Свет погасшей звезды бесплатное чтение

Пролог.

Никко:

Моя жизнь шла по заранее предсказанному пути. Академия, изучение военного дела, и в будущем, возможно, я стану таким же, как мой отец – военнокомандующим. Хотя я никогда не думал, что смогу стать таким, как он. Его сила и решимость, его незыблемая уверенность – это не для меня. Я всегда чувствовал, что есть что-то большее, что ждёт меня за пределами этих строгих рамок.

Мой путь начался с поисков сестры, и с тех пор моя жизнь пошла совсем по другому направлению. За этим поиском последовали события, которые изменили всё. События, от которых не убежишь и не спрячешься. События, которые на корню меняют меня самого. Теперь я понимаю, что не только мой путь изменился – изменился я. И нет пути назад.

Азаро:

Каждая минута моего существования кажется тяжёлым бременем, которое я ношу, не в силах сбросить. Я хочу освобождения, хочу избавиться от этого груза, скрытого за маской стойкости, и просто закрыть глаза, забыться, найти долгожданный покой.

Я часто думаю, что моя жизнь не имеет смысла, что в этом мире нет для меня света. Но что-то внутри меня надеется. Я надеюсь, что та легенда, которую я однажды услышал, окажется правдой. Я надеюсь, что проклятие, которое тянется за мной, когда-нибудь будет снято. Возможно, в этом есть шанс на освобождение.

Я всегда думал, что не найду свой путь. Но всё изменилось, как только я заглянул в её небесно-голубые глаза… И в тот момент я понял – может быть, для меня всё-таки есть место в этом мире.

1 глава. Никко.

Луна царит на звёздном небе, её серебристый свет окутывает землю, будто покрыв её тонкой, почти прозрачной вуалью. Светит она ярко, как никогда, и её мягкий блеск пробивается сквозь кроны высоких деревьев, оставляя на земле причудливую, почти живую игру теней. Кажется, что лес в этот момент оживает, как древний, мудрый существо, охраняющее ночное царство. Тени на земле тянутся длинными, извилистыми полосами, танцуя в такт с лёгким ночным ветерком, который носит запах свежести и загадочности.

Тишина в лесу не нарушается ничем, кроме мелодичного пения жуков и сверчков, чьи звуки сливаются в мягкую, убаюкивающую симфонию. Где-то вдалеке раздаётся глухой, проникновенный крик совы, её голос звучит как мрак, что скрывается в глубине ночи. Это крик не просто звука, а зов какого-то таинственного существа, которое прячется в тени и наблюдает за всем происходящим.

Воздух наполнен свежестью ночи, его прохлада обвивает кожу, наполняя лёгкие и заставляя сердце биться чуть медленнее. В нём ощутим едва уловимый аромат влажной земли и хвои, как если бы сама земля дышала этой ночью. Кажется, что весь лес в этот момент существует вне времени, что здесь, среди этих деревьев, можно оставить все заботы, забыть обо всём и раствориться в этом идеальном мгновении покоя. Ночь, как старая добрая подруга, обнимает, утешает и дарит мгновения абсолютного умиротворения. Всё вокруг наполнено какой-то магической силой, которая очищает мысли и даёт полную тишину внутри.

Кажется, что в этот момент, в этом лесу, разум очищается, а все тревоги и страхи исчезают в далёких тенях. Здесь нет места для беспокойства, только для тишины, звёзд и вдоха ночного воздуха.

Высокие деревья, словно стражи, скрывали большую часть города, оставляя лишь части его величественных зданий, которые выглядывали сквозь густую листву. Множество башен и шпилей проскакивали между ветвями, их силуэты напоминали страждущие руки, тянущиеся к небу. Это был Лангрессо – сердце континента, один из самых больших и мощных городов, чьи архитектурные чудеса, казалось, соперничали с самими звездами.

Город был живым организмом, который продолжал расти, поглощая новые земли и даря дом всё большему числу людей. С каждым годом его дома становились всё выше, а улицы всё более многолюдными, переполненными торгующими, строителями и путешественниками. На этом месте, где когда-то была лишь поросшая трава, теперь царила жизнь и прогресс, и казалось, что Лангрессо не остановится никогда. Глядя на этот город, я не мог не почувствовать, как его энергия тянет за собой, как в нём сливаются амбиции и мечты людей, а каждый новый день приносит что-то новое, как на светлом горизонте горит огонь возможностей.

Лангрессо – место, где есть всё, что нужно для счастливой и комфортной жизни. Школы, таверны, рынки, административные здания и просторные площади создают атмосферу уюта и стабильности. Улицы наполнены звуками повседневной суеты: смех детей, крики торговцев, звон каретных колес.

Однако за этой картиной благополучия скрывается нечто большее. Несмотря на усилия властей поддерживать порядок и баланс, над городом каждую ночь сгущается тень страха. Жители стараются не обсуждать это открыто, но напряжение витает в воздухе, словно невидимая тяжесть, давящая на плечи каждого. Казалось, что за границами видимого скрывается нечто зловещее, готовое проявить себя в любой момент.

Мой отец часто рассказывал, как я и моя сестра были долгожданными детьми. Мама и он долгие годы молили богов подарить им смех ребёнка, наполнить дом теплом новой жизни. Их молитвы были услышаны, и наше появление стало для них настоящим чудом. Но наша счастливая жизнь была недолгой.

Я помню, как в один летний вечер, когда солнце скрылось за горизонтом и город начал погружаться в привычный полумрак, всё изменилось. Тогда я был ещё слишком мал, чтобы понять, что происходило вокруг, но запах страха и крови навсегда остался со мной. На Лангрессо обрушилась тьма, но это была не просто ночь – это был мрак, который принёс смерть.

Они появились внезапно – твари, выходившие из неизвестности только после захода солнца. Хищные, бесчеловечные, они не оставляли шанса на спасение. Половина города погибла в ту ночь, и вместе с ними ушла моя мама. Мой отец выжил, чтобы защитить нас, но в его глазах я навсегда видел боль той утраты.

– Вот ты где, Никко! – раздался голос моего друга Энцо, и я обернулся. У входа стоял высокий парень с подтянутым, крепким телом. Его коричневые волосы с рыжим оттенком придают ему немного необузданный.

Пухлые губы растянулись с той самой улыбкой, которая всегда могла развеять мои тревоги. Мой товарищ, мой единственный друг. Только подумать, мы с ним с самого детства были неразлучны. Мы прошли через многое вместе, и, несмотря на все испытания, ни разу не отпустили друг друга. Он был мне как брат – не по крови, но по духу. Мы понимали друг друга без слов, и, кажется, даже время не могло разрушить ту крепкую связь, что возникла, между нами. Он был тем, кто всегда стоял рядом, готовый поддержать и разделить любую тяжесть. Парень сел рядом со мной на крыше нашего общежития, свесив свои длинные ноги за парапет.

Мы учились в одной из лучших академий боевых искусств на нашем континенте. Академия располагалась недалеко от границы города Лангрессо, где я родился, в самом сердце лесов, рядом с могучей рекой Агнес. Ее воды протекают через обширную территорию школы, пресекая её, прежде чем впасть в озеро Нокко. Леса вокруг были не просто красивыми, а полными древней силы, которой обладали только те, кто жил в этом месте. Ветер шелестел в листве, а река Агнес, как живое существо, следила за нами, тихо шепча свои старинные секреты. Здесь, среди природы, мы учились не только боевым искусствам, но и чему-то большему – чувству гармонии с миром и внутренней силой, которая порой была важнее, чем любое мастерство.

Школа была построена много лет назад, еще в те времена, когда наши учителя сами проходили здесь обучение. Она была чем-то похожа на старинный замок, величественный и внушающий уважение. Территория была окружена высокими, крепкими стенами, которые скрывали нас от внешнего мира и создавали ощущение уединенности. Вдоль стен росли могучие дубы, как немые стражи, охраняющие покой этого места.

Войдя на территорию, открывался великолепный вид: множество тренировочных секций, скрытых от посторонних глаз беседок для отдыха и размышлений, создавали атмосферу спокойствия, несмотря на строгие правила. Главный учебный корпус, где мы получали основные знания, располагался в центре школы. В левом блоке мы обучались боевым искусствам, в правом – находилось наше общежитие.

Школа была разделена на категории: младшая, средняя и старшая группы. Мы принадлежали к старшей группе, и вскоре, через полгода, должны были покинуть стены этой, порой жестокой, но важной для нас «тюрьмы». Тюрьма – потому что здесь многое было запрещено, и мы жили в условиях строгих правил и дисциплины. Все было под контролем: каждый шаг, каждое движение. Нам не разрешалось многое, но именно эта строгая дисциплина и поддерживаемый порядок закаляли нас, готовили к будущим испытаниям. Мы обучались разным боевым искусствам, искусству владения оружием, особенно ножом и мечом, которые стали нашими верными спутниками на пути к мастерству.

Отбой давно прозвучал, но мои переживания о родных и о городе, где я вырос, не давали мне сомкнуть глаз. Я прокручивал в памяти воспоминания детства, они возникали, как тени, незаметно захватывая сознание. Сон для меня давно стал чем-то особенным и мучительным: каждый раз, когда я закрывал глаза, кошмары и забытые голоса возвращались, как старые друзья, с которыми не хотелось встречаться. В темноте они становились громче, а воспоминания – ярче. Я слышал крики людей, их мольбы о помощи, как отголоски тех страшных событий, что я пытался забыть. Эти звуки резали тишину ночи, врывались в мою голову, не давая покоя. Я чувствовал, как они медленно проникают в меня, превращаясь в часть ночи, в часть самого себя.

Во сне звучит спокойная мелодия, наполненная тоской, болью, невыплаканными слезами. Такие мелодии сопровождают меня каждую ночь, как неизбежная тень, что никогда не отпускает. Слова, что преследуют, приносят боль и отчаяние. Голос, их произносящий, далёкий и нежный, напоминает мне голоса из детства, те самые, что когда-то согревали, а теперь лишь мучают. Я слышу душераздирающий плач, всхлипы, которые будто режут душу. Образ, что возникает передо мной, размывается в тумане, словно в дыму. Стоит только протянуть руку, чтобы прикоснуться к нему, как всё исчезает и обрывается, оставляя только пустоту и холод.

Месяц назад мой отец навестил меня и сообщил, что его переводят на службу в другой город. Он и Микой переедут в маленький городок Бордо, который расположен у самого моря. Я присоединюсь к ним после выпуска, через полгода. Этот город когда-то был центром торговли, обмена между разными городами. Здесь часто проводились ярмарки и выставки, и он считался самым культурным городом континента. Однако со временем, после множества нападений и войн, Бордо постепенно утратил былое величие и превратился в обычный, мирный город, потеряв часть своей былой славы.

– Не люблю такие тихие ночи… – задумчиво произнес я, нарушая тишину. Энцо сидел рядом и рассматривал звездное небо, а я в это время смотрел на огни города, которые мерцали в ночной темноте. Мы оба молчали, но его присутствие как будто заполняло пространство. Друг знал, что произошло с моей матерью, и, несомненно, понимал меня. Мы редко говорили об этом, но он всегда был рядом, и это многое значило. Этот парень, с которым я познакомился после драки, стал моим братом, несмотря на все наши различия и прошлые переживания. Он посмотрел на меня, и в его голубых глазах отразилось мерцание огней, как будто они были зеркалом, в котором я мог увидеть не только город, но и себя.

– Хотелось бы мне иметь сестру… – сказал Энцо, принимая лежащее положение. Он пытался изменить атмосферу, зная, что мои мысли снова возвращаются к болезненным воспоминаниям. Это был его способ отвлечь меня. – Ну, знаешь, я расту среди пяти братьев и получаю от всех их шуточек, драки и бесконечных советов. Но иногда, когда все это становится слишком, я бы предпочел хотя бы немного спокойствия, какое может дать сестра.

Он посмотрел на меня с легкой усмешкой, словно стараясь найти в этом разговоре что-то утешительное для нас обоих. Я знал, что он говорит это, чтобы поднять мне настроение, но за этими словами скрывался его собственный внутренний мир, полон борьбы с его братьями и хаоса, который был его повседневной реальностью.

– В этом есть своя радость, – попытался я улыбнуться, но улыбка не была искренней. Интересно, какой бы была наша семья, если бы всё сложилось по-другому? Были бы у меня братья или еще одна сестра? Эти вопросы часто возникали у меня, когда Энцо говорил о своей большой семье. Он был пятым сыном в семье торговца, и в его рассказах всегда звучала лёгкая гордость, но что-то в его взгляде заставляло меня сомневаться. Он был открыт, но я чувствовал, что скрывает от меня нечто важное. Их семья была одной из самых богатых в городе Хатоки, и хоть он часто делился деталями своего мира, я знал, что в этом богатстве, окружённом заботами и суетой, есть нечто, о чём он не готов был говорить. Иногда мне казалось, что его большие слова и яркие рассказы были всего лишь попыткой скрыть внутреннюю боль, и эта мысль меня не покидала. Несмотря на годы, проведенные вместе, он никогда не затрагивал тему смерти своей матери. Я не давил на него, понимая, как тяжела для него эта утрата. Бывали моменты, когда его взгляд становился особенно серьезным, а в голосе появлялась тяжесть, но он всегда старался скрыть свои эмоции, не показывая слабости. Я знал, что его боль глубока, и уважал его желание не возвращаться к этому. Мы оба носили свои раны молча, позволяя друг другу пережить их по-своему, не требуя объяснений

– Да брось, – усмехнулся парень и иронично продолжил: – получать по башке – очень радостно. Ты поэтому всегда даешь мне себя избивать?!

– Конечно. Когда у тебя получается мне нанести удар, – ответил я, стукнув друга по плечу.

Мы немного посидели еще, обсуждая нашу дальнейшую жизнь. Что мне нравилось в Энцо, так это его легкость в общении. Он был самым общительным и веселым человеком из всех, кого я когда-либо встречал. С первой встречи он светился добротой и дружелюбием, и в его присутствии всегда было легко дышать. Он умел расслабить и заставить забыть о трудностях, а его искренность и открытость всегда вызывали доверие. Я порой думал, что, если бы не Энцо, мне было бы гораздо сложнее найти хоть какие-то ответы на вопросы, которые терзали меня. Он был как свет в темном туннеле – не всегда четкий, но всегда с нами, когда мы в нем нуждались.

Сквозь шторы в комнату общежития проникал мягкий солнечный свет. Кругом началось бормотание парней, которые, неохотно поднимаясь с постелей, направлялись в душ. Скоро начинались занятия: по расписанию – тренировка по кулачному бою, а затем науки, которые я не особо любил. Наше отличие с Микой было в том, что она страстно тянулась к учебе, в то время как я, наоборот, предпочитал проводить время на тренировках. Она всегда с обожанием рассматривала мои учебные пособия, когда приезжала ко мне, и казалось, что она приезжала сюда больше ради этих учебников. Я знал, что она воспринимает знания как что-то волнующее, захватывающее, в отличие от меня, для кого они часто становились обузой.

Однажды, на наше 15-летие, я подарил ей фигурку звезды из дерева. Тогда я только научился хорошо работать на станке, и это был мой первый серьезный подарок. Ее серо-зеленые глаза загорелись, она улыбнулась, и пообещала всегда хранить этот подарок, как напоминание о том, как много я готов был вложить в этот жест. Мне было приятно видеть, как она ценит это, ведь, в отличие от меня, для нее такие вещи значили гораздо больше. Она находилась на домашнем обучении, что, в отличие от меня, не давало ей так много возможностей для общения и практики. Хотя домашнее обучение позволяло ей углубляться в изучение предметов, она часто говорила, что тоже хочет получать знания, которые я получал здесь, в школе.

От стен школы веяло историей, насчитывающей тысячу лет, и каждый дюйм этих стен мог рассказать свою историю. Он мог поведать о людях, о войнах, которые прошли через эти стены, о тайнах, которые они скрывали, и о тех, что были раскрыты за эти долгие годы. Портреты великих людей украшали стены коридора, ведущего к лестнице, словно молчаливые свидетели прошлого. Сквозь большие окна был прекрасно виден внешний сад, расположенный на заднем дворе школы. Этот сад, как лабиринт, скрывал в себе множество мест, где мы с друзьями проводили время, скрываясь от глаз преподавателей. За девять лет, проведённых здесь, я выучил каждый уголок этой территории, и это неудивительно. Мы, мальчишки, были настоящими сорванцами. То, что нам было запрещено делать, мы обязательно делали, и за это неизменно получали наказание, но это не останавливало нас – именно эти шалости и стали частью тех воспоминаний, которые я хранил в своей памяти.

– Что с тобой сегодня? – с усмешкой спросил Энцо, помогая мне подняться. Я был не сосредоточен, и это позволило ему сбить меня с ног. Он ловко кружил вокруг меня, готовясь к новому нападению. На этот раз я сосредоточился, пытаясь не дать ему вновь поймать меня врасплох. Его кулак метнулся в мою сторону, но я успел увернуться и нанес ответный удар в бок. Энцо отшатнулся назад, но удержался на ногах, его глаза загорелись азартом. Широко улыбаясь, он поманил меня к себе, словно приглашая к атаке, как бы говоря: "Давай, покажи, что ты умеешь". Я знал, что он готов на всё, но и сам был полон решимости не отставать.

– Давай, Никки, иди ко мне… – проговорил он, переминаясь с ноги на ногу.

Я бросился вперед, пытаясь захватить его за шею, но ловкость Энцо снова сыграла ему на руку – он легко уклонился, мгновенно отскочив в сторону. Я неплохо владел приемами борьбы, знал, как обхитрить оппонента, но в этом Энцо всегда был на шаг впереди. Он будто чувствовал мои движения и предугадывал их. Мы оба были хороши, но его реакция всегда была быстрее, чем мои попытки поймать его. Зато холодное оружие – мечи и ножи – было моей стихией. В этих сражениях я чувствовал себя как рыба в воде, и, возможно, это был единственный момент, когда я мог действительно продемонстрировать свою силу и умение. Но Энцо тоже знал, как обращаться с оружием, и иногда мне казалось, что он и в этом мог бы меня превзойти.

Хотелось бы сказать, что все ученики прилежно учились, были умными и сильными, но это было бы враньём. Там, где была сила, не было ума, и наоборот. Многие из нас предпочитали отдавать свои силы тренировкам, а не книгам, и в итоге каждый был хорош в чем-то одном. Я был умелым бойцом, но учёба не была моей стихией. Мне было проще применить полученные навыки на практике, чем просиживать часы за книгами. Энцо был таким же, но, в отличие от меня, гораздо более смышлёным и любознательным. Он умел находить баланс между умом и силой, и, возможно, именно это помогало ему достигать успехов не только в тренировках, но и в учебе.

– Ты соскучился по своим братьям? – смеясь, спросил я, когда в очередной раз смог нанести ему удар. Он остановился на мгновение, вытирая пот с лица, и покачал головой. Затем, не теряя времени, снова ринулся вперед, намереваясь сбить меня корпусом. Его движения были молниеносными, а уверенность – неиссякаемой. Я готовился отразить его атаку, но в этот момент меня отвлек резкий звон сирены, который прорезал тишину

– Что за сирена? – зашептали ребята вокруг. Мы начали озираться по сторонам, переспрашивая друг друга, не понимая, что происходит. Все мы выглядели озадаченными, переглядываясь и пытаясь уловить хоть какие-то признаки того, что нам следует делать. Сирена продолжала звучать, и тревога постепенно заполняла воздух. Никто из нас не знал, что именно случилось, но в такие моменты интуитивно чувствовалось, что это нечто важное.

– Что случилось? Я впервые слышу здесь этот звук», —сказал друг, вытирая полотенцем свои рыжие пряди волос. – Чувствую, что ничего хорошего это не значит. Что-то серьезное? Думаешь, новое нападение? – проговорил он, осматриваясь по сторонам. Он старался говорить негромко, чтобы никто не услышал его домыслов, но в его голосе все равно звучала тревога. Никто из нас не знал, что происходит, и каждый пытался найти хоть какие-то ответы в происходящем, напряженно наблюдая за окружающими.

В зал вошел учитель Ан. Мой наставник, мой любимый учитель, который заменил мне отца, того самого, которого не было рядом. На его лице сразу стало заметно тревожное выражение. Мужчина невысокого роста, в своей привычной широкой мантии, окинул нас взглядом, который вскоре остановился на мне. От его пристального взгляда мне стало не по себе – в его глазах читалась скрытая озабоченность, и что-то внутри подсказывало, что впереди меня ждет нечто неприятное.

– Через 15 минут все старшие курсы должны явиться на собрание в главном холле! – строго произнес он, и его голос эхом разнесся по залу, заставив всех замереть. Учитель вышел, оставив нас в недоумении и напряженном молчании. Вопросов стало еще больше. Собрания проводились крайне редко, и с учетом сирены, и того, что теперь нам срочно нужно было собраться, предположения Энцо начали звучать всё более правдоподобно. Спустя столько лет – новое нападение? Почему было затишье? Где были все эти годы? Ответов не было, но тревога медленно, но уверенно начинала заселяться внутри. Каждая минута казалась растянутой, и в груди росло странное чувство, которое не давало покоя. Мы все стояли в тишине, словно ощущая, что что-то неизбежное вот-вот произойдёт. С каждым ударом сердца беспокойство проникало глубже, заполняя мои мысли, выталкивая все остальное.

Тревога за город отошла на второй план, и мои мысли вернулись к родным. Все происходящее мне совсем не нравилось – всё казалось каким-то странным и неспокойным. Покинув зал, я поспешил за учителем Ан, решив попросить разрешение навестить свою семью. Не то чтобы мне действительно могли дать такое разрешение – обычно такие просьбы отклонялись, но я всё равно рискнул. Моя семья готовилась к переезду, и это был мой последний шанс увидеть их до того, как они уедут. А неизвестно, когда я смогу вернуться к ним, если нападения действительно возобновились. Мысли о возможных опасностях вызывали в груди острое беспокойство.

Идя по длинному, слабо освещённому коридору учительского центра, я внезапно услышал громкие голоса, доносящиеся из одного из кабинетов. Их интонации были резкими и напряжёнными, словно спор достиг своей кульминации. Слова было трудно разобрать, но в воздухе ощущалось напряжение, которое заставило меня замедлить шаги и невольно прислушаться.

Подойдя ближе тихими шагами, я прислушался к разговору.

– Они ищут его! – в голосе одного из учителей звучала паника. Кто и кого ищут?

– Нужно ли нам обеспечить его безопасность до того, как будет найден камень Эонарх ? – продолжил он с заметной тревогой в голосе.

Я подошёл ещё ближе, стараясь не выдать своё присутствие, чтобы лучше расслышать остальных. Коридор казался пустым и бесконечно длинным, но напряжение, исходящее из кабинета, как будто наполняло его воздух. Осторожно заглянув из-за двери, я увидел трёх своих учителей, стоявших в напряжённых позах, и незнакомого мужчину, который, напротив, выглядел совершенно спокойным. Он сидел на старом деревянном стуле, казавшемся слишком хрупким для его массивного телосложения. Мужчина будто бы занимал всё пространство комнаты, его присутствие было тяжёлым, подавляющим. На нём был длинный чёрный плащ с широким капюшоном, закрывавшим большую часть его лица.

Медленным, почти нарочито ленивым движением он снял капюшон, обнажив овальное лицо с жёсткими чертами. Его коротко подстриженные чёрные, как ночь, волосы создавали зловещий контраст с бледной кожей. Глаза, холодные и проницательные, блеснули в тусклом свете лампы. На мгновение мне показалось, что его взгляд устремился прямо на меня, и я едва сдержался, чтобы не отступить назад.

– В этом нет необходимости, – уверенно произнёс мужчина, его голос звучал спокойно, но от него веяло непоколебимой уверенностью. —Я знаю где находится камень. Микаэль, мать его, Вальтер нашёл его раньше…

– Ох… – вырвался напряжённый вдох у одного из мужчин. После этого в комнате повисла гнетущая тишина. Казалось, каждый из них погрузился в свои мысли, но никто не решался озвучить их вслух. Напряжение было почти осязаемым, будто воздух стал тяжелее.

Кто такой Микаэль? И о каком камне идёт речь? Эти вопросы звучали в моей голове, как эхо. Но я понимал, что не могу выдать своё присутствие. Моё сердце бешено колотилось, а ноги будто приросли к полу.

Я осторожно выглянул из-за двери, стараясь не дышать слишком громко. Мужчина, говоривший с такой уверенностью, казался неподвижным, как каменная статуя. Его чёрные глаза словно впитывали свет, а выражение лица оставалось пугающе спокойным. Учителя, напротив, выглядели растерянными, их взгляды метались, будто они искали выход из непростой ситуации.

– Почему не пытаетесь его остановить? Вы ведь из одного теста, если можно так выразиться, – спросил другой, подходя к мужчине на шаг. Шаг был неуверенным, полным страха. Аура, исходящая от мужчины, поглощала всю уверенность его собеседников, словно невидимая сила, сжимающая их сердца. В его глазах горел холод, лишённый всякой эмоции, и это холодило кровь. Кажется, именно это и заставляло окружающих избегать его взгляда, словно опасались, что одна только встреча с ним может вырвать душу.

– О! Я как раз этим и занимаюсь всю свою жизнь, – сарказм звучал в его голосе, отчётливо ощущаемый. – Я собираю армию, строю планы. А вы что делаете? Вам, людям, нужно было найти Эонарх и охранять мальчика. В одном вы уже провалились, – его тон стал серьезным, холодным, пронизанным обвинением. – Надеюсь, хоть с мальчишкой не провалитесь…

Он немного наклонился вперёд, его глаза, темные, как бездонная пропасть, впились в собеседника. Он казался неподвижным, но внутри него всё бурлило, как в кипящей воде. Он был как хищник, который внимательно наблюдает за своей добычей, готовый в любой момент нанести удар. Мужчина вдруг расправил плечи, и в этом движении была не только сила, но и холод, который заставлял собеседников дрожать.

– Если вы ещё раз облажаетесь, – его голос стал почти шепотом, – я не буду с вами церемониться. Это не просто ваш провал, за это все мы платим за вашу глупость»

Моё желание узнать больше росло с каждой секундой, но я понимал, что одного неверного движения будет достаточно, чтобы всё рухнуло. Поэтому я замер, слушая и стараясь не упустить ни слова.

– Да, да… Не злитесь, прошу, – мягко начал один из учителей, голос его дрожал, несмотря на попытки скрыть страх. Никогда ещё не видел и не слышал, чтобы наши учителя перед кем-то так пресмыкались, боялись. Наши учителя всегда были для нас примером верности, отваги, целеустремленности – они не могли быть такими, как сейчас. Этот страх, который они излучали, был чем-то чуждым и невообразимым. Мы всегда смотрели на них с уважением, уверенные, что они непоколебимы. Но сейчас их растерянность была ощутима. Это не просто изменяло их облик – это ставило под сомнение все, чему нас учили.

Я не мог до конца понять всё, что только что услышал и увидел. В голове царило полное неверие, словно разум отказывался воспринимать происходящее. Был ли этот мужчина одним из тех тварей, что убили мою маму? Его образ воплощал собой жестокость и бескомпромиссность, в каждом его движении и взгляде скрывалась непоколебимая сила. Это был человек, которого нельзя было победить словами или угрозами – он был воплощением силы, которая не знала преград.

Взгляд мужчины метнулся ко мне, его губы исказились в ухмылке, холодной и зловещей. Этот взгляд пронзал меня, словно остриё ножа, и внутри зародился страх. Моя грудь сжалась, дыхание стало тяжёлым, и я, не осознавая, как это произошло, сделал шаг назад, потом ещё один, а затем, не сдержавшись, помчался обратно в общий зал, словно пытаясь спрятаться от этой угрозы, которая исходила от него.

Массивные двери, ведущие в главный холл, распахнулись, и в помещение начали заполняться студенты старших курсов – все шесть потоков. Холл был просторным, вмещая не менее тысячи человек. Высокие потолки с большими окнами, через которые проникал мягкий дневной свет, открывали вид на ухоженный сад за пределами здания. С потолка свисали элегантные подвесные подсвечники, которые казались парящими в воздухе, мягко освещая пространство. Серые кирпичные стены были украшены старыми рукописями, привезёнными из разных уголков мира, а также портретами выдающихся ученых, чьи взгляды, казалось, следили за каждым шагом проходящих.

Гул учеников стих, когда в центре зала появился наш главный руководитель. Пожилой мужчина лет шестидесяти, с внушительной осанкой, поправил очки на переносице и окинул нас внимательным взглядом. Он молча осмотрел каждого, а затем, с нотками напряжения в голосе, начал говорить.

– Город Сота, на восточной стороне, прошлой ночью подвергся нападению… – он замолчал, и в зале сразу начался перешёптывание. Словно все выждали, сдерживая дыхание, но я ждал продолжения, не отрываясь от него. В голове было одно только беспокойство, и я мысленно рисовал карту нашего континента, пытаясь вспомнить, как далеко находится город от моей семьи. Уже знал, кто напал на Соту – это могли быть только они. Эти твари, о которых шепчутся в самых тёмных уголках мира. Их нельзя назвать живыми. Они – нечто большее и ужаснее. Эти твари питаются кровью, жаждут разрушения и убивают невинных. Я даже не сомневался – эти твари убили мою мать. Вампиры. И тот факт, что, возможно, в том кабинете находился один из них, только усиливал настороженность. Как наши учителя могли быть связаны с такими существами? Какие цели они преследовали, и что вообще происходит? Слишком много вопросов возникло в голове, но ни одного ответа. Какая-то часть меня горела желанием всё выяснить, дойти до конца и узнать правду. Но забота о более важных для меня людях, их безопасность и благополучие, были гораздо важнее. Я не мог позволить себе отвлечься на эти вопросы, пока не знал, что с ними всё в порядке.

– Мы не знаем, когда нападут на наш город. Но чтобы избежать повторения прошлых событий, руководство велело, чтобы старшие курсы были в боевой готовности… – сквозь вихрь собственных мыслей я едва уловил голос старика. Его слова проникали сквозь напряжённую тишину, как будто каждая из них обрушивалась на меня, заставляя сердце биться чаще. В голове всё ещё звучали вопросы, не давая покоя, а его речь лишь подливала масла в огонь тревоги.

– Мои предложения оказались верны. Что теперь будет? – прошептал Энцо, не отводя взгляда от старика. По его лицу было видно, что он погряз в своих мыслях, обдумывая каждое слово учителя. Я не рассказал ему о том, что видел в кабинете. В большей степени я не хотел, чтобы он переживал и зацикливался на этом. Да и сам не имел ответов, чтобы дать их ему. Молчание казалось безопаснее, чем любые слова, в которые он мог бы найти только ещё больше причин для беспокойства.

2 глава Мика

Я стою посреди гостиной в доме, где провела всю свою жизнь. Родные стены всегда дарили уют, покой и чувство безопасности, как тихая гавань в бурном море. Но сегодня мы покидаем этот дом, этот город, чтобы начать новую жизнь в другом месте. Говорят, что боль утраты уходит с годами, но это неправда. Прошло много лет с тех пор, как мы потеряли маму – великую художницу всех времён, чьи картины были больше, чем просто искусство, они были частью нас. Ни я, ни отец, ни, тем более, Никко так и не смогли справиться с этой болью. Нам её очень не хватает, и, несмотря на годы, пустота, оставшаяся в наших сердцах, лишь увеличивается с каждым годом.

Отец говорит, что мы уезжаем из-за его перевода по службе. Но однажды ночью, когда я не могла уснуть, я услышала, как он в полумраке говорил с фотографией матери. Его голос был тихим, почти неслышным, но в нём звучала такая тоска, что я почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Мне кажется, на самом деле он сам предложил свою кандидатуру для службы в городе Бордо. Город, о котором я раньше ничего не слышала.

Я смотрела на карту, пытаясь разобраться, где же находится этот загадочный Бордо. Но, так как у меня плохо развита ориентация, я лишь поняла, что он где-то на северо-востоке, ближе к границе нашего континента. Это означало, что мы будем далеко от Никко. Мы не сможем часто его навещать. Мысли об этом болезненно резали моё сердце – ему будет одиноко. Он так сильно зависит от нас, и я боюсь, что это расстояние только усилит его чувство покинутости. Отец всё ещё надеется, что брат пойдет по его стопам, но я знаю, что у Никко нет этого стремления – служить своему народу. Я чувствую, как его мечты, его жизнь – всё это идет вразрез с желаниями отца, но он молчит, не решается противостоять. А я, в свою очередь, не знаю, как ему помочь, как защитить его от давления, которое нависает над ним. И, возможно, я сама чувствую этот груз ещё больше, чем он.

Никко всегда был таким добрым, таким заботливым. Он защищал меня, словно я была его самым ценным сокровищем, относился ко мне как к принцессе. С каждым годом мы становились всё дальше друг от друга, и теперь видимся редко, но для меня он всё равно остаётся самым важным человеком. Я не могу даже представить, как было бы без него. Иногда, когда я думаю о том, как он мне не хватает, сердце словно сжимаются от боли. В последние годы папа стал отстранённым, почти чужим. Он всё так же ставил нас на первое место, но я чувствую, что это уже не было проявлением любви. Он это делал, потому что просто должен был. Он стал уходить в свои мысли, всё чаще и чаще, как будто прятался от нас в своём собственном мире. Я не могу сказать об этом Никко – он сразу начнёт переживать, и я не хочу, чтобы он снова чувствовал себя виноватым или беспомощным. Для него отец всё ещё тот, кем был в детстве – тем человеком, который нас защищал и любил. Но я вижу, как он меняется, и это всё сильнее тревожит меня.

Выпустив тяжёлый вздох, я огляделась по сторонам, словно в последний раз прощаясь с этим местом, с этим домом, который был для меня домом всей жизни. Сердце сжалось от тоски, но я заставила себя шагнуть вперёд. Мысленно попрощавшись с каждым уголком, я вышла к отцу на улицу. Он уже загрузил наши вещи в повозку, его фигура стояла тихо и уверенно на фоне затемнённого горизонта. Его лицо было спокойным, но в глазах, кажется, была скрыта какая-то печаль, которой он не хотел показывать. Он ждал меня, как всегда, терпеливо и без слов, готовый к следующему шагу, но что-то в его молчании вызывало у меня странное чувство беспокойства.

На улице сразу ощущалась осень – холодный, сырой ветер, который пронизывал до костей, не давая забыться о наступающих переменах. От его прикосновения по коже пробежали мурашки, словно весь мир напоминал мне о том, что я больше не могу оставаться здесь. Осенняя прохлада трепала мои длинные волосы, и они разлетались в разные стороны, впиваясь в глаза и касаясь лица, но я не обращала на это внимания. В голове словно всё замедлилось, и каждое движение, каждая деталь становились важнее. Я просто шла вперёд, поглощённая мыслями, но всё моё внимание было приковано к отцу, который стоял рядом с повозкой, и к парню, стоявшему рядом с ним. Он был чужим, незнакомым, и его присутствие вызывало во мне странное чувство. Я никогда раньше не видела этого человека, но что-то в его фигуре заставляло сердце сжаться. Почему он здесь? Почему рядом с отцом? Мои глаза не могли оторваться от его фигуры, пытаясь уловить хоть какую-то деталь, которая могла бы объяснить его присутствие.

Парень был выше и крупнее моего отца, его фигура вырисовывалась даже сквозь туман осеннего дня, как нечто мощное и внушительное. Его лицо было скрыто капюшоном, и я не могла разглядеть даже части черт, что ещё больше усиливало ощущение загадочности, как будто передо мной стоял кто-то не из этого мира. Внутри меня что-то затрепетало от неопределённого беспокойства – почему этот человек здесь? Почему он с отцом? Но, кажется, для моего отца этот парень не был чужим. Они разговаривали так, словно знали друг друга давно, как старые друзья или партнёры, и это меня насторожило. Я не могла понять, что именно это за связь, но интуиция подсказывала мне, что не всё так просто, как хотелось бы.

Я сделала шаг навстречу, и в тот момент карие глаза парня поднялись на меня. Эти глаза, цвета тёмного янтаря, были необычайно проницательными, будто он видел меня насквозь. Я почувствовала, как холодок пробежал по спине, когда его взгляд встретился с моим. Это был момент, когда я вдруг осознала, что он что-то знает, что-то скрывает. Я не могла отвести глаз, и тогда смогла разглядеть его черты: овальное лицо, прямой нос, острые скулы – всё было в нём таким резким и чётким, словно вырезано из камня. Его взгляд оставил на мне какой-то отпечаток. В следующий момент он тихо прошептал что-то моему отцу, и, сделав быстрый шаг, ушёл, растворяясь в осеннем воздухе. И вот, когда его фигура исчезла, пустота вокруг меня стала гораздо глубже.

– Кто это? – спросила я, не отрывая взгляда от удаляющейся фигуры парня, который оставил в воздухе странную напряжённость. Его присутствие словно не давало мне покоя.

– Давний знакомый, – отрешённо ответил отец, его голос был холодным и кратким, как всегда, когда он не хотел развивать тему. Я сразу поняла, что больше не получу от него ответа.

Но мне было любопытно. Давний знакомый? С каких это пор у отца в знакомых появляются такие молодые парни? Что-то было не так, и я не могла отогнать это чувство. Я знала всех военных, с которыми он работал, я помнила их лица, их голоса, но этот парень был совершенно чужим. Из-за сложной политической ситуации между континентами набор в вооружённые силы давно не проводили, и значит, он не мог быть новым сослуживцем. Кто он такой и почему отец не хотел говорить об этом? И эта тишина, которая царила, между нами, лишь усиливала тревогу.

– Я никогда не встречала его.

– Он иногда приезжает в город, он не местный, – ответил отец, усаживаясь в повозку и протягивая мне руку. Забота с его стороны – редкость, но всё же он был воспитанным человеком.

Отец сказал, что дорога займет несколько дней, и я ожидала, что всё будет спокойно, как обычно. Но в пути возникли проблемы, и нам пришлось делать остановки в деревнях и маленьких городах. Дорога тянулась, и с каждым километром я всё больше ощущала, как мир вокруг меня меняется, становясь всё более чуждым. Большую часть пути я чувствовала на себе чей-то взгляд. Казалось, кто-то невидимо следил за мной, и это ощущение не покидало меня. Я оглядывалась, но не могла никого найти. Всё было слишком тихо, и именно это тревожило больше всего.

Однажды, проснувшись среди ночи, я заметила за окном тень. Мгновенно меня охватил страх, такой сильный, что сердце стало биться быстрее, а дыхание сдавило в груди. Тень была неясной, но я точно ощущала её присутствие. Я замерла, не смея пошевелиться. Это было мучительно. Я не могла ни закричать, ни даже двинуться, ведь в моей голове закричал внутренний голос: не привлекай внимание. Вся моя сущность как бы сжалась в одном месте, где не было места ни для разума, ни для смелости. Я зажмурила глаза, надеясь, что тень исчезнет сама собой, что всё это лишь плод моих усталых и тревожных мыслей. Я ждала, но тень не исчезала. Минуты тянулись, и мне казалось, что всё вокруг меня стало слишком плотным, слишком тяжёлым.

К моему удивлению, когда я открыла глаза, спустя какое-то время, тень исчезла. Я не чувствовала её больше. Я даже начала сомневаться, не было ли это всего лишь игрой моего воображения. Страх понемногу начал отступать, но ощущение тревоги всё равно оставалось, как незримое облако, висевшее в воздухе, готовое снова напомнить о себе.

Мы проезжали мимо разных красот природы, которые когда-то наполняли меня восхищением: бескрайние поля, за горизонтом которых величественно поднимались горы, а далее вдалеке простирались густые леса. Всё это казалось такими знакомыми, такими родными, но теперь – всё выглядело чужим. Мы пересекли мост через реку Агнесс, чье бурное течение прокладывало путь через весь континент, разделяя его на две части. Река была прекрасна, как всегда, но я не могла ощутить этого. Всё вокруг не приносило ни радости, ни восторга. Всё было слишком пустым, как будто сама природа чувствовала мою грусть. Я ощущала, как с каждым километром уходит из сердца частичка дома, частичка того, что было моим миром. Мне было так грустно покидать родные края, прощаться с каждым знакомым уголком. Я не могла представить, что будет впереди. Мы уезжали в незнакомое, чуждое место, которое я никак не могла назвать домом. Мой взгляд скользил по просторам, но нигде я не находила утешения. Внутри меня всё кричало, что я не готова к этому, что всё, что я оставляю, навсегда останется в прошлом.

Мысли уносят меня в детство, в те дни, когда беззаботно играли на зелёных просторах, а наш смех разносился по всей округе, наполняя воздух лёгким счастьем. В те моменты, когда отец подхватывал меня на руки, и я, казалось, летела к небесам, ближе к звёздам, ощущая себя частью чего-то бескрайнего и загадочного. Звёзды – мои любимые, тихие и в то же время такие величественные, как и сама ночь. В их холодном свете я всегда находила утешение и восхищение. Каждая из них скрывает свою тайну, а ночное небо манило, словно обещание разгадки. Я всегда мечтала разгадать хотя бы одну из этих тайн, узнать, что прячется за их ярким светом.

Мы с Никко родились в день лунного затмения, редкое событие, которое случается раз в несколько лет. Мама говорила, что моя любовь к звёздам пошла именно от этого момента – от того, как луна скрывала свет, а мир вокруг нас становился необычным и волшебным. Я смотрю на звезду, которую мне подарил Никко, и тоска заполняет моё сердце, сжимая его в груди. Вопросы и сомнения начинают наполнять мысли. Как он будет без нас? Никко всегда был таким сильным, таким уверенным. Он большую часть своей жизни провёл вдали от нас и справлялся. Но теперь расстояние будет куда больше, чем раньше. Мы будем так далеко друг от друга, что мне страшно даже думать об этом. Он – моя опора, мой старший брат, который всегда защищал меня, поддерживал. А теперь я не знаю, как будет дальше.

Грусть сжимает горло, но я не даю себе расплакаться. Этот момент кажется таким же бесконечным, как звёздное небо, под которым я так часто загадывала желания. Только теперь моё единственное желание – чтобы мы снова были вместе.

Резкое торможение повозки выдернуло меня из раздумий, словно кто-то резко оборвал мою нить мыслей. За окном сгущались сумерки – был уже поздний вечер. Отец, сидящий напротив, тихо дремал, но внезапный толчок разбудил его. Он резко открыл глаза, нахмурился и выглянул наружу. Вслед за этим послышались встревоженные ржания лошадей и грубые голоса снаружи. Кучер, перекрикивая шум, что-то приказывал лошадям, но они, не слушаясь, громче и громче ржали, упираясь на месте. Повозка начала покачиваться, и я почувствовала, как напряжение усиливается.

Отец, быстро набросив плащ, вышел наружу. Я слышала, как под его тяжёлыми шагами заскрипел гравий, а потом из темноты донеслись голоса. Мужчины говорили грубо и агрессивно, перебивая друг друга, и в их словах ощущалась угроза. Через секунду крики становились всё громче. Мне показалось, что завязалась драка – звуки ударов и рваных движений заставили меня напрячься.

Я не могла сидеть в повозке, как зритель в сторонке. Что-то внутри меня требовало действовать. Я распахнула дверь и выбежала на улицу, чувствуя, как вечерний воздух хлестнул по лицу своей холодной остротой. У входа в лесопосадку, в неярком свете фонаря, развернулась сцена, которая никак не укладывалась в моей голове.

Отец… он бился с двумя мужчинами. Они были крупнее его, одеты в тёмные одежды, скрывающие лица. Их движения были резкими, а удары беспощадными. Один из них замахнулся длинным кинжалом, и только опыт отца позволил ему уйти от удара. Кучер лежал неподалёку, ссутулившись у колеса повозки. Лошади ржали, вырываясь из упряжи, словно чувствовали опасность, исходящую от нападавших.

Моё сердце билось так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. Дыхание перехватило, и мне понадобилось несколько мгновений, чтобы осознать, что я стою посреди этого хаоса, полностью безоружная. Я сделала шаг вперёд, не в силах просто наблюдать, но вдруг резкая, пронзительная боль пронзила мою голову.

Мир вокруг меня начал кружиться, словно кто-то сорвал полотно реальности и замотал его вокруг меня. Голоса становились всё тише, звуки драки растворялись, как в тумане. Я пыталась ухватиться за что-то, но ноги будто утратили опору. Мрак начал окутывать меня, и последнее, что я видела перед тем, как погрузиться в темноту, был силуэт отца, уверенно сражающегося за нас.

Я очнулась в кромешной тьме. Голова раскалывалась, а в ушах стоял глухой шум. Пространство вокруг было наполнено чужими, сдавленными рыданиями – жалобными, надломленными. Где я?

Я дернулась, но запястья и лодыжки были скованы холодным металлом. Цепи? Паника сжала грудь ледяными пальцами. Я снова дернулась, на этот раз сильнее, но звякнули лишь беспощадные оковы.

Воспоминания ударили по мне, как ледяная волна. Последнее, что я видела… Отец. Он дрался, отчаянно отбиваясь от мужчин, их лица скрывались в тенях. Что с ним? Он выжил? Или… Нет. Я не могла думать об этом. Потом удар – резкая вспышка боли в затылке – и темнота.

– Где мы?.. – мой голос прозвучал глухо, срываясь на хрип. Глаза медленно привыкали к тусклому мраку.

Рядом кто-то шевельнулся. Женщина с ребенком. Девочка – совсем маленькая, лет пяти. Она прижималась к матери, спрятав лицо в её груди, словно надеялась стать невидимой. Женщина всхлипнула, попыталась говорить, но голос предательски дрожал:

– Мы… мы на корабле…

Волна. Качка. Я почувствовала её лишь теперь, когда слова обрели смысл. Меня замутило. Нас увозят. Куда? Никто не знал.

Скрипнула дверь. В темноту ворвался дневной свет, болезненно обжигая глаза. Я зажмурилась, затем приоткрыла их, пытаясь разглядеть остальных пленников. Нас было много – пятнадцать, может, двадцать человек, только женщины и дети. Все сбились в кучу, прижимаясь друг к другу. От холода? От страха? Или от обречённости?

Я сжала зубы, стараясь не поддаваться панике. Надо что-то делать… Но что?

– Готовьтесь, скоро причалим, – прогремел грубый голос.

Я вздрогнула. Звук был низким, резким, будто треск старого дерева на ветру. В проеме двери вырисовывалась массивная фигура. Свет падал на его лицо, выхватывая грубые, словно вырубленные топором, черты. Густая борода скрывала часть подбородка, но даже так его оскал был хорошо виден.

Он был огромным – широкие плечи, тяжёлые руки, словно кувалды. Взгляд его скользнул по нам безразлично, как по товару, а затем задержался, оценивая.

Меня прошиб холодный пот. Что нас ждет? Что значит «готовьтесь»?

По углам зашевелились женщины, кто-то закрыл лицо руками, кто-то вцепился в ребенка, сжав его в панике. В воздухе повисло напряжение, тяжелое, удушающее, как липкая морская сырость.

Корабль снова качнуло, дверь захлопнулась, унося с собой полоску света. Мы остались в темноте, но теперь внутри поселился страх.

Нас вывели, словно скот на убой. Цепи на ногах звенели при каждом шаге, мешая идти, вынуждая семенить по сырой земле. Запястья тоже стянуты железом, холодным, безжалостным.

Резкий свет ударил в глаза, и я невольно зажмурилась. После долгих часов в темноте солнечные лучи казались нестерпимыми, обжигающими, словно пытались прожечь кожу.

Я ожидала увидеть порт – шумный, полный людей, кораблей, грубых приказов, запаха рыбы и соли. Но вместо этого перед нами раскинулся пустынный берег.

Вокруг валялся мусор: обломки древесины, потрепанные сети, пустые бочки, занесенные песком. Земля заросла высокой, неухоженной травой, в некоторых местах корни рвали почву, показывая, что здесь давно не ступала нога человека.

Этот берег был заброшен.

Но если нас привезли не в порт… что это значит? Страх сжал грудь ледяными пальцами.

Мужчин было десять. Они окружили нас плотным кольцом, не давая сделать и шага в сторону. Каждый из них выглядел по-разному: одни были массивными, с мясистыми руками и толстыми шеями, другие худыми, жилистыми, примерно моего роста. Но всех объединяло одно – их взгляды. Холодные. Бездушные.

Мы остановились у дома. Заброшенного, обветшалого, с прогнившими досками и покосившейся крышей. Здесь явно давно не жили. Дверь заскрипела, когда самый крупный мужчина – тот, что объявил о причале, – зашел внутрь, за ним последовали двое худощавых. Остальные остались с нами, бдительные, напряженные, будто ждали команды.

– Я хочу в туалет… – раздался тонкий детский голос.

Маленькая девочка, та, что пряталась у матери на корабле, тихо потянула женщину за рукав. Её голос дрожал, но в глазах светился страх, а не обычная детская капризность.

И тогда меня осенило.

Мысль вспыхнула, как искра в темноте. План начал стремительно складываться в голове.

– Мне нужно исправить нужду, – сказала я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.

Я обратилась к одному из мужчин, тому, что был меньше остальных. Если все пойдет по плану, я смогу с ним справиться.

Он бросил на меня взгляд – равнодушный, пустой – и тут же отвернулся, словно я была надоедливой мухой.

Какая наглость.

– Я хочу в туалет, – повторила я более настойчиво, глядя прямо на него. Если он думал, что я просто так сдамся, то сильно ошибался.

– Под себя сходи, – фыркнул он, даже не удостоив меня второго взгляда.

Я почувствовала, как мои брови сошлись на переносице. Он это серьезно?

– Дол, отведи ее в кусты, – раздался голос из дома.

Я повернулась на звук. В дверях стоял тот самый брутальный мужчина, что командовал остальными. Он оглядел нас с пренебрежением, словно смотрел не на людей, а на грязь под ногами.

– Не хочу вони, – добавил он холодно.

Я спрятала вспыхнувшую на лице улыбку. Отлично. Шанс появился.

Мне наконец-то освободили руки и ноги. Оковы с лязгом упали на землю, но на бледной коже остались красные следы – глубокие, ноющие, словно цепи все еще сжимали меня.

Мужчина потянул меня за руку, вынуждая двигаться быстрее. Мы прошли немного вглубь леса, но далеко он меня не увел – всего несколько шагов от остальных. Мы остановились у кустов.

– Давай, – кивнул он в сторону и скрестил руки на груди, не сводя с меня глаз.

– Уйди! – рявкнула я раздраженно.

Мужчина закатил глаза, но все же отвернулся, лениво оглядывая окружающее пространство.

Я не теряла времени – мой взгляд метался, выискивая что-нибудь полезное.

– Давай быстрее! У нас нет всего дня для твоих нужд! – прорычал он, глядя вперед, но голос его выдавал скуку. Он явно не ожидал никакого сопротивления.

– Да, хорошо… – пробормотала я, продолжая искать. – Просто… я не могу выбрать место… тут так много травы…

Я нарочно тянула время, надеясь, что он расслабится.

И тут мой взгляд зацепился за ветку.

Острый, зазубренный край явно сломал ветер, но в моей руке он мог стать оружием.

Я осторожно потянулась к нему, вспоминая учения Никко. Он объяснял, где у человека самые уязвимые точки – шея, глаза, солнечное сплетение…

Если ударить правильно, я смогу причинить боль. Возможно, этого хватит, чтобы сбежать. Я закрыла глаза на мгновение, словно это могло помочь, и выдохнула.

Пусть боги хранят меня.

Мои пальцы сжали ветку крепче. Острый край впивался в ладонь, но я не обращала внимания на боль. Охранник что-то бубнил себе под нос, лениво переступая с ноги на ногу. Он уже не смотрел в мою сторону.

Шанс.

Я сделала шаг. Под ногой хрустнула сухая ветка. Мужчина дернулся, оборачиваясь, но не успел даже толком сфокусироваться. Я ударила.

Резким, точным движением вонзила ветку прямо ему в глаз. Лес разорвал крик. Он пронзил тишину, заставляя птиц сорваться с веток и исчезнуть в листве.

Мужчина пошатнулся, схватившись за лицо. Кровь хлынула сквозь пальцы, он зашатался, теряя ориентацию.

– Ах ты, сука! – его рык был полон ярости.

Но я уже неслась в противоположную сторону. Только бы успеть… только бы успеть…

Кусты хлестали меня по лицу, ветки цеплялись за одежду, оставляя мелкие царапины на коже, но я не останавливалась. Каждая секунда промедления могла стоить мне свободы. Сердце билось так громко, что заглушало даже его проклятия. В висках стучала кровь, дыхание сбилось, но страх гнал меня вперед. Позади слышался топот тяжелых шагов. Они бросились за мной.

Я перепрыгнула через корягу, но приземлилась неудачно – правая нога поехала в грязи, и я едва не упала. Нет, только не это! Я с силой оттолкнулась, снова устремляясь вперед, но теперь мне казалось, что воздух стал гуще, а ноги – тяжелее. Лес будто сжимался вокруг меня, деревья казались выше, мрачнее, их стволы мешали мне увидеть путь вперед.

Позади раздался гневный рык.

– Стоять, сука! – Мужчина все еще гнался за мной, и по голосу было понятно, что если он меня поймает, мне не поздоровится.

Но я не могла сдаться.

Впереди замаячил просвет между деревьями. Я бежала туда, молясь, чтобы это был выход, а не тупик.

Еще немного… Еще чуть-чуть…

Я бежала, легкие горели, словно в них пылал огонь, а сердце бешено колотилось в груди. Пот стекал по вискам, липкими каплями скатываясь на шею.

Я добежала до толстого дерева и, тяжело дыша, спряталась за его широким стволом. Прислонилась спиной к холодной коре, пытаясь хоть немного прийти в себя.

Нельзя останавливаться… но если я не передохну, ноги просто откажут. Я закрыла глаза и прислушалась. Голоса доносились издалека – приглушенные, растянутые ветром. Значит, я успела оторваться. Но это не значило, что они меня не найдут.

Я сжала руки в кулаки. Расслабляться нельзя.

В животе тянуло от страха, а в голове вертелось единственное – я не знаю, где нахожусь.

Темный лес окружал меня со всех сторон, деревья стояли плотно, их кроны почти не пропускали свет. Я не могла сказать, далеко ли город, но знала одно – мне нужны люди. Те, кто помогут. Но куда идти?

Я огляделась. Лес был бесконечным, каждый ствол казался одинаковым. Если я пойду не туда, могу просто заблудиться…

Я глубоко вдохнула, прижав ладонь к груди, стараясь успокоить бешеный ритм сердца.

Думай, думай…

Если корабль причалил где-то на берегу, значит, где-то должна быть дорога. Если я найду путь, пройденный похитителями, возможно, он приведет меня к людям. Я прислушалась еще раз. Ветер шуршал листвой, где-то каркала ворона. Но… не только. Вдалеке послышалось ржание лошади.

Мой взгляд дернулся в ту сторону. Люди.

Я сделала глубокий вдох и, не давая страху сковать меня, рванула туда, где мог быть шанс на спасение. Я выбежала на тропу, сердце сжалось в груди – ни лошадей, ни людей. Только пустота. Моя надежда на спасение, вспыхнувшая, как огонек, начала угасать. Я повернула голову, осматриваясь. Куда идти?

Дорога тянулась в две стороны, одна – утопала во мраке леса, другая – терялась вдалеке. Ветер колыхал листву, приносил с собой сырой запах земли. Каков шанс, что я не наткнусь на тех мужчин? Каков шанс, что этот путь выведет меня в город, а не в новую ловушку?

Я стиснула зубы. Стоять здесь – глупо, значит, нужно двигаться. Ветер коснулся моих щек, пробежался по волосам, как чья-то легкая рука. Он дул в одну сторону, и я решила следовать за ним. Если я ошибаюсь, у меня не будет второго шанса.

Я шагнула вперед, с каждым движением ускоряя шаг, а потом вновь сорвалась на бег.

3 глава. Никко.

После объявления тревоги прошла неделя. Время тянулось невыносимо медленно, словно дни растягивались до бесконечности. Я не мог сидеть сложа руки. Мысли об очередном побеге начали захватывать мой разум, будто это была единственная ниточка, ведущая к свободе. Всё это время я тщательно составлял планы, рисовал схемы, просматривал карты и наблюдал за сменой караула. Каждое движение охранников я изучал так, будто от этого зависела моя жизнь. Не то чтобы всё это было для меня новым. Мы с друзьями не раз сбегали из школы, словно птицы, вырывающиеся из клетки. В такие моменты чувство свободы накрывало нас с головой. Мы выходили наружу, под ночное небо, и хотя свобода длилась недолго, в тот момент она казалась бесценной.

Обычно мы действовали после полуночи, когда всё вокруг стихало, и мир погружался в густую тишину. Этот час всегда был идеальным. Тишина создаёт иллюзию безопасности, как будто мир засыпает и на короткое время забывает про тебя. Под покровом ночи нам удавалось исчезать из поля зрения. Я помню, как с замиранием сердца ждал момента, когда охранники, уставшие за день, будут менять караул. Их сонные движения и невнимательность всегда играли нам на руку. Мы передвигались осторожно, словно тени, сдерживая дыхание и прислушиваясь к каждому шороху. В такие моменты сердце билось так громко, что казалось, его могли услышать все вокруг. Но сейчас всё было иначе. Тревога изменила всё. Система охраны усилилась, и теперь побег требовал не просто планирования, а полной уверенности в каждом шаге. Ошибки быть не могло. Даже малейшая оплошность могла привести к катастрофе.

Отец и Мики… Эти мысли, как цепи, сковывали мой разум, не давая покоя ни днём, ни ночью. Я не знал, как они справляются, что чувствуют, или вообще, в безопасности ли они. Сердце сжималось от беспокойства, но ничего нельзя было сделать.

Ночью, лежа в своей комнате, я чувствовал, как стены словно давят на меня, сжимая пространство вокруг. Воздух становился тяжёлым, каждый вдох был словно борьба. Темнота, вызывала еще больше чувства безысходности. Я закрывал глаза, пытаясь отвлечься, но вместо этого передо мной вставали их лица – отца и Мики. Отец всегда был сильным, непоколебимым, но в последнее время его усталый взгляд и тихая грусть выдавали внутреннюю борьбу. А Мика… она была светом в моей жизни, моим союзником, и я не мог избавиться от чувства, что подводил ее. Свобода казалась чем-то далёким, почти нереальным. Но её отсутствие было невыносимым. Я чувствовал себя пленником, зажатым между страхом и необходимостью действовать. Я знал, что должен попробовать. Попробовать вырваться из этой ловушки, несмотря ни на что. Ради себя. Ради них.

Я сжимал кулаки, лежа в кровати, чувствуя, как во мне разгорается пламя. Это пламя не давало мне сдаться, подталкивало меня к действиям. Пусть даже впереди ждала неизвестность, это был мой единственный путь к тому, чтобы быть рядом с родными.

– Выглядишь слишком задумчивым, – сказал Энцо, подбегая ко мне. В его голосе звучало лёгкое беспокойство, смешанное с привычной дружелюбной ноткой.

Сегодня у нас были физические упражнения, и вся группа бегала кросс на десять кругов вокруг большого тренировочного поля. Воздух был прохладным, с лёгким запахом свежей травы и влажной земли, но даже это не могло отвлечь меня от мыслей, которые терзали меня изнутри.

Я почувствовал, как капли пота стекают по вискам, но дело было не в усталости. Голова будто наполнялась тяжестью, а в груди ощущалась сдавленность. Бег, как и всё остальное сегодня, проходил мимо меня, словно в тумане. Я автоматически переставлял ноги, даже не замечая, сколько кругов пробежал.

Энцо оказался рядом внезапно. Его энергичный шаг и звонкий голос вывели меня из моих размышлений. Он выглядел бодрым, хотя на его лбу тоже блестели капли пота. Его глаза, всегда искрящиеся оптимизмом, внимательно изучали моё лицо, будто он пытался угадать, что у меня на уме.

– Всё нормально, – выдавил я, стараясь улыбнуться, но это получилось неубедительно.

Энцо прищурился, явно не веря моим словам.

– Ты так хмуришься, что я уже боюсь за тебя, – сказал он с лёгкой усмешкой, но в его тоне всё же чувствовалась тревога.

Я отвёл взгляд, наблюдая, как другие бегуны размашисто переставляют ноги, их дыхание смешивается с гулом ветра. Сердце бешено колотилось, но не от бега, а от мыслей, которые продолжали накатывать волной.

– Просто задумался, – наконец ответил я, надеясь, что этого будет достаточно.

Энцо вздохнул, покачал головой, но ничего больше не сказал. Он привык к моему молчанию, но я чувствовал, что его беспокойство осталось.

Я мог бы довериться своему другу и рассказать о своих планах. Энцо всегда был рядом, готов выслушать и поддержать. Его непоколебимая уверенность в том, что мы справимся с любой бедой, была для меня как якорь в бушующем море. Но мысль о том, чтобы сделать его соучастником, пойти против правил вместе, разом превратить его жизнь в хаос, терзала меня.

Я опустил взгляд, наблюдая, как мои пальцы сжимаются в кулак. Сердце сжалось от тяжести решения. Перед глазами всплывал образ Энцо – его улыбка, его лёгкость, его беззаботное отношение к жизни. Я не мог позволить себе разрушить это. Как бы я потом смотрел ему в глаза, если бы что-то пошло не так?

Внутри поднималась волна вины и страха. Грудь будто сдавила невидимая рука, дыхание стало неровным.

Я отвёл взгляд, вглядываясь в линию горизонта, где тренировочное поле сливалось с небом. Порыв ветра принёс запах свежей травы и напомнил о том, что я стою здесь, сейчас, но мысли уносили меня в то, что могло бы случиться.

"Нет", – твёрдо решил я про себя, ощущая, как внутри вспыхивает крохотное пламя решимости. Эта ноша должна остаться на мне. Ради него, ради его спокойствия.

– Эй, ты меня слышишь? – парень толкнул меня плечом и тут же ослепил своей широкой улыбкой. В его голосе звучала привычная лёгкость, но я заметил, как он внимательно изучает меня, словно пытается понять, что со мной не так.

Я улыбнулся ему, но моя улыбка была больше наигранной, чем искренней. Казалось, даже мышцы лица сопротивлялись этому притворству. Мой взгляд скользнул по его голубым глазам, полным надежды и какого-то детского задора. Я старался отогнать мысли, которые раз за разом возвращались: что, возможно, мы с ним долгое время не увидимся.

Он закончит школу без меня. Без наших привычных обсуждений, без наших совместных выходок. В голове всплывали планы, которые мы строили на выпускной: как вместе будем стоять на сцене, как будем праздновать этот день до утра. Всё это теперь казалось таким далёким и призрачным, словно это было в другой жизни.

В груди поднялась горечь. Я отвёл взгляд, боясь, что он прочтёт всё это в моих глазах.

– О чём ты? – спросил я, пытаясь восстановить обрывки слов, которые всё это время говорил друг. Мой голос прозвучал хрипло, словно я только что вышел из глубоких раздумий.

– Идёт слух, что администрация города заключила с кем-то союз для укрепления его обороны, – продолжил Энцо, сбавив темп, чтобы не сбить дыхание. – Подумать только, какие времена наступили, что приходится просить помощи не абы у кого, а у одного из самых могущественных людей… если его вообще можно назвать человеком.

Он фыркнул, его голос звучал с лёгким оттенком насмешки, но я чувствовал, что за этим скрывалась тревога.

– Ты про кого? – я попытался звучать спокойно, хотя внутри всё напряглось.

– Про Рамиля, конечно, – парень продолжал бег, бросая на меня короткие взгляды. – Слышал про него? Он известен на весь континент. Кто-то считает его героем, кто-то – монстром. Но вряд ли мы настолько отчаянны, чтобы просить помощи у такого как он. Ты как думаешь?

Мы уже почти достигли финиша, а я всё ещё обдумывал его слова. Имя "Рамиль" отозвалось во мне тяжёлым эхом. Воспоминания, которые я старался держать под замком, нахлынули с новой силой. Возможно ли, что тот мужчина и был этим Рамилем? Мой пульс участился не только от физической нагрузки, но и от нахлынувших эмоций.

– Не знаю, – пробормотал я, стараясь держать лицо. – Если ситуация настолько серьёзная, возможно, у них просто нет другого выхода.

Энцо прищурился, пробежав последний метр дистанции. Его тон стал чуть мягче, но взгляд был изучающим.

Мы с Энцо сделали пару глубоких вдохов, чтобы прийти в себя после пробежки. Он ненадолго замолчал, а затем, словно прочитав мои мысли, сказал:

– Слушай, я знаю, что ты редко говоришь о своих мыслях, но, если что-то тебя беспокоит, можешь мне рассказать.

Его слова звучали искренне, и я почувствовал лёгкий укол вины за то, что продолжал хранить свои планы в секрете. Но я не мог втягивать его в это.

– Всё нормально, – ответил я слабо, стараясь отвести взгляд. – Просто устал немного.

Он только кивнул, явно понимая, что разговор на эту тему я продолжать не собираюсь.

Всё это казалось мало важным по сравнению с тем, что я не был рядом со своей семьёй. Мысли о доме, о Никко и отце заполняли каждую свободную минуту. Я не мог позволить себе оставаться здесь, когда где-то там они могли быть в опасности.

Сегодня я был решительно настроен покинуть стены школы и отправиться в Бордо, несмотря на риски. Мне предстоял долгий путь, который займёт много времени – времени, которого у меня нет.

Мои руки сжались в кулаки, когда я представил себе эту дорогу. Лесные тропы, опасные перевалы, неизвестность, поджидающая на каждом шагу… Но ещё больше меня пугала мысль о том, что я могу опоздать. Что, когда я наконец окажусь рядом с ними, уже будет слишком поздно.

Вернувшись в комнату, я подошёл к своему столу и достал карту, которая была исписана заметками и метками. Линии, нарисованные карандашом, пересекали континент, соединяя моё нынешнее местоположение с Бордо. Каждая точка на пути – это деревни, города, перевалы, где я мог передохнуть или, наоборот, столкнуться с неприятностями.

Сердце бешено стучало, пока я продумывал каждый шаг. Я посмотрел в окно. Снаружи сгущались сумерки, окутывая всё серым, угрюмым светом.

"Это будет нелегко", – подумал я, чувствуя, как напряжение в груди только нарастает.

Я собрал свои вещи: немного еды, нож, который мне однажды подарил учитель Ан, и небольшой амулет, который остался от матери. Амулет был круглым, золотистого цвета, чем-то напоминал луну. В центре красовался камень, напоминающий сияющее солнце. Он казался живым – словно солнечные лучи играли внутри него, отражаясь на золотой оправе. Этот амулет был для меня не просто украшением. Он принадлежал матери, которая всегда говорила, что он приносит защиту и свет даже в самые мрачные времена. Когда я держал его в руках, мне казалось, что она рядом, что её тепло всё ещё оберегает меня.

Внезапно дверь в мою комнату приоткрылась, и на пороге появился Энцо.

– Ты в порядке? – спросил он, нахмурившись. Его голос был тихим, но в нём звучала тревога.

Я спрятал амулет в карман и обернулся к нему.

– Да, всё нормально, – сказал я, стараясь говорить уверенно.

Но мой голос дрогнул, и Энцо заметил это.

– Ты не выглядишь нормально, – он сделал шаг ко мне, сложив руки на груди. – Что-то случилось?

Я не знал, что ответить. Если бы он знал о моём плане, он наверняка попытался бы меня остановить или отправиться со мной. Но в его глазах читалась искренняя забота, и это заставило меня почувствовать себя виноватым.

– Просто думаю обо всём этом, – наконец сказал я, махнув рукой в сторону окна. – О тревоге, о слухах…

Энцо помолчал, оценивающе глядя на меня.

– Ладно, – сказал он наконец. – Но, если что-то случится, ты ведь скажешь мне, да?

Я кивнул, даже зная, что это ложь.

Когда дверь за ним закрылась, я снова повернулся к окну. Наступила ночь, и темнота медленно поглощала всё вокруг. Это был мой шанс. Мой единственный шанс.

"Я должен успеть", – сказал я себе, поднимая с пола рюкзак. Сердце колотилось в груди, но внутри разгоралось странное, почти пугающее чувство решимости.

Поздним вечером, когда все отправились на ужин, я остался в комнате. Собрав рюкзак с самыми необходимыми вещами, я спрятал его на одном из балконов, выходившем ближе к лабиринтам в восточной части академии. Этот угол был почти заброшен, и я надеялся, что никто туда не заглянет. Но даже это не избавило меня от беспокойства.

Моё сердце тяжело билось, словно предупреждая о надвигающейся опасности. Тревожные мысли не давали покоя: а что, если мой план побега провалится? Что, если меня поймают? В голове всплывали картины самого худшего исхода. Я представлял, как меня хватают охранники, как меня ведут в подвал – холодный, сырой и тёмный, – где я окажусь заточённым на недели.

Я знал, насколько строгие правила царят в школе. Любая попытка ослушаться каралась беспощадно, а для таких, как я, они применяли особенно жёсткие меры. Невозможность предсказать, что ждёт меня впереди, словно ледяными когтями сжимала мою грудь. Но, несмотря на страх, я был твёрдо намерен идти до конца.

Время тянется медленно, слишком медленно. Ночь уже полностью вступила в свои права, поглощая всё вокруг тьмой. На улице пасмурно – тучи заволокли луну и звёзды, будто не давая им ни малейшего шанса пробиться сквозь мрак. Тишина в комнате давит, будто она сама стала тяжёлым грузом, а я не могу с этим справиться.

Многие уже уснули, но в коридоре всё ещё слышен тихий разговор и приглушённый смех нескольких парней. Это не даёт мне покоя. Внутри меня что-то бурлит, я чувствую, как раздражение накапливается, словно на краю взрыва. Мне хочется вскочить, закричать на них, чтобы заткнулись и наконец легли спать, но я знаю – это только усилит мой страх быть пойманным. У меня есть свой план, и единственное, что мне нужно – это тишина и время. Я спокойно лежу, стараясь не издавать ни звука, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Тело напряглось, а внутри всё сжалось – я ощущаю, как каждый мой вздох становится громким, как если бы этот простой акт дыхания мог выдать меня. Мне кажется, что все вокруг знают о моем побеге и внимательно следят за каждым моим движением. Мне не даёт покоя мысль, что за мной могут наблюдать, что в любой момент кто-то войдет в комнату и поймает меня. Это глупая мысль – никто не знает, даже Энцо.

Когда в комнате воцарилась тишина, слышно было только сопение спящих людей и невнятная болтовня сквозь сон. Каждый звук казался обострённым, словно усиливался в этой полной безмолвии. Все вокруг будто затихло, и я ощутил, как тишина начинает давить, наполняя воздух тяжестью, будто она тоже пыталась найти выход, как и я. Вроде бы ничего не происходило, но ощущение нарастающего напряжения было почти осязаемым. Я мог слышать, как собственное сердце бьётся слишком громко, и его стук в груди начинал сливается с ритмами дыхания соседей. Тени на стенах казались слишком длинными, слишком ползущими, будто сам мир готов был поглотить меня, только я этого не осознавал.

Тихо встав с кровати, я осторожно приподнял ноги, пытаясь избежать даже малейшего шороха. Ощущая, как каждое движение отдается в ушах, я будто бы оказался в мире, где даже дыхание становится громким. В комнате было темно, но свет из коридора создавал странные тени, которые танцевали по стенам, заставляя меня ещё больше напрячься. Кровать издала легкий скрип, и я мгновенно замер, замирая в воздухе, как охотник, на секунду застигнутый собственной добычей. Внимательно осматриваясь по сторонам, я проверял, не проснулся ли кто, не нарушен ли хрупкий покой этой ночи. Каждый шорох, каждый малейший звук казался мне слишком громким. Моё сердце колотилось быстрее, чем я хотел, казалось, его удары раздаются по всей комнате, почти ощущаемые в каждой клетке тела. Я сжал челюсти, стараясь не думать о том, как легко могу спугнуть тишину, в которую погружен весь мир. Всё вокруг будто замерло, и даже дыхание было слышно слишком отчетливо, как если бы оно принадлежало не мне, а самой темноте. Убедившись, что все спят, я, не делая лишних движений, двинулся к двери. Каждый шаг был как последний, тихий, сдержанный, и я невольно мысленно отсчитывал секунды, чтобы не нарушить этот хрупкий момент. Сильно сжатыми руками я схватился за ручку, почувствовав её холод под пальцами, и, затаив дыхание, медленно потянул, но остановился.

Возле двери я обернулся в сторону кровати Энцо. Он спал глубоким, безмятежным сном, не заметив ничего. Его дыхание было ровным и спокойным, и на его лице не было ни тени беспокойства. В ту тишину ночи, когда всё вокруг было застыло в безмолвной покое, он казался невозмутимым, как будто даже в самые темные моменты оставался в своей крепости. Этот парень – настоящий любитель поспать. Он мог бы продолжать спать, пока не наступит рассвет, даже не задумываясь о том, что происходит вокруг. Если бы я предложил ему пойти со мной, он бы без вопросов пошёл следом, даже не задавая лишних вопросов. Я знал, что он бы не мог оставить меня одного, что бы ни случилось. Это был его способ заботиться – не оставлять друга в одиночестве, не оставлять его на растерзание мира. Но сейчас я не мог позволить ему стать частью этого. Я понимаю, насколько моё путешествие может быть опасным и трудным. И хотя я был готов рисковать, мне не хотелось, чтобы он был втянут в это. У него есть семья, любящие братья, на которых он иногда жалуется, те, кто всегда рядом. Они ценят его, он нужен им, и они нуждаются в нём. И я не мог заставить его оставить их ради меня. Не мог обременить его этой ношей, тем более зная, как тяжело ему будет, если всё пойдёт не так, как мы ожидаем. Он заслуживает быть в безопасности, а не бежать вместе со мной в неизвестность, где каждое решение может стоить жизни. Мысленно прошу у него прощения, за то, что даже не сказал ему всего этого вслух, что оставил его в неведении. Ведь знал, что, если бы он знал, он бы всё равно пошёл бы со мной, не спрашивая зачем, не думая о последствиях. Я просто не мог позволить ему попасть в эту бурю.

Тихо, на носках, я вышел из комнаты. В последний раз обернувшись, я знал, что, возможно, это был момент, когда я окончательно ушёл от всех, кого когда-либо знал.

4 глава. Никко

Я уверенно шёл по коридору, который, как обычно, был окутан полумраком. Мягкий свет от настенных подсвечников освещал мой путь, но в этом тусклом свете всё казалось каким-то неестественным. Портреты, висевшие на стенах, казалось, прожигали меня насквозь своим взглядом, будто следили за каждым моим шагом. Даже днём они вызывали странное чувство тревоги, а в темноте, когда свет от свечей отбрасывал искажённые тени, эта тревога перерастала в настоящий холодок по спине. Каждое лицо на портретах казалось живым, а их глаза не отпускали меня, словно пытались заглянуть в самую душу. В такие моменты я ощущал, как по коже бегают мурашки, и чувствовал, как мрак вокруг становится почти осязаемым.

Каждый мой шаг был уверенным, хотя в глубине души я задавался вопросом, откуда взялась эта уверенность. Почему мне казалось, что всё, что я задумал, сбудется, и что я смогу выбраться отсюда, не будучи замеченным? Это было нелогично, ведь риск был огромен, а шансов не так много. Но, несмотря на это, я продолжал идти, уверенность как будто сама собой наполняла мои мысли. Возможно, это была просто слабая попытка самосохранения, мой способ бороться с сомнениями и страхом, который подкрадывался ко мне на каждом шагу.

На балконе меня встретил резкий порыв ветра, который взъерошил мои волосы. Я огляделся, убедившись, что рядом никого нет, и, собравшись с духом, прыгнул с третьего этажа. Мгновение – и я оказался на земле. Спасибо нашей физической подготовке! Приземление было мягким, но кровь всё равно чуть застыла в жилах от волнения. Я быстро спрятался за кустом, хотя толку от него было немного – его листья едва могли скрыть меня полностью. Но это давало хоть малую защиту от взглядов, и я воспользовался этим моментом, пытаясь не двигаться и не выдать себя. Осматривая местность, я заметил караульного, который двигался в мою сторону. Сердце сжалось, а внутри поднялась паника, как будто весь мир замер, оставив меня наедине с этим мгновением. Адреналин бурлил в крови, раскаляя вены. Мой мозг начал лихорадочно перебирать варианты – спрятаться, сбежать, или встретить его лицом к лицу? Но времени на раздумья было мало. Караульный был уже совсем близко, всего пару метров отделяли нас. Все мои мышцы напряглись, готовые к действию. Я был готов нанести удар, если ситуация выйдет из-под контроля, но в глубине души я надеялся, что мне удастся избежать этого.

Обычно по территории ходят всего несколько караульных, и с ними я могу справиться. Что будет дальше… с этим разберёмся потом.

Мужчина среднего роста подошёл ближе к месту, где я прятался. Я не боялся, что не смогу его одолеть. Мы давно проходили обучение, усваивали разные боевые искусства, учились нейтрализовать противника на время, не нанося серьёзного вреда. Это был не просто набор техник – это было искусство, которое становилось частью тебя, твоих рефлексов. И сейчас, когда на кону стояла моя свобода, я понимал, что пришло время применить все эти знания. В моём теле была уверенность, и каждое движение было подготовлено заранее. Тот факт, что я был одним из лучших, только поднимало настрой – я знал, что способен справиться с этой ситуацией.

Караульный прошел мимо меня, тихонько насвистывая себе под нос. Я взял трёхгранный нож, который когда-то подарил учитель Ан. Подойдя к нему со спины, я нанес удар рукояткой по его голове. Что? Я больше нечего не придумал в столь короткое время. Мужчина упал к моим ногам, а я трусцой побежал к углу здания. За углом шел еще один караульный. Я нырнул обратно за угол. Мое сердце бешено стучало от событий, которые я сейчас совершаю. Закрыв глаза, я выпустил тяжелый вздох, стараясь успокоиться, и приготовился к удару. Мышцы напряглись, и я почти мог почувствовать, как наступает момент. Но вдруг, как гром среди ясного неба, раздался свист. Он был тихим, но невероятно чётким, таким знакомым – мне не нужно было сомневаться. Этот свист принадлежал только одному человеку – Энцо.

Не веря своим ушам, я выглянул из-за угла. Посреди дороги стоял парень среднего роста с широкой улыбкой на лице – мой друг, Энцо. Рядом с ним лежало два тела – караульных, и, судя по всему, они не собирались встать. На душе стало тепло, когда я увидел его, но противоречивые чувства захлестнули меня.

С одной стороны, я был рад, что он здесь, что он помог мне. Его присутствие давало мне чувство защищённости, словно мир вокруг на мгновение перестал быть таким враждебным. Но с другой – я не мог избавиться от чувства вины.

Он ведь мог попасть в беду из-за меня. Мог быть ранен. Или, что ещё хуже, пойман.

Я не просил его следовать за мной. Не хотел, чтобы он рисковал.

Он ведь мог просто остаться в безопасности, не вмешиваясь в мои проблемы. Жить дальше, не оглядываясь. Но он сделал свой выбор.

И теперь этот выбор тянул меня вниз тяжёлым грузом, не давая сделать даже вздоха без боли. Я сделал шаг вперёд, пытаясь понять, что происходит.

– Ты что, следил за мной? – шепотом спросил я, ощущая, как стыд сжимает грудь. Это было слишком неожиданно, я не готов был к такому повороту.

– Не совсем, – ответил он, его глаза сверкнули, и я почувствовал, как его слова всё-таки выбили меня из равновесия. – Но я заметил, что ты странно себя ведешь. И подумал, что если ты собираешься сбегать, то я буду рядом.

Я замолчал, не зная, что ответить. Стыд, еще сильнее заполняющий меня, пронзал насквозь. Он прав, я действительно что-то затеял, и он это почувствовал. Но не мог же я втягивать его в свою проблему, рисковать его жизнью…

– Ты что, с ума сошел? – прошептал я, пытаясь скрыть свою растерянность. – Это опасно, не лезь в это. Ты не должен…

– Я не могу просто стоять в стороне, зная, что ты собираешься уйти один, – перебил он, его голос был полон решимости. – Мы всегда поддерживали друг друга, ты же знаешь.

Его слова прокололи меня, заставив почувствовать, как между нами растет невидимая, но прочная связь, которая не оставляла мне выбора. Я огляделся по сторонам и снова посмотрел на друга.

– Ты же понимаешь, что это может закончиться плохо, – сказал я, чувствуя, как внутри все сжимается от напряжения. Мы никогда не ставили друг друга в такие ситуации, и сейчас я не мог допустить, чтобы он оказался вовлечен в этот рискованный план.

Он взглянул на меня, и в его глазах читалась решимость, которую я знал слишком хорошо, чтобы не понять – он не отступит.

– Я не оставлю тебя одного, – ответил он спокойно, с твёрдостью в голосе, которая меня удивила. – Ты не можешь пройти через это в одиночку. Мы оба знаем, что ты бы не смог спокойно уехать, зная, что я здесь, и не помог тебе.

Я открыл рот, чтобы возразить, но слова застряли. Внутри боролись две стороны: одна кричала, что нужно оставить его в безопасности, а другая – что не важно, что будет, если он со мной. Главное, что мы вместе, и это означает, что я не один.

– Послушай… – спокойно начал я, поворачиваясь к нему всем корпусом.

– Нет, это ты послушай. – Своим указательным пальцем он ткнул меня в грудь. В его тоне звучала злость – нехарактерная для этого человека. Он всегда выступал за мир во всём мире, изучал добро и дарил свет всем вокруг.

– Я не знаю, чем ты думал, когда решил уйти без меня, но я всё равно пойду с тобой, – продолжил он, не теряя решимости. – И даже если ты меня не возьмёшь, я стану твоей тенью… – Его голос стал чуть мягче, но решительность оставалась в каждом слове.

– Хорошо, – с тяжёлым вздохом согласился я.

На лице друга сразу засияла его широкая улыбка, и глаза заблестели, предвкушая что-то новое.

– Какой у нас план? – в его голосе уже звучало веселье, и он приподнял бровь. Его глаза блеснули, и он слегка наклонил голову, ожидая ответа.

– Сначала выбраться отсюда через восточный забор, через лабиринт… – я начал объяснять, но не закончил, так как почувствовал, как он резко покачал головой.

Друг мотнул головой, и его лицо стало серьёзным. Он приложил ладонь ко лбу, как будто пытаясь прогнать лишние мысли, и с лёгким вздохом сказал:

– Нам нужно подойти к северным заборам, там нас будет ждать мой брат. – Его голос стал твёрдым, глаза немного сузились, и я увидел, как он сосредоточился, будто не осталось места для сомнений.

Он уверенно зашагал к северным заборам, будто мы здесь одни.

– Твой брат в курсе? Как… – сотня вопросов вертелась у меня в голове, но он перебил меня, прежде чем я успел продолжить. Его взгляд был спокойным, как всегда, но я заметил лёгкую тень беспокойства в его глазах, когда он заговорил.

– Ты думаешь, я смог бы сам усыпить караул и учителей? Единственных, кого я не трогал, – это ученики. Мне нужна была помощь, и, в отличие от тебя, я её попросил, – укоризненно произнёс он, при этом взгляд его был решительным, но с лёгким упрёком. – Я попросил Раса помочь. Лошади уже ждут нас. – Его голос стал чуть тише, но в нём звучала уверенность, как будто этот шаг был давно обдуман.

Я украдкой бросал взгляды на Энцо, пытаясь понять, что творилось у него в голове. Когда он всё успел организовать? Как, чёрт возьми, ему удалось провернуть это так ловко? Но эти вопросы пока не имели значения – главное, выбраться отсюда.

Мы бежали через двор, и каждый наш шаг казался оглушительно громким в ночной тишине. В воздухе стоял запах сырости и прелых листьев, а где-то вдали ухнула сова, нарушая зловещее безмолвие. Охрана была отключена – никаких голосов, ни единого движения в тенях. Это должно было нас успокоить, но вместо этого тревога лишь усиливалась. Всё происходило слишком гладко, будто кто-то заранее расставил для нас дорожку из одних лишь удач.

Я чувствовал, как пот стекает по вискам, адреналин хлестал в кровь, заставляя сердце колотиться в груди, но Энцо выглядел спокойным. Его движения были быстрыми, точными, будто он знал, что делает, будто он уже видел всё это в голове тысячу раз. Его глаза блестели в полумраке – не от страха, а от уверенности.

– Ты точно не провидец? – прошептал я, задыхаясь, но он лишь ухмыльнулся.

Возможно, это была шутка, но тревожное предчувствие продолжало давить на меня. Мы выбрались из здания слишком легко. Вокруг царила пугающая тишина, и в этом молчании мне слышался чей-то неслышный шёпот.

Но чей это был план? Его… или кого-то ещё?

Мы перелезли через забор, который когда-то пытался нас удержать… или это было для нашей защиты? Неважно.

Впереди нас ждал брат Энцо, Рис, который спокойно сидел на своей лошади, выглядя так, будто вообще не сомневался, что мы доберёмся. Рядом стояли ещё две лошади и рюкзак. И только сейчас я заметил, что у Энцо с собой не было вещей.

– Беглецы… – усмехнулся Рис, скрестив руки на груди.

Он был чем-то похож на Энцо: такое же овальное лицо, но крупнее и выше его. Глаза золотисто-карие, тогда как у Энцо – голубые. Волосы кудрявые, насыщенного тёмно-рыжего оттенка.

– О, да. Великие преступники —протянул Энцо, хватая рюкзак.

– Всё, что ты просил, я собрал, – ответил Рис, игнорируя сарказм брата. – Будьте осторожны. На карте отметил более опасные места, старайтесь их обходить.

Рис протянул поводья лошади, собираясь уходить.

– Возвращайся домой. Берегите себя – сказал он напоследок, его голос был ровным, но в глубине читалась напряжённость.

Я наблюдал, как он скрылся в тени леса, его силуэт растворился между деревьями, оставляя после себя лишь лёгкое потрескивание веток под копытами лошади.

Я никогда не был особенно общителен с Рисом. Он казался мне человеком, который жил в своём собственном мире, будто отгороженный невидимой стеной. В отличие от Энцо, который сыпал шуточками и вечно попадал в неприятности, Рис был сдержанным, рассудительным и всегда думал наперёд. Именно поэтому меня и удивляло, что он согласился на эту авантюру.

Я покосился на Энцо:

– Ты уверен, что это был Рис, а не кто-то, кто его подменил?

Энцо хмыкнул, подбирая поводья своей лошади:

– Да, но сам в шоке. Видимо, в нём проснулась любовь к семейным авантюрам. Или он просто решил, что если нас поймают, то хотя бы без него.

Он запрыгнул в седло с привычной лёгкостью, но я заметил, что его взгляд задержался в том направлении, куда ушёл брат. Всего мгновение, но этого было достаточно, чтобы понять – несмотря на шутки, Энцо действительно беспокоился о нём.

Мы сели на лошадей, и без лишних слов тронулись в путь, словно каждый из нас пытался проглотить молчание, не зная, что ждёт нас впереди. Туман с утра ещё не рассеялся, и воздух был холодным, но в нём чувствовалась свежесть, как будто природа сама готовилась к чему-то важному. Лошади осторожно ступали по грязной тропинке, и каждый их шаг звучал в пустой, сонной тишине. Мы ехали, будто не торопясь, но в каждом из нас ощущалась напряжённость, словно все мы пытались сохранить молчание, чтобы не нарушить какую-то невидимую границу, которую мы не должны были переступить.

Путь был долгим, и хоть я не признавал этого вслух, внутри меня всё равно росло беспокойство. Я надеялся, что мы успеем добраться до Бордо как можно скорее – увидеть семью, вернуть Энцо домой, а всё остальное оставить позади. Но в голове всё время возникали вопросы, которые я не мог игнорировать. Что если мы не успеем? Что если Бордо окажется не тем, что мы ожидали? Волнение обрастало сомнениями, и я всё чаще останавливал взгляд на Энцо, который, несмотря на свою внешнюю уверенность, казался поглощённым своими мыслями. Его тень на фоне утреннего света, казалась такой же загадочной, как и вся эта дорога, по которой нам предстоит идти.

Прохлада утреннего ветра заставляла меня поежиться, но я не мог позволить себе расслабиться. В глубине души я знал – мы не просто едем в Бордо. Мы бежим от чего-то, что нас догоняет. И с каждым шагом этот «что-то» становилось всё ближе.

4 глава. Азаро.

Когда у тебя есть цель жить, жизнь обретает хоть какой-то смысл. Когда появляется надежда, ты начинаешь считать дни до момента, когда твоя цель будет достигнута. Но что, если ты живёшь сотню лет и больше? Всё теряет краски. Всё тускнеет, становится обыденным и ничем не удивляет. Жизнь перестаёт быть чем-то ценным, она превращается в пустую цепочку дней. Мы отнимаем жизни, убиваем, не задумываясь, не считая их нужными или важными. Люди, сами не ценя свою жизнь, убивают её, не осознавая, что в их руках – лишь прах и пепел. Год за годом я наблюдаю, как они, как скоты, проживают её без цели, без смысла, не зная, что она уже давно исчезла, ещё до того, как они успели её прожить.

Среди людей полно грязи и алчности – всех тех пороков, что разъедают их души, превращая их в пустых оболочках. Они живут, считая, что у них есть цель, что смерть – это завершение чего-то важного. Но для меня мои кандалы – это моя бессмертность, моя неизбежная мука. Я утратил ценность жизни, не вижу в мире никаких красок. Всё стало одним безжизненным серым пятном, где нет ни света, ни тени. Я не могу найти в себе той радости, которую испытывает смертный. Он ложится спать, думая о завтрашнем дне, наполняясь ожиданием, а я не могу уснуть, не могу закрыть глаза, потому что знаю: для меня не существует ни будущего, ни покоя. Я просыпаюсь, как будто каждый день – это проклятие, тянущее меня всё глубже в бездну. Люди молятся Богу за прожитый день, за его доброту, а я его проклинаю. Его милость – это моя невыносимая пытка. Он дал мне вечность, и я заплатил за неё не жизнью, а её утратой. Теперь я живу в пустоте, где даже смерть не может найти меня, где нет ни надежды, ни спасения. Всё, что осталось – это ожидание конца, который никогда не наступит.

Вампиризм – это проклятие, распространившееся по миру, как лесной пожар. Когда-то всё началось с одного человека, обречённого на вечную жажду. Теперь нас стало много, и с каждым днём тьма поглощает всё больше душ.

Микаэль рассказывал, что первый вампир был приближён к Богу. Но за убийство своего брата, за предательство, он был жестоко наказан. Его обрекли на вечное существование во тьме, лишив покоя и света. Он стал изгоем, вынужденным скрываться от солнечного света, проклятым скитальцем, чей голод никогда не утихнет.

Сначала он был один. Годы, десятилетия, века проходили в одиночестве, пока он не передал своё проклятие другому. А затем ещё одному… и ещё. Так родился наш род – дети ночи, обречённые жить в тени, питаться кровью и бояться рассвета.

«Легенда гласит, что ребёнок, рождённый в день лунного затмения, станет ключом к разгадке тайны камня…» Эти слова, как проклятие, звучат в моей голове уже более ста лет. Я объездил весь мир, искал его в самых дальних уголках, в надежде найти того, кто, по словам предсказания, изменит всё. В летописи, что у меня есть, записаны не только даты прошедших, но и тех затмений, что ещё должны наступить. Мы проверили всех детей, рождённых во время зимнего лунного затмения. Каждый раз, когда оно наступало, мы отправляли свои армии в разные города, чтобы найти тех, кто мог бы быть тем самым ребёнком. Но каждый раз это было напрасно. Мы искали, но не находили. Время текло, а ответ всё так же оставался скрытым, как сама тень лунного затмения. Я чувствую, как эти поиски истощают меня, как истощают мою душу. И всё же я продолжаю. Каждый год, каждый цикл – всё ради одной цели. Но что, если это всего лишь мираж? Что, если легенда – это всего лишь ложь, скрывающая истину, которую я не хочу принять?

Об этой легенде мало кто говорил, и никто не утверждал, что это действительно так. Микаэль, мой друг, мой соратник, тот, кто, как и я, жаждал избавиться от вечного заточения на земле, случайно узнал об этом. История была давно забыта, но он каким-то образом добрался до неё. И теперь я был готов поверить в любую безумную идею, лишь бы выбраться из этой бесконечной петли. Но для начала нужно было найти камень Эонарх.

По легенде, которую я прочитал в одной из древних летописи, этот камень когда-то принадлежал небесному дому. Акуру, одному из сыновей Бога, было поручено вернуть его. Эонарх обладал силой, способной исказить разум, и, возможно, именно его магия толкнула Акура на убийство своего брата, Никса. Никс пытался остановить его, вернуть в его сердце свет, но всё было напрасно. После убийства Акура был сослан на землю в вечное изгнание, и сам камень, став символом его греха, был навсегда утерян для небес. Теперь этот камень, согласно легенде, был ключом к чему-то великому, но как найти его в мире, полном тумана и заблуждений? Как найти то, что было потеряно навсегда?

Город Таширо считается самым маленьким на Восточном континенте. Это мой уголок уюта, место, где я могу хоть немного почувствовать себя в безопасности, где тишина и спокойствие позволяют мне собраться с мыслями. В мире есть множество городов, где меня знают как правую руку Микаэля, где моя репутация и действия оставили свой след. Но здесь, в Таширо, я словно затерян, отрезанный от внешнего мира. Люди, живущие здесь, не имеют ни малейшего представления о том, кто я на самом деле. Они не знают, что я – владелец этого города, и для них я просто один из многих, кто скромно проживает свою жизнь. Этот город – мой дом, моя крепость, место, где я родился и где могу хоть немного почувствовать себя человеком. Забавно, что для большинства мира я представляю угрозу, но для жителей Таширо я – их защита. Защита от внешнего мира, от тех, кто жаждет крови, от безрассудных убийств, от краж и всего зла, что может проникнуть в их жизнь. Каждый вампир, обладающий хоть какой-то властью, знает, что было бы глупо попытаться сделать хоть шаг в сторону этого города. Здесь не пройдет ни одна тень угрозы, не будет прощения для тех, кто посмеет нарушить спокойствие этого места.

В таверне, где я просидел полдня, становится всё более людно. Шум, вызванный изрядно пьяными людьми, раздаётся всё чаще и громче, в воздухе витает запах дешёвого алкоголя и хмельных разговоров. Таверна была наполнена полумраком, её стены из темного дерева поглощали весь свет, создавая атмосферу старого, затхлого подземелья. Мрак был только частично разогнан тусклым светом, что исходил от несколько потрёпанных свечей на длинных деревянных столах. Пол, покрытый грязным слоем пыли, казался неприветливым, а запах затхлого пива и табачного дыма тяжело висел в воздухе. За столами сидели несколько местных жителей, их разговоры были сдержанными, как будто боялись нарушить покой. Единственный шум – это глухие шаги официантки, что сновала между столами, и редкие звонки бокалов, нарушающие хмурую тишину. Всё в этом месте было знакомо, но вместе с тем невыносимо угнетающе.

Пора выбираться отсюда, подальше от этих глупых грехов и пустых душ. Но, прежде чем уйти, я должен встретиться с самым непредсказуемым существом, чьё одно лишь присутствие способно разжигать хаос. Это Рамиль – один из самых могущественных вампиров своего времени, чья репутация овеяна страхом. Его бессердечность, корысть и лицемерие стали легендой, и мне не раз приходилось слышать о его делах. Почему я всё-таки принял его приглашение на встречу, я не могу объяснить. Возможно, это любопытство, а может, желание узнать, что скрывается за его холодной улыбкой и злыми глазами.

Атмосфера в таверне изменилась – шум стих, и в воздухе повисла тревожная тишина, нарушаемая лишь еле слышным шёпотом людей. Казалось, вся жизнь в этом месте замерла, ожидая чего-то. Я почувствовал хвойный запах, столь знакомый и одновременно чуждый в этом запахе пива и пота. Он не был резким, но в нём была какая-то тяжесть, как если бы сама природа давала о себе знать. Я повернулся, и увидел его. Не спеша, словно хозяин ситуации, ко мне двигался Рамиль. Его шаги были уверенными, почти ленивыми, а его ухмылка – холодной и самодовольной. Он как будто не сомневался, что его присутствие здесь – единственная вещь, которая имеет значение. Его взгляд не отрывался от меня, и я мог почувствовать, как в его глазах скользит какая-то игра, какое-то зловещее предвкушение. Он был всегда таким – сдержанный, но при этом держащий в себе что-то опасное. Я знал, что он задумал что-то, и, честно говоря, не был уверен, что готов к этому

– Рад встрече, мой дорогой друг! – произнёс мужчина с улыбкой, которая не доходила до глаз, словно его уста двигались в такт давно выученному жесту. Его хитрый лисий взгляд и желто-зелёные глаза изучали меня. Я лишь одарил его поверхностным взглядом и снова повернулся к своему напитку, продолжая пить, будто не замечая его присутствия. Его взгляд был знаком, но всё же в нём было нечто, что заставляло меня чувствовать себя неуютно. Мужчина громко цокнул языком, как будто недоволен моим равнодушием, и стул рядом скрипнул, разрывая тишину. Когда он сел рядом, воздух в таверне стал ещё плотнее. Все разговоры затихли, и люди из зала, кажется, исчезли. В этот момент было видно, что каждый человек в помещении словно стал частью декора, сдерживая дыхание, избегая даже взгляда Рамиля. Он был как тень, что поглощала свет, и, кажется, сам воздух перестал двигаться в его присутствии.

Его боялись. О нём ходили легенды – одни воспевали его как героя, другие предостерегали, как от врага. В одних рассказах он был доблестным защитником, в других – страшным разрушителем. Но все они начинались одинаково: с его имени, которое тихо и с ужасом произносили в тени.

– Что тебе нужно? – спросил я, стараясь не затягивать нашу встречу. Его присутствие в таверне отравляло воздух, и я не мог не ощущать, как всё вокруг наполняется напряжением. Микаэль не любил этого парня, и я точно знал, что мне стоит держаться подальше от него. Когда Рамиль оказался рядом, даже тень, падающая от его фигуры, казалась более угрожающей, чем обычно. Я чувствовал, как взгляд его ледяных глаз скользит по мне, оценивая, но я не поддавался его манипуляциям. Мы оба знали, что разговор будет коротким, но важным. И тем не менее, я не мог избавиться от чувства, что вся эта встреча – лишь начало чего-то гораздо более мрачного.

– Никакого приветствия? Даже спустя столько лет?! – произнёс он с наигранной обидой, его голос был едва слышен, но в нём проскальзывала язвительная игра. Будто мы были давними приятелями, а не врагами, и он точно знал, как меня раздражает эта манера. Худощавое тело было затянуто в зелёный плащ, который словно подчеркивал его неестественную лёгкость, хищную грацию. Перекинув длинные ноги одну на другую, он с небрежностью положил руки на бедро, восседая как самозваный властелин этого места. Его взгляд был холодным, но что-то в его мрачной ухмылке заставляло меня ощущать странную тревогу.

– Переходи ближе к делу, – отрезал я, отпивая из бокала, пытаясь скрыть внутреннюю напряжённость. Его присутствие в моем городе всегда меня напрягало – это точно ни к чему хорошему не приведёт. Он смотрел на меня, его взгляд будто прожигал меня насквозь, и я чувствовал, как в его глазах скрывается что-то опасное. Если бы я был человеком, мурашки побежали бы по моей коже, и страх сковал бы сердце. Но мы с ним были из одного теста, и это давало мне уверенность. Взгляд был твёрд, а нервозность вытолкнул из меня ещё более холодное спокойствие. Я уступал ему в силе – он был одним из первых вампиров, как и Микаэль, а значит, в случае чего мне не выдержать схватки с ним. Было бы глупо с моей стороны даже пытаться устроить конфликт, зная, на что он способен. В этих играх силы и опасности он был слишком опытен, и я знал, что лучше не провоцировать его.

Но и Рамил был не глуп. Он знал, что открыто нападать на одного из подчинённых Микаэля – это как открыть врата войны. Он был слишком расчетлив, чтобы не понимать, какие последствия это повлечёт. Я мог бы ощущать облегчение от этого факта, если бы не знал, насколько опасным он может быть, даже играя в тени.

– У меня кое-что есть для тебя, – сказал он, доставая конверт и осторожно кладя его рядом с моей рукой. Я не успел ничего спросить, как он продолжил, не скрывая лёгкой ухмылки: – Небольшой, так скажем, подарок… Его лицо стало задумчивым, словно он ожидал, что я сразу открою его и выражу благодарность. Он ждал. Я чувствовал, как его взгляд сосредоточен на мне, как он излучает уверенность, что я приму этот «подарок». Но в этом и заключалась суть: он был последним человеком на Земле, от которого я хотел бы что-то получить. Всё, что он давал, всегда имело скрытые мотивы, и я точно знал, что этот конверт – не исключение. В его глазах не было искренности, только расчёт. Я не тронул его.

– В каком мире мы живём?! – с глубоким вдохом произнёс мой гость, облокотившись на стол, не дождавшись ни слов, ни действий с моей стороны. Его голос был полон разочарования, но всё равно звучал словно игра – его любимая роль, когда он пытался обострить момент до предела. Я заметил, как его пальцы слегка дрожат от эмоций, но на его лице не было настоящего беспокойства, только привычная язвительность.

– Кругом обман, лицемерие и алчность. Все используют друг друга в своих целях, не раскрывая истинных намерений, и что самое главное… – Он замолчал, давая паузу, внимательно изучая мою реакцию. Я не видел смысла реагировать. Его слова не касались меня, они всего лишь подогревали ту старую, многолетнюю игру, в которую он и Микаэль играли с давних времен. Я слушал его, но в голове моё внимание было сосредоточено лишь на его манере говорить, на том, как он выстраивает фразы, как пытается ловить меня в эти обрывки фраз.

Я знал, что это было только начало. Он любил эти моменты, когда всё кажется важным и серьёзным, но это была его игра – раздражать, провоцировать, заставлять думать. И я, конечно, не мог не заметить, как его тон менялся, когда он говорил о том, что для него было по-настоящему важно.

– …и что самое главное, – продолжил он, словно не замечая моего безразличия, – ты даже не понимаешь, что всё, что происходит, – это и есть наша природа. Мы всегда манипулируем, всегда играем. И ты тоже – ты не исключение.

Его слова были как старая, заезженная пластинка, но они всё равно вызывали у меня холодную отстранённость. Я знал, что он был неотъемлемой частью этого мира, в котором все маскировались и использовали друг друга. Рамиль обожал своё бессмертие, наслаждаясь каждым моментом, не думая о последствиях, ведь он был одним из первых вампиров. Он жил здесь и сейчас, и его вечная жизнь была для него оправданием всех его поступков.

В отличие от него, Микаэль… Микаэль был тем, кто мечтал о другом. Он не мог больше существовать в этом мире, полном лицемерия и пустоты. Его цель была ясна: найти ребёнка, рождённого в лунное затмение, который был ключом к разгадке, к решению нашей проблемы. Микаэль говорил, что первый ключ уже найден, но, как всегда, ничего не уточнял. Мы объединили силы, не зная, что нас ждёт, но все мы понимали: этот путь не будет лёгким. Мы все играли свою роль в этой тёмной игре, и ни один из нас не знал, чем она закончится.

– Напомни-ка мне, какая у вас цель с Микаэлем? – спросил он, положив указательный палец к губам. Его лицо мгновенно приняло задумчивое выражение, словно он пытался найти нужные слова, а потом он косо посмотрел в мою сторону, его взгляд был как у хищника, играющего с жертвой. – Ах, точно! Найти ключи и положить конец нашему существованию, – закончил он, его губы расползлись в ехидной улыбке, в которой не было ни малейшего намека на искренность. На слове «ключи» он сделал явное движение пальцем, изобразив кавычки в воздухе, будто это слово было всего лишь шуткой, каким-то абсурдным термином, над которым не стоило бы и задумываться. Его манера говорить, его тон – всё это злило меня. Он пытался свести всё к игре, к пустым словам, игнорируя реальность, и я знал, что это была его привычка – недооценивать всё, что на самом деле имело значение.

– Но говорил ли тебе твой дорогой друг о своих истинных намерениях? Говорил ли он о другой силе этих ключей, к чему это приведет? – продолжал мужчина, наклоняясь ко мне так близко, что я почти чувствовал его дыхание. Его голос стал тише, будто он хотел, чтобы только я услышал эти слова. Казалось, он намеренно создавал напряжение, словно пытаясь проникнуть в мой разум, заглянуть в мои мысли.

Его взгляд был полон иронии и вызова. Он знал, что я отвечу, и всё равно продолжал давить, как тот, кто получает удовольствие от разгадывания чужих тайн. Я же смотрел ему прямо в глаза, не отводя взгляд, и мой ответ был точен и твёрд:

– Нет, нечего такого, что мог скрывать Микаэль! – Я произнес эти слова с холодной уверенностью, пытаясь показать, что не дам ему запутать меня в его манипуляциях. В его вопросах не было ничего, кроме провокации.

– Ты такой наивный… – его лицо искажалось в гримасе жалости, как будто он жалел меня, иронично поглядывая. – Ты не знаешь этого ублюдка, который крепко засел в твоей пустой голове, и ты не видишь его настоящего! – его слова звучали как уколы, полные презрения, и я почувствовал, как внутри что-то сжалось.

Я ощутил, как его слова пытаются проникнуть в меня, но я был готов отбить их. Неужели он на самом деле думает, что может пробудить хоть каплю сомнений во мне? В его взгляде была уверенность, но мне было совершенно ясно, что это не более чем попытка манипуляции.

– Ты зря тратишь время. Я не желаю слушать твой бред лишь потому, что ты решил насолить Микаэлю в очередной раз, – я произнёс эти слова с такой твердостью, что мне самому стало легче. Я был готов встать и уйти, но когда я уже поднимался, его рука неожиданно схватила меня за запястье. Это движение было быстрым, но уверенным, как у хищника, поймавшего свою жертву. Я опустил взгляд на его руку, чувствовал холод от её прикосновения, а затем поднял глаза, встретившись с его насмешливым, застывшим взглядом. Он не отпускал меня, его выражение было жестким и полным какого-то странного ожидания, будто он знал, что мне предстоит сделать следующий шаг.

– Ты будешь глупцом, если отдашь себя ради этого, – произнёс Рамил с удивительным спокойствием, его голос звучал так, будто он говорил о чём-то банальном, но с глубоким презрением. – Он получит всю силу, но всё останется как прежде. Только будет ещё хуже, чем сейчас, – он откинул волосы назад, его лицо не выражало ни эмоций, ни сожаления. Это была просто констатация факта, и от этого становилось ещё более невыносимо. Его взгляд задержался на мне, как будто он пытался убедиться, что его слова нашли отклик. Но я лишь молча смотрел на него, не давая себе повода верить ни единому слову. Я знал, что он играет, как всегда.

– Есть ещё одна легенда. Раз ты любитель легенд, – продолжил он с едва заметной усмешкой, которая не дошла до глаз. Не обратив внимания на моё недовольство, он бросил взгляд на конверт

–Прочти-сказал напоследок, затем он резко встал, и с таким же холодным достоинством, с каким пришёл, покинул таверну.

Шум таверны сразу же снова наполнил пространство, но я оставался сидеть, скованный тем, что он сказал, и тем, что могло скрываться в этом конверте. В его словах был намёк, но что он на самом деле хотел от меня – мне не было ясно.

Он ушёл, но его слова продолжали звучать в моей голове, словно отголоски, не дающие покоя: «он получит силу…», «хуже, чем сейчас…» – эти фразы врезались в мой разум, как острые иглы. Я пытался избавиться от них, но чем больше я пытался, тем ярче они становились.

Я знал, что Рамил был мастером манипуляций, и если его цель была сеять сомнения, то он не мог не ожидать, что я не поддамся. Однако… внутри меня возникло какое-то странное чувство, которое не давало покоя. Это было что-то тёмное, скользящее по краю сознания, подталкивающее меня обратить внимание на его слова.

Но, с другой стороны, я знал, что Микаэля – это не тот вампир, кто мог бы предать меня. Мы с ним прошли через столько, что я был уверен в нём, как в себе. Он был моим братом, тем, кто спас меня от гибели несколько столетий назад. Мы пережили немало трудных моментов, и я был готов верить в его честность, даже несмотря на странности, которые могли возникнуть.

Я откинулся назад, пытаясь рассмотреть ситуацию в целом, но сомнения продолжали тревожить меня. Может, я был слеп, что не замечал чего-то важного? Или всё это – лишь игра Рамила, чтобы взбудоражить мою уверенность?

5 глава. Азаро

Выйдя на прохладный осенний воздух, я почувствовал, как легкий ветерок пробежал по моему лицу, словно отгоняя остатки напряжения, накопившегося за время встречи с Рамилем. Листья, жёлтые и красные, крутились в воздухе, напоминая о том, как всё меняется, как быстро уходит время. Я двинулся в сторону своего дома, мысленно подготавливаясь к одиночеству, которое мне предстояло пережить. Время вдали от всех этих мыслей, вдали от проблем и целей – возможно, это то, что мне сейчас нужно. Несколько дней покоя, чтобы разобраться в себе и прийти к какому-то решению.

Но потом мне снова нужно будет вернуться в Эбрус. Микаэль ждёт меня там. Он всегда был рядом, как мой соратник и друг, но в последнее время его глаза стали более серьёзными, а слова – осторожными.

На днях мы напали на город Сота. Очередной город, где не осталось ничего, кроме пепла и страха. Каждый раз, когда мы совершаем эти нападения, я ощущаю, как всё становится бессмысленным. Это не приближает нас ни на шаг к нашей цели. Сколько ещё городов должно быть уничтожено? Сколько жизней должно быть разрушено, чтобы мы, наконец, нашли то, что ищем? Ответ на этот вопрос я так и не нахожу.

Время… Оно у нас бесконечное, но именно эта вечность убивает, как ни странно. Мы всё равно обречены повторять одни и те же действия, продвигаясь в поисках чего-то, чего, возможно, нет. Мы, бессмертные, бессильны перед самим временем. Оно не щадит даже тех, кто не может умереть. Мы теряем то, что когда-то было важным – чувства, смыслы, веру в свою цель.

И вот я стою среди развалин, среди тех, кто не вернётся домой, среди тех, чьи семьи больше не встретят их у порога. И всё это ради чего? Рискуя каждым днём, мы не приближаемся к тому, что должно закончить этот ад.

Идя по просёлочной дороге к своему маленькому дому, ничем не отличающемуся от остальных, я вдруг услышал громкий женский вопль. Звуки, полные боли и отчаяния, прорезали тишину вечернего города. Где-то вдалеке, на границе, этот крик, возможно, остался бы неуслышанным для обычного человека. Но не для меня. Моя чуткость к таким звукам была другой – я не мог игнорировать этот призыв о помощи.

Мгновение – и я оказался на узкой улице между домами. Вокруг царила пустота. Тени домов растягивались по грязным камням улицы, но в этом мраке не было людей. Только пустые окна, в которых отражался тусклый свет заходящего солнца. Крик был близко. Я ускорил шаг, его громкие, испуганные нотки эхом отдавались в моей голове. Лай и рычание собак послышались из-за одного из домов, и я, не раздумывая, побежал, рассекая тишину, прокладывая путь через пространство между заброшенными постройками.

Я чувствовал, как сердце ускоряет свой ритм. Ужас. Это не просто крик. Это что-то большее.

Завернув за угол дома, я увидел картину, которая на мгновение остановила меня. Молодая девушка, не выше метра шестидесяти, стояла в конце узкой улочки, словно в ловушке, окружённая зловещей сворой собак. Клыки сверкали в тусклом свете заходящего солнца, и каждый рычание этих животных звенело в ушах, как грозовой раскат. Она сжала в руках обломок камня, будто верила, что этот жалкий кусок камня может защитить её от яростных зверей.

Её лицо было искажено страхом – глаза, серо-зелёные, как мрак на предзакатном небосводе, наполнены ужасом. Она смахивала слёзы с щеки, не в силах справиться с напряжением, но не отступала, готовая сражаться, несмотря на явную беспомощность. Её дрожащая рука, сжимающая камень, выдавала решимость, но было видно, что ей уже почти не оставалось сил.

Я сделал шаг вперёд. В тот момент собаки, почувствовав угрозу, мгновенно повернулись ко мне, их взгляд стал агрессивным. Я стоял, не двигаясь, не торопясь. Тишина, словно тянущаяся туманом, царила в воздухе, пока я не издал рычание, присуще мне, когда собаки, ощутив, что я был готов к встрече, не сразу, но побежали в разные стороны, скрываясь в темных уголках улицы.

Девушка осталась стоять, не веря своим глазам. Она так и не двинулась с места, видимо, не понимая, что её спасение уже рядом

Девушка вдруг ослабла и начала падать, её ноги подкашивались, и лицо, искажённое ужасом, становилось всё более бледным. За мгновение до того, как она коснулась земли, я успел подхватить её хрупкое тело. Она потеряла сознание, не выдержав напряжения, и теперь, как безжизненная кукла, её голова беспомощно свисала в сторону.

Сдерживая её в своих руках, я почувствовал её слабый, едва уловимый пульс. Я поднялся на ноги, не позволяя её телу коснуться земли, и с каждым шагом ощущал, как её тяжесть давит на мои руки. Это было странное чувство, которое я не мог объяснить – смесь заботы и тревоги, которая терзала меня. Я смотрел на её бледное лицо и осознал, что это была она. Мика. Дочь Кейра. Та, за кем я следил все эти годы. За её безопасностью, её будущим. Она была как личное поручение, которому я посвятил столько времени и усилий. И вот теперь она лежала в моих руках, без сознания, как незначительная нить в этом сложном мире, где, казалось, не оставалось места для простых вещей, таких как забота.

Самый главный вопрос, который сразу возник в моей голове – как черт возьми она оказалась в моем городе? Где её отец, Кейр? Он был один из самых лучших военно-начальником, человек, за которым я следил так долго, чтобы гарантировать, что с его дочерью всё будет в порядке. Кейр не мог бы просто оставить её без защиты. Я чувствовал, как тревога растёт внутри, сжимая грудную клетку.

Мика… её имя не сходило с моих губ, когда я смотрел на её беспомощное тело в своих руках. Где её отец? Почему она оказалась здесь, без его сопровождения? Сколько времени прошло с того момента, как он исчез, и как она оказалась в таком опасном положении?

Они с отцом должны были переехать в Бордо, начать новую жизнь – так было договорено. В последний день, когда они собирались в путь, мне посчастливилось попрощаться с ними. Это была встреча, на которой я ничего не сказал ей, но каждый взгляд на Мику, её лицо, её глаза, запечатлелся в моей памяти. Были дни, когда я тайком следил за ними, оправдывая себя мыслью, что это для её же блага, что я должен убедиться, что с ней всё в порядке. Как так получилось, что она оказалась здесь, в самом сердце моего города, без защиты, в окружении собак?

Наше знакомство с отцом Мики произошло в ту злополучную ночь, когда я не смог помочь всей семье. Та ночь была туманной, как и всё, что ей предшествовало. Микаэль отправил свою армию на город Лангрессо. Мы ранее проверяли записи, и в том городе не было тех, кого мы искали. Но, как оказалось, Микаэль не собирался идти по привычному маршруту. Лангрессо находился под покровительством Рамиля, и отношения с ним в тот момент были далеко не самыми хорошими. Поэтому Микаэль отдал приказ на набег – жестокий и безжалостный.

Я всегда знал, что такие решения – это не просто так. Но в тот момент мне было трудно оценить, насколько глубоко мы погрузились в тёмную сторону этой войны. Принятый порядок был всегда таким: мирные жители не страдают, лишь те, кто каким-то образом пересекается с нашими путями. Но вот в ту ночь всё пошло не так, как ожидалось. Я не мог предусмотреть, что в этом городе будет семья, которая потом сильно повлияет на мою судьбу.

О своих планах по набегу на город Микаэль мне ничего не говорил. Всё стало известно случайно, когда Ринго, один из главнокомандующих армией, сообщил мне о том, что готовится операция. Я сразу отправился в замок, чтобы встретиться с Микаэлем и попытаться понять, почему он решил атаковать этот город. Но его не было там, и, оставшись без информации, я оказался в безвыходной ситуации. Я был вынужден действовать наугад и пытаться как-то остановить это безумие.

Когда я прибыл в город, большая его часть уже была разгромлена. Дома горели, улицы были усеяны обломками, а люди кричали и молились о пощаде. Их крики звучали, как эхом, отражающиеся в пустых и разрушенных стенах. Всё, что я мог сделать, это наблюдать, как жизнь этого города медленно угасает. Я увидел женщину с двумя детьми, бежавшую в укрытие, и безжалостные глаза одного из вампиров, следившего за ней. Он не собирался отступать.

В одно мгновение вампир оказался рядом с женщиной, и я увидел, как он вцепился в её шею. Взрыв крика, когда я вонзил клинок в его сердце. Всё произошло так быстро, что я даже не успел ощутить в себе ни малейшего сожаления. Он был мёртв, и я не сомневался, что поступил правильно. В этот момент вся тяжесть разрушенного мира вновь навалилась на мои плечи.

Два маленьких ребёнка, не старше 11-12 лет, смотрели на меня с такими глазами, полными ужаса, что я почувствовал, как сердце сжалось. Они зажались в углу, спрятавшись между бочками. Мальчик с темными волосами отчаянно защищал свою сестру – маленькую девочку с золотистыми волосами, которая прижималась к нему, будто он был её последней надеждой на спасение. Я видел, как она тряслась от страха, но мальчик стоял твёрдо, как мог, защищая её.

Когда всё немного утихло, и я убедился, что опасность миновала, я передал детей их отцу. Но в тот момент мне стало ясно, что что-то в этих детях глубоко зацепило меня. Я стал часто навещать их дом. Кейр, их отец, вёл себя настороженно, как и любой человек, оказавшийся в такой ситуации, но это не помешало мне следить за детьми и наблюдать, как растёт маленькая девочка с золотистыми волосами. Это было странное чувство, особенно учитывая моё существование. Я не привык заботиться о других, но что-то в этих детях – в их невинности, в их страхе – тронуло меня. Возможно, я не был готов признаться себе в этом, но то, что я наблюдал за их жизнью, было не просто обязанностью. Это стало для меня чем-то большим.

Идя по пустой улице с грузом на руках, я остановился у своего маленького дома. Когда-то здесь жил старик, за которым я приглядывал, и после его смерти дом остался мне. Вроде бы ничем не примечательное место, но оно стало чем-то важным для меня. Старик выращивал здесь свою маленькую плантацию винограда, а его руки, иссохшие от времени, обрабатывали землю, создавая вино, которым гордился. Теперь этот дом, где звуки жизни будто остались в тени, был моим. Мне никогда не было необходимости обживаться в этом месте, но я не мог его продать или просто забыть. Несмотря на всё, что произошло, я оставил этот дом как частицу былого – ещё одного воспоминания о временах, когда я был человеком. Когда моё сердце не было таким холодным, а чувства – такими чуждыми. Здесь, в этих стенах, как бы странно это ни звучало, оставалась какая-то часть меня, которая пыталась найти утешение в простых вещах. Я думал, что это место, этот дом, мог бы стать чем-то большим для меня. Может быть, здесь во мне ещё жива та человечность, что была давно потеряна.

Дом был маленьким, скромным, будто специально построенным для того, чтобы спрятаться от суеты мира. Из простых каменных блоков, его стены были покрыты патиной времени, местами изогнувшиеся и потрескавшиеся от старости. Крыша, покрытая потемневшими черепицами, покосилась, но всё ещё стойко держалась, защищая от дождей и снегопадов. Прикосновение к деревянной двери, слегка покосившейся от времени, оставляло ощущение старого дерева, которое помнит каждое прикосновение, каждый взгляд. Крепкие деревянные ставни на окнах были уже почти изношены, но за ними всё ещё скрывалась мягкая тень, будто замерившая от ветра, что раньше гулял по этому дому. Перед домом простиралась небольшая огороженная плантация винограда, где когда-то с трудом вырастали плоды. Сейчас виноградные лозы переплелись и заполонили землю, лишь несколько уходящих вглубь участков ещё оставались чистыми. Когда-то старик много трудился, заботясь о растениях, но теперь виноград как бы снова завоевывал пространство, напоминая о времени, которое неумолимо уходит. Внутри дома царила тишина, лишь лёгкий запах старых книг и дерева. Пол был скрипучим, а потолок низким, с обветшалыми балками. Простое, но уютное пространство с одним-единственным камином, который когда-то согревал стены, теперь уже не мог утолить холод одиночества. Стол и несколько стульев вокруг него – символ того, что в этом доме была жизнь, даже если сейчас он пустовал. Дом был не большим, но в нем было что-то тёплое, что тянуло возвращаться, оставляя за собой следы прошлого и воспоминания.

Пройдя в дом, я аккуратно укладываю свою гостью на кровать, стараясь не потревожить её. Её тело кажется лёгким, почти хрупким, и я сдерживаю вспышку защитного инстинкта, который обычно просыпается, когда вижу ее уязвимом положении. Вид девушки говорит о том, что она прошла через немалые трудности. Её лицо, покрытое грязью и пылью, кажется уставшим. Одежда испачкана, порвана в нескольких местах, и видно, что она не раз падала или цеплялась за что-то. На коже, особенно на руках, видны мелкие порезы и ссадины – следы того, как она сражалась или пыталась вырваться из ловушки. Руки, покрытые тёмными пятнами, выглядят как будто их мучительно терзали. Её светлые волосы, когда-то такие золотистые, теперь тусклые и спутанные.

Она что-то бормочет, похоже на имя, но разобрать не удаётся. Звуки её бессознательных слов звучат приглушенно, как если бы они исходили издалека. Я внимательно следую за её дыханием, чтобы убедиться, что всё в порядке. Её лицо спокойное, но глаза закрыты. Светлые волосы, немного взлохмаченные, ниспадают на подушку, и на её бледной коже видны следы усталости и страха

Взгляд на её бессознательное тело заставил меня почувствовать внутреннюю борьбу. Что-то внутри меня резко обострилось, как зверь, которого долго сдерживали. Тело напряглось, и я едва сдерживался от того, чтобы не поддаться своей природе. Эта девушка, с её сладким запахом крови, так близко – это испытание, которому я не был готов. Я знал, что, если останусь рядом, это может стать моим падением.

С чувством беспокойства и желания уйти как можно дальше, я резко отвернулся и быстрым шагом направился в подвал, будто с каждым шагом отдаляясь от искушения. Здесь, среди запасов вина старика, я надеялся найти хоть немного спокойствия. Вино всегда помогало мне сдерживать этот голод, напоминая о человеческой стороне. Но я не знал, смогу ли я ещё удержать себя, если эти порывы будут продолжать одолевать меня.

Я стоял в подвале, ощупывая пыльные бутылки, и моё внимание привлекла одна, покрытая временем и пылью, но всё ещё сохранившая свою ценность. Бутылка старинного вина, стоявшая на полке среди других, напомнила мне о старике, его доброте и вине, которое он умел делать. Вкус его труда был запечатлён не только в вине, но и в каждом воспоминании о нём.

– Старик, хорошее вино ты оставил, – пробормотал я, глядя на бутылку с уважением. В этот момент мне показалось, что он всё ещё где-то рядом, как и раньше – наблюдает и ругается за мои поступки. В прошлом он частенько терял терпение по поводу моих решений, и я не мог не вспомнить его голос, наполнявший дом теплом и уверенностью.

– За тебя… – сказал я, отпив прямо из бутылки. Вино напомнило мне о времени, когда я ещё был человеком, когда мир был другим, а не таким туманным и чуждым, как сейчас. Я стоял в темном подвале, почти как в прошлом, когда старик был жив, и, казалось, что он на секунду снова был здесь, ругаясь, что я не использую бокал, как приличный человек. Но старика не было. И что будет после смерти – это вечный вопрос, на который я не мог найти ответа. Уходят ли души куда-то? Или они просто исчезают, оставляя нас с тем, что мы сделали за свою жизнь?

С каждым глотком я пытался найти хоть немного спокойствия, но был уверен: даже если старик и слышит меня, ответ он мне не даст.

Тёмная комната была поглощена полной бездной. Луна, как всегда, пряталась за тяжёлыми тучами, не давая ни малейшего намёка на свет. Ветер завывал за окнами, и с каждым порывом ощущалась приближающаяся буря. Когда он зловеще гудел в пустоте, словно предвестие дождя, я ощущал, как что-то внутри меня тоже начинает меняться.

Моя гостья лежала без движения, её дыхание ровное, но звуки, которые я слышал, были необычайно громкими. Тук-тук её сердца. Он резонировал в тишине, этот звук, будто отражая пустоту и тревогу, что затаились в самой глубине моего существования. Она не двигалась. Не просыпалась. Но каждый её удар сердца резал тишину и прокладывал путь к тёмной, бесконечной жажде, что зарождалась внутри меня.

Давно я не чувствовал этого – потребности, которая была невыносимо близка. Подавленный голод разгорался, медленно и уверенно. Я жил долго. Долго в этом теле, которое когда-то было человеческим, но теперь было отрезано от всего живого. Большинство моих сородичей решают бороться с этим, держаться подальше от такой пищи, считая её проклятием. Я не осуждаю их. Наоборот – я восхищаюсь их силой воли. Но я не из их числа.

Я пил кровь редко, исключительно для поддержания своего организма. Мне нужно было быть в форме, всегда готовым к битве, как истинный воин. Но сейчас, в эту минуту, когда звуки её сердца так близки, когда тишина вокруг разрывается этими ударами, я чувствую, как трудно будет сдержаться.

Никто не может понять, что это такое – потребность, которая становится частью тебя. Когда ты уже не чувствуешь себя живым, когда ты – не просто существо, а нечто иное, и ты не можешь вернуть себе ту человечность, что была когда-то.

6 глава. Мика

В комнате царила абсолютная темнота. Я пыталась открыть глаза, надеясь вернуться в тот светлый мир из моего детства, где смех и радость были частью повседневной жизни, а мама готовила завтрак, заполняя дом теплотой. Я готова была побежать к ней, почувствовав знакомый запах еды, а Никко уже, наверное, был готов побежать на перегонки. Но когда мои глаза всё же открылись, мне встретилась лишь пустота. Шум ветра снаружи, глухой и непреклонный, и ощущение, что я потерялась в собственном сне. Темнота была невыносимой, почти физически ощутимой. Я пыталась найти свет, но ничего не было видно, лишь бездна перед глазами. И тогда я почувствовала его. Тень в углу комнаты, такая же, как та, что преследовала меня в ночи. Страх растёкся по венам, заполняя меня до краёв, а перед глазами затмилось всё остальное.

Сначала я не могла понять, кто это. Но затем фигура повернулась, и в этой темноте я увидела их. Карие глаза, холодные, но такие знакомые. Они не просто смотрели на меня – они казались такими уверенными, будто пронизывали меня насквозь. Я чувствовала, как каждое его движение проникает в меня, его взгляд был как прочтение моей души. Я замерла, вцепившись взглядом в его фигуру. Высокий, массивный, этот парень был чуждым и одновременно знакомым. Каждая его черта была словно штрих в картинах моего прошлого, но сейчас она обретала совершенно другой смысл.

Не было звуков, не было слов. Лишь его присутствие, и я не могла понять, что это – реальность или часть моего сна.

– Ты проснулась, Мика, – голос его был глубоким и медленным, как если бы каждое слово тянулось через пространство, проникая в меня.

От этих слов холод пробежал по моей коже. Я инстинктивно подтянула ноги к себе и скользнула по матрацу, пытаясь создать, между нами, хоть какое-то расстояние. Казалось, что я готова была заползти в самую стену, лишь бы не быть так близко к этому человеку. В воздухе витал страх, сковывая мои мысли. Каждый его шаг, не спешный, как у хищника, приближал меня к чему-то неизведанному и опасному. Он был огромен, его фигура почти поглощала пространство. И, несмотря на моё отчаянное желание убежать, я знала, что вряд ли смогу.

Я ожидала чего-то ужасного, что отразится в его действиях. Убийство? Насилие? Почему-то эти мысли не покидали меня, они цеплялись за сознание, как туман, сжимающий лёгкие. Но я старалась не выдавать своего страха. Мой взгляд был устремлён в его лицо, надеясь прочитать хотя бы малейшую эмоцию в этих холодных глазах. С каждым его движением я чувствовала, как пространство, между нами, всё больше сужается.

– Кто ты? – попыталась сделать свой голос уверенным, но он всё равно дрожал, как лист на ветру. Я почувствовала, как всё тело напряглось, сжимаясь в стену, будто она могла меня защитить от этой странной угрозы. – Откуда ты знаешь моё имя?

Он замер на полпути, словно осознавая, что его присутствие слишком давит на меня, что страх в воздухе становится почти осязаемым. Через мгновение, не говоря ни слова, он прошёл по комнате, и я заметила, как его рука лёгким движением зажег несколько свечей. Комната сразу стала светлее. Пламя свечей, меньшим и мягким, стало танцевать на стенах, играя загадочными тенями. Мрак, который так плотно окутывал пространство, словно растворился, но страх не ушёл. Он по-прежнему сидел где-то внутри меня, свиваясь в комок сомнений и тревоги.

При свете свечей я наконец-то могла рассмотреть незнакомца, и внутри меня зародилось странное, тревожное чувство. Его черты были мне знакомы – это был тот самый человек, с которым я видела своего отца перед нашим отъездом.

– Я встретил тебя, когда ты отважно пыталась отбиться от своры собак, – произнёс парень, его голос стал чуть мягче, но уверенность не исчезала. Он спокойно присел на стул у окна, словно это место было специально предназначено для него, как если бы вся эта комната и весь этот момент существовали ради его присутствия.

– Будем знакомы, я Азаро Армлесс, – продолжил он с лёгким наклоном головы, как будто представление было формальностью, а не чем-то важным.

Он оставался хозяином ситуации, его спокойствие и самообладание создавали атмосферу, в которой я чувствовала себя беспомощной. Он словно знал всё обо мне, даже если я сама едва понимала, кто он. Азаро был словно частицей ночи, поглощая пространство вокруг себя, и всё в этом доме начинало ощущаться под его контролем.

–где я?-ели слышно спросила я.

Воспоминания накатывали волной, и я вновь ощутила ту жуткую беспомощность, когда нас перебросили на корабль. Связанные руки и ноги сковывали каждое движение, и, несмотря на панику вокруг, я не теряла самоконтроля. Люди рядом плакали, молились, почти сдаваясь в руках судьбы. Но я не могла быть как они. В моей крови была сила, которую я не могла скрыть, даже если эти узлы сжали мои руки до боли. Я была дочерью военного, и это означало, что внутри меня была борьба. Мой отец научил меня выживать в самых сложных ситуациях, и теперь, в эти моменты, я понимала, что, если я не возьму судьбу в свои руки, она безжалостно раздавит меня. Я знала, что не могу просто сдаться. Это не было в моей натуре. Я жила для борьбы, для борьбы за свободу и за жизнь. Когда корабль качался на волнах, я сосредоточилась, изучая движения охранников и оценивая каждый шанс для побега. Это был мой единственный шанс. Момент настал, и я ждала его с нетерпением, готовая нанести удар, как только появится уязвимое место.

Моя решимость и храбрость, несмотря на все препятствия, поразительны. Я была готова бороться, несмотря на тяжелую ситуацию. Тело болело, ноги отдавали усталостью, но в голове было только одно – выжить. Я знала, что не могу позволить себе быть пойманной снова. Мужчина, которого одолела, оставил лишь безжизненное тело, а я, возможно, даже не осознавала, как быстро действовала, когда выбрала этот путь. Время для раздумий давно ушло —я была на грани отчаяния, и инстинкты заставляли двигаться вперед, с каждым шагом приближая меня к свободе.

Темные леса скрывали след, но я продолжала мчаться, несмотря на усталость и боль. Я не думала о последствиях. Главное было вырваться из этой ловушки.

Азаро на мгновение замер, его взгляд стал более мягким, но все равно сохранял ту же уверенность, как будто он был не просто наблюдателем, а кем-то, кто контролировал всё происходящее.

– Ты в безопасности, Мика, – его голос был низким и спокойным, но в нем ощущалась какая-то скрытая угроза, как будто эти слова могли быть правдой, но не совсем в том контексте, который я надеялась услышать. – Ты в моем доме.

Я почувствовала, как изнутри что-то снова напряглось. Он был не просто странным, но и каким-то опасным. Ушедшие воспоминания, боль, страх – всё это снова начало крутиться в голове.

– Ты знаешь, кто я? Как ты меня нашел?» —с усиливающейся тревогой спросила я, пытаясь удержать холоднокровие. Но оно ускользало.

– Да. Ты дочь Кейра, военнослужащего из Лангрессо. Но я одного не могу понять, – как ты оказалась в моем городе, Таширо? Где твой отец? – в голосе парня проскользнула нотка беспокойства. Он смотрел на меня пристально, но его взгляд не был враждебным. Скорее он пытался найти ответ, читая по моему лицу.

Я прижала колени к груди, оглядывая его. Глубокий голос звучал уверенно, но я чувствовала, что за этой уверенностью скрывается что-то большее. Он знал меня, мою семью, хоть и близко не был знаком с ней. Что-то в его тоне говорило о том, что ему небезразлично, где я была и что со мной случилось.

И хоть страх все еще жил во мне, теперь он уступал место другой эмоции. Маленькая доля уверенности росла внутри. Я не могла объяснить почему, но я знала – этот парень не причинит мне вреда. Что-то в его манере говорить, в его беспокойстве о моем отце заставило меня поверить.

– Мы с отцом… Мы должны были быть в Бордо, – начала я, но слова застряли в горле. Воспоминания о том, как всё обернулось, были слишком болезненными. – Но нас захватили… – я отвела взгляд, пытаясь скрыть дрожь в голосе. – Меня украли… Я сбежала. Я не знаю, где мой отец, – голос сорвался, и я едва сдержала слёзы.

Парень, которого звали Азаро, кивнул, переваривая мои слова. На его лице появилась едва уловимая тень ярости, но она тут же растворилась, сменившись задумчивостью.

– Это многое объясняет, – тихо произнес он, почти шепотом. – Но раз ты здесь, значит, ты выжила. И это главное.

В комнате повисла тишина, густая и ощутимая. Азаро словно ушёл в свои мысли, погрузившись в размышления, которые, казалось, не хотелось прерывать. Его взгляд упал на пол, а руки, сложенные на груди, подчёркивали его крепкое телосложение и уверенную осанку.

Я же сидела на кровати, сжав колени и обдумывая всё, что только что сказала. Моя жизнь за последние дни превратилась в сплошной хаос, а теперь я оказалась в этом странном доме, с человеком, который, хоть и выглядел опасным, вызывал во мне странное спокойствие.

После долгой паузы, в которой казалось, что каждый обдумывает своё, я решилась прервать тишину:

– Мы всё ещё на Северном континенте? – тихо спросила я, голос звучал сдержанно, но внутри меня бурлила тревога.

Азаро медленно поднял голову, его карие глаза на мгновение встретились с моими голубыми. В них блеснуло что-то, будто он вернулся из далёких мыслей. Он чуть выпрямился, откинувшись на спинку стула, но ничего не сказал сразу, словно обдумывал ответ.

– Да, – наконец произнёс он, его голос был низким и спокойным. – Но ты далеко от тех мест, где должна была быть. Это Таширо – маленький городок, спрятанный от чужих глаз. Здесь редко бывает кто-то посторонний, – он замолчал, прищурившись, будто оценивая, стоит ли говорить больше.

– Таширо… – повторила я, пробуя это название на вкус. Оно казалось мне чуждым и странным. – Я никогда о нём не слышала.

– И не должна была, – спокойно добавил он. – Это место не на картах. Для тебя хорошо, что ты оказалась именно здесь. Но… – он чуть замялся, снова сложив руки на груди. – Теперь мне нужно понять, как теперь с тобой быть.

– Я хочу вернуться домой, к Никко или к отцу, – прошептала я, чувствуя, как слёзы снова начинают подступать. Они жгли глаза, готовые пролиться, но я сжала зубы и глубоко вдохнула. Я не могла позволить себе слабости, не могла показать себя уязвимой перед этим человеком, каким бы безопасным он ни казался.

Азаро внимательно смотрел на меня, его лицо оставалось спокойным, но в глазах мелькнуло что-то, похожее на понимание. Он молчал, давая мне время. Его тишина не давила, но, наоборот, будто позволяла мне взять себя в руки.

– Я понимаю, – наконец произнёс он, откинувшись на спинку стула. Его взгляд устремился куда-то вдаль, словно он видел перед собой что-то невидимое мне. – Ты хочешь вернуться туда, где безопасно. К семье. Но… – он замялся, подбирая слова, и, выдохнув, продолжил: – Ты сама знаешь, что сейчас очень опасно передвигаться одной – его голос звучал твёрдо, но я слышала в нём нотки тревоги.

–Путь возвращения в Лангрессо к брату или в Бордо, где, возможно, твой отец, может быть смертельно опасным.

Я сжала кулаки, пытаясь удержать слёзы, которые снова начали собираться в уголках глаз. Грудь сдавило от тяжёлого кома, словно кто-то обвил мои лёгкие железными цепями. Я знала о той опасности, о которой он говорит. Слишком хорошо знала. Из всех угроз, которые могли встать на моём пути, самыми страшными были вампиры. Они не оставляют шансов на побег. Это не просто хищники – это существа, которые видят каждую слабость, чувствуют твой страх и наслаждаются твоей беспомощностью.

Я невольно вспомнила тот вечер, когда едва вырвалась из рук тех мужчин. Адреналин тогда кипел в крови, заглушая здравый смысл, но даже он не смог бы спасти меня от встречи с вампиром. Убежать от человека – это одно. Они медлительны, у них есть слабости, но вампиры… Их скорость, сила и холодный расчёт делают их идеальными убийцами.

Азаро наблюдал за мной, и, возможно, видел, как я борюсь сама с собой. Его голос смягчился, когда он заговорил снова:

– Если ты хочешь вернуться, – сказал он мягко, но твёрдо, наклонившись вперёд и сложив руки на коленя.

– сначала нужно проверить, жив ли твой отец. Никко, твой брат, всё ещё проходит обучение, не так ли? – Он посмотрел мне прямо в глаза, как будто хотел убедиться, что я понимаю серьёзность ситуации.

– Ты не можешь поступать необдуманно и идти наобум, не составив плана.

Я прикусила губу и отвела взгляд. Его слова были правильными, но от этого они не становились легче для восприятия.

– Но… – я подняла глаза на Азаро.

– Как я узнаю, что с ним всё в порядке? Где мне искать отца? А если он… если его больше нет?

Голос предательски дрогнул, и я замолчала, опустив голову.

Азаро вздохнул, в его взгляде появилась тень печали.

– Для начала тебе нужно набраться сил. Твоё тело истощено, и, судя по твоему виду, ты прошла через ад, Мика. Если ты рухнешь на пути, это никому не поможет, – он выпрямился, положив руку на спинку стула

– Когда ты восстановишься, я помогу тебе найти отца.

Я подняла голову, встретив его взгляд. В его карих глазах светилась уверенность, которая вдруг придала мне силы.

– Ты поможешь мне? – спросила я, удивлённая его предложением.

Он кивнул.

– Ты смелая, Мика. Это видно. У меня есть пару знакомых, которые могут что-то знать. Пока ты будешь набираться сил, я попробую узнать что-нибудь о твоем отце. – Азаро направился к двери, но остановился на полпути. Он бросил взгляд через плечо, словно пытаясь найти нужные слова.

– И прежде, чем мы ввяжемся во всё это, и ты примешь мою помощь… – в голосе послышалась нотка неуверенности.

Он замолчал, будто раздумывал, стоит ли продолжать. Но всё же решился:

– Я хочу, чтобы ты знала: я Азаро Морелле. Один из вампиров – он произнес это так быстро, словно боялся, что в любую секунду может передумать. Его слова повисли в воздухе, и я ощутила, как в груди нарастает напряжение.

Я растерялась. Не знала, как отреагировать. Моя голова бурно работала, пытаясь найти верное слово или хотя бы мысль, которая бы смогла задать правильный тон этому разговору. Но ничего не приходило в голову. Какая-то часть меня уже доверяла ему, и факт того, что он знал моего отца и общался с ним, только усиливал это доверие.

В памяти всплывали обрывки воспоминаний о ночах, проведённых в страхе, когда тени вампиров преследовали нас. Многие люди боялись их, убегали от них. Я тоже сталкивалась с вампирами. Они убили мою маму, оставив меня и брата сиротами. И хотя я всегда мечтала отомстить этим существам, я не могла видеть Азаро таким же. Наверное, глупо было с моей стороны быть такой наивной и доверять этому вампиру – незнакомцу, который странным образом совсем не казался чужим.

Мне было сложно понять, почему я не чувствую к нему ту ненависть, которую должна была бы испытывать. Вместо этого, что-то в его поведении заставляло меня сомневаться в собственных ощущениях. В его глазах не было того безжалостного, холодного блеска, что я привыкла видеть у других вампиров.

Я почувствовала его боль, скрытую за его словом и тенью на лице. Это не была обычная жестокость, которая приходит с бессмертием. В его взгляде я увидела сожаление. Сожаление и одиночество.

– Почему ты мне это говоришь? – вырвалось у меня прежде, чем я успела остановиться. Я хотела добавить что-то ещё, но он перебил меня.

– Потому что не могу лгать. Ты должна знать, кто я есть, прежде чем продолжим. Ты не обязана мне доверять, Мика.

– Почему ты хочешь мне помочь? – я почти не поверила своим словам, но они сами вырвались.

– Я.… да, – его голос дрогнул, и я поняла, что он не совсем уверен в этом. – Я не могу вернуть твою маму, но я могу помочь тебе найти отца.

Внутри я задавалась вопросом, что еще он знает о моей жизни и как долго они знакомы с моими отцом?

Я не нашла слов, чтобы ответить. Всё, что я смогла, – это молча смотреть ему в спину, пока он выходил из комнаты. Уже на пороге он бросил через плечо короткое: "Отдыхай." Его голос был спокойным, но в нём звучала какая-то странная холодность, заставляющая меня вздрогнуть. Мысли хаотично метались в голове, сплетаясь в бессвязный клубок.

Я перебирала в голове все вопросы, которые хотела бы задать ему, но не была уверена, что услышу ответы. А даже если он и ответит, будут ли они теми, что я хочу услышать? Каждое слово могло стать новой загадкой, а не откровением.

У меня не оставалось выбора, кроме как довериться ему и действовать по мере необходимости. Не потому, что это казалось правильным, а потому, что другого выхода не было. Но одно я знала наверняка: он не причинит мне вреда. Почему я была так в этом уверена? Не знаю. Может быть, дело было в его голосе или во взгляде, который пронзал меня до самой души.

7 глава. Азаро

Если меня спросят, какого чёрта я только что раскрыл этой девушке свою сущность, у меня не будет ответа. Я устал скрываться от всех. Устал от этого бесконечного притворства, от вечной осторожности в каждом слове и движении. С ней было иначе. Я не хотел иметь от неё секретов.

Но страх всё равно терзал меня. Я боялся, что ее маленькая фигура соскочит с кровати и попытается убежать. Не то чтобы у неё это получилось – я бы остановил её за долю секунды. Но дело было не в этом. Шансы, что она отвергнет меня, мою помощь, из-за того, что я вампир, из-за страха за свою жизнь, были слишком велики.

Я стоял, ожидая её реакции, и в этой гнетущей тишине каждое мгновение казалось вечностью. Её глаза смотрели на меня, но я не мог понять, что происходит в её голове. Ни намёка на истерику, ни попытки сбежать. Она осталась на месте, и это было даже страшнее, чем крик или паника. И вот, когда я уже начал терять терпение, её мелодичный голос прорезал воздух, разрушая тишину. Она задала вопрос, которого я совсем не ожидал.

Почему я ей сказал это? Потому что не хотел лгать. Не хотел, чтобы в будущем это вылилось в недоверие, которое рано или поздно принесло бы трещину в наших с ней отношениях. Отношений… Формулировка как-то не совсем подходит. Скажем так, в наших с ней сложившихся связях, в этом хрупком, но важном для меня сотрудничестве. Но вот в чём проблема: мне от неё ничего не нужно. Я не стремлюсь к чему-то большему. Я не ищу близости, не надеюсь на какие-то чувства. Всё, что я хочу – это помочь ей разобраться с её проблемами. И возможно, даже эта помощь окажется чем-то временным. Просто долг, который я должен выполнить.

Всё было бы проще, если бы я мог просто оставаться на дистанции, не вовлекаясь слишком глубоко. Но почему-то её присутствие… оно вызывает у меня слишком много вопросов, на которые я не готов отвечать.

Загвоздка была ещё и в том, что у меня не было времени. Время тянуло меня назад, к Эбрусу, и чем дольше я оставался здесь, тем больше шансов, что Микаэль отправит гонца за мной, если я не вернусь в ближайшее время. Каждая минута, проведённая в этом месте, отдаляла меня от моего настоящего мира, от того, что меня ждало. Микаэль не был тем, кто терпит долгие задержки. Он ожидал меня, и чем больше я затягивал с возвращением, тем сложнее было объяснить своё отсутствие. Если он решит, что я предал его доверие…, последствия могут быть катастрофическими.

Но как бы я не торопился, всё равно не мог заставить себя покинуть её, оставить здесь, среди всех этих тёмных и опасных сил. Всё усложнялось с каждым часом.

Единственным вариантом было оставить её здесь и попросить подождать некоторое время. В этом городе ей точно не грозит никакая опасность. Люди здесь дружелюбны, обстановка спокойная – я был уверен, что ей бы здесь понравилось, если бы не вся эта ситуация. Я вернусь, как только смогу. Мы отправимся в путь вместе, как и планировалось. Но вот что меня беспокоило – эта девушка не станет слушать меня. Она, скорее всего, решит, что я просто пытаюсь её задержать, и уйдёт. И несмотря на все мои предостережения, она отправится в путь одна. Только я знал, как это может закончиться для неё. Она не понимает, насколько опасен этот мир. Даже если я вернусь, может быть уже слишком поздно.

Прокручивая все возможные варианты, как поступить в этой ситуации, я понял, что настало время тауринцам отплатить мне за мою помощь. Когда-то давно я оказал им помощь в их войне с другим племенем. Это была кровавая битва, и я был тогда ещё совсем молодым вампиром, не сведущим в хитросплетениях политических и военных игр. Мне не хватало опыта, но у меня была сила, и этого оказалось достаточно, чтобы вмешаться. Тауринцы были в отчаянной ситуации, и я не мог стоять в стороне. Я помог им победить, но в том вмешательстве была не только моя сила. После этого я присоединился к Микаэлю, и наши пути разошлись. Тауринцы ушли в свои земли, и долг, казалось, стал частью прошлого, забытым. Но я знал: долги всегда возвращаются, как и судьба. Когда ты оказываешь услугу такому народу, рано или поздно они возвращаются, чтобы отдать её. Теперь время настало. И если я хочу решить свои проблемы, мне нужно обратиться к ним.

Сначала, в те далекие времена, на Земле существовало множество народов и племён: норийцы, тауринцы, ликийцы, араймецы, норды и многие другие, чьи имена теперь исчезли с лица Земли, оставив лишь тени в древних легендах и забытых манускриптах. Эти народы были едины в своих традициях, верованиях и мечтах, но время не пощадило их. Каждое племя стремилось к величию, к бессмертной славе, но мало кто знал, что в конце концов они все исчезнут, уступив место новым царствам и новым народам. Те, кто остался, с уважением вспоминают ушедших, хотя бы в тени тех могучих войн и славных подвигов, что стали лишь частью мифов. Но не все забыто. Мы, те, кто пережил этот век, всё ещё носим в себе память о тех временах, когда мир был гораздо более разнообразным и жестоким.

Племя Таур было уникальным среди всех древних народов. Они поклонялись природной силе, считая её источником жизни и основой всего сущего. Их вера в силу природы была абсолютной: деревья, горы, реки и звери – всё это, по их убеждению, было связано с их богами, которые направляли и защищали их.

Особенностью племени была их удивительная способность пробуждать в себе зверя. Они верили, что каждый человек носит внутри дух животного, скрытого глубоко в душе. Но пробудить этого зверя было не так просто. Это требовало не только силы, но и глубокого единения с природой. Те, кто смог пробудить своего внутреннего зверя, становились могущественными воинами, которых чтили как легенд.

Считалось, что эти воины могли брать на себя черты своих звериных духов: силу медведя, ловкость пантеры, зоркость орла или хитрость лисицы. Они не только владели невероятной физической мощью, но и получали связь с миром природы, которая делала их почти неуязвимыми в бою.

Но пробуждение зверя было испытанием. Для многих это заканчивалось трагедией. Если человек не мог справиться с силой зверя внутри, он терял себя, превращаясь в дикого и неконтролируемого монстра. Лишь самые достойные, самые сильные духом могли выдержать это испытание и стать настоящими защитниками племени.

Народ Норды – легендарный и загадочный, чьи жители обладали сверхъестественной силой, о которой другие могли лишь мечтать. В их обществе маги и колдуны занимали центральное место. Они владели тайными знаниями, способными изменять реальность: вызывать бури, исцелять смертельные раны, читать мысли и даже открывать двери в другие миры. Но такая сила всегда вызывала страх и зависть.

Силы Норды не были доступны всем. Лишь избранные, рождённые с особыми знаками, могли прикоснуться к запретной магии. Остальные уважали их, но и боялись, зная, что магия может как защищать, так и уничтожать. Эта сила стала причиной их величия, но также и их гибели.

Их народ был полностью истреблён, когда Микаэль начал воплощать свой великий план. По его мнению, Нори были угрозой для нас – вампиров. Он считал, что сила Нори может стать оружием, способным уничтожить нас, и потому решил, что они не должны существовать. Это было холодное и беспощадное решение. Деревни Нори были стёрты с лица Земли, их маги пали в неравной битве, не успев использовать все свои знания и заклинания. Даже самые могущественные из них не смогли противостоять силе, которую собрал под своим началом Микаэль.

Теперь от Нордов не осталось ничего, кроме воспоминаний. Их магия ушла вместе с ними, их традиции канули в лету, а сами они стали лишь страшной легендой, которая передаётся шёпотом. Но есть те, кто верит, что остатки их силы всё ещё существуют. Говорят, что в забытых уголках мира можно найти артефакты Норды – источники магии, способные изменить судьбу любого, кто осмелится ими воспользоваться.

Микаэль оставил в живых лишь одного старика, мудрого мага из народа Норды. Это было не актом милосердия, а холодный расчёт. Старик знал легенды, хранил тайные знания о древнем камне, который мог изменить ход истории. Старик, не имея иного выбора, подчинился, скрывая в сердце гнев и скорбь по своему уничтоженному народу.

Но Микаэль даже не догадывался, что он упустил одну душу. Где-то далеко, скрытая от глаз, жила девочка, последняя из магов Норды. Её магия ещё не пробудилась в полной мере, но я видел в ней ту же силу, что когда-то пугала Микаэля. Её жизнь могла закончиться в ту ночь, когда народ Норды был истреблён. Но я вмешался. Я спас её, вырвав из огня и оставив там, где Микаэль никогда не сможет её найти.

Она – тайна, которую я храню от всех, даже от Микаэля. Если он узнает о ней, то уничтожит её без колебаний. Я знал точно: я не позволю Микаэлю забрать её.

Добраться до их племени было непросто. Нужно было пройти через тёмный лес, где обитали множество малоизвестных существ. Этот лес всегда был загадочным и опасным, но после прошедшей войны его охраняли ещё строже. Ловушки, патрули не позволяли приблизиться к их территории.

Каждый шаг вперёд мог стать последним. Лес был тихим и мрачным. Казалось, за каждой тенью пряталось что-то живое и зловещее. Высокие, толстые деревья с узловатыми стволами и раскидистыми ветвями возвышались, словно гигантские стражи. Широкие кустарники, покрытые колючками, создавали ощущение замкнутости. Это место не прощало ошибок. Из глубины теней на меня пристально смотрели, не отводя зоркого взгляда. Я не мог их видеть, но чувствовал, как нечто невидимое следит за каждым моим движением. В этом лесу погибли многие. Легенды об этом месте были мрачны, но вполне реальны: те, кто осмелился ступить сюда, редко возвращались.

Каждый мой шаг сопровождался хрустом сухих веток и шорохом опавших листьев, нарушая зловещую тишину. Этот звук разносился эхом, наполняя меня тревогой. Рука крепко лежала на рукояти меча, моего верного спутника. Холод металла придавал уверенности, но даже он не мог развеять гнетущего чувства, что я не один.

Пройдя больше половины пути, я вдруг насторожился. Слух уловил едва заметный звук – что-то двигалось позади меня. Шаги были тихими, неспешными, словно невидимый преследователь выжидал момента для нападения. Сердце забилось быстрее, но я продолжал идти, стараясь не выдавать своей тревоги. Внезапно тишину разорвал резкий крик птицы, взлетевшей с ветки дерева. Этот неожиданный звук на мгновение выбил меня из сосредоточенности. Я обернулся, но не успел ничего разглядеть, как из кустов вылетела стрела. Инстинкты сработали быстрее мысли. Я ловко увернулся, почувствовав, как смертоносный наконечник едва не коснулся моей руки. Не теряя ни секунды, я выхватил меч. Холодное лезвие блеснуло в тусклом свете, готовое к отражению любой угрозы. Я встал в боевую стойку, сканируя кусты перед собой, ожидая следующей атаки.

Вновь воцарилась тишина. Лес, как живое существо, затаил дыхание, словно наблюдая за тем, что происходило. Звуки исчезли, и лишь лёгкий ветерок шевелил листву, создавая иллюзию жизни в этом мёртвом пространстве. Я медленно осматривал окружение, стараясь уловить хотя бы малейшее движение, но, несмотря на усилия, мир вокруг оставался в тени, скрытым и непроглядным. Было неизвестно, откуда может последовать следующая атака, и это знание тяготило больше всего. Напряжение давило, каждый вдох казался тяжёлым, а каждое движение – значительным. Каждая секунда казалась бесконечной, как затмение, когда время будто замедляется и становится невыносимо тягучим.

Не в силах больше ждать, я принял решение. Без лишних раздумий, сжимаю рукоять меча, чувствую, как холод металла пронизывает ладонь, и без колебаний бросаюсь вперёд. Лес молчал, но внутри меня разгоралась искра решимости. Листва и ветки, настигнув меня, хлестали по лицу, словно пытались остановить, но я не останавливался. Меч я держал крепко, готовый к любому столкновению.

Позади раздался шум – движение. Их было больше, чем я думал. И они гнались за мной. Понимание этого охватило меня, как волна. Я ускорил шаг, чувствуя, как кровь стучит в висках

Внезапно, в спину ударил свистящий звук – стрелы. Они пронзали воздух, как смертоносные молнии, чуть не достигая цели. Каждая промахнувшаяся стрела вонзалась в землю или в древние стволы деревьев, оставляя за собой короткий звон металла, который эхом разносился в тишине ночи. Сердце бешено колотилось, пульс ускорялся, а кровь бурлила в жилах. Но я не останавливался, не сбавлял скорости. Знал, что малейшая заминка, один неверный шаг, и я могу стать мишенью. Каждый новый свист – это шанс для меня потерять свою жизнь.

Я ускорил шаг, ногти вцеплялись в рукоять меча, а разум искал решение. И вот, вдруг, всё вокруг затихло. Мгновение, когда я почувствовал, что вокруг меня что-то изменилось. Я резко остановился, обнажённый от ветра и внезапного осознания. Прямо передо мной из глубокой тени возникла огромная белая кошка.

Её ярко белая шерсть блестела в тусклом свете луны, подчеркивая каждую линию её гибкого и мускулистого тела, как будто сама природа соткала её из самого света и ночи. Кошка стояла, величественная и спокойная, её глаза сверкали с беспощадной яростью, а хвост извивался плавно, как у хищника, готового к атаке. Но его мощь была очевидна – этим хвостом она легко могла снести даже тонкое дерево, и это было не просто предупреждением. Это было угрозой.

В её взгляде не было страха или колебаний, только холодная уверенность в своём превосходстве. Она не боялась меня, как бы я ни был опасен. Это было более чем просто животное. Это был враг, живущий по своим законам, и я стоял перед ней – один на один, в тени леса, где каждое движение могло стать решающим. Зелёные глаза зверя пристально смотрели на меня, сверкая дикой охотой и безжалостностью. Взгляд хищника не сулил ничего, кроме смертельной схватки. Тишина вокруг ещё больше усиливала напряжение, а её низкое рычание, казалось, сотрясало воздух.

Внезапно кошка бросилась на меня, как вспышка, моментально покрывшую пространство между нами. Её движения были стремительными и точными, словно она была частью ночи, частью самой тьмы, которая скрывает её в своих недрах. Она не проявила страха перед моим мечом, не дрогнула, не замедлила шаг. Зверь чувствовал свою силу, не опасаясь меня, даже зная, что я был одним из самых опасных существ в этом лесу. Не было ни тени сомнения в её взгляде, только уверенность и решимость. В тот момент, казалось, что вся её сущность была настроена только на одну цель – уничтожить.

Я не мог просто отступить. Меч скользнул в воздухе, но кошка оказалась быстрее. Словно предчувствовала моё движение, она увернулась, и мой удар прошел мимо, лишь слегка задевая её шерсть. В тот же момент её лапы с силой ударили по земле, и она отскочила в сторону. Но я почувствовал, как по моей коже скользнуло ощущение успеха – я ранил её. Тёмные пятна крови стали виднеться на её светлой шерсти, и я понимал, что хотя бы частично достиг своей цели.

Но не успел я расслабиться, как кошка начала изменяться. Её форма начала расплываться, и тело из гибкого, мускулистого зверя стремительно трансформировалось в что-то человеческое. Мускулы вытянулись, её лапы приняли очертания человеческих ног. В мгновение ока передо мной стояла девушка, хрупкая, с белыми, как снег, волосами, которые казались почти светящимися в тусклом свете луны. Её взгляд был не менее опасен, чем взгляд кошки, и я видел, как она напряженно дышала, продолжая держаться наготове, несмотря на своё новое обличье.

В тот момент я понял: передо мной не просто дикое существо, а воин. Один из них – тех, кого называют охотниками племени. Моё ранение могло вызвать серьёзные проблемы. Я не знал, чего ожидать теперь, но ясно ощущал, что всё, что происходило, могло привести к более опасным последствиям, чем я мог себе представить.

8 глава. Азаро

Не успел я осознать последствия своего поступка, как меня внезапно ударили в спину. Удар был таким сильным, что я упал на колени, опираясь на меч, чтобы не рухнуть лицом в землю. Ноги внезапно стянуло что-то крепкое и холодное. Я глянул вниз и увидел, как по земле к моим ногам ползёт огромная змея, её чешуя поблёскивала в полумраке леса. Её немигающий взгляд изучал меня.

– Кто ты? – раздался грубый мужской голос.

Я поднял взгляд и увидел перед собой огромного волка с чёрной, блестящей шерстью. Его глаза сверкали янтарным светом, изучая меня с хищным интересом.

– Я чувствую, что ты не человек… – продолжил он, его голос звучал низко, с лёгким рыком.

На моих глазах волк начал меняться, его массивное тело уменьшилось, приобретая человеческие черты. Через несколько мгновений передо мной стоял мужчина. Он медленно присел рядом, наклонившись так, чтобы заглянуть мне прямо в лицо.

У него были длинные волосы, собранные в аккуратный хвост, подчёркивающий резкие черты его лица. Его взгляд был холодным, пронизывающим, как у того самого волка. Парень был среднего роста, но его мускулистое тело внушало опасение.

Его обнажённый торс выглядел как у опытного воина, закалённого в схватках. На груди выделялся символ – знак племени Таур. Круг, в центре которого находились четыре символа стихий: земля, вода, огонь и воздух. Все это было обведено тонким орнаментом из листьев, будто природа сама нанесла на его кожу этот рисунок.

Он посмотрел на меня с любопытством и холодной усмешкой.

– Ну что же, – произнёс он, проводя рукой по груди, будто напоминая мне о значении символа. – Кто ты такой, что осмелился забрести на нашу землю?

– Я… Азаро, – ответил я, принимая своё поражение. Моё дыхание было тяжёлым, а тело будто налилось свинцом, но я продолжал стоять на коленях, опираясь на меч. – Пришёл к вашему вождю…

Мужчина прищурился, его янтарные глаза сверкнули подозрением. На лице не было ни капли сочувствия, лишь холодный интерес.

– Зачем он тебе? – его голос прозвучал ровно, но в нём ощущалась скрытая угроза.

Я поднял взгляд, демонстрируя всю свою уверенность. Пусть я и стоял на коленях, униженный обстоятельствами, это не меняло главного факта: если бы я захотел, они были бы мертвы.

Я сильнее. Быстрее. Ловчее. Эти мысли жгли мой разум, наполняя меня скрытой яростью. Если бы мне не нужна была их помощь, если бы не моя давняя дружба с их вождём, я бы уже вонзил клинок в их сердца. Они понятия не имели, на что я способен. Но сейчас мне приходилось сдерживаться.

Мужчина передо мной заметил блеск в моих глазах, что-то в моём взгляде заставило его замереть на миг. Но он быстро вернул своё холодное выражение, явно не привык показывать слабость.

– Ты смотришь, как хищник, который уже выбрал свою добычу, – усмехнулся он, но в его голосе звучала лёгкая настороженность. – Ты уверен, что твоя самоуверенность не сыграет с тобой злую шутку?

Я медленно выдохнул, удерживая взгляд.

– Моё терпение на пределе, – ответил я тихо, но в каждом слове звучала угроза. – Если бы мне не был нужен ваш вождь, я бы не сидел здесь.

Мужчина продолжал молча изучать меня, словно взвешивая каждое моё слово. Его янтарные глаза прожигали насквозь, пытаясь выудить из меня ложь или слабость.

– У меня к нему личная просьба, – добавил я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и уверенно. – Он знает меня.

Моя надежда на их благосклонность была тонкой нитью, за которую я отчаянно держался. Ситуация заставляла подавить гордость и смириться с унижением. Было странно сидеть на коленях перед ним, ощущая вес чужой власти, но у меня не было другого выхода. Это их земля, их законы. Здесь я был лишь чужаком, осмелившимся вторгнуться в их территорию.

К тому же, я ранил их воина. Этот факт, словно камень, давил на меня. Ошибка, которая могла стоить мне жизни.

Мужчина наконец выпрямился, его холодный взгляд по-прежнему был настороженным.

– Личная просьба? – медленно повторил он, его голос звучал с ноткой сарказма. – Ты понимаешь, что твоя "личная просьба" уже стоит нам крови?

Во времена войны между племенами пролилось гораздо больше крови. Но я об этом молчу. Эта война была давно. Много лет прошло, и сейчас, глядя на мужчину передо мной, я понял: он, похоже, даже не догадывается, кто сейчас стоит на коленях перед ним.

Он видел перед собой просто чужака, нарушившего их границы, ранившего одного из их воинов. Он не знал, что перед ним стоит тот, кто когда-то мог решать исходы таких конфликтов одним взмахом меча.

Я сдержался, не желая обострять ситуацию. Любая вспышка эмоций могла быть истолкована как угроза.

– Аякс! – громко сказал парень, его голос эхом отозвался среди деревьев. Он поднялся на ноги, обратив взгляд куда-то вверх.

После этого послышался резкий, тяжёлый взмах крыльев. Звук был таким мощным, что воздух вокруг будто задрожал. Судя по размаху крыльев, птица была огромной, не уступая в величине окружающим меня животным.

Я медленно поднял взгляд, чувствуя, как напряжение в воздухе усиливается. Вокруг меня продолжали стоять эти странные создания: раненая девушка, которая всё ещё держалась в стороне, её зелёные глаза смотрели на меня с хищным прищуром; мужчина, чьи волосы казались чёрными как ночь; змея, что словно оцепенела, готовая к броску в любой момент; и чёрная кошка с серыми косичками на ушах, её тонкая фигура выглядела обманчиво хрупкой, но движения были точными и плавными, как у опытного охотника.

Спустя какое-то время птица, по всей видимости, тот самый Аякс, вернулась обратно. На моих глазах её массивное крылатое тело начало меняться, обретая человеческие черты. Передо мной предстал худощавый парень с взъерошенными рыжими волосами, которые торчали в разные стороны, после долгого полёта.

Он быстро подошёл к темноволосому мужчине и наклонился к его уху, что-то прошептав так тихо, что даже мой слух не смог уловить слов. Мужчина, внимательно слушая, нахмурился, но затем кивнул.

– Вождь сказал, что примет тебя, – сказал волк, поднимая на меня взгляд. В его голосе не было ни дружелюбия, ни неприязни, только строгая деловитость.

Прежде чем я успел что-то ответить, Аякс протянул руку, забирая мой меч. Лишённый своего оружия, я ощутил себя ещё более уязвимым, хотя и знал, что, если понадобится, смогу справиться даже без него.

Рыжеволосый крепко схватил меня за предплечье и помог подняться. Моё тело ныло от напряжения, но я удержался на ногах. Пока я пытался восстановить равновесие, он ловко связал мне руки. Верёвки были тугими, но я мог лишь усмехнуться про себя. Это было бесполезно. Если бы я захотел, никакие путы не смогли бы меня удержать.

– Думаешь, это вас спасёт? – бросил я с лёгкой насмешкой, не сдержавшись.

Мужчина-волк передо мной нахмурился, но ничего не ответил. Вместо этого он коротко кивнул остальным.

Мои ноги уже освободили от удушающих хваток змеи, но теперь нас окружили остальные. Мы двинулись вперёд, углубляясь в лесную чащу. Тишину нарушали только наши шаги и шелест листвы.

Их поселение оказалось гораздо больше, чем я помнил. С момента моего последнего визита сюда оно заметно выросло. Узкие тропинки, которые когда-то были лишь утоптанной землёй, теперь превратились в аккуратные дороги, выложенные камнем. Дома, сделанные из дерева и камня, казались прочными, но в то же время гармонично вписывались в окружающую природу. Всё здесь дышало жизнью и силой племени.

Мы двигались по центральной дороге. Моё присутствие не осталось незамеченным – люди начали собираться вдоль пути, будто инстинктивно чувствуя, что я чужак. Их любопытные взгляды прожигали меня насквозь.

Кто-то шептался, переговариваясь с соседом, указывая на меня пальцами. Их бормотание звучало глухо, как шум реки, но иногда я улавливал отдельные слова.

– Это он?

– Почему его руки связаны?

– Что он здесь делает?

Их лица выражали смесь удивления, недоверия и, возможно, страха. Я чувствовал это, как острые иглы в своей спине. Кто-то выглядел настороженным, кто-то откровенно презрительным. Лишь немногие наблюдали с равнодушием, возможно, не понимая, кто я такой и почему нахожусь здесь.

Я продолжал идти, сохраняя невозмутимость, несмотря на их пристальные взгляды. Пусть видят, пусть шепчутся. Если бы они знали, кто я на самом деле, они вряд ли осмелились бы так открыто наблюдать за мной.

Рыжеволосый парень, который вёл меня, бросил быстрый взгляд через плечо и с лёгкой ухмылкой произнёс:

– Кажется, ты стал местной достопримечательностью.

Я никак не отреагировал на его слова, лишь немного крепче сжал кулаки, спрятанные за спиной. Всё это должно было закончиться у вождя.

Я внимательно осматривал окружение, не расслабляясь ни на миг. Мой образ жизни не позволял мне терять бдительность, инстинкты всегда оставались наготове. Я искал возможную угрозу, даже среди этих, казалось бы, мирных людей.

Жители были одеты просто, в одежду из натуральных материалов – рубахи, кожаные штаны, иногда с накидками, украшенными узорами. Все это выглядело практично, без лишних излишеств. Они жили скромно, но, судя по их взглядам, гордо.

Мы подошли к самому большому дому, возвышающемуся над остальными. Его размер и украшения говорили о важности. К входу вела каменная ступень, украшенная резьбой, изображающей сцены охоты и битвы.

Парень с черными волосами, резко остановился. Он бросил короткий взгляд на меня и велел ждать.

– Оставайся здесь.

Он вошёл внутрь, исчезнув за плотной тканью, служившей дверью. Остальные воины, окружавшие меня, остались неподалёку, напряжённо следя за каждым моим движением.

Несколько минут я стоял в ожидании, слушая гул голосов, доносящийся из дома. Это время показалось мне вечностью, но наконец ткань приоткрылась, и меня пригласили внутрь.

Внутри я ожидал увидеть роскошь, соответствующую статусу вождя, но обстановка была неожиданно простой. По центру располагался большой костёр, его пламя освещало помещение мягким, тёплым светом. Вокруг него стояли низкие скамьи, сделанные из дерева, а стены украшали лишь шкуры животных и несколько оружий.

Мои представления о величии и власти явно не совпадали с этим минимализмом.

– Азаро, сколько лет, сколько зим, – сказал мужчина, подходя ко мне. Его голос был глубоким и немного хриплым, но в нём чувствовалась сила и уверенность. Он внимательно осмотрел меня с головы до ног.

Мои руки всё ещё были связаны, и это не ускользнуло от его внимания.

– Развяжите ему руки! – скомандовал он, и его слова были исполнены без промедления.

Когда верёвки были развязаны, я усмехнулся мужчина-волку, который подошёл ко мне с невозмутимым выражением лица. Однако, несмотря на его спокойствие, было видно, что он чего-то не понимал. Я не стал скрывать свою усмешку. Это был момент, когда я знал, что они не ожидали такого поворота, и это немного развлекало меня.

– Прости, что так встречаем тебя, – сказал он, похлопав меня по плечу. Его жест был дружелюбным, но в нем чувствовалась некоторая настороженность. Он пригласил меня присесть за стол. – Мера предосторожности, сам понимаешь… – продолжил, когда мы расположились.

Мужчина средних лет был крупного телосложения, широкоплечий, с мощными руками, на которых виднелись следы старых боевых шрамов. Его длинные светлые волосы были аккуратно заплетены в несколько тонких кос, подчёркивая строгие черты лица. Светло-карие глаза, цепкие и настороженные, изучали меня с холодной отстранённостью, в них мелькало что-то трудноуловимое – воспоминание или скрытая настороженность.

Я сразу узнал его. Рионар, внук прежнего вождя, тот самый мальчишка, которого я видел когда-то, теперь превратился в мужчину с осанкой воина и непоколебимой уверенностью в движениях. Время оставило на нём свой след – в углах губ залегли морщины, выдававшие привычку задумчиво сжимать челюсти, а взгляд стал тяжёлым, словно несущим груз прожитых лет.

Рионар был одет в длинный, богато расшитый кафтан тёмно-синего цвета, подпоясанный широким кожаным поясом с массивной серебряной пряжкой. Ткань кафтана выглядела прочной, но в то же время изысканной, словно предназначенной для тех, кто привык сочетать власть и практичность. На плечах покоился меховой воротник, вероятно, снятый с какого-то хищника, что придавало его облику ещё больше внушительности.

Руки мужчины были скрыты под длинными рукавами, но стоило ему пошевелиться, как стало заметно, что на запястьях поблёскивают браслеты с выгравированными символами. Его сапоги, высокие и явно сделанные на заказ, были украшены узорами, повторяющими орнамент на поясе. В целом, его облик выдавал в нём человека, привыкшего не только к власти, но и к битвам – одежда хоть и выглядела дорогой, но была удобной и не стесняла движений.

– Если сам Азаро пришел к нам, значит, что-то серьезное случилось. Рассказывай, с чем пожаловал? – поинтересовался он, сложив руки на столе. Его взгляд был серьезным, а тон спокойным— Если ты о том, чтобы мы присоединились к Рамилю, то это дело весьма тонкое. Ты сам знаешь, каких потерь нам стоила последняя война с ринками…

Он сделал паузу, будто подбирая слова, и продолжил:

– Мы не можем просто так броситься в новые союзники, особенно после того, что мы пережили.

– Я не за этим… Но мне интересно, что готовит Рамиль? – сказал я, не скрывая любопытства. Мой интерес к его действиям снова вспыхнул. Я знал, что он не просто так пришел ко мне, что за этим стоит нечто большее, нечто, что он тщательно скрывает. Я внимательно смотрел на Рионара, пытаясь прочитать его реакцию. Его взгляд оставался настороженным, но я знал, что он не может полностью скрыть свои мысли.

– Он собирает армию против Микаэля, – сказал мужчина, его взгляд остановился на мне, будто пытаясь разглядеть каждую деталь. – Погоди, ты всё ещё с Микаэлем? – спросил он, словно ожидая другого ответа.

– Да. Мы с ним всё ещё сотрудничаем, – ответил я расплывчато, обдумывая слова, которые только что произнес вождь.

– Матерь Божья… Как ты его терпишь? – мой собеседник рассмеялся, но в его голосе звучала смесь удивления и недоумения. – Если не за это, тогда почему же ты пришел?

– У меня к тебе просьба, мне нужна твоя помощь, – сказал я, стараясь сохранить спокойствие.

Внезапно раздался грубый голос, который не принадлежал Рионару:

– Ты ранил одного из наших воинов и смеешь просить о помощи?! – голос принадлежал волку, который раньше был тихим и незаметным, но теперь его слова звучали как угроза.

– Блейз, тише, не горячись… – сказал Рионар, жестом показывая знак спокойствия. – Азаро – наш друг. Он может просить помощи. Но погоди, как ты ранил одного из моих воинов?

– Он ранил Алексию, её сейчас осматривают, – ответил за меня Блейз, его голос был твёрдым, но с оттенком недовольства.

Я бросил в его сторону короткий взгляд, но не стал затягивать ответ. Спешил уточнить ситуацию.

– Это было ненамеренно… – сказал я, стараясь объяснить. – Мы встретились в лесу, я не знал, что она из вашего племени. Всё произошло слишком быстро, и я действовал по инстинкту. Она напала первой.

Рионар молча выслушал меня, его взгляд оставался холодным, но, похоже, он начал понимать. Он повернулся к Блейзу, и тот молча кивнул, ожидая дальнейших указаний.

– Надеюсь, ты прав, – сказал Рионар, его голос оставался серьёзным, но не враждебным. – Мы не прощаем тех, кто наносит вред нашим воинам, но если это было случайно… Тогда я дам тебе шанс.

Он откинулся на спинку стула, задумчиво глядя на меня, и продолжил:

– Наш народ помнит о твоих заслугах и чтит память об этом. Я верю, знаю, что, если бы ты хотел войны, ты бы её устроил. Азаро, тот самый вампир-герой, который помог нашим предкам в войне. – На последних словах его взгляд остановился на Блейзе, словно уточняя, почему ко мне такое уважение и почтение. – Ты ведь знаешь, Блейз?

Блейз промолчал, но его глаза прояснились, и он кивнул, немного мягче взглянув на меня.

– Да, – ответил он сдержанно. – Мы помним.

Вождь хлопнул ладонями, привлекая внимание всех присутствующих, и вернул свой взгляд ко мне.

– Теперь вернемся к твоей просьбе… – сказал он, его голос вновь стал сосредоточенным.

Я глубоко вздохнул, готовясь к следующему шагу. Это было важнее, чем всё остальное.

– Я прошу, чтобы ты отправил своих воинов найти одного человека, – сказал я, вспомнив настоящую причину своего нахождения здесь. В голове снова промелькнула мысль о том, что там, в Таширо, в моем доме, осталась девушка. Я отсутствую всего пол ночи, но с ней можно было ожидать чего угодно.

– Кто этот человек? – спросил он, его голос был ровным, но в нем чувствовалась настороженность.

– Это отец одной девушки, Мики. Она попала в передрягу, и они с отцом разомкнулись. Сейчас она в моем доме, в городе Таширо, а он должен быть в Бордо, куда направлялся, – уточнил я, с трудом скрывая нарастающее беспокойство за девушку. Мика смогла сбежать от этих мужчин. Но каждый раз, когда я думаю о том, что они могли причинить ей хоть малейший вред, в жилах закипает кровь. Я готов найти их и уничтожить, без колебаний. Никакой прощения для тех, кто причиняет боль тем, кого я пытаюсь защитить.

–И попрошу присмотреть за девушкой, – сказал я, ощущая, как внутри меня растёт беспокойство. Я знал, что Мика может ослушаться меня, и это могло поставить её в опасность. В этот момент тревога, которую я привык ощущать за последние десять лет, стала особенно острой. Она была рядом, далеко от отца и семьи, и это только увеличивало риск для неё. Мика была как светлый огонёк в тёмном мире, который я пытался скрыть от неё, но теперь этот мир был ближе, чем я хотел бы. Я всегда старался держать её подальше от всего этого – от моего мира, полного опасностей и тайн. Я не хотел, чтобы она была втянута в мои проблемы, но каждый раз, когда я смотрел на неё, я ощущал, как эта вуаль защиты тает. И чем ближе она была ко мне, тем больше я чувствовал, как её безопасность рушится, как её жизни угрожает сама её близость ко мне. Я не мог позволить ей войти в этот мир, но и не мог оставить её без защиты.

–О, эта девушка не безразлична тебе, – сказал вождь, и на его лице появилась понимающая улыбка. Я замер на месте, не сразу осознавая, что он имеет в виду. Его слова словно проникли в меня, заставив меня задаться вопросом: действительно ли это так? Мика не просто была девушкой, которую я случайно встретил – она стала чем-то большим.

В голове потекли воспоминания, которые я пытался держать под контролем. Сколько лет я наблюдал за её ростом? Как она менялась, становясь всё более красивой, умной и сильной? Но даже тогда, когда я пытался оставить её позади, что-то внутри всегда влекло меня к ней, и я возвращался. С каждым годом это становилось яснее. Я не мог забыть её, и, несмотря на то, как много всего между нами было скрыто, она не выходила из моего сознания.

Она росла на моих глазах, и я, возможно, не замечал этого, но теперь понимал, что она стала неотъемлемой частью моего мира. И то, что я делал, было не просто защитой. Это было больше – слишком много для того, чтобы просто игнорировать.

– Хорошо, без проблем, – ответил мужчина, вставая с места. Его голос был ровным, но в глазах читалась некоторая решимость. Он не стал задавать лишних вопросов, его уверенные действия сразу показали, что он готов выполнить просьбу без сомнений. Когда он встал, его движения были быстрыми и целеустремлёнными, словно он заранее знал, что должен делать, и не позволял сомнениям отвлекать его.

Мы продолжили беседу, но в моей душе была тяжесть. Было больно осознавать, что я знал прежних вождей, и теперь их уже нет. На их место пришло новое поколение, и это было очередным напоминанием о том, что бессмертность не имеет смысла, когда всё вокруг меняется, а ты остаёшься. Каждый раз, когда я смотрел на новых лидеров, я ощущал, как что-то внутри меня постепенно умирает. Эти люди, хотя и сильные, не могли понять всего того, что я пережил. За долгие века, что я жил, сменялись эпохи, поколения, имена, а я всё стоял на том же месте, как старый камень на обочине дороги, не способный повлиять на поток времени.

Может, именно поэтому так часто не чувствовал радости от своих пережитых побед. Да, я видел многое, стал свидетелем множества событий, но всё это казалось таким мимолётным. Ощущение бессмертия давно исчезло, заменив его пустота. Вижу, как другие идут вперёд, а я остаюсь за ними, потому что всё, что мне остаётся, – это только воспоминания.

9 глава. Мика

После ухода Азаро я вновь провалилась в сон. Вся усталость за дни бегства внезапно обрушилась на мои плечи, и я не смогла сопротивляться, закрыв глаза. Тело всё ещё ныло, словно каждый его участок был измотан напряжением, а на руках и ногах проступали синяки – фиолетово-жёлтые пятна, которые тянулись по бёдрам и животу, напоминая о пережитом. Я чувствовала их боль, как память, застывшую на коже. Каждое движение приносило легкое покалывание, но в голове царила пустота, из которой мне было так трудно вырваться. Я не могла отделаться от воспоминаний – от ночей, наполненных страхом, от того, как пыталась скрыться от преследования, и всё это оставляло следы, как вечные напоминания о том, что мир не прощает слабости.

Спокойствие ночи приносило некоторое облегчение, и, как ни странно, я почувствовала тепло под своими руками, словно туманный свет ласкал мою душу. Сколько бы я не пыталась забыть, пережитое не исчезло, но, возможно, оно было тем, что делало меня сильнее.

Воспоминания о моём ярком, полном опасностей путешествии вспыхивали в сознании даже во сне. Борьба за жизнь, страх, боль – всё это не отпускало меня, как застарелая рана, не давая забыть. Каждый шаг в этом мире оставлял свой след, как неизгладимые отпечатки на песке, и мне казалось, что я никогда не смогу от них избавиться.

Очередной кошмар выдернул меня из забытья. Моё дыхание было тяжёлым, как будто я вновь бегала, скрываясь от преследования. Я резко села в постели, обводя взглядом комнату. Комната была тиха, и только свет слабой свечи тлел на столе, бросая длинные тени. Азаро так и не вернулся.. Куда он ушёл? Почему меня оставили одной, в этом мире, полном опасностей?

Неужели я зря доверилась незнакомцу? Неужели он просто исчез, забрав с собой своё обещание помочь мне? Мрак затягивал меня, как непонимание, и я сидела в этом безмолвии, чувствуя, как он растягивается внутри, охватывая мои мысли.

Как мне дальше поступить? Я стояла перед важным выбором, и в голове не укладывалось ни одно решение. Идти дальше, несмотря на все предостережения Азаро? Ночью мне действительно грозила опасность, скрытая в тени его сородичей. Но днём, возможно, я могла бы продвигаться, не так рискуя. Но прежде, чем двигаться вперёд, мне нужно было понять, где я нахожусь. Странная местность, пустые и дикие просторы… Я не знала, в какой части континента я заблудилась. Не знала, могу ли я найти путь к Бордо, и вообще, был ли мой отец там.

Я не могла забыть тот момент в лесу, когда разбойники напали. Мой отец всегда был силён, но смог ли он уйти от них, остаться живым? Это мучило меня, гложило изнутри. Я должна была найти его. Но как? Идти дальше наугад, надеясь на лучшее, или выждать и попытаться найти более безопасный путь?

Мысленно я вернулась к Лангрессо. Если я доберусь до Никко, он точно поможет мне. Мы с ним всегда были рядом, даже в самых тёмных моментах жизни. Он не бросит меня, и, вместе, мы могли бы продолжить поиски нашего отца. Однако, опять же, что, если я опоздаю? Что если мой отец в опасности прямо сейчас?

И тут я снова вспомнила Азаро. Он пообещал помочь, и его голос был полон уверенности. Не просто слова, а истинная решимость. В нём было что-то такое, что не позволяло мне отвернуться. Он не казался тем, кто отказывается от своих слов. Его взгляд был искренним, а его желание помочь – настоящим. Но стоило ли довериться?

Я чувствовала, как этот выбор тянет меня в обе стороны, разрывая душу на части. Пройти в Лангрессо, к брату, за поддержкой и помощью… или же довериться незнакомцу, который, возможно, несёт с собой ещё большее искушение и опасность. Моя интуиция подсказывала, что я должна действовать быстро, но в этом мире каждая ошибка может стать фатальной. И, несмотря на все сомнения, я всё же сделала шаг вперёд. Время не ждёт.

На горизонте уже пробивались первые лучи восходящего солнца, окрашивая небо в ало-золотые оттенки. Этот свет, яркий и резкий, словно обжигал землю, но не приносил тепла, как предвестие чего-то тревожного. Он резал тьму, но не мог развеять её. Улицы были окутаны густым утренним туманом, который стелился над землёй, как призрачное покрывало. Он дарил прохладу разгорячённой коже, скользя по ней, как нежное прикосновение, но холод от него был каким-то чуждым, настойчивым.

В этом молчаливом, затянутом серым дымкой месте витал запах сырости, смешанный с чем-то неуловимо металлическим, словно дождь оставил следы железа на камнях. Осенний воздух пронизывал меня до костей, морозил кожу. Мои ступни чувствовали каждую неровность под ногами, но меня не останавливало это. Слишком много времени я уже потратила на беспокойство. В этот момент я только ощущала, как холод проникает в самое сердце, а всё вокруг казалось зыбким, опасным и чуждым. Мои ссадины были нежными, чувствовали холод, и каждое движение будто обжигало, как напоминание о том, что мне нужно двигаться вперёд, не давая боли победить меня.

Идя по улице, я с интересом осматривала окружение. Невысокие дома, выстроенные из старого камня, были разного цвета: от бледного песочного до темного, почти черного. Каменные стены выглядели вне зависимости от времени, как будто они хранили в себе не одну историю, не один век. Рядом с каждым домом были растения, ухоженные деревья и яркие цветы, которые контрастировали с тусклыми зданиями, создавая живую картину. Всё это говорило о том, что город был не просто населённым, но и заботливо поддерживаемым. Он дышал, не был заброшен, как многие другие места, которые я видела в пути. Это место, несмотря на его скрытность, явно было развито.

Как сказал Азаро, этот город не был указан на картах, но я не ощущала себя в забытом уголке мира. Напротив, город казался полным жизни, скрытым от посторонних глаз.

Неспешно начали появляться люди. Они шли по своим делам, не обращая внимания на меня. Некоторые из них мельком взглянули в мою сторону, но быстро вернулись к своему занятию, как если бы я была лишь очередным прохожим, не представляющим особого интереса. Казалось, этот город жил своей жизнью, и я была всего лишь временным моментом в его повседневной картине.

Я шла, озираясь по сторонам, будто пытаясь понять, где я нахожусь. Люди, дома, растения, воздух – всё это создавало странное, но успокаивающее чувство.

– А вот и ты! – раздался знакомый, грубый голос позади. Я почувствовала, как сжался воздух вокруг меня. Повернувшись, я увидела их. Это были они. Те самые мужчины, которые похитили меня. Всё, что я успела заметить, было в них чуждым и пугающим. Грубые лица, беспокойные глаза, которые следили за каждым моим движением. Их фигуры были разного телосложения, но все они были похожи в одном – их внешний вид. Лица грязные, волосы спутанные и сальные, одежда – неухоженная и изношенная. Каждый из них казался частью какой-то грязной, забытой жизни. В их присутствии воздух становился ещё тяжелее, словно что-то давило на грудь, заставляя сердце биться быстрее. Я не могла поверить, что они всё это время следили за мной, что они были рядом, и я не заметила. Вся моя надежда, что я наконец оторвалась от них, испарилась в одну секунду, как только я встретилась с их взглядами.

Набравшись последней смелости, я бросилась вперёд, не оборачиваясь. Мои мышцы болели, каждое движение отдавалось болью, но я не могла позволить себе сдаться так легко, не дать им победить. Мое тело было истощено, но мысль о том, что я могу снова оказаться в их руках, придала мне сил. Я побежала, стараясь не думать о боли, игнорируя её, как могла. Но не успела я пробежать и полметра, как меня схватили. Один из них – этот отвратительный мужчина – крепко обвил свои грязные, иссохшие руки вокруг моего тела. Я почувствовала, как его пальцы вонзаются в кожу, как его сила сковывает меня, лишая свободы. Я была не в лучшей форме. Он был сильнее, быстрее, и с каждым его движением я ощущала, как мои силы утекают.

– Мы из-за тебя теряем сроки! Ты мелкая девчонка, которая вздумала убегать! – его голос был хриплым и грубым, почти рычащим. Его лицо оказалось совсем близко, и я почувствовала тяжёлое дыхание, горячее и воняющее. Я зажмурила глаза, когда с его рта начали лететь слюни, облизывая меня, как зловонная река. Я хотела оттолкнуть его, но его хватка была слишком сильной, а я чувствовала, как страх переполняет меня. Противно было не только от его прикосновений, но и от того, как его слюни, как грязный дождик, попадали мне на лицо. Каждое его движение, каждое слово разжигали во мне гнев, но я не могла с ним бороться. Мне нужно было выбраться, но сил не хватало. Я стиснула зубы, пытаясь сосредоточиться, найти хоть малейшую возможность, чтобы вырваться.

Низкое рычание, которое раздалось позади нас, заставило моё сердце замереть. В следующую секунду я услышала яростный вопль, и тела мужчин, которые держали меня, рухнули на землю с громким, болезненным звуком. Я почувствовала, как меня отпустили, и мое тело снова обрело свободу, но я едва не упала на землю, так как не ожидала этого внезапного освобождения. Я не сразу поняла, что произошло, но, обернувшись, я увидела его. Азаро. Его массивное тело возвышалось над тем мужчиной, который ещё секунду назад держал меня, как бы обездвиживая. Он был как неприступная скала среди этих худощавых, жалких существ. Азаро держал того похитителя за шею, сжимая его так, будто тот был всего лишь игрушкой. Его взгляд был полон ярости, мощи и жестокой решимости. Каждое его движение излучало беспощадность. Я могла почувствовать, как его сила буквально тянет воздух, заставляя всё вокруг меняться, словно земля под нами тронулась. Мужчина, которого он держал, сражался, пытался вырваться, но Азаро не был похож на тех, кто останавливается.

Через мгновение тело того, кто только что угрожал мне, стало безжизненным и обмякло в руках вампира. Азаро отшвырнул его, как отброс, словно это была не угроза, а просто мусор, который мешал на его пути. Мужчина полетел в сторону и с глухим стуком ударился о землю. Я осталась стоять, не веря своим глазам, с каждым мгновением осознавая, что этот не человек, этот вампир, был гораздо более опасным, чем я могла себе представить. Его сила, его доминирование – всё это вызывало в мне чувство ужаса, но также и благодарности за то, что он пришёл вовремя и восхищения.

– Почему ты ушла? – раздался грозный голос Азаро. Этот голос больше не был похож на того парня, который обещал помочь. В нем звучала жесткость и власть, которая заставила меня вздрогнуть. Я почувствовала, как что-то во мне схватило от его слова, как будто они врезались прямо в мою грудь. Это был голос вампира, который не прощает, не задает вопросов из любопытства – он требовал ответов.

Его взгляд был тяжёлым и хмурым, как туча, которая готова разразиться дождем. Он смотрел на меня так, как если бы я сделала нечто недопустимое. Я ощутила в его взгляде не просто недовольство, а настоящее разочарование, как будто я подвела его. Его лицо было напряжённым, его черты жестко очерчены, словно он был готов к чему-то большему, гораздо более опасному, чем я могла себе представить.

Я зажмурилась, почувствовав, как его присутствие буквально сжимает пространство вокруг меня. Моя уверенность, что я могу справиться, вдруг исчезла. Передо мной стоял не тот парень, с которым я разговаривала, а нечто гораздо более сильное и неизведанное.

– Прости, я напугал тебя, – виновато произнёс он, приседая рядом со мной. Его голос был уже не таким грозным, а скорее мягким, почти извиняющимся, как будто он вдруг осознал, что перешел границу. Он внимательно осмотрел меня, его взгляд скользил по моему телу, словно он пытался найти новые раны, проверить, насколько сильно я пострадала от всего этого. Я чувствовала его внимание, и мне было неловко, как будто я стала его обязанностью, и он старался убедиться, что со мной всё в порядке.

– Тебе не нужно меня бояться, – его янтарные глаза встретились с моими. В них я увидела не только уверенность, но и какое-то сомнение, будто он сам пытался понять, как нам с ним быть. Этот взгляд не был холодным, как раньше. Он был полон чего-то… человеческого, чего-то, что не сочеталось с его вампирской природой. Он старался донести до меня, что он не тот, кого нужно бояться, но мне было трудно поверить в это после всего, что я пережила.

– В это с трудом верится, – я выдохнула, обвела рукой воздух, указывая на тела мужчин, лежащие на земле. Мое движение было нервным, как бы пытаясь развеять это странное напряжение, которое внезапно возникло, между нами. Я не могла не заметить, как сильно изменилась атмосфера с того момента, как он появился. Я снова взглянула на него. Его янтарные глаза не отрывались от меня, и я почувствовала, как тяжело ему дается эта попытка убедить меня, что он не опасен. Но, несмотря на его слова, его сила, его темная натура оставались со мной, как тень. Я не могла просто забыть о том, что он был вампиром.

– Пора возвращаться, – сказал Азаро, его голос был спокойным, но решительным. Его руки потянулись, чтобы взять меня на руки.

– Нет! Я вполне способна идти сама! – возразила я, ошеломленно глядя на него. Мое сердце быстро забилось, и я почувствовала, как адреналин снова наполняет мои вены. Я не собиралась становиться беспомощной, даже если он казался таким уверенным в себе. Азаро немного усмехнулся, уголки его губ поднялись в лёгкой ироничной улыбке, как будто эта ситуация ему забавляла. Он смотрел на меня с тем взглядом, который говорил, что он привык к тому, что люди сопротивляются его желаниям. Но в его глазах, несмотря на это, не было насмешки. Он был… заинтересован. Как будто он хотел проверить, насколько упорной могу быть я.

– Я не позволю тебе идти самой. Смирись, – его голос был твёрдым, не допускающим возражений. С этими словами Азаро вдруг подхватил меня, не дав шанса даже подумать о сопротивлении. Его массивные руки легко обвили меня, словно я была лёгкой, как пушинка. Я пыталась сопротивляться, но не могла не почувствовать, как неумолимо и непреклонно он контролирует ситуацию.

Для него я была ничем, даже не усилившим его усилия телом, его руки не дергались, не напрягались. Он держал меня так, как будто это было само собой разумеющимся – просто и без усилий. Его лицо оставалось таким же спокойным и невозмутимым, как и всегда. В нём не было ни страха, ни сомнений. Он не колебался, и эта уверенность заставляла меня почувствовать себя ещё более беспомощной. Мои попытки освободиться казались ему пустыми и бесполезными.

– Где ты был? – спросила я, пытаясь заполнить некомфортную тишину, которая вдруг появилась между нами. Я не могла терпеть эту пустоту, её было слишком много, слишком тяжело.

Он не ответил сразу, его взгляд был прикован к дороге, и я могла почувствовать, как его мысли были далеки от меня. Наконец, он всё-таки заговорил, но его голос звучал тихо, почти как бы он не хотел, чтобы я услышала его вопрос:

– Почему ты ушла? – его слова были прямыми, без какого-либо уклонения, словно он искал ответ, который не мог найти в моих действиях.

Я смотрела на его лицо, пытаясь разглядеть что-то в его выражении, что могло бы мне объяснить, что он на самом деле думает. Но чем больше я пыталась понять, тем больше смешанных чувств захлестывало меня. В его взгляде не было злости, но была какая-то холодная строгость, как если бы он ждал от меня объяснений.

Внутри меня смешивались два чувства – восхищение его силой, уверенность, с которой он двигался вперед, и растущая неуверенность. Почему он так заботится обо мне? Почему вообще решил помочь?

– Я хотела отправиться к брату, чтобы он помог найти отца, – тихо ответила я, чувствуя, как тяжёлое чувство вины сдавливает меня. Я нарушила его указания, и хотя я понимала, что поступила по-своему, это не давало мне покоя. Какая-то часть меня боялась его реакции. Я опустила глаза, не в силах встретиться с его взглядом. Он был слишком близко, слишком… неловко.

Азаро молчал какое-то время, и в этом молчании я почувствовала, как всё вокруг нас становится напряжённым. Когда он заговорил, его голос был глубоким, с оттенком усталости, но и с какой-то мягкой иронией, как если бы он не был удивлён моими поступками.

– Я так и предлагал, что ты не сможешь сидеть на одном месте, – сказал он с лёгким вдохом, и мне показалось, что в его словах было нечто большее, чем простая констатация факта. Это была почти неуловимая забота, скрытая в его тоне, словно он был рад, что я оказалась рядом, но и одновременно не рад тому, что пошла против его воли.

Когда его взгляд встретился с моим, я почувствовала, как что-то в груди сжалось. Он смотрел на меня, но в его глазах было не только изучение и даже не просто заинтересованность. Я заметила, как его янтарные глаза слегка туманятся, как если бы он видел в меня не просто того, кто сбежал, а кого-то, кто вызывает в нём что-то большее, чем просто беспокойство. Он медленно взглянул на меня, и в его глазах была не только твердость, но и… что-то очень личное, что я не могла понять, но что, без сомнения, меня затмевало.

Прочистив горло, Азаро вернул взгляд на дорогу, как если бы его мысли были где-то далеко. Мы почти подошли к дому, и я не заметила, как быстро мы дошли. Помнится, я ушла далеко от дома, но теперь это расстояние показалось совсем незначительным. Это осознание заставило меня замереть на мгновение. Скорость, с которой он двигался, была не такая, как у обычного человека. Он был как тень – стремительный, уверенный, словно мог перемещаться мгновенно. Я заметила, как его шаги не оставляли следов на земле, а в его теле не было ни малейшего намёка на усталость. Это напоминало мне о том, что он был не просто человеком. Азаро был чем-то другим, и его физическая сила была одним из ярких напоминаний об этом. Мой взгляд задержался на его фигуре, и я вдруг почувствовала, как закипает в груди странное чувство – смесь восхищения и тревоги. Что он мог бы сделать, если захочет? Или что он скрывает от меня?

Но эти мысли исчезли, как только я поняла, что мы уже почти у цели. Время пролетело незаметно, и я не могла понять, было ли это потому, что мне хотелось быстрее добраться до места, или потому, что с ним рядом время просто теряло свою привычную форму.

–Я навещал своих давних друзей, —произнёс парень, его голос был ровным, но я почувствовала в нём что-то скрытое, что заставило моё сердце нервно забиться. Мы остановились у дома, и он мягко поставил меня на землю, как будто это было что-то само собой разумеющееся. Он шагнул вперёд, осматриваясь по сторонам, как будто чувствовал какую-то угрозу, которую я не замечала. Всё в нём стало напряжённым, внимательным.

Я замерла на месте, не понимая, что происходит. Почему он так напряжён? Его взгляд метался по улице, ища опасность или что-то другое. Я не могла понять, что его беспокоит.

–Ты… в порядке? – осторожно спросила я, не в силах подавить растущее беспокойство в голосе. Мои глаза встретились с его спиной, и я почувствовала, как растёт тревога. Но он не ответил, продолжая осматривать окрестности. Я озадаченно взглянула на его фигуру, его тело, напряжённое, как натянутая струна. Этот парень скрывал больше, чем я могла себе представить, и я не могла отделаться от чувства, что нахожусь в центре чего-то гораздо более опасного, чем я думала.

–Они отправятся вместо нас в Бордо, убедятся, там ли твой отец… – продолжил он, не обращая внимания на мои вопросы, его взгляд всё ещё был устремлён на окружающую местность. Его голова метнулась в сторону соседнего дома, и я почувствовала, как напряжение в его теле усиливается. Он переместился, оставив меня позади, словно не заметив моего присутствия. Лицо его стало ещё более сосредоточенным, а в этом выражении было что-то безжалостное и решительное. Я не могла подавить в себе то маленькое восхищение им. Какая часть меня всегда хотела быть защищённой, скрытой за надёжной стеной. С детства меня окружали папа и брат, они меня защищали. Мне было комфортно в их уверенности, в их силе. Но сейчас я чувствовала себя по-другому. Я хотела быть рядом с ним, ощущать себя в безопасности в том, что он так легко смог бы за нас обоих постоять. Это было странное, но не менее сильное чувство.

–В голове слишком много вопросов, звездочка, – произнёс он отрешённо, обернувшись ко мне. Его голос был спокойным. Я всё ещё стояла, озадаченная, пытаясь понять, что он имеет в виду. "Звездочка?" – это слово всё ещё не укладывалось в моей голове.

Но всё в нём вдруг изменилось. Напряжение, которое я ощущала в его движениях и взгляде, исчезло, словно он вдруг перестал быть насторожённым. Он обернулся и, убедившись, что окружение безопасно, каким-то уверенным движением подтолкнул меня к двери дома. Его руки были мягкими, но решительными, как будто он знал, что всё будет в порядке, и что мне не нужно волноваться. Но внутри меня это ощущение покоя всё равно не возникло.

–Что это значит? – спросила я, сама не понимая, о чём именно спрашиваю. О том, что его друзья отправятся в Бордо, а мы останемся? Или о том странном прозвище, которое он мне дал? Вопросы путались в голове, но мне всё равно хотелось знать.

Я заметила, как его глаза затмило какое-то решительное беспокойство, что заставило меня почувствовать себя ещё более неуверенно.

–Мне нужно уйти. Но ты останешься здесь, в моём доме – сказал он, и его голос был таким твёрдым, что я не могла не почувствовать внутреннее давление. Я осталась в шокированном состоянии, слушая его, и пыталась вставить хоть слово, но его тон не оставлял места для возражений.

–И будь милосердна к моему спокойствию, – продолжил он, – не вздумай уходить, пока я не приду- за его тяжёлым вздохом последовал стук в дверь и сразу открылась.

10 глава. Азаро.

Стоит ли мне говорить о том, что, как и ожидалось, эта девушка ослушалась меня? Меня, Азаро! Гнев вспыхнул во мне, как огонь в сухом лесу, охватывая каждую клеточку тела, но вскоре он сменился тревогой. Я знал её слишком хорошо, чтобы не понять, что её всегда тянуло к собственному пути. С самого детства она упорно шла вперёд, не слушая советов и не обращая внимания на предупреждения. Но теперь её своеволие могло стать для неё роковым.

Как сейчас. Она вышла из дома, как если бы ни в чем небывало, и, как я предсказывал, столкнулась с этими мужчинами – чужаками, в глазах которых мелькало что-то слишком зловещее. Их намерения были очевидны, и от одной лишь мысли о том, что они могли сделать с ней, в груди сжался ледяной, тяжёлый ком. Я чувствовал, как злобный холод охватывает меня, и каждый мускул моего тела напрягался, словно готовый к действию.

Кулаки сжались сами собой, словно заключая в себе всю бурю эмоций. Глупая. Упрямая. Не понимает, что её сила не всегда сможет защитить её.

Я превращу жизнь любого в кошмар, как и тех мужчин, чьи души были обречены с того момента, как они осмелились приблизиться к ней. Их страхи станут их постоянными спутниками, а боль – невыносимой. Они не знали, что были уже мертвы, когда сделали этот шаг, и теперь им предстоит лишь страдать в тени того, чего не могут избежать

Я шёл вперёд, держа её на руках, и ощущал странное, но непоколебимое спокойствие. Всё было так, как должно было быть. Будто её место всегда было рядом со мной, будто она была частью меня, частью этого мира, который я сам не мог понять. Но если бы я был человеком, а не порождением тьмы, не вампиром, чей путь усыпан страхом и кровью… Было ли это вообще возможно?

Слова вождя эхом отдавались в моей голове: «Она не безразлична тебе». Я смотрел на её лицо – спокойное, безмятежное, словно её переживания остались где-то позади. Внутри что-то сжималось, как будто холодный камень в груди вдруг пробудился от долгого сна. И там, в самом центре, вспыхнуло тепло – непривычное, чуждое для существа, созданного для тьмы. Это чувство пробивалось сквозь меня, чуждое, как свет в ночи, и я не знал, что с ним делать. Оно было живым, оно меня меняло.

Мог ли я позволить себе думать, что она – моя? Что судьба не просто играет со мной, давая мне иллюзию близости, которую я никогда не смогу себе позволить?

Я нес её, но в глубине души знал: мои руки были созданы не для защиты. Они привыкли забирать жизни, черпать из них силу, а не хранить их. Они не знали заботы, только разрушение, и это было тем, что я сам себе не мог простить.

Но вот теперь, стоя в этом странном мире, где всё обрушивалось и рушилось вокруг, одно было точно – я буду оберегать её покой всеми своими силами. Буду её щитом, её защитой, как бы это ни противоречило моей природе. И в этот момент, когда вся моя тьма казалась такой далёкой, я понял – в этом мире, где я застрял между прошлым и вечностью, моя жизнь обрела смысл. Всё изменилось с той самой встречи с ней.

Я столько веков скитался, наблюдая, как одно поколение сменяет другое, как города рушатся, а потом возводятся вновь, будто ничто не имеет значения. Мудрые, как мне казалось, строили свои мечты и разрушали их, и я видел, как это повторяется снова и снова. Всё вокруг было пустым, однообразным и бесконечным круговоротом, в котором я оставался лишь тенью, исчезающей в прахе среди смертных. Я бродил среди этих людей, зная, что они уйдут, а я останусь, но не знал, зачем остаюсь. Время не имело власти надо мной, а я утратил способность чувствовать его. Каждый мой шаг, как и все мои годы, казался просто частью этого нескончаемого пути, который не вёл никуда.

Но теперь… Теперь у меня была причина идти вперёд. Я не был просто наблюдателем. Теперь я двигался к чему-то, что не было пустым, что не исчезнет через мгновение, как всё остальное.

Мои мысли прервал странный звук, донёсшийся со стороны границы города. Я замер, вслушиваясь, напрягая каждый нерв. Сердце билось ровно, но внутри зарождалось беспокойство.

Я навострил слух, пытаясь уловить больше – шаги, дыхание, шорох одежды, что угодно. Но звук исчез, будто растворился в воздухе, оставив после себя только настороженную тишину. Я вернул девушку на землю, проходя ближе к дому и изучая окрестность.

Я вернул девушку на землю, осторожно поставив её на мягкую траву, и продолжил двигаться в сторону дома, все внимание сосредоточив на окрестностях. Вокруг всё казалось спокойным, но я знал, что любое подозрительное движение может скрывать угрозу. Каждый звук, каждый шорох – это могло быть чем-то больше, чем просто природным шумом. Я не мог позволить себе расслабиться. Мика была рядом, и я должен был быть уверен, что она в безопасности. Всё, что я делал, было для неё, для её защиты, но эти чувства продолжали путать меня.

Я закрыл её своим телом, напряжённо всматриваясь в утренний свет, который только начинал пробиваться через высокие деревья. Тишина, но она была странной. Всё казалось будто затаившим дыхание, словно сама природа что-то ожидала.

Мои пальцы сжались, готовые к действию. Каждый звук был отчетливее, каждое движение в воздухе – настораживающим.

Я осторожно огляделся. Что-то двигалось к городу, я это чувствовал – едва уловимый шорох, едва заметное движение в воздухе.

Затем послышались обычные человеческие шаги. Тяжелые, уверенные, словно кто-то не спешил, но и не собирался останавливаться. Мика всё это время наблюдала за мной с озадаченным лицом. В её взгляде смешивались недоумение и беспокойство, но она молчала, чувствуя, что что-то не так.

Мне казалось, что я слышу все вопросы, которые возникают в этой маленькой людской голове, но она не знала, с чего начать. Её мысли как неуловимые тени, отражавшиеся в глазах, но она не произносила их вслух.

Я понимал её переживания: вопросы о том, как мы будем искать её отца, когда и как мы отправимся. Все эти сомнения, терзания.

Но я не мог просто оставить всё, что строил эти долгие годы, века, ради того, чтобы помочь ей. Моя жизнь была не так проста, как её – не было места для того, чтобы начать что-то новое, рисковать всем, что я создал. Единственное, что я мог сделать сейчас, – это обезопасить её, насколько это возможно. Она была важна, но я не мог позволить себе сбиться с пути.

Я мог себе позволить отступить от первоначальных планов. Противоречивые чувства бушевали внутри, и я не знал, как с ними справиться. Я избавлюсь от этого векового проклятия, исчезну из жизни многих людей, и, возможно, из жизни Мики. Наша встреча была ошибкой, я уже понимал это. Одно дело – наблюдать за ней издалека, оставаться теневой фигурой в её жизни, а другое – чувствовать её рядом, чувствовать, как она меняет всё вокруг.

Я ослабил бдительность, когда уловил знакомый запах. Запах людей из племени Таур. Рионар выполнил своё обещание, направив своих людей ко мне. Мне нравилось иметь дела с этим племенем. Они всегда придерживались чести и достоинства, и я знал, что могу им доверять.

Племя Таур всегда уважало силу и мудрость, и, хотя они были сильными воинами, я знал, что их верность не может быть куплена. Всё, что они делали, было для того, чтобы сохранить свой народ и свою честь. В этом была их истинная сила. В их глазах не было хитрости, и ни одно слово не было пустым. Они не играли в игры, как многие другие, и это давало мне уверенность.

Однако я не мог позволить себе полностью расслабиться. Часть меня всегда была готова к битве, словно в любой момент может произойти нападение. Хотя я знал, что на город Таширо никто не нападет, тревога за Мику не давала мне покоя. Взгляд скользнул на Мику, и я почувствовал, как её беспокойство растет.

– В голове слишком много вопросов, звездочка, – сказал я, обернувшись к ней и пытаясь улыбнуться, чтобы снять напряжение. Она снова выглядела растерянной, смотрела на меня и произнесла что-то невнятное. Я подтолкнул её к дверям дома.

– Что это значит? – скорее всего, она спрашивала о прозвище, которое я ей дал. Но я включил дурочку и произнес другое:

– Мне нужно уйти. Но ты останешься здесь, в моём доме, – объяснил я, внимательно наблюдая за ней. Она хотела что-то сказать, много чего, судя по её лицу, но я не дал ей.

– И будь милосердна к моему спокойствию, – в моем тоне прозвучала капля мольбы, – не вздумай уходить, пока я не приду.

Я тяжело вдохнул, посмотрел на дверь, и в этот момент раздался стук.

Дверь открылась, и на пороге появились два человека: парень и девушка, оба с серьезными лицами. Парень был коротко подстрижен, его взгляд был решительным, почти хищным. В отличие от других жителей племени, на нем была накидка из шерсти, закрывающая плечи и торс, но грудь с изображением отметки племени оставалась открытой. Это словно кричало: «Я из великого племени Таур». За спиной у него висели два меча, их остриё чуть блистало в тусклом свете. Его поза была уверенной, чуть высокомерной, как у тех, кто привык к уважению и готов к любой угрозе.

Девушка, стоявшая рядом, была невысокого роста, но её присутствие не было менее значимым. Её черные волосы были подстрижены до подбородка, и одна часть лица скрывалась за волосами, создавая ощущение загадочности. Глаза девушки были темные, без капли дружелюбия, лишь жесткая серьезность. Она смотрела прямо, будто оценивая обстановку, её взгляд был острым, как лезвие. Я сразу узнал в ней одну из тех, кто меня задержал в лесу – её лицо мне не забыть. Одежда девушки была платьем-кубом, которое оставляло открытыми плечи и шею, но закрывало грудь и длинные ноги до колена. Плотная ткань, черного цвета, придавала ей элегантность, а строгие линии и угловатые формы подчеркивали её принадлежность к племени Таур. Платье создавало впечатление силы и уверенности, заставляя ее выглядеть как представительницу могущественного рода, но при этом не лишённой женственности.

Они стояли так, словно готовы были действовать в любой момент, не выказывая ни страха, ни сомнений.

– Вы уже прибыли? – произнес я, шагнув навстречу своим гостям. Мика так и осталась на месте, наблюдая за всем происходящим с любопытством, но её взгляд был осторожным и настороженным. Она внимательно изучала каждого, пытаясь понять, что может произойти дальше.

– Мика, познакомься, это воины племени Таур, – сказал я, внимательно наблюдая за её реакцией. Мика выглядела удивленной. Иногда я забывал, что она была далека от всего этого. Она не знала большинства вещей, которые для меня стали привычными. Племя Таур было ей, наверное, мало знакомо.

Её реакция, полная любопытства и легкого замешательства, позабавила меня. На мгновение на моем лице появилась улыбка, но она сразу же исчезла.

"Я Равия, а это Нарил," – сказала девушка, уверенно заходя дальше в дом. её голос был спокойным и уверенным несмотря на то, что здесь она впервые. Нарил, стоявший рядом, молча следовал за ней, его взгляд оставался настороженным, но не враждебным.

– Они обеспечат тебе безопасность, пока меня не будет. Помни, о чем мы с тобой говорили. Как я ранее уже сказал, твоего отца найдут. Так что не переживай. – Я старался говорить мягко, уверенно, но в глубине души ощущал, как растёт беспокойство. Я доверял воинам племени, знал, что они сдержат слово и сделают всё, чтобы найти её отца. Я был уверен, что они будут охранять её, несмотря на то, сколько времени для этого понадобится. Но чем увереннее я звучал, тем сильнее ощущал свою уязвимость. Всё это казалось таким хрупким, как если бы на каждом шаге что-то могло нарушить этот баланс безопасности.

Я видел, как Мика внимательно следит за моими словами, и ощущение тревоги становилось почти невыносимым. Я не мог себе позволить показать ей, что внутри меня нарастают сомнения. Я не знал, что будет дальше, но я не мог допустить, чтобы она видела, как мне тяжело быть далёким от неё в такие моменты.

– Вождь отправил за ним целый отряд под командованием Блейза, – уточнил парень, словно утверждая, что отца её найдут.

Его слова прозвучали твёрдо, и я почувствовал, как на какое-то время моя тревога немного ослабевает. Но в душе всё равно оставалась неясная тревога. Блейз был надежным воином, я знал это.

– Хорошо, – кивнула Мика головой в знак подтверждения, но её голос был полон тревоги. – Но, когда ты вернёшься?

На этот вопрос у меня не было точного ответа. В словах застыла боль, потому что я сам не знал, что сказать. Обнадёживать её было бы несправедливо. Я ощущал, как её ожидание сжимает меня, заставляя думать о том, что даже я, решительный в других ситуациях, не могу предсказать, когда смогу вернуться к ней.

– Как только смогу, думаю, это не займет много времени. Главное, будь здесь, в этом городе. Так смогу быть спокойным за тебя и вернуться к тебе, – ответил я, стараясь звучать уверенно, хотя внутри меня всё же кипела неуверенность. – Как я ранее сказал, это самое безопасное место на земле. – Я закончил, но слова не смогли скрыть моих собственных сомнений.

Мне хотелось покинуть её, выполнить свой долг, но этот момент тянул меня обратно. Я сделал шаг к двери, но какая-то часть меня, словно невидимая сила, потянула меня к ней. Я резко обернулся, преодолев расстояние между нами, и обнял её. Мика застыла в моих руках, ошеломлённо не зная, что делать. Она не ожидала этого, и я почувствовал, как её тело напряжено, как будто она пыталась понять, что происходит. Но для меня это было важно – быть рядом хотя бы в этот момент.

– Будь в безопасности, – прошептал я, чувствуя, как её дыхание замедляется, когда она начинает понимать всю серьёзность моих слов. Я почувствовал, как она слегка поднимает руки, осторожно, с сомнением, но прикосновение её ладоней было лёгким и ощутимым. Это касание заставило меня улыбнуться – возможно, впервые за долгое время.

11 глава Никко.

Итак, мы благополучно покинули территории своей тюрьмы. Уже несколько дней находились в пути, и, несмотря на трудности, чувство свободы наполняло меня. Рис, брат Энцо добродушно предоставил нам лошадей, собрал необходимые пожитки на некоторое время и отпустил нас в путь, напутствуя нас с заботой, на что мой друг, похоже, с трудом сдерживал раздражение. Он закатил глаза и не скрывал своего недовольства.

– Мы не маленькие дети! Я вернусь домой, – ответил он, дуясь, как ребёнок, наивно перекрывая всю серьёзность ситуации. Он был раздражён, но я знал, что на самом деле это была лишь его защитная реакция. Он не хотел показывать, как сильно он переживает о предстоящем пути. Словно хотел всем показать, что уже не тот юноша, который когда-то зависел от чужих решений.

Я усмехнулся, наблюдая за его поведением, но внутри меня всё равно оставалось чувство лёгкой тревоги. Путь впереди был нелёгким, и я знал, что наш друг был слишком упрям, чтобы признать, как будет сложно.

Добраться до Бордо, как сказал Рис, займет от недели до нескольких недель, в зависимости от того, сколько перевалов мы сделаем. Первый день мы пробыли в пути полдня. На нас сказывались последние несколько дней – усталость накопилась, и, хотя мы ещё были полны решимости, тела уже начинали протестовать. Не скажу, что смог полноценно отдохнуть и поспать. Мысли вертелись в голове, и сны, которые мне снились, были не такими уж спокойными. Они не давали мне покоя, мешали расслабиться и отдохнуть, хотя тело требовало перезагрузки.

Зато мой спутник, казалось, не ощущал этих проблем. Он спал без задних мыслей, как если бы не было ни тревог, ни раздумий. Легко отключал голову и погружался в сон, не думая о том, что будет дальше. Это как-то немного раздражало, но в то же время я не мог не восхищаться его способностью отключаться от всего. Ему не нужно было мучиться мыслями, как мне, и я завидовал этой его лёгкости, этой способности просто быть.

– Зачем переживать? Всё, что должно случиться, случится, на всё воля небес! – сказал он, как будто это была самая очевидная истина, отвечая на мои слова, что он не переживает.

Его спокойствие было настолько контрастным моим собственным беспокойствам, что я не мог понять, как можно так просто относиться ко всему. Для меня всё было не так уж и просто, каждое решение, каждый шаг, каждый риск – всё это приносило в голову сотни вопросов и сомнений. Но для него это была как философия жизни, нечто большее, чем просто беззаботность. В его словах было что-то успокаивающее, словно он сам был уверен, что всё, что происходит, не поддаётся контролю, и что в этом есть своя магия.

Я вздохнул, пытаясь избавиться от накопившегося напряжения, и, хотя понимал, что он прав в том, что нельзя контролировать всё, мне всё же не удавалось так легко отпустить свои переживания.

Мы ехали по пустынному полю, которое тянулось до самого горизонта. Вдалеке, едва различимый, виднелся лес, его могучие деревья казались темными пятнами на фоне небесной синевы. Солнце было скрыто за плотными облаками, но погода была идеальной: не слишком жарко и не холодно. Тёплый ветер мягко касался кожи, а вокруг царила тишина, нарушаемая лишь щебетанием птиц. Это место было словно вне времени – всё выглядело так, как будто здесь никогда не происходило ничего значительного. Всё вокруг было настолько спокойно и тихо, что я на миг почувствовал, как мир замедляется, и мне не хотелось спешить. В этом моменте, между мягкими порывами ветра и убаюкивающими звуками природы, казалось, что мы могли бы просто остановиться и забыть обо всём.

– Я устал. Я хочу есть, – очередной раз напомнил мне Энцо, что мы давно не делали привал.

Я огляделся на нашу дорогу, пустынное поле, которое тянулось, казалось, бесконечно. Мы толком не отдыхали со вчерашнего вечера. Вспомнив, как мы буквально застряли почти два дня, я понял, что теперь нельзя позволить себе терять время. Мы потеряли драгоценные часы, и я принял решение, что нам нужно двигаться дальше, несмотря на усталость. В глубине души я понимал, что, возможно, это не самое разумное решение – продолжать в таком темпе. Но мы не могли себе позволить задерживаться. Мы рисковали потерять слишком много времени, и я знал, что этот поход был важен, гораздо важнее, чем обычная усталость от дороги. Но, конечно, я не мог не заметить, как его слова были полны раздражения. Энцо был прав: мы давно не останавливали лошадей, не ели нормальной пищи. Я сам чувствовал, как силы уходят, и хотя я старался скрыть свою усталость, в его словах было что-то, что напомнило мне, что мы не можем продолжать в таком темпе бесконечно.

– Давай доедем до деревни, – сказал я, вспоминая карту и внимательно прикидывая, сколько нам ещё осталось. – Согласно карте, через пару километров будет деревня. Мы должны к глубокому вечеру доехать.

Я старался успокоить друга, хотя и сам чувствовал, что силы уже на исходе. Энцо смотрел на меня сострадательским выражением лица, словно не верил, что сможем продолжать в таком темпе. Он явно был на грани, и его взгляд говорил больше, чем слова. Но я знал, что мы не можем себе позволить останавливаться сейчас. Время было на вес золота, и если мы хотели наверстать утраченные часы, нужно было продолжать, несмотря на усталость.

– Вы сжалились над своим верным слугой! – иронично сказал парень, поднимая руки вверх в знак похвалы Богам, как будто он был благодарен за то, что ему хоть немного дали передышку. Его слова звучали с явной долей сарказма, но я знал, что это его способ справляться с усталостью и напряжением. Он всегда был таким – не любил открыто показывать свою слабость, даже если внутри всё болело.

Я усмехнулся, пытаясь ответить лёгкой шуткой, чтобы хоть как-то разрядить обстановку, хотя сам чувствовал, как тяжело нам обоим. Это было немного забавно, видеть, как он может так легко превращать даже тяжёлую ситуацию в шутку, пусть и ироничную. Но под его маской отчаяния и сарказма я всё равно чувствовал, что он держится, стараясь поддержать хоть какую-то лёгкость в этот момент.

– Да брось, так не наигрывай. Всё не так плохо – сказал я с лёгкой усмешкой, стараясь отшутиться от его жалоб.

– Даже в академии нас так не наказывали, не держали без отдыха, – вырвалось у него с жалобным тоном, а в его глазах уже мелькала лёгкая ирония. – Ты ужасный человек. Не повезёт тем, кто будет под твоим командованием…

– Ты же со мной, – ответил я, слегка подтрунивая, но знал, что за его словами скрывается не только недовольство, но и привязанность. Энцо всегда шутил так, чтобы скрыть свои эмоции, и его сарказм был его способом поддержать меня в любых ситуациях.

– Я передам твоим людям, какой ты военно-начальник, – с улыбкой добавил он, но я чувствовал, что его шутки не были просто словами. За ними стояла искренняя забота и дружеская привязанность.

Правда была в том, что я не думал, что хочу пойти по стопам отца и стать военным. Мы часто с Энцо обсуждали своё будущее, и пока у меня не было точного ответа. Энцо был категоричен в своём выборе – стать военным и служить своему городу. Меня это не устраивало. Может, тому виной был мой отец – он был военным, и мы с ним редко виделись. Я был в академии, а с ним осталась Мика. Но могу сказать, что и сестрёнка нечасто видела его. Её воспитанием занимались другие люди. В какой-то момент я понял, что отец всегда был где-то далеко – в работе, в армии, хоть и был рядом. Он мог быть в доме, но его мысли и заботы были всегда о другом. Всё, что я знал о его жизни, было связано с его службой и обязанностями. Он был рядом, но, по сути, был чужим. Мика, возможно, не осознавала этого в полной мере, но я чувствовал, как она тоже ищет его внимание, хоть и по-своему.

Это было его выбором, но я не был уверен, что хотел повторить его путь.

– Я думаю, что буду землевладельцем или путешественником, – сказал я с лёгкой улыбкой, уже представляя себе эти возможности. В голосе была нотка мечтательности, как будто я видел перед собой бескрайние просторы, где мне не нужно было бы следовать чьим-то ожиданиям или правилам. Это была свобода, которую я искал, возможность быть самим собой и открывать новые горизонты. В эти моменты я забывал о напряжении и обязанностях, погружаясь в мечты о будущем, где всё зависело бы только от меня.

Я представлял, как стою на краю мира, где нет никаких ограничений, где можно исследовать далекие земли, заводить новые знакомства, а не беспокоиться о том, что завтра мне предстоит очередной долгий марш или отчёт перед начальством. Мечтая об этом, я чувствовал, как меня переполняет желание уйти от всего, что связывает меня с прошлым, и начать новый путь, где я сам буду решать, что делать и куда двигаться.

– Ну, путешественником ты уже стал, – ответил Энцо, поглядывая на меня с улыбкой. – И меня собой прихватил, – шутя продолжил он, поднимая брови и явно наслаждаясь моментом.

– Ты можешь вернуться, – сказал я, указав за спину, показывая ему дорогу обратно. Но Энцо только рассмеялся, его улыбка была едва заметной, и, как будто ощущая что-то другое, произнёс с лёгким сарказмом:

– О, нет! Ты ведь знаешь, что я теряюсь в незнакомых местах быстрее, чем ты успеешь моргнуть? – с преувеличенным ужасом произнёс Энцо, потирая лоб и с трудом удерживаясь в седле. – Друг мой, ты от меня так просто не избавишься. Боюсь, наши судьбы переплетены навеки, – добавил он с кривой улыбкой, будто эта мысль немного успокаивала его.

Он тяжело вздохнул и огляделся, словно оценивая все пути к отступлению. Затем, медленно повернув голову, прищурился и многозначительно добавил:

– Впрочем, если ты задумал оставить меня одного, предупреждаю – мой призрак будет преследовать тебя до конца дней. И да, он будет болтать без умолку.

Его голос был полон трагичности, но на губах уже играла привычная ухмылка.

– Ты слишком переоцениваешь мою жестокость, – фыркнул я, качая головой.

– Нет-нет, я просто правильно оцениваю свою неотразимость, – самодовольно заявил Энцо, картинно провёл рукой по волосам и снова поправил поводья.

Он покачал головой и посмотрел на меня с таким выражением лица, будто только что спас мир.

– Если ты всё-таки решишь меня оставить, я, конечно, переживу. Но будешь ты виноват, если я устрою здесь театральное представление и сам себе начну композировать эпитафию, – добавил он с улыбкой, которая ничуть не скрывала усталости.

– Ты всегда умеешь превращать любую ситуацию в шутку, – с улыбкой заметил я.

– Не шутка, а жизненная необходимость, – ответил Энцо, и снова привёл лошадь в порядок, на мгновение уставившись вдаль.

– Никки, – задумчиво произнёс Энцо, его голос звучал непривычно серьёзно, а взгляд был устремлён куда-то в горизонт, будто там скрывался ответ. Исчез тот шутливый мальчишка, к которому я привык. – Почему ты никогда не спрашивал, как умерла моя мама?

Я знал, что она ушла, когда он был ещё младенцем. Его отец тогда переехал в Хатоки, оставив прошлое позади, но как именно она умерла – никто не знал. Это было тайной, спрятанной где-то в глубине памяти, словно старая рана, которую боятся трогать.

Я избегал этого вопроса, потому что понимал: есть раны, которые не затягиваются. Их не залечивает время, не смывает река дней. Боль от утраты не ослабевает, она просто притупляется, становясь тенью, которая всегда следует за тобой. Иногда кажется, что её больше нет, но стоит лишь случайному слову задеть старую трещину, и она снова даёт о себе знать – острая, безжалостная, живущая глубоко внутри.

Энцо не отрывал взгляда от горизонта, но я видел – его пальцы непроизвольно сжались в кулак.

– А как она умерла? – спросил я, останавливая свою лошадь и сосредотачивая внимание на друге. Вопрос был тихим, но в нем звучала не только искренность, но и определённое беспокойство. Я не знал, как именно подойти к этой теме, но уже не мог отступить.

– Её убили, – отрезал он, не глядя на меня. Его слова прозвучали словно удар, и я почувствовал, как тяжесть этих слов повисла в воздухе. Голос Энцо был холодным и жестким, без тени эмоций, что заставило меня понять: эта рана всё ещё болит, несмотря на годы молчания.

– Моя мама, её семья, были из народа Нордов. Этот народ истребили за их дар к магии, – рассказывал Энцо, его взгляд был устремлён куда-то вдаль, в пустоту, как будто он пытался отыскать в ней ответы. – Моя мама была одним из магов, колдунов…

Я молча слушал, впитывая каждое слово, понимая, что для него это откровение, и что он открывает мне часть своей боли. Я не мог и не знал, что сказать, но в этот момент всё, что мне оставалось – это поддержать его своим молчанием.

– Я единственный выживший. Последний маг на земле, – его голос стал твёрдым, а глаза загорелись необычным голубым светом, как будто в них пылала искра силы, которую я никогда раньше не замечал. Этот взгляд был полон тяжёлой горечи, но в нём скрывалась и мощь, способная изменить всё. Он был не просто сыном потерянного народа – он был живым доказательством того, что их сила всё ещё существует, несмотря на смерть и разрушение.

– Ого, – выдавил я, поражённый его словами, и наблюдал, как его глаза продолжают гореть этим неземным голубым светом. Я чувствовал, что что-то важное раскрывается передо мной, что-то, что меняет всё. – Почему ты не говорил об этом раньше?

– Мне запрещено использовать свой дар, – сказал он с усмешкой, как будто об этом уже не раз приходилось думать. Его голос стал более хмурым, а взгляд потускнел, когда он добавил: – Меня прячут от всего мира, а точнее – от некого Микаэля…

Слово «Микаэль» прозвучало как удар, и я почувствовал, как что-то неприятное промелькнуло в памяти. Это имя, словно цепь, привязалась ко мне, всплыв с таким же отчаянным и враждебным ощущением, как в тот момент в кабинете того мужчины. Микаэль.

«Микаэль, мать его, Вальтер…» – это имя, его звучание, словно резали воздух, не давая мне покоя. Я вспомнил, как тот мужчина говорил о нём с презрением, и теперь, слыша его имя от Энцо, я понял, что Микаэль – это что-то действительно опасное. Тот, кого стоит бояться.

– Кто это, Микаэль? – спросил я, не скрывая своей настороженности.

– Я толком ничего о нём не знаю, – ответил Энцо, его голос стал ещё более серьёзным, а глаза на мгновение потускнели, как будто всплыли воспоминания, которых он не хотел касаться. – Но он один из древних вампиров, тех, кто может истребить целые народы. – продолжил и возобновил движение.

Я почувствовал, как внутри что-то сжалось. Древний вампир, способный уничтожить целые народы? Это было нечто большее, чем просто угроза. В его словах звучала глубокая угроза, тень чего-то древнего и ужасающего. Я даже не знал, что можно ответить.

12 глава. Никко

Когда на горизонте начала вырисовываться деревня, на улице уже наступили сумерки. Солнце почти скрылось за горизонтом, окрашивая небо в глубокие фиолетовые и оранжевые оттенки, а мир вокруг погружался в полумрак. Воздух стал холоднее, и мы плотнее укутались в свои теплые пелерины. В вечерней тишине ощущалась особая прохлада, а в воздухе будто висела предвестие зимы. Время, как и погода, напоминало нам о том, что зима не за горами. Даже в этой более мягкой местности, близкой к югу, чувствовалась неизбежность холодных дней.

Разрушенные, ветхие дома, безлюдность – такой мы нашли деревню. Крыши прогнулись, ставни болтались на ржавых петлях, а стены покрылись глубокими трещинами, словно сама деревня умирала, забытая всеми. Заросшие травой и скрюченными деревьями улицы казались могильными холмами, а в тишине слышался лишь скрип ветра, гуляющего среди руин. В некоторых местах на обугленных стенах домов всё ещё темнела сажа, оставшаяся после пожара, давным-давно пожравшего последние признаки жизни.

– Все надежды на тёплый кров разбились о реальность… – протянул Энцо, осматриваясь вокруг. – Хотя, если подумать, мы могли бы притвориться призраками и потребовать у здешних развалин гостеприимства.

Я лишь вздохнула, не удостоив его шутку ответом. Мы слезли с лошадей и, держа их за поводья, двинулись вперёд.

– Хотя, может, местные просто прячутся? – продолжал Энцо, оглядываясь. – Подумаешь, парочка незнакомцев, посреди ночи, в заброшенной деревне. Наверняка выглядим как люди, с которыми стоит пообщаться.

Я покосилась на него, но промолчала. Вряд ли здесь вообще кто-то мог быть. Только гнетущая тишина окружала нас, нарушаемая редкими порывами ветра да шорохом травы под ногами.

– Давай посмотрим, сможем ли мы найти дом, чтобы переночевать, – сказала я, уходя вперёд.

Энцо какое-то время постоял, оглядываясь по сторонам, затем фыркнул:

– Да уж, выбор богатый – взять дом с обвалившейся крышей или тот, где стены держатся исключительно по воле призраков. Прямо роскошь.

Я не стала отвечать, сосредоточившись на поиске хоть какого-то укрытия.

– От этого места веет смертью… – прошептал Энцо, догоняя меня. – Меня до костей пробирает.

В его голосе слышались нотки страха, но я знала, что он любил драматизировать. Тем не менее, нельзя было отрицать – место действительно было жутким. Густой туман стелился по земле, цепляясь за развалины, словно чьи-то холодные пальцы. Полумрак, нависший над деревней, превращал её в зыбкое, нереальное видение, будто мы шагнули в чужой забытый кошмар.

– Давай уйдём?

– А как же отдых? – спросил я, останавливаясь у более-менее целого дома. – Ты сам просил о привале.

Я посмотрел на Энцо, но он лишь покачал головой.

– Знаешь, в принципе, я не так уж и устал… Думаю, смогу пройти ещё пару десятков километров. До следующей деревни или города… – Он смотрел на меня с мольбой. – А если и другие такие же, то, пожалуй, потерплю прям до Бордо… Только давай уйдём?!

В его голосе звучал жалобный тон, но я проигнорировал его страхи. Завязал лошадей к столбу и, отряхнув руки, хлопнул Энцо по плечу

– Будь храбрее! – сказал я, направляясь к дому. – Что может случиться в безлюдной деревне?

– К примеру, духи? Призраки? Тут моя храбрость мне не поможет… – пробормотал он, догоняя меня и продолжая настороженно осматриваться по сторонам, словно ожидая, что из теней вот-вот что-то выскочит.

Энцо был отличным воином. Он умел обращаться с оружием, его тело двигалось ловко и уверенно в бою. Но стоило ему оказаться в подобных местах – его детская впечатлительность брала верх над всем этим.

– Их не существует. Перестань – строго произнёс я.

– Хотел бы я тебе верить, друг мой… – прошептал Энцо, всё так же нервно озираясь и вслушиваясь в каждый звук.

Маленький дом был сложен из потемневших от времени брёвен, стены осели, крыша прогнулась, будто дом вот-вот рухнет. Старая дверь протяжно скрипнула, словно предостерегая нас от входа. По сторонам от неё зияли разбитые окна, через которые ветер задувал внутрь, наполняя дом еле слышным стоном.

Я потянулся к двери и, толкнув её, сделал шаг внутрь, но внезапно почувствовал, как чья-то рука крепко схватила меня за плечо. Обернувшись, я встретился с умоляющим взглядом Энцо.

– А вдруг там опасно? – прошептал он, сжав пальцы ещё крепче. – Ты серьёзно решил переночевать здесь?!

В его голосе звучало искреннее беспокойство, хотя я был уверен – ему было не столько страшно, сколько неприятно находиться в этом месте.

Я кивнул и шагнул внутрь под сопровождение тяжёлого, обречённого вздоха Энцо.

Дом внутри оказался не лучше, чем снаружи. Стены, когда-то, возможно, покрытые побелкой, теперь были серыми от времени, грязи и плесени. В углах тянулись рваные лоскуты паутины, покрывая старую мебель, словно саван. Запах сырости и запустения витал в воздухе, пробираясь в лёгкие.

В центре комнаты стоял тяжёлый деревянный стол, испещрённый трещинами и царапинами, рядом с ним – несколько покосившихся стульев, один из которых был сломан и валялся на боку. Рядом с окном стояло ложе, не лучшего вида – истёртое, с провалившейся стороной и порванным покрывалом, которое когда-то, видимо, было тёмного цвета, но теперь стало серым от пыли и времени. Его края были изъедены молью, и даже на первый взгляд было ясно, что это место было заброшено уже давно. Мягкости этому ложу явно не хватало, и едва ли оно могло предложить хоть какой-то комфорт в долгую ночную тишину.

Я посмотрел на него, а потом на Энцо, который всё ещё стоял, осматривая комнату с явным сомнением.

– Ну что, будем считать это самым уютным местом в округе? – произнёс я, пытаясь развеять напряжение в воздухе.

В углу темнел очаг, давно забитый залой и недогоревшими, отсыревшими поленьями. Когда-то здесь был огонь, согревающий хозяев дома, но теперь лишь холодное запустение давило на плечи.

– Ну что ж… просто идеально, – пробормотал Энцо, медленно ступая внутрь и оглядывая помещение. – Только вот не уверен, что это именно то место, о котором я мечтал.

– Энцо… – строго произнёс я, возвращая его к делу. – Это лучше, чем спать снаружи, быть съеденными зверями или наткнуться на какого-нибудь воришку.

Энцо закатил глаза, но не стал спорить. Он чуть покачал головой, всё же вздохнув с отчаянием, и шагнул вглубь комнаты, внимательно осматривая каждый угол, как будто там скрывался невидимый враг.

– Да уж, выбор так себе, – пробормотал он, прикоснувшись к оконной раме, которая слабо затрещала под его пальцами. – Либо призраки, либо звери. Просто мечта, а не ночлег.

Он осторожно постучал по ближайшему стулу, будто проверяя, не рассыплется ли тот под его весом. Стул заскрипел, но устоял, и он тихо выдохнул с облегчением. Я заметил, как он по-прежнему с недоверием оглядывал обстановку, словно ожидая, что сейчас из угла появится какая-то опасность.

Я лишь покачал головой, решив, что нужно действовать, и начал осматриваться в поисках чего-то, что могло бы пригодиться для ночёвки. Подошёл к очагу, осторожно проверяя, сможем ли мы его зажечь. Камни, обсыпавшиеся от старости, едва удерживали пепел, а зола сыпалась при малейшем прикосновении.

– Ну, если мы уж решили остаться, придётся что-то сделать с этим очагом, – произнёс я, не оглядываясь, продолжая осматривать пространство. – Может, угли подровняем, чтобы хоть какое-то тепло было.

Энцо, всё ещё с явным неудовлетворением, сдвинул стул к столу, его шаги были тяжёлыми, а стул скрипнул, когда он на нём уселся. Он разглядывал свои руки, как будто ожидая, что они будут покрыты грязью.

– Ты серьёзно? – протянул он, взгляд его был сомнительным. – Чтобы к нам пришли те самые гости, от которых мы здесь ночуем?

Я немного замедлил движения, обдумывая его слова. Разжигать огонь было действительно опасно – это могло привлечь нежелательных гостей.

– Ты прав, – ответил я, возвращаясь к своему рюкзаку и вынимая из него вещи, проверяя, что может помочь мне не замерзнуть ночью. – Но и оставаться на улице с голыми лошадьми в этой глуши… не лучший выбор.

Не отрываясь от своих дел, добавил:

– Надо будет напоить лошадей. Завтра предстоит долгая дорога.

Энцо тяжело вздохнул, выпрямился и встал с места, похлопав по своим штанам, как будто пытаясь отряхнуть всю эту атмосферу вокруг. Он направился к двери, с каждым шагом тяжело отставляя ноги, как будто хотел убедиться, что в доме его не ждут призраки.

– Хорошо, – пробормотал он, поворачиваясь ко мне с лёгким укором в голосе. – Но, если меня убьют призраки или кто-то ещё, твоя совесть будет нечиста. – С этими словами он выскользнул из дома, захлопнув за собой дверь.

Я лишь с улыбкой покачал головой, наблюдая за его удаляющимися шагами, а затем снова взглянул на полусгнившую дверь и с усиливающимся чувством одиночества в груди вернулся к своим вещам.

Осмотрев снова комнату, мой взгляд остановился на темном углу, где стоял сундук. Он выглядел неприметно, без всяких украшений, без сложных узоров, скорее похожий на обычный ящик. Но на нем был замок. Я подошёл к нему, оценив замок. Он не казался крепким. Сняв нож с пояса, я протянул его к замку и несколько раз ударил рукояткой. С громким звуком замок отлетел в сторону, открывая сундук.

Внутри, среди тряпок, листов бумаги и старых книг, не было ничего ценного. Я перевернул содержимое, проверяя, возможно, что-то могло быть спрятано в глубине. Но лишь пыль и запах старости встречали меня. Сундук был пуст, как и вся эта деревня.

Я закрыл крышку и обернулся к комнате. Я не мог долго оставаться в одиночестве, тем более в такой темноте. Она начинала подкрадываться, как невидимый враг, с каждым мгновением всё сильнее поглощая меня. В голове крутились мысли, как в моих кошмарах – чёрная бездна, в которой не было спасения. Это давило на меня, заставляло чувствовать, как теряю себя.

Я не знал, как бы я пережил этот момент без Энцо. Его присутствие давало мне хоть какую-то опору, пусть и невидимую.

Энцо вернулся, и его лицо, хоть и слегка испуганное, всё же не могло скрыть того волнения, которое он испытывал. Он вошёл в комнату, быстро огляделся и тут же начал свою болтовню. Его слова лились без остановки, как водопад, и я, несмотря на всю серьёзность ситуации, не мог не улыбнуться.

– А ты не представляешь, что я там видел! Место такое… неописуемое, – продолжал он, не замечая, как его голос постепенно наполняет пустую, мрачную комнату. – Там и деревья какие-то, и всё как в тумане, а вот этот запах… в общем, я почти уверен, что мы не одни.

Как бы я был без этой болтовни? Без его постоянных разговоров, пусть даже о всякой ерунде, было бы намного тяжелее. В этот момент его слова, его голос были как спасительный якорь, удерживающий меня на плаву. Ведь, несмотря на всю свою наигранную смелость, Энцо не знал, как мне тяжело в этом мраке, и, может быть, ему и не нужно было этого знать.

– Не одни? Ты кого-то встретил? – поинтересовался я, пытаясь поддержать разговор.

– Да! – Энцо ответил с уверенным видом. – Я же говорил, что что-то здесь не так. Мое чутье никогда меня не подводило…

– Подожди, ты серьезно? – я немного засмеялся, пытаясь понять, о чём он говорит. – Это что, опять твоё "чутье" в деле? Помнишь, как мы с тобой на прогулке забрались в тот подвал и чуть не попали в неприятности? Нас тогда за это наказали.

Энцо улыбнулся, его взгляд стал немного менее уверенным. Он помнил тот случай, когда, будучи детьми, они с друзьями решили исследовать старое заброшенное здание. Из-за этого их потом наказали, а саму прогулку они вспомнили с улыбкой, хотя и с небольшим стыдом.

– Ну, в тот раз мы, конечно, наделали дел, – сказал он, понижая голос. – Но это было… совсем другое. Здесь что-то другое. Я чувствую.

Парень обратил своё внимание на пол и заметил содержимое сундука, которое теперь лежало среди пыли и тёмных теней. В его глазах мелькнул интерес, когда он наклонился, чтобы рассмотреть книги.

– Что это? – спросил он, поднимая одну из книг. Взяв её в руки, он начал вертеть её и всматриваясь в заголовок. – "Тени и Свет: Учение о Бессмертной Магии".

Он отложил её и взял следующую книгу, на которой было написано: "Скрижали Могущества".

– Теперь я понял… – задумчиво произнёс Энцо, когда его взгляд скользнул по всем вещам в сундуке, рассыпавшимся по полу. Его голос стал более тяжёлым, как будто он осознавал что-то важное. – Тут, возможно, жили некоторые люди из народа Нордов, то есть маги… – Он замолчал на мгновение, его лицо обрело смесь боли и утраты, как если бы воспоминания о предках, о давно ушедших временах, вновь охватили его.

Тихо продолжив, Энцо сжался, сжимая книгу в руках, и произнёс:

– Они были мастерами магии, но их силы исчезли, как и они сами… Эти знания – всё, что осталось.

Он глубоко вдохнул, оглядывая книги, и казалось, что его мысли улетели далеко в прошлое, к тем, кого он мог бы и не знать, но чьи тени всё равно ощущались. Я не мог полностью понять его чувства. Он был последним магом, последним человеком своего народа, и я не мог как-то выразить ему соболезнования. Мне не хватало слов, чтобы донести всю тяжесть утраты, которую он, возможно, ощущал. Всё, что я мог сделать, это молчать и позволить ему пережить этот момент в одиночестве, хотя я был рядом.

Его взгляд оставался сосредоточенным на книгах, как если бы каждая страница могла рассказать ему что-то важное о прошлом, о тех, кто ушел, и о том, что осталось. Я наблюдал за ним, не зная, что сказать, и лишь чувствовал, как тяжело ему было носить на себе всю эту тяжесть наследия.

13 глава Энцо.

Я никогда не знал, что такое быть нормальным. Мой отец с самого начала говорил мне, что моя жизнь будет отличаться от других. Он всегда пытался скрыть меня, скрыть мою силу, мои способности, потому что знал, что в этом мире, полном опасностей, я буду обречен. Он не хотел, чтобы я стал мишенью— вампиров, таких как Микаэль, что истребил мой народ.

Мой народ, народ Нордов. Маги. Мы не были простыми людьми. Мы владели силой, которая могла изменить ход мира. Но нас уничтожили. Микаэль уничтожил нас. Он выследил, вырезал, не оставив ни одного живого. И моя мать… она была одной из тех, кто умер от его рук. Мой отец всегда скрывал меня, уберегал от всего этого, надеясь, что мой дар не привлекает внимания, надеясь, что мне удастся выжить.

В моих венах кровь тех, кого убил Микаэль. И что я должен с этим делать? Прятаться? Бежать? Нет. Время для этого прошло.

Я буду мстить.

Микаэль думал, что, уничтожив мой народ, он уничтожит меня. Но он ошибался. Я живу. Я не забыл, что он сделал. И я найду его. Неважно, сколько времени это займет. Неважно, что мне придется потерять. Мой народ. Моя мать. Всё это не было напрасным.

Моя месть будет не только за меня. Она будет за всех тех, кто пал от рук этого чудовища. И я буду бороться. Мой путь будет трудным, и я буду один, но это не имеет значения. Микаэль заплатит за всё.

– Я хочу выследить этого ублюдка и убить его, – ответил я, поднимая глаза, полные решимости. В моих глазах не было ни страха, ни сомнений. Это не был просто каприз или минутное желание – это был план, который я строил в голове годами.

Я собирался стать тем, кто покарает Микаэля. Раньше я думал, что мне нужно будет сначала закончить академию, научиться лучше контролировать свою силу. Но теперь всё стало ясным. Моя месть не может ждать. Время пришло.

– Он заплатит за все. – Мои слова прозвучали почти как обет. С каждым днем, с каждым моментом, когда я думаю о нем, мои чувства становятся сильнее, как если бы это было не просто желание, а нечто большее. Я должен сделать это, чтобы отомстить не только за себя, но и за свой народ, за свою мать, за всех, кто не выжил в тот день.

Я понимаю, что этот путь опасен. Он может забрать меня, как и всех тех, кто шел передо мной. Но если я не сделаю это, кто тогда сделает? Этот вопрос грызет меня.

– Скоро он будет мертв, – сказал я тихо, больше себе, чем кому-то другому, с железной решимостью в голосе.

– Хотел бы я спросить, как ты это сделаешь? – спросил Никко, почесывая подбородок, раздумывая над моими словами. – Он бессмертный… – сказал он, произнося очевидный факт, как будто этого было достаточно, чтобы остановить меня.

Я посмотрел на него, не скрывая своих эмоций.

– Ты думаешь, я не знаю, что он бессмертный? – мой голос был твердым, но с оттенком раздражения. – Я знаю, что его невозможно убить обычным способом. Но для этого у меня есть свои методы. Если он бессмертный, то это не значит, что он непобедим. Есть слабые места, и я знаю, что тебе не понравится это, но я кое-что услышал от учителей…

– Что же? – спросил Никко, его поза изменилась, руки скрестил на груди, взгляд стал более напряжённым. – Я видел того странного мужчину в кабинете. Думаю, это был Рамиль…

– Ты только об этом говоришь?! – возмутился я, не выдержав.

Я резко повернулся к нему, но внутренне замер, когда вспомнил, что и сам скрывал кое-что. Я тоже знал нечто, что могло быть ключом. Сколько времени прошло с тех пор, как я случайно, ладно, не совсем случайно, но подслушал разговор учителей? Это было давно, года два назад. Они говорили о некой легенде. Легенде, которая, как я понял, может оказаться не просто вымыслом.

– Это не просто болтовня, – произнёс я, скользнув взглядом по комнате. – Мне однажды попалась информация, что существует камень Эонарх. И есть мальчик, реинкарнация ангела, который был беспощадно убит. Говорят, что этот мальчик – он поможет снять проклятие, которое накладывает тьма. Снять все эти чертовы заклятия, вернуть справедливость… но, по слухам, этот камень и этот ангел – ключ к победе. Только проблема в том, что все это слишком странно.

Никко замолчал, его взгляд стал более сосредоточенным, как будто он понимал важность моих слов, но всё ещё сомневался.

– Это… и есть тот способ? – спросил он осторожно.

– Возможно, – ответил я, чувствуя, как тяжесть слов лежит на плечах. – Я не знал тогда, не понимал, почему это может быть важно. Но теперь, чем больше я думаю о мести, тем яснее вижу, что это единственный шанс, который у нас есть. Может, даже единственный способ уничтожить Микаэля и всех вампиров.

Он откинул голову назад, как будто пытался понять, насколько всё это реально. Глаза его стали более острыми, внимание – сосредоточенным. Я чувствовал, как этот разговор меняет нас обоих, ставя перед нами цель, которая будет гораздо сложнее, чем мы предполагали.

– Ты правда веришь в это? В то, что тот камень и этот мальчик могут нам помочь? – наконец спросил Никко, его голос был полон сомнений.

– Я не знаю, – ответил я честно. – Но это единственная возможность. Всё, что мы можем сделать – это попытаться. И если мы ошибаемся, тогда это будет наше поражение. Но я не намерен просто сидеть сложа руки.

Никко коротко кивнул, и в его взгляде было не только сомнение, но и какой-то глубокий интерес, будто он понимал, что мы стоим на грани чего-то гораздо большего.

– Хорошо, – сказал он, – но ты готов пойти на всё ради этого? На всё, что будет нужно, чтобы найти этот камень и этого мальчика?

Я крепко сжал кулаки. Это был не просто вопрос, это был выбор. И в этот момент я знал, что не могу отступить.

–Вернемся к Рамилю, возможно, он сказал, что камень был уже найден… – сказал Никко, шагая по комнате. Он резко запрокинул голову назад и зачерпнул руками свои темно-русые волосы, будто пытался выкинуть из головы то, что услышал. – «Микаэль, мать его, Вальтер нашел его», – именно так он тогда высказался.

Он замер на мгновение, словно его слова не могли найти выход. В его глазах промелькнула ярость, но она сразу же уступила место растерянности.

–Знать бы, где искать этого мальчика… – растеряно произнес он, словно сам себе не веря. Его голос был дрожащим, как если бы он не знал, как правильно действовать. – Если Микаэль доберется до него раньше нас… – его голос с давился, а плечи побежали непроизвольными судорогами. – То беды не миновать… – заключил он, не в силах скрыть ту тягучую тревогу, которая накрыла его.

Никко шагнул к окну, бросив взгляд на небо, как будто оно могло подсказать ему, что делать дальше. Но в его душе оставалась только пустота, которая звала к отчаянию.

– Тогда у нас несколько целей: убедиться, что с твоим отцом и Микой все в порядке, и отправиться в путь за Микаэлем, – сказал я, делая паузу. На последнем слове я не мог сдержать широкой улыбки, которая сама собой расползлась по лицу. Микаэль… это не был просто враг. Это было настоящее приключение, и я готов был встретиться с ним лицом к лицу.

В глазах загорелся огонек, и в голосе прозвучало предвкушение. Я всегда знал, что встреча с этим человеком будет чем-то особенным. Не знаю, что именно меня влекло, но в душе все кипело, будто впереди нас ждал мир, полный скрытых тайн и опасностей.

– А ты готов? – спросил я, не скрывая того возбуждения, которое начало наполнять меня. Это была не просто миссия. Это была игра на выживание, и каждая наша ошибка могла стоить нам жизни. —

–Пусть боятся нас те, кто во тьме! – ответил друг, его голос был твердым и уверенным. Этот клич всегда заряжал нас энергией, как напоминание о том, что мы не боимся темных сил, и что никто не сможет нас остановить.

Я не мог не улыбаться, кажется, жизнь обрела новый приток энергии. Вся усталость исчезла, и на её месте возникла только решимость и горящий огонь в груди. Даже сон сейчас был не важен – всё, что имело значение, это шаг вперёд. Мы были готовы рвануть в путь, несмотря на опасности, что поджидали нас за каждым поворотом. Но в какой-то момент стало ясно – наше состояние рано или поздно скажется на пути. Мы не были бессмертными, и отдых был необходим. Нам нужно было передохнуть, хотя бы на несколько часов, чтобы не падать от усталости и не потерять хватку.

14 глава. Никко.

Мы покинули ту странную, заброшенную деревню и, взяв с собой новые цели, с энтузиазмом двинулись в путь. Казалось, что мир вокруг нас изменился, словно мы начали видеть его под совершенно другой гранью. Каждый взгляд, каждый шаг был наполнен новым осознанием, и, возможно, это было частью того, что ждало нас впереди.

Как тепло, как светло! – сказал Энцо с широким, почти детским, выражением на лице, поднимая голову к солнцу. Он шагал рядом с лошадью, растягивая мышцы после долгой езды, наслаждаясь каждым моментом. Его улыбка была настоящей, без привычной маски сарказма. Словно этот момент был его маленьким укрытием от всего, что происходило вокруг.

Мы стали меньше останавливаться, больше двигаться вперёд. Питались и пили прямо на ходу, не тратя время на долгие привалы. И хотя у нас не было времени для отдыха, мы научились быть гибкими. Останавливались лишь на несколько часов, чтобы поспать, и снова в путь. Это позволяло сократить путь до Бордо на два, а то и три дня.

Иногда мне казалось, что время течет по-другому, когда мы с Энцо вдвоём. Мелькали только пейзажи, изменяющиеся с каждым поворотом, но я был уверен в одном – нам не было пути назад. Бордо. Мы двигались туда, и, возможно, всё, что происходило, было лишь подготовкой к той встрече, что ждала нас впереди.

Солнце жарило нещадно, но я не замечал этого. Мы всё шли и шли, каждый из нас с разными мыслями, но с одинаковым намерением.

Темное время суток, когда мир будто затаился, поглотил нас в свою безмолвную тишину. Лишь наши шаги, тяжелое дыхание лошадей и тихий шелест их копыт нарушали эту умиротворенность. Мы продолжали путь, как и всегда, проезжая мимо горы Тени Пиков. Мрак, что окутывал их вершины, казался почти живым, словно сама гора тянула нас к себе, пряча в своих недрах какие-то давно забытые тайны.

Энцо весело болтал о какой-то ерунде, а я отвечал, не особо вникая. В дороге такие разговоры были почти обязательны, чтобы не думать о странных ощущениях, которые начинали накатывать, когда ночь опускалась на нас.

Внезапно лошадь резко остановилась, выдернув меня из задумчивости. Она начала ржать, пятясь назад, и я едва удержался на седле. Пальцы инстинктивно сжались на поводьях, но они слабо поддавались, не в силах успокоить перепуганное животное. Все мое внимание переключилось на лошадь – что могло вызвать такую панику?

В этот момент в воздухе мелькнула тень, и почти незаметно для меня полетела стрела. Я инстинктивно закрыл глаза, ожидая удара, но вдруг резкий поток воздуха снес её, словно невидимая рука. Тонкий свист и шум от удара в пустоту подтвердили мои догадки. Это была сила Энцо, его невидимая защита, его реакция.

«Мы не одни», – подумал я, осматриваясь в темноте, но ничего не увидев.

– Всё не могло быть еще лучше, – пробурчал Энцо, останавливая лошадь. Его голос звучал почти расслабленно, как будто ничего необычного не произошло. – Я только использовал свою силу… Как думаешь, как скоро за моей головой отправят армию? – добавил он с легким сарказмом, его глаза искрились знакомой ироничной улыбкой.

Он словно не замечал всей серьезности ситуации, предпочитая скрывать напряжение под своим постоянным юмором. Его слова, как всегда, звучали немного наивно, но я знал, что за этим сарказмом скрывается что-то более глубокое – страх, который он не хотел показывать.

Я смотрел на него, пытаясь оценить, насколько его спокойствие было настоящим. И хотя его улыбка оставалась на лице, я знал, что внутри он не так уж уверен в нашей безопасности. Не знал, как и когда на нас могут выйти.

На скалах начали появляться силуэты – лучники, мужчины и женщины, одетые в изношенные лохмотья, что свидетельствовало о том, что они выживают за счет грабежей. Их жесткие, измученные лица не вызывали жалости, только опасение.

Скоро нас окружили. Человек десять, и все они занимали позиции сверху, уверенно натягивая тетиву своих луков, готовые пустить стрелы в любой момент. Атмосфера стала натянутой, как струна, и я мог почувствовать, как воздух стал тяжелым. Они не сказали ни слова, но их взгляды уже говорили о том, что они решат нашу судьбу в мгновение ока.

–Мы умрём, даже не успев ничего сделать… – прошептал Энцо, его голос стал гораздо тише, чем обычно, и я понял, что он тоже осознал всю опасность. Мы оказались на грани, и его сарказм больше не звучал с таким же лёгким оттенком.

Я сжал поводья лошади, пытаясь не выдать своего страха, но что-то внутри меня вдруг затрепетало. Мы не можем просто сдаться, не пытаясь что-то сделать. Но что? Что, если их численность и опыт превосходят нас? Что, если у нас нет шанса?

–Что будем делать? – спросил Энцо, внимательно изучая нападавших. Он явно пытался уловить слабые места в их обороне. – Командир, – добавил он с легкой усмешкой.

–Командир? – переспросил я, удивленно подняв брови. – Почему я командир?!

Энцо улыбнулся, и в его глазах читалась обычная игривость, несмотря на серьезность ситуации.

–Ты ж не видишь, кто здесь носит броню, – он кивнул на свою собственную одежду, которая, в отличие от моей, была слегка застиранной и больше подходила для ночного костюма, чем для битвы. – Ну и кто, как не ты, возглавит спасение? Ты же у нас стратег, а я – шоумен. Ну, ты понял.

Я закатил глаза, но сдержал улыбку. Энцо всегда знал, как перевести даже самое напряженное положение в шутку. Однако ситуация была далеко не смешной. Нам нужно было действовать, и я понимал, что его сарказм скрывает не только легкость, но и тревогу. Сражаться с такими количеством противников было опасно, и время на раздумья у нас не было.

–Хорошо, – сказал я, стараясь взять на себя ответственность. – План будет простой: мы отдадим им вещи. Все, что у нас есть, все, что они могут взять. Примем их условия.

Энцо приподнял бровь, удивленно взглянув на меня.

–Ты серьезно? Ты, как будто, только что сказал, что мы сдадимся без боя.

– Это не сдача, это стратегия, – ответил я, не отрывая взгляда от нападавших, которые все еще держали нас в окружении.

Я ощутил, как напряжение растет с каждым мгновением. Использовать силу Энцо было опасно – она была слишком мощной, слишком непредсказуемой. Никто не должен был узнать о том, что он способен сделать. Это было бы катастрофой, если бы мы раскрыли его тайну. И я знал, что его сила – это единственный козырь, который у нас есть, но и последний, который я бы хотел использовать.

Энцо взглянул на меня, и его взгляд стал твердым. Он явно принял решение.

– А затем? – спросил он, будто уже предчувствуя, что будет дальше.

Я коротко вздохнул, зная, что наш план – это скорее шанс, чем решение.

– А затем, будем надеяться, что они смилуются над нами… – ответил я, взглядом скользнув по напряженным фигурам на скалах. В этот момент казалось, что мир замер, и каждый наш шаг может стать последним.

Смех или сарказм, которые обычно сопровождали разговоры с Энцо, исчезли. Мы оба знали: если они решат, что нам не стоит оставаться живыми, то никто не сможет нас спасти.

– Ты бы предпочел, чтобы я использовал свою силу? – с вызовом произнес Энцо, шагнув немного вперед. Он понимал опасность, но инстинктивно готов был действовать, если ситуация станет критической.

Я покачал головой, пряча собственное беспокойство.

–Не думай о том, чтобы использовать свои силы, – сказал я, почти шепотом, хотя знал, что он слышит каждое слово. – Если кто-то узнает, тебе конец.

Энцо посмотрел на меня с легким недоумением.

–Так что, мы просто будем стоять здесь и ждать, пока они нас убьют?»– его голос был настороженно ровным, но в нем чувствовалась искренняя озабоченность. – У меня есть идея… – он улыбнулся, и эта улыбка, больше похожая на ухмылку, мне не понравилась. Я почувствовал, как на сердце легла тяжесть. Энцо слез с лошади, и я последовал за ним. Ноги коснулись земли, и мы сразу же сбросили ранцы с плеч, откинув их в сторону, будто это могло нас спасти. Подняв руки вверх, мы показали, что сдаемся.

–Первый и последний раз сдаюсь. Это так унизительно… – бурчал парень, осматривая людей, чьи глаза, полные скрытой угрозы, не сводились с нас. Он выглядел не слишком довольным, но понимал, что другого выбора нет.

Мы не знали, что они хотят от нас. Тишина была гнетущей, а их натянутые луки оставались направленными на нас, как неизбежная угроза. Лишь шорохи от их движения нарушали спокойствие, но никакие слова не последовали. Мы стояли, словно обреченные на судьбу, которую они решат.

И тогда, как раз в этот момент, позади нас раздался голос. Его звук был низким и многозначительным.

–Вы думаете, мы вас просто отпустим? – прозвучал его голос, и я осторожно обернулся, не отпуская рук. Мужчина, стоящий перед нами, был скрыт почти целиком. Половина его лица была закрыта темной маской, которая плотно облегала его черты, скрывая любые эмоции, но оставляя видимыми лишь его глаза – яркие и пронзительные, словно сверкающие огоньки в темной ночи. Маска казалась частью его, словно она сливалась с его кожей, отчего лицо выглядело безжизненным, как у холодной статуи. На его голове был надет капюшон, который ниспадал почти до глаз, скрывая волосы и большую часть головы. Все, что оставалось открытым, – это его взгляд. Он был настолько интенсивным, что казалось, он может проникнуть прямо в душу, читать мысли, даже если те были скрыты за маской. Его фигура была стройной и уверенной, движения точные, сдержанные, словно он привык контролировать все вокруг.

– Вы на нашей земле. Мы забираем, как разбойники. Мы похищаем людей…

Я ощутил, как кровь отхлынула от лица, а легкое холодное предчувствие сжало грудь. Все наши попытки сохранить достоинство казались бесполезными. Мы были в их власти, и никто не знал, что с нами будет дальше. Каждый их взгляд был как приговор, и единственное, что оставалось – это надеяться на то, что мы не станем жертвами их игры.

Энцо ухмыльнулся, скрестив руки на груди.

– А силёнок хватит? – произнёс он с показным высокомерием, склонив голову набок.

Разбойники не сдвинулись с места, но я видел, что они насторожились. Мужчина в маске чуть склонил голову, словно прислушиваясь к чему-то.

А Энцо тем временем опустил взгляд, и его губы едва заметно шевельнулись. Он бормотал что-то себе под нос – тихо, почти неслышно, словно привычное ворчание. Я знал, что это не просто слова. Они текли с его губ, сплетаясь с воздухом, почти незримой волной расходясь вокруг нас.

Первый порыв ветра был слабым, лёгким, как естественное дуновение. Затем он стал сильнее, словно с гор спустился холодный поток. Пыль и песок поднялись с земли, закружившись в воздухе. Лошади разбойников заволновались. Одна резко дёрнула головой, вставая на дыбы, другая тревожно фыркала, пятясь назад.

– Что за… – пробормотал один из лучников, дёргая поводья своей лошади.

В этот момент я почувствовал лёгкое покалывание в воздухе, почти неуловимую вибрацию. Энцо не только создал порыв ветра – он что-то вложил в него, что-то, что заставило животных испугаться. Незримое присутствие, ощущение угрозы, которое могли почувствовать лишь звери.

Разбойники переглянулись. Их звери явно что-то чуяли, но люди пока ничего не понимали.

– Мы теряем время, – сказал я нарочито спокойно, надеясь воспользоваться заминкой. – Мы не пришли сражаться. Нам нужны лишь наши жизни.

Мужчина в маске колебался. Ему не нравилась эта ситуация, но он тоже чувствовал, что что-то изменилось. Он медленно посмотрел на своих людей, затем снова на нас.

– Убирайтесь, – наконец сказал он низким голосом. – И не пересекайте больше наши земли.

Я чуть заметно выдохнул. Энцо улыбнулся, даже не скрывая своей самодовольной мины, но ничего не сказал.

Мы осторожно подобрали свои вещи и, не торопясь, двинулись прочь. Только когда лес скрыл нас от глаз разбойников, Энцо фыркнул и обернулся ко мне.

– Даже не пришлось бить морды. Разве я не молодец?

Я закатил глаза, но внутри чувствовал облегчение. Мы выбрались без боя. А главное – никто не догадался, что на самом деле Энцо только что незаметно повлиял на ситуацию.

– Да, – согласился я, – но больше так не делай! – мой голос звучал жёстче, чем я ожидал.

Брови Энцо сошлись на переносице, и он раздражённо вскинул руки.

– Ты серьёзно?! – выпалил он. – Если бы я не вмешался, мы бы сейчас были либо без вещей, либо с парой стрел в груди!

– Ты не понимаешь, насколько это опасно! – я шагнул ближе, понижая голос. – Если они догадались бы, что ты маг, нам бы не дали уйти!

– Да они даже не поняли, что произошло! – огрызнулся он. – Думаешь, я настолько глуп, чтобы размахивать силой на виду у всех?

– Думаю, что ты иногда слишком самоуверен, – я прищурился. – Рано или поздно это тебя подведёт.

Энцо тяжело выдохнул, сжимая кулаки.

– Так что, в следующий раз мы просто стоим, сложа руки, да? Или, может, подставляем шею, чтоб удобнее было отрезать?

– В следующий раз мы найдём способ обойтись без магии, – твёрдо сказал я.

Он покачал головой, цокнул языком и отвернулся, явно сдерживая раздражение.

– Ладно, командир, как скажешь… – в его голосе скользнул сарказм, но я не стал отвечать.

Мы оба знали, что это был риск, но спорить дальше не имело смысла. Главное – мы выбрались. Остальное придётся обсудить позже.

После этой встречи с разбойниками, мы сильно устали. Все было как в тумане – напряжение, страх, и невыносимая усталость. Мы ехали в тишине, и эта тишина давила. Энцо молчал, и я знал, что он зол на меня. Но я боялся за него, особенно после того, как он рассказал мне о своей матери и том, как его народ был истреблен. В голове вертелась одна мысль – я должен его защитить.

Ночь укутывала нас плотной темнотой, нарушаемой лишь треском углей в костре. Тёплые отблески плясали на лице Энцо, но даже они не могли растопить ту тень, что поселилась в его взгляде. Он сидел, подавшись вперёд, ссутулившись, словно пытался спрятаться от мира, который так долго отвергал его.

Я смотрел на него, вспоминая, что видел сегодня. Его сила… Она была необузданной, словно бушующее пламя. В тот момент, когда Энцо использовал её, я ощутил нечто странное – смесь восхищения и беспокойства. Эта сила была величественной, но она таила в себе угрозу. Я знал, что он мог бы сделать намного больше, если бы не эта невидимая цепь, сдерживающая его. Он был как зверь в клетке, и эта клетка не была создана магией. Она была результатом тех, кто охотился на его народ и готов был уничтожить его самого. Страх, что его сила приведет к гибели, был постоянным спутником, и я видел, как это внутреннее сдерживание истощает его. Он мог бы быть гораздо сильнее, но эта сила была не только даром, но и проклятием."

– Энцо? – тихо сказал я, ощущая, как внутри что-то сжимается, привлекая его внимание. – Когда ты начал практиковать свою силу? То, что ты сделал там, это… невероятно.

Он посмотрел на меня, но его глаза были полны сомнений.

– Я слаб, – его голос был тихим и почти смиренным. – По сравнению с предками. Без практики нет толку от моей силы.

Я почувствовал, как эти слова пробивают меня насквозь. Как можно так себя воспринимать? Как можно скрывать свою силу, опасаясь того, что она может повредить? Но я не мог просто стоять и слушать это. Я знал, что Энцо должен почувствовать, что он не один.

– К черту! – вырвалось у меня, и я почувствовал, как в груди закипает не просто злость, а решимость. – Твою скрытность! Практикуй, не скрывайся! – произнес я, смотря ему прямо в глаза. Я хотел, чтобы он понял: не важно, как сильна его магия, важно, чтобы он знал – у него есть друг. И этот друг будет рядом, не отпустит его, не оставит в одиночестве.

Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но я не дал ему шанс.

– Если за тобой придут, я буду рядом, Энцо. Ты не один! —сказал я с твердостью, которая, казалось, наполнила пространство вокруг нас. Я хотел, чтобы он почувствовал это – что его сила не только его бремя, но и его опора. Я буду его щитом, его товарищем, всегда рядом.

И тогда я увидел, как его лицо начинает меняться. Широкая улыбка засияла на его лице, и его глаза, которые прежде были затемнены внутренними переживаниями, теперь наполнились решимостью. Он больше не казался угрюмым. Он видел, что у него есть тот, кто всегда будет рядом – кто прикроет его спиной.

15 глава. Никко

Добраться до Бордо нам не составило трудностей, если не считать тех разбойников, с которыми мы столкнулись по пути. Забастовки с припасами начались гораздо раньше, чем мы ожидали, и последние пару дней нам пришлось осваивать навыки охотников, что, увы, получалось не так уж и хорошо. Мы вынуждены были полагаться на свою смекалку и решимость, но у нас всё равно не хватало опыта. Каждое утро, отправляясь в лес за добычей, мы понимали, что не так-то легко охотиться, когда на кону не просто еда, а наша жизнь.

Первый день мы бегали по лесу за маленькими зверями, но так и не поймали ни одного. Второй день прошел так же – снова гонялись по лесу в поисках еды, и в итоге наткнулись на заброшенный охотничий домик, который, на удивление, был в довольно хорошем состоянии. Внутри мы обнаружили несколько ловушек, но будучи совершенно не знакомыми с этим искусством, не могли понять, как они работают. Энцо, не теряя времени, взял веревку с петлей и попытался настроить одну из ловушек. И вот, на наше счастье, уже вскоре мы сидели за столом, наслаждаясь сытым ужином, который был результатом нашей случайной удачи.

Что сказать о моем друге? Он стал много читать книги о магии, и, кстати, он прихватил несколько из того мрачного домика. Обычно он редко занимался физической практикой, но иногда, когда я спал, мне казалось, что он что-то делал. Правда, сам я этого не видел, и, возможно, он просто скрывал свои занятия. Мы больше не поднимали тему магии, но часто обсуждали Микаэля и ту легенду, которая, похоже, не отпускала нас. Хотя и молчаливо, оба знали, что это не конец, и что где-то в будущем нас ждет встреча с этим злом.

– Итак, мы добрались! – со вздохом сказал Энцо, когда на горизонте виднелись высокие построения города. Впереди была надпись «Город Бордо», увенчанная зелеными линиями. А я уже предвкушал встречу со своей семьей. Как они удивятся, когда увидят меня! От этой мысли внутри все торжествовало, будто я наконец возвращался домой. Мика, казалось, что прошли целые годы с того времени, как я в последний раз видел свою сестренку. Ее смех, ее глаза, ее голос… Всё это не покидало меня в этих долгих днях пути, и теперь, когда город был уже так близко, сердце билось сильнее от волнения.

– Давай, кто быстрее? – с озорной улыбкой предложил Энцо, уже наклоняясь вперед в седле, готовясь пустить в скачку свою пятнистую лошадь – Теневу. Эта лошадь была его гордостью, доставшаяся ему от семьи. Быстрая, выносливая и своенравная, она идеально подходила ему – такому же стремительному и свободолюбивому.

Я закатил глаза, но усмехнулся. Конечно, ему снова не терпелось проверить свою скорость.

– Ты серьезно? – фыркнул я, погладив гриву своей темно-коричневой кобылы – Тори. Она дернула ушами, а потом резко мотнула головой, словно возмущаясь внезапному соревнованию.

– Ой, не ной, Никко, – ухмыльнулся он, похлопав Теневу по шее. – Или боишься проиграть?

Я сузил глаза, принимая вызов.

– Ну, держись, – бросил я, подгоняя Тори.

Но Тори не торопилась. Она шагнула вперед, будто проверяя, стоит ли вообще участвовать в этом глупом споре. Я тихо чертыхнулся. Ну уж нет, не сейчас.

– Давай, девочка, – пробормотал я, чуть наклоняясь вперед.

Тори фыркнула, словно не доверяя моим словам, но потом вдруг резко сорвалась с места, оставляя за собой облако пыли.

Ветер хлестал по лицу, копыта отбивали ритм по пыльной дороге. Энцо смеялся, перегибаясь вперед, а Тенева, казалось, чувствовала азарт хозяина и неслась вперед, будто дразня нас.

Но Тори была другой. Она не спешила тратить силы впустую, словно высчитывая момент для идеального рывка.

Я сжал поводья и подался вперед, чувствуя, как сердце наполняется азартом. Ну что, посмотрим, кто кого.

Город Бордо, расположенный у самого моря, когда-то был центром торговли и культурного обмена. Его ярмарки и выставки привлекали народы со всего континента, а величественные здания и дворцы служили оплотом культуры и знаний. Однако, пережив множество войн и нападений, город утратил свою былую славу. Вместо ярких праздников и роскошных встреч теперь его улицы встречали усталых торговцев и путешественников, а здания, что когда-то были гордостью Бордо, начали терять свой лоск. Город встречал нас величественными постройками, стены которых хранили дыхание истории. Узкие улочки пересекались в лабиринт, а высокие башни с флюгерами возвышались над крышами. Массивные ворота с выгравированными символами рассказывали о многих странниках, что побывали здесь. Торговцы выкрикивали свои цены, а запахи специй, хлеба и кожи витали в воздухе. На рынках кипела жизнь, и даже вечером, у центрального фонтана, люди продолжали свои дела, под звуки воды из мраморных фигур. Но не все было так мирно. В скрытых от глаз переулках можно было встретить бродяг и воров, поджидающих свою жертву. В Бордо следовало быть настороже, особенно ночью, когда улицы наполнялись тенями.

– Как мы найдем твой дом? – спросил Энцо, когда мы двигались вдоль дороги, держа лошадей за поводки. Я оглядывал людей, которые бросали на нас косые взгляды. Некоторые были доброжелательные, другие – странные, и я не мог понять их намерений. Их взгляды скользили по нам, иногда задерживаясь на нашем оружии или одежде, словно они уже составили свое мнение о нас.

Я тихо вздохнул, сконцентрировавшись на вопросе Энцо.

– Мой дом находится недалеко от рынка, – ответил я, пытаясь не показывать своего беспокойства. – Мы должны пройти через центральную площадь, а затем свернуть в одну из улиц с левой стороны.

– Понял, – кивнул Энцо, и в его голосе прозвучало спокойствие, хотя я чувствовал, что он тоже не был уверен.

Мы оба прекрасно знали, что в Бордо можно легко потеряться среди всех этих извилистых улочек. Особенно Энцо. Он всегда был склонен к беспечности, и я не мог не напоминать себе, что не стоит отпускать его одного – с ним это было опасно. В какой-то момент он мог увлечься чем-то и исчезнуть, не сказав ни слова.

Нам все еще нужно было взять припасов для дальнейшего пути. Путь к Микаэлю был полон неизвестности и опасности, и на каждом шагу мы рисковали. Мы не могли позволить себе задерживаться, но каждый шаг в этом городе требовал внимательности.

Вот и мой новый дом – небольшой, из серого камня, с большими окнами, которые пропускали много света. Он выглядел простым, но уютным, словно в нем всегда было место для покоя. Перед ним тянулся маленький сад, немного заросший, но с уютными уголками для отдыха. Крыша, покрытая темной черепицей, слегка скосилась с годами, но все равно защищала от дождей.

– Вы кто? – спросил рядом проходящий пожилой мужчина, в руках он держал мешок, видимо, возвращался с рынка.

– Я сын военноначальника Кейра Танару… – уточнил я, стараясь не выдать волнения в голосе.

– Ооо… – задумчиво произнес мужчина, как будто что-то припоминая. – Ты, видимо, не знаешь…

Я насторожился, внутренне напрягшись, начиная слушать каждое его слово.

– Он сейчас в госпитале. На них напали, когда они ехали в город. Его нашли торговцы и привезли сюда. Он все говорил о дочери, но ее так и не нашли…

Мои руки похолодели, а в голове зашумело, как если бы кровь вдруг схлынула из головы. Весь мир как будто сузился, и я почувствовал, как земля под ногами стала зыбкой.

– Вы уверены, что говорите о Кейре? – спросил Энцо, его голос не менее испуганный, чем мой. Он тоже, похоже, не мог поверить в то, что только что услышал.

– Где я могу найти госпиталь? – растерянно спросил я, подойдя к мужчине ближе, стараясь не показать, как сильно меня тронуло его сообщение.

Мужчина указал направление, и я поспешил следовать его указаниям, сердце колотилось в груди, а мысли смешивались, как в водовороте.

Когда я наконец добрался до госпиталя, меня сразу охватила мрак и тревога. Внутри было сыро и темно, с запахом лекарств и антисептиков, что только усиливало беспокойство. Я быстро осмотрел помещение, не зная, куда идти, пока взгляд не остановился на кровати, где лежал мой отец.

Его лицо было исказилось от боли, и сразу стало видно, что он был сильно травмирован. Одна из его ног была перевязана, по всей видимости, сломана, а тело обвязывали бинты. Он казался таким уязвимым, таким чуждым своему обычно строгому виду.

Я замер у кровати, не зная, что сказать. Мое сердце сжалось, и я чувствовал, как тяжелые слова застревают в горле.

–Черт побери, как так? – послышался голос Энцо, его интонация была полна недоумения и беспокойства.

–Отец… – я не мог скрыть растерянности, голос предательски дрожал. Глядя на его изможденное тело, я не верил своим глазам. Это не мог быть мой отец – сильный, уверенный, тот, кто всегда был опорой. Сейчас передо мной был кто-то совсем другой.

–Никко… – удивленно произнес отец, открывая глаза. Его взгляд был темным, почти черным, в отличие от моих светло-карих. Волосы светлые, но не такие густые, как у меня. Он внимательно осмотрел меня, а затем перевел взгляд на Энцо. – Что вы здесь делаете? Почему вы не в Лангрессо? —спросил он, явно не ожидая увидеть нас в этом месте.

Я ощутил, как внутри все перевернулось. Мы действительно должны были быть в аадемии, в Лангрессо, но вместо этого мы оказались здесь, в Бордо, и теперь отец, лежащий на больничной койке, выглядел даже более уязвимым, чем я ожидал.

–Мы прибыли сегодня днем, чтобы навестить вас… – произнес я, чувствуя, как слова изрыгаются, словно я пытался втиснуть в одно мгновение все вопросы, которые крутятся в моей голове. Мика, моя сестра, не выходила у меня из мыслей, и я не мог думать ни о чем другом. – Что с Микой? Где она? Что случилось? – голос мой дрожал от волнения, а мысли путались, пытаясь понять, что именно произошло.

Отец долго молчал, его глаза, полные усталости и боли, встретились с моими. На его лице было трудно прочитать эмоции, но его взгляд стал каким-то потерянным, и мне стало еще более тревожно.

–Мика… – его голос был слабым, почти не слышным. – Мика пропала. Когда напали на нас, она исчезла. Я пытался найти её, но… – он замолчал, закрыл глаза, и я видел, как на его лбу выступил пот. – Я не знаю, где она. Я… не смог её защитить.

Сердце сжалось от его слов. Я чувствовал, как весь мир рушится вокруг меня.

–На нашу повозку напали, когда мы проезжали через горы. В итоге я проиграл, как видишь, – он махнул рукой на свое тело, подчеркивая свои раны. – Я очнулся уже здесь… Скорее всего, на нас напали местные разбойники. Я обратился за помощью к местным военным, но пока никаких результатов.

Его слова звучали как приговор. Я смотрел на его поврежденное тело, на ту боль, что была у него в глазах, и ощущал, как внутри меня нарастает паника. Он был сильным, крепким человеком, и видеть его таким… Это было ужасно.

–Мы найдем Мику, – твёрдо сказал я, стараясь скрыть дрожь в голосе. – Я обещаю тебе, отец. Мы её найдем.

Энцо молчал, но я чувствовал, как напряжение нарастает и у него. Он не верил, что это возможно, но всё равно не мог отказаться от попытки.

–В наши планы вносятся изменения, – сказал Энцо, когда мы уже двинулись в сторону дома, его голос был наполнен определенной решимостью.

–Да, нам нужно найти мою сестру. Для начала нужно узнать о этих местных разбойниках… – я говорил, сосредоточив внимание на том, что предстоит сделать.

–Как думаешь, это те же, что напали на нас? – поинтересовался друг, переводя на меня взгляд, в котором читалась насмешка и легкая настороженность.

–Не могу отрицать такую возможность, – ответил я, ощущая, как в голове крутятся мысли. Возможно, все это связано, и я должен был разобраться.

–Будем мстить, – ехидная улыбка появилась на его лице. Он явно уже предвкушал, что с этим делать. В его глазах было столько решимости, что мне оставалось только кивнуть.

Я стиснул зубы, стараясь не думать о возможных последствиях. Мы с Энцо знали, что ничего хорошего не выйдет, если мы встретим этих разбойников. Но мы должны были найти их. Для меня это было не только местью, но и единственным шансом вернуть сестру.

Мы решили, что лучшим решением будет расспросить местных о шайках, которые промышляют в этих краях. Возможно, кто-то слышал о недавних нападениях или знал, где скрываются эти люди. Любая зацепка могла привести нас к Мики. Однако, вспоминая разговор с тем мужчиной, я понял, что эти шайки не занимаются грабежами – они похищают людей.

Я резко остановился, осознавая, к чему это ведёт. Если на Мики и отца напали те же самые люди, то, скорее всего, её забрали с собой. Эта мысль ударила сильнее, чем я ожидал, и отозвалась тяжестью в груди. Горло пересохло. Я стиснул зубы, пытаясь заглушить тревогу, но она только усиливалась.

– Энцо… – выдохнул я, поворачиваясь к нему.

Он уже смотрел на меня, его взгляд был напряжённым, жёстким. Он тоже догадался. Челюсть Энцо сжалась, пальцы дёрнулись, словно он сдерживал желание что-то ударить.

– Дерьмо, – коротко бросил он, отворачиваясь.

Молчание между нами повисло тяжёлым грузом. Мы оба понимали, что времени у нас не так много. Если Мику похитили, её могли увезти далеко или… хуже. Эта мысль заставила меня вздрогнуть.

Я встретился с Энцо взглядом. Нам не нужно было слов. В тот же миг мы снова двинулись вперёд, шаг ускорился. Мы не могли позволить себе задерживаться ни на секунду.

– Самый лучший источник информации – это… – таинственно начал Энцо, оглядывая улицу, где слонялись люди.

На небе уже воцарилась луна, звёзды блистали, рассыпаясь серебром по тёмному куполу, но мы так и не получили достаточно сведений. Люди здесь были пугливы – их взгляды скользили по нам с опаской, а разговоры обрывались на полуслове, стоило нам приблизиться. Кто-то избегал встречи с нами, ускоряя шаг, кто-то просто опускал голову, делая вид, что не замечает.

Словно страх сковал весь город, заставляя людей молчать. Как будто невидимая тень нависла над ними, не давая даже шёпотом говорить о том, что им было известно.

– Таверна… – закончил друг, его взгляд задержался на вывеске «Затаенная звезда». Он чуть скривил губы, как всегда, когда что-то не вызывало у него особого энтузиазма.

– Ты серьёзно думаешь, что там мы найдём информацию? – спросил я с сомнением, провожая его взглядом. Возле таверны толпились пьяные, шумные типы, которые что-то громко обсуждали и ругались, смеясь до боли в животе.

– А где ещё можно найти полезные сведения, как не у пьянчуг? – Энцо, не утруждая себя подробностями, кивнул в сторону группы людей. – Их головы, по всей видимости, настолько ясны, что даже звезды могли бы позавидовать. – Он с усмешкой посмотрел на меня и направился к двери таверны.

Я на мгновение замер, пытаясь понять, как ему удаётся так легко быть уверенным в подобной глупости. Но выбора всё равно не было. Он уже пошёл, и мне оставалось только следовать за ним, как всегда.

16 глава. Никко

Запах алкоголя, пота и рвоты сразу ударил в нос, как только мы вошли внутрь. Воздух в таверне был тяжёлым, а тусклый свет создавал атмосферу уединённости и расслабления, которая была бы приятной… если бы не эта гниющая жуткая атмосфера. Крики людей, болтовня и смех, который звучал неестественно, разносились по всему помещению. Пьяные тела шатались, не имея ни малейшего представления о том, что происходит вокруг.

Барная стойка, выполненная из тёмного дерева, украшена резными узорами и подсвечена мягким светом. За ней стоит мужчина с внушительной фигурой, чёрной бородой и лысой головой, что придаёт ему брутальный вид. Он сдержанно наблюдает за происходящим, его взгляд проницателен и внимателен и безразлично разливая напитки в кружки и передавая их ближайшему служащему. Молодая девочка с пышными формами с лёгкостью подняла поднос с пятью кружками, балансируя ими, и пошла в конец зала. Да, зал был тесным, столы стояли так близко друг к другу, что проходы еле позволяли пройти. Проходя мимо, мужчины без стеснения дотрагивались до неё, и это зрелище вызвало у меня чувство отвращения и неприятного дискомфорта. Такое поведение было просто неприемлемо.

– Какая мерзость… – бурчал я себе под нос, отводя взгляд от зала и направляясь следом за Энцо, который целенаправленно шел к бару.

– Здрасте, – произнес он с широкой улыбкой, обращаясь к мужчине за прилавком. Мужчина взглянул на него с недовольным выражением, затем прищурил глаза.

– Чем тебе не похож на разбойника? – прошептал Энцо мне на ухо, не скрывая своей насмешки. Я бросил взгляд на парня и помотал головой.

Без лишних слов громила поставил рядом с нами кружки, будто бы не замечая нашего обмена репликами. Энцо не замедлил и, как только мужчина отошел, тут же поднес кружку ко рту, отпив из неё.

Оборачиваясь к залу, Энцо, казалось, уже ощущал себя частью этого места.

– Много у вас народу сегодня, – начал он, словно был здесь постоянным гостем.

– В другие дни бывает больше, когда сюда прибывают из других городов, – ответил громила, не отвлекаясь от своего дела.

– С каких городов? – глаза Энцо загорелись, когда он понял, что мужчина действительно готов с ним разговаривать. Я, в свою очередь, слегка удивился, что он не отмахнулся, а продолжил беседу.

– С разных окраин бывают. Есть моряки, которые приплывали сюда для обмена, есть обычные жители соседних городов, есть путники, которым посчастливилось добраться в целости… – мужчина замолчал, как будто сболтнул лишнего.

– О как… – тихо произнес Энцо, не отрывая взгляда от бармена, и я заметил, как его глаза начали блистать. Он явно почувствовал, что разговор приближается к чему-то важному.

Мужчина будто бы понял, что открыл слишком много, и попытался сменить тему.

– Вам что-то конкретное нужно? Или вы просто болтаете?

– Просто болтаем, – ответил я, несмотря на внутреннее ощущение, что мы на самом деле получаем больше, чем ожидали.

– Да, да, просто интересуемся, – добавил Энцо с игривой улыбкой, но в его голосе уже сквозило что-то более серьезное.

– Мы когда держали путь сюда, встретили мужчину… – начал я, не сводя взгляда с бармена.

– Много мужчин и женщин… – уточнил друг, делая глоток из кружки.

– Да, – согласился я, все же продолжая разговор, обращаясь к мужчине. – Он сказал, что они похищают людей. Ты слышал о таких? Куда их отвозят?

Бармен прищурился, его взгляд стал настороженным. Он медленно протер стакан и, казалось, выбирал слова.

– А вам зачем? – спросил он, чуть скривив губы, как если бы надеялся, что мы отстанем от него.

– Я ищу свою сестру. Ее забрали какие-то люди, когда она ехала сюда, – твердо сказал я, не желая показывать никакой слабости.

Мужчина задумался, почесал свою бороду и, явно неохотно, произнес:

– К сожалению, не могу понять, о чем ты говоришь. – Он врал. Я чувствовал это всем своим существом. В его голосе была лёгкая напряженность, и его взгляд избегал прямого контакта.

Энцо, не поднимая головы, отпил ещё один глоток из своей кружки и произнес тоном, который я уже знал:

– Странно. Обычно такие разговоры заканчиваются быстрее.

Мужчина вздрогнул, но лишь мельком взглянул на нас, продолжая протирать стол.

– Я сказал, что не знаю, – его голос стал чуть грубее, но напряжение всё равно не ушло.

Я почувствовал, что он что-то скрывает, и уже не был уверен, стоит ли продолжать играть в эту игру.

– Хорошо, – закончил Энцо, ставя свой бокал на стойку. Он поднес руку к подбородку, затем облокотился на стойку и потянулся к мужчине.

– Скажи-ка, – его голос стал тише, и я почувствовал, как атмосфера вокруг нас меняется, – они настолько имеют власть?

Бармен замер на мгновение, будто слова Энцо проникли прямо в его душу. Он поднял глаза, и я заметил, как его взгляд скользнул по комнате, как будто он оценивал, кто ещё может слышать их разговор.

– О чём ты говоришь? – Мужчина снова попытался скрыть нервозность в голосе, но я знал, что он в чем-то точно замешан.

Энцо, не отводя взгляда, продолжил с хладнокровной улыбкой:

– Ты не понял? – сказал он, голос становился всё тише. – Эти люди, они не просто бандиты, верно? У них есть поддержка, влияние. И ты, наверное, знаешь, кто им помогает.

– Я ничего не знаю… – отрезал мужчина, его лицо стало холодным, и он отошел к другому концу бара, явно желая избежать дальнейших вопросов.

Я молча посмотрел ему вслед, но взгляд быстро вернулся к Энцо.

– Думаешь, нам стоит спросить других? – спросил я, оглядывая зал, полный пьяных людей, некоторые из которых болтали, не замечая нас, а другие с любопытством следили за происходящим.

Энцо усмехнулся и пододвинул свою кружку немного ближе к себе.

– Кто-то обязательно что-то слышал – ответил он, его глаза блеснули.

Я кивнул, чувствуя, как в воздухе накапливается напряжение. Мы с Энцо начали оглядывать зал, каждый выбирая для себя подходящую цель.

– Любая информация имеет цену… – раздался голос рядом. Я обернулся, и рядом с нами сидел парень, который не выделялся ничем особенным, кроме того, что его присутствие было настолько незаметным, что я едва заметил его, пока не услышал слова.

– Вы не с того заходите, – продолжил он, не поднимая взгляда. Его глаза оставались направленными на стакан, который он неспешно крутил в руках. – Надо что-то предложить взамен на помощь, заинтересовать собеседника.

Энцо, не обратив внимания на его скрытность, усмехнулся и слегка наклонился в его сторону.

– А ты на нас давно смотришь, раз так все знаешь? – спросил он, не скрывая интереса.

Парень едва заметно поднял бровь, но продолжал оставаться спокойным.

– Здесь все знают, кто чего хочет, – ответил он. – Слухи быстро ходят, особенно, когда дело касается таких вопросов. Но никто не будет помогать без выгоды.

Я почувствовал, как атмосфера вокруг нас меняется – этот парень точно знал, о чём говорил.

–Что ты хочешь взамен? – уточнил я, изучая его. Он был высоким, с мускулистым телом, длинными ногами и стройной фигурой. На его руках я заметил татуировки разных типов: надписи, изображения животных, узоры. Каждая из них казалась важной, как часть истории, которую он мог бы рассказать, если бы захотел.

–А кто сказал, что я ею владею? – парень встал со стула и обернулся к нам. Я смог его рассмотреть, как следует. Лицо было вытянутым, с пропорциями: длина лица больше ширины скул, а лоб был шире линии подбородка. Угол челюсти скорее округлый, чем острый. Я заметил небольшой шрам рядом с глазом – видимо, от ножа. Это делало его образ ещё более жёстким. Волосы светло-русые, длинные на макушке и короткие по бокам, неряшливо лежали, придавая ему вид человека, которому не особо важен порядок. Его шея была длинной, а глаза – карие с зеленым оттенком.

Я невольно задумался, что этот парень кажется слишком уверенным в себе. Его движения были спокойными, почти ленивыми, но с явным намеком на силу и решимость. Он не обращал на нас внимания, но не скрывал от нас своего интереса. Не знаю, что в нём было, но меня настораживало ощущение, что он всегда может быть на шаг впереди.

Он взял свою верхнюю одежду и бросил её на плечи, чувствуя, как ткань ложится мягкими складками. Мне стало интересно, что скрывает его внешность. Возможно, его холодный вид и скрытая угроза были просто маской, или, может, он действительно так живет.

–Интересный человек… мда – пробормотал Энцо, слегка усмехаясь.

–Дальнейшие действия, командир? – добавил он с шутливым тоном, но я заметил, что в его голосе проскальзывает лёгкое беспокойство. Я закатил глаза.

Снова оглядывая зал, я надеялся, что что-то изменится, что кто-то из присутствующих может дать хоть какую-то подсказку, но всё оставалось по-прежнему. Столики с пьяными мужчинами, разговоры, смех и шум – ничего полезного для нас. Я понимал, что нам нужно двигаться дальше, но мысли о встрече с этим странным парнем не давали покоя. Он выглядел как человек, который скрывает больше, чем говорит, и я не мог избавиться от ощущения, что это не последняя встреча с ним.

–Продолжаем искать – ответил я, стараясь не показывать, что меня немного сбили с толку его слова и поведение.-Может, стоит попробовать поговорить с кем-то ещё, кто выглядит менее… заносчивым.

Я перевел взгляд на Энцо, пытаясь сосредоточиться. В конце концов, мы не за этим пришли.

Я подошел к первому стоявшему столику, где сидело трое мужчин, которые по виду могли бы быть частью какой-то шайки. За столом сразу же стихли разговоры, смех замер, и три пары глаз устремились на меня с таким выражением, как будто я не слишком вписывался в их картину мира. "Какого хрена ты хочешь?" – писали их взгляды.

–У меня к вам пару вопросов – начал я, не пытаясь соблюдать никакие приличия. Всё равно я не собирался тратить время на формальности. – Вы знаете что-нибудь о шайке, которую я встретил в горных окрестностях? Они хотели похитить меня.

Я почувствовал, как атмосферу вокруг нас сразу же будто подморозило. Мужчины молчали, но я мог чувствовать, как напряжение в воздухе растет. Это было не то молчание, которое ты слышишь от людей, которым нечего скрывать. Это было молчание, полное скрытых смыслов и догадок, как если бы они знали больше, чем хотят показать.

Я внимательно наблюдал за ними, не торопясь делать следующий шаг. В их молчании была своя угроза – они явно не собирались сразу же раскрывать карты. Но меня это не останавливало. Мы ведь здесь не для того, чтобы теряться в догадках.

– Тебе следует найти Кровавую Тень. Слышал, он недавно прибыл в город. Думаю, он сможет тебе помочь, – отозвался один из мужчин, усмехнувшись, будто сам не верил в сказанное.

–Где я могу его найти? – спросил я, обдумывая новую информацию. Ответ был важен, и я пытался уловить хоть какие-то признаки искренности в их словах.

–Где-то в городе, – с усмешкой произнес второй, не отрываясь от стакана. Он был явно не спешил делиться больше информацией, как будто эта тайна стоила ему жизни.

– Он, может быть, в самых неожиданных местах. Как только захочет, появится.

– У меня нет столько времени… – ответил я, больше для себя, чем для них. Понимание того, что мы топчемся на месте, все больше раздражало.-А настоящие имя есть?– я с надеждой оглядел каждого из них

– А настоящее имя есть? – спросил я и с надеждой посмотрел на мужчин.

Один из них раздражённо глянул на меня и отставил стакан.

– Слушай, парень, это всё, что ты от нас получишь, – его голос стал жёстче, и я почувствовал, как его терпение истощается. – Если хочешь знать больше, ищи его, Кеннета.

Я посмотрел на них, ощущая, как все разговоры в баре затихают, а мои слова словно создают невидимую преграду в этом месте. Они явно не собирались помогать, и это было понятно.

Я мотнул головой в сторону выхода своему другу, и он сразу же направился ко мне, не торопясь, но с тем самым спокойным видом, как будто знал, что его ждет.

– Что-нибудь интересное? – раздался голос Энцо у меня за спиной. Я не стал оборачиваться – его тон уже выдавал в нём любопытство, смешанное с привычной насмешкой.

– Нам нужен человек по прозвищу Кровавая Тень, – сказал я, не останавливаясь и двигаясь к выходу.

Энцо резко замер.

– Прости, что? Кто?!

Я вздохнул.

– Кровавая. Тень.

– Великолепно, – он хлопнул в ладоши. – Ты не шутишь, правда? И это точно не герой какого-то дешёвой истории?

– Это человек. Настоящее имя – Кеннет.

Энцо замер на секунду, потом открыл рот, не в силах сразу ответить.

– Кеннет? – его брови медленно поползли вверх. – Серьёзно? Кеннет? Этот парень думает, что «Кеннет» – недостаточно устрашающее имя?

– Ты ведь понимаешь, что это прозвище дали ему другие, а не он сам?

Энцо покачал головой, тяжело вздохнул и приложил руку ко лбу.

– Да уж, представляю, как это было. Он просыпается, смотрит в зеркало и такой: «Нет, Кеннет, ты не просто Кеннет. Ты… Кровавая Тень!»

Я устало потер переносицу, пытаясь не засмеяться.

– Не знаю, но нам нужно найти его, несмотря на всё это.

Энцо шумно выдохнул, но всё же пошёл за мной.

– Конечно! Давай найдём Кровавую Тень. Может, заодно встретим его друзей – Полночного Ворона и Мрачного Клинка?

Я бросил на него предупредительный взгляд.

– Ладно, ладно. Но если он окажется человеком в чёрном плаще, говорящим загадками, то я тоже придумаю себе прозвище… Хотя, кажется, у нас и так жизнь достаточно скучна.

Я усмехнулся, но промолчал. Как бы ни ворчал Энцо, он всё равно продолжал идти рядом.

Искать мы решили после небольшого отдыха. Мы вернулись в дом отца, накормили и напоили лошадей, а затем устало, но с облегчением, поднялись в нашу комнату. Тихий дом встретил нас своим уютом, в отличие от тех ночных стоянок, а звезды наблюдали за нами, словно невидимые свидетели.

Я опустился на кровать, и сразу почувствовал, как тяжело расслабляются мышцы после долгого пути. Мягкая постель, тепло, которое теперь окружало, – все это казалось просто роскошью после ночлегов под открытым небом.

В то время как я закрывал глаза, пробежала мысль о том, как утомительно было все это – быстрые ночлеги, постоянное ожидание тревог и внезапных нападений. Прохлада ночи, запахи леса, сухая земля под ногтями – все это теперь казалось далеким, как кошмар, который отступает после долгожданного сна.

И вот, наконец, можно позволить себе немного расслабиться. Лежа на мягкой постели, я ощущал, как вся эта усталость плавно уходит, а внутри приходит ощущение спокойствия. Здесь, в доме, казалось, никто не сможет нас потревожить, и на какой-то момент мир был тишиной и покоем.

Это было нечто новое, почти забытое, но мне нравилось. Теперь было время просто побыть в тени, в безопасности, и дать своему телу отдохнуть.

17 глава. Никко

Мы расслабились. В теплой постели мы с Энцо проспали до полудня. Сказать, что я был в шоке? Нечего не сказать. Открыв глаза, первой мыслью был человек по имени Кровавая Тень, а затем мои мысли вернулись к Мике. Я задавался вопросом, как она, и молился, чтобы с ней всё было в порядке. Это ощущение тревоги не отпускало меня, как ледяная хватка, сковывая каждую мысль. В моём сознании снова и снова прокручивались образы: Мика одна, в неизвестности, возможно, в опасности. Что если с ней что-то случилось? Что если она в беде, а я даже не могу её найти?

Чувство вины стало душить меня. Я должен был быть рядом. Почему я оставил её одну? Мика – моя сестра, и я обещал, что всегда буду защищать её. Но вместо этого я оказался здесь, в безопасности, и всё, что мог – это беспомощно думать о ней. Что если она кричала о помощи, а я не был рядом? Эта мысль не давала мне покоя, заставляя чувствовать, как тяжело мне не оправдать её ожиданий. Моя совесть не отпускала, и каждый миг, проведённый вдали от неё, казался мне предательством.

Я пытался бороться с этими мыслями, но они возвращались, как тени, не давая мне покоя. Я молил небо о её безопасности, хотя знал, что никакие молитвы не могут вернуть мне уверенность. Возможно, я слишком много переживаю, но как можно просто забыть о сестре, которая сейчас где-то там, далеко от меня, не зная, что с ней? Моя тревога росла, а с ней – и чувство беспомощности.

Я решил навестить отца, пока Энцо приводит в порядок лошадей. Мы договорились, что после этого отправимся на поиски загадочного человека, о котором нам рассказали вчера. Мои шаги вели меня в госпиталь, и с каждым шагом я чувствовал, как в груди скапливается всё больше тревоги. Госпиталь – это место, которое всегда напоминает мне о том, что жизнь может быть хрупкой, и что она всегда в руках судьбы. Отец… даже мысли о его состоянии заставляли меня чувствовать себя уязвимым, как никогда.

Когда я подошел к его кровати, страх немного охватил меня. С каждым мгновением ожидания я не мог отделаться от чувства вины. Я оставил его одного, и теперь, когда я вернулся, казалось, что ничего не исправлю. Он был всегда такой сильный, такой уверенный в себе, а теперь лежал здесь, в этой пустой палате. Что если я не успел, что если это всё моя вина?

Загадочный человек, о котором нам говорили, казался все более важным. Нам нужно было узнать больше, нужно было что-то делать. Но в момент, когда я стоял перед дверью палаты, вся эта внешняя суета казалась второстепенной. Я только хотел увидеть отца, поговорить с ним, хоть на мгновение забыть обо всём, что нас ждёт.

Я подошел ближе, стараясь скрыть свою тревогу, но внутри меня всё сжималось. Отец выглядел слабым, его лицо было измучено, и в глазах застыла тень беспокойства. Но, несмотря на это, он пытался мне улыбнуться.

– Ты пришёл, – тихо сказал он, и я почувствовал, как его слова цепляют меня за душу.

Я подошел к его кровати, и сердце сжалось от того, как он выглядел – старым и усталым. Но его взгляд все еще был решительным, как прежде.

– Как ты себя чувствуешь? – тихо спросил я, пытаясь скрыть свою тревогу.

Он пожал плечами, но в его глазах я заметил что-то большее, чем просто усталость. Это было что-то, что я не мог сразу понять.

– Лучше, чем вчера. Но не переживай, сынок, я привык. Знаешь, жизнь всегда нас учит, что слабость – это временно. Главное – не сдаваться. Ты ведь тоже не сдашься, правда? – он посмотрел на меня с искренним взглядом, который не оставлял места для сомнений.

Я кивнул, хотя внутри чувствовал, как меня пронзает боль. Он был прав. Я не мог позволить себе сдаться, особенно теперь, когда мы с Энцо стояли на пороге чего-то важного. Но как мог я быть таким сильным, если не был рядом, когда его это было нужно?

– Мы с Энцо скоро отправимся на поиски того человека, о котором нам рассказали. – Я вкратце поведал ему о нашем вчерашнем дне- Может, это поможет. Я… я буду стараться. – Я не знал, что сказать еще, и слова просто вышли, как будто сами собой.

Отец покачал головой и слегка улыбнулся, как будто знал, о чем я переживаю.

– Я знаю, ты сделаешь всё, что в твоих силах. И помни, Никко, что каждый путь начинается с первого шага. Я всегда в тебя верил, и, если что, я буду здесь. Ты не один.

Его слова заставили меня почувствовать какую-то лёгкость, несмотря на тяжесть ситуации. Мы оба знали, что впереди много испытаний, но сейчас, сидя здесь рядом, я чувствовал, что мне есть ради чего бороться.

– Спасибо, отец, – прошептал я, ощущая, как тяжесть с плеч постепенно отступает. – Я вернусь к тебе, не переживай.

Я постоял ещё немного, глядя на его измученное лицо. А потом, попрощавшись, вышел из палаты, чувствуя, как внутри меня снова просыпается решимость. Это было только начало, но я знал, что теперь мне нужно быть сильным – не только для себя, но и для всех тех, кого я любил. И, прежде всего, для Мики.

Мы пришли на рынок, где решали начать поиски загадочного человека, над именем которого Энцо не уставал подтрунивать. В этот же момент мы собирались закупить запасы в дорогу, не зная, что нас ждёт впереди.

Если он действительно был странником, как многие другие, вероятность была, что он покинул город и ушёл дальше. Мне не хотелось думать об этом, но, несмотря на свою настороженность, я всё равно чувствовал беспокойство. Это был единственный шанс найти хоть какую-то зацепку, хоть малую ниточку, которая могла бы привести нас к Мики. Я не мог выразить, что чувствую по этому поводу – смесь надежды и сомнений, как будто стоял на краю пропасти, не зная, что за ней.

Кровавая Тень… Кто он вообще? Почему это имя произнесли в баре так, будто речь шла о каком-то мифе? Тишина повисла в воздухе, как будто сам воздух сдерживал дыхание. Вопросы об этом человеке начали набирать силу в голове, но я заставил себя отодвинуть их на второй план. Сейчас нужно было сосредоточиться на поисках.

Единственное, что я знал наверняка, – Кеннет был нашей единственной зацепкой. Но что, если он не захочет нам помогать? Зачем ему вообще помогать нам, людям, которые искали его по такой странной причине? И как ему вообще удавалось оставаться в тени, если на его имя все вокруг так реагировали? Может, Кровавая Тень был не только отшельником, но и кем-то опасным? Или же наоборот – просто очередной заблудший в мире человек с сильно завышенным самоуважением.