Наше единственное лето бесплатное чтение

Пролог

Едва сдерживаясь, чтобы не перейти на бег, я прошла лифтовый холл из черного мрамора и скрылась за неприметной дверью пожарного выхода.

Сердце бешено колотилось, а ладони были влажными.

Посчитала до десяти. Несколько раз медленно вдохнула через нос и выдохнула через рот. Не помогло.

К черту советы этих гуру, которые, похоже, ничего не смыслят в настоящем волнении!

Сняв жутко неудобные туфли на десятисантиметровых шпильках, я кинулась вниз по лестнице.

Куда я шла, а, точнее, бежала?

Не знаю… Мне просто нужно было двигаться, отвлекаться на ступеньки и пролеты между этажами, вышедших покурить сотрудников соседних офисов… На что угодно, только бы не думать о том, что случилось в офисе пару минут назад!

Я остановилась, когда последняя дверь оказалась выходом на улицу. Дальше идти было некуда. На улице сегодня, наверное, минус пятнадцать, не меньше.

Я затылком прислонилась к холодной стене. Щеки пылали, сердце колотилось, готовое выскочить из груди.

Что за ребячество?

Мне тридцать лет. Я успешная и статусная девушка, хорошо научившаяся справляться с самыми сложными стрессовыми ситуациями.

Но… Почему тогда у меня земля уходит из-под ног? И слезы по щекам…

Глава 1

Май 2000 года

Когда тебе семнадцать лет, ты проживаешь самое трудное, но одновременно и самое чудесное время. Время надежд, планов и мечтаний; время первой любви и больного опыта; время, когда ты безоговорочно веришь в дружбу и получаешь ее первые непростые уроки.

Я открыла глаза и потянулась. На календаре середина мая, и это, однозначно, самая волнующая весна в моей жизни!

Мне семнадцать, и я заканчиваю школу.

Осталась всего пара недель до последнего звонка, а там – экзамены, выпускной и новая счастливая жизнь в любимом городе!

Улыбнувшись себе в зеркале, я быстро прошлепала к умывальнику и начала чистить зубы.

– Доброе утро! – бодро сказала мама.

К тому моменту, когда я проснулась, она была на ногах уже несколько часов и переделала кучу дел по хозяйству.

– Доброе! – ответила я, не вынимая щетки изо рта.

– Опять сидела над книжками до утра?

– Угу!

Что-что, а учиться я люблю. И умею. Поэтому и спешу к своей заветной «золотой» медали.

– Садись завтракать и набираться сил, отличница ты наша! – папа уже намазывал на хлеб толстыми кусками сливочное масло.

Как же я обожаю такие вот завтраки, когда собирается вся семья. Еще пара минут, и к нам присоединился сонный старший брат и бабушка. И жизнь закипела! Кажется, что все мои родственники заговорили одновременно, от этого на нашей небольшой кухоньке стало шумно и в то же время уютно.

Я подперла ладонью щеку и наблюдала за всеми. Недавно я решила запоминать каждую мелочь, ведь скоро нам придется расстаться. Я поступлю в университет и уеду в Москву. Как часто доведется вот так вот завтракать вместе?

Не успела я взгрустнуть, как брат рявкнул над самым ухом:

– Если не выйдешь через три минуты, я уеду без тебя!

Если это случится, то я точно опоздаю на первый урок, что для меня просто недопустимо! Обжигаясь, я за секунду проглотила вкусный чай и, схватив с тарелки сырник, выбежала вслед за ним.

– Удачи в школе! Перекуси что-нибудь! – прокричала вдогонку бабушка, но ответить я не успела, Дима уже завёл свою «Яву» и, придерживая ногами рокочущий мотоцикл, протянул мне шлем.

О, как же мы были круты, выруливая из гаража каждое утро на благородно рычащем ярко-красном тюнингованном байке! Все соседи провожали нас завистливыми взглядами, а реакция учеников, когда я подруливала к школе так эффектно, да еще в компании такого крышесносного брата, стоила миллион долларов!

Мы выехали на дорогу, и я оглянулась на наш светло-голубой дом с верандой и открытым крыльцом, на котором мы всей семьей собираемся жаркими летними вечерами, чтобы поужинать, выпить чаю или просто поговорить. На нашей улице только у нас такой яркий фасад. Соседи либо вообще не красят свои дома, либо выбирают темные, практичные цвета.

В кухонном окне появился бабушкин силуэт. Я узнала ее по седым, почти белым волосам и пестрому халату. Она увидела нас и помахала рукой, отчего в груди защемило. Я махнула бабушке в ответ и повернулась вперед, пытаясь отвлечься разглядыванием людей на автобусной остановке.

В дороге мы с Димкой говорили немного, но успевали поделиться основными новостями и планами на вечер. Занятия в его универе заканчивались чуть позже моих, и иногда он забирал меня из школы, но чаще мы встречались дома или в клубе, где вот уже второй год плотно зависала наша компашка.

– Даня Шустов приехал, слышала? – повернув голову в мою сторону, сказал Дима. От неожиданности я даже стукнулась своим шлемом о его плечо.

– Еще не слышала. Чего вернулся?

– Говорят, его отец снова женится, теперь на молодой продавщице из «Шестёрки».

Да уж, для нашего микрорайона, на девяносто процентов застроенного частными домами, – это новость определенного масштаба. Хозяин самого дорогого особняка нашел себе новую хозяйку… Такая сплетня не скоро покинет эти места!

– А-а-а… – протянула я, словно мне было понятно, но на деле – совсем непонятно.

Непонятно, зачем жениться сто раз, и зачем сыну приезжать на очередную свадьбу отца – тоже было непонятно. Насколько я помнила – отношения у них были не очень.

– Сегодня встретитесь! Волнуешься? – Димка злорадно захохотал, явно намекая на то, что меня сегодня ожидает захватывающий вечер.

Шустов старше меня на пять лет. Целая вселенная между нами!

Когда-то они с Димой были хорошими друзьями, а вот у меня с этим парнем отношения совсем не складывались.

Мы жили на соседних улицах, и идти из школы домой нам было по пути. Шустов никогда не упускал возможности поддеть меня или выставить в дурном свете: зимой забрасывал снежками, да так, что мои учебники и тетради в рюкзаке превращались в мокрые тряпки, осенью мог проехать мимо на велосипеде и обрызгать моё любимое кашемировое пальто. Мы вместе занимались в секции по баскетболу, так вот тут он каждую тренировку подкалывал меня: «Эй, подсадите уже кто-нибудь эту мелкую, а то она кольца не видит!», «Пока ты своими короткими ножками перебежишь площадку, в твое кольцо уже пять раз забьют!», «С дороги, мелочь, наступлю и не замечу!»

Спорить с ним было сложно, я училась в шестом классе, а он был одиннадцатиклассником. Да еще и метр восемьдесят два ростом! Я со своими метром шестьюдесятью четырьмя и была для него «мелочью».

И я не придумала ничего более действенного, чем возненавидеть его жёстко и навечно. Каждая наша встреча становилась маленькой битвой и чаще, к сожалению, я проигрывала. Например, пряталась в гараже брата, пока они вместе готовили уроки или уходила гулять с собакой, если Дима с Даней чинили Димин мотоцикл. Но стоило попасться ему на глаза, я тут же начинала краснеть и втягивала голову в плечи, а в мою сторону незамедлительно неслось: «Эй, мала́я, куда летишь? Никак на свидание? Не рановато?»

А однажды он подловил меня, подглядывающей за старшеклассником Ромой, в которого я по уши была влюблена, и сразу же сообщил на всю школу: «Элька Данилова втюрилась в Ромку!» Я тогда готова была провалиться сквозь землю!

Но что доставало меня больше всего, так это то, что Даня Шустов был очень красивым парнем. Вместе с моим братом они свели с ума не только старшеклассниц нашей и соседней школ, но и студенток «Политеха». Сотни раз они заваливались домой в компании ярко накрашенных девиц, и просили меня: «Мала́я, свали из дома. Дельце есть не для малолетних!». Я возмущалась, но уходила.

Мои мечты упирались в фантазии двенадцатилетней девочки и сводились к тому, что однажды у меня появится клевый парень, мы придем с ним в клуб, и он даст этому Дане так, что мало не покажется…

Эти мечты были неосуществимыми хотя бы потому, что в нашем местном клубе Шустов был «звездой» вселенского масштаба: его отец был директором этого самого клуба и ресторана неподалеку, а сам Даня кроме природной красоты и харизмы, еще и пел как Бог. Видела и не раз, как он девчонок охмурял своими песенками. Не одна девушка не могла устоять, если он пел. Наверное, только я, но разве он считал меня за девушку когда-нибудь? «Мала́я, мала́я, мала́я!..»

Бр-р-р-р! Принесла же его нелегкая, спустя пять лет!

Глава 2

Я зашла в класс как раз в тот момент, когда раздался звонок.

– Всем приве-е-е-ет! – громко пропела я, пытаясь перекричать его.

– Привет! – моя подружка Таня, сидящая прямо за мной, перекинула мне на парту свернутую вчетверо записку.

В класс вошёл Виктор Фёдорович, учитель алгебры и многозначительно окинул нас строгим взглядом:

– Та-а-а-ак, одиннадцатый класс, вы, видимо, решили расслабиться, но забыли, что через несколько недель начинаются выпускные экзамены. Чувствую, что полетите вы все не в запланированные колледжи и ВУЗы, а на промбазу, грузчиками работать! – и Виктор Фёдорович грохнул об стол пачку наших разношерстных тетрадок.

Видимо, последнюю самостоятельную работу написали мы не очень.

Все напряглись, но всё равно едва сдерживали улыбки. Разве может одна заваленная самостоятельная испортить настроение в такой чудесный весенний день семнадцатилетним ребятам?

– Особенно меня огорчили работы Эли Даниловой и Тани Рыковой.

Вот тут-то мне все-таки взгрустнулось. Мы с Таней прокрутились почти всё прошлое занятие, обсуждая её нового парня из соседней школы. Результат очевиден, и всё же… Я вздохнула и прикрыла глаза, обещая себе еще и еще раз, что прямо сейчас возьму себя в руки и сосредоточусь только на учебе и ни на чем больше!

Я вздрогнула, потому что моей руки кто-то коснулся. Это был Саша, мой сосед по парте и «любимый конкурент» в учёбе. Одними губами он произнес:

– Забей! Это всего лишь самостоятельная!

Уверена, что Саня справился с этой работой на пятёрку. И хоть он не претендует на золотой аттестат (как некоторые), но учится он стабильно и уверенно. И профессию выбрал под стать своему характеру – мечтает стать летчиком.

– Спасибо! – тоже одними губами проговорила я. – Ты – лучший!

Саша наморщился, цыкнул и уткнулся в свою тетрадь, типа, там было что-то важное, но потому, как задрожали его длинные ресницы, я поняла, что ему приятно.

Мило. Невозможно сдержаться и не улыбнуться!

– Многоуважаемая Эльвира! – услышала я прямо над своим ухом громкий голос Виктора Федоровича и от неожиданности дернулась. – Прекратите уже строить глазки мальчикам и идите к доске!

Не, ну что за день сегодня?

Красная, как рак я выползла из-за парты и поплелась, куда отправили.

Уравнение было плевым. Готовясь к экзаменам, я перерешала тысячи подобных и знала все формулы наизусть.

– Вот так бы уверенно и внимательно вы и в самостоятельной работе решали задачи, – назидательно заключил учитель.

Пристыженная, я вернулась назад и, наконец, вспомнила про Танину записку, которая так и лежала на краю парты.

«ШУСТОВ ПРИЕХАЛ!!! Я В ОБМОРОКЕ!!! ОН ЕЩЁ УЛЁТНЕЙ СТАЛ!!!»

«Ты же знаешь, я ненавижу его!» – приписала я внизу и незаметно постаралась отдать Тане.

– Ну да, ну да… – промурлыкала моя подружка, явно адресуя это мне, а не отвечая на объяснения учителя.

Четыре урока пролетели как один.

На большой перемене Ольга Александровна, наша классная руководительница, раздала всем дополнительные задания – пора было готовиться к «Последнему звонку». Никто не расходился, обсуждая насущные вопросы и просто болтая о разном. Многое нужно было подготовить, выучить, купить, решить, написать, запомнить.

Я сидела за своей партой и наблюдала за ними со стороны. За десять лет все мы изменились. Нина из прыщавой замухрышки стала красоткой, Света сильно похудела и теперь каждый день носит короткие юбки, Рому раньше никто не мог заставить замолчать, а теперь – слова из него не вытянешь… Неужели мы, и правда, знакомы уже столько лет?

Я достала из сумки свой школьный фотоальбом. Для оформления стенда выпускников нужно было выбрать подходящие фотографии, и я внимательно разглядывала каждый снимок, разыскивая «те самые». Ну и задачка! Десятки экскурсий, походы, спортивные соревнования, портретные фото… Я вернулась в начало, разглядывая свои фото первого класса. Тогда я была страшно деловая, смешная и курносая с длинными, чуть вьющимися волосами.

Я мало изменилась. Только деловитости поубавилось, а неуверенности прибавилось.

– Мне эта нравится, и эта, – Саша склонился надо мной, разглядывая фотографии.

Вместе мы учились с ним с седьмого класса и помнить меня первоклашкой он не мог. Но его мнению я доверяла, ведь он был моим другом. Ладно, если честно, то я не очень-то верю в дружбу мальчиков и девочек, но ни Саша, ни тем более я эту черту не переступали. Поэтому, да – я считала его своим другом.

Мы сидели за одной партой пять лет и здо́рово спелись: наши совместные проекты были лучшими, изложения идеальными, а контрольные всегда отличными.

Нам хватало одного взгляда, чтобы понять друг друга. Одноклассники, конечно, не оставляли это без внимания и шушукались за нашими спинами, а самые смелые иногда на весь класс предлагали: «Ой, да начните вы уже встречаться, достали!» или: «Саня, ты пацан или что? Приструни свою девчонку». Мы просто молчали, и оба чувствовали неловкость. Ну, я точно чувствовала, а Саша… кто его знает?

Сашка хороший парень. Такой, за которого хочется держаться. А еще он красивый: высокий, смуглый, кареглазый и темноволосый! Ну, прям мой типаж! Но уж больно он неуверенный! С первого дня нашего знакомства смотрит на меня своими большими, глубокими карими глазами с поволокой с таким выражением, что я понимаю: я нравлюсь ему.

Меня это и радует, и тяготит. Какой девчонке не понравится, когда ей симпатизирует такой красавчик? Но вот ответить взаимностью… Для меня это будет значить конец нашей дружбе. Готова ли я потерять хорошего друга? Не-е-е-ет! Точно нет!

– Ты сегодня какая-то странная, – Саша выпрямился и расправил плечи, чтобы загородить солнце, и я перестала морщиться.

– Почему это?

– Грустная и задумчивая как тургеневская девушка.

Я закатила глаза, но оригинальность оценила.

– Вот думаю, что пора активно к экзаменам и поступлению готовиться, а то видел, как вышло сегодня на алгебре.

– А я тебе уже говорил и повторю снова – забей. Это всего лишь четверка, а ты – Эля Данилова – лучшая и самая умная!

– Ха! Молодой человек, может, вы меня и на заветный филфак с такой презентацией без экзаменов устроите?

– Вот этого, Элечка, не могу, – Саша нахмурил свои чёрные брови, от чего стал таким няшкой, что я предпочла отвернуться, а то, чего доброго, умру от нежности.

– Ага, опять без меня секретничаете? – Таня, как обычно яркая и энергичная ворвалась в класс и подлетела к нам, приобняв Сашку.

– От вас, Татьяна, ничего не скроешь. Вы что не услышите, то додумаете, – Саша аккуратно снял Танину руку со своего плеча и сел рядом со мной.

– Не вредничай, Потапов! Скоро мы расстанемся, еще скучать будешь, а поздно! – Таня привыкла к тому, что Саша избегает её, и в качестве развлечения постоянно ставила его в неловкие положения.

Я улыбнулась. Я обожала эти их сцены «напористая девица и скромный парень». Они были органичны и искренни в этих ролях.

– Ну, мисс «я самая умная в классе», – обратилась она ко мне – влипли мы с тобой с этой алгеброй?

– Есть немного…

– Ну и плевать! Еще две недели, всё исправим! Придёшь сегодня в клубешник?

– Не знаю. Возможно, нет.

– Это из-за Шустова?

Саша напрягся. От общих знакомых он немного слышал о моих непростых взаимоотношениях с этим старшеклассником, но подробностей не знал. А я не хотела говорить о своих чувствах в связи с возвращением Дани, особенно при Саше.

– Нет. Это из-за алгебры. И прочих предметов. Хочу медаль. И в МГУ поступить.

– Ну, поздно пить «Боржоми». За две недели ничего не изменишь. Что знаешь, то знаешь, много нового не выучишь. А такой весны в твоей жизни точно больше не будет! Захочешь всё вернуть – а поздно! – Таня шумно уселась за свою парту и начала копаться в сумке, ища нужный учебник.

Я была во многом согласна с ней, но моя дурацкая правильность не теряла бдительности и уже прицокивала в стороне, грозя пальчиком.

На уроке литературы мы усиленно «добивали» современных поэтов и повторяли теорию и терминологию.

Я люблю литературу. Это прям мое.

Я научилась читать в пять лет, и с тех пор для меня книги – это самое любимое времяпрепровождение. Если бы я могла, то засела бы за сотни книг и не вылезала, пока все не перечитала бы.

Я люблю в них всё: запах страниц – то свежий, типографский, то легкий древесный, говорящий о том, что книгу давно не открывали; люблю шелест страниц и ощущение «книги в руке»; люблю миры и страны, которые появляются передо мной, как только я начинаю читать; люблю закидывать голову и хохотать над смешными моментами; люблю, когда учащается пульс от волнения и сопереживания персонажам.

Как-то так вышло, что из-за этого моего увлечения книгами мне не всегда легко общаться с людьми. Как правило, мои ровесники читать не любят и подобные темы в разговорах не поддерживают. А стоит начать обсуждать какую-нибудь книгу, так все сразу смотрят на тебя как на зануду. Но и тут я приноровилась: не касаюсь околокнижных тем, но иногда вворачиваю удачную цитатку, что порой вызывает или улыбку, или смех, или заинтересованность.

Расслабиться я могу только с Сашей. Не знаю, когда он успевает, но читает он точно больше меня! И терминологией лучше владеет.

Я вынырнула из своих мыслей, услышав звонок.

– Са-а-а-аш!

– Аа-а-а?

– Давай со мной на филфак?

Сашка улыбнулся и отрицательно покрутил головой.

– Меня небо зовет. Не могу я в четырех стенах.

– Ты последний романтик, Потапов. Я восхищаюсь тобой!

– Я тобой тоже… – Саша осекся, а я сделала вид, что не заметила.

– И напрасно. Пока!

Я быстренько встала и вышла из класса под пристальным Сашиным взглядом, очень надеясь, что удастся улизнуть домой без объяснений с Таней по поводу планов на вечер. Что сказать ей, если я и сама еще не решила, пойду сегодня на дискотеку или нет.

Но моя подружка была девушкой шустрой:

– Данилова, душа моя! Сбавь-ка ход!

Я остановилась, натянув дежурную улыбку.

– Нет, ты мне сегодня совсем не нравишься! – начала она наступление. – Давай, выкладывай!

Скрывать что-то от «моей Таньки» было бесполезно – её пронзительный взгляд как рентген считывал мои чувства и эмоции. И в девяноста девяти процентах случаев – безошибочно!

– Напряжение растет. Скоро экзамены, а потом поступление. Родители говорят, что пора перерыв в гулянках сделать и сосредоточиться на главном. А мне так всё надоело! Давит как плита бетонная! Да еще Шустов этот…

– А с ним-то что не так? Уже виделись?

– Не виделись. И видеться я с ним не хочу. Сама же всё знаешь.

– Ой, ну вот ваши дебильные отношения в детстве вообще не проблема! Ты его сто лет не видела, он вообще забыл, что подкалывал тебя. Тем более что ты сейчас красотка, а не тот мокрый утенок, которого он помнит!

Танин энтузиазм не мог не заразить, но было несколько вещей, в которых я была полностью уверена:

Первое – я вовсе не красотка. Умная – да, воспитанная и тактичная – да, эрудированная – точно! Но вот красивая – это не про меня. Красивой была Таня: точеная фигурка, модельный рост, бессменная мини-юбка или джинсы «в облипочку», каштановые волосы до пояса и кукольное личико – против такой красавицы мало кто мог устоять. Я и сама засматривалась на нее, когда она красилась перед зеркалом в школьном туалете или выбирала в магазине новое платье. Она была именно той, о ком песни пишут и в мечтах видят.

А я была… обычной: лицо круглое, нос вздернутый, на губе чуть заметный шрам от падения с дерева в шесть лет, волосы – темно-русые и вьющиеся, рост – низкий, фигура – «ничего особенного» и практически полное отрицание юбок и платьев – этакий «солдат науки». Нет, нет. Я не красавица…

Второе – Шустов точно меня не забыл. Потому что в последнюю нашу встречу я оказалась свидетельницей сцены, которую видеть не должна была.

Я шла вечером из магазина и увидела, как на парковке отец Дани ударил его по лицу. Даня упал на асфальт и долго не мог встать. А я была настолько ошарашена в тот момент, что стояла и смотрела на них. Когда они оба заметили меня, я прочитала недовольный взгляд Сергея Юрьевича и раздражение, и злость в глазах Дани. Он ненавидел меня за то, что я все увидела.

Б-р-р-р-р-р! Такое не забудешь.

И – третье – моя интуиция меня редко подводила. И сейчас она просто кричала: сиди дома и занимайся учебой, иначе…

– Я подумаю, – сказала я Тане и помахала на прощание. – Пока!

Глава 3

В 9 часов вечера я повторяла грамматику по немецкому, когда к дому подъехал зелёный шевроле. Эту машину недавно купил Женя, парень из нашей компашки.

Понятно…Снова тусовка намечается. Уж не в честь ли приезда Шустова?

Рядом с ним сидела Света.

– Эй, Даниловы! Дискотека вот-вот начнется. Прыгайте быстрее в машину, – крикнула она и помахала рукой.

Я отложила учебники и вышла на улицу. Рядом с ребятами уже стоял Дима.

Вообще компания, к которой я принадлежала, была очень разношерстной: пара парней-первокурсников местного ПТУ несколько бывших одноклассников Димы, наши соседи – Света и Женя, Саша Потапов и «моя Танька». Всего 10 человек.

Света, я и Таня отлично чувствовали себя в мужской компании, а вот другие девочки нам страшно завидовали. По крайней мере, так считала Таня. Потому что мы «отхватили» семерых самых завидных парней района.

– Я, наверное, не пойду, – неуверенно сказала я.

– Вот еще! – округлила глаза Света. – Ты впереди нас всех должна бежать сегодня в клуб! Твой Данечка приехал!

– С чего это он мой? Скорее, Свет, он твой.

Света хитро улыбнулась, соглашаясь. Это не было секретом – Света почти год, учась в десятом классе, сохла по нему.

– И все же. Сегодня ди-джей новый, кто-то с Питера. Говорят, музыка будет клевая, – добавил аргументов Женя.

– Я сейчас, только куртку захвачу, – согласился на всё готовый Дима и пошел в дом.

Я же никак не могла решиться, хотя, честно сказать, очень хотелось. Каждый вечер с ребятами был каким-то особым.

Из-за поворота вышел Саша и, увидев нас, радостно махнул рукой.

– Вот и Потапов в обойме. Элька, собирайся! – Женя завел машину. – Вас ждать?

Я стояла в шортах и вытянутой футболке, тогда как всё вокруг благоухало «Агавой» и было одето в последнюю коллекцию районного «Универмага».

– Я подожду ее, поезжайте, – сказал подошедший Саша, и ребята, шумно сев в машину, уехали.

– Ну-у-у… – потянул мой одноклассник, усаживаясь на лавочку, – время засечь на марафет или прям так пойдем? – он с улыбкой окинул меня с ног до головы. Я шумно вздохнула и пошла в дом.

Вообще, я не из копуш – собираюсь быстро и четко, но сегодня что-то совсем растерялась. Даже шальная мысль мелькнула – не надеть ли платье? Но я её быстро прочь прогнала.

Стоит мне оголить ноги, как сразу же все решат, что я нарядилась ради встречи с Шустовым. Потому что обычно я такую одежду не ношу – неудобно. И начнутся расспросы и болтовня! Ну уж нет!

Мои старые добрые джинсы и белая футболка – супер! Ну, и волосы куда-нибудь заплетем. Коса стала «до пояса». Не модно сейчас, но отрезать рука не поднимается. Я еще ни разу в жизни не стриглась, потому и страшно. Мамина тушь, мамины духи. Готово!

– Мам, мы на дискотэ-э-э-э-ку! – пропела я, забегая на кухню, где мама лепила пельмени.

– Опять? – она укоризненно посмотрела на меня.

– Ну я ненадолго, обещаю.

– Хорошо. Повеселитесь. И – чтобы домой не поздно! Тебя кто-нибудь проводит?

– Найдем кого-нибудь! – с улыбкой ответила я.

Наш район не был центральным, сюда часто наведывалась молодежь из соседних сел и городов – после дискотек мы старались не ходить по одному – так было спокойнее и нам, и родителям.

– Боже ж ты мой! Расхитительница мужских сердец, – улыбнулась мама.

– Ага! – хохотнула я, схватила со стола кусочек теста и выбежала вон.

Саша, откинув голову на спинку скамейки, смотрел в небо. Я тихонько подкралась и нависла над ним.

– Элька… – он вздрогнул и улыбнулся. – Готова?

– Ага. Пойдем.

Мой сосед по парте здорово преобразился – белая футболка и светлая куртка отлично оттеняли его смуглую кожу и темные волосы, а черные джинсы сидели идеально. Саша готовился к поступлению в летное училище, а там требовалась приличная спортивная подготовка. Конечно, это положительно отразилось на его фигуре – подтянутой и мускулистой.

Еще на подходе к клубу стало слышно, как гремела музыка, а со всех сторон на дискотеку стекалась молодежь. Это так странно, но каждый раз, слыша звуки музыки, моё сердце начинало учащенно биться. Приглушенная расстоянием и помещением, она была как сигнал для всего моего существа – представление начинается!

«Представление», конечно, всегда было разномастное, но моё семнадцатилетнее сердце каждый раз ждало чуда.

Сегодня меня откровенно напрягала возможная встреча с Шустовым.

Не успели мы с Сашей войти в курилку, через которую все попадали внутрь клуба, как нас окликнул Дима:

– Ну, наконец-то! Элька, Саня, причаливайте сюда!

Моя компашка была вся в сборе. Кто-то пил пиво, а кто-то покуривал «настрелянный» у городских «Парламент». Короче – полный разврат. Сашу тут же приобщили к темному нефильтрованному, а мне ничего не предложили. И правильно сделали! За такое и под раздачу можно было попасть: сначала от меня, потом от Димы. Во-первых, я категорически «правильная» девочка, а во-вторых, мне еще нет восемнадцати. Такие вот бонусы быть самой младшей в компании.

– Сегодня диджей новый. Музыка цепляет! – чрезмерно весело, на мой трезвый взгляд, воскликнула Таня. Моя подружка, в отличие от меня, уже пару лет вместе с нашими старшими друзьями пробовала алкоголь и сигареты.

«Один раз живем!» – говорила она и, честно, я ей завидовала. Не тому, что она пробовала всю эту запрещенку, а её умению радоваться жизни. Мною же руководило общественное мнение и внутренняя училка, которые уничижительно смотрели на меня только за одни подобные мысли!

– Тогда пойдем танцевать, – позвала я Таню, и мы, протолкнувшись сквозь толпу веселых и возбужденно о чем-то разговаривающих парней и девушек, оказались на танцполе.

Сегодня здесь было людно. Не удивительно, пятница же и музыка, действительно, была что надо! Таня сразу вышла в центр танцпола и подняла руки, ловя ритм. Я улыбнулась, последовав за ней.

Танцы… Вот еще одно мое любимое занятие! Не могу сказать, что танцую я очень хорошо, но двигаться под музыку, ловя ее незатейливый ритм мне нравится! А еще я в этот момент перестаю зажиматься и беспокоиться о том, что подумают окружающие. Просто кайфую. А с Таней это делать вдвойне приятней.

Скоро к нам присоединились ребята. Образовав довольно плотный круг и оттеснив посторонних, мы начали негласное представление «Мы звезды континентов».

Как только на танцполе оказывались наши парни, то вокруг всё останавливалось – ведь более завораживающего действа для девушек в нашем городке не существовало.

Мальчики в нашей компании были стильные и неприлично красивые, а еще танцевали как боги. Как среди всего этого великолепия оказалась я? Во многом, конечно, благодаря Диме – с детства он везде и всюду таскал меня с собой. Так и получилось, что его друзья стали и моими тоже, а потом наша общая компания разбавилась моими одноклассниками.

Наверное, только через час я выбралась наконец-то на улицу и с удовольствием вдохнула свежий майский воздух.

– Вау! Сегодня мы в ударе! – парни явно превзошли самих себя.

– Ага, особенно Диман!

– Что ты имеешь против, Элвис?…

– О, да… Лёха реально на Элвиса был похож!

Ребята засмеялись.

Я подняла голову в небо. Оно было темным и почти беззвездным. То ли будет в августе…

– Какие люди! – воскликнул Женя, и мы все повернулись на его голос.

К нам, широко улыбаясь, шел Даня Шустов.

Я ожидала встретить его сегодня и внутренне даже отрепетировала гримасу «вас-то нам и не хватало для начала карнавала», но изобразить её не смогла. Всё внутри замерло и сжалось, стоило мне увидеть высокого смуглого сероглазого блондина в белой футболке и белых джинсах.

– Привет! – Шустов, широко улыбаясь, обнял Свету.

– Данька! Рады встрече!

Ребята оживленно протягивали ему руки и что-то говорили. А я просто стояла столбом, и голову мою заполняла лишь одна мысль – он самый красивый парень, которого я видела!

Кивнув Тане, Шустов повернулся ко мне:

– Привет, мала́я! – я вынырнула из своих мыслей и уставилась на протянутую мне руку.

– Привет, – едва выдавила я и с трудом подняла глаза на него.

Мне в прямом смысле слова стало нечем дышать! Серые глаза в ореоле неприлично длинных для парня ресниц смотрели на меня с интересом и легкой насмешкой. Хорошо, что мы стояли далеко от входа в клуб, в темноте. Я всей душой надеялась, что он, да и наши друзья не заметили, как я густо покраснела.

Шустов явно на свой манер понял мое затянувшееся молчание.

– Ну, ты осталась прежней, – его улыбка стала кривенькой, – такая же колючая и вредная. Сто лет же не виделись!

Тут я только сообразила, что он всё еще протягивает мне руку. Да, выходило не очень как-то. Оставалось только доиграть свою роль.

– Сто лет не виделись, давай еще столько же не увидимся! – выпалила я и рванула снова в клуб, чувствуя всем своим существом, что Даня провожает меня взглядом.

Если честно, то мне вслед посмотрели все, кто был свидетелем этого нелепого разговора, и я по обыкновению почувствовала себя идиоткой, ведь оказываться в центре внимания было моим самым нелюбимым занятием.

Немного отдышавшись, сидя в углу гремящего танцзала, я решила просто сбежать – уйти домой, никому не говоря и не привлекая внимания. А завтра что-нибудь для ребят придумаю!

Так я и сделала, но когда музыка стала стихать за моей спиной, я услышала быстрые шаги.

– Ну и куда это ты сбегаешь в одиночестве? – Саша резко остановился прямо передо мной, отчего я врезалась в его грудь. Отчего-то он замер, а я по какой-то неведомой самой себе причине прижалась к нему и обняла за талию. Несколько секунд мы просто стояли в тишине. Я слушала стук его сердца и почему-то начинала дрожать.

– Ой, кажется, мы кому-то помешали! – рядом с нами раздался смех незнакомых девчонок, возвращающихся из клуба. Саша наконец-то вышел из ступора и повернулся к ним спиной, пряча мое лицо. Когда их голоса стихли, он опустил руки и постарался отстраниться, но мне было так приятно и спокойно прижиматься к нему, что я только сильнее сжала объятия.

– Давай хотя бы с дороги отойдем, – сказал он каким-то незнакомым мне голосом. Я нехотя отпустила его и пошла следом. Шла я, видимо, медленно, потому что Саша резко повернулся, крепко взял меня за руку и практически потянул в сторону детской площадки рядом с моим домом.

– Прости, я испугала тебя, – сказала я, когда Саша усадил меня на скамейку, а сам опустился передо мной на корточки.

– Что-то случилось? – тихо и глядя мне прямо в глаза спросил он.

– Я чувствую себя полной дурой.

– Почему? – сейчас я вспомнила, что его при моем разговоре с Шустовым не было, поэтому он и не понимает.

Я не знала, что ответить ему. Рассказать, что Шустов оказался не таким противным и гадким, каким я его помнила, а повзрослел и стал настоящим мачо и реально настолько понравился мне, что я, застеснявшись, тупо сбежала с дискотеки? Или то, что мне понравилось обнимать его, Сашу? В обоих случаях я чувствовала себя неловко.

– Ты можешь просто опять обнять меня?

Глаза Саши расширились и видно было, что он что-то мучительно обдумывает. Через мгновение, шумно выдохнув, он сел рядом со мной на скамейку и крепко обнял. Мне снова стало спокойно. Мы сидели так, молча, довольно долго.

Мысли снова и снова возвращались к Дане. Я вспоминала его глаза и улыбку, и эти проклятые белые джинсы и футболку, которые идеально сидели на его высоком с точными мужскими пропорциями теле. Прокручивая свои чувства и ситуацию нашей встречи в десятый раз, я утвердилась в мысли, что по причине предвыпускной усталости и отсутствия у меня каких бы то ни было отношений, я просто разволновалась, увидев своего старого знакомого. Вот и всё. Через пару дней произошедшее покажется мне смешным и нелепым.

Хорошо, с этим я определилась. Теперь что мне делать с Сашей, которого я столько лет держала на расстоянии, а сегодня сама же и разрушила мною придуманный запрет на физическую близость? Мысли разбежались, как только я постаралась найти хотя бы какое-то решение.

– Саш, – почти шепотом сказала я, но он всё равно вздрогнул, – у тебя руки, наверное, устали…

– Нисколько, – твердо сказал он, и я невольно улыбнулась.

В моей жизни такое случилось впервые, и это было очень волнующе. Почему-то я была уверена, что Сашка чувствует то же самое.

От него вкусно пахло незнакомой мне туалетной водой, его руки были теплыми и сильными… В этот момент мне безумно захотелось, чтобы он поцеловал меня. От одной этой мысли я покраснела и сильнее уткнулась в его грудь.

– Тебе холодно? – неправильно трактовал он мою непонятно откуда взявшуюся дрожь.

– Ага. Поэтому ты не переставай обнимать меня, ладно?

– Не перестану, – улыбнулся он.

Мы сидели так до тех пор, пока тишину ночи не нарушил подъехавший к дому автомобиль. Через несколько секунд до нас донеслись голоса Димы и Жени и их смех.

Я отодвинулась от Саши и с трудом посмотрела ему в глаза:

– Димка приехал, пора домой, а то мама будет…

– Конечно, – Сашка как-то порывисто выдохнул, встал со скамейки и взял меня за руку. – Идем.

Ребята еще разговаривали, когда мы подошли к дому. Я даже не пыталась убрать свою руку из руки Саши.

– О-о-о-о-о, вы тут, а мы вас, между прочим, в клубе искали. Хоть бы сказали, что уходите, – с укором сказал Дима и как-то задумчиво посмотрел на наши сплетенные руки.

– Скучно было, – непривычно коротко для себя ответила я.

– А-а-а, ясно, – не стал вдаваться в подробности мой брат. – Пошли домой, что ли.

Я кивнула и посмотрела на Сашу. Внутри у меня что-то сжалось. Возможно, сегодня я совершила ошибку… Он нехотя выпустил мою руку и улыбнулся. Я постаралась улыбнуться в ответ, отгоняя пугающие неизвестностью мысли. Не хочу об этом думать! Не сейчас, когда сердце так предательски выдает аритмию в ответ на его улыбку.

– Пока, – почти прошептала я, а потом поднялась на цыпочки и стараясь не думать, что Дима всё видит, поцеловала Сашу в щеку.

Глава 4

Меня разбудило звяканье тарелок на кухне. Я прислушалась к тихим шагам и едва различимой мелодии – мама накрывала на стол к завтраку, напевая что-то из репертуара её молодости.

Я потянулась, щурясь от яркого солнца, проникающего в комнату сквозь не задернутые до конца занавески.

Как здорово, что сегодня выходной и, кажется, впервые за последние недели я отлично выспалась! Едва мои ноги коснулись пола, как внутри ухнуло… Саша!

Доли секунды хватило, чтобы вспомнить вчерашний вечер.

Блин, блин, блин!

Вдруг всё предстало передо мной совсем в ином свете: я отчетливо поняла, что совершила ошибку, и как ее теперь исправить – понятия не имею.

От субботнего радужного настроения не осталось и следа. Я протопала в ванну, а оттуда на кухню. Вкусный мамин завтрак немного исправил ситуацию, но мои мысли то и дело возвращались к Саше и нашим объятиям… Фу! Даже слова приторно-пафосные на ум приходят… Как же это я так вчера лопухнулась?

Уборка дома, две темы к экзамену по немецкому и семь задач по алгебре помогли снизить градус самобичеваний.

Перед обедом бабушка попросила сходить в магазин за хлебом, и я, размахивая пустой платяной сумкой, неспеша двинулась в сторону пекарни. Подойдя к ней, сквозь открытую настежь из-за жары дверь, увидела Сашу. Сердце юркнуло куда-то в пятки, и я спряталась за автобусной остановкой, в надежде, что он пройдет мимо, не заметив меня. Да, по-детски, согласна, но вот прямо сейчас я совершенно не готова встретиться ним!

– От кого прячемся? – услышала я над самым ухом знакомый голос.

Вот же блин! Только Шустова мне здесь и не хватало!

– Ни от кого. Жарко мне. В тени хочу постоять, – я постаралась добавить интонацию безразличия и «не лезь не в свое дело».

Даня улыбнулся краешком губ и затянулся ментоловой сигаретой.

– Идет! – спокойно сказал он, но мгновение спустя глаза его испуганно расширились, а сам он отступил на полшага назад. В тот же миг я поднырнула под его руку и, стараясь остаться незамеченной, прижалась к его спине.

Этот поганец засмеялся, и я поняла, что попалась на его очередной тупой розыгрыш. Спалилась как первоклассница. Но в тот самый момент, когда я уже готова была высказать ему всё, что я о нем думаю, из пекарни вышел Саша.

– Одну минуту, – тихо сказала я, цепляясь за футболку ненавистного Шустова и изо всех сил стараясь стать еще меньше, – постой так всего одну минуту.

Мне показалось, что он напрягся, даже дышать перестал как будто. Лишь бы не выкинул опять чего-нибудь! Но секунды шли, а он молчал.

Через какое-то время, показавшееся настоящей вечностью, Даня наконец-то повернулся ко мне:

– Ну, и чем этот парень так напугал тебя? – в его голосе я услышала раздражение и поспешила отпустить его футболку.

– Ничем, – мой голос стал тихим, – просто не хочу с ним сейчас встречаться и всё.

Опять эта его извечная кривая ухмылка вместо ответа…

– Допустим. Может расскажешь, что это вчера за теплый прием ты мне устроила? – Даня бросил на дорогу недокуренную сигарету. – Люди всё-таки смотрели.

– Нормальный прием, – огрызнулась я, пытаясь выяснить, ушел ли Саша, и можно ли мне уже покинуть мое убежище? – Мы с тобой друзья «так себе».

Шустов запихнул руки в карманы джинсов и, казалось, с любопытством смотрел на меня.

– Ну точно. Ты, мала́я, не изменилась. Только повзрослела и хорошенькая стала до чёртиков!

Я дар речи потеряла и тут же покраснела до неприличия, когда услышала это. Шустов снова улыбнулся краешком губ и, едва не задев меня плечом, пошел в сторону своего дома.

Я выбралась из-за остановки, сердясь на неудачно сложившиеся обстоятельства. В голове крутилась идиотская ситуация с трусливым бегством от встречи с Сашей и абсолютно нелепый разговор с Шустовым. Даже не знаю, что беспокоило меня сильнее.

– Элечка! – окликнула меня из сада бабушка. Я настолько погрузилась в свои мысли, что вздрогнула и чуть не выронила сумку с хлебом. – Саша пришел, ждет в твоей комнате.

На меня словно ушат холодной воды вылили! Я даже дышать забыла. Вот уж правду говорят – чего боишься сильнее всего, то и случится с тобой! Наскоро посчитав до десяти, в надежде успокоить взбунтовавшееся сердце, я шагнула в дом.

Саша сидел за моим учебным столом и листал найденный тут же «Гранатовый браслет».

Когда я вошла в комнату, он поднял на меня глаза и улыбнулся. Несмотря на то, что я так старательно избегала нашей встречи, от его улыбки у меня бабочки в животе запорхали.

– Как думаешь, он на самом деле любил ее или просто бредил? – Саша ждал моего ответа, а я лихорадочно пыталась сообразить: он говорит о персонажах книги или о нас с ним.

– Смотря что называть любовью… – не найдя ответа, я попыталась выкрутиться из щекотливой ситуации.

– И все же… Желтков любит Веру? – взгляд Саши стал пристальнее и жестче.

– Саш, ты о книге пришел поговорить? – я села в кресло напротив и зажала ладони между коленями в надежде скрыть от него дрожащие руки.

Он грустно улыбнулся и отложил Куприна.

– Сегодня на набережной салют будет, пойдем смотреть? – карие глаза еще сильнее пригвоздили меня к креслу.

– Правда? Давай! – энтузиазм в моем голосе прозвучал фальшиво, но Саша, видимо, предпочел не обратить на это внимание. – А кто еще из ребят пойдет?

– Никто. Вдвоем пойдем. Только ты и я. – Саша встал и, выходя из комнаты, подмигнул мне. – Зайду в восемь.

Я не успела ни возразить, ни согласиться.

«Только ты и я» – звучало у меня в голове и от осознания того, что меня впервые, вроде как, пригласили на свидание, я взвизгнула и схватилась за голову, ничуть не заботясь о том, что Саша может услышать.

Оставшееся до вечера время я лихорадочно пыталась придумать, что надеть.

Переворошив шкаф и комод, я смогла сделать два неутешительных вывода. Первый – у меня нет нормальной одежды. И второй – за оставшуюся пару часов она не появится.

Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, я решительно стянула с вешалок короткую юбку и любимую футболку с милыми медвежатами. Главное – не рефлексировать, иначе быть беде!

Про Сашу и возможные последствия грядущего свидания я тоже старалась не думать – неблагодарное это дело, а в моем отдельно взятом случае все ожидания обычно заканчивались полнейшим разочарованием. Сотни раз такое было: напланируешь, размечтаешься, а в результате – пшик! Так зачем что-то планировать и надумывать? Пусть всё идет своим чередом! Как показал опыт сегодняшнего утра – чему быть, того не миновать.

По присвисту Димы стало понятно, что своим нарядом я спалилась по полной…

– Элька, куда это ты? Никак на свидание? – брат картинно сложил на груди руки и усмехнулся.

Издевается, паршивец! Застукал нас вчера с Потаповым и решил, что сможет меня шантажировать перед родителями и ребятами…

Я уже набрала воздуха в легкие, чтобы вступить с ним в бесполезную словесную перепалку, но тут заметила, что рядом с ним у ворот нашего дома стоят Саша и Шустов.

Ретироваться было поздно. Отрицать очевидное – тоже. И так как функция «провалиться сквозь землю» была мне по определению недоступна, я просто замерла в нерешительности и всем своим существом ощущала, как смущение и откуда-то взявшийся стыд растекаются густой краской по моим щекам.

А-а-а-а-а!!!

Повисло тягостное молчание, в процессе которого я до боли прикусила нижнюю губу и просто стояла как истукан, пока три пары глаз (каждая по-своему) в упор разглядывали меня. И тогда, когда мне показалось, что этот момент моего замешательства будет длиться бесконечно, Саша чуть быстрее, чем того требовали приличия, подошел ко мне, взял за руку и, повернувшись к Диме, заявил:

– Ты девчонка что ли, чтобы сплетни собирать? Твоя сестра уже не маленькая! – ему пришлось приложить усилия, чтобы сдвинуть меня с места и фактически потащить к выходу. – Мы с Элей сегодня на дискотеку не придем.

Я была в легком шоке от Сашиных действий, чего уж говорить о Диме! Такой многословности от вечно молчаливого Потапова он никак не ожидал.

– Да на здоровье! – брат постарался сделать вид, что вообще не удивлен всем происходящим, но его взгляд, устремленный на наши сцепленные руки, выдал его мысли. – Долго не гуляйте, перед родителями выгораживать не буду, – сказал он уже мягче и совсем несвойственным себе голосом добавил: – Сань, отвечаешь за нее.

– Само собой, верну в целости и сохранности! – я почувствовала, как напряглась Сашина рука, несмотря на внешне спокойный голос.

Уже уходя, я услышала вопрос Шустова:

– Они что, встречаются?

– Походу, да… – неуверенно ответил Дима.

Остаток разговора я уже не слышала, мы с Сашей, не отпуская рук друг друга, побежали в сторону набережной.

Глава 5

Мы бежали до тех пор, пока я не начала задыхаться и не взмолилась о пощаде. Хватая ртом воздух, я согнулась пополам, пытаясь привести дыхание в порядок.

– Прости, это совсем не романтично, – попыталась я пошутить, но Саша вдруг взял меня за плечи и, выпрямившись, притянул к себе.

Я слышала его неровное дыхание и чувствовала тонкий запах туалетной воды, перемешанный с запахом кожаной куртки. Он смотрел мне прямо в глаза, и его губы впервые были настолько близко. Сердце гулко стучало в груди. Удар. Еще удар… Глубокий омут красивых карих глаз затягивал всё сильнее. Я отвернулась, сжавшись в его объятиях.

Между нами происходило что-то неотвратимое. От этого мне было одновременно и страшно, и волнительно-приятно.

– Трусишка… – голос Саши прозвучал тихо и очень ласково. – Идем, скоро начало.

Он снова взял меня за руку, и мы пошли в сторону набережной.

Перед входом в Городской парк толпился народ, тут же стояли палатки с мороженым, пивом, сладостями и хот-догами.

– В честь чего такие радости? – я удивленно изучала толпу, боясь натолкнуться на кого-нибудь из знакомых.

– Забыла? – Саша притянул меня к себе, защищая от вереницы велосипедистов, спешащих куда-то. – Сегодня День города.

Вот тут я чуть в обморок не упала! Не от того, что такой важный праздник для нашего небольшого городка как-то обошел меня стороной, а из-за наших с Потаповым объятий посреди города, конечно!

– Расслабься, – шепнул он мне в волосы, – я всего лишь не дал тебе погибнуть под колесами местных гонщиков.

Я затылком почувствовала, что Сашка улыбается.

– Мы просто стоим рядом, и тебе уже почти восемнадцать, – от его негромкого голоса мурашки разбегались по затылку.

Этот парень знал меня очень хорошо и абсолютно точно определил, что моя внутренняя училка уже вне себя от такого нескромного поведения семнадцатилетней особы. Меня то есть!

Стоя перед главным входом в Городской парк, я физически ощутила, насколько сильно завишу от общественного мнения. Настолько, что готова отказаться от такой нежнятины, как держаться за руки с симпатичным мне парнем!

Я родилась и выросла в счастливой, «идеальной» семье учительницы и главного врача отделения хирургии городской больницы. Мои родители – известные люди в нашем небольшом городке. Поэтому нас с Димой знают здесь почти все. И это очень тяготит. Мы не можем устроить истерику посреди улицы, вести себя вызывающе или подраться с кем-то, да даже не выучить урок или оформить «липовый» больничный… Мы всегда на виду.

Довольно часто вечерами за ужином родители делятся «сводками с полей» – сплетнями о нас с Димой, которые приносят им их коллеги, пациенты и ученики. Мы привыкли к тому, что все наши слова и поступки подчинены одному негласному правилу – не подвести родителей, не опозорить и не скомпрометировать их.

И вот я: стою, прижавшись всем телом к высокому красавчику, в едва сгущающихся сумерках прямо перед главным входом в Городской парк…

Мое сердце бешено стучало, ладошки вспотели, а щеки предательски пылали. И именно в этот момент я услышала голос нашей классной Ольги Александровны:

– Саша? Э-э-э-э-лечка?! – я практически отпрыгнула от Сашки, но потрясение так и не покинуло лица учительницы. – Я не знала, что вы, ребята, в таких отношениях…

– В «таких отношениях» виноваты бешеные велосипедисты, которые чуть не сбили Элю, – с невинной улыбкой ответил Потапов, и я в который раз восхитилась его умению быстро ориентироваться в ситуации и подбирать нужные слова.

– А-а-а-а-а, ясно. Хорошего вечера, ребята, и не забывайте, что скоро выпускные экзамены. Не забивайте себе голову романтической чепухой, у вас еще будет время! – Ольга Александровна кивнула нам и поспешила ко входу в парк.

– Чего-то мне совсем расхотелось идти туда, – начала канючить я, но Сашка достал из кармана куртки клубничный леденец на палочке (мой любимый, кстати) и раскрыв его, протянул мне:

– Не напрягайся, вопрос решен! Если хочешь, будем говорить всем знакомым, что мы встретились случайно?

Я не заслуживаю его!

Мои заморочки не принимает даже моя Таня, постоянно насмехаясь и подтрунивая надо мной при каждом удобном случае! А Саша…

– Потапов, это вообще ты, или в тебя вселился какой-то суперпарень из телека? – я зашагала в сторону входа в парк, рассасывая на ходу подаренный леденец.

– Э-э-э-эль, да что не так-то? – Сашка в два шага догнал меня и снова взял за руку.

Я начинала привыкать к этому ощущению – к теплу его руки, уверенно сжимавшей мою. И хотя меня слегка потряхивало, я решила попробовать последовать его совету.

– Все отлично, идем уже…

До праздничного салюта оставалось несколько минут, и на набережной столпились, наверное, все жители города. Мы активно крутили головами в надежде найти свободное местечко у парапета, и через какое-то время наши поиски увенчались успехом.

– Смотри, стрелять будут оттуда, – Саша встал позади меня, указывая рукой направление, где совсем скоро появятся яркие вспышки праздничного салюта. Я каждой клеточкой ощущала тепло его тела.

Уже почти стемнело, и теплый майский день сменил прохладный весенний вечер. Я поежилась, жалея, что не захватила хотя бы джинсовку. Но уже в следующее мгновение оказалась в нежных и теплых объятиях.

– Твоя футболка с медведями, конечно, полный отвал башки, но без моей помощи она едва ли согреет тебя… – тихо сказал Саша и еще сильнее прижал меня к себе.

Теперь я дрожала не от холода, а от совершенно мне незнакомого чувства близости с парнем. Мысли путались, я что-то хотела сказать, но слова исчезали, не успев соединиться в предложения, имеющие смысл.

Начался салют. Люди вокруг нас оживились. Вся набережная раскрасилась в яркие цвета и наполнилась возгласами, свистом и визгом.

Я же не могла думать ни о чем другом, кроме того, что вот уже несколько минут, крепко прижимая меня к себе, позади стоит мой хороший друг, и его объятия отзываются во мне совсем не дружескими желаниями.

К концу светового шоу фейерверки стали красочнее и масштабнее. Саша порывисто выдохнул и развернул меня к себе… Мне вдруг захотелось зажмуриться, но он оказался быстрее, – поймал меня в карий омут своих бездонных глаз – лишил воли и возможности пошевелиться.

Сомнений не было: он решился поцеловать меня! Сердце пропустило два удара, а потом заколотилось как бешеное!

Саша осторожно взял мое лицо в ладони. За мгновение в моей голове пронеслись тысячи сцен из книг и фильмов о первых поцелуях главных героев. Какая нелепица…

Я прикрыла глаза, почему-то сейчас мне показалось это естественным, и обняла его за талию. Он вздрогнул, и мне подумалось, что для него сейчас, возможно, всё тоже случится впервые.

– Чёрт возьми, какая страсть! А ваши родители знают, чем это вы тут занимаетесь, детки? – я открыла глаза и в паре метров от нас увидела наглое и ухмыляющееся лицо Шустова. Его светлые волосы были взъерошены, а грудь часто вздымалась.

Ну что за человек? Неужели не мог просто пройти мимо?

– Знают, Даниил, – голос Саши звучал как сталь, я его таким еще не видела, – а все остальное тебя не касается, не так ли?

Даня посмотрел на Сашины руки, всё еще сжимающие мое лицо, и ухмыльнулся:

– Никак не могу понять ваши отношения: то ли мне пройти мимо, то ли прекратить это безобразие? – он приблизился к нам еще на шаг. – Малáя, не ты ли сегодня утром вместе со мной пряталась в кустах от этого парня, а теперь – что я вижу?! – целуешься с ним на глазах у всего города?!

На нас стали обращать внимание, но этот ненормальный явно получал удовольствие от сложившейся ситуации, скорее всего, это и было его целью. Он улыбался и с нескрываемым удовлетворением наблюдал за моим смущением и замешательством Саши.

– Ты отвратительный, Шустов! – сквозь зубы процедила я. – Мерзкий, бесцеремонный придурок!

Даня захохотал, закинув голову, а когда наши глаза встретились, я увидела в его взгляде разочарование и еще что-то, чего я понять не смогла.

– Идем отсюда, – Саша взял меня за руку, и сильно толкнув плечом так не вовремя появившегося Шустова, потянул меня за собой.

Он шел так быстро, что я едва успевала за ним, периодически переходя на бег. Остановились мы, когда шум и праздничная музыка совсем стихли. Саша выпустил мою руку, оставшись стоять спиной ко мне.

– Саш… – я понимала, что должна что-то сказать, объяснить. – Я…

– Не надо, Элька! – его голос был тихим, и мне показалось, что он сдерживается, вот только от чего: чтобы не начать орать на меня из-за слов Шустова, или от досады?

До меня вдруг дошло, сколько сил и смелости понадобилось Сашке, чтобы поцеловать меня. Скромный парень, который привык все держать в себе и уже смирившийся за годы нашей дружбы с тем, что навсегда останется во «френдзоне», впервые решился так открыто показать свои чувства… Сердце сжалось, и я, сделав шаг, обняла его сзади.

– Эля-а-а… – Саша положил свою ладонь на мои руки, но почему-то не решился расцепить их.

– Выслушай меня, пожалуйста! – быстро заговорила я, боясь, что если промедлю, то потеряю самообладание и тогда точно ничего не смогу сказать. – Прости, я, правда, пряталась сегодня днем за остановкой, чтобы не встречаться с тобой. Всё потому, что я струсила… испугалась того, что может между нами быть… Чёрт, я такая глупая!..

Саша повернулся, и мои руки замерли в ненужных объятиях.

– Что между вами происходит? – подбородком он указал в сторону места нашей встречи с Даней. Его голос звучал спокойно, но глаза пристально наблюдали за моей реакцией.

– Что? – я даже не сразу поняла, о чем он.

– Кажется, я один из нашей компании не допираю, что между тобой и Шустовым.

Я попыталась взять его за руку, но он увернулся и запихнул руки в карманы джинсов.

– Это и понятно, – улыбнулась я, но получилось как-то натужно, – потому что ничего между нами не происходит – мы ненавидим друг друга. Помнишь, я рассказывала тебе о кошмарном старшекласснике, который постоянно меня допекал и портил жизнь? Так вот – это он и есть, – Даниил Шустов собственной персоной!

Саша смотрел куда-то в сторону, и мне даже показалось, что он не слушал меня, думая о чём-то своем. Его молчание волновало и раздражало одновременно. И всё же сильнее меня раздражал, да даже бесил, – Шустов! Этот чокнутый опять нашел способ достать меня, и всё испортить!

– Да что не так-то?! – я повысила голос, и Саша наконец-то повернулся.

– Не надо, не кричи… Я тебе верю, – он дотронулся до моего плеча. – Поздно уже, пойдем, провожу тебя домой.

Мы не спеша дошли до моей улицы, минуя шумные молодежные компании и любопытных пенсионеров, выбравшихся поближе к дороге, чтобы собрать горячие сплетни. И хотя мы шли рядом, Саша больше не держал меня за руку.

– Увидимся в школе, не забивай глупостями голову! – сказал он, как только мы поравнялись с моим домом и, развернувшись, пошел прочь.

Почему-то у меня перехватило дыхание. Слишком всё происходящее было похоже на разрыв. Я смотрела, как он уходит и понимала, что мне до жути хочется побежать за ним, постараться как-то исправить произошедшее недопонимание, обнять и, словно героиня какого-нибудь романтического фильма… поцеловать. Но ноги словно вросли в землю. Я просто стояла, как вкопанная, и смотрела на то, как симпатичный мне парень уходит.

Чёртова трусиха!

Я топнула ногой и побежала в дом.

Упав на свою кровать, я накрылась одеялом и заплакала.

Глава 6

Оставшийся выходной я провела, сидя за учебниками по алгебре. Формулы и задачи, конечно, отвлекали, но не до конца. Чтобы прогнать навязчивые мысли о вчерашнем вечере, я выучила два стихотворения из творчества не очень обожаемого мною Некрасова и перечитала зачем-то «Героя нашего времени».

Мама позвала всех ужинать, и поправляя на голове удобную кичку, я прошаркала на кухню. Стоило мне только перешагнуть порог своей комнаты, как я наткнулась на Диму и придурка Шустова! Судя по разговору, он просто в гости зашел.

Да, да, конечно!

Мама, давно не видевшая школьного приятеля сына, обрадовалась и, несмотря на активно подаваемые мною знаки срочно передумать, зачем-то пригласила Шустова поужинать вместе с нами.

Это была катастрофа!

Кроме того, что мне претила сама мысль находиться с этим парнем в одном помещении, я еще опасалась, что он расскажет моим домашним, что вчера встретил нас с Сашей практически целующихся на набережной. Эти мысли не давали мне покоя и заставляли чувствовать себя как на иголках.

– Эля, что с тобой сегодня, ты сама на себя не похожа? – сказала бабушка, и я сердито посмотрела на нее. – Вот только не надо хмурить брови, проказница!

Бабушка подложила мяса в тарелку Диме и о чем-то спросила папу. Я поймала на себе веселый взгляд Дани, и почему-то мне показалось, что он не предвещает мне ничего хорошего. И совсем уже некстати я почувствовала, как мои щеки начинают предательски краснеть!

– За пять лет моего отсутствия ребята сильно изменились, – с премерзкой улыбочкой сказал Шустов, – особенно Эльвира.

«Эльви-и-и-ра-а-а» – так он протянул гласные в моем полном имени, которое я терпеть не могла!

– Ну, конечно, теперь она настоящая невеста! – с гордостью сказала мама и зачем-то подмигнула Дане.

Какого?!.. здесь…происходит?!

– Согласен! В клубе только и разговоров, что об Эле Даниловой. Я не успел приехать, а меня уже предупредили об этой сердцеедке и неприступной красавице, – говоря это, Даня смотрел на маму, но обращался он явно ко мне. Дима громко хохотнул. Не желая даже догадываться о смысле намеков Шустова, я могла думать лишь о том, чтобы поскорее проглотить всё то, что осталось у меня на тарелке и сбежать в свою комнату! Мое лицо пылало то ли от волнения, то ли от злости.

– Ну, тогда ты совершил ошибку, оставшись сегодня у нас на ужин, – сказал папа, и я невольно улыбнулась, порадовавшись, что хоть кто-то здесь видит этого злодея насквозь!

– Возможно… Но я решил рискнуть!

Шустов был просто непробиваем, и хотя не позволял себе нагло и высокомерно смотреть на моих родителей, но вел себя во время ужина так, словно ест с нами вот так каждую неделю! Дима явно был рад его компании, а родители и бабушка с интересом расспрашивали его о жизни в Петербурге и учебе в университете.

По всему выходило, что этот задира был одним из лучших студентов факультета «Программной инженерии» Питерского политехнического университета, и преподаватели возлагали на него большие надежды. Несколько раз он был за границей по обмену с другими студентами и рассматривал возможность после получения «вышки» уехать в одну из европейских стран. Короче, полный успех!

Едва проглотив последний кусок лазаньи, я пулей выскочила из-за стола, сказав, что не успела подготовить все уроки.

В своей комнате я смогла наконец-таки выдохнуть и успокоиться. Никакие уроки, конечно, не шли в мою голову.

Я достала дневник – толстую истрепанную тетрадь, в которую с 6 класса записывала все свои сокровенные мысли, – и почти целый час изливала на его страницы события последних дней и свои чувства.

Когда всё было закончено, мне сразу же стало легче. Великая сила терапии!

Часы в гостиной пробили одиннадцать. Я потянулась, ощущая приятную пустоту в голове.

На улице стемнело. Я распахнула окно, вглядываясь в сумеречное небо и прислушиваясь к пению птиц в роще за соседней улицей. Опять вернулись мысли о том, что, возможно, это моя последняя весна здесь, в родном доме. Стало грустно и почему-то безудержно захотелось потрепать нашего старого пса Барса.

Я быстро натянула теплую серую толстовку с капюшоном и, чтобы никого не разбуть, на цыпочках вышла из дома, осторожно закрыв за собой дверь.

На улице пахло свежей листвой и еще чем-то щемящим и волнующим, чем пахнет только в конце мая – видимо, юностью и ожиданием чего-то важного.

Барс, крупная русско-европейская лайка, загремев цепью, подошел и уселся у моих ног. Я запустила пальцы в его жесткую черную шерсть и он, высунув длинный шершавый язык, довольно заворчал.

– Ну, что, Барсик, скоро я уеду… – тихо сказала я. – Будешь скучать?

Пес, будто что-то понял, заскулил и лизнул своим теплым и мягким языком мою руку. Стало тоскливо и защипало глаза. Я уткнулась в его ухо, вдыхая знакомый запах. В это самое время где-то рядом послышался шорох. Я вздрогнула и сильнее прижалась к собаке. Барс обернулся, приветливо тявкнул и, вырвавшись из моих оцепенелых рук, быстро потрусил на звук.

– Барсик… Барс…

Я встала и еще не понимая, зачем делаю это, на подрагивающих ногах пошла вслед за ним.

Под навесом на корточках сидел Шустов и бесцеремонно трепал моего грозного пса!

– Состарился Барс, – тихо сказал он, – совсем сноровку растерял, даже не порычал на меня.

Я надела на голову капюшон и села на скамейку.

– Вообще он не такой, не знаю, почему тебя не трогает… Что ты здесь делаешь и где Дима?

– Дима, думаю, пятьдесят восьмой сон уже видит, а я здесь просто сижу в одиночестве и смотрю в майское небо.

Так себе объяснение, конечно…

Я подняла глаза в небо и ничего, кроме туч там не увидела.

– Тебе разве домой не надо?

– Домой надо торопиться только таким малы́м девчонкам как ты, – странно, но его голос звучал почти что дружелюбно. Наверное, это майская ночь на родине сбила с него спесь.

– Вообще-то я дома! – у меня даже получилось улыбнуться. – А вот тебе…

– Я еще пять минут побуду и пойду. Посидишь со мной? – было темно, я не видела выражения Даниного лица, но чувствовала, что он смотрит прямо на меня.

Внутри завозились сомнения: и зачем он просит побыть с ним? Опять придумал способ поиздеваться надо иной или, может, боится попасться на глаза моим родителям?

Пока я пыталась что-то там анализировать, Даня продолжал смотреть на меня.

– Посижу, так и быть, – сменила я гнев на милость. – Но если завтра просплю и опоздаю в школу – виноват будешь ты!

– Замётано! – он сел рядом со мной, и я почувствовала терпкий запах его туалетной воды. Тут же вдоль позвоночника у меня пробежали мурашки, и я поежилась.

– Неужели замерзла? – Даня быстро подвинулся ко мне и обнял за плечи. Я как ошпаренная вырвалась и отскочила на край скамейки. Он вскинул руки вверх и тихо засмеялся:

– Глупышка малáя, закон физики в действии – более теплое тело отдает своё тепло и согревает более холодное. Ты что там себе навыдумывала?

Его голос звучал легко и непринужденно, а слова показались такими логичными, что я тут же решила, что действительно переборщила с прытью.

– Сиди, где сидишь, и руки свои при себе держи! – огрызнулась я все-таки. – Совсем мне не холодно…

– Слушаюсь! – балагурил Даня и даже не пытался скрыть своего веселья.

Да, для двадцатидвухлетнего городского парня мои устаревшие принципы и понятия о чести и гордости, конечно же смешны. Но что я могу поделать с собой? Меня ведь бабушка и родители-консерваторы воспитали.

Я еще немного подождала, пока он перестанет улыбаться, а потом набралась сил и сказала:

– Не делай так больше, ладно? Мне неприятно.

Даня посмотрел на меня долгим взглядом.

– Не притронусь к тебе, пока сама не попросишь, – как-то слишком серьезно сказал он вдруг.

– Ну, вот и ладно. Значит, никогда больше не притронешься, – теперь пришла моя очередь веселиться. – Только не ты.

– А что со мной не так, малáя? – Даня запихнул руки в карманы куртки и повернулся ко мне, ожидая услышать ответ.

– Ну, мы с тобой терпеть друг друга не можем, поэтому твоё обещание удовлетворит обоих.

– С чего ты сделала вывод, что мы терпеть друг друга не можем? – Даня не улыбался, но я никак не могла отделаться от ощущения, что это очередная ловушка, и он просто издевается надо мной!

– С того, что ты вечно меня задираешь и бесишь, лезешь в мою жизнь, как к себе домой… Мне рядом с тобой некомфортно, вот даже сейчас я жду очередного стёба или подкола.

Видимо, я попала точно в цель со своей догадкой, он внимательно смотрел мне в глаза, словно пытался что-то понять.

– Странно. Я был уверен, что нравлюсь тебе, – сказал он наконец.

– Что-о-о-о?! – я даже поперхнулась. – Откуда такая уверенность вдруг? А-а-а-а, видимо ты в курсе, что у тебя личико смазливое, и все девушки нашего городка в очередь к тебе выстроились? Не, Данечка, эта история без меня обойдется! – я резко встала со скамейки и, едва повернув к нему голову, кинула на ходу:

– Пока!

Не успела я сделать двух шагов, как мне в спину прилетели его слова:

– Ты мне нравишься!

Я просто остолбенела! Повернуться к нему сил не хватало. Вот это заявление! Вот это прикол! Интересно, он уже улыбается своей кривенькой улыбочкой?

– Шутка затянулась, – сказала я тихо и как-то хрипло, едва узнала свой голос. – Мне завтра рано вставать.

Так и не оглянувшись, я быстро вошла в дом. Еще несколько минут простояла, прижавшись спиной к двери. Мысли с бешеной скоростью крутились в моей голове.

Как бы я не хотела отрицать очевидное, но несколько минут назад рядом с Шустовым мне было… хорошо. Ушла куда-то злость и досада, терзавшие меня со вчерашнего дня. Мы с ним впервые так спокойно и дружелюбно перекинулись парой фраз. И даже его неудавшиеся объятия, если подумать, приятно взволновали меня.

Да что со мной происходит?!

Вдруг закружилась голова, и я села на пол.

В тишине наступившей ночи я услышала, как скрипнула калитка – Шустов ушел домой. Значит, эти несколько минут он был здесь и смотрел мне вслед?

Какая-то нелепица! Я ему нравлюсь?! Что за ерунда! Знает, что красавчик, решил посводить с ума провинциальных простушек? Но я-то ему зачем? Вон красоток кругом сколько. Кроме того – я сестра Димы, не станет же он портить с ним отношения из-за меня…

Зачем я вообще о нем думаю? И что это за странное ощущение, будто я со свидания с ним вернулась?

Я помотала головой и отправилась спать, иначе я рисковала навыдумываю того, чего не следует!

Глава 7

Звонок на урок уже прозвенел, а я всё еще стояла перед дверью кабинета литературы. Через небольшую щель было слышно, как шумят внутри мои одноклассники. Я же тянула время, чтобы не пришлось ни о чем говорить с Сашей. Наша последняя встреча закончилась не очень…

– От меня прячешься? – я практически отскочила в сторону, настолько неожиданно и тихо Саша подошел.

– Потапов! – возмущенно вскрикнула я. – Напугал до смерти!..

– Эля? Саша? Отложим выяснение отношений, урок уже начался, – Ольга Александровна, тоже появившаяся совершенно неожиданно, с легкой улыбкой смотрела то на меня, то на Сашку.

Под ее многозначительным взглядом мы вошли в класс и уселись за парту. Саша сел вполоборота и смотрел на меня почти не отрываясь, совершенно не обращая внимания на Ольгу Александровну и ребят, а я усиленно делала вид, что не замечаю этого, хотя мои щеки откровенно пылали. Неловко было до ужаса!

Что с ним произошло за вчерашний день? Куда делся тот резкий и непреклонный парень, который не хотел слушать мои оправдания?

Борясь с неловкостью и сердясь на Сашино поведение, я пропустила мимо урок литературы. По инерции я что-то записывала в тетрадь и невпопад перелистывала страницы учебника.

Одновременно с тем, как прозвенел звонок на перемену, я вскочила со стула, едва слышно прошипев своему соседу:

– Встретимся под лестницей через две минуты! – и, не обращая внимания на зовущую меня Таню, на полных парáх выскочила из класса.

«Под лестницей» – небольшой закуток рядом с пожарным выходом из здания школы, куда учителя и младшие школьники не решались заглядывать. Зато старшеклассники регулярно тусовались здесь, скрываясь от посторонних глаз.

Сегодня здесь было шумно. Я ждала Сашу, пританцовывая от нетерпения.

К моменту, когда он, пригнув голову, нырнул под лестницу, во мне плескался совершенно непривычный для меня коктейль эмоций: волнения, смущения и возмущения.

Сашка выглядел спокойным: руки в карманах брюк, голова чуть склонена на бок.

– Малышня, исчезли-ка отсюда! – он почти что дружелюбно выпроводил ребят из средних классов, чтобы мы могли остаться одни. Когда последний огорченный восьмиклассник вышел из-под лестницы, Саша спросил:

– Элька, ну что за недовольный вид? – при этом он едва заметно улыбался одними краешками губ. Мне даже на миг показалось, что я выдумала события последних дней.

– Недовольный? – от всех обуревавших меня пару минут назад эмоций осталась одна – возмущение! – Я в шоке от твоего поведения! Что это вообще на литре сейчас было?

Саша молчал, улыбка сошла с его лица, но он продолжал внимательно смотреть мне прямо в глаза, ожидая, что я скажу дальше.

– В субботу мы расстались не на самой хорошей ноте, я голову сломала, что сказать тебе при встрече, как вести себя, а ты так запросто, как ни в чем не бывало, появляешься сегодня и ведешь себя как совершенно другой человек! Тебя что, подменили?

– Да что не так-то? Слишком долго и пристально смотрел на тебя на уроке? – на его губах снова появилась та же легкая улыбка. – Разве симпатичным девчонкам не нравится, когда на них постоянно смотрят?

Так бы и дала ему сейчас, ей-богу!

– Саш, или скажи, что с тобой происходит, или я больше не буду с тобой разговаривать! – холодно произнесла я.

Он перестал паясничать и взъерошил свои темные волосы:

– Элька, какая же ты… недогадливая… Я тоже сломал голову, думая, что скажу тебе при встрече, а когда увидел тебя, не решающуюся войти в класс, причем явно из-за меня и нашего недопоцелуя, меня накрыло: значит, ей тоже не всё равно, значит, она тоже вчера думала обо всем этом… – Саша помолчал. – Я не знаю, что происходит между тобой и Шустовым, и это меня дико бесит, но я, черт возьми, пять лет сохну по тебе! Пять лет, Эль! И мне плевать на него, я не собираюсь уступать тебя просто так. Обломится!

Он замолчал и отвернулся, а я замерла, хватая ртом ставший вдруг обжигающе-горячим воздух. Сашины слова сводили с ума, заставляя сердце колотиться с бешеной скоростью.

– О чем ты говоришь? – мой вопрос прозвучал тихо и неуверенно.

– О том, что теперь буду делать то, что хочу и поступать так, как хочу. И в планах у меня встречаться с тобой!

– Что-о-о-о? – судя по интонации, только что подошедшая Таня пребывала в не меньшем, чем я, шоке. – Я ослышалась? Вы, что, встречаетесь?! Или…

Я вздрогнула, мечтая провалиться сквозь землю.

– Рыкова, иди своей дорогой, – нехотя переводя на нее взгляд, бросил Саша.

– Что-о-о-о? Потапов, ты страх потерял? – повысила Таня голос. – Что, блин, за новости? Вы оба с ума сошли? Вы вообще мне друзья? – по тому, как голос Тани становился все громче, а скорость задаваемых вопросов увеличивалась, было понятно, что она обижена и разозлена. – Да когда вы успели-то?!

– Тань, угомонись, а? – Саша повернулся к ней, прикрыв меня плечом.

Я опустила голову, пытаясь собрать в кучу разбежавшиеся мысли. Как же неловко вышло! Пару последних дней я сосредоточилась только на своих эмоциях и чувствах, совершенно забыв о подруге.

– Потапов, только попробуй тронуть нашу Эльку, я убью тебя собственными руками! Не для тебя она, понял! Губу закатай, паршивец! Эльвирка, – Таня называла меня так только когда собиралась сильно за что-то отругать, – ты головой ударилась, что ли? Через пару месяцев ты в Москву уедешь, а он в Питер. Какая у вас любовь? Он с такой мордахой и плечами точно не пропадет, а ты еще десять лет будешь вздыхать по своему «первому» …

– Таня, прекрати! – я даже не знала, что могу так громко крикнуть. Но слушать дальше, как моя подруга превращает наши с Сашкой хрупкие, скромные и непонятные нам обоим чувства в сюжет дешевой мелодрамы, сил у меня не было. – Можно мы сами разберемся в том, что будет дальше?

Таня расправила плечи и поджала красивые губы:

– Как хотите, но не говорите потом, что я вас, дураков, не предупреждала! – она резко повернулась и зацокала каблуками-шпильками прочь.

Разрывая вдруг обрушившуюся на нас тишину, задребезжал звонок. Десятки ног затопали по лестнице, спеша в классы. Мы с Сашей стояли, не глядя друг на друга и не в силах сдвинуться с места.

До меня начало доходить, что те поступки, которые я совершала в последние дни, начали давать свои результаты. Желание спрятаться в объятиях друга от глупого волнения привело к тому, что я разбудила дремавшие и сдерживаемые глубоко внутри него чувства. Ненависть и раздражение к старому знакомому затмили всё вокруг, я настолько сосредоточилась на своих негативных чувствах, что забыла о близких друзьях, а вся ситуация в целом совершенно выбила меня из учебного графика. Даже сейчас, вместо того чтобы спешить в класс, я стою как вкопанная и переживаю вовсе не об уроке истории и подготовке к выпускному экзамену, а о том, как поднять глаза на Сашу!

– Молодые люди, время для романтических свиданий закончилось!

Вот опять!

Учитель истории, наш пожилой и добродушный Валентин Павлович, тоже не удержался, увидев нас в злачном местечке для старшеклассников.

– Урок уже начался!

Сгорая от стыда и пытаясь вспомнить, когда в моей жизни начались все эти непонятные события, я поспешила в класс.

Сегодня я возненавидела нашу с Сашей первую парту, хотя прежде с удовольствием занимала ее. Сидеть у всех на виду, рядом с парнем, с которым меня связывают непонятные отношения, сейчас было невыносимо.

Дважды я что-то ответила невпопад, отчего густые брови Валентина Павловича стремительно взлетали вверх, одноклассники перешептывались, а Саша все ниже опускал голову.

Моим спасением стала наша классная Ольга Александровна, которая забрала наш класс в актовый зал на репетицию последнего звонка и выпускного.

Завуч долго и нудно что-то рассказывала нам о сценариях официальных частей и традициях: кто и где должен стоять, что говорить и как вести себя.

Сюрпризом для всех нас стала идея станцевать на выпускном медленный вальс.

Мы с ребятами удивленно переглядывались, никто и понятия не имел как его танцевать, ну, разве что кроме Тани. Она-то умела всё! От мысли, что нас ожидает «массовое позорище» становилось не по себе. В этот день соберутся наши родные, близкие и друзья, выглядеть глупо совсем не хотелось. Среди выпускников нарастал недовольный гомон.

– Ребята! Ребята, успокойтесь, пожалуйста! – завуч уже почти кричала, чтобы привлечь наше внимание. – Вы все молодые, талантливые и быстро обучаетесь. Для постановки вальса выпускников мы пригласили профессиональных танцоров. Первая репетиция состоится через три дня, мы всё успеем, не волнуйтесь, пожалуйста!

От таких новостей и обещаний спокойнее никому не стало, поэтому расходились мы возмущаясь и недовольно бубня.

– Волнуешься, отличница? – Таня, хотя и с обидой в голосе, но заговорила со мной. Моя подружка по природе своей не могла долго обижаться.

– Волнуюсь, конечно! А ты – нет.

– А я – нет. У меня личный учитель танцев на примете имеется.

– Какая роскошь! Можно узнать, кто же это? – спросила я.

Беспроигрышный вариант: начать задавать Тане вопросы, тогда она отвлекается и абсолютно забывает, что происходило десять минут назад.

– Не лопни от зависти! Это Даня Шустов! – моя подружка даже начала пританцовывать на месте.

Что?! Шустов? Да каким образом он снова появился в моем эфире?!

Я едва сдержалась, чтобы не выдать разочарованную гримасу.

– Личный учитель? Тань, ты не перестаешь меня удивлять! – вместо этого удивленно распахнув глаза выдала я.

Я давно знала Таню и понимала, что сейчас её просто распирает от каких-то новостей, которыми она непременно, до зубовного скрежета хотела поделиться! Иначе к чему она исполняет «танец нетерпения»?

Ну и отлично! Для меня это было кстати: пока она будет говорить, я отвлекусь и приду в себя после событий сегодняшнего дня.

– Я даже не начала удивлять тебя! Вчера на дискотеке я договорилась встретиться с Олькой из «Политеха», ну, той, помнишь, которая всё к нашему Диме прилипала в прошлом году? Так вот, пока слушала её, чуть не уснула. Тоска! Хорошо, что включили медленный и меня, представляешь, Шустов приглашает. Я чуть в обморок не упала! А он такой обходительный, внимательный, так крепко обнял меня, что если бы я и правда в обморок упала, то он бы точно меня удержал… – Таня мечтательно улыбнулась и даже остановила свой рассказ на секунду. – Про тебя, кстати, спрашивал: с кем встречаешься, куда поступать собралась, чем увлекаешься… А потом, ты не поверишь! Он предложил проводить меня до дома. Постояли, поговорили немного, вот тогда он мне и предложил обращаться к нему, если что. А я сейчас слушаю завуча, а сама и вспомнила, что Даня раньше в школу танцев ходил. Вот оно то самое «если что»! Ну, вот теперь удивила?

Таня всё говорила и говорила, а я зачем-то складывала вчерашние события в логическую временную цепочку: Шустов поужинал у нас, потом пошел в клуб, потом проводил Таню, а потом… снова пришел к нам? Какая-то глупость выходила, ей-богу!

– Удивила, конечно, – вяло отреагировала я. Таня поморщилась. Наверняка не такой реакции от меня ожидала.

– Ну, а вы с Сашкой чего там мутите?

– Сами пока не понимаем, Тань… Нечего еще рассказывать.

– Мое мнение ты слышала, я его вряд ли изменю, уж извини. Не верю я в эти «отношения на расстоянии». И одному, и другому они быстро надоедают. Но главное – не для нашего Сани мы тебя берегли столько лет!

Таня улыбнулась, было что вспомнить из нашего общего прошлого: и как она меня пару лет назад на дискотеке отбивала от одного слишком назойливого студента из соседнего города, и как мы обе влюбились в молодых физруков соседних школ и строили им глазки на городских соревнованиях по баскетболу, и как я чуть не согласилась встречаться с Сергеем из параллельного класса, но Таня вовремя выяснила, что у него уже есть девушка… Таких историй были десятки.

Получается, что мы с ней, действительно, берегли меня для кого-то более значимого?

Что-то сейчас от этой мысли радостнее мне не стало. Наоборот, захотелось быть хоть немного более опытной, чтобы с легкостью разобраться в том, что чувствует мое семнадцатилетнее сердце, а то еще немного и впору будет кричать: «Помогите!»

– Поживем – увидим, – не было у меня сил и желания отвечать что-то конкретное, а это выражение отлично ставит точку в любой беседе.

Глава 8

Следующие несколько дней прошли напряженно. Заданий по экзаменационным предметам становилось всё больше и больше, и всё чаще казалось, что я ничего не помню и нужно учить заново. Волнение росло.

Плюс к этому, я никак не могла привыкнуть, что Саша принял решение выйти из френдзоны. Да что там привыкнуть? Я дергалась и краснела по каждой мелочи! Зато Потапов шёл напролом, не обращая ни на кого, кроме меня, внимания.

Наши одноклассники одобрительно присвистывали, когда во время уличной репетиции он накидывал мне на плечи свой пиджак или ждал после уроков с зонтом на крыльце школы. Учителя с понимаем улыбались, навидавшись не одну парочку выпускников на своем педагогическом пути. Меня же не отпускало ощущение, что я совершаю что-то незаконное и вот-вот попадусь.

Что и случилось. А как иначе? Такая новость как «У Эли Даниловой отношения с Сашей Потаповым» не могла не попасть к моим родителям.

В тот же вечер за ужином мы обсудили этот вопрос на «семейном совете». Мама хмурила брови, бабушка разводила руками (что поделаешь, юность!), Дима активно подмигивал и балагурил, что выйду я замуж за Потапова, буду сидеть у окна и смотреть на пролетающие в небе самолеты, а он лишь иногда напишет мне в синем небе «Я тебя люблю». Папа просто молчал. И от этой его реакции мне становилось не по себе.

– И кто этот небезразличный человек, принесший тебе эту сплетню? – попыталась пошутить я.

– Какая разница кто, важно, что ты делаешь накануне выпускных экзаменов и поступления! – мама никак не могла перестать хмуриться.

– Что бы там тебе не наговорили, всё это вранье! – отрезала я как можно решительнее.

Мне было катастрофически неловко обсуждать то, что еще и не произошло, да и в принципе касается лишь меня одной. Просто я нравлюсь Саше – это факт. Зачем кому-то обсуждать это? И что вообще чувствую я?!

Для меня самой это был большой вопрос. Чем бόльшее количество людей узнавало о нас, тем сильнее мне хотелось начать отрицать происходящее. Я терпеть не могла находиться в центре внимания, а тут еще такой повод…

С четверга, как и пообещала завуч, начались репетиции вальса выпускников. Несмотря на скептические ожидания большинства, педагоги по бальным танцам оказались молодой парой с юмором, и легко нашли с нами общий язык.

Дело продвигалось неплохо. Мы разучили несколько основных движений и научились отсчитывать «раз-два-три» в нужном темпе. Вальсировать в одиночку оказалось совсем непросто. Даже находясь на расстоянии полутора метров друг от друга, мы умудрялись сталкиваться, безжалостно топтать обувь зазевавшихся «соседей», а особенно одаренные и падать прямо на пол спортзала, где проходили наши многострадальные репетиции.

Таня, явно выделяющаяся на фоне всех нас своей грацией и отточенностью движений, фыркала и закатывала глаза, если из-за таких вот «талантов» приходилось в пятый раз останавливать мелодию и начинать сначала. Я от всей души завидовала её природной женственности и мягкости движений. Моя подруга была, поистине, лебедем среди нас – гадких утят!

Саша, как и остальные парни-выпускники, был не в восторге от необходимости прилюдно танцевать, но стоически переносил все тяготы и старался поддержать меня, подавая знаки, на кого в тот или иной момент нужно посмотреть, чтобы не пропустить забавный момент. Я улыбалась и на несколько секунд отвлекалась, становясь более раскрепощенной. Моя внутренняя отличница бесновалась и топала ногами – ее явно не устраивал уровень моей танцподготовки!

Наступил волнительный момент разделения на пары. Делать это должны были наши педагоги по танцам, как люди понимающие в красоте и эстетике.

Вот уже в который раз я пробегала взглядом по стоявшим в ряд напротив парням, и сердце мое замирало от волнения: с кем же меня поставят в пару? Только бы не с лопоухим Ромкой или (не дай бог!) с угловатым Денисом Николаевым!..

Мой взгляд уперся в Сашу. Он, не отрываясь, смотрел на меня и, кажется, только и ждал того, что я, наконец-то, обращу на него внимание.

В груди слева потеплело. Ну, конечно, Сашка! Мой Сашка…

– Я выбираю тебя, – произнес он одними губами и улыбнулся.

Невозможно было не улыбнуться в ответ. Как бы было здорово, если бы мы…

– Саша Потапов и Таня Рыкова. Идеально! – раздался радостный голос преподавательницы танцев. Я даже не успела закончить свою мысль, а моя мечта уже разбилась вдребезги. Таня от радости взвизгнула, а лицо Саши стало непроницаемым.

– Что?.. – от неожиданности у меня дыхание перехватило.

Какая глупая и странная ситуация! Несколько моих одноклассников и наша завуч повернулись на мой голос. Если срочно не возьму себя в руки, то снова окажусь в центре внимания, только теперь как ревнивая истеричка! Вдох… Один, два… Выдох… Три, четыре. Вдох… Пять, шесть…

– Эльвира Данилова и Денис Николаев, – продолжала перечислять педагог «идеальные с эстетической точки зрения» пары.

Я истерически хохотнула. Ну не подстава ли? Я же просила, эй, там наверху, «только бы не угловатый Денис Николаев» … Я словно на несколько секунд провалилась в колодец шока и не слышала, кто и с кем попал в пару дальше по списку.

Ребята вокруг начали негромко переговариваться, обсуждая расстановку и своих партнеров, я же просто смотрела в пол, пытаясь не показать виду, насколько расстроена. Поэтому я и не заметила подскочившую ко мне Таню:

– Элька, знаю, что ты недовольна, но… Я же везунчик! Самого высокого и пластичного парня в классе отхватила! Ревнуешь? Говори честно!

– Ревную, конечно, – пробормотала едва слышно, голос всё еще не слушался меня. Но вместо реальной, всепоглощающей ревности во мне множилось совсем иное чувство – расставание с мечтой моего детства.

После того как, будучи пятиклассницей, я увидела в Городском саду выпускниц в красивых пышных платьях, а рядом с ними симпатичных парней-одноклассников, я миллион раз представляла себе день своего выпускного. Конечно же, он был идеален и похож на настоящий бал (в лучших традициях жанра), все смотрели на меня с восхищением, а рядом со мной был самый прекрасный из всех прекрасных принцев… И вот у меня есть всё, чтобы «на меня смотрели с восхищением» и «самый прекрасный из всех принцев» практически есть, точнее, был…

– Да ладно ты, не парься! Николаев ничего так, подучится еще и на выпускном будет нормально… – Таня, кажется, искренне пыталась поддержать меня, но выходило только хуже. Я посмотрела на неё взглядом киборга-убийцы. Это значило только одно: остановись, иначе…

– Пойдем уже, – Саша почти оттащил Таню от меня, становясь на указанное учителем место.

Внешне он оставался спокойным, но я-то заметила, как сжимались его кулаки… Стоило попробовала взять себя в руки, чтобы не усугублять ситуацию и не превращать бурю в цунами. Еще один принцип, которому я неукоснительно следую в любой ситуации: как бы плохо, противно и обидно мне не было – никто не должен об этом догадаться…

Я даже выдавила из себя улыбку, когда неповоротливый Денис подошел ко мне и неловко протянул руку для приветствия. Никто не должен догадаться, что я огорчена.

Едва вытерпев сорок минут тактильных и танцевальных пыток в «объятиях» медведя Николаева (так и решила звать его про себя), при первой возможности я схватила рюкзак и почти бегом вылетела из спортзала.

– Элька-а-а-а-а! – Таня определенно играла с огнем, ибо на нормальный разговор я сейчас была не способна. Я резко повернулась, и моя подруга с силой врезалась в меня, больно наступив мне на ногу.

– А-а-а-а…

– Ой-й-й-й-й…

Пока мы сверлили друг друга сердитыми взглядами, каждая по своей причине, нас нагнали отличницы из параллельного 11«А»:

– Данилова, да неужто тебя с твоим парнем разлучили? Ай-ай-ай, какая досада! – ярко накрашенные губы девушек наигранно надулись. Что за пошлость, а? – Зато какой партнер тебе достался! На выпускном всех затмите, не иначе! Умираем от зависти!

Девушки двинулись дальше, смеясь и активно изображая, видимо, наши с Денисом виртуозные па, а я едва сдерживалась, чтобы не заплакать как маленькая обиженная девочка.

Только теперь Таня поняла, что меня лучше оставить в покое, подала мне лежавший на земле рюкзак и сделала шаг в сторону:

– Элька, прости! Я в последние дни сама не своя. Это напряжение, ожидания родителей… Достало всё! Вот и вредничаю. Поговорим завтра?

Я молча кивнула, не поворачивая головы, взяла рюкзак и похромала в сторону автобусной остановки.

Судя по расписанию, косо прибитому к столбу, автобус должен быть через двадцать пять минут. Долго. Слишком долго. Пережевывать события последних часов, стоя на остановке еще почти полчаса, я не хочу. Самое рабочее в подобных ситуациях средство – ходьба. Желательно быстрая. Голова проветривается отлично, и калории сжигаются.

Но сейчас с идеей быстрой ходьбы пришлось попрощаться – нога, на которую наступила досада моей подруги, все еще болела. Прихрамывая, я направилась в сторону дома.

На соседней улице в витрине магазина электроники на экранах телевизоров крутили рекламный ролик с моим любимым актером. Я остановилась, залюбовавшись такой очевидной красотой.

– Мала́я, посторонись! Тротуары для зрителей что ли? – с визгом и практически наехав на мою больную ногу, рядом затормозил велосипед.

Я посмотрела на довольного собой, кривенько улыбающегося сейчас Шустова и вместо привычного в наших отношениях хлесткого ответа совершенно неожиданно заплакала.

Я не планировала ничего подобного, особенно перед этим парнем, и никак не могла взять в толк, почему слёзы так неожиданно брызнули из глаз!

Наверное, я выглядела растерянно и жалко с покрасневшими глазами и закушенной до боли губой, потому что он удивленно смотрел на меня, а потом бросил велосипед прямо поперек тротуара и, подойдя вплотную, положил руки мне на плечи:

– Эй, ты чего? – голос Шустова звучал непривычно мягко и, мне показалось, обеспокоено. – Что-то случилось? Я, что, наехал тебе на ногу?

Я отрицательно помотала головой, вытерла не прекращающие течь слезы, развернулась и похромала дальше.

Хуже уже, точно, быть не могло. Разреветься как истеричка посреди улицы, да еще на глазах у Шустова?! Ситуацию могла спасти только возможность испариться, но…

Даня догнал меня через несколько шагов.

– Давай подвезу до поликлиники, похоже, что с твоей ногой что-то серьезное…

– Не надо, всё в порядке, – неприветливо буркнула я.

Мне очень хотелось остаться одной, а не вести диалогов ради приличия, особенно с ним.

– Не выглядишь ты как человек, у которого всё в порядке, – продолжал неугомонный Шустов, шагая рядом. – А если растяжение какое или перелом? Дай посмотрю!

После этих слов он снова бросил свой велосипед на тротуар и, оказавшись прямо передо мной, присел на корточки, дотронувшись до больной ноги.

– Ай-й-й-й-й! – от боли и неожиданности я отпрыгнула, да так резко, что потеряла равновесие и упала, если бы Даня не подхватил меня и не прижал к себе. Я впала в ступор от молниеносности всего произошедшего: близости мужского тела и такого знакомого запаха… Его запаха.

Первой здравой мыслью, вернувшейся мне в голову, было выбраться из этих неожиданных объятий, но его руки на моей талии словно окаменели. На своем виске я чувствовала теплое дыхание, а под моей ладошкой ритмично билось его сердце.

Что за черт?! Мои щеки опять предательски начали краснеть.

– Да что же это такое? – Шустов неожиданно отпустил меня, отчего я снова покачнулась, но он и в этот раз успел меня подхватить. – Прекрати это делать, иначе я за себя не ручаюсь…

– Делать что? – пискнула я и едва узнала свой голос.

– Краснеть, конечно же, – в голосе этого непробиваемого нахала слышалась улыбка. Сильные руки поставили меня на землю и исчезли, отчего мне стало как будто бы зябко.

– Я не…

– Садись уже, – Даня кивнул на багажник велосипеда, который когда-то успел поднять. – Поликлиника отменяется, домой поедем.

Говорит серьезно. Кажется, не шутит. Мое желание сопротивляться куда-то делось. Я молча подхромала к багажнику и села.

Глава 9

– Малая, ну ты и тяжеленная! – картинно пропыхтел Шустов, отталкиваясь и начиная разгон.

Мои щёки снова предательски запылали. Я даже голову в плечи поглубже втянула, чтобы казаться поменьше и полегче. Умеет он заставить чувствовать себя неловко! Ненавижу!

– Держись крепче! – добавил он и свернул в сторону парка.

Ехал Шустов медленно, старательно объезжая ямы и маневрируя между пешеходами. Я легонько ухватилась сзади за его джинсовку, пытаясь не тянуть на поворотах, дабы не нарваться на очередную порцию насмешек.

Перед пересечением дорожек, мы резко затормозили, и чтобы не оказаться на земле, я обхватила Даню руками за талию.

– Ну, наконец-то, – по интонациям в голосе я поняла, что он улыбается.

Ну нахал же! Явно сделал это специально и теперь самодовольно ликует!

Я постаралась разжать свои руки, но его крепкая и теплая ладонь, накрывшая их, не дала мне сделать этого.

– Не надо, – осторожно трогаясь с места, сказал он, – так безопаснее.

Голос звучал мягко, без привычных ноток иронии.

Я чуть ослабила хватку, но рук не разжала. Даня еще несколько секунд подержал их, словно убеждаясь, что всё останется на месте, и только потом отпустил.

Мы молча ехали через сквер с пышно цветущей сиренью и совершенно пустыми дорожками. Под колесами шуршал песок. Май сдавал свои полномочия, подарив нашему городу тепло, яркую зелень, первые краски и за́пахи весны.

Мои руки обнимали красивого парня, и невозможно было не ощущать его запах и не испытывать при этом будоражащего всю меня волнения.

Просто весна, просто я устала, просто день сегодня непростой…

Я закинула голову и посмотрела на голубое, абсолютно безоблачное небо. Оно было таким бесконечным и глубоким, что невольно ощущалась вся незначительность моих недавних переживаний. Пройдет время, и я даже не вспомню из-за чего так расстроилась сегодня, а это небо по-прежнему будет надо мной.

Стало легко и хорошо. И обнимать Шустова показалось вдруг на удивление приятно.

Я и не заметила, как мы остановились у моего дома. Задумалась и еще несколько секунд не двигалась с места.

– Эм-м-м, я, конечно, совсем не против, – прозвучал над самым моим ухом Данин голос, – но мы тут не одни.

Не одни? У моего дома?! Соскочив, как ошпаренная с велосипеда, я практически упала в объятия бабушки.

– Здравствуй, Элечка. Здравствуй, Даня. Как неожиданно и приятно видеть вас вместе, – бабушка многозначительно улыбнулась.

А я опять начала краснеть. Ненавижу себя за это!!!

– Здравствуйте, Мария Петровна! Как ваши дела? – Даня был сама любезность, и как искренне у него это получалось!

– Спасибо, всё в порядке. Заходи, пообедаем вместе.

– Не, ба, он не голодный, – почти крикнула я, чем вызвала улыбку на бабушкином лице и смешок Шустова.

– Я и правда недавно ел, спасибо! – поддакнул он. Благодарю сердечно! – Я поеду, еще дела есть. До свидания, – он вежливо кивнул бабушке и подмигнул мне…

Подмигнул! Прям при бабушке?!

От такой наглости я даже рот открыла.

– Интересный парень, не находишь? – как бы между делом заметила она, когда Шустов скрылся за поворотом.

– Не заметила, – бросила я, направляясь, прихрамывая, к дому.

– Да? Так это, наверное, потому что ты сзади сидела. Ты при случае в его лицо красивое посмотри. Ну что за парень? Мёд для глаз, а? – бабушка будто бы с собой разговаривала, но адресовала всё явно мне. – Элечка, что с твоей ногой?

– Таня наступила. Случайно. Уже почти прошло.

Ноге и правда стало полегче. Наверное, из-за того, что до дома меня этот зазнайка подвез. Я шумно выдохнула и зашла в дом.

Тьфу! Мёд для глаз…

Вечером папа вернулся с работы, перевязал тугой повязкой мою злополучную ногу, и к утру пятницы я была уже вполне мобильна. И очень кстати, потому как на пятничный вечер у нас с ребятами были планы. Мы собирались на костер.

Как по мне, так я бы любую дискотеку променяла на один такой вечер у костра со своими друзьями. Так что даже сломанная нога не смогла бы остановить меня!

Проходя мимо, Дима стукнул в дверь моей комнаты, сигнализируя, что приехали ребята и пора выходить.

Стараясь все-таки не наступать на отдавленную Таней ногу, я подскочила к шкафу. Черные джинсы, белые кроссовки и моя бессменная серая толстовка с большим уютным капюшоном – я готова! Сердце томительно сжалось, чтобы через мгновение пуститься во весь опор.

Не помню, когда в нашей компании появилась эта традиция, но перед любой поездкой все стали встречаться у нашего с Димой дома. Баламутя соседей и заставляя молодежь и подростков завидовать, ребята парковали свои машины и мотоциклы на нашем газоне, громко болтая и слушая музыку, пока ждали нас с братом.

– Ну, барагозы… – разглядывая в окно наших друзей, улыбнулась бабушка. – Красивые все, молодые… Ух!

Я обняла её за плечи и выскочила на улицу. Уже с порога просканировала ситуацию, отмечая, что все в сборе.

Таня, одетая в ярко-красный спортивный костюм, строила глазки нашему скромному Леше, отчего тот сильно стеснялся, забавно отмахиваясь от её нападок:

– Таня, ну, не надо… Ну, Таня…

Света за что-то громко вычитывала Роме и Коле, а они лишь молча кивали на все её аргументы. Саша с Сергеем закрыли капот у Сережиных «Жигулей» и из-за чего-то спорили. Слегка подтолкнув плечом замершую на пороге меня, Дима подошел к Жене и Дане. Ребята пытались во всем этом гомоне настроить гитару.

– Мы готовы! – сложив руки рупором прокричал мой брат. – Можно ехать!

Ребята зашевелились, заметив меня, махали руками и громко здоровались. Я вышла к ним и сразу же натолкнулась на внимательный взгляд Шустова, следящего за моей левой ногой. Кажется, он остался удовлетворен осмотром, потому что слегка улыбнулся и отвернулся, чтобы убрать гитару в машину.

– Элька, ты как? – Таня взяла меня за руку и внимательно, точно сканируя, посмотрела в глаза. – Настроение норм? Перестала дуться? А то сегодня в школе ты была как лимон кислая…

Ну что у меня за подруга-то такая? Опять она на чем-то своем зациклилась и думает, что все кругом делают то же самое.

– Все отлично, проехали, – кивнула я.

– Татьяна, ты бы переживала, как мала́я чувствует себя после того как ты по ее ноге прошлась, как танк, а не про какую-то…фигню спрашивала, – голос Шустова прозвучал неожиданно резко и громко, отчего почти все ребята остановились.

– Эля, у тебя что-то с ногой? – Саша тут же оказался рядом, явно обеспокоенный. – В школе же всё в порядке было…

– Слышь, мала́я, что-то твой парень и лучшая подруга не очень-то заботятся о тебе, не думаешь? – глаза Дани как будто бы потемнели, а в голосе появилась сталь.

Саша бросил на него предупреждающий взгляд:

– Даниил, позволь мы разберемся в ситуации без тебя.

Это Сашино: «Даниил» говорило само за себя. По ходу он был сильно рассержен и явно намекал – пора остановиться, иначе…

– Ребята, всё с моей ногой в порядке, я сама виновата, остановилась слишком резко, вот Таня и влетела в меня, – я растянула губы в улыбке.

Эля-миротворец на страже спокойствия в нашей компании!

Даня хмыкнул и посмотрел на меня так, что я как будто мысли его услышала: «Ну и дурочка! Всем и всё всегда спускаешь и прощаешь! Тряпка…»

– Мир, дружба, жвачка. Элька, поехали со мной, – Дима уже завел нашу «Яву» и, сидя, придерживал мотоцикл ногами. Я быстро заняла привычное место, обняв брата.

– Дим, я с вами, – Саша не спрашивал, а предупреждал. Меня осторожно, но уверенно подвинули на сиденье, и всей своей спиной я почувствовала тепло и твердые неровности Сашиного тела. Снизу вверх по спине взметнулись мурашки, а щеки снова предприняли попытку покраснеть. – Может, расскажешь, откуда Шустов знает про твою ногу? – это уже мне, твердо и как будто с выговором.

– Нечего рассказывать. Видел, как я вчера хромала к дому, – перекрикивая рев мотоцикла, ответила я.

Дима погазовал ещё, красуясь перед ребятами и «с буксом» рванул с места. И хотя за грохотом ревущего мотоцикла едва ли мои слова были слышны еще кому-то кроме Саши, я почувствовала на себе прямой взгляд Шустова. И чего это он вдруг завелся и на Таню наехал?

Я думала об этом еще какое-то время, но теплый ветер, бьющий мне в лицо, быстро отвлек и настроил на совсем другой лад.

Глава 10

Пока мы с Димой и Сашей делали крюк через магазин, все уже были на месте. Подъезжая к месту встречи, я с каким-то щемящим чувством окинула взглядом привычный, но вместе с тем каждый раз по-новому проявляющийся пейзаж: высокий берег с бегущей вдоль него дорогой, вечернюю гладь реки, похожую сейчас на огромное зеркало, в котором отражались розовые облака, железнодорожный мост вдалеке и очертания березовой рощи. Смеркалось, и отблеск костра с силуэтами моих друзей вокруг были видны издалека.

Сердце сбилось с ритма. Я закусила губу, пряча непрошеные слезы.

Дима заглушил мотоцикл. Женя уже сидел с гитарой и перебирал аккорды, ребята устраивались на своих любимых местах, Таня со Светой раздавали чипсы и сухарики.

В прошлом году мы обустроили это место на высоком берегу реки – поставили лавочки, столик в стороне и оборудовали мангальную зону с безопасным кострищем. Теперь мы чувствовали себя здесь полноправными хозяевами.

– О-о-о-о-о! Пиво приехало! – заголосили парни.

Пиво – это мы с пакетом из ближайшей «Шестерочки». Пока все разбирали его содержимое, Саша с очевидным намеком обратился к Дане:

– Даниил, в магазине я твою мачеху встретил, она привет тебе передавала, наказывала много не пить. И еще что-то про то, что вчера ты забыл из детского сада брата забрать…

Шустов молча выслушал сказанное. Внешне он оставался спокойным, вот только его взгляд стал жестким:

– Потапов, ты, я гляжу, за меня и мою семью сильно переживаешь? – когда Даня начал говорить, все ребята замолчали, оценивая ситуацию. – Не утруждайся. Тебя это не касается.

Между парнями явно нарастало напряжение, и что-то мне подсказывало, что причиной тому была я. Но сейчас меня занимала другая мысль. Вчера Шустов не встретил из садика брата, потому что… Потому что отвозил домой меня?

Чтобы подтвердить свою догадку, я посмотрела на него. Спустя мгновение он поднял на меня свои серые глаза, и я почувствовала покалывание вдоль позвоночника. Ой-ой… А я, кажется, права!

Быстро отведя взгляд, я нахмурилась. Ерунда какая-то! Второй раз за вечер словно мысли его прочитала! Бр-р-р! Телепатия несчастная!

– Пойдем, – Саша обнял меня за плечи, приглашая к костру. Я спрятала руки в рукава, послушно следуя за ним, точнее, с ним.

Если честно, то меня удивляло, насколько быстро и спокойно ребята приняли наш изменившийся статус. Ни тебе: «Ого! Ничего себе-е-е!» или: «Вы серьезно?!», ни даже простой констатации факта: «Случилось, свершилось». Словно мы уже полгода встречаемся. Ну и ладно.

– Дамы и господа! – важным голосом с нотками профессионального конферанса начал Женя. – Прошу всех поближе к костру, наши традиционные посиделки с песнями и шутками начинаются!

Раздались жиденькие аплодисменты от Димы и Сергея, Женя запел. Наши встречи и гитара – вещи неразделимые, наверное поэтому негромкие звуки и перебор струн так трогали, забираясь в самые потаенные уголки души.

У поющих ребят в нашей компании была своя манера исполнения и свой репертуар. Женя «специализировался» на городских романсах, историях о несчастной любви, предательстве и настоящей дружбе. Рома, как единственный парень из нашей компании, который служил в армии, да еще в горячей точке, пел армейские песни. Мы обожали их за искренность, мелодичность, простоту текстов и красивый голос исполнителя. Рома был звездой нашей компании. Среди девчонок звездой была Таня. К ее высокому, невероятной глубины голосу подходили абсолютно все песни. На гитаре она не играла, но наши парни с удовольствием подыгрывали ей, соревнуясь, кто на этот раз станет ее аккомпаниатором.

Еще пела Света. Обычно то, что писала сама. О нашей компании, о любви, о доме. Пела она редко, в каких-то особых случаях. Так должно было сложиться, чтобы она взяла гитару. Тогда замолкали все, даже вечные балагуры Рома и Леша.

И все мы с удовольствием подпевали друг другу, выдавая хоряги, достойные концертов группы «Scorpions».

Вечер развивался по привычному сюжету: с рассказами об учебе и работе, планами на лето, анекдотами и песнями.

Всё шло отлично, за исключением того, что прямо напротив нас с Сашей сидели Шустов и Таня. Моя подружка была как-то чересчур весела сегодня: много шутила (чаще несмешно), болтала без умолку, несколько раз безрезультатно пыталась уговорить Даню что-то спеть и, несмотря на прохладный ветер, все сильнее и сильнее расстегивала змейку на олимпийке.

– По ходу, наша Татьяна на Даньку запала, – прошептала мне Света и показала на Танину руку, которая лежала на колене у Шустова. – Ой, что будет, что будет…

– Что будет? – заинтересовалась я, но Света не успела ответить.

– Вы уже слышали новость? – громко спросила Таня. – Элю не поставили в пару с Сашей в вальсе выпускников!

– Да ладно?! – искренне удивилась Света. – Наших неразлучничков разлучили?

Я закатила глаза, стараясь изобразить безразличие.

– Ситуация еще прорабатывается, – пошутил Саша, накидывая мне на плечи свою куртку.

Стемнело и от реки тянуло холодом.

– Что значит «прорабатывается»? – Таня обиженно топнула ногой. – Ты хочешь сказать, что планируешь бросить меня? Чёрта с два!

– Эй, народ! Пояснительную бригаду, срочно! – Дима сел поближе к костру и приготовился слушать наши объяснения. – Ничего не понятно! Что там у вас произошло?

– Вчера во время репетиции вальса выпускников было разделение на пары. Почему-то нас с Таней поставили в пару, а Элю отдали на съедение Дэну Николаеву. – Саша говорил неохотно и всё это время смотрел на меня.

Проверяет как я. Ну до чего ж милый! Мы обменялись едва заметными улыбками, и я почувствовала, что краснею.

Ребята знали Дениса, поэтому неодобрительно загудели:

– Фигня какая-то…

– Да уж: повезло так повезло…

– Просто поменяйтесь местами – и всё!

Почти срываясь на крик, их прервала Таня:

– Слышишь, Потапов, почему это «почему-то» нас с тобой поставили? Потому что мы лучше всех танцуем и будем задавать уровень для других. Извини, Элечка, но ты и так лучшая в учебе во всей параллели, да еще и староста! Учителя на тебя молятся, девчонки до зубовного скрежета завидуют, какая ты умница-разумница… А конкурсы красоты и танцы – моя стихия! Пусть я не такая умная, но я, чёрт возьми, тоже хочу хоть немного блеснуть, последний шанс остался!

Ребята замолчали. Я нахмурилась и отвернулась. Таня всегда была честна и предельно откровенна со мной. Но сегодня почему-то ее слова ударили в самое сердце, лишая возможности вдохнуть полной грудью.

Так сложилось, что в нашем тандеме Таня была красивая, а я – всё остальное. Вопреки расхожему мнению, что красивым всё проще дается, я много раз видела, как Таня оставалась не у дел в олимпиадах и предметных фестивалях, хотя очень старалась и прикладывала массу сил для того, чтобы стать лучшей. И что еще неприятнее – чаще не у дел ее оставляла я. У меня не было такой цели – быть лучше подруги, я просто делала свое дело, и всё же… Надо отдать должное – Таня справлялась с проигрышами достойно. До сегодняшнего дня я ни разу не слышала от нее упреков и досадных оговорок.

– Не переживай, Тань. Ты же понимаешь, он просто так сказал это… До выпускного еще дожить надо, а там, глядишь, Денис нас всех удивит! А вы с Сашей, действительно, на танцполе самая красивая пара, – сказала я.

Саша вздохнул и сильнее прижал меня к себе.

Шустов, до этого казавшийся равнодушным к нашему разговору, вдруг ехидно заметил:

– Я чуть не прослезился! Вашей дружбе позавидовать можно. Вы так по-взрослому всё объясняете, особенно ты, мала́я, – серые глаза уставились на меня в упор. – «Не переживай», «вы самая крутая пара»… Типа, тебя совсем не задело, что твоя лучшая подруга будет звездить на твоем выпускном с твоим парнем?

На какое-то время повисла тишина, только треск поленьев в костре да кукующая где-то вдалеке кукушка…

Я почувствовала, как что-то неизбежно громадное растет внутри меня, превращаясь сначала в абсолютно не свойственную мне злость, а затем в доли секунды трансформирующееся в бешенство.

Бешенство?! Никогда я не позволяла себе выпустить его на свободу – давила, уничтожала, изживала. Рыдала ночами в подушку, от бессилия била кулаком в стену, писала и рвала сотни писем своим обидчикам, а на утро начинала жить как ни в чем не бывало. Я считала, что только так можно сохранить лицо и не показать своих истинных чувств. Только так можно создать видимость силы и непоколебимости.

Наглые серые глаза, казалось, с удовольствием следили за тем, как я до самой макушки наполняюсь этим кристально чистым чувством. Я услышала голос и только через пару секунд осознала, что это говорю я:

– Шустов, помнишь, однажды я сказала, что ты мне не нравишься?

Он, улыбаясь и явно ерничая, кивнул.

– Я ошиблась тогда. Не нравишься – это мягко сказано! Я тебя ненавижу! – я почти что выкрикнула последние слова.

В повисшей тишине это прозвучало как выстрел.

Улыбка сползла с лица бесячего меня до дрожи придурка. Он небрежно откинул Танину руку со своего колена, встал и уже уходя, бросил:

– Дурочка!

Какое-то время, видимо от неожиданности всего произошедшего, ребята продолжали молчать. От перевозбуждения меня начала бить мелкая дрожь. Саша молча прижал меня к себе сильнее и поцеловал в волосы. Я не чувствовала ничего, только холод от реки.

Таня вскочила, громко и многозначительно цокнула, с укором посмотрела на меня и пошла за Шустовым.

Вскоре ребята сменили тему разговора, послышались первые шутки. Дрожь постепенно унималась, но какого-то черта я не могла сосредоточиться ни на чем, кроме одного – Шустов и Таня ушли домой вдвоем.

Глава 11

В воскресенье я проснулась поздно, а встала только к обеду и сразу же оказалась в эпицентре какой-то активности.

Такого оживления в нашем доме я не помнила со дня выпускного моего брата: бабушка что-то гладила, мама зачем-то наводила уборку, Дима помогал ей двигать диван, а папа набивал холодильник продуктами. Я, лохматая и зевающая, выглядела странно среди хаотично и активно двигающихся родственников.

– Эм-м-м… Всем привет, – поздоровалась я. Голос прозвучал хрипло, пришлось откашляться.

– Доброе утро! – махнул рукой папа.

Внутри похолодело. Доброе? Я что-то сделала не так? Иначе куда делись: «Ну, наконец-то», «Утро? Уже стемнеет скоро», «Ты уверена, что сегодня еще сегодня, а не завтра»… и прочие реплики, которые я с завидной регулярностью слышу по выходным, просыпаясь к полудню.

– Доброе! К нам едет ревизор? К чему мы все готовимся? – я едва сдержала очередной зевок, пытаясь найти что-нибудь себе на завтрак в напрочь забитом холодильнике.

– Я думаю, что все сильно нервничают перед завтрашним днем, вот и суетятся, – улыбнулась бабушка, расправляя на вешалке папины брюки.

Да уж. Завтрашний день точно удостоится особого места в моей памяти. Мой «Последний звонок»! Как сказала на днях наша Ольга Александровна: «Вы можете жениться и выйти замуж несколько раз, а вот последний звонок и выпускной случатся лишь единожды».

Меня начало потряхивать. Бр-р-р-р. Я откусила сделанный на скорую руку бутерброд и налила себе молока.

– День добрый! – в прихожей раздался бодрый голос Саши, а через пару секунд появился и он сам.

– Привет, привет! – папа, на мой взгляд, с чрезмерным энтузиазмом тряс его руку, а я от такого неожиданного вторжения замерла с бутербродом и чашкой молока в руке.

Что здесь делает Саша? И какого фига я выгляжу как чучело?!

– Эля, ты, как обычно прекрасна… – Потапов несколько раз пробежался взглядом по мне с ног до головы, на пару секунд остановившись на моих всклокоченных после сна волосах, – но через полчаса у нас репетиция завтрашнего выступления с параллельным классом, помнишь?

– Черт. Блин. Капе-е-ц! – взвизгнула я.

Ну надо же! Я совсем забыла про эту репетицию, спала себе спокойненько.

– Эля, поменьше нелитературных выражений! – бабушка глянула на меня поверх очков и продолжила глажку. – Ты все-таки планируешь учиться на филолога.

– А это всё великий и могучий, бабулечка! – пришлось оставить на столе чашку с недопитым молоком и бутер. – Саш, я скоро!

Две минуты на чистку зубов, еще пара – чтобы умыться и причесаться. С тем, что надеть пришлось повозиться. Я выбрасывала из шкафа на пол брюки, футболки и свитера, понимая, что все это совершенно не вяжется с назначенным мероприятием. И чем я вчера вечером занималась? Читала, конечно же! Лучше бы одежду подготовила…

На стуле висели выручающие меня обычно обтягивающие джинсы и толстовка. Они сильно пропахли дымом, будя во мне воспоминания пятничного вечера…

Я вдохнула и задержала дыхание. Снова перед глазами всплыл образ Дани и его непонятно откуда и по какой причине взявшаяся злость, прямой и уверенный взгляд и то, как сжалось мое сердце, когда я поняла, что он вместе с Таней, и этим вечером в компанию они уже не вернутся.

Я шумно выдохнула. Ну и что это?!

Очевидно было, что по отношению к Шустову во мне боролись два чувства – неприязнь и непонятно откуда взявшийся интерес. Он однозначно имеет на меня какое-то влияние, иначе почему я так рассердилась? На моей памяти многие парни старались вывести меня из себя, но только ему это удалось. Да еще так запросто! Хотела бы я сейчас испытывать к нему простую ненависть, но к этому чувству примешалось что-то еще, чего я пока не могла понять. Что-то, что оставляло неприятный осадок от одной только мысли, что между ним и Таней вчера могло что-то произойти.

– Ну, так мы точно опоздаем… – в проёме приоткрытой двери комнаты появился мой парень-друг.

– Вообще-то это моя комната, и я сюда переодеваться пришла, – сказала я, а про себя подумала: «И хорошо, что не начала пижамные штаны стаскивать с открытой-то дверью!»

– Заметно, – Саша вошел в комнату, взял у меня из рук вчерашнюю толстовку и повернулся к шкафу с одеждой, изучая его содержимое. Я зажмурилась, сгорая от стыда за жуткий беспорядок. Всё выброшенное недавно на пол было в спешке запихнуто обратно! Блин, блин, блин!..

Саша кашлянул и вздохнул:

– Данилова, у тебя хоть одно платье в шкафу есть?

– Есть, конечно, но сейчас-то оно мне зачем?

– И это забыла? Мы сегодня после репетиции фотографироваться хотели для выпускного альбома …

Только сейчас я заметила, что Саша выглядит просто сногсшибательно в классических брюках, белой рубашке навыпуск и с по-модному зачесанной непослушной челкой.

Я запустила руки в волосы, пытаясь привести свои разбегающиеся мысли в порядок. Это же надо так лопухнуться! Меня что, инопланетяне украли, стерли мне память, а потом обратно вернули?! Саша заметил мое смятение и, приблизившись, положил руки мне на плечи.

– Сколько тебе нужно времени?

– Не знаю… – пискнула я в растерянности.

– Давай Тане или Свете позвоним? Они что-нибудь придумают.

В голове как молния промелькнула мысль: только не Тане!

– Свете, – сказала я и увидела, как правая бровь Саши удивленно приподнялась. Но потому я и пустила его в свою жизнь, что знала, он «в беде не бросит, лишнего не спросит» … Он и не спросил, а просто поспешил из комнаты, кинув на ходу:

– Пятнадцать минут на душ тебе! Волосы как у домовёнка Кузи пахнут.

Через пятнадцать минут я блестела как тульский самовар, а еще через двадцать Света заканчивала заплетать мои длинные и непослушные волосы в витиеватую косу. Рядом на вешалке висело месяц назад купленное, но еще ни разу не ношеное платье светло-голубого цвета, подчеркивающее талию и «дразнящее открытыми коленками», как выразилась моя бабушка.

– Ну что, Потапов наконец-то созрел, чтобы признаться тебе? – Света была сосредоточена на моей прическе, поэтому говорила немного задумчиво.

– Ну да…

– Ты как?

– В смысле?

– В смысле, счастлива?

– Я не знаю, – почти прошептала я. Дверь в соседнюю комнату, где сидели Саша и Дима была приоткрыта.

– А кто знает, если не ты? – Света улыбнулась. – Вы отлично смотритесь вместе, а еще Сашка реально очень хороший парень. Он заботливый, внимательный, умный… сильно скромный только. Небось, вы еще и не целовались? – Света склонилась передо мной, чтобы оценить результат работы. Мои щеки густо покраснели.

– Эля-а-а-а, завязывай ты с этими девочковыми штуками! – Света потрепала меня за подбородок. – Тебе скоро восемнадцать, а ты краснеешь при каждом упоминании о мальчиках и поцелуях. Твои ровесницы уже двух-трех парней поменяли и, поверь мне, они с ними не кроссворды разгадывали и даже не Тургенева читали, а…

– Всё, всё, всё! Я всё поняла! – я вскочила со стула и стащила платье с вешалки. – Закрой дверь, пожалуйста!

– Послушай бывалую: твоему парню не повредит увидеть краешек твоего нижнего белья…

Света не успела договорить, потому что я, довольно бесцеремонно, вытолкала ее в коридор и закрыла дверь.

Краешек моего белья?! Под моим махровым халатом с голубым слоненком было скромное подростковое хлопковое белье в тон. Мама любила и покупала мне правильные сочетания, но ткань и фасон кричали: не показывай нас никому и никогда!

Я со скоростью кометы переоделась в платье с «дразнящими открытыми коленками» и вышла наконец-то ко всем.

Судя по реакции родителей и бабушки, я явно выглядела не как обычно.

– Ну, ты, сестра, огонь, конечно, – сказал Дима.

– И почему ты, Элька, такие ноги прячешь? – удивилась Света.

Щекам стало жарко от всех этих слов. Я не привыкла к подобному.

– Да ладно вам… – нахмурившись от смущения, буркнула я. – Нам пора, да, Саш?

Он улыбнулся мне и одними губами произнес: «Ты просто вау»! Я многозначительно выпучила глаза и поспешила к выходу.

Начались шумные проводы и напутствия возвращаться не сильно поздно, ведь завтра такой важный день.

Оказавшись на улице, я наконец-то выдохнула. Что-то я слишком активно начала воскресенье, так и утомиться можно. Не боясь, что нас увидят родители и бабушка, Саша взял меня за руку и потянул в сторону красного «рено». Эту машину пару месяцев назад подарили Саше на его совершеннолетие, сразу после того, как он отучился и получил права. Я еще никогда не ездила на ней, но сегодня, кажется, особый день.

Мы опаздывали, поэтому Саша старался ехать быстрее, и был полностью сосредоточен на дороге. Я откинулась на подголовник и наблюдала за его красивым профилем. Когда тот угловатый мальчик с непослушными волосами, который пришел к нам в седьмом классе, превратился в этого крышесносного брюнета? Я смотрела в учебники и книжки и ничего не замечала… Как глупо с моей стороны.

– Нравится? – Саша своим вопросом вывел меня из задумчивости.

– Что?

– Лицо мое нравится? – внешне он был серьезен, и я никак не могла понять, он шутит или…

– Дурак.

– Но, надеюсь, красивый дурак? – Саша улыбнулся, отчего стал в сто раз обаятельнее. Этому парню нужно запретить улыбаться. Или пусть улыбается только рядом со мной… Преступление быть таким красивым!

– Ты очень красивый. Не уверена, что могу соответствовать…

Старая пластинка: я давно уверилась, что внешняя красота – не моя сильная сторона. Хотелось думать, что я хотя бы интересная, и со мной не соскучишься…

Саша вдруг ударил по тормозам прямо посреди проезжей части. Хорошо хоть машин в это время на дороге было немного.

Его челюсти были сжаты так, что, казалось, я сейчас услышу скрип зубов.

– Потапов, ты чего? Я испугалась!

– Никогда больше не говори такого! – голос звучал непривычно сердито.

– Саш, да что не так-то? Ты спросил, я честно ответила…

– Ты совершенно ничего не видишь и не понимаешь…Живешь в своем книжном мире и веришь всему, что говорят окружающие, а еще делаешь какие-то идиотские выводы, основываясь на своих подростковых взглядах на жизнь.

Я опешила. Он впервые отчитывал меня, да еще так нелицеприятно.

– Сашка, вот сейчас было обидно, – я пыталась не дать своему голосу дрогнуть.

– Сейчас обидно было мне! – Саша сильно сжал руль, вдохнул шумно и продолжил уже спокойнее: – Получается, я встречаюсь с девушкой «так себе». Что же со мной, таким прекрасным, не так?

– Просто ты меня хорошо знаешь и, видимо, внешность для тебя не так важна… – я что-то еще пыталась ответить, но Саша снова начал сердиться и не дождался, пока я разверну свою неуверенную мысль.

– Кто для тебя, черт возьми, красивый тогда, если не ты?!

– Таких много…Таня, например… Потому что она, как и ты – очевидно красива.

Карие глаза в изумлении уставились на меня.

– Элька, ты чокнутая…

Нам уже несколько раз бибикали проезжающие и пытающиеся как-то объехать нас машины. Я начинала нервничать, потому что мы нарушали правила и явно раздражали других автомобилистов.

– Са-а-а-ш, поехали, пожалуйста, не хорошо стоять посреди улицы. Мы всем мешаем. Да и опаздываем уже сильно, – мой голос прозвучал почти что жалобно.

– Эля, посмотри на меня.

– Ну, смотрю, – я подняла на него глаза и тут же опустила.

– Посмотри на меня, пожалуйста! – твердо произнес он.

Мысленно сжавшись, я снова посмотрела на него. Взгляд прямой и очевидно влюбленный. В висках застучало.

Он отстегнул свой ремень безопасности и взял мое лицо в свои ладони.

Теперь не отвернешься.

Его слова звучали спокойно и уверенно, вот только руки едва заметно подрагивали:

– Не знаю, с чего ты взяла, что ты не красивая, но… У меня крышу от тебя сносит, от одного взгляда…

Саша прикрыл глаза и шумно выдохнул.

А когда открыл их снова, они были полны решимости. Еще мгновение, и я ощутила уверенное прикосновение теплых и нетерпеливых губ.

Глава 12

Мне семнадцать. Сегодня – двадцать четвертое мая. Время… что-то около двух часов дня. Погода… м-м-м… кажется, солнечно. Локация – красный «рено» посреди незнакомой улицы. Мы вдвоем с Сашей, и – он целует меня… Впервые.

Мой первый поцелуй.

Много раз я представляла себе его: с кем, как, когда?.. Я даже почти пережила его несколько дней назад в городском саду, если бы не Шустов. Вот только тогда мое сердце стучало как бешеное, готовое вырваться из груди, а сейчас…

Всё было иначе.

Было тепло и нежно, и еще немного странно.

Саша отстранился, разглядывая мое лицо, и я поняла, что даже не успела закрыть глаза, как это делали героини кино. Мы смотрели друг на друга и впервые были так близки, как сейчас.

– Скажешь что-нибудь? – Саша решился первым нарушить молчание.

– Потапов, ты меня поцеловал? – я говорила серьезно, но Саша хитро улыбнулся и кивнул.

– Ага, и мне чертовски понравилось!

Придя в себя, я высвободила свое лицо из его ладоней и поправила прическу.

– У нас фотосессия, а ты все испортил…

– Я тебе уже говорил – ты красивая по определению, даже лохматая и после сна…

– Вот только не надо этих киношных штампов! – мне вдруг стало неловко, лицо пылало, Саша это видел…

– Хорошо. Не буду. Но и ты больше не говори, что не красивая, иначе каждый раз буду тебя целовать, понятно?

– Понятно, понятно. Поехали уже, – я готова была согласиться на что угодно, лишь бы он перестал смотреть на мои горящие щеки и поехал уже туда, куда мы там ехали.

Удовлетворенно хмыкнув, Саша наконец-то включил передачу, и машина тронулась.

Оставшиеся десять минут мы молчали. Мне было безумно неловко. Эмоции Саши выдавала только скорость, с которой машина вписывалась в повороты и тормозила.

Когда мы были на месте, наши одноклассники и параллельный класс уже начали репетицию. И хотя мы постарались влиться в общую толпу как можно естественнее, наше появление не осталось незамеченным:

– Что мы видим? Наши отличники опять отличились… Что, опоздали, потому что по дороге в машине целовались? – парни тут же ввернули свои колкости и (что за ерунда!) попали в яблочко!

Саша что-то недружелюбно ответил ребятам и повел меня ближе к сцене.

Общая репетиция прошла по плану, наше опоздание не отразилось на ее ходе, что позволило нам хотя бы перед учителями не засветиться.

Все стихи, песни и действия во время торжественного мероприятия были давно выучены наизусть, но осознание того, что уже завтра я официально попрощаюсь со школой, заставляло волноваться до дрожи. Пару раз я даже вступила невпопад, чем вызвала искреннее удивление Ольги Александровны.

Вот же блин! Мне точно нужно собраться уже!

– Прости, – оказавшись рядом, тихо сказал Саша.

Я вопросительно посмотрела на него, он указательным пальцем едва коснулся своих губ… Что?! Он принял мою рассеянность за волнение после нашего поцелуя?!

Второй раз за день мне стало жутко неловко.

Едва сдержавшись, чтобы снова не начать краснеть, я отрицательно помотала головой и постаралась безмятежно улыбнуться. Напрасно старалась, Саша знал меня слишком хорошо и лишь вздохнул в ответ. Ситуация становилась странной.

Сегодняшний день, начавшийся в полдень, уже утомлял меня.

Как по мне, так фотосессия прошла напряженно и длилась вечность. Сначала мы долго выстраивались и усаживались в стройные ряды, потом выяснилось, что кто-то убежал в туалет, а когда вернулся, эта история началась сначала. Таня что-то пыталась мне сказать, громко «псыкала» и окликала меня, чем мешала сосредоточиться на происходящем, Саша не сводил с меня глаз и это… всё это сильно нервировало.

Когда наконец-то нас отпустили, моя подруга подлетела ко мне со скоростью гепарда:

– Даже не думай, Потапов, – вытянутая рука в сторону Саши говорила лучше всех слов. – Сегодня Эля моя!

Саша печально посмотрел на меня, потом – с ненавистью на Таню:

– Увидимся завтра? Я зайду с утра… – его голос прозвучал до неузнаваемости неуверенно. Видимо, до сих пор думает, что я из-за нашего поцелуя такая рассеянная.

Я кивнула в ответ и снова постаралась улыбнуться.

– Ну всё, всё, Сашка, некогда нам! – снова этот нетерпеливый Танин тон, значит, меня ждет очередной монолог от моей словоохотливой подруги.

Она очень торопилась увести меня подальше от одноклассников, не спешивших расходиться по домам, и весело болтающих тут же маленькими компашками.

– Данилова! Это бомба! Ты, как обычно, первая узнаешь! Я же позавчера, после того как вы с Данечкой поцапались, за ним пошла, и вот…

– Меня Саша поцеловал! – за доли секунды я поняла, что не готова услышать продолжение ее истории, что бы это ни было, поэтому не нашла ничего более уместного, как прервать ее и рассказать о нашем с Сашей поцелуе.

– Что?! – глаза Тани округлились, она отпустила мою руку и застыла столбом посреди тротуара. – Что он сделал?!

– Поцеловал. Что же еще? – почему-то я не смогла удержаться от искренней улыбки, настолько Танина реакция была забавной.

– То есть ты сегодня официально перестала быть девственницей?

– Ну, во-первых, чисто технически поцелуй и лишение девственности…

– Элька! Перестань занудствовать! Я же фигурально выражаюсь. Бл-и-и-и-и-н! – Таня была…растеряна?

Я предпочла помолчать и дать ей возможность осознать произошедшее. Странно, почему мне, той, которая совсем недавно впервые поцеловалась, не хотелось осознать произошедшее? И почему я так просто рассказала сейчас Тане об этом?

– Один-ноль. Твоя взяла, – вздыхая констатировала она. – Твоя новость куда убойнее моей. Я всего лишь смогла зайти к Дане в гости минут на пять под предлогом взять у него диск «Скорпов», о котором мы с ним на днях говорили, – Таня с завистью смотрела на меня.

Всего лишь зашла в гости?.. Таня была у Шустова дома…

– Ну, рассказывай, как это было?

– Что?.. – я постаралась ухватить нить нашего разговора. – А… Да я и сама не поняла…

– Что?! Ты…что? —Танино лицо вытянулось от удивления. – Что там понимать: либо понравилось, либо – нет.

– Целоваться… это нежно, – промямлила я.

Что же так сложно подобрать нужные слова?

– Элька, ты книгу что ли пишешь, я не пойму? – Таня начинала терять терпение. – Подробности, девушка! Требую подробностей!

«Подробностей» хватило на одну-две минуты, как раз чтобы дойти до автобусной остановки.

Таня терпеливо слушала мой путаный рассказ, иногда задавая наводящие вопросы и вздыхая, а потом сказала:

– Послушай свою лучшую подругу: ты его не любишь, – она заявила это твердо и безапелляционно.

– Почему же?.. – я хотела начать разуверять Таню, но слова как лепестки с отцветающей вишни исчезли куда-то с порывом налетевшего вдруг майского ветра.

– Когда тебя поцелует парень, от которого ты будешь без ума, твои эмоции словом «нежно» точно не ограничатся, – Таня быстро обняла меня. – Пока, принцесса, мой автобус. Не забудь, завтра особенный день!

Помахав мне на прощание, она быстро заскочила в уже закрывающиеся двери, а я осталась стоять на остановке совершенно ошеломленная снизошедшим на меня озарением относительно своих реальных чувств.

Я словно прозрела и стало очевидным то, что Саша по-прежнему всего лишь друг. От этого и ощущение странности и неправильности всего происходящего, и неловкость…

Что же я делаю?

Что…я…делаю…

Я закрыла глаза. Как же хочется отмотать жизнь на пару недель назад. Туда, где всё было понятно, привычно, правильно… да хотя бы на неделю, хотя бы на сегодняшнее утро!

Чтобы хоть что-то сделать, я просто пошла в первую попавшуюся сторону.

Сначала мысли путались, но с каждым шагом они словно раскладывались по невидимым полкам. Через полчаса ходьбы мне стало совершенно очевидно, что Таня права – нет у меня к Саше серьезных чувств. И, думаю, я должна честно и прямо сказать ему об этом. Как можно скорее. Внутри все неприятно сжималось, стоило только подумать о том, насколько далеко я зашла.

Внутренняя перфекционистка взялась за дело, обдумывая место, время и слова, которые стоит сказать Саше. Я шумно выдохнула и запустила руки в волосы. Сегодня даже ходьба не помогала.

Только сейчас я заметила, что уже темнеет. Осмотревшись, поняла, что оказалась в каком-то неизвестном мне районе. Обшарпанные пятиэтажки, старый гаражный комплекс в стороне и давно не ремонтированный асфальт с огромными выбоинами…

Я почувствовала, что меня начинает знобить и обняла себя за плечи. Та-а-а-ак, и куда это меня мои несчастные ноги принесли? Выбрав направление наобум, просто пошла вперед. Безлюдные улицы, покосившиеся сараи, заброшенные дома… Несмотря на усталость и совершенно неуместные сейчас туфли-лодочки, я ускорила шаг.

– Какая птичка в наши края залетела… – нетрезвый мужской голос заставил всё внутри меня похолодеть от ужаса.

Я резко обернулась. В мою сторону двигались трое взрослых, крепких парней. То, как они переглядывались между собой, как потирали руки и ухмылялись не оставляло сомнений – я в опасности!

Глава 13

Пока какая-то мизерная часть меня еще надеялась на то, что они просто спросят, сколько времени и пойдут дальше, вторая придумывала пути отступления. Бежать, кричать, звать на помощь, сопротивляться… Вариантов действий было достаточно, но страх напрочь парализовал меня. Я словно оказалась заперта в своё обездвиженное тело. Страшный сон наяву!

– Такая девушка и без охраны, – светловолосый парень, на вид лет на десять старше меня, остановился в полуметре, убирая выбившуюся из прически прядку мне за ухо.

Прикосновение его холодной руки вывело меня из стопора, я сделала шаг назад, но оступилась и упала на землю. Парни недобро засмеялись.

– Погляди, Колян, деваха-то сама уже улеглась. Видать, не терпится.

– Не трогайте меня, – мой голос прозвучал унизительно тихо и заискивающе.

– Что, милая? Потрогайте меня? – Колян не сводил глаз с моих коленей, абсолютно открытых из-за длины платья. Снова раздался взрыв хохота. – Так это мы сейчас! – он расстегнул на джинсах ремень и пуговицу.

Кусая губы, я подтянула колени к груди. Казалось, что если я сожмусь в комок и зажмурюсь посильнее, то все происходящее окажется просто страшным сном…

– Ну, ну, никак ты с парнями еще не… того?.. – снова этот мерзкий смех. – Расслабься, мы быстренько…

Последнее слово блондин произнес как-то странно, словно подавился.

– Тронешь ее или вякнешь еще хоть слово в ее адрес – убью! – голос точно был знакомым, но от звенящей в нем стали, вибрировал на непривычных высотах.

Чувствуя, что мое сердце вот-вот выпрыгнет из груди, я открыла глаза и увидела нависающего над блондином с занесенным для удара кулаком Шустова.

– Чувак, вали своей дорогой, не порть малину, а? – один из нападавших, с неприятным шрамом на лысой голове, стал медленно двигаться, пытаясь зайти Дане за спину. Еще один был уже в паре метров от него. Трое на одного. Едва ли их шансы равны…

Решение как молния возникло в моей голове. Через долю секунды я уже вскочила с земли и со всей силы долбанула лысого между ног. От неожиданности и удара «в яблочко» парень охнул, осел, схватился за причинное место и, повернувшись ко мне, прохрипел:

– Убью, сучка!

– Я, кажется, предупредил, что будет, если ты что-то вякнешь в ее сторону… – почти прорычал Шустов. Его кажущееся спокойствие явно заканчивалось. В глазах плескалась ярость, выдавая поднебесную степень возбуждения.

Через мгновение его кулак опустился на голову блондина, отчего тот обмяк и упал на землю, три быстрых шага в сторону «вякнувшего» парня, удар ногой – и тот тоже застыл обездвиженным.

Ни один мускул на Данином лице не дрогнул. Он уложил двух качков с одного удара так легко, словно был штатным вышибалой в ночном клубе.

Оставшийся в сознании парень оценил ситуацию и быстро ретировался, бросив своих дружков.

Я смотрела на два тела, лежащие на земле в неестественных позах, испытывая смешанное чувство ужаса и облегчения. Я хотела спросить Даню, живы ли они, и должны ли мы вызвать «скорую», но не смогла произнести ни слова.

– Мала́я, ты чокнулась в таком виде ночью в «Заводском» разгуливать?! – зато у моего спасителя с голосом всё было в полном порядке, кричал он так, что оглохнуть можно было.

Я посмотрела в его красивое и сердитое лицо и почувствовала жуткую слабость.

– Я… не… – попыталась я что-то ответить, но горло сдавил спазм. Я беспомощно опустила руки, которые, видимо, последние несколько минут прижимала к груди, и почувствовала, как по щекам потекли слезы.

Лицо Шустова исказилось от непонятной мне эмоции. За долю секунды он оказался рядом, еще мгновение смотрел мне в глаза, чертыхнулся чуть слышно, и… прижал меня к себе – сильно и одновременно нежно.

Знакомый запах, тепло сильного тела, бешеный стук его сердца, руки на моей талии… В области солнечного сплетения стало жарко, и дышать было нечем. Слезы душили меня, ноги едва держали. Я вцепилась в его куртку с такой силой, будто от этого зависела моя жизнь. Вот же, блин! Так оно и было! Руки Дани, тёплые и уютные, крепко и уверенно держали меня.

– Эля, Эля… – голос как бархат… В его исполнении мое имя прозвучало неожиданно нежно. – Всё позади, не надо… Не надо… Мала́я, всё хорошо, слышишь?

Не знаю, сколько мы стояли вот так, но всё это время он терпеливо обнимал меня и шептал какие-то глупости о том, что я в безопасности.

Наконец мои всхлипы стали тише, я попыталась отстраниться, и он тут же отпустил меня.

– Пойдем домой, – сказал тихо и как будто заботливо.

Я кивнула, пряча от него заплаканное лицо. Ноги гудели, голова была тяжелая, в висках стучало. Какое-то время Даня внимательно наблюдал, как я с трудом иду, а потом вдруг подхватил меня на руки и быстро пошел в сторону гаражей.

– Пусти сейчас же! Что ты делаешь? – у меня вдруг прорезался голос от стеснения и неловкости. Еще бы! Во-первых, его лицо оказалось так близко, что я чувствовала горячее дыхание на своей щеке, а во-вторых, его рука была у меня под юбкой!

Я попыталась вывернуться и со всей силы уперлась обеими руками в его грудь. Даня остановился и посмотрел на меня.

– Сбежавший урод наверняка уже позвал кого-то из своих дружков, думаю, они придут сюда. Ты едва на ногах стоишь, такими темпами далеко мы не уйдем. Остается только это, – он указал подбородком на меня. – Но если ты настаиваешь…

– Не, не, не! – затараторила я. – Давай уйдем уже отсюда скорее!

– Окей, – в голосе мелькнула улыбка, и Даня снова начал движение. – Мала́я, ты могла бы перестать упираться в меня с такой силой? Я и так с трудом держу тебя.

Я послушно расслабила руки и, не зная, куда их еще деть, обняла его за шею. Даня вдруг вздрогнул, но тут же высказался в свойственной себе манере:

– Так гораздо лучше! Какая же ты всё-таки тяжелая!

Наверное, мне просто показалось.

– Тяжелая – не неси! – вот опять он намекает на то, что я толстая, зачем тогда норовит возить и носить меня?

– Хорошо, еще немного понесу и брошу.

Этот парень… Я не удержалась и стукнула его по плечу. Даня картинно вскрикнул и засмеялся. Невольно я ответила на его смех улыбкой. Потрясение последних минут потихоньку отступало в объятиях того, кого я так сильно ненавижу. За такое его благородство объявляю временную амнистию!

Сразу за гаражами была довольно людная улица. Вот и сейчас здесь гуляло много народа.

Почувствовав, что я начала ерзать от неловкости на его руках, Даня аккуратно поставил меня на землю.

– Попробуешь сама идти? Можно не спешить, здесь мы вполне сойдем за парочку, прогуливающуюся перед сном.

– Шустов, сейчас как дам! – я даже занесла руку, чтобы что-то там «дать», но искренняя улыбка этого парня совершенно обезоружила меня. Я быстренько опустила руку и спрятала ее за спину. – Ты хоть представляешь, где мы, и как нам попасть домой?

– Конечно, через пятнадцать минут ты уже будешь на месте, – на этих словах он открыл пассажирскую дверцу тонированного «мерседеса» представительского класса.

Мои глаза округлились.

– Шустов, ты что, кого-то убил или ограбил?!

Даня хохотнул, явно забавляясь моей реакцией:

– Нет, Данилова. Это машина моего отца, хотя… твой вариант звучит куда как круче. Запомню, буду девушек соблазнять подобной ерундой.

– Фу! – фыркнула я, усаживаясь на пассажирское сиденье под пристальным взглядом этого несносного парня. – Снимаю тебе десять очков.

– У меня что, какие-то очки начисляются? – он перекинул через меня ремень безопасности и наклонился, чтобы застегнуть его.

Снова его запах заполнил все мои мысли. Я замерла и, чтобы не встретиться с его взглядом, закрыла глаза.

– И какой у меня рейтинг? – я открыла глаза. Шустов, склонившись, стоял рядом и, судя по всему, не столько ждал ответа на вопрос, сколько наслаждался моим замешательством.

– Минус сто, – брякнула я первое пришедшее в голову число и уставилась куда-то перед собой, намекая, что разговор окончен.

Он кривенько улыбнулся, аккуратно закрыл мою дверь, и, обойдя машину, сел за руль. У меня от этой его улыбки сердце застучало как сумасшедшее. Или это последствия пережитого недавно?

Шустов пристегнулся, включил поворотник и резко стартанул с места.

До одури хотелось посмотреть на него, но тогда я рисковала нарваться на идиотские подколы. Я отвернулась к окну, разглядывая проносящиеся дома и вывески. На светофоре картинка снаружи расфокусировалась, и я увидела его отражение в своем стекле. Я невольно засмотрелась на профиль с острыми скулами и то, как твердо он держит руль, на красивые руки… и тут же вспомнила, что сегодня днем вот также смотрела на Сашу.

В груди слева что-то больно кольнуло.

Я откинулась на подголовник и прикрыла глаза. Какой длинный и тяжелый день…

Глава 14

Я открыла глаза и не сразу поняла, где нахожусь. Кожаное сиденье явно дорогого автомобиля скрипнуло, когда я пошевелилась. Ремень безопасности был предусмотрительно отстегнут, водительское место пустовало.

Воспоминания вернулись и накрыли меня ледяной волной – я снова пережила ужас надвигающегося изнасилования и неожиданное спасение, пришедшее ко мне в лице неизвестно откуда взявшегося в тех гаражах Дани Шустова.

Поискав глазами своего спасителя, я нашла его сидящим на скамейке в нескольких метрах от машины. Мы были на заброшенной смотровой площадке, с которой открывался отличный вид на наш маленький городок.

Я тихонько выскользнула из «мерседеса», подошла к Дане и села рядом. Он смотрел на город и словно не замечал меня.

– Я уснула, да? Почему не разбудил?

– Тебе нужен был отдых, а мне – свежий воздух, – он улыбнулся, но как-то грустно. Словно что-то случилось за то время, пока я спала.

– Сколько времени? – за всеми событиями дня я совсем забыла, что дома меня ждут и наверняка волнуются.

– Почти одиннадцать. Тебе уже пора домой. – Даня сказал это, но сам остался сидеть, даже не собираясь вставать.

– Родители думают, что я с Сашей, поэтому едва ли сильно волнуются, – глядя на него, ответила я.

Он нахмурился:

– С каких это пор таскания где-то с этим хлыщом до полуночи не вызывает волнения у твоих родителей? – Даня покосился на меня, и я уловила в его голосе недовольство.

– С недавних, – я вздохнула. – Слышал, мы встречаемся?

– Судя по тому, как радостно ты мне сообщаешь об этом, у вас все окей? – Даня посмотрел мне прямо в глаза, и я почувствовала, что не могу вдохнуть. Я тонула в бездонном океане его серых глаз… – Ты сама-то веришь в то, что вы встречаетесь?

Он был бы не он, если бы не съязвил. Но почему-то вместо того, чтобы начать защищаться, я засмеялась. Я не планировала, смех вырвался сам, и я не смогла ему сопротивляться.

Вся эта ситуация действительно была комична. Из-за меня в первую очередь. Смысл спорить с Шустовым и что-то ему объяснять, если завтра я уже закончу историю с Сашей, пробыв его «девушкой» меньше недели? И как меня угораздило начать свои первые романтические отношения с близким другом и так скоропостижно закончить их?

Даня явно был обескуражен. Он с удивлением смотрел на меня и, вероятно, всерьез думал о том, не нанесло ли вред моему психическому состоянию произошедшее вечером?

– Согласен, ты и Потапов – это капец как смешно, – дождавшись, когда я отсмеюсь, сказал он. – Но где же был твой горе-парень и почему отпустил тебя одну вечером в промышленный район? Да еще в этом платье… – он завис, опустив взгляд на мои ноги.

– Что не так с моим платьем? – я поспешно одернула ткань подола, но длиннее он от этого не стал, и мои колени по-прежнему «дерзко» торчали.

– Платье чумовое, тут претензий никаких, но надевать его, собираясь вечером в спальный район – явно дебильное решение.

– Всё вовсе не так было… – пришлось рассказать, как я в таком виде оказалась в «Заводском», утаив самое главное – почему я не села на свой автобус, а отправилась гулять, приводя мысли в порядок. Шустов, конечно же, сразу понял, что главный элемент пазла отсутствует, но промолчал.

– Что делать со всем этим будешь? – он серьезно посмотрел мне в глаза. – Если подашь заявление в милицию, я выступлю свидетелем. Я знаю этих уродов, думаю, пару лет тюрьмы им точно прилетит.

Я уставилась в землю и молчала, пытаясь обдумать его предложение. У меня не было желания идти в милицию. Больше всего я хотела, чтобы никто не узнал о произошедшем.

– Дань, могу я тебя кое о чем попросить?

– Смотря о чем… – он смотрел куда-то вдаль, на мерцающие внизу огни нашего городка.

– Давай никому не расскажем о том, что случилось.

Шустов пристально посмотрел на меня, пришлось отвести взгляд, чтобы не начать краснеть.

– Как скажешь, мала́я.

– И прекрати называть меня «мала́я» …

– Вот этого не могу. Привык. И подходит тебе до жути! – он снова улыбался.

В черной кожаной куртке, засунув руки в карманы джинсов, Шустов выглядел сейчас сногсшибательно. Ненавистный красавчик с соседней улицы, спасший меня сегодня от тех уродов…

Вдруг стало зябко. Я обняла себя руками, пытаясь хоть немного согреться. Видимо, от Дани не утаилась моя дрожь. Он снял свою куртку и накинул ее мне на плечи. Я с благодарностью посмотрела на него, но этот несносный парень уже разглядывал город и делал вид, что он тут совершенно ни при чем.

Я невольно улыбнулась.

– Спасибо.

Ни один мускул на лице Дани не дернулся. Гордый и неприступный… Закутавшись в пахнущую им куртку, я тут же согрелась. Наверное, только сейчас меня окончательно отпустило. Здесь, в тишине, рядом с ним.

Мы посидели так еще несколько минут, слушая негромкий голос нашего провинциального города. Впервые я сидела с кем-то вот так, не разговаривая и совершенно не испытывала при этом дискомфорта. Наоборот, не хотелось говорить и нарушать эту идиллию.

Это сделал Даня:

– Поехали, даже Потапов должен честь знать и возвращать тебя домой вовремя.

Как только мы повернули на мою улицу, у дома я увидела родителей и бабушку. Это могло значить только одно – они волновались, очень волновались, и сейчас мне предстоит серьезный разговор. Я втянула голову в плечи и тихонько заскулила.

– Не дрейфь, мала́я, прорвемся! – Даня подмигнул мне, улыбаясь своей коронной кривенькой улыбкой. Казалось, он совсем не волнуется, что сейчас попадет под раздачу. В голову пришла мысль: а вдруг он, чтобы защититься, расскажет родителям всю правду?

– Да-а-а-а-ань, – я дотронулась до его руки на руле, отчего он снова вздрогнул. Подумать, какой чувствительный! Я поспешно убрала свою ладонь. – Пожалуйста, не говори…

– Я обещал, значит, не скажу, – серьезно ответил Шустов, и я почему-то сразу поверила его словам.

Машина остановилась, за окном в ожидании стояли сердитые родители и взволнованная бабушка, а мы с Даней смотрели друг другу в глаза, словно скрепляли свое обещание.

– Пойдем, сбегать уже поздно, – Даня нацепил свою обаятельную улыбку и вышел из машины. Я последовала за ним. Когда я закрыла дверь, силясь поднять глаза на родителей, он стоял рядом, прикрывая меня своим плечом.

– Добрый вечер, – как ни в чем ни бывало сказал этот наглец (конечно, стольких девчонок охмурил, наверняка и ни в таких передрягах бывал), – Прошу прощения, что так поздно привез Элю, она от усталости уснула в машине, пришлось подождать немного…

– И отчего ты, дорогая, устала? – интонации в папином голосе не предвещали ничего хорошего.

– Пап, ну дай нам все объяснить без нападок… Даня тут вообще ни при чем, – начала я, и папины брови взметнулись вверх. – Он просто подвез меня после репетиции.

– Насколько я помню, днем ты уехала вместе с Сашей, когда же диспозиция успела поменяться? – папа явно решил узнать обо всех событиях с точностью до минуты.

– Репетиция затянулась… – начала было я, но тут, бесцеремонно перебив мое бормотание, уверенный и энергичный голос произнес:

– Еще раз простите. Я с огромным уважением отношусь к Эле и вашим родительским чувствам. Поверьте, я не хотел заставлять вас волноваться, просто рядом с вашей дочерью невозможно не потерять счет времени.

Что?! Что он только что сказал?!

Казалось, волна моего возмущения сейчас утопит Шустова, но он смело и прямо смотрел на родителей, ожидая их реакции. Шокированные лица моих родственников в этот момент стоили миллион долларов!

– Спасибо за твою откровенность, Даня… – первой отошла от шока мама. – И спасибо, что привез эту девушку в целости и сохранности.

– Уже поздно, давайте по домам, – укутываясь в платок, сказала бабушка. – Дорогая наша, надеюсь, ты помнишь, что завтра заканчиваешь школу?

– Конечно, помню… – пробормотала я, глядя, как бабушка подталкивает все еще обалдевшего папу к входу в дом.

Кажется, пронесло.

Я шумно выдохнула и неохотно выбравшись из теплых рукавов Даниной куртки, вернула ее хозяину.

– Пока и… спасибо за всё! – быстро попрощалась я и поспешила за ними.

– Эй, мала́я! – донеслось мне в спину. – Я приду завтра в школу, хорошо?

Я обернулась с выражением «Какого… ты творишь?!» на лице. Шустов глядел прямо на меня, игнорируя родителей и бабушку, застывших на крыльце. Он ждал ответа.

– Х-х-хорошо!.. Иди уже! – я постаралась сохранить вежливость в голосе, но глазами молнии метала в этого наглеца, чтоб его!

Самодовольная улыбка, вежливое прощание с родителями – ну что за парень?!

Как только «мерседес» с благородным рычанием отъехал от нашего дома, родители вопросительно посмотрели на меня.

– Эля, и что это сейчас было?

– Э-э-эм, – лихорадочно придумывая ответ, потянула я. – Даня Шустов!

Кажется, общение с этим парнем и меня заразило глупыми шуточками.

– Это понятно. Мы не поняли, в какой момент сюжет твоих взаимоотношений с мальчиками сделал этот виток? – строго заметила мама и сложила на груди руки.

Ой-ой, видимо, придется объясниться. Я вздохнула потяжелее для образа:

– Никакого «витка» нет, мамуль. Даня тролль. Это представление перед вами – ради того, чтобы позлить меня. Вы же помните, мы с детства подкалываем друг друга. Вот так, и ничего более.

– Ага, и на велосипеде он тебя катает тоже, чтобы позлить? – бабушка хмыкнула, явно что-то там себе надумав…

– На каком велосипеде? Кто? – маме, судя по всему, нечего было делать в полночь накануне моего последнего звонка, кроме как задавать дурацкие вопросы.

– Да вот же, на днях Даня со школы привез Элю на велосипеде. А, в тот день она ногу поранила! Милая вы парочка, детки, – бабушка пошла в дом, оставив меня с родителями смотреть друг на друга.

– Ну, Эльвира, это уже всё слишком! – выдохнул молчавший до этого папа. – Что это за вертихвостство? Ты уж определись, с кем ты и не морочь парням голову! – он развернулся и громко хлопнул входной дверью прямо перед моим носом.

– Скажи спасибо, что завтра праздник, иначе бы мы… – мама прицокнула и зашла в дом вслед за папой.

Я осталась на улице одна, опустилась на ступеньки крыльца и подняла голову в сумеречное майское небо. Скоро белые ночи…

Две недели назад я была уверена, что контролирую свою жизнь, что твердо знаю к чему иду и чего хочу. Неужели я сама натворила этот погром в своей причесанной и понятной жизни? Конечно, сама. Значит и порядок наводить самой.

Завтра последний звонок. Когда я представляла сегодняшний вечер, то думала, что буду сидеть в своей комнате, перелистывая тетради и просматривая фотографии класса… Так какого черта я в этом коротком и неудобном платье торчу на ступеньках перед домом, а моя память снова и снова воспроизводит красивые черты Даниного лица, его запах и прикосновения сильных рук? И единственное, что меня сейчас беспокоит – придет ли он завтра в школу на праздник, или его слова были просто шуткой?

Глава 15

Будильник прозвенел в шесть тридцать.

Ну, вот он и настал – мой последний учебный день в школе.

Волнение и праздничное возбуждение витали в воздухе нашего дома, все были уже готовы, и кто чем мог пытались помочь мне.

Бабушка приготовила мои любимые оладушки, но я так волновалась, что с трудом смогла проглотить лишь один. Мама заплела меня точно также, как одиннадцать лет назад – пышные банты на голове и косички. Специально для сегодняшнего дня мы с одноклассницами раздобыли коричневую школьную форму и белые передники. В заключение образа – белые гольфы и черные лаковые туфли.

Из зеркала на меня смотрела немного испуганная, но милая девушка. Ничего такая! А я и не замечала раньше. Не смогла удержаться и покрутилась в разные стороны, позируя, как перед объективом фотокамеры.

– Элька, машина подана! – в красивом темно-синем костюме в комнату заглянул Дима и замер, ошарашенно разглядывая меня. – Ого…

Я прижала руки к щекам, пряча смущение:

– Бегу, бегу!

Я закрутилась, пытаясь найти рюкзак с учебниками.

– Эй, – Дима грустно улыбнулся, – учебники тебе сегодня не нужны.

И правда. Но разве так быстро избавишься от привычки, формировавшейся одиннадцать лет?

У ворот с распахнутой задней дверью стояла наша «шестерка». Папа, сегодня особенно галантный и тоже в костюме, разговаривал с Сашей. При моем появлении они оба повернулись и замерли: глаза папы вдруг заблестели, а Саша остолбенел и даже рот приоткрыл.

– Так, фурор произведен, – Дима, подтолкнул меня к машине, – можно и ехать!

Пока мы с Сашей усаживались на заднее сиденье, мама с бабушкой давали последние указания и напутствия, обещая прийти на торжественную линейку.

Машина тронулась, и я невольно обернулась. Через заднее стекло я увидела маму, бабушку и Диму, машущих нам руками. Глаза защипало и дыхание перехватило. Неужели и правда сегодня мой последний день в школе?

Папа высадил нас напротив самого входа. Саша в тёмном костюме и белоснежной рубашке навыпуск подал мне руку, помогая выйти из машины. На несколько мгновений мы замерли, глядя на длинную тополиную аллею, ведущую к школе.

Ветер трепал наши волосы, но мы словно и не замечали этого.

– Даже не верится… – произнес он.

– Это точно, – тихо ответила я.

– Элька, Саша, вы никак сбежать решили? – Максим, наш одноклассник, обнял нас обоих за плечи, подталкивая к входу. – Не получится!

– Да ладно тебе, Петров, – освобождаясь от его хватки и спасая меня, ответил Саша. – И без тебя доберемся, дорогу не забыли.

– Ну, не знаю, не знаю… – продолжал балагурить неугомонный парень. – Может, вы вместо заунывных и слезных песенок на «линейке» решили свидание устроить?

– А что? Нормальную идею подал…

Парни начали толкаться. Ну, подростки, ей-богу! Глупые…

Глаза защипало. Увижу ли я еще когда-нибудь наших мальчишек такими?..

– Элька, не отставай! – Саша протянул мне руку, и я поспешила догнать его.

Школьное крыльцо было украшено шарами и поздравительными перетяжками. Кругом царила особая праздничная атмосфера, играла музыка. Ребята младших классов смотрели на нас с завистью и каким-то пиететом, уступая дорогу.

На первом этаже установили яркий баннер, у которого выпускники могли сделать памятные фотографии.

– Мы должны тут отметиться! – Саша обнял меня за плечи, и мы встали в очередь из нескольких одноклассников.

– О-о-о-о, какие люди! Привет, красавчики! – ребята сегодня по-особенному приветливо встречали друг друга.

Это было чертовски трогательно. Я кивала в ответ, отвечала на какие-то вопросы, смеялась… А потом, не в силах больше сдерживаться, уткнулась в Сашино плечо, пряча не вовремя навернувшиеся слезы.

– Эля, Саня, привет! – к нам почти что бегом приближалась Таня. Выглядела она настолько сногсшибательно, что я тут же открестилась от своего утреннего осознания своей миловидности. – Уже сфоткались? Давайте вместе?

– Еще нет, и мы хотели… – видит бог, Саша пытался остановить Танину речь, строчащую со скоростью пулеметной очереди, но это было не в его силах!

– Вот и отлично! Мы присоединимся!

«Мы» – это Таня и … Даня Шустов. У меня внутри аж всё перевернулось, когда он неожиданно появился рядом с ней. Игнорируя присутствующих, его серые глаза с интересом разглядывали меня, а губы сложились в кривенькую улыбочку.

Почему он с Таней? Как? Где они встретились? Он заезжал за ней? То есть еще вчера он знал, что мы встретимся, потому что уже договорился с моей лучшей подругой? Тогда зачем спрашивал моего разрешения? Что за странное чувство? Мне, что… Неприятно видеть их вместе?

– Всем привет! – перестав наконец зомбировать меня своим взглядом, громко поздоровался Шустов.

Ребята здоровались в ответ, а я молчала.

В голове не укладывалась нелепость происходящего. Неужели с этим парнем я провела вчерашний вечер? Неужели мечтала, чтобы он пришел сегодня?! Какая же я наивная идиотка!

На мгновение мне стало нечем дышать, я почувствовала, что краснею и не придумала ничего более нормального, чем спрятать пылающие щеки на Сашином плече.

Пробежавшись по всем взглядом, Даня снова остановился на мне и как-то по-особому улыбнулся. С ужасом подумала, что сейчас он ляпнет что-нибудь про вчерашний инцидент, но он перевел взгляд на наши с Сашей сцепленные руки и поморщился:

– Разве в школе не запрещен тактильный контакт между разнополыми учениками?

– Сегодня нам всё можно. Дембель же, – Сашка явно не собирался так просто отпускать меня.

Даня согласно кивнул, продолжая прожигать нас своим высокомерным взглядом.

Подошла наша очередь, и мы вчетвером направились к баннеру.

– Молодые люди, встаньте по краям, а вы, прекрасные леди, в центре, – командовал фотограф, и мы послушно выполняли все, что он говорил. – Нет, ну, нет, ребятки. Молодые люди, поменяйтесь местами!

Саша, чертыхаясь, выпустил мою руку и стал рядом с Таней.

– Ну, блин! – моя подружка тоже была разочарована.

– Вот так – идеально! Как же вы подходите друг другу! – обрадовался фотограф.

– Слышишь, мала́я, мы с тобой идеально подходим друг другу! – Даня повернулся ко мне и, не стесняясь окружающих, разглядывал в упор!

Всё, Эля, хватит уступать ему! Несмотря на то, что мои щеки заливал предательский румянец, я повернулась к своему заклятому врагу и посмотрела прямо в глаза… Ох, и напрасно! В его серых была бездна, которая затягивала всё сильнее, чем дольше я смотрела в нее…

– Готово! Следующие, пожалуйста! – бодрый голос фотографа вернул меня в реальность. Кажется, я даже не дышала эти несколько секунд. Вынырнув из этого временного помешательства, я схватила за руку Таню и практически потащила ее в сторону нашего класса.

– Данилова, да что с тобой такое? – моя подруга пыталась высвободиться, но я не из слабых.

– Скучала по тебе, сил нет!

– Да ладно, заливай! Всего несколько часов не виделись, – мы дошли до класса, и взглянув исподтишка назад и не обнаружив ненавистного мне персонажа, я, наконец, выпустила ее руку.

– Давай попросим Ольгу Александровну посидеть сегодня вместе? С шестого класса ведь не сидели.

Таня прищурилась, оценивая степень моей откровенности, а потом улыбнулась и крепко прижала меня к себе:

– Ну, наконец-то, моя Элька вернулась! А то какой-то лунтик вместо тебя последние дни тут тёрся!

Да уж, не только я заметила, что за прошедшие две недели мой мир покатился куда-то в космос.

Глава 16

Четыре урока пролетели незаметно: в воспоминаниях, чтении наших писем, которые мы в восьмом классе самим себе писали «в будущее», фотографировании и поздравлениях учителей.

Нам с Таней разрешили сидеть вместе, и это было клево! Рядом со своей подружкой я смогла расслабиться и забыть неприятную утреннюю встречу с Шустовым. Мы болтали, как в старые добрые времена, и она даже умудрилась накрасить мне ногти красивым перламутровым лаком. Все это время меня не отпускало взявшееся откуда-то стойкое ощущение, что вот так посидеть и посекретничать на только нам с Таней понятные темы, мне уже едва ли доведется. Поэтому я наслаждалась каждой мелочью.

Саша сидел на задней от меня парте и, кажется, не сводил с меня глаз. Стоило обернуться, как я застукивала его на разглядывании моего затылка, бантов и косичек.

– Перестань, – попросила одними губами.

– Не могу, – тихо ответил он и вздохнул громко, весь класс, включая Ольгу Александровну, услышал.

Ну что за милый дурак? И как мне сказать ему, что наши не начавшиеся отношения обречены?.. Сегодня точно не смогу.

– Всё, ребята, пора! – голос Ольги Александровны дрогнул. – Скоро прозвенит ваш последний звонок.

Вот оно! Сердце быстро застучало от волнения, мы с Таней посмотрели друг на друга, ища поддержки, и обе тут же прослезились.

– Та-а-а-а-к, мальчики, скорее разбираем своих партнерш, а то, чувствую, сейчас тропический ливень начнется! – Ольга Александровна открыла дверь нашего класса. Из коридора донеслись звуки «Школьного вальса». Если бы Саша не оказался рядом и не взял меня за руку, то я бы точно разрыдалась как ненормальная…

– Страшновато, правда? – сказал он скорее, чтобы отвлечь, а не услышать ответ. Я лишь согласно кивнула. – Я буду рядом…

Всё, что происходило дальше, было похоже на какой-то фильм. Словно это и не мы шли по коридору, а вдоль стен стояли ученики и провожали нас аплодисментами и восхищенными взглядами; не мы вышли на школьный двор, заполненный десятками взволнованных родителей, веселых друзей, говорливых учеников и строгих учителей.

Я так волновалась, что едва успела найти в этой толпе родителей и бабушку и помахать им. В руках у папы была камера, мама громко аплодировала, а бабушка улыбалась. На глаза снова выступили слезы, норовя смыть тушь, которую я так старательно нанесла с утра.

– Элька, посмотри! Ребята пришли. Ненормальные! – Саша показал на наших беснующихся и кричащих друзей. Они, и правда, пришли. Отложили свои дела и заботы, чтобы побыть здесь с нами и разделить вместе это событие. Внутри стало тепло-тепло от этих мыслей, и мы с Сашей почти синхронно помахали им.

Торжественная «линейка» получилась трогательной и очень красивой. Наш класс выделялся не только формой девочек, но и подготовкой прощальной речи, выбранными песнями и нашими взаимоотношениями. Мы были командой, которая много лет, поддерживая друг друга, шла к этому дню. А речь Ольги Александровны вообще сорвала овации и крики: «Браво!»

Когда официальная часть была закончена, нас отпустили к нашим гостям. Шум, радость встречи, поздравления, объятия, музыка, шары, цветы…Все смешалось, я с трудом понимала, что мне говорят и просто улыбалась, как дурочка, точно…

– Дорогая, поздравляем! – судя по покрасневшим глазам, мама плакала почти весь праздник. – Ты самая красивая сегодня!

Папа согласно кивал, не в силах говорить от волнения. Бабушка приобняла меня за плечи:

– Красавица и умница наша! В добрый путь!

– Спасибо! Рада, что вы смогли быть, – я попыталась обнять всех троих, но тут подлетел Димка и сгреб нас в объятия своими длинными руками:

– Семья Даниловых, вы опять тут сентиментальничать надумали?

Мы засмеялись, я попрощалась со своими и пошла к одноклассникам, которые на крыльце школы собирались для общей фотографии.

– Поздравляю, мала́я! – Даня так неожиданно появился на моем пути, что я отшатнулась, чуть было не упав. Он среагировал, подхватил меня за талию и сильно прижал к себе. Прямо здесь?! Посреди школьного двора?! Сердце ухнуло и замолчало.

Я задергалась в его объятиях, пытаясь выбраться. Удалось мне это лишь через несколько секунд.

– Шустов, что ты творишь? – зашипела я, поправляя платье и банты.

– Тебя от позора спасаю. Предпочла бы прямо здесь растянуться?

Он без зазрения совести разглядывал мое лицо, которое просто пылало от неловкости и стеснения. Это же сколько человек сейчас видели, как обнял меня?!

– Ты дождешься, я точно тебе однажды как дам!..

Ар-р-р-р! Этот парень доводит меня до белого каления!

– Если тебе станет легче, давай прямо сейчас, – нахально улыбаясь, он склонился ко мне и подставил щеку.

Если бы мы были сейчас одни…

– Данилова, хватит на взрослых красавчиков вешаться, а то экзамены завалишь, и плакала тогда твоя «золотая» медаль! – девочки из параллельного класса редко оставались безучастными ко мне, вот и сейчас отличилась.

– Вот-вот, не морочь ему голову! Даниил, вы в курсе, что она еще несовершеннолетняя? Лучше не связывайтесь! – злодейки весело расхохотались и отправились по своим делам.

Ну вот. Уже началось! Внутри меня все бушевало, а причиной этому – опять он!

Красавчик?! Как же! Куда вы смотрите, девочки? Уродливый, противный, отвратительный… И эта его улыбочка… ненавижу!

– Забей на этих соро́к, мала́я! – Шустов склонился к самому моему уху, обжигая горячим дыханием. – Просто они завидуют. Ты сегодня самая красивая.

Я, кажется, даже ахнула. Что-о-о-о?!

Пользуясь тем, что я впала в ступор, этот наглец потрепал меня по щеке и удалился также быстро, как и появился.