Развод. Мужика заказывали? бесплатное чтение

1. Таня

– Ох, Танюша, завидую я тебе, – вздыхает Ева, моя подруга. Ну, как подруга. Приятельница скорее. Мы с ней давно не виделись, а тут она приехала из Таиланда, где жила в последнее время. Случайно встретились, и снова начали общаться.

Ева решила устроить мне девичник в честь моей свадьбы, которая пройдёт в эти выходные. И теперь вот подбираем красивые наряды в модном бутике, чтобы роскошно проводить меня в семейную жизнь..

– А вдруг я совершаю ошибку? – спрашиваю у Евы, хотя, понимаю, насколько это опасно. У неё язык без костей и прекрасная память, она всегда вывернет любую ситуацию в свою сторону. И ещё любит манипулировать людьми, а я, дурочка, добровольно вручаю ей свои страхи и слабые места.. Ева выбирает себе шикарный блестящий черный комбинезон, а мне достается слишком короткое белое платье. У меня ночнушка, кажется, и то длиннее.

– Что это? Свадебный мандраж? – она трясет своей идеальной шевелюрой и улыбается. – Поверь, такой шанс, как Глеб Кондратьев – один на миллион!

Только вдуматься.

В воскресенье я стану Татьяной Кондратьевой.

Кондратий меня подери!

Ужас.

Нет, я люблю Глеба. Наши отцы давно дружат и договорились об этом браке очень давно. И вот мы выросли, стали чуть самостоятельными и готовыми дальше идти по жизни. Но я всеми фибрами души ощущаю, что эта свадьба мне не принесет счастья.

С чего я вдруг занервничала? Глеб красив. Умен. Старше меня на пять лет. У него даже свой бизнес есть, хотя он и открыл его благодаря своему отцу. У него своя квартира на Патриарших прудах и новенький «Мерседес». Не мужчина, а мечта. Тем более для такой невзрачной серой мыши, как я.

Но вот нюанс.

Мы с ним ни разу не спали. Он как будто избегает этой темы и просит подождать до свадьбы. У меня были парни, в университете, и, честно говоря, какого-то удовольствия я не получала, но ведь у нормальных людей должен быть секс?

– Пойдем в Севин клуб сегодня. Там будет выступать певица Алиона. И Сева наверняка работает, он не доверяет организацию выступлений звёзд своим замам. Я так по нему соскучилась!

Я знаю Севу. Это замечательный парень, которого Ева профукала, откровенно говоря, решив начать новую жизнь и перестроиться согласно законам Вселенной. Что-то у нее не срослось, она вернулась в Москву и стала еще более невыносимой, чем раньше. Такого подарка для Всеволода Воронцова я точно бы не пожелала.

Но спорить с ней? Бесполезно.

Догадываюсь, что мой девичник – лишь предлог и способ реализовать Евины планы.

Да даже если бы я сопротивлялась? Имело бы это какой-то эффект?

Нет!

Этим же вечером именно поэтому я оказываюсь в ночном клубе в компании изрядно подвыпивших подружек. Мне тоже наливают, но я делаю вид, что пью и сохраняю ясность мыслей. До определенного момента.

Все пошло в тар-тарары, когда Ева все же сталкивается с мужчиной всей своей жизни, как она заявляет. И тот оказывается не одинок!

– Представляете? Девка какая-то! Коротышка с фиолетовыми волосами! Он променял меня на нее?! – выпивает из горла бутылки шампанское в вип-кабинке Ева. Слезы размазали ее боевой раскрас, а на рукаве комбинезона красуется пятно от пролитого шампанского.

– Может, он ее любит? – предполагаю я, за что получаю порцию гнева в свой адрес.

– Ты дура? – в шоке Ева. – На, выпей, прочисть мозги! – возмущается на меня подруга. Смотрит на меня сверху вниз – а я ведь еще больше коротышка, чем Севина девушка.

Мне приходится взять бутылку и сделать несколько больших глотков. А после мне все сложнее остановиться. И в пьяном подвыпитом состоянии мне ничего не остается, как подбодрить подругу:

– Да ладно! Бывает еще хуже! – заявляю с полной уверенностью.

Катюха берет бутылку из моих рук и тоже делает глоток шампанского.

– Согласна. Вот мне мой изменяет. А я с ним продолжаю жить. Работы ведь у меня нет! И ничего, кроме того чтобы быть женой этого мудака, я не умею. Но и трахается он хорошо, ничего не скажу.

Динара, делавшая глоток своего алкоголя, нервно закашлялась – жидкость полилась через нос.

– А я сплю с женатым мужиком!

Я хлопаю себя по лицу. С кем я общаюсь?

Но бутылка вновь попадает в мои руки и я пытаюсь их убедить, что ситуация не критична, по сравнению со мной.

– А я ни с кем не сплю! И мой жених меня не хочет! Меня никто не хочет! Я бы радовалась даже женатому! Ик! И оргазму. Такого со мной никогда не случалось. Ик!

Вот да, моя история самая трагичная.

Все начинают меня жалеть и напаивать, пока я, наконец, не вырубаюсь.

Знала бы я, чем все закончится!!

2. Зина

Голова раскалывается. Так дальше жить невозможно. Совсем слетаю с катушек. Днем работаю, ночью работаю, а потом пью. И снова работаю. Потому что не знаю, как иначе забыть все, что произошло со мной в последний месяц. Да какой там… год…

Просто как в аду. Изо дня в день.

Надо же. Вернулся живым с войны на Востоке, но попал не домой, а на поле битвы… с женой.

Помню, как год назад я, счастливый, открываю дверь нашей квартиры – думал, устрою сюрприз жене и детям. Устроил, бля!

В квартире первая дверь ведёт на кухню. Захожу, и сюрприз в семейниках чешет яйца и заглядывает в холодильник, открыв его нараспашку.

– Толик, подожди немного, обед почти готов, – воркует моя жена, Светлана, обнимая со спины это недоразумение.

На кухне и правда стоит запах готовящейся еды. Смотрю на плиту – борщ, кажется. А мне говорила, что не умеет его готовить. Да и вообще, готовка маникюр портит.

– Я вам не мешаю? – рушу их идиллию своим басом.

– Зиновий?! – моя жена ошалело отпрыгивает от Толика и поворачивается ко мне.

– Дети где? – сходу спрашиваю. Сдерживать себя, или нет?

– У м-мамы, – лепечет Светлана. Отлично! Можно не сдерживаться!

Хватаю Толика за ухо. Тот машет своими ручками, пытаясь отбиться от меня. Я выше его на порядок, и вместо трясущегося желе на пузе и руках, как у этого придурка, у меня хорошо развита мускулатура. В общем, машина убийств я, не даром же в составе отряда штурмовиков воевал.

– Зинечка, остановись, миленький, – Света пытается вклиниться между нами. Но с ней я позже разберусь. Отталкиваю ее в сторону.

– Нахер пошла! – ору на нее и та, дернувшись от моей громкости, прекращает попытки меня успокаивать.

Толик даже умудряется вырваться, но я хватаю его за шею и вытаскиваю в коридор.

– Зиновий, если ты его убьешь, то тебя посадят! – верещит женушка.

– Срать, – едко отвечаю, открывая дверь на лестничную площадку.

Надо отдать должное, Толик продолжает сопротивляться. Другое дело, что это бессмысленно против меня.

Толкаю его вперед себя, и даю хорошего пинка под зад своими ботинками, предназначенными для песков и жары. Но протектор на жопе этого ублюдка наверняка отпечатался.

– Ты больной! Одежду верни! И телефон! – орет Толик. Соседи, мгновенно, как стая крыс зашуршали за дврями, глазки потемнели – с удовольствием наблюдают за нашим цирком. И время такое. Полдень. Октябрьский промозглый день. Все торчат дома.

– Зиновий! – пищит жена, пытаясь протиснуться через меня.

Не выдерживаю, хватаю ее за распущенные волосы, и тяну. Порвать ее готов. Шваль!

Нарощенный блондинистый клок остается у меня в руках. Бля, я и забыл, что она вся искусственная. Я никогда не понимал, зачем она это делает, но когда трахал, глазам приятно было. А оказывается, чтобы с другими мужиками развлекаться.

Толик не стерпел такого отношения к своей возлюбленной и перешел в наступление. Толкает меня, я разворачиваюсь и кулаком смачно впечатываюсь по его роже. А потом еще раз. И еще. Его перестают держать ноги, и он оседает от удара, цепляясь за стенку. Кровь с разбитого носа стекает на кафельный пол подъезда, растекаясь багровой лужицей.

– Что ты творишь?! – Света подбегает к Толику. Ревет. Орет на меня, что я монстр и ублюдок последний. И ей тоже от меня пощечина прилетает. Это я, конечно, зря, но у меня всегда были проблемы с самообладанием.

Шуршащие неравнодушные соседи молодцы. Успели вызвать наряд полиции. И скорую. Твари. За своей жизнью бы лучше следили.

В общем, закрыли меня на пару суток, за нападение и побои. Толик, как назло, еще и в больнице оказался с поломанным своим носиком. И Светка все синяки с себя сняла во время дачи показаний и медосвидетельствования. Даже на коленках натертости на меня повесили, хотя знаю я, отчего они у нее появились.

Когда у меня начались проблемы, мне помог лишь один человек. Выйдя из обезьянника, я сразу ему позвонил с телефона дежурки, хотя и обещал, что по пустякам тревожить не буду.

– Зина, твою мать, ты отмороженный! Но уважаю, братан. Красавчик! – гогочет Василий Красин, мой бывший сослуживец, а ныне майор очень известной структуры. – Жди меня. Ща заеду за тобой.

Увидев черный «Гелик», въезжающий через открывшийся шлагбаум на территорию отделения, я понимал, что в жопе не останусь.

Но и потреплет меня основательно.

3. Зина

Весь следующий год у меня проходит в борьбе. Говорят, за черной полосой неминуемо следует светлая. Ага, по имени Светлана.

Она уехала с детьми к маме. Теще, конечно, была рассказана другая версия событий. Что я бухой, контуженный, с поломанной психикой и ей, беззащитной хрупкой женщине, а также ее детишкам, могу нанести вред любого толка. И пощечину я ей нанес исключительно в приступе неконтролируемой агрессии.

Вовсе не потому, что она трахалась с Толиком, пока я был в командировке на Востоке.

В общем, мне было объявлено – развод, и детей я увижу только после решения суда.

Надо думать, меня моментально отстранили от службы, уволили без премий, наград и прочих заслуг – порочу честь мундира, избивая гражданских.

Хорошо, что деньги у меня остались за службу. Работу я выполнял не самую простую. И платили достойно.

Но без работы я не привык сидеть.

Васян и тут мне помог. Идеей, вложениями. Поддержкой, что я справлюсь, несмотря на творящийся звездец в моей жизни.

Я открыл свое охранное предприятие. Позвал ребят, кто завершил свою службу или ушел на воинскую пенсию. Довольно быстро мы набрали обороты, и от заказов не было отбоя. Уже через полгода я почти не выполнял работу сам, лишь координировал действия своих работников.

Но Светлана… да-да, она самая же… крови моей выпила прилично. Вначале пыталась меня засудить из-за побоев, но здесь не прокатило – крыша у меня намного суровее, чем ее писклявый Толик, который решил присоединиться к крестовому походу против меня.

Когда дело по уголовной статье не выгорело, она принялась давить на самое живое – детей. Она начала угрожать мне, что я их никогда больше не увижу. К слову, мне и так не позволялось. Я лишь украдкой смотрел, как они гуляют на детской площадке у дома тещи. А потом и вовсе пропали – наверное все дружно к Толику переехали.

Верочке всего три года и она ничего не понимает, но Сашке уже десять, он ходит в школу, у него есть телефон. И раньше, даже когда я на службе был, всегда мне что-то присылал и писал. На ребенка не злюсь, а вот Светка тут изрядно постаралась, чтобы родной сын перестал мне доверять.

Скучаю по детям невыносимо.

Но и перешагнуть через себя не могу. Света требовала, чтобы я переписал на нее квартиру и машину. Квартиру я сам заработал, прослужив в горячих точках больше пяти лет. Светке предложение сделал, когда смог привести ее в свой дом и обеспечить ее. Она очень быстро забеременела, потом родился Санька, жизнь завертелась по-своему. Я всегда считал, что мы крепкая семья. Твердо стоим на ногах и готовы поддерживать друг друга в любых ситуациях.

Я всего лишь выдавал желаемое за действительное…

Месяц назад Вася нашел мне хорошего адвоката, у которого подобные дела – всего лишь серые будни. Ну и брал он авансы в приличных размерах. Поскольку это знакомый Васи, мне сделали хорошую скидку.

Адвокат, он же Михаил Костров, организовал мне встречу с сыном. Саню сопровождал Толик, с которым, как оказалось, моя семья давно жила, и дети считали его новым любящим папой, не пропадающим бесконечно в командировках.

Что-то в повадках Сани смутило меня. Вместе с Толиком он смотрелся слишком органично. В общем… да, я сделал ДНК тест и моя жизнь улетела в пекло.

Саня оказался не моим сыном. Вернее, Светка его родила не от меня, но… он по-прежнему мой сын. Я люблю его. И мое имя записано в свидетельстве о рождении. Но убивать хотелось перманентно.

Я пригрозил бывшей жене всеми пытками, которые я знаю, и пообещал начать с Толика, если она не поможет мне сделать экспертизу ДНК по установлению отцовства Веры.

В этот раз мне повезло больше. Верочка – моя дочь. По всем законам. А вот за отцовство Саши дело я проигрывал.

Костров организовал расследование, нанял частных детективов. И там ситуация оказалась еще веселее. Света встречалась с Толиком, а Толик был женат. Но всецело зависел от своей богатой жены, поэтому разводиться с ней не спешил. Когда Светка залетела, я очень удобно попался ей под руку. И, кажется, все года, что я служил на Востоке, она мечтала о том, что я живой не вернусь.

Но какая разница? Ни одна горячая точка не сравнится с тем адом, что устроила мне собственная семья.

4. Зина

Светка теперь одержима тем, чтобы отжать у меня жилье. Дети прописаны у меня, но это означало бы жить со мной. Разве это ее устроило бы? А Толика жена выгнала, когда я разбил ему нос. Следователь, работавший над делом, в красках ей все рассказал.

Теперь они снимают однушку и ждут, когда я отдам им свою трешку.

Ага, щас. Разбежался.

Последнюю неделю грипп подкосил моих охранников, и мне приходилось выходить за них. А ночью, чтобы заснуть, я пил крепкий виски. Сегодня впервые за неделю у меня был выходной и я надрался днем. Не вру себе – не хочу так больше жить, но и поменять что-либо не могу. Пока мы делим детей, развод не оформляется.

Вчера встречался со своей женушкой миленькой. Я пообещал ей, что заберу Веру. Еще на алименты подам. Из принципа. Но осадок внутри такой горький, что его можно было только запить.

В таком состоянии и черт привидится. А тут – звонок.

– Алло? Это Зиновий? – слышу женский голос в телефоне, весь из себя гламурный. Знавал я таких девиц. С Васяном в клубе часто появлялись. Он – чтобы повеселиться, а я, чтобы найти с кем предаться блуду.

Ненавижу одноразовый секс, но и отношения строить после моего опыта со Светой я не буду ближайшие… никогда.

– Слушаю, – напрягаю свой болеющий с похмелья мозг. Время – час ночи. Вроде номер свой девкам не оставлял. Но, возможно, это по работе. Срочный заказ. Такое бывает. Но обычно звонили папики этих девочек, чтобы сопроводить их в аэропорт или Мальдивы – и такое в моей практике случалось. Но сами не звонили никогда. Интересно.

– Зиновий, а это правда, что вас можно заказать?

Звучит двусмысленно.

– Вероятно. Ближе к делу. Что вы хотели?

– Понимаете, тут такое дело-о-о, – протягивает девица.

Ее подружка думает, что шепчет, но я слышу все слишком хорошо:

– Спроси его, он такой же сексуальный, как на фотке?

Гм, озабоченные телки.

Уже почти готов сбросить вызов, но что-то меня останавливает.

– Моя подруга, Танюша, в воскресенье выходит замуж.

– Рад за нее.

– Вот, вы меня понимаете. Нужно сделать приятное этой девочке, а то жених у нее, кажется импотент. Напоследок, так сказать.

От шока я не знаю что сказать.

– Мы просто увидели ваше фото и объявление в разделе интим-услуг на сайте знакомств. Это же вы?

Нашли время для шуток! Сейчас я им устрою веселье!

– Назови адрес! – рычу в трубку, вставая с дивана гостиной, где так и уснул днем.

Девица не слышит подвоха в голосе. Называет адрес, отель, в котором уже забронирован номер.

– Мы сейчас нашу невесту туда привезем. Только будь с ней поласковее, Зиновий, – девица хихикает. – А ты молодец, что такой псевдоним себе взял. Твое объявление выглядит привлекательно!

Скулы сводит от злости. Щас блять я приеду, и волосы им всем поотрываю. За шутки их. Думают, охранники и эскортники одно и тоже? Убью нахрен!

Принимаю быстро душ, привожу себя в порядок, чтобы не подумали, что бомж какой-то. Надеваю первое, что попадается под руку – джинсы и футболку, и куртку поверх.

Зря они на меня нарвались.

Выйдя из душа обнаружил смску на телефоне. От банка.

«На ваш счет поступил перевод от Евы Ф. в размере 50000 рублей»

Сообщение от Евы следом: «Надеюсь хватит до утра, котик?»

Что? Котик?

Я ей покажу котика!

И ее подружкам! Сделаю, блять, приятное, Танечке! Будут знать, что телефон – это не игрушка. Научатся, что звонить взрослым дяденькам и баловаться чревато последствиями!

5. Таня

В клубе Еве удалось меня разбудить и поднять на ноги. С девочками катались по ночной Москве на машине с водителем Олей. Мы веселились и пели песни, а потом меня укачало, и меня доставили в отель. Из плюсов – есть горизонтальная поверхность, на которой можно полежать. Из минусов – я словила вертолеты, и остатки всего алкоголя из меня окончательно вышли.

Хотелось домой. Но вернуться в таком виде? Когда папа дома? А к Глебу? Еще хуже идея!

Приняла душ, привела себя в относительный порядок. Отель дорогой, и средства для мытья всей меня очень приятно пахнут. Я завернулась в мягкий махровый халат, а испорченный наряд выкинула. Завтра закажу себе утром доставку какой-нибудь еды и простой одежды, и поеду домой.

Удивительно, но спать не хотелось.

Я пью колу из мини-бара гостиницы и наслаждаюсь последними мгновениями тишины и свободы. Хочу ли я замуж? Точно нет. Но как объяснить это отцу. А сколько денег вложили в подготовку… Меня же никто не придет и не спасет.

Ах, как я любила это в голливудских фильмах и любовных романах. Стоит, значит, невеста у алтаря с нежеланным женихом, думает, что ее жизнь кончена, но раскрывается дверь под песню “Аэросмит” и на словах священника о препятствиях для законного брака, раздается громкий голос:

«Этой свадьбы не будет, потому что она – моя».

Мои грезы прерывает громкий стук в дверь номера.

Не стук.

Грохот. Будто эту дверь сейчас сломают. Ну все. Глеб или отец узнали, где я, и сейчас меня за волосы утащат, запретив наслаждаться последней свободной ночью.

Бегу открывать дверь – не хочу еще скандалов в коридоре отеля.

Я не сразу осознаю, что происходит. Упираюсь взглядом в мужскую грудь, на которой футболка так натягивается, что я, кажется, вижу рельеф каждой мышцы. Нервно сглатываю. Чтобы увидеть обладателя этой самой груди, мне приходится медленно задрать голову. Вначале рассматриваю мощную шею с упрямой пульсирующей венкой, затем широкий подбородок, которым можно кирпичи разбивать, определенно. И лишь позже встречаюсь с холодным и жестоким взглядом карих глаз на сильно загорелом лице.

– Мужика заказывали?! – гремит этот амбал так, что у меня уши закладывает и я пячусь назад, впуская его в номер.

Да и попробуй не впусти?! У меня грудь меньше, чем у него, раза в три. Про остальные части тела я вообще молчу!

– Что, п-п-простите? – блею я, как запуганная овечка, а он все больше на меня надвигается. Пока я не прижимаюсь к стене.

– Это вы – Таня? – вроде спрашивает меня, а как будто наезжает. Таранит, ага.

У меня вначале пробегает шальная мысль соврать ему, но, кажется, он из тех, кто вранье чует за версту. А врать я, в принципе, не способна.

– Угу, – киваю еле заметно. Амбал снисходительно опускает голову, чтобы меня, жалкую букашечку, собственно разглядеть.

– Значит, это вы мужика заказывали? Мне сказали, вы выходите замуж.

Вот странно, его слова абсолютно не вяжутся с блестящим от злости взглядом и скрипящей челюстью.

Я слегка раскидываю мозгами. Ева! Вот же! Выскажу ей все!

– Вы – стриптизер? – беспокоюсь я, потому что той хватит мозгов и фаер-шоу мне напоследок заказать.

– Стриптизер, значит?!!

– Ну не сантехник же? – зачем-то язвлю я, совсем слившись со стеной.

Мужчина шумно пыхтит и ставит свою ладонь на стену возле моей головы.

– Мне позвонили, как последнему шлюхану, и сказали сделать вам приятное! Мне! Зиновию Самарину!

Кто такой Зиновий Самарин я знать не знаю.

Понимаю, что ему ничего не стоит скрутить мою шейку одними пальцами. Но, в тоже время, меня удивляет, что он со мной на «вы» в этой непростой и неловкой ситуации. Хм… может интеллигент какой-то?

Имя еще такое редкое, из советского времени прямиком.

Ага, и мышцы на руках у него тоже очень интеллигентные. И взгляд такой… Ну ни дать ни взять – профессор математики. Не могу удержать смешок от собственных мыслей.

Но заказывать его для меня? Ева совсем спятила?!

– Это какая-то ошибка, – мямлю я, улыбаясь – разве кто-нибудь отказался бы от такого подарочка? А где бантик? Желательно розовый.

– Девушка, я вам шутка что ли какая-то?

Сжимаю губы, но лыбиться не перестаю. Не получается и все тут! Хотя, Зиновий от этого злится еще больше.

Прищуривается.

– Вы же в курсе, что за принуждение к проституции тюремный срок может грозить? – начал с самого страшного Зина. Зина же, да? Гм… Танюша, остановись! Этот Зина тебя прихлопнет в два счета.

– Я вам ничего не платила, – трясу головой. Почему его тело так близко ко мне? И такое горячее? Он вообще, как будто везде! Сверху, снизу, по бокам. Я могу в него впечататься, а он даже не заметит.

– Зато ваша подружка заплатила. Как мне ее найти? Я ей эти деньги засуну в…

– Так, я поняла. Произошло недоразумение. Она просто… такая… знаете…

– Идиотка?

– Нет! Она просто очень за меня переживает! – пытаюсь защитить Еву. Я первая в очереди на то, чтобы ее отпинать. Пусть в очередь становится.

– Номер мне ее дайте, чтобы я ей хотя бы деньги смог вернуть и написать ей предупреждение, чтобы в моей жизни больше не отсвечивала.

Ага, так я и поверила.

– Но…

– Номер, Таня! – рычит этот сантехник-стриптизер-профессор, Зиновий Самарин.

– С-с-сейчас, – нет, долго улыбаться и сопротивляться ему невозможно.

Выползаю из под его грозной и нависшей надо мной фигуры.

Нахожу свой телефон на тумбочке возле кровати. Включаю. Но он не включается. Сел аккумулятор, зараза!

Разворачиваюсь лицом к Зиновию и готова сгореть от стыда заживо.

– У меня сел телефон, – оправдываюсь.

Мужик закатывает глаза и снова двигается ко мне. Выхватывает телефон – не верит мне. Но в его руках он тоже не включается.

– Как удобно, да? Сейчас спущусь в машину и принесу зарядник. Только попробуй мне дверь не открой!

И вот он уже переходит на «ты». Интеллигент выветрился из него.

Да что со мной не так? Почему все позволяют манипулировать мной? Командовать. Я всё всем что-то должна! Замуж должна! Телефон дать должна! Девичник сделать ради подруг тоже должна! Еще и обесценивают меня. Будто я не человек. И у меня нет чувств. Как же это унизительно! Подруга заказала мне мужика, чтобы… А-а-а-а! Ненавижу всех!

Не ожидаю сама от себя всплеска эмоций, но начинаю реветь.

Нет, я не умею так, чтобы романтично катились слезы как у трепетных ланей. Я реву громко и навзрыд. Поэтому стараюсь всегда держать себя в руках. А тут – не могу!

Зиновий застывает в шоке от моей истерики. Оглядывается на дверь, но не решается уходить. А мне так и хочется сказать – да проваливай уже!

Какой от него толк? Подразнили мужиком и хватит?

– Таня? – о, оказывается он может спокойно говорить. – Почему ты плачешь?

Трясу головой.

– Что я должна сказать? Я неудачница! Меня даже несчастные подруги жалеют! Ни один мужик меня не хочет! Я маленькая, тощая, скучная!

– Скучная? – переспрашивает, как болванчик, Зиновий.

– И даже вы… ты! Тебе даже денег заплатили, чтобы ты со мной, убогой, переспал! Пришлось бы конечно мириться с отвращением, но…

– Глупости! Я что, теперь должен спать с каждой, кто мне заплатит? – кажется, Зиновий обалдевает от моих эмоций и слов. Ничего поделать не могу!

– Как будто ты бы за бесплатно со мной переспал! Просто потому что я бы попросила! – издеваюсь, закапывая сама себя. Больно – невыносимо. Что со мной не так? Вот что?

– Спать не стал бы. Но потрахался бы с удовольствием! – у Зиновия меняется интонация, а я тут же замолкаю, перестав реветь. Поднимаю взгляд на него и…

Ик!

6. Зина

От ее «Ик» у меня шумит в ушах.

Я как дурак, клянусь, жду, что она попросит меня показать ей… и не только показать…

Зина, ты охренел!

Малышка вся из себя на нервах перед свадьбой, еще и подружки ее дебильные устроили нам обоим светопреставление. И она не виновата, а я на нее наорал.

Снова икает.

Мозги мои нахрен отключаются. Может, я за последнее время вообще пропил их окончательно, а может, у меня просто не было никогда такой девушки? Настоящей и ранимой?

Она послезавтра замуж выходит, идиот!

Ик!

Проклятье!

Хватаю ее за руки – ледяные. Притягиваю и зачем-то кладу ее ладони к себе на живот под футболку. Холод обжигает, но я наслаждаюсь ее прикосновениями и робким ошалевшим взглядом голубых глаз.

Ай, в пекло все!

Я сразу, как увидел ее на пороге в этом халатике, почти забыл, что мне нужно было. Движения плавные, изящные, как у танцовщицы, осанка прямая. Она не просто впустила меня в номер, а упорхнула от меня подальше, но я все равно ее настиг.

Каштановые блестящие волосы до плеч очаровательно манили к себе прикоснуться.

Ее губы… Честно?

Я уже даже пожалел, что я не тот самый мужик по объявлению. Она назвала меня вначале стриптизером, потом сантехником, и улыбалась лишь мне одному с ямочками своими на милых щечках.

Танюшааааа! Что ж ты делаешь со мной?

Пытался ведь сопротивляться! И ругался! А она своими плачущими голубыми незабудками просто смела меня нахрен!

И вот ее руки уже касаются моего живота, а я обхватываю ее прелестное личико своей огромной неуклюжей и истертой до привычных мозолей ладонью. Зарываюсь пальцами в очень мягкие и еще влажные после душа волосы, и притягиваю к себе. Наклоняюсь, попутно вдыхая ее шикарный запах.

Не могу сказать, что я первый начал.

Танюша тоже слетает с катушек и подставляет губы под мой поцелуй.

Я царапаю ее нежную кожу колючей щетиной, которую не успел сбрить в приступах агрессии. И касаюсь своими жесткими и сухими губами ее. Темнеет в глазах от мягкости и влажности ее рта. Языком вторгаюсь на ее территорию, беру штурмом и в ответ получаю лишь мягкое сопротивление, от которого у меня все мгновенно воспламеняется в штанах.

Она тащит мою футболку вверх, и мне приходится разорвать наш обжигающий поцелуй. Скидываю с себя предмет одежды, и без задней мысли тяну пояс ее халата на себя. Пока короткая передышка. Потому что потом я не оторвусь от этой малышки. Вцеплюсь в нее жестокой хваткой питбуля и никто у меня ее не отнимет!

Вижу краткий миг сознания в ее глазах, когда спускаю ее халат с плеч.

– Зин…-а-а-а-а, – она точно хотела остановиться, но уже поздно!

Девочка обнаженная вся. Даже трусиков нет!

Да это я приплачивать должен за такой подарочек! Фигура потрясающая с женственными и плавными изгибами. А грудь? Что надо! Накрываю ее ладонями, мягко сжимая, и снова вторгаюсь своим упрямым языком ей в рот.

Она такая маленькая, такая… Уф! Подхватываю ее и приподнимаю. Прижимаю к стене своим телом. Стройные ножки Танюши обвивают мой торс. Наша кожа соприкасается. И я могу сказать единственное:

– Блять, у меня сейчас хрен сломается, как сильно я тебе хочу!

Таня издает смешок. Конечно она в шоке от моих комплиментов, а мне плевать! Однако ей становится не смешно, когда мой язык начинает властно хозяйничать у нее во рту, и то же самое повторяют мои пальцы у нее между ног.

Киска вся мокрая, пальцы скользят по ее клитору, как заведенные.

Она стонет и кусает мою нижнюю губу, оттягивая ее. Ее ногти вонзаются мне в шею и плечи. Пытается держаться, хотя она весит не больше пушинки, и я ее точно никуда не отпущу.

Меня выносит от этой девчонки. От ее реакции на мои прикосновения, от ее всхлипов. От нее пахнет ванилью и колой. Дерзкая, заправленная пузырьками, но сильно приглушена кондитерской сладостью, от которой кругом идет голова.

И ты понимаешь, что это ужасно вредно.

Но оторваться не можешь.

Усмехаюсь от собственных мыслей.

Таня тут же разрывает поцелуй. В ее затуманенном от страсти взгляде появляется толика тревоги.

– Что-то не так? – спрашивает это сумасшедшее и недолюбленное создание.

Тем временем мои пальцы проникают в ее киску. Ее влажность достигает предела настолько, что моя ладонь уже вся мокрая.

Мне нравится следить за сменой эмоций на ее красивом лице. Пухлые и ярко-алые от моих поцелуев губы приоткрываются. Из ее горла раздается томный стон, от которого мой пульс подскакивает до предела, разгоняя кровь еще быстрее.

– Какая же ты сладкая. До невозможности, – улыбаюсь ей в ответ на ее наитупейший, честно говоря, вопрос.

Я убираю руку с ее киски и сжимаю ее ягодицы, чтобы донести до кровати.

Не трахать же ее у стены, в самом деле? Ей нужно привыкнуть ко мне и моим габаритам, прежде чем совершать такие фокусы.

Но Танюша не согласна с тем, что мои ласки прекратились. Прижимается ко мне, трется, и сама же снова начинает меня целовать. М–м-м. Я никогда так охренительно не целовался. Как-то не было необходимости. Жена это дело не любила, а с телками на одну ночь я даже не заморачивался.

Таня же… Таня. Таня. Мое сознание в такт пульсу отбивает ее имя. Словно я нашел то, что давно потерял. Какого хрена со мной творится?

Я на дрожащих от возбуждения и волнения ногах иду вглубь номера и бросаю свой маленький ценный приз на кровать. Она оказалась с разведенными ногами – как висела на мне, почти такую же позу и приняла.

– Ох*еть! – не могу сдержать свое восхищение, чем тут же смущаю Танюшу. Она смыкает колени и зачем-то втягивает живот. Какая смешная. Прекрасная и смешная.

И почему у таких идеальных красоток столько комплексов и зажатости? А у страшных разукрашенных швабр эго и самооценка до небес?

– Таня, ты очень красивая, – шепчу, наклонившись к ее ногам, чтобы поцеловать коленку. Она такая хрупкая вся, кажется, ее очень легко сломать и причинить вред. Беззащитная.

Не чувствует от меня опасности, поэтому отдается мне, а ведь я… я очень опасен!

Наверное.

– Правда? – ее удивительные большие глаза наполнены слезами. Ей что, никогда не делали комплименты?

– Правда.

Не вру абсолютно. Напротив, не договариваю. Ведь красивее женщин в одной постели со мной точно еще не было.

Я расстегиваю в нетерпении ремень, стягиваю с себя джинсы, трусы и носки под пристальным наблюдением Тани. Она, закусив губу, отползает назад к подушкам.

Обхватив рукой свой член, я слегка провожу вверх и вниз, чтобы унять легкую боль и напряжение от эрекции.

– А он не слишком… – робко спрашивает Таня, пытаясь отползти еще дальше от меня. Но она уже попалась. Я не отпущу ее, пока не затрахаю до счастья в ее кайфовых глазах.

– В самый раз, Танюша. Ты будешь в восторге, обещаю, – смеюсь с нее. Она что, членов не видела что ли?

Хотя…

Не хочу знать. залезаю на кровать и медленно накрываю ее тело своим, затягивая Таню за ноги обратно к себе.

– Зиновий… Я…

Мне нравится, как мое имя звучит из ее уст.

Но как будто это слишком официально. Не хочу так. Я же тут. И головка моего члена упирается в ее лоно, очень подготовленное и очень манящее.

– Друзья зовут меня Зина, – я врываюсь в ее рот, жадно и грубо, не давая ей соображать.

Мой член проникает в нее чуть медленнее, и не до конца, чтобы она чуть привыкла. И… Блять, какая же она тесная. У меня от удовольствия белые круги плывут перед глазами. Тане тоже хорошо – мы оба стонем друг в друга. Поцелуй становится менее терпеливым, резким, шумным. От сладких причмокиваний возбуждаюсь еще сильнее и делаю еще одно движением бедрами, чтобы продвинуться глубже.

Таня впивается ногтями в мою спину.

Хреновый из меня любовник. И уж точно не тот, кто Танюше может сделать за деньги приятно. Но как же хочется трахаться с ней! Именно с ней. Была бы другая женщина, нахрен бы послал.

Она лежит подо мной – маленькая, беззащитная, и я, чтобы не раздавить ее своей тушей, чуть нависаю над ней, держа вес на руках. Моя грудь трется об ее затвердевшие острые соски, возбуждая ее еще сильнее.

Делаю еще один выпад и, на этот раз, вхожу глубоко.

Таня выгибается подо мной, вскрикнув. У меня у самого молнии в глазах. Мне невыносимо хорошо в ее жаркой тесноте.

– Зина! – хорошая послушная девочка. Подтягиваю ее ноги выше, чтобы проникнуть глубже. Она податлива, как воск. Растяжка великолепная. Все, мою башню окончательно сносит, когда она сама, для своего удобства, закидывает одну ножку мне на плечо.

Я вонзаюсь в нее до упора, прекращая поблажки – ведь именно этого моя девочка хочет.

7. Таня

Мозг! Мооооозг! Где ты? Ауууу?

Потерялся, стоило этому заказному мужику сказать мне, что потрахался бы со мной с удовольствием.

И нет бы пощечину дать ему (если постараться, можно было бы в прыжке размахнуться, хотя, наверное, я бы быстрее запястье себе сломала).

Вместо этого я поплыла по стеночке, к которой прижималась. Со мной так грубо еще никто никогда и… ох!

Как мои ладони оказались на его шикарном прессе? Оу май гад, он же весь из мышц! Твердый, как скала… везде…

В агонии поцелуя, от которого у меня воспламеняется все, что, казалось, давно усохло, мы раздеваемся в нетерпении. Ведь так хочется посмотреть и потрогать его везде! Я не верю! Не веееерююю! Такой шикарный мужик. Сам явился. И хочет меня. Простите, у него сейчас хрен сломается!

Я пытаюсь все время сказать ему, что я не такая, и вообще как это без защиты? Но этот таран невозможно остановить. И когда я вижу размер этого тарана, мне становится немного страшно.

Я и он? Такое вообще возможно? Отползаю в ужасе, но Зина – так он просит его называть, подтягивает меня к себе. И очень остро и потрясающе доказывает, что возможно. Очень даже.

Когда я чувствую его член в себе, мой мир размывается, стекает акварельными пятнами по моей прежней жизни. Каждый раз когда он входит глубже и глубже, я царапаю его спину, рву его губы зубами и кричу все громче и громче.

– Зина! – в восторге вою его имя, но хочу большего. Мой шикарный мужик вроде складывает мои ноги поудобнее, но я забираю инициативу на себя и демонстрирую, как я могу, закинув ногу на его плечо.

Зина урчит, улыбаясь. Он ласкает языком мою шею, наверняка оставляя ярые засосы. Да хоть клеймо пусть ставит с надписью – «собственность Зины Самарина», мне плевать. Я в шоке с себя но и думать ни о чем не хочу. Я счастлива здесь и сейчас.

Царапнув мою шею своей колючей вечерней щетиной, внезапно входит до самого упора и я разлетаюсь на осколки, выгибаясь и неосознанно отталкивая Зиновия от себя.

– Ох ты ж, девочка моя, – он еще и матом добавляет, продолжая долбить меня, не оставляя меня наедине в моей эйфории. Кричу до хрипа. А он не дает мне никакой поблажки.

Он заполняет меня всю, не дает дышать полноценно и я не хочу, чтобы это когда-либо заканчивалось. Дрожу в его сильных руках, вижу его улыбку и ласковый взгляд – а ведь Зина и так может! Потрясающий! Он совершенно потрясающий!

Когда я затихаю он останавливается, чтобы убрать мои взбунтовавшиеся волосы с лица. И снова целует. Мягко. Нежно. Меня никто никогда так… не… а тут…

Предательские слезы достигают его пальцев, гладящих мои скулы.

– Что случилось? – беспокоится он. Я трясу головой. Не хочу говорить. Не сейчас. Никогда!

Он переворачивается со мной, по-прежнему находясь во мне, обнимает, а я… Не могу дышать. Наверное, я все же уснула в номере после ночной попойки в клубе, а сейчас мне это все снится. И если это сон, то я испробую его до конца!

Отклоняюсь чуть и осыпаю дорожкой поцелуев шею, пахнущую цитрусами и кожей. Он весь такой грубый и фактурный, но кожа гладкая, особенно на груди. Губами чувствую пульс его сердца. Ритм ускоряется, когда я скольжу ладонями по его телу и широким плечам.

– Танюша, – шепчет мое имя Зина, зарываясь пальцами в мои волосы и оттягивая мою голову назад. Я упираюсь в его плечи ладонями, нахожу точку опоры. Мои бедра приподнимаются и опускаются, и снова тону в наслаждении, прикрыв глаза. Вверх и вниз, я сама управляю темпом. И мне так хорошо!

Но Зина позволяет мне побыть главной недолго. Хватает меня за бедра, и сам начинает двигаться во мне. Ускоряясь. Я плыву в темноте и слышу только наше дыхание и стоны, чувствую каждый сантиметр Зиновия глубоко внутри себя, вдыхаю его запах, запоминая навсегда. Ведь я почти уверена, что со мной больше ничего такого не произойдет. Никогда.

Он не может, когда мне легко, ему обязательно нужно заставлять меня кричать и получать экстаз. Он гладит большим пальцем мой клитор, вонзаясь резко. Наша кожа на бедрах мокрая. Хлюпает и от этого пошлого звука я возбуждаюсь еще больше.

– Ох ты ж блять! – доносится до меня, а его член набухает и изливается в меня горячим потоком. От этого меня уносит горячей волной. Я дрожу и кричу, меня всю словно проткнули острыми иглами оргазма и я еще долго не принадлежу себе.

Падаю на грудь Зины. Обессиленная и опустошенная, или, напротив, заполненная? Неважно, и думать тоже невозможно. Я пытаюсь восстановить дыхание, и мне до безумия сладко. Зиновий гладит меня по спине своей грубой ладонью и я едва не отключаюсь. Спать он со мной не будет, и я наверняка проснусь одна.

А потрахались мы и правда отлично. С удовольствием!

– Тань, – слышу, как зовет меня этот образчик мужской силы во всех ипостасях.

– М? – мурчу, обвив его талию ногой.

– Я никуда не уйду теперь, – заявляет Зиновий. Весь из себя Самарин.

– Угу, – не верю ему, и сквозь сон киваю.

– Я серьезно. Ты теперь моя.

Хмурюсь и заставляю себя приподнять голову, чтобы посмотреть в его бессовестные глаза.

– В смысле?

– В прямом. И никакой свадьбы в воскресенье, – сурово объявляет Зина. Да почему Зина? Может, Зеня? Ужасно. Зин? Да не, он не подросток же и да… Зина ему подходит лучше всего.

Стоп, этот мужик, который видит меня впервые жизни, и потрахал упоительно, думает, что может решать за меня?

Хотя, не об этом ли ты мечтала, Танечка?

– Я наверное сплю, – бормочу.

– Тебя еще одолевают сомнения? – он приподнимает темную бровь, но смеется.

– Мы не знаем друг друга, – блею я, сопротивляясь.

– Кажется, знаем достаточно.

– Ты маньяк?

– Возможно.

– Мне пора домой.

– Хорошо, я тебя отвезу. Одевайся. С женихом живешь? Заодно поговорю с ним.

– С папой я живу! И нет, я с тобой никуда не поеду!

– Спорим?

– Это какой-то бред! – пытаюсь с него встать, но он ловкач тот еще. И я, внезапно, оказываюсь лежа на животе со вздернутой попкой. А он сверху и уже активно ласкает всю меня своими мозолистыми ладонями.

– Бред, Танюша, что тебя такую сладкую еще никто не присвоил. И мне очень сильно повезло, кажется.

Он грубый и упрямый и что за фигню он несет?!

Но…

Его член с легкостью входит в меня и я… пусть забирает меня, куда хочет!

8. Таня

Очень тяжело открываю глаза. Не хочу просыпаться. Тело все болит как после тренировки. Но мне сладко. Я потягиваюсь, чтобы размять хотя бы руки. От меня разит потрясающим мужиком, вернувшим веру в мою сексуальность и… Невероятно, но в его глазах и руках я – самая красивая женщина на свете. Разве такое возможно?

Поворачиваю голову, улыбаясь.

Он вчера заявил мне, что я принадлежу ему.

Зиновий.

Но его нет в постели. Жмурюсь от света и головной боли. Сажусь на кровати, скидывая с себя простыню.

– Зиновий? – зову его, прислушиваясь. В душе никто не моется. Одежды в номере нет. Как и следов его присутствия. Слишком тихо.

Ну, что? Понадеялась, дура? Думаешь, ты кому-то по-настоящему можешь понравиться? Потрахали тебя, довели до многократных оргазмов, и ты решила, что все? Это любовь всей твоей жизни?

Как же обидно!

Он говорил… говорил же?

Я смотрю на свои бедра с засохшим семенем. Он, наверное, думал, что я предохраняюсь, а я…

А я, кажется, после такой бурной ночи скоро стану мамой. Не может такой безудержный секс пройти бесследно.

Как в тумане бреду до душа, но мыться сил нет.

Сажусь на пол душевой кабинки и…

Реву!

Ну, как же так? Что я натворила?

Я знаю только его имя и фамилию – Зиновий Самарин, и то, наверняка это его какой-то псевдоним, и все это представление с номером Евы… все подстроено. А мне теперь как быть? У меня свадьба в воскресенье!

Но зато я знаю, что с Глебом наши отношения больше невозможны. Я ему изменила. Да, пускай мы ни разу не… но…

Как же больно! Зина, как ты мог подарить надежду и забрать ее у меня?!

– Вот ты где!

У меня слуховые галлюцинации уже. Мне просто очень хочется, чтобы Зина вернулся и…

Поднимаю глаза.

И правда. Зина мой. Открыл кабинку и сурово смотрит на меня.

– Что случилось? Тебе плохо? – ему все равно, что вода с душа льется и брызгает на него. Он протягивает руку и выключает воду.

– Угу, – сообщаю я, шмыгая носом.

Все, теперь я еще похожа на мокрую псину. Превосходно. Я – рок-звезда!

– Иди сюда, – он наклоняется ко мне и вытаскивает меня из душевой. Мокрую, голую, и, на деле, не мытую. – Оставил тебя на пару минут, а ты утопиться пытаешься.

Я сижу у него на ручках и мне больше ничего не надо. Совсем-совсем.

– Угу! – утыкаюсь ему в шею. Он-то чистенький, красавчик весь из себя. Одетый. И благодаря мне теперь тоже мокрый.

– Я уж подумал, что ты свалить от меня решила.

– А если бы свалила? – бормочу. Слышится что-то вроде бы «А еси бубубубу». Но он, удивительное дело, разбирает.

– Нашел бы и по жопе бы надавал.

Оу! Звучит угрожающе, но и… куда бы я от него свалила?

– Давай поедим, а потом ты нормально помоешься уже. Я тебе одежды прикупил. Видел, что ты свою выбросила. Но я не уверен, что она тебе в пору. Тебе, кажется, в отделе для подростков одеваться можно. Я взял самый маленький размер!

Зина ставит меня на ноги после своей тирады. Разве бывают еще более идеальные мужчины?

– Я слишком маленькая, да? – мне неловко, потому что он оборачивает вокруг меня гостиничный халат, и я все равно из него выпадаю.

– В самый раз. Все, как нужно и во всех местах, – подмигивает Зина и легонько целует меня в нос. – Так чего ты ревела?

Молчу, не признаюсь.

– Думала, что я ушел, да? – он качает головой и сажает меня на стул у небольшого письменного стола, который в том числе заменял обеденный.

– Нет, Танечка. Я человек военный, слов на ветер не бросаю. Говорю и делаю. Ясно?

Он раскладывает передо мной разную еду в контейнерах, и завтрак из отеля на подносе. Даже роллы «Филадельфия» есть в коробочке. Готова расцеловать его и на еще одно рандеву в постели устроиться.

– Я не знаю, что ты любишь. Но, кажется, роллы тебе заходят, да? – он смеется и оставляет меня наедине с едой, а сам ставит на зарядку мой телефон. – Тебя, наверное, потеряли?

– А сколько времени? – вот теперь до меня доходит, что я совсем страх потеряла. Папа и Глеб, может, полгорода переворачивают, а я тут роллы палочками держу и в соевом соусе обмакиваю.

– Не беспокойся. Одиннадцать утра всего. Мы почти не спали, – он ухмыляется, обнажая свои белоснежные зубы. Какой же роскошный мужик. Застываю, так и не донеся еду до рта. Заветный ролл шмякается обратно на тарелку, развалившись на молекулы.

Зина ржет надо мной. Но нашу идиллию нарушает мой телефон, оживший от миллиарда сообщений.

– Все-таки тебя, кажется, потеряли.

– Мне пора домой, – потухшим голосом сообщаю я. Потому что как бы мне не было хорошо с этим мужиком, мне придется возвращаться в реальную и такую взрослую жизнь.

– Так, отставить! – приказывает мне Зина, а я аж выпрямляюсь от его тона. – Вначале поешь. Потом все остальное. Я отвезу тебя домой, не переживай.

– Я даже не знаю тебя! – конечно, я хочу, чтобы этот потрясающий интеллигентный качок был все время со мной. Но и… странно же! Максимально!

– А что ты хочешь узнать обо мне? – смотрит на меня как на дурочку. Ну, да! Самое главное я этой ночью узнала. И размер и… Таня, какой кошмар! Ты можешь думать о чем-нибудь другом?

– Вдруг ты женат, или…

– Женат, – сообщает Зина, как само собой разумеющееся.

– Что? – второй ролл выскальзывает из палочек.

– У меня двое детей. Пока что. Но скорее всего останется один ребенок.

– А?

– Ешь, Танечка! А я тебе еще что-нибудь о себе расскажу, – издевается надо мной Самарин. Но и не вижу в его глазах проблеска веселья. Неужели, он это серьезно?

– Что-то не хочется больше, – лепечу я.

– Ты вот тоже в воскресенье замуж собралась. Я ж не попрекаю. У всех нас есть недостатки.

– Зина! Это не смешно!

– Я не смеюсь, Танюша. Уже год развожусь с бывшей своей. Детей и имущество делим. Но уже через две недели буду свободным. Обещаю.

– Я не знаю что делать, – бормочу. Один ролл без потерь я смогла все-таки одолеть.

– Я тоже. Но думаю, что вместе нам очень хорошо. Давай, приедем к твоему отцу, я все ему расскажу?

На мгновение я представила своего папу и Зиновия рядом. И то, как Зина деликатно объясняет, что он прекрасно меня пожахал, настолько, что теперь я должна принадлежать ему. Бред же? Бред!

И мой маленький папуля рядом с этим амбалом.

А вдруг тому Зина не понравится? Не такой воспитанный, и мизинчик не оттопыривает, когда чай пьет?

Представляю Зину у нас в гостиной с попугайчиком и с чайной парой в руке.

– Что смешного?

– Я сама. Правда. Я справлюсь.

– Скажешь ему, что свадьбы не будет?

– Скажу. Но не потому, что тебя встретила.

– Вот как?

– Да. Потому что это неправильно по отношению к Глебу.

– Хлебу?

– Глебу!

– Оу. И какая фамилия тебе от Глебушки должна была перепасть?

– Кондратьева.

Наконец-то. И Зина может быть неидеальным! И иначе что за подозрительный хрюк он издает?

– Не смешно.

– Да я сама серьезность, милая. Ты ешь, а то Кондратий твой сам явится с разборками.

– Вижу, как тебе страшно. Вон напрягся весь, – задеваю Зину.

– Напрягся, согласен. Можешь потрогать и убедиться. Но не из-за Кондратия твоего, а потому что ты сидишь в халатике вкусненькая вся.

Ну и как он это делает? Почему мои щеки горят? Пылают! Пошлый до невозможности! Невоспитанный, прямолинейный. Таран, а не мужик!

И почему я не чувствую отвращения? Только жду, что он пальчиком поманит и поделится своим напряжением.

Ай, ну и черт с ним! Еда отличная. И Зина классный. Побуду еще немного в своем мирке, а потом домой. Ох, и нелегкий мне предстоит разговор с отцом.

Только вот… зачем Зине такая…

Я?

9. Таня

Не могу перестать улыбаться. Я испытываю смешанные чувства. Тревога в перемешку с счастьем. Такое возможно вообще?

Стул в гостинице почему-то один, поэтому Зина сгоняет меня с него и садится сам. Наверное, у меня слишком говорящее выражение лица и этот невозможный мужчина смеется. Да так удивительно. Откинув голову. Его темные глаза блестят. Поразительно. Мне кажется, смех в его жизни – не частое явление. Но со мной он постоянно улыбается.

Я помню, какой он хмурый и злой явился в номер этой ночью, а сейчас такой… расслабленный, уверенный в себе.

– Иди сюда, кнопка моя, – он хлопает себя по коленям и… я да… я с удовольствием! Мне так нравится у него на ручках!

– Надеюсь, стул выдержит, – хихикаю я, устраиваясь поудобнее.

– Стул выдержит, а я – нет, – Зиновий гладит мое бедро в распахнувшемся халате.

– А ты – ешь! – я беру вилку вместо палочек и кормлю роллом, а потом и яичницей, и вообще всем, что тут есть. Зина тоже успевает пропихнуть в меня чуть-чуть еды. Мы смеемся и шутим. И как же хорошо вместе! Я уже и забыла, что могу вести себя так непринужденно и беспечно. Меня никто не одернет и не скажет, будто я кого-то позорю или делаю что-то не так.

– У тебя красивая улыбка, Танюша, – хрипло бормочет Зиновий, когда еда закончилась и я просто нежно глажу его по лицу.

– А ты редко смеешься и улыбаешься, да? – я разглаживаю его суровые морщинки на загорелом лице. Он старше меня, опытнее во всем. Но почему-то я чувствую что со мной ему словно жить легче.

– Меня не назвать весельчаком, ты права, – он, прикрыв глаза, трется о мою ладонь щекой, как довольный кот. – Но с тобой не могу перестать улыбаться.

– Мы не знаем друг друга. Совсем.

– Заладила. Почему это так важно для тебя? Тебе хорошо со мной?

– Очень.

– И мне.

– Но…

– Живем один раз, Танюша. И слишком мало, чтобы делать неправильный выбор.

– Мне уже двадцать шесть…

– А мне тридцать четыре!

– О-у.

– Все будет хорошо, Танечка. Ты просто доверься мне.

– Сложно.

– Представь, что я твой гинеколог.

– Что? – вот это сравнение!

– Или стоматолог!

Я хлопаю его по плечу, а он в ответ сжимает мою ягодицу и целует меня в шею.

– Ты конечно меня извини, но… зачем? – недоумеваю я. Хлопаю ресницами и смотрю на его ухмыляющуюся физиономию. Лицо. Потрясающе красивое и суровое лицо. Ах, Зина, что ты творишь со мной?!

– Ты же им доверяешь. самое ценное, так? От тебя мало что зависит. Вот и мне доверься. Все так, как нужно, – его губы перемещаются к моим губам, но не раскрывают их, а просто легонько касаются. От такой непринужденной и без сексуального подтекста ласки, у меня словно крылья вырастают за спиной. А что, и правда так можно?

Он просит доверить ему самое ценное – свое сердце, душу, себя. Если бы это был всего лишь секс, то он бы так не гооворил. Он бы вообще со мной не разговаривал. Молча бы ушел, оставив меня. Не заботясь обо мне – голодная я, есть ли мне что надеть, беспокоятся ли обо мне мои близкие. Невольно сравниваю наши странные отношения с Глебом. Тот, кажется, даже не помнит, сколько мне лет и когда у меня день рождения.

– Я родилась восьмого августа! – выпаливаю я, просто, чтобы… чтобы… я не знаю, зачем!

– Львица значит, – урчит Зина. Он и в астрологии разбирается? – А я – овен.

– О боже, – теперь мне все понятно!

– Иди давай, гриву свою помой, мне надо тебя домой вернуть. Ненадолго.

Что значит это его «ненадолго»?

– У львиц нет гривы, – огрызаюсь и встаю с его колен, за что получаю ощутимый, но очень приятный шлепок по попе.

Душ принимаю, напевая веселые песенки. Кое-как привожу себя в порядок средствами, которые есть в отеле. Боже, я нарушаю все правила! Мажу лицо кремом для рук! Кожу стягивает от воды и это просто невыносимо. Да, нужно домой к своим баночкам-скляночкам, половину из которых я выкидываю, воспользовавшись по одному разу. Но покупала импульсивно, потому что казалось, что они сделают меня красивее, замечательнее, счастливее…

А оказывается, человеку нужно так мало? Просто тепло и понимание? Забота? Всего лишь? Это так работает, чтобы почувствовать себя счастливой?

Зина не просто вломился ко мне в номер вчера. Он вломился в мою жизнь. Оглядел в ней все своим суровым взглядом и решил, что больше я в нее не вернусь.

Высушив волосы, которые, на удивление, приняли более-менее благопристойный вид, я выхожу обратно в спальню где стоят пакеты из магазина одежды. Все бы ничего. Но… спортивной одежды. Достаю, клянусь, хлопковый костюм, пускай и пудрового нежного оттенка, но с тремя полосками. И кроссовки там же. Такие же.

Зина сидит на стуле и не отлипает от своего телефона, с кем-то переписывается, сведя брови в одну линию. Когда я начинаю шуршать пакетами, он поднимает на меня взгляд. Почему он даже смотрит сексуально?

– Это спортивный костюм, – констатирую я.

– Там еще куртка есть, – он указывает пальцем на еще один пакет. – Девчата в магазине сказали, что ты будешь секси.

– Откуда они знают?!

– Я им фото показывал.

– Голое?!

Зина разражается смехом, а я себя чувствую идиоткой. Краснею. Я что, правда, понадеялась, что Зина фоткал меня голую себе на память?

– Милая, если это твоя фантазия…

– Зина!

– Ты думала, я тебя в соцсетях не найду? Достаточно навести твое лицо в поиск по фото и… Виноградова Танечка, профили закрывать надо от таких мужиков, как я.

– Закроешь тут свой профиль, как же! – бурчу я, пытаясь быть серьезной но… что это? Ревность?

– И ни одной фотки в купальнике! Что за ерунда? – возмущается забавно Зина.

– У меня были, но…

– Хлебушек заставил удалить? – все он понимает. А мне даже немного обидно.

– Глеб…

– Да хоть Пирожок! Срать на него. Танечка, или иди ко мне, или одевайся. Я же не железный.

Понимаю, что стою перед ним голая. Оглядываю себя. Я что, вот так бесстыдно вышла к нему? А он пожирает мне взглядом и в самый последний момент я хватаю пакет с одеждой и бегу в ванную. Захлопываю дверь перед самым носом Зиновия – настолько он быстро вскочил, чтобы поймать меня.

– Ничего, у нас еще будет время, – обещает мне он. А я… не знаю. Будет ли? Разве мой отец позволит? И деньги на свадьбу… У меня платье белое в шкафу висит. Которое мне ни разу не нравится, но мать Глеба в восторге.

Не думай, Таня! Все решится своим чередом!

В спортивной одежде я чувствую себя странно, но свободно. И уютно. Костюм теплый с флисовым слоем – то, что нужно на влажную осень. Футболка приятная из белого хлопка. Даже носки забавные – под цвет костюма. Все предусмотрел. Какой же он…

– Чего ты опять носом хлюпаешь? – хмурится Зина, когда я возвращаюсь в номер.

– Ничего, – отмахиваюсь. – Просто не хочу расставаться.

– Так это ж ненадолго, – закатывает глаза Зина.

– Ты не понимаешь, мой отец…

– Виноградов Владимир Евгеньевич, декан факультета юриспруденции очень известного университета, – выдает мне информацию Зиновий. Даже знать не хочу, откуда он… – Даже если он премьер-министр, Танечка, тебя у меня никто не заберет!

– Обещаешь? – с надеждой спрашиваю, за что получаю крепкие объятия. Утыкаюсь носом в грудь Зины. Как же хорошо!

На подземной парковке отеля мы садимся в его машину. Здоровый черный блестящий внедорожник. Под стать Зины.

Он весь такой в темной одежде, в кожаной куртке, еще и очки надел солнечные – октябрь решил напомнить Москве, что такое солнышко.

– Ты – бандит? Занимаешься чем-то незаконным? – спрашиваю у него, когда он останавливается на каком-то светофоре.

Сказать, что меня это все заводит с пол-оборота – ничего не сказать! Я еду в спортивном костюме в тонированном «Лексусе», а за рулем здоровый сексуальный мужик, на плечах которого кожанка скрипит и натягивается.

– Похож, да? – павлин смотрит на себя в зеркало заднего вида и довольно улыбается.

– Что?

– У меня и мотоцикл есть. Надо было тебя на нем забрать, чтобы до икоты снова довести, – почесывает колючий небритый подбородок.

– Ты серьезно?

– Знаешь, Танюша, я думал о твоих тараканах в голове.

– Ты? Подумал?

– Скорость принятия решений – одна из важных составляющих на боевом задании. Поэтому, пока ты думаешь, я уже взвесил несколько исходов событий и принял все важные решения за нас двоих.

– Пф! – фыркаю, скрестив руки на груди. И почему он меня бесит? Но не так, чтобы плохо, а… вот хочу, чтобы и дальше бесил! Что за садо-мазо?

– Так вот, про твоих таракашек. Думал, что они у тебя особенные и очень живучие. Но нет там у тебя их.

– Ну, спасибо!

– Слышала о многоножках в пустыне?

– О боже! Прекрати немедленно!

Я жмурюсь и машу руками, а он гогочет надо мной.

– Ты прекрати. Угомони там свою живность сомневающуюся. Не бандит я. Владелец частной охранной организации и бывший военный.

– Оу, – выдыхаю. И я еще удивлялась, откуда он обо мне все знает.

– Достаточно секси? Или ты мечтала встретить бандита?

– Зина!

Снова его смех! И… как же я к нему привыкаю! Да что там! Привыкла нестерпимо.

Когда он подвозит меня к дому, в котором я живу вместе с отцом, не могу заставить себя выйти из машины.

Приклеиваюсь к нему. Кладу голову на плечо, цепляюсь за руку, и зажмуриваюсь. Он целует меня в макушку и гладит по спине.

– Давай я с тобой пойду. Поговорю с отцом. По-мужски.

От этого его «по-мужски» у меня недобрые предчувствия.

– Нет, Зина, я сама должна. Это моя жизнь. И я сама должна принимать решения. Если совершаю поступок, я обязана за него ответить.

– Хорошо, львица моя.

Прозвучало как «ути бозе мой сладкий пирожочек».

– Я справлюсь, – обещаю ему и себе в темноте салона машины.

– Не сомневаюсь в тебе, Танюша. Запиши мой номер.

Я смахиваю все сообщения и уведомления о пропущенных вызовах с экрана своего смартфона – страшно смотреть даже! И, когда Зина диктует номер, записываю. Делаю ему дозвон, чтобы мой номер отобразился у него тоже.