла внутрь и остановилась посреди тесной темной лавочки, от пола до потолка заваленной всяким хламом. Здесь пахло чем-то кислым, а еще тушеными овощами и подгоревшими котлетами.
– Госпожа, – сгорбленный старичок проворно выскользнул из-за полупрозрачной занавеси, отделявшей основное помещение от крохотной коморки, в которой он жил, – я так рад вас видеть. Ваше появление в моей скромной обители – всегда великое событие. Могу я предложить…
– Достаточно, Харрин, – она пренебрежительно отмахнулась от его подхалимства и, постукивая рукоятью плети по бедру, неспешно прошлась вдоль нагромождения коробок, свертков, рулонов. – Скажи, нашел ли ты то, о чем я просила?
Старик замялся. Его маленькие, похожие на крысиные глаза испуганно забегали по сторонам.
– Понимаете, тут такое дело… Я очень старался…
– Нашел? – перебила Мелена, лениво взглянув на него через плечо.
Харрис побледнел. Никого в Асолле не обмануло бы это снисходительное спокойствие. Все знали, что за ним скрывается. Хуже только, если Мелена начинала ласково улыбаться.
– Нет, – его плечи безвольно опустились, – я перерыл все блошиные рынки, кинул клич среди тех, кто торгует краденным, но так и не смог найти ни одного амулета.
– Плохо. – Она задумчиво попинала носком большой сундук, потом с досадой цыкнула и обернулась к старику. – Очень плохо…
– То, что вы просите – невозможно найти. Амулеты из Андракиса – это то, что можно найти в самом Андракисе, а никак не посреди Милрадии… – Он сник, напоровшись на равнодушный взгляд.
– Даю тебе время до следующей недели. Найдешь – останешься здесь, и я закрою глаза на твои грязные делишки. Нет – вылетишь из Асоллы, лишившись всего.
С этими словами Мелена направилась к выходу, и стражник снова распахнул перед ней дверь, склонив голову в почтительном поклоне.
Выйдя на крыльцо, она вытянула из-за пояса мягкие кожаные перчатки и обернулась, невольно ища взглядом того мужчину.
Он никуда не ушел. Наоборот, оказался совсем близко и теперь рассматривал ножи в кожаной оплетке. Капюшон все так же низко спускался на глаза, прикрывая верхнюю половину лица. Мелена видела только губы, сжатые в нитку, и жесткую линию подбородка, но почему-то хотелось большего. Подойти, сдернуть этот убогий капюшон и заглянуть ему в глаза.
Раздраженно стиснув зубы, она кивнула стражнику, чтобы следовал за ней, и бодро направилась к тому месту, где они оставили лошадей. Слишком много дел, чтобы тратить время на какого-то бродягу.
Однако стоило только завернуть за угол, как сердце споткнулось, сбиваясь с ритма, а потом забилось с неистовой силой.
– Стой, – едва слышно приказала своему сопровождающему и, подкравшись к выступу стены, аккуратно выглянула на оживленную улицу.
Мужчины уже не было.
– Куда он запропастился? – процедила сквозь зубы, но через миг заметила высокую фигуру на пороге одной из лавок.
Веселая продавщица неестественно громко смеялась, протягивая ему какую-то безделушку. Даже на таком расстоянии было видно, как ее щеки пылают алым и как она закусывает губы и призывно смотрит, пытаясь привлечь понравившегося мужчину.
– Сброд, – брезгливо обронила Мелена и снова юркнула за угол, чувствуя неуместное раздражение. Жестом подозвала стражника. – Чтобы завтра той лавки не было. Понял?
– Как прикажете, госпожа.
Выкинув из головы бродягу и девицу, крутившую перед них хвостом, Мелена взлетела в седло и, пришпорив вороного жеребца, помчалась к замку. Боясь попасть под тяжелые копыта, люди шарахались в стороны, но никто не смел и слова пикнуть вслед главе королевской стражи.
Узкими улочками она поднялась к боковым воротам, притормозив лишь на миг, пока охрана поспешно распахивала перед ней тяжелые дубовые створки. Навстречу уже бежал конюх. Мелена ловко соскочила на землю и не глядя бросила ему поводья.
Ее ждал король Вейлор. И у нее снова не было для него хороших новостей.
На ходу распахивая плащ, она направилась в мастерскую – так король называл зал, в котором предавался раздумьям и марал холсты в попытках поймать гармонию.
Отрывисто постучав, она склонила голову в ожидании ответа и, когда раздалось скупое «войдите», шагнула внутрь.
С последнего ее визита здесь прибавилось картин. Любимый сюжет – трон, накрытый звериной шкурой – повторялся на каждом втором полотне. Иногда это была шкура песчаного кхассера, иногда серая с темными пятнами, а на той, что он рисовал сейчас, черные полосы чередовались с огненно-красными.
– Как тебе мои работы? – не оборачиваясь, спросил король.
– Они прекрасны.
Ложь давалась привычно легко.
– Я знал, что ты оценишь по достоинству, – он неспешно выводил черную линию. – Есть новости?
– Нет, мой король, – глухо ответила Мелена, – амулет так и не нашли.
– Плохо, – задумчиво ответил Вейлор, не отрываясь от своего занятия, – Может, ты была недостаточно убедительна, когда говорила этим торгашам, что он нам нужен?
– Я старалась. Как обычно…
– Мне не нужны старания. Мне нужен результат, Мел. Без амулета наша защита неидеальна.
– Я знаю, но…
– Найди мне его. Достань хоть из-под земли, хоть с того света, хоть с самого Андракиса! Поняла?!
– Да, мой король, – Мелена склонила голову, пряча ярость, полыхавшую во взгляде. – Я могу идти?
– Иди! – он так ни разу и не обернулся, продолжая выводить полосы на звериной шкуре.
Мелена бесшумно выскользнула за дверь.
Настроение было ни к черту, поэтому она спустилась во двор, где тренировались ее воины, и, взяв привычный легкий меч, вскочила на тренировочную линию.
Она знала ритм каждого орудия, размах каждой секиры и длину выпадающих шестов. Не билась – танцевала, гибкой кошкой проходя препятствие за препятствием. Вдох – пригнуться, выдох – проскользнуть снизу. Прыжок – и уйти в сторону.
Каждое движение – отточено до автоматизма, каждый взмах – достигал цели. Каждый удар сердца – наполнен уверенностью.
… Перед глазами снова темная фигура и жестко поджатые губы. И странная мысль: какие они на вкус?
Плотный мешок, набитый песком, со всего маху влетел в бок, сбивая ее на стылую землю. Мелена приземлилась на колени и ладони, ободрав их до крови о ледяную корку.
– Черт, – прохрипела, поднимаясь на ноги. Грудь тяжело вздымалась и опадала, а пульс потерял размеренность ритма. – Черт.
Вытерев руки о брюки, она подняла меч и вернулась на исходную позицию. Сдаваться она не привыкла. Как и показывать свою боль.
Уже вечером, закрывшись в своей комнате, Мел сняла кожаную рубаху и, чуть поморщившись, развернулась перед зеркалом, чтобы рассмотреть наливающийся кровоподтек. Кончиками пальцев аккуратно прикоснулась к нему и тут же сморщилась от боли:
– М-да, – распрямилась, убирая руку.
Абсолютно нагая прошла до купели и опустилась в горячую, пахнувшую хвоей воду, не обращая внимания на то, как дерет ссадины и ушибы.
Под утро ей приснился главный рынок Асоллы, снующие со своим дешевым барахлом продавцы, громкие зазывалы и мальчишки, стайками носящиеся среди взрослых… И темная фигура мужчины в плаще, скрывающаяся в тени домов. Желание увидеть его лицо становилось не преодолимым, но рядом с ней не было ни одного стражника, которого можно было бы отправить за бродягой, поэтому Мелена отправилась сама. Но сколько бы она ни старалась приблизиться, черный силуэт был все так же недосягаем. Лишь красивые мужские губы кривились в жёсткой усмешке.
Задыхаясь от беспомощности, она проснулась.
– Проклятье! – ударила по подушке.
Спать больше не хотелось, поэтому она поднялась и распахнула окно, впуская в комнату студеный воздух.
Мысли снова крутились вокруг того мужчины.
Что-то было не так, неправильно, но Мелена никак не могла понять, что именно.
Наверняка, простой бродяга, какой-нибудь вольный охотник, забредший в столицу пополнить свои скудные запасы. Только и всего.
… Ни черта не простой. Не держатся так простые. У него в каждом жесте спокойная уверенность, в каждом движении – тщательно контролируемая сила.
С досадой хлопнув по подоконнику, Мелена оделась и покинула свою комнату. Нужно найти этого мужчину и содрать с его головы дурацкий капюшон.
***
В этот раз на рынок она спустилась не одна. Пять воинов шагали чуть позади и грозно рыскали по сторонам, как выискивающие добычу коршуны.
О том, кого они ищут на самом деле, Мелена никому не сказала. У нее не было причин разыскивать того мужчину, кроме ее собственного ощущения неправильности.
Первым делом она завернула в тот переулок, где увидела его в прошлый раз. Глупо было ожидать, что два дня подряд он будет ходить мимо одних и тех же прилавков, но Мел все равно почувствовала укол разочарования. Ни слова не сказав сопровождающим, она направилась дальше, вливаясь в разномастную людскую толпу.
Прошлась мимо оружейных лавок, потом свернула в ряды ткачей и ремесленников, свернула к Мясному проулку. Мужчины в черном плаще нигде не было. Он как сквозь землю провалился, и Мелена отчаянно жалела, что не подошла к нему вчера. Теперь он мог быть где угодно.
– За кем мы охотимся? – спросил один из воинов, тот, что по положению выше остальных.
– Не задавай лишних вопросов.
Каждый раз, когда взгляд цеплялся за темный плащ, сердце Мелены подпрыгивало в груди и пропускало удар. Но каждый раз это была ложная тревога.
– Ну же, – прошипела сквозь зубы, – покажись. Я же знаю, что ты где-то близко.
Все так же безрезультатно они добрались до птичьего рынка. Здесь к гомону людских голосов добавлялись надсадные крики петухов, грустное мычание пегой коровы, блеянье коз и заливистый лай беспородных шавок. Безвольная скотина Мелену не интересовала, а вот загон с бесновавшимся черным жеребцом привлек внимание.
– Вы не смотрите, что он мечется, как окаянный, – худенький мужичок сокрушенно качал головой, – так-то он смирный и покладистый, а сегодня взвился, словно одержимый. Никакого сладу с ним нет. Не продам теперь…
Мелена слушала его вполуха и продолжала наблюдать за жеребцом. Он то хрипел, то пятился, то взбрыкивал на месте и пытался умчаться прочь, но натыкался на изгородь и снова брыкался. И глаза у него были дикие, перепуганные, будто поблизости притаился коварный хищник.
– Я заберу его, – коротко обронила Мелена, отстегивая от пояса кошель, плотно набитый монетами.
– Госпожа, вы уверены?
– Накинь недоуздок и подведи ко мне.
Конюх подчинился. С огромным трудом ему стоило поймать неспокойного жеребца и подтянуть его к Мелене.
– Он ваш.
Она по-хозяйски почесала между нервно прядущих ушей:
– Кого боишься, красавец?
Конь всхрапнул, тревожно переступая с ноги на ногу и оглядываясь.
– Идем, – Мелена кивнула одному из своих людей, чтобы забрал жеребца, и направилась прочь.
Вонь этого места действовала ей на нервы.
Но не прошли они и десятка метров, как конь взвился, вырвал поводья из рук и, взбрыкивая, понесся сквозь толпу, снося всех, кто попадался на пути.
Люди кричали, началась давка, кто-то в панике повалился на землю прямо под тяжелые копыта и неминуемо бы погиб… если бы не мужчина в темном плаще.
Откуда он взялся – никто не понял. Просто встал поперек дороги перепуганного жеребца и, вскинув руки, ловко ухватился за болтавшийся недоуздок. От резких движений капюшон сполз с его головы, но он даже не обратил на это внимания. Притянул к себе вспененную морду и, по-хозяйски поглаживая по носу, начал успокаивать:
– Тихо, мальчик. Тихо.
Конь хрипел, дрожал всем телом, приседая на задние ноги, но как завороженный смотрел на мужчину.
Мелена тоже смотрела. Жадно впитывала черты: волевой подбородок, высокие скулы, прямой нос и темные брови вразлет. Мужчина был смуглым, словно провел много времени под палящим солнцем, а в коротко стриженных русых волосах пробивались пряди другого цвета. То ли рыжие, то ли красные…
Придя в себя, Мелена решительно шагнула к мужчине:
– Как тебя звать и откуда ты?
Он еще раз провел пальцами по мягкому трепещущему носу жеребца и только после этого обернулся к ней. Глаза у него были карие, обычные. И почему-то это разочаровало Мелену. Она ждала чего-то другого, особенного…
– Я задала вопрос.
– Маэс. – Мужчина пожал плечами. Он вовсе не выглядел испуганным и не лебезил перед ней, как все остальные, – из деревни Вьюр-Тан на западном берегу…
– Я знаю, где эта деревня, – перебила Мел. – Что ты делаешь в Асолле?
– Работенку какую-нибудь хочу найти. Не сильно сложную, – он не скрывался, смотрел прямо, но в его взгляде ничего нельзя было разобрать.
Что-то не стыковалось, не давало покоя, заставляя пристальнее вглядываться в красивое лицо.
Да, он был непростительно по-мужски красив.
– Увижу еще раз, что праздно шатаешься по городу – отправишься за решетку, – Мелена раздраженно выхватила у него поводья.
– Как скажете, госпожа, – он склонил голову.
– Уходим! – процедила сквозь зубы и, стремительно развернувшись, пошла прочь.
Подумать только, ночь не спала из-за какого-то тунеядца! К позорному столбу на площади привязать бы его и высечь.
Вне себя от ярости она обернулась, чтобы убедиться, что этот трутень не стоит без дела, и напоролась на его прямой, жесткий взгляд.
Где-то под коленками дрогнуло. Мелена сбилась с шага, а потом и вовсе остановилась, не в силах пошевелиться. Уставилась на него, широко распахнув глаза, но мужчина на нее даже не смотрел.
Показалось…
С трудом совладав с дыханием, она отправилась дальше.
Но не пройдя и сотни метров, Мелена остановилась. Она не могла заставить себя уйти. Ноги отказывались идти, и внутри, от хребта и дальше, натягивался канат, удерживавший на месте.
Ее взгляд был прикован к вороному жеребцу. Он уже успокоился и лишь изредка нервно подергивал длинным хвостом, пытаясь отмахнуться от ленивых снежинок. Она подошла к нему, провела ладонью по лоснящейся щеке и залянула в темные, влажные и очень умные глаза:
– Ты же его испугался, да? Из-за него метался, как бешеный? А потом он тебя поймал и заставил успокоиться. Все он. – Конь нетерпеливо всхрапнул и тряхнул густой гривой. – Он, – убежденно кивнула Мелена, – он… – Все сводилось к этому незнакомцу. Он был в центре всего. Мелена развернулась к воинам: – Схватить мужчину в плаще. И привести во дворец.
Приказ легко сорвался с ее губ. Она была уверена в своем решении.
Воины тут же бросились исполнять, а Мелена продолжила путь в одиночестве, чувствуя, как понимается волна нетерпения. Ей хотелось знать, кто он такой, откуда, зачем пришел в Асоллу. Интуиция подсказывала, что в разговоре откроется много интересного. В сказочку о том, что это просто бродяга, пожаловавший в город ради работы, она больше не верила.
Ждать пришлось долго. Она уже пристроила нового жеребца в конюшню, проверила тренировочные площадки и теперь ходила по двору, раздраженно пиная перед собой маленький камень.
Наконец, вдали послышались голоса и звон шпор по брусчатке. Спустя пару мгновений во двор вошел тот самый безраздельно завладевший ее вниманием мужчина в окружении воинов. Их мечи были обнажены, взгляды неотступно следили за пленником. Но несмотря на это и на то, что их пятеро, а он один, выглядело все так, будто это он вел их.
Пальцы невольно сжали рукоять плети, неизменно висевшей на поясе. В какой-то момент Мелена поняла, что не дышит, во все глаза наблюдая за приближением мужчины. Его движения были уверенными, а походка легкой и по-звериному пружинистой.
– Почему так долго? – голос не подвел – получилось хлестко и требовательно.
– Пришлось его поискать.
– Неважно, – отмахнулась, подступая ближе к мужчине.
Он смотрел на нее сверху вниз, сжав губы в жесткую линию, а в глазах – штиль. Ни одной эмоции, лишь холодное пристальное внимание.
Прячась за маской ледяного пренебрежения, Мелена рассматривала его, испытывая дикое волнение. Сердце гремело так, что казалось, его слышат все вокруг. Каждая дворовая шавка, каждый проходящий мимо человек.
– За что меня задержали? – спросил он. – В чем моя вина?
От его спокойного голоса на затылке вставали дыбом волосы. Мелена была обескуражена. Она никак не могла понять, почему при виде этого бродяги ей хотелось по-кошачьи выгнуть спину и зашипеть.
Потому что не бродяга он, – нашептывало чутье, – не бродяга. А кто-то другой. Хищный, опасный, цинично прикрывающийся маской обычного человека. Надо держаться подальше от него.
Но разве глава королевской стражи могла себе позволить отступить? Никогда.
– Потом разберемся. В камеру его! На первом уровне.
Один из воинов дернул его за рукав, но Маэс даже не пошевелился, продолжая смотреть на Мелену. Его взгляд становился все тяжелее и тяжелее. В какой-то момент ей даже показалось, что его заволакивает густая непроглядная тьма.
– Ты слышал, что она сказала, – другой воин грубо толкнул его в плечо, вынуждая подчиниться.
Стиснув зубы, Маэс усмехнулся и покорно пошел в указанном направлении. И лишь когда скрылся за дверью, ведущей в подземелье, Мелена смогла нормально вдохнуть. С сипом втянула воздух, тряхнула головой и поморщилась, только сейчас поняв, что все это время до боли сжимала рукоять плетки. Настолько сильно, что ногти впились в ладонь до кровавых полумесяцев.
Ей внезапно показалось, что он здесь лишь потому, что сам так решил, а вовсе не по причине того, что пятеро вооруженных людей силой заставили его прийти.
– Черт, – запрокинула лицо к мутному зимнему небу.
Сверху, неспешно кружась, падали крохотные мерцающие снежинки. Их танец, наверное, был красивым, но Мелену эта красота не трогала.
Нужно было отправляться в камеру и выпотрошить этого наглеца, посмевшего вести себя так уверенно, словно именно он тут хозяин, выбить из него всю правду… Но впервые в жизни Мелена робела перед предстоящим допросом. Не знала, о чем спрашивать у этого странного мужчины и куда деваться от тяжелого, пробивающего насквозь взгляда.
Такая реакция была для нее в новинку и вызывала смятение. Что в Маэсе такого особенного?
– Госпожа, – к ней бежал мальчишка-посыльный, – король требует вашего немедленного присутствия!
Сказал и унесся прочь, чтобы передать другие поручения.
Облегчение… Именно это она испытывала, узнав, что ее вызывает Вейлор. Какие бы новости ее ни ждали, она радовалась отсрочке. Ей нужна была передышка, прежде чем войти в клетку к зверю.
Мелена снова обратила взор в ту сторону, где скрылся Маэс, чувствуя, как ускоряется растревоженное сердце. Недовольно поджала губы, медленно выдохнула, запирая волнение глубоко внутри, и устремилась к главному входу.
Король не любил ждать
Глава 2
– Мой король…
– Где тебя черти носят?! – Вейлор был не в духе.
Его одутловатое, некрасивое лицо нервно подрагивало, воротник вокруг шеи собрался складками, а небольшие глубоко посаженные глаза полыхали яростным пламенем.
Заложив руки за спину и глядя строго перед собой, Мелена сдержано ответила:
– Проводили рейд. Забирали подозрительных…
Вернее одного подозрительного.
– Не там ты подозреваешь. Совсем чутье потеряла! – грубо обрубил он. – Вестник с границы прилетел.
Мелена знала это. Еще только переступив порог, она заметила на балке под потолком невзрачную угрюмую птицу с пустой перевязью на левой лапе.
– Есть новости?
– Есть! – рявкнул король. – Колебания засекли. Несколько дней назад защита дрогнула!
Это были плохие новости.
После того как проклятый кхассер разрушил все обители, долина Изгнанников перестала быть крепким рубежом, защищающим Милрадию от Андракийцев. В Асолле не сомневались, что именно этой зимой захватчики попытаются прорваться через Сторожевые Скалы. Ждали и готовились. Но ожидания – это одно, а реальные действия – совсем другое.
– На нашу сторону кто-то прошел? – спросила Мелена.
– Нет. Они патрулировали день и ночь, но никого не было. Все колебания с той стороны, до нас доходят лишь отголоски. Они ищут слабое место.
Слабых мест не было. Если только проклятые андракийцы не придумали, как сломать возведенную на крови первых кхассеров защиту. Увы, древние мудрецы не были так уж мудры. Их настолько пленила идея изолировать чудовищ, что они не предусмотрели возможность безопасных проходов для своих людей. Как с той стороны нельзя было прорваться в Милрадию, так и с этой нельзя было запустить разведчиков в Долину.
– Мы усилим охрану города. Запасов предостаточно, оружия тоже.
– Этого мало! Мы должны были выставить купол над столицей! Такой, чтобы ни одна летающая тварь не могла подобраться!
Для купола нужен амулет из Андракиса, а его не было. И этот факт крайне раздражал нетерпеливого короля.
– Я работаю над этим.
– Плохо работаешь! Порой мне кажется, что ты размякла и не в состоянии решить простейших задач. Упустила кхассера в том году, позволила ему разворотить всю долину! Если бы не он…
Мелена едва слышно скрипнула зубами. Побег кхассера стал ее провалом. Именно она недооценила возможности зверя, не просчитала его действий и не увидела в мелкой девице из долины потенциальную угрозу.
– Такого больше не повторится.
– Не разочаруй меня, Мелена. Ты же знаешь, я не люблю разочаровываться. И наказываю тех, кто посмел меня разочаровать.
Уж кому как не ей это знать. Она лично не раз выполняла его жестокие приказы.
– Я проконтролирую, чтобы границы были усилены.
На душе было тревожно. В Милрадии привыкли полагаться на нерушимую защиту, а теперь она трещала по швам, едва сдерживая готовый хлынуть из Андракиса ужас.
Что это за колебания? Что пытаются сделать андракийцы?
Как же не хватало глаз, наблюдающих за Долиной изгнанников. Впервые в жизни Мелена жалела, что на стороне Асоллы нет оракулов и провидцев, или магов, способных видеть звериными глазами.
В глубокой задумчивости Мелена отправилась в подземелье, туда, где ее ждал странный бродяга. Тревога из-за его появления смешивалась с дурными предчувствиями после новостей вестника. Мел ненавидела это состояние, когда тычешься из стороны в сторону, как слепой котенок, но ни черта не понимаешь.
В подземелье было прохладно. На сквозняке тяжелые факелы отбрасывали неровные тени на серые стены и узкие каменные ступени, по крутой спирали ведущие вниз на закрытые уровни.
Бродяга был наверху, в широкой светлой камере с окном под потолком. Спускать его ниже не было повода. Пока.
Возле дверей, ведущих в отсек для задержанных, Мелену остановил Дэннис – главный тюремщик Асоллы.
– Напомни, почему мы держим здесь этого бродягу? В чем он виноват?
– Слишком много вопросов, тебе не кажется? – Мелена вскинула брови и, задев тюремщика плечом, вошла внутрь.
Маэс сидел на узкой лавке, привалившись к стене и прикрыв глаза, но Мел чувствовала, что он наблюдал за ней из-под полуприкрытых век.
– Подъем! – скомандовала она, грохоча рукояткой плети по прутьям решетки.
Глаза он открыл, но не пошевелился, только лениво вздернул брови.
Мелена взяла стул, поставила его вплотную к решетке и села.
– Я буду задавать тебе вопросы, и в твоих интересах отвечать правдиво. Если мне покажется, что ты врешь, я позову мастера воспоминаний, и он запросто выпотрошит тебя и все твои секреты.
– Нет секретов, – скупо ответил Маэс.
Мел чувствовала, что он совершенно ее не боится, и это злило. Все боялись! Стоило ей только нахмуриться – все в радиусе десяти метров покрывались испариной и белели от страха. Этот же продолжал сидеть и как ни в чем не бывало смотреть ей в глаза.
– Откуда ты?
– Я уже говорил. Из Вьюр-Тана.
– Ты понимаешь, что я прямо сейчас могу отправить туда гонца, чтобы он подтвердил твои слова?
– Отправляй. – Маэс пожал плечами.
Его взгляд нервировал все больше. Обычно Мелена подмечала детали, читала собеседника, как открытую книгу, чувствовала его настроение. Сейчас не чувствовала ничего, словно не человек перед ней сидел, а каменная стена.
Это было так странно… и знакомо. Будто она уже видела такое непробиваемое спокойствие. Вот только где?
И память услужливо подбросила образ закованного в цепи песчаного кхассера.
Мелена больше ничего не говорила и не спрашивала. Она подалась вперед. Уперлась локтями в колени, сложила ладони домиком и кончиками пальцев задумчиво прикоснулась к губам.
Слишком много странного.
Он непохож на жителей Милрадии ни повадками, ни манерой держаться. Он не боится. А самое главное, он появился после колебаний у Сторожевой гряды. Через зимнюю границу нельзя пройти… но что если способ все-таки имеется, и андракийцы нашли его? Что если он и есть адракиец? Он так похож на того, другого.
Но у того кхассера были глаза зверя, а у этого обычные.
Самый простой способ проверить, это посадить его под замок и отправить гонца во Вьюр-Тан. Неделя до деревни, неделя обратно – Мелена чувствовала, что этого времени у них нет.
Пытать его бесполезно. Если это действительно андракиец, то что угодно делай – не сломается. Она уже пробовала смять кхассера, и ничего не вышло.
Почему у него обычные глаза? Они ему не идут. Здесь к месту был бы янтарь…
Может, не кхассер, а простой воин с той стороны?
Не-е-ет… Она покачала головой, споря сама с собой. Много ей доводилось видеть и простых воинов, и командиров, и ни у одного из них не было такой уверенной надменности ни во взгляде, ни в движениях.
Даже сейчас, сидя в клетке, он выглядел так, будто она надоедливая мышь, которая пожаловала в его дом. Смотрел на нее без единой эмоции и равнодушно ждал.
– Не выпускать его, – наконец, приказала Мел, поднимаясь на ноги.
– И долго он тут койку будет занимать?
– Столько, сколько я скажу.
Проницательные глаза чуть прищурились, провожая ее взглядом до двери. Он так смотрел, будто прикасался – между лопаток аж давило, но Мелена ушла, не оборачиваясь.
Был еще один способ проверить, тот ли это, о ком она подумала…
Оказавшись в своей комнате, Мел опустилась на колени возле небрежно заправленной узкой кровати и вытянула из-под нее кованый ларь. На тонкой дужке висел хитрый маленький замочек, который никто не мог открыть, кроме главы королевской стражи. Ей он поддался без сопротивления: тихо щелкнул и мягко разошелся, открывая содержимое ларца. Внутри, замотанный в грубую холстину, покоился металлический ошейник. Его блестящая поверхность была изрезана сотнями крошечных линий, позволяющих ему быть то гибким, словно кусок кожи, то бесконечно жестким. Внутри был спрятан сложный механизм. Он мог растягивать ошейник или, сжимая, душить жертву, мог бить разрядами и причинять боль. Мог сделать так, что бедняга, попавший в его плен, будет скрести землю, срывая ногти от бессилия, но делать то, что прикажет хозяйка ошейника.
Хозяйкой была она – Мелена.
Задержав дыхание, она достала ошейник из ларца. Тяжелый и опасный, он удобно лежал в ладони, вселяя какое-то дикое предвкушение.
Таких больше не было не то что в Милрадии, но и на всем белом свете. Лучшие мастера Асоллы делали этот ошейник на заказ, используя самые ценные ресурсы. А сколько золота пришлось отдать за столь тонкую работу!
Идеальное орудие для изощренных пыток. Мелена залюбовалась им. Недостаток у него был только один – одноразовость. Стоило только защелкнуть его на шее жертвы, и все – снять его станет невозможно, проще отрубить голову. Но даже если отрубишь, использовать ошейник снова не получится.
Поэтому Мелена колебалась. Ошейник был прекрасен своей жестокостью, но Мелена готовила его для кхассера, а тот улизнул из-под самого носа. И теперь ей надо решить, стоит ли тратить уникальную вещь на мужчину, который мог оказаться обычным путником.
Вспомнила его надменный профиль, полный превосходства взгляд и широкие расслабленные плечи, когда он сидел в камере с таким видом, будто прохлаждался в парке на берегу реки.
Стоит…
Осталось только надеть его на могучую шею Маэса. Что-то подсказывало, что он будет против.
Решительно сунув ошейник в карман, Мелена поднялась, ногой задвинула ларец обратно под кровать и вернулась в подземелье.
– Подойди ко мне!
Темные брови насмешливо выгнулись. Мол, заставь меня, если сможешь.
Скрипнув зубами, она ударила рукояткой плети по прутьям.
– Я сказала, подойди!
Мелена злилась от того, что ей не удавалось держать привычную маску невозмутимой стервы. Разлад внутри нарастал все сильнее, и с немалым удивлением она заметила, что у нее дрожат руки.
Маэс легко поднялся с лавки и медленно подошел к ней. Тяжелым взглядом уставился на нее сверху вниз и ждал, что будет дальше. Их разделяли только железные прутья, которые на его фоне казались хрупкими и ненадежными.
– Просунь руки, – приказала Мелена. И снова он не торопился исполнять. Чуть склонив голову, хищно прищурился, пытаясь понять, что она задумала. – Руки!
Наконец, он подчинился. Мелена сняла с пояса тяжелые наручники и сковала его руки через прутья, чтобы не мог втянуть их обратно. От случайных прикосновений к пленнику ее перетряхивало. Кожа у него была горячая, а на широких крепких запястьях Мелена и вовсе зависла. Его сила была слишком очевидной и вызывающей, от нее перехватывало дыхание и ломило за грудиной.
Наваждение какое-то! Сердито тряхнув головой, Мелена его отогнала и кивком указала тюремщику на замок.
– Открывай.
Он молча снял с гвоздя тяжелую связку ключей, нашел нужный и, отперев скрипучую дверь, распахнул ее перед Меленой.
Испытывая неуместную робость, она вошла и остановилась за спиной мужчины. Его плечи были напряжены, голова чуть опущена. Казалось, он весь натянут, как пружина, заведен до предела и в любой момент может сорваться.
И на наручники никакой надежды нет, потому что они не удержат.
В одной руке Мелена держала рукоять плети, другой судорожно сжимала в кармане ошейник. Просто надеть, защёлкнуть на этой бычьей шее, и Маэс не сможет ничего ей противопоставить.
Словно чувствуя ее мысли, он подобрался. Сжал кулаки, угрожающе повел плечами, желваки заиграли. Его ярость была настолько осязаемой, что тюремщик попятился, а Мелена не стала ждать и ударила плетью, вкладывая в этот удар всю свою силу.
Маэс выгнулся от мощного разряда, но не проронил ни слова. Лишь зарычал, пошатнувшись. Тогда Мелена ударила второй раз по ногам, вынуждая его ухватиться за прутья, чтобы устоять, и, пока он пытался придти в себя, защелкнула на его шее ошейник, грубо оцарапав шею.
– На колени! – ее голос звенел от волнения.
Мужчина дернулся и тут же захрипел, почувствовав, как ошейник сжимается, а на его внутренней поверхности проступают десятки острых, пропитанных едким составом игл.
Его ноги сами подкосились, и он рухнул на колени. Только тогда она подошла, запустила пятерню в коротко стриженные волосы и дернула, вынуждая пленника запрокинуть голову.
И даже сейчас он ее не боялся. Смотрел с убийственной яростью, обещая взглядом жестокую расправу.
– Как страшно, – хмыкнула Мелена, отталкивая его голову.
Потом подошла сбоку и начала расстегивать рубашку на его груди. Пальцы не слушались, поэтому не выдержала и рванула ее, выдирая костяные пуговицы. И замерла, не в силах отвести взгляда от мощной груди, на которой покоился тяжелый золотой амулет с драгоценными камнями.
– Думал, я не пойму, кто ты такой? – ухмыльнулась Мел, сдирая с его груди амулет. – За безделушку спасибо. Как раз такую искала.
С мстительным удовольствием она представила, как швырнет королю этот проклятый амулет, чтобы он подавился своими словами о ее потерянной хватке.
Все в порядке с хваткой!
– Как ты перешел через границу?
– Ногами, – хмыкнул он.
Мелена скрипнула зубами от бессильной ярости. Хотя почему от бессильной? Теперь Маэс полностью в ее руках, и она с огромным удовольствием сотрет с его лица эту хищную ухмылку.
– Знаешь, что это за ошейник? – она легко подхватила пальчиком блестящий обод, пока свободно обхватывающий могую шею. – Я приготовила его для одного мерзкого кхассера… Но он сбежал. Зато появился ты… – ласково улыбнулась Мелена, рассматривая вблизи жесткое, но такое идеальное лицо пленника.
В Милрадии она таких мужчин не встречала. Трепет внутри нее все нарастал, но сейчас она наслаждалась этими ощущениями, упивалась ощущением власти, которое наполняло ее до самых краев.
– Тебе, наверное, интересно, что он может? – провела пальцем по холодной грани, стараясь не замечать, что прикасается не только к ошейнику, но и к обжигающе горячей коже.
Вскинув темные брови, она посмотрела на Маэса и, не дождавшись ответа, слегка повернула кольцо на безымянном пальце. В тот же миг сильнейший разряд прошел сквозь тело мужчины, заставив его выгибаться от боли.
– Больно? – спросила Мелена и с наигранным сочувствием погладила его по щеке. – Больно… И это только начало. Обещаю. Ты будешь молить о пощаде и проклянешь день, когда посмел сунуться в Милрадию.
Маэс тяжело дышал, в его глазах все еще плясали отголоски боли, но уголки губ все так же кривились в снисходительной насмешке. Одним богам было известно, как сильно Мелене хотелось стереть с его красивых губ эту пренебрежительную улыбку. Хотелось, чтобы он смотрел на нее как на равную, как на достойного противника, способного не только победить, но и мучительно пытать.
Только пытать Маэса бесполезно. Мелена безоговорочно доверяла своему чутью, а оно настойчиво шептало, что так его не сломить. Должен быть другой способ его покорить.
– Чему улыбаешься, андракиец? Думаешь, сможешь сбежать?
Он пожал плечами, мол, а почему бы и нет?
– Не тешь себя напрасными надеждами, милый, – снова провела ладонью по жесткой щеке. Похоже, ей просто нравилось его трогать. Это было так волнительно, так обжигающе неправильно и остро, что сбивалось дыхание. – Ты принадлежишь мне. Каждый твой вздох – мой. Каждый удар сердца – потому что я разрешила. Каждый прожитый день – только благодаря тому, что мне так хочется. Этот ошейник подчиняется мне. И ты подчинишься. Расскажешь все, что я захочу. Будешь есть с моих рук и рыдать от радости, когда я буду выводить тебя на прогулку. Как пса на цепи. И хватит маскарада, покажи свое истинное лицо.
Мужчина смотрел на нее, не отрываясь, не моргая, но с каждым мигом янтарь все ярче светился в его глазах, волосы становились длиннее, и в них проявлялись огненно-красные пряди.
Он скидывал морок, являя свой истинный облик, и от этого становилось не по себе.
Хищный, сильный, способный на все.
Кхассер.
Еще страшнее того, которому удалось сбежать.
Энергия Маэса наполняла пространство вокруг него, и Мелену не покидало ощущение, что если он захочет, то запросто сомнет не только наручники, но и саму решетку.
Надежда была только на ошейник.
– Если ослушаешься – накажу, – пообещала Мелена, склоняясь ближе к пленнику, – и поверь, тебе это не понравится.
– Уверена, что хватит сил? – поинтересовался он, чуть склонив голову набок.
– Хватит, – Мел потрепала его по щеке, как несмышленого мальчишку, и в ответ в звериных глазах тут же вспыхнула ярость, – не сомневайся.
Оторвавшись от пленника, она обернулась к бледному, притихшему тюремщику:
– Запри его в самой надежной камере и никого не подпускай. Вообще никого! Даже если это будет неразумный младенец, дряхлая старуха или кто-то из своих. В мое отсутствие отвечаешь за него головой. Понял?
Тюремщик сдавлено кивнул. Мысль о том, что останется один на один с адракийцем, вызывала у него ужас.
– Да не трясись ты так. Слабак, – прошипела Мелена, – он в ошейнике. Безобидный и жалкий, как котенок.
С трудом сглотнув, тюремщик посмотрел на «котенка». Не выглядел тот ни жалким, ни беспомощным, несмотря на то, что стоял в камере на коленях. Казалось, что он просто наблюдает за наивными тараканами.
– Очнись, – Мелена пихнула тюремщмка рукояткой плетки в бок. Ее раздражал этот трусливый увалень, при виде зверя готовый обмочить штаны. Она ему не доверяла – слишком слабый. – Я передумала. Оставь его в этой камере. Я скоро вернусь и сама переведу его куда надо. И это… не подходи к нему, а то мало ли…
Почему-то Мел была уверена, что если Маэс захочет, то даже со скованными руками свернет шею любому, кто окажется поблизости.
Она направилась к выходу, но обернулась и предупредила его: – Попробуешь встать – ошейник ударит, попробуешь сбежать – ударит еще сильнее. Надумаешь причинить кому-то вред – будет очень больно. А если попытаешься обратиться – тебе конец. Я ясно выразилась?
– Более чем, – равнодушно отозвался Зверь.
Раздраженно скрипнув зубами, Мелена вышла на лестницу. Что у нее творилось на душе – словами было не передать. Крутило, трясло, выворачивало наизнанку. Янтарный взгляд преследовал, и с каждым шагом ей все больше хотелось вернуться обратно.
Глава 3
Конечно, король не раскаялся и не признал своей ошибки. Наивно было ожидать от него каких-то извинений за то, что поставил под сомнение ее профессиональные качества. Да Мелена этого и ждала. Достаточно было того, как дрогнула одутловатая щека короля и во взгляде проскочила досада.
Он ошибся. И в своих предположениях, и в выводах. Она – нет.
– Амулет из Андракиса? – Он пренебрежительно крутил в руках вещь, сорванную с груди кхассера.
– Он самый.
– Уверена? – подкинул на ладони, как какое-то барахло.
– Да, мой король. – Мел сдержано улыбнулась. Было забавно видеть, как король пытается обесценить то, что она сделала для Асоллы. – Андракиец пойман. Колебания в защите были из-за него.
– Как он проник к нам?
– Он несговорчив, несмотря на то, что на нем ошейник. Но завтра прибудет мастер воспоминаний, и откроет нам все секреты.
Вейлор нетерпеливо сжал кулаки. Ему хотелось получить ответы здесь и сейчас, и вынужденная задержка выводила из себя.
– Я хочу видеть его. Немедленно!
– Он в темнице.
Сунув амулет в карман, Вейлор решительно направился к дверям, а Мелена, криво усмехнувшись, пошла следом. Оберегать короля от любых опасностей – ее задача, но порой так хотелось отвесить ему затрещину, чтобы сбить вот это самодовольное выражение лица. Не шло оно ему.
А кхассеру шло…
До темницы они добрались быстро – королю не терпелось своими глазами увидеть плененного зверя, поэтому он шел размашистым шагом, и каждый, кто попадался на пути, тут же отскакивал в сторону, чтобы не навлечь на себя гнев правителя или, что еще хуже, главы королевской стражи.
На первом уровне их поджидал бледный тюремщик. Он сидел за грубым столом, сколоченным из сосновых досок, и нервно сжимал в руках связку ключей от камер. Весь его лоб был покрыт испариной, а по щекам расползались ярко-бордовые пятна. Он с таким облегчением выдохнул, когда дверь распахнулась, впуская посетителей, что Мелена брезгливо сморщила нос. Сегодня этот тюремщик разочаровал ее. Она не любила трусов, презирала их и никогда не жалела.
А Зверь оставался непробиваемо спокойным. Он сидел на коленях, слегка поводил запястьями, чтобы разогнать застоявшуюся кровь, и совершенно без интереса осматривался по сторонам.
Гости на него впечатления не произвели. Он скользнул взглядом по королю, потом взглянул на Мелену и едва заметно усмехнулся. От этой усмешки у нее даже уши начало калить! Подумать только! Мел была уверена, что разучилась краснеть и испытывать смятение. А сейчас ее душило именно оно.
– Так-так… Сброд из Андракиса просочился к нам…
В своем рвении король подошел непростительно близко к решетке, и Мелена была вынуждена преградить ему путь.
– Не стоит. Это опасно.
– Ну так выполняй свою работу, Мел, – холодно отреагировал Вейлор, сдвигая ее с пути. Она раздраженно скрипнула зубами и встала за спиной короля, держа наготове плеть. – Как ты смог пробраться зимой через Сторожевую гряду?
– Как-то смог.
– Умничаешь, да? Посмотрим, надолго ли тебя хватит. – Вейлор кивнул Мелене, требуя немедленной расправы.
Она выпустила на волю силу ошейника, отрешенно наблюдая, как пленника выгнуло от болезненных разрядов.
– Ну как?
– Терпимо, – прохрипел Маэс.
Мелена невольно восхитилась тому, как держался этот андракиец. Ни во взгляде, ни в позе не появилось ни намека на раболепие. Хоть дыхание и сбилось, он все равно выглядел так, словно оказался на прогулке, а не за решеткой в каменном мешке.
– Так это только начало. Думаешь, я держу ее при себе за красивые глаза? – указал на Мелену. – Эта девочка делает все, что я прикажу, и очень любит мучить тех, кто попадает в камеры. Стоит мне сказать, и от тебя места живого не останется.
И хотя «девочка» порядком разозлила, Мел виду не подала, а король, так и не получив должного поклонения, все больше входил в раж
– А может, тебе кажется, что ты такой особенный, раз смог к нам проникнуть? Так мы ждали! Ты просто подарок небес, – Вейлор вытянул из кармана амулет Маэса. – Узнаешь? Твое?
– Мое, – согласился тот.
– Мы всю Милрадию перевернули, чтобы найти такую штуку, а ты нам сам ее принес на золотом блюдечке. А знаешь, зачем она нам? – хищно улыбаясь, король склонился ближе к пленнику, – чтобы отродье, вроде тебя, никогда не смогло пробиться в Асоллу…
– Мой король…
Вейлор жестом приказал, чтобы Мелена заткнулась.
– Нам как раз не хватало одной детали, чтобы активировать защиту на полную силу. И тогда ни кхассеры, ни ваши пешие варвары на уродливых недоконях не смогут даже приблизиться – их сожжет, сомнет и разорвет на куски. И все благодаря тебе.
Маэс слушал внимательно. Он больше не усмехался, но и испуганным не выглядел. И Мелена с досадой подумала, что зря Вейлор рассказывает ему про их защиту. Очень зря.
– Видел орудия на наших стенах? Понравились? – он склонился так низко, что уже был лицом к лицу с кхассером. – Наши мастера специально их разрабатывали, чтобы всякую шваль летучую сбивать. С пяти сотен метров намертво бизона укладывают, и я жду не дождусь момента, когда увижу, как они пронзают крылатых тварей вроде тебя.
Удовлетворенный собственной речью Вейлор распрямился. Бросил Мелене амулет, демонстративно достал из кармана платок и протер руки, будто прикасался к чему-то грязному:
– Защиту активировать. Этого урода поместить в самую надежную камеру и глаз с него не спускать. У меня на него большие планы.
Распорядившись, он ушел, а Мелена, задумчиво кусая губы, стояла возле решетки и смотрела на скованного кхассера.
– Прикажете его отвести на самый нижний уровень? – угодливо поинтересовался тюремщик.
Внизу были другие тюремщики, и он бы с радостью сбросил этого пленника под их ответственность.
Мелена медленно покачала головой:
– Пока остается здесь.
– Но…
– Пока. Остается. Здесь!
– Как скажете, госпожа.
Она помнила, как с самого нижнего уровня удалось сбежать песчаному кхассеру, и не могла позволить, чтобы такое случилось еще раз.
– Мне надо подготовиться. Я вернусь за ним.
***
Первым делом Мелена отправилась к закрытому полигону на заднем дворе дворца.
В серое неказистое здание с круглой крышей, испещренной десятками крохотных окон, не пускали никого, кроме избранных мастеров, задействованных в разработке защиты, и особо приближенных к королю. Таких можно было пересчитать по пальцам: пара советников, молчаливый генерал и еще несколько полезных людей и, конечно же, Мелена.
Еще издали заприметив ее на узкой дорожке, стража, охранявшая вход на полигон, вытянулась по струнке. Мел прошла мимо них, привычно подмечая детали: у одного крошки на усах – что-то жевал на посту и торопливо проглотил при ее появлении; у другого из-за пояса брюк выправилась рубашка.
– Ты и ты, – указала на них, – после смены в конюшни. На всю ночь.
Виновные покорно склонили головы, а остальные изо всех сил изображали рвение и про себя молились, чтобы эта стерва не обратила на них внимания. И когда она зашла внутрь и тихо притворила за собой узкую дверь, раздался дружный облегченный выдох.
– Вот зараза, – едва слышно процедил сквозь зубы тот, кого выдали крошки.
Его соратники ничего не ответили, побоявшись, что королевская кобра их услышит, но каждый в душе был согласен с товарищем.
Мелена прошла по темному коридору до широкого зала, расположенного на два этажа ниже уровня земли. От входа вниз вела неровная каменная лестница, ступени которой крошились от времени. Это здание стояло заброшенным не один десяток лет, уродуя своим видом двор главного замка Асоллы, но теперь ему нашлось применение. Именно здесь лучшими мастерами и учеными мужами создавалась машина, способная накинуть полог на город и обеспечить защиту от андракийцев.
Каждый раз, приходя сюда, Мелена испытывала трепет. Она мало что понимала в кружевах шестеренок и размеренном перестуке поршней, но они ее завораживали. Своей строгостью, сложными переходами и дремлющей силой. Чтобы эта сила отозвалась и подчинилась, людям не хватало только одной детали – амулета из Андракиса.
И сегодня он оказался в их руках.
– Морт, я кое-что принесла. – Она разжала кулак, и амулет, выпав из него, повис на цепочке, размеренно покачиваясь.
– Это то, что я думаю? – высокий, худощавый мужчина с клоками седых волос на лысеющей голове жадно уставился на безделушку.
– Да.
– Из самого Андракиса?
– Да, из самого сердца этой вонючей дыры.
– Дай… Дай мне его скорее! – Трепеща всем телом, он протянул к украшению костлявые руки.
Порой Мелена думала, что он не в своем уме. Морт был задвинут на этой машине, ласково называл ее «любимой девочкой» и все время проводил здесь, напрочь забывая, что снаружи есть жизнь, а в городе его ждет семья. Ничего важнее шестеренок и блестящих вентилей для него не было, поэтому, заполучив амулет, он прижал его к щеке и ласково гладил, баюкая, как маленького ребенка.
– Он прекрасен… Как же он прекрасен…
Мел кашлянула, смущенно потерла бровь и отвернулась:
– Скажи, как скоро сможешь довести работу до конца?
– Почти все готово, осталось приладить эту драгоценность, и можно будет запускать. Амулет Андракиса позволит машине поглощать энергию аракита, и как только ее накопится достаточно, мы включим полог.
По иронии судьбы, то, ради чего кхассеры рвались в Милрадию, и что было так необходимо для их выживания, теперь могло их погубить.
– Поторопись. Времени в обрез.
– Что-то случилось? – совершенно без интереса спросил Морт, поглощённый изучением находки.
Прикрыв один глаз, он сначала просматривал камни амулета на свет, потом положил его на квадратный перекошенный поднос и, взяв большую тяжелую лупу, склонился так низко, что его длинный крючковатый нос почти касался поверхности.
– Совершенство… – тихо бубнил мастер. – Просто совершенство…
– Все в порядке, просто поторопись.
О том, что в темнице сидит кхассер, Мелена говорить не собиралась. Меньше людей знают – меньше ненужного любопытства возникнет. Интуиция – а ей Мел верила беспрекословно – упрямо нашептывала, что если появился один, то и остальные на подходе, и Асолла должна быть готова к встрече.
– Все будет, госпожа, – хмыкнул Морт, даже не обернувшись.
Пожалуй, он был одним из тех милрадцев, которые не боялись главы королевской стражи. Слишком зачарован идеей и влюблен в свое творение, чтобы тратить время на страх, и Мелена ему это прощала. Потому что он был полезным. Гораздо полезнее тунеядцев, что бесцельно шатались по замку, просиживали штаны за карточными столами или тратили уйму времени на подбор нарядов.
– Как только появятся новости – зови меня.
– Да-да, конечно… – растерянно обронил мастер и снова потерялся в своих размышлениях.
Мел только покачала головой и ушла, оставив его наедине со своим детищем.
Стоило ей оказаться на улице, как снова нахлынули тревожные мысли. Амулет найден, машина скоро заработает… Но что делать с кхассером? Заточить в самую глубокую шахту, туда, где нет свежего воздуха, а солнечные лучи никогда не касаются стен? Не-е-ет, нужно что-то другое. Место, где он будет под ее контролем, чтобы к нему никто не смел приблизиться, кроме нее.
И вместо того, чтобы вернуться в камеру, Мелена отравилась в город. У нее был срочный заказ для лучшего кузнеца Асоллы.
Лишь к вечеру она появилась на пороге темницы. Сумрачно взглянула на тюремщика, который, похоже, поседел за этот день, и обернулась к кхассеру. Кажется, он спал. Его голова свесилась на грудь, тело расслабилось, а дыхание было размеренным.
Сглотнув ком, внезапно вставший поперек горла, Мел уверенно шагнула вперед и ударила рукояткой по прутьям:
– Подъем!
Невольник моментально вскинул на нее янтарный взгляд. Так быстро, что она вздрогнула и едва поборола желание отшатнуться и спрятаться.
– Я разве разрешала спать?
Безотрывно глядя на нее, Маэс медленно повел головой, разминая затекшие плечи. В этом простом жесте сквозила неприкрытая угроза.
Как даже будучи закованным, на цепи, он все равно выглядел так, будто в любой момент мог разворотить эту камеру, а вместе с ней и всю Асоллу?
Бред…
Мелена отогнала от себя эти мысли и приказала:
– Вставай.
Все так же молча кхассер поднялся. И снова защемило в груди, когда увидела, какой он огромный. Даже ей, привыкшей прямо смотреть в глаза мужчинам, пришлось запрокинуть голову, чтобы видеть его лицо.
– Вы забираете его? – с едва скрываемым облегчением спросил тюремщик. – В какую камеру?
– В самую лучшую, – ухмыльнулась Мелена, снимая с ржавого крюка тяжелую цепь. – Я забираю его к себе.
***
В ее и без того не слишком уютной комнате царил бедлам. Наскоро сдвинутая кровать теперь стояла у другой стены, комод и узкий шкаф тоже. Лишняя мебель, такая как маленький и совершенно бесполезный диван и пяток стульев, исчезли, зато в углу появилось место, похожее на самые потаенные камеры Асоллы.
Три цепи: одна вбита прямо в угол, две другие в стены, и каждая заканчивалась тяжелым крюком или грубыми кандалами
– Ну что встал? – ухмыльнулась Мелена. – Будь как дома.
Он переступил порог, и в комнате стало тесно. А еще жарко, словно кто-то врубил на полную мощность зимнюю печку.
Острым уколом куда-то под ребра полоснуло осознание, что зря она его сюда притащила. Слишком опасно.
– Так себе конура, – сказал он, пренебрежительным взглядом обводя комнату, – сразу видно, что твоя.
Если бы Мел умела краснеть, непременно бы это сделала. Но, увы, эта способность давно была утрачена за ненадобностью.
– Заткнулся живо.
Она подтолкнула Маэса к углу.
– На колени.
На миг задержался, пытаясь перебороть силу ошейника, но все же тяжело опустился на пол.
– Так-то лучше. Руки давай!
Он протянул ей правую, и Мелена тут же защелкнула на ней кандалы. Потом на левой. После этого подобрала конец последней цепи с крюком и зацепила на ошейнике, а ключ с демонстративным спокойствием убрала в карман.
– Добро пожаловать в ад, андракиец.
– Что ты можешь знать об аде, сидя за крепостными стенами Милрадии? – хмуро поинтересовался он.
Мелена проигнорировала его вопрос и ушла в купальню.
Там она наскоро умылась, привела себя в порядок и переоделась. Она привыкла всегда ходить в плотно обтягивающем фигуру черном костюме, но каждый вечер меняла его на бесформенную пижаму и испытывала ни с чем не сравнимое удовольствие.
Однако в этот раз удовольствие смазалось из-за напряжённого ожидания. Ей все казалось, что сейчас раздадутся тяжелые шаги, и в купальню зайдет Маэс.
Торопливо поправив одежду, Мелена вернулась в комнату и тут же ощутила чужой взгляд. Пленник все так же стоял на коленях и смотрел на нее, только вместо яркого янтаря в его взгляде плясала древняя тьма.
– Что с твоими глазами? – равнодушно спросила Мел, бросая одежду на последний уцелевший стул. – Они черные, как сажа в дымоходе.
Не получив ответа, она подошла ближе и склонилась к пленнику. Лицом к лицу.
Кхассер сморщил нос, словно ему подсунули тухлый кусок мяса, и с каким-то диким, непередаваемым сожалением покачал головой. Медленно выдохнул, и тьма из его взгляда начала пропадать, лишь последние вихри задержались вокруг звериного зрачка и тоже растворились.
– Так что это было?
– Ошибка природы, – сквозь зубы процедил он.
Ответ ей не понравился, и она без раздумий активировала ошейник, заставляя кхассера хрипеть и корчиться от боли.
– Если я задаю вопрос, ты должен отвечать, – ее губы растянулись в холодной улыбке, – вроде ничего сложного. Даже дремучий варвар из Андракиса способен понять правила. Как думаешь?
Он взглянул на нее, впервые выпуская на волю эмоции. Полоснул такой лютой ненавистью, что защемило глубоко внутри, отдаваясь болью в каждом уголке тела.
Не подав виду, Мелена снова улыбнулась:
– Урок усвоен?
Раздался отчетливый скрип зубов.
– Это не ответ. – И снова ошейник ударил в полную силу, вынуждая пленника выгибаться и царапать пол ногтями. – Что скажешь теперь?
– Я все понял, – прохрипел он, тяжело опираясь на дрожащие руки.
– Молодец.
Мелена жестко потрепала его по голове и оттолкнула. Кажется, он даже зарычал в ответ на ее прикосновение. Не нравилось оно ему, и почему-то Мелену это неприятно зацепило. Словно ее отвергли…
– В чем дело, кхассер? Не любишь, когда гладят против шерсти?
– Не люблю, – в этот раз он сразу ответил.
– Потерпишь. Если я захочу, то буду трогать тебя как угодно, – и провела ногтем по жесткой линии подбородка. – Запомни это.
Она отошла к кровати, старательно пряча руки в рукавах, чтобы пленник не заметил, как сильно они дрожали.
– Не боишься на ночь оставаться со мной в одном помещении? – насмешливо бросил он ей в спину.
Только насмешка была недоброй и больно царапнула что-то внутри.
– Нет, – она равнодушно пожала плечами, опускаясь на край кровати, – если ошейнику хотя бы покажется, что ты мне угрожаешь, он тебя парализует. А если я ночью услышу какой-нибудь звук с твоей стороны, то с превеликим удовольствием тебя высеку. Я ясно выразилась, андракиец?
– Более чем.
Мел улеглась на жесткую подушку, подсунула ладонь под щеку и, натянув колючее одеяло до самых ушей, прикрыла глаза, совершенно не уверенная в том, что сможет заснуть. Слишком остро чувствовалось в комнате присутствие зверя.
Глава 4
Ей снился сон.
Заброшенная деревня возле изгиба лесной реки. Со всех сторон подступает молчаливый лес, тишину которого боятся нарушать даже шумные сороки…
Все, что сохранилось, – это десяток полуразрушенных домов, небольшая часовня с покосившимся навершием, да водяная мельница чуть поодаль. Кругом сочная темная зелень. Природа жадно отвоевывала территорию у бывшего поселения – мох поднимался по трухлявым стенам, сквозь окна пробивалась тонкая ясеневая поросль, а на одном из домов прямо на коньке крыши гордо цвел куст лестной бузины.
Мимо развалин, плавно уводя в лес, петляла узкая, едва заметная тропинка. Со всех сторон к ней подступал жесткий осот, крапива и настырный лопух, цеплявшийся репьями за платье. В траве тревожно стрекотали кузнечики.
Но стоило только ступить под сень деревьев, как все затихло. Ни дуновения ветра, ни смущенного гула шмеля – ничего. День стремительно угасал, уступая место ночи, и если бы не сотни, а может, и тысячи светлячков, то скользившую мимо деревьев-великанов тропку невозможно было бы рассмотреть.
Они росли все ближе и ближе, буквально наваливаясь друг на друга, а потом внезапно расступились, являя взгляду поляну, прижатую к крутому горному склону, возле которого лунный свет вычертил остов обвалившейся охранной башни с темными провалами узких бойниц. Наполовину рассыпавшиеся остатки лестницы вели к сорванной двери, за которой клубилась зловещая тьма. И в этой тьме проступали еще более темные очертания фигуры.
Тихие шаги, шорох, пробирающий до самых костей.
А потом в глубине загорается янтарь. Пронзительно-яркий, полный ярости и злости, готовый сокрушить любого, что встанет на пути.
Вздрогнув, Мелена проснулась и, прижав руку к беснующемуся сердцу, уставилась шальным взглядом в потолок. Минуты утекали сквозь пальцы, но дыхание никак не выравнивалось и испарина по-прежнему покрывала стройное тело. Она чувствовала себя так, будто ее пропустили через мясорубку, в висках надрывно пульсировала кровь, и отчаянно хотелось пить.
– Плохой сон? – внезапно раздался насмешливый голос.
– Твою мать…
Он вздрогнула и резко села, уставившись на пленника, который сидел, привалившись спиной к стене.
Забыла! Спросонья напрочь забыла о том, что он здесь.
Кхассер лениво усмехался и из-под полуприкрытых век сверкал янтарем. Таким же ярким как тот, во сне.
Спустив ноги с кровати, Мелена потерла лицо, пытаясь прогнать остатки кошмара. Потом легко соскочила и отправилась в купальню, а когда вышла обратно – была уже полностью одета в привычный черный костюм и на ходу заплетала темные волосы в тугую косу.
– Уходишь?
Мел скрипнула зубами. Этот кхассер выводил ее из себя одним своим самоуверенным видом и голосом, в котором так явно сквозили пренебрежительные ноты.
Не оборачиваясь, активировала ошейник и тут же услышала за спиной злое шипение.
– Еще вопросы будут? – спросила, равнодушно пристегивая верную плеть к петле на поясе. – Нет? Я так и думала.
Рядом с ним было сложно – слишком сильная аура, слишком много ярости, закованной в человеческом теле. Мелена и рада бы не замечать его, но это было невозможно. В его присутствии даже воздух казался острым и искрящимся, как во время грозы.
– Если в мое отсутствие попытаешься сбежать – тебе конец, – жестко напомнила. – Не разочаровывай меня, котик.
От столь пренебрежительного обращения взгляд кхассера стал еще более хищным. Зверь шумно втянул воздух, потом выдохнул, успокаиваясь, и Мел отрешенно подумала о том, как ему, наверное, сложно держать себя в узде. Как его ломало от того, что посадили на цепь и обращаются как с ничтожным рабом. От этого было еще приятнее осознавать власть над ним.
Несколько часов она потратила на привычный обход, проверку постов и на то, чтобы навестить Морта.
– Как продвигается работа?
– Все прекрасно, – он с предвкушением потирал руки, – все отлично. Амулет встал как влитой. Система приняла его, теперь идет насыщение. День-два – и я смогу включить ее на полную мощность.
– Хорошие новости, старик, – Мелена удовлетворенно кивнула, обходя машину.
Высотой она была в два человеческих роста, и если раньше лишь монотонно щелкала и скрипела, то сегодня от ее гула закладывало уши, и сотни ярко-красных искр бегали вокруг того места, где неспешно пульсировал амулет кхассера.
– Это мое лучшее творение, – со слезами приговаривал Морт, влюбленными глазами глядя на свою «девочку». – Она прекрасна.
– Главное, что она защитит Асоллу от захватчиков.
– Защитит. И Асоллу, и ближнюю деревню, – гордо подтвердил Морт, – все узнают ее силу. Все!
Для Мелены главным было, чтобы эту силу узнали андракийцы. Чтобы прочувствовали ее на своей шкуре, чтобы разбились об нее, как волна о прибрежные скалы.
Старик тем временем пошатнулся. Мел успела перехватить его за миг до того, как он начал оседать на землю.
– Что с тобой? – она усадила его у стены, ослабила пуговицы на шее и груди и прикоснулась к потному лбу. – Ты холодный, как покойник!
– Все хорошо… просто слабость накатила. Я не сплю уже двое суток.
Мелена витиевато выругалась. Не хватало еще, чтобы главный мастер Асоллы сжег себя за несколько дней до финала.
– Когда ты ел?
– Я… я не помню, – он отмахнулся, как от чего-то несущественного, – аппетита нет. Да и времени.
– Так… Я сейчас велю принести еду и проконтролирую, чтобы ты съел все до последней ложки! Даже если мне придётся лично все это вталкивать в тебя, – процедила сквозь зубы и, перескакивая через ступеньки, взлетела по лестнице.
– Эй, ты, – кивнула ближайшему стражнику, – отправляйся в кухню. Скажи, что я велела принести обед на полигон. Горячий! Со свежим хлебом. И чтобы мяса было много.
Перепуганный ее стремительным появлением страж умчался исполнять приказ, а Мел вернулась обратно, чтобы убедиться, что неугомонный старик сидит там, где она его оставила.
Увы. Он уже увлеченно полировал длинную изогнутую рукоять главного рычага.
– Да чтоб тебя, – вздохнула Мел, – а ну сел!
– Брось. Все со мной в порядке, просто немного переутомился.
Однако когда принесли обед, Морт послушно сел за грубо сколоченный узкий стол и проворно застучал ложкой, закидывая в себя пряную похлебку, жаркое из крольчатины и тушёную с травами тыкву.
А Мелена в это время стояла неподалёку, привалившись к стене и сложив руки на груди. Она хмуро наблюдала, как жадно поглощает пищу мастер, и почему-то думала о том, как давно ел кхассер.
***
Харчи в камерах раздавали по утрам, но она привела его уже после, а потом и вовсе забрала к себе. Получается пленник ее – значит, и кормить его придется тоже ей.
– Вот ведь, – с досадой тряхнула головой, – не было печали…
Морт тем временем покончил с обедом, залпом осушил большую кружку хлебного пива и сонно зевнул.
– Ложись, – Мелена указала на узкую койку у стены.
– Некогда…
– Еще слово – и я тебя отстраню. – Она знала, куда бить и как заставить человека прогнуться. Морт был пленен своей работой, и для него не было ничего страшнее, чем быть отлученным от полигона. – Твои подмастерья прекрасно справятся и без тебя.
Она была непреклонна, и старик был вынужден уступить. Бормоча себе под нос что-то о пустой трате времени, он растянулся на койке и уже через две минуты громко захрапел.
– Безумец, – беззлобно сказала Мел, натягивая на него угол драного одеяла. Потом обернулась к остальным: – Пусть спит. Будить только в крайнем случае. Если узнаю, что нарушили приказ – шкуру спущу.
Больше ей нечего было здесь делать, да и внутреннее нетерпение гнало обратно в замок. Она ощущала острую потребность проверить, как обстоят дела у Зверя.
Вдруг сбежал?
Стоило только подумать об этом, как шаг сбился. Не мог он сбежать! Ошейник бы не позволил. Она успокаивала себя, но все равно прибавила шагу, чувствуя, как разгоняется сердцебиение. На ходу перехватила какую-то бестолковую служанку:
– Принести в мою комнату обед!
– Я должна…
– Живо! – гаркнула так, что девчонка чуть не свалилась в обморок.
– Да, госпожа, – приподняв длинный подол серого платья, она побежала в кухню, а Мел ринулась дальше.
Пролетела мимо неспешно прохаживавшихся беззаботных придворных, едва не свалив с ног расфуфыренную растяпу:
– С дороги! – черным вихрем взлетела по лестнице и припустила к своей комнате.
Он должен быть там!
Со скрипом провернув ключ в замке, Мел толкнула плечом дверь и ввалилась внутрь.
Маэс сидел на том же самом месте, где она его оставила. Расслабленно облокотившись на согнутую ногу, он спал. Услышав ее неровное дыхание, открыл глаза и лениво, не отрывая затылка от стены, обернулся к ней. Спокойный, усталый, но с неизбежной насмешкой во взгляде. Будто и не сидит на цепи, будто все у него под контролем.
Мел невольно задержала взгляд на его мощных плечах, обтянутых простой и уже не свежей рубашкой.
– Подъем!
Он чуть сморщился, перевел скучающий взгляд на противоположную стену и нехотя поднялся.
Мелена осмотрела его со всех сторон, проверяя, в порядке ли цепи, активирован ли ошейник, и только после этого позволила себе выдохнуть.
– Боишься, что сбегу?
– Я ничего не боюсь.
В ответ снисходительная улыбка.
– Все чего-то боятся…
– И ты?
– И я.
– И чего же боится оборванец из Андракиса?
Он ухмыльнулся и медленно склонился к ней. Словно завороженная, Мелена наблюдала, как к ней приближается хищное лицо. Даже дышать перестала, превратившись в один оголенный нерв.
– А вот это тебя не касается, чужачка, – неожиданно жестко произнес Маэс, и Мел отпрянула, стряхивая с себя оцепенение.
– Завтра прибудет мастер воспоминаний и вскроет твою дурную голову, как пустую коробку, – зло процедила она, – ты расскажешь все. И как проник на нашу сторону, и что у вас там происходит – в вашем поганом Андракисе. И про страхи твои все вытащит.
Янтарь снова подернулся черной мглой.
Зверь злился.
Мелена тоже. В его присутствии она всегда то злилась, то задыхалась и от этого злилась еще сильнее.
Сдался ей этот пленник! Надо было загнать его в самую глубокую каменную шахту, чтобы сгнил там, больше не увидев дневного света.
И тем не менее, когда пришла служанка с подносом и во все глаза уставилась на пленника, Мелену накрыло. Липкими мазками по коже, проникая в самые потаенные уголки, на нее опустилось желание вышвырнуть мерзавку за порог. Она настолько была обескуражена собственно реакцией, что в первый момент даже не смогла отреагировать. Просто стояла, как статуя, и не дышала.
Тем временем девушка зашла, стреляя любопытными глазками на Маэса, и аккуратно поставила на тумбочку тяжелый поднос. Мел торопилась и не сказала, что еда не для нее, поэтому на кухне расстарались: и мяса положили, и целый горшочек густой наваристой похлебки, и корзиночку свежих булочек, посыпанных поджаренным семенем льна. В глиняном кувшине плескалось теплое молоко, а в маленькой стеклянной пиале призывно поблескивал ее любимый апельсиновый джем.
– Вот, как вы просили, – служанка склонила голову, а сама снова метнула быстрый взгляд в сторону кхассера.
Тот сидел, расслабленно прислонившись затылком к стене, и с едва заметной снисходительной усмешкой смотрел на девчонку. Что она в той усмешке увидела – сама понять не могла, но ее щеки запылали алым румянцем. Она смутилась, торопливо и чуть нервно скользнула кончиком языка по пухлым ярким губам и отвела взор.
Столь явная реакция не укрылась от Мелены, и, наверное, впервые в жизни она ощутила, как острые когти мучительно медленно проникают под кожу, отравляя ядом ревности.
– Проваливай, – указала на дверь.
От ее голоса служанка вздрогнула и втянула голову в плечи, стараясь стать незаметной. Но упрямый взгляд, не подчинявшийся контролю, снова полз в тот угол, где сидел пленник, лениво наблюдавший за происходящим.
– Иди во двор и скажи Террину, что тебе положено пять ударов плетью, – жестко приказала Мелена.
– Госпожа, – девчонка затряслась, прижала руки к груди и с мольбой взглянула на главу королевской стражи, – пожалуйста…
– Если узнаю, что соврала – будет десять. Иди.
Понуро свесив голову, служанка поплелась к выходу, и по ее щекам побежали мокрые дорожки.
Увы, Мелену давно не трогали ничьи слезы. Она подошла к подносу, отломила кусочек ржаной булки и макнула в апельсиновый джем. Он был таким солнечным, ярким… и так напоминал янтарь в глазах кхассера.
– Зачем обидела девчонку? – хмуро спросил он.
– Она меня разочаровала, – Мел только пожала плечами, радуясь тому, что стоит к нему спиной. Меньше всего ей хотелось, чтобы он увидел в ее глазах правду.
Кхассер ничего больше не стал спрашивать, но шумно принюхался, и Мелена расслышала, как урчит у него в животе.
Оголодал Зверь… Тем хуже для него.
Мел опустилась на край кровати, подвинула к себе ближе тумбочку, заменявшую стол, и приступила к трапезе. Сначала налила в глубокую тарелку немного похлебки и, закусывая румяным хлебом, с видимым удовольствием отправляла в рот ложку за ложкой. Было нестерпимо горячо, очень пряно и остро. Но остроты добавлял не перец, привезенный с прибрежного Кемара, а взгляд кхассера. Он будто резал наживую, но Мел делала вид, будто не замечает. После похлебки в ту же тарелку положила мясо, щедро приправленного рубленной зеленью, и взяла еще одну булочку.
В животе пленника заурчало еще сильнее.
Комната давно наполнилась умопомрачительными ароматами вкусной свежей еды. Тут у любого бы слюни потекли, а не только у голодного кхассера, томящегося в заточении.
Он усмехнулся и перевел взгляд на окно, не прикрытое шторами. Тут же стало холоднее, и ощущение чужого прикосновения исчезло.
И есть больше не хотелось.
Мел отложила в сторону ложку. Перед глазами снова стояла смущенная физиономия служанки, ее пылающие щеки, взгляд, полный не только интереса, но и самого настоящего влечения. Это неимоверно злило!
Это ее – Мелены – пленник! Честно добытый трофей, на который никто не смеет пялиться, кроме нее!
– Поднимайся.
Он молча встал.
– От тебя воняет, как от помойного кота, – произнесла она с непроницаемым выражением лица и сняла кандалы сначала с одной руки, потом с другой. – Пригнись, – отцепила крюк от ошейника, – шаг без спроса – и тебе конец. Понял?
– Да.
Он был немногословен, и Мел это беспокоило. А еще ее беспокоило, почему ей не плевать на то, что он явно осуждал наказание девчонки, посмевшей пожирать его взглядом.
– Вперед иди, – совсем неласково схватила под локоть и потащила его к небольшой двери в углу, стараясь не думать о том, как под ее ладонью напрягаются каменные мышцы.
Какой же он здоровый! Аж мурашки по коже.
В небольшом помещении было сумрачно и прохладно. Мел шлепнула по рычагу, прибавляя яркости негаснущим свечам, и указала на утопленную в полу мраморную купальню:
– Вперед.
Отпустив его руку, она отступила к стене, а Маэс сделал несколько шагов и остановился, явно не понимая, чего она хочет.
– Снимай свое вонючее тряпье.
Снова циничная насмешка скривила красивые мужские губы. Раздражая каждым своим жестом, он начал неспешно расстегивать уцелевшие на рубашке пуговицы.
Мелена наблюдала. Оценивающе скользила по фигурно вылепленным порожкам пресса, по сильным рукам и плечам, на которых бугрились тугие мышцы, по спине.
Мужчина был похож на статуи древних героев, украшавшие главный зал Асоллы. Такой же совершенный.
Тем временем его руки потянулись к брюкам:
– Так и будешь смотреть?
– Варвар стесняется?
– Варвару плевать, – снова пренебрежение, после которого захотелось полоснуть по нему мощью ошейника.
– Продолжай.
Равнодушно глядя ей в глаза, Маэс потянул за ремень.
Мелене было интересно, насколько далеко он может зайти. В камерах Асоллы и у позорных столбов ей не раз доводилось видеть пленников, лишенных одежды. Голые, жалкие, они пытались прикрыть унылое мужское естество и отвернуться, будто кому-то было дело до их наготы. Просто способ унизить, заставить почувствовать себя еще более никчемными и беспомощными.
Однако очень скоро она убедилась, что этого пленника стыдом обделили. Он раздевался неспешно и размеренно, с таким видом, будто делает это по доброй воле и ему плевать на хмурого наблюдателя. И даже оставшись совсем без одежды, он не выглядел ни беспомощным, ни тем более жалким.
А вот Мелена себя ощущала так, словно это ее держат в плену и не позволяют отвернуться.
Мужчина был совершенен. Каждое его движение было наполнено ленивой, пока дремлющей силой. Очертание каждой мышцы – идеально. Мел поймала себя на мысли, что никогда раньше не видела такой спины: широкая, мощная, с жестко прочерченной линией позвоночника, две ямочки чуть ниже поясницы…
Когда он обернулся, взгляд сам ухватился за темную полоску волос, идущую вниз от пупка, и Мелена снова порадовалась утраченной способности краснеть.
Маэс спокойно ждал, пока она его хорошенько разглядит. Только глаза опять начали наполняться россыпью черных звезд.
– Все? Осмотр закончен? Удовлетворена?
Снова мороз по коже от его голоса.
– Более чем. Вперед, – указала на купель, – у тебя десять минут.
– У вас всем пленникам предоставляют такие условия? – хмыкнул он.
Нет, только тебе…
– Только самым никчемным.
В этот момент янтарь полностью исчез, уступая место тьме:
– Когда-нибудь ты мне это вернешь, – тихо, но очень разборчиво произнес он, – каждую секунду, которую забрала.
– Непременно. Время пошло, – холодно ответила она и ушла в комнату.
Смотреть на него больше не было сил. Демон, не иначе.
Слушая, как в купальне плещется вода, Мел выглянула в коридор и жестом подозвала ближайшего стражника.
– Мне нужна самая большая нательная рубаха и штаны. Немедленно.
Он умчался прочь, а через пять минут вернулся со свертком. Забрав его, Мелена снова зашла в купальню. Несмотря на то, что время еще не вышло, пленник уже выбрался из воды. Крупные капли скапливались на ресницах, скатывались по мощной груди, оставляя влажные дорожки… по которым так отчаянно хотелось провести пальцем.
– Одевайся, – Мел швырнула ему сверток, – свое старое барахло в мешок.
– Вы так любезны… госпожа, – донеслось ей вслед.
Она все-таки вспыхнула. Сдавила кольцо, активируя ошейник, и, услышав глухое рычание кхассера, удовлетворенно улыбнулась.
Он вышел за ней спустя несколько мгновений. Уже одетый, но босой. С двуцветных волос срывались капли, отчего рубаха на его плечах промокла и прилипала к коже, снова притягивая взгляд.
– На место, – указала взглядом в угол, где его уже поджидали цепи.
Янтарь во взгляде снова полыхнул, и Мелена невольно схватилась за рукоять плети, готовая оказать сопротивление. Но пленник лишь на секунду задержался и выполнил приказ. Каким бы сильным он ни был, но ошейник сильнее.
Мел снова посадила пленника на цепь, стараясь лишний раз не прикасаться к нему, потому что каждое прикосновение проходилось по жилам грозовым разрядом.
– Ешь, – подвинула к нему поднос.
– Надо же, здесь еще и кормят.
Он бесил ее. Самим своим существованием, манерой держаться и тем, что заставлял испытывать ненужные эмоции. Мелена всеми силами пыталась их пригасить, но проигрывала самой себе и от этого злилась еще больше.
Впрочем, ей удалось сдержать ледяную маску:
– Мне надо, чтобы ты не сдох в первую же минуту, когда мастер воспоминаний начнет копаться в твоей голове. Поэтому да, я буду тебя кормить. Даже если ты сам этого не захочешь.
Маэс смерил ее долгим пронзительным взглядом и взялся за ложку, а Мелена облегченно выдохнула, когда его внимание переключилось с нее на еду.
Он ел быстро, но не жадно, как это делали другие заключенные, а скорее как воин, не привыкший церемониться с едой. В какой-то момент Мел поймала себя на том, что просто таращится на него. Смотрит, как подносит ложку ко рту, как откусывает хлеб…
Наваждение какое-то. Не иначе. И чтобы избавиться от него, покинула комнату сразу, как только пленник покончил с трапезой. Резко забрала у него поднос, едва не свалив на пол посуду, выругалась себе под нос и ушла, напоследок одарив ледяным:
– Только попробуй дернуться.
С каждым шагом сумбур в голове усиливался. Не понимала, почему этот Зверь так плотно засел в ее мыслях, что даже на расстоянии она чувствовала его присутствие и давилась от желания вернуться и проверить, что он делает. Не доверяла ни капли. И все никак не могла отделаться от ощущения, что если он захочет, то вырвется, и ни цепи, ни ошейник его не удержат.
Поднос с посудой она скинула на первого попавшегося бедолагу, а сама отправилась к королю. Надо было показаться на глаза, доложить о том, как продвигается настройка машины.
Однако зал, в котором Вейлор обычно творил, в этот раз был заперт. Только Мел не обманывалась – чуткий слух уловил за дверью какую-то возню и едва различимые вздохи.
Король был мужчиной и, как любой мужчина, любил красоту женского тела. Жены у него не было, зато любовниц он менял часто и с превеликим удовольствием и щедро откупался, когда надоедали. Поэтому девицы были не против. Побыть фавориткой короля хоть недолго – не это ли великое счастье?
Обычно Мел просто уходила, но тут замерла, прислонившись ладонями к лакированной поверхности двери. Ей было плевать, чем там занимается король. Ее терзала мысль о том, что кхассер – тоже мужчина…
Глава 5
На следующий день из Башни Мастеров, расположенной на Южном побережье, в город пожаловал сам магистр воспоминаний Рамэй. Узнав о том, что пленили кхассера, он прибыл в Асоллу, чтобы лично провести процедуру раскрытия. Своим ученикам, подмастерьям, да и мастерам тоже, он не мог доверить такую тонкую и, самое главное, интересную работу.
– Я хочу знать все, что у этого мерзавца в голове, – король с нескрываемым азартом потирал руки.
В последнее время у него было прекрасное настроение: амулет сам приплыл в руки, машина почти заработала, кхассер на цепи.
– Не переживайте, ваше величество, достанем все, – сдержано улыбался Рамэй, готовясь к процедуре.
Он выставил свой внушительный саквояж на стол, раскрыл его и, расстелив белоснежную салфетку, начал выкладывать приспособления: цветные кристаллы разной формы, непонятные металлические крюки и устрашающего вида щипцы. И в самом конце бережно достал деревянную коробку с маленьким замком.
– У нас есть и корона, и зеркало, – небрежно заметил Вейлор.
– Я работаю только со своим прибором. Настройка остальных мне неизвестна, и я не хочу тратить время на ее изучение.
– Другие не изучали.
– Поэтому они в лучшем случае мастера, а я магистр, – учтиво поклонился Рамэй, – ведите пленника. Я почти готов.
Вейлор кивком отправил Мелену за кхассером.
И пока она шла в свою комнату, на душе отчаянно скребли кошки. Не нравился ей этот Рамэй. Слишком слащавый, заносчивый и слишком высокого мнения о себе – уже забыл, кто помог ни в чем не выдающемуся мастеру получить вожделенное место магистра. Но свое дело он любил, был готов копаться в чужих головах днями напролет, не заморачиваясь моральными нормами и муками совести. Сколько бедолаг он сжег, пытаясь докопаться до правды? Скольких сделал калеками и дураками? Не хотелось, чтобы и андракиец удостоился такой участи. Оправдывая свою тревогу ценностью этого пленника для Милрадии, Мел угрюмо размышляла о том, что Рамэя нужно строго контролировать.
– Просыпаемся, котик, – без тени улыбки приказала она, едва переступив порог комнаты, – у нас с тобой прогулка.
В этот раз Маэс не стал дожидаться, когда она вздернет его на ноги, и поднялся сам. Размял затекшие плечи, потянулся, действительно напоминая большого сытого кота, и уставился на нее.
Мелена сняла с него цепи:
– За мной.
Вести его в открытую было слишком опасно. Тяжело контролировать зверя, когда кругом много людей, все галдят, тычут в него пальцами и пытаются оказаться поближе, чтобы хорошенько рассмотреть, не осознавая, что ему достаточно одного стремительного движения, чтобы переломить чью-нибудь шею. Поэтому Мел повела его тайными путями, недоступными прислуге и другим обитателям замка.
Они шли темными узкими переходами, спрятанными в толще стен, через сырое мрачное подземелье, в котором не умолкала капель и сновали жирные крысы. При появлении кхассера они замирали и медленно пятились, не сводя с него блестящих бусинок-глаз – боялись, мгновенно распознавая в нем безжалостного хищника.
– Куда мы идем? – поинтересовался он.
– Шагай.
– Я шагаю. Куда мы идем?
– Сегодня твой день, кхассер. В Асоллу прибыл сам магистр Рамэй, и он с огромным удовольствием вытащит из твоей головы все воспоминания. Говорят, это немного больно…
Она лукавила. На самом деле те, на кого надевали Корону Воспоминаний, кричали до хрипоты, срывали голос и ногти на пальцах, потому что скребли деревянные ручки кресла, пытаясь освободиться. Давились собственной кровью и не могли дышать.
Да. Это было очень больно. Всегда. Но почему-то сегодня Мел это не радовало.
Больше не сказав ни слова, они поднялись на два пролета по скрипучей деревянной лестнице и оказались перед невысокой деревянной дверью, за которой их уже ждали. Мел пропустила вперед кхассера, зашла следом и указала на деревянный крепкий стул, стоявший в центре. К его высокой спинке крепился широкий кожаный пояс, а к подлокотникам и ножкам – металлические скобы.
– Садись.
Пока она пристегивала руки Маэса и затягивала пряжку кожаной ленты на груди, Рамэй ходил вокруг и с нескрываемым интересом рассматривал кхассера:
– Какой крупный образец. И сильный, – он даже потрогал плечо кхассера, но тут же отдернул руку, поймав его убийственно-мрачный взгляд, – и злой…
– Хватит болтать! Приступай! – Король Вейлор сидел на старом кресле возле стены и нетерпеливо постукивал кулаком по колену. – Мне нужно знать все!
– Как скажете, мой король. Все так все.
Магистр надел на голову Маэсу «корону» состоящую из сложного хитросплетения проводов, металлических заклепок и разъемов. Вставил в два из них кристаллы, потом крюком подтянул крепления по размеру, так что спереди дуга сильно врезалась в лоб.
– Можно начинать.
Вейлор лишь сделал нетерпеливый жест рукой, отдавая молчаливый приказ, а Мелена, привычно стоявшая позади в тени, подобралась. За миг до того, как магистр включил корону, она столкнулась взглядом с кхассером и уже не смогла отвернуться.
Он снова усмехался. Даже в такой безвыходной ситуации Зверь оставался зверем. И Мел все больше сомневалась, что Вейлору удастся его сломить.
Когда Рамэй дернул за небольшой рычаг, тело кхасера выгнулось дугой. Мел ждала, что его глаза снова станут чернее самой черной ночи, но нет. Янтарь был все так же ярок.
И все-таки Зверь был сильным. Гораздо сильнее любого, кого она знала. Он не обронил ни звука, когда корона заработала, только пальцами впился в подлокотники. Да так сильно, что они угрожающе затрещали.
– Ну тише-тише, молодой человек, – нарочито ласково произнес магистр, – не сопротивляйтесь. Больнее будет.
И с этими словами поменял кристалл на более мощный. Ртутная поверхность зеркала стала мутной и пошла рябью. Одна минута, вторая – и на его поверхность хлынули образы. Им не хватало цвета и ясности, но спустя еще пару минут картина прояснилась.
Мелена увидела замок. Тяжелый, угрожающе-массивный… Над главными воротами лениво развевался черный флаг, с которого смотрели жуткие звериные глаза… Какая-то скромная обитель, торговые лавки и широкие улицы мощеные красным камнем.
– Андер… – с благоговейным ужасом произнес Рамэй.
Король не говорил ничего – просто пожирал жадным взглядом то, что показывало зеркале.
– Покажи сам замок. Внутри! Я хочу видеть их никчемного правителя.
Картинка приблизилась, но дальше площади внутри крепостных стен не прошла.
– Еще! – нетерпеливо приказал Вейлор.
– В этом направлении больше нет ничего, – магистр снова крутил кристалл, в этот раз заменяя голубой розовым, – он просто никогда не был внутри. Пусто.
Хватка Маэса стала еще сильнее, и левый подлокотник подозрительно жалобно скрипнул.
– Проклятье! – Вейлор ударил кулаком по столу, – не мог попасться кто-то приближенный ко двору?! – Вопрос был адресован Мелене, будто она лично из десятка доступных кхассеров выбрала самого никчемного. – Что еще?
Изображения стремительно сменяли друг друга: город, улицы, тренировочные площадки, торговые лавки, мост, деревня за стенами.
– Довольно! – снова вмешался Вейлор. – Неинтересно мне смотреть на эту дыру.
Лукавил. Всем было интересно увидеть, как живут в Андракисе. Даже Мелена шею вытянула и на цыпочки привстала, чтобы не пропустить ни одного образа. Ей жуть как любопытно было узнать, как там, за горами.
– Я хочу знать, как он попал к нам!
Магистр снова взялся за кристаллы, переставил их местами, немного повращал, выискивая нужное положение, а зеркало тем временем выдавало все новые изображения.
Горы. Снег. Дикие бураны, бьющиеся о скалы. Потом долина Изгнанников. Изображение замерло возле высокого серого камня утопавшего в сугробах, затем понеслось дальше. Они увидели одинокого путника, неспешно бредущего по долине. Он то и дело проваливался по колено в снег, оглядывался, что-то выискивая взглядом. Потом снова горы, перевалы, узкие тропы над пропастью и уже Милрадия.
– Это что же получается? Он просто пешком перешел через Сторожевую гряду? Один?
– Как видите.
– Невозможно! Они бы давно к нам просочились, если бы все было так просто! – взвился Вейлор.
У него аж щеки покрылись злым румянцем. Сама мысль о том, что защита не идеальна, приводила его в бешенство.
– Машина никогда не врет, – спокойно возразил магистр, – вы видели, как все было на самом деле!
– Не может этого быть! Просто не может и все! Перепроверь!
– Как скажете.
И Рамэй перепроверил еще трижды – с тем же самым результатом. Кхассер был один и как-то перешел через их защиту.
– Я не понимаю… Как это возможно?
– Может, ваша стена начала ослабевать? – предположил Рамэй и тут же заткнулся, нарвавшись на взгляд правителя.
– Проклятье!
Мелене давно не доводилось видеть короля в таком дурном расположении духа. Обычно он был мрачен и молчалив, а тут бранился, как рядовой солдафон.
Сама она неотрывно смотрела на кхассера. Он так ни разу и не пикнул, хотя боль была дикая. Сколько раз ей доводилось видеть, как взрослые сильные мужчины захлебывались слезами и умоляли прекратить пытку? Как они рыдали и скулили, словно побитые псы? Не сосчитать.
Кхассер был другим.
Он восхищал. Несмотря на всю ненависть, которую она испытывала к Андракису и его обитателям, Зверь вызывал уважением. Она даже испытывала что-то сродни мстительного удовлетворения, когда Вейлор не смог получить то, чего так отчаянно хотел.
– Давай еще! Сильнее!
– Нельзя. Не выдержит. Мы и так уже вышли за пределы.
– Мне плевать.
– Вы погубите ценный источник информации, который можно использовать. – магистр Рамэй собрал в кулак всю свою смелость и продолжил: – Если я его сейчас спалю, где вы возьмете еще одного кхассера? У вас на руках настоящий клад. Надо вскрывать слой за слоем, чтобы вытянуть все, что можно. Пусть о переходе не узнали ничего ценного, но ведь можно узнать, как обстоят дела в Андракисе. Их армию. Сколько таких зверей. Какие-то планы. Дайте ему день на восстановление, и продолжим. Я категорически не согласен портить такой образец неоправданной спешкой. Но дело ваше, – он учтиво поклонился, демонстрируя смирение, хотя у самого сердце кровью обливалось. Он был ученым до мозга котей.
Разочарованный Вейлор скрипнул зубами. Он сам понимал, что увлекся, что надо думать наперед и использовать возможность на полную.
– Забирай его, – наконец, приказал Мелене.
Пока магистр бережно снимал драгоценную корону с головы Маэса, Мел отстёгивала путы, удерживавшие его в кресле.
– Подъем!
Кхассер медленно поднялся, чуть пошатнулся, но удержался на ногах, в очередной раз вызывая у нее приступ дикого восхищения. Насколько же он силен!
– Иди за мной, – приказала она, и Маэс снова подчинился. Не отрывая взгляда от пола, он тяжело шагнул следом за ней.
Несмотря на то, что держался он неплохо, было заметно, что такая выдержка дается ему с большим трудом. Но, по крайней мере, он шел сам! А ведь бывали случаи, когда люди после короны ползали по полу, как слепые котята, и не могли подняться.
Обратно Мел вела пленника той же дорогой— через подвалы и тайные переходы, вдали от чужих любопытных глаз. Несколько раз кхассер сбивался с шага и хватался рукой за стену, чтобы не упасть, но Мелена не оборачивалось. Что-то подсказывало, что Зверю не понравится, если она увидит его слабость.
Когда ее стало волновать, что понравится зверю?
До самой комнаты они не проронили ни слова. Мел распахнула дверь, впуская его первым, и кхассер равнодушно подошел к своему углу. Никак не отреагировал, когда она пристегнула цепи. Не глядя на нее, прислонился спиной к стене и сполз по ней на пол, устало протягивая вперед длинные сильные ноги.
Только тут Мел осознала, что он по-прежнему босой. Надо найти обувь…
Почему-то измученный кхассер с густыми тенями под глазами вызывал у нее что угодно, но только не удовлетворение и не злорадство. Скорее смятение. Тягучее. Непонятное. Царапающее изнутри ядовитыми когтями.
Уж не перестарался ли магистр? Может, надо было мягче? Или остановиться после того, как получил первые результаты, а не перепроверять по три раза?
– Скоро принесут ужин.
– Я не голоден, – глухо отозвался Зверь, не открывая глаз.
– Ты будешь есть, – процедила она, – даже если мне придется тебя кормить насильно!
– Надо же, сколько заботы, – едва заметно ухмыльнулся он, – это даже смешно.
Мелене было не до смеха, потому что пленник, за которого она отвечала головой, выглядел не очень. И если с ним что-то случится, Вейлор обвинит во всем ее, хотя это его приказы чуть не погубили андракийца.
– Я все сказала! Когда принесут ужин – будешь есть.
– Как прикажете… госпожа.
Спустя пару минут его дыхание стало глубоким, жесткие плечи расслабились, голова упала на грудь – он заснул. Мел топталась рядом, не зная, что делать. Вроде надо радоваться, что пленник в полной их власти, а не получалось. За грудиной ломило так, что было тяжело дышать.
– Да что это такое? – сокрушенно пробурчала она.
Неправильно все. Неправильно.
Спустя полчаса раздался робкий стук в дверь. На пороге показалась служанка с подносом.
– Я принесла ужин, – пролепетала она, старательно отводя глаза.
Слух о том, как Мелена отправила не в меру любопытную к позорному столбу, уже облетела замок. Никто не хотел подобной участи.
– Давай сюда, – Мел забрала поднос, не позволив девице зайти внутрь, и ногой захлопнула дверь.
Кхассер по-прежнему спал, не слыша ни грохота, ни голосов. Мелена поставила поднос рядом с ним, но вместо того, чтобы сразу уйти, присела рядом на корточки и долго рассматривала пленника. Не удержалась и притронулась пальцами к двуцветным длинным прядям. Едва коснулась – тут же отдернула руку, словно обожглась.
Зачем она это делает?
Чуть не подвернув ногу, она вскочила и решительно направилась к выходу. Надо проведать короля, он не в духе после допроса. И надо что-то решать с укреплением защиты, продумать возможные последствия. Надо заниматься делами, а не смотреть, как спит Зверь!
В свою комнату она вернулась лишь поздним вечером. Злая и заведенная до самого предела. Пришлось выслушивать от Вейлора по поводу защиты, будто это она лично ее ставила и отвечала за надежность! И плевать королю было, что ее установили сотни лет назад и все, кто знал, как она работает, давно подохли. Король просто решил, что отвечать за восстановление должна Мелена. Но при этом запретил ей отлучаться из замка, потому что надо было контролировать подключение машины. Вот и выходило, что она должна была как-то решить проблему внешней защиты, сидя в стенах Асоллы.
А как решить? Все, что Мел могла сделать, – это еще раз накрутить воинов, чтобы не расслаблялись, да на полигоне шороху навести, чтобы шевелились быстрее. Даже блаженному Морту и тому досталось, хотя обычно Мел его щадила. Он каялся, извинялся, и в итоге торжественно пообещал, что еще три дня – и все будет готово.
Настроения у нее не было, желания что-то делать тоже. Она только глянула на спящего кхассера, рядом с которым стоял пустой поднос, и не раздеваясь завалилась спать прямо поверх грубого одеяла.
Глава 6
Во сне она снова стояла возле старой водяной мельницы. Порывы ветра налетали со спины, пытаясь сбить с ног, трепали волосы и длинный светлый подол. Мелена ненавидела платья. Самая бесполезная одежда, которую только можно придумать. Юбка путалась в ногах, цеплялась за кусты и норовила задраться в самый неподходящий момент. Куда лучше привычный темный костюм, не сковывающий движения. Но его не было.
Над ее головой по свинцово-серому небу мчались тяжелые грозовые тучи. Порой их неровные края провисали так низко, что еще чуть-чуть – и коснутся сосен-великанов, окруживших деревню.
Ее снова что-то звало в дебри. Манило по узкой тропинке, петлявшей меж деревьев, в тем места, куда ни грибники, ни охотники не заглядывали, а деревенская ведунья еще на подходе ставила обереги, пытаясь отпугнуть темных духов.
Мел никогда не верила в привидения. Даже в детстве. Как не верила и в сказки о лесных демонах или болотных девах. И когда другие дети затаив дыхание слушали страшные рассказы, она лишь смеялась и неожиданно хватала их за руки, пугая еще больше.
Темный лес манил ее своими тайнами. Нашептывал, что надо идти, что это важно. Важнее всего, что было в ее жизни.
И она сдалась. Ступая босыми ногами по мягкой траве, углубилась под сень деревьев. Всего пара шагов – и снова кругом тьма, разбавленная скромным мерцанием светлячков. Мел обернулась – просвет тропы едва виднелся где-то вдалеке, давая последний шанс на возвращение.
И снова внутри стянулся тугой ком, наполняя диким нетерпением.
Нельзя назад. И она отправилась дальше, прислушиваясь к ночным голосам.
Слишком тихо. Словно эта часть леса опустела, и зверье вместе с птицами перебралось подальше от темной чащи. Надо отступить, но ноги сами несли вперед, не позволяя остановиться.
И вот уже дремучий лес остался за плечами, а впереди – остов полуразрушенной башни и темный провал, ведущий вглубь скалы. Желание уйти стало нестерпимым. Все внутри противилось, каждый вдох с хрипом вырывался из груди, но остановиться Мелена все равно не могла.
Нет ни привидений, ни болотных дев, но есть кто-то пострашнее. И этот кто-то поджидал ее в пещере, жадно облизываясь и наблюдая. Она чувствовала, как его взгляд оценивающе скользит по телу. Медленно поднимается, потом спускается, и видит насквозь все ее страхи, всё то, что Мел так старалась спрятать от посторонних.
– Я не хочу, – беззвучно шептали её губы, но голос в голове настойчиво гнал вперед, к неминуемой гибели.
И вот уже под ногами первая наполовину обвалившаяся ступенька, вторая…
Стоило войти в пещеру, как звук шагов отразился зловещим эхом, а собственное дыхание испугало.
Развилка. До боли в глазах Мел смотрит сначала в одну сторону, потом в другую. И там, и там непроглядная тьма. Идти дальше – полнейшее безумие, но она делает выбор: разворачивается вправо… и тут же слышит за спиной шорох.
Она медленно разворачивается и видит прямо перед собой янтарные глаза. Полные ярости и обещания разорвать. А спустя мгновение Зверь с диким рычанием бросается на нее.
Мел подскочила на кровати, зажимая рот рукой, чтобы не закричать. Надрывно сокращавшееся сердце пыталось пробить ребра. Было больно. И жутко. Ее всю трясло.
Все еще не дыша, она резко обернулась к Зверю, сидящему на цепи. Он спал.
– Проклятье! – выругалась Мел.
Кое-как расстегнула пуговицы на груди, пытаясь вдохнуть глубже. В висках нестерпимо гудело, и даже простой взмах ресницами причинял боль. С трудом доковыляв до купальни, Мел умылась, потом подошла к окну и поймала момент, когда солнце едва подсветило кромку горизонта.
Мелена чувствовала себя усталой, но знала, что больше не заснет, поэтому тихо ушла из комнаты и спустилась на пустынный двор для тренировок.
Чтобы выжить, нужно быть сильной. Нужно уметь разить врагов направо и налево, нужно переступать через себя, свою слабость, свои страхи. Нужно каждое движение наполнять борьбой и жаждой победы.
Снова в руке привычный меч, а перед глазами только вращающийся столб с тяжелыми мешками, набитыми песком. Подкат, удар, уклонение. Снова удар. Не надо лишних мыслей – только отточенные движения тела. Никаких сомнений – только мастерство. Никаких страхов – только сила. Бить, бить, бить… Не прекращая. Не жалея ни себя, ни противников.
Постепенно дышать стало легче. Ночной кошмар рассеялся, лишь изредка вспоминаясь черными безжизненными обрывками. Просто сон, ничего больше.
Давно ли она стала бояться снов?
Спустя час на площадку начали выползать первые воины. Увидев, что глава королевской стражи уже здесь, они мрачно хмурились, брались за оружие и шли к свободным тренажерам. Ее пример всегда вдохновлял других.
Еще через час Мел поняла, что на сегодня достаточно: мышцы забились, в крови пульсировала жажда действий. Она дала напутствия воинам и отправилась в замок. Слишком много забот, чтобы позволять себе прохлаждаться.
Первым делом она проверила короля и, убедившись, что правитель еще спит, отправилась в кухню. Закинула в себя пару кусков свежего хлеба, запила парным молоком, сунула в карман горсть орехов на тот случай, если проголодается, и пошла дальше.
Следующий пункт плана – полигон. Нужно узнать, насколько продвинулся Морт.
– …Веллина, не хмурься, – раздалось за углом, – ты становишь похожа на эту ведьму Мелену.
Услышав свое имя, Мел остановилась.
– Ой, не вспоминай ее, – с открытым пренебрежением в ответ фыркнула другая девица. – Без слез не взглянешь.
– А гонору-то! Ходит по замку, как королева, а на деле – просто цепная псина короля! Он ей объедки кидает, а она и рада выслужиться.
– Точно! Цепная псина! – заливаясь смехом, подхватила третья. – Такая же злая и безобразная. Как по мне, то ее действительно надо посадить на цепь и выгуливать по ночам, чтобы не пугать нормальных людей.
– Таких как вы, что ли?
Увидев Мел, три разодетые в шелка и кружева девицы дружно побелели. Одна начала неистово обмахиваться ажурным веером, расписанным райскими птицами, вторая пошатнулась, внезапно ощутив острую нехватку воздуха, а третья упрямо поджала ярко подведенные губы.
– Ну что же вы замолчали? – неспешно похлопывая себя по бедру полураспущенной плетью, Мелена ласково улыбалась.
– Мы ничего запрещённого не говорили, – надула губы та, что понаглее.
Мел улыбнулась еще шире и шагнула к ней.
– Продолжай… как там тебя? Тесс? Мерида? Броша?
– Меня зовут Тира!
– Прости, не запомню. Вы все на одно лицо.
Девица тут же вспыхнула:
– Да ты знаешь, кто я?!
– Мне все равно, кто ты, что ты, с кем ты, – повела Мел плечами.
Ее равнодушие пугало больше криков. И Тира, хоть и пыталась выглядеть смелой, невольно сделала шаг назад. Ее подруга в розовом пышном платье заискивающе улыбнулась:
– Мы, наверное, пойдем?
– Стоять, – приказала тем самым тоном, от которого у воинов вставали дыбом волосы.
Девицы сникли. Одна из них покраснела, у нее задрожал подбородок – приготовилась зарыдать
– Увижу хоть одну слезу – отправишься мыть полы в бараках, – не глядя на нее, обронила Мелена. Девушка всхлипнула и тут же зажала рот руками. – Так что насчет цепных псов, питающихся объедками? – Снова сдавленный всхлип. – Я предупреждала. – Мел опасно сверкнула глазами.
Мел всегда раздражало, как эти бестолковые куклы с крошечными мозгами под замысловатыми прическами выхаживали, словно стая ярких фазанов. Высечь бы каждую. Но, к сожалению, придворных бездельников нельзя гонять как простых смертных. Приказ короля.
– Я жду. Вы так прекрасно обсуждали меня за спиной, теперь есть шанс сказать все в глаза.
Ее взгляд мог выдержать не каждый. И эти три дурочки не отличались ни умом, ни силой, ни внутренней стойкостью, чтобы выдержать его достойно. Им было страшно. И если две молча задыхались, то третья начала огрызаться, как загнанная в угол крыса. Голос ее дрожал, да и вся она тряслась, как осиновый лист, не вызывая ничего, кроме брезгливости.
– А что мы такого сказали? Ты ведь… жуткая! Злая, как собака. Жестокая!
– Хорошо, что вы об этом не забываете. – Мел подошла еще ближе, давя, заставляя задыхаться. – Я здесь не для того, чтобы юбками трясти и обсуждать, у кого какие рюши на подштанниках. Мое дело – безопасность и порядок. И если ради этого мне потребуется в назидание другим посадить на кол пяток таких курочек, как вы, то я сделаю это, не моргнув глазом.
– Считаешь, что ты особенная? Что перед тобой все преклоняются? Как бы не так! Тебя все ненавидят и презирают, и смеются за спиной! Потому что ты даже на женщину-то непохожа! Всегда в брюках и сапожищах, как солдафон! Наравне с мужиками машешь мечами и дерешься. И Вейлор тебя держит при себе, потому что ты на самом деле как псина! Вгрызаешься в горло по его приказу. Прихвостень!
– Как интересно, – хмыкнула Мел, с трудом осаживая свою ярость.
– Думаешь, ты кому-то нужна? – Тира распалялась все сильнее. – Да как только король от тебя устанет, ты тут же вылетишь из дворца куда-нибудь на дальнюю заставу! И кстати, то, что мы тут говорили – это мелочи! Тебя все обсуждают! Думаешь, тебя кто-то любит во дворце? Ты чудовище! Тебя просто боятся! Как бешеную собаку!
– Тира, прекрати…
– Хватит стонать, Веллина! Ничего она не сделает, – наивная дурочка сложила руки на груди. – Не посмеет. А если вдруг – я пожалуюсь…
Ее голос оборвался, когда Мел жестом подозвала стражников, показавшихся с другой стороны коридора.
– Этих трех красавиц к Дениссу в темницу. Обрить налысо и на исправительные работы. Эту в бараки, эту на конюши, а вот эту, – холодно улыбнулась Тире, – на чистку выгребных ям. Не кормить. Не давать умываться. На ночь в холодные камеры. К крысам.
– Как прикажете, госпожа.
У стражи вопросов никогда не возникало – любой приказ Мелены для них закон. Поэтому один схватил за шкирку двух обмякших красоток, а второй, заломив руки, волок отчаянно визжавшую Тиру.
Проводив их взглядом, Мелена резко развернулась и пошла в обратную сторону. Снаружи холодная, как обломок зимней скалы, внутри – кипящая раскаленной лавой. В голове гремели ядовитые слова:
Да кому ты нужна, чудовище? Тебя просто боятся, как бешеную собаку!
Она видела этот страх в глазах каждого, кто попадался навстречу. Замечала, как торопливо сворачивают, чтобы не пересекаться с ней, не слышала, но чувствовала, как шепчутся за спиной.
В этот раз привычная ледяная броня не справлялась.
Ты даже на женщину-то непохожа!
Эти слова гремели в голове весь день. Раздавались то легким шепотом, то коварным хохотом, то оглушающим эхом. Ей даже казалось, что она видит их в чужих глазах. Будто каждый, кто на нее смотрел, думал так же, как та выскочка с напомаженным лицом.
Мел никогда не стремилась кому-то нравиться, быть милой и общительной, и ей было откровенно плевать на то, кто и что о ней думает.
До сегодняшнего дня.
Она привыкла, что ее боятся. Это избавляло от множества проблем и давало власть. Это было удобно. Это то, чего она хотела от людей. Но почему-то оказалась не готова к такому откровенному презрению, к тому, что за спиной ее называли цепной псиной, питающейся объедками со стола короля. Она была готова к ненависти, но не к насмешкам. И не к тому, что ее считали непохожей на женщину.
Она злилась. Так сильно, что снесла тренировочный столб, а потом с криком швырнула меч в стену. Хотелось громить все, что попадалось под руку.
Стражи отводили в сторону взгляды, делая вид, что не замечают, как она лютует. В отличие от разнеженных придворных, они принимали ее любой: и в стоптанных сапогах, и усталую, и злую, и жестокую. Им было плевать, на кого она похожа, у них не возникало вопросов к главе королевской стражи, они шли за ней беспрекословно, выполняли любой приказ…
…пока король не назначит другого главу.
Внезапно собственное положение в Асолле Мелене показалось зыбким, все заслуги перед Милрадией – незначительными, а она сама – никому не нужной. Той самой псиной, которая сидит на заднем дворе на цепи и наблюдает за тем, как остальные беспечно порхают по жизни.
С темневшего вечернего неба снова падал снег. В этот раз мелкими колючими хлопьями. Неприятный. А ветер, как назло, подхватывал его горстями и кидал в лицо.
– Пошло оно все…
Мел стянула с изгороди холодный плащ, который снимала на время тренировки, накинула его на плечи и отправилась на обход. Привычно проверила периметр, стражу у ворот, поднялась на крепостную стену и посмотрела на едва видневшиеся вдали вершины Сторожевой гряды. Их призрачные силуэты всегда вызывали у Мел где-то глубоко в душе щемящую тоску. О чем была эта тоска, Мел не могла понять.
– К черту…
Спустившись вниз, она зашла в замок через центральный вход. Уверенно, распрямив плечи, холодным взглядом пронзая каждого, кто попадался на пути. И снова колючими мурашками по спине накатывало ощущение, как все ее обсуждают. Стоило ей посмотреть, и они будто сжимались, отворачивались, а стоило отверунуться – снова презрительно шептались.
Мелена прошла в главный зал, из которого доносилась красивая музыка. Черной тенью скользнула внутрь и подошла к королю, сидевшему на витом троне.
Неспешно отпивая из серебряного кубка, он наблюдал, как его придворные танцевали и веселились. Они были яркими, словно экзотические птицы, порхающие с цветка на цветок, непростительно беспечные и счастливые. Они не знали, что этой зимой над Асоллой нависла смертельная опасность, не знали, что в одной из комнат на цепи томится Зверь, готовый уничтожить любого. Они пели, танцевали, предавались пьяному разврату и обсуждали причудливые наряды. Мужчины были одеты в бархатные кафтаны, женщины в прекрасные струящиеся платья из тончайшего шелка. Их волосы, уложенные локон к локону, сверкали тонкими нитями жемчуга, на ресницах мерцали крошечные кристаллики, делая взгляды таинственными и манящими. Их духи навевали воспоминания о вечерней прохладе после изнуряюще жаркого дня.
На их фоне Мелена выглядела черной, мрачной птицей. Иногда танцующие пары бросали на нее быстрые взгляды, но тут же отворачивались и продолжали смеяться. Мел все больше казалось, что это смех над ней.
Ты даже не похожа на женщину…
Сейчас, стоя за спиной короля, Мел себя чувствовала именно той, кем ее считали все эти беспечные болваны. Цепной псиной.
– Можешь идти, – произнёс Вейлор, не оборачиваясь, – здесь мне ничего не угрожает.
– Как вам угодно, мой король.
Она поклонилась, вышла из зала, по привычке приказав стражникам не спускать глаз с правителя, и отправилась к себе.
В груди снова кипело. На каждом балу он ее спроваживаел из зала. Раньше она не задумывалась об этом, а теперь понимала, что король не хотел пугать своих бестолковых мотыльков. Она нужна королю только для грязных дел, только чтобы кого-то разорвать в клочья, поставить на колени Долину изгнанников, проконтролировать работу ученых. И он выпроваживал ее за дверь, как только начиналась другая жизнь, полная красок и удовольствий.
Цепная псина как есть.
Ворвавшись в свою комнату, Мел громко хлопнула дверью и, не обращая внимания на пленника, равнодушно посмотревщего на нее, прошла в купальню. Стянула костюм, расплела косу и подошла к зеркалу.
Подтянутая доведенная тренировками до совершенства фигура, большие карие глаза, не слишком полные и вечно обветренные губы, чуть вздернутый прямой нос с россыпью едва заметных веснушек. Она не хуже, чем любая в том зале. Ничем не хуже! И если нарядить ее в такое же воздушное платье, сделать красивую прическу, то и лучше!
– Дура, – сказала она, – к черту платья.
Она переоделась в ночное и вышла в комнату, мечтая только об одном – провалиться в сон и оставить этот дурацкий день в прошлом.
Но стоило переступить порог, напоролась на янтарный взгляд зверя.
Он смотрел на нее холодно, как всегда высокомерно, с плохо скрываемым пренебрежением.
Именно это пренебрежение окончательно вывело ее из себя.
– Тебе весело, андракиец? – подошла близко и остановилась, нависнув над ним.
Не отрывая затылка от стены, Маэс запрокинул голову, чтобы смотреть ей в глаза.
– А тебе?
Как же хотелось стереть с его лица эту ухмылку, сделать хоть что-нибудь, чтобы заставило его прогнуться и почувствовать себя беспомощным.
– Вполне.
Он чуть склонил голову набок:
– Я слышу музыку.
Мел ничем не выдала своего удивления. Бальный зал находился в другом крыле, и сюда звуки веселья не долетали. Но, кажется, для Зверя не было ничего невозможного.
– У вас праздник, но кого-то не позвали? – хмыкнул он. – Неужели ваш пустой король не хочет видеть рядом с собой свою верную помощницу? Недостаточна хороша или танцевать не умеешь?
Сам того не подозревая, Зверь ударил в ту же пульсирующую рану, которая сегодня мешала дышать. Ударил со вкусом, медленно проворачивая отравленное лезвие.
Мел едва сдержалась, чтобы не активировать ошейник. Останавливало лишь то, что ему плевать. Сколько бы боли она ни причинила, как бы ни пытала – он даже не пикнет. Продышится и снова своими звериными глазищами посмотрит так, что колени задрожат. Самоуверенный, непростительно красивый сукин сын, глядя на которого снова вспоминались ядовитые слова:
На женщину непохожа…
Почему ей никак не удавалось избавиться от этой фразы, бьющейся в висках? У Мелены ни семьи, ни тихой уединенной жизни, ни тем более детей даже в мечтах не было. Она не мыслила себя в другой роли, кроме той, которую имела. Мимолетные любовники не задерживались рядом дольше, чем на пару раз, потому что Мелена не нуждалась в их присутствии и воспринимала лишь как средство сбросить напряжение.
Интересно, они тоже ее боялись? Ночью обнимали, а на следующий день в корчме за кружкой пряной медовухи горько жаловались приятелям на судьбу? Со слезами на глазах рассказывали, как приходилось быть с чудовищем?
Пусть так. Ей плевать. Она просто брала то, что хотела и когда хотела.
И сейчас ей хотелось подтверждения тому, что она женщина. Хотелось поднять самооценку в собственных глазах. А кто может сделать это лучше, чем мужчина? Тем более тот, который полностью в ее власти, и от одного присутствия которого внутренняя самка начинала жадно облизываться и выпускать коготки?
Мел не любила врать самой себе. И сейчас не стала этого делать. Кхассер ее привлекал. С самой первой секунды. С того самого момента, как увидела его в темном плаще посреди оружейных прилавков.
– У верной помощницы короля свои планы на этот вечер, – на губах расползлась холодная улыбка, – подъем, котик.
Маэс не шевельнулся. Его лицо застыло и превратилось в каменную маску, до этого расслабленные плечи напряглись.
– Я сказала – подъем! – она пихнула его ногу носком домашней туфли.
Медленно, не отрывая от нее мрачного взгляда, кхассер встал. Теперь ей пришлось запрокинуть голову, чтобы смотреть в стремительно наливавшиеся чернотой хищные глаза.
Он все понял, прочитал ее, как раскрытую книгу. Но так было даже интереснее.
– У меня был сложный день, андракиец, – все так же с улыбкой произнесла она, неспешно развязывая шнуровку на платье, – самое время расслабиться. Как думаешь?
Небрежно отбросила тряпку в сторону, оставшись перед ним в одном белье. Стыдливость, смущение – все это не про нее. Она стояла перед ним прямая, как палка, и улыбалась.
Зверь злился. Впервые с момента заточения он злился настолько, что его злость огненными мазками проходилась по коже.
– Что? Не нравлюсь? Недостаточна хороша для тебя, варвар? – насмешливо протянула Мел, поворачиваясь вокруг своей оси.
– Разве кому-то может это понравиться? – выдавил он сквозь зубы.
Быстрым взглядом мазнул по телу и посмотрел в глаза.
Мелена наблюдала за ним с ледяным спокойствием, но внутри лютовал пожар. Не того она мужчину выбрала, чтобы потешить потрепанное самолюбие. Этот не будет юлить, не станет угождать и делать вид, что его все устраивает.
Тем хуже для него. Он пленник, она – его тюремщица, значит, ее воля – закон.
Она подступила ближе, стараясь не думать о том, что он мог свернуть ей шею одним движением. И никакие цепи его не остановят. Только ошейник. Неспешно, почти с любовью, расстегнула пуговицы на рубашке и кончиком пальцев провела по коже, повторяя контуры проступающих мышц.
В ответ на ее прикосновение раздался глухой рык.
– Зверь не страшится боли, но боится, что к нему прикоснутся? – насмешливо изогнула темную бровь. – Или в Андракисе все такие недотроги?
Янтаря в его взгляде не осталось. Лишь тьма, полная ненависти.
Мелена снова улыбнулась. Теперь она знала, как заставить его беситься от беспомощности.
– Злишься? Мне это нравится, – подступила ближе, прижимаясь к нему всем телом, – в этом есть что-то особенное. Пьяняще-опасное.
Она чувствовала, как его сердце бешено мечется в груди. Видела, как в такт ему на виске пульсировала синяя жилка. И от этого сама едва дышала.
Мел поймала себя на мысли, что когда он вот так близко, когда она прикасается к его горячей коже своей, когда его ярость обжигает, у нее самой внутри просыпается то, чего она никогда не испытывала – предвкушение. Не скука и желание просто получить разрядку, как было с другими мужчинами. Не безразличие с мыслями о том, какие дела нужно будет сделать ее и что подадут на ужин. Ничего этого не было. Только предвкушение, жаром расползавшееся по венам.
Рядом с ним все было по-другому. Каждое ощущение обострено до предела, каждая эмоция вспарывала наживую. Будь Мел слабее или трусливее, непременно бы испугалась не только той силы, что клокотала в напряженном до предела мужчине, но и урагана, который поднимался в ней самой.
Она подняла на Маэса пылающий взгляд. Ладонями прошлась по каменным от напряжения плечам, зарылась в густые двуцветные волосы и отстегнула цепь от ошейника.
С глухим лязгом она тяжело упала на пол. И от этого звука оба вздрогнули.
Зверь шумно втянул воздух, в его хищных глазах полыхало черное пламя. Не отрываяот него взгляда, Мел так же медленно провела по руке мужчины пальцами и отцепила крюк с одного запястья, со второго.
Он был почти свободен, если не считать ошейника, поблескивающего в полумраке.
Обвила сильную шею руками и потянула к себе, вынуждая неподатливого кхассера склониться:
– Ты мой, андракиец, – хрипло прошептала, прикасаясь губами к мочке уха, прикусывая ее зубами, – как тебе такой расклад?
Он дёрнулся, пытаясь отстраниться, но Мел лишь плотнее прижалась к нему, с каким-то диким, почти неконтролируемым восторгом чувствуя, как откликается мужское тело. Как бы ни велика была ненависть, пылавшая в их сердцах, притяжение притяжение было не меньше.
Встав на цыпочки, она прикоснулась к его губам – жесткие, как и он сам. Никогда не прогнется, не станет шёлковым котенком и не будет угождать. Это было так странно и так волнующе.
Прихватив зубами нижнюю губу, чуть оттянула, борясь с желанием укусить до крови. Его руки дрогнули. Сдержался, хотя желание прикоснуться так явно читалось в почерневших глазах.
Дыхание сбилось у обоих.
Мел невольно думала о том, каким бы он мог быть в другой ситуации? Без ошейника? Такие, как он, берут то, что хотят, делают то, что считают нужным…
Кровь закипала от одной мысли о том, каким он будет, если отпустить его на волю.
Впрочем, неважно. Ошейник снять невозможно.
Она даже почти жалела об этом. Почти…
– В чем дело, кот? – она все-таки укусила его. За плечо, и тут же прошлась языком, с удовольствием вдыхая запах горячей кожи. – Твое сердце гремит так, что его слышно на всю Асоллу. Уж не из-за меня ли?
Зарычал.
– Твое желание столь очевидно… – насмешливо произнесла она, спускаясь ладонью по плоскому животу. Маэс дернулся, сокращая мышцы, и перехватил ее руку. Жесткая ладонь сжалась на тонком запястье. Сильно, почти больно, при желании он мог сломать руку одним движением, но Мелена лишь усмехнулась. – И что дальше, андракиец? Будешь держать меня за руку всю ночь? Или наконец покажешь, на что способен?
Провоцировала. И он это понимал.
– Мы можем это сделать прямо здесь, в твоем углу. Стоя, – провела кончиком языка по губам, с удовольствием глядя, как Маэс борется с самим собой. – Как думаешь? Или вот на той дурацкой койке. Или в купальне. Или…
Он все-таки сорвался. Подхватив ее за талию, оторвал от пола, роняя на себя и вынуждая обвить ногами бедра. Прежде, чем она успела хотя бы охнуть, впечатал в стену, придавливая собой. Жестко. Не давая шанса увернуться и отступить.
Но Мелена и не хотела отступать. Наоборот – подалась вперед, впиваясь когтями в мужские плечи. Тьма в его взгляде была такой притягательной…
***
Стук в дверь словно разбудил обоих. Кхассер встрепенулся и снова упал на подушки, сонно потирая глаза, а Мелена кубарем скатилась с кровати, на ходу подцепила с пола смятое платье и, кое-как натянув его, бросилась к двери.
– Да чтоб вас всех! – прорычала, когда стук повторился. – Чего надо?
На пороге стояла бледная служанка – та самая, которую Мел приказала высечь несколько дней назад. Щеки ее горели от страха, тонкие руки нервно подрагивали.
– Госпожа…
Мел згородила собой комнату. В голове не укладывалось, как она могла заснуть рядом с андракийцем! Всего на мгновение прикрыла глаза – и уже утро…
– Чего надо?
– Король отправил за вами. С ним магистр воспоминаний. Они вас ждут в сером зале. – Служанка изо всех сил старалась не смотреть на помятую Мел.
Проклятье! Сколько время?!
– Скажи, что уже иду.
Мел захлопнула перед девчонкой дверь и бросила отчаянный взгляд на часы. Стрелки на них равнодушно переползли через отметку девять.
Проспала! Впервые за время службы она проспала! Из-за кхассера!
– Встал, живо! Минута на сборы! – Мел рывком стащила с него тонкое одеяло. Вид на идеальное нагое тело моментально всколыхнул воспоминания о прошедшей ночи, но сейчас Мелене было не до того. Убедившись, что мрачный андракиец поднимается с кровати, она ураганом залетела в купальню, быстро переоделась и выскочила обратно.
Маэс уже был готов. Стоял, заправив руки в карманы, и угрюмо смотрел на свои цепи, притаившиеся хищными змеями в углу.
– Идем! – приказала Мел.
Он безропотно подчинился, но так на нее и не взглянул.
Это задело. Острыми клыками полоснуло по женскому самолюбию. Как и осознание того, что он жалел о произошедшем. Ни слова не было сказано об этом, но Мелена так явно чувствовала его сожаление, что было сложно дышать.
– Давай живее, – сердито буркнула, хотя он шел, не отставая от нее ни на шаг, – королю не терпится снова покопаться в твоей голове.
Глава 7
Очередная встреча с магистром воспоминаний ничего не принесла. Результаты были прежними: в Милрадию кхассер пожаловал один, на своих двоих перешел через Сторожевую гряду и вообще был не особо ценным обитателем Андера. Рядовой воин на подхвате. И сколько бы Рамэй ни бился, ничего нового и полезного из воспоминаний кхассера извлечь не удавалось. Какие-то размытые обрывки, казармы, торговые ряды, бесконечный снег. Гулянки, хороводы веселых девиц, глядя на которых Мелена испытывала неприятное жжение в груди. Валлены. Пожалуй, эти твари, похожие на отвратительное потомство ворона и богомола, были самым интересным, что удалось выбить из памяти андракийца.
– Ну и уроды, – магистр воспоминаний брезгливо сморщился, – жуть.
– Надеюсь, они вырвутся на поверхность и сокрушат все, что есть в Андракисе, – зло выплюнул король, – поглотят и летающих гадов, и их предводителя.
Мел в этот момент думала о том, что будет, если монстры прорвутся на эту сторону. Справятся ли ее люди с потоком такой мерзости и сможет ли Морт вместе с остальными учеными придумать какое-нибудь оружие против них или защиту.
– Все! Больше нельзя, – сказал Рамэй, заметив, как голова кхассера обессиленно опустилась на грудь. – Спалим.
– Он все равно ничего не знает. Бесполезный, – Вейлор в сердцах ударил пленника кулаком, – в расход его и дело с концом!
Удар у него был так себе. Мел не впечатлилась, но подобралась. Ей показалось, что сейчас андракиец ударит в ответ, и тогда короля придется соскребать со стены. Однако ничего не произошло. Маэс по-прежнему сидел, опустив голову на грудь и тяжело дышал.
Мелена смотрела на то, как его пальцы стискивают деревянные подлокотники, и не могла не вспоминать, как ночью он прикасался к ней. Нежности не было. Им обоим она не была нужна. Была ярость, желание получить, подчинить. Была дикая взаимная потребность обладать. Сколько бы демонов ни пряталось в темной душе Мелены, у кхассера их было не меньше.
– Уверена, нам еще удастся узнать у него что-то полезное, – подала голос Мелена, за что удостоилась раздраженного взгляда, – нельзя его в расход.
– Ваша глава стражи права, – Рамэй снимал в головы пленника корону, – просто требуется время, чтобы найти нужное направление. Отделить зерна от плевел.
Король нетерпеливо его перебил:
– Когда можно будет продолжить?
– Пара дней при условии…
– Мел, уведи его, – король снова не стал дослушивать. Вместо этого первым направился к выходу, – а потом жду тебя во дворе. Немедленно!
Она не стала задавать вопросы, что ему потребовалось во дворе и для чего нужно ее присутствие. Ее больше беспокоило, как довести кхассера, потому что выглядел он не очень.
– Поднимайся. Идем.
Он молча встал и, глядя себе под ноги, пошел за ней уже привычным путем по пустынным переходам в ее блеклую комнату. И хотя у Мелены был приказ от короля, она не торопилась. Размеренно шагала, прислушиваясь к тяжелому дыханию за спиной.
После очередного поворота в узком проходе шаги у нее за спиной затихли. Обернувшись, она увидела, что мужчина привалился спиной к покрытой многолетней пылью стене и прикрыл глаза.
– Идем, – потянула его.
Маэс с трудом выпрямился и отлепился от стены, но тут же покачнулся и навалился на Мелену всем весом. Она охнула, с трудом удержавшись на ногах.
– Что ж ты здоровенный-то такой…
Дышать было сложно. Его запах… Он проникал внутрь, заставлял сердце заходиться в судорогах, что-то ломал внутри. Жар кожи – переползал на ее собственную, охватывая с ног до головы.
Мел рассердилась. Не на него. На себя и свою бешеную реакцию на андракийца. Подумаешь мужчина! Что он мужчин в своей жизни не видела? Не трогала? Но именно этот заставлял внутренности сокращаться.
– Стой ровно!
Он выпрямился, но его снова повело в сторону.
– Да, твою ж…
Схватила его за грудки и впечатала в стену, чтобы не упал. Стражников тут не было, она никому не могла приказать чтобы его дотащили до комнаты. Оставлять одного, даже в таком состоянии, тоже слишком опасно, поэтому нечего было и думать о том, чтобы отправиться за помощью.
Пришлось ей самой, закинув себе на плечо тяжелую руку, тащить его вперед. Под конец Мел взмокла, как лошадь, которую весь день гоняли по кругу, сердито сдувала прилипшие к потному лбу волосы и материлась на все лады.
– Вообще не принцесса, – ухмыльнулся пленник, когда они пересекли порог комнаты.
– Я смотрю, тебе полегчало? – огрызнулась она. – Иди на место!
Он не стал спорить и ушел в свой угол, а Мел как-то растерянно подумала, что слишком твердая у него походка для человека, которого она с таким усилием тащила по замку.
Обманул?
Присмотрелась. Уже не такой бледный, как после короны. Несмотря на густые тени под глазами, на щеках уже проступал здоровый румянец.
Точно обманул!
Почувствовав себя полной дурой, Мел скрипнула зубами.
– Обеда не будет, – пристегнула цепи.
В ответ снова ухмылка.
– И ужина тоже!
И ушла, оставив его в одиночестве. Надо было идти во двор, а у нее не было сил. Ноги до сих пор дрожали, плечи помнили тяжесть мужского тела, а дыхание никак не восстанавливалось. Она чувствовала себя разбитой, опустошенной, будто из нее вытянули всю энергию.
– Слабачка, – прошипела. – Всего-то протащила по дворцу этого здоровенного сукина сына! И спеклась!
Пообещав себе, что будет тренироваться еще больше, поспешила к королю. Чтобы ему ни понадобилось, нужно было поторопиться. Вейлор никогда не отличался терпением.
Еще на подходе к месту Мел почувствовала неладное. Во дворе был не только король, но и десятка два придворных. Все разодетые, в плащах, подбитых ярким крашеным мехом, румяные и оживленные, словно вышли на городскую площадь смотреть представление бродячих артистов.
Мелена шла мимо них, высоко подняв голову и игнорируя липкий интерес, тянувшийся к ней со всех сторон. Здесь же оказалась Тира и две другие девицы, которых она отправила на исправительные работы. При ее появлении они затряслись. Одна заревела, вторая только плотнее спряталась под тяжелый капюшон, а Тира сжала кулаки, но взгляда не отвела, хоть у нее и задрожала нижняя губа. В нем плескалась безудержная ненависть и злорадное ожидание расправы.
Мел заметила и двух стражников, стоявших чуть поодаль и напряженно ожидавших приказа.
– Мой король, вы звали меня? – склонила голову, а сама искоса смотрела по сторонам, замечая, как присутствующие подступили ближе, будто боялись пропустить самое интересное.
– До каких пор ты будешь нарушать мои приказы? – холодно спросил Вейлор.
– Я не понимаю… – покорно опустила взгляд.
– Ты нарушила мой запрет на применение силы во дворце.
При этих словах Тира расправила плечи и с видом оскорбленной королевы сдернула с головы капюшон, являя народу свою лысую голову. Люди охнули, Мел пожала плечами. Сожалений по этому поводу она не испытывала, зато теперь точно знала, на ком пыхтел Вейлор за закрытыми дверями.
– За это пять плетей.
Люди снова охнули. В этот раз одобрительно.
– Ты посмела сегодня спорить со мной по поводу пленника.
– Я забочусь о будущем Асоллы.
– Я – будущее Асоллы! – рявкнул король. – С этого дня андракиец больше не твоя проблема. Я забираю его себе.
– Боюсь, это невозможно, мой король, – твердо произнесла она, зная, что правителю это не понравится.
– Невозможно? – тихо прошипел он, подступая ближе и не сводя с ее лица бешеного взгляда. – Невозможно?!
– Да.
– Ты мне отказываешь? – прогремел король на весь двор.
Растерявшая всю свою смелость Тира накинула капюшон на свою лысую голову и поспешила протиснуться в толпу. Подданные в страхе попятились – никому не хотелось попасть под горячую руку. Молчаливые стражники сурово переглянулась, а Мелена не моргая смотрела прямо перед собой. Она все еще не пришла в себя после того, как тащила андракийца – в висках болезненно бился пульс, во рту пересохло, но когда начала говорить, ее голос не дрогнул:
– Его ошейник настроен на меня. Поэтому он должен быть под моим контролем.
– Так перенастрой на меня!
– Извините, но это невозможно. Его нельзя ни снять, ни изменить. Так было спроектировано… по вашему приказу.
– Значит, сделать новый ошейник! – прорычал он. – А пока приведи его на главный двор и посади в клетку для скота. Пусть народ смотрит. Пусть все видят, что ждет того, кто посмеет к нам сунуться.
Мысль о том, чтобы держать зверя в клетке на всеобщем обозрении показалась кощунственной.
– Ваше величество, этот пленник имеет огромную ценность. Нельзя выставлять его на потеху толпе. Он нам нужен.
– Ты опять со мной споришь?!
– При всем уважении, я не могу с вами согласиться.
Мелену коробило от того, что этот разговор проходит при свидетелях, ничего не смысливших в защите города. Король должен был вызвать ее к себе и выдвинуть свои требования. Должен был пригласить на этот разговор кого-то из генералов и советников. Они бы единогласно сказали, что нельзя кхассера сажать в клетку и показывать, как в зверинце, тогда Вейлор вынужден был бы согласиться с их доводами. А сейчас, перед своими прихвостнями, жадными до зрелищ и сплетен, он не слышал ничего! Ему важнее, чтобы его воля была исполнена, даже если то, что он требовал, не имело смысла.
– Повтори, что ты сказала?
– Я не могу с вами согласиться. Слишком опасно оставлять его в клетке среди толпы.
Никакая клетка не выдержит, и тогда все закончится бойней.
– Так выполняй свою работу лучше, чтобы не было опасностей! Вместо того чтобы ходить и пугать моих людей, займись делом! А за своеволие и за то, что посмела спорить – наказание увеличиваю до двадцати плетей! Немедленно!
В толпе раздалось одобрительное шушуканье, и торжествующе блеснули синие глаза Тиры. Вот для чего все эти люди вышли во двор. Посмотреть, как ее будут наказывать. Позлорадствовать.
– Как прикажете, мой король, – процедила сквозь зубы Мелена.
Подданные притихли. Лишь жадно, вытягивая шеи и не моргая, чтобы не пропустить подробностей, смотрели, как она расстегивает пряжку и скидывает плащ на кривую изгородь, потом снимает черный плотный камзол, оставаясь в одной нательной рубашке.
Коварный ветер, до этого неспешно круживший снег по двору, налетел на нее неожиданно зло и тут же проник под тонкую ткань, но холода Мелена не чувствовала – чужие взгляды обжигали. Она сняла рубаху и, не стесняясь наготы, ровным шагом подошла к позорному столбу. Один из стражников проворно перехватил узкие запястья кожаными ремнями, второй стоял с плетью на изготовке.
– Приступай! – нетерпеливо приказал Вейлор.
Первый же удар опалил кожу жгучей болью. Мел стиснула зубы, прикрыла глаза и принялась считать.
Один. Два. Три…
Спина горела.
Четыре, пять, шесть…
Со свистом рассекая воздух, плеть каждый раз ложилась на новое место, оставляя красную полосу на белой коже. Как-то отрешенно Мелена подумала о том, что стражник ее щадил. Если бы приказ выполняла она, то била бы по одному месту, в лохмотья разрывая кожу и сдирая мясо с костей.
Десять, одиннадцать, двенадцать…
Она чувствовала, как по спине бегут тонкие струйки крови, и все сильнее сжимала зубы, чтобы сдержать стон, готовый сорваться с губ. Казалось, что еще немного, и они раскрошатся в пыль.
– Двадцать! – громко объявил страж, последний раз опуская плеть на ее спину.
Мелена шумно втянула воздух, на миг задержала дыхание и медленно выдохнула, пытаясь найти точку опоры.
Когда путы, стягивавшие запястья исчезли, она медленно опустила руки – каждое движение причиняло боль в изувеченной спине – и обернулась к королю и его подданным.
Он улыбался, но Мел видела за этой маской жгучее разочарование. Он хотел ее слез и криков, но получил лишь пустой равнодушный взгляд.
– Надеюсь, ты усвоила урок?
– Да, мой король, – в ее голосе не было ни злости, но обиды. – Я могу снова приступать к своим обязанностям?
– Тебя никто от них не освобождал! – припечатал Вейлор, едва скрывая недовольство.
– Спасибо.
Все так же сопровождаемая чужими взглядами, Мел начала одеваться. От прикосновения легкой ткани к разодранной спине ее бросило в пот. Обжигающе больно. И это только начало. Скоро рубцы набухнут, воспалятся и начнут пульсировать, а разорванная кожа будет трескаться от каждого движения. И будет казаться, что не осталось ни одного живого места.
Чтобы достойно одеться и не поморщиться, пришлось потратить много сил, но никто из присутствующих не получил удовольствия увидеть, как ей больно.
– Я могу идти?
– Иди! И не забудь про новый ошейник.
Мел поклонилась и, развернувшись, прошла мимо притихших придворных. Она запомнила каждого из них, каждую усмешку и язвительно прошептанное слово.
Несмотря ни на что, ее спина была прямая, шаг уверенный, на лице не отражалось ни единой эмоции. Лишь оказавшись в темном проходе, она уперлась обеими руками в стену и, опустив голову, надрывно задышала. Ее трясло, зуб на зуб не попадал, казалось, что боль со спины растекается по всему телу.
– Проклятье, – оттолкнувшись от стены, продолжила свой путь, чувствуя, как ткань на спине пропитывается кровью.
Ей хватило сил наведаться на полигон и даже появиться на очередном пиршестве, где все те же придворные, которые наблюдали за ее наказанием, громко смеялись и пили эль из золоченых кубков, а король сидел на возвышении и наблюдал за ними с ленивой улыбкой победителя. Рядом с ним вилась Тира, выглядевшая совершенно счастливой. На ее голове красовался светлый парик с ярко-розовыми прядями, на шее – новое колье с рубинами – подарок щедрого любовника.
Глядя, как эта пустышка ласково льнет к его рукам и поправляет корону, сползшую набок, Мел впервые подумала, что король просто жалок.
К счастью, когда дело дошло до настоящего веселья, Вейлор отправил ее восвояси. Привычно отдав распоряжение стражам, Мелена ушла. Как бы она ни держалась, боль выматывала. Сил не было совершенно, и остаток пути она проделала, придерживаясь рукой за стену.
Перед дверью комнаты остановилась и устало прижалась лбом к шершавому дереву. Внутри поджидал кхассер, а это значило, что снова придется держать спину прямо. Показывать ему свою боль хотелось еще меньше, чем лживым подданным короля, но Мел знала, что от него не спрячешься и не закроешься, как от остальных. Даже если он будет просто молча смотреть, этот взгляд станет сдирать слой за слоем, с каждым мигом проникая все глубже.
– Надеюсь, ты спишь, – едва шевеля пересохшими губами, прошептала она и толкнула тяжелую дверь.
Увы, Маэс даже не думал спать. Наоборот, он ходил из стороны в сторону, насколько позволяли цепи, и напоминал хищника, вышагивавшего вдоль прутьев клетки. При ее появлении он обернулся, шумно втянул воздух, и в янтарных глазах заплясали первые черные вихри.
– Чего уставился? – огрызнулась Мел, проходя мимо.
Как же сложно было держать шаг ровным и не морщитьси держалась, сил оставалось все меньше. Ей отчаянно хотелось остаться одной, лечь, закрыть глаза и ничего больше не чувствовать. Но за спиной стоял Зверь, и его взгляд давил так отчетливо, что игнорировать не получалось.
– Чего тебе? – получилось тихо и как-то совсем не весело. Устала.
– У тебя кровь.
– У меня все отлично.
– Я чую ее запах, – его голос стал хриплым.
От этих слов и надломленного голоса по спине холодной волной прошлись мурашки. С кислой усмешкой она обернулась к нему:
– И как? Нравится?
– Нет, – слишком поспешно и зло.
Но разбираться в его интонациях не было желания.
– А я думала, ты будешь упиваться этим. Разве может быть что-то слаще крови врага? Может, хочешь посмотреть? Уверена, тебе понравится, – шагнула к нему, с каким-то внутренним разочарованием замечая, как поспешно он делает шаг назад.
– Нет, – Маэс сморщился так, будто ему под нос сунули гнилое яблоко.
Потом отошел в самый угол и плюхнулся на пол, громко звякнув цепями.
– Какой же ты воин, если боишься крови?
– Я не сказал, что боюсь, – хмуро ответил он.
– Значит, дело во мне. – Мел равнодушно пожала плечами, тут же получив новую порцию боли. – Не так аппетитна, как хотелось бы?
Проигнорировав ее слова, кхассер уставился мрачным взглядом в стену. На какой-то миг Мелене даже показалось, что он задержал дыхание.
Надо было отдать его на потеху Вейлору. Посидел бы в клетке перед толпой, глядишь, стал бы покладистей. Пусть бы в него тыкали палками, бросались камнями, смеялись и обзывали. Какое ей до этого дело? Если бы не уперлась, то отделалась бы всего пятью плетьми вместо двадцати, и было бы не так тошно.
Она ушла в купальню. Уже там, шипя и ругаясь на все лады, медленно стянула камзол, а следом нательную рубашку. Местами тонкая ткань присохла к ранам, и, сдирая ее, Мел чувствовала, как по спине снова катятся капли крови. Когда она закончила, и безнадежно испорченная, покрытая бурыми разводами рубашка упала к ногам, руки вспотели и дрожали, голова кружилась, а запах крови ощущался даже на языке.
Ей пришлось упереться руками в туалетный столик и стоять так, пока бешеный хоровод перед глазами не замедлился. Только после этого она смогла до краев набрать теплую купель, вылила туда два флакона со снадобьем – черное от заразы и воспаления, красное от боли – и, стиснув зубы, чтобы не закричать, опустилась в побуревшую воду.
Спина пылала, словно к ней прижимали раскаленные над огнем пруты. Каждая полоса на коже пульсировала, взрываясь искрами боли, и откуда-то изнутри поднималось ощущение, что еще немного – и вывернет наизнанку. Но Мел продолжала сидеть, покачиваясь из стороны в сторону и чуть ли не до крови кусая кулак. Лишь когда вода остыла, она выбралась из купальни, накинула на плечи ветхое полотенце и бережно промокнула спину.
В маленьком шкафчике нашлись бинты и средство для заживления – обычный набор воина. Понемногу зачерпывая прохладную мазь, Мел аккуратно прикасалась дрожащими пальцами к исполосованной коже. Там, где снадобье попадало на рану, нестерпимо жгло, потом накатывал холод, и боль медленно затихала.
Ей удалось пройтись по бокам и плечам, но до середины спины, где болело особенно сильно, дотянуться не могла. Сколько бы она ни крутилась перед зеркалом, никак не получалось. От ее неуклюжих попыток снова вскрывались распаренные рубцы, и из них сочилась кровь.
– Да какого черта?! – огрызнулась она на собственное бледное измученное отражение, взяла бинты с вонючей мазью и вышла в комнату.
Кхассер встретил ее убийственно тяжелым взглядом.
– Мне нужна помощь, кот, – бросила ему банку со снадобьем, – подъем.
– Издеваешься? – процедил сквозь зубы.
– Даже не думала, – развернулась к нему спиной, – приступай.
Мел слушала то, как он принюхивался – шумно, по-звериному, потом раздался шорох и звон цепей.
Маэс медлил.
– Наслаждаешься видом? – ухмыльнулась она, но голос жалко дрогнул, когда шершавые пальцы коснулись спины.
Он обводил каждую полосу, щедро накладывая мазь, его прикосновения были жесткими, но вместе с тем томительно медленными. Мел чувствовала горячее дыхание на своем плече и изо всех сил старалась не дрожать.
– Бинты давай, – холодно обронил кхассер, отбросив в сторону пустую банку.
Закрыв глаза, Мелена позволила ему перевязать себя и даже не пикнула, когда он слишком туго стянул повязку. Только когда все было закончено, просипела:
– Я не забуду твоей доброты, андракиец. Спасибо.
Ее благодарность звучала как издевка, но ей было плевать. Распахнув скрипящую дверцу, она достала из шкафа новую рубаху и теплый вязаный свитер из серой шерсти лаек.
– За что ты нас так ненавидишь? – задумчиво поинтересовался кхассер, наблюдая, как она одевается.
– А за что вас любить? Или тех, у кого кровь отравлена магией? Вы недостойны жить, – сморщилась, неловко потянувшись за плащом, – ваше место на самом дне, в изгнании. Или на цепи.
– Не слишком ли громкое заявление для той, которую выпороли у позорного столба?
При воспоминании о публичном наказании Мелена вспыхнула.
– Придержи язык, андракиец. Пока я его тебе не укоротила. И, может, раз такой болтливый, то ответишь на один вопрос: как так вышло, что у самого, по словам магистра воспоминаний, никчемного из кхассеров оказался на груди золотой амулет размером с кулак?
– Для нас золото не имеет значения, – ровно ответил Маэс. – Даже у простых воинов его предостаточно. Нам нужен аракит.
– Ах, да, вы же привязаны к самому бесполезному камню, валяющемуся в придорожной пыли. Сочувствую. – Спор с ним вытягивал последние силы. Полностью одевшись, она направилась к двери, но на пороге остановилась. – Запомни, кхассер, ты никто. Просто игрушка. И молись своим невежественным богам, чтобы не надоесть мне раньше времени.
Ледяная ухмылка, полная обещания стереть в порошок, стала ответом на ее слова.
Мел ушла. Ей хотелось побыть одной, забиться в какую-нибудь нору и просто утонуть в своем одиночестве. Она и вправду чувствовала себя как бездомная дворняга, которой некуда было приткнуться в этом огромном замке. Где-то вдалеке гремела музыка, по коридорам раздавались размеренные шаги и звон шпор патруля, сквозь цветные витражи внутрь заглядывала угрюмая луна. Мелена остановилась возле окна и долго смотрела на молочно-белый диск, то пропадавший среди облаков, то снова выплывавший на чистое небо.
Внезапно показалось, что только луна способна понять, как ей плохо, и Мел поднялась на самую высокую башню. Вышла на крохотную смотровую площадку и тяжело опустилась на каменный приступок возле стены. В кармане нашлось яблоко и горсть орехов. Плотнее закутавшись в плащ, Мелена приступила к скудной трапезе, не отрывая взгляда от тонувшего во тьме горизонта.
Спустя пару часов она вздрогнула и открыла глаза. С удивлением осмотревшись, поняла, что все это время проспала под открытым небом. В подбитом мехом плаще было тепло, но от долгого сидения израненную спину ломило. С громким кряхтением, придерживаясь за стену, Мелена встала и направилась к темному проему двери. Но, сделав всего несколько шагов, остановилась и медленно обернулась.
Вдали, там, где размытым призраком маячила Сторожевая гряда, чернильное небо озаряли ярко-алые всполохи.
– Невозможно, – прошептала она, не в силах пошевелиться.
И лишь когда полыхнуло истошно-огненным, Мел пришла в себя и, забыв о боли, ринулась вниз.
Она должна была сообщить, что захватчики из Андракиса прорвались в Милрадию.
В зале по-прежнему играла музыка, и разгорячённый народ выплясывал, забыв обо всем на свете. Танцы становились все более горячими, смех раскрепощенным и вызывающим. Тысячи негаснущих свечей отбрасывали блики на позолоту стен и ширились в высоких зеркалах, а в воздухе витал сладковатый аромат фруктового вина, смешанный с духами и горькими нотами пота.
Все эти пустышки и пустозвоны не вызывали в Мелены ничего, кроме глухого раздражения. Не обращая внимания на надменные, но трусливые взгляды, она продиралась через толпу разгоряченных тел, и горе тому, кто попадался у нее на пути.
– С дороги, – прорычала, и белокурый юноша, разодетый как кукла, отшатнулся от ее взгляда так, будто она ударила.
Несмотря на то, что король выразил публичное неодобрение, ее все равно боялись. Хорошо стоять в стороне и поддакивать, чувствуя себя в безопасности, но оказаться рядом – на это у них смелости не хватало.
– Опять ты? – глухо произнес король, глядя на нее поверх кубка, украшенного драгоценными кабошонами. – Тебе мало было плетей?
Мелена поклонилась и тихо, чтобы не слышал никто из присутствующих, сказала:
– Андракийцы пробиваются сквозь Сторожевую гряду.
– Прибыл гонец? – глаза короля настороженно сверкнули.
– Я сама видела вспышки. Это магия. Много магии.
– Если бы они прорывались, мы бы уже знали.
– Давно ли вы перестали верить моему чутью, ваше величество? – хмуро спросила Мелена.
– С тех пор, как ты стала пренебрегать моими приказами.
– А вы собираетесь пренебречь моим предупреждением только потому, что я приказала обрить вашу любовницу?
– Не только. И ты это знаешь. В последнее время ты слишком часто поступала так, как тебе заблагорассудится.
– Так отстраните меня. Снимите с должности главы королевской стражи и отправьте из Асоллы.
– Ты будешь говорить, что мне делать? – он угрожающе подался вперед. – Снова захотела к столбу? Я прикажу оставить тебя там на весь день. Без одежды, босой, и каждый, кто захочет, сможет взяться за плеть.
Мел смотрела на его раскрасневшееся от гнева лицо и отрешенно думала о том, что ей ничего не стоит сломать ему нос. Прямо здесь, сейчас, перед глазами толпы. Интересно, им понравится такое представление?
– Оставляйте, но сначала надо обезопасить вас… и ваш прекрасный двор. Я уже предупредила стражу. Отправила вестника в город и ближайшие деревни, но мне нужен ваш приказ и главный ключ, чтобы отправиться на полигон и запустить машину.
– Твои фантазии могут стоить нам слишком дорого.
– Вы сами говорили, что идут колебания у стены. А теперь хотите отвернуться от этого? Лишь потому, что об этом говорю я?
– Ты слишком много берешь на себя, Мелена. Я устал от этого.
– Это моя работа. Отдайте приказ и ключ, чтобы мы могли активировать защиту.
– Я хочу убедиться в том, что ты не ошибаешься.
В этот момент в окно ударила серая ворона. Отскочила и снова налетела на стекло, царапая его когтями и молотя крыльями.
Музыка оборвалась.
Король недовольно поджал губы и жестом приказал пажу запустить птицу. Она ворвалась внутрь с хриплым карканьем, сделала круг под потолком, спикировала над головами придворных так, что они испуганно пригибались и прикрывали головы руками. После этого ворона опустилась на позолоченный подлокотник трона и, хлопая крыльями, позволила королю вытащить из перевязи свернутую тонкой трубочкой записку.
Вейлор пробежался взглядом по строчкам и нахмурился. На рыхлых скулах заиграли желваки, когда он смял бумажку в кулак и поднял взгляд на Мелену.
– Отдайте приказ ваше величество, – повторила Мел. – Время поджимает. Мне нужен ключ.
– Мы будем танцевать? – раздался капризный голос Тиры. – Или эта… она хочет сорвать нам веселье?
– Пошли вон, – процедил король сквозь зубы.
– Ваше величество…
– Все вон! – прогремел так, что придворные в испуге шарахнулись кто куда. Хмуро наблюдая за их метаниями, король вытащил из-под одежды ключ, висевший на тонкой цепочке. Резко дернув, сорвал его с шеи и передал Мелене. – Действуй.
Как бы его ни раздражала глава королевской стражи, он отдавал себе отчет в том, что в сложное время она полезнее, чем сотня этих разодетых никчемных шутов.
Началась гонка со временем. Люди из ближайших поселений толпой хлынули за крепостные стены. Войска занимали позиции, а сама Мелена, забыв о том, что совсем недавно еле двигалась и морщилась от боли, делала то, что должна: отдавала приказы стражам и прислуге, направляла растерявшихся людей, контролировала запуск машины и принимала ежечасные отчеты с границы.
Новости были плохими: их защита пала. Проклятые андракийцы как-то смогли подтянуть к сторожевой гряде Сеп-Хатти, и те, словно тараны, проходили сквозь древний полог, открывая путь завоевателям. Крылатые звери уже кружились в небе Милрадии, из темного нутра смертельно опасных вихрей выступали рослые, вооружённые до зубов воины верхом на когтистых тварях. Их число неумолимо росло. Расчищая себе путь, они, словно свара диких псов, рвались вглубь Милрадии, сокрушая все на своем пути.
Их ярость была безгранична, и Мел как никогда ясно понимала, что в открытом противостоянии изнеженной Асолле, привыкшей к балам и вкусным пиршествам, не выстоять. Их единственная надежда была на защиту, разработанную Мортом.
К восходу машина была запущена. Надсадно гудя и изрыгая клубы черного дыма, она заискрила и втянула в свое нутро пульсирующий амулет кхассера. Завибрировала так, что все присутствующие попадали на пол, и, ударив лиловым лучом в потолок, пробила в нем огромную дыру. Люди с криками прятались кто куда, пытались укрыться от обломков, сыпавшихся на них сверху, кашляли от пыли и едкого дыма.
Выскочив на улицу, Мелена запрокинула голову и увидела, как луч впивается в рассветное небо, ширится, превращаясь в воронку. Потом ее края начали загибаться, подобно струям фонтана, и широким куполом опустились на землю. Сквозь марево занавеса небо казалось розовым и нежным, словно лепестки первых цветов.
Почему-то это не восхищало, а пугало.
– Контролируй, чтобы все работало! – на ходу крикнула Морту и унеслась обратно в замок.
Боль в спине снова давала о себе знать, усталость слепила глаза, но времени на отдых больше не было. Мелена заскочила в лазарет, залпом выпила все пузырьки, что подсунул ей перепуганный лекарь, и вернулась в главный зал, где вместо бала теперь шел военный совет.
Все давно было продумано до мелочей: и защита; и расположение войск вокруг замка; и тайные пути для отхода; и орудия, способные издали поражать летающих гадов. Все. Но когда орда андракийцев показалась на горизонте, в Асолле прекратили улыбаться и говорить, что все получится. Черная ощетинившаяся оружием волна стремительно приближалась к городу. Над ней маячили десятки крылатых силуэтов, издалека походящих на гигантских птиц.
– О, Трехликая, сколько их… – чуть дыша выдавил один из советников.
– Неважно сколько их. Защита сожжет каждого, – голос короля звенел, как стальной клинок.
Он напряженно наблюдал за приближением неприятеля. Ряждом с ним на крепостной стене стояли его генералы, три советника и трясущийся от страха слуга, в обязанности которого входило выполнять срочные поручения господ. Он был таким бледным, что сливался со снежными шапками на парапете и хрипло урывками хватал ртом воздух.
Мелена, кажется, тоже не дышала. Отсчитывая секунды, смотрела, как андракийцы все ближе подлетают к заветной черте, проходящей через опустевшую, размазанную по обе стороны от дороги деревню. Еще немного – и первые ряды влетят в ловушку. Еще чуть-чуть.
Десять секунд. Семь. Пять.
Взмыленные вирты неслись во весь опор, оглушая мирный пейзаж Асоллы криками и диким рычанием.
Три секунды. Две. Одна.
Линия…
И ничего не произошло! Андракийцы даже не заметили преграды, пролетели на закрытую территорию и вонзились клином в дрогнувшие ряды защитников. Началась битва.
– Почему купол не сработал?! – взревел король, поворачивая к Мелене побагровевшее лицо. – Почему ты не сделала то, что я приказал?!
– Я все сделала.
Мелена не знала, что ответить. Она все делала, контролировала каждый шаг. И тем не менее их главная надежда не оправдалась. Защита не действовала.
– Летающие на подходе! – гремел где-то голос генерала. – Всех сбивать!
Кхассеры первыми добрались до стен Асоллы. Их крылатые силуэты – черные, пятнистые, полосатые, песочно-желтые и палевые – стремительно кружили в воздухе. Они сбивали арбалетчиков, рушили стены, но самое страшное – это их глаза. Как только тьма закрывала янтарь, люди падали, надрывно крича от боли.
Следом за вооруженными до зубов воинами шли маги. Лекари, которые поднимали павших в бою андрайкийцев, огненные маги, воздушные, грозовики. От их ударов дрожали стены, а небо заволокло серой мглой.
– Орудия не работают! – панический крик с одной стороны был подхвачен воплем с другой.
Ни одно из смертоносных орудий, заряженных тяжелыми гарпунами, тоже не сработало.
Мел ринулась к ближайшему из них. Грубо оттолкнула в сторону растерянного воина и дернула на себя рычаг. Он выпал. Заглянув в щель, Мелена увидела развороченное нутро.
Кто-то испортил их оружие.
– Охранять короля! – на бегу крикнула она и бросилась прочь со стены.
– Я приказываю тебе остаться! – вслед ей заорал Вейлор.
Но Мелена даже не обернулась. Она неслась по замку, содрогающемуся от ударов, в свою комнату. Уклонялась от обломков, падавших с потолка, перепрыгивала через поваленные статуи короля и разбитые золоченые люстры, превратившиеся в груду мерцающих осколков. По стенам наперегонки с ней бежали уродливые трещины, разрывая на своем пути роскошные фрески и гобелены.
Все это было неважно. Ей надо было успеть туда, где на цепи сидел Зверь.
Ворвавшись в комнату, она обнаружила его на прежнем месте. Он стоял к ней спиной и напряженно прислушивался.
– Это ты! – прохрипела Мел, тяжело ухватившись за косяк, – Это все ты!
Маэс бросил через плечо черный взгляд, потом развернулся к ней вполоборота.
– Ты обманул магистра воспоминаний! Сломал нашу защиту, сломал орудия. Ты!
Она понятия не имела, как ему удалось это сделать, будучи прикованным к стене.
Кхассер не отвечал. Но его жесткой усмешки было достаточно, чтобы понять – Мел не ошиблась. Она сдернула с пояса привычную плеть, служившую ей верой и правдой все эти годы, и двинулась к нему.