От Я до А или коньяк, коты и сигареты бесплатное чтение

Глава 1. Утро

За окном ещё доносились последние усталые завывания ночной мартовской метели, а со стороны востока сквозь затихающие снежные порывы ветра уже взбиралось на голубеющее кристально чистое небо весеннее солнце, освещая своими робкими, но уже начинающими пригревать лучиками верхушки берёз и обещая сегодня тёплый и ясный денёк. Внутри дома было достаточно тепло, чтобы ходить босыми ногами по деревянному полу, укрытому толстым бежевым ковром с высоким ворсом, однако он сидел в углу гостиной на старом потёртом кожаном диване, поджав под себя ноги и невидящим взором пялился в чёрный экран выключенного телевизора. С поджатыми ногами было уютнее. Шерстяные носки слегка покалывали его щиколотки, но эти покалывания сейчас были приятны. Во-первых, они заставляли его чувствовать, а во-вторых, грели. Его мысли были одновременно везде и нигде. Собрать их во что-то единое у него никак не получалось.

Сквозь заключительные аккорды ветра, завершающего свою бесконечно длинную и заунывную мелодию, до его ушей сверху донесся лёгкий скрип половиц. «Проснулась», – промелькнуло в его голове. Вскоре скрипнула верхняя ступенька старой деревянной лестницы. Она всегда скрипела с самого их первого дня в этом доме. Со временем он к нему привык и даже любил этот скрип и уже не представлял этого дома без этого ежедневно повторяющегося звука. Он был как пожелание доброго дня с утра и доброй ночи вечером. Благодаря этому скрипу внутри ощущалась жизнь дома, а не бездушие бетона. К тому же в этом скрипе была какая-то индивидуальность. А вот ей никогда не удавалось ходить мягко и бесшумно, как это делают кошки. Не потому, что она была полная или крупного телосложения, скорее наоборот: она была хрупкая и миниатюрная. Возможно, всё дело было в самой лестнице, но этого он точно не знал. После скрипа верхней ступеньки, раздались твёрдые и тяжелые шаги и в следующий момент между лестничными пролётами возникла она. Он никогда не мог понять, как внешняя грациозность и лёгкость уживалась с этими тяжёлыми и твёрдыми шагами.

– Ты давно проснулся?

– Доброе утро, – ответил он и слегка улыбнулся. – Час назад где-то.

– И тебе доброе утро, – проговорила она и добавила: – Хотя не уверенна, что лично у тебя оно именно такое.

– Если ты про мой внешний вид, то не начинай.

Она ответила не сразу. На самом деле в его внешнем виде не было абсолютно ничего такого, что могло бы свидетельствовать о не добром расположении: классическая пижама светло-серого цвета в белую тончайшую полоску, состоящая из брюк прямого покроя и такой же рубашки, а на ногах теплые шерстяные носки. Ну разве что не много взъерошенные волосы выдавали то, что он ещё не ходил в душ.

– Я не про вид. У тебя какое-то странное выражение лица. Что-то случилось?

– Нет, всё в порядке, – соврал он, но она ему не поверила. Он это тут же заметил и решил исправиться: – Ладно, ты права. Просто не хотел тебя расстраивать, извини. Не знаю, что со мной. Просто странное состояние. Не понимаю откуда оно. Какое-то предчувствие чего-то не понятного.

– Расслабься, это возраст.

Сейчас она говорила об этом легко и непринуждённо, хотя раньше эта тема была для неё очень болезненной. Этому неосторожному её напоминанию о его годах и возрасте в целом он не придал значения, хотя оно как минимум резануло его слух, и это несмотря на то, что в свои сорок восемь он вовсе не чувствовал себя немощным стариком. Скорее наоборот: он был в отличной физической форме, так как последние два года активных походов в фитнес клуб, сделали его тело подтянутым и даже красивым. Ни одна клеточка его кожи нигде не отвисала, а мышцы так и играли на его теле во время любого движения, за которыми в последнее время она стала следить с еще более нескрываемым удовольствием. Немного подумав, он решил ничего не отвечать на её выпад. Она и раньше над ним подтрунивала относительно возраста, но каждый раз неизменно удивлялась, откуда он всё же черпал силы, чтобы заниматься собой и оттягивать таким образом наступление старости. Ей же, к сожалению, это не удавалось. Она по своей природе была ленива и тяжела на подъём, что касалось заботы о себе и своём здоровье и тут неминуемо уже он начинал ее троллить. Все её начинания с понедельника начать новую жизнь неизменно заканчивались сразу же после слова «Хочу». Едва она произносила какую-нибудь фразу, типа: «С понедельника хочу начать бегать» или «С завтрашнего дня перестаю пить кофе», как он уже знал, что начать бегать ей помешает отсутствие специальной обуви, а завтра она выпьет кофе на две-три чашки больше обычного. Но его это ни в коем случае не раздражало, а даже, скорее, умиляло и давало ему лишний повод над ней шутить. Это делать он очень любил, потому что неизменно после его даже не самой удачной шутки, она заливалась своим громким и переливистым смехом, который буквально ласкал его слух и от которого на сердце становилось тепло и спокойно. Когда же ей приходилось смеяться где-нибудь в людном месте, проходящие мимо прохожие оборачивались и улыбались в ответ, настолько заразительно она это делала.

– Я хочу кофе, – в слух, как будто сама себе сказала она и направилась в кухню.

Любила ли она кофе? Вряд ли. Скорее даже наоборот. Но она любила сам этот утренний ритуал, от которого просто не могла, да и не хотела отказываться. Он же, однажды взявшись за своё здоровье, смог в один момент отказаться и от кофе, и от сахара, и от выпечки, то есть от всего того, что для неё являлось истинным удовольствием. Ему всё давалось легко, а вот ей… От кофе уж она точно отказываться не собиралась, в этом он был уверен. Каким бы вредным или не вкусным он не был. Особенно с молоком. Молоко она добавляла всегда, так как вкус самого кофе был ей неприятен. Об этом она сама говорила ему много раз. А ещё сахар. Две чайных ложечки. Не мёд, а именно сахар. Так вкуснее. И как правило после того, как на столе появлялась кружка с ароматным горячим напитком, она неизменно открывала на своём телефоне сайты о правильной и здоровой пище и погружалось в их изучение. Особое внимание она уделяла именно этим трём продуктам: кофе, сахару и молоку. И каждый раз, как только она находила какую-то важную информацию об их вреде, она начинала зачитывать её в слух, делая особый акцент и паузы на отрицательных свойствах того или иного продукта. Затем, прекратив на мгновение чтение, она делала добрый глоток своего утреннего вкусного, но «очень вредного», как она сама говорила, напитка и, поставив кружку обратно на стол, вновь углублялась в чтение.

Вскоре до его ушей из кухни донёсся звук закипающего чайника. Он посмотрел в окно, за которым уже начинало сиять морозное, зимнее утро. Солнце было хоть ещё и низко, но этого хватало, чтобы весь первый этаж залило уютным и теплым светом. По дому медленно расползался аромат свежезаваренного в кружке кофе. Это была неправильная технология, однако именно так она заваривала себе кофе. А потом кофейная гуща выливалась на землю перед верандой. Его жутко бесила эта её привычка, но бороться было бесполезно. Она не хотела от этого отказываться, а со временем он перестал обращать внимание на эту мелочь.

– Чудесное утро, – проговорил он, обращаясь скорее к самому себе. – Вот только не могу никак понять, откуда опять взялась эта депрессия.

Однако он лукавил, потому как с её приходом ему стало гораздо лучше. Ему всегда становилось лучше, едва она появлялась в его поле зрения или же нарушала его личные границы. И так было всегда. Депрессия или плохое настроение всегда отступали перед ней. Он встал с дивана и направился на кухню. Подойдя к ней сзади, он обнял её двумя руками за талию и прижал к себе.

– Надеюсь тебе уже лучше?

Отложив в сторону телефон, она откинула голову назад, подставляя свою белую шею для его поцелуя. Его губы слегка коснулись её шеи, а рука машинально скользнула под тонкий шёлковый халатик и накрыла её не большую и упругую грудь. От удовольствия она вся сжалась и потянулась. Желая чуть-чуть наказать её за ту власть, которую она над ним имела, он оторвал свои губы от её шеи и выпустил её из своих объятий.

– Ну…, – обиженно, надув губки, произнесла она и поспешила вновь прижаться к нему спиной.

– Пей кофе, – мягко отстранившись, сказал он и потянулся за стаканом. Налив воды из кувшина, он сделал несколько жадных глотков и вылил остатки в раковину.

– Долго вчера сидел? – спросила она, усаживаясь за стол и поджимая под себя ноги.

Он вернулся мыслями во вчерашний вечер. Это было не сложно: всего лишь одна бутылка вина и одна сигаретка. Во сколько он лёг, он не знал лишь по тому, что не смотрел на часы. Ему нравились эти пятничные одинокие вечера. Она давно отказалась от подобных развлечений и предпочитала пораньше лечь спать. Он же оставил их себе в качестве развлечения, которых, по сути, в его жизни было не так уж и много. Он любил эти вечера. Почему-то они ему были нужны. И вовсе не потому, что он любил вино и курить. Скорее наоборот, он не любил ни то, ни другое по отдельности. А вот в совокупности с одиночеством и размышлениями на открытой веранде в ночной тиши просто обожал. Казалось, он никогда не сможет от них отказаться. Но это было заблуждением. Он был уверен, что если захочет, то откажется и от этого, как отказался в своё время от крепкого алкоголя и электронных сигарет. Последнее, кстати, далось ему с огромным трудом. Что они туда добавляют одному богу известно, но он смог. Но это было не как с сигаретами. Отказаться от сигарет он смог за две недели. Всего каких-то две недели нестерпимого желания затянуться, а потом всё. Свобода. На его лице возникла улыбка.

– Ты чего так загадочно улыбаешься?

– Да просто вспомнил, как давно ещё, когда первый раз бросал курить, провоцировал себя алкоголем.

– Зачем?

– Ну не знаю. После алкоголя желание закурить усиливается и таким образом я тренировал силу воли.

– А по-другому нельзя было?

– Я так хотел. Я знал, что если выдержу так, то точно не закурю.

– И?

Она посмотрела на него с добродушной улыбкой.

– Ты же знаешь, что я курю лишь по субботам и только когда выпью.

Это она действительно знала. Это была его маленькая слабость, которую он сам себе позволял. Но она также знала и то, что однажды он и вовсе отказался от сигарет и она тогда искренне завидовала его силе воли.

– А впервые ты сорвался из-за развода? – поинтересовалась она. Он взглянул на неё вопросительно, потому как ему был непонятен её интерес к данной теме. Он продолжал иногда корить себя за ту слабость, которую он всё же иногда себе позволял, но, чтобы она проявляла интерес к его вредным привычкам, он такого припомнить не мог.

– Не уверен, – ответил он и задумался.

Тот вечер, который поставил окончательную точку в отношениях с его первой женой всплыл в его памяти настолько отчётливо, будто всё произошло только вчера. Тогда, как ему казалось, он уже не курил года два, хотя с тех пор времени прошло довольно много и по количеству лет без сигарет он всё же мог ошибаться. Но при этом он не помнил ни одного Нового года, когда бы он не курил. Игры разума очень странная штука и он это знал. Сколько раз разубеждался он в том или ином вопросе, в котором, как ему казалось, он был уверен на все сто.

– Думаю нет, не из-за развода, – продолжил он. – По-видимому уже тогда я знал, что меня ждёт одиночество. А одиночество всегда вкуснее с сигаретой.

– Ты мне никогда не рассказывал, что произошло между вами?

– А чего рассказывать? – спросил он, многозначительно глядя куда-то в сторону. – Мы разошлись.

– Это я знаю. А из-за чего?

Действительно, из-за чего? Её измена? Вряд ли. Измена была в самом конце, а вот разрыв случился задолго до этого. Тогда что? Её что-то толкнуло на этот шаг. Но что? Он? Возможно. Но она и до этого позволяла себе флиртовать с другими мужчинами. Он перестал её хотеть. Но с какого момента? Что с ней было не так?

– Чтобы ответить тебе на вопрос: «Из-за чего», нужно знать наши отношения и меня самого, – угрюмо проговорил он. – А для этого я должен исповедаться перед тобой и рассказать про свои отношения с другими женщинами, чего, как ты сама понимаешь, я делать не хочу. Я не уверен, что ты захочешь слушать историю про мою бывшую, да и к чему всё это? К тому же я убеждён, тебе это будет не приятно.

– Хочу. И более того я хочу послушать не только про твою бывшую жену, но и про других, которые были до меня.

Его брови полезли вверх на лоб, а она тем временем продолжила:

– Я ведь вообще ничего не знаю о той твоей жизни. И кстати…

Она многозначительно посмотрела на него.

– Ты помнишь, какой сегодня день?

Ему оказалось достаточно вспомнить число и месяц, как ответ уже был в его голове.

– Конечно. Именно третьего марта мы с тобой впервые встретились.

– Вот именно, – проговорила она и посмотрела на настенный календарь чтобы убедиться, что она сама не ошиблась, после чего продолжила: – И сегодня ровно двадцать лет, как мы вместе. Поэтому этот день мы будем отмечать так, как хочу я.

Он опять посмотрел на неё вопросительно.

– И как же ты хочешь его отметить? – с наигранным испугом спросил он.

– Ну…, – протянула она задумчиво. – … Сегодня весь день мы будем только вдвоём и будем делать только то, что захотим.

– Это мне нравится, – проговорил он и сделал уже шаг в её сторону, но она жестом руки его остановила.

– Я не закончила. Так вот. Сегодня мы будем пить вино, слушать музыку, есть всякие вкусности и …

Она умышленно не стала заканчивать предложение, позволив его фантазии немного пошалить. На этом месте она в предвкушении закатила глаза и улыбнулась, после чего закончила свою мысль:

– … и мы поиграем с тобой в одну игру.

– В какую, – не переставая удивляться спросил он, хотя ему казалось, что он начал догадываться, о какой игре шла речь. Его воображение уже рисовало в голове откровенные постельные сцены, но он заблуждался.

– Ты мне расскажешь всё, чего я не знаю и при этом не будешь ничего скрывать. Давай устроим день откровений?

Он посмотрел на неё скептически. Не то, что ему было что от неё скрывать, но всё же он начинал чувствовать себя не комфортно. Он очень не любил говорить о своём прошлом и вовсе не потому, что оно было каким-то грязным или преступным. Вовсе нет. Просто он не любил мысленно возвращаться назад и копаться в воспоминаниях. Что было, то было. Но она продолжала настаивать:

– Ну давай. Ты же знаешь, я люблю слушать твои рассказы.

Это было правдой, она всегда любила его слушать, хотя он это делал крайне редко. Всему виной была его скрытость и замкнутость. Когда-то давно он служил в силовых структурах и возможно это и наложило свой след на него, но, если вдруг он начинал что-то рассказывать, он преображался. Его рассказы всегда были захватывающими. Он умел преподносить историю прямо и открыто, не давая своей оценки и никого не осуждая. В такие моменты она всегда отключала свою голову и погружалась целиком в его мир. В эти мгновения он был самим собой и порой его самого весь этот процесс захватывал настолько, что иногда он начинал привирать. Она это подмечала ещё потому, что некоторые свои не многочисленные истории он рассказывал не в первый раз, а она, убеждая его, что слышит это впервые, в глубине души, по-доброму потешалась над ним.

Вообще эта её безумная просьба могла показаться кому угодно глупой и даже опрометчивой, но только не ей. Она прекрасно знала о том, что у него была давняя мечта написать собственную книгу и уже давно он её тайно писал, но она до сих пор была не закончена. А в основу этой книги были положены его жизненные истории. Она даже украдкой иногда почитывала черновики в его кабинете во время уборки, едва обнаружив включенным его ноутбук.

– Ну хорошо, – еще не много подумав, ответил он. – Но только потом не говори, что я не предупреждал. Да, и ещё кое-что нам нужно перед этим обсудить…

Он испытующе посмотрел на неё. Под его пристальным взглядом она несколько напряглась, но уловив его улыбку, расслабилась. Она знала этот его приём: сначала напрячь, а потом всё перевести в шутку. И сейчас это не стало исключением.

– Ты же знаешь, как мне не нравится игра в одни ворота.

Она быстро поняла, что он имеет ввиду.

– Само собой. Это же наш день откровений. И мне тоже есть, что тебе рассказать.

Глава 2.

– Если ты позволишь, то я начну свой рассказ с истории, которая произошла, как говориться, «за долго до» и начну я его с тех далёких времен, когда в барах ещё можно было курить. Помнишь, были такие времена?

Он вопросительно посмотрел на неё. Она пожала плечами и ответила:

– Ты же знаешь, я никогда не курила и никогда не обращала на это внимание. Но Курящие «старпёры» думаю, по достоинству оценили бы те времена, – с усмешкой проговорила она.

– Это точно, – ответил он и грустно вздохнул. – Сейчас всех заставляют выходить на улицу, а раньше ведь как было: накатил рюмочку, закусил и пока идёт не спешная беседа, закуривал сигаретку. Кайф. А сейчас всё не так. Сейчас даже мало кто сигареты курит. Всё какие-то дудки, стики, вейпы… Тьфу. Всё не то, один суррогат, сплошные заменители. Вопрос только зачем заменять, если сигареты никуда не исчезли? Но не суть, история не об этом. Тогда давно, я был постоянным клиентом одного бара в нашем районе. Буквально каждый день мы с коллегами приходили туда вечером после тяжелого рабочего дня. И не потому, что это место было каким-то особенным. Оно просто было единственным и относительно не дорогим на весь район, поэтому каждый вечер здесь собиралась одна и та же публика: менты младшего начальствующего состава, бандиты низшего звена, студенты и студентки, школьницы старших классов и прочие, кто не мог себе позволить более дорогие заведения. Я же с коллегами относился к первой категории, но ты и сама прекрасно это знаешь.

– Менты и бандиты в одном месте? – усмехнулась она.

– Да. И, не поверишь, мы даже дружили между собой. Ну как дружили – условно, конечно. Не враждовали, морды не били друг другу, но и в засосы не целовались. Здоровались при встрече и прощались, когда расходились. Знали друг друга в лицо и этого было вполне достаточно. Иногда даже выпивали за одним столом, но никакими деловыми отношениями себя не связывали. И были среди этих самых бандитов два брата завсегдатая данного заведения: Андрей и Коля. Старший был Николай и выглядел он весьма зрело и солидно, поэтому все, кто были с ним знакомы, звали его ласково: дядя Коля. Он был не против, хотя по возрасту он был не сильно старше меня, может быть на год или два, не больше, но выглядел он гораздо старше своих лет. К тому же он был очень высокого роста и атлетического телосложения, прям такой русский богатырь. Брат его тоже был довольно крепкого телосложения, но всё же немного уступал своему старшему брату. Они жили неподалёку и поэтому буквально каждый вечер их можно было тут застать. Да и при деньгах они всегда были, в отличие от нас госслужащих, которые зачастую пили в кредит и у каждого завсегдатая в погонах в этом баре был индивидуальный долговой счёт, который время от времени, как правило в день зарплаты, закрывался.

И вот зачастили в то время в этот бар две подруги – Яна и Света. Девчонки были молодыми и симпатичными, но раньше я их тут не видел. Безусловно многие из посетителей бара их знали и, как позже оказалось, учились они в последнем классе местной школы, но вот лично мне они были не знакомы.

На тот момент у меня не было ни с кем отношений, но, если честно, я уже давно хотел чего-то более серьёзного и долгосрочного. Вот только девушку, которая бы меня устраивала во всех отношениях, я встретить не мог. И вот появились они. Янку я сразу приметил: не высокая, ни худая и не полная, с разрезом глаз, как у лисички, с очень миловидным личиком и с длинными роскошными тёмными волосами, которые спереди прикрывали лоб прямой, модной в то время чёлкой, а сзади спускались вдоль спины до самой поясницы. Я обожал тогда длинные волосы у девушек, однако вокруг все мои знакомые, как назло, стриглись коротко, «под мальчика». Не могу объяснить, как произошло, но наши с ней взгляды встретились и тогда мне даже показалось, что она подмигнула мне. Не знаю, на сколько это было правдоподобно, но во мне тогда было совсем не много алкоголя, кружки две или три пива.

По всему было видно, что они здесь были впервые и тогда я решил стать их гидом. В ту минуту мы с коллегой играли в бильярд. Я жестом прервал игру и передал свой кий одному из наблюдателей со словами: «Поиграй за меня» и направился к ним.

– Добрый вечер, дамы, – пошло поприветствовал я их. – Откуда это таких красавиц занесло в это богом забытое место?

Я решил произвести на них впечатление своим чувством юмора и вскоре стало ясно, что мне это удалось. Девчонки захихикали, а потом как-то не заметно стали щебетать со мной о какой-то ерунде, даже не помню, о чём именно тогда шла речь. В основном болтала Светка. Яна же была скромной и молчаливой, хотя изредка она тоже вставляла какие-то реплики. Я же сидел и делал вид, что внимательно их слушал, хотя на самом деле мои мысли были направлены на разработку плана по дальнейшему развитию отношений с Яной. Скажу сразу, что опыта в любовных делах у меня на тот момент было сравнительно не много и похвастаться какими-то выдающимися победами на любовном фронте я не мог, однако я не терял надежды всё-таки добиться её расположения к себе. Для начала я предложил им взять что-нибудь выпить, одновременно вспоминая, на какую сумму у меня ещё есть здесь кредит. Светка попросила взять ей пива, а Яна ограничилась соком, что, естественно, произвело на меня впечатление. Не буду скрывать, что мне всегда нравились скромные и не пьющие девушки и в Яне я с успехом находил все эти качества, которых Светке не доставало. Посидев не много и допив свои напитки, они попрощались и ушли, сославшись на какие-то дела, но пообещали зайти завтра. Я вызвался проводить их до дома, но они вежливо отказались, сказав, что живут буквально в двух минутах ходьбы, да и время было совсем не позднее.

– А тебя не смутило, что они ещё в школе учились, а ты им пиво покупал? Нарушал Закон, значит? – спросила она, держа двумя руками горячую кружку с кофе.

– Не совсем так. Я же говорил, что мне стало известно лишь позже о том, что они учились в школе. На момент знакомства я этого не знал и совершенно не мог предвидеть. Ты и сама прекрасно знаешь, какие сейчас школьницы – их не отличишь от взрослой девушки и поверь, тогда уже было то же самое. Ни что абсолютно не выдавало в них школьниц. Да и что с того, если моей девушке будет семнадцать лет? В этом возрасте уже заканчивают школу и поступают в институт.

– Ну хорошо, давай дальше.

– На следующий день они вновь пришли в бар и этот вечер стал идентичным прошлому. Затем был ещё один похожий вечер, затем ещё. На четвертый день Яне потребовалось уйти пораньше и это был мой шанс. Я вызвался проводить её до дома, и она, о чудо, согласилась. Дом, в котором жила Яна, действительно оказался в нескольких минутах ходьбы от бара, что меня не мало расстроило. Мне не хотелось так быстро с ней прощаться, но спустя минуты три мы уже стояли возле её подъезда. Засунув руки в задние карманы джинс, я всем своим видом дал понять, что крайне расстроен, что вечер заканчивался и нам приходилось прощаться. Она явно заметила мой расстроенный вид, потому что в следующий момент она подошла ко мне вплотную и поцеловала в губы, после чего, не дожидаясь моей реакции, развернулась и забежала в подъезд.

Надо ли говорить, что обратно в бар я уже возвращался совсем в другом расположении духа, но радовался я рано. На следующий день я не смог прийти в бар, так как заступал на дежурство по отделу, а ещё через день, когда я вновь оказался там, они уже сидели за столиком дяди Коли и его брата. В отличие от моих угощений в предыдущие дни, их стол ломился от еды и напитков. Поймав на себе взгляд Яны, я проследовал к барной стойке, где сел на один из свободных стульев. Надеясь, что она всё же подойдёт ко мне, я стал искоса наблюдать за их столиком, но увы, этого не происходило. За их столом было весело: пиво текло рекой, стол ломился от всевозможных закусок. Через бармена я узнал, что они праздновали День рождения дяди Коли. Выпив кружку пива, я расплатился и собрался уходить. Денег в тот день не было, а угощать в кредит было некого. Я бросил на прощанье злобный взгляд на Яну и вышел на улицу. Она видела меня, в этом я был уверен. Выйдя на крыльцо, я закурил сигарету и решил всё же подождать её, в глубине души надеясь, что она одумается и выйдет хотя бы поговорить. Но сигарета догорала, а из бара никто так и не вышел. Когда огонёк догорающей сигареты обжег мне пальцы, я со злобой отбросил окурок и направился домой. Можно сказать, что в тот день я впервые прочувствовал на собственной шкуре всю недалёкость малолеток и всю дорогу до дома клялся себе, что больше никогда не свяжусь ни с одной из них. Но одновременно со злостью, во мне впервые взыграла ревность. Доселе неизвестное чувство закипало внутри меня и тогда, почему-то я решил, что всё дело в деньгах. Я не мог позволить себе накрыть такой шикарный стол, как это делал дядя Коля, поэтому-то, думал я, молодые девчонки и переметнулись с моего пустого стола за его.

В тот вечер обида встала у меня поперек горла и долгое время не давала мне сомкнуть глаз. Я много думал о том, как мне себя вести и, самое главное, как вернуть Янку. В глубине души я был уверен, что она вовсе не такая и что это была Светкина идея, подсесть за стол к дяде Коле. Пару раз до того вечера я ловил её взгляд, которым она буквально сверлила Андрея, но значения тогда этому не придал. И вот теперь я пожинал плоды своей невнимательности и уже начинал винить самого себя за то, что не набрался решимости и не отозвал Яну на разговор.

Весь следующий день, как сейчас помню, лил дождь. Я весь день мёрз по непонятным причинам и все мысли были о ней. Я не мог работать и с нетерпением ждал вечера, чтобы встретиться с Янкой и обо всём поговорить. Я был уверен, что произошедшее накануне было всего лишь не большим недоразумением и что сегодня вечером всё будет хорошо, как и тогда, когда я впервые проводил её до дома. Но уже вскоре, направляясь в бар с коллегами, проходя мимо её дома, я почувствовал, что с моим сердцем что-то стало происходить. Оно стало заходиться в бешеном темпе, будто предвидя неприятный разговор. На подходе к бару мы заметили на перекрестке у обочины огромную гору цветов и мягких игрушек. «Сбили что ль ребёнка», – пронеслось у меня тогда в голове. Мы вошли внутрь бара. Здесь, вопреки обыденному, царила странная, зловещая атмосфера: свет был приглушён, из колонок не лилась музыка, клиентов никого не было. Я кивком головы поприветствовал официанта и подошёл к барной стойке, за которой стояла Ксюха – бессменный бармен того заведения.

– Что тут произошло, – спросил я её, не мало озадаченный обстановкой.

– А ты не в курсе? – не много грубо ответила она, но, поняв, что мне действительно ничего не известно, сказала: – Помнишь, вчера дядя Коля тут гулял?

Всё внутри у меня похолодело.

– Ну, помню, – ответил я, всё ещё не понимая, что же могло такого страшного тут произойти.

– Когда они ушли, то на перекрестке стали ловить попутку.

– Кому? Они же все тут рядом живут?

– Я не знаю, – ответила Ксюха. – Я была внутри и прибиралась, когда через десять минут после их ухода в бар забежал какой-то мужик и закричал, чтобы я вызвала скорую. Ничего не понимая, я сделала, как он просил, после чего вышла на улицу и увидела на перекрестке несколько человек и стоящую легковую машину, передние колеса которой почему-то находились на тротуаре. Подойдя поближе, я увидела лишь кровавую дорожку, которая тянулась из-под машины, будто у той лилось масло, а неподалеку, на разных расстояниях друг от друга лежали дядя Коля, его брат и Светка. Они были живы и шевелились, а вот Янки нигде не было видно.

Она сглотнула подступивший к горлу ком и отвернулась, усердно делая вид, что протирает полотенцем стакан. Я хотел ее спросить про Яну, но что-то не позволяло этого сделать. Я безмолвно водрузил своё тело на высокий барный табурет, достал из кармана сигареты с зажигалкой и положил на стойку. Ксюха услышала этот звук и взяв откуда-то пепельницу, повернулась ко мне лицом и поставила её передо мной. Из её глаз потоком лились слёзы. Всё же я не выдержал и спросил:

– А Яна? Она раньше ушла домой?

Ксюха подняла глаза на меня и посмотрела, как на идиота. Я должен был понять её, однако я всё же задал этот вопрос. Но я её прекрасно понял. Я просто не хотел в это верить.

Тяжело вздохнув и проглатывая подступивший к горлу ком, он продолжил:

– Я плохо помню тот вечер. Откуда-то передо мною появилась рюмка водки. Затем ещё одна. Потом третья. Вскоре я уже сидел за столом с какими-то молодыми ребятами, девчонками и мальчишками. Один из них почему-то рыдал у меня на плече. Сквозь слёзы он всем говорил, что он был с Янкой помолвлен. Больше всех его утешала Ксюха, которая почему-то также сидела с нами.

Следующие несколько дней после смерти Яны, будто выпали из моей жизни. Они просто по какой-то не понятной мне причине отсутствуют в моей памяти, как будто был временной провал. Я даже не могу ответить, ходил ли я на похороны или нет. Я не знаю. Единственное, что отложилось в моей памяти, так это рассказанная со слов какого-то очевидца история того вечера. В тот день, после обильного застолья, они все вчетвером собрались поехать на дачу к дяде Коле, где у того якобы была баня. Когда они ловили попутку, её водитель, пытаясь остановиться перед голосовавшими, по каким-то причинам не справился с управлением при торможении и вылетел на тротуар, где стояла подвыпившая компания.

Она поставила кружку с кофе на стол и накрыла его руку своей.

– Я думала у тебя будут весёлые истории, – проговорила она.

– Я этого вовсе не обещал, – ответил он. – Так мне продолжать?

Она ответила не сразу.

– А там больше никто не умрёт? – поинтересовалась она.

Он улыбнулся в ответ и нежно поцеловал её в губы.

– Больше никто. Обещаю.