Тёмный маг. Книга 4. Выбор пути бесплатное чтение

Глава 1

До конца положенного двухнедельного карантина я в поместье Демидовых всё же не просидел. Меня выпустили спустя десять дней. Если быть точным, меня забрал крёстный. При этом он заверил целителей, что если вдруг я покроюсь сыпью, то он тотчас передаст меня в их руки.

Спорить с Вячеславом Викторовичем Троицким целители не решились. Точнее, главный по карантину попытался, но Слава задавил эти попытки своим авторитетом. В итоге целитель махнул рукой, взяв с Троицкого расписку, что тот понимает риски, и если вдруг что-то случится, то виноват будет именно он.

В общем, спустя двадцать минут после его появления, мы с Гвэйном уже уезжали под завистливыми взглядами тех, кто оставался в карантине. По какой-то причине их авторитет на целителей никакого впечатления не производил. Скорее всего, к представителям Древнейших родов и их угрозам у дежурившей бригады выработался своеобразный иммунитет.

– Чем ты занимался всё это время? – спросил меня Слава, когда поместье скрылось из вида.

– Ничем. Я все десять дней занимался ничем, – отвернувшись от крёстного, я разглядывал пейзаж за окном машины.

На самом деле мне было настолько скучно, что я начал заниматься физическими упражнениями, которым меня учил Иван Рокотов. Мне даже поговорить было не с кем, кроме хозяев дома, я никого здесь не знал. И знакомиться меня не тянуло. Так что на девятый день моего случайного заключения я принялся разговаривать с Гвэйном. Но оборотень меня не слушал, а мирно дремал на кровати.

Вот кому одиночество и скука совсем не мешали. К тому же за это время он дочитал, наконец-то, книги про Великого князя Эдуарда и теперь пребывал в задумчивости, перебирая в памяти наиболее впечатлившие его моменты. Может быть, поэтому и не реагировал на меня. Я-то этих книжек не читал, о чём со мной можно было разговаривать?

В первый день карантина я старался присмотреться к той четвёрке, столь открыто обсуждающей планы Клещёва по получению артефакта контроля оборотней. Но они ни с кем на контакт не шли, выходили из своих комнат только по необходимости, предпочитая проводить время друг у друга.

Не удивлюсь, если у них образовалась своего рода коалиция, и теперь они разрабатывали план действий, направленный на то, чтобы заполучить артефакт первыми. Ну а что, если они хотят приблизиться к Клещёву, то лучшей возможности стать его ближайшими советниками пока не наблюдается.

К своему стыду, я очень плохо знал, что это за фрукт и какие конкретно цели он преследует. И это несмотря на то, что за последние полтора года я слышал это имя чуть ли не чаще, чем имя Александра Наумова. Только общие моменты, в которые меня посвящали мои поверенные. В основном это сводилось к внушениям никогда и ни при каких обстоятельств не иметь с ним никаких дел, если я не хочу вляпаться в неприятности. Так как цели и средства у господина Клещева не совсем законны, эти неприятности могут быть создать проблемы со Службой Безопасности. Это, если не учитывать чисто экономические потери.

Зная же историю Рода Клещёвых, я мог с полной уверенностью сказать одно: единственная цель представителя этого семейства сводится к неограниченной власти и могуществу. В президенты он что ли в новые метит, раз империя давно пала, и императором ему по понятным причинам не стать. Хотя, по-моему, президентом стать не так уж и сложно, но, ту, конечно, возможны варианты.

У меня было достаточно времени, чтобы всё обдумать как следует. И нет ничего удивительного в том, что мои мысли чаще всего возвращались к этому артефакту. В итоге я решил не терять время даром и не позволить Штейну, и кому бы то ни было другому добраться до него. Чтобы на подобную вещь наложил лапу Клещёв? Да никогда в жизни!

В поисках предполагаемого места нахождения артефакта мне, как ни странно, помог Гвэйн. Когда я начал вслух рассуждать о возможном тайном месте на Болоте, да ещё и под водой, да не просто под водой, а под топью, оборотень тоскливо посмотрел на меня и закатил глаза. Тогда я принялся развивать тему, рассуждая, что к этому месту уже пытались подобраться необыкновенные умельцы, особо в этом не преуспев. Гвэйн, послушав меня ещё немного, стёк с кровати и повёл меня в библиотеку.

За очередной потайной панелью, не обнаруженной даже во время ремонта после прошлогоднего погрома, обнаружилось несколько карт.

Первым моим желанием было попробовать отколупать все панели в библиотеке, чтобы удостовериться, что ничего тайного здесь больше не спрятано. Пытаясь отодрать подозрительную панель по другую сторону от тайника, я поймал осуждающий взгляд волка и бросил это гиблое дело, вернувшись к тайнику с картами. Выгреб из тайника всё, что в нём находилось, и направился в свою комнату.

На одной из них было написано «Подмосковное Большое Болото. Охотничьи угодья». Я долго крутил карту, пытаясь понять, где здесь верх, а где низ. Гвэйн психанув, вырвал её у меня из рук зубами и, положив на стол, повернул лапой, чтобы карта лежала правильно. Я никак на это не отреагировал. Вот что-что, а в последние несколько месяцев меня только картографии похоже и не обучали.

Столичной Магической Школы во времена Великого Князя Эдуарда понятное дело ещё, а вот скромный охотничий домик, отгроханный Григорием Лазаревым, уже давно стоял на Болоте. Как и центральная лаборатория Семьи, раскинувшаяся на подземных этажах этого домика.

Всего из тогдашнего домика вело четыре тайных хода. И один из них ответвлялся от центрального прохода в лабораторию, по которому я однажды уже проходил, и вёл как раз к центру Болота. Заканчивался проход, судя по карте, относительно небольшим помещением, обозначенным «Бункер». Похоже, что как раз про этот бункер и говорил Штейн. Всё-таки глупо было надеяться, что подобная информация оставалась бы тайной, и никто за пределами Семьи о ней не узнал бы.

Покосившись на Гвэйна, я не стал ему говорить про то, что, похоже, именно здесь находится тот самый артефакт, так нужный Клещёву. Он не при всех моих разговорах с Николаем присутствовал и не знает много деталей об артефакте, способном поработить его разум и сделать болонкой на побегушках. Зачем бедному оборотню зря волноваться?

– О чём ты так сосредоточенно думаешь? – спросил Слава, вырывая меня из обдумывания дальнейших действий.

– Да так, – ответил я неопределённо. – Что там в порту происходит, отчего работники уже почти год бастуют?

– Это очень хороший вопрос, на который не могут внятно ответить ни специальные ведомства, ни профсоюз. – Хмыкнул Слава. – А почему тебя это волнует?

– Не знаю, – я пожал плечами. – Просто ещё ни одна газета за всё то время, как я их получаю, не обошлась без заметки на этот счёт.

– Андрей Николаевич Громов спрашивал, когда ты сможешь с ним встретиться? – Перевёл разговор на другую тему крёстный. – Он хочет послушать, что тебе удалось выяснить, не дожидаясь официального доклада.

– Не сегодня, это точно, – я покачал головой. – Давай завтра.

– Хорошо, я предупрежу его. Будь добр, приготовься к завтрашней встрече. Может, ты не замечал, но, когда начинаешь волноваться, твоя речь становится сумбурной и тебя в этот момент очень сложно понять. – Он бросил на меня быстрый взгляд и снова начал смотреть на дорогу.

– Я не буду сильно нервничать, обещаю, – ответил я ему и снова повернулся к окну, рассматривать пролетающий мимо пейзаж.

Больше мы не разговаривали. Слава высадил меня во дворе, но в школу со мной не пошёл, а развернул машину. Наверное, у него есть ещё дела, из-за которых он вынужден покинуть школу. Так что в замок мы вошли вдвоём с Гвэйном. Остановившись в холле, я повернулся к оборотню.

– Отнеси, пожалуйста, мою сумку в комнату, – я скорчил умильную физиономию. Настолько, что Гвэйн фыркнул. – Ну что тебе стоит? Она лёгкая, а я хочу с Егором и Вандой встретиться.

Гвэйн сел и внимательно посмотрел мне в глаза. Смотри-смотри, ты что забыл, что Тёмные не могут читать других Тёмных? Тащить с собой Гвэйна в место, где, возможно, есть ловушки, я не собирался. Только не с его «везением». Да и не понятно, как этот артефакт на самом деле работает. Может оборотень от одного вида впадет в неконтролируемую агрессию или погрузится в стазис. Так что рисковать я не был намерен.

По коже головы пробежали мурашки, и я непроизвольно почесал затылок. Похоже, он действительно пытается что-то прочитать. Наконец, он вздохнул и поднялся. Видимо, не увидел в моих честных глазах ничего, что могло бы меня скомпрометировать. Ещё раз окинув меня пристальным взглядом, Гвэйн весьма неохотно подхватил сумку за ручки огромной пастью и побежал в сторону Первого факультета. Пока не завернул за угол, пару раз обернулся в мою сторону. Не заметив ничего подозрительного, скрылся за поворотом.

Я проводил его взглядом и, не теряя времени, направился к помещениям Второго факультета, как только волк скрылся из вида. На этот раз мне повезло. Егор с Вандой стояли перед дверьми и, увидев меня, весело рассмеялись.

– У дураков мысли сходятся, – объявила Ванда, чмокнув меня в щёку. – Мы уже хотели за тобой идти, а тут ты сам объявился.

– Мы места себе не находили, когда прочитали в газете, что произошло на свадьбе Демидова. Но, хвала Богам, тебя болезнь не коснулась, – расплылся в улыбке Егор.

Всё-таки я успел по ним соскучиться, даже за такой небольшой промежуток времени. Эти неполные две недели безделья показались мне вечностью. Поэтому я позволил Ванде вдоволь пообнимать меня, чтобы окончательно удостовериться, что со мной всё в порядке и я живой и здоровой. Даже приподнял её над полом и покружил. Всё-таки она маленькая ростом. Уж на что я невысокий, а рядом с Вандой выгляжу вполне даже ничего. Опустив её на пол, я повернулся к Егору.

– Ребята, есть дело, – сказал я серьёзно, глядя на мгновенно посерьёзневшего Егора.

– Излагай, – ответил Дубов. – Или в наш класс пойдём?

– Время неохота терять. Давайте пойдём в одно место, а по дороге я вам всё расскажу.

Тот проход в лабораторию я помнил весьма смутно. Пока мы бродили по заброшенному крылу, полному статуй волков, я успел рассказать друзьям почти всё, что знал, за исключением весьма трагической истории Великого Князя Эдуарда. Почему-то я никак не мог пока переступить незримую черту и рассказать о нём хоть кому-нибудь.

На этот раз спуск оказался более приятным, чем моё предыдущее падение. Всё-таки хорошо иметь в таких походах мага воздуха. И я Ванду не забыл предупредить о том, что придётся падать, и желательно как-то смягчить наше падение. Я же не мой жестокий предок, думающий, что если чего-то не умеешь, то это твои личные проблемы.

Ветер, призванный Вандой, смягчил наше падение. Мы хоть и упали, но нам было не больнее, чем если бы растянулись в коридоре, споткнувшись о чью-нибудь ногу.

Дойдя до того самого ответвления, которое, по правде говоря, в прошлый раз даже не заметил, я остановился.

– Ну вот, я не знаю, что нас дальше ждёт. Так что есть ещё время передумать. – Предупредил я друзей.

– Думаешь, там могут быть ловушки? – Ванда слегка напряглась, но испуга я в её голосе не заметил. Всё-таки она безбашенная девчонка. Даже странно её видеть в таком месте без топора. Хотя, если бы она изначально знала, куда мы идём, то конечно прихватила бы с собой что-нибудь подобное.

– Не знаю, – я покачал головой. – Не могу этого исключить. Всё, что знал, думал, что знал, и предполагал, я вам рассказал по пути сюда. Не буду исключать наличие огромного количества ловушек, оставленных моими предками. А может быть, и другими студентами, а может, и не студентами, а просто тёмными личностями, узнавшими об этом ходе.

– Так, это всё замечательно, но я всё же решусь спросить, а зачем нам вообще нужен этот артефакт? – прищурившись, спросила Ванда.

– Нам он совершенно ни к чему. Надо просто успеть помешать добыть его Клещёву. С ним этот потомок вечных оппозиционеров обретёт огромную поддержку со стороны оборотней. Даже в том случае, если сами они будут против такого сотрудничества. Вы сами понимаете, к чему это может привести, – я посмотрел на них. Надеюсь, что понимают все эти последствия, потому что я, если честно, понятия не имею, к чему может привести лояльность оборотней к Клещёву. Но, учитывая ходившие слухи, а также родословную этого опоссума, ожидать можно чего угодно.

Егор и Ванда переглянулись. Они были как никогда серьёзными и собранными. Даже в нашем походе на ведьму с Беором не чувствовалось такого напряжения.

– Последний раз спрашиваю: вы со мной? Или подождёте здесь, пока я всё не проверю? – я посмотрел вглубь тёмного прохода.

– Мы должны пойти, – внезапно произнёс Егор. Я обернулся и увидел, что его глаза превратились в два озерца расплавленной ртути. – Мы должны быть именно там. Девяносто восемь процентов. Но я не вижу почему. И, Дим, мы должны найти этот артефакт. Он не должен попасть в руки Клещёва, как ты и говорил. Восемьдесят три процента. – Егор покачнулся, и я поддержал его, пока друг приходил в себя. Когда глаза Дубова приобрели привычный голубой цвет, я кивнул.

– Ну что же, большинством голосов, мы проголосовали за продолжение этой авантюры. – Ванда в ответ на эту тираду только хмыкнула, но я её проигнорировал и указал на проход. – Тогда вперёд.

Глава 2

Этот проход был мрачным и полутёмным. Света, исходившего от редких светильников, едва хватало, чтобы разогнать тьму. Да и зажигались они, когда мы подходили к ним вплотную, а пару раз зажглись уже за нашими спинами. Если бы здесь и были ловушки, то мы бы их всё равно не увидели и поняли, что они здесь находятся, только наступив или активировав их.

Атмосфера не располагала к разговорам, и мы старались двигаться быстро, почти бежали, хотя до этого решили идти медленно, чтобы не попасть в пресловутые ловушки.

Нам повезло. То ли этих самых ловушек здесь не было, либо удача в кои-то веки оказалась на нашей стороне.

Дверь в бункер появилась посреди коридора как-то внезапно. Я, шедший впереди, как самый сильный маг из нашей троицы, едва не въехал в эту дверь головой.

– Ну, и что будем делать дальше? Как её открыть? Идеи есть? – спросил я у друзей. Они дружно покачали головами. – Но ведь нам надо как-то внутрь попасть, а я не вижу здесь даже замочной скважины.

– Как будто замочная скважина без ключа нам помогла бы, – хмуро сказал Егор.

– Ну, в этом случае, мы бы попросили у Ванды шпильку и начали ковыряться ею в замке, пока тот не откроется. – Ответил я, пожав плечами.

– Я не пользуюсь шпильками. Так что даже при наличие замочной скважины, стоять бы нам и стоять возле этой железяки вечность. Почти как сейчас, – довольно невесело усмехнулась Ванда.

– Вот кто так строит? Дорога-дорога-дорога, а потом, бац, и врезаешься в стену. – Егор подошёл к двери, я надеюсь, что всё-таки к двери, и постучал по ней пальцами. Раздавшийся звук избавил нас от любых сомнений – это был металл.

– Я только не пойму, это такая дверь, или это заслон, означающий, что дальше лучше не соваться? – Ванда озвучила вслух мои сомнения, проведя по металлу ладонью.

– Только вот те, кто тоже ищет этот бункер, пойдут другим путём. Они, скорее всего, пойдут поверху. А какие там стоят двери, и стоят ли они вообще, я не знаю, – и я несильно пнул эту странную преграду, стоящую у нас на пути. – И как нам пройти?

Внезапно мне показалось, что кусок зелёной краски, которой была выкрашена эта дверь, немного отслоился. Поддавшись порыву, я протянул руку, чтобы отколупнуть этот кусок, но наткнулся на странно острый край. Только чудом не порезавшись, вовремя одёрнул руку.

Приглядевшись, я обнаружил, что это вовсе не кусок облупившейся краски, а небольшой острый камень, намертво вмурованный в дверь. Недолго думая, а если быть честным, не думая вообще, схватился руками за этот кусок и потянул его на себя. Камень ни на сантиметр не поддался. Почесав висок, я решил вогнать его поглубже внутрь.

Через мгновение никаких неровностей в стене уже не было, зато раздался мелодичный щелчок, и по двери пошла рябь из золотистых нитей. Я уже хотел было обрадоваться, но тут нас отбросило далеко вглубь тоннеля невидимой волной. Летели мы далеко, оставляя позади переставшую мерцать дверь. Так как Ванда среагировать не успела, и никакой воздушной подушки у нас на этот раз не было, то упал я неудачно, стукнувшись локтем о стену.

– Чёрт! – протянул Егор, вставая на ноги. – Все целы? – почему-то шёпотом спросил он.

– Да. – Ответил я поднимаясь.

– Вроде бы, – мне вторила Ванда.

– Ложись, – вдруг закричал Егор, и я резво принял горизонтальное положение.

Вот в таких ситуациях мы начинаем ценить наших наставников ещё больше. Если бы не Рокотов… В сантиметре над моей головой что-то пронеслось, издавая высокий свист и слегка коснувшись моих волос. Наступила гнетущая тишина. Пролежав, не двигаясь, около минуты я рискнул приподнять голову.

– Что это было? – спросил я, отмечая, как дрожит мой голос. Лежащие рядом друзья смотрели на меня испуганными глазами.

– Стрелы. – Наконец, ответила Ванда. – Десятка два. Чудом никого не задело. Ты живой? – решила уточнить она.

– Был бы мёртвый, не задавал бы дурацких вопросов. – Я осторожно встал, стараясь не касаться стены, в опасной близости от которой находился.

– А вот и ловушка, – нервно хихикнул Егор.

– Что будем делать? – я решил уточнить план предстоящих действий.

– Идти вперёд? – робко предположила Ванда. Мы пристально на неё посмотрели. – Что вы на меня уставились? Идти назад опасно, учитывая, что наше везение подошло к концу, и на ловушки мы всё-таки начали натыкаться. Путь к двери гораздо ближе, чем обратный, поэтому безопаснее дойти до двери и всё-таки попытаться её открыть. Чем чёрт не шутит, вдруг мы её всё же сумеем открыть.

Мы молча кивнули, но никто из нас не рискнул сделать первый шаг. Мы стояли и переглядывались, пока, наконец, Егор не выдвинул гениальную идею.

– А давайте проверять пол, прежде чем на него ступать? Небольшие воздушные кулаки, или как вы их там называете. Если есть механизм, то он обязательно в этом случае сработает.

– Сколько процентов дашь? – деловито уточнила Ванда, протягивая руки вперёд.

– Навскидку? Пятьдесят. – Даже не задумываясь, ответил Егор.

– Это твой дар эриля подсказал? – решил уточнить я.

– Это мне теория вероятности сказала. Мой дар в этом случае бесполезен. – Развёл руками Дубов.

Ванда прищурилась и бросила небольшой сгусток воздушной энергии приблизительно на метр впереди себя. Ничего не произошло. Тогда мы решились ступить на проверенное место. Ничего. Следующий сгусток энергии – снова ничего. Таким образом, мы дошли практически до самой двери. На последних пяти метрах я поскользнулся на ровном месте и сделал лишний шаг вперёд. Оглянулся на друзей и последнее, что увидел, – это огромное бревно, летевшее на нас с неприлично большой скоростью. Свет померк, и я погрузился в счастливое небытие, потеряв сознание.

Очнулся я на удивление быстро рядом с этой проклятой металлической дверью. Обнаружив себя, лежавшим на полу, присел и схватился за голову, пытаясь унять невыносимую боль. Голова раскалывалась на мельчайшие осколки, а судя по ощущениям из носа бежала кровь. Я застонал, почувствовав, что кровь перестаёт течь. Понятно, начала работать знаменитая регенерация Лазаревых.

– Дима, – сквозь пелену боли позвал меня знакомый голос Егора. – Ты в порядке?

– Мр-гу, – только и удалось произнести мне, а затем боль резко прекратилась, и я от удивления икнул. – Да, вроде в порядке. Ванда?

– Я здесь, – девушка подошла ко мне и очень осторожно ощупала голову прохладными руками. – Не хочу ничего сказать и никого обидеть, но если всем твоим предкам везло так же, как и тебе, то не удивительно, почему Империя в конечном счёте развалилась.

– Ты не представляешь, насколько я везуч, по сравнению с некоторыми. – Простонал я, закрывая глаза.

Слегка подташнивало, но боли вроде бы не было. Я убрал руки от головы и вытер нос. Да, крови вылилось прилично.

– А вы тоже, того? – я показал рукой на пресловутое бревно, которое чуть не расплющило меня об эту чёртову дверь.

– Нам тоже досталось, – улыбнулся Рейн и потрогал затылок рукой.

– Мне слегка задело, всё-таки есть преимущества небольшого роста, – Ванда поморщилась. – Эта деревяшка начала падать с потолка почти над нами, поэтому меня с Егором лишь слегка задело. Тебе, конечно, досталось сильнее, – вздохнула она, снова ощупывая мою голову.

Я снова закрыл глаза, про себя радуясь, что с друзьями ничего страшного не произошло, и вдвойне радуясь, что со мной нет Гвэйна. Посидев ещё минуту, начал вставать, но голова резко закружилась, и я опёрся рукой на дверь, пережидая внезапно сваливавшееся на меня головокружение.

– Ребята, сморите, – открыв глаза, я посмотрел на Егора. Он смотрел мимо меня, указывал пальцем на дверь.

– Ничего не вижу, – наконец, ответил я, вглядываясь в стену, всё ещё кажущуюся монолитной.

Как только я произнёс последнюю фразу, раздался скрежет. Проклятая железяка, всё же оказавшаяся дверью, начала медленно въезжать в стену, открывая проход. Учитывая мои проблемы с головой, я среагировать не успел и ввалился в проход, все силы тратя на то, чтобы снова не упасть.

– Похоже, что ларчик открывался просто, – пробормотал Егор, – нужна была кровь Лазарева.

– И мы что будем сейчас Димку на каждой преграде резать? – азартно спросила Ванда. Вот маньячка! Я даже дар речи ненадолго потерял.

– Не дождётесь, – наконец, смог ответить этим добрым людям и шагнул в темноту.

По всей видимости, это просторное помещение тоже было оборудовано датчиками движения, потому что стоило мне сделать пару шагов, как загорелся мягкий свет.

Это действительно был бункер, или большой контейнер, который попросту зарыли в землю. Ну, или ещё что-то, очень сильно похожее на огромную металлическую коробку. Пол, стены, потолок – всё было сделано из того же металла, что и дверь. А ещё бункер был пуст. Лишь у дальней стены прямо на полу стояла шкатулка, которую я даже сразу не заметил. На шкатулке было выгравировано изображение волка, вставшего на задние лапы.

– Должно быть это именно то, что мы ищем, – я поднял шкатулку и подошёл к друзьям, зашедшим в бункер за мной следом. Они топтались возле входа, не решаясь пройти дальше.

– А может быть, не будем открывать? – напряжённо спросила Ванда. – Как-то мы очень легко сюда зашли. А такого просто не может быть.

– Ты это называешь легко? – вскинулся было я, но потом задумался. – Да, ты права, – я задумчиво вертел в руках довольно тяжёлую шкатулку. – Лазаревы не были бы Лазаревыми, если бы какую-нибудь пакость не придумали даже для своих. Но как нам убедиться в том, что мы нашли именно то, что искали?

– Надо открывать, – вздохнув, сказал решающее слово Егор. – Пятьдесят на пятьдесят.

Я ещё несколько минут постоял, не решаясь открыть крышку. Нужно уже что-то делать, потому что гуляем мы по подземельям довольно долго, и нам ещё возвращаться в школу. Поэтому, отбросив сомнения, щёлкнул защёлкой, и крышка открылась сама. И резать себя не пришлось. В выемке на красном бархате лежал невзрачный предмет, виде шара, сплюснутого с двух сторон.

Внезапно все лампочки в помещении поменяли цвет на красный, и приятный женский голос сообщил:

– Таймер активирован.

Лампочки мигнули ещё пару раз, нагоняя приступ паники, а потом свет принял приятный жёлтый оттенок.

– Это нам так намекнули о том, что пора отсюда сваливать? – как-то слишком жизнерадостно спросила Ванда.

– Не исключено. Но давайте сначала посмотрим, ради чего мы так рисковали? – мы все вместе принялись разглядывать этот странный предмет. Ванда осторожно, кончиком пальца тронула его, и когда ничего не произошло, вытащила из шкатулки. – Что это такое?

– Кто бы знал, – я аккуратно поставил шкатулку на пол и принялся разглядывать артефакт. – Только вот, эта штука совсем не похожа на поделки Лазаревых.

– Почему ты так думаешь? – Егор последовал примеру Ванды и потрогал артефакт.

– В нём нет присущего Лазаревым изящества, от которого просто несёт опасностью, – я достаточно нагляделся на предметы, вышедшие из рук Лазаревых и в лаборатории, и дома, чтобы понять – на этот раз я не ошибаюсь. – Ладно, что бы это ни было, но нам пора возвращаться в школу.

Но стоило нам сделать шаг в сторону выхода, как проявилась склонность Лазаревых к смертельно-опасным шуточкам. Не было тех варварских банальных ловушек из коридора. Прямо на нас медленно двигалась переливающаяся и словно искажающая пространство стена. Её невозможно было ни обойти, ни проползти под ней. Словно кусок кривого зеркала двигался прямо на нас, и мы ничего не могли сделать, только медленно отступали, прекрасно понимая: скоро отступать будет некуда.

Именно сейчас мы перепугались так, что начали заикаться. От этого двигающегося на нас нечта веяло какой-то необъяснимой жутью. Ухватившись друг за друга, мы двигались назад, шаг за шагом приближаясь к стене.

– Осталось десять минут, – снова сообщил женский голос. Цвет лампочек снова поменялся на красный и перестал мигать.

Ванда закричала и швырнула в марево то, что держала в это время в руках – артефакт, предположительно называющийся «Разум волка». Артефакт столкнулся с этой странной стеной, пролетел сквозь неё и упал сзади смятой кучкой никуда не годного железа.

И вот тогда мы заорали все трое:

– А-а-а!

Белая тень появилась на периферии зрения, и я с ужасом увидел, как белоснежный волк прыгнул прямо в центр этого жуткого зеркала.

– Гвэйн! – заорал я и закрыл глаза, чтобы тут же распахнуть их, услышав отборный мат, произносимый красивым баритоном.

Марево исчезло, а с пола поднимался совершенно голый Великий Князь Эдуард.

Глава 3

– Что вас сюда понесло, недоумки малолетние, – заорал всегда сдержанный Эдуард, делая шаг в мою сторону, сжав при этом руки в кулаки.

– Ой, – пискнула Ванда, а до меня окончательно дошло: Эдуард голый, а среди нас девушка.

Я быстро поднял руку и прикрыл глаза Ванде, после чего решил прояснить ситуацию.

– Я тебя спасал. Прихвостни Клещёва подобрались к артефакту слишком близко, а ты, между прочим, оборотень! Хотя я сейчас уже в этом не уверен. Сегодня же не полнолуние?

– От чего ты хотел меня спасти?! – продолжал орать Эд.

– От этого артефакта, который «Разум волка» когда-то назывался! Это хотя бы он был? – я кивнул на непонятный кусок металла.

– Да, он, – Эдуард, похоже, взял себя в руки и начал успокаиваться. – Но ответь мне, Дима, почему ты пытался меня защитить от этой игрушки? Она даже не наша семейная?

– Потому что она может поработить разум оборотня! – меня затрясло. Неужели прыжок через то марево, спасший нас, как-то повлиял на разум Эдуарда без всяких артефактов.

– Дима, я Лазарев! Я сам могу влиять на разум оборотней, и мне не нужен для этого никакой артефакт! Каким образом вот это, – он ткнул пальцем в сторону того, что осталось от артефакта, – может повлиять на меня?

– А я откуда знаю? – меня начала бить мелкая дрожь. Неужели всё это было зря? – Ты же неадекватно отреагировал, когда Штейн про него говорил первый раз.

– Я тогда отреагировал на самого Штейна! Этот тип мне не нравится. И мне не понравилась сама идея, что здесь будет болтаться кто-то посторонний. Я потом хоть раз намекнул, что тебе нужно найти этот хренов артефакт? – Всё-таки Эдуарду было сложно взять себя в руки, потому что он периодически срывался на рык.

– Ты вообще со мной не разговаривал в последнее время. Только книжки свои читал! И если он такой безопасный, почему его так спрятали, да ещё и так защитили? – А вот сейчас мне стало обидно.

– Потому что он не безопасный, во всяком случае для других оборотней. А спрятали его, чтобы он в руки кого-нибудь типа Клещёва не попал, – запал прошёл, и в голосе Эдуарда прозвучала усталость.

– И ты дал мне карту, – продолжал буровить я своего дядюшку взглядом.

– Потому что ты зациклился на этом болоте, – вздохнув, ответил Эд. – И здесь не только этот бункер расположен, если ты, конечно, заметил. Например, недалеко отсюда есть склад, где можно найти очень много полезных семейных реликвий.

И тут я почувствовал, что Ванда зашевелилась и попыталась выглянуть из-за моей руки. Ей хотелось, как следует разглядеть самого красивого мужчину, которого она когда-либо видела в жизни, включая тех, что были изображены на обложках её любимых романов.

– Эд, ты бы прикрылся, что ли, – я попытался запихать активно сопротивляющуюся Ванду к себе за спину. Ко мне на помощь пришёл Егор, с любопытством разглядывающий Эдуарда, но не вмешивающийся в наш семейный междоусобчик.

– Осталось пять минут, – на этот голос уже никто не обратил внимание. Все были поглощены изучением внезапно появившегося мужчины.

– О, Прекраснейшая! – Эдуард словно только что осознал, что он уже не волк, а человек. – Странный эффект. – Произнёс он задумчиво. – Но я чувствую волка, он всё ещё здесь, – мужчина поднёс руку к обнажённой груди и задумался. Затем закрыл глаза, и на его лице отобразилась предельная сосредоточенность.

Мгновение, и на том месте, где только что стоял красавец-блондин, уже переминается с лапы на лапу белоснежный волк. Волк наклонил голову набок, и спустя несколько секунд с пола поднялся голый Эд.

– И что это значит? – я ошалело хлопал глазами, опустив руку, а Ванда, воспользовавшись общей растерянностью, выглянула из-за моей спины, разглядывая Эдуарда.

– Я прыгнул в отражающую сущность, потому что для оборотней она теоретически не опасна, но…

– Но ты неудачник, – закончил я за него.

– Я бы не назвал то, что со мной произошло неудачей, – Эдуард покачал головой. – Я внезапно приобрёл все свойства и умения истинных оборотней, то есть, я перестал зависеть от луны и могу менять ипостаси по своему желанию.

– Это круто, на самом деле круто, но не мог бы ты всё-таки некоторое время в течение дня проводить в образе волка? Ну так, на всякий случай, – я прикинул, куда бы его отправить, чтобы он мой дом не спалил ненароком.

– Я тебя понимаю, думаю, ты прав. – Задумчиво проговорил Эд.

– А я думаю, что вам не помешало бы прямо сейчас обернуться волком, а то наша Ванда скоро шею себе свернёт, пытаясь вас разглядеть, – Встрял Егор в наш диалог.

Эдуард оглядел себя и снова выругался. Затем он сделал резкий жест рукой и бросил короткое слово. Его бёдра словно обвила тёмная непрозрачная ткань, которая, тем не менее, была нематериальна.

– Три минуты. – Женский голос звучал довольно равнодушно.

– Что это значит? – я указал на красные лампочки.

– Не знаю, – пожал плечами Эд. – Но я могу с твёрдой уверенностью сказать, что здесь никакой опасности нет, а бункер был просто бункером, до того момента, пока Семья не заполучила этот артефакт, сводящий все наши труды на нет.

– Как ты нас нашёл? – тихо спросил я.

– Вас ищет вся школа. Все преподаватели и учащиеся бродят по болоту строем, пытаясь найти или вас, или ваши останки. Я же вспомнил твой интерес к этой области и побежал сразу сюда. – Ответил Эдуард.

– А чего нас искать-то? – мы удивлённо переглянулись.

– Потому что вы отсутствуете уже больше недели. – Губы Эдуарда исказила усмешка.

– Сколько? Это что ещё какая-то ловушка? – я уставился не него, не понимая, что дядюшка имеет в виду.

– Дошло, наконец, что вам пока не стоит лезть в подобные места в одиночку, да ещё и не поставив никого в известность? – насмешливо спросил Эд, глядя на наши ошарашенные лица. – А теперь шагом марш, обратно в школу.

– Две минуты, – к голосу присоединился громкий звук сирены, от воя которой хотелось зажать уши руками и спрятаться где-нибудь подальше.

И в этот момент пол под нашими ногами довольно ощутимо вздрогнул. Мы удивлённо начали переглядываться, когда почувствовали ещё один толчок.

– Это, случайно, не из серии: два раза спалить собственный дом? – спросил я у Эда, стараясь перекричать сирену.

– А это точно бункер, а не большая ловушка? – робко спросила Ванда, продолжающая разглядывать Эдуарда.

Тот не опустился до ответа и только покачал головой. Третий толчок сбил нас с ног, и мы повалились на пол прямо под ноги удержавшегося на месте Эда.

– Что-то происходит, и это что-то мне совсем не нравится, – нахмурившись, сообщил нам Эдуард. – Возвращаемся. Я впереди, – и он, обернувшись волком, рванул в проход, из которого мы сюда пришли.

Я поднялся на ноги и помог подняться Ванде. Егор встал сам.

– Кто это? – спросила девушка, когда мы направились вслед за Эдом быстрым шагом.

– Великий князь Эдуард. Да-да, тот самый. Я потом всё расскажу, ладно? А теперь давайте поторопимся. – Ответил я, прибавляя шаг.

– Осталась одна минута, – любезно сообщил женский голос. – И пусть добра к вам будет Прекраснейшая.

Возвращались назад мы гораздо быстрее, чем шли к бункеру. Небывалую ранее скорость придал нам начавшийся разрушаться коридор. Кирпичная кладка, обрушающаяся вместе со стенами и потолком, делали дорогу еле видимой из-за поднявшейся пыли. Из-за стоящего вокруг грохота не было слышно ничего, кроме гула, в ушах и в голове. Надеюсь, мы оглохли временно.

Пол под ногами начал проваливаться, а сам коридор наклонялся вниз, и нам приходилось бежать в гору, но не отставал никто. После очередного толчка, пол покрылся глубокими трещинами, и оттуда начала очень активно просачиваться зелёная жижа. Если мы не поторопимся, то просто утонем в затопленном коридоре, болотнику на радость. Осознавали это все, ещё немного ускорившись.

Где-то в середине пути вернулся Гвэйн. Волк носился вокруг нас, подгоняя грозным рычанием, а то и чувствительными ударами тяжёлой лапой. Мне доставалось меньше всех, потому что бежал я довольно уверенно и быстро. Полковник Рокотов мог бы мною гордиться. Дышать становилось всё тяжелее. Воздуха не хватало из-за быстрого бега, а лёгкие были насквозь пропитаны этой вековой пылью, поднимавшейся от рушившихся стен.

Первой сдалась Ванда. Оступившись, она упала в новый только что образовавшийся разлом, успев ухватиться за ногу впереди бегущего Егора. Первым среагировал Эдуард. Быстро обернувшись в свой истинный человеческий облик, он вскинул руки вверх, произнеся скороговоркой какое-то зубодробительное заклятье. Из его рук вылетели два синих щупа, которые метнулись к практически ушедшим под воду ребятам. Я не видел, как эти щупы оплели моих друзей, но через мгновение Эд сделал движение рукой, как будто натягивал канат на себя и вытащил Егора и Ванду обратно к нам на импровизированную сушу.

Эдуард убрал щупы и снова обратился в волка. Пол в очередной раз дрогнул, но Егор с Вандой были слишком испуганы. Кашляя и выплёвывая тину изо рта, они даже не пытались встать. Я побежал к ним, но рухнувший потолок полностью перекрыл мне доступ к друзьям. Я бился об него, как рыба об лёд, но он не желал двигаться даже на миллиметр.

Пол качало, на нём начали появляться трещины, потолок надо мной начал рушиться, осыпая штукатуркой и мелкими камнями. Меня встряхнули за плечи и повернули в противоположную от замурованных друзей сторону. Стоящий передо мной Эдуард влепил мне пощёчину.

– Ты что стоишь? – еле слышно сквозь шум донёсся до меня его голос. – Бежим!

– Я никуда не пойду, там мои друзья! – я попытался вырваться, но хватка у моего далёкого предка оказалась стальной.

– Им не помочь, по крайней мере, сейчас!

– Отпусти меня! – я, наконец, вырвался и от бессилия и накатывающего отчаянья бросил в чёртов камень приличный кусок силы. До камня выпущенная энергия не добралась, встретив перед собой преграду. Я злобно посмотрел на Эда и бросился на него с кулаками.

– Придурок! – Заорал Эд, просто спеленав меня неизвестно откуда взявшимися верёвками. – Этот грёбаный коридор держится только на этой балке. Если его разрушить, то всё пойдёт ко дну.

– Ну и пусть! – я трепыхался и не мог встать.

– Нет, не пусть. Я не дам тебе так бездарно погибнуть. Если мы не поспешим, то спасать уже точно будет некого и некому! Ты меня понял? Как только мы доберёмся до лаборатории, мы за ними вернёмся.

Поняв, что ничего противопоставить Эдуарду я не могу, просто кивнул. В лаборатории есть Григорий, и он должен нам помочь. Верёвки с меня слетели и я, поднявшись, быстрее обычного бросился по коридору. В голове набатом билась только одна мысль «лишь бы успеть».

Под ноги я не смотрел. Злые слёзы делали дорогу еле видимой. Толчки становились всё чаще и сильнее. Они сбивали с ног, но я упорно бежал вперёд. И даже не понял, как ушёл под воду с головой. Из-за частого дыхания, которое никак не мог выровнять, я быстро наглотался воды, и ещё даже не понимая, что элементарно тону, потерял сознание.

Глава 4

– М-да. Лазаревы такие Лазаревы. Никого не жалеют, ни себя, ни других, – раздался скрипучий голос неподалёку. Я открыл глаза и увидел морду своего старого знакомого Хмыря. Он нависал надо мной, с любопытством рассматривая.

– О, очухался. И часа не прошло. А вы говорили, что не оклемается, – он повернул голову направо, видимо, с кем-то разговаривая. Я сделал то же самое и увидел Эдуарда, пившего что-то горячее, совсем не по-аристократически прихлёбывая из небольшой чаши.

– Ну, дерьмо обычно не тонет, – философски отметил этот хам. Никогда бы не подумал, что один из реальных Великих Князей опустится до такого вульгаризма. Я было вскинулся, но вспомнил о своих друзьях, которых оставил умирать в этом коридоре. Лицо свело судорогой, и я закрыл глаза.

– Если ты переживаешь из-за своих приятелей, то не нужно этого делать, их я вытащил первыми. Молодые они ещё, чтобы по глупости в топи сгинуть. Тем более студенты. Да и пополнения много в последнее время, не до них.

Как только услышанная информация дошла до моего мозга, я быстро вскочил, мельком отмечая, что совершенно голый, укрытый лишь небольшим покрывалом.

– Где мы? – я обвёл взглядом помещение, в котором оказался. Никакой мебели не было. Пол, потолок и стены этой небольшой комнаты были сделаны из камня, похожего на мрамор, мягко светившегося зеленоватым светом. Комната была небольшая, оформленная полукругом. Эд, одетый в какую-то мешковину, сидел прямо на полу и с интересом рассматривал меня. Хмырь вздохнул и, обведя пространство вокруг себя, ответил:

– Это наш дом, Дмитрий Лазарев. Или ты думал, мы живём на дне?

– Хм. – Я решил не отвечать, потому что именно так и думал. – А почему здесь можно дышать?

– Потому что это территория для переговоров с людьми. Не все могут дышать под водой, не правда ли? – и эти двое засмеялись, искоса поглядывая в мою сторону. Ну допустим, я никогда не интересовался политическими и экономическими отношениями между людьми и болотниками, но это не повод, чтобы так открыто смеяться.

– Ладно, допустим. Где мои друзья? – спросил я сквозь зубы.

– Ждут, пока ты оклемаешься, – Эд поднялся и, взяв какую-то тряпку у себя за спиной, кинул её в мою сторону. – Одевайся. Нам надо спешить.

Я поднял тряпку, оказавшуюся смутно похожей на монашескую рясу, и быстро натянул её на себя. Ткань была жёсткой и страшно колючей, но, по крайней мере, она была сухая и тёплая. Оглядев меня этот… Великий Князь кивнул болотнику, и, мы вышли из комнаты. Коридор был очень странным. По обе стороны я отметил такие же проходы в комнаты, а сам пол был покрыт тиной.

Войдя за Эдуардом в очередной проём, мы оказались в неприметной комнате, где я сразу увидел друзей, весело разговаривающих с русалкой. Это было очень неожиданно. Я никогда не верил в единорогов и русалок. Девушка мне подмигнула и, вильнув хвостом, нырнула в небольшую яму с водой, расположенную рядом с противоположной стеной. Как только я вошёл, Ванда взвизгнула и бросилась ко мне, Егор же только кивнул в знак приветствия.

– О Боги, Дима, я так рада, что мы все живы! – она уткнулась мне в плечо и зарыдала. – Когда нас завалило камнями, мы не думали, что сможем выбраться. А потом мы снова провалились под пол и оказались здесь. Спасибо жителям болота, что не дали погибнуть.

– Да ладно вам, совсем меня в краску загоните, – отмахнулся Хмырь. – Но старший Лазарев прав, вам пора спешить. Поговорим потом.

Ванда отодвинулась от меня, ещё раз всхлипнула и быстро вытерла слёзы.

– Проход ещё существует? – уточнил Эдуард, обращаясь к болотнику.

Хмырь кивнул и потупился. Вот так, ни тебе ни спасибо, ни, пожалуйста… Да Эдуарда Лазарева болотник уважает гораздо больше меня. Внезапно кольнул червячок ревности. Ну, ничего. Я тоже стану сильным. И про меня тоже книги будут писать.

Эд крутанулся на месте и снова превратился в Гвэйна. Он еле заметно наклонил голову, прощаясь таким образом с Хмырём. Болотник аж расцвёл от этого признания Великим Князем Эдуардом его заслуг. Сам же князь бодро побежал куда-то вглубь пещеры. Нам ничего не оставалось, кроме как следовать за ним.

Коридор с комнатами заканчивался высокой винтовой лестницей, ведущей куда-то ну очень высоко вверх. Мы вздохнули и начали неспешно подниматься. Сил уже практически не осталось, но и деваться было некуда.

Пока поднимались, я погрузился в собственные мысли. А ведь мне было о чём подумать. Слишком много событий произошло за такой небольшой промежуток времени.

Прежде всего, странный феномен – дядя Эд. Никогда не слышал об оборотнях, которые могли выбирать, в какой ипостаси им находиться. Но думаю, что как-нибудь попозже мы сумеем в этом разобраться. К тому же, похоже, что сам Эдуард прекрасно знает, что делает.

А ещё я никак не мог понять, где мы потеряли целую неделю. Видимо, просто не заметили действия какой-то ловушки, ориентированной на время. Нас запросто могло оглушить с потерей памяти об этом происшествии.

Думать об этом вообще не хотелось. Как не хотелось думать о том, что возможно полковник Рокотов сдержал своё слово и приехал, но, не застав меня, укатил обратно к своим «Волкам».

Шли мы молча. Разговаривать было некогда, потому что все силы тратились на то, чтобы удержаться на ногах. Когда лестница, наконец-то, закончилась, мы ступили в очень знакомый коридор. Практически такой же, как тот, по которому шли к бункеру.

Выйдя в просторное помещение, из которого брали начало пять таких же коридоров, мы остановились, увидев, что, нас ждал Григорий. Оглядев нас с ног до головы и бросив неприязненный взгляд на белого волка, смирно сидящего возле него, Лазарев бросил:

– Следуйте за мной.

Переглянувшись, мы молча без каких-либо возражений пошли за призраком. Пройдя очередной коридор, я понял, что мы шли в лабораторию. Ворота со стоящими на задних лапах волками произвели на моих друзей сильное впечатление. Ванда с Егором шли молча и выглядели немного пришибленными. Не дойдя до основных помещений, Гриша повернулся к Егору.

– Дубов? – Егор неуверенно кивнул. – Ты похож на Константина. Я навёл справки: то, что произошло с твоей семьёй… Это было необязательно. Эрили тоже могут ошибаться. К тому же там было семьдесят шесть процентов, что Семья не сможет защитить твой Род. Поэтому Фёдор Лазарев оставил, так сказать, лазейку – этакий откатный механизм. Но вот что именно он сделал, этот… мой потомок поведать отказался. Сказал только, что завязал снятие блока с источника Дубовых на определённый предмет и на определённый Род. Но вот каким именно способом и на какой конкретно Род – это вам придётся выяснять самим.

Мы остановились, уставившись на Гришку широко распахнутыми глазами, не обращая внимания на то, что на нас начала сыпаться штукатурка. Меня передёрнуло, когда я понял, что всё ещё впереди. А Гриша между тем продолжал говорить:

– В школу вернётесь через портал. Там уже всё разрушено, поэтому относительно безопасно. Эдуард, – Лазарев резко развернулся к волку и поморщился. – Прими уже нормальный вид. – Волк неуверенно покосился на меня, очень по-человечески вздохнул, и с пола поднялся дядя Эд. – Прикройся, что за склонность к эксгибиционизму? – Григорий молча ждал, пока Эдуард суетливо приведёт себя в относительный порядок, затем продолжил: – Мы налагаем на тебя ответственность за воспитание и обучение Дмитрия Лазарева.

– Но, ваше величество… – пытался что-то возразить Эд, но Гришка его сразу же заткнул.

– Ты действительно думал, что мы не выясним причины появления в виварии столь уникального белого волка? – мне было очень дико и непривычно слышать императорское «мы».

Почему-то Гриша выбрал именно эту манеру разговора с Эдом. Знать бы ещё почему. И что это значит? Эдуард будет меня обучать? А сам Григорий? Я открыл уже было рот, чтобы что-то булькнуть, явно не в тему, но Гриша меня остановил взмахом руки и продолжил говорить:

– Не перебивай. У нас очень мало времени. Уже очень скоро здесь всё начнёт рушиться. Эдуард, быстро собери всё самое ценное, из того, что находится в этой лаборатории. Возьми себе в помощь Дубова и очаровательную юную леди, – Ванда при этих словах покраснела и потупилась. А Эдуард только кивнул Егору, предлагая следовать за ним. Когда они ушли, Григорий посмотрел на меня и покачал головой. – Дима, я не могу остаться, прости. Но с тобой остаётся не самый глупый и не самый слабый представитель Семьи.

– Что произошло с Эдом? – тихо спросил я, сглатывая застрявший в горле комок.

– То, что Эдуард принял решение разрядить на себя отражающую сущность, чтобы спасти вам жизнь, достойно похвалы. Он не знал, что приобретёт свойства истинного оборотня, не мог знать. Он не знал даже, что это безопасно, не знал, что не погибнет при этом. История знает много примеров самопожертвования, и очень часто они заканчивались плохо. Эдуарду повезло. Возможно, Судьба решила отметить этот смелый поступок Тёмного мага. Ведь он, как и все Тёмные – довольно эгоистичен. Не могу сказать, что именно его ожидает, но некоторую часть своего просто космического невезения он утратил, по крайней мере, я не хотел бы в этом ошибаться. – Ответил Лазарев, а я постарался не думать о том, что Гвэйн действительно мог погибнуть.

– То есть теперь он не сожжёт мой дом? – я невесело усмехнулся.

– Не факт, но вероятно, всё обойдётся без катастрофических последствий.

– Что случилось, почему всё рушится? – решил я задать вопрос, чтобы уточнить, а не перешла ли эта утраченная Эдом часть его невезения на меня.

– Когда Лазаревы начали работать с оборотнями, у нас не было цели как-то их использовать. Как бы это ни звучало странно, но таким образом мы пытались лечить безнадёжно больных. Звериная сущность в момент перехода из одной формы в другую избавляла человека от большинства смертельных заболеваний. – Ответил Гриша.

– А, ну да. Эдуард говорил, что его лечить так пытались, – перебил я его и сразу же заткнулся под пристальным взглядом призрака. Григорий тем временем продолжал.

– К сожалению, мы зашли в тупик. Никому из нас не пришло в голову швырнуть оборотня в изменяющую сущность, чтобы завершить преобразование. Но суть не в этом. Суть в том, что, создавая этих уникальных созданий, мы не порабощали их, Семье это было не нужно. А завязка на подчинение Лазаревым была вставлена в оборотней только для безопасности. Мы таким образом защищали как члена Семьи, работающего в данный момент над решением этой проблемы, так и самого оборотня. И вот однажды один из этих вечно чем-то недовольных Клещёвых, изобрёл эту дрянь, способную реально поработить сознание оборотней. Создал он её случайно, потому что повторить не смог.

– Ага, и Семья немножко сильно разозлилась, – пробормотал я. Мне не очень верится в бескорыстие Лазаревых, но что-то мне подсказывает, что сейчас император говорит правду. Ни в одной исторической хронике ни разу не упоминалось, что Семье служили оборотни.

– Не то слово, – хмыкнул Гриша. – Артефакт не уничтожили сразу именно для того, чтобы примерно наказать того неудачника, который постарается им завладеть. И если бы это кому-то, кроме Лазарева, удалось, то в наказание приплюсовывалась бы ещё и месть: кровь Лазарева никто не имеет права проливать безнаказанно, кроме самих Лазаревых.

– А я придурок, открыл шкатулку. – Захотелось побиться головой об стенку. – Но я же не знал!

– Ты многого не знаешь. И тебе многому придётся научиться. Надеюсь, это происшествие послужит хорошим уроком и стимулом к занятиям. Но я тебя не виню. Семья тоже не знала, что на этом месте однажды возникнет школа. – Он замолчал, к чему-то прислушиваясь. – Всё, время практически истекло. Уходи.

– Гриша, я… – я закусил губу, чувствуя, что глаза всё же защипало.

– Иди, Дима, – Лазарев мягко улыбнулся. – Что бы ты себе ни воображал, но я беспокоюсь о тебе, да и Прекраснейшая присматривает за тобой. Хотя постой, – он задумался, затем подплыл к неприметной двери. – Зайди. – Я осторожно потянул за ручку, и в этот момент помещение так тряхнуло, что я влетел в приоткрывшуюся дверь. В небольшой уютной комнате стояли пара диванчиков и несколько кресел. Стояли они полукругом, а посредине был расположен журнальный столик. На столике лежал кинжал: простая ручка, обтянутая кожаными лентами, не позволяющими руке соскользнуть, узкое четырёхгранное обоюдоострое лезвие примерно сорока сантиметров, гарда была простой, без каких-либо наворотов, так же, как и навершие.

– За основу ритуальных кинжалов Семья, после длительных экспериментов взяла всё же баселард. Возьми его. Ножен, к сожалению, нет, придётся заказывать дополнительно. Зато сейчас, чтобы добыть свою кровь, тебе не нужно будет со всей дури головой обо что-то биться.

– Спасибо, – я поднял кинжал. Он лёг в руку так, словно был сделан специально для меня.

– Никому не передавай его, это изобретение Лазаревых, и оно не потерпит чужих рук.

– Но…

– Иди, здесь становится небезопасно, – я обернулся и посмотрел на него. – Я бы обнял тебя, если бы мог. Дима, запомни, я не бросаю тебя, просто не могу с тобой остаться.

– Я это запомню, – и я быстрым шагом направился к двери. – Прощайте, ваше величество. – Не удержавшись, отвесил Григорию поклон, – а он в очередной раз грустно усмехнулся и сделал прощальный жест призрачной рукой.

Глава 5

Больше не оглядываясь, я побежал прочь из лабораторий. Стены начали рушиться, а пол шатался так, что я с трудом удерживался на ногах. Когда подбежал к знакомому коридорчику, то увидел, что друзья ждут меня возле портала. При этом они были увешаны разными свёртками, сумками и скрутками так, что их покачивало, и практически не было видно тел под всеми этими «необходимыми вещами».

Эдуард пребывал в виде волка. Подозреваю, это было сделано затем, чтобы вытащить побольше разного добра. На него чего только не навьючили… На глаз вес всех баулов приближался к тонне. Это не волк, это хомяк какой-то. Увидев меня, Эдуард кивнул и первым нырнул в портал. Правильно: на той стороне могло быть опасно, поэтому более сильный и опытный обязан всё разведать. Вскоре он снова появился и, указав головой на портал, снова исчез в нём.

Следующим пошёл Егор, за ним Ванда, я со своим кинжалом шёл замыкающим.

Выскочив на территории Второго факультета, мы замерли, разглядывая царившую вокруг разруху. Вокруг валялись обломки камней: то, что раньше было стенами, казалось бы, незыблемой Столичной Магической Школы, превратилось в бесформенную груду мусора.

Переглянувшись, мы осторожно двинулись к комнатам Второго. Однако попасть на территорию факультета нам не удалось: он был полностью разрушен. Тогда мы поспешили к Первому. Здесь нам повезло больше: пробившись сквозь завалы, в которые превратилась некогда дорого обставленная гостиная, мы смогли пройти к спальням.

Никого по дороге не обнаружили. Школа словно вымерла. В моей комнате мы разгрузили Эдуарда и Егора с Вандой. После этого Эд принял свой настоящий вид, сразу же магией прикрыв наготу. Без лишних разговоров он бросил на кровать мой чемодан и быстро его упаковал. Долго разглядывал мой кинжал. Я сунул ему кинжал, посчитав, что Великий Князь Эдуард, гораздо больше Лазарев, чем я, и с ним точно ничего противоестественного не случится, если он возьмёт его в руки. Наконец, Эд отмер и, пробормотав: «Однако», – засунул кинжал в мой чемодан. После этого увязал все принесённые вещи в один огромный тюк и сказал:

– Я буду ждать вас в поместье. Дима, найди директора и выясни, что происходит. Надеюсь, никто не пострадал. В любом случае всех учащихся уже эвакуировали, это ежу понятно. – И он взял с прикроватной тумбочки какой-то карандаш.

А порталы Эдуард делает быстрее и качественнее, чем я, промелькнула в голове совершенно идиотская мысль. Когда он исчез вместе со всеми вещами, Егор, наконец, заговорил:

– Я просто дурею с твоей семейки, Дим.

– Да я сам от неё просто в экстазе валяюсь, – я закатил глаза.

– Он действительно очень красивый, – раздался задумчивый голос Ванды. – Наверное, даже красивее, чем его описывают в книгах.

– Ванда, с этим могут быть проблемы? – тут же спросил я её, пристально разглядывая. Подозреваю, что Великий Князь Эдуард – это слишком сильный удар по неокрепшей девичьей психике.

– Нет, Дим, – она улыбнулась. – Он слишком красив. Какие с ним могут быть проблемы? Таким можно любоваться, но… Вот тот, которого Эдуард называл его величеством… Вот если бы он не был призраком, тогда да, тогда могли бы быть проблемы. – И Ванда нервно хихикнула.

– Уф, ну спасибо за откровенность. – Я выдохнул с облегчением. – Кстати, это был император Григорий. Так, учитывая твоё заявление, наверное, зря про него любовные романы не писали, как думаешь?

– Ой, – только и смогла сказать Ванда, поднося руки в горящим щекам.

– Вот тебе и «ой», – я покачал головой. – А сейчас пошли искать хоть кого-нибудь, кто сумеет нам что-нибудь рассказать.

– А если не найдём? – хмуро спросил Егор.

– Тогда я сделаю портал, – я пожал плечами. – Я умею их делать, и Эд это знает, поэтому унёсся со своими сокровищами, бросив нас здесь.

– Кстати, об Эде… – иногда они могли быть просто отвратительно синхронными.

– Давайте не сейчас. – я покачал головой. – У нас ещё будет время про нелёгкую судьбу Великого Князя Эдуарда поговорить. И его самого к обсуждению привлечём, чтобы не упустить деталей, – высказавшись, я направился к двери, но не успел взяться за ручку, как она распахнулась, и я столкнулся с крёстным.

– Хвала Прекраснейшей, вы нашлись, – Слава настолько забылся, что просто сгрёб меня в охапку, сильно обнимая. – Где вы были? И, может быть, чисто случайно, вы знаете, что произошло с моей школой?!

– Да, я бы тоже с удовольствием послушал, – голос раздался в тот самый момент, когда Слава меня на секунду отпустил. В комнату входил Громов, под удивлёнными взглядами Егора с Вандой.

– Сперва ответьте, кто-нибудь пострадал? – спросил я у крёстного.

– Нет. Мы все были на Болоте, когда школа начала рушиться. Пришлось задействовать большие силы и организовать порталы, отправившие детей временно по домам. Следующим шагом будет ведение непростых переговоров с другими школами, чтобы они взяли наших учеников на то время, пока Столичная Магическая Школа будет восстанавливаться, – крёстный тяжело опустился на мою кровать. Было видно, что он очень устал. – Вас троих это не касается. Для вас мы придумали кое-что другое, когда искали вас, надеясь, что вы всё-таки живы. Теперь рассказывайте.

Рассказывать пришлось мне. Егор и Ванда уступили мне эту почётную обязанность, как командиру нашей тройки. Я, вздохнув, начал говорить.

– Я случайно узнал, что существует артефакт, позволяющий управлять оборотнями, и этот артефакт активно ищет Клещёв, приближаясь к нему всё ближе и ближе. Пока я находился в карантине в доме Демидовых, мне удалось узнать подробности о том, где именно этот артефакт спрятан. Почему-то мне показалось, что времени практически не осталось, и что нужно как можно быстрее его найти. Это подтвердил Егор. Девяносто восемь процентов, – я даже не обернулся на возмущенный вздох. Ну, если рассказывать, то всю правду. Тем более, предсказание эриля – это очень важно для понимания истинного смысла вещей. – Вот мы и пошли искать.

– Никого не предупредив, – Слава потёр пальцами переносицу и посмотрел почему-то на Громова. – Андрей, ты ведь понимаешь, насколько будет сложно? – в ответ Громов только неопределённо покачал головой. А Слава посмотрел на меня. – Продолжай.

– В том месте было много ловушек. Одна из них, скорее всего, была связана со временем. Мы понятия не имели, сколько нас не было, но, так как вы нас искали, подозреваю, что пропали мы надолго, – я просто виртуозно обошёл момент появления Эдуарда и его ругань. – Нам удалось найти артефакт, но, как оказалось, это тоже была ловушка. Лазаревы установили какую-то фигню, – услышав это, Слава поморщился. Это ты ещё не слышал, как некоторые Великие князья выражаться умеют. Но крёстный больше не перебивал меня, продолжая внимательно слушать, поэтому я продолжил. – Это что-то вроде бомбы с обратным отсчётом времени. Они ведь не знали, что охотничий домик Семьи когда-нибудь станет школой. Нас спас Гвэйн. Мы бросились обратно, но вот, пришли уже к этому.

– И это хорошо, что всё получилось именно так, – внезапно проговорил Егор. – Если вы все не пошли нас искать, артефакт всё равно вытащили бы люди Клещёва, вот только без жертв бы не обошлось.

– Поэтому ты дал такой большой процент на то, чтобы мы обязательно пошли туда, – горячо добавила Ванда, глядя при этом на Егора.

– Что сталось с артефактом? – спросил Громов, о чём-то сосредоточенно размышляя.

– Я его случайно уничтожила, – виновато ответила Ванда. – Правда, случайно, я очень испугалась.

– Значит, артефакт уничтожен, – кивнул Громов, внимательно осматривая Ванду. – Это хорошо. Так теперь о вас. Я пока не могу дать оценку вашему поступку, мне нужно всё тщательно проанализировать. Но обучаться вы будете вместе, только не в другой школе, а по индивидуальной программе.

– Почему? – вырвалось у меня.

– Потому что от вас слишком много хлопот, Дмитрий Александрович, – и он жёстко усмехнулся. – Вы не отдадите ваш прекрасный дом под временное размещение в нём небольшой частной школы с тремя учениками?

– Да, конечно, – я моргнул, во все глаза глядя на него.

– Иван Михайлович Рокотов подтвердил своё участие в этом обучении. Кроме того, обучать он вас будет не один, а вместе со своими людьми. Не со всеми, конечно, но с несколькими избранными. Кроме этого вами будут заниматься преподаватели-маги.

– Э-э-э…– только и смог проблеять я.

– Теперь о вашей оплате. – Деловито произнёс Громов.

– Простите? – Я непонимающе смотрел на него.

– Вы же не думаете, что вас будут учить бесплатно? – мы все трое покачали головами. Вообще-то, я думал, что это обучение будет за мой счёт. – Иногда нашей стране необходимо при проведении некоторых операций присутствие подростков, иногда аристократов. Наумов попадает под категорию и тех и других. Если вы согласитесь, то подпишете договор, а также обязательства о неразглашении и соблюдении тайны на весь срок вашего обучения, то есть на ближайшие три года.

– То есть, вы будете привлекать нас к заданиям? – решил я уточнить то, что только что услышал.

– Не в ближайшее время, разумеется. Вы ещё ни к чему не готовы, – ответил Громов.

– А что потом? – Ванда нервно кусала губы, она переводила взгляд с меня на Громова и обратно.

Егор молчал, но выглядел при этом слишком ошарашенным.

– А потом будет видно. Возможно, вам будет предложена работа в Государственной Службе Безопасности. Возможно, вы даже примите это предложение. Я бы не советовал пока забегать так далеко вперёд. – Довольно уклончиво ответил глава этой самой службы.

– Простите, а вы кто? – хмурясь спросил Егор. Точно, это же только я знаю Громова. Ванде с Егором он не представился.

– Меня зовут Андрей Николаевич Громов, я глава Государственной Службы Безопасности Российской Республики, – когда он, наконец, представился, Ванда нервно икнула. – Сейчас вас переправят в поместье Наумова. Я присоединюсь к вам позже. Во-первых, вы сообщите мне о своём решении, и при положительном ответе мы подпишем все необходимые бумаги. Во-вторых, Дмитрий Александрович, вы не забыли о моей просьбе? – я медленно покачал головой.

– Вот только боюсь, я не смогу сказать вам ничего нового, чего вы бы не знали, – выдавил я из себя.

– Позвольте это решать мне, – Громов кивнул крёстному и вышел из комнаты, а Слава принялся сооружать портал, чтобы уже отправить нас из разрушенной школы в моё поместье. Надеюсь, дом мы застанем целым, учитывая присутствие там Эдуарда.

Глава 6

В поместье нас доставил Троицкий с помощью портала. Он сделал его так же быстро, как и Эдик. У меня был всего один вопрос к крёстному: почему мы всегда приезжали в школу на машине, если можно было вот так? Больше всего на свете мне хотелось упасть на кровать и не просыпаться, в идеале, никогда. В тот момент, когда мы очутились в гостиной, я упал на диван и закрыл глаза.

– Дима, не спи, – до меня донёсся голос Егора. – Нам-то что сейчас делать?

Я встрепенулся и сел прямо, бросив взгляд на кресло. На нём всё ещё лежала сумка с похищенными полгода назад драгоценными камнями, о которых я забыл в тот же момент, когда принёс их сюда. При этом вокруг сумки было на удивление чисто, ни единой пылинки мне не попалось. Да и сама сумка пыльной не была.

Если честно, не думал, что слуги рода в моё отсутствие почешутся и будут содержать дом в относительной чистоте. Под кресла и диван я решил всё же не заглядывать, чтобы впервые за последнее время в них не разочаровываться.

Я вновь посмотрел на сумку. Что делать со всем этим, ума не приложу. И я не только о драгоценностях. Через призму усталости до меня постепенно начал доходить тот факт, что в поместье впервые на моей памяти, кроме меня и моих родных, присутствует кто-то ещё.

– Точно, – я хлопнул себя по лбу, увидев, что крёстный, ухмыляясь, настраивает очередной портал под пристальным взглядом Ванды. Ребята стояли посреди комнаты и внимательно следили за мной, иногда переключая внимание на Троицкого. – Вы, когда собираетесь сюда заявиться ради нашего, так сказать, обучения? Громов говорил что-то про «скоро».

– Андрей преувеличил. Отдыхайте пока. Думаю, что на послезавтра сориентирую Ивана, а мы с Громовым прибудем через три дня. Нам нужно кучу дел переделать, так что пока будет не до вас. Мне нужно разобраться с тем, что же всё-таки произошло с моей школой и подлежит ли она восстановлению. И, Дим, постарайтесь хотя бы до прибытия Рокотова ни во что не вляпаться, и не разрушить этот дом, – с этими словами любящий крёстный настроил, наконец-то, портал и исчез в неизвестном направлении.

– Так, Дима, а сейчас ты нам всё расскажешь: про Эдуарда и про директора Троицкого. То, что он твой крёстный, мы ещё не забыли, но мне непонятно другое: откуда у Вячеслава Викторовича столько сил, чтобы клепать порталы один за другим? Потому что внешнего накопителя никто из нас у него не видел, – Егор скрестил руки на груди и нахмурился.

Ванда молча присоединилась к нему. Они смотрели на меня сверху вниз настолько грозно, что я почувствовал, что начинаю суетиться.

– А вы чего встали, вы присаживайтесь, – я сделал неуклюжую попытку хотя бы на одном уровне с ними оказаться. Потому что сейчас даже Ванда возвышалась надо мной.

– Да мы постоим, Дим, мы не устали, – проворковала Ванда.

– Ну, конечно же, устали, я же знаю.

– Дима, отвечай! – не выдержал Егор и повысил голос.

– Ты же эриль, сам не можешь холодное и тёплое разделить по полочкам? – выдохнул я, переводя взгляд с Ванды на Егора и обратно.

– Дима! – Теперь на меня прикрикнула Ванда.

– А как же: «Ты же мой друг и если что-то не хочешь рассказывать сам, то я не настаиваю?» – поинтересовался я у друзей, с каждой минутой заводящихся всё больше и больше.

– А как насчёт пыток, которые так любили практиковать твои родственники? – улыбнулась мне Ванда и двинулась в мою сторону.

– А почему ты мне угрожаешь? – возмутился я. – К тому же подобное можно будет трактовать как разбойное нападение моём же собственном доме, – я поднял руки перед собой в знак примирения. – Ладно-ладно. Давайте со второго вопроса начнём, хорошо?

– Как пожелаешь, меня очерёдность твоих ответов не слишком волнует, – остановилась Ванда и снова скрестила руки на груди, готовясь внимательно слушать.

– Троицкий – Тёмный. Поэтому ему не нужен накопитель. Могли бы и сами догадаться в тот момент, когда я сказал вам, что он мой крёстный. Ну кто ещё может быть крёстным у тёмного мага? Вы про нашу несравненную богиню не забыли, случайно? – Я даже головой покачал.

Судя по опешившим выражениям лиц, до них только что дошел этот простой и вполне логичный расклад. Они неуверенно переглянулись и синхронно покачали головами.

– Почему-то мы об этом не подумали, – произнёс, наконец, Егор. – А теперь Эдуард.

– А вас не смущает, что Вячеслав Викторович Троицкий – Тёмный? – мне не слишком хотелось говорить о своём далёком предке. Этот разговор мне вообще не слишком нравился. Не так я представлял себе представление своего родственника друзьям.

– Нет. Нас же не смущает, что ты – Тёмный. А вот то, что легенда прошлого, про которую написаны тонны книг: как любовных – для девочек, так и разных приключенческих боевиков для мальчиков, где отважный Великий Князь жертвует очень многим ради друзей, и повергает огромное количество врагов просто запредельной силой, оказалась живой и вполне себе здравствующей… – Егор остановился, чтобы перевести дух, а я закусил губу.

– Надо же, про Эдуарда не только любовные романы писали, оказывается. Не нужно ему об этом знать, а то мало ли. Вдруг мы его опять потеряем на несколько месяцев, а ему ещё нас вроде бы учить, – пробормотал я.

– В общем, это всё немного смущает, – продолжил Егор, не обратив внимание на мою реплику. – А ещё нас немножечко смущает то, что этот самый Великий Князь оказался оборотнем. А я-то голову сломал, откуда тот Тёмный взялся, когда мы с Беором разбирались.

– Маленький ты ещё для этого. Чтобы понимать такие сложные вещи, – решил пояснить я. – Ведущие умы нашей национальной безопасности так и не смогли решить этот ребус.

– А не прикончил он демона почему? – Егор пропустил мою шпильку мимо ушей.

– Ему времени не хватило, рассвет застал неожиданно, а в виде Гвэйна Эд всё-таки не настолько силён…

– Вот этот момент я как раз понял, не держи меня за идиота! – рявкнул Дубов. – Дим, или ты всё нам рассказываешь, потому что вот в таких делах между нами точно не должно быть тайн, или мы уходим. Как я понял, до Твери совсем недалеко, а там родители Ванды помогут мне до дома добраться. И нам плевать на то, что подумает Громов. Мы ещё ничего не знаем и ничего не подписывали, – Ванда решительно кивнула, показывая, что Егор действительно говорит сейчас за них двоих. Я тяжело вздохнул и принялся колоться, разглядывая свои ладони и не глядя на друзей.

– Понимаете, вы в книгах читали про отважного князя, да и на деле… он вас сначала вытащил, а предварительно, скорее всего, с болотниками договорился, чтобы они нас подстраховали, если вдруг что… Хотя кого я обманываю, договорился, ага. Приказал и все дела. А они только что в ладошки не хлопали; конечно, такое внимание к ним со стороны самого Лазарева, и не такого, как последнее вырождение типа меня, а… – обиды уже не было, была усталость и простая констатация фактов, но вот «дерьмо» я ему ещё припомню. – Я сейчас с мыслями соберусь.

– Мы тебя не торопим, – миролюбиво проговорила Ванда, садясь на диван рядом со мной и беря меня за руку.

– Я знал, что Гвэйн оборотень. В лаборатории императора Григория, когда его величество пытался научить меня хоть чему-нибудь, я случайно оживил белого оборотня. До этого момента – мёртвого оборотня, застрявшего в ипостаси волка. Это я так думал, и Гришка, кстати, тоже. То, что оборотень оказался неправильным и превращался в полнолуние в человека – я узнал совсем недавно. Когда мы дружно от Беора спасались на раскидистой берёзке, я ещё был не в курсе этой трагичной истории. И, разумеется, я был не в курсе, что мой Гвэйн – это Великий Князь Эдуард Лазарев. – Выдохнул я и поднял голову, посмотрев на всё ещё стоявшего передо мной Дубова.

– Теперь всё сходится, – неожиданно проговорил Егор.

– Что сходится? – я непонимающе на него уставился.

– Почему Гвэйн, или правильнее Великий Князь Эдуард, свалил в бабке Вере и носа оттуда не казал, когда в Дубках поселились сотрудники службы безопасности? Они же рыскали повсюду, таская с собой различные артефакты. Очень уж сильно ребята хотели найти настолько сильного Тёмного мага. И они бы его обязательно нашли, даже не сомневайся. Только вот Гаврюша был временным вместилищем для тёмной сущности, и рядом с ним все их артефакты сбоили. Поэтому на твоего волка никто ничего не подумал, – кивнул он. – Девяносто девять процентов.

– Логично, – хмыкнул я. Почему-то именно об этом мы с Эдом никогда не говорил. Он слишком болезненно относился к подколкам по поводу его лишнего веса, который с большим трудом сбросил.

– И как так получилось, что ты смог его воскресить? – спросила Ванда, не сводя с меня взгляда.

– А вот это самое интересное: видимо, Прекраснейшая посчитала, что нам всем здесь скучно живётся. Она позволила моей неуправляемой на тот момент магии вернуть Эдуарда. Потому что он – хронический неудачник. При этом, своей хронической неудачей он, похоже, заражает всех вокруг. В ваших книжках всё о нём написано совершенно неверно. Он только свой дом спалил дважды! Умудрился стать неполноценным оборотнем, когда его столь оригинальным способом безутешный папа-император лечил от простенькой болезни. Она почему-то другими способами не лечилась. А ещё Эд умудрился рассорить Семью с Гараниными, да так качественно, что глава Рода хотел собственного наследника собственноручно убить. И это только то, о чём я знаю. – Я надеюсь, Эд меня не прибьёт, если узнает, что я кратко пересказал всю его не слишком долгую жизнь своим друзьям.

– На всё это явно должны были быть причины, – недоверчиво проговорил Егор, но я только отрицательно покачал головой.

– В общем, я практически за пару дней до того, как вернуться в школу узнал, кем является Гвэйн. Причём узнал совершенно случайно – нас полнолуние застало на улице. Это правда, я клянусь, – жалобно добавил я. – А не рассказал вам сразу – так сам пребывал в шоке не столько от того, что этот мир был осчастливлен ещё одним Лазаревым, сколько от всего случившегося в последнее время.

– Мы тебе верим, Дим, – тихо сказала Ванда и погладила меня по руке.

Мне сразу стало легче, даже дышать стал свободнее. Надо же, я ведь по началу не понял, что мысль о том, что друзья могут меня бросить, так сильно на меня повлияла.

– Я полагаю, на сегодня с различными откровенностями покончено? И ты уже можешь отдать распоряжение своим слугам, чтобы они приготовили комнаты для твоих друзей? – я выглянул из-за Ванды, услышав знакомый голос.

Эд стоял, прислонившись к косяку двери, безупречно одетый, скрестив руки на груди. Его длинные белоснежные волосы были собраны в хвост, открыв при этом невероятно красивое породистое лицо.

– И да, в тех книжках, которые для девочек, практически всё – правда, – ухмыльнулся он.

– А ты сам не можешь отдать подобное распоряжение? – невольно вырвалось у меня.

– Я много чего могу, но, во-первых, это твой дом, и ты являешься его полноправным хозяином. Во-вторых, тебе пора учиться быть этим самым хозяином. В-третьих, я не думал, что существует хоть кто-нибудь на белом свете, кто не будет считаться со словом Лазарева, – Эд замолчал, а я только фыркнул, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться в голос.

Ну конечно, на хозяина дома он все дела свесить захотел. Не удивлюсь, если слуги во главе с дворецким Николаем его послали на несколько неприличных букв, не слишком отреагировав на то, кто именно захотел их что-то заставить делать. Мол, дом не твой, хозяин не ты, так что свою крутизну иди показывай кому-нибудь другому, например, хозяину, а мы и дальше будем ничего не делать. Только оденем тебя.

Хотя последнее вряд ли. Из одиннадцати моих слуг шесть являются представительницами прекрасного пола, поэтому они с радостью оставили бы Эдуарда голым. Чтобы подольше любоваться обнажённой фигурой Великого князя. Да и такой одежды, что была на нём надета, я не припомню. Скорее всего, это содержимое одного из тех мешков, которые он тащил на себе из лаборатории.

– Его величество наложил на меня ответственность за твоё обучение, а это, Дмитрий, очень сильно меня обязывает. – Недовольно проговорил Эд, видимо, по моему лицу прочитав то, о чём я сейчас думал. – И обучение включает в себя не только изучение магии, если ты ещё этого не понял. Так что будь добр, прекращай себя жалеть и обеспечь уже нормальный отдых своим гостям, которые по совместительству являются твоими друзьями. И только потом можешь уже отдохнуть сам. И да, я могу заставить твоих слуг работать, но не буду этого делать принципиально. Полагаю, что приведение дома в соответствие, будет одним из этапов твоего обучения. Это же надо было так их распустить. – Он поморщился, поджав губы.

Я подавил совершенно детское желание показать Эду язык. Егор с Вандой смотрели на эту ожившую легенду с каким-то благоговением, и мне это совершенно не нравилось. Они, похоже, благополучно пропустили мимо ушей то, что я говорил о невезучести конкретного Великого Князя. Ну ничего, когда на вас деревья падать начнут, вы поймёте, почему Эд стоит на последнем месте в личном рейтинге императора Григория Андреевича.

Покачав головой, я позвал Николая. Дворецкий сразу же материализовался передо мной, словно под дверью подслушивал. Вероятно, воспоминания о моей истерике, когда я сорвался на слугах, всё ещё были живы в их головах. Я посмотрел на внимательно смотрящего на меня дворецкого и заставил себя встать с дивана. Всё-таки Эдуард прав, никто, кроме хозяина, не сможет распорядиться насчёт комнат для гостей.

Рядом с моей комнатой находились три гостевые спальни, и я решил, что Егор с Вандой будут размещены именно там. Второй этаж я уже мысленно отдал нашим учителям, которые скоро прибудут. Пусть делают с ним что хотят. Поднявшись на третий этаж, я начал экскурсию: подошёл к двери своей спальни, открыл и показал друзьям.

– Вот здесь я обитаю, – я направился к двери, расположенной левее. Открыв её, заглянул внутрь. Так и есть, на кровати и столе лежат ещё не разобранные вещи из лаборатории. – Здесь, похоже, решил поселиться Эдуард. А вот эти две свободны. Выбирайте. В каждой комнате есть свой санузел и ванная.

Ванда с Егором нерешительно и явно робея подошли к дверям, а я обратился к Николаю, шедшему за мной в ожидании распоряжений.

– Приведёшь всё в соответствие. У них по техническим причинам нет даже смены белья, поэтому подбери из того, что у нас имеется. На первое время должно хватить, а потом мы что-нибудь придумаем. Ванда живёт недалеко, так что, думаю, разберёмся. – Дворецкий кивнул и с серьёзным видом отправился выполнять поручение, попутно подзывая к себе слуг и раздавая им задания. – Ребята, вы чего? – я подошёл к жмущимся на пороге одной из комнат друзьям.

– Знаешь, Дим, мы почему-то только сейчас поняли, что ты действительно Лазарев и наследник Александра Наумова. До этого почему-то… – Ванда недоговорила, растерянно посмотрев на молчавшего Егора.

– Да ну, брось, – махнул рукой. – Ведь на самом деле ничего ведь не изменилось. Так что прекращайте дурью маяться и двигайте уже отдыхать. Душ примите, а одежду вам сейчас притащат какую-нибудь.

– А ты? – Егор отошёл от двери и направился к следующей.

– А я пойду отчитаюсь и тоже на боковую. Мы, если верить всем свидетелям, уже неделю не спим.

И я быстро пошёл к лестнице, чтобы не смущать своим присутствием друзей. Ничего, освоятся. Я тоже сначала дичился, когда меня Демидов к себе впервые затащил. Потом привык, и они привыкнут.

Глава 7

Звонок в дверь прозвенел в тот момент, когда я уже входил в большую гостиную, в которой оставил Эдуарда. Кто бы это не припёрся, ему откроет Николай, а потом доложит мне. И я прошёл прямиком в гостиную и рухнул в своё любимое кресло. Эдуард стоял у окна, заложив руки за спину, и смотрел на улицу. Как он умудряется стоять так прямо? Его что, кол заставили в детстве проглотить? Или дыба – это не орудие пыток, а семейный тренажёр для коррекции осанки?

– Дмитрий Александрович, добрый вечер. Как хорошо, что вы наконец-то объявились. Целая неделя вашего отсутствия, и слухи о вашем исчезновении чуть не пошатнули биржу. Но благодаря вышедшим комментариям Громова и Троицкого нам удалось стабилизировать обстановку. Не следует больше поступать так опрометчиво, не поставив меня в известность заранее. – В комнату без доклада вошёл Гомельский и смерил меня пристальным взглядом. Словно хотел убедиться, что со мной действительно всё в полном порядке.

В этот момент Эдуард обернулся, отвлекаясь от, безусловно, интересного зрелища за окном, и, нахмурившись, смерил холодным взглядом моего поверенного.

– Извините, могу я поинтересоваться, кто вы и кем являетесь, раз позволяете себе так разговаривать с хозяином этого дома? – и хоть он голос не повысил, в гостиной внезапно наступила просто гробовая тишина.

Я смотрел, как Гомельский повернулся на незнакомый ему голос и, наконец, разглядел того, кто его так нагло перебил. Насколько я помнил, мой поверенный был помешан на Семье, собственно, как и все сотрудники Первого Имперского Банка. Поэтому это было даже неинтересно. Осталось только убедиться, что хотя бы Артур Гаврилович не является очередным фанатом Великого Князя Эдуарда.

– Ваше… Ваше высочество, – наконец, произнёс Гомельский. – Я прошу меня извинить, всё-таки я не был готов к встрече с вами. Мы не так часто заглядываем в родовую книгу, подаренную вашим отцом нашему банку. Позвольте представиться, Артур Гаврилович Гомельский – поверенный Семьи. Я могу поинтересоваться, как вам это удалось?

– Длительный стазис, – Эдуард кивнул и прошёл в комнату, расслабленно садясь в кресло.

– Хорошо. – Гомельский, в свою очередь, сел на диван, потому что все кресла оказались заняты. – Но, вы сами понимаете, что ваше возвращение не делает вашу роль в Семье… – Эд поднял руку, прерывая его на полуслове.

– Я прекрасно знаю распределение ролей в Семье, – медленно произнёс он. – Полагаю, я знаю об этом распределении гораздо больше, чем вы. Или вы хотите сказать, что за это время и здесь всё кардинально поменялось?

– Разумеется, нет, ваше высочество. Однако у нас возникла небольшая проблема, – сразу же ответил ему Гомельский. Он не сводил взгляда с ожившего Великого Князя. Но слава Прекраснейшей, в его глазах я не видел того фанатичного блеска, который был у каждого, кто встречался с этой ожившей легендой.

– Что вы хотите этим сказать? – Эд нахмурился ещё сильнее.

– Империи больше нет, ваше высочество. И появляться на людях, представившись Эдуардом Лазаревым, будет слегка, хм, неразумно, – после небольшой паузы проговорил Гомельский.

– Возможно, вы правы, – нехотя отозвался мой дядюшка. Ему ещё не было привычно, что Лазаревых нет, как и Империи. Ничего, думаю, он сможет адаптироваться, но, как я понимаю, нам всё-таки предстоит учить друг друга. – Что вы предлагаете?

– Казимир был уже не мальчиком, когда Дмитрий Александрович появился на свет. У него вполне мог быть старший сын. Которому сейчас как раз исполнилось бы двадцать восемь лет, – спокойно сообщил Гомельский. Я же непонимающе уставился на него: он сейчас так над Эдиком шутит и испытывает его на прочность, или говорит серьёзно. – Вы кровные родственники, и любой анализ ДНК это подтвердит. Даже если кто-то додумается взять анализ у покойного Казимира, он всё равно покажет близкое родство. А лёгкое расхождение в результатах можно будет списать на действие магии на останки. – Подумав, добавил Артур Гаврилович.

Только сейчас я увидел, как цвет его глаз меняется на серебряный. Такими же становятся глаза у Егора, когда он применяет свои способности эриля. Ну конечно, и почему я не удивлён.

– Я правильно понял, вы предлагаете просто легализовать Эдуарда, предоставив ему паспорт, в котором он будет носить фамилию Казимира? – с какой-то садисткой улыбкой поинтересовался я у Гомельского. А ведь я обещал, что за то «дерьмо» он мне ответит. Только не думал, что расплата наступит так быстро.

– Легализовать? – на выдохе спросил дядя Эдик. – Я что заморский фрукт, чтобы меня, Великого Князя, легализовали?

– Нет, ты можешь, конечно, явиться этому миру и так, представившись Эдуардом Лазаревым, но я думаю, тебе мало, кто поверит. Однако найдутся люди, которые могут и поверить… в то, что ты сам в это веришь, и проведёшь ты остаток жизни в комнате с мягкими стенами, разговаривая с посланниками всех известных богов. – Пояснил я, не дав Гомельскому открыть рот.

– Пусть только попробуют, – неприятно ухмыльнулся Эд.

– Тогда ты просто скажешь всем, что ты Тёмный маг, которые, по слухам, вымерли несколько сотен лет назад, и тебя просто сожгут, как еретика, на всякий случай. – Добавил я.

– Какое варварское время. – Покачал головой Эд. Он продолжал сидеть в кресле очень прямо. Глядя на него, я сам неосознанно выпрямился. К слову, Гомельский тоже подобрался, хоть ему точно было неудобно выпрямляться, сидя на диване.

– Какое есть. – Я развёл руками. – Ты же сам видел, что я не ору на каждом углу про то, что в моей семейной часовне до сих пор славят Прекраснейшую. Или ты думал, что я это делаю, потому что дегенерат, ничего не умею и скрываюсь, чтобы не позориться?

– Не выставляй меня идиотом, – Эдуард сжал губы. – Я прекрасно разобрался в том, что Империя пала. Но я и подумать не мог, что всё настолько плохо.

– Да нет, – я вздохнул. – Совсем плохо всё было лет триста назад. Тогда только за верность Семье могли вырезать весь Род, – Эдуард недоверчиво покачал головой. – Сейчас уже всё не так остро. Но лучше перестраховаться. Поэтому самым простым будет представить тебя, как моего брата и сделать тебе вполне легальный паспорт. С этим я согласен с Артуром Гавриловичем.

– И в чём подвох? – Эдуард переводил взгляд с поверенного на меня и обратно. Кстати, насчёт самой идеи легализации он, если подумать, недолго возражал, всё-таки Эд не просто красивый, но и очень умный. Зараза! Вот так и возникают на ровном месте разные комплексы, в основном, неполноценности.

– Подвох в том, что Казимир по всем документам не Лазарев, сам понимаешь. – Я не озвучивал своей фамилии, которую носил до того, как стал Наумовым. Пусть это будет для Эдуарда большим сюрпризом. – К тому же нужно будет придумать легенду о том, как так получилось, что ты остался без документов.

– Не волнуйтесь, насчёт этого у меня как раз имеется пара идей. – Улыбнулся Гомельский. – Тем более, нужно всё сделать так, чтобы никто не обратил внимание, или отнёсся с пониманием, если вы допустите ошибку в разговоре. Или поведёте себя несоответственно этому времени.

Эд пристально посмотрел мне в глаза. Ты что, опять забыл, что Тёмные не могут читать других Тёмных? Я не отвёл взгляда, и, наконец, Эдуард напряжённо кивнул и перевёл взгляд на Гомельского.

– Это возможно?

– Конечно. Для Первого Имперского Банка нет ничего невозможного. Только вы мне сейчас образцы ДНК передадите. Пара волосинок подойдёт. – Гомельский раскрыл свой кейс и достал оттуда пару небольших пакетиков. Интересно, он всегда ко всему готов? Или он слегка лукавил, когда говорил, что не знает про Эда?

– Кстати, Артур Гаврилович, мне бы хотелось поинтересоваться судьбой моего личного счёта. Он всё ещё существует? – неожиданно спросил Лазарев.

– Разумеется, ваше высочество. Это же Первый Имперский Банк. Если у вас были накопления, отдельные от основного счёта вашей Семьи, то всё сохранилось в целости и сохранности. Разумеется, на основной счёт начисляются проценты за хм пятьсот тридцать четыре года, если мне не изменяет память. Точную сумму я могу вам сказать, когда в Банке сверюсь с архивными документами, – проговорил поверенный ничего не выражающим голосом. Я мысленно присвистнул. Представить себе не могу, сколько накопилось на счетах средств даже с пары сотен золотых рублей, за столько-то лет.

– Да, кстати, раз вы здесь, может, посоветуете, что можно сделать с этим? – нужно было решить этот вопрос, пока я в очередной раз про него не забыл. Поэтому, выбравшись из своего кресла, я схватил сумку с камнями и протянул её Гомельскому.

Артур Гаврилович в это время преувеличенно бережно упаковывал мои волосы и волосы Эдуарда. Только после того, как образцы оказались в его портфеле, он соизволил забрать у меня сумку, открыть её и заглянуть внутрь.

– Что это? – мужчина вытащил один из камней и посмотрел сквозь него на падающий из окна солнечный свет. Я впервые видел недоумение на лице своего поверенного.

– Корм для моей собаки, – невозмутимо ответил я.

– Вы держите меня за умственно отсталого? – вежливо поинтересовался Гомельский, поджав губы.

– А на что это похоже? – вздохнул я. – Наверное, на драгоценные камни, если я сейчас ничего не путаю.

– Откуда они у вас? – Гомельский перевёл взгляд с бледно-зелёного прозрачного камешка и посмотрел на меня. Не дождавшись вменяемого ответа, он вновь открыл свой портфель, вытащил оттуда лупу, и с профессиональным интересом принялся рассматривать, судя по всему, изумруд. – Хм. Камень с похожими серийными номерами был украден несколько месяцев назад вместе с другими драгоценностями у официальных перевозчиков второго по величине банка Российской Республики. Как оказалось, что эти самые драгоценности сейчас находятся у вас?

– Это долгая история, – вздохнул я и покосился на Эдуарда. Непосредственный виновник как раз вспомнил эту самую историю и сейчас прикладывал все усилия, чтобы сохранять морду кирпичом.

– А я никуда не спешу, – Гомельский положил камень обратно в сумку, поставил её на столик и сел обратно на диван. – Но постарайтесь в двух словах поведать нам эту длинную историю. Мне нужно знать, каким именно путём у вас оказались краденые камни. Их до сих пор ищут не только владельцы и все официальные службы республики, но и гильдия воров, как и гильдия мошенников. Вы даже представить себе не можете награду, которую обещает каждый из участников поисков за информацию об украденном.

– И зачем вам нужны такие подробности? – выдохнул я.

– Чтобы правильно реализовать эти камни. Что-то можно переплавить, что-то перепродать через гильдию торговцев и подпольные аукционные дома, а что-то оставить на хранение. И это всё зависит от истории, которую вы мне сейчас поведаете. – Гомельский даже вперёд подался, хищно глядя на меня.

– Ну, если в двух словах, – протянул я. – В общем, так: там были какие-то бандиты, оборотни, точнее, два оборотня, и это вообще украденная сумка. А я никого из них не знал до этого, просто так получилось… – отвлекая Эда от проблемы его легализации, я не подумал, что собраться с мыслями и рассказать подробности той страшной ночи будет так сложно.

– Тихо, спокойно, – прервал мой сбивчивый рассказ Гомельский. – Я не понимаю, что вы хотите сказать. Какие оборотни? Какая кража? Вы что, эти камни у каких-то оборотней украли?

– Нет. Конечно же, нет, ничего я не крал! Я же объясняю: я утащил эту сумку у бандитов, которым уже было наплевать на драгоценности, так как Прекраснейшая денег с мёртвых не берёт, но я не хотел их убивать! Я вообще никого не хотел убивать, но этот громила меня ударил, а моя магия была тогда нестабильна, – я беспомощно посмотрел на Эдуарда, но этот гад совсем не пытался мне помочь, лишь сдерживал улыбку.

– А при чём здесь оборотни? – голос Гомельского впервые звучал жалобно.

– Так ведь оборотень и спёр эти камни. Только это не наш оборотень. Наш оборотень неправильный, был неправильным, пока в сущность, или как эта фигня называется, не нырнул. А у того, кто камни спёр, сын есть маленький. Я его и пожалел, а на вора мне плевать было, самому бы ноги унести.

– У оборотня есть сын, у которого украли эти камни какие-то бандиты? – Гомельский затряс головой, пытаясь в мой рассказ уместить хозяев камней и разные гильдии.

– Нет. Вы неправильно меня поняли! – Вот об этом говорил Слава, предупреждая, чтобы я не нервничал, когда что-то рассказываю. Потому что в этом случае меня невозможно понять. А самое обидное, я ничего не могу с этим поделать!

– Это вы украли эти камни у сына оборотня? – уже не пытаясь что-то понять, сделал последнюю попытку разобраться мой поверенный.

– Мы там оказались случайно, понимаете, случайно!

– Ладно, – махнул рукой Артур Гаврилович. – Вы всё равно не расскажете, если не хотите. Можно только задать вам один вопрос: Дмитрий Александрович, вам что, денег мало?

– Да я вообще не знаю, сколько у меня денег, – от дальнейшего расспроса меня спас звонок в дверь. Что-то в поместье как-то людно становится. Похоже, Слава настроил защиту на определённых людей, раз они могут вот так беспрепятственно к двери от ворот проходить. Троицкому такие полномочия ещё Казимир дал.

– Я подумаю, что можно с этим сделать, не привлекая излишнего внимания, – Гомельский поднялся с дивана. – А все ваши счета, ваше высочество, я переоформлю на ваше новое имя. Сводку по ним предоставлю вам вместе с вашими новыми документами.

– А какое… – закончить вопрос Эдуарду не дал вошедший в комнату полковник Рокотов.

– Добрый день, – поздоровался Иван с присутствующими. Его взгляд остановился на мне. – Дмитрий, ты в монастырь собрался? Что на тебе надето? – тут только я понял, что так и не переоделся, и на мне всё ещё та дерюга, в которую меня нарядил Хмырь. И почему это только полковник заметил? Или остальным настолько на меня наплевать?

– Непредвиденные обстоятельства, – пробормотал я. Почему-то мне казалось, что Иван должен был прибыть позже. Но это не значило, что я не рад его видеть. Правда, эта радость растворялась в усталости. Сейчас больше всего мне хотелось спать.

– Вообще-то, предполагалось, что в это время Дмитрий будет уже спать, поэтому да, это стечение обстоятельств, – негромкий голос Эда привлёк внимание Ивана.

Взгляд полковника метнулся к Великому князю. Фанат Семьи долго разглядывал Эдуарда, затем его брови поползли вверх.

– Но как?

– Стазис. Временный. Сейчас уже нет. А еще Эдуард истинный оборотень, что бы это ни значило, – сдал я Эда с потрохами. – Я могу уже пойти спать? Или мне опять размещением заниматься?

– Иди, я сам устрою полковника, и мы переговорим с ним о твоём дальнейшем расписании. К тому же нужно рассчитывать на то, что заниматься придётся не с одним учеником, а с тремя. Вы здесь один без команды? – Эдуард слитным, плавным движением поднялся из кресла и подошёл к полковнику.

– Пока да. Я слышал, что произошло в школе, и решил удостовериться…

– Господа, если вы не возражаете, я пойду заниматься делами его высочества, – перебил полковника Гомельский. Я даже не стал спрашивать, зачем он вообще приходил. Если он мне не предоставил кучу документов на подпись сразу, то ничего страшного на самом деле не произошло.

Все, включая меня, кивнули, и поверенный отбыл, не забывая захватить с собой сумку с драгоценностями.

– Так я пойду? – я ещё раз решил уточнить этот момент.

– Иди, – махнул рукой Эд.

И я быстро вышел из гостиной, чтобы они не успели опомниться и не загрузили меня чем-нибудь прямо сейчас.

Дойдя до своей комнаты, я стянул через голову колючий мешок, швырнул его на пол и направился в душ, где долго стоял под горячей водой. Не так я представлял себе возвращение домой, но… Всё-таки так гораздо лучше, чем невыносимое, отравляющее саму душу одиночество.

Надо бы матери самому позвонить. Она связывалась со мной накануне праздников, но разговор у нас с ней почему-то не клеился. Решили поговорить потом. Но телефон затерялся где-то в глубинах разрушенной Школы, или в поместье Демидовых забыл. Я уже и не вспомню, где потерял трубку. Нужно новый купить.

Недодумав эту мысль, я сдёрнул покрывало и как был голым, так и растянулся на чистых простынях, проваливаясь в долгожданный сон.

Глава 8

Проснулся я когда мне на лицо посыпалась штукатурка. Открыв глаза, уставился в потолок и как-то отстранённо подумал, что родители чисто интуитивно поставили мою кровать под несущую балку. Ну не могли же они знать, что именно эта проклятая балка по всё той же счастливой случайности останется на месте, в то время, когда всё, что было за ней, будет очень медленно падать по обе стороны от моей кровати. Последнее, что в тот момент я помнил, это летящий прямо мне в голову обломок камня, а потом наступила темнота.

Очнулся я оттого, что кто-то осторожно тряс меня за плечо.

– Ты живой? Дима, открой глаза и скажи мне, что ты живой.

– Да, хотя ты прилагаешь все возможные усилия для того, чтобы исправить это досадное недоразумение, – я опознал голос Эдуарда и отвечал, не открывая глаз.

– Хвала Прекраснейшей! – простонал мой дядюшка, повышая голос.

Я открыл глаза. Да, с потолком в этой комнате было гораздо лучше. С ним я хотя бы крышу изнутри никогда не видел. Пыль всё ещё клубилась и чувствуется мне, она ещё не скоро осядет. Но совершенно неожиданно для меня пошёл небольшой дождь со снегом. Он с каждой секундой всё больше сбивал пыль. Так что буквально через минуту-другую обзор в комнате начал понемногу восстанавливаться. Я же снова задрал голову и увидел прямо над собой не только внутреннюю поверхность крыши, но и кусок неба.

Мне было неуютно находиться голым под холодными каплями, хоть они и были довольно редкими. Вздохнув, я укутался в покрывало. Идти куда-то было безумно лень, так что я не торопился покинуть свою комнату или начать звать кого-нибудь на помощь, хотя бы Николая.

– У меня сейчас только один вопрос, и только ты на него можешь мне ответить. Спрошу один раз и медленно: почему на меня упал потолок? – произнеся это, я пристально посмотрел на Эда.

– Это старый дом, всякое могло произойти и в любое другое время, – он не оправдывался, просто констатировал факт.

– Ладно, но ответить мне тогда, где крыша? Насколько я помню, прямо над моей комнатой располагался заброшенный чердак? – поинтересовался я, глядя на невозмутимого дядюшку.

– Крыша обвалилась, а пол на чердаке ветхий, – он пожал плечами. – Я же говорил, что ты распустил своих слуг. Снег с крыши, особенно в таком старом доме, нужно чистить регулярно. Поэтому не удивительно, что в конечном счёте произошёл обвал.

– И почему я даже не сомневаюсь, что это самое время наступило именно тогда, когда у меня поселился один известный на всю Российскую Империю, а потом и Российскую Республику, Великий Князь? Кстати, кем ты мне всё-таки приходишься? Впрочем, неважно, я уже решил, что дядя лучше всего подходит, не так ли, дядюшка Эдик? – медленно проговорил я. Конечно, не факт, что именно Эдуард виноват в произошедшем, но я почему-то был зол на него, какой-то странной иррациональной злостью.

– Это чистая случайность и совпадение, не более.

– Да, и в библиотеке Демидовых тоже было простое совпадение, я помню, – когда я это произнёс, Эдуард ещё больше выпрямился и скрестил на груди руки. Я уже заметил, что он всегда так делал, когда раздражался. Однако Эд промолчал, и я продолжил: – Скажи мне, что ты вообще делал на чердаке? – встряхнул я волосами, чтобы стряхнуть с них пыль и строительный мусор. Комната сразу завертелась, а в ушах послышался звон.

– А откуда ты узнал, что я был на чердаке? – позволил себе удивиться этот неправильный оборотень.

– Догадался. Так что ты там делал? – повторил я свой вопрос.

– На чердаках старинных поместий всегда можно найти много чего интересного. И я точно знал, что могу найти на этом чердаке.

– Нашёл? – я со второй попытки встал и оглядел то, что осталось от моей комнаты. Осталось мало. Неповреждённой оказалась только моя кровать. А остальное… Я махнул рукой. Завтра Гомельского попрошу что-нибудь с этим сделать. По крайней мере, денег выделить на реконструкцию.

– Нашёл, – спокойно ответил Эдуард. – Я подумал, что тебе будет интерес…

– Откуда ты узнал, что должен приехать полковник Рокотов, да ещё и не один? – эта мысль посетила меня, когда я принимал душ.

Троицкий мог настроить защиту поместья, что он и сделал для Гомельского. Но он не задерживался ни на минуту, после того как доставил нас сюда. Поэтому это точно был не он. Значит, сделать пропуск Рокотову мог сделать только Эд.

И поэтому сейчас, когда моё раздражение требовало выхода, я, перебив Эда, задал этот вопрос, который не хотел задавать, потому что не хотел знать на него ответ. Эдуард – Великий Князь, его так воспитали, и никакие катаклизмы не сделают его другим. А на что способны Лазаревы, когда речь идёт о Семье, я уже знаю: разрушенная школа до сих пор стоит перед глазами.

Эдуард вздохнул и прикоснулся кончиками пальцев к своим глазам, а затем поднёс руку к виску.

– Всё здесь, нужно только уметь видеть.

– Неправда! Тёмные не могут читать других Тёмных.

– А кто тебе сказал, что я читал тебя? – прямо спросил он, посмотрев мне прямо в глаза.

– Не смей, слышишь, – прошипел я, соскакивая с кровати, едва сдержав стон из-за того, что сразу порезал ноги об остатки потолка, – не смей так обращаться с моими друзьями. Со своими можешь делать что угодно, но с моими не смей!

– Видишь ли, Дмитрий, я не могу последовать твоему совету. А знаешь почему? Потому что моих друзей уже много веков нет в живых, – Эдуард сказал это таким тоном, что я почувствовал себя виноватым, хотя это он… Я сжал кулаки. Эдуард же швырнул на мою кровать какую-то книжку в чёрной кожаной обложке. – Наслаждайся. Хотя сдаётся мне, больше, чем ты уже ненавидишь свою Семью, ненавидеть просто невозможно.

С этими словами Эдуард резко развернулся и вышел из разрушенной комнаты. Я же стоял посреди разгрома абсолютно голый, не понимая, зачем я скинул с себя покрывало, когда вскакивал с кровати, и чувствовал себя полным ничтожеством. Вот так, Митя, Великий князь может поставить тебя на место одним жестом, и ты даже не сможешь оправдаться, потому что он не опустится до твоего уровня, и не вступит с тобой в спор.

Я простоял так несколько минут, невидяще глядя на дверь комнаты. Дождь из мелко моросящего постепенно превращался в ледяной ливень и понемногу начал приводить меня в чувство.

На периферии сознания мелькнула мысль, что дождь зимой – это как-то неправильно. А уж когда этот дождь идёт в твоей спальне… Сразу стало холодно, мокро и гадко.

Я тряхнул головой, добрался до ванной, которая только чудом уцелела, схватил полотенце, чтобы хоть чем-то прикрыться, и выбрался в коридор. Первым желанием было вломиться в комнату к Ванде или к Егору, чтобы убедиться, что с ними всё в порядке. Оглядевшись по сторонам, передумал. Что-то мне подсказывало, что если здесь никто не носится с воплями, то «непредвиденная случайность» произошла только в моей спальне.

Всё-таки Эдуард приносит несчастье. А если учитывать, что небольшой катаклизм произошёл настолько точечно, можно смело утверждать, что квинтэссенция невезения дядюшки наступает, когда он находится рядом со мной. Интересно, это как-то суммируется? Может, его проклял кто-нибудь? Или всю нашу семью? Нужно будет уточнить, невезения начали сопровождать Эда до того момента, как он рассорил Семью с Гараниными или после этого. Или ещё кому смог насолить так качественно за свои двадцать восемь лет. А то мало ли.

Плюнув на пол, я вернулся в комнату за той книжкой, что всё ещё лежала на моей кровати, а затем побрёл в родительскую спальню. Буду спать здесь. Перед тем как завалиться в постель, я принял душ, чтобы смыть с себя строительный мусор, под каплями дождя превратившийся в засохшую грязь.

Проснулся я оттого, что кто-то пристально на меня смотрел. Какое неприятное ощущение. Кое-как разлепив веки, я увидел две пары глаз, создающие этот дискомфорт. Эдуард сидел на краю кровати, а дворецкий Николай стоял по другую сторону, и они оба заглядывали мне в лицо.

– Вы чего? – только и сумел вымолвить я.

– Вас потеряли и теперь ищут по всему дому, Дмитрий Александрович, – на мой вопрос ответил Николай. Оборотень же так и остался сидеть на кровати, пристально меня разглядывая.

– Меня, конечно же, так трудно найти, – буркнул я, и, отвернувшись к стене, закрыл глаза.

– Мне передать господам, что я нашёл хозяина? – чопорно спросил дворецкий.

– Нет. Пусть дальше ищут, – я проговорил эту умную мысль и снова начал засыпать. Сквозь сон я услышал голос дяди Эда, который задумчиво проговорил:

– Я много думал, и ты прав, читать твоих друзей действительно было необязательно. Хотя это единственное, что я мог сделать, чтобы быстро разобраться в современных реалиях и в случившемся. Особенно после того, как его величество взвалил на меня эту огромную ответственность в виде твоего воспитания. Извини, я постараюсь избегать подобных поступков в будущем.

Кажется, я даже пробурчал в ответ что-то маловразумительное, но явно одобрительное. Мне показалось, что не прошло и минуты, как над моим ухом раздался мужской голос.

– Нет, это же надо! – надо запомнить этот феномен: когда Иван Рокотов злится, он говорит очень тихо. Подозреваю, мне эти знания пригодятся. – Все с ног сбились, тебя по всей округе ищут, в панике мечутся, а ты просто нагло дрыхнешь!

– А что меня искать, куда я из дома-то денусь? – я попытался перевернуться на другой бок. Накопившаяся усталость давала о себе знать, а после ночного происшествия явно произошёл откат. Сейчас я чисто физически не мог подняться с кровати. Я снова закрыл глаза, но в этот момент с меня бесцеремонно сорвали одеяло.

– Так значит, тебя не нужно было искать? Ты представь, что мы подумали, когда увидели полностью разрушенную комнату, и твоё отсутствие в ней! А учитывая, что ты приволок непонятно откуда камней на почти неприличную сумму, мы пришли к логическому выводу о твоём похищении. И это как минимум, – прошипел полковник. – Ты в курсе, какая охота развернулась за этими драгоценностями?

– Меня просветили про гильдии. А вы, параноики, отстаньте от меня. Камни эти оказались в доме больше полугода назад. Если бы хоть кто-то узнал, что Наумов как-то связан с их исчезновением, то уже давно вломились бы сюда. Точнее, они попытались бы. Правда, их бы ждал большой сюрприз уже на стадии прохождения ворот. И вообще, откуда вы узнали про камни?

– Мне Эдуард рассказал.

– Ну конечно, кто ещё мог это сделать, – я открыл глаза и посмотрел на полковника. – Значит, уже просто Эдуард? Быстро же вы спелись. Но тогда нужно было у Эдуарда спросить, что произошло, и где я могу находиться.

– Дмитрий, хватит вести себя как ребёнок. – Рокотов сложил руки на груди и нахмурился.

– Так, может быть, вы все перестанете вести себя со мной как с ребёнком? – я подскочил на кровати. – Может, уже начнёте посвящать меня в то, что планируете со мной сделать? И не надо заливать про то, что его величество, которого даже в облике призрака мы все чуть ли не целуем в его призрачный зад, вас попросил присмотреть за одним неуравновешенным сиротой. Хватит. Мне это надоело. Если хотите в ответ получить послушание, о котором все так бредите, постарайтесь проявить ко мне хоть каплю уважения.

– Дмитрий, что у тебя за склонность к эксгибиционизму? – полковник хмыкнул, разглядывая меня, а я внезапно вспомнил, что абсолютно голый. На мой спич о взаимном уважении Рокотов никак не отреагировал, по крайней мере, внешне. Покраснев, я схватил покрывало и укутался в него пробурчав:

– В определённых вопросах вы удивительно похожи на Григория. Но этот дом всегда принадлежал Лазаревым. Какой идиот мог попробовать меня отсюда выкрасть? Да в этот дом вообще может войти без членовредительства только тот, у кого есть допуск! – весь мой боевой настрой о восстановлении справедливости куда-то мгновенно исчез.

– Хорошо, – Иван скрестил руки на груди. – Тогда как здесь оказались твои друзья и я? Только не говори, что открыл нам этот допуск.

– Это я настроил допуски всем присутствующим. – Ответил вместо меня Эдуард, прислонившись к косяку открытой двери. – Дмитрий пока этого делать не умеет. И это одно из первых, чем мы с ним займёмся на наших занятиях.

– Но… – я попытался что-то возразить, однако Эд не дал мне этого сделать.

– Довольно удобно, что я всё-таки Лазарев, не правда ли? Это даёт возможность многое с тобой делать в твоём же поместье. – Он очень неприятно усмехнулся. – Я успокоил твоих друзей, сообщив, что ты жив, и находишься под защитой дома. Сейчас они ждут нас в столовой на завтрак. В этом доме не нашлось ничего подходящего им по размеру. Полагаю, необходимо начать сегодняшний день именно с приобретения необходимой одежды. – Добавил он задумчиво.

– Я очень сильно сомневаюсь, что и Ванда, и Егор позволят мне купить им хотя бы носки, – пробормотал я. – Очень сложно сделать так, чтобы, во-первых, они не приняли этот жест за подачку, а, во-вторых… – Вот тут я завис. Не могу представить, на что могут пойти ребята, если обидятся.

– Тебе идёт, когда ты думаешь, – заметил Эдуард, а я покосился на него. – Сразу начинает казаться, что в твоей голове присутствуют зачатки мозга.

– Почему ты в последнее время меня постоянно оскорбляешь? – тихо спросил я своего новоприобретённого родственничка.

– Потому что не так давно окончательно убедился, что ты умеешь работать в полную силу, только испытав сильнейший стресс. Дима, ты сам-то понимаешь, насколько это неправильно? – я молчал. Не знаю, что ему ответить. Может он прав, я никогда не задумывался над этим вопросом. – И, Дима, тебе самому нечего надеть. У нас есть только спортивный костюм, который тебе любезно привёз с собой полковник Рокотов.

Я непонимающе посмотрел на Эдуарда, а затем до меня дошло: вся моя одежда погибла вместе с моей комнатой. А одежда Саши, да и самого Эда мне не подойдёт. Хоть я и вытянулся за последние полгода, но не настолько, чтобы догнать их в росте и ширине плеч.

И то, что я вчера не надел даже трусы, делало моё положение ещё более невыгодным, чем у моих друзей. Растерянно потерев лоб, я посмотрел на Эдуарда.

– И что ты предлагаешь?

– Я предлагаю для начала позавтракать. Потом вы с полковником определитесь с объёмом ваших занятий. Как бы ты ни старался убеждать себя в том, что стабилен – это совершенно не так. Ну а ближе к обеду, как я уже сказал, вы трое займётесь проблемой одежды.

– Скажи сразу, что я должен буду сделать? Оттащить всех нас в магазин, где нас упакуют за пару часов? – прямо спросил я, не веря самому себе. Это не могло бы быть настолько просто.

– Нет, – Эдуард покачал головой. – В твоих знаниях есть ещё один очень нехороший пробел – ты совершенно не знаешь цену денег.

– Со мной занимаются финансисты…

– И тем не менее… – Эд, наконец-то вошёл в комнату, закрыв дверь. – Так что это будет ещё и своеобразным уроком. Вам будет выдана определённая сумма, на которую вы должны будете приобрести всё самое необходимое на ближайшее время. Ограниченное количество денег и трое подростков, один из которых женского пола. И да, это будет не тихая Тверь, где никогда ничего не происходит.

– О да, в Твери точно ничего никогда не происходит. – Протянул я ядовито, намекая, на ограбление и нападение бандитов, произошедших с нами как раз в Твери. Так же, как и разборки Романа с охраной его любимого папаши.

Эдуард удивлённо на меня посмотрел, нахмурился, после чего тихо добавил.

– Ну, практически не происходит. Полагаю, Москва для нашего урока подойдёт куда лучше.

– Что?! – я уставился на любящего дядюшку.

– Как я уже сказал, твоя мозговая активность включается на максимум в режиме сильного стресса. Пока я не придумаю, как нам обойти эту твою странную особенность, мы будем её использовать, – невозмутимо произнёс Эдуард. – Одни в чужом городе, да ещё и в столице… Поверь, ритм жизни больших городов очень сильно отличается от привычных тебе – это очень сильный стресс.

– Я даже представить себе этого не могу, – пробормотал я. А Эдуард невозмутимо продолжил.

– Если разрушение школы, Беор в образе милейшего быка и семейная трагедия не смогли сделать из тебя человека, способного мыслить здраво не только в то время, когда эти события происходили, то некоторое время в столице может пойти на пользу. Стресс и одновременно совершенно будничное задание, возможно, настроят твои способности к мышлению и спроецируют их на самые бытовые условия. Ну что может быть более обыденного, чем поход в магазин за нижним бельём?

– Но вы же меня подстрахуете? – я беспомощно посмотрел на Ивана, всё больше кутаясь в покрывало. Какого же было моё удивление, когда полковник отрицательно покачал головой.

– Нет, Дима. Если ты будешь знать, что в любой непонятной ситуации тебе придёт на помощь кто-то более старший, более сильный и опытный, то никакого положительного учебного результата мы не достигнем. Вы будете там одни, и как уже говорил Эдуард, вашей задачей будет приобрести одежду, и кое-что из самых необходимых повседневных вещей, рассчитывая на весьма ограниченную сумму. Да, деньги будут у тебя. Мы сразу узнаем, если вдруг покупки будет совершать, например, Ванда.

– Вы хоть понимаете, что это всё отдаёт каким-то странным ненормальным садизмом? – Я попытался возмутиться.

Но два садиста, нашедших для своих сомнительных забав идеальных жертв, переглянулись и отрицательно покачали головами. Я поджал губы, закинул край покрывала себе на плечо на манер древнеримской тоги и гордо, я очень надеюсь, что это выглядело именно гордо, а не жалко, – прошествовал в столовую.

Глава 9

В столовой меня ждал очередной сюрприз. Эдуард, похоже, принял близко к сердцу поручение императора Григория по поводу моего обучения, потому что стол был накрыт по всем правилам столового этикета. А это означало восемьдесят пять вилок, ножей и чёрт знает чего ещё, разложенных в строгом порядке.

Ванда с Егором сидели за столом, смирно сложив руки на коленях, и с ужасом смотрели на сервировку. Когда я вошёл, в глазах у ребят промелькнуло облегчение, а затем Егор решительно встал, подошёл ко мне и ткнул пальцем в грудь.

– Дим, я всё понимаю, правда, понимаю. Тебя хотят обтесать, чтобы ты перестал на шпану походить и стал настоящим Наумовым, или Лазаревым, что в реалиях нашего времени, расположено где-то очень близко. Более того, я сам понимаю, что это тебе необходимо, – сказал Егор.

– Да, Дим, – поддержала его Ванда, – мы с Егором это прекрасно понимаем. И даже понимаем, почему нас ещё не выкинули из твоего круга общения. Молчи, – она подняла руку, когда увидела, что я хочу возмутиться. – Мы, правда, понимаем и не возражаем. Но, Дима, ответь нам, почему мы должны страдать вместе с тобой в то время, когда из тебя будут лепить аристократа, великолепного бойца и сильного мага? Нам, зачем всё это нужно?

– Меня одного им мало. Эта коалиция маньяков-садистов любит измываться над невинными подростками, – буркнул я.

– Нам это нужно, хотя бы для того, чтобы удовлетворить своё любопытство, госпожа Вишневецкая, – в столовую вошёл Эдуард, сходу перебив меня. Увидев, что Ванда сидит, он занял своё место за столом. – К тому же, почему вы так уверены, что подобные навыки не пригодятся вам в дальнейшей жизни?

– Ну, как вам сказать, почему-то у меня мелькают подобные мысли, – тихо проговорила Ванда.

– Выбросите их из головы. Подобные мысли мешают думать, а это вредит процессу обучения. Тем более, если вы правильно распределите приоритеты, то предложение Громова для вас станет очень перспективным и выгодным. – Сказал Эд, пристально глядя на Егора. – Это очень хороший шанс подняться по социальной лестнице, начиная свою карьеру сразу в структуре Государственной Службы Безопасности. А там все навыки, которым мы будем вас обучать, пригодятся. И далеко не в качестве теоретического материала. Вы же не думаете, что, работая на Громова, вы, например, не окажетесь на каком-нибудь великосветском приёме? Или вам не нужно быть хорошими бойцами, даже если будете трудиться на благо страны в отделе аналитики? – он всё это время не сводил пристального взгляда с Егора, которому явно с каждой секундой становилось всё более неуютно.

Это была его мечта – выбраться из своей деревни и достичь чего-то большего. Теперь остаётся только проанализировать, взвесить все за и против, и уже, наконец, решить, чего именно он хочет. Я был, наверное, впервые согласен с Эдом. На Ванду я даже не смотрел. Ей пока всё это было неинтересно.

– Так и чего вы стоите? У нас здесь не шведский стол, а накрыт классический завтрак, – мы с Егором переглянулись, и молча сели за стол. – В приборах для завтрака сложно запутаться, – Эд усмехнулся.

Вот же гад, знает ведь, как мы в школе ели. Хорошо ещё, что нам разные блюда на разных тарелках давали, а про то, что есть приходилось одной ложкой и вилкой речь уже не шла.

– Иван Рокотов говорит, что нужно вообще не думать, – я с тоской смотрел на тарелку и разложенные вокруг неё приборы. Их, конечно же, было не восемьдесят пять, но всё равно, на мой взгляд, очень много.

– И он прав, на первых этапах так действительно лучше, но потом мозг лучше всё же включить.

– А почему его здесь нет? – я поднял взгляд на Эдуарда.

– Иван встаёт очень рано. И, соответственно, завтракает раньше, чем мы. Поэтому-то мы с ним не успели пересечься, чтобы сразу прояснить это недоразумение по поводу твоего исчезновения. – Поморщился Лазарев.

– Угу, недоразумение. Вот, значит, как это называется. Ну хоть не нелепая случайность и то хлеб, – я уже смирился с тем, что или останусь без завтрака, или начну позориться прямо с утра пораньше.

– Вы не голодны? – голос Эда звучал мерзко жизнерадостно. – Жаль, этот омлет повару явно удался.

– А может хватит уже над нами издеваться? – я всё-таки не выдержал. – Тебе не кажется, что перед подобными демонстрациями нужно, например, лекцию прочитать?

– Нет, не кажется, – в голосе Эдуарда прозвучали стальные нотки. – Я не категорически против лекций, теоретический материал знать необходимо. Но считаю, что большинство навыков необходимо отрабатывать именно на практике. Я здесь сижу не просто так. Я сейчас ваш инструктор, а вы мои ученики. Вы видите, что я делаю, и у вас есть язык и прекрасно развит голосовой аппарат, чтобы спросить, если что-то непонятно. А сейчас, Дмитрий, ты просто тратишь наше общее время.