520 бесплатное чтение

Глава 1. Этот бессмертный умеет пользоваться экселем

Шан Жи вздыхает – с этими бесконечными молитвами у него ни минуты покоя.

«Пожалуйста, пусть мой сын сдаст экзамены на высший балл».

«Молю Великого Фанху об удачном пути моей дочери».

«Господин Небожитель, пусть мои родители подарят мне щеночка на день рождения! Ты же умеешь исполнять желания, правда?»

Шан Жи вздыхает еще раз и трет виски. Этот нескончаемый поток молитв ужасно выматывает. Именно поэтому он и предпочитает полагаться на своих помощников. С приходом технологий на Небеса ему больше не нужно бесконечное количество служащих во дворце – со всем огромным множеством молитв отлично справляется десять надежных личностей, разбирающихся в современных программах и компьютерах. Сам же Шан Жи спокойно может заняться делами поважнее выслушивания бесконечных просьб смертных.

Несмотря на то, что количество молитв верующих возросло, их качественный показатель значительно упал. Или, лучше сказать, немного сменил траекторию. С наступлением XX века потребность в Богах и заклинателях, защищающих простой люд от нечисти, упала. Люди, покоряющие природу все больше, не чурались избавляться не только от всех живых существ в радиусе ближайших ли[1], но также задевали и неживых. Демоны, ранее вполне успешно сосуществовавшие сначала за счет людей, а затем просто наравне с ними, теперь стали угнетаемым народом, который перестал доставлять Небесам проблемы на постоянной основе. И вот, люди, больше не ощущающие никакой агрессии со стороны нечисти, перестали надеяться только на Небожителей и стали надеяться на самих себя.

Конечно же, совсем просьбы о спасении от нечистой силы не пропали, однако их стало на порядок меньше, из-за чего многие относительно небольшие Божества потеряли огромное число верующих. Это случилось не сразу – просто из года в год тех становилось все меньше и меньше до тех пор, пока Божество, истощенное нехваткой молитв, не исчезало вовсе. Шан Жи подобная участь избежала только потому, что он уже давно укоренился не только на Небесах, но и в мире смертных. Даже если некоторые его храмы и были поначалу закрыты, он довольно быстро адаптировался и переквалифицировался из Бога Войны в Хранителя Судьбы. Казалось бы, разница не так велика, однако она, тем не менее, существовала. Если раньше он лишь сражал существ для защиты простых людей, то теперь охраняет от вообще всего, как бы оберегая судьбы смертных. Защита – понятие довольно растяжимое. Так и получилось, что спустя сто лет его дворец выполняет чуть ли не каждую вторую молитву после каждой первой.

«И почему меня вообще просят о щенках?» – со вздохом думает Шан Жи, проводя рукой по длинным волосам, отчего те приходят в растрепанное состояние. Порой ему кажется, что последователи над ним издеваются, причем самым извращенным способом. Однако, вспомнив, как однажды его соседу Дайнма Юйаню, Хранителю Божественного Знания – бывшему Божеству Литературы – отправили молитву на нахождение ошибки в коде, тогда как сам он занимался исключительно нематематическими языками, он убеждается, что еще достаточно везучий в плане контингента своих верующих, и отправляет молитву про щенка в экселевский файл под названием «Молитвы. Неважное» в лист «???». Его помощники разберутся с этим.

На самом деле, Шан Жи редко принимает молитвы самостоятельно, чаще просто заглядывая в файл «Особо важное» для разбора уже внесенных туда просьб. Однако на днях один из его помощников решил оставить службу на Небесах, чтобы вернуться к больному отцу, а Шан Жи ни за что бы не заставил человека выбирать между родными и работой, и потому без проблем отпустил того в мир людей, заранее выплатив причитающуюся зарплату и приплатив премией. Несмотря на сложные условия, у них неплохая оплата труда.

Им, конечно, в этом плане гораздо проще, чем людям – их общий бюджет пополняется за счет подношений, сожженых ритуальных денег[2] и пожертвований в храмах. Конечно же, большую роль также играет благодарность молящихся, однако та преимущественно влияет только на силу Небожителя – никак не на его состоятельность в человеческом мире. Местная валюта – небесные свитки, в которых хранится сила человеческой благодарности, обменивается на человеческую валюту в соотношении один свиток к тысяче тьянам[3]. Обязанности обменника на себя взял Дворец Хранителей Божественного Знания – там даже есть отдел, отвечающий за это. Из общего бюджета пожертвований и подношений они, сверившись с количеством небесных свитков у определенного Небожителя, выдают ему нужное количество человеческих тьяней. Чаще всего Боги не меняют все свитки разом – они могут пригодиться и на Небесах, но при выполнении миссий в смертном мире или для людских развлечений обмен валют – вещь необходимая. Из личного бюджета Небожители также выплачивают своим помощникам заработную плату.

Несмотря на схожую экономическую систему, работать на Небесах гораздо выгоднее, чем в смертном мире. В отличие от некоторых человеческих фирм, Небожители помнят, что их помощники – все еще самые обыкновенные смертные, пусть и обладающие кое-какой силой и живущие чуть дольше благодаря божественному вмешательству. У многих из них по-прежнему есть родственники в мире людей, из-за чего они могут вернуться обратно; кто-то может передумать работать на Небесах из-за личных причин; а кому-то могут предложить условия получше. Люди – непостоянные существа, живущие очень короткий срок, и потому текучка кадров среди помощников довольно большая.

Так что уход одного из помощников Шан Жи воспринял как что-то само собой разумеющееся. Большей проблемой стало то, что без одного работника его помощники справляются хуже обычного, а Шан Жи не из тех, кто бы отклонялся от своих прямых обязанностей, и поэтому взял на себя работу Сан Лина, который до увольнения отвечал, на минуточку, за один из самых больших храмов из имеющихся; и потому поток молитв, обычно ограниченный ментальным заслоном, с легкостью вызвал у Шан Жи сильнейшую мигрень.

Он по привычке хмурится и вновь пытается вслушаться в бесконечный поток голосов.

«Пусть операция моего сына пройдет успешно».

«Пожалуйста, вылечи моего кота».

«Пожалуйста, спаси меня от них».

От последней молитвы у Шан Жи что-то тянет под ребрами, а по коже пробегаются мурашки. И дело не только в том, что просьба была произнесена отчаянно, душераздирающе, по-настоящему умоляюще, будто отправивший ее человек находится на грани жизни и смерти – голос кажется Шан Жи смутно знакомым, однако как бы он не пытался понять, откуда мог его знать, сознание не выдает нужного ответа.

Ухватившись за ниточку молитвы, Шан Жи мысленно прослеживает ее и оказывается в темном узком переулке.

«Странно. Не храм? Тогда как эта молитва достигла меня?» – Шан Жи непонимающе склоняет голову на бок, решив пока что оставить все лишние размышления и сконцентрироваться на происходящем.

«Пожалуйста, помоги мне», —молитва повторяется в еще более отчаянной форме, и на этот раз Шан Жи видит, от кого она исходит. Молодой парень на вид лет двадцати стоит у кирпичной стены, прислонившись к ней спиной, и, в отчаянии вытянув перед собой палку, отмахивается от своры собак, окружившей его со всех сторон.

Шан Жи приглядывается. Это не собаки. Глаза у существ горят алым, а из пасти вырывается пар. Оборотни.

Взяв телефон, лежащий рядом с ноутбуком, за которым он только что работал, Шан Жи прикладывает его к уху и мысленно связывается со своим главным помощником. Хорошо, что они провели на Небесах свой аналог интернета. Порой люди изобретают замечательные, гениальнейшие вещи – не всегда, конечно, но конкретно за интернет и мобильную связь Шан Жи благодарен. «Синицы»[4]никогда не казались ему эффективным способом общения – их легко можно было перехватить или подделать, тогда как по их новой сети, построенной исключительно на божественной силе, практически невозможно совершить что-то такое. Если вы, конечно, не ас в подделывании чужой ци[5] и голоса.

– Сюй Бао, есть ли кто-нибудь поблизости от северного района города Шуйюнь? Оттуда поступила нестандартная молитва. Нужно спасти смертного, – спокойно спрашивает Шан Жи, мысленно сетуя: «И с каких пор битвы стали относиться к нестандартным молитвам?».

– Прошу прощения, Господин Фанху, сейчас свободных рук нет, – на мгновение на линии повисает пауза; Шан Жи уже знает, что ему скажут дальше, однако не перебивает. – Обычно ими занимался Сан Лин, – в голосе по ту сторону трубки звучит искреннее раскаяние, и тот не находит в себе сил разозлиться. Злиться объективно не на что.

– Я понял. Тогда временно перенаправляю тебе свои молитвы. Мне нужно разобраться с этой, иначе смертный погибнет, – говоря это, он уже поднимается со своего места и постепенно меняет свою внешность на привычную личину[6], которую всегда использует, когда спускается в мир смертных. Последние лет триста он довольно редко там появлялся, но раньше практически жил в нем. Не лучшие воспоминания.

– Вас понял. Все уладим, – на этом вызов прерывается, и Шан Жи убирает телефон в карман. Один минус у этих штук – их нужно постоянно таскать с собой. Конечно, некоторые Небожители предпочитают телефонам микронаушники, но, честно говоря, Шан Жи считает их еще неудобнее смартфонов. Да и нужно же ему поддерживать свою репутацию старика, в конце концов.

Проходя мимо зеркала в коридоре дворца, Шан Жи как обычно задерживает дыхание, когда видит Его внешность. Длинные черные волосы, утонченные черты лица. Красивый. Именно таким Шан Жи Его запомнил. Именно таким будет помнить всегда. Конечно же, какие-то детали он не смог бы вспомнить – например, были ли на Его лице родинки или как именно Он любил заплетать волосы, однако никогда не забудет пронзительный взгляд серых глаз, смотрящих с легким холодом и постоянную привычку закатывать глаза. Не сможет забыть.

«Сейчас не время думать о нем», – Шан Жи мотает головой, отгоняя лишние мысли, и выходит из дворца, названного так, на самом деле, по привычке: на деле же это небольшой уютный домик – необходимый минимум для жизни.

Ему предстоит серьезная работа.

[1] Ли – единица измерения, равная 500 метрам

[2] Ритуальные деньги – бумажные, ненастоящие деньги, которые сжигаются для передачи в мир духов для своих умерших предков.

[3] Отсылка на китайское слово 钱(qián), что в переводе означает «деньги». Здесь и далее: человеческая валюта.

[4]От слова 信 (Xìn) – письмо. Здесь и далее: средство общения посредством выпущенной ци Небожителя; представляет собой нематериальную птицу (синицу), которая летит от адресата к получателю и передает ему короткое сообщение.

[5] Здесь и далее: духовная сила, текущая по меридианам внутри тела человека. Позволяет использовать заклинания, талисманы и пр.

[6] Здесь и далее: искусственный облик Божества, который он сам может выбрать

Глава 2. Этот бессмертный устал от капитализма

Поскольку молитва требует его моментального вмешательства, Шан Жи решает не звонить во дворец Хранителей Знания и разобраться со всем на месте. Все же оборотни не считаются особо опасными существами. Единственная их проблема заключается в том, что они передвигаются стаями. В этом плане они с гуй[1]чем-то похожи: те тоже всегда нападают толпой. Вот только если гуй тянут за собой нечисть посильнее, то оборотни, как правило, действуют самостоятельно. Единственное, что остается удивительным в данной ситуации – как и почему те вообще оказались в огромном мегаполисе. Обычно нечисть среднего уровня предпочитает леса и территории рядом с городом, где плотность населения поменьше. Несмотря на то, что оборотни по-прежнему обладают неплохой магической силой, они все же не так могущественны, чтобы затеряться среди толпы людей или принимать их облик, поэтому вынуждены выживать подальше от больших скоплений людей. Но с этой загадкой Шан Жи может разобраться потом – сейчас ему нужно спасти человека.

Встав на привычное место телепортации в середине главной площади, Шан Жи представляет себе тот темный переулок, в котором должен оказаться, закрывает глаза и растворяется в воздухе. Его переносит неподалеку от нужного поворота, дабы смертный не смог увидеть его «волшебное» появление. Быстро сориентировавшись в пространстве, он мчится к нему на помощь.

Паренек, видимо уже потерявший любую надежду на спасение, стоит на месте с закрытыми глазами, практически не дыша. Шан Жи, нахмурившись сильнее, одним прыжком преодолевает оставшиеся до пострадавшего пару чжанов[2] и закрывает его своим телом.

Битвы никогда не были для Шан Жи испытанием. Однако в связи с тем, что биться в последнее время было просто не с кем, он, конечно же, отвыкает от постоянного напряжения, нитью тянущегося на протяжении всего боя; адреналина, бегущего вместе с ци по меридианам, и, в целом, от атмосферы битв. Именно поэтому, оказавшись перед сворой оборотней впервые за множество десятилетий, он чувствует себя… растерянно. Странное чувство. Но выработанные годами рефлексы берут верх, и Шан Жи, особо не раздумывая, отбивает первую атаку от особо крупного зверя, который, очевидно, хотел застать его врасплох. Парень сзади дергается испуганно, чем привлекает внимание Шан Жи.

– Беги, – бросает он через плечо, после чего полноценно сосредотачивается на бою. У людей обычно нет проблем с инстинктом самосохранения – как-нибудь справится.

Шан Жи призывает свой меч – Гуйдзы[3] : Цзиньфэном[4], его луком, здесь было бы сложнее отбиваться. Оборотни рычат громче, и Шан Жи, нахмурившись, бросается в бой. Раз-два – он сносит голову одному; прыжок – второй оказывается проткнут насквозь; выпад – еще двое расстаются со своей жизнью. Шан Жи двигается в смертоносном танце так, как когда-то давно его научил мастер; так, как он сам отрабатывал, годами проводя спарринги с Ним; так, как ему подсказывает нутро. Он не слышит ничего, кроме утробного рычания монстров, звука разрываемой клинком плоти и стучащего в ушах сердца. Взмах, еще взмах – и от противников остаются лишь трупы, устилающие асфальт вокруг.

Убедившись, что враги повержены, Шан Жи облегченно выдыхает и расслабляется. Первым делом нужно проверить, как там человек, направивший молитву. Обернувшись, Шан Жи уже не надеется, что увидит его: все-таки он сказал ему бежать, – однако с удивлением натыкается на того самого паренька. Судя по всему, его тело оцепенело от страха или шока, и он так и не смог найти в себе сил убежать. По крайней мере, он жив.

Вздохнув, Шан Жи подходит ближе, и карие глаза, все это время бесцельно пялившиеся в никуда, концентрируются на нем. У Шан Жи от этого небольшого жеста моментально спирает дыхание: острый взгляд словно вскрывает его, пронизывает насквозь, будто видит абсолютно все, знает о нем абсолютно все. Он замирает, не зная, с чего следует начать беседу – проще всего просто осмотреть того на наличие ранений и уйти, – однако что-то не дает ему пошевелиться.

Неожиданно вид у парня становится испуганным, а взгляд мечется куда-то за спину Шан Жи. Он не успевает ни спросить, в чем дело, ни обернуться, ни выставить меч, когда его резко толкают в сторону:

– Осторожно! – кричит парень, и Шан Жи на мгновение ощущает, как до странного знакомая ци окружает его, смягчая падение. Сзади слышится рычание, схожее с собачьим, заставляя его моментально перевернуться, и, оставив парня под собой на асфальте, выставить перед собой меч. Туша монстра напарывается на остриё, окропляя лицо и одежду Шан Жи кровью. Из груди вырывается вздох. А ведь это была его любимая кожанка!