Наследница Драконьего перевала бесплатное чтение

Пролог

– Ты уверен, что это последнее средство? – хрипит мужчина в маске, скрывающей лицо.

Он говорит явно изменённым голосом. Одежда скрывает его фигуру, завёрнутую в плащ, скреплённый фибулой с головой дракона. На руках перчатки, на голове капюшон плаща. При всём желании узнать его, встретив в обычной жизни, не получится.

– Да, Великий магистр, – почтительно склонив голову, громко произносит маг-прорицатель, – это не просто последнее средство, это единственный шанс за последнюю тысячу лет.

– Доложи, чтобы все услышали, – требует мужчина, которого называют Великим магистром.

Маг-прорицатель разворачивается так, чтобы видеть ещё пять человек, стоящих в небольшой библиотеке замка. Все они магистры Ордена Дракона, объединённые единой фанатичной целью, ради которой готовы на всё.

– Я спрашивал Оракул, карты, гадал на внутренностях животных, составлял гороскопы, делал нумерологические расчёты и везде получал один и тот же ответ, – волнуясь, говорит маг, – час пробил. Ритуал вызова той, которая сможет заменить Катриону Макхью, нужно делать немедленно.

Магистры заволновались, переговариваясь вполголоса, известие ошеломило их. Из поколения в поколение их роды служили в Ордене ради того, чтобы вернуть драконов в этот мир.

Тысячу лет назад из-за упрямого предка Грегори Макхью драконы покинули этот мир, унося с собой удачу и процветание.

– Великий магистр, но тогда придётся убить Катриону, – с тревогой говорит один из пяти магистров Ордена, высокий, широкоплечий мужчина с карими пронзительными глазами и тёмными волосами. – Чужая душа не переместится в живое тело.

– Она сама виновата, такая же упрямая, как и её муж, – жёстко отвечает Великий магистр, – Если бы предки её мужа, упёртые гордецы, не прогнали драконов, то и нам не пришлось бы служить в Ордене.

– Мы предлагали Катрионе помочь нам, она отказала, – с сожалением произносит маг-предсказатель, – Мы уговаривали её продать Драконий перевал, но она отказалась. Вдова просто не оставила нам выбора.

– Сам подумай, насколько всё благоприятно складывается: Грегори Макхью погиб на войне, Катриона вчера, выждав все положенные сроки, унаследовала Драконий перевал. Когда, как не сейчас? – вступает в беседу один из магистров. – Или ты хочешь пойти против Ордена?

– Нет, конечно, нет, – испуганно произносит сомневающийся магистр с карими глазами.

Он знает, что делает Орден дракона с отступниками. Благая цель достигается грязными методами, и он боится, что цели Великого магистра не так благородны, как он говорит членам Ордена.

– Так тогда к чему эти сомнения? – сурово спрашивает таинственный лидер Ордена, и темноглазый магистр клятвенно заверяет, что он готов к ритуалу.

Пять самых сильных магов Ордена Дракона становятся по углам пентакля, подготовленного магом-прорицателем, смыкая цепь, взявшись за руки.

Верховный магистр становится в центр пентаграммы. Проводящий ритуал седьмой маг-прорицатель, зажигает свечи, читая заклинание. В это время Великий магистр рисует руны призыва.

Когда зажглась последняя свеча, нарисована последняя руна и сказано последнее слово, в пентаграмме происходит вспышка, забирающая силы у магов для переноса той, которая сможет выполнить прорицание.

– Она пришла, – восторженно говорит маг-прорицатель, а магистры падают без сил.

Глава 1

Я так замёрзла, что, кажется, все внутренности прилипли друг к другу, а кровь превратилась в лёд.

С трудом открываю глаза и ничего не вижу. Перед глазами белая искрящаяся пелена. Я осторожно поворачиваюсь и одновременно происходят два события: упираюсь во что-то тёплое и голову разрывает от невыносимой боли, словно вонзился раскалённый штырь.

Ощупываю голову. Вроде бы, кроме огромной шишки на затылке и нет ничего. Последнее, что я помню, это моё фееричное появление на катке, закончившееся падением. Я знатно приложилась спиной о лёд.

Вот только где я сейчас? На больницу не похоже, да это ни на что не похоже, кроме бескрайней Арктики.

Такс, посмотрим, кто это так любезно согревает мою попу, спасая от переохлаждения.

– Миледи, слава богу, вы живы, – закудахтал женский голос откуда-то сверху. – А кто это с вами?

Кто бы мне сказал, кто эти все люди вокруг: миледи и её «наседка», а ещё моя грелка под боком?

– Где это я? – спрашиваю сиплым голосом. Во рту сухость, губы потрескались, а в горле словно выросли заросли кактусов.

Мой вопрос сродни подвигу. И так нечёткие очертания склонившейся надо мной женщины расплываются ещё больше, превращаясь в одно тёмное пятно и исчезая вместе с сознанием. Я опять проваливаюсь в беспамятство.

– Милорд, – прихожу я в себя от того, что женщина-наседка трясёт мою грелку, – откуда вы на землях Драконьего перевала?

Божечки мои, кажется, я в дурдоме. Неужели так сильно приложилась головой, что проблемы с психикой появились? А главное, кто меня сдал сюда? Я же с пятнадцати лет живу одна, даже кошки нет. Моя соседка по палате явно перечитала фэнтези, раз глюки идут о драконах.

Тот, кого психическая назвала милордом, издаёт слабый стон, а я с любопытством разворачиваюсь и получаю новый болевой шок, голова снова взрывается миллиардом раскалённых углей. Из горла вырывается стон похлеще милордовского.

Наконец-то разлепив глаза и сфокусировав зрение на любопытной женщине, я понимаю, что это не дурдом. И по всей видимости, это я пересмотрела сериалов, потому что тот свет предстаёт передо мной в каком-то экзотическом виде. Ни тебе ангелов, ни райских кущ, прочем адские костры тоже отсутствуют. Хоть какая-то радость, что меня ещё не распределили. Значит, не так много я нагрешила. Получается, что я в чистилище?

– Миледи, вы можете встать? – спрашивает меня «наседка», одетая в закрытое платье из грубого тёмного сукна с заколотым на груди клетчатым пледом, на манер пальто.

– Ты кто? – с трудом произношу я, а женщина смотрит на меня с удивлением. – Я в чистилище?

– Можно сказать и так, – бормочет она про себя, но мне всё прекрасно слышно.

– Бог с вами, миледи, – громко произносит единственная, кто может изъясняться нормально. – Вы Катриона Макхью, наследница Драконьего перевала, вдова Грегори Макхью.

Опа! Хорошо я стукнулась башкой.

– Мы с вами отправились в горы, – продолжает свой странный рассказ женщина, – чтобы собрать хвороста, как началась метель, и я потеряла вас из вида. Через полчаса метель прекратилась, и я отправилась на ваши поиски.

Если отбросить рациональное зерно, то остаётся только то, что я попала в другой мир. Катюх, меньше сериалов смотреть надо и фэнтези почитывать. А то окажется, что ты попаданка из любимых тобой романов. Я горько усмехаюсь. Это надо же было угодить в такие неприятности.

Божечки, неужели всё это правда? Даже боль в голосе уже ощущается не так остро, притуплённая внезапной догадкой. Или я схожу с ума? Повременим с выводами до получения всей картины.

Точно, это передача «Розыгрыш», но где здесь камеры? Вокруг только снег и никаких человеческих следов, кроме… Как же её зовут? Мозг силится вспомнить то, что никогда не знал.

– Я ударилась головой, – говорю я. Хорошо, что хотя бы можно списывать всё, что делаю не так, на провалы в памяти из-за удара головой. Надо легализовать свою легенду. – Вызовите доктора. Простите, я не знаю вашего имени.

– Молли, – представляется она и делает что-то среднее между поклоном и книксеном. – Молли Макхью.

Мне становится нехорошо. Это что же, родственница какая, раз я здесь Катриона Макхью? Вариант с однофамильцами я исключаю.

– Молли, я вообще ничего не помню, – говорю я, – почему мы обе Макхью?

– Ох, бедная моя хозяйка, – причитает Молли, – мы же из одного клана. Ваш муж был главой клана Макхью, да убили его. Теперь вы унаследовали его земли Драконий перевал, но вот кто глава клана, пока не знаем.

Так, хотя бы с этим разобрались.

– А почему нет главы клана? – любознательно спрашиваю, прежде чем успеваю подумать, что сейчас-то мне это зачем.

– Так почти всех мужчин уничтожил ваш муж, забрав с собой на войну, – в её голосе слышится осуждение. – Остались только дети и старики. Кого выбирать-то?

Глаза Молли не поднимает на меня, словно боится моей реакции, но я лучше промолчу. Как реагировать на её выпад, я не знаю.

Накричать? Но мне безразлично, что она думает о моём покойном муже, о котором я только что узнала. Поступил как чудак на букву «м». Это же додуматься только – угнать всех мужиков на войну. Война-то хоть за правое дело или опять интересы короля отстаивали?

Всё узнаю постепенно, не нужно показывать Молли свою слабость. Да, никому здесь не пока нельзя доверять.

Что-то не сходится в её словах, но пока не пойму что. Точно! Загадочный милорд откуда?

– А это тогда кто? – спрашиваю, показывая на свою спину. Я так и не увидела милорда, греющего мне спину и попку.

– Я не знаю, – ошарашенно отвечает Молли, – он был уже здесь, с вами, когда я вас отыскала.

Глава 2

Кружится голова, а перед глазами белые мухи летают, неужели сотрясение мозга заработала? Учитывая, как я шмякнулась на лёд, удивляюсь, что ещё голову себе не пробила.

Пустыня с кактусами всё так же находится в моём организме. Я набираю ладонью снег и с наслаждением подношу ко рту. Никогда мне не было так хорошо. Кактусы позорно ретировались из-под удара снега, и я с облегчением глотаю живительную влагу.

– Помоги мне встать, – прошу я Молли, – голова кружится, не могу сама.

Молли подхватывает меня подмышки и тянет вверх. Вместо того, чтобы сесть, я оказываюсь стоящей на ногах и буквально висящей на крепкой по телосложению Молли.

Пытаюсь сфокусировать взгляд на лежащем на снегу мужчине. Единственное за что цепляется мой взгляд – красные пятна на снегу и на лёгкой рубашке. Одет он для зимы, прямо скажу, легкомысленно.

– Держи меня, Молли, – срывающимся голосом шепчу я, – меня шатает, как маркитантскую лодку.

Я навожу фокус на развалившегося в снегу и крови милорда. Да, лучше бы я села сразу. Потому что ноги у меня подкашиваются и не спасает даже мощная, как лавина обещаний перед выборами, Молли.

Зря вот, зря я рассматриваю его, но оторваться не могу. Высокий, мускулистый, я достаю ему едва до плеча. Его длинные светлые волосы слиплись от крови. Глаза с чёрными, как уголь ресницами закрыты, а мне так хочется узнать, какого они цвета.

Бескровные губы потрескались, на сильных руках костяшки пальцев сбиты в кровь, словно он бился на кулаках. Такой аристократ и бойцовские бои? Слабо верится. Из одежды на нём только рваные потёртые штаны из коричневой замши и испачканная в крови белая рубашка, распахнутая на полгруди. Я нескромно глазею на широкую мускулистую грудь со странным медальоном на чёрном шнурке.

– Может, это кто-то из соседей? – с надеждой спрашиваю я, не отрывая взгляда от красавца милорда. Молли тоже прилипла к нему взглядом, разве что слюна не капает.

Не про нашу честь такие красавцы. Если бы он не был ранен, то клянусь своей квартальной премией, даже не посмотрел бы на меня. Да и я не посмела бы разглядывать его. Наши параллельные прямые, вопреки всем математическим законам, пересеклись на этом перевале. Странная насмешка судьбы, но я не собираюсь упускать такой шанс, выданный мне по ошибке.

– Ну, что вы леди, – с придыханием произносит Молли, всё ещё разглядывая мужчину, – у нас все соседи темноволосые, а этот белый, как пшеница.

Весомый аргумент. Молли, кстати, тоже брюнетка. Я в прошлой жизни была бесцветная шатенка, а какая я сейчас, интересно? Может быть, мне дают не только шанс начать новую жизнь, но и новое тело?

Во второй шанс я резко верю, когда смотрю на идеальный образец мужской красоты, который кто-то нагло покалечил. От одной только возможности ухаживать за тяжело раненным красавчиком мне становится жарко.

– Надо что-то делать, – нервно говорю я, прикладывая холодные руки к пунцовым щекам, – не бросим же мы его здесь умирать?

Молли качает головой с возмущённым видом:

– Нам нельзя его нести в замок, – вдруг упрямится она, выпятив нижнюю губу.

– Это ещё почему? – шиплю я, словно разъярённая кошка, из-за упущенных, пусть и призрачных, перспектив. – Ты предлагаешь бросить его здесь?

Она с растерянным лицом разводит руками, видимо, не ожидала от меня, болезной, такой резкости.

– Леди, мы не знаем кто он, – громко шепчет Молли, – у нас в замке никого из мужчин нет почти, забыли? Нельзя же считать старика и мальчишку за мужчин.

Я смотрю на неё, так и тянет сказать, что сложно не знать, да ещё и забыть. Моли понимает мой взгляд по-своему и виновато опускает глаза.

– Простите, миледи, это я забыла, что вы ударились головой, – словно обвиняя меня, произносит Молли. – Не хотите меня слушать, сами подумайте, а вдруг он из лихих людей? Брать-то у нас нечего, а вот насильничать может.

Милорд распахивает глаза, и я тону в синем, как васильки взгляде. Вот зачем мужчине такая возмутительно красивая внешность? Несправедливо, решаю я, вспомнив, как выглядела перед тем, как попасть сюда. Серая мышь – самое точное определение моей внешности, как Екатерины Семёновой.

– Вы кто? – спрашиваю я внезапно севшим голосом и смущаюсь от его взгляда.

Из горла незнакомца вырывается хрип, а затем стон. Я рванула было помочь красавчику, как Молли резко дёргает меня за руку.

– Стойте, где стоите, миледи, – шипит она мне в ухо, – мы не знаем, кто он. Этот тип может быть опасен.

Ага! Опасен! Мужчина, который даже переворачивается с трудом. Опасен он может быть только своей внешностью.

– Так мы никогда и не узнаем, если не поможем ему, – резко отвечаю я. – Беги в замок и возвращайся с подмогой и телегой, чтобы можно было перевезти его.

– Леди Катриона, – осуждающе шипит Молли, поджимая губы, – это неприлично.

Поборница приличий нашлась. Вряд ли мы находимся в центре столицы, а раз я у себя дома, то и делать буду то, что считаю нужным.

– Ты меня бесишь Молли, – отчитываю я её, – что неприлично? Спасти человеку жизнь неприлично?

– За такое спасение можно и самой жизни лишиться и нас потащить с собой за компанию, – обижается Молли моей непонятливости.

Я, кстати, совсем не подумала, что он может быть государственным преступником. Скрывается в горах, ранен, не из этих мест, всё указывает на его нелады с законом, и я уже поворачиваюсь, чтобы уйти вслед за тянущей меня по дороге Молли, как слышу его тихий голос.

– Меня зовут Райтор Арганте, – прохрипел милорд, – на меня напали.

– Вот видишь, – подталкиваю я упирающуюся Молли к дороге, ведущей вниз, – бегом за помощью.

Молли нехотя повинуется, а я присаживаюсь возле него. Может, попробовать присыпать его снегом и очистить кровь? Более глупой мысли у меня ещё не рождалось, а я чемпионка в тяжёлом весе по глупостям.

– Обо мне никто не должен знать, – едва шевеля губами, произносит милорд Райтор, – моя жизнь в ваших руках.

Глава 3

Моя жизнь висит на волоске – одно неверное слово, и могут заподозрить, что я ненастоящая Катриона Макхью, и что тогда со мной будет?

Хватит ли у слуг смелости сдать меня правосудию, как самозванку? Всё меньше и меньше желания спускаться с гор и идти в замок.

Мне очень хочется расспросить милорда о том, как он здесь оказался в таком плачевном виде, но моя «серая мышь» забивается в норку и испуганно поглядывает на Райтора Арганте.

Под его вопросительным взглядом я наконец-то выдавливаю из себя:

– Я вас не выдам, не беспокойтесь, – уверенно заявляю я, не чувствуя даже сотой доли той решимости, с которой убеждаю красавчика. – Перевезём вас в замок, вызовем доктора, и он вас починит.

Красавчик ловко цепляет мою руку, а я борюсь с противоречивыми чувствами – желанием, чтобы он не бросал руку, и желанием оказаться как можно дальше от него. Милорд решает кардинально мои сомнения, просто заговорив:

– Благодарю тебя за то, что решилась помочь мне, женщина…

– Катриона Макхью, – робко подсказываю я, – хозяйка этих земель.

Он смотрит на меня своими невозможными глазами, и я забываю, как дышать. Нет, я не могу пасть жертвой его обаяния. Сколько я натерпелась от мужчин и давно закрыла эту страницу своей жизни. Не хочу опять страдать.

Райтор Арганте не для таких, как я, серых мышек, ему больше подойдут принцессы крови.

– Не каждый мужчина бы отважился на такой подвиг, – шепчет красавчик разбитыми губами с запёкшейся кровью.

Как же меня раздражает собственное поведение. По словам Молли, а я склонна им верить, я не просто женщина – я аристократка со своими землями. И такое поведение, как у глупой гусыни, которая боится каждого шороха.

По идее, я должна быть более решительной или даже более наглой. Но шлейф прошлых событий не даёт мне полностью погрузиться в роль дворянки. Даже если у него титул выше, чем у меня, то всё равно нас уравняло дворянство. Во всяком случае, я так думаю.

Погружённая в свои мысли, я не вслушиваюсь в его слова. Говорит он тихо, я сижу на расстоянии вытянутой руки и не очень хорошо слышу. Поэтому, предпочитаю заниматься более «приятным» занятием, в котором я виртуоз – самобичеванием.

– Вы не переживайте, я никому не скажу, что вы ранены и находитесь у нас, – ляпаю я очередную глупость, краснея под его взглядом.

Лучше бы молчала, корю я себя за попытку завязать беседу с раненым. Совсем из ума выжила, что ли?

Я отворачиваюсь, осторожно высвобождая руку, которую он почему-то так и не отпустил. Вглядываясь в дорогу, изображая кипучую деятельность там, где она неуместна.

– А вот и Молли, – радостно вскрикиваю я, словно увидела любимую подругу после пяти лет разлуки, – кажется, она нашла помощь. Кого это она притащила с собой?

Растерянно спрашиваю я, переводя потерянный взгляд на Райтора, словно ища у него поддержки. Такого я от служанки не ожидала.

Я даже протираю руками глаза, может, плохо рассмотрела? Но нет, Молли идёт рядом с телегой, которой управляет мальчишка лет десяти, а рядом с ними на вороном жеребце, мерно покачиваясь в седле, едет черноволосый мужчина.

– Она привела подмогу, – только и могу выдавить из себя я.

Вроде бы Молли говорила, что все взрослые мужчины убиты, остались одни старики и дети. Тогда кто это?

Я вглядываюсь вдаль, но в подробностях рассмотреть его не могу, понимаю только, что он так же молод, как и я. Ну, может, чуть старше.

Мне стало как-то нехорошо, а вдруг это муж, которого не добили на войне, вернулся и сейчас устроит сцену ревности.

А я даже не знаю, любил ли он меня, или я просто шла в довесок к богатому приданому. Я так нервничаю, что начинаю расчёсывать запястье. У меня всегда от нервов начинается зуд либо в области около уха, либо запястья. Значит, и все мои привычки пошли в комплекте к телу. Вот бы ещё узнать, как я выгляжу.

Мне доступна для просмотра лишь кожа рук, которая оказывается гладкой, молочно-белой, несмотря на финансовые трудности, дамочка себя работой не утруждала. Ногти нежно-розовые, миндалевидной формы.

Подол платья из тёмно-синей шерсти вполне обычный, как в кино. Я аккуратно приподнимаю юбку, ботиночки тёмно-коричневые, рассмотреть их на глазах двух мужчин я не рискнула.

Если останусь живой, изучу в подробностях, если нет – то и невелика потеря.

– Миледи, лорд Макинтайр вызвался помочь нам, – кричит Молли и машет мне рукой.

Спасибо, что хоть сказала, как его зовут. Какого чёрта он вообще делает здесь, на землях Макхью? Кто его приглашал? В этой ситуации есть положительная сторона, этот лорд не мой муж, и я по-прежнему вдова.

– Лорд совершенно напрасно беспокоился, мы вполне способны разобраться со своими трудностями сами, – громко говорю я, а тем временем нежданный гость подъезжает ближе.

Возмущённая тем, что кто-то без позволения вмешивается в мои дела, я нагло рассматриваю лорда Макинтайра, дал же бог фамилию. Словно компенсируя идиотскую фамилию, бог наградил его поистине мужской красотой.

Крупного телосложения с короткими тёмными волосами, как и все здесь, он рассматривает меня наглыми карими глазами. На грубом волевом лице выражение превосходства, губы кривятся в ухмылке.

Он спрыгивает с жеребца, да он сам, как племенной жеребец, красивый и породистый. Это называется не было ни гроша, да вдруг алтын. То не было ни одного мужчины, а тут сразу два.

– Леди Катриона, как же я рад вас видеть, – произносит он волнующим баритоном, лаская меня взглядом, словно и не он презрительно ухмылялся мгновение назад. – Я заждался вас в замке. Слуги сказали, что вы отправились на прогулку, и я взял на себя смелость дождаться вас.

Опять начинаю теряться из-за внимания красивого мужчины. Что за напасть такая?

– Я смотрю, что вы не только взяли на себя смелость дождаться и потащились со слугами, – от волнения я начинаю дерзить. – Лорд Макинтайр, вас здесь не рады видеть.

Но он словно не слышит моих наглых слов, а заглядывает мне через плечо с интересом, рассматривая мою находку.

– Вот, значит, как, – говорит лорд, и обойдя меня, словно пустое место, наклоняется над белокурым красавчиком, – а я считал, что всё это легенды.

Глава 4

Я испуганно перевожу взгляд с одного мужчины на другого. Между ними так искрит, что плавится снег. Они при всём своём внешнем различии очень похожи. Они оба ведут себя так, как будто им принадлежит весь мир, и они имеют право приказывать. Такое проявление властности меня пугает. Я кажусь самой себе песчинкой на башмаках властителей мира.

Они как будто не замечают моего присутствия, затеяв борьбу взглядами.

– Что вы имеете ввиду под легендой, лорд Макинтайр, – я спрашиваю его дрожащим от любопытства голосом.

Наконец-то он обращает на меня внимание, смерив изучающим взглядом от головы до ног, словно решая, достойна ли я его рассказа. Так и хочется треснуть чем-то тяжёлым, и я даже начинаю шарить глазами в поисках подходящей каменюки.

– Разве ваш муж, миледи Катриона, не рассказывал вам о семейном предании? – с некоторой долей ехидства спрашивает меня Макинтайр, кривя безупречные губы в гадкой улыбке.

Я беспомощно смотрю на Молли, скорее по привычке, чем ожидая от неё помощи. Откуда я знаю, что он рассказывал жене, да и Молли вряд ли знает, если только не была её доверенной служанкой. На всякий случай мотаю головой.

– Тогда я с вашего позволения просвещу вас, раз никого из клана Макхью не осталось в живых, – скорбно говорит Макинтайр, но я почему-то не верю его интонации. Ни черта ему не жалко, что клан Макхью угас.

– Воздержитесь, – сипит милорд Райтор, пытаясь приподняться на локтях и падая обратно, – это не ваше дело.

– Да неужели? – усмехаясь, спрашивает брюнет, впиваясь взглядом в лежащего на снегу мужчину.

Пока мужчины проверяют, кто из них круче, я жестом подзываю к себе Молли.

– Кто это? – шёпотом ору на неё я. – Ты зачем его притащила?

Служанка смотрит на меня таким жалобным взглядом, что ругать её пропадает желание

– Когда я пришла в замок, – шепчет она, – лорд Макинтайр уже сидел и ждал вас. Он приходит каждый день и о чём-то с вами беседует. Сказал, что поедет с нами. Как я могу отказать лорду? Кто я такая?

Ещё бы знать, о чём он разговаривал с моей предшественницей. А так Молли совершенно права, отказать без последствий она не могла.

– Так как его зовут, Молли, и кто он, что таскается ко мне каждый божий день, как будто ему делать нечего? – продолжаю я свои расспросы.

– Это ваш сосед лорд Мэтью Макинтайр, он владеет замком «Поляна фейри» и землями под названием «Глейстиг», – на ухо говорит мне Молли, – Он очень богат, миледи.

Богатый сосед навещает каждый день свою вдовую соседку, картина, думаю, ясна. Либо он влюблён в Катриону, либо у него меркантильные интересы.

– Так вы хотите знать, что за тайну скрывают ваши земли? – спрашивает Мэтью.

Мне нравится, как звучит его имя. Как-то читала любовный роман, где героя, в которого влюбилась не только героиня, но и я, звали Мэтью. В моего соседа тоже запросто можно влюбиться, если он добавит в образ немного любезности.

– Конечно, я была бы рада узнать, – учтиво соглашаюсь я, растягивая губы в притворной улыбке.

– Я против, – хрипит блондин Райтор, – не слушайте его, Катриона, он не вправе распоряжаться чужими тайнами.

– Рассказывайте, лорд Мэтью, я жажду услышать эту историю из ваших уст, – назло раненому милорду соглашаюсь я.

Кто он такой, чтобы указывать, что мне нужно знать, а что нет. Тайны я предпочитаю раскрывать по мере возможности.

Макинтайр посылает блондину победную ухмылку и обращается ко мне:

– Этой легенде очень много лет, леди Катриона, и уже неизвестно, что правда, а что ложь, – говорит сосед. – Ваши земли служили гранью между миром людей и страной драконов. Драконы любили посещать мир людей, и останавливались они всегда здесь, на ваших землях.

– Вы верите в эти сказки? – удивляюсь я, не замечая, как странно на меня смотрит Молли и облегчённо вздыхает милорд Райтор. – Вы же уже взрослый мальчик, милорд.

Макинтайр прикусывает верхнюю губу, глаза его недобро блестят.

– С вашего позволения я продолжу рассказывать легенду. Надеюсь, леди понимает разницу между рассказом о том, что слышал, и верой в него, – резко отвечает мне сосед, но вот обиженно обрывать своё повествование не торопится.

Неужели ему так важно рассказать мне эту легенду о драконах? Вот только почему? Сколько же мне ещё предстоит узнать, если придётся задержаться в этом теле?

– Высоко в горах, рядом с вашим родовым замком, который назвали «Сердце дракона», любили отдыхать драконы, когда посещали мир людей. Эти земли поэтому и стали называться Драконьим перевалом. Однажды неразумный хозяин прогнал драконов, запретив им отдыхать на его землях, и драконы перестали прилетать в мир людей, а вместе с ними ушли богатство и процветание.

– То есть, вы хотите сказать, что наш род обнищал потому, что у нас перестали гостить драконы? – не могу сдержать я удивлённый возглас. – Я по наивности своей думала, что земли нищают от неразумного управления хозяев и лени фермеров. А тут вон как всё просто: виноваты драконы.

Милорд Райтор, на которого я перестала обращать внимание, издаёт то ли стон, то ли смех. Макинтайр же мрачнеет на глазах.

– Если бы всё было так просто, как вы говорите, то ваши земли, леди, были бы самыми процветающими, ведь ими так ловко управлял ваш муж, – ехидно произносит он.

Подозреваю, что он надо мной просто издевается, но, не зная реального положения вещей, лезть в бутылку не хочется.

– Вернуть драконов в мир людей может лишь хозяин Драконьего перевала, когда спасёт от смерти дракона, – добавляет Молли, разглядывая верхушку горы.

Она что, тоже верит во всю эту ерунду?

Глава 5

– Лорд Макинтайр, как кстати вы приехали, помогите перенести милорда в телегу, – прошу его я тем тоном, каким всегда просила секретарша Леночка всех мужчин от двадцати до восьмидесяти лет, и никто ей не отказывал. – Вы единственный из нас сильный мужчина. Мне просто больше не на кого положиться.

Как ни странно, но этот тон действует и здесь, если при первой части просьбы лорд всё же немного сникает, то, когда я добавляю немного лести, он готов переставить гору с одного места на другое.

Ясно было, что хотя Макиндайр мужчина довольно-таки сильный, но поднять такого же по комплекции он не сможет. Дабы не лишать его веры в собственные силы, я приказываю Молли и мальчишке-вознице помочь высокородному лорду.

Общими усилиями мы укладываем милорда Райтора на телегу, устраиваем его как можно удобнее, чтобы раны от тряски снова не открылись, и начинаем осторожно спускаться к замку. С каждым шагом нервная дрожь бьёт всё сильнее. Мне кажется, что то, как трясутся мои руки и стучат зубы, не заглушают даже тряска и стук телеги, на которой я еду рядом с милордом Арганте.

– Скажите, милорд сосед, – начинаю я разговор, чтобы отвлечься от навязчивых мыслей, сводящих меня с ума. – Почему ваши земли не затронуло проклятье драконов?

Я рассчитываю на взрыв негодования, но никак не на добродушный смех.

– Милая моя Катриона, – слишком, на мой взгляд, интимно говорит он, – мои земли никогда не находились под властью драконов.

– Интересно, под чьей властью они находятся? – спрашиваю я, чтобы поддержать разговор, иначе я так накручу себя, что сорвусь либо в плач, либо в скандал. И то и другое не пойдёт мне на пользу.

– Молли, – шепчу я служанке, – ты послала за доктором?

Она кивает, и я ненадолго успокаиваюсь, прислушиваясь к словам Мэтью Макинтайра:

– Мои земли называются «Глейстиг», неужели вы не знаете, кто это? – неожиданно задаёт он вопрос, когда я уже настроилась на длинный рассказ.

От волнения из-за близкого разоблачения у меня зачесалась кисть руки. Катриона родилась здесь, должна знать все местные поверья, а я не знаю. Впервые слышу о фэйри, если это не моющее средство, что вряд ли.

– Милорд, леди Макхью не здешняя уроженка, – заступается за меня Молли, – милорд Грегори привёз её из Лорингии.

Молли, душечка, как появится возможность, повышу ей жалованье. Мало того, что спасла меня, так раскрыла ещё одну тайну моего безответного тела.

– Я всё время об этом забываю, – несколько разочарованный моим происхождением произносит лорд Мэтью. – Тогда расскажу, кто такие фэйри и глейстиги, и почему они заботятся о нашем роде.

Довольная тем, что избежала разоблачения, я настраиваюсь на занимательную сказку. Никто не заставит меня поверить в то, что существуют драконы и другие сказочные существа, пока сама их не увижу.

– Считалось, что фэйри жили на этой земле ещё до того, как сюда пришли люди, – тоном хорошего рассказчика произносит Макинтайр. – истинное происхождение фэйри окутано тайной, мой предок говорил, что даже они сами не уверены в том, откуда они пришли и кто их создал.

Сосед поворачивается ко мне, чтобы убедиться, что я внимательно слушаю. Я же оправдываю его ожидания, так как сижу с раскрытым ртом.

– Говорят, что их создал сам Туат Де Дананн, бог природы и всего живого, из звёздной пыли, чтобы они были его помощниками или слугами. Фэйри – это создания неземной красоты и неземного коварства, живущие в параллельном с людьми мире. Они живут в своём королевстве Фейриленд, портал в которое открывается на моих землях, вблизи замка. Поэтому его и называют «Поляна фэйри».

Как красиво! Если бы это было ещё и на самом деле, то значит, я попала в сказку.

– Катастрофически интересно, получается, что у каждого клана свои мифические защитники? – задаю я вопрос Мэтью.

– Не у всех, – обходит он стороной эту тему, не желая отвечать.

– Но вы так и не ответили, почему земли называются «Глейстиг»? – снова спрашиваю его я.

– Глейстиги – это духи, которые заманивают мужчин в своё логово через восхитительную песню или красивый танец. Мужчины, не в силах противостоять чарам светловолосой красавицы тянутся за ней, – говорит Макинтайр, – мой предок женился на одной из таких красавиц, и теперь эти духи охраняют наши земли.

Да, сосед наш тоже не из простых смертных. Вот только почему он так интересуется «Драконьим перевалом», если его клан охраняют совсем другие мифические существа? Ещё одна загадка и чем дольше я здесь, тем сложнее квест, который мне придётся пройти.

Молли незаметно для Макинтайра крестится и шепчет молитву. Раненый милорд пытается что-то сказать, но тряска на телеге вконец доканывает его и Райтор теряет сознание.

Вдали показываются стены замка, а значит, что доктор ждёт нас и раненому будет оказана необходимая помощь. Вот только как избавиться от соседа, который, как репей прицепился ко мне.

Всё бы ничего и, возможно, при других обстоятельствах мне бы это даже польстило, но сейчас у меня навязчивое ощущение, что он что-то вынюхивает.

– Лорд Макинтайр, благодарю вас за помощь и сопровождение в пути, – решительно говорю я, когда мы подъезжаем к замку. – Не смею вас больше задерживать.

По-моему, яснее не скажешь благородному лорду «проваливай». Вот только лорд предпочёл не услышать моей последней фразы и направился вслед за телегой в ворота замка.

Да, сосед наш не из простых смертных. Вот только почему он так интересуется «Драконьим перевалом», если его клан охраняют совсем другие мифические существа? Ещё одна загадка и чем дольше я здесь, тем сложнее квест, который мне придётся пройти.

Вот только как избавиться от соседа, который, как репей прицепился ко мне.

Всё бы ничего и, возможно, при других обстоятельствах мне бы это даже польстило, но сейчас у меня навязчивое ощущение, что он что-то вынюхивает.

– Лорд Макинтайр, благодарю вас за помощь и сопровождение в пути, – решительно говорю я, когда мы подъезжаем к замку. – Не смею вас больше задерживать.

По-моему, яснее не скажешь благородному лорду «проваливай». Вот только лорд предпочёл не услышать моей последней фразы и направился вслед за телегой в ворота замка.

Глава 6

Лорд обгоняет телегу, преграждая ей путь своим породистым жеребцом. Так и хочется сказать ему, как в той песне «заколебал ты», но нужно выражаться прилично.

– Леди Катриона, неужели вы полагаете, что я позволю вам находиться в обществе неизвестного мужчины без живущих в замке родственников-мужчин, – заботливо так произносит Макинтайр, а глаза его ехидно смотрят на меня, соглашайся, мол, а то ославлю на всю округу. – Репутация леди превыше всего.

Да красавчик прям напрашивается на хук справа, жаль только, что я в своё время побоялась ходить в секцию бокса.

– Уважаемый лорд, я ценю вашу заботу обо мне, но предпочитаю справляться с проблемами по мере их появления, – любезно отвечаю я, но если бы взгляды могли убивать, то он давно лежал бы бездыханным. – Вы загораживаете проезд.

Я не надеюсь, что он быстро сдастся, но и отдавать ему милорда не собираюсь. Если потребуется, я прикажу гнать телегу, чтобы он убрался с дороги. Не захочет же он калечить своего жеребца.

– Подумайте о своей репутации, – со скорбным видом взывает к моему благоразумию сосед.

Да, чтоб тебе пусто было. Чёрта с два тебя волнуют слухи обо мне, если бы Катриона дала ему шанс, то он давно наплевал бы на то, как должна вести себя леди. В мгновение ока забрался бы ей под юбку.

Так вот в чём дело. Макинтайр боится, что милорд окажется более счастливым и ему перепадёт внимание хозяйки Драконьего перевала. Кобелина!

– Соседям не от кого узнать, кто гостит у меня в замке, если вы, уважаемый лорд, не разболтаете, подобно базарной торговке, – невинно хлопая глазками, парирую я его выпад.

Оскорбление не входило в мои планы. Само вырвалось!

Наш разговор напоминает словесную дуэль на шпагах, каждый стремится уколоть другого побольнее.

– Ваш муж был бы мне благодарен, что я забочусь о чести рода Макхью, – выходя из себя, парирует Макинтайр.

Я соскакиваю с телеги, упирая руки в бока и наступая на него.

– Но я могу погостить в замке вместе с раненым мужчиной, – глаза его блестят от предвкушения победы.

– Нет, – свирепо сражаюсь я за свою свободу от мужчин и глупых традиций. – Даже если вся страна будет потом показывать на меня пальцем из-за вашей болтливости, у меня в замке вы не останетесь. Я всё сказала. Посторонитесь и дайте проехать.

Каюсь, я не сдержалась и кричу во весь голос на лорда Макинтайра, красавчика и богача.

Моя грудь вздымается под одеждой, глаза грозно сверкают, щёки порозовели. Я знаю, что выгляжу не лучшим образом, но вот только почему-то лорд вместо того, чтобы ответить мне, соскакивает с коня.

Он наступает на меня, а я потихоньку пячусь. Кажется, я переборщила с угрозами. Не знаю, что он мне сделает, то я не жду ничего хорошего.

Ярость уступает место страху. Незаметно вытираю вспотевшие ладошки о платье. Учащённое дыхание вызывает спазм, прикладываю руку к груди, растирая её.

Глаза Мэтью опасно загораются. Что ещё он задумал? Ну, не ударит же он меня? Вокруг люди, пускай и слуги, а он дворянин. Ну что ж, успокаивай себя этим, Кэти. Может, сбежать, пока не поздно?

Не успеваю сделать шаг, чтобы обойти его и рвануть в замок, как он перехватывает меня, крепко прижимая к себе.

– Не вздумай сбегать, Катриона, не за этим же ты меня раззадоривала, – шепчет он мне на ушко.

Затравленным взглядом я ищу Молли. Макинтайр поворачивается, прослеживая направление моего взгляда и властно произносит:

– Марш отсюда, быстро, оба.

Молли, да будет благословенна её сообразительность, поспешила не только убраться сама, но и увезти телегу с милордом в замок. Хотя бы об этом я не беспокоюсь.

– Так что скажешь, Кэти, – фамильярно говорит лорд, с такой силой впечатывая меня в свой натренированный торс, что выбивает из меня дух.

У меня кружится голова от удара, и чтобы не упасть я цепляюсь за его камзол. Лорд рассматривает это как приглашение и, захватив рукой мой затылок, впивается в губы грубым поцелуем.

Он целует меня, как хозяин, не помышляя о том, что его поцелуй может быть мне противен.

На самом деле целуется он превосходно, во всяком случае, лучше, чем два с половиной моих ухажёра до него. Да, я не большой знаток поцелуев, но вместо того, чтобы дать ему ботинком по голени, я продолжаю делать вид, что ничего не могу поделать.

Ещё одну минуту, и я дам ему отпор, как положено настоящей леди. Мне просто приятно, что меня, ну ладно, буду честна, не меня, а тело, в которое я попала, целует такой мужчина.

Мысли о том, что он хочет не Катю Семёнову, а Катриону Макхью, я загнала в самый дальний уголок сознания.

А лорд, обнаглев от своей безнаказанности (читай: моего бездействия), пытается углубить поцелуй. Всё, хорошего понемножку, это к нам обоим относится.

Приходит пора отойти от шока и оказать сопротивление, затрепыхавшись в его объятиях. Ох, зря он так плотно прижал меня, теперь это работает против него. Я ощущаю все реакции его организма.

Пусть я не фея, но его реакция на меня трактуется однозначно, и она мне нравится. Погоди, лорд Мэтью Макинтайр, посмотрим, кто у чьих сапог, в конце концов, согнёт свои колени.

– Ну чего ты вырываешься? – нагло шаря по моему телу руками возбуждённо шепчет он мне на ушко. – Тебе же понравилось, я знаю.

– Что за наглость, лорд, – шиплю я на него, – отпустите меня немедленно. Не к лицу дворянину применять насилие к знатной даме.

– Нет, дорогая Кэти, всё будет по обоюдному согласию. Сейчас. У тебя в замке, – ставит мне условие Макинтайр и, вновь зажав мои руки в объятиях, больше напоминающих тиски, клеймит меня поцелуем.

Что за наглость? Он что, считает меня распутной девкой? Если один раз против воли поцеловал, то я что, должна ноги раздвигать и ещё благодарить за это?

Кровь бьёт мне в голову. Вырваться я не могу, поэтому, не найдя ничего лучшего, я кусаю его за губу, ощущая на кубах солоноватый привкус крови.

Глава 7

Снег, который едва порошил, начинает валить крупными хлопьями. Колёса телеги грохочут по деревянному мосту, и это приводит меня в чувство.

Я пытаюсь вывернуться из его объятий, но Макинтайр не ослабляет хватки. Напротив, ещё сильнее сжимает меня в кольце стальных рук. Укус не помогает мне вырваться. Возможно, от волнения я медленнее, чем обычно соображаю.

Что предпринять в данной ситуации, никак не соображу. Мне нужно вырваться и сбежать, иначе либо сосед поселится у нас, либо я у соседа. Ни тот, ни другой вариант мне не нравятся.

Извернувшись, я бью его ногой в ботинке по голени. Вкладываю в удар всю злость и на этот раз мне везёт, я попадаю по кости. Это очень больно, я знаю. Однажды я так ударилась и думала, что пошёл дождь, но нет, слёзы.

– Чёрт! – вскрикивая то ли от боли, то ли от неожиданности, я по понятным причинам не уточняю, лорд ослабляет захват, и мне удаётся выскользнуть.

Подобрав повыше юбки, чтобы с непривычки не наступить на подол и не упасть, несусь со всех ног к воротам замка. Ветер треплет мои растрепавшиеся волосы, бросает снег в лицо, немилосердно замедляя мой бег. Плащ развевается на ветру, словно парус. Губы горят от поцелуя, а лицо от стыда. Этот жар не сбить даже всемогущему снегу.

Стражники с интересом наблюдают за манёврами соседнего лорда, не реагируя на то, что он напал на их хозяйку.

– Опускайте ворота! Немедленно! – кричу я им на бегу.

Очень надеюсь, что я успею быстрее проскочить в ворота, чем меня поймает Макинтайр.

Стражники медлят, с опаской поглядывая назад. Надо было съездить лорду по бубенцам. Славно бы они зазвенели и отходил бы от удара он гораздо дольше. Но умная мысля приходит опосля. А может, я пожалела лорда Мэтью? Я и сама сейчас не разберусь в своих чувствах. Слишком много навалилось всего за полдня.

Оглядываться опасно, но и шагов за спиной я не слышу. Он, что совсем не хочет меня догнать? Проверять своё предположение я не рискую.

– Закрывайте ворота, бездельники, а не то шкуру спущу, – подбадриваю я их мотивационным спичем.

Ворота со скрипом ползут вниз, когда я добегаю до них и успеваю свободно попасть в замок. Отдышавшись, наблюдаю, что замок живёт своей жизнью и его обитателям, пока дела нет до амурных приключений хозяйки. Я уверена, что это ровно до того момента пока один из стражников не поделится происшествием либо с женой, либо с хорошенькой служанкой. И пойдёт гулять сплетня.

Останавливаюсь рядом с привратницкой и наблюдаю за Макинтайром. Он спокойно наблюдает, как я ношусь. Неприятные ощущения, словно не я вышла победительницей. Вот как он смог обыграть меня на моём же поле? Просто сидя в седле с прокушенной губой.

Чувствую себя оплёванной, и это не добавляет любви к соседу.

Подхожу к решётке ворот и смотрю на его жёсткое осунувшееся лицо с резко выделяющимися скулами, угольно-чёрными ресницами, затемнявшими и без того глубоко посаженные наглые глаза, и хищным носом, напоминавший орлиный.

Мы сейчас похожи на стрелков с Дикого Запада или на влюблённых, разлучённых решёткой. Но меня не настроить на романтический лад.

Словно птичка–мозгоклюйка в голове долбится одна навязчивая мысль: «Уезжай и не возвращайся. Пусть снег прекратится и тебе будет легко доехать до имения».

То ли я мои мысли были услышаны, толи лорду надоело сидеть и глазеть на меня, только Макинтайр разворачивает жеребца и направляет его прочь от замка. Снег, как по заказу, прекращается, облегчая ему дорогу к дому.

– Лорда в замок без моего приказа не пускать, – насколько могу грозно произношу я. – Всё ясно?

Стражники кивают. Я с любопытством разглядываю огромный мрачно–прекрасный замок со следами былого величия.

Так, кажется, вот эти массивные деревянные двери, каменные ступени и крыльцо и есть вход в замок. Через него никто из слуг не ходит. Во дворе кипит жизнь, но вот хозяйский вход она не затрагивает. Я плетусь в замок. Очень устала, но надо проследить, как устроили милорда Райтона Арганте.

В дверях меня с ног чуть не сшибает Молли.

– Простите, миледи, а я за вами, – тяжело дыша произносит служанка. – Милорду стало хуже, и доктор послал за вами.

Я быстрым шагом иду за ней. Бежать Молли не может, а я не знаю, куда идти. Вот только зачем я так срочно понадобилась доктору? Я не скорая помощь. Чем может помочь молодая женщина, далёкая от медицины дипломированному специалисту?

Комната, в которую Молли определила милорда, находится на первом этаже и довольно большая. Я мельком оглядываюсь, по стенам расположены стеллажи с книгами. Райтон лежит на диванчике, который ему мал.

Доктор склонился над ним, прикладывая на мокрый от пота лоб смоченную в укусе тряпицу. Милорда лихорадит, чтобы понять это, не нужно получать диплом медика.

– Леди Макхью, ваш гость очень слаб, – поднимает усталые глаза на меня доктор. Я замечаю тёмные круги усталости под полными тревоги глазами. – Все доступные мне средства пока бессильны. Вы должны мне помочь.

Я озадаченно пожимаю плечами, не понимая, о чём он говорит. Что ещё за тайну получила я в наследство от Катрионы Макхью?

– Чем же доктор? – озадаченно спрашиваю я. – Мне бы самой ваша помощь не помешала.

– Говорят, что у вас есть магический дар, – произносит доктор с надеждой, глядя на меня. – Помогите раненому, иначе он до утра не доживёт.

Глава 8

Магический дар? Этого мне ещё не хватало. Я в полной растерянности. Столько событий в один день.

Как же много я ещё не знаю о Катрионе Макхью. Малейший промах может привести к непоправимым последствиям. Я затравленно оглядываюсь. Хоть бы кто помог, но кроме Молли неоткуда ждать спасения.

Встречаюсь со смущённым взглядом с доктора. Почему он отводит взгляд? Из роя мыслей приобретает конкретные очертания только одна – он пользуется слухами, но наверняка не знает, есть у меня магия или нет.

Я выдыхаю с облегчением. Догадываться не равно знать, а значит, с его стороны не следует опасаться разоблачения.

– Очень слабый дар. Такой, что можно считать, что почти нет, – поспешно отвечает за меня Молли, чем ставит меня в тупик. Значит, дар всё-таки есть. – Хозяйка не пользовалась никогда им.

Молли выглядит взволнованной, и её беспокойство передаётся и мне.

– Вы лучше бы осмотрели голову леди Катрионы, – говорит она доктору. – Хозяйка ушиблась головой и потеряла сознание. Я нашла её бездыханное тело и еле привела в чувство.

– Вы позволите, леди Макхью? – задаёт он риторический вопрос, притрагиваясь к моей голове. Ловкими пальцами он ощупывает голову, обнаружив шишку размером с перепелиное яйцо.

Прикладывает примочку. Похоже, у доктора на все болезни один рецепт – примочки. Надеюсь, что он хотя бы роды не лечит примочками. Теперь понятно, зачем ему нужен магический дар Катрионы. У самого нет ни дара, ни призвания лечить людей.

У леди Макхью, тело которой я вероломно захватила, хоть слабый дар, но всё же есть. Вот только не пойму, радоваться мне или огорчаться. В прошлой жизни я даже «Битву экстрасенсов» никогда не смотрела. Я отношусь к той категории людей, которые хранят веру в бога где-то глубоко в душе, но и от всяческой чертовщины предпочитают держаться подальше. А магия разве не от лукавого? Если доктор свободно говорит о магии, то, возможно, она здесь не запрещена. А вдруг и той религии, в уважении к которой я выросла, здесь тоже нет.

А может быть, я попала в сказку? Где ещё есть замки, телеги и вера в драконов? Это бы решило множество моих вопросов.

Голова идёт кругом. Шишка на голове, которую я окрестила перепелиным яйцом, начинает пульсировать жуткой болью. Я впервые с момента переноса в этот мир ощутила боль в голове.

Возможно, у меня сотрясение, а я ещё придумала решать философские вопросы. Вот только любопытство показывает свой лисий носик. Узнать бы ещё, какая магия мне доступна.

– Молли, что, правда, я владею магией? – спрашиваю я шёпотом у служанки, она лишь кивает в ответ.

Я, повинуясь бессознательному импульсу, решительно направляюсь к красавчику милорду. Безумству храбрых поём мы песню, и я храбрая до отчаяния.

– Леди Катриона, вы что творите? – взрывается негодованием Молли, её кудряшки, выбившиеся из-под чепчика, подрагивают в такт словам. – Доктор, это всё ваши бредни. У клана Макхью осталась только миледи, а вы и её хотите погубить.

Её аж трясёт, как она взвинчена. Полная грудь вздымается под лёгкой пелеринкой. Шумное дыхание и сквозняки развевают лёгкую накидку, оставляя на обозрение выдающиеся достоинства её фигуры. Доктор шумно сглатывает.

– Вы слышите меня? – Молли повышает голос на доктора, уперев руки в бока. Её глаза метают молнии, а доктор не отрывает от неё взгляда. – Доктор?

– А? Что? – приходит он в себя, отрываясь от разглядывания прелестей служанки.

– Я повторяю, что я не дам убить хозяйку магией, – грозно говорит она.

– Но милорд тогда, вероятнее всего, умрёт, – беспомощный перед напором Молли, говорит доктор.

– Если выбирать, то пусть лучше умрёт незнакомец, чем леди Катриона, – резко отвечает Молли. Она непреклонна в своём желании сохранить для клана госпожу.

Судя по её реакции, знает она о магии хозяйки гораздо больше, чем говорит доктору.

– Тогда я снимаю с себя всякую ответственность, – поднимаясь произносит доктор с негодованием. – Я удаляюсь. Если милорду станет хуже, посылайте за мной.

Для него важнее всего жизнь пациента. А я не его пациент, а значит, либо помогаю, либо не представляю для него интереса.

– Господин Вейн, – повторяю я за Молли его фамилию, – вам нет нужды уезжать. Я распоряжусь, чтобы вам выделили лучшую гостевую комнату.

Он важно кивает и выходит вслед за Молли.

Я же обтираю лицо, шею, грудь милорда оставленным доктором раствором. Райтон не реагирует. Я, испугавшись, что он покинул этот мир, прикладываю ушко к его груди. Еле-еле улавливаю стук его сердца, которое бьётся с частотой на счёт три.

Я словно прилипаю к нему. Хочу подняться, но какая-то неведомая мне сила удерживает меня на милорде. Не могу сказать, что мне это неприятно, но всё же хотелось бы обниматься не с бесчувственным больным, а с живым милордом Арганте.

От него начинает исходить тепло. Меня словно вместе с ним погружают в кокон. Исчезает комната, затем замок и весь мир. Я кружусь в его объятиях где-то в невесомости. Лёгкость, с которой начиналось наше погружение, уходит, и на тело наваливается свинцовая тяжесть. Я уже не могу парить, я падаю в темноту. Ещё немного, и разобьюсь о скалы Драконьего перевала.

Милорда нигде нет. На каком кругу кружения нас разлучили?

Меня принимает в свои сладкие объятия тьма. Нет ничего ни горя, ни разочарования. Только покой и тишина. Я не чувствую тела, не ощущаю ударов сердца, не слышу желаний души. Я растворилась во тьме и мне так хорошо, что я не хочу возвращаться.

Глава 9

– Леди Катриона, очнитесь, – слышу я откуда-то издалека испуганный голос Молли. Всё-таки она, несмотря на свой молодой возраст, поведением напоминает «мамочку». Носится со мной, как курица с яйцом, квохчет, заботится. Что ни говори, но для человека, который отродясь не видел никакой заботы, Молли – дар богов.

– Это вы виноваты, доктор, со своей просьбой, – причитает она, легонько похлопывая меня по щекам. – У хозяйки отзывчивое сердце и она всё-таки начала лечить этого пришлого, не заботясь о своём клане.

Да, как я могу заботиться о клане, мысленно возражаю ей я, когда никого из них не знаю. Милорд сейчас кажется более родным, чем непонятный клан.

– Глупости болтаешь, – огрызается доктор, и я ощущаю влажную тряпочку на лбу, перемещающуюся на глаза, подбородок. Доктор Вейн верен себе и примочкам в качестве универсального лекарства. – Ты же видела, что их окружило, словно кокон, серебристое сияние. И ни дотронуться до них, ни окрикнуть. Поверь мне, Молли, лечебная магия не такая.

– Тогда что это? – не отстаёт Молли и в её голосе слышится неподдельная забота о моём благополучии.

Чтобы прекратить бессмысленное препирательство, а Молли сможет довести доктора до белого каления, я в ней не сомневаюсь, пытаюсь встать, но кроме стона, у меня ничего не выходит.

– Ваше счастье, доктор, что она очнулась, – нешуточно угрожает Молли, – оставить клан без предводителя – это…

Она от возмущения никак не может подобрать нужные слова. Меня же волнует золотистый кокон, который оплёл нас с Райтоном. Что за колдовские штучки? А вдруг он нас соединил навеки, а я не в курсе.

Пора выходить из забытья и пытать доктора вопросами, но доктор меняет мои планы неожиданным выпадом:

– Молли, опять говоришь глупость, миледи никогда не стать во главе клана Макхью.

– Это ещё почему? – грозно наступает на него Молли, а я смотрю на их противостояние сквозь ресницы. Оказывается, когда ты лежишь, прекрасный обзор.

– Она женщина, – говорит он таким тоном, словно выплёвывает какую-то гадость, по недоразумению попавшую в рот.

– Леди Катриона вдова главы клана Макхью, – с гордостью произносит, будто это она леди Катриона, а не я. – В клане нет ни одного подходящего мужчины, чтобы возглавить нас.

– Это не аргумент, – отмахивается доктор Вейн.

– Да неужели? Вспомните-ка королеву Гвендолин, которая стала во главе страны, – наседает со своей правотой Молли, – а она, между прочим, даже не вдова была.

– У королевы была другая ситуация, – упрямится доктор, – либо монастырь, либо мятеж. И, строго говоря, она была регентом при несовершеннолетнем короле Кейноре.

Я не хочу больше слушать экскурс в историю государства, меня больше волнует моя история с магией. Приходит пора «воскреснуть», и я издаю страдальческий стон.

Ко мне тут же бросается Молли, бормоча нелестные слова в адрес доктора Вейна.

– Что со мной? – говорю вроде бы нормально, но из горла выходит какой-то прокуренный сиплый голос.

Усталость неимоверная. Я не могу даже руку поднять. С огромным трудом поднимаю веки.

– Вы истощили свой магический резерв, – обыденно, словно о том, что я порвала платье, произносит доктор.

– Мне снилось странное, – выдавливаю я из себя.

– Скорее всего, это был не сон, а действие магии, – успокаивает меня доктор, но от такого объяснения легче ни черта не становится.

Вот, значит, как. Всё же магия. А я так надеялась, что просто потеряла сознание из-за шишки на голове.

Тогда вопрос к Молли, а такой ли слабый дар был у Катрионы? Я далека от всего магического, но даже я понимаю, что тут сильное магическое воздействие.

– Я думаю, что милорд тоже имеет магический дар и, соединившись, ваши магии, дали вот такой результат, – рассуждает вслух доктор Вейн.

– Раздери меня горгулья, вы правы, доктор, – впервые с того момента, как я увидела милорда в замке, он заговорил. – У меня, естественно, тоже есть магия, и я даже умею ею пользоваться.

Голос у него уже достаточно бодренький в отличие от меня. Высосал, вампирёныш, мою магию, и стало лучше.

– Раз шутите, значит, выздоравливаете, – ободряет его доктор.

Только мне кажется, что он не нуждается в ободрении. Райтон такой самодостаточный, что даже оторопь берёт.

– Какая у вас магия? – сиплю я, как хронический курильщик, а Молли подаёт мне кубок с каким-то питьём. Я делаю глоток и наслаждаюсь. Он похож на горячий глинтвейн со специями. Как же хорошо и мне, и горлу.

– Очень древняя магия, – спокойно говорит он, как о чём-то само собой разумеющемся, – такой уже нет в вашем мире.

Стоп, что значит «в вашем»? А его какой тогда? Что за оговорка такая странная? Прав был сосед, видимо, непростой гость у нас. Но будь я проклята, если позволю Мэтью Макинтайру украсть моё приключение.

Я, может, всю жизнь мечтала оказаться в центре загадочных событий и раскрыть какую-нибудь тайну. Моё время пришло, тайна прямо у меня под носом.

– Что значит – в вашем мире? – кое-как выдавливаю я из себя вопрос, иначе потом открестится от своих же слов.

Недаром мне говорил начальник, что я, как прокурор, сразу «за язык хватаю» и начинаю разматывать.

– То и значит, я плохо говорю и понимаю ваш язык, – как я и предполагала, милорд уже забирает свои слова обратно, придумывая нелепые отмазки, – наверное, напутал, я из другой страны.

– Для человека, который впервые в Лорингии, вы слишком хорошо говорите на нашем языке, – отвечает ему доктор, полностью поддерживая меня в подозрениях.

Глава 10

Райтон Аргенте остаётся невозмутимым, будто это и не его поймали за язык на несостыковках. Восхищаюсь его стойкостью.

– У меня врождённые способности к языкам, – говорит он как ни в чём не бывало, – очень лестно, что уроженцы Лорингии не заметили, что я не местный.

Доктор не спускает с него настороженного взгляда, да и я уверена, что он лжёт. Ещё и какая-то древняя магия у него. Вот что-то подсказывает мне, что докопаться до истины будет нелегко.

Внезапно меня скручивает такая боль, что я боюсь даже дышать. Словно кто-то режет изнутри ножом. Ковыряет дырочки в спине. Больше не могу сдерживаться, издаю сдержанный стон.

Доктор кидается меня осматривать, но где бы он ни прикасался больно. Адски больно.

– У вас, наверное, палец сломан, доктор, – пытаюсь шутить я и снова скрючиваюсь от боли.

Доктор Вейн не понимает современного юмора. Он молча качает головой.

Изнутри поднимается тошнота, режет в правом боку. Пытаюсь перевернуться, но боль мигрирует за мной в живот.

Да, что это такое? Я сдерживаю рвоту. К счастью, Райтон понимает, что мне нужно:

– Срочно принесите хозяйке таз, её тошнит.

Молли кидается выполнять приказание, а доктор подозрительно смотрит на раненого.

– Я смотрю, вам уже лучше? – спрашивает он.

– Да, намного лучше, но всё же присутствует сильная слабость, – говорит он, – я вряд ли смогу встать на ноги в ближайшую неделю.

Я плохо слышу их голоса. Боль добирается и головы. Я перестаю соображать, что же всё-таки творится вокруг. Тело ломает, костей будто нет, а вместо них вата. Пытаюсь подняться, чтобы сесть, как «удары кинжалов» вонзаются в живот и опоясывают нижнюю часть тела.

Не в силах совладать с болью, падаю обратно на диван. Сворачиваюсь в позе эмбриона, вроде не так больно.

Слышу, как хлопает дверь и обеспокоенный голос Молли:

– Да, что за напасть такая, хозяйка всегда была здоровенькой, а тут как её скрутило.

Тошнота выворачивает мои внутренности, к счастью, Молли успевает подставить таз, и меня выворачивает наизнанку.

Горло саднит, глаза болят. Мне легче сказать, где не болит, чем где болит. Потому что не болят у меня только зубы.

Тело сотрясает, словно в лихорадке. Мне то невыносимо жарко, то зубы стучат от холода.

– Доктор, скажите, что с ней, – плача спрашивает Молли.

– Я не знаю, – виноватым голосом говорит доктор.

Молли всхлипывает, громко некрасиво рыдая. Как же я благодарна за эти слёзы сострадания. Но сказать ничего не могу, язык не слушается.

– Она выживет? – страдальческим тоном спрашивает Молли.

– Ничего не могу сказать. Я не знаю, что с ней, – всё так же виновато говорит доктор.

Какое-то время в комнате стоит благословенная тишина, пока я не разрываю её новым приступом рвоты. Я ни о чём не могу думать, кроме боли. Мне плевать, что красавчик видит меня такой беспомощно отвратительной. То, что со мной происходит, сейчас наверняка вызывает у него отторжение.

– Это всё из-за него, – наконец-то найдя корень моих бед, Молли обретает уверенность. – Из-за найденного красавчика. Я же предупреждала госпожу, что если мы не знаем о нём, то тащить его к себе опасно.

– Молли…– хочет ответить ей Райтон, но она не даёт ему даже слова вставить.

– Не затыкайте мне рот, это вы во всём виноваты. Нужно было отдать вас лорду Макинтайру, и тогда хозяйка была бы жива, – кричит Молли на бедного мужчину. Хоть бы драться не кинулась.

– Она не умирает, ты просто боишься за хозяйку, – успокаивающе произносит Райтон. В его голосе столько тепла, а меня скручивает очередной спазм боли.

Может, Катриона Макхью отравилась? Например, съела что-то несвежее утром, а я теперь за неё отдуваюсь.

– Он прав, Молли, – присоединяется к утешениям доктор Вейн. – Твоя хозяйка сильная, она выживет.

– Сильная? – взвивается Молли. – Да, что вы знаете о ней? Леди Катриона родилась слабой телом и духом, но зато с сильным магическим даром, который буквально сжирал её изнутри.

Какие подробности о жизни моего тела. Я бы позадавала вопросы, если могла. Сейчас же я могу только наслаждаться разными вариантами боли.

– И как твоей хозяйке удалось выжить? – слышу я сквозь вязкий туман голос Райтона.

– Непросто, – резко отвечает Молли, – её родителям пришлось искать того, кто смог бы запечатать дар. Всю свою жизнь она жила без магии и прожила бы без неё, проклятой, если бы не вы.

Подозреваю, что служанка, которая так добра к своей госпоже, ткнула пальцем в Райтона. Она бы и приложила его чем-то потяжелее, но вот только не может поднять руку на того, кто выше её по рождению.

– Вы заставили разорвать то, что удерживало её магию, и теперь моя хозяйка умирает. Магия сжирает её, – искренне сожалея обо мне, плачет Молли.

– Нет, Молли, – утешает её Райтон, – леди Катриона не умрёт.

– Замолчите, – кричит она, – вы убийца. На свою беду, она нашла вас на Драконьем перевале.

– Я никого не убивал, поверь мне, Молли. Если ты помнишь, я не мог даже руки поднять, – оправдывается перед служанкой Райтор. – То, что произошло – магия высшего уровня, затрагивающая только нас двоих. Но, чтобы до конца я мог понять, как же она сработала, мне нужно знать, кто наложил на неё заклятие, сдерживающее магию.

– Я вам ничего не скажу, – «закусила удила» Молли. – Докажите сначала, что магия, которую вы вызвали, не убьёт хозяйку.

– Да, милорд, расскажите, какое действие магии леди Катрионы вы активировали, раз она произвела такой убийственный эффект, – поддерживает служанку доктор.

Глава 11

Мне так плохо, что, если честно, уже плевать, что у него за магия. Самое важное я уже услышала, я буду жить. Правда, в каком состоянии, этого никто не уточнил. Если я останусь прикованной к постели, это же тоже жизнь.

Боже, какие мрачные мысли, пошли мне кого-нибудь, кто способен смягчить мою боль.

С одного из шкафов спрыгивает на пол огромный чёрный кот. Мне удаётся сфокусировать на нём зрение, тогда как остальные остаются для меня размытыми фигурами. Зелёные глаза кошака светятся, как фотолюминесцентная краска. Каков красавец, глаз не оторвать.

Кот запрыгивает ко мне, устраиваясь под бочок. Как же хорошо. Я расслабляюсь, убаюканная его урчанием и теплом.

Откуда-то издалека раздаётся голос милорда, убеждающего Молли и доктора рассказать ему, кто запечатал мою магию:

– Я не могу рассказать вам подробности, это касается только нас двоих. Если ты, Молли, расскажешь, что знаешь о магии хозяйки, то я, возможно, сумею ей помочь.

Кот, утробно урча поудобнее устраивается у меня на животе, как раз там, где самая сильная боль.

Не слушаю препирательств этих троих, одно отмечаю, что милорду явно лучше, раз он так рьяно спорит.

– Этот тип явно продавит простушку Молли и недалёкого доктора и выведает у них всё, – вдруг слышу я ласковый мурчащий голос, идущий с моего живота.

Но я же не чревовещатель, это я точно знаю. Тогда кто это говорит? Я начинаю испытывать лёгкое беспокойство оттого, что не могу осмотреть всю комнату. Вдруг Молли была права, и я притащила в замок разбойника.

– В чём Молли и была права, так это в том, что не надо было идти на Драконий перевал, – слышу я тот же самый голос.

Неужели я схожу с ума? Открывшаяся магия убивает меня и начала с повреждения рассудка.

– Хм, – издаёт звук кот.

Я пристально смотрю на него и могу поклясться, что встречаюсь с вполне осмысленным взглядом изумрудных глаз. Божечки мои, мне сбежать, да некуда.

– Судя по твоей возне Катриона, ты наконец-то смогла меня услышать, не прошло и двадцати лет, – упрекает меня ласковый голос. И как у него получается совместить несовместимое?

– Ты кто? – шепчу я, чтобы не сочли за сумасшедшую.

– Кот и твой фамильяр, правда об этом даже ты сама до этого момента не догадывалась, – кот зевает, показывая острые зубы и розовый язычок.

Кажется, я точно сошла с ума. Как здесь относятся к ненормальным? Разговаривать с котом, до чего ты Катерина докатилась.

– Я бы подтвердил, что у тебя проблемы с головой, это надо же собственное имя изуродовать, – ругает меня кот, гневно сверкая глазами.

Замолкаю, а то это усатое чудовище читает мои мысли. Мало ли до чего докопаться может.

– Так вот, в чём секрет, – наконец-то выдаёт кошак, – ты не Катриона.

Что мне сказать коту, который всё и так уже знает? Я просто киваю, соглашаясь.

– Тогда понятно, почему распечаталась магия и откуда этот красавчик, –мурлычет кот.

– Молли, откуда здесь появился кот? – раздражённо спрашивает милорд.

– Это Друид, любимый кот хозяйки, – с достоинством отвечает Молли, по всей видимости, она так и не выдала секрет того, кто запечатал мою магию.

– Сложно выдать то, чего не знаешь, – нравоучительно заявляет кот, – Молли всего-то лет на пять старше тебя, откуда ей знать про то, кто запечатал твою магию через год после рождения?

– Может, услышала от кого-то, или её родители знали и ей передали, – мысленно говорю я коту.

– Ну да, по наследству, и завещали передавать столь ценное знание из поколения в поколение, – глумится надо мной кот. – Ты же вроде не такая глупышка, как Катриона, а то я уже начинаю сомневаться.

Первым порывом было показать наглому коту язык, но вовремя остановилась. Наверняка за мной наблюдают. За время нашей болтовни мне стало намного лучше, только слабость ещё осталась.

– Ну, кто-то же должен знать об этом? – волнуясь, спрашиваю я Друида. – У тебя прикольное прозвище.

Кот выпускает когти прямо мне в руку. Не подрал, но отметины оставил. Обидчивый какой попался.

– Меня зовут Друидом, потому что когда-то давно я был фамильяром друида, твоего предка, между прочим, – шипит кот. – Я живу дольше, чем этот замок, а ты мне «прикольное» прозвище. Я требую к себе уважения, у меня не прозвище, а имя.

– Ладно, ладно, – примирительно говорю я, – ошиблась чуток. А вообще «прикольное» – это значит очень красивое.

Я скрещиваю пальцы, чтобы он не прочитал мои мысли. Шумом у меня идёт обдумывание мотивов соседа и милорда. Кот расплывается в довольной улыбке. Значит, сработала методика, которую я прочитала в одной книге. Чтобы твои мысли не смогли прочитать, нужно «громко» думать о посторонних вещах. Я репетировала, когда делать было нечего, и вот получилось.

– Радоваться «громко» тому, о чём думала «тихо» верх идиотизма, не находишь? – спрашивает кот.

– С чего бы? Нельзя радоваться тому, что ты меня простил и не попытаешься придушить меня во сне? – также нагло осведомляюсь я у своего волосатого диктатора.

Друид меряет меня высокомерным взглядом, показывая, что он выше всего этого.

Мне, как всегда, подфартило. Если мужа нет и некому тиранить, так кот попался абьюзер. Умный, но тиран.

– Если мы всё же помирились, то возвращаюсь к своему вопросу: кто может знать о том, кто запечатал мою магию?

Глава 12. Кот Друид отвечает на вопросы

– О том, кто запечатал магию и при каких обстоятельствах, знаю только я и Верховный магистр Ордена Дракона, – отвечаю я своей дотошной хозяйке.

Она лежит на диванчике, а я примостился у неё на груди, снимая все симптомы чужеродной магии. К сожалению, очистить её не смогу. Я всё же фамильяр, а не маг, и магия у меня своя, фамильярская.

– Как найти этот Орден? – настырно допытывает меня хозяйка.

– Вот чего не знаю, того не знаю, – мурлычу я, – когда ты понадобишься, они сами тебя найдут.

Перебираюсь ей под другой бочок, ещё немного, и лечение можно считать законченным. Она сможет дойти до своей комнаты и поспать, чтобы восстановить силы.

– Мне страшно, Друидик, – сознание хозяйки «мечется» от страха.

– Я расскажу, как всё тогда было, хочешь?

Она лишь кивает в ответ.

– Ты родилась перед самым Йолем, когда метель замела все подходы к замку Макгрегоров. Роды принимали не доктор с акушеркой, а твоя старая прабабка, фамильяром, которой я и был тогда.

Чувствую, как удивление проникает в каждую клеточку хозяйки и если бы я не «закрыл» ей глаза, то они выдали бы её.

– Приняв тебя, твоя прабабка Катриона была разочарована. Ты родилась очень слабой, а ей просто необходимо было передать свой дар.

Хозяйка издаёт, то ли стон, то ли всхлип.

– Ты, Катриона Макхью, происходишь из древних родов друидов и колдунов. Вот так причудливо переплелись в тебе способности, – я урчу от удовольствия. – Тебе достался сильнейший колдовской дар прабабки, и я в наследство.

– Так что мне теперь делать со своим открывшимся даром? – чуть не плача, спрашивает меня хозяйка.

– Учиться, – удивляюсь я её непонятливости, – читать книги, слушать мои советы. Ты справишься! Ты сильна телом и духом, Катриона.

– Я не твоя хозяйка…– снова заводит свою шарманку хозяйка.

– Я знаю, моя хозяйка никогда бы не смогла распечатать свой дар, – немного раздражённо успокаиваю я её. – Но, видимо, ты как-то тоже состоишь в родстве с ней, раз именно твоя душа смогла вселиться в тело Катрионы и раскрыть магические способности.

Прежняя Катриона не доставляла мне никаких хлопот. Тихая, скромная, затюканная девочка выросла в такую же женщину.

После того, как оказалось, что она не в состоянии владеть родовой магией родители потеряли к девочке интерес. Признаюсь, что и мне было с ней муторно, но я привязан к владелице дара.

Родителей же раздражало, что она смогла принять дар прабабки, но воспользоваться им не сможет. План родить ещё одного ребёнка, чтобы он стал наследником родовой магии, с треском провалился. Дар сжигал первую дочь вождя клана Макгрегоров. Мать Катрионы просто не успела бы снова забеременеть и выносить ребёнка. Оставалось только искать тех, кто сможет помочь.

– Как ты допустил, чтобы магию твоей хозяйки запечатали? – выпытывает она у меня.

– Фамильяр привязан к хозяину, – объясняю я этой пока ещё неумёхе. – Если хозяин умирает, не успев передать свой дар, то с ним погибает и фамильяр. Как думаешь, я хочу умереть?

Она мотает головой. Щёчки уже порозовели, кожа приобрела нормальный цвет, а не мертвенно-бледный, как у жертвы вампира.

– Вот именно, что я тоже хочу жить, – разъясняю я ей элементарные вещи. Что ж учёба начинается. – Поэтому, когда в замок заявились трое из Ордена Дракона, я просто ликовал. Моей хозяйке оставалось жить ещё самое большее месяц. Она уже на Имболк могла отойти к праотцам.

Как вспомню тех людей, так шерсть дыбом становится. До того дня я ничего не знал об этом Ордене, и после узнал немного.

Великому магистру, который проводил церемонию, на вид было около восьмидесяти лет. Вот только осанка у него была прямая, как тридцатилетнего. Движения быстрые и ловкие. Голос у него был жёсткий, не терпящий возражений, но и негромкий: и так все прекрасно его слышали.

Остальные два магистра Ордена на вид были младше его, лет по пятьдесят, но вот по манере держаться ничем не уступали молодым.

Несмотря на возраст, они держались прямо, а все движения были как у тридцатилетних – ни грамма намёка на старость!

Что и как они делали, никто не знает, Великий магистр выставил за дверь даже кота, безошибочно разгадав мою сущность.

– Зачем они пришли и как узнали обо мне?

Цепкий ум у моей новой хозяйки, вгрызается в самую суть и ничего не нужно объяснять дважды. Всё на лету схватывает. Прежняя Катриона была тугодумкой, учёба давалась ей тяжело. Сколько страданий принесли ей домашние учителя, требования которых она с трудом постигала.

– Не знаю, зачем, – честно признаюсь я, не боясь уронить авторитет, – Вот только, кажется мне, скоро мы узнаем, зачем им была нужна Катриона Макгрегор с её хилым телом и сильным даром.

– Значит, ты тоже не веришь, что ими двигали только добрые побуждения, – как-то криво улыбается хозяйка.

– Не верю, – говорю я. – Орден, о котором ничего не известно даже роду с колдовской силой, вдруг приходит на помощь, ничего не прося взамен. Подозрительно. Очень подозрительно.

– А родители Катрионы это понимали? – спрашивает меня хозяйка.

– Конечно, – отвечаю я. – Вот только деваться им было некуда. Либо соглашаться, либо потерять дочь и родовой дар.

– Да, за бескорыстную помощь сильных мира сего платить приходится по ростовщическим ценам.