Боксер 7: Назад в СССР бесплатное чтение

Глава 1

– Вот это ни фига себе!

– Нет, ты слышал?!

– Ага! Представляешь, мы все! На самолете!

Такого возбужденного гомона в динамовских коридорах я не слышал уже давно, а в этой жизни – пожалуй, что и никогда. Хотя, казалось бы, ничего такого уж неожиданного и не произошло. Мы давно уже вернулись из Свердловска, уже прошли положенные дни отдыха, во время которых мы восстанавливались как могли, и многие уже успели даже соскучиться по тренировкам… И все мы прекрасно знали, что следующий этап – это чемпионат Европы. Правда, было понятно, что туда отправятся не все, и это понимание немного отравляло предвкушение события. Но меня это как раз не касалось: я-то ведь знал, что поеду.

И вот, наконец, Григорий Семенович собрал нас в зале для тренировок. Вроде бы обычное дело – сколько таких сборов у нас прошло хотя бы за последние полгода? Но в этот раз с самых первых минут нас не покидало ощущение, что тренер приготовил нам какой-то сюрприз. А его хитро улыбающееся лицо только подогревало интригу. Я отнес это на счет его особенного волнения, все-таки чемпионат Европы случается не каждый день, особенно после того, как твои воспитанники прекрасно показались на чемпионате Союза. Однако чуть позже оказалось, что сюрприз действительно был.

– Слушай, Мих, – ткнул меня в бок Сеня. – Что-то наш Семеныч сегодня какой-то странный.

– Чего в нем странного-то? – не понял я. – Третья рука вроде не выросла.

– Да нет, я не об этом, – отмахнулся Сеня. – Ну ты посмотри – он как-то улыбается, все как будто что-то скрывает…

– Сень, ты сегодня не выспался, что ли? – рассмеялся я. – Или наоборот – продрых вдвое больше, чем надо? Ну улыбается человек, рад нас всех видеть, и что?

– Ой, не знаю, ой, не знаю… – задергался Сеня. – Что-то все-таки с ним не так, как обычно…

– Ну ладно, – примирительно сказал я, – чего попусту гадать-то? В конце концов, сейчас все соберутся, и он нам все расскажет.

И Григорий Семенович действительно рассказал.

– Ну что, орлы, – привычно начал он, расхаживая взад и вперед с заложенными за спину руками. – Надеюсь, что ваше восстановление прошло самым прекрасным образом, и вы снова готовы к дальнейшему труду и обороне. Готовы?

– Готовы, – нерешительно отозвался Шпала.

– Всегда готовы! – бодро гаркнул Лева.

– Ну вот и славно, – довольно улыбнулся Григорий Семенович. – У меня для вас есть такая новость, в которую, наверное, кому-то будет даже сложно поверить, но вы уж постарайтесь.

– Я же тебе говорил, – Сеня снова ткнул меня локтем в бок. – Семеныч что-то задумал!

– Да тише ты, – цыкнул я на него. – Давай не будем комментировать, как трансляцию футбола, а то прослушаем, что он нам сказать хочет.

– Значит, на днях, пока вы отдыхали и приходили в себя, я провел совещание с руководством «Динамо» насчет европейского чемпионата.

– Договорились, что «Динамо» там всех победит? – выдал Колян.

– Ну почему же сразу все «Динамо»? Только ты один, причем во всех весовых и возрастных категориях! – парировал Григорий Семенович, и стены зала наполнились общим хохотом. Тренер подождал, пока он утихнет, и продолжил: – Если бы такие вопросы у нас решались кулуарно, то мы и в Свердловске бы… кгхм… выступили по-другому… Ну так вот! Я договорился с руководством, что мы с вами совместим приятное с полезным. И в Германии, где будет проходить чемпионат Европы, состоятся также и тренировочные сборы для всех Динамовцев!

Григорий Семенович замолчал и торжествующе поглядел на нас. Видимо, ожидая бурной реакции. Но, к его удивлению, ответом ему было растерянное молчание, которое, на самом деле, объяснялось проще некуда. Фраза вроде «А съездим-ка мы с тобой в Германию» для советского подростка звучала примерно как шифровка с другой планеты. Хотя в контакт с инопланетянами, наверное, тогдашние ребята поверили бы куда быстрее…

– Объясняю, – не выдержал Григорий Семенович, поняв, что к таким новостям его подопечные оказались не готовы. – Я убедил их, что мы должны оставаться единым коллективом. Ну не дело это, когда одни выступают и ездят, а другие пыхтят все в том же зале без всякой конкретной цели! Я, знаете ли, все-таки выступаю за то, чтобы мы были сплоченной командой, которая переживает все события сообща. Поэтому мы поедем в ГДР все вместе!

– Да ладно? – вырвалось у Сени, и он тут же осекся: – Ой. Извините… Я хотел сказать – правда?

– Правда, правда, – усмехнулся Григорий Семенович. – Думаю, что вам будет полезно посмотреть, как работают ваши сверстники из других стран, понаблюдать другие школы боя, поучиться чему-то, что-то перенять… Да и тренировки наверняка там будут проходить как-то… – тренер пошевелил пальцами в воздухе, подбирая подходящее слово, – вдохновеннее, что ли?

– А это сколько же нам туда ехать-то? – раздался зычный голос Коляна. – Германия – это ведь далеко. Небось все себе отлежим, пока туда доберемся! Потом разминаться придется месяц!

– Ну, не так уж и долго, – Григорий Семенович улыбнулся еще шире, – особенно если учесть, что руководство организовало нам не переезд, а перелет.

– Как перелет? – переспросил Лёва.

– Ну так, – развел руками Григорий Семёнович. – Полетим мы туда. На самолёте. Потому что поездом действительно слишком долго и муторно, Колян прав – ещё отлежите себе все, забудете, как руками работать.

Вот тут-то и начался этот неуправляемый гвалт, который сотряс наш тренировочный зал не хуже фанатских воплей при победе их кумира. Восторженные выкрики, хлопанья друг друга по плечам – со стороны можно было подумать, что наша команда одержала победу на международном соревновании. Еще до конца не веря в происходящее, динамовцы тут же принялись бешено фантазировать на тему предстоящей поездки.

– А интересно, мы Ростов увидим, когда лететь будем? – возбужденно вопил Сеня, никогда в жизни не летавший на самолетах. – А я дом свой смогу сверху разглядеть?

– Облака ты сможешь разглядеть, – насмешливо отвечал ему Лева, – и то – это максимум.

– Хм. А как же… – задумался о чем-то Сеня, но мысль в его голове тут же сменилась другой: – Так это значит что: мы вот прямо здесь сядем, а выгрузимся уже в ГДР?

– Ну да, а потом наоборот, – захохотал Колян. – Слышь, Левчик, надо нам места поближе ко входу попросить!

– Это еще зачем? – переспросил Лева.

– Ну как зачем? – продолжал веселиться Колян. – Там эта, как ее… ну, короче, комната, откуда стюардессы выходят! Там знаешь какие девки стюардессами работают – умереть не встать!

– А-а, это да, – плотоядно заулыбался Лева. – Надо будет провентилировать этот вопрос!

Такая буря эмоций была легко объяснима. В отличие от меня, который за прошлую жизнь и наездился, и налетался столько, что мог бы поспорить разве что с профессиональными путешественниками, почти все юные динамовцы видели самолеты только в кино и на картинках. А уж тем более если речь шла о поездке за границу, куда большинству советских людей не выпадал шанс попасть ни разу за всю свою жизнь. Даже у солидных взрослых людей, сделавших карьеру в своей профессии и вообще всячески состоявшихся в жизни, представления о заграничных странах зачастую не выходили дальше газетных статей и изредка демонстрировавшихся по телевизору роликов иностранных певцов. А тут – простые подростки всем кагалом едут на несколько дней, да не куда-нибудь, а в ГДР!

Конечно, за последнее время это был уже не первый повод для радости. Буквально на днях мы праздновали «выпуск» Дениса Бабушкина из нашей возрастной группы. Честно говоря, многие (да и я в том числе) опасались, что по такому исключительному случаю Денис даст слабину и снова нарушит режим. Но нет: никаких «запрещенных» напитков на празднике не было, за чем зорко следили тренеры. Да и сам Денис, казалось, не допускал никаких поползновений в эту сторону. Хотя как раз у него-то праздник был двойным: помимо перехода в другую возрастную категорию, ему все-таки удалось поступить в институт физкультуры и спорта по протекции Григория Семеновича. Его высокопоставленные недоброжелатели то ли оказались не такими расторопными, то ли попросту решили махнуть на него рукой и не заниматься этой мелочной возней, но Бабушкин с успехом избежал перевода в другое общество. Таким образом, он, хотя и переходил в другую категорию, но оставался с нами.

– Так что, товарищи, обещаю и впредь гордо нести динамовской знамя на… эээ… в общем, на разных рингах! – торжественно закончил свой рассказ Бабушкин.

– Это правильно, – одобрил Колян. – А то что это за история была бы – сегодня от одного общества выступать, завтра от другого…

– Ну уж нет, – засмеялся Бабушкин. – Я теперь динамовскую форму на другую точно ни за что не променяю!

«Да, знали бы вы, ребята, как легко в будущем спортсмены будут переходить из одного клуба в другой», – с улыбкой подумал я, наблюдая за этой дискуссией. «Да ещё и торговаться будут с пеной у рта, кто больше заплатит».

– Так теперь и мы за «Динамо» спокойны, – полушутливо провозгласил Шпала. – Мы же теперь все чемпионаты будем брать, как бы кто ни выступал!

На радостях мы оторвались так, что стены нашего общежития надолго запомнят этот праздник. Я еще раз получил подтверждение того, что когда радость настоящая, то праздничное настроение вполне может создаться и без алкоголя и прочих стимуляторов. Ради такого случая нам разрешили не обращать внимания на распорядок дня, и мы полночи шутили, пели песни, играли в различные игры и попросту гонялись по коридорам общаги, как школьники. Словом, праздник удался!

Но, не в обиду Бабушкину будет сказано, его повод все-таки не шел ни в какое сравнение с полетом за границу. К такому небывалому событию все начали готовиться сразу же, как только вернулись в номера после собрания в зале, хотя до самой поездки оставалось еще несколько дней. То и дело где-нибудь вспыхивали споры, что нужно брать с собой, куда мы там отправимся, подружимся ли мы со сверстниками-немцами и можно ли будет нам привезти что-нибудь с собой на память. Леву с Коленом, как обычно, интересовал в основном аспект знакомств.

– Слушай, Колян, – мечтательно спрашивал Лёва. – А вот ты встречался когда-нибудь с немкой?

– Не-а, – честно признавался Колян, хотя мог бы, в принципе, и сблефовать – все равно проверить такие рассказы было невозможно. – Но надеюсь, что мы это в скором времени наверстаем! Интересно, какие они?

– Ну не знаю, – пожимал плечами Лева, – но наверняка какие-нибудь другие. Не такие, как наши.

За такими разговорами у этих двух единомышленников проходило едва ли не все свободное время. Я же старался не позволять себе подобных вольных мыслей. Девчонки – это, конечно, хорошо, но, во-первых, у нас, похоже, начали развиваться отношения с Яной, и искать приключений на стороне было бы нечестным по отношению к ней – да, честно говоря, мне этого и не хотелось. А во-вторых, я стремился сконцентрировать все свои мысли на главной задаче – успешно выступить на чемпионате Европы. А для этого необходимо было не распыляться, а направить все свои усилия в одно русло.

И вот, наконец, настал тот долгожданный день, когда мы со своими нехитрыми пожитками загрузились в автобус, который отвез нас в аэропорт. Возбуждение пацанов нарастало с каждой минутой. Наивный Сеня вообще искренне полагал, что аэропорт – это примерно то же самое, что и железнодорожный вокзал, только к перрону не подъезжают поезда, а подлетают самолеты. Что-то вроде вагончика канатной дороги или кабинки колеса обозрения, только чуть побольше.

– А интересно, мы там одни в самолете будем или другие пассажиры тоже полетят? – фонтанировал он вопросами без умолку. – И вообще, когда самолет будет к нам садиться, как бы так встать, чтобы он крылом нас не задел, и в то же время чтобы успеть в первых рядах в него забежать?

– Не думаю, что ради нас специальный отдельный самолет запустят, – с трудом сдерживая смех, отвечал ему я. – А до самолета, кстати говоря, нам еще ехать придется. Так что никого никаким крылом не заденет.

– Это в каком смысле ехать? – уставился на меня Сеня. – Так мы сейчас и едем в аэропорт, разве нет?

– Так это в аэропорт, – объяснил я. – А там еще нужно будет ехать от здания самого аэропорта до самолета.

– В смысле? – Сенины глаза ещё сильнее округлились от удивления. – А зачем так? Что, нельзя самолет ко входу подогнать, что ли?

– «Подогнать», – фыркнув, передразнил его Шпала, услышавший наш разговор. – Это тебе такси, что ли? Или грузовик на приемке товара?

– Это для того, Сень, – терпеливо объяснил я, – чтобы как раз никого и ничего крылом и не задело. Самолет огромный, вообще-то, ему даже чтобы просто развернуться, знаешь сколько пространства надо?

Но все мои объяснения не шли ни в какое сравнение с впечатлениями от увиденного пацанами воочию после того, как нас с вещами выгрузили из автобуса.

– О, а это чего, все аэропорт, что ли? – воскликнул Колян, увидев громадное здание. Конечно, по сравнению с международными хабами двадцать первого века все выглядело довольно-таки скромно. Но для человека, который ни разу в жизни не летал, это, конечно, все равно было колоссальное зрелище.

– А как это…, а куда нам идти? – растерянно спросил Лева, озираясь по сторонам. – Тут везде одно и то же, и там самолетов столько… как понять, который из них наш-то?

– Так, орлы, а ну-ка не разбредаемся здесь! – прикрикнул Григорий Семенович. – Значит, так! Все следуем строго за мной, понятно? Никаких «погулять» и «посмотреть»! Сами видите, территория огромная, я вас по всему аэропорту искать не собираюсь!

Неизменные таксисты на «Волгах» с усмешкой смотрели на толпу пацанов, с раскрытыми от изумления ртами озиравшихся вокруг, пока проходили вслед за своим тренером в здание аэропорта.

– Вот это да! – проговорил Колян, оглядывая зал ожидания. – Да тут попробуй не потеряйся! Да еще столько народу кругом. Пока разберешься, куда тебе идти – самолет уже без тебя улетит!

– Поэтому я и говорю – от меня ни на шаг, – напомнил Григорий Семенович. – Не хватало нам еще здесь заблудиться!

«Да, конечно, по уровню комфорта с будущим не сравнить», – размышлял я, изучая каменные лестницы, по которым в обе стороны шли люди и волочили за собой тяжеленные чемоданы. «Но зато народу пока еще поменьше, чем в нулевых и десятых. Мест свободных много, отдохнуть можно спокойно. Хотя здесь люди наверняка считают это толчеёй».

Григорий Семенович напряженно вслушивался в объявления, которые то и дело раздавались откуда-то сверху. Пацаны сначала тоже пытались разобрать, что говорит диспетчер, но вскоре бросили эту затею: чтобы расшифровать это монотонное бубнение, нужен был хотя бы минимальный опыт.

– Да, – Лёва вальяжно развалился на сиденье, насколько это позволяла сделать деревянная конструкция. – А вот представляете, пацаны, станем мы знаменитыми боксерами, так ведь будем в аэропортах бывать чаще, чем в метро!

– Ага, и вот так же валиться, как ты сейчас, только от усталости, – подколол его я.

– Ну, наверное… – задумался Лёва. – Только это же все равно интереснее, чем дома штаны просиживать.

– А ты куда хотел бы слетать? – спросил Шпала.

– Я? Да не знаю, я же ведь ещё почти нигде и не был, – признался Лёва. – Так что везде хорошо.

– А я бы вот на море слетал, – уставился вдаль Шпала. – Солнце, воздух и вода – наши лучшие друзья, как говорится!

– Друзья-то друзья, – скептически заметил Лёва, – да только сколько ты того моря увидишь-то за тренировками да выступлениями. Разве что когда только приехал и когда уезжать будешь.

– Ну… – задумчиво произнес Шпала, – значит, надо как-то так загадывать, чтобы был выходной. А то что это за поездки такие!

– Так, все, закончили все разговоры, пошли за мной! – скомандовал Григорий Семенович, и мы, подхватив чемоданы, отправились на посадку.

Я продолжал наблюдать за Сеней. Его искреннее изумление вызывало буквально все: и то, что подъехавший ко входу автобус был точь-в-точь таким, как и рейсовые автобусы в городе, и то, что нас везли по огромному асфальтовому полю, и то, что проход в сам самолет оказался настолько узкий, что пройти в салон можно было только по одному.

– Какие кресла интересные! – не мог сдержать он восторга. Впрочем, не только он – особенный интерес пацанов вызвала конструкция ремней безопасности. По салону раздавалось постоянное щёлканье, похожее на стрекот кузнечиков – это юные боксеры беспрерывно пристегивали и отстегивали ремни, не в силах оторваться от этого увлекательнейшее процесса. Остальные пассажиры, улыбаясь, наблюдали за этим – видимо, вспоминая, как сами впервые в жизни оказались в самолёте.

А уж когда начался полет, то не только Сеня, но и другие динамовцы не могли сдержать эмоций.

– Ууууоооййй! – воскликнул Лева, когда наш самолет оторвался от земли. – Это что такое? Я чуть на пол не упал!

– А для этого и говорят, чтобы пристегивали ремни, – напомнил я ему.

– Я понял! – восторженно отозвался Сеня. – Это мы полетели, да? А почему мы сначала ехали?

Я снова принялся объяснять ему принцип взлета воздушного судна. За такими познавательными разговорами мы и провели большую часть полета. Хотя большинство из нас успели и вздремнуть – что, честно говоря, было совсем не лишним, учитывая и количество зашкаливающих эмоций, и пусть небольшую, но все-таки разницу во времени, и предстоящую серьезную работу.

– Шё-не… Чего там написано, не пойму? – Сеня по обыкновению пихнул меня в бок, пытаясь разглядеть в иллюминатор надпись на крыше немецкого аэропорта. – Мих, ты немецкий знаешь?

– Шёнефельд, – опередил меня Григорий Семенович, сидевший впереди нас. – Это аэропорт так называется. Вещи не забывайте, а то все обратно в Советский Союз улетит и на этот раз без вас!

Своих вещей мы не упустили, и уже через несколько минут очутились в комфортабельном немецком автобусе. Для наших пацанов это был ещё один шок: хотя ГДР и была, по сути, таким же социалистическим государством, как Советский союз, но всё-таки многие бытовые условия отличались, прямо скажем, разительно.

– Слушайте, пацаны, да здесь же жить прямо можно! – с восторгом выдал Колян, устраиваясь поудобнее в кресле. – А можно, нас здесь поселят?

– Ага, и выступать прямо здесь будем, – азартно подхватил Лева. – Причем желательно не поднимаясь с кресел!

Снова задремав в уютных автобусных креслах, мы и сами не заметили, как через час с небольшим оказались на базе, где нам и предстояло провести пару ближайших недель. И если из окна автобуса пацаны ещё вовсю глазели на незнакомые им до этого улицы и здания, то теперь глазеть по сторонам было уже некогда. Расписание на новом месте обещало быть ещё более напряжённым, чем обычно перед соревнованиями.

В принципе, обстановка напоминала наши привычные сборы, с той только разницей, что на этот раз вокруг постоянно звучала незнакомая речь на немецком и других европейских языках. Григорий Семёнович, обладая кое-какими познаниями в немецком, получил ключи от наших комнат и выяснил, как нам до них добраться.

– Значит, так! – перед тем, как заселяться по номерам, Григорий Семёнович снова собрал нас для инструктажа. – Чемпионат Европы открывается через неделю. Так что у нас впереди есть несколько свободных дней. Но сразу предупреждаю – это время вам даётся не для того, чтобы шалберничать и глазеть по сторонам. Такой промежуток был специально предусмотрен для того, чтобы вы освоились и акклиматизировались в новой для себя обстановке. Это условие для всех гостей из Советского союза – мы должны оперативно сориентироваться на месте и выработать для себя приемлемый распорядок дня.

– Акк… клёма… что? – недоуменно спросил Сеня.

– Климат здесь немного другой, чем в Москве, – охотно пояснил Григорий Семёнович. – А ещё – другой часовой пояс, другая кухня, ну и вообще другое почти все. Так что сейчас главная ваша задача – вести себя аккуратно, прислушиваться к своему организму, если вдруг что-то пойдет не так – сразу сообщайте мне. К началу чемпионата вы должны быть в такой же блестящей форме, как и в Свердловске.

– Ха! А мы-то чего? – по привычке не мог не встрять Колян. – Выступает-то от «Динамо» здесь все равно один Миха!

– Во-первых, – строго сверкнул на него глазами Григорий Семёнович, – считайте, что каждый из вас находится здесь в качестве запасного бойца. И должен быть готов в любой момент выйти на ринг, в случае чего. А во-вторых, не забывайте, что в следующий раз на выступление на чемпионате могут отобрать кого-то из вас. Так что воспринимайте это как репетицию. Или, лучше сказать, тренажёр. Сейчас у вас есть прекрасная возможность не только посмотреть, но и во многом испытать на себе, как проходят такие соревнования. Поэтому можете считать, что вы находитесь даже в привилегированном положении по сравнению с остальными. Ни у кого больше такой возможности нет и вряд ли она появится. Я имею в виду наших зарубежных коллег, разумеется.

Само заселение на базу прошло весело. Я, по традиции, заселился в одну комнату с Сеней и Левой. Однако на этот раз в жилом корпусе находились не только динамовцы, но и боксеры из других советских сообществ. Я уже предвкушал знакомство с коллегами, среди которых наверняка были и будущие звёзды советского, а то и мирового спорта. Впрочем, выяснилось, что кое с кем я уже был знаком. В числе наших соседей по корпусу оказались наши недавние соперники, с которыми мы сражались на чемпионате в Свердловске. А прямо в соседней комнате поселился казах Тамерлан, с которым мы встретились на ринге в финале и в пользу которого этот финал в результате и отошёл. Когда я протянул ему руку, чтобы поздороваться, он даже немного отпрянул от неожиданности.

– Э… привет, а что ты тут делаешь, – задал он самый дурацкий вопрос из всех возможных.

– Видимо, то же самое, что и ты, – иронично усмехнулся я. – Вот решил на чемпионате выступить.

– А, ну это… удачи! – растерянно произнес Тамерлан и поспешно скрылся в своей комнате.

Судя по всему, ему было неловко за случившееся в Свердловске, и он явно никак не ожидал столкнуться со мной ещё и в ГДР. Ну что же, посмотрим, как все обернется на этот раз. Кто знает, может, ещё и пересечёмся с ним на ринге.

Глава 2

Ждать новой встречи с бывшим соперником пришлось недолго. На следующий день уже была назначена первая объединенная тренировка советских боксеров из разных спортивных обществ. Привычная полудомашняя атмосфера окончательно сменилась на строго-рабочую, и вместо Григория Семёновича с нами занимался уже другой тренер, специально поставленный для подготовки ребят из Советского союза.

– Ну что, пацаны, давайте знакомиться! – бодро произнес высокий белобрысый парень. – Я – Славик Калганов, Белорусская ССР, брал первенство республики, а также первое место на чемпионате СССР!

Мы пожали друг другу руки. Остальные ребята также начали представляться по очереди. Слушая их, я заметил про себя, что команда здесь подобралась очень сильная. Все участники были опытными спортсменами, на их счету уже было множество успешных боёв, и можно смело сказать, что боксерский ринг был для каждого из них родным домом.

– Ну а ты? – спросили меня пацаны, когда пришла моя очередь представляться.

– Я Миша, – уверенно произнес я, – второе место чемпионата СССР, кандидат в мастера спорта.

– Понятно, – громко хихикнул уже представлявшийся Тамерлан. – Я думал, это случайно у тебя вышло, а ты, оказывается, везде и всегда – второе место и вечный кандидат. Короче, пацаны, это случайный пассажир! Я хрен знает, как он сюда попал – может, пропихнул кто, но когда мы стояли на ринге, его вообще дисквалифицировали. Кстати, я – Тамерлан Ахметов, первое место того самого чемпионата.

Пацаны тоже захихикали и с уважением посмотрели на Тамерлана. А вот я смотрел на эту наглую физиономию по-другому. Ещё вчера эта морда изображала смущение, а сегодня, стало быть, освоилась и осмелела. Н-да, не зря говорят, что различные подлецы и негодяи стремятся первыми обвинить других в том, что совершили сами! Вот выложить бы сейчас при всех, как меня дисквалифицировали и как он «победил»!

Однако «выложить» я ничего не успел. В зал, где мы знакомились в ожидании тренировки, вошел наш общий тренер и построил всех для знакомства.

– Ну что, мужики, поздравляю, – с улыбкой начал он. – Вам выпала, без шуток говорю, большая честь представлять наш Советский союз на международных соревнованиях. На нас будет смотреть весь мир, и наша задача – показать, что советская школа бокса – лучшая во всем мире! Ну а пока что мы должны продемонстрировать, что наша школа – лучшая в Европе.

– Обязательно покажем, – выступил вперед белорус Калганов. – Чего там эти европейские против нас? Да мы их на первой же минуте всех разорвем!

– А вот это ты зря, – отметил тренер. – Соперники у вас будут очень крепкие – на то это и международный чемпионат. Боевой дух – это, конечно, просто замечательно, но все-таки стоит оценивать ситуацию объективно.

– Ну у них, наверное, там как-то по-другому все, – высказал предположение один из боксеров. – Советская школа бокса – лучшая школа в мире!

– Так и есть. Но что по-другому? – иронично переспросил тренер. – Боксируют ногами, а не руками?

– Ну не совсем, – смутился вопрошающий. – Но какая-нибудь там манера, не знаю… они же учились как-то по-своему…

– Все мы учились по-своему, – отрезал тренер. – Короче! Давайте-ка меньше пустых разговоров, а больше дела. У нас с вами есть несколько дней на акклиматизацию, привыкание к бытовым условиям и настройку на рабочий ритм.

– Так мы вроде бы из него и не выпадали, – раздался чей-то нерешительный возглас. – И так все время в тренировках да сборах.

– Верно, – согласился тренер, – но прошу все-таки учесть, что заграничная поездка – это особенный случай, и уже от самого этого факта организм может начать немного сбоить. Плюс волнение. А если еще учесть, что для многих из вас эта поездка стала первой в жизни – то и вовсе нужно отнестись к себе и своему состоянию как можно внимательнее. Чтобы к началу чемпионата все чувствовали себя во всех смыслах как дома!

– Но не забывали при этом, что в гостях, – хихикнул все тот же голос.

– Да, и вот этот веселенький настрой, который я вижу у некоторых, – тренер строго посмотрел на автора реплики, – нужно исключить. Повторяю: я прошу всех отнестись к своей задаче максимально ответственно. Помните, что основную подготовку вы уже прошли, отбор тоже, и на чемпионате Европы вы выступите в любом случае. Поэтому! Друг другу все помогаем, палки в колеса не вставляем, делить вам между собой уже нечего, конкурировать тоже не за что. Всем все понятно?

Боксеры согласно закивали головами.

– Ну а чтобы нам с вами получше друг с другом познакомиться и подружиться, – тренер сделал многозначительную паузу, точь-в-точь как Григорий Семенович, – предлагаю разделиться на две команды и сыграть сегодня в футбол!

– Это в качестве тренировки, что ли? – хмыкнул белорус.

– Это в качестве разминки, – парировал тренер. – Командная работа сближает, позволяет лучше друг друга узнать, а главное – настраивает на рабочий лад. Только нам нужно выбрать для каждой команды капитана. Ну а затем каждый капитан наберет себе команду. Играть будем прямо здесь, в зале – можете представлять, что это громадное футбольное поле.

– А чего там выбирать-то? – пожал плечами казах. – Ясно же, что нужно ставить капитаном сильнейшего!

– Сильнейшего физически? – иронично переспросил тренер. – Футбол – это не силовой спорт, на минуточку, здесь другие требования и критерии. Кроме того, игра у нас будет не соревновательная, а дружеская. Так что без грубой игры, если у кого увижу такие попытки – выгоню зашей.

Боксеры загудели, вспоминая свои отношения с футболом. Выяснилось, что кто-то играл в эту игру в детстве во дворе, кто-то вообще относительно недавно разрывался между боксом и футболом, а кто-то был к нему совсем равнодушен и имел только поверхностное представление.

Мне идея тренера понравилась. Как по мне, сочетание разных видов спорта позволяет более гармонично развивать свое тело и навыки. И если уж говорить о боксе, то на ринге такой спортсмен будет чувствовать себя более уверенно и владеть более широким спектром приемов и возможностей, чем тот, который, кроме бокса, ничем никогда не занимался. Ну и прежде всего, задача такой игры – сплотить коллектив.

Боксеры выжидательно переглянулись.

– Так, кто пойдет ко мне в команду? – выкрикнул Тамерлан.

– А кто тебя назначил капитаном? – удивился тренер.

– А что, разве кто-нибудь против? – ухмыльнулся казах.

– Против или не против, а мы будем тянуть жребий, – пояснил тренер, вынося из кабинета пустую сумку и аккуратно нарезанные бумажки. – Чтобы никому не было обидно и все было по справедливости. Смотрите: здесь все бумажки пустые, за исключением двух, на которых нарисованы галочки. Каждый по очереди вытаскивает по одной бумажке. Те два счастливчика, которые вытянут бумажки с галочками, и становятся капитанами команд. Вперед!

Боксеры выстроились в очередь к заветной сумке, в которой тренер уже перемешал бумажки между собой. Со стороны создавалось впечатление какого-то конвейера: пацаны подходили к этой сумке по одному, засовывали руку, с важным видом перемешивали бумажки, доставали одну наугад, разворачивали – и разочарованно отходили в сторону.

– Так, если я не стану капитаном команды – значит, выиграю чемпионат! – громогласно провозгласил Славик Калганов, запуская руку в сумку с бумажками.

– Да вытаскивай ты уже свою бумажку, настаиваешь ты ее там, что ли? – крикнули ему боксеры. – Другим тоже надо жребий тянуть!

Калганов вытащил руку из сумки и торжественно продемонстрировал всем пустую бумажку.

– Ясно? – торжествующе воскликнул он. – Я буду чемпионом Европы!

– Ну, если бы эти вопросы решались именно так, я был бы уже десятикратным чемпионом мира, – улыбнулся тренер. – Так что постарайся все-таки в своих боях рассчитывать не на пустые бумажки.

Все сдержанно засмеялись. Однако смех смехом, а удачу испытали уже чуть ли не половина пацанов, только вот ни одного капитана пока что так и не выявилось. Напряжение и азарт росли с каждой минутой – в таких случаях говорят, что воздух как будто наэлектризован. Дождавшись своей очереди, подошел к тренеру и Тамерлан. С самодовольной ухмылкой он засунул руку в сумку, вытащил оттуда бумажку и… продемонстрировал всем нарисованную на ней галочку!

– Ну? Какие еще вопросы? – осведомился он у остальных боксеров.

Вопросов не было никаких, только кто-то тихонько заметил: «Наглость – второе счастье».

Почти что следом за Тамерланом настала моя очередь тянуть жребий.

– Давай, второе место, – подначивал меня Тамерлан, – может, хотя бы здесь тебе повезет. А то, понимаю, обидно все время в догоняющих-то!

– Кажется, я сказал помогать друг другу, а не гадости говорить, – раздался спокойный голос тренера. – Давайте-ка без лишних эмоций.

Я до пары до времени на выпады не реагировал, чтобы ни себя, ни пацанов ни подставлять – драка сейчас точно никому не нужна, но наматывал все на ус. Позволять этому товарищу общаться с собой в такой форме я не позволю.

Когда моя рука очутилась внутри сумки, там оставалось не так уж много бумажек. Таким образом, мои шансы на победу заведомо увеличились, и, в общем-то, не было ничего удивительного в том, что именно мне и довелось вытащить вторую бумажку с галочкой.

– Мда, – ехидно проговорил Тамерлан и добавил, подчеркивая последнее слово: – Ну поздравляю, коллега.

В принципе, действительно была какая-то ирония в том, что мы с ним снова становимся конкурентами – пусть и не на ринге, но все равно в спорте. И когда начали формироваться команды, то основная часть пацанов рванули к Тамерлану. Этот предприимчивый казах сумел, выражаясь языком будущего, провести эффективную пиар-компанию, и теперь все, кто до этого не был со мной знаком, был убежден, что я попал на чемпионат случайно. Ну да ничего, мы еще посмотрим, кто здесь случайный!

И вот началась игра. Да, давненько мне не доводилось гонять мяч! Хотя футбол я любил всегда, все же бокс для меня был на первом месте, и на остальные виды спорта зачастую просто не оставалось времени. Однако я быстро вспомнил все ощущения игрока и включился в борьбу. Как и любую командную игру, я воспринимал футбол как своего рода философию, в которой каждый игрок проявляет свое отношение к жизни и окружающим. По тому, как играет тот или иной футболист, иногда можно узнать о нем гораздо больше, чем из личного общения. Поэтому я с азартом выбежал на поле и начал активно действовать – мне хотелось за время этого импровизированного матча как можно лучше познакомиться со всеми остальными боксерами.

А вот члены моей команды следовать моему примеру не спешили. Поскольку отношение ко мне было ещё, мягко говоря, скептическим («спасибо» Тамерлану), то в мою команду попали те ребята, которые не сумели оказаться в команде моего конкурента. Это вызывало у них жуткую досаду и обиду на меня, как на виновника такого несправедливого положения вещей. А такое отношение, в свою очередь, отчетливо сказывалось и на их игре.

В принципе, мне было бы наплевать на их отношение – пусть думают, что хотят, их дело – но беда была в том, что моих капитанских указаний никто не слушал! По сути, у нас получилась не команда, а случайное собрание людей, которые действовали кто во что горазд. В результате мы пропускали один гол за другим, и вот уже счёт оказался 3:0 в пользу наших конкурентов! Но отношения я собрался исправить не словом, а делом.

– Елки-палки, ну что же ты делаешь-то! – не выдержав, рыкнул я на вратаря, который почему-то ожидал мяч совсем не в той стороне, откуда он летел, и вообще имел вид настолько ленивый, будто он не стоял на футбольных воротах, а расслаблялся где-нибудь на пляже.

– Да ладно, ты-то сам, можно подумать, великий футболист, – нехотя отозвался он и вновь принял свою расслабленно-пляжную позу. Ей-богу, ему не хватало только трубочки с коктейлем во рту и лежака Да, с таким вратарем было бы удивительно не пропустить гол. Причем было заметно, что причина его промахов – не отсутствие навыков или реакции, а именно что нежелание быть чуть поактивнее.

Я пробовал призвать к порядку остальных членов команды, но всё было тщетно. Никто особенно не гонялся за мячом, а если он уж попадался, то тут же отшвыривался тому игроку, кто в данный момент находился ближе всего – вне зависимости от целесообразности этого действия. Если что-то и вызывало у моих сокомандников какие-то эмоции, так это энергичная игра команды Тамерлана. И то все эти эмоции можно было сформулировать одним-единственным словом «зависть».

В какой-то момент наш полузащитник вроде бы завелся и начал старательно работать на команду. Но уже через минуту он подвергся едва ли не насмешкам своих же товарищей.

– Да ладно, чего ты упираешься, все равно с таким капитаном нам тут ничего не светит! – долетело до меня. – Вот ты сейчас надрываешься, а он нас все равно на дно утащит, так какая разница-то, играть или не играть!

Ах, вот оно в чем дело! Еще и на меня решили свалить всю ответственность за свое же бездействие. Хороши игроки, нечего сказать!

Когда счёт стал 5:0 не в нашу пользу, я окончательно понял, что достучаться до моих «товарищей», а вернее будет сказать – соседей по команде не получится. Пока в них проснется командный дух и желание победить – закончится не то что наша игра, но и весь чемпионат Европы. Я решил брать инициативу в свои руки. Улучив момент, когда мяч окажется неподалеку от меня, я ловким движением прибрал его себе и повел по направлению к воротам команды Тамерлана. Поначалу на это никто не обратил особого внимания – мало ли сколько раз наша команда гоняла его туда-сюда. Но когда я уверенно обошел с этим мячом несколько человек и попер прямиком в сторону вратаря, сокомандники Тамерлана заметно напряглись. Впрочем, на это не обращал внимания уже я. Заметив, как их вратарь в нервном ожидании первого гола встал в воротах, чуть раздвинув колени от волнения, я постарался как можно точнее прицелиться и вложить в удар все свои силы. И вот, наконец, мой мяч влетел в ворота прямо между ног Тамерлановского вратаря!

– Ни хрена себе! – послышалось сзади. Я обернулся и увидел удивлённые лица своих однокомандников. А в это время Тамерлан отчитывал своего вратаря, из-за которого они не сумели выиграть «всухую».

Этот гол стал решающим не только в нашем футбольном матче, но и в моих отношениях с остальными боксерами. Шутка ли – можно сказать, я в одиночку переломил ход игры! Теперь все увидели, что Тамерлан в отношении меня, мягко говоря, немного приукрасил свой рассказ. Я наконец почувствовал себя полноценным капитаном команды и начал уверенно вести ее к победе. С этой минуты наша игра стала полноценным соревнованием и соперничеством двух команд, а не броуновским движением по полю.

– Давай, давай, Миха! – услышал я подбадривающие крики своих однокомандников. – Давай мяч сюда! Пасуй!

– Толян, бери у него мяч! – послышался крик уже с другой стороны.

– А, ччччччерт! – разразился ругательствами игрок из команды Тамерлана, когда наши пацаны выбили мяч в буквальном смысле у него из-под ног, а сам боксер-футболист повалился на землю.

– Какого хрена ты его не удержал, придурок! – не выдержав, завопил Тамерлан, чем еще раз обнаружил свое истинное отношение к окружающим и в особенности – к коллегам по спорту.

Футбольный матч закончился аккурат после того, как мы совместными усилиями забили очередной гол. 7:5 – именно с таким счётом наша команда выиграла этот импровизированный матч! Надо было видеть лицо Тамерлана, который уже всем успел рассказать, что в футболе я такой же ноль, как и в боксе, и что если я когда-нибудь сумею свести игру вничью, то это так и останется самым большим моим достижением. Он смотрелся так, как будто только что потерпел главное поражение всей своей жизни – и все из-за злобного и коварного недоброжелателя, которым, конечно же, являлся именно я. Думаю, если бы не присутствие тренера, он бы выдал весь свой запас матерных слов, а то и затеял бы драку. Но поскольку мы всё-таки находились под надзором, ему пришлось придумывать более спокойные методы выселения своей тупой злобы.

– Так, мы пошли отдыхать, а ты давай-ка тут приберись после игры, – небрежно бросил Тамерлан, проходя мимо меня в сторону выхода. – Смотри, вон сколько пыли везде разнеслось, мяч нужно отнести обратно в тренерскую, и вообще в зале грязно…

– С чего бы это я должен прибираться в зале? – невозмутимо ответил я, бросив в его сторону мяч так, что он рефлекторно его поймал. – Ты же проиграл со своей командой? Значит, тебе и убираться.

– Да что ты говоришь? – осклабился Тамерлан. – А больше тебе ничего не сделать? Ты, между прочим, и на боксе ринг за собой не убрал, когда обделался! Короче, я сказал – будешь убираться, значит, убирайся!

– А ты вообще до хрена чего-то говоришь, я смотрю, может, уже хоть что-то делать начнешь? У нас тут не торжественное собрание, чтобы речами меряться. Кстати, забавно ты переобулся или забыл, как на ринге мне на ухо ныл, что признаешь поражение? – я вскинул бровь.

– Ты у меня сейчас кое-чем другим меряться начнешь, – Тамерлан бросил мяч, со всей дури пнул его ногой и решительно направился ко мне. – Я тебя сейчас так разберу, что ни один хирург не соберет!

Я двинулся на него, прикидывая, в какое место этой оборзевшей физиономии нанести первый удар.

Но в этот момент раздался голос одного из боксеров:

– Хватит вам! Кончайте уже закусываться на ровном месте, идемте лучше на иностранцев посмотрим, там англичане приехали!

В то время увидеть живых иностранцев было впечатлением намного более сильным, чем увидеть инопланетянина, даже если такая встреча происходила уже не в первый раз. Причем это правило действовало даже в отношении спортсменов и известных артистов, которые в силу своей работы встречались за свою жизнь с массой самых разных людей. Поэтому мы, не сговариваясь, тут же опустили кулаки и побежали туда, где гости из Англии уже вовсю выгружались из своего автобуса.

– Ого, вот это да! Это же реально англичане! – восхищенно протянул казах.

– А ты думал, они игрушечные, что ли? – усмехнулся я. Хотя, если без шуток, то я его состояние прекрасно понимал – для него и сама эта поездка, и все, что с ней связано, действительно было шоком.

А вот англичане, похоже, к встрече с советскими коллегами подготовились более основательно. Как только они увидели нас с Тамерланом, один из англичан бросил свою сумку на землю и достал из кармана какую-то бумажку. Когда он ее развернул, мы увидели записку, написанную крупными буквами. Я-то помнил английский язык еще из прошлой жизни и без труда прочитал содержимое этой записки. Но вот переводить ее Тамерлану мне не хотелось, потому что там в довольно грубых выражениях объяснялось, что этот англичанин сделает с этим казахом, сколько раз и в каких положениях. По всей видимости, эти двое уже где-то пересекались – а может быть, имелись какие-то общие знакомые, но так или иначе, друг о друге они явно были хорошо наслышаны. Иначе с чего бы англичанину готовить такие записки, да еще загодя, перед поездкой на чемпионат.

– А чего там написано-то? – почесал репу Тамерлан.

– Да ничего особенного, – я нарочито беспечно махнул рукой. – Формальности, не обращай внимания.

Но, как выяснилось, не я один в советской боксерской делегации знал английский язык. Какой-то энтузиаст, приехавший вместе с Тамерланом, все-таки перевел ему содержимое записки.

– Чего? – возопил Тамерлан. – Он что, совсем там охренел, что ли? А ну иди сюда!

Тамерлан в одно мгновение подскочил к своему обидчику и встал перед ним в бойцовскую стойку. Но в эту же секунду у него по бокам выросли друзья автора записки, и он оказался фактически в оцеплении англичан.

– Что, суки, один на один слабо, да? – выкрикнул Тамерлан. Но уже было ясно, что, как бы он ни хорохорился, добром такая ситуация кончиться никак не может. Ну а несколько человек одного побьют почти в ста процентах случаев, вне зависимости от того, насколько это благородно или подло.

«Нашла коса на камень», – подумал я. Неизвестно, конечно, что там был за конфликт у казаха с англичанином, но, имея возможность наблюдать Тамерлана в общении, первое, что приходило в голову – это что он сам настойчиво искал себе приключений и, наконец, нашел их. Я и в прошлой жизни много раз встречал таких бойцов. Вроде бы талантливый спортсмен, мог бы добиться больших высот, но дрянной характер в сочетании с не самым лучшим соображением приводит к тому, что весь запал уходит не в спорт, а в постоянные конфликты с окружающими. И хорошо еще, если не все из этих конфликтов доходят до рукоприкладства, иначе неизбежны травматологические последствия.

Однако каким бы ни был Тамерлан, в данной ситуации он был нашим, советским парнем, на которого по неизвестной причине наехала толпа иностранцев. Поэтому и нам невозможно было оставаться в стороне. Своего надо всегда выручать, а между собой можно разобраться и потом, когда инцидент будет исчерпан.

– Слушай, по-моему, империалисты напрашиваются, чтобы мы им хорошенько вломили, – проговорил Славик Калганов, разминая кулаки.

– Ага, смотри какие они смелые, – подхватил еще один боксер. – Когда толпой на одного!

– Ничего, – сказал я. – Сейчас будет толпа на толпу.

С этими словами я решительно двинулся в сторону англичан. Остальные боксеры направились за мной.

Глава 3

– Слышь ты, буржуй недоделанный! – Тамерлан в ярости вырвал у англичанина листок, скомкал и бросил на землю. – Ты совсем уже страх потерял, что ли? Ты думаешь, ты какой-то неприкасаемый или что? Да я тебя прямо здесь и сейчас по стенке размажу так, что уборщица замучается соскребать, ты понял, нет?

Странно, конечно, было что-то говорить на русском языке англичанину, но наш казах был в такой ярости, что на подобные мелочи не обращал никакого внимания. Кажется, он даже не замечал друзей своего противника, расположившихся по обе стороны от него и готовых в любой момент устроить месиво. А уж учитывая то, что мы бы тут же впряглись на его стороне против англичан – вся эта история грозила выйти далеко за рамки обычной жизни спортсменов на выезде.

Впрочем, на самого англичанина эта яростная тирада не произвела ни малейшего впечатления. Он равнодушно пожал плечами, невозмутимо достал еще один листок бумаги и такими же крупными буквами вывел на нем слово «Китаец».

– Чего он там опять написал? – недовольно спросил казах, озираясь в поиске тех, кто мог бы побыть для него переводчиком.

– «Китаец», – сказал один из боксеров.

– Вот придурок! – выругался Тамерлан. – Слышь, ты, грейт британ! Тебя опять в первый класс бы отправить не мешало. Я вообще-то казах! А ты… ты… – казах на мгновение задумался, как бы побольнее оскорбить чернокожего оппонента, и наконец выдал: – Ты – трубочист! Миха, переведи ему!

Вот как, значит. Когда ему что-то надо, я уже и «Миха», и вообще лучший друг. Ну да ладно, сейчас не до внутренних разборок. Переводить что-то подобное англичанину означало, по сути, развязать международный скандал. И мало того – вместо подготовки к соревнованиям начались бы «закулисные» скандалы и взаимные подлянки, и во что в результате превратился бы чемпионат, оставалось только гадать. Поэтому я решил схитрить и проявить свои дипломатические способности, чтобы разрулить ситуацию с наименьшими потерями для обеих сторон.

– Билли, – как можно спокойнее произнес я, обращаясь к чернокожему англичанину, – если хочешь поспорить с нашим товарищем, давай-ка приходи в зал для тренировок. А еще лучше – вообще дождись того момента на чемпионате, когда встретишься с ним на ринге. Вот там-то, в честном спарринге, и выясните между собой все возникшие недоразумения.

– Я не Билли, я Джон! – возмущенно крикнул англичанин.

– Хорошо, – согласно кивнул я, – Джонни, приходи в зал. В зале все вместе и выясним, кто чего стоит. А здесь почем зря провоцировать пацанов незачем. Тем более что шутки ваши мы все равно не понимаем – мы с вами по-разному воспитаны.

– Хм? – заинтересовался Джонни. – Что ты такое сейчас имеешь в виду?

– Я имею в виду, – с достоинством произнес я, – что вот эти ваши, как бы это сказать… – я на секунду задумался, подбирая нужное слово, – словесные ритуалы, которыми вы друг друга распаляете перед боем, у нас не приняты. У нас, если соперник – ну или вообще кто угодно – начинает позволять себе такие реплики, это значит, что он хочет другого человека оскорбить. А таких намерений у нас не прощают, сам понимаешь. У вас, наверное, тоже.

– Да ты чего, парень, – рассмеялся англичанин. – Это же всего лишь шоу, спорт! Расслабься!

– В том-то и дело, – не принял я его игривого тона, – что для вас это шоу, а у нас все воспринимается всерьез.

– Да вы, значит, все тут больные ублюдки, – из-за того, что наш новый знакомый был чернокожим, в отдельные моменты начинало казаться, что перед нами выступает какой-то рэпер, хотя в то время в Советском Союзе никто про такое явление еще и слыхом не слыхивал. – Мы вас всех отметелим так, что родные мамочки вас не узнают! Вы будете ходить вокруг нас на цыпочках и бояться испортить свои штанишки! И ваш китаец, кстати, тоже, ха-ха! Он еще не попробовал английского кулака!

В отличие от Тамерлана, я знал, что все эти разговоры – действительно только шоу, и встреться мы с этим парнем где-нибудь в других обстоятельствах, он, скорее всего, будет милейшим и дружелюбнейшим человеком. Поэтому реагировать на его реплики я не стал.

К тому же я-то прекрасно понимал, откуда у англичанина взялся такой гонор и наглость. Как раз в эти годы у боксеров и их болельщиков стремительно набирал популярность Мухаммед Али. Этот всемирно признанный мастер фактически первым в боксе ввел прием, который потом стал называться «треш-ток» – вызывающие и оскорбительные высказывания в адрес соперника, имеющие своей целью вывести того из равновесия. Разумеется, начинающие боксеры не могли оставить такое нововведение, как и его автора, без своего внимания и стали пытаться подражать Али во всем. Стоит ли уточнять, что выкрикивать ругательства оказалось гораздо легче, чем работать руками, а значит, и перенимался «треш-ток» намного быстрее и охотнее, чем сугубо профессиональные приемы и навыки.

Но это происходило все-таки на западе, а в Советском Союзе такой юмор понимали плохо. В их культуре можно трепаться для внешнего эффекта как хочешь, и это будет выглядеть признаком твоей крутости. А мы-то воспитывались иначе: у нас у каждого слова есть свой вес, и если уж у тебя повернулся язык выплеснуть на оппонента поток оскорблений, будь готов за эти оскорбления ответить. С одной стороны, это предостерегает от излишних высказываний, а с другой – иногда является причиной серьезный травм и даже увечий. Но, естественно, объяснить это человеку, воспитанному совсем в другой культуре, да еще и на ходу, было затруднительно. Поэтому лучшим выходом было, что называется, спустить все на тормозах.

А вот Тамерлан этого не понимал и рвался в бой.

– Я этому козлу сейчас всю морду расквашу! – кипятился он, из последних сил сдерживая себя, чтобы не реализовать свою угрозу в ту же секунду. – Тоже мне, герой выискался! Или он что, думает, что если из Англии приехал, значит, самый главный и ему все можно, что ли? Ну так боксерскую перчатку ему за воротник! За слова отвечать надо!

– Да подожди ты, Тамерлан, – как можно миролюбивее отреагировал я, – скорее всего, он не имел в виду ничего такого и вообще не ставил целью оскорбить тебя.

– Да что ты говоришь! – с издевательской интонацией отозвался Тамерлан. – А что же он хотел, по-твоему, с такими записками? Предложить дружить домами всю жизнь? Это у них так делается, да?

– Я не об этом, – отмахнулся я. – Просто, понимаешь, у них так принято делать перед боем, ну, чтобы разогреться, что ли… Короче, для нас это – хамство и оскорбление, а для них – ну, что-то вроде игры, или вступления к бою. В общем, не обращай внимания.

– Ага, – все так же злобно кивнул Тамерлан. – «Не обращай»! Я ему сейчас так не обращу… Ты-то, скажи мне, с какого перепуга за него вступаешься, а? Ты вообще-то должен быть сейчас на моей стороне, а не за буржуев сражаться!

– Я и есть на твоей стороне, – поспешил заверить его я. – И ни за каких буржуев я не сражаюсь, а совсем даже наоборот – пытаюсь уберечь тебя от неприятностей.

– Смотри, как бы эти неприятности на тебя не обрушились, – с недоброй интонацией произнес Тамерлан, рефлекторно разминая кулаки. – Вообще-то тех, кто начинает мне мешать, я долго без внимания не оставляю. И они потом очень сильно об этом жалеют.

– И учти, – поспешил перебить его я, пока зарождающийся конфликт не перешел в массовую драку, – Если ты его хоть пальцем тронешь, то он вполне может побежать и пожаловаться своему тренеру, а тот доведет все это дело до уровня организаторов чемпионата, и тебя могут мало того, что вышибить с соревнований – вообще есть шансы в полицию загреметь.

– Чего? – у Тамерлана полезли глаза на лоб от изумления. – Он чего, еще и стукач, что ли? Или, вернее, получается, они все там стукачи? Если два пацана между собой что-то выясняют, другим там вообще делать нечего, а уж стучать – это последнее дело!

– Да по-другому у них все, Тамерлан, – продолжал уговаривать я. – Это не значит, что кто-то плохой, а кто-то хороший. Я же говорю – другая культура, другое воспитание. Ну вот скажи – ты что, хочешь, чтобы тебя сегодня же или завтра сняли с соревнований и с позором отправили домой?

– Нормально! – еще сильнее возмутился Тамерлан. – То есть, получается, он тут может выпендриваться как ему заблагорассудится, а домой отправить надо меня? Отличная у них логика, ничего не скажешь!

– Логика у них простая, – терпеливо продолжал объяснять я. – Боксер пожаловался, что другой боксер полез с ним драться, и, допустим, нанес какие-то травмы – пусть даже совсем легкие. Этого, согласись, вполне достаточно, чтобы объявить такое поведение неспортивным и дисквалифицировать этого боксера. А что он там тебе наплел – на это вообще никто обращать внимания не станет. Ну сказал что-то и сказал, за слова, знаешь ли, наказания нигде не предусмотрено.

– Извращенцы они какие-то все, – сказал Тамерлан, поглядывая на своего обидчика. – Его бы к нам во двор вечерком – я бы посмотрел, какое наказание и за что ему было бы предусмотрено. Думаю, там бы он таким борзым не был, в момент бы вся дурь куда-то испарилась. И слиться бы никуда не позволили, а уж если бы настучал кому-то – так до конца жизни ходил бы и оглядывался.

– Воспитание у них другое, – повторил я с улыбкой, – я же говорю, они иначе на все смотрят.

– Воспитание, – недовольно пробурчал Тамерлан, отходя. – Как балаболом и позорной тряпкой быть – вот все их воспитание… Ладно, хрен с ним, пусть живет. Еще не хватало из-за какого-то придурка чемпионат пропускать.

Кажется, опасность миновала – мне удалось убедить его в том, что на рожон лезть не стоит. Одновременно с этим я, сам того не желая, сумел произвести довольно сильное впечатление на остальных пацанов. Еще бы – обычный советский школьник не только разрулил серьезный (а по сути, международный) конфликт, но и обнаружил превосходное знание английского языка, которым в то время и среди взрослых-то могли похвастаться разве что единицы.

– Слушай, а ты откуда так хорошо английский знаешь? – удивленно спросили меня пацаны. – Прямо сам как иностранец балакаешь!

– Да так, – уклончиво ответил я, – в школе английский был.

– Так у многих был, – возразил один из боксеров, – у меня вот, например, тоже. Только я сейчас кроме «хау ду ю ду» вряд ли что вспомню. Ну «Хеллоу» еще.

– Ну я старался учить, – улыбнулся я, – мне интересно было. И вот, видите, пригодилось.

По счастью, такое объяснение их удовлетворило.

Англичане поняли, что устроить треш-перебранку с советскими боксерами у них не получится. Конечно, они не очень понимали, почему – ведь до этого момента везде, где бы они ни оказывались, эта затея прокатывала и служила хорошим толчком для последующих боев. Но, видимо, они тоже решили смириться с этим как с частью непонятной для них советской культуры. Впрочем, некоторые из них еще предпринимали несмелые попытки изменить ситуацию – уходя, то и дело оглядывались, корчили карикатурные рожи и выкрикивали какие-то нечленораздельные фразы. Однако никого этим спровоцировать не получилось.

Дождавшись, пока англичане скроются за дверями своего корпуса, я повернулся к нашим боксерам. Мне подумалось, что в этот момент было бы неплохо хотя бы попытаться настроить их на нужный лад.

– Пацаны, – обратился я к ним и сразу почувствовал, как все внимание устремилось на меня. – У нас с вами, как видите, довольно сложная задача. Мы выступаем против иностранцев и фактически должны заставить всех – и зрителей, и участников чемпионата – поверить в то, что советская школа бокса самая передовая и вообще лучшая в мире!

– А что, это разве и так непонятно? – хмыкнул кто-то.

– Знаешь, пословица есть – «всяк кулик свое болото хвалит», – ответил я, внимательно посмотрев на автора вопроса. – Каждый ведь думает, что именно у них самая лучшая школа, и ни за что не хочет верить, что какая-то другая может их в чем-то обойти. Поэтому то, что мы сейчас здесь наблюдали по отношению к себе, неизбежно будет и дальше.

– Ну и чего нам теперь, утереться и терпеть, что ли? – раздался недовольный голос Славика Калганова. – У меня, знаешь ли, тоже гордость есть!

– А никто не говорит, что нужно утираться, – возразил я. – Но и лезть в мордобой по каждому поводу тоже не стоит. А вот что нам точно стоит сделать – так это поднажать на подготовку к выступлениям на чемпионате. Нам нужно заставить их нас уважать, а уважать нас они начнут только тогда, когда мы им покажем, чего стоим на ринге. А все эти коридорные перебранки в этом смысле ничего не стоят.

– Так к выступлению мы и так, и так готовимся, – возразил один из боксеров.

– Естественно, – согласно кивнул я. – Но я говорю про наш моральный настрой, что ли. Помните, как у мушкетеров – один за всех и все за одного! Вот и нам сейчас надо держаться друг за друга, а все распри между собой отложить на потом.

Моя речь подействовала. Во всяком случае, никаких возражений или даже сомнений ни от кого не последовало, и боксеры, воодушевленные, потянулись в сторону своего зала. Я тоже отправился было вместе с ними, но тут Тамерлан отозвал меня в сторонку.

– Слушай, – как бы не решаясь признать собственную неправоту, заговорил он. – Я хотел сказать… Ну, в общем, спасибо тебе, что вмешался. Я бы, наверное, на эмоциях сейчас мог очень серьезных дров наломать.

– Да все нормально, – ответил я, – просто надо иметь в виду, что они рассуждают по-другому.

– Понятное дело, – кивнул он, – просто я когда завожусь, то мне уже не до размышлений. Короче, спасибо тебе еще раз!

Пока мы разговаривали с Тамерланом, к зданию стали подъезжать и другие автобусы с иностранцами. Мы не могли не отметить, что внешне все они довольно сильно отличались от советских спортсменов. Во-первых, каждая группа боксеров была одета в форму какого-нибудь бренда спортивной одежды. Во-вторых, экипировка у них тоже была фирменной, новенькой и уже точно они не испытывали ни в чем нужды – во всяком случае, вопросы вроде «в чем нам сегодня выходить на ринг» у них вряд ли могли возникнуть. Вообще, в то время зарубежные коллеги выглядели для нас как небожители, люди из другой вселенной. Я-то на них уже насмотрелся в прошлой жизни, а вот Тамерлан глазел на эту толпу, открыв рот от изумления.

Впрочем, были среди них и те ребята, которые, хоть и приехали издалека, но были во многом похожи на нас. Это были боксеры из стран социалистического лагеря. Их одежда и снаряжение выглядели поскромнее, да и сами они, похоже, тоже были немало удивлены внешним видом западных гостей. Что ж, теперь всем нам предстояло познакомиться и, как говорится, найти общие точки соприкосновения. В конце концов, все мы занимались одним делом и стремились к одному и тому же.

Тем временем наступило время обеда, и тренер выстроил нас в коридоре, чтобы организованно идти в столовую. Честно говоря, это было как нельзя вовремя: к этому моменту я уже проголодался, к тому же мне не терпелось сравнить свои давние впечатления от зарубежных столовых и кафе с нынешними. Конечно, с сервисом двадцать первого века сравнивать было бессмысленно даже здешний уровень, но все-таки когда я жил в этом времени в первый раз, я и помыслить не мог, что когда-нибудь окажусь за границей. Так что увидеть своими глазами то, о чем в те годы знал только понаслышке, мне было крайне любопытно.

Но если я хотел именно сравнить, то для остальных ребят продолжались открытия. Свои места нам искать не пришлось: мы без труда разглядели на нескольких столах таблички с надписью на двух языках: «СССР – USSR». Это уже было событием: пацаны едва ли не впервые почувствовали себя важными представителями своей страны на международном уровне. Уже одно это ощущение, пожалуй, стоило того, чтобы выдержать тяжелые тренировки и приехать сюда!

Но что больше всего поразило наших боксеров, так это то, что никому не пришлось стоять ни в каких очередях за блюдами и толкаться локтями, чтобы успеть урвать лучший кусок хлеба или мяса. Все столы были заранее накрыты, и нам оставалось только рассесться и приступить к трапезе.

– Ты посмотри, как все разложили! – восхищенно протянул Славик. – И глянь, на всех столах все одинаково, как по линеечке! Прямо как в ресторане!

– А ты когда-то по ресторанам ходил, что ли? – хохотнул его сосед.

– Да нет, ну не ходил, конечно, – смутился белорус. – Но в фильмах видел, и рассказывали… Нет, ну согласись, красиво же все сделано!

– Красиво, – согласно кивнул сосед. – И вкусно, кстати!

Однако сосредоточиться на еде в этот раз у нас не получилось. Буквально через пару минут после начала нашего обеда к нам за стол подсел какой-то парень.

– Слушайте, пацаны, – начал он заговорщицким тоном, параллельно с опаской оглядываясь по сторонам. – Давайте знакомиться, что ли.

– Ну давай, – ответил Тамерлан, разглядывая нового гостя. – А ты кто такой? Вроде одет не по-нашему, а по-русски вон как чисто шпаришь.

– Меня зовут Денис, – представился гость. – И я знаю некоторых пацанов из советской сборной, если не верите, можете поспрашивать. А одет я не по-нашему, потому что живу здесь, в ГДР. И выступаю за местную сборную. Родители уехали, понимаешь, и меня с собой, естественно, взяли, ну вот я здесь и…

– Понятно, – кивнул Тамерлан. – Ну а от нас-то ты чего хочешь? Ты же ведь явно не погоду обсудить к нам присел.

«Да, а этот Тамерлан парень-то неглупый!» – подумалось мне. «Во всяком случае, в наблюдательности и сообразительности ему точно не откажешь».

– Это ты верно заметил, – Денис вроде бы засмеялся, но это получилось у него как-то нарочито и неестественно, как будто он изо всех сил пытался нам понравиться и сойти за своего. – В общем, пацаны, хочу вам предложить одно дело.

– Какое еще дело? – насторожился Славик.

– Интересное! – Денис многозначительно поднял палец вверх. – И выгодное, кстати. Короче, подзаработать хотите?

– Ты что нам, работу хочешь предложить? – внезапно улыбнулся Калганов, сраженный неожиданностью такого предложения, да еще и в спортивной столовой.

– Ну это как посмотреть, – хитро усмехнулся в ответ Денис. – Не то чтобы работу – трудовой книжки, конечно, я вам не заведу. Да и заработок, если быть точным… в общем, вы скорее крупно сэкономите. Но, как говорят специалисты в области финансов, сэкономленные деньги – это заработанные деньги. Так что можно сказать, что и заработаете.

– Ишь какой умный! – заметил Тамерлан. – Как будто сам не боксер, а банкир какой-нибудь. Ты теневой делец, что ли? Миллионами тут ворочаешь?

– Да ну что ты! – замахал руками Денис. – Что за странные представления! Ну честное слово, ты еще картинки с буржуями, стоящими ногой на мешке с долларами, вспомни. У меня все проще. Хочешь жить – умей вертеться, знаете такую пословицу? А хорошо жить хочет каждый. И я ни за что не поверю, что вам тоже не хочется ну хотя бы иметь красивую одежду, чтоб девчонки головы сворачивали.

Вид нашего нового знакомого, как, наверное, сказали бы в следующем веке, излучал ауру успешности и обеспеченности. К тому же он знал, на что делать упор – какой подросток откажется, чтобы на него засматривались девчонки? Разумеется, это не могло не произвести впечатления на советских подростков. И хотя было понятно, что речь идет о чем-то не вполне легальном – ну или, во всяком случае, о том, что точно не стоит афишировать – соблазн одеться так же все-таки перевесил.

– Ну допустим, – помедлив и окинув взглядом всех нас, протянул Тамерлан.

– Тогда смотрите, – Денис перешел на совсем уж тихий тон и нагнулся к нам, чтобы его предложения никто, кроме нас, не смог услышать. – Есть вариант перекупить разного барахлишка за недорого. Шмотье фирменное, хорошее. Вы как вообще?

– Эммм, ну мы… – протянул Славик Калганов.

– Что «ну мы»? – с улыбкой переспросил Денис. – Ты не уверен, хочешь ли ходить в хороших шмотках?

– Не знаю, – признался Славик. – Вообще хочу, конечно. Но как-то все это, знаешь ли…

– Как? – Денис выгнул брови с таким удивленным видом, как будто он предлагал лекарство заболевшему человеку, а тот сомневался, хочет он лечиться или нет.

– Ну а вдруг нас тренер поймает за этим делом? – засомневался Калганов. – Или не поймает, а в вещах эти шмотки найдет? И что тогда?

– А у вас что, ежедневный обыск, что ли? – внезапно развеселился Денис. – Вот прям вечерняя поверка, становись, сумки наизнанку по очереди?

– Да ну нет, конечно, – смутился Славик.

– Ну а раз нет, так чего ты тогда боишься-то? – Денис продолжал сохранять удивленное лицо, как бы не понимая, как можно не хотеть совершенно естественных и очевидных вещей.

– Слушай, да кончай ты пререкаться, – вмешался один из боксеров, обращаясь к Славику. – Денис хорошее дело предлагает. Когда еще такая возможность будет хороших тряпок прикупить?

– Вот именно, – поддакнул Денис, подняв указательный палец вверх. – Учтите, что в Союзе те же самые товары встанут вам в несколько раз дороже. Да еще нужно будет найти надежного человека, чтобы самому во что-нибудь не вляпаться. Да и то не факт, что обойдется, даже с надежным. А здесь я предлагаю стопроцентный вариант. Выгодно, быстро, безопасно! Ну? Чего вы сомневаетесь-то?

Конечно, эти сомнения имели под собой рациональные основания. Советскому гражданину в те времена попасться на подпольной покупке или продаже импортных товаров могло означать, что перечеркнута не только вся его профессиональная карьера, но, вполне возможно, и жизнь – потому что получить за такие «деяния» тюремный срок было как нечего делать. Но западные спортсмены в своей фирменной одежде выглядели настолько эффектно (да и Денис от них, можно сказать, в этом нисколько не отставал), а желание покрасоваться перед восторженными сверстницами было настолько велико, что все эти сомнения Славика Калганова были скорее формальностями. Что-то вроде правила этикета, смысл которого давно уже все позабыли, но соблюдать его в приличном обществе все-таки надо.

Тамерлан обвел всех глазами и, не увидев ни от кого явного несогласия, произнес, обращаясь к Денису:

– Мы согласны. Что нужно делать?

Глава 4

Сразу после обеда Денис пригласил нас к себе в номер, где мы и должны были познакомиться с ассортиментом его товара. И здесь нас ждал еще один сюрприз. Оказалось, что в номер к нему пришел немецкий друг, который, однако, неплохо говорил по-русски. У меня, по правде сказать, сразу зародилось ощущение, что что-то здесь не так. Конечно, немец, живущий в ГДР и уж тем более общающийся с советским боксером, вполне мог выучить русский язык, но… Слишком уж скользким казался этот Денис. Даже не столько он сам, сколько вся ситуация в целом. «Хотя», – мелькнуло у меня в голове, «я вот почему-то совсем не удивлюсь, если вдруг окажется, что этот Денис – вовсе никакой не боксер».

– Ребята, – по-деловому произнес Денис, когда мы переступили порог его номера и закрыли за собой дверь, – это Ульрих, мой партнер.

Мне сразу вспомнилась реклама из не очень далекого будущего: «Я не халявщик, Леня, я партнер!». Мы вежливо кивнули в знак приветствия, Ульрих сделал то же самое.

– Ульрих, – обратился к нему Денис, – ребята хотят посмотреть шмотки. Покажи им наш ассортимент.

«Лексикон-то какой», – снова подумал я. «Ассортимент… Явно паренек занимается этими продажами давно и плотно».

Партнер Дениса снова кивнул и достал откуда-то огромную сумку, доверху набитую вещами. Быстро, но при этом ловко и аккуратно, как это делают на рынке опытные продавцы, Ульрих разложил на кровати товар, и тут я увидел, как глаза у советских боксеров становятся едва ли не больше их же кулаков. И, надо сказать, было от чего! Среди предлагаемых к покупке вещей были спортивные костюмы самых разных фирм, в том числе предел мечтаний – настоящий, фирменный «Адидас». Впрочем, другого тогда мы и не знали – времена дешевых азиатских подделок под дорогие бренды наступят все-таки чуть позже. А пока мы, гости из СССР, молча глазели на фирменные вещи и сглатывали слюну, впервые в жизни видя прямо перед собой то, что до этого удавалось разглядеть лишь на полуразмытых фотографиях.

– Слушай, а где ты все это добро раздобыл, – спросил я у немца, чтобы как-то заполнить затянувшуюся паузу и заодно «прощупать» нашего нового знакомого. Адидас, конечно, адидасом, но влипать в подозрительные компании мне тоже не хотелось.

– Да у меня мать здесь в магазине работает, – невозмутимо пожал плечами Ульрих. – Вот я у нее на складе и беру. Помогаю, так сказать, с реализацией.

Я внимательно посмотрел на него. Вроде бы на совсем уж откровенное вранье похоже не было. Кто его знает, может, и действительно мать в магазине…

– И как ты предлагаешь с тобой расплачиваться? – спросил я Ульриха. – Советские рубли здесь, я так подозреваю, не в ходу?

– Не в ходу, – улыбнулся Ульрих. – Поэтому я предлагаю вам заодно и поменять ваши советские рубли на марки.

Все-таки предчувствие меня не обмануло. Если человек не просто перепродает одежду, но еще и занимается обменом валюты вне банковских отделений и обменников – значит, здесь точно как минимум «серая» схема, а то и полностью черная. Надо бы вести себя с этими предпринимателями поосторожнее.

– И по какому же курсу? – поинтересовался я.

– Да очень простой курс, – все с той же невозмутимостью ответил мне Ульрих и с улыбкой добавил: – один рубль – одна марка. Согласись, так удобнее считать, да?

– Ага, – кивнул я, – Удобнее некуда просто!

Из прошлой жизни я помнил настоящий курс немецкой марки. Поскольку курс валюты, как и остальные цены, в Советском Союзе был величиной постоянной, то все, что касается этих цифр, запоминалось крепко и надолго. Поэтому я прекрасно помнил, что один рубль стоил ровно 2,47 немецких марок. Таким образом, хитромудрый Ульрих выгадывал на своем обмене разницу примерно в два с половиной раза!

«Да, нехилый бизнес организовали здесь наши ребятки!» – подумал я. «Ульрих этот небось за пару лет такой торговли на свой собственный легальный магазин заработать может. А может, и уже заработал – для отвода глаз. А основной доход продолжает грести здесь».

– Ну что? – повернулся я к остальным ребятам. Все-таки предложение адресовывалось не только мне одному. – Что думаете, пацаны?

– Ну что, – пожал плечами Славик. – Надо брать, я считаю. Я не знаю, правда, насколько тут цены…

– Да дороговато, конечно, для нас-то, – перебил его Тамерлан. – Хотя для них это наверняка дешево, но у нас цены другие. Просто ты подумай – где ты еще такие вещи сможешь купить? А у фарцовщиков они будут стоить раза в три дороже. А так мы сейчас приоденемся и домой приедем уже как фирмачи!

– Слушайте, – снова подал голос Славик и нерешительно почесал в затылке. – А может, раз такое дело, купим побольше этих самых немецких марок? А чего – привезем домой, там продадим, еще и денег заработаем… Ну а часть себе оставим как сувенир… Представьте только – к вам гости приходят, а вы заграничные деньги показываете! Фирмачи!

Ой, Славик-Славик! Святая наивность. Он, видимо, искренне верил, что такими «престижными» покупками можно хвалиться перед всеми направо и налево. Я-то, в отличие от него, хорошо помнил, чем грозят такие «сувениры» в чемодане. Валюта, таможня… Перед глазами тут же поплыли воспоминания: вот я собираю чемодан в гостиничном номере, вот я прохожу таможенный контроль на границе, а вот у меня невесть откуда обнаруживается незадекларированная иностранная валюта и в результате мне оказывается закрыт путь на престижные международные соревнования. И лишь чуть позже до меня дойдет, что за все это время доступ к моему чемодану имели только я и мой ближайший дружбан, с которым мы жили в одном номере. И который многие годы спустя захочет вышвырнуть меня из моего спортивного зала, а когда ему не удастся этого сделать легально – своими руками отправит меня на тот свет. То есть, получается, сюда, обратно…

Я встряхнул головой и вернулся в реальность, где перевозбужденный открывающимися коммерческими перспективами Славик Калганов продолжал уговаривать нас купить валюту и привезти ее в Советский Союз.

– Да вы же поймите, пацаны, – возбужденно повторял он, – это же, считай, заработок на пустом месте! Нам ничего и делать-то особенного не придется! Просто здесь возьмем, а там сдадим, вот и все!

– Слава, – мягко предупредил его я, – а ты знаешь, что за контрабанду валюты предусмотрена ответственность? Ты понимаешь, проще говоря, что за эти вот марки мы все можем сесть, причем надолго? И будет нам вместо боксерского ринга в лучшем случае лагерная самодеятельность.

– Ой, да хватит тебе, – отмахнулся Славик. – Что ты бурчишь, как старый дед! Ты сам подумай – мы спортсмены, едем с чемпионата, может, даже кто-то из нас и чемпионом станет – кому надо нас досматривать? Да нас на руках носить будут, как только мы там появимся!

– Ну да, – подхватил я, – или даже на машинах возить. Таких, знаешь, с синей мигалочкой на крыше.

– Скажешь тоже, – фыркнул Тамерлан. – Где ты тут преступников-то нашел?

– Я и не искал, – спокойно ответил я. – Я просто говорю, что везти в Союз валюту – немного, как бы тебе объяснить, незаконно. И вряд ли ребята в синей форме согласятся «войти в положение» или сделать исключение только потому, что мы боксёры. Или никто из вас никогда в жизни не слышал про контрабандистов?

– Каких еще контрабандистов, – беспечно махнул рукой Славик. – Ты «Бриллиантовую руку», что ли, пересмотрел?

– Самых обычных контрабандистов. Которые валюту нелегально возят, – терпеливо объяснил я. – И которые совсем не похожи на Папанова с Мироновым.

– Ну так они мешками да чемоданами возят-то, – возразил белорус. Мы же не собираемся миллионы везти – да нам и не на что их брать, прямо скажем. Так, немного, для себя и небольшого приработка… И потом, это же не кирпичи какие-нибудь. Несколько бумажек рассовать по разным местам – никто даже не заметит. Главное – самому потом не забыть, куда засунул – вот где настоящая проблема. Чего ты панику-то поднимаешь?

Объяснять ему, «чего я», было бессмысленно. Я помнил по себе – подростковый оптимизм, когда для тебя не существует никаких препятствий, а те, что есть, кажутся незначительными – это такая штука, которая с возрастом проходит сама. А пока что отговаривать людей, которые воспринимают серьезное по тогдашним законам преступление как интересное приключение, было занятием неблагодарным. Хотя, кажется, какие-то зерна сомнения в некоторых боксеров мне заронить все-таки удалось.

– Слушай, а может, Мишка прав? – нерешительно спросил один из пацанов, переводя взгляд со шмоток на Славика и обратно. – Как-то не хотелось бы из самолета – и сразу в ментовку попадать. А потом еще за решетку.

– Во, еще один паникер, – рассмеялся Славик. – Ребята, вы чего, всерьез себя какими-то криминальными королями возомнили? Думаете, за вами охотятся спецслужбы всех стран мира? Мы просто немного подзаработаем, и все!

– С этого все и начинается, – справедливо заметил я. – Криминальных королей как раз поймать намного сложнее, на то они и короли.

– Да брось ты, что ли, – снова махнул рукой Славка. – Честное слово, детективов тебе лучше поменьше смотреть и читать.

– Ребята, так что вы решили? – наконец спросил Ульрих. – Сколько валюты покупать будете?

– Вы как хотите, а я – нисколько, – решительно отрезал я. После таких предложений, а особенно с учетом беспечного настроения парней, вся эта затея со шмотками и марками стала мне казаться уже не просто сомнительной. Образно выражаясь, я явственно почувствовал запах больших неприятностей. А, хорошо помня аналогичный опыт из прошлой жизни, я тем более не хотел ничем рисковать. Пусть уж лучше я еще с десяток лет обойдусь без костюма «Адидас», который потом все равно завезут в наши же магазины. Зато никто и ничто мне не помешает попасть на дальнейшие соревнования – и главное, на Олимпиаду! Эта цель будет поглавнее, чем фирменные шмотки. И так-то еще неизвестно, что меня ждет впереди, а уж самому себе организовывать неприятности – и вовсе глупо.

– Хозяин – барин, – пожал плечами Денис и, потеряв ко мне интерес, обратился к остальным пацанам: – А вы что решили?

Пацаны, в азарте перебивая друг друга, начали прикидывать, кому на что хватит его сбережений. Все взяли сюда какую-то разрешенную сумму, к тому же получали суточные, однако эти деньги были не сказать чтобы очень большими, а на обмене валюты терялась еще немаленькая их часть. Поэтому каждому хотелось закупиться наиболее выгодно. А некоторым, как впоследствии выяснилось, все-таки удалось прикарманить себе и какое-то количество немецких марок.

– Смотрите, пацаны, я что вам предложить хочу, – снова заговорил Денис, предварительно переглянувшись с Ульрихом. – Вот вы приедете в Советский Союз все такие модные, нарядные. Встретите друзей, они вам завидовать начнут.

– О, это да! – мечтательно прикрыл глаза Славик. – Санек, мой сосед, тоже боксом занимается, у него все стены в фотографиях боксеров, он спит и видит, как хорошую форму себе купить! А тут я в «Адидасе»!

– Вооот! – одобрительно протянул Денис. – А ведь вы можете и своих друзей осчастливить, и самим заработать еще немножко. И будете щеголять в новых костюмах вместе со своими друзьями, и к тому же еще в финансовом плюсе! Как вам такая перспектива, а?

– В плюсе – это как? – наморщил лоб Тамерлан.

– Я же говорю – заработаете, – нетерпеливо объяснил Денис.

– А-а, – расслабленно улыбнулся Тамерлан. – Заработаем – это хорошо. А каким образом?

«Н-да, все-таки не случайно из всех боксеров именно ты закусился с англичанами», – подумал про себя я.

– В общем, – обратился Денис уже ко всем. – Все же здесь свои, да? Поэтому буду говорить прямо. Я предлагаю вам купить еще какое-то количество шмоток на продажу. Продадите своим друзьям, сколько-то накинете – считайте, вам премия будет за доставку.

– Это чего же, мы, получается, фарцовщиками станем? – с сомнением проговорил тот боксер, который отнесся со скепсисом к покупке валюты.

– Почему же фарцовщиками? – Денис изобразил на лице удивление. – Вы как были боксерами, так и останетесь, никто вас не заставляет менять род деятельности. Просто поможете своим же друзьям, ну и, как я уже сказал, получите за это как бы премию, вот и все.

– А они у нас купят с наценкой-то? – наморщил лоб Славик. – Да и без наценки, честно говоря, тоже…

– А почему нет? – удивился Ульрих.

– Да мало ли… – протянул Славик. – Начнутся еще вопросы – как, мол, почему, откуда… Еще коммерсантом обзывать начнут…

– Поверь мне, – широко улыбнулся Денис. – Когда твой Саша, или как там твоего соседа зовут, увидит то, что ты ему предложишь, он вообще обо всем на свете забудет. Ну вот скажи, будет ли у него в ближайшее время другая возможность приобрести хорошую спортивную одежду? Может быть, он сам сюда через полгода приедет – тогда нет вопросов.

– Это вряд ли, – признал Славик.

– Ну вот! – продолжил Денис. – Значит, ты – его единственный шанс при этой жизни воплотить свою мечту в реальность. И ты считаешь, что вместо того, чтобы отхватить эту мечту у тебя с руками и ногами и благодарить тебя изо всех сил, он начнет тебя обзывать и отказываться? Ты сейчас серьезно?

Да, надо признать, что обрабатывать клиентов Денис умел. Он очень точно выявлял самые больные точки собеседника и давил именно на них. В двадцать первом веке это называли бы «закрывать боль клиента». Впрочем, термины могут меняться, но основными принципами продаж профессионалы владели во все времена. Другое дело, что не все употребляли это свое умение во благо…

– Да, что-то я… – Славик смущенно почесал затылок. – Пожалуй, ты прав! Надо будет Сашку обрадовать. Вон ту футболку я точно для него куплю. Он за нее все, что угодно отдаст! И сейчас еще что-нибудь посмотрю…

С этими словами он полез в карман, и извлек оттуда небольшую пачку купюр.

– Я, наверное, тоже что-нибудь возьму сверху, – задумчиво протянул Тамерлан. – Вот эта куртка, например, брату хорошо бы подошла… Сколько она стоит?

– И мне, и мне такую же куртку! – воскликнул Славик, увидев, как Тамерлан разглядывает вещь. – У вас же по несколько штук каждого варианта, да?

В комнате поднялся оживленный гул. Боксеры начали спорить, что лучше «пойдет» на родине – куртки или футболки, комплекты формы целиком или шорты отдельно… При этом пацаны обнаружили неожиданное знание рыночной конъюнктуры в те времена, когда в Советском Союзе даже слов-то таких никто не слышал. Если не знать, что это были боксеры, со стороны вполне можно было подумать, что в номере собрались «челноки», приехавшие за очередной партией товара. Хотя, с другой стороны, это было вполне объяснимо – ведь речь шла о вещах, которыми они практически ежедневно пользовались сами. И кому, как не спортсменам, знать тонкости выбора спортивной одежды?

Я же своего решения не изменил. Ни одежды, ни тем более валюты приобретать я не собирался и вообще мне не хотелось иметь с этим Денисом никаких дел. Все-таки он был каким-то мутным персонажем. Нет, конечно, понятно, что все, кто так или иначе имеет отношение к нелегальной перепродаже каких бы то ни было товаров – не совсем ангелочки с крылышками. Но даже мошенники бывают такими обаятельными, что им хочется верить вопреки всем разумным доводам. А этот Денис… ну, в одном он, по крайней мере, точно не соврал – судя по всему, он действительно был боксером. А в остальном…

В результате я оказался единственным, кто вышел из номера Дениса налегке. Остальные тащили с собой по одной, а то и по две сумки, в которых находились вожделенные импортные вещи. Честно говоря, я еще ни разу не видел, чтобы у них так сильно горели глаза. Видимо, пацанам представлялась блестяще провернутая операция по перепродаже фирменных шмоток и новый уровень благосостояния.

– Ну что, я считаю, это мы удачно зашли, – с важным видом заметил Славик Калганов, перекладывая свой баул из одной руки в другую. – В такой форме и на тренировки будет приятнее ходить! А уж когда мы лишнее шмотье толкнем, пацаны на нас вообще по-другому смотреть будут!

– Да, это нам прямо повезло, – поддакнул ему Тамерлан. – Эх, чувствую я, новая жизнь у нас теперь начинается!

«Быстро же ты, Славик, переменился», – посмеялся я про себя. «От смущения до важности – один шаг». Впрочем, новая жизнь не замедлила проявить себя уже на подходе к нашим номерам. В коридоре нас облепили остальные пацаны.

– Вы куда пропали-то? – наперебой загалдели они. – Вас тут уже все потеряли, говорят, как с обеда вышли, так и не видел их никто. Хотели уже по городу ехать искать!

– А у нас тут небольшое дельце было, – небрежно заметил Тамерлан, покачивая в руке сумкой. – По делу мы отлучались, понятно?

– Ой, а что это у вас в сумках-то? – не успокаивались пацаны. – Вы чего, досрочно в Союз возвращаетесь? Почему с сумками, как на вокзале?

– Ха! – хвастливо воскликнул Славик. – Не, ребята, вернемся мы вместе со всеми. Но не с пустыми руками! С собой у нас теперь будет кое-что, за чем некоторые изо всех сил гоняются, а нам оно уже перепало?

– Чемпионский кубок, что ли? – съязвил кто-то. – И у каждого?

– Кубки у нас еще впереди, – самоуверенно заявил Тамерлан. – Но то, что в сумках – точно не хуже!

– Пошли к нам в номер, – добавил Славик, – все вам покажем!

В номере ребят повторилась ситуация, которую я уже наблюдал полчаса назад у Дениса. Только на этот раз уже довольные советские боксеры со знанием дела выкладывали на кровати красивые фирменные вещи и довольно наблюдали за реакцией своих приятелей. А один из боксеров встал «на шухере» у двери, чтобы подать сигнал, если вдруг к нам захочет заглянуть кто-нибудь из тренеров. Впрочем, и он тоже больше заглядывался на невиданные шмотки, чем на дверь.

На несколько минут в комнате воцарилось восхищенное молчание.

– Ох… вот это да! – выдавил наконец из себя один из боксеров. – Это где же вы взяли такую красотищу-то?

– А места надо знать, – гордо произнес Тамерлан.

– Дорого небось, – проговорил еще один боксер.

– Как любая хорошая вещь, это стоит своих денег, – Тамерлан, кажется, окончательно вжился в роль зажиточного и предприимчивого человека и теперь своими речами напоминал каких-нибудь бизнес-коучей из будущего. – Как говорилось в одном анекдоте, походи по базару – может, дешевле найдешь.

– Да вы, небось, все свои деньги на это и спустили, – отходя от шока, добавил первый боксер.

– Ну, знаешь, – поморщился Тамерлан. – Деньги у нас еще будут, а так мы, по крайней мере, потратили их не на ерунду какую-нибудь, а на действительно стоящие вещи.

– А можно примерить? – несмело попросил второй боксер.

– Только если аккуратно, – милостиво разрешил Тамерлан, не отводя глаз от своих покупок. – Вещь дорогая, сам понимаешь. Если что – не расплатишься.

– Да я осторожно, – пообещал боксер и накинул на себя фирменную куртку, прикасаясь к ней так бережно, как будто она могла рассыпаться в труху от одного только прикосновения. – Ух ты, здорово! Вот это да!

– Ну, как ощущения? – поинтересовался я. – Впечатляет?

– Да не то слово! – восхищенно воскликнул боксер. – Даже, знаешь, как будто бы к телу по-другому прилегает… Ткань у них, наверное, другая или что там, не знаю…

– Да, вот это действительно вещь! – проговорил его товарищ, примеряя на себя заграничную футболку. – А какая яркая! Ух, мне бы такую купить – я бы ее носил, не снимая!

– Ну, может, когда-нибудь и купишь, – загадочно произнес Славик.

– Да где, – грустно протянул боксер. – Это вам повезло, вы готовились, наверное. А у меня сейчас и денег-то хватит разве что на обед.

– Так, может быть, кто-нибудь в Союзе будет продавать, – Славик продолжал «разогревать клиента».

– Разве что в следующий раз, – мечтательно прикрыл глаза боксер. – Я надеюсь, все-таки мы не в последний раз участвуем в международных соревнованиях за границей. Вот надо будет и подготовиться к следующему разу. Расскажешь, где и как искать такие вещи? – с надеждой спросил он у Славика.

– Так, может, я тебе даже и помогу, – с хитрым прищуром посмотрел на него Калганов. – Вообще, не отчаивайся. Кто его знает, как жизнь может повернуться. Ничего невозможного нет!

«Понабрался у Дениса предпринимательских замашек», – усмехнулся я про себя. «Прогрев аудитории, упоминания как бы невзначай, потом вернемся домой, через недельку-другую подкатит – мол, хочешь прикупить то, что тебе понравилось? И цену втрое больше выставит. А разговоров-то было – неужели мы станем фарцовщиками…»

– Что, Михаил, жалеешь небось? – заговорщицки подмигнул мне Тамерлан, приняв мои размышления за сожаления. – Все с обновками, а ты в какие-то свои придумки уперся. Теперь стоишь и завидуешь, да?

– Чему мне завидовать? – пожал я плечами. – Вещи хорошие, никто не спорит. Но везти все это вместе с валютой в Союз – рискованно, вот и все.

– А то смотри, – ухмыльнулся Тамерлан. – Еще не поздно, можешь добежать до Дениса и тоже себе что-нибудь взять.

– Не, – улыбнулся я в ответ. – Я как-нибудь потом.

– Ну как знаешь, – ответил казах. – Дело-то хозяйское. Только потом не обижайся, если все девчонки к нам уйдут, а тебе ничего не достанется!

– Не обижусь, – пообещал я.

Не буду же я ему на полном серьезе рассказывать, что через десяток лет таким шмотьем будут забиты все рынки и магазины. А девки, которые любят за заграничные шмотки, при первой же возможности сбегут к тем, у кого их больше…

– Эй, ребята! – раздался голос боксера, стоявшего на стреме у двери. – Атас! Семеныч сюда бежит!

– Какой еще Семеныч? – не понял Тамерлан.

– Это наш тренер, – вмешался я. – Быстро все шмотки по сумкам!

Вот еще новости. По расписанию у нас сейчас никаких общих сборов быть не должно. Если Семеныч бежит, да еще без предупреждения – значит, случилось что-то экстраординарное. Только вот что?

Пацаны едва-едва успели скинуть с себя заграничные куртки и запихать их вместе с сумками под кровать, как в дверях показался запыхавшийся от бега Григорий Семенович.

– Вы это… – начал он, бегло осматривая комнату, как будто что-то выискивая. – Вы чего еще натворили здесь?

Мы недоуменно переглянулись.

– А что мы натворили? – непонимающе спросил Тамерлан.

– Вот это я вас спрашиваю, что! – закричал Григорий Семенович. – Вам мало приключений, еще захотелось? Хотите, чтобы нас всех вытурили отсюда еще до того, как чемпионат начнется?

– Григорий Семенович, – как можно более спокойным голосом произнес я. – Вы расскажите толком, что случилось-то? С чего вы вообще взяли, что кто-то из нас что-то натворил?

– А с того! – огрызнулся Семеныч. Он всегда был добродушным и отходчивым мужиком, и чтобы довести его до такой степени раздражения и даже злобы, нужно было очень сильно постараться. – Сюда полиция приехала!

Глава 5

Мы впали в состояние шока. Особенно перепугались те ребята, которые покупали вещи с рук – все-таки нутром все они чувствовали, что дело это не совсем безопасное и легальное. При этом надеяться на заступничество тренеров было наивно: здесь, в другой стране, у них не было и не могло быть никаких знакомых, которые могли бы помочь решить подобную проблему. А значит, если уж вляпался – значит, вляпался, никто тебя вытаскивать не будет, решай все свои проблемы самостоятельно.

– Вы чего натворили, паршивцы? – повторил Григорий Семенович, пытаясь отдышаться и одновременно переходя на возмущенный крик. – Вас для чего сюда привезли? Чтобы вы по местным тюрьмам расселись, что ли? Вы кем хотите быть, в конце концов – спортсменами или уголовниками? Или решили совместить?

– Да что случилось-то, Григорий Семенович? – осторожно повторил я вопрос. – Кто что натворил?

Параллельно я пытался прикрыть собой тех ребят, которые не успели запихать свои немецкие шмотки под кровать. Но, судя по всему, получалось у меня это не очень.

– Что случилось? Ты меня еще спрашиваешь, что случилось? – тренер в бешенстве замахал руками, показывая на советских боксеров, одетых в «фирму». – Это вы сейчас уже не мне будете рассказывать, что случилось! Что за хрень на вас надета, я вас спрашиваю? Отвечать!

Но отвечать Григорию Семеновичу никому из нас не пришлось. В коридоре послышалась громкая немецкая речь, и в номер вошли несколько полицейских. Они с порога беглым, но цепким взглядом осмотрели нас и начали быстро что-то объяснять. Григорий Семенович, который на бытовом уровне немного знал немецкий язык, начал нам переводить:

– Короче говоря, в этом районе кто-то недавно обнес магазин спортивной одежды. И теперь они ищут, кто это сделал. Они говорят, что это уже не первый случай в городе и, скорее всего, вор, который вытащил шмотки, будет стараться по-быстрому их продать. А самое хреновое, что вот эти курточки и футболочки, которые на вас – это именно из того магазина вещи и есть. Теперь вы понимаете, в какое дерьмо вляпались?

– Так это что же, они нас подозревают, что ли? – до Славика Калганова, наконец, дошла вся серьезность положения. – А с какой это стати, интересно? У них что, других подозреваемых нет, что ли?

– Значит, нет, – раздраженно ответил Григорий Семенович. – Им виднее, кого подозревать, у них работа такая.

– Как-то хреново они свою работу выполняют, – нервно усмехнулся Тамерлан. – Непонятно, по какому признаку людей подозревают…

– Непонятно? – вскричал тренер. – Непонятно, говоришь? А вот эти фирменные вещички на вас откуда? Или ты думаешь, что если эти полицейские не понимают по-русский, значит, они еще и слепые, что ли?

– Одну минутку, – проговорил полицейский, беря Григория Семеновича за локоть. – Мы понимаем ваши переживания, но все-таки попросили бы вас держать себя в руках.

– Да я-то что… – безнадежно махнул рукой Григорий Семенович. – Тут уже и без меня все понятно…

– Итак, на нескольких молодых людях надета одежда, украденная накануне из магазина, – констатировал полицейский, обращаясь к, видимо, менее опытным коллегам. – Сотрудница данного магазина обратилась к нам с заявлением. Свидетели указали, что видели молодых людей, заносивших указанные вещи в сумках в жилой корпус, где в данный момент проживают участники Чемпионата Европы по боксу. Таким образом, нам необходимо провести проверку.

Отнекиваться было бессмысленно. Если где-то пропали вещи, а сразу после этого обнаружились в другом месте, то полиция вряд ли будет долго разбираться, как они туда попали. А Денис-то каков, а! Вот не зря мне сразу показалось, что он какой-то скользкий тип. Не зря меня не покидало ощущение, что что-то с ним не так! А теперь, значит, из-за этого хитрого дельца почти все мы подпадаем под уголовную статью. Неслабо! Ну хорошо, я не попадаю – все-таки интуиция у меня сработала хорошо, и я не стал ввязываться в эту авантюру. Поэтому сейчас предъявить мне было нечего. Но и это утешало не сильно – все равно скандал грозил разразиться нешуточный, и пятно ляжет на всех, независимо от степени участия в нелегальной сделке. При одном произнесении имени у всех сразу будет возникать ассоциация: «А, это из тех, которые ворованные вещи скупали!». М-да… Так себе перспективка, если честно. Вот мне и Олимпиада, и чемпионство.

С другой стороны, как говорит пословица, не пойман – не вор, а значит, за нашу репутацию еще можно было побороться. Неожиданно шустро это понял и Сеня, вместе с другими пацанами не успевший спрятать свои покупки и теперь красовавшийся перед полицейскими в новеньком спортивном костюме «Adidas».

– А с чего вы вообще взяли, что это вещи – из тех, что были украдены в магазине? – с вызовом сказал он, заметно тревожась, но при этом пытаясь придать своему голосу уверенности. – Я, например, ни про какую кражу ничего не знаю. Вот сейчас от вас услышал в первый раз.

Ну Сеня! Ну дает! Вот не зря придумали поговорку про чертей в тихом омуте. Сеня идеально подходил под это описание. Обычно робкий и застенчивый, не решающийся лишний раз уточнить даже что-то необходимое, сейчас он вел себя как заправский актер, моментально перевоплотившись в возмущенного гражданина, чье достоинство смертельно оскорбили.

Один из полицейских ухмыльнулся и развернул бумажку, на которой оказался список украденных вещей. Поводив по нему пальцем, он нашел нужный пункт.

– Костюм «Адидас», целиком, – торжествующим голосом произнес он и приблизился к Сене, ища на костюме нашивку с размером одежды. – Размер какой? Ага, ну так я и думал! Вот, пожалуйста, и размер тоже совпадает.

– И что с того? – продолжал упорствовать Сеня. – Ну совпадает. У меня что, у одного на всей планете такой размер костюма?

– Это украденные вещи, – металлическим голосом произнес полицейский.

– Слишком много совпадений, Сеня, – сокрушенно покачал головой Григорий Семенович, давая понять, что ситуация безвыходная.

– Совпадения – они и есть совпадения, – не моргнув глазом ответил Сеня. – А я вам заявляю, что лично я ничего не у кого не крал! А мой костюм честно куплен мной же на мои же деньги!

– Ну что ж, – произнес полицейский. – В таком случае можно нам взглянуть на твои честно купленные вещи поближе? Не сомневайся – если окажется, что они действительно честно купленные, мы тут же все вернем.

Хоть сомневайся, хоть нет, а спорить с полицией в любой стране и в любое время было себе дороже. Поэтому Сеня нехотя принялся снимать с себя пресловутый костюм. Правда, здесь обнаружилась одна существенная проблемка: костюм был ему заметно мал, и при каждом движении мой приятель рисковал его порвать. Сене ничего не оставалось делать, как обратиться ко мне за помощью.

– Миш, поддень немножко сзади, – произнес он, поворачиваясь ко мне спиной. И, должен сказать правильно сделал, потому что сзади и чуть сбоку я обнаружил бирку из того самого магазина, который интересовал полицейских. Я понял, что стоит только этому костюму оказаться в их руках, как Сеня тут же отправится в их машину, и в ближайшие несколько лет мы его вряд ли увидим. Поэтому, бросив взгляд на полицейских и убедившись, что они отвлеклись на осмотр других пацанов, я как можно быстрее и незаметнее оторвал эту бирку и сунул себе в карман. Обыскивать меня не будут, а сбрасывать ее на пол – слишком рискованно. Лучше уж я улучу момент и выброшу ее куда-нибудь без свидетелей.

– Это тот самый костюм, который указан у нас в перечне, – объявил полицейский, сверяясь с бумажкой и демонстрируя костюм остальным.

– Но на нем нет магазинной бирки, – заметил его напарник.

– Ну и что? – резонно возразил первый коп. – Ее так долго сорвать, что ли? Ты еще чек из кассы магазина спроси! По всем остальным признакам вещь подходит под описание. Так что, дорогой боксер, собирайтесь. Вы арестованы по подозрению в краже.

– Чего? – взвился Сеня. – По какому еще такому подозрению, в какой такой краже? Да я даже в детстве ни одной конфетки дома не украл, а вы мне про какой-то костюм!

– То что у вас было или не было в детстве, – спокойно проговорил полицейский, – с этим пусть разбираются органы в вашей стране. А нам вы лучше расскажите, где остальные украденные вещи. В списке пропавших вещей – гораздо больше, чем на вас и других здесь присутствующих. Вы их уже успели кому-то продать? Кому? Имена, данные, местонахождение покупателей?

– Каких еще покупателей? – в отчаянии закричал обескураженный Сеня.

– Вот и мы именно об этом спрашиваем – что у вас за покупатели? – повторил немецкий страж порядка и, обращаясь к остальным пацанам, добавил: – А вы тоже снимайте ваши вещички и давайте их сюда. Сейчас все вместе поедем в участок.

Пацаны начали нехотя снимать с себя такие желанные фирменные шмотки. По их лицам было видно, какой трагедией для них было с ними расставаться – мало того, что это была одежда мечты, так за нее еще пришлось уплатить немалые деньги. Но деваться им было некуда.

– Послушайте, – миролюбиво заговорил Григорий Семенович, глядя на растерянных подопечных. – Но ведь наши ребята – спортсмены, а не преступники! Мы приехали, чтобы участвовать в чемпионате Европы!

– А что, спортсмены не бывают преступниками? – приподнял бровь полицейский. – Или вы считаете, что преступники заканчивают какой-то свой криминальный институт и идут работать согласно специализации в дипломе? Каждый преступник в обычной жизни кем-то является. А уж сколько случаев, когда чемпионов на чем-то ловили!

– Но это какое-то недоразумение! – в сердцах воскликнул Григорий Семенович. – Я отлично их всех знаю, никто из них в жизни никогда бы на такое не решился!

– Нам, если честно, все равно, что вы думаете по этому поводу, – равнодушно ответил полицейский. – Налицо факты: украденные в магазине вещи обнаружились непосредственно на ваших спортсменах. А вот как они на них оказались – с этим мы и будем разбираться. Объективно, с соблюдением всех требований закона – в этом можете не сомневаться.

– Но ведь парень вам уже сказал, что честно купил свой костюм! – воскликнул Григорий Семенович с такой горячностью, как будто он и сам уже поверил в версию Сени.

– Мало ли кто что сказал, – пожал плечами полицейский. – У нас на допросах знаете сколько всего рассказывают? Такие бывают истории – романы можно писать! Вы лучше скажите – у этого вашего парня, который якобы купил свой костюм честным образом, со зрением все в порядке?

– Э…. ну да, – не понял Григорий Семенович. – Мы же все без исключения проходим медкомиссию, тем более перед соревнованиями. А почему вы спрашиваете? При чем тут его зрение?

– А при том, – пояснил полицейский. – Скажите, пожалуйста, если у него все в порядке со зрением, то почему же он тогда не купил спортивный костюм своего размера? Ведь тот костюм, который он сейчас с себя снял, чуть ли не на два размера меньше, чем ему нужно! Где, спрашивается, были его глаза? Или это такой советский способ заставить себя похудеть – покупать одежду на два размера больше? В наших магазинах его размер можно найти без труда, он самый обычный!

– Да какая вообще разница, какой размер, – воскликнул Тамерлан. – Ну объясните, ну когда бы мы успели ограбить этот ваш магазин?

– Действительно, – подхватил Славик Калганов. – Я не знаю, конечно, где он тут у вас находится, но ведь нам в любом случае нужно было бы дойти до него, улучить момент, когда нас никто не будет видеть, сорвать с прилавка все эти вещи, незаметно пронести их сюда… Как бы мы, интересно, все это смогли провернуть, если у нас тут на чемпионате каждая секунда расписана?

– Вот именно, – поддакнул Тамерлан. – И неужели бы ни на входе у охраны, ни у наших тренеров не возникло к нам никаких вопросов?

– Ограбить магазин можно и ночью, – заметил полицейский.

– Ага. – невесело усмехнулся Славик. – Кто бы нас еще ночью отсюда выпустил?

– Еще раз повторяю, – с монотонностью робота проговорил полицейский, – во всех деталях произошедшего мы будем разбираться уже не здесь. Будет расследование, затем суд. Вот там-то, с учетом всех обстоятельств и показаний, и будет вынесено решение. А пока что некоторым из вас придется временно сменить место жительства.

При слове «суд» Тамерлан неожиданно вздрогнул.

– Да за что под суд-то? – воскликнул он. – Мы же вам объясняем, что ни при чем?

– Это нормально вообще – невиновных людей под суд отдавать? – возмущенно крикнул Славик Калганов. – Хоть одно бы доказательство привели, что вещи украл кто-то из нас!

– Эти доказательства в данный момент надеты на вас, – невозмутимо заметил полицейский.

– Да поймите вы, – Григорий Семенович, видя. что никаких доводов больше не остается, не выдержал и повысил голос. – Наши спортсмены – не воры! Преступником был кто-то другой!

– А вот кто именно был преступником, мы и будем выяснять, – парировал полицейский. – Так что давайте-ка не будем тратить время попусту. Тем более что из всего, что вы говорите, я понимаю в лучше случае две трети, если не половину. А в участке мы вызовем переводчика и побеседуем спокойно.

На Григория Семеновича было жалко смотреть. Вид у него был раздавленный. Еще бы – он привез своих воспитанников покорять чемпионат Европы, а вместо этого их почти что в полном составе грозятся посадить по уголовной статье! А тут еще этот языковой барьер – все-таки немецкий Григория Семеновича и вправду был далек от идеала, поэтому объясняться приходилось отчасти на пальцах. Неудивительно, что полицейский мог и не понять каких-то слов.

«Черт, вот это ситуация. Что, что я могу сделать, чтобы как-то помочь пацанам?» – напряженно думал я, когда вся процессия с полицейскими, боксерами и Григорием Семеновичем отправилась в участок, оставив меня в номере в гордом одиночестве. Впрочем, вопрос был риторическим. Как ни придумывай, но ответ на него мог быть только одним: нужно было срочно найти настоящего вора и предъявить его полицейским. Только тогда можно было надеяться, что Сеню и остальных пацанов отпустят на свободу.

Я вскочил и побежал в комнату Дениса. Тот открыл мне дверь без малейшего удивления на лице – как будто ждал, что я вернусь.

– А-а, решил все-таки прибарахлиться? – с улыбкой протянул он. – Я же говорил, что пожалеешь!

– Сейчас ты у меня, скотина, жалеть обо всем будешь, – угрожающим тоном отозвался я, заталкивая его обратно в комнату. – Где твой приятель? Ульрих или как там его по-настоящему?

– Ульрих, – непонимающе пробормотал Денис. – А… ты чего?

– Ничего! – я хорошенько встряхнул его за грудки. – Я спрашиваю, где он?

– К себе ушел, – ответил Денис. – Он здесь же живет, на этаже! А зачем он тебе?

– Зачем? – взревел я. – А ты в курсе, что он вор и все шмотки украл? Ты в курсе, что полиция ищет магазинных воров?

– Нет, нет, – Денис отчаянно замотал головой. – Я ничего такого не знаю!

– Да что ты говоришь! «Не знаю», – издевательским тоном передразнил его я и замахнулся на него кулаком для острастки. – А в подельники к нему пошел, чтобы просто другу помочь, да?

– Нет, ну зачем же так, – попытался улыбнуться он. – Он мне хороший процент пообещал. Чего ты сразу «подельники”-то? Ну ты же сам понимаешь – деньги-то ведь никогда не лишние…

– Конечно, – с готовностью согласился я. – Настолько не лишние, что ты с радостью влез в уголовку. Такой был хороший процент, да?

– Да нет, ну какую уголовку, сам подумай, – возмущенно отозвался Денис. – Он мне говорил, что купил все вещи на распродаже с огромными скидками и теперь хочет на этом навариться, вот и все! Да если бы я знал, что это краденое… да я бы, клянусь, никогда… даже близко!

– Значит, так, – прервал я сбивчивую речь Дениса. – Сейчас мы пойдем к этому твоему Ульриху и ты мне помогаешь отвести его в полицию.

– Но… – попробовал было возразить Денис.

– Никаких «но», – снова оборвал его я. – Они забрали моего друга и подозревают его в краже. И тут мне уже все равно на ваши расклады – чтобы спасти друга, я что угодно сделаю. Поэтому, если ты вместе со своим Ульрихом хочешь остаться невредимым, сделаешь все, как я сказал. Понял меня?

– Понял, – с обреченной миной произнес Денис.

Ульрих сидел в своей комнате с довольным видом и медленно, смакуя, пересчитывал купюры.

– Я тебя слушаю, – ледяным тоном проговорил я, закрыв за собой дверь и выставив Дениса на всякий случай вперед.

Ульрих непонимающе переводил взгляд с меня на Дениса и обратно.

– Он все знает про магазин, – печально пояснил Денис.

На лице Ульриха высветилось умоляющее выражение, с которым в детективах всякие мелкие подлецы просят героя пощадить их.

– Так я же не для себя, – еле слышно произнес он.

– Да? – едва заметно усмехнулся я. – А для кого же? Голодающих Африки решил накормить?

– Зачем Африки? – так же тихо отозвался Ульрих. – Понимаешь, у меня мама больная. Работать не может. А еще у меня сестренка маленькая есть, в первый класс вот пошла. Сестра хочет спортом заниматься и так же, как ты, на чемпионатах выступать. Только ты же сам знаешь, как дорого все стоит – и форма, и на занятия записаться, и все остальное… А больше у нас никого и нет, мы все втроем живем на мамино пособие, да вот мне еще иногда удается кое-что заработать. В общем… – Ульрих помолчал, глядя в окно. – Я действительно ограбил тот магазин. Я хотел обеспечить сестренку всем, что ей нужно для ее спорта. Кто знает, может, другого шанса у нее и не появится, а кто, как не старший брат, должен ей дать этот шанс?

– Это правда, – поймав мой вопросительный взгляд, подтвердил Денис. – У него действительно очень тяжелая ситуация в семье. Если бы не сестра, он бы ничего подобного никогда не натворил.

Вот же сюжетец, а. Похоже, этот Ульрих не врал. Вряд ли он был таким выдающимся актером, чтобы даже пустить слезу, рассказывая в подробностях о своей талантливой сестренке. Но что же тогда получается? Если я сейчас сдам Ульриха в полицию, то девчонку отправят в детский дом. А уж она-то точно была здесь ни при чем – ребенок никогда не виноват в том, что творят его взрослые родственники.

– Значит, так, – немного подумав, объявил я. – Сейчас мы втроем собираем оставшиеся вещи и относим их обратно в магазин.

– Но… – начал было Ульрих.

– Я недоговорил! – сказал я. – Мы относим их в магазин, а потом идем в полицию, где ты и повторяешь все то, что поведал мне только что. И только попробуй о чем-то умолчать! Они освобождают наших ребят, а дальше уже разбираются с тобой. Либо же с тобой буду разбираться я и не так, как они. Понятно излагаю?

– Понятно, – грустно кивнул Ульрих.

Чтобы собрать оставшиеся в номере вещи, нам понадобилось не больше пары минут. И вот мы уже подходим к дверям обворованного магазина. «Хм, а мы сюда действительно не успели бы добежать», – подумал я, разглядывая явно немного поредевшие витрины и прикидывая расстояние от нашего жилого корпуса до этих дверей.

– Переводи, – приказал я Ульриху и, обращаясь к продавщице, недоуменно уставившейся на нас, начал объяснять: – Уважаемая фрау, это часть вещей, которая была украдена из вашего магазина. К сожалению, произошло недоразумение, из-за которого могут пострадать молодые талантливые спортсмены из Советского Союза. Их ошибочно приняли за преступников, хотя никакого отношения к этому ограблению они не имеют и вообще мы приехали в вашу страну, чтобы участвовать в чемпионате Европы по боксу.

– Оу, – только и могла вымолвить изумленная продавщица. – Чемпионат… это здесь, недалеко? Слышала!

– Именно, – подтвердил я. – И теперь полицейские считают, что вещи из вашего магазина украли именно мы. Хотя на самом деле мы узнали об этом печальном происшествии час назад все от тех же полицейских.

– Оу, майн гот, – проговорила продавщица. – Но я не указывала им ни на каких подозреваемых, я вам даю честное слово!

– Я понимаю, что это не ваша вина – сказал я, – но, к сожалению, получилось как получилось. В данный момент наши ребята находятся в полицейском участке в качестве подозреваемых в ограблении магазина.

– И что же теперь делать? – растерянно спросила немка.

– Мы предлагаем вам договориться, – как можно более миролюбивым тоном продолжил я, – мы в течение сегодняшнего дня возвращаем вам оставшуюся часть вещей, а вы – забираете ваше заявление из полиции. Это единственный вариант, который позволит и вам возместить ущерб, и нашим парням не пойти под суд за то, чего они не совершали.

– Но… как же… – продавщица все еще не вполне понимала, что происходит.

– А мы, – не давая ей опомниться, говорил я, – сразу после завершения соревнований придем к вам всей советской делегацией и каждый купит что-нибудь уже официально. Таким образом, у вас за один день получится много продаж. Как вам такая сделка?

На шокированную и ограблением, и последующим моим предложением фрау, кажется, особенное впечатление произвело обещание массовых покупок. Запад все-таки оставался западом, хоть и в социалистическом варианте. Что же, нам-то это было только на руку!

– Ну… хорошо, я согласна! – наконец выдавила из себя продавщица. – Это хорошее предложение!

– Еще бы! – с готовностью подтвердил я. – Ну а раз вы согласны, приглашаем вас присоединиться к нам!

– Куда? – снова не поняла продавщица. – Зачем?

– Как зачем? – удивился я. – Мы же договорились, что вернем вам вещи, а вы заберете свое заявление. Мы как раз направляемся в полицию. Попросите коллегу подменить вас в случае необходимости и пойдемте!

Видимо, с этой немкой давно никто не разговаривал в таком тоне, не терпящем возражений. Потому что она охотно соглашалась на все, что я ей предлагал и, кажется, даже не пыталась вникнуть в суть происходящего, воспринимая все как должное. «Ну и хорошо», – подумал я. «Нам же лучше».

– Миша, ты что, решил сюда местных жителей подтянуть, чтобы они поагитировали за советских боксеров? – невесело пошутил Григорий Семенович, увидев всю нашу компанию в коридоре участка, где сам он нервно прохаживался перед дверью кабинета. – Так этот номер не пройдет. Воров тут не любят. А в том, что вещи украли наши пацаны, их, похоже, не переубедить.

– А мы все-таки попробуем, – парировал я. – В каком кабинете находятся наши?

Решительно распахнув дверь, на которую указал Григорий Семенович, я увидел наших боксеров во главе с Сеней, которые с обреченным видом смотрели на полицейского. Тот же, в свою очередь, что-то монотонно зачитывал им с инструкции по-немецки, делая паузы для того, чтобы переводчик успел донести до них смысл прочитанного. Увидев нас, он поднял голову и спросил:

– В чем дело?

– Дело в том, что мы раскрыли для вас преступление, – бодро отчеканил я и ткнул локтем Ульриха: – Ну давай, старший брат. Твой выход!

Ульрих помялся и, сделав шаг вперед, негромко произнес:

– Это я ограбил тот магазин и вынес оттуда спортивную одежду.

Глава 6

Выпученные от изумления глаза всех присутствовавших надо было видеть. Переводчик, боксеры, Григорий Семенович – все уставились на Ульриха с таким выражением лица, как будто он объявил, что сейчас мы все полетим на Марс. Особенно растерянными выглядели полицейские, чья версия с ограблением магазина советскими спортсменами на их же глазах рассыпалась в прах.

Григорий Семенович, который изначально взял на себя роль дипломата, старающегося уладить конфликт, тоже молчал, застыв с открытым ртом, как рыба на берегу. Хотя, в принципе, сейчас был именно его выход: раз уж настоящий преступник не просто обнаружился, но и сам явился с повинной, то прежних подозреваемых необходимо было отпускать. Но, похоже, в данной ситуации он, потрясенный всеми событиями последних часов, тоже не был способен произнести что-то осмысленное. Пришлось мне снова брать решение проблемы на себя.

– Господа полицейские, – заговорил я, показывая глазами переводчику, чтобы он тут же переводил мою речь на немецкий. – Мы только что побывали в магазине, в котором произошла эта ужасная кража. Вот рядом с нами – та самая продавщица, которая написала заявление о случившемся. Она может подтвердить, что мы договорились о мирном разрешении конфликта, и готова свое заявление отозвать. Фрау, подтвердите, пожалуйста, – обратился я к ней.

– Да, действительно, – взволнованно заговорила женщина. – Большая часть ущерба магазину уже возмещена, остальная часть, согласно нашим договоренностям, будет возмещена при первой же возможности.

– То есть сразу же после того, как наших ребят отпустят и они смогут вернуть вещи, – вставил я.

– Поэтому, – продолжила продавщица, – я хотела бы аннулировать свое заявление и отказаться от всех претензий в адрес того, кто это сделал.

– То есть, исходя из ваших слов, – медленно проговорил ошарашенный полицейский, который руководил процессом, – получается, что претензий у вас нет и пострадавшей вы себя не считаете, так?

– Совершенно верно, – подтвердила продавщица.

– Тогда выходит, что пострадавшей стороны здесь тоже нет, – резюмировал полицейский, – а если пострадавших в деле нет, то и самого дела, получается, тоже нет.

– Получается, так, – недоуменно пожал плечами второй полицейский.

– Но вот ваш знакомый, – первый полицейский кивнул на Ульриха, – утверждает, что он все же совершил кражу товаров из магазина. Каковы в таком случае были его мотивы, побудившие это сделать?

– Ну, с кем не бывает, – выдал вдруг молчавший до этого Славик Калганов. – Сглупил парень.

– Со мной, например, точно такого не бывает, – строго посмотрел на него полицейский. – И со множеством других добропорядочных и законопослушных людей, которые не залезают в магазины и вообще не присваивают чужого имущества.

– Понимаете, – торопливо заговорил я, чтобы Славик снова чего-нибудь не ляпнул, и, не дай бог, все не испортил, – у парня очень тяжелая ситуация в семье. Он, его маленькая сестренка и больная мама живут на одно пособие. А девочка очень хочет профессионально заниматься спортом, но стоит это очень дорого. Вот он и решился на этот, безусловно, плохой поступок.

– А вы его адвокат, что ли? – вскинул на меня брови полицейский. – Он сам за себя не может рассказать?

– Так, а чего же тут еще рассказывать-то, – подал голос Ульрих. – Он все правильно вам объяснил. Все так и было.

– И вы сейчас сожалеете о содеянном, – со скептической усмешкой произнес полицейский.

– Сожалею, – охотно кивнул Ульрих. – И клянусь вам, что если бы не крайне тяжелая ситуация в семье, я бы никогда…

– Ну ладно, – оборвал его полисмен, – про семью мы уже слышали. Лучше объясните мне, почему за вас, местного жителя, так рьяно заступаются наши гости из Советского Союза. У вас с ними какие-то личные отношения?

– Никаких, – удивленно ответил Ульрих. – Мы с ними и познакомились-то только сегодня, и то… вскользь.

– Дело в том, – снова вмешался я, – что все мы – участники чемпионата Европы по боксу. Как вы, должно быть, знаете, соревнования будут проходить буквально в эти дни. Естественно, что ко всему, что связано с этим чемпионатом и всеми его участниками, будет приковано пристальное внимание международной прессы. Да, собственно, оно уже приковано – наверняка во многих газетах уже даются анонсы и ведутся первые репортажи о подготовке к турниру.

– И что вы хотите этим сказать? – подозрительно посмотрел на меня полицейский.

– Я хочу сказать, – спокойно ответил я, – что если информация об этом неприглядном происшествии просочится в прессу, то разразится международный скандал.

– Да что вы говорите? Прямо-таки международный скандал? Не много ли вы на себя берете? – усмехнулся полисмен. – Вы что, такие знаменитости?

– А знаменитости мы или нет, здесь ни при чем, – с достоинством ответил я. – Писать-то об этом будут не потому, что это именно мы. Посыл у журналистов будет совершенно другой. Дескать, посмотрите: как только этих советских спортсменов выпустили за границу, так они сразу начали вести себя, как дикари и совершать преступления против добропорядочных граждан.

Полицейский молча слушал меня, ни одним мускулом не выдавая своего отношения к тому, о чем я говорил. Тогда я решил зайти с козырей.

– А главное, – с жаром добавил я, – поднявшийся скандал ведь коснется и вас в том числе!

– Нас? – удивленно приподнял брови полицейский. – Это еще с какой стати? Ваш приятель заявит, что воровал одежду по нашему приказу, что ли? А он знает, что за такие шуточки полагается по нашим законам?

– Да нет же, – терпеливо продолжал объяснять я. – Речь идет не о клевете или оговоре. А о том, что из всего прочитанного многие сделают вывод: местная полиция работает из рук вон плохо! Потому что как еще можно оценить их работу, если в самом центре города, в месте притяжения туристов и проведения таких масштабных мероприятий международного уровня происходят такие дерзкие ограбления? И я больше чем уверен, что у вас найдется пара-тройка прощелыг-журналистов, которые с жадностью ухватятся за эту тему и начнут ее использовать в каждом своем материале. А то еще, не ровен час, и журналистское расследование запустят по этому поводу: поднимут какие-нибудь ваши неудачи за последние годы, переберут всех, кто работает на данном участке, станут полоскать ваши имена в прессе, добиваясь отставки… То и дело будут кричать, мол, что за сотрудники работают в нашей полиции, как они могли допустить такой позор… И при этом им невозможно будет ничего возразить, потому что они-то будут упирать на международную репутацию вашего государства! Вы представляете, во что это все выльется? Вот скажите честно: оно вам надо?