Призванные: Четыре Короля Саргии бесплатное чтение

Книга 2

Глава 1 Добро пожаловать в Ардению

Ветер колыхал верхушки деревьев, а последний удар салюта остался далеко и лишь отголоски остались звенеть в ушах. Тьмой было окутано все и редкое отражение света от поверхности снега освещало все вокруг. Суета и тревога были спутниками Ярловых. Единственное в чем они были уверены полностью, это в том, что назад они больше не вернуться, что их душа и внутреннее существо полностью перешло в этот мир, как и тело. Если до этого их разрывало на части между двумя мирами: миром заточения и миром Ардении, то сейчас Ардения призвала своих Призванных, которые были изгнаны из этого мира более сорока лет назад. По непонятным Ярловым причинам, она вернула их обратно в этот мир, где берут свое начало все Призванные.

Кругом был лес, ветки, холод и снег. Настя не понимала, где она находиться и что происходит. Еще минуту назад она стояла на Мостовой улице около ресторана, где проходила свадьба ее друзей: Кати и Дани вместе с гостями и дядей Павликом в ожидании салюта. Когда огни фейерверка начали озарять небо, в начале улицы они увидели, как бегут люди-спортсмены, которые оказали Виктор и Лена, а за ними бежали мужчины с пистолетами и уже через несколько минут она находиться здесь совсем одна.

– Ау! Есть здесь, кто ни будь? Павлик, Виктор, Лена! Есть, кто ни будь здесь? – начала кричать девушка.

Настя продолжала кричать, но никто не отвечал. Все было незнакомо и не понятно и что в такой ситуации делать. Настя не понимала, но внутри была тревога не только от того, что она оказалась в такой ситуации, но все это место вызывало у нее тревогу и беспокойство. Настя ощущала присутствие чего-то, что не могла объяснить и решила: это все ветер. Это все из-за ветра.

Где были другие член ее семьи, она не знала и не понимала, где и с чего начать ей поиски и стоит ли вообще это делать. Сможет ли она найти своих родных здесь одна в лесу, в холод, когда кругом все было в снегу, незнакомо и темно. Настя не долго думала и решила, что не может оставить членов своей семьи, мысли о том, что кому-то нужна ее помощь, не дали ей бросить это дело. Она начала осматриваться и пытаться себя согреть. Тело начла костенеть и дрожать от холода.

– Хорошо, что я переоделась. В платье я здесь давно бы замерзла или того хуже…

Настя начала тереть себя руками и прыгать на месте в попытке разогнать кровь и немного согреться и это ей помогло. Кровь начала кипеть, а от нее пошел пар.

Ту информацию, что Настя успела понять об этом мире за те разы, когда она совершала переходы сюда и узнала от Павлика и Виктора, что они родом от сюда, никак не помогали ей.

Она начала бродит по лесу и смотреть, что находиться вокруг, как будто могла увидеть в лесу еще что-то по мимо деревьев, но стоять на месте она не могла. Прошло некоторое время и ей начало мерещиться голоса. Настя была осторожна и внимательно слушала, что они говорят, от куда доносятся звуки и кому они могут принадлежать, смотря в оба глаза, чтобы не попасть в ловушку или не наткнуться на кого похуже. Девушка остановилась на минуту и поняла, это не голоса.

– Хоть бы не наткнуться на волков, – произнесла Настя, – и не упасть в берлогу к медведю.

Кругом было ни одной живой души, что дала бы о себе знать, и ни одного намека на то, что кто-то мог быть рядом, и лишь порывы ветра колыхали деревья и скидывали снег с макушек, который несколько раз падал на нее. Насте даже удалось разглядеть белочку, что в темноте, когда та прыгала с ветки на ветку и услышать щебет птиц.

– Зоя что-то говорила про Смотрящих, – подумала Настя, – вот бы они мне сейчас как-то помогли, как Зои, когда Виктору и Лене была нужно помощь в парке.

Прошелся очередной порыв ветра, который скинул порцию снега с деревьев, и Настя была покрыта упавшим на нее снежком, но уже девушка не чувствовала холода или тревоги, внутри было пусто.

Ярлова была одна в лесу, а где-то были еще есть трое членов ее семьи про которых она не знала ничего: живы ли они или нет, и не остались ли они в другом мире, а попала она сюда одна. Если до этого, Настя знала, что перемещение или мерцание было временным, то сейчас была полная уверенность в том, что не вернется домой ни через минуту, ни через десять и даже ни через час: она здесь навсегда и, если ее родные остались в другом мире, то она не увидеть их больше никогда.

Силы уже начали кончаться, а ноги уже замерзли и устали. Она не предполагала, что будет проводить свое время именно так, девушка рассчитывала максимум на прогулку пешком от ресторана и до дома, чтобы прийти в себя, после празднования свадьбы и прогуляться перед сном, но сейчас ее вообще никто и ничем не ограничивал ни во времени прогулки ни в расстоянии. Лес был большой и не было видно ни его начала, ни конца, ни границ.

Настя остановилась у дерева и просто сидела на корточках, прижав спину к стволу. Желание идти куда-то улетучилось и то, что кто-то из Ярловых еще есть в этом месте отдалялось от нее все дальше и дальше с каждой минутой. Настя выдохлась и потеряла всякую надежду найти кого-то из своей семьи.

– Черт! Когда все это закончиться? Я устала от всего этого. Почему я не могу просто быть, заниматься своими делами, иметь нормальную, обычною семью и жить, как обычный человек без всех этих странностей? Зачем мне все это?

Настя продолжала сидеть под деревом, а в дали начал брызжеть бледный свет, едва уловимый и заметный, который приближался все ближе и ближе. Когда он подошел совсем близко к девушке, Настя смогла разглядеть, что это был юноша. Это лицо ей было знакомо. Именно этого парнишку она видела в компании четверых других молодых людей, которых она приняла за артистов, что шли на маскарад или тематическую вечеринку, когда встретила их в парке и не один раз.

Парнишка был в тех же балахонах и взял ее за руку, которую она не смогла почувствовать из-за холода.

– Наверное, они замерзли, – подумала Настя, – мои руки уже замерзли.

– Вставай! Тебе нельзя сдаваться!

– Это еще почему? Ты кто?

– Я Смотрящий, служу роду Ярловых. Меня зовут Устим, – ответил юноша.

– Как ты здесь оказался, Устим?

– Я там, где должен быть и с тем, кто меня зовет.

– Как это интересно! Почему ты такой бледный и прозрачный, как неживой?

– Я не живой. Я мертв и мертв уже давно. Тебе нужно вставать.

– Мертвый? А как ты тогда здесь оказался? Почему ты не упокоен?

– Я нахожусь в услужении роду Ярловых и Призванных.

– В услужении? Что это значит?

– Тебе нужно вставать! Ты замерзнешь! Тебе нужно идти! Вставай!

Устим начал тормошить девушку и пытаться заставить подняться ее на ноги, но Настя не хотела этого делать. Устим пытался приложить больше усилий, чтобы только растормошить ее, но его руки то и дело, что проскальзывали сквозь тело Насти и на что большее, как взять ее за холодные руки он ничего не мог.

Смотрящие не имели полноценного физического тела со всеми его возможностями, поэтому он не был в состоянии физически ее поднять на ноги, но мог говорить.

– Вставай! Ты не должна сидеть! Ты замерзнешь и умрешь!

– Устим, оставь меня в покое! Я устала! Я не хочу никуда идти!

– Твоим близким нужна помощь! Вы должны быть вместе.

– Я никому ничего не должна, это, во-первых, а во-вторых, кому нужна помощь?

– Твоим родным, – ответил юноша.

– Они здесь? В этом мире? Ты знаешь где они сейчас?

– Вставай!

Настя пересилила себя и заставила встать. Устим еще раз взял ее за руки, и они согрелись. Она почувствовала, как кровь начала согреваться и тепло наполнило ее тело, а усталость ушла, словно ее и не было.

– Куда идти?

Устим протянул руку в одну из сторон.

– Туда! Иди туда, – ответил юноша и испарился.

Настя не удивилась ни капельки: он и его друзья ни раз проделывали подобное с ней, когда она этого не ожидала. Из-за подобных проделок она начала принимать себя за сумасшедшую.

Начали доноситься знакомые звуки, она прислушалась и различила два голоса, что смогла вычленить из пустоты, которая ее окружала.

– Павлик, – сказала Настя, – это голос Павлика. Но что там происходит? Устим говорил, про помощь, что им нужна моя помощь.

Она подошла ближе и осторожно преодолела заросли и небольшие сугробы, что усложняли ей ходьбу.

– Ну прости, – говорил женский голос, – я же не знала, что это ты. Мало ли, что могло сулчиться и меня могли… на меня могли напасть.

– Поэтому можно махать руками? Да и кому ты нужна здесь?

– Я же извинилась. Ты можешь уже успокоиться? Как будто ты ни разу не получал по лицу?

– У меня из глаз звездочки полетели. И от родной сестры в лицо я никогда не получал. Ты так мне втащила, что я чуть дурачком не стал.

– Это даже полезно для тебя. Хоть твои мозги немного взбодрились и всколыхнулись, а то пойди, они забыли, что такой движение.

– Шутишь! Ну шути! Наверняка мне еще и финиш поставила.

– Зато будет кому нам дорогу освещать! Тут такая темень, что я сделала нам обоим большую услугу, – отвечал женский голос.

– Не свисти! Могу тебе такой же поставить и будем оба ходить и освещать всем путь. Где Настя и Виктор? Они снами бежали, точнее мы с Настей за вами.

– Это моя семья, – подумала Настя, – в любой другой ситуации я бы расстроилась из-за того, что они сорятся, но не сейчас. Они живы, а это главное!

– А я от куда знаю? – продолжил женский голос, – если ты не заметил, то я вместе с тобой и вижу тоже самое, что и ты.

Настя прошла весь путь, следуя за источником звука и смогла углядеть вдали два силуэта, на которые она ориентировалась.

– Стой! Слышишь? – спросил Павлик.

– Что слышишь? Я, наверное, сильно тебя ударила. Сколько пальцев я тебе показываю?

– Очень смешно и хана твоему маникюру, кстати! Стой! Ты можешь помолчать? Там кто-то есть! В прошлый раз, когда, я был в лесу, меня хотели убить, перепутав с беглецом.

– Я бы тоже самое на их месте сделала, когда увидела бы тебя.

– Не надо никого убивать! – сказала девушка, – это я! Настя!

Настя вышла из сугроба и увидела своего дядю и тетю, которые были заняты спором. Настя подошла к ним и обняла Павлика, Лена обняла племянницу.

– А где Виктор? – спросила Настя.

– Я не знаю, где твой отец, – ответила Лена.

– Мы не знаем, – поправил ее Павлик, – нужно выдохнуть и осмотреться, он, наверняка, где-то рядом. Раз мы были не далеко друг от друга, то и он где-то неподалеку.

Они разбрелись друг от друга на небольшое расстояние и двигались по разным сторонам, увеличивая радиус поиска, продолжая кричать имя Виктора.

– Устим, ты здесь? Устим, ты знаешь где мой отец? – спрашивала Настя.

– Продолжай идти дальше! – ответил юноша, но его самого девушка не увидела.

– Спасибо!

– Ты первая, кто меня поблагодарил за эти столетия, что я… – он не договорил и ветер унес его голос.

Где-то начали доноситься едва уловимые звуки мужского голоса и полу разборчивые слова. Кто-то звал на помощь. Лена определила от куда шел голос, он шел из-за кустов; Настя была уже рядом.

– Помогите, – продолжал голос из кустов.

Лена подошла ближе, лица было не видно, но тембр был знаком, это был Виктор Ярлов.

– Виктор? – спросила Лена.

– Да. Помоги. Я застрял.

Лена подошла ближе, Настя подбежала к тете, и они попытались его вытащить, но он не поддавался. Виктор не понимал, но его нога была под землей. У него в голове не укладывалось, как такое возможно, что он стоит в кустах, а его ноги почти по коленные чашечки находятся под землей, которая была промерзлой и не поддавалась на попытки вытащить ноги самостоятельно.

Лена начала кричать, зазывая Павлика, чтобы он шел на голос.

– Виктор, – произнес Павлик, – как дела? Отдыхаешь?

– Я застрял, не могу вытащить ноги, они оказались под землей, – ответил Виктор, – а дела в целом нормально, если бы не эта ситуация.

Павлик и Лена взяли его за руки и попытались вытащить его, дергая его за руки вверх, но только причиняли ему боль.

– Так не получится. Нужно откапывать, – сказала Лена.

– Устим, ты можешь помочь? – спрашивала Настя, но ответа не было, – Устим, ты здесь?

– Ты с кем там разговариваешь? – спросил Виктор.

Настя замолчала: это… потом объясню, – ответила девушка и принялась копать дальше.

Земля была мерзлая и руками было невозможно откапать и маленькой ямки, не говоря о том, чтоб выкопать несколько десятков сантиметров. Настя, Павлик и Лена нашли ветки покрепче и начали бить по земле, пытаясь как-то освободить ноги. Это было лучше, чем пытаться сделать это руками, но недостаточно, чтобы сделать это быстро. Лена и Павлик продолжал бить концами палок. Настина палка сломалась, и она решила найти новою, но нашла острый камень, который немного напоминал острие пики, она не раздумываясь взяла и начала ударять им по земле – начали летать ошметки замерзшей земли. У Насти пошла кровь из рук, от парезов камнем, но на холоде кровь быстро замерзла.

– Угораздило же тебя так застрять, – сказал Павлик, – все люди на землю, а ты в.

– В этом я согласна с Павликом, – сказала Лена, – хоть в чем-то он прав.

– Не начинай сейчас! – сказал Павлик.

– Я сказала правду.

– Лена, Павлик, может, хватит? По Крайней мере, пока не вытащим Виктора? – спросила Настя.

Несколько десятков сантиметров в глубь и Виктору удалось расшевелить остатки сантиметров земли и освободить свои ноги.

– Виктор, – воскликнула Настя и обняла отца, оставив следы крови на его куртке, которые никто не заметил в темноте.

– Спасибо вам. Я думал, что останусь здесь на вечно, – охрипшим голосом, прочеканил Виктор.

– Что у тебя с голосом, – спросила Лена.

– Пока я звал на помощь, он сел.

– Нужно развести костер и согреться, – сказал Павлик, – а то все продрогли.

Глава 2 Костер все откроет

После предложения Павлика, разжечь костер, так никому и не удалось это сделать. Ни у кого не было ни спичек, ни зажигалок, а от трения палок друг об друга не было никакого толка: хворост был замерзший и сырой.

Ярловы долго думали, как им согреться и как это можно сделать. Мысль о том, что нужно развести костер была соблазнительна, но не было ничего, чем это можно было сделать.

Лена обратила внимание на рюкзак и в надежде найти в ней хоть что-то взяла сняла сумку со спины Виктора и начала шарить там.

– Есть! – закричала она, – есть! Я нашла зажигалку. Надеюсь, что она работает.

– А бумаги там нет? Хворост сырой и нужно хоть что-то чтобы развести костер, – вмешался Павлик.

Настя хотела заглянуть в свою сумку, но заметила, что ее при ней нет: она осталась в ресторане, потом она пошевелила рукой по штанине и что-то нащупала, это было письмо от врача, которое Катя передала ей на кануне праздничного салюта.

Она невольно вспомнила, что еще недавно была на свадьбе Кати, ее лучшей подруги и Дани, не менее хорошего друга, а сейчас она не известно где. Настя достала письмо, пока Павлик собирал хворост и ее никто не видит и открыла конверт с эмблемой клиники и адресом. Она развернула письмо и пробежалась глазами по листку бумаги освещенной редкими лучами луны, которое быстро скрылось.

Настя услышала звук рванной бумаги из-за спины; Она скомкала письмо и вытерла слезы, которые накатили на нее, затем повернула голову и увидела, как Виктор держал несколько комочков смятой бумаги и подкладывал их под хворост, выставленный шалашиком. Павлик собрал хорошую кучу хвороста, но нужны были еще и ветки потолще.

– Вот бы сюда сейчас тех бумаг, что были в машине, – сказал Виктор, вспомнив сколько всяких бумаг и книг было в квартире Ани.

– Это было бы неплохо, – добавила Лена, – тем более, что ей это все уже без надобности.

– Это что у вас? – спросила Настя, показывая на дневник от куда Виктор вырвал несколько последних пустых страниц из него, – это книга?

Павлик повернулся, чтобы рассмотреть, о чем идет речь и заметил в руках у брата кожаный дневник.

– Это дневник Ани. Мы его нашли у нее в квартире, – ответила Лена.

– Так поэтому ты спрашивал у меня про квартиру Ани? – спросил Павлик, смотря на брата, – и ты ничего не сказал, что ты искал этот дневник. Пришел, забрал письмо и вынюхивал знаю ли я что ни будь про квартиру.

– И что в нем? – спросила Настя, но на ее вопрос никто не ответил.

Виктор молчал; Лена проверила весь рюкзак Виктора чтобы убедиться, что в нем ничего больше нет. Она подсунула вырванные листки бумаги и подожгла их зажигалкой, прикрывая пламя руками, чтобы он не потух от дуновений ветра и редко идущего снега. Лена подожгла листки, которые быстро разгорелись и оберегала построенный из хвороста шалашик, чтобы он смог разгореться. Когда над костром начали виднеется языки пламени, она подложила еще хвороста и несколько веточек потолще, опасаясь, что костер может потухнуть так как дрова были сырые, а огонь слишком слаб.

– Кто бы сомневался, что и сейчас ты будешь молчать, – добавил Павел, продолжая смотреть на Виктора.

– Может не будем здесь и сейчас? – спросил Виктор, подбирая еще хворост, что был под ногами, – когда мы черт знает где находимся.

Лена полностью согласилась с предложением брата: ссориться нельзя.

– А когда еще? У тебя никогда не бывает подходящего времени и места, чтобы рассказать правду или придумать правдоподобную ложь, которая отбила бы интерес к этим разговорам. Единственное, что у тебя получается, это вызвать отвращение что либо ожидать от тебя. Я про поддержку и правду. Эти вещи от тебя не дождешься.

– Что в этом дневнике? – настойчиво спросила Настя, когда первый ее вопрос проигнорировали.

Виктор достал уже убранный дневник обратно из рюкзака и отдал его Насте. Она принялась его листать, приблизившись к костру, который начал разгораться все ярче и сильнее. Лена начала складывать дрова ближе к огню, чтобы они немного смогли высохнуть от жара.

– Ничего не понимаю, – сказала Настя, – здесь все написано на непонятном языке. Я ничего похожего не видела. Это больше похоже на какой-то шифр, – подметила Настя.

Павлик подошел ближе к Насте и наклонившись сел рядом, принимаясь рассматривать дневник, который Настя листала, всматриваясь в письмена, что не могла понять так же, как и Павлик.

– Полная чушь! – сказал Павлик, – Не существует этого языка. По крайней мере я ничего подобного никогда не видел тоже.

– Она явно хотела защитить это от любопытных глаз, – сказала Настя.

Виктор и Лена не стали с этим спорить. Любопытных глаз было достаточно.

– Это действительно похоже на шифр и для него нужен ключ, – добавил Павлик, – у вас есть этот ключ?

– Нет, – ответила Лена, – никакого ключа у нас нет.

Лена и Виктор переглянусь между собой, когда Павлик заговорил о ключе для шифра: а могли ли они забыть его в другом мире. Настя продолжала листать страницы дневника, в надежде, что от куда ни будь выпадет листок с ключом или часть текста будет на знакомом ей языке, желательно на ее родном, но этого не произошло: дневник закончился, а надписи не поменялись; огонь разгорелся на столько что от него стал идти тепло и свет. Настя отдала дневник обратно Виктору, и бросила незаметно скомканный конверт с письмом от врача, когда Павлик отвернулся от нее, чтобы убедиться, как Виктор убирает дневник в свой рюкзак.

– Что это? – спросила Лена, увидев, как Настя что-то бросила в огонь.

– Реклама. Сунули на улице на кануне всего этого приключения и забыла, что положила его в карман.

– Эта реклама везде, куда не глянь. Все обклеили, – ответил Павлик.

– Лена, Виктор, вы ничего не хотите нам рассказать? – спросила Настя.

– Ты, о чем? – спросила Лена в ответ.

– Об этом мире и о том, что знаете и не говорите, – ответил Павлик.

– Что вы хотите знать? – спросила Виктор.

– Ну, может быть, то каким образом вы и мы связаны с этим местом, с этим миром? – спросил Павлик, – ясно же, что нас интересует.

– Мы трое родом из этого мира, – ответил Виктор, – ты был слишком мал, чтобы это помнить, а Настя родилась в другом мире, – продолжил Виктор.

Это информация явно заинтересовала и удивила Настю и Павлика.

– Почему вы ничего не рассказывали об этом мире и скрывали этот факт от Павлика, когда он был мал, и позволили ему думать о том, что он сходит с ума? – спросила Настя.

Виктор молчал, а Лена, кинув еще дров в костер ответила: мы не могли это сделать. Это было для его блага и блага этого мира и по этой причине мы ничего не говорили и тебе, скрывая все это.

– Что это значит? – спросил Павлик, – каким благом для этого мира?

– Мы не можем этого сказать, – добавил Виктор.

– Не можете или не хотите? – вмешалась Настя.

– Настя, не надо, – произнесла Лена, отведя свой взгляд с костра на племянницу.

Усмирившиеся порывы ветра больше не скидывали снег с веток деревьев и мокушек хвойных за редким исключением. Иногда Ярловы обращали внимание на прыгающую пару белок с одной ветки на другую и роняя оставшиеся белые комки на вниз. Настя каждый раз смотрела на эти белки и думала, что было бы неплохо, если бы она накидала им орешек, от которых она не отказалась бы, но куда больше была рада бутылке чего ни будь покрепче. В прочем, этому были бы рады все, думала она про себя, но для белки это было невозможно и оставалось надеется только на орешки.

– Как вы меня уже достали со своими молчанками, – вскипела Настя, – я не понимаю, зачем хранить все эти тайны от нас? Ближе нас с Павликом у вас никого нет в этом мире. Ладно хоть вы сейчас не утверждаете, что всего этого не существует, что все это наше сумасшествие и нам все это мерещится.

– Настя права. Может хватит уже заниматься всей это фигней и просто скажете нам всю правду, и мы будем думать, что делать дальше, и как нам от сюда выбираться? Мы находимся в незнакомом мире, в незнакомом месте, в лесу и мы понятия не имеем, кто обитает здесь, – продолжил Павлик.

– Хватит задавать вопросы. Мы не можем вам ничего ответить: это не наша прихоть и не наша тайна. Мы хотим рассказать вам все, что знаем, но, поверьте, та информация, которую мы знаем об этом мире очень скудна и она никак не поможет нам в этой ситуации, – ответил Виктор, – и да, нам нужно что-то предпринять и понять, что делать дальше. Вы так же, как мы знаете, что обратно мы больше не вернемся, что мы перешли в этот мир на совсем.

– Ты сказал, что не только для нашего блага, что ты имел в виду? – спросил Павлик.

Настя вдумалась в слова дяди и посмотрела на Виктора и Лену, чтобы понять сговариваются они или нет. Виктор и Лена продолжали смотреть в костер, словно слова были не им сказаны.

– Дима, – начал Виктор, – Дима Ярлов запретил что-либо рассказывать вам об этом мире, потому что он боялся того, что это может привести мир в ужас, это может привести к гибели это место, к гибели жителей Ардении.

Настала тишина; вопросов не стало меньше. Как информация об этом мире, которую скрывали от Насти и Павлика может навредить жителям этого мира.

– Что это значит? Как мы можем привести этот мир в ужас? Каким образом мы можем привести к гибели жителей? – спросила Настя и в голосе ее слышалась тревожность и раздраженность.

Ей казалось, что это очередная ложь Виктора и Лены.

– Не слушай их! – сказал Павлик, – они это специально сказали, чтобы мы от них отстали. Они снова нам врут и скрывают правду. Ты же ну думаешь, что они сейчас вдруг решили облегчить свою ношу и рассказать все как оно есть спустя столько лет? Я скорее поверю, что мы спим, а это все лишь плохой сон, чем в то, что эти двое решили сказать правду.

Настя посмотрела на дядю и его слова не были лишены логики: она думала так же. Это все неправдоподобная ложь: Виктор и Лена решили схитрить, чтобы от них отстали, и им не докучали вопросами, на которые они не хотят отвечать.

Глава 3 Сладкий сон

Как будем выбираться от сюда? – спросила Лена.

– А у тебя нет предположений на этот счет? Вы не рассчитывали на такой исход событий, зная об этом мире и о том, что вы скоро здесь окажетесь? – спроси Павлик.

– Хватит! – сказал Виктор, – нужно отдохнуть и завтра уже будем думать, как выбираться из этого леса. Возможно, где-то неподалеку есть деревня или город и там будет полегче.

– Посмотрите на него! Кто это у нас начал что-то предполагать, а то все молчал. Мы уже начали думать, что вы нас тут бросите с Настей для нашего блага, а сами сделаете ноги.

– Может, уже хватит? – спросила Лена.

– А что не так? – спросила Настя, – кто знает, что у вас в головах, что вы задумали? Мы ляжем спать, а утром вас не окажется?

– Ну все! Хватит! Мне надоело это слушать, – сказала Лена.

– Настя, – произнес Виктор, – как ты такое можешь думать? Чтобы я оставил тебя… я понимаю, что Павлик так думает, но ты…

Настя не ответила; Лена еще подбросила дрова в костер, что были рядом с огнем и сушились, а в место тех, положила новые, что и они немного просохли; Павлик принес еще хвороста и бросил в кучу к остальным веткам, что они собрали все вместе.

Было тепло и усталость взяло верх, не смотря, на то, что внутри был страх того, что здесь могут быть звери, сон взял свое и никто не обратил внимание, как погрузились в сон. Была тишина и лишь треск костра раздавался в лесу. Птицы, как и ветер умолкли и безмятежность охватила Ярловых.

Лена лежала на берегу пляжа, жаркое солнце грело кожу, а шум моря сопровождался криками чаек и смехом детей вперемешку с разговорами взрослых, которые ее окружали.

– Лена, – сказал мужской голос, – Лена ты загоришь на солнце. Намажься кремом!

Лена открыла глаза и пальцами спустила солнечные очки на нос.

– Ты меня намажь, – ответила Лена, – вот крем. Ты же не хочешь, чтобы я загорела на солнце. Ты же не хочешь, чтобы мне было больно, и я весь отдых была, как рак, ходя по номеру вся в сметане.

– Нет не хочу, – ответил мужчина, – у меня большие планы на наш отдых, я рассчитываю на горячую ночь, – добавил мужчина, поцеловав ее плечо, шею и губы, – и твои ожоги никак не входят в эти планы.

– Ночи, – поправила его Лена, – Саша, у нас большие планы на все ночи нашего отдыха.

Саша взял крем и приступил втирать крем в спину и ноги, пока Лена продолжала лежать на своем покрывале на берегу.

– Я хочу пойти поплавать. Ты пойдешь со мной? – спросил Саша, продолжая втирать крем.

– Нет. Мне и так хорошо. Я не хочу вставать.

– Ты хочешь, чтобы я плавал один? – расстроенно спросил мужчина.

– Не говори ерунды. Ты взрослый человек. Поплавай сам. Да и тут столько народу.

– Хорошо. Я недолго, а потом мы пойдем в номер я проголодался и хочу сладкого. Много сладкого…

Солнце скрылось за тучей, а в дали доносили крики больше обычного; Лена открыла свои глаза чтобы посмотреть, что происходит, из-за чего столько шума. Она осмотрелась и вокруг не было никого: все столпились в одном месте. Ярлова встала и начала высматривать Сашу, который ушел купаться уже очень давно. Отдыхающие начались толпиться, и Лена пошла за всеми. Спасатель, окруженный зеваками, пытался откачать человека, Лена растолкала несколько дам, что были перед ней и увидела лицо, это был Саша. Он был, как кукла, лишенная жизни и лишь действия спасателя, заставляли его двигаться.

– Он мертв, – сказал мужчина, который продолжал делать массаж сердца, – где скорая? Она едет?

– Да, – ответил другой спасатель, отгоняющий людей, что теснили их.

Лена бросилась к Саше и на коленях принялась обнимать его. Текли слезы, руки дергали его голову и тело в надежде, что он проснется и скажет: это шутка, эта плохая шутка, – но этого не произошло. Испуганную толпу пронзил женский крик. Скорая прошла через толпу и просила отойти всех. Лена была в оцепенении и ничего не слышала. Один из спасателей оттащил ее в сторону, чтобы врачи смогли начать свою работу.

Павлик седел в старом кресле на улице возле гаражей и мусорных баков в окружении своих друзей. Кругом были стояли книг, а перед ним красовалась знакомая пирамида из пустых стеклянных бутылок, рядом с которая началась строиться еще одна.

– Я считаю, что автор не смог сказать все, что хотел, – сказал Денчик, – он явно сдерживал порыв своих рассуждений, опасаясь, что его могут неправильно понять, и я понимаю его опасения.

– Ты прав, – продолжил Саня, – возможно, цензура сыграла огромную роль в этом, и мы никогда не узнаем, что же он думал на самом деле.

– А в целом все не так плохо. Как ты думаешь, Павлик? Ты что-то молчишь весь день, – спросил Илья, – словное, тебя подменили.

Павлик не мог поверить, что он вернулся обратно, что он дома, что это была очередной переход в другой мир и сейчас все закончилось. Он посмотрел на книгу, которую держал в руках Деньчик, и вспомнил, что уже читал ее, правда, давно.

– Да, – сказал Павлик, – цензура убила все хорошее, что было в этой книге. Страх сказать всю правду испортил его труды. Либо говори все, как есть, либо не говори вовсе.

– Но правда может причинить боль и вред, – сказал Деньчик.

Васька подлил всем еще в бокалы холодное пиво и достал из пакета овощи и колбасу, которую быстро нарезали и положили на импровизированный стол из старых покрышек от колес и несколько досок от старого шкафа, что служил им столешнице, который кто-то выкинул.

– Знаешь, Павлик, мы все тут что-то из себя представляем. Мы имеем ни одно образование, хорошие семьи: детей, внуков и репутацию. Вот все это, – Илья показал на все, что его окружало, – это наш выбор, а что имеешь ты? – спросила Илья.

– Ты это о чем? – удивился такому вопросу Павлик.

– Мы прожили неплохую жизнь и ни о чем не жалеем. В нашей жизни было все, о чем можно было мечтать, – добавил Васька, – и это неплохое завершение жизни, нашей жизни, а была ли жизнь у тебя? Жил ли ты?

– Я все еще не понимаю, о чем идет речь. Что вы хотите сказать? – продолжал спрашивать.

Павлик и заметил, что его друзья изменились и стали чужими и незнакомыми. Их лица было уже не узнать, хоть и выглядите они так же.

– Ты никому не нужен. Ты сюда попал не потому что ты так решил, а потому что ты неудачник. Семьи у тебя нет, положения нет, ты всего лишился, ничего не смог и не достиг. У тебя не было жизни, ты ничего никогда не имел, ты все просрал в своей жизни бездействием, нытьем и самосожалением, – вмешался Денчик.

– Не говорите так! Я не посмотрю, что вы старше. Я же и ударить могу, – начал Павлик, – что с вами? Почему вы так говорите? Мы же друзья.

– Ты ничего не можешь. Если бы ты что-то мог, то не был сейчас здесь, и не пил вместе с нами это пиво, и не обсуждал мертвых людей, что писали эту чушь, – сказал Васька.

– Ты никому не нужен, и ты ничего не стоишь, – продолжил Илья, – с тобой не считаются твои близкие. Брат с сестрой тебя считают сумасшедшим и бездарным, и ты это сам знаешь и понимаешь. Ты даже недостоин знать правду, что скрывают Виктор и Лена.

– Обиженка, что сбежала при первой возможности от своих сестер и брата в другой город, только бы больше их не видеть, – проговорил Деньчик.

Виктор держал в руках старый фотоаппарат и рассматривал его, пытаясь вспомнить, как им пользоваться. Проверил наличие пленки и направил объектив на женщину, что сидела на стуле в старой студии. Ярлов удивился всему этому.

– Сегодня сходим поужинать? – спросил Виктор, – ты так давно не видела Настю.

– Она, наверное, так выросла, – ответила женщина, – как она поживает? Она, наверняка, стала такой красавицей, и парни за ней гурьбой ходят.

– Настя стала такой взрослой, – сделав несколько снимков, ответил Виктор, – живет одна, самостоятельная: не позволяет ей помогать. Все сама. Однажды она узнала, что Лена помогла ей с работой, так она такое устроила, что мы боялись ей что-то сказать.

– Да. Лена может влезть, куда не просят. Это она умеет.

– Я так рад тебя видеть. Я уже начал бояться, что твои черты начали стираться из моей памяти, и я мог забыть тебя, забыть твои глаза, лицо, твой лавандовый запах. Парой мне кажется, что я его слышу по ночам твой голос.

Женщина продолжала позировать, меняя позы одну за другой так быстро и не принужденно.

– Как я хочу увидеть свою дочь. Она, наверное, и не узнает меня, когда увидит.

– Узнает. Поверь мне, она тебя узнает, как только увидит. Скоро мы все встретимся и будем ужинать, как одна семья. Я забронировал место в одном хорошем ресторане. Когда она узнает, что ты там будешь, она простит меня, простит все обиды и придет. Обязательно придет.

– Почему она обижена на тебя? – спросила женщина, сменив позу и локацию.

Виктор остановился щелкать на свой фотоаппарат и открыл его, чтобы сменить пленку на новую, а старую убрал в ящик, чтобы не засветить ее.

– Я был не очень хорошим отцом, по ее мнению.

– Как это возможно? Ты такой чудесный. Ты так радовался, когда она родилась. Ты не мог не быть хорошим отцом.

– Прости меня, – произнес Виктор, – я сделал все что мог, но этого оказалось недостаточно, чтобы быть ей тем отцом, о котором она так хотела.

Виктор скрывал свои слезы за фотоаппаратом, которые скупо текли по его щекам. Женщина не видела их, но красные глаза не могла не заметить, когда он поправлял свет.

– Перестань. Ты на себя наговариваешь. Я все видела. Ты сделал для нее все, что нежно было. Ты ее любил, а это главное.

Женщина подошла ближе, забрала фотоаппарат и положила его на стол; обняла Виктора.

– Лада, мне тебя так не хватает. Я так по тебе скучаю. Зачем ты покинула меня?

Настя сидела за праздничным столом в ресторане, а Катя и ее теперешний супруг танцевали вместе с гостями. Зал был украшен точно так же, как и до их перехода в другой мир, но сейчас все ощущалось по-другому.

– Неужели, это всего лишь был «переход» и теперь я вернулась домой в день торжества Кати и Дани? А где Павлик? Я была здесь с ним.

Настя осматривала все происходящее и пыталась понять, это правда или нет. Ресторан выглядел в точности, как и тогда; ничего не изменилось; гости были те же. Музыканты отыграли несколько вальсов, и гости прекратили танцевать: все утихло. Микрофон взял Даниил.