Предатель бесплатное чтение

Elle Kennedy

ROGUE

Печатается с разрешения литературных агентств

Brower Literary & Management, Inc., и Andrew Nurnberg.

© Сopyright © 2023. ROGUE by Elle Kennedy

the moral rights of the author have been asserted

© Никулина А., перевод на русский язык

© Оформление. ООО «Издательство АСТ», 2025

Глава 1

Кейси

Фенн: Как дела, моя прелесть?

Мое лицо немедленно расплывается в улыбке, да так, что почти трещит по швам. Совершенно ужасно то, что́ с моим пульсом делает всего одно сообщение от Фенна Бишопа. Телефон начал вибрировать в кармане на уроке французского, пришло сообщений десять подряд, но сразу я их прочитать не могла – смартфон в секунду отобрали бы. Так что я сидела и не могла найти себе места в ожидании звонка. Теперь, дождавшись, наконец, перемены, я стою у своего шкафчика и читаю сообщения. Они напоминают мне, что это – не моя настоящая жизнь. В школе Святого Винсента меня никто не знает. Все эти слухи, этот шепот, пробегающий по коридорам, когда там появляюсь я, – все это не имеет никакого значения. Они не знают правды. Я знаю правду. И Фенн тоже знает.

Остальное не важно.

Другие его сообщения делают это щекотливое чувство радости в моей груди еще сильнее. С тех пор как мы стали друзьями, это вошло у него в привычку. Он желает мне доброго утра и спрашивает о моем самочувствии. Присылает дурацкие мемы, потому что знает, как давно я не улыбалась.

Все еще поверить не могу, что это происходит наяву. Фенн так долго был для меня чужаком, каким-то старшеклассником из компании моей сестры. А потом случилась та авария, весь мой мир оказался в пучине хаоса, и появился Фенн со своей усмешкой, подставив плечо, на которое я смогла опереться. У него не было никаких причин дружить со мной, кроме той, что мне был нужен хотя бы кто-то, и он решил стать этим кем-то.

У меня тоже не было причин подпускать его к себе, но я подпустила.

По дороге на урок культуры я печатаю ответ:

Я: Та же хрень, что и всегда.

Фенн: Хочешь прогулять последний урок? Я за тобой заеду.

Я: Слоан тебя придушит.

Мы с Фенном не то чтобы официально вместе. По крайней мере, точно не в глазах моей семьи. Отец с сестрой едва терпят его в качестве друга, я и представлять не хочу, что будет, если окажется, что мы встречаемся. Даже не знаю, кто из них взорвется сильнее. Когда Слоан последний раз встретила Фенна поблизости от нашего дома, она пообещала нанять киллера по его душу, если он коснется меня хоть пальцем. А папа, ну, если бы ему для этого не нужно было одобрение совета попечителей, то он уже давно организовал бы вокруг нашего дома ров. Как-то он просчитался, когда согласился на должность директора частной школы для мальчиков в глуши и привез с собой двух дочерей-подростков. Мы со Слоан были обречены однажды влюбиться в кого-то из списка его хулиганов.

Фенн: Игра стоит свеч.

Я: Это ты сейчас так говоришь.

Фенн: Не-а, я бы рискнул нарваться на гнев Слоан в любой момент. Все ради твоей симпатичной мордашки.

Желудок совершает кульбит. А он хорош. Ну, или меня легко впечатлить. Фенну достаточно бросить мне крошечный комплимент, а я уже превращаюсь в радостную лужу. Саму от себя тошнит. Последнее время он стал лучшей частью каждого моего дня.

Я: Встретимся после школы?

Фенн: Жду не дождусь. Где обычно?

Я: Ага. Напишу тебе, как буду дома.

Я улыбаюсь всю дорогу до своей парты в предпоследнем ряду. Даже суровый взгляд сестры Патриции не может испортить моего настроения. Она, конечно же, не одобряет улыбки. В этой тупой школе вообще мало чего одобряют. Школой Святого Винсента заправляет группа очень строгих, ужасающих монашек, которые видят в девочках скорее прилежных воспитанниц и учениц, но никак не живых людей. Каждое утро начинается с пятнадцати минут в часовне. Места расписаны по именам. Учительница по математике, сестра Мэри-Элис, вообще ходит по классу, постукивая себя линейкой по бедру, готовая вмазать тебе по запястью в любую секунду, если ты будешь слишком долго считать.

Ненавижу это место.

– Эй, Кейси. – Энзли толкает мою парту, проходя мимо. – Таблетки выпить не забыла? Ты же их за обедом с едой глотаешь, так?

А вот теперь мое настроение немедленно портится.

Стиснув зубы, я пытаюсь игнорировать ее усмешку – уже предвкушает, как будет целый час обгладывать мой труп. Наверное, она одна из тех девчонок, которые в детстве отрывали руки своим куклам и отрезали им волосы. Или, может, она кидалась камнями в белок, чтобы послушать, как те пищат.

Мне повезло стать ее новой игрушкой.

Говорят, когда перед нами встает непреодолимая задача, мы либо принимаем вызов и раскрываем свой потенциал на все сто, либо, наоборот, сжимаемся, чтобы избежать проблем. Лично я застряла в состоянии нерешительности. Ни бью, ни бегу. Только улыбаюсь и терплю. Жмурюсь и скриплю зубами. Честно говоря, мне кажется, я вообще никогда не была из тех, кто бьет. До перевода в школу Святого Винсента из академии Балларда я, пожалуй, вообще предпочитала убегать в случае чего, так что мое нынешнее поведение – в некотором роде прогресс.

Энзли усаживается на место за мной и хлопает меня по плечу.

– Чего? – шиплю я, оборачиваясь к ней.

Она смотрит на меня удивленно.

– Что? Я ничего не делала.

– Девушки, – укоризненно одергивает нас сестра Патриция, стоя у доски, где она настраивает проигрыватель для сегодняшнего видео. Уже октябрь, а она, кажется, с самого начала учебы так ничему нас не научила. Мы только и делаем, что смотрим фильмы, чаще всего мюзиклы. Начинаю подозревать, что это ее личная библиотека.

– Мерещится тебе всякое, – говорит мне Энзли. – Пора дозу повышать.

Рядом с Энзли хихикает Бри, ее лучшая подружка:

– Вот уж точно. – Она громко чавкает жвачкой, а потом начинает кашлять, подавившись ей. Я обычно не осуждаю людей с низким интеллектом, но Бри Атвуд настолько глупа, что ее даже жалко.

Спустя несколько минут начинается урок. Так здесь это называется, но на деле мы сидим в темноте и смотрим плохо перенесенную с кассеты на диск запись «Отверженных», а сестра Патриция за своим столом одними губами проговаривает каждую фразу наизусть.

– Сестра Патриция? – окликает ее Энзли.

– Что там? – Монахиня раздраженно косится на нас.

– А нам точно стоит выключать свет?

Сестра Патриция вздыхает, не отводя взгляда от телевизора.

– Тише, мисс Фиск.

– Просто мне кажется, что держать нас в темноте с неуравновешенной студенткой – это плохая идея.

Я проглатываю усталый вздох. Когда я перевелась сюда, Энзли понадобилось лишь несколько дней, чтобы убедить всех, что я абсолютно ненормальная. Один неудачный день – и на меня можно будет надевать смирительную рубашку.

Не то чтобы я тоже об этом не думала. Я не помню, что случилось в ночь аварии, а значит, в каком-то смысле произойти могло все что угодно. Я как кот Шредингера в коробке с ядом. Но что звучит правдоподобнее? Что я стала жертвой какого-то загадочного водителя или что я надралась вусмерть на выпускном, захотела внимания и утопила машину в озере? Чем больше ты рассказываешь всем об одноруком мужчине, тем чаще приходится задумываться о том, что все это может быть только в твоей голове. Может, я и правда ненормальная. Может, у меня и правда случился срыв тем вечером, просто я ничего не помню.

Вместо ответа сестра Патриция недовольно хмурится, но продолжает смотреть кино. Монахини тоже в курсе слухов, и уверена, кто-то из них верит им. Даже немного удивлена, что меня до сих пор не схватили на выходе из туалета и не утащили в часовню на спонтанный сеанс экзорцизма.

– Я же из лучших побуждений, – говорит Энзли с наигранной наивностью. – Темнота и громкие звуки могут быть триггерами, так ведь, Кейси?

Продолжаю игнорировать ее, глядя на пол и с большим интересом разглядывая точки на плитке и черные полосы от каблуков. Энзли не может угомониться с самого первого урока. На истории она прицепилась к моим шнуркам – мол, а разве кому-то в моем состоянии не опасно их носить? На физике она спросила у учителя, не стоит ли мне писать восковым карандашом – вдруг из деревянного я сделаю оружие?

– Как это вообще происходит? – не унимается она. – Ты слышишь голоса? А прямо сейчас они тоже с тобой разговаривают?

В темноте сверкает несколько усмешек. Слышится несколько сдавленных смешков. Девушки бывают такими беспощадными. Я всегда это знала, но сложно продолжать жить в иллюзиях, когда их мишенью становишься ты сама. Сложно не разочароваться в сверстниках. Может, это со мной что-то не так, но я всегда старалась обращаться с людьми так, как хотела, чтобы обращались со мной.

Призвав класс к тишине, сестра Патриция не отрывает взгляда от экрана. Она все еще беззвучно шевелит губами.

– Я видела на «Нетфликсе» байопик один, – встревает Бри, безмозглая подхалимка, которая не смогла бы обзавестись собственным характером, даже если бы споткнулась о него. – О женщине, которая слышала голоса в микроволновке.

– О, знаю, – подхватывает Энзли. – Она потом на машине въехала в городской автобус, потому что думала, что государство оттуда за ней шпионит.

Если вкратце, все сводится к тому, что я псих. Опасный, сумасшедший и всегда на грани срыва.

Если бы. Может, тогда бы мне хватило храбрости дать всем этим гадам отпор. Но я поступаю самым разумным образом – игнорирую их. Каждый день терплю ехидные комментарии и бесконечные слухи. Поначалу Слоан говорила, что их хватит только на несколько дней, что Энзли – просто задира, ей надоест, и она перестанет. Но та, кажется, была просто одержима мной, и моя решительность таяла. Под градом нападений я становилась все менее уверенной в себе. Начала себя жалеть. Несчастно тонуть в роли главной героини новой школы, где все знали обо мне только худшее.

– Кстати, Кейси, совсем забыла. – Ее настойчивость почти достойна уважения. То, что Энзли до сих пор не надоело, прямо-таки впечатляет. – Я устраиваю вечеринку на следующей неделе.

Она не очень умная, но недостаток идей она восполняет чистой злобой. У Энзли нет каких-то давних и явных причин ненавидеть меня. Не то чтобы я увела у нее парня в третьем классе. Между нами нет никакой истории. Она просто гнилой человек, которому нравится быть полнейшей сукой.

Ее голос становится слащавым.

– Тебя тоже приглашаю, если ты пообещаешь не парковаться в бассейне.

Сосредотачиваюсь на музыкальном номере на экране, делая вид, что не слышу хихиканья. Да пошли эти бабы. Мне не нужно их одобрение. И дружба их не нужна. Даже если бы они встретили меня с распростертыми объятиями и захотели начать общение, когда я перевелась, я бы все равно не стала им доверять. У меня было множество друзей в академии Балларда, и чем все это закончилось? Все до единого меня бросили после аварии. Улыбались в лицо и смеялись за спиной. Распространяли слухи о худшей ночи в моей жизни и сделали из меня посмешище.

Пришлось на своей шкуре узнать, что верность – редкая вещь среди старшеклассников. Поэтому мне не особо интересна дружба с кем-то из этих девчонок, особенно теперь, когда они показали свои настоящие лица прямо с порога. Есть только два человека, которым я сейчас доверяю.

Сестре.

И одному парню, который всегда заставляет меня улыбаться.

Так что я продолжаю смотреть прямо перед собой и мысленно считать минуты до того момента, когда смогу увидеть Фенна.

Глава 2

Кейси

После уроков я натягиваю беговые кроссовки и свистом подзываю Бо и Пенни, которые едва дожидаются, пока я открою дверь, чтобы вылететь на дорогу навстречу солнцу, касающемуся верхушек деревьев. Они, может, и золотистые ретриверы, но у них двигатели скаковых лошадей и терпение младенцев на кофеине. Поэтому они бегут почти всю дорогу до места, где Фенн ждет нас в стороне от лесной тропинки между общежитиями и моим домом на краю территории Сэндовера.

Никогда мне не надоест то, каким задумчивым он выглядит перед тем, как поднять радостно загорающиеся глаза. И его смущенная улыбка, которую он подавляет прежде чем обнять мои плечи и поцеловать меня в макушку.

– Хей, – говорит он. Всегда только это. Но с такой интонацией, словно это наш тайный шифр. Все, что нужно сказать, кроется в одном слоге.

– Хей.

Я сплетаю руки за его спиной и какое-то время просто стою так. Даже в те дни, когда я не забываю надеть доспехи, школа меня выматывает.

– Ты в порядке? – спрашивает Фенн, уткнувшись в мои волосы.

Он сантиметров на тридцать выше меня и сейчас прижимает к своей груди. Видимо, бросил пиджак в общаге, потому что сейчас на нем только фирменная сэндоверская рубашка с закатанными рукавами. Он так вкусно пахнет. Платная частная школа не скупится на хороший кондиционер для белья.

– Ага, – отвечаю я. – Ты хорошо обнимаешься.

Я чувствую, как его смех обдает воздухом мою щеку.

– Да ну?

– Мм-м…

– Ну хорошо. Наслаждайся.

Я стискиваю его последний раз и отпускаю, прикрыв глаза от солнца ладонью и наблюдая, как Бо и Пенни донимают какую-то зверюшку, забравшуюся на дерево.

– Ну ребята, – осуждающе кричу я, и они тут же разбегаются в разные стороны.

– Надолго ты? – Фенн быстро расстегивает рубашку и стелет ее на траву, чтобы я могла на нее сесть.

Я не сдерживаюсь и закатываю глаза.

– Ну что? Это называется манеры, Кейси.

– Тебе просто нужен предлог, чтобы раздеться. – Не могу жаловаться. Игра в футбол наградила его невероятным прессом, которого он совершенно не стесняется.

– Глаза у меня чуть выше, крошка. – Он подмигивает мне, растягиваясь рядом.

Что-то странное происходит, когда парень, который тебе нравится, говорит, что ты тоже ему нравишься. Все становится каким-то гиперреалистичным. Ярким. Эти ямочки на щеках, на которые я раньше особо не обращала внимания, теперь занимают внушительную часть моих мыслей. Я не могу прекратить касаться его волос. Не могу не замечать, что он всегда пропускает маленький участок светлых волос на углу челюсти, когда бреется.

Сложно удержаться и снова не посмотреть на его обнаженную грудь. Точеные мускулы и загорелая кожа так и просят, чтобы я их коснулась. С усилием сглотнув, чтобы смочить пересохшее горло, отвожу взгляд и заставляю себя перестать пялиться. Слоан всегда называла Фенна золотым мальчишкой, и с ней сложно не согласиться, только я в этом вижу не издевку, а комплимент. Светлые волосы, сияющая кожа, высокое крепкое телосложение – он сама сексуальность.

Поверить не могу, что он действительно мой.

– Я ненадолго, – отвечаю я на его вопрос. – Домашка. И папа готовит ужин. Так что…

– Так что не буду зря тратить время.

С озорной улыбкой он берет меня за руку и перетягивает к себе на колени, отчего я взвизгиваю одновременно удивленно и радостно. А потом мой пульс бросается в пляс, потому что Фенн крепко обнимает меня за талию и накрывает мои губы своими.

Начинается все достаточно невинно. Милый поцелуй. Мягкое касание губ. Мои пальцы нащупывают его обнаженные плечи и спускаются до рельефного пресса, который сжимается под моим прикосновением. Я нахожу его язык своим, пальцы Фенна путаются в моих волосах, а затем нежно прижимаются к щеке.

Я знаю, что он хочет меня. Слышу это по приглушенным тихим стонам где-то в его груди. По шальным касаниям пальцев на моей пояснице. Выпрямившись, я впиваюсь пальцами в его волосы и с тяжелым дыханием углубляю поцелуй.

Фенн всегда отстраняется первым.

– Убиваешь меня, – шепчет он с полуприкрытыми глазами.

– Не знаю, кого ты пытаешься впечатлить, заперев нас обоих на стадии целомудренности.

– Заперев? – Он усмехается с нарочитым возмущением. – Совсем ты не ценишь мое хорошее поведение.

– Да, не ценю.

– Да ладно тебе, Кейси. Дай мне побыть хорошим мальчиком. – Теперь он очаровательно дуется. – Больше ни о чем не прошу. Нам некуда торопиться.

– Ты небось это всем девчонкам говоришь.

– Ну не надо так, – говорит он, заправляя пару локонов мне за ухо и нежно спускаясь кончиками пальцев по моей шее. – Я здесь, с тобой. Больше мне сейчас ничего не нужно.

Он очень мил, но в то же время сильно раздражает. О похождениях Фенна в частных школах ходят легенды. Не то чтобы я была не в курсе о том, со сколькими он спал, – смысл притворяться?

Это-то и раздражает, потому что из нас двоих он куда опытнее, но упирается и отстраняется, если я пытаюсь заманить его за черту.

– Знаю, я и не тороплюсь… – слезаю с колен Фенна и обнимаю Бо, когда тот тычется носом мне под руку. – Но я так с тобой комплексы заработаю.

Фенн хмурится.

– Это как?

– Каждый раз, когда ты останавливаешься, мне кажется, что это потому что я… – чувствую, как заливаюсь краской. – Не знаю… что я недостаточно хороша или вроде того. У меня не такое уж впечатляющее портфолио.

Папа даже до аварии был тираном в вопросе свиданий. Да и Слоан запугала всех пацанов Балларда и Сэндовера так, что они боялись ко мне подходить.

– Портфолио? – совершенно ошарашенно переспрашивает Фенн.

– Ну да. Был Кори Сполдинг, который в девятом классе пригласил меня на день рождения Лизы Леско. В итоге он в гостевом домике целовался с ее двоюродной сестрой. В десятом классе я поцеловала лучшего друга Кори, Брэда, но я хотела отомстить Кори за предательство на вечеринке Лизы Леско. В прошлом году был еще Эй Джей Коппел, но мне кажется, что там уже он меня поцеловал, только чтобы отплатить Лизе Леско за измену. – Задумываюсь. – Боже, только сейчас поняла, что все мои поцелуи как-то относятся к Лизе Леско. Как думаешь, это что-то значит?

Фенн смотрит на меня долгую секунду, а потом начинает смеяться.

– Что вообще происходит сейчас? К чему ты ведешь?

– Ты же скажешь мне, если я ужасно целуюсь, да?

Он моргает, все еще посмеиваясь.

– Серьезно?

– Серьезно.

Заметив, что мне не смешно, Фенн берет себя в руки.

– Шутишь? Ты хорошо целуешься. Прекрасно, я бы сказал. Феноменально. – Он вздыхает. – Не принимай мою осторожность себе в упрек, пожалуйста. Я просто пытаюсь сделать все правильно. Хоть раз в жизни.

Такое он говорит часто, и мне становится немного грустно за него. Да, в его кровати было больше девушек, чем в комнате придорожного отеля, но он не плохой парень. Просто в какой-то момент вбил себе в голову, что не заслуживает лучшего.

– Ладно.

– Я серьезно. – Взяв меня за руку, он прижимается губами к моему запястью. От этого все внутри превращается в раскаленное желе и мне немедленно хочется на него наброситься. Не знаю, где парней этому учат, но он явно вел конспект. – Нет ничего, что я хотел бы в тебе изменить.

Внутри меня взрываются фейерверки, но я только киваю и принимаюсь искать палку, чтобы поиграть с Пенни. Не знаю, привыкну ли к нему когда-нибудь.

– Ты правда целовалась только три раза? – Он выглядит заинтригованным. – Ты разве не была чирлидером в Балларде?

Я фыркаю.

– А что, чтобы быть чирлидером, надо обязательно поцеловать миллиард парней?

– Ну, нет, но… – Он сверлит меня взглядом. – Ладно, я иду на поводу у стереотипов.

Не могу не улыбнуться его ворчливой капитуляции.

– Да, я была чирлидером, – подтверждаю я. – И да, я целовалась только трижды.

Я много кем была в академии Балларда. Чирлидером. Главой комитета по созданию выпускного альбома, а это огромная честь для десятого класса. У меня была лучшая подруга – Джиллиан Коатс, с которой я не разговаривала с весны.

В Балларде я была популярной. Не так, как моя сестра, ее боялись девушки и хотели парни. Слоан шутила, что я одна из тех раздражающих девчонок, которую парни хотят, а девочки не могут ненавидеть, потому что я слишком искренняя. Что бы это ни значило, я всегда была самой собой. Думаю, что Слоан польстила мне в случае с мальчиками, учитывая, что за всю жизнь мной интересовались всего трое.

В одном она была права – в Балларде меня любили. Пока сплетни не превратили меня в безумную, после чего я вдруг оказалась изгоем. Точно знаю, что Джиллиан и мои бывшие друзья до сих пор шепчутся обо мне. Вижу их иногда в соцсетях, эти глупые комментарии обо мне под чужими постами. Позорище.

– Не хочу переводить тему, – говорит Фенн, – но ты не замечала, чтобы Слоан себя как-то странно вела? Потому что Эр Джей начинает меня напрягать.

Задумываюсь. Она определенно болтала меньше обычного по пути домой. Но я не особо обратила внимание, потому что это значило, что я избежала ежедневного разбора всех, кто задел меня сегодня. Кому ей надо надрать задницу. Чьи колеса вспороть. Моя старшая сестра – моя защитница, хотя мне и не надо, чтобы обо мне так пеклись. Честно говоря, я бы позволила ей набить каждый шкафчик горящим собачьим дерьмом, если бы от этого мог быть какой-то толк. Но какой бы страшной ни была Слоан, еще ни один человек не изобрел механизм, который смог бы положить конец школьным сплетням.

По большей части я бы назвала ее не столько странной, сколько по уши влюбленной. С тех пор как они с Эр Джеем снова сошлись, она стала почти одержимой. Ходит в туманной дымке любовной ауры. Я за нее рада, но это немного пугает. Слоан раньше отрицала романтику как вид, а теперь затирает всем про любовь так, словно попала в систему сетевого маркетинга.

– Она какая-то рассеянная на этой неделе, – отвечаю я. – Только и делает, что переписывается с Эр Джеем. Не знай ее так хорошо, решила бы, что они решили сбежать вместе.

Фенн пожимает плечами.

– Ну, если сбегут, то вся наша комната останется мне, так что…

– Я бы сказала, что это обычное дело для новых отношений, но Слоан последнее время сложно назвать обычной, так что откуда мне знать. Они в своем отдельном мире.

– Ага, очень рад за них, но пусть Эр Джей уже вылезает оттуда.

Это даже мило, как Фенн бурчит по этому поводу. Он только-только помирился со своим сводным братом, так что похоже, что он даже ревнует. Может, ему не хватает внимания.

– Не знаю, как это описать даже, – добавляет он. – Как ни посмотрю на него, у него такое лицо, словно он не знает, как сообщить мне о смерти бабушки или типа того.

Хм.

– Ладно, это и правда странно. Может, это просто его лицо?

Эр Джей хороший парень, но немного асоциальный. У него вечно хмурое выражение лица. Общительному парню вроде Фенна он должен и вовсе казаться инопланетянином.

– Вот пару дней назад я захожу в комнату после тренировки, а он по телефону треплется. Полагаю, что со Слоан. Вот только он посмотрел на меня, как олень в свете фар, и тут же отвел взгляд. Глупо, наверное, но поклясться готов, что все точно так же на меня смотрели, когда говорили о маминой болезни. Когда все боялись сказать мне, насколько все плохо.

– Мне жаль. – Взяв руку Фенна в свою, я кладу наши сцепленные ладони себе на колени.

Я знаю, каково остаться без матери, пусть моя и не умерла от затяжной болезни. Нет, с ней все было внезапно и без предупреждения. Несчастный случай, которого никто не мог предвидеть, и вот она уже утопленница. Мне было всего пять лет, так что я мало помню о том времени. Только отрывки. Фрагменты похорон, как в нашем доме еще несколько дней после было полно людей, как мы с сестрой пытались осознать смерть и страшную правду – мамочка больше не вернется.

– Папа уже тогда начал отключаться, – отрешенно говорит Фенн, выводя круги большим пальцем по моей коже. – Конечно, от нее он не отходил, но я стал для отца невидимкой. Он знал, что ей недолго осталось, так что просто выключился.

Между нами повисает тишина. Я чувствую грусть, исходящую от него волнами, и мне так хочется сделать что-то хорошее для него. Начинаю вспоминать свою потерю, ту огромную дыру, оставшуюся в нашей жизни после маминой смерти. Я едва помню ее, но от этого только хуже. У меня нет запаса теплых, светлых воспоминаний, в которые можно было бы окунуться, когда начинаешь скучать.

Есть у меня один способ справляться с этим, и он немного неловкий, но, прикусив губу, я решаю все равно озвучить его. Мне очень не нравится видеть, как Фенну больно.

– Я с ней говорю иногда, – смущенно признаюсь я. – С моей мамой.

– Правда?

– Глупо, знаю.

– Совсем не глупо.

Пожимаю плечами, потому что, глупо или нет, прекратить я не смогу, даже если бы вдруг захотела.

– Когда мне становится тяжело или страшно, или даже когда я счастлива, я представляю, что она меня слышит, что она где-то в одной комнате со мной. И просто болтаю с ней.

– И что говоришь?

– Все что угодно. Когда меня вдруг озарило, что я хочу быть ветеринаром, я сказала об этом маме раньше, чем папе или Слоан. – Губы трогает горькая улыбка. – Наверное, я это придумала, но поклясться готова, в тот день я чувствовала ее. Что она гордится мной и моим выбором.

Обняв рукой за плечи, Фенн притягивает меня ближе к себе.

– Хотел бы и я так. Я маму уже давно не чувствую. Когда ее не стало, осталась пустота. С тех пор ничего не изменилось.

В горле встает ком, а сердце сжимается от нашей общей боли. Опустив голову на его голое плечо, я в сотый раз жалею, что не могу дать ему что-то большее, чем пустые утешения и дурацкие подсказки. Фенна до сих пор преследует ее смерть. Она никогда его не покидает. Она в каждом моменте, когда ему кажется, что никто не смотрит. Она в том, что он понимает мою собственную боль без слов. В каждой из его десятка причин ненавидеть самого себя. Пусть он и думает, что я не замечаю.

По крайней мере, он не прячется от меня. Я одна из немногих, кому позволено видеть его, и я благодарна за это. Нужна храбрость, чтобы позволить себе быть немного сломанным.

– Хей, – говорит он и легонько встряхивает меня.

– Хей. – Я слышу улыбку в его голосе. И правда, когда я поднимаю глаза, он игриво усмехается.

– Как насчет сходить со мной на настоящее свидание? – тихо спрашивает он.

Сердце пропускает удар.

– И как выглядит настоящее свидание?

– Любишь пикники? Вечером субботы можем вывести собак на прогулку и найти хорошее место, чтобы посидеть.

Сложно представить себе, как Фенн Бишоп скачет по лесу с корзинкой для пикника, но я бы заплатила денег, чтобы узнать, что он придумает.

– Звучит идеально.

Глава 3

Фенн

Мой сводный брат последнее время находится в беспрерывном состоянии транса. Раньше его было не заставить оторвать глаза от экрана, но он хотя бы что-то мычал для поддержания беседы. Теперь я не могу даже звука из него вытянуть, пока мы одеваемся перед первым уроком. Как проснулся – так и не отрывает носа от телефона.

– Чувак. – Швыряю через всю комнату теннисный мячик, который пролетает мимо его головы и шлепается о стену.

Эр Джей резко разворачивается на компьютерном кресле.

– Черт возьми, что?

– Ты слышал хоть что-то из того, что я говорил тебе последние десять минут?

– Нет? Не знаю. Боже. Чего тебе надо от меня в восемь утра?

– Я понимаю, что ты у нас теперь раб киски и все такое, но можно хоть немного внимания уделять друзьям?

Блин. Прозвучало как-то прилипчиво. Я же не прилипчивый? Откуда мне знать, как быть братом. Я всю жизнь был единственным ребенком. А теперь у меня появился сводный брат, и он оказался даже круче, чем я ожидал.

Честно говоря, когда мы встретились за пять секунд до свадьбы наших родителей и стояли такие в смокингах, пялились друг на друга, я вообще не ожидал, что проникнусь им. Да я первые пару недель даже имени его запомнить не мог. Но потом мой отец устроил Эр Джея в Сэндовер, нас запихнули в одну комнату, а теперь… ну мы вроде как сдружились. Звучит сопливо, но так и есть. У нас очень разное происхождение, да и к социализации мы подходим диаметрально противоположно, но каким-то образом эти наши странные семейные отношения развиваются неплохо.

Точнее, развивались, пока он не втрескался в Слоан, мать ее, Тресскотт. Из всех девушек, за которыми он мог приударить, он выбрал дочку директора. Снежную королеву. Девчонку, которая оторвет мне яйца, если узнает, что я пихал язык в глотку ее сестры каждый день на этой неделе.

– Так ты что-то сказать хотел или тебе просто скучно? – Эр Джей наконец-то откладывает телефон и отдирает себя от кресла, чтобы начать одеваться. Такими темпами до звонка мы успеем только схватить по булке в столовой.

– Мне нужна твоя помощь на этих выходных. Я в субботу веду Кейси на пикник.

Он косится на меня через плечо, и я замечаю что-то вроде гримасы на его лице, пока он не отворачивается к шкафу.

– А я тут при чем?

– Отвлеки Слоан для меня. – Усевшись на диван посреди нашей громадной комнаты, я натягиваю ботинки. – Я знаю, она не моя фанатка, и я не хочу, чтобы каждая свиданка с Кейси превращалась в провокацию.

– Так значит, все серьезно? – Эр Джей хмурится, закидывая сумку на плечо. Его галстук болтается развязанным на шее, словно он бросает вызов системе. На самом деле, за два месяца он так и не научился завязывать его без моей помощи. – У вас с Кейси?

Вопрос звучит как-то странно. И в голосе Эр Джея скользит какой-то подтекст, отчего мне становится неуютно.

– Ну да, а что?..

– И какие у тебя намерения? – спрашивает он.

– Намерения?

Какого черта? Ну да, мы не особо болтаем по душам, но мне казалось, Эр Джей понимал, что я испытываю к Кейси. Она для меня не какой-то там трофей. Она особенная.

– Это тебя Слоан подговорила? – настороженно спрашиваю я.

– Просто спрашиваю, – говорит он, но пожимает плечами куда более серьезно, чем звучит.

Он, в общем-то, правильно делает, что не доверяет мне. Очень даже. Потому что я полный козел, что смею хотеть ее, и я еще больший козел потому, что, вопреки доводам рассудка, позволяю всему этому происходить. С каждым днем, с каждым поцелуем я все ближе к тому, чтобы испортить ее.

Эр Джей стоит между мной и выходом, а значит, его интерес абсолютно искренний. Я сам напросился на его внимание и не выйду отсюда, пока не отвечу на его вопросы.

– Я бы никогда не сделал ей больно, – говорю я. Мой голос звучит хрипло. Как же мне хочется, чтобы это было правдой. Это самое честное, что я могу ему сказать.

Оглядев меня с ног до головы, Эр Джей явно хочет сказать что-то еще, но в моем кармане жужжит телефон. Выдыхаю с облегчением – сам не ожидал, что так обрадуюсь спасению, – но тут же вижу на экране отцовский номер и тихо матерюсь.

– Папа, – бормочу я и включаю громкую связь с кратким: – Да?

Сбросил бы его на автоответчик, если бы не был так рад перевести тему. Допрос Эр Джея начинал меня напрягать. Понятия не имею, откуда еще у него мог взяться такой интерес, если только Слоан не влияет на наши с ним отношения куда сильнее, чем я думал. Интересно, не решила ли она настроить Эр Джея против меня, пока мы с Кейси вместе. Я знаю, что это все из лучших побуждений – она просто защищает сестренку, – но Слоан может быть совершенно беспощадна.

– Доброе утро! – с жалким воодушевлением восклицает отец. Полагаю, этот голос он изображает ради матери Эр Джея на том конце провода. – Застал вас до завтрака?

– Ага, чего надо?

Последнее время он звонит мне чаще, чем за все годы моей жизни вместе взятые. Это часть его резкой смены ролей – и пародия на папашу из какого-то телесериала меня пугает и оскорбляет одновременно. С тех пор как в его жизни появилась Мишель, он словно бы обнаружил в себе родительское начало и стал пытаться восполнить десятилетие игнора. А может, просто хочет, чтобы Эр Джей с матерью считали его хорошим отцом.

Я ему не верю. Люди так быстро не меняются. Не уверен, что они вообще меняются. Просто учатся лучше прятать недостатки. Так что нет, я не верю, что мой отец резко перестал быть эгоистичным мудаком и начал волноваться о таких мелочах, как «семья».

Где был этот семьянин, когда мама умерла? Где угодно, только не рядом со мной, это уж точно. До ее смерти мы были близки. Вместе смеялись, плавали под парусом. Иногда я даже убеждал его поиграть со мной в приставку. Нам было весело.

А потом ее не стало, и отец про меня словно забыл. Закопался в работу и приписал меня к категории чего-то неважного. Иногда он вспоминал о моем существовании, ему становилось стыдно, он швырял в меня деньгами и опять исчезал.

Со временем мне понравилось быть одному. Ну реально, какому подростку не понравится ходить на ушах без последствий? Что бы я ни делал, в какие бы дикие истории ни влипал, отец даже не моргал. Летом перед десятым классом – когда я еще учился в Балларде, как и семьдесят пять процентов отбросов Сэндовера, – я закатил вечеринку в нашем особняке в Гринвиче. Весь дом разгромили подчистую, после десятка жалоб на шум появились копы, а отцу было все равно. Он нанял уборщиков и ушел в кабинет, заключать какую-то там важную сделку с японским производителем техники. Когда меня исключили из Балларда, а затем и из той напыщенной шведской частной школы? И глазом не повел. Выписал очередной чек и отправил меня в Сэндовер.

Так что, что бы это ни было, в этой непрошенной оливковой ветви, которую он тыкает мне в нос, я не заинтересован. Мне стало плевать много лет назад.

– Я хотел поговорить с вами о рождественских каникулах, – говорит папа. – Могли бы провести их все вместе.

– Ага, да. Мне кажется, нас уже поздновато водить в Диснейленд, пап.

– Мишель предлагает съездить в горы. Может, покататься на лыжах?

– Мне-то что? Делай, что хочешь, пап. У меня другие планы.

– Обдумай этот вопрос, – настаивает он, явно решив игнорировать мою грубость в качестве какой-то психологической атаки. – А пока мы с Мишель хотели заехать к вам в гости на днях. Хотим сводить вас поужинать, мальчики. Что скажете?

– Я пас.

Сбрасываю звонок без какого-либо сожаления. Даже неодобрительный блеск в глазах Эр Джея не может меня смутить. Понимаю, мы теперь братья, и его это тоже касается, но лучше ему в это не лезть. Ему не понять восемнадцать лет наших отношений, просто потому что он знаком с Дэвидом всего несколько месяцев. Бо́льшую часть из которых мы провели в этой комнате.

– Зря ты так, – говорит мой сводный брат. – Мог бы хоть немного постараться.

– Мог бы, но не хочу. Поверь мне, не покупайся на этот спектакль. Он не заслуживает того, чтобы ты за него заступался. Эти разговоры заканчиваются куда быстрее, если я даже не притворяюсь, что мне интересно.

– Может, это не спектакль, – замечает Эр Джей.

Закатываю глаза. По какой-то нудной причине он всю прошлую неделю донимает меня, мол, мы должны помириться. Вот только он не знает моего отца и не знает, что это такое, проснуться однажды утром и обнаружить, что ты перестал существовать для собственного папы. По крайней мере, отцу Эр Джея хватило совести загреметь в тюрьму.

– Сказано же тебе, весь этот сопливый бред – это всего лишь бред. Все эти подарки и обещания путешествий, которыми он засыпает вас с матерью, все эти попытки быть твоим другом. Все это ненастоящее. Он просто пытается впечатлить твою мать. Показать себя с лучшей стороны, чтобы она не забрала половину его состояния при разводе.

В лице Эр Джея проступает неуверенность.

– Что? – требовательно спрашиваю я.

– Ну не знаю… – Он нервно теребит кончик галстука.

– Что? – повторяю я.

– Какой-то части меня кажется, что этот брак реально удастся, – признается он наконец.

У меня отвисает челюсть.

– Чел.

– Да знаю я.

– С каких это пор?

Он лишь пожимает плечами.

– Они выглядят счастливыми.

– Они молодожены, конечно, они пока счастливы. Он небось сегодня утром отлизывал ей на кухонной стойке.

Эр Джей морщится.

– Фу. Это же моя мама. В любом случае я не говорю, что это точно надолго. Только то, что я этому не удивлюсь.

Осуждающе качаю головой.

– Что случилось с твоим цинизмом? Это было моим любимым качеством в тебе. Точно Слоан во всем виновата.

– Мне нравится видеть маму счастливой, – бормочет он, направляясь к двери. – Уж прости.

Правда, когда мы доходим до дверного проема, он останавливается и смотрит на меня, опять преграждая дорогу.

Вскидываю бровь.

– Ты что-то еще хотел сказать?

После секундной паузы он отводит глаза и шагает за порог.

– Ничего, – бросает Эр Джей, не оборачиваясь. – Забудь.

Глава 4

Эр Джей

Слоан вне себя от злости. Я думал, что раньше видел ее взбешенной, но это что-то с чем-то. Этакая зловещая тишина, под которой скрывается вулкан ярости. Кажется, она даже не дышит.

– Что думаешь? – спрашиваю я, но она мне не отвечает.

Час назад она позвала меня на наше место в стороне от заросшей лесной тропинки, на спрятавшуюся среди кустов скамейку. Я прибежал сразу после тренировки по плаванию, попросив Лоусона прикрыть меня и придумать какую-нибудь отмазку для тренера, почему я так рано смотался. Причину внезапной тревоги мне не объяснили, но можно догадаться, что все снова сводится к вопросу, тревожащему нас вот уже неделю.

Подкатывая к Кейси, дубина Фенн вынуждает нас что-то решать.

Мы знали, что рано или поздно нам придется припереть его к стенке из-за участия в аварии Кейси, но Слоан все сомневалась, не стоит ли сначала обсудить это с самой Кейси. Она объясняет это тем, что Кейси заслуживает правды, а Фенн, наоборот, не заслуживает шанса придумать, что сказать. Но я лично подозреваю, что она боится последствий, если Кейси узнает. Слоан до ужаса пугает мысль о том, что Кейси снова впадет в депрессию и на этот раз уже может и не выкарабкаться из той дыры.

А еще, я так думаю, она опасается, что чувства Кейси к Фенну затуманят ее разум, и она примет неправильное решение. Я знаю, что Слоан хочет отдать запись копам. Но от этой идеи у меня внутри все крутит. Не хочу стучать на своего сводного брата.

Но и девушку свою предать не могу.

Ненавижу оказываться посередине.

– Ну хоть намекни? – настойчиво прошу я.

Над нашими головами птица встряхивает ветку, и моя девушка вздрагивает, выходя из ступора.

– Она могла умереть, – возражает Слоан так, словно продолжает какой-то напряженный спор в собственной голове, в котором я не участвовал. – Фенн бросил ее там одну, с разбитой головой. Кейси могла истечь кровью. – Передернувшись от этой картины в своей голове, она начинает ходить туда-сюда. – Он мог убить ее, Эр Джей.

– Да, может быть, – осторожно говорю я. Спорить сейчас с ней – жизнью не дорожить, а я этим вечером умирать не собирался. – Но в то же время, если бы Фенн не вытащил ее из машины, она бы утонула.

Слоан резко разворачивается ко мне.

– Так ты, значит, на его стороне.

– Нет. Я просто предлагаю другую точку зрения на контекст.

– На хер твой контекст.

– Слоан. – Я вздыхаю. – Мы все еще не знаем, кто был вторым человеком на записи. Тем, который первый мимо камеры пробежал. Мы не знаем, кто это был, был ли он за рулем машины. А без этой информации очень легко обвинить во всем единственного, кого мы смогли опознать.

Слоан фыркает, вскидывая руки.

– А я не обязана быть справедливой. Моя младшая сестренка чуть не погибла, а Фенн врал нам месяцами! Это подозрительно, Эр Джей. Подозрительно!

Тут она права. Мой сводный брат в этой ситуации выглядит не очень хорошо. Фенну не повезло, что только ему хватило тупости сверкнуть лицом на камеру лодочного сарая. Если бы мы знали, кто был с Кейси изначально, то решение Фенна сбежать после ее спасения было бы мелкой деталью. Припиской в конце закрытого дела. Вместо этого его действия в ту ночь и в каждый последующий день выглядят не столько героическими, сколько подозрительными.

– По-моему, тебе пора решить, на чьей ты стороне. – Слоан наступает на меня, и ее глаза пылают как угольки. Она тычет мне пальцем в грудь, и, будь это кто-нибудь другой, это было бы угрозой.

– Ты же знаешь, что я не могу.

Я беру ее за руку, но она быстро отдергивает ладонь. Последнее время я много чего ей прощаю в свете обстоятельств, но и на ультиматумы тоже не пойду.

– Слоан, я люблю тебя, но я не могу выбирать между девушкой и сводным братом. Да, он натворил херни. Но ты прости меня, я не считаю, что парня стоит казнить, не зная всей истории. – Пожимаю плечами. – Я вообще думаю, что тебе стоит рассказать все Кейси, а дальше дать ей самой решать.

– Нет, – говорит она, явно недовольная, что я не подыгрываю ее мечтам о мести, и вскидывает бровь. – Просто скажу обо всем отцу, и мы вызовем полицию. Пусть они разбираются.

Чувствую, как напрягаются плечи. Она держит эту перспективу ножом у моего горла, и у меня начинает кончаться терпение. Я хочу что-то с этим сделать не меньше нее, но кидать Фенна на растерзание только потому, что мы не знаем настоящего виновного, – это не тот путь, на который я согласен.

– Я тебе не мешаю. – Сажусь на лавку, призывая ее сложить оружие. – Если ты считаешь, что так будет лучше, это твое право. Но если ты пойдешь на это, то, вероятно, сломаешь Фенну всю жизнь, возможно, даже лишишь его свободы, не зная наверняка. Если ты пока не готова рассказать все Кейси, то дай я хотя бы с Фенном поговорю, прежде чем что-то делать. Пусть признается, объяснит все со своей стороны.

Она поджимает губы.

– Знаешь же, что он тебе просто соврет.

– Нет, не знаю. Я думаю, он расскажет мне правду.

Слоан смотрит мне в глаза. Этого достаточно, чтобы ей расхотелось мне врезать. Пока что.

Она неохотно садится рядом со мной.

– Дай еще раз посмотреть видео, – требует она.

Мы достаем мой телефон и опять пересматриваем запись с камеры лодочного сарая в ночь выпускного. Как бы мы ни приближали картинку, как бы ни замедляли, Слоан не может найти ни одной зацепки о том, кто убегает с места происшествия вскоре после того, как машина вылетает за кадр, в озеро. Потом она наблюдает за Фенном. Как тот выбегает из кадра, чтобы вытащить Кейси из машины, как бережно опускает ее на землю. Как пишет сообщение Слоан с телефона ее сестры, демонстрируя, что чертова штуковина и правда водонепроницаемая.

– Если бы он не написал мне, мы бы ни за что не догадались там искать, – бормочет Слоан.

Озеро находится на приличном расстоянии от спортзала академии Балларда, откуда Кейси исчезла во время дискотеки. Туда бы точно никто не пошел пешком посреди ночи, не зная заранее, куда идти. По словам Слоан, лодочный сарай был местом, куда люди ходили пить, курить и заниматься прочими непотребностями. То есть девушку вроде Кейси там бы стали искать в последнюю очередь.

– Мы могли бы часами ее искать, – говорит Слоан, все еще сжимая мой телефон в руках. Но я чувствую, как она начинает оттаивать.

– Слушай, не имею ни малейшего понятия, с чего Фенн решил оставить ее там, – хмуро говорю я, – или почему он все это время молчит. Но очевидно же, что, когда он прыгнул в воду, он пытался поступить правильно.

Слоан какое-то время молча хмурится, переваривая мои слова. Она не из тех, кто легко прощает. Моя девушка была человеком, который все свои обиды носит в кармане. Не уверен, что она сама знает, кто она без своей злопамятности. Я ее понимаю. Ей уже пришлось провести колоссальную работу над собой, чтобы простить меня за все косяки, которые я натворил, пока пытался стать ее парнем.

Мне просто нужно от нее еще одно усилие.

– Бесишь, – возмущенно вздыхает она.

– Знаю.

Кладу руку ей на бедро и легонько сжимаю пальцы – она явно начинает сдаваться, так что самое время напомнить, почему она все еще со мной. Чтобы потом мне влетело меньше.

– Хорошо. – Она вздыхает с отвращением. – Да, если бы его там не было, то она бы погибла в машине.

Так она проявляет немного милости к парню, которого все еще очень хотела бы расчленить голыми руками. Этого хватит.

– Спасибо, что признаешь это.

– Ладно. Поговори сначала с ним. Попробуй выяснить его сторону истории. – Слоан встает на ноги, устав от меня. Никто так не презирает фразу «пока никого не убивай» так сильно, как Слоан Тресскотт. Она боец до мозга костей. – Но если он не расколется…

Мрачно киваю.

– Знаю.

Она дает ему один шанс, всего один. Если Фенн хочет жить, лучше бы ему ухватиться за эту соломинку, пока она не превратилась в петлю.

Глава 5

Фенн

– Мистер Свинни? – с отвисшей челюстью переспрашивает Кейси. – Это тот, который похож на поеденное молью шерстяное пальто, завалявшееся у дальней стенки шкафа?

Это такое точное описание, что я чуть не давлюсь от смеха. Стоит субботний вечер, и мы как раз нашли подходящее тенистое место, чтобы накрыть наш пикник.

– Идеальное же прикрытие, – отвечаю я. – Ну кто его заподозрит?

Территория Сэндовера обманчиво большая и простирается далеко за пределы основных зданий. Немалую ее часть занимает нетронутый природный лес, который большинство из нас толком не знают. Сегодня мы сошли с одной из протоптанных дорожек и обнаружили полянку между елей. Осень в самом разгаре, всю территорию начинает засыпать красно-оранжевым ворохом листьев, коричневая земля хрустит под ногами. А здесь полно зелени.

Мы садимся на покрывало, и я начинаю доставать принесенные закуски. Нашел где-то в получасе езды отсюда дорогой продуктовый и заплатил им, чтобы собрали нам чего-нибудь. Доставили сегодня утром в общагу. А главное, я добыл две кости для собак у мясника из Калдена, ближайшего городка к Сэндоверу.

Кости я немедленно бросаю двум золотистым ретриверам Кейси, которые уже успели зайтись слюной, они немедленно хватают по одной и убегают искать местечко, где можно спокойно погрызть добычу. Отлично. Это их надолго займет.

– Так значит, вы за ним проследили? – со смехом спрашивает Кейси.

– Ага. Туда было нелегко добраться. Что, в принципе, логично. Мы с Эр Джеем всю ночь бродили по лесу в полной темноте, царапаясь о кусты и спотыкаясь о камни на каждом шагу.

– Мне бы было слишком страшно, – нервно говорит она. – Вдруг вы бы нашли его домик с трупами или еще чего.

– Тоже об этом думал.

Мне очень сложно сосредоточиться на разговоре, так что я не до конца уверен, в правильном ли порядке произношу слова. Кейси выглядит так красиво на фоне солнечных лучей, просачивающихся сквозь деревья. Я постоянно отвлекаюсь на то, как ветер играет с ее светлыми волосами, как она облизывает пальцы, откусив дольку апельсина. Простейшие детали в ней превращают мои мозги в омлет. Назвал бы это болезнью, вот только проводить время с ней я люблю больше всего на свете.

– Веселее всего было уносить оттуда ноги. Казалось, нас вот-вот поймают вооруженные до зубов мафиози, отрежут нам пальцы и отправят их нашим родителям.

– И все это ради того, чтобы Эр Джей мог и дальше встречаться со Слоан. – Кейси улыбается своим же словам. – Интересный он человек.

Достаю из рюкзака бутылку просекко и два бокала, которые я стащил из столовой. По какой-то дурацкой причине у меня трясутся руки, мешая разливать шампанское.

– Все нормально? – Она изумленно наблюдает за мной. – Ты весь дрожишь.

– Я немного нервничаю рядом с тобой, – признаюсь я.

Кейси наклоняет голову набок.

– Что-то не верится.

– Но это правда.

Я твердо решил больше ей не врать. Не более того, что я уже соврал, и не более необходимого. Изучаю путь совершенной и неуютной честности. Ну, вроде того. Все сложно. Не знаю. Я словно пытаюсь как-то уравновесить все перед тем, как испорчу ей жизнь другим способом.

– Это же глупо.

Протягиваю ей бокал и даже умудряюсь не разлить его содержимое по всему покрывалу.

– Уж поверь, я тебя недостоин.

– Ты такой милый, когда чушь несешь.

Она со смехом списывает мой комплимент на попытку быть обаятельным. Почему-то эта девушка вбила себе в голову, что я – парень мечты. Не знаю, с чего она это взяла. Иногда даже хочется рассказать ей все гнилые секреты, от которых она бы сбежала.

– Вот, попробуй. – Кейси закидывает кубик сыра мне в рот и наблюдает за реакцией. Медленно разжевываю.

– Ух ты, как странно.

– Скажи? Похоже на красное вино.

– Ты-то откуда знаешь?

Она фыркает.

– Что, думаешь, ты первый, кто налил мне алкоголь?

Не знаю, почему мне так нравится, когда она смеется надо мной.

Здесь, с ней, я чувствую себя как никогда умиротворенно. Кейси обладает удивительной способностью затмевать собой все остальное, и мне становится легче. Я свободен. Счастлив. Долго это, впрочем, никогда не длится, потому что в промежутках между этими светлыми моментами течет река дурного предчувствия и напоминает мне, что все это временно. Однажды я разочарую ее. Стану дурным влиянием, безвозвратно испорчу все хорошее, что делает ее особенной.

Кейси не страдает от губительной апатии и разочарования, которые поглотили всех нас. Она не какая-то там очередная уставшая дочка богача, в чьей душе только холод и пустота. Она мила и полна надежд. Добрая, щедрая. Все то, что из нас выжали, как сок, она каким-то образом сохранила, несмотря на все ужасы, которые сломали бы любого другого.

В каком-то роде она мой герой.

И не будь я таким эгоистичным козлом, я бы отстал от нее прежде, чем успею что-то сломать.

– Что будешь делать вечером? – спрашивает она, доставая из коробочки маленький пончик с пудрой. – Влипать в неприятности?

– Сегодня бои. – Я закатываю глаза. – Эр Джей хочет, чтобы я пошел с ним, так как он технически обязан появиться после свержения Дюка.

– Не могу представить, как Эр Джей там всем заправляет в роли нового Дюка.

– В этом вы с ним солидарны.

Мой сводный брат никогда не хотел ответственности и силы главного альфы Сэндовера. Бросая вызов Дюку, он дрался за собственную свободу в этой прогнившей системе, а не за лидерскую позицию. Грубо говоря, он хотел вертеть свои темные делишки, не отстегивая процент Дюку, мать его, Джессапу. Вот только он не понимал, что машина продолжает ехать вперед, кто бы ни был за рулем. Хочет он того или нет.

Откинувшись на локтях, Кейси любопытно смотрит на меня.

– А ты участвовал?

– В боях? Ну да. Пару раз.

Ее реакцию сложно разобрать, но я ожидаю разочарования. Это одна из тех вещей, после которых монетка перестает казаться блестящей. Участие в Сэндоверской традиции избиения друг друга по субботам вряд ли делает из меня привлекательного кандидата в бойфренды.

– Чтобы развеяться или…

– В смысле, делал ли я это веселья ради? Нет.

Многие парни дерутся просто по приколу. Некоторые пытаются что-то доказать. Другим просто нравится. Все это не я.

– Может, это мой недостаток, но оба раза я выходил на ринг, чтобы что-то решить. Свести счеты или вроде того.

Насилие не приносит мне удовольствия, просто иногда физический контакт – самый быстрый путь к результату. Все знают правила, и они работают. Чаще всего.

– Я не осуждаю. Но и представить тебя в драке не могу, – говорит Кейси, пожевывая губу, словно пытаясь нарисовать картину в голове. – Не с твоим ангельским лицом. – Ее палец дразняще смахивает следы пудры с моей щеки.

Всю жизнь об этом слышу. Феннели Бишоп, милый мальчик. Но когда я выхожу один на один с другим парнем, который совсем не прочь разбить мне это самое лицо, я себя не сдерживаю. Что-то просыпается во мне. Я становлюсь жестоким. Словно теряю сознание, и моим телом управляет нечто другое, спрятанное глубоко внутри. Но в то же время это трусливо – так перекладывать ответственность. Может, мне просто нравится периодически избивать кого-нибудь. Может, нам всем нравится.

– И с кем ты дрался? – спрашивает она. – Я знаю кого-нибудь?

– Ты знакома только с Гейбом.

У нее отвисает челюсть.

– Вы разве не лучшие друзья?

Усмехаюсь.

– Только не в те десять минут на ринге.

Ох, какая это была брутальная драка. Мы с Гейбом знали друг друга с детского сада, так что это, разумеется, была не первая наша стычка, но тот вечер был кровавой кулачной бойней, из которой бы оба вышли разбитые в мясо. Я даже не знаю, кто победил. Не помню, почему мы вообще дрались.

Ах да. Я трахнул девчонку, которая ему нравилась. Поступил не по-братски. Так что я сам нарвался на то, что он вызвал меня тогда на бой.

– Ты так и не говорил с ним с тех пор, как его перевели? – тихо спрашивает Кейси.

– Не-а. – По мне пробегают волны недовольства и чувства вины. – Я до сих пор даже не знаю, куда его отправили. У Гейба ужасно строгие родители, так что я не особо удивлен, что они выбрали армейскую школу, про которую сложнее всего добыть информацию.

– Да, Лукас всегда говорит, что у них невозможные предки. Это его с ума сводит.

Я мысленно напрягаюсь при упоминании Лукаса. Это глупо, потому что Кейси никто не запрещал иметь друзей. Учитывая, что весь Баллард до сих пор о ней шепчется, да теперь еще и девчонки в Святого Винсента подключились, я, наоборот, хочу, чтобы у нее было как можно больше друзей.

Но не могу сдержать искру ревности, вспоминая, как близки они с Лукасом Киприаном.

Не то чтобы с Лукасом было что-то не так. Он хороший пацан. Гейб всегда любил младшего брата, особенно учитывая то, что отец вечно их сравнивал. У Лукаса синдром «младшего брата в тени старшего», и я знаю, что Гейб чувствовал его зависть, потому что вечно пытался поднять мальчишке самооценку.

– Говорят, стало еще хуже после того, как Гейба поймали с поличным, – говорит Кейси. – Мистер Киприан совсем перебарщивает с Лукасом. Звонит ему практически каждый день и читает лекции про «честный труд», чтобы он не пошел по стопам брата.

– Может, Лукасу тоже стоит подраться, – не всерьез предлагаю я. – Разрядиться немного.

– Эй, а что, если я пойду с вами? – предлагает она, отпивая вина. – Сама посмотрю, в чем суть.

Морщусь от одной только мысли.

– Плохая идея. Девчонки не ходят на драки. Уж поверь, ты не хочешь там быть.

– Почему? – Она вызывающе вскидывает бровь. – Потому что я такая хрупкая и нежная?

– Ага, именно.

– Грубиян.

Проблеск ее хулиганской жилки меня смешит. Хотелось бы мне посмотреть, как, по ее мнению, выглядит настоящий бунт.

– Если тебе так хочется поваляться в грязи, можешь побороться со мной. – Я вызывающе щурюсь.

Она широко распахивает глаза.

– Ты не посмеешь.

Забираю у нее бокал и убираю его в сторону.

– Еще как посмею.

И я набрасываюсь на нее. Прежде чем она успевает вывернуться, хватаю ее за талию и опрокидываю на спину. Она извивается, пока я щекочу ее бока и целую ее в шею, и колотит меня по спине и плечам своими кулачками.

– Ты труп, Феннели, – угрожает она мне сквозь истерический хохот.

– Пытайся-пытайся, я-то щекотки не боюсь.

Но я умею подыгрывать, так что я позволяю Кейси найти точку опоры и опрокинуть меня на спину. Она с победной усмешкой усаживается на меня.

– Моли о пощаде, – заявляет она, явно гордая собой.

Придерживая ее за бедра, я изо всех сил стараюсь не ткнуться в нее эрекцией.

– Ладно, сдаюсь, – хрипло говорю я. – Делай со мной что хочешь.

Она наклоняется и целует меня в губы. Я уже наполовину возбужден и молюсь, чтобы она этого не почувствовала. Не то чтобы я не хочу, чтобы она прокатилась на моем члене, но я не собираюсь доводить до этого сейчас. Я не соврал, говоря ей, что не хочу торопиться.

Но чтоб меня, как же она хорошо целуется.

Не знаю, что это за особенная магия, но от одного ее вкуса я становлюсь совершенно диким. «Подмять ее под себя и сорвать с нее одежду» – такой вот сорт сумасшествия. Так что, когда она хватает меня за ладони и поднимает их вверх по своим бедрам, я не сдерживаюсь и провожу большими пальцами по твердым соскам под тонким свитером. У нее вырывается крохотный стон мне в губы, и мой самоконтроль повисает на волоске. Схватив ее за грудь, я сжимаю пальцы, и она начинает двигать бедрами взад и вперед.

Со стоном опрокидываю нас набок и отстраняюсь. Ровно настолько, чтобы мы больше не соприкасались ниже пояса, пока я целую ее шею. Если она мне позволит, то я возьму ее прямо здесь, и это будет восхитительно. А еще это испортит все, что могло бы между нами быть.

– Не торопись ты так, – говорю я, когда ее лицо грустнеет. – У нас полно времени.

Это не то, что она хочет от меня услышать. Даже когда она наклоняет голову, чтобы поцеловать меня, и запускает пальцы мне в волосы, очевидно, что она уже думает, что сделала не так. Она, разумеется, все сделала так, и мне жаль, что я не могу ей этого объяснить.

Единственный человек, который неизбежно напортачил, это я.

Глава 6

Кейси

Ужины в этом доме – дело семейное, и это не обсуждается. Да, по выходным тоже, без исключений. Если мне или Слоан нужно пропустить ужин, то от нас требуется заявление в письменном виде и презентация с описанием основных причин, почему нас должны отпустить. Ну хорошо, не до такой степени, но почти. К этой традиции папа относится очень серьезно.

Я все еще парю в небесах после свидания с Фенном, помогая Слоан накрывать на стол. Папа шуршит на кухне, завершая блюдо, которым нас порадуют на этот раз. Честно говоря, готовит он ужасно, и мы все это знаем, но папа все равно настаивает. Слоан думает, что он пытается играть сразу две роли – строгого добытчика и заботливого домохозяина, но домашние дела ему никогда не давались.

– И чего ты так улыбаешься?

Поднимаю глаза и вижу подозрительный взгляд сестры.

– Ой. Я даже не заметила.

Она расслабляется.

– Извинения приняты.

У меня вырывается смешок.

– Я не буду извиняться за улыбку! Люди иногда улыбаются, Слоан. Смирись.

Закончив раскладывать салфетки, я бегу на кухню за стаканами. Несколько минут спустя мы все втроем уже сидим за столом. Бо и Пенни сидят возле папы с умоляющими мордами, пока он накладывает огромную порцию лазаньи на тарелку Слоан.

Она выпучивает глаза.

– Пап, – протестует она, – мне бегать в понедельник. Ты пытаешься убить меня углеводами?

– Мне казалось, перенасыщение углеводами – реальная тактика некоторых спортсменов перед забегом. – Он непонимающе смотрит на нее. – Ты же сама недавно говорила.

– Да, но не половину целой лазаньи же. – Она разрезает огромный кусок пополам, втыкает вилку в середину и скидывает вторую часть мне на тарелку.

Я фыркаю.

– Спасибо.

Пока мы едим, папа закидывает нас вопросами, в основном Слоан. Судя по тому, как она морщится и стонет, она уже жалеет о том, что на прошлой неделе высказала ему, мол, он совершенно не интересуется ее жизнью и по умолчанию считает, что она в порядке. Судя по всему, это вышло ей боком – Слоан до ужаса скрытная, так что я точно знаю – этот интерес ее убивает. Но мне ее совершенно не жалко. Добро пожаловать в мою жизнь. Меня-то папа вечно чем-то донимает.

Едва сдерживаюсь, чтобы не засмеяться, когда он спрашивает ее об Эр Джее:

– Мистер Шоу с тобой хорошо обращается?

– О боже мой. Нет. Мои отношения мы точно обсуждать не будем. – Слоан запихивает в рот кусок лазаньи и жует как можно медленнее, чтобы избежать необходимости говорить.

Папа сдается и разворачивается узнать, как прошел день у меня.

– Мистер Бишоп заходил погулять с собаками? – спрашивает он.

О нас с Фенном он говорит с таким же энтузиазмом, что и о Слоан с Эр Джеем. По крайней мере, папа больше не возражает против нашей дружбы вслух. Держит свое неодобрение при себе, потому что знает, как для меня важно проводить время с Фенном.

Если бы не его дружба, я вполне могла бы до сих пор сидеть в своей комнате, зацикленная на той ночи, когда моя машина оказалась в озере. Занималась бы самоедством. Просыпалась по несколько раз за ночь от ледяных кошмаров. Да, кошмары мне до сих пор снятся, но уже реже. Теперь, если я просыпаюсь от них, то звоню Фенну, и он меня успокаивает. Говорит, что неважно, сколько времени. Если он мне нужен – я ему звоню.

И все-таки я знаю, что папе это все не очень-то нравится. Он еще до аварии считал меня хрупкой. Я была малышкой, меня нужно было защищать. А Слоан была опорой. Сильной. Я не завидую сестре, да и никогда не завидовала, но сложно отрицать, что иногда я злюсь. Не столько на нее, сколько на папино поведение. Словно я слабее ее. Не такая крепкая.

Я могу быть сильной, когда надо. Пережила же ту ночь, в конце-то концов.

– Кейс? – переспрашивает он.

– А, да. Заходил. Прогулялись до озера, было приятно.

Более чем. До сих пор чувствую его на своих губах.

Чувствуя, как теплеют щеки, меняю тему, пока не покраснела:

– Забыла спросить, можно Лукас сегодня зайдет кино посмотреть? Он мне написал перед самым ужином.

Папа отпивает воды из стакана.

– Да, конечно. Лукасу тут всегда рады. – Он косится на Слоан. – Кстати, не видел Сайласа на этой неделе.

– Он занят плаванием. А я бегом. Как-то не пересекались.

Я свою сестру знаю хорошо, и под маской этого небрежного ответа определенно что-то кипит. Только не знаю, что именно. Вспоминаю недавние разговоры с Фенном, не упоминал ли он о каких-то недопониманиях между сестрой и Сайласом Хейзелтоном, ее лучшим другом в Сэндовере. Но ничего не всплывает в памяти.

– И вообще, хватит о нас, – восклицает Слоан, переводя стрелки. – Как ваша неделя прошла, директор Тресскотт?

– Хаотично, – отвечает он, кладя пальцы на бокал. Папа каждый вечер выпивает один бокал красного вина и не более того. Честно сказать, он самый предсказуемый человек, которого я когда-либо встречала. – Надо найти новых учителей на две позиции. На одно место я нашел подходящего, но мальчишкам придется посидеть с заменой по современной литературе, пока я кого-нибудь не найду. Замены всегда большая проблема.

– Две позиции? – вскидывает бровь Слоан. – Как ты умудрился потерять двух учителей за одну неделю? Ты что там с ними делаешь, дедовские испытания проводишь?

Это его изумляет.

– Нет. Просто оба уволились по семейным обстоятельствам. Они были супругами.

– Видишь? – говорит она. – Вот поэтому я и считаю, что институт брака следует упразднить.

После ужина, пока мы загружаем посудомойку, я устраиваю Слоан еще один допрос.

– Вы с Сайласом поссорились?

Она разворачивается ко мне, перебрасывая темный хвост через плечо.

– Нет. А должны были?

– Нет, но папа прав – он давно не заходил.

Она пожимает плечами и переключает внимание на ополаскивание тарелки из-под лазаньи.

– Я с Эр Джеем тусуюсь. Примирительный секс и вот это вот все, знаешь.

– Нет, не знаю, – смущенно отвечаю я, потому что у меня-то вообще никакого секса не было, не то что примирительного.

– Ага, ну, пусть оно подольше так и остается, – говорит сестра, включая материнский режим.

– Ничего не обещаю, – легко откликаюсь я.

Это ее мгновенно бодрит.

– В каком это смысле?

Повернувшись к ней, я сталкиваюсь с ее пронзительным взглядом, в котором мерцает подозрение и еще что-то неразборчивое.

– Что?

– С кем это ты собралась заниматься примирительным сексом, Кейс?

– Боже мой. Ни с кем. Я пошутила. – Ее это явно не успокаивает, и я закатываю глаза. – Я не сплю с Фенном, если ты об этом.

Пока что.

Я пока что не сплю с Фенном. Но эту мысль я оставляю при себе. Не очень-то хочется сегодня ругаться со Слоан. К тому же если предоставить все Фенну, то секса у нас не будет еще лет десять. Он твердо настроен двигаться в темпе улитки.

Слоан скалится при звуке его имени. Она открывает было рот, ее глаза темнеют. Кажется, она собирается сказать что-то, что мне совсем не понравится, но тут раздается звонок в дверь.

– Лукас пришел, – говорю я, даже радуясь, что нас перебили. – Закончишь сама?

После секундной паузы она кивает.

– Ага. Конечно.

Открываю дверь в прихожей, впуская в дом Лукаса Киприана. Папа, как и обычно, маячит в дверном проеме своего кабинета. Он это делает каждый раз, когда в наш дом входит кто-то с пенисом, – оценивает обстановку, решает, с какой вероятностью этот пенис попробует вылезти из штанов обладателя. Если у папы закрадывается малейшее подозрение, то он обычно выходит к нам с широкой улыбкой и предлагает: «Хей, а почему бы нам не посмотреть всем вместе кино? Разве звучит не замечательно?»

До сих пор помню физиономию Дюка Джессапа, когда папа впервые с ним это провернул. Уверена, Дюк пришел с намерением покувыркаться, а вместо этого весь вечер смотрел «Индиану Джонса и Храм Судьбы» вместе с папой, сидящим между ним и Слоан. Мне не особо нравится Индиана Джонс, но даже я спустилась посмотреть с ними смеха ради. И речь не о шуточках Харрисона Форда.

К Лукасу папа не лезет. Это вообще он нас познакомил, когда привел Лукаса учить меня химии в первом семестре одиннадцатого класса. Четыре месяца Лукас приходил к нам дважды в неделю с учебниками и легкой улыбкой, и мы скоро стали хорошими друзьями. Он один из моих самых любимых на свете людей, сразу рядом с Фенном.

– Привет. – Обнимаю его, не обращая внимания на дырку, которую папа сверлит в нас взглядом. – Заходи.

– Привет. – Он кратко стискивает меня, а потом отступает назад, ища взглядом папу. Лукас знает порядки. – Здравствуйте, доктор Тресскотт. Спасибо, что разрешили зайти.

Схватив Лукаса за руку, я практически волоку его к лестнице.

– Пошли наверх, выберем, что смотреть будем. Я голосую за ромком.

– А мой голос вообще считается? – сухо спрашивает он.

– Нет, – широко улыбаюсь ему я.

– Дверь не закрывай, Кейс, – кричит папа нам в спину.

Зайдя в мою комнату, я, как и было сказано, оставляю дверь открытой, но только щелку. А потом прыгаю на кровать и обнимаю одну из пушистых белых подушек на ней. Лукас скидывает обувь и присоединяется ко мне, устраиваясь поудобнее у изголовья.

– Выглядишь счастливой, – щурится он на меня.

Хихикаю.

– А это плохо?

– Нет. Конечно же нет. Просто убеждаюсь, что ты в курсе.

– Я в курсе.

Взяв пульт с прикроватного столика, он нажимает на один из стриминговых сервисов. На экране разворачивается лента кинообложек, он начинает их листать.

– Так, говоришь, ромком?

– Да, пожалуйста.

Положив голову на подушку, смотрю на профиль Лукаса, пока он изучает ассортимент. А у него красивый профиль, вдруг понимаю я. Мы так хорошо дружим, что иногда я даже забываю, что Лукас так-то даже немного горяч. Его темные волосы всегда выглядят немного растрепанными в милом «я-только-встал» духе. Глаза темные. Ямочки на щеках. Небольшая ямка на подбородке. Он не такой высокий или мускулистый, как его брат Гейб, но не менее красивый. Я бы даже сказала, он даже красивее. Я плохо знала Гейба Киприана, но он всегда казался немного заносчивым. Нет ничего плохого в слегка самоуверенных парнях, но, когда с этим перебор, они становятся засранцами. Вот взять бывшего Слоан, Дюка. Заносчивее Дюка не придумать, и противнее тоже.

Мою цепочку мыслей прерывает трель входящих сообщений. Протянув руку ко второму прикроватному столику, я хватаю телефон и расплываюсь в улыбке при виде имени Фенна.

Фенн: Уже скучаю.

Сердце тут же пускается в пляс. Как же я влюблена. До смерти.

– Кто там? – Лукас косится на мой экран.

– А. Просто Фенн. – Смахиваю оповещение прежде, чем он успевает его прочитать.

– Да? И чего пишет?

– Да ничего. Идет сегодня на бои за компанию с Эр Джеем. – Улыбаюсь. – Слышала, Эр Джей открещивается от роли лидера.

Лукас фыркает.

– Еще как. Но нравится ему это или нет, он новый король Сэндовера. Жаль, что мой брат не может насладиться свободой.

– Какой свободой?

– Дюк отжимал процент со всех продаж Гейба, – объясняет он. – Гейба это всегда бесило. Говорил, мол, «Чем я только ни занимаюсь, при этом даже не могу насладиться результатами своих трудов».

– Вот они, проблемы «плохих парней».

Лукас смеется.

– Ну, Дюк брал деньги просто потому, что Дюк был жадной сволочью, так что я согласен, это раздражало. А вот Эр Джей не хочет всем этим заниматься. С тех пор как он вырубил Дюка, парни все пытаются носить ему деньги, а он только и говорит им отвалить.

Мне тоже становится смешно.

– Клянусь, вы, мальчишки из Сэндовера, отбитые.

– Ну не все, – протестует он. Потом делает паузу. – Так вы с Фенном все еще много общаетесь?

Он даже не подозревает, насколько. Вообще-то никто не знает, что мы с Фенном целуемся вот уже неделю. Слоан я пока сказать не могу, если только не хочу оказаться виновной в смерти Фенна, а может, и в собственной. И подружки, чтобы поделиться с ней секретами, у меня тоже ни одной нет, так как баллардцы для меня все равно что мертвы, а в Святого Винсента все считают меня поехавшей.

Обычно мы с Лукасом не говорим о любовных делах, но я скоро лопну, если никому не расскажу, так что у меня вырывается:

– Мы вроде как встречаемся.

На его лице проступает шок.

– Серьезно?

– Ага, – смущенно киваю я.

– И давно? – требовательно спрашивает он.

Сажусь прямее, положив подушку на колени.

– Около недели. Оно как-то само собой получилось. Мы были друзьями, но потом поцеловались, а теперь… – приходится прикусить губу, чтобы не расплыться в очередной улыбке. – Ну, теперь вместе.

Лукас кладет пульт на кровать и поворачивается лицом ко мне. По его выражению я понимаю, что такое развитие событий ему не то чтобы нравится.

– Просто порадуйся за меня, – умоляюще говорю я прежде, чем он успевает озвучить свое неодобрение. – Я знаю, ты против…

– Против, – соглашается он.

– Но я прошу тебя меня поддержать. – Я беру его за руку, сжимая ладонь в пальцах. – У меня был такой отвратительный год, Лукас. Ты сам знаешь.

– Знаю. – Его голос смягчается.

– В моей жизни так мало солнечных лучей последнее время. – Я сжимаю его ладонь сильнее, он переплетает наши пальцы. – Твоя дружба – один из них. И Слоан. И теперь Фенн. Он очень мне нравится.

– Понимаю. Он же Фенн Бишоп. Всем девчонкам он нравится, Кейс. В том-то и проблема.

– Если ты намекаешь, что он все еще спит с кем попало, то я тебя уверяю, что это не так. Я знаю о его похождениях в прошлом, я не слепая и не тупая.

– У него есть собственный хештег, – бурчит Лукас. – «Похождения» слабо сказано.

Мои брови лезут на лоб.

– У него есть хештег?

– Ага. То еще зрелище. Смотри. – Лукас достает телефон из кармана, открывает «Инстаграм»[1], вбивает что-то в поиск и разворачивает ко мне экран.

Не могу сдержать любопытства. #ФеннБишоп – правда хештег. Кажется, под ним сотни постов. Не все от девушек. Много фотографий с вечеринок. Его фото с Гейбом, или Лоусоном, или Сайласом, то на одном, то на другом празднике. Фото с футбольного поля, где его светлые волосы сияют на солнце, а лицо сосредоточено.

Но… да… фоток с девушками и правда много. Очень красивыми девушками, трогающими его повсюду. Он закидывает им руки на плечи, пьяно целует их в губы. Не самый лестный портрет приключений Фенна до наших отношений, но он обо всем этом мне рассказывал и сам.

– Я все это знаю, – тихо говорю я, возвращая телефон. – И мне все равно.

– Тебе все равно, – скептично повторяет Лукас.

– Ага. Фенн был честен касательно своего прошлого. – Подползаю ближе и опускаю голову Лукасу на плечо. – Дай ему шанс, ладно? Не волнуйся за меня.

– Ладно, – ворчливо говорит Лукас. – Я постараюсь не волноваться. Но если он сделает тебе больно…

– То я разрешаю тебе его избить, – великодушно говорю я.

– Спасибо.

Улыбаюсь ему в плечо.

– Он хорошо на меня влияет. Правда. И он всегда честен со мной, даже когда ему неуютно. Обещаю тебе, у Фенна от меня секретов нет.

Глава 7

Сайлас

В понедельник после тренировки по плаванию я решаю наведаться в гости к Слоан, так как последнее время она перестала отвечать на мои сообщения. На прошлой неделе она вообще превратилась в призрак, а о том, что они опять помирились с антисоциальным козлом Эр Джеем, я вообще узнал от Лоусона.

Рассудительностью Слоан никогда не отличалась. Ее территория – это уютный уголок ровно по центру урагана злопамятства и упрямства. Взять хотя бы ее отношения с Дюком, больше походившие на матч по роллер-дерби[2]. Никто из нас, глядя на них со стороны, не мог понять, какого черта вообще происходит, но конечной целью явно было нанесение огромного ущерба. То они расставались, то опять сходились, но в сумме продержались куда дольше приличного; Слоан истерзанные нервы только подстегивали, и она готова была умереть сама, лишь бы истерзать Дюка.

А теперь нам приходится наблюдать сомнительный сиквел с Эр Джеем в главной роли. Притягивает ее к мудакам, что ли. И конечно же, мне приходится молчать в тряпочку, потому что у Слоан аллергия на критику.

Честно сказать, я ничего, мать вашу, не понимаю. Отчасти я бы даже не удивился, если бы все это оказалось какой-то гениальной многоходовочкой, чтобы насолить Дюку и найти новый способ его достать, пока ей не надоест наматывать круги по полю. Тогда стало бы ясно, почему Эр Джей, как полный камикадзе, полез свергать Дюка с его трона.

Открыв дверь и увидев на пороге меня, Слоан устало вздыхает.

– Тоже рад тебя видеть, – говорю я. Быть другом Слоан – дело неблагодарное.

– Что такое? Я домашку делаю.

– Давно тебя не слышал. – Просачиваюсь мимо нее в дом, предоставив ей возможность и дальше притворяться, что она слишком занята, чтобы поболтать с лучшим другом. – Зашел убедиться, что ты еще жива.

– Занята была. – Но она все же позволяет мне подняться за ней по лестнице.

Мои глаза тут же останавливаются на ее заднице в обтягивающих штанах для йоги. Даже жалко немного, что она уже успела переодеться из своей католической школьной формы. То, что у меня есть девушка, еще не значит, что я не могу оценить, как хорошо на Слоан смотрится короткая юбка в гармошку.

Мы заходим к ней в комнату. Я сажусь на край кровати, она опирается о письменный стол. У Слоан наименее девчачья комната из всех, что вы когда-либо видели. Она не сентиментальна, так что здесь нет пробковой доски с фотографиями и билетами с концертов. Стены украшает только одинокий постер ее любимой группы «Слейтер-Кинни», а самое яркое пятно в комнате – это желтая подушка, на которую я опираюсь локтями, откинувшись назад.

– Так чем ты там так занята была? – спрашиваю я.

– Да знаешь. Жизнью и всяким таким.

Вскидываю брови.

– «Всякое такое» это опять Эр Джей?

– И не только. В чем дело, Сайлас? Мне сейчас некогда. – Она ерзает, явно думая о чем-то другом.

Я знаю Слоан уже много лет, поэтому всегда замечаю, когда она о чем-то думает. Ее концентрация постоянно спадает с меня и переключается на какую-то мысль, которая требовательно щелкает пальцами в ее голове.

– Сказал же, хотел тебя проведать. Ты так пропала, на тебя это не похоже.

Заботливый подкол пробивает ее твердую оболочку, и она смягчается. Проведя рукой по темным волосам, она заводит их за ухо.

– Ну да. Прости. Я не собиралась пропадать. Не принимай на свой счет, ладно?

– Ладно.

Упав в кресло, она усмехается мне.

– Как там Ами?

– Нормально. Как там Эр Джей?

– Замечательно.

При упоминании Эр Джея на ее лице мелькает мечтательная нотка, и меня это только злит.

– Что? – щурится она.

– Ничего, – вру я и тут же вспоминаю, что эту девчонку очень сложно обмануть.

– Говори уже, – приказывает она.

Да гори оно все. Обычно я держу рот на замке, но, кажется, мне наконец-то надоело ждать, пока Слоан придет в себя и перестанет тратить время на неудачников.

– Слушай, я знаю, что он тебе нравится, но… честно говоря, мне кажется, это плохая идея. В смысле вы как пара. – Выпрямившись, я дергаю плечом. – Как по мне, так ты легко отделалась, когда вы тогда поругались. Надо было довериться инстинктам, а не мириться с ним.

– Ну, я твоего одобрения не спрашивала. Но спасибо.

Именно такого ответа я от нее и ожидал. Слоан ненавидит, когда ей перечат. У нее самой-то на любой счет найдется мнение, но боже упаси кто-нибудь хоть немного покритикует ее действия. Даже когда это делается из лучших побуждений.

– Ну, для чего еще нужны друзья? – шучу я.

Она внезапно хмурится.

– Кстати, о том, как мы поругались, – начинает она. Потом медлит, и ее лицо становится все более и более подозрительным. – Как это вообще вышло?

– Ты же трахалась с Фенном, чего ты еще ожидала?

Я пытаюсь сказать это с легким сарказмом, но проваливаюсь с треском. Больше похоже на обвинение, и ее лицо тут же застывает. Меня это только раздражает, потому что, как бы, а чего она ожидала? Что Эр Джей будет прыгать от радости и благодарить ее за то, что она переспала с его сводным братом?

Об этом я вообще молчу, кстати. О них с Фенном. Слоан всегда была скрытной, но, как правило, не со мной. Я думал, мы друг другу обо всем рассказывали, а потом узнаю от Лоусона, что она спала с Фенном?

– Я тебя не об этом спрашиваю. – Она отлипает от стола и нависает надо мной. – Как Эр Джей нашел нас с Фенном, когда мы разговаривали в лесу? Ты разве не должен был его остановить, друг?

Ее обвинение повисает в воздухе между нами, и атмосфера в комнате становится напряженнее.

– Ты сказала мне передать Эр Джею, что просишь встретить тебя на лавочке, – раздраженно говорю я. – Это то, что я помню.

– Брехня собачья. Я тебя попросила меня прикрыть. А вместо этого он так удачно оказался именно там, где его не должно было быть в самый неподходящий момент. Как будто нарочно. – В ее саркастичной улыбке нет ни грамма юмора. – Странно, да?

– Или просто так неудачно сложилось.

– Да ладно тебе, Сайлас. Даже обидно, что ты считаешь меня настолько тупой.

Сколько драмы.

Всегда лучше все отрицать, но она явно не верит моим отмазкам. К тому же какой-то части меня уже давно хотелось с ней об этом поспорить. С тех пор как в наших жизнях появился чертов Эр Джей, он только и делает, что портит мои отношения со всеми. Почему бы и не высказаться наконец, чтобы мы со Слоан смогли забыть про это все.

– Ладно. Поймала. – Встаю на ноги, потому что мне не нравится, что она нависает надо мной, как взрослый над ребенком, пойманным за воровством печенья. – Я думал, ты пошла на встречу с Дюком, так что сделал товарищу по команде одолжение. Решил, Эр Джею стоит знать, что он просто пешка в этой бесконечной партии сумасшедших шахмат между вами двумя.

– Я так и знала. – Всплеснув руками, она отворачивается от меня.

– Пожалей уже парня и отпусти его. Если хочешь насолить Дюку…

– Да при чем тут это вообще! – перебивает она, вспыхивая от злости. – Что ты на этом зациклился?

– Это для твоей же пользы, – возражаю я. – Ты серьезно не видишь закономерности? Что ты постоянно выбираешь козлов себе в парни? Я пытался спасти тебя от тебя самой.

– Ой, да пошел ты, Сайлас. – Когда она снова поворачивается ко мне, в ее глазах пылают погребальные костры в ожидании трупа. – Имей хотя бы смелость признать, что ты нарочно попытался поссорить нас с Эр Джеем ради собственной выгоды.

– Это еще что значит?

– Это значит, что я вижу, когда парень пытается меня трахнуть.

Это обвинение – настоящая граната, брошенная мне в руку за считанные секунды до взрыва.

Слоан смотрит на меня в ожидании отрицания. Ждет, что я воткну чеку обратно в гранату. Обезврежу бомбу, которая грозит взорвать наши отношения.

Мое колебание обходится мне дорого.

– Как же типично, – рычит она.

Граната взрывается. Бум.

Я пытаюсь спасти ситуацию.

– Слоан…

– Как же ты жалок, Сайлас. Нет, я не буду падать в твои объятия. Проваливай домой.

– Да ладно тебе, – трясу головой я. Теперь она раздражает меня еще сильнее. – Я такого не говорил. Успокойся. Ты раздуваешь из мухи слона.

– Да что ты? А вот я так не думаю. Теперь я вижу тебя. И все твои темные делишки. Ты попытался разрушить мои отношения. А потом соврал мне, что ты так заботишься. Ты же такой хороший, заботливый друг. Ага, как же. Мы не друзья, Сайлас. Этот мост ты только что сжег. – Слоан сверлит во мне дырку взглядом. – Так что будь так добр, проваливай из моего дома, пока я не спустила на тебя собак.

Глава 8

Фенн

Тренера сегодня что-то укусило за задницу на тренировке. Гонял нас по всему стадиону и челночным бегом, пока мы не попадали. Футбольное поле теперь знатно удобрено блевотиной. К тому моменту, как я добираюсь до общаги, меня все еще мутит, и я не чувствую ног. Эр Джей, как обычно, сидит за компьютером в наушниках, когда я захожу в комнату и бросаю сумку на пол.

– Хей, – говорит он, разворачиваясь на кресле и снимая наушники.

– Хей.

Его приветствие меня удивляет. Почти пугает, что он разговаривает. Последнее время я едва замечал его присутствие в комнате. Уже неделю он ведет себя даже тише и более отстраненно, чем когда был замкнутым новичком с комплексом одиночки и дурным характером.

– Надо поговорить.

– Ага, да. Дай только в душ схожу сначала.

Уже стягиваю с себя футболку и хватаю душевой набор. Я весь промок от пота и извалялся в траве (и во что там еще я падал). Пасет просто ужасно.

– Нет. Надо поговорить сейчас же, – мрачно говорит Эр Джей. Он нажимает кнопку на клавиатуре и указывает на один из мониторов. – Смотри.

– Куда смотреть? – раздраженно спрашиваю я, глядя на черно-белое видео на экране.

– Просто смотри, блин.

Несколько секунд я не могу понять, что передо мной. Но пристальный взгляд Эр Джея намекает, что надо ждать.

И тут я вижу ее.

Машину, пятном пролетающую по экрану. Эти стопари я до сих пор вижу в кошмарах, их свет, окрашивающий лес и озеро в кроваво-красный.

Дыхание ревущим двигателем звенит промеж ушей, а я стою и смотрю, как на моих глазах пару минут спустя мимо пробегает кто-то в толстовке с капюшоном, пряча лицо и отворачиваясь от камеры.

От этого зрелища я чуть не падаю. Словно меня пнули в живот, и отдача пробрала до мозга костей. Дрожь охватывает мое тело и не собирается униматься.

Эр Джей молча проматывает вперед, пока мы не видим, как я пробегаю по экрану в сторону озера. У меня перехватывает дыхание. От наступающих воспоминаний о той ночи кислород перестает поступать в легкие.

Кейси не кричала. Не просила о помощи. Если ее не вырубило самой аварией, то она уже теряла сознание от шока. А может, от опьянения. Что бы там ни было, я об этом не знал, когда кинулся в воду и поплыл к машине. Я видел, как она пытается держать глаза открытыми. Как она встретилась со мной взглядом, а потом ее голова упала набок и тело обмякло. Кровь из раны на голове текла по ее лицу. Я помню, как колотилось мое сердце, когда я боролся, изо всех сил боролся с ледяной водой, пытаясь открыть пассажирскую дверь.

Только когда я протянул руку над ее наполовину затопленным телом, чтобы отстегнуть ремень безопасности, я увидел его. И в моей голове все померкло. До той секунды я думал только о том, чтобы вытащить ее.

Но я заметил пиджак Гейба, зацепившийся за ручной тормоз. Порванный, словно он вырвался из него, чтобы сбежать.

Множество мыслей внезапно столкнулись в моей голове. И во всем том шуме единственный проблеск ясности пощечиной ударил меня по лицу.

Я забрал пиджак. Держал его под мышкой, пока вытаскивал Кейси из машины.

Даже насквозь промокшая, она была такой легкой. Хрупкой. А может, это был просто приступ адреналина. Я почти не замечал, как грязное дно засасывает мои ботинки, пока брел к берегу с ней на руках. В темноте ее лицо было бледным, когда я положил ее на землю.

После этого все происходило очень быстро. Я обшарил карманы платья Кейси и нашел ее телефон, который каким-то образом все еще работал. Отправил сообщение Слоан, чтобы она знала, где ее искать. Кейси была без сознания, но в стабильном состоянии. Ей ничего не угрожало. Помощь должна была прибыть через считаные минуты.

Прежде чем уйти, я прошептал ей. Что мне жаль, но теперь она в безопасности. Что сестра уже бежит к ней, что все будет хорошо. Ведь, разумеется, я не мог остаться. Я не знал, что произошло, – только то, что мой лучший друг с самого детского сада бросил Кейси тонуть. Мне нужно было найти Гейба и поговорить с ним. Разобраться, что, мать его, пошло не так и почему он так поступил. Должно было быть какое-то объяснение.

Но я так его и не услышал.

Той ночью Гейб испарился. К утру его уже отправили в армейскую школу, и никто не отвечал на мои звонки. С тех пор мы больше не разговаривали. И он даже не знает, что это я его прикрыл.

Хотя, возможно, и догадывается. Его же никто не приходил допрашивать, так? Гейб умный парень, должен знать, что раз так – то копы им не заинтересовались. А если он знает это, то должен подозревать, что это я прикрыл его спину. Как он мою в десятом классе. С самой первой нашей встречи Гейб был за меня горой.

А я за него.

Эр Джей резко останавливает видео. Я выныриваю из собственных воспоминаний и вижу, как он смотрит на меня с обвинением, словно я его предал. Ничего другого я, по сути, и не заслуживаю. Всегда знал, что этот день настанет, но как-то надеялся, что к тому времени у меня будут ответы.

А сейчас я знаю не больше всех остальных, только по уши увяз во лжи и чувстве вины.

– Теперь ты понимаешь, почему у меня последнее время голова болит, – говорит Эр Джей одновременно безэмоционально и так угрожающе, что я начинаю бояться его дальнейших действий. – Что ты вообще там делал?

Мозг начинает работать на всех оборотах. Гейб написал мне, позвал встретиться. Выпускной был скучным, я уже был пьян. Думал, мы пойдем в лодочный сарай, расслабимся. Тогда я еще понятия не имел, что Кейси пропала, а уж тем более что потом в ее крови найдут все, что только можно.

– Так, слушай. Я понимаю, выглядит хреново.

– Что ты там делал? – перебивает меня Эр Джей. – Объясни мне.

Отворачиваюсь от его тяжелого вопросительного взгляда.

– Там все сложно.

– Нет, Фенн, сложно тут то, что ты сбежал оттуда. Может, это я бы даже смог понять, но то, что ты потом стал подкатывать к Кейси?

– Не то чтобы это был мой план.

– Ага, конечно. – Он саркастично фыркает. – Ты просто случайно стал ее лучшим другом.

– Если бы ты видел ее тогда…

– Ты с ней встречаешься! – кричит он, отталкиваясь назад на кресле, пока оно не упирается в стол. – Твою мать, чувак. Это отвратительно хреново.

– Я знаю. Черт. – Упав на диван, я роняю голову на руки, вцепившись пальцами в волосы.

Не то чтобы я сам об этом не думал. Только и делаю, что сам себя извожу за то, как далеко все это зашло за последние несколько месяцев. Сколько раз мне уже стоило остановиться. Но мне страшно было смотреть правде в глаза. Я был слишком слаб, чтобы отказаться от нее.

Я в курсе, что с ночи выпускного принял множество неправильных решений. Что были другие пути, если бы только я мог их рационально обдумать. По меньшей мере, я мог рассказать Кейси правду. Признаться, что это я ее спас, просто не упоминать Гейба, вот и все. Мог бы только промолчать про его пиджак, пока я пытаюсь понять, какую роль он во всем этом сыграл.

– Я хотел сказать ей, – признаюсь я. – Может быть, не сразу, но когда мы стали близки, правда так и вертелась на языке. Каждый раз, когда я ее видел, готов был выпалить, но слова просто не шли, потому что я чувствовал себя таким виноватым за то, что оставил ее там. Я не хотел, чтобы она меня ненавидела. Потом прошли дни, месяцы, а теперь… – У меня вырывается стон. – Я так долго молчал. Если я признаюсь теперь, спустя столько времени, и правда будет выглядеть так, словно у меня был какой-то мудацкий план.

Грудь сдавливает от дурного предчувствия. Как только я скажу Кейси, что все это время лгал ей, умалчивая, я ее потеряю. В этом я не сомневаюсь. Одна только мысль об этом утягивает меня в водоворот агонии.

– Хотел бы я не испытывать к ней ничего, – бормочу я. – Было бы проще, если бы я просто смог оставить ее в покое, но…

– Чел, хватит. Ты сам себя слышишь? У тебя больше нет выбора. Была куча времени, чтобы разобраться в себе и все ей рассказать, но оно вышло. Слоан видела видео.

Черт. Я мало чего в этой жизни искренне боюсь, но Слоан точно на вершине списка.

Медленно поднимаю глаза на Эр Джея.

– И что сказала?

– Серьезно? – Он возмущенно встряхивает головой. – Она готова к войне. Я все это время сдерживал ее, но ее достало сидеть сложа руки. Собирается рассказать отцу и сдать тебя полиции. Чтобы они сами разбирались.

Грудь прошивает еще одной иглой тревоги. От острого укола становится сложно дышать. Я не могу попасть на допрос, не поговорив с Гейбом. Я и двух слов не смогу связать – но своего старейшего друга я не предам.

В то же время Кейси тоже заслуживает моей верности. Она все это время хотела узнать, что случилось с ней на самом деле. И я трусил каждый раз, как собирался во всем признаться. Вроде как даже убедил себя, что будет лучше, если я узнаю всю историю от начала до конца прежде, чем расскажу. Но этого не произошло и, судя по всему, уже вряд ли произойдет.

Если только я не выдам имя Гейба.

А этого я сделать не могу. Я ему, черт возьми, должен.

– Я убедил ее дать мне поговорить сначала с тобой, – говорит Эр Джей. – Дай мне хоть что-нибудь, Фенн. Иначе она перескочит через меня, чтобы достать тебя.

Он смотрит на меня. Ждет. Мы с Эр Джеем только-только наладили отношения, но я уже чувствую, как его доверие трещит по швам. Как я все это ненавижу. Хранить тайны, врать. Я хотел, чтобы у нас были настоящие братские отношения, а вместо этого я предан сразу нескольким сторонам, и они разрывают меня на части. А я подвожу их всех одновременно.

Но я не могу сказать ему того, что он хочет от меня услышать, и от этого в животе все сводит. Неправильно указывать на Гейба, когда все мои доказательства – это грязный пиджак. Как бы я ни доверял Эр Джею, я ни на секунду не сомневаюсь, что он тут же расскажет все Слоан. А Слоан точно не станет колебаться, прежде чем назвать имя Гейба копам.

– Мне нужно больше времени, – умоляюще говорю я. – Знаю, звучит бессмысленно, но просто поверь мне.

Эр Джей прожигает меня взглядом.

– Этого недостаточно. Ты вообще понимаешь, что я говорю? Она готова свалить все на тебя. Тебя как минимум исключат. Как максимум копы навешают тебе черт знает сколько обвинений. Побег с места преступления, утаивание информации от следствия…

Он прав. То, что я сделал, это преступление, даже если и совершенное из лучших побуждений. Не то чтобы я и об этом уже не думал.

– Это при условии, что Слоан тебя сама не убьет и не попросит меня помочь спрятать тело, – обреченно заканчивает он. – Так что, пожалуйста, помоги мне.

Я сглатываю жалкий комок, вставший в горле.

– Тут все запутаннее, чем ты думаешь. Я все еще пытаюсь разобраться, но мне нужно…

– И что это значит? – раздраженно спрашивает он. Его терпение явно истекло.

– Все слож…

– Да, сложно, я уже понял. – Он со вздохом трет лоб. – Слушай, я пока отговорил Слоан говорить отцу или копам, но она расскажет Кейси. Тут без вариантов. Поэтому, как твой брат, я прошу тебя рассказать мне правду. Ты не можешь больше молчать.

Живот сводит сильнее, внутри вспыхивают досада и паника. Я еще так далек от нормального объяснения. Я месяцами доставал семью Гейба, пытаясь выяснить, как с ним связаться, но тщетно, потому что его родители меня ненавидят. Я часами сидел в интернете, составляя список всех армейских школ в проклятой стране, а потом звонил в каждую и спрашивал, не учится ли у них Гейб Киприан. Они бросали трубку, смеялись надо мной или вежливо просили отвалить. Как оказалось, школы не предоставляют имена и информацию о студентах безымянным звонкам. Кто бы мог подумать.

Может, если бы у меня было больше времени, я бы нашел способ связаться с Гейбом и спросить у него, что произошло той ночью. Уверен, все бы стало ясно, будь у меня недостающие кусочки пазла. Не мог он просто так бросить Кейси умирать. Он не плохой человек. Что-то пошло не так, и мне нужно просто понять, что именно.

– Дай мне поговорить с ней, – настаиваю я, взывая к последним остаткам щедрости Эр Джея. – Кейси должна услышать это от меня.

Он выглядит недоверчивым. Конечно же, ему не хочется опять подставляться из-за меня.

– Пожалуйста, – хрипло говорю я. – Обещаю. Я расскажу Кейси сам. Позволь мне это.

Он молчит, кажется, целую вечность. Потом тихо выругивается и говорит:

– Я попытаюсь, но за Слоан ничего не обещаю. Один совет: опереди ее.

Глава 9

Слоан

Мой нож срывается и проходится по тарелке с острым скрежетом, от которого морщатся все присутствующие. Папа замирает на полуслове и корчит такую рожу, словно я это специально. А чего он ожидал? Мясо очень жесткое. Может, если бы он не держал его на гриле так долго, словно пытался выпытать у несчастного куска коды запуска ядерных ракет, мне бы не пришлось обваливать кусок угля в картофельном пюре, чтобы убедить организм это проглотить. Мне кажется, что сегодняшняя порция протеина даже собакам не особо понравится. Словно доказывая мои мысли, клянчит подачки со стола сегодня только Бо. Пенни спит под столом, положив голову мне на ногу.

– А чего Сайлас не остался на ужин? – спрашивает папа с того конца стола.

«Потому что он лживый козел и предатель, и больше его ноги тут не будет».

Сглатываю свою ярость вместе с отвратительно сухим куском стейка.

– Задали много, – говорю я вместо правды, потому что, как бы я ни была благодарна отцу за его попытки участвовать в моей жизни, личным я с ним делиться не собираюсь.

Наша разрушенная дружба с Сайласом – это как раз личное.

Как и мои отношения с Эр Джеем.

И моя новая яростная ненависть к Фенну. Это точно пока что стоит держать в секрете. Если папа узнает, что Фенн натворил, он может его попросту убить.

К слову об убийстве Фенна, Эр Джей явно тоже обошелся без крайних мер, судя по жужжанию моего телефона на коленях. Нам нельзя брать телефоны с собой за стол, но я знала, что Эр Джей будет говорить с Фенном после футбольной тренировки, и эти новости я пропускать не собиралась.

Эр Джей: Говорит, все сложно.

Кошусь себе на колени.

Сложно?

Сложно?

И поэтому он бросил мою сестру без сознания в грязи и несколько месяцев не признавался, что это он вытащил ее из тонущей машины?

Нет.

Нет, я отказываюсь принимать такое объяснение. Отказываюсь.

Медленно вздыхаю в попытке успокоиться, но это никак не останавливает поток злости, бурлящий в моем животе по соседству с папиным стейком.

– Не хочешь встретиться с миссис Дермер на следующей неделе? – говорит папа. – Она с радостью тебе что-нибудь посоветует.

Бросаю взгляд на Кейси в попытке понять, что я пропустила, но папа, оказывается, говорит со мной.

– Я? – переспрашиваю я, пытаясь вытащить горелое мясо из зубов языком.

– Да, Слоан. – Он медленно отпивает вина, показывая свое недовольство. – Пора заявление в колледж подавать. Ванда могла бы посмотреть твои эссе.

– Да я их еще даже не начинала.

– В том-то и проблема.

Давлю вздох. Одна беда, когда ты дочка директора школы, – он пытается заставить весь свой педсостав помогать тебе с поступлением в колледж.

– У меня еще целых два месяца, пап. Расслабься.

Последнее время я вообще о колледже не думаю. Вообще не до того сейчас. Мало мне было забот, так теперь еще и Сайлас маячит у меня за спиной, словно ждет, что однажды я проснусь и осознаю, что мой принц все это время ждал меня в тени. Меня разрывает между Эр Джеем, Фенном и тем, что лучше для Кейси.

– Следи за тоном, юная леди.

– А что? И чего ты вообще заладил про колледж? Поприставай к Кейси немного, ладно?

Она со смехом фыркает.

– Эй, я-то что сделала?

– Очевидно, последнее время ты думаешь совсем не о том, – хмурится в мою сторону папа. – Не хочу, чтобы ты забывала о приоритетах.

– Да сделаю я все, господи.

Знал бы он о горе дерьма размером с Эверест, с которой мне приходится разбираться, был бы ко мне снисходительнее. Но сказать я ему, конечно же, не могу. Эр Джей умолял дать ему шанс превратить Фенна в адекватного человека за один вечер. К тому же если узнает папа – узнает и Кейси, а этого я, наверное, боюсь больше всего.

– Эссе для колледжа нельзя оставлять на последний день, Слоан.

Всплывает еще одно сообщение от Эр Джея, и я осторожно опускаю взгляд. Короче говоря, ничего он из Фенна не вытряс. Размытые заверения и никакого толка. Ноль объяснений, почему он не остался с Кейси и почему все это время молчал.

Эр Джей: Он хочет рассказать ей сам.

Печатаю ответ под столом, пока папа продолжает отчитывать меня за рассеянность.

Я: Не доверяю ему.

Эр Джей: А у него есть выбор? Он должен ей сказать.

– Ты меня вообще слушаешь, Слоан? – требовательно спрашивает отец.

Кейси пинает меня под столом, и я кошусь на нее. Больно, вообще-то.

– Слышу я тебя, – бросаю я, продолжая печатать. – Ноги в руки и все такое. Что-нибудь еще?

Я: Кто его знает, что он скажет. Он все это время нам врал, зачем прекращать?

Эр Джей: Кажется, ему правда жаль.

Я: Тогда сказал бы тебе правду. Он все еще что-то скрывает.

– Слоан, – рявкает папа. – Никаких телефонов за столом.

– Вообще-то, – говорю я, вставая, – я уже наелась.

И еды, и разговоров этих. Я как чайник, вода в котором выкипела еще несколько часов назад и который стоит пустой на плите, пока огонь лижет плитку.

– Сядь. Мы ужинаем всей семьей.

– А я говорю, я наелась. Пойду пробегусь.

Слышу, как за моей спиной приборы падают на тарелку, но я уже ухожу к себе, чтобы переодеться и завязать волосы в пучок. Схватив по дороге кроссовки, я выскакиваю за дверь.

Уже темно, и, хотя я знаю все тропинки наизусть, я все равно держусь освещенной дорожки к центру территории. Сегодня я совсем не в том настроении, чтобы вывихнуть себе ногу.

Далеко я убежать не успеваю, когда за моей спиной раздаются шаги. Бросив взгляд через плечо, я обнаруживаю там Кейси, которая пыхтит, едва поспевая за мной.

– Иди домой, – кричу я и ускоряюсь, чтобы показать, что она меня не догонит.

– Да ну тебя, Слоан. Притормози.

– Я могу всю ночь так бежать. Тебе лучше ко мне сейчас не лезть, Кейс.

– Да стой ты. У меня мясной кирпич и полкило картошки в животе, – стонет она. – Не заставляй за собой гоняться.

Она равняется со мной, тяжело дыша и уже потея. Дразню ее, дав подумать, что она догнала меня и тут же ускоряюсь. Тут за мной раздается вскрик и звук падающего тела. Вернувшись, я нахожу ее в пыли позади себя.

– Все нормально? – подбегаю к ней и протягиваю руку.

– Ага. – Она вскакивает на ноги, смущенно улыбаясь. – Споткнулась.

– Осталась бы ты лучше дома.

– А тебе лучше повести себя по-взрослому и рассказать, почему ты сегодня в таком отвратном настроении. Это из-за Сайласа? Он ушел какой-то расстроенный.

– И заслужено, козел этакий.

Кейси вскидывает брови.

– Ух ты. Окей. Ты же вроде сказала, что вы не ругались?

– Не ругались. Теперь дела обстоят иначе. – Начинаю идти, потому что если я продолжу стоять еще хоть секунду, то взорвусь. – Не парься.

– Ну конечно, я буду париться! Он твой лучший друг. – Она равняется со мной опять. – Что случилось?

– Не важно.

– Очевидно, еще как важно, – возражает сестра.

– Господи. Ладно. Он подставил меня, ага?

Чувствую, как Кейси ошарашено смотрит на меня.

– Это как?

– Когда Фенн попросил встретиться с ним и обсудить то, что между нами было в прошлом году, я попросила Сайласа прикрыть меня перед Эр Джеем. – Руки все еще дрожат от остатков злости. – Вместо этого он отправил Эр Джея прямо в лес, чтобы он нас поймал.

Она ахает.

– Зачем?

– А ты как думаешь? Он хочет меня поиметь. Попытался разорвать мои отношения.

Она замолкает. Посмотрев на нее, я вижу, что она все еще ничего не понимает.

– Не верю, – говорит она наконец. – Сайлас бы так не поступил.

– Еще как поступил. – В горле собирается горечь.

– Уверена, что нет другого объяснения? Сайлас хороший парень.

Не могу сдержать взрыва раздражения.

– Господи, Кейс, да не будь ты такой наивной. Не все делятся на плохих и хороших. Иногда хорошие парни оказываются полными мудаками. – Качаю головой. – Хватит возводить их на пьедестал.

– А, вот оно что. Поняла. Это из-за Фенна. – Ее голос становится сжатым и недовольным.

– Фенн тут ни при чем.

Еще как при чем.

Мечтаю придушить его с тех пор, как увидела его лицо на видеозаписи. Но даже без этого мне просто больно хранить секреты от сестры. Ненавижу это ощущение. В то же время я знаю: как только она узнает, что на самом деле произошло, ее благословенная наивность разлетится в щепки, и она рухнет обратно в ту тьму, которая вечно маячит в поле зрения и только жаждет снова ее поглотить. Кажется, что, как бы она ни храбрилась, что-нибудь обязательно тянет ее назад.

– Слушай, я знаю, что все это как-то неловко, – со вздохом говорит Кейси. – Как бы я знаю, что в теории это странно, что я встречаюсь с парнем, с которым ты переспала…

Я замираю, как вкопанная.

– «Встречаюсь»? В смысле? Вы встречаетесь?

Она моргает. На ее лице проступает стыд.

– Какого черта, Кейс? Когда я последний раз тебя спрашивала, ты мне втирала, что вы просто друзья. – Я знала, что он ей нравился, это было очевидно, но они оба заверяли меня, что у них все исключительно платонически.

– Мы и были друзьями, – отвечает она. – А теперь мы что-то большее. Я пока не хотела ничего говорить, потому что знала, что ты не одобришь.

Порыв злости чуть не сбивает меня с ног. Они теперь вместе? Сколько же наглости у этого парня. Он бросил ее умирать, потом набивался к ней в друзья несколько месяцев, а теперь он с ней встречается?

– Нет, – рычу я.

– Да ладно тебе, Слоан. Я знаю, ты думаешь, я для него слишком наивная и неопытная, но…

– Наивная? – с безрадостным смехом перебиваю ее я. – Это уже выходит за рамки наивности.

– Это еще что значит?

– Это значит, что ты и понятия не имеешь, во что вляпалась.

Глава 10

Фенн

Несмотря на то что я лежу в кровати и не шевелюсь, мои часы то и дело спрашивают, не на пробежке ли я и не хочу ли я сделать передышку. Предлагают помочь мне помедитировать над всеми своими ошибками, прежде чем идти на расстрел. Мой пульс ни капли не упал с того момента, как Эр Джей устроил мне засаду, и я не могу перестать ломать голову над тем, как признаться во всем Кейси. Как объясниться, не имея для нее ни одного удовлетворительного ответа.

Черт.

Кажется, у меня паническая атака.

Или сердечный приступ. Может, сценарист моей жизни сделает мне такое одолжение и убьет меня наконец.

Последнее время я много думаю о потерях. О том, каким маленьким стал мой мир после смерти матери. Смерти вообще это свойственно, она все и всех обчищает до костей. Мамы больше не было. Папа тоже пропал. Скорбь выгрызает в твоем существовании дыру, которую нельзя залатать никаким количеством секса и нелегальных развлечений.

А потом я увидел те стопари. Машину, наполовину утонувшую в озере.

Кейси наполнила дыру во мне светом. Зажгла миллиард звезд. Все это очень сопливо и вдвойне депрессивно, но это правда. Она больше чем просто особенная. Она из тех людей, которых так мало, которые всех вокруг вдохновляют своим состраданием и добротой. Ни капли эгоизма или чувства какого-то превосходства.

Ну и, конечно же, мне надо было попасться ей на пути и отравить ее. Медленная, почти незаметная смерть.

В комнате становится душно, и воздух комом встает в моем горле. Мы с Эр Джеем оба легли где-то через час после отбоя, и теперь я лежу в темноте и тишине, отданный на растерзание собственным мыслям. Все пялюсь в потолок в ожидании какого-то озарения, плана действий. Пока что ничего из этого не торопится мне являться.

Подавив стон, заваливаюсь на бок с телефоном в руке. Приглушив яркость, чтобы не будить Эр Джея, я каким-то образом оказываюсь в старых диалогах с Гейбом.

Последнее сообщение – его просьба встретить его у лодочного сарая, потому что ему надоел выпускной.

И все.

Дальше только мои вопросы после его исчезновения.

Так что я листаю все дальше и дальше назад, и грудь сжимает тисками при виде многих лет разговоров с моим лучшим другом. Дурацкие шутки. Пошлые шутки. Глупые мемы. Пошлые мемы. Обсуждения планов. Подтверждения планов. То там, то сям попадаются темы серьезнее.

Хей. Я знаю, сегодня годовщина смерти твоей мамы. Дай знать, если я могу тебя как-то отвлечь. Я с тобой, Бишоп.

Господи, Г. Поверить не могу, что твой отец так тебе шею намылил при всех. Надеюсь, ты знаешь, что все, что он сказал, – полная хрень. Ты совсем не конченый.

Взгляд цепляется за один конкретный разговор. Он очень размытый, таким и должен был быть, но мы оба знали, о чем шла речь, когда я отправил то сообщение.

Я: Спасибо, что прикрыл, Г. Очень тебе благодарен. Кто знает, где бы я был, если бы не ты.

Гейб: Всегда, Бишоп. Ты бы для меня сделал то же самое.

Я: 100 %.

Черт. Как же я по нему скучаю. Да, Эр Джей мне очень нравится, но с Гейбом у нас целая история. Мы с ним наводили шороху с малых лет. Черт подери, мы даже девственности лишились в одну и ту же ночь на вечеринке в девятом классе, а потом шептались об этом, как девчонки. Он – один из немногих, с кем я могу быть собой.

Гейб, и теперь вот Кейси.

Я безнадежно застрял между ними двумя. И никуда не деться.

Когда давление в груди становится нестерпимым, я пишу Кейси, просто чтобы покончить с этим.

Я: Не спишь?

Проходит почти двадцать мучительных минут, прежде чем она отвечает. Три точки набираемого сообщения появляются и исчезают. Два раза. Три, четыре.

Кейси: Нет.

Я: Прости, если разбудил.

Кейси: Не разбудил. В чем дело?

Не ожидал от нее такого сухого тона. Да, время за полночь, но она же сама сказала, что не спала.

Я: Можем встретиться?

Кейси: Поздно уже.

Опять странно. Полуночные вылазки никогда не останавливали ее раньше.

Я: Пожалуйста. Это важно.

Точки нерешительно мигают на экране. Что-то с ней не то, и от этого у меня волосы на руках встают дыбом.

Кейси: Ладно. Увидимся через 20 минут.

– Гулять пошел? – Эр Джей поворачивается ко мне, пока я стою у шкафа и одеваюсь.

– Ага. Поговорю с Кейси, оторву пластырь. Не могу больше об этом думать.

Он садится, шурша простынями. Покосившись в его сторону, я вижу, как он проводит руками по взлохмаченным каштановым волосам. Даже в темноте я вижу его недовольное лицо.

– Что такое? – спрашиваю я.

– Пока ты не ушел. Тебе стоит знать, – говорит он. – Слоан ей все рассказала.

Мое сердце останавливается.

Ну конечно же. Чертова Слоан.

– А раньше ты меня предупредить не мог? – нервно спрашиваю я.

– Да я только сейчас сообщение увидел. Она написала, когда я уже спал.

– Отлично. Просто замечательно. Твоя девушка только что сделала невозможный разговор еще сложнее, – говорю я, натягивая толстовку. – Большое спасибо.

– Уж прости, чел, но все претензии только к тебе.

Да, я сам выкопал эту могилу. Уже несколько месяцев знал, что каждый день, проведенный с Кейси, я плел веревку для собственной виселицы. И все равно оказался не готов почувствовать под своими дрыгающимися ногами пустоту. Пол ушел вниз, но падение не сломало мне шею. Теперь я извиваюсь со связанными за спиной руками и смотрю, как все с ужасом наблюдают за мной, желая увидеть последний вздох.

Даже не знаю, чего ожидать, пересекая территорию и направляясь в лес к дому Кейси. Слоан лишила меня какого-либо шанса объяснить Кейс, что я просто хотел как лучше, но не рассчитал глубины. Не то чтобы у меня был какой-то коварный план изобразить из себя крутого мужика, чтобы залезть ей в штаны. Но я более чем уверен, что именно это Слоан и втирала ей весь вечер. Великолепно.

Еще почти двадцать минут я стою и варюсь в собственном соку, пока меня не находит луч фонарика Кейси. Ошарашенный внезапностью момента и ее тихим появлением, я теряю дар речи. Вся речь, что я на скорую руку набросал у себя в голове, тут же испаряется.

– Кейси…

– Нет. – Я никогда не слышал ее голос таким резким, и он подсекает меня под колени. – Слышать от тебя ничего не хочу.

– Кейси, пожалуйста…

– Ты лжец, Фенн. И козел. И наверное, худший человек, которого я знала в этой жизни.

Она не дает увидеть себя, прячась за ярким светом, от которого мне приходится заслоняться рукой. Но ее голос дрожит от слез, и осознание того, что это из-за меня она плачет, разрывает меня на части.

– Справедливо, – слабо говорю я. – Но…

– Как ты вообще посмел заявиться после того, как бросил меня лежать без сознания? Кто вообще так делает? – Ее голос взлетает еще на октаву, и я никогда еще не чувствовал себя таким маленьким. – Ты все это время позволял мне плакать у тебя на плече. Притворялся, что понимаешь. И что, смеялся за моей спиной? Поздравлял себя с тем как здорово у тебя все это вышло.

– Черт, нет. Конечно нет. – Пытаюсь шагнуть к ней, и мимо моей руки пролетает что-то похожее на камень. – Я это и хочу…

– Прямо сейчас, Фенн. Скажи мне правду. Это все, что я хочу услышать. Почему ты это сделал? Почему ты врал мне все это время, почему никому не сказал, что был там?

Грудь сжимает, руки мучительно трясутся. Вот и что мне ей сказать? Что, возможно, это мой лучший друг опоил ее и бросил умирать? И что моей первой мыслью было прикрыть его? Что я до сих пор его прикрываю, потому в моей голове не укладывается, что тот, кого я знал практически всю свою жизнь, мог почти убить девчонку и сбежать.

И не какую-то там девчонку. Не просто младшую сестру Слоан. А самое доброе, милое создание, которое кто-либо из нас встречал. Ту, что меньше всего заслужила того, что мы с ней сделали.

Если бы я мог сказать хотя бы часть этого, то, может, в моем животе бы не зияла черная дыра. Но я не могу сказать ни слова. И когда она опускает фонарик, и в темноте проступает ее красное, распухшее лицо, блестящее от слез, то я понимаю, что всегда был козлом. Я думал, что смогу похоронить в себе худшее. Ради нее. Но по какой-то жестокой иронии она делает меня только хуже – я готов на все ради нее, кроме как быть приличным человеком.

Наконец вспоминаю, как говорить.

– Я хотел рассказать тебе. Но прождал слишком долго. Так долго, что мне начало казаться, что уже слишком поздно…

– Никогда не поздно сказать правду, – перебивает она. – И ты все еще не объяснил, почему ты вообще молчал! Почему не рассказал все в ту же ночь?

Потому что он мой лучший друг.

Потому что я тебя еще не знал.

Потому что я оставил тебя там, не позвонив в скорую.

Слова застревают в горле. Когда мы с Кейси были чужими друг другу, было куда проще признать, что в ночь выпускного меня волновал только Гейб и больше никто. И что тогда я еще верил, что смогу узнать у него правду. Я не ожидал, что его родители сошлют его в черную дыру и что я больше никогда с ним не поговорю.

Но мы с Кейси больше не чужие, поэтому теперь, если я скажу ей, что был не на ее стороне, это будет предательством.

– Фенн, – говорит она, тихо умоляя меня прекратить эти мучения. Дать ей то, чего она хочет. То, что могу дать только я. Правду. – Пожалуйста.

– Я… не могу, – выдавливаю я, и все, что случается дальше, полностью заслуживаю.

Шмыгнув носом, Кейси утирает лицо.

– Ты, наверное, всегда знал, что так будет, да?

Мои глаза тоже жжет.

– Самым отвратительным образом.

Она делает шаг назад, и сухие листья хрустят под ее кроссовками.

– Ладно. Ладно, что ж. Тогда на этом все. – У нее вырывается хриплый, дрожащий вздох.

Комок в горле душит меня. Не могу перестать моргать. Кусаю нижнюю губу с такой силой, что чувствую медь на кончике языка.

– Пожалуйста, – умоляю я.

– Пожалуйста что? – еще шаг назад.

– Пожалуйста, не уходи, – перехожу на шепот.

С ее губ срывается сдавленный всхлип.

– Да пошел ты, Фенн. Когда увидишь меня в следующий раз, беги в другую сторону. Мы не друзья. Мы вообще никто. – Она идет спиной вперед, дрожащими, рваными шагами. – Я серьезно. Никогда больше не пытайся со мной заговорить.

Глава 11

Кейси

Просыпаюсь от резкого толчка. Не могу пошевелиться. Вокруг темно, только маленькие разноцветные огоньки расплываются перед глазами. Острая, пульсирующая боль прошивает череп. А потом становится очень холодно. Вода ползет вверх по моим ногам. Я пытаюсь вырваться из пут, кричу, брыкаюсь, но сети лишь затягиваются туже. Вода хлещет в машину, забирается по телу, а я все дергаю ручку двери.

Внезапно она вырывается из моих пальцев.

В свете приборной панели меня находит Фенн.

С облегчением смотрю, как он тянется, чтобы отстегнуть меня. Но когда я пытаюсь вылезти из машины, ремень все еще крепко держит меня поперек тела. Я отчаянно тянусь к Фенну, но он отталкивает мои руки, хватает ремень на моей груди и затягивает его туже.

Его мертвые глаза безразличны к моим испуганным мольбам о помощи.

– Фенн! – кричу я.

Царапаю его ногтями. Пытаюсь сопротивляться, пока он закрывает дверь, оставив меня внутри. Вода поднимается по шею, заливается в нос и рот. Сделав последний глоток воздуха, я смотрю, как Фенн плывет к поверхности, бросив меня в закрытой машине, опускающейся во тьму.

А потом я парю посреди бесконечной бездны. Машина куда-то исчезла, но меня все равно затягивает глубже, все мои конечности налиты свинцом от усталости и отказываются нести меня к воздуху. Серебряное свечение луны – недосягаемая точка далеко над моей головой. Я смотрю на нее и тону, чувствуя каждую секунду своего приближения к смерти.

Не знаю, что наконец заставляет меня открыть глаза. Я просыпаюсь с криком, запутавшись в одеяле, пойманная и скрученная в кокон простыни.

Несколько секунд проходит, прежде чем я замечаю солнечный свет в окне и делаю несколько рваных вдохов. Рука сама находит телефон под подушкой, и на секунду мне хочется написать Фенну. Тому, к кому я всегда обращалась, когда меня трясло от кошмаров.

Но на этот раз я проснулась в холодном поту и с огнем в груди именно из-за Фенна.

– Так ты себя чувствовала, когда поняла, что уже не выплывешь? – спрашиваю я маму.

Ответа я не получаю, потому что в комнату врывается бледный папа. За ним по пятам следуют собаки, которые тут же запрыгивают на кровать, чтобы изучить источник шума.

– Ты в порядке? – Он садится на край кровати, а я прислоняюсь спиной к изголовью. – Что случилось? Опять кошмар?

– Я в порядке, – бормочу я, уворачиваясь от его попытки отвести мне волосы с лица. Потом отталкиваю от себя морду Бо, который пытается лизнуть меня в щеку. Слишком много внимания. – Ты в курсе, что тебе необязательно каждый раз врываться ко мне так, словно меня жрут заживо подкроватные монстры?

– Ты бы только слышала свой крик, – немного обиженно говорит он.

– Я в порядке.

– Милая, может, пора еще с кем-нибудь поговорить?

И почему они всегда говорят «кто-нибудь», как будто пытаются спрятать таблетку в ветчине?

– Очередным мозгоправом? – фыркаю я. – Обойдусь.

– Не уверен, что бросать ходить к психотерапевту было хорошей идеей, – говорит он.

– Я попробовала. Мне не помогло. Я ничего нового не вспомнила.

– Но цель терапии же не в этом, Кейс. Мы не можем закрыть глаза на твой диагноз и просто надеяться, что он пройдет сам.

К черту мой диагноз. У меня ПТСР[3], я в курсе. Но разговоры об этом не облегчили ни одного симптома. Вспышки воспоминаний никуда не ушли. Кошмары. Приступы дикой паники, случающиеся посреди бела дня. Моя психотерапевт, доктор Энтони, прописала мне лекарства, но на них я была сама не своя, так что мы прекратили их пить. Даже иронично – они накачивали меня таблетками, чтобы ослабить посттравматические симптомы, в том числе приступы обездвиживающей эмоциональной пустоты, но от лекарств я онемела еще сильнее.

– Я не сяду обратно на таблетки, – прямо говорю я.

– А я этого и не предлагаю. Мне просто кажется, что тебе нельзя прекращать говорить о травме, – говорит он с тем видом, с которым обычно пытается меня в чем-то переубедить. – Если игнорировать ПТСР, могут начаться другие проблемы. Депрессия, расстройства…

– …пищевого поведения, – заканчиваю я. – Да, помню. – Отбросив одеяло, вылезаю из кровати. – Я в порядке, пап. Не в депрессии и не морю себя голодом. Так что хватит, пожалуйста. Мне надо в школу собираться.

За завтраком Слоан встревоженно косится на меня, пока я давлюсь папиным омлетом. На вкус ничего, но есть тяжело. И не потому, что у меня расстройство пищевого поведения, а потому что у меня нет аппетита. Живот крутит узлами после вчерашнего потрясения.

Фенн врал мне несколько месяцев.

Месяцев.

Держал меня за руку, обнимал, позволял рыдать у себя на плече. Слушал, какой ужасной была та авария. Как она разрушила мою жизнь. Я лишилась всех друзей. Школы. Репутации.

Да, я понимаю, что в самой аварии Фенн был не виноват – Слоан сказала, по записи на камерах ясно, что за рулем был не он. Но это никак не отменяет того факта, что он соврал. И что я могла умереть, лежа там, на холодном берегу, без сознания, истекая кровью из раны на голове.

Я могла умереть.

Опять чувствую на себе взгляд Слоан и запихиваю в рот последний кусок омлета. Нужно заканчивать с этим завтраком. Ни на что из этого у меня сейчас нет сил. Замкнутый круг чрезмерной защиты и агрессивной заботы, который случается каждый раз, как папа говорит сестре, что у меня опять кукушка поехала.

Дождавшись, пока папа уйдет, Слоан наконец-то озвучивает свои мысли:

– Эр Джей поговорил с Фенном.

Скрипя ножками стула по деревянному полу, я резко отталкиваюсь от стола и иду выкидывать остатки завтрака в раковину. Собаки бегут за мной в надежде, что что-нибудь упадет на пол, а оттуда – в их голодные пасти.

– Буду в машине, – бормочу я, выходя из комнаты.

Моя жизнь уже несколько месяцев не принадлежит мне. Все считают, что им можно в нее лезть или что они в ней за что-то ответственны. И все насильно пропихиваются в самый центр. И никто меня не слушает. Всем кажется, что мои слова – это загадка, которую нужно решить. А на самом деле иногда мне просто хочется, чтобы меня оставили в покое.

Но по дороге в школу Слоан не выдерживает.

– Знаю, ты не хочешь об этом говорить, – начинает она.

– Но ты все равно попытаешься. – Не отвожу глаз от лобового стекла.

– Ты говорила с Фенном?

«Пожалуйста, не уходи».

Сердце взвизгивает в агонии, вторя его мучительным мольбам, отдающимся эхом в моей голове.

Боже. Мне не забыть реку боли в его голубых глазах в тот момент, когда он просил меня не уходить. Но в то же время воспоминание лишь поджигает во мне искру ярости. Как он посмел на меня так смотреть? Как будто это я что-то сделала не так. Словно я какое-то преступление совершала, уходя прочь от его жалкой задницы.

– Я знаю, ты это из лучших побуждений, но у меня есть одна просьба, – говорю я, все еще глядя прямо перед собой. – Больше никогда не упоминай при мне имя Фенна. – От него жжет зубы и на языке становится кисло.

– Ладно… – Слоан косится на меня.

Знаю, ей хочется расспросить подробнее, но могу лишь надеяться, что по мне видно – это только на ее страх и риск.

– Но еще нужно понять, что делать с записью с камеры, – напоминает она мне. – Если мы не отдадим ее копам, то это может засчитаться как удержание доказательств или типа того. И потом, вдруг еще есть шанс выяснить, кто был за рулем…

– Да плевать мне, – бормочу я себе под нос. Я устала, мне тревожно, и я дико жалею, что не прикинулась больной и не осталась в кровати.

День еще начаться толком не успел, а я уже мечтаю, чтобы он скорее закончился.

– Что говоришь?

– Говорю, что мне плевать, – повторяю громче. – Плевать, кто там был за рулем, вообще на все плевать. Удалите видео, мне все равно. Я устала от всего этого. Хочу жить дальше и забыть это, как страшный сон.

– Кейс.

Слоан ошарашенно смотрит на мой профиль, а я отворачиваюсь, глядя в окно на школьную стоянку и новый день шепотов и намеков. День, где я буду жертвой каждой шутки. Картонный человечек, вся жизнь которого – одно единственное происшествие.

– Я серьезно, – говорю сестре. – Плевать и на аварию, и на запись. Все кончено.

Выскакиваю из машины и захлопываю за собой дверь прежде, чем Слоан успевает возразить или завести очередной долгий муторный разговор о моем эмоциональном состоянии. Мое состояние следующее: меня достало. Я капитально наскучила сама себе. Мне надоело сидеть в болоте и знать, что каждый день, заходя в школу, я превращаюсь в ту девочку, которую на выпускном вытаскивали из озера.

– Боже, Кейси. Выглядишь ужасно. – Энзли замечает меня, когда я иду к своему шкафчику, и они с Бри тут же равняются со мной. – Тяжелая ночка?

Слоан бы парировала какой-нибудь колкой насмешкой. Остроумным ответом, который бы подсек Энзли под коленки и уничтожил ее так тотально, что еще у ее внуков бы остались синяки.

Но я ненавижу конфликты. В чем смысл? Как бы мне ни нравилось представлять себя какой-то другой, я не та девчонка, что любит трещать на весь коридор и заставлять всех оборачиваться на себя. Вместо этого я опускаю глаза в пол и продолжаю идти, достаточно быстро, чтобы они выглядели глупо, пытаясь поспевать за мной. Наконец я просто заворачиваю за угол и пропадаю из вида.

Забирая учебники для первого урока, я замечаю, как кто-то смотрит на меня издалека. В нескольких шкафчиках от меня стоит Жасмин или как ее там. Мы с ней делим половину уроков. В первый день в школе я с ней поздоровалась, а она только пожала плечами и пробормотала: «Ага, да».

Насколько я понимаю, она, как и я, одиночка. Только в ее случае она сама это выбрала. Она достаточно симпатичная, чтобы спокойно тусить с девчонками вроде Энзли и Бри, но предпочитает сидеть на обедах одна, уткнувшись в телефон. Я бы все отдала, чтобы сидеть с кем-то на обеде. С каким-нибудь союзником, кроме собственной сестры.

Когда наши взгляды встречаются, Жасмин усмехается. Не знаю, что ее так позабавило, но я только отвожу глаза и ухожу прочь.

Глава 12

Эр Джей

Следующим утром по дороге на завтрак Фенн едва подает признаки жизни. Просто шаркает по двору с опущенной головой и пустыми глазами. Мне пришлось поймать его на пороге нашей комнаты, потому что он чуть не ушел босиком. Не знаю, что делать с ним в таком состоянии. Это не тот Фенн Бишоп, которого я знаю. Тот парень все время улыбался, отпускал грязные шуточки и странные комментарии. А со мной в очереди за едой стоит пустая оболочка, застывшая в трансе. Я беру второй поднос и сам накладываю ему еды, потому что он, кажется, вообще плохо понимает, где находится. Подозреваю, что до стола-то нашего доходит на чистых рефлексах, только чтобы усесться и уставиться перед собой.

С тех пор как Фенн вернулся ночью от Кейси, он был в полнейшем раздрае, из чего я могу заключить, что прошло все хреново. А как еще? Кейси, конечно, многое прощает, но у всех есть свои пределы. Что бы она ему ни сказала, душа покинула его физическую оболочку, оставив только пугающую дыру там, где раньше был он.

– Хочешь об этом поговорить? – осторожно спрашиваю я.

Он даже бровью не ведет.

– Что ты ей рассказал? – спрашиваю опять.

Ночью Слоан написала, что Кейси вернулась злая, заведенная и накрученная, но отказалась говорить, сколько информации получила от Фенна и получила ли вообще хоть что-то. Слоан никогда раньше не видела сестру в такой ярости.

Меняю тактику, пытаясь завести его мозг, как газонокосилку.

– Слоан пока не решила, нести ли запись копам. Всем бы очень помогло, если бы ты объяснил нам, что случилось той ночью. Почему ты никому не сказал.

Фенн моргает, но на речь не способен. Что бы ни остановило его тогда от признания, теперь оно затянулось лишь сильнее. Но он хотя бы немного расслабляется, заставив себя поклевать чуть-чуть еды. На его лицо возвращается цвет. Он даже кивает Лукасу, когда тот плюхается за наш стол.

– Похмелье? – с усмешкой спрашивает Лукас, разворачивая маффин. – Выглядишь так, словно проснулся в обнимку с унитазом.

Фенн пожимает плечами и отпивает сока.

– Вроде того.

Оторвав от маффина кусочек шоколада и пожевав его, Лукас поворачивается ко мне.

– Слушай, нужно одолжение.

Стеснительностью пацан не отличается, не могу не признать.

– Да ну?

– Это касается моего брата.

Фенн тут же настораживается и возвращается к жизни при упоминании его лучшего друга. Когда они с Лукасом встречаются, только о нем и говорят. А я вот Гейба не застал.

– Ага, – медленно говорю я. – И что с ним?

– Я наконец-то выяснил название училища, в которое его сослали. – Он бросает краткий взгляд на окаменевшего Фенна. – Выжал вчера из дяди Диего по телефону. Оказывается, это он помог папе пристроить Гейба туда. Так что я немного поискал и выяснил, что все еще хуже, чем мы думали. Его там буквально держат под замком двадцать четыре на семь.

– Понял. А от меня что нужно?

– Если не слабо, – говорит он с провокационной усмешкой, – то ты можешь найти способ связаться с ним.

– А родителей ты попросить не можешь?

Лукас фыркает.

– С тех пор как его увезли, они даже имени его не упоминают. Когда я о нем говорю, мама начинает читать молитвы, а отец как с цепи срывается. Они не разрешают мне говорить с братом. По их словам, он опозорил нашу семью.

Я с улыбкой запихиваю в рот яичницу.

– Это какой-то старинный подход.

– Братан, ты даже не представляешь. Сын, толкающий всякую дрянь, это вроде как наивысший позор для моего отца. Не думаю, что Гейба вообще когда-то пустят к нам на порог. – На этих словах взгляд Лукаса грустнеет. – В общем, я хочу поговорить с братом. Поможешь?

Какое-то время я раздумываю, потому что это сложная задача и я знаю, что особо ничего не выиграю. В отличие от большинства местных богачей, отец Лукаса жаден до денег, поэтому Лукас бо́льшую часть времени довольно-таки нищий. Так что оплаты я за это не получу. Наверное, вот это они называют «по доброте душевной».

– Ладно, давай. – говорю я. Потому что это интересный вызов, да и Лукаса я уже знаю достаточно хорошо, чтобы заметить, как трудно ему не иметь связи со старшим братом. – Пришли мне название школы и всю важную информацию.

– Эй, эм… – Фенн выбирает смотреть на свою яичницу вместо меня. – Если получится, я тоже хочу с ним связаться.

Меня самого удивляет нотка ревности, вспыхивающая внутри. Приходится напомнить себе, что, как бы близки мы ни стали с Фенном за последнее время, мы знакомы всего несколько месяцев. Ну конечно же, он хочет поговорить со своим лучшим другом с пеленок. Особенно когда у него экзистенциальный кризис, разбитое сердце, Слоан на хвосте и потенциальная перспектива сесть. Конечно же, ему нужен совет того, кто знал его дольше, чем хранится пакет молока в холодильнике. К тому же, подозреваю, последнее время ему вообще не хватает друзей. Сайласа уже пару недель не видать, да и Лоусона вместе с ним. Хочу я того или нет, я встречаюсь с обоими на тренировках по плаванию, а вот Фенна забросили. Он стал жертвой терок Сайласа со мной. Лоусон, как может, держит нейтралитет. Подозреваю, это потому, что его резкая перемена в Сайласе радует еще меньше меня.

Полчаса спустя я падаю на свое место рядом с Лоусоном на уроке литературы, и в класс входит усталый мужичок в очках в толстой оправе. Он ставит на учительский стол мистера Гудвина кружку с кофе и стопку книг.

– Здравствуйте, – говорит мужичок голосом курильщика, сметающего по три пачки за день. Первые парты тут же накрывает сигаретная вонь. – Меня зовут мистер Матарезе. На этой неделе я буду вашим преподавателем. На следующей, возможно, тоже. Увидим.

У него аура человека, который видел в своей жизни некоторое дерьмо. Тот тип мужчин, которые по выходным чистят пистолет и смотрят «Цельнометаллическую оболочку». Вырезают из книг цитаты Сильвии Плат и клеят их на холодильник.

– Как замена? – спрашивает кто-то.

– Значит, теста сегодня не будет? – встревает подлиза Аса. – А что случилось с мистером Гудвином?

Мистер Матарезе открывает папку, достает стопку сцепленных степлером листов и вручает их первым партам, чтобы передавали дальше.

– Мистер Гудвин уволился по семейным причинам. У вас двадцать минут на тест. В чужие листки не смотреть.

Лоусон хмыкает, и мы оба берем по тесту.

– Ты что-то об этом знаешь? – с подозрением интересуюсь я.

Блестя серыми глазами, он уклончиво пожимает плечами и достает из сумки карандаш.

– Ну конечно нет. Откуда бы мне знать?

К четвергу Фенн все еще изображает ходячую кому и почти ни с кем не разговаривает. Мало мне этого, так еще и атмосфера вокруг Сайласа становится просто нестерпимой. Лоусон приглядел себе развлечение на вечер, так что после тренировки мы с Сайласом разминаемся вдвоем.

Если вам когда-нибудь случалось смотреть в лицо тому, кто в этот момент в красках представлял себе, что держит вашу голову под водой и ждет конца судорог, то вы примерно можете представить себе уровень неловкости.

Сайлас скалится. Скрипит зубами. Он злится, но ему не хватает яиц высказаться, так что он общается резкими взглядами и игрой в молчанку, чтобы я не дай бог не решил, что мы друзья.

Когда мы выходим из душа и он притворяется, что не замечает, что перекрывает мне путь к шкафчику, я не выдерживаю.

– Слушай, выскажись ты уже, – рявкаю я. – Или уйди с дороги, мне и то и то сойдет.

Полностью голый Лоусон в паре метров от нас давит радостную улыбку, потому что он ждал этого разговора уже две недели. Лоусон Кент любит хаос. Это я понял еще в первые несколько часов в школе Сэндовера. Парень сеет разрушение в себе и вокруг себя с почти пугающим мастерством.

Сайлас поворачивается ко мне и забрасывает сумку на плечо.

– Я так понимаю, Слоан тебе все рассказала.

– Рассказала. Это подло.

Он пожимает плечами, словно бы расслаблен, хотя мы оба знаем, что он хочет подраться.

А я бы и подрался без каких-либо колебаний. Но Сайлас трус и предпочитает быть пассивно-агрессивным козлом. Попытка внушить Слоан чувство тупика и неуверенности в себе, чтобы она кинулась к нему в объятия, была бесхребетным поступком беты-неудачника, зато так он наконец-то показал свое настоящее лицо. Он вел себя нормально, когда я только перевелся, но стоило Слоан проявить ко мне интерес, как он обозлился. Так как я почти сразу заподозрил, что он по ней сох, то было даже приятно получить тому подтверждение.

– Я не буду извиняться за то, что попытался защитить подругу от какого-то парня с улицы, которого я почти не знаю, – говорит Сайлас.

– Хорошо. Не извиняйся. Просто прими к сведению, что я на стороне своей девушки. И всегда там буду.

– Ми-ау, – тянет Лоусон и изображает в воздухе коготки, наслаждаясь представлением.

– Да как скажешь, Шоу. Наслаждайся бесконечной драмой по имени Слоан Тресскотт.

Проблема остается нерешенной, а я не мешаю ему закатить на меня глаза и уйти. Потому что нам нечего друг другу сказать. Он не извиняется, я не прощаю, тупик.

И вообще, у меня других проблем по горло. Одевшись, я иду на встречу с Фенном и Лукасом в компьютерном классе. Еще перед тренировкой написал им подождать меня там. Мне потребовалась пара дней, но найти лазейку в блокировке какой-либо связи в училище Гейба оказалось не так уж сложно. Есть только одна загвоздка.

– Пять тысяч, – говорю я Лукасу.

– Да ну нафиг, серьезно? – От ценника у него отвисает челюсть, и его сложно в этом винить.

– Я попытался поторговаться, но мы не в том положении. – Уверен, я не первый, с которого тот парень стряс денег. – Я нашел в училище охранника, который согласен передать сообщение за взятку.

– И все? Я-то думал, мы подговорим его передать Гейбу телефон.

– Нет, ничего такого. Учеников там буквально раздевают догола каждый день, и комнаты тоже обыскивают.

Фенн косится на Лукаса.

– В какую дыру твой папаша его заслал?

– А если найдут хоть одно нарушение, – продолжаю я, – то их не просто выгоняют. Там целая система телесных наказаний.

– Боже. – Крутанувшись на кресле с колесиками, Фенн встает и начинает метаться вдоль рядов темных мониторов.

Лукас сдувается, запустив пальцы в волосы.

– Чел, у меня нет пяти тысяч. Даже близко.

– Лучшее, что я могу предложить так быстро.

Мне его жаль, но это не моя привычная территория. Я не могу просто взломать электронную защиту, чтобы пробиться к Гейбу. Человеческий фактор всегда все усложняет.

Фенн останавливается.

– Я заплачу, – говорит он. – Перекину тебе деньги вечером.

Киваю.

– Заметано. Напишу ему.

Лукас вскакивает на ноги.

– Погоди, серьезно? – Он смотрит на Фенна с разинутым ртом.

Мой сводный брат пожимает плечами, голубые глаза становятся нечитаемыми.

– Не парься. Мой счет этого даже не почувствует.

В этом я не сомневаюсь.

– Фенн, чувак, спасибо. – Лукас почти парит от облегчения. – Я бы хотел сказать, что верну, но…

– Нормально все.

– Если тебе что-то понадобится, я все сделаю.

– Напишите мне, что хотите передать в сообщении, – напоминаю им я. – Вы оба. Я перешлю.

– А, кстати, еще кое-что. – Фенн останавливает Лукаса на выходе из класса. – Как Кейси? Ты с ней говорил последнее время?

Лукас внезапно становится уклончивым. Судя по всему, надолго его благодарности не хватило.

– Ага, – размыто отзывается он. – Мы разговариваем.

Мне очень не хочется тут быть, но я не успеваю уйти достаточно далеко. Наблюдать за страданиями Фенна – изматывающее дело.

– И? – настаивает Фенн.

Лукас смотрит на него болезненно.

– Я в это лезть не собираюсь.

– Чел, ну.

– Прости. Она мало чего говорит. – Лукасу, кажется, тоже хочется быть где угодно, только не в хватке разбитого сердца Фенна. Может, поэтому он и не щадит его, надеясь, что теперь-то Фенн точно отстанет. – Только одно знаю точно – она не хочет иметь с тобой ничего общего.

Глава 13

Кейси

Лукас: Фенн спрашивал про тебя. Я бы сказал, припер меня к стенке.

Я: Пусть горит в аду.

Лукас: А ты слов зря не тратишь, лол.

Он печатает что-то еще, так что откладываю телефон и заканчиваю расчесываться перед пятничным походом в школу.

Когда я снова смотрю на экран, меня встречает длинное сообщение.

Лукас: Если тебе это поможет, то я вообще всегда считал, что Фенн тебя недостоин. Я столько лет смотрел, как они с Гейбом влипают во всякое дерьмо. Он слишком много бухает, словно это как-то скроет то, какая он пустышка.

Возражаю ему быстрее, чем успеваю себя остановить. Словно инстинкт какой-то – защитить Фенна.

Я: То, что он лживый козел, еще не делает его пустышкой.

Я знаю, каким Фенна видит большинство людей. Подозреваю, что ему только того и надо. Образ гуляки хорошо скрывает то, как он разваливается на части под маской. Фенн все чувствует очень глубоко, и многим этого просто не понять.

А еще он совершенно не заслужил, чтобы я его защищала, так что я отгоняю эти мысли прочь. Сколько бы у него ни было хороших качеств, он совершил непростительное. Назад дороги нет. Плевать, какой он там грустный и одинокий. Не собираюсь опять наступать на те же грабли, так что даже мимолетный порыв его пожалеть тут же заново разжигает мою ярость. Он принял мою дружбу за что-то само собой разумеющееся, вытер об меня ноги. Потому что все люди обожают пользоваться чужой добротой. Они думают, что это качество делает нас слабыми и наивными. В данном случае, полагаю, они даже правы.

Я была слабой и наивной. Было глупо ему доверять. Было глупо его любить. И злость на него и себя саму остается со мной все утро.

На первом уроке мои веки не удержали бы даже спички. Как будто этого мало, Энзли и Бои сидят передо мной и не могут заткнуться весь урок, словно визгливые собачки, которые не дают тебе спать посреди ночи. Не хочу подслушивать, но они заглушают собой все остальное.

– Грей на этих выходных везет меня в Бостон на концерт Тейлор Свифт, круто побывать в скайбоксе[4] его бати, – щебечет Бри. – Просто сказка.

– На самолете полетите?

– Нет, скайбокс вроде внутри здания.

Они хихикают, и сестра Катерина переводит на них взгляд. Мы должны отрабатывать план для большого доклада по истории, который сдавать в следующем месяце.

– Не отвлекайтесь от работы, дамы, – отчитывает она их.

– Пригласи Лоусона, устроим двойное свидание, – говорит Бри так, словно учительницы тут вообще нет.

Лоусона? Лоусона Кента?

Это уже привлекает мое внимание, в основном потому, что я не представляю себе того парня на двойном свидании. Они его видели вообще? Судя по тому, что я знаю о Лоусоне, он предпочитает проводить время в компании алкоголя и голых задниц каких-нибудь девчонок, а еще любит прыгать перед движущимися поездами, пытаясь не сдохнуть в процессе.

– Ага, как же. – Энзли саркастично фыркает.

– Он что, тебе больше не нравится?

– Нравится. Он вообще мной одержим, просто сам еще того не понял.

Бри озадаченно наклоняет голову набок.

– Он разве не назвал тебя Ами, когда вы последний раз разговаривали?

– Заткнись. – Энзли раздраженно вздыхает. – Он придет ко мне. Надо просто подобраться к нему поближе.

– Ты же знаешь, где он тусит. В том жутком баре в городе. Приди туда и заставь его тебя заметить.

Ух ты, как это жалко. Не представляю, как можно думать, что к Лоусону тяжело залезть в штаны. Или что он вспомнит твое имя на следующее утро.

Руки чешутся написать Лоусону, пусть знает, что у него есть тайная поклонница. Кажется, у меня все еще есть его номер с тех пор, как он написал спросить о моем самочувствии после аварии. Мне это показалось очень милым, но потом мы со Слоан столкнулись с ним по дороге в папин кабинет, и он ответил мне непонимающим взглядом и признался, что, скорее всего, был в тот момент очень пьян.

Кажется, я пару раз таки хмыкнула, потому что Энзли вдруг подскакивает.

– Как насчет не лезть не в свое дело? – Она разворачивается, раздув ноздри. – Что, теперь ты нас еще и подслушиваешь?

Бри кисло смотрит на меня.

– Это стремно, Кейси.

– О боже мой, ты что, теперь будешь следить за нами? – Энзли повышает голос, потому что ей нужны зрители. – Подслушивать, а потом преследовать нас, куда бы ни пошли. Больная.

Бри вдруг становится серьезнее и поворачивается к Энзли.

– Да нет, билеты на концерт уже распродали. Ей туда не попасть.

– Мать вашу, серьезно? – смеюсь Энзли в лицо. – Да я скорее начну считать сосуды на внутренней стороне своих век, чем тратить все выходные на двух скучных дур.

Не знаю, откуда это взялось, но я срываюсь. Весь класс замирает, чтобы посмотреть, как меня несет. За соседней партой все та же Жасмин смеется в кулак.

– У моего свитера больше характера, чем у тебя, – стреляю я в обалдевшую Энзли. – А с этой что не так, я вообще не знаю, – киваю на Бри, которая оборачивается посмотреть, нет ли кого за ней, – но у нее явно не все в порядке с головой от тех таблеток, которыми ее мамаша объедалась во время беременности.

Звенит звонок, и сестра Катерина не успевает разнять нас или оставить меня после уроков, потому что я беру сумку и бросаю свой тест ей на стол. А потом выхожу из класса в каком-то странном воодушевлении, от которого немного кружится голова. Открываю свой шкафчик холодными, чувствительными пальцами и засовываю голову внутрь, чтобы отдышаться. Не знаю, откуда это во мне, но ощущение просто опьяняющее. Словно меня кто-то взял под контроль. Выкинул из тела и завладел моим голосом.

И мне понравилось.

Потому что эти девчонки могут катиться к черту. И вся школа эта тоже.

Из своей ракушки я вылезу вооруженная до зубов.

Вынырнув из шкафчика, я замечаю кого-то краем глаза. Жасмин стоит, прислонившись плечом к серому металлу, и опять усмехается.

– Какие-то проблемы? – скалюсь я.

– Ни одной. – Ее губы снова изгибаются, а в темных глазах скачет смех. – Это было весело.

Было. Но я не знаю эту девушку и пока что не собираюсь ей доверять.

– Так чего ты хочешь? – убираю учебники по истории и достаю домашку для второго урока.

– Ничего. Просто впечатлена, – говорит она, не сводя с меня глаз. – Давно пора было отрастить позвоночник. Я все слышу, как твоя сестра ставит всех на место. Уже начала думать, что она единственная Тресскотт, у которой яйца есть.

Захлопываю шкафчик.

– Ага.

Почти удивлена, что Энзли и Бри со своими приспешницами не явились мне мстить. Но коридор остается свободным от сучек. Так что я направляюсь на второй урок, а Жасмин равняется со мной. Ее юбка на семь сантиметров короче положенного, а рубашка расстегнута на две пуговицы. Моя застегнута под горло.

– Чувствуешь себя выше? – Ее голос звучит немного издевательски. – Цвета стали ярче, а?

– Как скажешь.

– Так что дальше с теми двумя? – со смехом спрашивает она. – У тебя было несколько недель, чтобы придумать, что сделать, когда тебе наконец хватит наглости.

Она права. Они не давали мне прохода с самого первого дня в новой школе. Жестокие. Беспощадные. Особенно Энзли с ее ненасытным аппетитом и потребностью пытать меня исключительно извращенно.

Да, я думала об этом.

– Не знаю, что дальше, – отвечаю я. – Только то, что у меня официально кончилось терпение, так что лучше им быть осторожнее.

– А не то что?

Бросаю на нее абсолютно серьезный взгляд.

– Превращу их жизнь в сущий ад.

Глава 14

Лоусон

Отрезанный от мира остров потерянных мальчишек превратился в невыносимо скучную тюрьму. Почти начинаю жалеть, что у меня так удачно вышло вытурить отсюда скоро уже бывшую чету Гудвинов. Они были милой парой. Да, я в курсе, я космический мудак, который совращает учителей, но было весело. К тому же клятвы верности на свадьбе не я произносил. Значит, это не мои проблемы, если кто-то кому-то изменил со мной. А вот то, что теперь нет учителей, – очень даже проблема. Они неплохо отвлекали от жутко скучной нормальности существования в Сэндовере, которая вынимала из меня душу.

Ненавижу монотонность.

Просто презираю.

– Каждый час такого времяпровождения ускоряет приближение кризиса среднего возраста, – заявляю я Сайласу, который свернулся на диване с телефоном и что-то яростно печатает. – Если эта штука еще не научилась делать тебе минет, то отложи ее уже.

– Ты не можешь хоть одну ночь развлечь себя сам? – бурчит он. – Я не в настроении идти гулять.

Конечно, вместо этого он в настроении всю пятницу вариться в их тупиковых отношениях с Ами после того, как он замахнулся выше своей весовой категории, и Слоан все равно что сдернула с него штаны и поржала над его членом, только в исключительно словесной форме. Бедняжка. Нет чтобы повести себя по-взрослому, найти и затащить в постель кого-нибудь по обоюдному согласию и забыть, так он решил устроить печальную вечеринку. Как же утомляет депрессия.

– Можем вместе подрочить, – предлагаю я хорошую альтернативу.

– Лоусон, я серьезно. Иди донимай кого-нибудь другого.

Скучный.

Выхожу из комнаты со стаканом бурбона в руке и нахожу по ту сторону абсолютное ничего. Как будто в какой-то психушке живем, честное слово. Пустые коридоры с мигающими лампами. Все заперлись по своим комнатам и смотрят телевизор. Вечером пятницы. Да что, блин, с этими людьми не так?

Заглядываю в комнату Эр Джея и Фенна, но тут же жалею об этом.

– Подъем, – кричу я Фенну, который валяется на кровати в наушниках. – Собирайся, пошли гулять.

– Чел, нет. Не хочу. – Он с ворчанием швыряет в меня тетрадкой через всю комнату.

– Восхитительно. – Прислонившись к дверному косяку, осуждающе качаю головой. – Половина этажа сохнет по одной из сестер Тресскотт, когда существует столько кандидаток, готовых хоть сейчас разрешить подходящему парню пить шоты с их сисек.