Это всё он бесплатное чтение

Погода в последние дни выдалась гнилая. Тьма серых туч, холодный мелкий дождь, пронизывающий порывистый ветер и всюду грязь. Начало декабря, но осень никак не хотела по закону уступить бразды правления зиме, которая по ночам пыталась легким морозцем начать своё наступление на этот климатический бунт, однако днём ветер с дождём быстро обращали едва народившийся ледок в грязь. На часах шесть. Я чуть задержался на работе. Всё, хватит, домой пора. Уже стемнело. Я прошёл через турникет, махнул рукой на прощание охраннику Боре, открыл тяжёлую стеклянную дверь, поднял капюшон, втянул голову в плечи и побежал к машине, искренне мечтая не угодить ногой в лужу. Мечты разбились в прах с первых же шагов. Всего-то надо пробежать метров сто, но в лужу я попал через два шага, и холодная сырость нагло поползла сперва к пятке, а потом в другую сторону. Ещё обжигающе холодный дождь в лицо. С каждым шагом сырость наглела всё больше и больше. Когда до спасительной машины оставалось совсем немного и я уже промок до стойкого опасения за своё здоровье, то чуть было не споткнулся о лежащий на промозгшей земле пакет. Пакет валялся на дорожке метрах в двух от бордюра стоянки около большой урны. Сперва я подумал, что это пачка офисной бумаги.

“Вот, растяпа, – отругал я неизвестно кого и подхватил из грязи находку, – стибрить смог да потерял по дороге. Бог шельму метит, но мне пригодится.”

О том, что в пакете не бумага, я понял уже в машине. Конечно, мог бы понять сразу, как только поднял пакет, но было не до этого. Не до размышлений на улице в такую мерзкую погоду с сырыми ногами, сперва хотелось согреться, унять дрожь, а уж потом и заниматься всем прочим. Согревшись, я взял в руки пакет. Бумагой для письма ту и не пахло, что-то другое лежало в пакете. Не единое что-то, а какие-то завернутые в серую бумагу и плотно уложенные составные части. Сверху бумага ещё была обёрнута скотчем, так что заглянуть внутрь пакета не было никакой возможности.

“ А вдруг бомба? – мелькнула пугливая мысль, – надо выбросить от греха подальше”

Но я не выбросил пакет, а положил на пассажирское сидение и поехал. На первом же светофоре я опять взял пакет и попытался наощупь определить содержимое. Не получилось. Продолжил я исследовать находку уже дома. Сперва я немного уподобился легендарной лисице, узревшей в саду сочные ягоды и хотел, придумав вескую причину, оставить обёртку пакета в неприкосновенности, а утром повесить на входе в нашу контору объявление о находке или снести в полицию, но любопытство оказалось сильнее здравого смысла. Оно нагло потребовало немедленно разрубить гордиев узел. Я взял ножницы…

В пакете лежали восемнадцать пачек пятитысячных купюр. Руки у меня задрожали, вспотел лоб и закрылись глаза, в надежде, что всё это только привиделось. Не привиделось. Передо мной лежала такая куча денег, что я и за десять лет не заработаю, но даже потрогать их было страшно. Просто подобные вещи на дороге не валяются, их берегут пуще глаза, а, потеряв, начнут искать так, что даже пух с перьями в клочья порвут. Неужели кто-то из наших потерял? Наш выход на стоянку… Чужие здесь почти и не ходят… Тем более в такую погоду… Знать бы кто…

“Чего теперь делать? – застучал молотом извечный и традиционный вопрос терзающий всякого в трудном положении”.

Посидев какое-то время над внезапно свалившимся богатством, я решил его спрятать. Но, как известно, от решения до исполнения не всегда краткий путь. Я сложил пачки денег в пакет и долго искал надёжное место. Пару раз место казалось надёжным, но после некоторого размышления я доставал пакет из тайника обратно. Утомившись от поиска надёжного схорона, я решил, что лучшее всегда враг хорошего и спрятал деньги в грязном белье, куда уже прятал, но быстро усомнился в надёжности. Теперь сил не осталось даже сомневаться, и я малость успокоился. Хотя, какое там успокоился, в голове бесновалась буря. Я даже поужинать забыл. Желудок, видимо, тоже смущённый этакой передрягой, постеснялся о себе напомнить, что случалось с ним крайне редко. Я долго лежал, глядя в тёмный потолок, и бросал туда-сюда различные варианты дальнейших событий. Объявить о своей находке можно только в полиции, но там непременно спросят – почему я сразу к ним не пришёл? Зачем пакет вскрыл? А то и захотят себе денежки присвоить, а меня… И не дурак же я совсем… Потом вектор внимания, словно флюгер в ветренную погоду, повернулся в бандитскую сторону: там куда не кинь, везде корячится ущерб организму, а то и полное его обнуление. Стало страшно и я укрылся с головой одеялом. Во тьме ещё грустнее. Вроде и богатство в руках, но жить страшно. Страшно, однако можно себе с такими деньгами много чего позволить, если попользоваться вволю… Если с умом, конечно… После приятной мечты, опять вынырнул вариант пойти в полицию, опять испуг, мафия и море возможностей при таких бабках… В этой круговерти я и забылся…

Огромная блестящая машина подмигнула мне фарой, дескать, бери меня. Не стесняйся. Я забрался в салон, поёрзал на сидении и завёлся. Втянул ноздрями аромат нового. Хорошо-то как! Впереди раскинулась прекрасная манящая даль. Вперёд! И тут чёрная слякоть ударила в стекло… Из слякоти выползла золотозубая чернявая бандитская рожа. Рот на роже раскрылся, будто у голодного крокодила и прошипел – отдай… Я проснулся. Четыре утра.

“Надо на своём стоять, что ничего не знаю, – захороводили беспокойные мысли. – Откуда они знают, что это я? Хрен им… Пусть докажут… А я на своём буду стоять… Пусть… Пусть… Только спрятать надо получше. Пусть полежат, а как всё утрясётся – достану. В квартире нельзя их держать. Здесь найдут. Получше надо спрятать”.

Я быстро оделся, вытащил из белья пакет с деньгами и побежал на улицу. На окраине города у у меня был дом. Когда-то здесь стояла деревня, где родился отец, я тоже жил там до пятнадцати лет, потом город окружил наше поселение, но полностью не уничтожил. Четыре дома жались к ограде городского парка. Один из них мой…

Пакет с деньгами я положил в ведро, обернул его стрейчем, закопал в подполе, потом на место раскопа перекидал картошку, которую хранил здесь всю зиму. Попробуй теперь найди…

Охранник Боря поприветствовал меня энергичным взмахом руки. Я пробежал мимо, но уже около лестницы остановился. Глупое любопытство, словно пакостный бесёнок, втоптав в грязь все разумные предостережения, швырнуло меня обратно к закутку охранника.

– Боря, – понёс я сущий бред, – мне шеф велел узнать во сколько вчера коллега мой Липицкий с работы ушёл. Посмотри по камере… Во сколько он вышел? Где-то, начиная с без пятнадцати шесть… Посмотри…

Другой бы страж послал меня подальше, но Борю хлебом не корми – дай только покопаться в прошлом. Очень он любил историю и сплетни. Имелась у охранника этакая слабость. К тому же, мы с ним за одной партой сидели, пока его не оставили на второй год.

– Чего это вы все сегодня? – пробурчал Боря, снял с батареи ботинки, надел их и позвал меня в соседнюю комнату, где мерцали экраны мониторов. – Никакого покоя. Этому то, тому это…

Семнадцать сорок. На экране сперва дверь прикрыла чью-то крупную сутулую спину, потом пустота, минут через десять к двери подошёл Витёк Зудин. Я вышел ровно в шесть. Между нами никого не было.

“Витёк, – подумал я, уже без всякого интереса взирая на экран, – откуда у него такие бабки?”

– Бубин! – кто-то рявкнул у меня за левым плечом. – Ну, чего?

– Ничего! – по стойке смирно вытянулся Боря. – А чего конкретно-то…

– Не твоё дело! – резко оборвал стража начальник охраны Мирошник. Это он стоял у меня за плечом. – Чего посторонние тут? Зайдёшь ко мне после смены.

Начальник недовольно оглядел нас тяжеленым взглядом, повернулся и пошёл В походке у него было что-то от рассерженной гориллы. Я тоже двинул к лестнице, но Боря крикнул мне вслед:

– Стоять!

Я замер и будто окаменел. Неужели Боря о чём-то догадался? Убежать? Нет, спокойно, надо сперва обернуться…

– Серёга, у тебя спина грязная, – добродушно улыбался Боря. – В паутине какой-то. Где ты тёрся?

– Спасибо, – тихо сказал я и поспешил в туалет.

Я быстро снял куртку и понял, что мой труд по устройству тайника в тесном подполе не остался бесследным.

“Идиот, – мысленно ругал я себя, отчищая влажной рукой сперва куртку, потом брюки, – надо было телогрейку надеть… И штаны… Идиот, в хорошей куртке в подпол полез…”

Я сел за рабочий стол и никак не мог придумать – чем бы сейчас заняться. А как тут придумаешь, если все мысли только о деньгах да карах за глупость. Через час меня вызвал шеф.

“Началось, – подумал, поднимаясь со стула. – Сейчас у шефа и возьмут…”

Пока я шёл по коридору, раза три удержался от искушения убежать куда-нибудь за тридевять земель. Лучше самому на край земли, чем под конвоем.

“Ты ничего не знаешь, – мысленно чеканил я себе приказы в такт шагам. – Ты ничего не знаешь. Пусть докажут. Стой на своём”.

Никакой засады в кабинете шефа не было. Там ждало меня срочное задание о проработке логистики для строительства нового завода.

– Вчера было принято решение, – потирая пальцами лоб, чуть охрипшим голосом сообщил начальник. – Только надо привязать проект к другой местности. Вот новый план строительства…

– Так всё же было уже решено ещё два месяца назад, – удивился я, бегло пробежав глазами новый план.

– Какие-то заморочки с арендой земли, – махнул рукой шеф. – Не наше это дело. Наше дело выполнять. Иди…

Задание как-то сразу повернуло мысли в другое русло, и я возвращался к себе другим человеком. Мысленно прикидывал расстояния от железнодорожных станций, размеры платформ, вместимость контейнеров, грузоподъёмность кранов… Всё это надо было рассчитать и свести воедино… И я бы свёл, если бы перед самым носом у меня не распахнулась дверь технологического отдела. Именно в этом отделе работал технологом по строительным материалам Витька Зудин. Если бы не эта дверь… Она, будто искру высекла в моём почти успокоившемся мозге. Витька слыл чудаковатым изобретателем, искренне желавшим изменить, если не всё мироздание, то хотя бы значительную его часть. Все считали его чудаком, но чудаком полезным. Он усовершенствовал технологию производства строительных блоков, а теперь изобретал какую-то особую и очень дешёвую клеевую смесь. Для его экспериментов в подвале выделили особое помещение, которое в народе сразу же прозвали Витькиной пещерой.