Записки кота Мурчика бесплатное чтение

© Сатановский Е.Я., 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Предисловие

Наконец-то выдалось время заняться текстами, которых за последние несколько лет написано столько – издавать не успевают. По объективным обстоятельствам перестал вести не только радиоэфиры, но и телепередачи, да и телеграм-канал остался в истории. Опять же, незадолго перед этим завершил в связи с коронавирусом преподавательскую карьеру в ИСАА МГУ. Там народ и так с успехом справится, а заморачиваться с преподаванием на удалёнке, как сейчас модно, – фи! Примерно то же самое, что жениться на резиновой женщине или всю жизнь пить безалкогольное пиво – кого толком по «зуму» или «скайпу» подготовишь?! Нормальный студент профессора живьём видеть должен, а тот студента, как испокон веков и было, тогда из их общения может выйти толк. Впрочем, коль скоро образование сейчас всего лишь услуга, главная задача средней школы – вырастить «квалифицированного потребителя», а в высшей школе прочно прописалось «поколение ЕГЭ». На что жаловаться? На фига попу баян, если есть колокола! Но в этом кино автор играть не нанимался.

Означает сие, помимо прочего, что вечная гонка со временем закончилась, можно выдохнуть и сосредоточиться на реализации тех планов, до которых руки не доходили просто потому, что оглянуться было некогда. То есть понятно, что по-хорошему надо бы отдыхать побольше и вообще вести вольную жизнь почтенного пенсионера: с женой и внуками вволю общаться, в телевизоре зависать и наконец-то позволить себе завести собственную собаку, которую есть время выгуливать по посёлку, вместо того чтобы радоваться исключительно псам и псицам друзей и соседей, периодически принимая знаки любви и внимания от шпица дочки, когда они (шпиц, дочка, зять и старшая внучка) приезжают в деревню на выходные или на каникулы, но эти занятия оставляют достаточно времени для того, чтобы пару-тройку часов в день зависнуть у компа. В зомбоящике же спокойных и позитивных передач всё меньше, заполошных новостей всё больше, а политические шоу дошли до такого уровня идиотизма, что остаётся только радоваться, что больше в этом балагане не участвуешь.

Так что книги надо писать и формировать из того, что ранее написано! Помогает не закиснуть мозгам. Опять же, читатели, зрители и слушатели периодически добираются через коллег и друзей, которые продолжают присутствовать в медиапространстве. Передают приветы, просят выйти на связь и не бросать сложившуюся за долгие годы аудиторию, строя из себя графа Льва Николаевича Толстого в последний период его жизни. Что, наверное, справедливо: чем публика виновата? Соответственно, поскольку решение по собаке принято и юный Нембус Омикудзи, которого автор и его домашние намерены звать Нюмочкой, ждёт у заводчицы, когда его после второй прививки автору отдадут, из самых мирных и спокойных текстов, накопившихся за пару-тройку последних лет, в которых нет ни текущей политики, ни прогнозов на будущее, ни размышлений о том, куда катится мир и в какую сторону эволюционирует наше богоспасаемое отечество, составлена настоящая книга.

Она включила зарисовки природы, размышления о памятных датах и о жизни как таковой и воспоминания: об ушедших временах, о людях, сыгравших в жизни автора свою роль, о странах, по которым когда-то путешествовал, и прочем позитивном. В ожидании появления в доме мохнатой чёрно-белой варежки породы японский хин, которая, как понятно из самого имени этого благородного животного, является ближайшим родичем хинов лучшего в России специалиста по Турции Ивана Стародубцева, Торика и Эрика Омикудзи, ничего тревожного и тем более негативного писать не хочется категорически. Будет ещё для этого время и поводы тоже будут. Куда мы все денемся? Катится телега истории по тряским ухабам, потихоньку на наших глазах превращаясь в колесницу Джаггернаута. Но пока колёса её по нам не прошлись, отдохнём душой. Не так много времени до Больших Перемен осталось, так и нечего заранее душу себе рвать! Глядишь, может, и пронесёт нелёгкая…

Есть в этой жизни такая вещь, как спокойный фатализм. Чему быть, тому не миновать – это как раз оттуда. Что толку рвать себе и окружающим сердца дурными предчувствиями, идиотскими приметами и предсказаниями всех и всяческих несчастий, когда никто из нас не знает и не может знать своего конца? Живи как живётся и пусть твоя жизнь будет легка и приятна, даже если придётся вкалывать, как сто чертей на грязной, тяжёлой и опасной работе. А ты об этом просто не думай! Вернулся вечером домой на своих двоих – здорово. Проснулся утром и можешь встать с постели – класс. Есть кусок хлеба и чашка воды, чтобы его запить, – вообще повезло, у многих в этом мире нет ни того, ни другого. В окно выглянул, там что-то есть и ты это видишь – везунчик. Как минимум, глаза у тебя работают.

Ну, то есть пока работают, хоть и пришлось хрусталики заменять, когда начал слепнуть. Металлург с горячим стажем – это расходный материал. Дожил до определённого возраста, и всё, организм изношен и начинает отключаться. Сейчас его хотя бы отремонтировать можно – раньше этого не было. В итоге починили глаза, книги начал писать – скоро выйдет целая полка. И кто-то их даже читает… А когда ноги перестали ходить и стали дико отекать – опять к врачам. Сменили таблетки, велели худеть и больше двигаться, и впрямь: как начал ходить, пускай медленно, так и вес начал снижаться. Сил прежних всё равно нет и спать дико хочется – вечный недосып, но по крайней мере чувствуешь, что помрёшь ещё не сегодня и, судя по всему, не завтра. Чего ещё надо?

Можешь вдохнуть воздух, не важно какой – жизнь удалась. Автор его и в заповедниках вдыхал, в горах и на море, и в пробках мегаполисов, и в цехах металлургических заводов… Кто не нюхал, что такое дуновение вечернего ветерка с череповецкой аглофабрики или чем пахнут выбросы магнитогорской домны или челябинского сталеплавильного цеха поутру, когда ржавое дымное кольцо, стоящее вокруг города, прибивает к земле и оно, пропитанное влагой, растекается по серой траве, растущей на серых газонах, между серыми бетонными домами и серыми асфальтовыми дорогами, тот не поймёт, как прекрасна жизнь просто потому, что она есть. И не важно, что в магазинах еды толком нет и перекусить можно только в заводской столовой, а вдыхать стараешься неглубоко, чтобы в горле не так першило…

Дожил до времени, когда на изношенные сосуды можно поставить стент и ты не получил инфаркт, как отец, который от второго из них умер, не дожив до 60 лет? Повезло. Не схватил рак лёгких, как тесть, который был ещё моложе и умер за три месяца до отца? Тем более повезло. Тебе самому уже за 60, дети выросли, оба живы, сын женат, дочь замужем и подрастают внуки? Да ты самый счастливый человек на земле, парень! Есть даже шанс, что они вас с женой запомнят. Да и друзья пока все с вами, и даже с любимой тёщей, хоть ей и за 90, и с обоими братьями – твоим и жены, ещё можно поболтать по вотсапу. Живут чёрт-те где, но техника общаться позволяет. Ну да, у всех свои проблемы, а когда и у кого их не было? Снова война, так в этой жизни всегда война. Пройдёт и она. Живи, пока живёшь! Второй раз не получится…

Записки

Как лучше всего ездить по чужой стране? Командой. Во-первых – всегда весело. Во-вторых – если рядом друзья (а на фига ещё из кого-то такую команду собирать?), не возникает никаких проблем. Всю жизнь знакомы, все недостатки друг у друга известны, над ними сто раз пошучено и можно ни по какому поводу не заморачиваться. В-третьих… А какие вообще нужны аргументы, чтобы куда-то ехать в компании друзей? А если у вас ещё и жёны такие же! Тот самый случай. Вот, наш маленький, но крепко стоящий на ногах коллектив из трёх институтских друзей-металлургов и их жён, когда уже были деньги и ещё были силы, по свету и путешествовал. Собрать всех, конечно, было сложнее, чем в молодости, когда достаточно было автору заглянуть вечером в общагу или им на Кутузовский проспект. Всё-таки один в Москве, другой в Кавминводах, в Лермонтове, а третий в Израиле, сначала в Лоде, а потом в Кирьят-Оно, и все работают, но если очень хочется…

На худой конец, если вшестером никак, можно вчетвером – иногда с детьми, как только те подросли. Или вахтовым методом, как по Италии ездили – то по северу и центру страны, то по Сицилии. Сначала вчетвером, потом прилетает недостающая пара, и несколько дней все проводят вместе, а остаток отдыха опять вчетвером, но уже с теми, кто прилетел позже. Благо автора в те годы никакой график уже не сковывал, мог себе позволить недели на две куда-нибудь смотаться, а к двум другим ему приходилось подстраиваться. У одного небольшой израильский завод по выплавке стали на руках, у другого металлобазы на Ставрополье, которые тоже надолго без присмотра не оставишь… И пришла однажды в голову автору идея, съездить куда-нибудь всем вместе. Так и рванули в круиз, на Карибы, а точнее, сначала на машинах, от Нью-Йорка до Майами, с остановкой в Орландо, а потом по островам. Майами, Пуэрто-Рико, Сен-Мартен, Сен-Томас, Багамы, Майами. Тогда с визами проблем не было, про коронавирус вообще никто ничего не слыхивал… Хорошее было время!

Ну, собрались, погнали в путь-дорогу. Как, пока израильтян наших ждали, в сады Дюпона, в Филадельфию, съездили, и на обратном пути плутали по мелким просёлкам, потому, что на электронной «сплетнице» было указание избегать платных дорог, чего мы по тупости и отсутствии тогда в России этой техники не поняли, так что в Нью-Йорк доехали глубокой ночью, автор уже рассказывал. Как на следующую ночь, перед самым отъездом во Флориду, в подвале отеля загорелась какая-то ветошь, и что было потом, тоже. И как, выехав из-за этого из гостиницы на три или четыре часа позже, в Вашингтон добрались не засветло, а когда уже совсем стемнело, и там, обнаружив, что ни в одном отеле этого города нет ни единого свободного номера, нашли спасение в районе, где селились военные, в мотеле, недалеко от Арлингтонского кладбища, где по случайности ещё и накормили вкуснейшим ужином в ресторанчике со сверхэкзотической перуано-сальвадорской кухней (явно какие-то две семьи БЫВШИХ, из этих стран, между собой переженились) история уже была. Так что продолжим.

Отоспались нормально, так что на следующий день встали, как планировали. Ну ладно, не совсем, как планировали – так никогда не бывает, но почти так. Приняли душ, выпили традиционного апельсинового соку на завтрак, с печенюшками, запили традиционным же для американских мотелей мерзким чёрным кофе (чай там не лучше), забросили чемоданы в свои два арендованных в «Херце» бэушных «Форда», проехались неторопливо по Вашингтону, благо погода была ясная, чтобы показать нашим израильтянам при дневном свете, как выглядит это гнездо мирового империализма, и взяли курс на колониальный Вильямсбург. «Миля музеев» в американской столице роскошная, и автор их все в своё время обошёл, когда в Америку часто ездил – были такие забавные времена, а музеи он с детства не пропускает, грешен, но в ту поездку сверхзадача была другая. Отвлекаться на всё интересное никак невозможно, если есть конечная цель и строгий график пути, выдерживать который надо, если не хочешь, чтобы корабль ушёл в путь без тебя.

Так что покатались часок, поглазели из окон машин на памятники и мемориалы, на Капитолий и Белый дом (вот уж на что особо смотреть нечего), ощутили дух этого имперского города и его забитых машинами дорог и со спокойными сердцами ушли на шедший в нужном направлении хайвей, поклявшись друг другу, что теперь-то мы до места ночлега точно доедем засветло. Чего, скажем заранее, в этом путешествии ни разу не случилось. Но так уж вышло, что там вообще ни один перегон без хоть какого-нибудь, пускай небольшого и благополучно закончившегося, но всё-таки приключения, не прошёл. Карма была такая. Впрочем, лучше сотня мелких цоресов, чем один крупный кирдык. Когда приходит популярная в России маленькая толстенькая полярная лисичка, по-народному – «полный п-сец», не до развлечений. А вот когда их много, но они маленькие, просто потом есть что вспомнить и над чем поржать друг у друга в гостях. Тот самый случай. И в ту поездку воспоминаний такого рода накопилось более чем достаточно.

До Вильямсбурга, городка, сохранившего старинный облик, отчего его так «колониальным» и прозвали, уютного, зелёного, как вообще большая часть небольших городков в американской провинции, и чертовски привлекательного, отчего он и пользуется такой популярностью у туристов, добрались без приключений. Правда, опять на закате. Вечная проблема – встанешь перекусить (а хотя бы разок в день это делать надо) в придорожном ресторанчике, плюс неизбежный санитарный перерыв, пара часов неизвестно куда и улетела. И вроде не планировали… Но в этом мы на итальянцев, французов, латиноамериканцев и арабов похожи. Обед на отдыхе должен быть обедом, а не перекусом всухомятку. Иначе какой же это отдых? Хотя сиеста – это не наше. А то бы вообще ни черта в стране не работало. Но, как бы то ни было, приехали, нашли симпатичный мотель, забросили чемоданы в номера, узнали у портье, где в городе лучше пообедать, и поехали туда. По американским городам вообще нужно ездить – они на это рассчитаны. Дешевле обойдётся.

Нет, есть, конечно, такие, по которым надо ходить, хотя тоже не везде. По Манхэттену и по набережным вдоль океана – «бордвокам», если говорить о Нью-Йорке. По «Миле музеев» в Вашингтоне. По «Стрипу» в Лас-Вегасе. По центру Сан-Франциско – запросто. Говорят, по старому Новому Орлеану можно было, пока его ураганом при Буше-младшем не накрыло. По центральным районам Бостона, Филадельфии или Балтимора – недалеко от океанариума. Даже по Чикаго, где, на озере Мичиган стоит роскошный аквариум. И так далее. Но это не правило, а исключения из него. Так что обедать мы поехали и правильно сделали. Вроде недалеко – минут пятнадцать-двадцать дороги, тихим ходом, но такими кривыми путями… Улочки узкие – да и зачем там широкие? Настоящее дорожное кружево. Невысокие кирпичные домики в два этажа, под черепичными кровлями, тонущие в роскошной зелени. Один был в три этажа, так он среди них смотрелся как небоскрёб. Все окна светятся – внутри сплошные сувенирные и кондитерские лавки, как в туристическом городке и положено.

Америка есть Америка – бизнес на первом месте, хотя говорят все про Б-га. Но это там тоже бизнес, и более чем процветающий. Ну, впрочем, в чужой монастырь со своим уставом… А поскольку к вечеру как-то очень уж проголодались, решили первым делом не на сувениры глазеть, а отъесться с дороги. Что мы, магнитиков и прочей местной дребедени не видели, что ли? Кому они интересны на пустой желудок? И, скажем сразу, рекомендованный в мотеле ресторан не подвёл. А поскольку неистребимое, воспитанное пятью годами жизни в общежитиях «Дом Коммуны», на Ленинском проспекте, и «Металлург», на метро «Беляево», хулиганство двух солидных, но ещё очень и очень не старых душой джентльменов: прокатчика, спеца по нержавейке и спецсталям из МО‑75–3, родом из Котовска, и сталеплавильщика, из МЧ‑75–4, из Запорожья, так и играло в их ж-пах, то гости из далёкой России не только плотно поели, но и преизрядно выпили, хотя оба они и были за рулём. Благо у них с собой было. Ну, дело прошлое, чего уж там…

Автор с тремя жёнами – его и друзей, испили местных коктейлей – «дринков», заполировав их бутылочкой неплохого калифорнийского вина. Снобы могут сколько угодно воротить нос от всего, что не имеет на этикетках указания на французское происхождение, раз уж Г-дь даровал Франции такие провинции, как Бордо и Бургундию. Но это не более чем понты и умение французов продать дуракам любой товар, убедив их, что кислое – вкусно, отчего оно и стоит сумасшедших денег. Что до автора, он всю жизнь ел и пил исключительно то, что нравилось ему лично, персонально, а не кулинарным критикам и энологам. Хотя и признаёт обе эти профессии небезинтересными. Ну, так и с модой так же. У кого-то есть тонкий вкус – автор не против. Но сам он носит вещи практичные, прочные и хорошего качества, при условии, что ему в них комфортно и удобно, за разумную цену. Так всю жизнь и прожил… И друзья у него такие же. А у них в тот вечер настроение было – пить водку. Каковая с собой в удобной металлической походной фляжке с плотно закручивающейся пробкой и была.

В этом месте члены «Общества трезвости», сотрудники «Роспотребнадзора» и поборники пуританской морали могут испытать сугубое возмущение, страшно возмутиться и перестать читать. Исполать. Автору это по барабану – друзья ему дороже, и их он не критикует. Да и жёны, хотя и критиковали, учитывая наличие у ресторана машин, но умеренно, отчего они все столько лет и замужем. Главное для жены, чтобы быть счастливой в семейной жизни, мужа не пилить, а если приходится, то делать это не чрезмерно и не трындеть непрерывно, как испорченный звонок на школьной перемене. Впрочем, и мужикам свою норму тоже надо знать, жён слишком не расстраивать и аварийных ситуаций ни в коем случае не создавать. Что до промилле, их и кефир с квасом дают. Так что насчёт нулевых показателей – это только при Медведеве, когда он был президентом, могли придумать. Ну, он вообще затейником на этом посту был. Да и во всех остальных ипостасях не лучше… Но это уже совсем другая история, и к нашему рассказу она никакого отношения не имеет. Не будем отвлекаться.

Итак, друзья пили свою водку, шаловливо, как в юности, разливая её под столом, пока официанта не было рядом, и веселились, страшно довольные собой. Автор, который так ничего, кроме среднего танка, в своей жизни водить так и не научился, отчего во всех поездках выполняет роль штурмана, а также переводчика, благо английский у него был наиболее аутентичным – спасибо маме, поставившей в детстве произношение, и опыту поездок за рубеж, позволившему наработать словарный запас, сверх школьных и институтских «топиков», типа «Лондон – столица Великобритании» и рассказов о том, что делали Энн, Майкл и Ник из учебников, которые написали для советских школьников когда-то англичане Кар и Уайзер, вино и яблочный мартини. Дамы – джин-тоник, дайкири и маргариту. А прикрытием для распития водки служила бутылка честно купленной в ресторане дорогущей, почему-то норвежской минеральной воды без газа. На которую официант косился, не понимая, почему она не убывает, притом что у гостей стаканы полные и они всё веселее и веселее…

Но всё в этой жизни когда-нибудь заканчивается, и она сама рано или поздно закончится. Что с того? Закончился и поздний обед в Вильямсбурге. После которого решили часок-другой прогуляться – проветриться, перед тем как ехать обратно, в мотель. Что было разумно и правильно, потому что верно – как учение Маркса, Энгельса, Ленина. Как раз в годы, когда автор и его друзья учились в институте, была такая идиотская идеологическая формулировка. Не зря советская власть на этом споткнулась и накрылась медным тазом. Нельзя же так было русский язык насиловать… Пошли гулять. Видим: мимо проходят одна за другой группы с экскурсоводами, которые, все как один, держали в руках старинные фонари – то ли со свечками, то ли керосиновые. Пошли и мы за ними. Шли-шли, и вышли… на кладбище. Группы с гидами-рассказчиками рассредоточенно кружили по нему, перемещаясь от памятника к памятнику, собираясь в кружки с этими гидами в центре и снова разбредаясь. Огоньки фонарей таинственно подрагивали, создавая мистическое настроение, за толстыми стёклами, забранными металлическими решётками.

Гиды говорили негромко – про что, непонятно, но явно рассказывали какие-то страшилки с историческим подтекстом. Было очень романтично, жутко смешно (водка, вино и коктейли сделали своё дело). В итоге, протрезвев на свежем воздухе и отчаявшись понять, что происходит вокруг, вернулись, расселись по машинам и отправились спать. Темно, звёзды, назавтра в путь – что ещё делать? Не ходить же по кладбищу до утра… Ну, поехали обратно, проехали едва ли не до выезда на трассу, нет мотеля. Исчез. Вернулись, опять проехали – нету. Что за дьявольщина? Хайвей уже виден между деревьями, а мотеля нет. Как сквозь землю провалился. Встали на обочине, провели блиц военный совет. И тут наши водилы, увидев стоящую невдалеке полицейскую машину, приняли гениальное решение – подойти и спросить, правильно ли они помнят дорогу, у копов. В Америке же полицейский – друг человека? Ну, друг. Если только тот не с водочным выхлопом за рулём… Еле успел остановить двух идиотов!

В общем, поехали ещё раз, не консультируясь у полисменов. И о чудо! Мотель нашёлся. Причём стоял он, где всегда и стоял. Просто надо было ещё один поворот пройти. Совсем чуть-чуть не доехали, но придорожные деревья и кусты так разрослись, что его за ними видно не было, хоть тресни. Лишних триста-четыреста метров… Поставили машины во дворе, и, только собрались разойтись по номерам – заехали три роскошных «Харлея». Два «чоппера», один, под огромных размеров длиннобородым байкером, с кожаной банданой, на трёх колёсах. Тогда таких агрегатов на наших дорогах вообще не было. А ведь дорога сближает тех, кто по ней ездит – если, конечно, люди нормальные. Эти были более чем нормальные. Классика американских байкеров – косухи, сапоги с заклёпками, все дела. Добродушные до предела. Познакомились, они нам рассказали, как классно живут, колеся по Америке, мы им про себя… В итоге друг-прокатчик сфоткался на трёхколёснике на память, в бандане его хозяина, одолженной ради правильного кадра, и разошлись спать. Хороший вышел день! Правильный.

Как бы грустно всё ни было, всегда есть надежда. И ни при каких обстоятельствах, даже самых страшных, когда ничего хорошего впереди не светит, не стоит отчаиваться и сдаваться. Мало ли, что может случиться? Тем более что сюрпризы в этой жизни происходят на каждом шагу. Нет, они, конечно, никому не гарантированы, но если случаются, грех ими не воспользоваться для того, чтобы уцелеть. В конце концов, кто сказал, что все мы рождены не для того, чтоб сказку сделать былью? Что потопаешь, то и полопаешь, что посеешь, то и пожмёшь (или пожнёшь), только тот, кто пытается выгрести, не утонет, бороться и искать – найти и не сдаваться… Ну, и так далее, в рамках фольклора, литературы и личных способностей, которые у всех нас есть. Главное, понять какие именно, а там уже жать на все педали.

Вчера кот упустил мышь. Точнее, он её где-то поймал, принёс на участок, поближе к огороду и домику садовника, где живёт, отпустил, чтобы с ней поиграть перед обедом, как взрослым, состоявшимся, находящимся в хорошем настроении и полном здравии котам делать и положено, и только было собрался опять отловить, как вдруг откуда-то из-за спины выскочила его вечная проблема, померанский шпиц дочки, девочка, столь же очаровательная, сколь бестолковая, и попыталась с ним начать заигрывать. Мужчины понимают, о чём это. Женщины, впрочем, тоже, хотя многие притворятся, что не в курсе. В курсе, в курсе. Далеко не только у нашего Мурчика с Джерри-Ли такие проблемы в отношениях. И это они ещё совместного хозяйства не ведут.

Ну, мышь на это дело посмотрела краешком глаза, и ПРЫЖКАМИ (в прямом смысле слова – дочка, которая всё это наблюдала, слегка обалдела от такого зрелища), как будто была не полёвкой, а тушканчиком или микрокенгуру, упрыгала в сторону забора, нырнула под него и была такова. Ищи её там, среди высокой травы и кустов, на краю бобрового пруда. Кот попытался беглянку перехватить, но псица её тоже увидела и невесть зачем за ней ломанула, хотя мышей никогда не ловила, делать этого не умеет и явно уже не научится. Только коту помешала. И ведь какая была мышь! Пухлая, крупная, откормленная, с буроватой шкуркой. Заглядение, а не мышь. Так что, окончилось всё для неё замечательно, а кот с собачкой потом долго носились по участку, то ли выясняя отношения, то ли просто играя. В конце концов, мышью больше, мышью меньше…

Крайне любопытно, как устроен… сон. Что и почему нам снится? Откуда вообще берутся сновидения, некоторые из которых настолько реалистичны, как будто не со стороны просматриваешь какое-то странное кино, а сам в нём участвуешь? Цветное, со звуком, с полным эффектом присутствия, с эмоциями и внезапными подробностями, которых в реальной жизни отродясь не видел и нигде не встречал? И при этом некоторые сны запоминаются надолго, иногда на годы, и когда их вспоминаешь, те ощущения, которые их сопровождали, возвращаются – особенно негативные. Страх заблудиться, тревога, боязнь опоздать на поезд или самолёт, ужас перед надвигающейся катастрофой… Почему так происходит?

Нет, ну в принципе, что-то насчёт этого учёные предполагают. Осколки увиденного, услышанного и прочитанного, даже мимоходом, вроде бы никак не отложившегося в памяти, но явно там осевшего. Результат напряжённых размышлений над какой-то задачей (хрестоматийный случай – Менделеев с его периодической системой элементов). Если человек выпил или находится под воздействием каких-то наркотиков, вообще что угодно может привидеться. Такая, судя по рассказам и литературным описаниям, многим чертовщина в голову лезет… Ну, и разные привходящие факторы. Шум за окном, порыв ветра, ворвавшегося в комнату, жара или холод, духота или свежий воздух… Мало ли, что на спящего человека может повлиять?

При этом, как именно, что и на кого влияет – темна вода во облацех. Оракулы, гадалки и прочий несерьёзный народ, когда к ним люди суеверные со своими вопросами обращаются, несут что-то, имея в виду извлечение из глупых клиентов денег, и, как правило, полностью их чаяния удовлетворяют. Люди, искренне верующие в высшие силы, полагают, что те им зачем-то сны и прислали. А уж какие это силы – благие или злобные, второй вопрос, с которым они опять-таки зачастую идут к прямым конкурентам священнослужителей, всё тем же гадалкам, оракулам и прочим ясновидящим. Ну а научная общественность бурчит что-то про подсознание и фазы сна, и глаза блудливо отводит. Не знает она пока ничего конкретного, только предполагает.

Ну – это ладно. Но отчего от одного сна просыпаешься вконец разбитым, с тяжёлой головой и в отвратном настроении, а другой заряжает бодростью и позитивом? Причём от времени, проведённого в дрёме, это совершенно не зависит. Наоборот, чем дольше спишь, тем дурнее себя чувствуешь. Сто раз на выходных проверял. И почему спишь столько, сколько спишь, именно так, как спишь – кусками? У автора, к примеру: иногда к вечеру спать не хочется, от слова совсем, а иногда буквально падаешь. Рухнул, отключился, но через три-четыре часа встал. Сна ни в одном глазу, проще пойти пить чай или работать, чем пытаться снова заснуть. Пару часов бессонницей помаялся и снова сон приходит. То на час, то на два – пока окончательно не надо вставать…

При этом, если смог себя перебороть и встал, часов до семи-восьми пашешь как заведенный и уже потом совершенно спокойно досыпаешь – если график позволяет. Или нет, если дел много. Главное, настроиться правильно, а если это не удаётся, применить старинный мамин рецепт: умыться холодной водой. Благо что-что, а она под боком всегда есть. Ну или если условия совсем спартанские, то зимой открыть форточку, слегка подморозить мозги, взбодриться, а в более тёплое время – и окно целиком. Вдохнул свежий воздух (если рядом аглофабрики или доменного цеха нет) и проснулся. Красота. Ночь, тишина, никто работать не мешает… Начинаешь понимать Бальзака, Гоголя и Менделеева. Кстати, и Арафат ночью любил работать.

Ну, на Ближнем Востоке днём жара, дела делать комфортнее по ночам. Да и в Латинской Америке так, и в тропической Африке или Азии… Ничего не поделаешь, климат. Затемнённые оконные стёкла и кондиционеры, конечно, теперь помогают, однако человечество в жарких странах не зря дневной сон придумало. Сиеста – это святое. И, кстати, дольче фар ниенте – тоже оттуда. Хотя тот же Черчилль отдавал должное дневному отдыху, притом что Британия – не Индия и не Судан. Набрался, что ли, восточных привычек в годы своей беспокойной армейской юности? И, кстати, жил долго, хотя дымил, как паровоз, пил, как бездонная бочка, и отдавал должное прекрасному полу. Наверное, оттого, что при его жизни «Росздравнадзора» с его советами в Англии не было…

Ну да, жарко на улице. Но когда это кого у нас останавливало? Вырубим кондиционер, чтобы не мёрзнуть, включим добрый старый вентилятор и зашторим окна, из которых рвётся в комнату раскалённый до состояния мангального жара воздух. Там, скрывшись за шторами и тюлем, спасающим от визитов комаров, ос, толстых полосатых шмелей и невесть откуда взявшихся в последние дни оводов, рухнем в уютное, покрытое пледом кресло, взгромоздив отёчные ноги на банкетку, чтобы хоть немного отдохнули, и вспомним, как по-настоящему радоваться жизни.

Во-первых, для этого нужно выключить телевизор и заставить себя не просматривать новости по интернету. И так с того момента, как он со стационарного компьютера, до которого нужно было хотя бы куда-то идти, переполз на лаптоп, без проблем помещающийся на журнальный столик, а потом на мобильный, деваться от него некуда. Так и тянет посмотреть, что ещё в мире творится. Именно это и называется компьютерной зависимостью. Удобная вещь интернет, только если не зависать в нём надолго. Да и телевизор такая же зараза, хотя жизнь без него уже сложно себе представить.

Во-вторых, не нервничать ни по какому поводу. Если что-то случается, надо собраться и заняться делом. Или хотя бы чем-то, что требует сосредоточения – лучше всего рутинной, кропотливой работой руками, с участием глаз. Редактировать текст. Бисер нанизывать, из шерсти игрушечных зверушек валять, кружева плести на коклюшках, писать картину или каллиграфическим почерком выводить тушью затейливую арабскую или персидскую вязь, а то и японские или китайские иероглифы… Хоть вырезать бумажные цветы или, самое простое, вязать. Никакой паники ни в каких ситуациях.

В-третьих, обеспечить себе максимальный комфорт во всём. Ничего раздражающего вокруг – ни на рабочем месте в офисе, ни в доме. Не важно, городская квартира это или старая дача, особняк, деревенская изба или временное пристанище где-то в походе: палатка, хижина, охотничья заимка… Хоть барак, балок или домик метеоролога, геолога или полярника в горах, лесу или тундре. Всё, что нужно, должно быть под руками, всё, что потом может понадобиться, убрано до поры. Уют – великое дело. Он успокаивает и расслабляет, отвлекая от суеты и исправляя карму.

Ну и, понятное дело, то, что связано с хобби, без которого жизнь человека неполна, а также безвидна и пуста, как мир в начале творения. Книги и музыка – не важно, на каких носителях. Коллекции и картины на стенах. Сувениры, привезенные из поездок или доставшиеся по наследству. Фигурки на полках или ковры, которые у нас, людей по сути своей восточных, на полу, а для охотников – трофеи, напоминающие о былых подвигах или купленные на далёких перекрёстках в путешествиях… Кстати, оружие – охотничье или коллекционное.

Всё это, впрочем, вторично. Оно возникает само по себе и сопровождает нас, накапливаясь с годами. Главное – родные и близкие. Дети и внуки. Друзья и коллеги по работе. Они отвлекают и занимают время, но без них жизнь теряет смысл. Не подпускать близко врагов, завистников и подлецов – да и просто людей непорядочных. Не тратить на них ни времени, ни сил. Не заморачиваться насчёт того, что есть у кого-то, но нет у тебя. Работать в удовольствие и заниматься тем, что любишь и умеешь. Не расстраиваться насчёт несправедливости окружающего мира – он вовсе не должен быть справедлив.

И абсолютно необходимо относиться ко всему, включая самого себя, с юмором и оптимизмом, иронией и самоиронией (не путать с сарказмом и самобичеванием). Тем более что жизнь такова, что без чувства юмора и оптимизма из неё живым не выбраться, как говаривал когда-то в трубопрокатном отделе ГИПРОМЕЗа первый шеф автора, Михаил Гальперин. Давно это было, в начале 80-х. Ещё существовал Советский Союз со всеми достоинствами и недостатками, которые были ему присущи. Ещё был Брежнев… Давно это было, и вроде поменялось всё с тех пор, а как посмотришь – никакой разницы!

Встал с утра. Привёл себя в порядок, начав с измерения давления и уровня сахара в крови (возраст). Задумался о жизни (2 минуты). Ответил на утренние письма, присланные через мессенджер. Просмотрел весёлые картинки-поздравления с новым днём и самые симпатичные переслал другим адресатам. Ответил на звонки журналистов, задающих по большей части дурацкие вопросы. Просмотрел новости. Написал три ежедневных поста в телеграм-канал. Принял душ. Быстро перекусил (жара – не до еды, да и не любил никогда наедаться за завтраком). Принял утреннюю порцию таблеток. Уехал на эфир, по дороге просматривая прессу, читая толстые журналы и отвечая на звонки журналистов, которые поздно проснулись (вопросы не умнее утренних).

На радио выпил чаю и провёл два часа эфира – один с гостем, один сам. Из-за коронавируса гостей живьём в эфир звать нельзя, так что всё зависит от качества связи, но по большей части терпимо. Во время эфира в очередной раз выбесили строители, которые ремонтируют столовую. Такое впечатление, что они везде: сверху, снизу и за всеми четырьмя стенами одновременно. Нет ничего более приятного для радиоведущего, чем визжащая над ухом дрель или бухающая где-то рядом кувалда. Завершив эфиры и распрощавшись с обитателями аппаратной и охраной здания, сел в машину и отправился, стараясь опередить пробки, домой, за город, по дороге читая прессу и толстые журналы.

Приехав, отдохнул полчаса, расцеловал домашних, поужинал и принял вечернюю порцию таблеток. Проверил почту на компьютере, занёс в очередной сборник тексты, написанные утром, и пару часов поработал: редактура, справки по Ближнему Востоку… Параллельно, благо работа чисто механическая, включил кого-нибудь умного, из интернета – Кедми или Дробышевского, про антропогенез. Созвонился с Америкой – самое время: когда у нас вечер, там день. Вышел на несколько минут вдохнуть вечернего воздуха – жара спала, самое время. Погладил кота, который подошёл поздороваться и засвидетельствовать, что не забывает, кто его корм оплачивает и ветеринаров к нему зовёт, когда они ему необходимы. Ушёл внутрь, заперев за собой дверь и проверив, заперты ли остальные – из котельной, гаража и входная.

Выпил чаю под телевизор – фильм или что-то из того, что по нынешним временам сходит за юмор. На худой конец, когда совсем уж нечего смотреть – новости, фоном. Почитал книгу – свежую фантастику, фэнтези, что-то про животных или про путешествия, исторические хроники или этнографические заметки… Немного – сил уже нет, но страниц 20–50 осиливаешь. Поставил телефон на зарядку. Лёг – провалился в сон часа на два-три. Потом ещё раз. И ещё. А там и утро настало. Внуки пищат за дверью, ссорятся, мирятся. Новый день настал… Впрочем, иногда после радио с кем-то сидишь на встрече пару часов, или в течение тех же двух часов говоришь на камеру – снабдив текст видео-, фотоиллюстрациями и картами, поставят на канал. Но это раз-два в неделю. Нормальная жизнь. Насыщенная.

Когда человеку грустно, он начинает есть. Не важно, что именно. Это отвлекает от переживаний и успокаивает. Потом можно корить себя за лишний вес, клясться в том, что это было в последний раз, и обещать самому себе начать худеть с понедельника. Ничего из этого реализовано не будет, но на сердце становится легче. При этом, совершенно непонятно почему, грусть отступает. Проверено многократно. Может, жевательные движения челюстей так на неё действуют. Но ведь и когда ничего не жуёшь, а просто пьёшь – всё равно: чай, кофе, сок, какао с молоком, пиво, рейнское, стопочку горькой, коньяк или обычную воду – всё равно на душе легче. Может, просто отвлекаешься. Или начинает работать над перевариванием еды требуха, так что мозгу не до всего остального.

Отвлекается мозг. И печень отвлекается. Ну и… – вплоть до сфинктера на конце физиологической цепочки. Кому-нибудь когда-нибудь бывало грустно по-поводу, скажем, состояния дел в отечественном образовании или несовершенства мира, когда у него были проблемы с желудочно-кишечным трактом – не важно какие именно? Да простит автора читатель, но тут хоть понос, хоть запор… Сразу не до политики становится, не до вопросов веры, не до семейных разборок или неприятностей на работе. И, кстати, переполненный жидкостью «трюм» (спасибо англичанам за термин) действует точно так же. Отчего, кстати, тётушка из захаровской «Формулы любви» всё время всех кормила или хотя бы пыталась это сделать. Мудрая была женщина!

Нет, конечно, хорошая книга или такое же кино отвлекают не хуже. Работа очень помогает – не обязательно тяжёлая, можно просто, чтоб кропотливая была, на тему мелкой моторики. А вот с творчеством… Это же надо гением быть, на уровне мастеров Античности или эпохи Возрождения, чтобы, пребывая в смятении, творить шедевры. Нынешние в лучшем случае на уровне «Чёрного квадрата» могут. Зато каждый. Проще уж, как Том Сойер, забор красить – больше толку. Так и заборы по нашему времени не у всех. Кто в городских квартирах живёт, какие у них заборы? Никаких. Реновация есть. Оптимизация всего на свете. Реформы. Модернизация. Нацпроекты. А своего забора, чтоб за его покраской отвлечься от всей этой хрени, нет. Наверное, от этого так грустно становится…

За окном грохочет гром. Жара, и при этом проливной ливень с сильным ветром. Не Подмосковье, а тропики. При этом ливнем, ветром и громом дело не ограничивается: позавчера молния ни с того ни с сего ударила прямиком в мощное ореховое дерево, растущее у калитки, расколов его пополам. Вот уж чего не ждали… Нет, всякое бывало за тот десяток лет, который мы в этом доме живём, шесть лет назад перестав наведываться туда наездами из Москвы и заселившись туда окончательно. Как-то внезапно налетевший сильный порыв ветра, тоже во время грозы, снёс стоящие посередине участка деревянные ворота старой китайской работы, которые ещё времена Мао помнили. Восстановили их и укрепили коваными распорками только через год. Но молния?!

Впрочем, по части погоды расслабляться не стоит, даже если живёшь в нашей средней полосе, а не в Техасе, во Флориде или на Курилах. Торнадо к нам не заглядывают, ураганы с Карибского моря – тоже, да и от обычных для Дальнего Востока тайфунов и цунами Б-г миловал, но смерч для Европейской части России – вполне обычное явление, и не только в Поволжье. Так что «дом поросёнка должен быть крепостью». Толстые кирпичные стены, которые и в жару, и в морозы одинаково хороши, бетонные армированные перекрытия, прочная крыша… Непременно гидроизоляция дома и система водоотвода на участке, которая способна справиться с любым объёмом воды, хоть от талого снега, хоть от ливня. Дорожки, опять же, должны быть с правильной разуклонкой, чтобы на них вода не застаивалась…

Ну, а про то, что входные двери нужны стальные, с хорошими замками, а на окнах необходимы решётки, упоминать излишне. Причём нет никаких проблем с тем, чтобы они не напоминали те, что стоят в Синг-Синге, на Алькатрасе или в Матросской Тишине. Красота прочности не помеха. Кузнецы нынче хорошие, с металлом, слава Б-гу, в стране проблем нет (завтра как раз очередной День металлурга, но это тема особая). Берутся старые добрые фантазийные узоры Фёдора Шехтеля, красивее которых в стиле модерн никто в России в начале ХХ века ничего не создал, адаптируются к форме и размерам окон собственного семейного гнезда… Да, это дольше и много дороже, чем могло бы обойтись, если не заморачиваться, наряду с безопасностью, ещё и со стилем. Но оно того стоит.

Правильно кто-то умный когда-то отметил, что ничто дешёвое хорошего качества не бывает. Отчего народ наш, сильно повёрнутый за годы советской власти на теме собственного жилья, и строится с максимальным размахом, капитально и на поколения. Не кирпич, так брус, не брус или ошкуренное бревно, так монолит. Россия… При этом если в начале 90-х постройки тогдашних «новых русских» не отличались ни вкусом, ни материалом: как в Чигасове было – краснокирпичная кладка за миллион долларов каждая жилая единица, посреди ровного поля, с небольшими участками и окраиной леса, которую включили в границы посёлка для напоминания о наличии в мире живой природы, то сейчас у нас строят ещё и красиво, с ландшафтным дизайном и прочими изысками.

Сад-огород, а то и свой парник, при этом почти у каждого дома есть, как и мангал для шашлыка. С эпохи дач на шести сотках и щитовых домиков осталось. Бесполезно внедрять у нас в стране правила игры, которые полностью противоречат привычкам её населения. Так что цветы – да, экзотические пруды с беседками – да. Даже элементы восточного сада вписываются. У автора, к примеру, на участке, помимо парочки деревянных китайских ворот, уместились два сада камней, благо они отлично замаскировали участки бетонных стен, которые сдерживают плывун на покатом склоне холма, где стоит дом. Японские журналисты обычно от их вида шалеют, плохо понимая, куда они попали. Ну, объясняешь им, что в России теперь так деревни строят. Некоторые верят…

В общем, гроза на улице или нет, жара, как сейчас, или мороз, современные дома в нашей стране, по крайней мере в сельской местности, куда удобнее для жизни и прочнее, чем те же американские строения из каркасных реек и синтетического гонта, изображающего собой дерево, крытые линолеумом, который там сходит за «мягкую кровлю». Стоят они при этом как настоящие, хотя ткни в эту стену кулаком – пройдёт насквозь. Ну, фанера, она и есть фанера. Хотя и за 300–400 тысяч долларов квартира, вроде тех, которые на берегу океана, в Нью-Йорке, в районе Фар-Рокавей недавно построили, на окраине Квинса, недалеко от шурина… Помнится, их там в одночасье смыло, когда океан на город несколько лет назад пошёл. Плавали, вперемешку с машинами. Да ещё и метро тогда затопило…

Наш человек к такого рода сюрпризам не то чтобы везде был готов: мода на быстрый лёгкий заработок, за счёт качества, докатилась и до наших краёв. Вестернизация жизни сказывается, особенно на чиновниках и начальстве, которое ведёт себя как чистой воды временщики (да и является ими). Так что, если, согласно всем нормам и правилам, чего-то делать нельзя, но очень хочется, им проще эти нормы изменить и отменить правила, чем отказаться от лёгкой наживы. И при этом… Для себя население ставит кондиционеры (как без них в жару?), а за городом почти у всех стоит при доме резервный дизель, на случай отключения электроэнергии, что и у нас, и в Штатах, и в Европе бывает регулярно. Но мы-то к этому заранее готовы! Что нам снег, что нам зной, что нам дождик проливной. Точь-в-точь как в мультике!

Когда приходит лето, на грядках поспевает урожай. И если жена в отъезде, а детей с внуками тоже нет рядом – к примеру, все на море (бывало такое в далёкие докоронавирусные времена), с ним приходится иметь дело самому. Что-то может долежать до их приезда. Что-то – ту же малину или клубнику, приходится есть почти с куста. Нет, не до такой степени, сначала помыв, но без особой задержки. Что собрал, то и съел. А что-то требует более сложного подхода. Без особых изысков гастрономического свойства, по-студенчески, но получается, как правило, вкусно. Главное – быть проще. Почти высокая кухня. Оно и для желудка полезно, и особо не заморачиваешься. Сэкономленное на готовке время – признак правильного повара.

Огурцы. Колючие, разных форм и размеров. Моешь, ошкуриваешь, режешь на тонкие, но не прозрачные, примерно двухмиллиметровой толщины диски, перемешиваешь со сметаной – лучше густой, более или менее похожей на ту, которой ей положено быть и которой она была в детстве, на одесском Привозе, когда в ней ложка стояла, и присаливаешь. Главное, не пересолить. В меру, всё в меру. Чтобы чувствовалось, что соль есть, мелкая, белая, но не более того. Есть с хлебом, лучше тоже белым, тёплым и мягким. Можно со свежевыпеченной или хотя бы подогретой в СВЧ-печке среднеазиатской тандырной лепёшкой. Их теперь в магазинах полно. Нет лучшего хлеба, чем этот круг с мягкими утолщёнными подрумяненными краями и тонкой хрустящей серединой…

Кабачки. Точнее, кабачок. Средний, чтобы освоить за один раз. Молодой, похожий на салатового цвета тупорылую торпеду. Моешь, обрезаешь концы и рубишь на кружки, миллиметра по три-четыре. На горячей сковородке со смешанным маслом – к сливочному и подсолнечному можно добавить оливковое, если дома есть, чуть подсолив, обжариваешь с двух сторон. Есть с таким же хлебом. Запивать… Ну, тут кто что предпочитает. Можно горячий чай – без сахара. В жару самое то. Можно холодное пиво. Исключительно правильный завтрак, обед или ужин. Как придётся. При этом автора зараз хватает на что-то одно: или огурцы со сметаной, или кабачок. Хлеба только не забыть! Оно, конечно, для фигуры вредно, но по всем законам природы идеальное тело стремится к форме шара…

Детская память прихотлива. Что-то остаётся на годы, что-то уходит практически мгновенно. У автора, к примеру, засели в памяти ежегодные летние поездки в Одессу. Причём не только что-то хорошее, но и моменты, когда ему приходилось не то чтобы огребать от родителей, но попадать в неловкие ситуации. Маленьким автор был исключительно болезненным ребёнком. Папа, при всей его вспыльчивости, слова ему не говорил и переживал за него страшно. Зато мама строила одним взглядом. Что-что, но это она умела. При этом в качестве наказания, в самом крайнем случае, могли поставить в угол, но сурового выражения маминого лица тоже хватало. И с лихвой. Не то чтобы она взглядом гипнотизировала, как кобра воробья, но что-то в этом роде чувствовалось.

К примеру, были у автора тогда парадные, невесть где купленные, гольфы. Белые как снег, с двумя бомбошками на каждом, болтавшимися на белых же витых шнурочках. Судя по всему, предмет сей был изготовлен в одной из стран соцлагеря, куплен явно по блату, и мама им очень гордилась. Так что на променад, на Дерибасовскую, эти самые чёртовы гольфы она на автора и надела. Притом что было ему тогда лет шесть, не больше. Поскольку дело было явно до школы, а его в Одессу в первый раз взяли в 1965 году. Ну, стало быть, Одесса, Дерибасовская, выход семьи в люди. По Дерибасовской же гуляют постепенно – прав был Жванецкий. Справа папа, слева мама, между ними, взятый с двух сторон за руки, чтобы не потерялся, автор в шортиках, модной на тот момент украинской вышиванке (настоящей, а не той, в которой Зеленский сдуру рассекает), белых гольфах с бомбошками и сандаликах.

Желающие позубоскалить на тему того, что носки и гольфы с сандалиями не носят, так что сие есть признак советского (вариант – российского) варварства, могут воткнуть себе эту чушь в причинное место и поворачивать там до достижения полного морального удовлетворения. Носят. Просто у нас это пришло из Германии и Австрии в те времена, когда иначе было ходить в открытой обуви просто неприлично и так до сих пор в нашей стране и осталось. Ретростиль. НИКТО из приличных людей обувь на босу ногу тогда не носил. Это противоречило всем нормам и понятиям. Теперь наоборот, так мало ли что в этой жизни перевернулось с ног на голову. Так что то, что раньше было признаком портовой гопоты и биндюжника, превращено косящими под них дешёвыми городскими пижонами в норму. Вроде татуировок.

Ну – это всё лирика. Вернёмся к прошлому. Одесса, пахнущая пылью и морем. Дерибасовская. Маленький автор. Родители. Прогулка. И тут важно именно то, что держали автора за обе руки. Так что, когда у него нога зачесалась, а у кого никогда ничего не чешется в этой жизни?! – ничего лучше, чем на ходу, улучив момент, дважды почесать одну ножку другой, он не придумал. Поскольку к тому времени гуляли они изрядно, на одном из белоснежных гольфиков, естественно, образовались две серых полоски, оставленных рантиком от запылившейся к тому времени сандалии. Странно было бы, если бы было иначе. Хотя на тот момент, когда чесалось, он этого не то что не предполагал – подумать о таком не мог. И это была катастрофа.

Мама, бросив случайный взгляд вниз, немедленно заметила изменения в цветовой гамме пострадавшего гольфика. После чего разверзлись небеса и на кудрявую шатенистую голову автора, тогда ещё носившего длинные детские кудри (их постригли прямо перед школой), обрушились такие громы и молнии… Мама при этом говорила тихо и сдержанно, отчего становилось ещё страшнее. 55 лет прошло, до сих пор, как вспомнишь, мороз по коже продирает. Вот после этого автор ни разу больше не чесал обутой ногой другую. Навеки закаялся. Только рукой. И никогда ни за что, по части нечаянного беспорядка в одежде не ругал ни детей, ни внуков. Поправить, поймав, если удастся – да, но ругать, ни в коем случае. Исключительно долгоиграющий эффект дала та, давняя мамина выволочка…

Самые вкусные хинкали в жизни до сих пор ем в Москве, в кафе «Южное», на улице Гарибальди (именно там – их два, но второе поругивают). Впрочем, там, в «Южном», на Гарибальди, много чего грузинского, вкусного и аутентичного. По крайней мере, пока. Самые вкусные картофельные клёцки – ньокки (со сморчками), на Новой Риге, в ресторанчике «Смузи и кофе», расположенном в холле торгового центра «Хофф» (хотя их недавно там перестали готовить). Самую вкусную закрытую пиццу – кальцоне, с сыром, а точнее, с несколькими видами сыра, довелось попробовать по дороге в Атлантик-Сити. Самые вкусные морепродукты, в том числе оглушительного вкуса лобстера, к которому подали плошку со смесью топлёного масла и красного перца – в мотеле, на окраине Саванны.

Самую вкусную пиццу – трюфельную, на тонком тесте, делали в Москве, на Профсоюзной, в «Траттории Да Чикко». Потрясающие осьминоги на гриле были в закрывшемся недавно московском «Порто-Мальтезе». Там вообще хорошо готовили – и не только рыбу и морепродукты, но и салаты, особенно «шопский», с сербской брынзой, и десерты – те же профитроли или мильфей с малиной… Почки под сыром были идеальны в давно закрывшейся «Пицунде» на улице Кржижановского. Ну а самая вкусная китайская еда была в подвальчике «ЛуСюнь» на той же улице Кржижановского, когда там ещё совсем трактир был, с простым до обалдения интерьером, дешёвыми ценами, огромными порциями и счётом, написанным иероглифами, – местные китайские официанты писать по-русски не умели ничего, кроме слова «итого».

Самая удачная говядина «Веллингтон» – в тонком тесте, с грибной прослойкой, была в Израиле, в итальянском ресторанчике, в Реховоте, а самый вкусный в жизни кебаб – у палестинцев, на частной вилле, под Иерихоном. Самый правильный в жизни коктейль «Каипиринья» довелось пить в Берлине. Капучино – в Нью-Йорке, в уличной забегаловке в районе «Маленькая Италия», и там же была лучшая в жизни пицца «Маргарита». Что до морепродуктов, не было вкуснее гребешков, которые запекли, обернув их тончайшим лепестком белого нежного сала – «лярда», в ресторане, расположенном в средневековом замке, недалеко от Пармы. Ну а мидии под сыром были вкуснее всего в израильском Эйлате, в ресторанчике, у моста через лагуну.

Что до дичи – пожалуй, самое правильное мясо на гриле было в уже закрывшемся петербургском «Удачном выстреле», где помимо кабана, лося, лани и северного оленя довелось попробовать бобра (хорош), енота (жирноват) и барсука (на любителя). И жареный камамбер с абрикосовым вареньем там был совершенно исключительный. Индийская кухня, которую жена из-за обилия специй не воспринимает, была лучше всего в «Маленькой Индии», на Кржижановского, вместо которой там теперь очень средний грузинский ресторан. А когда-то какой там готовили карри! Какие треугольные пирожки с овощной начинкой – самосы! Какой был бараний роган джош и куриная масала тикка! Какой мягчайшего вкуса ароматный томатный суп и какой манго-ласси, запивать острую пищу!

Да и соусы, чатни, и лепёшки – наан всех видов там были превыше всех похвал. Но это в прошлом. Рулька – в берлинском «Нюрнберге», в «Европа-центре», недалеко от зоопарка. И в Берлине же – потрясающего вкуса тушёное в красном вине на протяжении нескольких часов мясо с картофельным пюре и фиолетовой капустой. Аргентинский национальный стейк чурраско – 18-унциевый, с зелёным соусом чимичурри, в не пережившем кризис 2008 года нью-йоркском «Аргентинском павильоне и гриле», на 56-й. Где была ещё и исключительная толстенькая яблочная оладушка, фламбэ – под горящим спиртом, размером с небольшую тарелку. Бразильское мясо – всех типов и видов, в Тель-Авиве, на набережной. И там же на десерт лучший в жизни из испробованных «Баварский крем».

Узбекская еда… Вот был «Самарканд» на проспекте Мира с его лагманом и пловом, мантами и чебуреками, самсой и лепёшками, и нет его больше. И спортивного бара «Монте-Кристо», он же «Александр Дюма», на проспекте 60-летия Октября, с его фантастическим борщом, лионским стейком, раками и варениками с вишней больше нет. Почему так? Вот есть ресторан, кафе, трактир, забегаловка – не важно, как называется и к какому разряду заведений относится. И готовят там вкусно. Повара хорошие, продукты свежие, без дураков, рецепты удались. А потом кризис, смена хозяина, уходят повара или вообще здание снесли, не важно, в Москве это или в Нью-Йорке, и всё. Алямба. Ищи новую точку, чтобы порадоваться жизни. Но это пока она ещё есть. Ничто не вечно под луной…

Есть такая мулька у компьютерщиков, рядом с рабочим местом кактусы держать. Специальные, маленькие, в глиняных или пластиковых горшочках, самых причудливых форм. Продолговатые, похожие на колючие огурцы, шарообразные – вроде свернувшихся в клубок зелёных ёжиков, ветвистые, иногда с чётко обозначенными ребристыми гранями, иногда волосатые, часто с цветами… Целая индустрия по этому поводу во флористике появилась. Такие коллекции суккулентов народ собирает! Суеверие – двигатель прогресса. Поскольку насчёт того, что кактусы как-то помогают бороться с радиацией как таковой, а в частности с компьютерным излучением, – идея столь же широко распространённая, сколь левая. Никто пока не доказал, хотя многие в это верят.

Идея эта, впрочем, как и многие суеверия, безвредна и даже полезна. С эстетической точки зрения заросли кактусов всех форм и размеров украшают рабочие столы ничуть не хуже, чем магнитики, купленные в рассчитанных на туристов пляжных киосках и аэропортах, фотографии детей и внуков или мелкие сувениры-пылесборники. Для кактусоводов же – это хлеб насущный и резкое расширение рынка. Да и в уходе кактусы чертовски просты. Они его, собственно, особенно и не требуют. Неприхотливые на удивление растения. Это ещё надо ухитриться так всё окружающее загадить и отравить, чтобы сдох и кактус. В такой среде человеку точно не выжить – даже особо и стараться не стоит. Так что тут роль кактуса – как у той канарейки, которую рудокопы с собой в забой брали, на предмет определения выбросов рудничных газов.

Кактусы, впрочем, бывают очень и очень разные. И если те, о которых мы пишем, отличаются приятным минимализмом в размерах, так это исключительно из-за специфики их применения. Большой, в здоровенном глиняном горшке, держать удобно разве что на подоконнике или столе, если тот стол не особо для бумажной писанины предназначен. У автора в его молодые годы, у кульмана, в ГИПРОМЕЗе, такой стоял. Не сверхкрупный, но сантиметров 40 в диаметре, усыпанный прочными кривыми длинными колючками зелёный шар. Много лет спустя, в Монако, в местном «Жардин экзотик» он наблюдал его родственников, росших, по мягкости тамошнего климата, в открытом грунте, на склоне холма. Тоже шары, только побольше. Метр-полтора в них точно было.

Ну – это же хотя и северное побережье, но Средиземного моря. Там много чего растёт, что в наших широтах можно встретить исключительно в виде комнатном, доведённом до минимизированных размеров, или, в натуральных формах, в оранжереях ботанических садов. Зато в том же Израиле, куда евреи со всего мира понатаскали растений из ностальгических, эстетических и прочих соображений… Там у друзей в Лоде, на небольшом участке лет 20 с лишним возвышается колонна кактуса, родом откуда-то из Латинской Америки, высотой метров восемь – выше крыши двухэтажного дома. Вырос он из полуметрового отростка, по форме напоминавшего шишковатую булаву, который жена друга выпросила в каком-то тамошнем питомнике.

Воткнула она его в землю и дальше ни о чём у неё голова не болела. Солнышко светит, зимой дождь льёт, кактус растёт… Сначала так рос, потом начал цвести и боковые отростки давать. Соцветия до неприличия похожи на эрегированный мужской репродуктивный орган тёмно-бурого цвета с фиолетовым оттенком. Ночью распускается большой белый цветок, к утру увядает и отпадает. Точно так же, как и боковые лапы – бугристые, колючие. И если их в землю воткнуть, вырастают из них такие же кактусы. А поскольку для Израиля это редкость, разбирают их у ребят на раз. Поскольку тот кактус, с которого всё началось, росший в питомнике, в начале 2000-х засох в особо тяжёлый, пришедший из Африки хамсин, так что довольно долго единственный такого рода кактус в стране рос у них. Народ на него специально приезжал посмотреть.

В Израиле, конечно, своих кактусов полно, но это по преимуществу опунции разных типов и видов. То небольшие кустики у дороги или на берегу, на склонах холмов и пустырях. То огромные заросли, напоминающие диковинные конструкторы, собранные из овальных мясистых зелёных дисков – часто со съедобными продолговато-округлыми оранжевыми плодами, поросшими мягкими тонкими белёсыми колючками. Сабра изначально – эти самые кактусы и есть. В качестве прозвища евреев – уроженцев Израиля это слово стали применять только в последние сто лет. Но, кстати, исключительно точно. Однако хотя плоды не просто съедобные, но и довольно неплохи на вкус, сам по себе этот местный кактус там так же никого не удивляет, как в России берёза. То ли дело древовидная колонна, весом в несколько тонн, устремлённая в небо! С утилитарной точки зрения пользы от неё – ноль. Но с эстетической… Да и экзотика. Жаль, что у нас такого рода кактусы не растут…

Что будет, если мамонтов всё-таки клонируют? Жить в соответствующем климате им почти негде – разве что их поселят в России или Канаде. Нет, есть, конечно, ещё и Аляска, и Северная Норвегия, и даже Исландия, но сколько там можно прокормить мамонтов? Одного? Двоих? Пять – если зачистить территорию от населения и туристов? Так что мы и Канада. Места достаточно, народу на Севере живёт мало… С кормом, правда, проблемы. Мамонтовая степь была чертовски высокопродуктивна – но её-то как раз больше нет. Есть тундра, лесотундра и тайга. Не самые лучшие кормовые угодья для хоть и морозоустойчивых, лохматых, но всё-таки слонов. Не по таксономии, так по размерам. На подножном корму не проживут.

Опять же, как быть с браконьерами? У древних людей, понятно, были свои приёмы охоты на крупную дичь, но огнестрельного оружия, тем более калибра, нужного для охоты на слонов и вполне пригодного для такой же охоты на мамонтов, не было. И гранатомётов не было. И вертолётов с вездеходами. И тут, судя по отечественному опыту, никакой охотнадзор не поможет. С сайгаками не помог, с дикими северными оленями не помог, с чего же он с мамонтами поможет? Зверь будет редкий, ценнейший, завидный трофей. Понабегут все. Бандиты, олигархи, депутаты, чиновники, контрабандисты… С последней категорией народу у нас дела не лучше, чем с браконьерами обстоят. А китайская граница там же, где и всегда. И спрос на соответствующий товар на той стороне всегда есть.

Если они за ископаемые мамонтовые бивни так платят, можно только представить, сколько отвалят за свежие. И не только за бивни. Для китайской медицины мамонт сгодится весь, целиком. Шкура, кости, мясо, кровь… Разобрать его на запчасти – дело нехитрое. И тут охраняй его, не охраняй… По Африке видно. Там слонов с носорогами тоже охраняют – толку ноль. Что-то не очень верится, что у нас с этим лучше будет. С амурскими тиграми и дальневосточными леопардами, зубрами и овцебыками, правда, наши пока справляются, хотя и не без потерь в поголовье. Но если завести мамонтов… Очень уж большое это будет искушение – в прямом и переносном смысле. Да и поди уследи за ними. Север большой. Так что, может, оно и неплохо, что мамонтов пока не клонировали? А то так их жалко будет…

Как возникают научно-исследовательские институты? Не те, которых сейчас пруд пруди, одного автора или сделанные под очередного чиновника или политолога, а настоящие? Академия наук, волею высокого начальства и его ближнего окружения, превратилась в то, во что превратилась (правду говоря, гнить она начала задолго до этого). КПСС, которая, при всех своих недостатках имела чётко отработанную систему управления страной, больше нет. Да и Б-г с ней, с партией. Хотя систему управления и страну жалко. Нынешние кланы, того и гляди, довыкаблучиваются, придушивая один другого, а понимание того, как управлять чем-то, сложнее асфальтового катка, у этой гопы смутное. По наиболее говорливым её представителям видно. Рот откроют – такое несут…

Но, как ни тошнотворен этот кадровый мусоропровод, который из грязи в князи тащит чёрт-те кого, так что вокруг трона концентрация отстоя уже превышает все нормы приличия и все границы разумного, а жить-то надо. Никто и не обещал, что будет легко. Демократию народу обещали – она есть. А чтоб она ещё и была хоть в какой-то степени разумной… Так что дальше всё сами. В рамках личных интересов и склонностей, наличия для их удовлетворения свободных средств и необходимых кадров соответствующей квалификации. А также способности их собрать и с ними работать. Ну и, понятное дело, энной толики удачи. Чтобы не придушили, не разорили, не пристрелили, не посадили по дороге и не пришлось бежать куда глаза глядят, бросив всё на произвол судьбы.

Так что, когда всё это в наличии, остаётся только ждать, когда на порог ступит судьба в чьём-либо обличье. В случае автора обличье имелось мужское, средних лет, в очках, типично славянской простецкой внешности и выдающихся, как потом выяснилось, способностей. Был это ныне, к сожалению, давно покойный, несправедливо рано ушедший в мир иной арабист – Володя Рыбаков. МГИМО, ИМЭМО, МИД… Ну, где ещё у нас работают профессиональные востоковеды? Точнее, они много где работают, но чтобы при этом ещё и наукой заниматься, не отрываясь от реальной жизни… А здесь был тот самый случай. Время было ещё то – начало 90-х. Страна только что рассыпалась, всё шло под откос и куда вырулит, было никому не понятно, но молодость ещё не прошла и было чертовски интересно жить.

Вопрос гостя был прост, как железнодорожная шпала: в ИМЭМО два командовавших им академика собрались выбрасывать архив. То ли под боулинг надо было место освободить, то ли ещё под что-то доходное, но малосовместимое с академической начинкой института. Всё, что было связано с современностью, взял Фонд Горбачёва. Почему-то там решили, что именно эта часть архива представляет собой материальную ценность. Прочее девать было некуда. Выбрасывать – жалко. По крайней мере, гостю. Вот рекомендовали спросить, не возьмёт ли автор хоть что-то из помянутого архива, пока он на помойку не отправился? Тем более что у него, как рассказывали общие знакомые, какие-то архивы и библиотека, невесть зачем, в офисе хранятся.

Последнее было чистой правдой – это были архивы и библиотека еврейского независимого движения, которые у автора под крылом с 80-х годов осели, поскольку офис из этого самого движения был только у него. Рано бизнесом занялся. Не свой тогда ещё, только арендованный, но крыша над головой была, и место, куда можно было поместить предлагаемый гостем архив, тоже было. Ну, забрали его. Не весь, конечно, – куда было весь брать? Однако всё, что касалось стран Ближнего и Среднего Востока и пресловутого «ближневосточного мирного процесса», в который тогда многие, включая автора, верили, от помойки спасли. С тех пор эти папки из офиса в офис за автором 30 лет и кочуют. При том, что основная часть книг на иврите ушла в ИСАА МГУ, на созданную там со временем кафедру иудаики и в Центр восточных литератур РГБ.

Ладно. Архив есть, библиотека есть. Нашёлся и директор – Ефим Жигун, человек на редкость дотошный и крайне толковый, с которым автора на тот момент связывало несколько лет близкого знакомства, переросшего в тесную дружбу. Вместе со времён Еврейского исторического общества, Еврейской культурной ассоциации, ВААДов СССР и России много чего создали. Так что уже можно было регистрировать институт. Сначала – Институт изучения Израиля (имелись в виду – и страна, и народ Израиля). Потом, с учётом архива ИМЭМО, добавили к названию слова «и Ближнего Востока», благо тогда Израиль в регионе был сам по себе, изолирован и никаких официальных контактов с соседями не имел. Ну а с 2000-х, когда он стал одним из основных центров региона, назвали лавку просто – Институт Ближнего Востока.

Так он и до сих пор называется. Но кто тогда, в начале пути, про столь отдалённое будущее думал? В 1995 году пришли учёные из Института востоковедения РАН с просьбой – книгу по Ливии помочь издать. С тех пор их больше 300 издали, этих книг. И вместе с помянутым ИВ РАН, и в сотрудничестве с другими академическими структурами, и сами. С начала помянутых 2000-х годов завели сайт и начали на нём размещать аналитические материалы экспертов. В первый год несколько десятков статей. Потом счёт пошёл на сотни. Потом на тысячи. Российские эксперты, израильские – русскоязычные и кое-кто из ближнего зарубежья, где ещё есть русскоязычная наука. Не везде же она выбита в угоду политической конъюнктуре и играм местного руководства.

С кем только институту не приходилось за эти 30 лет сотрудничать… Ну, Ближний Восток – регион специфический, проблем с ним у России много. А уж когда наши ВКС в Сирию в конце 2015 года вошли, не только вопросы стали экспертам задавать, но и награды вручать. За что спасибо, конечно, профильному военному начальству, хотя главное во всём этом то, что оно, во-первых, слушает, что ему говорят (что в этом мире редкость), и, во-вторых, творчески применяет полученные сведения к текущей ситуации, что редкость ещё большая. Ну зачем-то всё-таки 30 лет назад Володя Рыбаков к автору пришёл? Жаль, конечно, что сам он до этих времён не дожил. Зато все, кто создавал институт вместе с ними и Жигуном – Владимир Исаев, Александр Филоник и Андрей Федорченко, по-прежнему в команде. И это, в конце концов, самое главное.

Интересно мир меняется. В 60-х, когда Украина ещё не знала, что она не в одной стране с Россией живёт, украинцы, не заморачиваясь, говорили и писали по-русски, и изрядная часть русскоязычной литературы именно ими и украинскими евреями и была написана. Западные шмотки в Одессе можно было купить только на «Толчке», куда их моряки привозили, а самой правильной едой в поезде, по дороге из Москвы на курорты Причерноморья, были, помимо сваренных вкрутую в дорогу яиц с солью, домашних котлет, а также вспотевшего в купе и слегка заветренного сыра с хлебом, продававшиеся на полустанках домашние пирожки (особенно вкусные «с Киева» и южнее) и яблоки. Ну а на подъезде к Одессе и варёная, натёртая оставшейся от съеденных яиц солью молодая кукуруза.

Как она пахла! Какой у неё был вкус! Как здорово было её обгладывать, вгрызаясь во вкуснейшие бело-жёлтые зёрна, проходя по початку зубами от кочерыжного торца до острого или закруглённого верха, выстригая между зёрен аккуратную дорожку в несколько рядов и медленно поворачивая початок в руках, чтобы не упустить ни одного зёрнышка! Её, кукурузу эту, ещё и на пляжах продавали. Ходили толстые тётки со звонкими голосами и оповещали народ так пронзительно, что чаек одесских перекрикивали. Ещё у них имелись в продаже мелкие креветки – ра́чки (с ударением на первый слог), розово-белые, которые мерили гранёными стаканами «с походом» и отпускали на руки в свёрнутые из газеты фантики. Как, впрочем, и соперничавшие с рачками по популярности семечки, которые на пляже лузгал каждый второй.

Что там было насчёт санитарии, тогда мало кого интересовало, но проблем ни с пирожками, ни с кукурузой, ни с креветками или семечками потом не возникало. И даже газетная тара, которая, по идее, с учётом типографской краски, была вреднее вредного, не портила общего антуража и не снижала уровня летнего отдыха. Скорее наоборот. Кстати, на пляже вообще было принято есть. Собираясь туда, с утра в сумку, помимо пляжной подстилки, книг и непременной колоды карт, клали чисто вымытые помидоры, их вечный спутник – соль, в бумажном свёртке из тетрадного листа или пустом спичечном коробке, яблоки, пару груш и, по сезону, тёмно-фиолетовые – жёлтые внутри сливы, «унгарки», или абрикосы. Виноград тоже брали, но редко – на него шли осы.

Оно было сильно надо, от них, полосатых, словно тигры, отмахиваться? Так что виноград проще было есть дома, вечером. Вместе с духовитой, свежеприготовленной баклажанной икрой на толстом мягком хлебе, со сливочным маслом и горячей варёной картошкой (с солью, обязательно с солью), которая изумительно шла после пляжа, залитая душистым подсолнечным маслом (разумеется, нерафинированным – кто тогда про другое вообще слышал), или с холодным твёрдым сливочным – по кусочку на каждую четвертинку большой картофелины или одну маленькую, если была молодая. Ну и, понятное дело, с полосатой серо-стальной скумбрией холодного или такой же полосатой, но с жёлто-коричневой кожей горячего копчения, нарезанной аккуратными скибочками.

Вариантом замены скумбрии могла быть селёдка. Жирная, бочковая, иногда с тёмно-коричневой икрой или кремовыми и палево-розоватыми молоками. С пёрышками зелёного лука и чуточкой подсолнечного масла, хозяйского, с Привоза, она напоминала о том, как прекрасна жизнь, не хуже, чем нынешнее многоканальное телевидение, цветное и бестолковое, которое столько голову морочит, что уже хочется старого, чёрно-белого, которое рассказывало про то, как и куда Леонид Ильич Брежнев съездил, с кем встречался и кого награждал, только раз в день, по вечерам. Когда программа «Время» перед фильмом шла. В общем, было время и цены снижали, как пел Владимир Семёнович Высоцкий. И в самом деле, текли куда надо каналы и в конце куда надо впадали…

Вспомним прошлое… Это было в те времена, когда ещё никто и слыхом не слыхивал о коронавирусе. Когда на Украине ещё не прошёл Майдан и не началась гражданская война на Донбассе, вопрос принадлежности Крыма там не вставал, и по-русски никто не запрещал ни писать, ни говорить, ни учить детей. Ещё не прошла Пятидневная война с Грузией и никто даже представить себе не мог, что грузинские войска могут атаковать российских миротворцев, стоящих в Южной Осетии. Каддафи ещё правил Ливией, в Сирии не было ни гражданской войны, ни российских ВКС, и турки ещё не развязали Вторую Карабахскую войну и не отстраивали на доброй половине бывшего Советского Союза новую Оттоманскую Порту. Ну, а автор с женой и институтскими друзьями частенько ездил куда-нибудь за границу, развеяться.

Америка и Европа были как никогда близки, и путешествовать по ним было безопасно и интересно. Молодость была уже позади, но у зрелого возраста свои плюсы – например, опыт. Да и позволить себе можешь куда больше, чем в юности, когда сил и энтузиазма море, но в карманах пусто и каждая увиденная мелочь внове. Такими идиотами себя иногда на пустом месте приходилось чувствовать… Вроде какая-нибудь бытовая штука, но у нас её в глаза никто не видел, и ты тоже не видел, отчего, столкнувшись с ней, выглядишь как минимум смешно. Как воду в душе включить, и то разобраться не можешь, не говоря уже о более сложных материях. Сейчас это вспоминать забавно, а тогда не до смеху было. Кому охота позориться? И вот в этих самых нюансах с годами и учишься разбираться.

Можно без них прожить? Можно. Точно так же, как может горожанин прожить без малейшего понимания того, как функционирует деревенский сортир, как разжечь костёр в дождь и как уберечься от клещей в лесу, а выросший в деревне человек вовсе не обязан разбираться в нюансах городской культуры. Про то, как принято себя вести в чужой стране, и не говорим. Но на то человек и человек, что ему многое интересно. Так что было время, поездили по миру от души, набираясь впечатлений и отдыхая от работы, что нужно периодически делать обязательно. Благо эпоха соответствовала. Новая холодная война тогда ещё не началась, не то что Трамп или Байден, но и Обама не стал американским президентом, санкций пока не было, а иллюзии ещё были.

Хорошее, одним словом, было время. И задумал автор поехать с друзьями в круиз по Карибам, благо все их друзья там уже были и очень это дело рекомендовали. Так что собрались, сверили и скоординировали графики, и таки поехали. Три пары. Две из России, одна из Израиля. Все дружили с института и продолжали дружить после. И, что важно, жёны тоже друг с другом находились и находятся в самых тёплых человеческих отношениях. Поскольку это же не дай Б-г, если между женщинами в компании чёрная кошка пробегает. Хана тогда совместным поездкам, да и не только им. Но это, к счастью, был не тот случай. Опять же, все на подъём лёгкие, все контактные и от общества друг друга испытывающие глубокое моральное удовлетворение люди. Бывает и такое в этой жизни. Редко, но бывает.

Выехали вдоль атлантического побережья Штатов, составив маршрут от Нью-Йорка до Майами, откуда отходил корабль. Можно было, собственно, отплыть и из Нью-Йорка, но друзья отсоветовали. Двое суток идти морем вдоль берега без захода в порт было, как они на себе испытали, скучнее скучного. Так что добираться до Флориды решили сушей. Опять же, дорога сама по себе интересна. Новые места, новые впечатления, новые люди… Отелей по пути на юг заказывать не стали – мотелей на трассе море. Это же была Америка, причём до коронавируса. Дороги хорошие, по крайней мере хайвеи, инфраструктура сервиса на высоте, нравы простые, люди бесхитростные, по преимушеству доброжелательные и контактные, еда вкусная. Что ещё надо в пути?

Нет, ну понятно, что встречаются такие люди, которым исключительно много чего надо. С подвыподвертом в мозгах и претензиями ко всему человечеству. Но с ними и дружить не стоит, и жениться не захочешь ни за какие коврижки. Жуткое это дело, когда рядом с тобой человек, который всем окружающим и всеми, кого он встречает на своём пути, недоволен. Лучше уж держаться от таких людей подальше, а в совместные поездки и вообще с ними ни под каким соусом нельзя отправляться. Изгадят весь отдых. Но когда никого такого рядом близко нет… В общем, это был тот самый случай. Так что выехали из Нью-Йорка, в первый день дошли по трассе до Вашингтона, во второй до Вильямсбурга, а в третий возник вопрос: ехать по побережью напрямую или сделать крюк через Чесапикский полуостров.

Дальше надо было пройти систему мостов и тоннелей, ведущих через одноимённый пролив, и уже потом опять выходить на материк. И тут закавыка была в том, что получался изрядный крюк, поскольку надо было какое-то время пилить обратно на север из Вильямсбурга, однако рекомендации были именно такие, со ссылкой на грандиозные впечатления от маршрута. Ну, а поскольку времени было впереди море, а провинциальная Америка имеет своё несомненное очарование, да и пейзажи там ранней осенью были очень уж хороши («в багрец и золото одетые леса» – это как раз про Штаты и Канаду в это время года), решили не заморачиваться и пойти кружной дорогой. Великое это дело, когда никуда в пути не надо спешить!

Отметим сразу, дело того стоило. Хотя пока не дошли до пролива, было просто миленько. Сельская пастораль, не слишком широкая, но хорошая дорога, небо синее, по краям шоссе городки мелькают, с остроконечными колоколенками церквей… Но с точки зрения придорожной инфраструктуры всё в штатном режиме. Бензоколонки, рядом с ними небольшие магазинчики, в том числе с сувенирами, сетевые кафе и симпатичные рестораны… Америка вообще-то очень и очень разная, и есть такие места, куда лучше не заглядывать, а если туда случайно занесло, побыстрее уносить оттуда ноги, но это была нормальная местность. Может, конечно, после зомби-апокалипсиса она и превратится во что-то из любимых тамошней публикой фильмов ужасов, но пока его нет… Тогда ещё не было.

И вот настало время обещанному дорожному чуду – мостам и тоннелям, ведущим через Чесапикский залив. Отметим сразу: американцы хорошие инженеры, всегда ими были и, хотелось бы надеяться, таковыми останутся. Строить они умеют и, когда их не стесняют финансовые спекуляции, делают это на совесть, хотя многое из того, что они строят, для нас непривычно. И как раз все их мостовые системы, идущие вдоль Атлантического побережья, именно такие. Ну, на что похож этот тип мостов… На наши озёрные дощатые причалы на сваях, у которых лодки швартуются, только много длиннее, шире и прочнее, по которым идут автомобильные дороги. Не слишком высокие – над океаном, который в спокойную солнечную погоду мерцает, как расплавленный металл. Здорово!

Погода была как раз такая, которая была нужна для того, чтобы производить на людей, приехавших издалека, максимальное впечатление. Ну, она его и произвела. Едешь по узкому шоссе, над океаном. Справа вода – ближайшая суша Североамериканский континент. Слева вода – ближайшая суша тоже континент, только уже Евразия. То есть по левому боку перед тобой вся Атлантика, что внушает почтение. Нас же в школе хорошо географии учили. Никто, правда, не рассчитывал, что мы все те места, куда наш турист сейчас ездит, своими глазами сможем увидеть, но от этого только впечатлений больше. Непонятно только, как описанные мосты функционируют, когда штормит, но их, наверное, просто для проезда закрывают. Иначе машины волнами просто в океан или в залив смоет.

Что до тоннелей, их перекрывают шлюзы. Тоже понятно – захлестнёт, откачивай потом из них воду… Входы и выходы то ли на естественных островках, то ли на насыпных, укреплённых гранитом и бетонными блоками. На скорости не разобрать, а встать негде, да и запрешено. Что до того, на кой чёрт вообще тоннели под океаном, ответ прост: корабли пропускать. Как раз, когда машины в первый тоннель спускались, поперёк маршрута здоровенный контейнеровоз проходил. Сюрреалистическое зрелище: автомобилю корабль дорогу пересекает… В общем, оно того стоило. Да, сделали крюк, но зачем вообще по чужим странам ездить? Если за впечатлениями, так вот они. На всю жизнь остались, да и кадры были хороши. Видеокамеры же зачем-то человечество изобрело?

Вышли на материковый берег под большим впечатлением от увиденного. Было ещё светло, так что решили пройти лишний часок по трассе, через ещё один мост, на сей раз уже обычный, по дороге к Саффолку. И, как показало утро, исключительно правильно сделали. На ночлег, правда, опять остановились затемно, в симпатичном придорожном мотеле, где проспали ночь без задних ног, но поутру по местным новостям (другие там особо никто и не смотрит) продемонстрировали, что пройденные накануне мосты перекрыты. Первый, над океаном, из-за густого тумана, а про второй сказали что-то насчёт «Аль-Каиды». Где-то рядом была база американского ВМФ, что-то там у них случилось, на тему безопасности… В общем, имели все шансы потерять день. Дорога. Мало ли, что на трассе бывает!

Когда идёшь по трассе вдоль Атлантического побережья Соединённых Штатов на юг, байкеры начинают буквально роиться, после того как пересекаешь бывшую границу Конфедерации. То ли тепло их привлекает. То ли трассы лучше, особенно вне хайвеев – не так раздалбываются за зиму. Все те, кто утверждает, что в Америке дороги по определению лучше российских, никогда по их провинции не ездили. По крайней мере, на широте Нью-Джерси и Нью-Йорка. Такие там встречаются убитые закоулки… Но Юга это не касается. Так что по южным штатам только на байках и ездить. Ну, на них народ и ездит. В одиночку. Парами. Семьями. Целыми компаниями, иногда напоминающими хорошо организованные воинские подразделения, мужские, женские или смешанные. У нас такого пока нет.

Нет, мода на этот стиль жизни и до России дошла. Но то ли климат мешает, то ли трассы дорожные пока до соответствующего уровня не доведены, то ли другим народ занят… Ну, есть Хирург с его ребятами, есть кое-кто ещё из организованных в клубы любителей мотоциклов, но чтобы, как в Южной Виргинии, дорога была буквально оккупирована людьми на мощных байках, такого нет. И, кстати, ещё кое-чего нет. Редко встречаются на наших дорогах трёхколёсные байки, мощные, напоминающие по своим габаритам гибрид мотоцикла и автомобиля, так удобные для грузных людей, которых в Америке куда больше, чем у нас. Наш толстяк богатырского телосложения на мотоцикл попросту не садится. У них для байкеров-жиртрестов есть специальные модели.

Опять же, у нас редко можно встретить чопперы, удлинённые, с высоким рулём, напоминающим бычьи рога, то ли породы техасский лонгхорн, то ли ватусси. В Америке добрая половина таких. Посадка интересная – ноги вытянуты вперёд, руки вперёд, сидит, откинувшись, демонстративно расслабленный… Наши бы дорожные полицейские охренели от таких пассажиров на дорогах, а у американцев это норма – культовая модель, и не только на базе «Харлей-Дэвидсона». Ещё одна местная фишка – мотоцикл, а то и два, едущих на прицепе за автомобилем – легковым или автодомом-трейлером, всё равно. Для путешествий на длинные дистанции с комфортом самое то. Гоняешь по стране от кемпинга к кемпингу, а встав на прикол на какое-то время, ездишь по окрестностям в своё удовольствие уже на байке.

Любят американцы бродяжничать. И, надо сказать, наши бы любили не меньше, если бы страна была покрыта такой сетью дорог, как у них. Ну, может, ещё будет. Она у нас почти вдвое больше, чем у них, но с автодорожной инфраструктурой пока во многих районах швах, хотя кое-где уже полегчало, как в том же Подмосковье или в Кавминводах. Хотя им всё-таки климат помогает. Южная страна. Но это о другом. Что до дорог, в южных штатах на них, помимо роящихся вокруг мотоциклистов, почему-то очень много грузовых траков, особенно недалеко от океанских портов. Такие армады идут по дорогам… Один за одним, яркие, ревущие, разукрашенные. Когда мимо проносится колонна тяжёлых грузовиков, машину от удара воздушной волны даже чуть покачивает.

К вечеру они начинают светиться, как новогодние ёлки. Прёт по шоссе колонна увешанных огнями, как люстры, сорокатонных ревущих коробок, воздух гудит, моторы ревут… Главное, приметить, где именно они на ночлег тормозят. Там, где собралось на ночь больше всего траков, лучше всего кормят. Старая дорожная примета, которая никогда не обманывает. Хороший стол – первое дело для профессионального водителя грузовика, когда он на трассе. Все точки они знают назубок, и по ним только туристам и ориентироваться. Да и с ночлегом в этих же местах всегда всё в норме. Отдохнуть перед долгим перегоном – святое. Так что, набрав днём после перекуса в придорожном магазине принципиально неполиткорректных южных сувениров, на ночлег надо вставать рядом с траками.