Чиж бесплатное чтение

Чиж

По зимнему полю, которое было полностью скрыто под толстым слоем снега, шёл высокий худой человек. Руки его были закрыты перчатками, отделанными внутри тёплым овечьим мехом, а снаружи кожей для удобства. Поверх торса – толстая куртка, на ногах валенки, из которых выглядывали толстые ватные штаны. Небо чистое, на нём висела круглая белая луна и множество разных звёзд и созвездий.

Он возвращался с охоты, неся на плече двустволку, а из объёмной сумки выглядывали заячьи лапы. Живот сводило от голода – он то затихал, то снова начинал ныть с удвоенной силой. Вдалеке слышался свист – то ли ветра, то ли летающих капель хожов, инопланетных захватчиков, прибывших поработить планету.

Человек вышел на широкую дорогу, ведущую в деревню Усады.

Он шёл ещё минут десять, пока не дошёл до небольшой по ширине улочке, пошёл прямо, потом свернул налево, резкий поворот направо – и он оказался на месте. Достал ключи, вставил в замочную скважину, что-то щёлкнуло, и дверь отворилась. Он зашёл в дом.

Ручной ворон Козгын радостно прокаркал, увидев хозяина. Человек, а если быть точнее, Артур Шаритонов-Чиж, или, как все его раньше называли – Чиж, подобрал его со сломанным крылом полтора года назад. Вылечив крыло, он хотел было отпустить ворона, но тот сам не захотел покидать нового хозяина, так они и жили вместе всё это время.

– Ну всё-всё, Козгын. Скоро дам тебе еды, не беспокойся.

– Кар, кар, еды. – это было единственное слово которым его смог обучить Чиж.

– А ну, тише.

Козгын послушно сел на ручку двери, ведущую в гардеробную, и замолчал, уткнувшись клювом под крыло.

– Вот и молодец!

Вскоре он приготовил зайца, они молча ели. Потом Чиж со вздохом закончил есть, помыл тарелку холодной водой еле льющийся из под крана и двинулся в небольшую комнату, которая служила ему и кабинетом и спальней. В ней около стены стояла кровать, шкаф наполненный разными книгами, некоторые из них были покрыты толстым слоем пыли другие затёрты до дыр и были прочитаны Чижом не однократно, напротив – деревянный стол с множеством вещей: лампой, часами тикающими в такт биению сердце Чижа, десятками ручек всех размеров, которые торчали из самодельного стакана, вырезанным из нижней части бутылки.

Он подошёл к столу и сел на стоящий перед ним стул. Взял ручку и начал выводить строки на листке. Артур Шаритонов-Чиж был исследователем, посвятившим себя изучению XX века – эта эпоха манила его, своей неоднозначностью насыщенность и близость к сегодняшнему дню. Прямо перед нападением, лет шесть, а может и восемь назад, он принял решение написать и защитить докторскую, но всё пошло наперекосяк.

На бумаге он писал историю, книгу, которую назвал «История после конца», которая посвещалась истории войны между людьми и инопланетными захватчиками. Он считал, что эта книга будет нужна тем, кто останется после него, чтобы узнать, как человечество почти не сгинуло. Написать её он решил года три назад. Долго придумывал концепцию, вспоминал, что и когда произошло, собирал газеты, писал сюжетные линии. И вот только год назад сел за работу. Сейчас, по его прикидкам, он был примерно в середине труда всей своей жизни.

«В 2034 году повстанцы в Африке отбили Каир, что привело к большому скачку сепаратистских настроений и послужило толчком к отсчёту до Исламского восстания, итогом которого стало освобождение исламских святынь из рук хожов и разгром Африканской блокады, которая тянулась от города Мерса-Матрух через Фарафру, Эль-Харгу, Луксор и заканчивалась в городе Суэц. Это помогло освободить города на побережье, такие как Хургада, Порт-Галиб и Ком-Омбо, наполовину – город Асуан. Потом наступление застопорилось. На восточно-европейском фронте было затишье.»

Он повернул голову – его привлёк щелчок и то, что перестал гудеть генератор.

Он встал и направился к выходу из комнаты.

Повернул направо и зашёл в гардеробную. Узкая, длинная комната: справа висели куртки и одежда, в конце было два шкафа, комнату слабо освещало три лампочки, держась проводами за потолок. Дойдя до конца, он открыл ещё одну дверь. Она вела в квадратную комнату с колонкой и стоящим под ней генератором. Он был чёрный.

– Вот чёрт, опять! Грёбаные перескоки. Как же меня это бесит! – воскликнул он.

Это был не первый генератор, который перегорел. За последние полгода он сменил три генератора, этот был последним. Он понимал, где можно достать генераторы, однако город оставался во власти захватчиков. Повстанцы неоднократно пытались отбить Казань, но оккупанты прочно удерживали свои рубежи. Именно поэтому он и оказался здесь. Он был разведчиком Дружины – так назывались подразделения повстанцев в Восточной Европе.

Четыре года назад вместе с двумя его товарищами их закинули сюда. Одного из них звали Филин, второго – Лёлик. Но однажды, собирая разведданные, они попали под обстрел захватчиков. Филина убили на месте. Лёлик был ранен. Отбившись, Чиж притащил его в один из открытых домов. Место, куда попали, окрашивалось в красный цвет, и пятно становилось всё больше и больше. Чиж пытался остановить кровь, но ничего не получилось. Лёлик закрыл глаза и в последний раз выдохнул – он больше никогда не встанет.

Из-за этих воспоминаний по щеке Чижа прокатилась слеза.

Именно после смерти двух последних людей, которые были ему дороги, он отчаялся в сопротивлении и считал его бесполезным. Думал, что надо просто жить дальше и не попадать на глаза хожов. В глубине души у него была надежда, но внешне он был абсолютно холоден к Дружинам и повстанцам. Он нашёл себе занятие – описание жизни после конца – и больше ничего не требовал.

– Придётся идти завтра в город, – произнёс Чиж, вытирая слезу.

Он вышел из гардероба. «Тепла ещё должно хватить часов на десять, может, пятнадцать, успею», – рассуждал он про себя и снова сел за рукопись.

Потом раздалось карканье ворона – он залетел в комнату.

– Кар-кар.

Чиж отвлёкся и посмотрел на Козгына.

– Может, тебя с собой взять? Веселее будет.

– Кар-кар.

– Согласен?

– Кар, – подтвердил Козгын.

– Ну что ж, завтра тогда пойдём в Казань, искать генераторы. Главное – не попасть под прицел. – Он развернулся и снова начал что-то писать.

Через час работы он бросил ручку и облокотился на спинку скрипучего стула. Потянулся, встал из-за стола, подошёл к шкафу с книгами, взял оттуда книгу, сел на кровать и принялся усердно читать её.

Он читал долго, иногда останавливался и переваривал прочитанное. Так он провёл по меньшей мере час, затем закрыл книгу, положил её в шкаф и вышел на кухню. Достал из буфета кружку, налил воды. Повернулся и, опершись на стол, стал всматриваться куда-то вдаль. В душе у него что-то зжалось когда он смотрел на тёмный проход в двери. Он желал, чтобы из-за угла сейчас кто-то вышел, чтобы появился человек, с которым можно будет поговорить, который выслушает и поймёт. Он хотел, чтобы вышла молодая дама, которая его обнимет и поцелует. Он вспомнил свою возлюбленную – невысокую стройную девушку с русыми волосами, зелёными глазами, хорошо выраженными скулами и веснушками на лице, которые делали её ещё милее и красивее. Он бы отдал всё, чтобы ещё хоть раз с ней встретиться, прикоснуться к ней рукой, поцеловать её в щёку, обнять и не отпускать до самой смерти. От этих воспоминаний у него опять пошла слеза, в горле встал комок. Хотелось взять нож и покончить с этим ночным кошмаром, воткнув его в шею, или взять пистолет, лежащий в шкафу, – вот он… только протяни руку и нажми на спусковой крючок, свист пули – и конец.

Он дрожащей рукой открыл ящик, в котором лежал пистолет, медленно взял холодную рукоятку и приложил железное прохладное дуло к виску. Он закрыл глаза, кровь его забурлило, тело впало в холод, по коже побежали мурашки, попытался надавить на спусковой крючок, но палец его не слушался.

– Давай! – кричал он. – Трус, покончи с этим кошмаром, поставь точку! – Он продолжал трястись, но палец настойчиво не сгибался. – Давай, скотина, поставь точку, сейчас или никогда! Давай! Эх, нет, кого я обманываю, я не смогу! Трусливая скотина! – Он ударил себя по лицу. – Трус! Трус! Трус! – Каждый раз, повторяя это, он бил себя по лицу ладонью.

– Каким идиотам нужно быть, чтобы говорить, что одиночество – это дар? Нет, это проклятье, это худшее из всего, что можно представить! Лучше гореть в аду, чем быть в одиночестве всю жизнь. Те, кто говорят обратное, – глупцы и просто не были одинокими, – произнёс он, вытирая кровь с губы.

Ночью ему снилось беззаботное детство и юность, до прихода хожов в 2025 году. Эти воспоминания уже почти стёрлись и забылись, но что-то всё ещё оставалось свежим.

Проснулся он с призрачной улыбкой, которая бывает, когда ждёшь от дня всего самого наилучшего. Но как только он открыл глаза, этот призрак исчез, лицо стало опять хмурым и суровым.

В отдалении слышался гул ветра и свист хожских истребителей, что было не в новинку, но лучше не соваться на улицу, пока они не закончат патрулирование.

Он раскрыл жалюзи. Вдалеке восходило розовое солнце, небо окрасилось. Облака были пушистыми и лёгкими, как вата.

Выйдя из комнаты, он пошёл в ванную, вымыл лицо, шею и направился на кухню.

На кухне он перекусил вчерашним зайцем, его взгляд вновь направился в сторону шкафа. В коридоре послышался полёт птицы, и в комнату залетел Козгын. Своими чёрными глазами он уставился на Чижа

– Кар-кар, еда, кар.

– Ой, Козгын, тебе только поесть.

– Кар-кар. – Он почесал под крылом и снова принялся каркать, иногда вставляя слово «еда» – это было единственное слово, которое он смог выучить за год усердных уроков с Чижом.

– На, – сказал Чиж и, оторвав кусочек от зажаренной туши кролика, кинул его Козгыну. Тот в полёте поймал его, радостно глухо гаркнул, проглатывая кусочек мяса.

Наевшись, Чиж пошёл в душ.

Встав на холодную белую платформу, он включил воду. Сперва вода была чуть прохладная, но с каждой секундой становилась всё холоднее и холоднее. Водные процедуры Чиж закончил, когда вода стала совсем невыносимо ледяной.

Свист за окном утих, ветер тоже стих. Стояла тишина. Иногда слышалось карканье Козгына – и снова тихо. Чиж одевался в тёплое термобельё. Надел куртку, штаны, ватник, шапку, шарф, закрывавший половину лица, перчатки. На одно плечо повесил рюкзак с водой, патронами, едой, на другое перекинул автомат. Взяв небольшие санки, чтобы как-то транспортировать генератор в дом, крикнул:

– Козгын, на плечо.

Козгын послушно в полёте сел на плечо хозяина и гаркнул.

– Ладно, пошли. – Он распахнул дверь, и свежий утренний холодный воздух ударил ему в лицо.

Они шли по безжизненной трассе. Справа стояла давно забытая всеми заправка, слева – поворот в небольшое село, позади возвышались многоэтажки жилого комплекса «Южный парк», чудом уцелевшие от неприятельских бомбардировок.

Козгын то сидел на плече, то взлетал в небо, то садился на санки и ехал на них. Он наслаждался прогулкой в город. Чиж любовался его полётом и ценил то, что хоть кто-то у него остался – пусть и не человек, который, пусть и не ответит, но поймёт и выслушает своего хозяина и спасителя.