Моя душа, ты свободна. Путь к себе или Твоя счастливая жизнь длиною в вечность бесплатное чтение

ГЛАВА 1

Я встретил ее, когда все в моей жизни было непонятно.

Слишком спокойно, слишком медленно, слишком… размеренно.

Как будто я не жил, а просто существовал.

Тогда я не осознавал этого, не облекал эти ощущения в слова. Я просто… как будто находился в каком-то другом измерении и смотрел на жизнь «через стекло», словно все происходило не со мной, а с кем-то другим.

Я тогда не знал, насколько жизнь может быть полной и счастливой…

Пока в один в прекрасный день она не вошла в мою жизнь, распахнув дверь гостиной, как будто поток счастья и радости в этот момент влился в комнату и заполнил всю ее без остатка. Как будто ярким, радостным светом Настоящей Жизни наполнилось все вокруг – каждый уголок комнаты, каждая клеточка моего тела, глаза и сердца всех, кто находился в комнате.

И такой эффект она производила всегда, лишь появившись на пороге комнаты и озарив ее своим лучезарным светом.

Я не знал, как ее зовут, я ничего о ней тогда не знал, но казалось, будто мы знакомы всю жизнь. Казалось, что это что-то родное, настолько близкое, насколько близким может быть часть твоей собственной души.

Столько света и счастья было в ее глазах, когда она мельком бросила на меня взгляд, что я, по-моему, даже засветился.

Уверен, если бы меня сфотографировали в этот момент, пленка смогла бы запечатлеть этот необъяснимый наукой эффект.

Я сидел в ресторане, на своем привычном месте, потягивая глинтвейн и лениво глядя по сторонам. Мое место было самым выгодным в зале, и этот столик всегда ожидал меня – мы с хозяином заведения был в дружеских отношениях.

Мое привычное место было в углу, у стены, и весь зал был для меня как на ладони – я видел каждую мелочь, которая происходила, при этом был незаметен для остальных, так как мой столик был в полумраке. Но иногда, в зависимости от настроения, я зажигал лампу рядом на стене, и мой личный островок в этом пространстве озарялся светом.

В это время в ресторане посетителей было мало, но постепенно зал стал заполняться пестрой, разнокалиберной публикой.

Она вошла в окружении нескольких людей, но казалось, что больше никого не существовало. Ее присутствие заполнило комнату, и возникло ощущение, как будто в зале были только мы двое.

Большие голубые глаза, прямые волосы блонд чуть выше плеч, маленькие, но пухлые губы – она была красива, но какой-то другой, неземной красотой. Она приблизилась к столику напротив меня, где сидела большая компания, и несколько молодых человек приветственно встали со своих мест. Я бы даже сказал – вскочили, и засветились от удовольствия.

Никогда раньше я не встречал человека, который бы настолько вдохновлял и восхищал всех окружающих без исключения.

Но это я понял гораздо позже, после некоторого времени общения с ней. Сейчас я просто видел, что вся компания вдохновилась и ожила, увидев ее. Даже девушки, сидящие за столиком, казалось, искренне рады видеть ее, настолько глаза их искрились, а позы выглядели непринужденными. Ни тени натянутости улыбки, ни тени лицемерия, никаких признаков утверждения «женской дружбы не бывает».

Их столик был для меня, как на ладони – они сидели под большой лампой, и малейшие изменения в выражении их лиц я видел отчетливо, как если бы находился прямо рядом с ними.

С ее появлением компания сразу оживилась, молодые люди отпускали целые тирады шуток, а девушки заливались безудержным смехом.

Я наблюдал за ней и задавался вопросом – кто она?

Я хотел знать о ней все.

И вот в какой-то момент глаза наши встретились.

Мне казалось, так бывает только в книгах. Или в особо оптимистичных фильмах, когда главный герой рассказывает с упоением: «между нами проскочила настоящая искра!».

Искра…

Мне казалось, что у меня в груди вспыхнул пожар.

Ее глаза как будто тоже засветились еще сильнее, если это вообще было возможно.

Издалека мне казалось, что они похожи на два небольших, но очень ярких фонарика, которые освещали комнату не хуже любого из светильников, что висели на потолке и на стенах.

Она остановила на мне взгляд, и наверно прошло лишь несколько секунд, прежде чем она снова отвела глаза, но это время показалось мне целой вечностью.

Целый вихрь воспоминаний, обрывочных ощущений, и какой-то калейдоскоп, казалось бы, несвязанных между собой событий, ураганом промчался в моей голове.

Тогда я не осознавал, что это было, и уж тем более не понимал, что это значило.

Смысл дошел до меня гораздо позже.

Очнувшись от внутренней бури, я понял, что до сих пор сижу, глядя на нее во все глаза. Наверно, я выглядел растерянным подростком. Как бы там ни было, но я почти с ужасом увидел, как она встала и грациозной походкой направилась в мою сторону.

– Позволите?

Я вздрогнул, когда вдруг увидел ее прямо перед собой, хотя прекрасно видел, что она шла в мою сторону. Но ее появление оказалось таким неожиданным, как будто она прошла в другом измерении, и вот очутилась передо мной.

– Дда, кконечно. – я не волновался, даже когда подростком знакомился с девушками, и сейчас волнение в моем голосе удивило меня.

Надо сказать, что вообще-то я слыл красавцем, и без ложной скромности сообщаю, что иногда мне приходилось в буквальном смысле убегать от поклонниц.

Но об этом не сейчас…

Она медленно села в кресло напротив меня и посмотрела мне прямо в глаза. Но, казалось, она смотрела прямо в душу.

Ее взгляд был настолько чистым и искренним, что у меня было ощущение, будто передо мной сидит мой лучший друг, или мое второе «я». Я как будто сразу раскрылся внутри, возникло такое ощущение доверия и теплоты, что я… был ошеломлен.

Но вдруг я отметил печальную складку в уголке ее рта. Синие бездонные глаза по-прежнему смотрели на меня со спокойствием и безмятежностью, но уголок рта выдавал какую-то внутреннюю печаль.

Это не вязалось с ее безупречной внешностью и способностью буквально влюблять в себя публику, но сейчас я решил не задаваться этим вопросом.

Ее ярко-розовое платье, облегавшее идеальную фигуру, как-то визуально дополняло интерьер заведения, выполненный в классическом стиле в бежево-золотистых тонах. Вся ее фигура как будто завершала общую картину. Казалось, она была в нужном месте, в нужное время.

И это была еще одна ее черта, о которой я узнал позднее.

Я не знаю, сколько мы так сидели, глядя друг на друга. Слова не шли в голову, да и говорить не хотелось. Хотелось вот так сидеть, сидеть и смотреть, до бесконечности. У меня возникло ощущение, что я нахожусь в другом пространстве. Звуки исчезли, вся суета куда-то испарилась. Существовали только большие бездонные глаза и… ощущение чего-то прекрасного, что все идет так, как надо.

Это ощущение возникло у меня впервые за последние годы. Внутренняя гармония, ощущение вечности наполнило меня изнутри. Мы сидели в другом пространстве, вне времени, и это было прекрасно.

Я очнулся и предложил ей выпить. Я всегда держал на столике дополнительный бокал на случай гостей. Которые бывали не часто, но все же были.

Она выразила согласие, и я налил ей вина. Это было одно из моих любимых французских вин.

Разглядывая рубиновые отблески на бокале, она выглядела задумчивой.

Что могло вызвать задумчивость в этом прекрасном создании?

И вдруг она резко подняла на меня взгляд.

Это был жесткий, ледяной взгляд, который пронизывал насквозь и буквально ввел меня в оцепенение.

– Чем ты занимаешься? – резко спросила она. Ее слова звучали как металл, и были настолько острыми, что, казалось, буквально разрезали воздух вокруг.

– В… каком смысле? – я был в шоке от такой резкой перемены и едва не выронил бокал из рук, что было бы печально, учитывая, что я был в своих самых любимых джинсах.

– Как ты проводишь время? – она говорила все так же резко и холодно. – Бесцельное существование, слоняешься из угла в угол.

Горькая усмешка искривила ее губы, а глаза потемнели и сверлили меня.

Но уже не ее холодность и жесткость удивили меня.

Она буквально читала мои мысли.

Они терзали меня последние несколько лет, и я никак не находил ответа на один простой вопрос – для чего я живу?

Нет, ни то чтобы у меня что-то было плохо, наоборот, все было замечательно. Даже как-то… слишком замечательно… слишком идеально… слишком «слишком».

И это внутреннее ощущение, что «что-то не так», тревожило меня изнутри.

Довольно часто, сидя дома за бокалом вина, я смотрел в одну точку и не мог избавиться от чувства безысходности… какой-то безвыходности, которая волнами накатывала на меня. Но для нее совсем не было причин, и это еще больше настораживало меня.

Я был молод, красив, имел довольно крупный бизнес и хороший доход, большую квартиру, недвижимость – у меня было все, о чем я мог только мечтать.

И не было лишь одного – внутреннего покоя.

Я ничего не создавал, но и не ломал.

Я приносил пользу обществу, но вместе с тем как будто не вписывался в это самое общество, как будто всегда был от него в стороне и не знал, где мое место. Несмотря на то, что я был душой компании и среди друзей слыл «везунчиком» (у меня всегда получалось все, что я задумывал), меня часто терзало это смутное ощущение, что… что-то идет не так.

Мне говорили, что надо завести семью, детей… «Собаку» – добавлял я к этому, и друзья смеялись. Но мне было не смешно.

Завести семью и детей, потому что тебе диктует это общество.

А что дальше?

Я смотрел на своих женатых друзей. Кто из них был по-настоящему счастлив?

Кто-то женился в молодости по глупости, кто-то в зрелом возрасте, повинуясь голосу общества. И сейчас, спустя долгие годы, часть из них находила отдушину в любовницах, выпивке, а кто-то был на грани развода. Они тянули лямку и не видели выхода, продолжая жить со своими партнерами.

За свою жизнь я видел лишь несколько по-настоящему счастливых семей, которым повезло каким-то чудом найти друг друга.

Позже, конечно, я развеял этот миф, но пока создание семьи меня не привлекало.

А может, я ждал свою «идеальную». Или просто – мою.

– Чего ты ждешь? – ее резкий голос вывел меня из оцепенения, и я посмотрел на нее почти с ужасом. – Внутренние терзания, размышления о безысходности – тебе не надоело?! – последнюю фразу она почти прокричала, и я чуть не подпрыгнул.

– Но… что мне делать? Я не знаю. – я лепетал, как ребенок. – Я не знаю…

Мысли последних лет волной захлестнули меня, все мои сидения в пустой комнате с пустым взглядом, бесцельное брожение по улицам, попытки разглядеть ответы в глубине синего неба и тоскливые взгляды вниз, с высоты небоскреба своей квартиры, через холодное оконное стекло.

В моменты особой пустоты я прислонялся лбом к прозрачному стеклу и часами глядел на прохожих, что слонялись по улицам. Я смотрел на деревья, на солнце, на людей, которые словно муравьи всегда куда-то спешили. Смотрел и смотрел, и пытался сжимать руками стекло, и спрашивал у неба, у солнца, у звезд, но они не отвечали мне… или я их не слышал. Но так об этом всегда мечтал…

И вот, глядя на нее сейчас, мне казалось, что кто-то из них все же услышал меня и прислал ко мне своего почтальона. Красивого и хрупкого, но с таким льдом в синих глазах, что мне начало казаться, как мебель рядом с нами начала покрываться инеем.

Я с любопытством посмотрел на столик – а вдруг и правда покрылся льдом? Но столик стоял в том же виде, что и прежде.

Я продолжал смотреть на него и не хотел снова встречаться с ней взглядом. Непонятно почему, я ощущал чувство вины.

Казалось бы, я был безупречен – как перед обществом, так и перед самим собой. С чего бы мне испытывать вину, тем более перед девушкой, которую видел впервые? Но что-то подсказывало мне, что она была чем-то большим, чем случайная знакомая. Своими внутренними терзаниями я не делился ни с кем, их свидетелями были только я и Бог. И, по всей видимости, теперь она. Каким-то чудом залезла в голову и достала то тайное, что я хранил годами. Ни то чтобы эти терзания были ценными для меня. Нет. Но, казалось, в моем окружении все жили стандартной привычной жизнью, и никто не задавался этим вопросом «Для чего я живу?». Или мне так казалось…

Как бы там ни было, до нее я не встречал человека, способного так быстро и так точно понять, что было у меня на душе.

– Я помогу тебе. Но ты будешь делать то, что я говорю. – она говорила твердо и жестко. Я почти уже привык к этой манере, которая так не вязалась с ее внешним видом – хрупкой прекрасной Дюймовочки.

– Хорошо. – я не медлил с ответом и твердо посмотрел ей в глаза, как-то сразу приняв решение.

В конце концов, моя серая иллюзорно-прекрасная жизнь уже наскучила в текущем ее виде. Мне хотелось перемен – кардинальных, ошеломительных, так, как если бы мир вдруг перевернулся с ног на голову, но в самом хорошем смысле этого слова. Как если бы в один момент все вокруг стали счастливыми и радостными, а я был бы в центре всего этого, и радовался вместе со всеми.

Безумное секундное желание, которое в данный момент казалось не просто достижимым – в это мгновение я был УВЕРЕН, что так и будет. И даже больше – ЭТО УЖЕ ЕСТЬ. В этой Вселенной, в это мгновение или завтра – но это будет.

Что это за ощущение, и что за желание, я в данный момент не осознавал. Но был готов на все для его реализации.

…Серые прохожие, уставшие, с потухшим взглядом, возвращавшиеся в свои дома с работы. Бездомные люди, слоняющиеся по улицам или просящие милостыню. Видео-ролики с жизнью детей в детских домах, в глазах которых застыло столько боли и печали, что после просмотра таких видео наворачивались слезы.

Не знаю, почему это все промелькнуло в моей голове, и как это было связано с ней. Но твердое желание изменить мир появилось внутри меня в это мгновение.

– Я знаю все твои вопросы и ответы на них. – сказала она. – Но лучше задай их сам.

Я молча рассматривал бокал.

– Я всегда знал, что не такой как все, и всегда имел множество вопросов, не зная где найти ответы. Почему ты пришла именно сейчас?

– Все происходит в свое время. Стечение обстоятельств, наступление нужного момента, твой собственный выбор – все играет роль. Я пришла в нужное время, и тогда, когда ты готов к моему приходу и переменам. И когда пришло твое время действовать.

– Почему именно я?

– Не именно ты. Ты не один такой. Нас много. Просто пришло твое время стать самим собой.

– Что это значит?

– Есть твое Высшее Я, проявление твоей божественной сущности, которое всегда рядом с тобой и заботится о тебе. Оно – это тоже ты, только существует повсюду, знает все обо всем и все может. У него нет границ, запретов и препятствий. Это некая божественная сущность, с которой ты сливаешься в единое целое – это есть нормальное естественное состояние каждого человека. Это я называю стать Самим Собой.

– Как мне прийти к этому состоянию?

– Оно откроется для тебя.

Я задумался.

Вопросы…

Я только времени искал на их ответы, и вот появился тот, кто готов был дать их мне. Но, как специально, из головы исчезли все вопросы. Я сосредоточился.

– Я помогу тебе. – сказала она, и вдруг в моей голове стали мелькать события моей жизни, которые были для меня загадкой и оставляли внутри непонимание. Я сразу вспомнил все, что так хотел узнать.

– Что мне нужно делать? – уже спокойно, я поднял на нее глаза. Я точно знал, что все идет так, как нужно.

К моему удивлению, сейчас передо мной снова сидела та самая хрупкая Дюймовочка с волшебными голубыми глазами, что так легко впорхнула в зал, когда я ее увидел впервые. Она смотрела на меня ласково, слегка наклонив голову, и казалось, что в это мгновение она любит весь мир, а мне посчастливилось быть частью этого мира. Столько тепла и света было в ее глазах, столько понимания, искренности и необъяснимой, какой-то Божественной любви исходило от нее, что я лишь молча хлопал глазами, глядя на нее. В который раз за сегодняшний недолгий вечер…

– Ты все узнаешь. – произнесла она мягко и улыбнулась своей самой очаровательной улыбкой.

Следующие 3 часа пролетели для меня незаметно. Мы разговаривали, шутили и смеялись. Я был счастлив и, кажется, влюблен по уши.

Она оказалась невероятно разносторонней личностью, была сведуща в вопросах истории, живописи, литературы, кинематографа, эзотерики, бизнеса. Казалось, она знала все обо всем и имела свое не просто любительское, а экспертное мнение с глубоким видением и пониманием внутренних процессов каждого направления, о котором у нас заходила речь. Даже в вопросах управления бизнесом она знала такие тонкие и важные детали, ведущие к успеху, о которых я раньше не задумывался, хотя вел успешную деятельность.

– Ты самая необычная и поразительная женщина из всех, кого я встречал.

Она звонко засмеялась, запрокинув голову назад, как будто я сказал что-то очень веселое.

– Я знаю. – наконец ответила она, вдоволь насмеявшись.

Заиграла моя любимая мелодия, и я пригласил ее на танец. Обняв ее тонкую талию, я легонько прижал ее к себе и заглянул ей в глаза. Ее глаза улыбались и были для меня самыми прекрасными на свете.

У меня было ощущение, что я нашел самого родного человека в мире. Мы танцевали, и наша близость была каким-то волшебством. Мы как будто слились с пространством, с толпой других танцующих пар, и, казалось, были совершенно незаметны для окружающих. Это было странное ощущение единения с миром, и вместе с тем абсолютной незаметности. Как будто все силы Всевышнего были на нашей стороне, а весь мир был за нас. Он прикрывал нас от любопытных взглядов своим невидимым крылом и давал возможность оставаться наедине даже среди толпы. Я ощущал Его присутствие, – ни умом, ни мыслями, – а каждой клеточкой своего тела, своим Высшим Сознанием – своим высшим Я.

В зале играла живая музыка. Мелодичный джаз, – музыка на все времена, – затрагивала какие-то особенные струны души и наполняла теплотой.

Я прошептал:

– Мне так хорошо с тобой.

Я погладил ее по щеке и, наклонившись, стал осыпать ее лицо легкими поцелуями, медленно прижимаясь губами к ее нежной коже. Она как-то доверчиво тянулась ко мне, и хотелось целовать ее снова и снова.

Я прижался губами к ее губам, она ответила на мой поцелуй, и мы целовались долгую минуту. Я не мог оторваться от ее губ, и, казалось, в какой-то момент мы слились в одно целое. Она как будто была моим продолжением, частью меня.

Вдруг она отстранилась и пробормотала:

– Прости, мне нужно кое-что сделать. – и не успел я опомниться, она быстрым шагом направилась вдаль.

Оставшись посреди зала в растерянности, я какое-то время так и стоял, ожидая ее появления. Но ни через 10, ни через 15 минут она не вернулась.

Я вернулся на свое место и стал ждать. Но через полчаса наконец понял, что она не придет.

Сказать, что я был ошеломлен – ничего не сказать. Я был в растерянности. Куча вопросов роилась в моей голове, но задать их было уже некому.

Я обнаружил, что владелец заведения пристально, но дружелюбно смотрит на меня. Он мягко улыбнулся мне и склонил голову в знак приветствия. Я ответил тем же, но голова по-прежнему была занята другим.

Кто она? Как она узнала о том, что у меня внутри? Почему она подошла ко мне? Почему, в конце концов, она вообще появилась в этом заведении именно сегодня?

Куча вопросов, и ни одного ответа.

Я подумал, что мне нужно переключить голову и направился к хозяину заведения. Он был моим старым приятелем. Я ходил в этот ресторан по меньшей мере лет 100, и знакомы мы были почти с самого моего первого посещения.

Это был человек безукоризненной внешности, всегда в дорогом, идеально выглаженном костюме, с небольшими проплешинами в черных, все еще густых для его возраста, волосах. Сколько я его знал, он был безупречен во всем, начиная от внешности и заканчивая всегда правильной речью. Но не только это привлекло мое внимание к нему.

За много лет нашего общения я ни разу не слышал, чтобы он сказал о ком-то плохо или кого-то осудил. Не из ложной вежливости, нет. Просто настолько чист он был как снаружи, так и внутри, что не знал, что такое осуждение или клевета. О своих недостатках он рассказывал со смехом, о чужих тактично умалчивал. Но, что самое поразительное – мне казалось иногда, что он попросту ничего плохого не видит в людях. В каждом он находил всегда что-то хорошее, и если говорил о человеке, то именно так: хорошо, с одобрением и восхищением. Он имел талант в каждом человеке раскрыть лучшее, даже то, что было скрыто глубоко-глубоко в недрах сознания и характера самого человека. О чем ты и подозревать не мог.

У нас был один общий знакомый. У него были некоторые особенности характера, но ни разу я не слышал, чтобы хозяин заведения как-то плохо отзывался о нем.

Время от времени этот персонаж наведывался в ресторан почти в то же время, что и я. Иногда он подсаживался ко мне и начинал жаловаться на свою жизнь, на окружающих людей. Говорил, что начальство его не ценит, занижает его заслуги. Жена постоянно пилит. И даже собака радостно бежит встречать жену, когда они приходят домой из гостей, но тут же с безразличным и скучающим видом проходит мимо него.

Я не испытывал к нему жалости. Бесконечные жалобы на жизнь без попыток что-то изменить в ней – это было непонятно для меня. Я привык действовать решительно, поэтому поток его излияния обычно пропускал мимо ушей, размышляя о своем.

Но однажды он в буквальном смысле вывел меня из себя. Это было в Новый год. Тогда я по какой-то причине не стал отмечать его с друзьями, а пришел в это заведение, которое было для меня уже каким-то родным. Можно сказать, вторым домом. Отчасти, потому что я уважал и в некотором роде восхищался его хозяином. И отчасти – потому что здесь было очень уютно, всегда играла легкая, приятная музыка, а по выходным выступали хорошие группы.

В этот же вечер в ресторан наведался этот субъект. Зовут его Павел, к слову сказать. Он всегда появлялся в самый неподходящий момент. Это его какой-то талант. Особый дар. Я был раздражен и подавлен, так как недавно расстался со своей девушкой, и хотел провести время в одиночестве, хотя понимал, что ресторан в самый разгар праздника – не самое подходящее место. Но хандрить дома тоже не хотелось, поэтому я решил посетить место, в котором мне неизменно было легко и комфортно.

Но не в этот вечер…

Он подсел ко мне, когда я как раз только-только расслабился и переключился мыслями на приятные для меня размышления – я планировал поехать в отпуск. Куда-то, где легко, весело и… ничто не будет напоминать мне о ней…

Сейчас я спокойно и почти счастливо вдыхал ощущение праздника, которое буквально витало вокруг. Казалось, само заведение генерировало атмосферу уюта и легкости, как будто это был живой организм, который заботился о каждом своем посетителе. Настолько легко и приятно становилось, как только ты входил в это пространство.

И такое ощущение было не у меня одного. Многие постояльцы сходились в этом мнении. Я не был склонен к мистике, но и отрицать очевидные факты было не в моих правилах.

Итак, я спокойно потягивал любимое вино, когда этот субъект легко и незаметно подкрался ко мне, как двигается хитрая и ловкая кошка, завидев беспомощного мышонка. Он проскользнул мимо остальных столиков и плавно приземлился в кресло напротив меня. Если бы я мог передвигать предметы по воздуху, я с радостью отодвинул бы это кресло в сторону как раз в тот момент, когда он с хитрой улыбкой приземлял туда свой зад, очевидно сочиняя на ходу очередную порцию жалоб.

– Как я рад тебя видеть! – воскликнул он вместо приветствия. – Я как раз шел сюда и думал о том, что наверно встречу тебя здесь. И вот – так и есть! Неожиданная и радостная встреча! А где та девушка, с которой я часто видел тебя в последнее время? Кажется, Вероника?

Это был тот момент, когда я был готов надеть блюдо с фруктами с моего столика ему на голову.

– Она… уехала. – процедил я сквозь зубы.

– Но почемууу? – протянул он с таким удивленным видом, что мне показалось, будто его глаза даже немного выкатились из орбит.

Все, что касалось чужой жизни, пробуждало в нем столько любопытства, как будто от знания чужих секретов по меньшей мере зависела его жизнь.

Мне это было не свойственно, для меня были удивительны подобные «любители чужих тайн». Я никогда не понимал – зачем совать нос в чужие дела? Разберись сначала в своей жизни!

Ведь такие любопытные Варвары не только любили слушать чьи-то секреты, они любили еще и давать советы! Боже мой, да когда ты стал Буддой, чтобы рассказывать людям, как надо жить?

Я посмотрел на него с неудовольствием исподлобья и медленно поставил стакан.

– Послушай. Пойди повеселись. Сейчас не лучшее время, чтобы задавать мне вопросы, и не лучшее время чтобы плакаться мне в жилетку. Поэтому возьми свой стакан и вместе с ним переместись в другое место этого заведения.

За все время нашего общения я был груб с ним впервые.

Он выкатил глаза пуще прежнего и даже немного приоткрыл рот, глядя на меня.

Не думаю, что для такого субъекта слышать грубость от окружающих было неожиданно, учитывая, сколько клеветы он говорил о других. Как будто внутри него был спрятан какой-то невидимый генератор чуши.

Но слышать резкие слова от меня, очевидно, было для него в новинку.

В этот вечер у меня не было совершенно никакого желания выслушивать ерунду, и слова произнеслись как-то сами собой:

– Запомни, что вся твоя жизнь есть твой выбор. Выбирая жаловаться, говорить и думать ерунду, ты впускаешь эти события в свою жизнь. Все, что тебя окружает и есть в твоей жизни – последствия твоих мыслей и слов. Убери из своей головы и речи выражения, которые влекут за собой ненужные последствия. Очисти разум, очисти речь. Говори о светлом, думай о светлом. Перестань говорить «Душа страдает, душа расколота на части, продать душу» и подобные ей, пусть эти фразы больше не работают. О душе своей заботься, никто душу свою продать не сможет. А если где что и болит – значит вылечи, очисти. – закончив тираду, я удивленно замолчал. Что это за откровения внутри меня?

Он же как-то преобразился, и в его глазах проснулось Сознание.

– Как очистить? – спросил он.

– Во всем, что делаешь и говоришь, старайся быть безупречным. Помни, что первый, перед кем ты ответственен – перед самим собой и перед Всевышним. В первую очередь будь честен с самим собой. Пересмотри свою жизнь, очисти от обид, сожалений, страхов, чувства вины. Прости себя, прости других. Прими ответственность за свою жизнь.

Он ошеломленно кивнул, взял стакан и вежливо откланялся, глядя на меня так, будто встретил самого Бога.

С тех пор он больше не подходил ко мне.

Я вспомнил тот случай и задумался, насколько некоторые люди кажутся бесполезными. Но я всегда совершенно точно знал, что у каждого человека и души есть свое предназначение, и они способны исцеляться от своих «недостатков».

Я отмечал, как мои слова влияют на людей и не раз замечал, как после общения со мной человек вдруг менялся в лучшую сторону, либо у него совсем пропадала негативная черта характера. Всю жизнь я был внимателен к тому, чтобы не заиметь гордыню, но такое свое влияние людей мог объяснить только Божьим Даром.

… Вернувшись в настоящий момент, я вспомнил о своей новой знакомой и спросил про нее у хозяина заведения, но тот как-то уклончиво ответил, что ничего о ней не знает.

Ее компания тоже покинула ресторан почти сразу после нее.

Проведя еще какое-то время в заведении, я так и не нашел каких-либо зацепок и отправился домой.

ГЛАВА 2

Встреча с ней была не единственным странным событием в моей жизни.

Мою жизнь вообще нельзя назвать обычной с точки зрения восприятия «обычного» человека.

Сколько себя помню, со мной нередко происходили необычные ситуации, и я всегда смотрел на мир сквозь эту призму «нестандартности». Видение внутренних процессов мира было для меня данностью свыше. Я видел суть ситуаций и все, что происходит в головах людей.

Но эта девушка оказалась для меня загадкой, какой-то неразгаданной тайной.

Вместе с тем, я чувствовал, что она была для меня дверью в новый мир. К какому-то новому мне. Для меня это был шаг наверх, ближе к Нему. И ближе к самому себе.

С детства мое мышление не было похоже на восприятие мира других людей. В то время как остальные жаждали денег, власти, побед, я желал очищения. Всю свою сознательную жизнь я стремился отделять внутри себя истинное от ложного. То, что было навязано мне обществом, воспитанием, родителями, ситуациями в жизни – от того, что есть на самом деле. Я всегда хотел быть просто самим собой, и вся моя прошлая жизнь была борьбой. Внутренней борьбой света и тьмы.

Но с Ее приходом все изменилось. Все вдруг стало ясным и прозрачным, хрустально-чистым. Истина стала очевидной, как если бы она находилась на поверхности бытия или была самым простым, что существует в мире.

И казалось, так Она влияет на всех людей. Как будто эта девушка приближала нас к Всевышнему. Отворяла для всех нас невидимую дверь к Его божественной энергии – истинной Любви.

Я встречал людей, которые говорили, что они не верят в Бога. Но можно верить или не верить, можно о чем-то думать или нет, а можно просто знать «ТАК ЕСТЬ»: существование Бога и Всевышнего – непреложная Истина, и вера или неверие людей эту истину не меняет. Хотя вера открывает им много положительных возможностей.

Я знал. Всегда знал, что Он рядом со мной. Чувствовал Его рядом, Его поддержку. Я бы даже сказал – я видел Его.

Это не передать словами.

Это как большое солнце находится рядом с тобой, согревает тебя своим теплом и освещает все вокруг. И ты чувствуешь Его любовь. Такую огромную, сильную, такую беззаветную и чистую. Истинную любовь Существа, которое любит просто так, не ожидая ничего взамен. Любит тебя таким, какой ты есть, и всегда помогает тебе становиться лучше. Дает сил своей любовью, подталкивает наверх – поближе к выходу.

Он есть во всем, что окружает нас – в видимом и невидимом для глаза. Он всегда говорит с нами на всех языках мира, и на одном, понятном для всех языке Души. Языке любви, ощущения, восприятия. Языке знания и видения.

Он хочет одного для нас – чтобы мы были счастливыми и свободными.

И это истинное внутреннее желание каждого из нас, которое резонирует с Ним.

Как мать любит свое дитя, так Он любит и опекает нас.

Он желает, чтобы мы были рядом с Ним.

И мы выбираем…

Он дал нам выбор, и дал нам все для свободы и счастья.

Дал нам указатели на перепутье и тех, через кого мы можем с Ним говорить.

Тех, кто передает нам Его послания и может передать Ему наши желания.

Но мы можем и общаться с Ним напрямую посредством своей Души.

Он всегда слышит нас и находится рядом.

Главное – чтобы мы Его слышали, видели, и осознавали, чего хотим на самом деле.

Говорят, что другой человек является нашим зеркалом.

Потому что каждый привык видеть мир через собственное восприятие.

И то, каким мы видим человека, который находится рядом – лишь наше восприятие.

Внимательно рассмотрев, что мы думаем об этом человеке, как мы его воспринимаем, можно открыть для себя истинное понимание себя самого.

Имея какие-то суждения о людях, навешивая ярлыки – «хороший», «плохой», «умный», «красивый» – мы лишь отражаем свое внутреннее восприятие.

На самом деле человек разнообразен, многогранен.

Нет такого понятия как «черта характера». Иногда совершая поступок, человек руководствуется навязанным кем-то мнением или мнением общества в целом, но в любой момент каждый человек может поступить так, как хочет сам. Стирая с кого-то «ярлыки», мы тем самым даем ему свободу выбора, возможность быть самом собой.

Бывало с вами так – много лет общаешься с человеком, и кажется, что знаешь его на 100%, но вдруг он начинает удивлять несвойственными ему поступками. И думаешь «А это вообще тот самый человек, которого я знал долгие годы?».

А на самом деле, человек просто принял решение больше не идти на поводу навязанных мнений и быть самим собой, стал делать то, чего на самом деле хочет сам.

Не совершать поступки, которые навязывали ему родители, которые в свою очередь привыкли поступать как, как навязывали им их собственные родители, воспитанные идеологией страны, лидера, или лидеров страны, установивших определенные моральные и иные законы, с целью управления обществом. Законы, которые не противоречили тому, чтобы оставаться собой.

Но у каждого из нас есть выбор.

Выбор здесь и сейчас стать самим собой.

Мы навешиваем на людей ярлыки и придаем им в своем воображении те или иные черты характера, желая стабилизировать собственный мир, ведь понимая «какой» человек рядом с нами, мы можем предполагать, какой поступок он совершит в следующий момент. «Понимая» и «зная» таким образом людей из своего окружении, «предвидя» их поступки, мы как бы понимаем, что может происходить в нашем собственном мире в ближайший период времени. Т.е. с нашей стороны навешивание ярлыков – некая попытка управления собственным миром: «Я хорошо «знаю» тех людей, которые меня окружают, знаю, что может происходить вокруг меня, и так я защищен от неожиданностей» – так человек думает внутри.

Представьте себе, если бы вдруг все вокруг нас стали совершать непредсказуемые поступки и делать то, чего мы не привыкли от них ожидать. Тогда наша картина мира пошатнулась бы, – тот мир, каким мы привыкли его видеть сквозь свои ярлыки. И эта придуманная картинка рассыпалась бы на мелкие кусочки. А что дальше?

За придуманной картиной откроется истинный мир.

И теперь его надо увидеть и осознать.

Очистить голову от ярлыков и попыток восприятия нового мира умом, без призмы старых понятий.

Убрать мысли, чувства и просто видеть, осознавать.

Чистотой сознания, своим «внутренним взглядом».

Без попыток «понять» или «объяснить».

Я смотрел на мир сквозь это понимание и всегда старался быть «чистым листом» для каждого человека, в каждой ситуации сохранять чистое видение.

С Ее появлением состояние расширенного сознания стало появляться у меня все чаще и чаще. Исчезали мысли и надумывания.

Я смотрел на людей, которые находились на дальнем расстоянии от меня, и знал, что они говорят, их мысли и чувства. Куда бы ни обратил свое внимание, я в точности знал, что там происходит.

Этот эффект я назвал «Очищение сознания».

Самое интересное, что это состояние казалось мне естественным. Как будто так и должно было быть всегда. Я не искал ему объяснений и не придумывал мистических причин. Я просто открылся этой новой части себя и смело шагнул в новый этап моей жизни.

В том, что он новый и какой-то особенный, я даже не сомневался.

Единственное, что продолжало занимать мою голову – понимание, что мне предстоит сделать что-то важное для этого мира. Мне всегда казалось, как будто я с другой планеты, а в этом мире появился, чтобы сделать для него что-то большое и ценное. Кардинально изменить его. Всю жизнь я жил с этим чувством, но что и как должно происходить, до Ее прихода было для меня загадкой.

И вот, наконец, все стало проясняться.

Я не знал ни ее телефона, ни адреса, и, откровенно говоря, ничего о ней не знал, кроме имени.

Владелец ресторана, где мы встретились, тоже не смог помочь мне этой информацией.

И все, что мне оставалось делать – приходить туда снова и снова в надежде увидеть ее.

Я стал появляться в ресторане настолько часто, что это место стало казаться мне вторым домом.

Я приходил туда утром, днем и вечером, но все бесполезно – за целый месяц она так и не появилась.

При этом, все в моей жизни резко поменялось. Мне казалось, что я очутился в каком-то другом мире. У меня стали появляться необычные состояния – все вокруг меня происходило как в замедленной съемке, лица далеко сидящих людей я видел крупным планом, понимал все, что они говорят, и знал их мысли.

Иногда поход в ресторан был для меня словно посещением кино. Это место так на меня воздействовало, оно было каким-то местом Силы и, очевидно, открывало мои способности. Возможно, когда-то давно я выбрал этот ресторан не случайно.

Сейчас временами я сидел на своем обычном месте, медленно потягивая вино, и за один вечер наблюдал целые сюжеты и линии жизней очередных посетителей.

Вот девушка в малиновой юбке, с помадой на губах того же ярко-малинового цвета. Она говорила, закатывая глаза, и ее ярко-малиновые губы быстро шевелились, а жестикуляция была настолько ярой и эмоциональной, что, казалось, вся посуда вокруг нее в какой-то момент разлетится вдребезги. Белая блузка в горошек, волосы, забранные в пучок сзади, – она походила на гостью из 80-х, что пришла в наш мир с любопытством в больших глазах, посмотреть, как мы тут живем в новом тысячелетии.

Но это было единственное, что привлекало к ней мое внимание. То, что она говорила своей собеседнице, было настолько примитивным, что вызывало во мне приступы зевоты.

Картинка ее жизни промелькнула у меня перед глазами калейдоскопом, как деафильмы, что смотрели в детстве с родителями.

Она выросла в небольшом городке, в детстве мечтала стать балериной. Но выросла и стала менеджером по продажам. «Потому что они зарабатывают больше» – так сказала мама. И юная Наташа пошла учиться на менеджера. Сейчас она жила в съемной квартире, не любила свою работу, но любила своего единственного настоящего друга – домашнего кота Тимошу. В отличие от других живых существ, он всегда встречал ее с распростертыми объятыми и любил безусловно, безграничной, какой-то настоящей безмерной любовью. Он сворачивался клубком у нее на коленях, утыкался носом в руку и влюбленно пел песни. Это были почти единственные моменты счастья в ее жизни. Все остальное время она проводила на нелюбимой работе и на встречах с парнями сомнительного образа жизни, в попытках удачно выйти замуж.

Все, что я видел, глядя на ее жизнь сквозь прозрачный бокал в моей руке, вызывало во мне скуку. Ее жизнь была похожа на десятки, сотни и тысячи жизней других людей, которые мне встречались. Деньги, замужество, дети, работа, нереализованные мечты, бесконечная белкоколёсная рутина – в этом эти люди были похожи, и это всегда вызывало во мне вопрос – как вы можете так жить? Ведь вы наверняка хотите жить по-другому, лучше? Просто взять и изменить свою жизнь!

Я знал, что где-то в глубине души они хотели. И даже не только в глубине. Иногда они совершали рывки, попытки вырваться из этой клетки на свободу, но рутина пыталась затянуть их в это болото снова и снова.

Наблюдения за этими трепыханиями, словно беспомощных птичек в клетке, на протяжении всей жизни заставляли меня задумываться – что я могу сделать, чтобы изменить жизни этих людей?

Я был волонтером, помогал бедным, выступал психологом для друзей и просто случайных знакомых. Но облегчение наступало лишь на некоторое время. Да, их благодарность была для меня большой ценностью. Да, когда я помогал решать им какие-то сложные внутренние вопросы и видел, как камень падает с их плеч, я погружался в какую-то эйфорию, разделяя с ними счастье и легкость обретенной свободы.

Но их проблемы возникали снова и снова. Сколько бы голодных я ни кормил, сколько бы проблем людей ни решал – все повторялось снова и снова. Тот же бездомный был снова голоден, и я встречал новых голодных людей, без места жительства. Люди снова и снова обращались ко мне за советом, все их проблемы были похожи между собой, как и решения. И я понимал, что, в свою очередь, становлюсь той же самой белкой в колесе, но в другом срезе пространства. Я решал их вопросы, но ситуация в мире в целом не менялась.

Временами на меня нападали приступы апатии, и руки опускались от какого-то чувства безысходности.

Снова и снова я размышлял над судьбами людей и над тем, как изменить этот мир. Как сделать так, чтобы люди вдруг стали счастливыми и свободными.

Для меня было совершенно очевидно, что современная модель мира была прогнившей до самого основания. Власть имели люди, подверженные коррупции, нажившие огромные состояния нелегальными бизнесами, буквально шагая по головам тех, кто встречался на их пути. Беспринципные, безжалостные, хитрые. Всегда за кулисами.

Но я знал, что скоро настанет момент, когда их власти придет конец. Не будет больше горстка беспринципных людей управлять этим прекрасным, совершенным миром, созданным Всевышним для свободы и счастья живущих в нем существ.

Я чувствовал окончание прогнившей эпохи и преддверие новой, счастливой и свободной жизни для всех людей.

Это ощущение было сродни той же самой эйфории, какого-то ликования души. Я был в ожидании чуда, но вместе с тем ясно осознавал, что я был какой-то ключевой фигурой в этой новой сцене. Что мне предстоит сделать что-то важное и глобальное. При мысли об этом мое сердце на мгновение замирало, я лихорадочно пытался найти ответ в недрах своего сознания, но понимал, что эта информация была доступна мне из чистого видения, а не из потока мыслей.

И потому я так усердно, снова и снова искал встречи с Ней.

Однажды я шел по коридору в здании своего офиса и остановился, как вкопанный.

Я резко очутился в другой комнате. Там была Она. Закрыв глаза, она сидела в кресле и выглядела уставшей.

После долгой разлуки видеть ее было настоящим счастьем для меня, и я буквально замер на том месте, где стоял, наслаждаясь этим чудесным мгновением.

Несколько минут она сидела все так же неподвижно. Я не сводил с нее глаз и продолжал наблюдать со стороны. Все это было несколько странно, но сейчас меня интересовало только то, что я наконец мог видеть ее и находиться рядом с ней.

Через некоторое время она встала, подошла к зеркалу, взяла расческу и стала расчесывать волосы. Я находился настолько близко к ней, что боялся, как бы она ни обнаружила мое присутствие, хотя понимал, что был совершенно невидим.

Она расчесала волосы, вздохнула, прикрыла глаза и медленно положила расческу на тумбочку. Казалось, ее что-то беспокоит или печалит. Оперевшись руками о тумбочку, она опустила голову вниз и так стояла некоторое время.

Как бы я хотел сейчас обнять ее, погладить ее красивую кожу и сказать, что все будет хорошо. Что бы ее ни беспокоило, мы все решим. Что она не одна, я всегда с ней рядом, и всегда ей помогу.

Вдруг видение закончилось, я снова оказался в коридоре, и какое-то время стоял, осознавая увиденное. Но решил не искать этому логических объяснений, зная, что все прояснится само собой. И понимал, что мои способности раскрываются уже гораздо быстрее.

Затем я стал оказываться в других местах совершенно неожиданно.

Несколько раз я оказывался рядом с ней, вероятно потому, что хотел этого и часто думал о ней. Однако по-прежнему не мог понять, кто она такая и где находится. Видения были обрывочными, как будто информация подавалась мне порциями.

Также я мог идти по улице или просто сидеть в кресле, и вдруг мог очутиться посреди комнаты, на совещании одной из мировых корпораций или в кругу веселой хмельной компании. И я точно знал и видел, что это происходило не просто так, а потому что те, кто желал мне добра, с чистым искренним намерением помогали мне и моему развитию.

Пока я был просто сторонним наблюдателем. Смотрел и слушал, что происходит, наблюдал за участниками процессов. Я находился не просто рядом с ними, а как будто был во всем одновременно, зная, что думает и чувствует каждый из них. Я чувствовал и осознавал их мысли так же, как и они сами, и даже больше. Как будто одновременно я был каждым из них, но при этом оставался самим собой.

Поначалу это вызывало во мне по большей части любопытство. Я с интересом изучал по-новому открывшийся для меня мир и как будто каждый раз смотрел картину нового фильма, наблюдая со стороны, но при этом находясь в центре событий.

Я знал, когда кто-то обманывает другого, и будучи человеком высоких моральных принципов, я хотел вмешаться, как-то повлиять на ситуацию, изменить ход событий. Но по-прежнему оставался сторонним наблюдателем, не зная как применить свои новые способности.

ГЛАВА 3

Время от времени я бродил по улицам, зачастую в надежде найти какую-то подсказку. Это был внутренний толчок, импульс, который двигал меня вперед. Шагая по тротуарам, я ни о чем не думал. Просто шел и смотрел, как будто летел. Эти прогулки были сродни ощущению полета: когда в голове нет ни единой мысли, сознание настолько чистое, как будто ты только родился и смотришь на мир новыми глазами – такое это восприятие – чистое, светлое. И кажется, что ты такой большой, что охватываешь весь мир. Как будто ты есть везде, все слышишь и все видишь, а стоит тебе пожелать что-либо хорошее, оно тут же происходит.

Так я часами бродил по пустынным улицам и бульварам, переполненным людьми в час пик, и каждый раз находил что-то новое – то, чего не замечал раньше.

Однажды я встретил на тротуаре бабушку. Она продавала букеты цветов, полевые и с огорода.

В городе было немало нищих, они встречались на пути, попрошайничая. У кого-то они вызывали жалость и сострадание, для кого-то являлись досадливым препятствием на пути. Они попали на улицу в силу обстоятельств, но кто-то выбирался из этой ямы, а кто-то приспосабливался и продолжал существовать в таких условиях.

Я часто задумывался над их судьбами, ведь многие из них после того, как оказывались на улице, бессознательно выбирали этот путь снова и снова, рассказывая жалостливую историю об их несчастной судьбе для каждого, кто готов был с интересом ее выслушать. И не осознавая того, продолжая раз за разом повторять и рассказывать свою историю, каждый раз приукрашивая ее и придумывая все новые события, они создавали для себя некую психологическую ловушку, потому что со временем принимали собственный рассказ за чистую монету и начинали верить, что у них в действительности нет выхода.

Социальные работники пытались скрасить их быт и как-то привести их в чувство, предоставляя ночлеги и организовывая бесплатное питание для этих людей. Но самым главным оставалось решение этого вопроса в их психологическом восприятии. Нужно было сделать так, чтобы они приняли внутри себя решение отказаться от этой иллюзорной «свободы», которая заставляла их выживать на грязных улицах. Находясь внутри этих процессов, они видели жизнь своими глазами и обращали внимание на то, что было для них привычным., считая, что без необходимости работать, они могли жить и перемещаться где угодно. Это создавало у них ту самую иллюзию свободной жизни, когда они как бы никому не подчинялись и делали, что хотели. А постепенно опускаясь все ниже и ниже, они уже страшились собственных поступков и осуждения общественности, если кто-то об этом узнает. И страх вернуться в ячейку общества, осуждающие взгляды людей, побуждали их снова продолжать такое существование.

Я часто размышлял над тем, как решить этот вопрос на глобальном уровне. Как сделать так, чтобы они приняли решение стать счастливыми и жить нормальной жизнью, развиваясь и двигаясь по вертикали.

Я видел в современном обществе много таких вещей, которые нужно решить – бездомные люди, голодающие одинокие пожилые люди с маленькой пенсией и кучей болезней, беспризорные дети. А те, кто якобы жил «нормальной жизнью», на самом деле лишь выживали, работая на корпорации за мизерные зарплаты, которые обеспечивали лишь расходы на какую-то еду и жилье.

Я видел, как многие люди пытаются изменить ситуацию, предлагая и реализуя решения, например накормить бездомного, который на следующий день снова был голодным, или организовать праздник в детском доме. В целом это, конечно, делало мир лучше, приносило радость и пользу тем, кому помогали. Но такие решения либо оказывались локальными, закрывающими сиюминутную потребность, либо не имели должного масштаба. Потому что та же регулярная организация праздников во всех детских домах по всему миру принесет много пользы.

Я мечтал найти какое-то глобальное решение для всего человечества, которое бы решило все эти вопросы раз и навсегда.

Возвращаясь к истории с бабушкой… в отличие от тех бездомных, она не просила милостыни и жалости, а нашла другой, более вдохновляющий путь – дарить людям радость букетами красивых цветов и получая при этом деньги на еду, вместо того, чтобы сидеть дома в одиночестве и жаловаться на судьбу. Это был ее выбор, и это был хорошее решение в данной ситуации. Я видел, как многие прохожие покупали букеты не столько из потребности, сколько из какой-то благодарности за то, что эта бабушка – Божий одуванчик выбрала внести в этот мир красоту и радость тем людям, которые в рутине и заботах торопились по своим делам, но неизменно с улыбкой останавливались перед ней, чтобы насладиться красотой и свежестью букетов.

Букеты стоили недорого, и бабушка не была коммерсанткой. Но просто желая улучшить этот мир, она получила для себя и доход.

Много лет занимаясь маркетингом и продажами, я искал действенные способы мотивации людей к покупке товара или услуги, которую я продавал. И я давно сделал вывод, что тот способ, который сейчас так просто и бесхитростно демонстрировала бабушка – был самым действенным. В свое время я построил свое маркетинговое агентство на принципах честного маркетинга, и вырастил репутацию компании именно в таком ключе.

Я давно отметил закономерность: делая что-то для мира от чистого сердца, с искренним намерением улучшить его, внести в него что-то ценное, мы получали от него гораздо больше. Искренние порывы и добрые дела всегда возвращались ко мне сторицей, и, привыкнув отслеживать цепочки и последовательность событий в своей жизни и жизнях близких мне людей, я видел, что в действительности так происходит у всех. Фразы типа «от добра добра не ищут» на самом деле не имеют под собой оснований. Просто людям надо научиться видеть реальную связь между событиями в их жизни.

Ну и, конечно, принять на себя ответственность за свою жизнь.

Я просидел полдня на лавочке через дорогу, с истинным наслаждением наблюдая за бабушкой. С доброй улыбкой глядя на прохожих, она как будто светилась, и люди просто не могли пройти мимо. Они останавливались рядом с ней, и с мягкой, почти блаженной улыбкой, рассматривали букеты, неизменно покупая их.

Через пару часов моих наблюдений к ней подошел полицейский. Я с любопытством наблюдал, что будет дальше: разрешения на торговлю в этом месте у бабушки, конечно, можно было не спрашивать. К моему удивлению, полицейский ни слова ей не сказал, постоял рядом несколько минут и пошел дальше. Я подумал: как хорошо, что в нашем мире человечность все же преобладает над формальностями и несправедливыми законами. Милая добрая бабушка совершенно точно имела точно такие же права на торговлю, как и какой-нибудь матерый коммерсант.

Просто потому, что своими добрыми глазами она меняла мир к лучшему.

Наблюдая за ней много часов подряд, я не заметил, как пролетело время, и понял, что за столько времени даже не испытывал голода. Букеты у бабушки уже заканчивались, и мне пришла мысль, что пора что-то перекусить. Но перед тем как пойти дальше, я подошел к ней и сказал:

– Здравствуйте. Я давно наблюдаю за вами, и хочу поблагодарить за ваше искреннее чистое намерение принести в этот мир прекрасное. У вас это отлично получается, мне доставило истинное удовольствие наблюдать за вами.

Она улыбнулась своими добрыми глазами и сказала:

– Сынок, я давно живу в этом мире. Добрые дела всегда нужны.

Я тоже улыбнулся ей в ответ, попрощался и пошел вперед.

Я вышел на улицу с утра, а сейчас была еще середина дня. Свободного времени у меня было предостаточно, и размышляя о том, куда направиться дальше, я зашел в один из своих любимых ресторанов.

Насытившись вкуснейшим обедом, я направился вдоль дороги в южном направлении. Без единой мысли в голове я шел, куда глаза глядят, и через некоторое время обнаружил, что забрел в пустой переулок. Казалось, там не было ни одного человека, хотя квартал явно был жилой. Углубляясь внутрь, я отмечал обшарпанность стен, – в этих домах совершенно точно давно не делали ремонт. Обеспеченные люди сюда навряд ли заходили – повсюду грязь, и налицо все признаки нищенского квартала. Но почему-то я продолжал свой путь – интуитивно, движимый все тем же, привычным для меня, импульсом. Как будто невидимая дружественная Сила вела меня вперед.

И вдруг у стены одного дома, в полумраке, возникло какое-то движение. Я насторожился – кто знал, чего ожидать от этого места. Но среди старых полуразвалившихся коробок я увидел маленького мальчика. Он сидел прямо на земле, прислонившись спиной к обшарпанной стене дома, и смотрел на меня широко открытыми глазами. В его глазах не было испуга, но было какое-то благоговение. Безусловно, одетый в дорогую одежду, я производил впечатление, но он смотрел на меня так, как будто увидел перед собой настоящую коронованную особу.

– Ты почему сидишь на земле? – от неожиданности и удивления я забыл все правила приличия, и перешел сразу к делу, даже не поздоровавшись с ребенком.

– А где мне сидеть? – вопросом на вопрос ответил он, видимо уже знакомый в своем возрасте с правилами дипломатии.

– Земля холодная, ты можешь заболеть. Где твои родители, почему они не следят за этим? – я был возмущен, и во мне вдруг проснулось какое-то родительское чувство по отношению к этому мальцу, хотя видел я его впервые. Или думал так…

На дворе был октябрь, теплые дни давно остались позади, но парень был одет в тонкую, почти летнюю одежду, и явно замерз.

Он ничего не отвечал, продолжая сидеть все в той же позе. Я заметил, что он очень худой. Черты лица были сильно заострены от худобы, а под футболкой наверняка были видны ребра, такой он был тоненький весь.

У меня защемило сердце от жалости и какой-то проснувшейся внутренней любви к этому маленькому человечку, которому было от силы лет 7 (хотя выглядел он года на 4), и ему уже пришлось увидеть мир с такой стороны.

– Пошли. – сказал я ему, развернулся и пошел к выходу из переулка.

Он ни слова не сказал и направился за мной. Краем глаза я видел слева от себя его маленькую фигурку, шагающую рядом, и внутри меня все бушевало от чувства несправедливости. Как правительство, общество – все мы могли допускать такое? Чтобы вот так голодающий ребенок сидел на холодной сырой земли на улице, и никто не занимался этим вопросом. Не хотел я, чтобы было так в мире, в котором я живу.

Размышляя об этом, я увидел, что мы дошли до конца переулка. Я остановился и стал смотреть в телефоне места, где можно было поесть. Парень стоял и смотрел на меня все теми же большими доверчивыми глазами. Заглянув в них, я подумал, что, пожалуй, больше не смогу его оставить.

– Как тебя зовут? – спросил я.

– Паша. – ответил он и продолжал стоять, глядя на меня.

Карта показала, что самое ближайшее заведение находилось в 2х километрах от нас, и мы направились туда. Придя в кафе, я посадил парня за стол, а сам направился к кассе. Заказав большой поднос еды, я дождался, когда его приготовят, забрал и пришел к Паше, поставив поднос перед ним.

– Ешь.

Он набросился на еду. Пока он ел, я наконец рассмотрел его по-хорошему. Малец был еще худее, чем мне показалось вначале, и я с трудом сдерживал эмоции – где же его родители, почему ребенок в таком состоянии? У меня возникло желание пойти к ним и все высказать.

Наконец насытившись, он отодвинул поднос в сторону, вытер руки салфеткой и посмотрел на меня как-то по-взрослому – спокойно и серьезно.

– Спасибо. – сказал он, и у меня потеплело внутри.

– На здоровье. – ответил я. – Сколько тебе лет, и где твои родители?

Из дальнейшего его рассказа я узнал, что ему 7 лет. Папы у него не было, а мать была дома и болела. Но болезнь ее была вполне обычной и называлась пьянством, а ребенок был предоставлен самому себе. 7 лет ему только исполнилось, в школу его еще не отдали, ну а воспитании и речи не шло.

– Где твои родные? Есть у тебя бабушки, дедушки, дяди, тети?

Оказалось, что бабушка с дедушкой по маминой линии умерли давно, а по отцовской линии родственников он не знал. У мамы была сестра, но жила она заграницей, и Павел ее никогда не видел. Судя по всему, ей до племянника было столько же дела, сколько и его матери.

Больше родственников у него не было, либо он о них просто не знал.

– Мама собирается отдавать тебя в школу? Тебе уже пора.

– Я не знаю, она давно со мной не разговаривала. Видимся мы редко, она или спит, или… – он не договорил и отвел глаза в сторону. Я посмотрел на большой синяк у него на шее, на который обратил внимание еще раньше, и который он старательно прикрывал воротом своей тоненькой куртки. Я молча сидел, едва сдерживая гнев. – В общем, я просто ухожу из дома, чтобы не встречаться с ней. – договорил он после некоторой паузы.

Уже поджимало время – я недавно вспомнил, что у меня назначена важная встреча, и мне следовало выдвигаться в сторону центра.

В голову пока не приходили какие-то адекватные решения вопроса, с которым я столкнулся, и я решил, что разберусь с этим чуть позже.

– Пойдем. Мне уже пора, но мы с тобой еще поговорим. – сказал я, и мы направились к выходу.

Мы зашли в магазин, я накупил для Паши огромный пакет продуктов, и мы ускоренным шагом пошли по направлению к его дому. У дверей квартиры я передал ему пакет. Он взял пакет медленно, как-то нехотя, и посмотрел на меня с надеждой.

– Ты еще придешь? – спросил он.

–  Да. – ответил я, и его глаза загорелись.

Я не сдержался и обнял его, крепко прижав к себе.

–  На холодной земле не сиди и одевайся теплее. – сказал я ему напутствие, и он согласно помотал головой.

Я развернулся и зашагал по направлению к дороге, опасаясь, что если еще задержусь, то не смогу сдержать слез.

После встречи я задержался в ресторане, чтобы собраться с мыслями. Павел никак не выходил у меня из головы. Был уже глубокий вечер, я переживал, что там с ним происходит, и воображение рисовало мне одну картину за другой.

Я знал нюансы усыновления – мой лучший друг был адвокатом, и его любимым делом было подковывать меня знаниями в области законодательства и гражданских прав. Получить опекунство при живой матери было делом нелегким, хотя и возможным.

Был уже глубокий вечер, я решил, что вопрос усыновления оставлю на потом. Но сейчас оставлять парня в таких условиях я не собирался, поэтому вызвал машину и приехал к месту, где он жил.

В переулке совсем не горело фонарей, только свет звезд и большая луна освещали мне дорогу. Я включил фонарик на телефоне и осторожно добрался до дверей его дома, внимательно глядя по сторонам. К моему удивлению, даже вечером здесь было очень тихо, и я старался не думать о причинах этого.

Добравшись до его дома, я начал стучать в дверь, но никто не открывал. Мое сердце учащенно билось, и я гнал прочь картины, которые приходили в голову. Я стал колотить в дверь изо всех сил, и наконец дверь со скрипом открылась. Я чуть не ввалился в дверной проем, и не сразу заметил в полумраке тощую фигуру Паши. Сонный, он стоял, и с прищуром смотрел на меня, задрав голову вверх.

Я схватил его за руку:

–  Ты почему не открываешь дверь? – потребовал я ответа, уже успокаиваясь.

–  Я спал. Я думал, ты придешь раньше. Ждал, а потом уснул.

–  Собирайся.

Он продолжал стоять и смотреть на меня.

–  Ну, что ты стоишь? Я говорю – собирайся.

–  Я.. Все.. Собран. – ответил он.

Я оглядел его. Он был в той же одежде, что и днем – футболка, штаны, ботинки. Только без куртки.

–  Ты что, в обуви спишь? – пошутил я.

–  Нет, просто… Дома ботинки одеваю.

Я не стал спрашивать причину, сказал, чтобы он хотя бы накинул куртку. Он одел ветровку, и мы пошли к дороге. Я отпустил прошлое такси, так как не знал, сколько времени займут сборы Павла. Поэтому снова вызвал машину. Она приехала быстро. Поздним вечером пробок не было, и через 15 минут мы уже были дома.

Квартира у меня была большая, с большим количеством комнат, две из которых были комнатами для гостей. У каждой спальни была своя ванная комната с туалетом, поэтому и я, и мои гости всегда чувствовали себя комфортно.

Мы поднялись на этаж и зашли в квартиру. На лампах был установлен датчик движения, и свет в комнатах включался, как только ты входил туда. Поэтому едва мы зашли внутрь, моя большая прихожая озарилась светом. Я выдохнул с облегчением. Дом, милый дом… Наконец-то я дома.

День позади, больше ничто не беспокоит меня. И рядом со мной маленький человечек, судьба которого вдруг стала для меня важна.

Я не знал, как будет дальше с усыновлением, но сейчас я совершенно точно знал, что принял правильное решение. О чем бы ни думала его мать, переживала она за него или нет – с этим мы разберемся завтра. Но я бы не смог спать всю ночь, если бы оставил его там.

С этими мыслями я прошелся по квартире. Осмотрел большую гостевую комнату, которую уже определил для Павла. В комнате было все, что необходимо для комфорта: большой шкаф-купе для вещей, письменный стол, шкаф для книг, двуспальная кровать, журнальный столик и два удобных кресла. Из комнаты сразу выходила дверь в персональную ванную. Там были полотенца, мыло и все, что нужно для гигиены.

Довольный осмотром, я вышел из комнаты и обнаружил, что Паша так и стоит у входа, робко и ошеломленно глядя по сторонам.

–  Ты что на пороге стоишь? Проходи, это теперь твой дом.

Он поднял на меня глаза, и посмотрел с удивлением.

–  Правда? – спросил он.

–  Правда. Раздевайся и проходи. Ты голоден?

Он кивнул головой и снял ботинки, аккуратно отставив их в сторону.

Я взял его курточку, она была грязной и рваной.

–  Завтра поедем за новой одеждой для тебя. А пока, ты не против, если я выброшу твою курточку в мусорку? Боюсь, ей даже стирка не поможет.

Он с сожалением посмотрел на куртку, как будто она была чем-то дорога ему, и помедлив, кивнул.

Я провел его в гостиную и пошел в свою комнату. Из всего моего гардероба можно было ему предложить разве что футболку. Ее подарил мне один из друзей, она была мне очень мала, а Павлу будет, как туника.

Я вернулся к нему в гостиную. Он сидел на краешке дивана и во все глаза рассматривал интерьер квартиры.

–  Так, сейчас иди в душ. Держи футболку, после душа ее оденешь. А одежду отдашь мне, постираем.

Я провел его в комнату:

–  Теперь это твоя комната. Там шкаф – туда можешь складывать вещи. – глаза Паши стали еще больше, если это было вообще возможно. – А здесь ванная. – я открыл дверь в ванную комнату. – Здесь полотенца, мыло, мочалка. Вот зубная паста и щетка. Все новое и чистое, видимо, тебя ждало. – я улыбнулся и взглянул на него. Ребенок выглядел подавленным. – В чем дело?

–  Я… У меня такого никогда не было. Мне правда можно тут остаться?

–  Ну все когда-то бывает в первый раз, теперь будет. – засмеялся я. – Не робей. И да, конечно, тут и будешь теперь жить. Не оставлю же я тебя жить в тех условиях. Я себя слишком люблю, и не хочу по ночам мучиться бессонницей, думая о том, что там с тобой происходит.

Он улыбнулся и сразу весь как-то расслабился, черты лица разгладились, а лицо озарилось радостью. Он подошел ко мне, взял меня за руку, заглянув в глаза и сказал: «Спасибо». Это простое «спасибо» было для меня одной из самых приятных вещей на свете.

Я не сдержался и прижал его к себе.

Я всегда хотел сына, и этот ребенок сразу занял большое место в моем сердце. Я чувствовал за него ответственность, и не желал допускать, чтобы кто-то или что-то в мире могли причинить ему боль.

–  Ладно, принимай душ. Или ванную, если хочешь, только не долго. На дворе уже ночь, нам желательно отдохнуть.

Он кивнул. Я вышел из ванной, поставил белье стираться и направился на кухню.

В холодильнике я нашел яйца, овощи, бекон, замороженные овощи в морозилке и большой кусок копченой курицы. Все, что нужно для отличного ночного ужина двух холостяков.

Я приготовил яичницу с беконом, порезал курицу и нашинковал салат. Когда я сервировал стол, Паша зашел в кухню. Взглянув на него, я не смог сдержать смех. Угрюмый, он стоял в моей футболке и смотрел исподлобья. Футболка доходила ему до колен и была сильно велика.

–  Ну ничего походишь сегодня в платьице. – снова засмеялся я.

–  Не смешно. – серьезно сказал он, и взобрался на стул рядом с тарелкой.

–  Ну прости, завтра у тебя будет более подходящая одежда, а сегодня погреешься моей футболкой. Я включил теплый пол, чтобы тебе было теплее.

–  А я-то думаю, почему пол горячий. – он во все глаза посмотрел на пол, потом на меня. В его взгляде было столько наивности и неприкрытого удивления, что я снова развеселился. Павел приводил меня в восторг своей непосредственностью.

Я разложил еду по тарелкам и сел. Только собрался я положить кусок вкуснейшей яичницы себе в рот, как Паша произнес:

–  Подожди. Давай помолимся перед едой.

Я чуть не выронил вилку из рук.

–  Что? Но сегодня днем, когда мы с тобой были в кафе, ты этого не делал.

–  Я был такой голодный и удивленный, что совсем об этом забыл. – ответил он, закрыл глаза и наклонил голову немного вниз.

Я ждал, что он будет произносить молитву вслух, но он молчал, видимо делая это безмолвно, и я последовал его примеру. Тоже закрыв глаза, я сосредоточился, пытаясь вспомнить, что там обычно говорят. Но слова не приходили мне в голову, и я подумал, что это видимо дело индивидуальное, и надо просто что-то сказать от чистого сердца.

Я поблагодарил Всевышнего за вкусную и обильную пищу, за то, что он всегда помогал мне, и все в моей жизни хорошо. За верных друзей и верную мою спутницу – Удачу.

Когда я закончил и открыл глаза, то увидел, что Паша уже сидит и во все глаза смотрит на меня, сглатывая слюну.

–  Ешь. – засмеялся я, и мы принялись с удовольствием жевать.

После еды я достал из стиральной машинки белье – чистое, свежее и сухое после сушки. Пашины вещи выглядели гораздо лучше, хотя новый гардероб ему явно был необходим.

Я показал Паше, где лежит гладильная доска, и вручил утюг. Присев на краешек кровати, я со смехом наблюдал, как неуклюже он водит утюгом по футболке, затем не выдержал и провел небольшой мастер-класс по глажке белья. Паша смотрел большими глазами и с таким интересом, как будто я создавал философский камень.

Затем я помыл посуду. Паша помогал мне, вытирая ее полотенцем. И затем мы, сытые и сонные, разбрелись по комнатам. Я принял душ и с удовольствием закутался в мягкое одеяло на своей большой удобной кровати.

Я расслабился и закрыл глаза.

Завтрашний день сулил много событий, и я надеялся, что они все же будут радостными.

ГЛАВА 4

У меня всегда был ранний подъем, независимо от того, рабочий был день или нет. Поэтому я проснулся как обычно, когда утро еще только расцветало. Принял душ и пошел будить Пашу, но, к моему удивлению, парень скромненько сидел все на том же диване в гостиной и с интересом рассматривал камин.

–  И давно ты тут сидишь?

Он помотал головой:

–  Минут 20.

–  Ты умылся? Душ принял?

Он снова кивнул.

На завтрак у нас был омлет с грудинкой, тосты и ароматный свежеприготовленный кофе. Мы с аппетитом поели и помыли посуду, четко и слаженно, так, как будто делали это уже давно. Я отметил, что Паше доставляло удовольствие мне помогать – этот парень нравился мне все больше и больше.

Я взглянул на него и почувствовал тепло внутри. Павел просто преобразился и выглядел… счастливым. В чистой глаженой одежде он вызвал у меня умиление и какую-то радость: мне нравилось осознавать, что я смог как-то улучшить жизнь этого ребенка.

Затем я отправил Пашу в гостиную смотреть телевизор, а сам пошел в комнату и позвонил своему лучшему другу.

Как я говорил, Артур был адвокатом. При том, Адвокатом с большой буквы. Я консультировался с ним по любым вопросам – как в вопросах личного характера, так и в вопросах бизнеса. Что касается закона, он знал ответы на все вопросы и неизменно находил для меня самое лучшее решение.

Сейчас его помощь была очень кстати, и я пригласил его в гости сегодня.

–  Что-то срочное? – спросил он.

–  И да, и нет. – ответил я. – Но вопрос безотлагательный, буду благодарен, если ты найдешь время встретиться.

–  Я приеду.

Я переоделся, и мы с Пашей отправились заниматься приятным и весьма полезным делом – гулять по магазинам.

Я дал себе волю, и накупил ему всего, о чем сам так мечтал в детстве. Начиная от одежды, и заканчивая последними моделями телефона и ноутбука. В голову даже пришла шальная мысль купить ему машину, но вовремя вспомнил, что парню только 7.

В торговом центре после покупок пообедали и приехали в квартиру, – счастливые и усталые, но усталость была приятной. Артур сказал, что скоро будет.

Разобрав пакеты, мы с Пашей дружно разложили его новую одежду в шкафу – он с горящими глазами оглядывал свой новый гардероб – большой шкаф был наполовину заполнен модной, стильной и, надо сказать, дорогой одеждой. Павел погладил рукав новой рубашки, которая так понравилась ему еще в магазине, и неожиданно бросился ко мне, обняв меня за пояс.

–  Спасибо. – сказал он, и это была одна из самых приятных вещей, которую я слышал в своей жизни.

Я прижал его к себе, а затем потрепал по голове. Он задрал голову вверх и посмотрел на меня снизу.

–  Почему ты столько делаешь для меня? – спросил он.

Я на несколько секунд задумался.

–  Было у тебя такое, что ты встречал бездомного котенка, и хотел взять его домой – накормить, дать ему крышу над головой, позаботиться, вырастить его?

Он понимающе кивнул.

–  Ты, конечно, не котенок, но когда мы можем сделать для другого живого существа что-то хорошее, то почему бы не сделать? У меня большой дом, места для тебя хватит. К тому же, с тобой мне намного веселей, и я в состоянии о тебе позаботиться. Понимаешь?

Он снова кивнул.

–  А почему у тебя нет детей? – спросил он.

–  Почему нет? – вопросом на вопрос ответил я. – Вот стоит передо мной. – я немного потряс его за плечи, и он счастливо засмеялся.

Сейчас он был одет в новые рваные джинсы и рубашку, на руке красовались часы со встроенным gps, а на столе в коробке стоял купленный нами смартфон, на который он время от времени поглядывал – ему не терпелось разобраться в новой игрушке.

–  Пойдем, выпьем чаю, не зря же мы купили огромный торт. Скоро приедет мой друг, нам нужно будет кое-что обсудить.

–  Друг? – он несколько насторожился.

–  Да, не переживай, ты ему понравишься. Пока переоденься в домашнюю одежду. Спортивный костюм подойдет, ну или выбери сам, что понравится.

–  Хорошо.

Я пошел на кухню и заварил чай. Мне нужно было как-то подготовить Павла к разговору. Хотел ли он остаться со мной? Не скучал ли по матери? За этот день он не сказал о ней ни слова. Это немного удивляло меня, и возникали вопросы по этому поводу, их нужно было прояснить.

Паша появился на пороге кухни минут через 10, в серой футболке с надписью «Lets fly» и красных спортивных штанах. Торт уже был разложен по тарелкам, горячий чай дымился в кружках, и мы принялись за сладости.

Насытившись тортом, я перешел к делу.

–  Паша, почему ты за это время ни разу не заговорил о своей маме? Она, наверно, переживает. Ты не скучаешь по ней?

Он опустил глаза и заметно погрустнел. Некоторое время молчал, потом поднял глаза и стал говорить, глядя прямо перед собой:

–  Ей никогда не было до меня дела. Ей надо только пить, это то, что ее волнует. Чтобы всегда была бутылка. Когда я был совсем маленький, она отправляла попрошайничать, а на деньги, которые я собирал, покупала выпивку. Был на улице снег или дождь – ей было без разницы, она посылала меня за деньгами в любую погоду. Но потом, когда я подрос, я стал отказываться это делать, и она… Стала бить меня. Поэтому я стал больше проводить время на улице, чем дома. Сейчас, я уверен, она даже не заметила моего исчезновения. – он посмотрел на меня с горькой улыбкой, и я сдержал порыв броситься обнимать его.

–  Ты злишься, обижаешься на нее?

Он снова опустил глаза.

–  Я не знаю. Наверно, нет. Но я не понимаю… зачем она рожала меня. Если она не хотела ребенка, зачем она так сделала? Я не понимаю. – он снова посмотрел на меня.

–  Паша, пойми, в жизни людей иногда происходят неожиданные вещи – то, к чему они не готовы. Вероятно, и с твоей мамой так произошло. Она могла быть не готовой стать родителем, но узнала о беременности, когда это уже произошло.

–  Тогда почему она не сделала аборт?! – крикнул он в сердцах, и я удивился, откуда он вообще знает это слово.

–  Аборты, Паша, вообще лучше не делать.. А из-за… ее образа жизни… – я подобрал подходящую фразу – она, скорее всего, узнала о своей беременности, когда ты в ее утробе был уже довольно большой.

–  Но почему… Почему она не смогла полюбить меня? Почему другие родители любят своих детей, а я оказался никому не нужен?!

–  Почему никому? А как же я? Мне ты нужен. Павел, пойми. Не всегда родство определяется кровью, которая течет в жилах. Иногда родство – это родственные души, которые встретились. У каждого человека свой характер. Кто-то умеет заботиться о других, кому-то еще предстоит научиться это делать. Возможно, твоя мама относится ко второй категории. Не стоит ее винить за это. Ты уже взрослый и можешь отвечать за свои поступки. Просто помоги ей, ведь она все же дала тебе жизнь, и из дома не выгнала, у тебя всегда была крыша над головой.

Он молчал, опустив голову и глядя в свою кружку с чаем.

–  Ты понимаешь, о чем я говорю? – спросил я.

Он кивнул. Казалось, мои слова дошли до него. Он уже не выглядел таким обиженным – скорее, задумчивым. В глазах появилось осознание. Я решил, что пора переходить ближе к делу.

–  Тебе нравится здесь?

Он усердно замотал головой:

–  Да, очень. Мне нравится с тобой.

–  Ты хочешь остаться со мной?

–  Да.

–  Смотри. Есть законы, которые защищают права детей. Чтобы никто не смог забрать тебя или предъявить на тебя права, я думаю, что лучше узаконить твое пребывание здесь. Есть такие варианты как усыновление и опекунство. Но мы с тобой не являемся кровными родственниками, и у тебя есть мама. Пусть со своими наклонностями… но все же вполне здоровая и дееспособная. Суд передаст мне опекунство, если она… официально даст согласие на это. Ты понимаешь, о чем я?

Он снова кивнул, все еще глядя в чашку.

–  Мой друг, который сейчас приедет – адвокат. Он очень хорошо разбирается в этом и поможет мне в этом. Скорее всего, он будет задавать тебе вопросы, чтобы лучше понять ситуацию и как лучше вести дело.

–  Хорошо.

–  Тебе не сложно будет во всем этом участвовать?

–  Нет. Если это поможет мне остаться с тобой, то я сделаю это.

Он говорил серьезно, как взрослый, и в этот момент был совсем не похож на ребенка. Я давно отметил, что он умен и развит не по годам. Он не капризничал, не задавал ненужных вопросов, а решения принимал объективно и рассудительно.

Раздался звонок домофона, и я пошел открывать дверь. Это был Артур.

Высокий, темноволосый, с карими, почти черными глазами, он был сильной личностью, опорой и поддержкой для меня во всем. Мы дружили с самого детства. Еще тогда, когда бегали босиком по улицам, он всегда старался защищать меня и неизменно вставал на мою сторону во всех ситуациях.

Мы выросли в городе, неспокойном тогда, приходилось все время быть начеку. Однажды, когда мы были подростками, и нам было лет по 14, я встречался с девушкой. Парни с ее района не очень жаловали гостей, и особенно – когда с девушками с их местности встречались «чужаки». Я знал об этом, но еще я точно знал, что никто никогда мне ничего не запретит. Я всегда делал в жизни то, что хотел сам, и старался следовать этому правилу неизменно.

Как-то раз мы с родителями уехали на дачу на несколько дней, я не виделся с Артуром все это время. Телефонов тогда не было, а новости узнавали при встрече.

Когда мы вернулись домой, я первым делом направился к лучшему другу. Мы были с ним неразлучны, и в свободное время почти всегда были вместе. Конечно, пока в нашей жизни не появились девушки…

Дверь в квартиру открыла мама Артура. Как обычно, она поприветствовала меня с радостью и энтузиазмом – наши родители дружили домами, и в обоих нас души не чаяли. Мы с Артуром были почти как братья, часто ночевали друг у друга, и его дом был для меня родным домом.

–  Артур дома? – спросил я у Татьяны Игоревны.

Она посмотрела на меня странно и кивнула, указав наверх. Я поднялся по лестнице на второй этаж и постучался к Артуру. Дверь открылась не сразу, мне пришлось громко постучать несколько раз. Картина, которую я увидел, потрясла меня.

Глаз Артура был заплывшим, почти невидимым за огромным фингалом, губа разбита. Голова и рука были перебинтованы, весь он был в синяках и ссадинах. Картина была довольно удручающей, и я стоял, буквально открыв рот.

–  Кто это сделал?! – закричал я, когда наконец пришел в себя. – Скажи мне, кто это сделал!!

–  Не ори на весь дом. – он с трудом затащил меня в комнату и закрыл дверь.

–  Говори! – требовал я.

Он рассказал.

Трое появились на районе поздно вечером. Один низкий и коренастый, второй похож на большой дубовый шкаф, а третий – худой и щуплый, с горящими глазами. Очевидно, «мозг» всей компании. Они были не местные, и странно, что добрались так далеко, никем не остановленные. В нашем районе чужих тоже не особо любили.

–  Они стучали в твою дверь так, как будто собирались ее выломать. – рассказывал Артур. – Я совсем забыл, что ты уехал на дачу, и шел к тебе. Когда вышел из лифта, то очутился с ними лицом к лицу. Бежать было некуда – лифт сразу уехал, да я и не собирался этого делать. Я думал, что ты в квартире, и не собирался тебя с ними оставлять.

–  Что им было надо?

–  Я их тоже об этом спросил. Но давай сначала.

Дальше Артур продолжил рассказ от первого лица:

«Привет. – тощий заскользил в мою сторону, прямо как удав. – Нам нужен парень, который живет в этой квартире. Это ты?» – он с прищуром оглядел меня. И выглядел… подленько так, знаешь.

«Что вам надо?» – спросил я.

Страха не было, но трое на одного – перспектива так себе. Мне уже мелькала картина, как они делают из меня грушу, и мое предчувствие меня не обмануло.

«Мы пришли объяснить, что наших девчонок трогать нельзя! Наш район – это наш район, и все что там есть – тоже наше!» – у тощего даже слюна брызгала, я там чуть в голос смеяться не начал, он в этот момент был похож на скандальную барышню. Я бы тебе даже изобразил, но боюсь, что в моем состоянии придется сильно постараться.

В общем, остальные двое встали по бокам, чуть сзади от тощего и приняли угрожающие позы. Как два бульдога.

«Ясно. Я вас услышал. Объяснили, молодцы, теперь можете идти.» – сказал я.

Тощий даже вспыхнул от злости.

«Да ты… да я тебе…» – он стал медленно приближаться ко мне, но коренастый его остановил.

«Погоди, надо понять сначала, он это или нет»

Тот резко затормозил и снова подозрительно уставился на меня. Затем показал пальцем на твою дверь, и снова начал приближаться ко мне.

«Так как, говоришь, тебя зовут? Не Андрей?»

«Я еще ничего не говорил. Но да, Андрей.»

«И живешь ты, видимо, в этой квартире»

Но ребята еще не подозревали, что их ожидало.

В общем, дальше дело было так: Артур представился мною, подтвердил, что живет в моей квартире, объяснил пацанам, что они неправы. Завязался неравный бой, в котором он, конечно, победил.

Да-да, именно «победил», несмотря на все оплеухи и затрещины, которые он получил. Потому что остальная троица оттуда уползала в буквальном смысле. У Артура был черный пояс по каратэ, владение еще тремя техниками боя и несколько чемпионатов страны за плечами, по итогу которых он входил в тройку победителей.

Но новоявленные гости об этом, конечно, не знали. А потому ретировались со сломанными конечностями и поддерживая рукой поврежденные челюсти.

Артур был балагур и вообще парень веселый, но когда дело доходило до серьезных вещей, а особенно – если задевали его друзей – он был собран и беспощаден. Как будто какая-то внутренняя сила в одно мгновение концентрировалась в нем, и он из шута превращался в грозу района… ну или страны. Он всегда отличался смелостью, какой-то безрассудной, бесшабашной. Опасности вызывали в нем азарт, и он всегда любил бросать им вызов. Говорил, что это закаляет характер.

Короче говоря, через несколько дней, когда Артур восстановил здоровье, мы собрали ребят с района, заявились к той троице и еще разок объяснили им, что играть они будут по нашим правилам. А нежданные и ненужные гости будут покидать наши края в том же виде, что и они.

Надо сказать, я испытал некоторое восхищение Артуром, когда увидел ужас в их глазах при виде него. Если он уже был на ногах и в добром здравии, то их состояние все еще оставляло желать лучшего. Перебинтованные, двое из них передвигались с некоторым трудом (по всей видимости, те, кого Артур называл «тощий» и «коренастый»). Тощий, наверно, был на первой боевой линии, и ему прилетело больше, а коренастый… Думаю, его физиономия просто не понравилась Артуру, и он с двойным усердием проучил парня. А третий двигался живо, но был с перебинтованной челюстью.

Нам даже долго не пришлось ребятам объяснять, они поняли с полуслова. По численности и нас, и их было одинаково, но сила убеждения Артура явно произвела на них впечатление, и во второй раз испытывать на своей шкуре наши возможности они больше не хотели.

В общем, с тех пор я спокойно встречался с той девушкой, а ребята с их района в нашу сторону даже не глядели. Вот так за один раз Артур смог угомонить целый район.

И таких историй за период нашей дружбы было предостаточно. Он всегда отстаивал справедливость. Ни друзей, ни близких в обиду не давал, а за каждую несправедливость сурово наказывал. Ну или очень доходчиво объяснял…

–  Я одного не понял – ты зачем представился мною? – спросил я, когда он закончил рассказ.

–  Да я сам не знаю, у меня было немного времени на размышления, я действовал как-то спонтанно. Не хотел, чтобы они тебя где-то подкараулили или застали врасплох. Да и ты меня знаешь, не бежать же мне от них было. – он пожал плечами, и я засмеялся. Да уж, я его знал как никто другой.

Что бы ни происходило в моей жизни, я всегда знал, что смогу во всем на него положиться. И сейчас, когда с годами наша дружба стала еще крепче, я каждый день благодарил Всевышнего за такой подарок.

ГЛАВА 5

–  Ну, какое у тебя ко мне дело? – спросил он, сняв куртку и ботинки.

–  Сейчас покажу. – ответил я и провел его на кухню.

Паша сидел на стуле, подперев щеку рукой и болтая ногами.

–  Вот мое дело. – указал я рукой на него.

За долгие годы мы с Артуром понимали друг друга с полуслова, и буквально читали мысли.

–  Это твой тайный внебрачный ребенок? – пошутил он, но его глаза оставались серьезными.

–  Почти. Точнее, я хочу, чтобы ты сделал так, что он будет моим ребенком.

Артур пристально посмотрел на меня.

–  Ты уверен? Это большая ответственность. – через некоторое время произнес он.

–  Не больше, чем содержать собственную фирму. Ты знаешь – не мне пасовать перед трудностями. Тем более, здесь их нет. Точнее, цель оправдывает… затраченное время.

Артур сел на стул напротив Паши по другую сторону стола и какое-то время молча смотрел на него. Павел тоже изучал его с интересом. Я наблюдал за ними обоими и ждал, что будет дальше.

Артур очень любил детей, и давно мечтал завести семью, но до сих пор не нашлось подходящей кандидатки в матери для его ребенка, и мой друг по этому поводу печалился, но надежды не терял.

–  Я уже в том возрасте, когда мои ровесники имеют по три ребенка, а у меня еще даже нет любимой женщины. – с горечью говорил он, потягивая виски. – Вчера я целый час из окна наблюдал за женщиной, которая играла с дочкой на лужайке. Так увлекся, что забыл пообедать, и пришлось ехать на встречу голодным.

Мы сидели все в том же ресторане за барной стойкой, и мой друг изливал душу, что случалось с ним довольно редко.

–  Но ты еще и не в том возрасте, чтобы унывать. – возразил я. – Просто твоя женщина придет к тебе. Иногда лучше подождать свою истинную любовь, чем полжизни пытаться с кем-то ужиться.

Он задумчиво кивнул.

–  Но это тяжело – быть вот так. Скажи мне, как ты с этим справляешься. – сказал он.

–  Я не думаю об этом, и никогда не считаю, что я один. Подумай о том, как идет время. Вроде бы, только вчера нам было 16, а сегодня… Тут так же – оглянуться не успеешь, и твоя женщина рядом с тобой. И все прошлые года будут уже неважны, потому что теперь важно одно – момент, когда она рядом. Каждый момент жизни, в которой есть Она. Но может оказаться и так, что она всегда была рядом с тобой, а ты чего-то все ждал и искал. А надо было просто оглянуться, посмотреть на тех кто вокруг тебя.

Он сощурился и внимательно посмотрел на барную стойку, как будто там был ответ на какой-то важный для него вопрос.

–  Ты сейчас говоришь о ком-то конкретном из моего окружения?

–  Я говорю тебе – живи моментом. Потому что то, о чем ты говоришь – лишь мысли о мыслях. Рассуждения, страхи, которые к реальной жизни отношения не имеют. Если хочешь, мы можем плотно заняться твоей личной жизнью.

–  Например?

–  Сделаем тебя мусульманином, заведешь себе гарем, и какая-то из жен точно будет твоей судьбой. – пошутил я.

–  Очень смешно. – вяло отреагировал он.

–  Ну если серьезно – мы с тобой деловые люди, и привыкли решать вопросы, вместо того чтобы жаловаться на судьбу. Так давай решим этот вопрос.

–  Как ты это себе представляешь? Расклеим на столбах объявления «Ищу свою Женщину»?

–  Возможно. А на следующий день она постучится к тебе в дверь и скажет «Привет, это я».

Он задумался.

–  А вдруг она уже стучалась, а я не открыл?

–  Ну, значит, еще раз постучится.

Так изредка мой друг заводил эту песню. Время от времени он встречался с женщинами, но говорил, что «это не то» и продолжал жизнь холостяка.

Его ситуация была мне понятна, как никому другому, и сейчас мы оба смотрели на Пашу так, как будто он был каким-то ключом к осуществлению нашей мечты. Как будто сама судьба послала этого маленького человечка скрасить нашу жизнь и внести в нее новый смысл. Казалось, Артур сейчас задавался вопросом, почему эта идея не пришла ему в голову раньше – в мире столько одиноких детей, о которых мы можем позаботиться.

–  Ну привет. – сказала Артур, и протянул руку через стол.

Паша пожал протянутую руку.

–  Как тебя зовут?

–  Паша.

–  Ну, Паша, рассказывай.

–  Что?

–  Как ты здесь очутился, какой была твоя жизнь до появления здесь. Рассказывай мне все, я все хочу знать.

Павел рассказал в общем-то все, что я уже знал, добавив лишь немного деталей.

Артур на некоторое время задумался.

–  Ты хочешь остаться с Андреем?

Паша усердно закивал головой.

–  Мне нужно все хорошо обдумать, и если у меня появятся вопросы, я их тебе задам, хорошо?

–  Да.

Я с напряжением и надеждой смотрел на Артура.

–  Пойдем в кабинет. – сказал он и направился к двери.

Я отправил Пашу в комнату. Он обрадовался, что у него появилось время заняться новой игрушкой – телефоном, и ребенок с увлечением начал изучать гаджет.

Артур сидел за письменным столом в кресле, на моем обычном месте, и взирал на меня с видом заправского судьи.

–  И каков ваш вердикт? – поинтересовался я, усаживаясь на диванчик.

–  С виду дело кажется простым, главное чтобы мать и ее сестра не начали выдвигать на него прав.

–  С чего бы им это делать, если они никогда не проявляли интереса к его судьбе?

–  Когда на горизонте мелькает перспектива легкой наживы, такие субъекты иногда проявляют удивительную сноровку в получении прибыли.

Я задумался. Мои дела действительно шли хорошо, по моему внешнему виду легко было понять, что я успешен и обладаю капиталом. Такие личности, как мама Паши, действительно могли разглядеть в этом личную выгоду. Ситуации, когда родитель не отдавал ребенка опекуну в попытке получить «компенсацию» с большим количеством нулей, были мне знакомы. Денег было не жалко, но покупать ребенка у собственной матери не хотелось.

–  Так что будем делать?

–  Есть идея.

ГЛАВА 6

На следующий день мы с Пашей ждали Артура у подъезда моего дома. Проехало несколько джипов, и я пытался углядеть в них своего друга, но все они проехали мимо. Когда рядом с нами остановилась полуразвалившаяся «девятка», я не обратил на нее внимания. Но дверца машины открылась, и оттуда вывалился Артур.

–  Боже, какая же она тесная, как на них вообще ездят. – пробурчал он, отряхивая испачканную штанину.

–  Я не понял, ты стал любителем раритета? Ей место в музее, как ты додумался приехать на ней? – я протянул другу руку.

–  А это не моя машина, это твоя.

–  Ты что, решил сделать мне подарок на день рождения, который будет через полгода? Подарил бы котенка, зачем мне машина, на которой даже в металлоломе толку не будет?

–  Это не подарок, а дружеское участие. А вот это твоя одежда на сегодня. – Он достал какие-то лохмотья с заднего сиденья машины и протянул мне. Потрепанные джинсы, заштопанная рубашка и ботинки неизвестного в природе цвета.

–  С кого ты это снял? Имей ввиду, если ты записал меня на участие в каком-то маскараде, то я бы предпочел костюм Адама и розовые перья на голове, чем вот эти отрепья.

–  В маскараде – да, но другого характера. В этом ты поедешь к маме Паши. Мы же не хотим, чтобы она узнала о твоем состоянии, верно? Значит, разыграем небольшой спектакль.

До меня начала доходить суть.

–  И какова легенда? Я простой плотник, приехал с Камчатки, от скуки решил усыновить ее сына?

–  Примерно так, но чуть красивее. Ты простой работяга, работаешь на заводе, живешь в квартире. которая досталась от бабушки. Давно мечтаешь о детях, но бесплоден. Встречаешься с женщиной, но отношения «натянутые». Зарплаты хватит, чтобы прокормить парня и дать ему образование.

–  А не придется нанимать еще актрису на роль «женщины»?

–  Наймем, если надо будет, но думаю, что можем обойтись без этого.

–  Ладно, какой у меня текст?

–  Будешь импровизировать, здесь рамок нет. Просто не показывай, что обеспечен. Вообще, исходя из того, что я узнал от вас с Пашей, думаю, с его мамой сложностей не будет.

–  А как же орган опеки? Они же будут проверять.

–  Их я беру на себя, об этом не переживай.

Я знал, что взявшись за дело, мой друг подключит все связи. Когда он что-то делал, то делал это на 100%.

Я благодарно обнял его, и мы с Пашей сели в машину. Все это время ребенок молчал, и мне не терпелось спросить, что он думает обо всем этом.

–  Я выпью у тебя кофе? – спросил Артур. – У меня до встречи еще 2 часа, болтаться в кафе не хочется.

–  Да, конечно. Ты знаешь, где что лежит.

У нас с Артуром были доверительные отношения, и всегда были ключи от квартир друг друга на всякий случай. Прошли те времена, когда мы брали ключи, чтобы привести туда девушку – давно каждый обзавелся своей квартирой, и не составляло труда придумать, как развлечь барышню. Но ключи у нас все равно оставались.

–  Подожди, мне же надо переодеться. – спохватился я.

–  Точно. Пойдем тогда. – Артур направился к подъезду.

–  Ты поставь машину на сигнализацию. – на автомате сказал я.

–  Какую? Эту? – он обернулся и посмотрел на девятку с жалостью. – Мне ее хозяин готов был доплатить, лишь бы я ее забрал.

Мы еще пошутили по этому поводу и пошли в квартиру. Я переоделся у себя в гардеробной и, взглянув на себя в зеркало, чуть не открыл рот с непривычки видеть себя в таком виде. Мне кажется, зеркало было удивлено не меньше меня. Я подмигнул своему отражению и пошел открывать дверь – кто-то уже громко стучался ко мне.

–  Ну что ты там делаешь столько времени? На свидание собираешься и прическу укладываешь? – досадливо сказал Артур, просовывая голову в дверной проем, но увидев меня, замолчал и уставился так, как будто видел впервые.

–  Люди правда в этом ходят? – спросил я, и открыл дверь шире, чтобы впустить друга, но от неожиданности он чуть не ввалился в комнату.

–  Ну-ну, полегче! То, что ты одет как гопник, не значит, что тебе нужно вести себя так же. – пробурчал он и, снова взглянув на меня, вдруг начал хохотать.

На шум пришел Паша и, увидев меня, последовал примеру Артура. Я тоже не удержался, и теперь мы втроем, схватившись за животы, хохотали что было сил. Артур и Паша показывали на меня пальцем и заливались смехом. А я все не мог забыть свой образ в зеркале, и каждый раз при этом воспоминании еще громче начинал хохотать.

– Мне кажется… мне кажется… – Артур пытался что-то сказать, но от смеха не мог договорить, и только вытирал выступавшие слезы. – Мне кажется, его мама подаст тебе милостыню, когда увидит тебя. – Наконец договорил он.

Вид у меня и правда был потрепанный – поношенная одежда с заплатами выглядела печально.

–  Ты не мог найти вещи приличнее?

–  Нет, это в самый раз! – воскликнул он и снова захохотал.

Я насупился – главное, чтобы клиенты не встретили меня в таком виде, иначе это может неожиданным образом сказаться на репутации моей фирмы.

–  Ладно, хватит веселиться, пора идти. – угрюмо сказал я и направился к двери.

Веселая компания последовала за мной. В прихожей я внимательно присмотрелся к ботинкам. Было похоже, что на момент покупки они были дорогие и презентабельные, но сейчас их вид был плачевный.

–  Ты знаешь, вот это я не одену. – сказал я, подумав. – Меня смущает мысль, что кто-то их носил до того, как ты их нашел. Надеюсь, не в мусорке!

–  Не переживай, мой друг. Когда я их нашел, они были совсем новые и стояли в магазине на полочке, сверкая начищенной кожей. За небольшое вознаграждение сотрудник магазина быстро «состарил» для меня эти ботинки, поэтому можешь одевать их совершенно спокойно.

Меня в этой жизни трудно было чем-либо удивить, но сейчас я действительно сильно удивился. Ботинки были настолько поношенными, как будто им было, по меньшей мере, лет 100.

В общем, наконец, мы собрались. Артур остался у меня в квартире коротать время, а мы с Пашей отправились к его маме на раритетной «девятке». По дороге мы поговорили, цель моей роли простого работяги парень прекрасно понял. Но остальные факты и события решили не менять: место нашей с Павлом встречи, дальнейшее общение и т.д. Хотя я был уверен, что его матери это навряд ли будет интересно.

До места добрались довольно быстро – за 20 минут, без пробок, что для час-пика было удивительно. Я без труда нашел место для парковки – в этом районе езда на машине, похоже, была не особо популярна, и машин припарковано было мало.

Когда мы подошли к двери Пашиного дома, мое сердце колотилось так, как будто я пробежал эстафету. Друзья считали, что нервы у меня стальные, а переживал я крайне редко – такие случаи можно было пересчитать по пальцам. Но встреча с матерью моего будущего ребенка (простите за каламбур) приводила в волнение. Всего лишь за сутки с небольшим я успел полюбить Пашу так, как будто он действительно был моим сыном, и теперь мысль о том, что что-то может помешать усыновлению, вызывала во мне беспокойство.

На наш стук долго никто не открывал дверь, и я уже хотел предложить поехать домой, как дверь резко распахнулась, и на пороге показалась заспанная, растрепанная женщина. Она выглядела молодо, на 30 с небольшим лет. Лицо ее еще сохраняло красоту, хотя был отчетливо виден отпечаток бурной беспорядочной жизни и полное отсутствие ухода за внешностью.

–  Чего тебе? – спросила она, покачиваясь. Сына, стоявшего чуть в стороне от двери, она не заметила.

–  Разрешите. – я решительно отодвинул ее в сторону и вошел в дом.

–  Эээй! – воскликнула она. – Ты что себе позволяешь! – но тут она увидела вошедшего следом Пашу и переключилась на него . – А ты где столько времени пропадал? А? Я тебя спрашиваю! Кто в магазин пойдет за едой?

–  Тихо-тихо. – я заслонил Пашу собой. – Спокойно. Мы заехали в магазин и купили немного еды, не переживайте. – я протянул ей пакет, в котором были продукты.

В магазине я начал было брать дорогие экологичные продукты по привычке, но вовремя спохватился и набрал корзину дешевых товаров, чтобы поддержать мою легенду простого работяги.

Она оглядела меня с головы до ног.

–  А ты еще кто такой? Одежду себе купи сначала нормальную, потом уж можешь красоваться. – прокомментировала она мой внешний вид, но пакет охотно взяла и понесла его в другую комнату, видимо, на кухню.

Эффект был что надо, внутри я был доволен, но напустил на себя оскорбленный вид и последовал за ней.

–  Нормальная у меня одежда, я к вам прямо с работы приехал, не успел переодеться. – оправдывался я ей в спину, импровизируя на ходу.

По пути на кухню я оглядел зал, в котором мы были, и затем саму кухню. Повсюду в комнатах царил беспорядок, грязные вещи были разбросаны по всей квартире, как и остатки еды, от которой исходил не самый приятный запах. В кухне были повсюду горы немытой посуды, а стол, плита и тумбочки были покрыты жиром. Теперь я понял, почему Паша не снимал обувь в квартире.

Я оглядел кухню и остался стоять, не решившись сесть на подозрительного вида табурет, который хозяйка пододвинула ко мне, видимо, приглашая сесть. Сама она с энтузиазмом начала разбирать пакет, прямо на ходу открывая упаковки с колбасой, хлебом и другими продуктами и начиная жадно откусывать от них большие куски.

–  Я вижу, вы проголодались. Хотите, я что-нибудь приготовлю вам? – неожиданно для себя сказал я. Эта женщина почему-то вызвала во мне жалость, к тому же, можно сказать, была теперь моей родственницей.

–  Приготовить? – она удивленно посмотрела на меня. – Ты умеешь готовить?

–  Ну не то чтобы очень, но могу приготовить что-то вкусное. – ответил я, скромничая. Готовить я любил, и друзья всегда с большим аппетитом поглощали приготовленные мною блюда, громко заявляя, что я прирожденный шеф-повар.

–  Хм. Ну, приготовь, если хочешь. – пожала она плечами и села на табурет, который недавно пододвинула ко мне, положив рядом с собой колбасу с хлебом и продолжая жевать. – Ну в общем, найдешь тут все, не маленький. – обвела она рукой кухню и снова переключилась на еду.

Еще раз внимательно оглядев помещение, я уже почти пожалел о своем предложении – тут было настолько грязно, что было бы безопаснее просто пойти в какой-то ресторан и накормить моих подопечных. Но водить эту даму по ресторанам было не в моих планах, по крайней мере, на текущий момент.

Я достал из пакета тряпки, губки и моющие средства, которые предусмотрительно купил в магазине на всякий случай, и сейчас принялся оттирать поверхности кухни сильнейшими чистящими средствами. К моему облегчению, они быстро справились даже с таким слоем грязи, и я довольно легко продвигался вперед, оставляя за собой чистые поверхности тумбочек.

–  Ну так что, как ты тут оказался? – переключилась она с еды на мою персону. – И какое отношение ты имеешь к этому маленькому паршивцу?

Я чуть скривился при последней фразе, но стоял к ней спиной, поэтому она не заметила моей реакции.

–  Я просто познакомился с Пашей, видел, что он голодный и решил накормить. Ну а потом мы подружились. – вкратце описал я ситуацию.

–  С чего бы тебе кормить моего сына. У тебя что, денег много.

–  Ни то чтобы много, просто я не привык оставлять людей в беде, тем более, когда это маленький ребенок.

–  Не такой уж он маленький, и сам прекрасно может о себе позаботиться. Он всегда с детства знал, как раздобыть себе еду, так что ты не думай, будто спас пацана от голодной смерти, он и не в таких условиях жил. – последнюю фразу она произнесла с ухмылкой, а я снова скривился, боясь представить себе «и не такие условия».

–  Возможно, вы правы, и он мальчик самостоятельный, но это дело взрослых – заботиться о детях. – назидательно сказал я, опасаясь, однако, надавить на больную мозоль. Но с этой барышни была как с гуся вода.

–  Еще кому полагается о ком заботиться. – снова ухмыльнулась она. – Я его рожала, кормила, и он уже не младенец, пора теперь ему обо мне позаботиться.

–  В целом я с вами согласен – детям полагается также заботиться о своих родителях. Но это не снимает ответственности с родителей заниматься воспитанием своих детей, обеспечивать им образование и дорогу в лучшее будущее.

–  Какой из меня воспитатель, ты меня видел вообще? Нет? Ну так посмотри еще раз внимательно! – резонно заметила она, и я невольно снова оглядел ее, отметив в добавок к моим прошлым наблюдениям синие круги под глазами, желтоватые от сигарет пальцы и вспомнив ее кашель, которым она заходилась время от времени.

–  Я думаю, вы себя просто недооцениваете. – мягко сказал я. Дама была немного грубовата и резка, но, к моему удивлению, не только не выгнала меня из дома, но даже предложила стул на своей кухне, что говорило о гостеприимстве.

«Или она подумала, что может получить от тебя какую-то выгоду» – пришла мне мысль, и я прогнал ее прочь. Подобные выводы делать было рано.

–  Так ты что же, помогаешь бедным и обездоленным? Старушек через дорогу наверно переводишь?

–  Я оценил ваш юмор, но вообще-то да – и старушек перевожу, и помогаю.

Я уже отмыл основную часть кухни – купленная мною химия была что надо – и принялся мыть посуду, так как чистых тарелок и столовых приборов не было совсем. Вымытые тарелки я складывал горкой рядом с раковиной, не решаясь заглянуть в висевший передо мной шкаф.

–  Ну, а сюда зачем заявился? Вон там полотенце! – вдруг крикнула она, указав на комок грязной тряпки.

–  Спасибо, я купил. – я достал из пакета бумажные полотенца и вытер руки.

Итак, кухня почти сверкала, и можно было приступать к приготовлению ужина. Или обеда? В холодильник я, конечно, тоже не полез, так как купил все необходимое – специи, масло и другие продукты. Я решил приготовить итальянскую пасту с грибами – сейчас это было самым простым решением, к тому же довольно вкусным. Я даже сглотнул слюну, подумав о дымящейся пасте, приправленной сочным соусом и ароматными поджаренными грибами.

–  Ты не ответил на вопрос. – снова подала она голос.

–  Я просто придумывал блюдо. – на автомате ответил я, подготавливая нужные ингредиенты. – Может быть, вам налить чаю или кофе? – я произнес это машинально, почувствовав себя хозяином на кухне, после того, как привел ее в девственно-чистое состояние.

–  Эй, ты вообще-то в моем доме. – напомнила она. – Но можешь налить мне кофе. – добавила она, и только тут я понял, что не знаю ее имени.

–  Простите, я забыл представиться. Меня зовут Андрей. А как ваше имя?

–  Инна.

–  Очень приятно. Вам черный или со сливками? Сахар?

–  Сливок добавь, сахар не надо.

Я поставил на огонь недавно отмытый мною чайник и осторожно начал:

–  Понимаете, я хочу позаботиться о вашем сыне. Я всегда хотел иметь детей, но, к сожалению, бесплоден, и это очень огорчает меня. А Паше нужно воспитание, образование, и я подумал, вы будете не против, если я возьму на себя заботу о нем.

–  Пфф, с чего бы мне быть против. – скривилась она, и я с облегчением выдохнул. Дело и правда было легче, чем я опасался.

–  Но я хотел бы сделать это официально – оформить опекунство через социальную службу.

–  Да пожалуйста, сколько угодно. – ответила она, и я чуть не запел от радости.

–  Но… разве вам не будет жалко расстаться с сыном, ведь он будет жить у меня.

–  Да и что? Я и так-то его почти не вижу, какая разница, где он живет.

Похоже, дело было решено, и я принялся радостно готовить ужин, нарезая овощи и закинув спагетти в воду. Кофе я налил хозяйке еще в процессе разговора, и она с удовольствием отхлебывала из чашки, блаженно зажмуриваясь. Сейчас она почему-то была похожа на маленького ребенка, которому купили сладкую вату – с таким удовольствием она наслаждалась простым кофе, и вся как будто сияла. Я даже загляделся на нее, уже совсем не замечая ни немытых волос, ни припухлости лица – сейчас ее красота шла откуда-то изнутри, и я подумал, что наверно у этой женщины просто была непростая жизнь, которая привела ее в такое состояние. Но это было поправимо.

–  Вы не переживайте, мы вас не бросим, о вас мы тоже позаботимся. – сказал я, и она удивленно посмотрела на меня. В ее глазах промелькнула буря ощущений – удивление, признательность, теплота и… еще что-то, едва различимое.

–  Обо мне давно никто не заботился, я уже совсем забыла, что это такое. Если вообще когда-то знала. – тихо сказала она с горькой улыбкой и с печалью посмотрела мимо меня.

Я достал из пакета бутылку вина, которую она не заметила, когда заглядывала туда.

–  Выпьете со мной вина?

–  Вина? – снова удивленно спросила она. – Вы уверены, что хотите выпить со мной? – сейчас она выглядела сконфуженной, как будто в ней проснулась истинная женщина, и она взглянула на себя со стороны, осознав, в каком виде сейчас сидит – грязная одежда, волосы торчат клочками, лицо заспанное. – Вы извините, я пойду приму душ.

Я машинально кивнул. Она вышла из кухни, а я открыл вино, налил два бокала, и проверил степень готовности пасты.

На кухню вошел Паша.

–  Куда это мама пошла?

–  В душ.

–  Куда? – переспросил он, и открыл рот от удивления.

–  Да-да, вот и я о том же – моя новая семейка не перестает меня удивлять. – сказал я со смехом и прижал его к себе. Я уже ощущал его родным сыном.

–  Нет, я все же не понял – мама правда пошла в душ? – глухой голос Паши донесся откуда-то из складок моей рубашки.

–  Правда. – ответил я. – Ты кушать будешь?

–  Даа, а есть что поесть? – спросил он, и большими глазами посмотрел на дымящуюся сковороду.

–  Найдем. Ты чем занимался все это время?

–  Да так, перебирал свои старые вещи, смотрел, что с собой взять. А ты с мамой поговорил?

–  Да, она согласна передать опекунство.

–  А я не сомневался. – прокряхтел он, уже забираясь на второй стул.

–  Подожди-ка. – сказал я, и поднял его со стула. – Эти стулья не мешает продезинфицировать. – я принялся их оттирать, Паша послушно стоял.

–  Тебе помочь? – спросил он, и вдруг удивленно присвистнул. – Вот это да! Эта кухня еще никогда не была такой чистой! Как ты это сделал? – он ошеломленно прошелся вдоль тумбочек и провел по ним рукой. – Идеально чисто! Ты что, сам Мистер Мускул? – пошутил он, и я улыбнулся.

–  Ну почти. Просто не очень люблю грязь.

Через некоторое время в кухню зашла Инна, и теперь мы оба открыли рот от удивления. Она просто преобразилась: вымытые волосы забраны в пучок, глаза немного подкрашены, а сама она одета в новое чистое платье, которое подчеркивало ее стройную фигуру.

–  Ну что, мальчики, не ждали? – пошутила она.

Я учтиво пододвинул к ней стул, вспомнив навыки джентльмена, и подал в руки бокал. Паша продолжал стоять, все еще пребывая в некотором положительном шоке.

–  Тост. – я поднял свой бокал. – За нашу новую жизнь, и все лучшее, что с нами будет.

Мы выпили, я разложил готовую пасту по тарелкам, и мы принялись с аппетитом ужинать. У меня было ощущение, что я нахожусь в кругу своей настоящей семьи. Почему-то эта женщина и ее сын стали для меня такими родными, как будто я давно их искал или ждал – и вот, они, наконец, появились в моей жизни.

ГЛАВА 7

Через месяц, когда Артур собрал все необходимые бумаги и провел нужные подготовительные процедуры, мы все вместе встретились с представителями социальной службы. Встреча заняла буквально полчаса, социальный работник задала лишь несколько вопросов, и было очевидно, что вся процедура была лишь формальностью – похоже, Артур давно уже уладил все вопросы, оставалось только подписать бумаги опекунства.

После этой встречи мы все вместе – я, Паша, Инна и Артур, пошли в ресторан отметить это событие – пополнение моей семьи.

–  Ну вот, теперь нас стало четверо. – сказал я, поднимая бокал. Изображать из себя бедного работягу уже не имело смысла, и я решил быть честным с моей новой родственницей. – Инна, я хочу начать наши отношения с искренности. Я заранее прошу у вас прощения, до знакомства с вами я не знал, с кем буду иметь дело, и нам пришлось разыграть перед вами небольшой спектакль. Я притворился простым малообеспеченным парнем, но это не так.

Я встал, снял потертые джинсы и заштопанный пиджак, под которыми оказались брендовые джинсы и атласная рубашка. Несколько столиков обернулись к нам, и с интересом наблюдали картину преображения нищего в принца. Одна женщина поспешно закрыла рукой глаза ребенку, а администратор уже было направился в мою сторону, но увидев, что под моей старой одеждой скрывалась недешевая новая одежда, осталась стоять в стороне.

Увидев открытый рот Инны, я с удовлетворением подумал, что теперь пришла пора ей удивляться – не все мне ходить с открытым ртом.

–  Водитель уже пригнал мой джип – к частью, я езжу не на девятке. – добил я свою родственницу и улыбнулся, показывая рукой за окно, где водитель припарковывал мой автомобиль.

Она взглянула в указанном мною направлении, и некоторое время безмолвно сидела, глядя туда, совсем не двигаясь. Я уже начал переживать, наши спутники тоже немного напряглись, но тут она повернулась к нам, сделала большой глоток шампанского из бокала и сказала:

–  Признаюсь, ты меня поразил. Хотя по твоим манерам я догадывалась, что на простого работника ты не очень похож. Актер из тебя никудышный, так что, если соберешься играть где-то в театрах – на спектакль меня не зови. – она снова отпила из бокала. – Но новость хорошая, так что давайте выпьем за твое благополучие, и чтобы мы почаще получали хорошие новости.

–  Хороший тост. Выпьем! – с облегчением поддержал Артур, и мы опрокинули бокалы.

Паша запил тост молочным коктейлем и скривился от холодного мороженого.

–  Инна, ты не жалеешь о сделанном? – осторожно спросил Артур.

Она с грустью посмотрела в окно, и некоторое время молчала.

–  Ты знаешь, я не всегда была такой. – начала она говорить, не поворачиваясь к нам. – Мои родители были бедные, но, что еще хуже – им было откровенно плевать на меня. С самого детства я жила с этой болью и непониманием. Они растили меня, покупали еду и одежду, водили в школу и даже покупали какие-то игрушки. Но я никогда не ощущала их любви, как будто была для них какой-то бездушной куклой, обязанностью, которая свалилась на их головы ни с того, ни с сего. Я была незапланированным ребенком, а они были очень молоды, когда я появилась на свет. Отдавая свой родительский долг, они как будто отбывали повинность, при каждом удобном случае находя себе какие-то дела и предлоги, чтобы не проводить со мной время. Они отвозили меня к бабушке и дедушке, возили на детские спектакли и утренники, и просто оставляли там. Другие дети всегда были со своими родителями, я видела, какой заботой они были окружены. Я же вместо этого все детские праздники была одна. Родители других детей спрашивали меня, где мои мама и папа, и я каждый раз придумывала новые истории – что моего папу срочно вызвали на работу, или что родители заболели, и еще Бог знает что. В их глазах я видела сострадание – они каждый новый праздник видели меня одну. С тех пор я не любила праздники, в них я чувствовала себя еще более одинокой. Родители никогда не говорили со мной по душам, не спрашивали, как у меня дела. Они говорили только: «Обед на столе – иди ешь», когда я приходила из школы. Или «Сегодня мы отвезем тебя к дедушке с бабушкой, некоторое время поживешь у них». Когда они были дома, то всегда были чем-то заняты – читали газету, смотрели телевизор и как будто не замечали меня, словно я была невидимкой в собственном доме. – она замолчала и некоторое время смотрела на пузырьки шампанского в бокале. На ее глазах блестели слезы, и мы сочувственно молчали. – Училась я плохо, с моей стороны это было знаком протеста, криком души. Я пыталась всеми способами привлечь их внимание, но даже к этому они были равнодушны. Их часто вызывали в школу. Каждый раз они давали обещание директору, что возьмутся за мое воспитание, но приезжая из школы домой, не говорили мне ни единого слова, и тут же продолжали заниматься своими делами, как будто ничего не случилось. Я не понимала, не понимала! – почти прокричала она, всплеснув руками. – Мне всегда так хотелось любви, обычного человеческого тепла, но я всегда получала лишь… холодное молчание. Когда пришла пора выпускаться из школы, с плохими оценками я не попала ни в институт, ни в техникум. Все, что мне осталось делать – идти на работу уборщицей или официанткой. Я устроилась в один из ресторанов, сняла квартиру. Друзей не было, у меня всегда было ощущение, что я никому не нужна, и я не предполагала, что могу вообще нравиться мальчикам, поэтому я жила уединенно. В общем, когда встретила

Пашиного папу, я мало знала об отношениях женщин и мужчин, хотя была давно уже не подростком. Не буду вдаваться в подробности, жизнь с ним была не сахар, мягко говоря. Он постоянно пил и не упускал возможности поднять на меня руку, а жил в моей квартире, которая досталась мне от родителей – к тому времени они уже переехали в другой город. Выгнать его не было возможности, а идти мне было некуда. Чтобы поменьше видеть его, я стала работать на двух работах и потихоньку откладывала средства, пряча их от своего сожителя. Открыла счет в банке и стала складывать деньги туда под процент. Так мы жили несколько лет. За это время мне удалось накопить немалую сумму, но морально, да и физически тоже, я уже не выдерживала нагрузок – круглосуточная работа, постоянные скандалы и побои дома. В общем, через некоторое время я тоже начала пить. С работы меня уволили, и он стал бить меня еще больше за то, что я не приносила денег. О своих инвестициях я ему, конечно, не сказала, и втайне надеялась, что больше не получая от меня еды и денег, он уйдет. Теперь ему самому пришлось доставать пропитание. Не знаю, как он это делал, он просто иногда уходил на несколько дней, и приходил уже с деньгами, за что еще больше попрекал меня. Мы прожили так больше 5 лет. Каждый день я молила Бога, чтобы он прекратил мои мучения. И вот в один прекрасный день этот человек просто исчез из моей жизни. Однажды он, как обычно, ушел, и не вернулся. Прошли недели, месяцы. Первое время я боялась, что он вернется. Поменяла замок, и каждую минуту жила в страхе услышать громкий стук в дверь, но этого не произошло, и со временем я успокоилась. Вернуться к нормальной жизни уже не получалось, если она была у меня вообще. – горько ухмыльнулась она, и снова отпила из бокала. – Не было рядом тех, кто хотел бы позаботиться обо мне или просто сказал бы, что пришла пора жить по-другому, наладить свою жизнь. И неожиданная новость о том, что я беременна, свалилась на меня, как снег на голову. Я много пила, не обращая внимания ни на свое здоровье, ни на внешний вид, и совсем не заметила, как у меня вырос живот. Только на втором месяце, когда не заметить беременность было уже невозможно, до меня наконец дошло. Я была в ужасе! Накопленные средства уже подходили к концу, я не могла позаботиться даже о себе, а брать на себя ответственность еще за чью-то жизнь было совсем глупо. Но делать было уже нечего, и мне ничего не оставалось, как готовиться к рождению ребенка. – она закрыла лицо руками, а когда убрала руки, глаза ее были наполнены слезами. Она посмотрела на сына. – Паша, прости меня. Я никогда не хотела для тебя такой жизни, и никогда не хотела быть такой матерью, какой была для тебя все эти годы. – она снова закрыла лицо руками и заплакала.

– 

Мам, перестань. – ответил Павел, и обнял ее. Она обняла его в ответ, и они сидели, обнявшись, некоторое время.

Мы тактично отвели глаза в сторону и, растроганные этой сценой, тайком сдерживали подступающие слезы.

Минут через десять Инна успокоилась и подняла на нас глаза. Паша остался сидеть рядом с ней, взяв ее за руку и заглядывая в лицо с беспокойством.

–  Поэтому… Андрей… – продолжила она с паузами, переводя дыхание. – когда я увидела твое отношение… ко мне, к Паше. Я ни минуты не сомневалась, соглашаясь на твое предложение. Я видела, что ты сможешь дать моему сыну лучшую жизнь. То, чего не смогла дать ему я, и чего не было у меня самой – любви и заботы.

За период подготовки к встрече с органами опеки мы Инной много времени провели вместе и много общались. При близком общении она оказалась совсем другим человеком. Внешняя грубость была только маской, внутри женщина была довольно ранимой и чувствительной натурой. Некоторые вещи из ее жизни я уже знал, и за этот период общения Паша тоже увидел свою маму с другой стороны. Инна встречалась с нами всегда в приличном виде, ухоженная, неизменно была вежлива. Было очевидно, что это давалось ей без труда, как будто было частью ее характера. Женщину по-прежнему тянуло к выпивке, но она стоически держалась изо всех сил, а мы делали все возможное, чтобы занять ее и отвлечь от этой привычки. Я водил их с Пашей в музеи, картинные галереи, на спектакли. Они были в восторге! Инна радовалась, как ребенок, и было непонятно, кто радуется больше этим развлечениям – она или сын.

Я переселил Инну в гостиницу и нанял рабочих, которые начали ремонт в квартире. Она была в плачевном состоянии, и капитальный ремонт планировался не на одну неделю. Свою щедрость и наличие средств на все это я оправдывал перед собой тем, что за много лет скопил некоторый капитал, и мне не жалко тратить его на благоустройство моей новой семьи. В общем-то, в этом я ни разу не покривил душой, так что совесть моя была чиста.

Инна совершенно преобразилась и расцвела, как цветок. Паша тоже был счастлив, а я был счастлив счастьем их обоих.

Я давал ей минимальные средства только на необходимые покупки, все остальное покупал и обеспечивал ей сам, и все же она ухитрялась время от времени сэкономить денег на бутылку. Несколько раз мы с Павлом обнаруживали Инну в гостинице за бутылкой вина, в разной степени опьянения. Ледяной душ быстро приводил в чувство, но повторять такой опыт ей не очень хотелось, поэтому она старалась держаться.

Постепенно наша новая жизнь устаканилась, ремонт в квартире Инны сделали, и она снова переехала туда. Устроилась на работу и зажила новой жизнью. Мы с Пашей регулярно приезжали к ней, как и она к нам. Мы много времени проводили вместе, гуляя в парках или посещая интересные мероприятия.

Я отправил Пашу в школу, где он начал учиться с неожиданным усердием и любознательностью. Органы опеки стали посещать нас все реже и реже, убеждаясь, что Павлу хорошо в моем доме. А потом они и вовсе перестали проверять.

Так я обрел новую семью и стал счастлив.

ГЛАВА 8

Вместе с тем, я решил воплотить в жизнь еще одну свою старую задумку.

Мое агентство стало брать в работу только проекты, товары и услуги которых были направлены на благо живых существ. Я задал новую тенденцию развития бизнесов, стали активно развиваться «зеленые» направления и все, что способствовало развитию свободы людей, их здоровья и счастья. Стали также активно развиваться творческие направления, раскрывая таланты людей. Созданное нами течение стало популярным в обществе.

Введенный нами 4х часовой рабочий день дал толчок к дальнейшему развитию. С сотрудниками стали плотно работать психологи – они проводили опросы на тему того, как люди хотели бы проводить досуг, а также выявлять истинные склонности к той или иной деятельности, выясняя, кем человек мечтал стать в детстве или более взрослом возрасте, а также выявляя способности в разных нишах и областях.

Ранее люди выбирали работу из-за более высокой зарплаты или по месторасположению, и мало обращали внимание на внутреннее желание. Теперь же, когда у них появилось больше свободного времени и свобода выбора, люди стали всерьез задумываться о смене деятельности на ту, о которой всегда мечтали, и которая не только даст им достойный доход, но и сделает их счастливыми.

Таким образом, мы помогли многим из наших сотрудников пройти дополнительное обучение по интересующим их специальностям и найти работу в интересных для них нишах. Мы отметили, что те сотрудники, которые остались у нас – действительно обожали свою работу, потому что она была для них не просто способом выживания, – это было делом их жизни, частью их жизни и инструментом развития. Они занимались тем, что по-настоящему нравилось, и у них открывался какой-то поток вдохновения. Я называл это Божественным каналом, и теперь они делали свою работу настолько качественно и вдохновенно, что несмотря на уменьшение рабочего времени и меньшее количество сотрудников, рабочий план стал выполняться в 2 раза быстрее, а доход компании увеличился почти в 3 раза.

Результаты были настолько ошеломляющими, что я представил программу президенту и вывел ее на государственный уровень.

В свою очередь, мы также стали набирать к себе в штат сотрудников, которые действительно любили свое дело и выполняли его на 100%. Также мы стали брать молодых ассистентов, только что окончивших институт, и обучали их. Они жаждали новых знаний, и с радостью развивались, буквально схватывая все на лету. Таким образом, мы полностью решили вопрос лени и косяков в работе. Дела стали выполняться настолько идеально, что я ликовал. Моя идея оказалась не просто теорией, а рабочим инструментом, который принес счастье миллионам людей и продолжал приносить до сих пор, охватывая другие страны и развиваясь в геометрической прогрессии.

Я давно отмечал, что на самом деле каждый человек стремится внутри к саморазвитию, познанию и улучшению мира. В действительности, люди любят делать все хорошо и качественно, и когда получают истинную свободу, начинают действовать именно так, добиваясь совершенства в своих делах. На них нет давления, и по отношению к ним не работают инструменты манипуляции, человек внутри раскрывается, раскрывается его истинная суть, божественное начало. Больше ничто не мешает энергии Творца свободно проходить через них, высвобождая внутренний потенциал. И так люди создают истинно прекрасные вещи. С такой энергией каждое дело, даже самая мелочь, становится особенной – от Бога. Эта энергия проходит через человека, наполняет собой окружающий мир, и пространство вокруг тоже преображается.

Я думаю, играло роль также то, что я любил свое дело, любил своих сотрудников и искренне желал улучшить их жизнь, и конечно мечтал сделать это для всех людей на планете. Я ощущал, что Вселенная помогает мне, и видел результаты своих действий, – видел, как меняются жизни людей, как они начинают светиться от счастья каждый день и каждый момент своей жизни, и я благодарил Всевышнего за предоставленную мне возможность преобразить жизни этих людей. Благодарил Бога за все, что он делал для меня и живых существ.

Он пришел ко мне, когда я меньше всего ждал чьих-либо посещений. В нем был Свет, я видел, что он на стороне Всевышнего, и он от Бога.

Дверь бесшумно открылась, и так же бесшумно он проскользнул в кабинет. За дверью остался его охранник.

На планете навряд ли кто-то обладал большей властью, чем он.

… Пришло твое время встать на нашу сторону. И те кто с вами, и за вами, Разумные, этичные, с чистым намерением. Давайте объединим людей и сделаем мир, в котором всем – и им, и нам будет хорошо.

–  Объясни мне. – просто сказал он.

–  Все просто. Это будет мир, в котором ты больше не будешь бояться потерять то, что у тебя есть, или что кто-то нападет на тебя. Не будешь бояться вообще ничего. Вот мир, в котором ты будешь, таким как ты есть, сам собой. Вместе с такими же счастливыми и свободными. А вот мир, который ты знаешь и помнишь. Ты пытаешься все контролировать, но от некоторых неэтичных союзников, которые тебе помогают, ты избавишься. На нашей стороне безграничная мощь. Ты можешь стать и будешь таким, посмотри. Ты такой уже и есть, все знаешь и осознаешь. Это божественное начало. Но Боги, Высшие Существа – на то и Боги, что они перешагнули ту ступень низменности и мелочности, они обладают безграничной силой, потому что направляют ее на созидание. Они могут дать тебе силу, и многое, когда

низменные и эгоистичные вещи тебе просто не интересны. Не будет болезней, немощей, боли, страха. Мир любви и счастья будешь знать. Действия просты, не пытайся сложить это в логические цепочки, положись на свое чистое видение. Тебя ждет вечная счастливая жизнь, твоя божественная душа уже вечна. Ты просто станешь самим собой. У тебя есть власть, чтобы все контролировать и управлять, ты направишь ее на создание светлого мира свободных счастливых людей и душ. Объединенные свободные люди – великая мощь, встав вместе с ними, на их сторону, твои дела будут от Всевышнего – наполнены светом. Хорошо, что ты выбрал Мир Любви и Созидания, в котором все негативное, с нечистым намерением, растворено в Божественном Свете и Любви. Мы очистим планету и океан, соберем людей и душ, добровольцев. Найдется много тех, кто за кусок хлеба бросится спасать планету, но нужно обеспечить им достойное и комфортное существование. Людей надо освободить и дать им все для комфортного выполнения этих действий. Ученых собрать и объединить, направить весь научный потенциал на развитие технологий светлого, чистого насто

ящего и будущего. Люди выбрали мир, полный любви и счастья, пора действовать. Начинай и позови с собой таких же – сильных, с чистым намерением, кто стремится быть со Всевышним делами. Союзники, кто пытается разрушать или способствовать разрушению Мира Любви, те кто мешает – их больше не будет. Мы Союзников сами выберем. Нужны те, кто поможет осуществить Объединение и Свободу. Не прессуйте моих людей, и вообще моих. Не трогайте их. Не пытайтесь влиять. Ваше время прошло. И не пытайтесь это возглавить. Здесь мы сами. Ваши грязные методы больше не будут работать. Мы больше не хотим платить своей энергией за иллюзию свободы. Вы не обеспечиваете ни безопасность, ни свободу, только делаете вид. Собирали энергию людей и распределяли между единицами, производили разрушения. Так не надо, так больше не будет. Освободите планету, людей. Больше не надо платить энергией людей за власть единиц. Мы выбрали свободу. Больше не нужны те, кто разрушает. Кто скрывает ложь за кусочками правды, кто скрывает истину. Нам больше не нужен Золотой Телец. Выбирайте правильно. Не надо платить своей энергией и энергией людей за иллюзию вашей власти. Деньги, которые вы собирали = энергия людей, служили и шли на разрушения, обман, разжигание конфликтов, ложь. Так больше не будет. Больше не делайте так. Вы не спрячетесь, и бежать вам некуда. Мою организацию, что занимается изучением событий планеты и ее спасением, спасением людей и душ, пропустите везде, везде им зеленый свет, им помогайте с чистым намерением.

Он слушал меня осознанно и принял нашу позицию, как я ожидал.

На следующей неделе он организовал выступление моей организации перед группой таких же, как и он, и мы предоставили статистику и факты, отражающие текущее состояние планеты и общества, сделали презентацию модели трансформации.

Они слушали сосредоточенно. Казалось, они уже либо знали эту информацию, либо задумывались об этом и делали какие-то свои исследования. На следующий день они, по-видимому, провели какое-то свое собрание, приняли ряд решений и начали выделять нам огромные средства, а также технику для очищения и улучшения здоровья планеты. Это был большой прорыв для нас, мы с благодарностью приняли их помощь и начали осуществлять мероприятия по очищению океана, лесов, по спасению людей и своевременной эвакуации.

Относительно остальной предоставленной нами информации – для них уже становилось очевидным, что те, кто стоял за ними, пытались способствовать разрушению планеты, фрагментируя информацию и отражая ее разрозненно, в попытках скрыть истину. Однако предоставленные нами данные сложили картинку воедино, и главное – они увидели Путь к вечной свободной жизни, осознали реальность его осуществления – он был доступен им при наличии чистого намерения, если они были на стороне Всевышнего и помогали ему.

Время от времени новые люди и души приходили ко мне за советом.

–  Как нам быть? – спрашивали они.

–  Ваши союзники, способствующие разрушению, уйдут, и на их место придут более могущественные Союзники, творящие Добро, Созидание, Любовь и Свободу. У вас также будет сила и власть, но она будет Светлой. Общество, планета, люди и другие существа будут развиваться здесь по иному Пути, с энергией Любви и Света. Ваши новые Союзники гораздо сильнее и опытнее, они могут осуществить буквально все. И ваша новая счастливая свободная жизнь – только часть из того, что будет вам доступно. С чистым намерением и чистыми делами вас ждет вечная жизнь, полная Любви, счастья. Это гораздо лучше, чем 70 лет борьбы и страданий.

Они принимали решение и вставали на нашу сторону. Без раздумий и промедлений они начинали плотно организовывать мероприятия по составленному нами списку действий для процветания планеты и осуществления свободы людей. Я видел, как их сомнения исчезали окончательно, они действовали твердо и безотлагательно, осуществляя реорганизацию действующих структур и переводя свои предприятия как минимум для начала на 4-х часовой рабочий день, а также предоставляя сотрудникам большое количество льгот и бесплатных услуг. Для сторонних предприятий, выразивших желание перейти на такой же график работы, они выделяли средства на компенсацию возможных убытков в связи с сокращением рабочего дня.

Новая модель функционирования предприятий показала неслыханные результаты – сотрудники стали выполнять работу с удовольствием и энтузиазмом, и за 4 часа рабочего времени успевали сделать столько дел, сколько раньше выполняли за несколько дней.

Мы афишировали итоги проведенного теста, и множество других организаций последовало нашему примеру, переводя свои фирмы в новый рабочий режим.

Казалось, богатые и власть имущие буквально проснулись и начали выделять нам такие средства для создания новой модели общества, которых хватало на все задуманные мероприятия. Очевидно, они поняли, что все их деньги имеют ценность при здоровой планете и здоровом полноценном обществе, и в целом деньги нужны для того чтобы обеспечивать комфортное существование всему обществу.

Тем, кто пытался мешать, я сказал, что не хочу, чтобы они мешали, и сказал, чтобы они больше этого не делали. Они перестали.

Время от времени я также встречался со своими людьми, чтобы поддержать их бодрость духа.

–  Не падайте духом. Продолжайте идти вперед и делать то, что начали. Продолжайте путь и не сворачивайте с него, не обращайте внимание на то, что говорят вам недоброжелатели. Помощь есть и будет еще больше, усталости не будет.

–  Как они откажутся от власти, к которой так привыкли?

–  У них не будет власти. Мы сильнее, мы следуем законам Всевышнего. Они всего лишь гости в нашем мире, где мы хозяева. А гостям за неподобающее поведение предлагают убраться. У них нет выбора – либо они подчиняются нашим законам, либо уходят. Все просто. А вы, мои, не будьте гостями в нашем мире, ведите себя как хозяева там, где стоите за Истину, а помощь всегда придет.

Мой второй новоявленный благодетель, с чистым намерением, нашел меня, когда краски вокруг нас начали сгущаться.

–  Я слышал, что на вас пытались оказывать давление. Покажи мне тех, кто делал это, и я устраню их влияние. – он стоял у окна, повернувшись ко мне спиной.

Я в раздумье постучал ручкой по столу. Я знал, что он сделает это с легкостью. Хотя новая модель мира не вписывалась в текущую, где он обладал огромной властью.

–  Почему ты помогаешь нам?

–  Потому что те, кто мешает тебе, уже изрядно надоели мне, и тем, кто со мной. Они пытались влазить не только в твои дела. Пришла пора их выгнать. Я тоже хочу мира, спокойствия и свободы.

Едва мы закончили встречу, он тут же начал раздавать приказы. Началась зачистка по всем направлениям. Те, кто пытался оказывать на нас давление, начали смещаться с постов, либо получали задания и отбывали в глухие края, где все их влияние сводилось к нулю. Метод был старый, но действенный. Птицы более высокого полета теряли свои рычаги власти, так как их бизнесы и дела дали большую трещину и начали разваливаться на глазах по одной простой причине – те, кто им помогал и кто имел с ними дела, вдруг увидели всю их несостоятельность и тонны лжи, скрытые за тонким слоем правды. Их разрушающие действия стали очевидны для всех, – с ними просто отказались иметь дело.

Те же их них, кто переосмыслил свои действия и встал на нашу сторону, все же сохранили некоторое свое влияние, но действия их резко изменились. Они переориентировали свои бизнесы на создание и разработку действительно полезных для общества и планеты вещей.

В короткие сроки все, кто пытался вставлять нам палки в колеса, были устранены, а структура власти резко перевернулась с ног на голову. Все, кто имел власть за счет лживых и разрушительных действий, вдруг оказались на самом дне, а на смену им пришли светлые личности, стремящиеся к трансформации и развитию мира и общества. Люди, до этого бывшие в тени и, казалось, не всегда обладающие особо выдающимися организаторскими способностями, но движимые чистым стремлением возродить планету и дать свободу живым существам, вдруг начали становиться прекрасными лидерами, проявляя недюжинные таланты в организации.

ГЛАВА 9

Во всем этом я какое-то время не занимался поисками Той, которая вошла в мою жизнь так внезапно и необычно. Но я не переставал думать о Ней и хранил надежду снова встретиться.

Я снова начал искать ее.

Через месяц плотных поисков мои попытки выйти на ее след так и не увенчались успехом.

Мне оставалось только надеяться на чудо.

И оно произошло…

Проходя мимо уличного киоска с газетами, я увидел ее фото на обложке глянцевого журнала.

Спокойная и уверенная в себе, она смотрела с журнала прямо на меня, с какой-то требовательностью во взгляде, и как будто что-то спрашивая или ожидая от моей скромной персоны.

Я замер, и во все глаза смотрел на родное для меня лицо, буквально впитывая в себя ее образ. Сказать, что я был счастлив, удивлен… Я словно обрел крылья, обрел какую-то новую жизнь.

Иногда мне закрадывались мысли, что мы никогда уже больше не встретимся, и последние дни я старался об этом не думать, пребывая в угнетенном состоянии. Но судьба преподнесла мне подарок. Для меня это было очередным подтверждением, что Всевышний меня любит, и я до сих пор бесконечно благодарен Ему за этот Дар, за этот волшебный лик – искренний, живой, НАСТОЯЩИЙ. Без тени наигранности и двуличия. Она была настолько чистой, насколько чистым бывает снег в поле глубокой зимой, или ясное летнее небо. Чистота, в которой заключена истинная мудрость и величественная Сила, настолько совершенная, что захватывает дух. Хочется окунуться, погрузиться туда, напитаться этой мудростью.

Я продолжал стоять и смотреть. Прохожие бросали на меня удивленные взгляды, но вежливо и тактично обходили стороной. Продавец же все это время наблюдал за мной, как будто смотрел невероятно занимательное кино.

–  Вы так заинтересовались этим журналом. Быть может, вам помочь? – услышал я вопрос и поднял глаза.

Тот, чью фигуру я вначале принял за продавца, вовсе не был на него похож. Я пристально посмотрел на него. В чертах этого человека проглядывались аристократичность и благородство. Его осанка была идеально ровной, а взгляд – прямым и открытым, хотя за этой открытостью явно скрывался недюжинный ум и проницательность.

–  Да. – наконец ответил я. – Вы можете сказать мне, кто эта девушка на обложке?

–  Вы не знаете? – он был явно удивлен. – Это популярная актриса Кристина Вебер. Вы правда не знаете, кто она?

–  Нет. –я помотал головой. – Я знал ее немного с другой стороны. Здесь есть какая-то информация о ней? Где она живет, как ее найти?

Он беззвучно засмеялся, глядя на меня.

–  Не думаю, что в журнале мод вы найдете адреса или телефоны знаменитостей. Но вы можете прийти вечером в клуб Фортуна, думаю я смогу помочь. Скажете на охране, что вам нужен Альберт, вас проведут ко мне.

–  Вы правда сможете найти для меня ее адрес или телефон?

–  Ничего не обещаю, но уверен, что ваш визит не будет напрасным. – он протянул мне визитную карточку клуба, на ней было написано: «Фортуна – клуб ценителей жизни. Наш девиз «Быть едиными с Богом во всем. И просто Быть». Под этой нетипичной для нашего времени фразой был указан адрес клуба и контакты «Председатель клуба Альберт Браун», ниже располагался его телефон. Значительную часть визитной карточки занимал внушительного вида герб – золотистые переплетающиеся нити, заключенные в треугольник.

Я поднял на него глаза, и как будто увидел уже совсем другого человека. Клубов по интересам в наше время было немало. Но позиционировать единство со Всевышним как культуру и неотъемлемую часть бытия – это был сильный ход, достойный уважения.

Мы договорились встретиться в восемь вечера. Я поблагодарил его и, преисполненный надеждой, отправился домой.

Вечером в назначенное время я прибыл на место встречи.

Загадочный клуб Фортуна располагался в укромном уголке, скрытом от посторонних глаз.

Я с трудом нашел неприметную серую дверь, и о том, что это нужный мне клуб, догадался лишь по гербу. Он был нанесен в правом верхнем углу двери, немного блекло, так что разглядеть его можно было, лишь пристально всмотревшись. Очевидно, сюда попадали лишь те, кто точно знал, куда и зачем идет.

Дверь мне открыл внушительного вида охранник. Одетый в дорогой строгий костюм, он мало походил на портье, но речь его была удивительно утонченна, с легким европейским акцентом, как будто даже охрана в этом заведении была голубых кровей.

–  Альберт ждет вас. – сказала он и зашагал, пригласив меня следовать за ним.

Мы зашли в еще одну неприметную дверь за стойкой ресепшена и спустились вниз по ветвистой лестнице.

Я продолжал гадать, что это за место, ибо все, что я увидел внутри, не давало совершенно никакой информации о нем – никаких отличительных знаков, которые могли бы намекнуть на то, что на самом деле происходило в этом клубе, и чем занимались его посетители.

–  Это какой-то клуб по интересам? Чем здесь занимаются? – я попытался выведать информацию у охранника, но он отделался скользким ответом.

–  Это место создано Альбертом для реализации его идей. Все члены клуба очень любят и уважают его, и попасть сюда можно только по его личному приглашению, либо после предварительной встречи с ним. Всех, кто здесь находится, объединяет одно – стремление доносить до других людей истину делами и поступками, желание улучшить мир своим собственным примером.

Это было из серии, когда тебе сказали много, и при этом не сказали ничего. Он толком не ответил на мой вопрос, но лишь подогрел интерес к этому таинственному месту.

Мы шли по длинному узловатому коридору. По дороге нам встречалось несколько дверей, но из-за них не доносилось ни звука – либо за ними никого не было, либо изоляция в этом месте была отменной.

Когда мы проходили мимо одной из неприметных дверей, она резко распахнулась.

–  Этого больше не должно повториться! – властный голос буквально пробирал до пят. На пороге появился мужчина в дорогом черном костюме-тройка, с прямой осанкой, похожей на военную выправку. Он резко повернул голову и взглянул на нас, очевидно, не ожидая здесь кого-либо встретить. На долю секунды в его взгляде мелькнуло удивление, но этот человек стальной выдержки идеально владел своими эмоциями, – в то же мгновение выражение его лица выразило приветливость. – Здравствуйте, господа. Прошу прощения за неучтивость. Виктор Армстронг. – он протянул руку. Его поразительные ярко-голубые глаза пронизывали насквозь, – казалось, он смотрит прямо внутрь тебя, а манера изъяснения времен средневековой Англии добавляла отпечаток необычности.

Я тоже представился. Мой спутник чуть наклонил голову в знак приветствия.

Из-за плеча нового знакомого в проеме открытой двери я увидел четверых человек. Они сидели на стульях вокруг овального стола и что-то оживленно обсуждали.

Все они были весьма крепкого телосложения, а двое из них очень походили на чемпионов по боксу. Коренастые фигуры, приплюснутые уши, у одного явно в прошлом сломанный нос.

Двое других тоже излучали какую-то силу, но в отличие от первых, не грубую, а утонченную. Они напоминали гибких пантер – изящных и сильных. Их образы с первого взгляда невольно вызывали уважение. В глазах брюнета, сидящего прямо напротив двери, просвечивало благородство и порядочность. По его взгляду было видно, что он привык действовать прямо, и еще – что иметь с ним дело было честью. Он был в белой рубашке и синих рваных джинсах, на его лице не отразилось ни тени эмоций, когда он увидел меня.

Второй, схожий с ним по типу энергетики человек, выглядел скорее скрытным и подозрительным. Он быстро взглянул на меня и тут же отвернулся, но я успел заметить шрам у него на лбу. Он сидел боком к двери во главе стола, и был одет в черный строгий костюм. В его руке был какой-то лист бумаги, который он поспешно спрятал в карман, увидев меня.

Рядом с брюнетом сидел Сломанный нос. Он больше напоминал гориллу, строгий черный костюм смотрелся на нем весьма нелепо. Он взирал на меня с изумлением, как будто увидел привидение. Казалось, еще чуть-чуть, и он откроет рот от удивления.

Четвертый сидел к нам спиной и не оборачивался. Он был среднего телосложения, немного худощав. С ровной спиной, в сером клетчатом костюме, он немного походил на застывшую статую. Но что-то в его фигуре вызвало ощущение, что он мог в любой момент вскочить, как натянутая пружина. Как будто он ждал незваных гостей.

Человек в белой рубашке приветливо мне кивнул, я ответил тем же. Горилла продолжал смотреть ошарашенно. Я кивнул ему тоже, но он даже не пошевелился. Двое других больше не выразили никаких эмоций и никак себя не проявили.

–  Я прошу прощения, но к сожалению, мне очень нужно идти. – слова Виктора вывели меня из задумчивости.

–  Да, конечно. – я протянул руку и попрощался с ним.

Мы с моим спутником направились дальше по коридору. Я шел в размышлениях. Что это за место? Поразительно, что всех, кого я здесь встретил, объединяло одно – какое-то благородство и дух джентльменства. Как бы они ни выглядели, но от них исходила Сила. Не просто физическая сила, а внутренняя Сила, порожденная принципами, которым они следовали и которые отстаивали.

Даже горбоносый вызывал уважение, несмотря на весь свой нелепый вид.

Наконец до меня дошло, что я даже не спросил имени моего провожатого.

–  Я извиняюсь, как вас зовут?

–  Роберт.

–  Андрей, очень приятно.

Мы остановились и пожали друг другу руки.

Наконец мы дошли до неприметной серой двери. Мой проводник постучался тремя короткими ударами в дверь, сделал паузу и стукнул еще раз.

–  Войдите. – донеслось в ответ.

Он распахнул дверь, и мы вошли.

За дверью оказался маленький кабинет. Слева стоял Альберт, опираясь рукой на письменный стол. За его спиной был шкаф, рядом с ним видела картина. Справа у стены стоял еще один шкаф и белый диван, около него находился круглый стол и три стула.

Как и большинство посетителей этого места, которых я встретил, он был одет в черный строгий костюм, явно сшитый на заказ. На вид, ему было лет 40-45. Чуть худощавого телосложения, вместе с тем, он был весьма крепкий. В его движениях сквозила грация и сила. Как и во время нашей утренней встречи, он смотрел на меня прямо и открыто, слегка улыбаясь.

–  Рад снова видеть вас, мой друг. – он сделал шаг вперед и протянул руку.

Я с удовольствием пожал ее. Мне не терпелось побольше узнать об этом месте, и я лелеял надежду получить информацию о Той, кто интересовала меня.

–  Роберт, благодарю тебя, ты можешь идти.

Охранник слега поклонился нам обоим и неслышно выскользнул за дверь, проявив удивительную гибкость при своих габаритах.

–  Присаживайтесь. – Альберт указал на диван, и я присел на мягкую пружинистую поверхность. Он немного постоял на прежнем месте, как будто в задумчивости, затем медленно направился к своему письменному столу. Дойдя до стола, он развернулся ко мне.

–  Я помню наш утренний уговор и причину, по которой вы сюда пришли. Однако мне следует вас предупредить, что это закрытый клуб, и его члены строго хранят тайну этого места. Я пригласил вас сюда, потому что увидел в вас нечто, отличающее вас от других людей. Истинную силу духа и чистоту помыслов. Именно эти черты характера присущи членам моего клуба. Однако, помимо этого, я вижу в вас еще кое-что. – он сделал паузу и посмотрел в пол. Прошло несколько минут, прежде чем он снова заговорил. – Двенадцать лет назад, когда я был примерно вашего возраста, я размышлял о смысле жизни. У меня было все – недвижимость, деньги, женщины. Вечеринки, бесконечное веселье, одна женщина сменяла другую. Время летело незаметно, день сменяла неделя, неделю – месяц, а за ним и полгода. Каждый раз я просыпался в новой постели с новой женщиной. Я шел в ванную, подходил к зеркалу, и спрашивал себя – для чего я живу? Что есть ценного в моей жизни? Чем больше я веселился, тем больше на меня нападала апатия, какое-то безразличие, отупение. Я снова и снова задавал себе этот вопрос, но никак не находил ответа. – он посмотрел на меня.

Я понимал его как никто другой, это было для меня знакомо.

–  Один мой друг, Ральф, глубоко увлекался эзотерикой и историей Древней Греции. – продолжил он. -Однажды, во время одного из наших кутежей, я сидел в кресле и безразлично смотрел в окно, в то время как все вокруг веселились. Ральф подсел ко мне: «В чем дело, вечеринка не нравится?». И я совершил поступок, неожиданный даже для меня самого – поделился с ним своими сомнениями и размышлениями о жизни. Он был первый человек, кому я об этом рассказал. Будь на его месте кто-то другой, навряд ли я был бы столь откровенен. Но он слыл человеком чести и был тактичен.

Он внимательно слушал меня, не перебивая, затем опустил глаза вниз и задумался. Затем сказал:

«Есть в Греции остров, думаю, ты про него слышал. Остров Крит, на нем есть пещера Зевса, которая считается местом Силы. Ходят легенды, что каждый, кто ее посещает, находит ответы на свои вопросы. Я не ездил туда, но одна моя знакомая как-то побывала там. У нее тогда был кризис в жизни, и она хотела кардинально изменить свою жизнь, но не знала, как это сделать. Не знаю, как она вышла на это место, но в один прекрасный день просто собралась и поехала туда. Она мне рассказывала, что в пещере ощутила эмоции и ощущения, которых никогда в жизни не испытывала, а после этого ее жизнь изменилась навсегда.»

ГЛАВА 10

У меня было много сомнений, противоречивые чувства одолевали меня, я была в смятении. Но когда я вступила в пещеру, внутри меня словно отключились все эмоции.

Мягкая теплая Сила заполнила меня, в голове не осталось ни единой мысли. Только ощущение покоя и чувства, смежного с любовью. Как родитель любит свое дитя, такое ощущение было у меня – как будто кто-то Большой и Величественный наблюдает за мной и любит меня – из вне и внутри меня, с теплой огромной Любовью. Время, страхи, эмоции – все перестало существовать. Как будто я погрузилась в саму Вечность. Больше ничего не беспокоило меня, не вызывало тревог. Я была безмятежна. В моей голове не осталось вопросов, я ничего не ждала. Просто бродила там, наслаждаясь Его близостью.

Не знаю, сколько прошло времени – может час, а может и 3 часа, но через некоторое время я присела на один из камней и прикрыла глаза, желая передохнуть. В ту же секунду вся жизнь промелькнула у меня перед глазами. Я вдруг увидела себя со стороны, сидящую на камне. А потом промелькнул ряд картин, после которого будущее четко обозначилось мне.

Я увидела себя в детском доме – я играла с малышами и смеялась. Они были радостными, а я просто светилась от счастья. Вокруг нас были другие взрослые, они тоже играли с детьми, и радовались точно так же, как сами дети. Затем картинка сменилась: вот я выступаю на сцене перед детишками из детского дома. Я что-то говорила им, а они то смеялись, то вдруг замирали.

Картинки сменялись одна за другой.

Вот труппа актеров выступает перед детьми, и они заливаются смехом. Вот родители усыновляют одного из детей. Вот я говорю речь перед подростками в школе.

И наконец, я увидела мужчину – высокий, темноволосый, он стоял ко мне спиной. Мы были на берегу моря, он находился на несколько шагов впереди. Его фигура была немного смутной, но что-то в ней было такое родное, любимое, что щемило сердце. И я знала – это ОН. Тот, кого я ждала всю свою жизнь. Часть меня, мое второе «я».

Затем я увидела, как мы лежим с ним на песке, на берегу моря, и смотрим друг на друга. Я смотрела прямо на него, но не видела его лица. Столько любви и счастья было в нас, что сидя здесь, на камне, мне захотелось вскочить и в тот же момент побежать вперед к своему будущему, меняя в своей жизни все, что прежде было застойным, каким-то ватным и пустым.

Видение закончилось, и какое-то время я продолжала сидеть, все еще под впечатлением увиденных картин.

Теперь я точно знала, что нужно делать.

Мне вспомнилось, как когда-то в юности я мечтала помогать детям в детских домах, как хотела изменить их жизни, сколько идей тогда было в моей голове, и сколько всего хотелось осуществить!

Я оглянулась вокруг и поблагодарила внутри себя то Место, и Его – того, кто помогал мне, кто своим намерением и своим присутствием буквально в одно мгновение изменил всю мою жизнь. Я задалась вопросом, кем же был мой таинственный Помощник. Если это был сам Зевс, то я искренне пожелала внутри, чтобы у Него получилось все, что Он задумал. И я желала, чтобы сам Он всегда пребывал вот в такой же Любви, которой окутал меня. Я знаю, у Него всегда есть помощники. Так пусть самые сильные и самые преданные из них помогают Ему всегда и будут рядом с Ним.

Мне показалось, что в пещере присутствует кто-то еще. Такие же дружественные существа, как и Он. Как будто несколько сознаний, теплых существ прикоснулись ко мне внутри, выражая свое дружелюбие. Я поблагодарила их за помощь, и тоже пожелала им счастья и свободы.

Не хотелось покидать это место, и я решила, что когда-нибудь еще обязательно вернусь сюда.

Я вышла из пещеры и направилась в ближайший город.

Добавлю в свой рассказ немного предыстории.

У меня есть друг. Будучи шестым по счету ребенком в семье, которая в обществе считается неблагополучной, он с самого раннего детства увидел в своей жизни то, что даже взрослым иногда пережить тяжело. Родители пили, не утруждая себя воспитанием детей, и все детство он провел в интернатах.

Предоставленный самому себе, довольно скоро он встал на пусть преступности – кражи, наркотики, разбой и многое другое стали обычным делом, привычной частью его жизни. Он таил обиду на родителей, не понимая, почему фактически был брошен ими на произвол судьбы.

Пройдя через множество плохих ситуаций, он знал себя с плохой стороны и думал, что на самом деле такой и есть, считая, что жизнь менять уже поздно. Но я узнала его совсем с другой стороны, и проводя с ним много времени, поняла, что многие из этих ребят продолжают идти по преступному пути, просто потому что знают только свою «плохую» сторону, и не верят, что кто-то может видеть в них хорошее. Часто действительно хороших людей, которые от чистого сердца желают им добра, они гонят прочь. Брошенные детстве родными, они не понимали, почему кто-то «со стороны» вдруг захочет им помогать.

Я же видела в нем совершенно другие черты характера: он всегда стремится помогать людям. Бежит на помощь, бросая свои дела, чтобы кому-то помочь. Он очень щедрый, и часто угощает своих друзей, делает подарки от чистого сердца. Заботится о тех, кто рядом. Очень любит детей и от души, часами, веселится с ними.

Но, вместе с тем, некоторые «срывы», связанные с его «привычками» вызывали в нем чувство безысходности. А отсутствие в то время рядом людей, которые могли бы о нем искренне позаботиться и показать ему, какой он есть на самом деле, вызывали чувство острого одиночества и безвыходности.

Много часов, недель и месяцев провела я рядом с ним, доказывая и показывая ему, какой он есть на самом деле. Что он совершенно не такой «плохой», каким казался себе. Долго я искала решение этой жизненной ситуации для него, и для всех, кто шел по такому пути, пока наконец не вышла на организацию, которая давала этим ребятам новую жизнь.

Еще немало времени я потратила на то, чтобы он изменил свою жизнь в составе этой организации, и наконец, я добилась своего – он отказался от своего привычного образа жизни и начал жить совершенно по-другому.

А сколько вот таких ребят мы видим каждый день – проходим мимо них на улице, или живем по соседству с ними. Но не задумываемся об их судьбах, о том, что просто находясь рядом с ними, мы можем полностью изменить их жизнь.

Такой путь проходили многие дети, которые попадают в детские дома и интернаты, линии их жизни часто схожи между собой. Но, несмотря на различие ситуаций, которые влекут за собой такой ход событий, решение во всех случаях примерно одинаково – участие других людей, не безразличных к их жизни, помогает им избавиться от ненужных привычек.

А почему они стали такими?

Еще будучи детьми, брошенные родителями и оторванные от общества, никому не нужные, они не просто были беспризорными. Они отрицали существование самого этого общества, его гуманности. Они не понимали, как это самое общество – «культурное, совершенное» – куда ни глянь, повсюду воспитанные аристократичные граждане, – могло бросить их, маленьких детей, прозябать в одиночестве. С мыслью о том, что они оказались никому не нужны в этом огромном мире, в котором теперь так боялись затеряться.

И в итоге, когда общество не могло их защитить, им приходилось выживать самим. Они воспитывались улицей, с детства учились жить по законам джунглей. И в этих джунглях они становились умными, сильными, хитрыми. Они научились выживать в самых жестких и жестоких условиях. А свою жестокость, весь накопленный гнев они направляли против общества, желая доказать и показать ему, насколько оно несовершенно – это потребительское общество, где «каждый сам за себя». А тому, кто не родился на мягкой перине и купался в горах золота, приходится пробивать свой путь силой и умом.

Я желала изменить это.

Этот ненужный прогнивший уклад жизни.

Потому что общество в целом понимало проблему «беспризорников», но либо ничего не делало, думая, что все решится «само собой», либо бездействовало из откровенного безразличия. А кто-то просто не знал, что делать, но честно говоря, вовсе и не старался найти решение…

И лишь те единицы, что взялись за реализацию своих идей и боролись, пытались что-то делать, понимали насколько огромный пласт работ нужно выполнить, что в одиночку это не под силу и нужно как-то объединяться. Вдобавок ко всему, на пути решения они сталкивались с препятствиями – законами самой этой системы, которая, утверждая, что защищает интересы граждан, на самом деле по-настоящему учитывала лишь интересы тех, кто стоял на ее верхушке.