Ограбить ГУМ бесплатное чтение

Глава 1

А день начинался совсем неплохо. Рабочая неделя завершилась, а вместе с ней, по логике вещей, должны были завершиться и проблемы. По крайней мере, проблемы этой недели.

Суббота, «фирменный» футбол. Фирменный потому, что все ребята компьютерной фирмы «СибКом», кто выжил в летней финансовой засухе, собирались в выходной, в пять часов вечера попинать мячик на поле соседней школы. Увольняли обычно по пятницам. Те, кто приходил на футбол, знали точно: по крайней мере, еще неделю они при деле и могут рассчитывать на зарплату. Денег, правда, не видели с начала лета. Вместо них имелись гарантии руководства и надежды на то, что гарантии волшебным образом превратятся в конкретные хрустящие дензнаки. Конечно не сейчас, позже, осенью, после завершения традиционного сезонного спада.

А лето в этом году выдалось тяжелое. Уже в апреле продажи резко пошли под гору. Отцы-учредители долго голову не ломали. Привилегию спасения фирмы предоставили сотрудникам, а сами сосредоточились на дележе имущества. И кто их осудит? Фирм можно зарегистрировать десяток, а потерянные деньги никто в коробочке из-под ксерокса, перевязанной муаром, не принесет. Чай, не Москва, не Белый дом, а президент «СибКома» – не Ельцин.

Валера Смирнов работал начальником отдела программирования со дня основания компании. Более трех лет. Начальник – громко сказано. В подчинении два человека. Оба его старые приятели. С Женькой Усачевым, за своё крепкое телосложение прозванного «шкафом», вместе ещё в один детский садик ходили. Мамы водили и забирали деток из садика по очереди. День – Валеркина, день Женькина.

Потом в школе в одном классе за одной партой все десять лет оттрубили. В институте дуэт превратился в трио. Алексей с первого курса вписался в их дуэт. Не мушкетёров – программистов. Иначе и быть не могло: в группе всего трое парней, остальные девчонки. Все трое давно могли уехать в Штаты. Все бывшие системщики, в угоду потребностям рынка, ставшие «прикладниками». А спрос на системных программистов советского разлива в США стабильный. И с языком особых проблем не было: так уж исторически сложилось, что программы без английского не пишутся. Но бросить всё и уехать за океан что-то мешало. Может совесть. Может инерция. А, может просто дом не отпускал. Не всегда лучше там, где больше денег.

После окончания института они втроем сначала трудились в закрытом НИИ. «Перестройка» «перестроила» НИИ в афинские развалины, а «мушкетёров» выкинула на просторы свободного рынка. Молодость полна энергии и позитива. Ребята начали «клепать» офисные и бухгалтерские программы под заказ. Сначала, на свой страх и риск на дому. Потом клиенты довольно успешно торговавшие сахаром, мукой и спиртом, решили открыть компьютерный бизнес и предложили влиться в новую фирму, в качестве отдела.

Генеральный директор новорожденного «СибКома» – Владимир Исаевич – щупленький брюнет с усиками Чарли Чаплина, вальяжно развалившись в шикарном кожаном кресле, предложил: «Хотите стабильности? Идите в нормальную солидную фирму! Сколько можно от налоговой прятаться и надеяться на порядочность клиентов? А с нами, ни налоговая не наедет, ни клиенты не кинут. Будете как у Христа за пазухой!».

Начальственное положение Валеры подтверждалось только десятипроцентной надбавкой к зарплате и необходимостью отвлекаться на заключение договоров и прочую бумажную волокиту.

Отдел особой прибыли не приносил, но и убыточным подразделением не был. Свою зарплату зарабатывали сами, в карман фирмы не заглядывали. Даже тогда, когда за июнь и июль было продано только два десятка компьютеров, а менеджеры отдела продаж танцевали лезгинку перед каждым потенциальным клиентом, программисты исправно вносили свою лепту «живыми» деньгами. Правда, сами денег не получали. Не живых, не мертвых. Только квиточки из бухгалтерии, подтверждавшие начисление зарплаты. Но на квиточки хлеба не купишь и в транспорте ими не расплатишься.

Сегодня после игры как всегда расположились на травке под кленами за футбольным полем. Два часа беготни по пыльной, выжженной тридцатиградусной жарой поляне, стерли и без того едва заметные на фирме, признаки иерархического деления. Поди разбери, кто из этих потных, грязных, загорелых, молодых мужиков президент, а кто шофер. Ровным счетом никаких различий, если не заглядывать в ведомость по зарплате.

Саша Незванов подошел к Валере со спины. Саша, душа любой компании, непревзойденный мастер тоста, ходячая энциклопедия российских анекдотов и вице-президент «СибКома», дружески похлопал Валеру по плечу:

–Ну, ты, Валерка, Марадона! Какой гол вкатил! С левой ноги, в падении, через себя. Тебе за сборную России играть надо, а не программы писать.

–Какая сборная? Случайно получилось… – Валерка сам знал, что с мячом обращаться умеет. Играл полузащитником в сборной команде института. Один сезон за местную команду мастеров. Но в профессиональном футболе не прижился. Нужно было много бегать и мало думать. Так Валера не умел. К тому же тренер не любил людей умнее себя, а быть глупее тренера оказалось сложно. О несостоявшейся карьере в большом футболе Валера не жалел. Своим спортивным талантам особого значения не придавал, но услышать комплимент, а тем более почувствовать расположение начальства, кому неприятно?

–Зря скромничаешь. С углового как подкрутил в дальнюю «девятку»? Я после Буряка таких голов не видел.

– Ветром занесло, – Валерка улыбнулся Незванову и подумал: «Какой, все-таки классный парень, наш «вице»».

–Да, чуть не забыл, мы тут на совете учредителей вчера посидели, подумали и решили… – Саша немного замялся, формулируя мысль и закончил на одном дыхании. – Отдел программирования не отвечает генеральной линии развития фирмы. Будем расформировывать. А, сам понимаешь, нет отдела, нет и начальника. В понедельник можешь забрать документы. К сожалению, с расчетом придется дожидаться до осени. Не переживай – сентябрь не за горами. Потерпеть всего ничего. С твоей головой и квалификацией наверняка с голода не умрёшь.

До Валеры не сразу дошел смысл сказанного. Он попытался поймать взгляд Незванова, но тот, вдруг, стал сосредоточенно рыться карманах спортивного костюма, как будто надеялся именно из них извлечь сентябрь или, хотя бы Валерин расчет.

– У Стругацких понедельник начинается в субботу, а у меня пятница в субботу продолжается… – попытался пошутить Валера.

–Да брось расстраиваться. В городе тебя знают. Клиентов быстро найдешь. А не найдешь, так еще не поздно в футболе себя попробовать. Нам, глядишь, на твои матчи билеты покупать придется.

«Взрослый человек, а такую чушь несет», – подумал Валера, но говорить ничего не стал.

–Пойдем лучше пивка выпьем. Ребята «Баварское» принесли. Хо-о-олодненькое. Победу обмоем и удачное решение.

–Решение о моем увольнении?

–Да забудь об увольнении. Мелочи жизни. Представляешь: мы последние закупки за ГКО оформили. И такая удача: бумаги скинули как раз, когда Кириенко объявил о реструктуризации. Словно звёзды подсказали! Могли прогореть, а здесь раз – и поднялись!

– Поздравляю. – не очень искренне порадовался за фирму Валерка.

– Спасибо! Ну, разве не повод посидеть?

– Для вас – повод. Но как-нибудь без меня.

–Как хочешь. Я же от души.

Валера поднялся и побрел в офис переодеваться.

По большому счету предвидеть сегодняшнее «отлучение» было не сложно. Еще в июне начальство завершило передел собственности мирной конференцией и «междусобойчиком». За столом родилась идея сплочения фирмы в ходе рекламной компании. Кому именно принадлежала эта гениальная мысль, для сотрудников осталось тайной за семью печатями. Только очередная неделя была объявлена «неделей творчества». Всем было предложено разработать на конкурсной основе оригинал-макет, слоган или сюжет рекламного аудио-ролика. Первая премия – выплата месячной зарплаты. Причём, не осенью, а сразу, после подведения итогов!

Откуда Раиса, жена Валерки, узнала об этом мероприятии, неизвестно. Только пути к отступлению оказались отрезанными. Раиса стала за его спиной заградотрядом с пулеметом, заряженным бесконечным арсеналом упреков и нравоучений. «Вешать» на уши «лапшу» о собственной бесталанности можно было начальству. Для Раисы это не служило оправданием. Безвыходность положения привела к рождению самоубийственного оригинал-макета. Два дня насилия над собой и компьютером и появился результат: грустный Чарли на скамеечке из клавиатуры, обнимает руками монитор. В ногах – известный всему миру мятый котелок. Снизу мелким шрифтом слоган: «Все сотрудники «СибКом» летом ходят босяком!» и телефоны. Сверху крупная надпись: «Господа хорошие! Купите компьютеры, кто сколько сможет… Не дайте помереть!»

Валера долго решал, где примостить восклицательный знак: перед «хорошие» или после. В конце – концов, плюнул и сделал два варианта.

Независимые эксперты из рекламного агентства присудили ему первую премию. За оригинальность идей и мастерство исполнения.

Сотрудники «СибКома» по достоинству оценили тонкий намёк на заслуги руководства в своей летней нищете. Особую пикантность всему придавало то, что генеральный, Владимир Исаевич, откровенно гордился внешним сходством Чарли Чаплином.

–Да-а-а. – Протяжно и задумчиво резюмировал тогда шеф, – Вы, Валерий Григорьевич, оказывается, оригинал.

Обещанную зарплату так и не дали. А вот пинком под зад – пожалуйста.

Валера не торопясь переоделся, собрал в коробку личные вещи и, под бдительным взглядом охранника, покинул помещение через знакомые облупленные двери служебного входа. Покинул уже безработным.

–Макет прихлопнул оригинала… – Резюмировал Валера. Шутка получилась невеселой, но отвечающей реальному положению вещей.

Глава 2

– Раюша, меня отфутболили. – Валера аккуратно прикрыл дверь квартиры. Аккуратность была мерой вынужденной. Дом, где проживали супруги Смирновы, почти признали исторической ценностью. В конце прошлого века купец – миллионщик, между прочим, тоже Смирнов выстроил для себя двухэтажный особняк. Купец умер в 1917 году. Говорят, быстро и не без чужой помощи. Дом умирал медленно. К своему столетнему юбилею особняк подошел расчлененным на восемь квартир. Так называемое «техническое состояние» можно было охарактеризовать как: «держи меня, а то рухну!».

Капитальный ремонт не делали ни разу. Городское начальство мотивировало это тем, что дом – памятник архитектуры, а потому его надо реставрировать и отдавать под музей. Но реставрация требовала выселения жильцов. Выселяться на улицу, естественно никто не имел права, а давать новые квартиры не желала Мэрия.

В принципе особняк без проблем мог к своим ста годам добавить еще двести и пережить не только купца, нынешних жильцов, но и бессмертных чиновников. Первый этаж был кирпичный. Кладка держалась не на песчано-цементной смеси и честном слове бригадира какого-нибудь СМУ, а на яйцах. Отборных, куриных, замешанных в раствор согласно лучшим секретным рецептам дореволюционных мастеров-строителей. И разорвать мертвую хватку добротного раствора можно было только прямым попаданием пары полутонных фугасных бомб. Второй этаж – сруб из бревен лиственницы, украшенный резными рамами и карнизами, был свидетелем пары серьезных пожаров и многочисленных безжалостных разборок Гражданской войны. И сруб все исторические катаклизмы пережил без особых для себя последствий

Купец собирался жить долго, оставить дом потомкам, а потому ценил качество. И то обстоятельство, что планы первого владельца не совпали с историческими реалиями – не его вина.

Здоровье «долгожителя» подорвало даже не время и бесхозность, а Семипалатинский ядерный полигон и теоретический плывун. О дефекте грунта купец и строители, вероятно не знали, а появление полигона и вовсе никто не мог предвидеть. Так что обвинить заказчика или архитектор в халатности – язык не повернётся.

Между тем, полигон подорвал дом в буквальном смысле. Никто не верил, что взрывы в Казахстане могут раскачивать постройки в Сибири. Валера одним из первых додумался сопоставить заявления ТАСС и корабельную качку. Покойники родители с энтузиазмом сели за письма в инстанции. Реакция последовала мгновенно. Люди в штатском пришли и заявили: «Вы знаете, что бывает за разглашение государственной тайны? Нет? Будете писать – узнаете…»

Потом косяками пошли экскурсии из различных инстанций. Экскурсанты участливо слушали, старательно записывали, кивали головами и, закрыв за собой двери подъезда, выразительно крутили пальцами у виска.

Скепсис чиновников опровергла наука. В одном из НИИ заинтересовались феноменом, поставили аппаратуру и документально подтвердили наличие колебаний до шести баллов по шкале Рихтера. Институт ожил. Появились теории. Писались научные статьи. Защищались диссертации. Проводились эксперименты. Жизнь вокруг купеческого дома бурлила.

Плывун, как геологическое явление, наука предположила, но ни одно бурение грунта теорию подтвердить не смогло. Каверны и пустоты доценты и профессора из НИИ находили, а характерные для плывунов грунты нет.

На купеческом доме освоили не одну сотню тысяч рублей. Но на судьбе жильцов, как водится, научные изыскания не отразились. Так уж у нас исторически сложилось: наука сама по себе, люди сами по себе.

Потом Перестройка остановила Семипалатинский полигон, диссертанты из института разбрелись по шоп-турам в Польшу и Китай и, даже теоретический плывун покинул особняк. Ушел куда-то, оставив после себя пустоты в грунте. Во всяком случае, специалисты из НИИ, забирая свое оборудование из подвала, поставили именно такой диагноз. «Живите спокойно, но не увлекайтесь дискотеками: одной половиной дом висит над подземным провалом. И будет цел, пока держит кирпичная кладка». Иначе говоря, дом висел над бездной на дореволюционных яйцах.

Так, что осторожность Валеры не была лишней. Хлопнешь дверью – окажешься этажом ниже. А куда ниже, если живёшь на первом?

–Отфутболили? – Раюша, как и все последние пять лет, а ровно столько прошло со дня их весёлого бракосочетания, находилась в состоянии идеально сбалансированного холодного бешенства. – Тебе бы только мяч гонять! Опять грязный как свинья!

–Есть немного. – Валера мысленно прикинул скорость перехода от холодного бешенства к ядерному взрыву, который неизбежно должен был последовать за сообщением об увольнении. Выходило, что очень быстро. Вероятно, мгновенно. Такую скорость без специальной аппаратуры не зафиксируешь. Инстинкт самосохранения подсказывал, что с негативными новостями спешить не следует.

–Зато воды «немного» нет. – Сообщила супруга. – И вообще, лучше бы ты вагоны разгружал! Потел бы также, а денег было бы больше.

–Ты же знаешь, у нас на один вагон батальон желающих.

–У тебя всегда отговорка найдется, потому и сделать ничего не можешь. Ни квартиру поменять, ни на новую заработать.

– Рая, не сердись. Подумаем. Как-нибудь со всем разберёмся.

Пока все шло по позитивному сценарию. Валера начал подумывать о том, чтобы отложить неприятный разговор о его статусе безработного до воскресенья. Или лучше до понедельника. Нет, пожалуй, до вторника. Но тут в привычном ворчанье стали проскакивать нотки явной садистской издевки.

– Он, видите ли, интеллигент. И папа его был интеллигент и дедушка читать умел. Торговать ему стыдно, воровать – совесть не позволяет, он думать будет! Чапай. Стенька Разин на утесе. Программист, ты уже придумал нам программу на ближайшее будущее?

–Не придумал, а составил. – Мягко поправил Валера.

–Ну и что ты там составил?

–Программу лечебного голодания. На ближайший месяц.

–Идиот. И шутки у тебя идиотские! – Температура нагрева приближалась к критической.

–Кроме шуток. Рая, меня уволили.

–Что! – Бедная Рая забыла о провале под ногами. «Что» прозвучало безо всяких полутонов и каких-то попыток приглушить голос. Боевой клич «амазонки» гулко срезанировал под ногами тяжелым: «Оу-оу-о!».

–Тише, Рая. – Прошептал Валера, просительно заглядывая в горящие чёрные глаза супруги. – Будешь так волноваться – мы останемся и без еды, и без жилья. Если, конечно, вообще останемся.

–Подлец! – Уже шепотом перешла в атаку Раиса. – Ты специально затащил меня в этот дом! Я знаю, специально!

–Конечно, специально. И яму под ногами специально вырыл. Что бы чувствовать глубину мироздания. А при случае – глубину падения. – Покорно согласился Валера.

–Да, специально! А ведь за мной сам Холерин ухаживал. Замуж звал. Он теперь вице-президент банка и на «вольве» ездит!

–Не на «вольве», а на «Вольво». – Примирительно уточнил Валера. Но супруга примирения не желала.

–«Вольве», «вольво» – какая разница. Ты-то каждый выходной под своей несчастной «копейкой» валяешься. Вот тебе и цена – копейка.

–Слушай, Рая, давай в целях личной безопасности перенесем выяснение отношений на улицу. Жить хочется. – Предложил Валера и неуверенно добавил: -Пока еще…

–Пойдем, выйдем. Тебе жить сразу перехочется!

Военная хитрость удалась. Несмотря на свой буйный характер, публичных скандалов Рая не устраивала. Публику не любила. Предпочитала, что бы в зале театра одного актера находился только один зритель. И этим зрителе на Райкином бенефисе чаще всего был Валера. Так, что согласие выбраться на улицу автоматически означало окончание скандала. Вернее, перевод его вялотекущую форму.

Вообще город в это лето до сумерек словно вымирал. Напарившись в душных офисах, народ без сил расползался по домам в ожидании вечера. Когда солнце отправлялось за линию горизонта на заслуженный отдых, улицы начинали оживать. С закатом к страдальцам-аборигенам приходило второе дыхание.

Жаркое лето расплодило массу открытых кафе, столиков под зонтиками, уютных забегаловок. Расплодило с одной целью, что бы дикий сын социализма – россиянин узнал, наконец, что пиво есть. Причем не только «Жигулевское». Измученные духотой, жаждой и бесконечной гигиенической рекламой, горожане в массовом порядке перебирались из квартир под зонтики летних кафе, с единодушием, невиданным в советские времена даже в дни революционных праздников.

В кармане джинсов похрустывал последний заначенный полтинник, результат пятничного калыма. Валера решил потратить его с пользой. В конце концов, очередной спектакль Рая разыграла на достойном уровне и вполне заслужила гонорар. Что значат траты на пиво, шашлык и вечер без телевизора, в сравнении с семейным покоем? Ничего! Тем более, что телевизор уже две недели удивленно моргает, выдавая вместо картинки, бессмысленно слоняющиеся по экрану полосы, а вместо звука только тихое, жалобное гудение.

Во дворе Валера с благодарностью поглядел на родной старый домишко, так удивительно легко разрешающий все внутрисемейные противоречия и подумал: «Ничто не укрепляет человеческие отношения лучше, чем угроза катастрофы.»

Глава 3

Они устроились под зонтиком «открытого» кафе в самом центре, напротив ГУМа. Солнце отсвечивало на западе огненной короной. Крыши пятиэтажек на фоне заката выглядели театрально – демонически. Часы на ГУМе показывали без пяти девять, но долгожданной прохладой и не пахло. Асфальт, впитавший безжалостное дыханье августовского полдня, вполне компенсировал жар уходящего за горизонт светила.

–Ничего лучше ты придумать не мог. – Полушепотом комментировала Раиса идею культпохода. – Банкет по случаю увольнения. Денег нет, работы нет перспектив никаких, зато появился повод для пьянки.

–Банкет – это слишком громко, Раечка. Пьянка – слишком мрачно, хотя вполне в Российских традициях. Мы просто выпьем по кружечке холодного пива, скушаем по шашлычку.

–Пиво не буду. И шашлыком сам травись. – Раиса рассеяно оглядывалась по сторонам.

Валера понял, что пик скандала пройден, можно расслабиться.

–А что тебе взять?

–Шампанское и шоколад.

«Так, шашлык накрылся» – мысленно прикинул Валера: «Шампанское тридцатка, шоколад – пятерка. Остается только на пиво. Ну и черт с ним».

–Шампанское, пусть будет шампанское. – Валера подозвал официантку и сделал заказ. Пиво в высоком пластиковом стакане появилось на столе почти мгновенно. Белоснежная шапка над золотистым напитком и маленькие капельки влаги, как пот покрывавшие напряженно подрагивающие матовые бока стакана, заставили судорожно взглотнуть слюну.

–Шампанское только теплое. Брать будете? – Официантка обращалась, вроде бы, к Валере. Но ответа ждала от Раи. Во всяком случае, смотрела именно на нее. Профессионал…. Раиса, наконец, отвлеклась от изучения площади перед ГУМом и, как загипнотизированная уставилась на пиво, стоявшее перед мужем.

–И что, сильно теплое? – Спросила она, борясь с соблазном.

–Достаточно. Не кипит, но обжигает. – Посетителей еще было немного, официантка никуда не спешила и с удовольствием упражнялась в остроумии.

–Если не кипит, – несите. – Раиса своих решений не меняла.

Официантка красиво удалилась и вернулась через минуту с бутылкой шампанского и шоколадкой на подносе.

Откроете сами?

Валера потрогал бутылку. До кипения шампанскому было далеко. Оно, как нормальное земноводное имела температуру окружающей среды. Что-то около тридцати градусов.

–Нет уж, откройте, пожалуйста. – Осторожность Валера считал своей сильно стороной, а везучесть – слабой. Именно поэтому он стал не сапером, а программистом.

–Как вам будет угодно. – Сказала официантка. Ее лицо выражала примерно следующее: «Я вас предупредила, а всё, что случится после – на вашей совести!»

Ловким движением палача она свернула фольгу с пробки бутылки, и ослабила металлическую хватку мюзле. Белое игристое полусухое было в хорошем настроении. Почувствовав свободу, оно громко сказало: «Ба-а-а!», рванулось верх и растеклось сверкающими пузырьками по красно-белому пластику зонтика над столом.

Официантка демонстративно заглянула в бутылку, деланно вздохнула и аккуратно перелила остатки в бокальчик.

–Вот так весь день. Из четырех бутылок полтора стакана. Еще шампанского не желаете?

–Нет. – И без того черные глаза Раисы стали еще темнее. Она напряглась, как перед прыжком. Большая капля шампанского упала ей на щеку и вдруг, как бы вдохновившись ее примером, из глаз потекли слезы. – Ну почему вечно всё так?

–Рая, ну что ты. Ну, подумаешь, шампанское. Делов-то.

Плакала Рая редко. И каждый раз её слезы приводили Валеру в состояние полной растерянности.

–Милочка, не плачьте. – Официантке надоело изображать Фурию, а может быть, Раины слезы её действительно тронули, только тут же появилось белое полотенце «что бы вытереться» и стакан пива «за счет заведения».

Резкий сивушный запах падающих с зонтика капель заставил их пересесть за другой столик.

–За нас, за безработных. – Валера поднял стакан.

Жена почти успокоилась. Она сосредоточенно смотрела, куда-то за спину Валере, и безжалостно кусала губы.

–Надо все менять, – по выражению лица супруги Валера догадался, что фраза про перемены сорвалась с Раиного языка в ходе внутреннего диалога и Валеры напрямую не касалась. Но опыт семейной жизни говорил о том, что все Райкины диалоги с самой собой, в конечном итоге становятся указаниям к действию. Причём действовать придётся ему.

–Ты о чем? – Валера непроизвольно повернулся, по направлению ее взгляда. За площадью темнела уродливая махина ГУМа. У служебного входа, в сумерках угадывались контуры инкассаторского УАЗика. Валера почувствовал неприятный холодок в животе.

–А пиво-то какое вкусное! – Он торопливо сделал большой глоток. Английское пиво отдавало дрожжами, как недозревшее домашнее вино. Но послевкусие было приятным и в жару оно пилось легко. – Рая, попробуй. А насчет денег не волнуйся. У меня завтра калымчик. Нужно «сгенерить» систему и установить Windows. Рубликов сто пятьдесят заработаю. Как-нибудь перебьемся.

–«Калымчик»? «Сто пятьдесят»? Как-нибудь перебьемся? – Повторила за мужем Рая, копируя его негромкий глуховатый голос. – Ты хочешь сказать, что с голоду не сдохнем?

–Конечно, не сдохнем! – подтвердил Валера, отхлебывая очередной глоток.

–Дождемся, что нас под развалинами похоронит….

–Да наш дом может еще сто лет постоит.

–Похоронит, похоронит. Ни дом сто лет не простоит, ни мы сто лет не проживём. – Рая говорила, явно думая не о доме и долголетии.

–Смотри сколько денег в одно время, в одном месте. И почему они не наши?

Валера с тоской оглянулся на ГУМ. Из служебного входа вышли три фигуры. У двоих в руках были мешки.

–Валера, мы ограбим ГУМ!

–Да ты с ума сошла!!! Я программист, а не грабитель! И ты, между прочим, бухгалтер, а не мафиози!

– Бывший программист и бывший бухгалтер. – Рая проводила взглядом отъезжающий УАЗик и спокойно отхлебнула пиво из Валеркиного стакана.

–Воровать! Грабить! Уму непостижимо. Как ты могла до такого додуматься! Где твоя хваленая порядочность? У тебя же папа был полковником милиции.

–Дети за отцов не отвечают.

–Представь, как ты будешь смотреть в глаза дяде Васе, когда тебя арестуют и приведут к нему на допрос!

–А что мне дядя Вася? Всю жизнь кричал, что он лучший папин друг, а нам с квартирой помочь отказался. Сам живет в пятикомнатной, в генеральском доме. И, кроме того, я вовсе не собираюсь арестовываться.

–Ага, а все остальные, кто сидят, ходили и упрашивали, что бы их в тюрьму упрятали. – Валера никогда не поднимал голос на жену. Он вообще редко кричал. Даже если бы он заблудился в лесу, его «Ау!» услышали бы разве что грибы под ногами. Но сейчас он действительно находился в состоянии близком к панике.

Валера прекрасно изучил свою половину. Если Раиса что решила, то её можно спровадить в Арктику к белым медведям или в Антарктиду к пингвинам, она вернется вплавь, пешком, но осуществит задуманное.

В свое время, пять лет назад, она решила, что Валера хочет на ней жениться и результат налицо. Пять лет сплошного брака. Как ей это удалось, для Валеры до сих пор тайна за семью замками и сотней печатей с грифом «Секретно».

–Я полжизни честно сидела над планами счетов, балансом, дебетом, кредитом и прочей ерундой. А вся страна в это время весело воровала. Теперь я, со своей порядочностью, осталась без работы, с нищим мужем на руках. Хочу нормальную квартиру, хочу машину, которая способна выехать из гаража без посторонней помощи, хочу не думать о том, на что завтра купить хлеб и что обуть на ноги, чтобы не выглядеть полной дурой! И плевать мне на дядю Васю. Понял?

–Слушай, может тебе другого мужа завести? С квартирой, машиной и оптовой торговлей женской обувью?

–Ты мне поможешь, или бросишь слабую женщину одну?! – Рая и в более спокойных ситуациях редко слушала мужа, а уж в таком нервном возбуждении, как сейчас, просто не обращала внимания на его реплики, – Оставишь на поругание совершенно посторонним, вооруженным мужикам? Ты подумал, что они со мной могут сделать?

Вообще, Валера был убежден, даже батальон вооруженных мужиков с Раисой не справится. Но воспитание – штука парадоксальная. Воспитание легко справляется и с логикой, и с разумом. Именно они, эти проклятые культурные навыки, привитые интеллигентными родителями, не позволяли Валере доверить свою жену посторонним мужикам. Тем более, вооруженным. Нужно было срочно придумывать какой-нибудь ужасно хитроумный план. Можно было попытаться объяснить жене «в лоб», что лучше не проводить следующие пятнадцать лет жизни порознь и на казенных нарах. Нужно было. Но Валера точно знал, что не существует таких слов в Великом и Могучем Русском языке, которые бы могли убедить Раю в этой банальной истине…

Глава 4

Домой вернулись около десяти. Всю дорогу молчали. Рая, кажется, сосредоточилась на разработке плана грабежа. Хотя, скорее, прикидывала: где купит квартиру и как её обставит. Само ограбление для неё – действие несущественное, промежуточное и не достойное напряжения мозга. Достойной напряжения мозга Раи была задача: как правильно распорядиться ещё не украденными деньгами.

Валера был занят другим. Он тщетно искал способ, который бы позволил поменять планы супруги. Сама мысль об участии в ограблении резко диссонировала и с его принципами, и с привычкой жить не за колючей проволокой, а в привычной, пусть и не совсем безопасной квартире.

Однако, пиво сделало свое дело: мысли в голове у Валеры путались, а настроение необоснованно улучшилось. Стало казаться, что все может рассосаться само собой. В парном молоке ночного воздуха сладко пахло свежескошенной травой, на газонах шебуршала и трещала всякая живность. Бездонное небо с богатой россыпью звезд навивало лирические мысли.

Рая первая поднялась по скрипучим доскам на крыльцо. Её стройные, загорелые ноги загадочно и маняще исчезали под складками легкой белой мини-юбки. Валера иногда задумывался над тем, что же их все-таки держит вместе, таких разных, что если бы была поставлена задача: найти тысячу отличий, то с ней легко справился бы даже ребенок. А вот, изменение задачи на поиск чего-то общего – наверняка поставило бы в тупик даже Академию наук Российской Федерации в полном составе со всеми её научными институтами.

Всякий раз, углубляясь в поиски того мифического нечто, что их удерживало рядом уже пять лет Валера находил только один ответ: они связанны на уровне тел. И, к сожалению, больше ничем. Но зато как!

Он сам не заметил, как его рука коснулась ее голени и скользнула вверх по ласковой коже. Она остановилась и шепнула:

– Подожди. Не здесь же… Кругом люди. – В её голосе не было протеста, только игра.

–Ну и что? Мы не подростки, чтобы от бабушек прятаться. Мы, между прочим, законные упруги. – Валера поднялся на крыльцо, обнял жену за талию и сдув прядку с шеи нежно поцеловал.

В прихожую они зашли обнявшись.

– Отпусти. Не могу уже. Твое дурацкое пиво… – Рая оттолкнула мужа и захлопнула перед его носом дверь туалета.

Валера скинул влажную от пота рубашку и подумал, что, пока Рая занята, было бы неплохо сполоснуться. Мужчина может пахнуть потом, но не должен им вонять. Проблема была только одна: лето и вода для коммунальщиков понятия несовместимые.

Валера без особой надежды повернул вентиль душа. Лейка издала злобное шипенье, пару раз плюнула на стену ржавчиной, живущей где-то в водопроводных трубах и жёсткими, прохладными струями смыла пятна ржавчины со старого голубого кафеля.

–Лерка! Воду дали!!

Радостный крик Раи застал Валеру в душе.

–Ага. – отозвался он.

Ванны у них не было. Купец, при строительстве не предполагал, ни такого количества квартир в доме, ни возможности подключения к не существовавшим тогда – центральному отоплению, водопроводу и канализации. Все это втискивали уже в шестидесятых годах двадцатого века. Душевая и туалет занимали два тесных чуланчика, в которых удобно было стоять, трудно было сидеть, а лечь могла только собака. И то, свернувшись клубком.

Горячей воды, конечно, не было, но и холодная казалась слишком теплой для духоты этой ночи. С наслаждением, пофыркивая, он смыл пыль и пот. Одеваться не стал. Просто завернулся в большое рыжее махровое полотенце.

На кухне лилась вода. Валера встал в проеме дверей, наблюдая как Рая, нагнувшись над умывальником, моет руки.

– Я чай поставила. – Сказала Рая, не оборачиваясь.

– Отлично. – Валера подошел к жене, положил ей на плечо подбородок и просительно вздохнул.

– Отстань. – Рая уперлась в него спиной: ни-то отталкивая, ни-то прижимаясь.

– Щас, хитрый рыжий лис все бросит и отстанет.

– С каких пор ты стал рыжим? – она оглянулась на мужа через плечо, увидела наброшенное на его тело полотенце и игриво заметила: – Ты не рыжий, ты бесстыжий.

–Ага. А ты так вкусно пахнешь… шампанским… – Чуть «подсевшим» бархатным баритоном пробубнил Валера ей в ушко. Его руки, едва касаясь кожи, массировали ее бедра.

–Ба, у нас некомплект. Кажется, бесстыжая-то ты. – Приятный сюрприз: супруга «забыла» надеть трусики. Пальцы Валеры, не теряя теплого живого тела, скользнули с ног на упругий живот и снова пошли вниз.

–Не здесь – Рая была права: кухня располагалась как раз над провалом. Самым безопасным местом в квартире была кладовка. Собственно, если бы в кладовке имелось хотя бы одно окно, ее можно было считать полноценной и вполне приличной комнатой. Чей больной мозг и для каких нужд изобрел чулан в полных 12 квадратов? Ответа на этот вопрос получить уже не у кого. Да и зачем? В кладовке было темно, тепло и уютно. А главное, не было необходимости усмирять свой темперамент. И супруги редкий день завершали вне чулана. За что и прозвали эту архитектурную причуду «будуар страсти».

Валера подхватил жену на руки.

–Клад несем в кладовку! – Изображая монстра, прорычал Валера.

– Подожди. Я быстро. – Рая вырвалась из Валериных рук, содрала с него полотенце и скрылась в душе.

– Ай, холодно! – Валера представил, как Райкино тело под струями холодной воды покрывается мелкими мурашками гусиной кожи и подумал, что непременно согреет жену поцелуями всю: от пальчиков ног ямочек на щеках.

– Когда же горячую дадут? – Рая появилась на пороге душевой, как прима, вышедшая из-за занавеса «на бис»: прекрасная, желанная и полная эмоций.

В темноте, среди зимних вещей и всякого хлама, Валера соврал с жены полотенце и впился горящими губами в прохладную после душа, упругую кожу.

Но, видно, Бог в этот день решил не давать им жить спокойно. В самый неподходящий момент Рая, зацепила свою шубу и сорвала её вешалки.

–О-о-ой, дурак, я же вся в нафталине!

Позже, уже в постели, супруга ткнулась носиком ему в плечо, потом подняла голову и, заглядывая сквозь сумерки в Валеркины глаза, спросила:

– Хочешь ребеночка?

– Конечно, дурочка.

– Тогда подумай: можно ли в этот дом принести маленького, и чем его кормить?

– Об ограблении забудь! – Валере показалось, что тон, каким была произнесена эта фраза, поставил точку в дискуссии на криминальную тему. Во-всяком случае, у киногероев, если мужчина говорил так, женщина покорно соглашалась. Но жизнь – не кино.

Рая уютно пристроилась у него на руке, зевнула и спокойно заявила:

–Не надейся.

«Странная она у меня» – думал Валера, чувствуя, как от её сонного дыхания щекотно шевелятся волосы на груди.

Они познакомились на свадьбе Женьки Усачева. На церемонию во Дворец Бракосочетания Валера опоздал. Задержали у клиента. А что делать: работа кормит, дружба терпит. Хорошо хоть, предвидя возможные накладки, отказался быть свидетелем. Уже за столом Усачев, припомнил Валерке все обиды. Начиная с детского сада. Память у Женьки изумительная, а провинностей за двадцать с лишним лет накопилось достаточно. Валерка понимал, что друга прорвало на нервной почве. Свадьба – большое потрясение для холостяка… Слава Богу, бесконечно повторяемый боевой клич родни: «Горько!» сбивал с темпа и разделял обвинительную речь на короткие, как правило, не завершенные эпизоды. Впрочем, мир и дружба восторжествовали. Ближе к полночи, когда родня жениха отправилась на улицу перекурить и выяснить отношения с родней невесты, Усачев налил рюмку себе и Валерке. Под бдительным взглядом молодой они выпили за дружбу.

–Извини, я сегодня чуть не в себе. – признался Женька.

–Да ну, я и не заметил, – принял протянутую руку Валера.

А вот Раю не заметить было невозможно. Неестественно светлые волосы, ангельское личико с идеально правильными чертами и огромные, порочные, чёрные глаза. Невысокая, стройная фигурка, плотно обтянутая длинным, серебристо-зелёным платьем притягивала, как магнитом мужские взгляды. Она казалась инопланетянкой, случайно оказавшейся в этом банальном кафе с дурацким названием «Незабудка».

–Кто это? – Спросил Валера у молодожена.

–Где? А, Раиска. Подруга жены.

–Раиска, и всё?

–Хочешь полезный совет? – Женька был, как и полагается «молодому» почти трезв, и, поэтому, имел право на ироничный взгляд и полезные советы.

–Давай.

–Видишь: в углу, клуня – уборщица швабру забыла?

–Ну.

–Так вот. Возьми эту швабру, привяжи ее к себе перпендикулярно и старайся держаться от прекрасной Раисы на расстоянии вытянутой швабры.

–Почему?

–Стерва. – Коротко ответил Усачев и отвернулся к жене, потеряв всякий интерес к продолжению разговора.

Вот тогда у Валеры впервые в жизни отказало его самое главное качество – осторожность. Он пригласил «инопланетянку» на танец и, едва коснувшись ее талии руками, понял, что без этого тела не сможет жить.

С тех пор каждый его день превращался в поле беспощадной «брани», а каждая ночь в Рай примиренья с Раей. Скучать она не давала ни секунды. Быть может, поэтому и после пяти лет семейной жизни они не могли надоесть друг другу. Во всяком случае, в постели.

К тому же она обладала еще одним прекрасным качеством – надежностью. Рая могла, сколько угодно рассуждать о поклонниках бизнесменах, банкирах, бандитах. Эти рассуждения были неотъемлемой частью её роли. Если честно, то поклонников у Раи действительно было в избытке. При желании из них можно было сформировать небольшую армию для государства типа Сан-Марино или княжества Монако. Но стоило Райкиному шефу, преуспевающему молодому бизнесмену, разъезжающему по улицам в «танцплощадке» единственного в городе сотого Land Cruiser, перейти от деликатных комплиментов к грубому ощупыванию, реакция была мгновенной. Бизнесмен неделю скрывал под черными очками сизый фингал. Правда, Рая потеряла работу. Приказ об увольнении ершистого главного бухгалтера появился на следующий день после инцидента. Над формулировкой смеялась вся контора: «За непрофессионализм и неумение поддерживать отношения в коллективе».

– Подожди, нет такой формулировке в законе! – Возмутился Валера. – Давай подадим в суд!

–Ты серьёзно думаешь, что я готова работать на этого дебила? Ему не главбух, а главшлюх нужен!. Пусть под юбкой шарит у тех, кому это нравится!! Я не такая!!!

Ссора с таким человеком как босс Раи автоматически приравнивалась к получению волчьего билета. Устроиться в городе по специальности было уже практически невозможно. Небольшие шансы на карьеру дворника или технички сохранялись. Но реально можно было рассчитывать только на должность домохозяйки или трудоустройство на панели.

–Ну, их всех нафиг! – Заявила Рая. – Буду сидеть дома.

Её выбор Смирнов одобрил. Хотя, зная деятельный характер супруги, понимал, что вся её энергия отныне будет принадлежать ему, выплескиваться на него и не только в минуты примирения тел в темноте «будуара страсти».

Половину ночи Валерка мучился бессонницей под сладкое посапывание жены. Уже под утро ему пришла в голову гениальная идея: «Хочет грабить – отлично. Никаких проблем. Начнём готовить ограбление. Маниакальный бред не лечится быстро. Деловая игра, вот что нам нужно. Начнём разрабатывать планы. Один хуже другого. А откуда взяться хорошему с нашим опытом криминальной деятельности? По ходу непременно выясниться невозможность их осуществления. Волна спадёт, Раиска успокоится, и начнем жить, как и должно людям нашего положения: на пособие по безработице».

Глава 5

Утром Валера проснулся около одиннадцати. Наскоро проглотил бутерброд, залил его чашкой отвратительного растворимого кофе и побежал к клиенту. В их нынешнем положении потеря полутора сотен грозила полным коллапсом семейного бюджета. Это правительство да парламент в Москве могут бесконечно рассуждать о путях экономического развития и последовательности конкретных шагов. У Валеры с последовательностью все обстояло просто: левой- правой, левой- правой – и так пешочком до заказчика.

Воскресный клиент, Василий Исаакович, был из обделённых интеллектом нуворишей. Брат нувориша, директор химкомбината, на бюджетные деньги организовал для родственничка фирму. Фирма не была подарком богатого родственника, бедному члену семьи. Она работала, скорее, как контора для перегонки средств химкомбината в семейные карман.

Торговля строительными материалами у новоявленного бизнесмена шла ни шатко – ни валко. Но на две квартиры и, пахнущий солнечной Испанией «Сеат», хватило. Недавно был приобретен и компьютер. Не для работы, естественно. Модная вещь, отлично смотрится в интерьере кабинета или квартиры и наглядно доказывает, что её владелец знаком с современными технологиями. К тому же, устройство эффективно могло помочь убить бесконечное течение времени рабочего дня с помощью игры в дурака и раскладывания пасьянса.

Правда, сразу углубиться в раскладывание пасьянсов и игру вдурака нувориш не смог. Магазин, работавший от московской компьютерной фирмы, объявил: «Невероятная выгода! Уникальная кампания летних скидок до 15%! Эксклюзивные компьютеры по супернизким ценам!». Цифра 15 % буквально поразила воображение Василия Исааковича. У местных фирм такое же чудо без скидок стоило на 10 % дешевле, но магия слов: «акция», «скидка», «эксклюзив» была столь велика, что Исаакович оседлал свой «Сеат» и, недолго думая, отправился за «выгодной» покупкой. Поторговавшись, он добился удешевления комплекта еще на полпроцента. Если учитывать, что, вместе с компьютером, напичканным по максимуму дорогими прибамбасами, были приобретены факс-модем, принтер и сканер, а все венчал потрясающий монитор «NOKIO» 19”, любой на его месте завел бы речь об оптовых скидках. Любой, имеющий хотя бы некоторое представление о предмете покупки. Нувориш не имел.

Уже дома, распаковав, пахнущий новым пластиком компьютер, Владимир Исаакович обнаружил, что принтер не печатает, сканер не сканирует, пасьянсы не загружаются. И вообще, на нажатие кнопки «пуск» модны аксессуар современного управленца реагирует только скучной табличкой на экране монитора.

В магазине сказали: «Ничем помочь не можем. Нужно везти в Москву. Через две недели получите обратно.» Кто-то из знакомых Исааковича посоветовал обратиться к Валере. Так, собственно и состоялся калым.

Валера возился с системой, когда Владимир Исаакович зашел в комнату и голосом Левитана объявил:

–Все, наши идут! Президент отправил Кириенко в отставку! Поигрался и хватит! Премьером назначен Черномырдин!

–Самый подходящий момент… – Валера сказал это с иронией, но клиент не обратил внимания на интонацию и энергично поддержал:

–Точно, самое время. А то доллар пополз вверх, народ ничего не покупает, у меня в это лето даже сантехнику не берут! И это при том, что без унитаза не обойтись ни министру, ни дворнику! Черномырдин сейчас порядок наведет. Всех на место поставит. Старый конь, лучше новых двух!

–Вы хотели сказать: «Борозды не испортит»?

–Он ничего не испортит. Вот увидите: уже в понедельник курс вернется на место.

–Это: смотря какой курс – Под нос себе пробубнил Валера. Спорить с клиентом не хотелось. Во-первых, голова занята работой. Здесь не до анализа очередного фокуса президента. Во-вторых, портить отношения с потенциальным инвестором с точки зрения тактики и стратегии поддержания семейного бюджета – уникальная глупость.

В три часа, с удовольствием, оглядев плоды своих трудов, Валера собрался домой. Компьютер, наконец, загрузился, как положено, «нашёл» принтер, обнаружил сканер. И установленный, в качестве подарка клиенту «QUAKE –2» «летал» по монитору, как весенний воробушек.

Исаакович долго копался в шкафу, отсчитывая купюры и жалуясь на неблагоприятную экономическую обстановку.

– Валера, может быть, сто сорок хватит?

Валера укоризненно поглядел на нувориша.

– Ну, ладно, ладно. Будь, по-вашему. Но учтите, Валера, вы меня без ножа режете. Без копейки сижу. Доделал камин на даче. Фактически последние пятьдесят тысяч вбухал. На что буду жить – ума не приложу.

Домой Валера шёл довольный собой и судьбой. Теперь худо-бедно, но до среды можно будет протянуть. А там что-нибудь снова появится.

«С Черномырдиным они забавно придумали: дали орден, отправили в отставку. Все неприятные мероприятия по изнасилованию налогоплательщиков и инвесторов свалили на Кириенко. Судя по телевизионной информации, деньги в казну пошли. Чубайс суетится с западными партнёрами, помогает получить кредит. И вдруг ни с того ни с сего панический рост курса доллара. На сцену въезжает на белом коне спаситель отечества, финансовый гений Черномырдин. Рубль стабилизируется, все кричат «ура» и «воздух чепчики бросают». Лучшего трамплина для президентства не придумать. Вот только смена капитана в такую качку, не перевернет ли судно? Хотя нам-то что. Кого только Россия не пережила. И это переживем. Если, конечно, Ельцин новый фортель не выкинет. Его фавориты живут припеваючи, но не долго. Сегодня- наследник престола, а завтра – посол в Африке».

Рая встретила мужа привычным дневным репертуаром:

–Опять полвыходного пробегал. Вешалку вчера в кладовке оборвал, что, теперь мне её прибивать?

–Ну, кто оборвал – это еще вопрос. Во всяком случае. Преступление не только на моей совести. Оно, можно сказать, совершено группой лиц по предварительному сговору. – Валера с удовольствием вспомнил вчерашнюю ночь и улыбнулся.

–У тебя ни грамма ответственности. Осталось меньше шести часов, а мы совершенно не готовы. Ты подумал: где взять ружье?

–Чего?

–Чего, чего – ружье. Ты же видел, какие у них бандуры. Без ружья они деньги не отдадут.

–Рая, ты совсем рехнулась? Из ружья же убить можно. Ты готова стрелять в человека?

–А я и не собираюсь. Ружье должно быть у мужчины. А мужчина – это ты.

–Я должен убить ни в чем неповинного человека, только потому, что моей дорогой половине захотелось переехать в новый дом?

–Кто сказал: убить? Ты в воздух выстрелишь, они испугаются, мы заберем деньги, сядем в нашу «копейку» и удерем!

–Рая, я никак не могу понять: кто из нас двоих идиот?

–Конечно, ты. – Чёрные глаза смотрели на него в упор, нахально и, на удивление, спокойно.

–Милая, с твоими подходами только страной управлять.

–Поему?

–Ты решения принимаешь быстро и сразу. – Валера сделал небольшую паузу и закончил мысль. – А думаешь медленно и потом.

–А ты вообще не думаешь! Ты не думаешь, как мы будем жить, что мы будем есть, как вырастим нашего ребенка! В этом доме нет мужчины!

–В этом доме пока нет и ребенка.

–С таким мужиком как ты, никогда и не будет! Я сама достану ружье. Чулки я уже подобрала. Смотри! – Рая достала пару старых черных чулок и натянула один из них себе на голову. – Как видишь, я обо всем подумала.

Валера не знал, что ему делать: смеяться или плакать. Супруга действительно могла спереть ружье у кого-нибудь из соседей, напялить чулок и отправиться отбирать деньги у профессиональных охранников.

–Сядь и успокойся. – Валера попробовал усадить жену к себе на колени.

–Обойдешься! Кобель. – Раиса вырвалась из Валеркины рук и встала апротив него в позу атакующей пантеры. Чёрные глаза на фоне черных чулок смотрелись как провалы, а сплющенный побелевший носик придавал супруге вид совершенно демонический.

–Рая, ограбление – дело серьёзное. Здесь нужен план. – Валера решил, что пора приступить к реализации ночного замысла. – План тщательно разработанный и хорошо подготовленный. Смотри: у ружья максимум два ствола. Так?

–Не знаю. Наверное…

–Я знаю. Два ствола, это два патрона, а значит, два выстрела. Так?

–Ну.

–У них автоматы. Теперь смотри: ты предлагаешь выстрелить в воздух. Так?

– Я же сказала…

–Да, я помню. То есть в ружье останется один патрон.

– Я бухгалтер с высшим образованием, если ты ещё помнишь. Мне ликбез по арифметике не нужен.

–Замечательно, – согласился Валерка, – представь себе, что они не испугаются?

– Как не испугаются? Мы же выстрелим. Я, например, обязательно испугаюсь. И, заметь, всё предусмотрено!– Раиса достала из кармана халата резиновые беруши и вставила их у ушки. – Ничего не слышно и совсем не страшно!

– Умница. – Валера в очередной раз удивился поразительной способности супруги до тонкостей продумывать детали абсолютно безумных затей.

– Что? – приподняла бровки Рая. Валера вытащил затычки из её ушей и попытался обнять. Но жена вывернулась из его рук. Она жаждала согласия, а не удовлетворения.

–Инкассаторы стреляют, наверное, каждый день. Их шумом не испугать.

–Почему ты никогда не хочешь со мной согласиться?

– Я – хочу, они не хотят… Они, сволочи, так просто деньги не отдадут. Ни тебе, бухгалтеру объяснять, что один патрон в стволе никак не делиться на три мишени. После выстрела в воздух мы безоружны. А кругом – толпа зрителей. Они же – свидетели. Свидетели того, как из нас сделает решето. Ясно?

–Наверно.

–Далее. Если поднимется стрельба. то сразу прибежит куча народа, в милицейской форме. Это же центр города… Кроме всего прочего, у людей, в которых ты готова стрелять, есть дети. Ты хочешь, чтобы они остались сиротами?

–Нет, конечно. Я детей люблю.

–Отсюда вывод: грабить ГУМ глупо.

–Нет. Глупо грабить ГУМ глупо. Ты должен придумать план.

«На что я растрачивал свое время и способности к логическому мышлению?».– С разочарованием подумал Валера. Блицкрига не получилось. Хотя и повода для разочарования не было. Его ночной план сработал. Или почти сработал. Теперь предстояло превратить подготовку преступления в советский долгострой: вырыть котлован и годами придумывать объективные причины того, почему яма каждую весну заполняется водой и не становится домом.

Предстояла длительная и упорная оборона.

Глава 6

Сидеть в душном, раскаленном солнцем «жигуленке» – отдельное удовольствие. Супруги чувствовали себя, как безе в духовке. Последние деньки августа прошли под аккомпанемент нудного, моросящего дождика. Но сентябрь вернул солнце во всем его летнем великолепии. Шла вторая неделя «планомерной подготовки». Днем Валера искал: где бы и как подработать, а по вечерам семейство Смирновых садилось в старую «копейку», заставшую еще Леню Брежнева в расцвете его сил и выбиралось на площадь перед ГУМом. Наблюдать за инкассаторской машиной.

Вспомнив все просмотренные отечественные и американские боевики, Валера максимально правдоподобно имитировал подготовку грабежа. Он вёл непосредственное наблюдение за приездом и отъездом инкассаторов, а Раиса по стареньким часам «Полет» фиксировала время и записывала информацию с комментариями в специально купленную для этих целей тетрадь. Разлинованные графы: «время приезда», «время захода инкассаторов в ГУМ», «время выхода инкассаторов», «время отъезда», «особые отметки» постепенно заполнялись цифрами и буквами, выведенными ее твердым, каллиграфическим почерком.

Валера, периодически выходил из машины. Прогуливаясь с самым независимым видом, замерял в шагах расстояния от угла здания до уазика инкассаторов. От уазика до служебного входа. От автомобиля с зеленой полосой до ближайшего укрытия – неработающего фонтана.

Вернувшись домой, они обдумывали различные варианты организации ограбления, рисовали схемы, составляли план местности в масштабе, стрелками обозначая возможные точки дислокации перед нападением и пути отхода. Но каждый раз неизбежно игры в грабителей превращались в игры любовные. Вчерашний «захват заложников» настолько увлек обоих, что Валере даже стало нравиться это странное времяпрепровождение. Во всяком случае, их семейные отношения, за эти дни заметно окрепли.

Чем больше они узнавали о работе инкассаторов, тем меньше верилось в реальность благополучного исхода экспроприации чужой наличности. Даже до Раисы стало доходить, что всё не так просто: отъем больших денег отнимает много сил и грозит серьёзными последствиями.

–Лерка, ты был прав. – Сообщила она вчера, после победного «захвата заложников». – Чулками и ружьем мы их не напугаем. Может быть, нам танк угнать?

–Чудесная идея! – обрадовался Валерка, – Добавь к трём мужикам с автоматами еще два десятка солдат охраны военной части, вооружи противника пушками и пулемётами и спрячь за броней. Это будет первый и самый простой этап ограбления инкассаторов – захват танка. А уж уазик мы потом вместе с водителем и инкассаторами на «длинном зажигании» увезём.

–Это как?

–Тросом зацепим и утянем.

–Издеваешься? Кто будет трос цеплять: он же тяжёлый?

–Я, – развернув грудь колесом, объявил Валерка.

–А кто будет танк вести?

–Ты! – удивился Валерка, будто Рая не понимала чего-то совершенно очевидного.

–Дурак. – резюмировала супруга.

–Ну, тогда тот, кому положено.

–Это кто, – предчувствуя подвох Рая немного напряглась.

– Механик-водитель.

– Мы его возьмём в долю?

– Нет. Ты его возьмёшь в заложники!

– Лучше ты.

– Я не могу. – Развёл руками Валера.

– Это ещё почему? Ты не можешь, а я должна?

– Дорогая, родная, любимая: я же тросс цепляю!

Рая тяжело вздохнула. Возразить было нечего: Валера действительно не мог одновременно находиться в танке с пистолетом и цеплять тросом машину инкассаторов.

Вариант с танком покинул светленькую голову Раи. Что не могло не радовать. Но идея ограбления из головы супруги уходить не торопилась. Она обжилась в Райкином мозгу прочно и со всем возможным комфортом, как подгулявшие гости на хозяйском диване. И это не могло не огорчать.

И чем дольше велось наблюдение, тем больше копилось вопросов. Например, что делать с водителем, который из бронированной машины не выходил? Как нейтрализовать милиционера, дежурившего на вахте ГУМа. Двое против пятерых – вариант гнилой. Правда, численное превосходство противника только раззадоривало Раису. Она постоянно «наезжала» на мужа:

–Если ты такой умный, то должен придумать, как не стрелять самим и не дать стрелять, инкассаторам.

–Я думаю. – С важным видом отвечал Валера. Насупленные брови, наморщенный лоб, задумчивый взгляд – все подтверждало напряженную работу мысли. Правда, непосредственно серое вещество, надёжно спрятанное за изображением вселенской мудрости, думало в основном о Райкином теле и о том, во что очень скоро перерастёт планирование неосуществимого преступления.

Вообще, чисто теоретически, задача была действительно интересной. И у Смирнова, несмотря на его «смирную» фамилию, созрела пара вариантов решения этой нетривиальной задачи. Беда заключалась в том, что для любого из решений дуэт Смирновых не походил силу своей абсолютной, профессиональной непригодности. И это было единственной позитивной новостью, поднимавшей настроение Валерки в условиях дефолта, с его непредсказуемыми скачками цен и вполне логичным отсутствием средств.

С очередной своей рекогносцировки местности Валера к «копейке» вернулся с добычей: две баночки «7–АР» приятно холодили ладони.

–Держи. – подал он одну из баночек жене.

–Ага. – Раиса не отрывала взгляда от темных контуров ГУМа.

Валера осторожно обнял её за плечи и попытался поцеловать в соблазнительную ложбинку между грудок. Два месяца непрерывной жары заставили почти все женское население города спрятать лифчики подальше в шифоньеры. И даже недавние дожди не восстановили утерянного навыка. Рая исключением не была.

Валера знал её тело столь же хорошо, сколь профессиональный шулер знает свою краплёную колоду карт. Но сейчас, в полусумраке, Раина высокая и упругая грудь, задрапированная тонкой белой футболкой с широким воротом, манила так, будто это было их первое свидание.

–Отстань. Жарко. – Рая проводила взглядом отъезжающий УАЗик инкассаторов, включила в салоне свет и записала в тетрадку 21.43.35.

–По ним часы проверять можно! За три дня разница всего в одну минуту. Ты обратил внимание, что вчера милиционер из магазина выходил их провожать. За руку со всеми прощался. А позавчера и сегодня другой дежурит. Не выходит. Только из дверей выглядывает. Вот.

–От твоих магических чёрных глаз не скроется никто. – Валера посчитал, что теперь поцелуй окажется весьма к месту: своего рода подтверждение комплименту. Но Рае было не до телячьих нежностей.

–Ты, по-моему, от жары совсем отупел. Ты не понял? Завтра милиционер опять выйдет. Завтра и надо на них нападать!

–Ну, вот, привет. Как ты себе это представляешь?

–Я?

–А кто же. Ты собралась нападать.

–Это ты должен представлять, как нападать. Ты обещал мне план. Уже сто лет прошло! Где твой план?

–«Есть ли у вас план, мистер Фикс?»

–Валерий, кончай дурака валять. Я жду. – Она уставилась на мужа своими чёрными, бездонными, как угольная шахта, глазами. И в глубине шахты отчётливо читалось предупреждение: увиливать дальше – смерти подобно. Отшутишься еще раз и окажешься на самом дне этой шахты, с большой вероятностью отвергнутым, а, может быть, и вовсе мёртвым. Рая в гневе редко задумывается о последствиях. Тем более, что машина, в отличие, от квартиры – идеальная сцена для Раиных моноспектаклей: маленький зал, один актер, один зритель и ни единого шанса на побег.

–Раюшка, давай еще пару дней последим. План есть. Честное слово, есть. Но требуется время на техническую подготовку. Нужно кое-что сделать, кое-чего прикупить.

– Не морочь мне голову.

– Причем тут твоя голова? Вот смотри: господа-чиновники не подумали, поторопились, наворовали денег – раз и казна оказалась пуста. Что делать? Снова поторопились, назанимали денег, а отдавать оказалось нечем. Как результат, в стране паника, рубль дешевеет, доллар из коридора выполз. До катастрофы рукой подать. А всё глупая торопливость.

– Не глупая торопливость, а умная вороватость. А страна им вообще по барабану. И, кстати, о долларе и рубле. Через неделю мы заберем эти четыре мешка денег: ни бутерброд на них не купим, ни квартиру.

– Не грузись ты так. Купим золотые червонцы. Обещают начеканить.

–Как же, жди. Они все время чего-нибудь обещают. Кстати о золоте. Пока тебя не было, опять ненормальный «Краевед» из пятой квартиры заходил.

– Про туннели рассказывал?

– И про туннели, и про разбойников, которые из них выезжали и купцов грабили. Еще сказал, что у военных миноискатель купил и уже знает, где сокровища зарыты. Просил сахара взаймы. Обещал за него золотом отдать, когда найдет.

– Сахар-то дала?

– Дала. Стакан. Куда деваться. Его же иначе не выпроводишь. Взял сахар, а потом, гляжу, с брезентовым мешком и лопатой пошёл золото копать.

– Ну, вот видишь. Теперь мы богатые. Стакан золота есть. Может, оставим ГУМ в покое?

Эта фраза была лишней. О ней Валере пришлось жалеть два следующих дня. Два дня, в течение которых Рая никуда не отпускала его одного и тщательно следила за ходом технической подготовки операции. На ночные игры был объявлен односторонний мораторий, из-за которого, как водится, страдала другая сторона. И, пострадавшей «другой» стороной, естественно оказался Валера.

Глава 7

Смирнов возился в гараже, доделывая факел с электрическим поджигом – ключевое устройство предстоящего ограбления. За шесть часов непрерывной работы обрезанная лыжная палка, конденсатор, выключатель, провода и детское ведерко превратились в смертоносное оружие. Хотя внешне все выглядело совершенно безопасно и больше подошло бы в качестве зажигалки для жирафа. Если бы жирафы курили. Или эстафеты Олимпийского огня. Если бы в городе таковая состоялась.

Створка ворот со скрипом приоткрылась, запустив в гараж сначала яркий поток солнечных лучей, а потом ослепительную Раю в лёгком, просвечивающем платье. Сначала Валера даже обрадовался такому эффектному появлению супруги. Но одного взгляда на возбужденное лицо жены оказалось достаточно, чтобы у Валеры неприятно засосало в животе, и он понял: дело – дрянь. Приятный и даже увлекательный этап конструкторско-технологической подготовки преступления подошёл к концу. А Смирнов реально рассчитывал потратить на технические разработки ещё, как минимум, пару лет.

–Лерка! Ты сидишь в своём ржавом гараже и не представляешь, что твориться в городе!!

–Тише, Рая. Что случилось?

–Половина магазинов закрыта! Из других «выметают» все!! ГУМ работает!!! И во всех отделах очереди по полкилометра!!! Грабить нужно сегодня!!!!

–Да ты что? Я еще факел не проверил. Канистр нет. Ведер нет. Бензина в баке, на донышке.

–Если ты сегодня не пойдешь на дело – я ограблю сама. И пока я буду загорать на Канарах, ты будешь сгорать здесь со стыда! Понял?

Одно дело теория, планы, фантазии, которыми можно заниматься всю жизнь без риска тюремного наказания или безвременной кончины, другое реальная экспроприация. Нет, Валера не был готов превратить невинную интеллектуальную забаву в настоящее преступление. Он попытался быстро придумать какое-нибудь веское оправдание очередному переносу сроков нападения, но Раиса почувствовала его настроение и пресекла всякие отговорки на корню.

–Без десяти девять мы выезжаем. И не пытайся улизнуть. Если начнешь хитрить, я пойду на нашу чертову кухню, и буду прыгать и орать до тех пор, пока дом сквозь землю ни провалится.

«Она это сделает» – Валера понял, что он обречен сегодня стать либо преступником, либо бездомным вдовцом. «Как ей это все это удалось? Всего несколько дней и я, как последний идиот, оказываюсь втянутым в авантюру, которая в лучшем случае закончится тюрьмой. А ведь и пристрелить могут. Запросто.»

–Райка, ты ведьма! – Сказал Валера скорее растерянно, чем зло.

–А ты – трепло. Только о политике на кухне болтать можешь. Всё страну спасаешь, а сам в дерьме по уши. Ты так печешься о государстве, прямо ничего важнее нет. А государству на тебя наплевать. Короче: бензин и канистры – на тебе, а ведра я у бабы Тани возьму.

Рая с грохотом захлопнула металлическую дверь гаража, поставив эффектную точку в разговоре. Вместе с Райкой ушёл и солнечный свет. Валера остался в пыльном гараже наедине со старенькой «копейкой», тусклой лампочкой на 60 Ватт и недоделанным факелом. На душе было приомерзительно.

–Да, пофиг, все! Ничего из этой затеи, слава Богу, не выйдет. Повяжут нас вечерком. Оно и к лучшему: наконец-то и государство позаботиться о нас как о гражданах. И накормит и безопасным жильем обеспечит. Тюрьма-та, небось, от крика и топота не обрушится. – Чуть не первый раз в жизни Валера перешел на крик. Сдерживаться не было смысла. Никто кроме его старой машины не мог подслушать вопль отчаявшейся души. Он сердито щелкнул кнопкой своего изобретения. Между контактами проскочила синяя искра. Пакля задымилась, источая отвратительную вонь паленой щетины.

–Почему? Ну, почему человек с нормальной башкой и с руками оказывается нужен только жене и то в роли преступника? Ничего не понимаю….

В половину девятого супруги Смирновы уселись в потрёпанные жизнью «Жигули», захлопнули дверки и отправились «на дело». Сияющая Райка поминутно поправляла олимпийку старого черного трико. Мысленно она уже расходовала добычу: покупала квартиру, диван, кухонный гарнитур со встроенной бытовой техникой и обои в детскую.

Валера успокоился. Он поглядывал на часы, прикидывая: сколько минут им ещё осталось быть свободными гражданами этого сумасшедшего государства. Оказывалось, что совсем немного.

– Ты все помнишь? – Валера решил еще раз провести инструктаж. В принципе, ничего от точности исполнения плана не зависело. То-есть, они просто не могли его исполнить точно. А провалится он минутой раньше или позже – не важно. Но другого способа отвлечься от чёрных мыслей и предчувствий, Валера придумать не мог.

– Да – Рая не очень слушала мужа. Она была занята важным дело: примеряла на голову чулок. Задача была не из тривиальных: натянуть капрон так, чтобы не слишком попортить причёску и не превратить очаровательное лицо в плосконосого монстра довольно проблематично.

–В принципе, конечно, чулок ничуть не портит твой внешности. Но, дорогая, если нас остановит ГАИ, я не возьмусь объяснить: зачем ты натянула на голову капрон.

–Это не капрон, а лайкра.

–Не важно. Пусть будет лайкра. Кроме того, чулок сильно отражается на качестве твоей дикции. Я перестаю тебя понимать.

–Ты меня никогда не понимал. Не в чулках, не без чулок.

–Не согласен. Без чулок я тебя очень даже понимаю. – Валера попытался игриво подмигнуть, но жене было не до него. Пришлось перейти на тон учителя младших классов. – Всё-таки, сними свою маскировку. Здесь кроме меня пугать некого.

Валера поймал себя на том, что он стал слишком многословен. Словесный понос – это не к добру.

–Ладно. – Легко согласилась Рая и сняла чулок.

–И так. Я разбираюсь с водителем. Ты?

–Я подбегаю к тебе с ведрами и закручиваю миппель колпачком.

–Не миппель, а «ниппель». – Поправил Валера.

– Миппель, ниппель – какая разница? Мы грабим или русский в школе сдаём?

–Лучше бы русский в школе…

– Ты опять за своё?!

– Ладно, – покорно согласился Валера, – я бегу к фонтану за канистрами и факелом.

– Я ставлю ведра в машину и ищу насос.

–Хорошо. Дальше…

–Мы затаскиваем водителя в салон, накачиваем колесо, переливаем бензин из канистр в ведра. В 9.43 я забираюсь на штыри в нише над входом, а ты закрываешься в машине инксаасторов.

–Отлично.

–В 9.44 типы с деньгами и милиционер выходят из ГУМА, открывают боковую дверку. Ты обливаешь их бензином, приказываешь бросить оружие и лечь на землю, а я зажигаю факел.

–Только прошу тебя, не урони факел на мужиков. Иначе они сгорят.

–Будут вести себя хорошо – не уроню.

– А если плохо?

– Пусть горят ясным пламенем! – Рая внезапно «зависла», как компьютер под виндами и спустя мгновенье, с самым серьёзным видом добавила, – ты, же понимаешь, что я шучу. Они, что, дураки, что ли, чтобы сгореть?

– Ладно. Дальше?

– Ты забираешь оружие, связываешь инкассаторов. Я спрыгиваю, выбрасываю факел. Ты уезжаешь на инкассаторской машине. Я на нашей. Встречаемся в парке Сосновый бор в 22.10 на нашей поляне.

Валера понял, что, по крайней мере, в тюрьму Смирновы отправятся, следуя чётко проработанному плану.

На всякий случай, Валерка объехал вокруг ГУМа. Площадь около магазина была пуста. Только какой-то пьяный обнимал столбик с козырьком телефона-автомата.

– Ну, что же, пока всё нормально, – подвёл черту под подготовительным этапом и прошедшей жизнь Валера и, взглянув на часы, тихо добавил, – через двадцать минут мы уже будем сидеть.

– Что? – Не расслышала жена.

– Я говорю: скоро наши проблемы с жильем закончатся.

– Наконец до тебя дошло. Скоро новоселье отпразднуем.

«Как всегда: мы говорим об одном и том же, но думаем совершенно о разном…». – Мысленно усмехнулся Валера.

Глава 8

Без восьми девять. Валера собрался открыть дверку и вдруг заметил на тротуаре три фигуры. Троица не торопясь, двигалась в их сторону. Даже в сумерках можно было разобрать форменные береты на головах.

«ОМОН. Отлично! Сейчас вылезу, устрою пьяный дебош, получу по башке, и весь Райкин бред закончится и протоколом о мелком хулиганстве». – Подумал Валера. Более удачного варианта и придумать было невозможно. Он потянул на себя ручку замка и надавил плечом на дверку.

–Стой! Дурак! Милиция! – Рая тоже заметила прогуливающийся наряд ОМОНа. Она стремительно втиснулась между мужем и рулем, одной рукой ухватилась за дверку, второй обняла его за шею. Не рассчитав движенье, больно ударилась губами об его губы.

–Ты что, с ума сошла? – обескуражено прошептал Валера, пытаясь вырваться из жарких рук супруги.

–Обними меня и целуй! – Рая была настроена решительно. От такого предложения Валера не отказался бы даже под угрозой публичного сожжения на костре за аморальное поведение.

Между тем, троица в форме подошла к машине. Они с интересом поглядывали на ветровое стекло и что-то обсуждали. Один из них, видимо старший, двинулся к водительской дверке, двое других демонстративно уселись на капоте, бесцеремонно разглядывая Смирновых.