От солнца к солнцу через бездну. Летит моя любовь… бесплатное чтение

© Таисья Черткова, 2025

ISBN 978-5-0065-7356-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть первая

Везим на планете Косилий в четыреста двадцать пятом приме по-новому – две тысячи четыреста шестьдесят втором году по-старому Земному – выдался особенно холодным, поэтому следовавшие в сторону Пуйтурийской системы планопоезда, в которых часто путешествовали Северцовы, в основном были заполнены транзитниками и бизнесменами. Все выглядело так, как будто большинство любителей путешествовать враз решили подождать более благоприятных климатических условий на одном из лучших туристических центров Майтурийской системы и предпочли отправиться в другие места. Собравшиеся же в этом планопоезде негласно разделились на тех, кто предвкушал встречу в планопорте Косилия, и тех, кто собирался пересесть в космопоезд, чтобы прыгнуть с ним через бездну между двумя звездными системами.

В новеньких синих джинсах и светло-бежевом кашемурзовом джемпере Таня Северцова стояла у большого панорамного окна центрального вагона планопоезда. Неспешно любуясь видами, которые открывались ей отсюда, она переглядывалась с высоким, поджарым парнем в белой футболке, аккуратно заправленной в графитовые брюки. Вдали показался сирванский маротуберанец. Явление для здешних мест нередкое, но довольно занятное – оно мигом перетянуло на себя всеобщее внимание, и тихий галдеж, стоявший в вагоне, немедля сник. Прильнув лбом к окну, Таня буквально впилась глазами в пестрые искры, которые вылетали из-под его колец. Незнакомец в белой футболке молниеносно последовал ее примеру. Он с детства любил маротуберанцев – его комната была наполнена разного вида и размера предметами с их изображениями, к которым он не позволял прикасаться даже родителям, а потому самолично стряхивал с них пыль. Никому из присутствующих в этом планопоезде даже в голову бы не пришло, что это тот самый парень, который, будучи ребенком, получил первый звездный грант на изучение маротуберанцев и познал за свой труд признание научного сообщества двух звездных систем.

Как только рельефные фаристы сирванского маротуберанца умчались прочь, незнакомец придвинулся к девушке и заговорил.

– Привет, – пронеслось сквозь легкую улыбку от него. – Меня зовут Филипп Вандышев.

– Привет, – вылетело на ее выдохе. – Татьяна Северцова.

– Правда красиво? – поинтересовался он, отметив про себя, что незнакомка похожа на яркую белокурую комету, от которой трудно отвести глаз.

– Правда, – щеки Тани слегка порозовели.

– Возвращаюсь из поощрительного отпуска с Пуйтурана на Фантурин, чтобы продолжить службу, – Филипп постарался уместить всю необходимую информацию в одном предложении.

Глаза белокурой кометы участливо блеснули, полуулыбка загорелась на девичьем лице.

– А я на Косилий к бабушке, – поведала она.

– Танюш, пойдем ужинать, – раздался голос мамы за спиной. – Там уже накрыли.

Филипп имел вид скромного и спокойного юноши, но было видно, что его изумрудные галактические искры в глазах сводили с ума многих. Его облик был словно списан со скульптур Древней Греции.

– Я сейчас, – коротко бросила Таня в ответ. – Ты иди. Я следом.

Осознав, что другой возможности может не представиться, молодой человек заерзал и достал из кармана свой фон. Легкий румянец стыдливо раскрасил его щеки.

– Можно я тебе напишу?

– Конечно, – кивнула девушка и начала диктовать цифры.

Филипп бережно остановил ее жестом.

– Мне нужен адрес.

– А может лучше номерами обменяться? – не поняла его Таня.

– Я бы с радостью, но обычный фон на границе не ловит, – сконфузился новый знакомый и скользнул рукой по своим темно-русым волосам. – Звонить и писать с него не получится.

– А, – спохватилась девушка, – это же на границе.

Время поджимало. Таня любила своих родителей и ей не нравилось томить их ожиданием особенно во время совместного отпуска, который они вместе планировали и ждали. А потому, буквально выхватив из рук нового знакомого связующий инструмент, она быстро набросала свой адрес и почти молниеносно вернула обратно. Молодой человек слегка опешил, затем благодарно растянул губы в более широкой улыбке.

– Спасибо, – услышала Таня, кивнула в ответ и не оглядываясь рванула в сторону ресторана.

Даже спустя время Филипп продолжал смотреть туда, куда ускользнула от него его персональная белокурая комета, оставив за собой, только видимую им, яркую вспышку своего хвоста. И хотя окружающие продолжали разговаривать и суетиться, молодой человек их старательно не замечал, потому что, прислонившись к окну, он постоянно ставил на повтор то, что произошло здесь несколько минут назад. Даже когда очертания нового маротуберанца показались вдали, и рядом с ухом Вандышева раздался восторженный вопль одного из пассажиров, ни один мускул на лице молодого человека не посмел дрогнуть. Выставляя напоказ свое нежелание лицезреть это мимолетное красочное зрелище, он встал спиной к нему. Сейчас он отдал бы всех чарующих маротуберанцев за еще несколько минут с кометой, что навсегда впечатлила его.

Уже через двести пятьдесят бримов Северцовы вернулись на Майтурин – в родной для дочери Майтурин 1. Перебирая подарки от бабушки, Таня не спеша раскладывала свои вещи по полкам гардеробной. Красота холодного Косилия еще раз позвала ее. Все эти зарисовки праздников и участливое лицо любимой бабушки, которая служила там управляющим по туризму, лихо унесли ее туда. Девушка вспомнила о том, как еще недавно, слегка пританцовывая и чуть посвистывая, она шлепала в новых теплых ботинках по льду озера Кармоч. Воображая под ногами берег со светлым, почти белым песком у чистого сине-голубого моря, она пыталась услышать крики горчаек и довольно жмурилась от яркого великолепного солнца. И хотя птицы были далеко, и озеро оставалось ледяным, она не сдавалась, а в тысячный раз вспоминала встречу с Филиппом и наслаждалась своими мыслями о том, что жизнь хороша. Даже несмотря на то, что из-за сурового везима часть развлечений в округе оказалась недоступной. Даже несмотря на то, что, разрезая сугробы и разнося белые комки по сторонам, промчавшийся мимо снегоход забросал ее снегом. Даже вопреки тому, что ее новые ботинки, одежда и лицо оказались буквально залеплены, и девушка выглядела как неладноскроенная подружка снеговика – Северцова чувствовала себя счастливой. Вытянув свой подбородок и показательно нахмурив брови, гостья Косилия посмотрела вослед обидчику и увидела надпись на корме ходочника: «Правда здорово?..» Обтерев ладонью лицо, Таня рассмеялась. Отряхнувшись, девушка подарила загадочный взгляд небу. «Правда», – ответила она и почти вприпрыжку отправилась в гостиницу.

– Таня! К тебе пришли, – раздался громкий голос мамы и прервал воспоминания девушки.

Спустившись по лестнице, Таня увидела перед собой незнакомое, улыбающееся лицо высокого широкоплечего парня.

– Таня? – просиял незнакомец и лихо провел рукой по своим густым каштановым волосам.

– Да, – машинально кивнула она в ответ.

Голубые глаза, похожие на звездные кристаллы межпространства, пробуравили девушку насквозь.

– Здравствуйте. Вы меня не знаете, – затараторил незваный гость. – Я привез вам привет с границы от Филиппа. Меня зовут Максим Касаткин. Можно Макс.

– От Филиппа? – оживилась Таня. – Проходите, Максим.

Молодой человек прошел в гостиную и сел на диван. Он огляделся по сторонам.

– Когда я услышал, – гость начал витиеватое объяснение, – что Филипп познакомился с красивой девушкой в планопоезде, и она из того же города, той же планеты, что и я – очень удивился и, собираясь в поощрительный отпуск, предложил передать от него привет.

– Это так мило, – глаза девушки заблестели.

Следующим утром Таня собралась в космоархив, но, как только уличная дверь распахнулась, столкнулась с Максом. Как ворбуль, молодой человек кружил у порога ее дома.

– Привет, Таня!

– Привет, – легко откликнулась она, не вдаваясь в подробности его появления.

– Мне необходимо отвезти кое-какую посылку в планопорт, – губы Макса растянулись до полуулыбки. – Но пролетая мимо я подумал, а не пригласить ли тебя по-дружески составить мне компанию.

«Планопорт, разумеется, удивительное зрелище. А в космоархиве копаться скучновато», – поразмыслила Таня и, отложив свой визит, согласилась. Уже через два ядра она летела на автолете Макса и любовалась из окна синевато-желтым восходом Майтурийского солнца. Девушка любила вевес, который после половинной ночи всегда приносил с собой знаменитые цветные туманы в Майтурин 1. В это время оранжево-фиолетовые пятна прыгали по макушкам деревьев, а бирюзовые блики играли по глянцевой обивке общественных шаттлов. Полупрозрачные купола городских строений кутались в сизых плотных облаках и искрили перламутром. «Как же красиво», – не могла наглядеться Северцова. Касаткина же больше пленяла сама попутчица, а потому он часто посматривал на девушку через зеркало бокового вида.

– Как вы там? – вскользь поинтересовалась Таня.

– Работы много, тренировок уйма, как волы в упряжке – днем и ночью, – охотно поделился он. – Бывает всю ночь баккумуляторы заряжаем – бегаем через каждые полбрина. Что поделать – каркуны рядом. Есть в этом плюс – ночь быстро пролетает. Затем весь день бегаем по космовагонам. Дальше строят нас на физбрин, снова пробежка, боевой и пошли.

Девушка смотрела в окно и слушала не перебивая, пока не послышался глухой стук о лобовое стекло. Таня вздрогнула и бросила тревожный взгляд на водителя автолета, но Макс и бровью не повел.

– Ворбуль плюхнулся, – коротко бросил он и стиснул зубы.

– Надеюсь жив, – печально вздохнула девушка.

Водитель замолчал и включил сигнал поворота. После того, как автолет Касаткина проскочил самый оживленный воздушный перекресток Майтурина 1, лицо молодого человека резко вытянулось, и он с быстротой молнии выпалил:

– За твои глаза я бы все отдал.

От такого неожиданного признания Таня смутилась, но не выдала и слова. Губы Макса растянулись наполовину, затем застыли в короткой, но пронзительной паузе, а после засияли в полной улыбке, к которой добавились ямочки на щеках. Он протянул руку в сторону заднего сиденья. Там лежали, упакованные в букет, большие бутоны сине-пурпурных сироз.

– Это тебе, – протянул он девушке цветаны. – Не подумай дурного. Просто захотелось подарить.

– Спасибо, – еще больше смутилась она, но приняла подарок.

Чем больше Таня общалась с Максом, тем больше осознавала, что новый знакомый напоминает ей какой-то Магнетар, который обладает невероятной силой притяжения и, не замечая препятствий, сметает все на своем пути. Это качество понравилось ей, ведь оно касалось ее самой. Касаткин буквально окутал своим заботливым вниманием Северцову. Они, то наблюдали за звездами в планетарии, то мечтали и строили фантазиями будущее человечества на смотровой площадке города. Таня купалась в его пожирающем внимании, и рядом с ним вся Вселенная казалась огромным открытием, полным неизведанных ощущений и невероятных приключений. Их совместные прогулки отодвинули в прошлое случайную встречу в планопоезде. Приятные чувства к Филиппу растаяли, как теплая розоватая роса на вершинах Майтуринских деревьев, предвещая наступление везима.

Огромная охапка последних вевеских цветанов заполнили собой все свободные емкости в доме девушки, как только отпуск Касаткина подошел к концу.

– Можно я тебе что-то скажу? – выдал Макс на прощание.

Щеки Тани порозовели.

– Разумеется, – шепнула она, – можно.

– Нет, – отмахнулся он от этой идеи. – Я не могу. Я лучше напишу.

Вмиг возникшее любопытство и нетерпеливость юности одержали верх, и девушка попыталась выудить из него информацию:

– Пожалуйста, расскажи!

– Нет-нет, я напишу тебе, – подразнил он, и губы Макса растянулись наполовину, затем застыли в короткой, но пронзительной паузе, а после засияли в полной улыбке с ямочками на щеках.

Ямочки парня обладали такой притягательностью, что трудно было устоять, и Таня быстро смирилась, но взяла с него обязательство.

– Тогда пообещай, что напишешь об этом!

– Хорошо! – улыбнулся он. – Обещаю.

– Жаль, что с Фантуриным нет такой связи, как здесь, – Северцова разочарованно вздохнула. – Как было бы здорово, чтобы даже там появилось столько возможностей, о которых раньше люди могли только мечтать.

– Да, – подтвердил Макс. – Галасети с пограничными планетами нет от слова совсем. Почту отправляют с челноками-почтолетами. Но я буду писать тебе много и почти каждый день.

Она улыбнулась и поверила ему просто так. «Эх, юность, наивность, горячность, безрассудность…» – подумала девушка о том, что сказала бы ее мама насчет этой ситуации, и уплыла в свои новые бешенные чувства.

Касаткин любил писать письма с детства, но все они имели один недостаток – ошибки. И если бы дело состояло только в случайных описках – было бы пол беды. Пунктуацию он вообще признавать не хотел, поговаривая, что запятые – это пустая трата времени, и ставил их только в случае особого душевного волнения. Его часто ругали за правописание и поведение, но всегда хвалили за физическую подготовку – здесь он блистал не по-детски. На что еще он тратил свое время никому не было известно, только периодически всплывали на поверхность истории о его странных выходках: будь это запуск вораны в космос или попытка телепортироваться в подвал соседа. Вандышев же учился на отлично. Во всем городе трудно было найти ученика настолько ладного и покладистого, поэтому учителя его обожали и ставили в пример. Он знал обо всех злоключениях Макса только потому, что события происходили в стенах одной школы. В старших классах семья Касаткина переселилась на Майтурин, но слава о проделках единственного сына продолжала греметь и за пределами планеты. Особенно трогала история, где парень спас тонувшего одноклассника, а потом договорился, чтобы тот сдавал сочинения за него.

В данной же щекотливой ситуации Касаткин решил писать сам, а потому всего через неделю Таня получила первое письмо.