Зяблики бесплатное чтение

Пора в путь-дорогу!

– Итак, кутятки хуеблядовы, – весело цыкнул зубом одноглазый матрос, осматривая юное пополнение. – Шо ж вы все такие голожопые-то, крыски сухопутные?

В его хриплом, наглухо пропитом голосе слышалась насмешливая радость.

– Ну ничего-ничего, проходите, еблики пернозадые, проходите… эй! Не ебанись жральней об пол. Моргалку рассадить всегда успеешь, а в первый же день – дерьмовая идея!

Так понукаемые добрыми матерками бывалого морского волка, юные матросы поднимались на борт Даздрапермы, готовящейся отбыть в дальние дали. Капитан Флинт Творобушек был слегка недоволен происходящим, но не показывал своего к этому отношения. Мрачно обводил тяжелым взглядом бионических глаз юнцов желторотых, не нюхавших морской соли, и качал головой. Не за таких он воевал в столетней войне. И не таким видел он будущее своей страны.

Социалистические штаты Америки – страна, которая когда-то воспитывала истинных последователей Маркса и Энгельса, людей истово верующих в идеалы коммунизма и всегда готовых нести бремя ответственности перед страной и партией, – сейчас вдруг оказалась под гнетом поклонения импорту.

– Беспомощные говнюки хуевы. Пиздец, как ублюдочные выблядки хуеротой говнокрыски будут по морям плыть под красно-сине-белым флагом нашей Великой Родины?

– Ты слишком строг к ним, Творобый, – весело подмигнул Гандзи, отрываясь от игр с навигатором. – Они, конечно, пиздохлебы еще те, но дефлорировать их мозги тебе еще рано. Пусть докажут сначала, что все-таки не целки. А вот если пизденки у них узенькие – вот тогда и засунешь пару соцафриканских членов им по самую жопку…

– Да захлопни хлебало, Страпон! Тьфу, старпом! – шутка древняя, но не использовать ее в их среде было нельзя. – Не жалеть этих пиздохуеблядских мандопроеботин – это моя основная задача. Иначе как они научатся свои жопки сжимать вовремя, чтоб их не выебали все кому не лень?

–Ну конечно! Ты их уже в пидорасы записал? – рассмеялся Гандзи, набивая трубку.

–Пока полуебки не докажут обратное, будут пидорасами…

Даздраперма загружалась и отправлялась в плавание, чтобы попасть в воды мрачной Империи Черной Стали, которой правил злобный усач. Все догадывались, что там, в черных городах спрятано столько сокровищ, что и не пересчитать. Но достать их и разделить поровну не даст курс Партии на соцсоревнование с потенциальным врагом, а не на прямой конфликт.

– Сраные Капиталисты, – недовольно выругался капитан, смотря на пункт назначения. – Вот живут, жиреют на мировых запасах… А рабочему классу только хуй сосать… Ублюдки!

Зяблы, зяблики, зяблища

Даздраперма медленно бороздила волны мирового океана, квохча двигателями, аки индюк на измене. Команда весело матюкалась, наблюдая за потешными попытками юных зябликов не убиться на вантах и выдраить палубу до зеркального блеска… Правда, им никто не удосужился сказать, что доски не лакировались ни разу, и блестящими им не быть никогда.Лишь один человек стоял на носу корабля, задумчиво смотря в горизонт, где морская гладь встречается с небесным сводом. Никто не подходил к нему. И не смотрел в его налитые кровью глаза отступника. Он смотрел вдаль и о чем-то бурчал себе под нос.– Урюки серо-бур-малиновые… неандертальцы пубертатный… амёбы бесхребетные…Кому обращены все эти ругательства – сказать было сложно. Если, конечно, не знать кто это. Правда, этим знанием на судне обладало всего несколько человек. Зато остальных старых матросов на палубе странные ругательства пассажира забавляли.– Эй, интилихенция, – хмыкнул повидавший и черта, и бога боцман, передвинув трубку из одного угла рта в другой. – Ты шо там бормочешь, как маркитантский исповедник? Если хочешь ругаться, так ругнись по-человечьи. А то иш, удумал тут не… неандр… тьфу, жопу проще на глаз натянуть, чем эту хреномундрию сказать.Мужчина повернулся и посмотрел на него. Мрачно и тяжело. А боцман в ответ лишь хмыкнул, сплюнул за борт и поправил берет с залихватской красной бомбошкой. Крепкие руки, покрытые бронзовым загаром от многодневного общения с солнцем наедине и не только, он сложил на груди и весело улыбался в рыжую бороду.– Я к тебе чегой пришел-то, – снова заговорил моряк, прищурив левый глаз. – Ты там это, жрать будешь? А то на твой котелок уже вся команда рот разевает.– Потерпят, – зло буркнул красноглазый, поняв, что его взгляд собеседника не пугает ни на йоту. А лишь раззадоривает.– Ты, макак красножопый, – вскипел тут же боцман. – Думаешь, меня волнует, откуда красные буркалы получил? Да бушприт тебе в жопу! Вот еще, клейменного бояться, – он сплюнул уже целенаправленно на ботинки мужчины, цыкнул зубом и выпустил дым из трубки, как древний пароход. – Итак, жрать идете, господин интилихертишка краснобурк? Нет, ну и прекрасно! Эй, зяблики полухеровые! – заорал в направлении камбуза во всю мощь боцманской глотки. – А ну жрать, господин разрешил.На этой фразе он легко развернулся на протезе левой ноги и пошел прочь, постукивая металлическими зацепами по палубе. Мужчина же вздрогнул, освобождаясь из плена мандража офигевания. Видно было, что он еще так и не привык к такому отношению к себе. Но он справился, лишь дернув слишком правильно очерченным подбородком в неряшливой щетине.Проведя рукой по шее, он снова вернулся к океану взглядом и начал повторять ругательства снова. Вот только в их список добавились и те, что сейчас использовал боцман. На губах пассажира появилась улыбка. Он пополнил словарный запас новыми фразами – значит, стал богаче.-Ишь ты… Зяблики полухеровые… – задумчиво протянул он. – Неожиданно. Очень неожиданно. Ну ничего, научишься и такие конструкции строить. Не только заводы и фабрики. Пока бы просто научиться не выделяться…Разговор с самим собой окончился так же быстро, как и начался. Лишь задумчивый взгляд вдаль.

Капитан Флинт Творобушек тоже задумчиво смотрел. Но не вдаль, а на пассажира. Он до сих пор не мог понять, как Нарком Калифорнийской области вдруг опустился до этого… До такого ужаса… Такая антипартийная деятельность требовала возмездия, но его всего лишь отметили красными глазами, как диссидента. И тертый морской волк не мог понять, как такое произошло в этой стране победившего социализма.А Вонкович открыл шоколадную фабрику! Посмел делать конфеты – это развращающее оружие ИмпЧёСт. И продавать их! Как такое вообще могло прийти ему в голову?– Не нравится он тебе, гляжу, – весело хмыкнул Гандзи, плюхаясь в кресло навигатора. – А что? Молодец, мужик. Заработал, обеспечил своих, семью вывез. Отпетушил всех вокруг. Компромата, говорят, у него столько на всех, что хватит посадить половину страны по нарам.– Заткнись, старпом. И держи курс. Я хочу побыстрее его сдать Черным и свалить. И не смей так говорить про нашу страну…– Э-э-э-э… Есть, капитан, – тут же умолк Гандзи, смекнув, что командир в ярости фанатика. И это отлично проявлялось в вибрирующем окуляре бионического правого глаза. – Придерживаемся проложенного курса.– Отлично.А Вонкович задумчиво смотрел в океан и улыбался. Ему было плевать на то, что про него думает кто бы то ни было. Он посмел делать людей чуточку светлее. И согласен за это потерпеть. Да и матросы – прекрасные собеседники! А какие перлы… какие перлы…– Зяблики полухеровые… Хм… вот же загнул, бушприт ему в жопу.

Верю-не верю

– Иглокожие банджоеды, – задумчиво протянул боцман, глядя на расстилающийся вокруг туман. – Не, Гандзи, я понимаю, если бы это был ром – мы бы его уже вылакали и шли куда надо. Но в этой рыбей сперме мы куда с тобой дойдем, а?

– Капитан требует двигаться дальше… Хотя я ему давно советую встать где-нить в рейд и покемарить пару суток, пока туман не уляжется.

– А вы смеете сомневаться в работе приборов, разработанных в СоцШтА, дерьмохлебы?! – свирепый голос капитана тонул в молоке вокруг так же хорошо, как и очертания корабельных надстроек в двадцати метрах от говоривших. – Ах вы антисоветчики! Хапуги!

Его бионический глаз так уморительно подрагивал при каждом его выкрике, искря проводкой от проникающей из тумана влаги, что боцман и старпом еле сдержали смех. Это действительно было бы уморительно смешно, если бы не грозный корабельный нож, который держал капитан в левой руке. Еще недолго он посверкал глазищем в сторону своих помощников и двинулся прочь

Нос корабля медленно разрезал туман и волны под ним. Команда тихо негодовала и громко ругалась. Молодые делали с точностью до наоборот – негодовали громко, а ругались тихо, за что очень часто отхватывали лишние наряды по очистке генно-модифицированного картофана на камбузе. Впрочем, стариков эта ситуация устраивала чуть более, чем полностью, поэтому фаллометрией занимались все в разной степени. Если капитан мерился неизвестно с кем крутостью разработанного в Самой Лучшей Стране Мира оборудования, то матросы в основном умением обжулить соседа в карты чтобы завтра ему же продуть, или умением сожрать побольше, запивая все это дешевым бренди.

Капитан был мрачен. Компьютер и навигационные приборы твердили в один электронный голос, что у них все хорошо. Но отслуживший тридцать с гаком лет сначала на военных, а потом и на гражданских судах Творобушек чувствовал, что где-то рядом сидит злобный песец с твердым намерением укусить за жопу, да посильнее.

А вот откуда он кинется – капитан не знал. Но и не подавал виду, делая все возможное, чтобы они быстрее добрались до цели. Верил ли он в непогрешимость приборов, произведенных народным хозяйством Самой Лучшей Страны в мире? Да, он не сомневался, ведь за все годы службы в ВМФ ему ни разу не случалось разочароваться в родной промышленности и результатах труда простых американских рабочих.

Но этот туман нервировал и его.

Вонкович же просто стоя на корме и задумчиво смолил аккуратную трубку-черчвандер из орехового корня, размышляя о вечном. Его серое пальто из габардина легко спасало от вездесущей влаги, но вот от грустных мыслей не помогало ни оно, ни широкополая шляпа.