Леди и Шут бесплатное чтение

Не найти мне печальнее участи,

Чем жить на свете, где нет тебя.

Не нужны ни богатства, ни почести,

Только бы снова была ты жива.

Они тебя забрали мучительно,

И я с тобой погиб в тот же миг.

Гнев внутри запылал стремительно,

Разрывая предсмертный хрип.

Я воскрес словно черный феникс,

И ран в душе одинокой не счесть.

Больше нет никаких сомнений

Мне осталась одна лишь месть!

Покараю с такой же жестокостью,

Уничтожая одного за другим.

Пусть стою над глубокой пропастью

Весь их мир до корней прогнил.

Я в ночи словно призрак блуждаю,

Подавляя вновь чувства и боль,

Но в той бездне без конца утопаю

Не в силах обрести свой покой.

Я воскрес словно черный феникс,

И ран в душе одинокой не счесть.

Больше нет никаких сомнений

Мне осталась одна лишь месть!

Накажу всех, кто посмел коснуться

Твоей безупречной ангельской чистоты.

Они в крови своей захлебнуться,

Я принесу к скромной могиле цветы.

Как же судьба порой несправедлива,

Нам никогда не вернуться назад.

Надеюсь, ты в раю меня забыла,

Ведь после смерти ожидает только ад.

Ты была мне и сердцем, и душою,

Мой ориентир, моя радость, мой свет,

Я в мире жил одной большой любовью

Одной твоей улыбкой был согрет…

Пролог

На настенных часах показывало ровно 7:00 утра, когда Бешеный пес опустился на корточки перед жертвой. Его констебль Делалье, с остервенением записывал каждое слово проститутки, которая обслуживала этой ночью жертву – некого Александра Пирса. Многоуважаемого филантропа, отпрыска одного из аристократических семей и любителя дешевой романтики.

Все посещают Красный гладиолус, большинство состоятельных мужчин, считают своего рода долгом посетить столь изысканное, дорогое и изощренное место, как бордель. Александр Пирс буквально жил здесь.

Бешеный пес с равнодушным видом рассматривал тело. Ни одного отпечатка пальца, ни одного свидетеля, только труп с перерезанным горлом, а вот улыбка от уха до уха, было что-то новенькое.

–Д-детектив! – Бешеный пес поморщился, но не одернул слишком инициативного констебля, который замер перед ним, уткнувшись в свой блокнот, заполненный аккуратным почерком отличника. Поднявшись на ноги, похлопал по карманам, в поисках сигарет, чертыхнувшись при одном только воспоминании, что решил бросить курить еще в прошлую пятницу.

– Р-разрешите д-доложить.

– Докладывай Делалье и перестань выпрыгивать из штанов.

Констебль проигнорировал шпильку в свой адрес, да и чему удивляться, он был констеблем самого Анхеля Навье – Бешеного пса Кадема. Самый скандально известный детектив за свой жесткий подход к работе.

–П-по с-словам с-свидетеля м-мисс В-ван А-ален, о-она п-посетила г-господина П-пирса о-около п-полуночи. О-они п-пробыли в-вместе о-около д-двух ч-часов.

Никто в полицейском участке не воспринимал констебля Делалье всерьез. Его передразнивали за то, что он отличался от других манерой речи. Он заикался, но это совершенно не волновало Бешеного пса. Делалье отлично выполнял бумажную работу, от которой у него начинала болеть голова.

На упоминание о двухчасовом свидании Бешеный пес фыркнул, продолжая сканировать пространство. Констебль продолжил.

–В-второй р-раз о-она з-зашла в-в к-комнату в-в ш-шесть т-тридцать, и-и о-обнаружила т-тело А-александра П-пирса. В-вызвала п-полицию. Н-никто н-не з-заходил в-в к-комнату д-до н-нашего п-приезда.

Констебль захлопнул свой блокнот. Но это не возымело никакого эффекта на детектива. Он все так же продолжил рассматривать место преступления. Кричаще вульгарная обстановка с красными шелковыми обоями и огромной кроватью. Приторно сладкий запах алкоголя, спермы и крови буквально душил.

–Ч-что в-вы д-думаете?

Бешеный пес запустил пальцы в волосы, взъерошив их. Он пытался хоть как то заставить свой мозг работать. За столько лет, он впервые столкнулся с нечто подобным, это убийство было другим, изощренным, личным и обещающим продолжение. Убийца словно разбросал подсказки по всей комнате, оставалось их только собрать. Все в помещение свидетельствовало о бардаке и хаотичности. Лишь бант, который был так старательно завязан, приковывал свое внимание, как девственница в борделе.

Бешеный пес развязал полог балдахина и дернул его, чтобы раскрыть полностью. Теперь все могли увидеть, что оставил убийца. У Бешеного пса внизу живота свернулся клубок от нервного напряжения.

На бархате балдахина была вырезана смеющаяся рожица Шута. Засверкали вспышки фотоаппарата, чтобы запечатлеть все улики, а констебль Делалье, что-то застрочил в своем блокноте.

Сама смеющаяся рожица смотрела в сторону зеркала. Подойдя к нему, Бешеный пес снял овальное зеркало и поставил на пол. Помимо вырезанного Шута, на стене была еще и надпись, сделанная чем-то красным. Снова засверкали вспышки фотокамеры, а Бешеный пес вплотную приблизился к стене. Пахло железом, со сладкой отдушкой, но это определенно была кровь и вероятнее всего самого Александра Пирса.

Личное и так вульгарно вывернуто для общественности преступление. Бешеный пес был уверен, что это только начало…

Первый – лишь стоял, смеялся

Тронувшись умом.

Но руками не касался,

Повинен тот в другом.

На все мольбы он не ответил,

Продолжил мерзкую игру.

Теперь в нее вступаю я

Значит, не выжить никому!

Глава 1

В Кадем, что находился в Северной стороне Валенсии, зима пришла рано. Пушистые хлопья снега кружились над головами прохожих, превращаясь в белое покрывало, что кутало каждого, кто решился прогуляться ранним утром. В их числе была и Йена Темперас. Девушка блуждала по безлюдным улицам, кутаясь в поношенную шаль, подол ее длинной юбки, как и ботинки, намокли от снега, но она продолжала идти вперед, к старому кладбищу.

Само кладбище находилось за резными железными воротами, которые открывались ровно в 7:00 утра и ни минутой раньше.

Спустя какое-то время она остановилась перед теми самыми воротами. И как восемь лет назад у нее перехватило дыхание. Они были высокими, не менее трех метров высотой. Резные завитушки не умоляли их мрачности. Завитки складывались у самой верхушки в слова, которые шептал каждый, кто пытался туда войти – Воронье кладбище.

Йена приподняла рукав шерстяного платья, на ее тонком запястье поблескивали золотые часики, которые только благодаря косточке, не сползали с руки девушки. Маленький циферблат показывал ровно 6:59. Глаза Йены неотрывно следили за секундной стрелкой, которая описывала свой круг. Облачко пара вырвалось изо рта, когда стрелка остановилась на 12, в ту же секунду девушка услышала старческое покашливание и шоркающие шаги. Это был старый смотритель кладбища, который мог посоперничать с возрастом с кладбищем. Она помнила его – Верманд. Он выглядел практически так же, как и восемь лет назад, когда Йена ступила на мертвую землю впервые. Он шел тяжело, переставляя ноги в грубых ботинках, которые даже не шнуровал, закутанные в несколько свитеров и ватной тужурке. Он бубнил ругательства, на чем свет стоит. Из–под шапки-ушанки во все стороны торчали волосы грязно-седого цвета. На левом глазу та же самая повязка, а когда он приблизился, у Йены перехватило дыхание. Правый глаз настолько яркого небесного голубого цвета, просканировал ее, поворачивая старинный ржавый ключ в замке.

– Ты сегодня рано девица. Даже раньше старого Верманда. – Прошелестел голос старика. Он неторопливо открыл створки дверей перед Йеной. Покрасневшие от холода пальцы девушки, крепче вцепились в корзинку, что она принесла с собой.

–Мало кто теперь ходит на Воронье кладбище, вот уже как пять лет не хоронят новеньких. Родные тех, кто здесь схоронен либо уехали, либо сами слегли. – Причитал старик, пропуская девушку. Стоило только Йене ступить на землю кладбища, как стая ворон, что прятались в кронах деревьев, взмыла вверх.

–Не пугайся красавица. Это они всегда так. К мертвым они привыкли, а вот к живым… сама понимаешь, от них можно, что угодно ожидать.

Йене оставалось только кивнуть, что она еще могла сказать?

–Странно, ты кого то, мне напоминаешь, но не могу вспомнить кого…, а память у меня отличная. – Старик Верманд постукал висок указательным пальцем. – Помню всех, кто похоронен за годы, что здесь работаю, а на лица у меня вообще фотографическая память.

–Я приехала недавно. Узнала, что здесь похоронены мои родители, вот и решила навестить.

Наконец заговорила Йена. Ее голос был сиплым от длительного молчания.

–Сиротка значит. – Самодовольно хмыкнул старик, а Йена только передернула плечами. Расчищенная тропка в ее воспоминаниях была усыпана красным кленом. Впереди шла процессия, облаченные во все черное, восемь мужчин несли два красивых гроба, отделанные лиловым шелком. Прошло столько лет, а она помнила каждый поворот. Тот день отпечатался в памяти подобно раскаленному клейму.

–Фамилию скажешь или хотя бы год? Думаю, это сократит поиски. Или они Безымянные?

– Не нужно, благодарю, я знаю, где они.

Дальше Йена уже не слышала бормотание старика Верманда. Она двинулась вперед, повторяя путь, который шла восемь лет назад. Шаг за шагом Йена приближалась к могилам. Ветка, чужое надгробие или крест, скамейка, ограда, все это было ей знакомо. Она слишком хорошо помнила этот день, а еще хорошо помнила страх, что уронят гробы. Папа с мамой упадут и их увидят все…

Йена остановилась перед неухоженными могилами с надгробиями, где было не видно имен, а фотографии давно дали трещину и теперь на Йену смотрели искаженные лица родителей.

Сколько раз себя Йена представляла этот момент все в мельчайших подробностях, как она опустится на колени и положит венки из живых цветов, что сама сплела. Но ноги словно одеревенели, а руки перестали слушаться, голос, куда-то пропал, глаза нещадно жгло. Внутри разгорался самый настоящий пожар. Больше всего на свете Йена ненавидела это чувство, которое не поддавалось контролю. Оно жгло изнутри, пробираясь до сердца, в самые сокровенные уголки человеческой души. Чувство, что заставляло собираться влагу в уголках глаз и солеными дорожками оставлять следы на щеках.

–Ну… здравствуйте мама… папа…

Йена поперхнулась своими словами. Слова приветствия двум одиноким надгробиям, могилам, которые практически стали безымянными. Тоска сжимала грудь, чтобы хоть как то сделать вдох, девушка отвлекла себя тем, что осторожно счистила снег с надгробий и выцветших фотографий. Почистила выбитые буквы от грязи и мха. Положила на маленькие могилки два венка из голубых хризантем. Поставила два стакана, в которые налила багрово-красное вино, полила немного на могилки и налила себе в стакан и залпом выпила. От вина ее обветренные губы окрасились в кровавый цвет. Терпкая жидкость обожгла болевшее горло и согрела внутри. От крепости Йена закашлялась, но проглотила все до последней капли. Она продолжала смотреть на надгробия и вела с родителями немую беседу. Почему-то ей казалось, что сказанные слова вслух мертвецам не слышны и более того глупы. Кто приходит на кладбище за разговором? Вероятность того, что ему ответят, ничтожно мала. Да и странно радоваться тому, что тебе ответили мертвецы.

Ей было одиннадцать, когда бабушка сказала, что ни мамы, ни папы больше НЕТ. Голос бабушки звучал тихо, словно ее лишили абсолютно всех сил.

«Их больше нет Йена. Больше нет». После она разразилась рыданиями. Бабушка, которая всегда была холодна как лед, полностью потерял контроль над собой. Она плакала и целовала Йену, продолжая гладить ее по волосам. В голове Йены до сих пор звучал ее надрывный голос «Нет. Нет. Нет. Их больше нет моя девочка. Их больше нет».

Спустя какое-то время, Йена все же разлепила обветрившиеся губы.

–Не сердитесь на меня. – Ее голос звучал не милее карканье ворон, которые кружили над кронами деревьев. Их что-то беспокоило, как и саму Йену. Ее не покидало чувство, что она здесь не одна. Оглянувшись, девушка медленно скользила взглядом по кладбищу. Никого. Так рано никто не приходит. От нервного напряжения девушка облизала губы, они все еще хранили привкус вина. Неприятная саднящая боль, напомнила девушке, что давно пора избавляться от этой привычки или от ее губ ничего не останется.

Она больше не хотела говорить, да и что сказать? Попросить прощение за то, что не приходила восемь лет? Это была не ее вина. После похорон, Патриция де Лекруа узнала, что отец Йены совершенно не умел распоряжаться деньгами и спустил свое и жены состояние на казино и сомнительные инвестиции, которые привели их к банкротству. У них изъяли практически все имущество, и ничего не оставалось, как покинуть Кадем, перевернув одну из страшных страниц истории ее семьи. Практически все восемь лет они прожили в загородном поместье. Единственное имущество, которое принадлежало Патриции де Лекруа, бабушке Йены. Они жили, едва сводя концы с концами, пока однажды не пришло письмо, которое перевернуло жизнь Йены с ног на голову.

Девушка посидела еще какое-то время, посмотрев на часы, вероятно Патриция уже встала и сегодня они встречаются с неким Джевом Лангресом. То же имя значилось и в письме. Судя по письму, незадолго до своей смерти, отец Йены обратился к Этьену Лангресу, отцу Джева Лангреса и оставил ему сумму денег, которую он обязался передать его дочери по наступлению совершеннолетия или замужества. Все копии были высланы на имя Патриции де Лекруа, как опекуна и спустя пару дней, они были здесь. Видимо только деньги и страх перед нищетой, могли вернуть чрезмерно гордую Патрицию де Лекруа в Кадем.

Йена поднялась на ноги, отряхнув подол юбки, Патриция будет вне себя от гнева, увидев внучку в таком неприглядном виде. Она вообще редко была хоть чем-то довольна.

–Я еще приду. – Пообещала Йена, а все внутри сжалось от того, что девушка понимала, что здесь ей больше делать нечего.

Покосившиеся надгробия с фотографиями родителей, смотрели в ожидании. Йена больше не хотела здесь находиться. Она думала, что почувствует связь, их присутствие, ну хоть что-то, но не было абсолютно ничего. Пустота. Наверное, тогда и понимаешь, что человека больше нет, а могилы, надгробия и памятники, это лишь способ живых справиться с потерей.

По памяти и по своим заметенным следам Йена возвращалась к железным воротам. Деревянной лопатой, старик Верманд разгребал снег, что успел намести. Уже у самого входа смотритель кладбища ее окликнул.

– Я вспомнил! Твое лицо не давало мне покоя. Красивая, шибко красивая. – Насмешливо пригрозил пальцем старик, щуря свой голубой глаз.

–Только вот какое диво. Девица, что была так похожа на тебя, похоронена здесь лет пять назад. Помню, тогда мне стало не по себе, растерзанное тело, а на теле ни одного живого места. Я обнаружил ее у старой заброшенной церкви.

Йена проследила за кивком смотрителя. И правда, среди кладбища стояла небольшая церквушка.

–Кто была эта девушка?

–Не знаю, я похоронил ее под номером 346. Она была последней, кого похоронили на Вороньем кладбище.

Глава 2

Дом де Лекруа на Мощеной улице, давно потерял свое величие. Еще одна недвижимость, которая была записана на Патрицию, и приносило больше убытков, чем прибыли. О продаже даже не могло быть и речи, такую развалину никто не купит. Слишком большой дом, требующий целое состояние на восстановление и еще больше на поддержание его. Свет, отопление и вода были давно отключены за неуплату. Раньше он был сердцем одной из самых старинных улиц Кадема. Теперь же это лишь одинокое здание с пустыми глазницами-окнами. Заброшенный дом.

На второй день пребывания, были приведены в порядок более-менее холл, обеденный зал и две спальни. Войдя домой, Йена закрыла дверь на замок, ее не встретил дворецкий, и никто не взял ее скромное пальто и шаль, которые насквозь промокли от снега. Прямо внизу девушка расшнуровала ботинки и сняла их. На вешалку повесила вещи и уже собиралась прошмыгнуть в свою комнату, но у самой лестнице ее окликнули.

–Надеюсь, я получу достойное объяснение твоего отсутствия на завтраке. – Глаза Патриции прошлись снизу вверх по тонкой фигуре девушки. – Хотелось бы узнать причину твоего столь непрезентабельного вида юная леди.

Йена лишь вздохнула, прежде чем повернуться к бабушке. Нельзя оттягивать неизбежное. Патриция де Лекруа не славилась терпением.

–Я была на Вороньем кладбище, посчитала, что лучше не привлекать к себе внимания.

Йена спокойно смотрела на женщину, которую называли грозой аристократического общества. Никто не желал попадаться ей на глаза, а уж попасться на острый язык и того меньше. В свои семьдесят один, Патриция была слишком худа, чем всегда гордилась, носила высокую прическу, в которой седые локоны больше напоминали змей, а льдисто голубые глаза проникали в самую душу.

–Даже не извинишься за свое своевольное поведение?

Девушка усмехнулась уголком губ, в точности копируя привычку своей бабушки.

–Леди рода де Лекруа никогда не извиняются. Ты всегда так говорила.

На мгновение повисла тишина, сопровождаемая лишь тиканьем секундной стрелки часов, а после Патриция отзеркалила свою внучку, которая все больше и больше напоминала ей ее саму в молодости.

–Рада, что ты выучила урок, он тебе пригодиться по жизни. Никогда не забывай его.

Патриция двинулась к внучке, опираясь на изящную трость с набалдашником в виде змеи. Поравнявшись с Йеной, Патриция взяла подбородок девушки.

–Мы вернулись сюда по одной причине. Я надеюсь, ты осознаешь всю серьезность ситуации.

–Да бабушка. – Неожиданно для самой себя Йена опустила глаза. Ситуация была ей не по душе, мягко говоря. Наследство? Совершеннолетие? И… замужество? От одной только мысли ее передергивало от встречи с каким-то слюнявым аристократом, а уж от мысли, что одному из них она будет принадлежать душой и телом, шел мороз по коже. Почему, чтобы получить свое наследство необходимо выполнить столько условий?

Тем временем Патриция продолжала.

–Брак, единственное, что спасет нас от полного краха. Мы не должны позволить, чтобы из-за нищеты фамилия де Лекруа канули в небытие. Ты понимаешь Йена?

–Да, понимаю. – Проще было согласиться, а Йена часто двигалась по пути наименьшего сопротивления. Дождаться своего совершеннолетия сразу отпадал, ждать до двадцати трех лет они не могли. Слишком много долгов и ранее отменное здоровье Патриции давало сбой. Йена столько раз замечала, как бабушка морщится от боли в груди, когда думает, что ее никто не видит. Как же она была беспечна, ведь сама учила Йену наблюдательности и умению подмечать детали.

Несколько долгих мгновений Йена, не моргая смотрела в глаза бабушки. Ей казалось, что Патриция читает мысли. Улыбка озарила морщинистое, но не лишенное красоты лицо.

–Очень хорошо. Умница. С твоей внешностью, телом, умом и моими уроками, ты любого мужчину поставишь на колени. Помяни мое слово дорогая.

Патриция де Лекруа была властной женщиной, но брак для нее священен. Йена никогда этого не понимала.

Женщина мгновенно считала поникшее настроение внучки.

–Полно тебе дорогая. Я отправляю тебя не на эшафот. Бог наградил мужчину слишком примитивным умом, всю власть он отдал женщинам. Если ты правильно все сделаешь, брак тебе даже понравится.

Йена молчала, медленно переваривая слова бабушки.

–Надеюсь, ты меня поняла девочка?

Йена вздернула подбородок. Она в упор смотрела на бабушку.

–Страшиться брака не стоит. Предоставь мне разыграть партию, и я найду тебе самого лучшего мужа.

Сухая ладонь Патриции погладила щеку девушки. Ласковой Патриция никогда не была, такая забота редкость и роскошь. Женщина продолжила, отпустив Йену, и направилась в сторону кабинета, куда дорога внучке была заказана.

–Тем более у замужней женщины больше власти, чем у старой девы, которая с остервенением доказывает, что быть одной, исключительно ее выбор.

–Надень бордовое платье и собери волосы наверх. У тебя ровно двадцать минут. Де Лекруа никогда не опаздывают.

–Конечно бабушка. – Прошептала Йена и быстрым шагом поднялась по лестнице, только у самой двери, что вела в ее спальню, девушка сжала кулаки с такой силой, что ногти впились в ладонь. Боль ее отрезвила. Выбора не было. Либо брак, либо нищета.

Когда Йена спустилась, цепкий взгляд Патриции прошелся по ее точеной фигуре. Закончив свой осмотр, уголок губ Патриции приподнялся.

–Прекрасно.

Йена так не считала, она чувствовала себя нищенкой, которую переодели в платье принцессы. Фальшивка. Ничего общего с настоящей Йеной Темперас.

***

Они прибыли на десять минут раньше положенного времени. Перед ними предстал трехэтажный дом из камня, увитый виноградной лозой. Дом разительно отличался от домов в Кадеме. Не смотря, что он большой, он выглядел по милому уютно. Туда хотелось войти. От дома веяло теплом и почему-то у Йены возникло предчувствие, что в доме непременно пахнет выпечкой.

«Я бы хотела здесь жить!» – В голове пронеслась безумная мысль, если бы Патриция знала, о чем думает внучка, то ее хватил бы удар. Йена ничего не могла с собой поделать. Она с жадностью рассматривала дом, прилегающий к нему розарий и маленький огород со стеклянной теплицей. Девушка могла так ясно себя представить в этом месте в легком голубом платье, с распущенными волосами, которые тяжелыми потоками струились по спине и плечам. Она легко себя представляла в огороде с огромной соломенной шляпе на голове и перчатках, возделывающие грядки. Легко представляла себя в розарии, где срезала розы, чтобы поставить их в хрустальную вазу в столовой. Йена будто прожила здесь жизнь за долю секунды.

– Хвала Богу, что твой дед не дожил до этого момента, когда его жене и внучке придется унижаться перед адвокатом, которому посчастливилось войти в круг аристократов.

– О чем ты? – Йена все еще пребывала в своем роде эйфории от пространства вокруг. Патриция подобрала юбки своего черного платья, боясь испачкаться, хотя все вокруг было чисто и опрятно.

– Этьен Лангрес, усыновил сироту, дал ему имя, передал титул, но кровь не вода. Его приемный сын никогда не стал бы частью нашего мира. Хоть и пытался. Жалкое зрелище, после он оставил попытки, продолжил дело приемного отца. Успешно, хочу сказать. Связей у него больше, чем у Великого князя.

Тихий звон колокольчика, тишина в ответ, очередной звон колокольчика, который передавал напряжение и нетерпение Патриции. Йена была удивлена, что бабушка поделилась с ней такого рода информацией. Спустя пару минут, двери отворились. И они увидели хозяина дома. В том, что это был хозяин дома, у Йены не возникло сомнений. Почему-то она именно так представляла приемного сына аристократа. Им оказался молодой мужчина с тяжелыми надбровными дугами, впалыми скулами и острым, как нож взглядом карих глаз. Он был одет в простую одежду и опирался на трость.

–Чем обязан? – Его тяжелый взгляд окинул Патрицию и Йену, даже не задержавшись. Создавалось впечатление, что ему хотелось как можно скорее закрыть дверь. Видимо он никогда не встречался с Патрицией де Лекруа.

–Добрый день, смею предположить вы и есть тот самый Джев Лангрес. На минувшей неделе, я получила ваше письмо, чему весьма признательна. Ваш отец был другом моего покойного зятя. Пусть земля ему будет пухом.

Йена во все глаза смотрела на женщину, что стояла впереди нее. Сколько тактичности и маневра. Куда исчезла надменность, пренебрежение и чувство превосходства? Перед Йеной будто стоял совершенно незнакомый человек. Патриция ненавидела ее отца, а сейчас отзывалось о нем «мило». Это никак не укладывалось в голове девушки. Лицо мужчины оставалось беспристрастным, однако он отворил входную дверь шире и оперся двумя руками о трость.

–Госпожа Патриция де Лекруа. Весьма польщен вашим визитом, вы откликнулись значительно раньше, чем я предполагал. Наверняка мой секретарь пропустил ваше письмо с визитом.

Ступив на порог дома своей мечты, Йена буквально не фыркнула от абсурдности высказывания Джева Лангреса. Патриция и письмо? Абсурдно! Ее бабушка всегда была ураганом, но ни как не тихим ветерком.

–Удивительное стечение обстоятельств, когда нам пришло ваше письмо, мы как раз с внучкой собирались в Кадем к открытию сезона. Нас приглашала моя давняя подруга Палас Навье.

Наконец Йену удостоили вторым взглядом. Она сделала изящный реверанс, в знак приветствия, как ее всегда учила Патриция. Подняв голову, Йена ожидала увидеть привычное восхищение, но столкнулась лишь с полным безразличием. Обида кольнула Йену.

Оказавшись в уютном кабинете, сплошь заставленным книжными полками и потрескивающим камином, Патриция и Йена удобно расположились на потертых кожаных креслах. Йене потребовалось все ее самообладание, которое в ней дрессировала Патриция годами, чтобы не сорваться со своего места и не начать лихорадочно перебирать книги в личном кабинете Джева Лангреса. Мужчина сразу заметил, что Йена с жадностью рассматривает книжные полки. Поймав на себе заинтересованный взгляд адвоката, Йена смутилась и опустила взгляд на дорогие ботинки мужчины.

Пригласив их пройти за ним, девушка обратила внимание, что мужчина прихрамывает на правую ногу. Судя по внешности ему было около тридцати, может больше. Джев Лангрес занял кожаное кресло, что находилось напротив них за массивным рабочим столом из красного дерева. На его столе царил спартанский порядок – ничего лишнего.

–Ваш покойный отец, Царство ему Небесное, водил дружбу с моим зятем Андрианом Темперасом. – Снова повторила Патриция, и тут ее голос едва дрогнул на слове «зять». Йена выдохнула, все же бабушка не была бесчувственной куклой. Иногда Йене казалось, что бабушка сделана из стали, а то, что ее в обществе звали Снежной королевой, несколько приуменьшали ее способность владеть собой. Единственный раз, когда бабушка дала слабину, это в день известия о гибели родителей Йены.

Мужчина взмахнул рукой, прося женщину замолчать. Неслыханная дерзость по меркам Патриции де Лекруа, но на удивление Йены она замолчала и полностью обратилась в слух.

–Я изучил вашу историю госпожа де Лекруа. Отец, после своей смерти оставил четкие инструкции. Согласно завещанию, ваша внучка Йена Темперас получит свое наследство, если будут реализованы следующие два пункта. Первое – достижение совершеннолетия, а именно своего двадцати трех лет. Насколько мне известно, леди Йена вам сейчас девятнадцать?

Пристальный взгляд темно-карих глаз, что выглядывали из-под нависших бровей, был пронзительным, от чего девушка едва сдержалась, чтобы не поерзать на месте.

– Все верно. – Разлепив обветренные губы, произнесла Йена. Ей казалось, что адвокат ее гипнотизирует. В этом человеке, что-то определенно было, и это притягивало к себе внимание. Джев Лангрес сидел, облокотившись на стол, трость стояла рядом с ним. Правая нога вытянута вперед, видимо, чтобы меньше тревожить больную ногу. Он не был красив, но что-то постоянно заставляло Йену смотреть на него. Чем больше она смотрела на Джева Лангреса, тем больше ей хотелось на него смотреть.

–Второе условие, если выйдет замуж.

Йена вздрогнула. Ей показалось, что у нее перед носом щелкнули пальцами, и девушка очнулась. Господи, о чем она думала только что?

–Именно, господин Лангрес, мы как раз нанесли вам визит согласно второму пункту.

–Простите, леди Темперас уже помолвлена?

Взгляд карих глаз мгновенно вернулся к Йене.

–Да. С внуком моей драгоценной подруги Палас Навье. Он хорошо известен в ваших кругах. Анхель Навье.

На какое-то мгновение в кабинете повисла тишина, а в это время Йена едва дышала. Значит, мужа она ей уже нашла. Блестяще. Йене стало не по себе. Она думала, что времени у нее больше. Оказывается, нет. Патриция в очередной раз сыграла свою собственную партию в шахматы и поставила ей шах и мат. Адвокат снова посмотрел на Патрицию.

–Госпожа де Лекруа, в завещание сказано, что необходимо представить доказательство исполнения пунктов завещания. Если это достижение совершеннолетия – паспорт, если заключения брака – то свидетельство. Или хотя бы свидетельство о заключение помолвки.

В комнате повисло молчание.

–Леди Темперас?

Девушка вздрогнула от звука своего собственного имени. На нее смотрел адвокат и Патриция. Видимо ее пытались дозваться уже какое-то время.

–Простите, я не очень хорошо себя чувствую.

Поднявшись с кресла, господин Лангрес поднялся следом, далось ему это с огромным трудом, но он даже бровью не повел.

– Я выйду на свежий воздух.

Шелестя, шелковыми юбками Йена сбежала. Оказавшись на улице, девушка вдохнула полной грудью свежий морозный воздух. Голова закружилась, пар клубился возле губ. Патриция не заставила себя долго ждать. Она была вне себя от гнева, но держала себя в руках, позади нее шел господин Лангрес. Он попрощался с холодной вежливостью, напоследок напомнив о документах, и захлопнул дверь.

Забравшись в экипаж, Йена ожидала бури в лице Патриции и она ее получила, в виде молчания. Патриция сидела с идеально прямой спиной, обе руки покоились на набалдашнике трости, а лицо превратилось в маску ледяного презрения. Молчанка продолжалась еще какое-то время. Первой не выдержала Йена.

–И давно ты выбрала мне мужа? Пока мы ехали до дома Лангреса?

–Тебя это не должно волновать.

Яд буквально капал с ее губ. Она сощурила глаза, от чего морщины стали еще отчётливее. Йена знала, что Патриция ненавидела свое отражение в зеркале, но старость настигала, хотела она этого или нет.

– Думаешь, ты смогла бы лучше выбрать себе мужа, нежели я? Я знаю тебя с пеленок Йена, и знаю, кто тебе нужен.

–Но…

–Хочешь сама выбрать мужа? – Патриция стукнула о полы экипажа тростью. – Выбор я предоставила твоей матери, надеясь на ее благоразумие. Что она сделала? Схватилась за первого же проходимца, твоего отца, и посмотри, к чему это привело. Мало того, что он сам обанкротился, да еще и ее наследство промотал! Нам приходится влачить жалкое существование. Не зли меня Йена!

Сглотнув неприятный комок в горле, и чтобы не зареветь, девушка зацепилась за последний аргумент.

–Я думала, у меня хотя бы есть время.

– На что? – Глаза Патриции недобро прищурились. – У нас нет времени, кредиторы наступают нам на горло. Нужно действовать быстро.

–Время, чтобы привыкнуть к жениху.

Патриция зло рассмеялась.

–Привыкнуть? Может у тебя даже уже появился кандидат на роль жениха, к которому ты собираешься привыкать?

Йена молчала. Спорить с Патрицей было невозможно. Железная логика и аргументы. Девушка всегда оставалась в дураках.

–Может, поделишься со мной, кого же ты выбрала бы моя дорогая Йена?

Патриция продолжила нападать. Йена не выдержала.

–Того, кто мне понравится и мне будет непротивны его прикосновения!

–Вот как, так может тебе подойдет приемыш старого Лангреса? Я видела, как ты смотрела на него.

Жар прилил щекам девушки, что не осталось незамеченным Патрицией.

– Чем тебя привлек адвокат-калека? Ты видишь с ним свое будущее?

–Нет… прошу, оставим этот разговор.

–Я вижу ваше будущее. Ты выйдешь замуж за того, кого прикосновения тебе будут непротивны, все будет прекрасно до того момента, когда закончатся деньги старого Лангреса, вот тут начнется самое интересное. Вам едва будет хватать денег на погашение ежемесячных расходов, включая врача, ведь рана, которую он получил на дуэли с Анхелем Навье, будет напоминать о себе с возрастом все чаще и чаще. Постепенно его пыл угаснет после рождения первого ребенка. Еще на один рот больше, денег не будет хватать и однажды он придет к тебе и скажет, что было бы замечательно, если ты устроишься на работу.

–Прекрати…

Но Патриция продолжала.

– У благородной леди есть шанс устроиться в богатый дом гувернанткой и каждый день терпеть тискание хозяина дома, хотя может тебе повезет больше…

–Хватит!

Наконец Патриция замолчала. Йену колотила мелкая дрожь.

–Запомни мои слова моя дорогая внучка. Я никогда не пожелаю тебе худшую участь. Я понимаю, что возможно тебе не сразу понравится Навье, но он благородный человек и богат как крез. Ты никогда не будешь нуждаться в деньгах. Надеюсь, ты это осознаешь, что любовь бывает только в сказке, а с милым и рай в шалаше ровно до первой проблемы. Я учила тебя видеть выгоду для себя и никогда не витать в девичьих мечтах.

Йена молчала. Всю оставшуюся дорогу девушка прокручивала информацию, которую узнала. Анхель Навье, Джев Лангрес, дуэль. Брак.

Глава 3

Первая ночь в старом доме прошла сносно. Если, не считать того, что Йена полночи ворочалась на влажных от сырости простынях и каждые пять минут проверяла, не забралась к ней в кровать мышь или крыса. Заснув уже далеко за полночь, Йене снились тревожные сны. Она видела похороны родителей. Ворон, которые кружили над ней подобно стервятнику. Смотрителя кладбища, с его проницательным взглядом. Идущий впереди нее мужчина, которого она не могла догнать. Ничего удивительного, что Йена встала с головной болью и не выспалась. Несмотря на то, что она поздно уснула, встала девушка как обычно в 6: 00 утра. Йена любила ранние подъемы. Рутина успокаивала ее, давала время собраться с мыслями и уже со свежей головой начинать новый день. Первым делом Йена вычистила ванную и наполнила ее водой, которую вскипятила на кухне. Приготовила полотенце, земляничное мыло и выбрала из гардероба шерстяное платье темно-серого цвета.

Забравшись в ванную, когда вода коснулась ключиц, девушка застонала от удовольствия.

–Волшебно… – Промурлыкала девушка, все мысли и вчерашние события отошли на задний план. У нее еще было время. Кто знает, может быть Анхель Навье ей понравится? Она попыталась представить его лицо, но воображение услужливо рисовало ей другое. Мрачное лицо с морщинкой между бровями.

–Идиотка! – Разозлилась Йена на себя. Когда вода стала остывать, а кожа на пальцах сморщилась, Йена вылезла из ванны и переоделась. Влажные волосы заплела в косы и перевязала атласной лентой яркого алого цвета. Пора было познакомиться с Кадемом поближе. Живя за городом, она любила по многу и подолгу гулять. Этот же город пока не внушал ей доверия, но девушка была готова дать ему шанс. Накинув шаль и переобув ботинки со шнуровкой, которые нуждались в ремонте, Йена отправилась на поиски кофе, молока и выпечки. Посуду она еще вчера подготовила, не смотря на бедственное положение, Йена всегда сервировала стол для себя и Патриции. Это был их маленький ритуал. За столом они беседовали обо всем, часто Патриция рассказывала о своей молодости, реже о родителях девушки.

Кадем встретил ее промозглым ветром, слякотью и шумом автомобилей. Кадем прогрессивный промышленный город. Здесь не так часто встретишь экипаж, запряжённый лошадью, чаще автомобили. Казалось, Кадем никогда не спал, даже ночью Йена слышала крики, свистки и лай собак. Спокойным город точно не назовешь. На удивление улочки были не большими, с мощеными дорогами, а прилавки ломились от лакомств. Йена быстро нашла лавку молочника и купила молока, так же она попросила вписать ее в список клиентов, которым бы доставлялось молоко каждое утро. Чуть поодаль, девушка зашла в пекарню и купила восхитительные сконы с клубничной начинкой. Кофе пришлось поискать, он продавался в обычной продуктовой лавке.

Несмотря на раннее утро, в городе кипела жизнь. Автомобили ревели, люди постоянно куда-то спешили, они тоже выглядели, как и весь Кадем – Серым пятном. Они спешили огромным потоком, на ходу бросая монеты газетчику, который, не жалея голосовых связок кричал «Убийство! Убит Александр Пирс, аристократ! Убийца оставил подсказку!».

Йена остановилась возле юноши газетчика. Он широко улыбнулся ей.

–Не желаете газетку леди? Всего одна медная монета. – Йена боролась с собой, она и так слишком много потратилась на продукты, но любопытство было сильнее. Она купила газету, аккуратно положив ее в корзинку. За завтраком они с Патрицей это непременно обсудят. На обратном пути Йена только и слышала, как люди говорили о зверском убийстве аристократа.

***

Обратно Йена добралась без приключений. На кухне она сварила кофе, молоко налила в сливочник, на красивую тарелку выложила сконы, когда Патриция спускалась к завтраку, девушка как раз заканчивала омлет и подсушивала тосты.

–Доброе утро.

–Доброе. Снова ты надела это платье, я, кажется, говорила тебе, что серый цвет тебе не идет. – Йена вздохнула, Патриция всегда ее критиковала за внешний вид, по ее словам, девушка должна выглядеть всегда безукоризненно. Спорить не было смысла, поэтому Йена миролюбиво ответила.

–Помню, но это платье более практичное, сегодня я ходила на рынок, чтобы купить нам свежей выпечки на завтрак. – Патриция молча налила себе кофе и добавила молока.

–Мы должны экономить. Затраты нам предстоят колоссальные, но они окупятся, когда ты выйдешь замуж за Навье. После завтрака я отправлю пару писем моим старым знакомым, которые не отвернулись от нас после банкротства, а после съезжу к модистке. Мы должны обновить твой гардероб. Я уже все продумала.

Йена молча ела завтрак, почему-то вся радость от приема пищи сошел на «нет».

– Получается помимо того, что ты уже все решила за меня, мне еще придется лгать?

Патриция деловито намазывала масло на скон, игнорируя вопрос внучки.

–Мы не в том положении, чтобы заботиться о морали моя дорогая. Я делаю все, что положено хозяйке де Лекруа, чтобы сохранить имя и честь семьи. Если придется врать, то да, ты будешь лгать и верить в то, что ты говоришь. Думаю, Бог простит, мы же никого не убиваем, просто пытаемся поправить свое материальное положение.

–И что за легенда? Та же самая, пока мы гостили у твоих друзей в Витролле? Замороженные счета и что наши лучшие адвокаты занимаются этим вопросом?

–Нет. Ты получишь свое наследство, достигнув двадцати трёхлетия, как видишь, лжи тут нет, мы будем говорить правду. И не начинай песню про «подождать». Прежде чем мы уехали, я снова получила извещение, что на меня подали в суд за неоплаченные долги. Мы не можем терять ни минуты Йена, как только ты выйдешь замуж и получишь наследство, мы погасим все долги, а на деньги мужа ты и я сможем жить безбедно до конца своих дней.

Кофе перестал быть таким ароматным, как казался по началу, а омлет на вкус оказался пресным.

–И какие наши действия? – Патриция не могла не услышать в голосе внучки сарказм, но проигнорировала это.

–Палас 29 октября дает бал, где ты будешь представлена высшему свету. И, конечно же, познакомишься с Анхелем Навье. Дальше все предоставь мне.

Какое-то время они ели молча, пока Йена не заговорила с Патрицией.

– Ты не знаешь последних новостей? Наш приезд совпал с убийством некого Александра Пирса, аристократа, судя по статье.

Патриция протянула руку за газетой. Девушка наблюдала, как бабушка быстро открыла газету и преступила к чтению. Ее лицо ничего не выражало.

–Ужасная новость. Виктор наверняка не находит себе места. Нужно будет написать ему письмо с соболезнованиями.

Патриция положила салфетку на стол, показав тем самым, что закончила свой завтрак и разговор. Йена поднялась следом.

–Бабушка подожди…

–Мне некогда. Займись делом и не мешай мне. – Сказала Патриция и отправилась в свой кабинет. Йена осталась одна. Она снова развернула газету со статьей и погрузилась в чтение. Глаза цеплялись за обрывки фраз «Убийство в Красном гладиолусе»… «Убит наследник одного из древнейшего аристократического рода»… «Семья безутешна от горя»…»Убийца оставил послание»… «Шут».

Глава 4

После завтрака Патриция закрылась в кабинете, а Йена отправилась изучать дом. Все свидетельствовало об упадке некогда красивого поместья, в котором съезжался весь высший свет.

Больше всего Йену поразил бальный зал. Оказавшись там, горло девушки сжалось от былого величия. Огромный зал, окруженный зеркалами, потемневшими от времени с позолоченными рамами. Огромная люстра из тысячи хрустальных нитей свисала вниз. Красная ковровая дорожка стекала по лестнице, пролегая через весь зал. Сама дорожка была пыльная, грязная, поеденная молью и крысами. Длинный стол практически во весь зал, на нем по-прежнему стояла посуда, затянутая паутиной. Да, определенно здесь царил дух прошлого, девушке даже казалось, что она слышит музыку вальса и видела призраков былых времен.

В роскошных нарядах они кружились в вальсе. Но больше всего привлекло внимание девушки фамильный портрет. Он висел у у самой лестницы, возвышения над залом. Йена неторопливо преодолела расстояние, в носу щекотало от пыли.

Фамильный портрет. Он был во всю стену. На нем изображено три человека. Первым на кого обратила свое внимание – это Патриция. Ледяная королева Кадема. Светловолосая богиня все с той же высокой прической, волосок к волоску, надменное выражение лица, чуть задранный подбородок и винно-красное платье, которые открывало изящные ключицы и ложбинку груди. Рядом с ней стоял высокий мужчина, ее дедушка, Варон де Лекруа. Его Йена видела только на редких фотографиях. Патриция не любила говорить о прошлом. Дедушка определенно был очень волевым мужчиной, о чем свидетельствовал его квадратный подбородок и черные глаза, которые едва можно увидеть под густыми бровями такого же черного цвета. На нем старомодный черный фрак с белой сорочкой, шейный платок под цвет платья Патриции. Они так подходили друг другу, что девушка залюбовалась ими. Какого было жить в то время, когда мужчины стрелялись на дуэли из-за дам, проводили свой досуг на охоте, на светских вечерах и балах? Каково быть беззаботной наследницей и вести праздный образ жизни?

У мамы Йены все это было.

Взгляд Йены переместился на девушку, которая стояла с другой стороны от дедушки. Юное, прелестное создание в таком же винно-красном платье, только более пышное, а ее черные волосы были собраны в сложную прическу, в которых сверкали рубины.

Она никогда не была похожа на мать. Йена была точной копией отца. От матери ей достались только серо-голубые глаза и губы. Песочного цвета волосы и худоба делали ее больше похожей на Патрицию в молодости.

–Что ты тут делаешь?

Голос Патриции проскрипел за спиной Йены, от чего девушка испуганно отскочила от картины. Бабушка стояла у основания лестницы, которая вела к фамильному портрету. Вероятно, раньше здесь помимо балов устраивали театральные представления.

–Изучаю дом.

–Нечего здесь изучать, сплошное захолустье.

Молчание повисло между двумя женщинами двух поколений своей семьи. Патриция протянула девушке четыре конверта пожелтевшей бумаги с восковой печатью, на которой был герб семьи де Лекруа. Два дерущихся льва

–Сходи на почту, отправь письма адресатам. По пути зайди в аптеку за лекарством. Рецепт тут же.

Йена молча взяла письма. На одном письме значилось имя Палас Навье, это письмо было самым увесистым.

–Хорошо.

***

Посетить почтовое отделение и аптеку Йена запланировала после обеда. Она изучила справочник и выписала названия улиц. Не смотря на желание Патриции, чтобы она заказала экипаж, девушка твердо для себя решила, свести затраты к минимуму. Накинув вязаную шаль земляного цвета, к поясу прицепила маленькую сумочку из потертой кожи, куда положила кошелек и листок с названием улиц. Йена вышла за дверь. Она снова давала Кадему шанс понравиться ей, что явно не входило в его планы.

Город жил своим ритмом, который отличался от размеренного темпа жизни загородом. Люди постоянно, куда-то спешили, толкались, бранились. Вечный смог от фабрик погружал город в сонный паралич, где не было даже намека на лучик солнца. Изучая улицы, иногда преодолев свое стеснение, Йена спрашивала прохожих, но, как правило, люди отвечали односложно, но чаще всего встречалось, что люди сами не местные и приехали сюда по работе.

Спустя полтора часа Йена нашла почтовое отделение и большой синий почтовый ящик, куда опустила три письма, адресованные друзьям Патриции. Лишь один конверт не давал покоя девушке, конверт с именем Палас Навье, бабушка мужчины, за которого должна выйти Йена. Какое-то время девушка держала письмо в руках, оно жгло от желания его вскрыть и прочесть, а еще лучше «потерять его», но девушка не могла так поступить, на кон было поставлено все, а она не относилась к тому числу девиц, которые томно вздыхали, лили слезы, или кончали жизнь самоубийством. Есть обязательства.

–Прости бабушка, но это моя жизнь и я хочу знать, по каким правилам играть. – То, что собиралась сделать Йена, было аморально и недостойно леди. Подцепив печать длинным ногтем, Йене удалось аккуратно вскрыть письмо, не повредив печать. Достав три листа сложенных пополам, девушка преступила к чтению, где с каждым словом холодело все внутри.

Здравствуй дорогая Палас!

Сколько времени прошло, а кажется, что только вчера мы были украшением каждого сезона. Даже после замужества у нас стало еще больше ухажеров, что многие свахи вместе со сварливыми мамашами переживали, что их дочери так и останутся старыми девами. К сожалению, наше время ушло, остались лишь воспоминания.

Мне осталось не так много моя дорогая Палас, я писала тебе об этом и мое последнее желание, это обеспечить Йене, моей дорогой и единственной внучке стабильное будущее.

Ты меня знаешь, я всегда называла вещи своими именами. Когда-то ты это любила во мне, не знаю как сейчас, мы потеряли связь, что была у нас раньше.

Я наслышана о твоем внуке, бунтарь, который отказался от своего статуса и теперь работает обычным детективом. Не знаю, как ты смогла с этим смириться, а что если я скажу, что Йена, сможет вернуть его к его титулу, вернуть домой? Что ты мне на это скажешь моя дорогая Палас? Я заинтриговала тебя?

Йена это сможет сделать. Видела бы только мою внучку. В последний раз ты держала ее на руках, когда ей было около полугода. Теперь пришло время ее расцвета. Она достойная кандидатка на место твоей невестки и внучки. Я верю, что ты сможешь принять мою девочку не только как невестку, но и как внучку.

Мы бедны, разорены и опозорены. Ты как никто знаешь нашу историю. Бунтарство дочери и омерзительный поступок наглеца, который пустил нас по миру. Не будем о плохом. Ты знаешь, я не люблю рефлексировать о былом, особенно, когда оно не доставляет мне удовольствие.

Помнишь, мы планировали поженить наших детей? Я соболезную твоей утрате моя дорогая Палас, нет ничего страшнее, хоронить своего ребенка.

Йена мое продолжение, от родителей она взяла немного, характер у нее мой, а целеустремленность моего дорогого Варона. Она будет достойно партией твоего внука. Я видела его. Он сможет понравиться Йене, но покорить ее будет крайне сложно, моя девочка все равно верит в любовь, идеализирует ее, но кто может винить ее в этом? Мы сами, когда-то были такими.

Я знаю, что ты устраиваешь бал в честь дня рождения твоего драгоценного внука, дай шанс им встретиться, и я уверена, что мы сможем получить то, что так обе желаем.

Твоя Патриция

Йена буквально рухнула на скамейку с письмом в руках. Мысли путались.

Патриция де Лекруа просила за нее. Патриция де Лекруа унижалась. Патриция де Лекруа говорила правду. Патриция де Лекруа ее любила.

Йена снова пробежалась глазами по письму и глаза выцепили лишь одну фразу «Мне осталось недолго».

Слезы навернулись на глазах Йены, перед глазами появились лиловые гробы и могильщики, которые едва их не уронили. Словно во сне, Йена положила листок обратно в конверт и опустила письмо в почтовый ящик, совершенно не заботясь о том, что оно со вскрытой печатью.

Так вот к чему была вся спешка, одержимость Патриции браком. Потому – что она умирала. После смерти Патриции долги перейдут на нее.

Бабушка боролась за нее. За семью. Йена шла по улицам точно во сне, она не замечала шум с фабрик, смог, ветер, мрачное выражение лиц людей и серый, серый цвет Кадема.

Что же она? Теперь все ее выпады и споры с бабушкой выглядели детскими капризами. Ей, правда хотелось быть свободной, любить и быть любимой, но, к сожалению, за все приходится платить. Йена остановилась. Спустились сумерки. Улицу она не узнавала. Заблудилась.

–Потерялась красавица?

Вокруг ни души, почти никого за исключением двоих, кто перегородил ей путь. Йена вздрогнула от голоса незнакомца, желудок неприятно свело. В воздухе витал запах опасности и дешевого табака.

–Нет. – Выдавила девушка, призвав к себе на помощь, все свое хладнокровие, на которое была способна. Глаза лихорадочно оценивали обстановку. Пустую улицу освещал один мерцающий фонарь. Опасность витала в воздухе. Бежать. Спасаться. Биться.

–Разве, а нам показалось, что ты идешь просто, куда глаза глядят, мы заприметили тебя еще возле Подковы удачи. Мы можем проводить красавица, негоже такой…– Мужчина в кепке с козырьком окинул ее взглядом, от которого у Йены все внутри завязалось в тугой узел, что стало трудно дышать. – Такой красавице бродить по вечерам, мало ли что может произойти.

В их благородство верилось с трудом.

Мужчина слегка двинулся вперед, как бы случайно и Йена, наконец, смогла рассмотреть его лучше. Глаза буквально цеплялись за каждую деталь. Мужчина средних лет с одутловатым лицом, на щеках следы от заболевания ветряной оспы, маленькие черные глаза бусины глубоко посажены, и они неотрывно следят за каждым движением девушки. Рабочая одежда, вероятно рабочие одной из фабрик Кадема. Другой, тощий и высокий, лица девушка не видела, кепка козырьком сильно была натянута на глаза, он жевал зубочистку и как бы невзначай обошел Йену и встал за ее спиной.

–Не стоит беспокоиться, я живу тут совсем недалеко. – Йена лучезарно улыбнулась, но ее губы дрожали, и улыбка вышла вымученной. Она сделала шаг в сторону, чтобы обеспечить себе путь к отступлению.

– Я благодарна за ваше неравнодушие джентльмены, но мне, правда, нужно идти, меня ждут.

Девушка развернулась, но наткнулась на грудь самого высокого.

–Не торопись красавица, думаешь, мы не поняли, что ты здесь за другим.

Всего за пару секунд случилось три вещи.

Стоявший сзади мужчина схватил ее за волосы, оттягивая голову назад, обнажая шею, другой разорвал лиф платья, холод мгновенно сковал обнаженное тело. Йена закричала, но тут же получила удар по лицу, что перед глазами заплясали черные точки.

–Вот это да! Давно я не видел таких крошек, как у девственницы. – Зубочистка была выплюнута на землю.

– Интересно, так же ты хороша снизу, как и сверху? – Рука стала пробираться между юбок Йены, цепляюсь мозолями за чулки. Сцепив колени, девушка почувствовала, как ее тело сотрясают рыдания. Очередная попытка закричать закончилась скулением от боли и разбитой губой, из которой сочилась кровь. Она чувствовала, как рвутся волосы на голове от хватки, слышала причмокивающие звуки, чувствовала липкие, шершавые руки на своем теле.

–Ну же посмотри на меня красавица, наверняка ты одна из элитных шлюх, которая обслуживает только богатеньких, как тебе такое? – Тот, кто разорвал платье, приблизил свое лицо к Йене, от омерзения девушка зажмурилась. Половина его лица была обезображена ожогом. Пальцы сжали подбородок, поворачивая голову Йены.

–Ну же, поцелуй меня красавица, может я снова стану прекрасным принцем?

Гнусный хохот разнесся по пустынной улице.

От хватки оставались синяки на лице, нет, она не могла допустить, что бы этот мерзкий насильник получил еще и ее поцелуй, ни за что! Со всей силы она пнула его в голень, правда метила она в другое место, но промахнулась.

–Маленькая сучка! – Йена вся сжалась в комок, приготовившись к очередному удару, но его не последовало. Девушка услышала хлюпающий звук и завывание. Тот, кто держал ее, ослабил хватку, и девушка упала на землю.

Йена открыла глаза. Мужчина с ожогом лежал на земле, медленно из его спины достали клинок. Над ним возвышался мужчина в черном карнавальном костюме Шута. Раздался мелодичный звон колокольчиков, что были на колпаке самой жуткой маски, которую Йена видела в своей жизни. Белая маска Шута с красными всполохами вокруг глаз и багровым ртом, который обнажал – клыки. Взмах рапиры, Йена даже не успела испугаться. Сзади нее грузно упало тело, сжимая горло руками, из которого хлынула кровь. Красная кровь на белом снеге. Йена не двигалась, точно загипнотизированная, наблюдая, как с лезвия стряхнули кровь быстрым движением. Раздался щелчок, лезвие спряталось.

Шут направился к ней. Он ступал бесшумно, едва слышался перезвон колокольчиков на его маске. Йена не могла ни пошевелиться, ни закричать, а лишь смотреть, как Шут… тот самый Шут. Он остановился. В свете красной луны он выглядел угрожающе, как демон, явившийся из преисподней.

Вот и все.

Пронеслась отрезвляющая мысль в голове девушки. Каково же было ее удивление, когда Шут протянул ей руку, предлагая свою помощь.

Глава 5

Рука сама собой потянулась к руке Шута. Молниеносный рывок вверх. Йена стояла на ногах. Человек в костюме Шута не спешил отпускать ее руку. Он неотрывно смотрел на нее сквозь черные прорези маски, глаз не было видно, только чернота, но Йена знала, что его взгляд блуждает по ее лицу, шеи, опускается ниже…

Йена вырвала руку, чтобы прикрыть грудь разорванным платьем. Ее щеки окрасились в такой же багряный цвет, как всполохи на его маске. Шут не шевелился.

–Б-благодарю. – Голос Йены предательски дрожал. Шок медленно отступал. Дрожь сотрясала тело. Она не хотела смотреть вниз, где лежали тела только что убитых мужчин. Рука Шута поймала ее подбородок, не давая отпустить глаза.

–Пожалуйста, не убивайте меня. Я никому ничего не скажу. – Слезы заструились по лицу девушки. Вторая рука легла на щеку Йены, стирая слезу. Маска приблизилась к ней. Йена чувствовала на себе его взгляд, словно он вглядывался, рассматривал ее. Девушка зажмурилась. Своей смерти в лицо она не могла смотреть, но случилось то, чему Йена не могла дать объяснение. Вдалеке раздался перезвон колокольчиков. Девушка открыла глаза. Шут возвышался на крыше двухэтажного здания. Йена открыла рот от удивления. Шут махнул ей рукой, велев следовать за ним. Словно зачарованная девушка сделала шаг. Наверное, в такие моменты ты осознаешь, когда твоя жизнь делится на «до» и «после». Йена приняла решение следовать за Шутом, даже не зная, кто этот человек. Она просто последовала за ним.

Шут двигался бесшумно, порхая с одного здания на другое, путь Йены занимал значительно больше времени, и она не была столь грациозна. Несколько раз она упала, содрав колени и ладони в кровь, но упрямо поднималась и двигалась за Шутом, который то исчезал, то появлялся вновь. Куда он вел ее?

В висках набатом билась только одна мысль «Лишь бы не потерять его из виду!». В голову Йены даже не закралась мысль, что Шут мог вести ее на верную смерть. Ведь буквально несколько минут назад, она была готова поклясться, что он убьет ее.

Внезапно Шут пропал, Йена обернулась. Мощеная улица, только с другой стороны. Ее привели к дому де Лекруа. Девушка обернулась в поисках Шута. Взгляд блуждал по крышам домов, но его нигде не было. Исчез. Сердце пропустило удар. Где же он? Йена дошла до двери, моля лишь об одном, чтобы никто из соседей не выглянул в окошко и не вышел во двор, иначе ее репутации конец. Когда рука потянулась к ручке двери, дуновение ветра донесло до нее перезвон колокольчиков. Девушка обернулась. Шут стоял в нескольких метрах от крыльца ее дома. Положив руку на сердце, мужчина в маске поклонился. Не успела Йена моргнуть, Шут исчез.

Время давно перевалило за полночь, когда Йена зашла в дом. Она недолго находилась в полутьме. Щелкнул выключатель, Патриция сидела в кресле. Ее ледяной взгляд просканировал Йену с головы до ног, задержавшись на растрепанных волосах и разорванном лифе платья.

Уголок ее губ дернулся, морщины стали отчетливо проявляться на бледном лице.

–Что произошло?

–Ничего. Я оказалась не в то время и не в том месте, но ничего не случилось.

–Ты по-прежнему невинна? – Патриция подалась вперед, перенося вес на свою излюбленную трость.

–Это все, что тебя волнует?

Патриция не ответила, встала с кресла, опираясь на трость, и подошла к Йене.

–Я задала вопрос. Будь добра ответить на него.

Какое-то время Йена молчала, она выдержала взгляд Патриции ровно настолько насколько смогла.

–Нет, они мне ничего не сделали.

–Хорошо. Сегодня ты получила прекрасный урок. Надеюсь, ты поняла, как плохо быть бедной, когда на тебя может напасть любая собака, а люди тебя назовут шлюхой и обвинят в том, что ты сама виновата.

Губа Йены задрожала, но она не расплакалась. Не здесь. Не сейчас.

–Да, я поняла.

–Прекрасно. Ступай в свою комнату и приведи себя в порядок.

Оказавшись в своей комнате, Йена облокотилась на закрытую дверь, казалось, силы в то мгновение покинули ее. Только упрямство заставило ее стоять на дрожащих ногах, не позволять себе съехать по двери и захлебываться собственными слезами. Патриция де Лекруа в очередной раз ей показала, как из всего нужно извлекать урок.

«Надеюсь, ты поняла, как плохо быть бедной, когда на тебя может напасть любая собака, а люди тебя назовут шлюхой и обвинят в том, что ты сама виновата».

Слова Патриции равносильно пощечине.

«Мне осталось немного». – Йена вспомнила слова из письма, и только это ее еще удерживало на плаву.

Такова была забота Патриции де Лекруа, а не пустые слова утешения. Бабушка заботилась о ней в своей манере.

–У тебя нет времени на слезы Йена. Соберись.

Девушка рывком стащила с себя поношенные сапоги, которые насквозь промокли, стянула платье и бросила его на пол, чинить она его не будет. Пришлось потрудиться, чтобы наполнить ванну горячей водой, но она должна смыть прикосновения тех мужчин.

Йена погрузилась в нее с головой и лежала так долго как смогла, пока легкие не обожгло огнем от нехватки кислорода. Вынырнув, девушка долго скоблила себя мочалкой. Несколько раз она намыливала волосы и смывала шампунь, оставляя только земляничный запах.

Сегодняшние события не отпускали девушку. Нападение. Грубые, влажные руки, блуждающие по ее телу. Боль в затылке, от того, как сжали ее волосы. Маска Шута. Звуки рапиры.

Мурашки пробежали от затылка по позвоночнику. Вода остыла. Йена с трудом выбралась из ванной, вытерлась насухо и надела камизу. Забравшись в постель, Йена закуталась с головой, но никак не могла согреться. Дрожь сотрясала ее тело, пока она не расслабилась. Уже в полудреме девушка почувствовала, что ей стало тепло, словно окутали чем-то теплым. Совершенно не подозревая, что в комнате помимо нее присутствует еще один человек.

Тень отделилась от окна. Маска оказалась снята, лицо скрывало тень. Он подошел к кровати. Находясь во власти сна, девушку сотрясала дрожь. Опустившись на колени, Шут не мог отвести взгляда от лица до боли ему знакомого.

***

Йена резко села в кровати. Сердце колотилось так, словно стремилось выпрыгнуть из груди, лоб покрывала холодная испарина. Она не помнила, что именно ей снилось, но определенно это заставило девушку проснуться. Часы показывали без четверти двенадцать. Она проспала больше десяти часов. Не успев закончить утренние сборы, как к ней без стука зашла Патриция.

–Отлично! Ты встала. Собирайся, сегодня мы идем к модистке. Пора выбрать платье. Патриция не заговорила с ней о том, что произошло вчера и ночью. Хотя это не удивило Йену.

В ателье их встретили как особ королевской крови. Самая востребованная модистка Мария де ля Флер. Она напоминала маленькую элегантную птичку с острым взглядом. Она порхала вокруг Йены, подбирая ей цвет.

–Песочный цвет волос, редкий, естественный и глаза редкого цвета, а фигура как у нимфы. – Щебетала женщина, прикладывая то один лоскут ткани, то другой.

–Она должна затмить всех на балу у Навье.

–Палас Навье снова дает бал?

–Именно, ради моей внучки. – Самодовольно прокомментировала Патриция.

«Ну же, а коронный?» – Подумала про себя Йена, но Патриция не заставила себя долго ждать.

– Ну и, конечно же, ее внука. Это знаменательный день для двух семей.

Модистку птичку затрясло от восхищения и перевозбуждения от масштаба мероприятия.

– О мой бог! Дорогая, тогда только молочно-белый, расшитый жемчужинами. У меня есть восхитительная модель, которая подойдет исключительно вашей фигуре, каждый, я повторюсь, каждый мужчина не сможет оторвать от вас взгляда.

Йена пребывала во сне. В голове проигрывались события прошлой ночи. Шут. Тот самый Шут. Безжалостный убийца, который вчера спас ее. Девушку передернуло, тело до сих пор помнило грубое касания рук негодяев, а ссадины от ударов до сих пор болели, хоть под слоем пудры их не было видно.

Модистка вынесла ткань и стала примерять к девушке, оговаривая фасон, у Йены появилось ощущение чужого присутствия, взгляда, который прожигал насквозь. Волоски на руках встали дыбом. Девушка обернулась в сторону открытой витрины, но увидела лишь прохожих, которые, как всегда, спешили. Ощущение, что кто-то смотрит на нее, не покидало ее. Она всматривалась в прохожих, взгляд перемещался с одного человека на другого. Параллельно она слышала, как Патриция делает свои замечания насчет фасона ее платья, когда обращались к ней, Йена кивала и улыбалась, но чувствовала опасность по ту сторону витрины.

Йена увидела фигуру в черном. Она стояла через дорогу неподвижно, и казалось, люди даже не замечают, что человек просто стоит. Его взгляд она ощущала на себе. Девушка не видела лица, его скрывал капюшон, натянутый на лицо. По телу ползли мурашки от этого взгляда. Он не проникал в самую душу, нет, он был на поверхности, скользил, искал незащищенное место… для удара…

–Йена?

Девушка вздрогнула и посмотрела на Патрицию.

–Мы уже минуту не можем тебя дозваться девочка. Где блуждают твои мысли?

–Вероятно на балу. О, дорогая, вы непременно произведете фурор, еще несколько сезонов будут говорить о вашем платье. Вы зададите новую моду. – Засмеялась модистка. Йене оставалось только улыбнуться, когда она посмотрела на улицу, фигуры в черном плаще уже не было.

По завершению, Йена получила эскиз своего платья, которое будет готово не меньше, чем через неделю. Когда они оказались на улице, Патриция устало вздохнула. Ее плечи поникли, и казалось, что вся тяжесть тела пришлась на трость.

–Бабушка?

Какое-то время Патриция молчала, а потом выпрямилась, как и подобает аристократке ее положения, ни смотря на бедственное положение вещей.

–Отправляйся домой, а я хочу пройтись.

–Куда ты пойдешь пешком? – Удивилась Йена.

–Не думала, что должна отчитываться перед внучкой. Езжай домой, проверь почту, может уже пришел ответ от Палас.

С этими словами Патриция направилась в противоположную сторону от Йены. Девушка растерянно смотрела ей в след. Ничего не оставалось делать, как отправится домой.

Глава 6

До дебюта оставались считанные дни. В один из таких дней, Йена оказалась в кабинете смежным с библиотекой, вернее то, что от нее осталось. Патриция нехотя ее пустила в свою обитель, где проводила большую часть времени. Тусклый свет серого Кадема проникал в кабинет. По периметру комнаты стояли стеллажи с поредевшими книгами. Большая часть книг, старые издания и редкие экземпляры были проданы Патрицей, чтобы погасить долги.

Теперь в библиотеке остались обычные книги, ценные лишь своей историей, которые прятались на пожелтевших страницах.

У окна стоял стол, за которым Патриция писала письма или отвечала на них. Потертое кожаное кресло, сломанный глобус и поеденный молью ковер. Йена прошлась по кругу, проводя пальцами по корешкам книг. На нижней полке она нашла подшивки старых газет. По рассказам бабушки, она знала, что Варон, ее дедушка, всегда следил за новостями города, особенно если это касалось экономики и рынка труда. Патриция по привычке до того, как погибли родители, собирала газеты и подшивала их. Вплоть до 1917 года. До аварии. Тогда как раз появились первые автомобили. Сдув слой пыли, Йена положила тяжелую подшивку газетных статей за 1915, 1916 и 1917 на стол. Она хотела найти информацию про Шута. Йена решила начать с того, что было, а после пойдет в городскую библиотеку.

Спустя час, исследуя 1917 год, другие года ничего не дали ей. Йена поняла, что здесь в основном политические и экономические новости, за исключением статьи о гибели ее родителей. Статья пересказывала все, что девушка, итак знала о том, что ее отец, Андриан Темперас не справился с управлением и съехал с моста. Смерть наступила в следствии сильного удара головой. В машине с ним находилась его жена – Ирина Темперас, в девичестве де Лекруа. Ее смерть наступила из-за асфиксии. Йена рассматривала фотографию машины, которую достали из реки и двух тел, которые накрыты белыми простынями. Черно-белая фотография гипнотизировала Йену, очнулась она только, когда услышала глухой стук, звук падения.

–Бабушка! – Выдохнула Йена. Звук шел из гостиной. Подобрав юбки, девушка побежала. Когда Йена открыла дверь, ведущую в маленькую гостиную, ей предстала одна из самых жутких картин в ее жизни, даже лиловые гробы родителей, не шли ни в какое сравнение. Патриция лежала на полу, согнувшись в болезненном приступе, держась за грудь.

–Бабушка!

Йена бросилась к Патриции, но та оттолкнула ее. Очередной приступ боли, который сопровождался приступом кашля.

–Чем я могу тебе помочь? Скажи мне!

Патриция лишь тяжело дышала и стягивала воротник закрытого платья.

Мне осталось недолго.

Девушка стояла на четвереньках подле нее, моля, чтобы ей стало легче. На каждое ее движение оказать помощь, Патриция отталкивала. Так продолжалось, пока к ногам Йены не выкатился пустой пузырек из-под лекарств.

– Это последний пузырек!

Чувство вины захлестнуло девушку. В прошлый раз она не зашла в аптеку. Теперь из-за ее беспечности Патриция могла умереть. Патриция зашлась в удушливом кашле.

–В-в-врача…

Выдохнула Патриция и она начала ртом хватать воздух. У Йены оставалось очень мало времени. Подхватив пустой пузырек, на ходу кутаясь в шаль, Йена выбежала на улицы Кадема. Сумерки медленно спускались на город. Она бросилась бежать по улицам, которые исследовала несколько дней. Йена знала расположение всех лавок, бутиков, знала где Греевская площадь, она запомнила адрес небольшой аптеки, но врача, где ей найти врача, когда город медленно засыпает?

–Думай Йена! Думай!

Она останавливала прохожих, спрашивая адрес больницы или частного врача практика, но люди пожимали плечами, потому что большая часть людей были неместные.

«Нужно хотя бы купить лекарство, возможно в аптеке мне подскажут адрес больницы или частного врача». Йена не знала где возьмет деньги на врача, но это уже не имело никакого значения. Девушка остановилась. Аптека была прямо перед ней. Йена двинулась в ее сторону, не чувствуя от холода ног.

Свет был выключен. Аптека не работала. Ничего не работало, кроме старого кабака под названием Бри. Йена снова и снова дергала за ручку двери, что вела внутрь аптеки. Слезы душили, что девушка даже не могла перевести дыхание. Аптека закрыта, так почему она не может перестать дергать ручку, стучать в дверь и кричать. Она кричала?

О да, она кричала, молила, открыть дверь, даже ее удары кулаками по витрине не привели ни к чему, за исключением проблем.

–Леди! Леди Темперас! Что вы делаете?

Йена очнулась от того, что кто-то трясет ее за плечи.

–Леди Темперас! Посмотрите же на меня! Что вы тут делаете в такое время? Да еще в таком виде?

Девушка моргнула, перед ней стоял высокий мужчина с тростью и в черном пальто с угрюмым лицом – Джев Лангрес.

–Господин Лангрес?

–Рад, что вы пришли в себя и не пытаетесь разбить витрину. Хозяин аптеки уже вероятно вызвал полицию. Они живут с семьей здесь, на втором этаже. Губы Йены задрожали, слезы хлынули нескончаемым потоком.

–М-моей бабушке плохо, ей нужен врач или лекарство. – Йена едва выговорила это, стуча зубами от холода, оказывается, она потеряла свою накидку и шаль, а на ногах у нее домашние туфли. Мужчина так же проследил за ней взглядом и выругался. Он расстегнул пальто и накинул его на плечи Йены.

–Вы получите обморожение. Назовите ваш адрес, я договорюсь с аптекарем и попрошу вызвать врача.

–Б-благодарю.

–Адрес! Пока рано за что-то благодарить.

–Мощеная улица, дом 18.

–Отлично. Гийом! – Господин Лангрес кого-то крикнул. К ним подбежал мужчина средних лет в рабочей одежде и в шапке с козырьком.

–Посади эту барышню в машину. Я скоро буду.

Йену усадили в машину, она раньше никогда не ездила на этом виде транспорта. Девушка видела, как аптекарь кричал и активно жестикулировал руками, когда господин Лангрес оставался невозмутимым. Спустя пару секунд мужчина оказался возле девушки.

– Лекарство, за которым вы пришли в аптеку, у вас с собой?

–Да. Вот оно. – Йена достала из кармана пустой пузырек и отдала его. Еще спустя какое-то время, Джев Лангрес сел к ней на заднее сидение и протянул пузырек.

–Врач скоро будет на месте. Гийом отправляйся в старое поместье де Лекруа на Мощеной улице.

Водитель присвистнул.

–Будет сделано. Пристегнитесь. Проедемся с ветерком.

***

Все походило на мелодраматическую постановку, думалось Йене. Они действительно быстро добрались до дома. Не дождавшись, пока водитель откроет ей дверь, девушка пулей влетела в дом. Патриция полулежала на диване, не шевелясь. Сердце замерло в груди.

Господи нет.

Я итак слишком многих потеряла.

Нет. Нет. Нет.

Йена с остервенением гнала от себя мысли. Оказавшись рядом. Женщина дышала, прерывисто и поверхностно, на щеках выступил болезненный румянец. Ее лихорадило.

–Бабушка, я принесла лекарство, скоро прибудет врач.

Йена опустилась на колени рядом с диваном. Достав таблетку из пузырька, наполнила из графина стакан водой и протянула Патриции. В этот самый момент в комнату вошел господин Лангрес, прихрамывая на правую ногу и пожилой, седеющий мужчина с кожаным саквояжем. Он не распинался на любезности и в то же мгновение оказался подле Патриции и Йены.

–Прекрасно милочка, а теперь оставьте нас.

Если бы не критичность ситуации, Йена возмутилась бы, но не в этот раз. Она не заметила, как господин Лангрес под руку ее вывел из голубой гостиной, и они оказались в холе. Йена не находила себе места, она ходила из стороны в сторону, заламывая пальцы.

Джев Лангрес оставался неподвижным, как скала. Только глаза неотступно двигались вправо-влево, следуя за девушкой.

–Остановитесь уже, наконец! От вас голова идет кругом. – Не выдержал мужчина и сжал переносицу пальцами.– Хуже маятника, ей Богу.

Йена от удивления остановилась на месте, она совсем забыла, что ни одна в комнате.

–Доктор Торн отличный специалист, ваша бабушка в надежных руках. Поэтому не стоит так нервничать. Лучше отправьте письмо вашему жениху, думаю, ему стоит знать, что у вас неприятности и вам потребуется его помощь.

–Жениху? Не понимаю, о чем… – Девушка не договорила, но уже выдала себя с головой. Патриция в прошлый их визит сказала, что вопрос помолвки вопрос времени, а она проговорилась. Джев Лангрес смотрел на нее, и сложно было понять, о чем он думал. Дураком он точно не был.

–Да, непременно, я напишу ему сразу после осмотра врача. Не стоит беспокоиться. – Ужасное чувство врать, когда другой человек понимает, что ты врешь. Мужчина плотнее сжал губы, от чего морщины вокруг стали глубже. Этот человек был суровым и грубым, но он помог ей. Йена чувствовала вину, за то, что врет ему прямо в глаза и не краснеет.

От унизительной ситуации ее спас доктор Торн, который вышел из гостиной и прикрыл за собою дверь. Йена поспешила к нему.

–Доктор, как бабушка? Ей лучше?

–Опасность миновала, но мне нужно дополнительно ее обследовать. Симптомы спорные. Такие приступы у нее часто случались?

–Нет, такой приступ при мне в первые. Я замечала, что у нее слабость и боли в легких, но лекарство ей всегда помогало.

Мне осталось недолго…

–Я дал рекомендации госпоже де Лекруа. – Врач устало бросил взгляд на закрытую дверь. Йены улыбнулась сквозь слезы. Уверена у бабушки была незабываемая беседа с врачом. Удивительно, что врач из комнаты не выбежал, а спокойно вышел.

– Продолжайте принимать старое лекарство, так же я выписал специальную настойку, ее нужно будет приобрести в аптеке, отпускается по рецепту. Рецепт я тоже оставил вашей бабушке. Проследите, чтобы она отдыхала как можно больше. Сон самое лучшее лекарство. На следующей неделе я жду вашу бабушку на прием. Мне не нравятся ее состояние. Больше ничего не могу сказать.

–Благодарю доктор Торн.

Йена искренне поблагодарила доктора, когда обнаружила, что он выжидающе на нее смотрит. Девушку прошиб озноб. Оплата. Частный врач. Господи, как ей заплатить?!

–Доктор Торн, пойдемте я вас подвезу. Мне по пути. Хотел с вами посоветоваться насчет той мази, которую вы мне выписали.

Двое мужчин попрощались, поцеловав ее руку, и оставили растерянную девушку посреди холла. Когда Йена вошла в гостиную, Патриция лежала на диване. Ее лицо осунулось и побледнело, но в целом она выглядела лучше.

–Как ты себя чувствуешь? Я принесла плед.

–Лучше. Намного лучше.

–Доктор сказал, что тебе нужно больше отдыхать и обмолвился про дополнительное обследование…

–Вздор! Этим докторишкам лишь бы к чему-то привязаться.

–Но бабушка, этот приступ…

Патриция села на диване, опираясь на трость, и пристукнула ей.

–Довольно этой ерунды.

Йена не выдержала.

–Я вскрыла твое письмо, и все знаю.

Молчание воцарилось между двумя женщинами.

–Что ты сказала? Повтори?

В голосе Патриции отчетливо слышалось шипение. Йена слегка отступила назад и сжала кулаки. Она не отступит.

–Я вскрыла твое письмо, адресованное Палас Навье. Я хотела знать, что ты еще подготовила для меня.

Патриция медленно поднялась на ноги. Йена ожидала бурю. Но внезапно Патриция будто сжалась изнутри, и устало опустилась обратно на диван.

– Тебя это не касается.

– Как это не касается?

–Раз ты прочитала письмо, так приложи тогда больше усилий, а не вставляй мне палки в колеса. Лучше пойди в мой кабинет и из верхнего ящика стола достань наличные, завтра утром оплати визит врача. На этом все. Я пойду отдыхать.

Патриция поднялась и на попытку Йены помочь пришпилила ее одним взглядом ледяных глаз.

–Я еще не умираю. Сделай то, что я сказала. – Патриция двинулась к лестнице, опираясь на трость, но остановилась у самого ее основания.

–Я надеюсь мне не надо напоминать тебе, чтобы ты не задерживалась допоздна?

Завуалированная забота. Йена до сих пор училась ее распознавать.

Получив утвердительный ответ, Патриция поднялась в свою комнату, а Йена смотрела ей вслед.

Глава 7

Заснуть Йене удалось только под утро, несколько часов тревожного сна и пришлось уже вставать. Наспех выполнила утреннюю рутину, проверила Патрицию. Женщина спала. Девушка на подносе оставила сэндвичи с ветчиной, кофе со сливками и куриный суп.

Сегодня по настоянию Патриции она должна была расплатиться с врачом. Достав из стола конверт с мятыми купюрами. Последние их деньги. Выбора особо не было. Положив деньги в ридикюль, Йена вышла на улицу. Адрес врача она планировала узнать у аптекаря, заодно девушка хотела извиниться за свое поведение. К ее удивлению, аптекарь даже слова ей не сказал, любезно назвал адрес доктора Торна и пожелал хорошего дня. Это было странным, учитывая, что Йена едва не разбила витрину аптеки.

Доктор Торн арендовал небольшой кабинет в здании из красного кирпича, а на втором этаже располагалась его небольшая квартира, где он жил.

–Доброе утро леди Йена, как ваша бабушка?

–Благодаря вам беда миновала, когда я уходила она отдыхала. Улыбнулась Йена и села в предложенное кресло.

–Чем обязан столь приятному визиту?

–Я пришла оплатить ваши услуги, вчера я не смогла об этом позаботиться и приношу свои извинения.

Доктор Торн ее перебил.

–Вы мне ничего не должны прекрасная леди, господин Лангрес все оплатил и впредь просил все счета отправлять на его имя.

–Простите? Я ослышалась?

Джев Лангрес оплатил больничный счет бабушки и собирается оплачивать их и впредь?

–Все хорошо моя дорогая, господин Лангрес многим помогает, в память о своем приемном отце.

Патриция говорила, что старший Лангрес усыновил мальчика и дал ему свое имя и титул, но в высшем обществе его так и не приняли. Йена почувствовала, как все внутри сжалось от стыда. Джев Лангрес знал про их бедственное положение, и вчерашняя ее уловка не сработала. Доктор Торн продолжал о чем-то говорить, но Йена его уже не слышала и не заметила, как оборвала мужчину на полуслове.

–Простите доктор Торн, я была бы признательна, если только я буду отвечать за больничные расходы своей бабушки.

–Но леди…

–Я обязательно поговорю с господином Лангресом и верну ему деньги.

–Конечно леди, как скажите. – Доктор Торн улыбнулся одними глазами. На двери звякнул колокольчик, свидетельствуя о посетители. Мужчина снова улыбнулся и попрощался с Йеной, напомнив про дополнительное обследование Патриции.

Йена вышла на улицу, морозный ветер слегка остудил ее раскрасневшееся лицо. В голове не укладывалось то, что господин Лангрес взял все больничные обязательства на себя. С одной стороны это было на руку Йене, учитывая их бедственное положение, а с другой стороны гордость не позволяла принимать подачки от совершенно незнакомого мужчины. Решение было принято молниеносно. Она должна увидеться с Джевом Лангресом. В этот раз она взяла машину, вместо привычного экипажа и назвала адрес.

Джев Лангрес жил в дали от шумного Кадема и Йена могла его понять. Она здесь чуть больше недели, а так и не смогла привыкнуть к вечно шуму. Машина остановилась возле сказочного дома. Йена вышла из машины, расплатилась с водителем и окончательно растеряла свою решительность. Всю дорогу она прокручивала слова, что скажет, как скажет, с какой интонацией. Она продумала все до мельчайших деталей.

Куда исчезла ее уверенность? Куда исчезла решительность? Почему слова путаются в голове? Йена даже не знает с чего начать разговор. А правила приличия? Она нарушила их все, приехав к неженатому мужчине, одна, без сопровождения. Уже у самой двери, девушка развернулась, чтобы позорно сбежать как самая настоящая трусиха, но остановилась.

–Я не сделала ничего плохого. Я просто отдам ему деньги за услуги врача и попрошу впредь не вмешиваться в нашу жизнь.

Сказав это, Йена не почувствовала больше уверенности или сил. Нет, но она смогла повернуться и постучать в дверь. Один раз… второй… и только на третий ей открыл пожилой мужчина в выглаженной форме дворецкого.

–Слушаю вас леди.

Большой нос дворецкого был вздернут, а глаза прикрыты. Интересно, он вообще ее видел?

–Здравствуйте, я хотела встретиться с господином Лангресом. Мне назначено. – Соврала Йена, не забыв при этом мило улыбнуться.

–Господина сейчас нет дома.

–Я его дождусь. Благодарю.

Йена не дала опомниться дворецкому, отдала ему пальто. Дворецкому ничего не оставалось делать, как проводить Йену в гостиную. Мужчина обмолвился о чае и скрылся за закрытыми дверьми. Девушка не спешила садиться на диван, она прошлась по уютной комнате. Небольшая, но просторная, ничего лишнего, только качественная мебель, светлые шторы, которые делали комнату еще светлее. На камине стояли фотографии в позолоченных рамках. Йена подошла, чтобы лучше их рассмотреть. Свадебная фотография господина Лангреса старшего и его жены. Йена не помнила, говорила ли ей Патриция как звали жену покойного Лангреса. Другие фотографии были одиночные Лангреса старшего, его жена. Потом Йена увидела совместную фотографию семьи Лангреса и мальчика лет семнадцати. Уже в таком столь юном возрасте у Джева были нахмуренные брови и мрачное выражение лица.

–Нравится?

Йена подпрыгнула на месте, выронив рамку. В дверях стоял Джев Лангрес собственной персоной. На нем были черные штаны, заправленные в высокие кожаные сапоги, и белая рубашка, полностью расстёгнутая, открывая мускулистую гладкую грудь без единого волоска.

–Простите! – Опомнилась Йена и наклонилась, чтобы поднять фоторамку, давая тем самым время мужчине прикрыться, но когда девушка поставила рамку на каминную полку и повернулась назад, Джев не только не прикрылся, он все так же продолжал стоять в дверях. Видимо пунцовое лицо девушки и бегающий взгляд, который упирался на все что угодно, кроме самого хозяина дома, навели мужчину на мысли о своем внешнем виде.

–Это мне следует извиниться за свой внешний вид леди Темперас. Я не ждал гостей.

Джев двинулся вперед, прихрамывая на ногу. Сегодня он был без трости, поэтому хромал сильнее, чем обычно. Он прошел к креслу со столиком, взял колокольчик и позвонил в него. В дверях мгновенно появился дворецкий, как черт из табакерки.

–Принеси кофе, мне и леди.

Мужчина сел в кресло и махнул рукой на диван, что располагался напротив, чтобы Йена заняла его. Красная как рак, Йена села напротив Лангреса, который неторопливо застегивал рубашку.

–Чем обязан, вашему визиту леди Темперас?

Сейчас было самое подходящее время сказать все, как есть. Вернуть деньги и убраться поскорее, но язык словно прилип к небу. Йена не знала с чего начать разговор, пока не выдала самую несусветную вещь.

–Ваша нога, бабушка сказала, что вы получили ранение на дуэли…

Мысленно Йена дала себе хорошую затрещину, а когда увидела, как вытянулось лицо мужчины, губы плотно сжались, словно он боролся, чтобы не накричать на нее.

«Ты идиотка Йена!»

–Вы за этим пожаловали леди Темперас ко мне без приглашения, чтобы задать именно этот вопрос?

–Нет, нет, конечно, нет, простите меня за мою бестактность.

Все извинения девушки разбивались о непроницаемую стену, которая выросла между ними сразу после ее вопроса.

–Наверняка вы знаете, кто оставил мне это ранение, не так ли? Вероятно, ваша бабушка и этим с вами поделилась.

Голос мужчины стал тише, он подался вперед, а Йене хотелось превратиться в невидимку. «Дура! Дура! Дура! О чем ты только думала?»

–Отвечайте!

–Сбавьте тон! Я не намерена продолжать беседу в подомной манере. Я сказала глупость, и приношу свои извинения господин Лангрес.

Йена поняла не сразу, что стоит на ногах и нервно теребит ридикюль. Она здесь вообще не за этим пришла, а вернуть деньги. Джев Лангрес поднялся следом, ему это удалось с трудом, вены на висках вздулись, но он поднялся без посторонней помощи. Йена отступила на шаг. Сейчас мужчина казался непомерно большим и широким в плечах, его сила и высота подавляла Йену, что хотелось сбежать и спрятаться.

–Глупостью было то, что вы явились в дом без приглашения и без сопровождения, что же скажет ненаглядный жених, когда узнает, что вы были у меня дома, и мы были совершенно одни в комнате длительное время?

–Я…я… – Его шаг вперед. Ее назад.

–Что вы, леди Йена? Думаете, раз красивы, то ваш жених вам все простит? Тогда вы глупее, чем я думал, и вообще не имеете никакого представления о своем женихе. Да думаю, и он даже не подозревает о вашем существовании. Разве не так?

Йена наткнулась спиной на стену. Все это время, Джев Лангрес на нее наступал, а она отступала, пока была такая возможность. Бежать было некуда. Он раскусил игру Патриции на раз-два.

–Вас не должны касаться взаимоотношения с моим женихом. – Йена попыталась обойти Джева, но тот преградил ей путь рукой, уперев ее в стену.

–Отнюдь, все, что касается вас и вашего заключения брака меня касается. По сути, вам только нужно выйти замуж, чтобы сорвать куш, подойдет любой, удивлен, что ваша бабка не дала объявление в газету, возможно, так было бы быстрее. Йена не поняла, когда ее рука взметнулась вверх. Голова Лангреса дернулась в сторону, а звук от пощечины до сих пор звенел в ушах Йены.

Господи! Что она наделала? Было уже поздно. Йена затараторила.

–Я пришла сюда вернуть деньги, которые вы заплатили за визит врача. Мы благодарны вам.

Дрожащими руками Йена достала купюры и протянула мужчине, но тот даже не посмотрел на них. Внутри все клокотало от гнева, и, не выдержав, Йена бросила деньги на пол.

–Впредь не берите на себя обязательства, которые не имеют к вам никакого отношения!

Отбросив руку мужчины, девушка поспешила к двери, но остановилась и обернулась.

–И да, вы правы, я обязательно сорву куш, и если не с Анхелем Навье, то непременно дам объявление в газету. С вашего позволения!

Йена пулей вылетела из гостиной, едва не сбив с ног дворецкого с подносом. Она слышала, как ее окликнул Джев Лангрес, но слезы все застилали перед глазами. Что с ней такое? Она не позволила себе расплакаться после нападения? А сейчас? Неужели слова мужчины так ее задели?

Машины не было. Она не знала как вызвать экипаж. Оставалось идти пешком по дороге, и молиться, чтобы добраться домой хотя бы до вечера.

–Господин?

Джев взмахнул рукой, останавливая дворецкого. Щека горела от пощечины.

–Распорядись насчет машины. Немедленно!

Глава 8

Звук приближающейся машины настиг Йены, которая давно растеряла свою решительность. Ее пальто не спасало от холода и морозного ветра. Щеки щипало от холода и слез. Мало, что могло ее вывести из равновесия. После смерти родителей, она всегда находилась подле Патриции, которая не теряла надежды продержаться как можно дольше в «своем» обществе, которое больше не принимало их. Патриции никто не мог сказать об этом в лицо, зато охотно сообщалось Йене. Но, чтобы не происходило, Йена стойко все выносила. Тогда почему ее задели слова какого-то адвоката? Почему ей было так неловко, когда речь заходит о браке?

Прочь – прочь глупые мысли. Йена тряхнула головой, на смену им, пришли воспоминания из детства. Одно из самых унизительных событий в ее жизни. Еще ребенком ей не удавалось найти друзей, никто не хотел водиться с сироткой к тому же нищей.

-Ты хочешь, чтобы мы с тобой дружили? – Детей было четверо, все они старше Йены на два-три года. Их предводителем была Эвелин Аисти, дочка Элеонор Аисти, у которой Йена и Патриция гостили. Голос девочки звучал надменно, маленький вздернутый носик поднялся еще выше. Ее рыжие волосы, стянутые синей лентой, развивались на ветру. Рядом с ней стояла девочка по имени Розетт Пристон, лучшая подруга Эвелин и ее брат близнец, такой же черноволосый и сероглазый. Чуть поодаль стоял брат самой Эвелин он был самый старший. Немногословный. Красивый. Виктор Аисти.

-Да, очень. Мне бы очень хотелось с вами подружиться.

Йена стояла перед ними, как агнец на закланье и теребила уже изрядно поношенное платье. Ее длинные волосы были заплетены в похожую прическу, как и у Эвелин. Йена очень нравилась красивая и необычная внешность девочки, и хотелось ей подражать. Она хотела понравиться, стать «своей»…

Это первый раз, когда Йена поняла, что нет смысла пытаться соответствовать ожиданиям других и лезть вон из кожи, чтобы понравится людям, которым ты никогда не понравишься.

-В наш круг не так-то легко вступить. Это закрытое, элитное общество. – Вновь заговорила Элеонор, сделав несколько шагов вперед. За ней последовали близнецы, а Гийом остался на прежнем месте, но на его красивом лице появилась гадкая ухмылка. Он знал, что задумала сестра.

-Именно! – Вторила ей Розетт. – Нужно доказать свою исключительность.

-Я все сделаю, что скажите. – Воодушевилась Йена, она была готова доказать им.

-Тогда вылижи мои туфли. – Засмеялась Эвелин и выставила свои красные лаковые туфельки с бантиком и застежкой.

-Лижи! Лижи! Лижи! – Раздавалось со всех сторон, а брат Розетт, схватил ее за волосы и бросил на землю, прямо к ногам Эвелин.

Машина перегородила ей дорогу. Из машины выскочил водитель Джева Лангреса, а следом и он все в том же наряде, только накинул поверх плеч пальто. Он двинулся к ней своим размашистым шагов, прихрамывая и опираясь на трость.

–Вы не слышали? Водитель сигналил вам! Вы что серьезно вздумали добираться в такую погоду пешком до города, да вы замерзнете насмерть или заболеете.

В подтверждении его слов Йена чихнула. В носу неприятно щекотало. Тяжелое пальто, которое еще хранило тепло мужчины, опустилось на плечи Йены. Девушка даже не успела возмутиться или отказаться. Слишком холодно. Просунув руки в рукава, она закуталась в пальто, что осталось видно только одни глаза. Джев Лангрес был большим мужчиной, и Йена могла смело заявить, что с ней поместилась еще парочку, таких как она.

–Спасибо, н-но как же в-вы? – От холода у Йены зуб на зуб не попадал, и она начала заикаться. Казалось мужчина, совершенно не чувствовал холода. Йена наблюдала, как снежинки опускались на черные волосы, слишком большой нос и длинные ресницы.

–Я не собираюсь торчать на морозе, садитесь в машину, я довезу вас до дома или вы не попадете на бал, а свалитесь с высокой температурой.

Йена запротестовала, но мужчина бесцеремонно схватил ее за руку и потащил к машине. Хватка у него была стальная, руку невозможно вырвать.