Потерявшиеся в реальности бесплатное чтение

Глава 1

Телефон зазвонил громко и резко, как нож ,который режет время на две части: до и после.

–Слушаю. – сказала я

–Лера, это Марк.

–Марк? –мое удивление не знало границ. Дело в том, что мой двоюродный брат, Марк Аникин последний раз звонил мне лет пять назад, если не больше. И вдруг неожиданный звонок!

–Чем обязана? –усмехнулась я.

–Лера, я в больнице. Авария, ДТП… Я несколько дней пробыл в реанимации, сейчас в палату перевели.

Голос Марка был очень слабый, я смогла еле-еле разобрать его слова, но суть уловила.

–Я сейчас приеду к тебе. Ты в Центральной?

–Да.

Заскочив по дороге в супермаркет, я купила все полезное, что попалось на глаза, и груженая пакетами, появилась в палате интенсивной терапии Центральной больницы города, где находился Марк Аникин, мой двоюродный брат.

Бледное лицо, обескровленные губы, капли раствора медленно капают в прозрачную трубку системы…

–Не больше 10 минут! – предупредила меня медсестра с серьезным лицом.

Я кивнула.

–Марк, это я, Валерия. –прошептала я, присаживаясь на стул, возле кровати.

Ресницы дрогнули, и Марк открыл глаза.

–Лера. –еле слышно сказал брат, и попытался улыбнуться.

Я дотронулась до его руки, что лежала поверх одеяла.

–Тихо, тихо, тебе нельзя волноваться. – предупредила я

–Лера, ты должна поехать в Речное. Там, в подполе есть ящик со старой картошкой…– зашептал Марк, не открывая глаз. -Ты должна взять сверток, что лежит под ящиком.

–Какой сверток? – не поняла я.

– Он там один, ты сразу поймешь … Его надо срочно забрать.

Я увидела, что Марк волнуется и постаралась, как можно спокойнее сказать.

–Я съезжу в Речное и заберу все, что в ящике, что под ящиком и вместе с картошкой привезу домой! Не волнуйся, пожалуйста.

–Там еще собака на цепи. Ее сосед кормит…

–И собаку накормлю. – уверила я брата и тут же заметила, как медсестра делает мне знаки, что б я заканчивала. – Марк, мне пора.

–Сверток надо обязательно забрать. – прошептал Марк.

– Завтра утром я туда поеду, не волнуйся…– заверила я и покинула палату.

Прямо из больницы я отправилась на автовокзал и взяла билеты на утренний рейс до поселка, потом позвонила дочери.

–Маша, утром я еду в Речное. Марк, мой двоюродный брат, сейчас находится в Центральной больнице после ДТП, а в поселке осталась собака на цепи, какой-то сверток под картошкой, который надо срочно забрать, ну и вообще, надо присмотреть за хозяйством.

– А почему ты? Где его жена? Ты что, его единственная родственница? – задала дочь резонный вопрос.

И тут я вспомнила миловидную блондинку, которую лет пять назад Марк представил мне, как свою жену. И ее звали Ольга.

–Я не знаю. Марк ничего о ней не говорил. – растерянно сказала я, потом, подумав, добавила, А я и ничего не спрашивала о ней.

–Понятно. – вздохнула моя дочь. – Благотворительность рулит! Прошу, только будь на связи, и не забудь зарядку от телефона. МЧС уже предупредил о порывах ветра.

–Утром уеду, а к ночи вернусь. – заверила я Машу.

Глава 2

В 5.30. по местному времени я уже была на автовокзале. В рюкзаке лежала пара бутербродов с сыром, бутылка воды и шоколадка.

В этом году сентябрь радовал по-летнему, теплой погодой, а золотая листва, щедро сыпавшаяся под ноги, шуршала, создавая уютное душевное спокойствие. Одно тревожило: метеорологи, на перебой, говорили, как в сторону нашего края движется огромной силы ураган и, по их прогнозам, следует ближайшие пару суток сидеть дома, не ездить на личном автотранспорте и тому подобное. Но, ступая по золотому ковру из листьев, слушая умиротворенное шуршание под ногами, и ощущая приятный запах осенней листвы, в это никак не верилось.

Салон автобуса, двигавшегося в сторону поселка «Речное», не смотря на раннее утро, был полон. Люди в основном ехали на работу, или к родственникам в небольшой городок Верхнегорск, который находился как раз посередине пути к Речному.

Дело было в том, что пару десятков лет назад в окрестностях небольшого поселка под названием Горный геологи обнаружили сначала малахитовые залежи, а потом и месторождение меди.

Всем известно, что малахит неразрывно связан с медью, так как по большей части состоит из оксида данного металла и, в большинстве случаев, залежи малахита находятся вблизи от медных месторождений. Данный факт и послужил появлению на карте области нового города, который получил название Верхнегорск, на месте старого поселка Горный. Вслед за этим, на новом предприятии с появлением новых рабочих мест потребовались рабочие руки.

Из близлежащих сел и деревень в городок потянулись люди, глухую тайгу разрезала нить автомобильной трассы, что соединила таежные селения с цивилизацией, а меж ними красовался новорожденный Верхнегорск, который стал снабжать страну медью.

От автовокзала моего города до Верхнегорска было чуть больше часа езды, после Верхнегорска до Речного, конечного пункта моего назначения, еще полтора часа дороги.

Значит, прикинула я, где-то полдевятого утра я буду в Речном, еще минут двадцать надо дойти до своего дома, а там, за пару часов я собиралась управиться с собакой, что сидела на цепи, со свертками под картофельными ящиками, с самой картошкой, с соседом, и со всем, что там еще мог оставить Макс.

Обратно в город автобус поедет, если я правильно помню, где-то в 17.00. а это значит, что около восьми вечера я буду уже сидеть у себя дома на диване и пить любимый турецкий кофе. И это меня вполне устраивало.

Мысли спокойной рекой текли в моей голове, а автобус мягко двигался по новому асфальтовому покрытию дороги.

Я прикрыла глаза. Ранний подъем был для меня непривычен и поэтому, убаюканная ровным гулом мотора, я попыталась заснуть.

Тем временем, по мере отдаления от города, пейзаж за автобусным окном начал стремительно меняться. Куда-то исчезло ласковое солнышко, золотая листва, поднятая с земли нетерпеливым ветром, растерянно металась по воздуху, а в стекло били крупные редкие капли дождя.

Стараясь не обращать внимание на внезапно испортившуюся погоду, я крепко зажмурила глаза. Захотелось отключиться от сегодняшней действительности и мысленно нырнуть в далекое детство.

Наконец, мой организм сжалился, окутав меня пеленой сна …

И сразу перед глазами поплыли картинки из деревенского детства, где по утрам меня будил крик местных петухов, недовольное мычание коров, идущих вдоль дороги, подгоняемые пастухом, надоедливые, ворчливые курицы, шныряющие по двору и пьянящий запах разнотравья…

Захотелось хоть на минуту оказаться там, в то время, с теми же людьми, и еще раз ощутить сладкий запах беззаботного счастья…

Глава 3

Историю нашей семьи мне поведала бабушка, Екатерина Даниловна Аникина, когда я еще была ребенком.

Что-то запомнилось, что-то бесследно стерлось из памяти, но я знала, что наш род Аникиных начался от рабочего, Клима Аникина, который триста лет назад трудился на одном из железных заводов Никиты Демидова, одного из богатейших промышленников на Урале. В то время и начали появляться на Урале небольшие поселения, где жили рабочие, что трудились на железных заводах и рудниках.

Клим Аникин, едва успев жениться, сразу построил небольшой, по нынешним меркам, дом, вблизи реки Чусовая. Вместе с ним строились еще несколько десятков домов. Так и получился поселок Речной.

С той поры все поколения семьи Аникиных рождались и умирали в том доме. Никто никуда не уезжал, все трудились на металлообрабатывающих заводах или на добыче в шахтах.

После Великой Отечественной войны главой семьи стал внук Клима Аникина Егор Никитич Аникин, который решил поставить новый дом, отвечающий всем современным требованиям того времени.

Старый дом разделили на две части: в одной оборудовали баньку, а в другой сделали сарай и мастерскую для домашних нужд.

Я помнила, как в той мастерской дед Егор умело валял из шерсти валенки для нас с Марком, как сушился и перебирался в там же пух от домашних гусей для перин и подушек, как на самодельном станке дед что-то вечно пилил строгал и во все стороны летели золотые завитки стружки, которые мы с Марком любили подбирать и рассматривать сквозь них солнце.

У Егора Никитича, с разницей в два года, родилось две дочери: Аня и Ира.

Девочки были послушными и добрыми, между собой жили дружно и любили друг друга. Егор Никитич и жена его, Екатерина Даниловна, нарадоваться не могли, глядя на дочерей: и красавицы, и рукодельницы, а умницы какие! В школе их всегда хвалили за прилежание и аккуратность.

Сначала, едва окончив 10-й класс, в город уехала старшая дочь Анна, вслед за ней через пару лет последовала Ира.

Анна решила стать учительницей младших классов, и поступила в педагогическое училище, а Ира стала осваивать профессию повара, или, если точнее, технолога по приготовлению пищи, которую можно было получить в кулинарном училище. Жить сестры стали в общежитиях, что были при их образовательных учреждениях.

Оба учреждения находились в разных частях города, а телефонная связь в то время еще не была мобильной и сестры редко встречались в городе, но на выходные старались приезжать к родителям в Речное. Там они и делились новостями.

Анна, старшая из сестер, первой огорошила известием о своем замужестве.

До окончания педучилища оставался год, а она собралась замуж! Ни какие уговоры, и угрозы на Анну не действовали, но родителям она поклялась, что, не смотря на замужество, закончит училище с красным дипломом.

–Мы, с Александром, любим друг друга и не можем жить друг без друга! – заявила, свой главный аргумент, Анна.

Молодого мужа старшей дочери родители увидели только после того, как молодые расписались в районном городском Загсе.

Как обычно пишут про женскую, недосягаемую мечту: высокий блондин с голубыми глазами, хорошо бы еще на белом коне! Вот именно таким, только без коня, был молодой муж Анны Аникиной.

–Красив, обаятелен и говорит, как будто пишет! – так охарактеризовали соседки по общежитию Аниного мужа.

А Сашка такой и был: и на гитаре играет, и песни задушевные поет, в любой компании он центр внимания, и всегда вокруг него много девушек.

А Анна, скромная девушка с зелеными, как трава после дождя, глазами. Фигура точеная: тонкая талия, округлые бедра, стройные ноги, и волосы шелковистой волной опускались ниже пояса … И все-таки, при всей своей природной красоте Анна заметно уступала по привлекательности своему молодому мужу, Сашке.

Когда они шли по улице, редкая женщина не бросала на Сашку взгляд удивления, восхищение, а потом взгляд опускался на Аню и … сплошное разочарование.

Мама Анны, Екатерина Даниловна, увидев впервые мужа своей старшей дочери, украдкой смахнула слезу.

– Красивый муж – чужой муж! – тихо сказала она Ане, когда они накрывали на стол.

–Он меня любит! – горячо возразила Анна. Мать промолчала.

В ту субботу сестра Ира не смогла приехать в Речное. Она сдавала сессию, но в прошедшие выходные клятвенно пообещала, что как только все наладиться с учебой, она обязательно приедет сама и привезет в Речного своего жениха!

– Так! – насупился Егор Никитич, – Давайте не все сразу! Анна, понятное дело, скоро диплом получит, а тебе Ирка еще учиться и учиться. Через год разрешу, а сейчас даже думать забудь! Но познакомится с женихом я не против. Привози, мы с ним поутру на рыбалку сходим.

Ира ту сессию завалила и около месяца не появлялась в поселке. А когда экзамены все-таки были сданы, Ира укатила в стройотряд, до конца лета.

В те времена это было популярно. Студенты приезжали в какой-нибудь колхоз или совхоз и строили склад, амбар, или что-то в этом роде, простое, без сложных конструкций. Вот Ира и подрядилась в стройотряде студентам еду готовить.

А тем временем, спустя девять месяцев у молодой пары, Ани и Александра, родилась я, Валерия Строгонова.

А еще через год у Иры, младшей сестры Анны, родился мальчик, которого назвали Марк. Вот только отца у Марка не было.

Егор Никитич не стал ругаться или осуждать младшую дочь за то, что, как в народе говорят, та принесла в подоле. Он принял малыша безусловно, выдохнув с облегчением, что род Аникиных продолжился.

Глава 4

Автобус вдруг дернулся и затих.

Я открыла глаза. Народ в салоне засуетился, начал подниматься со своих мест, продвигаться к проходу.

– Верхнегорск! – объявил в микрофон водитель. – Остановка 15 минут. Так что если кому что-то надо, то все есть в местном автовокзале. Выходим осторожно, в дверях не толпимся. На улице сильный ветер.

Салон автобуса быстро опустел. Большинство пассажиров ехали именно в Верхнегорск. Я поспешила тоже выйти из автобуса и тут же пожалела об этом.

Меня буквально припечатало к дверям сильным порывом ветра. Я огляделась и увидела, как недавние пассажиры, пригибаясь к земле, борются с ветром, но продолжают двигаться в сторону жилых домов.

Я посмотрела на вывеску «Автовокзал», которая скрипела и шаталась, от порывов ветра, пытаясь вырваться из креплений, что пытались удержать ее на фасаде здания.

По дороге ветер гонял мокрую грязную листву, превращая ее в комья грязи и эта грязь, вперемешку с обрывками оберток от шоколадок, пластиковых стаканчиков из-под кофе, пустыми сигаретными пачками и другим мусором, поднималась над землей, а потом грязной массой обрушивалась на все, что попадалось ей на пути.

Я не верила глазам. Еще час назад я шла по ярко желтому ковру из осенних листьев, любовалась ясным небом, теплым солнышком и, вдруг полное смешения неба и земли!

Недолго думая, я забралась обратно в автобус. Он был почти пустой. На переднем сиденье, перед водительской кабиной, сидела старушка в зеленой куртке. В руках она держала палку, которая, видимо помогала ей при ходьбе, а на коленях у нее лежала массивная холщовая сумка.

Я толком не успела разглядеть лицо старушки, но оно показалось мне знакомым. И это было не удивительно. В Речном я провела свое детство и, хотя не знала всех деревенских по имени, но видеть видела, а если учесть, что мы едем в сторону Речного, то наверняка старушка из местных жителей.

Пока я мысленно предавалась воспоминаниям в салон автобуса вошел, или, если точнее сказать, вполз водитель, молодой паренек, лет двадцати пяти. Отдышавшись, он сообщил:

–Дорогие женщины, диспетчер сказал, что дольше двигаться опасно, и мы должны решить: или мы пережидаем ураган на местном автовокзале и дожидаемся более благоприятных погодных условий, или мы сейчас же возвращаемся обратно в город, туда, откуда приехали!

–Нет! – громко воскликнула старушка – Я не могу обратно в город! У меня в деревне поросенок не кормленный, огород не политый!

–Но, если мы попадем в аварию и застрянем посреди тайги!?Вы тогда вообще можете не попасть домой! –возразил водитель

–Ерунда! Подумаешь ветер! Будто в первый раз у нас ураган! – взвизгнула старушка, не обираясь уступать водителю. Тот развел руками.

–А Вы что думаете? – обратился он ко мне.

Я пожала плечами.

–Безопасность прежде всего. Если Вы считаете, что ехать опасно, то значит надо возвращаться обратно. Сидеть здесь, пережидать непогоду не вижу смысла. Раньше завтрашнего утра вряд ли ураган утихнет, а ночевать на вокзале я не хочу.

Водитель благодарно улыбнулся мне, и кивнул головой.

– Значит, возвращаемся, а как только погода успокоиться, то я лично Вас, – он обратился к старушке, – отвезу в Речное.

Та в ответ недовольно поджала губы и отвернулась к окну.

Водитель вернулся на свое место и завел двигатель. За окном автобуса, тем временем, происходило настоящее светопреставление.

Скрип гнувшихся к земле деревьев, гул воющего на все лады ветра наводили страх от того, что сила природы казалась настолько огромной, что человеческое существо представлялось никчемной песчинкой пред этой глыбой

Вывеска «Автовокзал» все-таки сорвалась со стены и теперь, подгоняемая ветром, она прыгала по дороге теряя буквы и производя невыносимый скрежет всеми частями своего тела.

Так или иначе, но ехать обратно надо было именно сейчас. Я прикинула, что если мы сегодня вернёмся в город, то мне все ровно надо будет еще раз ехать в Речное, в следующие выходные, а этого совсем не хотелось. Но я данное двоюродному брату слово обязывало, да к тому же там собака на цепи…

Меж тем, автобус медленно двинулся с места и выехав с территории автовокзала повернул в сторону, туда откуда мы приехали. Я взяла мобильный и набрала Машу.

– Я в Верхнегорске. Поездка не удалась! –сообщила я, – Еду обратно, так что, жди, скоро буду дома!

–Ну и хорошо. Тебе повезло, что водитель вашего автобуса нормальный человек, а не искатель приключений. – заметила моя дочь и отключилась.

Вот чем меня всегда радовала моя двадцатилетняя дочь Мария, так это своим чувством ответственности и прагматичностью. В своей жизни Маша старалась исключить все возможные риски, в отличие от меня.

В салоне автобуса, не смотря на день, стало совсем темно. В окна отчаянно бился ветер, пытаясь проникнуть внутрь, небо затянуло черными тучами, а окна покрылись темными разводами грязи.

Глядя в окно, я вспомнила, как много лет назад внезапный телефонный звонок из сельсовета поселка Речное заставил, отбросив все дела, быстро ехать в поселок.

Глава 5

– Валерия, это тетя Лида, подруга Вашей мамы. Валерия, к сожалению, я Вам звоню, что бы сообщить … Ваша мама погибла. Завтра похороны. Вам надо обязательно приехать, а мы Вас дождемся.

Трубка стационарного телефона упала и ударилась об пол. Маленькая Машка, посмотрев на меня вдруг заплакала. Мой, тогда еще муж, подхватил меня, что б я не ударилась об угол тумбочки, на которой стоял телефон.

–Мама погибла. – прошептал я.

–Как?! –то ли спросил, то ли удивился он.

–Завтра похороны. Надо ехать.

–Поедем. – утвердительно кивнул он и взяв ключи, пошел в гараж, проверить машину.

Утром мы выехали в Речное. Еще не веря в происходящее, я машинально собирала какие-то вещи, еду, документы, то что, как мне казалось, может пригодиться на траурном мероприятии.

–Этого просто не может быть. Несколько дней назад мама была здесь, водилась с Машкой! – наконец взорвалась я и дала выход слезам.

–Это, наверное, ошибка! Мама была абсолютно здорова…– убеждала я-то ли себя, то ли мужа.

Машка тоже рыдала от всей души, требуя взять с собой в дорогу любимую игрушку, розового слоника в голубой шапочке.

–Маша, нет! – слабо возразил муж, чем только усилил громкость Машкиных рыданий.

–Хорошо, хорошо. Возьмем – ты только успокойся. – через минуту согласился он, и слоник, размером с детскую подушку, оказался в машине.

Устроившись в детском кресле, Машка, доедая шоколадку взяла слоника на руки и прильнула мордашкой к бархатной спинке игрушки. Маленькой ладошкой, испачканной в шоколаде, она держала слоника за задние ножки отчего на задних конечностях игрушки образовалось коричневое пятно, пахнущее шоколадом. Я хотела заругаться на дочь, но передумала. Неприятностей и так было много, и игрушку всегда можно было отстирать.

Подъезжая к родительскому дому, я увидела небольшую толпу женщин стоящих у наших ворот. Когда машина остановилась от толпы отделилась одна из женщин и подошла к нам. С трудом я узнала в ней тетю Лиду, мамину самую близкую подругу.

–Лерочка, как хорошо, что вы приехали еще до вечера, а то я прямо не знала, что и делать. Давно хоронить пора. Погода то жаркая стоит.

У меня из глаз полились слезы. Значит, это все-таки правда, мамы больше нет.

–Вы хоть расскажите, что произошло! – взмолилась я.

Лида, взяв меня под руку, повела к калитке нашего дома.

– Никто ничего толком не может объяснить. Но я-то точно знаю, что Аня с утра собиралась в лес, по грибы. Сама знаешь, грибов нынче видимо невидимо. Вот Анна и решила сходить, запастись на зиму, а в лесу, видно, заплутала и попала ногой в охотничий капкан. Да выбраться из него не смогла. Было это три дня назад. А когда ее нашли, то почти ничего от Анечки не осталось. Звери дикие сделали свое дело.

Тетя Лида вытерла мокрые глаза платком.

–Лерочка, ты прости нас, но гроб закрытый. Поверь, смотреть на то, что осталось от Ани тебе лучше не надо.

–Так может это и не она была там, в капкане? – спросила я, со слабой надеждой. – Вы же экспертизу не делали, опознавание не проводили!

–Наш участковый был на том месте, понятые были, – начала перечислять Лида, – а потом и из района какие-то люди приезжали. А что говорить-то, если по всем признакам выходит – это наша Анечка! – тетя Лида громко заплакала.

– Какие признаки? –не поняла я.

– На Анне куртка, стеганная была надета, в которой она всегда в лес ходила. В кармане куртки заколка ее была, которую ты ей подарила, с разноцветными камнями, помнишь? Сапоги резиновые на ногах ее были. Там еще голенище порванное, а я знаю эти сапоги. Порвала Аня их, когда мы с ней через забор лезли, еще год назад…

Мы приблизились к дому. Тетя Лида махнула кому-то рукой, двери дома распахнулись, и я увидела мужчин, которые на плечах выносили обитый красной материей гроб.

Я, готова была упасть на землю перед этим шествием, что б не пустить, не разрешить … И вдруг почувствовала, как меня кто-то крепко обнял. Я подняла глаза. Около меня стоял муж, а рядом с ним, держась за руку, стояла Машка, сжимающая в маленьком кулачке хобот бедного слоника.

Мы последовали за гробом вдоль улицы. За нами шло еще человек двадцать, в основном это были женщины.

Я знала, что до деревенского кладбища нам идти минут пятнадцать, даже если идти очень медленно, а мне хотелось, как можно тише передвигать ноги или вообще остановиться и стоять, до конца не в силах осознать случившееся.

Я видела маму неделю назад. Она приехала к нам и целый день возилась с Машкой, дав мне возможность отоспаться и привести в порядок квартиру. Я никак не могла представить ее мертвой, и может от этого я не чувствовала горя. Мне почему-то казалось, что все это какая-то нелепая театральная постановка и гроб не настоящий, и могила бутафорская, а эти люди-обычная массовка.

После того, как гроб опустили на дно ямы я первая, бросила ком земли и посмотрела на Лиду. Та горько плакала, забывая вытирать слезы.

Когда вместо ямы образовался холм и все принесённые цветы и венки были положены на еще влажный грунт, мы пошли домой.

–Я не увидела тетю Иру. Она была? – спросила я у Лиды. Та покачала головой.

–Нет. Они так и не помирились. Но Ира дала денег и на похороны, и на поминки. А еще… – зашептала она, – Я видела, как Ирка смотрела из окна, когда мы с гробом шли.

И я вспомнила, что мама и ее родная сестра действительно уже много лет были в ссоре, о причине, которой не знал никто кроме них.

Глава 6

Странная это была ситуация и, на первый взгляд, абсолютно необъяснимая. Но только на первый взгляд.

Мама вернулась в деревню, как и обещала, с красным дипломом педагогического училища, когда мне едва исполнился год. Все, что я знала о причине возвращения в отчий дом – это то, что моего отца посадили за то ли мошенничество, то ли за кражу на долгий срок и мама оставшись без поддержки, вернулась к родителям.

Через год в Речном появилась Ира с новорожденным Марком. Егор Никитич с радостью принял дочку в дом, не смотря на ее статус матери-одиночки. Марк был продолжателем фамилии и это для деда было главное.

Это было, наверное, самое счастливое время для нашей семьи. Две молодые красивые женщины с детьми, похожих на ангелов. Дедушка и бабушка еще живы и здоровы, и все вместе, в одном доме, за одним столом …

Егора Никитича не стало, когда мне исполнилось десять лет. Через два года не стало бабушки, Екатерины Даниловны. Ира и Анна, резко повзрослевшие после потери родителей, вместе вели хозяйство, растили детей. Мы с Марком ходили в одну школу, только в разные классы. Все нас воспринимали как брата и сестру.

И вдруг, как будто кошка пробежала между сестрами.

В один день они люто возненавидели друг друга. Вернее, это тетя Ира кричала на весь двор, что ненавидит мою маму, и не хочет жить с ней под одной крышей, а мама молча вытирала слезы.

Но жить под одной крышей пришлось, и дом был поделен строго на две половины, а нам с Марком было запрещено общаться друг с другом, иначе нас ждало наказание.

Меня и Марка эти условия ввели, мягко говоря, в ступор. Мы не понимали почему нам вдруг запретили быть братом и сестрой, и какое отношение мы, дети, имели к тому, что случилось между сестрами. Но мы стали осторожны и общались в основном в школе, на переменах.

А через год, закончив восьмой класс я уехала в город, где поступила в техникум и поселилась в общежитии. По выходным я часто навещала Речное, встречалась с подружками, отъедалась мамиными пирогами, но с теткой не пересекалась. Дом по-прежнему был разделен на две равные части и ни каких шагов к объединению ни та, ни другая сторона не предпринимала.

Ближе к окончанию учебы я засобиралась замуж. Мама грустно качала головой «Мои ошибки повторяешь.» Но я, естественно, никого не слушала, тем более, что во мне уже жила маленькая Машка.

Диплом и ребенка я получила почти одновременно и с молодым мужем переехала в однокомнатную квартиру в семейном общежитии, которую выделили городские власти для молодых специалистов. Мама стала чаще приезжать ко мне, что б помочь с малышкой и потихоньку начала готовиться к переезду в город, поближе ко мне и внучке. И перед тем, как погибнуть мама тоже приезжала ко мне.

История ее гибели так и осталась для меня загадкой. Деревенские и милиция сочли это несчастным случаем, тем более, что в тайге, за долгие годы не раз находили останки людей, явно побывавшие в лапах диких зверей. А если случался голодный год волки, а то и медведи сами выходили к людям, и тогда начиналась кровавое столкновение, где совсем не факт, что победа доставалась человеку.

Но мама с детства знала тайгу как свои пять пальцев. Она не раз ходила с дедом на охоту, знала, как вести себя, если на дороге встретиться дикий зверь, она прекрасно ориентировалась в самой глухой чаще и вдруг чей-то капкан лишил ее возможности спасти свою жизнь. В это не верилось.

Мама была совсем не новичок в тайге, охотничий нож всегда был при ней, и при помощи него можно было, если не освободиться от капкана, то хотя бы отбить атаку животных! Тем более на дворе стоял сентябрь, и таежный зверь был сытый и без нужды не нападал. Что же тогда могло случиться такого от чего мама погибла? Это осталось для меня загадкой.

Но жизнь продолжалась, а я, пообещав тете Лиде приехать на поминки на девятый и на сороковой день, не приехала. Ехать по бездорожью, по темноте, что б поучаствовать на грустном мероприятии мне совсем не хотелось.

Я исправно ходила в храм, ставила свечки и за семейными обедами поминала маму. Машка присоединялась ко мне, вспоминая Речное тем, что слоник, которого она так любила, потерялся именно там и когда мы садились в машину, дочь рыдала на всю деревню, сожалея о потери. В тот момент на фоне похоронных мероприятий ее вой был как нельзя кстати.

Конечно, как только мы приехали в город, то тут же отправились в ближайший магазин игрушек, где был куплен очень похожий на утерянного, слоник. Вздыхая и размазывая по щекам слезы, Маша благосклонно согласилась принять замену.

Глава 7

С тех пор прошло много времени и событий, которые не отпускали меня в Речное. Сначала был быстрый развод, потом долгие поиски жилья, молниеносная смена работы на более денежную, и постоянные, бесконечные болезни Маши, наполнение кашлем, насморком и температурой.

Когда, примерно через пять лет, я уже полностью адаптировалась к стремительным переменам, как вдруг позвонил Марк.

Я знала, что Марк Аникин вдруг из столичной суеты вернулся в родные края, чем не мало удивил меня. Дом в Речном, к тому времени уже лет пять стоял бесхозный.

По телефону Марк мне сказал, что ему надоело ютиться в каменных джунглях, захотелось простора, природы … Я сделала вид, что поверила ему. На том и попрощались.

Следующий свой звонок Марк обосновал тем, что очень хочет познакомить меня со своей молодой женой Лёлей, которая приехала за ним в Речное, аж из самой Москвы. А что бы наша встреча состоялась, мне над приехать в свой родной дом на выходные, и желательно, с паспортом.

Удивившись столь неожиданному предложению, я обещала посетить родные места, смутно догадываясь, что от меня хочет братец, но решила дождаться от него конкретных предложений.

В назначенный день я приехала в Речное. И действительно, получились прекрасные выходные с купанием в речке, с шашлыками, с песнями под гитару. Лёля оказалась очень милой, приветливой девушкой.

К концу вечера Марк позвал меня в тот самый сарай, который когда-то был первым домом для нашей семьи. В руках у Марка был небольшой пластиковый пакет

– Лерчик, – ласково сказал Марк, заглядывая мне в глаза, – У тебя есть какие- нибудь планы по поводу своей половины дома?

Я ждала этого вопроса и поэтому сразу сказала, что никаких планов по поводу своей доли в семейном доме у меня нет.

–Тогда, предлагаю тебе продать свою часть и оформить все документы на дом на меня.

Это было смело , но я не возражала.

–Тем более у меня уже все готово. – сказал Марк и достал из пакета небольшую стопку бумаг.

–Может ты хочешь ознакомиться? –спросил он, протягивая один из листов.

Мой, подогретый вином разум наотрез отказывался, что-либо воспринимать, и уж тем более вникать в написанное.

–Нет, уволь. Я тебе доверяю. – ответила я.

Марк облегченно вздохнул и опять запустил руку в пакет.

–Я тебе хочу показать одну вещь. – он вынул из пакета бумажный сверток и начал аккуратно его разворачивать, при этом комментируя:

–Эта вещичка досталась мне совершенно случайно. Я интересовался у знатоков и мне сказали, что она стоит больших денег, а все камни в ней – это настоящие изумруды и рубины…

Марк стряхнул обертку на пол и в его руках оказалась ….

Я даже не смогла найти слов, чтобы понять предназначенье этой вещицы.

Чуть больше человеческой ладони, в форме то ли лепестка, то ли лодки, она была выполнена из золотой пластины, поверхность которой была усыпана сверкающими драгоценными камнями.

–Это какой-то старинный оберег. – сказал Марк, потом неуверенно добавил, – Наверное. Мне так кажется.

–И что с этим делать? – равнодушно сказала я, небрежно взяв вещицу в руки.

Глаза Марка, напряженно следили за моими действиями, а я, повертев вещицу в руках, вдруг сделала резкое движение, изобразив, что бросаю ее на улицу, в траву. На самом деле вещица осталась у меня в руках, но Марк стрелою метнулся из сарая, пытаясь разглядеть куда улетела драгоценность.

– Марк, она у меня! – рассмеявшись, сказала я, показывая в руках блестящую штучку.

Марк бросился ко мне, вырвал ее из рук и осмотрев со всех сторон, начал аккуратно завертывать в бумагу.

–Ты …, ты …, ты… – он никак не мог выровнять дыхание.

– Ты сошла с ума! Ты даже не представляешь сколько за нее могут заплатить! – наконец с трудом прохрипел он и, завернув вещицу в бумагу, бережно положил ее в пакет. Когда вещица оказалась в полной безопасности, Марк смог продолжить говорить.

–Я продам эту вещь и сразу верну тебе деньги за твою часть дома. Согласна?

–Конечно! – ответило за меня мое пьяное сознание.

Марк протянул мне ручку и листы, с напечатанным мелким текстом.

–Тогда тебе надо расписаться, в нескольких местах.

–Без проблем. – ответила я и взяла в руки ручку.

–Где подписывать? – уточнило мое пьяное сознание. Марк указал пальцем место для подписи

Вот так я сама отказалась от дедовского дома в пользу двоюродного брата. С тех пор мы с Марком не встречались. В гости он к себе больше не звал и сам в город не приезжал. Денег за дом я тоже не дождалась, решив, что красивая вещица не продалась.

Глава 8

Мерный гул мотора убаюкивал и уже почти засыпая, я вдруг почувствовала, что будто кто-то сел рядом со мной, на соседнее кресло. Я повернула голову, но кресло было пустым!

В то же время я почувствовала, как на моей шее начала затягиваться петля. Не понимая, что происходит, я попыталась ослабить невидимую петлю руками. Но на моей шее ничего не было! Тогда я расстегнула ворот куртки, оттянула шелковый шарф, что повязала на шею. Но шею продолжало что-то сдавливать. Перед глазами появились красные круги.

Вдруг, обжигающий огонь откуда-то из земли начал подниматься вверх по моим ногам. Секунда, и огонь достиг живота, потом груди. Еще секунда, и неимоверный жар достиг горла.

Я задыхалась, мне не хватало воздуха! Невидимая петля все сильнее стягивало шею, не оставляя шансов на глоток воздуха.

Воздуха! Прошу, дайте мне воздуха!

Еще мгновение и мир провалился во тьму…

****

Яркое солнце нещадно светило в глаза.

Открыв сначала один глаз, потом второй, я какое-то время сидела неподвижно, пытаясь понять, где я и что со мной произошло. Осмотревшись, увидела, что автобус, в котором я ехала обратно в домой пуст, а все двери в салоне открыты настежь.

Я взяла с сиденья свой рюкзак и медленно двинулась к выходу.

Странно, думала я, оглядываясь вокруг себя, все тихо, спокойно, как будто и не было никакого урагана! Ну, ладно там с ураганом, больше всего меня интересовало, где водитель автобуса и та старушка, в зеленой куртке, что были со мной? И, главное, где я сейчас нахожусь?

Я вышла из автобуса. С обоих сторон дороги стоял густой непроходимый лес. Впереди и сзади виднелась полоса пустого шоссе.

Я присела на порог автобуса, достала бутылку воды, сделала пару глотков… Голове сразу стало легче, и я вспомнила о телефоне. Как же я могла о нем забыть! Я же обещала позвонить Маше!

На дне рюкзака, под пакетом с бутербродами я нащупала мобильник. Телефон послушно пискнул в моих руках и сообщил об отсутствии сети! Значит, связь с цивилизованным миром отсутствовала напрочь, и этого следовало ожидать!

Просидев еще пару минут, я решила, что надо что-то делать и первое, что пришло мне в голову это обследовать ближайшее пространство.

Вперёд я не пошла, там была неизвестность, а вот назад стоило повернуть. Ведь откуда-то мы приехали, и там есть жизнь, опять же мобильная связь наверняка имеется.

И я, не торопясь, двинулась вдоль дороги, то и дело выкрикивая в пустоту леса «Ау!». Тайга на мой призыв молчала, плотно сомкнув ряды деревьев и, когда в этой плотной стене я увидела небольшой просвет, моей радости не было предела.

Спустившись с дорожной насыпи, я нырнула в пространство меж елок и оказалась на утоптанной дорожке, которая вела вдоль деревьев, за которыми виднелось то ли маленькое поле, то ли большая поляна. Тропа была достаточно широкая и было отчетливо видно, что по ней периодически ходили.

Недолго думая, я пошла по тропе.

Через пару минут передо мной открылось небольшое поле, а за ним стали видны крыши домов. Я прибавила шаг и увидела впереди себя знакомое зеленое пятно. Старушка из автобуса! Я чуть не закричала от радости и кинулась догонять свою попутчицу.

Старушка бодро шагала в сторону домов, помогая при ходьбе увесистой палкой, которую я заметила еще в автобусе. Услышав мои шаги она, оглянувшись, посмотрела на меня и ничуть не удивившись, не сбавляя шага продолжала идти.

Чуть забежав вперёд бодрой старушки я, запыхавшись, выдохнула: «Здравствуйте!»

–Ну, здрасте. – недовольно ответила она, искоса глянув в мою сторону, при этом ничуть не замедляя шаг.

–Помните, мы с Вами вместе ехали в автобусе! Мне стало плохо, а когда я очнулась, то ни Вас, ни водителя в автобусе не было! –торопливо поясняла я, едва поспевая за старушкой.

–А чего сидеть в автобусе, если мы уже до места доехали? – резонно заметила та.

–Вы хотите сказать, что это Речное? – не поняла я.

–А что же это по-твоему? – удивилась старушка. – Вон и табличка имеется.

Она ткнула палкой в право, и я увидела деревянный покосившийся столбик с прибитой к нему табличкой, на которой было написано: «Речное»

Я провела в Речном все свое детство и знала каждую березку, каждую канаву, но эту табличку я видела в первый раз. Хотя прошло много лет с тех пор, когда я здесь была в последний раз и табличка появилась, наверняка, после меня.

–А ты из каких будешь? – прищурила старушка глаз, глядя на меня. – Чего-то не припомню тебя.

– Я, из Аникиных- в тон ей ответила я. – У Егора Аникина было две дочери. Аня и Ира. Так вот, я Анина дочь. Валерия

–А! –радостно закивала старушка. – Анина дочка, значит! Помню, помню тебя.

–А Вы, – присмотревшись внимательней я вдруг узнала старушку. – Вы, если я не ошибаюсь, тетя Зина! Мама Лиды Прокопьевой, подружки моей мамы!

–Точно! – обрадовалась тетя Зина. – Ну, тогда ты тут не потеряешься. – сказала она и ткнув рукой в сторону, показала куда мне следовало идти.

–Там за поворотом, после продуктового, будет своротка налево. А там и свой дом увидишь.

Пока я поворачивала в нужную сторону, вспоминая дорогу к своему дому, тетя Зина словно испарилась где-то за огородами.

Я не стала ее догонять. Все-таки она очень торопилась домой.

Я, как мне было сказано, дошла до поворота, увидела продуктовый магазин, на котором висела выцветшая от солнца фанерная вывеска, с надписью «Хлеб» и свернула налево.

Повернув за угол, я увидела девушку, которая стояла на середине дороги запрокинув голову вверх и смотрела на небо. Когда я подошла ближе, она взглянула на меня и радостно улыбнулась.

–Ты кто? – спросила девушка звонким голосом.

– Я, Валерия, а ты кто?

–Я ?! – она показала пальцем на себя, – Я!

–А имя у тебя какое? – зачем-то спросила я, уже догадывалась, что у девушки не все в порядке с головой.

Девушка пожала плечами. И вдруг, она подхватила руками подол своего платья и пустилась в пляс, звонко подпевая: «Калинка, Калинка, Калинка моя, в саду ягода малинка, малинка моя…», и я вспомнила веселую девушку-женщину, которая всегда была рядом с нами, с деревенской ребятнёй. Какое ее было настоящее имя никто не помнил, все звали ее Калинкой, потому, как она всегда напевала немудреную мелодию: Калинка-малинка, малинка моя ….

Я не много знала про Калинку. Родители ее погибли в шахте, когда она была совсем крошкой. Дед Матвей, что жил на окраине села, был родственником со стороны отца Калинки и приходился ей дедом. Он и взял Калинку на воспитание.

К сожалению, Калинка не смогла учиться даже в первом классе сельской школы. После того, как ее обследовали в городе, было выдано заключение, что девочка отстает в развитии и обычная школа для нее закрыта.

Дед Матвей по началу сильно переживал по этому поводу, а потом успокоился. Калинка оказалась очень трудолюбивой и доброй девчонкой. Она убирала в доме, ухаживала за огородом, только вот готовила неважно, но даже то, что она готовила дед Матвей ел с удовольствием, изредка делая замечания если пересыпана соль или не доварена картошка.

Раз в год Калинка в городе ложилась в больницу на обследование и месяц, а то и два, ее не было в селе. Потом Калинка появлялась веселая, здоровая, и переделав домашние дела, она спешила к нам. А мы, ребятня, всегда находили для себя развлечения: то в лес, по грибы-ягоды пойдем, то костер разожжём и картошку печем, то на рыбалку соберемся, и Калинка всегда была с нами.

Я смотрела на девушку и удивлялась, что прошло столько лет, а она совсем и не изменилась. Такое же детское личико, усыпанное веснушками, курносый нос, волосы, заплетенные в две тонких косички…Сколько ей? По моим подсчетам должно быть около пятидесяти!! Но передо мной стояла юная двадцатилетняя девушка!

–Калинка, а что ты здесь делаешь? И почему босая? И в одном платье!

–У Калинки красивое платье! –сказала девушка и закружилась передо мной, показывая свой наряд.

–Очень красивое. – согласилась я.– А тебе не холодно?

–Холодно! – жалостно сказала Калинка и обхватила плечи руками. – И ножкам холодно!

Она показала свои босые ноги.

–Понятно. Ты подожди, я сейчас домой зайду, и может, что для тебя подберу. – сказала я и прошла дальше по улице, ориентируясь на коричневую крышу дедовского дома.

Глава 9

Подойдя ближе к дому, я мысленно обругала своего двоюродного братца. Столько лет прожить в доме и даже не сменить покосившийся, от времени, забор!

Ну, ладно, не сменил, так хотя бы покрасил! О первоначальном цвете забора напоминали лишь остатки зеленой краски на отдельных облупившихся деревянных досках!

Когда я подошла к калитке в заборе, то возмущение до краев переполнило меня. Ладно –забор! Ну, а элементарную защелку-то можно было заменить!

Главным запором в доме был изогнутый гвоздь, в виде петельки! И точно такой же гвоздь с другой стороны цеплялся за петельку и перекрывал дорогу в дом ворам и бандитам!

Легким движением руки я открыла калитку и вошла во двор. Тут же на встречу мне под ноги кинулась рыжая собака довольно внушительных размеров. Я отпрянула было назад, но заметила, что собака находиться на цепи, остановилась.

С минуту мы приглядывались друг к другу. Собака миролюбиво махала хвостом, показывая свое доброе расположение ко мне. Я вспомнила, что она, наверняка, голодная и достала из рюкзака бутерброд с сыром.

Понюхав бутерброд собака равнодушно отвернулась и начала тереться о мои ноги. Я поняла, что она не голодна и погладив милую псину по голове, прошла к крыльцу дома.

Едва шагнув на первую ступеньку, я замерла. Скрип деревянного покрытия парализовал меня. Как в детстве, до боли знакомый, как будто не прошли десятилетия с того момента…

Я медленно шагнула на следующую ступень, потом еще, еще… Дернула за ручку входной двери. И опять знакомый скрип, знакомый родной запах деревенского дома…

Я даже зажмурила глаза от желания хоть на миг оказаться в то время, когда были живы бабушка, мама…

Два шага вперед по темному коридору, который мама называла сенями, и рука безошибочно находит ручку двери, что ведёт в комнату. Я открываю дверь и на меня обрушивается запах свежей выпечки.

«Как в детстве.» мысленно говорю я, вдыхая знакомый аромат, и делаю шаг в уютную комнату, наполненную деревенскими родными запахами и звуками.

–Кто там? – слышится звонкий женский голос откуда-то из-за печи, и через секунду я вижу раскрасневшееся, до боли знакомое, лицо МАМЫ?!

–Здравствуйте! – еле слышно шепчу я. Ноги мои внезапно слабеют, и я падаю на пол, будто мешок с картошкой.