Числовек бесплатное чтение

ТОРГ И ДЕПРЕССИЯ

Все кажется банальным и простым, пока это не случилось именно с тобой. Унылый и Игорян по всем правилам осени день в провинциальном городе N нашей страны. Это достаточно крупный город с полумиллионным населением, находящийся под тенью расположенной рядом столицы. Внешне многое здесь было абсолютно типично для регионов европейской части в первой половине “десятых” годов двадцать первого века: пыльные или грязные улицы (в зависимости от времени года), небольшой центр с историческими постройками, однотипные и лишенные привлекательности спальные районы, где об архитектурной красоте не может быть и речи, тающие по весне дороги, облезлые снаружи и внутри больницы и школы. Конечно, здесь встречались и новые социальные объекты, и современные жилые комплексы с собственными ухоженными дворами, аккуратным тротуаром и консьержем на входе. Но пребывание в таких местах вряд ли мог себе позволить рядовой житель.

Город населяли обычные, среднестатистические россияне: они не являлись национальным меньшинством, не имели причудливого акцента или говора, история их предков не изобиловала борьбой за независимость. Люди в большинстве своем проживали свою будничную жизнь в монорельсовом режиме. Имя будущего губернатора здесь узнавали за пару месяцев до выборов, ему необязательно совершать хитрые политические ходы, проводить избирательную кампанию, делать популистские высказывания. Да ему вообще ничего делать не нужно, он уже был назначен временно исполняющим обязанности вместо предыдущего, а на выборах люди практически единогласно, в общем порыве и по сложившейся традиции выбирали с явным преимуществом этого кандидата от единой для всех россиян партии.

На одной из центральных, но при этом достаточно уединенной улице города N, на первом этаже уже познавшего время, но далекого от понятия «ветхий» кирпичного дома в однокомнатной арендованной квартире лежал на полу Стас. Квартира эта представляла собой достаточно уютное помещение с заурядным ремонтом, выдержанным в разных оттенках коричневых тонов. Лишь странная тюль и абажур ночника в спальне имели едкий салатовый цвет – вкусовое наследство от хозяев квартиры.

По своей новой привычке Стас к такому состоянию усердно шел на протяжении нескольких часов пятничного вечера, посетив один ресторан и один бар. В ресторане в компании приятеля объект повествования – будем называть его так, потому что до звания «героя» он все-таки не дотягивал – отведал шесть кружек грузинского и не отличающегося от любого другого пива невысокой ценовой категории, заев для приличия жидкость национальным блюдом оджахури. Дальше для Стаса открылся портал другой – немного приукрашенной и дополненной реальности. Любимый бар Стаса был одним из немногих действительно пригодных ночных заведений города N. Это место предоставляло легкомысленный и в каком-то смысле липкий отдых – барная стойка облеплена желающими поддержать и усугубить, на ней же танцевали любящие себя/внимание/просто пьяные девушки и женщины. Музыка утоляла звуковые пристрастия любой жаждущей провинциальной души: от композиций Чичериной «Ту-лу-ла» и Ленинграда «В Питере пить» до модных на то время треков Элджея и других почти талантливых исполнителей. Пространства здесь в жаркие часы практически не было, чтобы передвинуться в нужном направлении приходилось потереться об окружающих, но они как правило не были против, если это делал, конечно, кто-то противоположного пола. В этом чудесном баре, кто-то скажет обители похоти, разврата для пьяных и потных тел, в этом действительно чудесном месте и провел остаток ночи и рассудка Стас. Он чувствовал себя здесь в зоне комфорта – ясная и простая модель поведения – понятные мотивы для общения – расслабляющая обстановка. Face control его уже узнавал, бармены заочно догадывались, что парень хочет чистый виски со льдом, а любезный ночной фотограф,тот парень, что обычно заставляет просматривающих фотоотчет с вечеринки людей краснеть, в дань уважения профессии Стаса не запечатлевал его на своих снимках.

Именно в этом баре и находился источник личной жизни объекта повествования. Здесь он черпал простую плотскую и ограниченную по времени любовь и ласку. Сначала он, попивая скорее не для храбрости, а для распущенности, свой чистый виски, искал взглядом симпатичную и достаточно пьяную девушку, если встречал ответный отклик в глазах избранницы, то начинал свои игры в зависимости от ее расположения. Она на танцполе – тогда простые и в то же время ловкие движения под музыку, она у барной стойки – тогда несколько остроумных фраз, приправленных комплиментами. Схема всегда была достаточно проста, сложных и не требовалось, ведь окончание вечера в фантазиях обоих участников иногда совпадало, а если совпадало, то нужно было просто не перебрать и не натворить глупостей, а если не совпадало, то приходилось спать одному.

В этот вечер Стас перебрал. На танцполе на него обратила внимание отвязная пышка, но, к счастью объекта повествования, с ней была неплохая, на его взгляд, подружка. Одета она была в стиле «Великого Гэтсби», по крайней мере, такая ассоциация родилась в его голове: черный жилет, черные и подчеркивающие ее упругий таз брюки, какая у нее была обувь вообще не имело значения, и интересные серьги – кисточки того же черного цвета. Именно на этих серьгах и зациклился пьяный Стас, у него было остроумное замечание в отношении них и всего образа как из книги Фицджеральда, но кажется, что повторил он его несколько раз. Также объект повествования ухитрился, пригласив ее вместе выпить у барной стойки, разлить половину предлагаемого коктейля прямо перед ней.

Но анализ всех этих событий произошел в голове Стаса позже, утром в ней была только непреодолимая боль, боль, как будто, десятки маленьких кузнецов-дварфов единым движением усердно бурят своими кирками его виски в поисках золота. Кроме гримасы боли Стас ничего не смог из себя изобразить и рухнул обратно в сон, надеясь на помощь времени в процессе восстановления организма. В момент повторного пробуждения Стас уже смог открыть глаза. Не то, чтобы он этому обрадовался. Ноющий тик в голове как будто назойливо напоминал о вреде алкоголя, тело его вообще не хотело слушаться и было столько же беспомощным как у младенца. Богатырским для своего состояния усилием Стас поднял бренный организм и, обогнув стену, зашел на кухню. Объект повествования достал в одном из настенных ящиков стакан и налил туда молока, не то чтобы этот напиток был рекомендован для всех страждущих от похмелья, но Стас в него верил.

Трудности в этом нелегком процессе восстановления после бурного вечера только начинались. Сначала оказалось, что руки его выбивают ритм лихой композиции жанра drum-n-bass, но Стас даже не пролил молоко мимо бокала. Таких бокалов он опрокинул сразу два подряд, а потом и вовсе решил не размениваться по мелочам и докончил содержимое пластиковой бутылки. Минут через двадцать открылось еще одно неприятное обстоятельство – молоко не захотело усваиваться в организме, ну или скорее его желудок ни к чему подобному готов не был. Стас деловито направился в туалет, присел на колени с грустным выражением лица и из него вышла вся жидкость, что была внутри. Но именно это неприятное действо и стала началом воскрешения его организма. Общий недуг еще был очевиден, проделав маршрут от туалета до кровати, а от нее до табурета на кухне, Стас чувствовал такую одышку, как будто пробежал три километра в рабочем темпе. Тело в целом ощущалось как слегка онемевшее, движениям подчинялось, но очень вяло. Объект повествования пробежал еще три километра, теперь до ванной комнаты, и буквально размазался по холодной белой чаше. Стас включил душ, настроил его на теплую воду, заткнул руками больного Альцгеймером затычку, разлегся в пустой ванне, опустевшими и безучастными глазами уставился вперед. Белая чугунная чаша казалась ему особенно ослепительной на фоне синей керамической плитки стен с неопределенным узором. Сейчас сама реальность для него была немного абстрактна, а чувства как будто обострились. В момент, когда уровень воды достиг подбородка, ему показалось, что он ощущает как кожа перестала дышать, а организму не хватает кислорода. Выдернув затычку, Стас почувствовал как плавными обволакивающими волнами теплая вода покинула ванну…

Снова вернув себе хоть какое-то подобие вкуса жизни ближе к вечеру воскресенья, объект повествования почувствовал себя некромантом, возродившим к жизни полусгнившего упыря.

***

Утро понедельника запустило ставший стандартным и отработанным до мелочей процесс. Подъем с третьего будильника. Умывание, бритье и немного пространных раздумий. Завтрак. Переодевание в деловой костюм. Укладывание прически с пробором. Дорога за рулем. Проход в здание, по лестнице на третий этаж. Судя по узнаваемому сильному запаху парфюма, начальник отдела совсем недавно ходил по коридору. Дверь в кабинет, рабочее место у окна.

Здание, в котором располагалось рабочее место Стаса, было построено еще три века назад, выглядело красиво снаружи и достаточно безобразно внутри. Над столом объекта повествования отслаивалась штукатурка, в углу по весне подкапывало на металлический сейф. В кабинете с ним сидели еще двое коллег: Александр и Кирилл. Лица обоих тем утром свидетельствовали о недосыпе. Стас по сложившейся привычке старался всем своим видом излучать радость.

– Здорова, пацаны – засвидетельствовал свой приход объект повествования.

– Здорова, Стас – по – очереди пожав руку со своих мест ответили коллеги.

– Кирюха, ну у тебя лицо такое опухшее как будто ты минут пять назад только проснулся, ну или украл на выходных у пчел мёд – решил развеять обстановку ненавязчивой и заурядной шуткой Стас.

– Да, блин, Стас. Я в воскресение вырубился под футбол уже часов в девять, проспал всю ночь, а с утра себя реально еле поднял.

– А выхи-то как провел свои?

– К родителям съездил в область, в баньке попарились, потом обратно. А ты, наверное, как всегда нажрался?

– Не понимаю о чем ты – Стас сделал ехидную ухмылку – Для меня это несвойственно. Я просто отдыхал душой и телом на диване все полтора дня.

– Я понял. А куда ходил то? – продолжил Кирилл. Так как они с объектом повествования уже не первый день вместе работали, он имел вполне полное представление о недавней манере Стаса проводить свои выходные.

– Да куда я, блядь, могу ходить?! Как всегда, в свой любимый бар – на этой фразе заулыбались все обитатели кабинета – вот ты опять отказался со мной идти, пришлось одному. Почему в этот раз-то не пошел?

– Да я сказал же, домой поехал, к родителям.

– Ах да, точно – задумчиво закончил разговор объект повествования.

Кирилл был на год младше Стаса. Они оба получили образование в одном и том же, профильном для их места работы учебном заведении, познакомились друг с другом еще в процессе обучения. В общении он старался придерживаться линии поведения «нормального пацана», общие темы поддерживал, сам ничего не инициировал. В работе еще не успел отличиться какими-то весомыми результатами, но на это точно нужно было больше времени. В начале своей карьеры приходил с неожиданно романтическим представлении о службе, которое, несмотря на его внутреннее сопротивление, достаточно быстро стало выветриваться. Роста он был среднего, а его тело уже начало немного рыхлеть от кабинетной работы и терять курсантскую выправку.

Александр был уже зрелый мужчина тридцати пяти лет, высокого роста, внешне больше похожий на татарина, чем на русского. У него были карие глаза, смугловатая кожа и черные волосы, которые, впрочем, уже крепко взяла седина. По причине переживаний в личной жизни за последний год он сильно осунулся и нарастил внушительные черные круги под глазами. На его железном сейфе висело несколько листов с нарисованными его дочерью рисунками, что делало его угол немного более уютным, чем у других жителей кабинета.

– Начальник спрашивал где ты – заметил Александр.

– А я по запаху понял, что он был здесь. Да я зашел без пяти минут девять в кабинет, я на работу успел, все же нормально.

– Стасон, ему так скажешь – кольнул Кирилл – когда он с совещания вернется после обеда и начнет указания раздавать.

Все трое – оперативные сотрудники правоохранительной структуры, которую принято считать весьма влиятельной. Совещания в их городе между руководящим составом проходили каждый понедельник и длились неимоверно долго, от полутора до двух часов, поэтому следующее совещание уже в рамках отдела проводилось после обеда.

В назначенное время весь отдел зашел в кабинет к руководителю. Все расселись по своим негласно закрепленным местам. Начальники отделений за небольшим столом, расположенным перпендикулярно к рабочему месту руководителя. Личный состав по периметру кабинета.

Начальник отдела был заметно выше среднего роста, сутуловат, имел тонкий стан и круглый живот. Приехал в N из другого города вместе с новым начальником Управления больше пяти лет назад, но когда все из прошлой команды город N уже покинули, нового места себе не нашел. Взгляд после совещания у него был как у порноактера в фильмах с извращениями, какие смотрят совсем разочаровавшиеся в обычном сексе люди. Ключевое совпадение этой особенности взгляда было в неуемном желании немедленно кого-то отыметь. По крайней мере, такая ассоциация нравилась Стасу, хотя с окружающими он этой мыслью не делился.

– Не побоюсь этого слова, товарищи офицеры – начал свою речь Владимир Львович – я не понимаю, какого хуя я должен краснеть за весь отдел на совещаниях и дергать жопой гвозди – его интонация очень быстро набрала оборот от намеренно выдержанной до истеричной – почемуууу вы тут все решили, что можете просто так ходить на работу, просиживать жопочасы и получать зарплату не за что?! Мы по всем важным показателям отстаем от прогнозов на данный квартал! Станислав Алексеевич, доложите мне при всех, когда следователи по вашим материалам возбудят уголовное дело!?

– Владимир Львович, следователи хотят больше информации по субъективной стороне состава преступления, им нужна фактура по умыслу – ответил объект повествования с безэмоциональным лицом.

– Да мне похуй, чего они хотят! Мы мероприятия провели полгода назад, чего вы там телитесь! Я обращаю Ваше внимание, Станислав Алексеевич, что помимо работы над этим материалом у Вас есть и другие задачи, и я что-то, блядь, не вижу еще перспективных дел в вашем производстве. То, чем вы занимаетесь – вообще факультатив, а не Ваши прямые обязанности, я Ваши материалы другому сотруднику лучше передам, чтобы не отвлекались от этих самых своих прямых обязанностей!

Стас всегда думал, что руководитель не слышал в такие моменты никого кроме себя, поэтому он продолжал присутствовать с отсутствующим видом.

– В этом отделе вообще нет достойных оперов! Все приходится делать мне и вашим начальникам отделений! Получу санкцию от руководства Управления и расформирую вас всех нахуй, и наберу новых! А вы поедете кто в народное хозяйство, а кто коровам хвосты крутить в область! – выпустив пар, Владимир Львович рассказал о планах на неделю, прошелся еще по некоторым сотрудникам и распустил отдел по своим делам.

Вышедшие из кабинетов сотрудники вполголоса обменивались отзывами о Владимире Львовиче, повторяя те же слова, что говорили друг другу из недели в неделю.

Стас уселся со своими коллегами в кабинете и подытожил:

– Вот теперь вообще не хочется работать, в понедельник и так тяжело, а после такого совещания на работу до конца дня не встанет.

– Ну, ты попытайся не обращать внимания – с улыбкой поддержал Александр.

– Блин, Саня. Такое ощущение складывается, что вот все это для себя только делаю. Это – факультатив! Да какой нахуй факультатив! Мы почти всем отделом на мероприятия выезжали. Если ему нужно побыстрее уголовное дело возбудить, то пускай в следствие позвонит и продавит, другие же отделы так делают. Он только пиздеть горазд, а сам сделать ничего не может.

– Базара ноль – добавил Кирилл – покричать-то легче, чем разбираться начать.

– Ну что, Стас – предложил Александр – тогда погнали отвлечемся, покурим. Самое время после такого совещания.

– Покурим.

Двое разных по темпераменту и планам на жизнь, но в данный момент объединенных общей ненавистью к одному человеку сотрудников побрели к лестнице на чердак в дальнем конце обшарпанного коридора.

Курилка была местом, где сотрудники разных подразделений ловили тишину и умиротворенность без криков руководства, где можно было временно успокоить нервы и насладиться обволакивающим движением табачного дыма. Также это было место, где за пару минут перемусоливывались все последние слухи, и, в очередной раз, проходились отзывами по самим руководителям. Редкий сотрудник позволял себе совсем уже в открытую, в присутствии представителей других отделов, делиться красочными репликами с эпитетами о своем начальстве, но некоторые коллеги Стаса и он сам уже не церемонились и изливали свой гнев без опаски. Владимир Львович давно был одиозной фигурой, с которым и равные по статусу не общались без нужды по службе.

В тот день Стас собирался подать рапорт на перевод к месту службы в другой город. Это решение пришло к нему из-за непреодолимого желания сменить обстановку, «если тебе кажется, что пора что-то менять, то тебе не кажется», так он себе это сформулировал. Ему было эмоционально тяжело видеть эти локации изо дня в день, накопившиеся воспоминания постоянно тяготели над ним и подталкивали к депрессивным мыслям. Случайные события и отдельные детали слишком часто запускали его память, воспроизводив такие картины, которые он не хотел смотреть. Вечерами, наедине с самим собой, глаза кричали о помощи, а под дневным светом с каждым новой датой календаря выцветали все больше. Именно смена обстановки показалась ему неплохим решением для того, чтобы немного перезапуститься.

К тому же, в этом отделе очень ясно витал дух бесперспективности. Сотрудники часто получали очередные звания со значительным опозданием, так как не имели повышения в должности. Некоторые задерживались в капитанах на семь-десять лет, вместо обычных трех. Он не признавался еще сам себе в этом, но и амбиции, и желание самореализации тоже участвовали в принятии этого решения.

Мысль о нездоровой атмосфере не пришла к одному Стасу в силу его способности к познанию мира. Совсем нет. Во время сборов отдела в бане и без участия руководства, после очередной кружки пива не пройтись крепким словцом по начальству стало с недавних пор дурным тоном. Объект повествования пришел к выводу, что, несмотря на общие причины недовольства, большинство не готово было предпринимать конкретные действия, чтобы изменить то настоящее, что их не устраивало. Перемены многих пугали, ведь никто не давал гарантий, что станет лучше. Бездействие оказывалось проще, чем действие. Кого-то останавливала приобретенная в ипотеку квартира и вложенные в ее ремонт деньги, кого-то привычка семьи жить в этом городе, кто-то просто боялся репрессий от руководства и возможного схода с предсказуемой дороги государственной службы на поиск работы. В моменты, когда такие разговоры снова возникали, оглядывая своих напаренных коллег с завязанными полотенцами ниже пояса и кружками пива в руках, объект повествования давал себе пьяные обещания не становиться похожими на них.

Ближе к вечеру, график на работе никогда не был нормированным, официальное окончание в шесть вечера, но от часа до трех сотрудники оставались сверх, Стас постучал в кабинет руководителя своего подразделения Валерия Павловича. Он был заместителем Владимира Львовича, сам отдел делился на две части, одну из которых он и возглавлял.

– Разрешите?

– Заходи, Стас.

– Я к Вам по личному вопросу.

Валерий Павлович только в этот момент оторвался от просмотра передачи канала ПЕН-ТВ, который безостановочно был включен в его кабинете:

– Что-то случилось?

– Да не совсем – Стас сделал пару шагов навстречу начальнику и протянул ему листок белой бумаги – Я хочу перевестись на новое место службы в город S, это мой рапорт на перевод. Не хочу делать это за спиной руководства, поэтому передаю его как положено, «по команде».

В момент речи Стаса лицо Валерия Павловича приобрело крайне ошарашенный вид, насколько вообще можно представить на физиономии человека. У объекта повествования даже мелькнула мысль, что написание рапорта стоило хотя бы того, чтобы увидеть эту гримасу непосредственного руководителя.

– Почему? – единственное что нашел ответить Валерий Павлович.

– По личным обстоятельствам – в голове у Стаса был и другой ответ «Потому что с вами, блядь, работать невозможно».

– Ну так передай его сам Владимиру Львовичу – он начал пытаться отстраниться от неловкого разговора с начальником отдела.

Хотя объект повествования и не ожидал такого предложения, нужный ответ сходу пришел ему в голову:

– Он обязательно спросит в курсе ли Вы и знали ли Вы об этом моем желании, ну или сразу вызовет Вас к себе в кабинет. Владимир Львович даже рабочие документы от нас напрямую не берет, требует их передавать непосредственному начальнику. Так что думаю, что лучше рапорт ему отнести Вам, но если прикажете, то понесу напрямую я.

– Так – Валерий Павлович начал процесс переваривания информации – хорошо, я отнесу его сам, будь в своем кабинете, жди звонка.

Стас вернулся в свой кабинет, Кирилла не было на месте. Александр окопался в куче запросов и ориентировок. Объект повествования решил поддержать своего коллегу и принялся отписывать очередные пустые по содержанию, но пышные по форме документы. Минут через десять Александр снял трубку телефона и вышел из кабинета, еще через несколько минут он вернулся взволнованным:

– Стас, бля, ты чего творишь?

– Не понял!?

Объект повествования не смог сразу сообразить, как он подставил сослуживца, он пытался вспомнить, пропустил ли срок исполнения какого-то документа, за который они отвечали вместе. Если сроки были от местного руководства, то можно было еще попытаться придумать решение, если московские, то он мог услышать персональное выступление начальства в свой адрес.

Александр уже весело ухмыльнулся:

– Ну, меня сейчас Владимир Львович к себе дернул, кидает мне лист бумаги и спрашивает: ты знал? А я уже весь напрягся, думаю опять где-то проебался, начинаю читать, а это, блин, твой рапорт на перевод! – Александр засмеялся – А я и говорю: нет, конечно. Он мне кричит в ответ: Как ты, блядь, мог не знать, если вы вместе в кабинете сидите!? Ну, я ему проблеял, что реально не знал. Он меня и выпроводил недовольный. Ты чего место себе нашел нормальное?

Здесь уже скрываться дальше было бесполезно, и Стас решил вкратце рассказать соседу по кабинету:

– Блин, Санек, ну мы же все тут уже подустали от происходящего. Я молодой, пока у меня семьи нет, мне, по сути, нечего терять, могу легко в другой город рвануть. Там, вроде, во мне заинтересованы, сказали писать рапорт и пробовать. Другое дело, что здесь не факт, что отпустят. Сидеть на жопе ровно и ничего не делать тоже не особо вариант. Решил рискнуть – на лице Стаса нарисовалась задумчивая улыбка, предвкушающая серьезный разговор с Владимиром Львовичем – ты же тоже не всем здесь доволен, постоянно об этом говоришь.

– Ну есть такое, но я больше и не умею-то ничего! – Александр залился смехом от своей фразы.

Разговор с начальником отдела состоялся только на следующее утро.

Подъем с третьего будильника. Умывание, бритье и немного пространных раздумий. Завтрак. Переодевание в деловой костюм. Укладывание прически с пробором. Дорога за рулем. Проход в здание, по лестнице на третий этаж. Дверь в кабинет, рабочее место у окна.

Около десяти утра объекта повествования вызвал к себе начальник отдела.

– Здравия желаю – решил начать формально и набрать дистанцию Стас.

За столом сидел Владимир Львович, насупившись и уставившись себе под нос, напротив него расположился Валерий Павлович.

– Садись – скомандовал начальник отдела. Объект повествования поправил галстук, расстегнул нижнюю пуговицу пиджака, неторопливо сел, выпрямил спину и приготовился к непростому диалогу.

– Мне Валерий Павлович доложил твой рапорт – продолжил он – я не спешил пообщаться с тобой, сначала решил выяснить через отдел кадров позицию руководства в отношении перевода сотрудников. Уточнив все необходимое, я теперь хочу лично от тебя услышать причины твоего желания перевестись на новое место службы.

На протяжении всей вступительной речи Владимир Львович не поднял головы от рассматривания стола под своим носом.

Тут настал момент для заранее подготовленной речи Стаса, которая была согласована с руководством предполагаемого нового места прохождения службы объекта повествования. Тут стоит добавить, что простого желания сотрудника перевестись не то, чтобы было недостаточно, желания сотрудников в этой системе учитывались только от звания подполковника и то не всегда.

В этом небольшом выдуманном рассказе объекта повествования была замешана женщина. В нем шла речь о желании Стаса находиться рядом с этой конкретной девушкой, которая волею судьбы вынуждена покинуть свое место работы в N и отправиться в город S ухаживать за своим больным отцом. Это сухая выжимка рассказа без блока мотивировочной части, попыток задеть струнки жалости и в то же время убедить в непреклонности своего желания.

К сожалению, система не подразумевала, что он может просто попроситься перевестись в другой город, даже желание коллег из S забрать его к себе не могло ему помочь. Он буквально принадлежал своему Управлению, не мог досрочно уволиться, не мог прекратить ходить на работу – иначе уголовная ответственность, мог только придумать полностью вымышленную плаксивую историю для попытки перевода. Чего-то более подходящего он не смог сообразить. Сама история была не так проста, как могло показаться в начале. Коллеги из S нашли девушку, которая была готова поставить штамп в паспорте о заключении брака со Стасом. Учитывая ее прописку в S, их брак мог стать официальной причиной для перевода, такое условие даже есть в законодательстве. В теории также звонок от генерала из S имел возможность повлиять на ситуацию, но у Стаса не было таких связей.

В голове при рассказе истории у него отчаянно шумел порыв сократить все объяснение до правды о том, что он думает об этом отделе и своем руководстве.

Выслушав эту трогательную историю, Владимир Львович начал задавать вопросы:

– А почему она с отцом не может переехать к нам в N?

– Потому что он болен, она едет ухаживать к нему в S, проживать будет с ним на квартире.

– А почему они не могут продать квартиру и переехать к нам в N?

– Он никогда не жил в этом городе, им нет смысла сюда переезжать, да и не так просто взять, продать имущество и рвануть сюда.

– Получается в этой непростой ситуации она выбрала отца?

– Всю ситуацию мы обсуждали вдвоем, приняли решение, что ей придется переехать обратно к отцу, а я буду пытаться переводиться в город S.

В этом месте Стаса уже немного повело. Вопросы, по его мнению, уже перешли границу от уточняющих к бестактным. Если бы эта девушка действительно существовала, то объект повествования вряд ли смог быть настолько сдержанным.

– А ты не думаешь, что на новом месте службы о тебе сформируется мнение как о наивном и легкомысленном юноше, который скачет от девушки к девушке? Вдруг у вас не сложатся отношения, ты что, поедешь за другой на еще одно новое место? Да над тобой там смеяться будут наверняка все, когда узнают по какой причине ты туда переехал. Ты пойми, мы же с Валерием Павловичем, в первую очередь, о тебе сейчас думаем, ты на эмоциях, а мы судим с позиции опыта.

Стас внимательно смотрел на Владимира Львовича с намеренно безэмоциональным лицом. Только его скулы иногда выдавали внутреннее напряжение. В глубине души он все-таки надеялся хоть на толику конструктива в диалоге о своем переводе. На деле же с каждым новым вопросом беседа заходила на очередной виток нравоучений. Всему рано или поздно приходит конец, а чаша терпения объекта повествования была совсем не глубокой. Чувствуя, что не в силах сохранять самообладание, Стас решил смодерировать диалог к концу.

– Владимир Львович, мое решение окончательное, я его много раз обдумывал и не вижу смысла уже после подачи рапорта менять. Прошу Вас ходатайствовать по существу рапорта перед вышестоящим руководством.

Начальник отдела скорчил недовольную гримасу. Реакцию Валерия Павловича Стас даже не старался считать на всем протяжении диалога, начальник подразделения выполнял исключительно номинальную функцию и не проронил ни слова.

– Ходатайствовать по этому рапорту я не буду, поэтому уберите из документа заготовленное для этого место. Резолюцию свою наложу – теперь Владимир Львович взял такой знакомый и ненавистный для объекта повествования холодный тон – где выражу мнение о нецелесообразности Вашего перевода. Сам рапорт перепишите, я внес в него правки.

Он швырнул привычным жестом лист бумаги на стол и отвернулся в сторону. Стас с каменным лицом забрал свой рапорт и оставил начальников обсуждать девушку, которая так затуманила разум сотрудника, что тот решился на невиданный по местным меркам по дерзости шаг и предпринял попытку перевестись в другой город.

Несмотря на то, что Стас не придавал огласке подачу рапорта, в течение недели об этом знал уже весь отдел. Тут спасибо нужно сказать Владимиру Львовичу, Александру и привычке оперативных сотрудников быстро разносить внутренние слухи по всему Управлению.

***

В сложившейся системе последствия подобных шагов неумолимо постигали сотрудников. Этот шаг был воспринят как невиданной дерзости вызов всему мирозданию. Иначе объяснить то подчеркнутое рвение, с которым начали искать недочеты в работе Стаса, нельзя.

Оценив ситуацию, Владимир Львович решил оказать всевозможное с его позиции начальника отдела давление на своего подчиненного. Первые шаги этого замысла были предприняты уже на следующий день. Стас стоял в кабинете Валерия Павловича и получал связанные с его новым статусом возмутителя спокойствия указания.

– В течение десяти минут Владимир Львович хочет видеть все находящиеся у тебя в производстве материалы – лицо непосредственного руководителя выражало тревогу. Связана она была не с переживанием за Стаса, а с переживанием за свои неспокойные рабочие дни в обозримом будущем. Владимир Львович заявил о нежелании общаться с наглецом, наверняка в момент разговора объект повествования получил более обидное и нецензурное наименование, все указания отныне он передавал через Валерия Павловича. Это же для последнего означало, что придется выслушивать гневные речи руководителя и тратить свои нервы на передачу указаний Стасу. Хотя здесь были и плюсы, многие недостатки и недоработки по линии работы объекта повествования теперь легко можно было объяснить его некомпетентностью. Да и не мог он отрицать удовольствия от соблюдения новой линии поведения вышестоящего руководителя. Процесс крика на сотрудника, наряду с пониманием, что это будет одобрено Владимиром Львовичем, помогал снимать стресс и приносил поверх свое специфическое удовольствие. Тем более, у Валерия Павловича была уверенность, что долго это не может продлиться.

– Также с сегодняшнего дня ты будешь делать фотографирование рабочего дня1. Мы недовольны тем, как ты тратишь свое время. Посмотрим чем ты вообще весь день занимаешься.

– Разрешите идти.

– Да, иди и не забудь прямо сейчас отнести материалы начальнику отдела. Прямо сейчас!

Кабинет Валерия Павловича находился в другой части коридора. Этот путь Стас проделал с ухмылкой на лице. Такое внимание ему даже немного льстило. Как это должно было убедить его отказаться от желания перевестись, оставалось для него загадкой.

– Ты чего лыбишься? – с такой фразой Кирилл оторвал свой взгляд от компьютера, когда Стас вернулся на свое рабочее место.

– Володя хочет посмотреть все мои материалы.

– Когда? – ситуация не была будничная и разговор о ней для Кирилла сразу стал гораздо интереснее печатаемого документа.

– Прямо сейчас! – передразнил Стас Валерия Павловича – он, сука, несколько раз это повторил – улыбка на лице объекта повествования становилась все шире и передалась Кириллу – как будто они думают, что я судорожно начну все подшивать и ставить пометки об исполнении пунктов плана, чтобы привести все в порядок. Блин, я же рапорт написал на перевод, они чего хотят доказать-то, посмотрев материалы? – Стас продолжал доставать из окрашенного бежевой краской сейфа времен СССР многочисленные папки в мягком и твердом переплетах.

– Ясен хуй у меня там есть недостатки. Такие же как у тебя Кирюха, у Санька, да у любого в отделе! Если все время тратить на соблюдение порядков этой писанины, то придется из кабинета вообще не выходить.

– Не – продолжил Кирилл – лучше нах здесь раскладушку поставить и только есть выходить иногда, умываться в туалете можно в раковине.

Парни уже не могли сдержать смеха, для одного из них немного нервного, и продолжили включать воображение.

– А зачем тебе вообще есть? – засмеялся Стас – Ты не заслужил такого обращения, наслаждайся духовной пищей и мыслями о том, что приносишь пользу своей стране!

– Ага, и сдохни здесь прям за столом при подготовке этих бумажек – от смеха лицо Кирилла раскраснелось, глаза у обоих блестели воодушевлением от иронии над самими собой.

– Так, ладно – Стас не смог сложить свои материалы в одну стопку, которую возможно унести за раз – сейчас надо отнести все Владимиру Львовичу, а то они, блядь, с мигалками начнут меня искать.

– Надеюсь, все твои недостатки они внесут в отдельный протокол – волну своего юмора Кирилл уже не мог остановить и договаривал уходящему из кабинета Стасу – ну нельзя ведь без протокола! Нам нужно больше протоколов!

– Закрою, пожалуй, кабинет – ухмыльнулся Стас, выглядывая из сложенной на руках стопки папок – а то ты своим гыгыканием раззадоришь Владимира Львовича.

Определенных усилий объекту повествования стоило и скрыть с лица улыбку, и открыть кабинет начальника с грудой материалов в руках.

– Разрешите?

– Попробуй – недовольно протянул начальник, отвлекаясь от игры в свой смартфон. В углу на приличной громкости работал телевизор.

“Даже неловко его сейчас отвлекать от таких важных дел” – подумал Стас. В нос ему ударил запах парфюма хозяина кабинета.

– Это все материалы? – скорчил гримасу отвращения Владимир Львович и повернулся к окну, как если бы говорил с ним, а не с объектом повествования.

– Никак нет, не все сразу смог забрать, сейчас остальное принесу.

– Я посмотрю, чем Вы там вообще занимаетесь в своих делах – перевел взгляд на свою пишущую ручку руководитель – меня питают смутные сомнения, что в них есть чем гордиться. Я поставлю свои резолюции на всех материалах и укажу конкретные сроки исполнения и только попробуйте проигнорировать мои указания или убрать документы с резолюциями из материалов! – собственный тон с каждой фразой прибавлял Владимиру Львовичу уверенности. Глаза его выражали если не ярость, то неприкрытый гнев, но смотрели они все также на перебираемую между пальцами ручку. Ноздри начальника отдела расширились и приподнялись вверх, гримаса отвращения приобретала все более выразительную форму.

– Разрешите идти – в подобной ситуации Стасу казалось наиболее подходящим держаться установленных уставом правил поведения.

– Идите – взгляд начальника так и не поднялся в сторону подчиненного – к вечеру мы с Валерием Павловичем ждем фотографию Вашего рабочего дня. Мне вообще непонятно чем Вы тут занимаетесь, результатов выдающихся я от Вас не вижу, сидите все время в кабинете перед компьютером, в город не выходите. Хватит с людьми по телефону общаться, не выходя из Управления, не доросли еще до такого уровня! Без году неделю служите, блядь! Вы должны встречи проводить и работать со всеми источниками, а не с двумя.

Выйдя от руководителя под аккомпанемент стандартных претензий к любому оперативному сотруднику подразделения, Стас решил сразу поделиться эмоциями со своими коллегами. В кабинете уже были и Александр, и Кирилл.

– Блядь, Саня – для своей речи объект повествования выбрал конкретного человека – мне сказали делать фотографирование рабочего дня. Кажется, ты его когда-то делал, скажи хоть как это правильно вести. Собрали в этом кабинете группу с отставанием в развитии!

– Я Вас попрошу, молодой человек – с наигранным недовольством Александр перестал грызть ручку и громко положил ее на стол – Да там ничего сложного, просто на часы смотри почаще, а записывай его в произвольной форме в рабочей тетради.

– Спасибо – продолжил Стас – они оба сказали, что не понимают, чем я занимаюсь! У них в подчинении не так уж и много людей, у Валерия Павловича вообще единицы. Разве сложно запомнить чем занимаются твои сотрудники?! Блядь, «мне не понятно, чем Вы занимаетесь». Я виноват, что они не запоминают, когда я докладываю, или когда они документы мои правят? Ты каждый день читаешь мои документы, что по ним не видно, чем занимаюсь?

– Да хорош тебе – подключился к беседе Кирилл – они оба телик смотрят весь день, когда им запоминать, чем мы занимаемся.

Все трое одобрительно засмеялись.

– Единственное, что нас спасает в этой атмосфере – это ирония – продолжил Александр.

– Вообще забавно, что вопрос о том, чем ты занимаешься появился на следующий день после твоего рапорта о переводе – ухмыльнулся Кирилл – Совпадение?

– Не думаю – заключил объект повествования под одобрительные улыбки коллег.

***

Вследствие последних происходящих событий объект повествования сильно нуждался в возможности выговориться и отвлечься, возможно, нуждался даже больше, чем это осознавал. Поэтому вечером Стас направился в один из среднестатистических и ничем не примечательных баров для того, чтобы встретиться со своим другом еще со школьной скамьи, Евгением. Объект повествования пришел вовремя, но Женя уже допивал за столом свою первую за этот вечер кружку пива.

– Здорова, злодей, ты чего, блин, уже без меня бухаешь?

– Здорова, Стас – он вышел из-за стола с расплывшейся улыбкой на довольном от пива и встречи с объектом повествования лице. Парни обнялись и постучали друг другу по спине.

Женя был среднего роста, с постепенно разрастающимся животом, сам он мотивировал это нервной работой, а не употреблением пива. Глаза у него карие, достаточно близко посаженные. Мясистые щеки, слегка рябые от следов гормональных сбоев юности. Женя, так же как и Стас, стригся не в парикмахерских под названием «Светлана» или «Улыбка», а в барбершопе. Друг нашего объекта повествования одевался гораздо привлекательнее стереотипного жителя провинции в спортивном костюме или бесформенных джинсах. Порою Женя слишком заигрывал с трендами моды, что не ускользало от внимания Стаса и являлось поводом для соответствующих шуток. Сегодня он был одет в застегнутое на все пуговицы белое поло и рваные синие джинсы, рядом на стуле висела темно-серая парка.

– Ну, ты опять как педик застегнулся – не стал долго ждать повода для шутки Стас. Сам он был в кожаной куртке, облегающей черной футболке и синих чиносах – Смотри как нормальные парни одеваются.

– Ой, блядь, садись уже лучше за стол. Видишь, я без тебя скучаю.

Они заказали еще по пиву и обычную для таких застольев тарелку, где и кальмары, и луковые кольца, и сырные шарики – все было под одинаково жирной панировкой.

– Я заметил на парковке у бара твою «шкоду» – продолжил Стас – помимо того, что в очередной раз подумал какое она ведро, еще я подумал, что ты бухой сядешь за руль.

– А я не буду бухой. А если буду, то так только лучше вожу – заметил Женя.

– Что-то вид у тебя слишком расслабленный, мало на работе ебут или пиво уже так благотворно повлияло? – продолжил подзадоривать друга Стас.

– Да меня заебывают не меньше твоего. Мой начальник в Прокуратуре – Женя отхлебнул пива – ну, Игорь Алексеевич…

– Ты мне уже много раз про него рассказывал, помню я как его зовут, и уж тем более я знаю, где ты работаешь – перебил его с улыбкой объект повествования.

– Ну не пизди тогда, мешаешь сосредоточиться. У него очередная фаза: я делаю результат и за себя, и за отстающих пацанов. Вроде бы смотрюсь как крутой парень, но он сразу опять начинает на шею садиться. То, блядь, любовницу его до вокзала вожу, то страховку ему делаю. А как только начинаю намекать про повышение, то он сразу смотрит на меня такими глазами, будто я ему рассказал, кто Кеннеди убил, блядь. Сижу на работе до девяти – десяти вечера, заебись, что меня дочь еще узнает. Один раз в восемь вечера мне позвонил: «Ты где?». В пизде блядь. Дома я с семьей.

– Подозреваю, что ему ты так не сказал – парни засмеялись.

– Ясен хуй. Я же терпила.

– Представляю как ты ему говоришь: «Да, Игорь Алексеевич, что хотели? Что? Отсосать вам в восемь вечера в среду вместо ужина с семьей? Да, конечно, куда подъехать?».

– Так, животное, остановись – раздался еще один совместный хохот – как там твой рапорт на перевод прошел? О… по твоему меняющемуся выражению лица видно, что не очень – Женя подвинулся поближе к столу, чтобы послушать рассказ об очевидно неудачной попытке друга.

– Братулек, ну как мы с тобой и ожидали, часть корабля – часть команды – Стас жестами попробовал визуализировать эту фразу. Далее объект повествования во всех подробностях описал другу произошедшие события.

– Паршиво, братан – дослушал Женя – ну, мы с тобой оба предполагали херовый исход.

– Не получается у того, кто не делает.

– Бля, Стас, да согласен я. У вас же такая же нехватка кадров как и у нас. Вроде, сотрудников за людей не держат и дерут как коз, но как только один собирается уйти, так сразу ни хуя. Кстати, как твое очко сейчас? Смотрю, сидишь ты уверенно. А, я забыл, ты же привычный для таких вещей.

– Ну ты и сучара. Хочешь до слез меня довести? – с лиц друзей уже долго не сходила улыбка – Вазелин просто по твоей рекомендации закупаю.

– Ну, спарировал ты слабовато.

– Просто ты мало выпил и не можешь по достоинству оценить мою шутку.

Находясь внутри государственной системы, молодые люди предполагали, что прекрасно видят происходящее вокруг, включая то, что скрыто от общих глаз. Рано или поздно все их пьяные разговоры, как и у многих других жителей страны, независимо от того в костюмах они сидят в ресторане, или в тельняшках на кухне с отклеивающимися обоями, доходили до политики.

И в этот раз после третьей кружки речь зашла о более высоких материях.

– Братулек – отхлебнул пива Стас – вот сейчас темой занимаюсь про один Университет, помнишь, рассказывал?

– Угу – Женя даже не отнимал ото рта кружки, чтобы произнести этот звук.

– Заодно же пришлось кучу законодательной базы изучить. Сейчас у нас есть один федеральный проект – объект повествования взял салфетку, вытер руки и полез в свой телефон – вот даже сохранил документ про него, название зачитаю. Развитие экспортного потенциала российской системы образования.

– Продолжай, мне даже интересно стало. Не просто слова, но и цитирование конкретных подзаконных нормативных актов. Новый уровень алкогольной дискуссии.

– Растем, братулек. Если коротко. Его смысл в том, что в следующие года количество иностранных студентов в наших ВУЗах должно повыситься более чем в три раза – не поднимал голову от экрана телефона и выборочно читал объект повествования.

– Так, а зачем? – собеседник поставил бокал, жевал кальмаровое кольцо и внимательно смотрел на Стаса.

– Таким образом повышается привлекательность нашего образования, а также – он ухмыльнулся – в четыре раза предполагается больше получить внебюджетных средств. Все это звучит заебись. По факту же наши ВУЗы в основном не имеют каких-либо возможностей для увеличения количества обучающихся. Мм! – Стас прервался, чтобы сделать несколько глотков пива – У них нет столько мест в общежитиях, нет денег, чтобы построить новые. Нет столько компетентных преподавателей, в конце концов, к нам учиться то едут только из стран третьего мира. Здесь в N есть представители Африки и стран СНГ, больше никого не прельщает чудная возможность приехать и поучиться. А, из Индии еще полно, особенно в медицинском. Наши дипломы не котируются в европейских странах, из США и Китая тоже к нам не рвутся. Зато мы, блядь, написали приоритетный проект, не обеспеченный ресурсами и здравым смыслом. Зачем нам столько представителей стран третьего мира в N? В три раза, в три раза больше! Миграционщики и так не справляются, кто будет их всех проверять и фильтровать? Я не хочу в таком количестве их видеть здесь, от этого идут и последствия. Межнациональные конфликты, возможный рост мелкой преступности. Может, другие проблемы будем решать?

– Например?

– Так держи пример. Почему во всем цивилизованном мире не ценится наше образование? Почему профессоры в Германии – уважаемые люди, а у нас получают двенадцать тысяч рублей в месяц? Почему можно просто бабки платить и получить диплом? Вот это, блядь, проблемы, а не то, что у нас африканцев и арабов мало в универах.

– Неплохо, неплохо. Ты подготовился к разговору? – Женя улыбнулся, хлебнул пиво, сморщился и указал на свой бокал – немного отдает ксенофобией, не чувствуешь?

– Да просто накипело у меня. Слегка совсем погрузился в вопрос и столько увидел того, чего не хотел. Чего они своих детей отправляют учиться за границу, а не в наши универы? Суки.

– Аминь, братан – они стукнулись бокалами – да мы так до бесконечности можем с тобой одно и то же обсуждать. Меня дороги бесят постоянно и дырки, блядь, в асфальте, которые там уже несколько лет и еще столько же там будут оставаться. Но сколько можно об этом тележить. Везде есть правила, нужно учиться играть по ним. Ну если беседа пошла такая политическая, то нам нужен бетон – Женя звучно поставил кружку пива на деревянный стол.

– Бетоооон! – растянул Стас.

Это выражение между ними означало, что настало время выпивать «Becherovka» и запивать его пивом. Официантка лет двадцати принесла клиентам еще по кружке пива и заветный ликер.

– Поехали, братан.

– Как говорят в американских фильмах, «На здоровье»! – последнюю фразу объект повествования сказал с карикатурным иностранным акцентом и залил в себя стопку ледяной бехеровки.

Женя не отставал от друга:

– Ох, хорошо – он немного скривился и выдохнул. Девушка, девушка! Сразу нам еще по одной. Не будем снижать темп – он провел рукой по воздуху круг над столом.

– На чем мы там остановились? – начал терять нить разговора Стас.

– О, ты прошелся с очередной критикой по нашей стране.

– Я еще не закончил тогда! А наша информационная политика?! – объект повествования уже не мог остановить свой поток мыслей, расставил руки в стороны и чуть не сбил бокал – пропаганда крутится на полную. Гражданское общество у нас стоит на месте и почти не развивается.

– Вот здесь подожди – Женя подался вперед с явно недовольным видом – а кто это гражданское общество?

– Тебе что, из курса теории государства и права сказать? – Стас взял паузу, постарался напрячь свою память, насколько мог в текущем состоянии, и произнес – это совокупность людей, которым не все равно, которые реагируют на те или иные решения государства и оказывают на него давление в случае несогласия со сложившейся ситуацией. Масса, представляющая собой реакцию населения.

– Вот! Ты сам сказал «масса». То есть толпа?

– Не всегда.

– Называй как хочешь – глаза Женька заблестели от возбуждения – а эта самая толпа должна быть кем то управляема, есть ведь лидеры?

– Так точно – Стас хлебал пиво и внимательно слушал.

– А кто эти лидеры? Есть у нас нормальные персонажи? Миша Два Процента? Любитель разоблачающих роликов? Я видел, кто на его митинги ходит: школота, какие-то неформалы, бабы с красными волосами, бородачи с пирсингом, сосунки с подворотами. Это чего, адекватные люди? Им, блядь, просто заняться нечем, вот они и ходят на площади, шли бы лучше работать.

– Пиздец ты рассуждаешь, я теряю тебя. Пересмотрел телик?

– А я по-твоему не прав?! – Женя разгорячился и начал повышать голос – да я вообще в следующий раз пойду и за этот режим и эту партию проголосую!

– Вот сейчас не понял – Стас удивленно поднял брови – это что еще за реплика?

– А чего здесь непонятного? Сейчас для меня все предсказуемо, я знаю, куда все идет, я знаю, чего ожидать, я правила по-нял – по слогам для убедительности произнес Женя – так вот я по этим правилам и играю, у меня что-то даже получается. А новые придут, чего там будет, непонятно, я за стабильность – ухмыльнулся он под конец мысли и отпил из кружки пива.

– Раньше ты так не говорил – вздохнул Стас.

– Раньше у меня не было такого опыта работы в Прокуратуре – довольно заулыбался его друг.

– Во многом не прав – объект повествования оставался спокойным, в большей степени из-за все более замедляющихся рефлексов, и уже начал подбирать правильные слова для контраргумента.

– Давай, объясни – собеседник улыбнулся и вернулся к своему напитку.

– Да, по лидерам сейчас есть вопросы, но тут нужно сказать спасибо выверенной внутренней политике по удушению еще в зародыше любых попыток им стать – Женя еще больше растянулся в улыбке – Хочешь сказать, что не так?

– Ну, ладно. Здесь допустим так, но ты продолжай.

– Митинги. Может быть там много молодежи.

– Не может быть, а точно.

– Блядь, братулек, да не перебивай – Женя поднял руки как футболист, только что нарушивший правила – так вот. Пускай они пиздюки, а некоторые даже пока, наверное, не имеют права голосовать. Но пройдет несколько лет и они его получат. Как ты думаешь, хоть кто-то кинет бюллетень за нынешнюю власть или ее приемников?! Не думаю. С каждым годом избиратель текущего режима вымирает, а на его место приходит молодой, недовольный и жаждущий перемен. Борьба за новое поколение проиграна вчистую, и время это докажет. Слава Интернету, спасибо, что он есть.

– Так, а зачем мне вообще твое гражданское общество?!

– То есть как зачем?! Это один из показателей развития государства. Если население хоть немного интересуется политикой, и оно не аморфное как у нас, а желает изменений и может давление оказать, то и сама эта власть не будет расслабляться так, как сейчас. А если будет, то на следующих выборах поменяют на новых.

– Гораздо легче управлять политически неграмотными.

– Никто и не спорит. Поэтому и телевидение работает именно так, поэтому и новости про соседние страны в таком количестве. Появляются новые законы, гайки закручивают, не знаю как, но и до Интернета, может быть, доберутся.

– Хочешь сказать это неправильно?

– Не понял, блин. А ты радуешься что ли? – Стас скривился от недовольства.

– Чего не так? Они сохраняют свою власть, модерируют контент, борются с конкурентами и делают это весьма успешно. Вот ты говоришь про оппозиционные движения и Интернет, там тоже все видят и попытаются здесь снизить риски. Новые, если придут, тем же самым будут заниматься. У одних задача сохранить режим, они прекрасно с ней справляются, у других есть желание ворваться во власть и заняться тем же самым – личным обогащением. Кто занял трон, тот просто так его не отдает, в советское время тоже такое было – довольный своим выпадом Женя вернулся к пиву.

– В том то и проблема, что нужно не удержанием власти заниматься, а развитием государства. Зачем вообще за нее так цепляться, провел срок, ну два, дальше пускай пробуют другие. Восемь лет, что, мало? Теперь вообще двенадцать. Да если ты за этот срок нехера не смог, то и дальше не сможешь! Разве мало уже спиздили?

– Мда – собеседник посерьезнел – не заниматься удержанием власти? А нахер тогда это нужно вообще?

– Наше гражданское общество будет созревать, поверь мне, как профессионалу из этой сферы.

– Ты чего с ними переобщался что ли? – недовольно поднял плечи Женя – это ты должен на них всех влиять и к нормальному знаменателю приводить, а не они на тебя! Слабенький!

– Так, сделаем небольшую паузу в нашей беседе. Давай, Женек, а то стал меня раздражать.

– Тебя вообще не удивляет, какие мы слова можем выговаривать в таком состоянии? – приподнял брови друг объекта повествования

– Да это люди еще не видели, какие мы словосочетания в документах пишем – улыбнулся Стас – у нас выучка, штабная культура! Давай выпьем – он потянул рюмку вперед.

– А тост?

– Иди в жопу. Мы тут уже два часа бухаем, а тост понадобился только сейчас.

– Так это потому что мы в говно!

– Согласен – Стас выдохнул и залил в себя еще одну рюмку и сразу запил пивом.

– Бетоон – довольно протянул Женя – а какую ты там мысль начал двигать? – взглянул он уже знатно помутневшими глазами на друга.

– Ладно, Женек. Давай пиво свое допьем, берем счет и валим. После рабочего дня я подустал и уже поднажрался. Думал настроение свое поднять, а мы тут за такие темы задвигаем. И так вокруг все не очень оптимистично, а после таких тем застрелиться хочется.

– Некоторые твои коллеги себе в этом не отказывают – грустно улыбнулся Женя.

– Черная шутка, братан.

– “Мы тут такие темы задвигаем” – передразнил друга Женек – так это ты – зануда, постоянно – он начал чеканить каждое слово – любую встречу в околополитичные, околополитические темы превращаешь. Я уже заебался тебе оппонировать. Ты так впечатлился своим рапортом на перевод, что теперь решил революцию устроить по всей, ёпт, стране!

Стас только иронично улыбнулся.

Через несколько минут друзья вышли из бара на единственную пешеходную улицу города, которая была оформлена гораздо лучше любой другой улицы N. Во всю длину она была выложена бежевой мостовой, в центре ее расставлены новые скамейки и фонари, имитирующие экстерьер времен царской России. Здания по ее бокам были не выше трех этажей. Общий вид отдаленно напоминал променад дореволюционного времени, если здорово подключить воображение. Разве что вряд ли в то время на всем протяжении улицы стояли бы бары и рестораны. К сожалению, муниципальные власти умудрились испортить и эту улочку, не так давно в ее конце спилили высокие деревья и теперь, проходя по этой живописной и убранной по меркам города N улице, пешеход наблюдал спину и задницу памятника В.И. Ленину, стоявшего на площади впереди и указывающего путь в счастливое будущее своей ладонью.

На улице пахло осенней сыростью. Ночь уже вовсю вступала в свои права, но то ли так хорошо светили фонари, то ли небо было такое чистое и лунное, что друзья удивились яркости улицы. Хотя, скорее всего, виной всему влияние алкоголя.

– Женек, я закурю пока – Стас расслабленными движениями полез в свой клатч за сигаретами и зажигалкой. Лицо его озарялось наивной, почти ребяческой улыбкой.

– Братан, все не могу привыкнуть, что ты куришь.

– Я тоже – хитровато ухмыльнулся Стас, глаза его на несколько секунд прояснились грустью и ушли обратно за пелену алкогольного опьянения.

– Давай на проходе стоять здесь не будем, пошли медленно к концу улицы. Ехать уже нужно.

– Не боишься ехать то бухой?

– Слушай, с семьей-то я таким не езжу. Только когда сам, самого себя-то не жалко. Главное – пешеходов никаких не задеть или чужие машины.

– А я думал, что ты совсем тупой. Смотри, надежда есть, Женек. Ты одна из немногих обезьян, что продолжает эволюционировать – Стас взял сигарету между двух пальцев и выпустил дым после сильной затяжки.

– Ты хоть что куришь то? – поинтересовался Женя, продолжая идти по улице.

– Я почти сразу на тяжелые перешел, и по голове сильнее дает, и здоровье быстрее заканчивается – Стас выпустил еще один клуб дыма.

– Слушай – Женя игриво оглянулся по сторонам – на улице сейчас уже и нет, конечно, почти никого, но курить-то в общественном месте нельзя.

– А бухим за рулем ехать можно? – оба засмеялись.

– Так у меня ксива есть, блядь – продолжал виновато улыбаться Женя.

– Так и у меня тоже – Стас приобнял друга за плечо – дошли. Давай не не въебись там ни во что. Если что, уводи машину в столб.

– Спасибо за поддержку, мудила – Женя звучно хлопнул друга по спине – не впервый раз, не ссы.

– Это, блядь, и настораживает – ухмыльнулся Стас.

Женя снял машину с сигнализации, открыл резким движением дверь водительского сидения и хлюпнулся внутрь:

– В общем то ты как, братан?

– Ну про работу то я тебе уже все рассказал – Стас мял между пальцев окурок сигареты.

– Я не про это – несмотря на затронутую тему, глаза Жени уже ничего не выражали и смотрели, казалось не на друга, а сквозь него.

– А про другое я базарить не хочу – отрезал Стас – Закинешь мне на карту три тысячи до зарплаты? Не рассчитал немного свой бюджет.

– Да, конечно, братан. Прямо по пути сделаю.

– Пристегнись еще, пожалуйста – ремень на водительском кресле Женька всегда болтался сбоку, а в замок была вставлена заглушка.

– Неее – протянул его друг – это для слабаков.

– Да ты охренел?! Спрашиваешь как у меня дела, все ведь знаешь, а потом вот так себя ведешь?

– Ой, да я не подумал…

– Да иди ты – Стас не дал ему закончить фразу. Он сам залез на половину корпуса в машину, отстегнул заглушку и бросил ее куда-то под задние сиденья. Потом вытянул ремень и пристегнул друга.

– Заботливой такой – с слишком расслабленной улыбкой протянул Женек.

– Это я только для того, чтобы ты деньги мне смог дать взаймы! Давай, езжай – объект повествования шлепнул машину по капоту и медленно направился переходить дорогу в сторону своего дома.

Съемная квартира находилась всего в десяти минутах ходьбы. Только улицы уже были гораздо менее освещенные и ухоженные. Благодаря позднему времени шанс встретить прохожего стремился к нулю, именно в такие моменты разница между столицей и провинциальным городом ощущается еще острее.

Стас порядочно выпил и поэтому его мозг наслаждался отсутствием нагромождения планов и переживаний. Но одна навязчивая мысль не выходила у него из головы и заставляла задуматься.

Сам он ни разу не голосовал за правящую партию. Когда он был слушателем специализированного ВУЗа и жил в общежитии, весь курс голосовал по открепительным на одном участке. Списки по итогам выборов сверялись, проголосовать должны были все. Примерно половина учащихся голосовала не за едро. А на текущем его месте работы отдать голос за действующего президента вообще считалось моветоном. По крайней мере, если кто из отдела и сделал это, то ему было стыдно сказать об этом вслух. Стас это объяснял тем, что даже с достатком выше среднего уровня населения полностью закрыть глаза на происходящее сложно, хотя определенной части все равно удается. Возможно, они тоже это мотивируют как Женя? А сам Стас со своими взглядами вообще может быть умпешным на таком месте работы?

Все эти мысли медленно протекли у него в голове за пару минут. Ему нравилось спокойствие осеннего, еще теплого вечера, он закурил еще одну сигарету. Разлетающийся от объекта повествования дым еще больше придавал романтичности этой пьяной и короткой прогулке. Под аккомпанемент окружающей тишины он снова задумался. Сложно делать то, во что не веришь. Это труднее, чем делать то, что не нравится. Вокруг много лживых пафосных причин, некие несуществующие угрозы безопасности, придуманные в документах ими самими, раздувание из пустой ситуации больших проблем для создания видимости своей нужности. А эта мерзкая статистика. Уже не важно влияние результата на действительность, главное создать количество палок и галок. Главное – число, количественные показатели превалируют над качеством.

В погоне за исполнением плана коллеги Стаса штамповали привлечения к административной ответственности в виде штрафа в пятьсот рублей по малозначительным статьям. Такой неважный пустяк, а очередную галочку добавлял. Эта деятельность занимала немало времени и явно не соответствовала уровню. Даже у участкового найдутся дела поважнее. Происходящее сам объект повествования называл “отвлечением на негодный объект”, еще одним заезженным термином из собственных документов.

Все равно, что судить певца по количеству выпущенных песен. У одного их десятки, но ни одна из них не запоминается. У другого всего три, но все они – хиты. Кто внес больший вклад в развитие музыки? Какими же странными и нелогичными ему казались плановые показатели для регионов. Объект повествования по-настоящему пытался вписаться в эту систему, ожидая, что со временем привыкнет к определенным недочетам в процессах. Но у него плохо получалось. Он все никак не мог для себя решить, в чем была главная проблема, в нем или во всем вокруг? Но не может же все быть не так вообще со всеми коллегами и руководителями, или может? Такая огромная структура на всю страну продолжает же работать, значит ли это, что текущая система статистики приносит результат? Вроде бы, не только он сам замечал несовершенства всей этой системы, но его коллеги, оставляющие такие же критические комментарии, продолжали работать, некоторые были там уже десять лет и, кажется, останутся еще на десять. Он не мог пока ответить на все эти вопросы, тем более в текущем состоянии.

Отсутствие ответов приносило ему боль, она не была острой и нестерпимой, но медленной, тягучей, возникающей при каждой свободной минуте, когда он не думал о чем-то другом. Эта боль как будто разъедала его изнутри, была тем, что просыпается вместе с ним и ложится вместе с ним.

Объект повествования прошел большой путь, прежде чем оказаться в Управлении. Последние два года вместо школы он учился в кадетском корпусе и смотрел на безмятежную юность других через забор в военной форме и в ярко начищенных берцах. Потом он пять лет учился в профильном ВУЗе. На каждом совещании отдела мимолетно и почти неосязаемо для самого себя он думал о пройденном пути и о том, к чему он пришел. Неужели все к чему он стремился – это безостановочное создание документов с вымышленными угрозами? Неужели он вложил эти годы в то, чтобы к тридцати получить такой же безжизненный взгляд, как и у большинства коллег вокруг? Пожелтевшие карты вокруг его рабочего места и отслаивающаяся краска – разве это его максимум, он не заслуживает большего?

Помимо сквозящего разочарования почти от каждой минуты его добивали недавние события, он вообще с трудом находил для себя повод для радости. Но…в начале этого года уже был первый реальный результат, теперь развивается дело Университета. Я должен его не бросить, у меня должно получиться – сказал он сам себе – а потом переведусь, начну заново в другом месте.

При этой мысли Стас ухмыльнулся. Он уже стоял у подъезда своего дома. Окурок пришлось забрать с собой домой, во всем дворе не было ни единой урны.

***

Подъем с третьего будильника. Умывание, бритье и немного пространных раздумий. Завтрак. Переодевание в деловой костюм. Укладывание прически с пробором. Дорога за рулем. Проход в здание, по лестнице на третий этаж. Дверь в кабинет, рабочее место у окна.

Этот привычный режим жизни Стаса разбавило одно небольшое событие. Оказалось, что вечером вчерашнего дня спиртные напитки употреблял не только он со своим другом.

Примерно в то же время что и они с Женьком, лица, занимающие должности от начальника отдела и выше, собрались в столовой ведомства за праздничным столом. Повод у них был далеко не рядовой. Руководитель Управления получил повышение в звании и стал генерал-майором. Столы, в отличие от обычных дней, были украшены скатертями и установлены в одну вереницу в форме буквы «П». Звучало множество лестных слов о выдающейся работе виновника торжества. Кто-то воспользовался моментом и оформил неплохой прогиб, сравнив его ни с кем иным как с кровным отцом: «Вы нам стали как отец». Нужно иметь хладнокровие и профессиональный опыт лицемерия, чтобы не просто усидеть на таком мероприятии, но и органично в нем смотреться. Отголоски прошедшего праздника в виде слухов Стас узнал только потом.

Тем утром объект повествования прибыл на работу одним из первых. В общем длинном коридоре на этаже свет был еще выключен, но естественного освещения из единственного окна в его конце вполне хватало. Стас открыл дверь своим ключом, включил старый компьютер, на котором иногда зависал даже «Microsoft Word» и уселся на свой стул.

Его стол был прямо напротив оставленной открытой двери в кабинет, так что входящий видел его боковую сторону. Стол Александра вплотную придвинут к рабочему месту Стаса, подняв голову немного выше монитора можно было наблюдать рабочий процесс коллеги. Справа от стола Александра и перпендикулярно к двум другим располагался Кирилл, сразу слева от входа.

Стас привычным взглядом оглядел отшелушивающуюся от стен краску, старые массивные сейфы и пожелтевшие карты мира на некоторых стенах. Взор объекта повествования упал на стоящий между столами Александра и Кирилла кулер отдела. Утром после алкоголя вода ему была очень необходима. Хотя сегодня, на удивление, чувствовал он себя вполне сносно. Стас подошел и выпил залпом две полные кружки воды, кажется, что даже мозг сказал ему спасибо и зашевелился быстрее.

– Стас, это что за хуйня? – раздался веселый и одновременно удивленный голос.

Хозяином этого голоса был еще пока неизвестный читателю коллега объекта повествования по имени Игорь. При росте не выше ста восьмидесяти сантиметров весил он порядка сотни килограмм. В молодости получил спортивный разряд кандидата в мастера спорта по дзюдо. Сейчас, когда ему уже больше тридцати лет, немного себя распустил и обзавелся весьма заметным брюхом, хотя толстым его назвать было нельзя, скорее он был мясистым. Игорь стригся коротко под одну насадку, так что щетина на его круглом лице казалось длиннее волос на голове. Еще он любил слушать русский рэп, не самая важная характеристика для человека, но Стаса этот музыкальный вкус коллеги немало удивлял.

Объект повествования с заново наполненной кружкой воды вернулся на свой стул:

– Рад, что тебе что-то так подняло настроение, но пока не знаю как я к этому причастен – вид широко улыбающегося Игоря заставил и Стаса улыбнуться.

Игорь не заходил в кабинет и стоял у его входа в коридоре:

– А ты внимательнее, блядь, посмотри на пол под своей дверью – он характерным жестом двух рук указал перед собой.

Когда Стас заходил в кабинет из не ярко освещенного коридора он не обратил внимания на одну важную деталь. Сейчас же, со своего рабочего места прямо напротив открытой двери и благодаря обильному свету из окна его кабинета, уходящему в коридор, он кое –что заметил. Это кое –что как раз и развеселило и одновременно удивило Игоря. Это кое- что – обильная лужа рвоты на полу перед входом в кабинет.

– Ебаный в рот – растянул по слогам Стас и встал со стула – слышь, Игорян, это не я – объект повествования громко засмеялся и начал осматривать подошву своих туфель.

Игорь тоже засмеялся, потом внимательно посмотрел на лужу и налево к лестнице на этаж. Теперь он разразился истеричным хохотом, одновременно пытаясь прикрыть свой рот руками:

– Стас, иди сюда, я только что провел самое быстрое расследование по горячим следам.

Объект повествования осторожно перешагнул рвоту и повернулся в ту же сторону. От этой лужи шли грязные следы к кабинету Владимира Львовича. Под его дверью была еще одна, но меньшего размера лужа рвоты.

– Скорее по мокрым следам. Похоже, что преступник был неаккуратен и оставил улики – оба сотрудника продолжали истерично смеяться, одновременно пытаясь умерить громкость воспроизводимых звуков. Стас схватил зубами себя за руку выше локтя.

– Вчера же праздновали новое звание шефа – начал успокаиваться Игорь – наш похоже перестарался.

– Вижу, что основную часть он излил на мой кабинет – продолжил изучать место инцидента Стас – типа если я рапорт на перевод написал, то теперь враг народа и под мою дверь блевать можно?

Игорь положил объекту повествования руку на плечо и довольно ухмыльнулся:

– Он выразил свое неудовлетворение твоим поведением.

– Весьма эксцентрично получилось – настроение Стаса с утра было на порядок веселее обычного – расстраивает только, что такой вот тип нами здесь руководит.

– Мог бы и в сортире ведь блевануть, да? – продолжил рассуждение Игорь – он же всегда блевантяй был, побухает, блеванет и опять бухать, блядь. Сука, ну он урод, конечно. Уборщицам нужно сказать, чтобы убрали.

– Подожди немного. Это в интересах Владимира Львовича, в первую очередь. А пускай пока люди, когда на работу начнут подтягиваться, посмотрят какие товарищи у нас тут в звании полковника служат.

– Позорище, блядь – заключил Игорь – стыдно даже, что в городе кто-то узнает. Пойду за кружкой, кипятка у тебя налью себе, чайку попить. Хотя входить к тебе – пока не самое приятное действие.

Быть своеобразным проводником на этой экспозиции современного искусства для приходящих с утра на работу коллег Стасу быстро наскучило. Он решил заняться чем-то действительно полезным и отправился к следователям обсуждать возбуждение уголовного дела по своему материалу. Тем более, что в процессе одного из недавних совещаний у Владимира Львовича объект повествования получил соответствующее указание.

***

Суть имеющихся материалов состояла в следующем (с точки зрения самого Стаса).

На территории города N, в одном из спальных районов действовал негосударственный коммерческий Университет. Его название и организационно – правовая форма наталкивали на мысль о низком уровне образования, возможности не посещать университет, да и просто купить там диплом о высшем образовании.

Таких мест в N было не одно, работали они скромно, но имели постоянный поток клиентов, не способных по разным причинам получить диплом в государственных ВУЗах. В один из дней к порогу Университета пришел мужчина арабской внешности, среднего роста и заметной полноты. Звали его Ибрагим, он был уроженцем Сирийской Арабской Республики, уже имел гражданство РФ. Когда получал в городе N медицинское образование, он женился на одной из местных студенток совершенно непримечательной внешности. Девушка приняла ислам. Они вместе уехали на историческую родину супруга, завели там семью. Ибрагим открыл свой аптечный пункт, но вставшую на рельсы жизнь прервала гражданская война.

Наличие супруги – россиянки значительно упрощало процедуру получения гражданства. Именно поэтому фиктивные браки с мигрантами – отдельный бизнес. Ибрагим гражданство тоже получил и отправился с женой и тремя детьми подальше от войны, но не в Европу как многие его соотечественники, а в Россию, а точнее город N, в котором когда-то жил и учился.

Ибрагим имел ярко выраженную предпринимательскую жилку, которую надеялся реализовать и на новом месте жительства. Сирийцы, как и другие диаспоры, старались друг друга поддерживать на чужой территории. Так от своих знакомых он узнал интересную схему заработка на арабоговорящих иностранцах, желающих приехать в Россию.

С этим коммерческим предложением он и направился в ближайший к своему дому такой же коммерческий, как и его идея, Университет. Основными его руководителями были два лица: ректор Шприцев Алексей Георгиевич, его сын и заместитель Шприцев Александр Алексеевич.

Эти двое одинаково высоких, тучных и кудрявых человека с интересом восприняли предложение. Во-первых, оно помогало им повысить свой рейтинг в Министерстве образования: чем больше обучающихся являются иностранными гражданами – тем выше рейтинг ВУЗа, а то, что большинство учебных заведений восполняют этот показатель жителями стран третьего мира и СНГ статистику не волновало. Во-вторых, получаемые деньги казались легкими, не очень большими, но легкими.

Эта незамысловатая схема выражалась в следующем. Арабоговорящие иностранцы связывались с Ибрагимом через социальные сети. Тот предоставлял копии их паспортов Университету для оформления приглашений на въезд в страну. Иностранцу давалось 90 дней для прибытия в Россию и поступления в ВУЗ, часть из клиентов Ибрагима растворялась по стране уже на этой стадии. Другая часть условно оформлялась на обучение в Университет на очное отделение, при этом трудоустраиваясь на территории города N или столицы. Занятия они, естественно, не посещали. Учебная виза продлевалась им на год, была наиболее проста в оформлении и предполагала ежегодное продление до пяти лет. Далее ничто не мешало иностранцу, условно, получить второе высшее образование.

За каждого оформленного на обучение клиента Ибрагима Шприцевы получали 15 000 рублей наличными и плюсик к репутации ВУЗа в глазах Министерства образования.

В данной схеме участвовало еще несколько сотрудников Университета – непосредственных исполнителей, которые в различной степени были осведомлены о нарушениях закона своими действиями.

В итоге в действиях троих действующих лиц усматривались признаки организации незаконной миграции. По крайней мере, Стас их усмотрел.

***

Кабинет следователя находился на первом этаже их здания с фасадом, намекающим на историческую ценность, и ремонтом времен советской эпохи внутри. Дмитрий Михайлов предпочитал много не говорить, голос его казался всегда немного навзрыде, а смех был весьма неестественен. Следователь немного сутулился за столом над очередным материалом – результатом оперативно-розыскной деятельности других сотрудников. На его белой аристократической коже виднелись испарины от напряженного чтения.

– Здорова, Дим – зашел в кабинет и сел за стул перед столом следователя объект повествования.

– Аааа, это ты – недовольно протянул собеседник. У Стаса сразу сложилось впечатление, что он мгновенно надоел следователю одним только появлением и отвлек его от сложных дел.

Отринув неуместное чувство неловкости и натянув гримасу недовольства, объект повествования продолжил:

– Дим, у меня тоже работы полно. Но по нашим бизнесменам из Университета уже давно пора принимать решение. Меня начальство с говном сжирает. Я вот, блядь, только на неделе истерику очередную слушал.

Аналогичный своему настроению недовольный настрой опера, нецензурное слово и желание получить подробности истерики – все эти факторы одновременно привлекли внимание следователя, который до этого момента даже голову не поднял от стола и бормотал себе под нос обрывки прочитанного:

– Блин, здравствуй, кстати – Дмитрий натянуто улыбнулся, пробежался своими маленькими и шустрыми глазами по Стасу и, приподнявшись со стула, пожал руку объекту повествования – какая там истерика была?

Стас не без удовольствия и в красках поведал следователю подробности очередного срыва Владимира Львовича.

История заметно приободрила Дмитрия, он повеселел:

– Вот он на ручнике стоит! Ты ему про субъективную сторону говорил?

– Блин, Диман, да все я ему передал.

– А про то, что Ибрагим должен нам запись разговора сделать с Шприцевыми?

– Это я ему еще до того совещания докладывал, конкретно по этому вопросу заходил. Ну, тут ничего не изменилось, как и говорил. Он ссыкует ему давать диктофон – типа не возьмет на себя такую ответственность.

– Да какая в жопу ответственность?

– Не ну, в жопу большая ответственность, не каждому позволено туда – решил разрядить обстановку банальной пошлостью Стас. Оба участника диалога засмеялись: объект повествования с хитрой ухмылкой, следователь немного натянуто.

– Нет, ну действительно. Пацаны с других отделов постоянно мероприятия проводят. Только недавно по одному делу именно такой записью и доказали умысел. В чем у вас то, блядь, проблема?

– В нем проблема.

– Ну, это уже давно очевидно. Он нам доказательственную базу мешает собирать, а потом еще и торопит уголовное дело возбуждать – хмыкнул Михайлов.

– Он предлагал еще совещание с вами замутить.

– Ну вот только этого нам и не хватало для возбуждения… провести несколько совещаний – глаза у Михайлова даже загорелись злостью.

– Подожди – пододвинулся на стуле Стас и выпрямился для активной жестикуляции – вот именно сейчас, в одном случае на блядский миллион других нам это совещание на руку. Давай проведем этот трешь-мнешь, и твой руководитель скажет моему о необходимости сбора дополнительной доказательственной базы – «очередной дополнительной» подумал про себя Стас – Его слово-то в любом случае весомей, чем сраного опера.

Дмитрий улыбнулся:

– Сука мысль. Неплохо, Стас. А если и он не убедит?

– Ну, если начальник следствия не убедит, то, блядь, тогда вообще забудем о диктофоне и Ибрагиме. Оставим часть первую и пойдет один этот араб по статье, а кудрявые отскочат.

– И это справедливо. Я своего заряжу тогда на совещание, а твой пусть назначает время и день.

– Огонь! Пойдем работать – Стас, приободрившись, подмигнул следователю и направился в свой облеванный у входа кабинет. Михайлов опять уткнулся в чтение других материалов, как будто и не было только что прошедшего диалога.

***

Как впрочем и во многие другие дни, Стас засиделся за своим рабочим столом до позднего часа. Глаза так сильно замылились от света монитора, что уже начали слипаться. Дешевый растворимый кофе не помог справиться с этим довлеющим унынием от написания пустых по содержанию, но весомых по форме документов. К тому же ему нужно было сделать фотографирование своего рабочего дня, он записывал до минуты все свои действия за двое предыдущих суток. Как и многие другие, это указание руководства быстро превратилось в формальность уже к концу первой же недели своего действия, начальники, как будто бы, без энтузиазма изучали распорядок Стаса. Он же из упорства и на всякий случай продолжал записывать все свои действия, для каждого дня на отдельном листе. Также он не отказал себе в удовольствии веселить коллег из отдела, называя их послеобеденные разговоры за чаем в своем фотографировании “совещанием оперативного состава с целью передачи наработанного опыта” и заканчивая каждый такой разговор озвучиванием вслух потраченного на него времени.

Задерживаться на работе Стасу приходилось еще дольше обычного. Он стал единственным постоянным участником выборочных проверок отдела. Такие проверки проводились другими подразделениями на предмет соблюдения правил документооборота. Обычно смотрели материалы и ведомости двух-трех человек из отдела, Стас с недавнего времени стал постоянно попадать в это число. Теперь ему приходилось еще больше обычного посвещать время приведению материалов в порядок, писать планы по исправлению замечаний и справки об исправлении замечаний. Еще недавно, по результатам прошлого года, он получал лестное наименование “прорыв Управления” от Валерия Павловича, но эта положительная характеристика быстро потеряла смысл, он утратил расположение начальства отдела, написав рапорт на перевод.

Объект повествования, позевывая, встал со стула, с которым почти сроднился одной из частей своего тела, и приступил к уборке стопок бумаги в сейф. Убирал он их настолько аккуратно, насколько мог позволить объем металлического шкафа. У Стаса была своя система их классификации от наиболее важных к тем, про которые можно забыть до дня, когда появится свободное время. То есть навсегда.

За окном давно стемнело. По стеклу в деревянной раме уже несколько минут усердно барабанил дождь. Город заиграл светом из окон и рекламными вывесками фасадов зданий. По необъяснимой стороннему человеку и достаточно очевидной для некоторых лиц причине придорожные фонари этого города были оснащены современным видом освещения – светодиодами. Единственным нюансом оставалась его удивительная тусклость, благодаря которой целые улицы оставались в тревожном полумраке за оставшейся листвой выстроенных вдоль дороги деревьев.

Нагонявшая тоску погода подталкивала объект повествования поскорее затолкать все в сейф и побрести домой. Но, поддавшись этому желанию, можно было приговорить себя на следующий рабочий день к мучительным поискам нужного документа среди других таких же в массивной стопке. Этот вечерний ритуал как будто призван обратить внимание и так уже измотанного сотрудника на объем стоящих перед ним задач и бесперспективность попыток его уменьшить.

Коллеги Стаса ушли ненамного, но раньше него. В тот день была суббота, иногда коллегам хотелось посмотреть на своих детей, пока они еще не спали. Ироничная шутка о том, что некоторые из них всю неделю не видят отца, который приходит с работы слишком поздно, мало кого по – настоящему веселила.

Зато в субботу можно было находиться на работе не в деловом костюме, а любой другой, кроме спортивной, одежде.

Стас нарушил нависшую после выключения компьютера тишину скрипом дверцы аскетичного советского шкафа и надел черную классическую кожаную куртку. Единственное в его внешнем виде, что могло навеять мысль об образе сотрудника конторы, так из поколения в поколение называли свое место работы коллеги объекта повествования.

Выйдя из Управления, Стас устало побрел под фоновые звуки капель дождя по лужам на асфальте. Накопившаяся вода весьма ясно подчеркивала его изъяны. Особенно его всегда впечатляли лужи прямо у начала пешеходного перехода. Они превращали пересекающих дорогу людей в группу путешественников, решивших преодолеть небольшое препятствие на их пути. Кто-то, отчаявшись, шел напролом через грязную водную гладь, кто-то искал брод, кто-то делал дугу вокруг заводи, а в конце перехода еще одна такая же захватившая все пространство лужа.

Стас шел, подняв ворот куртки и засунув руки в карманы джинсов. Когда-то был зонт, но объект повествования его потерял и так и не собрался купить новый. Не то, чтобы у него не было на зонт денег. Просто Стас его не покупал. Почему? Ответ на такой простой вопрос он и сам не знал.

Игорян урбанистический пейзаж провожал объекта повествования всю его непродолжительную пешую прогулку до дома, иронично, что именно сегодня он решил не ехать на работу на машине. Набившееся в сознание под вечер уныние только разбухло от влаги дождливой погоды. В голове отчетливо зазвучал известный мотив и строки: «И лампа не горит…и врут календари…». «Нет, с таким настроением сегодня я спать ложиться не хочу» – подумал Стас.

Дома объект повествования переоделся, аккуратно развесил одежду в шкаф и направился на кухню ужинать. В последнее время он избегал яркого света и проводил вечера в полутьме. В тот день он также ограничился лишь подсветкой кухонного гарнитура.

Поужинав приготовленной на неделю вперед едой, Стас уткнулся в телефон. Немного взбодриться он решил посещением приложения для знакомств. Поначалу сам факт своей регистрации на нем объект повествования воспринимал как признак морального падения, но определенная внутренняя работа над своей линией поведения и сознанием привели его к другим выводам.

Приложение Стас начал идентифицировать как некий акселератор знакомств в условиях ограниченного свободного времени – вполне логичное и правильное утверждение по его новой версии. Гораздо эффективнее оно, конечно, работало в более крупных городах. В N слишком много знакомых прямо или опосредованно друг с другом людей, этот факт непременно сковывал некоторые желания и заставлял чаще думать о последствиях.

Стас и не возлагал каких-то конкретных надежд на посещение приложения. Скорее, оно стало для него несколькоминутным периодическим развлечением. Объект повествования не предполагал, что через какое-то время после взаимной симпатии новая знакомая пригласит его на чашку чая к себе домой. Ему просто хотелось отвлечься от реальности, не задумываясь заранее о чем-то серьезном. Периодически у него возникали угрызения совести, внутренний голос говорил ему о том, что он поступает низко, обесценивая собственные чувства, след которых еще никуда из него не делся. Но желание отвлечься, как правило, брало верх. Объект повествования достал из холодильника бутылку дешевого коньяка и подряд опрокинул две полные рюмки, закусив двумя рядами плитки шоколада.

С невыражающим абсолютно никаких эмоций лицом Стас попялился на нескольких женщин как в интернет – магазине, свайпнул несколько из них вправо. По сути, лайки он иногда ставил даже тем, с кем по некоторым причинам вряд ли мог себя представить рядом. Зачем он это делал? Разве что для большего числа совпадений и ощущения востребованности.

Феминистки, которые говорят о давлении на женщин, о стереотипах красоты и сексуальности, довлеющих над ними, об определенных моделях поведения, навязанных обществом. Им следует заглянуть для сравнения в приложения для знакомств. Во многих профилях у находящихся под давлением мужского населения хрупких женщин настолько четко очерченные требования к соискателю их сердца, что позавидуют многие составители вакансий на сайтах по поиску работы. «Ищу щедрого мужчину» – весьма прямое заявление о желании получать финансовые блага за проведенное вместе время. «Если ты ростом ниже 180 см, не трать мое и свое время» – что там насчет стереотипов о внешнем виде? И дальше в таком же духе про спортивного, с чувством юмора, со своей квартирой и машиной. Быстро перебирая на экране различные анкеты, объект повествования задумался о том, что каким должен быть настоящий мужчина, видимо, женщины знают гораздо больше самих мужчин. Может быть, им нужна просто собака?

В итоге, как и всегда, дейтинговое приложение не привело Стаса в восторг. Только раззадорило желание отделаться от настойчивого ощущения грусти. Не так много поводов себя взбодрить знал объект повествования, точнее применял он в основном только один. Стас переоделся в свой вечерний образ в черных цветах и, дождавшись подходящего времени, направился напиваться дальше в бар.

С таким настроением сложно было надеяться на успех мероприятия. Но оставаться наедине с этим ощущением, мыслями и воспоминаниями ему не хотелось.

Тем не менее, под конец вечера, или точнее уже утром, Стаса ждало небольшое приключение.

Ближе к тому времени, когда парни начинают разочаровываться в своих навыках коммуникации, теряют уверенность в себе и концентрируются на алкоголе или вообще уходят домой, объект повествования приметил одиноко танцующую на барной стойке блондинку. На самом деле тяжеловато было не обратить на нее внимание – ее туфли маячили в непосредственной близости от лица Стаса.

Тут не имеют значение подобранные объектом повествования в состоянии опьянения слова, но на уровне его глаз через пару минут уже было достаточно миловидное лицо девушки старше его лет на пять. В данных обстоятельствах возраст предполагаемой партнерши не имел значения, в разумных пределах. Еще через несколько минут Стас вел с ней увлеченную беседу, угощал коктейлем и позволял себе достаточно близкий телесный контакт, что весьма приподняло его внутреннюю уверенность в продолжении вечера.

К сожалению объекта повествования, далее события приняли странный, даже фантасмагоричный ход. Заиграла новая композиция в стиле mash’up и блондинка без предупреждения и предварительного согласования ускользнула на танцпол. Недалеко от нее находилась, как оказалось, ее подруга, очарованная другим соискателем. Желание девушки немного потанцевать ночью в баре не казалось чем-то странным, хоть и было неожиданно воплощено в жизнь, и Стас просто решил к ней присоединиться. Но ему пришлось сильно удивиться, потому что блондинка начала увиливать от него по всему танцполу. Сначала это воспринималось как некое заигрывание, но после очередной и довольно настойчивой попытки хоть ненадолго ее приостановить возле себя Стас разозлился и направился допивать у барной стойки свой бокал чистого виски с растаявшим в нем льдом.

Композиция закончилась и ее сменила медленная музыка, всегда закрывавшая вечер – такое наследие девяностых годов в российской провинции. Блондинка приостановилась и завела разговор с подругой, Стас расслабленно побрел к ним и ухажеру второй девушки. Не успели они вместе завязать диалог, как к ним втиснулся какой – то парень и пригласил блондинку на медленный танец. Сначала у Стаса просто очень и очень широко раскрылись глаза, потом по лицу растеклась злая ухмылка. В его голове начали возникать варианты подходящего поведения для возникшей ситуации.

– Ты это так оставишь?– спросил его ухажер второй девушки.

– Здесь скорее к блондинке претензии, чем к пацану – ответил Стас, стоявший в непосредственной близости от танцующей пары и не сводящий с них глаз.

– Я бы на твоем месте вышел с ним и поговорил – продолжил ухажер – если что я тебя поддержу. Он совсем охуел. Со стороны вообще некрасиво смотрелось.

– Что пиздец вообще? – спросил объект повествования. Ему и самому ситуация не нравилась, алкоголь и слова ухажера подруги начали постепенно заводить Стаса.

Пьяный провокатор утвердительно кивнул головой и забрал для танца свою новую подругу. Пока они вразвалку кружились под музыку, он многозначительно кивал в сторону смельчака, характерным жестом рук показывая необходимость силового воздействия.

Объект повествования стоял и усиленно взвешивал происходящее в своей голове, чтобы выработать линию поведения. Музыка закончилась, безымянный парень подошел к Стасу вплотную и спросил:

– Ну что, пойдем выйдем? Хочешь мне что-то сказать! Попробуй!

Здесь забрало у объекта повествования упало, и уже ничего его поднять не могло. Парень одной фразой убил все сомнения.

– Идем – объект повествования резко направился к выходу и завернул за угол бара в переулок.

Парень направился за ним и встал прямо напротив Стаса. В свете уличных фонарей его можно было ясно разглядеть: примерно на полголовы выше объекта повествования, немного худощавого телосложения с рыжими бородой и волосами. Парень стал медленно сближаться с объектом повествования:

– Она кто тебе, жена или девушка?

– Нет – ответил Стас и продолжал ждать.

– Тогда хули ты вообще там стоял недовольный, блядь?!

Пока оба они выходили на улицу, объект повествования уже спланировал первые свои движения при «беседе» и просто ждал удобной дистанции, инстинктивно предполагая, что рыжая борода первым действовать не начнет. Расчет оказался верен.

Парень подошел максимально близко и начал подавать вперед лоб для того, чтобы уткнуться им в лоб Стаса. Таких движений объект повествования при конфликте никогда не понимал, видя в этом ситуации некую ассоциацию с баранами.

Именно такой дистанции объект повествования и ждал. Он, насколько ему позволяла расшатанная алкоголем координация, подал корпус вправо и чуть назад и с движением задней ноги всадил правый локоть в лицо рыжей бороде. Парень, теряя равновесие, резко подался вперед, согнулся вдвое и стал отворачиваться. Стас схватил его левой рукой за талию, встал сзади и начал методично бить правой рукой в голову рыжей бороде.

Сзади кто-то неожиданно взял захват объекта повествования в области шеи. Первой мыслью в его голове проскользнуло, что соперников у него сегодня несколько. Это утверждение было верным лишь наполовину.

Послышался крик:

– Отпусти его, успокойся!

Стас почувствовал как рыжую бороду кто-то вытянул из его объятий. Двое приятелей пострадавшего парня разнимали участников драки. Хотя дракой можно назвать действие, когда проявляют активность оба участника, произошедшее же было миниатюрным избиением.

Растянув участников в разные стороны, один принялся придерживать активно рвущегося парня, а другой разговаривать со Стасом, который спокойно дождался, когда его шею отпустят и стал мирно общаться с новыми персонажами действия.

Стас вкратце изложил суть обстоятельств и убедил приятеля рыжей бороды, что виноват как раз последний. Согласившись с весомыми доводами обидчика своего друга, незнакомец предложил обоим пожать руки и помириться:

– Ты серьезно? Зачем нам жать руки? – вместо такого миролюбивого предложения объект повествования ожидал группового избиения себя.

– Конфликт же исчерпан, тем более он вообще в правоохранительных органах работает.

От такой новости у Стаса расплылась улыбка по всему лицу. Ну прямо чемпионат «Динамо» по рукопашному бою! Неплохой исход ситуации – просто пожать руку человеку, которого немного только что избил:

– Только ты его сначала успокой, что он там трясется, слишком близко подойдет, и я ему еще добавлю – обратил внимание Стас на нервное поведение рыжей бороды.

– Я тебе гарантирую, что он подойдет просто помириться.

Собеседник объекта повествования отошел объяснять условия мирного договора своему приятелю. Через минуту они втроем подошли к Стасу. У рыжей бороды уже практически полностью закрылся левый глаз. Возможно, алкоголь изрядно понизил координацию движений объекта повествования и удар локтем пришелся немного выше челюсти. Рыжая борода протянул руку объекту повествования:

– Ну, ты, конечно, крутой пацан, нормально мне зарядил. Видишь, глазу пиздец? Как я блин на работу то пойду теперь?

– А ты, говорят, в ментовке работаешь?

– Да это неважно, не бойся – за тобой не приедут.

В этом моменте ухмылка Стаса опять поползла на лицо. Сначала рыжая борода похвалил за удар и назвал крутым, теперь немного понтанулся местом работы. Меньше всего Стасу хотелось теперь с ним еще и обниматься.

Объект повествования предусмотрительно дождался, когда все трое удалятся на почтительное расстояние, вернулся за курткой в гардероб и бодрым шагом пошел домой. У этого маленького зрелища уже набрались зрители, музыка закончилась и все разъезжались. Лишняя слава в таком маленьком городе не нужна.

***

Утро еще одного рабочего дня. Подъем с третьего будильника. Умывание, бритье и немного пространных раздумий. Завтрак. Переодевание в деловой костюм. Укладывание прически с пробором. Дорога за рулем. Проход в здание, по лестнице на третий этаж. Дверь в кабинет, рабочее место у окна.

Сегодняшний день был примечателен проведением того самого совещания со следствием, которое в идеале должно было сдвинуть застывшие на месте материалы.

В назначенное время во второй половине дня в кабинете Владимира Львовича собрались сам хозяин помещения, Стас, следователь Михайлов и начальник следствия Аблаев.

За своим рабочим местом в большом кожаном и мягком кресле небрежно развалился начальник объекта повествования. Кабинеты руководства в здании, в отличие от большинства других, были отремонтированы. Стены окрашены в нейтральный бежевый цвет, нижняя половина стены покрыта деревянными панелями. В углу кабинета стоял почти всегда включенный телевизор. Также здесь были холодильник и кондиционер. Для полного комфорта не хватало лишь отдельного санузла. В шкафах стояли фотографии с различных курсов повышения квалификации, вымпелы других Управлений. Над креслом Владимира Львовича на стене висел портрет Первого Лица.

Стас и следователь сели на стулья, расположенные по периметру кабинета, но на разных сторонах. Начальник следствия разместился за перпендикулярно приставленному к основному столом. Владимир Львович остался в своем кресле, подчеркивая находящуюся ненамного выше в классификации руководящую должность.

Он и взял первое слово:

– Приветствую всех участников. Сегодняшнее наше небольшое совещание посвящено материалам Станислава Алексеевича по незаконной миграции. В подробности вдаваться не вижу смысла, присутствующим суть дела ясна. – Владимир Львович начал повышать тон, его ноздри расширились, появилась нарочито растянутая и неприятная на слух интонация – И мне непонятноо, какие у нас тут возникли сложности со следствием. Рекомендации ваши выполнены в полном объеме, не так ли, Станислав Алексеевич?

– Так точно – Стас ненадолго повернул голову в сторону вопрошающего.

– Два плана мероприятий, около 30 пунктов, если я не ошибаюсь – Владимир Львович отвернулся налево в сторону окна и продолжал разговор с ним – Ответьте мне, почему наше же следствие, не ментовское какое-то, которому посрать на нас, у них своих дел полно, отказывается возбуждать уголовное дело по имеющимся материалам?! – в конце он развернулся к начальнику следствия и широко раздвинул руки в разные стороны.

– Владимир Львович – вежливо и максимально корректно обратился к нему Аблаев – Дело не в том, что мы отказываемся. Даже наоборот, Михайлов докладывал, что это живое и настоящее дело, в вашем отделе на данный момент самое перспективное к возбуждению. Просто собранных сведений действительно недостаточно для доказывания субъективной стороны преступления. Нам нужен умысел, а полученных в разговорах и переписке сведений недостаточно. Дмитрий со Стасом разговаривал по этому поводу, верно?

– Так точно – опять подтвердил объект повествования.

– Понимание у оперативного сотрудника сути необходимого мероприятия есть. Я не вижу никакой проблемы в его проведении, но так понимаю, что у Вас другое мнение на этот счет?

– Да. У меня другое мнение. Вы – то, блядь, просто нам сейчас устно сказали и все. А нам потом этот диктофон арабу вручать, инструктировать его. А вдруг он спалится? Я не согласен.

– Если Вы так переживаете за ответственность, то давайте мы ее разделим.

– Давайте – Владимир Львович с выдохом подался с кресла вперед и уперся руками на стол – давайте – интонация набирала тон – Напишите мне свои письменные рекомендации, где будет четко прописано: дать диктофон главному подозреваемому и отправить его на беседу с другими подозреваемыми. Я хочу свою жопу прикрыть. Почему я всегда должен жопой гвозди дергать?

– Если проблема была только в наличии бумаги, то почему Вы мне сразу об этом не сказали? Зачем друг у друга время тратить? – спросил Аблаев, его манера речи стала более напряженной.

– Что значит проблема в бумаге была? – в глазах Владимира Львовича блеснуло отсутствие самоконтроля – Да у меня в отделе Скрипачев в год под десять штук типовых уголовных дел настрижет и все, мне похуй. Я свой план на год за его счет выполню. Там дела то – пять бумажек и вперед. Мне вот эта возня с вами счастья не прибавляет. Мне это дело нахуй вообще не нужно! Ебитесь как хотите.

Следователи с явно удивленным видом переглянулись. Стас старался не производить на лице никаких эмоций, устремил взгляд в пол и сжал скулы. В голове промелькнуло множество нецензурных определений для Владимира Львовича. Объект повествования отдал немало времени и сил на это дело, самое интересное дело Стаса к этому моменту службы.

– Мы подготовим Вам еще одни письменные рекомендации – старался сохранить такт Аблаев – если Вы не против, мы пойдем заниматься дальше своими задачами и закончим совещание.

– Не против – коротко отрезал Владимир Львович, насупился и уставился налево в окно.

Стас вышел из кабинета последним и закрыл за собой дверь. Аблаев сразу направился к лестнице, Михайлов знаком руки поманил объекта повествования за собой в сторону от двери.

– Это что было? – одновременно удивлялся и улыбался следователь – так если ему это дело нахуй не нужно, то нам тем более.

– Дим, прекрати. Вот такая твоя реакция меня точно не устраивает. Мне не похуй, это же мое дело и я над ним работаю.

– Да ладно тебе. Мне все в принципе понятно. Ты меня предупреждал.

– Ну, вот смотри, зато можешь убедиться во всем воочию – тоже улыбнулся Стас – для меня это норма, привыкли мы в отделе уже давно.

– Не очень хочется к тому привыкать. Очень странная манера общения.

– Привыкнуть можно, смириться не хотелось бы.

– На этой философской ноте давай разойдемся. Я сегодня пишу рекомендации, быстренько их подмахиваю у Аблаева и отношу в секретариат. Завтра они у тебя, дальше заряжай Ахмеда.

– Ибрагима – поправил его Стас – да понятно что дальше делать – Давай – объект повествования развернулся и направился к себе рассказывать соседям по кабинету об очередном мини-представлении.

Стас открыл дверь и не смог сдержать улыбки. Кирилл инстинктивно приподнял голову от монитора, чтобы посмотреть кто вошел:

– Оооо, ну что там? Давай рассказывай – он откинулся на стуле и уперся спиной на угол между стеной и сейфом, устроился поудобнее и приготовился к рассказу. Александр, не скрывая своего интереса, отложил ручку в сторону.

Стас в общих чертах, но с красочным приведением ряда цитат Владимира Львовича сообщил коллегам суть прошедшего совещания. Максимально точную передачу реплик начальника он посчитал неким своим обязательством перед другими сотрудниками отдела. Большинство других оперов обычно тоже не стеснялось поделиться своим опытом общения с Владимиром Львовичем, но только в проверенных кругах слушателей. Само наличие такого руководства невольно сплачивало коллектив перед общей проблемой.

Вдоволь поудивлявшись тем вещам, которые стали для них повседневностью, но, при этом, не перестали их же самих и удивлять, кабинет вернулся к своей работе перед мониторами.

Спустя некоторое время, пока сотрудники готовили свою еженедельную статистику, еще в верхней одежде к ним зашел опытный коллега и, как он сам себя называл, старший товарищ – Евгений Сергеевич. Он работал в Управлении более двадцати лет и был одним из немногих, кто помнил уволившихся еще в 90-ых годах и периодически развлекал коллег историями о тех временах. Некоторые из нынешних руководителей когда-то ходили у него в подчиненных, знал Евгений Сергеевич много лишнего и о многих. Он был среднего роста, его черные волосы уже давно тронула седина. Благодаря периодическому посещению спортзала его фигура выгодно отличалась от силуэтов ровесников своей стройностью. Евгений Сергеевич всегда был гладко выбрит и аккуратно одет.

– Привет гениям оперативной работы! – начал он со своего обычного обращения.

– Евгений Сергеевич – по очереди поотрывали себя со стульев и пожали ему руку обитатели кабинета.

– В столовку с нами пойдете? – заодно спросил Стас – время как раз к обеду.

– Да как он пойдет, у него наверняка очередной пост – усмехнулся Александр.

Евгений Сергеевич сменил широкую улыбку на нарочито серьезное выражение:

– Вообще-то, для темных, хочу сказать, что сейчас у меня осенний мясоед.

– Звучит как порода собаки – под общие ухмылки заметил Стас.

– Тьфу на вас всех, антихристы – Евгений Сергеевич показательно развел руками в стороны и упер их в бока – Ну ничего, я к этому отношусь философски, религия к вам придет с возрастом, это пока вы молоды, полны сил, глупы. Не доросли еще – ближе к последней фразе он начал ехидно улыбаться.

– Мне не нужно прожить еще десять лет, чтобы осознать, что в нашей стране существует некий общественный институт, выходящий за рамки нашего законодательства. Имена у них вымышленные, экономическая деятельность налогами не облагается, при этом за каждую процедуру требуют деньги, на прилавках прейскурант висит как в любом магазине – Стас отклонился на стуле и внимательно смотрел на Евгения Сергеевича, произнося свои реплики.

– Тут я полностью согласен со Стасом – разговор поддержал Александр – недавно был крестным у знакомых, три тысячи рублей. Им эту цену сразу же озвучили, не типа пожертвуйте сколько сможете, а конкретная сумма за определенную услугу – Александр начал постепенно повышать голос и широко жестикулировать руками – Ну и что это за херня? Я еще молчу, сколько бывших зэков оседает в нашей церкви.

– В общем и целом, церковь себя полностью дискредитировала. Чего стоят только часы патриарха за несколько тысяч долларов, которые на фото замазали, а про их отражение на столе забыли, не помню что за мероприятие было, но это легко загуглить – Стас начал приводить примеры, припрятанные в его памяти на случай подобных переговоров – или фотографии старика на яхте, не похоже, что на ней он был по церковным делам.

– Так, вы чего на меня накинулись, просто поздороваться зашел – от улыбки Евгения Сергеевича не осталось и следа – Александр, тебе просто встретился некорректный священник. Есть предлагаемая сумма пожертвования и ничего более, если ты по каким-то причинам не можешь ее осилить и отдашь меньше, то никто тебе не откажет крестить детку.

– А зачем же тогда вообще этот прейскурант? – Александр начал грызть свою гелевую ручку и от возбуждения стал немного выкатывать глаза – что-то не верится мне, что эта цена не конечная и подлежит обсуждению.

– Ну вот ты тоже не начинай – в этом моменте в глазах Евгения Сергеевича блеснуло негативное возбуждение – ни разу не слышал истории и не видел сам, чтобы людям отказывали в крещении из-за того, что у них нет нужных денег.

– Не в этом суть – вклинился Стас – наверное, не откажут крестить, если не хватает денег, да и зависят такие ситуации от решения конкретных людей, верно же?

– Не все священники являются образцом благочестивого поведения- развил мысль Евгений Сергеевич и снова перешел к спокойному и немного нравоучительному тону – но не на этом стоит зацикливаться, они тоже люди и далеко не идеальны, смысл же в наличии веры или ее отсутствии. А вы двое – он по-очереди указал на Стаса и Александра – да, да, вот вы меня провоцируете своими богохульными шуточками и изъяснениями. Но я все равно не поддамся – заулыбался в конце речи самый опытный сотрудник отдела.

– Репутацию делают сотни, а портит один человек – продолжил Стас, как будто сворачивая тему диалога.

Александр воодушевленно подался вперед на стуле и ручкой указал на собеседника, которого собирался перебить:

– А когда портят сотни, а делают единицы, то значит дела идут совсем плохо. Церковь давно себя дискредитировала.

Евгений Сергеевич снова нахмурил брови.

– Да чего вы хмуритесь – улыбнулся Стас – есть очевидные вещи, которые сложно отрицать. Зачем некоторым из священников дорогие тачки и часы? Вот Ваш на чем ездит?

– Что значит мой? Правильнее сказать духовник, духовный наставник мой.

– Ну вы же поняли меня сразу. На какой машине он ездит?

Евгений Сергеевич вздохнул, улыбнулся и с виноватым выражением сказал:

– На Лэнд Крузере. Но, сразу тебя остановлю – улыбка на его лице стала еще чуть шире – внедорожник ему нужен, для того чтобы передвигаться по бездорожью до прихода. Он не в N живет если что, а в отдаленном районе области.

– Вооот, вот – Стас взмахнул руками – ну даже далеко за примером идти не пришлось. Ну зачем ему такая дорогая машина?

– Он не сам ее купил, это подарок одного из частых посетителей церкви.

– Евгений Сергеевич, не нужно вам играть роль адвоката дьявола – ухмыльнулся Стас собственному чувству неизбежности победы в локальном споре – если он такой правильный, то машину бы продал, вместо нее купил, например, УАЗ Patriot, а оставшиеся деньги потратил с пользой. Но ему просто нравится ездить на дорогой и удобной машине, а бездорожье тут не при чем.

– Мне нечего сказать, да и дел много, заговорился я тут с вами – опытный сотрудник, не скрывая улыбки, сманеврировал от неприятного разговора – вы, богохульники, спокойно поздороваться даже не даете. Но вера к вам еще придет, вот увидите, дети мои – он снова улыбнулся и перешел на успокаивающий тон.

Неучаствующий в нападках Кирилл неспешно встал со своего места и поправил брюки на широкой не по годам талии:

– Евгений Сергеевич, ну мы же в столовую сейчас идем, куда вы собрались.

– Ну не в куртке и с сумкой я туда пойду, дайте вещи мне скинуть.

– Выкрутился старый – хмыкнул Александр и потянулся за кошельком.

Сотрудники собрались половиной отдела и направились к столовой, которая находилась в том же здании, на пару этажей ниже. В момент, когда они начали спускаться по лестнице, Стас оказался последним в веренице. Он оглядел своих коллег, кто- то шел, роясь в мыслях в своей голове, Александр, Кирилл и Евгений Сергеевич продолжали весело переговариваться. Двое были в галстуках, остальные без, Игорь перед приемом пищи закатывал рукава прямо на ходу, Евгений Сергеевич сверху носил темный кардиган. Но все шли в рубашках разных оттенков голубого цвета. В голове у него пробежала мысль, что некоторые люди извне оценили бы этот невольный флэшмоб отдела. Безликие и бездушные слуги государя из одной пробирки, не только одинаково шаблонно мыслят, но и одинаково одеваются. Ему стало немного неловко за своих сослуживцев, которые, видимо, не имели разнообразия в своем гардеробе.

В столовой они выстроились в некое подобие колонны перед раздачей еды и по очереди собрали свои обеды на подносы. Вся их компания не могла поместиться за одним столом. Стас расположился вместе с Андреем, Евгением Сергеевичем, Кириллом и Игорем. Они продолжали отвлеченную болтовню, которая, как и обычно, постепенно скатилась к обсуждению руководства.

Объект повествования приступил к своей порции горячего. Он попытался вилкой разломить котлету, и она резко плюнула на него накопившимся внутри жиром, довольно смачно обрызгав ему брюки. Стас в негодовании резко положил прибор на стол и раздвинул руками в стороны:

– Да ебаный в рот!

Эта небольшая сцена войны с котлетой не утаилась от взглядов коллег. Весь стол закатился смехом.

– Нууу, мешочек, обфаршмачился? – Игорь даже немного согнулся перед столом от приступов хохота.

– Какая же Вы свинья, Станислав, а казалось, что интеллигентный человек! – Евгений Сергеевич немного склонил голову в бок и высказался в своей свойственной максимально ироничной манере.

– Господа, господа – объекту повествования необходимо было успокоить эту заслуженную волну шуток – я должен вас утихомирить. Согласен, все эти камни в мой огород не просто летят, а валунами скатываются. Эта котлета явно испытывает ко мне неприязнь. Мне нужно попытаться принять своевременные меры, пока вы продолжите меня засирать. Кирюха, передай соль, пожалуйста, мне нужно себя посолить.

– Ты чего сегодня совсем поплыл? Игорян, вызывай скорую, бля. У Стасона крышняк потек – Кирилл выпаливал свои фразы в очень едкой форме – сначала с котлетой не справился, а теперь еще соль на себя хочет высыпать. Люди с других столов подумают, что у нас в отделе совсем ебанутые работают.

Компания поддержала сказанное одобрительными смешками. Громче всех реагировал Игорь, прикрываясь рукой и пытаясь справиться с едой во рту.

– Кирюха, блядь – объект повествования немного скорчил недовольное лицо – когда на одежде есть жирное пятно, его посыпают солью, чтобы она могла хоть немного впитать жир. Но тебе она не поможет, даже если ты всю пачку на себя высыпаешь.

Парни за столом переглянулись, повисла секундная пауза, которая разразилась даже неприлично громким смехом, даже Кирилл, хоть и покраснел, но тоже улыбался.

– Вот это панч! – Игорян разрывался от хохота – уууух. Этот раунд точно за Стасоном.

Довольный собой объект повествования взял солонку в руку, нагнул голову и посмотрел на себя: одинаково черные туфли, брюки с жирным пятном, галстук и пиджак, под которым была бледно-голубая рубашка. Невольно улыбка быстро сошла с его лица.

***

Утром следующего дня Стас сидел в своем автомобиле недалеко от места регистрации Ибрагима. Было на удивление солнечное начало дня. Объект повествования отстегнул ремень безопасности и, положив левую руку поверх руля, пил из картонного стакана крепкий кофе от одной известной сети фаст-фуда. В голове Стас прокручивал свои реплики предстоящего диалога с подозреваемым. Ибрагим, скорее всего, еще спал, раньше десяти утра он обычно из дома не выходил. Необходимо было поставить его перед фактом, использовать фактор неожиданности и убедить взять с собой диктофон на встречу с его бывшими подельниками. Стас невольно сморщился под лучом солнца, выглянувшего из-под еще не полностью опавшей кроны дерева, улыбнулся ему в ответ, спрятался за темными очками и начал звонить.

– Доброе утро, Ибрагим.

– Доброе утро – в телефоне послышался удивленный и сонный голос с арабским акцентом.

– Вы, наверное, уже давно на ногах и я Вас не разбудил – с нескрываемой иронией подметил объект повествования – я жду около Вашего подъезда.

– Чего ждете?

– Вас жду, Ибрагим, спускайтесь вниз, нужно поговорить.

– А по телефону нельзя?

– По телефону нельзя.

– Ну я тогда сейчас в домашнем прямо спущусь к Вам, Станислав – по-детски недовольно протянул потенциальный обвиняемый.

– Нет, переоденьтесь.

– Мы опять поедем в Управление на допрос? Мне нужно звонить адвокату? – голос проявил явную напряженность и недовольство. С этого момента Ибрагим уже точно проснулся.

– Нет, не нужно никому звонить. Есть разговор, который в Ваших же интересах. Одевайтесь и спускайтесь вниз. Не нужно волноваться, вокруг много людей, я ничего с Вами не сделаю – Стас отклонил телефон подальше и сделал большой глоток кофе. Разговор, как впрочем и всегда, с Ибрагимом начинал растягиваться и мешал наслаждаться пока еще горячим напитком.

– Вы не обманываете меня, Станислав? – с интересом и недоверием продолжил надоедать собеседник.

– Ибрагим – на сильном выдохе сказал объект повествования – не нужно сейчас меня нервировать. Если Вы не спуститесь, я сам поднимусь.

– Хорошо, я выйду. Но не нужно мне угрожать. Я не боюсь – в трубке очевидно произошел всплеск храбрости.

– Ну, если не боитесь, то тем более спускайтесь. Как только выйдете из подъезда, перезвоните мне, скажу куда подойти.

– А Вы что, не рядом?– растянул арабский акцент.

– Да рядом я! – уже не скрывал своего раздражения Стас – объясню где я стою, я в машине, расскажу конкретнее где.

– Хорошо, хорошо.

– Давайте, жду.

Стас положил трубку, звучно выругался и перефокусировал свое внимание на оставшийся кофе. В ожидании Ибрагима объект повествования от скуки стал оглядываться по сторонам. Его собеседник жил в одном из спальных районов города N. Утренняя суета рабочего дня и большое количество людей, спешащих по своему будничному алгоритму в школы, университеты, кабинеты и просторные open-space’ы, уже схлынуло с улиц.

Машина Стаса стояла прямо за остановкой общественного транспорта, перед фронтальной к дороге стороной чрезмерно длинного девятиэтажного дома, в котором и жил Ибрагим со своей семьей. Здание это было настолько растянутым, что собрание его жильцов могло попасть под административную статью за организацию незаконного митинга.

Периодические дожди и поредевшая трава превратили обочины в грязевое месиво, асфальтированные тротуары наполнили свои ямы водой и сузили пространство для передвижения людей. Полупустые кроны обнажили грубо обрезанные ветви и стволы деревьев, которые стали больше походить на посаженные вдоль дороги огромные дубинки, чем на деревья. Солнечное утро еле справлялось с задачей спасения депрессивного пейзажа.

Стас закончил свой кофе и почувствовал во внутреннем кармане кожаной куртки телефонный звонок. Объект повествования посмотрел поверх солнцезащитных очков на экран – это Ибрагим.

– Вы уже на улице?

– Да, я стою у подъезда. Я Вас не вижу, где Вы?

– Выходите из внутреннего двора к улице, моя машина припаркована между Вашим домом и остановкой общественного транспорта, сразу за ней. Черный седан, номера три-шесть-три.

– Не вешайте трубку, сейчас выйду к дороге.

Стас около минуты слушал шаги Ибрагима по улице и его учащенное дыхание.

– Все, я вижу Вашу машину Станислав, сейчас подойду.

Объект повествования повернул голову налево, снял очки, прищурился и увидел приближающуюся фигуру Ибрагима. Ростом около ста семидесяти пяти – ста восьмидесяти сантиметров, неширокие плечи и заметный живот формировали грушевидный контур. Кожаная кепка скрывала абсолютно лысую голову, темно-серая синтетическая куртка и прямые синие джинсы не добавляли образу броскости. Внешним видом Ибрагим ничем не выделялся от среднестатистического жителя города средних лет.

Держа руки в карманах, семенящей и шаркающей походкой араб с российским паспортом неуверенно дошел до машины и сел на переднее пассажирское кресло.

– Здравствуйте, Станислав – будущий обвиняемый неуверенно улыбнулся, при этом не скрывая любопытства в своих глазах.

– Доброе утро – улыбнулся ему в ответ объект повествования – давайте, Ибрагим, сразу к делу – Стас повернулся всем корпусом к собеседнику, оставив левую руку поверх руля – Вы на данный момент сотрудничаете со следствием, дали нам более – менее полные показания, хоть и не с первого раза. Мы спишем это на Вашу растерянность от нестандартной ситуации – Стас старался держать слегка надменный и холодный тон – Для более положительного исхода ситуации для Вас у нас есть еще одна просьба.

– Какая просьба? – недоверчиво растянул своим акцентом Ибрагим.

Объект повествования нахмурился:

– Преступление совершили ведь не только Вы один, а в группе с Шприцевыми.

– Я не считаю, что совершил преступление! – немного истерично и резко повысив голос перебил собеседника Ибрагим.

– Так, нах – еле сдержался, чтобы не выругаться Стас и подался корпусом вперед – то, что Вы совершили преступление, предусмотренное статьей Уголовного Кодекса, и организовали канал незаконной миграции в регион уже не обсуждается и признается как факт – объект повествования сбился на агрессивную манеру ведения разговора – Вы можете избегать слово «преступление», но это по сути ничего не меняет. Вопрос в том, что реализовать свой замысел Вы один не могли, помощь оказывали Вам Шприцевы. Правильно?

– Правильно – немного отстранился к двери Ибрагим.

– Вы в полном раскладе, но ведь если и деяние совершалось вместе, то и ответственность должны понести все, логично?

Араб внимательно смотрел на Стаса, но ничего не ответил.

– Логично – пришлось объекту повествования ответить самому – Будет несправедливо, если виновным признают только Вас, а Шприцевы останутся в стороне.

– Ну я же Вам и про них рассказал все, что Вы хотели, чего еще Вы от меня требуете?! – разговор Ибрагиму очевидно не нравился.

– Нам нужна аудиозапись вашего совместного разговора.

– Я никакие разговоры не записывал.

– Нового разговора – Стас уже всерьез задумывался влепить арабу пощечину, но его удержала невыгодная позиция на виду у прохожих – Нужен новый разговор для сбора дополнительной доказательной базы, новых доказательств.

– Доказательств чего?

– Того, что Шприцевы сделали не меньше Вашего для организации канала.

– А если они не захотят со мной разговаривать?

– Тогда это будет не Ваша проблема. Но думаю, что захотят. Им тоже любопытно как развивается ситуация.

Глаза Ибрагима хитро блеснули:

– Вы мне дадите микрофон?

– Все не как в американских фильмах – Стас достал из кармана портативный диктофон и отдал его в руки собеседнику, заметив его разочарование простотой устройства – Здесь все элементарно. Переключив положение ползунка – объект повествования сопровождал слова наглядным указанием на кнопки – Вы его включаете. Эта кнопка по центру начинает запись. Повторное короткое нажатие включает паузу. Длинное нажатие заканчивает аудиозапись.

Авантюрность мероприятия видимо захлестнула Ибрагима:

– Что мне им сказать? О чем мы должны разговаривать?

– Мы сейчас доедем до Университета. Я Вас высажу на расстоянии, чтобы нас не видели вместе – Ибрагим утвердительно кивнул – Зайдете внутрь и пойдете к кабинету Алексея Георгиевича. Скажите следующее. Вас, якобы, вызвали к нам в Управление и допросили, сказали, что Шприцевы всю вину валят на Вас, как-будто они не при чем. Вам, якобы, предложили в свою очередь сдать их, но Вы не повелись и отмолчались. Вам дали еще несколько дней на раздумье, после чего вызовут еще раз.

Все это скажете своими словами, чтобы звучало непринужденнее. Основной посыл же понятен. Попытайтесь поднадавить на них, Вы должны выглядеть разозленным, что они дали на Вас расклад. У Вас должен быть вопрос, с чего это они решили все свалить на Вас и соскочить чистыми – на протяжении всей речи Стас постепенно наращивал тон.

– Не надо на меня кричать – неожиданно серьезно сказал Ибрагим – я гораздо Вас старше, Станислав, что Вы все время повышаете на меня голос?!

– Нужно, чтобы Вы максимально настроились и выглядели естественно раздраженным. Поехали.

– Подождите. У меня есть ответная просьба – эта реплика объяснила объекту повествования недавний хитрый блеск в глазах араба. Большие глаза Ибрагима забегали по Стасу – верните мне мой макбук, который Вы забрали.

– Ваш макбук мы не забрали, а изъяли в ходе оперативно-розыскного мероприятия. Он может являться доказательством, у меня нет никакой возможности его вернуть.

– Вот видите, Станислав, я иду Вам навстречу, а Вы не можете мне оказать даже такую маленькую услугу. Это же мой макбук! Он мне нужен!

– Зачем он Вам так срочно? – задавая этот вопрос объект повествования не переставал удивляться, что даже в такой невыгодной ситуации Ибрагим решил поторговаться. Все у них «баш на баш».

– На нем есть нужная мне информация, мои контакты и документы.

– Ну, надеюсь Вы противоправную деятельность продолжать не собираетесь? – с улыбкой спросил Стас. Сам он при этом думал, что этот араб в край охуел и, видимо, почувствовал себя бессмертным.

– Нет, Вы что? – также с улыбкой продолжил Ибрагим – никаких контактов больше с Университетом и Шприцевыми. Только если Вы не попросите – его глаза продолжали хитро сиять.

– Я могу в таком случае сбросить Вам на флэшку все данные с макбука. Но флэшку Вы мне сами предоставите и напишите потом письменно и от руки, что получили копии всех файлов.

– Как скажете, Станислав – протянул довольный Ибрагим – давайте тогда ехать – он, качнувшись, расслабленно уперся спиной в кресло и пристегнул ремень безопасности.

Здание Университета находилось в нескольких минутах езды от адреса Ибрагима. Это образовательное учреждение занимало первый и цокольный этажи обычного жилого дома спального района. Одно лишь местоположение многое говорило о статусе организации.

Объект повествования остановил машину в находящемся неподалеку дворе. Ибрагим, кряхтя, выбрался из автомобиля, еще раз спросил про правильную очередность нажатия кнопок на диктофоне и пошел в сторону Университета. Стас проследил несколько метров его маршрута через зеркало бокового вида, потом полез в бардачок за упаковкой влажных салфеток. С деловитым видом он начал протирать сначала ладонь, которой пожимал руку Ибрагиму, потом все места автомобиля, к которым прикасался этот пассажир. Наибольшее внимание он уделил самому сидению, потратив на него пару салфеток. Еще раз осмотрев салон и убедившись, что он не пропустил ни одной детали, Стас достал свой телефон и принялся ждать возвращения Ибрагима.

***

Ближе к вечеру этого же дня Стас выбрался из череды текущих бумажных дел, заполнил от руки в рабочей тетради свое расписание с указанием конкретных временных промежутков, улыбнулся первой строчке “проведение оперативно-розыскного мероприятия для возбуждения уголовного дела…” и подумал, что это была лучшая часть дня, уже без улыбки пробежался глазами по остальным строкам и пошел в секретариат за поручением от следственного подразделения на проведение аудиозаписи разговоров объектов своего дела.

– Кто последний? – спросил Стас у группы примерно с десяток человек.

– Я – ответил один из оперативников из соседнего отдела.

– Буду за тобой – дежурно улыбнулся объект повествования и поздоровался за руку с теми, кого еще не успел сегодня встретить в коридорах Управления.

Он встал в конец очереди в кабинет, где получают внутренние документы, проходящие внутри между подразделениями. Достаточно узкий и не очень длинный коридор не позволял им встать друг за другом, да и так было не очень удобно друг с другом разговаривать и делиться новостями, поэтому ожидающие сгрудились по двум сторонам в хаотичной форме.

– О, кстати, Стас – окликнул его голос, и из группы протиснулся его владелец, молодой следователь Сергей, присоединившийся к Управлению около года назад из другого правоохранительного органа.

– Я заинтригован, у тебя для меня есть что-то интересное?

– Ага – улыбаясь, кивнул следователь – твое дело по миграции мне передадут.

– Ого! Инфа сотка?

– Нуу, не настолько прямо, но мне Аблаев сегодня сказал забирать его у Димы.

– А почему так?

– Типа Дима зашивается, не успевает все сразу вести, я попробую подхватить материал, прочитал уже пару справок твоих обобщающих.

– Быстро ты, хорош! – одобрительно сказал Стас и аккуратно хлопнул Сергея по плечу – блин, да я даже рад, что ты его возьмешь. Может быть, растрясем все пошустрее вместе!

– Дело то интересное, мне прямо понравилось читать. Ты мне поверх того, что в справке было, скажи, а почему вы так долго не возбуждаете, в чем наша общая проблема?

– Ооо, это очень хороший вопрос! Давай я тебе расскажу как сам это вижу…

Следующие двадцать минут ожидания в очереди объект повествования оживленно и в подробностях описывал молодому следователю весь свой материал, мысли по поводу перспектив привлечения к уголовной ответственности и негодование по поводу медленного развития событий.

– Так, моя очередь сейчас – подвел к концу диалог Сергей – дело еще подробнее почитаю и созвонимся потом, еще раз отдельно пообщаемся!

– Договорились – улыбнулся Стас. Он заметил выходящего из соседнего кабинета Евгения Сергеевича с конвертами в руках.

– Что-то хорошее в них есть? – спросил объект повествования когда тот уже почти прошел мимо.

– Ох, родное сердце – встрепенулся Евгений Сергеевич – я в своих мыслях заплутал – он взял Стаса под локоть и отвел немного в сторону – ты как вообще в последнее время?

– Да, вроде, нормально – объект повествования немного потупил взгляд вниз.

– Зайди-ка ко мне после секретариата, хорошо?

– Да, конечно, Евгений Сергеевич, зайду.

– Зайди, я сказал – уже удаляясь, он повернулся к Стасу и показал на него углами конвертов – я серьезно!

– Понял, понял.

Через некоторое время он постучался и, не дожидаясь ответа, открыл дверь в кабинет Евгения Сергеевича:

– Как и обещал – он развел руками в сторону, взял стул, придвинул его поближе к столу хозяина кабинета и сел.

– Мне не нравится какой ты бледный в последнее время стал…

– Блин, Евгений Сергеевич – перебил его объект повествования – я все понимаю, но давайте Вы не будете в родителя моего играть.

– Так, молодой человек, Вы тоже не наглейте! – недовольно ответил собеседник – я сначала помог тебе с твоей затеей в Москве, а потом еще подчистил разок. И ничего взамен даже не прошу…

– Да я согласен, что должен теперь…

– Не перебивай старших товарищей. Пригляжу за тобой какое-то время, а то я много лет в Управлении навидался ярких и не очень падений в бутылку. У меня отеческий инстинкт такой, своих деток трое штук, так я еще вот с тобой нянчиться захотел.

– Нормально со мной все будет, это временное.

– Это конеееечно временное – заулыбался Евгений Сергеевич – я когда в первый раз разводился, то переживал тоже сильно. У меня было другое – он подался на стуле вперед – знаю, но переживал! Мне знакомые посоветовали психолога.

– Ого, вы ходили к психологу – заинтересовался Стас и с улыбкой продолжил – ну и как?

– А ты думал, что тут все совсем глухие вокруг тебя молодого и прогрессивного собрались – повеселел Евгений Сергеевич – помогла она мне. Знаешь, легче стало, когда все высказал ей, спокойнее внутри. Тебе теперь я советую, передаю этой факел помощи. Сходи, попробуй, поговори. Она тебя ни к чему принуждать не будет. Не понравится, заплатишь за один сеанс и уйдешь. Понравится, походишь какое-то время, может быть, она даже успокоительных каких тебе выпишет.

– Она таблетки может выписать?

Евгений Сергеевич внимательно посмотрел на объекта повествования:

– Может, если это будет уместно в твоем случае. С алкоголем их точно мешать не следует.

– Спасибо, я подумаю.

Евгений Сергеевич не сводил со Стаса взгляд.

– Да правда подумаю, такие решения прямо так сразу не принимают же. Дома в тишине еще раз взвешу. Спасибо Вам, на самом деле, за помощь и тогда, и сейчас.

– Не за что, родное сердце.

Стас подумал немного и продолжил:

– А зачем Вы недавно контракт снова продлили на пять лет? У Вас же пенсия уже набралась, могли бы спокойно уволиться.

Евгений Сергеевич глубоко вздохнул:

– Деток у меня-то какое количество набралось! И жены бывших две. Предлагали друзья разное, но здесь я уже все знаю, понимаю чего ожидать. Заработная плата стабильная, для нашего города, в целом, неплохая, думаю, что ты согласишься с этим.

– Глобально да – кивнул Стас – но не потому что высокая, а потому что все остальные получают меньше.

– Может быть, не могу я рисковать, когда на мне столько детей.

– Понимаю, точнее могу попробовать представить, детей то у меня нет – хмыкнул Стас.

Объект повествования поднялся со стула, направился в сторону выхода. К нему пришла идея шутливо спросить у Евгения Сергеевича почему он во время развода направился к психологу, а не духовнику. Он развернулся и начал говорить:

– Спросить еще хотел у Вас перед уходом… – Стас прервал себя на середине фразы и махнул рукой – хотя нет, в следующий раз как-нибудь.

– Да спрашивай, чего хотел? – заинтересовано поддержал хозяин кабинета.

– Нет, нет, ничего такого, потом спрошу – объект повествования поспешно вышел и закрыл дверь, не дожидаясь реакции Евгения Сергеевича.

Вернувшись в кабинет, Стас посмотрел на часы в углу экрана монитора. Он вздохнул, снова открыл рабочую тетрадь и от руки сделал две пометки “Получал документы в секретариате – сорок минут”, “Рабочее совещание со следственным отделом – тридцать минут” и приступил к прослушиванию результата трудов Ибрагима.

Александр, к удивлению, нашел время пообщаться в городе со своими источниками и, судя по убранному рабочему месту, не собирался возвращаться. Кирилл уже около часа смотрел в монитор, то громко выдыхая, то хватая себя одной рукой за волосы – новый документ выходил со скрипом. Обоим постояльцам кабинета было на что потратить свое время, поэтому и разговор никто из них не начинал, стремясь быстрее разобраться со своими задачами и отправиться домой.

В томящейся тишине еще громче обычного прозвенел писклявый звонок городского телефона кабинета, который находился на столе Александра.

– Ждешь звонка? – спросил Стас у Кирилла.

– Неа – не отвлекаясь от своего монитора, незаинтересованно бросил тот.

Объект повествования вздохнул, приподнялся на стуле, вытянулся и поднял трубку, потратив заученное минимальное количество усилий для этого действия.

– Добрый вечер – ответил он неприветливой интонацией.

– Здравствуйте, меня зовут Мария, жена Александра.

– Я Вас узнал – ухмыльнулся объект повествования.

– Подскажите, а где Саша? Не могу что-то до него дозвониться.

– Он на мероприятиях в городе, поэтому точно сказать не могу.

– Хорошо, я поняла. Спасибо! – разочарованного прозвучал женский голос.

– Всего доброго!

– До свидания.

Стул Кирилла немного отодвинулся вправо, чтобы ему было проще посмотреть в сторону объекта повествования:

– Опять жена Санька?

– Опять жена Санька – ответил Стас.

Стул Кирилла отодвинулся обратно, и он снова приступил к работе над документом.

Объект повествования вставил наушники в принадлежащий отделу ноутбук и на немного увеличенной скорости прослушал диалог Ибрагима и Шприцева – старшего. Сама беседа длилась около получаса. По ее итогам Стас констатировал, что с записью они опоздали. Такие модерируемые разговоры уместнее по горячим следам и на эмоциях. Сколько он не пытался зажечь огонь негодования в арабе, тлели угли недолго. Ибрагиму не хватило убедительности. Шприцев – старший, видимо, неплохо уже был проинструктирован адвокатами. Один не додавил, другой увильнулся. Заряженный диктофоном Ибрагим начал придерживаться заранее выбранной линии поведения, но элемент агрессии и обиды за якобы имеющий место подставу его перед правоохранителями отсутствовал. В таких условиях они просто поделились перед друг другом своим опытом общения со Стасом.

В завершении из беседы Шприцев – старший, сославшись на адвокатов, сказал: «Таких дел они вообще не нашли. Нет такой практики, чтобы образовательные организации привлекались за организацию незаконной миграции. Мне предложили успокоиться и ждать их шагов… А то, что они документы забрали, беседы с нами провели, то это просто имитация бурной деятельности… Молодой этот сотрудник, скорее всего, выслужиться просто хочет. Из лейтенантов сразу в генералы прыгнуть. Но не получится у него ничего. Он – дурак и болван, если надеется по этой ситуации уголовку нам навесить».

В итоге эта беседа дивидендов делу не принесла. В голове у Стаса даже возникло опасение, как бы Ибрагим не взял пример со своих недавних партнеров и не стал активнее пользоваться услугами адвоката.

***

Следующая неделя прошла в режиме рутины, одна из таких недель, какие не оставляют в жизни ни единого воспоминания, формируя стойкое ощущение серости и бессмысленности всех своих действий и путая владельца этой недели в датах. Будто бы и нет никакой цели у всех этих процессов, есть только сам процесс, не ведущий ни к какому развитию.

Отмотав эти семь дней, Стас лишь еще сильнее истоптал каблуки своих рабочих туфель, натер локти своего пиджака, выпил вечерами дома еще одну бутылку дешевого коньяка. Как и в каждый другой будний день он пришел на работу по обычному алгоритму. Его внимание привлекла рожденная без него дискуссия в соседнем кабинете. Помещение это было рабочим местом Игоря – узкая комната, в которой даже нельзя было поставить напротив друг друга два рабочих стола.

Из-за небольшой популярности профессии у успешных выпускников даже местных университетов и несоответствия желающих трудоустроиться «троечников» предъявляемым критериям второе место в кабинете пустовало. Стас слышал истории, что на службу в других городах даже стали рассматривать кандидатов из спортивного факультета. У них были хорошие отметки в дипломе, которые формально позволяли соответствовать критериям отбора. Периодически на ум объекта повествования приходили мысли, что контора превращается в спортотряды физкультурников, где не нужно думать. Развивать эту цепочку размышлений боялся даже он сам.

Кабинет Игоря. В нем абсолютно стихийно в этот день был организован своеобразный тотализатор.

– Стас, заходи – поманил поближе к себе выглядывающего из коридора коллегу Игорь – сосед твой, Кирюха, сегодня выдвинулся вербовать.

– Ну, начало разговора не слишком впечатляющее. Когда это мероприятие успело стать особенным событием? – с улыбкой объект повествования облокотился на наличник дверного проема.

Игорь развалился в своем большом кожаном кресле, которое ярко контрастировало с окружающей ветхостью. Этот мебельный аксессуар производил впечатление купленного за солидные деньги и блестел своими хромированными ручками и колесами. Глаза Игоря в этот момент сверкали не меньше самих металлических деталей.

Ближе ко входу за свободным столом, на обычном дешевом стуле полубоком ко входу сидел Скрипачев Максим, тот самый, что способен прикрыть жопу начальника отдела по количеству уголовных дел за год.

– Ну, уже пару раз на совещании этот вопрос поднимался – продолжил с явной веселой задумкой Игорь – сам он несколько раз это обсуждал с пацанами, а сейчас перед уходом меня предупредил, на случай если начальство будет его искать.

– Да уже весь отдел в предвкушении события – с небольшой ухмылкой и как будто немного через зубы поддержал Максим.

– Допустим, что Кирюха провел агрессивную рекламную кампанию своего выхода – в этот момент и Стасу смутно вспомнились разговоры с ним на эту тему.

– Ну так вот – Игорь положил локти на ручки кресла и подался вперед – мы с Максом вот и сидим, обсуждаем, получится у этого мешочка или нет.

– Блин – растянул объект повествования и поправил волосы – ну я даже не знаю, кого он собрался вербовать, это важный фактор.

– Согласен – поддержал хозяин кабинета.

– Слушай – Максим положил руки на живот и вытянул ноги вперед – я, в принципе немного слышал о том человеке, думаю, что он справится.

Игорь перевел глаза на Стаса.

– Вижу тебе прям неймется немного эту тему подогреть – начал заражаться веселием объект повествования – нуу, Кирюха теплым иногда бывает, как на ручничок встанет – Стас рукой изобразил поднятие ручного тормоза в машине – и пиздец, приехали.

Игорь и Максим заливисто засмеялись.

– Дожмет, думаю. Там ситуация благоприятная, тот тип немного в некомфортном положении, косячнул чутка. Я с Максом соглашусь. Давай для драйва по сотке забьемся, чисто символически? Я за то, что Кирюха справится – Игорь потер ладоши между собой – мешок этот сотку мне сейчас заработает. Ты что думаешь? – хлопнул он по плечу плотно сбитого Максима.

– Я тоже сотку поставлю, что сможет, сможет он.

– Ну, давайте для разнообразия просто я поставлю против него, что не завербует. Хотя, на самом деле, не то, чтобы я в нем сомневаюсь. Все таки одну Академию заканчивали, хочется в него верить. Запишите это в протокол. Санька нужно еще спросить. Саааааааня – крикнул в коридор Стас.

– Чегооо? – таким же криком ему ответил голос из соседнего кабинета.

– Ну подойди сюда – продолжил орать объект повествования.

– Не охуели ли Вы там, молодой человек – не так громко ответил голос – старших сотрудников подзывать?!

– Блядь, ну подойди, тема есть – немного тише сказал Стас.

– Да иду я, иду – с веселым хмыканием вывалился Александр в коридор – чего вы тут ржете, лодыри?

– Ставки делаем, получится ли у Кирюхи завербовать какого-то типа – ввел его в курс дела объект повествования – по сотке ведь, да? – обратился он ко всем.

– Ну, тогда я ставлю, что не получится – сказал Александр – Стас, поставь за меня, я тебе с зарплаты отдам – и сразу развернулся обратно.

– Не верите вы в своего сокамерника? – опять как сквозь зубы спросил Максим и подвернул ноги обратно под стул.

– Может, мы просто слишком хорошо его знаем – поднял опять волну улыбок Стас – да просто уравнять решили и все, чтобы два на два вышло. Так и бабки по результату будет легче раскидать.

– Базара ноль – согласился Игорь – не идет работа что-то да? Стоишь трешься здесь – они оба с Максимом засмеялись.

– Смотрю вы зато все в делах – криво ухмыльнулся Стас – хоть немного языком почесать, развеяться. Всю неделю вот в документах сижу ковыряюсь.

– День сурка – поднял от рассмотрения своей обуви черную с проседью голову Максим – а с делом твоим что?

– Да опять все замерло. Затея с диктофоном ожидаемо не дала результатов. Вокруг Шприцевых уже давно адвокаты скачут с бубнами. Ибрагим конечно не Ди Каприо, сыграл так себе.

– Ну ты же обследования все оформил, опросы, исследования?

– Да, Макс. Я же с тобой консультировался по всем вопросам. Все, что зависело от меня после, назовем это так, каминг-аута и действий в открытую, я сделал.

– А следак кто там? – абсолютно серьезно выражая интерес, продолжил Максим. Ему искренне было любопытно, разгребет ли Стас это дело.

– Дима Михайлов был. Ну, он сначала вроде возбудился материалом «самое интересное дело твоего отдела» – объект повествования передразнил следователя – но потом как-то резко подостыл. Теперь вроде, их молодому следаку, Сергею, дело отдадут. Мы уже пару раз с ним обсуждали его, варианты возбуждения и все такое. С ним как-то пободрее дело пошло.

– А хули этот – Игорь показал рукой в сторону начальника отдела – не может поторопить? Вот чего он, блядь там сидит, для чего?

– Да что опять одно и то же обсуждать, Игорян – Стас развел руками перед собой – он ничем мне не помогает, хоть бы поменьше мешал, и то было бы огонь – тон беседы начал становиться более эмоциональным.

– Блядь, Макс, ну разве не в его интересах тему эту попытаться развязать? – не успокаивался Игорь и указал рукой на собеседника, как бы приглашая его высказаться.

– Стас правильно сказал, тут же все ожидаемо – он приподнялся на стуле, уперся руками в свои колени и начал в такт словам жестикулировать правой рукой – тема начала раскручиваться, он сразу везде доложил, типа смотрите, мы работаем, я контролирую. Всех поторопил, мероприятие Стас провел – Максим по очереди смотрел то на Игоря, то на объекта повествования – доложился опять, все хорошо. Появились какие-то затыки, немного более рискованные акции понадобились – всех как отрезало. Типа ебитесь сами, вы виноваты, я свою жопу прикрываю. А вроде и доложено уже везде, значит и свалить вину нужно на оперативника. Можно еще на следствие, но это сложнее.

Стас перебил его с ухмылкой:

– Вот продавить возбуждение он не может. Я, какой то, по сути, обычный опер пытаюсь договориться с начальником следствия. Он – нормальный мужик, с ним одним из немногих среди начальников получается конструктивно хоть поговорить. Но у нас, прямо скажем, слишком разные уровни. Я ему вообще не авторитет. В итоге в проигрыше все равно я.

– «В этом отделе нормальных оперов нет» – передразнил интонацию Владимира Львовича Максим – ты же все слышал.

– А ты вслух, может быть, много лишнего в кабинете говоришь? Поэтому тебе и не помогают – украдчиво спросил Игорь, Скрипачев подхватил вопрос ухмылкой.

– Про Санька что ли имеешь в виду?

– Про него самого.

– Слушай, я не думаю, что он это со зла делает. Мне кажется, что он на эмоциях, что ли, лишнее может начальству сказать. То есть мне не верится, что целенаправленно идет и рассказывает.

– Ну смотри сам, как знаешь, наше дело предупредить.

– Да помню я эту тему, помню – кивнул Стас и побрел обратно в свой кабинет, оставив двух коллег постарше продолжать их разговор, о чем бы он не шел.

Только усевшись за стол, объект повествования услышал звонок желтого внутреннего телефона. Стас поднял трубку и представился.

– Михайлов – с ощущаемой на слух усталостью в голосе ответил ему собеседник.

– Здорова.

– Здорова, здорова. Чего хорошего ты можешь мне рассказать?

– Слушай, так дело же, вроде, отдали Сергею, мы с ним уже все планы обсуждаем.

– Нет – неожиданно серьезно ответил следователь – все переиграли. Дело снова я продолжу вести. Что в нем изменилось с нашего последнего разговора?

– Дим, ну после этой диктофонной записи ничего по сути и не произошло – скрывая разочарование, ответил Стас – быстро у вас там все меняется. А что за чехарда с моим делом? Его снова еще кому-то не передадут?

– Нуу – протянул Михайлов – других дел было у меня много, все не успевал. Сначала хотели твое у меня забрать, чтобы разгрузить, но я настоял, чтобы вернули. Хочу сам его до конца довести уже, все таки интересное оно. А по ушам ничего интересного у тебя по участникам не прошло?

– Голяк полный – со вздохом от неизбежного обязательства начинать упрашивать следователя продолжил Стас – по сути уже ничего не изменится. Может уже все таки пора возбуждать?

– На самом деле вот буквально сегодня я очередной раз говорил с начальством – протяжно и, как будто раскрывая какой то важный личный секрет, начал Михайлов – он дал команду вызвать Ибрагима на допрос. Если этот тип все еще в раскладе и будут ладные показания, то думаю, что в этот же день и возбудим. Готовь тогда заранее все материалы на передачу, рапорт об обнаружении признаков состава преступления, чтобы мы из-за этих документов не затягивали.

– Вот это я понимаю новость. Ты ему позвонишь или мне набрать?

– Да, давай, наверное, я. Официально вызову его на допрос, представлюсь, все как нужно. Продиктуй мне его номер…ага, записал. А обращаешься ты к нему как?

– На Вы, но по имени. Просто Ибрагим. Отзвонишься, как договоритесь с ним? Мне же интересно.

– Да, конечно, без проблем.

По интонации следователя при последней фразе Стас интуитивно понял, что уточнять результат беседы с Ибрагимом лучше самому, Михайлов звонить не будет.

Именно поэтому удивлению объекта повествования не было предела, когда уже во второй половине этого же дня ему по рабочему телефону позвонил следователь:

– Привет еще раз, Михайлов.

– Здорова, но, судя по тому, как ты быстро перезвонил, мне кажется, что что-то пошло не так.

– Пока еще не понятно. Он будет завтра у меня с адвокатом.

– Вроде, все кажется нормально. Ты же сам говорил, что допрос нужно оформлять в присутствии адвоката.

– Так то да, но он, мне по крайней мере так послышалось, слишком настойчиво говорил про адвоката. И я так понял, что он у него уже есть.

– Здесь я тебе ничего не подскажу. У меня по материалам ни разу никакие переговоры с адвокатом не проходили. И со мной он на эту тему никогда не говорил.

– Ну, посмотрим тогда завтра. Ты материалы не забудь приготовить.

– Да, конечно, давай.

Стас с задумчивым видом положил телефон, выдохнул и проматерился.

– Ну что не так? – не поднимая голову от клавиатуры, спросил Александр.

– Да, блядь, Михайлов сказал, что Ибрагим слишком акцентировано говорил про адвоката, когда его на допрос вызвали. Типа, понял, права свои осознал.

– Эх ты мудила – Александр оторвался от компьютера и подвинулся немного вправо от себя, чтобы видеть Стаса – Владимиру Львовичу или Валерию Павловичу будешь докладывать?

– Да они все равно не помогут ничем, только истерику поднимут, как в том случае с прокурором. Рано еще выводы делать. Завтра по ситуации буду действовать.

– Тоже верно – согласился Александр, но не стал обратно пододвигаться к компьютеру, намекая на желание отвлечься от работы и продолжить разговор.

– Давай чаю попьем тогда, раз уж разговорились – Стас, не дожидаясь ответа, встал и пошел к кулеру за пакетиком заварного чая и водой.

Александр подождал, пока наберет воду объект повествования, не вставая со своего крутящегося и скривившегося в сторону офисного кресла, отодвинулся немного назад и на вытянутой руке налил кипяток в кружку.

– Послушай – Стас уселся обратно на свой стул и начал интенсивно макать пакетик – вот пока ты на тачке сестры ездишь, свою же думал покупать?

–Ты чего разговор с больного начал? – теперь выдохнул Александр – а еще меня смущает, что лыбишься сидишь.

– Наша зарплата вот в два – три раза выше средней по региону – не скрывал улыбки объект повествования – сегодня листал ленту, прочел статью «десять автомобилей, которые можно купить на низкую зарплату и выглядеть престижно». Казалось бы, эти варианты даже ниже нашего статуса – при слове «статус» Александр громко хмыкнул – не цепляйся за это слово. Так вот, открываем статью и видим тачки в базовой комплектации под миллион.

– На низкую зарплату? – засмеялся собеседник.

– Именно на нее! – Стас ради диалога заново открыл статью в своем телефоне – вот тут есть тачки, как у наших пацанов.

– Какие?

– Каптюр, Дастер, Солярис, Рио. Блядь, если что, на низкую зарплату в N можно купить только велик.

– И то блядь, не самый пиздатый.

– Тем более. У нас относительно города нормальная зарплата, а в конторе вот даже далеко не все тачки новые берут. Я на поддержанной, Кирюха тоже, ты вообще без. Короче, статья не знаю для кого написана.

– А кто ее выложил?

Стас назвал наименование известного мужского журнала.

– Ну они, видимо, не для нищебродов пишут из провинции. Наша же зарплата в Москве впечатляюще не выглядит.

Возвращение в кабинет Кирилла прервало только начинавшую набирать обороты беседу о тяготах и лишениях службы. Немного запыхавшийся, с покрасневшими щеками он резко вошел в помещение, бросил на стол свой портфель из кожзама и прямо в пальто уселся на стуле.

– Ну, Кирюха, как прошло? – с интересом спросил Александр.

– Ничего себе ты ввалился – не удержался от комментария Стас – одышка как будто ты не на третий этаж поднялся, а три километра рванул.

– Нормально прошло – схохлился как снегирь вошедший.

– Завербовал?

– Ну да – немного даже застеснялся Кирилл, потом встал – в туалет зайду, давно терплю.

Как только он вышел, Стас протяжно выругался с улыбкой на лице:

– Бляяять, еще и сотку проебал. Ну что за день?

– За меня закинешь? У меня налика нет в кошельке – Александр продолжал пить чай.

– Да просил уже, помню. Пойду, посмотрю на торжествующего Игоряна.

Объект повествования перешел в соседний кабинет и сразу положил на стол двести рублей двумя купюрами:

– За меня и Санька. Максу потом сам отдай одну, хорошо?

Игорь развернулся на стуле:

– Ааа, я слышал как он вернулся. Ждал, когда вы придете – по всему его лицу растеклась широкая улыбка.

– Давай только громко не радуйся. Кирюха узнает и обидится, что мы в него не поверили.

– Ранимый он, да? – продолжил радоваться Игорь.

– Давай я пойду работать, долго уже шлындаю туда-сюда – не стал поддерживать развитие диалога Стас.

***

Подъем с третьего будильника. Умывание, бритье и немного пространных раздумий. Завтрак. Переодевание в деловой костюм. Укладывание прически с пробором. Дорога за рулем. Проход в здание, по лестнице на третий этаж. Дверь в кабинет, рабочее место у окна.

Большую часть дня Стас провел в ожидании кульминации допроса Ибрагима у следователя. Эта сцена начинала разыгрываться в четырнадцать часов, в это время арабу было назначено Михайловым. Объект повествования не встречал его у Управления и не присутствовал при самом разговоре. От собственного безучастия в таком важном для себя процессе Стас ощущал некую потерю контроля над ситуацией. С другой стороны возможен был вариант, что свою задачу к этому моменту он уже выполнил, а остальные процессы успешно пройдут и без его дальнейшей активности. Необходимые для передачи материалов документы были им оформлены, исправлены начальником и снова оформлены вчера. Сегодня, уже подписанные, они лежали у Стаса на столе в полной готовности и со всеми визами вышестоящего руководства.

Уже в четвертом часу, ответив на звонок внутреннего рабочего телефона, объект повествования услышал голос Михайлова:

– Это Михайлов, зайди.

Неожиданная строгость и решимость в голосе смотивировали Стаса не задавать лишних вопросов и быстро спуститься на два этажа вниз. По пути он приготовил себя к логичному исходу – что-то пошло не так.

– Судя по голосу в трубке, ну теперь еще и по твоему лицу, дела идут не так, как хотелось – Стас вошел в кабинет следователя и присел на стул сразу слева от входа, напротив хозяина помещения. Он подал корпус вперед, уперся локтями в колени и приготовился к плохим новостям – Почему так быстро? Где Ибрагим?

– Ты слушай сначала – лицо Михайлова было бледным и слегка запотевшим, выражало исключительно уныние и тоску – адвокат у него странный оказался тип. Я его первый раз встречаю. Якобы раньше где – то в ментовке работал. Очень нервно реагировал, когда я его спросил о предыдущем опыте работы. Да не в этом суть – следователь уперся глазами в стол и крутил письменный прибор в своих руках – мне совсем немногое удалось успеть им сказать. Я только что-то вроде предисловия сделал, а адвокат его сразу дал понять, что Ибрагим ссылается на статью пятьдесят первую Конституции и не будет свидетельствовать против себя.

– Блядь – Стас провел обеими ладонями по лицу – бляяядь. Вот пидарасы. Долго мы тянули. Он же теплый был при первом опросе, дал расклад. Сколько времени прошло с того момента? Полгода! Оперативность наше все, блядь. Явка с повинной его без числа у нас есть. Ее не хватит?

– Не, Стас. Какой в ней толк, если он уже показаний не дает. Адвокат, даже такой странный, все дело разобьет как нехуй. Нам нужны его показания, свидетельских и твоих материалов не хватит. Многие из имеющихся признают только косвенными уликами. Прокуратура просто не возьмется за дело, у них своя статистика. Им нельзя проигрывать дела в суде.

– Варианты?