Московский наблюдатель. Статьи номинантов литературно-критической премии. II сезон бесплатное чтение

© Авторы статей, 2019

© Ю. Цветков, Д. Файзов, составление, 2019 © Н. Звягинцев, обложка, 2019 © Культурная инициатива, 2019 © Государственный музей истории российской литературы имени В. И. Даля (Государственный литературный музей), 2019

© Издательство «Литературный музей», 2019

О премии «Московский наблюдатель»

Премия «Московский наблюдатель» учреждена в марте 2013 года сайтом «Культурная инициатива» для поощрения журналистов и критиков, активно откликающихся на актуальные события текущей литературной жизни Москвы и России в целом и анализирующих тенденции развития современной поэзии и прозы. Оргкомитет премии составили участники «Культурной инициативы» Надежда Николаева, Данил Файзов и Юрий Цветков.

Название премии прямо отсылает к известному литературному журналу XIX века, с которым сотрудничали Е. А. Баратынский, В. Ф. Одоевский, И. В. Киреевский и А. С. Хомяков. Поддержка традиций русской литературной критики, на наш взгляд, очень важна для дальнейшего развития отечественной словесности.

Премия присуждается за яркие и содержательные публикации на сайте «Культурной инициативы», освещающие литературный процесс, прежде всего в области поэзии.

Ежегодно на сайте публикуется более ста материалов о значимых литературных событиях: поэтических вечерах, презентациях книг, журналов и антологий, круглых столах и т. д. Среди авторов статей – известные критики, филологи, поэты (Ольга Балла, Владимир Бондаренко, Дмитрий Веденяпин, Людмила Вязмитинова, Мария Галина, Линор Горалик, Данила Давыдов, Дмитрий Данилов, Борис Дубин, Марианна Ионова, Геннадий Каневский, Алексей Кубрик, Дмитрий Кузьмин, Игорь Лёвшин, Алёша Прокопьев, Ирина Роднянская, Ксения Старосельская, Ирина Сурат, Андрей Тавров, Екатерина Шерга, Валерий Шубинский).

Учреждая премию, мы отдали должное летописцам, создающим уникальный архив литературной жизни начала XXI века. Из их работ, по сути, складывается новый жанр литературной журналистики, балансирующий на грани репортажа, критического разбора, художественного эссе и поэтому до сих пор не попадавший в зону внимания всевозможных литературных и критических премий.

Мы благодарны за поддержку нашего начинания компании «Комус», Государственному музею истории российской литературы имени В. И. Даля, Фонду Михаила Прохорова, в разные годы помогавшим премии.

В жюри премии входят поэты и критики Дмитрий Кузьмин, Кирилл Корчагин, Леонид Костюков, Кирилл Ковальджи.

По регламенту премии в конкурсе участвовали все авторские материалы, опубликованные на сайте за прошедший литературный сезон. Более подробную информацию о регламенте можно найти в материале о начале второго сезона «Московского наблюдателя»: http://kultinfo.ru/novosti/1706/.

Интерес к жанру короткого литературного репортажа нашёл своё отражение как в появлении большого количества нетривиальных текстов, так и в живой реакции литературного сообщества на выход сборника статей первого сезона премии. Наиболее яркие отклики помещены в специальном разделе настоящего издания.

В данном сборнике собраны все материалы, опубликованные на сайте «Культурная инициатива» в 2012–2013 годах и рассмотренные жюри во втором сезоне премии.

Расположение статей соответствует хронологии мероприятий, что делает сборник любопытным документом литературной жизни этого периода.

Справочная информация о циклах и проектах «Культурной инициативы», в рамках которых проходили описанные в статьях вечера, приводится в конце сборника отдельным разделом.

Геннадий Каневский

Два тополя дня на Плющихе Никитском

Книжная ярмарка «Бульвар читателей» – 2012

http://kultinfo.ru/novosti/1033/

Похоже, единственным по-настоящему книжным open-air'ом из прошедших за последние месяцы оказался именно этот, который многие заранее нарекли официозным, делаемым для галочки в рамках Дня города и бесперспективным. Первого и второго сентября на Никитском бульваре – да-да, прямо на нём, между пресловутым «креативноклассным» «Жан-Жаком» («Какая чебуречная? – разве вы после митингов не в “Жан-Жак” все ходите?» – спрашивали меня знакомые из провинции) и демократичным и вкуснейшим маленьким ливанским кафе «Синдбад» (за которое лично я, замечу в скобках, отдал бы десяток «Жан-Жаков»).

Во дворе ЦДХ нынче всё больше лекторий пополам с концертным залом и запахом плова из казана Сталика Ханкишиева, на «Буфесте» – бесконечные цацки, звуки, КСП и гончарные мастерские, за которыми в последнее время куда-то потерялись собственно книги. А здесь всё честно и в меру безумно, стенка на стенку: с одной стороны – ряд палаток, где издатели и торговцы выложили книжную продукцию, с другой – толпы читателей и покупателей. Именно толпы, и в этом смысле идея «книжного бульвара» – вполне счастливая: в толпе, двигающейся вдоль палаток, тщательно перемешаны специально приехавшие книголюбы и бульварные фланёры, идущие с Арбата ли на Тверскую, с Тверской ли на Арбат. А какой настоящий столичный бульварный фланёр, видя такое книжное изобилие, не прикупит себе книжку-другую?

Конечно, контрастов и неразберихи хватало и на бульваре. Скажем, палатка магазина «КнигИ в “Билингве”», куда ваш покорный слуга был в числе прочих приглашён почитать стихов для привлечения публики к книжкам, была в самом начале бульвара, со стороны Арбатских ворот, но почему-то на ней был плакатик издательства «Европа» (что, возможно, даже и похвально: магазин-то, как известно – первый и последний поэтический книжный магазин в России, то есть предприятие вполне себе европейское). Во второй день ошибка была исправлена – палатка переехала чуть дальше, была снабжена необходимой вывеской, но в первый день я несколько раз в поисках проскочил мимо. Причиной тому в числе прочего было и отсутствие за прилавком Данила Файзова, активные движения и порывистые восклицания которого уж всяко привлекли бы моё внимание. Файзов двигался и восклицал в центре бульвара, рядом с эстрадой, на которой как раз презентовал свою только что вышедшую мемуарную книжку Сергей Маркович Гандлевский, а ассистировал ему в этом профессор РГГУ, поэт и критик Дмитрий Бак. Понятно, что все вменяемые любители поэзии в этот момент также находились рядом с эстрадой, и чтения в палатке были, таким образом, несколько сдвинуты вперёд по времени.

Но всё-таки они начались. Свои и чужие стихи читали хозяин палатки Данил Файзов, Данила Давыдов, Андрей Чемоданов, Валерий Нугатов, Мария Галина, Аркадий Штыпель, Андрей Щербак-Жуков и автор этих строк. Поддержали эту славную компанию морально, заглянув в палатку, многие литературные деятели, среди которых были, например, замечены прозаик Андрей Левкин, литературовед и славист Массимо Маурицио. За палаткой меж тем приносились тайные, а затем и всё более явные жертвы Бахусу, не переходившие, однако, в безобразия и знавшие, в соответствии со статусом мероприятия, меру. Книги же, под чтение стихов, продавались достаточно активно. Особым успехом у слушателей/покупателей пользовались «Деревенская проза» Наты Сучковой («Воймега»), «Кенгурусские стихи» Ани Логвиновой («Вест-Консалтинг») и «Мы не знаем» Виктора Боммельштейна («Айлурос»), а также все имевшиеся в наличии издания Сергея Гандлевского и ряд книг из арго-рисковской серии «Библиотека журнала “Воздух”».

Последней из виденных мною перед уходом продаж была как раз продажа книги из этой серии (если не ошибаюсь, книжки Марии Галиной) – и тут мы плавно переходим ко второму дню «Книжного бульвара».

В отличие от первого, солнечного, дня, второй был дождлив. Некоторые книги подмокли, торговцы время от времени сливали с крыш палаток накопившуюся воду. Удивительно, однако, что количество народа на бульваре не только не уменьшилось, но даже и увеличилось. На этот раз сплочённая группа слушателей в пятнадцать ноль-ноль была замечена уже не возле центральной эстрады, а именно что у палатки «КнигИ в “Билингве”» – там проходила презентация сдвоенного номера журнала «Воздух» – № 1–2 за 2012 год. Этому сплочению немало способствовало риторическое искусство умело руководившего презентацией главного редактора «Воздуха» Дмитрия Кузьмина. Дмитрий перемежал чтения авторов номера собственными комментариями, отвечал на вопросы, полемизировал со слушателями. Ряд стихов отсутствовавших авторов и тех из присутствующих, кто не обладал яркой манерой чтения, он прочёл сам. Выступали авторы «Воздуха» Линор Горалик (она в числе прочего читала тексты «лица номера», русскоязычного поэта из Израиля Гали-Даны Зингер), Наталия Черных (Кузьмин также представил публике её только что вышедшую в серии «Библиотека журнала “Воздух”» книгу «Из писем заложника»), Аркадий Штыпель, Андрей Родионов, Алексей Колчев, Денис Ларионов, Галина Рымбу, Семён Травников. Слушатели почти перекрыли бульвар, и праздные прохожие поневоле (а иные – и добровольно) присоединялись к ним. Журнал активно раскупали.

Отдадим должное куратору фестиваля на бульваре со стороны книготоргового сообщества – Борису Куприянову из магазина «Фаланстер». Всё было здорово.

Александр Курбатов

Эксперимент по уловлению счастья.

Презентация книги Дмитрия Данилова «Описание города»

http://kultinfo.ru/novosti/1046/

В отличие от футбольных чемпионатов, только сейчас перешедших на систему осень-весна, литературная жизнь происходит в подобном сезонном ритме уже давно. Литературный сезон 2012/2013 в клубе «Улица ОГИ» открылся 4 сентября презентацией книги Дмитрия Данилова «Описание города».

Это уже не первый раз, когда сезон открывается презентацией книги Дмитрия Данилова. Это уже второй раз. Подобные повторы наводят на мысль о проведении какого-то долговременного эксперимента.

Слова «эксперимент», «экспериментальный» произносились по ходу презентации и последующего неформального общения. Была высказана мысль, что называть прозу Дмитрия Данилова экспериментальной – неправильно. Никакая она не экспериментальная, самая нормальная проза, можно сказать, «мейнстрим». Просто это литература, которая делается осознанно, а не механическим применением готовых сложившихся приёмов.

Но, как ни странно, верно и противоположное утверждение. Называть прозу Дмитрия Данилова экспериментальной – правильно. Но экспериментальной она является не по форме, а по происхождению. Тексту предшествуют некие действия, личные действия автора, результат этих действий неизвестен заранее, но должен быть честно и точно описан.

Три самых больших сочинения Дмитрия Данилова – «Чёрный и зелёный», «Горизонтальное положение» и «Описание города» – выстраиваются в настоящую исследовательскую программу. Предмет исследования – ощущение счастья, непонятные и труднообъяснимые случаи возникновения этого ощущения. Само слово «счастье», по-моему, так ни разу и не встречается, автору удаётся обходиться без буквального называния.

В повести «Чёрный и зелёный» действия и их описание отделены довольно большим промежутком времени. Память работает как фильтр и увеличитель. Из-за этого моменты счастья кажутся крупнее, размываются, местами перекрывают друг друга, образуя почти сплошной фон.

В романе «Горизонтальное положение» действия и описание идут почти без зазора, в режиме непрерывной фиксации. Впечатление, что записывается всё подряд. На самом деле, конечно, не всё подряд, но отбор идёт так, что сохраняется пропорция между плотностью реальных событий и плотностью их отражения в тексте. И при таком описании оказывается, что моменты счастья встречаются относительно редко. По сравнению с «Чёрным и зелёным» получается какая-то совсем беспросветность.

Зато удаётся заметить в этих моментах нечто общее.

Общее – то, что присутствует почти всегда: необязательным образом рассказчик оказывается в необязательном месте и остаётся там некоторое время, вынужденно или, наоборот, не вынужденно и ничем не подгоняем.

«Описание города» начинается с постановки задачи: специально и неоднократно посетить необязательные места, обязать себя их посетить и описать то, что из этого получится.

«Описать город.

Взять и описать город.

Выбрать какой-нибудь город и описать его.

Побывать в городе несколько раз, много раз. И описать его.

Приехать раз десять или лучше двенадцать. Приезжать каждый месяц на протяжении года».

Выбор города для описания происходит с учётом наличия признаков, косвенно указывающих на возможность состояния счастья: некоторая величина, не большая, но и не очень маленькая, промышленность, железные дороги, водоёмы, наличие клубов по игровым видам спорта, играющих в невысших лигах, отсутствие туристических достопримечательностей.

Название города не упоминается. Вообще все имена собственные, как-то указывающие на описываемый город, заменяются пояснительными конструкциями:

«…автобус идёт до посёлка, название которого обозначает принадлежность его жителей к определённому предприятию. Примерно как Судоверфевец или Овощебазовец, только не Судоверфевец и не Овощебазовец…»

«Название газеты состоит из двух слов. Первое слово – “К”, второе обозначает вид человеческой деятельности, примерно как “К бисероплетению” или “К утилизации бытовых отходов”, только вид деятельности несколько другой…»

«Название команды хозяев (десятое место во втором дивизионе чемпионата области) обозначает ремесло, примерно как Сапожник или Скорняк, только другое ремесло. Гости приехали из одного из городов области, центром которой является описываемый город, они занимают второе место. Название команды гостей обозначает направление в искусстве, примерно как Символизм или Постимпрессионизм, только другое направление…»

«…микрорайон, название которого обозначает тип отношений, например микрорайон Партнёрство или микрорайон Неприязнь, только другие отношения…»

Одним из следствий постоянного применения этого приёма становится вовлечение читателя в эксперимент. Читатель не просто наблюдает, а совершает свою исследовательскую работу. И дело не только в непроизвольных попытках загадки разгадывать. Объекты, названные подобным образом, приобретают дополнительную индивидуальность, которой не было в их именах собственных, становятся своими не только для автора, но и для читателя. Они становятся метками, ориентирами для узнавания при повторных посещениях.

А повторные посещения начинаются уже со второго приезда, и чем дальше, тем их больше.

Последний, двенадцатый приезд в город почти полностью уходит на посещение мест, в которых надо успеть побывать ещё раз.

Каждый момент повторения и возвращения в тексте приводит к разматыванию клубка памяти и последующему наматыванию с добавлением новых слоёв.

Желание побыть в каком-то месте ещё раз – это и есть сигнал, указание на то, что момент ощущения счастья там был. По второму разу этого уже не происходит, но это не портит впечатления от того, первого раза и от места в целом – место уже «входит в печёнки».

В ходе эксперимента обнаруживается ещё одна примета, почти всегда сопутствующая моменту счастья. Тишина. Даже не совсем тишина, а некоторый звуковой минимализм, когда акустические впечатления становятся отчётливыми и как бы укрупняются.

Тишина и гул пустого места, где раньше располагалась станция <Название описываемого города>-Город.

Тишина на железнодорожной платформе на маленькой станции в посёлке, название которого состоит из двух слов.

Бескрайность и тишина на бывшей взлётно-посадочной полосе старого аэропорта.

Новый аэропорт с тишиной, поразительной для действующего аэропорта.

Скамейка во дворе на улице, названной в честь отрасли экономики, где разговоры людей, пьющих алкоголь на другой скамейке, летом слышны полностью, а зимой – только обрывками.

Тишина конечной троллейбусной остановки возле одного заколоченного и двух замерших зданий, тишина, не нарушаемая проезжающими машинами, как будто это не машины, а какие-то птицы или стремительные насекомые.

Странная акустика на автобусной остановке (не автостанции) – по противоположной стороне улицы идут два мужичка и разговаривают вполголоса, мужички ещё довольно далеко, а их тихий разговор слышно так, словно они проходят в метре от слушателя.

Стоп. Я опять перешёл к обильному цитированию. В общем, наверное, это естественный соблазн – рассказывая о прозе Дмитрия Данилова, просто приводить фрагменты и не нарушать их своими комментариями.

Григорий Петухов

Из какого сора…

Презентация книги Николая Александрова «С глазу на глаз»

http://kultinfo.ru/novosti/1059/

Сезон литературных вечеров в «Даче на Покровке» тандем «Культурная инициатива» открыл оригинальным образом. 5 сентября свою книгу представлял не поэт и не прозаик. Николай Александров, литературный критик и известный телеведущий, презентовал сборник интервью, или, как выразился сам автор, «бесед с пятнадцатью современными писателями». Частный характер этих разговоров заявлен в самом названии – «С глазу на глаз».

Первым выступил главред издательства «Б.С.Г.-Пресс» Максим Амелин, от которого собравшиеся узнали, что критик Александров – это новый Эккерман и Дувакин в одном лице. Что книжку готовили второпях, и оттого она изобилует опечатками.

Следом слово взял сам автор, явив поразительное искусство владеть вниманием аудитории. Николай Александров говорил о том, что человеческие связи, подобно интертекстуальным, образуют ту самую среду, которую можно назвать генезисом автора – только уже не чисто литературным, а общественно-биографическим. Что вскрытие этого подзола, из которого и произрастает творчество, и было основной задачей интервьюера.

И действительно, в ходе разговора с писателем Александров выясняет чрезвычайно любопытные факты. К примеру, судьба сочинителя незамысловатой прозы Геласимова была очень даже непростой: в юности он пережил тяжёлую травму позвоночника. Или что карточки Рубинштейна – отражают порядок вещей коммунальной квартиры, где рос поэт-концептуалист: каждый человек и артефакт – вроде бы сами по себе, но в плотности сосуществования все прижаты друг к другу, как карточки в рубинштейновской колоде. А Павел Крусанов участвовал в питерском андеграунде 1970-1980-х и даже писал тексты для рок-групп.

Как поведал слушателям Николай, изначально бесед было шестнадцать – одну из них, с Юрием Поляковым, автор решил не включать в книгу.

По традиции мероприятие венчало небольшое застолье.

Марианна Ионова

Классик на фоне эпохи.

Презентация книги Сергея Гандлевского «Бездумное былое»

http://kultinfo.ru/novosti/1037/

Литературный сезон на проветренных за лето площадках «Культурной инициативы» принято открывать чем-то по-праздничному запоминающимся и не лишённым солидности. Например, презентацией книги автора, чьё имя давно выдержало проверку на прочность, как среди критиков, так и среди тех, кто любит поэзию бескорыстно.

Потому литературный сезон 2012/2013 в магазине «КнигИ в “Билингве”» был открыт 6 сентября презентацией автобиографии Сергея Гандлевского «Бездумное былое» (М.: Corpus, 2012). Мемуары выросли из ответов на вопросы Линор Горалик, бравшей у автора интервью для своей книги, которую составят рассказанные от первого лица истории жизни многих современных российских поэтов. Занимаясь правкой присланного из редакции материала, Сергей Маркович увлёкся и вышел за рамки и формата, и отчасти жанра. Однако первоначальное интервью тоже увидит свет – наряду с другими, в книге Линор Горалик.

Выступившая с предисловием главный редактор издательства Варвара Горностаева подчеркнула, что вообще-то «Corpus» специализируется на переводной литературе, но вот уже в третий раз – после книг Наума Нима и Льва Рубинштейна – она и коллеги не смогли удержаться, выйдя на блестящий русский текст.

Сергей Маркович заготовил для чтения лишь один фрагмент, чем только раздразнил аппетит слушателей. На этом вечере аудитория предпочитала не задавать вопросы, а наслаждаться текстом в исполнении автора и всё время требовала ещё. С. М. пошёл навстречу, прочитав фрагмент на столь всеми любимую тему о детстве и выборе «кем быть» (литератором – наперекор семейной традиции и видимому отсутствию оснований).

Видя, что публика настроена излишне миролюбиво, дело взял в свои руки Данил Файзов. Его вопросы были на порядок взвешеннее и острее, чем обычно приходят из зала. Так, он спросил С. М., стал ли тот богаче на целую жизнь от написания автобиографии. Как сказал Кришнамурти, на правильно поставленный вопрос не может быть ответа, поэтому Сергей Маркович не стал выбирать между однозначным «да» и однозначным «нет», впрочем, подтвердив не обогащение, но изменение. Сравнивая нынешнюю документальную прозу с автобиографическим романом «Трепанация черепа», он отметил, что новый, соответствующий возрасту взгляд на вещи заставляет писать лаконичнее и сдержаннее. Однако и в «Бездумном былом» узнаваемый «неоклассический» стиль Гандлевского, поступившись количеством, сохранил своё качество пышной строгости.

Ещё один вопрос Данила касался отношения к поэтической молодёжи и отличия её от той. С. М. признался, что поначалу в молодых поэтах его неприятно удивила нацеленность на успех, однако позже он пересмотрел своё отношение: если его ровесники презирали амбиции, то потому, что любой успех был априори сопряжён с изменой себе. Сегодня же, при всём многом дурном, необходимости в этом нет.

На вопрос, как он относится к стихотворению Льва Лосева «Прогулки с Гандлевским», С. М. сказал, что у Лосева есть безусловные шедевры, но это стихотворение не из их числа.

Также аудитория узнала, что большая часть эссеистики написана Сергеем Марковичем на заказ, но и заказу, и внутреннему побуждению он следует с одинаковой отдачей.

В заключение Сергей Маркович прочитал несколько стихотворений. Талант Гандлевского-мемуариста не станет откровением для тех, кто хорошо знаком с его поэзией, говорящей по большому счёту всегда об одном. О нелёгком собственном бытовании на фоне «автобиографии» – и «автобиографии» на фоне эпохи, о соотнесённости личного и «московского» времени. О прошлом, беспощадно просеянном через сито внутреннего опыта.

Ещё одна попытка увидеть и оценить – и вновь, уже по-своему, удавшаяся.

Екатерина Шерга

«Музей революции» и революция в сети.

«Среда». Александр Архангельский

http://kultinfo.ru/novosti/1060/

Всякий, кто представляет себе писателя, журналиста и телеведущего Александра Архангельского, согласится – именно человек с его внешностью как никто другой подходит, чтобы сражаться с пиратами. Любыми, в том числе и сетевыми. Или, по крайней мере, именно такой человек будет способен заключить с ними почётный взаимовыгодный мир. Этим Александр и решил заняться. Поэтому любой разговор о его новом романе «Музей революции» уже традиционно начинается не с рассказа о сюжете, замысле, языке или стиле, а о том, каким именно способом автор решил распространять свою книгу.

Как известно, всё больше людей предпочитают бумажным книгам электронные, и проблема даже не только в этом, а в том, что за подобное удовольствие у нас ещё не принято платить. Выросло целое поколение, которое твёрдо знает, что всё сетевое – бесплатное. Отвадить их от этого очень трудно. Примерно так же, как человека, который всю жизнь ел руками, приучать к столовым приборам и знакомить его неуверенные пальцы с вилкой и ножом. Для того чтобы переломить ситуацию, Александр Архангельский вместе с Институтом книги придумал проект, который объединяет просветительскую программу с экспериментом над самим собой (точнее – над своим произведением). Схема получилась довольно сложная и в высшей степени оригинальная. Итак – с августа этого года книга доступна в электронной библиотеке «Bookmate», с пятого сентября её можно скачать себе на ридер с порталов «Amazon», «Wexler», «Litres.ru». Всё это – за деньги. Затем роман уже под другим названием и в несколько сокращённом варианте будет опубликован в № 10–11 журнала «Октябрь» за 2012 год. Затем он выйдет отдельной книгой в издательстве «АСТ-Астрель», под импринтом «Редакции Елены Шубиной», а с нового года его можно будет бесплатно прочитать в сети. Но при этом всем желающим предлагается поблагодарить автора, перечислив ему деньги в его электронный кошелёк. Кроме этого в блоге howtomakebook.livejournal.com автор подробно отчитывается обо всех стадиях эксперимента и даёт основанные на собственном опыте советы, как именно надо продвигать электронные книги.

Следует отметить, что, согласно канонам всех приключенческих фильмов о пиратах, Александр Архангельский для начала обратился к ним с предложением заключить своего рода джентльменское соглашение. До 10 января 2013 года они не размещают текст на пиратских торрентах и в библиотеках, зато потом получают возможность делать это совершенно легально и с согласия автора. Это даст возможность понять, какие шансы у легального продвижения книги в интернете и какие способы эффективны, а какие – нет. Судя по словам Александра, противоположная сторона это предложение приняла, и на основных пиратских торрентах книга пока не появилась.

Во время представления книги 10 сентября в клубе «Дача на Покровке» Александр объяснял, почему он решился на такой опыт. «Лежать на диване и ждать, пока тебя найдёт какой-то “свой” читатель, – это советская привычка. Все российские писатели отвечали на вызовы своего времени», – говорил он. На вопрос, не мешает ли ему литература заниматься журналистикой (или наоборот), отвечал, что это совершенно разные профессии. «Журналистика – это ремесло, которое требует определённого профессионализма, умения выполнить работу к определённому сроку и так далее. Работа писателя – это и удовольствие, и мучение. А когда она закончена, ну что ж, как уже давно сказано: “не продаётся вдохновенье, но можно рукопись продать”…»

Роман «Музей революции» он писал четыре года. В книге много героев, несколько сюжетных линий, а также странных и поразительных предсказаний – так, среди персонажей есть современные художники, которые с пилами идут в церковь совершать протестную акцию. В книге есть и трагикомические, очень точные и одновременно неожиданные сцены. Например, эпизод отпевания, когда архиерей забывает заупокойную молитву, а его секретарь быстро находит её через поисковую систему и даёт читать епископу со своего мобильного телефона.

Во время вечера слушатели задавали автору самые удивительные и изощрённые вопросы. Вот один из них: главного героя зовут Теодор Казимирович Шоммер, не связана ли эта фамилия с шумерами?

Автор ответил, что такое ему даже в голову не приходило. Прочим собравшимся оставалось только думать о том, что, каков бы ни был прогресс, удовольствие от личной встречи с писателем, да ещё в интерьерах старого московского особняка, ничто не заменит.

Марк Кирдань

Мир в ожидании превращения.

Презентация книги Наталии Черных «Из писем заложника»

http://kultinfo.ru/novosti/1063/

17 сентября в «Билингве» прошла презентация новой книги Наталии Черных «Из писем заложника». Очередной выпуск из «тонкой» серии «Воздуха» неожиданно, хоть и не случайно стал выпуском знаковым, почти поворотным. В нём проведена спокойная, точная линия, разделяющая прошедший век и век настающий. Переход в классическую форму сущностей «зыбко-актуальных», нечто, позволяющее увидеть сухую, бесповоротную явь – реальностью мифозакреплённой, оправданной, ничем в художественном смысле не проигрывающей другим, уже ставшим и сбывшимся литературным реальностям. Перед чтением Наталия поблагодарила Дмитрия Кузьмина за это издание, за дружбу, «несмотря на то что она никогда не была его любимым автором», а сам Дмитрий, пришедший несколько позже, произнес сердечную, отчасти и меланхолическую речь – и о времени проходящем, и об изменяющейся Наталии, и о юбилее «Вавилона».

Торжественное чтение, возможно, примирило «и те, и эти» столь разошедшиеся поэтики, и стороннему слушателю, то есть мне, было бы и ни к чему задумываться об актуальности-неактуальности, традиции-нетрадиции, а также степени «религиозного сознания», которое так упорно припоминают критики, говоря о стихах Наталии, будто поэзия вообще бывает не-религиозной, будто этот фактор сам по себе может объяснить вообще всё. Отнюдь – и «религиозные» и «не-религиозные» поэты, как правило, скучны, если это для них единственный повод что-либо писать. Но у Наталии происходит совершенно безатрибутное, самодостаточное связывание с Градом Небесным, Земля же становится его частью, Землехождение и предчувствие торжества, сочетание образов слишком земных с образами слишком неземными, их взаимное превращение – всё это сложно передать словами, и поэтому всё это передаётся поэзией, просто поэзией.

Вечер для меня завершился небольшим спором с отцом моей жены, который пришёл с нами на презентацию. Он, художник, своим творчеством весьма близок, как в таких случаях говорится, родственен Наталии. Я об этом подумал после «Лета в Отрадном», осеннего цикла. Сумерки, чёрные деревья, замкнутый, маленький, громадный мир в ожидании всё того же превращения. Тем не менее отец, с трудом воспринимающий стихи на слух, этого подобия не заметил. Ему увиделось нечто и вовсе противоположное. И как же это странно, даже на ревность похоже. И ведь так мало людей, приходящих к подобным темам, в наш электро-бетонный век. Может быть, поэтому их все любят, «и те, и эти»?

Полина Андрукович

Без оппозиции.

«Полюса». Герман Лукомников – Русская поэзия

http://kultinfo.ru/novosti/1064/

[1]

«Et dans nos coeurs, pauvre joueur d’accordeon, il fait, ma foi, beaucoup moin froid, qu’au Pantheon» («и в наших сердцах, милый аккордеонист, гораздо менее холодно, чем в Пантеоне») – это из песенки Ж. Брассанса (имеется в виду здание Пантеона в Париже, где покоятся монархи и иже); пантеон Русской Поэзии, а у нас было теплее благодаря Герману и его голосу, похожему, действительно, на звучание французского аккордеона – тем же теплом человеческим и гармонической музыкальностью; мир – хаос энергий, и немногим дано умение структурировать и гармонизировать их по-доброму (а не с помощью насилия), и в этом умении, присущем Герману Лукомникову, – огромная сила; и Русская Поэзия была прочитана с этим умением, и стихи самого Германа – конечно, развитие, а не «оппозиция Русской Поэзии» – как переход от общего к частному (и обратно – от частного к общему, – как положено художнику при создании живописного полотна). «А полюсности и нет», – коротко написал мне Вася Бородин в ответ на рассказ о вечере Лукомникова; «не знаю» – («в чём ваша полюсность?» – было вопросом) – ответил Герман, а, на мой взгляд, и «знать» не о чем, раз её нет; просто прогресс идёт к личному, человеческому, к общению не сквозь воронки громкоговорителей; а как тихи бывают стихи из классики – тоже было ясно показано… спасибо Герману за глоток воды, – вовремя, в хаосе…

Ольга Бугославская

Инвентаризация литературного пространства.

Презентация книг Сергея Чупринина «Русская литература сегодня:

Малая литературная энциклопедия» и «Признательные показания.

Тридцать портретов, девять пейзажей и два автопортрета»

http://kultinfo.com/novosti/1087/

Как отметил в недавней статье Дмитрий Губин, в последнее время становится модно быть умным. А по словам Евгении Вежлян, сегодня модно обсуждать книги. В контексте двух этих отрадных тенденций поговорить о новых книгах Сергея Чупринина, как говорится, сам бог велел. На состоявшейся 25 сентября сего года презентации в клубе «Билингва» автор представил сборник очерков «Признательные показания» и справочное издание «Русская литература сегодня: Малая литературная энциклопедия» – итог инвентаризации и переписи населения внутри литературного пространства, которыми Сергей Чупринин занимался в течение многих лет. Присутствовали в клубе «Билингва» Ирина Роднянская, Татьяна Малкина, Дмитрий Бак, Анатолий Курчаткин, Елена Холмогорова, Николай Богомолов, Борис Дубин, Карен Степанян, Валерия Пустовая и многие другие писатели, критики и литературоведы, излишне добавлять, что замечательные и выдающиеся.

Главная проблема, которая традиционно и неизбежно возникает во время литературных дискуссий, называется «никто ничего не читает». Сам Сергей Чупринин поднял этот вопрос, отметив, что писатели от критиков сегодня отличаются тем, что критики писателей читают, а вот писатели критиков – нет. Борис Дубин констатировал, что в более широком общественном плане читательская активность сегодня является для нашей страны как никогда низкой и что не читают даже те, кто по всем показателям должны бы читать и раньше при прочих равных читали всегда.

Здесь следует оговориться. «Никто» и «ничего» – это всё-таки чересчур. Опыт многих авторов, представляющих, например, научно-популярную литературу, показывает, что востребованность книги определяется не столько тем, чему она посвящена, сколько тем, как она написана. Будь это хоть учебник по сопромату, если он вышел из-под талантливого пера, благодаря которому объект исследования преодолевает узкую специальность и специфичность, то он вполне может претендовать на внимание достаточно широкой аудитории. Кроме того, реклама и PR вбили всем в головы почти уже непреодолимые стереотипы в отношении той самой пресловутой «широкой аудитории»: домохозяйкам – дамские романы, офисным клеркам – Акунина, и тем и другим – «Cosmopolitan». А у домохозяек и клерков может быть по два высших образования и по два-три иностранных языка припасены на случай, если им когда-нибудь предложат что-то более интересное. Применительно к книгам Сергея Чупринина дело может выглядеть следующим образом. «Малая литературная энциклопедия», как и предшествовавшее ей фундаментальное издание «Новая Россия: мир литературы», – вещь специальная, предназначенная для самих литераторов, критиков и работников кафедр современной русской литературы. То есть для людей, находящихся внутри процесса. Выступавший на презентации Дмитрий Бак засвидетельствовал, что справочники Сергея Чупринина стоят у него на столе и всегда находятся под рукой. Действительно, на столе Дмитрия Бака им самое место. Читатель же извне, то есть не из литературного круга, читая «Новую Россию» или «Малую энциклопедию», просто не сможет понять, какое отношение все перечисленные в этих книгах добрые люди и их многочисленные заслуги имеют лично к нему и что он должен делать с полученной информацией.

Совсем другое дело – «Признательные показания». В собранных здесь очерках максимально глубоко и со стопроцентным попаданием в самую суть раскрываются личности тех людей, кому они посвящены. Как в лучших литературных произведениях, судьбы героев приобретают всеобщую значимость, казённо выражаясь, в них каждый может узнать себя. Вопрос о том, зачем мне всё это знать, не возникает. Читаешь и оторваться не можешь. Уже надо прерваться и заняться другими делами, а всё никак. И в результате так и идёшь заниматься другими делами с раскрытой книжкой, спотыкаясь на ходу. Эта книга в хорошем смысле прибавляет читателю хлопот. Елена Холмогорова заметила, что, прочитав очерк «Литератор: Пётр Боборыкин», с ужасом осознаёшь, что теперь тебе ещё и Боборыкина нужно читать. И искать Успенского, Николая, а не Глеба, искать Дорошевича, перечитывать Куприна… «Признательные показания» обладают всеми качествами, необходимыми для достаточно широкого читательского успеха. Автор сделал всё, что мог. Теперь всё дело в вульгарном пиаре, подаче, раскрутке…

Сергей Чупринин обладает чрезвычайно редким человеческим качеством – он искренне ценит людей. Об этом свидетельствуют все его книги. Вряд ли кто ещё положил столько труда на то, чтобы никто из литераторов не был забыт, чтобы был отмечен даже проблеск таланта, чтобы отклеить прилипшие ярлыки, пересмотреть несправедливые оценки, сохранить для потомков современную нам литературу в её полноте. Несколько лет назад, когда Сергей Чупринин представлял публике двухтомник «Новая Россия: мир литературы», содержавший сведения о пятнадцати тысячах современных русских писателей, ему неоднократно задавался вопрос о том, зачем вообще понадобилось составлять столь подробный перечень всех действующих лиц актуальной литературы и при этом ставить в один ряд совершенно разновеликие фигуры. Сергей Иванович отвечал в том духе, что провинциальная старушка, выпустившая скромный сборник из нескольких стихотворений, должна в какой-то счастливый момент почувствовать себя в одном цехе с Анной Ахматовой. Маститые поэты горячо возражали. Но на самом деле, конечно, должна. Хотя бы потому, что это продлит ей самой жизнь, а её стихам даст шанс быть перечитанными и переосмысленными.

Александр Курбатов

Sapega rarities.

Презентация книги Михаила Сапего «Сапега. Одиножды один»

http://kultinfo.ru/novosti/1149/

В своё время на магнитофонных катушках, потом на кассетах ходила запись с названием «The Beatles rarities», куда входили всякие битлзовские редкости и уникальности: записи «не своих» песен, записи, не вошедшие в альбомы, варианты песен, исполненные на немецком языке, и т. п.

Так вот. Презентацию книги Михаила Сапего «Сапега. Одиножды один» 27 сентября в «Билингве» можно с полным правом назвать вечером редкостей и даже уникальностей.

Редкость номер один: это первая презентация книги Михаила Сапего в Москве. Презентации книг издательства «Красный матрос» до этого происходили, и неоднократно, а вот свои собственные книги Михаил Сапего до этого не презентовал. Из скромности, наверное. А книг таких набралось уже много – появлялись они в среднем раз в три-четыре года.

Кстати, из названий предыдущих книг стихов Михаила Сапего можно составить две линии: первая использует числительные – «36», «Сорок четыре», вторая – имя собственное – «Сапега Сапегой», «Sapega Vulgaris». В названии новой книги эти линии почти сходятся: «один» – это, конечно, числительное, но в некотором роде числительное собственное, а «Сапега. Одиножды один» интонационно звучит как фамилия, имя и отчество.

Как сказано в авторском послесловии: «Очередной (шестой по счёту) сборник “Сапега. Одиножды один” включает в себя 59 миниатюр. Для сравнения, в предыдущем – “Sapega Vulgaris” (трёхлетней давности) было на одно трёхстишие меньше – 58. Прогресс, однако. А если серьёзно, то сам факт выхода этой книжки, с учётом произошедших в жизни автора необратимых (по большей части) перемен, есть событие очень важное и на какое-то время отодвигающее вопрос о том, жив ли Сапега как поэтическая единица или же уже… Вот».

Редкость номер два выяснилась вскоре после начала презентации: Михаил Сапего сказал, что не будет читать ничего из новой книги, просто не представляет, как это делать – читать трёхстишия подряд вслух. И действительно, каждое из трёхстиший, хоть и описывает совсем краткий момент, но как-то так его останавливает, что этот момент вбирает в себя существенный промежуток жизни. Поэтому прочитать все трёхстишия подряд – всё равно что просмотреть несколько лет жизни за несколько минут в ускоренной перемотке.

Так что книгу пусть каждый читает сам, не торопясь, про себя, беззвучно.

А на презентации Михаил Сапего рассказывал о других книгах «Красного матроса».

Последние несколько лет главное направление деятельности издательства – археологическое. По-настоящему археологическое – поиск текстов-памятников, непосредственных, художественно не обработанных свидетельств реальной жизни первой половины XX века. Это и личные дневники-жизнеописания, и рукописные альбомы-песенники, и газетные заметки, и чудом сохранившиеся малотиражные книжки. Пока ещё их можно найти – в библиотеках, в семейных архивах, на блошиных рынках, на помойках. От этих текстов исходит ощущение подлинности, недостижимое для произведений художественной литературы, – как будто держишь в руках реальный материальный предмет из тех времён.

И «Красный матрос» возвращает эти тексты к жизни, не даёт им исчезнуть окончательно.

В этом смысле, наверное, текстам повезло больше, чем предметам быта и другим материальным археологическим находкам: керамический сосуд или обломок скульптуры нельзя размножить без утраты подлинности, а текст – можно.

Более того, изданные «Красным матросом», эти тексты вбирают в себя нечто дополнительное. О каждой из книг Михаил Сапего может долго и подробно рассказывать: обстоятельства находки, поиски следов автора, какие-то моменты и зацепки, которые приводят потом к новым книгам.

Некоторые книги в переиздании «Красного матроса» стали настоящими хитами – например, книга 1924 года «Дети-дошкольники о Ленине» или «Сборник задач противоалкогольного содержания» 1914 года.

Отдельные задачи из сборника Михаил Сапего зачитывал на вечере и предлагал присутствующим решить. Это было под конец вечера.

А до этого Михаил Сапего читал выборочно тексты песен из новой книжной серии «Обрыдалово». (Серия названа в честь поэмы Владимира Нескажу, пока вышло четыре книги: «Восемь горемычных песен», «В лесу распускалась берёза…», «Клавдины песни» и «Недалеко от Невского проспекта…», первая книга – сборник, три последующие – печатные версии рукописных песенников 1920-1930-х годов с сохранением исходной орфографии.)

Песни разные, некоторые неожиданные (как, например, про спасение экспедиции Нобиле), некоторые смешные, а так всё больше грустные:

Совсем уж без стихов Михаила Сапего на вечере не обошлось, но к собственным стихам он тоже подошёл с позиций археологически-исследовательских – рассказал о долговременной истории создания стихотворений про «ворсинки и катышки» и про «бумазейный суспензорий». Оба стихотворения произошли от ритмичных и шероховатых словосочетаний, которые как-то засели в голове и не успокоились, напоминали о себе, пока вокруг них не наросли стихотворения.

Хокку тоже прозвучало, но опять же в редкостном экзотическом варианте – в переводе на белорусский язык (из недавно вышедшей книги «Мша Сапега. Рознае», перевод на белорусский Миколы Николаева).

Оригинал:

Тут в переводе естественным, неспециальным образом возникло митьковское «дык», которого в оригинале не было: по-белорусски «так» так и будет – «дык».

Дополнение

Рассказ Михаила Сапего о трёхстишии Владимира Нескажу и о его воздействии на неподготовленного японского слушателя. Рассказ приводится в пересказе Владимира Сергеевича Нескажу с сохранением авторской орфографии и авторских элементов ненормативной лексики.

(фастаюсь)

Надысь разговаривал со знаменитым М. Сапегою. В ЦДХ дело было. Знаменитый М. Сапего рассказал такое: будучи ценителем и знатоком японских поэтических *** изяществ, посетил он мероприятие, где все эти *** изящества активно обсуждались. Пришли японские слависты, славянские японисты, пришёл консул Японии в Питере, и давай они там измышлять. Каким-то образом градус дискуссии сильно раскалился, заспорили не на шутку насчёт а можно ли по-русски передать то, сё, и прочее басё. Тут знаменитый М. Сапего понял, что как бы до международного мордобоя не дошло, на почве поэтических из *** яществ. И вышел и прочёл моё _*** (чего уж там скрывать) трёх как бы стишие в японском вроде как стиле. Ну вы все знаете его. Про сад камней. И тут консул! Который славист, а также, само собой, японист, от смеха «зашотался» (с) и упал на половую поверхность! Засим атмосфера разрядилась, расцвели улыбки, цветы, сауны, воздушные шарики! Пошло братание, сестрание и прочее жизнерадство! Пальнула Аврора, пионеры сожгли алые галстуки, комсомольцы швыряли в инструкторов движения «Наши» значками, закрылось наконец Сколково _*** КОРОЧЕ СТАЛО ***

Дополнение к дополнению

Собственно, само трёхстишие про сад камней:

Елена Пестерева

«Мой несносный ребёнок бумажный». «Пункт назначения».

Мария Маркова (Вологда). Презентация книги Марии Марковой «Соломинка»

http://kultinfo.ru/novosti/1143/

«Улица ОГИ» в Москве – прекрасное место, чтобы жители Петербурга послушали стихи вологодского поэта. «Воймега» – отличное издательство, чтобы выпустить в нём первый сборник стихов, не вспоминая о самиздатовских дебютах. Суббота – оптимальный день для поэтического вечера. Смущало меня только время, четыре пополудни, но оказалось, что лирические женские стихи в небольшой и полностью знакомой компании в полумраке «Улицы ОГИ» лучше всего звучат именно в это время суток. В субботу, 29 сентября, прошла презентация нового сборника вологодской поэтессы Марии Марковой «Соломинка», вышедшего в серии «Автограф» издательства «Воймега».

Стихи Марковой (это известно было и по предыдущим сборникам) отличает естественная разговорная речь, изящество метафоры, тонкий лиризм, доверительная интонация, бесконечная нежность к миру, мягкий, как сквозь облака, свет. В трогательности желания, чтобы «время остановилось» и чтобы «детское прозвище вслух бы моё назвали / дали с собою бы сладостей мне в кульке» («Слышишь ли ты тот же шум?.. Не смолкая…») Маркова узнаваема. Во всём приятии жизни, доверии к ней есть уже знакомый детский удивлённый взгляд: «Жизнь – бездарность, сводня, грамотейка – / я тебя, безделицу, люблю» («Кто ещё к нам сиротливо нежен?..»). Но сколь легка ни была бы эта мандельштамовская нота, сколь убедительно ни звенел бы в стихе блоковский щит, стихи, вошедшие в сборник, оставляют ощущение прощания с детством, с его сложностью, с его лёгкостью – и полное осознание его невозвратимости. Сборник этот, судя по всему, для автора рубежный – не зря мотив некой «черты», отделяющей детство от остальной жизни, в нём звучит и звучит: «Всех нас детство слегка опалило, / подменило, к черте подвело» («Говоришь, говоришь, и впустую…»), «О, этот возраст! Ты ещё дошкольник, / тебя подводят к самой кромке леса, / потом толкают – и бегут назад» («Ещё бы вышло что-нибудь из жизни…»).

Сборник «Соломинка» получился тоненький, как и должно быть, если исходить из названия, и за сорок минут выступления был прочитан почти целиком. Если поэт относится к звуку бережно и чутко – «только неловкость без слов», «Твои сосны сияют на вырост, / нам на вырост, на вынос, на рай», «рукав из самого земного / полотна полынного, льняного / отпевает целый день игла», – то в результате зал и впрямь наполняет музыка. Вот такая:

Потому неудивительно, что после собственно презентации, сразу вслед за поздравлениями, знакомствами и автографами, разговор среди присутствующих сам собой свернул на премию «Московский счёт». Из девяти лет присуждения премии книги «Воймеги» получали её пять раз. Вероятность того, что малая премия (за первую книгу или за книгу молодого автора) достанется «Соломинке» действительно высока.

Дмитрий Черкашин

Мультилингвально в «Билингве».

Всемирный день переводчика – 2012

http://kultinfo.ru/novosti/1384/

Нередко, стоя у дверей этого заведения (или, как сказал один человек, учреждения культуры), я слышал: как пройти в «Белинго». Или «Белинга». В общем, как только не коверкали название славного клуба.

30 сентября такого произойти не могло. Люди, пришедшие в клуб «Билингва» на традиционный, уже пятый вечер, посвящённый Всемирному дню переводчика, знали и как называется место, и куда именно они идут. Иностранная речь в «первом поэтическом книжном магазине Москвы» звучит вообще-то нередко. Только за последний год выступали норвежцы, швейцарцы, немцы, испанцы и т. д. Плюс – ежемесячные вечера из цикла «Метаморфозы. Беседы о художественном переводе», куда приглашаются маститые переводчики с многочисленных иностранных языков на русский. Но день 30 сентября всё же особенный. Это и представление новых переводов, и знакомство с людьми, до того в творчестве на этом поле не замеченными. Да и просто профессиональный праздник тех людей, благодаря которым мы знаем, что и как происходит за пределами русского языка.

В 2012 году организаторы этих чтений пригласили и авторов, для которых художественный перевод является основной деятельностью (Алёша Прокопьев, Татьяна Стамова, Наталья Ванханен), и «многостаночников», совмещающих занятия переводом и много ещё какие занятия (Андрей Сен-Сеньков, Максим Амелин, Лев Оборин и др.). Впрочем, все участники вечера пишут и оригинальные стихи, в чём мы могли убедиться.

Радовал языковой разброс, мультикультурность в этот день была основной темой. Хотя качество отдельных текстов и детали некоторых выступлений вызвали лёгкое недоумение и даже смешки. Но это так, к слову. В целом же праздник удался, иначе не скажешь.

Елена Иванова-Верховская читала переводы из братьев-славян, сербов и болгар. Лев Оборин отдал должное полякам и – неожиданно – индийцам. Максим Амелин порадовал новыми переводами «Илиады», Елена Исаева знакомила гостей вечера с современной грузинской поэзией, Анна Золотарёва – с детскими стихами, написанными на иврите. Григорий Петухов представил авторизованный перевод «из себя». Что ж, не возбраняется.

Завершал праздник Андрей Сен-Сеньков, представивший подборки сербских поэтов Васко Попы и Ивана Лалича – в ближайшее время в издательстве «Айлурос» выйдут книги этих авторов.

Остаётся только пожелать «Билингве», чтобы эта добрая традиция не прекратилась и стихи на разных языках звучали в ней и впредь. Ежегодно. 30 сентября и не только.

Татьяна Стамова

Свободное дыхание флейты.

Презентация книги Григория Кружкова «Двойная флейта»

http://kultinfo.com/novosti/1096/

Вечер 10 октября в клубе «Улица ОГИ» был прекрасным и уютным. Иным он и не мог быть, ведь выступал замечательный и любимый нами Григорий Кружков. На этот раз он представлял свою недавно вышедшую книгу «Двойная флейта», избранные стихи за последние пятнадцать лет.

Если кто незнаком со стихами Кружкова, скажем, что его поэтический голос и взгляд, одновременно и ироничный, и нежный, и пронзительный, не спутаешь ни с каким другим. Свободное дыхание (пишет как дышит), блестящая техника (одинаково легко чувствует себя хоть в сонете, хоть в верлибре), открытость и широта (в его стихах прописались такие закадычные друзья, как Донн, Китс, Йейтс…), любовь к литературной игре и стилизации… Московские дворики, Англия, Ирландия, Вермонт, Польша, Италия… – вот кружковская география, уместившаяся в одной книжке. С годами стихи у Г. К. становятся ещё сильнее – острее, беспощадней. Может, чуть меньше стилизации, больше почвы и воздуха.

Но вернёмся к вечеру. Начав с хорошо известных своих стихов из ранних книг («Куст малины в Вермонте», «Снег», «Одинокий».), Григорий Михайлович почитал и написанное недавно («Eppur si muove», «На родине Монтале», замечательное про памятник Мандельштаму рядом с Солянкой…).

Контакт с залом был полный, благо собрались в основном друзья, почитатели, поэты и переводчики. Почти после каждого стихотворения звучали аплодисменты, а после некоторых повисала заворожённая тишина. Час пробежал как пятнадцать минут. Потом было тёплое застолье.

«Я очень волновался, – сказал Г. К., – забывал улыбаться». А мы и улыбались, и волновались, потому что нельзя спокойно слушать такие вот, например, строчки (обращение к собственным стихам):

Спасибо Григорию Кружкову, спасибо издателям (книга оформлена с большим вкусом) и устроителям вечера за то, что все смогли получить книгу, подписанную автором. Вот перечитываю снова и не знаю, то ли правда двойная флейта, то ли всё-таки многоствольный орган.

Андрей Тавров

Тень Аполлона.

Презентация книги Валерия Шубинского «Вверх по течению»

http://kultinfo.ru/novosti/1151/

На состоявшейся 11 октября в клубе «Билингва» презентации была представлена книга Валерия Шубинского «Вверх по течению», состоящая в основном из новых стихотворений. В течение почти часа автор читал стихи, которые можно было бы услышать и тридцать лет назад, и, думаю, через тридцать лет – тоже. В самой книжке стихотворения «Вверх по течению» нет, и поэтому название вполне эпиграфично, то есть важно для автора, является некоторой заклинательной формулой, на которой держится соединяющий книгу смысл. (Кстати, книгу «Вверх по водопаду» я уже видел.) Почему же вверх и почему против течения? О каком усилии тут идёт речь?

Конечно, можно говорить вообще о склонности питерской/ленинградской поэзии к удерживанию формы. Город, лёгший на болота в виде повторяющихся геометрически-архитектурных рефренов, предполагает волю к форме. Всё пытающееся удержаться на болоте, океане, реке, вообще во владениях Хаоса – начинает всё больше ценить способность формы быть какое-то время удержанной, создавать кристаллы надёжности, вторить Аполлону на фоне Диониса. И то, что стихотворение «Считалка», например, написано тем же размером, которым пользовался ещё Бальмонт, может говорить о двух вещах: тяге к кристаллизации и тяге к периоду, макроритму строфы.