Обитель проклятых душ бесплатное чтение

Глава 1

Прохладное утро начала сентября сменилось довольно тёплым днём. После школы одиннадцатилетний Лёшка шагал рядом со своим другом Женькой по центральной улице посёлка Заточного и строил планы на вечер. Уроки были позади, поэтому настроение у обоих было отличное. Жизнерадостного Женьку оптимизм вообще никогда не покидал, и, возможно, в этом крылась причина его спокойствия, несмотря на двойку по поведению, красующуюся в его дневнике, рядом с двойкой по математике. В листве на деревьях уже пестрели жёлтые, красные и оранжевые цвета. Женька пинал опавшие листья носками кед, размахивал чёрным пластиковым дипломатом с металлическими вставками и весело рассказывал, как огрел им одного парня из параллельного класса во время эпичной драки портфелями на большой перемене. Его дипломат был страшным оружием и являлся предметом зависти одноклассников. У Лёшки был обычный школьный портфель на лямках, так как его родители свято верили, что дипломат может стать причиной сколиоза у ребёнка. У Женьки вообще всё было классным: джинсы, рубашка и джемпер. Всё с иностранными словами, благодаря отцу дальнобойщику, который ездил за границу. Единственное, что утешало Лёшку – это то, что он был более крепким и сильным по сравнению с высоким и тощим Женькой и при желании мог надавать последнему по шее, когда начнёт задаваться.

– Сделаем сегодня соревнование на самую страшную историю «Калейдоскоп ужасов», – предложил Лёшка, проводив взглядом голубых глаз, полных восхищения, проехавший мимо по дороге крутой чёрный джип и подумал: «Мне бы такую тачку!» Под «Калейдоскопом ужасов» он подразумевал вечерние посиделки у них во дворе, когда соседские мальчишки травили страшные истории, стремясь делать это до наступления темноты, максимально нагнетая обстановку, чтобы потом страшнее было идти домой. Голосованием выбиралась самая страшная история. Её записывали в специальный альбом ужасов, снабжая картинками, которые рисовал Женька.

– Клёвая идея, – согласился Женька, приглаживая ёжик тёмно-русых волос на голове. – Потом холодно станет и на улице не порассказываешь, а дома не так страшно.

Лёшка согласился и поинтересовался: – А родители тебя отпустят после двоек?

В весёлых карих глазах Женки плясали чёртики. – Они не узнают, – обнажив в хитром оскале крупные зубы, он добавил: – Скажу, что дневники собрали на проверку, а потом что-нибудь придумаю.

Шагая, они очутились перед домом Лёшки с резными синими ставнями на окнах, крышей, накрытой старым посеревшим от времени шифером, и с деревянными воротами, богато украшенными накладной резьбой в виде вазонов, ягод и ветвей, с куполообразными навершиями столбов. Дед Лёшки занимался резьбой по дереву, отсюда вся эта красота. Если бы дед не помер несколько лет назад, то их дом без сомнения приобрел бы статус шедевра деревянного зодчества. Из калитки вышел отец Лёшки, Виктор Геннадьевич, невысокий крепкий, лысоватый мужчина в клетчатой рубашке с коротким рукавом и тёмно-серых брюках. Лёшку удивило присутствие отца в разгар рабочего дня дома, но всё быстро прояснилось, когда он, заметив сына и глянув на часы, быстро проговорил: – Так, Лёшка, я отпросился с работы, и сейчас поедем в одно место ненадолго – мать так велела.

Женька кивнул отцу друга: – Здравствуйте, – и поспешил прочь, к себе домой от греха подальше.

– Куда? – спросил Лёшка с подозрением и понадеялся, что это не визит в стоматологию. Последнее такое посещение он запомнил надолго, и мать как раз отправляла его с отцом. «Хоть бы не к зубному», – с тоской подумал он.

– Там увидишь, – неопределённо пообещал отец с суровым, отстранённым выражением лица, торопливо снял с него портфель, занёс во двор, поставил на лавку, закрыл калитку и бодро зашагал вдоль улицы размашистым шагом. Было видно, что всё происходящее ему также не по вкусу. Однако чувствовалась и решимость завершить начатое, пусть и неприятное, дело.

– Ну, куда мы едем? – попытался снова Лёшка, семеня за отцом с плохими предчувствиями на душе. Он терялся в догадках: «Соседи настучали, что они кидали позавчера дымовушки в почтовые ящики. Или сторож со складов рассказал, как они бегали по крышам! А может, всё ещё хуже: отца вызвали в школу! Велели прийти вместе с ребёнком, а теперь они как раз идут навстречу с директором и завучем в кабинет на втором этаже, где будет решаться вопрос о его исключении». Моментально вспомнились все его «преступления» последних дней.

– Сказал же, там увидишь, – буркнул отец, оборвав его дальнейшие попытки разузнать о цели «неожиданной прогулки».

На переполненном душном автобусе они доехали до железнодорожного вокзала, и вышли у небольшой площади, заставленной коммерческими магазинчиками, палатками и лотками, где бойко шла торговля всем, начиная от палёного алкоголя и заканчивая хрусталём и разнообразнейшими книгами. Лёшка позволил себе робкую надежду на благополучный исход загадочной поездки, так как детская стоматология и прочие больницы располагались ближе к центру, а школа – в противоположной стороне. В этой части города он вообще ранее не бывал. Вместе с отцом от вокзала они направились в частный сектор по разбитой асфальтированной дороге мимо древней белокаменной церкви с пятью чёрными главами и высокой колокольней. Рядом с церковью располагалось старое кладбище. У центрального входа церкви, образованного широкой лестницей с колоннами, украшенными орнаментальными капителями, которые поддерживали треугольный фронтон, кучковалась разношёрстная компания нищих. Перехватив их алчные и изучающие взгляды, Лёшка поспешно отвернулся и подумал, что ему теперь не надо придумывать никаких историй для «Калейдоскопа ужасов», а достаточно рассказать пацанам об этой колоритной шайке профессиональных попрошаек. Такие были способны на что угодно. Наконец они остановились у ветхого частного дома, окружённого покосившимся забором. Дерево, из которого был построен дом, почернело и потрескалось. Оконные стёкла в чёрных перекосившихся рамах казались пыльными и мутными, а одно треснуло. Лёшка заметил, что за садом у дома давно не ухаживали, а огород, видневшийся сквозь просветы между досками забора, зарос бурьяном в человеческий рост высотой. Несмотря на общее запустение, перед домовладением стоял крутой чёрный джип с группой бритоголовых парней, а перед калиткой толпились люди. Отец занял очередь.

– А что тут продают? – спросил заинтригованный Лёшка.

– Здесь живёт целительница, – тихо пояснил отец. – Зайдёшь к бабушке, расскажешь, почему ночью кричишь и про свои страшные сны – она поможет.

– Про сны, – опешил Лёшка и подумал про кошмары, что преследовали его почти целый год. Всё началось с жуткой бандитской разборки, произошедшей в комплексе отдыха на окраине посёлка Заточный. Они с Женькой слышали перестрелку, взрыв, а когда канонада стихла, решили пойти посмотреть. Женька утверждал, что на месте разборки по – любому валяется чемодан полный долларов да ещё полно оружия. Они решили срезать путь через лес. Шли в сгущающихся сумерках, как вдруг на лесной тропинке между деревьев увидели массивное существо. Объятое синим призрачным огнём, оно передвигалось вихляющейся и дергающейся походкой марионетки, которой управляли неумелые руки. Тварь прошла мимо них, застывших от шока. В реальности на этом всё закончилось. Однако в его кошмарах пугающее создание, явно выскочившее из глубин ада, всегда поворачивалось и ловило Лёшку, замершего у толстой кривой сосны, взглядом светящихся нечеловеческих глаз. В этот момент он всегда просыпался и будил домочадцев жутким воплем. Родителям Лёшка врал, что не помнит свои сны, так как не хотел болтать о походе к месту разборки. Женька взял с него клятву – молчать о произошедшем, однако сам рассказал историю на первом «Калейдоскопе ужасов». Они из-за этого едва не поссорились.

Из дверей дома показалась невысокая скрюченная старушонка в чёрном халате и косынке, скрывающей почти всё лицо. Она хриплым шёпотом велела всем разуваться и проходить. Очередь пришла в движение. Лёшка вслед за отцом вошёл в полутёмную прихожую. Свет попадал в помещение через крошечное окошко в стене. В прихожей, завешанной вязанками чеснока и пучками трав, на полу стояло не совсем чистое эмалированное ведро с множеством сколов, в котором лежал ворох денежных купюр: рубли и доллары заполняли объём примерно на одну четвёртую объёма. Все проходившие бросали в ведро деньги. Лёшка подивился столь диковинному ритуалу. Его отец бросил в ведро пятидесяти тысячную купюру.

– Разувайтесь, проходите в горницу, зажигайте свечи и становитесь вдоль стен, – прошамкала старушонка беззубым ртом, раздавая всем свечки.

Люди разувались, брали свечи и молча проходили в комнату. Лёшке происходящее не нравилось. Действо напоминало сцену из какого-то фильма ужасов, какие крутили по кабельному телевидению. Он запнулся о настеленную на полу из окрашенных краской бежевого цвета досок старую грязную циновку. В комнате обстановка была не лучше чем в сенях. Древние пожелтевшие обои походили на египетские манускрипты, а потолок, обшитый фанерными листами, прогнулся во многих местах. Вся обстановка мрачного и полутёмного жилища производила на Лёшку гнетущее впечатление. Люди рассредоточились вдоль стен в комнате. Лёшка с отцом встали у входа. Он насчитал в комнате десять человек. Его отец зажёг свечку от свечки мужика, что стоял рядом и держал за руку молодую хрупкую девушку в клетчатом жакете с бледным болезненным лицом и обесцвеченными волосами, собранными в конский хвост. У девушки был потухший взгляд и тонкие бескровные губы, что свидетельствовали о каком-то недуге, если не физическом, то возможно душевном. Напротив них у противоположной стены стояла женщина лет пятидесяти в длинной плиссированной юбке, бежевой вязаной кофте, из-под которой виднелась канареечного цвета блузка. Лёшку поразило лицо женщины, подсвеченное огоньком свечки, напоминающее застывшую демоническую маску. Карие глаза женщины с расширенными зрачками горели нездоровым огнём. Её полные губы, безобразно намазанные яркой помадой, смотрелись как перепачканная кровью пасть вампира. Помада была даже на лошадиных зубах женщины. При этом незнакомка неотрывно смотрела на него и улыбалась. Лёшка отвернулся и, наконец, увидел целительницу. За столом у окна в старом обтрёпанном кресле сидела очень грузная женщина, одетая в необъятных размеров синий халат в горошек и косынку, из-под которой торчали неестественно чёрные жёсткие волосы. Она с отвратительной жабьей улыбкой на широком лице обернулась к обращённым к ней взорам людей. Глаза целительницы были незрячими, белёсыми и пронизанными переплетением кровавых прожилок, а вместо кожи лицо покрывало что-то розовое и бугристое, точно мясной фарш. «Расскажешь бабушке! – вспомнились Лёшке слова отца. – Это вот этой бабушке из ада! Да он теперь вообще спать не сможет! Его родители верно спятили, что решили, будто визит в это место повлияет благотворно на его сон». В эту минуту укол в больнице под лопатку показался Лёшке не такой уж плохой альтернативой нахождению в доме целительницы, где пугало всё: интерьер, люди, полумрак. А ещё запах: едкий, удушливый и отвратительный, как в химической лаборатории. Тут прозвучал властный свистящий и клокочущий голос толстой женщины за столом, заставивший его замереть на месте: – Людочка, выйди на середину комнаты!

Лёшка почувствовал, как пальцы отца ещё крепче стиснули его плечо, что не добавило оптимизма. Если уж отец испугался целительницы, то дело совсем плохо. Тем временем хрупкая болезненная девушка в клетчатом жакете послушно вышла на середину комнаты. Целительница некоторое время вглядывалась в девушку, а потом приказала: – Ложись на пол.

Девушка поспешно легла прямо на грязный пол. Целительница поднялась из-за стола и вихляющейся походкой направилась к ней с трёхлитровой банкой воды в руках. Вот тут Лёшка с ужасом понял по походке и очертаниям массивной фигуры, что за монстра они видели в лесу вместе с Женькой. Не хватало лишь голубого пламени, окружающего тело, дыма от лохмотьев тлеющей одежды, да светящихся глаз.

Глава 2

Обычный подросток, высокий худой в спортивной одежде, столь популярной в молодёжной среде девяностых, остановился у неприметного частного дома с газетой в руках и сравнил номер дома, что был указан в объявлении о сдаче жилья, с номером, который висел на опоре ворот домовладения – всё совпадало. Светлые кудряшки волос выбивались из-под панамы. В зеркальных стёклах очков сверкали солнечные блики. До этого Игорь звонил с телефона-автомата и договорился о встрече с владелицей дома. Она должна была вскоре приехать. Оставалось только подождать. Игорь глянул через забор. Огород был наполовину засажен картошкой, ботва у которой уже почти высохла, а вторую половину занимали грядки с помидорами, капустой, морковью и всякими другими овощами, что ещё не успели собрать. На окнах дома везде были решётки, а маленькое окошко рядом с входной дверью и вовсе было заделано свежей кирпичной кладкой вероятно от воров, которых в последнее время расплодилось великое множество. Всё выглядело достаточно прилично, поэтому подозрительно выглядела сверхнизкая цена в объявлении. Чувствовался какой-то подвох. Правда, в его положении выбирать не приходилось. Он поссорился с родителями, ушёл из дома и решил вести самостоятельную взрослую жизнь, а накопленных денег хватало на съём только вот этого дома, иначе бы пришлось ночевать с бомжами на теплотрассе. Но он не сдастся в любом случае. Ему почти семнадцать лет, он уже взрослый мужик и сможет о себе позаботиться. На крайняк одолжит денег у старшего брата. Все его вещи уместились в одну спортивную сумку, что висела у него на плече. Игорь поставил сумку на траву и прогуливался рядом. Владелица дома – бойкая женщина средних лет в джинсовом костюме и с начёсом на голове. Она подъехала на маршрутном такси и от дороги спустилась по тропинке к частному дому, где он ожидал её. Представилась Татьяной Алексеевной. Его вид не вызвал у хозяйки доверия.

– Покажи паспорт, – потребовала она сурово.

Игорь вынул паспорт тёмно-красного цвета с надписью «СССР», выполненной золотыми буквами, в верхней части, золотым гербом СССР в центре и надписью «ПАСПОРТ» золотыми буквами в нижней части. Татьяна Алексеевна внимательно изучила документ и вернула ему: – Тебе шестнадцать и местный. Зачем тебе снимать?

– Я уже взрослый и решил жить один, – с серьёзным видом ответил Игорь, пряча паспорт в карман олимпийки.

– Да уж, взрослый, – хмыкнула хозяйка. – Деньги-то, небось, родители дают.

– Нет, сам зарабатываю в мастерских и ещё учусь в учаге, – гордо ответил Игорь.

Ладно, пошли, – махнула ему женщина, открыв калитку и проходя внутрь двора. Дом Игорю понравился. В гостиной

помимо стандартного набора мебели имелся стационарный телефон, чёрно-белый телевизор «Рекорд», старый электрический чайник, радиола "Урал-112", а в просторных сенях холодильник «Зил». Всё в рабочем состоянии, только телевизор требовал настройки антенны, так как по экрану бежали полосы и рябь. К тому же дом был оснащён водопроводом и канализацией. В гостиной, на кухне и в маленькой ванной комнате, совмещённой с туалетом, чистота и порядок.

– А почему вы сдаете так дёшево? – не удержался от вопроса Игорь. – Что, прошлый владелец умер от бубонной чумы или тут соседи серийные маньяки-убийцы?

– Если дёшево, то я могу цену поднять, – сузила глаза Татьяна Алексеевна и принялась перечислять ограничения, налагаемые на жильца: – С огорода ничего не рвать. В саду тоже. Украдёшь что-нибудь, и я сразу замечу. В погреб не лазить – там замок и банки все пересчитаны. В шкафах вещи не трогать. В дом компании не водить и всяких шлюх тоже. По межгороду не звонить. Что-нибудь испортишь или нагадишь – заплатишь дополнительно. И не думай, что сможешь меня кинуть! Мой сын всех бандитов в округе знает. Тебя, если что, потом живым в землю закопают.

– Всё понял, – закивал Игорь и протянул ей плату за три месяца. – Вот деньги, как договаривались по телефону. Всё будет хорошо.

– Смотри у меня, – предупредила она, пряча деньги в бумажник. – Если что нужно или возникнут проблемы, то сразу звони мне. Телефон у тебя есть.

Хозяйка отдала ему ключи и уехала, а Игорь вышел во двор прогуляться. Он ходил между грядок, смотрел на спеющую помидору, последнюю в этом году, на созревающие груши и яблоки поздних сортов и думал, как тётка сможет определить, если он возьмет одно яблоко или грушу.

– Эй, парень, что тут забыл, – окликнул его из-за сетчатого забора седой старик в старинной белой фуражке, пожелтевшей от времени, потёртом видавшем виды пиджаке надетым поверх майки-алкоголички и трико с грязными отвисшими коленями.

Игорь объяснил, что снял дом и теперь будет здесь жить. Сосед поверил объяснениям не сразу, однако, в конце концов махнул рукой и, перед тем как уйти, бросил: – Хоть знаешь, что с прошлыми жильцами случилось?

– Что? – насторожился Игорь.

– Один свихнулся и его в дурку отвезли, остальные сбежали через два дня, – затягиваясь самокруткой, сообщил старик. – Посмотрим, сколько ты выдержишь.

– А почему это? – пробормотал Игорь, не зная верить старику или нет. Однако его слова объясняли дешевизну аренды. Послушать, во всяком случае, не повредит.

– В доме привидения живут, – ответил старик с хитрым прищуром, выпуская дым через ноздри, сплюнул и добавил: – Всё началось несколько месяцев назад. В этом доме какую-то девчонку убили, а потом всё началось. Мужик, который спятил, перед этим рассказывал, что она мёртвая приходила к нему и мучила.

– Понял, – ответил Игорь, а сам подумал про то, как они с братом пошалили с колдовской книгой и потом еле выжили. Ему стало не по себе. Была крошечная надежда на то, что старик врёт. Может, они с хозяйкой были в контрах. В любом случае другую квартиру ему не снять, а возвращаться домой Игорь не хотел.

– А вы вообще, что курите? – спросил он, обратив внимание на самокрутку старика.

– Самосад, – прокаркал дед. Он натужно прокашлялся и, глянув на него покрасневшими глазами, в которых стояли слёзы, предложил: – Могу продать. Ядрёный табачок. Сам сажаю. Сигареты нынче стоят чёрти сколько.

От табака Игорь отказался, так как не курил, и пошёл в дом, размышляя о разговоре. За его спиной слышался натужный кашель старика.

Глава 3

– Мне нужны ещё трое мужчин, кроме её отца, – провозгласила целительница свистящим и клокочущим голосом, обращаясь к собравшимся. Бледный Лёшка жался к отцу и спрятался бы за него, если б последний не стоял, прижавшись спиной к дверному косяку. От стен отделились трое мужчин: один – пожилой, но крепкий на вид, в сером костюме, напоминающий учителя; второй – средних лет и мощный в спортивном костюме, но явно не спортсмен, если судить по красному опухшему лицу; и третий – молодой парень в кожаной жилетке и чёрных джинсах.

– Вы должны зафиксировать ей руки и ноги, пока я буду читать молитвы, – сообщила им целительница свистящим шёпотом, а затем предупредила с гаденькой улыбкой и насмешкой в голосе: – Только держите крепче, иначе за последствия я не отвечаю. Главное не отпускайте, чтобы не увидели.

Бледные мужчины распределились вокруг девушки, и каждый прижал к полу одну из конечностей. Целительница встала у головы девушки, вытянула вперёд руки с банкой воды и начала читать диковинные молитвы или заклинания. Лёшка не понимал, что это точно было, но её слова подействовали на бледную девушку. Та стала неистово рваться из держащих её рук и реветь грубым голосом. Лёшка почувствовал, как волосы от страха зашевелились у него на голове. Одно дело видеть подобное в кино и совсем другое в жизни. Если бы не рука отца, он точно вырвался бы и убежал из этого страшного места. Внезапно странная женщина в вязаной кофте и с яркой красной помадой на губах, отделившись от стены, подбежала к девушке и, указывая пальцем на её голову, завопила грубым мужским голосом: – Я вижу, вижу её! Вот она!

В полуобморочном состоянии Лёшка увидел, как на правой стороне лица бледной девушки из-под кожи вздыбилось другое лицо, сморщенное, страшное, с раззявленным в крике ртом и круглыми провалами глаз. Это новое лицо натянуло кожу девушки так, будто старалось вырваться и затем, передвигаясь под кожей, быстро юркнуло под одежду. Целительница оскалилась, и Лёшка заметил её коричневые заострённые зубы, похожие на звериные. Потом одежда на девушке стала разрываться и расползаться в стороны, точно её стаскивали невидимые руки, открывая тело, по которому под кожей металось страшное сморщенное лицо какой-то нечисти. Целительница начала плескать водой из банки на девушку. Вода, что попадала на странного паразита, немедленно испарялась с шипением, доставляя, судя по воплям девушки, страдание нечисти. При этом тётка в вязаной кофте неистово с диким весельем тыкала в чудовищное лицо пальцем и вопила страшным мужским басом: – Вот она в руке! Вот теперь в ноге! На животе!

Лица мужчин, державших хрупкую девушку, блестели от пота. Было видно, каких усилий им стоит удерживать конечности несчастной.

– Выходи из неё! – приказала целительница, склоняясь к распятой на полу и указала на женщину в плиссированной юбке. – Одержимая видит тебя. Тебе не спрятаться. Вы, тёмные духи, не любите друг друга и всегда готовы подгадить при случае своему собрату.

Немедленно изо рта девушки послышался старческий скрипучий голос, в котором чувствовались злость и отчаяние: – Не выйду! Оставь меня!

– Кто ты такая? – в голосе целительницы всё клокотало и хлюпало. – Отвечай или я убью тебя!

Она зачерпнула воды из банки рукой и вновь плеснула на девушку. Лёшка заметил, что от соприкосновения с водой рука целительницы также дымится, как дымилась морда твари, гулявшей по телу девушки. Должно ли так быть?

– Я скажу! – взвыла девушка не своим голосом и выгнулась дугой. – Меня зовут Таисия Прохоровна. Я бабушка Людочки. Была при жизни ведуньей, а как помирать стала, то дочка принимать мою силу отказалась. Пришлось мне на похоронах незаметно во внучку проскочить, когда она меня коснулась рукой. Но она слабая. Поэтому болеет теперь постоянно. Но я из неё не уйду всё равно. Мне некуда идти. Не хочу наказания.

– Держите её крепче, – велела целительница мужчинам, а сама, проковыляв к столу, поставила банку и взяла лежавшую там опалённую книгу. Лёшка глядел во все глаза. На книге была изображена голова козла в пентакле. Слов названия он не разобрал, так как сверху обложка сильно закоптилась. Целительница вновь двинулась к девушке, но уже со странной книгой в руках. Чем ближе она подходила к распятой на полу, тем сильнее менялась книга в её в руках. Лёшка затаил дыхание. Очертания книги плыли, расползались, вокруг возникло синее свечение. Вот вместо книги в руках у целительницы уже был какой-то кусок пульсирующего светом студня, от которого вниз спускались тонкие извивающиеся щупальца света. Книга была живым существом, чем-то наподобие медузы или чего-то похожего.

– Не подходи ко мне! – завизжала старушечьим голосом девушка на полу, вырываясь изо-всех сил.

Целительница с улыбкой опустилась на колени, положила книгу ей на грудь, но до этого отвратительное лицо под кожей девушки нырнуло внутрь тела.

– Тебе не спрятаться, – хихикнула Целительница с довольным видом, и потрясённый Лёшка увидел, как она грубо впихнула свою ладонь в распахнутый в крике рот девушки, затем просунула руку глубже до середины предплечья. При этом рот девушки невероятно растянулся, а горло страшно вздулось. Рука целительницы рванулась дальше, вошла в рот девушки по локоть и дальше, а всё тело несчастной объяло синее свечение. Лёшка не мог поверить, что рот девушки не рвётся. Наконец целительница медленно вытащила руку наружу. Девушка сразу закрыла глаза и обмякла, словно лишилась сознания. В пальцах целительницы, перепачканных какой-то зелёной слизью, светился сгусток голубого свечения, напоминающий сморщенное лицо старухи, искажённое агонией. Щупальца света от того, что раньше было книгой, протянулись к сгустку света со старушечьим лицом, оплели его и мгновенно втянули внутрь книги. Комнату осветила яркая вспышка света. И вот книга снова стала просто книгой с опалённой обложкой. Целительница, кряхтя, с тяжёлым свистящим дыханием, поднялась с колен с книгой в руках и заковыляла в угол к столу. В это время девушка пришла в себя и села на полу. Её отец помог ей подняться на ноги. Девушка силилась говорить, но у неё не получалось.

– Речь восстановится, – пообещала целительница, сев на свое место и положив книгу рядом на стол. – Теперь она здорова.

Лёшка смотрел на девушку и не верил, что она всё ещё жива после столь варварских процедур. Потом с ужасом он осознал, что может стать следующим. Эта «бабушка» и ему в рот руку запихает. Лёшка взглянул на отца. Тот забыл про сына, отпустил руку и поражённо таращился на излеченную. Лёшка медленно попятился, проскользнул сквозь приоткрытую дверь в сени. Он ждал окрика за спиной каждую секунду или что его задержат – из темноты между пучков трав вытянется страшная рука и схватит за шиворот. Сердце бешено колотилось у него в груди. На лбу выступил холодный пот, а светлые волосы, казалось, стояли дыбом. При каждом шаге половые доски жалобно поскрипывали под его ногами. Его рука протянулась уже к ручке входной двери, как вдруг сзади дохнуло холодом. Лёшка резко повернулся и увидел полупрозрачную девушку в белом платье, висевшую в воздухе, не касаясь пола.

– Помоги мне! – потребовала девушка с тоской в глазах.

Здесь уже нервы Лёшки сдали окончательно. Завопив, он распахнул входную дверь и, вырвавшись наружу на свет, побежал прочь от страшного дома вдоль по улице. Он не помнил, как добрался до дома.

Глава 4

Олег Дмитриевич Аронов не собирался делиться властью в городе с конкурентами, а напротив планировал задавить всех, используя как боевиков из охранной фирмы «Заслон» подконтрольной ему, так и прикормленных людей в силовых структурах, и ещё возможности иностранных кураторов, которые обещали ему головокружительную карьеру во властных структурах. Он уже начал легализовать свой бизнес, запретил парням творить беспредел, но вмешались внешние силы в лице местного авторитета Угрюмого. Последний после загадочной смерти главы преступного мира Велеска бандита по кличке Моряк, тоже метил на его трон. У Олега Дмитриевича отсутствовали доказательства против Угрюмого, чтоб ему их предъявить. Однако только этому отморозку было выгодно покушение на Аронова, состоявшееся месяц назад, и последующая бойня на свадьбе его сына Владислава, который потерял в тот день свою невесту. Олег Дмитриевич должен был дать ответку и чем быстрее, тем лучше. Его люди уже начинали роптать. Все боялись колдуньи, которая якобы стала работать на Угрюмого. Ходили слухи, что она многое может: находить людей по фотографии, делать защиту, насылать болезни, порчу и чуть ли не предсказывать будущее. Ни во что из этого Аронов старший не верил, но Альберт Куканов по кличке Кука, руководивший охранной фирмой «Заслон», предложил ему отличную идею – найти колдунью и заставить работать на них. Если все так верят в её способности, то пусть боятся того, что она на их стороне. Это посеет панику в стане противника и добавит уверенности их команде. Олег Дмитриевич согласился и велел докладывать обо всех действиях ему лично. Завтра к восьми ноль-ноль Кука обещал через своих информаторов выяснить всё о колдунье и подготовить план операции. Олег Дмитриевич радовался, что до начала активных боевых действий отправил своего сына на Международный конкурс скрипачей в городе Маастрихте в Голландии, что достаточно далеко, а иностранные кураторы пообещали защиту и помощь, что было весьма кстати. Конечно, ему опять придётся расплачиваться с благодетелями, но обратной дороги и так уже не было. Так чего ещё терять? Только собственную жизнь. Он не раз стоял на грани жизни и смерти, поэтому относился к последней философски. Чему быть – того не миновать. Конечно, могла пострадать жена, но она знала за кого выходит замуж. За всё приходиться платить рано или поздно.

Олег Дмитриевич, облачённый в спортивный костюм, сидел в гостиной с бокалом коньяка в руке, читал газету, когда вошла его супруга Аделина Карловна и сообщила, что собирается проехаться по магазинам. Олег Дмитриевич хотел сказать, что в данный момент лучше избегать лишних поездок, особенно под вечер, но заметив, что женщина взвинчена, решил воздержаться от советов, а только спросил: – Куда конкретно ты едешь и на сколько?

– Не знаю на сколько! – резко ответила Аделина Карловна, проверяя содержимое своей сумочки. – Заеду в «Меркурий», потом в центральный рынок, там пройдусь по магазинам, ещё в «Москву». Мне надо нервы успокоить. До сих пор не могу от свадьбы отойти.

Олег Дмитриевич про себя отметил, что его жена хоть в костюме от Шанель, хоть в банном халате выглядела, как королева: горделивая осанка, правильные черты лица, стальной взгляд тёмно-карих глаз, копна чёрных вьющихся волос. Жаль, что годы нельзя было остановить и она уже не та заводная девчонка, с которой он познакомился двадцать лет назад в театре. Теперь она являлась директором этого самого театра, красила волосы и устраивала дома «Чеховские вечера», изрядно надоевшие ему особенно в последнее время. Причиной её нервозности являлся сын, и это отнюдь не благотворно отразилось на внешности супруги. Появились круги под глазами, начала постоянно срываться на окружающих.

– Не волнуйся, Владислав сейчас в безопасности и там за ним приглядят, – постарался ободрить её Олег Дмитриевич и посоветовал: – Семёна с собой возьми. Так мне будет спокойнее.

– Хорошо, – кивнула она и зашагала по лестнице вниз. В холле она сказала что-то Семёну – двухметровому верзиле в сером костюме, который являлся личным телохранителем Олега Дмитриевича и они вместе вышли через запасной выход, ведущий в гараж на цокольном этаже.

Олег Дмитриевич, глядя ей вслед, взял со стола рацию и вызвал первый пост, что располагался в КПП: – Эй, там! Приём. Моя жена едет по магазинам с Семёном. Предупредите меня, когда она будет возвращаться. Поняли?! Немедленно доложить, когда она подъедет к воротам!

С поста ответили, что доложат. Олег Дмитриевич проследил, как новенький чёрный Мерседес Е-класса W210, принадлежащий его жене, выезжает из подземного гаража в цоколе здания и направляется к въездным воротам. По его расчётам жена пробудет в магазинах не менее двух часов, а значит полно времени. Олег Дмитриевич допил коньяк, поставил пустой бокал и спустился на первый этаж. Горничная – субтильная девушка Лиля восемнадцати лет пылесосила ковер в гостиной на первом этаже. Она быстро испуганно взглянула на него и вернулась к работе. Олег Дмитриевич прошёл через столовую на пустую кухню, где на плите что-то булькало в жаровне и далее в небольшой коридорчик. Там ещё четыре двери вели: одна – в холл, вторая – через тамбур на улицу, третья – в гардероб для персонала и четвёртая – в кладовую кухни. Он заглянул в гардероб для персонала, а затем в кладовую, где и обнаружилась кухарка Галина Пермякова, которая исполняла роль Груньки в «Чеховских вечерах» его супруги. Кухарка стояла на небольшой стремянке и передвигала что-то на верхних полках. Её белый халат задрался, демонстрируя полные ноги девушки. В эту секунду она напомнила ему их домработницу Лену из детства, которая приглядывала за ним и маленькой сестрёнкой. Она была такой же: полные голени, пышные бедра и выдающийся зад. Он сполна смог оценить все части её тела, наблюдая за домработницей в ванной комнате. Та имела обыкновение оставлять дверь душевой приоткрытой, когда мылась, используя дорогие косметические средства для душа, принадлежавшие его маме, пока родителей не было дома, а они с сестрой играли в гостиной. А потом сестрёнка настучала матери, что он подглядывает. Его наказали, а Лену уволили, и ему осталось только вспоминать те прекрасные эротические шоу. И вот теперь, глядя на кухарку на стремянке, Олег Дмитриевич почувствовал невероятный подъём, как тогда в детстве и потянулся к ней, коснулся голеней, скользнул выше под халат по бедрам и впился пальцами в полные ягодицы. Девушка даже не вздрогнула. Она ждала его, поэтому не стала надевать трусы. Она делала вид, что ничего не происходит, продолжала двигать банки на полке, пока он неистово целовал ей ноги. Потом Галина повернулась с лукавой улыбкой и прошептала: – Олежа, ну что ты делаешь, а если кто-нибудь зайдёт?!

– Никто не зайдёт, – прорычал он, задрав халат выше и кусая девушку за ягодицу. – Жена уехала минимум часа на два, а максимум до закрытия магазинов в восемь. Сейчас идёшь в белую спальню наверху, а я поднимусь через две минуты. Охрана меня если что предупредит.

– Ой, Олежа, ну сколько мы ещё будем таиться? – вздохнула она, спустившись со стремянки, надела тапочки и повисла у него на шее, покрывая поцелуями лицо.

Через три минуты она уже намазывала своё тело миндальным маслом для душа в ванной комнате белой спальни, а Олег Дмитриевич в костюме римского центуриона наблюдал за ней из дверного проёма, чтобы не замочить одежды. Галина делала вид, что не замечает диковинного наблюдателя, ласкала себя под струями воды, потом, выключив душ, накинула на голое тело тунику и тут Олег Дмитриевич её атаковал. Отбросив копьё, он сгрёб её в охапку и потащил к кровати, повторяя: – Лена! О, Лена!..

– Какая ещё Лена? – поинтересовалась Галина ревниво.

– Я это… Я имел в виду Елену Прекрасную, – поспешно соврал Олег Дмитриевич. – Я же типа древний воин, а они эту Елену там все любили. Она у них там вроде богини любви или что-то типа этого. Я точно не помню.

– Если так, то тогда ладно, – согласилась Галина и откинулась на кровати со счастливой улыбкой.

Глава 5

Примчавшийся домой Лёшка немедленно рассказал об их визите к целительнице бабушке, Клавдии Никифоровне, она как раз смотрела по телевизору программу про экстрасенса, который заряжал обычную воду через экран телевизора. Чудотворец на экране делал диковинные пассы руками, сопел и пучил глаза сквозь прямоугольные очки в тонкой металлической оправе. Перед телевизором стояли пять трёхлитровых банок с водой, которые напитывались чудодейственной силой.

– Я не хочу, чтобы она засовывала мне в рот руку, – плача, причитал Лёшка. – У меня рот маленький! Он порвётся!

– Никто тебе не будет совать руку в рот! Ты, наверное, что-то перепутал, – неуверенно возразила бабушка. Она аккуратно сняла очки, в которых смотрела телевизор, убрала их в чехол и повернулась к внуку с озабоченным видом.

– Я к ней больше не пойду, – решительно заявил Лёшка, – Пусть отец меня хоть лупит, хоть что!

Через полчаса с работы вернулась его мать, которая также не поверила Лёшкиному рассказу. В такое вообще было трудно поверить нормальному человеку. Проблема крылась в том, что Лёшка всегда любил присочинить, раздуть из мухи слона, обмануть, если дело касалось школы, и много раз попадался на лжи, поэтому Екатерина Васильевна всегда со скепсисом относилась к историям сына. А ещё, она верила в целительницу, так как на работе рассказывали, что последняя многим помогла, а проблемы были посерьёзнее, чем просто ночные кошмары. Побег сына сильно разочаровал и расстроил Екатерину Васильевну. Вместе с бабушкой они решили дождаться возвращения отца и тогда решить, что делать дальше и какого наказания заслужил Лёшка за то, что сбежал от целительницы. Отец вернулся вскоре и был сильно не в духе. Он уже с порога стал снимать с пояса ремень и требовать Лёшку на расправу. Мать заслонила ему дорогу, растопырив в стороны руки и не позволяя осуществить экзекуцию, а бабушка загородила самого Лёшку, став вторым рубежом обороны, на случай если разъяренный Виктор Геннадьевич прорвёт первый рубеж.

– Давайте, защищайте его, – грозно прокричал отец, потрясая ремнём над головой. – Вырастет бандит, вы будете виноваты!

Лёшка с замиранием сердца ждал дальнейшего развития событий, но довольно быстро запал Виктора Геннадьевича пошёл на спад. Он заметил тарелку борща, которую бабушка налила матери, и убрал ремень. За ужином разговор пошёл о целительнице. Рассказ отца о событиях в мрачном доме, о самой знахарке и способах излечения в корне отличался от ужасов, поведанных Лёшкой. По его словам: врачевательница – милая женщина, дом у неё уютный, а людей она лечит чтением молитв, заговорами на воду, наложением рук, да травками. Слушая отца, Лёшка всё больше убеждался, что так называемая «целительница» что-то с ним сделала: загипнотизировала, как иллюзионисты в цирке, заставляющие зрителей видеть не то, что было на самом деле; либо заколдовала, или навела морок – подобное можно было наблюдать во многих фильмах ужасов и сказках. Бабушка с мамой во время повествования всё время поглядывали на него с осуждением.

– Матушка Евдокия просила, чтобы Лёша пришел к ней сам, и она ему поможет, – сообщил отец в конце. – Она сказала, что он очень способный мальчишка и много видит.

– Не-е-ет, – вскричал Лёшка, подскакивая со стула. Его возмущению не было предела. Лучше бы сразу в лес отвели да, бросили там на съедение волкам. Родители называются! Он не собирался мириться с подобной несправедливостью.

Отец грохнул по столу ладонью со всей силы и проревел: – Поговори мне ещё тут! Она велела, чтоб ты пришёл и ты пойдёшь! Да я тебя так отлуплю ремнём, что месяц сидеть не сможешь! Совсем от рук отбился!

– Нет, я не пойду, можешь лупить! – закричал в ответ Лёшка срывающимся голосом, также повышая голос, и из его глаз брызнули слезы. Он ни как не мог поверить, что родители по доброй воле хотят отдать его на растерзание настоящей злой ведьме. Настоящей! Стопроцентной! Хуже чем даже во всех фильмах ужасов, что он смотрел у Женьки по видику! Сердце жгла горькая обида от того, что его даже не слушали. Сейчас-то он говорил чистую правду.

Мать придержала рванувшегося вперед отца за плечо, чтобы он не вскочил, а сыну сказала с серьёзным видом: – Если ты будешь продолжать не слушаться нас, врать и придумывать небылицы, то у нас не останется другого выхода – придётся отдать тебя в детдом. А сегодня ты наказан, и гулять не пойдёшь!

– Отдавайте, – закричал Лёшка и убежал в свою комнату. Ему никто не препятствовал.

– Я ним поговорю позже, когда он успокоится, – пообещала мужу Екатерина Васильевна.

– Посмотрим, как он тебя послушает, – с сомнением произнес Виктор Геннадьевич. – Я записал его на три часа. Скажешь ему. Не согласится – я возьмусь за ремень. С этим безобразием пора кончать. Попробовал бы я повысить голос на своего отца! Он бы меня на месте пришиб.

Глава 6

Размышляя над словами старика, Игорь выкладывал свои вещи из спортивной сумки на диван, что стоял в гостиной у входа из кухни. Из продуктов у него с собой были только буханка белого хлеба, банка «Рамы», пара огурцов, шоколадные батончики, коробочка сушёных прессованных грибов Муэр и несколько пакетиков растворимых соков «Юпи», которые являлись на самом деле жуткой химией неизвестного происхождения. Продукты он выложил на небольшой стол для готовки, стоявший у окна на кухне, рядом с массивным резным буфетом. Мысли постоянно возвращались к привидениям. Думать о них было неприятно, но Игорь старался бодриться. Мужик он или нет?! Вот что привидения могли ему сделать? В фильмах показывали, что они просто пугают людей, стонут, звенят цепями. Привидения – это же бесплотные духи. Они не материальны. Ему надо просто не бояться их, и всё будет хорошо. Подумаешь привидения! Может, старик вообще наврал всё. Тут Игоря посетила гениальная идея: «Он будет спать с включенным светом, а привидения появляются только в темноте. Поэтому ему ничего не грозит».

Из спортивной сумки Игорь достал тетради и письменные принадлежности, необходимые для учёбы. Завтра ему с утра надо было в училище, а после обеда в мастерские, где Игорь подрабатывал в свободное от учёбы время, вытачивая на токарном станке простейшие детали. Он также умел работать на фрезерном станке и уже самостоятельно затачивал резцы, которые могли хорошо делать далеко не все рабочие предприятия. Заметив, что солнце клонится к горизонту, Игорь поспешил включить свет во всех комнатах, чтобы предотвратить появление привидений. Слишком свежи ещё были воспоминания о гномах, которых он случайно вызвал при помощи колдовской книги, и те явились с наступлением ночи. Правда, сейчас он уже думал, что всё произошедшее тогда возможно было лишь сном. Не хотелось верить в реальность существования столь кошмарных и отвратительных существ, вовсе не похожих на героев диснеевских мультфильмов. Как они его только не убили?! Перед ужином Игорь кое-как настроил на телевизоре один из федеральных каналов, где как раз шла реклама масла «Рама» и разыгрывались призы. Это заинтересовало его. Игорь присел к телевизору. В его положении любой приз пригодился бы. Условия участия в розыгрыше призов были просты. Нужно было вырезать три изображения женщин, запечатлённых на пластиковой упаковке «масла», дать им оригинальные имена и отправить в Москву. Звучало вполне реалистично. Одна упаковка у него уже была. Игорь стал готовить ужин в то время как по телевизору начали показывать «Секрет Тропиканки». Развёл водой из чайника «Юпи» в литровой банке, обнаруженной в буфете, нарезал хлеба и намазал его «Рамой», разрезал один огурец, а затем отнёс всё в гостиную. Солнце уже висело над горизонтом, готовое уплыть за него. Вскоре начнут сгущаться сумерки, а вслед за этим наступит ночь. Игорь подумал о входной двери и решил, что неплохо бы её запереть. Время-то неспокойное. Калитку и ворота он уже закрыл. Игорь вышел в сени, запер замок на входной двери, задвинул засов и вздрогнул от того, что дверь в комнату за его спиной резко захлопнулась. «Сквозняк», – подумал он, развернувшись. Сердце в груди ускорило бег. Внезапно начала моргать лампочка под потолком в круглом стеклянном плафоне, становясь то тусклее, то снова вспыхивая.

– Падение напряжения, – произнес вслух Игорь нарочито громким голосом, чтобы ободрить себя. Затем лампочка совсем погасла, и он остался в полной темноте, так как окна в сенях не были предусмотрены. Из темноты перед ним мгновенно материализовалась полупрозрачная фигура девушки. По комнате разлился холод, замораживая кровь в жилах.

– Твою мать! – воскликнул Игорь в ужасе.

– Помоги мне-е-е! – закричала девушка ему в лицо.

Игорь на секунду зажмурился, пытаясь не упасть в обморок, открыл глаза вновь, но девушка никуда не исчезла.

– Помоги мне! – закричала она опять, и её голос поднялся до невероятного регистра.

Игорь бросился к двери, попытался открыть замки, однако те не поддавались. Их словно заморозило. Девушка плыла к нему в темноте. Её глаза лучились потусторонним огнём.

– Помоги мне! – настойчиво потребовала девушка.

– Да как я тебе помогу?! – взмолился Игорь, прижимаясь спиной к двери. – Что надо сделать?! Чего ты хочешь?! Я всё сделаю, только отстань!

Он был близок к истерике. От ледяного дыхания девушки его лицо покрыла изморозь. Не понятно как, но он всё ещё держался на ногах.

– Ты должен… – начала девушка, но затем испугалась чего-то невидимого Игорю, заметалась и исчезла.

– Твою мать! – повторил Игорь и рванулся в противоположную сторону к двери в комнату. Эта дверь открылась без проблем. Он влетел на кухню, запер за собой дверь на крючок и остановился, тяжело дыша. Пот струился по его физиономии. Ноги дрожали. «А что будет, если она вернётся? – спросил себя Игорь и ответил: – Его найдут следующим утром, обезумевшим – вот чего!»

Он затравлено взглянул на окно и решил выбить стекло или открыть окно, но понял, что это не вариант. За окном располагалась стальная решётка из толстых прутков в палец толщиной, которую так просто не вышибешь. И как ему потом расплачиваться за это разорение?

По телевизору в это время начался юмористический журнал видеокомиксов «Каламбур». Забавная троица на экране откалывала номера, и Игорь стал успокаиваться, смахнул испарину со лба, нервно улыбнулся. Привидение девушки – это же не гномы. Вот гномы, которых он вызвал не так давно, были страшными, а это всего лишь обычная прозрачная летающая девушка. Она же ему ничего не сделала, а только напугала. Он решил смотреть телевизор всю ночь при свете, а уж утром сделать выбор, что делать дальше. Идти опять в сени сегодня он не собирался. Да к тому же денег снять новое жильё у него не было. Брат вряд ли одолжит столько. Куда ему идти? Собрав волю в кулак, Игорь сел ужинать. Хлеб и «Рама» не лезли в горло, вопреки обещаниям рекламы и он с тоской подумал о тушёной картошке с мясом, которую готовила его бабушка по вечерам.

Глава 7

Её план был прост. Аделина Карловна спустилась в гараж вместе с телохранителем, потом сделала вид, что передумала ехать по магазинам из соображений безопасности. Отдала Семёну перечень покупок, которые для неё отложили в магазинах. Надо было просто забрать их и отдать деньги. Семён с радостью согласился сделать это. Так и ему хлопот меньше и хозяйка останется в безопасности вместо того, чтобы таскаться много часов по магазинам, да его мучать. Аделина Карловна проводила телохранителя, а сама осталась в гараже. Выждала сорок минут и поднялась из гаража в гостиную, где отпустила домой повстречавшуюся ей горничную. Лилю испугал вид хозяйки, и она решила не спрашивать ничего, а предпочла удалиться подобру-поздорову почти бегом. О порках в театре слышала вся прислуга. Никто не хотел оказаться на месте проштрафившегося. С её уходом в доме наступила зловещая тишина. Красный свет заходящего солнца заливал гостиную, создавая впечатление, что предметы покрыты кровью. Сознание Аделины Карловны застилала багровая ярость, сходная по цвету с солнечным светом. Вечер в оттенках алого не предвещал ничего хорошего. Олега Дмитриевича нигде не было видно, но Аделина Карловна догадывалась о его местоположении. Она собиралась застигнуть супруга на месте преступления, поэтому стала бесшумно подниматься по лестнице на второй этаж. По её расчётам процесс совершения преступления в данный момент должен был находиться в самом разгаре. Аделина Карловна уже давно заметила их переглядки. А она-то надеялась, что если выберет некрасивых домработниц для особняка, то супруг на них не позарится, однако Олег Дмитриевич, словно назло ей выбрал самую страшную из них и сделал предметом своих нездоровых увлечений. Сжигаемая яростью и ревностью Аделина Карловна прокралась к дверям спален на втором этаже, прислушалась. Звукоизоляция в комнатах была отличная, но кое-что расслышать можно было. Судя по звукам, доносящимся из комнаты справа, ей нужна была белая спальня. Однако дверь оказалась запертой изнутри. Аделина Карловна предвидела такой вариант, поэтому прошла через зелёную спальню на балкон. На балкон выходило окно гардеробной белой спальни. Его она предусмотрительно оставила не запертым, так что можно было в любой момент при желании проникнуть в обе спальни. Спальней сына Олег Дмитриевич вряд ли бы воспользовался, а в кабинете перед отъездом она сломала замок, вставив в замочную скважину и обломав там шабер «копьё» из маникюрного набора. Воспользовавшись пуфом, она влезла в окно гардеробной и, ступая босыми ногами, пробралась к двери в небольшой коридорчик, располагавшийся между белой спальней, а также относящимся к ней гардеробу и ванной комнате. Еле сдерживалась от того, чтобы не ворваться и не разметать там всё вокруг Аделина Карловна мысленно уговаривала себя держаться и не делать глупостей. Она застукает их на месте преступления и будет вести себя достойно, а потом жестоко отомстит. Нет, она не из тех, кто вцепляется любовнице мужа в волосы. Тихо открыв дверь гардеробной, Аделина Карловна вышла в коридорчик. Дверь в белую спальню была открыта и её взору открылась спальня, где на кровати лежал привязанный простынями к изогнутым опорам балдахина Олег Дмитриевич в остатках костюма центуриона, а грязная кухарка прыгала на нём в полупрозрачной тунике и стонала от удовольствия. Везде по комнате были расставлены ароматические свечи с афродизиаками для создания романтической обстановки. Аделина Карловна мигом забыла о достоинстве и, подхватив с пола валявшееся там копьё, ринулась на любовников. Олег Дмитриевич увидел супругу и заверещал как подсвинок под ножом мясника. Грунька вскочила с него, развернулась и попятилась, неловко отходя по кровати с ужасом на лице, споткнулась, налетела спиной на столб.

– Умри тварь! – взвизгнула Аделина Карловна, всаживая копьё в грудь сопернице и налегая на него всем телом. Острие прошло сквозь тело Груньки насквозь, выскочило на другой стороне и застряло в резном орнаменте, украшавшем опору у изголовья кровати. Выпустив древко копья, Аделина Карловна отшатнулась не в силах поверить в то, что она только что сделала. Кухарка вцепилась руками в копье и хрипела. Её глаза были готовы выскочить из орбит, а изо рта текла кровь. Олег Дмитриевич неистово рвался из пут и орал, стараясь уклониться от брызг крови. «Теперь уже терять нечего», – отстраненно подумала Аделина Карловна, наблюдая за тем, как руки кухарки безвольно упали, глаза закатились, а голова свесилась набок. Съехавшие по простыне ноги девушки дернулись несколько раз и всё. Дрожащими руками Аделина Карловна подняла с пола короткий меч центуриона, дивясь его весу, и выдвинула из ножен острое, как бритва лезвие. Она заказала изготовление бутафорских копий древнего оружия местному кузнецу, а тот изготовил настоящие, заявив, что по-другому не умеет. Такое оружие в театре использовать было нельзя. Олег Дмитриевич оставил несколько экземпляров себе для коллекции, а остальное отдали в мастерскую, чтобы затупили мечи и сделали безопасные наконечники копьям.