День невлюблённых бесплатное чтение

Вставать не хотелось. Во сне он собирался как следует заправиться молоком с ватрушками, которые только что напекла мать, да побежать с ребятами на улицу. Но сон уже уплыл, а ватрушками на самом деле пахло. Сергеевна, что ли, постаралась? Так вроде не праздник. Она что-то в последнее время ленится печь, говорит – булку вареньем намажь, вот тебе и пирог.

А Сергеевна услышала, что он уже проснулся, ворочается, тут же и завела:

– Лежишь вот, валяешься, бока всю утреню мнешь свои тощие. А двор весь снегом еще вчера замело, ни пройти, не проехать!

– Так я же тебе вчера и сказал, что с утра почищу. Куда торопиться-то? Дров нанесено, воды тоже. Али тебе по улице прогуляться охота? Сейчас поем да пойду, гуляй потом себе хоть вдоль, хоть поперек, – хмыкнул Егорыч.

– Гуляй! Делать мне нечего, гулять по сторонам, – еще больше рассердилась жена. – От соседей стыдно!

– От соседей! – развел руками муж. – От тетки Маши, которой я самолично каждый раз чищу, или от Васьки-никчемного, который, ежели ему за горячительным приспичит, так на манер бульдозера в пять минут тропку к калитке прогребет?

Егорыч, пока спорил, все же одевался. А тут замолчать пришлось: щетка зубная во рту разговорам не способствует. За его спиной Сергеевна сердито двигала посудой: шоркала по столу тарелками, пристукивала чашками, звенела ложками. За долгую жизнь прекрасно научился различать женино настроение, и по звяку ложечки мог определить, с какой ноги она встала. Но сегодня было что-то не так: посудой шваркала сердито, а ватрушками, однако, пахло вкусно. Ватрушки же она пекла только тогда, когда хотела его побаловать: знала, что очень муж их уважает. А уж сегодняшние-то, творожные, вообще обычно указывали на великое ее благодушие!

Егорыч, наконец, закончил водные процедуры, по многолетней привычке смочил ладонь любимым «Шипром», потер лицо. Надо сыну позвонить, пусть, как приедет в следующий раз, еще привезет. Полфлакона осталось только. У них в магазине не продают, а он где-то в своих интернетах раздобывает.

Сел за стол. Конечно, вон блюдо с ватрушками, целая горка, полотенчиком прикрыта: «отдыхают», как Сергеевна говорит.

– Ватрушек тебе напекла, да видно, зря старалась. Ну, ешь теперь, не пропадать же.

Жена отогнула с одного краю полотенце, придвинула ему чайник с заваркой. – Верчусь тут с утра пораньше, а он полеживает, тюлень.

– Что-то ты больно ворчливая в последнее время стала. Раньше, вроде, такой не была.