Тьма между звездами бесплатное чтение

Глава 1. Лаборатория «Тёмного луча»

Институт «Нова» стоял у подножия горного массива в северном полушарии планеты, чуть в стороне от шумных мегаполисов. Когда-то здесь был заповедник с густыми лесами, но глобальное потепление XXI века выжгло склоны, оставив лишь жухлую растительность и редкие ручьи. Поутру на вершинах гуттаперчевым дымком висел туман, а тонкий ветровой поток приносил ароматы пыли и горьковатых трав. Сам институт представлял собой комплекс бетонно-стеклянных зданий, вросших в скалу, где большая часть помещений уходила вглубь, чтобы защититься от радиационных фоновых помех.

В одном из подземных уровней размещалась лаборатория «Тёмного луча». Когда спускался на лифте, уже на подходе к дверям чувствовалось изменение влажности: воздух становился более прохладным, пахло жидким гелием и смазкой насосов. Светили лампы с матовым оттенком, создавая ощущение коридора из научно-фантастического фильма.

Здесь, среди сверкающих стальных резервуаров и гудящих криогенных агрегатов, трудились двое главных героев эксперимента: Михаил Данилов и Сюй Линь (часто просто «Линь»).

Данилов – высокий, худощавый, с пристальным взглядом карих глаз. Родом из России, выпускник известной космологической школы. Он демонстрировал необычайную одержимость поиском «чего-то неизвестного», любил математические выкладки и умел неделями сидеть над уравнениями.

Сюй Линь – хрупкая на вид, с короткими прямыми волосами и острым умом. Полукитаянка-полурусская, чьи родители перебрались в эти края в начале века. Линь отвечала за цифровую обработку данных, умела писать сложные фильтры, распознающие сигналы среди шума. Говорила по-русски с едва заметным акцентом.

В этой лаборатории имелась уникальная установка: детектор «Тёмный луч», представляющий собой сложную систему, способную улавливать гипотетические взаимодействия частиц тёмной материи с обычным веществом, если таковые вообще случались. Детектор окружали многослойные экраны от космических лучей, чтобы отсечь привычный фон, – со стороны напоминало яйцо, обмотанное километрами кабелей. Внутри царил вакуум, температура была близка к абсолютному нулю, поддерживаемая гелиевыми криостатами.

Если бы кто-то зашёл в подвал, его бы поразил резкий запах холодной смазки и озоновая горечь от высоковольтных разрядов. Шипели насосы, откачивающие пары гелия, чтобы сохранить сверхнизкие температуры. Под ногами чувствовалась вибрация – результат беспрерывной работы генераторов. Повсюду светились контрольные панели, где бежали столбики цифр.

Одним утром, ничем не приметным, Данилов с кофейным стаканчиком в руке стоял за пультом, прогоняя свежую порцию данных. Кофе в институтской столовой оставлял желать лучшего – кисловатый привкус, но он помогал не засыпать. В динамиках улавливалась равномерная мелодия «белого шума», который переводился в аудиодиапазон для наглядности.

– Линь, – сказал Данилов, пригубив кофе, – как наш фильтр справляется с фонами? Я замечаю странные всплески в 3:12, 3:47, 4:05 по местному времени…

Линь, сидя за соседним монитором, быстро щёлкала по клавишам:

– Пока считаю, что это могут быть высокоэнергетические космические лучи… Но вот здесь аномальное соотношение. Может, это и есть взаимодействие с тёмной материей? Давай уточню.

Она загрузила пакет статистики, и на экране появились графики, где красный пик вырывался над серой «горкой» фона. Данилов пригляделся к цифрам. У него сжалось сердце – этот пик слишком «красноречив», чтобы быть обычным шумом.

– Скорее сообщим профессору. Мы увидели кое-что загадочное, – пробормотал он.

Глава 1. Совет института

Через пару часов Виктор Стрельцов, директор института, собрал экстренный научный совет в конференц-зале на верхнем уровне. Стены здесь были покрыты деревянными панелями (имитация дерева, для создания уюта), а под потолком висели плафоны, дающие тёплый жёлтый свет. Окна в конце зала выходили на горный массив, затянутый облаками, через которые пробивались серебристые лучи солнца. За окнами наблюдалась легкая морось дождя, слабо барабанившая по стеклянной поверхности, создавая атмосферу полусонного утра.

В зале присутствовали около десяти человек: помимо Данилова и Линь, ещё несколько старших научных сотрудников, инженеры, пара аспирантов. Стрельцов начал с того, что попросил Данилова коротко доложить о зафиксированных аномалиях. Тот вывел на экран диаграммы.

– У нас есть повторяющиеся всплески в сигнатуре, возможно указывающие на взаимодействие слабосвязанных частиц, – заговорил Данилов. – Уровень статистической значимости: порядка 4 сигм. Это уже много, хотя для официального открытия нужно 5 сигм.

– Что за частицы? – спросил инженер Пархоменко, почёсывая седые виски. – Каковы их параметры?

Линь вклинилась:

– Мы предполагаем, что это кандидат на роль «виртуальных» (WIMP) частиц тёмной материи, либо что-то экзотическое. При некоторых энергиях они, возможно, проявляют взаимодействие с нашим полем. Но нужно увеличить установку, улучшить чувствительность…

Стрельцов слегка приподнял бровь:

– Значит, вы предлагаете строить более крупный детектор? Или иначе…

– Да, – кивнул Данилов. – В том-то и суть: «Тёмный луч» – лишь пилотная модель. А для полноценного сигнала нам нужно что-то масштабное, к примеру, проект «Гамма-Тень», о котором мы мечтали: большой коллайдер гамма-фотонов, способный «подсвечивать» взаимодействие.

Все настороженно зашептались: проект «Гамма-Тень» означал гигантские инвестиции, риски, но и перспективу подтверждения существования тёмной материи и, быть может, открытие, затрагивающее и тёмную энергию. Стрельцов стукнул рукой по столу:

– Хорошо, коллеги. Я готов лоббировать в совете директоров. Если всё получится, мы примкнём к передовой элите мировых исследований. А потом и что-то более крупное…

В воздухе витала тихая эйфория: за такой шанс цепляются раз в поколение.

Глава 2. Задумка «Гамма-Тени»

На следующий день оформили концепцию: Проект «Гамма-Тень» предполагал подземный комплекс лазерных установок, формирующих гигантскую интенсивность гамма-квантов, которые, сталкиваясь во встречных пучках, порождают «теневую» реакцию, и, если где-то в этой точке появятся процессы с тёмной материей, детекторы заметят изменения полей. Плюс нужна защита от космических шумов, значит установка должна быть прикрыта толщей породы – под горой. Система охлаждения и поддержания сверхпроводящих магнитных полей. Сроки? Потребуется несколько лет и десятки миллиардов кредитов.