Аристократ на отдыхе. Том 7 бесплатное чтение

Глава 1

Император улетел, а праздник продолжался.

К нам с Кирой подошел Тишин. В левой руке он держал пузатый бокал с жидкостью светло-янтарного цвета.

– Никита Васильевич, можно вас на минутку? У меня к вам серьезный разговор.

Павел Лаврентьевич учтиво поклонился Кире.

– Кира Андреевна, вы позволите мне увести Никиту Васильевича на несколько минут?

– Конечно, Павел Лаврентьевич, – улыбнулась Кира.

– А что это у вас в бокале? – заинтересовался я. – На коньяк не похоже.

– Это наш местный кальвадос, – улыбнулся Тишин. – Его делает священник нашего Холмского прихода, отец Иннокентий. Мы с ним давние приятели, когда-то учились вместе. Вот он и презентует мне иногда бутылочку-другую. Хотите попробовать?

– Разумеется, – кивнул я.

Тишин отыскал на длинном столе бутылку темного стекла с длинным горлышком и наполнил мой бокал.

– Мы можем прогуляться по саду? – спросил он. – Подальше от музыки?

Мы неторопливо пошли по тропинке. Поднеся бокал к губам, я сделал глоток. Кальвадос оказался обжигающе-крепким, но приятным на вкус – с заметным яблочным запахом.

– Не хуже, чем во Франции, – одобрительно сказал я.

– Лучше, – поддержал Тишин. – Отец Иннокентий обладает магическим даром Природы. В своей аномалии он выращивает особые сорта яблонь.

– В своей аномалии? – заинтересовался я.

– Да, – с улыбкой кивнул Тишин. – У него крохотное поместье к востоку от Холмска, и всего одна аномалия. Но отцу Иннокентию хватает.

– Похвальная скромность, – кивнул я. – Так о чем ты хотел поговорить, Павел Лаврентьевич?

– Я хочу обсудить с вами предстоящий губернаторский бал, – сказал Тишин. – Пора начинать подготовку.

– Что еще за бал? – удивился я. – Впервые слышу.

– Это одна из традиций, Никита Васильевич. Принято, что губернатор врем от времени дает балы, на которые съезжается все дворянство губернии. А у вас и повод соответствующий – вступление в должность.

– Мне куда больше нравится вступить в должность в рабочем порядке, – откровенно сказал я.

– Пока вы просто исполняли обязанности, это было возможно, – кивнул Тишин. – Но теперь вы полновластный губернатор. И все дворяне Новгородской губернии ждут, что вы устроите официальный прием.

– Так прием или бал? – уточнил я. – Что-то ты меня запутал, Павел Лаврентьевич.

– И то, и другое, – кивнул Тишин. – Сначала прием, а после – бал с танцами, шампанским и фуршетом. Поймите, это не просто традиция. В некотором роде, вы теперь – предводитель губернского дворянства. При этом, о вас ходят самые невероятные слухи! За короткое время вы стали самой настоящей легендой Империи. Представляете, как все хотят с вами познакомиться?

– Представляю, – усмехнулся я.

И сделал еще глоток кальвадоса. Напиток был чертовски хорош.

– Кроме того, все дамы жаждут быть представленными вашей очаровательной супруге, – улыбнулся Тишин.

– А где вы предлагаете устроить бал? – спросил я. – В моем поместье вряд ли поместятся все желающие. Кроме того, я решительно против того, чтобы по моему дому слонялись незнакомые мне люди – пусть даже и дворяне моей губернии.

Я возражал больше для порядка. В целом, идея Тишина мне нравилась. Это был удобный способ разом увидеть всех владельцев магических аномалий и понять – чего ожидать от каждого.

А такое понимание здорово упрощало дело.

– Об этом не беспокойтесь, Никита Васильевич, – сказал Тишин. – Для приема и бала отлично подойдет большой зал Дворянского собрания в Новгороде. Нужно только его украсить и пригласить поваров.

– Сколько времени и денег вам потребуется? – поинтересовался я.

– Думаю, что за две недели управлюсь, – улыбнулся Тишин. – На самом деле быстрее. Но в таком важном мероприятии торопиться ни к чему. Заранее дадим объявление о приеме. Пусть новость разлетится по всей губернии. Ее обсудят во всех гостиных и салонах. А мы тем временем без спешки подготовим мероприятие. Кстати, в столичных газетах тоже нужно будет дать объявление. Многие столичные аристократы владеют поместьями в нашей губернии. Взять хотя бы вашего друга Григория Барятинского. Уверен, многие из них тоже захотят присутствовать.

– Мне тоже так кажется, – вздохнул я. – Как вы правильно сказали, я поневоле стал настоящей знаменитостью. А ведь хотел просто отдохнуть от службы.

– Никита Васильевич, этот прием важен для всех нас, – продолжал убеждать меня Тишин. – Ведь не только вы стали новым губернатором. И у меня теперь новые обязанности, и у генерала Новикова. Я уже не говорю о командире губернской гвардии, которого назначили лично вы. После того, как вы официально представите нас губернскому дворянству, нам будет куда проще выполнять свои обязанности.

– Понимаю, Павел Лаврентьевич, – кивнул я.

Тишин был прав. Дворянство – это кровь Империи. И если уж я взялся за дело – то надо держать руку на пульсе.

– А что по деньгам? – спросил я Тишина. – В какую сумму обойдется это мероприятие.

– О деньгах не беспокойтесь, – серьезно кивнул Тишин. – Эти расходы будут заложены в смету губернского казначейства.

– Удобно, – усмехнулся я. – Благодарю за беспокойство, Павел Лаврентьевич. Но у меня есть одно непременное условие.

– Слушаю, – кивнул Тишин.

– На приеме должны присутствовать все владельцы аномалий, без исключения. Даже отец Иннокентий. Нет, не так – особенно, отец Иннокентий. Я просто обязан познакомиться с человеком, который умеет делать такие замечательные напитки.

– Конечно, – рассмеялся Тишин. – Я лично передам отцу Иннокентию ваше приглашение. Уверен, он обрадуется.

Мы вернулись к столу, и я решил немедленно объявить новость всем присутствующим.

– Через две недели в Дворянском собрании состоится торжественный прием в честь моего вступления в должность губернатора. Я хочу, чтобы на приеме присутствовали все члены рода Волковых без исключения.

– Ура!

Кира обрадованно захлопала в ладоши.

– Никита, а можно я закажу себе платье в Столице? У знаменитого модельера Бергмана! Сшить у него платье мечтают все столичные модницы.

– Ничего себе, – удивился я. – оказывается, я не единственная знаменитость в нашей Столице. Это радует. Уверен, этот Бергман будет счастлив сшить для тебя наряд. Я даже могу пригласить его сюда, чтобы ему было удобнее снимать мерки.

– Я сама полечу в Столицу, – заверила меня Кира. – Завтра же, если ты не против. Назначу несколько встреч со старыми клиентами в своем новом офисе.

– Я не против, – улыбнулся я. – Кстати, ты уже познакомилась со своим пилотом? Как ее зовут?

– Еще не успела, – растерялась Кира.

– Ее зовут Полина, – тут же вмешался Захаров.

И мечтательно добавил:

– Лейтенант Императорской летной службы Полина Зорина. Между прочим, она – талантливый маг Воздуха.

– А почему лейтенанта нет за столом? – поинтересовался я. – И вообще – где она?

– Я приготовила ей комнату в левом крыле, – сказала Алена Ивановна. – Девушка немного растеряна, несмотря на строгий вид. Прилетела из Столицы, и сразу на свадьбу. Она не понимает, чего ей ожидать от новой службы.

– Пожалуй, мне надо поговорить с ней, – решил я.

– Я поговорю, – улыбнулась Кира. – Уверена, мы найдем общий язык.

– Как хорошо, что вокруг всегда есть люди, на которых можно положиться, – рассмеялся я. – А мы пока обсудим еще один важный вопрос. А именно – ваше жалованье.

– Жалованье? – удивилась Алена Ивановна.

– Конечно, – твердо сказал я. – Все, кто состоит на службе у рода Волковых, должны получать жалованье. И такое, чтобы вся Империя завидовала.

– Но на что я буду его тратить? – спросила Достоевская.

– На что хотите. Вот, к примеру – тоже закажите себе наряд у этого Бергмана. Уверен, ему еще не приходилось одевать призраков. Пусть получит новый волнующий опыт, это положительно скажется на его вдохновении.

– Ну, разве что, – засмеялась Достоевская.

– А я не против жалованья, – радостно потирая руки, сказал Захаров. – Хотя мне и так полагается жалованье из имперской казны. Я ведь теперь состою на государственной службе.

– Два жалования лучше одного, – рассудил я. – Уверен, ты найдешь, куда потратить деньги.

– Даже не сомневайся, – засмеялся Костя. – Знаешь, сколько в Новгороде хороших ресторанов, куда можно пригласить красивую девушку?

– Только не переусердствуй, – предупредил я.

Арсений принес бумагу, и мы прямо на свадебном столе при свете магических фонарей составили первую зарплатную ведомость.

– Завтра всем отдыхать, – объявил я. – Будем наслаждаться бездельем.

И тут на крыльце дома появились Кира и Полина. Лейтенант Императорской летной службы была одета в летную форму.

– Никита, мы полетим на вертолете, – радостно сказала Кира. – Прямо сейчас! Ты летишь с нами?

– Отличная идея, – одобрил я. – Конечно, лечу. Заводите мотор, лейтенант!

Полина изо всех сил старалась держаться официально, но я заметил на губах девушки улыбку. И взгляды, которыми обменивались Кира и Полина, говорили мне о том, что девушки прекрасно договорились между собой.

Ну, и замечательно!

– У вас есть опыт ночных полетов? – шепотом спросил я Полину.

– Конечно, ваша милость, – кивнула девушка. – Не беспокойтесь.

– Считайте, что вы в отпуске от службы, – улыбнулся я. – У нас здесь дружеская обстановка.

– Учту, Никита Васильевич, – серьезно кивнула Полина.

Вертолет качнулся и оторвался от земли. Я взглянул вверх через остекление кабины – прямо над нашими головами вращался винт, сверкая, словно крылья гигантской стрекозы.

– Смотри, Никита!, – услышал я в наушниках радостный голос Киры. – Видишь огни на горизонте? Это Новгород?

– Это Холмск, – опередив меня, сказала Полина. – А Новгород в той стороне.

Я скорее почувствовал, чем увидел, как вертолет развернулся. На всякий случай, я активировал магию Воздуха – но так, чтобы Полина ничего не заметила. Не стоит обижать лучшего пилота Империи недоверием. Однако в случае чего-то непредвиденного я смогу удержать легкую машину в воздухе.

Прямо перед нами раскинулось яркое разноцветное зарево – это светился ночными огнями Новгород.

Несколько огней остались далеко внизу – это горели фонари в нашей усадьбе.

Стрекоча винтами, вертолет сделал круг над поместьем. На мгновение сверкнула внизу серебристая полоска реки с темной черточкой моста.

– Иду на посадку, – предупредила нас Полина.

– Подождите, – сказал я. – А это что за огни? Похоже на фары машины.

В самом деле, какая-то машина свернула с шоссе и теперь ехала в сторону нашей усадьбы. Свет ее фар подрагивал – машина подпрыгивала на кочках.

Кто-то очень торопился к нам.

Не дожидаясь моей просьбы, Полина сделала еще вираж, и мы прошли прямо над дорогой.

– Точно, к нам гости, – вслух сказал я. – Интересно, кто бы это мог быть?

Глава 2

Полина виртуозно посадила вертолет во дворе усадьбы. Я выскочил из кабины и подал руку Кире. Порыв ветра от винтов растрепал ее светлые волосы.

– Подожди меня, – перекрывая шум, крикнул я. – Взгляну, кому это мы понадобились, и вернусь.

Кивнул Полине:

– Спасибо за прекрасный полет, лейтенант!

И пошел навстречу гостю, который как раз подъезжал к воротам.

Маленькая смешная машинка пыльно-зеленого цвета с круглыми фарами, похожими на удивленно выпученные глаза, остановилась рядом с оградой, едва не уткнувшись бампером в магический охранный артефакт. Смешно чихнула слабосильным моторчиком и заглохла.

Меня догнал Костя Захаров.

– Господин губернатор, – укоризненно сказал он. – Что ж ты сам-то гостя встречаешь? Не по чину. Губернатор должен сидеть в мягком кресле и ждать, когда посетитель пробьется через охрану и секретарей. И обязательно надо назначить часы приема. А то что это такое – приезжают без приглашения прямо посреди свадьбы. Непорядок!

– Отстань, – с улыбкой отмахнулся я. – Я сам устанавливаю свои порядки, это главное правило. А кому не нравится, пусть идут лесом.

Гость тем временем отчаянно толкал изнутри дверцу машины, пытаясь выбраться. Похоже, машинка была старенькая – двери заедали, на округлом капоте тут и там цвели пятна ржавчины.

Мы с Костей подошли поближе и остановились в ожидании.

– Священник, что ли? – удивленно сказал Захаров.

Так и не справившись с заедающей дверцей, гость сообразил опустить окошко машины. Выставил в него длинную седую бороду и в отчаянии обратился ко мне:

– Добрый человек, не соблаговолишь ли дернуть дверцу снаружи? Заела, окаянная! Только дергай посильнее, а то не откроется.

Говорил он густым, рокочущим басом и заметно окал. Так что слова выходили гладкие, напевные.

– Точно, священник!

Захаров непочтительно зафыркал.

Я подошел к машине, взялся за ручку и сильно дернул. Дверца со скрипом распахнулась, но и ручка осталась у меня в руках.

Подземные демоны!

– Благодарю, добрый человек, – дружелюбно кивнул священник вылезая из машины.

Он был высокого роста, плечистый – удивительно, как поместился в своем драндулете. Окладистая седая борода мягкими волнами спускалась на широкую грудь. Священник был одет в черную рясу, длинные седые волосы скрывались под черной мягкой шапочкой.

Я протянул ему ручку. Священник взял ее, повертел в руках и без всякого сожаления закинул в машину:

– Ничего, добрый человек, не расстраивайся. Я ее потом проволочкой примотаю. Колесница сия еще моему отцу служила, и мне послужит с божьей помощью.

– Сию колесницу давно пора на свалку отправить, святой отец, – заржал Захаров.

– И то правда, сын мой, – с улыбкой согласился священник.

Взглянул на Захарова, а потом на меня, видно, решая – кто из нас старший. И обратился ко мне:

– Скажи, добрый человек, могу я видеть господина губернатора?

Мне понравилось, как держался священник – с достоинством, но без превосходства. Говорил он доброжелательно и внимательно ждал, что я отвечу.

– А зачем тебе губернатор? – снова влез Захаров.

Но я остановил его.

– Повеселились, и хватит.

И повернулся к священнику:

– Я и есть губернатор. Никита Васильевич Волков.

Священник неторопливо наклонил голову.

– Отец Иннокентий Просвирин, священник Холмского прихода. Храм мой стоит на городской площади.

– Отец Иннокентий? – улыбнулся я. – А Тишин мне про тебя всего час назад рассказывал. Замечательный кальвадос ты делаешь, отец Иннокентий!

– Слаб и грешен, – легко вздохнул священник. – Люблю иногда согреться хорошим напитком. Позвольте вас угостить, ваше высокопревосходительство.

Он снова нырнул в свою игрушечную машинку, достал две пузатые бутылки и протянул их мне.

– Сие не манна небесная, но напиток отменный. Позапрошлогоднего урожая яблоки на него пошли. Примите в подарок к свадьбе.

– Спасибо за подарок, святой отец, – улыбнулся я. – И давай без чинов. Расскажи, что у тебя случилось. Ведь не ради кальвадоса ты примчался на ночь глядя?

– Беда у меня, Никита Васильевич, – вздохнул отец Иннокентий. – Демон мой пропал. Исчез Авессалом, и следа не осталось.

– Авессалом? – хмыкнул Захаров.

Но прикусил язык, увидев, что отцу Иннокентию не до веселья.

– Сочувствую, святой отец, – сказал я. – Но что же теперь поделать? Аномалия твоя наверняка закрылась, обратно ее даже я не открою.

– Не закрылась аномалия, – басом возразил отец Иннокентий. – Стоит целехонька. А Авессалома нет. Я каждый закоулочек обыскал.

– Так, – озадаченно сказал я. – А от меня ты чего хочешь?

– Отыщи Авессалома, Никита Васильевич! Он хоть и демон, а все же живое существо. Привык я к нему. Как представлю, что он в беде – так сердце щемит.

– А с чего ты взял, что я смогу его отыскать? – спросил я, уже понимая, что священник пришел по адресу.

– Если не ты, то и никто не сможет, – кивнул отец Иннокентий. – Мне Павел Лаврентьевич Тишин про тебя много рассказывал. Да и я, грешный, Императорский турнир по маговизору смотрел. Видел, сколь близко ты с демонами знаком.

Я озадаченно почесал в затылке.

– Видишь ли, отец Иннокентий, у меня сегодня свадьба. А когда пропал твой демон?

– Три дня тому назад, – ответил священник.

– А почему ты только сегодня приехал?

– Я думал, он уединения ищет. С Авессаломом такое случается. Он ведь у меня демон Природы, а они существа мечтательные, склонны к созерцанию. Бывало, возьмет Авессалом жития святых, спрячется в чаще, в укромном уголке и читает благочестивые наставления. Я и в этот раз не сразу встревожился. А когда третий день пошел – забеспокоился. С божьей помощью обыскал всю аномалию – нет Авессалома. Тогда я в колесницу прыгнул, и к тебе.

Захаров зажал рот ладонью, чтобы не расхохотаться. Зафыркал, бедолага – даже покраснел от натуги.

Я строго взглянул на него, хотя сам едва сдерживал смех.

– Костя, иди к столу! Предупреди Алену Ивановну, чтобы поставила чистую тарелку.

Захаров воспользовался моим предложением и поспешно сбежал. Уже издалека я услышал его громкий хохот.

А отец Иннокентий и глазом не моргнул. Смотрел на меня, ожидая, что я отвечу на его просьбу.

– Никита, помоги этому человеку, – неожиданно попросил Проныра. – Видишь, как он беспокоится о своем демоне? Это редко бывает.

– Он назвал нас мечтательными, – добавил Живчик. – Разбирается.

– И он не врет, – поддержал демонов Умник. – Я внимательно следил за ним. Этот священник в самом деле переживает.

– Ладно, парни, я понял, – ответил я. – Мне и самому интересно, куда мог подеваться демон из своей аномалии. Судя по всему, он жив, иначе аномалия бы закрылась. А то, что по моей губернии сейчас бродяжничает неизвестный демон, напрямую касается меня. Я же теперь отвечаю здесь за порядок.

Я повернулся к отцу Иннокентию, который терпеливо ждал моего решения.

– Если демон пропал три дня назад, то еще одна ночь ничего не решит. Завтра с утра съездим в твою аномалию и на месте посмотрим, что случилось. А пока будь моим гостем. Ты когда ел в последний раз? Утром?

– По утрам я молюсь, – ответил отец Иннокентий, – а потом сразу навещаю Авессалома. Сегодня как понял, что его нет, сразу кинулся искать. А потом не до трапезы было.

– В общем, сегодня ты не ел? – терпеливо уточнил я.

Отец Иннокентий покачал головой:

– Не сподобил Господь.

– Тогда прошу к столу.

Тишин с женой уже собирались в Холмск, когда мы с отцом Иннокентием подошли к столу.

– Отец Иннокентий? – удивился Тишин. – А мы только тебя вспоминали. Что-то случилось?

– Авессалом пропал, Павел Лаврентьевич, – рокочущим басом пожаловался отец Иннокентий.

– Да ты что! – расстроился Тишин.

– Аномалия с божьей помощью цела, – успокоил его священник. – Значит, и Авессалом жив. А Никита Васильевич обещал помочь его отыскать.

Алена Ивановна Достоевская поставила перед ним тарелку с аппетитной гусиной ножкой. А Тишин налил отцу Иннокентию кальвадоса.

Отец Иннокентий внимательно взглянул на Алену Ивановну, но промолчал. Поднялся, держа пузатый бокал за тонкую ножку, и обратился к нам с Кирой:

– Благословен будь сей дом, который собрал под своей крышей столько добрых людей, и призраков и демонов. Мир вам!

Слова эти прозвучали уверенно и весомо.

Как будто подтверждая их, отец Иннокентий залихватски опрокинул бокал. Прислушался к себе и довольно крякнул. Потом сел и невозмутимо принялся за гусятину.

Заскучавший Захаров воспользовался моментом:

– А разве не грешно, святой отец благословлять призраков и демонов?

Похоже, он решил произвести впечатление на лейтенанта Зореву своим безудержным остроумием. Полина, кажется, тоже это поняла. Она не смотрела на Захарова, но по ее красиво очерченным губам то и дело скользила легкая улыбка.

Алена Ивановна, которая уже успела изучить характер Захарова, только покачала головой.

А отец Иннокентий невозмутимо ответил:

– Вседержителю нашему виднее, каким должен быть сей мир, и коим тварям положено его населять. В доброте своей Господь никого не создает понапрасну.

– А вот если… – снова начал Захаров.

Но тут уже вмешался я:

– Костя, я вижу тебе скучно. Поэтому у меня есть для тебя важное поручение. Нужно к утру привести машину отца Иннокентия в порядок.

От удивления Захаров выпучил глаза.

– Эту колымагу? Да проще ее испепелить и купить новую! Я на ней и до Холмска не доковыляю!

– Я сделаю, Никита Васильевич! – улыбнулась Полина. – Люблю заниматься техникой. Подскажете, где ближайшая мастерская?

Этого Захаров стерпеть не мог.

– Вот еще! Я сам все сделаю. Давай ключи, святой отец! К утру твоя колесница будет как новенькая.

– Магическое зажигание в колеснице, – неторопливо ответил отец Иннокентий. – Как сядешь за руль, сын мой, перекрестись и прочитай “Отче наш”. Колесница и тронется.

– Чего? – оторопел Захаров.

Священник невозмутимо достал из кармана рясы сложенную бумажку и протянул Захарову.

– Держи, здесь молитва написана. Для такого случая всегда при себе ношу.

Захаров хотел что-то сказать, но промолчал и взял бумажку. Кажется, все шутки вылетели у него из головы.

– Тормоза у колесницы барахлят, – напутствовал его отец Иннокентий. – И огненные элементали иногда шалят. Если увидишь дым из-под капота – бери к обочине и проси Господа о милости.

Костя так же молча ушел, а через минуту из-за ограды послышалось фырканье мотора.

Проводив озадаченного Захарова взглядами, мы не выдержали и дружно рассмеялись.

– Благодарю, Никита Васильевич, – обратился ко мне отец Иннокентий.

– Расскажи мне про Авессалома, – предложил я. – Как ты с ним познакомился?

– Было это семь лет назад, – неторопливо ответил отец Иннокентий. – Я тогда уже служил в Холмском приходе и имел небольшой домик в пригороде с клочком земли. Землица никудышная была, у прежнего хозяина ничего на ней не росло. Но я с божьей помощью умудрился разбить небольшой огородик.

– У тебя же магический дар Природы, – напомнил я. – Ничего удивительного.

– А дар – божья помощь и есть, – кивнул отец Иннокентий. – И вот выхожу я однажды утром в свой сад, помидоры полить, и вижу – портал. Возник за ночь из ничего. Переливается в солнечном свете, словно живой. И я сразу понял – это знамение мне.

– Не испугался? – улыбнулся я. – В таких случаях обычно гвардию зовут.

– Господь ничего не посылает напрасно, – ответил мне улыбкой отец Иннокентий. – Помолился я и вошел в портал. И встретил Авессалома.

– Прямо так и встретил? – не поверил я.

Мне-то хорошо была известна осторожность демонов Природы.

– Три дня пришлось блудить по аномалии, – не стал скрывать отец Иннокентий. – Но в конце концов отыскал я заблудшую душу. И вразумил добрым словом. С тех пор мы с Авессаломом неразлучны. Возделали аномалию, посадили там яблоневый сад. Даст бог, завтра сам все увидишь, Никита Васильевич.

– Увижу, – улыбнулся я.

Мне все больше и больше нравилось предстоящее приключение. Пропавший демон – такого я еще не встречал.

Кое-какие предположения у меня уже появились, но я не стал говорить о них отцу Иннокентию раньше времени. Завтра сам взгляну на аномалию, и многое станет понятно.

Ко мне подошла Алена Ивановна и шепнула на ухо:

– Комната для гостя готова. Степан согласился приютить его в своей лаборатории.

– Спасибо, Алена Ивановна, – поблагодарил я. – Вы бы тоже шли отдыхать.

– Уберу со стола и отдохну, – кивнула Достоевская. – Вы же знаете, призракам не надо спать. Но по маговизору идут такие интересные ночные программы…

– Я вам помогу, – улыбнулся я и щелкнул пальцами.

Многочисленная посуда взмыла над столом и неторопливо полетела в сторону кухни. При помощи магии Воздуха иногда можно творить очень полезные чудеса.

Впрочем я предусмотрительно оставил на столе начатую бутылку кальвадоса и бокалы.

– Позволь еще бокал, Никита Васильевич, – басом пророкотал отец Иннокентий. – Измаялся я сегодня как Моисей в пустыне.

Глава 3

По привычке я проснулся рано. За окном висела холодная октябрьская темнота, а в комнате было тепло и уютно. Огненные элементали беззвучно танцевали в небольшом камине за узорной чугунной решеткой. Я поправил одеяло на спящей Кире, сел в кровати и несколько минут, ни о чем не думая, следил за их завораживающим танцем.

Потом оделся и спустился в кухню.

Алена Ивановна раскатывала на большой доске тесто для пирожков.

– Доброе утро Алена Ивановна! – с улыбкой поздоровался я. – Хотите, я превращу вашу скалку в артефакт? Тогда вам останется только присматривать за ней, а трудиться она будет самостоятельно.

– Не нужно, Никита Васильевич, – отозвалась Достоевская, стряхивая с ладоней муку. – Тесто любит руки пекаря. И мне в удовольствие с ним возиться.

– А с чем будут пирожки? – поинтересовался я.

– С утиной печенью и жареным луком.

– Умм, вкуснятина!

– Ваш кофе на плите, – улыбнулась Достоевская.

– Благодарю, Алена Ивановна! Без вас этот дом не прожил бы и дня.

Я перелил кофе из турки в большую кружку и добавил каплю сливок.

Держа горячую кружку в обеих ладонях, толкнул плечом стеклянную дверь и вышел на террасу.

В усадьбе было тихо. Трава во дворе побелела от инея – ночью был заморозок. Я поежился и сделал первый, самый вкусный глоток утреннего кофе. Постоял, чувствуя, как сырой холод пробирается под тонкую рубашку. А потом призвал демона Огня.

По телу мгновенно разлилось тепло. Кожа стала нечувствительна к порывам утреннего ветерка.

Хорошо-то как!

Я в который раз подумал, что надо установить на террасе магические артефакты Огня. А еще мягкие кресла. Сидеть в них вечерами, болтать с Кирой и наслаждаться одновременно морозной свежестью и уютным теплом.

Я уловил движение за спиной – Достоевская вслед за мной вышла на террасу.

– Холодно сегодня? – спросила она.

– Да, – не оборачиваясь, ответил я.

Магия делала призраков почти живыми, но не могла вернуть прежнюю остроту ощущений. Пока не могла, но я надеялся что-нибудь придумать.

– Отец Иннокентий уже проснулся, – сменила тему Алена Ивановна.

– Да? – удивился я. – И где он?

– В саду. Я видела в окно, как он там молится.

– Тогда не стану ему мешать, – решил я. – Отнесу пока кофе Кире Андреевне.

– Ее кофе готов. С молоком и корицей, как она любит.

– Алена Ивановна, вы – чудо! – убежденно заявил я. – Вам кто-нибудь об этом говорил?

– Вы говорите мне это каждое утро, – засмеялась Достоевская.

– И не устану повторять. Потому что это чистая правда.

Когда я снова поднялся наверх, Кира уже проснулась. Она сидела в постели, подтянув колени к подбородку, и смотрела на огонь.

– Тебе тоже нравится? – улыбнулся я, поставив чашку с кофе на стол.

– Кажется, я могла бы смотреть на них бесконечно, – вздохнула Кира.

– Когда ты вылетаешь?

– Через час. Первая встреча назначена на полдень, в кондитерской Вольфа. Там и позавтракаю. Надеюсь, из Ржевского аэропорта можно вызвать извозчика в город.

– Я организую тебе машину, – пообещал я.

– Спасибо, – обрадовалась Кира.

На дворе послышалось фырканье вертолетного двигателя. Мы с Кирой выглянули в окно – Полина в летной форме уже сидела в кабине. Увидев нас, она коротко отсалютовала.

Длинные лопасти лениво зашлепали по воздуху, потом раскрутились быстрее, со свистом разгоняя остатки утреннего тумана.

Лейтенант Зорева погоняла двигатель на разных оборотах, потом легко подняла машину в воздух и сделала идеально ровный вираж над лесом.

– Как она тебе? – спросил я Киру.

– Отличный пилот, – улыбнулась Кира. – Тем более, что за нее поручился сам император. Думаю, мы подружимся.

– Вот и отлично.

Кира допила кофе и улизнула в душ. А я достал магофон и набрал номер Семена Мальцева.

– Семен Евграфович, доброе утро! Будь добр, организуй для Киры Андреевны машину с водителем от Ржевского аэропорта. Примерно через два часа. Пусть отвезет ее, куда нужно.

– Сделаю, ваша милость, – солидно кивнул Семен Евграфович. – Сам приеду за Кирой Андреевной.

– Замечательно, – обрадовался я. – Как идет торговля?

– Бойко, господин барон. Вам пора регистрировать свою торговую марку.

– Обсуди это с Кирой Андреевной, – предложил я.

Я вышел во двор проводить Киру.

– Когда ты вернешься?

– Надеюсь управиться к вечеру, – улыбнулась Кира.

На ее безымянном пальце мягко светилась жемчужина цвета морской волны, вставленная в оправу из аномального металла.

– Ты поможешь отцу Иннокентию разыскать его демона? – спросила Кира.

– Конечно, – кивнул я. – Мне и самому интересно, куда он делся.

– Думаешь, его могли украсть?

– Пока это самый вероятный вариант. Вечером расскажу.

Я поцеловал Киру.

– До вечера, – улыбнулась она, отвечая на поцелуй.

Вертолет поднялся в воздух, чуть наклонился и бойко полетел в направлении Столицы. Я следил за ним взглядом до тех пор, пока он не превратился в едва заметную точку на фоне серого осеннего неба.

А потом пошел в сад – позвать отца Иннокентия к завтраку.

*****

Сцена, которую я увидел в своем саду, удивительным образом напомнила мне библейские притчи.

Отец Иннокентий сидел на садовой скамейке, держа в руках толстую книгу, и что-то читал нараспев глубоким рокочущим басом.

На дорожке перед священником сидел наполовину вылинявший заяц. Серая летняя шерсть висела на нем неопрятными клочьями, а из-под не пробивался пушистый и белоснежный зимний мех.

Заяц внимательно слушал отца Иннокентия, изредка шевеля длинными ушами.

На плече священника пристроилась ворона. Она наклонила голову и то и дело заглядывала в книгу любопытным желтым глазом. Как будто проверяла – правильно ли священник читает.

А у самого пруда разлегся кабан. Он вытянул морду, украшенную смешным пятачком с широкими ноздрями и изредка одобрительно хрюкал.

– Воскресные чтения? – рассмеялся я, подходя ближе. – Просвещаешь моих демонов, отец Иннокентий?

Священник дружелюбно кивнул зайцу, захлопнул книгу и поднялся со скамейки.

– Доброе утро, Никита Васильевич. Грешен, привык по утрам читать вместе с Авессаломом. Вот и маюсь от одиночества.

– Идем завтракать, – улыбнулся я. – Перекусим и отправимся на поиски твоего демона. Надеюсь, сегодня не постный день?

– Путешественникам прощается несоблюдение поста, – легко согласился отец Иннокентий.

Выглядел он бодро, несмотря на то, что вчера мы засиделись допоздна.

Груда румяных пирожков уже возвышалась в центре стола. За столом клевал носом Костя Захаров. Судя по помятому лицу, он не спал всю ночь.

Перед Захаровым стояла пустая кофейная чашка.

– А где остальные? – спросил я.

– Еще спят, наверное, – с нескрываемой завистью ответил Костя и широко зевнул.

Потом удивленно захлопал глазами:

– А откуда взялись пирожки?

Не теряя времени, он цапнул верхний пирожок и отправил его в рот.

– Что с машиной отца Иннокентия? – поинтересовался я. – Удалось починить?

– Все в порядке, – туманно ответил Захаров. – Считайте, что мне удалось сотворить чудо.

И умильно уставился на Достоевскую.

– Алена Ивановна, как вам удается так вкусно готовить?

Алена Ивановна польщенно улыбнулась.

– Спасибо, Костя, – одобрительно кивнул я. – Сегодня можешь отдыхать и отсыпаться.

– Благодарю, сын мой, – поддержал меня отец Иннокентий. – Господь не оставит тебя своей милостью.

– Надеюсь, – с набитым ртом отозвался Захаров. – Пусть пошлет мне мягкую подушку и несколько часов покоя, и мы будем в расчете.

За завтраком я расспрашивал отца Иннокентия, как жилось в губернии при прежнем губернаторе.

– Плохо жилось, Никита Васильевич, – откровенно отозвался священник. – Воровал Цепляев открыто, не боялся грома небесного. Ну, и остальные чиновники тянули, что могли. Теперь боятся. Ты хорошо сделал, что Павла Лаврентьевича поставил главным над ними. Он ни одной копейке не позволит в воровские руки уйти. Только Холмский уезд и был в порядке. Так Цепляев сколько уж пытался выжить Тишина с его места.

– А ты давно знаком с Павлом Лаврентьевичем? – поинтересовался я.

– Еще со времени учебы в магической академии. Мы в один год туда поступили.

– А как ты священником стал?

Отец Иннокентий улыбнулся в седую бороду.

– Меня с детства больше к книгам тянуло, а не к магии. Нас у отца семеро было, я средний. Поместье маленькое – одна деревенька, да три аномалии. Хочешь – не хочешь, а нужно было службу искать. Или в гвардейцы идти, или управляющим к богатому аристократу проситься. Павел Лаврентьевич по государственной линии пошел, чиновником стал. А я в семинарию подался.

Отец Иннокентий откусил пирожок и аккуратно стряхнул крошки с волнистой седой бороды.

– После окончания семинарии оставили меня алтарником в Симеоновской церкви – отец постарался. Потом рукоположили в диаконы и отправили в Холмск. И тут снова встретились с Тишиным. Его как раз помощником уездного комиссара назначили. С тех пор и служим вместе. Павел Лаврентьевич до уездного комиссара дорос. А я сан принял, когда мой предшественник на покой ушел.

Голос священника мерно рокотал, рождая чувство уюта и покоя.

Отец Иннокентий отставил пустую чашку и мирно улыбнулся Алене Ивановне:

– Благодарю за трапезу. Не пирожки, а истинное чудо. Мне бы рецепт, Алена Ивановна – попадья моя тоже печь любит.

– Я запишу, – просияла Достоевская и вылетела из кухни.

А я поднялся из-за стола.

– Едем, отец Иннокентий. Костя, где ты машину священника оставил?

Захаров вскинул на меня покрасневшие от бессонницы глаза.

– Сейчас покажу.

Мы вышли за ворота, и я остолбенел от удивления.

Вместо пыльной и ржавой крохотной развалюхи отца Иннокентия за воротами усадьбы стоял крепкий синий минивен.

– Что это? – спросил я.

– Холмские механики постарались, – не моргнув глазом, соврал Захаров. – Золотые руки у мастеров. Преобразилась колесница чудесным образом.

– Костя, не морочь мне голову, – строго сказал я.

Захаров отвел меня в сторону.

– Ну, купил я эту машину. Недорого досталась – хозяину срочно деньги понадобились. А я еще обещал ему гвардейцев прислать в аномалию вне очереди.

– Где же ты такого замечательного продавца нашел среди ночи?

– Евграфа Мальцева разбудил. Он и подсказал, у кого можно купить машину.

– А где машина отца Иннокентия?

– Эта колесница даже до Холмска не доехала, заглохла по дороге. Я механиков вызвал, так они не взялись ее чинить. Уволокли на свалку.

– Молодец, Костя, – улыбнулся я. – Решил проблему, это главное. Бывший хозяин машины точно доволен?

– Еще как, – заверил меня Захаров. – Мои ребята ему из аномалии столько ресурсов вынесут, что он себе новую машину купит.

– Ладно, иди отдыхай. Только ключи от машины отдай священнику.

– А там магическое зажигание, – расхохотался Захаров. – Пусть прочитает “Отче наш”, машина и поедет.

– Вот и сотворил Господь для тебя чудо, отец Иннокентий, – улыбнулся я, подходя к священнику. – Теперь у тебя будет новая колесница.

– Сколько живу на свете, не устаю удивляться чудесам, – легко согласился священник.

И повернулся к Захарову.

– Спасибо, добрый человек. Я помолюсь за твое здоровье.

– Помолись за мой крепкий сон, святой отец, – усмехнулся Захаров. – И за то, чтобы меня до вечера никто не тревожил. Никита, ты уверен, что не хочешь взять с собой гвардейцев? Один звонок, и они подъедут прямо на место.

– Уверен, Костя, – улыбнулся я. – Не хочу, чтобы твои подчиненные мешали нашей богословской беседе.

Захаров снова широко зевнул, прикрыв рот ладонью.

– Я на ногах уже не стою, – пожаловался он. – Иду спать, и пусть небо пошлет гром и молнии на каждого, кто осмелится меня разбудить.

– Садись за руль, отец Иннокентий, – кивнул я священнику. – Время дорого.

Отец Иннокентий, недоверчиво косясь на меня, прочитал короткую молитву. Кажется, он до последнего слова опасался, что Захаров просто подшутил над ним.

Но машина послушно завелась, мягко рокоча мощным мотором.

Отец Иннокентий плавно тронул машину с места. Пока мы ехали по лесной дороге, я не отвлекал его – пусть привыкнет. В хмуром небе над нами кружил беркут Ураган, зорко осматривая окрестности.

Подъехав к шоссе, отец Иннокентий дождался, пока мимо промчатся другие машины, и плавно выехал на асфальт. Мотор бодро заурчал, машина пошла быстро и легко.

– Добротная колесница, – радостно пробасил священник.

– Не будем терять время, отец Иннокентий, – сказал я. – У меня к тебе много вопросов. И к тому моменту, как мы доберемся до аномалии, я хочу услышать подробные ответы.

– Спрашивай, Никита Васильевич, – кивнул отец Иннокентий.

Глава 4

Отец Иннокентий немного сбавил скорость, чтобы мои вопросы не отвлекали его от управления “колесницей”.

– Спрашивай, Никита Васильевич, – мирно кивнул он.

– Скажи, отец Иннокентий, ты кого-нибудь водил в свою аномалию?

– Нет, – покачал головой священник. – Жену мою Господь обделил магическим даром, детей – тоже. А чужих Авессалом не жалует. Да и я не очень-то общаюсь с другими магами.

– Почему? – с любопытством спросил я.

– Как тебе сказать, Никита Васильевич, – пожал плечами отец Иннокентий. – Многие одаренные воспринимают магию как свою личную силу. Гордятся ею, считают себя выше неодаренных.

– Случается, – согласился я.

И сразу вспомнил Зигфрида, графа Орлова и Темного артефактора.

– А ты как считаешь?

– А я думаю, что магический дар дается свыше. И должен тратиться на благие дела.

Отец Иннокентий дружелюбно улыбнулся.

– Ты не думай, Никита Васильевич, что я тебя поучать собираюсь. Ты и сам разберешься, что со своим даром делать.

– Точно, – кивнул я. – Значит, твоя супруга и дети никогда не видели Авессалома?

– Да, – подтвердил священник.

– Но ведь кто-то из одаренных бывает у тебя в доме?

– Павел Лаврентьевич Тишин частенько заезжает, – кивнул отец Иннокентий. – Еще заходит учитель музыки, Илья Петрович Резников. Он моих ребятишек пению обучает. Я сам-то не очень хорошо пою – меня даже в церковный хор не брали в свое время.

– С таким-то голосом? – рассмеялся я. – Не верится, отец Иннокентий.

– Голосом Господь не обидел, – без обиды кивнул священник. – А вот на ухо медведь наступил. Таланта не было, так я упорством взял.

– Расскажи-ка мне про этого учителя музыки. Он одаренный?

– Природник, как и я. Маги Природы часто к церкви приходят.

– Почему? – заинтересовался я.

– Сам посуди, Никита Васильевич, – объяснил отец Иннокентий. – Другие стихии все больше разрушением интересуются, противоборством, и прочей суетой. А мы с природой заодно, а Создатель в природе и проявляется.

– Понятно, – кивнул я. – Значит, маги других стихий в церковь приходят редко.

– Видящие маги часто могут уверовать, – возразил священник. – Когда призраки донимают, поневоле обратишься к Господу за защитой.

– Но таких в твоем окружении нет? – уточнил я.

– Есть, – неожиданно сказал отец Иннокентий. – Недавно прибился к храму один блаженный. Прихожане его подкармливают, да и я тоже. Кажется, он – Видящий маг.

– Кажется? – удивился я. – А он сам что говорит? Как его зовут, где живет?

– Да кто же его знает, – священник пожал широкими плечами. – Он ничего не говорит, кроме одного слова. Блаженный он, говорю же.

– А что за слово? – заинтересовался я.

– Призраков все время вспоминает. Недавно прямо во время богослужения так и закричал: “Призрак, призрак!” И на алтарь показывает. Еле успокоили его тогда.

– Он у тебя дома бывал? – спросил я. – Аномалию твою видел?

– Бывал, – кивнул отец Иннокентий. – Я его как-то обедом хотел накормить. Но он когда аномалию увидел, закричал и убежал. Я думал, исчезнет. А утром пришел в храм – он там. Только меня с тех пор сторонится.

– А где он сейчас?

– В храме, наверное. Он как с утра в храм приходит, так только вечером и уходит.

– Мне нужно с ним поговорить, – кивнул я. – И с этим учителем музыки тоже.

– Ты думаешь, кто-то из них Авессалома увел?

Я снова взглянул на отца Иннокентия. Но он и в самом деле ждал моего ответа.

– А какие еще варианты? – сказал я. – Демон мог исчезнуть из аномалии только при помощи человека. Но тут странно другое. Скажи, отец Иннокентий, ты никогда не воплощал Авессалома в себе?

– Нет, – твердо ответил священник.

– А почему? – уточнил я.

Священник неожиданно замялся. А я спокойно ждал, что он ответит.

– Грех это, Никита Васильевич, – наконец, ответил священник.

При этом он говорил почти шепотом.

– А чего ты шепчешь? – улыбнулся я.

– Ну…

Я заметил, что на щеках отца Иннокентия появился легкий румянец смущения.

– Не хочу, чтобы твои демоны меня услышали. Хотя, это глупость. Понятно же, что они все слышат.

– Слышим, – подтвердил Ксантипп. – Знаешь, Никита, а это не такой уж симпатичный человек, как нам показалось вчера. Может, не будем ему помогать?

– Да ладно тебе, – рассмеялся я. – Не все одаренные мечтают быть Одержимыми. Привыкай к этому, Ксантипп. Кроме того, Авессалома все равно нужно найти.

– Да, об этом я не подумал, – признал демон Воды. – А у священника есть и другие достоинства. Он делает отменный кальвадос.

– Вот именно, – согласился я.

– Как думаешь, может он нас угостит? Я бы не отказался от рюмки-другой.

– Посмотрим, – ответил я.

Отец Иннокентий поглядывал на меня с плохо скрываемым любопытством. Наверняка он догадался, что я общаюсь со своими демонами. Но подслушать, о чем мы говорим, не мог.

– Скажи, отец Иннокентий, а Авессалом никогда не уговаривал тебя воплотить его? – спросил я.

– Нет, – нахмурился священник. – Ему бы это и в голову не пришло. А почему ты спрашиваешь, Никита Васильевич?

– Потому что задавать разные вопросы – это моя работа, – улыбнулся я. – Сейчас я действую не как губернатор, а как ликтор.

– Понятно, – успокоился священник.

– Все же, вы с Авессаломом обсуждали возможность воплотить его в тебя?

– Конечно, – кивнул отец Иннокентий. – Я рассказывал Авессалому про Одержимых. Сказал, что не понимаю таких людей, которые готовы воплотить в себя демона, лишь бы усилить свой магический дар. Сказал, что их жизнь – сущее мучение. Им приходится принимать порошок магоцвета, чтобы держать демона под контролем.

– А что сказал Авессалом?

– Он согласился со мной. Мы решили, что ему лучше мирно жить в своей аномалии, выращивать яблони и читать святые книги. Авессалом был вполне доволен этим.

– Вы оба решили очень правильно, – одобрил я.

Я не стал раньше времени расстраивать отца Иннокентия. Не сказал ему, что люди очень редко похищают демонов. Намного чаще демоны сами хотят воплотиться в человека.

Вместо этого сменил тему.

– Скажи, учитель музыки приходит к тебе каждый день?

– Нет, – ответил священник. – Два раза в неделю.

– А когда он приходил в последний раз?

– Три дня тому назад.

– И твой демон пропал в тот же день?

– Да.

– Это подозрительно, святой отец. А когда учитель снова должен прийти?

– Сегодня. Думаю, он уже занимается с детьми.

– Вот и отлично. Тогда я с ним поговорю. Долго нам еще ехать?

– Почти приехали, – ответил священник, сворачивая на узкую улочку, застроенную добротными деревянными домами.

Он остановил машину возле высокого деревянного забора. Забор был сплошной, и выше человеческого роста – так просто через него не заглянешь.

Я вылез из “колесницы” и неторопливо пригляделся к соседним домам.

Дома были крепкие. В один или два этажа – над пожелтевшими кронами яблонь поднимались двускатные крыши.

С первого взгляда было понятно, что люди здесь живут спокойно и размеренно. Наверняка отлично знают друг друга, здороваются при встрече и говорят о погоде.

Чтобы проверить эту догадку, я спросил отца Иннокентия:

– Ты всех своих соседей знаешь?

– Конечно, – кивнул отец Иннокентий. – Слева второй год живет уездный писарь, он снимает дом у вдовы майора Ромоданова. Сама вдова живет в Холмске, у нее от мужа осталась служебная квартира. Справа – купец Великий. Забавная фамилия. Ты, Никита Васильевич, наверное видел в Холмске его лавку “Великие мелочи”?

– Не видел, – ответил я. – Но это неважно. Скажи, есть среди твоих соседей одаренные?

– Откуда? – удивился священник. – Здесь не аристократы живут, а люди попроще. Купцы, хорошие ремесленники, мелкие чиновники.

– Ясно, – кивнул я. – Фамилии чиновников ты мне, все же, запиши. Вот этот писарь – как его фамилия?

– Пермяков. Яков Пермяков.

– Откуда он приехал, знаешь? – спросил я, глядя на дом Пермякова.

Мне показалось, или в чердачном окошке что-то блеснуло?

Отец Иннокентий пожал плечами.

– Не знаю. Приехал, и все. Устроился писарем в уездную управу. Да Павел Лаврентьевич с ним хорошо знаком. Пермяков ведь его подчиненный.

– Спрошу у Тишина, если понадобится, – кивнул я.

Логика у меня была очень простая. У большинства аристократов есть младшие сыновья. Не наследники. Большинство из них – одаренные, получили неплохое образование. Но им не светит титул, или состояние.

А в жизни устраиваться как-то надо.

И куда им податься? В ремесленники? Так для этого надо уметь и любить что-то делать руками. В купцы? Торговать – тоже не простая наука. Да и конкурентов так просто не подвинешь.

Остается служить. Поступаешь младшим помощником старшего секретаря какого-нибудь графа или князя, и надеешься продвинуться по службе.

Со временем, если повезет, станешь старшим помощником. А там и секретарем.

Если еще повезет – займешь место уездного комиссара или казначея. Но не сам, а потому что за тебя замолвит слово твой покровитель. И никуда ты потом от него не денешься, будешь служить ему вечно.

На это уйдут годы.

А если ты молод и нетерпелив? Ты – член аристократического рода. У тебя – амбиции и обиды, и никаких перспектив.

А тут у какого-то священника есть магическая аномалия, а в ней живет демон. Отчего бы не попробовать пробраться туда? Вдруг получится заключить с демоном договор и стать Одержимым?

А это – совсем другая магическая сила, и другие возможности. Тогда уже тебя охотно примут на государственную службу и без сильного покровителя.

Вот такие версии крутились у меня в голове, когда я неторопливо обводил взглядом дома по соседству с домом отца Иннокентия.

– Хочешь сначала соседей расспросить, Никита Васильевич? – спросил меня священник.

Я покачал головой.

– Нет. Сначала заглянем в твою аномалию.

– Тогда прошу ко мне в гости.

Отец Иннокентий толкнул крепкую деревянную калитку и пригласил меня пройти внутрь. Но я заметил, что сначала священник провел ладонью по дереву, словно погладил его.

Снимал слабую охранную печать.

– Значит, все же остерегаешься посторонних? – спросил я отца Иннокентия.

– Конечно, – кивнул священник. – Не в райском саду живем. А у меня жена, дети.

– А как они печать снимают?

– Так им незачем. Печать не только на меня настроена, а на всю семью.

– Понятно, – хмыкнул я.

И тоже мимоходом провел ладонью по темному дереву.

Да, это не печать Ордена Ликторов. Даже простого одаренного такая печать не остановит. Она годится только против обычного злоумышленника.

– Проходи, Никита Васильевич!

Отец Иннокентий пропустил меня вперед. Сам зашел следом и запер за собой калитку.

Жена священника встретила нас на крыльце. Из под ее темного платка выбивались русые волосы, на лице застыло растерянное выражение. Она то и дело переводила взгляд с меня на мужа, и обратно.

На первый взгляд, Елена была лет на пятнадцать моложе отца Иннокентия.

– Познакомься, Лена, это наш губернатор Никита Васильевич Волков, – сказал отец Иннокентий. – Он обещал мне найти Авессалома.

– Ох, батюшки! – прошептала его жена, с тревогой глядя на меня.

– Добрый день, – вежливо кивнул я.

– Лена, ты иди к детям, – ласково сказал отец Иннокентий.

Женщина повернулась к двери, а я заметил в окне две любопытные детские мордашки.

– Подождите, – остановил я жену священника. – А разве у ваших детей сейчас не урок музыки?

– Да, – невпопад кивнула она.

И тут же поправилась:

– Нет. Учитель заболел и не пришел.

– Заболел? – удивился я. – А вы откуда это знаете? Он вам сам сообщил?

– Нет.

Женщина покачала головой.

– Просто я так подумала. Он всегда приходил, даже если сильный дождь или мороз. Никогда не пропускал занятия.

– Точно, – подтвердил отец Иннокентий.

– А сегодня не пришел, – сказала Елена. – И не позвонил даже.

– А вы ему не звонили? – уточнил я.

– Нет, – с каким-то испугом сказала женщина.

– Ясно, – улыбнулся я.

– Может, чаю, Никита Васильевич? – вмешался отец Иннокентий. – Или по рюмочке кальвадоса?

– С удовольствием, – кивнул я. – но попозже. Сначала я хочу осмотреть аномалию.

– Тогда прошу в сад.

Отец Иннокентий повел меня вокруг дома. Я шел за ним и чувствовал, что жена священника все время смотрит мне вслед.

Что-то связывало ее с учителем музыки. Это было ясно, как белый день. Наверняка я мог бы задать ей пару вопросов и все узнать.

Но на кой черт?

Рано или поздно все и так выяснится.

– Вот и аномалия, – пробасил отец Иннокентий.

Между двух старых яблонь трепетал на осеннем ветру изумрудный портал аномалии Природы.

Я подошел к порталу. На нем не было охранной печати – даже такой слабенькой, как на калитке.

– Отец Иннокентий, ты запираешь аномалию печатью? – спросил я.

Священник покачал головой.

– Нет. Одаренного моя печать не удержит. Да и не хочу я запирать Авессалома. Я не тюремщик.

– Логично, – улыбнулся я.

А потом посмотрел поверх забора на соседний дом – тот самый, в котором жил писарь Яков Пермяков.

Точно!

Из окна его чердака было прекрасно видно аномалию. И в этом окне снова что-то блеснуло.

Писарь наблюдал за нами в трубу или бинокль.

Чересчур любопытен, или за этим что-то кроется?

Ладно, позже разберусь.

– Иди за мной, отец Иннокентий, и не пугайся, – сказал я священнику.

Ободрив этими словами отца Иннокентия, я вошел в аномалию Природы.

Глава 5

Аномалия отца Иннокентия скорее напоминала парк. Трава под ногами была такой мягкой, что мне немедленно захотелось разуться и пройти по ней босиком. В фиолетовом небе светило необычное зеленое солнце. Свет был неярким, и солнце не жарило, а ласково грело.

Тут и там цвели разные причудливые цветы. Над ними деловито жужжали пчелы, собирая нектар и пыльцу. Неподалеку слышался плеск воды – видно за кустами бежал ручей.

Никаких лиан, ядовитых змей и колючих побегов.

Я внимательно проверил магическое поле. Абсолютно никаких магических всплесков, никакого предчувствия опасности.

– Уютно у вас, – одобрительно кивнул я.

– Авессалом всегда хотел, чтобы его аномалия напоминала райский сад, – пророкотал священник.

И пригорюнился:

– Чует мое сердце, что он пропал навсегда.

– Посмотрим, – усмехнулся я. – Для начала как следует обыщем аномалию. Отойди в сторонку, отец Иннокентий, и не пугайся.

– Что ты собираешься делать, Никита Васильевич?

– Выпустить поисковую команду.

Священник отошел на пару шагов, с любопытством глядя на меня.

– Проныра, выходи! – позвал я и щелкнул пальцами.

Передо мной появился маленький демон Огня, похожий на летучую мышь. Проныра немедленно взмыл в воздух, перевернулся через голову и круто спикировал вниз. А потом завис над нашими головами, трепеща огненными крыльями.

– Какая странная аномалия, – просвистел Проныра и выдохнул небольшую струйку огня.

– Странная, – согласился я. – Здешний демон одержим идеей создать райский сад.

– Это необычно для демона. Ты же знаешь, что даже самые миролюбивые из нас куда кровожаднее людей. Как у него получилось внушить себе такие необычные мысли?

– Вот найдем его и спросим, – пообещал я.

А затем снова щелкнул пальцами и воплотил Циклопа.

Высоченный рогатый демон возник прямо в воздухе и приземлился на траву, мягко спружинив на полусогнутых лапах. Настороженно огляделся, сжимая в волосатой ручище огненную плеть.

– Свят, свят! – прошептал отец Иннокентий, на всякий случай отходя подальше.

Циклоп взмахнул лапой, и плеть оставила на зеленой траве черный выжженный след.

– Аккуратнее, Циклоп, – предупредил я демона. – Мы пришли сюда не воевать.

– Здесь слишком тихо, – прорычал демон. – Мне это не нравится.

– Хорошо, что не нравится, – кивнул я. – Значит, ты будешь настороже.

И снова защелкал пальцами, воплощая остальных демонов.

Лопоухого зеленокожего Живчика.

Голема, похожего на беспорядочную груду угловатых булыжников.

Сияющего шарообразного Киловольта.

Мощного демона Льда с ледяным молотом на покатом плече.

Убийцу в виде огромного мохнатого паука с восемью парами фиолетовых глаз.

– Мы в аномалии Природы, демоны, – объяснил я. – Ваша задача – обыскать аномалию. Ищите местного высшего демона, его зовут Авессалом. Убивать его не нужно. Вообще никого не нужно убивать – только в том случае, если на нас нападут. Также ищите следы присутствия одаренных или Одержимых.

Последним я воплотил Ксантиппа – моего демона Воды в виде белоснежной раковины.

– Ксантипп, ты будешь караулить возле портала, на всякий случай. Никого не впускай, никого не выпускай.

– Понял, Ник, – ответил демон Воды. Он был очень доволен тем, что может помочь в поисках.

– Двинули, демоны, – скомандовал я.

Демоны пошли цепью, вспугивая из травы разнообразную мелкую демоническую живность. Обитатели аномалии и не думали нападать на нас, они резво разбегались и разлетались в разные стороны. Над нашими головами кружили разноцветные птицы с пронзительно-желтыми глазами – это тоже были демоны. Птицы кричали, но даже их тревожные крики звучали мелодично.

– Может, ты знаешь, как Авессалому пришла в голову необычная для демона идея райского сада? – спросил я священника.

Отец Иннокентий кивнул седой головой.

– Это я рассказал Авессалому про райский сад. Когда аномалия только появилась, демон прятался от меня. Я не стал искать его. Просто приходил каждый день, садился под дерево и читал священные книги. И постепенно стал замечать, что аномалия меняется. Сначала исчез колючий кустарник. Потом палящее солнце изменило цвет. Перестали идти ливни, исчез удушливый туман. А еще через несколько дней Авессалом впервые сам вышел ко мне. Он сидел на траве и слушал, как я читаю.

– А где ты выращиваешь яблоки для своего знаменитого кальвадоса? – с любопытством спросил я.

– Чуть дальше, я покажу. Только их выращиваю не я, а Авессалом.

Священник свернул в сторону и уверенно зашагал между деревьями. Я пошел за ним.

Еле заметная тропинка привела нас в настоящий яблоневый сад. Яблони стояли ровными рядами на расстоянии десяти шагов друг от друга. Их узловатые ветки были густо усыпаны крепкими краснобокими яблоками.

– Авессалом позволяет мне собирать яблоки, – сказал отец Иннокентий. – Я заказал в городе грузовую тележку, которая работает на магии Воздуха, и с ее помощью вывожу урожай из аномалии.

– А почему именно кальвадос? – спросил я.

– Не только кальвадос, – улыбнулся священник. – Моя жена варит из яблок варенье для приходских ребятишек. Авессалому нравится, когда его магия приносит людям радость.

– Какой душевный демон, – усмехнулся я.

– Да, – с гордостью кивнул отец Иннокентий.

– Никита, – трескучим голосом позвал меня Киловольт, – здесь очень необычное дерево.

– Где именно? – спросил я. – Подай сигнал, чтобы я увидел.

Через мгновение слева взлетела в воздух ослепительная молния и разорвалась снопом искр.

– Идем туда, – сказал я отцу Иннокентию. – Демоны что-то нашли.

Оказалось, демоны отыскали гигантское дерево. Высоченную, коренастую яблоню, больше похожую на тысячелетний дуб. Ее раскидистая крона возвышалась над остальными деревьями, а на ветках висели яблоки размером с тыкву. Яблоки были золотисто-медового цвета. Солнечные лучи просвечивали сквозь них, и я даже смог увидеть крупные семечки внутри плодов.

– Что это за сорт? – спросил я отца Иннокентия.

– Не знаю, – растерянно ответил священник. – Я никогда не видел это дерево.

– В самом деле? – удивился я.

Судя по размерам, это дерево росло здесь довольно давно. Я позвал Живчика.

– Живчик, сколько времени нужно, чтобы вырастить такую яблоню?

– Это зависит от силы демона, Ник, – объяснил Живчик. – Но не за пару часов, точно. Скорее, для этого потребовалось несколько месяцев.

– Как ты думаешь, Авессалом – сильный демон?

– Наверняка, если он смог так преобразить свою аномалию. Ник, нужно достать одно из яблок. Я хочу кое-что проверить.

Яблоки висели высоко над землей, но тут нам помог Циклоп. Он взмахнул огненной плетью, и одно из яблок тяжело шлепнулось на землю.

Живчик присел над яблоком и коснулся его длинными узловатыми пальцами.

– Яблоко точно не ядовитое, – через несколько секунд сказал демон. – Но вызывает какие-то странные ощущения. Это чем-то похоже на действие магоцвета, но не опьяняет…

– Живчик, прочь! – быстро сказал я.

Демон послушался и убрал ладонь с яблока.

– Ник, это не яд, точно. И не магоцвет.

– Неважно, – возразил я. – Я заберу яблоко с собой и покажу его Лабуалям. Пусть поломают свои ученые головы.

Я ухватил яблоко за толстый черенок и поднял с земли.

Тяжелое!

И тут меня позвал Умник. Я не стал воплощать его – мыслящий гриб мало чем мог помочь в поисках. Но Умник чутко прислушивался к окружающему магическому фону. Можно сказать, демон-менталист непрерывно сканировал аномалию.

– Ник, высшего демона здесь нет. Он покинул аномалию, но он жив. Кроме того, в аномалии недавно побывали посторонние.

– Их было несколько? – уточнил я.

– Двое. Я почувствовал два магических следа. Одному несколько дней, а другой – совсем свежий.

– Ксантипп, – позвал я демона Воды. – Никто не пытался выйти из аномалии?

– Нет, Ник, – ответил демон. – Возле портала все спокойно.

Мы потратили еще несколько часов на то, чтобы обыскать всю аномалию. Зеленое солнце все так же светило в фиолетовом небе – оно двигалось по кругу, не опускаясь за горизонт.

– Здесь всегда день? – спросил я отца Иннокентия.

– Да, – ответил священник. – Авессалом не любит темноту, она его пугает.

– Ладно, возвращаемся к порталу, – сказал я. – Здесь нам больше делать нечего.

Мы вернулись к порталу, и я развоплотил демонов одного за другим.

*****

– Странная вышла прогулка, – просвистел Убийца, когда мы вышли из портала и снова оказались в саду отца Иннокентия.

– Ты что-то заметил? – спросил я демона Смерти.

Все же, он был наивысшим демоном, и мог заметить то, что ускользнуло от других демонов.

– Этот Авессалом не так прост, как думает священник. Я чувствую, что у него есть какой-то свой замысел. Будет очень хорошо, если ты найдешь его, Ник.

– Я тоже так думаю, – согласился я.

Отец Иннокентий вопросительно посмотрел на меня.

– Что ты собираешься делать дальше, Никита Васильевич?

– В твою аномалию недавно проникли двое одаренных, – сказал я. – Наверняка Авессалом ушел с одним из них.

Священник помрачнел.

– Я так и знал, что его украли.

– Я так не думаю, – усмехнулся я. – Скорее всего, у демона был какой-то план. Не удивлюсь, если это он заманил одаренных в аномалию.

– Но зачем это Авессалому? Ему было так хорошо.

– Я выясню. А пока запру аномалию, чтобы в нее больше никто не зашел.

Несколькими движениями руки я повесил на портал свою собственную охранную печать.

– Ты, отец Иннокентий, тоже не пытайся туда входить.

– Хорошо, – кивнул священник.

– А сейчас угости меня рюмкой своего кальвадоса. Мне надо хорошенько подумать.

– Прошу в дом, – гостеприимно улыбнулся священник.

– Ник, на дереве кто-то есть! – внезапно предупредил меня Умник. – Он следит за тобой.

Мы с отцом Иннокентием как раз проходили под высокой березой. Я поднял голову и сквозь пожелтевшую листву увидел мальчишку, который выглядывал из-за толстого ствола.

– Слезай, – улыбнулся я. – Я тебя вижу.

Мальчишка молча покачал головой.

Отец Иннокентий тоже посмотрел наверх.

– Спускайся, Василий, – строго сказал он и поманил мальчишку пальцем.

Парень стал неохотно спускаться.

– Это мой младший, – объяснил отец Иннокентий. – Шустрый, просто беда. Никакого сладу с ним.

Василий ловко повис на руках, зацепившись за нижний сук, и спрыгнул на землю.

– Зачем ты залез на дерево? – спросил я его.

– Я играл в ликтора, – упрямо наклонив голову, ответил мальчик. – Выслеживал демона.

– Какого демона? – улыбнулся я.

– Тебя.

– Василий, что ты выдумываешь, – одернул сына священник. – Извини, Никита Васильевич. Урок музыки отменился, вот он и бедокурит от скуки.

– Ничего, – улыбнулся я. – А твой учитель музыки так и не пришел?

Василий помотал головой.

– Нет. Да и какой с него толк? Даст нам ноты, а сам уходит в сад. Ходит возле аномалии, руками размахивает и что-то себе под нос бормочет. А мы поем, как заведенные.

– Не любишь петь? – рассмеялся я.

– Это не мужское дело. Я хочу стать ликтором, когда вырасту. Буду убивать демонов.

Отец Иннокентий только покачал головой.

– Часто учитель выходил в сад? – спросил я.

– Постоянно, – кивнул Василий.

– А больше ты никого в саду не видел?

– В саду – нет, – ответил мальчик.

– А где видел?

– Вот там.

Мальчик показал рукой на соседний дом.

– Сосед все время за нами следит. Как придет со службы, так сразу залезает на чердак и смотрит.

– Что ты выдумываешь, Василий? – укоризненно сказал сыну отец Иннокентий.

– Ничего я не выдумываю. Он и сейчас смотрит. Вот!

И точно – в чердачном окне соседнего дома снова что-то блеснуло.

Похоже, этот Яков Пермяков очень любопытен.

– Я поговорю с вашим соседом, – решил я. – Так что насчет кальвадоса, отец Иннокентий?

Мы вошли в дом.

– Матушка, накрой на стол, – ласково сказал отец Иннокентий жене. – А я пока в погреб спущусь за кальвадосом. Стоит у меня там один старый бочонок – берег для особого случая.

Я дождался, когда за священником закроется дверь погреба и спросил его жену:

– Что не так с этим учителем музыки?

Губы женщины задрожали, она отвернулась к окну и ничего не ответила.

Времени у меня было немного – отец Иннокентий скоро вернется. А продолжать расспросы при нем я не хотел. Поэтому решил вести разговор напрямую.

– Я взялся разыскать демона, который пропал из аномалии. Это серьезное дело, и найти его надо как можно скорее.

– Илья Петрович здесь ни при чем, – тихо сказала жена священника, не поворачиваясь ко мне.

– Просто расскажите мне все, – предложил я. – Отец Иннокентий ничего не узнает, даю вам слово.

Елена повернулась ко мне.

– Между мной и Ильей Петровичем никогда ничего не было. – горячо сказала она. – Вы мне верите?

– Верю, – нетерпеливо кивнул я. – В любом случае, это меня не касается. Зачем он выходил в ваш сад?

– Он хотел сочинить музыку, – объяснила женщина. – Такую, чтобы она трогала не только людей, но и демонов.

– Зачем? – уточнил я.

– Он мечтал прославиться. Хотел, чтобы о нем говорили во всей Империи.

– А зачем он вам об этом рассказал?

– Я тоже когда-то интересовалась музыкой, пока не вышла замуж. Илья Петрович об этом знал. Холмск – маленький городок, здесь все друг друга знают.

– Это вы предложили Резникову учить ваших детей?

– Да, – кивнула Елена. – Он… он так беден, вы не представляете. И очень талантлив. Я просто хотела ему помочь, поддержать.

– И как, получилось у него сочинить свою музыку?

– Да. Он придумал тему и даже наиграл ее мне. Она такая странная, от нее мурашки бегут по коже. А у Ильи Петровича прямо горели глаза.

– И он захотел пройти в аномалию, чтобы сыграть свою музыку Авессалому?

– Да. Он просил у меня разрешения. Я сказала, что спрошу у мужа, как только выберу подходящее время. Я не хотела, чтобы Иннокентий подумал что-то не то, понимаете?

– Понимаю, – кивнул я. – Это все, или вы можете рассказать что-то еще?

– Я больше ничего не знаю. В последний раз Илья Петрович закончил урок как обычно, и ушел. Я сама заперла за ним калитку. Больше я его не видела. Вы думаете, это он украл Авессалома?

– Разберемся, – улыбнулся я. – Кажется, отец Иннокентий идет.

Глава 6

Отец Иннокентий торжественно водрузил на стол небольшой бочонок, покрытый пылью и паутиной.

– Вот, – басом сказал священник. – Лучший наш кальвадос! Мы с Авессаломом его два года назад сделали. Ох, и урожай тогда был! Всю аномалию яблоками усыпало, словно пустыню – манной небесной. Авессалом говорил, что это добрый знак…

Отец Иннокентий пригорюнился, вспомнив, что его демон бесследно пропал. Жена священника с тревогой смотрела на меня. Я незаметно кивнул ей и сказал священнику:

– В другой раз попробуем твой кальвадос, отец Иннокентий. У меня появились кое-какие мысли, куда мог подеваться Авессалом. Схожу-ка я, поговорю с твоим соседом. Что ты можешь о нем сказать?

– О Якове? – удивился священник. – Ничего особенного. Сосед, как сосед – тихий, одинокий. Утром уходит на службу, вечером возвращается, и не видно его. Сидит дома. Я как-то зашел к нему, на праздник позвать. Так он дверь не открыл. Спал, наверное.

Я вспомнил блеск стекла в чердачном окне Якова Пермякова и усмехнулся. Скорее всего, Пермяков днем и ночью наблюдает за домом священника. Только вот зачем?

Выйдя из двора отца Иннокентия, я подошел к дому Якова Пермякова. Старый деревянный дом в два этажа стоял посреди небольшого, но крайне запущенного сада. Деревья и кусты истосковались по секатору садовника. Дорожки были покрыты лужами и усыпаны бурой опавшей листвой.

Я толкнул калитку, и она недовольно заскрипела.

– Господин Пермяков! – крикнул я. – Открой! Надо поговорить.

Из дома не донеслось ни звука. Только темные окна подозрительно смотрели на меня, словно прикидывали – зачем я пришел.

Короткохвостая лесная мышь серым комочком прокатилась по тропинке и юркнула под крыльцо.

– Он точно дома, Ник, – предупредил меня Умник. – Я его чувствую. Он слышит тебя и боится. Притаился.

– Ничего, – усмехнулся я. – Сейчас мы выгоним его из норки.

Я поднялся на крыльцо и ударил кулаком по старой двери, с которой местами слезла краска.

– Пермяков, это губернатор! Открывай, или сломаю дверь!

За дверью послышался сдавленный вздох. А потом мягко упало что-то тяжелое.

– Похоже, он потерял сознание, – озадаченно сказал Умник. – От страха, что ли?

– Нет, от счастья, – язвительно ответил я. – Рад визиту высокопоставленного должностного лица.

Ухватившись за кованую ручку, я дернул дверь на себя. Слабо прибитая щеколда отлетела, а вместе с ней развеялось охранное заклятье. Оно было такое слабое, что я едва почувствовал его. Но, все же, заклятье было! Интересно, кого это Пермяков так опасался?

Распахнув дверь, я шагнул в дом. На полу лежал тщедушный человек лет сорока – небритый и лопоухий. Зеленоватым цветом острого лица он напомнил мне Живчика, только Живчик был симпатичнее.

Пермяков был без сознания.

Я наклонился над ним и потряс за плечо.

– Пермяков! Очнись!

Призыв не подействовал. Тогда я позвал своего демона Природы:

– Живчик, приведи его в чувство.

Ладонь кольнуло. Тонкий зеленый стебель вырос из основания большого пальца и, словно живой, залез под одежду Пермякова.

Через секунду Пермяков открыл глаза и снова сдавленно охнул.

– Не трогайте меня! – хрипло зашептал он и попытался отползти от меня, извиваясь всем телом.

Я покачал головой.

– Даже не собирался. Я просто хочу с тобой поговорить. Вставай.

– Господин губернатор, я ничего не делал! – продолжая лежать на спине, взмолился Пермяков.

На меня накатило раздражение. Если с каждым свидетелем будет столько возни, то я и до зимы не найду пропавшего демона. А у меня, между прочим, уйма важных государственных дел!

– Вставай! – с угрозой в голосе повторил я. – Иначе я тебя убью и допрошу твоего призрака.

Угроза подействовала замечательно. Пермяков мгновенно вскочил и вцепился дрожащими пальцами в дверной косяк.

– Не убивайте! – заныл он. – Я все скажу!

– Вот, и замечательно, – вздохнул я. – Зачем ты следишь за домом священника?

– Это не я, – моментально ответил Пермяков.

Опять двадцать пять!

– Убью, если будешь врать, – напомнил я, и острое лицо Пермякова перекосилось от страха.

– Господин губернатор, мне просто было обидно! – быстро заговорил он. – У священника есть демон. Господин уездный комиссар к нему в гости ездит. А я? А меня господин Тишин даже не замечает. А ведь я третий год в управе верой и правдой служу, документы переписываю, письма подшиваю.

– Давай ближе к делу, – оборвал я его излияния. – Хотел в чем-то уличить священника?

Пермяков виновато опустил глаза.

– Да. Мне обидно было, что…

– Ясно. Идем, покажешь мне свой наблюдательный пункт.

Вслед за Пермяковым я поднялся по скрипучим ступенькам на второй этаж. Отсюда крутая и хлипкая лесенка вела на чердак.

– Осторожно, она шатается, – предупредил меня писарь.

И привычно полез наверх.

Возле чердачного окна стояла на треноге большая подзорная труба. Рядом с ней – удобное кресло с вытертой обивкой. Видно, Пермяков проводил в этом кресле все свободное время.

Труба была направлена точно на дом отца Иннокентия.

Я наклонился и посмотрел в окуляр. Двор и сад священника отлично просматривались – я видел трепещущую ярко-зеленую пленку портала аномалии. А еще увидел через окно отца Иннокентия – священник о чем-то разговаривал со своей женой.

– Ночью тоже следишь за священником? – спросил я Пермякова, не отрываясь от окуляра.

– Да, – убитым голосом подтвердил писарь.

– Видел кого-нибудь возле аномалии священника?

– С ней что-то случилось, господин губернатор? – оживился Пермяков.

Я молча ждал ответа.

– Видел, – закивал писарь. – Учитель музыки постоянно к ней ходит. И еще дурачок из церкви. Я его два раза видел.

– Кто из них входил в аномалию?

– Оба, – к моему удивлению сказал Пермяков.

Я оторвался от окуляра и нахмурился.

– А ты мне не врешь, часом?

– Что вы, господин губернатор! Своими глазами видел, как они в аномалию входили.

– Вместе? – уточнил я.

Кажется, вокруг безобидной природной аномалии отца Иннокентия плелся целый заговор.

– Нет, ваше сиятельство! – замотал головой Пермяков. – Они поодиночке в аномалию шастали. Вместе я их никогда не видел.

Это осложняло дело. Теперь придется говорить и с учителем музыки, и с блаженным, которого отец Иннокентий так неосмотрительно решил накормить.

– Когда это было? Они приходили днем?

Если днем – то жена священника наверняка знала об этом.

– Ночью, – огорченно сказал Пермяков. – Дурачок два дня назад через забор перелез – и прямиком к аномалии.

– В какое время это было?

– Сразу после полуночи.

– Ты хорошо его разглядел?

– Конечно, господин губернатор, – заверил меня Пермяков. – Луна ярко светила. Через час гляжу – дурачок обратно лезет. Огляделся, и ушел куда-то.

– А учитель музыки? – нахмурился я. – Он когда ходил в аномалию?

– В ту же ночь, – неожиданно сказал Пермяков. – Примерно через час после дурачка. Я уже спать собрался – мне ведь с утра на службу. Гляжу, а он стоит у калитки. Постоял немного и вошел.

– Вот как? – удивился я. – Через калитку, значит?

– Да, – подтвердил Пермяков.

– А почему ты не сказал священнику о том, что в его аномалию ходили посторонние? – спросил я Пермякова.

– Так ведь это не мое дело, кого он в свою аномалию пускает, – фальшиво возразил Пермяков.

– Он врет, Никита, – незамедлительно подтвердил Умник.

– Само собой, – согласился я.

Разумеется, Пермяков врал. Он надеялся, что с аномалией что-нибудь случится. Потому ничего и не сказал отцу Иннокентию.

Вот это “что-нибудь” и случилось.

– Еще что-то можешь сказать? – спросил я писаря.

Пермяков огорченно замотал головой.

– Больше ничего не знаю. Но как только узнаю – так сразу вам доложу.

– Хорошо, – кивнул я и стал спускаться с чердака.

Чертова лестница ощутимо прогибалась под весом моего тела.

– Господин губернатор! – крикнул сверху Пермяков. – А мне какая-нибудь награда будет? Или премия? Я ведь три года верой и правдой…

– Я скажу Павлу Лаврентьевичу, чтобы загрузил тебя работой, – пообещал я. – Так и премию быстрее заработаешь, и за соседями шпионить перестанешь.

*****

– Поехали, отец Иннокентий, – сказал я, вернувшись в дом священника. – Навестим твоего учителя музыки. Выясним, почему он внезапно пропустил урок. Знаешь, где он живет?

– Конечно, Никита Васильевич, – кивнул священник.

Его жена с тревогой взглянула на меня. Когда священник вышел, она тихо спросила:

– Никита Васильевич, неужели Илья украл Авессалома?

Я пожал плечами.

– Разберемся.

Женщина продолжала умоляюще смотреть на меня, и я добавил:

– Вашей вины тут нет. Ведь вы не впускали Резникова в аномалию?

– Нет, – испуганно округлив глаза ответила женщина.

– И не говорили ему, как снять охранную печать с калитки?

– Не говорила. Да я и не знаю. ее ведь муж ставил. А у меня и Дара нет…

– Вот и хорошо, – кивнул я. – До свидания.

Отец Иннокентий уже завел свою колесницу и ждал меня. С одной стороны, священник мне нравился – хороший человек, и не задает лишних вопросов. С другой стороны – как можно не видеть того, что творится у тебя под носом?

Проходя мимо калитки, я считал магическое поле Печати. Ничего сложного – Печать была совсем слабенькая.

А ведь Пермяков не врал. Эту Печать совсем недавно кто-то вскрыл. Вскрыл умело, но оставил следы. Магическое плетение было повреждено, из Печати висели обрывки магических нитей.

Я озадаченно хмыкнул. Зачем сразу двоим прохиндеям понадобился демон отца Иннокентия?

– Поехали, святой отец, – сказал я священнику, усаживаясь в машину.

Отец Иннокентий кивнул и тронул “колесницу” с места.

– Никита Васильевич, а что сказал Пермяков? – помолчав, спросил он.

– Ничего неожиданного, – усмехнулся я. – Как я и думал, твой демон украл человека. Осталось разобраться, кого именно.

– Может, это его украли? – с надеждой предположил отец Иннокентий.

Я пожал плечами.

– Может быть. Далеко нам ехать?

– Не очень. Переедем через мост и свернем налево.

Я посмотрел в ту сторону, куда указал священник, и увидел столб черного дыма, который поднимался над крышами.

Пожар, что ли?

– Видишь дым? – спросил я. – Учитель живет в той стороне?

– Да, – растерянно кивнул священник. – Горит где-то совсем рядом.

– Прибавь-ка ходу, отец Иннокентий! – велел я.

Учитель музыки жил в отдельном каменном доме с небольшим палисадником перед фасадом. Совсем маленький домик, в два окна по фасаду и с круглым окошком под треугольной крышей.

Сейчас дом горел. Пожар явно начался изнутри – через разбитые окна с гудением вырывались языки пламени.

Видно, пожар начался только что – соседи только сбегались к месту происшествия. Некоторые тащили ведра, кто-то орал в магофон, требуя немедленно прислать пожарных магов Воды.

– Тормози, отец Иннокентий! – крикнул я священнику и выскочил из машины.

Нагревшийся шифер на крыше лопнул с оглушительным треском. Испуганно завизжала женщина, люди подались назад.

Из чердачного окошка, словно искры, разлетались в стороны огненные элементали.

– Не успеют потушить, – авторитетно заявил хорошо одетый господин с аккуратно подстриженными черными усами. – Все сгорит дотла.

– Ксантипп! – на бегу позвал я. – Мне нужна вода. Много воды!

– Опять работать? – укоризненно вздохнул демон. – А кальвадос?

– Быстро! – прикрикнул я на демона и щелкнул пальцами.

Ксантипп не подвел.

Упругие струи воды ударили из земли палисадника прямо в раскрытые окна. Они били так, словно под землей неутомимо качал воду невидимый магический насос.

Толпа восхищенно ахнула.

Огонь взревел, из окон и щелей под крышей вырвались густые облака водяного пара.

– Давай, Ксантипп! – подбодрил я демона. – В боковые окна тоже лей.

– Даю, – недовольно буркнул Ксантипп.

Наверное, мой демон поставил рекорд. Он потушил пожар минут за пять, не больше. Для надежности я использовал еще и магию Льда. На улице повеяло холодом, а закопченные стены дома мгновенно покрылись пушистым инеем.

– Молодчина, – похвалил я Ксантиппа. – Вернемся домой, будет тебе праздник.

– Правда? – обрадовался демон.

Убедившись, что огонь погашен, я шагнул к калитке. Молоденький полицейский в синем мундире попытался было схватить меня за рукав:

– Куда вы? Туда нельзя!

Обернувшись, я вырвал руку.

– Мне можно.

Полицейский узнал меня и испуганно отшатнулся.

– Господин губернатор?

– Стой здесь, и никого не впускай, – велел я ему. – Я осмотрю дом.

Прежде, чем войти, я достал магофон и набрал номер Захарова.

– Алло! – недовольным сонным голосом отозвался Костя.

– Вылезай из постели и пулей лети в Холмск, – обрадовал я Костю. – Ты мне нужен. Адрес я не знаю, но здесь только что был пожар. В общем, найдешь.

– Понял, – коротко ответил Захаров. – Еду.

Изнутри дом учителя музыки выгорел почти дотла. Я даже удивился – сколько разрушений может причинить огонь за короткое время. Над головой что-то опасно затрещало, и я машинально использовал магию Воздуха, чтобы удержать балки, если они вздумают рухнуть на меня.

Заодно избавился от удушливого запаха дыма.

Судя по остаткам внутренних стен, в доме было всего три помещения. Небольшая кухня, маленькая комната, служившая спальней и зал, который занимал половину дома. Посреди зала, как печальный обломок кораблекрушения, возвышался обгоревший рояль. Из-под прогоревшей крышки торчали лопнувшие от жара струны.

Ни учителя музыки, ни его тела в доме не было. Но я подумал, что надо обратить на дом внимание жандармов. Пусть обыщут все тщательно.

На рояле стояла раскрытая нотная тетрадь, исписанная кривыми закорючками. Верхний левый угол тетради заметно обуглился, строчки расплылись от воды, мокрые листы слиплись. Но сама тетрадь осталась целой.

Я протянул к ней руку, и пальцы словно обожгло.

– Осторожнее, Ник! – предостерегающе просвистел Убийца. – Я чувствую темную магию Только не могу разобрать, какую именно. Это не магия Смерти, хотя очень на нее похожа.

– Разберемся, – пообещал я.

Захлопнул тетрадь и с удивлением увидел на кожаной обложке печать, которую старательно вывели чернилами.

Еще одна охранная Печать, вот как? Интересно!

Интересно, откуда простой учитель музыки знал такие Печати? Это слабо вязалось с его даром Природы.

Я забрал тетрадь с собой, вышел на улицу и сразу наткнулся на Захарова. Он как раз спорил с полицейским.

– Мне можно! – доказывал Захаров.

Но полицейский стоял стеной.

– Господин губернатор приказал никого не впускать.

– Так и есть, – подбодрил я служителя закона.

– Никита, что тут случилось? – спросил меня Захаров, кивком указывая на сгоревший дом.

– Пока не знаю, – сказал я. – Но очень хочу узнать поскорее. В этом доме жил учитель музыки Илья Петрович… демоны, забыл фамилию!

– Резников, – басом подсказал подошедший отец Иннокентий.

– Ага, – кивнул я. – В доме его нет. Ну, или я его не нашел. Костя, дождись жандармов и прикажи им все тут тщательно осмотреть. Потом разыщи мне этого учителя музыки. И вот, держи!

Я протянул ему обгоревшую нотную тетрадь.

– Что это? – спросил Костя, с подозрением глядя на выведенную чернилами Печать на обложке.

– Пока не знаю. Ты ее не открывай, на всякий случай. И не потеряй. Как вернешься домой, сразу передай тетрадь Степану Лабуалю. Пусть он с ней разберется.

– Какие-то ноты, – озадаченно протянул Захаров. – Никита, а ты ведь аристократ? Значит, тебя учили музыке. Можешь напеть какую-нибудь мелодию отсюда?

– Меня учили убивать, – поправил я. – Особенно, тех, кто зря тратит мое время. Костя, ты все понял? Найди учителя музыки, это может быть очень важно!

– Весь город переверну, – пообещал Захаров.

– И губернию тоже, – кивнул я. – Вдруг он уже сбежал из города?

– Думаешь, он кого-то боялся?

– Возможно, – протянул я.

И кивнул отцу Иннокентию:

– Поехали, святой отец!

*****

– Куда едем, Никита Васильевич? – спросил меня отец Иннокентий, усаживаясь за руль своей “колесницы”.

– Одного подозреваемого мы благополучно упустили, – усмехнулся я. – Попробуем поймать второго.

– Второго? – изумился священник.

– Ага. Того самого блаженного, который прибился к твоему храму и бузил в алтаре.

– А он-то здесь при чем?

– Твой сосед видел, как две ночи назад он залез к тебе во двор и проник в твою аномалию.

– Не может быть! – басом ахнул священник.

И растерянно закрутил длинногривой головой.

– А Илья Петрович, получается, тоже?

– Получается, – кивнул я. – Сам удивляюсь. Чем твой демон заинтересовал сразу двух почтенных граждан?

– Он очень хороший, – твердо сказал отец Иннокентий. – И умный.

– Не сомневаюсь. Ты, все же, заводи “колесницу”. У меня ведь есть еще дела, кроме поисков твоего демона.

– А куда ехать?

– Ты говорил, что блаженный каждый день появляется в твоем храме. Вот, туда и поедем. Вдруг он и сейчас там? Кстати, как он выглядит?

– Высокий, худой, – сказал отец Иннокентий. – Лицо строгое. И взгляд пронзительный.

– Цвет глаз, особые приметы?

– Глаза серые, кажется. Нос у него острый.

– Ладно, – кивнул я. – Покажешь, если увидишь.

Храм отца Иннокентия стоял на главной площади Холмска, через дорогу от уездной управы. Впервые приехав в Холмск, я обратил внимание на изящное здание с белеными стенами, золотыми, чешуйчатыми куполами, похожими на луковицы, и высокой башней звонницы.

Отец Иннокентий остановил машину подальше от храма.

– Подъезжай ближе, – нетерпеливо сказал я.

– Заметят, – засомневался отец Иннокентий.

– И что? – не понял я.

– Так я утреннюю службу пропустил, – вздохнул священник.

И тут же вскинул голову.

– Вот он!

Блаженного я заметил сразу. Высокий, с серьезным худым лицом и острым птичьим носом, он стоял возле крыльца храма, поодаль от других прихожан. И по-птичьи вертел головой, словно кого-то высматривал.

Его правая щека была словно измазана чем-то темным.

– Что у него на щеке? – спросил я священника. – Родимое пятно?

– Нет, – покачал головой отец Иннокентий.

Я вгляделся внимательнее и пробормотал себе под нос:

– Огненные демоны! Это сажа.

А где скорее всего можно измазаться сажей? На пожаре.

– Позови его! – сказал я отцу Иннокентию. – Пусть подойдет.

Священник вылез из колесницы, а я внимательно следил за блаженным. Когда он увидел отца Иннокентия, на его лице появилось радостное выражение. Он даже шагнул к машине, и тут заметил меня.

Испуганно скривился и закрутился на месте, прикидывая – куда сбежать.

– Стой! – крикнул я, открывая дверцу машины. – Иди сюда, поговорим!

Куда там!

– Сгинь, призрак! – хрипло выкрикнул блаженный.

И бросился за угол храма.

Я побежал за ним и успел увидеть, как он на бегу взмахнул рукой, поднимая Тень. А потом нырнул в нее и пропал.

Видящий маг, способный ходить в Тенях? А зачем он тогда лез через забор в сад к отцу Иннокентию?

Священник, громко пыхтя, подбежал ко мне и растерянно завертел головой:

– Куда он делся?

– Сбежал через Тени. Поезжай домой, отец Иннокентий. Сиди возле аномалии, только не входи внутрь. Если появится этот беглец или твой учитель музыки – убеди их поговорить со мной, и сразу звони.

– А ты куда, Никита Васильевич?

– За ним.

Больше не тратя слов, я тоже поднял с земли Тень, которую отбрасывала стена храма. И словно нырнул в холодную воду. Звуки улицы стихли, тени и пятна света обрели четкие границы.

– Умник, ты можешь его найти? – спросил я демона-менталиста.

– Я его чувствую, Ник, – ответил демон. – Он очень напуган, вся Тень пропитана его страхом. Но я не могу определить направление.

– Давай, я его отыщу! – азартно предложил Циклоп.

Точно! Рогатый демон Огня умел перемещаться в Тенях, я сам его научил. Однажды он отыскал через Тень помощника графа Орлова и притащил его ко мне.

Я щелкнул пальцами, воплощая Циклопа. В Тенях он выглядел громадной серебристой фигурой – тело демона плотно оплетали магические нити.

– За мной, Ник! – прорычал Циклоп и стремительно рванул по следу блаженного.

Я кинулся вслед за демоном. Разноцветные пятна слились в сверкающие полосы. Несколько быстрых шагов – и я едва не налетел на широкую спину Циклопа.

– Он вышел из Тени, – предупредил демон.

Понял, что я гонюсь за ним?

– Жди здесь, – приказал я демону. – Если появится, хватай сразу, только не убивай. Я хочу с ним поговорить.

А сам вышел из Тени.

Ледяные демоны! Знакомое место.

Я стоял на лесной поляне, в двух шагах от моей собственной аномалии Земли – той самой, внутри которой скрывалась черная аномалия демона Азарта. Не так давно я почти убил этого демона – пощадил только одно воплощение, которым был одержим князь Голицын.

Но каких демонов здесь забыл блаженный? И где он, кстати?

– Ушел в аномалию, – предупредил Умник.

В мою аномалию? А как он снял охранную Печать?

Я шагнул к порталу.

Умник был прав – от охранной Печати остались только обрывки магических нитей. Блаженный точно прошел в портал.

– Циклоп, иди сюда! – позвал я демона Огня.

Щелкнул пальцами и ощутил, как сущность демона вливается в меня.

А затем шагнул в аномалию.

Жаркий сухой ветер ударил в лицо. Аномалия была похожа на песчаную пустыню, над которой вечно светило горячее белое солнце. На песке я увидел следы, и они вели прямиком в сторону темной аномалии.

Блаженный ушел туда. Внутри аномалии Земли он не мог перемещаться в Тенях, поэтому просто бежал.

Я защелкал пальцами, выпуская демонов.

– В эту аномалию проник человек, – сказал я. – Скорее всего, он Одержимый. Уйти ему некуда. Он нужен мне живым. Умник, бери его контроль, как только увидишь.

– Понял, Ник! – отозвался менталист. – Ему нужна темная аномалия, так?

– Скорее всего, – согласился я. – Но оттуда он уже никуда не денется. Циклоп, ты охраняй портал. Он может оказаться слишком хитрым, и попытается выскочить обратно. Задержи его.

– Понял!

Рогатый демон остался возле портала, а мы широкой цепью пошли вдоль цепочки следов. Огибая высокий бархан, она вела прямиком к темной аномалии. Как будто блаженный точно знал, куда ему бежать.

Так оно и было.

Через несколько минут я увидел черную пленку портала, которая трепетала на горячем ветру. А рядом – высокую фигуру.

Человек смотрел прямо на нас. На его побелевшем лице застыла гримаса ужаса.

– Иди сюда, – сказал я ему.

Мой голос, усиленный магией Воздуха, прокатился над пустыней как гром.

Глава 7

– Иди сюда! – повторил я блаженному. – В этот портал ты все равно не войдешь. У выхода из аномалии тебя тоже караулят, так что деться тебе некуда. Я хочу просто поговорить.

Блаженный отчаянно замотал головой.

– Нет! – хрипло выкрикнул он. – В тебе темная сила!

– Вот как? – усмехнулся я. – Значит, ты не только Видящий маг? Ты умеешь ходить в Тенях, воруешь демонов и видишь их сущности. Судя по пятну сажи на твоей щеке, магией Огня ты тоже владеешь. Какие еще у тебя таланты? Иди сюда, поговорим.

Демоны стояли за моей спиной. Я знал, что их вид пугает блаженного – это было понятно по тому, с каким страхом он смотрел на них.

А не надо было похищать Авессалома!

Я был уверен, что в черный портал этот испуганный человек пройти не сможет. В конце концов, я ведь пытался провести в эту аномалию ликтора, но у него не получилось.

Но блаженный и тут сумел меня удивить.

Он прыгнул в портал, словно надеялся весом тела разорвать трепещущую угольно-черную преграду.

И у него получилось! Портал пропустил его!

– Воздушные демоны! – выругался я. – Хочешь, чтобы я до ночи за тобой гонялся?

Я несколько раз щелкнул пальцами, развоплощая демонов, и тоже шагнул в портал.

Меня встретила привычная пустота респектабельного игорного клуба. Карточные столы, за которыми не было ни одного игрока. Барная стойка с высокими табуретами, и поблескивающие в магическом свете бутылки.

И труп Никифора Белецкого на полу. Он совсем ссохся и превратился в мумию, обтянутую серой кожей.

Блаженного в аномалии не было. Вместо него я увидел стремительно исчезающий портал. Серебристая пленка потускнела и растаяла у меня на глазах.

Проклятые демоны! Это еще что такое?

Блаженный открыл портал из темной аномалии, шагнул в него и исчез!

До сих пор такое мог вытворять только иномирный ликтор. Но блаженный не мог быть ликтором, каких демонов он тогда делал в нашем мире?

Мысли беспорядочно толклись в моей голове. Чтобы собрать их в кучу, я обыскал аномалию, но никого не нашел. Исчезнувший портал не был обманкой – блаженный действительно ушел через него.

С досады я шарахнул кулаком по барной стойке. Хрустальные стаканы подпрыгнули и жалобно зазвенели.

– Молодец! – с невольным восхищением сказал я.

Испуганный человек, который шнырял по аномалиям так же легко, как мышь шныряет по кладовке, вызвал во мне жгучее любопытство. Я не успокоюсь, пока не поймаю его!

– Ладно, – с усмешкой кивнул я. – Сегодня ты от меня сбежал. Но я подумаю, как тебя поймать.

Выйдя из темной аномалии я первым делом навесил на портал охранную Печать. Я не верил, что от нее будет толк, но пренебрегать не стал. С особым злорадством я вплел в Печать нити магии Льда – по моему замыслу они должны были заморозить каждого, кто коснется Печати. Особенно хорошо магия Льда работала против магов и демонов Природы. А я почти не сомневался в том, что сбежавший блаженный имеет прямое отношение к пропавшему Авессалому.

Закончив работу, я отправился к высшему демону аномалии Земли. Его логово пряталось за высоким барханом, в сырой болотистой низине. Демон был неприхотлив – он целыми днями лежал в теплой грязи и наслаждался бездельем.

Внешне демон напоминал черепаху размером со слона.

Прыгая с кочки на кочку, я подобрался к нему и вежливо постучал костяшками пальцев по твердому панцирю:

– Тук-тук! Есть кто-нибудь дома?

Демон неохотно пошевелился – словно громадный валун внезапно ожил и вознамерился выбраться из болота. Из-под панциря показалась угловатая голова с сонными желтыми глазами и устрашающим клювом.

– Это ты, ликтор? – лениво спросил демон. – Что-то случилось?

– Ага, – подтвердил я. – Сегодня в твою аномалию проник человек.

– Сочувствую ему, – вздохнул демон. – Но я его не видел. Наверное, его уже съели.

– Нет, не съели, – возразил я. – Он оказался достаточно ловким, чтобы добраться до темной аномалии и спрятаться в ней.

– Вот как? – без особого интереса поддержал беседу демон.

– Именно, – кивнул я. – Не думаю, что он захочет выйти обратно. Но на всякий случай поставь охрану возле портала.

– Мои демоны не любят этот портал, – пожаловался высший демон. – Они его боятся.

– Сочувствую, – усмехнулся я. – Но мне надо, чтобы они дежурили там днем и ночью. Отправь этих, которые похожи на шакалов – они прыткие и зубастые. И создай кого-нибудь с руками, чтобы могли схватить человека.

– Если он появится, мы можем его съесть? – поинтересовался демон.

– Ни в коем случае. Он нужен мне живым и способным разговаривать.

– Опять суета, – вздохнул демон. – А я так люблю лежать на солнце и думать.

– Смотри, чтобы голову не напекло, – посоветовал я. – Солнечный удар – штука неприятная.

Снова оказавшись в осеннем лесу, я с облегчением вдохнул чистый прохладный воздух. Хорошо-то как!

В высоком голубом небе плыли белые облака, похожие на ватные горы. Солнечный свет пробивался сквозь густую сосновую хвою, становясь зеленоватым и мягким. Только холодный ветер заставлял ежиться.

– Ураган, мне нужна твоя помощь, – позвал я одного из своих демонов Воздуха.

Когда-то этот демон был величественным драконом, хозяином старой аномалии. Его убил неугомонный честолюбец по имени Зигфрид, а Зигфрида убил я и забрал себе сущность демона. Вернувшись в свое поместье, я воплотил Урагана в беркута, чтобы демон мог по-прежнему наслаждаться полетами в небе. Теперь Ураган охранял мое поместье, с высоты наблюдая за окрестностями.

– Слушаю, Ник, – немедленно отозвался демон.

– Помнишь нашу аномалию Земли? Отправь сюда побольше мощных демонов. Подойдут кабаны и волки. Неплохо бы раздобыть медведя. Есть в наших лесах бесхозный медведь?

– У тебя есть Потап, – напомнил Ураган.

– Потап нужен мне в усадьбе, – возразил я. – Кроме того, за ним самим надо присматривать. Ладно, медведя искать не надо. Все равно они скоро залягут в берлоги, а какой мне толк от спящего медведя? Мне надо, чтобы демоны непрерывно охраняли портал аномалии.

– Думаешь, кто-то захочет туда пробраться? – удивился Ураган.

– Думаю, кое-кто захочет оттуда выбраться. И тогда его надо схватить.

– Понял, Ник. Демоны скоро будут.

– Вот, и отлично!

Чтобы не скучать в ожидании демонов, я починил Печать на портале. Не оставлять же аномалию нараспашку!

А потом позвонил Косте Захарову.

– Жандармы нашли что-нибудь интересное на месте пожара? – спросил я. – Чьи-нибудь останки, например?

– Нашли рояль, гриф от гитары, медную трубу и барабан, – доложил Захаров. – Больше ничего.

– А куда делся хозяин? Твои гвардейцы разыскали его?

– Ищут, но пока без толку. Учителя музыки в Холмске знают многие – он учит детей почти всех местных дворян. Но никто не видел его ни вчера, ни сегодня.

– Продолжай искать, – сказал я. – Ты передал нотную тетрадь Лабуалю?

– Только что. Сейчас еду обратно в Холмск, чтобы руководить поисками. По магофону это слишком утомительно.

– Молодец, – одобрил я. – Продолжай в том же духе, и скоро станешь генералом.

*****

Очень хотелось прогуляться до усадьбы пешком. Поразмыслить об удивительных способностях сбежавшего блаженного. И о том, как его поймать, само собой.

Но жаль было терять время. Осенний день короток. Кира скоро вернется из своего первого полета в Столицу. Раз уж я ликтор, губернатор и вообще самый главный человек в этой части Империи – кто может помешать мне пообедать с любимой женой?

Я знал, кто может помочь мне поймать блаженного.

Иномирный ликтор.

Он замечательно умел открывать порталы в темные аномалии. Именно так он в свое время подкараулил Никифора Белецкого и убил его.

И как приманить ликтора я тоже знал. Для этого у меня в рукаве был козырь – князь Голицын, одержимый демоном Зябликом.

Я был уверен, что смогу защитить князя от иномирного ликтора. Осталось только убедить в этом Голицына.

Хрустнула сухая ветка, и из кустов появился первый демон, присланный Ураганом. Матерый волк – поджарый, с седой холкой и умным, внимательным взглядом. Из раскрытой пасти свисал длинный розовый язык – волку было жарко.

– Иди сюда, – сказал я волку.

Волк подбежал ко мне, бесшумно ступая длинными лапами. Я не сомневался, что на сухую ветку он наступил специально, чтобы предупредить меня о своем приближении.

Я потрепал волка по лобастой голове.

– Охраняй аномалию. Если кто-то появится, задержи его и пришли мне зов.

Волк моргнул, соглашаясь, и оскалил зубастую пасть в жутковатой улыбке. А я поднял Тень и шагнул в нее.

*****

Я вышел из Тени на берегу речки Куньей. Несколько минут постоял на новом деревянном мосту, глядя, как течение разбивается о мощные опоры моста и закручивается крохотными водоворотами.

История с Авессаломом становилась все интереснее. Когда я взялся отыскать пропавшего демона, то и подумать не мог, что след приведет меня в темную аномалию. Как это вообще получилось?

– Умник, что скажешь? – спросил я демона-менталиста. – Может, этот Авессалом – наивысший демон, которого мы проглядели?

– Не думаю, Ник, – возразил Умник. – Ты же был в его аномалии. Обычная аномалия Природы, ничего необычного.

– Ничего необычного, – повторил я. – Кроме той здоровенной яблони. Ладно, разберемся!

Алена Ивановна хлопотала на кухне. Умопомрачительно пахло жареным мясом и тушеными овощами. Желудок жалобно заурчал – с утра у меня во рту не было ни крошки.

– Что у нас на обед, Алена Ивановна? – спросил я Достоевскую.

– Говядина, запеченная под французским соусом и тертым сыром и тушеные баклажаны со сладким перцем.

– Вкуснотища!

– Все уже готово, Никита Васильевич. Хотите пообедать прямо сейчас?

– Нет, – улыбнулся я. – Подожду Киру. Алена Ивановна, сварите мне пока чашку кофе покрепче. У вас замечательно получается.

Пока Алена Ивановна засыпала в джезву молотый кофе, я спросил:

– Как вы думаете, Видящие маги способны разглядеть сущности демонов?

– Не знаю, Никита Васильевич, – растерянно улыбнулась Достоевская. – Об этом вам лучше поговорить с моим бывшим квартирантом.

Она имела в виду Родиона Романовича – Видящего мага с очень неуравновешенным характером.

– Так и сделаю, – кивнул я, принимая из рук Достоевской чашку с крепким кофе.

Сделал глоток и даже зажмурился от удовольствия.

– Спасибо, Алена Ивановна, очень вкусно! Не знаете, Степа в лаборатории?

– Да, – кивнула Достоевская. – Заперся там с какой-то обгоревшей тетрадкой.

– Я загляну к нему, – улыбнулся я.

В дверь лаборатории мне пришлось стучать минут пять, не меньше. Когда Степан, наконец, открыл дверь, вид у него был взъерошенный и растерянный.

– Никита, где ты раздобыл эту тетрадь? – сразу же накинулся он на меня.

– Мужественно спас на пожаре, – улыбнулся я. – А что?

– Эта музыка! В ней есть что-то таинственное и магическое. Вот, послушай!

Ловким движением фокусника Степа извлек из кармана губную гармошку.

– Ты разбираешься в музыке? – удивился я.

– Не очень, – признал Степа. – Но это не важно. Слушай!

Степан поднес гармошку к губам и извлек из нее несколько визгливых звуков. За стеной лаборатории тут же раздался недовольный звериный рык.

– Что это? – нахмурился я.

– Это Потап, – отмахнулся Степа. – Целыми днями спит в своем погребе. Не обращай внимания.

Он снова дунул в губную гармошку. Послышалась заунывная трель, и рычание за стеной стало громче.

– Степа, не буди в Потапе зверя, – сказал я. – Музицируй подальше от его погреба.

– Точно! – просиял Лабуаль. – В доме ведь есть пианино? Как я мог про него забыть?

Старое пианино, действительно, стояло в гостиной на первом этаже. Оно осталось еще с тех древних времен, когда мама играла на нем детские песенки для нас с братом.

– Идем! – решительно кивнул Лабуаль.

Чтобы не терять времени, он шагнул прямо сквозь стену – у призраков такие фокусы получаются замечательно. Губная гармошка со стуком упала на пол. В отличие от Степы, она была вполне материальным предметом.

– Никита, захвати тетрадь! – донесся с улицы голос Степы.

Я взял со стола обугленную тетрадь и вышел через дверь – я ведь не был призраком.

Степа плюхнулся на банкетку перед пианино и положил пальцы на клавиши.

– Сейчас, – сказал он, заглядывая в тетрадь. – Вот!

И неумело наиграл какую-то простую мелодию.

Но от этой мелодии у меня в груди стало пусто и холодно. Как будто я умер. Причем, настолько давно, что даже успел позабыть, каково это – быть живым.

Хотя, нет. Умер не я, а что-то внутри меня.

– Никита, скажи, чтобы он перестал! – встревоженно просвистел Убийца.

– Да, Ник, пусть он больше не играет, – присоединился к просьбе демона Смерти Умник.

А Ксантипп просто тяжело вздохнул.

– Степа, прекрати играть, – нахмурился я. – Немедленно!

Лабуаль послушался и убрал пальцы с клавиш.

А я обратился к демонам:

– Ну, и что это было?

– Эта музыка действует как гипноз, Ник, – объяснил Умник. – Не очень сильный, но он заставляет демонов впадать в оцепенение.

– И вас тоже?

– Нет. Мы можем сопротивляться. Хотя, настроение при этом будет не из лучших. Но кто знает, как музыка подействует на живых демонов?

– Огненная бездна! – выругался я. – Только этого мне не хватало! Степа, никто не должен видеть эту тетрадь! Спрячь ее подальше, и больше с ней не экспериментируй. А лучше дай-ка ее сюда!

– Но ведь это для науки! – попытался протестовать Лабуаль.

Не слушая возражений, я вырвал тетрадь у него из рук и шагнул через Тень в свой кабинет. Там я установил сейф из аномального металла и защитил его Печатями, которые придумал лично. Любой человек, который попытался бы вскрыть сейф, тут же свалился бы замертво.

– Вот так, – довольно кивнул я, захлопывая сейф.

Этот учитель музыки оказался чертовым гением! Он действительно сумел сочинить звуки, которые действуют на демонов. Теперь его обязательно надо найти.

Я озадаченно потер лоб.

Еле слышное стрекотание вывело меня из оцепенения. Я прислушался, выглянул в окно и с улыбкой кивнул – над лесом показался вертолет.

Кира возвращалась из Столицы.

*****

Вертолет, покачиваясь, завис над землей и мягко опустился на широкий двор усадьбы. Винт сделал несколько оборотов, постепенно замедляясь. Я подошел к кабине как раз вовремя, чтобы подать Кире руку и помочь спуститься.

– Как прошел полет? – спросил я, целуя жену.

– Замечательно, – улыбнулась Кира. Никита, это потрясающе! Всего час назад мы были в Столице, а теперь уже дома. Спасибо тебе!

– Надеюсь, ты разобралась со всеми делами?

– Почти, – рассмеялась Кира. – Встретилась с обанкротившимся подрядчиком. У него сгорел склад, и он собирается подавать в суд на владельца помещения. Заказала у Бергмана платье для бала. А когда уже собиралась домой, позвонил князь Голицын. Он хочет сделать срочный заказ.

– Голицын? – удивился я. – Неожиданно, но очень вовремя. Идем за стол, у Алены Ивановны давно готов обед. А я хочу есть как демон, который тысячу лет просидел в пустой аномалии. За обедом расскажешь мне все подробно.

По моей просьбе Алена Ивановна накрыла нам с Кирой в маленькой столовой.

– Так что там с Голицыным? – спросил я, пробуя изумительно пропеченное мясо.

Оно буквально таяло на языке, а соус с острым сыром был выше всяких похвал.

– Николай Андреевич хочет заказать у тебя мечи для своей личной гвардии, – объяснила Кира. – Предлагает очень хорошие деньги.

Мечи для меня неутомимо ковали разумные демоны в аномалии Огня на Валааме. Стоило такое оружие недешево, но я не сомневался, что князь Голицын может себе его позволить. Вот только зачем ему магические мечи? Я ведь строго-настрого запретил князю даже близко подходить к аномалиям. Да он и сам должен понимать, что это опасно для него.

Ладно, завтра и спрошу, зачем ему мечи. Хорошо, что у меня появился удобный повод встретиться с князем.

– Как ты смотришь на то, чтобы завтра слетать в Столицу вместе? – спросил я Киру. – Я сам поговорю с князем, а у тебя будет время доделать остальные твои дела в Столице. Они ведь у тебя есть, эти дела?

– Конечно, – улыбнулась Кира. – Если ты возьмешь разговор с Голицыным на себя, то я успею в суд по делу подрядчика. И вечер окажется свободным, а заодно и несколько следующих дней. Пока еще назначат судебное заседание!

– Видишь, как удачно все складывается, – рассмеялся я.

– Просто замечательно! – энергично кивнула Кира. – Значит, я могу позвонить князю и договориться о встрече?

– Я сам ему позвоню, – улыбнулся я. – А ты предупреди Полину, что завтра мы летим вместе.

Глава 8

Утро привычно началось с большой кружки крепкого и ароматного кофе, который сварила для меня Алена Ивановна.

– Спасибо! – благодарно пробормотал я.

И в одних шортах вышел босиком на террасу, зябко поеживаясь и сжимая горячую кружку обеими руками.

Ночной мрак сгустился, как всегда бывает осенью перед рассветом. В непроницаемо-черном небе угадывались очертания низких, тяжелых туч. Тучи клубились в темноте, и мне показалось, что это медленно ворочаются огромные чудовища, которые в сказках обитают где-то на границах привычной реальности.

Кажется – невообразимо далеко. И в то же время, совсем близко. Так близко, что иногда им удается заглянуть в нашу суетливую повседневность.

Я зевнул прямо в любопытные морды этих страшных чудовищ, потом спустился по ступенькам и поплелся в сад. Сырая трава леденила босые ступни. Горячий кофе не помогал проснуться. Наоборот, он как будто продлевал уютное сонное состояние.

Тогда я поставил кружку на край длинного стола беседки и решительно стянул с себя шорты.