Уроки истории бесплатное чтение
Скачать книгу
1. Старый Маузер
Я подьехал к двухэтажному зданию с следами недавнего ремонта. Мотоцикл поставил рядом с двумя точно такими же. Слез сам и подал руку пассажирке. Высокая, на голову выше меня, белокурая красавица спустилась на землю. Сняла шлем и положила на сиденье. Я включил сигнализацию и мы пошли в обход здания, навстречу ревущим моторам.
За зданием конторы простиралось летное поле аэроклуба "Боровик". В начале его четыре самолета вовсю ревели двигателями. Две Цессны вырулили на взлет и заревели еще сильнее. Друг за другом помчались по полю. Оторвались от земли. Поднялись на сотню метров и скрылись за рощей.
– Лео! Лада! Привет!
– Привет, Федя. У нас воздушные туристы?
– Еще Леша с Машей в небе. За картошкой полетели … Твой аппарат на земле.
Я глянул на спутницу, затем вверх.
– Не хотите?
– Я уже соскучилась по приключениям.
Федор улыбнулся.
– Пошел готовить! А ты загляни в контору – за приключением!
Я вернулся к зданию. Вошел и поднялся на второй этаж. Остановился перед дверью с надписью "Николай Петрович Дерябин. Начальник аэроклуба". Не услышал ничего подозрительного, только сопение задумавшегося человека. Постучал. Открыл дверь.
– Доброе утро, Петрович.
– Доброе утро, Лео … ты за заказом?
– А есть?
– Есть. Колесов заказал самолет для своего молока – хочет в облцентр отвезти. Ну и нам пяток бидонов … Слетаешь к нему?
– Слетаю.
Вот и договорились. Теперь за погодой.
– Солнце, солнце и еще раз солнце. Много солнца!
– Спасибо, Михалыч.
Грузный дяденька лет шестидесяти потянулся к бутылке с водой.
– Ожидается плюс тридцать пять.
– Не ледяные, не растаем …
Я вышел из конторы. Посмотрел на свой "кукурузник", и увидел, перед его капотом Федор что-то обьясняет Ладе. Точнее, Аноуметажагате из рода Золотой Выдры с далекой планеты. Подошел к ним.
– Есть заказ. Вы со мной?
– С Вами.
Мы уже полтора месяца так летаем. Сначала я захотел восстановить навыки пилотирования Ан-2. На третьем вылете услышал по радио, понадобилась помощь в деревне, рядом с которой пролетал. Разумеется, помог … и теперь я подрабатываю в аэроклубе. А также показываю Ладимире – Аноуметажагате красоты нашей области. Каждый день попадается что-то новенькое …
Разбег. На скорости грузовика на автотрассе Ан-2 оторвался от земли. Плавно пошел вверх. На высоте шестьсот метров я перевел машину в горизонтальный полет. Миновал деревеньку под названием Задорожье и повернул на юго-восток. Ставший родным город Лугов обойду с юга, так как с севера полетная зона истребительного полка.
– О, братик в воздухе! Доброе утро!
– Доброе утро, Лео!
– Доброе утро, девочки. Вам тоже транспортный заказ дали?
– Туристический! Мы уже назад!
– Мягкой посадки.
За Луговым я повернул на север. И полчаса разглядывал поля, разделенные лесополосами и рощами. Потом леса стало больше. Замелькали домики вдоль берега речки. Я развернулся и снизился. Увидел ферму. Первым заходом прицелился, а также посмотрел, не попадет ли что под колеса. Второй заход – посадка. Скорость на минимум, нос вверх … стоп. Прилетели.
– Лео! Привет! Где пропадал?
– Здравствуйте, Егор Иванович. Учиться я ездил. Далеко …
Низенький мужичок с окладистой бородой и залысинами хотел спросить, но увидел спускающуюся Аноуметажагату и замолчал. Только задышал вдвое чаще.
– Здравствуйте …
Она слегка поклонилась.
– Здравствуйте, Егор Иванович. Меня Ладимирой зовут …
Я спрыгнул на землю.
– Грузимся?
– Грузимся. Сережа! Андрей!
Работники Егора Ивановича выкатили по десятилитровому бидону. Я открыл дверь в грузовой отсек и помог затащить их. Они побежали за следующими. Аноуметажагата заглянула в дверь.
– Я могу чем-нибудь помочь?
– Потом, как все затащим. Надо будет привязать, чтобы не катались в полете.
Прикатили еще бидоны. Затащили в самолет и поставили рядом с первыми. Я вышел вслед за работниками и услышал детские крики.
– Пиф.
– Паф.
– Та-та-та-та-та. Убит!
– Сам убит!
– Я тебя очередью!
– Не попал!
Наверно, я улыбнулся – на лице прекрасной блондинки появилось удивление.
– В деревне дети в войнушку играют …
А страсти в игре тем временем накалились.
– Дай постреляю!
– Не дам! Я нашел автомат!
– Жадина!!!
Нашел автомат?
– Сережа, не слышал, рядом с вами никто не копает оружие времен войны?
– Оружие времен войны? Нет, не слышал такого … а что?
– Да так. Слухи ходят.
Мы затащили бидоны и работники ушли. Аноуметажагата спросила, что я услышал.
– Детки повздорили на предмет найденного автомата. Найденного – в лесу. А изуродованной ржавой железякой они бы играть не стали.
– Я пойду поговорю с малышами. Посмотрю, что за автомат они нашли.
Все тридцать бидонов в самолете, привязанные. Можно лететь … я прислушался. Звуков со стороны деревни много, даже разговоры. Но Аноуметажагату я не слышу. Зато слышу, как кто-то идет к нам. Кто-то большой и тяжелый.
Она вышла из-за деревьев. Увидела меня и помахала. Зашагала быстрее. А взгляд так и остался задумчивым.
– Все нормально?
– Боюсь, детей все-таки накажут …
Аноуметажагата развернула сверток. У Колесова глаза на лоб полезли.
– Что это?!
– Маузер. Двадцатизарядный.
– Маузер?!
– Двадцатизарядный, Егор Иванович. Я такие только в книжках видел …
Потянул курок, но отвести его не смог. Затвор также остался неподвижен. Снаружи же пистолет почищен от ржавчины … наверно, дети постарались. Магазин, судя по внешности, несьемный. Насколько помню внутреннее устройство маузеров, после израсходования патронов затвор должен остаться в крайнем заднем положении благодаря специальной форме подавателя. На этом же экземпляре он полностью внутри корпуса. В магазине могут быть неизрасходованные патроны …
– Возьму на изучение.
– Ты уж узнай, какой красный командир в нашей глухомани погиб!
– Обязательно. Лада, дети рассказали, где его нашли?
– В лесу, в корнях старого дерева. Далеко от деревни … не хотели говорить, но, по логике, за огородами.
– Да, у нас там густая роща.
– Я не стала настаивать, так как подошли их родители …
Андрей усмехнулся.
– Аж сюда слышно было, как они подошли …
Я повернулся к мужчинам.
– Не вспомнили насчет копателей?
Они дружно замотали головами. Что есть правда.
– Может, какая история с войны ходит? Или с революции?
– За этим тебе к бабе Тоне.
Я улыбнулся.
– На недельку …
– Она все знает.
Я глянул на часы.
– Сейчас не успею. Ваше молоко в облцентре ждут. Если что вспомните – звоните … Егор Иванович, кто с нами полетит?
– Петя ждет на аэродроме возле облцентра!
– Хорошо.
Я поднялся в пилотскую кабину. Пошевелил штурвалом и педалями. Аноуметажагата обошла самолет и тоже поднялась в кабину.
– Все в порядке.
– Взлетаем.
Зажигание. Мотор чихнул. Лопасти пропеллера двинулись в сторону. Еще пара чихов, и двигатель взревел. Пропеллер превратился в полупрозрачный диск. Самолет поехал вперед, все быстрее с каждой секундой …
… Легкий толчок – колеса коснулись земли. Короткий пробег, и самолет остановился. Я немного поддал газу. Зарулил на стоянку. Выключил двигатель. Из пилотской кабины вышел в грузовую. Спустился к двери и открыл ее.
– Как обещали : пять бидонов молока.
Николай Петрович уже тут как тут.
– Молоко в контору! Там разольем.
Не возражаю … я и Аноуметажагата отвязали бидоны. Выкатили один, передали в надежные руки наших техников и отошли в сторонку.
– О, молочко!
– Колесовское вкусное …
Мои сестры Дарья и София. Одного роста. Одинаково плотненькие с соблазнительными формами. С одинаковыми личиками и прическами. В одинаковых комбинезонах. Посмотрели друг на друга, как в зеркало. Я улыбнулся.
– А для нас у него отдельное задание …
– ?!
– Маузер с двадцатизарядным несьемным магазином.
– Маузер?!
– Я когда услышал детские голоса, подумал, они нашли либо ППШ, либо Шмайссер. Но чтобы маузер, да еще старого образца, с несьемным магазином на двадцать патронов …
София повертела нашу находку.
– И что только в наших лесах не валяется …
Аноуметажагата произнесла :
– Мне показалось, дети наткнулись на чей-то тайник.
– Я бы слетал туда на разведку. Техника техникой, а на месте может и сам что увижу.
– А я по серийнику историю пробью.
– А я … пороюсь в архивах на предмет красного командира, погибшего в наших краях!
– Не хочешь на разведку?
Дарья подмигнула Аноуметажагате.
– В другой раз.
– Ее туристы уходили …
– Сонька!
– Слышала я, как ты Петровичу докладывала!
– А ну их!
– Ладно, не хотите – как хотите. Мы слетаем …
Полетели вечером. С таким расчетом, чтобы провести ночь на природе и утром вернуться назад. На Ан-2 на случай, если вдруг кто с утра закажет перевозку груза по воздуху … к Щукино подошли с севера. Приземлились на лугу, километрах в пяти от деревни. Я подьехал к самому лесу и развернул самолет хвостом к деревьям. Выключил двигатель. На землю мы спустились через грузовую кабину.
– Как здесь красиво!
– Самолет не мешает?
– Нисколько!
Аноуметажагата пробежала по лугу. Обернулась. Посмотрела на меня, затем вверх. Кому-то помахала. Я закрыл дверь и подошел к ней. Посмотрел в безоблачное небо. Послушал щебет птиц. Вдалеке кто-то рыкнул. Ветерок пошуршал сухой травой … закружило. Не танец, просто движение по кругу. Вокруг любимой. А она – вокруг меня. Потом мы упали в траву и долго лежали, провожая солнце и встречая звезды.
– Не желаете прогуляться?
– Идемте!
Мы встали и взялись за руки. Прошли мимо самолета. Углубились в лес. Карту я помню. А любимая идет со мной … стоп. Хоть и полумрак, но вмятину в земле я вижу. В лучшем случае засыпали, плохо утрамбовывая.
– А в худшем?
– У землянки сгнила крыша из бревен.
Я присел на краю вмятины. Сконцентрировался. Энергию из пальцев запустил под землю. Потрогал – только грунт, бревен нет. Грунт рыхлый. Копали основательно, метра на полтора – два. Хотя слой времен войны рядом с поверхностью … но следов землянки в виде закопанных бревен, пусть и сгнивших, я не нашел.
– Все правильно. Не было здесь … подземного дома.
– Но зачем-то копали.
Идем дальше. Внимательно смотрим под ноги …
– Ой!
Аноуметажагата схватилась за дерево. Потерла ушибленную ногу. Присела перед бурой палкой с утолщением на конце.
– Противотанковое ружье.
Я пошевелил находку. Разгреб землю и вытащил почти двухметровую "дубину" с остатками рукоятки и маленького приклада.
– Дегтярева, однозарядное …
Щукино уже рядом – слышен лай собак. Ищем старое дерево с ямой у корней …
– Это похоже.
Я присел. Потянул энергетические продолжения пальцев в темноту ямы. Ничего нет … но было, и довольно долго – земля спрессована. На площади втрое большей, чем маузер, даже с громадным двадцатизарядным магазином. И весило сильно больше полутора килограмм.
– Дети не говорили, не находили ли они здесь что-нибудь еще?
– Только маузер.
– Странно. Тайник спонтанный – неглубокий и слишком близко к жилью. Тот, кто его делал, торопился. А что маузер оставили – скорее всего, остальное оружием не было. Так как у нас есть статьи и за незаконное хранение оружия, и за разграбление могил – в том числе и на местах боев. Судя по отпечатку, в тайнике лежали коробки. Возможно, металлические … давайте еще походим – может, найдем что интересное …
… Легкий ветерок перебирает подсохшие под августовским солнцем листья. Тихонько посвистывают синички. Вдалеке тявкнула лиса. В ее зубах сдавленно пискнула мышка … я потянулся. Прислушался к дыханию лежащей рядом девушки. Повернулся к ней.
– Вы заснули, Леонид.
– Вы, наверно, тоже, о прекрасная Ладимира.
– Немножко.
Мы коснулись друг друга … кончилось тем, что скатились на голую землю. Аноуметажагата сползла с меня и села на край покрывала. Отряхнулась. Я встал. Прислушался и принюхался. Нет, ничего.
– Не теряете бдительности.
– В лесу всегда надо быть начеку.
– Думаете, кто-то придет к тайнику?
– Думаю, здесь раздолье для любителей недавней истории России. В том числе и нелегальных … давайте завтракать.
Аноуметажагата улыбнулась.
– Давайте.
Я сходил в самолет за корзинкой с едой и бутылкой с водой. Вернулся – перед покрывалом, на котором мы отдыхали, появился коврик с низеньким столиком. На край его я поставил корзинку. Полил Аноуметажагате умыться. Потом она полила мне. К корзинке мы потянулись одновременно …
… Высота шестьсот метров. Скорость сто девяносто километров в час. Курс – северо-восток. Самолет идет ровно. Пора выходить на связь.
– Михалыч, прием. Это Лео.
– Доброе утро, туристы!
– Доброе утро … есть что-нибудь?
– Пока тихо.
– Даша и Соня уже приехали?
– Только Даша. Хочешь поговорить?
– Как вернусь.
Я глянул на солнце. Затем на компас. Потом – вбок вниз. Летим правильным курсом. Справа вдалеке авиабаза истребительного полка, которым командует мой отец, полковник Ян Збигневич Деркович. Кажется, я даже вижу, как взлетают сверхзвуковые МиГи … и правда, взлетают. Целая эскадрилья – десять самолетов. Идут на северо-запад, в пилотажную зону. Нам, легкомоторникам, летать там можно, но не выше тысячи метров.
– Чувствую легкую печаль моего любимого …
Я положил свою руку на руку Аноуметажагаты.
– Успею еще Родине послужить в небе.
Пора на юг сворачивать. Я двинул штурвалом. Ан-2 наклонился вправо и пошел по дуге. Затем выровнялся. Теперь солнце светит слева спереди. Мне не мешает. Глазки же Аноуметажагаты превратились в щелочки.
– Можете очки одеть.
– Нет, спасибо.
Она откинулась на спинку сиденья. Поерзала, устраиваясь поудобнее. Казалось бы, задремала, но нет, глаза не закрыла. О чем думает? Как будет жить на далекой планете, совершенно не похожей на родную? Не сказать, что ей все у нас нравится. Пятьдесят на пятьдесят. И многое все еще интересно.
Впереди показалось Задорожье. Я повернул влево и начал снижаться. Убавил обороты двигателя. К летному полю подошел точно по белым линиям. Приземлидся и заехал на стоянку. Увидел бегущую ко мне Дарью. Выключил двигатель. Спустился сам и помог спуститься Аноуметажагате.
– Федя, принимай.
– Принял!
Мы отошли в сторонку.
– Судя по личику, ты нашла красного командира.
– Троих! Подполковник Иван Андреевич Егоров, комиссар Андрей Фролович Горшков и командир продотряда Еремей Евстафьевич Никифоров. Есть их фотки с именно таким маузером, с огромным магазином! Егоров погиб в сорок первом, Горшкова убили в двадцатом, Никифорова – в двадцать пятом. Сонька нарыла, что это одна из модификаций К-96 модели тысяча девятьсот пятого года. Был сделан в тысяча девятьсот восьмом и куплен лейтенантом Генрихом Шанце. В шестнадцатом герр лейтенант погиб на фронте на юге Украины. Больше этот маузер нигде не всплывал.
– У нас тоже не всплывал?
– Сонин поиск еще работает.
– Придется всех троих проверять.
– Потомков Егорова я нашла. Никифоровых всех вырезали кулаки в середине двадцатых. Дети Горшкова пропали – информации об их смертях нет, информации о жизни после тридцать седьмого тоже нет, в списках репрессированных их нет. Либо пристрелили и закопали, либо сбежали, либо стали нелегальными агентами.
– Значит, Никифоров местный … отец Егорова воевал в Первую Мировую?
– Сам Егоров воевал. Он тысяча восемьсот восемьдесят седьмого года рождения …
– … В Первую Мировую был младшим офицером …
– … Но с Шанце не встречался, так как воевал на питерском направлении. На юге воевал Никифоров.
Попробую поискать еще и я. Заодно посмотрю, как Соня улучшила виртуальную машину в моем самолете.
– Лада, не хотите ли и эту ночь провести на природе?
Она улыбнулась.
– С удовольствием, Леонид!
И, выехав на трассу, я повернул вправо. Километров через двадцать свернул на проселок. Затем – вообще на колею. Остановился перед покосившимся сараем с торчащей из окна металлической трубой. Огляделся и прислушался – людей вокруг нет. Только звери и птицы … Аноуметажагата слезла с мотоцикла. Потянулась. Глянула вверх.
– Я быстро.
– Я с Вами.
Самолет, ответь … ответил. Лети ко мне. Зависни над головой … нет, не сам. Дай управление. А теперь осторожно опускаемся вниз, стараясь не задеть ветки растущих вокруг полянки деревьев. Открываем шлюз и опускаем трап.
По мерцающей лестнице мы поднялись в небольшую комнатку шлюза. Постояли минуту, пока закрывались входные двери и открывались двери внутрь. Вошли в комнату побольше, этакий холл с лестницей наверх и прозрачным потолком. Аноуметажагата повернула влево, под лестницу. Я – вправо, в пилотскую кабину. Сел в кресло. Откинулся и позволил мозгу соединиться с компьютером.
Виртуальная машина, казалось, ждала, когда к ней обратятся. Ищем мы фотографии с двадцатизарядным маузером. Не М.712 "Schnellfeuer Pistole" тридцатых годов прошлого века, а К-96 модель тысяча девятьсот пятого года, с обойменным заряжанием. Ищем на фотографиях. К снимкам вытягиваем все, что с ними связано. И не забываем про серийный номер. София искала погибших в нашем регионе, а я задам большую область поиска. И не только по погибшим, но и по живым.
Второй поиск – тех, кто интересовался военными трофеями в нашей области. Кто был замечен за интересом к материальной истории последней и предпоследней войн на территории России и в то же время ездил в нашу область в прошлом и этом году. Шанс невелик, но вдруг повезет …
Я отключился от компьютера и вышел в холл. Секунду спустя появилась Аноуметажагата. Я взял у нее корзинку и мы вышли в шлюз. Спустились по трапу. Шагнули через мерцающую стену маскирующего поля. Я приказал самолету подняться и зависнуть над лесом. Аноуметажагата свела ладони, затем развела. Между ними замерцал полупрозрачный шарик. Свечение из него потекло на траву и растеклось тонким поблескивающим покрывалом. На выжженном многочисленными кострами круге загорелся огонь. По ощущениям, точно такой же, как если бы я поджег сухие ветки. Шашлык получится не только из овощей и грибов …
– Тихо … спокойно … птички поют …
– Ежик в опавших листьях шарит …
Аноуметажагата огляделась. Я улыбнулся.
– Здесь не осталось следов войны.
– Причем здесь следы войны?!
– Вы так выразительно оглядели землю вокруг …
Она засмеялась.
– Да, Вы правы, после прошлой ночи я уже не могу просто так смотреть под ноги.
– Здесь все, что торчало, мы лет семь назад выкопали, почистили и сдали в музей. Так что не волнуйтесь, ни обо что не споткнетесь …
– … На них! Дрыхнут!
– Сурки! А ну подьем!!!
Зачем же так орать … в областном центре слышно …
– Проспали все на свете!
Я потянулся.
– И я тоже рад вас видеть …
Аноуметажагата села.
– Боюсь, Соня и Даша правы : мы очень сильно проспали.
– Только не говорите, что Петрович жаждет меня видеть …
– Мы жаждем!
Я сел. Одел рубашку.
– Рассказывайте.
– Потерялись вы!
– И вы тоже захотели потеряться.
– В нашей любимой нычке!
– Завтракали?
– Ваших грибочков поедим! Они у вас вкусные!
По дыханию слышно, Аноуметажагата посмеивается. Встала и подошла к корзинке. Вытащила прозрачный мягкий шар диаметром сантиметров тридцать. Дала мне и достала второй. Потерла его, даже сунула руки внутрь. Затем поводила им по лицу. Я своим проделал то же самое и передал сестрам.
– Мойте руки и к костру.
Огонь разгорелся сильнее. Над ним повисли "шампуры" с грибами, картофелинами и кружками помидоров. Пока я их поворачивал, чтобы тушились равномерно, Аноуметажагата порезала салат.
– Что нашел?
Я подумал о виртуальной машине. В голову полилась информация.
– У нас новый фигурант. Он не погиб, но такой маузер потерял … зовут Марк Александрович Зеленый. В нашей области занимался борьбой с бандитизмом в конце двадцатых и начале тридцатых. В тридцать втором попал в засаду, был ранен и долго бродил по лесу – если не напутал в воспоминаниях. Пришел на затеряный в лесах хутор и какое-то время там лечился. Оружие и форму у него сразу же забрали и спрятали. Потом сказали, где, но сразу он не забрал, а когда приехал через год, оказалось, хутор сгорел. Пан Зеленый весь лес вокруг перерыл, но не нашел ни формы, ни маузера, ни документов. За что его и выгнали из милиции …
– Не посадили?!
– Нет. И тридцать седьмой он пережил. Умер от старости в семидесятых. Пишет, сам еще несколько раз ездил туда, искал, но не нашел..
– А писал, где взял маузер?
– На фронте Первой Мировой. Пан Зеленый тоже воевал на Украине.
– Дети? Внуки?
– В Питере. Я еще задавал поиск по копателям, но там глухо. Нет, интересное моя машина нашла – но не по нашему делу. А теперь самое интересное : в сети лежит скан фотки пана Зеленого, на которой виден серийный номер маузера в его руке. Тот самый, который мы нашли.
– Вот это да!!!
– Сам удивился … А фотография, похоже, прошла через цифровую обработку.
– С чего ты взял?!
– Слишком четкая. Видно все детали, вплоть до мелочей. Посмотрим, что в метаданных.
Файл создан двадцать девятого ноября две тысячи седьмого года. Разрешение десять тысяч пикселей на пятнадцать тысяч семьсот сорок. Имя компьютера : "MAX".
– Больно подробный скан – не находите? Зачем его такой сделали?
– Нам же лучше!
– Не факт, что цифры и буквы на маузере угаданы правильно. А еще странно, что фотка эта лежит на зеркале сайта и ни к какой статье не прикреплена. Там еще две фотографии старых революционеров … такое ощущение, эту папку использовали как файлообменник. Все снимки сделаны в второй половине две тысячи седьмого. Все большого разрешения, но люди на них разные.
– Что за сайт?!
– Сборник историй и родословных. Разумеется, IP-адрес записан … все еще проще : там почтовый адрес и телефон. В Санкт-Петербурге … решено. На выходных едем в северную столицу.
2. Фотография с старым Маузером
Таких пятиэтажек в Лугове полгорода. В одной из них на третьем этаже нужная нам квартира … дома стоят под углом к улице. Между ними – клумбы разной степени ухоженности, игровые площадки с еще целыми горками и качелями. И кусты, ни разу не стриженные. Дети радуются солнцу и теплу. Мамочки болтают обо всем на свете. Где-то спорят.
– … Не дам!
– Папа, не жмись!
– Я сказал : "нет"! Все, отвали!
Папе лет сорок. Видимо, курит – тембр с хрипотцой и не хватает дыхания на длинные фразы. Сыну не более четырнадцати, его голос еще не до конца "сломался".
– …
Шлеп.
– Мал еще!
Зазвучал женский голос.
– Ваня! Ну зачем …
– А нечего материться! Все, пошел к себе!
Мы уже на третьем этаже. Я позвонил в дверь.
– Кого там принесло … пойду открою.
За дверью послышались шаги.
– Кто такие?
– Разыскиваем наследников Марка Александровича Зеленого.
– Пошли …!
– Мы не расспрашивать пришли. Наоборот, рассказать.
– Что?
– Хотите, чтобы об этом знал весь дом?
Лязгнули замки. Дверь открылась ровно настолько, чтобы я вошел боком. Аноуметажагата пригнулась. Войдя, выпрямилась и коснулась макушкой натяжного потолка. Крепкий мужичок среднего роста скользнул взглядом снизу вверх и поправил рубашку.
– Рассказывайте.
– Маузер Вашего прадеда, который он искал много лет.
– Прадед свихнулся на нем!
Я вытащил фотографии. Глава семейства разглядывал их с минуту.
– Ну да. Именно такой был у прадеда Марка.
– У вас есть его фото с этим маузером в полный рост?
– Есть.
– Кому-нибудь отдавали на оцифровку?
– Нет!
– А Ваши родные? Супруга, например.
– Нет!
Хрупкая женщина выглянула в коридор. На Аноуметажагату посмотрела идеально круглыми глазами.
– Не отдавали …
Глава семейства глянул на нее и повернулся ко мне.
– Почему ты спрашиваешь про оцифровку?
– В Интернете лежит фото Вашего прадеда в большом разрешении. Настолько большом, что поисковая программа смогла даже серийный номер маузера на ней прочитать. Покажите оригинал.
Пол чистый. Обои как будто вчера наклеены. На ручках шкафа в прихожей ни пылинки. Натяжной потолок идеально ровный и белый. Карнизов нет, даже самых простеньких. И плинтусы цельнодеревянные – точно такие же у нас, в конторе аэроклуба. Все только необходимое, ничего лишнего.
Иван Сергеевич взял с полки толстый альбом. Положил на стол. Я открыл на первой странице. С фотографии на меня смотрела молодая женщина в длинном платье и платке на голове. Ее обнимал среднего роста гладко выбритый мужчина в белой рубашке. На следующей странице – групповая фотография. Девять красноармейцев на фоне сарая. Лицо того, что справа, сейчас смотрит на нас и похрипывает.
– Астма или саркома?
– Горло сорвал в детстве. Что, так слышно?
– У меня чуткий слух.
Еще пара перелистываний, и вот она, фотография в полный рост на фоне флага. С маузером в руках.
– Видите? Она не настолько четкая, чтобы надписи на пистолете читать. Я вижу только пятна на их месте.
– Ну почему же. Распознать буквы и цифры можно, и для этого хватит даже того разрешения, что было на цифровой фотографии.
Я присмотрелся получше. Сощурил глаза. А ведь можно. У единицы и четверки верхние уголки смещены по-разному. Зато восьмерка и тройка по верхним и нижним дугам не различимы! Как и девятка с нулем сверху и шестерка с нулем снизу … но в данном конкретном случае номер маузера с пятна на фотографии прочесть можно в единственном варианте.
– Допускаю, его написали вручную. Только непонятно, зачем. Расскажите, было ли что необычное осенью две тысячи седьмого.
– Нас уже десять лет … моим прадедом! В две тысячи первом раскопали, что он один целую банду положил! И пошло – поехало! Покоя от них нет!
– Осенью две тысячи седьмого доставали особенно сильно?
– Весь альбом перещелкали!
Я назвал имя и фамилию владельца сайта.
– Не он!
– А кто?
– Какой-то парень … как его … Егор. Фамилию не помню!
– Романов его фамилия. Как моя девичья …
– Больше никто ваш альбом не фотографировал?
– Нет! Нет!
– Необычные люди во дворе осенью две тысячи седьмого?
– Нет!
Сын же задышал вдвое чаще.
– Странные звонки? Письма? Записки в ящик либо под дверь?
– Не было!
Сразу уходить не стали. Посидели во дворе. Прошли к соседнему дому … праправнук Марка Зеленого все-таки вырвался погулять. Как я угадал, куда он побежит? Ну не на улицу же! Хотя, шанс был. Но Виктор повернул в нашу сторону. Промчался мимо, как ошпаренный. Обежал пятиэтажку.
– Алло! Колян!
Голос в трубке я слышу с трудом. Шумно вокруг.
– Витек? Что звонишь?
– К нам гости заявились! Спрашивали про фотку прапрадеда!
– Надеюсь, ты не разболтал?!
– Обижаешь!
Мой самолет завис над домами и начал искать, куда идут пакеты данных с мобильника Виктора.
– Не боись, все нормально. Никто ничего не найдет … что еще спрашивали?
– Они по твоей фотке маузер прапрадеда нашли!
– Как?!
– Смогли прочитать на ней серийный номер маузера.
– Но я же ее стер …
– Они не говорили, где нашли.
– Проверю, не осталось ли хвостов … как их зовут?
– Леонид и Ладамира …
– Фамилия?
– Н-не слышал …
Николай ругнулся.
– Как выглядят?
– Он под два метра. Она – два с половиной. Чуть потолок не пробила!
Самолет сообщил : есть координаты места, куда идет информация с телефона Виктора. Сканер увидел там парня моего возраста. А также весьма мощный компьютер. Посмотрим, какие номера у квартиры и дома … нет, с таковыми с сайта не совпадают. Я бесшумно отошел вглубь двора к Аноуметажагате.
– У нас еще один фигурант.
А Виктор пусть думает, что обвел нас вокруг пальца … мы отошли подальше. Он вышел из-за угла. Пошел вдоль дома в свой двор. Спокойно, как ни в чем не бывало. Не думаю, что он сбежит. Повода нет. Не сбежит и Николай. Если верить сканеру, он плотно засел за компьютер. Хвосты подчищает …
… Дом старый, может быть и довоенной постройки. Фасад весь в пилястрах и карнизах. Внутри стены гладкие. Карнизы поуже и попроще. Шахта лифта огорожена решеткой, лестница кружит вокруг нее. Нужная мне квартира на шестом этаже … я поднялся. Остановился на площадке. Прислушался. Прыгать с шестого этажа Николай не станет, ибо не самоубийца. Может просто не пустить …
– Кто там?
– Разговор есть. Личный.
– Что за разговор?
– Хочешь, чтобы о нем соседи узнали?
– Я тебя не знаю.
– Я тебя тоже не знаю. Только по рассказам Вити.
Защелкали замки. Мне открыл молодой человек чуть ниже меня. Коротко стриженый. Мышцы заметны, но не сказать, что сильно накачаны. Одет в одни шорты.
– Не трогай пацана!
– А с чего ты взял, что я ему голову собрался отворачивать?
– Что надо?
Я шагнул в прихожую и прикрыл за собой дверь.
– Фотки революционеров в большом разрешении …
Меня попытались ударить, но влетели носом в стену.
– Боишься заказчиков?
– Ты мент?!
Не столько страх, сколько злость на них.
– Добровольный помощник. Судя по твоей реакции, заказчик действовал не совсем законными методами.
– Эти … заставили все стереть …
– И вы понадеялись, в папке на сайте их никто не найдет? Не лучше ли было в файлообменник засунуть?
– Про файлообменники знают все! На сайте же никто искать не будет!
– Я нашел поисковой программой, ищущей картинки. Та папка попала в индексы поисковых систем.
– …
– Хотя ты в чем-то прав : если не искать что-то конкретное и не иметь большого опыта в таких дедах, найти эти фотки будет проблематично. Расскажи, для кого ты их делал.
Сначала было любопытство. Получится ли фотографию сделать такой, чтобы можно было рассмотреть каждую деталь? Не цифровую, старую, сделанную на пленку … получилось. Потом еще раз получилось. Затем еще. Удалось даже сделать четким смазанное и выцветшее фото девяностолетней давности!
На них вышли вполне себе респектабельные господа. Предложили сделать фотогалерею революционеров и строителей коммунизма. И пошло – поехало. Николай искал старые фотки, Евгений снимал через сильную оптику и обрабатывал на компьютере. Затем выкладывал на свой сайт. Иногда снимал и сам Николай, если не было возможности надолго взять фотографию. Как, например, получилось с Зелеными. Про их предка по имени Марк друзья узнали из архивов. Попробовали открыто, но взрослые их послали. А Виктор заинтересовался техникой. И однажды пустил в квартиру. Николай снял две фотографии Марка Зеленого …
Идиллия закончилась весной две тысячи восьмого. Спонсоры потребовали свернуть проект и передать им все фотографии. Евгений было возмутился – его побили. Мало того, после получения файлов и удаления сайта спонсоры проверили, не осталось ли где что – и в компьютерах, и на носителях информации, и в Интернете. Спасти удалось несколько картинок на других сайтах, которыми занимался Евгений. В том числе и на историческом ресурсе, где я их нашел.
– Странно, почему не нашли они.
– Видимо, та папка каким-то образом проиндексировалась … за два с половиной года в поисковых алгоритмах много чего сменилось …
– Либо они искали только по доступным частям сайтов … после этого спонсоры выходили на связь?
– Нет!
– Значит, их замочили … да, Коля. Такие свидетелей не оставляют. И не верят до конца, что вы действительно все стерли. Вас бы грохнули рано или поздно … помнишь, как они выглядели?
Николай описал. И даже составил фотороботы.
– Пробью через знакомых … а теперь вспоминай фамилии всех, кого вы собрали в галерею.
– Зачем?
– Понять, что искали ваши спонсоры. И ссылки на другие сайты с вашими фотками.
Николай подумал, повспоминал и назвал полсотни фамилий. Сайтов указал еще три.
– … Папки называются одинаково …
Спустился я также по лестнице. Вышел во двор. Аноуметажагату увидел на скамейке сбоку детской площадки. И в обществе двенадцатилетней девочки.
– Танечка боится идти домой одна. Она живет далеко …
– Как Танечка оказалась здесь?
Девочка посопела.
– Гуляла …
– Часики хулиганы отобрали?
Она посмотрела на меня округлившимися глазами.
– Откуда …
– На запястье чуть более светлая полоска кожи с кругом в центре.
– Дома остались … Вы прямо Шерлок Холмс!
– Ты знаешь, кто это?
– Обожаю детективы и наизусть знаю фильмы с Василием Ливановым!
– Все это хорошо, но твои родители наверняка уже весь город на уши поставили, тебя разыскивая …
К нам подошел пожилой господин в шортах и футболке.
– Таня? Ты чего не дома?
– Поздно уже … деда Жора, можно я у тебя переночую?
– Пошли, гулена. Спасибо, что присмотрели.
– У Вас хорошая внучка.
Дедушка улыбнулся.
– Только непослушная …
Они ушли. Аноуметажагата посмотрела им вслед.
– Дети везде дети, что у нас, что у вас … что-то подсказывает мне, Вам удалось побеседовать с Николаем.
– У нас новое расследование. Кто-то заказал кучу фотографий старых революционеров в большом разрешении, а потом все свернул. Мало того, что забрал фотографи и ликвидировал сайт, так еще и рабочие материалы потребовал стереть. Странно, что не пострелял хлопцев.
– Почему Вы думаете, заказчик не поверил фотографам?
– То, что мне рассказал Николай, похоже на действие преступников. А они не верят людям на слово … поехали к дедушке Збигневу, пока Соня с Дашей нас не нашли.
3. Дедушка Збигнев и бабушка Александра
Такие дворы называют колодцами за то, что дома стоят стена к стене без промежутков. Я подьехал к двум мотоциклам и поставил свой справа от них. Слез сам. Подал руку Аноуметажагате. Снял шлем и повернулся к сестрам.
– К сюрпризу готовы?
– Всегда готовы!
Мы вошли в подьезд сбоку от эркера. Поднялись на второй этаж. Стали полукругом перед дверью слева. Дарья нажала кнопку звонка.
– Эдик, посмотри, кто пришел.
Наш троюродный брат захотел пожить у бабушки Александры и дедушки Збигнева?
– Лео, Даша, Соня и новая подруга Лео!
Клацнул замок. Дверь открылась. Невысокий брюнет двадцати двух лет от роду шагнул назад.
– Привет! Какими судьбами?
– Здравствуй, Эдик. К тебе тот же вопрос.
– Я первый спросил!
– Ты же знаешь, мы люди – сюрпризы. Приезжаем неожиданно …
Входя, Аноуметажагата поклонилась. В коридоре выпрямилась. Мой папа, сильно умудренный жизненным опытом, улыбнулся.
– У нас потолки высокие – три метра …
Тот же самый голос, что и два года назад, и пять, и десять. Такое ощущение, пан полковник в отставке стареет только по паспорту … Самое время представить Аноуметажагату.
– Знакомьтесь : Ладимира Белославовна Златовыдрова. Моя невеста …
Она поклонилась.
– … Мой дедушка Збигнев Станиславович Деркович. Полковник ВВС в отставке.
К нам вышла худенькая стройная … нет, не старушка – пожилая дама. С короткой стрижкой, сделанной не более месяца назад. С губками, подкрашенными ровно настолько, чтобы выделялись чуть больше обычного. С ухоженными лицом и ручками. В новом платье по колено.
– Бабушка Александра Сергеевна – Ладимира …
– Лео! Почему не предупредил?!
– Сюрприз захотел сделать!
– Вы как снег на голову! Если бы я знала …
Дарья показала чемодан.
– Не волнуйтесь, бабушка Саша, сегодня угощаем мы!
– Покупным?!
– Собственноручно приготовленным! Пока братик даму сердца развлекал, мы об ужине подумали!
Большой стол поставили в центре гостиной и раскрыли буквально за секунду. Еще мгновение, и на нем появилась скатерть. Теперь тарелки … На кухне Дарья открыла чемодан с поздним ужином. София повытаскивала блюда. Бабушка выдохнула с облегчением.
– Вижу, постарались девочки.
– А как же! Все сами!
– Даже грибы сделали!
– Надеюсь, пани Лада оценит.
Аноуметажагата принюхалась.
– Пахнет вкусно.
Дарья вытащила очередной контейнер. Открыла – в нем салат.
– Это тоже по вашим рецептам.
– Спасибо, Даша!
Последние слова услышал Эдуард, пришедший за очередным блюдом. Глянул на салат. Затем на Аноуметажагату.
– Вы вегетарианка?
– Да.
Дарья фыркнула.
– Брысь отсюда!
Эдуард взял блюдо и ушел. Моя сестра усмехнулась ему вслед.
– Держись, красавица. Эдик любопытный.
– И вы вовсю подогреваете его любопытство.
Бабушка помогла посмеивающейся Дарье переложить салат в блюдо.
– Что в нем особенного?
– Вот и посмотрим, как их рецепты переводятся на наши продукты. Лео, принимай.
Я взял блюдо.
– Соевые кубики не рискнули ложить?
– Их здесь нет!
– Точно?
– Точно! Неси!
Я ушел. Но разговор на кухне слышал.
– Вы едите сою?
– Нам пришлось вывести растения и грибы, компенсирующие наш отказ от животных белков и витаминов. Соя, фасоль, гречка, перловка …
Эдик поставил блюдо и повернулся ко мне.
– Ну ты даешь …
– Вегетарианец вегетарианцу рознь. Надо понимать, что ты ешь.
– У вегетарианцев от травы мозги усыхают!
– В сое, фасоли и грибах много белков.
– Что, сам на это повелся?!
– Пока разбираюсь.
– Как вкусно!
– Это Лада готовила!
– Вы прекрасная хозяйка!
– Вы мне льстите …
– Правда!
Щечки Аноуметажагаты порозовели. Я услышал довольные нотки в ее дыхании. Положил себе пару ложек добавки. Эдуард – тоже.
– Вкусно?
– Угу …
– А ты сомневался.
– Но без мяса я не могу! Нет ничего вкуснее свиной отбивной и домашней котлеты!
Бабушка спросила :
– Ладимира, кем Вы работаете?
– Я еще учусь.
– Кем будете?
– В моей семье есть традиция работать в государственных структурах.
– Лео, слышал?!
– А это ничего не изменит, дедушка. Я все также буду помогать людям и выискивать негодяев. И слишком хорошо понимаю, что с службой в армии это ни разу не сочетается. Каким бы героем я ни был, мои постоянные отлучки и самоволки повлекут за собой наказания вплоть до увольнения. Вам оно надо?
Аноуметажагата добавила :
– Я во всем буду поддерживать любимого, даже если придется нарушить семейную традицию. У нас тоже приключения и государственная служба вещи несовместимые … чужая беда не стоит никаких постов и званий. А трудностей и опасностей я не боюсь.
Бабушка и дедушка переглянулись.
– По-моему, наш внук нашел ту, единственную …
– … Чувствуется : есть в ней порода. Но ведет себя как скромная девушка.
– Лада здесь гостья. На ее месте я бы вел себя так же.
– Да понятно, что гостья, что все здесь другое … ты ее хорошо знаешь?
– Я побывал на их семейном слете … Понимаете, дедушка, я поддерживаю стремление человека показать, на что способен он сам. Чтобы не прятался за родителями, если что пойдет не так. Чтобы не хвалился своим богатством и связями … Лада очень старается, чтобы я полюбил именно ее, а не ее происхождение и связи.
– Я так понимаю, у нее богатая семья. Как она ни старается, это чувствуется.
– Все слишком правильно?
– Да.
– У них вместо денег репутация. Если она высокая, получишь все, что ни пожелаешь. Низкая – максимум сдохнуть не дадут. Так что богатства в нашем, золотовалютном понимании у них нет. А в понятие "государственное управление" входит и власть.
Лицо дедушки вытянулось.
– Она …
– Мы тоже не простого происхождения и заслуженные со всех сторон … Ладимире испытание будет на адекватность. Вернее, уже идет. Она не сбежала после рассказа о моих расследованиях. В реальном бою не жалась в угол, а помогала действием.
– Вы уже и там успели?
Я усмехнулся.
– Пришлось разобраться с семейным пугалом одной из ветвей наших предков оттуда. Вплоть до задержания его наследника. Кстати, дедушка. Как поживает Маргарита Севастьяновна?
– Она здесь при чем?!
– Года три назад ее фотоальбом снимали для интернет-галереи героев революции и строительства коммунизма.
– Не удивил, Лео. Что за предки?
– Солнечные Лани. Военные летчики уже несколько тысяч лет. Нашим прямым предком был офицер из их рода. Так что с Маргаритой Севастьяновной?
– Да, осенью две тысячи седьмого к ней приходил фотограф. А вторая ветвь?
– Правящая в одной из стран династия. Банальная история : молодой подающий большие надежды офицер влюбился в прекрасную принцессу – и случилось первое сентября тридцать девятого года … А галерею весной две тысячи восьмого закрыли, фотографов заставили стереть все материалы. У Маргариты Севастьяновны точно все нормально? Ни на что не жаловалась?
– Прикрыли, говоришь … странно … У Риты все в порядке. Почему вы занялись этим делом?
Я обернулся. Эдуард исчез в глубине квартиры.
– По не очень хорошо спрятанной фотке из этой галереи мы нашли наследников хозяина двадцатизарядного маузера с обойменным заряжанием. Оказалось, фотки делали очень детальными, все надписи на них делали читаемыми. Посему я думаю, заказчикам галереи просто не дали как следует подчистить хвосты … Эдик! Хватит уже прятаться!
Он вышел к нам на балкон.
– У Дерковичей новое дело?
– У Дерковичей. Не у тебя. Иди спать.
– Не хочу. Сон прошел. Что за галерея?
– Какие-то жулики собрали кучу фоток старых революционеров в очень большом разрешении. Слышал о таком?
– Не слышал … ты уже знаешь, зачем?
– Еще нет. Есть подозрение, их самих … подчистили. Ладно, раз ты здесь …
Я вытащил смартфон и показал Эдуарду с дедушкой фотороботы, составленный с слов Николая.
– Видели их два – три года назад?
– Нет …
– Кто они?
– Заказчики фотогалереи. Которую потом вдруг свернули и все стерли …
Сестры уже спят. Аноуметажагата – нет. Приподнялась над кроватью и повернулась ко мне. Я подошел и увидел под простыней матрас, соответствующий ее росту. Сел на край.
– Что не спите?
– Без Вас не спится.
Эдуард в своем углу попытался усмехнуться как можно тише. Я разделся и лег рядом с любимой. Прикоснулся к ней. Она – ко мне.
"Все будет хорошо."
"Боитесь не понравиться дедушке?"
"Я бы хотела поближе познакомиться с Збигневом Станиславовичем и Александрой Сергеевной."
"В этом доме все жильцы уникальные. Например, соседка напротив Ирина Петровна Шмелева. Она коренная петербурженка. В блокаду выжила только потому, что на заводе работала – там паек был немного больше. В квартире над нами Иван Трофимович и Елена Петровна Жилины – он в войну был разведчиком, она – снайпером. Маргарита Севастьяновна – летчица. Поищите в информационном поле, кого в Великую Отечественную называли ночными ведьмами."
"Они летали на деревянных бипланах, обшитых фанерой и полотном. Во мраке ночи, с выключенными моторами, заходили на цель и сбрасывали смертоносный груз. И молились, чтобы в них не попали – фанерно-полотняные корпуса от малейшего попадания вспыхивали словно факелы."
"Летали без парашютов и без пулеметов. Только темнотой прикрывались …"
"Я обязательно должна встретиться с ней!"
"Обязательно, любимая. А пока мы будем спать, мой самолет поищет информацию по революционерам из списка Николая. Отдельно поищет связанные с ними странности и аномалии, а также не пересекались ли они друг с другом. Ну и картинки, с ними связанные …"
… У стенки Эдуард посапывает, как паровоз. Порой даже всхрапывает. София дышит так тихо, что я ее почти не слышу. Легкие Дарьи посвистывают вполне различимо для моих ушек. И слишком часто для сна … Зашевелилась Аноуметажагата. Перевернулась на другой бок. Матрас было наклонился под ее весьма немаленькой массой, но сразу же выровнялся. Она глубоко вдохнула, выдохнула и задышала так же медленно и тихо, как раньше.
– Лео?
– Что не спишь?
– А незнаю. Проснулась … сам что подхватился?
Я глянул в окно.
– Самое время вставать. Семь с половиной часов здорового сна.
София хмыкнула.
– Кому и восемь с половиной …
– О, Соня зашебуршилась.
– Ты ж разве дашь поспать …
– Проснулась – вставай.
– Брысь …
На диване завозились и засопели.
– Подьем …
– Отстань …
– Хватит …
– Отвали …
С другого бока посапывание перешло в борьбу с смехом. Я повернулся лицом к любимой.
– Простите, что разбудили.
– Я уже не сплю.
Шлеп.
– Сонька!
– Нечего пихаться!
– Доброе утро …
– Здесь еще кто-то спит?! А ну подьем!
Эдуард повернулся на другой бок.
– Рано …
– Встать!
– Идите вы …
– Что за шум, а драки нет?
– Доброе утро, бабушка Саша!
Я сел.
– Пока вы будите Эдика, я в душ …
– Я в душ!
– Нет, я!
– Я первая!!!
София и Дарья вместе вылетели в коридор. Хлопнули дверью ванной. Аноуметажагата села на кровати и пригладила вздыбившуюся за ночь прическу. Эдуард задышал раз в пять чаще. Бабушка улыбнулась.
– Ничего не меняется …
– Девочки … надеюсь, вас не разбудили?
– Я сама проснулась. Збигнев еще спит …
– Хорошо … кто первый занял душ, тот готовит завтрак.
Сквозь шум воды послышалось : "Легко!"
4. Сибирские пещеры
После завтрака Эдуард ушел. Мы помогли дедушке и бабушке с посудой. Сестры сгоняли в магазин. Вернулись, разложили продукты и София подошла ко мне.
– Я тоже запустила сбор инфы по твоему списку. Сравним?
– Сравним.
Ушли в гостиную. Я вытащил смартфон. Положил на стол и запустил программу формирования внешних органов управления. На столе появилась полноразмерная клавиатура, над ним завис прямоугольник дисплея. Я связался с самолетом и запросил у виртуальной машины результаты поиска. Расставил революционеров в алфавитном порядке. Протянул связи между ними. Четверо вместе служили на Дальнем Востоке. Трое в Сибири воевали с Колчаком. Еще трое в Гражданскую пересеклись между Уралом и Каспием. Пар оказалось шесть, раскиданы были по всей стране.
– Все верно твоя машина нашла …
Явной аномальщины не было. Были подземелья в тылу колчаковцев, скифские "сувениры" из степей Украины, шаманское золото с Крайнего Севера …
– Полотенце с свастиками!
– Это в этнографический музей. А проверять придется всех …
– Сканерами!
– Квартиры. Это задание тебе и Даше на двоих. Идет?
– А ты?
– Я посмотрю подземные ходы. Лада познакомится с жителями этого замечательного подьезда.
Сестры посмотрели на Аноуметажагату. Она улыбнулась.
– Вы всегда можете со мной поговорить.
– Погнали!
– Погнали.
Мы выскочили на улицу и сели на мотоциклы. Выбираться из центра Санкт-Петербурга даже в воскресенье заняло бы несколько часов, потому поколесили по городу в поисках укромного уголка. Нашли его за недостроенной пятиэтажкой. Спрятались и по очереди сели каждый в свой самолет. Я полетел за Урал.
Рабочий поселок разросся в небольшой городок. Заводов я увидел два : заброшенный старый и более-менее живой новый. Не удержался и прошелся по ним сканером. Новый завод появился во время Великой Отечественной – эвакуировался с запада страны. Через пятнадцать лет случился капитальный ремонт обоих заводов и с тех пор старый перестал работать. Новый стабильно выпускал продукцию до начала девяностых, потом начались разброд и шатания в поисках рентабельных товаров …
Заглянул под землю и ахнул. Лабиринт похлеще легендарного для Минотавра на Крите! Вроде бы естественный – все ходы на площади сорок два на двадцать девять километров вдоль реки изгибались, как им вздумается. Имелись и трещины, и залы с сталактитами и сталагмитами … не было тоннелей крутых и узких. Полностью отсутствовали колодцы. Везде можно было пройти пешком и в полный рост. Искусственными были только короткие отрезки до подвалов десятка старых домов, церкви, заводоуправления старого завода и бомбоубежищ нового. Но все они были либо заложены, либо перекрыты насквозь проржавевшими дверями.
Я прошел направленным лучом сканера по каждому ходу, каждому залу и расщелине. Следы людей увидел, но не очень глубоко. Нашел несколько гильз от винтовок времен Гражданской войны. Кое-где остались отпечатки сапог того же времени. В небольшом закутке недалеко от выхода в лес сохранились следы шинелей и присыпанные камешками кости, что подтвердило рассказ трех красноармейцев об их временном проживании под землей. Другим выходом во времена Атлантиды пользовалось семейство пещерных медведей. Один даже умер глубоко под землей.
"Не хочешь помочь?!"
"Вы сразу изучаете?"
"Интересно!!!"
"Досканирую и схожу в местный музей поспрашиваю, не интересовался ли кто историей трех красноармейцев в их пещерах. Вам для экономии времени советую только сканировать, изучать будем потом."
"Там есть музей?!"
"Краеведческий. В нем есть экспозиция, посвященная освобождению от белых."
"Удачи, братик!"
… Они даже план пещер составили! Стрелками показали, как три красноармейца бежали от преследования и как потом вели своих в тыл врага. План точный, от отсканированного отличался только мелочами. Под ним – фотографии. Отдельно – тех самых трех красноармейцев, что разведали путь через пещеры … Я огляделся и прислушался. Работники музея далеко. Соседнюю экспозицию внимательно рассматривает невысокая девушка в платье до колен и с пышной копной вьющихся волос.
– Интересуетесь историей?
– Мой прапрадедушка участвовал в подземном марше!
– Как интересно! Расскажите.
Она повернулась ко мне. Посмотрела снизу вверх.
– Вы не местный?
– В гости к другу приехал. Почему "подземный марш"?
– Так его назвал командир Рогозин …
За двадцать минут я освежил в памяти официальную версию бегства трех красноармейцев в подземелья, блуждания по ним в поисках выхода и проводки своих в самое сердце врага. Странно, что белые не знали о пещерах …
– О них мало кто знал!
– Но сделали ход из подвала. И наверняка не один.
– Откуда Вы знаете?!
– Логика. Подозреваю, по ним таскали контрабанду, и потому власти приказали заложить. Но заложили не очень надежно, и потому пленные красноармейцы смогли уйти в них.
К нам подошла женщина, столь же низенькая, как моя симпатичная собеседница, и заметно похожая на нее лицом и цветом волос. Только не вьющихся, а коротко стриженных.
– Молодой человек интересуется историей?
– Очень! Мне только что прочитали лекцию про подземный марш!
– Вы не местный …
– И что в этом не так?
– В нашем городе все знают про подвиг красноармейцев, вышедших из-под земли в самом тылу белых!
– Пару лет назад, наверно, появился такой же иногородний, не знавший про подземный марш.
– Не было такого … а почему Вы спрашиваете?
– Так вышло, я познакомился с их наследниками, живущими сейчас в Питере. В конце две тысячи седьмого один человек интересовался их фотоальбомами. А потом вдруг исчез … не к вам ли переехал пещеры исследовать?
– Я о таком ничего не слышала … вам лучше у Александра Ивановича Серого спросить. Он наши пещеры вдоль и поперек исходил!
Я вытащил смартфон и показал фотороботы.
– Может, видели их?
– Нет …
На вид мужичку лет пятьдесят. Невысокий. Не сказать, что худой, но двигается легко, дыхание не сбивается. Как и сердцебиение – сколько не ходил, пульс держался на одном уровне. Любовь к подвижной жизни выдавал и заметно поношенный спортивный костюм.
– Здравствуйте, Александр Иванович. Вот, гостя Вам привела.
– Здравствуй, Верочка. Здравствуй, гость.
Мы вошли в узенький коридор. Узенький из-за обьемных шкафов, стоящих друг за другом.
– Меня Иваном зовут.
– Что привело гостя ко мне?
– Ваня про пещеры спрашивает.
Мужичок прищурился и стал еще больше похож на татарина, какими их на исторических картинах рисуют.
– И что же понадобилось Ване в наших катакомбах?
– Говорят, пару лет назад ими какие-то приезжие интересовались.
Не, не слышал.
– Много чего говорят …
Я вытащил смартфон и показал фотороботы.
– Говорят, выглядели они примерно так.
Главного я видел. Остальных не знаю.
– Нет, не видел.
– Точно не видели? Высокий такой, худой, стрижен под ноль.
Он самый.
– Говорю же!
– Эх, жаль. А то укатили, никому ничего не сказав! И как сквозь землю провалились!
Все может быть.
– Они такие, что и сами в ваши знаменитые пещеры полезли бы!
Верю.
– Свихнулись на легендах о сокровищах Атлантиды и Великой Тартарии!
Насчет сокровищ не уверен. Атлантиды не было точно, была Тартария.
– Не татарии, а Тартарии! С буквой "р" в середине.
Что за бред?
– Какие у нас сокровища?
– Вам виднее. Говорят, пещеры на километр вниз уходят.
– Больше! У нас под ногами огромный лабиринт! Но чтобы сокровища …
– Сам слышал рассказы о них! Петр Петрович рассказывал!
Я еще раз показал фоторобот главного. Александр Иванович удивился.
– Петр Петрович?
– Вам он по-другому назвался?!
– Петр Петрович, значит …
– Что он про пещеры говорил?
Серый молчал с минуту. Судя по дыханию и стуку сердца о грудь, таки взял себя в руки и решил, что если его обманули с именем, обманули и со всем остальным.
– Клад там … татарский … в шестнадцатом веке спрятанный … мы все лето две тысячи восьмого в пещерах провели … потом он исчез … хорошо хоть, заплатил …
– Он был один?
– Да. Остальных троих я не видел … он на самом деле не историк?
– Самоучка. Начитался литературы о непознанном и поверил в древние цивилизации … хотя, легенда про клад на пустом месте не появляется. Расскажите …
– Легенда про татарский клад есть, но она с нашими пещерами не связана.
– Расскажите!
Рассказывали мне долго и в лицах. Если отбросить лирику, татарская принцесса и ее возлюбленный охотник спрятали все девяносто девять возов ее драгоценностей в тайную пещеру, вход в которую может найти только добрый человек. И взять он может ровно столько, сколько ему будет нужно, чтобы стать счастливым. А если пожадничает, навсегда останется в пещере.
– И что, были такие счастливчики?
– Говорят, были. В тысяча восемьсот девяносто третьем году охотник Георгий Марусин неожиданно обрел приданное для своей невесты Ирины Ерофеевой …
Их сын Егор после гражданской гонялся за бандитами и недобитыми белыми по всей их области. В милиции прослужил до конца шестидесятых годов. Его фотографию тоже снял Николай и обработал Евгений для галереи таинственного Петра Петровича. Вернее, Михаила Ивановича, историка.
"Их уже проверили! Люди со всех сторон героические – но ничего оуттаарского у них нет!"
"А те, кто по пещерам красноармейцев водил?"
"У Кашиных пусто, до Горкиных и Саниных еще не дошли!"
Лето даже в Сибири жаркое. Солнце склонилось над горизонтом, и температуру поддерживают раскалившиеся за день асфальт на земле и кирпичи, из которых построены дома. А еще, звон – от комаров. Хоть защитное поле с самолета опускай! Вера согнала очередного кровососа и шагнула в тень. Глянула на часики.
– Засиделись мы у Александра Ивановича!
– Провожу Вас домой.
– Спасибо …
Прошли всего ничего – мимо промчался мотоцикл. Развернулся и подьехал к нам.
– Ой! Родик! А я вот, к Александру Ивановичу гостя водила.
– А теперь ведешь его в гостиницу?
Пора брать инициативу.
– Гость подумал, поздно вечером девушке опасно одной ходить.
– Какой учтивый гость!
– Скорее опытный. А еще, его невеста ждет. Такая, которую бросать было бы верхом глупости. Извините, Вера.
– Хочешь свою невесту в наши пещеры сводить?
– Думаешь, там интересно?
– Если только она не боится замкнутых пространств!
– Проверим. Посоветуй, куда лучше сходить.
– Поглубже!
– Родион!
– Вера! Садись!
– Я домой хочу!
– Садись, отвезу!
Она повернулась ко мне.
– Я поеду …
– Меня самолет ждет. Спасибо за знакомство с господином Серым.
– До свидания!
Она села сзади Родиона и обняла его. Мотоцикл взревел. С места рванул, словно ракета. Я проводил их взглядом. Послушал. Не смотря на скорость, в повороты Родион вписывается … пора и мне. Я отошел в тень. По пожарной лестнице взобрался на крышу и сел в свой самолет. Включил сканер. Пещера татарской принцессы должна иметь видимый обычным глазом вход. Или хотя бы характерные деформации окружающих пород и рельефа на поверхности …
Есть! Норка длиной метров двести заканчивается плоской стеной. Не долго думая, я высадился возле нее. Подошел к входу – щели между двумя громадными валунами. Разумеется, снаружи следов не было. Были внутри – отпечатки подошв в осыпавшейся с потолка пыли. Самое малое пять человек прошли "нору" до конца и вернулись назад.
В конце – стена. Идеально ровная. Ни рисунков, ни надписей, ни углублений либо выступов … я сконцентрировался. Энергию из пальцев потянул к стене и начал изучать. На первый взгляд, обычный камень, спрессованный за столетия пребывания на глубине три десятка метров. Если присмотреться, структура слишком правильная. Скорее всего, это рукотворная пробка. Вот только, если верить сканеру самолета, за ней нет продолжения пещеры. Похоже, все интересное вывезли, помещение засыпали. Почему не весь ход, непонятно.
"Куда пропал?!"
"Отрабатываю версию про клад. Хочу сам попробовать поискать."
"К полуночи по Москве возвращайся!"
Это уже как получится. На очереди – ложбина между холмами, перегороженная обрывом в центре метров пять высотой. Вход в пещеру так и напрашивается, но сканер показывает сплошной массив камней и глины. Я снова высадился. Подошел к обрыву. Осмотрел глазами. Пощупал энергетическими пальцами. Земля как земля …
Еще одно интересное место. Кусок гранита метров пятнадцать в поперечнике, с севера и запада засыпанный землей. Юго-восточная сторона голая. Лаз в подземелье скрыт густым кустарником. Само оно больше на землянку похоже. Скорее всего искусственное – на полу и стенах частицы вытянуты в сторону входа, как будто их царапали и тянули в одном направлении. Самое интересное – на потолке. Контур оленя с повернутой назад головой процарапали чем-то настолько твердым, что от него в граните не осталось ни атома.
Я высадился. Осторожно влез под камень. Огляделся. Сел в центре. Потрогал оленя на потолке сначала руками, затем их энергетическими продолжениями. Гранит как гранит … на полу слой камешков вперемешку с нанесенной снаружи землей. Камешков много. Очень много … нет, ничего. Интуиция молчит. На мои генетические маркеры ничего не среагировало. Следов раскопок нет … Все, хватит. Так как больше интересных мест нет, лечу домой.
5. Пропавший историк
– Ну как там, в тайге? Клещей много привез?
– Все заспиртованные. Жаль, вас не было – места красивые. Самое то волков пугать.
Сестры заулыбались.
– Что нашел?
– Оленя под камнем. И сказку о кладе татарской принцессы. Наследников героев подземного марша проверили всех?
– Подземный марш? Хорошо сказано! Проверили. На фотках ничего интересного. Как и у Марусиных. Они тоже до сих пор фамилию сохранили!
– И вообще, Марусины герои не меньше нас. Иван Егорович в войну стал танкистом. Петр Иванович на танке воевал в Афгане с восемьдесят первого по восемьдесят девятый. Горел раз пять … Сергей Петрович сейчас служит в Кантемировской дивизии, Иван Сергеевич спит и видит себя в башне танка – прямо как ты за штурвалом истребителя в шестнадцать лет. Но наград у них мало. У Ивана Егоровича за войну только юбилейные медали!
– Если верить сказке, пещера дает забрать ровно столько, сколько нужно для счастья. Пожадничаешь – закроется и не выпустит. Да еще приданное для невесты Георгия Марусина. Оснований сомневаться в словах пана Серого у меня нет, но сейчас мы навряд ли что найдем. Разве что попросим прекрасную Ладимиру помочь нам …
Аноуметажагата улыбнулась.
– Информационная оболочка Земли необыкновенно насыщенная … Георгий Марусин был не только сильным и смелым, но и честным. Победив разбойников, награбленное ими он передал властям. И в награду получил приданное для своей невесты. Вернувшись домой, рассказывал о своем подвиге, но без подробностей. С легендой о кладе влюбленной принцессы его слова связали только в наши дни.
– Наш человек!
– Ну не зря же его сын милиционером стал!
– Они стали бы династией милиционеров, если бы не Великая Отечественная война. В танковые войска Иван Марусин попал случайно, но эта случайность изменила судьбу их рода.
– Ладимира! Поделитесь, как Вам соседи пана Збигнева и пани Александры!
– Я видела много видеозаписей времен наших войн. Думала, уже ничему не удивлюсь … какую силу духа надо иметь, чтобы, сьедая в день по двести пятьдесят грам хлеба пополам с опилками, четырнадцать часов физически работать на заводе, в мороз и ветер пешком идти домой через большой город и ложиться спать, не зная, проснешься ли утром! А лететь в ночь на деревянном самолете, готовом вспыхнуть от малейшего попадания, и без локаторов находить и поражать цель! Бежать из концлагеря, голыми руками перебив всех надсмотрщиков … пока мы разговаривали, я настраивалась на их души и копировала их воспоминания о войне, начиная с двадцать второго июня тысяча девятьсот сорок первого года и по девятое мая тысяча девятьсот сорок пятого. Это страшно, но это надо помнить, чтобы больше не допускать!
Аноуметажагата замолчала. Глубоко вдохнула. Выдохнула и задышала ровно, как перед монологом. Я взял ее за руку.
– Все правильно. Это забывать нельзя. Как поживает Маргарита Севастьяновна?
– Для своего состояния здоровья – прекрасно! Как будто она женщина среднего возраста, а не бабушка с множеством болезней! Нет, ничего нашего у нее нет и никогда не было.
София поерзала.
– Моя виртуалка нашла Михаила Ивановича. У Коли хорошая память … фамилия – Картавин. До конца весеннего семестра в две тысячи восьмом преподавал историю в питерском госуниверситете. На осенний не появился. Его труп так и не нашли …
– А остальные?!
– Есть семейная фотка, где пан историк вместе с племянником, очень похожим на технического специалиста. Племянник жив, в апреле две тысячи восьмого свалил в Америку и до сих пор там. С бугаями сложнее – кандидатов пятеро. Все пропали в июне – июле того же года, но пересечений с паном историком моя машина еще не нашла.
– Надо поговорить с племянником.
– Удивишь …?!
– Пусть не думают, что им все можно. Там как раз утро.
Невысокий молодой человек посмотрел на себя в зеркало. Рубашка белая настолько, что больно смотреть. На брюках стрелки строго заданной ширины и длины. В начищенных туфлях отражается потолок. Сегодня он, Андрей Шилов, будет самым шикарным мужчиной в офисе … пора. Андрей повернулся к двери и увидел : она открывается. Сама! За ней – высоченный блондин в светлом обтягивающем костюме. Шагнул через порог и заговорил на русском :
– Доброе утро, Андрей. Ты очень вовремя свалил из России. Знаешь, что с твоим дядей случилось?
Этого еще не хватало.
– Не знаю и знать не желаю! И вообще я опаздываю!
– Не хочешь знать, куда пропал Михаил Иванович?
Он издевается?!
– Я на работу опаздываю!
– У меня тоже с временем напряг. Знаю, ты на машине. Поговорим в дороге.
– Зачем?
– Надо. Очень. Вспоминай, зачем твоему дяде понадобились фотографии старых революционеров в сверхбольшом разрешении. Что он на них искал?
Вот же прицепился …
– Не знаю. Вообще кто ты такой?!
– Частный детектив. Специализируюсь на странных и очень странных делах.
– Но я действительно не знаю, зачем дядя заказал эту интернет-галерею!
– Ты хочешь найти его? Хочешь. Вспоминай. Два с половиной года не очень большой срок. Да, еще.
Блондин вытащил смартфон и вывел на экран два фоторобота.
– Кто такие?
Знакомые рожи …
– Понятия не имею.
– Не узнал охранников дяди?
Охранников?
– … Они не охранники?
Вспомнил …
– … Работали с ним в экспедициях?
Да …
– … Работали. И не одну экспедицию, а несколько подряд.
Он телепат?
– Частный детектив. Шерлок Холмс. Забыл?
А, ну да.
– Это они заинтересовались фотоальбомами старых революционеров?
Ну как ему обьяснить, что не говорил дядя, зачем ему эта галерея?!
– Неужели вот прямо ничего – ничего не говорил? Даже когда попросил проверить, хорошо ли два ни разу не знакомых тебе человека потерли инфу на своих компах и в Интернете? Ты сам в это веришь?
– Дядя сказал, что не хочет, чтобы заготовки фотографий пошли по рукам.
– Выходит, он знал, что фотограф делал снимки не всегда легально.
Этого еще не хватало!
– Все говорит о том, твой дядя что-то искал. Начиная с снимков в очень большом разрешении и с распознанными надписями на них и заканчивая его поездкой на родину одного из героев летом две тысячи восьмого. И твой отьезд сюда после закрытия галереи и шмона фотографов тоже выглядит как бегство. Расскажи про его … друзей по экспедициям.
– Обычные мужики … мастера на все руки …
– И все-таки. Нужны любые мелочи, Андрей. Что угодно может вывести на твоего дядю.
Племянник Андрей не знал главного : что искал дядя Михаил Иванович на фотографиях старых революционеров в большом разрешении. Кроме проверки при закрытии сайта, больше в этой истории племянник не участвовал. Только слышал, но пока мы битый час обьезжали пробки, ничего стоящего не вспомнил. Его отьезд в США был простым совпадением и готовился с осени предыдущего года, когда фотографирование старых альбомов шло полным ходом.
– Оставь мне твой телефон – вдруг что вспомню.
– Пока мне лучше не звонить. Как разберусь с проблемами, сам выйду на связь.
Из его машины я вышел в паре кварталов от офисного здания, где он работал. Поднялся на крышу жилого дома и сел в самолет. Глянул сканером – Андрей уже в офисе. Успел … натянул дежурную улыбку, поздоровался со всеми и сел за свой компьютер. Посмотрел почту. Затем открыл отладчик и принялся выискивать, где что не так. Я понаблюдал за ним полчаса и полетел домой. Высадившись, отправил самолет назад.
– Зачем?!
– Мало ли кому проболтается. Хочу посмотреть, что будет дальше.
Весь день Андрей провел на работе. Звонил только с местного телефона на номера своей фирмы. В Россию позвонил вечером по местному времени, часов в восемь по Москве. Ответил на вызов такой же низенький мужичок лет под пятьдесят. Сканер самолета Софии увидел его стоящим в прихожей трехкомнатной квартиры.
– Привет, папа. Вы наняли частного детектива?
– Сын, ты о чем?
– Утром ко мне какой-то мужик приходил! Сказал, дядю Мишу ищет!
– Никто никого не нанимал! Что за мужик?
– Не знаю. Он даже не сказал, как его зовут, и телефон не оставил!
В коридор вышла женщина в халате, лицом похожая на Михаила Ивановича.
– Женя, что случилось?
– Катя, ты никого не нанимала Мишу искать?
– Я? Нанимала? Что ты такое говоришь?!
– К Андрею частный детектив приходил, про твоего пропавшего брата спрашивал.
– Мишу кто-то ищет?!
– Я никого не просил! Ты просила?
– Нет … неужели его тело нашли?!
– Андрей! Что от тебя хотел детектив?
– Расспрашивал про затею дяди с интернет-галереей революционеров. Зачем фотографы делали снимки в большом разрешении и почему дядя закрыл галерею …
– Что ты рассказал?
– Я дяде с галереей помог только когда он ее закрывал – дядя боялся, что фотографы пустят по рукам свои копии оцифрованных фотографий! Все, больше ничего не знаю!
– Сынок, не волнуйся, мы все узнаем.
Они попрощались и повесили трубки. Евгений повернулся к жене.
– Не нравится мне это. Два года молчания, и вдруг начали искать …
– Езжай на работу. Опоздаешь!
"Я с ним пообщаюсь! А вы идите гулять."
Гулять так гулять. Начнем с набережной. Я посадил Аноуметажагату на мотоцикл. Сел сам и поехал. На улице свернул в центр. Связался с самолетом Дарьи и направился через дворы в обьезд пробок. Выехал на набережную. Поставил мотоцикл на стоянку и подвел любимую к парапету.
– Одно дело смотреть с самолета, другое – самому стоять здесь.
– Не просто стоять, а стоять с любимым мужчиной! Здесь очень красиво!
– Можно прямо к реке спуститься.
– Давайте постоим здесь.
Сегодня облаков не было и солнышко старалось от души. Аноуметажагата прищурилась. Внимательно рассмотрела мост справа. Проводила взглядом проплывший мимо теплоход. Изучила берег напротив. Затем мы спустились к воде. Присели на самом краю набережной и понаблюдали за чуть покачивающейся водной гладью.
– Люблю воду … даже просто смотреть …
Наверху прошла группа французов с гидом, неплохо знающим их язык. Мы встали. Поднялись на верхнюю набережную и подошли к мотоциклу. Сели. Выехали с стоянки. Медленно поехали вдоль набережной. По дороге я рассказывал обо всем, что видел. По движениям за спиной чувствовал, Аноуметажагата следила за моим рассказом.
– … Дом дореволюционной постройки – об этом говорят пилястры и украшения вокруг окон. Если Вы присмотритесь, увидите сколы кое-где внизу наличников. Хоть и прошло больше полувека, их так и не заделали … Этот дом перестраивался – обрамления окон разные. Возможно, в него бомба попала … Памятное для нас место – девочек облил пролетевший мимо катер. Хорошо, все их недовольство полетело ему вслед, а не в окна и фонари наверху … О, новое кафе! В моем детстве здесь была булочная с вкусными булками …
Вместо большого прилавка – компактная барная стойка. Благодаря чему столиков внутри поместилось восемь : шесть у окон и два в глубине. Сегодня оба их заняла веселая кампания. Мы сели за средний столик у окна. Аноуметажагата секунд десять подумала. Шевельнулась – стул перенес это молча. Взяла меню.
– Вы говорили, здесь раньше была булочная?
Я раскрыл высокую узкую папку. Холодные закуски, горячие, салаты … выпечка? Интересно. И, что важно, моя прекрасная спутница может спокойно есть ее.
– Булочки с корицей сегодня удались, как никогда!
– А с кунжутом?
– Тоже!
– Мне – одну такую, одну такую. Вам, Лада?
– Также. И салаты …
– Чай? Кофе?
– Кофе. Американо …
Девушка внимательно нас выслушала и все записала. Отошла к барной стойке. Увидела, что я оглядываюсь, и вернулась.
– Что-нибудь еще?
– Пара вопросов. Здесь раньше булочная была. Не знаете, что с ней стало?
– Ее переделали в это кафе!
– Посмотрим, какие стали булочки.
– Ничуть не хуже, чем раньше.
– Вы застали времена булочной?
– Я пришла за полгода до ее переделки в кафе. Если Вы здесь были раньше – хлеб, булочки, плюшки те же самые!
Я улыбнулся.
– Проверим.
Действительно, ничего не изменилось. Те же самые булочки из двухтысячного и две тысячи первого годов. Вкусные … Аноуметажагате тоже понравилось – сьела обе, не оставив ни крошки. Как и два салата и кофе.
Пока ели, я слушал веселую кампанию. Услышал немало интересного про современную художественную литературу и писателей. Все ударились в фантастику и детективы, никто не пишет такого, что заставило бы задуматься о жизни и о своем в ней месте. Нет среди нынешних писателей никого, хоть отдаленно приближающегося к уровню Пушкина, Толстого, Тургенева … а все почему? Потому что главное – деньги! Вот и штампуют ширпотреб.
– Ширпотреб?
– Им виднее. Они же крутятся в этом, потому могут обобщать. Примерно как я сужу о людях по их поведению на основании моего опыта общения с самыми разными кадрами. Хотя, насчет обилия ширпотреба согласен. Мама любит почитать, и постоянно жалуется, что сейчас все повести и романы на одно лицо, да еще и язык повествования местами корявый.
– Но все равно это дар. Рисовать словами намного сложнее, чем делать видео!
– На мой взгляд, дар это сюжет не только оригинальный и затягивающий, но и логичный до последней детали. Это отсутствие противоречий с реальностью типа бесконечного количества патронов в девятизарядном пистолете или автомобиль, вспыхивающий от единственной пули. И все это чтобы читалось легко …
Интересно, как там Дарья с Софией? Что-то их не слышно …
"Не отвлекайся!"
"Что родители молодого таланта?"
"Не при делах! Все, гуляйте дальше!"
"Вас не искали?"
"Нет!"
– Продолжим прогулку?
– Продолжим.
Я расплатился и мы вышли на улицу. Сели на мотоцикл. Поехали …
– Справа Вы видите наш самый знаменитый боевой корабль – крейсер "Аврора". Сейчас внутри него музей, но вообще "Аврора" в трех войнах участвовала и полЗемли обошла. К сожалению, сегодня и завтра в музее на его борту выходной … но и снаружи есть на что посмотреть. Если хотите, подьедем поближе.
– Если Вас не затруднит. Я еще издали почувствовала его энергетику.
Я проехал мимо истока Большой Невки. Переехал Неву по мосту и вернулся назад. Притормозил у ограждения набережной перед переходом на "Аврору". Аноуметажагата слезла с мотоцикла и подошла к перилам. Несколько минут рассматривала крейсер.
– Три войны за пятьдесят лет это и для нас много … вы правильно сделали, что сохранили его. Не только музей – впечатление производит сам вид корабля, очень сильно отличаюшийся от ваших современных. Нос с обратным скосом, небольшая надстройка, мачты … трубы …
– Множество пушек, в отличие от современных кораблей … помню, как я удивился, зачем столько, и как нам рассказывали про маленькие юркие миноносцы, против которых были предназначенны двадцать четыре пушки средней мощности, раскиданные по бортам от носа до кормы … Соня настолько впечатлилась, что вечером полезла в Интернет и всю ночь рассматривала старые боевые корабли, особенно дореволюционной постройки. Утром нас ждала лекция по боевой и технической истории Российского флота за последние полтора века! Парусные корабли нас не впечатлили, а вот железные …
Кафе на набережной Фонтанки за десять лет изменилось сильно. Другое оформление, другие люди, площадь вдвое больше … но уют остался. Тот самый, домашний, за что мы его тогда полюбили. И на стоянке два точно таких же мотоцикла, как мой. Сестры сидят тихо …
– Я сюда повернул минут десять назад.
– Ну раз вы пообедали в нашей булочной, было бы странно, если бы поужинали не здесь!
– Ваши интуиции делают успехи.
– У нас хороший пример для подражания!
Мы сели к ним за столик. Почитали меню и заказали ужин.
– Лада, как Вам Питер?
– Очень красивый город. Его по праву можно назвать музеем под открытым небом! Даже на мой вкус много красивых зданий. А какие набережные! И оформлены со вкусом, и органично вписываются в образ города! Я под впечатлением! Очень понравилось!
– Вы, как понимаю, тоже не скучали.
– Так как по Питеру нам гулять пока не с кем, мы проработали сестру пана историка и ее семейство! Если коротко, они ни в чем подозрительном не замечены. Про галерею знают, но только в общих чертах. Про исследования пана историка – тоже только общее. Он превосходно знал свой предмет, вплоть до мелочей вроде пофамильного списка командного состава красных отрядов, боровшихся с Колчаком! Что именно он искал два – три года назад, они не знают.
– Их сын про твой визит более никому не звонил. После работы поужинал в баре, приехал домой и завалился спать. Думаю, их можно оставить в покое.
– А папаша позвонил следователю, который вел дело о пропаже пана историка. Затем обзвонил всех знакомых. Разумеется, никто ни сном, ни духом … следак в другом районе, с Гришечкиным не знаком. Потряс своих, но все без толку.
– Утром надо поговорить с наследниками проводников подземного марша. Может, они что передали Картавину …
Старшие Кашины встретили меня и Аноуметажагату как дорогих гостей. Ни капельки не усомнились, что мы журналисты, и радостью рассказали о героическом предке и о его подвиге в Гражданскую войну. В целом, совпало с тем, что я узнал в краеведческом музее рабочего городка.
– Слышал, три года назад фото вашего отца выкладывали в Интернет.
– В Интернет?
– К вам приходил фотограф снимал старые фотографии из альбома.
– А, это …
И потек неспешный рассказ о приятном молодом человеке с большим фотоаппаратом.
– … Жаль, мы с компьютером не дружим …
Я показал фотографию Картавина.
– Этот господин приходил?
– О, Вы тоже знаете Михаила Ивановича!
– Много о нем слышал. Он тоже ваши фотографии рассматривал?
– И рассматривал, и расспрашивал!
– Наверно, про подвиг вашего дедушки.
– Да! И Вы знаете, во всех подробностях!
Аноуметажагата подошла к книжному шкафу и показала на альбом с фотографиями.
– Вы позволите?
– Да, пожалуйста.
Я спросил :
– Михаил Иванович ничего не просил для коллекции?
– Какой коллекции?
– Вещей и документов времен революции и Гражданской войны.
– А знаете, просил … но мундир дедушки не взял, сказал, он самый обычный. Да и молью побит …
– А награды?
– А награды мы не дали!
Правильно.
– Он за них сильно упрашивал?
– Да нет. Спросил, я сказал "нет", и больше он не спрашивал.
– Так ничего и не взял?
– А у нас больше ничего и нет …
Аноуметажагата подошла к нам и положила фотоальбом на столик, открыв в первой трети. Показала на фотографию четверых красноармейцев.
– Что за люди рядом с Вашим дедушкой?
– Слева – Ваня Горкин. Справа – Андрюша Санин. Крайний справа – Сережа Разлогов, командир отделения, в котором они втроем служили …
Реакция бабушки мне не понравилась.
– К вам приходил его внук или правнук и что-то забрал.
Кашины переглянулись.
– Откуда …
– Наблюдательность плюс логика. Что он забрал?
Старички помялись.
– Игрушки … олень и медведь …
– Из тех пещер?
– Да … наши дедушки нашли их и разделили между собой, чтобы детям подарить. Ну и память …
– Он требовал именно эти игрушки или любые вещи, оставшиеся от вашего дедушки?
– Именно игрушки. Кричал, мы его прадедушку обокрали …
– Я больше чем уверен, товарищ Разлогов не терял никаких игрушечных зверей.
– Наш дедушка его не обворовывал!
6. Игрушечные звери Ледникового периода
София поставила на столик медведя. С передними лапами более массивными, чем задние, и возвышающейся холкой.
– Мишка пещерный.
– Как он у них сохранился?
– Детки затырили. А взрослые правнуку Разлогова не признались. Отдали оленя, и тот от них отстал.
Аноуметажагата взяла медведя. Осмотрела со всех сторон. Погладила.
– Это тотемная фигурка – детская игрушка атлантов из рода Пещерного Медведя. Она была рядом с людьми восемь тысяч лет. Потом ее спрятали … что-то случилось. Не война, что-то другое … не пойму …
– Насильно заставили отказаться от игрушек – тотемов?
– Ничего подобного в нашей истории не было. Дети Солнечных Ланей, например, до сих пор играют грациозными копытными с миниатюрными рожками!
– Спрятали их, случаем, не двадцать тысяч лет назад?
– Восемьнадцать с половиной. На игрушке есть энергетический след … странно …
– След чего?
– Не пойму … перед тем, как их спрятали, все фигурки подверглись сильному энергетическому воздействию. Сильному настолько, что обрели полноценные ауры, в каждой из которых сохранилась информация об остальных фигурках. Есть что-то еще, но на одной фигурке это бессвязное месиво непонятной информации. Возможно если их собрать вместе, мы сможем прочитать послание …
– Ищем остальные фигурки. И правнука Разлогова.
– Итак, зовут его Сергей Андреевич Разлогов. Родился …
– В Гражданскую ему было лет тридцать.
– … Не позднее тысяча восемьсот девяностого … Ладимира, помогите, пожалуйста, с его фотографией.
Аноуметажагата прикрыла глаза. Секунд на десять задержала дыхание. София посмотрела в небо.
– Все, процесс пошел. Спасибо, о прекрасная Ладимира!
– Всегда рада помочь.
– Прогуляемся?
– Прогуляемся! Тело требует движения!
– Ладимира?
– С радостью!
Красивые дома в Санкт-Петербурге не только вдоль Невы. Они повсюду. Этот район города я не очень хорошо знал, потому только показывал, где что интересное увижу.
– Молодой человек! Купите девушкам цветы!
Я подошел к продавщице.
– Три одинаковых букета.
Она сделала. Я расплатился. Первый букет с легким поклоном протянул Аноуметажагате. Она поклонилась в ответ. Взяла букет и улыбнулась. Понюхала.
– Какой приятный запах … спасибо, Леонид.
Продавщица крикнула :
– Наши розы! Из деревни! А не с Голландии!
Сестрам букеты я протянул сразу обоим. Они одинаковыми движениями взяли их и поднесли к носикам.
– Какой приятный запах! Спасибо, братик!
Пошли дальше. Завернули за угол и оказались на набережной узенького канала. Свернули на нее.
– Нашелся правнук … зовут Владимир Иванович Ломов, шестьдесят четвертого года рождения. Не женат, детей нет.
– Ломов?
– Из Разлоговых была его мама. В армии он не служил, так как поступил в ВУЗ с военной кафедрой. Выучился на инженера – железнодорожника и до девяносто третьего работал на воронежской железной дороге. Дальше – ничего.
– Забрал фигурки он в том же году …
– Где сейчас Разлоговы?
– Внук, правнук и праправнуки живут в Горьком. Внучка жила там же, умерла в прошлом году.
Дарья поинтересовалась :
– Едем в Горький?
– В Сибирь. Все пути ведут туда, в бывший рабочий поселок, ныне город Шамар. Надо расширить зону поиска. Хотя … слетать в Горький посмотреть, есть ли такая фигурка у Разлоговых и если нет, спросить, была ли. Не просто же так Владимир Иванович взялся за поиски других фигурок …
Скачать книгу